Позитивизм Герберта Спенсерав современном социологическом знании

Н. В. Демьяненко

Позитивизм Герберта Спенсера в современном социологическом знании

Иваново 2012 1

УДК 930.1.23 Д32

Ре ц е н з е н т ы : доктор исторических наук, профессор Н. В. Романовский, доктор социологических наук М. Б. Буланова, кандидат социологических наук Р. И. Анисимов

Демьяненко, Н. В. Д32 Позитивизм Герберта Спенсера в современном социологическом знании / Н. В. Демьяненко. – Иваново, 2012. – 200 с. В монографии анализируются идеи крупнейшего английского философа и социолога XIX столетия Герберта Спенсера. Показано формирование его научного мировоззрения в русле позитивизма (эволюционизм, органицизм, политическая социология), определены место и роль Г. Спенсера в мировой социологической науке. Автором особенно отмечены поднятые Спенсером и актуальные в настоящее время вопросы демографии и социальной политики. Монография может быть рекомендована студентам социологических факультетов, преподавателям социологии, политологии и теории организации, а также всем интересующимся проблемами общей социологии, историей социологии. УДК 930.1.23

© Демьяненко Н. В., 2012 2

Оглавление Введение ..................................................................................................... 4 I. НАУЧНОЕ НАСЛЕДИЕ ГЕРБЕРТА СПЕНСЕРА: ИСТОРИКО-СОЦИОЛОГИЧЕСКИЙ ДИСКУРС .................... 7 1. Идейные истоки социологии Г. Спенсера ............................................ 7 2. Научная биография Г. Спенсера ....................................................... 26 3. Специфика социологических воззрений Г. Спенсера ........................ 34 4. Критики и последователи Г. Спенсера .............................................. 58 5. Влияние Г. Спенсера в России .......................................................... 81 II. ЭВОЛЮЦИОННАЯ КОНЦЕПЦИЯ ГЕРБЕРТА СПЕНСЕРА В КОНТЕКСТЕ ПОЗИТИВИСТСКОЙ ТРАДИЦИИ .......................................... 86 1. Философия эволюции Г. Спенсера ................................................... 86 2. Эволюция глобального социума в исторической ретроспективе ....... 102 3. Эволюция социальных организаций как фактор глобализационного развития общества ........................................................................... 116 4. Эволюция характера человека в контексте социальной модернизации .................................................................................. 130 III. «ОРГАНИЧЕСКАЯ ТЕОРИЯ» ГЕРБЕРТА СПЕНСЕРА И СОВРЕМЕННЫЕ ДЕМОГРАФИЧЕСКИЕ ПРОЦЕССЫ .. 146 1. Социализация и наследственность: взаимозависимость и взаимообусловленность ................................................................ 146 2. Законы социального развития и их влияние на демографические изменения ....................................................................................... 163 3. Социальная политика в цивилизационном развитии общества ......... 179 Заключение ............................................................................................. 187 Библиографический список ..................................................................... 194 Именной указатель ................................................................................ 198

3

Введение

Г

ерберт Спенсер (1820–1903) – один из основоположников научной социологии, теории политического либерализма и «технологического эволюционизма», в своё время оригинального направления. Он разработал эволюционную концепцию, показал взаимосвязь природных и социальных процессов. Спенсер раскрыл закон формирования цивилизаций и механизмы образования новой политической структуры, а также способы изменения социальнополитического строя в зависимости от характера граждан, которые его образовывали. Он представил актуальный социальный прогноз в условиях своего времени, показал методику составления такого прогноза и способы отслеживания скрытых социальных процессов, разработал модель развития различных этнических общностей, которую можно использовать для решения современных этнических проблем в нашей стране. Спенсер показал динамику нарастающих цивилизационных изменений как внутри конкретного общества, так и между нациями, как внутри конкретного индивида, так и межиндивидуально. Спенсер обратил внимание учёных на скрытые и рутинные изменения, происходящие в государствах, не заметные для обычного человека, но коренным образом влияющие на структурные преобразования всего общества. Законы изменения политической организации, по мнению Спенсера, могли объяснить политическую трансформацию обществ. Спенсер установил принципы изменения политического режима в зависимости от плотности населения: увеличение количества населения на ограниченной территории меняет его характер, а это непосредственно влияет на изменение социально-политической структуры самого общества. Почти за 100 лет до возникновения тоталитарного режима в нашей стране Спенсер с высокой точностью описал его структуру и механиз4

Введение

мы действия Появление тоталитарного общества он связывал с развитием профсоюзных, рабочих организаций и с распространением в обществе идей всеобщего равенства. Здесь можно проследить аналогии с советским обществом, что особенно актуально для отечественной социологической мысли. Спенсером разработаны и изучены условия происхождения, функционирования и развития современных социальных институтов, а также обозначены принципы распределения цивилизаций на планете. Он опроверг возможность значительного искусственного преобразования государства и крупных социальных институтов, семьи, экономики, власти. Социальные институты являются самостоятельными естественными образованиями, вмешательство в которые приводит к разрушению социальных связей, а в дальнейшем – к распаду всего общества. Разработанные им законы социального развития до сих пор актуальны. Применение их в исследовании показывает, почему многие социальные явления прошлого считались парадоксальными. Разработки этих законов впоследствии дадут ключ к более точным социальным прогнозам будущих социальных явлений. Описание этих законов Спенсером раскрыло целый мир скрытых социальных процессов, показало их взаимосвязь, а также объяснило видимые социальные инновации. Общественные явления в своей основе, по мнению Спенсера, имеют скрытую природу и протекают в большинстве случаев незаметно и независимо от сознательного желания человека. Указанное обстоятельство – основное ядро социальных изменений. Попытки политической элиты сознательно повлиять на их развитие лишь косвенно видо­изменяют их функции и приводят к совершенно противоположным результатам. Спенсер разработал модель демографических изменений, которая может использоваться для изучения и прогнозирования современных демографических процессов. Он установил систему взаимозависимости демографических изменений и цивилизационного развития народов, открыл основу глобального взаимодействия обществ на основе принципов детерминизма, показал цивили5

Позитивизм Герберта Спенсера в современном социологическом знании

зационное распределение социальных структур в общепланетарном масштабе. Он явился основоположником. Основные социально-философские положения научной теории Спенсера могут стать фундаментом для разработки современной концепции глобализма, а именно: глобального взаимодействия социальных структур.

6

I. Научное наследие Герберта Спенсера: Историко-социологический дискурс 1. Идейные истоки социологии Г. Спенсера

Н

а развитие социальных наук, имеющих предметом изучения общественную жизнь, прежде всего влияет наличие общественных потребностей в разрешении тех или иных социальных проблем, возникающих в общественной системе. После трагических и результатов Великой французской революции в связи с крушением рационалистических теорий XVIII века возникает особая потребность познания социально-политических условий жизни и в практическом, и в теоретическом плане. Именно тогда встал вопрос о необходимости общей реформы учения об обществе и поиске новых методов изучения общественной жизни. Многие обратили взоры на принципы и методы исследований, которые были отработаны в естественных науках. Одним из первых встал на точку зрения естественнонаучных принципов в познании общественной жизни Клод Анри де Сен-Симон (1768–1825) – философ, один из родоначальников концепции, вошедшей в социальную науку под названием «утопический социализм». В 1817–1824 годах с ним в качестве личного секретаря работал Огюст Конт (1798–1857). Конт и признается основателем социологии, ему же принадлежит приоритет введения в научный обиход термина «социология». К формированию социологии как самостоятельной науки привело не только развитие частных общественных наук (политики, юриспруденции, политической экономии) и естественнонаучных методов познания, но и внесение в историю философского начала. Общее направление мысли в XVIII веке заставляло историков задумываться о применении законов к исторической жизни человечества. Особенно важным было стремление уловить закономерность 7

Позитивизм Герберта Спенсера в современном социологическом знании

в общем ходе истории, которая уже тогда начинала рассматриваться как постепенное совершенство человеческого рода. Немецкий мыслитель Гердер в своей «Философии истории» выразил в наиболее обстоятельной форме это миросозерцание. Независимо от него к тому же мировоззрению пришли во Франции А. Р. Тюрго и Ж. А. Кондорсе. В грандиозной форме идею философии истории развил Г. Гегель. Этой же идеей проникнут известный закон «трех стадий», развитый О. Контом и положенный им в основу его «социологии» [Франк 1922: 11]. В этом плане в качестве непосредственных предшественников О. Конта следует назвать его соотечественников А. Р. Тюрго (1727–1781) – экономиста, социального философа и политического деятеля и Ж. А. Кондорсе (1743–1794) – историка и философа-просветителя. Они утвердили в европейском социальном мышлении идею прогресса. История человечества, как её понимали Ж. А. Кондорсе и А. Р. Тюрго, основывалась на принципе развития. Собственно на нём Конт и построил свою идею социальной динамики. Возникновение социологии как новой науки об обществе и стремление К. А. Сен-Симона и О. Конта обосновать свою «социальную физику» были симптомом общего недовольства спекулятивной философией после того социального испытания, которому она подверглась во время революции. Ужасы французской революции ставились в вину принципам и идеям рационалистической философии XVIII века. К. А. Сен-Симон и О. Конт, занимавшиеся преимущественно точными науками, встали на точку зрения научной реакции на политическую умозрительность философии XVIII века [История теоретической социологии 1995: 190]. Эпоха Просвещения породила плеяду блестящих мыслителей: Монтескье (1689–1755), Вольтер (1694–1778), Руссо (1712–1778), Гельвеций (1715–1771) и др. Их произведения с социально-политической и духовной точек зрения стали во многом теоретической базой будущей науки социологии. Особую роль сыграл, в частности, Шарль Луи Монтескье, труд которого «Дух законов» (1748) некоторые исследователи склонны рассматривать как 8

Научное наследие Герберта Спенсера: историко-социологический дискурс

социологический, а его самого как одного из основоположников социологической доктрины. Монтескье задавался целью понять историю, превратить бесконечное многообразие обычаев, нравов, привычек, идей, различных социальнополитических институтов и т. д. в осмысленный порядок. Он пытался за цепью событий, которые казались случайными, увидеть их глубинные причины. Такой подход к фактам свойственен именно социологии. С именем Монтескье во многом связано возникновение и формирование социологической теории, вошедшей в историю социологии под наименованием «географический детерминизм». Монтескье широко изучал влияние климата, географической среды, численности населения на различные аспекты социально-политической и экономической жизни людей. Однако он, скорее, предчувствовал будущую науку об обществе, чем осознавал ее необходимость. Он не представлял еще себе, что над существующими социальными науками должна возникнуть новая наука, которая будет иметь своим предметом не отдельные стороны общественной жизни, а ее общие основания. Прогрессу разума способствовало даже беззаконие первоначальных форм государственности: ведь при примитивном государственном строе этот прогресс, не затрудняемый принудительностью несовершенных законов, устанавливаемых абсолютной властью, более способствовал устройству нового. И в лучшем случае напрашивается вывод: благотворно любое изменение, каким бы оно ни выглядело с точки зрения людей, так или иначе к нему причастных. С точки зрения этой теории прогресса, всякое деяние – благо, какими бы ни были его непосредственные результаты и как бы они ни оценивались в этическом или теологическом аспекте. Ведь общий результат каждого действия или поступка для человека, его совершающего, – это «опыт», познание связи между действием и его последствием, т. е. «просвещение ума» [Тюрго 1947: 53]. В своих рассуждениях Тюрго столкнулся с рядом трудностей. Речь идет, во-первых, о неравномерности прогресса различных народов, равно как и различных областей общественной жизни – политической и экономической, тех9

Позитивизм Герберта Спенсера в современном социологическом знании

нической и культурной и т. д., во-вторых, о факте попятных движений, регрессивных тенденций в жизни народов, государств и культур. В «Плане второго рассуждения о всеобщей истории» под заголовком «Прогресс человеческого разума» Тюрго вновь возвращался к этим фактам, столь трудным и неудобным для теории прогресса. Пытаясь спасти идею непрерывности Прогресса, Тюрго приходит к необходимости различения двух его аспектов – того, что впоследствии назовут прогрессом цивилизации (главным образом – технической), и того, что имеется в виду под прогрессом культуры (в основном – духовной). Причем «субстратом», обеспечивающим непрерывность Прогресса, оказывалась цивилизация (техническая, экономическая, «гражданская»), а не культура – не моральный и не идеологический прогресс. Следует сказать о двух моментах концепции Тюрго, все значение которых раскрывается лишь в связи с последующим развитием его идей – на линии традиции, связывающей его с Контом. На первый из этих моментов достаточно часто указывали как западные, так и русские исследователи, сопоставлявшие идеи Тюрго с воззрениями следовавших за ним Кондорсе, Сен-Симона и особенно Конта. Второй момент тематизировался значительно реже, хотя он имеет принципиально важное значение не только для теоретико-методологического сопоставления воззрений Тюрго и Конта, но и для характеристики более широкой идейно-теоретической традиции, связывающей – в одном существенно важном аспекте – контовскую социологию с политической экономией Адама Смита и социальной философией Давида Юма. Если сопоставить сказанное Тюрго с тем, что писал о фазах развития человечества Сен-Симон и возвел в универсальный «закон прогресса» как обще­человеческого, так и индивидуального сознания Конт, то во всех случаях нельзя не идентифицировать одну и ту же трехступенчатую схему. Из русских авторов, писавших о Конте и о его предшественниках, на это обстоятельство обращали внимание В. С. Соловьев (в своей большой энциклопедической статье «Конт») и М. М. Ковалевский (в главе шестой – «Конт, его предшественники и последователи» – 1-го тома «Социологии»). Важно, однако, 10

Научное наследие Герберта Спенсера: историко-социологический дискурс

увлекшись аналогией, поражающей при вычленении одинаково трехступенчатой схематики у Тюрго, Сен-Симона и Конта, не упустить из виду существенную особенность, характеризующую своеобразие подхода Тюрго. При всем акцентировании «ведущей» роли сознания в процессе поступательного развития человечества он не был склонен так абстрагировать познающий разум от других «фактов» прогресса, как это случалось порой у Конта. Прямым развитием теории прогресса, предложенной Тюрго, стала концепция Ж. А. Кондорсе. Наиболее полно она изложена в его знаменитом «Эскизе исторической картины прогресса человеческого разума», написанном незадолго до смерти. Основные предпосылки, цели и задачи «Эскиза…» были сформулированы автором с почти аксиоматической четкостью. Человеку свойственны три способности: а) способность ощущения, сопровождающегося удовольствием или страданием; б) способность преобразовывать эти легковесные впечатления в длительные переживания; в) способность образовывать и сочетать «идеи», порождающие между людьми «отношения интереса и долга». Кондорсе писал: «Рассмотреть развитие способностей не у обособленных людей, сопоставляемых друг и другом, а у «массы» индивидов, сосуществующих одновременно в данном пространстве, причем так, чтобы такое развитие можно было бы «проследить»… из поколения в поколение, – это значит дать «картину прогресса человеческого разума»» [Кондорсе 1936: 4]. Главной проблемой, вокруг которой вращалась мысль Кондорсе, была проблема единства человека и Человечества, индивида и Рода. Отличие здесь усматривалось в том, что цикл жизни каждого человека замыкается его смертью, тогда как жизнь человечества разомкнута в бесконечность. Человек – как и человечество в целом – пребывает в процессе непрерывного развития (прежде всего – развития его способностей), в котором можно вычленить различные стадии, или эпохи. Причем основные (и самые крупные) из этих стадий те, что Конт назовет впоследствии теологической, метафизической и научной, рассматривая их вслед за своим предшественником как обязательные и для развития отдельных индивидов, и для прогресса человечества в целом.

11

Позитивизм Герберта Спенсера в современном социологическом знании

В 1822 году Сен-Симон и Конт составили «План научных работ, необходимых для реорганизации общества», где проводилась мысль о необходимости создания науки об обществе, которая базировалась бы на объективных наблюдениях и разрабатывалась в соответствии с методами естественных наук, в частности физики. Первоначально новая наука об обществе и называлась «социальная физика» – название, в своей сущности передавшее основной замысел «позитивного» метода познания, – открытие объективных законов общественного развития, столь же необходимых и непреложных, как «закон тяготения». Таким образом, социология явилась результатом стремления заменить в изучении общества прежний спекулятивный, чисто абстрактный метод научным, образцы которого представляют собой отрасли естествознания. В 1839 году Конт весьма неохотно сменил термин «социальная физика» на термин «социология». Это было вызвано тем, что родоначальник новейшей статистики, бельгийский математик и физик А. Кетле в своем труде «Социальная физика, или опыт исследования развития человеческих способностей» свел «социальную физику» лишь к статистическому исследованию общественной жизни, а в понимании Конта социология – не описательная, а теоретическая наука. Нельзя не отметить, что и на Сен-Симоне, и на Конте сказывалось влияние религиозно-мистических идей, которые получили в то время широкое распространение и были направлены также против рационализма и рассудочности духа XVIII века. В этом отношении и Сен-Симон, и Конт создавали в известном смысле новые «религии человечества». Так, О. Конт поставил целью своей позитивной философии вывести человечество из состояния умственной анархии. Средством для этого должно служить научное знание. В то же время его идеалом было возвращение к тому господству духовного авторитета в обществе, какое наблюдалось в средневековом католицизме. В этом отношении на О. Конта оказали заметное влияние идеи Жозефа де Местра (1754–1821). Взгляд Конта на средневековый католицизм был ему подсказан знаменитой книгой Ж. де Местра «О Папе» (1819).

12

Научное наследие Герберта Спенсера: историко-социологический дискурс

Есть и другой не менее важный аспект, который определил контовский подход к пониманию сути общественной жизни и также явился своеобразной реакцией на политическую метафизику XVIII века. Рационалистическая философия XVIII века рассматривала общество как продукт сознательного творчества человека, своего рода произведение искусства. Самым ярким выразителем такого взгляда в XVIII веке был Ж.-Ж. Руссо. По Руссо, происхождение государства – это плод договора людей. Мыслители XVIII века в институте права и религии видели также нечто, сознательно придуманное людьми. Ясно, что реакционно настроенные мыслители отвергали эту точку зрения как опасную в политическом отношении. Общий вывод, к которому пришли духовные оппоненты философии рационализма: общественные явления не суть дело рук человеческих, а чисто естественные явления, возникающие и развивающиеся подобно организму. В социологии О. Конта эти и «новые» взгляды на общество нашли отражение. Основатель позитивной философии видел в обществе не произведение искусства, а естественное явление, склоняясь при этом к мысли, что общество следует понимать по аналогии с организмом. Признание общества частью органической природы, с другой стороны, приводило к идее закономерности общественного развития. В свою очередь, это устранило мысль о каком бы то ни было произволе человека, способном прервать закономерную преемственность социальных явлений. В этом плане О. Конта можно рассматривать и как одного из предшественников эволюционно-органической парадигмы в социологии, идеи, которая в том или ином аспекте определила развитие этой науки на длительную перспективу. В своем понимании закономерностей исторического развития человечества Конт опирался прежде всего на работы двух авторов: Монтескье («Дух законов») и Кондорсе («Эскиз исторической картины прогресса человеческого разума»). Если у первого он извлекает идею, которую можно выразить известной формулой: «Законы суть необходимые отношения, вытекающие из природы вещей», то у второго берет идею о том, что «прогресс разума человека есть причина изменения общества». Соеди13

Позитивизм Герберта Спенсера в современном социологическом знании

няя идеи Монтескье, касающиеся проблем детерминизма, с идеями Кондорсе о неизбежности прогресса человеческого разума, Конт формулирует свой основной социологический замысел: общественные явления строго подчинены детерминизму, принимающему форму неминуемого изменения общества под давлением прогресса разума человека. Для Конта неизбежный прогресс ума есть главный аспект истории человечества. Как он писал в первой лекции «Курса позитивной философии», «идеи управляют миром и переворачивают его». Следует отметить, что Конт не ставит проблему отношения между прогрессом человеческого разума и преобразованиями в экономике или политике и вообще между другими общественными процессами. Он практически все сводит к состоянию разума. Социологическая концепция Конта не свободна от многих недостатков. Во-первых, его замысел создать положительную науку, базирующуюся на наблюдении и опытном знании, так и остался замыслом. Конт предложил лишь проект будущей социологии, но не науку, который так и не удалось создать ни ему, ни его ближайшим преемникам. Контовской социологии предстояло парадоксальное существование науки, не имеющей предмета, а только ищущей его. Вместе с тем Конт сумел довольно полно синтезировать основные социально-философские идеи и практические потребности своего времени. Критикуя умозрительный, чисто абстрактный подход к изучению общественной жизни, апеллируя к положительному, опытному знанию и историкосравнительному методу исследования, признавая эволюционный характер социальных процессов и их закономерность, обращая внимание на изучение структуры общественной жизни, он оказал сильное влияние на формирование социологии как самостоятельной сферы научного знания. Вопросы, связанные с исследованием социальных и теоретических предпосылок возникновения социологии, представляли собой важную сферу социологического знания. Именно здесь прослеживается преемственность и взаимосвязь многих социогуманитарных дисциплин (философии, истории, теории права и государства и др.), а также причинная обусловленность тех или иных 14

Научное наследие Герберта Спенсера: историко-социологический дискурс

теоретических положений, взглядов, идей характером общественной жизни людей, их практическими потребностями в совершенствовании различных социальных институтов. При жизни О. Конта его идеи не оказали заметного влияния. Позитивизм во Франции существовал не столько как социально-философское, сколько как сектантско-религиозное течение. Признание О. Конта пришло из Англии, со стороны Дж. Стюарта Милля (1806–1883). Именно в Англии социология нашла свою вторую родину: дух позитивизма с его ориентацией на методы точных наук как нельзя лучше «вписывался» в традиции английского эмпиризма [Громов 1996: 28]. Перенесение контовской социологии на английскую почву требовало известных изменений в ряде положений его теории. Идеи О. Конта, выросшие из сен-симонизма, были пропитаны духом социального мессианства, чуждого трезвому английскому рассудку. О. Конт мечтал о переустройстве общества в духе своих морально-религиозных принципов, английское же общество середины XIX века было вполне удовлетворено существующими порядками. Существовала принципиальная разница, которая лежала в основе подхода к пониманию закономерностей общественного развития во французской и английской социологии. Английская социология, связанная с традиционными представлениями о принципах жизни, была отчетливо индивидуалистической. Общество для нее – это прежде всего совокупность индивидов, и только понимание природы самого индивида даёт ключ к изучению социального целого. Это немаловажное различие, поскольку на нем базировалась методология исследований. Так, если Конт начинал исследование общества как системы, то Милль, напротив, стремился свести социальное, т. е. общее, к индивидуальному. Общество для него выступало лишь простым объединением индивидов, а социальные законы без остатка сводились к «законам индивидуальной человеческой природы». По Миллю, соединяясь в общество, люди не превращались в нечто, обладающее другими свойствами. Как он прямо заявлял, «в общественной жизни люди обладали лишь такими свойствами, которые вы15

Позитивизм Герберта Спенсера в современном социологическом знании

текали из законов природы отдельного человека и могли быть к ним сведены» [Громов 1996: 28]. В течение целого столетия после начала теоретической деятельности Конта разные социальные слои находили для себя в позитивизме нечто удовлетворявшее те или иные запросы и устремления. Это обстоятельство позволяет видеть, что позитивизм был, с одной стороны, формой демократического протеста, средством выражения неудовлетворенности «средних слоев» общества сложившимися условиями социального бытия. С другой стороны, подходы позитивистов и решения ими проблем времени, выводы и рекомендации о средствах преобразования общественной жизни отличались консервативным противостоянием революционным традициям XVIII века. Изучая эволюцию взглядов Конта, Спенсера и их первых последователей, нельзя не учитывать всю структурную, функциональную и партийномировоззренческую сложность идей «первого позитивизма». Система взглядов Конта содержала основания для последующих «разночтений», критического анализа, извлечения научных и философских, этических и социологических идей, их отрицания или восприятия. Игнорирование эволюции «первого позитивизма» приведет впоследствии к серьезному искажению в истории философии реальной роли этого течения. Опора на противоположные по своему смыслу суждения была формой идейного противостояния представителей «середины» в борьбе партий и школ XIX в., а пропаганда тезиса «каждая наука – сама себе философия» становилась оппозицией спекуляциям объективного идеализма и порождала множество разновидностей, «вариантов» позитивизма, исходивших из стремления либо «обогатить» основополагающие принципы за счет данных той или иной области знаний, либо развивать сами принципы. Такая пропаганда активизировала либеральные настроения, формируя европейское миропонимание. Отсюда то большое влияние, которое в изучаемое время позитивизм оказал на развитие западной философии, социологии, а также правовой и исторической науки в России.

16

Научное наследие Герберта Спенсера: историко-социологический дискурс

Однако в 60–70-е годы XIX века симпатии русских и зарубежных либералов больше были на стороне компромиссных выводов самого Конта, а еще более – Милля, Спенсера, Конгрива, Робине, Льюиса, Тэна, Дрепера последователей контизма, развивавших главные принципы доктрины первого позитивизма. Важно кратко ознакомиться с их воззрениями, чтобы видеть, какие из позитивистских идей и в каком направлении могли влиять и реально влияли на духовные процессы России XIX века. Дж. С. Милль – экономист, философ, психолог, публицист, видный политический деятель, один из первых популяризаторов позитивизма в Англии. Ему принадлежат труды: «Система логики силлогистической и индуктивной» (1843), «Основания политической экономии» (1848), «О свободе» (1859), «Утилитаризм» (1863), «Классификация наук» (1864), «Исследование философии сэра Гамильтона» (1865), «Автобиография» (1871), «Огюст Конт и позитивизм» (1885). По политическим взглядам Милль был либералом, сторонником фритредерства, свободы частной жизни, «не опекаемой государством». Он, вслед за отцом, воспринял и продолжил традицию английского эмпиризма, развив ее в сторону позитивизма. В области политической экономии он пытался соединить теорию трудовой стоимости Рикардо с вульгарной теорией издержек производства, солидаризировался с Мальтусом. Многим русским почитателям Милля импонировали эклектические, субъективистские взгляды, которых английский позитивист придерживался в области философии. Для Милля контизм был «общим достоянием века» [Милль 1889: 11]. Поэтому его собственная концепция созвучна идеям Конта. Как и у Конта, у Милля проявлялся открытый скептицизм по отношению к коренным понятиям философского материализма. В системе его понятий внешний мир допускался только как источник ощущений. Онтологический аспект в воззрениях английского философа крайне узок: при всем своем многообразии природа – совокупность многих рядов однообразных явлений, закрывающих человеку взгляд на сущность. Единообразие видов, рядов, классов явлений – «закон природы», раскрывающий «строй природы», «дифференциальное» ее основание [Милю17

Позитивизм Герберта Спенсера в современном социологическом знании

ков 1892: 251]. Далее отмеченных нами эмпирических и материалистических посылок Милль не пошел: единичным явлениям соответствуют единичные ощущения. Получая эти ощущения от мира, субъект познания посредством классификации или операции установления сходных, единообразных явлений создает себе картину мира, т. е. комплекс понятий о природе и человеке. Соответственно, Милль признавал три раздела знаний: науки о природе (опытные), науки о духе (антропология и психология), науки об обществе (этические знания). Все эти науки имели самостоятельное значение. Философия, по Миллю, сводима к психологии. Этот вывод английского позитивиста привлекал многих русских ученых в связи с развитием наук о человеке, в том числе психологии. В трактате «Исследование философии сэра Гамильтона» Милль отводил философии роль всеобщей методологии познания, имеющей феноменалистское основание. Здесь же подчеркивалось, что задача науки и философии едина – индуктивное упорядочение единичных явлений. Индуктивизм Бэкона в воззрениях Милля доводился до крайних пределов, до самоотрицания: логика объявлялась важнейшим, если не единственным, приемом познания, а индукция – ее главным инструментом. Всеиндуктивизм вел к умалению роли дедукции в получении новых знаний, к полному отрицанию силлогистики Аристотеля. Индуктивизм – противоречивое явление в системе философских и социологических взглядов Милля. Английский позитивист называл свою логику концепцией науки и философии. Но каноны индукции рассматривались Миллем как процедуры открытия, обнаружения нового знания, хотя нам известно, что такой роли методов, алгоритмов открытия они (каноны) не выполняли. По мнению Милля, логика контролирует и направляет деятельность разума: она является познавательным всеобщим и методологическим оружием философии [Грязнов 1975: 79]. Теоретическую же функцию философии по отношению к науке Милль понимал двояко: как метод исследования и как условия доказательства [Милль 1889: 58]. В «Системе логики» он тонко проанализировал методы исследования и условие доказательства, хотя и свел их к разработке проблем индукции.

18

Научное наследие Герберта Спенсера: историко-социологический дискурс

Но именно в этом несомненная заслуга Милля, его творческий энтузиазм и проницательность. Бентамовская идея квантификации предиката, развивавшаяся в работах У. Гамильтона, получила формальную дополнительную аргументацию также и в его трудах. Уже в XX веке определение объема предиката позволило приравнять суждение к уравнению, а в математической логике квантификация предиката стала аналогом операции связывания кванторами переменных предикатов (кванторы «общности» или «существования»). Милль иногда пытался умерить «всесилие индукции», ее претензии «открывать общие законы». Он утверждал, что «индуктивное умозаключение есть всегда в конце концов умозаключение от частного к частному», что индукция, чтобы претендовать на открытие новых истин, нуждается в «дедуктивном дополнении». Именно в таких случаях он определял индукцию как «процесс нахождения и доказывания общих предложений» [Милль 1889: 20]. Формулируя понятие «закон», Милль называл его «общим» или «сведенным» знанием. «Эмпирический закон», или «экспериментальную истину», по Миллю, необходимо включить в дедуктивную систему, чтобы получить «систематические знания». Так «систематизация» эмпирии поднималась до уровня всеобщей задачи не только науки, но и философии. Ее функция – устанавливая законы, быть «общей формой хранения знания». Понимание Миллем закона любопытно сравнить с трактовкой закона Юмом и Кантом. Юм законом природы называл психологическую привычку приводить в последовательность явления, Кант видел в законе априорную форму рассудка, а Милль понимал законы науки как минимальное количество «общих положений», выведенных из «наблюдаемых единообразий». Попытка Милля с помощью концепции индуктивизма создать «истинную» философию науки, в основании которой лежали бы формальные принципы, будет повторена позднее в логическом позитивизме. Не случайно в России в 60—70-е гг. XIX века философию Милля называли «учением о логической упорядоченности мира». Феноменалистский субъективизм во взглядах Милля сочетался с эмпиризмом, философский и социологический плюрализм – с индивидуализмом.

19

Позитивизм Герберта Спенсера в современном социологическом знании

В своей социологии Милль отбрасывал контовский коллективизм, требуя признать индивидуализм концептуальной базой этики, теории искусства и даже религии. В его социологических взглядах имеет место субъективистсковолюнтаристская переоценка исторической роли юридических норм и законов. Милль зачастую доходил до полного отождествления общественного с природным. Биологизация общественных процессов, которая станет выразительной чертой «второго позитивизма», вполне определенно наметилась в воззрениях Милля и Спенсера. Этическая концепция утилитаризма и эвдемонизма Милля с сильно выраженными следами влияния Бентама является классическим образцом буржуазных этических концепций. Она окажет влияние на социологические построения либеральной буржуазии России второй половины XIX века. Г. Спенсер разделял основной взгляд Конта и Милля, по которому социология, непосредственно примыкая к биологии, составляет с ней «физику организованных тел», и рассматривал общество как своего рода организм. Правда, Спенсер помещал между биологией и социологией психологию, но это не оказало заметного влияния на его представление об обществе. Спенсер не был согласен с идеей Конта о том, что весь социальный механизм покоится на мнениях, что идеи управляют миром, вносят в него перевороты. Мир, по Спенсеру, управлялся и изменялся через чувства, для которых идеи служили только руководителями. Социальный организм покоился в конце концов «не на мнениях, а почти всецело на характерах» [Спенсер 1897: 8]. Попытка объяснить явления, происходящие в общественной жизни, биологическими аналогиями во многом связана с теорией Дарвина. Появившись в середине XIX века, она оказала сильное влияние на социологию, породив различные биологизаторские социологические концепции, в том числе и социалдарвинистские. Суть последних состояла в том, что их авторы переносили на общество и доводили до логического конца принципы естественного отбора и борьбы за существование, видя в них универсальную модель эволюционного процесса. Особенно ценным для изучения общества, понимания проис20

Научное наследие Герберта Спенсера: историко-социологический дискурс

хождения многих социальных институтов явилось применение эволюционной теории. Эволюционный подход к обществу важен тем, что каждое явление изучалось в его развитии. Переворот, совершенный в биологии эволюционной теорией Дарвина и воспринятый многими социологами, значительно усилил историко-сравнительный метод изучения культурных и социальных форм жизни. В отличие от эмпирического феноменализма Милля, учение Спенсера не было свободно от интуитивизма и религиозной ортодоксии. Кроме Беркли, Юма и Канта, на воззрения Спенсера сильное влияние оказали эпигоны шотландской школы Мэнсель и Гамильтон, а также философия и социология Конта. Это последнее Спенсер признавал неохотно, постоянно подчеркивая свои расхождения с французским позитивистом. В середине 60-х годов XIX века он даже написал специальную статью «Причины разногласия с философией Конта». Но заявление Спенсера: «я исключаю себя из позитивистов» [Спенсер 1900: 77] – нельзя брать в расчет, поскольку его учение полностью соответствовало позитивизму. Все сочинения Спенсера свидетельствуют об активном развитии им общей доктрины позитивизма. Еще в конце 50-х годов XIX века Спенсер объявил о публикации труда «Система синтетической философии». Нужно отдать должное его настойчивости и трудолюбию, к 90-м годам XIX века многотомное издание осуществлено почти полностью. В него входили такие работы, как «Основные начала», «Принципы биологии», «Основания психологии», «Классификация наук», «Лекции по социологии», «Социология», «Данные нравственности» (1879) и «Основания социологии» (1894). По ряду причин философия и социология Спенсера оказались очень популярны в странах Старого и Нового света. Одной из причин этого была религиозная суть спенсеровского агностицизма, который являлся составным элементом понимания английским мыслителем предмета философии. Выявление границ между наукой и верой — одна из задач философии, считал Спенсер, посвятивший доказательству этого тезиса большую и главную часть своих «Основных начал» (1862). Как ни странно, но в 60-е гг. XIX века философ 21

Позитивизм Герберта Спенсера в современном социологическом знании

начинал свой главный трактат с агностического обоснования религии как неизбежного общественного феномена. Наука и религия непримиримы по недоразумению, считал он. Борьбу двух мировоззрений, научного и религиозного, в «Основных началах» Спенсер уподобил баталии рыцарей, которые вступили в единоборство из-за окраски щитов, хотя каждый из них видел только одну его сторону. В России спенсеровская религиозная модификация позитивизма особую популярность получила именно в либеральной среде. Стремлением перебросить мостик от знания к вере будут отличаться многие российские ортодоксы «позитивной философии и социологии». Раздвоение мира на познаваемый и непознаваемый – важнейший мотив «Основных начал». По сути, здесь проявляется кантовский феноменализм: наука познает только явление, останавливаясь на пороге сущности. «Формы бытия, – писал Спенсер, – абсолютно непознаваемы в их сущности» [Спенсер 1897: 383]. Обращают на себя внимание абсолютизация и одновременно мистификация таких, по мнению автора, сущностей, как «материя», «пространство», «время», «начало», «конец», «прерывность», «непрерывность» и т. п. В свою очередь, анализируя абсолютное как таковое, Спенсер указывал, что оно не имеет места и норм, поэтому познание его невозможно. Абсолютное – сфера тайны, которая является «последним шагом науки и первым шагом религии» [Спенсер 1897: 383]. Примечательно, что Спенсер относил сущности к сфере непознаваемого: оставаясь на точке зрения логики, считал он, «мы не можем утверждать существование ноумена, лежащего за феноменами». А дальше агностицизм служил еще одну службу религии, связывая ее с верой как с гносеологической категорией: «Основные понятия религии, как и науки, суть только символы действительности, а не знание ее» [Гаупп 1898: 76]. Вычленяя область знания, подвластную науке и философии, Спенсер намеревался показать их взаимосвязь и субординацию. Предмет философии – общее, теоретическое мышление, возвышающееся над эмпирией; философия – надстройка над наукой, ее «верхний этаж». Взаимодействуя с «нижними эта22

Научное наследие Герберта Спенсера: историко-социологический дискурс

жами», философия выполняет функцию объединения эмпирического атомизма частных знаний. Отсюда то самое спенсеровское определение философии, которое можно найти во всех учебниках по истории европейской философской мысли: «знание низшего порядка есть знание необъединенное; наука – знание отчасти объединенное; философия – знание вполне объединенное» [Спенсер 1897: 61]. Понимание предмета философии Спенсером связано с формалистическими принципами дифференциации и интеграции, которым придается универсальный смысл. Объединенная (интегрированная) форма философского знания – идеальная научная структура. С другой стороны, задачей науки, как и философии, является не самое полное выражение объективной истины, сущности вещей и процессов реального мира, а объединение, интеграция однородных явлений и, таким образом, установление «общей закономерности» [Спенсер 1897: 12]. Выделение сходного из разнородного, полагал Спенсер, является актом систематизации опыта. На этом основании им строилась классификация наук, которая требовала группировки сходного и разделения несходного [Спенсер 1886: 2–7]. Спенсер считал, что роль классификатора может выполнять только философия, которая призвана отыскивать закономерности, свойственные ряду наук, вводным путем — через комбинацию их признаков. Но оказывалось, что, выступая как результат суммирования данных отдельных наук, философия обретала целый ряд принципов, «основоначал». Эволюционизм, правда, в декларативной форме, без вскрытия характера и причин диалектики развития природы и общества, являлся в философии и социологии Спенсера именно таким «началом». Родоначальники позитивизма – Конт, Милль, Спенсер – наблюдали те же исторические события, что Маркс и Энгельс, хотя их философскую и мировоззренческую ориентацию определяли иные социальные силы. Но, будучи западными философами, позитивисты Милль и Спенсер ограниченно понимали принцип развития. Так, например, для Спенсера эволюция – мировой закон. Дарвин признавал, что 23

Позитивизм Герберта Спенсера в современном социологическом знании

к идее развития видов он пришел под влиянием философии Спенсера. Всякий прогресс в области общественной жизни, писал Спенсер еще в 1850 году в трактате «Социальная статика», связан с улучшением приспособляемости человека к естественной и социальной обстановке посредством унаследования приспособительных функций предков и благодаря вымиранию неприспособленных, слабых. С другой стороны, эволюцию Спенсер понимал механистически. Для него мир – это бесконечный ритм разложения и развития, процесс рождения и смерти, жизни и небытия. Все из хаоса переходит в космос, а из последнего – в хаос путем разложения. Как принцип развития эта всеобщая эволюция в представлениях Спенсера связана с интеграцией материи и рассеиванием движения; разложение ведет к увеличению количества движения и дезинтеграции материи. Процессы эволюции, по Спенсеру, являлись основанием превращений однородного (гомогенного) в разнородное (гетерогенное). Это превращение, считал он, имеет универсальный характер, проявляется во всем – от протестов до звездных туманностей, от отдельного организма до общества – организма социального. Преобразования гомогенной и гетерогенной среды, полагал Спенсер, происходят по закону, установленному К. М. Бэром. Русский ученый, ихтиолог, анатом и этнограф, установил, что ряд изменений, которые претерпевает организм во время эмбрионального развития, представляет собой переход от гомогенного к гетерогенному состоянию. Спенсер из этого сделал вывод о всеобщем характере заключений «закона Бэра». «Этот закон органического прогресса, – писал он, – закон всякого прогресса» [Гаупп 1898: 58]. Процессы дифференциации и интеграции, по мнению Спенсера, так воздействуют на происходящие в мире превращения, что совершается не просто преобразование однородного в разнородное, а переход от «неопределенной однородности» к «определенной разнородности». Тем самым, считал он, определенность сопровождается усилением разнородности, приобретая характер главной тенденции. Связанные со всеми этими процессами перераспределения материи и движения Спенсером объяснялись: а) неустойчиво24

Научное наследие Герберта Спенсера: историко-социологический дискурс

стью однородного ввиду многостороннего воздействия на него внешних сил – результатом является «сегрегация»; в рамках действия закона сохранения происходит умножение следствий – каждая активная сила производит больше чем одно изменение, каждая причина – больше чем одно действие; б) умножением следствий, которые, выступая затем как причины, сами порождают новые следствия и ведут к прогрессирующей дифференциации целого и частей, к обострению противоречий разнородного и единению однородного в этом процессе. Механицизм и грубый схематизм понимания Спенсером всеобщей эволюции подмечали многие философы XIX века: под «формулу эволюции» подводились все явления. Основная тенденция эволюции – тенденция к равновесию – особенно ярко выявляла апологетический характер социологии Спенсера. Классовое расслоение общества, учил он, есть процесс дифференциации. Политические силы классов должны быть в равновесии. Нормальное состояние общественного целого – здоровый организм со всеми его функциями – продукт высшей интеграции частей, индивидуальных судеб, личностей. Не боясь неограниченного умножения общественных элементов государства, Спенсер указывал на жизнь как на интенсивную тенденцию к индивидуализации. В индивидууме прогресс шёл от гомогенного к гетерогенному, ко все большей зависимости частей от целого, ко все большей интеграции частей: «гражданин» – интегрированное понятие, в нем фокусировались общественные черты, «свойства» целого, общества. Принцип равновесия требовал согласования понятий прогресса и регресса. Гармония отношений, частей целого – прогресс; революционные выступления, считал Спенсер, ведут к анархии, к регрессу [Спенсер 1897: 209]. Будучи либеральным политиком, Спенсер во имя придания респектабельности своим воззрениям нередко заявлял о своей принадлежности к «полной демократии» или с точки зрения демократа оценивал исторические и современные события. «...несходство людей, – писал он в предисловии к «Основаниям этики», – обусловленное долговременным господством одних классов и долговременным 25

Позитивизм Герберта Спенсера в современном социологическом знании

подчинением других, несовместимо с высшим и полным счастьем, которое составляет цель рациональной этики» [Спенсер 1880: 7]. Спенсер был одним из ранних представителей английского буржуазного пацифизма. Он осуждал «антисоциальное состояние вечных войн», ратовал за единение людей на основе «самовоспитания, миролюбия» и «уважительного отношения к себе и другим» [Гаупп 1898: 175–179]. И в этой части взглядов английского позитивиста видны черты воздействия на него «начал» либерализма, которые проявлялись во всех аспектах его миросозерцания. Спенсеру принадлежат работы («Грядущее рабство», «О душе и опровержении социализма», «Личность и государство»), в которых он заявляет о своей враждебности социализму, идеалам общественного равенства и братства, по его мнению, несовместимых с индивидуальной свободой [Спенсер 1894: 52–54]. Спенсер выступал против растущего в Европе рабочего движения, стремился ослабить влияние на него марксистских идей. Именно поэтому многих русских деятелей науки, культуры и просвещения, лидеров общественных движений отталкивали идейно-политические воззрения Спенсера, в отличие от взглядов Конта, выражавших принципиальную платформу раннего либерализма.

2. Научная биография Г. Спенсера

Г

ерберт Спенсер – один из «отцов» социологии и создателей её языка, классик социологического эволюционизма – родился в семье учителя. Из-за слабого здоровья до 13 лет он не посещал школу, учился дома под руководством отца и дяди, на всю жизнь приобретя прочные навыки само­ образования и веру в свои силы. Г. Спенсер так и остался по сути самоучкой, без систематического образования. С одной стороны, это положительно влияло на смелость его обобщений, универсализм, независимость и оригинальность его мысли, за что он при жизни получил лестное прозвище «английского Аристо26

Научное наследие Герберта Спенсера: историко-социологический дискурс

теля». С другой стороны, Г. Спенсер с трудом отказывался от устарелых положений естествознания, однажды сделанных им опорой своего мировоззрения. Большую часть долгой жизни Г. Спенсер провёл как независимый «кабинетный» учёный и публицист, избегавший всяких академических постов и официальных должностей. До своего затворничества он работал учителем в школе, инженером-надсмотрщиком на железной дороге (1837–1846 гг.), вторым редактором журнала «Экономист» (1848 г.), пытался участвовать в политической жизни [История теоретической социологии 1997: 242]. Главный труд Г. Спенсера – 10 томов «Системы синтетической философии», объединяющей общей эволюционной идеей теоретические, естественные и общественные науки. В него входят: 1) «Основные начала» (1862); 2) «Основания биологии» (1866); 3) «Основания психологии» (1855); 4) «Основания социологии»: т. 1 (1876), т. 2, 3 (1885); 5) «Основания этики»: т. 1 (1879), т. 2, 3 (1893). Другие важнейшие работы Г. Спенсера: «Нормальные границы власти правительства» (1842), «Социальная статика» (1850), «Воспитание, умственное, нравственное и физическое» (1861), «Изучение социологии» (1873), «Личность и государство» (1884), «Автобиография» (1893). Английские исследователи Г. Спенсера обычно указывают, что его духовный облик можно понять как продукт явления трёх сил современного ему английского общества: радикальных провинциальных течений религиозного диссидентства, оптимистической викторианской веры в Науку и особенностей организации первого промышленного общества в мире. Идейно современники помещали Г. Спенсера в долгую традицию британской эмпирической философии (от Ф. Бэкона, Т. Гоббса и Д. Локка) и не сомневались в его ближайшем родстве с шотландскими моралистами-политэкономами и вообще с английским Просвещением XVIII века, включая утилитаризм И. Бентама. Но эволюционизм Г. Спенсера по своему происхождению всё же отличается 27

Позитивизм Герберта Спенсера в современном социологическом знании

от теории Ч. Дарвина. Даже вступив позднее в сложное взаимодействие с дарвинизмом, популяризируя его, Г. Спенсер сохраняет верность своим более ранним идеям. В начале своей творческой деятельности Г. Спенсер выписал интересную новинку того времени: «Основную геологию» Ч. Ляйелля. Этот труд, где Ч. Ляйелль красноречиво и убедительно доказывал так называемую «гипотезу специального творения», произвёл на Спенсера действие, совершенно обратное тому, какого хотел автор. В 1842 году Спенсер написал свои первые публикации – 12 «писем»: «Законы о бедных», «Правительство и колонизация», «Государственная церковь», «Санитарное законодательство». В них молодой автор пытался доказать, что вмешательство правительственных властей во все сферы общественной жизни нежелательно. Эти письма составлены в духе крайнего индивидуализма, которому Спенсер остался верен всю свою жизнь. Впоследствии письма, напечатанные Спенсером в журнале «Нонкомформист», вышли самостоятельной книгой под названием «Нормальные границы власти правительства» и послужили основой для «Социальной статики» (1850). В 1842 году Г. Спенсер выехал в Лондон, чтобы принять литературные обязанности, которые со временем привели его к делу его жизни. В это время и началась его работа над «Социальной статикой». Она продвигалась медленно, что объяснялось отчасти тем вниманием, которое автор уделял изложению. Где-то он прочёл, что успех книги может быть обеспечен стилем, и запомнил это навсегда. Преследуя к тому же во всём высокий идеал и будучи по натуре склонным находить недостатки как у других, так и у себя, он обычно не довольствовался первыми выражениями, приходившими ему в голову, а обдумывал предложение до тех пор, пока оно не казалось ему безупречным. В 50-е годы XIX столетия Спенсер познакомился с К. Льюисом, автором «Истории философии». После прочтения этой книги у него увеличивается интерес к философии и психологии, которыми до тех пор Спенсер не особо интересовался. Смысл явлений для него всегда был интереснее самих явле28

Научное наследие Герберта Спенсера: историко-социологический дискурс

ний. Сознание причинности явлений, к которому у Спенсера была природная склонность, постоянно заставляло его анализировать наблюдаемые явления, побуждало вдумываться в суть вещей и обращать больше внимания на основные свойства предметов, чем на их конкретные формы. В 1851 году в журнале The Leader опубликована статья «Гипотеза развития». Она представляла собой зерно, из которого развилась философская система, изложенная в последующих трудах Спенсера. В том же году в журнале Westminster Review напечатана статья «Теория народонаселения, выводимая из общих законов размножения животных». В ней Спенсер был близок к открытию некоторых основоположений теории Ч. Дарвина, которая через восемь лет произвела революцию в представлениях естествоиспытателей. В 1851 году Спенсер задумал «Введение в психологию» и в этом же году познакомился с мисс Иванс, в то время известной небольшому кругу лиц в качестве переводчицы, но впоследствии приобретшей всемирную славу под именем Джорджа Элиота. Мисс Иванс произвела на Спенсера самое благоприятное впечатление. С самого начала своего знакомства с ней он подметил некоторые художественные особенности её интеллекта и советовал ей заняться написанием романов. Её широкая начитанность также не осталась без внимания Спенсера. Иванс, по-видимому, первой обратила внимание Спенсера на позитивную философию О. Конта. В 1851 году Г. Спенсер познакомился с биологом Томасом Гексли: их дружба продолжится до самой смерти. В 1852 году Спенсер пишет ряд статей: «Философия слога» (Westminster Review), «Обычаи и приличия» (Westminster Review, апрель 1854 г.), «Метод в образовании» (North British Review, май 1854 г.), которая впоследствии составила вторую главу книги «О воспитании» («Умственное воспитание»). В июле 1854 года вышла статья «Генезис науки» (British Quarterly Review). Она явилась результатом чтения положительной философии О. Конта, но написана в духе, совершенно противоположном Конту. В этом, по мнению Спенсера, заключался его своеобразный долг французскому философу.

29

Позитивизм Герберта Спенсера в современном социологическом знании

В 1855 году вышли в свет «Основания психологии», книга не имела успеха. Это вызвало упадок сил у Спенсера: он почти два года ничего не писал. Однако в нашей стране Спенсер считался авторитетом в психологической науке, особенно после того, как его психологические исследования совершенно справедливо были высоко оценены профессором И. М. Сеченовым [Достоверность знания 1878: 371]. В 1857 году Спенсер всю зиму работал над статьёй «Прогресс, его закон и причина», которая помещена в Westminster Review в апреле. В октябре того же года в журнале National Review опубликована статья «Трансцендентальная физиология». Здесь Спенсер коснулся некоторых самых общих законов биологии и в первый раз использовал слово «эволюция». Впоследствии он всегда пользовался им вместо слова «прогресс». В этом же году Спенсер пишет статью «Происхождение и деятельность музыки» (Frasers Magazine, октябрь 1857 г.). Ряд последних статей и статьи «Нравственность и политика железных дорог» (Edinburgh Review, октябрь 1854 г.), «Социальный организм» (Westminster Review, январь 1860 г.) составили отдельный том под заглавием Essays: Scientific, Political and Speculative, который переведён на русский язык под названием «Опыты, научные, политические и философские». В России он издан в 1866 году. За несколько лет до этого появилось сочинение сэра Вильяма Грове «Соотношение физических сил». Весь научный мир того времени был проникнут общей доктриной «сохранения силы». В этой связи переиздание всех прежних статей Спенсера имело неожиданные, но весьма важные для него последствия. В короткое время он последовательно передумал все те различные темы, которых касался в своих статьях, и ему удалось уловить некоторые основные мысли, которые были им выражены при последовательном обсуждении различных вопросов – биологических, психологических и социальных. Эти мысли вылились в план создания «Системы синтетической философии» – главного труда великого учёного. В бумагах Спенсера сохранился документ, датированный 6 января 1858 года, который содержал первую общую схему связанных между 30

Научное наследие Герберта Спенсера: историко-социологический дискурс

собой трудов, которые впоследствии составили «Систему синтетической философии» [Мижуев 1906: 48]. В 1857 году Г. Спенсер знакомится с Дж. С. Миллем и с Г. Т. Боклем, который к тому времени издал «Историю цивилизации в Англии». В том же году Спенсер пишет статью «О физическом воспитании» (British Quarterly Review). Написанная в 1859 году статья «Какое знание наиболее ценно?» составила впоследствии первую главу книги «О воспитании» (1861). Не имея достаточных средств для издания «Синтетической философии», Спенсер по совету своих друзей Дж. С. Милля, Т. Гексли, М. Тиндаля, К. Грота, Дж. Гукера решил издать её по подписке частями (4 раза в год по 5–6 печатных листов). В середине 1862 года полностью вышли «Основные начала», обстоятельного разбора которых, по словам Спенсера, не было в течение 25 лет. В 1862–1866 годах Спенсер составляет два тома «Оснований биологии», которые имели ещё меньше успеха, чем «Основные начала». Конец 1860-х – начало 1870-х годов принесли известность Спенсеру и славу его философским произведениям как в Англии, так и за рубежом. В конце 1860-х годов Спенсер избран в члены Athenaeuma, одного из лучших лондонских клубов, где собирались писатели, учёные, крупные политические и общественные деятели, в 1867 году ему предложено выставить кандидатуру на кафедру философии и логики в University college в Лондоне, а несколько позже – на такую же кафедру в Эдинбурге. При этом необходимо еще раз отметить, что Спенсер не имел официального университетского образования. В обоих случаях он решительно отказался от сделанных ему лестных предложений, считая свою литературно-научную деятельность более важной, чем чтение лекций. В конце XIX столетия Спенсер приобрёл много поклонников не только в Англии, но и в США, Японии, России, Франции. Русские стали переводить сочинения Спенсера ещё в середине 1860-х годов, за ними последовали французы. Среди американских почитателей Спенсера был его друг профессор Эдвард Юманс, не только учёный, но и талантливый популяризатор точных наук. Его книга Culture Demonded by Modern Life (1867) переведена на 31

Позитивизм Герберта Спенсера в современном социологическом знании

русский язык М. А. Антоновичем под названием «Новейшее образование», но, к сожалению, в России успеха не имела. Э. Юманс просил Спенсера написать что-нибудь по социологии для одного научного предприятия. Спенсер долго отказывался, но из уважения к другу согласился написать книгу «Изучение социологии» и изложить в ней свои взгляды на то, каковы должны быть предварительные занятия человека, который желает приняться за серьёзное изучение социологии. Встретив некоторое затруднение в поиске журнала, Э. Юманс, не долго думая, основал новый научно-популярный журнал Popular Science Monthly, который стал одним из лучших в мире [История теоретической социологии 1997: 242]. Статьи Г. Спенсера имели огромный успех, равно как и образованная из них книга «Изучение социологии». Прибыль от издания книги позволила покрыть большие убытки от издания «Описательной социологии» (Descriptive Sociology). Такое название Спенсер дал таблицам, в которых были собраны и классифицированы факты, показывающие постепенное изменение разного рода верований, обычаев и учреждений народов, находящихся на самых различных степенях развития. Читать эти таблицы, как и любые другие, очень тяжело, поэтому неудивительно, что они не имели успеха в Англии, хотя Спенсер напечатал восемь частей «Описательной социологии»: «Англичане», «Мексиканцы», «Жители Центральной Америки и Перу», «Полинезийские расы», «Африканские расы», «Азиатские расы», «Американские расы», «Евреи и финикийцы», «Французы». Однако составление «Описательной социологии» принесло Спенсеру большую пользу, так как позволило ему в сравнительно короткое время изучить огромное количество фактов, которые подлежали обобщению для составления «Основ социологии». Несмотря это, составление одного 1-го тома «Социологии» потребовало от Спенсера трёх лет труда (1874–1877). К июню 1877 года «Система синтетической философии» составила уже 6 томов (около 3600 с.). Напечатав часть 2-го тома «Основ социологии» в виде статей в журнале Fortnightly Review, Спенсер принялся за «Основы нравственности», первый 32

Научное наследие Герберта Спенсера: историко-социологический дискурс

том которых (The Data of Ethics) вышел в нашей стране в 1880 году, т. е. буквально через год после выхода в Англии, под названием «Данные науки о нравственности» и имел значительный успех [Мещерина 1985: 6].

12 августа 1882 года Спенсер выехал в США и пробыл там около трёх месяцев. Он был очень тепло принят местными почитателями его таланта. По возвращении он написал статьи в журнал Contemporary Review, а затем выпустил их отдельной книгой The Man versus the State (1884), то есть «Об отношениях личности к государству». Книга стала одним из наиболее реакционных по своей тенденции сочинений Спенсера. Значительная часть консервативных слоёв английского общества с большим основанием стала причислять его к своим апологетам. Вначале на русский язык была переведена лишь одна глава из этой книги: «Грядущее рабство» (1884). Из-за существовавшей в России цензуры целиком эта книга опубликована только в 1908 году. В последующие годы Спенсер закончил «Основы социологии» (1885) и «Основы нравственности» (1892), диктовал автобиографию (1893), заключительная часть которой была им написана в возрасте 73 лет. В это время вышли последние тома «Синтетической философии», фактически закончившие литературную деятельность Г. Спенсера. В заключительной части «Автобиографии» Спенсер попытался дать общую оценку своему интеллекту и характеру. По его мнению, он унаследовал от отца три основные умственные способности: способность к интуитивному пониманию причинности явлений, способность к синтезу, способность к анализу и их естественное следствие – способность замечать сходства, не бросающиеся в глаза, что так необходимо для любого рода научных исследований. Дополнительно Спенсер выделил ещё четыре оригинальные особенности своего ума и характера: необыкновенная способность изложения, большая склонность к критике и вообще – склонность замечать свои и чужие недостатки, пренебрежение авторитетами, отсутствие страха перед кем-либо. Все эти особенности, как говорил Спенсер, «следует приписать тому, что мои отец и дед всю жизнь были учителями». Склонности относиться ко всему критически Спенсер при33

Позитивизм Герберта Спенсера в современном социологическом знании

писывал свой успех в качестве философа. Кроме этого, ему был присущ «архитектонический инстинкт» или, говоря проще, «любовь к созданию стройной системы мыслей» [Спенсер 1902: 6]. Труд «Размышления» (Reflections) завершает автобиографию великого мыслителя. В то время фактически уже прекратилась его научная деятельность и приняли свою конечную форму его взгляды на все важнейшие философские и иные вопросы. Пренебрежение авторитетами и стремление во всём искать истинную причину явления – вот основные черты, которые сделали из Спенсера великого учёного и исследователя. Он обладал способностью схватывать основные факты явлений, а не запоминать о них много подробностей. Сознание причинности явлений заставляло его анализировать наблюдаемое, побуждало вдумываться в сущность вещей и обращать больше внимания на основные свойства предметов, чем на их конкретные формы [Любомудров 1905: 9]. В своих взглядах на политические вопросы Спенсер также придерживался независимой точки зрения. Воспитывая характер подобным образом, он научился видеть скрытые явления, а это обусловливало большую точность и объективность его социологических исследований.

3. Специфика социологических воззрений Г. Спенсера

П

риступая к знакомству с социологическими воззрениями Спенсера, прежде всего необходимо иметь в виду его желание установить объективные признаки изучаемых явлений. Как он говорил, в научном исследовании законов общества по возможности необходимо держать себя вне влияния чувств. К явлениям в этой области следовало относиться критически с точки зрения интеллекта, а не нравственности и традиций. Также следовало иметь в виду, что нравственное совершенство не шло параллельно с интеллектуальным развитием: существовали первобытные народы, как санталы в Ги34

Научное наследие Герберта Спенсера: историко-социологический дискурс

малаях, которые по правдивости, честности, откровенности могли служить образцами морали для более развитых народов. Соприкосновение с культурными европейцами их только портило. Наоборот, Мексика и Перу со сравнительно высоким интеллектуальным развитием или древние государства Центральной Америки, в которых существовала система счета, календарь, географические карты, в тоже время имели самые ужасные по жестокости обычаи и обряды, (извлечение для жертвоприношения сердец у живых людей, снятие кожи с живого человека, в которую тут же облачались для пляски жрецы и т. п.). Эти примеры достаточно ярко иллюстрируют различия, какие существовали и существуют в истории между интеллектуальными и нравственными достижениями человечества [Спенсер 1898: 499]. Сложности в изучении законов социальной жизни заключались ещё и в том, что все общества вовсе не являлись одним и тем же видом организации, отличающимся лишь возрастом и степенью достигнутого совершенства. Общества различались между собой по типу, и поэтому затемнялись результаты для сравнения их между собой. Более того, ни одно общество не совершало своего развития в одиночку, обычно в него вторгались другие общества или условия, заимствованные из других обществ. Выяснению трудностей, с какими сопряжено научное исследование жизненных явлений общества, посвящён трактат Г. Спенсера «Изучение социологии» (The Study of Sociology, 1873). Это своего рода квинтэссенция спенсеровских идей. Здесь собраны самые важные мысли и идеи этого социолога. Писал он в спешке, но произведение получилось удачное, не зря оно оставалось популярным в течение многих лет, причем не только в Англии, но и в США, Франции, Италии, России, Китае, Японии и др. странах. В этой книге Спенсер показал предмет и задачи социальной науки, сложности ее изучения, указал, какая необходима подготовка для желающих заниматься изучением социологии. В трактате с помощью разнообразных и метких примеров пояснялось, в какие ошибки легко впасть вследствие затруднений в правильном исследовании фактов, затруднений объективных (по причине сложности и за35

Позитивизм Герберта Спенсера в современном социологическом знании

путанности предмета) и субъективных (вследствие предрассудков, укоренившихся с воспитанием, патриотическими настроениями, теологическими идеями и т. п.). Спенсер выделил следующий ряд сложностей, с которыми сталкивается исследователь социальных явлений. Вследствие внутренней природы фактов, нашей собственной природы, как наблюдателей этих фактов, нашего особенного отношения к наблюдаемым фактам социология представляет гораздо больше трудностей, чем какая-либо другая наука. Явления, которые ей предстоит обобщить, невозможно легко обнаружить прямо, нельзя наблюдать с помощью телескопа и часов, как явления астрономические, нельзя измерять термометром, как физические явления, нельзя изучать с помощью весов и реактивных бумажек, как химические явления, нельзя обнаружить с помощью скальпеля и микроскопа, как менее ясные биологические явления, нельзя открыть самонаблюдением, как явления психологические. Каждое явление в области социологии должно быть установлено сопоставлением многих подробностей, которые очень сложны и разбросаны во времени и пространстве, а доступ к ним затруднителен. Отсюда объяснялось, почему такие основные истины этой науки, как, например, разделение труда, долго оставались неизвестными. Характеры лиц как наблюдателей прибавляли к этой трудности другую. В социологические исследования люди неизбежно вносят методы наблюдения, к которым они привыкли при других исследованиях. Учёные должны бороться с тем затруднением, что способы мышления, порождённые изучением сравнительно простых явлений, негативно влияли на изучение более сложных явлений. Кроме этих интеллектуальных затруднений, существуют сложности со стороны чувств. Для точного наблюдения и правильных выводов необходимо уравновешенное состояние психики, которое может признать одну какую-либо истину совершенно так же, как и другую. Однако к истинам социологии почти невозможно относиться подобным образом. В их исследование каждый вносит более или менее сильные чувства, которые заставляют его искать одно за36

Научное наследие Герберта Спенсера: историко-социологический дискурс

ключение, забывая о другом, вынуждают уклоняться от какого-нибудь иного заключения, кроме того, которое уже известно. Действительно, личные чувства мешали исследованию: почти в любой его области существовало какое-нибудь предвзятое понятие, была определённая доля самолюбия, которая мешала отказаться от него. Особенность социологии состоит в том, что при изучении её фактов личное чувство действовует необыкновенно сильно. Здесь непосредственно затрагиваются личные интересы, удовлетворяется или оскорбляется чувство, возникшее из этих интересов, приятно или неприятно возбуждается другое чувство, которое имеет отношение к существующей форме общества. Ни в каком другом случае наблюдателю не приходится проводить исследования свойств агрегата, к которому он сам принадлежит. Жизнь гражданина возможна только при правильном выполнении функций, которые выпали на его долю, и он не мог совершенно избавиться от тех понятий и чувств, которые внушала ему его жизненная связь с обществом. Следовательно, здесь проявлялась сложность в исследовании, какой не было ни в какой другой науке: мысленно оторваться от всех родственных, национальных и гражданских привязанностей, забыть все интересы, предубеждения, наклонности, предрассудки, которые порождены в исследователе жизнью в обществе и временем, учесть все перемены, которые совершились и совершаются. Развивая идеи Спенсера, последователи его научных взглядов противопоставляли науку философии. Они считали, что социальная эволюция обусловливалась взаимодействием среды и индивидуума, причем то и другое не являлось постоянным, а было видоизменяющимся и развивающимся явлением. Все высшие интеллектуальные способности и приемы человека, служа источником социального развития, вместе с тем являлись следствием этого развития. При этом закон, который действовал при выработке самого человека и его интеллекта, должен действовать и при выработке всякого другого продукта его интеллекта. Поэтому, например, система суеверий у первобытного человека вырабатывалась совершенно так, как все остальное: постоянной интеграцией и 37

Позитивизм Герберта Спенсера в современном социологическом знании

дифференциацией. Общество представляло собой организацию, которая, вырастая, переходила из неопределенной, бессвязной однородности к определенной, связной разнородности. Развитию и иллюстрации этой идеи посвящена значительная часть первого тома «Социологии» Спенсера. Характеристике первобытного мировоззрения отведено в нём значительное место, так как этими индивидуальными чертами первобытного человека обусловливались и все черты первичных общественных условий. В духе агностицизма Спенсер традиционные философские вопросы объявлял бессмысленной метафизикой на том основании, что они формулировались с помощью терминов, которые являлись псевдопонятиями, так как определения последних не поддавались проверке. В этом отношении неопозитивизм продолжал в новых формах традиции эмпиризма и феноменализма, восходящие к Дж. Беркли и Д. Юму. В отличие от классического позитивизма О. Конта и Г. Спенсера, неопозитивизм видел задачу науки не в систематизации и обобщении специально-научного знания, а в деятельности по анализу языковых и символических форм знания. Кажущийся хаос детских утверждений и чудовищных заключений, образующих массу существующих везде суеверных воззрений, упорядочивался, когда вместо того, чтобы смотреть на них с более развитой точки зрения (назад), исследователи смотрели вперед, с точки зрения примитивного человека. Нужно представить себе нас самих децивилизованными, умственные способности уменьшенными, знания потерянными, язык неопределенным, скептицизм отсутствующим, тогда станет ясно, почему, например, дикарь неизбежно должен принимать все виденное во сне за нечто вполне реальное. Вера же в реальность сновидений играла самую значительную роль в первичном мировоззрении. Сновидения не только давали первичному уму представления о фикциях как о действительности, но и сбивали понимание вещей, развивающееся в действительности, с правильного пути. Дикарь судил по выдающимся чертам, не зная, что выдающиеся для него черты, быть может, вовсе не выдающиеся на самом деле. Классификация предметов и отношений между предметами, составляющая суть процесса знаний и совершенствования знаний, всегда производит38

Научное наследие Герберта Спенсера: историко-социологический дискурс

ся в правильном виде только незаметно. Например, люди долго считали кита за рыбу и, с точки зрения своих знаний о признаках животных, были правы. Эскимос считал стекло за лед и был совершенно прав, потому что знал только один лед из числа твердых предметов, прозрачных на вид. Он и довольствовался классификацией по этому признаку; конечно, если бы он взял стекло в рот, то убедился бы в различии того и другого [Гольденвейзер 1904: 25]. В первобытном человеке велика импульсивность и мало постоянства (черты детей), сильнее всего эгоистические чувства, подражательность и тщеславие. В нём существует робость пред всем новым, неиспытанным, ибо нервы рано заканчивают процесс своей полной организации и плохо восприимчивым к новым ощущениям. Эмоциональные качества первобытного человека показывали, что дикарь имел детскую душу со страстями взрослого (взрослые страсти, которые проявлялись детскими приемами). В интеллектуальном отношении наблюдения над дикарями показывали отсутствие у них свойств интеллекта, которые особенно характеризуют интеллектуальную высшую деятельность. Понятия общих фактов недостаточны у первобытного человека; предвидение отдаленных результатов для него невозможно; его убеждения почти неизменны; отвлечённые идеи отсутствуют; он не имел понятия о точности и истине, а следовательно, о сомнении и критике; наконец, его воображение только вспоминающее, а не созидательное. У дикарей замечалось чрезвычайно острое восприятие отдельных сторон явлений, но настолько же у них была слаба умственная переработка этих восприятий. Интеллектуально дикари представляли взрослое воплощение большинства черт, которые свойственны детям. Первичный человек не отличал естественного от неестественного, возможного от невозможного, он не знал ничего о физическом законе, о порядке и причине. Он, не обнаруживая ни разумного удивления, ни любопытства, побуждающего к исследованию, не имел и соответствующих слов для проведения исследования как надлежащей способности для продолжительного размышления. Вместо того, чтобы быть мыслителем или аналитиком, он вначале 39

Позитивизм Герберта Спенсера в современном социологическом знании

являлся только пассивным воспринимателем заключений, которые ему навязывались. На этом основании два рода чувств преимущественно определяли деятельность человека в совокупности с другими: это страх пред живым, в чем заключается корень политического устройства, и страх перед мертвым, в чем состоит корень религиозного устройства. Из этих двух комплексов чувств и вырабатывались основные факторы первоначального социального устройства [Гольденвейзер 1904: 27]. По Спенсеру, чтобы получить более или менее точные научные выводы, необходима объективная информация о происходящих социальных процессах. Она даёт доступ к скрытым явлениям: «Поверхностные, обыкновенные факты легко отвлекали внимание от глубоко скрытых и важных фактов, на которые они указывали. Мелочи социальной жизни, интересные случаи, любопытные новости, служащие материалом для разговоров, закрывали стоящие за ними жизненные связи и действия. Каждое социальное явление было следствием огромного множества общих и частных причин» [Спенсер 1899: 54]. Объективная информация даёт доступ к неинтересным фактам. Положение наблюдателей относительно фактов обычно позволяет им видеть только особенные, исключительные черты, действующие на их чувства, и оставляет вне поля зрения все обыкновенное и мало интересное, что и составляет главную сущность фактов. Эта информация толкает исследователя к изучению неприятных явлений, которого избегает традиционный учёный. Тем не менее эти факты составляют необходимую основу для относительно точных социальных прогнозов, что и было впоследствии осуществлено самим Спенсером. Как признавал Спенсер, точную социологическую информацию очень трудно получить. Подобная ситуация происходит из-за недостатка фактов. Она вызвана искажёнными источниками, откуда добываются эти факты, отсутствием какихлибо источников или растянутостью социальных фактов в пространстве или времени: «Неспособность обнять длинный ряд процессов, которыми были вызваны последние результаты, очень часто препятствовала верной оценке по40

Научное наследие Герберта Спенсера: историко-социологический дискурс

следовательных фактов, представляемых жизнью отдельного лица. Также и в жизни народа, который переживал сотни индивидуальных жизней, если он принадлежал к высшему типу, правильной оценке результатов ещё больше мешала громадная продолжительность процессов во времени» [Спенсер 1899: 58]. Трудность социологического исследования обусловлена, кроме того, большим объёмом и разнообразием социальных фактов. В обществе живом, растущем и изменяющимся каждый новый фактор становится постоянной силой, которая более или менее изменяет направление движения, определяемого всей совокупностью сил. За каждым действием через определённое время обязательно следует определённая прямая или косвенная причина, а затем новая реакция на это действие. Каждый новый фактор, кроме непосредственного действия на ход движения, действовует на него и отдалённым образом, изменяя сумму и направление всех других сил. Новое влияние, внесённое в общество, не только прямо затрагивало членов этого общества в их действиях, но и косвенно, в характере. Продолжая действовать на характер нескольких поколений, это влияние изменяло силу и значение всех других влияний в обществе. Медленно изменяясь по своей природе, оно вносит множество различного рода сил, величину и направления которых нельзя вычислить и действия которых без всякого отношения к первоначальному влиянию могут дать совершенно противоположные результаты [Спенсер 1899: 60]. На результаты и ход исследований также оказывали влияние личные убеждения исследователя, его интеллектуальные, чувственные, патриотические, сословные, религиозные, политические предрассудки, специфика воспитания, а также половые и возрастные различия. Не менее важной причиной, тормозящей объективное исследование социальных процессов, являеся недостаток времени и средств у исследователя. Спенсер пришёл к выводу, что невозможно найти такого человека, который совершенно объективно мог бы исследовать социальные явления. Понятия, с которыми имела дело социологическая наука, сложнее всяких других.

41

Позитивизм Герберта Спенсера в современном социологическом знании

При отсутствии сложной способности интеллекта этих понятий усвоить нельзя. «Попробуйте надеть на руку перчатку с четырьмя пальцами, – говорил Спенсер, – ваше затруднение будет совершенно одинаково с затруднением вложить какое-нибудь сложное понятие в голову, лишённую соответственной сложной способности. По мере того, как отдельные черты и отношения, которые составляли мысль, становились многочисленнее и разнообразнее, приходили в действие многочисленные и разнообразные части интеллектуальной структуры, и если некоторых частей недоставало, можно было понять одни только отрывки мысли» [Спенсер 1899: 70]. Более того, умственные способности зависят от некоторых свойств характера человека, а характер напрямую зависит от нервной системы. Разнородные психологические переживания нарушают интеллектуальное равновесие. Опыт показывает, писал Спенсер, что только к тем фактам, которые нас нисколько не касались, ни прямо, ни косвенно, мы в состоянии относиться без симпатий и антипатий, влияющих на наши мнения и чувства. Чувства извращают взгляды большинства людей, возбуждение заставляет или ложно оценивать вероятность факта, или ложно понимать его важность. Нервная организация человека на определённой стадии способствовала его психологическому развитию, но в определённый момент становилась причиной остановки в этом развитии. Пока человек, его характер и мозг развивались, он был способен воспринимать новые идеи, их обработать и классифицировать в своём сознании. Однако, когда эта организация окончательно определялась в своём развитии, она начинала увеличивать препятствия для новых приспособлений. Более резкая новая информация начинала разрушать человеческую психику, нервная система не выдерживала дополнительных нагрузок, поэтому происходило или отторжение новых идей, их неприятие, или разрушение самой психики в целом: человек сходил с ума или получал нервное расстройство. Каждый индивид воспринимает факты в соответствии со способностями своей особоразвитой нервной системы, поэтому одним людям удаётся относительно объективное изучение социальных явлений, а другим нет.

42

Научное наследие Герберта Спенсера: историко-социологический дискурс

Как общесоциологическая доктрина позитивизм Спенсера сложился в противовес спекулятивному социально-философскому теоретизированию. Его главной задачей был отказ от умозрительных рассуждений об обществе и создание «позитивной» социальной теории, которая должна была стать столь же доказательной и общезначимой, как естественнонаучные теории. Спекулятивной метафизике Спенсер стремился предоставить метод наблюдения, сравнительно-исторический метод и математическое моделирование. Физические явления связаны между собой настолько, что между кажущейся вероятностью и действительной истиной может быть огромная разница. Проявляется она лишь тогда, когда всего два тела действуют друг на друга. Как ни естественно предположение, что во время северного лета Земля ближе к Солнцу, чем во время зимы, в действительности происходиn обратное явление. В социологических явлениях вероятность и действительность тем более не совпадают, так как взаимодействующие тела очень многочисленны, а силы, действующие друг на друга, очень сложны, разнообразны и изменчивы. Например, молекулы неорганических веществ очень просты, однако их отношения друг к другу требуют длительного изучения. Даже самому развитому человеку приходилось сталкиваться с таким взаимодействием частиц, которое сопровождалось совершенно неожиданными последствиями; там же, где в соединение входили тела, а не частицы, живые существа, одарённые необыкновенно сложной способностью предвидеть все возможные результаты. Это оказывалось совершенно невозможно. Действительно, вещество очень часто проявляет совершенно парадоксальные действия: например, от смешения двух холодных жидкостей получается кипящая жидкость, две светлые жидкости производят мутную грязь, а вода, погруженная в серную кислоту, замерзает на горячем листе железа. В свою очередь, психические явления, особенно когда они сгруппированы так, что производили социальные изменения, проявляли еще более парадоксальные свойства. Характерными чертами раннего позитивизма являлись натурализм, органицизм, эволюционизм. Его моделью служили биология, анатомия и физио43

Позитивизм Герберта Спенсера в современном социологическом знании

логия человека, отчасти – механика. Отказ от внимательного изучения объективных законов общественного развития был вызван парадоксальностью результатов, к которым приводили такие исследования. Более того, они не укладывались в традиционные этические представления. Казалось совершенно очевидным, что при умственном расстройстве нет другого средства, как заменить слабый внутренний контроль усиленным внешним; однако «система нестеснения» имела значительно больше успеха, чем система смирительных рубах [Спенсер 1899: 7]. В политической деятельности тоже очень часто самые рациональные методы, созданные для управления человеческой природой, не оправдывали ожиданий, возлагаемых на них: наиболее успешные результаты часто возникали из таких попыток, которые здравому смыслу казались наименее рациональными. Даже индивидуальная человеческая природа указывала на эти поразительные аномалии. Если необходимо сделать какую-нибудь работу, обычно её доверяют человеку незанятому. Кажется, что он быстрее её выполнит. Однако, как показывала практика, такой человек никогда не мог найти свободного времени, а тот, который был занят, более способен выполнить дополнительную работу. Порой человеческие мысли и чувства сопровождаются таким способом действий, который изначально показался бы невероятным. Выходя за пределы конкретного общества и времени, наблюдая за явлениями между другими расами и в отдалённых поколениях нашей собственной расы, можно встретить на каждом шагу такие проявления человеческой природы, каких никогда не предполагали в политических прогнозах. «Кто из нас, – писал Спенсер в книге «Изучение социологии», – обобщая опыты ежедневной жизни, мог бы предположить, чтобы люди, для угождения своим богам, по целым часам раскачивались на крючках, продернутых сквозь мышцы, или заставляли ногти врастать в ладони рук; или делали сотни миль, перекатываясь по земле, чтобы посетить какую-нибудь гробницу? Кто бы мог вообразить, что хищнические короли и разбойнические бароны с такими 44

Научное наследие Герберта Спенсера: историко-социологический дискурс

же вассалами пройдут поколение за поколением по всей Европе, испытывая всевозможные лишения и опасности, рискуя жизнью, с целью завоевать прославленную гробницу Того, Кто учил подставлять левую щеку, если ударят по правой? Когда этот учитель в Иерусалиме отказался от всяких политических целей и пренебрёг всеми политическими средствами, кто бы мог предположить, что люди, называвшиеся наследниками его учеников, сделались правителями, владычествующими над всеми королями Европы? Каким образом мог быть предсказан такой результат, что еврейское орудие казни стало образцом, по которому строились христианские храмы во всей Европе и даже мире?» [Спенсер 1899: 9]. В политических наблюдениях и мнениях индивидуальные качества, врождённые и приобретённые, часто оказывают главное влияние. Характер воспитания, общественное положение, национальные и политические особенности, теологические и патриотические предрассудки – всё это вместе с врождёнными симпатиями оказывает гораздо больше влияния на склад понятий в политических вопросах, чем небольшое число полученных объективных наблюдений. Как бы ни рассматривали происхождение общественных явлений, можно всегда увидеть, что специальные цели, которых ожидали и готовились, достигнуты только временно или совсем не достигнуты, тогда как изменения, происшедшие в действительности, возникли из причин, существование которых было неизвестно. Если происхождение социальных явлений до такой степени запутано в случаях, где произведённый результат сам по себе не имел конкретной устойчивости и очень скоро исчезал, что должно происходить там, где возникала сила, способная возрастать и распространяться сама собой. Однако, заключал Спенсер, не только общество в целом обладало способностью роста и развития, но и любое действующее в нём учреждение постоянно стремилось к развитию, привлекая к себе единицы общества вместе со средствами, необходимыми для их поддержания. Во всяком учреждении инстинкт самосохранения вскоре начинал преобладать над всем остальным и даже становился господствующим, когда деятельность этого учреждения совершенно не согла45

Позитивизм Герберта Спенсера в современном социологическом знании

совывалась с его первоначальным назначением или когда оно уже прекращало всякую деятельность [Спенсер 1899: 12]. Указанные факты показывают невозможность и ошибочность попыток предсказать развитие социальных процессов без их длительного, внимательного, а самое главное, всестороннего изучения. Несмотря на активную деятельность современных политиков и общественных деятелей, их знания о предмете и природе общества очень ограничены, а в политической деятельности слишком поспешны. Позитивизм постулировал наличие неизменных законов функционирования и развития общества, которые рассматривались лишь как часть или как продолжение природных законов и наряду с последними трактовались феноменалистически, так как исключалась возможность познания причин и сущности социальных явлений. Желание уничтожить или уменьшить какое-нибудь зло часто приводило политиков и законодателей к необдуманным и поспешным поступкам. Это видно, например, из поспешности, с какой старались поднять упавшего человека: как будто очень опасно оставить его лежащим и нисколько не опасно неосторожно поднять его. «Нет ли возможности в таком случае, – размышлял Спенсер, – прийти к выводу, что эта мнимая необходимость немедленного принятия мер с значительной вероятностью свидетельствовала только о недостаточности самих этих знаний» [Спенсер 1899: 9]. Степень предрассудка всегда находится в определённой зависимости от фазы развития общества данного времени. Она могла ослабевать лишь по мере развития последнего. Правильное социальное самосознание, как и правильное индивидуальное самосознание, является спутником высокого интеллектуального развития. Поэтому в социологии, как и биологии, набор фактов, их критическое сопоставление и выводы, сделанные с помощью научных методов, сопровождаются возрастающими сомнениями в выгодах, которые можно достичь различными политическими приёмами, а также возрастающим опасением за неблагоприятные последствия этих мер. Как в естественной, природной жизни, так и в общественной, «целебная сила природы», а в данном случае 46

Научное наследие Герберта Спенсера: историко-социологический дискурс

общественной природы, оказывает решающее воздействие. И в том, и другом случае необходимо лишь поддерживать условия, в которых естественные силы могли свободно действовать. Такое сознание может появиться только при развитии знаний, оно ослабит бы уверенность в исключительной полезности той или иной меры и уменьшит силу убеждения в необходимости быстрых и необдуманных решений. Изучение социологии, по Спенсеру, может называться научным только в том случае, когда исследуется связь между ближайшими и более отдаленными причинами. Это изучение рассеивает распространённое заблуждение о существовании радикальных средств для излечения общественных болезней. Как считал Спенсер, если какой-нибудь общий недостаток существовал у всех общественных единиц, то никакие искусные манипуляции не помешали этому недостатку оказывать свое неблагоприятное действие. Возможно изменить форму проистекающих негативных последствий, менять места, где они проявляют свое действие, но избавиться от них невозможно. Убеждение, что несовершенные личности могут организоваться в такое общество, деятельность которого совершенна, ни на чем не основано. Можно влиять на направление общества, но свойства составляющих его лиц, непременно где-нибудь отразятся. «Репрессивное действие вызывало соответствующую реакцию, и вместо более интенсивных бедствий, возникающих в разных местах и в разное время, распространялось зло, всеобщее и постоянное» [Спенсер 1899: 13]. Чаще всего такое перераспределение нежелательно, оно создаёт дополнительные трудности, но желаемый результат все равно остаётся не достигнутым. Зло не обусловлено какими-нибудь особенными негативными свойствами высшего сословия, оно может исчезнуть только с повышением общего уровня развития. По мнению Спенсера, только интеллектуальным совершенством индивидуумов, из которых состоит общество, достижимо совершенство самих форм общежития. Для либералов очевидно, что предрассудки консерваторов не дают им видеть зла в настоящем и добра в будущем. Для консерватора не подлежит со47

Позитивизм Герберта Спенсера в современном социологическом знании

мнению, что либерал не осознаёт добра, скрытого в учреждении, которое он хочет уничтожить, и не понимает зла, которое произойдёт из-за новой перемены. Однако никто из них не осознаёт ясно, что его противник играет не менее полезную роль, чем он сам. Политики, стремящиеся к радикальным преобразованиям, не замечают, что их энтузиазм способен лишь немного улучшить политическую ситуацию, и совсем не в том направлении, в каком хотелось бы или предполагалось. Они никогда не соглашаются, что тормозящий консерватизм имеет и имел полезное влияние. Консерваторы, твёрдо отстаивающие старый порядок и политический строй, не хотят видеть, что последний имеет только относительные преимущества, а приверженность к нему служит лишь защитой от преждевременных нововведений. Консерваторы не в состоянии видеть в ярком антагонизме и призрачных надеждах радикалов силы, без которых невозможно развитие общества. Таким образом, никто из представленных политиков не в состоянии должным образом оценить свою роль и роль оппонента. По мере её непонимания они сами теряют способность верно оценивать социологические явления. Существует устойчивое заблуждение, что законодательство всесильно, а социальная жизнь строится на основе юридических законов, параллельно присутствует сильное доверие к той или другой форме бюрократической администрации. В основе этого доверия лежит убеждение, что установленная администрация остаётся неизменной всегда и будет действовать в совершенстве как уникальное средство политических технологий, способное отделить коллективный разум от коллективного безумия. Все эти убеждения составляют характерную черту политических предрассудков с высоким уровнем доверия к политической администрации. На социологических понятиях это отражается в ошибочном представлении, что общество есть объект, составляемый государственными служащими. Это понятие отвлекает внимание от настоящих явлений социального развития. Пока все мысли сосредотачивается на деятельности правящих классов, совершенно упускаются из виду процессы и результаты, проистекающие из деятельности управляемых классов общества.

48

Научное наследие Герберта Спенсера: историко-социологический дискурс

Основная масса людей не замечает все фазы развития производства, обмена и распределения, которые идут самостоятельно, независимо от препятствий со стороны правительства. В этом смысле общество проявляет свойства естественного роста, а не является искусственным произведением, создаваемым по повелению королей, президентов или парламента. «Вера во всемогущество правительственных мероприятий существовала прочно и глубоко, – говорил Спенсер, – хотя казалось бы самый поверхностный обзор истории общественного развития в его промышленных технологиях и культурных успехах показывал, что всем этим человечество обязано только частной инициативе, а результаты более значимы, чем меньше вмешивалось в эти области правительство» [Спенсер 1899: 23]. Мечтатели, которые задавались целью создать новое общество и даже новую организацию производства, упускали из виду, что существующая система была выработана веками и притом естественным путём. Они верили в какую-то социальную алхимию, «благодаря которой неблагородные натуры могли исключительно порождать благородные действия» [Спенсер 1898: 845]. Большая часть социальных явлений проявляет парадоксальные свойства. Главная причина этого заключается в том, что основная масса не только общественных, но и естественных явлений, оказывается скрытой, как бы спрятанной от простого, невооружённого глаза обывателя или начинающего исследователя. Скрытые общественные процессы приводят к парадоксальным открытиям, потому что часть связующих явлений остаётся неизвестной. В своей основе социальные процессы имели скрытые, рутинные, неприятные, незаметные, неизвестные взаимодействия, которые тем не менее оказывают решающее воздействие на ход социальных перемен. Нервная система человека не в состоянии усвоить и воспринять многие подобные процессы, а некоторые из них до сих пор остаются недоступными для простого восприятия, тем более для понимания, из-за ограниченности указанных органов чувств. Положение наблюдателей относительно фактов обычно позволяет видеть им только особенные, исключительные черты, действующие на их чувства, 49

Позитивизм Герберта Спенсера в современном социологическом знании

и оставляет вне поля зрения всё рутинное и мало интересное, что на самом деле и является всегда главной причиной фактов. Серьезная причина извращения фактов состоит в бессознательном смешивании наблюдения с выводом. Основным источником заблуждений в социологии выступает рассмотрение подмеченного факта как причины явления, тогда как на самом деле он следствие этой причины. Социологические явления запутаннее всех других и меньше всех других подходят для точного изучения. Строение и функции общественного организма гораздо неопределённее, изменчивее, зависят от изменчивых и никогда полностью не повторяющихся условий. Вообще экономисты первыми провозгласили, что социальные законы носят столь же необходимый характер, как и физические законы. Согласно им, конкуренции невозможно постепенно не выравнивать цены, как телам не падать вертикально. Гражданские законы, которые создавали правители и за которые голосовали законодательные собрания, лишь в ощутимой форме выражали эти естественные законы. Однако они не могли ни создавать, ни изменять их. Невозможно декретом придать продукту отсутствующую у него стоимость, и все усилия правительств по своей воле изменять общества напрасны и даже вредны. Природа всегда следует своим путём. Если распространить этот принцип на все социальные факты, то социология приобретает практическое значение. Если социальные явления имеют естественный характер, то они могут изучаться по принципам объективной науки. Действительно, любая отдельная сфера естественных явлений, подчинённых постоянным законам, может стать объектом методического изучения, то есть объектом позитивной науки. Правда, социальные факты сложнее, чем факты психические, но и последние, в свою очередь, бесконечно сложнее биологических и физико-химических фактов. Специфика воззрений Г. Спенсера и его предшественника О. Конта состояла в том, что они, в отличие от рационалистов XVIII века, видели в обществе не произведение искусства, а естественное явление, склоняясь при этом к мыс50

Научное наследие Герберта Спенсера: историко-социологический дискурс

ли, что общество следует понимать по аналогии с биологическим организмом. Конт внёс поправку в утверждение экономистов. Вместе с ними он заявлял, что социальные законы – часть природных явлений, но определил конкретную реальность, которую следует изучать социальной науке, – общество. Для него общество так же реально, как живой организм. Признание общества частью органической природы приводило к идее закономерности общественного развития устраняло мысль о каком бы то ни было произволе человека, способном прервать закономерную преемственность социальных явлений. Спенсер, как и Конт, считал, что социология должна быть позитивной наукой. Суть позитивной науки заключается в том, чтобы рассматривать все явления, подчинённые неизменным естественным законам, сведённым по возможности к меньшему числу. Пытаясь определить эти законы, Спенсер пришёл к созданию своей теории эволюции, которая показывала связь всех явлений в природе, обществе и человеке. Это приводило его к мысли, что общественные явления имеют такие же объективные законы развития, каким подчинена вся Вселенная. Общественные явления органически связаны с природными процессами. Поэтому, если возможно научное изучение природных явлений, следовательно, возможно объективное научное изучение социальных явлений. Именно эти законы Спенсер использовал в описании общественного развития. В отличие от социалистов и коммунистов, которые считали, что при помощи каких-то особых манипуляций можно создать справедливое общество, он говорил, что общество не создается, а развивается, что справедливое общество – результат долгого процесса эволюции. Но, чтобы понять, как развивается общество, нужно знать, как развивался индивидуальный организм. Здесь Спенсер развивал идеи О. Конта. В главе «Биологическая подготовка» своей книги «Изучение социологии» он писал: «Конту принадлежит честь первого сравнительно точного указания на связь между наукой о жизни и наукой об обществе. Он ясно видел, что факты, представляемые массами людей, соединившихся в общество, суть факты того же порядка, какие представляют группы стадных существ низших порядков, и что в том и другом случае пред51

Позитивизм Герберта Спенсера в современном социологическом знании

варительное изучение отдельных индивидуумов необходимо для понимания их коллективной жизни» [Спенсер 1899: 185]. В силу этого в своей классификации наук Конт поставил биологию прежде социологии. Он считал биологическую подготовку необходимой для социологического изучения, так как явления общественной жизни могли быть правильно распределены только после того, как скоординированы явления индивидуальной жизни. «Можно указать, конечно, – писал Спенсер, – что некоторые другие воззрения Конта помешали ему увидеть все последствия этой зависимости. Когда, например, он говорит об «умственной анархии, составляющей главный источник нашей нравственной анархии», и высказывает убеждение, пронизывающее его «Курс позитивной философии», что правильная теория должна вести за собой и правильную практику, делается очевидным, что он неправильно понимает отношения между качествами граждан и явлениями, происходящими в обществах. Это отношение слишком глубокое, чтобы его можно было изменить простой переменой идей» [Спенсер 1899: 185]. Отрицая бесконечную изменяемость видов, Конт допускал серьезную ошибку: будто «различные формы общества, представляемые дикими и цивилизованными племенами на всем земном шаре, составляют лишь разные ступени развития одной и той же формы, между тем как истина заключается скорее в том, – говорил Спенсер, – что социальные типы, подобно типам индивидуальных организмов, не образуют известного ряда, но распределяются только на расходящиеся и разветвляющиеся группы» [Спенсер 1899: 185]. Конт не приходил к пониманию социальной науки, которое ставило ее в генетическую связь с простейшими науками: как объяснения наиболее сложных форм непрерывного распределения материи и движения, которое совершалось во Вселенной. Тем не менее в число многих его преимуществ входит признание зависимости социологии от биологии. «Только тогда, когда мы увидим, что превращения, происходящие в продолжении развития, зрелости и упадка общества, совершаются согласно тем же началам, как и превращения, проис52

Научное наследие Герберта Спенсера: историко-социологический дискурс

ходящие в организациях всех порядков, неорганических и органических, когда мы увидим, что этот процесс во всем одинаково определяется силами и до тех пор не может быть научно объяснен, пока не выражен в терминах этих сил, – только тогда образуется понятие о социологии, как о науке в полном смысле слова» [Спенсер 1899: 186]. По мнению Спенсера, существование политических институтов служит доказательством возможности существования социологии как науки. Если возможно обобщение, на котором основывалось объяснение явлений, значит, возможна и наука. «Тот, кто выражал политические мнения, кто признавал, что определённая общественная мера вызовет благодетельные или вредные последствия, тот невольно признавал социальную науку, потому что между социальными явлениями существовала естественная последовательность, а следовательно, результаты могли быть предсказаны» [Спенсер 1899: 26]. Своим одобрением или порицанием законов человек безмолвно подтверждает, что результаты общественного мнения могли быть вычислены. Если он признаёт, что они могут изменяться от влияния законодательства, он признаёт, что они могли изменяться и от социальных влияний. Признать это, значит, признать, что предвидение социальных явлений возможно, следовательно, возможна и социальная наука. Законы общественных изменений – это законы спенсеровской эволюции (интеграция, дифференциация, возрастание определённости, распадение). Поэтому с помощью теории эволюции можно определить развитие любого явления, в том числе развитие общества. Излагая свою концепцию, Спенсер сделал важный шаг в истории социологической мысли и в истории обществоведения вообще. Он показал, что человеческие общества не создаются, а развиваются, их нельзя создать искусственно, преднамеренно, они развиваются естественным путем, как любая другая природная организация. Справедливое общество – результат долгого процесса развития. Большая часть положений, на которых основывались социологические заключения и законодательные меры, составлялись под влиянием личных интересов. Социологическое предвидение может быть лишь приблизительным, но это 53

Позитивизм Герберта Спенсера в современном социологическом знании

не отвергает возможности придать социологии форму точной науки [Спенсер 1899: 27]. В геологии, биологии, психологии большая часть предвидений только качественные; а там, где количественные, их количество никогда не было совершенно определено. Тем не менее эти прогнозы признавались научными. Ни в одной конкретной науке никогда не было безусловных повторений, а в некоторых конкретных науках повторения имели тот же характер, как и в социологии. Даже в самой точной из конкретных наук – астрономии никогда не было двух совершенно одинаковых комбинаций. В геологии процессы обнажения, осаждения, поднятия, оседания всегда соответствовали открытым законам, однако, последствия всегда были новыми по своим размерам и характеру. Было бы ошибкой сказать, что не существует науки о человеке, так как невозможно предвидеть различных случайностей его жизни, точно так же было бы ошибкой сказать, что не существует науки об обществе, потому что невозможно предвидеть тех случайностей, из которых состоит история. Для социолога важно эти скрытые случайные факты обнаружить [Спенсер 1899: 23]. История, как считал Спенсер, в её традиционном понимании находится в таком же отношении к социологии, в какой биография находится по отношению к антропологии. Между словами и поступками человека, составляющими историю его жизни, и ходом его физического и интеллектуального развития, существует такое же отношение, как между рассказом историка о действиях и судьбах какого-нибудь народа и описанием институтов этого народа. Происхождение великого человека зависит от длинного ряда сложных влияний, которые произвели его расу и социальное состояние, в которое медленно эволюционировала эта раса. Если признать, что великий человек может изменить свой народ в его строе, образе действий, то нельзя не признать, что появлению этого человека должны предшествовать предварительные, как правило, незначительные, рутинные изменения, составляющие национальный прогресс. Прежде чем он переделывал своё общество, оно должно было произвести его 54

Научное наследие Герберта Спенсера: историко-социологический дискурс

самого. В результате все изменения, ближайшим началом которых он считался, производились главным образом теми поколениями, от которых он сам происходил. Даже если происхождение великого человека не зависит от предшествовавших перемен в обществе, всё равно достаточно фактов, доказывающих, что он бессилен произвести изменения, при отсутствии материального и интеллектуального капитала, наследуемого его обществом из прошлого. Он бессилен при отсутствии населения, соответствующего характера, умственного развития и общественного устройства. Нельзя не принимать в расчёт существовавшего в прошлом любого общества громадного запаса скрытой национальной силы, которой он давал выход и проявление. Основные принципы спенсеровского позитивизма заключаются в признании того, что социальные явления подчиняются законам, общим для всей действительности – природной и социально-исторической. Спенсером заложены основы натурализма в социологии. Методы социологического исследования должны быть такими же точными, строгими и объективными, как методы, применяемые в естественных науках, – сциентистское направление. Истинность научных понятий должна устанавливаться на основе эмпирических процедур, а все социальные явления должны быть описаны и выражены количественно. Социология как наука должна быть свободна от ценностных суждений и от связи с идеологией. Основные черты обществ определяютс основными чертами отдельных лиц, менее яркие особенности общества – менее яркими особенностями отдельных лиц. Везде должен существовать consensus между особенным строением и деятельностью общества, особенным строением и деятельностью людей. Начиная с типов людей, образующих небольшие и несвязные общества, социология должна показать, каким образом качества характера и уровень интеллекта препятствовали прогрессу общественной организации. Она должна объяснить, каким образом незначительные изменения в личной природе, происходящие от изменения условий жизни, делали возможными более обширные 55

Позитивизм Герберта Спенсера в современном социологическом знании

социальные образования. Она должна проследить на нескольких значительных объединениях возникновение общественных отношений и показать более сильные и продолжительные общественные влияния, которые, видоизменяя характер единиц, облегчали дальнейшую агрегацию и организацию. Социальная наука должна показать, какие общие черты, определяемые общими чертами людей, существовали в различных обществах по объёму и социальной структуре: от незначительных и простых до самых больших и цивилизованных. В каждом из этих случаев главными предметами её изучения должны быть рост, развитие, структура и функции общественной организации, происшедшие вследствие взаимодействия отдельных личностей, природа которых отчасти похожа на природу людей вообще, отчасти на природу родственных рас, отчасти же имела исключительный характер. Социология должна объяснить все явления, которые оказывались результатом комбинированной деятельности общественных единиц, которые, в свою очередь, состояли из эмоциональной физической и интеллектуальной природы [Спенсер 1899: 30]. Социология описывает политическую организацию, которая комбинирует деятельность индивидов для целей государственной обороны, ограничивает их в некоторых поступках по отношению друг к другу, ограничивает каждого индивида в некоторых действиях по отношению к самому себе. Социология должна проследить отношение этого координирующего и контролирующего аппарата (правительства) к занимаемой обществом стране, к численности и распределению населения, должна указать на различия форм, под которыми появляется этот деятель, в различных общественных типах – кочевом и осёдлом, военном и промышленном. Она должна описать изменчивые отношения между этим регулятивным институтом, который сам по себе непроизводителен, и социальными институтами, с помощью которых выполняется производство. Она должна выяснить взаимные связи между институтами и их влияния друг на друга, показать видоизменения, которые непрерывно вырабатываются путём воздействия изменённых характеров общественных единиц на политическую организацию.

56

Научное наследие Герберта Спенсера: историко-социологический дискурс

Система контроля, играющая служебную роль по отношению к политическому и церковному контролю, со временем воплощается в особый кодекс приличий, обычаев и общественных церемоний, которые, начинаясь с правил, управляющих отношениями господствующего и подчинённого классов общества, разрастались в правила взаимного обращения между отдельными равноправными личностями. Различные уродства, которыми сопровождалось покорение и которые впоследствии служили знаком рабства, поклоны, реверансы, бывшие первоначально выражением покорности и подчинённости со стороны покорённых, титулы, которые всегда прямо или косвенно приписывали тому, к кому обращались, господство над тем, кто обращался, приветствия – все эти обычаи должны быть прослежены в развитии. Необходимо проследить действие этих ограничений на природу людей и действие природы людей на эти ограничительные предписания. По Спенсеру, в каждом обществе можно различить два главных отдела: регулирующий и производительный, ступени, через которые проходила промышленная часть от своего первоначального объединения с правительственной частью до конечного отделения от неё. Необходимо изучить отношения между каждой их этих последовательных форм и природой граждан, исследовать, каким образом возрастание общественной дифференциации приводит к возрастанию сложности языка из постоянно накапливающегося опыта, передаваемого путём рассказов, появляются сравнения, ведущие к простым обобщениям, зарождаются идеи о порядке и причине с установлением новой истины, дающей большую ясность. Каждой фазе науки сопутствует фаза общественной жизни, эмоциональные изменения всегда сопровождают общественные видоизменения, одновременно являясь их причиной и следствием. Общественное состояние связано с нравственным состоянием. При этом нравственном состоянии моральные чувства находят своё интеллектуальное выражение в виде идей. Каждый режим требует определённого поведения, и это поведение в каждом случае находит себе оправдание, приобретающее этический характер, поэтому этические системы следует рассматривать в связи с общественными состоя57

Позитивизм Герберта Спенсера в современном социологическом знании

ниями. Семейная, политическая, церковная, церемониальная и промышленная организации влияют друг на друга и подвергаются влияниям со стороны различных состояний языка, знания, нравственности и искусств, а эти последние подвергаются влиянию первых и друг друга. Между этими различными группами существовал консенсус.

4. Критики и последователи Г. Спенсера

Н

а базе спенсеровской социологии развилась мощная ветвь органистической школы. Ее представители, несмотря на общность исходной позиции «общество – биологический организм», придерживались самых разных социально-политических взглядов. Говоря о натурализме в социологии, нельзя не отметить, что аналогию «организм – общество» некоторые последователи Спенсера подчас доводили до абсурда и пытались найти в биологическом организме прообразы практически всех социальных явлений, предметов домашнего обихода, орудий труда и т. д. Так, в работах немецкого экономиста А. Шеффле (1831–1903) «Структура и жизнь социального тела» в 4-х томах (1875–1878) и «Основы социологии» (1906) встречаются такие курьезные и произвольные аналогии: здания и дороги – скелет социального тела, экономика – питание, техническое оборудование – мускульная система и т. п. Правда, заимствуя многие идеи и понятия у Конта и Спенсера, Шеффле не был позитивистом в полном значении этого понятия. Он большое значение придавал анализу внутреннего психологического опыта. Без его помощи, считал Шеффле, нельзя понять сознательную деятельность индивидов, мотивы их поступков. В крайней форме использовал органическую методологию в социологии русский учёный немецкого происхождения, печатавшийся в основном на немецком языке, Пауль Лилиенфельд (1829–1903). Человеческое общество, по Лилиенфельду, подобно другим природным организмам, есть реальное единство. Общество отличается от организма меньшей интеграцией. Но боль58

Научное наследие Герберта Спенсера: историко-социологический дискурс

шая подвижность элементов (индивидов) в социальном организме означает только то, что он принадлежит к высшему классу организмов. Представляя собой систему взаимодействий людей, общество выполняет одинаковые с организмами функции размножения, роста, дифференциации, болезни, смерти, регенерации, интеграции частей и т. п. К плеяде органицистов можно с полным правом отнести французских социологов А. Эспинаса (1844–1912), А. Фулье (1836–1912), Р. Вормса (1869–1920). Фулье пытался сочетать позитивизм с идеализмом, а принципы детерминизма – со свободой воли и персонализмом. Он отстаивал невозможность сведения психологического к коллективному, морального – к социальному. Общество, по Фулье, – это психический, «договорный» организм, существующий только через индивидов, обусловленный коллективной наследственностью, социальным детерминизмом и свободным контрактом. Эспинаса можно считать одним из ранних предшественников зоопсихологии и этиологии. По его мнению, зоология, изучая ассоциации между особями животного царства, содействовала рождению социальной науки. Аналогии между этими ассоциациями и обществами более тесны, чем между ассоциацией клеток и обществом. Слабость органицизма, натурализма в целом в социологии обусловливалась не только тем, что их представители пользовались аналогиями между обществом и организмом, а и тем, что эти аналогии фактически подменяли конкретный анализ общества и мало что давали в теоретическом и практическом отношениях. Нельзя не отметить и того, что, фиксируя внимание на «равновесии», «плавной» эволюции общества, многие социологи-органицисты упускали или просто игнорировали противоречивый характер социально-экономического и политического развития. Поэтому в органицизме наряду с идеями, подчеркивающими структурно-функциональное единство социальной системы и зависимость ее составных частей от целого, широкое распространение получала и теория конфликта. Представители этого направления фиксировали внимание на противоречиях общественной жизни, столкновениях интересов и борьбе 59

Позитивизм Герберта Спенсера в современном социологическом знании

различных социальных групп, но конкретный анализ проблем и противоречий, существующих в обществе, подменялся ими биологическими аналогиями, почерпнутыми из дарвинистских идей «естественного отбора» и «борьбы за существование». Работа Ч. Дарвина «Происхождение видов» (1853), совершившая переворот в биологии, оказала огромное влияние на мировоззрение вообще и, в частности, на многие отрасли знания. В числе наук, испытавших на себе влияние идей Дарвина, была и социология. Социал-дарвинистская социология, как и органистическая школа, не представляла ни в социально-политическом, ни в теоретическом планах единого направления. Здесь можно выделить крайнее направление, тяготеющее к идеологии расизма: Ж. Габино, Х. Чемберлен, О. Аммон и др. Другие наиболее известные представители социал-дарвинизма – Л. Гумплович, А. Смолл, У. Самнер – хотя и переносили механически биологические законы на общество, но видели в них, скорее, общую модель эволюционного процесса. В этом направлении отчетливо прослеживается попытка соединения биологизма с психологизмом. Так, большое значение придаётся групповым отношениям, социальным нормам, фактам психологической жизни, т. е. факторам, которые лежат в основе органистического направления в социологии, прежде всего – в работах Г. Спенсера. Именно они во многом «расчистили» путь к формированию следующих этапов и школ в социологии. Уолтер Беджгот (1826–1877), английский публицист, экономит и политолог, в книге «Физика и политика» (1872) одним из первых попытался применить принципы дарвиновской теории в социальной науке. Беджгот подчеркивал огромную роль естественного отбора главным образом в начальный период человеческой истории. По Беджготу, борьба в мире людей ведется главным образом не между индивидами, а между группами. Стремление одних наций к господству над другими, а внутри наций стремление одних социальных групп к господству над остальными группами Беджгот считал основным социальным законом. Подчеркивая важнейшую роль межгрупповых конфликтов, Беджгот 60

Научное наследие Герберта Спенсера: историко-социологический дискурс

в то же время уделял огромное внимание внутригрупповой сплоченности, фактором которой является подражание. Тем самым он выступил как предшественник Тарда, сделавшего «подражание» центральным понятием своей концепции. Наряду с тенденцией к подражанию Беджгот отмечал наличие противоположной тенденции: стремление людей отличаться от своих предшественников, что и обеспечивало возможность прогресса. Оптимальные условия прогресса, согласно Берджготу, возникают в тех обществах, в которых существовало правильное соотношение обеих тенденций: тенденции к изменчивости, открывающей путь нововведениям, и тенденции к подражанию, обеспечивающей социальную сплоченность. Одним из представителей социал-дарвинизма являлся австрийский социолог Людвиг Гумплович (1838–1909). По профессии Гумплович – теоретик права и государства, что и обусловило его концепцию. Общество он рассматривает исключительно с политической точки зрения. Его основные работы: «Раса и государство» (1875), «Расовая борьба» (1883), «Основы социологии» (1885), «Социология и политика» (1892), «Социологическая идея государства» (1892). По Гумпловичу, государство есть не что иное, как организация господства меньшинства над большинством, причем с течением времени этнические группы заменяются социальными классами. В отличие от Спенсера, основным элементом общества Гумплович признавал социальную группу, а не личность. Борьба социальных групп выступает у него основным двигателем истории. В этом плане его идеи напоминают марксистскую концепцию. Однако это лишь внешнее сходство, и между марксизмом и взглядами Гумпловича существовуют явные различия. Марксизм исходит из экономического принципа понимания общественной жизни и своим идеалом рассматривает социалистическое устройство. У Гумпловича же преобладает политическая точка зрения, он противник не только социализма, но и правового государства. По Гумпловичу, государство не может быть не чем иным, кроме как организа61

Позитивизм Герберта Спенсера в современном социологическом знании

цией господства меньшинства над большинством, а «право», как он считал, имеет значение лишь для упорядочения неравенства. Он вообще не допускал того, что когда-нибудь прекратится классовая борьба. Для него она является естественным и основным законом. Такой подход Гумплович назвал реалистическим и находил, что всякое другое представление на этот счет является ненаучным и содержит вредный оптимизм. Немаловажным моментом в его взглядах является то, что он одним из первых пытался освободить социологию от изучения несоциальных причин развития общественных процессов, вводя идею «социального детерминизма», и, конечно, его нельзя ставить в один ряд с авторами, переносящими полностью принцип «естественного отбора» и «борьбы за существование» в социологию. К социал-дарвинистам можно отнести американских социологов А. Смолла (1854–1926) и У. Самнера (1840–1910). Наиболее известными работами данных авторов являются «Общая социология» (1905) и «Обычаи» (1906). Если коротко, то взгляды Смолла сводятся к следующему: чтобы существовать, люди должны постоянно приспосабливаться к природным условиям. Географическая среда и биологическая природа человека порождают определенные потребности, принимающие в общественной жизни форму интересов. Понятие интереса, считал Смолл, играет в социологии такую же большую роль, как в физике понятие атома. По его мнению, интерес – это последний первичный момент, к которому можно свести человеческие действия. Со свойственной почти всем социологам этого периода любовью к классификациям Смолл подразделял все интересы групп: интересы, относящиеся к здоровью, благосостоянию, общению, познанию, красоте и справедливости. Комбинация этих интересов давала, по мнению Смолла, ключ к пониманию индивидуума. Он не противопоставлял понятия «индивид» и «общество» и рассматривал их в тесной связи. Общество для него – необходимое условие деятельности индивидов, а личность – центр психологических импульсов, которые полностью осознаются только в обществе.

62

Научное наследие Герберта Спенсера: историко-социологический дискурс

Социальное развитие, по Смоллу, совершается в непрерывной реакции между тремя главными факторами: природой, индивидом и учреждениями. Заимствовав у социал-дарвинизма идею конфликта интересов и зависимость общественного развития от природной среды, Смолл вместе с тем придал большое значение внутреннему психологическому миру человека, который он назвал «субъективной средой». Ряд идей Смолла впоследствии получил развитие в теориях социальной психологии. С точки зрения развития социологии особенно важно его убеждение, что социология должна давать практические рекомендации в форме «социальной технологии», призванной способствовать совершенствованию социальных институтов, ибо, как он считал, более совершенные институты (учреждения) дают и более совершенных индивидов. Наиболее влиятельным последователем Спенсера в США был Уильям Самнер (1840–1910), который своеобразно синтезировал в своих трудах идеи протестантской этики и принцип естественного отбора. Наиболее ярко социалдарвинизм Самнера проявился в его сочинениях 1870–90-х годов. Как уверял Самнер, социальная эволюция происходит автоматически, независимо от воли и желания людей. Поэтому, по его мнению, «величайшее безумие, на которое может быть способен человек, – это сидеть с бумагой и карандашом, составляя проект нового социального мира». Борьба за существование и выживание – естественный закон природы, который не только невозможно, но и не нужно изменять. Убеждая в естественности существующих порядков, Самнер доказывал, что капитализм – это «единственно здоровая экономическая система», а миллионеры – «продукт естественного отбора». Важнейшая работа Самнера «Обычаи» во многом является контрастной к его первым произведениям, хотя элементы социал-дарвинизма присутствуют и в этой работе. Она сыграла важную роль в развитии социологии, ибо здесь Самнер пытается объяснить происхождение и развитие некоторых важнейших групповых привычек и социальных форм жизни людей.

63

Позитивизм Герберта Спенсера в современном социологическом знании

Руководствуясь инстинктами, человек в своей борьбе за существование методом проб и ошибок выработал определенные, наиболее целесообразные формы поведения. В результате повторения эти формы поведения закрепляются, порождая у индивидов привычки, а у социальных групп – обычаи. Причем, по Самнеру, обычаи складываются первоначально в сознании и поступках сильнейших членов группы, а затем, благодаря подражанию, распространяются на всю группу и становятся обязательными нормами группового поведения. Затем освященные религиозными и иными табу обычаи приобретают значение нравов, которые пронизывают весь образ мышления группы, подчиняя себе отдельного индивида. Наиболее важные обычаи, лежащие в основе групповой солидарности, объективируются в общественных учреждениях (социальных институтах), имеющих не только теоретическую основу, но и определенную структуру, которая поддерживает идеи и дает средства (через аппарат) для претворения их в мир фактов и действий. Можно сказать, что Самнер одним из первых в социологии поставил вопрос о происхождении и роли обычаев и других форм стандартизированного социального поведения. Правда, Спенсер и многие другие исследователи уделяли большое внимание обычаям и нравам различных обществ, но этот подход носил у них преимущественно генетический описательный характер, в то время как Самнер задался целью выяснить их функциональные связи друг с другом и с социальной структурой. Он во многом заложил начало социологического анализа социальных норм и их роли в общественной жизни. Большое значение имеет и его политика изучения внутригрупповых и межгрупповых отношений в обеспечении конформизма в обществе. Итак, последователи органистической школы, обратившись к биологии, восприняли у нее понятие организма как функциональной системы, состоящей из дифференцированных единиц и имеющей определенную структуру. Однако сравнение общества с биологическим организмом, которое вначале применялось в качестве метода объяснения сложных процессов посредством более простых, нередко перерастало в отождествление с ним.

64

Научное наследие Герберта Спенсера: историко-социологический дискурс

Существенным недостатком натуралистической социологии является определенный фатализм, который вытекает из отсутствия в ее концепциях активносознательного, субъективного начала исторического развития. Параллельно биолого-эволюционной социологии, подчас и внутри нее складывается и к концу XIX столетия начинает преобладать новая тенденция в понимании социально-исторических процессов и закономерностей общественного развития, а именно, психологическая. Психология начала XIX века была исключительно психологией индивида и не принимала в расчет социальных процессов. В последней трети XIX века положение изменилось. С одной стороны, психологи обнаружили, что высшие психические функции невозможно свести к физиологическим процессам, и требуется учет сложных социальных факторов. С другой стороны, социологи, не удовлетворенные примитивными био­ органическими аналогиями, проявили растущий интерес к проблемам мотивации и психологическим механизмам социального поведения. В результате слияния этих двух встречных движений сложилось то, что мы условно называем психическим направлением в социологии. Суть психологизма можно кратко свести к следующему. В природе человека заложены определенные психические особенности в виде потребностей, интересов, желаний, различного рода эмоций и идей, реализация которых неизбежно связана с общением людей друг с другом. Причем в ходе психологического взаимодействия возникают новые социальные феномены, которых нет у человека вне общения и взаимодействия. Интерес к проблемам мотивации поведения человека, его психологическим механизмам породил несколько разновидностей психологического направления. Объединяющим моментом для всех их был главный принцип – искать ключ к разгадке в психологии. Следует отметить, что попытки интерпретировать социальные явления психологическими факторами и использовать психологию на «службе» социологии предпринимались и О. Контом, и Дж. С. Миллем, и Г. Спенсером, и многими другими исследователями. Более 65

Позитивизм Герберта Спенсера в современном социологическом знании

того, А. Смолл и У. Самнер обратили внимание на то обстоятельство, что социальное взаимодействие людей порождает специфические формы коллективного сознания – обычаи, нравы, традиции. Какова природа этих явлений, можно ли их понять на основе традиционной, индивидуальной психологии или для этого необходим иной психологический подход? В этом плане можно отметить, что основополагающей ориентацией психологического направления в социологии становилась не психология отдельного человека, а психология коллективная, или социальная. Поскольку очевидно, что кроме психических процессов, проявляющихся в деятельности отдельных людей, существуют и возникают процессы, которые обусловливаются духовным взаимодействием между людьми. Психологическое объяснение социальных процессов не требовало немедленного разрыва с идеями биолого-эволюционной школы. Первоначально речь шла только о том, чтобы дополнить эволюционистскую схему изучением психологических механизмов развития и функционирования общества. Причем сами эти механизмы трактовались весьма широко и аморфно. Вслед за Спенсером представители «психологического эволюционизма» – американские социологи Лестер Франк Уорд (1841–1913) и Франклин Генри Гиддингс (1885–1931) – рассматривали развитие общества как часть космической эволюции, каждая последующая ступень которой аннулирует достижения предыдущей. Однако если сторонники биологической ориентации считали социальную эволюцию непосредственным продолжением и частью органической и подчеркивали в ней черты автоматизма, то психоэволюционисты видели в усложнении форм общественной жизни результат развития сознательного начала, выдвигая, в противоположность спенсеровскому laissez-faire, лозунг «направленной эволюции», т. е. разумного управления социальными процессами. Основателем психологического эволюционизма в американской социологии считается Лестер Ф. Уорд. Им написаны работы: «Динамическая социология» (1883), «Психологические факторы цивилизации» (1897), «Очерки социологии» (1901). Уорд принимал многие положения Конта и Спенсера, но 66

Научное наследие Герберта Спенсера: историко-социологический дискурс

отвергал свойственный Спенсеру биологизм и взгляд на развитие общества как на чисто естественный процесс. Как считал Уорд, социальная эволюция у Спенсера есть по существу дела эволюция безличная, она выступает как саморазвитие общества, в котором сознательной и целесообразной деятельности людей как бы совершенно нет места. Уорд критикует Спенсера за то, что его эволюция является процессом чисто генетическим, как будто в истории общества все делается силой одной природы и нечего не производится человеком. Уорд считал, что применительно к человечеству спенсеровский принцип космической эволюции должен быть дополнен ценностной идеей прогресса. Социальные институты – результат развития, скорее, психических, чем витальных сил. Уорд отрицательно относится к идее Спенсера проводить постоянные аналогии между обществом и организмом. В целом идею биолого-эволюционной школы американский социолог называет не только теоретически ложной, но и практически вредной. Уорд полагал, что в основу социологии должны быть положены принципы психологии, а не биологии, и сосредоточил свое внимание на изучении психологических механизмов общественной жизни. По Уорду, с возникновением человека первоначально единая эволюция раздваивается, и спонтанное развитие стихийных сил, которое он называл генезисом, дополняется осознанными действиями человека, преследующего определенные цели. Эту сознательную сторону эволюции Уорд называет «телезисом». Иными словами, Уорд проводит грань между «естественным» прогрессом, обусловленным слепым действием всеобщих законов эволюции, и прогрессом «искусственным», связанным с активной деятельностью людей. Его идеи получили развитие в работах Франклина Генри Гиддингса. За долгую научную деятельность (его первая книга «Принципы социологии» вышла в свет в 1896 году, а последняя «Цивилизация и общество» издана посмертно в 1932 году) взгляды Гиддингса прошли длительную эволюцию. Он своеобразным способом охватил психологический подход к исследованию общества, анализировал социальную структуру общества, дал широкий ана67

Позитивизм Герберта Спенсера в современном социологическом знании

лиз социальных процессов и общественных изменений, а также использовал в своей научной деятельности как качественные, так и количественные методы обработки социальной информации. Подобно своему соотечественнику Л. Уорду, Гиддингс в своей теории познания исходил из того, что спенсеровская социология сформулировала прежде всего «физическую философию общества», дала чисто «физическое», «объективное объяснение», которое должно быть дополнено «объяснением субъективным». По его словам, социология должна объяснять свой предмет, с одной стороны, фактами сознания, с другой – некоторым физическим принципом. Причем, как считает Гиддингс, «субъективный и объективный процессы должны быть неразлучными». Следует отметить, что психологическое направление было шагом вперед как в логико-методологическом плане, связанном с пониманием и исследованием феномена «социальная реальность», так и в построении теоретической концепции общественного развития. Так, в отличие от биологизаторских тенденций органической школы, представители психологического направления видели в усложнении форм общественной жизни результат развития сознательного начала и направленной эволюции, т. е. разумного управления социальными процессами. Высшая, собственно человеческая ступень эволюции характеризовалась не действием слепых сил природы и появлением идеальной цели. Более того, будущее человечества связывается с преодолением индивидуального целеполагания, с его переходом к «коллективному телезису», носителем которого выступает государство, обеспечивающее сознательную кооперацию индивидов. В недрах этой школы зародились многие идеи эмпирической социологии, методы и техника проведения социологических исследований. В истории социологии Э. Дюркгейм (1856–1917) представляет новую и важную главу ее развития. Он практически первым попытался теоретически обосновать и выделить специфический предмет научного изучения социологии – «социальную сферу». Им разработаны методология и методы социологических исследований. Этому, в частности, посвящена его работа «Правила социоло68

Научное наследие Герберта Спенсера: историко-социологический дискурс

гического метода» (1895) в русском переводе «Метод социологии» (1899), что позволило подвести под социологическую науку базу эмпирических исследований и акцентировать внимание на ее прикладном характере. Об этом говорит его фундаментальный труд «Самоубийство. Социологический этюд» (1897), русский перевод которого осуществлен в 1912 году. Хотя социология Дюркгейма в целом направлена против биологических и психологических интерпретаций социальной жизни, он испытывал несомненное влияние биоорганического направления в социологии, прежде всего Г. Спенсера, хотя влияние это двойственно. С одной стороны, многие свои концепции Дюркгейм разрабатывал в полемике с идеями Г. Спенсера, т. е. можно говорить об «отрицательном» влиянии, когда идеям предшественника противопоставляются идеи последователя. Например, индивидуализму Спенсера противопоставлялись идея «коллективности», примат общества над личностью и т. д. С другой стороны, в исследованиях Дюркгейма отчетливо проявилось и положительное влияние идей Спенсера. Это прежде всего относится к структурно-функциональной стороне социологии Дюркгейма, т. е. к анализу общества как органического целого, в котором каждый институт играет определенную функциональную роль, а также к эволюционистской стороне его теорий. Тенденция Дюркгейма использовать «элементарные формы» как модель понимания развитых общественных структур, а также известная этнографическая ориентация его социологии в значительной степени определялись подходом Спенсера. В работе «Курс социальной науки» Дюркгейм писал: «Теория Спенсера при умелом использовании очень плодотворна. Спенсер определял объект социальной нации более точно, чем Конт. Он уже не говорит об обществе в общей и абстрактной форме, а выделяет различные социальные типы, которые классифицирует по разнообразным группам и подгруппам; и чтобы обнаружить искомые им законы, он не выбирает один из этих типов, игнорируя другие, но считает, что все они имеют одинаковый интерес для ученого. Если мы хотим постигнуть общие законы социальной эволюции, то ни одним типом мы 69

Позитивизм Герберта Спенсера в современном социологическом знании

не можем пренебречь». Далее Дюркгейм продолжал: «С другой стороны, он (Спенсер) уже не решает социологическую проблему с той туманной общностью, которая сохранялась у Конта, но выделяет в ней отдельные вопросы, которые рассматривает один за другим. Именно так он последовательно изучает семью, церемониальное управление, политическое управление, церковные функции и т. д.» [Дюркгейм 1995: 182]. От положительных характеристик Дюркгейм переходит к критическим замечаниям, где указывает недостатки работ Спенсера. Он пишет: «К сожалению, выполнение этой прекрасной и обширной программы не соответствует полностью содержащимся в ней обещаниям. Причина этого заключается в том, что Спенсер, точно также как Огюст Конт, занят меньше трудом социолога, чем философа. Социальные факты не интересуют его сами по себе; он изучает их не с единственной целью познать их, но для того, чтобы проверить на них разработанную им великую гипотезу, которая должна объяснить все на свете» [Дюркгейм 1995: 183]. Дюркгейм объяснял: «Прежде чем приступить к решению этих великих вопросов, надо было бы сначала решить огромное множество других, специфических и частных, вопросов, поставленных лишь совсем недавно. Как можно найти важнейшую формулу социальной жизни, когда мы еще не знаем, каковы различные виды обществ, основные функции каждого из этих видов и каковы их законы. Спенсер, правда, думает, что может одновременно решать эти две категории проблем; непосредственно осуществлять анализ и синтез; создать науку и в то же время сделать из нее философию. Но не является ли подобное предприятие чересчур смелым? И как оно осуществляется? Спенсер наблюдает факты, но слишком поспешно; его подгоняет привлекающая его цель. Он проходит через массу проблем, но на каждой из них останавливается лишь на мгновение, хотя среди них нет ни одной, которая бы не была чревата серьезными трудностями. Его «социология» – это как бы взгляд на общества с птичьего полета» [Дюркгей 1995: 183]. Дюркгейм считал, что «ценность свободы обусловлена приносимыми ею результатами. Будучи необходимой для того, чтобы позволить индивиду 70

Научное наследие Герберта Спенсера: историко-социологический дискурс

устраивать согласно своим потребностям свою личную жизнь, дальше она не распространяется. За пределами этой первой сферы существует другая, гораздо более обширная, в которой индивид действует также в направлении целей, которые его превосходят и даже чаще всего остаются ему неведомыми. Здесь, очевидно, он не может уже обладать инициативой в своих действиях, но может лишь быть их объектом. Индивидуальная свобода оказывалась, таким образом, всегда и везде ограниченной социальным принуждением, выступающим в форме обычаев, нравов, законов или всякого рода правил. А поскольку, по мере того как общества становятся более объемистыми, сфера действия общества растет вместе со сферой действия индивида, то мы вправе упрекнуть Спенсера в том, что он увидел только одну сторону реальности, и возможно, наименьшую, а также в том, что он проигнорировал в обществах собственно социальный аспект» [Дюркгейм 1995: 184]. На рубеже двух веков позиция классического позитивизма испытывает значительные теоретико-методологические трудности в объяснении общественной жизни. Все более настойчивыми и основательными становятся тенденции подвести философское основание под отрицание принципов натурализма и естественнонаучных методов познания социально-исторической реальности, найти специфические методы познания социо-гуманитарных наук. Идея развития усвоена западным обществоведением XIX века в весьма упрощенном виде. Эволюция понималась чаще всего как ортогенез, т. е. движение к некоторой изначально поставленной цели. По мере того, как обнажались социальные антагонизмы, этот ортогенез подвергался все более резкой критике. При этом под огнем критики нередко оказывался вообще историзм как идея направленности социального процесса. Позитивистский эволюционизм справедливо упрекали за натурализм, механицизм и недооценку «человеческого фактора». Раньше всего эта антиэволюционистская тенденция появилась в философии истории, в сочинениях Артура Шопенгауэра, Якоба Буркгардта, Николая Яковлевича Данилевского и Фридриха Ницше, не затрагивая социологию в 71

Позитивизм Герберта Спенсера в современном социологическом знании

собственном смысле слова. Однако вскоре антиэволюционистские настроения проникли в антропологию и этнографию, с которыми социология XIX века была теснейшим образом связана. Историко-эволюционная социология пыталась выразить в своих схемах общее направление и закономерность исторического процесса. Но по содержанию она глубоко антиисторичная. Исходя из идеи о прямолинейном эволюционном развитии, позитивисты предполагали, что все народы проходят одни и те же стадии и что при одинаковых природных и социальных условиях всегда одинакова культура, политические учреждения и т. п. Такой подход был в известной мере плодотворным, позволяя четко выделить основные линии развития. Но в нем заложена опасная односторонность: непонимание многообразия форм и вариантов социального развития, тенденция подчинять факты слишком простой схеме. Сравнительно-исторический метод превращался при этом в средство некритического сбора фактов для подкрепления априорной схемы и только. Отсюда постоянные конфликты и нескончаемые споры между социологами и историками. Социологи обвиняли историков в «детской привязанности» к хронологии и единичным фактам, в переоценке роли «великих людей» и непонимании закономерности общественного развития истории, в свою очередь те не менее обоснованно критиковали социологов за механицизм, увлечение произвольными обобщениями, натяжки и схематизм. Развитие антропологии и этнографии опровергло упрощенные эволюционистские схемы и выявило неадекватность сравнительного метода. Этнографический материал ясно показывал, что связь между материальной жизнью общества и его культурой вовсе не однозначна, что один и тот же базис может порождать в зависимости от конкретных условий многообразные формы надстройки и что нельзя, говоря о конкретных обществах, не учитывать фактов взаимодействия и взаимного влияния народов. Разумеется, факты диффузии культуры признавались и раньше. Крупнейший эколог-эволюционист Э. Тайлор даже написал ряд статей о закономер72

Научное наследие Герберта Спенсера: историко-социологический дискурс

ности распространения культурных черт. Однако культурные заимствования интерпретировались им в духе эволюционизма. На рубеже ХХ века положение изменилось. Ведущим направлением в этнографии постепенно становится диффузионизм, представители которого – Лео Фробениус (1873–1938), Фриц Гребнер (1877–1934), Грэфток Элиот Смит (1871–1938) и др. – ставят во главу угла не генезис, а процессы распространения культуры. Диффузионистская ориентация в этнографии и культурологии дала ценнейшие исследовательские результаты. Но, будучи естественной реакцией на крайности эволюционизма, диффузионизм нес в себе опасность потери основных линий развития. Тезис, что культура распространяется главным образом путем заимствований, исключал создание обобщающей генетической теории культуры. Культурно-историческая школа в этнографии пыталась выделить какие-то автономные «культурные круги», или «области». Постепенно в противоположность как эволюционизму, так и диффузионизму в качестве руководящего принципа выдвинулся функционализм, согласно которому, объяснения каждой культуры нужно искать не в стадиях эволюции и не во внешних влияниях, а во внутренней целостности и функциональной взаимозависимости элементов самой этой культуры общества. Выдающийся американский антрополог Франц Боас (1858–1942) подчеркивал, что нельзя изучать отдельно эволюцию или диффузию отдельных элементов культуры, искусства, потому что их значение определяется их местом в системе культуры как целого. Культура и образ жизни любого общества должны изучаться не как частный случай или стадия единого эволюционного процесса и не как продукт более или менее случайных внешних влияний, а как самостоятельная конкретная целостность, которая должна быть понята в ее внутреннем единстве. Но одностороннее увлечение этим методом вскоре привело к новой беде: этнологи начали забывать об исторической перспективе и о существовании, кроме данного народа, человечества. История, развитие, закономерность исчезли, а вместе с ними исчезла и возможность оценки и сравнения различных культур. Если старый эволюционизм грешил недооценкой специфической ценности «примитивных» 73

Позитивизм Герберта Спенсера в современном социологическом знании

культур, рассматривая их лишь как этап в подготовке европейской цивилизации, то теперь, напротив, все культуры и социальные формы были объявлены исторически равноценными, а изучение их генезиса – бесплодным. Не менее важные последствия для общественных наук имела совершившаяся на рубеже ХХ века революция в физике, которая до основания разрушила старые метафизические представления не только о физическом мире, но и о самой науке. Большинству ученых и философов XIX века ньютоновская физика представлялась абсолютно правильной картиной мира, в которой вся реальность сводилась к расположению и движениям атомов. Исходя из лаплассовского механического детерминизма, ученые полагали, что если бы было известно точное расположение и движение материальных частиц в данный момент, то было бы возможно на основе законов механики вычислить всю предшествующую и последующую эволюцию мира. Этот примитивный механицизм вдребезги разбит физикой ХХ века. Революция, начавшаяся в физике, естественно, не остановилась на этом. Появление неэвклидовой геометрии и теории множеств вызвало кризис в математике, так как выяснилось, что основания даже этой точнейшей из наук вовсе не являются самоочевидными, как полагали в XIX веке. Серьезные сдвиги пережили химия, биология и другие отрасли естествознания. Кризис физики вызвал потрясение и в науках о человеке – в истории, психологии и социологии. Не могло остаться в стороне от этого движения и обществоведение. Натурализм и эволюционизм позитивистской социологии покоились, хотя сами ученые этого и не сознавали, именно на ньютоновской физике. Детерминизм, который они защищали, был типичным лаплассовским детерминизмом. Революция в физике, показавшая ограниченность и недостаточность этих представлений, нанесла тяжкий удар механицизму в обществоведении. Даже не отказываясь от использования терминов физики, механики, биологии при рассмотрении общественных явлений, социологи вынуждены были учесть изменения, совершившиеся в этих отраслях знания.

74

Научное наследие Герберта Спенсера: историко-социологический дискурс

В конце XIX века философская мысль уже отчетливо осознала растущее несоответствие между научно-техническим прогрессом и развитием духовных, этических и эстетических ценностей. Кроме того, углубляющаяся специализация научного знания, вызывая все большее дробление дисциплин, с новой силой ставила проблему интеграции знания, воссоздания целостной картины мира, своего рода метанауки (вопреки позитивистскому тезису, что наука – сама себе философия). Наконец, в конце XIX века чрезвычайно обострился интерес к специфике и соотношению естественных и гуманитарных наук. Чем строже становились методы точного естествознания, тем больше они контрастировали с традиционными методами гуманитарных наук. Позитивисты объясняли этот разрыв исключительно «незрелостью» гуманитарных дисциплин, которые еще как бы не достигли уровня подлинной науки. Но в противоположность этой установке никогда не умолкали голоса, утверждавшие, что естественнонаучные понятия и методы по самой сути своей не способны отразить сложность человеческого мира. Кризис физики способствовал укреплению и оживлению этой антинатуралистической, антипозитивистской ориентации, уходящей своими идейными корнями в идеалистический историзм романтиков. Если натурализм расценивал все формы человеческого познания и саму жизнь по критериям эмпирической науки, то антинатуралистические течения в философии ставили своей целью критику науки, установление границ ее эффективности и применимости в свете каких-то общих человеческих, жизненных или этических ценностей. Эта «критика нации» была весьма неоднородна по своим целям и содержанию. Одни авторы использовали кризис физики для того, чтобы доказать общую несостоятельность научного мировоззрения, противопоставляя ему подновленный иррационализм. Другие не ставили под сомнение значимости и эффективности науки как таковой, выступая только против позитивистских иллюзий насчет науки. Как видно, философские основания западной социологии XIX века были неоднородны. Наряду с позитивизмом в ней пользовались влиянием и другие, 75

Позитивизм Герберта Спенсера в современном социологическом знании

откровенно идеалистические течения. В общественном сознании XIX века социология чаще всего ассоциировалась с позитивизмом и натурализмом, и критика ее развертывалась поэтому под флагом «антипозитивизма». Справедливая критика вульгарного механицизма, натурализма и эволюционизма переплеталась, таким образом, с идеалистической реакцией, направленной прямо или косвенно против материализма. Недаром «антинатуралистские» концепции называют также неоидеалистическими. Историки социологии давно определили главные линии этой полемики. Позитивисты и неоидеалисты были в равной мере враждебны спекулятивным построениям традиционной онтологической философии истории и подчеркивали опытный, эмпирически-конкретный характер социального познания. Но они по-разному понимали его природу и функции. Позитивизм защищает принцип единства научного знания, стремясь распространить на общественные явления естественнонаучные методы исследования (натурализм). Антипозитивистские течения, напротив, подчеркивают специфику социальных объектов и методов познания, противопоставляя общественные науки естественным. Позитивизм стремится всюду выделять общее, повторяющееся, единообразное, пренебрегая специфическим, индивидуальноконкретным. Неоидеализм, следуя романтической традиции, ставит во главу угла познание индивидуального, будь то отдельная личность или историческая эпоха. Позитивизм стремится свести качественное многообразие явлений к сумме относительно простых элементов или законов. Неоидеализм предпочитает элементному анализу синтетическое обобщение, типологизацию различных «органических целых». Позитивизм стремился представить общественную жизнь как более или менее автоматическое взаимодействие безличных социальных факторов и сил. Его противники, наоборот, искали везде субъективное, индивидуальноличностное начало. Их интересовали не столько объективная детерминация социальных явлений, сколько их «внутренние» двигатели – смысловое содержание поступка, мотивы и сознательная ориентация действующего лица на те 76

Научное наследие Герберта Спенсера: историко-социологический дискурс

или иные нормы, ценности. Для позитивистов ведущей общественной наукой была «обобщающая» социология, а «описательная» история рассматривалась ими в лучшем случае как вспомогательная дисциплина. Для неоидеализма, наоборот, наибольший интерес представляла история, социология же отходила на задний план, а то и вовсе объявлялась не нужной. В сфере гносеологии неоидеализм в противоположность позитивистскому объективизму выдвигал на первый план проблему познающего субъекта: что он собой представляет, где гарантии общезначимости его выводов, как соотносится познавательная деятельность с практической и т. д. Из множества идеалистических течений, участвовавших в методологической дискуссии в начале ХХ века (немецкое и итальянское неогегельянство, интуитивизм Анри Бергсона, феноменология Эдмунда Гуссерля и др.), наибольшее непосредственное влияние на теорию и практику общественных наук этого периода оказали философия жизни Дильтеля и неокантианство. В современной западной социологии отношение к Г. Спенсеру неоднозначное. В основном принципы классического эволюционизма оцениваются отрицательно. Но с ростом интереса к проблемам социального развития возрождается интерес и к самой идее социальной эволюции, к творческому наследию Г. Спенсера, что нашло выражение в формировании особого направления «неоэволюционизма» (Дж. Стюард, Дм. Шимкин, Л. Чайм, Т. Чайлд и др.). Историческая справедливость требует признать, что классический эволюционизм оказал значительное влияние на духовную и научную жизнь своей эпохи, способствовал введению в общественные науки проблематики социальных изменений, сближению общественных и естественных наук, приданию социологии статуса науки, стимулировал развитие целого ряда социологических школ и направлений. Наряду с марксизмом это был первый опыт сочетания историкоэволюционного и структурно-функционального подходов к анализу общественных явлений [Критика современной теоретической социологии, 1977: 52]. В качестве продолжения теории эволюции Спенсера в ХХ веке стало развиваться новое направление, названное неоэволюционизмом. Этот тер77

Позитивизм Герберта Спенсера в современном социологическом знании

мин с 50-х гг. ХХ века применяется в англоязычном обществоведении для обозначения разных вариантов ревизии идей классического эволюционизма XIX века. Выделяют три главных вида неоэволюционизма: неодарвинизм, или «культурный селекционизм», «культурный материализм», эволюционный функционализм. Неодарвинизм, пропагандируемый новой социобиологией, рассматривает общества как совокупность изменчивых дискретных явлений и свойств (например, форм политической власти, типов поведения, институтов родства, брака, наследования и т. д.). Социокультурные вариации среди них возникают потому, что при передаче культуры от поколения к поколению и от человека к человеку случались ошибки и новации, аналогичные генетическим мутациям. Некоторые вариации были лучше других приспособлены к социальной – или природной, опосредствованной культурой – среде. Направление социальной эволюции оказывалось результатом избирательного воздействия среды на случайные процессы возникновения инноваций в обществе. Это позволяло обойти ключевую для функционализма проблему прямого объяснения того, как люди в общественных группах порождали функционально и адаптивно эффективные институты. Все, что было нужно, это разнообразие вариаций (новых случайных сочетаний социокультурных свойств) как сырья для эволюции и естественного отбора, устраняющего плохо адаптированные сочетания путем проб и ошибок. Против концепции эволюции Спенсера и неодарвинизма был выдвинут ряд серьезных возражений. Механизм биологического наследования, производный от дифференцированного размножения и смертности отдельных особей, в корне отличался от информационно-смыслового наследования (передачи) культуры независимо от органической жизни индивидов. В обществах, где процессы воспроизведения и самосохранения, онтогенез и филогенез неразличимы, не было и не могло быть материальной «основной единицы» социального воспроизведения, сравнимой с геном, а значит, не было и соответствующих единиц отбора. Бесплодны поиски «социальных генов», «атомов культуры», в качестве общезначимых единиц информации («культурных инструкций», 78

Научное наследие Герберта Спенсера: историко-социологический дискурс

«образов культурной памяти», «идей» и пр.), конкурирующих в борьбе за выживание. На роль «культурогенов» мог претендовать любой аналитический аспект мысли или поведения, так как до сих пор никто не указал критериев их выделения и отличия от других похожих «единиц». Спенсер в общих чертах указывал лишь на то, что в древних обществах основной единицей считалась семья, тогда как позднее такой единицей стал признаваться конкретный индивид. На самом деле имело смысл говорить лишь об «основных единицах» определенных социальных подсистем (для демографической совокупности такой единицей являлся индивид, для подсистемы родства – роль известного типа и т. д.). Искусственная всеобщая единица игнорировала бы эти подсистемы, т. е. сложную организацию общества [Критика философских и социологических концепций культуры 1986]. Применение модели случайного отбора к эволюции даже простейших обществ как целому встречало непреодолимые трудности, ибо число возможных комбинаций дискретных свойств невообразимо огромно, а время эволюции (не более 10 тыс. лет после одомашнивания животных и начала земледелия) и число известных за это время исторических обществ слишком малы. Для действия случайного отбора в спенсеровском смысле здесь не было ни времени, ни материала, чтобы объяснить высокий темп эволюции. Не было глубоких сходств между мутацией как источником биологической изменчивости и социальным изобретением (нововведением), целенаправленно реагирующим на запросы извне и способным к взаимодействию и распространению в других общественных «организмах». Если биологическую вариацию уместно рассматривать как случайное событие, которое могло при наличии достаточного времени произвести среди миллиардов особей новые виды на протяжении миллионов поколений, то социальная «вариация» рассматривалась как продукт конкретного общества и определенных культурных традиций и, как правило, была очень далека от слепой случайности. Концепции неоэволюционизма изначально исходили из направленности социальной эволюции, обусловленной так или иначе понимаемой структурной 79

Позитивизм Герберта Спенсера в современном социологическом знании

организацией общества. Они были ближе к спенсеровскому обобщенному понятию эволюции как движения от однородности к большому разнообразию, от простых к сложным формам организации, к большему разнообразию, к локальной специализации форм и т. п., как указывал выше Спенсер. В отличие от теории эволюционизма XIX века в неоэволюционизме все эти особенности эволюции обосновывались не как онтологический закон, а как полезное эмпирическое обобщение. «Культурный материализм», особенно заметный с середины ХХ века в американской культурантропологии и археологии (Л. Уайт, Г. Чайлд, М. Салинс, Э. Сервис, М. Харрис и др.), больше других стал внимателен к развитию технико-экономической базы культуры, к технологическим реакциям общества на требования среды, к влиянию эффективности потребления энергии на социальные институты и т. п. Не отрицая важности естественного отбора, этот вид неоэволюционизма при установлении направления эволюции переносил центр тяжести на взаимодействие между различными аспектами общества, один из которых признавался ключевым по отношению к другим. Например, Салин и Сервис под влиянием биолога Дж. Хаксли предложили различать специфическую эволюцию, характеризуемую возрастающей дивергенцией и адаптивной специализацией конкретных обществ, и общую эволюцию, выражающую тенденции развития человеческой культуры в целом, но не тождественную «прогрессу человечества», как он понимался в биологии XIX века. Большой «эволюционный потенциал» они приписывали культурным типам, которые предварительно имели относительно обобщенные, а не высокоспециализированные адаптивные характеристики [Современная западная социология 1990: 220]. Эволюционный функционализм (Т. Парсонс, Н. Смелзер, С. Эйзенштадт) был ориентирован на модель развития не популяции (как неодарвинизм), а организма. Общества выступали естественно адаптированными, функционально интегрированными системами, где новации появлялись и выживали потому, что удовлетворяли функциональным требованиям общества как целого, тем 80

Научное наследие Герберта Спенсера: историко-социологический дискурс

самым определяя и направление эволюционного процесса. Здесь главное затруднение заключено в процессе: как, посредством каких социальных процессов массы индивидов, каждый из которых не осознавал всех последствий своей деятельности, тем не менее развивал «нужные» инстинкты адаптивного и функционального значения, которых в обществе не понимали. Однако структурный функционализм, расцвет и доминирующая позиция которого в западной социологии приходятся на 50–60 гг. XX столетия, вновь возрождает многие идеи Г. Спенсера, касающиеся понимания общества как целого организма, общественной эволюции как медленного качественно однородного, непрерывного процесса [Осипова 1995: 26]. Основные ответы сторонников эволюционизма восходят к известным в истории социологии решениям, обнаруживающим свою уязвимость для критики. Неоэволюционизм охотно использовал принципы дифференциации и интеграции Спенсера и Дюркгейма в качестве формулы общих структурных закономерностей разнородных изменений. Так, Парсонс выделял пять стадий в общей социальной эволюции, каждая из которых характеризовалась определенным уровнем дифференциации и способом социальной интеграции. Сравнительно недавно этот подход преобладал в теориях модернизации. Критические поправки в него вносили: отказ от «органических иллюзий», функционализма, т. е. от представлений о фактуре общества как цельной ткани, где обязательно действовали непосредственные и тесные связи между различными сферами общественной жизни и развития.

5. Влияние Г. Спенсера в России

Р

усские первыми стали переводить сочинения Г. Спенсера на свой язык. Несколько ранних статей философа было опубликовано в России уже в середине 60-х годов XIX века. Эти статьи впоследствии вошли в первый том его знаменитых «Опытов». В нашей стране он целиком был издан 81

Позитивизм Герберта Спенсера в современном социологическом знании

уже в 1866 году. После появления произведений Г. Спенсера в английской печати русские учёные сразу же старались их перевести и нередко в том же году издавали в России. Так, «Основания науки о нравственности» (ч. 1) были изданы в Англии в 1879 году. Уже в 1880 году, т. е. всего через год, они были опубликованы в России. «Основания этики» (ч. 2, 3) были изданы в Англии в 1893 году, а в России они появились уже в 1896 году. За полвека эти работы Г. Спенсера переиздавались в нашей стране в виде статей, книг множество раз: в 1880, 1896, 1899 годах и т. д. Некоторые сочинения Г. Спенсера при этом переводили несколько переводчиков. Например, «Воспитание» в 1881 году было переведено Е. Сысоевой, в 1894 году – Н. Фёдоровой, в 1898 году – М. А. Лазаревой, в 1900 году – М. Гловацкой, «Этика половых отношений» из «Оснований этики» в 1898 году была переведена А. Самойловым и издана в Киеве, в том же году переведена Л. А. Золотарёвым и издана в Москве, в том же году переведена Л. Гольдмерштейн и издана в Санкт-Петербурге, в 1899 году переведена Н. Де Андре и издана снова в Санкт-Петербурге. Издание произведений Спенсера в России было коммерчески выгодным, поскольку он быстро стал популярен в самых широких кругах русских читателей. Можно сказать даже, что в конце XIX века сочинения и идеи Г. Спенсера стали сильным фактором духовной жизни России. В это время со Спенсером по количеству переводов могли соперничать только немцы К. Маркс и Г. Зиммель. Так, за вторую половину XIX столетия в России переведено и издано около 40 работ Спенсера, около 30 работ К. Маркса и Г. Зиммеля [Голосенко 1996: 6]. Одновременно за издание спенсеровских сочинений брались сразу несколько издательств. Например, «Основания науки о нравственности» (ч. 1) выпускались в 1880 году издательством журнала «Мысль» в виде нескольких статей. В том же году эта работа вышла отдельной книгой в издательстве И. И. Билибина. Большинство произведений Спенсера выдержало несколько изданий: «Социальная статика» (в 1872 и в 1906 гг.), «Основания социологии» (в 1877 и в 1899 гг.), «Воспитание» (в 1877 г., до 1913 года переиз82

Научное наследие Герберта Спенсера: историко-социологический дискурс

давалось 11 раз!). На протяжении всего 1873 года в журнале «Знание» отдельными статьями печаталось «Изучение социологии», а 1875 и 1899 годах оно переиздавалось целиком. В 1880 году также в виде отдельных статей в издательстве журнала «Мысль» выходили под редакцией Л. Е. Оболенского «Основания этики», статьи из этой работы издавались вновь в 1898 году в Киеве в издательстве Ф. А. Иогансона, а полностью «Основания этики» вышли в столице в 1899 году под редакцией Н. А. Рубакина. Издавались отдельно и некоторые главы из «Оснований этики». Например, в 1887 году в журнале «Научное обозрение» в виде нескольких статей была опубликована работа «Справедливость». Повторно она публиковалась там же в 1894 году, а в 1898 году вышла отдельной книгой в типографии А. А. Пороховщикова. «Основные начала» выходили в печать трижды: в 1867 году – под редакцией Н. Л. Тиблена, в 1897 году – под редакцией Л. Ф. Пантелеева, в 1899 году – под редакцией Н. А. Рубакина. «Опыты, научные, политические и философские» печатались дважды: в 1866 году – под редакцией Н. Л. Тиблена, в 1899 году – под редакцией Н. А. Рубакина. «Основания биологии» вышли в 1869 году под редакцией П. А. Хлебникова, в 1870 году под редакцией Н. П. Полякова, в 1899 году под редакцией Н. А. Рубакина. Статья «Грядущее рабство» во второй половине XIX столетия переиздавалась четырежды: в 1884, 1894, 1896 и в 1908 годах. При этом различные издательства выпускали её под разными названиями: под названием «Грядущее рабство» статья вышла в издательстве Л. Е. Рябченко в 1884 году, под названием «От свободы к рабству» – в типографии Соколовского и Минскера в 1894 году, под названием «О душе и доводы против социализма» – в Губернской типографии города Самары в 1896 году. Под разными названиями отдельно публиковалась и глава «Этика половых отношений» из «Оснований этики»: под этим названием она была издана в 1898, 1899 и 1901 годах, под названием «Формы половых отношений» – в 1900 году, под названием «Развитие половых отношений» – в 1899 году, а под названием «Целомудрие, браки, родительство» – в 1898 году. «Научные основания нравственности» изданы И. И. Билибиным 83

Позитивизм Герберта Спенсера в современном социологическом знании

в 1896 году отдельно в трёх частях, а в 1899 году они вошли в Полное собрание сочинений Спенсера под общей редакцией нашего известного социолога книги Н. А. Рубакина. Надо сказать, что многотомные Собрания сочинений английского мыслителя издавались в России неоднократно, чем не мог похвастать ни один зарубежный социолог, кроме К. Маркса, да и то после революции, когда к власти пришли его поклонники. В России относительно социологии Г. Спенсера в целом определились три главных направления критической мысли: 1) органицизм Г. Спенсера и предлагаемые им методы исследования в социальной науке; 2) государство и личность в системе Г. Спенсера; 3) этика Г. Спенсера и теория воспитания. Идеи органицизма Спенсер изложил в трёх своих сочинениях: «Опыты, научные, политические и философские» (в Англии – в 1858 году (т. 1), в России – в 1866 году); «Социальная статика» (в Англии – в 1850 году, в России – в 1872 и 1906 годах); «Основания социологии» (в Англии – в 1876 году (т. 1), в России – в 1876 году), третий том «Социологии» (в Англии – в 1885 году, в России – в 1887 году). Кроме того, свои взгляды относительно органицизма Спенсер высказал в двух менее значительных произведениях: в «Основных началах» и в «Основаниях биологии». Первое сочинение вышло в свет на родине учёного в 1862 году, в России – в 1869 году, а второе появилось в Англии в 1864 году, в России – в 1870 году. Идеи о необходимых методах исследования в социологической науке Спенсер изложил в своём знаменитом произведении «Изучение социологии», которое первоначально вышло в США в 1873 году и в том же году было опубликовано на русском языке в России. Что же касается проблемы «Государство и личность», то в России по данной тематике были популярны две знаменитые работы Г. Спенсера: «Личность и государство», которая издана в Англии в 1884 году, и «Справедливость» (1879), которая впоследствии стала частью «Оснований этики». Как и 84

Научное наследие Герберта Спенсера: историко-социологический дискурс

большинство произведений автора, книги быстро раскупались. В 1884 году на русский язык переведена только статья «Грядущее рабство». Целиком книга появилась лишь в 1908 году. Задержка была обусловлена цензурой, которая установила множество ограничений и на другие спенсеровские издания. Свои этические воззрения наиболее полно Г. Спенсер представил в работе «Основания этики» (ч. 1 – 1879 г., ч. 2, 3 – 1893 г.). Ранее эти вопросы он рассматривал в труде «Социальная статика» (1850). Относительно вопросов воспитания можно сказать, что, кроме своей знаменитой работы «Воспитание умственное, нравственное и физическое» (1861), Спенсер их рассматривает и в ряде других сочинений. К ним можно отнести «Социальную статику» (1850), «Опыты, научные, политические и философские», т. 1 (1858), «Основания этики», ч. 1 (1879). В России Г. Спенсер оказал влияние на социологов – представителей различных школ отечественной научной мысли: социологов-историков (И. Лучицкий), социологов-географов (Л. Мечников), правоведов (С. Гальперин, С. Муромцев), теологов (Г. Корсун, А. Гусев) и многих других (Л. Оболенский, П. Лавров, П. Милюков). Популярность Спенсера в нашей стране во второй половине XIX века во многом связана с развитием политической ситуации. Интерес к нему и к его сочинениям проявляли не только деятели науки, но и широкая общественность. Спенсер помог по-новому осмыслить историю общественного развития России и сформировать новый взгляд на значение социальных реформ и политических перемен.

85

II. Эволюционная концепция Герберта Спенсера в контексте позитивистской традиции 1. Философия эволюции Г. Спенсера

Д

ля синтеза любых знаний Спенсер считал необходимым сформулировать универсальный закон взаимосвязи материи и движения, изменения степени организованности материи. Такой закон, по его мнению, должен выводиться из нашей веры в постоянство существующей в мире силы. Это и будет закон космической эволюции. Спенсеровская формула эволюционного процесса гласит: «Эволюция есть интеграция материи и сопутствующее этому рассеивание движения, в процессе чего материя переходит из состояния относительной неопределенности, несвязанной однородности – к относительно определенной согласованной разнородности; и при этом сохранившееся движение испытывает параллельную трансформацию» [Спенсер 1897: 190]. Процесс эволюции направлен в сторону достижения равновесия сил. Прогресс как таковой предполагает всеобщую дифференциацию, усиление структурной организованности. Но затем наступает новая стадия нарушения равновесия. Таким образом, эволюционный процесс отнюдь не всегда прогрессивен, что, однако, не отменяет преобладания тенденции к восстановлению равновесия. Обращаясь к изложению философии Спенсера, следует придерживаться последовательного рассмотрения постулатов Спенсера об эволюции, в той или иной степени оформляющихся в законченные идеи.

1. Повсюду, в общем и частном, перераспределяется материя и движение.

2. Это перераспределение является эволюцией, когда преобладают интеграция материи и рассеяние движения. Противоположным процессом явля86

Эволюционная концепция Герберта Спенсера в контексте позитивистской традиции

ется разложение, когда происходит поглощение движения и дезинтеграция материи. То, что Спенсер здесь называет эволюцией, близко к понятию самоорганизации в современной физике и биологии. Речь идет об эволюции отдельно взятой системы или выделенной подсистемы (если ставить акцент на слове «выделенной», так как в этом случае доктрина метода может определять выводы слишком очевидно), а не об ансамбле систем, взятых в одинаковых внешних условиях, при условии подозрения на существование сильных взаимодействий между ними.

3. Эволюция простая представляет собой явление, когда процесс интеграции не осложнен другими процессами.

4. Эволюция сложная происходит рядом с первичными изменениями от бессвязного состояния к связному, существуют вторичные изменения, вызванные несходством в положении различных частей агрегата. Иначе говоря, перераспределение ролей, которое в общем случае зависит не только от каких-то направляющих, внешних по отношению к системе сил, но и от «взаимной договоренности» частей системы: равноправные поначалу части, пользуясь одинаковыми алгоритмами поведения, могут пойти по разным, качественно различным путям развития, в дальнейшем направляя друг друга. Здесь встают до сих пор нерешенный наукой вопрос о соотношении ролей случайных и детерминированных процессов в момент потери симметрии и вопрос о полной обратимости происходящего.

5. Вторичные изменения совершают превращения однородного в разнородное.

6. Интеграция в частном и общем соединена с дифференциацией. Это делает изменение переходом не от однородности к разнородности, но от неопределенной однородности к определенной разнородности. Возрастание определенности сопровождает возрастание разнородности везде и во всем. Этот тезис о единстве интеграции и дифференциации находится в естественнонаучной интерпретации этих понятий. О неопределенности однород87

Позитивизм Герберта Спенсера в современном социологическом знании

ности хотелось бы заметить, что однородное состояние обладает более высокой симметрией.

7. Перераспределение сохраненного движения (как и перераспределение материи) тоже становится более определенным и более разнородным. С современной точки зрения оно становится все более самоопределённым, что не означает определенным для нас. Зная все о столкновении молекул, мы тем не менее пользуемся для термодинамических расчетов моделью газа, где столкновения предполагаются полностью хаотичным процессом. Термодинамика говорит нам в этом случае все о том, как система ведет себя в целом, и ничего о том, что происходит внутри.

8. Причины, делающие «неизбежным это перераспределение, одной из фаз которого является эволюция (это тезис о неизбежности)», таковы: 1) неустойчивость однородного; 2) разложение следствий: каждая часть массы подразделяет и дифференцирует действующую на нее силу, а каждая вызванная этим перемена дает начало новым переменам, их размножение становится тем больше, чем разнороднее становится агрегат. Но с переходом к структурообразованию, надо заметить, новый порядок требует иных критических условий, поэтому многие «перемены» на каком-то этапе будут релаксировать, о чем сказано далее.

9. Этим причинам возрастания дифференциации способствует то, что Спенсер назвал «разделением»: процесс, стремящийся разъединить разнородные единицы и соединить однородные, постоянно обостряя и делая более определенной дифференциацию». Ему, в известной мере мы этого уже коснулись, противостоит то, что Спенсер назвал «равновесием».

10. Равновесие – конечный результат превращений, испытываемых развивающимся агрегатом. По пути к окончательному равновесию процесс может пройти через переходное состояние уравновешивающих движений, но состояние покоя для неорганических тел и смерть для органических – необходимый предел всех перемен, составляющих эволюцию.

88

Эволюционная концепция Герберта Спенсера в контексте позитивистской традиции

Это не следует воспринимать как отличие неорганического мира от органического, скорее, это говорит об их общем происхождении, об универсальности законов природы в том и другом случае.

11. Разложение – процесс обратных изменений, которым подвергается каждый развивающийся агрегат. Из-за неуравновешенности внешних сил, исчерпаемости среды каждая система может быть разрушена заключенным в ней движением. Даже протоны когда-нибудь распадутся.

12. Этот ритм эволюции вечен и всеобщ. Каждая из чередующихся фаз господствует в известный момент в одном месте, а в известный момент – в другом. Кажется, что этот пункт совершенно избыточен в системе. Как нам тогда относиться к эволюции Вселенной как целого? Существуют ли тогда другие Вселенные, «в другом месте» или в другое время? Существует ли эволюция Сверхвселенной, которая их объединяет? Придется тогда согласиться с тем, что Вселенная – это то, что мы видим, т. е. лишь то, что может влиять друг на друга, и ничего больше (это называется замкнутостью). Тогда остается вопрос: может ли во Вселенной появиться что-то, чего не было известно заранее, до рождения Вселенной? Это относится и к нашим мыслям о ней.

13. Все явления суть неизбежные последствия сохранения силы в ее формах движения и материи. Надо сказать, бывают и другие проявления «силы»: симметрия, например.

14. То, что остается количественно неизменным, но вечно меняет свою форму под чувственными проявлениями, превосходит человеческое познание и понимание и есть незнаемая и непознаваемая сила, которую мы должны считать беспредельной в пространстве и не имеющей ни конца, ни начала во времени [Спенсер 1897: 150–200]. В данном случае Спенсер имеет в виду законы природы, для которых, разумеется, пространство и время – всего лишь вспомогательные понятия, и то лишь в наших формулировках этих законов. Именно в последнем смысле следует говорить об их «непознаваемости», в том смысле, в каком метод по89

Позитивизм Герберта Спенсера в современном социологическом знании

знания предполагает метафизическую доктрину, которая, порой отрицая право на самосомнения познающего, заранее определяет выводы. После знакомства с философией эволюции Спенсера сразу же возникает множество вопросов. Во-первых, Спенсер имеет в виду микроэволюцию (эволюцию системы внутри самой системы). Мы с удивлением не находим у него развития столь модных после Дарвина идей о роли конкуренции (внутревидовой и межвидовой) в эволюции видов. Следует признать, что Спенсер первый ввел новый язык в натурфилософию – язык микроэволюции, то, что сейчас в Пригожин называет синергетикой (от греч. «совместное действие» – термин, придуманный Хакеном). Именно развивая этот новый язык, Спенсер смог сказать так много нового для своего времени. Но наука говорит на языке математики, поэтому потребовалось время для того, чтобы научная мысль смогла выйти на этот уровень и уточнить многое, сказанное Спенсером. Можно даже сказать, что спенсеровский эволюционизм перед современной наукой выглядит как детский волчок рядом с циклотроном. Это не умаляет заслуг Спенсера перед философией. Внеся свой вклад в создание языка философии ХХ века, Спенсер открыл новый его источник на поле естественных наук. Другой вопрос, который не должен быть отложен при обращении к Спенсеру как к философу, – это вопрос о месте законов природы в его картине мира. Имеют ли они собственную эволюцию? Действительно, по Спенсеру, основные моменты переходов между этапами эволюции, их скорость. Основные вопросы внутренней устойчивости промежуточных состояний определяются не эволюционными законами Спенсера (перед Спенсером таких целей не стояло), а законами природы. Отсюда возникает вопрос: что же есть философия Спенсера как не попытка узнать новое о законах природы, привлекая их к построению философской системы, пользуясь таким свойством философской системы, как стремление к логической законченности и как метод познания. И такая возможность это заслуга философии и ее вклад в естественнонаучный метод познания.

90

Эволюционная концепция Герберта Спенсера в контексте позитивистской традиции

Философия Спенсера, конечно, не претендовала на то, чтобы физики обсуждали законы природы на ее языке, а не на языке математики, а биологи использовали структуру планов эволюции для построения принципов таксономии или описаний живых сообществ. Но социологические науки сразу же стали претендовать на эволюционизм как на метод в социологии, пользуясь его широко заявленной всеобщностью. В. С. Соловьёв, обращаясь к Канту как к основателю теоретического подхода в нравственной философии, в своей работе «Нравственный смысл жизни в его предварительном понятии», посвящённой проблеме всеединства добра, называл спенсеровский метод анализа нравственных данных не иначе как «эмпирические осложнения натуральных фактов» [Соловьёв 1903: 5–20]. Закон развития распространялся не только на все материальные явления, но и на все психические явления. Происхождение, состав и значение душевных явлений могло выясниться лишь в свете эволюции. Развитие душевной жизни от ее простейших и низших форм, наблюдаемых у микроорганизмов, до человека включительно представляло непрерывный переход от рассеянного к сплоченному, от однородного к разнородному, от неопределенного к определенному. Сознание возникло на некоторой ступени эволюции живого мира из сферы бессознательного: глухое чувство сопротивления, сопровождающее воздействие окружающей среды на простейший организм, представляло простейший «атом» душевной жизни, «нервный толчок». С дальнейшим ростом и осложнением нервной системы на высших ступенях животного мира связано и осложнение психического состава: атомы душевной жизни образовывали сложные группы, которые прочно ассоциировались между собой и путем наследственной передачи вели к постепенному усложнению содержания душевной жизни у высших форм. Весь качественно разнородный состав душевной жизни высшего организма есть результат интеграции бесчисленного множества этих атомов душевной жизни («нервных толчков»). Таким образом, в основании качественно разнообразных ощущений и чувствований лежит чрезвычайно сложный комплекс психических атомов (однородных «нервных толчков»).

91

Позитивизм Герберта Спенсера в современном социологическом знании

Общие законы душевной жизни, то есть те всеобщие и необходимые свойства ощущений и чувствований, которые Спенсер называл отношениями и которые у немецких философов назывались формами познания и категориями, представляли также продукт эволюции. Применение принципа развития к вопросам теории познания проливало свет на те вопросы, которые вызывали такой антагонизм между сторонниками прирожденности и опытного происхождения форм опыта. Не правы были эмпиристы (Локк, Милль), утверждающие, будто у человека нет никаких врождённых общих законов познания. Не правы были и априористы (Кант), истолковывающие наличность в человеке от рождения априорных форм познания в смысле неопытного происхождения этих форм. В сознании человека имеются первичные интуиции отождествления и различения (качественного и количественного), сознание сосуществования и последовательности, единства перемен (закон причинности). Однако все эти «априорные» формы мнимо априорны. Они необходимы и всеобщи для человеческого сознания, но они не были таковыми на низших ступенях сознания в животном царстве. В чистом элементарном ощущении сопротивления у простейшего организма нет никаких необходимых форм познания: они постепенно возникают в сознании одна за другой, причем огромную роль в их постепенном закреплении в сознании и превращении в нечто всеобщее и необходимое для сознания играет наследственный опыт миллиардов поколений. Что априорно для индивида, то апостериорно (возникает опытным путем) для вида и для бесчисленного ряда видов в их непрерывной эволюции. Эта точка зрения Спенсера особенно ярко проявилась в критике, которой он подверг учение об априорности идеи пространства Канта. «Мы – взрослые и цивилизованные люди – заключаем о всеобщности и необходимости идеи пространства, как формы созерцания, на основании самонаблюдения, но самонаблюдение недостаточно для того, чтобы признать пространство необходимой формой всякого сознания, а не только сознания на известной ступени его развития» [Спенсер 1900: 120].

92

Эволюционная концепция Герберта Спенсера в контексте позитивистской традиции

В пользу этого соображения Спенсер приводит следующие доводы. Хотя мы и не можем отрешиться в самонаблюдении от пространственной интуиции, тем не менее мы можем, пользуясь объективным исследованием психических процессов (изучением жизни ребенка, дикаря, микроорганизма), делать косвенным образом догадки о простейших свойствах душевной жизни, которые нам недоступны непосредственно, подобно тому, как мы узнаем косвенным образом, что наши глаза совершают видимые движения всякий раз, как мы переводим взгляд с одного предмета на другой. Но и с чисто субъективной точки зрения несомненно, что не все наши душевные состояния в одинаковом смысле неотделимы от интуиции протяженности [Спенсер 1876: 90]. Мы не можем теперь диссоциировать идею протяжения от зрительных и осязательных ощущений, но звуки, вкусы, запахи и эмоции крайне несовершенно локализируются нами, а звуки даже могут и теперь сознаваться нами как чистые непротяженные качества. Патологические восприятия пространства, например, при отравлении опиумом, при котором происходит изменение самих свойств пространственной интуиции (предметы представляются громадными, пространство раздвигается [swells] до бесконечности), показывают, что пространственные отношения суть нечто переменное, поддающееся изменению, а не постоянное. «Контраст между самопроизвольно напрашивающимся сознанием о пространстве внутри комнаты и сознанием о пространстве вне ее стен, которое уже не является нам с такой самопроизвольностью, не имеет никакой понятной причины, коль скоро пространство есть определенная постоянная форма» [Спенсер 1876: 57–60]. Опираясь на эти соображения, Спенсер приходит к заключению, что пространство есть производный элемент сознания (продукт его эволюции). Познавание сосуществования (а следовательно, и пространства) на низших ступенях духовной жизни совершенно отсутствует, там «все течет». Пространство и время познаваемы лишь через посредство движения. Отсюда не следует, что в первобытном сознании познавание движения сопровождалось познаванием пространства и времени. Мускульные ощущения, 93

Позитивизм Герберта Спенсера в современном социологическом знании

сопровождающие движения, вполне отдельны по своей природе от ассоциированных с ними понятий о пространстве и времени. Последние возникают только путем образования через продолжительный наследственный опыт связей между рядами мускульных и осязательных ощущений, а также осязательных и зрительных. Первичным сознанием и является чувство сопротивления, из него постепенно вырабатываются идеи вещества, силы, последовательности и сосуществования. Идея сосуществования возникает из идеи последовательности благодаря образованию в уме животного прочных, неразрывных ассоциаций между отдельными ощущениями, воспринимаемыми то в одном временном порядке (A, B, С, D, X, Y, Z), то в обратном (Z, Y, X, D, C, B, A). Для первобытного сознания линия А представляет чисто временную последовательность ощущений, но возможность бесчисленное множество раз пробегать эту последовательность ощущений в двух противоположных направлениях (AZ и ZA) поселяет в сознании уверенность, что и Z, и A (конечные точки линии), и все промежуточные ее части сосуществуют. Определяя жизнь как непрерывный процесс приспособления внутренних отношений к внешним отношениям, Спенсер описывает и процесс познания как все более и более точное отражение соотношений между явлениями действительности и нашей познающей способностью. Поэтому если понимать под истиной соответствие наших представлений с действительностью, то можно сказать, что наш познавательный аппарат всеобщих и необходимых истин, если и не соответствует действительности безусловно, то, являясь наследственным результатом приспособления к ее условиям бесчисленного ряда поколений, с высокой степенью вероятности приближается к выражению истинного порядка вещей. Вот почему Спенсер понимал логику (и теорию познания) вместе с математикой как науку об объективном существовании. Логическая машина Джевонса может быть экспериментальной иллюстрацией объективного значения законов мысли. Опытное происхождение основ нашего познания не должно подрывать в нас уверенности в значении для нашей мысли коренного критерия познания, 94

Эволюционная концепция Герберта Спенсера в контексте позитивистской традиции

который мы должны гипотетически принять на веру в качестве всеобщего постулата. Мы должны считать истинными такие суждения, в которых подлежащее неотделимо от сказуемого, т. е. такие, отрицание которых для нас невозможно, например: нечто сопротивляющееся протяженно, отрицанию этого суждения немыслимо и потому невозможно. «Немыслимое (inconceivable) надо отличать от невероятного (incredible). Например, невероятно, чтобы пушечное ядро, пущенное в Англии, могло достигнуть Америки, но такое утверждение не немыслимо» [Спенсер 1876: 80–90]. Критерий немыслимости должен быть положен в основу нашего знания по следующим соображениям: 1) если бросить этот критерий, то придется отвергнуть всякие логические критерии, ибо другого критерия у нас нет; 2) прилагаясь к простейшим отношениям пространства, времени и числа, данный критерий давал всегда единообразные (соответствующие действительности) результаты; 3) данный критерий дает неверные результаты только при неумелом применении к сложным отношениям или при небрежном пользовании им. Но, признавая в высокой степени вероятное приближение к истине во всеобщем постулате как результате аккумулированного наследственного опыта бесчисленного множества животных и человеческих поколений, мы не должны считать опирающуюся на всеобщий постулат теорию познания чем-то законченным. «Дальнейшая эволюция человеческого духа, – полагал Спенсер, – в течение тысячелетий может видоизменить основы нашего познания, и наша умственная структура через ряд незаметных, постепенных изменений может принять новые формы, о которых мы в настоящее время не можем себе составить никакого понятия» [Спенсер 1876: 95]. Конечные выводы психологии и теории познания Спенсера подтверждают данные его метафизики. Непознаваемое есть некоторый, недоступный нашему разуму в его сокровенной сущности, но такой X, относительно реальности коего помимо нашего сознания не может быть сомнения [Спенсер 1897: 95

Позитивизм Герберта Спенсера в современном социологическом знании

60–65]. Но этого мало, изучение развития материальных и духовных явлений указывает, по мнению Спенсера, на существование какого-то параллелизма между свойствами Непознаваемого и отображениями его в нашем сознании, параллелизма, который можно уподобить соотношению между геометрическими свойствами куба и его проекцией на боковой поверхности цилиндра. Такое убеждение в существовании Непознаваемого и аналогии между его свойствами и некоторыми свойствами Познаваемого Спенсер называет «преобразованным реализмом». Он противопоставляет эту гипотезу точке зрения идеализма, отвергающей или подвергающей сомнению факт существования Непознаваемого независимо от сознания. В пользу реалистической гипотезы говорят следующие соображения: 1) эта гипотеза наиболее проста и ясна. Идеалистическое объяснение параллелизма, существующего между свойствами познающего и познаваемого, крайне натянуто, искусственно и сложно (доказательство от простоты); 2) первобытное сознание (дикаря, ребенка) инстинктивно следует наиболее естественной точке зрения – реалистической (доказательство от первенства); 3) язык предполагает веру в бытие: обыденная речь отказывается передать в удобопонятной форме утверждения скептиков и идеалистов. Закономерность опыта с идеалистической точки зрения необъяснима. Пуля, пущенная в цель на расстояние 100 шагов, может не попасть в нее, но пущенная на расстояние 1000 шагов, она может достигнуть цели с гораздо большей вероятностью. В течение часовой прогулки в апреле вы рискуете быть застигнуты дождем, но если вы гуляете целый день, то шанс быть вымоченным для вас становится гораздо меньшим. Вот, по мнению Спенсера, «примеры «явно безумных» рассуждений, которые могут служить «поразительной иллюстрацией» неправдоподобности идеалистических гипотез метафизиков вроде Беркли, Юма или Канта» [Спенсер 1900: 117–120]. Спенсер считал вполне заслуженным то пренебрежение и презрение, которое питали к идеализму непосвященные в философию люди. По его мнению, 96

Эволюционная концепция Герберта Спенсера в контексте позитивистской традиции

«это презрение обусловлено тем, что философский идеализм есть извращение естественной точки зрения на мир, которую одинаково разделяют и наивный реалист не умудренный в тонкостях умозрения, и преобразованный реалист во всеоружии философских знаний» [Спенсер 1900: 125]. Философия, в понимании Спенсера, занимается феноменами, имеющими чувственный характер и поддающимися систематизации. Эти феномены обусловлены нашими познавательными способностями, но они суть проявления в сознании бесконечного, безусловного, не данного в познавательном опыте. «Любая история чего-либо, – писал Спенсер, – должна включать свое появление из невоспринимаемого и исчезновение в невоспринимаемое. Наличие Непознаваемого свидетельствует, что первые причины всего происходящего недоступны интеллекту» [Спенсер 1897: 56]. Разница между подходом философии и науки, по Спенсеру, чисто количественная, зависящая от степени обобщения ими феноменальных данных. Все знание он делит, во-первых, на необъединенное (это, в основном, обыденное знание), во-вторых, на частично объединенное, т. е. знание научное, которое расширяет и систематизирует факты обыденного опыта и служит средством приспособления человека к внешней среде. Философия – полностью объединенное знание. Она подразделяется на общую философию и философию специальную. Первая призвана прояснять главные понятия, т. е. осуществлять концептуальный анализ. Вторая согласовывает эти понятия с опытными данными разных предметных областей, т. е. интерпретирует их. В эпистемологии Спенсера происходит определенное примирение эмпиризма с априоризмом, что полностью исключалось в концепции Милля. Дело в том, что Спенсер признавал значение имплицитно принимаемых предпосылок всякого знания, представляющих собой концентрацию человеческого опыта в ходе эволюции. Эти предпосылки по отношению к каждому отдельному человеку выступают как своеобразное a priori. В целом для Спенсера научное познание оказывается процедурой выделения сходных признаков явлений и отбрасывания несходных. В любом по97

Позитивизм Герберта Спенсера в современном социологическом знании

знавательном процессе мы имеем дело с отношениями между явлениями, за которыми лежит нечто безотносительное. В соответствии с контовским делением на статику и динамику Спенсер говорил об отношениях сосуществования и об отношениях последовательности. Статика при этом предполагает идею пространства, которая извлекается из понятия материи, сводящейся к способности оказывать сопротивление внешнему давлению. А само понятие материи предполагает понятие силы как своей основы. Динамика имеет дело с понятием времени, которое, извлекается из понятия силы. Поэтому главным законом научного знания Спенсер объявлял закон постоянства количества силы. Он относится к числу рационально недоказуемых. Примеры силового взаимодействия в мире суть проявления всеобщей силы, которая недоступна нашему познанию. За относительным в учении Спенсера всегда скрывалось безотносительное, абсолютное. Первый раздел «Основных начал», как отмечалось, посвящен идее Непознаваемого. Она рассматривается в контексте проблемы взаимоотношения науки и религии. Спенсер критикует позицию противопоставления науки и религии. В противовес ей он предлагает следующий подход. Во-первых, если встать на точку зрения религии, то тогда придется принять гипотезу первопричины – бесконечной и абсолютной, но в то же время непознаваемой. Это и будет религиозное представление о силе. Во-вторых, если встать на точку зрения науки, то обнаружится, что она не может объяснить фундаментальные закономерности природы, докопаться до причин многих явлений. В конечном итоге в науке мы приходим к факту непознаваемости силы. Таким образом, наука и религия не только не противоречат друг другу, но и в конце концов приводят к одному и тому же – к идее Непознаваемого» [Спенсер 1897: 5–9]. Спенсер был одним из первых в Великобритании сторонников религиозного агностицизма, представляющего влиятельное течение и в наши дни. В связи с этим объяснимо его неприятие контовской религии человечества и связанных с ней культовых элементов.

98

Эволюционная концепция Герберта Спенсера в контексте позитивистской традиции

Позитивизм Спенсера – это агностицизм и феноменологизм в вопросах философии мировоззрения плюс стихийно материалистический подход к наукам. Вот, например, как он ставил вопрос о соотношении религии и науки. Основной постулат здесь: «знание не могло монополизировать сознание». Это писал он в «Основных началах» об основаниях широкого распространения верований. О науке Спенсер говорил, что наука – высшее развитие общественного знания; бессмысленность предрассудка, направленного против нее, состоит в том, что, отвергая науку, можно отвергнуть с ней и все знание. Нельзя сказать, где кончаются указания здравого смысла и начинаются обобщения науки. Практика – убедительное свидетельство ее истинности. Если же и религия, и наука имеют основания в действительном положении вещей, то между ними должно существовать основное согласие. «Наиболее отвлеченная истина в религии и таковая в науке должны быть тем, в чем обе стороны согласны. Это, по мнению Спенсера, и «есть конечный факт нашего познания» [Спенсер 1897: 6–12]. Позитивизм ратовал за конкретные научные исследования, но утверждал непознаваемую сущность явлений. Собственно философская позиция, утверждающая скрытость ноуменов для познающего субъекта, называется феноменологизмом. Позитивизм же предполагает реальность опытных данных и возможность исследователя влиять на ход событий, заявляя истинность лишь положительных формулировок. Другими словами, отрицательный ответ об истинности какой-либо модели, полученный в опыте, для позитивиста не ответ. Постановка опыта должна предполагать разумные выводы относительно модели при любом исходе событий. Главная установка философии, по мнению Спенсера, – примирить веру и знание на почве агностицизма. Признание невозможности ответа на основной вопрос бытия ни со стороны науки, ни со стороны религии примиряет их. В конечном счете познание исчерпывается феноменологией. По мнению Спенсера, сфера познаваемого выступает проявлением неведомой абсолютной силы, поэтому наиболее общие истины из области общей философии должны формулироваться в понятиях вещества, энергии, движения, силы.

99

Позитивизм Герберта Спенсера в современном социологическом знании

Таким образом, Спенсер подходил к главному вопросу предложенной им системы философии, а именно: к эволюционизму, к определению его места в теории систем и в спенсеровской «органической теории общества». «Органическая» теория общества Спенсера не отличалась особой оригинальностью. Спекулируя на крайне идеалистическом понимании сил общественного развития, признавая, что такой сложный организм, как общество, «живет не хлебом единым», Спенсер фактически строил всю теорию по образу эволюции «агрегатов», каковыми для него были неорганические тела и простые живые организмы, считая в данном случае движущими силами не законы природы, а загадочные сверхъестественные силы. «Агрегатами же должны были быть общественные классы и институты власти, взаимодействующие подобно органам в живом организме, определяя и развитие друг друга, и смерть всей системы» [Спенсер 1870: 290]. В этом контексте Спенсер считал социальные революции необходимым и естественным процессом смены фаз развития общества. Обобщение же подобного взгляда могло потребовать отказа от идеи свободы воли в жизни человека. Действительно, процесс «дифференциации» здесь мог постепенно захватывать все более частные стороны жизни, равновесие же, наступающее в конце, отменяло свободу воли полностью. Простой перенос идей Спенсера для объяснения всего современного социума, конечно, невозможен. Это всего лишь один из языков, один из уровней рассмотрения, и на своем уровне – это очень сильный язык, в чем заслуга Спенсера как философа. Сила в философии – очень хорошее знание своих границ. Однако возможно объяснение некоторых макросов экономической системы. Необыкновенно дальновидный гений Спенсера как человека, стоящего у истоков современного естественнонаучного языка, не ставил перед собой задачу создания некоего сверхобъемлющего метаязыка для описания эволюции систем вообще. Кто знает, может, наша Вселенная открыта по отношению к привнесенному в нее извне смыслу, тогда создание такого метаязыка – неразрешимая задача, вселенная знаний может оказаться критичной к такой постановке вопроса в рамках позитивизма.

100

Эволюционная концепция Герберта Спенсера в контексте позитивистской традиции

В своих работах английский философ в основном осветил вопросы эволюции в живой природе и обществе. Этому посвящены его обобщающие исследования в области биологии, психологии, социологии. Он считал, что после Дарвина биология оттеснила математику, став ведущей и образцовой наукой. На общество Спенсер переносил многие положения биологической теории эволюции, развивая точку зрения так называемого социал-дарвинизма, у которого было немало последователей. Методологический подход Спенсера к общественным процессам является структурно-функциональным. Социальный философ на основе знания структурных и функциональных характеристик обнаруживает в обществе инвариантные последовательности процессов, что даёт возможность вероятностного предвидения отдельных событий и общих тенденций развития. В своей социальной философии Спенсер использовал организмическую аналогию для характеристики политического общества и государства. Правда, это не означает, что он, подобно холистам (английским абсолютным идеалистам, например), считал, будто государство как целое важнее своих элементов. Именно государство призвано служить своим гражданам, а не наоборот. В поздний период он даже, в известной мере сближаясь с анархизмом, говорил: «В совершенном обществе индивид первичен, а государство вторично и не есть нечто абсолютно необходимое» [Спенсер 1908: 56]. Социальная динамика означает прогрессивный переход от однородности к разнородности, т. е. к большей дифференциации. «Когда я писал Социальную статику, я уже утверждал там, что социальные организации и индивидуальные организации сходны в своих фазах развития. Там подчеркивалось, что низшее общество, подобно низшему животному, составлено из подобных частей, исполняющих подобные функции; между тем лишь только общества и организмы становятся более высокоразвитыми, каждое из них становится составленным из несходных частей, исполняющих несходные функции. Максимально дифференцированные общества обладают лучшими возможностями эволюционного приспособления. И это будут «общества индустриального типа, основанные 101

Позитивизм Герберта Спенсера в современном социологическом знании

на позитивном знании. Они возникнут тогда, когда постепенно исчезнут тоталитарные, агрессивные типы общества. Социально-классовые антагонизмы будут ослабляться в обществе, которое эволюционирует в сторону достойного поведения его членов» [Спенсер 1902: 300].

2. Эволюция глобального социума в исторической ретроспективе

С

оциальный эволюционизм Спенсера опирался на понятие «органицизм». Как тип философско-исторического мышления он имел наивысший авторитет во второй половине ХIХ столетия, после распространения дарвинизма. Элементы теории социальной эволюции в широком смысле развивали Аристотель, Лукреций, Вико, Тюрго, Гегель, Конт и многие другие. Однако Спенсер и Тайлор настаивали на независимом характере своего эволюционизма. Наоборот, многие понятия эволюционной биологии («борьба за существование», «конкуренция») выросли из социальных прототипов. Согласно этой концепции, «всё развивалось медленно, постепенно; ни что не могло развиваться резко, скачками; резкая перемена обстоятельств чаще вызывала смерть, чем приспособление» [История буржуазной социологии 1979: 3–6]. Развитие в рамках дарвинизма теории естественного отбора, органической теории и теории происхождения человека влияло на первоначальные идеи общественного развития. Основные принципы базировались на убеждении, что прошлое человечества можно восстановить, изучая существующие примитивные общества. Историческая родословная современных обществ прослеживается по «пережиткам» внутри них первобытных идей и обычаев. Эволюционизм занял господствующие позиции в «генетической» социологии, исследующей происхождение общественной жизни и её институтов, а также реконструирующей недокументированный отрезок эволюции, совершившийся 102

Эволюционная концепция Герберта Спенсера в контексте позитивистской традиции

до появления письменности. Здесь по частному вопросу эволюции брачносемейных отношений Ч. Дарвин, А. Уоллес, Э. Вестрмарк использовали теорию полового отбора для критики понятия первобытного промискуитета у ведущих теоретиков матриархата Моргана, Дж. Мак-Леннана и Дж. Леббока [История буржуазной социологии 1979: 344]. Исходя из первичной истины, что общественные явления зависят отчасти от природы индивидов, а отчасти от тех сил, действию которых эти индивиды подвергаются, эти две фундаментально отличные группы факторов с течением общественного прогресса всё более и более усложнялись из-за других групп факторов. Предустановленные окружающие влияния неорганического и органического характера, представляющиеся вначале почти неизменяемыми, становились всё более изменяемыми из-за воздействия на них развивающегося общества. Простое возрастание населения вывело новые причины преобразования, становящиеся постепенно всё более важными. Влияния, которые оказывает общество на природу составляющих его единиц, равно как и влияния, которые оказывают эти единицы на природу составляемого ими общества, непрестанно содействуют друг другу в процессе создания новых элементов. По мере своего прогрессивного возрастания в объёме и внутреннем устройстве различные общества, и своими войнами, и своими промышленными отношениями, вызывают друг в друге глубокие преобразования. В то же самое время постоянно накапливающиеся и усложняющиеся надорганические продукты, материальные и духовные, образуют новую группу факторов, становящихся всё более влиятельными причинами дальнейших перемен общества. Как ни сложны факторы вначале, они становятся ещё более сложными с каждым шагом по пути развития из-за присоединения к ним новых факторов, которые в свою очередь становятся более и более сложными по мере их усиления и влияния. Сущность эволюции Спенсер видел в переходе от гомогенности к гетерогенности, возрастающей связности и специфической определённости. Свои идеи он дополнил тезисом о всеобщей тенденции к росту внутренней дифференциации, сопровождающимся усовершенствованием процесса интеграции 103

Позитивизм Герберта Спенсера в современном социологическом знании

органов новой структуры. Стержнем главного труда Спенсера выступают «основания социологии», которые составляют систематически проведённую аналогию между биологическим организмом и социумом. Явления общественного развития определяются отчасти внешними действиями, которым подвержена общественная структура, и отчасти различной природой составляющих её единиц. Эти две группы факторов сами изменяются в прогрессивном направлении под влиянием развития общества. К первичным общественным явлениям Спенсер относит такие внешние факторы, как климат, плодородие почвы, рельеф, флору и фауну, к внутренним факторам – физические свойства, которые имеют несомненную силу в процессе определения роста и структуры общества, эмоциональные особенности, степень ума и свойственные ему направления мысли, рассматривая индивидуального человека как общественную единицу. К вторичным, или производным, группам этих факторов, вызываемых к жизни самим общественным развитием, Спенсер относит эволюционные изменения неорганической и органической среды, вызываемые деятельностью обществ (изменения климата в результате очистки, осушки почвы, изменения фауны), и возрастание объёма общественной организации, обыкновенно сопровождаемое возрастанием её плотности. Взаимное влияние общества и составляющих его единиц, влияние целого на составные части и частей на составляемое ими целое. «Контроль, которым обладало целое по отношению к составляющим его единицам, постоянно стремился сформировать их действия, чувства и идеи в соответствии с общественными потребностями, а эти действия, чувства и идеи, поскольку они изменялись вследствие изменений в окружающих условиях, стремились переформировать общество с ними самими» [Спенсер 1898: 455]. В этом вопросе Спенсер вступил в полемику с такими представителями «органического» взгляда на общество, как Платон и Гоббс, утверждая, что их аналогия неполная, поскольку индивидуальный организм обладает «конкретностью, тогда как социальный организм «дискретен». Это означает, что обще104

Эволюционная концепция Герберта Спенсера в контексте позитивистской традиции

ство не должно поглощать отдельную личность. Существенным изменением социального прогресса Спенсер считает переход общества, в котором личность целиком поглощена социальным целым, к такому состоянию, в котором социальный организм «служит» составляющим его индивидам. По мнению Спенсера, пока существовали лишь мелкие кочующие группы людей, лишённые какой-либо организации, столкновения этих групп не могли вызывать перемен в их внутреннем устройстве. Изменения произошли только тогда, когда эти кочующие группы путём захвата свободного населения других территорий значительно увеличили свою численность и приняли осёдлый образ жизни. Тогда и произошло внутреннее структурное изменение этих групп: появился вождь и произошло первое общественное разделение на управляющих и управляемых. Не сразу происходило объединение индивидов на основе племён. Первоначально было объединение в семьи и небольшие роды. Начался этот процесс около 40 тыс. лет назад среди кроманьонцев и длился около 20 тыс. лет. Население было кочевое и в целом немногочисленное, огромные территории неисследованы и необитаемы. Вся экономика этого периода базировалась на собирательстве и охоте. Земной шар располагал достаточным количеством диких животных и растений, а увеличение населения происходило крайне медленно, хотя и скачкообразно. Никаких денег не было, отсутствовала необходимость в бартере. Экономика была настолько примитивна, что обменивать было собственно нечего: всё, что добывалось, съедалось либо как-то сразу использовалось. Религия как более высокая форма развития общества отсутствовала. В технике уже происходило изготовление примитивного оружия, были известны топор, колесо и рычаг, т. е. примитивные, но очень значимые орудия труда и производства. Традиции отсутствовали. Вождь как политическое лицо также отсутствовал, а какое-либо главенство не было чётко определено. Пленников поедали, человек являлся пищей, чаще всего военные захваты и осуществлялись в тот период не из-за территории, а из-за пленников в качестве насущной 105

Позитивизм Герберта Спенсера в современном социологическом знании

пищи. Основной экономической ценностью был непосредственно человек как источник пищи наряду с животным. В семейной сфере преобладал промискуитет и беспорядочные половые отношения. По всей видимости, такая ситуация была вызвана объективной необходимостью бороться с низким уровнем выживания молодого поколения, особенно детей, и предполагала значительное увеличение населения. Очевидно, что детская смертность была очень высокая. (В настоящее время жители неблагополучной в экономическом отношении Средней Азии и развивающихся стран Африки ярко показывают такое соотношение. Высокая рождаемость и многодетность в культуре этих стран соседствуют с высоким уровнем детской смертности.) Женщины, будучи более слабыми в физическом отношении, подавлялись, этносы не сформировались, но образовывались языки, архитектура, по всей видимости, отсутствовала. В 15 тыс. лет до н. э. плотность населения на земном шаре заметно возросла. Увеличилась численность кочующих семей, кланов и родов, ограниченность территории привела к многочисленным, увеличивающимся и усиливающимся по интенсивности столкновениям. Но и это не остановило резкого увеличения рождаемости. Все свободные территории в благоприятных климатических районах были заселены. Дальнейшее кочевое хозяйство стало невозможным (оно сохранилось, как и сохраняется до сих пор в неблагополучных местностях). Большинство родов перешло на осёдлый образ жизни и для сохранения себя стало заниматься растениеводством и животноводством. Это оказалось намного выгоднее, чем собирательство, и способствовало следующему витку увеличения населения планеты, что вызвало невозможность заниматься охотой и собирательством: собирать и охотится стало не на кого и негде. Возникли более широкие сообщества людей, появились племена (объединения семей и родов) и первые поселения. В дальнейшем стал распространяться бартер и возникли зачатки традиций. Совокупности людей требовался определённый распорядок жизни. По­ явились зачатки языческой религии. В семье произошёл существенный перелом: развилась и стала распространяться полигамия, куда входили полиандрия 106

Эволюционная концепция Герберта Спенсера в контексте позитивистской традиции

(многомужество) и полигиния (многожёнство). Беспорядочные половые отношения без чётко разграниченной роли отцовства перешли в новую более совершенную форму: семьи стали более определённые, с ярко выраженной ролью отца. Однако, самое главное, эта вновь образованная форма семьи, как ни странно, стала основным фактором, сдерживающим рождаемость. Рождение детей стало более осознанным и медленным. Новая форма политического строя и экономических отношений привела к появлению такой неприятной формы, как рабство. Но в тот момент времени эта форма была передовой, прогрессивной и даже гуманной, так как заменила прежнюю, намного более жестокую, форму. Пленников перестали поедать, стали беречь и использовать в качестве производительной основной силы, так необходимой в растениеводстве и животноводстве. Человеческая жизнь приобрела хоть какую-то ценность. Основной экономической ценностью стал человеческий труд. Женщина также приобрела ценность, она уже человек, хотя и не имеет абсолютно никаких прав. Формируются этносы и расы с собственными языками. В архитектуре появляются первые значительные строения, строятся хижины, но самое главное – возникают первые храмы: постройки большой высоты. Когда возникло определённое главенство, типа вождя, к чему вели столкновения племён и родов, в особенности, когда они оканчивались покорением и порабощением на длительное время, тогда возникали и зачатки примитивной политической организации. Большие сообщества людей обусловили необходимость появления вождя: потребовалась сила, которая сплотила значительные массы населения в этих новых условиях. Население разделилось на две значительные группы: управляющих и управляемых. Следующий этап развития общества охватывал период ок. 3 тыс. до н. э. по 1500 г. н. э. Ко времени появления христианства человечество достигло больших успехов в выживании и значительно увеличилось в своей численности. Дефицит человеческой рабочей силы изменился на дефицит земли, территорий. Людей стало много, а вот мест, где они могли бы работать, мало. По107

Позитивизм Герберта Спенсера в современном социологическом знании

этому вместо набегов на соседние племена с захватом в плен людей начались разбойные набеги на соседние территории с целью их захвата и присвоения. Основной экономической ценностью стала земля. Политическое главенство разрасталось: в одиночку вождь уже не мог управлять племенем, тем более осёдлым. Вначале он сочетал в себе предводителя, военачальника и жреца, иногда и Бога. Позднее появились руководители армии или войска со своими подчинёнными, главный жрец с помощниками и главы отдельных захваченных земель. Сформировались расы и языки, шло развитие традиций, языческая религия, допускающая многожёнство, перешла в христианство, допускающее лишь моногамию. Моногамия стала определённым тормозом в дальнейшем размножении, так как одна жена не может дать столько детей, как несколько. Женщина имела право на жизнь, но её права во многом ограничены: она не могла работать наравне с мужчиной (врачом, в полиции и армии), не имела прав на имущество и недвижимость, политических прав, не могла участвовать в выборах. Образовалось государство с многочисленными институтами, которые помогали удовлетворять совместные потребности людей и контролировать общество. Обряды стали более чёткие и определённые, появились металлические деньги, т. е. средство обмена. Изменилось отношение к человеческой жизни: её ценность поднялась. Рабы более не были вещью, а стали рассматриваться как зависимые люди: они не обрели свободы, но их стали признавать за людей. Относительно плавно рабство перешло в крепостничество. Крепостной имел право на жизнь и некоторое личное имущество, иногда имел недвижимость, но не мог распоряжаться ими сам: не мог продавать земельный надел, дом. Он мог жениться, но не всегда мог сам выбирать жену, мог менять хозяина, но только в определённые дни в году и не везде, мог менять работу, но не мог избежать налога, самостоятельно не мог перемещаться с целью изменения места жительства или работы. Возникла и развилась жёсткая регистрация, появились не только частные крепостные, но и государственные, которые пришли 108

Эволюционная концепция Герберта Спенсера в контексте позитивистской традиции

на смену государственным рабам. Стала развиваться письменность, появились первые города и очень большие храмы. Племена объединились в народы, приобрели прочные традиции и язык, а также культуру. Следующий этап простирался от 1500 г. н. э. до конца XIX века. Он включал формирование наций, которые сложились из совокупности многих народов и вобрали в себя множество этносов со своими культурой, языком, традициями и обычаями. Традиции перешли в современное цивилизованное законодательство, оно-то и помогло объединить и удержать многие народы вместе на одной территории и в одном государстве. Эта ситуация была вызвана опять же увеличивающимся населением планеты, и особенно Западной Европы, которое росло и росло, несмотря ни на что: на многочисленные, длительные и кровопролитные войны, затяжные и опасные эпидемии, тяжёлые условия жизни и работы большинства населения. В Европе произошёл резкий рост городов и связанное с ним уплотнение населения. Хозяйство от феодального стало промышленным: от производства сельхозпродукции в деревнях и сёлах оно перешло к производству промышленных изделий в городах. Это оказалось намного выгоднее и нужнее, способствовало дальнейшему освобождению человека от крепостничества. Крестьяне могли выкупить себя и организовать частное производство, тем самым обеспечив себе средства к существованию и, самое главное, свободу. Свободный предприниматель одновременно являлся руководителем предприятия и его собственником, хозяином. Наёмный труд свободных рабочих пришёл на смену крепостной зависимости: человек мог выбирать место жительства и работы, а также вид работы. У людей появилась возможность выбирать спутника жизни без разрешения королей, начальника или родителей, для женщин – возможность иметь несколько любовников. Женщина приобрела юридические права наравне с мужчинами, но не фактические. Религиозный репрессивный аппарат заменился светским репрессивным аппаратом, но более мягким, общество секуляризировалось и стало светским, 109

Позитивизм Герберта Спенсера в современном социологическом знании

распространился протестантизм – «светская религия». В мире возникли мощные конфедерации, то есть объединения государств, включающих множество народов, культур и даже наций: Швейцария, США, Великобритания, Испания, Россия. Расширилось книгопечатание, от церковных книг перешли к печати светской литературы, изобретены телефон, фотоаппарат и автомобиль, открыты радиоволны. Появились и распространились бумажные деньги – очень существенный признак возрастания доверия внутри общества. Первоначально, когда не было доверия, не было и денег. Позднее они появились в виде кусков ценного металла, общество тогда не доверяло государству и самому себе. Потом это доверие возросло, видимо, от более тесной территориальной жизни людей друг с другом. В городах расширилось строительство светских многофункциональных зданий [Гефдинг 1900: 496]. Следующий этап охватывает период с конца XIX до середины XX века. Развиваются крупные монополии. Хозяин сам уже не является управляющим, вместо него на эту должность приходят менеджеры, причем не только на предприятия, но и в крупные и средние фирмы, гостиницы, клиники, адвокатские конторы. Люди становятся более самостоятельными и ответственными в своих поступках, более приспособленными к жизни. В этой связи отпадает необходимость в жёстком контроле со стороны государства: его функции сокращаются, влияние на общественную жизнь уменьшается. На смену религии пришло атеистическое, материалистическое мировоззрение, увеличилась роль женщины в обществе. Она стала свободнее как от государства, так и от мужчины: разрешены разводы. Женщина получила права наравне с мужчиной, но всё ещё имеет меньше преимуществ и возможностей проявлять себя в социальной жизни. Она имеет право голоса и может отстоять себя в суде, но при устройстве на работу предпочтение всё ещё отдаётся мужчинам, и за равную работу зарплата у женщины существенно ниже. Произошло укрупнение городов, возникли мегаполисы, почти исчезли поселки и деревни, особенно в отдалённых местностях. Население всё больше стягивается в столицы и крупные города: Москву, Нью-Йорк, Сан-Пауло, 110

Эволюционная концепция Герберта Спенсера в контексте позитивистской традиции

Буэнос-Айрес, Санкт-Петербург, Париж, Лондон, Дели. Расширились сфера услуг и малый бизнес, увеличилось число собственников и свободных людей. Расширилась сфера возможностей: люди получили право свободно менять место жительства, передвигаться по миру, по желанию менять работу и супруга. Расширилось строительство жилых помещений, что существенно улучшило положение человека, продолжилось строительство крупных и очень высоких светских зданий, что явилось важным показателем наступления эпохи цивилизации. Язык стал высоко развитым, усложнился и дифференцировался, в нём возникло множество абстрактных понятий и определений, но вместе с этим он стал максимально точен. Возникли содружества наций: ООН, ВТО. В развитых странах стали распространятся кредитные и магнитные карты, а также различного рода ценные бумаги, облигации, акции, закладные, расписки. Они получили широкое распространение в обществе, что явилось самым важным показателем его цивилизованности и гуманности как результата возрастания национального доверия. Появились надёжные банки, которые позволили совершать операции с крупными суммами денег, осуществлять безналичный расчёт, быстрый перевод денег на огромные расстояния и в другие государства и хранить большие суммы денег в течение длительного времени. Сформировалось современное законодательство, традиции в основной массе уступили место законам. Это позволило сблизиться различным народам в совместной деятельности и жизни. Внутри отдельных этнических групп традиции и обычаи продолжают играть существенную роль, но отношения между этими группами регулируются законом, единым для всех. Так сформировались крупные многонациональные объединения: Западная Европа, Латинская Америка, США, Россия, Югославия, Китай, Индия, ряд африканских стран. Стала возможна запись звука и изображения, их скоростная передача на расстояние. Время с середины XX века до наших дней характеризуется колоссальным прорывом в технике и социальном устройстве. Человек впервые за свою историю вышел в космос и, возможно, освоит другие планеты, появились единая 111

Позитивизм Герберта Спенсера в современном социологическом знании

сеть Интернет и мобильные телефоны, личный транспорт и персональные компьютеры. Возникли крупные мегаполисы (Бонн, Москва, Торонто, Шанхай), произошло дальнейшее ослабление обрядов и национального законодательства, параллельно с его несовершенством возникло международное законодательство. В религии наблюдается смешение различных течений. В экономике расширилась продажа информации, появились торговцы интеллектуальным трудом, получила развитие индустрия развлечений, пропала необходимость в найме на работу, расширилась работа на дому, женщина получила возможность работать наравне с мужчиной, как и инвалиды, с помощью сети Интернет. В обществе широкое распространение получили гражданские браки, заключаемые неформально и на ограниченное время, а также такая новая форма половых отношений, как гостевой брак. Стало складываться всемирное глобальное общество с глобальной мировой экономикой, единым законодательством, Интерполом и Интернетом, единой финансовой системой, торговлей и системой защиты от терроризма. Продукты человеческой деятельности прошли те же этапы развития. Материальные приспособления и приборы, начинаясь грубо обитыми кремнями, стали сложными самодействующими орудиями какой-нибудь машинной фабрики. Простые бумеранги превратились в многотонные пушки, хижины из ветвей и травы выросли в большие города с дворцами и соборами. Язык, способный вначале лишь дополнять жесты при сообщении самых простых идей, сделался способным к точному выражению представлений высочайшей сложности. От ступени, на которой он передавал мысли лишь с помощью звуков и только одному или немногим лицам, язык постепенно перешел к письму, а позднее к телеграфу, компьютеру, радиотелефону и Интернету. Число лиц, с кем стало возможно общаться, возросло до неопределённых размеров, а объемные собрания литературных памятников стали доступными для каждого желающего прочитать мысли и чувства бесчисленного количества людей всех стран и всех времён.

112

Эволюционная концепция Герберта Спенсера в контексте позитивистской традиции

Параллельно с этим двигается вперёд развитие знания и науки. Счёт по пальцам разросся в математику, широко раскинувшую пределы своей области, наблюдение лунных изменений в конечном итоге привело к теории происхождения Солнечной системы. На последовательных ступенях прогресса возникли такие науки, зародыши которых не могли быть открыты в его начале. Параллельно с этим когда-то немногочисленные и простые обычаи, становясь более многочисленными, определёнными и постоянными, сложились в законодательные системы. Из немногочисленных грубых суеверий выросли мощные обработанные мифологии, теологии и космологии. Общественное мнение, уже воплощённое в верованиях, воплощалось также в общепринятых кодексах приличий, хорошего поведения и светских церемоний, в установлении общественных чувств. По своему росту, телосложению и силе, равно как по своей загрубелости и недостатку энергии, первобытный человек был плохо приспособлен для преодоления трудностей на пути к цивилизации. Непредусмотрительность и вспыльчивость, сдерживаемые лишь в очень незначительной степени общественностью и альтруистическими чувствами, делали его неспособным к сотрудничеству. Эти особенности являлись общими чертами первобытной общественной единицы, поведение которой определялось отчасти теми чувствами, с какими она смотрела на окружающих людей, а отчасти теми чувствами, с какими она смотрела на людей отошедших в вечность. Из этих двух порядков чувств возникли два порядка общественных факторов величайшей важности: страх перед живыми, который стал корнем политического контроля, и страх перед мёртвыми, который стал корнем религиозного контроля. Поклонение умершим предкам было очень обширно в древнем Египте, в жизни того народа, который первым достиг в долине Нила высокой цивилизации, также древние перуанцы находились под властью суровой и непреклонной общественной системы, коренившейся в этом же поклонении, развитом до таких обширных пределов, что живые действительно могли быть названы рабами умерших [Гефдинг 1900: 460].

113

Позитивизм Герберта Спенсера в современном социологическом знании

Вслед за этим постепенно развивались продукты, которые называются эстетическими и которые сами по себе образовали группу высокой сложности: от ожерелья из рыбьих костей до костюмов, поражающих своей отделкой, пышностью и бесконечным разнообразием. Из нестройных военных песен дикарей появились современные симфонии и оперы. Простые гробницы развились в великолепные храмы, вместо пещер с грубыми значками и изображениями на стенах появились картинные галереи; а рассказы о подвигах вождя, сопровождаемые мимическими телодвижениями, дали начало эпопее, драме, лирике и огромной массе стихотворных и прозаических произведений, а также биографии и истории [Богомолов 1992: 57]. Каждый из этих разнообразных порядков надорганических продуктов постоянно развивал внутри себя новые виды, сам параллельно ежедневно разрастался в более и более обширное целое. Каждый из этих порядков постоянно действовал на другие, подвергаясь в то же самое время постоянным воздействиям с их стороны; а все они, вместе взятые, образуют неизмеримо обширную сложную и могущественную группу социальных влияний. В продолжение общественного развития эти влияния непрерывно производили различные видоизменения в индивидах и обществе, сами, подвергаясь видоизменениям из-за воздействия на них индивидов и общества. Они постепенно приняли такую форму, в которой могли быть рассматриваемы или как неживая часть самого общества, или как добавочная среда, становящаяся под конец даже более важной, чем первоначальная среда. Настолько более важной, что появилась возможность существования общественной жизни высокого типа при таких неорганических и органических условиях, которые первоначально воспрепятствовали бы её появлению и развитию. Таков краткий очерк различных неорганических и органических условий, встречающихся в различных частях земного шара, в котором указаны действия холода и жары, влажности и сухости, вертикального и горизонтального рельефа поверхности, а также влияние почвы, минеральных богатств, флоры и фауны. Общественное развитие на своих самых различных ступенях наиболее 114

Эволюционная концепция Герберта Спенсера в контексте позитивистской традиции

полно зависело от благоприятной комбинации этих внешних обстоятельств. Несмотря на возрастание независимости от внешних условий, вместе с поступательным движением по пути эволюционного развития эти обстоятельства всё-таки продолжают сохранять роль весьма важных факторов. Позднее эволюционизм Спенсера чаще всего критиковали функционалисты именно за его произвольное использование сравнительно-исторического метода, спекулятивную и часто этноцентричную традицию. Критиковали его за построение стадий эволюции методом искусственного подбора примеров из многих обществ и эпох без необходимого учёта целостного социо-культурного контекста. Хотя многие из содержательных суждений Спенсера отвергнуты наукой, это не обесценивает идею социальной эволюции. Острый теоретический спор, неисчерпанный до сегодняшнего дня, концентрируется вокруг проблемы применимости дарвиновских принципов к эволюции человеческого общества [Арон 1992: 602]. Широкий спектр интересов, врождённая привычка во всём искать истинную причину явления, установленная аналогия между биологической и общественной организацией – всё это привело Спенсера к мысли о единстве явлений в мире. Пытаясь определить причины развития общества, Г. Спенсер увидел связь общественных и природных явлений. Общественные явления – это часть всеобщего космического процесса. Отсюда Г. Спенсер вывел положение о всеобщей связи явлений в мире. Психические, физические, биологические, химические и общественные явления подвержены единому закону развития. Философию Спенсер понимал в характерном для позитивизма духе: как максимально обобщённое знание законов явлений. Таким образом, философия отличается от частных наук чисто количественно, степенью обобщённости знания. В то же время Спенсер не отвергал и дальнейшее существование религии. Для ума всегда остается возможность вращаться за пределами того, что превышает знание, поэтому всегда останется место для религии [Грязнов 1975: 49].

115

Позитивизм Герберта Спенсера в современном социологическом знании

3. Эволюция социальных организаций как фактор глобализационного развития общества

Э

волюционно-исторический подход соединяется у Спенсера со структурно-функциональным и системным подходами. Социальный организм состоит из трёх главных систем: регулятивной, производящей и распределительной. Общества, как и живые существа, начинают своё развитие из зародышей, то есть из таких скоплений, величина которых крайне ничтожна по сравнению с той, какой она достигает впоследствии. Кратко пересматривая всю совокупность животных типов, Спенсер обнаружил, что члены обширного класса PROTOZOA редко вырастают за пределы того микроскопического объёма, с которого начинается развитие любого высшего животного. У многочисленных и разнообразных COELENTERATA величина тела колеблется между размерами маленькой гидры и большой медузы, у кольчатых и мягкотелых контраст между самыми крупными и мелкими представителями мог быть назван громадным. Точно так же и позвоночные, будучи в среднем крупнее остальных классов, обнаруживают огромные различия между своими отдельными членами со стороны достигаемых ими размеров [Спенсер 1898: 516]. Подобные различия со стороны роста поражали исследователей и при обозрении всей совокупности человеческих обществ. Многие области земного шара представляли и представляют до сих пор мелкие рассеянные орды, выжившие образцы первобытного общественного типа, например: лесные веддахи, живущие порой одиночными парами и только изредка сбивающиеся в небольшие группы; бушмены, блуждающие по пустыням отдельными семьями и лишь случайно образующие более крупные группы, огнеземельцы, живущие по 10 человек (реже по 20), австралийцы, тасманийцы и андаманцы, число членов в отдельном племени у которых колеблется от 20–50 человек. Такое же ограничение численности племени этими первобытными размерами встречается у эскимосов, где обитаемая страна оказывается чересчур негостепри116

Эволюционная концепция Герберта Спенсера в контексте позитивистской традиции

имной для человека, у индейцев из племени Даггер, где размножению мешало слишком слабое развитие бытовых искусств, у некоторых горных племён Индии, например, Джуанги, где дальнейший общественный рост встречал помеху со стороны соседних более высоразвитых рас. Однако там, где плодоносная почва доставляла много пищи и где осёдлая жизнь, порождая земледелие, опять-таки увеличивала запас пищи, возникали более обширные объединения людей: на островах Полинезии, во многих областях Африки. Здесь местами сотня или две, местами несколько тысяч, а местами и много тысяч людей удерживались вместе более совершенным образом и составляли более плотную массу. И, наконец, в более высокоразвитых обществах вместо сплочённых тысяч существовали сплочённые миллионы. Острый теоретический спор концентрировался вокруг проблемы применимости дарвиновских принципов к эволюции человеческого общества. Их строгое проведение требовало рассматривать общество и любую форму организации как бесструктурную совокупность свойств или элементов, а эволюцию – как процесс изменений во времени их относительной частоты за счёт случайных вариаций и естественного отбора. В результате конкуренции, происходящей в определённой среде, некоторые типы социальных явлений начинали количественно преобладать в силу лучших качеств приспособления, а другие вытеснялись. Такая трактовка эволюции встретила активное сопротивление со стороны многих религиозных идеологов и философов антипозитивистской ориентации, поскольку казалась отрицанием всякого внутреннего смысла, моральной цели и у природы, и у человечества, заменой социального порядка хаосом. Но и позитивистская эволюционная социология Спенсера не соглашалась игнорировать очевидные структурные свойства социальных организаций, взаимосвязанность социальных изменений и зависимость их направленности от исторически сложившейся внутренней организации общества. Наряду с эволюцией, управляемой слепой причинностью, эта социология часто прибегала к понятию прогресса, телеологической эволюции, в которой коллективный разум соединённых в общество людей постепенно учился пользоваться при117

Позитивизм Герберта Спенсера в современном социологическом знании

родной причинностью для своих целей. Эта причинность до неразличимости отождествлялась с разумной целесообразностью, пользой, историческим раскрытием цели этой эволюции [Ковалевский 1910: 240]. Позитивистский подход Спенсера основан на убеждении в единообразии законов природы в физическом и моральном мирах и, следовательно, в применимости универсальных принципов развития ко всем наукам. Спенсер сосредоточился на поиске сходств, всеобщих структурных закономерностей в неорганической, биологической и социальной эволюциях. Последняя составляет часть большой всеобщей эволюции, которая изначально была внутренне направленным процессом появления всё более сложных форм. Это связано с непрерывным взаимодействием двух основных подпроцессов: дифференциации (постоянно возникающей неоднородности и нарастающего разнообразия структур внутри любых систем) и интеграции (объединения расходящихся частей в новые целостности). Общество росло, во время роста его части изменялись, и оно приобретало организацию. Деятельность отдельных частей становилась различной, однако одна другую обусловливала, поэтому всё происходило, как в индивидуальном организме. По Спенсеру, существуют два различных и одинаково важных способа, которыми связываются между собой биология и социология. Во-первых, все социальные действия определяются действиями отдельных личностей, а все действия отдельных личностей – действия жизненные, согласованные с законами жизни вообще, поэтому рациональное объяснение социальных действий предполагает знание законов жизни. Во-вторых, общество как целое, рассматриваемое независимо от составляющих его живых единиц, представляет явления роста, строения и функций подобно явлениям роста, строения и функций в каком-либо индивидуальном организме, а эти последние составляли необходимый ключ к пониманию первых. «Общество выступало прежде всего не простой суммой единиц, а нечто, состоящим из объединения живых единиц. Оно имело свою индивидуальность, отличную от индивидуальностей, входящих в его состав. Особенности общества, как особой сущности 118

Эволюционная концепция Герберта Спенсера в контексте позитивистской традиции

среди других сущностей, должны были быть определены по тому принципу, по которому функционировали его составные части» [Тексты по истории социологии 1994: 83]. Существовуют различные принципы соединения частей у неорганических и органических предметов. Общественная структура складывается не по тем началам, по которым соединены между собой частицы неорганического предмета, следовательно, можно с уверенностью утверждать, что общества были иного порядка, чем тот, к которому относятся неорганические предметы. Не бросавшееся в глаза сходство общественного союза с органическим строем в ближайшем изучении приводило к отнесению его в разряд органических тел. По мере роста общества его структура усложнялась, как усложнялась структура организма в процессе биологической эволюции. Как в биологических, так и в социальных организмах прогрессивная структура сопровождается аналогичной дифференциацией функций, и усилением их взаимодействия. Вместе с ростом происходила дифференциация частей, которые становились менее похожими друг на друга и вместе с тем всё более зависимыми друг от друга [Спенсер 1898: 523–556]. Общественные функции в связи со строением подкрепляли эту аналогию с живым телом. При росте и развитии общества происходит то же, что и при совершенстве индивида: совершенствуются отдельные части, и жизнь уже не может продолжаться при их разобщении. Специализированные части всё лучше и лучше выполняют своё дело, и от этого возрастает общая жизненность целого. Дифференциация неизбежна, так как одинаковая сила в несходной среде производит разнородные изменения в различных частях системы, делая однородное многообразным. При интеграции отбираются наиболее устойчивые структурные соотношения между расходящимися частями в направлении наименьшего сопротивления среды. Эти различия функций и происходящие от них различия строения вначале малозаметные, слабые по степени и немногочисленные по роду, по мере развития организации становятся определёнными и многочисленными. Пропорционально с этим лучше удовлетворяются и потребности организации.

119

Позитивизм Герберта Спенсера в современном социологическом знании

Вместе с тем те же признаки строения отличают и низшие, и высшие типы обществ, точно так, как они отличали ранние ступени развития каждого общества от позднейших. Первобытные племена не представляли контраста в своих частях. Вначале все люди были заняты одной и той же деятельностью, они были независимы друг от друга или же зависимы только в определённых случаях. У них не встречалось даже правильно установленной власти главы племени, и только во время войн появлялось добровольное временное подчинение тем, кто проявлял способности, выше уровня способностей остальных членов племени. От таких мелких, несформировавшихся социальных агрегатов совершался переход к социальным организациям большого размера, части которых приобретали всё более явственные, более определённые и многочисленные различия. «По мере развития общества составляющие его единицы обращались к различным родам деятельности, обусловливаемым местными условиями или их личными способностями. Отсюда мало-помалу образовывались постоянные социальные организмы: первичные исчезали с присоединением вторичных, вторичные, в свою очередь, также исчезали и т. д.». Организация в индивидуальном существе становится возможной только при существовании зависимости каждой части от всех остальных и всех частей от каждой в отдельности. «До тех пор, пока в массе живой материи все части были сходны между собой, и все они одинаково жили и развивались без взаимной помощи – организации не существовало» [Спенсер 1898: 187]. Для большей наглядности своих рассуждений Спенсер дал следующую картину исторического развития. Два миллиона лет назад на территории нашей планеты, особенно в Африке, распространились новые виды животных, некоторые были с человеческими чертами, назывались австралопитеки. Их история составляет миллион лет. Это были человекоподобные животные. В охоте за животными они использовали свои конечности, пищу поедали в сыром виде, боялись огня, жили в одиночку или по двое. Для более обширного объединения требовалось более высокое интеллектуальное развитие. 800 тыс. лет назад на планете стали распространяться питекантропы – переходный 120

Эволюционная концепция Герберта Спенсера в контексте позитивистской традиции

этап между животным и человеком. Питекантроп был прямоходящий, издавал отдельные осмысленные звуки, в быту и на охоте использовал палки, пищу ел сырую, охотился в одиночку. Так продолжалось 300 тыс. лет. На следующем этапе, 500 тыс. лет назад, возникло новое существо – синантроп (останки найдены на территории Китая). Синантроп был прямоходящий с чертами животного, но всё-таки человек: появляются зачатки речи. Он использовал огонь и не боялся его (существенный признак человека), умел готовить пищу и потреблял её в жареном виде. Синантропы умели охотиться группами, но, правда, только на мелких животных, однако это стало основой для образования примитивной организации с начальной дифференциацией труда. Эти люди не добывали огонь, но поддерживали его, а для этого требовалась хоть какая-то минимальная кооперация. Возникли первые родовые общины с примитивной организацией, главной задачей которых было поддержание огня. Следующий этап характеризовался появлением неандертальца. Он появился 150 тыс. лет назад и существовал свыше 100 тыс. лет на территории Европы, Азии, Африки, Америки, т. е. распространился по всей планете. Этот вид человека жил крупными семьями и родами, имел примитивную речь, не только использовал огонь, но и разводил его сам, изготовлял одежду, охотился уже большими группами и на крупных животных (бизонов, мамонтов, пещерных медведей). Всё это – показатели высокой организации и, следовательно, высокого уровня развития, поскольку, например, охота на крупных животных большой организованной группой представляет немалую сложность. Здесь нужна слаженность, высокий уровень доверия друг другу, речь, чтобы договариваться, развитые орудия охоты, система сохранения добычи и её обработки, поэтому возникает развитая организация труда с продвинутой дифференциацией. В эпоху неандертальца впервые появились захоронения людей. Несмотря на тяжёлые условия жизни, наличие множества опасностей, промискуитетные формы половой жизни помогли древнему человеку размножиться и распространиться на планете, что привело к образованию больших 121

Позитивизм Герберта Спенсера в современном социологическом знании

социальных групп. Около 40 тыс. лет назад появился кроманьонец – высший тип древнего человека. Кроманьонец имел развитую речь и примитивные языки (в это время формировались различные расы), развивал орудия труда. На этом этапе развития появились первые племена, состоящие из нескольких родов, с вождём во главе. «Как и организм, общество увеличивалось или путём простого умножения единиц, или слияния уже сложившихся групп» [Спенсер 1870: 300–350]. Понятием «прогресс» Спенсер оперировал не в морально оценочном, а в морфологическом смысле, подобно биологам, различающим «высшие» и «низшие» по уровню организации организмы. Большое эволюционное значение он придавал возрастанию размеров обществ, их структурной разнородности, разделению труда. Эти процессы возможны, по его мнению, только при одновременном существовании множественности единиц. Массы населения – это условие и результат усложнения организации. В обществах, как и в организмах, возрастание массы сопровождается возрастанием сложности строения. Крупные социальные объединения обладают высокой организацией. Ограничения этого закона обусловливлены различиями среды, местоположением и т. д. Для осуществления сложной жизни крупной массе населения требуется сложное устройство. Общественная масса очень маленьких размеров однородна своему составу, но с каждым увеличением размера увеличивается её разнородность, а значит, усложняется структура. Полное отсутствие главы или вождя представляют кочевники и охотники – огне­земельцы, бушмены, полуосёдлые племена, большинство эскимосов и осёдлые дайяки и арафурасы. С законченностью строения способность к видоизменениям в строении уменьшалается, и дальнейший рост прекращается. Вполне законченное животное, совершенно сложившееся во всех своих частях, противится новым изменениям всей суммой тех сил, которые придали его различным частям различные формы. В обществе наблюдается такое же развитие. Общественная организация утрачивает в конечной стадии своего развития всякую гибкость, 122

Эволюционная концепция Герберта Спенсера в контексте позитивистской традиции

каждый орган животного и каждое общественное учреждение становятся с приближением зрелости более связными во всех своих частях и более определёнными, поэтому представляют гораздо более сильное сопротивление тем изменениям, которые происходят из-за дальнейшего увеличения в объёме или из-за изменения окружающих условий. Переход от однородности к разнородности шёл в длинном ряду изменений: от простого племени, сходного во всех своих частях, до цивилизованной нации, преисполненной бесчисленных структурных и функциональных несходств. Возрастание интеграции и разнообразности сопровождалось одновременным возрастанием связности между частями. Первобытная кочевая группа, распадающаяся на части и рассеивающаяся по территории, не сдерживалась вместе никакими узами. Части племени были теснее связаны друг с другом повиновением общему главе или вождю, группа племён, соединившихся в политический союз под управлением главного вождя и второстепенных вождей, представляла ещё более прочное целое. Так происходило вплоть до цивилизованной нации, сплочённой настолько крепко, чтобы сохранять свою целостность в течение тысячелетия или более. Одновременно с этим обнаруживалось возрастание определённости. Организация, первобытных орд, смутная и неопределённая. Дальнейший прогресс приносит им более прочно установившиеся особенности общественного склада, которые постепенно становятся всё более точно определёнными. Обычаи переходили в законы, которые, становятя более постоянными, становятся и более специфичными в своих приложениях ко всё более разнообразным действиям. Наконец, все общественные учреждения, вначале перепутанные между собой самым сбивчивым образом, мало-помалу отделяются одни от других. В то же самое время внутри каждого из них происходит более резкое отделение его составных частей. Таким образом, «общественное развитие выполнило во всех отношениях общую формулу развития: увеличение в объёме привело к большей связности, большей дифференциации и определённости» [Спенсер 1898: 645].

123

Позитивизм Герберта Спенсера в современном социологическом знании

Спенсер включал понятие естественного отбора в свою схему эволюции, оно подчинялось у него органическому взгляду на общество, плохо сочетаемому с принципом случайности. Отбор случайных изменений играл вторичную роль в его теории, и эволюция обществ больше походила на серию приспособительных реакций структурированного целого на давление конкуренции в его окружении. Спенсер справедливо отвергал взгляд на общество как на беспорядочную совокупность черт, но преувеличивал его органические свойства. Тем не менее признание структурных свойств общества, существенной взаимозависимости между его составными частями исключало трактовку социальных изменений и нововведений как случайных мутаций, пассивного материала для отбора социальной средой. Эта организованная среда не только отбирала, но производила и видоизменяла общественные нововведения и заимствования. Они оказывались не предметом свободного выбора, а обусловленными всем предшествующим ходом общественного развития. «Идеи и учреждения, свойственные прошлому общественному состоянию, существовали до тех пор, пока новое состояние общества не вырабатывало свои собственные идеи и учреждения. Для естественного хода социальной жизни прежние условия жизни должны были продолжать своё существование до тех пор, пока новые условия не были готовы занять их место. В этот период старые учреждения находились в борьбе с новыми идеями и учреждениями. Так же как земноводное, которое, вначале живя в воде и переходя жить на сушу, какое-то время продолжало использовать и жабры, и лёгкие, пока окончательно не начинало дышать только лёгкими» [Спенсер 1899: 225]. Общество, как и отдельная личность, для своего роста всегда нуждалось в организации. На определённом уровне рост общества был невозможен без дальнейшего развития организации, которая способствовала его развитию. Однако на определённой стадии она начинала тормозить рост общества, который был невозможен без дальнейшего развития самой организации. Если организация способна к нововведениям, значит, она ещё не совсем определилась и, следовательно, ещё может развиваться, её эволюция не закончена, но если 124

Эволюционная концепция Герберта Спенсера в контексте позитивистской традиции

она определилась окончательно, новых приращений быть не могло: следующая стадия – распадение. Развитие роста предполагало более сложную структуру, а изменяемость структуры являлась условием дальнейшего развития, с другой стороны, неподвижность строения сопровождалась остановкой развития. Любому увеличению роста помогала организация населения, однако такая организация, которая была не приспособлена к большему росту общества в численности его членов, становилась тормозом развития, препятствовала росту. Чётко сложившаяся организация препятствовала развитию, так как дальнейшее развитие предполагало реорганизацию, возникновению которой сопротивлялась существующая организация. Одна кооперация возникала из преследования индивидуальных целей и косвенно приводила к общественному благу, развивалась бессознательно и без принуждения, другая возникала из преследования общественных целей и косвенно приводила к индивидуальному благу, развивалась сознательно и путём принуждения. Устойчивости общества благоприятствовало, если свободное место в организации пополнялось наследником, тогда как переменам благоприятствовало, если вакансия пополнялась тем, кто на деле доказал свою наилучшую способность к данному занятию. Замещение по наследству становилось началом общественной косности, стагнации, тогда как замещение по способности становилось началом общественной изменяемости и эволюции. В обществах всегда необходима свобода консервативным идеям и действиям, как и необходима свобода прогрессивным идеям и действиям: без их совместного влияния невозможен прогресс. Свойства среды совместно со свойствами людей влияют на характер социальных явлений. Первобытный человек был консервативен в наивысшей степени, а наименее развитые нации, классы и люди показывали наибольшее отвращение к любой перемене. Правительственные формы и дух законов создаются народным характером. Любые учреждения, созданные из людей, в какие бы сочетания их не пытались соединить, всегда будут зависеть от своей внутренней природы: смогут они существовать или нет.

125

Позитивизм Герберта Спенсера в современном социологическом знании

Никакая конституция не может произвести золотое поведение из свинцовых инстинктов, никакая законодательная манипуляция не может пополнить недостаток в нравственности, никакой административный приказ не в состоянии это изменить. «Правильность составляемого суждения зависела не от совершенного отсутствия эмоций, а от их уравновешенного состояния, которое исключало излишество какой-либо из них. Отсутствие пылких увлечений всегда являлось непременным условием для создания хорошего и правильного законодательства» [Спенсер 1904: 50]. По мнению Спенсера, «из всех чудовищных заблуждений самое чудовищное, без сомнения, состоит в том, что необходимо долго учиться какой-нибудь специальности, хотя бы, например, специальности каменщика, и единственная вещь, которая не требует никакого обучения, – это способность создавать законы для целой нации» [Спенсер 1908: 57]. Так как организация, унаследованная людьми от первобытных предков, не соответствует условиям существования современных людей, пока не совершится благоприятная перемена в их природе, не может быть устранен длинный ряд невзгод и бедствий. «За короткие сроки нельзя установить удовлетворительное социальное состояние, только медленное изменение человеческой природы, подверженной дисциплине социальной жизни, может произвести устойчивые благоприятные перемены» [Любомудров 1906: 25]. Чем выше развитие общества, тем крепче внутренняя основа правил общежития, тем слабее формальный внешний элемент. Высокое понятие о своих правах, которые включали право на жизнь, личную свободу и свободу слова, право игнорировать государство, право пользоваться землёй, собственностью, в том числе на идею и репутацию, право мены, всегда сопровождались уважением к правам других людей (женщин, детей и т. д.). Прочные результаты получались лишь тогда, когда они возникали исподволь, ненавязчиво, медленно и с наслаждением. Природа и в дальнейшем будет извлекать пользу из всякой силы. Чем лучше агрегат служил на пользу чувств, тем был он выше по своему развитию, тем больше нация добивалась успехов на исторической 126

Эволюционная концепция Герберта Спенсера в контексте позитивистской традиции

арене. Полное счастье, по мнению Спенсера, заключается в удовлетворении всех желаний, которых можно достичь развитием всех способностей человека: «Кто никогда не принимался за научные искания, оставался слепым к большей части окружающих его поэтических красот. Точная идея, приложенная в развитый ум, была приятна для человека и имела много пользы для окружающих» [Спенсер 1904: 52]. Спенсеровскую концепцию общества, совмещавшую органицизм с индивидуализмом, разделяли Дюркгейм, М. Ковалевский, Радклиф-Браун и основоположники американской социологии. Для социологии эволюционизм Спенсера, подчёркивающий прямое влияние социальной среды, более приемлем, чем классический дарвинизм. Индивиды постепенно приспосабливали поведение к институтам своего общества и приобретали наследственную предрасположенность к определённым типам социального поведения, которое подчинялось законам естественного отбора. Таким образом, «полезные» обычаи «выживали» подобно «полезным» физиологическим характеристикам. Характерно, что Спенсер колеблется между телеологичностью и непредсказуемостью эволюции. В теории умственной эволюции человека он склоняется к отождествлению развития с прогрессом, считая сложность человеческих способностей потенциально данной, а историю средством реализации этой многосторонности человека в ходе постепенной эволюции. Следствие этого идея некоей психической лестницы эволюции, на которой примитивные расы занимают низшие ступеньки. Тайлор, наоборот, развивал теорию эволюции, где человеческая природа принята за относительно постоянный фактор в истории: изменялись обычаи, вера и знания. Почти все теоретики эволюционизма соглашались с тем, что интеллектуальный и технический прогресс человечества действительно существует, но «моральная» эволюция человечества, начиная с А. Уоллеса, считалась недоказанной. В эволюционизме существовали концепции моральной эволюции, так называемая «эволюционная этика», допускавшие возможность постоянного морального совершенства человечества как субъекта бесконечного прогресса.

127

Позитивизм Герберта Спенсера в современном социологическом знании

Эти идеи есть у Кондорсе, Конта и других, но эволюционная этика очень хорошо вписалась в традицию поисков «научной» основы морали и социальной ответственности. Многие вслед за Спенсером искали первоначальный базис морали в социальном или родительском инстинктах. По Спенсеру, нервная система может выдерживать только переделённую нагрузку, всё зависит от степени её восприятия: «Понять конечную цель вещей и явлений было нельзя. Человеку, в силу его возможностей, это недоступно. Для осознания необходимо было выйти за рамки физиологических и интеллектуальных границ человека, существовал ряд явлений, недоступных не только человеческому знанию, но и пониманию» [Современная западная философия 1991: 336]. Спенсер считал, что для того чтобы развивалось общество, необходимо, чтобы развивался характер его членов. Нельзя резко изменить строй общества, как нельзя резко изменить характер людей, который, как и всё остальное, развивается постепенно. Человеческий мозг не может принять сразу чтото новое. К любому нововведению, к любой новости нужно приспособиться, а для этого требуется время. Приспособление должно быть постепенным и оправданным объективными причинами. Умственное развитие следует отличать от чувственного (от свойств характера) развития способностей. Как и физическое развитие, каждое из них имеет свои законы. Развитие каждого человека, как и каждого общества, изначально предопределено. Человек, как бы ни старался, не может прыгнуть выше своих способностей. Самое лучшее, что он может сделать, – это максимально развить имеющиеся у него способности. Развиваясь, он становится более специфичен, более уникален, увереннее определяется в жизни. Но чем более он определяется, тем более становится не способен к новому приспособлению и дальнейшему изменению. Если же человек ещё не определился в своих занятиях, интересах, в отношении к жизни, значит, его развитие не окончилось. Когда он полностью сформируется, то станет менее восприимчив к новой информации и каким-либо новым изменениям в своей природе, как умственной, так и физической.

128

Эволюционная концепция Герберта Спенсера в контексте позитивистской традиции

Подобные процессы происходят и с обществом. Высшая точка развития общества – когда оно совершенно определилось в целом и во всех своих частях. Эта точка и является концом его развития. Более высокоразвитая организация, как индивидуальная, так и любая другая, в том числе и общественная, требует большего времени для своего развития. Высокоразвитые натуры формировались медленно, постепенно, как и передовые нации. Чтобы общество развивалось и росло, необходимо усложнение и развитие его организации при условии, что такая организация ещё полностью не исчерпала свой потенциал. Однако, если все ресурсы исчерпаны и общество приняло свой окончательный вид, возникает необходимость кардинального изменения существующей общественной организации: следует её разрушение, перестройка и выход на более высокий уровень. «Так чередовались эры эволюции и распадения, создания организаций и их разрушения. Аналогичные процессы происходили с любой другой формой организации» [Проблемы теоретической социологии 1994: 43]. Вся совокупность сообществ представляет собой огромный сверхорганизм. Спенсер говорил, что человечество предопределено. Как конкретный индивид и отдельное общество, оно в целом имело детство, юность, зрелый период, старость и в конечном итоге будет иметь смерть. Конкретный индивид и отдельное общество и человечество борются за существование. Общество более высокого уровня развития сменяет общество более низкого уровня развития: это естественно и необходимо. Такая же участь грозит и всему человечеству, как и другим биологическим формам. Как считал Спенсер, в конечном итоге может возникнуть совсем иная, более совершенная биологическая форма, чем человек. И в этом нет ничего страшного. История развития Земли показывает, что на протяжении миллионов лет одна преобладающая биологическая форма сменяла другую. И человек, и человечество в данном случае не являются исключением. Конечная цель всех указанных изменений оставалась непонятной, и Спенсер в этом отношении не давал точного ответа, относя подобные вопросы к области Непознаваемого.

129

Позитивизм Герберта Спенсера в современном социологическом знании

Эволюционисты исходили из представления о единой человеческой истории, где существующие различия могут быть сведены к определённым социальным типам, последовательно приближающим человечество к социальному идеалу. Соответственно, обосновывались различного рода «формулы прогресса», зачастую сугубо априорные. Однако с течением времени начали обнаруживаться противоречия эволюционной парадигмы. Особое значение приобрели проблемы объекта эволюции, совмещения эволюции со структурным единством системы и её стремлением к функциональному равновесию и др. Эволюция – понятие, употребляемое в сходном значении во многих естественных и общественных науках. Происхождение и содержание этого понятия глубоко связано с социально-экономическими условиями, менталитетом и общекультурной атмосферой, которые сложились в странах Запада во второй пол. XIX века: «Поразительное развитие новой техники в XIX столетии сопровождалось влиятельными сдвигами и в научном мышлении, особенным влиянием в котором в этот период пользовался дарвинизм» [Ерасов 1996: 45].

4. Эволюция характера человека в контексте социальной модернизации

П

ервоначальные дискурсы по указанной проблеме возникали между теми, кто подчёркивал, что эволюция могла осуществляться только за счёт расширения морального и рационального выбора (У. Беджгот, Хобхаус), и теми, кто выдвигал на первый план наследственность, бессознательные потребности организма как критерий сознательной полезности морали. Нередко оба подхода противоречиво сочетались в одной концепции, как, например, Спенсера. Как и современные функционалисты, теоретики эволюционизма связывали рождение социального порядка с идеями и ценностями долга, взаимных обязанностей, насаждаемыми в головах людей общественными институтами. Свободная рациональность человеческого поведения 130

Эволюционная концепция Герберта Спенсера в контексте позитивистской традиции

мыслилась не индивидуальной, а подчинённой более высокой социальной рационализации. Спенсер полагал, что нельзя изменить существующие учреждения, пока не изменился характер людей. Различные формы организации общества определялись свойствами человеческой природы, и, только улучшив эту природу, можно улучшить формы. Из кирпичей можно сложить стену, из ядер получится пирамида, а из обломков лишь бесформенная куча, следовательно, свойства частей определяют свойства целого; характер людей определяет характер общества; чтобы изменить последнее, нужно изменять характер его граждан. Спенсер рассматривал возможность такого преобразования. Для доказательства своих положений он приводил два противоположных мнения. 1) чем больше учёный углубляется в историю, тем больше он убеждается, что человек всегда один и тот же, 2) человеческую природу можно легко изменить. Эти два понятия порождали в умозрении людей два ряда заблуждений, которые, по его мнению, следует примирить. Человеческая природа может изменяться до бесконечности, но ни одно изменение не может совершиться разом. Это изменение может быть лишь очень медленное. Все законы, учреждения и способы, рассчитанные на то, чтобы извлечь из человеческой природы в короткое время результаты, лучше настоящих, должны неизбежно потерпеть неудачу. Свойства агрегата определяются свойствами его единиц: до тех пор, пока характер граждан остаётся в сущности тот же, в политической организации, медленно развившейся из этого характера, не может произойти никаких существенных изменений. Эти заблуждения, естественно, соединялись с понятием, что общества возникали с помощью особого изготовления, а не вследствие естественного развития, как это и есть в действительности. Признавая, что сообщества людей растут и приобретают характер строя путём медленных, постоянных видо­изменений, исследователь тем самым устраняет указанные заблуждения. «Характер людей изменялся очень медленно, он и определял строй развития 131

Позитивизм Герберта Спенсера в современном социологическом знании

общества через коренные видоизменения, сначала в психике, а потом в социуме» [Спенсер 1899: 69]. Переходя от видимых, осязаемых единиц к физическим и химическим компонентам, можно обнаружить проявление тех же свойств. Основываясь на данных физики и химии, можно утверждать, что во всех явлениях, представляемых неорганической материей, природа единиц всегда определяла строение этих единиц. В подтверждение Спенсер приводил пример образования и развития органической материи: «Вещество каждого вида растений или животных проявляло склонность принимать строение, свойственное этим растениям или животным. Из растений отличным примером служила бегония. Стоило воткнуть в землю отрезок листа, и из него развивалось полное растение; а у Begonia phyllomaniaca новое растение вырастало даже из чешуек, падающих с листов и стебля, – явление, которое свидетельствовало, как и в примере полипы, что везде отдельные единицы образуют структуру в соответствии с типом организма, к которому они принадлежат. Элементы, из которых состоят зародыши в растительном и животном мире, имели склонность к родовому типу структуры» [Спенсер 1899: 28]. Обстоятельства, при которых образовывались агрегации, значительно изменяли результаты. В некоторых случаях они могли уничтожить новую структуру, в других задержать её развитие, иногда облегчить, но не придать агрегатам характера, несогласованного с характером единиц. По мнению Спенсера, никакие благоприятные условия не дали бы работнику возможности выстроить из пушечных ядер вертикальную стену; никакие благоприятные условия не заставили бы поваренную соль, которая кристаллизуется в правильной системе, кристаллизоваться подобно серно-натриевой соли в ромбической системе; никакие благоприятные условия не придали бы отрезку полипа возможности принять строение моллюска. Та же истина выражается в социумах, которые образуют низшие животные. Если дано строение и происходящие от него инстинкты индивидуумов, то их община, неизбежно представляет определённые черты этих индивидов.

132

Эволюционная концепция Герберта Спенсера в контексте позитивистской традиции

Люди, воспитанные в понятиях, что для Вселенной существует один закон, а для человечества другой, конечно, были удивлены предложением включить в это обобщение агрегаты людей. А между тем истина, что свойства частей определяют свойства образуемого ими целого, точно так же прилагается к обществам, как и ко всему другому. Всем людям присущи определённые основные качества, которые должны создавать определённые качества общества. Насколько отдельные личности, составляющие одно общество, похожи на отдельные личности, составляющие другое общество, настолько же сходны и сами эти общества. «Личные качества людей создавали определённые качества общества людей. Одно общество будет отличаться по своему характеру от другого настолько, насколько отличались отдельные личности, составляющие эти общества» [Любомудров 1905: 30]. Социальные союзы представляют тем больше общих свойств, чем больше обладают ими лица, рассматриваемые как общественные единицы. Сходства, которые можно наблюдать в природе некоторых человеческих рас, должны вызывать такие же сходства в природе происшедших от них наций. Особенные черты, которыми наделены высшие разновидности людей, должны встречаться у всех общественных групп, в которые организовывались эти разновидности. «Структура племён нецивилизованных людей настолько же отличалась от структуры современных наций, насколько нецивилизованные люди отличались от современных. Люди поднимались до состояния общественной союза только при условии неравенства по отношению к власти; они могли действовать вместе как единое целое только при существовании обязательного повиновения» [Спенсер 1899: 29–34]. Таким образом, если известна природа элементов, то природа агрегата, который они составляют, определена вперёд. Свойства частей определяют свойства образуемого ими целого. Эта аксиома приложима к обществам, как и ко всем другим явлениям. Различные формы организации общества определялись свойствами человеческой природы, только улучшив эту природу, можно 133

Позитивизм Герберта Спенсера в современном социологическом знании

улучшить формы. «Социалист надеялся, что эгоистов можно заставить поступать не эгоистично, а людей, лишённых честности, действовать честно. Он безусловно верил в социальную алхимию, которая из низших инстинктов извлекала благородные поступки» [Спенсер 1898: 695]. Органическим в обществе Спенсер считал его рост. По его мнению, существовали определённые условия, с помощью которых происходило развитие общества. Это развитие невозможно изменить без изменения этих условий. Смысл этих условий заключался в том, что только интеллектуальным совершенством индивидуумов, из которых состоит общество, можно достичь совершенства самих форм общежития. Моральная эволюция не отменяла борьбу за существование, а вносила в неё мирные, интеллектуальные средства. Интеллектуалы рассматривались Спенсером и его последователями как проводники прогресса, которые с помощью своей изобретательности обеспечивали социальные вариации, расширяющие поля свободного выбора. Либералы считали, что мораль не нуждается в санкции религии и что эволюция сопровождается постоянным ростом рациональности. Это рождало ответную реакцию: стремление показать огромную роль нерациональных факторов, в первую очередь – веры в эволюционное выживание. Именно вера увеличивает солидарность и эффективность обществ, санкционируя массовый отказ от эгоистических интересов, что является условием общественного прогресса. Напротив, разум выступает социально дезинтегрирующей силой, поскольку рациональный человек должен следовать собственному интересу. Общество имеет естественное развитие, а не искусственно создаётся по распоряжению или желанию президентов, королей или парламентов. «Вера во всемогущество правительственных мероприятий сидит у людей прочно и глубоко, – говорил Спенсер, – не взирая на то, что, казалось бы, самый поверхностный обзор истории общественного развития даже последних времен в его промышленных достижениях и культурном развитии показывал, что всем этим человечество обязано частной инициативе. А результаты тем плодотвор134

Эволюционная концепция Герберта Спенсера в контексте позитивистской традиции

нее, чем меньше вмешивалось в эти области правительство» [Спенсер 1898: 695]. Тем не менее многие граждане возлагают главные надежды на изменение тех или других законов, тех или иных распоряжений: «Определённая группа мыслителей, с другой стороны, была готова со слепой верой ожидать, что современная социальная структура, разорванная на части, даст обновленное к лучшей жизни целое» [Спенсер 1898: 695]. Вера Спенсера в естественное развитее общества прослеживается в его письме к одному из лидеров просветительского движения в Японии, опубликованном после смерти философа. Спенсер предупреждал японцев от увлечения заимствовать из Европы культурные нормы и рекомендовал принимать решительные меры к сохранению своей этнографической особенности, вплоть до запрета браков с европейцами. Мудрый и добрый правитель не мог быть избран народом, в котором не было ни доброты, ни ума. Доброта и мудрость также не могут характеризовать ряд семей какой-нибудь олигархии, исходящей из среды криминального и безрассудного народа, как и подобную линию королей и президентов. Никакая представительная система, ограниченная или нет, не может являться не чем иным, как представительницей среднего уровня развития граждан. Иллюзии людей, что разумное правительство может быть избрано неразумным народом, рассеялись, если бы они внимательно прочитали предвыборные программы и узнали, как приобретались голоса путём угождения бессмысленным предрассудкам и веры в обещания невозможных результатов и как эти голоса терялись при высказывании горьких истин и в попытках рассеять несбыточные мечты. Корпоративная совесть ниже среднего уровня индивидуальной совести. Подобная аналогия повторяется и на интеллектуальном уровне. Разумное меньшинство в конституционном правлении часто вытесняется безумным большинством, а довольно часто только безумие находило себе представителей. В представительном собрании масса посредственностей фактически господствует над немногими, выходящими выше среднего уровня. Последние вынуждены высказывать только те взгляды, которые доступны большинству 135

Позитивизм Герберта Спенсера в современном социологическом знании

и которые оно хочет слышать. Между тем плодотворные и широкие мысли им приходится удерживать в себе, потому что они остались бы непонятыми. Мнение, будто для нации можно создать в образе закона что-нибудь похожее на воплощённый разум, если она сама не проникнута соответственным развитием, признавалось Спенсером ошибочным. Хорошее законодательство и администрация не могут идти совместно с недостаточно развитым человечеством, это хронический обман. Современная правительственная форма даёт возможность выражать свои требования и добиваться их выполнения. В настоящее время это самая оптимальная правительственная форма, самая лучшая из всех, которые были до сих пор. По мнению Спенсера «от неё нельзя ожидать больше, чем от других правительственных систем, то есть дальновидности и справедливости, которые превышали бы средний уровень общества. Люди, которые считали возможным исправление правительственных недостатков путём критики правительства или замены его другим, показывали утончённую форму политического заблуждения, которая могла оставаться после исчезновения грубых предрассудков» [Спенсер 1899: 164]. В настоящее время основная масса населения не верит в значение бумажных конституций, но вера в общественные учреждения, существующие лишь на бумаге, процветает. На самом деле функционируют учреждения, которые соответствуют среднему уровню развития населения. Не социальные учреждения создают людей, а сами учреждения являются естественным проявлением человеческой природы. Характер людей - результат исторического процесса, продолжающегося многие тысячелетия. Каждое изменение человеческого характера может быть лишь постепенным и непрерывным. Воспитание не оказывает нужного воздействия, так как действительна только медленная и суровая выучка, являющаяся результатом окружающих социальных и природных условий. Прочное улучшение общества невозможно без улучшения личности: «Типы обществ и формы их деятельности по необходимости определялись характером составляющих их личностей. Несмотря на все поверхностные преобразования, они не могли изменяться быстрее, чем изменяются отдельные 136

Эволюционная концепция Герберта Спенсера в контексте позитивистской традиции

личности. Поэтому любые планы быстрых и коренных реорганизаций общества и его институтов не могли иметь успеха и просто заканчивались возвратом к состоянию, отличающемуся от прежнего лишь поверхностно, формально» [Любомудров 1905: 23]. Создать хорошее общество также невозможно из плохих людей путём какого-нибудь особенного социального устройства, как невозможно из плохого строительного материала с помощью особого архитектурного проекта выстроить хороший дом. Понятия, с которыми имеет дело социологическая наука, сложнее всяких других. При отсутствии соответственно сложной способности этих понятий усвоить нельзя. Здесь, как и в других случаях, отсутствие соответственно сложной способности не сопровождается сознанием неспособности. Обычно пропорционально недостатку требуемой умственной способности возникает крайняя самоуверенность по социологическим вопросам и насмешливое отношение к тем, кто после долгого изучения начинает постигать, что именно нужно изучать и как сложно правильно понимать. Средний уровень понятий в каждом веке и каждой стране есть функция общественного строя того века и той страны. Во времена революций между идеями, которые начинали обращаться в обществе, и между существующим общественным устройством, которое в значительной мере соответствовало потребностям, могло быть значительное несогласие, но это несогласие только указывало на необходимость привести учреждения в соответствие с характером общества. Хотя компромиссы, которые должны были происходить в продолжение социального развития между изменившейся природой граждан и учреждениями, установленными их предками, влекли за собой неудобства, но лишь частные и временные (по крайней мере, для тех обществ, которые находились на пути развития а не разрушения). Чтобы общество могло существовать, необходима достаточная гармония между его учреждениями и общим складом его понятий. Всякий же раз, когда не достаёт гармонии между характером людей и учреждениями, везде, где они были введены насильно революцией или на137

Позитивизм Герберта Спенсера в современном социологическом знании

вязаны преждевременными реформами и где принадлежали к более высокому типу, чем национальный характер, появлялся разлад между социальными учреждениями. Например, французская демократия XVIII–XIX веков была только новым витком деспотизма, принявшего иное положение. Формы правления имеют значение только в том случае, когда представляют продукты национального характера. Никакие хитро продуманные политические учреждения не имеют силы сами по себе; никакое сознание их пользы не может быть достаточно; важно только одно – характер людей, к которым применяются эти учреждения – тот характер, который в течение социального прогресса привёл к развитию этих учреждений [Спенсер 1899: 155]. Как объяснял Спенсер, необходимо равновесие между соответствующими мнениями и требуемыми в настоящее время формами социальной жизни. Для сохранения равновесия в данной фазе человеческого характера должны существовать определённые, приспособленные к этой фазе учреждения и такой строй мыслей и чувств, который достаточно гармоничен с этими учреждениями. Нет необходимости желать, чтобы при современном среднем уровне человеческой природы распространялись в массах идеи, которые естественны лишь при более высоком развитии общества и при более высоком типе граждан, сопровождающем такое состояние общества. Напротив, необходимо, чтобы развитие идей и чувств, стремящихся произвести изменения в обществе, сопровождалось удержанием идей и чувств, стремящихся сохранить прежнее положение. Вместе с умственным прогрессом, вносящим значительные перемены, огромные усилия мысли и энергии должны быть направлены к поддержанию существующих учреждений, верований и убеждений. Эти усилия, иногда в состоянии придать новую жизнь старым формам. «Если бы во главе государства стоял человек, у которого бы преобладало чисто научное понимание вещей, который, следовательно, расходился бы с настоящим общественным состоянием, последствия, по всей вероятности, были бы вредны и, может быть, даже гибельны для всего общества» [Спенсер 1899: 224].

138

Эволюционная концепция Герберта Спенсера в контексте позитивистской традиции

Политика компромиссов существенно полезна для общества, которое переживает различные перемены, вносимые постоянным ростом и развитием. Нелогичности и нелепости, которые в таком изобилии встречаются в ходячих мнениях и в существующем порядке вещей, – неизбежное последствие постоянных приспособлений к постоянно изменяющимся обстоятельствам. Если окружающие условия остаются те же самые, то развитие общества не может быть отклонено от своего естественного хода. Никакое учение и никакая политика не могут ускорить общественное развитие выше определённой нормы, которая ограничена скоростью органических изменений в человеческих существах. Можно лишь расстроить, замедлить или нарушить ход процесса, лишь поддерживать благоприятные условия и добиться, чтобы общественный прогресс не встречал лишних остановок. Процессы роста и развития могут быть расстроены, но не улучшены искусственным путём: «Как между детством и зрелым возрастом нет резких скачков, допускающих возможность избегнуть медленного процесса роста, идущего незначительным шагом, точно так же и в данном случае нет другого пути от низшей формы общественной жизни к высшей, кроме перехода через целый ряд незначительных, постепенных видоизменений» [Спенсер 1899: 228]. Обширные результаты получались вследствие накопления мельчайших действий. Земная поверхность образовалась от действия таких сил, которые в течение года едва ли произведут где-нибудь заметные изменения. Многие органические формы Земли возникли путём таких медленных процессов, что в продолжение тех периодов, на которые простираются наши наблюдения, их результаты в большей части случаев неуловимы. Точно так же, «пока в человеческой природе и в человеческих учреждениях не возникнут перемены, настолько прочные, чтобы стать наследственным приобретением человечества, необходимо бесчисленное число повторений тех мыслей, чувств и действий, которые ведут к таким переменам» [Спенсер 1899: 228]. Большинство граждан так привыкли к мысли о государственном контроле, простирающемся на всю общественную жизнь, что почти совершенно поте139

Позитивизм Герберта Спенсера в современном социологическом знании

ряли способность представить себе, что общественные дела могут регулироваться каким-либо иным способом. Их опыт показывает, что всё свершается при помощи администрации, и они едва ли могли представить себе, чтобы чтонибудь могло бы без неё обойтись. По поводу каждого общественного дела ставился вопрос: какой именно путь лучше избрать правительству? Между тем едва допустимым считался вопрос: а не лучше ли правительству совсем ничего не делать? Возникала альтернатива: или поощрение низших, или их уничтожение. Тезис, что общественные органы могут и не поощрять, и не уничтожать бедные классы общества, им казался совершенно немыслимым. Спенсер полагал: «Менее достойные члены общества должны были быть предоставлены собственным усилиям, и помощь им должна быть оказываема как частная симпатия со стороны друзей, родных или посторонних» [Спенсер 1899: 232]. Каждый гражданин должен осознавать себя одновременно и как личность, воля которой есть один из факторов общественной эволюции, и как продукт всех предшествовавших условий. Природа агрегата определяется природой составляющих его единиц. Особенности отношений, устанавливающихся между членами какого-нибудь общества, зависят от их индивидуальных характеров. При наличности некоторых черт в этих характерах зарождение социальной жизни вообще невозможно. Где обнаруживается способность к кооперации, обыкновенно личности представляют некоторые общие черты, составляющие необходимое условие подчинения и контроля. Если сравнить общества разного рода, то те, которые более всего различаются между собой по своему общественному устройству, более всего различаются и по природе своих членов. Тогда как те общества, которые лишь немногим несходны между собой, не обнаруживают и больших различий в характере их населения. Между каждым народом и его учреждениями постоянно происходят взаимное действие и реакция. Если при изменении условий, например постоянной войне или продолжительном мире, определённые социальные учреждения бездействуют или падают, в то время как другие расширяют свою деятельность и развиваются, то и характер граждан подвергается соответствующим 140

Эволюционная концепция Герберта Спенсера в контексте позитивистской традиции

изменениям. Если изменённые условия жизни изменяют характер граждан, то он, в свою очередь, реагирует на их учреждения. Для того чтобы этот изменившийся характер граждан вызвал изменения в их учреждениях, необходимо, чтобы перемены в их характере проявлялись соответственными изменениями в действиях. Ожидать, чтобы общество развивалось, когда граждане остаются пассивными, значит, ожидать, чтобы оно развивалось без причины. «Каждый человек, кого не удовлетворяли учреждения, оставшиеся как пережитки менее цивилизованного прошлого, и который в силу существующих в нём симпатий чувствовал отвращение к тем или иным проявлениям зла, должен был смотреть на возникающие в нём чувства как на составные части тех сил, благодаря которым происходили перемены; вместе с тем он должен был проявлять свои чувства в соответствующих поступках» [Спенсер 1899: 233]. В поступках человека движущей силой никогда не являлось знание, а всегда чувство, которое шло рядом с этим знанием или возбуждалось им. Как бы не признавалось положение, что лень приводит к бедности, оно оставалось без действия. Простое сознание не оказывает влияния на поступки человека; это влияние возникает только тогда, когда сознание переходит из той умственной формы, где идея о бедствии оставалась почти только словом, в такую форму, где она развивалась в живое представление, в определённую массу тягостного чувства. Поведение, по мнению Спенсера, определялось «не знанием, а чувством; чтобы изменить действия пассивных людей, необходимо не их сознание прояснять, а сильнее возбуждать их более высокие чувства» [Спенсер 1899: 203]. Политики вследствие увеличения определённой статистической иллюзии составили себе убеждение, что государственная система воспитания должна повести к улучшению нравов. Никакое доказательство не может изменить господствующего мнения, когда оно достигает известной силы; оно должно уничтожиться само собой в постепенном ходе вещей, прежде чем возникнет реакция общественного мнения. Иначе непонятно, каким образом уверенность в благодетельном действии обучения, которой люди беззаботно поддались, по141

Позитивизм Герберта Спенсера в современном социологическом знании

лагаясь на утверждения политиков, может пережить прямые опровержения, представляемые ежедневным опытом. «Не слышим ли мы постоянные жалобы, – писал Спенсер, – что на многие характеры не оказывают почти никакого действия ни рассуждения, ни объяснения, ни ясные указания на последствия, что в тех случаях, где они оказывали действие, встречалось более или менее заметное различие в душевных свойствах; и если они начинали оказывать влияние там, где раньше не оказывали, причиной была скорее перемена в чувствах, чем разница в степени понимания» [Спенсер 1899: 205]. Вера в книжные уроки и чтение составляет одно из суеверий времени. Значение книг было слишком преувеличено даже в смысле орудия для умственного образования. Кое-какие знания, взятые из книг, считались необходимой частью воспитания, между тем не считались такими знания, приобретённые путём наблюдения природы и жизни. Читать – всё равно, что смотреть чужими глазами, учиться при помощи чужих способностей вместо того, чтобы учиться прямо собственными способностями. Таков господствующий предрассудок, что этому непрямому учению отдаётся преимущество перед прямым и присваивается название образования. Это заблуждение, вредное по своему влиянию на умственное образование, ещё вреднее действует на нравственное образование; оно порождает мысль, что нравственное образование точно так же может быть приобретено путём чтения и заучивания уроков [Peel 1971: 30]. Повторение известных правил справедливости, но оставляемых без внимания, не вызывает к ним уважения; напротив, оно делается меньше прежнего. Только при частом переходе чувства в действие стремление к последнему усиливается. Подобно тому, как две идеи, повторяемые часто в известном порядке, становятся нераздельными в этом порядке; подобно тому, как мускульные движения, сначала трудно связываемые между собой и с управляющими впечатлениями, делаются через упражнения лёгкими и, наконец, автоматическими, периодическое произведение каких-либо поступков возбуждающим 142

Эволюционная концепция Герберта Спенсера в контексте позитивистской традиции

их чувством делает эти поступки относительно лёгкими: «Нравственная привычка могла образоваться не от нравоучений, хотя бы их приходилось слышать каждый день, и не от примеров, хотя бы этим примерам и следовали, а только от частых действий определяемых соответственным чувством. Эта истина, ясно представляемая наукой о душе и вполне согласная с обыденными воззрениями, была совершенно чужда ходячим фанатическим понятиям о воспитании» [Спенсер 1899: 208]. Общественная эволюция есть процесс, подчиняющийся естественным законам. В то же самое время она есть результат индивидуальных усилий граждан. Осуществляя свои стремления, граждане создают такие объединения, в которых проявляются независимые от их индивидуальной воли процессы. В данном случае социальные явления следуют определённому общему течению, но в тоже время они могут следовать ему только при условии, если общественные единицы добровольно проявляют свою природу в известных действиях. Когда кто-нибудь говорит, что в вопросе о браке его воля свободна, он всё-таки вынужден признать, что его воля и воля других людей определяется общими элементами человеческой природы и ведёт к средним общественным результатам. В то же время, если индивидуальная воля различных единиц не выполняется, общественных результатов не происходит. Более высокие учреждения развиваются соответственно некоторым общим законам тогда, когда природа граждан это допускает. Развитие происходит лишь потому, что каждый гражданин проявляет в действии свою природу, которой соответствуют общественные учреждения. За специальными результатами каждой меры, принятой для искусственного устранения зла или внесения чего-либо полезного, следуют негромкие, но очень важные общие последствия. Каждое расширение деятельности социальных институтов ограничивает сферу деятельности частных лиц, негативно изменяет понятие об общественной и частной ответственности, делает более лёгким расширение поля общественной ответственности. Это расширение становится вполне необходимым, так как чем больше растёт помощь, тем больше 143

Позитивизм Герберта Спенсера в современном социологическом знании

растёт беспомощность. Даже самые простые обязательства легко переносятся индивидами на общество, как только представляется такая возможность [Boulding 1978: 236]. Неизбежным результатом этого является всё меньшая связь между способностями человека и его благосостоянием, как в реальной жизни так и в общем мнении. Чем значительнее число благ, доставляемых обществом для всех, чем меньше благ, доставляемых каждым самому себе, тем менее видны преимущества, находящиеся на стороне более достойных, тем меньше ценятся индивидуальные усилия. Подобные влияния действовали в больших размерах в течение долгих лет на ту нацию, которая не ставила благосостояние отдельного индивида в зависимость от его заслуг. «Когда средства, доставляемые гражданами, шли в виде различных благ на пользу всех граждан вообще, то самый лучший и самый худший оказывались поставленными на один уровень. И чем многочисленнее были эти способы, тем менее жизнь людей деятельных и предприимчивых отличалась от жизни ленивых и беспечных. В обществах, следующих этой политике, размножение лучших замедлялось, а размножение худших поощрялось, как следствие, неизбежно снижался общий средний уровень развития. В борьбе за существование эти общества уступали место тем, которые давали достойным людям получить заслуженную награду, а недостойным заслуженное наказание» [Спенсер 1899: 236]. Строя теорию эволюции средствами позитивного знания, многие приверженцы теории социальной эволюции обращались к поискам морального идеала. Это превращало спенсеровскую эволюцию в реализацию через историю некоего вечного морального архетипа. Но поскольку природа «морально лучшего общества» составляет предмет неразрешимого спора, то в дальнейшем эволюционисты отказались от открытых сравнений общественных институтов по моральным критериям. В ХХ веке внутри эволюционизма сошлись различные течения. Диффузионизм приписывал развитие обществ их внутренним свойствам и внешним факторам развития, структурализм упирался на свойства целостностей, несво144

Эволюционная концепция Герберта Спенсера в контексте позитивистской традиции

димых и необъяснимых свойствами частей, атомизм допускал, что системное целое можно понять как организацию определённого рода основных единиц, «строительных блоков». «Идеализм придавал решающее значение в развитии сдвигам в центральном ядре ценностей, в нравственных стереотипах, материализм приписывал экономическому базису общества, системе его производства ключевую роль по отношению к остальным частям общества, его институтам. Детерминизм допускал ведущую роль случайных процессов. Все эти подходы встречались в разнообразных исторических сочетаниях» [Американская социологическая мысль 1994: 10–20].

145

III. «Органическая теория» Герберта Спенсера и современные демографические процессы 1. Социализация и наследственность: взаимозависимость и взаимообусловленность

В

лияние естественного отбора (в дарвиновском его понимании) на условия человеческой жизни в обществе было указано Спенсером в журнальной статье, появившейся в 1852 году, т. е. до публикации Дарвиным своего исследования «О происхождении видов». Так что Спенсер в этой теории опередил Дарвина. В приведенных в той статье соображениях Спенсера идея натурального подбора и его влияния на усовершенствование организмов занимала значительное место. По этому поводу Спенсер в одной из сносок в «Основаниях биологии», замечая, что закон эволюции им тогда все-таки не был до конца понят и не был назван по имени, с трогательной откровенностью добавлял: «Это показывало, как можно было быть близким к великому обобщению и не видеть его» [Спенсер 1870: 304]. Существует ряд отличий между теориями Дарвина и Спенсера. Естественный отбор, вызываемый борьбой за существование, по Дарвину, – обобщённый эмпирический факт естественной истории животных; по Спенсеру, – одно из проявлений всеобщего закона эволюции, не охватывающее всех причин этих явлений. К дарвиновскому обобщению, по Спенсеру, следовало в качестве агента по перерождению организмов прибавить внутреннюю связь, которая обусловлена потребностью поддержания равновесия между частями организма. Она влекла за всяким существенным изменением одного органа потребность в соответственном изменении многих других. Если, например, какому-нибудь быку в борьбе за существование оказывалось выгоднее, чтобы у него была большая голова, то перейди к его потом146

«Органическая теория» Герберта Спенсера и современные демографические процессы

ству только это качество, нельзя было бы еще сказать, что это потомство будет лучше защищено, чем остальное. Иметь большую голову без более сильной шеи или без более сильных ног, пожалуй, оказывалось не преимуществом, а недостатком сравнительно с теми животными, которые, хотя слабее в этой части, но гармоничнее в целом. Там, где жизнь сравнительно проста, как у растений, а окружающие условия делали какое-либо отправление особенно важным, одно выживание наиболее приспособленных может легко выработать соответствующее структурное изменение. «По мере того, как жизнь делалась более сложной, как число физических и психических способностей возрастало, по мере того, как поддержание жизни начинало зависеть не столько от величины одной какой-нибудь способности, сколько от комбинированной деятельности всех способностей, образование частностей в свойствах, характеризующих новых индивидуумов, становилось трудно объяснить только одним естественным отбором. Например, развитие у человека эстетических наклонностей, свойств, принимающих слишком ничтожное участие в силах, играющих роль в борьбе за существование» [Спенсер 1870: 315]. Истинное понятие о характере органической эволюции даёт лишь представление о кооперации факторов, о совместном действии всех агентов. В совокупности же факторов по мере эволюции одни получали преобладание над другими. Вначале все изменения органической жизни обусловливались лишь комбинацией сил – астрономических, геологических и климатических. И только пройдя через это, вырабатывались различные виды организмов, стали играть заметную роль взаимные влияния органических форм, пока, наконец, в человеческом типе этот фактор не стал главным. Относительно не внешних, а внутренних причин изменений по мере умножения способностей и возрастания числа органов, кооперирующихся при каждой функции, процесс косвенного равновесия делался все менее и менее способным производить специфические приспособления и сохранял только способность поддерживать общее соответствие структуры условиям. «Одновременно с 147

Позитивизм Герберта Спенсера в современном социологическом знании

этим приспособлением процесс прямого равновесия становился главным, так что косвенное равновесие ему только помогало. Например, совершенство духовных сил, на котором исключительно держался прогресс человечества, было продуктом прямого равновесия. Вымирание неприспособленных лишь очень отдаленно влияло в этом отношении» [Спенсер 1870: 324]. По самому ходу мыслей Спенсера, выживание сильнейшего не могло играть преобладающей роли среди творческих факторов эволюции. Это явление у него – только одна из частностей общего закона эволюции. Полную картину доорганической эволюции на основе одного общего с органической эволюцией закона Спенсер предполагал представить в отдельных трактатах по астрономии и геологии. Однако их составление было им отложено до окончания трактатов о жизни органической и общественной. Хотя полностью привести задуманное в исполнение Спенсеру не удалось, но идеи по этому предмету, пусть и эпизодически, в виде иллюстраций к каждой частности закона эволюции, достаточно полно развиты им в основных принципах его синтетической философии, особенно – в первом томе. Борьба за существование, по Спенсеру, не была тем основным началом, которое было известно публике из теории Дарвина. По этому общепринятому представлению, борьба за существование была последствием препятствий, которыми окружено всякое живое существо и которые оно должно постоянно преодолевать. Путь к его совершенству и состоял в преодолении этих препятствий. Окружающая обстановка и живое существо, по этому представлению, являлись двумя антагонистическими началами: одно в любом случае стремилось другое уничтожить. Где обстановка выходила победителем, гибла жизнь и наступала смерть, где жизнь брала верх, обстановка ей покорялась: получалось усовершенствование жизни за счёт обстановки. По Спенсеру же, жизнь была не чем иным, как совершенством обстановки, развитием окружения. «Обстановка и жизнь – не два противоборствующих начала, а одно и то же начало, давшее постепенным развитием жизнь и продолжающее в этом виде совершенствоваться дальше» [Беккер 1912: 21].

148

«Органическая теория» Герберта Спенсера и современные демографические процессы

Жизнь развилась путем дифференциации процессов окружающей обстановки, которые, в свою очередь, были порождены отсутствием покоя в мироздании и потребностями равновесия, регулирующего все виды и формы беспокойства, т. е. движения. Спенсер развивал философски то, что интересовало Дарвина только биологически. Развитие начиналось доорганической жизнью и в ней представлялось лишь новой формой общемировых процессов, группирующихся и специализирующихся под действием двух основных: покоя и движения, равнодействующая которых воплощалась в потребностях двух видов равновесия: равновесия простого и равновесия подвижного. Жизнь была только одной из высших форм движения, проявляющаяся в потребностях подвижного равновесия между движущимися и разнообразно группирующимися элементами мира. Дарвиновская теория понимала антагонизм окружающей обстановки и жизни таким образом: обстановка преодолевала и убивала жизнь, она торжествовала победу и ликовала от того, что ей удавалось сводить все под одно начало. Спенсер также говорил о том, что окружающая обстановка постоянно противодействует условиям правильного движения жизни, а жизнь постоянно стремится их преодолевать и от этого совершенствуется. Но, по его представлениям, обстановка, преодолев жизнь и уничтожив тот или другой её вид, не торжествовала, а, так сказать, печалилась о своей неудачной форме и принималась за образование новой и более удачной, т. е. более устойчивой, формы жизни. Обстановка, среда не воевала с организмом, а лишь стремилась привести его с собой в состояние одного общего подвижного равновесия. Эта точка зрения Спенсера не содержала в себе ничего пессимистического, в отличие от теории Дарвина. Наоборот, взгляд на окружающее, на характер и смысл жизненных процессов получался бодрящий, полный привлекательных надежд, оптимизма. Жизненная борьба, по этому взгляду, – вовсе не борьба за жизнь. Эта борьба – постоянная проба разных комбинаций окружающей обстановки в степени их совершенства, необходимая, чтобы достигнуть наивысшего состояния, нужного для ассимиляции элементов жизни в наибольшем, наиболее пропорциональном, прочном и долговечном виде.

149

Позитивизм Герберта Спенсера в современном социологическом знании

Выражение struggle for life по-английски означает не совсем то, что передаёт по-русски сочетание борьба за существование, за жизнь. В подлиннике это выражение означает также и борьбу для жизни. Следовательно, во избежание недоразумений правильнее переводить struggle for life как борьба жизни, а всего неуместнее перевод: борьба из-за жизни, т. е. то, что немцы передают словами Кampf um s Dasein. Ни Дарвин, ни тем более Спенсер не понимали термина stuglgle for life в этом смысле. Неточный перевод немало способствовал неправильному представлению о том, что они понимали под явлениями выживания как творческом начале в органическом совершенствовании; ведь сказать, что жизнь состоит из борьбы, – это далеко не то, что сказать, что она существует благодаря борьбе. (Различие между Спенсером и Дарвином характеризуется тем, что тот процесс, который Дарвин называл естественным отбором (natural selection), как бы подчеркивая необходимость для этого борьбы, Спенсер предложил называть выживанием самого приспособленного (survival of the fittest), т. е. перевел на простой процесс баланса сил потребность равновесия [Спенсер 1902: 100]. В цивилизованном человеке происходил еще новый класс уравновешений – между его личными действиями и действиями образуемых им обществ. Социальные ограничения и потребности постоянно изменяли его деятельность, а следовательно, и природу; а по мере того, как природа его изменялась, социальные ограничения и потребности подвергались новым видоизменениям. Здесь как организм, так и условия подвергались изменениям, а через их постепенное взаимодействие происходила стабилизация их отношений. Это равновесие предполагало, что там, где способность к самосохранению индивидуальной жизни мала, способность к ее размножению велика, и наоборот. Отсюда следовало, что эволюция вида, происходящая в направлении к большему равновесию с окружающей средой, оказывалась вместе с тем эволюцией такого вида, в котором совершалось соотносительное приближение к равновесию между числом вновь образуемых особей и числом выживших и размножавшихся особей.

150

«Органическая теория» Герберта Спенсера и современные демографические процессы

Конечный результат заключался в стабилизации отношений между органической конституцией человека и внешними условиями, между строением общества и природой его членов, между плодовитостью и смертностью, одновременно приближающимися к общему пределу. Человек, приближаясь к равновесию между своей природой и постоянно изменяющимися условиями неорганической среды, а также всеми требованиями социального быта, в то же время приближался к такому низшему пределу размножения, при котором равновесие населения поддерживалось бы рождением лишь такого количества детей, которое уносится смертью в старости. Но во Вселенной, все части которой находятся в состоянии постоянного движения, где, следовательно, каждая часть подлежит изменению в условиях, ни один из перечисленных видов равновесия (и вообще никакое равновесие) не может сделаться совершенным. Количество особей каждого вида должно было в каждое данное время либо оставаться неизменным, либо возрастать. Если из поколения в поколение количество умирающих особей данного вида превышало число рождающихся, то вид должен был редеть, наконец, совершенно вымирал. Если размножение приравнивалось у него к смертности, то не было никакого числового изменения. Если смертность особей была меньше увеличения, производимого рождением, то вид должен был размножаться. Силы, уничтожающие расу, должны были быть или значительнее сил, охраняющих расу, или быть равными им, или же быть меньше их, а в таком случае числовые результаты не могли не быть такими, как сказано. В данном случае Спенсер рассматривал только расы, продолжающие существовать, и оставлял без внимания те случаи, когда разрушающие силы, сохраняя постоянно перевес над охраняющими, производили опустошение среди населения, а также те случаи, где было постоянство численности особей в каждом виде, ибо шансы против постоянного равенства числа рождений с числом смертей бесконечно велики. Поэтому его исследование сводилось к тем продолжающим существование расам, где силы, подрывающие существо151

Позитивизм Герберта Спенсера в современном социологическом знании

вание расы, были меньше, чем силы, которые стремились к её сохранению [Гальперин 1900: 134]. Если перевес находился на стороне сил, стремящихся уничтожить расу, и не было ничего, что мешало бы сохранению этого перевеса, то раса уничтожалась достаточно быстро. Если перевес выпадал на долю охраняющих сил и не было ничего, что мешало бы ему оставаться на этой стороне, то раса размножалась бесконечно. При отсутствии каких-либо компенсирующих влияний единственно возможным согласованием этих противоположных крайностей могло быть только неустойчивое равновесие между этими враждебными силами, приводящее к постоянству численности вида (состояние, которое не существует и против которого, как уже замечено, говорит бесконечное число вероятностей). Так как в каждом непрерывно существующем виде перевес никогда не оставался постоянно на стороне какого-нибудь из двух враждебных рядов сил, должно существовать что-нибудь такое, что постоянно разрушало случающийся перевес того или другого [Спенсер 1870: 302–311]. Когда какой-нибудь вид организмов обогащался больше обыкновенного особями, вследствие благоприятного года или вследствие уменьшения числа неприятелей, сейчас же вступали в действие известные разрушительные влияния. Если это растение, то уже само предположенное нами обилие особей влекло за собой занятие пригодных для роста мест, что в дальнейшем размножении уменьшало их количество, а потому препятствовало дальнейшему размножению, автоматически вызывая большую смертность семян, не имеющих возможности пускать корни. Дополнительно к этому пассивному противодействию произрастания являлось еще и активное противодействие: увеличивалось число существ, процветающих за счет вида, – личинок, птиц, травоядных животных. Если же какое-нибудь животное размножалось больше обыкновенного и по исключительному совпадению обстоятельств не увеличивалась пропорционально численность животных и растений, служащих ему пищей, должен был получиться сравнительный недостаток в пище. При этом начнут быстро размножаться также и враги, будь они плотоядными животными или паразитами.

152

«Органическая теория» Герберта Спенсера и современные демографические процессы

Таким образом, численность особей ни в одном, ни в другом порядке организмов, существовавших перед тем в сколько-нибудь нормальном числе, не могла возрастать без того, чтобы тотчас же не стали расти положительные и разрушительные силы. Как отрицательная, так и положительная разрушающие силы должны возрастать до тех пор, пока не задерживалось это усиление вида. Состязание за места, на которых надо расти, если речь идёт о растении, или же за пищу, если речь идёт о животном, должно усиливаться по мере постепенного заселения места обитания. Так продолжалось до тех пор, пока не был достигнут предел, на котором смертность равнялась воспроизведению. Параллельно этому процессу враги начинали размножаться с быстротой, которая вскоре приводила их число в соответствие с возросшим числом добычи. Положительная задержка размножения, вызываемая ими, приводила к еще большему уменьшению размножения, вызванного только одним избытком населения. Если бы вид не встречал себе иного препятствия, кроме отрицательного, выражаемого в сравнительном уменьшении пространства, пригодного для жительства, и в сравнительном уменьшении запаса пищи, то причина, усиливающая размножение вида, могла бы довести его численность до определенных пределов и затем оставить: возросшая численность могла бы стать неизменной. Но этого не допустят положительные репрессивные влияния, вызванные к существованию. Вследствие усиленного размножения вида начнётся, как это и должно быть, увеличение числа неприятелей, растущее в геометрической прогрессии до тех пор, пока оно само не встретит подобного же отпора: избытка врагов. После чего последует преобладание смертности над размножением; образуется убыль особей, которая будет продолжаться до тех пор, пока место обитания вида не станет более свободным от населения. В дальнейшем чрезмерно многочисленные неприятели будут уменьшаться от недостатка пищи, и разрушительные деятели придут, таким образом, к своему минимуму, вследствие чего опять последует усиление размножения [Спенсер 1870: 244].

153

Позитивизм Герберта Спенсера в современном социологическом знании

Временные приспособления, компенсирующие размножения со смертностью в каждом данном виде, составляют только шаг к постоянным приспособлениям, компенсирующим размножение со смертностью между видами вообще. Рассматриваемый процесс равновесия мог совершаться только в ограниченных пределах и вовсе не мог происходить там, где не было необходимого отношения между средним числом рождений и средним числом смертей. Если бы воспроизведение мышей шло так же медленно, как воспроизведение людей, то мыши вымерли бы прежде, чем возникло их новое поколение. Если бы их естественная жизнь равнялась 15–16 годам, то было бы невероятно, что какая-нибудь из мышей могла так долго жить в виду всех опасностей, которым подвергаются эти животные. Наоборот, если бы быки плодились, как инфузории, то эта раса вымерла бы с голоду через неделю. Потому второстепенное приспособление изменения размножения к изменению смертности в каждом отдельном виде предполагало некоторое главное приспособление средней рождаемости к средней смертности [Спенсер 1870: 242]. Как полагал Спенсер, силы, стремящиеся к сохранению расы, имели двойную основу. Одни из них представлены способностью каждого из представителей расы к самосохранению, а другие – способностью каждого такого представителя к произведению других, т. е. способностью сохранения индивидуальной жизни и способностью сохранения вида. Эти силы должны были изменяться в обратном отношении. Когда вследствие низкой степени организации способность бороться с внешними опасностями была ничтожна развита, высокая рождаемость являлась вознаграждением за обусловленную несовершенством организации значительную смертность, иначе бы раса вымерла вся. Когда же, наоборот, вследствие более высокой одаренности способность к самосохранению была значительна, соответственно, рождаемость была менее значительной. Вид, особи которого, обладая только в незначительной степени способностью самосохранения, быстро уничтожился бы, если бы не обладал в соответственной степени способностью к воспроизведению. Недостаток плодовитости в крайней степени влёк смерть одного поколения прежде, чем появилось другое.

154

«Органическая теория» Герберта Спенсера и современные демографические процессы

Вид, особи которого обладали значительно развитой способностью к самосохранению, обладая вместе с тем способностью размножения, быстро увеличился бы в количестве. Избыток плодовитости, если он крайне велик, обусловил бы мгновенное уничтожение этого вида от голода. Если же избыток был невелик, то влёк постоянное увеличение численности населения, а это, имея неизбежным результатом более отчаянную борьбу за пищу и увеличение числа неприятелей, вызывало бы такое увеличение опасностей для индивидуальной жизни, при котором значительно развитая способность самосохранения стала бы уже недостаточной для борьбы с ними. Иначе говоря, «если плодовитость сравнительно велика, то способность к поддержанию индивидуальной жизни становится уже недостаточной сравнительно с потребностями» [Спенсер 1870: 242]. Переходя от сравнения различных состояний одного и того же вида к сравнению состояний различных видов, Спенсер указывал, что большая смертность всегда совпадала с более значительной рождаемостью, а незначительная смертность – с незначительною рождаемостью. Тем или другим способом должно устанавливаться обратное отношение между способностью к поддержанию индивидуальной жизни и способностью к произведению новых особей. В непрерывно существующих расах силы, им враждебные, должны быть уравновешиваемы силами, охраняющими расу. Если эти силы постоянны, то должно существовать обратное отношение между самосохранением и сохранением расы. Существовали различные факторы, причём все изменчивые, от которых зависела сила размножения. Первый из них – возраст, в который начиналось воспроизведение. Он резко повышался. На снижение численности населения влияло позднее рождение детей и более позднее наступление репродуктивного периода. Каждый род организмов мог сохраняться только при том условии, если он с достаточной быстротой давал начало новым особям. Чем раньше начинался такой процесс размножения, чем быстрее он происходил, тем раньше останавливалось развитие родителя.

155

Позитивизм Герберта Спенсера в современном социологическом знании

Следовательно, чрезмерное размножение приводило к изменениям в окружающих условиях: уменьшалось количество пищи и жилья, уменьшалась территория, увеличивалось количество врагов (безработица – в человеческих сообществах). Ограничение размножения выражалось в усилении миграции, войн, эпидемий, голода, пока человечество не вырабатывало новую форму хозяйства. Эти изменения вызывали усиление индивидуального развития, но развитие человека приводило к временной остановке размножения. Если рост и развитие в биологических организациях продолжались долгое время, не сопровождаясь выхождением материалов, то могла возникнуть особь значительных размеров и значительной организации. После этого выведение веществ для образования новых особей, или скорее яиц, могло сделаться столь значительным, что по мере того, как яйца стали бы выделяться, родич умирал бы от истощения, т. е. от чрезмерной утраты питательных веществ, необходимых для его собственных функций. (Здесь имелись в виду только случаи, обычно встречающиеся у насекомых; однако, по-видимому, подобные случаи наблюдались и среди позвоночных.) Раннее прекращение детородной способности, т. е. раннее окончание репродуктивного периода и неспособность матери кормить ребёнка грудью, сначала было развито в высших классах общества. Богатые женщины не могли кормить ребёнка сами, а необразованные крестьянки могли прокормить не только своих детей, но и детей господ. Вследствие усиленной физической работы женщина становилась менее плодовитой. Это оказывало влияние и на снижение степени частоты последовательных рождений. Ушли в прошлое роды через год, остались – как минимум через три или пять лет. Произошло резкое снижение численности производимого за раз потомства (200 лет назад тройней никого нельзя было удивить). Сравнительная медленность увеличения населения в различных странах приписывалась разным причинам, однако весьма возможно, что одна из причин этого явления заключалась в том, что на долю женщины выпадало сравни156

«Органическая теория» Герберта Спенсера и современные демографические процессы

тельно больше работы из-за большого отвлечения мужчин к непроизводительным занятиям, военным и гражданским. Умственный труд, доведенный до излишества, вызывал в женщинах низкую способность к беременности и вынашиванию детей. Хотя образ жизни и питания у девушек высшего класса гораздо лучше, чем у бедных девушек, а физическая обстановка не хуже, можно с большим основанием объяснить недостаток у первых воспроизводительной силы переутомлением их мозга, которое серьезно воздействовало на физическую сторону. Это уменьшение воспроизводительной силы доказывалось не только более частыми случаями повторения абсолютного бесплодия или раннего прекращения детородной способности, но также весьма часто встречающейся неспособностью матерей кормить детей грудью. Бесплодие увеличивалось от увеличения способов борьбы с бесплодием, выкидышами, болезненной беременностью и тяжелым вынашиванием ребёнка. Суррогатные матери, искусственное оплодотворение и искусственное вскармливание привели к появлению псевдоматери, псевдоотца и псевдопитания. Длительное, чрезмерное умственное развитие отца снижает его половую функцию, так как происходит усиленная нагрузка на нервную систему, а нервная система берёт силы у организма, тем самым ограничивает способность мужчины в сфере размножения. Воспроизведение стоит самцу так мало сравнительно с самкой, что в мужчине антагонизм между индивидуальностью и генезисом лишь в редких случаях отзывается в виде уничтожения способности к деторождению вследствие необыкновенной траты энергии на физическую деятельность. У древних атлетов редко бывали дети, как и у современных акробатов. Эта истина косвенно подтверждается скрытой установкой тренеров. Они считают необходимым настаивать на воздержании, особенно во время соревнований. Трудно найти частные доказательства того, что у мужчин большая мозговая трата уменьшает или уничтожает воспроизводимую способность. Однако усиленное занятие математикой, требующее крайнего сосредоточения мысли, 157

Позитивизм Герберта Спенсера в современном социологическом знании

может привести к этому результату. К нему же приводит крайнее волнение, возбуждаемое игрой. «Люди, отличающиеся необыкновенной умственной деятельностью, часто не оставляли потомства. Воздействие мозга на тело было так сильно, переутомление нервной системы в такой мере было склонно отзываться на деятельности сердца и производило расстройство пищеварения, что замечаемая в этих случаях неспособность, вероятно, чаще всего зависела от общего расстройства здоровья, чем от прямой траты, которой сопровождалась эта неумеренная деятельность» [Спенсер 1870: 242]. По мнению Спенсера, в истории человечества всегда существовала связь между высоким умственным развитием и сильным запаздыванием половой зрелости: там, где плодовитость велика, ум ленив. Если в период воспитания много средств расходовалось на умственное развитие, то часто за этим следовало частичное или полное бесплодие. Такой спад рождаемости происходил до тех пор, пока не менялась сначала экономическая, потом политическая, социальная и культурная структуры обществ. Только после этого появлялась база для дальнейшего увеличения населения, но предварительно происходило ещё одно снижение рождаемости из-за потребности в новом высоком индивидуальном развитии, и только после этого наступал новый виток рождаемости, причём нового типа людей. Там, где плотность населения невысока и где рождаемость не приводила к кризисам, там и не возникли новые типы цивилизации и, следовательно, человека, там люди оставались на примитивном уровне индивидуального и социального развития. Эволюция во всех своих общих и частных проявлениях – приближение к равновесию. «Теоретический предел, к которому приближалось интегрирование и дифференцирование каждой организации, – состояние равновесия между всеми силами, действию которых подвергались её части, и силами, которые эти части противопоставляют. Органический прогресс был приближением к подвижному равновесию, совершенно приспособленному к внешним условиям» [Спенсер 1870: 310].

158

«Органическая теория» Герберта Спенсера и современные демографические процессы

В каждой отдельной части организации (species) естественным образом устанавливалось сложное равновесие между совокупностями разрушающих и сохраняющих её сил. Это равновесие предполагало, что там, где способность к сохранению индивидуальной жизни мала, велика способность к её размножению, а там, где велика способность к индивидуальной жизни, способность к размножению уменьшается. Следовательно, эволюция вида, происходящая в направлении к большему равновесию с окружающей средой, вместе с тем является эволюцией такого вида, в котором совершается соотносительное приближение к равновесию между числом вновь образуемых особей и числом выживших и размножающихся. Конечный результат, по мнению Спенсера, будет состоять в том, что у человека все эти равновесия между его органической конституцией и внешними условиями, между строением общества и природой его членов, между размножением и смертностью одновременно будут приближаться к общему пределу. «Человек, приближаясь к равновесию между своей природой и постоянно изменяющимися условиями своей неорганической среды, а также к равновесию между своей природой и всеми требованиями социального быта, в то же самое время приближался к такому низшему пределу размножения, при котором равновесие населения поддерживалось бы рождением лишь такого количества детей, которое уносилось смертью в старости. Во Вселенной, все части которой находились в состоянии постоянного движения и где каждая часть подлежала изменению, ни один из перечисленных видов равновесия не мог сделаться совершенным» [Спенсер 1870: 310]. В астрономических, геологических и метеорологических изменениях, происходящих безостановочно и вечно комбинирующихся в новые и более сложные сочетания, существует ряд неорганических факторов, действию которых подвергались все организмы. В непостоянных и усложняющихся действиях одних организмов на другие происходил ряд органических факторов, которые менялись с возрастающей быстротой.

159

Позитивизм Герберта Спенсера в современном социологическом знании

Таким образом, все члены земной флоры и фауны испытывают постоянное перераспределение внешних сил. Каждый органический агрегат, рассматриваемый индивидуально или как постоянно существующий вид, видоизменялся заново при каждом новом распределении внешних сил. К существующим прежде дифференциациям присоединялись новые дифференциации. Таким образом, тот переход к более разнородному состоянию, который, если бы окружающие обстоятельства не менялись, имел бы определённый предел, постоянно удаляющийся благодаря постоянным изменениям обстоятельств. Эти изменения при наложении на другие составляли эволюцию структуры, являлись спутниками функциональных изменений, которые должны были постоянно происходить ради нового равновесия внутренних действий с внешними. Такое подвижное равновесие внутренних действий, отвечающее внешним действиям и представляющее собой жизнь организма, должно было или уничтожаться от перемены во внешних действиях, или подвергаться пертурбациям, которые не могли прекратиться, пока не появлялось вновь приноровленное равновесие функций и соответствующее приспособление структуры. Где внешние изменения были такие, что или действовали на индивидуумы роковым образом, или не нарушали равновесия их функций, там приспособление происходило путём действия на вид как целое – происходило косвенное равновесие. «Путём сохранения в последовательном ряде поколений тех индивидуумов, подвижные равновесия которых лучше других могли удовлетворять требованиям, создавалось изменённое равновесие, стоящее в полной гармонии с потребностями» [Спенсер 1870: 327]. Для сохранения вида необходимо, чтобы его баланс в природе поддерживался высокой рождаемостью против разрушительных сил; следовательно, это явление – одна из потребностей равновесия во Вселенной. Можно его считать единственным, если бы все организмы имели одинаковую плодовитость или одинаково краткую жизнь, тогда требованиями равновесия объяснялось бы 160

«Органическая теория» Герберта Спенсера и современные демографические процессы

соответственное обстоятельствам повышение или понижение процента рождаемости или смертности. Но это не объясняет, почему существовал разный размер того и другого у разных организмов. Если предохранительные силы расы двойственны и слагаются из способности каждого её члена сохранять себя самого и способности производить других членов, из силы поддержания индивидуальной жизни и силы поддержания вида, то отношение между этими силами должно изменяться в обратной пропорции. Когда по причине низкой организации способность противостоять внешним воздействиям была мала, должна была существовать большая плодовитость, чтобы компенсировать происходящую от этого большую смертность; когда же, напротив, высшие качества индивидуума давали ему большую способность к самосохранению, требовалась, соответственно, низшая степень размножения. Если опасности для существования вида – постоянная величина, то способность вида противостоять им также должна представлять постоянную величину. Так как она слагалась из двух факторов (силы поддержания индивидуальной жизни и силы размножения), эти факторы не могли не видоизменяться в обратном отношении: один должен был усиливаться, когда другой ослабевал [Спенсер 1870: 289]. Каждый новый индивид в отношении как того материала, который содержался в зародышевой ткани, так и в отношении каждой капли крови, потребляемой зародышем, или каждой капли молока, отдаваемой детенышу, представлялся извлечением известной части из массы одного или двух прежде существовавших индивидов. В общем виде можно сказать, что молекулы, составляющие растение или животное, образовались поглощением сил, прямо или косвенно происходящих от солнца; а поэтому количество материи, собранной в форму, называемой органической, которую представляло растение или животное, эквивалентно определённому объему силы. Если же из силы, которую родитель получал из окружающего, много потреблялось его собственной жизнью, то мало оставалось на потребление и производство других жизней, наоборот: если происходило большое потребление 161

Позитивизм Герберта Спенсера в современном социологическом знании

сил на производство других жизней, то это значило, что сравнительно мало их сохранялось для жизни родителей. Одно являлось процессом интеграции, а другое противоположным процессом – дезинтеграции. Прогресс органической эволюции, происходящий путем интеграции, мог обнаруживаться возрастанием объема, строения, количества и разнообразия деятельностей или комбинацией этих явлений; а так как каждое из них – это особое или новое потребление сил на саму индивидуальность, то предполагалось соответственное замедление в образовании новых индивидуальностей. По мере того, как животное приобретало новые силы для собственного поддержания и борьбы с окружающими опасностями, оно должно было испытывать уменьшение силы воспроизведения. И действительно, любая высшая ступень индивидуальной эволюции соединена с низшей ступенью размножения расы, и наоборот. Прогресс в величине, в сложности или в самой деятельности предполагал регресс в плодовитости, а прогресс в размножении предполагал регресс в величине, сложности или деятельности, так как то и другое черпалось из одного запаса сил. Поэтому при прочих равных условиях прогрессирующая эволюция должна была сопровождаться убывающей плодовитостью; а в высших типах размножение должно было еще более ослабевать, если развитие их продолжало возрастать. Этот антагонизм надо, конечно, понимать эволюционно, т. е. его последствия обнаруживались в постепенном изменении организации, которая давала соответствующие результаты, а не так, будто результаты обнаруживались сразу на месте: уменьшили способность к индивидуальному развитию, и посыпалось потомство; уменьшили плодовитость, и стали лучше развиваться индивидуально. Здесь речь шла о запасе сил не у отдельного индивида, а у известной расы. Силы, не израсходованные на собственное развитее, могли иногда быть растрачены и на что-нибудь другое, а не на произведение потомства. Чем сложнее была организация, тем меньше доставалось из общего запаса сил 162

«Органическая теория» Герберта Спенсера и современные демографические процессы

организма на долю каждой из специализировавшихся его частей, а значит, и на производительную функцию. По мнению английского социолога, «незначительная плодовитость человека в сравнении, напр., с кошачьими породами происходила от большей сложности человеческой организации, особенно организации нервной системы. Любая высшая степень органического развития, его эволюции имела своим спутником пониженную степень той особой органической диссолюции, которая проявлялась в произведении новых организмов» [Спенсер 1870: 288].

2. Законы социального развития и их влияние на демографические изменения

П

о мнению Спенсера, размножение населения на планете вызывает последовательное изменение форм экономики. Каждый новый тип хозяйственной жизни в ходе развития человечества в планетарном масштабе требует от конкретного индивида больших сил и времени на индивидуальное развитие. В результате увеличивается временная и материальная зависимость детей от родителей, браки откладываются на более поздние сроки. Подобное явление приводит к общему упадку численности населения. Спенсер считал, что таким образом экосистема планеты саморегулируется, сдерживает появление новых индивидов, для которых формирующаяся экономическая система ещё не выработала ресурсов для жизни [Спенсер 1870: 325–327]. Прогресс, выражающийся в большей разнородности, должен был являться препятствием для размножения каким-либо иным путем, так как существующая организация требовала издержек. Перенесение и преобразование материалов, вызываемые дифференцированием, могли выполняться только путем расхода силы, а это предполагало потребление переваренной и поглощенной пищи, которая бы иначе пошла на произведение новых организмов или их зародышей. Поэтому индивидуальное развитие, состоящее в прогрессивном 163

Позитивизм Герберта Спенсера в современном социологическом знании

дифференцировании, равно как и то, которое состояло в прогрессивном интегрировании, неизбежно ограничивало тот род диссолюции, которая проявлялась в размножении расы. У активных организмов замечалось, однако, и еще одно проявление антагонизма между самосохранением и сохранением расы. Любое движение, порождаемое животным для сохранения своей жизни, как ощутительное, так и неощутительное, освобождалось разложившимися питательными веществами, которые, не подпав такому разложению, могли бы быть замещены питательным веществом, пригодным для целей воспроизведения и поглощаемым из других родов пищи. Поэтому по мере того, как усиливались деятельности и животное благодаря своим более разнообразным, сложным и сильным действиям приобретало больше способности поддерживать свое существование и бороться с окружающими опасностями, в нем постепенно должна ослабляться способность к размножению. Так как сохранение особи – явление организующее, а размножение вида – явление сепаративное, они должны изменяться в обратной пропорции, подобно тому, как сложение и вычитание взаимно уничтожают друг друга. По мере восхождения к более высокоразвитым организмам сумма издержек особи увеличивается гораздо больше, чем это требуется на одно только количество образующей ткани. Подобно этому, общий итог издержек на произведение каждой новой особи также значительнее того, который требуется на образование лишь ее субстанции. Сумма издержек на образование каждой новой особи слагается из сил: 1) содержащихся в скрытом виде в субстанции и образующих особь, когда она рождается; 2) содержащихся в скрытом виде в заготовленной пище, которая впоследствии доставляется в организм; 3) расходуемых на питание и охрану новой особи. Так как эти силы извлекаются из одного общего фонда, каждая из них может возрастать только в ущерб другой.

164

«Органическая теория» Герберта Спенсера и современные демографические процессы

Если из запаса силы, который родительский организм получает из окружающей среды, много потребляется на его собственную жизнь, то остается мало на произведение других жизней. Наоборот: если есть большой расход на произведение других жизней, то остается сравнительно мало для жизни родительского организма. Поэтому индивидуальность и генезис – по необходимости антагонисты. «Развитие индивидуальности и способности размножения всегда находились в обратной пропорции: чем выше индивидуальное развитие, тем ниже способность размножения» [Спенсер 1870: 242]. Действительно, в семьях с высоким уровнем образования, как правило, мало детей, тогда как в семьях с невысоким уровнем развития детей много. Родители, которые заботятся не только о том, чтобы накормить ребёнка, но и о его духовном воспитании, не спешат с рождением детей. В современном цивилизационном развитии обостряется дихотомия: лучше иметь в семье много детей, но с низким уровнем развития и неполным средним образованием или лучше иметь одного ребёнка, но гармонично развитого. Что лучше для нации: иметь немного умных и одарённых, но больных детей или много бездарных, но здоровых? Если окружающие расу условия остаются одинаковыми и постоянными (как климат, пища), неизбежно каждый дальнейший шаг на пути индивидуального развития сопровождается ослаблением размножения расы, а прогресс в величине, сложности или активности организмов предполагает регресс рождаемости. С одной стороны, если имелось известное количество разрушительных сил, с которыми общественный тип вынужден бороться, то в зависимости от меньшей способности представителей вида к борьбе с этими силами у них необходимо должна сильно развиться способность к образованию новых особей, и наоборот. С другой стороны, если имелось данное количество силы, поглощаемой в виде пищи, другими словами, силы, которую вид мог расходовать на компенсацию этих разрушительных сил, тогда соответственно большому расходу силы на охрану индивидуума ее меньшее количество оставалось для произведения новых особей.

165

Позитивизм Герберта Спенсера в современном социологическом знании

Большее развитие должно сопровождаться уменьшением способности размножения. У высших типов обществ рождаемость должна тем более уменьшаться, чем больше увеличивается их развитие. «Если при равенстве других условий отношения, существующие между организмом и его средой, изменялись так, что трудности самосохранения постоянно уменьшались, то следовало возрастание силы размножения, и, наоборот, если эти трудности увеличивались, то следовал упадок силы размножения» [Гаупп 1898: 80]. Высокая плотность населения способствует изменению социальной организации, но первоначально приводит к изменению её экономической формы. Необходимость же смены экономической формы хозяйства приводит к необходимости развивать собственную индивидуальность, которая тормозит дальнейшее размножение. Тем, кто учится и совершенствует себя, не хватает времени на воспитание своих детей, они пребывают в процессе собственного индивидуального длительного развития. Как только в семье появляются дети, у родителей уже нет времени на собственное индивидуальное развитие. Именно поэтому высокоразвитые нации немногочисленны, а многочисленные нации невысокоразвиты. Как можно заметить, многие народы предпочитают иметь в семьях много детей, но не уделяют достаточного внимания их воспитанию, т. е. индивидуальному развитию, а лишь поддерживают их физическое состояние. Сравнительная плодовитость человека как вида и её изменения, происходящие при изменениях условий, должны согласовываться с указанными законами. Несомненно, изменяемость индивидуальности и генезиса должна быть так же верна для человека, как и для всех остальных организованных существ. Крайне медленный ход размножения человека, гораздо более медленный, чем у всех наземных млекопитающих, за исключением слона (который, будучи менее развит в других отношениях, более развит по отношению к интегрированности), следует признать за необходимый спутник его более высокого развития. Изменения в рождаемости человека подлежат тем же законам, что и изменения рождаемости вообще. Условия, которые вызывают увеличение и уменьшение генезиса в других существах, вызывают его и в человеке. Различия в 166

«Органическая теория» Герберта Спенсера и современные демографические процессы

условиях так многочисленны, что лишь в немногих случаях можно провести бесспорные сравнения. Человеческие расы значительно разнятся в своих размерах, в степени развития мозга. Различия в климатах, в которых они живут, обусловливают значительные различия в потреблении теплообразовательных веществ. Их пища тоже различна как по качеству, так и по количеству, она добывается ими то равномерно, то неравномерно. При этом затраты на телесные движения также в высшей степени неодинаковы, и даже гораздо более неодинаковы, чем затраты на умственную деятельность. В человеческой расе, как и во всех других, абсолютное обилие пищи, оставляющее большой избыток после покрытия расходов на жизнь родителей, сопровождается большой силой генезиса. Относительное увеличение издержек, сокращая избыток степени питания, уменьшает рождаемость. У низших животных более высокое развитие иногда делало гораздо более легким индивидуальное поддержание, открывая пути к средствам, которыми прежде нельзя было пользоваться, вследствие чего не уменьшался, а даже увеличивался размер генезиса. Поэтому можно предполагать, что в тех человеческих расах, в которых вслед за несколько большей развитостью выработались обычаи и искусство, сильно облегчившие жизнь, плодовитость могла не только не понизится, но даже усилиться. Спенсер полагал, что «увеличение трат на генезис или увеличение трат на индивидуальность могло возникнуть одним из двух, совершенно различных, путей: или уменьшения бесполезного расхода, или увеличения того запаса, из которого оба расхода происходили» [Спенсер 1870: 240]. Функционально изменялась быстрота размножения с изменениями в условиях. Изменение в строении человека изменяло его способность размножения. Эволюция могла состоять либо в увеличении суммы действий, либо в увеличении разнообразия действий. Развитие физической силы, вероятно, не будет происходить в сколько-нибудь значительной мере. Грубая сила постоянно заменялась механическими приспособлениями, несомненно, это будет продолжаться и дальше. В настоящее время самосохранение у цивилизованных на167

Позитивизм Герберта Спенсера в современном социологическом знании

ций в значительной мере обусловливается телесной силой, так, вероятно, будет продолжаться, пока существуют войны. Развития, выражающегося в усилении быстроты и ловкости, вероятно, не будет. У диких племён то и другое являлось необходимым элементам поддержания жизни; но цивилизованному человеку они помогают в самосохранении весьма мало, и не предвидится таких обстоятельств, при которых могло бы произойти их увеличение. С помощью игр и гимнастических упражнений эти свойства действительно могут быть искусственно усилены; но никакое искусственное усилие, если оно не приносит с собой соответственного преимущества, не может оставаться постоянным. При равенстве других условий особи и общества, которые стали употреблять те же количества энергии способами, действительными в жизни, должны постепенно увеличиться. Вероятно, происходило развитие механической ловкости, т. е. лучшей координации сложных движений, Неловкость постоянно являлась причиной преждевременной смерти. Сверх этого, сложные орудия, постоянно вводимые в употребление цивилизацией, требовали все большей деликатности в обращении с ними. Все искусства, промышленные и эстетические, по мере дальнейшего своего развития требовали соответственного развития хватательных и исполнительных способностей, развитие тех и других неизбежно воздействовало друг на друга. Развитие разума происходило, несомненно, в обширных размерах. Для дальнейшего движения в этом направлении открыто обширное поле, и запрос на него очень высок. Жизнь человека повсеместно сокращалась вследствие его невежества. Достижение полного знания о нашей собственной природе и природе окружающих вещей, определение тех обстоятельств нашего существования, с которыми мы должны сообразовываться, и открытие средств сообразовываться с ними при всех изменениях (времен года и условий) – всё это представляет обширное поле для интеллектуального прогресса. По мнению Спенсера, развитие нравственности происходит точно так же в обширных размерах, может быть, даже в более обширных, чем раньше. Люди 168

«Органическая теория» Герберта Спенсера и современные демографические процессы

гораздо чаще перестают быть честными из-за недостатка воли, чем из-за недостатка знания. Чтобы координировать сложные действия, из которых слагается человеческая жизнь в ее цивилизованной форме, требуется не только умение определять истинный путь, но и достаточный импульс, чтобы ему следовать. Ежедневные неудачи многих людей в исполнении много раз принятых решений показывают, что не недостаток необходимого предвидения, а скорее, недостаток необходимого желания – главная причина дурного поступка. Чтобы прекратить преступления, излишества, болезни, непредусмотрительность, бесчестность и жестокость, так сокращающие продолжительность жизни, необходимо, чтобы люди в большей степени приобрели те чувства, которые развивала в них цивилизация, стремления, соответствующие потребностям современного социального быта и находящие удовлетворение в выпадающих обязанностях [Спенсер 1870: 240–245]. Рассматривая различные варианты и стараясь определить, в каком направлении возможны более полное подвижное равновесие, лучшее приспособление внутренних воздействий к внешним и более совершенная координация действий, Спенсер пришел к выводу, что дальнейшее установление равновесия должно произойти преимущественно в направлении высшего умственного и нравственного развития. «У человека, так же как и всякого другого существа, нет основания допускать, чтобы могла иметь место, раньше или впоследствии, самопроизвольная эволюция. В прошлом, настоящем и будущем все видоизменения, функциональные и органические, были ближайшими или отдаленными следствиями окружающих условий» [Франк 1922: 124]. Цивилизации везде предшествовало увеличение населения, следствием этого всюду являлось уменьшение некоторых разрушающих расу сил, а в дальнейшем – увеличение некоторых других, разрушающих расу сил. Например, с увеличением численности людей убывала опасность их смерти от животных. При этом, рассеваясь по земле и разделяясь на племена, люди сами становились дикими зверями по отношению друг к другу. С соединением племен в нации опасность их смерти от этой причины уменьшалась. Однако с умноже169

Позитивизм Герберта Спенсера в современном социологическом знании

нием членов общества возрастала опасность их смерти от недостатка пищи. Если человеческая природа будет оставаться неизменною, то смертность от этой причины должна будет возрастать по мере размножения человеческих существ. Чтобы она не возрастала, необходимо, чтобы умножилось количество пищи, а это предполагает некоторое изменение в человеческих привычках, выработанное под давлением нужды. Вот, следовательно, постоянный стимул к изменениям для цивилизованных людей. Хотя, с одной стороны, интенсивность влияния этой причины постоянно ограничивается увеличением пищи, с другой стороны, она постоянно усиливается вследствие увеличения численности особей. Очевидно, что единственным стимулом для получения большего числа необходимых вещей человеческому роду могли служить только потребности избыточных членов: если бы спрос не превышал запаса, то не было бы тенденции увеличить этот запас. Очевидно, что избыток спроса не прекращается, пока теснота населения, для которой он является указанием, не устранена. Эмиграция, появляющаяся, когда сгущение населения доходит до известного предела, может его временно ослабить, но после того, как этим путем заселятся все пригодные для обитания страны, теснота населения, где бы она ни произошла, когда-нибудь, да проявится вновь во всей своей силе. Постоянное увеличение населения выше средств существования порождает вечную потребность в ловкости, уме и самоконтроле, требует их постоянного развития. Каждое промышленное усовершенствование одновременно является продуктом высшей формы человечества и требует высшей же формы для своего приведения в исполнение. Каждое новое приложение науки к искусствам – это внесение большого ума в удовлетворение современных потребностей, требующее дальнейшего прогресса ума. Например, чтобы получить больше продуктов со своего акра, фермер должен был изучать химию, ввести у себя новые механические приспособления и, увеличивая число и разнообразие операций, совершенствовать как собственные силы, так и силы своих рабочих. С целью удовлетворения требований рынка промышленный производитель постоянно совершенствовал свои 170

«Органическая теория» Герберта Спенсера и современные демографические процессы

старые машины и изобретал новые, а высокой зарплатой побуждал рабочих к приобретению большой ловкости. Каждодневное дальнейшее разветвление торговых предприятий вызывало в купце потребность в больших знаниях и умениях делать более сложные расчеты; а уменьшение барышей судовладельца заставляло его строить суда сообразно с требованиями науки, выбирать более образованных капитанов и лучший экипаж. Во всех случаях первоначальной причиной являлась высокая плотность населения. Если бы она не вызывала этих состязаний, то на бытовые обязанности не расходовалось бы ежедневно все больше и больше мысли и энергии и не было бы возрастания умственной силы. Трудность добыть себе пропитание равным образом способствует тому, чтобы дать высшее образование детям, и необходимости более продолжительного обучения для взрослых. Ничего, кроме нужды, не в состоянии заставить человека подчиниться этим порядкам и ничто, кроме этих порядков, не может производить постоянного совершенства. У матери нужда всегда порождала предусмотрительность, экономичность и искусное ведение хозяйства; у отца – постоянное трудовое самоотречение. Спад численности населения первоначально был порождён его теснотой и высокой плотностью, которые вызывали усиленную потребность в самосохранении индивида из-за увеличивающейся конкуренции и борьбы за место в жизни и питание. Удовлетворение этой потребности способствовало развитию техники, так как техника помогает бороться с конкуренцией. Распространение техники способствовало образованию технической цивилизации, которая вызывает у индивида потребность в развитии личности. Потребность личного развития требует увеличения времени на воспитание детей и увеличивает период полового созревания у взрослых. Это отдаляет сроки вступления женщины в репродуктивный период и сроки вступления мужчины в брак (в городах браки наступают поздно, в деревнях – рано; в городах детей рожают позднее, в деревнях – раньше; в городах детей мало, в деревнях – много). В целом, указанные процессы не способствуют увеличению количества детей в семье.

171

Позитивизм Герберта Спенсера в современном социологическом знании

Каждый дальнейший шаг эволюционного развития природа обеспечивала рядом попыток, которые постоянно повторялись и не могли не повторяться, пока успех не был полным. Весь род человеческий все более и более становился объектом описанных порядков; он мог двигаться вперед или нет, но по самой природе вещей только те окончательно выживают, кто действительно двигается вперед. Ибо, по необходимости, те семейства и роды, для которых увеличение затруднений в добывании пропитания не является стимулом к усовершенствованиям в производстве, т. е. к большей умственной деятельности, находятся на открытой дороге к угасанию. Увеличение рождаемости приводило к изменениям в окружающих условиях. Эти условия вызывали индивидуальные изменения человека, которые становились причиной его дальнейшего развития, которое неизбежно приводило к уменьшению рождаемости. Увеличение плотности населения на ограниченной ресурсами территории приводит к изменению её социально-политической организации. Если два общества сталкивались вместе, им всегда было необходимо либо уничтожать друг друга, либо доводить до голода и эпидемий, либо менять форму экономической жизни. Этим путём собирательство превратилось в растениеводство, а сельское хозяйство в Европе было заменено промышленным производством. В настоящее время промышленное производство перешло в информационное общество, что тоже связано с изменением хозяйственной формы из-за увеличившейся плотности населения, особенно в Европе. Чтобы население не снижалось в росте, оно должно найти необходимую (удобную) для себя форму хозяйства. Новая экономическая форма каждый раз приводила к увеличению рождаемости, это увеличение вызывало усиленную конкуренцию и рост индивидуального развития, а рост индивидуального развития приводил к спаду рождаемости. Наступление новой экономической информационной эры создало условия для реализации современной социальной политики, причём естественными условиями. Информационное общество предоставляет возможность зараба172

«Органическая теория» Герберта Спенсера и современные демографические процессы

тывать деньги не только сильным и здоровым мужчинам, но и больным, и инвалидам, а также беременным женщинам и несовершеннолетним детям: компьютер выравнивает всех. Как только появлялось обилие пищи и жилья, начиналось размножение. Если у людей есть работа, жильё, свободное время, у них непременно появляются дети, которые, в свою очередь, требуют пищи и жилья. Когда наступает предел ресурсов, тогда и наступает предел рождаемости. Это естественный процесс природы, согласно которому необходимо либо уничтожать население, либо менять систему производства. Если она почему-либо не менялась, тогда население самоуничтожалось или из-за войн, или из-за эпидемий. Если система производства менялась, смертность приостанавливалась. Прогресс цивилизации, к которому приводит постоянное увеличение населения, сопровождается увеличением стоимости индивидуальности, как в структурном, так и в функциональном отношении, особенно же – в отношении нервной организации человека и её функций. Мирной борьбе за существование в обществах, постоянно становящихся все более тесными и сложными, должно сопутствовать увеличение массы, сложности и деятельности больших нервных центров. Большая сумма возбуждений – необходимый источник энергии для людей, которым приходилось удерживать свое место и воспитывать свои семьи при постоянно усиливающейся конкуренции. Высшие чувства, предполагаемые при наличии высшего самоконтроля, который в лучшем обществе мог сделать особь способной оставить прочное потомство, при равенстве других условий находились в соответствии с более сложным и объёмным мозгом. Развитый мозг требовал развития более многочисленных, более разнообразных, более общих и абстрактных мыслей, потребность в которых для успешной жизни должна была возрастать по мере совершенствования самого общества. А генезис большого количества чувства и мысли в мозгу, отличающимся, таким образом, большими размерами и развитым построением, при равенстве других условий находился в соотношении с большим расходованием нервной ткани и большим потреблением материалов 173

Позитивизм Герберта Спенсера в современном социологическом знании

для ее восстановления. Таким образом, и по первоначальной цене построения, и по наименьшей стоимости работы нервная система должна была стать более тяжелым налогом на весь организм. Мозг цивилизованного человека почти на 30 % больше мозга дикаря. Он представляет большую разновидность, особенно в распределении изгибов, потому Спенсер заключал, что «в будущем будут иметь место изменения, подобные этим изменениям, произошедшим под влиянием цивилизованной жизни» [Спенсер 1898: 706]. Указанная выше связь между высоким мозговым развитием и сильным запаздыванием половой зрелости подтверждается фактами. Рождаемость особенно велика там, где ум ленив. Если в период воспитания слишком много средств расходовалось на умственные действия, то следовало полное или частичное бесплодие, а дальнейшее развитие человека приводило к упадку репродуктивной способности. Однако нервное высшее развитие и большая затрата в нормальном действии как результат увеличения численности, а затем как препятствие к дальнейшему увеличению вызывали сильное напряжение и тяжелую умственную жизнь. Указанное возрастание силы ума и желания, их деятельность совершались путем небольших органических, самопроизвольных и приятных приращений. Подобно тому, как обладающие большим и совершенным мозгом европейцы, даже не побуждаемые необходимостью, охотно пускаются в такие предприятия и берутся за такую деятельность, от которой дикарь бежал, даже не удовлетворив своих насущных потребностей, так и их одаренные еще большим мозгом потомки будут находить еще больше удовольствия на поприщах, требующих еще большей мозговой траты, чем условия современного человека. Этот усиленный запрос на материалы, необходимые для установления и выполнения психических функций, вызван конституционным запросом. По Спенсеру, «тип человека будет постепенно изменяться в том направлении, где более развитая нервная система будет для своей нормальной и свободной деятельности неизбежно привлекать из общего запаса большее количество питания, увеличивая напряженность, полноту и продолжительность индивидуаль174

«Органическая теория» Герберта Спенсера и современные демографические процессы

ной жизни, она в то же время будет неизбежно уменьшать запас, который мог бы пойти на произведение новых жизней, которые уже понадобятся в таком большом числе» [Спенсер 1870: 242]. Сколько бы ни совершенствовались промышленные искусства, все-таки должен быть предел совершенству; тогда как при размножении, чтобы численно превосходить смертность, население должно постоянно идти за производством. В первых стадиях цивилизации количество пищи могло увеличиваться при одном и том же количестве труда, однако со временем это отношение становилось обратным, и каждое новое увеличение пищи добывалось количеством труда, относительно все возрастающим. По мере того, как эта непропорциональность возрастала все более, воспроизводительная сила убывала. Каждое полушарие Земли проходило в течение 21000 лет через цикл времен умеренных и крайних относительно тепла и холода, причем сами эти изменения то усиливались, то уменьшались в течение еще более долгих циклов. Этим обусловливались постоянные отливы и приливы на различных частях земной поверхности. Путем медленных, но неизбежных геологических изменений, особенно поднятий и понижений суши, видоизменялись климат и физические свойства каждого отдельного места обитания, причем разрушались старые места обитания и образовывались новые, постоянно вызывающие миграции, а следовательно, изменения окружающих условий. Хотя человеческая раса больше всех других отличается способностью противодействовать внешним изменениям, есть пределы этой способности. Если справедливо, что указанные астрономические циклы производили периодическое наступление ледниковых эпох в каждом полушарии, то части Земли, густо заселённые в одной эпохе, должны были оказаться совершенно пустынными в другой. Из-за геологических изменений поверхности происходили изменения климата, которые производили дальнейшее медленное перераспределение населения. Возникновение последовательных центров более высоких цивилизаций вызывало новое движение населения к различным областям. Следовательно, человеческий род и в будущем не может не подвергаться изменениям в 175

Позитивизм Герберта Спенсера в современном социологическом знании

физических и моральных условиях, аналогичным тем, которым он подвергается в настоящее время. Такие изменения могут быть более слабыми и менее резкими; но они никогда не могут прекратиться, поэтому никогда не могло совершиться полное приспособление человеческой природы к условиям существования. Причины описанного характера имеют силу по отношению ко всему человечеству. Но даже беглый обзор фактов показывает, что только некоторые части земной поверхности способны стать ареной высших типов человека. Поэтому должны сохраниться, как и в настоящее время, значительные части земной поверхности, которые могут быть заселены только группами номадов или какими-либо другими группами людей, вынужденными характером своего места обитания вести более простой и низший образ жизни. Вполне развившийся представитель человечества сложится только при условии подчинения той дисциплине, о которой говорилось выше, однако во многих частях Земли такая дисциплина не будет иметь места. Кроме разновидностей человеческой расы, которые в настоящее время обитают в пустынях и странах арктического пояса, будут всегда существовать некоторые части людей, принадлежащих по своему рождению к цивилизованному обществу, которые не могут выносить неудобств, проистекающих от плотности населения. Эта часть людей будет уходить в незанятые или слабо населенные страны, где они будут иметь возможность вести более свободный, хотя и более суровый, образ жизни. «Человечество, наряду со всеми другими существами, будет продолжать дифференцироваться и производить более разнородное собрание типов. Только в среде некоторых самых высших из этих типов антагонизм между индивидуальностью и генезисом будет осуществляться в виде выше характеризованных эффектов» [Спенсер 1870: 309]. Необходимый антагонизм между индивидуальностью и генезисом не только выполняет в точности априорный закон сохранения видов во всех организмах (от монады до человека), но и обеспечивает конечное достижение высшей ступени этого сохранения формы, при которой продолжительность жизни становится возможно большей, а число рождений и смертей возможно меньшим.

176

«Органическая теория» Герберта Спенсера и современные демографические процессы

С самого начала избыток размножения сделался ближайшей причиной прогресса. Он произвел первоначальное рассеяние потомства. Он побудил человека оставить хищнические привычки и взяться за земледелие. Он повел к расчищению земной поверхности. Он породил социальный быт, сделал неизбежной социальную организацию и развил социальные чувства. Он стал стимулом к прогрессивным усовершенствованиям производства и увеличению искусства и знания. Он ежедневно толкал человека к более тесному соприкосновению и ко все более возрастающей зависимости отношений. «В конечном итоге, – заключал Спенсер, – после того, как земной шар покроется усовершенствованным населением, когда все пригодные для обитания части Земли будут доведены до высшей степени обработки, когда все процессы, клонящиеся к удовлетворению человеческих потребностей, дойдут до совершенства, а интеллект человека дойдет до совершенной компетентности в своем деле, чувства – до полной приспособленности к социальному быту, когда все это осуществится, тогда сгущение населения, постепенно закончив свое дело, должно постепенно само положить себе конец» [Спенсер 1870: 310]. Против положения об уменьшении размножения населения по мере достигаемого им высшего развития можно возразить, что в таком случае число дикарей и нецивилизованных должно несравненно быстрее расти, чем цивилизованных; в действительности же это не только не замечено, а скорее, существует обратный закон. В этом отношении способность дикарей к большей плодовитости, конечно, должна быть признана, но лишь при прочих равных условиях. Однако этих равных условий у них с цивилизованными людьми вовсе не существует. Добывание пищи им стоило большей затраты сил, чем цивилизованным людям; их пища попадала в организм в таком виде и состоянии, при которых несравненно труднее было усвоение ее организмом; доставлялась она в организм не периодично и равномерно, а сразу большими массами, чередуясь с продолжительным голодом. Считалось, что дикарь должен был терять меньше мускульных сил, потому что он ленив; в действительности он ленив только по отношению к систематической и одно177

Позитивизм Герберта Спенсера в современном социологическом знании

образной работе, но к действиям, потребляющим сразу массу энергии, он, напротив, очень активен. Другое возражение может быть сделано на основании отдельных фактов, указывающих, что были люди весьма деятельные физически и психологически, которые при этом обнаруживали большую плодовитость. Эти случаи могли, однако, получить и иное объяснение: не как опровержение устанавливаемому соотношению между индивидуальной затратой и производительной способностью. Повышенная деятельность, и личная, и в интересах вида, могла быть следствием не большого потребления сил, дающих средства, а лучшей переработки и ассимиляции, которой эти средства в данном организме подвергались вследствие его особо развитого приспособления. Локомотив, например, тратит развивающиеся в нём силы на движение колес и несёт непроизводительную потерю тепла: чем больше теряется на одно, тем меньше остаётся на остальное. Однако из того же материала путём лучшего устройства топки, котла или иного приспособления могло получиться большее количество сил на движение при тех же размерах непроизводительной траты или даже при увеличении расходов и на то, и на другое, что совсем не опровергает общее правило: чем больше поступает сил на расходы движения, тем меньше их тратится непроизводительно [Спенсер 1870: 299]. Предел, к которому, по Спенсеру, идёт развитие человечества заключается в ряде важных обстоятельств. Пока размножение вида с избытком уравновешивает смертность, население будет возрастать. Пока население увеличивается, борьба за средства существования будет усиливаться. Пока она усиливается, должно происходить дальнейшее умственное развитие, а с ним – дальнейшее уменьшение рождаемости. Для этого нужно только, чтобы вышеупомянутые действия не встречали каких-либо искусственных препятствий. Однако «подобные действия и противодействия, как до настоящего времени, так и теперь, встречали искусственное вмешательство законодателей, в будущем они могут замедлить, если совсем не оставить, дальнейшую эволюцию, которая в противном случае осуществлялась бы сама» [Спенсер 1870: 247].

178

«Органическая теория» Герберта Спенсера и современные демографические процессы

3. Социальная политика в цивилизационном развитии общества

С

пенсер был противником государственного вмешательства в обеспечение помощи бедным слоям населения. По его мнению, ни при каких условиях не следует организовывать регулярную поддержку малоимущих слоёв населения. Это вызовет естественное нарушение между действием и последствиями, между трудом и наградой. В стране появятся люди, неработающие и живущие за счёт здорового трудоспособного населения. Следствием этого, по мнению Спенсера, может стать увеличение числа сознательно неработающих людей, живущих на пособия, а количество работающего населения будет сокращаться. Кроме того, обязательная поддержка малоимущего населения в виде налогов ложится на плечи предпринимателей. Между тем деньги, потраченные на бедняков, могли быть израсходованы предпринимателями на поддержание своих семей. По мнению Спенсера, общества, которые в дальнейшем будут активно следовать такой социальной политике постепенно придут в упадок. Через несколько поколений в этих государствах вырастут люди, неспособные содержать себя сами. Такие страны не выдержат конкуренции с теми странами, которые не следовали подобной социальной политике [Спенсер 1899: 220– 235]. Только помощь родственников, друзей и частная помощь иных лиц могут рассматриваться как механизмы поддержки бедных людей. При этом улучшаются нравственные качества людей, оказывающих помощь, и не изменяется характер у тех людей, которые её получают. Первоначально Г. Спенсер сложился как политолог. Он наблюдал и анализировал политические процессы общества: социальную природу граждан, историю происхождения законодательства, социальную основу, на какой вырастали законы. Так, законотворческую деятельность парламента Спенсер ставил под сомнение, поскольку её результаты были вовсе не такими, каких ожидали люди. По мнению Спенсера, юридический закон не мог быть установ179

Позитивизм Герберта Спенсера в современном социологическом знании

лен лишь по желанию законодателей. Любой грамотно установленный закон начинал работать в обществе и выполняться гражданами, если он развивался на основе обычая. Попросту говоря, законом являлся обычай, записанный на бумагу. Выдумать закон нельзя: в этом случае он терял свою юридическую силу и существовал формально – только на бумаге. Претерпевая всевозможные поправки, такой закон приобретал значение, совершенно противоположное первоначальному. На парадоксальность многих социальных явлений Спенсер обратил внимание, интересуясь природой войн и причинами втягивания стран в затяжные кровавые конфликты. Как правило, внутренние социальные конфликты и гражданские войны обусловливались неравномерностью распределения доходов между членами общества и социальной несправедливостью. Причём подобная тенденция и указанная проблематика затрагивала большинство народов и этносов в их развитии на планете. Поэтому Спенсера интересовали происхождение социальной справедливости и причины неравномерных доходов в обществе. Ответы на поставленные вопросы Спенсер видел в биологической природе людей. Результатом и следствием неравномерного существования биологических видов на планете, по его мнению, стало неравномерное распространение цивилизаций. На планете существовали виды, которые вымирали достаточно быстро, однако были и такие виды, которые существовали долго, но не эволюционировали, а оставались как бы в замершей стадии. Эти виды продолжают существовать в закрытых географических поясах. Например, кистепёрая рыба, живёт на глубине 200 метров уже 400 миллионов лет. Спенсер объяснял разнообразие видов, существовавших и существующих на планете, как и то, почему они не подходят к единой унификации, находятся в неравном положении друг к другу и к средствам существования, неравномерным распределением ресурсов и широким разнообразием окружающей среды. Исходя из того, что истоки широкого разнообразия человеческих (общественных и внутрисемейных) отношений, а также истоки их изменений нужно 180

«Органическая теория» Герберта Спенсера и современные демографические процессы

искать внутри других видов, похожих по социальной организации на сообщества людей, Спенсер сравнивал социальные сообщества и социальные структуры различных этносов с социальными структурами, которые представляли различные виды животных, особенно насекомые (пчёлы, муравьи, термиты, осы) и некоторые виды грызунов. Не обнаружив справедливости в этих сообществах животных, Спенсер, изучая группы людей, отказался искать причины социальной справедливости. Однако он попытался предсказать её будущее развитие и показать условия, при которых на планете в дальнейшем, по его мнению, может возникнуть всеобщая социальная справедливость. По его мнению, это произойдёт только при условии высокого развития человеческого характера. Однако для этого необходимо развитие высоких чувств, а они возникнут лишь условии следования добрым действиям. Принцип «равной свободы», выдвинутый Спенсером, должен способствовать этому. Он заключался в формуле: «делай всё, что хочешь, не нарушая равной свободы другого индивида». Это положение легло в основу спенсеровской либеральной концепции. Указанное Спенсером преследование и удовлетворение своих чувств привело бы в дальнейшем общество и человечество к демографической саморегуляции: со временем рождалось бы столько людей, сколько могла прокормить планета, а не более и не менее того. При этом восстанавливался бы численный баланс населения: вновь рождённые заменяли места умерших, а не вытесняли реально живущих людей [Спенсер 1870: 307–315]. Основная задача общества сводится к тому, чтобы не вмешиваться в этот процесс природы. В частности, по мнению Спенсера, если государство хочет помочь разрешению экономического кризиса, то оно должно прекратить вмешиваться в экономику, по возможности снизить налоги, расширить свободу передвижения и отменить регистрацию. Преждевременное изменение политического строя, без изменения характера граждан, влекло возвращение общества к прежней тирании. По мнению Спенсера, многие политики путали в этом вопросе причину и следствие. Они считали, что изменение законов изменит политический строй и нравы населения, но на самом деле изменённый характер населения 181

Позитивизм Герберта Спенсера в современном социологическом знании

менял и нравы, и политический строй общества, а уже только после этого менялись сами законы. У всех животных высшего типа воспроизведение новых индивидуальностей возможно только тогда, когда индивидуальный рост и развитие почти достигают своей полноты. Воспроизводительные инстинкты и все сопровождающие их чувства начинают преобладать с уменьшением потребностей на личное развитие. В результате появляется излишек энергии, который делает возможным как воспитание потомства, так и поддержание собственного существования. Сила этого инстинкта пропорциональна величине излишка жизненной энергии. Обладать значительным излишком жизненной энергии – значит иметь хорошую организацию, которая имеет возможность длительного существования: основное условие, по Спенсеру, – «невмешательство в этот процесс природы» [Спенсер 1899: 53]. Если устранить от воздействий конкуренции, обусловливаемой теснотой населения, значительную часть общества, то эта часть, освобожденная от влияния на нее интеллектуальных и моральных потрясений, окажется вне необходимости получать дальнейшее духовное развитие. Эта часть общества должна постоянно стремиться оставить после себя потомство, увеличивающееся в численности, в котором нет ни одного из тех индивидуумов высшего порядка, у которых генезис является в ослабленном виде. Искусственная помощь таким людям приведёт к увеличению их рождаемости, т. е. к увеличению слабых людей, вызовет рост безотцовщины и детских домов. В такой социальной системе индивидуумы, которые не в силах сами поддерживать своё существование или могут содержать себя лишь отчасти, получают недостающие средства для своего существования от лучших членов общества. Таким образом, эти лучшие члены оказываются поставленными в необходимость не только содержать себя и свое потомство, но и служить опорой для низших членов общества и их потомства. Следовательно, недостаточный труд одной части людей сопровождается излишним трудом другой: трудом, который на каждой стадии прогресса выходил из пределов того, что 182

«Органическая теория» Герберта Спенсера и современные демографические процессы

требовалось в нормальных условиях, и нередко приводил к болезням, преждевременной старости или смерти, к уменьшению числа детей или же к их плохому воспитанию. Негативные элементы выдвигаются, а хорошие подавляются. Такое вмешательство государства в естественный ход действий вызовет дальнейшую деградацию: за счёт здорового, работающего населения будут размножаться люди ленивые и неблагополучные. Советская власть следовала этой политике, в итоге развилось общество больных людей, которые не в состоянии выдерживать конкуренцию с западным обществом. В европейских странах крупные детские пособия привели к увеличению иностранного, а не местного населения. Во Франции увеличилось количество арабов, прибывших из бывших колоний (Сенегала, Алжира, Египта, Чада); в Германии увеличилось количество турок, имеющих немецкое гражданство. В нашей стране может увеличиться количество китайцев, живущих в Хабаровске и Владивостоке, а также азербайджанцев, имеющих российское гражданство. Но самое главное: увеличится количество детей, живущих в неполноценных и неблагополучных семьях. Финансовый стимул приведёт к тому, что для женщины будет не важно, кто отец ребёнка, главное, чтобы ребёнок был. Такая ситуация уже наблюдалась в 50-е годы XX века, когда в Москве и Ленинграде (нынешнем Санкт-Петербурге) увеличилась рождаемость вследствие выделения многодетным семьям коммуналок в центре города. Причину отмеченного явления Спенсер видел в неумении быстро приспосабливаться к естественным изменениям. Именно это всегда было одним из существенных недостатков официализма. Частные организации гораздо быстрее видоизменяют свои действия в зависимости от новых условий, в которых они оказываются. Например, торговец быстро находит способ удовлетворить любую новую потребность, а железнодорожная компания порой многократно увеличивает количество поездов, чтобы не допустить скопления пассажиров. В противоположность им государственная машина при самых различных обстоятельствах продолжает тянуть привычную лямку с обычной медлительностью. По своей природе она приспособлена только «для средних потребностей 183

Позитивизм Герберта Спенсера в современном социологическом знании

и неизбежно оказывалась несостоятельной при каких-нибудь потребностях, выходящих из обыкновенных рамок» [Спенсер 1900: 144]. Борьбе за существование и выживание наиболее приспособленных наций должно открыть свободное поле деятельности, но это не значит, что без всякого смягчения. Нельзя высших индивидуумов насильно заставлять поддерживать низших. Теснота населения усиливает конкуренцию, следовательно, усиливается индивидуальное интеллектуальное и духовное развитие личности. Единственное требование в данном случае – естественное отношение, какое существует между заслугой и наградой. Это отношение, считал Спенсер, составляет основу социальной справедливости [Спенсер 1870: 327]. Поскольку несовершенство человека в его современном состоянии заключается в неспособности противостоять определённым внешним воздействиям, слишком сложным, отдалённым, неправильным, его любое поступательное развитие предполагает дополнительную координацию в действиях, сопровождающуюся усложнением организации. Развитее человека должно выражаться в тех же явлениях, что и в остальном органическом мире. В структурном отношении оно должно состоять в большей интеграции или в большей дифференциации, или в том и другом в увеличенном объеме, или в возросшей разнородности и определенности, или в комбинации обеих. В функциональном отношении развитее человека должно состоять или в большей сумме действий, или в более многочисленных разнообразных действиях, или в большем количестве порождаемых, чувствуемых и нечувствуемых движений, или в движениях, более многочисленных, согласных и точных в координации, или в движениях, которые больше одновременно и в количестве, и в сложности, и в точности. В терминах эволюции это развитее должно быть выражено как дальнейшее приспособление подвижного равновесия органических действий. Спенсер опасался, что искусственные препятствия в виде необдуманной и преждевременной социальной политики приостановят этот естественный процесс развития. История учит, что совершенство человеческой натуры происходит под влиянием нужды, обусловливаемой чрезмерным количественным составом населе184

«Органическая теория» Герберта Спенсера и современные демографические процессы

ния, из-за недостатка средств существования для данного численного состава населения. Стимул поступательных действий человечества – прежде всего недостаток наличных средств существования для всех живущих. Но в таком случае средством для вернейшего сохранения вида может быть не увеличенная плодовитость, а лишь совершенство индивидуальных представителей вида: выработка в них лучшего умения извлекать из существующего запаса наибольшее и наипригоднейшее количество средств. Поэтому в преемственном ходе поколений должны были скорее выживать не индивиды, которые имели наклонность к большему размножению, а индивиды, которые лучшим и более сложным приспособлением способностей своего организма могли производить более развитых и приспособленных к условиям жизни потомков. Индивидуумы, используя на свою высшую организацию большое количество материалов по общему правилу, имели их относительно меньше на потребности размножения, следовательно, передавали своим наследникам уменьшенную наклонность к размножению. Высшая организация должна обращаться на увеличение и усовершенствование нервной организации. Поэтому развитие и усовершенствование шли в том направлении, которое определилось результатами постепенной эволюции до настоящего времени. Такое индивидуальное развитие влекло уменьшенную плодовитость, значит, прогресс человечества и дальше будет выражаться в этом направлении. Если же увеличивать социальную помощь всем нуждающимся без ограничения, то в итоге в указанных категориях населения произойдёт остановка интеллектуального развития. Однако необходимость в большей нервной и мозговой работе не должна отражаться в возрастании усилия, с которым будет даваться поддержание всего существования. Высшая эмоциональная и умственная сила и деятельность, которые развивались исподволь, станут органическими, легкими и приятными. Современный европеец в качестве отдыха от работы предаётся развлечениям, требующим умственной работы и умственных комбинаций, на производство которых дикарь был бы способен разве для избежания самой крайней для всего его существования опасности.

185

Позитивизм Герберта Спенсера в современном социологическом знании

Как уже отмечалось, избыток рождаемости сделал неизбежным процесс цивилизации, а процесс цивилизации должен неизбежно уменьшить размножение и, в конце концов, устранить его излишек. После того, как избыточная рождаемость произведет то, что она непременно должна произвести, – полное заселение земного шара и поднятие всех обитаемых его частей до высшей степени культуры, – после доведения до совершенства всех процессов, которые служат удовлетворению человеческих потребностей, после усовершенствования человеческого интеллекта до полной приспособленности его для работы, а чувств – до полной гармонии с требованиями общественной жизни, чрезмерность населения должна будет исчезнуть. Таким путем должны исчезнуть и сопровождающие её проблемы. Останется лишь такое состояние вещей, которое будет требовать от каждого индивидуума нормальной и приятной деятельности. В такой ситуации необходимость в социальной политике исчезнет, так как не будет людей, которым она нужна, или людей, которые хотели бы её получить. Вместе с объективными улучшениями измениться и характер населения [Спенсер 1898: 705–707]. Приближаясь к равновесию между своей природой и постоянно меняющимися условиями неорганической обстановки, а также и всеми требованиями общественного строя, человек приближается к низшему пределу размножения, при котором равновесие в населении будет поддерживаться прибавлением такого количества детей, какое отнимается смертью стариков. «Изменения численные, общественные, органические должны своим взаимным влиянием непрестанно приближать все к состоянию гармонии, состоянию, в котором каждый из факторов в точности соответствует своему назначению» [Спенсер 1870: 307].

186

Заключение

С

пенсеровский позитивизм постулирует наличие неизменных законов функционирования и развития общества, которые рассматриваются лишь как часть или как продолжение природных законов и наряду с последними трактуются феноменалистически, так как исключается возможность познания причин и сущности социальных явлений. Спенсер связывал развитие внутренней природы человека, общественных организаций с развитием биологического организма, планеты и эволюцией всей Вселенной. По его мнению, человек и любая общественная организация – части одного космоса, и законы изменений (развития) идентичны для всех указанных порядков и форм, поэтому они развиваются по тому же принципу: как все составные части одного универсума. Каждое явление определяет последующие явления, поэтому можно точно установить, какие процессы происходили на планете и в обществе в прошлом и какие, вероятно, будут приходить в будущем, причём в достаточно длительном периоде. В своей научной деятельности Спенсер пытался показать значение индивидуальных усилий человека в процессе объективных изменений различных социальных структур, определить место учёного как социолога-исследователя и как гражданина своей страны. Спенсер особенно ярко подчёркивал проблемы изучения влияния законодательства на социальные изменения, пытался показать последствия политических и законодательных ошибок в различных обществах. Позитивистский подход Спенсера заключается именно в научном подходе к изучению социальных проблем, происходящих в обществе и государстве. Как общесоциологическая доктрина позитивизм сложился в противовес спекулятивному социально-философскому теоретизированию. Его главная задача – отказ от умозрительных рассуждений об обществе и создание «позитивной» социальной теории, которая должна стать столь же доказательной 187

Позитивизм Герберта Спенсера в современном социологическом знании

и общезначимой, как естественнонаучные теории. Спекулятивной метафизике позитивизм стремился предоставить метод наблюдения, сравнительноисторический метод и математическое моделирование. Отказ от внимательного изучения объективных законов общественного развития и ошибки историков прошлого в прогнозах вызваны парадоксальностью результатов их исследований социальных явлений. Как правило, они не укладывались в традиционные этические представления, и доступ к ним был затруднителен. Для успешных экскурсов в прошлое и будущее с целью проведения точных научных прогнозов и ретроспекций необходимо собрать достаточно большое количество фактического материала и учесть экономические, культурные, психологические, биологические, географические, климатические и астрономические факторы, непосредственно социальные факторы, образующиеся в скоплениях больших групп людей. Спенсер, построив на этом всю свою социологию, осуществил подобную попытку. Главная заслуга Г. Спенсера как социолога заключается в том, что он указал на существование общества как некой автономной, самоуправляющейся организации, которая является не просто скоплением групп людей, но имеет своё имманентное существование, специфику и законы развития. В эти законы входит зарождение организации (если государства, то в субтропическом поясе), развитие и неизбежный упадок. При этом развитие неизбежно сопровождается войнами, чередующимися с мирной жизнью, т. е. происходит постоянная ретрансформация социально-политических структур. Например, в эпоху мирной жизни сначала постепенно накапливаются какие-либо изменения, позднее масса таких социальных преобразований становится критической, в результате чего возникает война, которая приводит к иной, выражаясь языком Т. Куна, глобальной общественной парадигме, причём не только в науке, но и культуре, социуме, политике и экономике. Подобные процессы затрагивают семью, армию, церковь и иные институты общества. Исходя из первичной истины, что общественные явления зависят отчасти от природы индивидов, а отчасти от тех сил, действию которых эти индивиды 188

Заключение

подвергаются, эти две фундаментально отличные группы факторов с течением общественного прогресса всё более и более усложняются под влиянием других групп факторов. Предустановленные окружающие влияния неорганического и органического характера, представляющиеся вначале почти неизменяемыми, становятся всё более и более изменяемыми из-за воздействия на них развивающегося общества. Простое возрастание населения вывело с собой на сцену новые причины преобразования, становящиеся постепенно всё более и более важными. Влияния, которые оказывало общество на природу составляющих его единиц, равно как и влияния, которые оказывали эти единицы на природу составляемого ими общества, непрестанно содействовали друг другу в процессе создания новых элементов. По мере своего прогрессивного возрастания в объёме и внутреннем устройстве различные общества, и своими войнами, и своими промышленными отношениями, вызывали друг в друге глубокие преобразования. В каждой общине существовала группа явлений, которые естественно развивались из явлений, представляемых членами этой общины. Существовал ряд свойств общественной структуры, определяемый рядом свойств составляющих её единиц. Отношения этих двух рядов составили предмет социологии. Сходства, которые можно было наблюдать в природе некоторых человеческих рас, вызывали такие же сходства в природе происходящих от них наций. Особенные черты, которыми были наделены высшие разновидности людей, должны были встречаться у всех общественных групп, в которые организовывались эти разновидности. Структура племён нецивилизованных людей настолько же отличается от структуры современных наций, насколько нецивилизованные люди отличаются от современных людей. Никакая представительная система, ограниченная или нет, не может являться не чем иным, как представительницей среднего уровня развития граждан. Разумное правительство не может быть избрано неразумным народом: это политическая иллюзия. Каждое изменение человеческого характера может быть лишь постепенным и непрерывным. При этом воспитание не оказывает нужного воздействия, так как действительна 189

Позитивизм Герберта Спенсера в современном социологическом знании

только медленная и суровая выучка, являющаяся результатом окружающих социальных и природных условий. Прочное улучшение общества невозможно без улучшения личности. Типы обществ и формы их деятельности по необходимости определяются характером составляющих их личностей. Несмотря на все поверхностные преобразования, они не могут изменяться быстрее, чем отдельные личности. Поэтому «любые планы политиков о быстрых и коренных реорганизациях общества и его институтов не могут иметь успеха и просто заканчиваются возвратом к состоянию, отличающемуся от прежнего состояния лишь поверхностно, формально» [Любомудров 1905: 23]. Преждевременное изменение политического стоя не принесло бы улучшения в обществе, так как старые учреждения ещё продолжали бы существовать наравне с новыми институтами. Их существование удерживал характер граждан. Менялись чувства граждан, их внутренняя природа – и учреждения претерпевали изменения. Тем не менее признание структурных свойств общества, существенной взаимозависимости между его составными частями исключало трактовку социальных изменений и нововведений как случайных мутаций, пассивного материала для отбора социальной средой. Эта организованная среда не только отбирала, но производила и видоизменяла общественные нововведения и заимствования. Они оказывались не предметом свободного выбора, а обусловленными всем предшествующим ходом общественного развития. В данном случае справедливо возникает вопрос: какое значение в этом историческом процессе имеет конкретная человеческая личность? По мнению Спенсера, личность в истории – лишь небольшая часть той огромной силы, которая производит перемены. История в её традиционном понимании находится в таком же отношении к социологии, в каком биография находится к антропологии. Между словами и поступками человека, обычно составляющими историю его жизни, и ходом его физического и интеллектуального развития существует такое же отношение, как между рассказом историка о 190

Заключение

действиях и судьбах какого-нибудь народа и описанием учреждений этого народа. Происхождение великого человека зависит от длинного ряда сложных влияний, которые произвели его расу, и от социального состояния, в которое медленно эволюционировала эта раса. Появлению этого человека предшествуют предварительные изменения, которые составляют национальный прогресс. Если признать, что великий человек может изменить свой народ в его строе, образе действий, то нельзя не признать, что появлению этого человека должны предшествовать предварительные, как правило, незначительные, рутинные изменения, составляющие национальный прогресс. Прежде чем он переделывал своё общество, оно должно было произвести его самого. В результате все изменения, ближайшим началом которых он считался, производились главным образом теми поколениями, от которых он сам происходил. Чтобы представить научное объяснение этим изменениям, необходимо обраться к условиям, в которых произошли и он сам, и эти изменения. Между каждым народом и его учреждениями постоянно происходило взаимное действие и реакция. Если при изменении условий, например постоянной войне или продолжительном мире, определённые социальные институты бездействовали или падали, в то время как другие расширяли свою деятельность и развивались, то и характер граждан подвергался соответствующим изменениям. Если изменённые условия жизни изменяли характер граждан, то он, в свою очередь, реагировал на их учреждения. Для того чтобы этот изменившийся характер граждан вызывал изменения в социальных институтах, необходимо, чтобы перемены в характере проявлялись соответственными действиями. Ожидать, чтобы общество развивалось, когда граждане оставались пассивными, значит, ожидать, чтобы оно развивалось без причины. Каждый человек, кого не удовлетворяют учреждения, оставшиеся как пережитки менее цивилизованного прошлого, и который в силу существующих в нём симпатий чувствует отвращение к тем или иным проявлениям зла, должен смотреть на возникающие в нём чувства как на составные части тех сил, благодаря кото191

Позитивизм Герберта Спенсера в современном социологическом знании

рым происходят перемены. Вместе с тем он должен проявлять свои чувства в соответствующих поступках, чтобы закрепить эти новые изменения в социальных институтах [Спенсер 1898: 233]. В поступках человека движущей силой никогда не являлось знание, а всегда чувство. Простое сознание не оказывает влияния на поступки человека; это влияние возникает только, когда сознание переходит из интеллектуальной формы в чувственную форму. Поведение определяется не знанием, а чувством; чтобы изменить действия пассивных людей, необходимо не их сознание прояснять, а сильнее возбуждать их более высокие чувства [Спенсер 1898: 203]. Вся совокупность сообществ представляет собой огромный сверхорганизм. Спенсер говорил, что человечество предопределено. Каждое общество в целом имеет своё детство, юность, зрелый период, старость и в конечном итоге смерть. Как и конкретный индивид, оно борется за своё существование. Общества высокого уровня развития вытесняют другие общества, более низкого уровня. Такая же участь грозит и всему человечеству по сравнению с другими биологическими формами. Как считал Спенсер, со временем может возникнуть совсем иная, более совершенная биологическая форма, чем человек. История развития Земли показывала, что на протяжении миллионов лет одна преобладающая биологическая форма сменяла другую. Человек и человечество в данном случае не являются исключением. Конечная цель всех указанных изменений оставалась непонятной, и Спенсер в этом отношении не давал точного ответа, относя подобные вопросы в область Агностицизма. Спенсер опроверг возможность значительного искусственного преобразования государства и крупных социальных институтов: семьи, экономики, власти. Социальные институты – самостоятельные, естественные образования, вмешательство в которые приводит к разрушению социальных связей, а в дальнейшем к распаду всего общества. Спенсер показал механизм развития общественно-политической структуры общества через характер граждан и количественный состав населения страны, раскрыл неизвестный исторический материал, обозначил механизмы проявления социальных процессов, выявил 192

Заключение

их детерминистскую обусловленность на основе функционирования скрытых социальных процессов, обратил внимание на устойчивую парадоксальность социальных явлений общества. Основные принципы спенсеровского позитивизма заключаются в признании того, что социальные явления подчиняются законам, общим для всей действительности – природной и социально-исторической. Задача учёного – найти эти законы и установить их связь с социальной реальностью. Это и было успешно начато Спенсером во второй половине XIX столетия.

193

Библиографический список 1. Американская социологическая мысль: тексты / под ред. В. И. Добренькова. М.: МГУ, 1994. 496 с.

2. Арон, Р. Этапы развития социологической мысли / Р. Арон. М.: Прогресс, 1992. 608 с.

3. Беккер, В. Закон соучастия и его элементы / В. Беккер. Рига: Тип. М. Я. Падзевича, 1912. 31 с.

4. Богомолов, А. С. Идея развития в буржуазной философии XIX–XX вв. / А. С. Богомолов. М.: Образование, 1962. 257 с.

5. Гальперин, С. И. Органическая теория строения и развития общества / С. И. Гальперин. Екатеринослав: Тип. Л. М. Ротенберга, 1900. 140 с.

6. Гаупп, О. Герберт Спенсер / О. Гаупп. М.: Образование, 1898. 196 с.

7. Гефдинг, Г. История новейшей философии / Г. Гефдинг. СПб.: Журн. «Образование», 1900. 596 с.

8. Голосенко, И. А. Сочинения зарубежных социологов в русской печати середины XIX – начала XX веков: библиогр. указ. / И. А. Голосенко, А. С. Скороходова. СПб.: Изд-во СПб. филиала ин-та социологии РАН, 1997. 57 с.

9. Гольдепнвейзер, А. С. Г. Спенсер. Идеи свободы и права в его философской системе / А. С. Гольденвейзер. СПб.: Сенатская тип., 1904. 173 с.

10. Громов, И. А. Западная теоретическая социология / И. А. Громов, А. Ю. Мацкевич, В. А. Семёнов. СПб.: Изд-во «Ольга», 1996. 286 с.

11. Грязнов, Б. С. Проблемы науки в работах логико-позитивистов ХIХ в.: Д. С. Милль, У. С. Джевонс / Б. С. Грязнов // Позитивизм и наука. М.: Наука, 1975. 475 с.

12. Достоверность знания // Свет. 1878. № 11, 12. С. 371.

13. Дюркгейм, Э. Социология / Э. Дюркгейм. М.: Канон, 1995. 352 с.

194

Библиографический список

14. Ерасов, Б. С. Социальная культурология / Б. С. Ерасов. М.: Аспект Пресс, 1996. 591 с.

15. История буржуазной социологии / отв. ред. Ю. Н. Давыдов. М.: Наука, 1979. 306 с.

16. История теоретической социологии: в 5 т. / отв. ред. Ю. Н. Давыдов. М.: Наука, 1995. 270 с.

17. История теоретической социологии: в 4 т. / отв. ред. Ю. Н. Давыдов. М.: Канон, 1997. 357 с.

18. Ковалевский, М. М. Социология / М. М. Ковалевский. СПб.: Тип. М. М. Стасюлевича, 1910. Т. 1. 300 с.

19. Кондорсе, Ж. А. Эскиз исторической картины прогресса человеческого разума / Ж. А. Кондорсе. М.: Соцэкгиз, 1936. 264 с.

20. Критика современной теоретической социологии / отв. ред. Г. В. Осипов. М.: Наука, 1977. 279 с.

21. Критика философских и социологических концепций культуры / сост. Э. В. Соколов. Л.: ЛГИК, 1986. 178 с.

22. Любомудров, И. М. Введение в науку о справедливости Г. Спенсера / И. М. Любомудров. Ковров: Тип. бр. И. и В. Гусевых, 1906. 27 с.

23. Любомудров, И.М. Введение в философию Г. Спенсера / И.М. Любомудров. Ковров: Тип. бр. И. и В. Гусевых, 1905. 62 с.

24. Мещерина, Е. Г. Критический анализ эстетической концепции Г. Спенсера: автореф. дис. … канд. социол. наук / Е. Г. Мещерина. М., 1985. 17 с.

25. Мижуев, П. Г. Г. Спенсер – основатель новейшей социологии / П. Г. Мижуев. СПб.: Изд-во Г. Ф. Львовича, 1906. 48 с.

26. Милль, Дж. С. Система логики / Дж. С. Милль. СПб.: Тип. Б. М. Вольфа, 1889. 370 с.

27. Милюков, П. Разложение славянофильства / П. Милюков. СПб.: Тип. М. Я. Стасюлевича, 1892. 451 с.

28. Проблемы теоретической социологии. СПб.: ТОО ТК «Петрополис», 1994. 248 с.

195

Позитивизм Герберта Спенсера в современном социологическом знании

29. Современная западная социология: словарь. М.: Политиздат, 1990. 432 с.

30. Современная западная философия: словарь. М.: Политиздат, 1991. 414 с.

31. Соловьёв, В.С. Собрание сочинений / В. С. Соловьёв. СПб.: Знание, 1903. Т. 7. 834 с.

32. Спенсер, Г. Автобиография / Г. Спенсер. СПб.: Тип. «Просвещение», 1902. 355 с.

33. Спенсер, Г. Афоризмы из сочинений / Г. Спенсер; извлечены и приведены в систему Ю. Р. Гинджел. СПб.: Тип. бр. И. и В. Гусевых, 1904. 200 с.

34. Спенсер, Г. Грядущее рабство / Г. Спенсер. Ковна: Тип. Соколовского и Минскера, 1894. 142 с.

35. Спенсер, Г. Изучение социологии. Воспитание умственное, нравственное и физическое / Г. Спенсер. СПб.: АО «Издатель», 1899. 254 с. + 115 с.

36. Спенсер, Г. Классификация наук / Г. Спенсер. М.: Книжное дело, 1897.

133 с.

37. Спенсер, Г. Личность и государство / Г. Спенсер. СПб.: Тип. «Вестн. Знания», 1908. 84 с.

38. Спенсер, Г. О причинах моего разногласия с О. Контом / Г. Спенсер. СПб.: Тип. «И. Кушнерёв и Ко», 1897. 32 с.

39. Спенсер, Г. Опыты, научные, политические и философские / Г. Спенсер. СПб.: АО «Издатель», 1900. Т. 2. 266 с.

40. Спенсер, Г. Опыты, научные, политические и философские / Г. Спенсер. СПб.: АО «Издатель», 1900. Т. 3. 285 с.

41. Спенсер, Г. Основания биологии / Г. Спенсер. СПб.: Тип. «Н. П. Поляков», 1870. Т.1. 370 с.

42. Спенсер, Г. Основания биологии / Г. Спенсер. СПб.: АО «Издатель», 1870. Т. 2. 440 с.

43. Спенсер Г. Основания психологии: в 3 т. СПб.: Тип. «И. И. Билибин», 1876. Т. 1. 296 с.; Т. 2. 375с.; Т. 3. 315 с.

44. Спенсер, Г. Основания социологии / Г. Спенсер. СПб.: АО «Издатель», 1898. Т. 1. 496 с.

196

Библиографический список

45. Спенсер, Г. Основание социологии / Г. Спенсер. СПб.: АО «Издатель», 1898. Т. 2 896 с.

46. Спенсер, Г. Основания этики / Г. Спенсер. СПб.: Тип. «И.И. Билибина», 1880. Т. 1. 380 с.

47. Спенсер, Г. Основные начала / Г. Спенсер. СПб.: Тип. «Л.Ф. Пантелеев», 1897. 467 с.

48. Тексты по истории социологии XIX-XX вв. Хрестоматия. М.: Наука, 1994. 383 с.

49. Тюрго, А. Р. Избранные философские произведения / А. Р. Тюрго. М.: Соцэкгиз, 1947. 189 с.

50. Франк, С.Л. Очерк методологии общественных наук / С. Л. Франк. М.: Берег, 1922. 180 с.

51. Boulding, K. E. Ecodynamics: A new theory of social evolution by K. E. Bouting / K. E. Boulding. Beverly Hills; London: Sage pupl, 1978. 368 p.

52. Peel, J. D. Y. Herbert Spencer: The Evolution of a Sociologist / J. D. Y. Peel.

N.-Y.: Springer, 1971. 130 p.

197

Именной указатель Аммон О. 60 Аристотель 18, 26, 102 Беджгот У. 60, 61, 130 Бентам И. 19, 20, 27 Беркли Д. 21, 38, 96 Боас Ф. 73 Бэкон Ф. 27 Бэр К.М. 24 Вико Дж. 102 Вестермарк Э. 103 Вольтер Ф. 8 Вормс Р. 59 Габино Ж. 60 Гальперин С.И. 85 Гамильтон 19, 21 Гегель Г.В. 8, 102 Гексли Т. 31 Гельвеций К.А. 8 Гердер И.Г. 8 Гиддингс Ф.Г. 66, 67, 68 Гоббс Т. 27, 104 Гребнер Ф. 73 Грове В. 30 Грот К. 31 Гукер Д. 31 Гумплович Л. 60, 61, 62 Гусев А.В. 85 Гуссерль Э. 77 Дарвин Ч. 21, 23, 27, 60, 90, 103, 146, 148, 149

Де Андре Н. 82 Джевонс Э. 94 Дильтей В. 77 Дрепер И. 17 Дюркгейм Э. 68, 69, 70, 81, 127 де Местр Ж. 12 Зиммель Г. 82 Кант И. 19, 21, 91, 92, 96 Кетле А. 12 Ковалевский М.М. 10, 127 Конгрив М. 17 Кондорсе Ж.А. 8, 10, 11, 13, 128 Конт О. 7, 8, 10, 11, 12, 13, 14, 15, 16, 17, 20, 21, 23, 29, 38, 50, 51, 52, 58, 65, 69, 70, 102, 128 Корсун Г.Н. 85 Кун Т. 188 Лавров П.Л. 85 Леббок Д. 103 Лилиенфельд П.Ф. 58 Локк Д. 27, 92 Лукреций Т. 102 Льюис К. 17, 28 Ляйелль Ч. 28 Мак-Леннан Д. 103 Мальтус Р. 17 Маркс К. 23, 82, 84 Мечников Л. 85 Милль Д.С. 15, 17, 18, 19, 20, 23, 31, 65, 92 198

Именной указатель Милюков П. 85 Монтескье Ш.Л. 8, 9, 13 Морган Г. 103 Муромцев С.А. 85 Мэнсель 21 Оболенский Л.Е. 83 Парсонс Т. 80, 81 Пригожин А.И. 90 Радклиф-Браун А.Р. 127 Робине Ж. 17 Рубакин Н.А. 83, 84 Руссо Ж.Ж. 8, 13 Салинс М. 80 Самнер У. 60, 62, 63, 64, 66 Сен-Симон К.А. 7, 10, 11, 12 Сервис Э. 80 Сеченов И.М. 30 Смелзер Н. 80 Смит А. 10 Смит Г.Э. 73 Смол А. 60, 62, 63, 66 Соловьёв В.С. 10, 91 Спенсер Г. 4, 6, 16, 17, 20, 21, 22, 23, 24, 25, 26, 27, 28, 29, 30, 31, 32, 33, 35, 37, 38, 40, 42, 43, 44, 45, 47, 49, 50, 51, 52, 53, 55, 57, 58, 60, 62, 65, 67, 69, 70, 71, 78, 81, 82, 84, 85, 86, 87, 88, 90, 91, 92, 94, 95, 96, 97, 98, 99, 100, 101, 102, 104, 105, 115, 116, 117, 118, 122, 127, 128, 129, 130, 131, 134, 135, 136, 137, 142, 146,

149, 150, 154, 155, 158, 159, 163, 168, 177, 179, 180, 181, 182, 184, 187, 188, 190, 192, 193 Стюард Д. 77 Тайлор Э. 72, 102, 127 Тард Г. 61 Тиблен Н.Л. 83 Тиндаль М. 31 Тэн И. 17 Тюрго А.Р. 8, 9, 10, 11, 102 Уоллес А. 103 Уорд Л.Ф. 66, 67, 68 Фробениус Л. 73 Фулье А. 59 Хакен Н. 90 Хаксли Д. 80 Харрис М.80 Хобхаус Л.Т. 130 Чайм Л. 77 Чайлд Г. 80 Чайхд Т. 77 Чемберлен Х. 60 Шеффле А. 58 Шимкин Д. 77 Эйзенштадт С. 80 Элиот Д. 29 Энгельс Ф. 23 Эспинас А.59 Юм Д. 10, 19, 21, 38, 96 Юманс Э. 31, 32

199

Научное издание

Демьяненко Николай Валерьевич Позитивизм Герберта Спенсера в современном социологическом знании Редактор О. Ростов Вёрстка ИПК «ПресСто» Подписано в печать 16.03.2012 г. Формат 70×100 1/16. Усл. печ. л. 16,25. Тираж 500 экз. Заказ № 18 Издательско-полиграфический комплекс «ПресСто» 153025, г. Иваново, ул. Дзержинского, 39, оф. 307 Тел.: (4932) 30-42-91, 22-95-10 E-mail: pressto@mail.ru

200