Личное

Утром 24 февраля мой брат поднялся на кавказскую вершину с горными лыжами — это был его день рождения — и узнал о начале операции на Украине. Отпуск как праздник жизни закончился. Через час я проснулся в Москве и, не почистив зубы, сразу позвонил Юрке, водителю нашего БТР-70, мы воевали в Афганистане. Я просил прощения за себя и страну.

Лишь однажды мы случайно видели издалека работу артиллерийской засады. Небольшая колонна грузовиков с товаром протаранила блокпост афганской армии и понеслась вниз по склону. Везли ли они оружие в дровах и тюках или просто чего-то испугались — не знаю.

В полукилометре ниже за поворотом открыли огонь замаскированные гаубицы Д-30. Наверное, главные особенности стрельбы в засаде — скорость происходящего (многие водители даже не успели понять, что происходит) и контраст между картиной до и после. В две-три минуты все было кончено. Тяжелые 122-миллиметровые снаряды прошивали грузовики по продольной оси, разлетались во все стороны товары, горели скаты на ободах и водители в кабинах. Тяжелые чадящие мерседесы и вольво стояли вдоль дороги.

Мой боевой товарищ живет в Славянске, донецком городе, из которого начался бесславный поход Гиркина. Он зарабатывает тем, что честно возит груз ы на огромной немецкой фуре. Что он должен был вспомнить утром 24 февраля?

Вскоре после Нового года наш школьный выпуск собрался праздновать 45 лет. Первого марта собрались в «Гнезде глухаря», на программе «Песни 70-х». Сборная участников знаменитых групп прошлого пела песни нашей молодости — узбекские, русские, белорусские хиты «советской семьи народов».

Это было единение людей эпохи, в которой народы не выставляли друг другу счет. И память о ней рождала улыбки. «Люди встречаются, люди влюбляются…» — пели одноклассники.

А где-то под Киевом колонна влетела в артиллерийскую, на другом конце Украины колонну ВСУ расстреливали «крокодилы», и молодые ребята, наши дети, горели заживо на обломках общей в прошлом страны.

«Бывай, абуджаная сэрцам, дарагая! Чаму так горка, не магу я зразумець...» — и над головой моей сквозь веселый танцпол бесшумно неслись фугасные двадцатикилограммовые снаряды. Они неслись над моей памятью и юностью, над моей любовью, могилами павших, разрывая в клочья остатки Советского Союза. Той страны, которую решили склеить по новым швам и с каждым движением все вернее губят даже саму память о ней.

Что знают о механизмах многонационального государства люди, которым равно чужды Бараташвили и Гумилев?

Колчака осуждали за то, что награждал Георгиевским крестом за братоубийственную войну. Это считалось неуместным, и остальные белогвардейские командующие отличившихся в боях отмечали памятными нательными крестами или знаками за конкретные операции — Ледяной или Степной поход. Какими орденами можно награждать наших ребят за украинский поход?

Сербский националист и военный преступник Милорад Миликич после войны сказал о своем враге: «Сефер Халилович — честный генерал из мусульман, родом из моего города. Отправим ему газету, он свободно читает по-русски. Я скажу ему: Сефер, ты победил. Я спрошу его: Сефер, счастлив ли ты?»

Националисты не создают, а разрушают империи, как самовлюбленные эгоисты разрушают семьи. Ты думаешь, что победил меня, не знающий слова «счастье» русский националист? Нет, я пронесу свою любовь из прошлого в будущее, каким бы оно ни было. Пусть те, кого ты решил наказать, и даже их дети ненавидят меня. Я буду их любить в память о моих родителях, их песнях и той стране, которую ты предал.

Валерий ШИРЯЕВ, «Новая»