Театральный подвал № 63 (ноябрь 2015 г.)

Театральный подвал № 63 ноябрь 2015

5

9

12

20

Интервью с Максимом Сачковым

Интервью с Изабель Эйдлен

Десять фактов о Шекспире

Олег Табаков и Евгений Евстигнеев

последние премьеры

В номере Буря. Вариации

Премьера октября: «Буря. Вариации»

4

Режиссер Александр Марин В ролях: Юлиана Гребе, Александр Марин, Максим Сачков, Изабель Эйдлен, Алексей Усольцев, Дмитрий Бродецкий и др. Ближайшие спектакли: 01.11, 11.11, 19.11, 3.12, 23.12

Максим Сачков: «Надеяться нужно только на себя»

5

Изабель Эйдлен: «Все мои героини всегда со мной»

9

Десять фактов о Шекспире

12

Премьера ноября — «Епифанские шлюзы»

14

О том, как Платонов спасся от расстрела

15

Вий

Табаков русской сцены

17

Режиссер Василий Сигарев В ролях: Андрей Фомин, Яна Троянова, Роза Хайруллина, Евгений Миллер, Алексей Усольцев, Дмитрий Бродецкий и др. Ближайшие спектакли: 06.11, 16.11

Олег Табаков и Евгений Евстигнеев

20

Мадонна с цветком

Театральный подвал № 63 Вахтенный журнал Театра Олега Табакова Главный редактор: Фил Резников Шеф-редактор: Александр Стульнев Корректор: Валерия Любимцева Дизайн и верстка: Константин Гридасов Электронный архив номеров: www.issuu.com/t-podval/ Электронный адрес редакции: reznikov@tabakov.ru

Режиссер Александр Марин В ролях: Юлиана Гребе, Алена Лаптева, Наталья Качалова, Павел Шевандо, Александр Кузьмин, Алексей Усольцев и др. Ближайшие спектакли: 10.11, 18.11 2

На обложке: А. Марин на репетиции спектакля «Буря. Вариации». (Фото К. Бубенец)

Помреж FM

Аня Чиповская. (Фото Е. Потанина)

М. Хомяков и С. Газаров в спектакле «Полоумный Журден». (Фото В. Скокова)

Олег Табаков. (Фото Е. Цветковой)

«Безымянная звезда»

«Наше Подмосковье»

Юбилейный вечер О.П. Табакова

В начале октября начались репетиции спектакля «Безымянная звезда» по одноименной пьесе румынского писателя Михаила Себастьяна (1907–1945). Режиссер будущей премьеры — ученик Сергея Женовача Владимир Смирнов. В главных ролях заняты Павел Табаков, Аня Чиповская, Сергей Беляев, Алена Лаптева, Борис Плотников. Премьера назначена на 18–19 декабря.

В конце октября — начале ноября наш театр принимает участие в губернаторской программе «Наше Подмосковье». В ее рамках в подмосковных Химках будут сыграны спектакли «Рассказ о счастливой Москве» (30 октября) и «Волки и овцы» (4 ноября). Показ пройдет на сцене ДК «Родина». Впервые в Химках наш театр сыграл 5 января 1988 года. Тогда был представлен «Полоумный Журден».

14 ноября на сцене МХТ им. А.П. Чехова состоится юбилейный вечер Олега Павловича Табакова. Традиционный капустник в этот раз готовит Константин Богомолов по сценарию Михаила Рахлина. Помогают им художник Николай Симонов, балетмейстер Олег Глушков и композитор Роман Берченко. Телевизионную версию вечера создаст Первый канал.

3

Премьера октября — «Буря. Вариации»

«Буря. Вариации». Репетиция. Просперо — А. Марин, Антонио — М. Сачков. (Фото К. Бубенец)

В

основу спектакля, премьера которого состоялась в конце октября, положена знаменитая пьеса Уильяма Шекспира, одно из самых загадочных и необычных сочинений «великого барда». Последнее его произведение, оно до сих пор вызывает интерес у ученых, философов, искусствоведов. Пьесу в разные времена считали и сказкой, 4

и комедией, и трагикомедией. История предательства и мщения, ненависти и милосердия и, конечно же, всепобеждающей любви стала еще и философским размышлением о важнейших вопросах бытия. Тем не менее большой истории постановок пьеса не имеет. Особенно мало к ней обращались в нашей стране. Едва ли можно назвать безусловные удачи режиссеров и полноценные актерские победы в «Бурях» разных лет и разных театров. Пьеса всегда словно уходила от разнообразных концепций и теорий. Создавая спектакль «Буря. Вариации», Александр Марин решился на небывалый шаг: для спектакля не просто сделан новый перевод пьесы — он сделан самим постановщиком. Кажется, в истории мирового театра еще не было случая, чтобы режиссер, не будучи удовлетворенным ни одним из существующих переводов, создавал свой собственный. Этому способствовал многолетний опыт работы постановщиком в англоязычных странах: США и Канаде. Марин неоднократно обращался к произведениям Шекспира, воплощая их на оригинальном — староанглийском — языке. Кроме того, перевод выполнен в стихотворной форме в соответствии с духом и стилем оригинала.

«Буря» в переводе Марина — это история, главными героями которой становятся так хорошо знакомые режиссеру люди театра. Знаменитая шекспировская формула «Весь мир — театр» получает в спектакле зримое воплощение. В спе­ктакле заняты разные поколения артистов «Табакерки». Особым сюрпризом для поклонников «подвального» театра станет возвращение на родную сцену одного из основателей театра — Александр Марин выйдет на сцену в роли Просперо. Один из самых интересных актеров Москвы рубежа 80–90-х годов, сыгравший на нашей сцене главные роли в легендарных спектаклях «Ревизор», «Матросская Тишина», «Затоваренная бочкотара», «БилоксиБлюз», после двадцатилетнего перерыва снова взойдет на нее. Кому же, как не ему, играть Просперо — творца волшебного театрального мира? Рядом с ним актеры среднего и молодого поколений труппы. В роли Миранды, дочери Просперо, — учащаяся Театральной школы Олега Табакова Юлиана Гребе. В конце прошедшего сезона она сыграла главную роль в спектакле «Мадонна с цветком». Эта роль была признана одним из лучших дебютов сезона и получила ряд престижных театральных наград.

Максим Сачков: «Надеяться нужно только на себя» Беседовал Фил Резников

Максим Сачков — актер стажерской группы нашего театра. В премьерном спектакле «Буря. Вариации» по мотивам пьесы Шекспира он играет роль Антонио. В интервью, которое Максим дал нашему журналу в преддверии премьеры, он рассказал о том, как пришел учиться в Школу Олега Табакова, как едва не был из нее отчислен, как ему работается с режиссером Александром Мариным, а также о том, трудно ли играть на сцене эротические сцены.

— К тому моменту, когда ты заканчивал Школу Олега Табакова, ты уже был занят в трех спектаклях «Табакерки». Занимал ли тебя вопрос, возьмут тебя сюда работать, или ты наперед знал, что это произойдет?

— Сомнения, конечно, были. Тем не менее в то время, когда мои однокурсники ходили показываться в другие театры, я этого не делал.

— Расскажи, пожалуйста, о своем поступлении в Школу.

— О Школе я узнал случайно от одноклассницы, принесшей объявление о том, что проводится набор. Я же как раз собирался поступать в Иркутское театральное училище.

— То самое, которое когда-то закончил твой будущий педагог Александр Мохов?

— Да, в него. Прочитав объявление в газете, я подумал: «Почему нет? В любом случае я ничего не потеряю. Схожу». Сходил. Отбирал Мохов. Меня

допустили до вступительных испытаний в Москве. «Хоть Москву съезжу посмотрю бесплатно», — решил я. Поехал я на следующее лето, когда в школе был выпускной. Для меня и всех моих родственников оказалось полной неожиданностью то, что я поступил.

— С какой программой шел?

— Из прозы читал Распутина, Гоголя, отрывок из «Молодой гвардии» Фадеева. Из поэзии — Есенина, Пушкина. А басню так и не выучил — не смог. Пел «Марусю»: «Маруся от счастья слезы льет, / Как гусли, душа ее поет…» Вся комиссия смеялась, когда я пел, потому что вокал у меня достаточно своеобразный.

— Был ли для тебя сложным момент, когда ты покинул родной дом и стал жить и учиться в школе-пансионе?

— Нисколько. Я люблю свободу. А дома, как мне кажется, я ее не имел. Я жил с родителями — значит, по их Интервью

Максим Сачков. (Фото Ф. Резникова)

5

Роликовые коньки — одно из увлечений Максима. (Фото К. Бубенец)

6

правилам. Я, конечно же, безумно по ним скучаю, но вместе с тем очень рад, что поехал учиться в другой город.

— Как родители отнеслись к твоему выбору?

— Они всегда меня поддерживали. Еще в третьем классе я решил стать артистом.

— И не рассматривал никакие другие варианты?

— Нет, нет, нет.

— Ты занимался где-то?

— Девять лет в театральном кружке.

— В Школе Табакова у тебя были прекрасные педагоги. Какие самые главные уроки они тебе преподали?

— Они внушили мне мысль, что надеяться нужно только на себя — никакой, даже самый распрекрасный, режиссер не сделает работу за тебя. Это то, что касается профессии. А почеловечески… Они научили меня быть хорошим человеком и никогда не искать выгоды в несчастье другого.

— Какой самый запоминающийся момент в твоем обучении в Школе Табакова?

— Когда меня чуть не отчислили.

— За поведение?

— За курение. Мы с Денисом Парамоновым вылезали в школе на балкон, на который выходить нельзя: дверь его была опечатана, и мы выбирались через окно. И вот в один прекрасный день нас обнаружила воспитательница, заставившая нас писать объяснительную. Мы подумали, что ничего страшного, и с легким сердцем написали ее. Наутро собрали педсовет. Мы сидим под дверями кабинета, мимо проходят улыбающиеся, веселые педагоги, а мы, глядя на них, думаем: ну ничего страшИнтервью

ного, сейчас нас пожурят, на том и кончится. Заходим. Юрий Анатольевич Кравец, директор, говорит: так и так, курили на балконе. Мы стоим с опущенными глазами… И тут он предлагает нас отчислить. Мы даже не знаем, что сказать. Все педагоги молчат… Нас отправили собирать вещи.

— Что же вас спасло?

— Я не знаю. Может быть, однокурсники, которые пошли за нас заступиться. А может, кто-то из педагогов за нас попросил.

— Первым твоим спек так лем в «Табакерке» стал «Страх и нищета в Третьей империи». Как тебе поступило предложение участвовать в нем?

— Да как-то непонятно. Вообще Влад Наумов сказал, что его выводят из спектакля и кого-то позовут на его место. Позвали меня и Пашку Шевандо — просто прислали смс с приглашением на репетицию. Мы пришли. Режиссер начал с каких-то тренингов… В общем, репетиции были крайне странными — не такими, какими я их представлял. Я думал, что репетиция — это что-то волшебное и что, когда это случится у меня в первый раз, я запомню об этом на всю жизнь…

— Но все оказалось гораздо прозаичнее?

— Не так волшебно, как я представлял. Не оправдались ожидания! (Смеется.)

— Сегодня ты обращаешься за советами к своим школьным педагогам или работаешь исключительно с режиссером?

— В работе есть только один человек, которому ты должен доверять

и которого должен слушать, — режиссер. Тот, кто ставит в данный момент. Даже партнера, будь он хоть народным артистом, слушать не нужно — он не видит спектакль таким, каким видит его режиссер. Совет партнера может быть правильным, но в первую очередь я слушаю режиссера.

— «Буря» — четвертый спектакль Александра Марина, в котором ты принимаешь участие. Что отличает его как режиссера, что в его манере тебе больше всего импонирует?

— Он дает артистам свободу: ты как артист можешь попробовать очень многое. Подходишь к нему и говоришь: «Сегодня я хочу попробовать так…» И он позволяет.

— Пробуешь ты, пробуешь, а что затем?

— С чем-то он соглашается, с чем-то нет. Мы вместе ищем лучший вариант. В конечном итоге мы находим тот, который устраивает всех. Именно Александр Валентинович помогает его найти.

— Сейчас получается, что он, играя роль Просперо, становится и твоим партнером. Каково партнерствовать с ним?

— Я пока в прострации. Я настолько привык видеть его с другой стороны — вне сцены. Я как Максим Сачков, не как артист, пока «раскалываюсь». Мне пока неудобно работать с ним как с партнером. Я понимаю, что это неправильно, и пытаюсь преодолеть зажим, который возникает у меня в совместных с ним сценах.

«Буря. Вариации». Репетиция. Каприса — И. Эйдлен, Антонио — М. Сачков. (Фото К. Бубенец)

Интервью

7

— Пьеса «Буря» всегда вызывала немало разговоров о своем содержании. О чем ваш спектакль, какую историю вы хотите рассказать?

— Мне кажется, мы рассказываем историю о том, что все, что в нашей жизни происходит, так или иначе является нашим сном, за границы которого следует непременно вырваться. Сон — это повторяющаяся череда событий, которую нужно оборвать, чтобы жить полноценно. Я так думаю.

— Тебе приходилось читать другие переводы «Бури», или ты знаком с пьесой по новому переводу, который сделал сам Марин?

— Я читал другие переводы.

— Как тебе кажется, в чем отличие нового перевода от прежних, в чем его достоинства?

— Разница между ними огромная, да и вообще это не просто «Буря», а именно «Буря. Вариации» — Марин поменял кое-что и в самом сюжете. В его переводе язык более современный, и нам, артистам, проще произносить этот текст.

— Помимо прочих изменений я обратил внимание на то, что режиссер привносит в «Бурю» немало эротики. Ты сам играешь эротическую сцену вместе с Изабель Эйдлен. Насколько сложно это делать на сцене?

— Это непривычно. Не могу сказать, что я стесняюсь, но все это непривычно. Но, конечно, это постепенно проходит.

8

Интервью

М. Сачков в роли Пупка. Спектакль «Эмма». (Фото К. Бубенец)

Изабель Эйдлен: «Все мои героини всегда со мной» Беседовал Вячеслав Уваров

Как и Максим Сачков, Изабель Эйдлен — актриса стажерской группы нашего театра. В интервью, данном накануне премьеры «Бури», она рассказала о времени учебы в Школе Олега Табакова, о возобновлении спектакля «Билокси-Блюз», в котором она сыграла одну из ролей, о партнерстве, о работе с Александром Мариным и, конечно же, о предстоящей премьере.

— Скажи, твои представления об обучении актерскому мастерству после поступления в Театральную школу изменились?

— Честно говоря, до поступления я плохо себе представляла, как учат актеров. Я попала в абсолютно новый для себя мир. Я практически не знала мастеров, да, собственно, и Олега Павловича не так много видела в кино и театре. И после поступления я стала очень много работать над тем, чтобы узнать больше о своих учителях, смотреть фильмы, спектакли. Колледж очень многому меня научил не только в профессиональном, но и в человеческом смысле. Научил самостоятельности, да и вообще перевернул мое мировоззрение.

— Кто из педагогов особенно сильно повлиял на тебя?

— Изначально это был Александр Мохов. Когда я приехала в колледж, я была абсолютно домашней девочкой, у меня не было представления, что такое жить отдельно от родителей. Я не знала, что делать, как себя вести, как общаться

с людьми. Александр Анатольевич был мне как второй папа. Он тянул меня с самого начала, помогал мне. Я ведь была в кандидатах на отчисление, потому что в какой-то момент мне стало вдруг страшно выходить и показывать этюды. Я боялась реакции однокурсников, стеснялась педагогов. А Мохов каждый раз давал мне надежду, вселял уверенность в себе.

— Как ты получила приглашение войти в состав стажерской группы Театра Табакова?

— Мы до последнего не знали, кого из выпускников возьмут в труппу. Мы уже репетировали выпускной, а нам все еще ничего не говорили. И вдруг я получаю смс: «Зайдите в театр». Когда я сидела на служебном входе и ждала приема у Александра Стульнева, директора театра, я, конечно, уже догадывалась, зачем меня пригласили, но все равно очень нервничала. Потом я вошла, и Александр Сергеевич сказал: «Мы хотим взять вас в наш театр. Как вы смотрите на это предлоИнтервью

«Буря. Вариации». Репетиция. Каприса — И. Эйдлен. (Фото К. Бубенец) 9

жение?» Я была очень счастлива, потому что всегда хотела работать именно в Подвале.

— Ваш курс участвовал в возобновлении спектакля «Билокси-Блюз», поставленного Олегом Табаковым в 1987 году. Как работалось в легендарном спектакле, в котором некогда играли все поколения «подвального» театра?

— Этот спектакль действительно существует с основания театра. Сергей Безруков, Владимир Машков, Сергей Угрюмов — все играли в «Билокси». Но когда мы только начали работать, я не осознавала, что прикасаемся к легенде. Я просто выполняла свою работу. Наверное, этому способствовало еще и то, что репетировали мы не в театре, а в колледже, на родной сцене. Понастоящему я осознала значимость события даже не после премьеры, а когда нам вручили премию Олега Табакова за восстановление спектакля. Тогда я спросила себя: «Изабель, ты понимаешь, что ты осталась в истории „Табакерки“?» Олег Павлович все время говорит, что мы наследники основателей театра по прямой линии, и это действительно так.

— Каково было выходить на новую сцену, к чужому зрительному залу, столь не похожему на доброжелательный и знакомый зал в колледже?

— Вообще впервые-то я вышла на чужую сцену в Московском Художественном театре в спектакле «Свадьба Кречинского». Там у меня была второстепенная танцевальная роль — пять минут в конце первого акта. Но тогда Изабель Эйдлен. (Фото К. Бубенец)

10

я даже не почувствовала, что это другая сцена, другой зал. В «Билокси-Блюзе» роль очень серьезная. Кроме того, у меня очень откровенный костюм — весь спектакль я на сцене в нижнем белье. Я не знала, как в нем двигаться, было странное ощущение. Но когда мы вышли на сцену, это все вдруг куда-то ушло. Я оказалась погруженной в роль, в то, что происходит с моим персонажем. Я просто не замечала зрителей.

— У тебя есть в театре или в колледже любимый партнер?

— Партнерство — это очень трудная вещь. Все партнеры замечательные, и со всеми случаются недопонимания. Бывает, что к партнеру так привыкаешь, что он даже начинает надоедать, а потом вдруг рождается что-то новое и интересное. В колледже я целый год делала отрывки с Никитой Еленевым. Это было очень тяжело, но сейчас у нас с ним такое взаимопонимание, что нам будет очень легко что-то вместе сделать.

— Сейчас Александр Марин готовит к премьере спектакль «Буря. Вариации», где у тебя одна из центральных ролей. Расскажи об этой работе.

— С Сашей Мариным мы познакомились как раз на «Билокси-Блюзе», где он был режиссером восстановления спектакля. Но тогда было немножко другое ощущение, я все равно воспринимала эту работу как один из дипломных спектаклей. Сейчас совсем другое. В «Буре» я изначально была одним из духов, населяющих остров. Там крохотный монолог в несколько строк. После первой читки мне позвонил Марин и предложил играть роль Каприсы, сестры короля. Я тут же начала учить текст, мне хотелось показать, на что я способна.

«Билокси-Блюз». Ровена — И. Эйдлен, Юджин М. Джером — П. Табаков. (Фото Ф. Резникова)

Да и ролью я осталась очень довольна. Ее ведь нет у Шекспира, ее придумал сам режиссер, и она придумана необыкновенно интересно для актера.

— Чем именно понравилась роль?

— Конечно, тем, что она главная! А вообще меня привлекает, что, хоть это и сестра короля, здесь очень обыкновенный женский характер с заурядными проблемами. У нее не складывается личная жизнь, она никак не может найти себе мужчину. Кроме того, я влюбляюсь в любую роль, пропускаю ее через себя, присваиваю ее. Все мои героини всегда со мной.

— Как идут репетиции? Получается роль?

— Режиссер говорит, что я двигаюсь вперед. Это для меня очень важно. Интервью

От похвалы я не воображаю себя великой актрисой, не заболеваю звездной болезнью, а, напротив, начинаю делать еще больше, чтобы оправдать похвалу. Я часто ленюсь, конечно, но работать очень люблю.

— Как ты считаешь, театр принял стажерскую группу вообще и тебя в частности?

— Конечно! Здесь потрясающая атмосфера! Я немного поработала в Художественном театре, и его масштабы меня немного давили. Здесь все очень уютное, маленькое, домашнее. Я знаю весь коллектив — не только актеров, но и осветителей, звукооператоров, монтировщиков. В этом театре всегда придут на помощь. Здесь всех любят.

11

десять фактов о шекспире Уильям Шекспир — один из самых загадочных (а может, и самый загадочный) писателей в мировой истории. О нем известно крайне мало; все, что осталось после него, — бессмертные творения, авторство которых, впрочем, ряд исследователей ставят под сомнение, говоря, что никакого Шекспира не существовало, а под его именем кто только не писал. «Шекспировский вопрос» вряд ли когда-нибудь будет закрыт. Все это, однако, не мешает рассказать нам кое-что о Шекспире. Кое-что, о чем, возможно, вы еще не знаете.

1

Большинство сведений о Шекспире получено не из личных, а из общественных документов: из актов гражданского состояния, документов о купле и продаже недвижимости, бумаг налоговых служб, судебных исков и т. д.

4

2

5

За свою жизнь Шекспир написал 38 пьес, две поэмы, 154 сонета и множество стихотворений. Из 38 пьес 16 являются комедиями, 12 — трагедиями, а 10 — историческими хрониками.

Титульная страница собрания сонетов Шекспира, 1609

12

3

Шекспир не публиковал свои пьесы, в отличие, скажем, от сонетов. Драматург желал, чтобы его драматургические творения появлялись непосредственно на сцене, и был против их тиражирования и чтения дома.

Десять фактов

Пьеса Шекспира «Макбет» считается одной из самых популярных пьес в мировой истории. Согласно данным одного исследования в разных уголках Земли «Макбета» ставят каждые четыре часа.

Произведения Шекспира свидетельствуют о том, что их автор обладал гигантским объемом активного лексикона, составлявшим, по разным оценкам, от 15 до 20 тысяч слов. Для сравнения: современный англичанин с высшим образованием употреб- ляет в своей речи не более четырех тысяч слов.

Персонажи пьес Шекспира. Картина неизвестного художника

6

Как утверждает Оксфордский словарь, Шекспир ввел в английский язык свыше трех тысяч новых слов. Кроме того, именно ему приписывают изобретение нескольких женских имен, получивших довольно широкое распространение: Оливия, Корделия, Миранда и Джессика.

7

Шекспир является вторым по счету из самых цитируемых авторов после авторов Библии. Всем хорошо знакомы такие строки из его произведений, как, например: «Быть или не быть — вот в чем вопрос», «Век вывихнут», «Где мало слов, там вес они имеют», «Гремит лишь то, что пусто изнутри», «Маленькие люди становятся великими, когда великие переводятся», «Не знает юность совести упреков», «О женщины, вам имя — вероломство!», «У влюбленных обыкновенно часы бегут вперед».

8

«И ты, о Брут? Так умирай же Цезарь!» Кто не знает этих слов Цезаря, адресованных одному из его убийц. Благодаря Шекспиру мы уверены, что такими были последние слова Цезаря. Однако не все знают, что слова эти придуманы Шекспиром. На самом деле такая фраза у римских историков не встречается. Например, историк Светоний приписывает Цезарю такие слова, адресованные Бруту: «И ты, дитя мое!» (Бытовало мнение, будто Марк Юний Брут, один из заговорщиков, был внебрачным сыном Цезаря.) Другие историки сообщают, что Цезарь умер, не проронив ни слова.

10

Не менее удивительно, что Шекспир скончался 23 апреля 1616 года — в один день с Мигелем де Сервантесом.

Друг, ради Господа, не рой Останков, взятых сей землей; Нетронувший блажен в веках, И проклят — тронувший мой прах. Эпитафия на могиле Шекспира

9

Странно, но факт: многие люди полагают, что слова «Мавр сделал свое дело, мавр может уходить» принадлежат шекспировскому Отелло. Однако принадлежат они мавру из пьесы Шиллера «Заговор Фиеско в Генуе», написанной через 167 лет после смерти Шекспира. Десять фактов

13

Премьера ноября — «Епифанские шлюзы» 300 лет тому назад… Реальные приключения иностранца в России

П

етр Великий задумал построить судоходный канал, соединяющий две великие реки Руси — Оку и Дон. Канал должен был называться Ивановским, поскольку русло его пролегало через Иваново озеро. Для производства гидрологических работ из Англии был выписан инженер Бертран Перри, получивший от государя широчайшие полномочия в управлении работами, огромные материальные и людские ресурсы. Прибыв в свою штаб-квартиру — Епифань, маленький городок, затерявшийся на просторах Центральной России, Перри с воодушевлением и большими надеждами приступил к делу. Тут-то и начались его приключения. Русское присловье «Гладко было 14

на бумаге, да забыли про овраги» оказалось сильнее всех стараний и потуг попавшего из Лондона на другую планету англичанина. История строительства канала передана Платоновым почти с документальной точностью и одновременно с виртуозностью блестящего рассказчика. Сражаясь в 20-е годы со страшной засухой в Тамбове, Платонов пишет «Епифанские шлюзы» — повесть о вечном движении колеса русской истории, когда судьбы людей петровского времени странным образом оказываются близки судьбам людей эпохи индустриализации, а возможно, и нашим, сегодняшним. Театр второй раз обращается к прозе А. Платонова, одного из самых само-

бытных русских писателей. В 2007 году Миндаугас Карбаускис поставил «Рассказ о счастливой Москве» — спектакль, получивший «Золотую маску» и вот уже почти десять лет пользующийся невероятным зрительским спросом. Марина Брусникина, режиссер «Епифанских шлюзов», — блистательный мастер создания спектаклей по русской прозе. Декорации спектакля сочинил Николай Симонов — один из самых известных и интересных современных театральных художников. Главные роли в «Епифанских шлюзах» сыграют Иван Шибанов, Игорь Петров, Александр Фисенко, а рядом с ними — артисты стажерской группы театра и студенты-старшекурсники Театральной школы Олега Табакова.

О том, как Платонов спасся от расстрела Текст: Алена Бондарева

В материале, публикуемом в преддверии премьеры спектакля Марины Брусникиной «Епифанские шлюзы», рассказывается об истории создания повести, легшей в его основу, и о том, как встретила сочинение Андрея Платонова советская, а затем и российская критика.

Н

е удивительно, что в 1930-х годах история повести «Епифанские шлюзы» развивалась вполне по-платоновски. Правда, в сравнении с судьбой «друга и инженера» Бертрана Перри, героя повести, для Платонова все закончилось не так трагически, как намечалось. Да и сам начинающий писатель проявил куда большую мудрость и осмотрительность, нежели его затерявшийся в недрах «страшной» страны инженер-строитель. Впрочем, «мусорный ветер» только начинал трепать имя Платонова… Впервые «Епифанские шлюзы» появились в № 6 журнала «Молодая гвардия» за 1927 год. Внятной критики повесть тогда не получила. Кажется, книжная пресса и вовсе не заметила этой вещи. А вот когда в июле того же года вышел сборник «Епифанские шлюзы» (кроме текста, давшего название всей книге, в него вошли повесть «Город Градов», отдельные рассказы — «Бучило», «Песчаная учительница», «О потухшей лампе Ильича», «Иван Жох», а также циклы «Записки потомка» и «Из генерального сочинения»), в печати появились три относительно благожелательных отзыва. Но и тут не обошлось без курьезов. Авторы рецензий будто подчинялись абсурдной логике мира платоновских персонажей. Так, Л. Дашков (журнал «Книга и профсоюзы») не только спутал «нумерацию» Петров (II и III), когда говорил о рассказе «Иван Жох», но и рецензию написал на «Епифановские шлюзы». А некто В. Я. (газета «Смена») рассуждал о «Городе Гдове» и «Потухших лампочках Ильича». Впрочем, основную повесть, давшую название сборнику, В. Я. оценил

довольно высоко. А еще он подарил советским филологам сравнение «Истории одного города» Салтыкова-Щедрина и «Города Градова», благодаря чему критики десятилетиями писали о Платонове как о «продолжателе сатирической традиции XIX в.» Но более проницательным оказался П. Р., рецензент из «Красной газеты». В своем критическом отзыве он даже слегка забежал вперед, отметив, что «для стиля книги характерны причудливые названия („Чульдик и Епишка“, „Демьян Фомич — мастер кожаного ходового устройства“), обилие цитат из абсурдных сочинений различных уездных мудрецов, любовь к графическим украшениям (вывески в рамках, титульные листы сочинений и т. д.), архаизмы в языке». По мнению же современных исследователей творчества писателя, подобные черты скорее относятся к позднему Платонову. Его «молодая» проза (а «Епифанские шлюзы» один из первых, экспериментаторских сборников) более нервная, да и Платонов в 1926–1927 годах (время работы над «Шлюзами») еще не уверен относительно своей литературной судьбы. От семьи он оторван: жена Мария Александровна в столице; он командирован в Тамбов и то и дело мрачно пишет ей: «Пока во мне сердце, мозг и эта темная воля творчества — „муза“ мне не изменит, с ней мы действительно одно. Она — это мой пол в душе». На службе у Платонова не ладится (да и заедает тоска по дому), поэтому с иностранцем Перри, оставившим в Ньюкестле (Ньюкасл в современной транскрипции) миленькую невесту Марию Карборунд и горестно

К премьере

15

трудящимся под «страшной высотой» русского неба, его многое роднит.

25 января 1927 года Платонов говорит в письме жене: «Вот — „Епифанские шлюзы“. Я написал их в необычном стиле, отчасти славянской вязью — тягучим слогом. Это может многим не понравиться. Мне тоже не нравится — так как-то вышло. Пускай остается». Впрочем, тогда он даже не подозревал, насколько прозорливым окажется. Однако через два года реакционная критика придерется вовсе не к стилю, а к содержанию «Епифанских шлюзов». Обвинение вполне конкретное: «дутые прожекты Петра и дутые прожекты Октябрьской революции». Но, как ни странно, дело не в Платонове, а в кампании против Бориса Пильняка (автора «Повести непогашенной луны» 1926 года, явно говорящей о причастности Сталина — «негорбящегося человека» — к смерти командарма Гаврилова — Фрунзе). В 1929 году Платонов в соавторстве с Пильняком написал «ЧеЧе-О» (Областные организационно-филосовские очерки) и пьесу «Дураки на периферии», поэтому формально Платонов попадал в так называемые подпильнячники. В 1929 году журналистка В. Стрельникова (газета «Вечерняя Москва») написала неглубокую с критической точки зрения, но довольно опасную для Платонова статью «„Разоблачители“ социализма», где и рассмотрела «Епифанские шлюзы» в новом контексте. Не удивительно, что Стрельникова без труда обвинила писателя в потворстве «бюрократизму», фашизме и полном неверии в силы советского пролетариата. И кто знает, чем бы закончилась эта история (например, Пильняка в 1938 году осудили и расстреляли), если бы не разумно въедливый ответ писателя — статья «Против халтурных судей» («Литературная газета» от 14 октября 1929 г.). Ссылаясь на письма известных коммунистов и труды Ленина (тут, по мнению Н. Корниенко, сказалось умение работать с бюрократическим аппаратом), Платонов разбивает доводы Стрельниковой: обвиняет ее в недобросовестном подходе и лжи: «У Стрельниковой есть еще один аргумент. Я, видите ли, противник экономического строительства петровской эпохи и это свое неверие распространяю и на социалистическое строительство. Аналогии между петровской эпохой и нашим временем я не проводил нигде. В „Епифанских шлю16

зах“ у меня показано, что замыслы петровской эпохи осуществлялись против масс, и в этом их бессилие. Стрельникова же толкует исчезнувшим фактом факт современности». Серьезную роль в этой полемике сыграла и редакционная приписка к платоновской статье, где в нескольких строчках говорится о «неточных формулировках» самого писателя и «неправильных» характеристиках Платонова как «враждебного» и «подпильнячника». Удивительно и то, что резкий ответ Платонова пресек дальнейшие споры. 2 ноября 1929 года в «Вечерней Москве» появилась невнятная заметка, не то признающая журналистскую запальчивость, не то сумбурно оправдывающая критику. В этой по тону уже более миролюбивой статейке говорится: именно приписка от редакции свидетельствует о том, что критика Стрельниковой хоть и резка, но небезосновательна. Впрочем, интересно и другое: почему идеологические претензии возникли только через два года? Современный критик Руслан Поддубцев полагает, что негласная рекомендация Максима Горького (Платонов послал ему сборник «Епифанские шлюзы» в 1927 г. в Сорренто) «легализовала» молодого прозаика. Горький рекомендовал знакомым прозу Платонова, это якобы и обеспечило книге «благонадежность» и доброжелательность критики. Хорошо к Платонову относится и Виктор Шкловский (они были лично знакомы). Однако не совсем понятно, защищал ли он Платонова в 1929 году. Известно только то, что выход первых сборников был им проигнорирован. Его краткий отзыв о «Епифанских шлюзах» явно относится к более позднему периоду, да и выглядит довольно вялым: «Помню „Епифанские шлюзы“. Мне эта вещь понравилась. Это была петровская Россия не в бантах. Россия в работе». И далее Шкловский признает: «Я считаю, что в огромном долгу перед ним, я ничего о нем не писал». Впрочем, более поздняя критика Виктора Чалмаева, Владимира Васильева, Льва Шубина (а потом Елены Шубиной) и фактически подвижническая работа Натальи Корниенко, на сегодняшний день крупнейшего специалиста по творчеству Андрея Платонова, в 1980-х годах начали возвращение русскому читателю не только оболганных «Епифанских шлюзов», ставших, по словам Е. Шубиной, одновременно «и началом зрелого писателя, и подведением итогов», но и всего платоновского наследия.

К премьере

Табаков русской сцены Часть третья

«Табаков русской сцены» — книга, выпущенная к 80-летию Олега Павловича Табакова. В ней об актере, педагоге, режиссере, художественном руководителе двух театров говорят самые близкие — члены семьи и верные друзья. На ее страницах опубликованы рассказы его соратников и его учеников разных поколений, а также тех, кто работает под руководством Табакова в театре и театральной школе. На страницах нашего журнала в ближайших номерах мы будем публиковать отрывки из этой книги. Приобрести же книгу вы можете в кассах театра или в самом театре перед началом спектакля.

Камертон Михаил Хомяков, народный артист РФ, актер Театра О. Табакова

Е

два нас зачислили на первый курс, как началась настоящая пахота, кропотливая и изматывающая работа: этюды, самостоятельные отрывки… Мы не расходились по ночам, репетировали на бульварах и в парках. Чуть позже у нас появился подвал на Чаплыгина. Олег Павлович проводил с нами много времени. Поначалу как человек, не любивший тренинги, он оставался немного в стороне; когда же подошло время делать самостоятельные отрывки, он подключился и работал с нами ежедневно, по несколько часов в сутки.

Табаков никого никогда специально не выделял, не заводил любимчиков. Однако, судя по тому, что он брал меня во все свои работы, я думаю, что некоторым образом был им особо отмечен среди прочих. Я переиграл у него во всех педагогических отрывках: и Бусыгина, и Чацкого, и Бригадира… Мы жили, что называется, как у Христа за пазухой. Подвал появился у нас не сразу. Поначалу мы кочевали с места на место: были во Дворце пионеров на Стопани, затем в подвале на улице Машкова, и только после этого Табакову выделили подвальное помещение бывшего угольного склада на Чаплыгина. Наличие собственного дома было принципиальным для Табакова. И у нас был дом. Театр-дом. С тех пор я ни разу не усомнился в том, что актер без театра-дома не может существовать. Олег Павлович собрал для нас цвет театральной педагогики, и у нас преподавали лучшие. Взять, например, Табаков русской сцены

17

такое имя, как Андрей Борисович Дрознин. Это тогда оно никому ничего не говорило, а теперь только произнеси его… Свои пластические эксперименты начинал с нами Костя Райкин, а свои поэтические опыты — Гарик Леонтьев. *** В 1986 году Сашка Марин сделал инсценировку по повести Юрия Полякова «ЧП районного масштаба», назвав ее «Кресло». Мне предстояло играть первого секретаря райкома. Пьеса в театре была принята неоднозначно в силу проблематики произведения. По правде сказать, только два человека боролись за нее: Табаков и я. Причем в какой-то момент я подумал: «Если никто не хочет, зачем все это делать?» Олег же Павлович уперся. Помню, даже гипертонический, что ли, криз у него случился, и ему вызывали «скорую». Мы вышли с ним во двор, где сушились только что покрашенные лавки для зрительного зала, и он сказал: «Нет, мы с тобой эту работу сделаем. Ты хорошо будешь играть эту роль. Еще вспоминать ее будешь!» Так оно и случилось. Он вселил в меня надежду, и я стал работать. Возможно, как теперь представляется, я не совсем так ту роль играл, и, может быть, требовалось больше нюансов, но Табаков добился от меня того, чего хотел. Это самое главное. В 2009 году, когда я отмечал пятидесятилетие на берегу моря в Турции, в компании Леши Золотницкого и его супруги, раздался звонок от Олега Павловича: «Мишка, привет! Поздравляю 18

О. Табаков вручает М. Хомякову свою именную премию, 2011. (Фото О. Черноуса)

тебя с днем рождения! И Гарик хочет тебя поздравить…» Я почувствовал, что тут кроется какой-то подвох. Зазвучал голос поздравляющего меня Авангарда Леонтьева. Затем — снова голос Олега Павловича. «Ты же знаешь, что долги надо отдавать? — по-деловому заговорил он. — Тебя же когда-то учили? Учили. Вот про это я и говорю». Так я начал работу в его театральной школе. К ней он, мне кажется, шел всю Табаков русской сцены

жизнь. Ему важно не просто набрать пацанов и выпустить курс — ему важна своя школа. Начиная ее, он обратил наше внимание на то, что в последние годы мы приглашаем в наш театр людей не своей школы, и это представляется ему недостатком. Именно его нам предстоит устранить, воспитывая молодых актеров в стенах школы-пансиона. Мы пытаемся это делать. Уже пять лет.

Целый мир Максим Матвеев, актер МХТ им. А.П. Чехова

Н

а втором курсе Школы-студии я получил главную роль в спектакле Художественного театра «Последняя жертва». Там наши с Олегом Павловичем герои — Прибытков и Дульчин — появляются на сцене по очереди, встречаясь лишь в финале спектакля. Особенно ответственной и сложной для меня оказалась любовная сцена с Мариной Вячеславовной Зудиной. Я был такой зеленый, а в пьесе у Островского описана такая серьезная страсть. Десять лет спустя мы с Мариной вспоминали времена тех наших первых репетиций «Последней жертвы», и она призналась мне, насколько ей тогда было неловко рядом со студентом, да еще разговаривающим срывающимся голоском… На первых спектаклях мне было невероятно сложно справляться с волнением. Но Олег Павлович всегда умело снимает с актеров этот мешающий работе избыток напряжения. К примеру, во время той же нашей с Мариной Вячеславовной любовной сцены я очень старался, пыжился, а Табаков, ожидающий своего выхода, стоял за небольшой ширмой-декорацией и периодически, вполне уловимо для моего слуха, комментировал происходящее: «Ну, даешь… А над голоском-то надо еще поработать…» И мне тут же становилось легче, а мой зажим исчезал будто бы сам собой.

Олег Павлович дал мне несколько очень дельных и, я бы сказал, чисто технологических советов относительно моего Дульчина: «Ты в этом состоянии ногами-то особенно не семени. Там ноги тяжелые…» Сейчас, двенадцать лет спустя, спектакль «Последняя жертва» играется совершенно по-другому — как-то очень естественно и приятно. *** Меня чрезвычайно располагает замечательное свойство Олега Павловича радоваться чужим успехам и талантам. Он очень любит, чтобы артисты его по-настоящему удивляли. Любит людей, заинтересованных в том, в чем заинтересован он сам. И если он видит в тебе единомышленника, то уже ни в коем случае не даст тебе оступиться и упасть на этом пути. С годами из жесткого и очень требовательного наставника Табаков превратился для меня в необыкновенно чуткого и надежного партнера. Раньше я даже представить себе не мог, что когда-нибудь настанет момент и мы с ним будем сидеть вдвоем за кулисами в ожидании своего выхода и тихо общаться. Олег Павлович любит спросить у меня и о моей жене Елизавете, и о моем сыне Андрее. Это взаимоотношения уже какого-то совершенно другого уровня. Мне было очень приятно, когда Олег Павлович отмечал мои театральные работы своей личной премией. Кстати, играя в спектакле «Дьявол», я впервые почувствовал, что не волнуюсь, играя перед Табаковым, и испыТабаков русской сцены

М. Матвеев в спектакле «Дьявол». (Фото А. Булгакова)

тываю от своей работы чувство свободного полета. В моем понимании Олег Павлович выпадает из какой-либо классификации и не вписывается ни в какие рамки. Табаков — это очень цельный и самостоятельный мир, так много в нем всевозможного. Но мне бесконечно дорого, что он прежде всего очень хороший и добрый человек. Что он не бежит от проблем, а всегда отважно идет им навстречу. Что он способен встать на место другого человека и почувствовать его боль. Что он остается открытым для всех при всем разно­ образии и важности людей, с которыми он общается. Все это создает колоссальный объем вокруг его личности, являющейся центром притяжения для очень многих. И, конечно, для меня.

19

Олег Табаков и Евгений Евстигнеев Текст: Екатерина Стрижкова

В рубрике «Табаков и современники», начатой нами по случаю юбилея Олега Павловича, мы продолжаем рассказывать о людях, сыгравших важную роль в его жизни, о людях, которые стали для него источниками вдохновения, его близкими знакомыми, друзьями. Люди эти известны всем. Они — его и наши современники.

И

з всех данностей человеческой натуры самой непостижимой, пожалуй, является талант. Иногда он остается незамеченным, но если судьбе бывает угодно, то свершается одно из самых прекрасных чудес, и мир получает счастливую возможность наслаждаться его плодами. Выдающегося мастера сцены ХХ столетия Евгения Александровича Евстигнеева природа наделила огромным актерским дарованием. Однако его путь в профессию оказался отнюдь не простым. Мальчик, очень рано лишившийся отца, и не мечтал посвятить свою жизнь творческой профессии. И мать, и отец, и отчим Жени имели рабочие специальности, жили и трудились в городе Горьком (ныне Нижний Новгород), поэтому паренек, ничуть не сомневаясь, пошел по родительским стопам. Окончив семилетку еще до начала Великой Отечественной войны, работал электромонтером, а когда умер отчим, семнадцатилетний Евгений остался вдвоем с матерью. Необходимо было зарабатывать на жизнь, и будущий кумир миллионов, успев окончить первый курс техникума, оставил учебу и устроился слесарем на завод «Красная Этна» — на целых четыре года, пока судьба неожиданно не предоставила ему шанс. Все началось с его участия в художественной самодеятельности, где обнаружилась удивительная музыкальность Евгения: парень умел извлекать мелодии и ритмы практически из любого инструмента — гитары, рояля и даже обычных столовых вилок. Евстигнеева пригласили на мес20

О. Табаков и Е. Евстигнеев в спектакле «Назначение», «Современник»

то ударника в местный джаз-ансамбль, частенько выступавший в кинотеатре перед сеансами. Во время этих выступлений ярко проявлялась искрящаяся артистическая натура Евгения. Зрители не только слушали музыку, но и радостно наблюдали за молодым ударником с очень живой мимикой, который в короткие паузы успевал виртуозно жонглировать барабанными палочками. От этого завораживающего зрелища невозможно было оторваться. Двадцатилетний Евстиг-

Табаков и современники

неев каждый раз оказывался центром всеобщего внимания, будто заслоняя собой весь оркестр. Вскоре, прослышав от коллег о не­­ обычном, даже «странном», по представлениям советского человека, барабанщике, пришел на него посмотреть директор Горьковского театрального училища Виталий Лебский. Сраженный кипучей энергетикой Евстигнеева, Лебский подошел к молодому человеку, чтобы поинтересоваться, не хочет ли тот стать драматическим актером. «Я не знаю», — ответил Евстигнеев. Евгений в первую очередь подумал о своей матери: как прожить на студенческую стипендию вместо заводской зарплаты? Тем не менее Евстигнеев принял решение учиться. В 1946 году он был зачислен на первый курс Горьковского театрального училища, а по его окончании, в 1951 году, получил распределение во Владимирский драмтеатр. Во Владимире Евгению Евстигнееву довелось испытать первые сладкие мгновения актерского успеха. Каждая его новая работа становилась событием, и владимирская публика при первых же звуках его голоса начинала кричать «браво!». А в детском спектакле «Иван да Марья» он так смешно играл роль Княжича, что билетерам после представления приходилось вытирать в зале кресла — дети в прямом смысле писались от восторга. Жизнь провинциального комикапремьера набирала счастливые обороты, но тут судьба предоставила ему новый шанс. Из Москвы во Владимир в поисках талантов приехала комиссия Школы-студии МХАТ. Двадцативо-

сьмилетний Евстигнеев пошел сдавать экзамен вместе со вчерашними школьниками и был принят. Причем сразу на второй курс, где учились Татьяна Доронина, Олег Басилашвили, Михаил Козаков, Виктор Сергачев. Оторвавшись от уже налаженной жизни во Владимире, он вновь сделал непростой, но самый верный для себя выбор и уехал в Москву. Галина Борисовна Волчек, учившаяся в то время на третьем курсе, вспоминает, что студийцам поначалу было очень непривычно находиться рядом с этим новым, совсем взрослым студентом: «Евстигнеев появился — лысый, в бостоновом костюме. Мы удивленно глазели на этого странного человека в пиджаке невероятного фиолетового цвета с громадными подкладными плечами. Он принимал солидные позы, соответствующие, по его понятиям, правилам высшего света, как-то необычно курил. Но как только он вышел на сцену в студенческом спектакле, все встало на свои места. Все поняли, что перед нами гений». Олег Табаков тогда был первокурсником. Он с легкостью воспроизводит детали событий, поразивших его более шестидесяти лет назад: «С первой же своей школьно-студийной работы — отрывка из пьесы Александра Крона „Глубокая разведка“, где Евстигнеев играл роль Мориса, он, что называется, встал в особицу. Его студенческие работы были ролями вполне сформировавшегося мастера, и я приходил смотреть на них как на вполне завершенные произведения, — так же радостно, в таком же предвкушении открытия новых граней дарования Табаков и современники

Е. Евстигнеев в роли Голого короля в спектакле «Современника»

артиста, в каком я ходил на премьеры во МХАТ». Никакого жилья в Москве у Евстигнеева, конечно же, не было, и он поселился в легендарной «Трифопаге» — общежитии Школы-студии на улице Трифоновской вместе с юными дарованиями, приехавшими покорять столицу. Именно там произошло его знакомство с Олегом Табаковым. Несмотря на солидную разницу в возрасте, они подружились на всю жизнь. Олег Павлович рассказывает: «Конечно же, не последнюю роль в нашем сближении сыграло немалое количество дней, прожитых в студенческом общежитии, где мы, его веселые обитатели, вместе ели, вместе пили, вместе умывались, вместе чистили зубы, а также 21

совершали и много других совместных действий, хорошо способствующих действительному узнаванию человека. И должен сказать, что в повседневном быту Женя Евстигнеев был ничуть не хуже того замечательного Евгения Евстигнеева, который блистал на сцене: он был естественен, правдив, добр, полон желания помочь, защитить младшего; у него наличествовали все те превосходные человеческие качества, которые в первую очередь ценятся в людях. Мне он был как старший брат. Хотя по-настоящему мы сблизились позже, в пятьдесят пятом году, когда начались наши ночные репетиции в Студии молодого актера». Олег Николаевич Ефремов, делая первые шаги по созданию своего нового коллектива, продолжающего лучшие традиции русского психологического театра (первоначально зарождающаяся труппа называлась Студией молодых актеров), призвал под свои знамена не только выпускников Школы-студии — Лилию Толмачеву, Галину Волчек, Игоря Квашу, но и старшекурсников — Виктора Сергачева, Евгения Евстигнеева. Олег Табаков, учившийся на третьем курсе, оказался самым младшим из основателей «Современника». Все они были заняты в первом спектакле Ефремова «Вечно живые» по пьесе Виктора Розова. Табаков играл там небольшую роль студента Миши, а Евстигнеев — роль Чернова. Репетировали ночами в одной из аудиторий Школы-студии. Современниковцам рано пришлось узнать, что такое запрет спектакля. После «Вечно живых» студийцы коллегиально приняли в репертуар сразу две пьесы: «В поисках радости» Виктора Розова и «Матросскую Тишину» Александра Галича. Но судьбы этих спектаклей сложились по-разному. «В поисках радости» с Олегом Табаковым в главной роли ожидал шумный и долгий успех, а вот «Матросская Тишина» была запрещена перед самым выходом спектакля. Роль Абрама Шварца, по свидетельству Табакова, замечательно играл Евгений Евстигнеев: «Ах, как он играл! Больше полувека прошло, а перед глазами словно стоит феноменальный пластический рисунок, хореографически совершенный танец отчаяния и трагедии старика Шварца после того, как его обидел сын. Что-то невероятно близкое, на мой взгляд, гению Чаплина делал Женька в этой сцене. Какова же была мера отчаяния у его персонажа, если я плакал всякий раз, наблюдая ее! И дело было вовсе не в моей сентиментальности, но в почти божественном совершенстве того, 22

И Табаков, и Евстигнеев снялись в одном из самых популярных советских телефильмов — «Семнадцать мгновений весны» (1973)

что он сотворял на подмостках. Конечно, сильно не повезло нашим зрителям, к сожалению, так и не увидевшим этой его прекрасной работы...» Шел 1957 год, и артисты не подозревали, что дальше двух генеральных репетиций дело не пойдет, потому что партийные функционеры категорически не допустят их талантливый, проникновенный спектакль до публики. Память об этом горьком событии так крепко засела в сердце Олега Табакова, что спустя тридцать с лишним лет он, желая восстановить историческую справедливость, поставил пьесу «Матросская Тишина» в «подвальном» театре. В 1960 году настоящим чудом оказался выход во всех смыслах выдающегося спектакля театра «Современник» по пьесе Евгения Шварца «Голый король». Его точно так же могли запретить, но по стечению ряда обстоятельств и к восторгу почтеннейшей публики «крамольный» спектакль, наполненный опасными аллюзиями, все-таки увидел свет. Каждый из артистов отличился в этой постановке Оле-

Табаков и современники

га Ефремова и Маргариты Микаэлян. «Но душой спектакля был Евстигнеев. Материализованная тупость короля-руководителя, изрядно потрепанного жизнью, вполне лысого, составляла мощный ассоциативный ряд. Дело было не только и не столько в похожести Евстигнеева на Никиту Сергеевича Хрущева — он вовсе не был на него похож, а в том, что всякий забравшийся на вершину пирамиды власти в нашей стране был удивительно схож с Женей в этой роли. Король Евстигнеева был памятником российской глупости. Боже мой, как туго он соображал! Мне иногда казалось, что я слышу, как скрипят валики его воспроизводящего механизма под черепной коробкой. С глупостью и тупостью соседствовали лукавство и хитрость, а также свойственная российской ментальности надежда на авось — „авось и пронесет, а может, и получится…“ Евстигнеев подтягивал себе нос, который в жизни у него был довольно длинен и производил впечатление „семитского происхождения“, как бы сказали сотрудники рейхсканцлера Гитлера. Так вот этот свой большой нос он подтягивал так крепко, что, когда я слышу или читаю выражение „кувшинное рыло“, я сразу вспоминаю Женю в роли Короля или себя в роли Балалайкина, хотя, может быть, и нехорошо говорить себе самому комплименты. „Кувшинное рыло“ производится только в России в оригинальном и чистом, неразбавленном виде, символизируя все негативное, что есть в российском характере. Узнаваемость созданного Евстигнеевым образа была прозрачна до такой степени, что под конец спектакля смех в зале становился болезненным, распирающим людей изнутри, и было такое впечатление, что люди проглотили мыло и повсюду летают пузырьки… Нагромождение потрясающих Жениных находок действовало на меня так же неотра­зимо, как и женские прелести Нины Дорошиной», — вспоминает Табаков. Сам Олег Павлович играл в «Голом короле» сразу три небольшие роли: Дирижера, Повара и Человека из народа. Ему нужно было выходить на сцену, мгновенно преобразовав свою внешность и поведение, что Табаков каждый раз проделывал с блеском. А в перерывах между своими выходами он с неиссякаемым интересом смотрел на изумительную игру Евстигнеева. «Он попал на роль Короля и сразу занял то место, какое солнце занимает по отношению к другим планетам, вокруг него кружащимся. Он стал актерским

солнцем нашего театра», — говорит Олег Павлович. Вообще, все артисты, которым посчастливилось когда-либо работать с Евгением Александровичем, говорят об этом не иначе, как о чуде и о наслаждении, вдохновлявшем их самих. На протяжении долгого времени Олег Табаков участвовал в решении некоторых важных проблем в жизни Евстигнеева. Сразу же после поступления на работу в Студию молодых актеров Олег Ефремов поручил Табакову заниматься административными вопросами. Первым же поручением было выхлопотать московскую прописку для самого себя и для Евгения Александровича. Двадцатидвухлетний Олег Табаков с задачей успешно справился. А после успеха «Голого короля» Табакову, который начал сниматься в кино, учась еще на третьем курсе, показалось несправедливым, что такой большой актер, как Евгений Евстигнеев, снимается до обидного мало в возрасте далеко за тридцать. Тогда Олег Павлович настойчиво рекомендовал его на роль попа в фильме Константина Вольного «Молодо-зелено». Евстигнеев сыграл эту роль великолепно, и кинорежиссеры стали приглашать его на съемки, восхищаясь его способностью к гениальному физическому перевоплощению, игре «через сердце». Начиная с 1956 года Евгений Евстигнеев и Олег Табаков очень часто работали вместе, не только на сцене «Современника», а затем и МХАТа, но и на съемочной площадке, и у радиомикрофона. Оба артиста всегда относились друг к другу с большой теплотой. Когда в марте 1992 года усталое сердце Евстигнеева, которому исполнилось шестьдесят пять, вдруг остановилось в лондонской клинике, Табаков почувствовал невероятную боль потери своего дорогого друга и гениального коллеги: «В моей жизни — зрительской, профессиональной, да и просто человеческой — Женя Евстигнеев занимал столь существенное место, что, когда он умер, мне показалось, будто и часть меня ушла вместе с ним. Все мои первые самостоятельные шаги в профессии я проделал, высоким штилем выражаясь, рука об руку с Женей. Это был любимый, дорогой и почитаемый мною Старший, на протяжении всей своей жизни сохранявший достоинство, что среди людей нашего ремесла встречается не так уж часто. Он для меня живой человек. Он часть, может быть, самых счастливых моих секунд и минут. Я до сих пор вспоминаю его как одну из самых больших своих радостей. Он был актер Божьей милостью». Табаков и современники 23

ДЕКАБРЬ 2015 вт

1

› ДЬЯВОЛ

ср

2

› РАССКАЗ О СЧАСТЛИВОЙ МОСКВЕ › ЧАЙКА

вс

чт

3

› Буря. Вариации / ПРЕМЬЕРА

пт

4

сб

20

› ТРИ СЕСТРЫ › КУКЛА ДЛЯ НЕВЕСТЫ

пн

21

› ОТЦЫ И ДЕТИ

› ЖЕНА

вт

22

› ЕПИФАНСКИЕ ШЛЮЗЫ / ПРЕМЬЕРА

5

› ДВА АНГЕЛА, ЧЕТЫРЕ ЧЕЛОВЕКА › ВОЛКИ И ОВЦЫ

ср

23

› Буря. Вариации / ПРЕМЬЕРА

вс

6

› ЕПИФАНСКИЕ ШЛЮЗЫ / ПРЕМЬЕРА

чт

24

› МАДОННА С ЦВЕТКОМ

пн

7

› МАДОННА С ЦВЕТКОМ

пт

25

› ЙЕППЕ-С-ГОРЫ

вт

8

› ШКОЛА ЖЕН

сб

26

› ЖЕНИТЬБА

ср

9

› ВИЙ

вс

27

› СПЕКТАКЛЬ БУДЕТ ОБЪЯВЛЕН ОСОБО

пт

11

› ГОД, КОГДА Я НЕ РОДИЛСЯ

пн

28

› ДЬЯВОЛ

сб

12

› ГОД, КОГДА Я НЕ РОДИЛСЯ

вт

29

› СЕСТРА НАДЕЖДА

пт

18

› СПЕКТАКЛЬ БУДЕТ ОБЪЯВЛЕН ОСОБО

ср

30

› ШКОЛА ЖЕН

сб

19

› СПЕКТАКЛЬ БУДЕТ ОБЪЯВЛЕН ОСОБО

чт

31

› ЖЕНИТЬБА БЕЛУГИНА

на Основной сцене МХТ имени А.П. Чехова

на Малой сцене МХТ имени А.П. Чехова

на Основной сцене МХТ имени А.П. Чехова

на Основной сцене МХТ имени А.П. Чехова

ТЦ «На Страстном»

Начало спектакля в 18:00