Stihi2

Санкт-Петербург 2011

«Блажен, кто Родину не предал…»

•

Сергей Бехтеев (1879 – 1954)

для вступительной статьи использован отрывок из книги С.М. Некрасова «Куда бы нас не бросила судьбина…»

• в книге приведены ноты, написанные И.В. Болдышевой для хора capella и голоса или ансамбля с фортепиано на стихи С.С. Бехтеева из сборника «Се Царь ваш»

Сергей Сергеевич Бехтеев происходил из рода, имеющего длинную и славную историю. Он был старшим сыном в семье, а все старшие сыновья в роду при рождении получали имя Сергей в честь небесного покровителя Сергия Радонежского.

11 марта 1900 года Императорский Александровский Лицей встречал императора Николая II вместе с императрицей Александрой Федоровной. Высокие гости осмотрели классы и кабинеты, посетили Пушкинский музей, послушали выступление любительского оркого оркестра под управлением воспитанника 1-го класса Румянцева, исполнившего гимн «Боже, царя храни», трижды повторенный на бис. Императорской чете были поднесены специальные жетоны с изображением А.С. Пушкина в память 100-летия поэта. В этот день приветствуя царственных гостей, лицеист Сергей Бехтеев прочел собравшимся свои стихи. Они были написаны на пергаменте, украшенном орнаментом XVI века ввиде старинной грамоты с печатью, на которой римскими цифрами был изображен номер 59го курса. Стихи заканчивались словами:

Перед нами длинная, Вступили в путь мы лишь вчера, Но мы кричим уже с порога: «Царю с царицею ура!» Произнося эти бесхитростные слова, молодой поэт даже не догадывался, какая длинная, трудная дорогаожидала его и его друзей. Он и представить не мог, что большая часть их жизни пройдет в изгнани, что элитная школа, какой был Императорский Александровский Лицей, и успешная карьера первых лет жизни станут лишь своеобразной прелюдией к десятилетиям трудного эмигрантского существования. Но пока все было великолепно. Высочайшее посещение завершилось.

•5•

Лицеисты поднесли царю букет роз. Императорский экипаж медленно отъезжал от лицейского здания, за ним следовали воспитанники, ловя одну за другой алые розы, которые императрица Александра Федоровна бросала своим юным верноподданным. Был 1900 год. Наступало новое столетие, которое, по мнению многих, должно было стать веком расцвета России. И питомцы Императорского Александровского Лицея, гордившиеся своей могучей империей, готовили себя к будущему служению престолу и отечеству. Стихи, прочитанные Сергеем Бехтеевым, императорской чете понравились, а потому у лицейского начальства появился интерес к начинающему поэту. Прошел год, и юный лицеист подготовил очередное стихотворное послание. На сей раз это были стихи аресованные вдовствующей императрице Марии Федоровне. Бехтеев получил возможность лично поднести их Государяне в Аничковом дворце — семейном доме Романовых — 6 апреля 1901 года. В них он вспоминает свою первую встречу с императрицей и тот восторг, который он испытал при этой встрече:

В тот день, когда в стенах лицеяТобой наш праздник просиял, К Тебе прилизиться не смея, Вдали я, трепетный стоял. В 1903 году Сергей Сергеевич Бехтеев окончил лицей, и в том же году вышел в свет его первый стихотворный сборник, который поэт посвятил «Царице-матери» — вдовствующей императрице Марии Федоровне.

•6•

За год до этого в своем имении Липовка Бехтеев пишет строки, словно предчувствуя нелегкую судьбу изгнанника:

Моим мечтам страшна чужбина, Ее бежит печальный взор, Нужна мне русская равнина И милый родины простор. Защищая в 1914 году «милый родины простор», корнет Кавалергардского полка С.С. Бехтеев был дважды ранен в голову. В царскосельском лазарете его посещает Александра Федоровна с дочерьми, а вскоре находит сестра Зинаида, которая вместе с великими княжнами трудилась в офицерском госпитале в Федоровском городке Царского Села. Когда-то здесь, в Царском Селе, императором Александром I был основан Царскосельский Лицей, воспетый Пушкиным. Для всех последующих поколений лицеистов это будет иметь немаловажное значение, а для лицейских поэтов — особенно. Каждый из них станет писать стихи на памятный лицейский день 19 октября. С.С. Бехтеев написал свое первое стихотворение, посвещенное лицейской годовщине еще в 1902 году. Затем более двух десятилетий поэт словно не вспоминает о Лицее. Лицейские стихи зазвучат вновь только много лет спустя. Трудно объяснить, почему после выхода в свет первого сборника его стихов в 1903 году поэт надолго замолчал. Что было тому причиной — до сих пор не понятно. Но революционные потрясения 1917 года и весь дальнейший крестный путь изгнанника словно вновь раз-

•7•

будили в нем поэтический дар. Появляются его «Песни русской скорби и слез». Важнейшая тема для поэта — судьба последнего русского императора и его семьи. При этом следует иметь в виду, что Бехтеев не просто обожает царя, он его почти обожествляет. Это удивительное, может быть, даже странное для человека XX века отношение к монарху было для Бехтеева естественным, как дыхание. При этом личность царя соединялась для него с понятием Царя — Помазанника Божия, своего рода символа величия и славы России. Он один их первых заговорил о святости Царя и его семьи. Можно представить себе, каким страшным ударом для первого слуги престола и церкви стало крушение монархии в 1917 году. Собственная судьба Бехтеева была неразрывна связана в его сознании с судьбой родины. Родины, которой отныне не было…

Умирает отчизна моя: Нет спасенья; смертелен недуг. Злую радость в душе затая, Смотрят недруги злобно вокруг. Осенью 1917 года поэту удалось передать царской семье в Тобольск через графиню А.В. Гендрикову несколько стихотворений. Говорят, что когда бывший царь прочел стихотворение «Россия», он разрыдался и просил передать Бехтееву свою личную благодарность. Другое стихотворение «Молитва», особенно понравилось княжне Ольге Николаевне, которая переписала его собственноручно в свой альбом.

•8•

На рубеже 1980 – 1990-х годов, когда вопрос о судьбе русской монархии вызвал в постсоветском обществе огромный интерес, а все бывшие цензурные ограничения исчезли, вопрос об авторстве стихотворения «Молитва» приобрел неожиданное звучание. Бехтеев к этому времени был давно и прочно забыт, а текст переписанный рукой царевны и найденный в ее вещах после расстрела царской семьи, стал приписываться ей самой. Лишь знакомство с творчеством поэта, с его книгами, вышедшими в эмиграции, в состав которых было включено и это стихотворение, сделали возможным восстановить историческую истину. С самого начала Белого движения Бехтеев находится в Добровольческой армии, а с 1920 года — в эмиграции. Сначала в Сербии, а затем во Франции, в Ницце. Здесь он служит старостой храма во имя иконы Богоматери Державной. Известно, что на свои скудные средства Сергей Сергеевич Бехтеев лично обустроил резной иконостас в этом храме и в храме преподобного Серафима Саровского, за что был награжден Церковной грамотой митрополитом Елевферием. Сохранился дом в Ницце в котором Бехтеев жил вместе со своеи сестрой Натальей Сергеевной. На первом этаже дома находилось издательство, где в 1934 году был напечатан сборник стихов «Царский гусляр». Глубокая религиозность поэта в сочетании с культом последнего царя и царской семьи порождали особый характер образности бехтеевских стихов, его обращение к далекому и легендарному прошлому России. Наряду

•9•

с темой служения отечеству, верности царю и церкви, в поэзии Бехтеева неизменно живет лицейская тема. Отчасти она присутствует в стихах, посвященных царской семье, как воспоминание об эпизодах посещения Лицея ее представителями еще в дореволюционные времена. Начало Великой Отечественной Войны больно ранило поэта-имигранта, ненавидевшего большевиков. Но любовь к родине, к русскому народу, вера в его силы и творческий гений никогда не покидали Бехтеева. Поэтому в 1941 году он пишет удивительное стихотворение «Народный гений». Такое стихотворение мог написать истинный патриот, хоть и безжалостно отринутый отечеством. Неприятие советской власти и верность идеалам своей юности С.С. Бехтеев сохранил до конца жизни. Он умер 4 мая 1954 года. Его похоронили на русском кладбище Кокад в Ницце. На скромной могильной плите выбита надпись:

Бехтеев Сергей Сергеевич 7.04.1879 — 4.05.1954 Лицеист 59 выпуска Императорского Александровского Лицея. Царский поэт. Офицер Белой Армии. Корнет. Вероятно, сам Сергей Сергеевич Бехтеев пожелал, чтобы на его могильном камне появились именно эти слова. Ведь в них заключено все самое главное для этого человека.

отрывок из книги С.М. Некрасова «Куда бы нас не бросила судьбьна…»

•10•

Тогда, о, тогда мне не жаль умереть; Жила бы лишь правда в народе; На песни мои вам оков не одеть — Я буду и мёртвый восторженно петь О Боге, Царе и свободе!.. Кисловодск 1918

***

Под весенними лучами Спал зимы льдяной убор, Воды ринулись ручьями По уступам голых гор. Пробужденная от сна Речка сбила с груди броню, И за льдиною волна Храбро кинулась в погоню. В лист оделся пышный сад, Бросив вниз густые тени, И струится аромат Распустившейся сирени. Луг окутался травой, Распустились в клумбах розы, Запорхали над листвой Легкокрылые стрекозы. Мир воскрес от тьмы и сна, Блещет искрами денница, И идет, смеясь, весна, Светлокудрая царица. И забыты дни борьбы, Слякоть, вихри и морозы, И сомненья, и мольбы, И страдания, и слезы. И светло все впереди, Вместе с верой в воскресенье, И из трепетной груди Рвется радостное пенье. село Липовка 1902

•15•

***

От вьюг и свирепых метелей, От зимних томительных снов, Очнулась земля для веселий, Д ля песен, любви и цветов. Под знойными солнца лучами Льдяной растопился убор, Снега побежали ручьями По скатам чернеющих гор. Стадами умчалися льдины, Зарделись в огне небеса, Цветами оделись равнины, Листвою кудрявой — леса. И, в гимне сливаясь приветном, Гремит все, как в море волна, И шествует в блеске победном Царица веселья, весна. И кроток и дивно прекрасен Ее ослепительный взор: Как чистое небо, он ясен, И темен, как девственный бор. Уста ее — алые розы, Дыханье — цветов аромат, Лобзанья — весенние грозы, Улыбка — вечерний закат. Венец ее — звезды златые, Порфира — камыш да трава, А брови и кудри густые — Дремучего леса листва. Идет через долы царица, Веселья и смеха полна, Смеется с ней вместе денница, Смеется с ней ночью луна; Смеются долины и горы, Им вторят в листве соловьи, И пташек немолчные хоры, И в руслах студеных ручьи.

•16•

И всюду веселье и радость, И песни и звуки кругом… Ликует и старость и младость, И праздник блестит торжеством. И дышится груди привольно При встрече с царицей-весной, И сердце объемлют невольно И мир, и любовь, и покой. Лицей 1902

•17•

19 октября 1902 года

Сегодня праздник единенья: Со всех концов страны родной Сошлись сыны для поклоненья Своей обители святой. Сегодня все друзья и братья. Вдали от суетных страстей Лицей открыл свои объятья Д ля возвратившихся детей. Сегодня день воспоминаний, Надежд, желаний, светлых грез, Сердечной дружбы излияний И неподдельных сладких слез. Сегодня сглажена преграда Нас разделяющей скамьи: Сегодня все мы только чада Одной ликующей семьи.

1902

•18•

Россiя

Была Державная Россия, Была великая страна С народом мощным, как стихия, Непобедимым, как волна. Но, под напором черни дикой, Пред ложным призраком «сво-бо-д» Не стало Родины великой Распался скованный народ. В клочки разорвана порфира, Растоптан царственный венец, И смотрят все державы мира, О, Русь, на жалкий твой конец! Когда-то властная Царица, Гроза и страх своих врагов, Теперь ты жалкая блудница, Раба, прислужница рабов! В убогом рубище, нагая, Моля о хлебе пред толпой, Стоишь ты, наша Мать родная, В углу с протянутой рукой. Да будут прокляты потомством Сыны, дерзнувшие предать С таким преступным вероломством Свою беспомощную Мать!

1917

•19•

Кро — ва — вым

го — дня

Рос

сму — ты,

из —

—

по

— жа — ром зар

си — я

ме

—

ли

ны

—

— де — лась

ши — лась

и

Ца

за

—

зол,

—

ря

ря,

по

—

се

се — го — дня в дни

—

ки — нул

Он

окончание

скор —бно Дер — жав — ный

ска

—

зка

ве

—

Пре —

ли

стол.

—

—

о

—

—

кой

кон

—

—

чи —

стра

—

лась

ны.

Конец былины на отречение Государя

Кровавым пожаром зарделась заря — Сегодня Россия лишилась Царя, Сегодня в дни смуты, измены и зол, Покинул Он скорбно Державный Престол. Тревожные слухи по Царству ползут, Из уст их уста боязливо несут, И горестны вести ужасной молвы: — Сегодня Россия лишилась Главы. Сегодня, отравленный хмелем свобод, Себя обезглавил безумный народ, Сегодня на склоне победной войны, Окончилась сказка великой страны… Орел 1917

•21•

Свобода

Желанное, светлое слово — «свобода»! Прекраснейший лозунг на вид, В устах исступленного зверя-народа Преступной насмешкой звучит. Свобода — темница! Свобода - оковы! Свобода — законный грабеж! Свобода — венец, как и прежде терновый! Какая ужасная ложь! Орел апрель 1917

•22•

Конь красный

Как зверь из клетки вековой, Народ наш выпущен на волю И, словно дикий конь по полю, Летит, подхлестнутый молвой. Неукротим безумный бег Коня строптивого, лихого: На нем нет всадника былого, С ним разделявшего ночлег. Пылает взор его огнем; Он рвется в даль, неукротимый; Ему в степи необозримой Конец и гибель - нипочем. Топча серебряный ковыль, Преграды грудью расшибая, Он скачет, яростно вздымая Клубами вьющуюся пыль. Почуя вольности дурман, Исполнен силы и отваги, Чрез пни, болота и овраги Он мчит, как грозный ураган. Надулись ноздри, гневный рот Оделся пеной белоснежной; Не удержать уздой железной Его неистовый полет. Кто, страх понятный прочь гоня, Безумца воли обуздает, Кто, для спасенья, оседлает Осатаневшего коня? Орел весна 1917

•23•

Великий Хам

Он идет, великий Хам, Многорукий, многоногий, Многоглазый, но безбогий Беззаконный, чуждый нам. Слышим, слышим — это он С грубой наглостью смеется; Это он галдит, плюется И смердит со всех сторон Посмотри — он на глазах Топчет розы, рушит зданья, Вековые изваянья Повергая дерзко в прах. Видишь — он уж здесь и там, Возле нас и вместе с нами; Мы стоим пред ним рабами, Шепчем: «Сжалься, грозный Хам» «Шапки к черту предо мной! Я пришел, стихийно-дикий! Я - ваш царь, я — Хам великий, Вам ниспосланный судьбой. В красной пляске круговой Храмы я, смеясь, разрушу; Вырву сердце, вырву душу У живущих головой. Я заставлю пред собой Колебаться в страхе троны; Я к ногам своим короны Брошу с дьявольской хулой.

•24•

Позабудьте навсегда Знанья, роскошь и искусства: Я вам дам иные чувства, Чувства, чуждые стыда. Так иди ж на общий пир, Зверь стобрюхий, многоликий; Я — ваш царь, я — Хам великий; Я сотру культурный мир!..» Орел март 1917

•25•

Русь горит!

Русь горит! Пылают зданья, Гибнут храмы и дворцы, Книги, мебель, изваянья, Утварь, живопись, ларцы. Гибнет долгих лет нажиток, Плод тяжелого труда, Недостаток и избыток, Накоплявшийся года. Злобный гений торжествует Праздник крови и огня; Он, смеясь, на пламя дует, Волны красные гоня. И клубясь и извиваясь, Пляшут пляску языки, К небу с свистом поднимаясь, Гневны, грозны и дики. Русь горит!.. И безвозвратно Гибнут перлы красоты. Так сбываются превратно Вольнодумные мечты.

1917

•26•

Молитва посвящается их Императорским Высочествам Великим Княжнам Ольге Николаевне и Татьяне Николаевне

Пошли нам, Господи, терпенье, В годину буйных, мрачных дней, Сносить народное гоненье И пытки наших палачей. Дай крепость нам, о Боже правый, Злодейства ближнего прощать И крест тяжелый и кровавый С Твоею кротостью встречать. И в дни мятежного волненья, Когда ограбят нас враги, Терпеть позор и униженья Христос, Спаситель, помоги! Владыка мира, Бог вселенной! Благослови молитвой нас И дай покой душе смиренной, В невыносимый, смертный час… И, у преддверия могилы, Вдохни в уста Твоих рабов Нечеловеческие силы Молится кротко за врагов! Елец октябрь 1917

•27•

Конец русской былины

То не ветер в поле стонет, То не вьюга горько плачет: То народ себя хоронит. Горе пляшет, горе скачет. В грустном гуле перезвонов Вдаль несутся панихиды Бесконечных русских стонов, Полных скорби и обиды. Наша старшая Держава! Пал Орел мечты славянской! Пали наша честь и слава, Вера Церкви Христианской. Плещут стаи волн Босфора; Блещет месяц на Софии; Но в Стамбуле дверь собора Вновь открыта для России. В грязь затоптан бархат стягов; В поле сечи — смолкли тризны; И… опять мы ждем варягов Д ля измученной отчизны. это стихотворение впервые было напечатано в пасхальном номере газеты «Доброволец» в 1919 году в Кисловодске

1917

•28•

На родном пепелище

Стою на развалинах барского дома. Как местность мне эта мила и знакома! Здесь были постройки; там — липовый сад, Питомник, и к речке обрывистый скат... А там, за рекой, бесконечные степи, Холмов и курганов зеленые цепи. Далекий, безбрежный, родимый простор, Манящий к себе зачарованный взор. Когда-то здесь мирная жизнь протекала; Любовь благодатно и нежно сияла; Здесь слышался смех шаловливых детей, В свободное время веселых затей. Здесь отдых и труд сочетались любовно, Здесь дни протекали торжественно-ровно, Сменяя владельцев роскошных хором, Украшенных старым дворянским гербом. И вот, затуманились своды лазури. Пронесся порыв разрушительной бури; Господские службы, конюшни и дом, Как смерч, уничтожил безумный погром… В смятеньи гляжу я на кучи обломков, В которых погибли для наших потомков Прекрасные образы светлых веков И творческий гений отцов-стариков. Елец 1917

•29•

Боже, Царя сохрани

Боже, Царя сохрани В ссылке, в изгнаньи, вдали, Боже, продли Его дни, Боже, продли! Дай Ему силы сносить Холод и голод тюрьмы; Дай Ему власть победить Полчища тьмы! Да не утратит Он Сам Веру в мятежный народ; Да воссияет Он Сам В мраке невзгод. Боже, спаси, сохрани Мать и невинных Детей! Дай Им счастливые дни В царстве цепей! Пусть пред иконой Твоей, Тихой, вечерней порой В блеске лампадных огней, Вкусят страдальцы покой. Белый, великий наш Царь, Сирый народ не оставь; Снова Россией, как встарь, С славою правь! Гнусность измены прости Темной, преступной стране; Буйную Русь возврати К милой, родной старине...

•30•

Крестное знамя творя, Молит истерзанный край: «Боже, отдай нам Царя, Боже, отдай!» Кисловодск 1917

•31•

Перед иконой Богоматери

Царица неба и земли, Скорбящих утешенье, Молитве грешников внемли, В Тебе надежда и спасенье. Погрязли мы во зле страстей, Блуждаем в тьме порока… Но.. наша Родина… О, к ней Склони всевидящее око. Святая Русь, твой светлый дом Почти что погибает. К Тебе, Заступница, зовем — Иной никто из нас не знает. О, не оставь своих детей, Скорбящих упованье, Не отврати своих очей От нашей скорби и страданья.

1917

•32•

Верноподданным посвящается дорогим сестрам моим Е.С. и Н.С. Бехтеевым

Не унывай, не падай духом: Господь рассеет царство тьмы, И вновь прилежным, чутким слухом Наш русский гимн услышим мы. И снова наш Отец Державный На прародительский Свой трон Взойдет, как встарь, Самодержавный, Сынов сзывая на поклон. И в жалком рубище, нагая, К стопам великого Царя Падет в слезах страна родная, Стыдом раскаянья горя! И скажет Царь, в уста лобзая Свою предательницу дочь: «Я все простил тебе, родная. И Сам пришел тебе помочь. Не плачь, забудь былые ковы: С тобой я буду до конца Нести твой крест, твои оковы И скорбь тернового венца!» «Верноподданным» и «Боже, Царя сохрани» были напечатаны осенью 1917 года П.С. Толстым и раздавались населению Одессе, позднее оба эти стихотворения были доставлены Его Императорскому Величеству в Тобольск

Елец октябрь 1917

•33•

Ночь и

мо — роз на дво — ре;

в зим —нем се — дом

се — ре

Ди—вен их снеж—ный

ра — ду — ет тре—пет—ный

яр —ко

— бре

мол — ча де — ре — вья сто — ят.

у — бор:

взор

искр пе—ре — лив — ча — тый

рой

див —ной сто—цвет—ной иг — рой.

3-ий и последующие куплеты начинаются с 9-го такта окончание

Ди — вен

со—звез—дья го — рят;

их

rit.

снеж — ный

у

—

бор…

Святая ночь «Слава в Вышних Богу, и на земли мир, во человецех благоволение!» (Лк. 2,14)

Ночь и мороз на дворе; Ярко созвездья горят; В зимнем седом серебре Молча деревья стоят. Дивен их снежный убор: Искр переливчатый рой Радует трепетный взор Дивной стоцветной игрой. Блещут в Тобольске огни, В мраке сверкая, дрожат; Здесь в заточеньи Они Скорбью Монаршей скорбят. Здесь, далеко от людей, Лживых и рабских сердец, В страхе за милых Детей, Спит их Державный Отец. Искрятся звезды, горя, К окнам изгнанников льнут, Смотрят на ложе Царя, Смотрят и тихо поют: «Спи, Страстотерпец Святой, С кротким Семейством Своим; Ярким венцом над Тобой Мы величаво горим. Спи, покоряясь судьбе, Царь побежденной страны; Ночь да откроет Тебе Вещие, светлые сны. Спи без тревог на челе В тихую ночь Рождества: Мы возвещает земле Дни Твоего торжества. Светочи ангельских слез Льются, о правде скорбя; Кроткий Младенец Христос Сам охраняет Тебя!» Орел 24 декабря 1917 •35•

Утро России

Довольно насмешек, довольно обид, Предательской лжи и обмана! Проснись, всенародный запятнанный стыд! Пусть Божия правда опять озарит Потемки земного тумана! Крамольная сила, рассейся, уйди! Смирись, окаянное племя! Надежда проснулась в усталой груди, И очи мои лицезрят впереди Грядущее, светлое время Безумство уляжется, горе пройдет, Рассеются скорби и муки, И, вновь возрожденный, счастливый народ, Увидев желанного Солнца восход, Протянет к Нему свои руки И вновь над Россией заблещет заря, И снова народ богомольный, Любовью священной к Отчизне горя, Падет на колени при въезде Царя Под радостный звон колокольный Тогда, о, тогда мне не жаль умереть; Жила бы лишь правда в народе; На песни мои вам оков не одеть — Я буду и мертвый восторженно петь О Боге, Царе и свободе!.. это стихотворение было впервые напечатано в газете «Царь-Колокол» 15 сентября 1920 года в Севастополе

Кисловодск 1918

•36•

Святая Русь

Где ты, кроткая, православная, Наша матушка Русь широкая, Меж сестер славян сестра главная, Светлокудрая, синеокая? У тебя ли нет голубых морей, Вековых лесов, поднебесных гор, У тебя ли нет тучных нив-степей, Городов и сел, веселящих взор? Что ж стоишь в углу, пригорюнилась, В жалком рубище, Русь державная, Бровью черною принахмурилась, Обнищавшая и бесславная? Нет парчи цветной на твоих плечах, Нет венца Царей на твоем челе, Грусть-тоска глядят у тебя в очах, Сор-бурьян порос на твоей земле. И вещает Русь, Русь убогая: «Люди добрые, чужестранные, Велика моя скорбь, и много я Претерпела мук в дни желанные! Изменила я Царю-Батюшке, На гульбу пошла, врагом званная, Я поверила воле-татюшке, Продалась жиду, окаянная! Обобрал меня душегубец-враг, Истерзал мое тело белое, Опоганил он мой родной очаг, Загубил мое войско смелое. Смолкла песня моя, песня вольная, В дни кровавые, непогожие; Не зовет молва колокольная Люд молитвенный в Церкви Божий. Вы скажите мне, где идти искать Отца родного. Царя русского. Исстрадалась я во крови плясать, Под приказ-указ жида прусского.

•37•

И когда б Господь умудрил меня Отыскать мое Солнце Красное, Я б пошла к Нему чрез моря огня, Чтоб узреть Его лицо ясное. И упала б я у Царя в ногах, Перед ним склонясь сирым колосом, И с святой мольбой и слезой в очах Говорила б я горьким голосом: Прости, Батюшка, прости родненький, Дочь распутную, дочь разгульную, За вину мою, грех мой подленький, Да за речь мою богохульную. В мятежах-боях я измаялась, Наказал Господь меня, пленницу, Во грехах своих я покаялась, Прости, Батюшка, дочь-изменницу!» станция Джанкой 1 сентября 1920

•38•

Колокол

Колокол грянул, и медные звуки Полные скорби, рыданий и муки, Льются в кровавую даль, В даль, где пылает отчизна святая, В даль, где под игом от края до края, Стонут нужда и печаль. Зычно рыдает металл благородный, Честь пробуждая в стихии народной, Песней призывной своей Слышишь ли, Русь, эти вещие звоны, Эти предсмертные русские стоны, Вопли казнимых людей? Встань! Поднимись величаво и грозно, Сбрось с себя цепи, покуда не поздно, Двери острогов открой. И, обновленная в муках неволи, Выйди навстречу сознательной воли, С чистой воскресшей душой. Королевство С.Х.С. апрель 1921

•39•

Бла

—

об — щей

—

—

жен,

кто

дер — зо—сти лю — дской,

в дни

борь — бы

ос — тал — ся

мя — теж

с чис — той, 1.

снеж — ной,

не — о — по — ро — чен — ной

— ной, в дни

ду — шой.

бе — ло — 2.

—шой.

Немногим «Блажени изгнании правды ради, яко тех есть Царство Небесное» (Мф. 5, 10)

Блажен, кто в дни борьбы мятежной, В дни общей мерзости людской, Остался с чистой, белоснежной, Неопороченной душой. Блажен, кто в годы преступлений, Храня священный идеал, От повседневных искушений Умом и сердцем устоял. Блажен, кто, вписывая повесть В скрижали четкие веков, Сберег, как девственница, совесть И веру дедов-стариков. Блажен, кто Родину не предал, Кто на Царя не восставал, Кто чашу мук и слез изведал, Но малодушно не роптал. Старый Футог май 1921

•41•

В дни

на — шей

скор — би — луч

сла — бо — сти люд – ской,

неж — ный

девст — вен

ный

и

— де

Твой Об — раз

вле — чет нас

—

на

—

девст — вен

ра — до — стью бы — лой,

неж — ный

вле — чет нас

жды,

средь об — щей

—

ный

и

Твой Об — раз

ра — до—стью бы — лой;

Царевич Алексей

В дни нашец скорби безнадежной, В дни общей слабости людской, Твой Образ девственный и нежный Влечет нас прелестью былой; Влечет лучистыми глазами, С их неподдельной добротой; Влечет небесными чертами, Влечет нездешней красотой. И забываются ошибки И скорбь, терзающая нас, При виде царственной улыбки Твоих невинных, детских глаз. И сердцу кажутся ничтожны Все наши праздные мечты, И страх корыстный и тревожный, И голос мелкой нищеты. И в эти сладкие мгновенья, Пред обновленною душой, Встает, как светлое виденье, Твой Образ чистый и святой. Новый Футог 1922

•43•

Я твердо верю

Я твердо верю — день настанет, Пройдет пора кровавых смут, И перед нами в вечность канет Слепой и дикий самосуд. Я твердо верю — близко время, Когда обманутый народ Стряхнет мучительное бремя Всех преступлений и невзгод. Я твердо верю — Русь Святая, Как феникс, встанет из огня, И вновь воскреснет жизнь былая В лучах блистательного дня. Новый Футог 1922

•44•

Русь зовет!

Она зовет, зовет нас снова В свои поля, в свои леса, Суля уют родного крова, Суля родные небеса. Она зовет неумолкая Нас песней радостной весны, Неугомонным шумом гая И страстным шепотом волны. И той звездой, что блещет ярко, Мерцая в небе голубом, И тем лучом, что в полдень жарко Целует нас своим огнем. И шепчет нам земля родная: Ко мне, любимые сыны! Прошла на век пора лихая, Довольно бедствий и войны! Довольно горя и лишений, Довольно бурь, довольно гроз, Довольно скорби и мучений И беконечных русских слез. Прошла пора борьбы и мщенья, Искуплен муками позор. Пусть в светлый праздник воскресенья Забудут братья свой раздор. Пусть над воскресшею Москвою, Под сводом радостных небес, Промчится радостной молвою Священный клик: «Христос Воскрес!» Королевство С.Х.С.

1922

•45•

Зим – ня – я

ночь и трес –

е – ли

и

Ти – хо,

без – люд – но,

бор ве–ко–вой

сос – ны

мо – роз на

без –

мол – вно

сто – ят

ни

зву – ка

не

по–за – был

бор ве–ко – вой по – за

ку – чий

–

ся

– был – ся

та –

дво – ре,

в се – реб – ре.

слы – шно кру

–

инст–вен–ным сном,

та – инст–вен–ным сном.

гом,

Видение Дивеевской старицы посвящается их Императорским Высочествам Великим Княжнам Ольге Николаевне и Татьяне Николаевне

Зимняя ночь и трескучий мороз на дворе; Ели и сосны безмолвно стоят в серебре. Тихо, безлюдно, ни звука не слышно кругом; Бор вековой позабылся таинственным сном, В сизом тумане над белой поляной одна Робко, как призрак скользит золотая луна; Блещет огнями на рыхлых алмазных снегах, Ярко играя на скитских червонных крестах Мирно обтель в сугробах навеянных спит, Только вдали огонек одинокий блестит. В келье сосновой, окутанной трепетной мглой, Жарко лампада гори! пред Иконой Святой. Пламя, мерцая, то гаснет, то, вспыхнув, дрожит; Старица Ксенья на Образ с любовью глядит. Катятся слезы из стареньких, слепеньких глаз; Шепчут уста: «О, Господь, заступись Ты за нас! Гибнет Россия; крамола по царству растет; Мучит нечистый простой православный народ. Кровь обагрила родные леса и поля, Плачет и стонет кормилица наша земля. Сжалься, Спаситель, над темной безумной страной: Души смири, распаленные долгой войной, Русь Православная гибнет, на радость врагам; Сжалься, Господь, не карай нас по нашим грехам. Боже великий, создавший и твердь и моря, К нам снизойди и верни нам родного Царя!..» Зимняя ночь и трескучий мороз на дворе; Ели и сосны безмолвно стоят в серебре. Тихо, безлюдно, ни звука не слышно кругом; Бор вековой позабылся таинственным сном. Жарко лампада горит пред Иконой Святой; Старица смотрит — и видит Христа пред собой: Скорбные очи с любовью глядят на нее, Словно хотят успокоить, утешить ее. Нежно сказать: «Не печалься, убогая дщерь, Духом не падай, надейся, молися и верь».

•47•

Робко лампада, мерцая, во мраке, горит; Старица скорбно во мглу, в безнадежность глядит. Смотрит — и видит, молитву честную творя, Рядом с Христом Самого Страстотерпца Царя. Лик Его скорбен, печаль на державном Лице; Вместо короны стоит Он в терновом венце; Капли кровавые тихо спадают с чела;, Дума глубокая в складках бровей залегла. Смотрит отшельница, смотрит, и чудится ей В Облик единый сливаются в бездне теней Образ Господень и Образ Страдальца-Царя... Молится Ксенья, смиренною верой горя: «Боже великий, единый, безгрешный, святой, Сущность виденья рабе бесталанной открой; Ум просветли, чтоб могла я душою понять Воли Твоей недоступную мне благодать!»... Зимняя ночь и трескучий мороз на дворе; Ели и сосны безмолвно стоят в серебре. Тихо, безлюдно, ни звука не слышно кругом; Бор вековой позабылся таинственным сном. Жарко лампада пред образом Спаса горит; Старица Ксенья во мглу, в беспредельность глядит. Видит она - лучезарный, нездешний чертог; В храмине стол установлен, стоит поперек; Яства и чаши для званых рядами стоят; Вместе с Иисусом Двенадцать за брашной сидят, И за столом, ближе всех, одесную Его Видит она Николая, Царя своего. Кроток и светел Его торжествующий Лик, Будто Он счастье желанное сердцем постиг, Будто открылись Его светозарным очам Тайны, незримые нашим греховным глазам. Блещет в алмазах Его драгоценный венец; С плеч ниспадает порфиры червленый багрец; Светел, как солнце, державный, ликующий взор; Ясен, безбрежен, как неба лазурный простор.

•48•

Падают слезы из стареньких, слепеньких глаз: «Батюшка Царь, помолись Ты, Кормилец, за нас!» Шепчет старушка, и тихо разверзлись уста; Слышится слово, Заветное слово Христа: «Дщерь, не печалься; Царя твоего возлюбя, Первым поставлю я в Царстве Святых у Себя!» Зимняя ночь и трескучий мороз на дворе; Ели и сосны безмолвно стоят в серебре. Тихо, безлюдно, ни звука не слышно кругом; Бор вековой позабылся таинственным сном. «Описанное мною выше видение Дивеевской старицы было мне передано моим родственником Арцыбушевым в городе Ельце в декабре 1917 года, куда он приехал прямо из Сарова, где он служил 6 декабря молебен о здравии Государя Императора и где он лично виделся и говорил со старицей», – Сергей Бехтеев

Старый Футог 25 ноября 1922

•49•

Кормчий по прочтении книги Капитана 2-го ранга Г. Графа

Бушует шторм, грохочет буря; Вздымает ветер горы волн. Державный Кормчий, брови хмуря, Глядит вперед, отваги полн. Ему не страшен гнев стихии И бездны яростной прибой: За честь и будущность России Идет Он смело в грозный бой. Идет, горя могучей верой, Что смолкнет злоба диких бурь, И вновь блеснет из дымки серой Давно желанная лазурь. Придет конец пустым раздорам И с гордой рубки корабля Его пытливым смелым взорам Опять откроется земля. И, позабыв вражду морскую, По гладям ласковых валов, Войдет Он в пристань нам родную Под зычный гимн колоколов… Ревет волна, как зверь жестокий, Бросаясь пеною седой, Но твердо держит курс далекий Державный русский рулевой. Королевство С.Х.С.

1923

•50•

Светочи неугасимые

Когда, отрезвев от дурмана свобод, За труд безмятежный возьмется народ, И станет на пепле развала, Прошедшее строить сначала, Тогда из далеких и ближних концов Поднимутся толпы родных мертвецов И сонмом бесплотных видений Пройдут над юдолью мучений. И светом Христовым весь мир озаря, Воскреснет сияющий Образ Царя, Царицы с Семьею державной И Отрок страны православной. Царевны святые в лучистых венцах, Целящие взорами муки в сердцах, И горсть Их друзей неизменных, С Царем и Детьми убиенных, Восстанут Святители светлой толпой, Блистая одеждой своей золотой, Погибшие в годы гонений От долгих и лютых мучений. Откроются недра безвестных могил И юноши дивные, полные сил Воспрянут в морозном тумане На месте их жертвенной брани. И море разверзнет холодную грудь И выйдут из бездны в торжественный путь, Покинув морские покои, Родимые наши герои. И много сберется теней без числа, Погибших в годины безумья и зла В чаду лихолетий кровавых От дьявольских козней лукавых. И будут их образы нас озарять И подвигом крестным манить и пленять. И будем мы плакать с мольбами Над Их дорогими гробами. Сербия 1924 •51•

1 – 4 куплеты

В ко—ло—кол

ве—щий у — да — рил, как встарь,

Цар — ский зво—нарь.

бу—дят за—снув—ших и

Зво — ны

гро—мко зо—вут,

но — чью Пас—халь—но — ю

тор —жест—вен — но

вда — ли плы — вут,

бу—дят за—снув—ших и

гро—мко зо—вут:

5.

Гул — ко

не — сет — ся

спав —ших — ся

он,

за — ут — рен—ний звон,

бу — дит уп — ря — мо за —

но, по — гру — жен — ный в тре — во — ги

спит не — про—буд — но пле — нен—ный

на — род,

за — бот,

спит не — про—буд — но пле —

нен — ный на — род.

Спит на — ша Русь, от — го — ня — я сквозь сон

в две—ри сту—ча—щий—ся

ра—дост— ный

звон, 1.

серд — цем принять

ми—ра и ве — ры

вновь не—спо — соб — на — я 2.

бы—лой бла — го — дать, // —лой

бла—го—дать.

Царский звонарь посвящается Светлейшему Князю Андрею Александровичу Ливену

В колокол вещий ударил, как встарь, Ночью Пасхальною Царский звонарь. Звоны торжественно в дали плывут, Будят заснувших и громко зовут: «Встань, поднимись православный народ, Кончился срок твоих горьких невзгод, Кончилист пытки гонимых рабов, Нет больше казней, темниц и гробов. Мы — благовестники дивных чудес, Царь твой от смерти для жизни воскрес, Ныне к тебе Он во славе грядет, Богом наказанный, сирый народ. Внял твой Господь покаянным мольбам, Втань, поднимись и воскресни ты сам, Слезы страданий и скорби отри — Близится время Христовой зари!» Гулко несется заутренний звон, Будит упрямо заспавшихся он, Но, погруженный в тревоги забот, Спит непробудно плененный народ. Спит наша Русь, отгоняя сквозь сон В двери стучащийся радостный звон, Вновь неспособная сердцем принять Мира и веры былой благодать… Редко во мраке блестят огоньки — Это все те, кто к Воскресшим близки, Свечи затеплив на Пасху Царя, Бодро идут они верой горя. Ницца 6 апреля 1930

•53•

Моя вера

Не должен, не может Народ мой великий Бесовское рабство влачить, Он все одолеет, он все превозможет, Сумеет себя воскресить. Он встанет из праха, Воскреснет из тленья, С очищенной скорбью душой, Познавший обиды и ужас паденья В пучине крамолы людской. Ведомый ко благу Господней десницей, Сквозь дебри житейских невзгод, Он встанет как Лазарь, Из смрадной гробницы, И к Божьим стопам припадет.

1931

•54•

Наш храм. «Яко да под державою Твоею всегда храними» (акафист Державной иконе Божией матери)

Не блещет золотом окладов Наш небольшой и бедный храм И не пленяют чуждых взглядов Узоры красок по стенам. Зато царит в нем мир покоя И Божьей правды благодать И так легко у аналоя Молиться, верить и мечтать. Мечтать о страждущей России, Мечтать о Церкви нам родной И поминать на Литургии Царя с пресветлою Семьей. Какой то кротостью небесной Вкруг самый воздух напоен И веет благостью чудесной От бедных, простеньких икон. Сама Державная Царица Здесь в Божьей келий живет И нас, как яркая зарница, Сквозь тьму житейскую ведет. Ведет к святому воскресенью Того, Кто в кротости Своей Простив врагам, предал забвенью Все оскорбленья буйных дней. написано в день празднования иконы Божией Матери, именуемой «Достойно есть» («Милующая»)

Ницца 11 июня 1932

•55•

Мой народ

Среди скорбей, среди невзгод, Всегда я помню мой народ; Не тот народ, что ближним мстит, Громит, кощунствует, хулит, Сквернит святыни, нагло лжет, Льет кровь, насилует и жжет, Но тот народ — святой народ, Что крест безропотно несет, В душе печаль свою таит, Скорбит, страдает и молчит, Народ, которого уста Взывают к милости Христа И шепчут с крестного пути: «Помилуй, Господи, прости!..»

1937

•56•

Лицей

Он был всегда опорой трона, Слугою родины святой, Прямым ревнителем закона, Солдатом армии родной. Его святынь не волновала Крамолы пагубной волна, Измена подло не шептала Ему презренные слова. Мятежных лекций педагоги Не приводили к мыслям злым. И были царские чертоги Священны юношам живым. Из поколенья в поколенье, Как завещания отцов Передавался долг служенья Великой родины борцов. И свято курсы соблюдали Устав обычаев былых, Как небом данные скрижали. Как волю предков дорогих. И святость дедовских традиций Лицей наш зорко охранял. И Пушкин с вещею цевницей В нем непрестанно обитал. Бичуя буйную крамолу, Под грохот битв и звон мечей Был верен царскому престолу До дней мятежных наш Лицей. Он гордо нес родное знамя, «Д ля общей пользы» всех служил, И духа творческого пламя На алтаре своем хранил. Когда ж для нечести подпольной Пришел давно желанный час. Во мраке подлости крамольной, Как светоч дивный он угас!..

1941 •57•

Моей Родине

Прошла пора, когда в венце державном Иконописною сияя красотой, Блистала ты на троне православном, Пленяя мир смиренной простотой. Была тогда ты царственно прекрасной, Святою Русью всюду ты звалась, Перед тобой склонялся недруг властный, Тебе хвала всеобщая неслась. Теперь, увы, ты сделалась иною: — Ты свой покров священный совлекла, И распаленная чудовищной враждою, Себя на общее презренье обрекла. Ты храмы древние кощунством осквернила, Ты разгромила Божьи алтари, Ты те богатства блудно расточила, Что накопляли мудрые Цари. В своем безумии и яростной гордыне, Отдавшись вихрю гибельных страстей, Ты обесчестила духовные святыни, Ты перебила лучших сыновей. И вот теперь, поганая, босая, Вся обагренная в дымящейся крови, Ты мечешься, стеня и проклиная, Без божества, без веры, без любви. Забыв удел твоей прекрасной доли, Победы громкие и славные дела, Гонясь за призраком давно желанной воли, Ты рабство худшее себе же создала. Глумясь над совестью, святыни попирая, Ты лезешь на рожон, ты падаешь в петлю, Ты бесноватая, преступная, шальная, — Но я твой сын! — и я тебя люблю! Люблю за ширь стихийного размаха, За кротость рабскую пред посланной судьбой, За Крест Владимира, за Шапку Мономаха, За Стеньки Разина разгулье и разбой.

•58•

Люблю тебя за то, — что ты необычайна. Как песнь твоих былин, как сказок вещий бред, Что для чужих племен — ты вековая тайна И что такой, как ты, другой на свете нет! Ницца 11 ноября 1941

•59•

О — тец всем

про — сит

пе — ре — дать: не

на — до

пла—кать

и

роп —

rit.

тать, дни скор — би

пос—ла — ны д ля

Четвертая строка 2-го куплета

а

всех жа — леть

ра, зло

о — до

и

всех за наш ве — ли — кий об — щий грех.

4-ый куплет

rit.

всех лю — бить.

— ле — ет власть доб —

Но

ра,

и

час про — бьет, при — дет

по —

все ут — ра — чен — но — е rit.

вновь, и все у — тра—чен—но — е

вновь вер—нет вза — им — на

—

я

лю — бовь.

Царский завет из письма Ее Императорского Высочества Великой Княжны Ольги Николаевны

Отец всем просит передать: Не надо плакать и роптать, Дни скорби посланы для всех За наш великий общий грех. Он все обиды позабыл, Он всех врагов своих простил, И за Него велит не мстить, А всех жалеть и всех любить. Он говорит: мир тонет в зле, Иссякла правда на земле, И скорбный крест грядущих дней Еще ужасней и страшней. Но час пробьет, придет пора, Зло одолеет власть добра И все утраченное вновь Вернет взаимная любовь. Ницца 1941

•61•

За что? «Грех, тяготеющий над нами – вот сокровенный корень нашей болезни, вот источник наших бед и злоключений!..»

Нам, русским, послан Крест тяжелый, И мы должны его влачить, За грех чудовищной крамолы, За то, что не хотели чтить В своей бессовестной гордыне, Как непокорные сыны, Нам Богом данные святыни Благой и мудрой старины. За то, что нехристям в угоду Преступный замысел творя, Себе мы прочили свободу И свергли Ангела-Царя. И тем, покрыв себя позором, Дерзнули клятву осквернить, За всех нас данную Собором, Во век Романовым служить.' И вот за этот грех великий Страдаем всюду мы теперь, И Русью правит деспот дикий, Бесчеловечный, лютый зверь. И долго будем мы томиться Под нам ниспосланным Крестом, Пока в душе не совершится У нас великий перелом, Пока от зол мы не очнемся, И, приведя наш бунт к концу, К Царю мы, каясь, не вернемся, Как дети блудные к Отцу. великий Московский Церковно-Земский Собор 1613 года, избравший на царство Михаила Феодоровича Романова, поклялся за себя и за всех своих потомков служить Дому Романовых до Второго Пришествия, это же обещание еще раз подтвердил в дни празднования трехсотлетия царствования Дома Романовых и наш Синод в «Молитве Православной Церкви Российской» 21 февраля 1913 года

Ницца 20 октября 1942 •62•

Офицер

Его вели убийцы на расстрел, Толпа безгласная пугливо расступалась, Но на нее спокойно он смотрел, И сердце гордое его не волновалось. Привык он смерть с отвагою встречать, На гибельных полях неумолимой битвы, Когда уста торопятся шептать Последние слова напутственной молитвы. Никто не смел приблизится к нему, Все от него как от чумы бежали, И даже взглядами трусливыми ему Сочувстия в беде не выражали. Всех устрашал его господский вид, Его фигура в одеяньи сером, И каждый знал, что власть его казнит, За то, что был он царским офицером, За го, что родину он грудью защищал, Что за паек скупой не торговался, Что он часов рабочих не считал, С врагами родины постыдно не братался. За то, что был он русским до конца, Безропотно неся лишенья и кручину, За то, что не сменил он честного лица На красную разбойничью личину. Ницца 1942

•63•

Молитва России

У подножия Божественной Иконы Слышатся рыдания и стоны, Скорбного моления слова — Это плачет, слезы проливая, Наша мать несчастная родная, Русь Святая — скорбная вдова… Плачет Русь слезами покаянья, Крестного жестокого страданья, На Голгофе всенародных мук. Плачет, прошлое величье вспоминая, К Божьей Матери с отчаяньем взывая, Видя зло и ненависть вокруг. И в ответ из храмины надзвездной Ей звучит любовно голос нежный Кротко-благостной Царицы всех цариц, Радость близкого спасенья предвещая, Грешницу в печалях утешая, Перед Ней простершуюся ниц: «Ты не плачь, возлюбленная Мною, Омофором Я тебя покрою, Проведу чрез поприще скорбей И рассеяв полчища безбожья, Я верну тебе Помазанника Божья, Прежний блеск и звон твоих Церквей. Благотворною стезею покаянья Ты дойдешь до прежнего сиянья, До воздвиженья победного Креста, Станешь вновь ты прежнею, былою, Русью славною, великою, святою, Магдалиной, жаждущей Христа»… Ницца 1942

•64•

Тройка посвящается памяти Н.В. Гоголя

Тройка — ветер, тройка — птица, Тройка — удали мечта, Чудной сказки небылица, Русской жизни красота… Кто тебя придумал, тройка, В сбрую звонкую одел, Кто смельчак тебе дал бойко Залихватский твой удел? Разукрасил бубенцами, Ярко писанной дугой, Пристяжными жеребцами Быстоногой коренной? Мчишься ты, хрустя снегами, Мчишься летом в дождь и в зной, Мчишься звездными ночами По лицу земли родной. Дать тебе скорей дорогу Встречный в трепете спешит, — «Ну и тройка! Ну, ей Богу!» Он, любуясь, говорит… ................................................. Тройка! Ты ль не Русь Святая, Ты ль не с прошлым милым связь? Триединая, родная, Дорогая ипостась!… Ницца 1942

•65•

Наше Царство «В мире скорбны будете, но дерзайте!» (слова Спасителя)

Наше Царство теперь Не от мира сего. У нас отнято все, У нас нет ничего. Нет ни пяди земли, Нет роскошных палат, Нет богатств родовых, Услаждавших наш взгляд, Все повержено в прах, Все затоптано в грязь, И порвалась на век С жизнью прошлою связь. Разлетелись, как дым, Идеалов мечты, Нет стремлений былых, Нет былой красоты. По насмешке шальной Беспощадной судьбы — Мы невольники бед, Лиходеев рабы. И в изгнаньи томясь, Под жестоким крестом, В край нездешний идем Мы во след за Христом. Ницца 1946

•66•

Дух Лицея

Сегодня День — для нас священный День, Когда, душой невольно молодея, Стекались мы под дорогую сень Взрастившего нас Царского Лицея. Сегодня — да. Был шумен праздник наш — Его мы с радостью восторженно встречали, Под клики громкие. Под звон заздравных чаш В кругу друзей мы славно пировали. Прошли года! — Лицея больше нет, Мы жизнь влачим в изгнаньи на чужбине, Но чтим по-прежнему мы прадедов завет И каждый год сбираемся, как ныне… Пусть слухи грустные приносит весть молвы, Пусть многих нет давно уж между нами; Лицея прах — на берегах Невы, — Но Дух — он жив!.. он здесь!.. он вместе с нами! Он нас живит! Он бодрость нам дает!.. Надеждами стремленья окрыляет! Путем неведомым к грядущему ведет!.. В Семью единую тесней соединяет!.. Так за него поднимем наш финал!.. Друзья, он здесь! Он неразлучен с нами, Он нас сюда на Праздник свой собрал, Заставил жить прошедшими годами!.. Заставил снова вспомнить о былом, О милом нам, изгнанникам, поныне, О незабвенном. Сердцу дорогом, О царственной красе поверженной Святыни!..

•67•

И верим мы: пройдет пора скорбей, Пройдут и дни лишений и кручины, И снова соберет своих сынов Лицей Под кров родной в День новой годовщины.

1948

•68•

Детям

Любите, дети, старину С ее былинными веками, С ее столетними Церквами, К величью ведшую страну… Любите, дети, старину!.. Любите древний наш уклад С величием и славой царской, С отвагой доблести боярской И жизнь на наш особый лад — Под звон мечей и блеск лампад!.. Любите, дети, отчий дом И нежность материнской ласки, Любите бабушкины сказки В кругу внучаток вечерком У печки с ярким огоньком!.. Любите кровли бедных хат, Любите звон наш колокольный, Характер русский хлебосольный И тех, кто будучи богат, Добром делиться с нищим рад!.. Любите Русь — святынь оплот, Мир кроткой кельи монастырской, Дух мощный рати богатырской, Нас всех хранящей от невзгод!.. Любите, дети, свой народ!.. Ницца 3 мая 1949

•69•

Мы все, дру—зья, по—вин —ны

нем

лю — бви к взрас — тив

что ма — ло ду — ма — ем

дней,

в том,

о

А…

—

ней…

все под — ме — нив

А…

—

что не го — рим свя— тым ог —

шей нас

От —

в го—ди — ны

ших в на

—

чиз — не,

гроз—ных, мрач—нчых

шей

жиз — ни.

Мы все повинны «Нераскаянность в грехах более возбуждает гнев Божий, нежели сам грех» (Святитель Иоанн Златоуст)

Мы все, друзья, повинны в том, Что не горим святым огнем Любви к взрастившей нас Отчизне, Что мало думаем оней В годины грозных, мрачных дней, Все подменивших в нашей жизни. Ища себе удобств и благ, Мы устремляем каждый шаг К тому, что страсти наши манит, Что всем нам радомти сулит, Что наши помыслы пьянит, Но что в конце всех нас обманет. Забыв наш дух, наш быт, наш род, Стремимся тщетно мы вперед Куда-то в призрачные дали, Надеждой праздной сердцу лжем И безрассудно создаем Себе лишь новые печали. Сменив свой лик на лик чужой, Язык — на говор не родной, Мы неприметно исчезаем. И, позабыв свой прежний нрав, В бездерзновенный пегий сплав Себя постыдно обращаем. Ницца 24 июня 1949

•71•

На чужбине 19 октября 1949 года «Роняет лес багряный свой убор!» (А.С. Пушкин)

Одел туман пустынные равнины, Синеет моря южного простор, И мирно спят прибрежные лощины… Не нашей осенью сияют небеса, Не нашей осени мы чувствуем дыханье, Не те холмы, овраги и леса Волнуют помыслы, надежды и желанья… О родина! о дорогая мать! Как тяжела с тобой'жестокая разлука, Как горько нам о прошлом вспоминать И как гнетет нас длительная мука… Сегодня день, день тризны дорогой! День памятный лицейской славной были, Когда стекались мы веселою толпой Под отчий кров, что все мы так любили. Сегодня, да, сбирался стар и млад В знакомый зал с накрытыми столами, Где с серых стен портретов царских ряд Глядел на нас Монаршими очами. Здесь, слившись радостно в единую семью, Забыв различье лет, чинов и положений, Переживали вновь мы молодость свою Во всей красе прекрасных побуждений. Мы оживали вдруг! Мы молодели вновь! Мы делались опять все теми же, как прежде: Сиял наш взгляд! В груди кипела кровь! И пылкою душой вверялись мы надежде… Был празднично хорош наш задушевный пир, Слова приветствий воздух оглашали, И робкие жрецы лицейских юных лир Бряцаньем струн в нас трепет пробуждали. Так было там! — на родине! — у нас! Но рок сулил не радость, а кручину, Заставив нас, быть может, лишний раз В изгнаньи праздновать святую годовщину. И мы не сетуем! Нет, крепко верим мы,

•72•

Гоня долой проклятое сомненье, В паденье близкое безбожной власти тьмы И в наше общее благое воскресенье. Когда опять в былой красе своей Восстанет Русь, родная нам по вере, И вновь откроет нам ликующий Лицей, Как детям мать, отеческие двери!.. Ницца 1949

•73•

Цар—ска — я

лет — них

Рос — си — я:

жар — ки — е

—

кротость и сми — ре — нье,

мо — лит —

вы,

сла—дость все—про — ще — нья, жерт—вен — на — я

жаж—да

и — кон сто —

по — ка — янь — я,

доб—лесть без—ко—рыст—ной бит — вы…

4-я строка 2-го, 6-го и последнего куплетов

…о люб — ви за — вет — ной …доб—ро — ю ру — ко — ю …та, что и— щет прав - ду,

у

шеп — чу — щи — е вы — тер—ты — е та, что ве — рит

rit

окончание

гу — бы… сле — зы… в Бо

—

га!

Царская Россия посвящается милой Екатерине Сергеевне Фишер, давшей мне возможность издать мой сборник «Святая Русь»

Царская Россия: — кротость и смиренье, У икон столетних жаркие молитвы, Жажда покаянья, сладость всепрощенья, Жертвенная доблесть бескорыстной битвы… Царская Россия: — говор колокольный, Средь боров дремучих древних келий срубы, Радость и веселье встречи хлебосольной, О любви заветной шепчущие губы… Царская Россия: — общий труд и служба, Твердая охрана мира и порядка, Всех ее сословий и народов дружба, Вековой избыток щедрого достатка… Царская Россия: — это быт былинный, Это лад семейный, это строй свободный, Наш язык могучий, наш уклад старинный, Удаль и отвага пляски хороводной. Царская Россия: — вера в подвиг ратный, В торжество и славу мудрого правленья, Небом данный свыше жребий благодатный Родине великой честного служенья… Царская Россия: — помощь нищей братье, Смелая защита от чужой угрозы, Матери счачтливой нежное объятье, Доброю рукою вытертые слезы… Царская Россия: — наша песнь родная, Без конца, без края большака дорога, Царская Россия: — это Русь Святая, Та, что ищет правду, та, что верит в Бога! Ницца 30 мая 1952

•75•

И я постиг, что тот, кто пишет Без дара свыше не поэт, Кто вдохновением не дышит, Глагола неба кто не слышит, Не озаряет правдой свет… Царское Село 1902

Содержание

«Под весенними лучами…» 15 «От вьюг и свирепых метелей…» 16 19 октября 1902 года 18 Россiя 19 Конец былины 21 Свобода 22 Конь красный 23 Великий Хам 24 Русь горит! 26 Молитва 27 Конец русской былины 28 На родном пепелище 29 Боже, Царя сохрани 30 Перед иконой Богоматери 32 Верноподданным 33 Святая ночь 35 Утро России 36 Святая Русь 37 Колокол 39 Немногим 41 Царевич Алексей 43 Я твердо верю 44 Русь зовет! 45 Видение Дивеевской старицы 47 Кормчий 50 Светочи неугасимые 51 Царский звонарь 53 Моя вера 54 Наш храм 55 Мой народ 56 Лицей 57 Моя родина 58 Царский завет 61 За что? 62 Офицер 63 Молитва России 64

Тройка 65 Наше Царство 66 Дух Лицея 67 Детям 69 Мы все повинны 71 На чужбине 72 Царская Россия 75

дизайн и верстка: Растеряева Е.В. шрифты: TelingaterDisplayC, Regular BannikovaC, Regular BannikovaC, Italic LatinskijC, Italic

+

формат страницы: 113 200 бумага: Emotiom 100 г/м 2 Emotion 160 г/м 2 Санкт-Петербург 2011