Urbanist 8

URBANIST_8_print.pdf 1 13.10.2016 22:09:37

№

08

Отрицание урбанистики Красный треугольник

Урбанизм:

модернисты vs леваки vs хипстеры.

Что ждет города будущего?

Партизанское садоводство как лекарство для города

Иллюстрация // Наталия Кокорнова

URBANIST_8_print.pdf 2 13.10.2016 22:09:39

№

08

3 4

Отрицание урбанистики в девелопменте? Интервью с генеральным директором компании Knight Frank Николаем Пашковым

Урбанизм: модернисты vs леваки vs хипстеры. Что ждет города будущего?

14-15 18

“Смоленка”

7

Свободное чтение. Л. Вирт “Урбанизм как образ жизни”

8

Партизанское садоводство как лекарство для города

Остров Новая Голландия. Точка Роста?

19

Феномен творческих пространств

12,16

Письмо главного редактора

5 6

10

Urban heroes

17

Красный треугольник

Городская исследовательская программа Urban HUB Студия 44

Главный редактор

Старший редактор

Екатерина Игольникова hello@urbanistpaper.com

Мария Пятернева editor@urbanistpaper.com

Специалист по работе с партнерами

Главный дизайнер

Юлия Свитцова pr@urbanistpaper.com

Наталия Кокорнова hello@urbanistpaper.com

Журналисты и Авторы

Корректор

Юлия Секушина, Даниил Горохов, Владислава Ежова

Анна Панкратова

Обложка: Наталия Кокорнова

Lifestyle

2

URBANIST_8_print.pdf 3 13.10.2016 22:09:44

№

08

Команда проекта Новая Голландия

За культурную урбанизацию города

Надежда Морозова архитектор, урбанист

Ведущий архитектор компании AECOM. Член Экспертного совета по проекту «Реестр соответствия КОТ» Гильдии управляющих и девелоперов. Участница множества международных и российских архитектурных Воркшопов и конкурсов. (Франция, Германия, Греция и пр.) Один из разработчиков методики оценки качества жилой среды «Рейтинг жилых комплексов Санкт-Петербурга» совместно с «Урбаникой» и университетом ИТМО. Разработчик критериев в области приватности-публичности пространств, территориальной безопасности и контролируемости. Со-организатор независимой Исследовательской группы архитектуры соучастия и урбанизма «CAU Research» (Community Architecture and Urbanism Research Group). Разработчик теории Гиперурбанизма. Практика: специалист в области индустриального проектирования и мастер планирования, реновации и реконструкции промышленных объектов. Организатор архитектурного конкурса для Университета Технопарка ИТМО. Координатор Свободного образовательного проекта «Летняя школа» (Мастерская Урбанистики) в 2015 году. Область научных знаний и компетенций — нормирование качества жилой среды, исследовательские работы в области комфортной жилой среды. Концепция гуманистического и функционального подхода к организации жилой среды. Разработчик концепции Гуманистической и Функциональной «Плотности». Интересы в области средовой психологии и видеоэкологии. Научно-исследовательская работа: «Методы государственного управления и нормирования качества жилой среды. Количественные и качественные показатели». Разработала рекомендации к архитектурно-композиционным, объемно-пространственным решениям многоквартирной жилой застройки Санкт-Петербурга. Обладатель государственного гранта на разработку инструмента на основе параметрического моделирования городских кварталов. Основной метод проектирования - средовой подход.

Проект ставит перед собой цель показать и внедрить новый подход в реорганизации и адаптации к современным функциям отдельно взятой территории, являющейся памятником культуры и истории федерального значения. Среди амбициозных задач проекта - стать частью культурной и социальной ДНК города, представляя город не только на федеральном, но и на международном уровне.

стр. 14-15

Письмо главного редактора

Слово редактора, на этот раз, я решила заменить на одну интересную беседу, которая, так уж сложилось, была посвящена именно теме номера.

Автор // Екатерина Игольникова // Главный редактор газеты Urbanist

3

Моим собеседником стал генеральный директор компании Knight Frank St. Petersburg - Николай Пашков.

продолжение на стр. 4-5

URBANIST_8_print.pdf 4 13.10.2016 22:09:45

08 Николай: Как я понимаю, мы говорим об

урбанистике.

Екатерина: Скорее, об отрицании этой

практики, ее продолжительное отрицание, в процессе развития города? С одной стороны, вы часто высказываетесь за включенность урбанистов в городские процессы, с другой – ругаете их за некомпетентность, невнятный подход, и подчеркиваете, что бизнесу по большому счету не ясно по сей день, чем они могут быть полезны. Правильно я истолковала вашу позицию?

Николай: Да. Давайте сначала поговорим, почему это все так плохо работает, а потом – в чем, собственно, может быть полезность. Во-первых, есть объективная ситуация развития некоего исторического этапа эволюции градостроительства и рынка недвижимости. Европейская урбанистика, к которой мы все апеллируем, она работает уже в основном со сложившимися городами, у них нового строительства немного, у них нет масштабного расширения городов. Основные задачи – это преобразование города, улучшение того, что есть, вовлечение жителей в эти процессы. Это более тонкие настройки. Они обусловлены теми запросами, обстоятельствами, в которых находятся эти страны. Я сейчас не говорю об Америке, это совсем другой случай. Россия по функционированию рынка ближе к Америке, мы находимся на этапе реальной урбанизации, интенсивного роста городов, прежде всего – мегаполисов, Москвы и Петербурга. Города работают как гигантские машины роста. Поэтому перед в России сейчас стоят задачи, с которой мы тоже, кстати, не справляемся, как правильно распланировать территории. Поскольку то, что строят сейчас – оно, прямо скажем, выглядит чудовищно, и как с этим работать, к сожалению, мало кто понимает. А отечественные урбанисты – они в основном апеллируют к более тонким материям, как партиципация, например. Это в большинстве случаев вообще никого не интересует сейчас. Девелоперов, понятно, это не интересует вообще по одной простой причине, что у девелопера задача – коммерческая эффективность. Выжать как можно больше площади, построить как можно дешевле, продать как можно дороже. То, что там будет происходить после того, как он продаст, в 99% случаев девелоперу абсолютно все равно. Городской администрации эти практики не то чтобы совсем безразличны. Тут скорее вопрос политического устройства. Органы власти – невыборные и неподконтрольные, и могут совершенно спокойно играть в свои игры. Екатерина: Но они зависят от бизнеса, бизнес платит налоги. Николай: Действительно, влияние бизнеса гораздо сильнее, чем влияние общественности. Петербург в этом смысле еще может составлять исключение, потому что у нас силь-

ное движение градозащитников, мнение общественности еще как-то учитывается. Если взять ту же Москву - там преобразования идут «сверху и топором». Не спрашивают, чего вы хотите, что нужно и как вы с этим будете жить. И администрацию тоже можно понять, ей бы справиться с тем объемом строительства и давлением девелоперского бизнеса, который есть. А давление чудовищное, и чтобы как-то привести это в рамки, тоже требуется некий внутренний ресурс.

Екатерина Игольникова // главный редактор газеты Urbanist

Екатерина: Николай, согласна, во многом бессмысленно ссылаться на европейские практики, мы находимся в иных условиях, определяющих развитие города. Иной масштаб территории, политическая и демографическая ситуация. У нас идет активное расширение городов, причем по всей России. Другой уровень развития гражданского общества, городского сообщества. Соответственно, нет понятных, развитых механизмов влияния, диалога горожан как с другими сообществами города – властью, бизнесом – так и между собой. Получается, мы хотим допустить ошибку, которую уже допустили многие крупные города по всему миру – сначала бездумно, руководствуясь исключительно коммерческими и политическими мотивами, построить город, или расширить город и потом думать, как улучшать и как вообще в этом жить? Николай: А давайте зададим вопрос, кому и

зачем нужно об этом задумываться?

Екатерина: Девелоперы живут в этих же городах, они ведь не строят сараи на окраине – они проектируют целые жилые кварталы и комплексы, один за другим. Николай: Девелоперы, для начала, не так часто живут в этих городах. Или живут не в тех районах, где они строят, – вряд ли кто-то из руководителей компаний, построивших высотки в Шушарах, живет там. Екатерина: Пусть не там, конечно, не там. Но ведь они живут в одном городе, где все так или иначе взаимосвязано, неужели кто-то этого еще не понимает? Николай: То, о чем вы говорите – это очень высокий уровень самосознания и ответственности, он воспитывается не одним поколением. Когда рынок растет, когда есть эти большие деньги, поймите, – это огромный маховик, который сейчас раскручен до гигантских масштабов. Основной вопрос – как заработать больше, больше и еще больше. Нет субъекта, которому нужно это продуманное на десятилетие градостроительство, формирующаяся там среда. Екатерина: В идеале субъектом должны быть горожане.

Николай: В идеале. Но горожане тоже не субъект, по крайней мере, сейчас, на фоне их мнимой сплоченности и непрофессионализма. Горожане начинают осознавать проблемы, когда они с ними сталкиваются. Приехали в Шушары, поняли, что там нет ни дорог, ни школ, ни детских садов – и вот она, проблема. До этого снимали жилье в Петроградском районе, и на то, что в Шушарах нет дорог, было наплевать. Екатерина: Николай, но разве не сформировался тот круг горожан и запрос от них на качественную застройку, город, среду? Разве девелоперы не почувствовали, что люди стали меньше покупать инвестиционного жилья, маленьких студий в многоэтажках на окраине города, разве продажи подобной недвижимости не упали? Николай: Не скажу, что их стало гораздо меньше, падение есть, но спрос в целом – он велик. Недвижимость в России для среднестатического человека – единственный способ инвестирования, способ канонизирования огромной избыточной денежной массы, иначе она бы пошла в другие сферы и раздувала инфляцию. В этом смысле, мне кажется, власти должны быть очень признательны девелоперам. В России квартиру покупают сначала себе, потом детям, потом еще одну, чтобы сдавать, и на этом рынок будет ехать еще очень долго. Екатерина: Получается, все рассуждения об урбанистике, форумы, недели, круглые столы и диалоги – это все спекуляции, если бизнес и администрация в принципе не готовы поддержать это, не видят в этом пользы и смысла? Николай: Бизнес – это не тот субъект, к которому можно апеллировать с урбанистикой. Екатерина: Но он имеет огромное влияние на изменение, развитие наших городов. Николай: Он меньше всех заинтересован в этом.

4

URBANIST_8_print.pdf 5 13.10.2016 22:09:46

№

08

Интервью каждый случай изобретают новое решение по ходу дела. Николай: К сожалению, у нас сейчас любой заявленный урбанист – это дилетант Вчера был блогер типа дилетант. Варламова а сегодня он уже Варламова, эксперт каждый праздношатающийэксперт, ся гуманитарий теперь урбанист. Этот вопиющий дилетантизм создает плохую репутацию всей отрасли. Основной субъект – это власть, потому что она устанавливает правила игры, какие-то рамки, нормативы Можно поставить бизнес в вы. такую ситуацию, когда он будет пусть не заинтересован, но вынужНиколай Пашков // генеральный директор ден делать проекты, которые будут компании Knight Frank St. Petersburg учитывать интересы горожан, проектировать гуманную среду и т.д. Но это должны делать ведомства, которые отвечают за территориальное планироваЕкатерина: Хорошо, тогда скажите, тот путь, ние города, экономическое развитие города. Это которым обычно идет сейчас девелопер – рассчитыих задача. На мой взгляд, единственный нормальвает экономическую, техническую, архитектурную и путь по которому мы можем пойти. ный путь, маркетинговую составляющую. Так? Екатерина: Скорее НЕ сможем пойти. Так как полиНиколай: Да, все так. тическая ситуация в России исключает влияние граждан на происходящее как в стране, так и в Екатерина: Нет ли такого ощущения, что запрос на городе. более адекватный город, чем Девяткино и Парнас, растет, и в ближайшие годы будет крепнуть? НаскольНиколай: Можем, почему же, я в этом плане оптико осмотрительно его игнорировать? Я даже не мист. Мы не должны видеть только нынешисключаю вовсе пустующих дворов в этих районах, – нюю ситуацию. Поработав на этом рынке 20 другое дело, как скоро это поймут люди, и как много лет, я вижу, как многое меняется. Нужна потеряет девелопер средств. На этапе сдачи первой некая воля, мотивация, направление движеили только четвертой очереди? Не кажется ли вам ния, возможно, критическая масса, которая логичным, что, прибегая к практике научного обосноформирует этот новый запрос. Если у нас вания своих строительных планов, проводя ряд гумаформируется средний класс с доходами, котонитарных исследований, бизнес может оптимизирорый позволяет им не только выживать, но и вать свои стратегии, сделать все остальные 4 элемента – экономику, архитектуру, маркетинг и техничесоздавать более высокого уровня запросы. Но скую часть проекта – более адекватными по отношедолжна создаться критическая сила этого нию к среде, где эти проекты будут располагаться, давления, чтобы органы власти стали его каким субъекты будут в этом участвовать. А самое учитывать и переводить в практическое главное не уродовать город в физическом и моральрусло. ном смысле? Но на фоне того, как это происходит сейчас, например, в той же Москве, количество недовольНиколай: Я не уверен, что именно это минимизирует ных продемонстрированной там псевдоурбанистиих расходы. Минимизировать их можно гораздо кой и среди бизнеса, и среди горожан таково, что проще – качеством строительства, оно сейчас очень в приличном обществе слово урбанистика уже ознаплачевно, оно гораздо хуже, чем в начале 2000-х. чает «распил бюджета». Если раньше в Москве Они не видят финансового эффекта от этих практик. смотрели на них, как на безобидных клоунов, то А запрос от горожан есть, но он еще не так велик, теперь – как на пособников воровства. чтобы оказывать какое-то серьезное давление на В Петербурге и Москве идет большая строительдевелоперов. Да, если ты строишь квартальную ная гонка, и в этом смысле другие крупные города застройку, детский сад тоже нужно строить или хотя России могут оказаться более восприимчивы к бы его обещать, это горожане уже понимают. Девелоэтим практикам. В них меньше денег. И в условиях, перы вообще существа реактивные, и если у них когда рынок не перенасыщен деньгами, местные сейчас покупают те бараки, которые они строят, бюджеты также невелики - гораздо проще занизачем что-то улучшать, и при этом ухудшать, возможматься этими тонкими социальными надстройками, но, свою экономику? прибегать к внутренним ресурсам, вовлекать горожан. Тогда администрация мотивирована и настроеЕкатерина: По сути, рынку урбанисты не нужны, на привлекать урбанистов, она может выступать специалисты, которые способны еще и работать на заказчиком, изучить и сформулировать общественстыке интересов администрации, бизнеса, горожан. ный запрос, чтобы наметить стратегию преобразоТогда некому инвестировать в их компетенции, у нас вания. Нужно понимать, что преобразование – это практически нет специалистов со своими методологиведь не самоцель, у них есть свои плановые показаями, все действуют, как правило, прецедентно, на тели, но даже так это поддается оценке.

5

Екатерина: И мне кажется, это правильно, это позволит и продемонстрировать бизнесу тот самый

экономический эффект, который его так беспокоит, и избежать активности дилетантов. Когда есть ограниченность ресурсов – это даже лучше, это заставляет вдаваться в детали, тонкости процесса функционирования развития территории или объекта – то, что упускают девелоперы в Петербурге и Москве, перекрывая все огромным финансовым потоком спроса на недвижимость. Тогда, возможно, не только современных специалистов стоит винить в отставании этой практики в России. Мы пришли к тому, что это может быть связано и с чисто экономическими и политическими особенностями мегаполисов. Вся история урбанистики демонстрирует ее отрицание в среде градостроителей, политиков и бизнеса. Этот подход говорит о том, что можно работать с городом не планово, не на условиях рынка, а на условиях, включающих новых субъектов, новых интересантов в виде горожан. Город становится гораздо более живым и интересным, если посмотреть на него через призму этого гуманитарного подхода, социологических изысканий. Николай: Ну, как известно, «никто никогда не виноват». За последнее время у нас очень сильно поменялись парадигмы поведения. Соответственно, действующие нормы в градостроительстве могут им не соответствовать, а некоторые совершенно точно не соответствуют. Это нужно менять, это нужно исследовать. Переводить в новые нормативные документы. Сильная зарегулированность приводить к абсурдным вещам. Сложно представить, что, к примеру, соберутся архитекторы и скажут, что вот этот проект плохой, а этот хороший, потому что мы эксперты, мы так считаем. Нет, это выглядит не так. Эксперты сопоставляют проект с действующими нормами и говорят – этот проект проходит по нормам, а этот нет, и неважно, что жить там невозможно современным горожанам. Зато по нормам. Вот и все. Роль экспертного сообщества, профессионального мнения нивелирована, и не только среди урбанистов, если есть жесткая зарегулированность системы. Мы пользуемся в современном градостроительстве той нормативной базой, которая была принята в советское время, под те соц. реалии, экономику, производство и образ жизни в целом. Екатерина: Но это тоже никто не в силах

изменить?

Девелоперы поднимают эти темы, конечно, в своем ключе. Нужно надеяться на лучшее, в таких вопросах вода камень точит. И если есть общественный запрос, и если он будет расти, и особенно он будет велик среди застроенных территорий, где урбанистический инструментарий наиболее актуален, то чем сильнее он будет, тем больше другим субъектам придется с ним считаться. С новым строительством пока сложнее, пока сложно представить, как можно вовлечь и мотивировать на это девелоперов.

Николай:

URBANIST_8_print.pdf 6 13.10.2016 22:09:47

№

08 А если бы выделенные деньги потратили на то, в чем действительно нуждаются жители района? Например, на освещение улицы, на посадку деревьев, на опрос общественного мнения, в конце концов. Вариантов много! Но нет,

Материал подготовила // Мария Пятернёва

Иллюстрация // Наталия Кокорнова

Что ждет города будущего? История XX века знает разные примеры развития городов, которое прокатилось по миру снежным комом. Модернисты строили небоскребы и гигантские развязки, невзирая на пешеходов и их право на город. Левые урбанисты отстаивали права ущемленных слоев населения, боролись против отчуждения и несправедливости, голосовали за общественный транспорт и доступное жилье. На смену левым и модернистам пришли хипстеры, и им было скучно в том пространстве, которое предлагал им город. Они не устраивали митингов, а просто взялись за улицы. Хипстерам нужны были не рабочие места и доступное жилье, а скорее пространство, в котором можно общаться друг с другом. Датский архитектор Ян Гейл писал:

«Город — как хорошая вечеринка; если я возвращаюсь домой до трех часов ночи, это значит, что он не удался». В Петербурге многие молодые люди возвращаются домой намного позже трех часов ночи, но значит ли это, что Петербург преуспел в своем городском развитии? Современные российские города комфортно расположились на пока еще неразорвавшихся бомбах социального неравенства и бесчеловечной серой архитектуры, в которую грубо вписаны городские жители. Власти скрупулезно и с важным видом перекладывают бумажки, циклично подсчитывая количество жителей для планирования своих «инновационных» (читайте «экономически выгодных») проектов. Хипстеры тем временем стоят в стороне и с удовольствием заворачивают в ближайшую петербургскую подворотню, чтобы спрятаться от городских проблем в одном из креативных пространств и спокойно выпить свою

чашку кофе в приятной атмосфере. Мамы с детьми, все измученные, тащат коляски и пакеты с покупками по неприспособленным улицам и лестницам. Знакомая картина? Несмотря на внешнее спокойствие городского пространства, мы с вами присутствуем в поле напряженной борьбы разных способов мышления о городе. А вот какой из них победит – от этого будет зависеть, как будут выглядеть города в ближайшем будущем. Наши улицы давно перестали принадлежать нам, они принадлежат городским властям, которые отказываются, например, перекрыть Невский на выходные для горожан, потому что это не вписывается в календарь событий, который был запланирован заранее, и поэтому будьте добры смотреть концерт на Дворцовой площади, а не выдумывать «что-то новое». Конечно, диалог между властями и городскими активистами происходит, но переговоры ведутся настолько медленно, что координатор движения «Велосипедизация» Ольга Мнишко даже написала пошаговую инструкцию о том, с чего начать и как действовать, чтобы в Петербурге организовать мероприятие. То есть нам нужна инструкция, чтобы нас точно услышали? Зато в нашем городе с удовольствием организовывают сомнительные районные праздники накануне выборов, чтобы кандидат в депутаты засветил свое имя перед жителями. В начале лета нам в ящик пришло приглашение от местного кандидата в депутаты на праздник для соседей, который должен был состояться в Соляном переулке обычным вечером. Звучит хорошо: все жители выйдут на улицу и наконец-таки узнают друг друга. Прямо-таки урбанистика в действии. В итоге несколько часов звучала очень громкая музыка, были воздушные шары и клоуны. Находиться дома после работы было невозможно, потому что шум с улицы мешал даже слышать друг друга. Надувать шарики и смотреть на клоунов не очень хотелось. В итоге вместо участия в празднике, куда пришли лишь мамы с детьми и проходящие мимо уличные зеваки, нам пришлось в спешке покинуть свой район и отправиться гулять куда подальше.

давайте сделаем так, как умеем, и никого не спросим. Ведь мы так делали всегда, да и программу праздника придумывать не нужно, она из года в год одинаковая. В России, к сожалению, пока не сложилось сильного движения левацкого урбанизма; мы говорим о мигрантах, о перенаселенности спальных районов, которые оторваны друг от друга, но пока не делаем совместных шагов в сторону решения этих проблем. Наше общество разобщено и равнодушно. Но как долго горожане будут терпеть тот факт, что с их мнением не просто не считаются, а его даже не спрашивают? Сейчас все кому не лень осуждают хипстерский урбанизм: вот, эти злосчастные хипстеры захватили города, раскидали кофейни и лежаки по городу и сидят в них целый день. Правда? Это и есть проблемы, о которых стоит говорить? Хипстеры не ждут, пока их спросят, они просто делают маленькие шаги в сторону «нескучного» города, им нужно пространство здесь и сейчас, в котором будет место для жизни и отдыха. Им некогда ждать, ведь молодость происходит в эту минуту. Для хипстеров город – это сцена, на которой декорации можно менять в зависимости от постановки, а актеры – они сами. Модернисты создали бесчеловечную машину экономической эффективности, которая в России работает до сих пор. Ни один проект даже не будет рассматриваться нашими властями, если вы не докажете его рентабельность в современных условиях, не распишете четкий график получения прибыли. Но все ли в городе можно измерить деньгами и их количеством? Левые, наоборот, действуют, основываясь на способах преодоления социальных различий, они не стремятся к прибыли, они хотят справедливости. В России это движение нельзя, к сожалению, назвать массовым, но вот актуальным точно можно. И я верю, что в будущем активисты начнут свою борьбу, и мы увидим города с изнаночной стороны. И нам придется решать проблемы, которые есть уже сейчас, но никто не хочет их замечать. Можно быть приверженцем любого из вышеперечисленных взглядов на развитие городов и до последнего отстаивать свою точку зрения, но пока мы все не научимся вести диалог, четко высказывать свое мнение и внимательно выслушивать другого, у нас так и будут ярлыки «хипстер», «левый», «консерватор». Нам нужно создавать коалицию, в которой будет место каждому из взглядов, и совместно решать проблемы. Мы все живем в одном городе/стране/мире, и нам придется как-то уживаться друг с другом и находить место каждому. Узкие улицы одинаково нужны и важны автомобилистам, прохожим, велосипедистам, мамам с колясками, скейтерам и т.д. Мы все хотим иметь право на место в городе. Мы равны и с этого стоит начать. Право на город нигде не прописано, но думаю, никто не станет спорить, что город принадлежит его жителям, а не застройщикам, которые равнодушно расставляют бетонные коробки на окраинах, а потом ждут, что все поедут туда жить. У Яна Гейла есть отличное высказывание:

«Не спрашивайте меня, сколько людей живет в этом городе, спросите, сколько получают от этого удовольствие». Вот очень интересно, сколько жителей Петербурга счастливы, что живут здесь. Может быть, пора провести такое исследование, а не подсчитывать количество горожан. Да, конечно, подобные исследования проводились и не раз, но когда после получения результатов будут сделаны выводы? И, может быть, нам пора уже перестать употреблять фразу «примитивные решения вроде создания велодорожек» в российском контексте развития городов. Ведь с этой самой примитивной задачей наши власти едва ли справляются, в то время как в 200-тысячной словенской Любляне узкие тротуары пополам разделены краской, для пешеходов и велосипедистов, и никто не страдает. Это дешево и справедливо, а что интересно, еще и мобильно, то есть если нужно все-таки оставить тротуар только для пешеходов – пожалуйста. Нам не нужны многомиллионные тяжеловесные проекты, которые необходимо согласовывать годами и искать инвесторов, нам нужны перемены здесь и сейчас. Так может, пора начать действовать, а не только говорить?!

6

URBANIST_8_print.pdf 7 13.10.2016 22:09:48

№

Свободное чтение //

08

Луис Вирт

Город и современная цивилизация Рост городов и урбанизация мира — один из наиболее впечатляющих фактов современной эпохи. Хотя невозможно точно установить, какая часть мирового народонаселения, насчитывающего по приблизительным оценкам около 1,8 миллиарда человек, проживает в городах, но в странах, где проводится различие между городскими и сельскими регионами, городское население составляет 69,2%. Более того, учитывая, что население мира распределено очень неравномерно, а рост городов в некоторых странах, лишь недавно затронутых индустриализацией, находится еще на начальной стадии, эта средняя оценка преуменьшает степень концентрации городского населения в тех странах, где влияние промышленной революции было сильнее и возникло раньше. Этот переход от сельского общества к преимущественно городскому в таких индустриализованных регионах, как США и Япония, произошедший на памяти одного поколения, сопровождался глубокими изменениями буквально во всех аспектах общественой жизни. Именно эти изменения и последствия, которые они за собой повлекли, привлекают внимание социолога к различиям между сельским и городским образом жизни. Изучение этой темы — необходимое предварительное условие нашей попытки понять и, возможно, разрешить некоторые из ключевых проблем современной общественной жизни, поскольку оно может дать нам наиболее ясное понимание изменений, происходящих в настоящее время в человеческой природе и социальном порядке. Поскольку город возникает в результате постепенного роста, а не одномоментного творения, не приходится удивляться, что влияние, которое он оказывает на наш образ жизни, не может полностью уничтожить ранее господствовавшие формы человеческой ассоциации. Следовательно, наша социальная жизнь в большей или меньшей степени несет на себе отпечаток более ранней сельской общины, типичными формами поселения которой были крестьянский двор, поместье и деревня. Это историческое влияние усиливается тем обстоятельством, что население города в большой степени пополняется из сельской местности, где сохраняется образ жизни, напоминающий эту раннюю форму существования. А потому нет оснований ожидать резкого и скачкообразного перехода между городским и сельским типами личности. Город и сельскую местность можно рассматривать как два полюса, между которыми располагаются все человеческие поселения. Рассматривая городское промышленное общество и сельскую общину как идеальные типы сообществ, мы можем получить перспективу для анализа основных моделей человеческого общежития, существующих в современной цивилизации.

© Институт медиа, архитектуры и дизайна «Стрелка», 2016 © 1940, 1956 by The University of Chicago.

Теория урбанизма В обширной литературе, посвященной городу, мы тщетно стали бы искать теорию урбанизма, которая представила бы в систематической форме доступные нам сведения о городе как о социальной сущности. Правда, у нас есть превосходно сформулированные теории относительно таких специальных проблем, как рост города, рассматриваемый как историческая закономерность и периодический процесс. В обширной литературе, посвященной городу, мы тщетно стали бы искать теорию урбанизма, которая представила бы в систематической форме доступные нам сведения о городе как о социальной сущности. Правда, у нас есть превосходно сформулированные теории относительно таких специальных проблем, как рост города, рассматриваемый как историческая закономерность и периодический процесс; есть и обширная литература, содержащая как открытия, имеющие социологическое значение, так и эмпирические исследования, подробно освещающие многочисленные отдельные аспекты городской жизни. Но несмотря на растущий поток исследований и учебников, посвященных городу, у нас до сих пор нет цельного корпуса связных гипотез, которые можно было бы вывести из набора постулатов, имплицитно содержащихся в социологическом определении города, и из наших общих социологических знаний, обоснование которым можно найти в эмпирических исследованиях. Из всего, чем мы располагаем, наиболее близко к систематической теории урбанизма подошли проницательный очерк Макса Вебера «Город» и незабываемая статья Роберта Э. Парка «Город: предложения по исследованию человеческого поведения в городской среде»»9. Но даже эти замечательные работы далеко не составляют упорядоченной и связной теоретической концепции, на которой могли бы строиться плодотворные исследования.Далее мы попытаемся выделить некоторые отличительные особенности города, а затем покажем, какие следствия или другие характерные особенности из них вытекают в свете общей социологической теории и эмпирических исследований. продолжение на стр. 18

7

URBANIST_8_print.pdf 8 13.10.2016 22:09:48

08 На первый взгляд, модернизированный город вытеснил природу, и природа осталась за пределами мегаполиса. Однако в прошлом номере из интервью с экологом и урбанистом Арсением Конновым Urbanist выяснил, что сама природа отчаянно сопротивляется отрицанию своего существования внутри городской среды, – например, так называемый «серый пояс» вовсе не является серым, напротив, он обладает большим разнообразием природных форм, в том числе трав, цветов и кустарников. Более того, в городе немало людей, которые стремятся стереть границы между городом и садом, городом и лесом, населяя городской центр и промышленные зоны растениями. Эти люди – садоводы-партизаны. Собственно, почему же они партизаны? Дело в том, что участники садоводческо-партизанского движения высаживают растения на территориях, которые не являются их собственностью, и в большинстве случаев делают это тайно и без разрешения муниципальных властей. Есть несколько видов активных действий, которые проявляют партизанские садоводы – посадка растений, разбрасывание бомбочек с семенами, установка неформальных ограничительных знаков типа «Это клумба!» и даже граффити мхом. Несмотря на милитаристский язык, которым пользуются представители этого движения, намерения их абсолютно мирные: сделать город зеленее, разнообразить среду, способствовать фиторемедиации почвы.

Процесс джентрификации называют «законом природы» города. Насколько этот закон работает в Петербурге и что ему мешает, попробуем понять на примере двух ключевых точек потенциальной джентрификации: Новой Голландии и Охты. Владислава Ежова // урбанист, экономист Джентрификация – одна из интереснейших социально-экономических метаморфоз города. В основе социального процесса – смены одного класса другим – лежат вполне конкретные экономические предпосылки: недооцененный потенциал недвижимости и бизнес, готовый быстро отреагировать на новые возможности. Если и то, и другое присутствует в Петербурге, что препятствует появлению местных «кройцберга» и «вильямсбурга»? Дело в том, что джентрификация – это действительно «закон природы» города, однако того города, который существует в условиях развитого либерального рынка. Непредсказуемость экономики ограничивает средний бизнес в возможности рассматривать долгосрочные инвестиционные перспективы, а плохо развитая банковская система не позволяет горожанам мобильно решать жилищный вопрос. Таким образом, в условиях переходной экономики джентрификация приобретает модифицированную «неклассическую» форму: как правило, развитие района не является результатом естественной смены классов, а оказывается спровоцировано масштабным девелоперским решением. Год назад я писала (см. Urbanist #3), что главным фактором, который предопределит возможность джентрификационного процесса в Коломне – это открытие (или не открытие) Новой Голландии. Сейчас, когда остров открылся, и на этот раз, похоже, надолго, социальные и экономические изменения в районе неотвратимы. Однако будет ли это действительно джентрификация? Центральное положение Коломны предопределяет высокие цены на покупку жилья в районе, однако недоступность метро и неразвитая инфраструктура позволяли относительно недорого здесь жилье снимать. Открытие острова делает район привлекательным для класса молодых и активных (потенциальных инициаторов джентрификации), тем не менее, растущий спрос не могут не осознавать и владельцы собственности. Вероятнее всего, район Новой Голландии ждет рост цен на жилье и развитие сферы услуг, но вряд ли смена «класса» собственников недвижимости. Если при классической джентрификации сначала происходят социальные изменения, а затем – экономические, в Новой Голландии экономические произойдут раньше, чем «творческая» молодежь успеет перебраться в модный район. В те же выходные, что и Новая Голландия, на другом конце города открылся ТРК нового поколения Охта Молл с образовательной площадкой, коворкингом, галереей и библиотекой. Интересно, что девелоперы решили диверсифицировать молл вдали от центра именно культурной функцией. Если на лекцию или выставку можно приехать на другой конец города, то коворкинг и библиотека нацелены в первую очередь на местных жителей. В решении девелоперов ощущается визионерский взгляд на перспективы района, где, очевидно, растет число прогрессивных горожан с запросом на культурный досуг. Похоже, что в районе действительно появился новый класс жильцов, на потребности которых откликнулись инвесторы. Важным отличием Охты от Коломны является возможность приобретения здесь жилья в собственность. Доступные цены нового жилья комфорт- и бизнес-класса – это результат нецентрального положения района, окружающей рабочей застройки позднесоветского периода и зачастую удаленности от метро. Именно недостатки района Охты стали его преимуществами в борьбе за новых владельцев жилья, что и лежит в основе традиционной формы джентрификации. Если в Новой Голландии мы рассматриваем инвестиции как стимул возможной джентрификации, то в Охте приход крупного бизнеса – это реакция на происходящие социальные изменения в районе.

Автор // Юлия Секушина Эко-партизанинг, или партизанское садоводство (от англ. guerrilla gardening) появился еще в 70-х годах в Америке, но получил наибольшее развитие в Великобритании, и затем стал популярен во всем мире (сейчас 1 мая отмечается День партизанского садоводства, День Подсолнуха). Все началось в Лондоне в 2004 году после активных действий Ричарда Рейнольдса, который «нелегально» озеленял территорию своего района Элефант энд Кастл, чем не только привлек внимание общественности, но и даже несколько раз едва не был задержан полицейскими. На сайте созданного Рейнольдсом проекта «Guerrilla gardening» размещается информация о проведенных «диверсиях», а также существует форум для отдельных стран, где эко-партизаны, желающие объединиться или поделиться своими собственными достижениями, имеют все шансы это сделать. Кроме того, сам Рейнольдс написал целый учебник по партизанскому садоводству – «On Guerrilla Gardening: A Handbook for Gardening without Boundaries». Конечно, вылазки партизанских садоводов не всегда происходят ночью, приобретая более открытый характер, однако важной чертой движения является инициатива «снизу» и в большинстве случаев отсутствие разрешения «сверху». Если говорить о самых ярких примерах партизанского садоводства, то первым делом стоит упомянуть общественный сад, разбитый в 1973 году городской жительницей Лиз Кристи в компании с движением «Зеленые партизаны» на месте заваленной мусором территории в Нью-Йорке. При этом Кристи и активисты одними из первых применяли так называемый метод сидбомбинга (seed bombing). Бомбочки – глиняные шарики с закатанными в них семенами (рецепт их изготовления можно найти в интернете) – популяризировал японский фермер Масанобу Фукуока: в таком виде семена лучше защищены от поедания птицами и грызунами. Шарики с семенами можно забрасывать через забор, из окна автомобиля, кроме того, для более массового распространения предполагается использование дронов и даже самолетов. Можно «закатывать» семена не только в глину, но и в бумагу, – так, московская организация «Зеленый фонарь» в 2014 году в рамках цветочного обмена раздавала открытки, в которые были впечатаны семена цветов; то же касается бумажных стаканчиков с помещенными в них семенами растений: необходимо закопать их в почву и ждать всходов (однако важно соблюдать ограничение – растения, семена которых будут высажены, не должны быть экзотичными для выбранного региона). продолжение на стр. 9

8

URBANIST_8_print.pdf 9 13.10.2016 22:09:49

08 Еще один пример: активисты из финской организация Dodo , для которой городское озеленение является одним из направлений деятельности, сделали партизанский огород неподалеку от Хельсинки, где теперь собирают урожай. Необычный подход к партизанскому садоводству существует у организации «Guerrilla Grafters» : ее участники прививают ветви фруктовых деревьев к обычным, получая таким образом новые плодовые деревья в городе. В России также существуют свои эко-партизаны: например, в Москве в 2012 году возникла группа «Партизанское садоводство» . ВКонтакте они создали большую платформу для объединения единомышленников и размещения полезных советов начинающим – как «партизанам», так и садоводам. В российских городах появились локальные объединения, например, «Партизанское садоводство в Иркутске», эко-партизаны в Сочи, в Перми (где проходит акция «Цветы вместо мусора», предполагающая посадку цветов в трухлявых пнях). Партизанское садоводство – это не просто движение, это отдельные люди со своими инициативами. В Петербурге, как и везде, есть свои герои, так, например, Алла Сокол и ее огород, разбитый в 1993 году на крыше многоэтажки, который, конечно, не может в полной мере считаться партизанским, но на согласование которого и с жильцами, и с властями было потрачено много времени и сил.

* 1 // Сайт проекта: www.guerrillagardening.org 2 // Сайт проекта: http://dodo.org 3 // Сайт проекта: http://www.guerrillagrafters.org 4 // Сайт проекта: http://urbangardener.ru 5 // Группа проекта VK: https://vk.com/gogrow

Или Стас Ельницкий, который проводит мастер-классы для детей по изготовлению «колобков семян», как он их называет, и участвует в создании пермагрядок (перманентных грядок, удобряющих себя самостоятельно за счет растений-сидератов), одну из которых можно увидеть около эко-лофта «More Place». Говоря о Санкт-Петербурге, нельзя не упомянуть разбитый в 2007 году сад против уплотнительной застройки на Приморском проспекте, названный (для «безопасности» и неприкосновенности насаждений) в честь президента РФ Владимира Путина. А роль медиатора между горожанами-партизанами и муниципалитетом выполняет, например, петербургский проект «Дача в городе», где желающих посвящают в основы садоводства на курсах и призывают взаимодействовать с администрацией, не игнорируя, например, правил посадки деревьев вдали от окон или теплотрассы. Что же можно сказать об эффективности партизанского садоводства? Безусловно, посаженные методом сидбомбинга семена часто не приживаются, цветы затаптывают, овощи и фрукты, выращенные в границах города, не всегда пригодны к пище, однако никто не станет отрицать, что плющ среди каменных построек, трава или кусты на пустырях, или просто цветы в пнях, куда до этого бросали окурки – эстетически гораздо более приятное явление. Более того, растения защищают город от пыли и ветра, они способствуют очищению почвы, и, last but not least, заставляют человека чувствовать себя спокойнее и гармоничнее среди суеты мегаполиса. Город всегда большой и сложный, полный противоречий, плохого и хорошего, машин и деревьев, но он всегда живой. Готовя материал к статье, я наткнулась на проект «В зелёнке» художника tet91 (Тётя). Автор, выступающий в данном случае и непосредственно как художник, и как активист, помогал городу залечивать раны: он закрашивал трещины в асфальте, памятниках, стенах зелёным цветом. Потому что зелёнка от всего помогает. Партизанское садоводство – тоже лечение города, только другого порядка, и оно необходимо так же, как сама природа необходима городу, чтобы он оставался живым.

9

Автор // Данила Горохов

Перемены – это всегда нелегко. В особенности для людей старших поколений или для городов с устоявшимся образом жизни и мышления. Но иногда и более «гибкие» молодые люди и более подверженные изменениям города не могут сменить свой образ мышления.

В июне 2015 года в рамках в рамках 52-го Всемирного конгресса Федерации ландшафтных архитекторов на Дворцовую площадь привезли «коврики» из травы с грунтом и зрелые деревья в кадках. Весь город был в восторге: сидеть на траве в тени деревьев на Дворцовой – что может быть лучше? Однако от одного своего друга я услышал фразу про то, что «Дворцовая с деревьями – это не классика». Честно говоря, ничего, кроме непонимания в моих глазах тогда увидеть было нельзя. Сразу после окончания «инсталляции» появилось ощущение неполноценности площади. Городу катастрофически не хватает зелени, в особенности деревьев. Временное преобразование Дворцовой – очень показательный пример так называемого «pop-up» урбанизма – пилотных проектов, которые достаточно легко осуществимы как тестовые меры для определения популярности будущего решения. Этот прием очень часто использует студия Яна Гейла: например, именно так началось преобразование Times Square в Нью-Йорке из автомобильного в пешеходное пространство. Петербург всем своим видом показывает свою вечность и монументальность. Есть «прострелы» улиц с видом на Петропавловку, есть «трезубец» к Адмиралтейству, есть гранитные набережные и мраморные стелы. Все, вроде бы, достаточно по-европейски, но в то же время очень монументально. Единственное, чего городу сильно не хватает – это гибкости. Тех самых деревьев в кадках на Дворцовой и травы, на которой можно сидеть.

Давайте посмотрим, чего же нашим улицам и нашему городу не хватает и как малыми силами все начать менять к лучшему. Так вот, август, умеренно теплый петербургский бриз (то есть чуть-чуть сдувает с ног), и вы выходите на улицу. В центре живет не очень большое количество людей, но представим, что вы вышли где-нибудь в районе улицы Жуковского. Как и у множества других улиц, состав ее достаточно стандартный: от дома по нечетной стороне до дома по четной стороне берем два небольших тротуара, две полосы парковки и четыре полосы для проезда автомобилей. Что же не так, скажете вы, если это стандартный набор и так выглядит почти каждая улица? Закройте глаза и представьте такую улицу еще раз. Вы стоите в торце улицы и вам хорошо видно ее во всю ширину от дома до дома. В середине улицы – по две полосы в каждую сторону, но не кажется ли вам каждая из них очень широкой? На самом деле по двум таким полосам в ширину могут ехать три машины, потому что каждая полоса имеет ширину 3,75-4 метра (для справки: средняя ширина легкового автомобиля – 1,5-1,8 метра, автобуса – 2,5 метра). Плюс от полосы парковки еще остается место, в итоге получается 9 метров – это без припаркованного автомобиля и только одна сторона дороги. Вот и получается, что на одной половине нашей улицы могут поместиться 3 полосы по 3 метра и еще парковочная полоса - в Европе и прогрессивных американских городах ширину полосы принимают именно такую. Излишне широкие полосы привносят хаос в движение и еще больше усугубляют ту дорожную ситуацию, которая бывает в часы пик. Вернемся к нашей улице. Так как полосы можно сделать по 3-3,2 метра, оставим их по две в каждую сторону, как и было, передвинем парковочную полосу – и у нас появилось место для расширения тротуара, почти три метра. Сама по себе большая ширина тротуара не является целью, но теперь мы можем посадить зрелые деревья по краю дороги в кадки. Под кроной деревьев и рядом с ними поставим уличную мебель – красивые скамейки разных форм. У кафе и ресторанов сразу появится место для летних столиков, а если место действительно хорошее и умеет заботиться о гостях, то оставит столики и до глубокой осени, выставив горелку для тепла, предложив пледы и сделав аккуратный навес. При всем вышеперечисленном останется достаточное место для комфортного передвижения людей, проходящих мимо. Рядом с деревьями можно поставить дуги велопарковки, по две у каждого дерева. продолжение на стр. 16

URBANIST_8_print.pdf 10 13.10.2016 22:09:49

№

08 Автор // Юлия Секушина

Если у вас в наличии есть полуразрушенный особняк или заводское помещение, что вы с ним сделаете? Правильно: первое, что приходит на ум продвинутому городскому жителю – сделать из здания креативное пространство. Такое, как «Этажи», «Тайга», «More Place» в Петербурге; такое, как «Красный Октябрь», «Флакон» или «Винзавод» в Москве; такое, как «Икра» в Волгограде, «Соль» в Екатеринбурге. И здесь действительно нет никакой иронии, потому что идея создания креативных пространств, культурных пространств, лофтов (все эти слова нередко используются как синонимы) может являться эффективной для города. Может, но не всегда оказывается таковой. Что подразумевает под собой креативное пространство? Выставочные залы, лекционные классы, офисы, салоны, магазины местных дизайнеров, рестораны и кофейни, коворкинги и хостелы. Действительно, креативное пространство – это место, где сосредоточены различные формы креативных индустрий.

Таким образом, деятельность креативных пространств способствует развитию малого бизнеса: за сравнительно небольшую плату основатель стартапа, владелец магазина или ресторана может арендовать помещение в безопасном и развитом районе, где будет обеспечена целевая аудитория и хороший спрос. Немного напоминает бизнес-центр, не правда ли? Однако творческое пространство и бизнес-центр – отнюдь не одно и то же. Сделаем акцент: недостаточно отреставрировать полуразрушенный особняк или заводское помещение, наклеить табличку «КРЕАТИВНОЕ ПРОСТРАНСТВО» и сдать его в аренду. Главная черта креативного пространства – это его соответствие идее «места» , в прямом смысле краеугольной для городских исследований и городского планирования. Ричард Флорида в своей известной книге «Креативный класс: Люди, которые меняют будущее» писал, что география не умерла, имея в виду то, что никакие средства коммуникации не заменяют непосредственного объединения людей,

работающих над каким-либо проектом, в одном городе, «месте». Так, креативное пространство, в первую очередь, должно быть местом не только концентрации людей, но и продуцирования идей: оно, как бы банально это ни звучало, должно быть креативным, то есть творческим, созидающим. Как создаются креативные или же претендующие на статус таковых пространства? Они не материализуются из ниоткуда: в любом случае необходимо решить вопрос аренды, иногда получить разрешение администрации города, сделать ремонт помещения согласно необходимым для эксплуатации нормам. Часто решениями всех этих вопросов занимаются не сами резиденты, а инвестиционно-девелоперские компании. Что касается Санкт-Петербурга, то большое количество креативных пространств, а именно «Третий кластер», «Флигель», «Korpus-2», «Голицын Холл» и «Мультиплейс 17/26» – проекты компании «BS Art Development Group». Также, например, восстановлением лесной молочной фермы архитектора Ю.Ю. Бенуа и дальнейшим созданием там культурного пространства «Бенуа 1890» занималась компания «Бестъ». Сделать проект успешным с коммерческой точки зрения и заставить его просуществовать долгое время не так-то просто: многим креативным пространствам в связи с теми или иными проблемами приходится переезжать или закрываться, как это было, например, с «Четвертью» (сейчас на месте нее находится «Пальма») и «ЦАрхитектором» (СПб).

Почему так происходит? Попробуем вернуться к тезису Флориды об отрицании смерти географии и посмотреть на эту проблему по-другому. Обратимся к внутригородской географии: люди, вовлеченные в деятельность креативных индустрий (или принадлежащие к «креативному классу», если воспользоваться термином самого автора) собираются в определенных районах. Эти районы можно назвать креативными кластерами, здесь же (часто именно в центральной части города) и создаются креативные пространства. Выходит, что прежде, чем переделывать уже не раз упомянутый в статье гипотетический полуразрушенный особняк или

заводское помещение под креативное пространство, стоит задаться вопросом, нужно ли оно здесь, – вопросом, требующим отдельного исследования. Непродуманная штамповка «креативных» пространств не принесет ни выгоды, ни пользы.

Из вышесказанного вовсе не следует, что креативные пространства должны строиться исключительно в центре города: существуют примеры, когда само создание творческого пространства способствует развитию того или иного района. Возникающие на месте промышленных помещений, в том числе на окраине, лофты и культурные центры оживляют и преобразуют карту города, оставляя вместо белых пятен цветные, и делая тем самым периферийные зоны экономически более выигрышными. Таков удачный пример Музея уличного искусства в Санкт-Петербурге, который стал полноценным креативным пространством, объединив внутри себя и вокруг себя различные проекты, и сделавшись местом проведения выставок, лекций и времяпрепровождения горожан. Удачным он стал за счет того, что творческое пространство возникло вокруг идеи создания музея стрит-арта, что способствовало формированию нового места притяжения для жителей Петербурга и туристов. Итак, чтобы «хипстерский урбанизм» (термин московского социолога Виктора Вахштайна), тот самый, который восходит к воззрениям Яна Гейла и направлен в том числе на создание общественных пространств, не обвиняли в профанации, необходимо помнить, что география не умерла (будь то смысл, заложенный Флоридой, или будь то прямой смысл этой фразы). Что это значит? Это значит, что все городские «преобразования» и «новообразования», к которым относится, в частности, создание креативных пространств, должны, во-первых, соотноситься с запросами и локальной спецификой района или города, а во-вторых, не должны быть слепым копированием «модных» мест, а содержать собственную заранее проработанную идею, чтобы не закрыться через год.

10

URBANIST_8_print.pdf 11 13.10.2016 22:09:52

№

08

Диана Луконина // специалист по маркетингу компании SRV Development.

«Энергия города воплощается в коммерческой и жилой застройке. Эти проекты осуществляют девелоперы. Именно они сегодня играют первую скрипку и давно уже заменили градостроителей в роли главных стратегов развития городов». Витольд Рыбчинский

Международная практика раз за разом доказывает, что для неприметных, в прошлом промышленных и портовых зон возможна «вторая» жизнь. Они превращаются в новые районы и вновь привлекают горожан. Если первую половину XX века в практике урбанизма можно назвать временем «красивого города», вторая оказалась «эпохой рынка», символом которой стал всеохватывающих многофункциональный комплекс. Собрать в одном месте все необходимое для человека в быту, от продуктовых магазинов и универмагов одежды, игрушек, домашней утвари, до прачечных и офисов страховых компаний стало основной задачей моллов. В прошлом веке моллы отодвинули на второй план местные магазинчики, лавки, семейные аптеки, если не уничтожили вовсе возможность их существования. Развитие общества, растущие и меняющиеся потребности людей, ценность свободного времени стали причиной таких изменений. Но кто сказал, что процесс остановился, и традиционные торговые комплексы навсегда стали главными на «городском рынке»? Охта, несмотря на близость к историческому центру Петербурга, традиционно считается спальным, промышленным и даже депрессивным районом. В ее облике соседствуют исторические памятники, образцы советской архитектуры, современные бизнес-центры, промышленные здания, неблагоустроенные территории дореволюционных заводов. За последние несколько лет район Охты стал развиваться: открылся музей современного искусства, публичная городская библиотека, девелоперы осваивают территории, возводят новые дома и современные офисы.

Сегодня в Петербурге, на территории, ограниченной Магнитогорской и Якорной улицами, проспектом Шаумяна и Брантовской дорогой (прим. редакции – дорогу построила девелоперская компания SRV и безвозмездно подарила городу), появилось новое здание, выполненное в лучших традициях скандинавской архитектуры. Ломаные линии фасада и солнечный свет, отражающийся в бесчисленных стеклянных поверхностях здания, нарушили монотонную серость окружающих промышленных зон. Это здание, как и территория вокруг него, призваны раз и навсегда изменить некогда неприметный и депрессивный ландшафт, сформировать ранее не существующее «третье место» района Охты, новый центр притяжения. Новая концепция «Охта Молла» – это не просто молл, а в основе его концепции – нечто большее, чем маркетинг. Это еще один шаг к преобразованию городской среды, обновлению района, повышению качества жизни человека. У жителей района Охты появилось свое «третье место». На 1000 кв.м уже сегодня соседствуют уютная кофейня и филиал публичной городской библиотеки, комфортные диванчики для чтения и бесед, коворкинг для работы вне дома и офиса. Культурно-образовательная площадка, пространство для творчества – уличного искусства и коллаборации с ведущими выставочными галереями, шоппинг – теперь все находится для жителей Охты в одном и том же месте.

ИНТЕРВЬЮ

Михаил Приемышев

архитектор-дизайнер, директор средового фестиваля «Курбанистика», эксперт Центра Прикладной Урбанистики.

Можете ли вы поподробнее рассказать, что для вас значит проектирование общественного пространства/микропространства?

Когда ты что-то начинаешь проектировать, первое, что нужно сделать – ответить на вопрос «зачем», потому что, на самом деле, очень часто благоустройство города и планирование среды не соответствует ни духу места, ни духу горожанина, ни духу времени. Погружение в эти понятия для меня основа проектного процесса. Второй этап в проектировании – это ответ на вопрос «как», и тут самое время размышлять и проектировать процессы и сценарии разной деятельности в среде, а не просто копировать шаблоны элементов благоустройства. Ну и третий этап связан непосредственно с прототипированием будущей среды, вот почему я очень ценю практику воркшопов, когда за короткое время можно протестировать качество дизайна и устойчивость результатов.

11

Какие методы вы используете, какие из них были изобретены вами, а какие почерпнуты где-либо?

Масштаб пространства определяет твой подход в проектировании, но не сокращает и не увеличивает проектное время. Какого бы масштаба задача ни стояла, главная ценность в проекте – это его будущий пользователь. Можно потратить очень много времени на «креатив», но обратной связи от горожан не получить. Для меня самое важное в проекте – поиск ключевых смыслов места и интерпретация их через метафоры в проектные решения. Я пытаюсь создавать свой собственный язык, но грамматика города всегда разная, поэтому я всегда оставляю в себе код изменений, чтобы не быть просто художником одного стиля.

Расскажите, пожалуйста, о самых ярких примерах ваших проектов в различных городах. Что вам в них нравится?

Больше всего из своей практики мне нравятся проекты, где удается поработать с глубокими культурными смыслами – например, первый воркшоп в Китае, где мы со студентами исследовали символы местной культуры и пространство университетского кампуса одновременно. Так мы нашли и создали образы двух гигантских карпов в «аквариуме» университетской рекреации. Общественное пространство TEXTIL на Ярославской Большой Мануфактуре тоже было создано как метафора куска ткани, падающего во двор и превращающегося в средовой ландшафт. В среде, ландшафте и людях я обычно стараюсь видеть потенциал, это помогает адекватно смотреть на ситуации, когда с твоим объектом люди начинают взаимодействовать. Я вообще за то, что в городе должно быть место «пылающей архитектуре», а не только вечным ее памятникам. Меняются ценности в деятельности, значит, должны меняться и ценности в средовой архитектуре.

URBANIST_8_print.pdf 12 13.10.2016 22:09:52

№

08

Сегодня «серый пояс» – это в основном простаивающие территории бывших заводов. Пожалуй, известнейшим и крупнейшим из них является бывшая резиновая мануфактура «Красный Треугольник», которая географически действительно представляет собой треугольник между Обводным каналом, улицей Розенштейна и СтароПетергофским проспектом. Постиндустриальная жизнь индустриальных пространств с легкой руки Шарон Зукин и ее книги «Loft Living…» часто связывается с образованием креативных кластеров и креативных кварталов.

Автор // Александра Ненько // Руководитель проекта «Искусство для города / Arts for the City»

Многие проекты предлагались и для переоборудования «Красного Треугольника» – в лофты, технопарки, артцентр, но потерпели неудачу по финансовым и юридическим причинам. Так, большая часть Треугольника является объектом архитектурного наследия и защищена от сноса законом, при этом текущее состояние зданий плачевно, а реконструировать их затратно. Некоторые здания, например, директорский корпус, частным владельцам удалось «спасти» и переоборудовать в бизнесцентр «Треугольник»; государственной части повезло меньше. Территорией управляют разные группы интересов, которые между собой часто вступают в конфликт. Одновременно с этим в Треугольнике присутствуют различные частные арендаторы – от автосалонов до репетиционных точек, от цементного завода до кафе и дизайнстудий. Мелкие бизнесы привносят в бывшую индустриальную монологику разные формы экономики и культурные стили. Кроме того, в Треугольнике процветает спонтанная спортивная и художественная жизнь – экстремальный спорт, кино и фотосъемки, стритарт и граффити. Попадая в Треугольник, вы осуществляете путешествие во времени, причем во всех направлениях сразу: советское прошлое, дикое предпринимательское настоящее, вероятное (но какое?) будущее.

Иллюстрация // Наталия Кокорнова

12

URBANIST_8_print.pdf 13 13.10.2016 22:09:53

№

08

В рамках проекта «Искусство для города» мы исследуем городское воображаемое через наблюдение пространства и общение с его непосредственными пользователями. Работая с Треугольником, мы задались вопросом, а есть ли некий целостный образ территории у современных арендаторов «Красного Треугольника»? Можно ли этот образ улучшить или усилить?

Чтобы понять, как Треугольник воспринимается сегодня арендаторами и посетителями, мы использовали метод наблюдения и ментального картирования, разработанный Линчем. Ментальная карта – это изображение и описание пространства его пользователем или жителем по памяти. Таким образом, получается субъективная картинка пространства, которая говорит об особенностях пространства и также о чертах того, кто ее нарисовал. Мы сравнили восприятие «Красного Треугольника» глазами «исследователей» и глазами пользователей. Исследовательская карта была создана с участием студентов Института дизайна и урбанистики Университета ИТМО после наблюдения пространства. В качестве ориентиров в пространстве исследователи выделили установки с рекламными баннерами (многие с явно устаревшей информацией), которые возвышаются на пересечениях путей, и остатки архитектурных конструкций индустриального гиганта. Среди ориентиров явно отсутствуют яркие по смыслу доминанты, причем реклама в качестве ориентира формирует консьюмеристские установки по отношению к пространству. Пешеходные пути пролегают либо по автопутям, либо по старым железнодорожным путям, то есть безопасные пешеходные пути, за счет которых пространство города становится связным, отсутствуют. Границы районов в виде вездесущих заборов непроницаемы, что затрудняет контакт между разными группами пользователей Треугольника.

А. Лефевр писал, что именно художники могут создавать новые репрезентационные пространства, или пространства проживаемой практики, с помощью которых может переосмысливаться рутинизированный и регламентированный образ пространства. Мы попробовали поработать с рутинным образом Треугольника: в рамках проекта «Искусство для города» с участием берлинского коллектива Invisible Playground мы разработали городскую игру «Триангуляция». Игра была основана на результатах описанного выше исследования. Нашей целью было создание и проживание нового образа пространства, попытка пофантазировать о будущем Треугольника вместе с его арендаторам и посетителями.

Проект // Искусство для города / Arts for the City

Ориентиры: 1

2

3

4

5

6

7

1.«Емеля» ларек с едой, один в пром зоне, сильно выделяется 2. Арка над главным входом 3. Шоу-рум фото-студия и прочее 4. Заводская труба 5. Три бетонных столба H= примерно 4 м

8

9

6. Граффити 7. «Веранда» 8. Арт-объект «Чертово колесо» 9. Рекламная стена

Взгляд исследователя, конечно, всегда охватывает все пространство, но ментальные карты резидентов значительным образом отличаются. Исследовательская команда, в которую вошли студенты СПбГУ, ГАСУ и ИТМО, собрала более 30 ментальных карт от представителей разных групп арендаторов: работников производств, музыкантов, дизайнеров, представителей фотостудий и даже потенциальных арендаторов. Все карты вы можете посмотреть на сайте проекта «Искусство для города / Arts for the City». Ментальное картирование показало, что «вообразимость» Треугольника низкая. Пространство не имеет чётко выраженных доминант, узлов, которые бы сшивали отрезки путей, и путей, которые бы охватывали весь Треугольник. В воображении арендаторов пространство представляет собой отдельные замкнутые участки, в которых протекают повседневные, преимущественно трудовые практики. Треугольник не воспринимается как место общения и проведения свободного времени, впрочем, здесь и нет мест, общественных пространств для этого. Такое восприятие накладывает отпечаток на социальное действие: в пространственных нишах закупорены социальные миры, которые не пересекаются, даже если их кооперация могла бы принести пользу.

13

Исследовательская карта Условные обозначения: ЖД Грани Авт дороги Пешеходная дорога 1

Ориентиры достопримечательности Ориентиры столовые, магазины, кафе Узлы

Что же ждет Треугольник в будущем: утопия, о которой говорили большинство резидентов, думая о будущем, или антиутопия, которая кажется гораздо реальнее? продолжение на стр. 16

URBANIST_8_print.pdf 14 13.10.2016 22:09:57

№

08

В теперь уже далеком 2007 году узкий коридор, где можно было хоть мы жили в маленькой комнате в классиченемного разогнаться. ской петербургской коммунальной квартиЧерез год мы уехали, а соседская семья ре. Дом наш стоял, да и стоит до сих пор, тем временем ждала пополнения. Не на берегу Адмиралтейского канала, по знаю, как сложилась судьба нашей квартидругую сторону которого за забором был ры и ее жильцов, но когда спустя нескольспрятан остров. Возвращаться по вечерам ко лет я впервые пришла на остров «Новая домой было совсем не страшно, но этому Голландия» и увидела его во всей красе, способствовал скорее наш возраст и без забора и строительных лесов, я сразу юный характер. Тротуары были пустынны же вспомнила про маленького мальчика, и плохо освещались. Остров стоял молча который страстно хотел кататься на велои безмятежно. сипеде, но ему было нельзя выезжать В новостной хронике в те времена была одному из дома, потому что везде новость про то, как какой-то дипломат машины, и это опасно. Где же сейчас он, зашел посидеть в кафе на углу Адмиралкаким было бы его детство, если бы тейского канала, рядом с площадью загадочный остров, прятавшийся столько Труда. Поздно ночью он попал в неприятлет от жителей, открылся раньше… ные приключения и никто из местных жителей не вызвал полицию. Все закончилось хорошо, но привлекательности это району рядом с Невой и Исаакиевским собором не прибавило. Нашими соседями по коммунальной квартире была молодая семья с Над материалом работала // ребенком, которому отчаМария Пятернева янно негде было гулять, и он проводил свое детство дома. Аллея на Конногвардейском бульваре казалась скучной, в туристическом сквере у Медного всадника ребенку тоже не было места. Внутренний двор нашего дома был заставлен машинами, некоторые из которых стояли там уже очень давно. Так что лучшими друзьями был маленький велосипед и

Я помню первый день в «Новой Голландии» – для большинства моих друзей все уже было знакомо, потому что прошедшее лето они провели здесь; я же, наоборот, была новичком, которого распирало от восторга. Зеленая трава, яркие пуфики и кресла, уютные кафе, приятная музыка и много-много велосипедов, которые можно было брать и кататься сколько хочешь. Тогда мы впервые прокатились на тандеме. На остров ходили все, кого я знала. Это был маленький зеленый рай, где всегда есть место для друзей и для веселья. Жители соседних домов вытаскивали коляски с детьми из арок и спешили занять место на газоне. В те времена лето казалось бесконечным и таким классным в этом новом месте в центре города. Потом Голландию закрыли, и стало грустно, – помню, как мы считали, сколько же нам будет лет, когда она снова заработает. Мы даже не были уверены, что еще будем жить в Петербурге к этому моменту. Запасными островками уюта для нас стали Таврический сад и Каменный остров. И вот однажды день «Х» настал.

продолжение на стр. 15

Urbanist поговорил с представителями «Новой Голландии» о том, что же ждет проект в будущем.

рендеры предоставлены // WEST 8

14

URBANIST_8_print.pdf 15 13.10.2016 22:09:59

№

08

Над материалом работала // Мария Пятернева

рендеры предоставлены // WEST 8

Urbanist поговорил с представителями острова «Новая Голландия» о том, что же ждет проект в будущем.

Как появилась идея реорганизации острова «Новая Голландия»? Какие цели были поставлены? Что уже выполнено, а что еще нет? В 2010 году компания Millhouse выиграла тендер, получила инвестиционный контракт и приступила к проекту реставрации и приспособления острова Новая Голландия. Для создания концепции и проведения архитектурного конкурса в качестве креативного подрядчика был привлечен некоммерческий фонд «Айрис» Дарьи Жуковой. В результате появился проект «Новая Голландия: культурная урбанизация», который ставит перед собой цель показать и внедрить новый подход в реорганизации и адаптации к необходимым современным функциям отдельно взятой территории, являющейся памятником культуры и истории федерального значения. Среди амбициозных задач проекта: органично вписаться в инфраструктуру Санкт-Петербурга, стать частью его истории и ДНК, представляя город не только на федеральном уровне, но и на международной арене. На сегодняшний момент открыто 2,2 га, а именно: парковая зона с травяным садом, временные павильоны, детская площадка и Ковш (водоём). В ноябре 2016 открывается здание Кузни. Здание Бутылки откроется в 2017 году. Предстоит отреставрировать исторические корпуса, расположенные по Мойке и Крюкову каналу. Что подтолкнуло авторов проекта сделать не торговый центр или иной объект коммерческой/жилой недвижимости, а создать общественное пространство, в котором есть место для горожан? Общественный запрос на общественные же пространства. В центре Петербурга не хватает

15

площадок, подобных нашей. Благодаря успеху временных программ было принято решение отказаться от первоначальной идеи застройки пустующей территории и организовать городской парк с современной и удобной инфраструктурой, где все и каждый может найти себе занятие и место. Остров по-прежнему будет площадкой для проведения культурных программ и больших городских проектов, часто предлагаемых и организованных самими жителями города. Какие выводы были сделаны после первых летних сезонов открытия Новой Голландии? За короткий период существования летних программ стало понятно, что такая площадка жизненно необходима городу, в связи с чем процесс реставрации и запуска проекта было решено разделить на этапы, чтобы вести реставрационные работы, не препятствуя работе парка. Какое место девелоперы отводят Новой Голландии в городе и, в частности, в районе Коломны? Парк в своем новом облике открылся недавно, и мы полагаем, что девелоперы еще не успели создать к нему свое отношение. Что ждет Новую Голландию в будущем? Когда она полноценно заработает и будет ли открыта круглый год для жителей города? Новая Голландия больше никогда не закроется. Все работы по реставрации будут вестись параллельно работе острова. Точно говорить о назначении исторических зданий пока рано: мы коммуницируем с жителями города и на основе успешно реализованных культурных и иных программ будем определять функции вновь открывшихся площадей.

После открытия острова «Новая Голландия» мнения горожан разделились на диаметрально противоположные. Редакция Urbanist не спешит делать выводы и давать свою оценку новому облику старого места, мы еще присматриваемся, а вот поделиться мнениями горожан точно стоит.

Инна: «Мне понравилось, что открыли выход на канал со стороны улицы, раньше он был перегорожен уродливым металлическим забором. А теперь можно выйти посидеть на травку прямо к воде, там пологий спуск. Не знаю, была ли проблема с очередью в 1-й день открытия, но когда мы пришли к концерту, очередь двигалась очень быстро, притом, что она была длинной. Это точно плюс организаторам. Очень крутая детская площадка. Мне показалось, что прежняя Голландия была поуютнее, но это, скорее всего, из-за того, что пока остается много пустого пространства со стороны ново-голландского канала. Я бы хотела там видеть больше мест, где можно полежать/посидеть и большего разнообразия кафе. Сейчас это один шатёр, в котором, кажется, всего четыре заведения. Еще рядом с входом есть парочка. Из-за этого, конечно, бывают длинные долгие очереди. Еще из минусов – нет урн и непонятно, что делать с окурками. Может, конечно, там нельзя курить, но и запрещающих знаков мы не видели». Алиса: «Два слова о Новой Голландии, раз уж я отстояла эту очередь. Пространство большое – этого не отнять. Здания привели в порядок – это да. Но объект совершенно не освоенный. Что это значит? Подружка взяла с собой знакомого шведа показать питерскую «урбанистику». Ну и очень быстро стало ясно, что экскурсия получается примерно такая: «Вот очередь за едой, вот – на детскую площадку, вот – на выставку, а вот – в туалет». Про него отдельный пассаж. Смешно, когда пространство годами готовят к открытию, а потом у спуска в уборную стоит охрана в камуфляже и никого туда не пускает, потому что объект не успели достроить. В итоге народ стоит в очередь в строительную бытовку, где наспех оборудовали то, что смогли. Ну и отечественная специфика – специальный VIP-загончик для чиновников. Enjoy! Что чудно – так это восхитительная петербургская публика (обожаю) и грядки с лавандой.

P.S. Концерты – ничего, но до и после них делать как-то нечего».

URBANIST_8_print.pdf 16 13.10.2016 22:10:03

08 начало на стр. 9

начало на стр. 12

Автор // Данила Горохов Кстати, деревья, которые мы посадили по краю улицы, будут не только давать приятную тень летом, защиту от дождя и очищать воздух от выхлопных газов, но и будут «скоростными маячками» для автомобилистов – такие статичные объекты, в отличие от пресловутых заборов, дают автомобилистам ощущение скорости и психологически не дают ездить быстро. Для завершения добавим выделенные (артикулированные) пешеходные переходы – расширение тротуара на ширину припаркованного автомобиля в местах пешеходных переходов для лучшей видимости всех участников движения на перекрестке, а также подсветку этих переходов. Получается достаточно легко, не правда ли? Если мы посмотрим на нашу улицу сейчас, она выглядит уже намного приятнее, будет прекрасным местом летом, весной, осенью, и даже зимой, при условии посадки не только лиственных, но и хвойных деревьев. Улица станет не просто асфальтовым полотном, а местом отдыха и получения нового заряда энергии (статистика говорит о повышении работоспособности мозга на 40% при нахождении в пространствах с зеленью и деревьями). То, что мы «проделали» с улицей выше можно осуществить, не прибегая к масштабной реконструкции. Деревья в кадках, делиниаторы на дороге для отделения «расширенного тротуара» и артикулированных пешеходных переходов, уличная мебель, велопарковки, какие-нибудь арт-объекты – это просто привозится на место, устанавливается, делается новая разметка полос – и все. Пилотный вариант нашей видоизмененной улицы готов. Дело за малым – изучать поведение людей, их реакцию, их отзывы, пешеходные, велосипедные, автомобильные потоки, изменение прибыли кафе и магазинов, безопасность на переходах. Задействовать локальные сообщества для обратной связи и идей по улучшению проекта. При положительных отзывах и динамике ряда показателей можно будет принять обоснованное решение о более масштабной реконструкции. К тому моменту люди уже будут «жить» новой улицей, и капитальные преобразования будут восприняты как натуральный ход вещей.

Автор // Александра Ненько // Руководитель проекта «Искусство для города / Arts for the City»

На наш взгляд, крупные проекты редевелопмента в Треугольнике уже не сработали и вряд ли сработают: слишком много интересов, слишком много негласных договоренностей. Зато существует потенциал «инициативы снизу», за счет одновременного сосуществования людей, которые неравнодушны к Треугольнику. Например, на территории бывшего завода органично сформировался музыкальный кластер, который насчитывает сотню репетиционных точек. Для развития этого потенциала необходима работа по построению связей между пока что замкнутыми на себя музыкальными группами и репточками. Одновременное нахождение стольких музыкантов в одном пространстве – уже преимущество: если между ними будет налажен обмен полезной информацией, советование и конструктивная критика произведений друг друга, взаимная поддержка на концертах, совместная организация мероприятий и акций по продвижению, формирование независимых лейблов, взаимная помощь в создании и обеспечении концертной площадки, это «поле» может вызреть, обеспечивая профессиональный рост и известность молодым группам, которые здесь репетируют. Среди резидентов уже есть те, кто думает о Треугольнике как о пространстве совместного действия и творчества. Например, один из резидентов, в прошлом юрист, открыл здесь свою студию и собирается организовывать фестивали. Для того, чтобы поддержать процесс «связывания», необходимо показать уникальную историю и не менее уникальную повседневность Треугольника: связать пространство в единый смысловой ландшафт, создать более сложные визуальные доминанты, проложить удобные пути между тематическими районами. Городские игры – один из форматов такого связывания: они предлагают новые маршруты, дают необычные эмоции и открывают артефакты пространства, работая на идентичность места. Треугольник – это репрезентация судьбы бывшей индустриальной территории в крупном российском городе, которая стихийно осваивается разными группами интересов. Треугольник – это лаборатория, в которой кипит и смешивается великая история резиновой монополии и история ее повседневности. Эту агрегацию смыслов очень сложно масштабировать; в Треугольнике многое может открыться как исследователям, так и художникам, особенно в контексте поиска ответов на вопросы о новой судьбе «серого пояса».

16

URBANIST_8_print.pdf 17 13.10.2016 22:10:19

№

Urban HUB – это городская исследовательская программа, нацеленная на изменение и улучшение городской среды. Основываясь на междисциплинарном подходе к изучению проблем города, Urban HUB объединяет экспертов в области урбанистики, архитектуры и градостроительства, социологии, культурологии, экономики, и молодых специалистов, желающих получить новый опыт и компетенции. Программа носит проектный характер, где каждая команда работает над кейсом под руководством экспертов и координаторов, а также находится в постоянном контакте с руководством компании, заинтересованной в успешном результате. Итогом работы будет являться гипотеза решения кейса, основанная на проведенных исследованиях, новых методиках изучения больших городов, междисциплинарном подходе и социальном проектировании.

Работа в междисциплинарной команде – неотъемлемая часть программы, поэтому взаимодействие внутри команд является значимым критерием. Участники Urban HUB получают теоретический и практический опыт взаимодействия с экспертами и компаниями, который можно использовать для пополнения портфолио и применять в работе над будущими проектами.

Автор // Екатерина Игольникова // Руководитель программы Urban HUB

HUB ИСТОРИЯ «Базовые идеи о том, что городское развитие должно опираться на социальные процессы, были высказаны несколько десятилетий ранее социологами чикагской школы. Но они не воплотились в жизнь – наоборот, победил и реализовался подход тотального проектирования, абсолютно игнорирующий социологическое знание и спонтанный порядок». Такое наблюдение делает в своей работе «История развития социологического направления урбанистики» руководитель Лаборатории социологии градостроительства Елена Борисовна Чернова. Если обратиться к истории, то опыт взаимодействия экономики и просвещения, крупного бизнеса и научных гуманитарных знаний в области урбанистики не так широк как, скажем, участие промышленного производства, естественных и точных наук, информационных технологий. Однако все больше специалистов, исследующих вопросы планирования больших городов и агломераций, склоняются к мнению о необходимости применения более расширенного подхода к развитию города и к формированию его среды. Иначе, создавая просчитанный архитектурный, транспортный, экономический каркас, мы рискуем не увидеть в нем жизни, самоорганизации, самовоспроизведения.

17

В начале XX века во время становления и процветания чикагской школы социологии, считающейся основоположником урбанистических исследований, были предпосылки для взаимодействия научной мысли с прикладной сферой – бизнесом или властью города. Повторно ссылаясь на «Историю развития социологического направления урбанистики», «концепция управления социальными процессами на основе объективного знания о социуме и разработка методов построения такого знания – это значительное достижение социологов чикагской школы. Но они остались на научной позиции социологов-исследователей, которые изучают существующий городской социум и дают рекомендации по улучшению сложившегося социума. Они не вышли на позицию проектирования. Поэтому область проектирования городов, деятельность по созданию новой градостроительной среды, как среды разворачивания социальных процессов, еще долгое время оставалась необеспеченной социологическим знанием».

08

URBANIST_8_print.pdf 18 13.10.2016 22:10:20

№

08 начало на стр. 7

Луис Вирт

Таким образом мы надеемся получить ряд главных тезисов, составляющих теорию урбанизма. Некоторые из этих предположений уже сейчас можно подкрепить материалами многочисленных исследований, другие — принять в качестве гипотез, в пользу которых говорят кое-какие предварительные данные, требующие, однако, более полной и тщательной верификации. Мы надеемся, что такой порядок действий по крайней мере покажет, какими систематическими знаниями о городе мы располагаем в настоящее время и какие гипотезы следует считать наиболее значимыми и плодотворными для наших дальнейших исследований. Главная задача социолога-урбаниста состоит в том, чтобы выявить те формы социального действия и организации, которые, как правило, возникают в относительно постоянных и компактных поселениях большого числа гетерогенных индивидов. Следует также заключить, что наиболее характерную и острую свою форму урбанизм будет принимать при наличии соответствующих ему условий. Чем крупнее сообщество, чем более плотно оно проживает и чем оно разнороднее, тем сильнее будут выражены характеристики урбанизма. Вместе с тем следует признать, что в социальной сфере те или иные институты и практики могут приниматься и воспроизводиться совсем не по тем причинам, по которым они возникли изначально, и городской образ жизни, соответственно, может воспроизводиться в условиях, совершенно чуждых тем, которые необходимы для его появления. Вероятно, нужно как-то обосновать выбор основных терминов, которые мы включили в определение города. Мы старались сделать его одновременно как можно более широким и как можно более денотативным, не перегружая лишними предположениями. Говоря, что для образования города необходима большая численность населения, мы, конечно, подразумеваем большую численность относительно определенной площади, то есть высокую плотность населения. Между тем есть веские причины рассматривать большую численность и высокую плотность населения как отдельные факторы, поскольку каждый из них может быть связан с очень разными социальными последствиями. Сходным образом необходимость выделять наряду с плотностью населения его гетерогенность в качестве обязательного и отдельного критерия урбанизма можно поставить под сомнение, поскольку естественно ожидать, что различия умножаются соответственно увеличению численности. В защиту такого критерия

можно сказать, что город демонстрирует гетерогенность населения в такой степени и такого рода, которые нельзя в полной мере объяснить законом больших чисел или адекватно представить при помощи кривой нормального распределения. Поскольку население города не обеспечивает собственного воспроизводства, оно вынуждено пополняться за счет мигрантов из других городов, из сельской местности и (как это было в нашей стране до недавнего времени) из других стран. Таким образом, исторически город был плавильным котлом рас, народов и культур и наиболее благоприятной питательной средой для возникновения новых биологических и культурных гибридов. Он не просто терпел индивидуальные различия, он их вознаграждал. Он собирал воедино людей из разных уголков земного шара именно постольку, поскольку они различны и тем самым полезны друг другу, а не на основе их однородности и единомыслия. На материале наблюдений и исследований можно сформулировать ряд социологических суждений о связи групповой жизни с а) численностью населения, б) его плотностью и в) гетерогенностью жителей.

© Институт медиа, архитектуры и дизайна «Стрелка», 2016 © 1940, 1956 by The University of Chicago.

18

URBANIST_8_print.pdf 19 13.10.2016 22:10:21

№

08

http://urban-week.ru/

Событие Urban Week 14 – 20 ноября 2016 г. Международная неделя урбанистики Urban Week – серия мероприятий, посвященных развитию городской среды. Ежегодно ведущие российские и международные эксперты собираются в Санкт-Петербурге для того, чтобы определить новые возможности формирования городского пространства.

Фильм

Urban вне города

«Мой Бруклин»

www.artdom-romanovo.ru

Режиссёр: Келли Андерсон (США, 2012, 85 мин.) Продюсер: Элисон Лириш Дин www.artdom-romanovo.ru

Режиссёр Келли Андерсон создал иллюстрированный рассказ о явлении джентрификации – изменении городской среды за счёт переселения состоятельных граждан в кварталы, заселенные представителями низших классов. Работа совместила в себе историю жительницы Бруклина, наблюдавшей за его жизнью с 1988 года, кадры легендарного фотографа Джамель Шабазз, показывающего картины коммунальной жизни района времён своего детства, а также съемки других колоритных персонажей, приехавших сюда из Латинской Америки и Африки.

19

Тутаев – это город Ярославской области, где жители, чтобы преобразовать окружение, перекрасили все наличники и отреставрировали старинный дом для арт-резиденции или Дома творчества «РОМАНОВО» на левом берегу Волги. Это необычный творческо-гостевой дом, открытый для деятелей искусства и культуры, а также для всех, кто желает укрыться от суетливой цивилизации в живописном волжском городке. Удивительная жизнь в условиях российской провинции, предназначенная для творческой работы и отдыха, меняет город и горожан к лучшему. Возможно, изменит и вас.

URBANIST_8_print.pdf 20 13.10.2016 22:10:21

№

08 Газета Urbanist издается с марта 2015 года. С 2016 выходит каждые 3 месяца: март, июнь, сентябрь, декабрь.

Urbanist – это новый горожанин. Город сменил много героев: предприимчивых менеджеров, потребителей, хипстеров... Наступил момент, когда город стал воспринимать себя по-новому. Переосмысливать, для чего служат его территории и строения, куда ведут его улицы, кто на них живет – это и есть #урбанизм.

Мес галерея современного искусства Anna Nova Жуковского, 28

книжный магазин Подписные Издания Литейный пр. 57 книжный магазин Все свободны наб. реки Мойки, 28

Магазин #КнигиПодарки Лиговский пр.,74 Лофт-проект Этажи

книжный магазин Порядок слов наб. реки Фонтанки, 15

книжный культурный центр Факел Лиговский пр., 74 Лофт-проект ЭТАЖИ, Улица Контейнерная

кафе Принт-кафе ул. Гагаринская, 19 кафе Welcome coffee Невский проспект, 48

Кафе Одиннадцать Липовая аллея , 11 Кафе Кафе и велосипеды Невский пр., 8 Espresso & Brew bar Сoffee 3 Аптекарский проспект 4, этаж 4, лофт Contur

Street Soup Культура наб. канала Грибоедова, 26 кафе Клуб Завтрак Саперный пер., 16/36 Библиотека им. Гоголя Среднеохтинский пр., д. 8

www.urbanistpaper.com Газета Urbanist Учредитель: Игольникова Е. И. № 8 12.10.2016 Тираж 1000 экземпляров; Рекомендованная цена: 85 руб. Отпечатано в типографии ООО «ТИПОГРАФСКИЙ КОМПЛЕКС "ДЕВИЗ"»

СМИ зарегистрировано в УФС по надзору в сфере связи, информационных

199178, Санкт-Петербург, В.О., 17 линия, д.60, лит. А, помещение 4Н

технологий и массовых коммуникаций по Северо-Западному федеральному округу ПИ № ТУ78-01682 от 11 марта 2015г.