Послушник в Стране Святителя Николая. Том I: Сошедший в Россию by Dmitri Fomichev

ПОСЛУШНИК В СТРАНЕ СВЯТИТЕЛЯ НИКОЛАЯ Через Аланию, Россию, Византию — огненный путь в Царствие Небесное.

Церковно исторические хроники

Иконе Божией Матери «Знамение» Курской Коренной, Одигитрии Русского Зарубежья и Вселенского православного единения, посвящается. Автор

Страна Святителя Николая. Необозримые просторы от Болгарии до Мир Ликийских, от Русского Севера до Средизем номорья. И от земли до Небес. В этих пространствах — осо бенный мир, в котором Николай Чудотворец творит и тво рит свои великие и малые чудеса во времени, в сердцах людей. Мир православного христианства. Эта книга посвящена афонскому старцу и послушнику Вели кого Архиерея, в недавнем прошлом настоятелю Рыльского Свято-Николаевского монастыря архимандриту Ипполиту (Халину, 1928–2002). Хроники новейшей духовной истории и жизни Церкви оригинальным образом сочетаются в книге с цивилизационным очерком Царства, являя читателю визан тизм как суть русской идеи XXI века, способной объединить православных Балкан и Кавказа. Недаром отца Ипполита называют апостолом Алании и всего Северного Кавказа и самым добрым русским старцем. Об этом вы сможете прочи тать в этой книге, так же как и об истории возобновления обители святого Николая на Курской земле, основанной неко гда болгарскими монахами, и о многом другом. «Послушник в Стране Святителя Николая» развивает те мы, которые были затронуты в первой книге об архимандрите Ипполите, русском Афоне и об афонцах — «Звезде утренней».

ПОСЛУШНИК В СТРАНЕ СВЯТИТЕЛЯ НИКОЛАЯ Том I: СОШЕДШИЙ В РОССИЮ

«ЛОКУС СТАНДИ» МОСКВА 2009

Пилат же написал и надпись, и поставил на кресте. Написано было: Иисус Назорей, Царь Иудейский. …и написано было по-еврейски, по-гречески, по-римски. Первосвященники же Иудейские сказали Пилату: не пиши: Царь Иудейский, но что Он говорил: Я Царь Иудейский. Пилат отвечал: что я написал, то написал. Евангелие от Иоанна 19:19–22

Так и хочется написать: давно это было. Как в сказке свет лой и доброй. Конечно, с прекрасным и счастливым финалом. Ведь в сказках добро всегда побеждает зло. Но земная жизнь — не сказка с заведомым торжеством добродетели. Герой нашей книги — не волшебник, способный по своей воле творить чудеса. Все, чего хочет Бог на земле, достигается через нечеловеческое напряжение всех сил Его верных служителей. Двенадцать лет жизни вдруг остались в прошлом, с тех пор как в феврале 1996 года я записал для Курского телевиде ния интервью с архимандритом Ипполитом, настоятелем Рыльского Свято-Николаевского монастыря. Тогда это каза лось обыкновенным. Сумрачным февральским днем 2008 года впервые я распеча тываю его на бумаге. И оно кажется мне чудом. Все остальное будет понято, пережито, выстрадано потом — все, что каса ется Вечности, а стало быть, уже не принадлежит суматохе текущего дня… Я задавал самые обыкновенные вопросы двена дцать лет назад: — Отец Ипполит, монастырь — это место молитвы, а что дает молитва человеку — воцерковленному, мирскому? — Она дает, как говорится… любовь. Согласие между наро дами, между семьями, друг с другом и с собой: душа с телом мирится, да-да! Мир души.

— Мира-то этого и не хватает всем нам сегодня, отец Ипполит. — Да. Нужен мир. Первое: мир в семье, в каждой общине. А потом и в государстве. И во всем мире. А где мир — там любовь. А любовь — это Бог. И все! Архимандрит Ипполит улыбался, его глаза излучали свет мира и любви. — Как обрести этот мир, отец Ипполит? Посоветуйте нам. — Нужно читать святых отцов. Они много пишут о мире… душевном. И мир душевный, он, как говорится, берется с тру дом. Царствие Небесное нудится, и «нудницы восхищают е…» Сказав, что Царство Божие усилием берется, батюшка проговорил что-то шепотом, неразборчиво. — Земля-то здесь таинственная, батюшка, чудесная земля. Расскажите нам о каком-нибудь чуде. Старец обратился к благочинному, который стоял рядом: — Отец, ну, помогайте. Какое у нас тут чудо? Что тут у нас?.. Ну, как же, как же, отец, мы здесь молимся. И вот сей час такое, можно сказать, чудо… Женщина из Курска тяже ло болела. Сколько лет у нее была опухоль груди! И вот, слава Богу, через некоторое время пришла и благодарит, говорит, что опухоль пропала. Совсем недавно. — Исцелилась? — Исцелилась. Мы по-христиански лечим. Это чудо. — Много людей к вам приходят? — Да, получают помощь. Теперь вот это  — алкоголь. Приходят — ну и тут же начинают исцеляться. Потом нар команы… А наше дело читать молитвы. Господь по их вере… — По вере каждого! — вмешивается отец благочинный. — Да, да, отец, по вере. — Верят они или нет?! — настаивает благочинный. — Ну да, отец, по вере каждого… Господь их исцеляет. Вот мы принимаем паломников, разговариваем с ними, но на самом деле просто поддерживаем, чтобы не унывали. А чудеса по их вере творит Господь. — Пещерка тут у вас неподалеку, в которой молились рань ше отшельники… — Пещера и источники, — по-прежнему мягко, приветливо улыбается старец. — Монастырские источники Святителя Николая, Божией Матери и Иоанна Рыльского. Преподобный

Иоанн Рыльский — основатель нашего монастыря, он здесь подвизался… — А пещерка над источниками — это древний вход в мона стырь? — Да. Придет еще время, когда будет много братии и мы будем этот вход расчищать. Копать вглубь. Вот так вот, от чего ушли, к тому пришли. К старому вновь подходим. Дальше — больше. Бери больше — бросай дальше! Чтобы был больше эффект, как говорится, коэффициент полезного дей ствия. Да, КПД. — Помогают монастырю, отец Ипполит? — Немножко помогают. Наш народ помогает, с миру по нит ке. Постепенно, если Бог благословит, все будет! Жертвуйте, находите, как сейчас говорят, спонсоров. Батюшка еще радушнее заулыбался при этом слове: — И раньше так было: монастыри строили купцы, мона хам отдавали земли, обеспечивали на всю жизнь. Так и сейчас: жизнь будет идти своим чередом. Да, от чего ушли, к тому придем. Старец наклонил голову и опустил глаза, по-прежнему улы баясь. Он был очень скромный, застенчивый человек. Говорил, что боится людей. Молитвой создавал духовные пространства и миры, в одном из абсолютно «мертвых» сел по его слову строят храм. Когда-нибудь, не на земле, вполне откроется смысл его крот ких слов, его затерянных в глуши скитов и храмов. Все звенья выстроятся, свяжутся в единую цепь там, где Христос, Которому он посвятил всю свою жизнь, без остатка. Он исполнил все Его заповеди! И конечно, самую первую. О Любви. Господь дал заповеди. Человек должен исполнить их. Любви, смирению и добродетелям учил Христос. Сам Христос. Его слова, Его глаголы  — звенья вечной жизни. От того, как связываются они в глубинах человеческого серд ца, зависит вечность каждого из нас.

Черное воинство

«Я здесь не настоятель» Россия третьего тысячелетия непостижимо связана с Рыль ским Свято-Николаевским монастырем под Курском, а точ нее — с личностью архимандрита Ипполита. Непостижимо то, что именно в Курскую землю, где он родился, откуда в XX веке ушла к широтам Афона, в русское рассеяние икона «Знамение» Курская Коренная, Божия Матерь с высот Святой Горы благословила его вернуться. Он пришел затем, чтоб заново собрать и одухотворить Святую Русь. Стал как бы мостом, который связывает берега тысячелетий, Россию, Болгарию, Аланию, Византию, стал как бы частицей Неба над землей и светом будущего века. В какие-то моменты ясно осознавалось, что отец Ипполит живет в ином измерении и смотрит на тебя оттуда и знает о тебе все: в настоящем, в прошедшем и в будущем, во време ни и в пространстве. В повседневном, житейском общении

Черное воинство

Старец архимандрит Ипполит

ощущалось, что он несет в себе тайну, исток и завершение которой — в вечности. В какой-то миг земной покров непо средственности и простоты спадал — и на тебя смотрели без донные темно-синие глаза этого человека. Обычно они были голубыми, но, когда он всматривался пристальнее, станови лись вдруг… цвета ночной звезды. Духовное нам непонятно. И до конца не ясно, зачем и поче му именно в Рыльск съезжались отовсюду люди, скован ные цепями страсти. Ко всем, подобно апостолу Павлу, архи мандрит Ипполит снисходил так, чтобы быть понятным и самому понять страдающие души. Они были и остаются «насельниками» его сердца, паствой своеобразной епархии, в которой он не распоряжается сам, но творит волю его пос лавшего. Чья это воля? Божья. Более конкретного ответа буд то бы и нет… Но стоит вспомнить, как часто он говорил всем тем, кото рые не хотели считаться с его любо вью: «Отцы, я здесь не настоятель». «Да как же, кто же, если не Вы?» — «Николай Угодник…» …Смирение — царица добродете лей. Она венчает подвиги велико го монаха. Одно с другим как будто и не совместимо. Величие и смире ние… Да разве может смирение выде ляться? Самая суть его — невыявле ние себя. Но именно незаметность бросалась в глаза, отзывалась в душе теплотой. Будто бы обреталось нечто далекое и недоступное, то, о чем все время думал и чего желал, но — не находил… рядом, близко, с тобой. «Одна матушка дала мне зашивать безрукавку отца Ипполита, — вспо минала москвичка Куропатова. — Я даже описать не могу, какая это была вещь! Я не спросила у батюш ки, кому она принадлежала раньше, наверное, он не первый ее носил. На

Святитель Николай, архиепископ Мир Ликийских. Ратный образ

ней не оказалось ни единого нештопаного сантиметра ткани. Эта безрукавка — какая-то великая святыня. Она как доспехи великого воина. Замечаешь, что вся она латана-перела тана, лишь тогда, когда держишь ее в руках. Пять дней (!) я ее заши вала на руках». «Я стою возле батюшки и вдруг чувствую, что он — моя любимая покойная мама, — улы бался отец Роман Нак лицкий, — что она вот здесь, рядом со мной. “Старушка мать ждет сына с битвы...” — батюшка любил эти стихи. И так легко и радостно на душе! К сожалению, по-настоящему начина ешь ценить это лишь сейчас. Со старцем не страш но было терпеть иску шения…» Из тысячелетней монашеской практики хорошо известно, что все сети, козни, ловушки дьявола может заметить и одолеть лишь такая огненная сила, как смирение. Дары Духа неис числимы, но батюшка имел именно то, что сейчас стало редкостью — сердце любящее, жалеющее всю Божию тварь на земле. То — сродни материнскому — чувство, которое никак не подделаешь и ничем не заменишь. Оно являлось во всем: в обращении, в разговоре, в расположении сердца.

Черное воинство

Он носил в себе Христову Любовь, и он жил носимым Ею. Святые отцы именуют смирение Христовой ризой, одея нием Божества. Смирение — подражание Господу, Который пришел в мир не как Судия, а «кротким и смиренным сердцем». Душа смиренного человека становится домом Пресвятой Троицы. Сам Господь об этом сказал: «Мы при дем к нему и обитель у него сотворим» (Иоан. 14:23). «Если высшая из добродетелей, любовь, — утверждает свя титель Тихон Задонский, — по слову апостола, долго терпит, не завидует, не превозносится, не раздражается, николиже отпадает, то это потому, что ее поддерживает смирение». Благодаря вышеестественному смирению Дева Мария, единокровная нам, удостоилась стать Матерью Богочеловека, Который «призрел на смирение Рабы Своей» (Лук. 1:48). Теперь Ей, Царице Небесной, поклоняются и Ангельские Силы… «На кого воззрю, — говорит Господь, — только на кроткого и смиренного, и трепещущего словес Моих». «Сколько велик, столько смиряйся, и найдешь благодать у Господа. Много великих и славных, но тайны открывают ся смиренным» (Сир. 3:18–19). Безмолвник по натуре, отец Ипполит не придавал словам особого значения. «Не говорите языком, его черви съедят, говорите сердцем», — учил он. И, оттого что всегда руко водствовался этим принципом, его простое, некнижное слово звучало «со властью». Оно западало в сердце и таи лось до поры как бы забвенное, а после прорастало, пора жало глубиной и мудростью. Какова природа этой власти? Свидетельствовать о Христе примером жизни. Молчальник и молитвенник порой ярчайший проповедник Слова Божьего. «Кто творит то, чему поучает, у того дело его и малому слову дает великую силу», — поучает святитель Филарет, митрополит Московский. «Я вообще говорить не умею», — признавался батюшка. Подавляющему большинству паломников он не открывал себя духоносным старцем и прозорливцем. Обычно говорил предельно кратко и просто: «Здоровья тебе!», «Терпи, матуш ка», «Молитесь Святителю Николаю», «Дай вам Бог всего, что вам хочется». Но какое действие производили в душах людей его слова!..

Черное воинство

Стр. 14–15. Восхождение. Колокольня в скиту Рыльского монастыря

Слова, слова, слова… Ему, конечно, были дороги иные, «высшие права». Иная, высшая нужна была свобода… Старец любил молчание и обладал свойством, редким в наше вре мя и в монашеской среде: никому ни слова не передавал из услышанного от кого-либо, слагая нужное в сердце сво ем. «Надо быть царем своего слова: как сказал, так и сделай. У меня вот такого нет, — смирялся батюшка, — не вернешь потерянное девство, день и слово…» Чистоту тела и духа отец Ипполит пронес через всю свою жизнь. Во время беседы голос старца был таким… порой едва слышным, как голос нашей совести. Некоторые слова с тру дом улавливались. Бывало, прошепчет что-то свое, улыб нется, а потом уже громче добавит: «Такая-то жизнь чело веческая». Голос батюшки, напоминавший «глас хлада тонка»* (3 Цар. 19:12), отражал особенность его старческо го окормления. В отношении паломников и даже братии он не допускал ни малейшего духовного насилия, нико му не навязывал своей воли, потому что, обладая истин ным смирением, искренне считал себя грешнее самих вопрошавших. «Я уже сорок лет в постриге и еще ни одного дня не про жил как монах», — с грустью сказал старец юному послуш нику. Такая скромная самооценка не случайна. Чем выше поднимается подвижник по духовной лестнице, тем ост рее в нем ощущение собственного несовершенства. Если угодно, собственной слабости. Ибо, как известно, «сила Божия в немощи совершается». И слабость, и немощь не были чужды ему на земле. Тем сильнее действовал в его сердце Христос. Молитва давным-давно стала его дыхани ем. «Господи Иисусе Христе, Сыне Божий» — вдох, «Господи, помилуй!» — выдох. Невозможно было представить его себе без этого ровного дыхания души, которая не имела возможности грешить, оттого что вся отдалась Христу. Это единение давало ему силы бодрствовать даже в короткие часы сна. Это родство позволяло звучать его шепоту громче и убедительнее самых пламенных проповедей. Молись… Терпи… Спаси тебя Господи… * веяние тихого ветра

Черное воинство

Вернулся или ушел? «Мир вам. Дорогой отец, мой драгоценный друг, духовник и старец архимандрит Ипполит! Поздравляю тебя и братию твоей обители с праздником Рождества Христова. Нахожусь в больнице в городе Санкт-Петербурге, в этом году в четвер тый раз. Болезнь сердца. Переутомление на нервной поч ве. Тебе все ясно почему. Можно сказать, по грехам моим великим. А ты их знаешь. Врачи советуют… больше отды хать. Если здоровье позволит уйти из монастыря, то я еще не решил, где остановиться. Сейчас много монастырей вез де. Или просто посещать монастыри, какие Бог положит на сердце. Ваш монастырь вспоминаю с любовью. Благодарю за внимание, за молитвы. Жаль свой монастырь, который после моего ухода может развалиться. Но и работать с пол ной нагрузкой нет возможности. Я прошу тебя помолиться. А если Бог вразумит, посоветовать, что делать. Отец Николай с острова Залит больной. Также и отец Иоанн (Крестьянкин). У нас больше старцев нет. Я надеюсь на милость Божию. На Царицу Небесную. И на мудрость правящего архипасты ря архиепископа Евсевия. Помолись о нем, чтоб Господь его умудрил. Ну вот, пока все. Прошу прощения в прежних гре хах, которые повторяются часто. Благослови меня и помо лись о мне грешном. Наместник архимандрит Кенсорин. Псковская область. Пушкинские Горы». С архимандритом Кенсорином их постригали в мона шество в один день. В Псковских Печерах. Незадолго до смерти отца Ипполита, при прощании, когда поки дал Рыльский монастырь, архимандрит Кенсорин встал перед батюшкой Ипполитом на колени. Это видели мона хини из Большегнеушево. Они друг друга поняли без слов. Неудивительно: столько десятилетий молитвенного общения… «Храм Покрова Божией Матери, село Боброво Рыльского района Курской области, 1998 год», — рукой отца Ипполита аккуратная запись на обложке «папки для бумаг», завязан ной веревочкой, «бантиком». Развязываю «бантик», раскры ваю папку. Господи, чего здесь только нет! И поздравления

Черное воинство

архимандриту Ипполиту с братией с Пасхой и Рождеством — от Патриарха, епархиальных архиереев, наместников рус ских монастырей. И гневные указы Курского митрополи та Ювеналия, перманентно недовольного положением дел в Рыльском монастыре, и письма друзей. Но это еще не все. Здесь — десятки расписок, которые давали ему на клочках полосатой бумаги завхозы, прорабы и прочие лица, обле ченные правом нести ответственность за состояние монас тырских стен и позолоту (благо было ее немного). Эти «ответственные работники» часто только о том и думали, чтобы его, настоятеля, «надуть» и «подставить» под правя щего архиерея. Менталитет, что тут сказать! Здесь — трудовые соглашения, сертификаты, договоры и прочие бумаги, например список насельников СвятоНиколаевского монастыря на 1 января 1995 года (всего 46 человек). В общем, вся монастырская жизнь в миниатюре. В этой же папке — прошения, просьбы, мольбы. Помогите восстановить монастырь! Пожертвуйте Христа ради! Все — за подписью настоятеля. Да, не он, архимандрит Ипполит, должен был заниматься хозчастью. Его дела были несрав ненно важнее «прорабских». Во многом он опирался на своего эконома — монаха Иоанникия. Но не меньше при шлось предпринять и лично самому. Обращение в концерн «Росэнергоатом», к руководству Курской атомной электро станции, крупнейшему промышленному предприятию на Курщине, принесло лишь частичный успех. «Благотворительная деятельность Курской АЭС хоро шо известна в области и за ее пределами, в том чис ле — Свято-Никольскому монастырю. В последние годы мы осуществляем ее на пределе наших возможностей, за счет перераспределения ресурсов… Дополнительную помощь, при осознании ее необходимости, Курская АЭС не в состоянии оказать (письмо на имя архимандрита Иппо лита № 3319 от 04.04.2000, за подписью директора АЭС Ю. И. Слепоконь)». Рыльский настоятель обращался за помощью даже в Московский метрополитен. Чтобы разрешили сбор пожертвований на монастырь в подземке… Из благополучной, стабильной и православной Эллады,

Черное воинство

Стр. 19. «Окно в монастырь». Начало девяностых

с заоблачных высот Святой Горы Афон он вернулся в истер занную Россию. В страну, когда-то называвшуюся Святой Русью. На родину, в Курский край. В старом плаще, с одним портфельчиком в руках, в котором было все его имущест во. Впрочем, старцы не возвращаются — они идут до конца. И он шел в Россию — на Голгофу. «Его Высокопреосвященству Ювеналию, архиепископу Курскому и Белгородскому, от архимандрита Ипполита (Халина Сергея Ивановича), Курская область, Солнцевский район, село Субботино. Прошение. Прошу смиренно Вашего благословения о при нятии меня в Курско-Белгородскую епархию… До этого вре мени служил в Псковской епархии, но по болезни и реко мендации врачей я должен переменить место жительства. Прошу Вашего Святительского благословения и мило сти. Недостойный архимандрит Ипполит. 8 апреля 1986 года». «Архимандриту Ипполиту (Халину С. И.). Нашим опре делением Вы с 15 апреля 1986 года назначаетесь настояте лем Покровского храма села Кунье Горшеченского района Курской области. Регистрация уполномоченного обязательна. Ювеналий, архиепископ Курский и Белгородский». Проходит несколько лет. Старец восстанавливает в епар хии не один храм. «Архимандриту Ипполиту (Халину С. И.). Учитывая Ваше покаяние и надеясь, что Вы впредь будете в сыновнем послу шании своему епископу и верным служителем Церкви Божией, с 20 декабря 1989 года Мы снимаем с Вас запреще ние в священнослужении и определяем Вас на служение в Курскую Коренную Рождества Богородицы пустынь». И, наконец, пять с половиной лет спустя… «Нашим определением от 16 октября 1991 года Вы от сего числа назначаетесь на послушание в Никольский мона стырь города Рыльска. Ювеналий, архиепископ Курский и Белгородский». Сколько ж их было, «определений»? Точно неизвест но. Очень много. На каждом архиепископском указе отец Ипполит аккуратно подписывал внизу страницы: «Два экземпляра указа получил. Архимандрит Ипполит».

Черное воинство

Пресвятая Богородица — Игуменья Святой Горы

Всем понятной причиной возвра щения старца в Россию стал «влаж ный морской климат» Греции, кото рый батюшка переносил с трудом, и то, что его «на родину потянуло». Но тем не менее переносил он «мор ской климат» в течение почти восем надцати лет. Со временем, конечно, здоровье его не улучшилось, а легкие вообще болели с юности, однако… «Однажды во время богослуже ния, — свидетельствует иеромонах Михаил (Петренко), начальник монастырского скита в селе Боброво, — в верхнем храме Рыльского мона стыря шла видеосъемка. Батюшка не служил, сидел в стассидии. Когда стали просматривать фильм, обна ружилось, что икона Божией Матери плачет за наши грехи. Когда подо шли к батюшке, он подтвердил: “Да, это так”». «Афонцы очень трезво относятся к подобным явлениям, — подчерки вает иерей Роман Наклицкий, кли рик Серафимо-Дивеевского мона стыря. — Мироточения икон отец Ипполит воспринимал без особых эмоций. Он не любил экзальтации. Он говорил о том, что Матерь Божия ему являлась: “Ну да, Она на все праздники Богородичные являет ся в золотистом сиянии…” Но когда я об этом спросил, тогда понял, что не надо было спраши вать. Все-таки это его личная жизнь. Может, что-то кому-то он и рассказывал…»

«Два огненных крыла» Старец Ипполит любил все настоящее. От него слышали не раз: «Вот настоящий человек, настоящий доктор, настоя

Черное воинство

Обитель Николая Чудотворца в Рыльске

щее вино». Он не любил искусственные чувства, сиюми нутные эмоции, пустые отношения, искусственные цветы. Отец Ипполит очень радовался человеческой искренности, но не каждый мог эту радость вместить. От несовершенства, от «ненастоящего» внутри себя постоянно быть рядом с ним, спасаться вместе с ним было… больно, порой — мучитель но больно. И далеко не все даже среди монашествующей братии выдерживали эту боль, эту борьбу. Многие падали. Далеко не худшие… Один из благочинных Рыльского мона стыря, немало времени и труда отдавший обители, внезапно ушел в мир, женился. Другие и вовсе не распознали в отце Ипполите свое великое настоящее. Не поняли его, не при няли, не оценили в свое время как несказанную радость его любовь…

Черное воинство

Старец Ипполит горел любовью. Когда он делал добрые дела, глаза у него в прямом смысле светились. Молясь ноча ми, он не зажигал не только электрические светильники, но и лампады и свечи. От него исходил иной свет, старец не нуждался в искусственном освещении. Уходя по ночам на молитву в лес, он не брал с собой ни фонаря, ни огнива, но те, кто пытались следовать за ним, спотыкались о кам ни, сбивались с дороги в ночной темноте. Бывает ведь, что и луна не светит, и звезды затянуты облаками… Ревнивцев ходить за собой повсюду, вместо того чтобы молиться Богу дома при свечах, старец мягко укорял. «Вот, матушка, — посетовал он монахине Николае (Чуйченко), — какие сей час молодые, поклончики класть не хотят…» Он не любил, когда его беспокоили в минуты молитвенного уедине ния. Но за порядком в обители лично следил очень строго. Бывало, в минуты отдыха пройдет по монастырскому дво ру: что-нибудь с земли поднимет, — дескать, не надо мусо рить, тем более разбрасывать все то, что на своих местах должно лежать. В ослепительном фаворском свете Преображения Хрис това совершилось его служение, преображая и тех, кто рас крывал навстречу свое сердце, смирял себя в искреннем послушании. Когда одна из паломниц-москвичек с молит вой внезапно взглянула на батюшку, она… не увидела его лица — только два ослепительных луча света из глаз. …Лунный свет прокладывает дорожку между домами, по которой проходит отец Ипполит, благословляя убогие хатки. За ним монастырь Святителя Николая, слегка поко сившиеся — тоже благословляющие — кресты над темны ми куполами. На кладбище он втайне молится у могилок, милосердствуя не только о живых, но и о мертвых. Вот батюшка утешает упавшую перед ним на колени плачущую женщину; у старца большой красивый лоб, борода с сереб ряным отливом всегда заправлена за воротник подрясника, поверх которого безрукавка — и зимой и летом… А вот свет вечерней зари над монастырем, и над мостиком над рекой, и в каплях воды на речной кувшинке, в таин ственной глубине источника… Луч света нежно прикасается к святому образу, висящему на дереве над водой: икона

Черное воинство

отражается в холодном зеркале, над нею трепещут и пада ют в воду золотые, будто бы светящиеся в осени, листочки. Столпы огненного света от монастырских источников, от одного взгляда на которые умиротворяется и набира ется сил душа. Старец Ипполит, в свечении, на камне над высоким берегом реки — в молитве за весь мир, и в проло ме стены, с воздетыми к Небу руками, и в храме в лучах восходящего солнца, и на монастырском лугу со стадами овец — в сонме ангелов и святых. И белый голубь над архи мандритом Ипполитом, склоненным с четками в руках над кающимся грешником. Такие картины рисует воспоминание светлых дней, когда духовный отец был рядом… В последний год жизни он уже не всегда выходил из кельи встречать посетителей, духов ных чад. Может быть, приучал нас к тому, что его уже как бы нет, но… он по-прежнему рядом. Последняя Пасха отца Ипполита в монастыре, на земле. Он держит в своих руках напрестольный крест, смотрит на целующих святыню то радостно, то озабоченно, то с гру стью или состраданием. Выражение этих светящихся синих глаз уловить непросто. В них нет никаких иллюзий, вос торженного самообмана, наигранного веселья. Все всерь ез и по-настоящему. И в праздник праздников оставались полями битвы сердца людей. Сколь пронзительно реалистичен этот молитвенный смысл литургии: «…ни бо врагом Твоим тайну повем, ни лобзания Ти дам, яко Иуда, но яко разбойник исповедую Тя: помяни мя, Господи, во Царствии Твоем!» Мужество и стойкость в настоящем выражал кроткий облик отца Ипполита. «Ни бо врагом Твоим тайну повем…» Рыльский монастырь был окружен врагами. Но если кто-то видел образ врага в наркоманах и уголовниках, съезжавших ся в Рыльск, то отец Ипполит хорошо понимал: они бегут в этот монастырь как в последнее земное убежище, спасаясь от неотступного преследования врагов настоящих, невы мышленных. Врагов неумолимых и звероподобных, «имя им легион». За разрушенными монастырскими стенами, в неприступном для сил зла потоке света над монасты рем, люди инстинктивно чувствовали себя в безопасности.

Черное воинство

Не вникая в тонкости Апокалипсиса, чаще всего вообще не читав слов Откровения о выходящем из бездны звере, бес печные «дети» века сего резвились на монастырской «лужай ке» — кто в послушании, а кто и в своеволии. Тепла и солн ца хватало на всех: «на праведных и неправедных». И оттого в этих лицах виделись не гримасы зверя, а образ Бога. …Даль за монастырем, открывающаяся с восточного круто го склона, на много верст, насколько позволяет видеть тьма, не мерцает электрическими огнями. Ночные маяки район ного городка и его окрестностей остаются позади. В ясную погоду, при полной луне, туман, лежащий пеленой в низине, из едва заметного и невесомого становится густым, приобре тает форму облаков. Обитель будто бы парит над облаками… Сливается со звездами в каком-то фантастическом движении. В столпе невидимого света воспаряет ввысь, прочь от ноч ной земли. Но слышно, как в траве шуршат ежи и опускается на ветви дуба филин. Иногда архимандрита Ипполита видели сидящим в траве на дорожке у восточной стены, рядом с угловой башней. О чем он думал, когда перед ним расступалась ночь? Что вспоминал он тогда? Манящие дали, красоты Афона? Или думал о веч ных просторах, куда, «в путь всей земли», готовился перейти? — Быстро ли прошла жизнь, батюшка? — Как миг. Один миг… Особенно на Афоне. Закрыл гла за — открыл… и я уже старик, — и так по-доброму, глазами, улыбнулся. Иногда во время беседы наедине старец настолько уходил в себя, что тревожить его в этот миг казалось кощунством. Он мог тут же сказать что-то, по-видимому, не относящееся к разговору, но было известно, что просто так отец Ипполит не говорит ничего. Каждое слово имело вес, значение и смысл. — А когда вы отдыхаете, батюшка? — Да вечером, немножко… Ночи он проводил в бодрствовании. Всенощные бдения Афона вошли в плоть и кровь. Один близко знакомый с ним житель слободки, примыкавшей к западной стене монастыря, однажды ночью увидел высокую фигуру старца, который шел не спеша с палочкой-посохом, и поинтересовался: может быть, батюшка кого-то ищет?

Черное воинство

— А я молюсь, — в простоте объяснил свой ночной «моцион» отец Ипполит. После многочасовой молитвы под луной или в келье, когда шел в храм, старец старался не говорить ни с кем. Но если желающие пообщаться все же находились — и часто! — он беседовал. Вообще он так скорбел за людей, что не гнушался никем, никогда, ни при каких обстоятельствах. Батюшка постоянно заботился о том, чтобы не потерять молитвенного предстояния ума перед Господом в своем серд це. Сердечную молитву он стяжал очень давно и совершенс твовал ее на Афоне. По книгам он молился перед служением литургии, а в остальное время нечасто. Чтобы не нарушать своего внутреннего состояния, он избегал объяснений в какихлибо незначительных делах. А если «донимали» попусту, спе шил скорее уйти. Но он не считал нужным кому-либо чтолибо объяснять в своих действиях. Рано утром его можно было увидеть светящимся молит венной белизной, со свежим, бодрым лицом. Но бывали дни, когда на литургию он приходил осунувшимся, постаревшим, с темными кругами под глазами. Как-то после утренней службы в храм вошли отец настоя тель и один из трудников. Последний пребывал в прострации: его руки тряслись, глаза остекленели, на истощенном лице застыла гримаса отчаяния. Батюшка зашел в каморку при хра ме, где складывались пожертвования, и вынес оттуда бутыл ку с каким-то спиртным, по-видимому деревенским самого ном, налил из бутылки в кружку и отдал иноку с тем, чтобы тот передал наполненную кружку работяге. «Ясно, — подумал инок, — вновь замучил батюшку запоями. Сколько же этого пьяницу прощать!» Выпив самогон, трудник ушел. Инок, уви дев, что на дне кружки осталось недопитое «зелье», спросил батюшку: «Что с этим делать?» — и услышал строгий ответ старца: «Выпить». Повисла минутная пауза. В мыслях ино ка пронеслось: «Что? Да как же выпить эту гадость? Ведь это даже не вино. Да еще в храме. Что он говорит?!» Испытующе посмотрев на брата, отец Ипполит вздохнул: «Ну, если хочешь, вылей». И, склонив голову, вышел из храма. На трапезе прямо в тарелку батюшке с потолка упал кусок штукатурки. Заменить пищу он отказался: «Значит, так

Черное воинство

Стр. 28. Над крепостью немеркнущего Cвета

нужно». И съел все, только на дне тарелки остался песок. Ко всему непредвиденному и необычному старец отно сился очень просто. Добродушно смеялся, когда вспоминал о том, как ему в больнице поднесли железную подставку для капельницы, а он спрашивал, для чего она и что это такое. Он любил в ближних прямодушие и искренность. Николай Леонидович Ковалищенко, курский предпринима тель: — Он никогда не пытался «изречь великие истины». А я его об этом и не просил. Просто чувствовал себя недостойным его помощи, не беспокоил его ничем, только в мыслях к нему обращался, и все вопросы решались. Помню, к нему обратил ся за помощью отчаявшийся выпутаться из долгов предпри ниматель из Рыльска. Батюшка выдал ему необходимую сум му. А мне сказал: «Людей в монастырь много приезжает, всех надо кормить, ведь я — бизнесмен». И улыбался: «Раньше-то, в юности, я на одном углу яички куплю, а на другом, там, где подороже, — бегу продавать. И так зарабатывал». Он всех призывал трудиться: «Вот Серафим Саровский, когда работы не было, камни носил». Моей жене, Вере Петровне, батюшка говорил: «Во, матушка, пойдем с тобой покупать вилы, цепи, сельхозинвентарь. А это что у Вас? Машинка для закатыва ния банок? Подарите ее нам. У Вас она ведь не последняя, ведь нет?» Пошли в магазин, а там покупатели стали падать перед ним на колени, просить благословения. Он с доброй улыбкой шепнул: «Меня, оказывается, знают…» Для него не было ничего чужого, а все только родное, все свое. То, ради чего он молился и жил. Не ради себя. Келья его, игуменская, много времени оставалась без стекол в окнах — и в дождь, и в град, и в пургу, и в мороз… «Матушки, да у меня тут ангелы летают», — улыбался он. А литургия шла… Еще здесь, на земле, он достиг пред ощущения Пасхи вечной, достиг нераздельного соединения и воскресения со Христом. А прежде — сораспялся с Ним. И это сораспятие, которое началось в Глинской пустыни, продолжилось в Псковских Печерах и на Афоне, соверши лось в Рыльском монастыре. «Еще верую, яко сие есть самое Пречистое Тело Твое, и сия есть самая Честная Кровь Твоя…»

Черное воинство

Литургия над облаками По несколько дней (бывало, что и на две-три недели) он затворялся и не выходил из келии. В это время батюшка кого-нибудь вымаливал, после чего болел. Его частые недо могания были духовной природы. Поговаривали, что он собирается уйти в затвор. Не для собственного очищения — он без уединения сумел достичь бесстрастия, — а для молит вы за весь мир. Когда батюшку спросили об этом прямо, он ответил с грустью: «Да кто же так уходит в затвор, если все об этом только и говорят. Уйти в затвор, это как? Вы утром проснулись, а меня нет. Теперь уж поздно, время упущено». Он взошел на свою голгофу, пролил свою кровь так, что о таком его исходе и помыслить-то боялись. «Ни бо врагом Твоим тайну повем, ни лобзания Ти дам, яко Иуда…» В храме он сидел в специально для него поставленной кабинке-стассидии (весьма отдаленном подобии стассидий афонских) или в такой же узкой и тесной каморке внутри алтаря. Почти постоянно, в течение литургии, к нему подхо дили братья, рабочие, насельники, приезжие. Просили бла гословения и совета. Но иногда выпадали спокойные, разме ренные дни, и старца особенно не тревожили. В уединении правой рукой он опирался о колено, указательным и боль шим пальцами левой держался за переносицу, закрыв глаза и наклонив голову. В левой руке всегда держал четки. После обеда он по необходимости уезжал по делам, или осматривал хоздвор, пристройки, мастерские, или же ухо дил к себе в келию. На вечерних службах появлялся ред ко. Но порой по вечерам выходил из игуменского корпу са, недолго говорил с рабочими или с кем-либо из братии… Старец очень ценил живое общение, глаза в глаза. Теле фоном он не пользовался никогда. Даже на письма, насколь ко известно, не отвечал. Хотя прочитывал их (при необ ходимости — на расстоянии в сотни, тысячи километров), и очень бережно относился к полученным весточкам, хра нил все личные послания. (Их было так много, что при ходилось складывать их в мешки.) Старец не говорил (тем более не записывал) проповеди, не вел дневниковые запи

Черное воинство

Старец Ипполит в своей «стассидии»

си, пространные беседы, разговоры о любви. Но если пред ставлялась мимолетная возможность говорить от сердца к сердцу — он говорил. С монахами — о монашеских подви гах, о борьбе с помыслами, о духовной брани — очень метко и конкретно. С мирянами — о мирском. Николай Ковалищенко: — Он никогда не улыбался иронически, с сарказмом, не мудрствовал, не слыл философом. Не говорил: «Мысль материальна. Если о субъекте долго думать, он может воп лотиться». Но мог сказать: «Ты сам себе беду накликал». Меня удивляла его феноменальная память. Как беспре рывно порой он читал стихи. С удовольствием, на старин ный распев, пел народные песни, у него был очень приятный голос. Мог и частушки спеть, как когда-то, в пору юности…

У нас в домах ведь не осталось… самоваров. А отец Ипполит очень любил старину, русскую душу, родину — Россию, которая своим страданием так близка к Богу, как никакая иная страна. И в алкоголиках, бомжах он, в первую очередь, видел несчастных русских мужиков, которых надо отогреть, отпоить… Он видел в людях то, что они сами в себе уже перестали видеть. Образ Божий. Ведь он жил в мире Божьей красоты (не сусального золота на куполах). Он глубоко понимал людей: «Кто до Иисуса, а кто и с иску сом». И то, что мир меняется не к лучшему, знал лучше, чем любой из нас. Он видел суть и доносил ее в двух-трех сло вах, которые врезались в память на всю жизнь. К приме ру, одно время в церковной среде сложилось устойчивое предубеждение, что надо бросать города и бежать «спасать ся» в деревню. Всем подряд, без разбора. А мне старец так

Черное воинство

Вместе с Россией

об этом говорил: «Меня не станет, и зачем тебе этот сель ский дом нужен?» Что же, предубеждения, предрассудки, суеверия — симп томы слабости, страха. Но не страха Божьего, а фобии перед стремительно меняющимся миром. Страх души не в Боге пребывающей, на Него не уповающей, даже совсем не знаю щей Его. Архимандрит Ипполит «не вписывается» в стерео типы, в стандарты церковно-общественного «понимания». И эти его «невписанность» и нестандартность настолько красноречивы, что некоторые священнослужители до сих пор сомневаются в его старческом призвании. Его служение совершалось пред Богом Единым глубоко в сердце. В этом служении он весь отдан людям. Все для людей — не напоказ, а самой жизнью.

Черное воинство

…В лотерею «Спринт» в начале девяностых Анатолий Теплинский выиграл очень солидную сумму — сто тысяч руб лей (около шестидесяти тысяч долларов). Двадцатилетний курский парень решил, что, коли деньги «свалились с неба», надо открывать свой бизнес. И поехал в Рыльск к отцу Иппо литу за благословением на столь важное дело. — Поживи у нас, — благословил батюшка. В кельях в ту весну кое-где замерзала вода, повсюду бега ли крысы. Местные богомольцы не отличались смирением. Трое из таких вот несмиренных сломали Толику челюсть. «Ну, отец, ты кровью крестился!» — ободрил старец. Но то, что Толя услышал от батюшки через несколько дней, прозву чало покруче удара в челюсть. — У тебя только два пути, — открыл отец Ипполит Анато лию. — Стать монахом или мирским священником. Третий путь — в ад. Молодой человек имел совершенно иные планы на жизнь. — Если бы не старец, то у меня даже мысль о священстве вряд ли бы зародилась, — вспоминал несостоявшийся бизнес мен, настоятель Благовещенского храма города Курска иерей Анатолий Теплинский. В случае необходимости архимандрит Ипполит говорил очень твердо. Непререкаемо. Иерей Владимир Маленко, настоятель храма Покрова Пресвятой Богородицы села Вишнево Курской области: — Он не был «яркой личностью» в классическом понимании. Говорил всегда предельно просто, слегка запинаясь, куда-то в сторону. Посидишь с ним рядом — нет твоих проблем, вый дешь от него — они опять с тобой, но только на ином, какомто благодатном уровне. О «высоком» не говорил: «Ну, тут мы помидорчики посадим, тут — лучок, монахам надо много кушать…» Он знал величие поста, однако не был сторонником буквы устава: «На Страстной седмице на Афоне нас почти не кормили, ходили “по стеноч ке”, а работать — как всегда». Благословил на такой пост, что бы не повредиться и плод получить. Ему доносили: «Батюшка, этот украл мешок кормов». Он смирялся: «Без Меня не може те творити ничесоже» (на ушко жалобщице). «Батюшка, она колдовка!» — «Она тоже хочет спастись» (тоже на ушко).

Черное воинство

Случалось, говорил при нем что-то «высокое», а он — все к шуткам сводил! Старался быть «умаленным», сам себя умалял до предела. Какие тут «заоблачные» рассуждения… В ответ на мои «загнутые пальцы», по числу проблем, с кото рыми я к нему обращался, он повторял: «Отец, давай помо лимся!» Все вопросы разрешались. Потом они возникали вновь, и снова он не называл моих «болячек» — он исцелял их. Они исчезали, рассеивались. Когда я начинал строить храм, было тяжело. Поехал в Рыльск, за помощью. Подъезжаю к монастырю, смотрю — стоит старец у ворот, меня, грешника, встречает. Первое вре мя своего настоятельства батюшка встречал так всех, кто читал по дороге в обитель акафист Святителю Николаю. Я не помню ни одного случая, чтобы он кому-нибудь сказал: «Мне некогда, приходите завтра». Он никого не отвергал. Никто не гнал бомжей на всенощное бдение, они туда сами шли. Никто никого не «обязывал», не устраивал «пере кличку», иначе бы попрятались… — Никто из вас так любить не умеет!.. Не сможете ни за что! — закричал, когда услышал о смерти отца Ипполита, молодой человек, воевавший в Чечне. Он служил в тишине, втайне. Даже праздничные богослу жения в Рыльском монастыре внешним чином не особенно отличались от повседневных, скорее, они отличались осо бенным торжеством. Он сидел в своей «будочке», отдаленно напоминавшей стассидию, в храме, а потом принимал при ходящих в запахах пота, мокроты, мочи и болезней. Однажды в монастырь приехал старец из Киево‑Печерской лавры — схиархидьякон Илларион. Он упросил архиманд рита Ипполита вместе совершить Божественную литургию. — На полметра над землей стояли, — шепнул отец Ипполит одному из послушников.

Борьба «Наконец, братья мои, укрепляйтесь Господом и могущест вом силы Его. Облекитесь во всеоружие Божие, чтобы вам можно было стать против козней диавольских, потому что наша брань не против крови и плоти, но против начальств,

Черное воинство

Стр. 37. Сошедший в Россию

против властей, против мироправителей тьмы века сего, про тив духов злобы поднебесных», — писал к Эфессянам* апо стол Павел (Еф. 6:10–11). Старец Ипполит частенько называл духовную, невидимую брань, которую ведут христиане, «борьбой». Где, на каких рубежах он удерживал «фронт», увидеть нам невозможно. Беспредельно скромный и требовательный к себе, архиман дрит Ипполит проявлял такое снисхождение к ближним, что немалое число внешне благочестивых (и вправду бла гочестивых) людей впадали в соблазн и ропот. Доходило до того, что некоторые иеромонахи своих духовных чад пря мо из Рыльска отправляли к другим старцам. В Подмосковье, к архимандриту Кириллу (Павлову), например. На резонный вопрос: «А что же отец Ипполит?» — следовал прямой ответ: «Он тебе все равно ничего не скажет». «Ах, Ипполит, Ипполит, все знает — ничего не говорит», — с грустью иронизировал в этой связи старец схиархимандрит Макарий (Болотов). В этом не было, конечно же, вины архимандрита Ипполита, а только беда тех, кто, вопреки законам благочестия и здраво го смысла, просто не захотел смириться и получить укрепле ние за благодать истинного послушания. Трагедия Рыльского монастыря — в непослушании. Абсолютно все, в чем обви няли и теперь обвиняют старца, — беды его «ослушников». А он имел ревность о своих чадах, зачастую его совершенно не понимавших… Клирик Серафимо-Дивеевского монасты ря иерей Роман Наклицкий вспоминал о том, как испрашивал благословения батюшки Ипполита съездить к архимандри ту Кириллу: «Ну, просто познакомиться…» На это батюшка ему ответил: «Что, отец, прозорливых старцев ищешь?» Отец Роман тогда попросил прощения. Несмирение перед настоятелем-старцем обретало фантас тические формы, показателен в этом смысле пример «благо честивого» юноши. Узнав, что отец Ипполит нездоров, двадца тилетний паломник дал старцу-архимандриту поучительный совет: «Хорошо бы Вам причаститься, батюшка». Настоятель монастыря, как ни странно, не удивился этой рекомендации. — А я причащусь, — спокойно и твердо ответил он. — Буду служить на праздник Антония и Феодосия и причащусь. * жителям античного города Эфес в Малой Азии

Черное воинство

Стр. 40–41. Воинство Рыльского монастыря

В первые годы его настоятельства, когда старец лично исповедовал паломников, в монастыре жил инок, который «глубоко изучил» творения святых отцов, а вдобавок — апо крифическую* литературу. О таких отец Ипполит говорил: «Начитался». Без смирения знание надмевает. — Вы все здесь живете неправильно, не по святым отцам, не по уставу, — неожиданно начал поучать братию возгор дившийся инок. Он сочинил обличительный манифест, в котором обви нил настоятеля во всех смертных грехах. Каждый день при ходил он в храм на литургию и просил старца принять его «покаяние». Отец Ипполит беспрекословно надевал поручи и епитрахиль, клал на аналой Евангелие и крест и смиренно выслушивал «исповедника». Инок доставал из штанин свою пространную «исповедь» и начинал ее громко зачитывать. Архимандрит Ипполит тер пеливо внимал всему и всякий раз кланялся «обвинителю». Через несколько месяцев у инока возникли проблемы с психикой и он покинул монастырь. Когда отец Ипполит зашел в трапезную одного из скитов, там обедал другой «раб Божий». — Отец, — обратился к нему батюшка, — сходи позови начальство. — Вы что, не видите, что я ем?! — отвечал смиренный послушник и продолжал насыщаться. Старец Ипполит, не говоря ни слова, пошел искать началь ство сам. Такие вот «борцы с духами злобы»… Странно. Почему не вразумить зарвавшихся юнцов? Это было бы правильно, но — не в духе отца Ипполита. Батюшка действовал исключительно силой своей молитвы, своим любящим сердцем да, может быть, двумя-тремя словами, сказанными как бы невпопад, как будто из-за пустяка. — Да вот у нас послушники на послушании найдут яич ко, разобьют в стаканчик и питаются, — батюшка ни с того ни с сего перевел разговор на неясную тему. Стоявший рядом послушник Роман Наклицкий сразу * апокриф

— раннехристианское произведение, не вошедшее в библей ский канон, нередко искажающее учение Церкви

Черное воинство

понял, что старец говорил о нем. Другие ничего не поняли. — Перед этим он так на меня строго посмотрел, — вспом нил былое отец Роман. — Я шел из курятника, где из трес нувшего куриного яйца сделал себе гоголь-моголь. Так захо телось — не смог себе отказать. Старец находился очень далеко от этого птичника и видеть ничего не мог. Ему Господь открывал. «Сын мой! Отдай сердце твое Мне» (Прит. 23:26) — взывает Господь. Сердце, а не запястья, чтобы их заключить в наруч ники… В Рыльске архимандриту Ипполиту удалось создать братство или не братство — Бог знает, смиренных послуш ников старцу катастрофически не хватало, и тому весьма способствовали внешние причины, — но ему удалось открыть движение ко Христу. Молитвенное, деятельное и свободное.

Черное воинство

Без страха перед людьми, но только перед Самим Христом. «Где Дух Господень, там свобода» (2 Кор. 3:17). Один из любимых батюшкой Ипполитом святых, препо добный Симеон Новый Богослов, писал, обращаясь к бра тии монастыря святого Маманта, игуменом которого он был: «Братья мои, умоляю вас, не презрите моего моленья… но так мне подарите вашу волю, чтобы посредством отрече ния от нее вы начали бы жизнь мучеников и страстотерпцев Христовых, я же от сегодняшнего дня буду вновь и вновь полагать за вас всю свою душу вместе с телом на доброволь ную смерть». — Мы вас очень любим! — признавалась батюшке послуш ница Евгения. — Кто исполняет послушание, у того истинная любовь, — ответил отец Ипполит. — Любовь заключается в послуша нии. Послушание — несение креста. Да, одно дело жить «как у Христа за пазухой» и радовать ся, а другое — очищать душу от страстей, бороться, падать, вновь вставать, опять сражаться. Такую свободу выдержи вали не все, и сознавать это батюшке было скорбно. Но его отличали врожденные чувство юмора и любовь к поэзии. То и другое доставляло радость, придавало силы ближним и помогало ему скрывать от любопытных взоров свои скор би и борьбу. Молодые люди часто приезжали к старцу за благословени ем на брак. Настолько часто, что он, шутя, предлагал пове сить на воротах обители объявление: «Братья и сестры, все, кто желает жениться или выйти замуж, обращайтесь к архи мандриту Ипполиту». Но если бы только по этим вопросам к нему обращались! Никем не наученные необходимости отсечения своей воли перед старцем, паломники частенько приезжали в Рыльск с такими вот проблемами: «Батюшка, я завтра улетаю пора ботать за границу. Билет на самолет уже купил. Скажите, есть ли воля Божья. Благословите». Что оставалось ему делать? Он благословлял. Но воля Божья оставалась для воп рошавших неведомой. Вот подсаживается к старцу молодая женщина, не успе вает рта раскрыть, как слышит: «Раз, два, триста, полюби

Черное воинство

ла я артиста, пила-ела, что хотела, обернуться не успела…» На мгновение она опешила, а потом поняла: — Да-а, батюшка, я люблю актера! Еще одна поистине благочестивая паломница во что бы то ни стало хочет сообщить отцу Ипполиту о том, как она его любит. Подходит к нему, а он, не дав ей слова молвить, говорит: Не надо так сильно влюбляться, Не надо так сильно любить, Любовь не умеет смеяться, Любовь не умеет шутить.

Для всех приходивших к батюшке у него было готово сти хотворение или «рассказ из жизни». Парень во время палом нической поездки из Москвы в Рыльск влюбляется в девуш ку. Батюшка подзывает его и заговорщическим шепотом говорит: Если сердце впервые забьется, Заволнуется юная кровь, Это детство с тобой расстается, В сердце тихо стучится любовь.

Любвеобильному иноку он часто повторяет такие строки: Ты люби, но люби осторожно, С пылким сердцем опасно любить. Полюбить так легко и возможно, Но так трудно и горько забыть.

Прочтет и засмеется… Однажды в приемной у епархиаль ного архиерея батюшка, широко улыбаясь, слегка поюродс твовал, что вообще ему было не чуждо: — Я все время смеюсь. Значит, я… болящий. А одного богобоязненного монаха он озадачил четверо стишием: Ничего мне на свете не надо, Только видеть тебя, милый мой, Только видеть тебя бесконечно, Любоваться твоей красотой.

Черное воинство

Архимандрит Ипполит. Последняя Пасха в монастыре

Монах, духовное чадо батюшки, долго не мог постичь духовного смысла стихов. Потом его осенило: это же душа взывает к Богу! — Вы почему все время о любви стихи читаете? — поинте ресовался монастырский послушник. — А как же, отец? Бог есть любовь, — кротко ответил отец Ипполит. Было очевидно: зем ная любовь, о кото рой читал стихи ста рец, есть прообраз Любви Неземной. Да и знали все: просто так батюшка ничего не скажет. Советовал: «Отец, потихоньку привы кай творить молит ву по ночам. Мы на Афоне по ночам молились. Почему ты не учишься петь? Монах должен уметь петь. Отец, это ведь такое утешение. Я вот на Афоне, когда ску чал по родине, выхо дил на берег моря, ста новился лицом к дому и пел какую-нибудь песню». Радость любви оза ряла не только душу, но и лицо подвиж ника. Светлая улыб ка старца Ипполита, казалось, могла разру шить все козни ада.

Черное воинство

Смерть и время царят на земле, — Ты владыками их не зови, Все, кружась, исчезает во мгле, Неподвижно лишь солнце Любви.*

Многим запала в душу эта печать непорочной юности, сиявшая на лице старика. В монастырском скиту Тимохино жила собака Пальма, создание с постоянно грустными, страдальческими глазами. Старец обратился к ней с такой же утешительной интонаци ей, с какой обычно разговаривал с людьми: — Ну что, терпишь? Терпи! Но мог быть и очень строг. Нет, он не повышал голоса, но по необходимости умел так подобрать, произнести слова, что тот, к кому он их обращал, даже пугался его, чувствовал вину, и это шло на пользу. Обращавшиеся к нему испытыва ли трепет перед встречей, особенно когда знали вину за собой. Рыльский авва имел свойство духовно отождествлять себя с теми, за кого он молился. Его лицо всякий раз выражало их чувства. Его натура вмещала в себя все характеры. Он воспри нимал болезни, скорби, грехи приходивших к нему как свои собственные, и от этого он страдал и болел. Не о том ли пишет и апостол Павел: «Кто изнемогает, с кем бы и я не изнемогал? Кто соблазняется, за кого бы я не воспламенялся?» (2 Кор. 11:29). — Что, матушка, в кого влюбилась? — спрашивал старец паломницу. — Здесь ни в кого, батюшка. — Ну да, а я, старый дурак, все влюбляюсь. Он достиг бесстрастия, но представал перед нами чувс твенным человеком, обуреваемым житейскими страстями, чтобы привлечь к себе души, искалеченные грехом. И эти души тянулись к нему. А он открывал им радость о Господе. Вслед за апостолом Павлом, который взывал: «Всегда радуйтесь!» (1 Фесс. 5:16), рыльский подвижник говорил, что «человек должен быть веселым». Потому что не подобает быть печа-льным тому, кто, через страдания и борьбу, пред назначен к получению Небесного Царства. Как можно быть угрюмым и суровым, когда Христос воскрес! * Владимир Соловьев – русский философ и поэт

Черное воинство

«Что Духом Святым говорится…» Даже не выходя из кельи, он знал обо всем, что происходи ло в монастыре, до мельчайших подробностей. Больше того, чувствовал малейшие изменения в духовном состоянии бра тии и указывал на них. «Не очень-то Вы молитесь, отец, на этой неделе», — пожу рил старец монаха, который пришел навестить его в боль нице. Отец Ипполит уже две недели находился вне обители и не мог знать, кто как совершает там молитвенное правило, тем более келейно. Но для него не было расстояний, а каж дый человек был, как раскрытая книга. Милость Божия к нему проявилась и в том, что он всегда только созидал, а не разрушал. Его крылатое выражение — «Человек живет созидательной мыслью на благо людей». О заброшенном гнилом пруде в рыльском селе Боброво отец Ипполит сказал: «Его надо очистить, восстановить, сделать шлюз, завести в нем рыбу». Он основал вокруг Рыльского монастыря пять скитов. Пять оплотов православия. Молитвами ко Господу, которые возносятся из них, освящается и защищает монастырь неви димой стеной огромное пространство. По всей округе служи ли в разбитых церквях, на переносных антиминсах. В ски тах горели храмы. В одном из пожаров сгорела икона Святителя Николая. «По грехам», — с болью выговорил отец Ипполит, но в целом отнесся к трагедии ровно: на все воля Божия. В своей жизни он пережил не один пожар и в России, и на Афоне. Он познал Господа, и Господь его укрепил. Иеродьякон Рыльского Свято-Николаевского монастыря Игнатий (Матюхин): — Если человек не познает себя, не войдет в свое сердце верой, смирением, терпением или какими-то другими доб родетелями, то он не узнает Христа, не обретет святости, не найдет ни отца Ипполита, ни кого-то, кто был бы похож на батюшку. С Богом обитают лишь святые, но святые — это обычные люди, которые подвигом веры соединились с Ним. Где Бог, там и они. Сам Господь назвал их Своими друзьями. Мы, рыльские монахи, видели толпы людей отовсюду в нашем монастыре. И вот сегодня самыми различными

Черное воинство

путями отца Ипполита находят и те, кто не видел его. И сре ди нас есть многие, кому он постучался в сердце, кого нашла его любовь и кого он извлек из жизни суеты, греха, бесплод ных поисков, терзаний и страданий. Он показал нам Господа, как Иоанн Предтеча, говоря: мне — умаляться, вам — расти во Христе Иисусе. Сегодня много говорят о чудесах и часто хотят видеть «доброго волшебника», который вдруг придет и смоет с нас грехи, сокрушит наши скорби и подарит радость без труда, без подвига Христовой веры. Но такого не бывает, и старец Ипполит таким «героем» не был, и не на всех, кто приходил к нему, совершались чудеса. А лишь на тех, кто трудился на послушании и молился с горячим сердцем. На тех, кто веровал, а не только желал своего. …Общение с ним было удивительным. Как известно, монас тыри изначально создавались для того, чтобы быть школой святости. В древности искали старцев, чтобы научиться свя тости. И старцы вели своих учеников по тернистому пути к богообщению. И раньше на такой путь решались не все, а теперь и время, и люди переменились и мало духоносных старцев, потому что мало настоящих послушников, тех, кто не просто читают Евангелие, не просто приходят в церковь, а живут по заповедям Божиим. Да еще и получают благодат ные дары за подвиг веры. Я очень долго искал в современном мире людей, кото рые бы жили по Евангелию. Читал книги, изучал святых. Сам себе я признавался, что наверняка о старцах знаю уже много. Но книжное знание оказалось неполным. В 1996 году впервые приехал в Рыльск. Монастырь мне не понравился. Он был такой «суетный», в нем не было уединения, а толь ко люди, люди… вовсе не святые. Моя душа эту реальность отторгала. Я не понимал: «Здесь столько людей, как монахи тут могут жить?!» А отец Ипполит привлекал меня своей добротой, сиянием глаз. Но Господь мне тогда еще не открыл, кто стоял предо мной, сам я не мог постичь, что батюшка — старец. Он, как бы между прочим, мне сказал: — Ну, ничего-ничего, ты еще приедешь в этот монастырь. Я не придал значения его словам. Но что Духом Святым говорится, то потом обязательно вспоминается. Я уезжал

Черное воинство

с той мыслью, чтобы больше никогда не приезжать. И вот четыре года спустя Божьим произволением меня определя ют на служение в Свято-Николаевскую обитель и я возвра щаюсь к отцу Ипполиту. Первая задача: выжить. Почему? Да потому, что монах уходит в уединение для молитвы, для подвигов, простая встреча с мирскими людьми для него может быть смерти подобна, ведь он избрал себе иной путь. А в Рыльске так много духовно больных, которые лают, хрю кают, визжат и чуть ли не в цепях, как евангельский одер жимый, бредут по жизни. С ними приходилось смиряться, терпеть, молиться, рядом с ними приходилось выживать, хочешь не хочешь, а не расслабишься. Я смотрел на отца Ипполита и видел, что он хороший человек. Но показать, открыть старца может только Господь. Я молился: «Господи, Ты знаешь, я не вижу, что он ста рец. (Не всякий прозорливый, мудрый, добрый — ста рец.) Господи, Ты мне открой». Я не раз подходил к батюш ке и не получал никаких ответов на свои многочисленные вопросы об аскетическом делании, о молитве. Он, по сути, ничего не отвечал мне, как стало ясно впоследствии, пото му что… мне это было не полезно. Иной раз, чтобы усвоить истину, надо потерпеть, надо пострадать, помучиться в сво ем христианском подвиге. Удивительно, что я приехал в монастырь на праздник великомученицы Варвары — и в день ее памяти 17 декабря батюшка через два года почил. И вот в день его кончины, когда я пришел на поминальную трапезу (а батюшка всегда любил посещать трапезную, он считал, что душа на трапе зе освящается, как и в церкви, недаром ведь читают жития святых во время братской трапезы), в момент пения «Отче наш» я вдруг почувствовал какое-то изменение в своем серд це. Это было интересно и удивительно. Наверняка батюшка в тот момент невидимо был с нами. Меня вдруг охватило покаянное чувство, я, если можно так сказать, вошел в себя и несколько дней находился в таком состоянии. Какимто непостижимым образом я получил ответы на те вопросы, с которыми много раз обращался к отцу Ипполиту. Изнутри открывалось то, что при жизни старца скрывалось вовне. Так Господь явил мне его старческую силу, через мое сердце.

Черное воинство

Он открылся мне старцем, и я почувствовал, что общаюсь с живым отцом Ипполитом. Батюшка Ипполит говорил мне в своей земной жиз ни неоднократно: «Отец Игнатий, я не умею, а ты будешь проповедовать, будешь говорить людям». А в то время, когда он мне это прорекал, я смущался, ведь я избегал любого общения с «внешним» миром, ходил сам по себе. Были на то причины. Но вот после смерти стар ца пришлось многим рассказывать о нем, о тех, кто его знал, и даже преподавать, проводить экскурсии, раньше я и подумать боялся об этом. Я был «сделан из другого теста» и несколько лет «переквашивался», проходил школу обще ния с братией, школу Рыльского монастыря. Этот путь нель зя «проскочить» за день или за два. Познание приходит только с опытом, с годами и осеняет радостью и теплотой, которую дает Господь наш Иисус Христос, когда душа лику ет и поет: «Христос воскресе!» Инок Григорий (Пенкнович), постриженик Рыльского СвятоНиколаевского монастыря: — Отец Ипполит десяткам паломников предрек монашест во и священство. Многие из них о таком пути и не помыш ляли. Еще при жизни старец увидел, как исполнилось боль шинство его предсказаний. «Батюшка, а как вы видите, кто станет монахом?» — спро сили его однажды. «Я вижу крестик на лбу…» Встреча со старцем Ипполитом перевернула жизнь дирек тора рыльского предприятия «Дезинфекция» Михаила Никитина. Узнав, что настоятель копает грядку, Михаил направился к старцу. Батюшка трудился, повернувшись спиной к вратам, и посетителя видеть не мог. Между ними оставалось метров 10, отец Ипполит неожиданно повернулся и пошел навстречу. Лицо рыльского аввы выражало радость от встречи с долго жданным, близким человеком. Михаил оглянулся по сторо нам: «Кого это батюшка так встречает?» Поблизости — нико го… После долгой беседы отец Ипполит согласился стать духовным отцом богомольца. А на прощание сказал: «Вам нужно стать священником». Михаил такого поворота собы тий никак не ожидал. В эту первую встречу он не принял

Черное воинство

всерьез совета старца. Также не отреагировал, когда батюш ка вторично, через несколько месяцев, напомнил ему о свя щенстве. В третий раз старец уже строго сказал: «Иди! Твое время пришло». Михаил Никитин на сей раз не решился сопротивляться воле Божией, лишь робко возразил: — Батюшка, меня семья не поймет. — Господь все управит, отец. Михаил сказал близким, что уезжает в командиров ку, а сам отправился в открытый старцем Казанский скит в селе Большегнеушево Курской области. Там он учился петь и читать по-славянски. Михаила рукоположили во диако на. Вернулся домой после праздничной хиротонии… к праз дничному столу, который близкие накрыли по случаю его 50‑летия, и сообщил всем собравшимся, что стал священно служителем. — По слову старца, я резко, практически без подготовки, далеко не молодым человеком перешел из мирской жиз ни в церковную жизнь, — говорил иерей Михаил. — Этот переход ударил по семейному бюджету. Будучи директором предприятия, я получал 2000 рублей, а дьяконом — лишь 280. Но молитвами дорогого батюшки Ипполита я все сумел преодолеть и сегодня с Божьей помощью несу крест священ нослужения. После кончины батюшки прихожу на его моги лу и, как при жизни старца Божия, ощущаю его благодатную помощь.

«На монастырь…» Он не уставал призывать к монашеству: «Стригите всех, ктонибудь да останется». Порой ему отказывали категорически, например: «Я не хочу в монахини». «Если до шестидесяти лет замуж не выйдете, — отвечал старец, — приходите к нам». — Приехала в Рыльск мирской женщиной, — вспомина ла монахиня Ипполита (Ильина), настоятельница мона стыря в честь Казанской иконы Божией Матери в селе Большегнеушево. — А батюшка и говорит: «Монашечка наша приехала». Обернулась по сторонам — никого рядом нет. Думаю: «О ком же батюшка так сказал?» В 1997 году я приняла мона шество, батюшка Ипполит меня постриг и повелел молиться.

Черное воинство

— Меня батюшка постриг в 2000 году, — рассказывает схимонахиня Гавриила (Ком). — Нас поначалу всего двое подвизалось, и мы почти не спали: огород, коровы, строй ка, в Большегнеушево работало тридцать человек, и всех приходилось кормить. Мы так уставали, что падали, а он к нам приедет, улыбнется и скажет: «Ничего-ничего, потер пите, матушки. Ну, что ели? Хорошо выглядите. Думаете, что в другом монастыре вам будет легче? Это все цветочки — ягодки будут потом». Как-то мы к нему в Рыльск вырвались, он так нам обрадо вался: «Вот матушки приехали к нам из Казанской лавры!» Мы опешили, назад посмотрели, а там никого, мы одни. Еще он говорил о том, что, когда люди приезжать начнут, будет еще труднее: «Терпите и испытаете все!» Господь мне помогает. Как Его благодарить? Мне батюшка ответил: «Матушка, не мудрствуй. Живи чест но. Если есть возможность, подай милостыню. Не нарушай заповеди Господни. Не суди». Вот мы идем, а мужичок на саноч ках вывозит из монастыря мешок (не то мука, не то сахар). Мы к батюшке, а он вздыхает: «Да, крадет, крадет». Обличал, но никогда не возмущал ся, не судил. И даже ни разу не пору гал нас как следует. Мы привезли в монастырь флягу с постным маслом. Навстречу нам батюшка, а матушка Евгения и гово рит: «Батюшка, да сколько ж мно го масла они нам везут, Вы посмот рите только, посмотрите!..» Отец Ипполит слушал-слушал эти похва лы да и сказал: «Они больше съели». Мне так это понравилось! Он так сказал, чтоб мы не возгордились. Он видел, что мы старались помочь и последнюю копеечку в монастырь

«Казанская лавра» в селе Большегнеушево

приносили, а не себе оставляли, прочитал наши мысли, вздохнул: «Вы сильно не выкладывайтесь, до последнего, все умеренно надо делать, умеренно…» Старались работать. Один раз вскопали соток шесть мона стырской земли, которую не обрабатывали после револю ции ни разу. Он это увидел и удивился, конечно. Вечером к нам подошел и говорит: — Завтра причаститесь. — Батюшка, мы молоко пили и ели все подряд, неделя-то Святая. — Матушки, завтра причаститесь. Он наше самолюбие не поощрял, но подчеркивал, что благодарен. Рассказывает Мария Бородачева: — К батюшке попала я в тяжелом состоянии, набедокурив

Черное воинство

в жизни. Самый важный для меня вопрос всплыл — о моем дяде. Батюшка посмотрел мне в глаза, и, наверное, это определи ло мою жизнь. Он был воином, великим воином и старцем. Мы знаем лишь тонкие грани, лишь малую часть. Он неиз меримо больше того, что мы можем видеть и понимать. Он тогда посмотрел мне в глаза и сказал: «Монашечка при шла». Но я была совершенно не склонна, особенно в то вре мя, к монашеской жизни. Но поняла, что да, когда-нибудь стану монахиней. Началась чуть ли не истерика, слезы из глаз рекой потекли, не могла успокоиться. Батюшка утешил: — Ну, что вы, матушка, ну, не плачьте! — Мой дядя… — а у самой слезы из глаз. — Что, убил кого? — Да-а-а-а… — и опять реветь. К тому моменту, когда попала к старцу, я прошла по всем судебным инстанциям. Дошла и до Верховного Суда. Но дядю «посадили» на четырнадцать лет. Батюшка сказал: «Молись, и все управится. Молись, читай акафист Николаю Чудотворцу». Он предлагал остаться в монастыре Святителя Николая, и у меня в голове все вре мя стучала мысль о том, что надо остаться. Я искала знаков… Но мы собрались и уехали, и я об этом очень сожалела. Батюшка вымолил дядю. Состоялся пересмотр дела, когда он уже отбывал свой срок. Батюшка нас на руках носил. Мы немощные. Монахиней Мария пока еще не стала, но батюшка духом видел ее в черных ризах. — Упал я как-то, — вспоминает инок Вадим (Катько). — Стоял на повозке, а неопытный парень держал коня. Вдруг он дерга ет поводья, и я падаю на спину. Разбиваюсь так, что встать не могу. Вскоре приезжает батюшка: «Вы что лежите? Идите работать!» Сползаю с кровати, он мне говорит: «Идите колоть дрова!» Молча соглашаюсь, а у самого рука не поднимается, горит огнем. Но кое-как рубил. Через час батюшка забрал меня на другую работу: «Пойдемте чеснок сажать». И я весь вечер чеснок с ним сажал. А потом корову доил. Хоть еще несколь ко часов назад с кровати встать не мог! Так старец мне помог.

Черное воинство

Вот еще воспоминание. Я загонял теленка, дело было весной, я поскользнулся и упал рукой прямо на разбитую бутылку. Разрезал кожу до кости между указательным и большим пальцами. Я хотел, чтобы врачи мне зашили рану, и хотя старец сказал: «Какие тебе швы?» — все равно в больницу поехал. Четыре часа в больнице промучился, а дома эти швы вдруг стали расходиться. Но ничего: через три дня я уже обеими руками коров доил. И забыл, что поре зался. Батюшка исцелил. А вот рассказ Александра, послушника русского скита Крумица на Святой Горе Афон, записанный в 2005 году: — Это произошло в конце девяностых годов. Как бы случайно я зашел на подворье Русского-на-Афоне СвятоПантелеимонова монастыря в Москве. А был в то вре мя человеком маловерующим, невоцерковленным. Вдруг вижу: монашек идет, худенький такой. Подвез его до метро «Таганская», по дороге разоткровенничался. А он мне и гово рит: «Что же ты, родной, мечешься, ты поезжай в Рыльск, к батюшке-то нашему». Мне то и нужно было. Я искал выход, нуждался в духовном совете: что делать? Подрастает дочь, жена-красавица, а семейная жизнь рухнула. Я и приехал к отцу Ипполиту с вопросом: как дальше жить? Приготовил для него очень обстоятельный, долгий рассказ. В храме пря мо перед собой увидел икону Божией Матери «Знамение». Я помолился, может быть, впервые в жизни от всего сердца, всей душой: «Царица Небесная! Помоги! Дай мне услышать то, что скажет отец Ипполит». Батюшка принимал слева, за загородочкой. Я собрался с духом, чтобы рассказать ему, как жил, с кем был, и перечис лить все свои автомобили… А он просто взял меня за руку, подсел ко мне близко-близко (как взрослый берет за руку ребенка, это было даже неприятно) и держит руку креп ко, чтобы «дитя» не вырвалось. Я только рот раскрыл: «Вот, батюшка…» А он мне так спокойно: — Ты им не нужен. Они в тебе не нуждаются. Тебе на мона стырь надо. Помолчал и повторил: — Тебе на монастырь надо. И тут же он отстранился от меня, и я это воспринял как

Черное воинство

знак того, что беседа окончена. Больше я никогда отца Ипполита не видел. Я понял, что семью мне не вернуть. Но об Афоне даже и не думал. Афон для меня тогда был чем-то вроде Австралии или нет — чем-то вроде Луны. Прошли годы. Я уже жил в монастыре, понемногу воцер ковлялся. И вдруг мой духовник мне говорит: «А ну, поез жай-ка ты на Афон, мне Бог не дал, а ты молодой, у тебя, может быть, получится. Давай». Старый друг мне оплатил дорожные расходы. На Афон я приехал на Пасху и сразу же оказался на крес тном ходе с главной афонской святыней — Иверской ико ной Божией Матери, находящейся в монастыре Иверон. Снова взмолился: «Царица Небесная, Ты видишь, что я духовно глух и слеп, но устрой мою жизнь на Святой Горе! Мне так хочется жить в скиту, там, где меньше людей и боль ше уединения!» Мне тогда было уже почти сорок лет… Монах-грек, распоряжавшийся на том крестном ходе, кому нести икону, показал пальцем в числе прочих и на меня: — Неси… Царица Небесная прямо за руку, как ребенка, привела к тому месту, где мне суждено было подвизаться. Сразу пос ле крестного хода я встретил русского схимника с огромной белой бородой, он внимательно на меня посмотрел: — А ты, я вижу, на Афон приехал спасаться? — Да, батюшка… — А хочешь к нам в скит? У меня от счастья ноги подкосились, просто обомлел. Так я водворился в скиту Крумица. С тех пор много раз вспоминал отца Ипполита и его сло ва, однажды раз и навсегда перевернувшие мою жизнь: «На монастырь…»

В Трисолнечное Небо

«Отсюда и начнется» С тех пор, как в этих местах поселились первые монахи, минуло тысячелетие. …Десятилетняя девочка Лена Кирданова ехала на телеге с сенокоса из Хомутовского района Курской области, а рядом с ней сидели двое седобородых крестьян. Когда проезжали мимо развалин Рыльского Свято-Николаевского монастыря, один из них вдруг произнес: — Здесь настоятелем будет батюшка, который монастырь Николая Угодника возродит, этот батюшка будет как князь, к нему отовсюду поедут, даже из-за границы. Но проживет он недолго, умрет в начале следующего века. — А откуда вы знаете, дедушка? — В книжке читал… — уклончиво ответил старичок. Откуда он знал то, что будет потом, по человеческим мер кам еще так не скоро? Может быть, Бог открывал?

В Трисолнечное Небо

Этот батюшка, старец архимандрит Ипполит (в миру его звали Сергеем Ивановичем Халиным), был назначен настоятелем обители Святителя Николая в городе Рыльске на Курской земле в 1991 году, когда девочка Лена из-под Хомутовки стала уже бабушкой… «А монастырь наш будет лаврой», — предсказывал, между прочим, отец Ипполит, приглашая гостей на руины. Разорение цветущего монастыря началось сразу после гражданской войны. Монастырскую стену красноармейцы использовали для стрельбищ. А в годы Второй мировой близ монастыря прогремели бои на Курской дуге. Но на террито рию будущей лавры не упала ни одна бомба, почти разрушен ную стену не преодолел всеистребляющий огонь. Как будто сам Святитель Николай воздвиг вокруг обители невещест венную преграду для того, чтобы потом наступило «время собирать камни». Небесные силы хранили обитель. Участники и очевидцы событий рассказывали, перебивая друг друга, о том, как фашисты заняли монастырь и зака тили пушки прямо в алтарь, стреляли из оконных проемов по позициям советских войск. Русский командир приказал солдату: «Огонь!» Солдатик дрогнул: «Не могу… стрелять в храм!» Командир настаивал; перекрестясь, солдат дал залп. Мимо. Командир навел сам — промахнулся. Снаряды в храм не попадали. А сначала в монастыре находился склад совет ских боеприпасов. Был отдан приказ немедленно отступать, склад взорвать. Но неизвестный командир, на свой страх и риск, распорядился вынести снаряды на руках, взорвать их за монастырем. Чудом успели. Монастырь остался. Если бы взорвали склад в монастыре, ни один храм не уцелел бы. Историки утверждают, что самый первый рыльский храм был освящен во имя преподобного Иоанна Рыльского, отца болгарского монашества. Спасение города и обители от раз грабления монголо-тюркской ордой Батыя предание объяс няет чудесной помощью святого Иоанна. Во время тюркской осады горожане с великой верой призвали на помощь своего Небесного покровителя. Господь внял их молитвам, и они увидели святого в небе над городской стеной. Преподобный Иоанн лишь взмахнул платком. Воины Батыя тут же ослепли и — сняли осаду. Факт исключительный — монголо-тюрки

В Трисолнечное Небо

Рыльск. Крестный ход к святым источникам

обычно испепеляли русские города. Вторжения татар, литов цев, ляхов… Монастырю все время приходилось отражать нашествия. До наших дней дошли сведения о целом арсена ле оружия, которым обладала обитель. На ее башнях и сте нах помещалось тридцать пищалей разных калибров… На новом рубеже тысячелетий монастырь боевого значе ния не утратил. Лишенные земной защиты, обезображенные развалины внезапно для всех стали крепостью немеркну щего Света. Его сияние увидели не только люди, но и демо ны. Царство тьмы, едва заметив светлую Зарю, спешило раз и навсегда покончить с Рыльской обителью. Стремление отчаянное и понятное, если не забывать о том, что, отве чая на вопрос, откуда же начнется возрождение России, рыльский настоятель приоткрыл тайну: «Отсюда, с этой

В Трисолнечное Небо

Стр. 63. Склоненные долу кресты...

вот земли начнется…» Старец Ипполит «шутил», будто бы «Рыльский монастырь еще до сотворения мира существо вал». В каждой «шутке» есть доля шутки. Но «шутки» стар цев исполнены тайн вечных. Пока, однако же, коснемся обстоятельств времени. Итак, обитель Николая Чудотворца пострадала, в основ ном, в «мирные годы» от вандализма или безмыслия совет ских людей. Только в июле девяносто первого ее камни, опа ленные огнем великого забвения, передали Церкви. «На Тебе, Боже, что нам не гоже…» В конце октября того года взору архимандрита Ипполита предстала удручающая картина. Монастырский двор порос бурьяном высотой в человеческий рост. Повсюду возвы шались груды мусора, битого кирпича, бутылок и прочих отбросов цивилизации, которые десятилетиями не выво зили, а, наоборот, свозили со всех окрестностей в мона стырь, еще с пятидесятых годов. Въездные ворота, восточ ная и южная стены разрушены. В глубоких трещинах стены храмов, склоненные долу кресты… Когда с одной из мона стырских церквей сняли совсем проржавевший крест, он был похож на решето. Расстрелянный красноармейцами много раз, но не упавший, не обесславленный. Красный кир пич монастырских построек напоминал еще живую плоть, с которой содрали кожу. В одном из храмов размещался кам недробильный цех… Прогнивший деревянный пешеходный мостик через неши рокую, заросшую ряской речку с красивым польским назва нием Сейм. Неброская красота среднерусской природы, может, и смягчала эту «мерзость запустения» на святом месте, а может быть, наоборот, подчеркивала… Разительный контраст чувствовали «поэты и художники», для которых, как утверждают краеведы, места эти были «будто бы рай на земле». Действительно, у монастырских стен нашли себе приют… и неземное умиротворение, и чуткая, пронзитель ная тишина. Да и сейчас порой негромкий разговор можно услышать за полсотни метров. Но в тишине сердце сжима лось: какое же поругание претерпели эти некогда велико лепные, светлые храмы! Развалины плакали. Камни вопия ли. Не слышно, безмолвно.

В Трисолнечное Небо

Стр. 64. ...В Небо падали колокола

Но так же безмолвно несли свою стражу невидимые ангелы-хранители священных престолов монастыря. Их не могло сокрушить и не сокрушило ничто. А если так, то прерывалась ли связь с Небом? Если так, то исчезала ли молитва на руинах? Свято место пусто не бывает. Не на зем лю — в Небо падают колокола, продолжая звонить! А мостик, деревянный полусгнивший мостик, по которо му пройти было и боязно, и романтично, будто бы напоми нал о пережитых раньше войнах и о том, что «бесы были все в остроконечных шапках, на манер литовцев», некогда напа давших на Рыльск. Помню, живо помню тот осенний вечер на исходе века, когда к монастырю, минуя легендарный мостик, продвигался крестный ход. Впереди монахи несли Распятие. Их монашеские клобуки издалека напоминали воинские шлемы, мантии — плащи римских центурионов, плащи, которые скрывали в густых сумерках свой алый цвет… Никто не подсчитал, сколько же судеб изменил уже, да и еще изменит, этот «мост судьбы» над тихой речкой, уно сящей свою память в океаны всех впадающих в вечность веков… Они шли в бой. Архистратиг встречал их крестный ход близ того, что еще оставалось от монастырских ворот… Но, несмотря на ужасы войны, святая крепость пребыва ла неприступной для сил зла. И все, кто шли в нее, наверня ка это чувствовали. А он, архимандрит Ипполит, улыбался им той торжествующей улыбкой, которую не в силах был забыть никто из видевших его хотя бы раз. Кто, однако же, видел слезы, которые пролил архимандрит и архистратиг Ипполит на рыльских руинах, кто в силах описать томление его души? Знает ли кто-нибудь, какое требовалось напря жение его духовных сил, чтобы сердца людей раскрылись и приняли в себя Христа… Он надеялся единственно на Господа и на Небесные Легионы. Казна пуста. Служить негде. От храмов остались стены, нет даже полов, не то что дверей или окон… Близится зима, его первая зима в Рыльском монастыре. По церкви гуляет холодный бесчувственный ветер, он давно привык быть хозяином над этими обезличенными куполами, играть разбитыми рамами, обрывками цепей, на которых когда-то

Игуменский корпус Рыльского монастыря

светились паникадила. Он особенно злится на этого чело века в монашеском облачении: понимая, что бесшабашные дни разгула ветров в монастырских храмах теперь сочте ны, завывает где-то вверху. А архимандрит Ипполит слу жит Богу. Поначалу не в храме — в келье, на втором этаже здания, которое раньше было игуменским корпусом. Спит там же, на сене под дырявой крышей. В первый зимний месяц в окнах его кельи, как и в храме, нет стекол, рамы кое-как затянуты целлофаном… На весь монастырь только трое монахов. Да еще на пер вом этаже его игуменского корпуса живут соседи, несколь ко семей. Они здесь прописаны, на улице Мирной в Пригородной слободке. Каждый вечер включают магни тофон и по всему монастырю мощно разносится попсовый слэнг:

В Трисолнечное Небо

Отпустите меня в Гималаи, Отпустите меня насовсем, А не то я завою, А не то я залаю, А не то я кого-нибудь съем!

Супруги «за водочкой» подпевают «звезде», дружно, зали висто, очень нестройно, и тот же отчаянный ветер доносит их пьяный хор до окон настоятеля. Когда аппаратуру «вруба ют на всю катушку», монахи не слышат друг друга. Но ста рец смиряется, воспринимает «диско» как крест. Ему, вооб ще-то, предлагали «разобраться» по-мирски, однако никто не услышал из его уст ни слова порицания и недовольства. Так и соседствовали они до тех пор, пока семейным парам не предоставили, наконец, другое жилье. Не в Гималаях, конечно, — на родине, за монастырские деньги, они еще не на всякое предложение соглашались… А когда потеплело, монахи едва ли не каждый день наблюдали, как шумно въез жала на монастырский двор очередная компания с водкой и шампурами. «На шашлычки» рыляне приезжали в мона стырь по старой памяти, всем миром. Из них никто еще не спрашивал архимандрита Ипполита ни о чем: ни о своей судьбе, ни о России, ни о том, с чего же начнется возрожде ние их страны.

«Гости» из Вечности — Отец, люби физический труд, — говорил старец Ипполит Иоакиму Биазарти, казначею монастыря. — Когда мне было особенно тяжело на Афоне, я куда-нибудь уходил, брал себе участок земли и расчищал его. Минимум три часа в день ста райся работать физически. Земля любит, когда с нею работа ют, любят ее. Она за это человеку силу свою дает. Как рань ше говорили — сам умирай, но землю засевай. На Святой Горе, когда мы приехали, настоятель нас заставлял много работать. Послушания давал разные. Один раз говорит: «Надо бревна вот отсюда вон туда перенести». Мы начали носить. Несколько дней носили. А бревна тяжеленные были. Потом настоятель пришел, ругается: «А куда это вы брев на унесли?! Давайте сейчас же несите их в другое место». И пришлось.

В Трисолнечное Небо

В этом доме на Святой Горе жил отец Ипполит

Если впрягся, стал монахом, то тяни лямку потихоньку, но никогда не бросай. Господь за труды в рай берет. Обитель никогда бы не возродилась, если бы в нее наве дывались только «отдыхающие». Хоть настоятель иной раз с улыбкой называл свой монастырь «курортом»… Даже веру ющие ехали в Рыльск «отдохнуть», как на курорт, и жили,

В Трисолнечное Небо

как на курорте, просто не понимали, зачем они в мона стырь едут, и тогда отец настоятель «шутил»: «Ну что же, вас на Канары отправить?» Весть о том, что в Рыльске поселился «батюшка из Гре ции», быстро разлетелась по округе. И потянулись через полусгнивший мостик первые паломники. Собственно, до Греции им дела не было, но батюшку сразу полюбили и зауважали даже те, кто и в церковь ни разу не заходил. Говорили с отцом Ипполитом на сельские темы, не на духов ные, конечно. Старец говорил: «Отец, никогда не приез жай в монастырь с пустыми руками, хоть две-три буханки хлеба, но привези с собой». В любом его слове люди чув ствовали неподдельные искренность и тепло. И понесли они с собою вместе с радостями и скорбями первые пожерт вования: кто иконку, кто стул, кто гвозди и молоток. В хозяй стве все пригодится. На Афоне отец Ипполит много лет исполнял монастыр ское послушание эконома — хозяйство вести умел. Вместе с тем он не привязывался к земному. «Без убытка не прожи вешь», — понимал старец, и даже убыток обращал в доход иного рода, нематериального. Когда в одном из скитов — это случилось потом — сгорела кровля, батюшка сказал: «Конечно, жалко досок и железа, но, может, кто-нибудь еще пожертвует и тем спасется». Не сразу, но отстроили трапезную, гаражи, погреба. Со вре менем восстановили игуменский и братский корпуса. Год за годом возводили разрушенную крепостную стену. А пер во‑наперво затеплили лампады в нижнем храме Никольской церкви. Это видели все, но немногие знали, что изначально, в череде будничных дел были явлены «знаки Небес». В Рыльской обители сохранились три старых храма — Никольский, Троицкий и Крестовоздвиженский. Архитек турно, образно они напоминают корабли, плывущие в мор ской пучине. Старец Ипполит очень любил встречать восходы солнца над родным Рыльским монастырем, как встречал с молитвой первые лучи рассвета над Эгейским морем, когда на исходе бессонной ночи огненный шар утренней звезды рассеивал тьму над волнами и разлучал с ними Млечный путь. Теплые волны, горный берег, русский

В Трисолнечное Небо

Стр. 71. Трисолнечное Небо

монастырь на побережье Македонии… Агион Орос — Свя той Афон. Все было так, но только вместо зыбкой морской глади до горизонта открывались поймы речушек и залив ные луга, волны холмов и крутой склон, на котором вос стала из пепла для нового торжества православия обителькрепость Николая Чудотворца… «Здесь Николай Угодник плавает на кораблях», — проговорил однажды старец Иппо лит о том, что дано было видеть только ему… Галина Мазурова, учительница Рыльской общеобразова тельной школы: — Я с детства была воспитана в атеистическом духе. О цер ковной жизни понятия не имела. Но когда октябрьским вече ром услышала, что сегодня в монастырь приехал «афонский батюшка», мне почему-то очень захотелось его увидеть. На следующее утро я пришла на первую Божественную литургию, которую совершил в Рыльском монастыре отец Ипполит. Это была первая литургия в моей жизни… Богослужение окончилось, батюшка обернулся ко мне, и я вдруг увидела, как из угла комнаты вышел высокий худо щавый человек в черном монашеском облачении, лет шести десяти. Я обратилась к батюшке: «Смотрите, кто-то идет!» «А ты рассказывай, как он выглядит, во что одет», — попро сил отец Ипполит. Когда я попыталась описать незнакомого мне посетителя, батюшка Ипполит положил руки мне на пле чи. Таинственный образ стал возвращаться назад и раство ряться в углу, из которого вышел. Все это продолжалось око ло минуты. «Это святой Иоанн Рыльский, — объяснил мне старец, — он тебя благословил ходить в наш монастырь». Чудо рождения веры в душе свершилось в то утро! Галина в праздники и будни приходит молиться в обитель Святителя Николая вот уже больше семнадцати лет. В пенсионном воз расте, когда мало кому свойственны сколько-нибудь глубо кие перемены, она стала следить за каждым своим словом, за каждым помыслом. — Мой муж сильно пил, — вспоминает Галина, — как многие в нашей глубинке. Характер у меня был лихой, и я его частень ко поколачивала. Как-то раз говорю супругу: «Батюшка благо словил тебе сходить со мной в храм». В ответ он рассвирепел

Небесный покровитель Рыльска

и кинулся на меня с молотком: «Будешь в храм бегать — убью тебя, святоша!» Хотя раньше он никогда не бывал со мной агрес сивным. Побежала в монастырь, жалуюсь старцу. Он погладил меня по руке: «Потерпи, придет время, бросит пить и в храм будет ходить». Про шло два года, собира юсь идти в монастырь. Вдруг мой Алексей спрашивает: «А поче му ты меня не берешь с собою у церкву?» Вскоре мы повенча лись, после тридцати лет совместной жизни. И пристрастие к алко голю у Алексея про шло как бы само собой… Старец за него молился. Да и я, навер ное, изменилась. О неземных гостях — или хозяевах? — мона стыря, таких, как в рассказе Галины Мазу ровой, из житийной литературы известно много, а из современной жизни — мало. Явления Неба на земле — область таинственного. А тайны Божьи приоткрываются нам лишь настолько, насколько это необходимо для покаяния и приобщения к вечному счастью. — Я перетаскивала взад-вперед пятидесятилитровый бидон — и надорвалась, — вспоминает Ольга Матвиенко. —

В Трисолнечное Небо

Жуткие боли в животе. Еле до трапезной доплелась. Идет батюшка: «Ой, матушка, куда же вы бежите?» «Вы знаете, я, наверное, надорвалась. Что же мне делать?» — «До смерти все пройдет. Иди на послушание». Дошла до огорода и поняла: все прошло. В считанные секунды пришло исцеление. Когда я еду Вадиму носила на луг на плечах, батюшка вышел навстречу: «Матушка, а Вы куда идете?» «На луг». — «А на лугу, правда, как в раю. Или лучше?» — «Я не знаю». — «Наверное, лучше». Он говорил, что на лугу гуляет Богородица.

На слободке Как сказал один из благочинных Рыльской обители, «гора не видна вблизи». Жителям далеких городов духовное вели чие «удела» Святителя Николая и его послушника архи мандрита Ипполита открывалось больше, нежели рылянам. Хотя последним стоило лишь перейти по мостику на «мона стырский берег»… Тихая улочка Мирная, с аккуратными старыми домика ми под треугольными крышами, ведет от мостика прямо к воротам монастыря. Пыльная знойным летом, пропах шая печным углем зимой, но такая милая сердцу улица доб рой надежды по пути в обитель, улица светлого торжества по дороге домой. Сколько же раз испытали мы то и другое, шагая по ней! Течет здесь размеренная, уже совершенно не городская, как даже на улицах Рыльска, а сельская жизнь. Калитки, заборчики, куры, колонки и огороды, за которыми открывается удивительный вид на город. Мешки картошки, выкопанной в черноземе, печки-лавочки, закоптившийся чайник на огоньке, неторопливые разговоры — пока-то он закипит! Все это было, было… И в эти домики часто входил отец Ипполит, не спеша беседовал со слобожанами, очень любил он эту старую русскую жизнь. Из больших городов приезжали сюда по благословению батюшки, кто на лето — монастырю помочь, а кто, случалось, и насовсем. Петр Гаврилович и Юлия Илларионовна Жмакины про жили вместе на слободке… пятьдесят лет. Старец Ипполит

В Трисолнечное Небо

Петр и Юлия Жмакины

благословил им принимать гостей во славу Божью, вот и встречали они в своей хатке всех, а желающих хватало. — Часами с нами батюшка беседовал, — припоминала бабушка Юля. — О чем? Да я уж позабыла… Все-то он, роди мый, видел, чего в хате у нас творилось. «Матушка, а сегодня ты плохо спала», — сказал мне как-то. Я и правда в ту ночь не спала совсем. Однажды Петр Гав рилович обругал ма том одну из монастыр ских доярок: «Ишь ты, дойки коровам… на мазала! А ты… такое молоко сама-то бу дешь пить?» Обижен ные женщины пожа ловались настоятелю. «Ничего, матушки, — успокоил их отец Ипполит, — это муж ской разговор. А вы ко ров‑то как положено доите». — У Петра тяжелая была жизнь, — вздох нула Юлия Илларио новна, — нервный он у меня. А батюшка как подойдет к нему, так Петр и успокоит ся, и тихий-тихий… Теленочка нам отец Ипполит подарил, де нег не взял за него. Так прямо подойдет к ко му: «Берите, матуш ка, берите эту тел ку, мы же Вам лично должны, а то я помру,

В Трисолнечное Небо

кто Вам тогда что даст?..» Жалел он людей, прощал всем много. Покупал монастырь и дома, и коров. А вот у одной жен щины отец Ипполит коровку не взял. Та в слезы, мол, возь мите, Бога ради, муж лежит-помирает, а хоронить не на что. Но не взял. Знал он людей и дела всех знал. Не брал дома, которые на ворованные деньги были построены или если лихие хозяева жили в них. А однажды украли Ворона из монастырского табуна. Красивый был конь, второго такого не будет. Отец Ипполит сокрушался: «Горе, горе тому человеку, который Ворона выкрал. Передними копытами конь его на том свете затоп чет, если не покается». Мы раньше корову не держали, а тро их детей растили, тоже, знаете, таскали из колхоза то молоко, то сливки… Я у отца Ипполита спросила: «А что же, батюш ка, мы на том свете этим молоком захлебываться будем?» «Да, матушка», — ответил он. «А что же нам теперь делать?» — «Кайтесь, матушка». Юлия Илларионовна вспомнила случай с послушницей, которая взяла без спросу из монастыря пакет муки. Только собралась его выносить, как навстречу ей отец Ипполит. Она спрятала пакет за спину: «Благословите, батюшка!» Старец издали ее перекрестил: «Спаси тебя Господи, матушка!» В ту же ночь из ее погреба вынесли все запасы. Наверное, Господь так попустил ради вразумления и спасения этой жен щины по молитве старца. Иной раз клин клином вышибают. Другая раба Божия, паломница, пожаловалась батюшке, что ее кошелек «очистили» неизвестные. «Ну, Вы ведь и приеха ли к нам для того, чтобы очиститься», — с сочувствием и гру стью посмотрел на нее отец Ипполит. — А Петра-то моего он как любил! — рассказывала баба Юля. — Помню, перед всеми снял с себя батюшка четки, положил их на тарелку и моему мужу подает: «Иди, Петр, исповедую тебя». А Петр из храма убегает: «Грешный я, батюшка, ох какой грешный…» Старец его вслед перекрес тил, и Петр возвратился. Батюшка мне говорил: «Ты, матушка, молись за мужа, за него ты получишь от Бога венец на Небе. Терпи». Он часто выпивал. Я так сердилась: «Батюшка, до того пьяниц не люб

В Трисолнечное Небо

лю, что не хочу им даже милостыню подавать!» А батюшка мне отвечал: «Не подавай, да и молчи, не суди их, они ж больные…» Жалел он всех, под суд не отдал никого, хоть много воровали у него, и знал он, кто крадет. Они наворуют, пропьют все и просят у батюшки денег на билет до Курска, а то и куда подальше. Дойдут до автостанции и это все про пьют, возвращаются и снова просят. Тогда он послушника с ними направит, послушник купит им билет, отправит в путь. Не ругал отец Ипполит никого, не сердился, скажет слово‑другое, вздохнет, и все… Знаете, крепко хорошо нам было с ним встречаться. — Батюшка нам часто говорил, что повенчаться нужно, — Петр Гаврилович Жмакин озорно прищурился и закурил папироску, — так и вышло: повенчались. Он потом позвал меня: «Пойдем, Петро, коровку покупать». А я ему в ответ: «Пойдем, батюшка, с тобой мы хоть на край света пойдем!» И шли в неведомые дали жизни. Под благодатным покро вом Небесных «опекунов» монастырской слободки — Иоанна Рыльского и Николая Чудотворца.

«Он дал мне силы…» Отец Ипполит призывал бойцов в строй. Раб Божий Андрей, пономарь из Белгорода, вовсе не ходил. На сороковины батюшки Ипполита его на руках принесли. Как он сам признавал, «по грехам все». С медицинской точки зрения, вымыло кальций из костей, и «смазка» между костями высохла. Кость «села» на кость. Он вообще не мог ходить. Ему сильнейшие наркотики коло ли. Но они почти не облегчали боль. «Не брали» — так он вспоминал. На сороковинах отца Ипполита Андрей причастился. Боль отошла. Еще немели ноги, не сгибались колени. Он подошел к могиле старца. Боль в ногах исчезла. — Старец Ипполит мне сказал: «Вам, отец, священни ком надо быть». Когда он это мне ни с того ни с сего заявил, я чуть не убежал от него: «Я священником никогда не буду, это не для меня». Но прошло два года, переболел, и такое во мне родилось желание Богу служить, что, наверное, меня

В Трисолнечное Небо

сможет понять только тот, кто сам это испытал. Тогда рабо тал ведущим на радио, звали на телевидение, но я ушел в храм, на одну тысячу рублей в месяц. И не жалею об этом. Он дал мне силы идти за Христом.

Белый лебедь в предутренней мгле Первым насельником Свято-Николаевского монастыря в 1991 году стал монах Иоанникий (Цыганков), который исполнял послушание монастырского эконома от начала возрождения обители вплоть до лета 2005 года. Это он встре тил в монастыре архимандрита Ипполита и вместе с ним ходил встречать восходы солнца… В четыре часа утра ста рец уже шагал по тропинке к востоку, туда, где пробивалась сквозь туман заря Звезды утренней. Он вообще спал урыв ками, по афонской традиции. Эконом был моложе настоя теля всего на десять лет. Вместе они много раз вспоминали о том, какая дружная и оттого… веселая жизнь была в рус ской деревне в полуголодное послевоенное время. Вместе они молились на монастырских руинах и возрождали оби тель Святителя Николая в не менее трудные для нее, но такие радостные и напряженные самые первые дни и часы рассвета. Монах Иоанникий: — Бывало, беседовали откровенно. Я ему говорю сокру шенно: «Батюшка, да у меня против тебя такое!..» А он мне отвечает улыбаясь: «Да и у меня против тебя такое…» По-монашески: пусть солнце не зайдет во гневе вашем. Мы никогда не ссорились, всегда старались хранить мир. Но искушений было много, он «гасил» споры смирением и любовью. Приехал сюда — руки опустились, я не знал, с чего начинать, что делать. Ни дверей, ни крыш, ни света, ни тепла — здесь вообще ничего не было! А отец Ипполит о себе не думал. Ему предлагали: «Батюшка, давайте мы Вам хоть оконышки в келье застеклим». «Матушки, застек лим потом…» Этот монастырь мне еще дома снился. Какойто монах сказал мне во сне: надо идти, поднимать обитель. И вот мы пришли, подняли с паперти старца, прислони ли его к стене храма. В образе ветхого старца поднимали Рыльский монастырь. А потом, перед самым рассветом,

В Трисолнечное Небо

с южных сторон прилетел белый лебедь, опустился на мона стырский двор, а я тут стою с лопатой в руке и говорю ему: «Сейчас дам тебе хлеба, хлебушком тебя накормлю». «У тебя самого ничего нет», — ответил белый гость… Чудесный сон осуществился наяву. Так начиналось не материальное — духовное строитель ство! Особенная благодать давалась возрождающемуся монастырю. Не прерывалось чтение Неусыпаемой Псалтири, с благоговением свершались Таинства. Люди откликну лись — пришли на помощь отовсюду! Божья благодать зва ла, старческая молитва притягивала. — Миру здесь было столько, что и не выговоришь, — смот рел куда-то вдаль отец Иоанникий. — Не Церковь просила помощи у власть предержащих — у Церкви просили и власти, и бизнесмены, и воинство… С отцом Ипполитом все стало под силу, все по плечу, работали «от зари до зари». И старец Ипполит трудился как простой послушник. Его и принима ли за послушника, особенно высокопоставленные лица, кото рые с ним встречались впервые. Выцветший, застиранный подрясник, много пота впитавшая монашеская безрукавка… В сане архимандрита он не носил креста с украшениями, кроме как на праздничных богослужениях. И искренне счи тал себя самым грешным. Доил коров, корчевал пни, колол дрова, собирал в ведра камни, разбросанные по всему мона стырю, и носил в натруженных руках эти ведра… «Царствие Божие нудится»*, — часто повторял он с радостным лицом слова Спасителя. Никогда не поощрял праздности среди монастырской братии: «Нужно хоть что-нибудь делать…» Батюшка Ипполит говорил мне: «Отец Иоанникий, монас тырское стадо большое. Прокормим коров?» «Только благо словите! И 300, и 400 голов прокормим, батюшка». И кормили! Три тысячи гектаров земли, полторы сотни голов крупно го рогатого скота, а сколько коз, овец да лошадей, индей ки, куры, утки… Знаете, легко справлялись, без надрыва. Сахар, крупы — в изобилии. Мы до сих пор, через несколько лет, крупы батюшкины едим. Яблони, вишни — это ж все он насадил. Склады, электричество, зерноток — все его. Работы

Стр. 79. Духовное строительство * достигается большим усилием, самопринуждением

В Трисолнечное Небо

не боялись, того, что «не сможем, не справимся», — не боя лись! За батюшкины молитвы! За сорок километров в мороз и в пургу по делам монастырским ездили — и не было в душе ни страха, ни сомнения. Землю обрабатывали лучше, чем свою. Он всех на эту землю собирал и никогда из монастыря не гнал — никого. Любовь духовная есть Крест, и батюшка терпел больше всех нас как часть своего Креста. Последнего пьяницу потчевал. Монастырь всю округу кормил. И дру гим монастырям, приходам помогал. Материальное с духов ным рядом шло. Как не помочь нуждающемуся? А он шутил: «Подумают, Иоанникий, что у нас много золота, да повы швыривают нас с тобой отсюда за руки да за ноги… Знаешь, отец, придет время, купола позолотят, до блеска отполируют, а молиться тогда будет некому… Но нам здесь работы хва тит до Второго Страшного Пришествия». Это было сказано всерьез. Архимандрит Ипполит смотрел «поверх куполов», он ви дел за горизонтом Небо… Инок Григорий (Пенкнович) вспоминал много лет спустя: — Золота у нас нет, как и не было. Деньги являлись «строи тельным материалом» душ человеческих. Храмов три, но вос становлен только один. Когда Курский архиерей, уже после упокоения батюшки, приехал в Рыльск, он сказал: «Мало сде лано». Казалось бы, за одиннадцать лет настоятельства отца Ипполита можно было бы больше отреставрировать, позо лотить. Ведь монастырь был миллиардером. Деньги лились рекой, причем отец Ипполит спонсоров не искал. Они сами к нему приходили. Ему предлагали заново отстраивать хра мы в Рыльском монастыре, он возражал: «Молитесь, вре мя еще не пришло…» Батюшка до времени не занимался «реставрационными работами», он дерзновенно, каждый час и каждую минуту взывал ко Господу, и Господь через богатых, влиятельных лиц помогал обители, как никому. При монастыре тогда было открыто пять скитов! Однако заслуга батюшки Ипполита в том, что он создал почти неве роятную для времени, в котором мы живем, благодатную атмосферу в нашей обители. Этим духом питалась, жила братия, он передавался паломникам и богомольцам. И мно гие говорят так же, как одна женщина из Киева, Евгения:

В Трисолнечное Небо

«Все монастыри Европы объездила, но такого к людям отно шения не видела нигде». В Рыльске мусульмане и буддисты становились христианами, бандиты — кроткими как ягнята. Я свидетельствую об этом как очевидец. Сила нашей веры не во внешнем благолепии, «а в нетленной красоте кроткого и молчаливого духа» (1 Пет. 3:4). Обитель как бы реставри ровала «живые камни» — наши души. В Рыльском монастыре внешней красивости и опрятно сти явно не доставало, да и стремления к ней не было, изза нехватки времени, которое отдавалось страждущим. К идее «цветочков» и «клумбочек» на фоне искалеченных церквей настоятель относился прохладно. Не любил закон ничество и черствость в церковной среде: «Фанатики многое портят, вера должна быть мягкой». Бесконечно ценил он каж дого человека и время, отпущенное для спасения. «Белый лебедь Святой Руси», следуя святоотеческой и афонской традиции, учил отрываться от земных забот и привязанно стей, столь нам любезных, тем более от фарисейства и лести, показного благочестия и человекоугодия. Монастырская жизнь под его духовным окормлением стремительно ускоря лась в своем таинственном движении вокруг вечного Солнца Правды, Христа, Его заповедей о Любви к Богу и ближнему. «Бога не обманешь, — говорил подвижник. — Мы можем демонстрировать друг перед другом внешнюю молитвен ность, благорасположенность и вроде бы богоугодные дела, но если нет молитвы внутренней, нет трезвения, борьбы за чистоту сердечную до пота, то это будет бутафория, театр, и никакой устав обитель не спасет». Он принимал жизнь исключительно всерьез, без наигран ного двоедушия. Хоть парадокс и состоит в том, что театр и кино бывают иной раз серьезнее и глубже выхолощенной, обезображенной реальности… Нина Ивановна Муравьева: — Жительница Кривого Рога передала через меня отцу Ипполиту сверток, не сказав, что в нем, чего она хочет от старца. Я отнесла сверток батюшке. Он развернул, я изу милась: кольца, серьги, браслеты — все золотые. Подумала, вот бы мне хоть одно колечко такое досталось. Только эта мысль у меня в голове промелькнула, он и говорит: «А зачем

В Трисолнечное Небо

тебе? Ты и так красивая. У этой женщины сын пропал, мы будем за него молиться, а золото в храм отдадим». И что же? Вымолил парня, который чуть не погиб. Прошло немно го времени, и та женщина прислала письмо с радостной вестью — ее сын нашелся! Послушник Вячеслав, насельник Рыльского монастыря: — Парализованная паломница купалась в монастыр ском источнике Иоанна Рыльского. А перед этим отец Ипполит читал над ней молитвы. Стоя в источнике, она протянула руки, попросила поддержать ее, самостоятель но сделала несколько шагов, а потом пошла на своих ногах. Инвалидную коляску повезли следом. «…И свет во тьме светит, и тьма не объяла его» (Иоан. 1:5). «Охранительный дух», или иначе страх перед духовным выбором за рамками внешних форм, который господству ет ныне в Церкви, отсутствовал в Рыльском монастыре. Но, то ли несмотря на это, то ли именно благодаря тому, все мирная тьма, которая пожирает мир, неожиданно съежилась и отступила от «неотреставрированной», с непозолоченны ми куполами и полуразбитыми храмами цитадели Света.

Особенность национальной катастрофы Невозможно не обозначить сразу же тот «серый фон», на котором прославился в девяностые годы Рыльский СвятоНиколаевский монастырь. Не сказать о соседствовавшей с ним духовной реальности как об отчужденной от него и притом весьма сумрачной значило бы умолчать о многом. Бессердечие и лицемерие окутывали мир густым тума ном. Крушение в этом мареве антиимперии-монстра СССР сопровождалось обнищанием миллионов бывших совет ских граждан, и без того во многом обделенных. Рассуждали о грядущем голоде и о войне. Надеялись на сверхъестествен ное вмешательство. А ведь помощь изливалась с Небес, в том числе и с восхо дом утренней Звезды над Рыльском. Но кто смог это увидеть, понять, принять? Мытари и грешники, по большей части. Как те, которые были у ног Христа…

В Трисолнечное Небо

Стр. 84. Митрофорный протоиерей Виктор Гранкин

Митрофорный протоиерей Виктор Гранкин (пострижен отцом Ипполитом в великую схиму, † 2006): — Теперь настало время сказать о нем правду, сказать, что он и сам был страдальцем, но только за правду, за испове дание веры Христовой. Сколько ему пришлось пережить в начале своего вступления на иноческий путь! Было великое гонение. Вспомним «хрущевские» годы. Разогнали Глинский монастырь, где он подвизался, глинские монахи разошлись кто куда, по всему Союзу. Атеисты-коммунисты, которые не позволяли жить на одном месте ни монахам, ни белому духовенству, только и знали что переводить священников из одного прихода в другой да «выдавливать» их из монасты рей. После Афона отец Ипполит вынужден был обратиться в Курскую епархию из Псковской, из Псково‑Печерской оби тели… Он всю свою жизнь культивировал в душе смирение и, конечно, поступил так не по своей воле. Взял и приехал он вдруг, неожиданно для всех, кое-кто еще помнит. Было это в конце зимы 1986 года, прямо накануне Вели кого поста. Первую седмицу жил в Курске, ел картошечку без масла. Валентина Жиляева, у которой он останавливался, спрашивала, что приготовить поесть. Он отвечал: «Чайку, чайку, матушка». А у нее ребенок умер. Он ее спросил: «Ябло ки кушаете?» «Да, куплю и кушаю». — «Нельзя есть яблоки до Спаса». Архиерей назначил его на приход в село, и он поехал. Всю жизнь он провел в сельской местности, в монасты рях, привык заниматься огородами с картошкой да капус той и скотиной. Но через этих буренок его терзал и гонял по епархии уполномоченный по делам религий. Сколько отец Ипполит сменил в Курской епархии приходов, прежде чем оказался в Рыльске, это точно известно только владыке Ювеналию. Знаю, что очень много. Однажды, на съезде благочинных Курской епархии, упол номоченный, надменный атеист, ругал батюшку Ипполита за скотину, которую, как представлялось этому товарищу, монах не имел права разводить. Но это только внешний по вод, а глубокая причина неприязни — вера старца Ипполита. Чистота и сила веры. Меня на этом съезде очень поразило то, что все присутствовавшие священнослужители молчали,

В Трисолнечное Небо

а некоторые даже угодливо улыбались уполномоченному. А когда начали расходиться, к отцу Ипполиту подошел вла дыка и сказал: «Ну что, дали тебе сегодня нагоняй?» Я шел сзади и услышал ответ старца: «Да, владыка! Только мало, нужно больше, я больше заслуживаю». Как только не издевался этот уполномоченный над отцом Ипполитом! А мы все стояли и смотрели. И тот, кто был обя зан защитить его, не защищал… Но вот в Союз пришла перестройка, отдали Курской епар хии знаменитую Коренную пустынь, где после монголотатарских погромов обрели икону Божией Матери «Знаме ние». В нескольких километрах от нее отец Ипполит и служил. У отца Ипполита какой афонский опыт! Вот бы кому стать настоятелем в таком славном монастыре! Но не случилось: по старой привычке делами еще заведовал уполномочен ный. А когда время совсем другое настало, в 1991 году отца Ипполита отправили на пепелище Рыльского монастыря, его даже «развалинами» назвать язык бы не повернулся. Без средств к существованию, без «дополнительных каких-либо прошений», без помощников или хотя бы рабочих рук, кор мить мышей и вшей! Кто, кроме него, смог бы это поднять, смог бы все это претерпеть?! Отец Ипполит все вытерпел, все пережил! Он со смирением принял эти руины… Отец Ипполит только молился и всегда повторял: «Потер пи, потерпи, молись, это будет лучше». Он был моим хоро шим духовным другом. Другом и останется, хоть злые силы и пытались нас поссорить… Зерно Царствия Христова было брошено в землю, а точ нее, в пепел. Так зарождался день. С другого конца тьмы, навстречу свету над монастырем, прорвалась песня искрен них и молодых, не пожелавших мирно сосуществовать с «уполномоченными» ада: Шаг за шагом, босиком по воде, Времена, что отпущены нам, Солнцем в праздник, солью в беде Души резали напополам. По ошибке? Конечно, нет! Награждают сердцами птиц, Тех, кто помнит дорогу наверх

В Трисолнечное Небо

И стремится броситься вниз. Нас вели поводыри-облака, За ступенью — ступень, как над пропастью мост, Порою нас швыряло на дно, Порой поднимало до самых звезд…*

Ни один вопль о спасении не оставался не услышанным в «Ставке спасения» — и так можно назвать твердыню Рыль ского монастыря эпохи великого настоятеля. Архимандрит Ипполит очень тонко чувствовал боль и страдание, поэзию и песню, мир и время, в котором жил. Он понимал, что надо поднимать Россию, ради нее принял свое назначение Свыше. И он знал, что и как необходимо делать. В действиях рыль ского настоятеля не было и тени сомнения, непостоянства, нерешительности или попытки «отгородиться высоким цер ковным забором» от жизни, ее реалий. Он смотрел вдаль на сотни километров без бинокля, он видел будущее и минув шее как на ладони. Старец русской святоотеческой традиции, прошедший Афон и закалившийся там, отец Ипполит без лишних слов разрушал «железный занавес» холодного бесчувствия над заново обретавшей Христа Россией… Интересно то, что ехать подвизаться на Афон старец благословлял в России едини цам, только тем, о ком такова была воля Божия. Другим гово рил, что сейчас все труды духовные и все заботы о России, «все нужды здесь, здесь и благословение». И поле битвы. …В Москве при сборе пожертвований на Свято-Никола евский монастырь к послушнику Сергию Мищенко подо шли родители с детьми. Пока взрослые его расспрашивали о чем-то, пятилетние дети не по-детски пристально всматри вались в его лицо. Когда их родители чуть отошли, эти «кар лики», не говоря ни слова, кинулись… бить Сергия ногами, прямо в голени, где больнее. А когда отскочили назад, крик нули: «Ну, где твоя Россия?» Какая-то женщина подошла поцеловать икону Святителя Николая в руках послушника, но вдруг ни с того ни с сего зашипела и тут же упала на тротуар. Жестокие реалии. * Константин Кинчев — русский музыкант и поэт

В Трисолнечное Небо

«Многомилостивый наш батюшка!..» По благословению архимандрита Ипполита монахиня Ага фия (Богаткина), постриженица старца, собирала пожертво вания на монастырь. Ей это неплохо удавалось. Ходила в чер ном облачении по Рыльску с деревянным ящиком на груди: «Всех денег никогда не соберете, десятую часть отдавайте Господу». Ее грозный вид напоминал скорее об инквизиции, чем о Страшном Суде, но милосердные прохожие останав ливались и доставали из кошельков бумажки с российски ми городами. Монашество Валентина (так ее звали в миру) приняла в преклонных летах. Жизнь прожила непростую, и если «правилом веры» с натяжкой ее еще можно было назвать, то «образом кротости» — точно нет. Отца Ипполита она любила, но частенько его укоряла: — Я хожу повсюду, деньги собираю, а ты их оборванцам и нищим раздаешь! — Во спасение души, — кротко отвечал ей батюшка. Вот письмо одного из таких «оборванцев», парня двадцати лет, которого старец спас от смерти. «Здравствуйте, дорогой батюшка Ипполит! Пишет Вам великий грешник Ян из Москвы. Я к Вам приезжал в мона стырь со своей сестрой Таней неделю назад… Уважаемый батюшка, извините за мое письмо, а то у Вас и так много дел, а я Вас отвлекаю со своими проблемами. Батюшка Ипполит, я Вам пишу от отчаяния, я весь погряз в грехах и пробле мах. Батюшка, я довел свою семью, что они стали меня нена видеть из-за того, что я продолжаю употреблять наркоти ки, я вынес почти весь дом, все вещи и одежду, и продал. Я ворую дома деньги, у дедушки украл последние сто руб лей, а он старый и инвалид первой группы. Моим родителям и сестре из-за меня не в чем ходить. А у меня вообще не оста лось вещей, даже куртку теплую на зиму продал. Я мно гим людям должен деньги и ото всех скрываюсь. Батюшка, я не боюсь Бога, ослабла вера, но я знаю, что на нашего Бога Иисуса Христа последняя надежда. Я знаю, что наступил конец для меня. Либо я сам умру, либо сяду в тюрьму, либо меня убьют за долги и за мои проделки. Батюшка Ипполит, я очень хочу измениться в лучшую сторону, хочу бросить

В Трисолнечное Небо

наркотики, вернуть какие-нибудь вещи, украденные мной. Я хочу достойно носить имя Человек, а не быть свиньей, вором и наркоманом, я хочу быть настоящим православным христианином. Я добьюсь того, чтоб меня опять полюби ли родители, как тогда, когда я был маленьким и хорошим, чтоб меня уважали люди и я наладил свою жизнь, конеч но, с Божьей помощью и Вашими молитвами. Я устал так жить — колоться, воровать, быть без дома, семьи и ходить как оборванец. Я потерял все, что было у меня раньше, а было все. Дорогой батюшка Ипполит, помогите мне, пожалуй ста… Помолитесь, пожалуйста, за меня, раба Божия Иоанна. P. S. Любимый батюшка, я желаю всех благ Вам и братии и мира Вашей обители». …К отцу Ипполиту приходили тысячи писем (в иные дни по несколько десятков сразу). Все послания он заботливо сохранял, подписывал на конвертах год, месяц, день получе ния… Потом, после смерти батюшки, эти письма выноси ли из его кельи мешками. Их отправители, не сговариваясь, обращались к старцу: «Дорогой мой, любимый батюшка», «Многомилостивый отец Ипполит!..» Епископ Васильковский Пантелеимон, викарий Киевской митрополии, наместник Рождества Пресвятой Богородицы Глинской пустыни: — В Нагорной проповеди Сам Спаситель мира и Господь наш Иисус Христос сказал: «Блаженны милостивые, ибо они помилованы будут» (Матф. 5:7). Именование «милостивый» особенно точно передает нам суть земного дара архиманд рита Ипполита. Он получил от Господа Дар даров — Любовь Христову. Одинокие, обессиленные, изможденные странни ки земли, с искалеченными душами и не имеющие утеше ния, больные и убогие — все находили себе место в Рыльском Свято-Николаевском монастыре и в сердце всемилостивого батюшки. А ведь «милуяй нища взаим дает Богови» (Прит. 19:17). Думаю, он уже предстоит перед Господом в лике святых. Еще письмо… «Дорогой, единственный и любимый отец Ипполит! Пи шет Вам грешная Екатерина. Хочу перед Вами покаяться в надежде на Вашу и Божью милость. Простите меня, ба

В Трисолнечное Небо

тюшка Ипполит, за гордость, за глупость, за блудную жизнь, за все мои бесчисленные грехи, такие тяжелые. Прости меня, Господи. Мне 25 лет, я очень болею уже второй год заболе ванием крови — лейкоз… Я верую, что Господь может меня спасти, и слезно прошу Ваших молитв… Я очень нуждаюсь в духовной помощи и совете, как исправить свою жизнь. Всем сердцем хочу приехать к Вам, но уже два месяца лежу в больнице, и меня не выписывают. Прошу Вас, помоли тесь обо мне, чтобы мне приехать к Вам и увидеть Вас, пока я жива…» Редко кто может вызвать в душе столь пылкое чувство раскаяния. Любовь народа, тем более молодых, всегда выби рает лучших. Но далеко не все, конечно, этот выбор в то вре мя разделяли. Инок Григорий (Пенкнович): — И при жизни отца Ипполита, и после его блаженной кон чины находятся люди, которые соблазняются о нем и гово рят: «Он превратил Рыльский монастырь в сборище алкого ликов, развратников и наркоманов». Но я задумался: почему верующие люди, казалось бы воцерковленные и все Божьи заповеди ведающие, не заметили или не оценили в нем тот свет Христов, который просвещает всех, который старец излучал своей любовью? Чем больше любовь, тем большее зло она побеждает. Просто надо вспомнить то, что говори ли о нашем Спасителе, победившем смерть, во время Его земной жизни: «Он ест и пьет с блудницами и мытарями». И батюшка не изгонял и самого падшего, самого грешно го человека. Никем не гнушался, всем благотворил, чтобы хотя бы некоторых спасти. Много лет управлявший Курской епархией митрополит Курский и Рыльский Ювеналий (Тарасов) через два года пос ле смерти батюшки в беседе с иноком Григорием задумчиво выдержал паузу: — Как правящий архиерей, я его ценил, уважал и все, что было в моих силах, старался для него сделать. Кончина батюшки была для нас неожиданной, и все мы скорбим. Народ его любил и будет любить. Но… знаете, в Рыльском монастыре никогда не было дисциплины. Я постоянно гово рил отцу Ипполиту, что если послушник или паломник пьет,

В Трисолнечное Небо

курит, ведет себя недостойно, то его нужно изгонять из оби тели. Он мне вежливо отвечал: «Да-да», но все оставалось без изменений. В памяти людской отец Ипполит навсегда оста нется добрым пастырем, душу свою полагавшим за всех, при ходивших к нему. Подобно святому Иоанну Милостивому, он никого не отвергал и всем старался оказать помощь. Последняя реплика заслуживает пристального внимания. В седьмом веке Святителя Иоанна, прозванного впослед ствии Милостивым, избрали Патриархом Александрийской Церкви. Вскоре после этого он вызвал к себе церковных эко номов и дал им неслыханное и по тем временам поручение: «Обойдите Александрию и перепишите всех моих господ». На вопрос, кого же он считает господами, Патриарх отве тил: «Это те, которых вы называете нищими и убогими; они мои господа, ведь воистину могут способствовать мое му спасению и ввести меня в вечные райские обители». Экономы обошли всю Александрию и переписали убогих, найденных на улицах и в больницах. Их оказалось 7500 чело век. Всем им святой Патриарх повелел выдавать необходи мое для ежедневного пропитания. По средам и пятницам он садился у церковных ворот и принимал всех желающих. При этом мудрый старец гово рил: «Если для меня никогда не возбранен вход ко Господу Богу нашему и в молитве я беседую с Ним и прошу у Него, что хочу, то почему же мне не дозволить моему ближнему беспрепятственный доступ ко мне, чтобы он сообщил мне о своей обиде и нужде и просил у меня, чего хочет?» Церковная история свидетельствует, что «ни один нуж дающийся не уходил от него опечаленным и с пустыми рука ми… он насыщал алчущих, одевал нагих, выкупал пленни ков и имел попечение о странниках и больных. Щедрость его уподобилась реке, непрестанно текущей и напояющей всех жаждущих». Святой наставлял своих подчиненных раздавать щедрую милостыню, напоминая, что они делятся не своей собствен ностью, а Христовой. «Если же вы думаете, — говорил Патриарх, — что церковных запасов не хватит для такой великой милости, то я не желаю быть участником ваше го неверия. Я верую Богу, что если из всей вселенной сойдут

В Трисолнечное Небо

ся в Александрию убогие, желая получить от нас милосты ню, то и тогда не оскудеет наше церковное имущество». …В Рыльск приехали именитые гости. Старец прошел ся с ними по обители. В самом центре монастырского дво ра, за столиком под каштаном, прикорнули двое работягтрудников. Батюшка указал на них своим спутникам как на местную достопримечательность: «А вот наши пьяницы». Он их не идеализировал: «Тут у нас такие “сливки” собра ны… Ну что ж, их выгнать? Они погибнут, в землю уйдут». Обитель стала духовной лечебницей, «всесоюзной здравни цей» для тысяч людей в тяжелейшем нравственном и физи ческом состоянии. Изгнать их из монастыря значило для отца Ипполита примерно то же, что для главврача больницы — отказать в лечении больному, потому что… диагноз тяжелый.

В Трисолнечное Небо

— Рыльский монастырь — это же санаторий, — с улыб кой говорил отец Ипполит паломникам. — Красивые места, чистый воздух, кормят двадцать четыре часа в сутки. Лучшего монастыря в России не найдешь. Приезжайте к нам! Конечно, это ведь тонкая шутка, обличение по сути. Имеющий уши да слышит! …Вряд ли все семь с половиной тысяч александрийских убогих были смиренными молитвенниками и благочес тивыми христианами. Наверняка среди них было немало людей опустившихся, неблагодарных, упивавшихся вином и нечистых на руку. Однако святитель Иоанн Милостивый всерьез называл их своими господами. «Господа» съезжались в Рыльск со всех концов Россииматушки. Страннолюбивый настоятель держал для них все гда открытыми врата обители, несмотря на настойчивые требования из Курской консистории «очистить монастырь от посторонних». Отец Ипполит только воздыхал о том, что разогнать людей нетрудно, но… попробуйте их вновь собрать. «Со временем придут другие люди и все наладится, но если прогоним пьяниц — наступит крах». Эти, на первый взгляд, парадоксальные слова старца так и останутся «тай ной за семью печатями», если не вспомнить вновь евангель ские слова Христа: «…не здоровые имеют нужду во враче, но больные; Я пришел призвать не праведников, но грешни ков к покаянию» (Мар. 2:17). Частыми гостями монастыря оказывались освободившие ся из заключения и бездомные. Для этой категории посети телей в братском корпусе существовали две кельи (с отдель ным входом), которые в монастыре называли «вокзалом». Потом в них расположилась иконная лавка. Какой-то мужик, зайдя на «вокзал», ужаснулся: все вокруг в наколках, кого-то избили буквально до смерти: «Я в монастыре или на “зоне”?» Отец Ипполит грустно вздохнул: «Немного тюрьмы, немно го больницы, немного монастыря». «Беспаспортные» граж дане месяцами жили в обители, многие трудились на послу шаниях. Конечно же, их поведение не было безупречным… Однажды вечером на глазах у настоятеля один из таких «трудников» что-то воровал со склада. Батюшка наблюдал

В Трисолнечное Небо

за ним со стороны. На следующее утро воришка, ничтоже сумняшеся, попросил у старца денег — нужно опохмелить ся. Украденное уже пропито. Отец Ипполит молча достал из кармана деньги, не произнеся ни слова укоризны. Сотрудники правоохранительных органов предлагали старцу: «Отец Ипполит, давайте мы их “засадим”!» «Условно, отцы, условно… Такая-то жизнь человеческая». И всегда он отказывался писать заявления в милицию. Каждый желающий мог подняться к старцу на второй этаж, причем в любое время суток. Случалось, местные «господа» штурмовали его келью глубокой ночью — срочно нужны были деньги. И батюшка обычно отпирал им двери и выносил требуемую сумму. В начале 90‑х годов в монастыре происходили постоян ные перебои в снабжении, хозяйство еще не было налаже но. По послушанию старцу многие ездили в рыльское село Большегнеушево, где батюшка основал женский монастырь, выращивать и убирать картошку. Женщины пожалова лись: «Вот мы все время в поле, а в храме не молимся». Отец Ипполит возразил: «Разве накормить человека не богоугод ное дело? Бывает, и Христос приходит, и святые под видом странников. Кормите, матушки, кормите». «Главное — людей кормить», — считал старец. Значение этих слов он не объ яснял, но не одного предпринимателя на грани разорения отец Ипполит щедро одаривал деньгами с единственной целью: чтобы люди не потеряли работу и не остались бы без средств к существованию. А скольким он помог найти рабо ту! В годы его настоятельства двери трапезной в монастыре были открыты для всех и каждого, с утра до вечера. В иные дни кормили по 400–500 человек. Каждого приходившего к батюшке он вначале отправлял в трапезную. Старец говорил, что трапеза в монастыре — это продолжение церковной молитвы: «Здесь вы любовь кушае те, а не картошечку». «Страннолюбия не забывайте» (Евр. 13:2) — наставляет апостол Павел. «Будьте страннолюбивы друг к другу» (1 Пет. 4:9) — вторит ему апостол Петр. Сколько сел обошел отец Ипполит! Луговка, Поповка, Тимохино, Перецелуево… Здесь почти нет дома, где бы

В Трисолнечное Небо

не ступала его нога. Где-то любвеобильный старец причащал больных, где-то отпевал усопшего или освящал дом. Сотням сельчан он жертвовал деньги в их крайних нуждах. По десять тысяч рублей и более. Для людей, влачащих полунищенс кое существование, это суммы астрономические. Но деньги были полезны не всем, и тогда батюшка объяснял: «Деньги их разбалуют, завтра они опять ко мне придут за деньгами. Пусть лучше телку у меня возьмут, станут ее выращивать, за ней ухаживать. Человек обязательно должен потрудить ся, а не просто булку хлеба съесть». И он покупал им коров, он покупал им дома — тем, кто нуждался в этом. В каждом видел бессмертную душу. «Наш спонсор, — с любовью гово рили о батюшке, — наш кормилец». И сегодня все знавшие его крестьяне вспоминают: «Вот мужик был! Единственный человек». Высшая похвала! А сколько раз ему приходилось слышать такое: «Моя жена беременна. Мы оба не работаем, ребенка содержать не на что. Ей придется сделать аборт». «Боже сохрани! — предостерегал от убийства отец Ипполит. — Вот возьмите денег. Вам нужно молиться Угоднику Николаю, и Господь поможет». Старец регулярно жертвовал деньги бедным. После рожде ния дитяти он помогал прокормиться семействам. Батюшка часто оказывал помощь тем, кто о ней всерьез не смел и помыслить. Как Иоанн Кронштадтский: одной рукой деньги брал, другой их раздавал. Одной очень бедной семье, мечтавшей заняться фермерством, старец купил дом и подарил двадцать коров. Вот на что тратил деньги архимандрит Ипполит! Инок Григорий (Пенкнович): — Мы часто представляем себе старцев‑монахов такими строгими, грозными, но, как мне кажется, выше всего это го любовь и простота. Какой бы человек ни был солидный, в красивых рясах, какие бы ни говорил высокие слова — выше всего, когда священник простой и добрый. «Достигайте простоты, которую дает только совершенное смирение, — призывал духовных чад старец Зосима, духов ник Троице-Сергиевой лавры. — Словами этого не объяс нишь, только опытом познается. В Боге и для Бога можно жить только в смирении и простоте». «А мы перестаем быть

В Трисолнечное Небо

Вместе с духовными детьми

детьми. Это горе, — сетовал батюшка Ипполит, — мало в нас простоты…» Я однажды сказал отцу Ипполиту: «Батюшка, как хоро шо, что я именно с Вами познакомился, а не с каким-нибудь законником». Старец очень не любил законничество. Есть даже такие уважаемые пастыри, я их сейчас называть не буду, о которых отец Ипполит говорил: «Отец, знаешь, он не наше го духа — законник». Он главный закон признавал — закон Любви. А когда Дух подменяет буква… К себе лучше этот закон примени, не к другим. Батюшка не был проповедни ком, тем более златоустом. Но он проповедовал примером собственной жизни. Это самая живая и самая действенная проповедь, которая только может быть на земле. Всего-то лишь два-три ключевых слова: «Ну, отец, терпи», «Помоги

В Трисолнечное Небо

тебе, Господи!», «Здоровья тебе». Еще несколько фраз гово рил отец Ипполит, и те, кто приходил к нему с тяжелейшим грузом грехов, житейских проблем, скорбей и переживаний, выходили из храма обновленными, с сияющими лицами. И несли это сияние в мир. Тысячи лучей! Слова-ответы старца точно соответствовали «запросу серд ца» вопрошавшего. У поэта нет лишних слов, у мастера нет неточных движений. В монастырь забрело стадо коров. Буренки принадлежали жителям Пригородной слободки. Отец Ипполит взял хво ростинку и повел их на монастырский луг. Коровы с удо вольствием жевали сочную траву, а старец стоял рядом — сторожил. Увидев это, двое послушников хотели было отогнать животных, чтобы они не поедали траву монастыр ского стада и старец не утруждал бы себя обязанностями пастуха, но батюшка остановил их: «Вы же христиане. Пусть пасутся. Если они останутся голодными, то не дадут молока». И сам остался с коровами на лугу. Буренок он очень любил. Крестьянин по рождению, рыльский настоятель знал цену корове в хозяйстве: «Отец, они же безгрешны!» Поэтому, занимаясь ими для пользы практической, он, наверное, отдыхал душой. Бессловесные твари умиротворяют. Но к коровам отец Ипполит не привязывался, не «при кипал», творение не могло заменить Творца… Если коро ва сдыхала, он не расстраивался: «Сколько голодных зверей и птиц вокруг — будет им что поесть. Господь сейчас всех накормит». Он не стремился собрать в монастыре «сталинс кое стадо» лучших пород крупного рогатого скота. Если бы он к этому стремился, милостыня оказалась бы невозмож на. Среди монастырских буренок было немало больных, истощенных, которых батюшка покупал (другой бы даром не взял) у бедных и неимущих. Случалось, что какую-нибудь «доходягу» старцу просто «впаривали» внаглую. Он мягко взывал к совести навязчи вых продавцов: «Матушки, да нам не нужны коровы. Что вы, ведь у нас коров дороже шести тысяч и не продают». Потом уступал: «Отец Даниил, ну, дайте Вы им эти двенадцать тысяч, раз они так просят». И пояснял: «Отец, это немощь…»

В Трисолнечное Небо

Монастырь продавал молоко на розлив на улицах Рыльска. Причем, если на городском базаре три литра молока стоили около тридцати рублей, монастырское отдавали за десять. Рано утром в центре города выстраивалась благодарная оче редь. Старцу не раз советовали поднять цену, но он всякий раз отказывался: «Мы продаем дешевое молоко, и старички его покупают. Это жертва. Господь ее принимает». Не диво ли? Обитель торговала себе в убыток, а точнее ска зать, продавала за бесценок молоко, сливки, творог, и при этом ее достаток не умалялся, скорее наоборот. Конечно, эта милость стоила большого напряжения и настоятелю, и мона стырю в целом — как в духовном, так и в материальном смысле… Но милосердие рыльского подвижника, его совер шенное упование на Господа привлекали на монастырь осо бое благословение Божие. Вот в чем, быть может, разгадка слов старца: «Выгоним пьяниц — наступит крах». И покуда сострадательный батюшка изливал милость на притекав ших к нему, «мука в кадке не истощалась и масло в кувшине не убывало» (3 Цар. 17:14).

За счет чего монастырь живет? …Передо мной — набросок плана монастырского устройства, написанный рукой архимандрита Ипполита. План нашли в бумагах старца после его смерти. Двадцать один пункт, среди которых: — печать монастыря должна находиться в сейфе монасты ря под тремя ключами; — установить час обеденного отдыха, и вратарю-сторожу строго следить…; — эконому назначить помощника; — всем ходить на вечернее правило; — строить пекарню; — строить трапезную; — заказать квитанции прихода и расхода. Архимандрит Ипполит имел четкий план административ но-хозяйственного строительства монастыря. И этот набро сок на листе тетрадной бумаги тому еще одно подтверждение.

100

В Трисолнечное Небо

Иоаким Биазарти, казначей Свято-Николаевского мона стыря во время настоятельства архимандрита Ипполита: — Это был продуманный план хозяйственного развития. Батюшка считал, что монастыри должны обрабатывать зем лю. Пахать. Он говорил: «Сам умирай, но землю засевай». Его огорчало то, что земли вокруг монастыря давно не обра батывались, и он делал все для того, чтобы эту землю под нять, чтобы она рожала, давала плод. При этом он четко понимал, что обработка земли должна приносить монасты рю доходы. Установка на прибыль не была, конечно, чисто коммерческой. От урожая питались все: и монастырь, и ски ты, и сельские жители. Батюшка закрывал глаза на то, что зерно воровали, таскали… Он считал, что надо «и милосты ню раздать, и доходы получить». Были банковские счета и определенные движения по ним. Сначала только для сбора пожертвований, потом поступа ли предложения работать с ценными бумагами, и батюш ка признавал, что это можно и нужно делать, но говорил: «Отец, не в этом суть. Монастырь открылся не для того, что бы зарабатывать деньги». Банкиров, крупных бизнесменов, которые к нему приез жали, он понимал прекрасно. Когда они пытались объяс нить ему свои специфические проблемы на простом языке, батюшка в ответ улыбался: «Вы только сейчас стали бизне сом заниматься, а я семнадцать лет с капиталистами прожил и знаю, что деньги должны приносить деньги». Он давал порой исчерпывающие советы деловым людям. По его молитвам устраивался их бизнес. Много проходимцев обманом «вытягивали» у него деньги. Естественно, он это знал, но все равно давал. Потому что его милость распространялась на всех без малейшего исключе ния. И давал подчас такие суммы, что и у меня, и у эконома это вызывало как минимум недоумение. Если угодно, это был главный духовно-экономический принцип батюшки: «Чем больше я отдаю, тем больше Господь мне дает!» Как настоящий хозяйственник, он вкладывал деньги в имущество, в недвижимость, считал это лучшим вложени ем средств, которые жертвуют на монастырь. Но когда

101

102

В Трисолнечное Небо

Стр. 102. Во славу Божию, с пользой для обители

в ответ на его вопрос, за счет чего монастырь живет, я произ нес: «Коммерция, бизнес», он мягко меня поправил: — Нет, отец, за счет пожертвований. Батюшка был монах, но не коммерсант. Любые деньги для него были ничто в сравнении с человеческой душой… А между тем, по расчетам конца девяностых годов, после дефолта, чтобы вырастить и собрать урожай с одной тысячи гектаров, необходим был один миллион рублей. Всего у нас тогда было три тысячи гектаров. Технику, комбайны мы покупали. Лизинговые договоры заключали. Вот так! В те же годы мы приобрели неоценимые навыки общения с банкирами, добиваясь кредита монастырю, — тогда еще не кредитовали общественные организации и вообще полу чить кредит было крайне сложно. Батюшка благословил, чтобы мы эту дорогу до конца прошли, поняли бы, как бан ковская система работает, научились многому, но в самый последний момент он сказал: «Оставьте, не надо». Вероятно, у него был лишь педагогический мотив… Потом банкиры сами предложили нам льготный кредит на самых выгодных условиях. Батюшка не объяснял, почему мы отказались: нет, и все. Мне пришлось объясняться с банковскими служащи ми: мол, вы четыре месяца не хотели, а теперь мы не хотим, нам ваши деньги больше не нужны. Такая вот «игра». Вот еще что очень важно. Какие бы расходы монастырь ни нес, сколько бы милостыни ни раздавал, как бы много паломников ни приезжало, сальдо оставалось положитель ным всегда. Это и Божья милость, и умение старца вести хозяйство. То и другое вместе. Он умел работать с людь ми, по-крестьянски неспешно, милостливо, не надрывая, не обижая, — то, чего нам так не хватало в советское время. «Отец, — говорил он мне, — не обижай своих рабочих. Всегда им вовремя плати, корми, заботься о них. За любую работу нужно платить. Вот Господь тоже всегда за все платил. И всех паломников обязательно кормить надо. Сначала накормить, утешить, а потом уже на послушание посылать. Послушание в монастыре важнее поста и молитвы. Люди во славу Божию поработают, им Господь какие-то грехи простит».

103

В Трисолнечное Небо

Без вины виноватые Монахиня Николая (Чуйченко), настоятельница монасты ря во имя Казанской иконы Божией Матери в селе Больше гнеушево Рыльского района: — Радость отца Ипполита была совершенной, на такую радость не каждый способен. «Ой, матушка, какой я сейчас счастливый — ко мне пришла мать с тремя детьми, коров ка сдохла у них… Я дал им коровку». Слово «я» он говорил очень редко. Скольким он купил коров! Скольким дал кров! После его смерти видели горы расписок на каких-то клочках бумаги, с полмешка, на миллионы рублей. Но в этих расписках не долги — сердце батюшкино. Он везде, где был, в каждом, кому помогал, оставлял свое сердце. Однажды я собрала сумку и решила уйти… бросить все. Не было больше сил. Тут он мне явился: «Что Господь тебе дал, того ты никому не отдавай, матушка!» Говорил слово — и на всю жизнь: «Нам на Афоне похлеще было, не унывай». Бывало, архиерей на него накричит, мол, в монастыре вер теп развел, и я его прошу: «Давайте богадельню для болящих за монастырем откроем, батюшка, а здесь — порядок, дис циплину наведем». Он мне отвечал: «Матушка, знай, здесь здоровых людей вообще нет. А то, что накричали на меня, так это хорошо!.. Монастыря здесь нет — приют для беспри зорных. Зайду к одному в келью в девять утра — он спит, к другому — спит. А литургия-то прошла…» Где кротость — там страх Божий, а где страх Божий — там и исполнение Его заповедей, там и послушание… Сам ста рец свое высокое положение настоятеля оценивал только как послушание: «Я как-то все время в начальниках хожу». Он даже митру, символ своей власти, надевал наоборот, да, задом наперед — чтобы смеялись над ним, чтобы зависти к его духовным дарам и к подвигу ни у кого б, не дай Бог, не возникло. Юродствовал, чтоб лишний раз не соблазни лись. Потому он в сотый раз и спрашивал: «А вы откуда к нам приехали?..» И песни пел… о жизни, о любви. Когда архиепископ (впоследствии митрополит Курский и Рыльский) Ювеналий в весьма жесткой форме выговари вал архимандриту Ипполиту свое недовольство монасты

104

В Трисолнечное Небо

рем, батюшка плакал наедине — не о себе, а о нас, о тех, за которых его «распекали». На него много жаловались епархи альному начальству и клеветали без малейшего зазрения совести. Напрасная ложь очищает порой даже больше, чем исповедь. Тем более что чистый и в навозе чист… Мать Николая вступилась за старца перед владыкой. Отец Ипполит ее не одобрил: «Зачем? Малого вынести не можешь, как же ты большее понесешь?» Сам батюшка никого обидеть не мог, не умел. Один раз случилось. Монахиня Николая приехала к отцу Ипполиту, видит — рядом с батюшкой пал ка, а он сидит пригорюнившись: — Ох, матушка, накричал я на них, зачем же я это сделал? Он чувствовал себя виноватым из-за непослушливой мо настырской братии.

105

В Трисолнечное Небо

Марина Заславская вспоминает: — Крыша над корпусом, в котором находилась его келья, была похожа на решето, во время дождя под стекавшие свер ху потоки ставили ведра. А батюшке всякая сырость из-за болезни легких была противопоказана. Смотрю, как-то раз он выходит с ведром к колокольне. Я в легком шоке: настоя тель, сам — за водой! Кричу ему: «Батюшка, давайте я Вам воды наберу». «Не надо, матушка, я сам». И несет ведро уже к себе в келью на второй этаж. Такая «неадекватность» отца настоятеля многих удивляла, а кое-кого раздражала. Однажды в Белгороде я исповедова лась у одного священника, который батюшку Ипполита ругал ну просто на чем свет стоит. «Столько всего от этого Ипполита нехорошего, не по уставу», — сокрушался священ ник. Я оставалась в большом смущении от его слов. А через некоторое время узнала о том, что монахиня из Больше гнеушево спрашивала у отца Ипполита о том белгородском священнике, и старец ответил: «Хороший священник, хоро ший…» Он ни о ком никогда плохо не сказал. Но кто это оценил? Мужики на хоздворе частенько перешептывались с недоб рожелателями старца, «подставляли» его под епархиаль ное начальство. Не ведали, что творят. А уж о нас, боля щих, нечего и говорить. И влюблялись, и замуж выходили, и бесконечно по кельям «праздновали». А он все терпел, тер пел… да нас вымаливал. Дисциплины среди послушников не было никакой, и мы этим пользовались. Старец мне говорил: «Матушка, Вы у нас в монастыре, как на курорте». При виде немощи сво их «ослушников» (физической, тем более духовной) старец тяжело вздыхал: «Ты, матушка, делай хоть что-нибудь…» …Выхожу из трапезной, батюшка благословляет: «Идите на луг». Я не расслышала: на луг или на лук. Тогда лук в ого роде сажали. Он повторил: «Идите на луг. Сейчас». А мне все слышится не то, все переспрашиваю: «Сейчас или через час?» Тут отец Ипполит осерчал: «Вас, матушка, надо назад отправить, в Москву, и учить там русскому языку». В юно сти я полтора года училась на филологическом факультете, о чем, конечно, никогда ему не говорила.

106

В Трисолнечное Небо

Итак, послал меня батюшка на монастырский луг. Монахи и трудники рубили кустарник, а мы, женщины, оттаски вали ветки и складывали их в кучи. Я много в руки взять не могла. Но батюшка мне сказал: «Берите больше». И сам взял большую охапку, показал пример. Возразить я ему не посмела, стала больше веток брать. Сначала было очень тяжело, а потом все легче и легче… Сама удивлялась, как это я по стольку ношу. Людей с болезнями опорно-двига тельного аппарата отец Ипполит посылал корчевать пни, и они исцелялись на этой работе. Я одно время даже стала бегать, так послушание помогло! К врачам он меня понача лу вообще не пускал. «Пойдешь к врачам — там будешь», — махнул рукой в сторону кладбища. Других же благословлял лечиться в больницах. Но всем без исключения назначал монастырское послушание, так сказать, трудотерапию. К каждому у батюшки был свой подход. Паломники, послушники работали каждый на своем месте: кто на хоз дворе, кто на кухне, кто на огороде. Послал он меня в коров ник: «Если, матушка, коровок не научитесь доить, Вас муж любить не будет» (Петр тогда еще был жив). Я в ужасе: коровы страшные, рогатые, и все мычат, кругом навоз — не продохнуть. Я же всю жизнь бухгалтером проработа ла — какие уж тут коровы! Но, конечно, пришла в коров ник, выдали мне ведро… руки слабые, чуть не выронила. Начали мне объяснять, что и как с коровой надо делать, — я как не слышу. Тут одна рогатая мне по очкам хвостом дала — стою в навозе, чуть не плачу. Кое-как полвед ра надоила. Но корове что-то не понравилось, она вдруг наступила на ведро копытом, опрокинула его, все молоко — в навоз. Стали люди надо мной смеяться, я психанула, пну ла ведро ногой — аж до конца коровника улетело. И ушла. Расстроилась, огорчилась. Через несколько дней подошла к старцу под благословение, а он мне говорит: «Как, матуш ка, коров‑то доите?» Снова в коровник. Сил нет, уткну лась в коровку головой, чтоб не упасть. И прошу Господа и батюшку о том же. «За послушание» научилась доить. Через коровник прошли и те, кого потом в священный сан рукоположили. Среди них тоже мало кто поначалу знал, с какой стороны к корове подойти. Отец Ипполит учил

107

В Трисолнечное Небо

терпеть, не бегать, не роптать, потому что, если не вытер пишь, хуже будет. Татьяна Куропатова: — Отец Ипполит, конечно, наблюдал за нами. Монастыр ских коров доили две матушки: Любовь и Иоасафа, которая с детства росла инвалидом. Бойкую коровку Иоасафа доить не могла. Делала это Люба. Вдруг они рассорились. Люба отказалась заниматься дойкой и ушла на огород. Мы оста лись в коровнике вдвоем: я, которая прежде коров видела только из окна поезда, и матушка Иоасафа, у которой была сухонькая ручка. Она мне плачется: «Что делать? Я боюсь к этой корове подходить!» Отвечаю: «Подойди к Любе, про щения попроси». Иоасафа так и сделала, а результата нет. «Я прощаю тебя, но доить не буду!» — упорствует Люба. Подошли к отцу Ипполиту, он, как известно, очень хоро шо умел доить коров. А батюшка нас испытывает: «Вы должны сами разобраться. Помиритесь». Мы вновь вдво ем к Любови: «Христа ради, пойди к коровке, она же кри чит недоенная!» Но Люба настаивает на своем: «Не буду!» А время уходит. Иоасафа понимала, что для меня корова — это как слон, я к ним и приближаться-то боюсь, тем более к такой бой кой. Она боялась, что коровка, весь день недоенная, ее убь ет, она же инвалид детства. Тогда я сказала: «Иди, матушка Иоасафа, подои ее, как только ты к ней подойдешь, я ста ну громко кричать молитву, ты сразу услышишь! Господи, помоги! Ты справишься!» Иоасафа решилась: «Убьет так убьет! Я пойду!» Она запла кала в таком сердечном сокрушении! Всю себя предала воле Божией и старцу. И вот именно в этот момент, когда Иоасафа направилась к бойкой корове, приехала наша матушка Сергия, которую никто не ждал. Она умела обращаться с коровами и, узнав, в чем дело, опередила Иоасафу: «Не волнуйся, я подою!» А Иоасафа плакала навзрыд: она поняла, что Господь ждал только ее внутреннего движения, решимости и сокруше ния сердечного. И ничего другого. Выше меры испытания не посылаются. Когда Иоасафа зарыдала, это всех так потрясло!

108

В Трисолнечное Небо

Любовь не по уставу Вдали от курских полей, в российском земном уделе Божией Матери, у мощей Серафима Саровского, открылось кое-что из того, что на земле прикровенно. Иерей Роман Наклицкий, штатный священник Серафимо-Дивеевского монастыря, оглянулся на свою — такую долгую — дорогу из Макеево (под Рыльском) до Дивеево… — Отец Ипполит ведь посвятил себя Богу с юных лет до глубокой старости. Но время летит стремительно, — отец Роман ненадолго задумался. — Я однажды спросил у него: «Отец Ипполит, быстро ли прошла жизнь?» Он мне ответил: «Очень быстро. Закрыл глаза, открыл — и я уже старик…» Отцу Роману эти слова открывались постепенно. Будто вчера расстались со старцем. Сердце не верит в разлуку. Вспоминаются его уроки. — После литургии я однажды подавал отцу Ипполиту за пивку, немножко вина с водой, и кусочек антидора. Тут к нему какой-то пьяница подошел, из слободки, он в монас тыре воровал. И что-то батюшке покаянно так говорит. В этот момент я поднес старцу запивку и антидор. Батюшка на меня смотрит: «Дай ему». Я, в полном недоумении, поду мал: «Как! Вот этому пьянице и вору?! Запивку и антидор — это же святыня!» Батюшка повторил: «Дай». Я, конечно, дал. А мужик еще больше кается: «Батюшка, я недостоин. Я не имею права… Я вор». Вот как старец его к покаянию привел. Такие у архимандрита Ипполита были жесты. Неординар ные, можно сказать. Глаз у него был наметанный, кое-кого он даже не прини мал, кое-кому говорил: покушай, помолись и ступай себе с Богом. А начальнику скита в Боброво иеромонаху Михаилу прямо сказал: «Блудника держи, пьяницу держи, вора гони. Блудники и пьяницы вредят сами себе, а от воров — всем зло». Но сам при этом поступал так, что о мотивах его поступков можно было только догадываться с большей или меньшей степенью вероятности. Начальник скита Рыльского монастыря в селе Тимохино свя щенник Владимир (Быканов) рассказывал о том, как тридцать восемь индюшек, принадлежавших скиту, залезли в сосед

109

В Трисолнечное Небо

Пора духовного взросления... Старец и послушник

ский огород и потоптали там лук и морковку. Хозяйка ого рода, одинокая вдова, потребовала возместить ущерб. Узнав об этом, отец Ипполит благословил отдать ей всех скитских индюков. Отец Владимир опешил. Сколько труда он в них вложил! Едва ли не сам их высиживал. Индюки ведь требуют тщательного ухода. Но для старца важнее душа человеческая!..

110

В Трисолнечное Небо

— Я чувствовал его духовную защиту, очень чувствовал, — священник Роман Наклицкий смотрел на храмы Дивеевско го монастыря. — И сейчас его молитвенный покров надо мной здесь, в Дивеево. Игуменья Сергия, дивеевские сестры очень тепло относятся к батюшке Ипполиту, хотя они с ним и не встречались как будто. Но духовная жизнь расстояний не знает. Батюшка не сразу отпустил меня в Диевеево, куда вдруг потянуло меня однажды так сильно, что ни о чем другом думать не мог. Сначала преподал уроки послушания, под готовил… Мы увиделись вновь ровно через пять лет, когда я уже стал священником. Вырвался я тогда в Рыльск, что бы встретиться с ним. Мне в тот вечер сказали, что батюш ка то ли никому не открывает, то ли куда-то ушел. Бывало и раньше такое. Моя старая монастырская келья распола галась в том же корпусе, что и его, только на первом этаже. В три часа ночи я подумал: «Спит батюшка или не спит? Как же хочется его сейчас увидеть! Пять лет пронеслись как день». Слышу, наверху как будто табуретка громыхнула или что-то в этом роде. И я поднялся на второй этаж, к нему, в дверь постучал. Он мне ответил: «Кто там?» «Батюшка, это я…» — «Кто “я”?» Он тихо засмеялся. «Да я, отец Роман, Вы меня не помните?» Он открыл дверь и смотрит, смот рит на меня. Он уже поседел, водянка у него была, как пока залось… «Ну, заходи». Сел за стол, начали мы разговари вать. Все ему можно было сказать, что в душе накопилось за эти годы… «Ты где остановился?» — «Вот, внизу, где рань ше жил». — «Ложись спать у меня. Я тебя разбужу». Я так замечательно выспался в то утро, хотя спал мало, он разбу дил меня около десяти. Поисповедовался у старца, исповедь была короткой. Собрался уезжать после трапезы. На про щанье спросил: «Батюшка, ну… увидимся мы или как?» Он помолчал, и мы долю секунды смотрели в глаза друг дру гу: «Да, в Царствии Небесном мы увидимся». Думаю: «Точно батюшка помирать собрался». Он в ответ на мои мысли только улыбнулся: «Увидимся, отец». Как будто успокоил. Я уехал. Больше мы никогда не встречались. …Однажды, в годы моего послушничества, он закрыл меня в храме. Ни с того ни с сего, просто запер. Может,

111

В Трисолнечное Небо

за какую-то провинность, я не знаю. Начал я из окна кри чать, мол, помогите, братья, выпустите меня на волю. Никто так и не услышал, старец сам открыл двери: «Ну что, поси дел взаперти? Ничего-ничего, все хорошо». И мягко улыб нулся. Он испытывал, я думаю, движения моего сердца и ума: не только то, как себя поведешь в иных обстоятель ствах, но и то, что ты подумаешь при этом. Тончайшие гра ни. Вот мудрость. Послушание архиерею, старцу, опытно му духовнику вводит того, кто послушается, в мир Божий, в Его волю. Так преодолеваются соблазны мира, плоти, дья вола, которые неопытный и неискусный в духовной борьбе преодолеть сам не может, самоволие только усугубляет боль и приближает гибель души. В послушании отец Ипполит видел условие спасения и жизни во Христе. Но он учил при этом живости ума, рассуждению и способности принимать верные решения в любых условиях. Некоторые его потому осуждают, что не понимают, поче му он так поступал… Кому-то он благословлял причащать ся без поста, а кто-то курил накануне… Батюшка тоже благо словлял. Это все от духовной свободы, от благодати Божией, которая через его любовь все покрывала. Один монах со сми рением испросил у старца благословение для другого монаха на Великий пост: первую и Страстную седмицы вообще без еды, а остальное время поста — на хлебе и на воде. Батюшка благословил и тихонько добавил: «Ему так надо». Другой монах заходит к отцу Ипполиту и видит его в недомога нии: «Батюшка, Вы болеете…» «По грехам, отец, по грехам. В молодости старцев не слушал». Посетителю стало ясно, что это о нем. Он великую благодать стяжал. А чем выше любовь, тем ниже она нисходит, к самому падшему и недо стойному… К одежде — женщина в брюках, без платка или молодой человек в шортах и майке — он особенно не при сматривался, его интересовало совсем иное… Человеческое сердце видел он насквозь! На одного посмотрит, говорит: «Иди причащаться», — хотя он и не подготовился как должно, толком не постился даже. А на другого взглянет и… не бла гословит: «Сегодня нет, не нужно причащаться, приди в дру гой раз». Даже больше — старец видел целый мир, как мы его не можем видеть.

112

На святом источнике Стр. 114–115. Этот Божий мир...

«Бери, — говорит он мне после службы, — топор и лопату, пойдем». Зашли мы в какие-то дебри лесные: «Копай здесь…» Я начал копать да подрубать в земле корни. Углубляюсь на метр-полтора, вижу, что какой-то ключик вдруг забил изпод земли. «Источник, батюшка?» — «Ну да». А как он его высмотрел, Бог весть. Так и благословил меня этот ключик извлечь на свет Божий — не один день я старался… Теперь,

113

В Трисолнечное Небо

114

В Трисолнечное Небо

115

В Трисолнечное Небо

молитвами старца, это один из святых источников в окрест ностях Рыльского монастыря. У батюшки была особая премудрость. Отец Ипполит прочитал очень много книг. Помню, как мы стояли с ним около книжной лавки и говорили о «Доб ротолюбии». Он живо объяснял мне, что в какой из книг изложено. Мне было ясно, что он хорошо знаком с их содер жанием. Он многое мне рекомендовал читать. Но, в основ ном, не чтением я там был занят. Трудились все, кто где. Батюшкины послушания — это такая радость! Отдохновение души! Мне ребята предлагали: «Давай с нами в семинарию поступать». А у меня просто не возникало такого желания. Годы в Рыльском монастыре — это самые светлые дни в моей жизни. Из Рыльска я никуда не хотел уезжать, разве только в Дивеево… Это была пора моего духовного детства! Солнечного и пре красного… Кроме послушания в алтаре, я еще звонил. У нас же коло колов тогда не было… От газовых баллонов отрезали днища и прикрепляли к ним изнутри молотки. Вот такой благо вест. И вот полунощница, в половине шестого утра. Летом, когда небо чистое, или весной — такая бесподобная картина, будто не солнце встает над монастырем, а небеса отверзают ся на востоке. Природа там такая замечательная… Поднимаешься на колокольню, ступеньки в ней так выщерблены, что на все по-разному ступаешь, ноги чувствуют каждый кирпичик и сами ведут наверх в полумраке. И вот открывается с высоты эта яркая, ослепительная кар тина, этот Божий мир. Господи, как хорошо! Спускаешься вниз, входишь в храм. Там — встречаемся. В начале девяностых годов мы жили настоящей общиной. Истово молились друг за друга. В маленькой трапезной си дели все вместе, плечо к плечу. Совместная трапеза — это духовная связь. Общались с радостью в душе, с открытым сердцем. Потом-то больше разных людей пришло и както все это расстроилось. Батюшке общаться стало не с кем. Людей много, но в основном все как-то… приедут — уедут, о духовном его спрашивали мало. А когда не спрашивали, он не говорил. Помню, одному монаху он сказал: «С мирски

116

В Трисолнечное Небо

ми не вяжись, всех люби и от всех беги», — наверное, предви дел вражеские сети на его пути. Еще говорил, что, если мо нах выехал из монастыря, приедет другой. Старец очень любил церковную дисциплину, но сам ее не навязывал, и оттого, опять же, многие смущались. Батюшка по-афонски просто (совсем не как архимандрит и настоя тель) носил свой подрясник: брал две полы и связывал узлом. На Святой Горе камней-то много, а, подвязавшись, уже под рясником за них не зацепишься, с непривычки можно ведь и упасть… Подрясник принимал вид шароваров. Старцу вообще было не актульно, в чем ходить и как выглядеть. В то же время он никогда не выглядел неопрятным. Во время отчитки я подошел к батюшке и попросил пома зать елеем лоб, шею, кисти рук… Старец помазал молча, неспешно. После отчитки, прибрав в алтаре, пошел к себе в келию и там… взглянул на себя в зеркало. Лицо и шея у меня были буквально черными от копоти и грязи. Шла зима, и печь была неисправна, приходилось много возиться с ней. На баню, да просто чтобы умыться, не хватало ни сил, ни времени. Да я и не думал об этом совсем. Батюшка, пома зуя меня, ничего не сказал, не сделал замечания как настоя тель послушнику, тем более алтарнику, по поводу опрят ности, чистоты и тому подобных немаловажных вещей. Внешнее — буквально все! — не имело для него ни малейшей ценности и значения. — Отец Ипполит, быстро ли прошла жизнь? — Закрыл глаза — открыл… Да, очень быстро. А что он видел в этот «миг»? В это мгновение человеческой жизни — своими «широко закрытыми» глазами? Думаю, он видел Небо. Но не наше, не земное.

117

Легионы Восьмого дня

В руинах — Здесь нет ни пяди земли, кровью монашеской не политой. Эта земля святая, кровное место, — говорил архимандрит Ипполит о Рыльской обители и показывал то место за мона стырем, где расстреливали монахов. — Мы даже не представ ляем себе, сколько святых угодников Божиих подвизалось в этих стенах. Стены Свято-Николаевского монастыря вплоть до самого последнего времени оставались очень похожими на… стены Константинополя. Они лежали в руинах. Не в деньги упи рался вопрос об их восстановлении, а в нечто показательно иное. Дело ведь не в том, что «турки плохи», а в том, что… защитников стен не осталось. Недаром батюшка Ипполит однажды с грустью обмолвился: «Если б знали, что это за сте на, очередь бы выстроилась аж от Курска, чтобы хоть один кирпич в нее положить». Но «выстроились» лишь немногие

Легионы Восьмого дня

энтузиасты. Молодому человеку с датской фамилией Андер сен старец Ипполит явился во сне, кажется, за Полярным кругом и призвал его «поработать на нашей стенке». Парень приехал в Рыльск впервые и рассказал об этом чуде тем, с кем во славу Божью потрудился. Но всем-то не приснишься… «Желающие, идите помогать на стенку, она святая, это — крепость», — не уставал призывать отец Ипполит. На сте ну поднимались послушниками, а спускались с нее иере ями, немало таких служит ныне в селах Курской области. «Стена еси похваляющим, Преблаженне, чудеса твоя и всем, к заступлению твоему прибегающим».* Вновь открыть для русских христианство таким, каким его знал и любил Иоанн Рыльский, каким хранят его доны не византийские монастыри Афона, значило заново явить Христа народу. Своим примером. Такая вот ноша лег ла на плечи рыльского настоятеля. И не до «реставраций» и отчетов перед вышестоящими инстанциями ему было, не до «охранения традиций» или борьбы с налоговыми номе рами… Время жизни уходит, надо успеть дать измученным сатаной людям дорогу в рай. Христос посреди нас был, есть и будет — вот Кого он кротко проповедывал. Сокровище своего сердца. Для того и предстояло отразить тот нечело веческий натиск, который произвел всеобщее опустошение, изуродовал и продолжал уродовать души — не стены толь ко! На вызов зла дать ответ. Вступить в бой с авангардом ада. Начальник отца Ипполита на Святой Горе Афон архиман дрит Авель (Македонов) об этой схватке так сказал: — Раньше мы страдали от людей, чужих или своих же. А теперь вокруг нас бесы из преисподней, и с ними прихо дится воевать, чтобы не погибнуть. — И что же, везде они… даже и на Афоне? — робко спросил его собеседник. — И тут, и там. Когда на Афоне служил, они мне раз под вечер досадить решили — стулья начали двигать, и до того проворно, что я сначала не разобрался в потемках и пог решил на отца Ипполита: «Это ты, что ли, здесь бродишь, Ипполит?» В ответ — молчание. И только слышу треск и топот. Тогда я понял, кто пришел. * из акафиста Святителю Николаю

120

Русский СвятоПантелеимонов монастырь на Афоне

— На Афоне мы молились, трудились, а остальное время воевали с бесами, — подтвердил отец Ипполит. Молиться и трудиться на Святой Горе русским монахам приходилось все двадцать четыре часа в сутки. Стало быть, война с бесами шла непрерывно. Старец под южным паля щим солнцем ворочал камни и вопиял: «Господи Иисусе Христе, Сыне Божий, Богородицы ради помилуй мя!» Старцами бой был принят и ответ найден. Однако мно гие ли задавали им вопрос о том, как не погибнуть в этой схватке, где борьба идет за каждую живую душу. В Русском-на-Афоне монастыре великомученика Пантеле имона некоторое время подвизался молодой послушник Павел Сенькин, который знал архимандрита Ипполита по Свято-Николаевскому монастырю. Он вспоминал: — Рыльский монастырь произвел на меня впечатление

121

Легионы Восьмого дня

«полнейшего либерализма во всем». От самого отца Ипполита я слышал: «У нас здесь свобода». Меня это поражало. Многие российские монастыри стремятся любой ценой укрепить внутреннюю дисциплину. Знаю, что батюшка тоже очень любил и стройное монастырское пение, и строгий церков ный порядок. Он был сторонником серьезной дисциплины. Но он никогда на этом не настаивал, строгость не проявлял. С одной стороны, наверное, умел видеть цели и поважнее. «Ваше дело, — обращался к благочинным, — наводить поря док, а мое — молиться». А с другой… У батюшки была такая запредельная для нас высота духа, что мы даже не могли принять его любовь. А он старался ничем не усугубить наше состояние. Он слишком хорошо знал немощи современного человека. Кто к нему приезжал? Одержимые страстью гор дости, своевольники, наркоманы и пьяницы, во множестве. «Праведники» в Рыльске не задерживались. Так где же взять простых послушников, которым в радость было бы пови новаться старцу? Заставлять кого-то «из-под палки» — это было совершенно не его. Простота отношения к жизни рож дала неприязнь к насилию в любой форме. Реальная жизнь вообще не терпит насилия над собой. Впервые увидев меня, отец Ипполит взял мою руку в свою и спросил (конечно, заранее зная ответ): «Вы хотите на ста рый Афон?» Он почувствовал мое смятение: «Я тоже с Афона. Но, знаешь, оставайся лучше здесь». Я остался в Рыльске, но оставаться мне не хотелось. Я мно го раз подходил к нему, говорил вновь и вновь о своем желании уехать на Святую Гору. Он только смирял меня: «Оставайся здесь, в монастыре». Бес возбуждал мое «благо честивое» рвение больше и больше, я распалялся до него дования, до раздражения на старца, отказавшегося просто взять да и благословить мою, казалось бы, благую волю. А сколько ж таких «добровольцев», как я, к нему прихо дило?.. В ярости я пнул ногой стул в келье и твердо решил: «Все равно уйду!» Бес меня так закрутил! Пошел пешком по монастырям Украины, Румынии, Сербии, но на Афон так и не попал. Без копейки денег остановился в Черногории у митрополита Амфилохия, экзарха Святого Печкова Трона.

122

Легионы Восьмого дня

На прощанье этот митрополит сказал мне: «Все, что услы шишь от отца Ипполита, воспринимай так, как будто бы это исходит из уст Божьих». Он старца никогда не знал, но духомто наверняка прочувствовал. Я, конечно же, пообещал такое послушание, но слово свое по возвращении на родину не сдержал. После по-европейски благоустроенной Черногории в Рыль ске мне сделалось как-то особенно некомфортно. И я попро сился у батюшки домой, в Московскую область. Афон ведь был, собственно, «идеей фикс». Старец Ипполит благослов лял меня буквально со слезами на глазах. Я понимал, что его благословение бесцеремонно вырвано мной, что Божьей воли на это нет. — Возьми иконочку, отец, — батюшка протянул мне бумаж ный образок. Я взял. А он спросил: — Что за иконочка? Мне показалось, будто «Воскресение Христово». Присмо трелся — нет, «Сошествие во ад». Мне стало жутко, затрясло. — Что ж за иконочка? — повторил он. — Сошествие Христа… — а дальше выговорить не могу. — Да, в ад. — Христа Воскресение… — В ад, в ад! Когда я вышел, меня ужас обуял. На монастырском дворе встречаю раба Божьего Николая, здороваюсь с ним: — Добрый вечер! — Кому добрый, а кому — последний, — ни с того ни с сего сказал как отрезал брат Николай. Душа затрепетала, сжалась, будто бы меня оставил Бог. Внезапно даже погода переменилась. Налетел порывистый ветер, чуть ли не буря. Небо брызнуло холодным ливнем. Подумал, что это мне шлется проклятье и что пора мне ухо дить из православия. Такая брань поднялась в душе. Напра вился к монастырским воротам с тем, чтобы выйти и нико гда больше в них не входить. Иду и понимаю, чувствую: если сейчас переступлю эту черту, назад и правда не вернусь. Кто-то невидимый на мгновение задержал меня, и я обер нулся. Только лишь бросить взгляд на святыню, на церкви…

123

124

Легионы Восьмого дня

Я сел на голую землю и вдруг разрыдался под проливным дождем, глядя на покосившиеся башни, на искалеченные, в трещинах и шрамах храмы, и на пролом в стене, и на воро та, через которые все же не вышел тогда. Конечно, старец за меня помолился. Рассказ Павла записан в Свято-Пантелеимоновом монас тыре на Афоне. …Если столько власти возымел над нами дьявол, что пре льщает «если возможно и избранных», то у развалин каких стен, в каких пещерах, подземельях, подворотнях мирозда ния порой прозябали мы, наследники Царства Небесного?

Передовая

Стр. 124. Рыльские святыни

Послушник Павел Сенькин вспоминал, как однажды ска зал отцу Ипполиту: «Вот, батюшка, мало мы молимся, надо больше молиться!» Батюшка его выслушал и ничего не отве тил. На другой день Павел опоздал на литургию, а старец подошел к дверям храма одновременно с ним. «Молитвенник наш…» — обратился к нему отец Ипполит. Другого рыльско го послушника, продававшего монастырское молоко, «скру тило». Всю выручку он пропил. Батюшка потом привет ствовал его словами: «Кормилец ты наш…» Смирял тонко, намеками. После возвращения с Афона старец думал, чем помочь этим «молитвенникам» и «кормильцам»… Как их, изнемо гающих и падающих, сохранить в руках Божиих? И вот он начал регулярно (по субботам) совершать отчитки — молеб ны о недужных, которые он называл «вычитами». Старец Ипполит придавал отчиткам особенное значение. — Все люди сейчас духовно больны. Их нужно лечить, — утверждал он. — Не все на «вычитах» исцеляются, но легчето всем. Архимандрит Иероним (Карпов), настоятель Успенского собора города Звенигорода, подворья Саввино-Сторожев ского ставропигиального монастыря, кандидат богословия, полагает, что под видом отчиток архимандрит Ипполит скрывал особый харизматический дар, которым он обладал:

125

Легионы Восьмого дня

— «Не может град укрыться на вершине горы» (Матф. 5:14). Народ безошибочно разглядел в отце Ипполите носителя благодатных духовных дарований и потянулся к нему, как к источнику живой воды. Да, это был особый харизматический дар — вести войну с сатаной. Поначалу это было просто соборование. Интересно, что и без того многие приезжавшие к рыльскому старцу вели себя неадекватно, проявляли все признаки демонической одержимости. Лаяли и визжали оттого, что старец благо словлял их Святым Евангелием или крестом. Смыслу про исходящего более соответствовало последование молеб на об избавлении от духов нечистых, на чтение которого перешли. В Русской Православной Церкви не утихают споры о том, какими дарами Святого Духа должен обладать экзорцист, заклинатель дьявола, о целесообразности отчиток вооб ще… Но именно совершение этих молебнов в сочетании с приемом посетителей после вычитов и составляло види мую часть миссии отца Ипполита со времени его возвра щения с берегов Геллеспонта, Эгейского моря на Курскую землю. Он благословлял эту «процедуру» всем своим много численным «пациентам», поясняя, что она полезна не только одержимым духами злобы: «Наш вычит — от всех немощей». Люди высокой духовной жизни демоническую силу вообще презирают, даже имя ее игнорируют. Дабы развеять слухи о том, что отчитка — это нечто непра вославное, католическое, есть смысл дать описание структу ры этого молебна «о немощных, обуреваемых от духов нечистых и стужаемых» по требнику, изданному СвятоТроице-Сергиевой лаврой в 1992 году (репринтное воспроиз ведение издания Московской синодальной типографии 1884 года). Молебен включает в себя 142‑й, 22‑й, 26‑й, 67‑й и 50‑й псалмы. После их прочтения священник читает «Канон молебный ко Господу нашему Иисусу Христу, ко Пре святой Богородице, к бесплотным силам небесным, ко апос толам и ко всем святым». Далее — Евангелие от Иоанна (1‑е зачало) и молитва, которую возглашают при совершении

126

Легионы Восьмого дня

Таинства соборования: «Отче святый, Врачу душ и телес…» Затем произносится первая заклинательная молитва свя того Василия Великого, архиепископа Кесарии Каппадокий ской*, которая озаглавлена буквально: «Зак линания Василия Великого к страждующим от демонов и на всякую немощь». Далее — Евангелие от Марка (71‑е зачало) и вторая закли нательная молитва Василия Великого: «Заклинаю тебя, зло начальника хульного…» Затем — Евангелие от Луки (51‑е зачало). Последующие молитвы принадлежат перу святого Иоанна Златоуста, архи епископа Константинополя, Нового Рима: «Боже вечный, избавивший род человеческий от пленения дьявольского, избави раба Твоего от всякого действия духов нечистых…» Далее — Евангелие от Луки (57‑е зачало). И заключитель ная молитва Иоанна Златоуста: «Божественное, и святое, и великое, и страшное, и нестерпимое именование и призы вание творим на твое прогнание, отступник, также и запре щение на твое погубление, дьявол…» Когда читаются эти молитвы, священники однократно помазывают всех присутствующих святым маслом, елеем. В первые годы отец Ипполит служил молебен сам. По совершении священнодействия произносил традици онную фразу: «А теперь погасите свечи и становитесь все на колени». На голову одного из болящих клал Святое Евангелие и тихим тенором читал трогательную молитву, в которой просил Господа о прощении согрешений болящих, что и является непременным условием исцеления. Во время молитвы старец читал списки с именами страж дущих. В последние годы этих имен было тысячи. Люди вставали с колен и с пением молитвы Божией Матери «Царица моя преблагая» подходили к батюшке и целовали крест Христов в его руке. Их окропляли святой водой. После молебна жаждущие утешения выстраивались в оче редь и старец здесь же, в храме, начинал прием. — Присаживайтесь, матушка. Вас как зовут? Откуда вы приехали? — Меня зовут… * Византийская провинция в Малой Азии

127

Легионы Восьмого дня

— Надежда. Добрая ты душа, Надежда! — Батюшка, разве у меня на лбу написано, что я — Надежда?! — Ну, ну, рассказывай, как ты живешь? — Я с Украины, из Сум. Муж пьет, в церковь его не зата щить. Сама я уже на пенсии, и меня хотят сократить по служ бе. А как прожить на пенсию? Еще и сердце беспокоит… — Вы с мужем венчаны? — Нет, батюшка. — Вы обязательно повенчайтесь. Возьмите масла с вычи та и мажьтесь, мужу можешь его в пищу добавлять. Этого масла бесы трепещут. Мужа ты запиши на двенадцать заоч ных вычитов — это двенадцать суббот. И читай акафист Николаю Угоднику. У тебя двое детей, вот для них две икон ки. Спаси тебя Господи, дай Бог здоровья. Приезжайте летом.

128

Легионы Восьмого дня

Другая паломница в черном платке: — Батюшка, у меня страшное горе… Я не могу говорить… Сын повесился. Моя жизнь кончилась! Вот его платочек, весь в крови, а пахнет, как будто духами пропитан… — Ты счастливая мать. Твой сын в хорошем месте — муче ник. Не он повесился, а его повесили. Подойди к свечной лавке и закажи ему заочное погребение. И всех усопших близких вспомни, кто из них не погребен, — подай их имена. Землю крестом посыпь на могилку сына или в монастыре на одну из могил. — Батюшка, родненький, спасибо Вам… — Матушка, не забывай ходить в церкву. Вот, возьми иконку. — Теперь буду чаще ходить! Слава Тебе, Господи! Слава Тебе! По выходным дням собирались толпы, приезжали автобу сы страждущих. Из Курска, Белгорода, Воронежа, Брянска, Орла… Из Москвы. Мест в монастырских кельях катастро фически не хватало, поэтому паломники ночевали в храме на полу (до литургии) или в монастырских домиках в При городной слободке. Кому что выпадало. Во время отчиток в переполненном храме творилось нево образимое. Одержимые кричали так, что человеку, попа давшему сюда впервые, казалось, будто он в преисподней. От нечеловеческих воплей, собачьего лая, хрюканья и кудах танья волосы на голове вставали дыбом, создавалось впе чатление, что содрогаются стены храма. Все это напоминало кадры из фильма ужасов. Неподверженные такому действию духов злобы испуганно осеняли себя крестным знамением. Интересны воспоминания очевидцев. Наталья Дмитриева, преподаватель Северо-Кавказского государственного тех нологического университета, говорила о том, что многие паломники, впервые попавшие на отчитку, испытали шок: — Это был не просто страх, но потрясение от посвящения в новую, доселе неведомую реальность. Все те, кто до при езда в Рыльск был далек от православия, остро ощутили в этом месте биполярность бытия. Мы узрели и злобу бесов скую, и силу Божию. В Рыльской обители мы неожиданно оказались на переднем крае борьбы тьмы и Света.

129

Легионы Восьмого дня

130

Легионы Восьмого дня

131

Легионы Восьмого дня

— Здесь сила на силу идет, — улыбался старец. Быть может, рыльские отчитки и нужны были, чтобы отверзлись духовные очи «слепых», чтобы привлечь как можно больше «рыбы» в «сети»? Одичавшему от многолет него растления народу надо было видеть нечто сверхъесте ственное, чтобы вновь обрести веру во Христа. Но объективно то, что демоническая «порча» оказалась массовой.

«Силы Небесные с нами!» Одна баба, приехавшая в Рыльский монастырь, разоткро венничалась в разговоре со старцем: «Отец Ипполит, хочу мужика, водки и мяса». Батюшка задумчиво ответил: «Мне тоже иногда хочется… гм-м… газетки почитать». Между двух бездн — милосердия Божия и нашей нечи стоты — пребывая, терзаемый дьяволом и не решившийся на прорыв ко Христу, человек по природе своей слаб и немо щен. Эта слабость обретает самые разнообразные черты. Особую категорию немощных как раз и составляют те, кото рым попущено быть мучимыми духами нечистыми на зем ле, чтобы душа спаслась в Вечности. Девочку Полину покрывала какая-то корка. Экзема не экзема, даже в Москве врачи не могли поставить диагноз. Архи мандрит Ипполит стал вычитывать девчушку и сказал: «В ней легион бесов, она взяла все грехи своего рода». Апол линария «умерла» на глазах у своих близких. После вычита она лежала бездыханная. Отец Ипполит успокоил: «Не бой тесь, это бес из нее вышел. Только один». Корка с кожи Полины отпала после отчиток, но не в одночасье. В школу ходить она не могла из-за этой болезни. Купалась по благо словению батюшки в монастырских источниках; когда вхо дила в святую воду — мучилась, бесы ее не пускали войти, а потом становилась тихой и просветленной. — Помните, в Евангелии сказано, как Иисус Христос по велел бесу выйти из бесноватого? — спросил архиманд рит Мирон (Пепеляев), настоятель Покровского храма села Знахлицы на Псковщине, также совершающий отчитки. — Когда бес покинул человека, тот лежал на земле весь в пене. Непонятно было, жив он или мертв. И народ говорил: «Он

132

Легионы Восьмого дня

умер». Вот как сильно мучают бесы, вот какое сопротивле ние приходится преодолевать. Чин отчитки — это не про сто чтение молитв. Это помощь душам, измученным бесами, а значит, борьба. Даже до смерти. В областной больнице города Владимира Наталье Щепи ной поставили диагноз лимфогрануломатоз*, который под твердился при биопсии (анализе клеток) лимфатического узла. Она стала готовиться к смерти. В отчаянии позвонила родной сестре Тамаре, супруге священника Михаила Ники тина, в город Рыльск. Отцу Михаилу и его матушке с трудом удалось уговорить Наталью приехать к рыльскому старцу. — Порча у Вас, — поставил ей свой «диагноз» отец Иппо лит. — Вам нужно побыть на вычите двенадцать суббот под ряд. Перед десятой отчиткой на подступах к монастырю Ната лья неожиданно стала упираться и не своим голосом кри чать: «Я не пойду!» Так бес обнаружил себя. — Приехала она к нам в глубочайшей депрессии, истощен ная, с опухшими от слез глазами, — вспоминал иерей Миха ил, — но после двенадцати субботних вычитов к ней вер нулся интерес к жизни, появилась прежняя энергия. Когда Наталья вернулась во Владимир, решила сдать повторный анализ, результаты которого шокировали врачей. Она была абсолютно здорова. Без единой таблетки! До этого чуда Наташа не навещала нас десять лет, а теперь бывает дважды в год и очень скучает, но не по нам, а по Никольскому мона стырю… Она приезжает из Владимира в Рыльск, чтобы по клониться могиле человека, который ее вымолил. За великое смирение отец Ипполит получил от Господа очень редкий в наши дни дар заклинания падших духов. Ни духовные чада старца, ни кто-либо из тех, кто рассказы вал нам о нем, не помнят случая, когда бы батюшка во вре мя отчитки говорил с бесом. Но по крайней мере однажды это произошло. Александр Сухоруков, в то время молодой следователь прокуратуры Рыльского района, вспомнил этот жутковатый диалог, который происходил у него на глазах. — Хватит ее мучить! — отец Ипполит подошел к бесную щейся. — Выйди из нее! * онкологическое заболевание

133

Легионы Восьмого дня

— Не выйду, — прохрипел бес устами женщины, — куда же я пойду? — Иди в лес, — потребовал старец. — В лес не пойду, там холодно, — лукавил нечистый. — Тогда иди в меня. — Нет, в тебя не пойду, в тебе я сгорю! Он, должно быть, и в самом деле «сгорел» бы в благодати Божьей, которой был преисполнен великий старец и закли натель демонов архимандрит Ипполит. На отчитках одер жимые падали так, как будто бы состязались на ринге, без единой царапины или ушиба вставали вновь и продолжали молиться. Каждая такая служба в течение многих лет была великим чудом Божьим. Демоны с воплями выходили из людей. — Это очень страшно, когда бес выходит из человека, — приоткрыла свой горький опыт одна из духовных дочерей батюшки Ипполита, Таисия. — После исповеди старец воз ложил мне на голову крест с мощами. Враг, который был тогда во мне, винтообразно, как юла, как молния, метнулся через голову вверх, а потом ударился в ноги. После того как бес вышел, я почувствовала, что у меня нет ни кровотече ния, ни болей, которые меня преследовали. Я еще раз испове далась, причастилась Святых Христовых Тайн и вернулась домой совершенно здоровой. Чего все это стоило архимандриту Ипполиту, да и всей обители, понять несложно. После отчиток, особенно по суб ботам, по полному чину (в будние дни не читался канон о болящих) батюшка чувствовал себя очень скверно. «Я еле живой», — порой признавался он. Иногда после субботних вычитов на его теле появлялись шишки и волдыри, которые на следующий день исчезали. Болел он странно: день не принимал, а на другой день уже всем улыбался. Отчитки были делом его личной брани с сата ной. Бывало, что после вычитов старец падал ниц в своей келье. Бывало, шел весь отекший, больной «помогать своим». — Идет священная война, — сказал он однажды, поймав на себе сочувствующий взгляд послушника. Издревле для совершения чина отчитки в обителях изби рался один благочестивый монах, как правило, священно

134

Легионы Восьмого дня

служитель. В Рыльске все обстояло иначе. Там церковное послушание экзорцистов (заклинателей) несли все монас тырские священники. Более того, даже женатых батюшек, приезжавших к старцу за советом, он благословлял принять участие в таком вот новом для них молебне. Подобное пред ложение вызывало мистический трепет. «Отец, облачайся, помолимся, а потом будем с Вами бесе довать», — просил старец. Тайна рыльских вычитов не раскрыта. Одно очевидно: архимандрит Ипполит сознательно вызывал огонь на себя. Казалось порой, что все силы ада восстали на батюшку и на монастырь. И это была правда. Во время отчиток даже стены храма как будто бы приходили в движение. После службы отец Ипполит действительно едва передвигал ноги. — Когда мы, простые священнослужители, по благослове нию батюшки совершали отчитки, — рассказывал иеромо нах Даниил (Джериев), несколько лет исполнявший обязан ностиблагочинного Свято-Николаевского монастыря, — то мы лишь открывали уста, произнося заклинательные молит вы. Старец вел борьбу с бесовскими силами, а не мы. Именно поэтому практически ежедневное чтение «бесогонных» молитв было для нас абсолютно безопасным. «Они читают, а вычитываю я», — подтвердил его слова старец. Летом 1999 года архиепископ (в то время епископ) Хаба ровский и Приамурский Марк (Тужиков) приехал в Рыльск к архимандриту Ипполиту. — Мы неоднократно обращались к нему за духовным со ветом, — рассказывает владыка. — А в этот раз приехали с единственной целью. На Дальнем Востоке некому было от читывать недугующих, и я об этом скорбел, ведь не каж дый православный Приамурья может в нужный момент добраться до центра России, ехать поездом слишком долго, лететь самолетом дорого. Мы с отцом Игорем Зуевым пря мо в воротах монастыря увидели архимандрита Ипполита, который вышел нам навстречу. Отец Ипполит сам спросил меня: «Владыка, кто в Вашей епархии отчитывает?» Я отве тил, что как раз приехал для того, чтобы решить этот в опрос и попросить духовного совета. Батюшка показал рукой

135

Легионы Восьмого дня

на отца Игоря: «Пусть будет он». Я тоже думал так, но меня смущало то обстоятельство, что отец Игорь не монах, а же натый священник и у него есть дети. Ведь сатана усилива ет натиск на того, кто проводит отчитки… Отец Ипполит меня успокоил: «Владыка, пусть отчитывает». Мои сомнения рассеялись. Вернувшись в Хабаровск, я отдал распоряжение и благословил отца Игоря отчитывать народ. Я, кстати, рассказал об этом для того, чтобы подчеркнуть прозорливость старца Ипполита: он сам задал мне вопрос, с которым я к нему ехал, и сам же на этот вопрос ответил… Сомнения архиепископа Марка имели под собой серьез ные основания. — И по благословению старцев отчитка дается нам нелег ко, — вздохнул во время нашей беседы архимандрит Ми рон. — Не каждый может этим заниматься. Известны случаи, когда священники, имея только ревность, без соответствую щей духовной подготовки, без благословения старца (или совета старцев) и архиерея начинали отчитывать болящих. Кончалось это очень быстро тем, что бес входил в такого ревностного без ума батюшку, который сам же становился бесноватым. Правящему архиерею ничего не оставалось де лать, как отстранить от службы такого священника. Особенную осторожность высказал игумен Свято-Панте леимонова монастыря на Афоне и сомолитвенник отца Ипполита архимандрит Авель: — Ко мне в гости, в Иоанно-Богословский монастырь под Рязанью, приезжал один уважаемый и знакомый мне еще по Афону батюшка. Он мне говорил: «Отец Авель, зови сюда всех бесноватых с округи, я сейчас буду их отчитывать». В ответ я только улыбнулся: «Друг мой, если я позову сюда всех тех, о ком ты говоришь, то бесы-то, что в них, пожалуй, весь монастырь разнесут, когда ты их повыгоняешь…» Он обиделся. В предисловии к молебному последованию об избавлении от злых духов говорится, что заклинатель должен, прежде всего, себя блюсти от страсти гордости и тщеславия, а также от сребролюбия, поскольку «диавол над всеми сынами гор дости царствует и от себе подобных не побеждается». — Кроме того, настороженное отношение к отчиткам в на

136

Панихида на могиле старца Ипполита

ши дни вызвано тем, — считает архимандрит Иероним (Кар пов), — что православные XXI века слишком часто не ока зываются способными иметь молитвенное дерзновение христиа н первых веков. Оно достигается твердой верой и благочестивым образом жизни. Оскудение того и другого делает нашу молитву «бескрылой». Это при том, что даже далеко не все подвижники решались на молитвенный под виг по изгнанию духов злобы. Но в Рыльске жил старец, который имел непоколебимую веру во всесильную помощь Божью, смиренное ненадеяние на собственные силы и, конечно же, особое сокровище — харизматический талант. Дар от Бога. По вере и по хариз ме подвижника Верховный Врач душ и телес помогал всем страждущим — не только одержимым. Причем, как оказалось в поздние годы его настоятельства, личное п рисутствие

137

На чине отчитки

архимандрита Ипполита на отчитке было даже не обязатель но. «Заместить» старца мог любой батюшка, только, конечно, по его благословению. — Я провожу отчитки раз в неделю, на большее просто сил нет, — поделился молитвенным опытом клирик Хаба ровской епархии протоиерей Игорь Зуев. — Отчитка — это борьба с лукавыми духами и со страстями, которые демо ны возбуждают в людях. Наверное, у каждого священника свое восприятие этого духовного опыта и свои результаты. У меня, например, отчитка обретает более мягкие, чем у мно гих, формы, явные проявления беснования случаются редко. После вычитов люди подходят ко мне и говорят о том, что получили облегчение, а то и исцеление от каких-либо болез ней, в том числе онкологических. Демоническое действие осуществляется на разных уровнях: от грубых материаль

138

Легионы Восьмого дня

ных воздействий до тонких помыслов. На отчитках исцеля ются от винопития, блуда, уныния и от бессонницы. Вообще от всяческой душевной тяготы. Те, кто приходит на отчитки, попадают в храм, конечно, не случайно, а это тысячи людей. Зная о том, что одна из его духовных чад подает имена многих своих близких на заочную отчитку (и такая прак тиковалась в Рыльском монастыре), батюшка Ипполит ей посочувствовал: «Вы, матушка, для всех них делаете очень доброе дело. Спаси Вас Господь!» И тем не менее не всех отчитка выручала. — Был такой случай, — сожалеет архимандрит Мирон. — Приехала ко мне мать одного молодого парня и жалуется: «Сын очень много курит. Я была у разных старцев, у Кирилла, у Наума, и у этого, и у того, а теперь к вам, батюшка, при ехала». Нашли они меня прямо в храме. Я отчитывал его. А он курить не бросил. Чадит и чадит как паровоз. Мать ко мне с упреками: «Ничем вы не помогаете моему сыну!» «И не поможем, — отвечаю, — если он сам Божьей благода ти в свое сердце не допустит, ведь он не просто курит, он и не собирается бросать!» Побеседовал с ним. Юноша сказал, что у него нет силы воли… А что из этого проистекает? Раз человек не находит в себе силы воли, значит, Господь может во спасение ему болезнь попустить, да такую, которая заста вит его смириться. Тогда и курить бросит. Вот в таких-то случаях, когда человек сам себе не хочет помочь, не помо гает и отчитка. Если кто-либо не хочет оставить свое страс тное состояние, свой грех, молитва не помогает. Человек не желает ничего понимать — желание греха вместо стрем ления ко спасению. Тогда изволь пройти путь очищения, страдания, скорбей за свои грехи. А этот путь примирения со Христом может быть очень болезненным, прямо скажу, не все его могуть выдержать. Поэтому к отчитке надо гото виться не только священнику, но и болящему. Благодать всю нечистоту попаляет во время отчитки, но только если самому этого захотеть. Девочка двенадцати лет теряла зре ние день за днем, стремительно и бесповоротно. Предлагали рискованную операцию. Но она походила ко мне на отчит ки неделю — зрение восстановилось полностью. Женщина в летах мне говорила: «Чувствую тяжесть внутри». Я ей

139

Легионы Восьмого дня

благословил походить на отчитки. «У меня, — говорит, — что-то бегает по всему телу, по всем органам стреляет…» Вот бес себя и обнаружил. Есть и противники отчиток, особенно среди православной молодежи. Вчерашние пономари, новые батюшки, только что из семинарии, они «авторитетно» заявляют: «Не ходите к отцу Мирону на отчитки», — и это несмотря на благослове ния архиереев на эти молебны. Они утверждают: «Исповедь и причастие — вот вам и исцеление». Однако так не проис ходит, потому что это особый чин — изгнания, заклинания, запрещения демонов. Должен сказать по собственному опыту, что отчитка нико му еще вреда не приносила. Грешить-то не боимся! Страха Божьего не имеем. Значит, и тут надо потерпеть. Бес-то, он так просто не сдается!.. — По вере вашей будет вам, — заключает рассказ об отчит ках протоиерей Игорь Зуев. — Воля Божья будет творить ся только над тем, кто сам этого искренне захочет. Перед молебном-отчиткой надо исповедаться, причаститься, надо жить церковной жизнью, дабы не случилось с нами чего худ шего… Когда нечистый дух, как сказано в Евангелии, ищет покоя и не находит, тогда берет семь злейших духов, чем он сам, и вместе с ними вселяется туда, откуда был изгнан, — в человека. «И будут последняя человеку тому горша пер вых» (Матф. 12:45). Я перед каждой службой об этом напо минаю. Ко мне приходят люди подготовленные. Возможно, поэтому и не бывает в моей практике таких «концертов», которые устраивают лукавые духи. Что же касается полно го неприятия отчиток некоторой частью нашего духовенства и даже мирянами, то в таких случаях имеют место или неве жество, или зависть. Могу сказать, я тоже испытал то и дру гое на себе. Но стараюсь идти путем, на который благословил меня батюшка Ипполит, и не думать о каких-то своих «осо бенных» дарованиях: эта сила от Господа по молитвам отца Ипполита и по благословению правящего владыки Марка. Я просто выполняю послушание. Небесное благословение на заклинание падших духов получил отец Ипполит. Он и теперь, с Небес, ведет эту страшную брань с сатаной, а мы всего лишь исполнители его благословения. Послушники…

140

Легионы Восьмого дня

«Лучше бы солнце стояло…» По свидетельству братии Рыльского монастыря, один толь ко образ отца Ипполита, мимолетный миг встречи с ним, приносил облегчение внутренней брани (просто «борьбы», как называл ее батюшка). Старец видел духовную суть того, кто стоял перед ним. «Когда ко мне человек подходит, я сразу вижу его порок», — открыл отец Ипполит одной из духовных дочерей. Но видеть, знать еще не значит поддержать или, тем более, дать силы побеждать грех. К началу богослужения — к шести часам утра — архиман дрит Ипполит обыкновенно был уже в церкви. В своеобраз ной «стассидии», отдаленно напоминавшей кресла в храмах афонских монастырей, он молился. Братия и паломники подходили к нему взять благословение и коротко побеседо вать, посоветоваться, попросить помощи. — Православный христианин должен молиться двадцать четыре часа в сутки, — отговаривался отец Ипполит на недо уменные вопросы, можно ли молиться после полуночи и много ли искушений случается по ночам. — Когда молишь ся, благодать укрепляет силы. Святым Духом всякая душа живится… Апостол Павел учит нас: «Непрестанно моли тесь», но все нужно делать с рассуждением, чтобы не пере усердствовать и получить от Господа награду. Протоиерею Игорю Зуецву, когда тот заболел и спраши вал у старца, можно ли ослабить пост, отец Ипполит отве тил: «Но это же пост…» И снова повторял: «Везде необходи мо рассуждение». Особенное значение архимандрит Ипполит придавал чте нию в монастыре Неусыпаемой Псалтири: «Лучше бы солнце стояло, чем Псалтирь лежала, великая книга Псалтирь», — говорил он, имея в виду, что слова этой священной книги должны звучать в обители непрестан но и все насельники (поочередно) могут участвовать в чте нии. Батюшка учил, что надо полюбить чтение Евангелия и Псалтири. Чтение акафистов, по афонской традиции, было не на первом месте. За исключением акафиста Святителю Николаю. Отец Ипполит говорил, что Николай Чудотворец

141

Легионы Восьмого дня

ближе всех святых к Богу и быстрее всех нашу молитву слышит. Спрашивали у него: «Батюшка, а что мне почитать?» «Отец, всегда читай акафист Святителю Николаю. Псал тирь почитай, там ведь есть все. Вот ты ученый; а знаешь, ведь Господь не просто звезды создал, Он — подумай только! — каждой звезде имя дал. В Псалтири так и сказано: “и всем име на нарицаяй”. Ты ведь этого не знал, правда?» — улыбнулся он. «Смысл жизни — в молитве», — со свойственной ему лако ничностью разрешал рыльский авва вопрос, который волно вал умы на протяжении тысячелетий. Действительно, святые отцы называют молитву матерью добродетелей. «Всякая добродетель, Христа ради делаемая, дает блага Духа Святого, но больше всего их дает молит ва», — учил саровский старец Серафим. Взирая на молит ву человека, Господь Своим непостижимым промыслом устраивает его спасение. У молодого паломника, который каждый день по часу читал в Рыльском монастыре Неусыпаемую Псалтирь, неожидан но поднялась высокая температура. Он подошел к старцу и попросил разрешения не идти на послушание. «Отец, — батюшка почти всех называл отцами, — в болезни нужно особенно усердно молиться Господу, сходи почитай». Юноша на себе испытал целительную силу молитвы и бла гословения. К вечеру от его недомогания не осталось следа. Не только монахам, но и многим послушникам и мирянам архимандрит Ипполит благословлял по четкам совершать монашеское правило — пятисотницу. «Отец, — спрашивал иной раз старец кого-нибудь из пос лушников, — а ты почему пятисотницу не делаешь?» Тот вопрошал: «Батюшка, а мне можно? Ведь это монашеское правило». «Можно, можно, — отвечал отец Ипполит, — моли ться всем можно. Вот тебе четки. Ты знаешь Иисусову молит ву? “Господи Иисусе Христе, Сыне Божий, помилуй мя греш ного”. Вот так триста раз. Первые три раза крестись и делай поясной поклон. На каждую десятую молитву делай обяза тельно земной поклон. Потом сто раз: “Пресвятая Богородица, спаси нас грешных”. Видишь, здесь уже надо говорить “нас”, как бы за всех молишься. Потом пятьдесят раз поминаешь

142

Легионы Восьмого дня

своего Ангела-хранителя: “Преподобный отче … моли Бога о мне грешном”. И потом пятьдесят раз Николаю Чудотвор цу: “Святителю отче Николае, моли Бога о мне грешном”». Послушник спрашивает: «Батюшка, а если нет возможности земные поклоны делать?» «Тогда просто молись, но все зем ные поклоны все равно сделай потом, когда будет возмож ность. Отец, обязательно делай земные поклоны, это лучше всякой физкультуры, — шутил старец. — У нас на Афоне неко торые из братии, которые усиленно земные поклоны делали, такие мускулы себе натренировали!» «Батюшка, — уточнял послушник, — а кроме пятисотницы, какое мне правило делать?» «Ну, утренние и вечерние молитвы… Их ведь у нас на службе читают. Так что просто будь на службе. Одну кафизму в день и акафист Николаю Чудотворцу. Этого тебе, отец, достаточно, но молись, не оставляй молитвенного пра вила, а то привыкнешь не молиться». «Всегда четки имей при себе, куда бы ты ни шел, — настав лял старец. — Святые отцы говорят, что некоторые стремят ся на молитву, как на свидание. Ведь после молитвы, как пос ле… свидания с любимой девушкой. В сердце одна Любовь». Такое стремление было свойственно, конечно же, и самому батюшке Ипполиту. Он со своей «возлюбленной» не расста вался никогда. О таком сладостном богообщении говорит преподобный Исаак Сирин: «Душевные движения за стро гую непорочность и чистоту делаются причастными Святого Духа. Этого сподобляется один из многих тысяч людей. Не молитвой молится душа, но чувством ощущает духов ные вещи, превышающие понятие человеческое, уразумение которых возможно только силою Святого Духа. А это есть умное созерцание… Не имеют нужды они ни в продолжи тельной молитве, ни в состоянии и чине продолжительной службы. Для них достаточно вспомнить о Боге, и тотчас пле няются любовью Его». Иисусовой молитвой старец благословлял молиться не только монашествующих, потому что Господь призвал к совершенству всех. Наверное, именно молитва открыла отцу Ипполиту незем ную мудрость, из которой черпается знание о том, что все проходит.

143

144

Легионы Восьмого дня

На нас влияют перемены обстоятельств, настроений, дней. А старец жил как бы вне времени, хранил мир в душе и дер жал себя так, что внушал благоговение простым смертным. Кому-то он мог показаться замкнутым, холодным или даже суровым. Кому-то — недостаточно требовательным, отре шенным от дел. Но это было непонимание в духе времени. Нас ранит мир — ведь он жесток, лежит во зле, а мы при леплены к нему душой и телом. Наши чувства, а за ними и плененный чувствами ум, тянутся за всевозможными «впечатлениями» и питаются ядами страстей, а не плода ми молитв. Возможно, старец Ипполит считал, что по мере усиления скорбей и умножения ран, которыми нас уязвляет «мир сей», мы учимся преодолевать боль и становимся стой кими к страстным воздействиям. Встречаясь с каким-нибудь видом борьбы в области духа, мы волей-неволей знакомимся с ним. Мало-помалу невидимые удары уже не застают врас плох. При постоянных сменах состояний: падениях, покая нии, охлаждении или горячности духа, богооставленности и подаянии милости Свыше — закаляется душа, приобре тается духовный иммунитет. Последствия искушений ста новятся уже не так страшны, душевный мир уже быстрее и проще восстановить. Для того, наверное, и посылаются скорби. Скорбным молитвенным путем шел всю свою мона шескую жизнь рыльский старец. Быть может, понимая поч ти полную невозможность в наши дни убедить кого-либо в чем-либо словами, архимандрит Ипполит и не говорилто почти ничего и… попускал скорби своим непослушным духовным чадам. Хотя очень многое брал на себя. Тем, кто доверял ему свои немощи, борьбу и скорбь, ста рец напоминал о терпении в нескольких словах. Когда он говорил «крепись» — это означало, что скорби будут сугу бые. Очень редко он говорил: «Мужайся, будь мужествен ным!» — следовавшие за этим испытания требовали напря жения всех душевных сил. «Вот кто-то проповедует, а я вообще ничего не могу ска зать, — смирял он собеседника, — я не умею ничего». Объяснения и потребовались бы, но их вполне заменя ла (у кого была) опытная вера в то, что слово старца «как вби тый гвоздь». Исполнишь — он тебя и выведет на свет своей

145

Легионы Восьмого дня

молитвой. А ответы на вопросы находились в книгах, откры вались в сердце, на пересечении молитв: своей и батюшкиной. Ходили упорные слухи, что он собирается взять на себя подвиг молчания, уйти в затвор для молитвы за целый мир. «Да разве же так уходят в затвор, когда все только и гово рят об этом?» — вздохнул сокрушенно старец. Батюшка не упускал случая, чтобы преподать урок на поль зу окружающим, как приезжим, так и насельникам. Как-то раз на вечерней службе одна душевно болящая была особен но неспокойна: что-то бормотала, восклицала, размахивала руками прямо у солеи, вблизи царских врат. Срывалась в крик, мешала богослужению. Батюшку спросили: что с ней делать? Он ответил обычно: «Терпите». Но терпеть было тяжело, больная не успокаивалась. Уже негодовали вслух, вновь обратились к батюшке. Но он остался непреклонен. Так и терпели всю службу. Недостатка в подобных «уроках» не было. Сколько пришлось претерпеть от неопытности и от неразумия постепенно формировавшейся братии мона стыря самому отцу Ипполиту, один Бог знает… В один из летних вечеров насельники монастыря почув ствовали тревогу и напряжение, даже нервозность. После службы узнали, что один из паломников на пороге братско го корпуса упал и умер. Плохо стало то ли с сердцем, то ли с головой. Как будто он пал жертвой этой духовной тяжести, которая опустилась на бедолагу да и раздавила его насмерть. Когда увезли тело, батюшка благословил одному брату собрать с земли и унести подальше кровь умершего, что было исполнено. Ночью у того брата начались фобии, при ступы страха. Наутро они лишь усилились. Через несколь ко дней брат подошел к батюшке и спросил, как ему дальше жить с этими ужасами. Он услышал неожиданный ответ старца: «Побойся, побойся…» Отец Ипполит его не успокоил, не пообещал молиться, не перевел на время в другую келью. Он предоставил брату хорошенько прочувствовать действие страхования на самом себе. И продолжались эти «страхи-накрови» (далеко не слабые ощущения) еще около трех недель. Потом прошли. Так отец Ипполит учил своих подопечных. Быть может, он считал, что Сам Спаситель и Господь наш

146

Легионы Восьмого дня

начинает «борьбу» и Сам же ее заканчивает в свое время. А наше дело молиться, смиряться, терпеть… Наверняка ведь каждый православный, тем более монах или воин, чувство вал себя «на грани». Дальше — все, конец… Не пережить. Но не замедлила явиться по молитве — хоть двумя словами: «Господи, помилуй!» — помощь Свыше, Божья благодать, и отступали демоны. Господь Всесильной дланью останав ливает волны искушений. «Так устроен этот мир, — сказал однажды архимандрит Авель (Македонов). — Находят тучи и закрывают солнце… а потом оно сияет в небе вновь». «Человек должен жить созидательной мыслью», — говорил отец Ипполит, имея в виду как условие борьбы и творчества, да и самой жизни, — молитву, молитву к Богу.

Поэтика Любви — Где я родился? Я даже не знаю, — засмеялся отец Ипполит. Может быть, для него это было не важно? Нет, свою малую родину, курское село Субботино, он всей душой любил. Может быть, в действие «родился» он вложил какой-то осо бый смысл? Не столько «где», сколько «для чего, зачем»? — Учили меня литейному делу, — продолжал старец, — я на это дело посмотрел да и сбежал… Полгода проучился в педучилище. Служил в гвардейской артиллерии на Украине, был гвардии сержант. Помню, в армии одеялом укроешься с головой и читаешь про себя «Отче наш». Еще учения пом ню: «На первый, на первый, по самолету — огонь!» А еще я любил читать Библию. Один из духовных сыновей старца давно мечтал получить от отца Ипполита исчерпывающие ответы на все житейс кие и духовные вопросы. Но тот отвечал, как обычно, крат ко и односложно. Батюшка, чувствуя неудовлетворенность собеседника, спросил его однажды: «Вы читали книгу Иисуса, сына Сирахова? Это замечательная книга, там все из жизни. Я ей в юности зачитывался». Уже после того, как отец Ипполит ушел в вечность, духов ный сын открыл эту ветхозаветную книгу, заинтересовав шись, что же формировало мировоззрение юного Сергея

147

Легионы Восьмого дня

Халина. Начал читать одну главу, другую. И вдруг у него сжалось сердце. Он как будто услышал батюшкин голос, его мягкие интонации. Со страниц древней книги не только премудрый писатель, но как бы сам отец Ипполит говорил с ним: «Послушай, сын мой, и прими мнение мое, не отверг ни совета моего» (Сир. 5:24). Да, когда появлялась возможность говорить о духовном, когда его слышали, он говорил: — Вот все удивляются, почему дети больными рождают ся, — рассуждал отец Ипполит. — Да по грехам родителей все должны бы рождаться калеками! Здоровый ребенок — знак великого милосердия Божьего, а мы это принимаем как должное. Если родители не будут бороться со своими греха ми, то детям станет вдвойне труднее, а внукам — втройне. С каждым новым поколением нераскаянный грех все усугуб ляется, глубже укореняется. Так что берегите детей, моли тесь больше за них, беды-то — они рядом. Учитесь их жалеть. — А что значит жалеть ребенка, батюшка? — спрашивали его. — Это значит победить свой грех, в этом жалость к детям. Родители во всем должны быть впереди, особенно в молитве, в добродетели. Если они приносят маленьких детей в храм причащаться, а сами не живут духовной жизнью, не соеди няются со Христом, то тем обрекают дитя на страдания. Это беда, отец… Когда чада не видят с юных лет хорошего при мера, они вырастают беззаконниками. В семье, отец, должно быть много детей. Но в книге Сираха говорится, что, когда дети «умножаются, не радуйтесь о них, если нет в них стра ха Господня». Лучше один праведник, чем тысяча грешников. И лучше умереть бездетным, нежели иметь детей нечестивых. — Отец Ипполит, а почему в России люди, особенно муж чины, так мало живут? — задавали старцу горький вопрос. — Причина в нашей крови. Любую семью можно уничто жить тремя способами: безверием, волхованием и — блу дом. Господь ревнует о Своей Матери, а Мать у Него — Дева. Если девица вне брака, не под благодатью таинства теряет целомудрие, то у нее кровь портится. Как раньше на Руси говорили? Испортили девушку — у нее кровь поменялась. И теперь она только болящих будет рожать. Юноши, пору

148

Легионы Восьмого дня

Таинство

гавшие девство, рано или поздно обречены на гибель. Их ждет Божие возмездие, насильственная смерть. Вот почему мужи наши умирают не своей смертью или просто уходят раньше срока. И мужей, и жен спасает покаяние. И толь ко причастие, Кровь Христова может исцелить нашу кровь. Тогда только возможна будет крепкая здоровая семья.

149

Легионы Восьмого дня

Пока монастырь не начали «штурмовать» толпы страж дущих, архимандрит Ипполит принимал исповедь сам. Ба тюшка Ипполит давал благословение на причащение каж дому индивидуально, по состоянию души. — Батюшка, да ведь я причащался вчера. — Причастись и сегодня, отец! Он говорил, что нельзя препятствовать душе человече ской соединяться со Христом Спасителем. На исповеди свя щенник только свидетельствует грехи человека стоящему рядом Господу. Действительно, в кратком обращении к каю щемуся перед исповедью всякий раз говорится: «Не усра мись передо мной, я только свидетель». — Некоторые горе-попы начитались книг, — сетовал ста рец, — и налагают на народ «бремена неудобоносимые, а сами и пальцем пошевелить не желают» (Матф. 23:4). По грязли в мелочах, а о главном забыли. Исповедуют мирян по уставу монашескому. Нельзя этого делать! Таинство по каяния должно открывать человеку путь в жизнь вечную, а не закрывать его. Случается, что после исповеди человек приходит в уныние, жить не хочет. Это значит, что у пасты ря ревность не по разуму. Часто на исповеди батюшки стара ются блеснуть мирскими знаниями, но сердце священника остается при этом темным. Страшное дело, отец, исповедо вать умом, а не молитвенным сердцем. В Рыльске исповеду ют просто, но духовно глубоко, поэтому и весь мир у нас… Так-то, батюшка дорогой. Однажды в монастырь приехал старик, носивший стран ное имя Виленин, в честь вождя пролетариата. Старец Иппо лит вдруг обратился к молчаливому паломнику по имени, которым его нарекли в крещении, — Валентин. Впервые в жизни, в возрасте семидесяти лет, он исповедался. Это была необычная исповедь. Старец сам напомнил Валентину важнейшие моменты его биографии, обратил внимание на ошибки и на грехи. В 1927 году, в первый день своей жизни, младенец Виленин оказался в операционной ташкентской больницы с тяжелой патологией, паховой грыжей. Оперировал его святитель Лука Войно-Ясенецкий, незадолго до этого ставший епи скопом Среднеазиатским и Туркестанским. В дневниковых записях святой Лука отмечает, что в архиерейском сане он

150

Легионы Восьмого дня

крестил лишь дважды. О первом крещении все известно, а вот о втором не знал никто. Оно было неполным, «стра ха ради смертного», то есть прямо на операционном столе. Святитель-хирург дал новорожденному то имя, которое он сам носил в миру, — Валентин. — Вот так нужно исповедоваться, батюшка дорогой, — улыбнулся на прощание Валентину архимандрит Иппо лит. — Необязательно исписывать тетради прегрешениями, лучше несколько слов Господу сказать от сердца, со слезами. «…Дети, послушайте меня, отца, и поступайте так, что бы вам спастись» (Сир. 4:1). Все, кто знал и любил отца Ипполита, не могут не уловить его тихого голоса, его сми ренного увещевания в строках ветхозаветного мудреца. «Послушай меня, сын мой, и не пренебреги мною, и… ты поймешь слова мои» (Сир. 31:25). — Батюшка, как победить страсти? — вопрошали его. — Отец, вся жизнь человеческая — борьба «со страстями и похотями». Нужно очищать помыслы. Как псалмопевец Давид говорит: «Блажен, кто возьмет и разобьет младенцев твоих о камень». Он говорит о греховных помыслах. Их надо разбить о камень веры. А это легче сделать, когда они только зарождаются в нашем уме, когда они еще «младенцы». Отец, как Вы думаете, кого легче одолеть: младенца или взросло го мужика? — Младенца, конечно. — Правильно. Вы, наверное, богослов… Читайте келейно молитву Ефрема Сирина. — Ею можно молиться только Великим постом? — Всегда молитесь. Там все из жизни. Святые отцы на себе все страсти испытали, научились их побеждать и потому сумели написать такие вот хорошие молитвы. Метко сказал святой Феофан Затворник: «Теория — при дворная дама, а практика — медведь в лесу». Отец Ипполит не создавал теорию духовной жизни. Он просто жил в сво ем «медвежьем углу». И многое замечал вокруг, не только из монастырской жизни… — Устраиваются во всем мире конкурсы красоты, выбирает ся Мисс Вселенная… Разве добро из этого выйдет? — вздыхал старец. — Матерь Божия обнажает только материнскую грудь. А девушка, если обнажается вся, то она обнажает Божию

151

Легионы Восьмого дня

Матерь. Когда Бог дает нам телесную красоту, мы начинаем возвеличиваться над другими. Вот диво: чем больше у чело века развита плоть (скажем, мышцы), тем выше он возносит ся. Но в этом падение. Развитый грешник — это горе. Еще Сирах говорил: «Не хвали человека за красоту его, и не имей отвращения к человеку за наружность его» (Сир. 12:2). Никто не интересуется… Раньше мир был дружный, скром ный, все было благородно, целомудренно, а теперь… раздва — и целоваться, полдня — и уже ребенок. Все кончилось, батюшка дорогой. Жизнь мира существует, но жизнь идет к концу. Мир идет к концу. Время стареет, и люди слабеют. К концу… Время духовной «жатвы» перед концом света! Солнце погаснет. И звезды с небес упадут. И будете про сить: «Горы, падите на нас! Реки, покройте нас!» Это слова старинной песни. Все кончено. Сорок лет я низко кланялся каждому челове ку. А молодые придут, скопнут меня, старого. Запомни, отец, это тоже из жизни: Запомни же ныне ты слово мое: Воителю слава — отрада; Победой прославлено имя твое: Твой щит на вратах Цареграда; И волны и суша покорны тебе — Завидует недруг столь дивной судьбе.

…Недругов так много! В наше лукавое время так труд но найти настоящего друга! Тем более — воителю, борцу. «Верный друг — врачевство для жизни, и боящиеся Господа найдут его» (Сир. 7:16). Если ты рядом с другом не хочешь стать лучше, то это не дружба, а болезнь. Один другого дол жен увлекать за собой ко Христу, служить добрым примером: «Боящийся Господа направляет дружбу свою так, что, каков он сам, таким делается и друг его» (Сир. 7:17). Прежде чем открыться человеку, пойми, какого он духа: «Если хочешь приобрести друга, приобретай его по испытании, и не скоро вверяйся ему» (Сир. 6:7). Бывает так, что рядом вдруг оказы вается хороший человек, но тебе не хочется всего ему дове рить, ты боишься, что тебя он неверно поймет. Такое может быть. Поэтому «не открывай всякому человеку твоего серд ца, чтобы он дурно не отблагодарил тебя» (Сир. 9:22).

152

Легионы Восьмого дня

Я, например, когда жил на Афоне, мог всем поделиться с отцом архимандритом Авелем, мы хорошо понимали друг друга. Так что, отец, читайте Псалтирь, и Господь пошлет Вам друга… Один из насельников Рыльского монастыря читал Неусы паемую Псалтирь и одновременно, по послушанию, отве чал на бесчисленные звонки из всех городов. Он сам призна вался: неизвестно, чем занимался больше — то ли Псалтирь читал, то ли по телефону разговаривал. Иноку приходилось записывать все вопросы в отдельную тетрадь. Но даже те, кто не дозванивался до монастыря или только собирался позвонить, каким-то непостижимым образом получали раз решение своих проблем, ответы на волновавшие их вопросы. — Батюшка, из Владикавказа спрашивают. Умер человек. А был он крещен или нет, никто не знает. — Я тоже не знаю. — Батюшка, Вы знаете, только не хотите сказать. — Ну, крещеный, крещеный был, пусть молятся о нем. — Батюшка, из Москвы звонили. Девушка пропала без вести месяц назад. Ее о здравии поминать или… за упокой? — О здравии, передайте, пусть молятся. — Отец Ипполит, звонила раба Божия, ее дочь девяти лет страдает тугоухостью, и одна ножка короче другой. Просит благословения лечь в клинику в Санкт-Петербурге. — Пусть ложатся. Видишь, отец, — озабоченно заметил ста рец, — родители не хотели ребенка, вот и родилась больная девочка… Ну, ничего, врачи подлечат. Другого монастырского послушника враг рода человече ского несколько недель одолевал жестоким унынием, он был на грани отчаяния. Друга-сверстника у парня не было, «вы говориться» было не с кем. А ощущения у него были та кие, будто душа уже здесь, на земле, проходит страшные мытарства. Наконец, юноша решился — ему непросто это далось — открыть свои помыслы настоятелю. Помолился Николаю Чудотворцу и поднялся на второй этаж игуменс кого корпуса. — Молитвами святых отец наших… Батюшка! — Кто там? — раздался через минуту тихий голос из-за двери.

153

Легионы Восьмого дня

— Это я… откройте, пожалуйста. — А-а, заходи. Я уже и сам хотел позвать тебя… Старец сел в кресло-качалку, послушник — рядом на табу рет. Поздний вечер, почти ночь. В келье погашен свет. Лицо архимандрита Ипполита едва-едва различимо. Его гость ска зал несколько слов и осекся. О чем говорить, если старец знает все его беды лучше него? Он обессилел, он уже не мог о чем-то спрашивать, не в лад перебивать. Так они и про сидели в келье в полной тишине до глубокой ночи. Отец Ипполит погрузился в молитву и медленно перебирал в руке четки. Прошел час, другой... Послушник почему-то вспом нил, как когда-то, бесконечно далекой и черной ночью, пятый Римский прокуратор Иудеи, измученный фарисеями и тол пой всадник Понтий Пилат, в отчаянии вопросил Христа о том, что есть истина… Юноше показалось, что бездна смыкается над его сознани ем, что круги ада окольцевали его естество, что земля прова ливается под его ногами. — Терпи, батюшка дорогой, — сказал ему на прощание старец. На другой день адское состояние оставило послушника. Истина в эту ночь была посреди них.

Волшебники разбитых городов — Батюшка, а в раю звезды есть? — Есть. В раю даже чего нет, и то есть. — А правда, что нельзя заглядываться на небо, любоваться звездами? — «Небеса поведают славу Божию». Я сам звезды люблю. — Но говорят, что по небу бесы летают. — Кому бес пролетит, а кого Бог ублажит… — и он загадоч но улыбнулся. Чувствовалось, что знает он бесконечно боль ше, чем говорит. О если бы все, кто приезжал к нему, были бы столь непо средственны и простодушны! Если бы только райские звезды влекли и манили к себе! «Время, в которое мы живем, очень темное», — предупреж дал архимандрит Ипполит.

154

155

Легионы Восьмого дня

С паломниками из Алании

У насельников монастыря и паломников, которых в годы его настоятельства было чуть меньше, чем звезд на небе, ста рец забирал бремя грехов, и каких грехов!.. Этот смертель но опасный яд они, обессиленные и помраченные, несли в себе в его келью, в храм, в монастырь сквозь тьму нашего времени.

156

Легионы Восьмого дня

— Мне не раз доводилось дежурить в храме после отчиток, во время бесед отца Ипполита с паломниками, — рассказы вал рыльский иеромонах Даниил (Джериев). — Ежедневно я наблюдал за тем, как кто-нибудь (и женщины, и мужчи ны) подсаживался к батюшке в слезах, а через несколько минут уже расплывался в улыбке. Человек уходит, и видно: он счастлив. Его переполняют эмоции. Он всех любит, он хочет обнять весь мир. Наверное, подобное воодушевление испытывали апостолы, общаясь со Христом. Уезжали «и женщины, и мужчины» с такой легкостью, как будто у них «вдруг вырастали крылья». Этой радостью они делились друг с другом. — Когда кому-то из братии становилось невыносимо трудно, откуда ни возьмись, появлялся батюшка и укреп лял, — говорила монахиня Анна (Мануйлова). — Сколько раз он приезжал в монастырский скит, где я трудилась, в самые непростые для меня дни жизни, открывал мои сокровенные помыслы, решал проблемы, подбадривал, читал мне стихи. Я не только умом понимала, а всем естест вом ощущала, как он принимает на себя «бремя мое тяжкое, греховное». Он не просто утешал, он вызывал на себя огонь адской тьмы, который то и дело вспыхивал в сердцах и опалял его послуш ников. «…На первый, на первый, по самолету — огонь!» — Многие в монастыре живут, как в раю, а я всю жизнь провел… как в аду, — приоткрывался отец Ипполит. «Как в аду» — потому что был чист и светел. А вокруг — столько грязи и черноты! И в эту черноту приходилось спус каться, чтобы вывести нас из ада. В другой раз сказал: — Монастырь — ад кромешный. Тяжело вынести настоящему подвижнику монашеское житие. Кроме блудников, наркоманов, пьяниц, архимандрит Ипполит принимал совершенно особенный контингент — лукавых людей. Что также отличало его от других старцев, которые, как правило, не общаются с посетителями этого рода. Есть разница между пораженными грехами, израненными овцами стада Христова, которых перевязывал и исцелял

157

Легионы Восьмого дня

батюшка, и людьми-оборотнями. Но даже последних он стремился обратить ко Христу. Совершенная любовь нико му не может отрезать путь ко спасению и принимает послед нее покаяние. Рассказывали, как в монастырь наведывались лица, кото рые сообщали старцу примерно вот что: «Отец Ипполит, я “сделал на смерть” родному брату, а перед этим еще мно гим людям, они уже мертвы…» «Кайтесь. Оставайтесь в монастыре», — предлагал настоя тель. Он и таким давал шанс, но никогда не «смирялся» перед беззаконием и перед лукавством был непреклонен — требо вал неукоснительно соблюдать все, на что благословлял. Чаще приезжали — молчали. — Молчат, ну и я молчу, — вспоминал батюшка. Не обличал. Если подходили под благословение, благо словлял искренне, от сердца, дарил просфоры. Нелицемерное смирение действовало сильнее, чем общепринятое выдворе ние таких людей. Авторам этой книги не доводилось — и слава Богу! — лич но общаться с колдунами-убийцами. Судьбы «посвящен ных» в столь «высокие» степени оккультизма нам не извест ны. Но кое-что все-таки приоткрылось. Отчасти. Жительница города Москвы Анна Валентиновна Рыжо ва несколько лет профессионально занималась астрологией, тесно общалась с известными астрологами и сама едва ли не прошла «посвящение» в эту сферу оккультного мира. Известно, что Господь не хочет смерти грешника. Его непо стижимый промысел каким-то образом привел несчаст ную, запутавшуюся в сетях дьявола, в монастырь Святителя Николая. — В течение нескольких лет, когда я приезжала к отцу Ипполиту, — рассказала Анна Валентиновна, — я… видела бездну, в которую погружалась. Батюшка долго и ненавяз чиво отводил меня от астрологии. «Это все не от Бога», — только и говорил он мне и молился, молился… И я в кон це концов поняла, что жизнь каждого человека находится в руках Божиих, что оккультное знание ничего не может изменить в будущем и что меняет жизнь только молитва к Богу. Не раз я предсказывала по звездам, хотела помочь

158

Легионы Восьмого дня

окружающим избежать тех бед, которые их подстерегали. Например, я предсказала близкому человеку, что ему не сле дует занимать деньги и отдавать их кому-либо в долг. Он не внял моему предостережению и через неделю совершил финансовую сделку, после которой лихие люди едва не вы резали его семью. Своей подруге я предсказала, что через полгода ее родного брата может ожидать большая неприятность. Я даже не пред полагала, насколько серьезной окажется эта беда. Ровно через полгода ее брат выпал из окна и разбился насмерть. Я чувствовала мрак в душе и пришла в полное отчаяние. От безысходности подобрала подопытную собаку — кол ли с перебитой лапой — и решила помочь если не челове ку, то хотя бы ей. «Жалеешь собачку, хорошо», — сказал мне батюшка. Я нашла моей собаке ветеринара, который сде лал ей удачную операцию. У отца Ипполита я училась мягкости и доброте, тем каче ствам, которых и близко нет в среде астрологов, — те только зомбируют своих жертв. Я не раз спрашивала у батюшки, как мне помочь страдающим обманутым людям, ведь серд цу вдруг захотелось любить, делать добро хоть кому-нибудь, хоть собаке. Батюшка мне всякий раз лишь одно отвечал: «Молись!..» Как писал один из современных богословов, пока мы дока зывали неверам, что наши обряды не магия, в мире утверж далась настоящая, древняя магия. И мало кто возвращается из «глубин сатанинских»… Рылянин Сергей Чернов провел свою молодость в Риге. В 25 лет абсолютно здоровый, цветущий парень вдруг начал сохнуть, превращаться на глазах в живого мертвеца. Врачи не могли понять, что случилось. «Заболевание» прогресси ровало стремительно, боли усиливались невыносимо. Сер гей не оставлял занятия спортом, ходил по снегу, купался в ледяной воде — ничто не приносило исцеления, жизнь превращалась в кошмарный сон наяву. Товарищи Сергея посоветовали ему обратиться к «бабке». Но знахарки прини мали у себя только крещеных посетителей, а он не был кре щен. Святое крещение Сергей воспринял как нечто вроде оздоровительной процедуры. И правда, состояние здоровья

159

Легионы Восьмого дня

с разу улучшилось, боли утихли. Однако, то ли любопыт ства ради, то ли по подсказке друзей, решился пройти «курс лечения у народной целительницы». В ее доме стояли икон ки, горели свечки. «Целительница» не выявила у Сергея пор чи, но решила испытать его восприимчивость к так назы ваемым «космическим энергиям». Она распростерла руки над доверчивым «пациентом» и стала читать вслух… пра вославный молитвослов, вставляя чернокнижные заклина ния в тексты святых молитв. Впервые в жизни новокреще ный молодой человек испытывал «космические» ощущения. Он видел себя в «молниях» и чувствовал, что покидает свое тело, не может пошевелить ни рукой, ни ногой. В тот момент он смог только бросить взгляд на икону Спасителя и… зары дать. На сеансе у ведьмы. Впервые в жизни после крещения Господь Своей благодатью коснулся его каменеющего серд ца. Но это было только прикосновение. Ведьма разрушила его духовную защиту. Началась борьба за душу. После того колдовского сеанса Сергей стал чувствовать чужие болезни как свои, «снимать порчи» и «исцелять» дру гих. Точнее, вмешиваться в Божий промысел, который, как известно, попускает болезни за грехи. Поменялось мировоз зрение, он перестал заниматься спортом и всерьез увлекся изучением оккультной литературы, агни-йогой, религией Кришны и «целительной» практикой. Возил знакомых к оча ровавшей его колдунье, развивал собственные возможно сти в медитации. Ездил на оккультные «тусовки» в Москву и Санкт-Петербург, получил инициацию в одной из тотали тарных сект, с заманчивым названием «Стезя блаженства». Он научился делать невидимой свою тень и отклонять взгля дом пламя свечи. А на досуге состязался с коллегами по «бла женству» в том, кто больше туч руками рассеет. Так, от нече го делать. — Я делал первые шаги как начинающий экстрасенс и ду мал, что творю добро именем Бога. Себя считал «избран ным», — вспоминает Сергей Сергеевич, — и в это же самое время я стал молиться в православных храмах. Душа тя нулась к Создателю. Я начинал понимать, что правосла вие и оккультизм так же несовместимы, как свет и тьма. Но я прошел по оккультным помойкам, и силы ада отчаянно

160

161

Легионы Восьмого дня

оролись за мою душу. Перед первой исповедью исписал б грехами целую тетрадку. А перед первым в жизни причас тием я ввязался в драку, был крепко побит, но наутро все же нашел в себе силы пойти в храм и причаститься. Врагу при шлось не по нраву мое желание соединиться с Господом. Враг очень медленно «сдавал позиции» в моей душе. Я про должал оккультную практику. Когда Сергей стал алтарником в одном из православных храмов Латвии, начался новый виток напряжения и борьбы. — К каждой службе я готовился как к бою. Враг «ломал» так, что единственным желанием моего естества было выстоять, дождаться конца службы. Выходил из храма как выжатый лимон, буквально держась за стенку. Прослужил так три месяца и понял, что терпеть это больше нет сил. Взял отпуск и поехал к отцу Ипполиту, которого раньше не видел, но слышал о нем. «Оставайся, поработай здесь», — улыбнулся мне батюшка. После встречи с ним я впервые понастоящему узнал об Иисусовой молитве, о православной мистике святителя Григория Паламы и о многом другом, о чем раньше имел очень смутное представление. Сергей много раз пережил состояние богооставленнос ти — когда в душе разверзается ад. Когда становилось невы носимо, он уходил в лес и рыдал: «Господи! Я больше не могу так жить!» — Как себя чувствуешь во время вычитов? — спрашивал отец Ипполит. — Ломает, батюшка! — Терпи, отец, терпи, это пройдет! Молитвами архимандрита Ипполита Сергей Чернов бес поворотно оставил свое влечение к «целительству». Кон чились «ломки», он снова мог служить при храме. — Приехал в Рыльск к отцу Ипполиту на две недели, а остался тут навсегда, — закончил он свой рассказ. — Старец имел власть изменять судьбы силой своих молитв. Вот это чудо! Уже сколько лет жизнь моя неотделима от мона стыря, подсобного хозяйства, клиросного пения… Здесь, в Рыльске, я обрел свое земное счастье. После блаженной кончины старца исполнилось его пророчество, произне

162

Легионы Восьмого дня

Стр. 164–165. Города

сенное при нашей первой встрече. У меня родилась дочь. …Конечно, если человек нелицемерно кается, силы магии и волшебства теряют над ним абсолютную власть. С каж дым причастием Тела и Крови Христовой происходит сбли жение со Христом. Силам ада это ненавистно. — Но если кто-либо совсем не хочет избавиться от смер тных грехов, дьявол порабощает несчастного и руково дит им, — говорит духовная дочь старца Таисия Федоровна Лунева, в свое время натерпевшаяся от колдунов. — Никто не становится «добрым волшебником» сам по себе, а только за тяжкий грех, личный или родовой. Атеист может сподо биться такого «дара»: кто не верит в Бога, тот весь во власти дьявола. Порой прибегают к хитростям. «Вася, — говорит умирающая знахарка, — давай я тебе кое-что скажу, и ты сможешь “лечить”. Надо делать так…» Вася знает: что-то есть потустороннее, но далек от Бога, он Его не познал, и он скорей поверит бабушкам, чем Господу. Бедняге надо бы раскаяться сердечно, но, увы, чародейство навязывается дьяволом именно за нераскаянность. Господь попускает это последнее зло, когда человек приходит в беспокаянное состояние, близкое к состоянию падших духов. Страшно потерять веру, потому что вера дается один раз и, потеряв, очень трудно вновь ее обрести. Не только отдель ным лицам, но и народам, странам и континентам. «И я увидел поднимающегося из моря зверя… на голо вах его — имена богохульные. И дал ему дракон силу свою и престол свой и власть великую. И я увидел одну из голов его, пораженную смертельно; и рана его смертельная была исцелена. И в удивлении вся земля пошла за зверем, — и поклонилась дракону, потому что он дал власть зверю, и поклонились зверю, говоря: кто подобен зверю, и кто может сразиться с ним?» (Откр. 13:3–4). Отныне предтечи зверя — антихриста — будут творить «чудеса» и «исцелять» смертельные раны магической силой, чтобы прельстить и повести за собой миллиарды людей, а «если возможно — и избранных». Мир, который пока еще называется хрис тианским, все сильнее продувается оккультными ветрами «нового средневековья».

163

Легионы Восьмого дня

164

Легионы Восьмого дня

165

Легионы Восьмого дня

— Слишком много распространяется у нас книг по «чер ной» и «белой» магии, — говорит горькую правду Таисия Федоровна. — Люди воспринимают всю эту «черноту» сооб разно своей удаленности от Бога. Сами начинают творить зло, а потом остановиться уже не могут. В неведении прочи тывают эти книги до какого-то определенного знака, а потом, как мне сказал один старец, хочешь не хочешь, а постигнешь премудрость чернокнижников. Беззащитный, не познав ший Господа человек, если не захочет делать то, что пове левает дьявол, тяжело заболевает. Враг наносит ему удар за ударом, а он не знает, у кого искать защиты. Если отка зывается работать дьяволу, то погибает. Если же соглаша ется, то губит навсегда и свою душу, и души ближних. Как батюшка Серафим призывал: «Стяжи дух мирен, и тысячи вокруг тебя спасутся». Так же и тот, кто стяжал в себе дух злобы, способен погубить многих. «Пока мы доказывали кому-то, что наши обряды не магия, пришла настоящая магия».* «Рана его смертельная была ис целена». Поклонники зла открыли новые горизонты, новые измерения, неведомые материалистам. Те самые «бездны глубин сатанинских», в которые им повелено будет сбросить весь мир. Жизнь во Христе, Господе нашем, дает талант понимать и силу любить друг друга. По заповеди Его. В современных психологических разработках тоже есть понятие близости, когда двое обретают одно дыхание, одну жизнь на двоих. Рассказ Оксаны Корневой, выпускницы факультета психо логии одного из медицинских вузов, как будто бы не связан с Рыльским Свято-Николаевским монастырем, со старцем Ипполитом. Связь личной драмы этой девушки с борьбой, которую вел рыльский авва, далеко не очевидна. Она сокры та в глубинах духа. Как потоки воды глубоко под землей. Как связь между… Афоном и Константинополем. Эта история записана в те драматические дни, когда отец Ипполит лежал в коме, на смертном одре… — На третьем курсе у нас проводились занятия по груп повой психотерапии, — вспоминала Оксана. — Занятия вел * диакон Андрей Кураев

166

Легионы Восьмого дня

некто господин Даконт, которого приглашала кафедра пси хологии. Когда после этих тренингов я пришла на испо ведь к священнику и все свои тревоги изложила, он тяжело вздохнул: «Это же ма-ги-я, милая, беги от них скорее, пока ты жива! Слышишь?..» А было так. Даконт сказал: «Представьте, представьте, — он властно вводил нас в мир «игры», — итак, представь те себе, что перед вами город, большой город, вы входите в него — видите арку?.. Идите дальше. Вот здание, входите, поднимайтесь выше. Комната. Здесь вещи, выберите глав ную…» Для меня главной вещью была Книга. «Возьмите главную вещь, возьмите ваше сокровище в руки, — громко и резко потребовал он, — внимательно изучите его, посмот рите… Откройте!.. Откройте!!!» Когда Даконт возвысил голос, мне стало вовсе не по себе. Я не захотела открывать… Он мне потом сказал, что я непер спективная студентка. Во время этого «путешествия» я моли лась, как только могла. Он нам не говорил, что вводит в транс, просто «игра» та кая, постижение себя. Даконт разговаривал с каждым из нас в присутствии всех. И каждый в мельчайших деталях рас сказывал всем, в каком городе был, что видел, в какую «ком нату» интимной жизни души входил, что в ней нашел, ка кое отыскал сокровище. Мой духовник мне объяснил, что это было магическое проникновение в души моих сокурсни ков, после которого они уже добровольно и даже с радостью «выворачивали» все сокровенное, сокровища души (не тела) на всеобщее обозрение и глумление. У каждого был свой город… У меня была любовь с первого курса, первая любовь. Я мно го лет думала только о нем. И долго не могла понять его отношение ко мне. Он часто начинал вести себя настолько «сложно», что это совершенно не вмещалось в христианс кое понимание, а тем более — в чувство любви. На четвер том курсе я тяжело перенесла разрыв с любимым человеком. А на пятом, на лекциях, все поняла. Лектор читает, а я плачу. В отношениях со мной мой друг пользовался одним из самых перспективных психомагических направлений. Эта методика — нейролингвистическое программирование —

167

Легионы Восьмого дня

дает возможность создавать искусственную близость. Син тетическое «чувство» я так долго принимала за любовь… Потом я сожгла все учебные конспекты. Со времен «мрачного средневековья» методы оккультного порабощения усовершенствовались и украсились атрибута ми современности. Лукавство именуется Любовью. Лукавство синтезирует «любовь». По сути, подмена. Но разве не волшебство?

Можно ли бесов отогнать? Марина Заславская: — Я очень болела в монастыре, впала в отчаяние и реши ла… покончить жизнь самоубийством. И пошла на мост. У меня были очень большие сомнения в вере, я считала, что Господь меня забыл. Стояла на мосту и думала, что вот сейчас брошусь в воду, но мелькнула мысль: «Интересно, видит батюшка Ипполит, что со мной происходит, или нет?.. Наверное, тоже обо мне забыл». Вспомнила, как в аналогич ной ситуации Елене Новиковой явился в воздухе Архангел Михаил, а мне никто не явился. Перекрестилась, перед тем как броситься в воду, но в этот миг меня окликнули. Я услы шала голос из-за спины, который спросил: «Вам что, пло хо?» Повернулась и увидела монастырского трудника, очень болящего, Сашу, который работал на хоздворе. Всегда неоп рятный, со всклокоченными волосами… в тяжелейшем в тот момент духовном состоянии. Как он оказался в это время на мосту и почему он ко мне подошел, я не могу сказать. Ноги меня не держали, и я присела на металлический бор тик. А Саша встал передо мной во весь рост и произнес одну только фразу, один «проклятый» вопрос: «Почему ты Ему не веришь?» Я заплакала, он схватил меня за руку и буквально силой увел от того места, где должна была закончиться моя жизнь. По дороге стало ясно, что он в тот момент был совершен но невменяемый. Каким чудом он меня спас?.. Я проводи ла его до вокзала, посадила в автобус. С ним не поехала. Пришла в себя и вернулась назад, в монастырь, по молитве отца Ипполита не отпустивший меня.

168

Легионы Восьмого дня

Сергей Николаевич Курганский, руководитель паломничес ких групп, город Белгород: — Батюшка так рассуждал: «Судьба, отец, — это суд Божий. Суд не без милости. О справедливости часто любят пого ворить те, кто в ней ровным счетом ничего не понимает. Спроси, говорит, женщину: “Вы понимаете, что такое спра ведливость?” По Писанию, справедливость, отец, — это око за око, зуб за зуб, увечье за увечье. Это справедливо?» Я отвечаю: да, батюшка, справедливо. Что посеешь, то и пожнешь. Он продолжал: «А вот спросишь бабу: “Матушка, а сколько же ты деток загубила?” Одна говорит: одного, дру гая говорит: трех, третья — и пятнадцать…» Я сразу все понял. Сказал: «Батюшка, я все понял. По зако ну, раз она его четвертовала, должна выйти на площадь и сказать: “Люди, четвертуйте меня, ибо я жажду справед ливости”. Но если бы мы судили себя, то никто бы не был судим». Если бы на земле действовал лишь один закон справедли вости, то планета бы опустела. Обрати внимание, говорил батюшка, женщины, кото рые убивали детей, очень жестокие. Они в семьях тираны. Старец буквально так и сказал: «Убившая дитя на все спо собна». Это очень тяжелые люди, болящие люди. Их труд но вымаливать. Батюшка говорил, что мы спасаемся только любовью Христа и любовью ближних, а любовь — это тер пение, а не справедливость. Кто кого перетерпел, тот тому и благий царь… Любовь окрыляет. Батюшка говорил, что все люди поют, только они об этом не знают. Ангелы пели при сотворении мира, а когда ты душу рвешь за ближнего своего, когда серд це рвешь, когда ставишь себя ни во что ради ближнего, то это твоя песнь. Причем великая, херувимская. Тогда Небо зами рает, когда видит страдальца, который отдает себя в жерт ву. Небо умолкает. У Бога радость об одном готовом постра дать грешнике больше, чем о 99 праведниках, не требующих покаяния. «Отец, служи всем лучшим, что в тебе есть, ближ нему, тогда ты послужишь Церкви» — так батюшка говорил. И благословлял всегда читать знакомые молитвы. При ходит тебе на ум «Царю Небесный» — пой, не отвергай.

169

Легионы Восьмого дня

Приходит «Богородица Дево» — душой, про себя, пой. Не бойся молиться! Если молитва растворена слезами, страданием, то в ней растворяется все пустое. Батюшка предупреждал, что все мы относительно Царства Божия слепорожденные. Я ему рассказал, как общался со слепорожденным мальчиком. Этот мальчик умолял гово рить ему о цветах, он умолял рассказать, как выглядит луна, как сверкают звезды. Он слышал об этом, но не понимал, что мир огромен. Он хотел увидеть этот мир и его красоту. Но, безусловно, описать это невозможно. Он родился сле пым, и ему не с чем было сравнивать. Вот и батюшка гово рил, что нам не с чем сравнить Царство Божие. Оно откры вается по дару благодати. Господь, чтобы мы увидели Его, должен открыть наши духовные очи. А это возможно только через страдание. У батюшки все было через страдание, пото му что он сам страдальческую жизнь вел. Он сам говорил, что более сорока лет всем кланялся. Неважно кому, бомжу ли, депутату ли Госдумы… Все грехи наши тяжкие лучше нас видел. И все равно кланялся. Я спросил: «Батюшка, я одного не могу понять: к Вам девочки трехлетние приходят и воины-десантники из Чечни, и все как бы находят в Вас себя». Он так улыбнулся: «Отец, когда ты себя будешь находить, так всегда и будет. Это общий закон». Когда такой великий страдалец стоит на молитве, то он не о себе думает, он уподобляется тому человеку, за кото рого просит. Страдалец, в отличие от нас, умеет молить ся. И ни один помысел не может войти, когда он молится. Он дышит любовью ко Христу. Лик к лику и глаза в глаза говорит с Богом. «Отец, когда человек любит, то это может понять только тот, кто любил. Вот тебе, когда ты общаешь ся со своей любимой, нужен кто-то третий?» — «Нет». — «Вот так и у старцев, отец, им никто не нужен, они лик к лику с Богом». Это величайшее духовное совершенство. И этот человек может просить что угодно в таком созерцании Бога. И он просит о тех, за кого он страдает. Раб Божий Геннадий наркозависим был, «сидел на игле». Первый раз поехал к старцу и с первого же раза исцелился.

170

Легионы Восьмого дня

И вы знаете, я спросил батюшку, а как так получается, что один бьется, деньги огромные за лечение платит, а другой — раз, и исцелился. Он ответил: «Отец, все, кто молится, они зна ют, что Господь дар исцелять дает за страдания. Если такой человек стоит на молитве, то он как бы уподобляется тому, за кого он страдает. И потом, отец, надо просто понять при роду греха. Ведь нечисть, они же все мертвые, а живут толь ко за счет того, что паразитируют на нас. Они заинтересова ны, чтобы человек грешил, потому что когда человек грешит, то он отдает силы своей души бесам. Но у них задача прове сти через более тяжкие грехи. Потому что, если они прово дят через смертные грехи, человек теряет силы значительно активнее. Душа и тело дряхлеют от греха. Но самое глав ное — провести человека через самоубийство, потому что тогда человек все силы своей души отдает в их «банк», энер гетический «банк». И они потом используют накопленное во вред нам. Поэтому если бы бесам было это возможно, то они бы всех провели через самоубийство. Я спросил: «Батюшка, а можно ли отогнать бесов?» «Да, отец, кто отогнал бесов, тот благоухает». — «А-а-а, поэтому мы и смердим, а не благоухаем?..» — «Отец, у каждого есть бесы, мы ими облеплены. Но у одних они открыты, а у дру гих скрыты». Если у человека есть страсть, то это значит, что он одержим ею. Когда не может бросить пить, курить. Он может не кричать на вычите, вроде с ним все нормально. Но если человек грешит, то это значит, что он раб какого-то из бесов. Блудного или еще какого-то. И поэтому не надо думать, что кому-то на вычите плохо, а кому-то хорошо, нет. Вот закончилась вычитка. Один человек уже прокричалполаял, а другой только начинает лаяться, чтобы пройти к старцу побыстрее. Бывали такие моменты, когда буквально локтями, кулаками, телами дорогу себе прокладывали. Это бес тщеславия — когда человек считает, что его дело важнее». Батюшка говорил, что если вы думаете, что вычит — это когда вы стоите на чине отчитки, то вы заблуждаетесь. Вычит — это когда вы решились приехать в Рыльск… Но он же мне потом сказал: «Берегись, в конце умные будут спасаться, а глупцы — кататься». Конечно, не в том смысле, что ездить к святыне не нужно, нет. Батюшка призывал:

171

Легионы Восьмого дня

Cтр. 173. Два неба

«Отец, приезжайте к Рыльским крестам». Уж он-то знал, какая тут благодать и борьба! Но вот собрался я ехать в Оптину. Моя супруга против: «Мы едем сажать картошку. Давай трудиться, у тебя семья». Пошел я к одному священ нику, он мне посочувствовал: «Послушай матушку, потому что ты должен мир в дом нести». Вот и батюшка Ипполит говорил: «Отец, муж — это не тот, кто по столу кулаком сту чит и много зарабатывает, муж тот, кто станет у дверей своих и скажет: ни один грех через меня не войдет в мой дом. Муж тот, кто приносит в дом счастье. Муж бережет жену, а жена бережет детей. Потому она и замужем». Я, конечно же, был огорчен, но сказал: «Матушка, я с тобой еду сажать карто шку, на огороде будем молиться!» По благословению отца Ипполита создавались семьи, но я заметил одну, для многих общую, деталь и заинте ресовался: «Батюшка, почему Вы благословляете венчать ся людям, которые подчас совершенно не похожи?» Он так на меня посмотрел… «Если они будут похожи, то где же между ними Господь будет? Надо ж чудо явить». Я так его понял, что когда люди совершенно разные уживаются — это промысел Божий, хотя по-человечески тяжело. Так он благо словлял на очень смелые решения, на трудные дела — улы баясь… И дела эти продвигались! И все слова, которые он говорил, исполнялись. Только им значения не придавали. Расскажу случай. В 1997 году я приезжал с другом-иереем. И батюшка так сказал, когда нас увидел: «Молодцы! Но вы будете по разным кельям спасаться». Мы не поняли снача ла, что это значит, или не захотели понять. Но вот прошло четыре года, и мы с ним разошлись, и теперь как бы по раз ным кельям спасаемся. Однажды отец Ипполит спросил меня: «А что вообще можно сказать языком?» Я промолчал, не зная, что отве тить. Он как будто выдержал паузу: «Отец, не говори язы ком, говори сердцем, тогда тебя услышат, даже если ты скажешь шепотом, даже если ты будешь молчать…» Так и есть. Это подвиг. Я вот вожу людей в паломнические рей сы, что-то им рассказываю, говорю, говорю… Вроде бы слушают меня. А вошел бы в автобус святой и молча поло жил бы кому-нибудь на голову руку, исцелил бы. Что тогда

172

173

Легионы Восьмого дня

значили бы все мои слова? Вот батюшка Ипполит — поло жил на одержимого свои четки, и тот мгновенно успокоился. Это меня так впечатлило! Несчастного ведь никто успокоить не мог. Только святой — без всяких слов! Даже Евангелие, как батюшка говорил, читают и не разуме ют. Потому что следовать за Христом не значит говорить или

174

Легионы Восьмого дня

читать. Это значит идти по Его окровавленным следам. Это слова архимандрита Ипполита. По кровавому следу Спаси теля. Потому что Любовь иначе недоступна! Муж с женой через кровь заключают в девственном браке завет. Христос на Кресте кровь проливает. …Мы ездили с отцом Ипполитом по селам — в Абрамово, а потом в Коренское, и у нас поломалась машина. И батюш ка стал говорить об инославных и православных. Нигде так не причащают, как у нас, православных христиан, Плотью и Кровью Христовой. Батюшка тогда сказал, что наше при частие — это великое чудо. Все причащаются из одной Чаши, и никто не заболевает. Это свидетельство того, что в Чаше содержится нечто непостижимое для разума. А ведь сто ят в храме болящие, и страшно болящие. Случается ведь, и в больницах люди заражаются, а у нас такого не бывает никогда, потому что это Кровь Христова. Это великая тайна. Все усилия воли должны направляться на молитву и на при частие. Инославные усилием воли пытаются бороться с гре хами. Но смерть — это состояние абсолютного безволия. Ты знаешь, что сорить нехорошо. И ты, как порядочный человек, должен донести мусор до урны. Но ты уверен, что дойдешь? Ты сейчас в руке мусор зажал, а ты уверен, что у тебя сердце тут же не остановится или машина не собьет? И тогда мусор выпадет там, где ты не хотел его оставлять. Так и с грехами. Ты сейчас грехи «зажимаешь», подавляешь из последних сил, а потом они восстанут одномоментно. И ты этого не смо жешь вынести. Грех нужно сжечь. Когда ты причащаешься так, как это делают православные, ты очищаешься воистину. Тело и Кровь Христова опаляет наши грехи. Но ты, конечно, замечаешь, что грех снова возвращается к тебе. Потому что грех точно сорняк на огороде. Срезаешь макушку, а на сле дующий день три вырастают, еще срезаешь, еще три выра стают. Нужно выкопать и сжечь корень, который в глубине. Грех побеждается по вере нашей причастием Тела и Крови Христовой. Силы демонов ограничены, они же твари, и они очень свои силы берегут… Зато у Господа сила бесконечна. Когда рус ский человек приступает к Чаше со Христом, против него вся нечисть ополчается, ведь он к Источнику Вечной Жизни

175

Легионы Восьмого дня

подходит! Он весь изменяется во Христе, перерождается в Нем! И если это понимать, то, безусловно, почувствуешь, что такое борьба. За нее нам обещано воздаяние. Так гово рил старец. Марина Заславская вспоминает: — Пошутил со мной один паломник раз, другой, стал заиг рывать, тут и полезли в мою голову помыслы: «Замуж, что ли, за него выйти…» (мой Петр умер). Вконец эти глупые мысли меня одолели, не в силах я была избавиться от них, предалась мечтам, еще шаг — и падение. И тут приходится по какомуто поводу к батюшке обратиться, иду к нему. Вижу, к старцу подходит отец благочинный и говорит о новых искушениях в монастыре. Увидев меня, обрывает свою речь на полусло ве. А батюшка машет рукой в мою сторону: «Она своя, гово ри-говори, отец… Знаешь, одна раба Божия замуж вышла — разошлась, другая вышла — тоже неудачно». И перечислил тех, кто, вопреки его благословению, настоял-таки на своем. Выдержал паузу и улыбнулся, глядя на меня: «Только вот, матушка, Вас никто не берет замуж». Благочинный поду мал, что отец Ипполит удостаивает меня похвалы за хоро шее поведение, посмотрел на меня одобрительным взглядом и с жаром выдохнул: «И слава Богу!» А я стояла рядом и сго рала от стыда. Куда только все мысли о замужестве подева лись! Скоро поняла, что, если бы позволила врагу втянуть себя в любовную историю с тем паломником, конец этой «любви» был бы такой же, как у тех, чьи имена батюшка в тот вечер перечислил. Всех видел насквозь! Стою на вычите, и промелькнула мысль: «Вот как у батюшки-то ручки пахнут! Одеколоном, что ли, он их смазывает?» Подумала, да тут же и забыла. Вдруг батюшка ко мне подходит: «Матушка, а Вы француз ские духи, наверное, любите?» «Люблю, — отвечаю, — но у меня их нет». «А у меня есть, я ими пользуюсь». Я толь ко потом сообразила, что он ответил мне на мои мысли. Один раб Божий тоже ничего не говорил, а лишь подумал о бомжах, которые съезжались к батюшке: «Как же от них воняет!» В ответ на это старец подошел к нему с бутылоч кой одеколона и стал распрыскивать по храму, чтобы тот раб Божий понял, наконец, евангельскую истину: то, что исхо

176

Легионы Восьмого дня

дит от сердца, сквернит человека… От батюшки исходил тончайший неземной аромат, который превосходил всячес кое человеческое разумение. Быть может, это он и называл «французскими духами». А однажды я его стала спрашивать о своих знакомых. Старец сделал хитрое-прехитрое лицо, прищурился… Вскоре узнаю: эти люди относятся ко мне с большой хитростью, даже с лукавством. Я об этом даже не догадывалась раньше. Я попросила у старца благословения пожить в пустой квартире знакомых, просто мне захотелось… Батюшка вдруг встал со стула в полный рост и осенил меня большим крестом. Такие жесты были ему не свойственны, я поначалу ничего не поняла. Потом узнала, что в квартире той от гра бителей пострадал человек, потом другой жилец пропал без вести… Ни продать, ни сдать потом эту жилплощадь не могли. В нее как будто вселилась нечистая сила. Бог знает, от каких бед в «нехорошей квартире» избавил меня батюшка, перекрестив. А то, как он это сделал, подтверждает горькую правду: часто мы выспрашиваем благословения на то, чего нам хотелось бы, а не на то, что Господу угодно. На монастырских службах поначалу впадала в оцепене ние, если не засыпала вовсе. И вот мне батюшка благослов ляет: «Идите на службу». Пошла ну просто через силу. Но такой службы в монастыре ни до, ни после я не припомню. Необыкновенная благодать! Не то что спать — я не заметила, как время пролетело, словно не на земле была! Вот что зна чит, старец благословил — не на «выпрошенное», не на мое желание. Конечно, хорошо, когда воля Божия и расположение чело веческое совпадают. Может быть, это и есть земное счастье? Стою в монастырской трапезной, вдруг вбегает Галка Брянская (друг друга звали так, откуда кто приехал), кри чит: «Иди скорее, батюшка нас на послушание посыла ет». Старец махнул рукой на машину, похожую на старые «Жигули»: «Поезжайте на послушание, поможете там». Сели, поехали, я Галку спрашиваю: «Чего тебе батюшка-то ска зал?» Она отвечает: «Говорит, вы любите молиться, вот там и помолитесь… Наверное, батюшка про покойника говорил. Я и Псалтирь с собой захватила, и акафистник на всякий

177

Легионы Восьмого дня

случай». Галя любила акафисты читать… Мы с ней смеш ная пара: я — высокая и худая, она — низенькая и пухлая. Сидим в машине, на заднем сиденье охает какая-то бабуля: «Девчонки милые, вы мне поможете, вы меня спасете». Галка ей: «Вы не волнуйтесь, бабушка, все как положено прочтем по Вашему покойничку». А бабушка аж в голосе перемени лась: «Нету, дочки, покойничка — это мне бы не помереть дорогой…» Смотрим, она и правда вся белая от волнения, да и в пути растрясло. Успокоили ее, пришла в себя. Приехали в какое-то село: дом большой, во дворе на длинной цепи собачонка злая, гуси топчутся, шипят, крыльями машут. Теперь уж мы понервничали. Ну да, ничего, бабуленьку при чесали, надели на нее чистый платочек, на кровать усадили. Ветхая старушка оказалась — было ей уже за девяносто, все охала: «Ох, девки милые, ноги болят, сил нет, вы мне помо жете, вы меня спасете». Вдруг приободрилась и говорит: «Вычитывайте меня!» У нас с Галкой глаза на лоб: «Как это?!» Галина даже всплеснула своими пухлыми ручками: «Что Вы, матушка, мы же не священники!» А бабуля на своем стоит: «Ничего не знаю, я пожаловалась вашему главному батюшке Ипполиту, он сказал, что пришлет мне своих девок и они все сделают… Вас прислал». Мы решили, что у бабушки склероз, перепутала что-нибудь. «Галя, а тебе что батюшка сказал?» — спросила я. «Молиться». — «Ну, значит, и будем молиться, старушка все равно не разберет». Зажгли лампадку. Галина акафисты стала читать, а я подпевать «аллилуйя». На чет вертом акафисте говорю: «Галя, а может, хватит?» Она только рукой на меня махнула: «Батюшка сказал молиться, значит, будем молиться». Помолились за всех и за вся, особо за архи мандрита Ипполита с братией. Бабулька довольная: «Ой, девки, хорошо, как в церкви побыла». Перевязали ноги мы ей чистой тряпочкой. А на ногах у бабушки — трофические язвы, гной сплошной, мазей не было, смазали ей ноги маслом из лампадки. Сварили обед, покормили и бабушку, и гусей, обходя с опаской злую собачку. Так прошел день, другой... Надо возвращаться, не вечно же нам здесь быть!.. Развязали повязки на ногах у бабушки, а под ними — чистая нежная кожа, как у младенца. И гноя никакого нет, как не было! Язвы затянулись. Вот что такое батюшкино послушание!

178

Легионы Восьмого дня

Людей старец ставил на истинный путь. Путь покаяния, борьбы с грехом. Что значит бесноватому, одержимому демонами человеку встать на истинный путь? Я знаю одну рабу Божию, которая много лет ездит в монастырь. Раньше бесы из нее кричали на все голоса: и нецензурно, и по-всякому. А она молилась Иисусовой молитвой, батюшка благословил. Я никогда не видела ее празднословящей, жизнь ее прошла в работе на тя желых послушаниях. Другая женщина падала на отчитках в храме. Жила как в аду. Но ни слова ропота, только шутила по-доброму над собой. Разговорилась я с ней. Оказалось, она в приют детский ходит, сиротам помогает. Для многих де ток стала крестной мамой… И это — одержимая, болящая!.. На путь христианского подвига ставил отец Ипполит лю дей! Как он это мог, что он брал на себя, что терпел за всех нас и за каждого — плотским умом представить невозможно. Однажды я ему пожаловалась, что плохо сплю. Он неожи данно ответил: «Зато я, матушка, сплю сутками». С сердцем так сказал… Не знал он покоя на этом свете. А в последние годы в Рыльск толпами устремился народ и вовсе тяжелый, темный, «себе на уме». Может быть, это и есть наш народ, все мы как единое целое? Он открывал для нас духовный мир, который становил ся ближе, вторгался в обыденность и преображал жизнь. Он взыскивал погибших. Игорь из Железногорска мне както сказал: «Удивляюсь, как батюшка бесов на монастырь заставляет работать». Видя мое недоумение, он пояснил: «Мы же болящие, одержимые, а трудимся на послушаниях, вот так и получается, что бесы в нас на благо святой обители вынуждены работать». Мысль не бесспорная, но глубокая.

Монах и воин — Батюшка, почему Вы лукавых людей возле себя держи те? — сокрушалась Таисия Федоровна Лунева, духовная дочь отца Ипполита. — Как мне Вас жалко! Ведь они пытаются Вас извести — оскверненную пищу Вам подают. — Матушка, через них мы спасаемся, — успокоил ее отец

179

180

Легионы Восьмого дня

Cтр. 180. Возвещая Суд Божий

Ипполит, — только смирением возьмешь, а ко мне ничто скверное не пристанет, если я пищу перекрещу… Ирина Харламова: — Одна из наших паломниц в Рыльск позвонила мне в жут кой панике: ей «сделали» порчу на смерть. Передали конверт. Она вскрыла, а там оказалось что-то с покойника… Не знаю, надо ли вообще об этом говорить… Состояние ее было кри тическим, кровь из ушей потекла, врачи в этом случае оказа лись бессильны, не могли поставить диагноз. Но думаю, что по молитвам батюшки эта женщина вскоре смогла отпра виться в Рыльск. Подошла к старцу, а он ей говорит: «Все у Вас, матушка, хорошо, но еще на вычиты подайте, пусть вычиты за Вас идут в монастыре. Скоро к Вам приедет тот человек, который Вам это сделал, Вы не пугайтесь». Прошло две-три недели, и, выражаясь ее словами, к ней «букваль но приползла» Светлана — ее ближайшая подруга из мно годетной семьи, которой она всю жизнь помогала деньга ми. Призналась, что «сделала» порчу из зависти, умоляла о прощении. Батюшка молился именно о покаянии, чтоб отвратить от зла и к Богу привести. Вот и Светлана по его молитвам пришла-таки подругу упросить простить ее ужасный грех, а если не простит, хотела тут же выброситься из окна, ведь невозможно жить в таком грехопадении. Бомжи, пьяницы, наркоманы… Как только не величали людей, которых Господь неисповедимым образом приводил в Рыльский Свято-Николаевский монастырь к настоятелю архимандриту Ипполиту. А старец не пренебрегал никем, ни одной живой душой — в уповании на то, что спасутся хотя бы некоторые. Кому-то со стороны казалось, что он под держивает порок, на самом деле все обстояло иначе. …Люди боялись называть этого самонадеянного мирянина колдуном, ведь он получал зарплату в монастыре. Неизвест но, при каких обстоятельствах его наняли на хозяйственную должность, но те из рыльских насельников, кому доводилось часто общаться с ним, не раз слышали от него неприкрытое богохульство. Однажды на сенокосе один из послушников не выдержал: «Сколько же можно его терпеть?! Мало того что обворовывает монастырь, так он еще и богохульствует!

181

Легионы Восьмого дня

О нем такое говорят, что повторить-то страшно!» Послушник в гневе вбежал к старцу Ипполиту: «Батюшка, этого челове ка больше невозможно терпеть! Нельзя, чтобы он оставался в монастыре! Давайте его уберем!» На что старец очень спо койно ответил: «Отец! Мы его уберем, а завтра на его месте два таких будут, это духовный закон. Господь его привел, значит, так надо! Господь Сам все управит и Сам его из мона стыря выведет». Скоро в Рыльск приехал Курский владыка Ювеналий, об личил богохульника в хищениях и растратах и выгнал его из обители. Старец смиренно созерцал незримые пути Промысла. И прокладывал их молитвой. Насколько же у него была сильная вера! Сила и мудрость божественно сочетались в нем. Он говорил, что никакие «условные знаки» типа товар ных штрих-кодов или ИНН и паспортов с личным кодом не могут автоматически стать печатью антихриста для тех, кто их принимает. «Печать антихриста — это образ жизни, а не подпись под документом, — говорил старец. — А борьба с ИНН отвлекает хороших людей от Истины. Господь нико гда не попустит, чтобы те люди, которые записаны в Книге Жизни, приняли печать антихриста. Церковь очистится. Господь сохранит Своих». К «Своим», то есть к рабам Божьим, он проявлял пре дельную мягкость. Та же Таисия Лунева вспоминала эпизод в селе Боброво под Рыльском, когда вниз с пригорка ковы ляла лошадь… — Тащит лошадка телегу, а на телеге мужик везет мона стырское молоко. Можно было бы везти и аккуратнее, но кучер не справляется с лошадью, телега разворачивается, и банки, ведра — все на свете летит на землю, под откос, бьет ся посуда, разливается по земле молоко. Я чуть не закрича ла: «Эй ты! Что ты делаешь, прекрати немедленно!» Никто б не выдержал такого разгильдяйства. А старец остался невоз мутим, только руками развел и спокойно так произнес: «Вот что значит монастырское, можно бить». Так обличал он — кротко, со смирением, чтобы не ранить уязвленное самолюбие, а отвести беду от слабых, не способ

182

Легионы Восьмого дня

ных вместить его слов, объяснялся с ними иносказательно. Но мало что понимали, потому что не стремились понимать. В монастыре жила Анна, старец исцелил ее от одержимо сти. Вот однажды в монастырь приехал ее сын, чтобы про ведать мать. Старец посмотрел на его «иномарку» и только одно сказал: «Да подарил бы ты ее монастырю». Но кто ж подарит, всю жизнь копил и мечтал, и мечта сбылась. Уехал парень и разбился на своем авто. Машина вдребезги, сам на грани смерти. Батюшка, конечно, в «иномарке» не нуж дался. Сила его веры распространялась не только на людей. Как рассказывал игумен Гавриил (Разоренов), в прошлом насель ник Курского Знаменского монастыря, однажды он ехал с батюшкой за коровкой, а ехать надо было от монастыря Свя того Николая километров тридцать. — В машине был пробит радиатор, — удивлялся отец Гав риил, — из него вытекала вода, и шофер благоразумно отка зался ехать, потому что машина ни за что не проехала бы и пяти километров. Но старец благословил, и, делать нечего, я сел за руль, только плеснул воды в радиатор по послуша нию. Едем. Машина начинает дымиться, я смотрю на отца Ипполита — он молится. Проехали полпути, продолжаем двигаться дальше. Я остановил авто и попросил благосло вения на минуту выйти. «Выйди, отец», — разрешил старец. В недоумении я подлез к радиатору и замер: сквозь отвер стие диаметром в мизинец вода не выливалась, хотя уро вень воды был выше этой дырки! Что-то препятствовало течи. Вода в отверстии держала форму, как в аквариуме. Мы доехали до цели и вернулись в монастырь. Эта машина с пробитым радиатором и с тем же количеством воды проез дила еще неделю. Он сам шел к тем, кто в силу гордости или непонимания не шел к нему. И удерживал тех, кто по тем же причинам стремился уйти. У послушника Михаила начался панариций, дикая непе реносимая боль. Ему сказали: «Надо идти к батюшке». А он не захотел: дескать, буду я беспокоить старца по пустякам… Но старец сам подошел к «строгому послушнику» Мише. Делать нечего, Миша признался: пальцы «рвет», боль адская.

183

Легионы Восьмого дня

Отец Ипполит ответил: «Надо молиться». И ушел. Через час от боли не осталось и напоминания. Как-то после похорон в одном из сел батюшка Ипполит благословил всех сесть за поминальный стол, как водит ся. Но музыканты из похоронного духового оркестра ни в какую не захотели разделить трапезу. Ехать им надо, и все тут. Поехали. Машина их тут же застряла, два часа провози лись с ней, и все без толку. Только после поминок им помог ли, подтолкнули машину. Уезжали все равно вместе. Оркестр по своей прихоти остался без обеда и два часа буксовал в гря зи. Но музыкантов вразумили, почему это случилось. — Это человеческое, — говорил старец о людском непони мании и пороках и добавлял шутя: — Я лично во всем обви няю Еву… Тем, кто досаждал ему по пустякам — «батюшка, надо рас писку, батюшка, дайте топор» и т. д., — отец настоятель давал понять, что надо держать себя в рамках здравого смысла, мягко намекал на то, что есть границы допустимого и нель зя быть навязчивым. Он пообедать спокойно не мог — так его «доставали»… Он никогда не осуждал и давал почувствовать тонкий вкус православия: «Не судите, да не судимы будете». Он говорил, что, если даже мысленно мы укоряем ближнего, мгновенно ослабевает наша духовная сила. — А если вы ненавидите, то невольно вызываете на себя адский огонь, — предупреждал батюшка, — тогда враг, кото рый мучает того, кто ненавидит вас, возьмет власть и над вами. Если к нему подходил кто-либо из монастырской братии, желая пожаловаться, то он, духовным зрением предузнав суть вопроса, начинал сильно морщиться, как будто съел что-то очень горькое. Ему действительно горько было знать, что его духовные дети судят друг друга. В таких случаях отец Ипполит обычно брал жалобщика за руку и шепотом останавливал его: «Молчи, отец, молчи…» Батюшка сам никогда ни на кого не жаловался и очень не любил жалобщиков и ропотников в монастыре. По утверждению Антония Великого, «нет большего нечес тия под небом, если кто-либо осуждает ближнего и превоз

184

Легионы Восьмого дня

Рыльский пейзаж

носится над ним». Рыльский старец воспитывал в людях смирение через послушание. Каждый поступавший в мона стырь хорошо понимал, кто мы есть по существу: прах и на воз. Все иеромонахи и иеродьяконы до рукоположения в сан начинали с коровника. Иеромонах Владимир (Быканов) вспоминал, как еще пос лушником прибежал к отцу настоятелю: — Батюшка, представляете, гости из Москвы сегодня кури ли прямо в келье! — А ты что, не куришь? — Нет. — Какой же ты мужик?! Такая реакция настоятеля отбила желание жаловаться впредь.

185

Легионы Восьмого дня

Следующий «ходок»: — Батюшка, благочинный себя ведет неправильно… — А тебя поставь, ты еще хуже будешь. — Да, батюшка, Вы правы, — смирялся самозваный «судья». Старец помолчал, дав собеседнику осознать свою немощь, и тут же ободрил его: — Да я шучу, отец… При этом архимандрит Ипполит призывал не терять ду шевного мира, когда осуждают нас: — Отец, за глаза и царя ругают, а ты кто такой? — Никто, батюшка. — Вот-вот… Отец Ипполит призывал духовных чад «терпеть и любить всякую напраслину, люди будут вас уничижать, а Господь возвеличивать». Терпение он понимал не как пассивную придавленность, а как активную творческую силу и осно вание мужественных добродетелей. «Тот, кто стяжал терпе ние, — учит преподобный Ефрем Сирин, — радуется в скор бях, искусен в бедах, веселится в напасти». В селах Рыльского района старец совершал отчитки на до му, он сам выезжал к одержимым. В деревне Тимохино, где от крыл скит, он исцелил от эпилепсии двадцатилетнего Алексея Севостьянова, и подобных случаев известно много. Святой ревностью он уподобился Святителю Николаю, который не ждал, когда к нему придут за помощью, но сам помогал тем, кто в нем нуждался. Все его действия были выверены и точны. Например, в тон чайшее отверстие он легко вливал масло. Когда его спроси ли, как ему это удается, он ответил, что на Афоне был вино черпием. Слово отца Ипполита для многих в обители стало законом: «Старец так сказал». На этом все споры и выясне ния прекращались. Правда, самого батюшку это иной раз огорчало. «Я никому не могу слова сказать, — сетовал он, — сразу по монастырю проносится». Батюшка много лет нес крест тяжелых болезней, взял его на себя за духовных чад. Но физические немощи, которые особенно усиливались после субботних отчиток, нимало не мешали ему руководить монастырем и принимать сот

186

Легионы Восьмого дня

Стр. 188–189. Поругание

ни паломников. Сила Божия «в немощи совершается» (2 Кор. 19:9), и Господь посылал ему благодатные силы для старчес кого служения. Для борьбы за спасение, борьбы за перво зданную красоту, за господство духа над плотью. Он учил не отдавать никому то, что Господь дал, каким бы тяже лым ни было послушание, всегда находить силы оставаться на своем посту. В пример приводил старого эконома в Рус ском-на-Афоне монастыре, который, даже умирая, так дер жал связку ключей в руке, что пришлось разжимать уже мертвые, затвердевшие пальцы, чтобы забрать их. …И вновь закрыты двери храма изнутри. Архимандрит Ипполит читает заклинательные молитвы. Их читал Иоанн Кронштадтский. Их знают афонские греки. Молитвы Васи лия Великого, Григория Богослова, Иоанна Златоуста, свя щенномученика Киприана — столпов Византийской Церкви. Вот кто-то дико кричит и падает на пол. Молодая девуш ка. Ее поднимают, но она вскоре падает вновь. Люди стоят в церкви плотными рядами, места очень мало. Нарастает гул. Неужели этот молодой, модно одетый парень тоже одержим? Его вдруг как будто выворачивает наизнанку. Тело соверша ет неестественные ломаные движения, на лице изобража ется страдание. Рычит он или стонет — понять трудно. Вот приличная семья. Отец, мама, несколько детей. У мальчика черные круги вокруг глаз, и смотрит он не по-мальчишески. Внезапно бесовская сила подкидывает его в воздух. Упал, покатился по полу. Еще и еще раз. Старец отчитывает всю семью. Несчастные «забесовленные» потомки разрушите лей храмов и осквернителей святынь на себе пожинают пло ды безумия отцов — строителей «земного рая». Одержимы поголовно (!) жители нескольких деревень в одном из райо нов Курской области, а что делается в других? Там, где тоже глумились над иконами и танцевали на гробах… Кто-то уже визжит, мяукает, гавкает, шипит, стонет. Как будто все мирный адский зверинец собрался в этом маленьком храме. Слышны ругательства, «откровения» из преисподней на все лады. И среди этого воя и рева уверенно звучит голос стар ца-архимандрита, повелевающий духам зла: «Выйди, бежи, отыди во свой тартар, убойся…»

187

Легионы Восьмого дня

188

Легионы Восьмого дня

189

Легионы Восьмого дня

После вычитов отец Ипполит отчитывал сам себя в алта ре — так враг нападал на него. — Это страшная борьба — стоять за бессмертие души, — говорит о битве с демонами архимандрит Мирон (Пепеляев), совершающий отчитки по благословению совета старцев Псково‑Печерского монастыря и правящего архиерея Псков ской епархии. — Бесы очень сопротивляются, так просто они не сдаются. Вообще, как сказано в Евангелии, «Сей род не исходит, только молитвою и постом» (Матф. 17:21). Энер гия Божественной благодати через меня изгоняет, она силь нее беса. Бес может войти в любое животное, в рыбу, в муху. Но войти в человека среди них считается блаженством. В Галине из Севастополя бес жил сорок лет. Я отчитывал ее сто восемьдесят семь раз. Сам себя истязал, строго-пре строго постился, почти перестал есть, пить, спать, чтоб его как-то выгнать. Он оказался очень сильным. У них, у бесов, тоже иерархия, от «президента» до последнего «солдата». Они меняют образы, формы и размеры — от микроскопичес ких до гигантских. Такое свойство их природы. Из Галины вышел-таки змей зеленый, чешуйчатый, толстый, и на кон це хвоста у него что-то там блестело. Одного Вам опишу. Мне было девять лет. Вижу — чело век, вернее, форма человека, стоит в темно-дымчатом под ряснике, волосы седые до плеч, нос продолговатый, бро ви скобкой, лоб широкий. И знаете, он меня парализовал. Хочу уйти, а он держит меня как магнитом, ни шагу сту пить — ни назад, ни в сторону. Такая вот магическая сила у него. Лицо суровое. Я не могу говорить, ничего не слы шу, но мне передается, как будто перед глазами проходят века, века за веками. А передо мной — даже не образ века, а… «человек» всех веков. Мне передается, что он очень много знает. Я перед ним — ну все равно что пушок… У меня нет и малой части той энергии, которой обладает он. Если бы не Господь, он сделал бы со мной все, что хотел. Такое духов ное тело я видел и Вам это передаю. Вот с кем сражался отец Ипполит! Вот с какими духов ными сущностями вел невидимую брань. Мужественный полководец Церкви земной, старец воевал вместе с воинами Церкви торжествующей, Небесной.

190

Архимандрит Мирон (Пепеляев) совершает чин отчитки

— Но не секрет, что многие из пребывавших у отца Иппо лита использовали отчитку лишь как одно из средств «оздо ровления» наряду с «лечением» у экстрасенсов или заго ворами у бабушек, — сожалел иерей Роман Наклицкий, в прош лом послушник Рыльского монастыря. — Далеко не все внимали призывам иеромонахов прежде всего хоро шенько вспомнить и исповедать все свои отступления от закона Божьего, на почве которых и было попущено им быть терзаемыми сатаной. Отчасти от духовной безгра мотности, гибельного неведения, но больше — от нежела ния каяться, ведь после признания вины пришлось бы хоть как-то менять привычно-греховную жизнь. После вычита, как обычно, шли в трапезную. Кто мог. Помню, женщи на средних лет не могла подняться с пола, отнялись ноги. Но батюшка, как бы не замечая, быстро прошел мимо нее.

191

Легионы Восьмого дня

Значит, так надо. Именно для нее. В другой раз старушеч ка осталась после службы в храме. Почти все вышли. Она смотрит на иконостас. Молится. Но кому? Вдруг поворачи вается спиной к иконам, скрещивает ладони, начинает вер теть пальцами. Вот оно что… Услышав шаги, спохватыва ется. На вопросы не отвечает и быстро уходит. Старец знает об этом, как и о многом другом. Знает и в большинстве слу чаев терпит этих людей годами. Мера времени исполнялась, и они уходили сами. Благодать изгоняла их. Однако, по сло ву апостола, где «преизобилует благодать», там усиливаются козни дьявола (Рим. 5:20). «Два крыла у сатаны — зависть и гордость», — говорил батюшка Ипполит. Общий для всех духовный закон гласит, что выше сил не подается ничего. Но, по прикровенному слову святых, тем, кого благоволил огненно испытать Господь, попускается то, что иногда превосходит человеческие силы. Сколько таких моментов перенес архимандрит Ипполит за всю жизнь?! Порой он плакал, как дитя, когда становилось невыносимо. «Матушка, — говорил с улыбкой одной из духовных своих дочерей, — вот я всем угождаю-угождаю по сто раз, а один раз не угодил — и я уже “враг народа”». Он смирялся и перед архиереем, и перед послушниками… Иерей Роман Наклицкий вспоминал о том, как часто над монастырем «витал тяжелый дух», несмотря на общую атмо сферу радости о Христе Воскресшем. Ощущалось сильней шее давление на духовном уровне. — Особенно в дождливую, пасмурную погоду, — уточнил отец Роман. — Батюшка в келье, он молится, но так необхо димо его присутствие рядом сейчас, в этот момент, его бод рящее и укрепляющее слово, его глубокий взгляд, его улыб ка. Но он не выходит, значит, и эту тяжесть надо перенести, пережить в самом себе. Наедине. Иначе не укрепится дух, иначе слабыми, неспособными мы будем воинами. — Познай себя, «камо грядеши», кто ты, с кем ты, войди в свое сердце, — говорил в беседе с нами архимандрит Ми рон. — Пока сам себя не познаешь, ничего ты не поймешь. А чтобы нам познать и увидеть, Христос прошел через крес тные муки — чего Ему стоило искупить человеческий род,

192

Легионы Восьмого дня

вырвать его из пасти дьявола! Но война не закончена. Второе Страшное Пришествие Христа во славе, с ангелами и свя тыми станет нашей победой… Тогда и наступит Восьмой день творения мира. А пока сатана может душу в ад утащить. Навечно. Так что нам, чтобы быть наследниками жизни веч ной, надо проходить тот путь, который прошел Христос. Духовное распятие. Самоотвержение. Самопожертвование. И враги наши — друзья наши, а не враги… И за друзей, и за врагов надо молиться. Нам надо расти и расти, подражать таким, как старец Ипполит, как пророк Моисей… Когда отец Ипполит выхо дил к народу, Дух Святой играл на его лице, и люди не могли налюбоваться им. У него была добрая душа, и он был аскет и подвижник… Он был пламень, и нам надо пламенеть. Архимандрит Мирон закрыл глаза: — Это огненные искушения, самые сильные — когда сатана требует нашей крови. Когда мы в святости и в славе, он зави дует, так как святость и честь он потерял навсегда. И поэто му он завидует святым, которые наследуют места его и агге лов его, места, с которых они низвержены. «Обителей у Отца Моего много», — говорит Христос, всем хватит. Надо только стремиться. Время наше такое: меняется система ценностей. Надо торо питься бежать, чтобы достигнуть Царствия Божьего, чтобы удостоиться дара Святого Духа через подвижничество. И вот я уже не в скиту, не в глухомани только отчитываю, а сам выхожу из тыла в открытый бой. Я еду туда, куда меня при зывают: в Петропавловск-Камчатский, в Самару, в Норильск, в Тамбов, в Симферополь. …Рано утром монастырский эконом подошел к настояте лю за благословением. — Вы здесь живете? — осведомился отец Ипполит. — Да, батюшка, живу, — ответил со смирением отец Иоан никий. Он привык к таким шуткам старца. Монахам и паломникам, которые много раз бывали в оби тели, архимандрит Ипполит задавал вопросы: — Как Вас зовут? Откуда Вы приехали? Кому-то казалось, что он их не узнает. На самом деле он на всю жизнь запоминал того, с кем ему приходилось

193

194

Легионы Восьмого дня

встречаться хотя бы однажды. Как-то раз уроженец Осетии, послушник Рыльского монастыря, на очередной вопрос, откуда он, ответил: — Я… я из Японии. Батюшка оживился: — И-и-и! Ну надо же! А там красивые люди живут… «Если бы видимое небо не отделяло нас от Неба невиди мого, мы бы содрогались от тех несоответствий духа, кото рые существуют меж ангельской торжествующей Церковью и нашей земной Церковью почти не воинствующих, дряб лых человеческих душ. Мы бы ужаснулись и поняли бы ясно ту истину, которая нам сейчас непонятна: что сделал для нас Господь Иисус Христос… Мы бы увидели, что тьма над человечеством не редеет, но сгущается. Мы бы увидели, как колоски даже с одним зернышком берутся небесными жнецами на Небо, что малейшая искра Христова в челове ке — как единое зернышко в колоске — уже спасает этого человека. Все темное зачеркивается, отсекается, берется одна только искра, и она становится вечной жизнью. Слава спасе нию Христову!»* Он сокрушил главы невидимых змеев. Демоны закрывали Небо. Но не легионы ангелов, а тихий свет Его Воскресения и подвиг Его святых открыли нам путь в Небеса. — Ну, отец, кончилась моя миссия. Связался я тут… Все, конец. На святом месте долго не живут… — с этими словами старец Ипполит вступил в свою последнюю земную битву с врагом человеческого спасения. Он пошел за Христом на Голгофу, чтобы «колосья» зрели и «искры» светились во тьме.

Стр. 194. Русский на Афоне СвятоПантелеимонов монастырь

* архиепископ

Сан-Францисский Иоанн (Шаховской). Философия пра вославного пастырства

195

Сошедший в Россию

Ради того чтобы раскрылся человек, не мучился в оковах обез личенных «стереотипов», усредненных «правил», которые угнетают мир, отец Ипполит молился и жил. Он повторял: «Человек должен жить созидательной жизнью». Это о твор честве, о нестандартности, о вдохновении и целеустрем ленности в личной, в церковной, да и, наверное, в государ ственной русской, российской жизни. В каждой живой душе и во всех нас. Он явился в России, чтобы явить Христа и обно вить, дать новый образ христианства в православии! Он Монастырь-на-Любви основал. Но это очень древняя основа. Она проступает и сквозь обугленные камни рыльских хра мов, и в византийском стиле аланских монастырей, и на едва расчищенных фресках вселенской церкви Святой Софии в Константинополе. Это фундамент, на котором возво дят стены Церкви Христовой последних времен и бастионы Последней Империи православных.

Сошедший в Россию

«Жизнь мира идет к концу, — провидел ближайшее буду щее архимандрит Ипполит, — время стареет, люди слабеют. К концу! Мир будет еще существовать, но… вернее — свет будет существовать, вернее — Небо». Он так сказал. А что же на земле? Об одном из скитов Свято-Николаевского монастыря в рыльском селе Тимохино старец говорил: «Красиво у вас, красиво. А вот попробуй в этой красоте поживи. Пустыня!» И так повсюду. Тем более там, где никакой красоты давно уже не осталось — все то же нежитье. В лучшем случае, более или менее сносное существование. Но начальнику скита в Тимохино иеромонаху Владимиру (Быканову) архимандрит Ипполит, между прочим, пред сказал следующее: «Будешь строить монашескую крепость». Он всегда любил архитектуру византийских монастырей Афона. А о России отец Ипполит сожалел: «Прогуляли Россию». Но он же сражался за духовное пространство Святой Руси, за великий север и восток Страны Святителя Николая. Конечно, далеко не последним Командующим фронтами. — Он сидел в своей стассидии, как царь! — вспоминал иеро монах Владимир. — Если бы не отец Ипполит, я бы давно погиб. Однажды спросил у него: «Отец Ипполит, какая же у меня стадия духовного падения?» «Последняя». Бесконечно точный ответ, сопряженный с неограниченной властью «вязать и решить». Да, именно с царской по сути властью. Но кто прогулял Россию? Конечно, не Царь, а подданные! «Везде измена, трусость и обман». И в Рыльске было так же. С кухни все растащили. Телят убивали и пожирали тайком. Но недостойные постепенно отсеивались. Многих отец Ипполит отправлял по делам в Москву, и они оттуда не возвращались. Старец выращивал кадры: «Многих игуме нов монастырь даст». А я, нетерпеливый, спросил его: «Может быть, мне на рабо те рассчитаться и к Вам поступить?» «Скорей, скорей, а то набор заканчивается…» Он не желал настаивать, не гово

198

Сошедший в Россию

рил: «Иди в монастырь!» Ждал, пока я добровольцем пришел. А когда пришел — он воодушевил! В миру я любил пить чай с лимоном и бальзамом. Ну а в монас тыре жизнь скудная, хотелось утешения. Сказал ему о сво ем пристрастии: «Может быть, мне не стоит пить чай?» «Ну да, я тоже чай не пью». На другой день подхожу к нему, не выпив чаю, и начинаю нести какую-то ахинею. Он вразум ляет: «Ну что Вы, отец, пейте чай…» Он говорил, что мир стареет, люди психически нездоровы ми, ослабленными рождаются. Раньше не знали, что такое усталость, но не знали и то, что такое зло! Он понимал: люди переменились, измельчали: «Человек утратил чувство меры, чувство долга и чувство вины». Больше скажу, жестокость современного человека, его раз нузданность и распущенность вопиют к Небу об отмщении. Старцу говорили: «Батюшка, мы Вам бензин привезем, дайте пять тысяч». «Нате». Уехали. Ни бензина, ни денег. Старец просит: «Довезите отца Владимира». «Пусть за правляют двадцать литров горючего, сейчас поедем». А ехатьто десять минут. Полудохлых коров цинично выдавали за здоровых, лишь бы продать. Сейчас эти люди тоже прославляют старца… Нет боль шего чуда, чем любить грешника. На самый жестокий обман отец Ипполит отвечал кротостью и любовью. Он всех муж чин величал отцами! Призвание любого мужчины, отца — кор мить. Если кто-то сознательно не дает жизнь живому суще ству, то какое духовное окормление такой человек может дать? Какую духовную пищу? И первая задача отца Ипполита была — накормить. Всех и каждого, без разбора. Не говорил он о любви, о Боге, о молитве. Только о терпении. Он учил раду шию, которое в нас иссякло. «Все, что есть, ставь на стол. Кто постится, тот будет поститься». Это в ответ на вздо хи: «Ой, среда-пятница…» Мы же верующие, мы себе не можем водки позволить выпить, не то что вам! Мы всего боимся, только Бога не боимся. Думаю, что отец Ипполит смотрел на адский огонь, как в объектив фотоаппарата. Ясно было, что в этом аду он

199

Сошедший в Россию

управлял монастырем и помогал людям. Видение адского огня спасало его от козней дьявола, духи гордости и тщеславия не приближались к нему. Но… то, что он видел, выразить невоз можно. Ад не перескажешь. Это мучение бесконечное, когда тебе открываются помышления многих. Думаю, в этом кош маре он не жил, а мучился, но не роптал: «Я сорок лет в монас тыре живу, как в аду…» Кто-то пожаловался, что его избили. Он покачал головой в ответ: «И настоятеля бьют». Мы сами делаем мир жестоким, не имея любви. Первую бла годать получили и тут же хотим живыми в рай забраться. Хотим взлететь в Небеса, а родители наши, матери и отцы, оскорблены нами. За нашими спинами обиженные нами люди. Мы у них даже прощения не просим. В миру столько пакостей понаделали. Неоплатные наши долги погружают в адское пла мя Россию. Каждому нужно оплакать свои грехи. И придется еще здесь пожить да помучиться.

«Ей жить бы хотелось иначе…» Ей жить бы хотелось иначе, Надеть драгоценный наряд, Но кони все скачут и скачут, А избы горят и горят.

Стр. 201. ...за горизонт судьбы

Архимандрит Ипполит читал стихи Некрасова какой-то несчастной, замученной жизнью женщине, а та кивала ему в ответ и о чем-то плакала потихоньку. Как похожа была в тот момент эта утомленная грешница на Россию-матушку! Как не вспомнить и Н. В. Гоголя с его Русью-птицей-тройкой, с конями, несущимися галопом незнамо куда, сквозь пожары российской истории… В этой части книги о послушнике Святителя Николая читатель увидит лишь отрывки воспоминаний, письма, выдержки из дневников. Мы намеренно оставляем их без комментариев, в этой части мы всего лишь преподносим зеркало душе народа… Старец Ипполит всегда оставался там, где борьба. Где же быть, как не здесь, в России?.. Эти воспоминания характери

198

Сошедший в Россию

199

Сошедший в Россию

зуют не только, а может быть, и не столько того, кому они посвящены. Внутреннюю сторону батюшки Ипполита вооб ще не знает никто. В русском «зеркале» отражаются, в первую очередь, судьбы грешников, за которых старец молился, которые оказались способны хотя бы отчасти увидеть его, отца Ипполита, образ в своей душе. Нам говорили о том, что для публикации следует отбирать только «чистых». Но такой подход к очевидцам новейшей истории противоречит горькой правде о России, которую открыл отец Ипполит: «Все люди сейчас больны». Нам ли определять, кто выше, а кто ниже, кто достоин сви детельствовать о старце, а кто нет. Поэтому при отборе вос поминаний мы руководствовались только упованием на Бога, на то, что Он Сам знает, кому быть на этих страницах, а так же собственной интуицией. Есть, впрочем, и еще один кри терий — старческое окормление этой книги. Но не стоит об этом распространяться подробно. В словах очевидцев о том, кто сошел в истерзанную Россию с высот Афона, — и слезы покаяния, и надежда на вечное сча стье, и вопль благодарности, «салют восторгов», и вера в то, что отец Ипполит «своим посохом со дна ада достанет». Вот только самим бы не оплошать. …Вот он быстро выходит из алтаря, направляется к Ольге Плиевой, которая по разным городам собирала пожертвова ния на Свято-Николаевскую обитель. — Не плачь, матушка, он жив, — утешает отец Ипполит, — завтра сходи на почту, скажи родным, пусть не скорбят, скоро получат от него весточку. Ольга вошла в храм с еще не прочитанной телеграммой в руках. Очки, как нарочно, куда-то запропастились, а на глаза навернулись слезы. Уже несколько дней ее не покидало пред чувствие беды. Ошарашенная, послушница вышла из храма. Кто этот «он»? О ком сказал старец? Наконец она отыскала очки и все поняла. Ее брат Валерий пропал без вести… Полночи Ольга провела в молитве, а наутро по батюшкиному слову поспешила на переговорный пункт — звонить во Владикавказ. Оказалось, что ее брата и вместе с ним еще нескольких чело век похитили бандиты, их увезли в Ингушетию. Но, слава Богу, брат жив. Похитители только что потребовали выкуп.

198

Сошедший в Россию

Радость о том, что Валерий жив, соприкоснулась в ее душе с безысходностью. Она тут же вернулась в монастырь и под нялась на спасительный второй этаж, в келью старца. — Кто там? — Это я, Ольга, можно к Вам зайти? — пролепетала она. — А Вы откуда приехали? — в который раз повторил батюшка традиционную шутку. — Из Алании, батюшка, брат в плену… — Вы же читаете акафист Святителю Николаю? — Да, конечно. — С братом все будет хорошо… Матушка, ты знаешь пес ню «Виновата ли я»? — Знаю, батюшка. Это я виновата, что Валеру похитили? — Да ни в чем ты не виновата! Давай споем. Только мне современный мотив не нравится. Послушай старинный: Отойди от меня, ненавижу тебя, Откровенно тебе говорю. За измену твою, за неправду твою Я уж больше тебя не люблю. Виновата ли я, виновата ли я…

Ну все, матушка, до свидания, Спаси тебя Господи! Ольга покидала келью старца с улыбкой. На место душев ному смятению пришло умиротворение. Прошло несколько недель. Родственники Валерия собрали требуемую сумму выкупа, и пленник вернулся домой целым и невредимым. Все остальные осетины, которых похитили вместе с ним, погибли.

«Уарди с покаянием» Впервые уроженка Алании Ольга Плиева попала к старцу с маленькими детьми Марией и Андреем в 1995 году. Поднялись на второй этаж в келью настоятеля, а батюшка им говорит с порога: «Вот и аланы приехали» — и назвал всех троих по именам. Через пару недель старец подозвал ее и посоветовал возвращаться домой, иначе муж приведет другую женщину. Ольга не вняла совету и вернулась домой только через полгода, в ноябре. Добралась до Владикавказа,

199

Сошедший в Россию

а у мужа другая семья. Ольга, не долго думая, забрала детей и вновь отправилась в Рыльск. Тогда она поделилась со старцем скорбью: в Осетии оста лась ее мать-старушка с необычным именем Уарди. Она всю жизнь корила Ольгу за веру в Бога, даже била в детстве. И вдобавок она, в преклонных летах, начала злоупотреб лять спиртным. Как же Уарди отойдет ко Господу, неужели ее место в аду? «Будем молиться», — лаконично ответил батюшка. Прошло полгода. Ольга подошла по какому-то поводу к старцу и услышала: «Оля, собирайся домой, Уарди с покаяни ем». И так он красиво, по-осетински, произнес имя «Уарди» — Ольга сразу не осознала значения его слов. На следующий день она получила известие о том, что мать в очень тяже лом состоянии. Не мешкая отправилась на родину, в село Эльхотово. Ольга не успела открыть калитку, как на ее гла зах мать, медленно ходившая по двору, оступилась и упала. Парализованную, ее внесли в дом. Едва увидев дочь, Уарди залилась слезами: «Прости меня. Я виновата перед тобой. Приведи мне священника». Ольга не верила своим ушам. Именно священника, а не муллу, хотя жители Эльхотово тяготеют к исламу, большин ство из них не крещены… Священник отец Евгений исповедовал, соборовал и при чащал умирающую впервые в ее жизни. Он покидал дом Плиевых с радостным чувством: «Я никогда не видел такого покаяния». «Когда я умру, приходи за меня помолиться», — сказала ему та, которая раньше о Церкви и слышать не желала. С кровати она больше не поднялась. Последние одиннад цать дней земной жизни Уарди молилась и плакала. Пере кошенное параличом лицо ее стало таким, как прежде. Всем родственникам, которые приходили прощаться с ней, старушка твердила: «Никого не осуждайте, смотрите только на себя. Молитесь Богу». В момент смерти Уарди открыла глаза: «Как вокруг краси во!» И с этими словами мирно отошла ко Господу. Так, по молитвенному ходатайству старца Ипполита, Господь сподобил ее покаяния и единения с Ним в святой Евхаристии.

198

Сошедший в Россию

199

Сошедший в Россию

Живой — Моя жизнь делится на два периода — до встречи с отцом Ипполитом и после, — говорит Александр Козлов. — Изме нения, которые во мне произошли, видны по фотографиям. На старых московских снимках и тех, что сделаны в Рыль ске, — два совершенно разных человека. Александр Козлов попал в Рыльск не от хорошей жизни. Он был наркоманом, больше пяти лет принимал героин, да еще находился в федеральном розыске. Выслушав его историю, старец велел парню остаться в мо настыре и определил беглеца в трапезную поваром. Прожил Александр под крылом старца год и восемь меся цев. За это время он несколько раз ездил в Москву, собирал деньги на монастырь. Находясь в обители, регулярно сда вал паспорт для оформления временной регистрации, и его, находившегося в федеральном розыске, спокойно регистри ровали, как и прочих иногородних. «Ломки» прекратились сразу после приезда в монастырь, и по прошествии многих лет он не вспоминал о наркотиках. Через пару месяцев вслед за сыном в монастырь приехала мать Александра. Она не узнала своего Сашу. Исчезла болезненная худоба, мертвен но-бледное, изможденное лицо преобразилось в живое, весе лое, со здоровым румянцем. «Благодарите Бога, что Ваш сын попал в наш монастырь, — сказал батюшка изумленной матери. — Через него спасается ваш род». Помимо наркомании, Александр страдал еще одним тяже лым недугом — он был носителем вируса гепатита С. Отец Ипполит, общаясь с Сашей, часто касался рукой места, где находится печень, изображал на больном знак креста. Но о заболевании они ни разу не говорили. Как-то Александр вырвался на неделю в Москву и решил сдать анализ на гепатит в районной поликлинике № 87. Ока залось, что у него больше нет этой болезни… Врач лишь вос кликнула: «Как такое возможно? Где Вы лечились?» — Нигде, — ответил Саша, хотя ему очень хотелось сказать, что он лечился в лучшей клинике, у самого лучшего доктора в мире — батюшки Ипполита.

198

Сошедший в Россию

Повторные анализы Сашу направили сдавать в 1-ю мос ковскую инфекционную больницу, что на Соколе. Тамошние доктора тоже развели руками: «Ничего нет». Посоветовали через месяц сдать анализы. Они опять оказались в норме. С тех пор он чувствовал себя прекрасно и не ограничивал себя ни в чем: ни в остром, ни в жареном… В Рыльском монастыре Александр ежедневно читал Неусыпаемую Псалтирь… Анжела Рябенко приехала к батюшке из Москвы. Шел 2000 год. Жизнь у молодой женщины не складывалась — развод с мужем-алкоголиком, безденежье, недомогания близких… Отец Ипполит встретил Ангелину (так ее зовут в креще нии) неожиданно приветливо: — Матушка, мы же с Вами знакомы! — Я же здесь первый раз… — Да нет, мы уже знакомы! До поездки в Рыльск Ангелина через друзей передавала батюшке гостинцы и записки на литургию. — Идите, матушка, работать на луг, там найдете себе жени ха, — посоветовал старец. Московской «матушке» с трудом верилось, что на монас тырском лугу можно встретить мужа, и все-таки она ста ла ходить на луговое послушание. Проходит день, другой... Трудится усердно, сено носит вилами, собирает скирды. Вокруг — никого похожего на достойного мужа. И вдруг она встречает Сашу. Возможно, самым удивительным в их встрече оказалось то, что в столице молодые люди жили рядом, в соседних домах, не один год, а нашли друг друга бесконечно далеко от суеты московских улиц. — Читайте Псалтирь, — наставлял отец Ипполит, — вот Александр читал и невесту себе вымолил. Старец сказал эти слова еще до знакомства Анжелы и Саши, причем Александр, по его собственному признанию, именно о браке никогда и не молился. Через год батюшка благословил молодым людям обвен чаться. Прошло еще несколько месяцев. Анжела и Саша вернулись в Москву. И там Александра арестовали. Это произошло

199

Сошедший в Россию

в декабре 2002 года, в день смерти отца Ипполита. Прокурор требовал приговорить подсудимого к пяти годам. Суд сокра тил срок заключения до года. Даже судебные служащие по интересовались у близких Александра: «Сколько вы заплати ли за такой маленький срок?» Они не знали, что там, где вступаются Святитель Николай и его послушник батюшка Ипполит, необходимость во взят ках отсутствует. Время заключения молодой человек пережил с терпением христианина. Уповал лишь на Божие милосердие да на за ступничество старца Ипполита. Однажды ночью в камере Александр увидел во сне батюш ку, который благословил его. «Отец Ипполит, Вы же умер ли!» — воскликнул заключенный. «Нет, Саша, я живой!» Сердце Александра наполнилось благодарностью: — Меня, живого мертвеца, батюшка вернул к нормальной жизни, вымолил мне здоровье, дал супружеское счастье. Его молитвами я стал христианином. Он делал для меня все, что мог. Я всегда ношу с собой его фотографию, и мои пробле мы с Божией помощью благополучно разрешаются. Ждем с Анжелой исполнения предсказания батюшки: «Когда у вас все наладится, у Бога купите мальчика».

Аккорд судьбы

Стр. 209. «Господи, воздвигни силу Твою!..»

Валентин Евгеньевич Виноградов, музыкант Большого сим фонического оркестра имени Чайковского: — Мой сын был музыкант, аспирант Московской консер ватории. Помню, как выносил его на руках из роддома, как он в первый раз посмотрел на меня… и как потом закрыл его глаза и хоронил своими же руками. Он рос замечательным парнем, красивым, стройным, очень развитым и телом и ду шой. Только вот не от мира сего оказался. Я всегда боялся за него. Гибель Димы стала для меня чудовищным ударом. Я угасал, сох не по дням… Ему исполнилось двадцать четы ре года! Моя жизнь оборвалась в тот день. Через две недели после похорон наш оркестр уехал на гастроли, и я, как авто мат, а не как музыкант, играл наедине со своим горем. Потом, когда у станции метро «Кропоткинс кая» рассказал свою

198

Сошедший в Россию

199

Сошедший в Россию

историю одной паломнице, которая собиралась в Рыльск, она предложила мне ехать к отцу Ипполиту. Я о нем тогда ничего не знал, но почему-то согласился. Не раздумывая. С батюшкой Ипполитом я впервые встретился как с род ным отцом. Благодать от него исходила! Словами не пере дать. Я рассказал о своей беде, он меня очень внимательно выслушал, так сердечно! А когда слушал — улыбался. Но это была совершенно необычная улыбка. Такая только у святых, наверное, бывает. Батюшка обнял меня как родного сына. С того момента — после смерти Димочки прошло полгода — я стал оживать, вернулась ко мне жизнь. Бывал на вычитах… С тех пор считаю отца Ипполита своим духовным отцом. Он меня, осиротевшего, усыновил. Через него Господь пове лел мне жить на этой земле! Во мне произошел счастливый перелом. Он подарил мне икону Божией Матери, обнял и сказал лишь одно: «Вот видите, как все хорошо!» Сумку с вещами Димочки, к которой после его смерти и прикоснуться-то боялся, я потом передал в Рыльский мона стырь, чтобы вещи раздали бедным за упокоение его души… Моя душа успокаивалась, и стала открываться глубина того, что называется отцовство и сыновство. Я заново обрел и сына, и отца.

Райский сад

Любовь Линниченко: — После падений, изранивших душу, хотелось поговорить с человеком, умудренным правдой жизни — не такой жизни, которую прожила я… Мы собирали яблоки в саду, в скиту монастыря, едва знакомые друг с другом, мокрые от летне го дождя, но очень счастливые и свободные… Может быть, это был райский сад?! Никогда я не была так счастлива, как там, и все, кто находился рядом, — тоже. Да, мы как будто собирали яблоки в саду Отца Небесного. Прошло уже так много времени, но словами, молитвами батюшки Ипполита живем до сих пор и я, и моя семья, хотя они этого не осозна ют вообще. У батюшки в монастыре был райский сад, и он показал его нам, немощным и грешным.

198

Сошедший в Россию

С грозою летнею и я В тот сад нежданно заглянула, Омылась свежестью дождя И радость счастия вдохнула. Я в руки яблоки брала, Они от сладости алели, Хрустели зрелостью плода И душу ярким солнцем грели. Но время улетело вдаль, И я домой к себе вернулась. И грустно мне, немного жаль, Что к саду я лишь прикоснулась.

Константин Харламов: — Я боялся ехать. Ну, как говорили, что он старец прозор ливый, то я и боялся, что он выйдет и обличит мои грехи при всех. Всю дорогу, когда я ехал, мама рассказывала, что я улыбался. И когда я пришел к батюшке, у меня было так радостно на душе. У меня было такое ощущение, что рядом со мной сел ангел и обнял меня крыльями. Хотя батюшка ничего особенного не говорил. Я учился на первом курсе МГСУ, и лет мне было 16–17, кажется. У меня даже вопросов не было. Я не знал, что у него спросить. Единственный у меня вопрос был про армию: «косить» или не «косить»? И батюшка мне сказал: «Не надо “косить”, не надо». Сколько лет я потом к нему ездил, батюшка все время меня спрашивал, где я учусь. И что за профессия — социолог. — Ну, где ты учишься? — В социальном университете. — А что за профессия? — Социология. — А что же это за профессия? — Наука об обществе. — А кем же ты будешь? Попом? — Ну, батюшка, кем скажете… Батюшка подался вперед и заморгал глазами. Многие говорили, что он в эти моменты видел. И тихонечко сказал: «Косточка» — так меня называл.

199

Сошедший в Россию

Ольга Куц: — Привезла я отца на день Ангела в Рыльск, он исповедал ся, причастился. Признался мне, что на исповеди все ска зал, все свои грехи вспомнил. Незадолго до этого говорил, что ни в чем, ну ни в чем он не грешен! А тут все взял да и вспомнил, совесть омыл. Трудно было, но я отца привезла. Конечно, по молитвам батюшки Ипполита. Мария Бородачева: — На послушании ко мне подошла одна раба Божия, кото рая всю жизнь проработала в храме, помогала Церкви, вся жизнь прошла в Боге. Но с ней случилось несчастье — ее сын оказался неверующим и алкоголиком. Женщина обратилась к батюшке, по-моему, она даже не видела его. И, по молитвам старца, ее сын увидел шерсть, которая из-под его кожи лезла клочьями. Он распознал бесовскую природу своего заболе вания, пришел в ужас, попросил мать отвезти его в мона стырь. По дороге попал в реанимацию, но она его довезлатаки. И когда женщина эта ко мне подходила, то ее сын уже подвизался в монастыре. Она была необычайно благодарна отцу Ипполиту и Господу. Анна Смирнова: — У меня тут дача, с землей, рядом с домом-многоэтажкой, и батюшка не благословил дачу продавать: «Нет, матушка, не продавай, придет такое время, что еще жить там будешь, лес рядом, пойдешь — дровишек наберешь-нарубишь…» Сказал — как отрезал. Так и не продала. Ольга Куц: — Я вспомнила: такое чудо совершилось после смерти батюшки! Я приехала на его похороны и не предвидела, что ударят морозы, обулась не по погоде и отморозила большие пальцы ног. Ночью начались страшные боли. А на похоро нах раздавали частички батюшкиных вещей: простыночки, подрясничка. И я взяла два кусочка подрясника. Завязала пальчики и помолилась, чтобы батюшка помог. Всю ночь кричала от боли, но к утру все прошло: пальцы побаливали, но не сильно. Когда села в поезд, повязочки сняла. И опять дикая боль. Снова взмолилась: «Батюшка Ипполит, помоги! Хоть бы до Москвы добраться!» И опять свои пальцы его полосочка

198

Сошедший в Россию

ми повязала и не снимала их несколько дней. Слава Господу, боль утихла и больше не возобновлялась! Дивным образом досталась мне простыня, на которой ба тюшка лежал во время болезни. Я ее потом с собой в поезд ку захватила и кусочки ее раздала рыльским паломникам. Рядом со мной в автобусе сидела Люба Черкасова, а впере ди — Любины дочка и внуки. Дали нам печенье с медом ба тюшку помянуть, но у Любиной дочки на мед вдруг оказа лась аллергия, и она тут же отекла, вся покраснела. И вот приложила она лоскуток от батюшкиной простынки к лицу, и у нее мгновенно все прошло: и краснота, и отек. На глазах исцелилась. Батюшка всем и теперь управляет. Сразу после похорон я ночевала на хоздворе, и со мной ночью случилось иску шение. Такие помыслы посетили, что стыдно и говорить. В общем, плохо дело. Утром подхожу к батюшкиной могиле и вижу: Вера-осетинка разбрасывает в стороны венки, кото рые внезапно загорелись. Пламя высоко поднялось, все забе гали, засуетились. Но я мгновенно поняла смысл. Батюшка так показал, что если мы будем помыслам потакать, то нас ждет вечный огонь, гееннский. Он показал, какое пламя страс тей в душах полыхает! Он не переносил позерства, лицемерия, мелочности: всего того, что подменяет духов ную жизнь суррогатом. Нина Ивановна Муравьева, город Курск: — Он нас давно знал, кто мы и откуда, но часто спрашивал: «Ты, матушка, из Курску, что ли, к нам приехала?» Юродство вал или смирял меня так, не знаю. Моему мужу как-то раз сказал: «Иван Иванович, а знаешь что, вот ты в театр ходишь и в кино. Хоть бы когда меня в цирк сводил». Иван Иванович не ослушался, повез отца Ипполита в цирк. Приехали. Ста рец вышел из машины, посмотрел вблизи и говорит: «Совсем детей не стало, даже в цирке». Вскоре после этого курский цирк сгорел. Потом батюшка обратился ко мне: «Ну, ты ходи ла в садик, покажи мне свои садики». И мы поехали с Иван Иванычем по детским садикам, и он детские садики в Курске благословлял. Очень хотел, чтобы рождались детки… Инок Григорий (Пенкнович): — Он любил жизнь во всем ее естественном напряжении,

199

Сошедший в Россию

в красоте подвига. Двое уставших после пасхальной служ бы насельников Рыльского монастыря шли из храма спать по своим кельям. Батюшка встретил их на дороге: «Как же? Кто же после Пасхи спит? Как можно спать в день Воскресе ния Христова? Ну-ка, идите вокруг монастыря, славьте Бога!» И они пошли «за послушание» с пасхальными стихирами вдоль монастырских стен — с великой радостью. Усталости как не бывало! Уже и глотки надорвали, а все идут и поют: «Христос воскресе из мертвых, смертию смерть поправ!..» Так монастырь и обошли. Минут через пять после встре чи со старцем они увидели, как батюшка вышел из своей кельи в фуфаечке, в подряснике, с посохом и — пошел в лес. Славить воскресшего Господа. О каком отдыхе могла идти речь? Он шел в лес продолжать молитвенно предстоять перед Богом! К пасхальной радости во времена архимандрита Ипполита в монастыре привыкли, как к евангельским чудесам. Никто происходившее не «регистрировал», просто радовались чуду, радовались ближнему как другу, брату или сестре, бесконеч но лучшим, чем кажется мнимой «праведности». Настолько лучшим, что и самые тяжкие смертные грехи их как-то не осуждались, тем более не обсуждались. Когда занят своей душой, осуждение ближнего не в радость, в тягость. А ста рец радовался, как ребенок, каждой живой душе, но если эта душа была вся испачкана грязью грубых страстей, то он лишь больше за нее молился. Не отпихивал, не уни жал. Наоборот, приближал к себе, чтобы укрепить жела ние исправиться, изменить жизнь покаянием. И не боялся «замарать» свои и вправду белые, ангельски-чистые одеж ды. «Все же творения Божьи, — жалел грешников старец. — Кто-то сам пал, кто-то за грехи рода страдает, а кто-то в сети попал, бедненькие… а когда очнулись — опомнились».

О грешных и «праведных» Константин очнулся в луже, истекая кровью… В монастырь он пришел из тюрьмы. И все порывался домой, в Ростов‑наДону. Старец, видя его настойчивость, предупреждал Костю: «Вижу лужу, и тебя в ней трое в штатском бьют». Но Костя

198

Сошедший в Россию

199

Сошедший в Россию

все равно сделал по-своему, уехал. Пошел в магазин, купил торт. Видит: у входа в гастроном стоит старичок, и какойто парень от него что-то требует. Костя стал «разбираться»: отойди, мол, дружище, от старика, чего ты к нему пристал? Завязалась драка. Молодой человек оказался милиционе ром в штатском, к нему на помощь подбежали двое това рищей. Они схватили Костю, затолкали его в милицейскую машину, возили по городу и били, били… Много часов под ряд. Потом, на пустыре, выбросили из машины в огромную невысыхающую лужу. Костя слышал, как у одного из них щелкнул затвор пистолета, а другой сказал: «Брось ты его». Едва остался жив, наверное, по молитвам старца. Потом он вернулся назад в монастырь. Что же касается «евангельских чудес», они происходи ли в Рыльске оттого, что в стенах обители Мирликийского Чудотворца жил носитель духа первых веков христианства, духа смирения Христова, духа братской любви и торжест вующей радости о Христе Воскресшем, Который Сам совер шал в этом мире великие чудеса, чтобы призвать к покая нию грешников, никем не гнушаясь. Георгий Адамович, в прошлом насельник Свято-Николаев ского монастыря: — В монастырь буквально на руках внесли раба Божьего Юрия, из города Сумы, у него была рожа на ногах, лечение не помогало, и передвигаться он давно уже не мог. Впереди — сепсис и смерть. Отец Ипполит благословил ему остаться, никуда не уезжать из монастыря, лечиться водой из святых источников, мазать ноги целебной глиной из пещерки, что рядом с монастырем. Старец болящего навещал. Через два месяца Юра уже сам ходил на костылях, а через три с поло виной месяца пришел к батюшке. Старец спросил его: «А ты чего, Георгий, все на костылях-то ходишь?» Он уехал на сво их ногах. Сейчас работает в родном городе, здравствует. Такие тяжелобольные люди исцелялись! Я о себе скажу. Приехал я впервые в Рыльск, если честно, в запое. Из мона стыря умчался в скит, в село Боброво, перекладывать печ ку (я сам печник), там еще больше загулял. Отец Ипполит сказал моим товарищам: «Езжайте в скит, забирайте своего друга, а то он… скоро умрет». Привезли меня в монастырь,

198

Сошедший в Россию

подвели к батюшке… Наутро ребята приносят мне самогона опохмелиться, а я от самогонки — бежать прочь, выскочил на улицу, как будто меня кто ужалил. И с того дня не пью, вообще не пью. Слава Богу!.. Георгий — один из многих и многих, кто был спасен, вопре ки здравому смыслу. Отец настоятель не выгнал из монасты ря несчастного, одержимого бесом пьянства, как, конечно, поступили бы на его месте многие. Он его осчастливил, разу меется, в той мере, в которой сам болящий был способен это вместить. Старец и пьяных, и расслабленных, и греш ных, и праведных одинаково воспринимал как изувеченных, больных, страдающих людей, которым хотелось помочь, помазать елеем внимания и молитвы их язвы.

Нехирургическое вмешательство Трехлетняя девочка, внучка москвички Ирины Владимиро вны Харламовой, не могла правильно произнести имя Иппо лит. Не выговаривалось у девчушки это слово. Называла она батюшку по-простому — Айболит. Раз назвала, другой, и бабушка вдруг стала обращать особое внимание на слова старца, которые он часто произносил после общей трапезы: «А теперь для тех, кто желает, будет вычит, идите в церковь, сейчас батюшка вас… полечит». Вся сила этого «лечения» заключалась в том, что смирен ный подвижник имел совершенное упование на Господа, по слову пророка Давида: «Возвеселится праведник о Господе и уповает на Него» (Пс. 63:11). «Доверие к Богу есть посто янная тайная молитва, — рассуждал афонский схимонах Паисий Святогорец, — которая бесшумно призывает силу Божию туда, где она нужна». Батюшка не был похож на факира, чудеса творил в глубо кой тайне, многие из них только теперь, с годами открыва ются. Он, совершенный, ничего не делал (даже и не говорил) сам от себя, по собственной воле: «Что Бог даст». Людей, кото рые самоуверенно представляли ему свои планы на будущее, иногда весьма отдаленное, батюшка мягко поправлял: «Если Господь управит…» У Людмилы Козельской из поселка Октябрьский Белгород

199

Сошедший в Россию

ской области образовалась опухоль матки — фиброма, боле знь, которая сопровождалась постоянными кровотечения ми. Опасность этой болезни в том, что часто происходит перерождение доброкачественной опухоли в злокачествен ную. Но лекарства, назначенные врачами, Людмила прини мать не решалась. Приехав в Рыльск, она поначалу стыди лась подойти к старцу из-за «женской нечистоты». Кстати, отец Ипполит к такому явлению, как «нечистота по-женски», относился спокойно: «Это все естественно…» Наконец, паломница решилась переступить порог батю шкиной кельи. Она получила ответы на волновавшие ее вопросы, но о своей болезни не сказала тогда ни слова. Когда Людмила возвратилась домой, в первые дни она даже не обратила внимания на то, что кровотечение прекратилось. Прош ла неделя, другая, месяц. Болезнь не возвращалась. Впоследствии выяснилось, что опухоль рассосалась «сама собой». — Я вспомнила историю из Евангелия о исцелении крово точивой, — с волнением говорила Людмила, — и прославила Господа за то, что Он все еще посылает нам таких благодете лей, как отец Ипполит. Это исцеление без слов — не единственное в своем роде. Рыльский доктор, читавший в человеческих сердцах, как в раскрытой книге, не настаивал на том, чтобы больной озву чивал ему свой диагноз. Духовным зрением провидел он самые причины зарождения болезни и незаметно для «паци ента» начинал борьбу с ней. Конечно, в том случае, когда телесное выздоровление шло на пользу душевному спасению. …В 2000 году в семью Тотровых пришла беда. У отца семей ства Анатолия обнаружили рак легких. Владикавказские доктора сказали, что ему нужно срочно ехать в Москву. В столичном институте радиологии имени Сеченова зло вещий диагноз был подтвержден. Пациента начали готовить к операции. Во Владикавказе дочь Анатолия Дарья случай но услышала о рыльском старце. С кем-то из паломников, отправлявшихся на Курскую землю, она передала батюшке письмо с просьбой о помощи. «Операцию делать не надо, пусть он приезжает к нам», — ответил старец.

198

Сошедший в Россию

Вскоре после этого из Москвы сообщили: хирургическое вмешательство не поможет, потому что опухоль дала мета стазы. Анатолий прошел курс химиотерапии. Чувствовал себя очень плохо. Но в Рыльск не собирался. «Вы считаете, что этот батюшка меня вылечит?» — с недоверием спрашивал он близких. Родные, ради спасения Анатолия, все же уговорили его выполнить батюшкино благословение. Дарья с отцом приехала в Никольский монастырь. Анатолий прожил в обители шесть дней. Он приходил на литургию, выстаивал отчитки и каждый день беседовал со старцем. У больного, который был уже скорее мертв, чем жив, вдруг появился свежий цвет лица, к нему откуда-то вер нулись силы. Почувствовав явное облегчение, он спросил отца Иппо лита: «Мне еще надо ехать в Москву?» «Ну, поезжай, — отве тил старец и добавил: — Терпи, у тебя все будет хорошо». В московском институте провели повторное обследование, по результатам которого Анатолию выдали справку с диа гнозом… пневмония. А рака с метастазами словно и не было вовсе! — Это чудо привело к вере всю нашу семью, — рассказыва ет Дарья. — Отец стал верующим человеком, принял святое крещение. Впоследствии мои мать и брат приезжали к чудо творцу Ипполиту. Дарья Тотрова окончила Владикавказскую медицинскую академию, но решила освоить профессию юриста. Отец Ип полит не благословил: «Работайте врачом». Профессиональ ным медикам или педагогам батюшка никогда не советовал менять род занятий. Сам Господь Иисус Христос пришел в мир как Врач и Учитель. Старец считал, что русскому народу особенно нужны теперь православные врачи и учителя, ми лосердные и ревностные пастыри… Врачи, которым посчастливилось встречаться с архиман дритом Ипполитом, нередко меняли отношение к жизни, к работе и сами по изволению Духа Святого избавлялись от тяжких недугов, не только телесных. Вообще все исцелен ные батюшкой люди светлели душой. В декабре 1992 года московскому стоматологу Галине Жу

199

Сошедший в Россию

равской поздно вечером позвонил коллега Ростислав Архи пов (впоследствии иеромонах) и попросил срочно приехать к нему домой, чтобы «полечить зубы приехавшему в Москву старцу». Галина, по ее собственному признанию, жила «как в пан цире», никого не допускала в свое сердце. Она ехала на Ле нинский проспект не в лучшем расположении духа. Увидев батюшку Ипполита, Галина словно оттая ла. Старец улыб нулся ей своей обезоруживающей улыбкой и сразу же при гласил в Рыльск: «Приезжайте к нам, у нас хорошо, у нас ко ровки…» (а она с детства боялась рогатых созданий). Глаза у старца чистые, как у ребенка… Женщина сразу ощутила отеческую любовь, которая таилась в этих глазах, «и даже больше…» Ростислав снял коронки, которые батюшке поставили еще на Афоне, лет двадцать назад. Галина подошла к отцу Иппо литу в маске и перчатках, чтобы подготовить зубы к проте зированию, и тут врач столкнулась со странным явлением — из полости рта человека, сидевшего перед ней в стоматологическом кресле, не исходил запах. Как правило, при снятии коронок, простоявших более пяти лет, врач вдыхает вонь. — Никаких устраняющих запах таблеток батюшка не при нимал, однако его не чувствовалось, — удивлялась Галина. — От удивления я даже маску сняла. Я поняла, что передо мной человек необыкновенный… В ту ночь Галина взяла первое в своей жизни благослове ние. А под Рождество Христово по совету отца Ипполита она пошла на ночное богослужение, где впервые причастилась Святых Тайн. В тот год ей исполнилось тридцать лет. Летом Галина приехала в Рыльский монастырь с порта тивной бормашиной. Ее планировали встретить на вокзале, но кто-то перепутал числа, и все ждали визита московского врача на следующий день. Ничего не перепутал один толь ко батюшка. — К нам едет доктор, встречайте. — Она же завтра приедет… — Отец Гавриил, поезжайте на велосипеде, встречайте гостя. Через час отец Гавриил возвратился с «гостем»… С тех пор Галина каждый свой отпуск стремилась прове

198

Сошедший в Россию

сти в монастыре. Она лечила зубы братии и постигала азы православия. Наконец, ей самой потребовалась помощь. УЗИ брюшной полости выявило холецистит — крупные кам ни в желчном пузыре, их надо удалить. Старец не благослов ляет: «Операция не нужна, все пройдет». Через несколько месяцев врач вновь приехала к «самому дорогому человеку в мире», каким стал для нее отец Ип полит. Он повел ее в трапезную, усадил за стол и поста вил перед ней тарелку с гречневой кашей, приготовленной на растительном масле с жареным луком и укропом, — сло вом, все то, что Галине было противопоказано из-за болезни: — Ешь, матушка. Та послушно съела. С тех пор она ест все, что пожелает. Вернувшись в столицу, доктор обследовалась — хроническо го холецистита как не бывало. Камни распались сами собой, превратились в пыль. В возрасте 32 лет Галина вышла замуж. По молитвам стар ца. Он сам не скрывал этого, радовался, как ребенок: «Какого я тебе хорошего жениха нашел!» Но вот беда. С младенчес тва Гале ежедневно приходилось использовать гормональ ную мазь против алергии на коже. С таким гормональным «фоном» было не возможно исполнение заветного жела ния — рождение ребенка. Галина смирилась с этим. Но ста рец убедил ее в обратном: «Все будет, матушка». В день Рождества Христова, помолившись Господу и Свя тителю Николаю Чудотворцу (так учил ее старец), она тести ровалась на беременность. Коллеги-врачи изумились. Было чему удивляться: тест оказался положительным. Приблизилось время родов. По всем показаниям рожени це, с учетом возраста (36 лет) и сопутствующих патологий, надо делать кесарево сечение… Из Рыльска снова передали ответ отца Ипполита: «Никакого сечения!» Родилась здоровая девочка, которую батюшка очень лю бил и называл своей внучкой. Доктор, кандидат наук, при нимавшая роды, позже не могла объяснить, почему она не настояла на этом самом кесаревом сечении. — Моя жизнь начинается с момента встречи с батюшкой, — не перестает радоваться своему счастью Галина. Евангельская история не кончается. «Верующий в Меня,

199

Сошедший в Россию

дела, которые творю Я, и он сотворит» (Иоан. 14:12). В последние годы земного служения рыльского чудотвор ца протоиерей Виктор Гранкин вдруг занемог. Священник почувствовал боль в левой ладони и увидел на ней черное пятно, которое увеличивалось в размерах быстрее раковой опухоли. Наутро рука покраснела и начала как будто огнем гореть. Ему становилось все хуже, пульсирующая жгучая боль распространилась по всему телу. Началось заражение крови. Отрезать руку батюшка отка зался. — Ничего не остается делать, только ждать, — сочувство вал хирург. — Чего ждать, смерти? — спросил врача сын больного. — Да. Если не ампутировать руку, заражение пойдет даль ше. Это конец. «Значит, выхода нет? — подумал приговоренный к смерти священник. — Нет, есть еще надежда. Бог — вот Кто мне помо жет, а еще мой друг — отец Ипполит». Приходившие его про ведать перешептывались в стороне, но отцу Виктору не гово рили ничего. Старый священник понял, что его песня спета и надо готовиться на тот свет… Немного времени спустя на улице раздался шум. На мона стырской подъехал архимандрит Ипполит с молодым иеро монахом. Они вошли в дом больного и стали соборовать отца Виктора. Совершив таинство, старец быстро собрался и, попрощавшись со всеми, только и сказал: «Спешим…» Когда медсестра пришла сделать перевязку, отец Виктор уже мог сидеть на постели. Через неделю священник, как прежде, совершал литургию, и все были крайне удивлены его невероятным выздоровлением. — Вот таким был наш уважаемый батюшка Ипполит, — вздохнул отец Виктор, — и теперь не стало в Рыльском монас тыре отца Ипполита, но время покажет и всем нам откроет глаза, какого же человека мы потеряли! Я тогда не боялся и сейчас не боюсь говорить прямо: бриллиантовый камень мы утратили, особенно Курская епархия. Он для всего пра вославного народа стал путеводной звездой в Царствие Небесное. Один человек, но сколько он сделал для всех…

198

Сошедший в Россию

Грани тонких миров. Первое измерение Ирина Владимировна Харламова, из дневника: «Не все, даже подолгу жившие в монастыре, понимали, кто такой батюшка, и многие относились к нему просто как к обычному священнику, доброму, хорошему, молитвен ному, но не более того. Да и трудно было в этом старичке, который сидел на завалинке или сам выбивал пыль из свое го половичка, распознать великого старца. Так и о святости преподобного Силуана Афонского при жизни догадывались немногие. Даже к чудесам, которые творил отец Ипполит, относились как к чему-то обыденному, о чем тут же, как пра вило, забывали… 12 февраля 1999 года, день Ангела старца Ипполита. Я впер вые приехала в Рыльск. Батюшки в монастыре не оказа лось, он в отъезде. Монастырские церкви с покосившимися крестами, обледенелая неуютная площадь между воротами и храмом. Смешанные чувства боли, огорчения и радости овладели мной, как будто я наконец приехала в старый забы тый дом, где меня давно ждут. Отстояли литургию, вычит. Сколько больных людей, как всех жалко! Зачем я здесь?.. И вот следующая поездка, на Красную Горку, и — первая встреча с батюшкой. Мой сын Константин весь светился, и улыбка не сходит с его лица по дороге домой. Подобную радость я замечала на лицах многих паломников. Я сразу почувствовала в батюшке такого родного человека, отца или дедушку, и… дошла до дерзости, сказала: “Батюшка, можно я Вас поцелую?” Батюшка весь сжался в комочек, и я поцело вала его в щеку. И только когда вышла, поняла, что я наде лала, как смела поцеловать монаха. Рассказала об этом сыну, и постепенно молитвами батюшки этот случай изгладил ся из моей памяти. Только в день прощания с ним, когда я подошла ко гробу, чтобы в последний раз поцеловать его руку, почувствовала непреодолимое желание поцеловать батюшку в щеку, как тогда, как родного, живого… А в ту первую встречу я спросила, продолжать ли мне ра ботать на мирской службе (на своей работе я вот-вот дол жна была попасть под сокращение) или поискать работу в храме. На это батюшка ответил: “Матушка, занимайтесь

199

Сошедший в Россию

Под монастырским каштаном

паломничеством, возите людей по монастырям, это благое дело”. Испугавшись, я возразила: “Батюшка, ведь я ничего не умею, а в этом деле — одни искушения”. Батюшка улыб нулся и сказал: “Ничего, а… искушений много будет”. Так и вышло. Не скоро я поняла, что батюшка благословил это послушание во спасение моей души. В первые поездки в монастырь мы, московские паломники, так устава ли, что вместо литургии шли спать на сеновал и, в лучшем случае, при ходили в храм только на отчитку. А батюшка всегда сетовал, если во вре мя службы кто-то встречался с ним во дворе: “Ну, что же вы здесь, иди те в храм молиться, литургия идет”. Мне, немощной, все хотелось пой ти полюбоваться рыльской при родой, увидеть восход, а не усерд ствовать в храме посреди душного многолюдья. Когда субботний летний день, на конец, погружался в сумерки и моск вичи после службы, многочасовых очередей на прием к старцу, послу шаний, купаний в источниках, подъ емов и спусков по крутым рыльским горкам буквально падали от устало сти, наступал, пожалуй, самый тяже лый этап всей поездки — рыльский ночлег, который можно сравнить лишь с ночлегом в Почаевской лавре. В храме наскоро стелились пыльные ковры на небрежно убранный дере вянный пол, и люди укладывались вповалку на каждом метре свобод ной площади. Соблюсти какие-либо требования по организации ночлега было почти нереально. Часто, по во ле Божией, рядом с какой-нибудь

198

Рыльские источники. Половодье

московской дамочкой оказывался не совсем чистый палом ник, который недавно вернулся из мест не столь отдаленных, а в другом случае — бомж. Приглушенная ругань, храп, плач детей… Роптали на плохую организацию поездок, кто-то из последних сил молчал, едва сдерживал порывы раздраже ния, иные отказывались лечь на пол. И никто в это время не думал о том, что весь день и всю ночь старец молится за каж дую душу. Наутро мы, невыспавшиеся, почти не отдохнув шие, в этом храме стояли на литургии и, по батюшкиным молитвам, успокаивались душой, просили прощения друг у друга, порой становились друзьями на долгие годы. Вот общались мы с отцом Ипполитом, и много раз возни кали ситуации, когда казалось, что это общение происходит на подсознательном уровне. Было неясно, то ли я мысленно

225

Сошедший в Россию

спрашиваю его, а он мне отвечает, то ли он сам задает вопрос и сам же вкладывает нужный ответ в мое сердце. Задолго до встречи с батюшкой мне приснился сон. Стою я в храме, в очереди, которая выстроилась к старенькому священнику в епитрахили, он сидит в уголке возле алта ря. Я подхожу, падаю перед ним на колени, он поднима ет меня, усаживает рядом с собой. Я думаю: как это может быть? Меня, такую грешную, рядом с собой… А он весь све тится от любви. Я в мыслях задаю ему вопросы, батюшка так же, без слов, мне отвечает, а я все спрашиваю, спраши ваю… Говорю, что все у меня плохо! И с дочкой, и с работой, и в личной жизни… Наш безмолвный диалог прерывается, он кладет руку мне на голову, и ничего плохого уже не суще ствует, одна только радость на сердце. Потом я долго ждала встречи со священником, похожим на того, кого я видела во сне, но, не дождавшись, забыла о нем… до встречи с отцом Ипполитом. И еще один сон, который остался в памяти на всю жизнь. Я совершила грех… Ночью проснулась оттого, что увидела во сне, как открылась дверь в комнату, где я спала, и вошел схимник в куколе, высокого роста, крупного телосложения; склонив голову, он с сожалением долго смотрел на меня. Верю, что задолго до нашей встречи батюшка Ипполит знал меня, молился обо мне и так, заранее, готовил меня к общению с ним. Я поняла, какая евангельская любовь у нашего батюшки, когда попросила его помолиться о знакомом, который тяжко согрешил и вызвал всеобщее порицание. “Это искушение, утешьте его, матушка”, — произнес батюшка с такой любо вью!.. и благословил передать тому человеку иконочку. Если случался разговор о ком-то согрешившем, батюшка старался никого не обидеть, неважно, кто прав, а кто вино ват. И не показывал, не выставлял вину другого, а оправ дывал: “Ну, матушка, он болящий, это искушение, терпи те, ведь он же исправляется”. Если и обличал в грехе, то это было совсем не обидно, а только краска стыда заливала лицо. Одно время я в течение нескольких месяцев боролась с помыслами сребролюбия. Как соберу деньги на паломни

198

Сошедший в Россию

ческий рейс, начинаю подсчитывать, сколько в один мона стырь пожертвовать, сколько в другой, в какой больше, в ка кой меньше, сколько дать экскурсоводу, сколько оставить себе. А батюшка всегда мне говорил: “На Ваше усмотрение, сколько можете, столько и дайте, только себе на жизнь остав лять надо. Но, знаете, лучше переплатить, чем недоплатить”. И вот прихожу к батюшке, а он сидит, отвернувшись, и день ги считает. То в одну пачку сложит, то в другую переложит. — Ну, матушка, Вы из Москвы? Вы у нас первый раз, да? — смиряет отец Ипполит. — Да нет, не в первый, — еле слышно отвечаю я. Поговорили. Прощаемся. А батюшка в руку иконочку взял и то протянет мне, то отдернет, как будто думает: дать или не дать? А незадолго до этого одна паломница мне рассказа ла, что батюшка вот так же с ее дочерью разговаривал, а дочь в банке работала. Я ей тогда сказала: “Это, наверное, батюш ка так обличил грех сребролюбия. Деньги любит она счи тать”. А про себя-то и не подумала. Как-то летом в Петровский пост, когда после переезда в новую квартиру у нас с сыном возникли материальные труд ности, батюшка вдруг спросил: “Ну, что вы там едите-то, вы, матушка, не голодаете?” — с таким вниманием и забо той. И протянул мне трехлитровую банку козьего молока: “Вот, возьмите, матушка, подкрепитесь”. На каждом приеме батюшка начинал нашу беседу со слов: “Ну, садитесь, матуш ка, рассказывайте, как Вы там живете. Вас здесь хоть кор мят?” Иногда, проходя мимо московского автобуса, батюш ка шутя говорил: “Москвичи? Вы же наши друзья, пойдемте, сейчас вас приму по высшему разряду”. Постоянно общаясь с людьми, мне приходилось быть не вольной свидетельницей их бед. И я спросила батюшку, как мне себя вести, когда рассказывают о скорбях. “Утешьте, ма тушка, — ответил он. — От кого муж ушел, у кого сын запил, надо утешить”. И еще больше после этих слов возникло си туаций, когда надо было помочь человеку, тем помогая соб ственной душе избавиться от эгоизма. Простившись с одной из рыдавших от горя матушек, кото рую мне удалось немного утешить словом, я почувствовала

199

Сошедший в Россию

198

Сошедший в Россию

Стр. 228. Покаяние. Крестный ход с иконой Курской Коренной

такое нервное напряжение, что с горечью возроптала: одна только я ничего никому не могу рассказать!.. Началась вечер няя служба, но я не пошла в храм, а вышла за монастыр скую калитку с намерением дойти до источников, чтобы побыть немного в тишине. Иду по тропинке, вдруг вижу вдали на пригорке согбенную фигурку с посохом в руке, словно сам Серафим Саровский идет навстречу, постуки вая о землю палочкой то с одной, то с другой стороны доро ги. Все ближе и ближе. Я узнаю в нем батюшку Ипполита. Поравнявшись со мной, как будто ко мне и шел, батюшка улыбнулся: “Гуляете по Рыльскому району, матушка? Ну, гуляйте, гуляйте” — и благословил. Мы разошлись, я не сме ла оглянуться назад, слезы хлынули у меня из глаз. Я одна. И батюшка. И Господь. И это не одиночество. Нет. Только у Него, у Спасителя, надо искать утешение! И я буду искать Его и еще много-много раз в жизни обрету. Как при встрече с отцом Ипполитом! Обитель Николая Чудотворца — мой родной дом. Здесь для меня и Афон, и Киев, и Иерусалим… Среди всей этой неустроенности, разрухи, неряшливости, в кругу этих бед ных, грешных, больных людей обретаешь Господа. Когда я впервые пришла по послушанию на хоздвор, чтобы тас кать ведра с водой и доить коров, которых вдруг почемуто перестала бояться, Господь подал мне столько благодати, что слезы радости текли, как иногда на церковной службе в великий праздник бывает. А с каждой лопатой… я будто навоз из души выгребала. Да, нелегко пришлось, еще как нелегко! Но чем трудней, тем чаще вспоминалось батюшки но наставление: “А перекрестись и делай”. …Вот и все. Кончилось беззаботное детство. Пора духовно взрослеть. Батюшка жив, он всегда с нами. Вот только мы по своей греховности не можем услышать его и порой ощу щаем себя брошенными. …За месяц до смерти батюшки в тонком сне услышала его голос по телефону: “Закажи сорокоуст, я тебе еще позвоню и… дам свой номер телефона, по которому будешь звонить прямо ко мне в келью”. Проснулась с твердым убеждением, что все кончено, батюшка скоро уйдет. …“Звонить” боюсь. Покаяния нет».

199

Сошедший в Россию

Грани тонких миров. Особое измерение Об архимандрите Ипполите вспоминают искалеченные жиз нью души, поврежденные грехом, порой в буквальном смыс ле слова одержимые нечистой силой, мучимые демонами — во спасение. Великий старец встречал их поток в Рыльской обители-крепости. Его встречи со святыми происходили в иных, весьма труднодоступных местах, и об этих встречах никто ничего не знает. Или почти никто. Грешники часто искренне говорят, с любовью вспоминают батюшку. Ведь он помогает идти за Христом, оглядываясь, оступаясь, падая… «Вы, матушка, очень болящая, — сказал отец Ипполит одной одержимой женщине, — но других сейчас нет». Надо при знать: мы все тяжело больны. Только с этой позиции и воз можно понять, оценить искренность и глубину приводимых сейчас свидетельств. И пусть никто не превозносится над людьми, доверившими нам, быть может, самые сокровенные воспоминания своей жизни. …Есть род одержимости много страшнее, чем беснование. Человек не кричит, в храме ведет себя тихо, благоговейно. Но совершает поступки независимо от своей воли и порой об этом даже не подозревает. И это — мерзкий, холодный, таящийся глубоко в сердце змей гордости. Ужалить он может в любой момент. Изгнать его в силах только всесокрушаю щее страдание. Марина Заславская, из воспоминаний: — Я увидела сон, будто в незнакомом монастыре приклады ваюсь ко кресту на аналое. Мой духовник говорил, что снам верить нельзя, и я не придала значения сновидению. Я посто янно чувствовала изнуряющую слабость, больше не могла работать санитаркой, совсем обессилела. Врачи не могли по нять, что со мной происходит. На праздник Крестовоздвиже ния я впервые упала в храме. И началось… В святых местах мне делалось до такой степени дурно, что описать словами невозможно. Мой духовник сказал, что надо продолжать ра ботать и почаще причащаться. Но мне становилось все хуже и хуже, пришлось уйти с работы и оставить училище сестер милосердия. Я никому не могла объяснить свое состояние, а если и пыталась делиться с кем-либо, то меня не понимали.

198

Сошедший в Россию

Я вышла замуж за очень доброго человека. И хотя подроб ности нашей супружеской жизни описать невозможно, ска жу одно: вместе мы подверглись еще более ожесточенному натиску злой силы. Меня трясло, ломало, бесы во мне кри чали ужасно, на разные голоса. А при приближении к святы не в храме со мной и вовсе творилось нечто невообразимое. Мы с Петром повенчались. Моему мужу посоветовали съездить в Рыльский монастырь к старцу. Но поехала я, Петр работал. Батюшка встретил меня ласково, спросил: «Вы у нас, матушка, городская или деревенская?» Я обиделась и подумала: «Вот и прозорливый старец». А отец Ипполит стал расспрашивать меня о болезни и как бы между прочим вдруг спросил: «А что за сон Вы, матушка, видели?» Я рас сказала, как целовала в видении крест в незнакомом монас тыре. Он улыбнулся, но ничего мне не объяснил. Только благословил остаться на полтора месяца в Рыльской обите ли и послушание дал: картошку чистить. А у меня — такая немощь… Полведра воды от колонки до кельи, где жила, чуть не полчаса несла, а там идти-то всего два шага. На первой же отчитке бесы из меня жутко выли, на служ бах я много раз падала без сознания, а когда демоны из меня по молитвам батюшки выходили — тогда меня кубарем и с воем по полу катало. В нижнем храме иконостаса не было, а на полу лежали плиты из древесной стружки. Когда мы, болящие, падали на них во время службы — ох, какой грохот стоял! Вообще-то, поначалу Рыльский монастырь мне не понра вился. Бывала я раньше и в Оптиной пустыни, и в других местах. И все там было чинно-благородно, а что тут?.. Одни развалины. Батюшка ходит, Бог весть как одет, ни мантии на нем нет, ни клобучка… Так, подрясничек заношенный да жилетка из ватника, без рукавов. Никакого, так сказать, «благолепия». Больше всего меня возмущала батюшки на «будка» в храме, в ней он сидел во время богослужений. «Разве же это место для настоятеля, архимандрита, — дума ла я, — потертый стул да коврик, какой надо под ноги класть. А публика вокруг — болящие, бомжи и пьяницы. И монахи, те тоже — просты уж очень, шутят, улыбаются…» Все в монастыре было предельно просто. Но и благодать

199

Сошедший в Россию

198

Сошедший в Россию

Cтр. 232. Начало

Господь такую подавал, что словами-то не опишешь. Все были свои, родные. Хоть и ссорились порой, и искушения переживали, и тяжелый труд. Через полтора месяца батюшка вдруг позвал меня к себе: «Вам, матушка, надо ехать домой». Я про себя тогда подума ла: «Прогневался он, что ли, тут что-то не так». Мне-то из монастыря уже и ехать не хотелось, прижилась, привыкла к простоте и чувствовала себя намного лучше. А старец мне на мои мысли отвечает: «Нет, матушка, Ваш муж сильно ску чает, поезжайте». Муж меня очень любил. Он был гомеопат и травник, не раз лечил больных безмездно, денег не брал… Мы с ним даже думали одинаково. «Матушка, а вы с мужем хорошо живе те?» — пристально посмотрел на меня отец Ипполит. Я сму тилась. «Неужели прозорливый старец не знает, что счаст ливее меня никого на всем свете нет?» — мелькнуло в голове. И что же? Когда вернулась в Москву, мы с Петей перестали понимать друг друга. Тогда я вспомнила батюшкины сло ва. Отец Ипполит настаивал на том, чтобы Петр приехал в Рыльск. Я не понимала: «Зачем? Ведь он у меня не боля щий». А батюшка знал, что Петины дни сочтены… Я ездила к батюшке восемь лет. Сначала одна, потом с му жем, снова одна. Иной раз приедешь в чем есть, и оставит в монастыре на полгода, а, бывало, привезешь с собой пол ную сумку вещей — и через неделю благословит ехать обрат но. Отец Ипполит был бесконечно добр и любвеобилен. Знал, что живу тяжело. Бывало, спросит: «Матушка, а деньги-то на дорогу у Вас есть?» И даст денег. А в другой раз скажет: «Матушка, там у вас в Москве есть-то нечего, все очень до рого. Возьмите с трапезной покушать». Я отказывалась, а он настаивал. Помню, его взгляд упал на трехлитровую банку компота на столе с пожертвованиями, а я про себя подума ла: «Нет, не донесу, выскользнет она у меня из рук на дороге». Батюшка и говорит вслух: «Да, матушка, наверное, не доне сешь ты эту банку», — и дал мне в руки баночку поменьше. Сострадать, разделять чью-то боль никому не просто, а уж когда ты видишь людей насквозь, это наверняка мучительно. Я застала еще то первое время в Рыльске, когда отец Ипполит исповедовал. Мне повезло: несколько раз исповедовалась

199

Сошедший в Россию

у старца. Однажды стою в нижнем храме близ дверей, там на колонне икона Пресвятой Троицы была. И так мне ста ло стыдно перед Господом за свою греховную жизнь… Стою и плачу. Батюшка в то время принимал исповедь по ту сторо ну колонны и видеть меня не мог. Вытираю слезы, подхожу к нему. Он меня епитрахилью накрывает и так ласково гово рит: «Кайся, матушка, в том… и в том…» И называет четы ре моих греха. Я их повторила, он мне их разрешил. Отошла в сторонку и думаю: как же так, ведь грехов у меня очень много, что же батюшка мне лишь четыре назвал? А осталь ные, стало быть, не прощены?! И тут я соображаю, что батю шка мне напомнил именно те грехи, о которых я позабы ла, когда каялась перед образом Пресвятой Троицы. Он все наши слабости и пороки видел. Какие муки для святой души! Батюшка мне сказал: «Вы, матушка, конечно, очень болящая, но, знаете… сейчас других нет». Конечно, к нему не только болящие ездили да бомжи. Высокое начальство обращалось, духовенство навещало, владыка Белгородский и Старооскольский Иоанн бывал, я у него благословение брала не раз… Помню, стоит Галя Брянская (приехала в Рыльск из Брян ска) в нескольких шагах от батюшки и думает (она потом уже со мной своими помыслами поделилась): «Вот отец Ипполит понабрал в монастырь больных, бомжей, уголовников…» Вдруг старец к ней поворачивается и на ее мысли отвечает вслух, довольно громко: — Матушка, я тебя целый год уговариваю в монастырь поступить, а ты не хочешь. Вот и приходится с бомжами и уголовниками работать. Вероятно, он видел настоящее, прошлое и будущее нераз рывно, в каком-то едином пространстве. Несмотря на отда ленность событий во времени, он различал их вплоть до мель чайших деталей. Один из моих друзей отошел от батюшки в великом изумлении — оттого что отец Ипполит в точно сти повторил ему те слова, которые мой знакомый произнес в какой-то частной беседе… много лет назад. О сказанном ему никто никогда не напоминал. Батюшка обличал очень тонко. Знал, кого надо при всех смирить, кого наедине, а кого и так, что никто не поймет,

198

Сошедший в Россию

кроме того человека, которого это касается. Вот сидит он в своей «будочке», рядом стоит Костя Ростовский. К старцу подходит просительница и говорит: «Батюшка, мы наслы шаны, какие у вас чудотворцы здесь есть…» А батюшка ей отвечает, кивая в сторону Кости: «Да-да, вот Косточка у нас как выпьет, так чудотворит». Некая заезжая девица искуша ла инока. Ее благословили уехать, но она и не думала уез жать из монастыря. Про таких обычно говорят: «Гонишь в дверь, лезет в трубу». По дороге на святые источники ей и Галине Брянской встречается старец с большой суковатой палкой в руках. Подходит к ним и говорит: «Матушки, уез жайте домой». Галя так расстроилась! Через какое-то время Галине опять повстречался батюшка и сказал очень твердо: «Ты оставайся, а она — пусть едет». В конце концов девица та уехала с большим скандалом. Ей действительно палкой досталось. Вообще, за все время, пока я ездила в монастырь, лишь пару раз я видела батюшку в гневе. Как учил блаженный Феофилакт Болгарский, кроткие не те, которые вовсе не гне ваются, но те, которые могут гневаться, но воздерживают ся, а гневаются только тогда, когда должно (в раздражении отец Ипполит не был никогда). Всегда веселый, привет ливый, ровный, старец отругал меня, когда я вместе с тел кой (ну совсем еще теленочком) забежала с огорода в храм. Отец Ипполит шел к выходу и столкнулся со мной у свеч ного ящика. Гнев его был сильный, как порыв ветра: «Вы, матушка, в своем уме? В храм — с телкой?!» И — ни тени раз дражения, вот сила! Я была готова прямо там сквозь землю провалиться. Сколько же ему приходилось терпеть от нас, нерадивых! Помню я, вышла из трапезной и — о чудо! — идет мимо батю шка, и никого с ним рядом нет. Это уже в последние годы, когда народ к нему валом валил. Подошла под благословение, вижу: сзади еще человек пять-шесть стоят, подойти не реша ются. А батюшка мне говорит: «Вот, матушка, думал, что этой ночью помру, а как вечером пришел автобус… Хочешь не хочешь, надо людей принимать». Паломников, как всегда, приехало много, а старец один. Вид у него был уставший и больной, и он сказал это так тихо…

199

Сошедший в Россию

Но чаще он усталость прикрывал (так мне казалось) шут ками, юродством. Я когда заболела, плакалась ему в жилет ку: «Батюшка, я, наверное, скоро умру». Он мне ответил: «Торжественно похороним». От этих слов мое уныние вдруг прошло, я даже обрадовалась… Девчонки из Владикавказа в монастырь приехали — нарядные, на каблучках. А батюш ка им говорит: «Идите на хоздвор коров доить, а то вас никто замуж не возьмет». Одна из них смутилась: «Корову только на картинках видела, а молоко — в пакетах, на прилавке». Отец Ипполит повернулся ко мне: «Тут недавно к нам из Москвы приезжали, Ельцин послал сельское хозяйство под нимать, они потом стали лучшими доильщиками во всей Москве». Сам улыбается. Раз я ему покаялась, мол, смеюсь много, кто ни пошутит, я все: «ха-ха-ха…» Он меня успокоил: «У Вас, матушка, такой характер, это от природы». Уныния в людях отец Ипполит не любил. Много можно о чудесах писать, но ведь их без смирения не бывает. Святые отцы учат нас, что святость — в покорно сти воле Божией.

Рыльские метаморфозы Татьяна Муравлева, город Курск: — В первый раз я увидела этого молодого человека у папер ти храма Святителя Николая. Модно одетый, с рюкзаком за спиной, он резко выделялся сумрачно-зловещим видом и всех сторонился. Он не просто шаркал ногами, нет, он тащил ноги по земле со злостью, с искаженным какой-то внутренней болью лицом. Внезапно он несколько раз со все го маху ударил по ступенькам храма своими увесистыми ботинками, потом проделал то же самое с каштаном, кото рый растет напротив, затем все повторилось… Всем, кто за этим наблюдал, стало не по себе, и у меня от этих бесовс ких выходок холодок по коже прошел. Отец Ипполит благословил молодому человеку сторожить стог сена. И вот на следующий день я с ужасом увидела, как он, молотя ногами встречные пеньки и камни, шел в нашу сторону. Уселся в тени огромного стога сена, вытянул впе ред ноги и стал читать какую-то книгу. Я сидела с грудным

198

Сошедший в Россию

ребенком неподалеку. Устав от жары и чтения, молодой чело век решил, как мне показалось, спуститься к источникам. Проходя мимо нас, он повернулся ко мне и произнес нечто такое, от чего ужас объял. — Подскажите мне, где здесь можно повеситься? — парень выглядел обреченным. Я знала, что батюшка Ипполит рядом, что он духовными очами видит весь монастырь, и мгновенно взмолилась ему всей душой. Еще секунда, и, вопреки моему смятению, я спо койно ответила: — А Вы у отца Ипполита спросите, как он благословит, так и сделаете. С таким смиренным дерзновением, которое, конечно, мне самой на ум бы не пришло, дал ответ отец Ипполит. Если б не батюшкино вразумление, не знаю, что бы я в тот момент говорила. Парень с силой пнул ближайший пень и тяжело пошел по склону вниз, к святым источникам. Я, все еще в шоке, взглянула на игравшего рядом, в ярком солнечном свете, сынишку и поняла: смиренномудрием и любовью старец отвел беду. И от нас, и, может быть, от того парня? Вместо страха мое сердце наполнилось благодарностью к старцу, к Святителю Николаю, к Господу! Священник Сергий Анисимов, ставропигиальная Глинская пустынь: — Девятнадцатилетним юношей я был рукоположен в свя щенный сан и направлен служить в Покровский храм горо да Ахтырки. Но, будучи священником, вел недостойный образ жизни. Господь смирил меня тем, что в 1995 году я был приго ворен к лишению свободы за непреднамеренное убийство. В 2001 году, по милости Божией, меня освободили досроч но. Но я скорбел из-за того, что не имел права совершать служение, к которому Господь призвал меня с юных лет. Епископ Сумской и Ахтырский Иов сказал, что вымолить мое восстановление в Церкви может только великий старец, и посоветовал поехать в Курскую епархию к архимандриту Ипполиту.

199

Сошедший в Россию

Мироточащий крест на могиле старца

Отъезд к старцу ускорил сон, из которого я узнал дату и время своей кончины — 5 мая 2002 года в 5 утра. 1 мая, по дороге в Рыльск, у меня открылось сильное кро вотечение изо рта, хотя никакими желудочно-кишечными заболеваниями я никогда не страдал. Батюшке Ипполиту об этом рассказывать не стал, бо ялся, что он отпра вит меня в больницу. Старец коснулся меня рукой и, как бы под тверждая истинность того страшного сна, сказал: «Вовремя ты приехал». Я прошел генераль ную исповедь, расска зал обо всех грехах, со вершенных с детских лет. Отец Ипполит вы слушал историю моей жизни так, как будто сам знал ее во всех де талях. После испове ди сердце мое полу чило извещение о том, что Господь прос тил меня, — возвратился мир души, которого я не знал столько лет! «Такова была воля Божия», — сказал ба тюшка, выслушав мой покаянный рассказ. И пообещал: «Все бу дет хорошо, придет время, будешь слу жить». По совету старца я стал омываться в мо

198

Сошедший в Россию

настырском источнике священномученика Ипполита. Через день с Украины приехала моя сестра с повесткой из мили ции. Если к 14 августа гражданин Анисимов, то есть я, не явится в милицию, то будет объявлен в розыск и привлечен к уголовной ответственности «за нарушение порядка надзо ра». В милицию явился я с бородой и в подряснике. По молит вам батюшки инспектор отпустил меня в монастырь, кото рый находится в другом государстве! Невероятный случай. Так я снова оказался в Рыльске. После кончины старца Курский митрополит Ювеналий благословил поехать к архиепископу Ровенскому и Острож скому Варфоломею, который в свое время запретил меня в священнослужении. Владыка Варфоломей принял меня как блудного сына, обнял и тотчас снял запрещение, «учи тывая чистосердечное раскаяние». По молитвам старца Господь явил на мне, грешнике, Свою великую милость!

Келейное Иван Михайлович Старченко, военный пенсионер, город Белгород: — Мой приятель хотел пострадать, как Христос. Старец Ипполит сказал ему: «Зачем тебе страдать? Ты просто выйди, чтоб тебя никто не видел, да постой, как Он, с распростерты ми руками, а через пять минут придешь ко мне». Не просто ял он и минуту… Прибежал к старцу: «Простите…» …Кот, живший у батюшки в келье, долго висел на когтях передних лап на кресте, который стоял над могилой стар ца (первый крест был деревянный). Сам подошел, залез, рас тянул лапы… Бессловесная тварь выражала так свою коша чью скорбь о его смерти. Животные кое-что понимают не хуже, чем люди. Меня батюшка Ипполит спросил: «А ты, раб Божий Иоанн, чего приехал?» (Никто меня ему не представлял по имени.) Я в первый раз приехал, весь в мирских заботах, ни-чего не понимал… Он мне и говорит: «Вози в наш монастырь людей, пусть Богу молятся». Вот я с тех пор и исполняю послуша ние. Не то, чего мне хочется, а чего Бог от меня хочет.

199

Сошедший в Россию

Белгородские паломники приезжают в Рыльск автобуса ми, организованными группами много лет после упокоения старца. С тем же постоянством, что и при жизни его. Одному из них еще в 2000 году приснился вырубленный в скале, на острове, храм, в котором он увидел старца Ипполита. Вокруг плескалось море под ярким солнцем. Паломник батюшку не знал, в Рыльск никогда не ездил. После знаком ства с Сергеем Николаевичем Курганским паломник впервые отправился в Свято-Николаевский монастырь и не поверил своим глазам. Перед ним стоял тот самый «дедушка», кото рого он открыл для себя в ярком сне, но только не в золо тых одеждах, а в залатанном подряснике. Не было ни скал, ни острова, ни моря, но от поразительного сходства при снившегося с реальностью тот посетитель на малое время утратил дар речи. Быть может, впервые он встретил отца Ипполита в вечности? Галина Курганская: — Раз повстречавшись, уже никогда бы не расставалась с ним! Батюшка говорил: «Будем молиться». Именно «будем». Вместе. Говорил не «вычитывай», а «читай акафист Святителю Николаю». Этот акафист он стольким людям благословил!.. Не сосчитать. Может быть, пол-России Николаю Угоднику молится по батюшкиному благословению! Вот ведь чудо Божие! А я не читала, да и приезжала в Никольский мона стырь редко. Знаете, детки маленькие… А потом перемени лась жизнь. И вот только тогда по молитвам батюшки я ста ла читать этот акафист так, что пока не прочитаю, душевного покоя не нахожу, как будто не поела и не попила за целый день. Наталья, город Москва: — В паломническом автобусе я сильно расплакалась (прав да, никто не видел). Жизнь позади… Мне ничего не надо, только знать бы, что я у своих и — принята дома, в семье, батюшкой. Он, конечно, мои стоны слышал и послал инока в автобус, как будто поговорить о моей иконе, которую я оста вила в его келье. Вдруг инок предложил мне выйти из автобу са и остаться в монастыре. Но в тот момент я не поняла, что это батюшка так благословил с ним увидеться. Батюшка дал

198

Сошедший в Россию

Монастырь зимой

мне просфорочки из своего кармана и сказал: «Тебя, матуш ка, принял монастырь и Николай Чудотворец!» Это и был ответ на мой плач в автобусе. Каждое сердце он знал и так с каждым бережно обращался! Истинная любовь бережная, благородная и радостная. А ему среди нас было так одиноко! Помню, как стоял он с полотенчиком на плечах, такая слабость в нем чувствова лась, такая усталость. И вот пришли мы к нему в келью, где остывал его скромный завтрак и такое нужное ему для под крепления сил молоко… А он все отдавал и отдавал себя нам, слабым, нерадивым. Простите меня грешную… От батюшки исходила сила. Сила смирения. Так в океа не, ровном и глубоком, мы ощущаем неземную мощь! Вот

199

Сошедший в Россию

Стр. 243. Образ старца Ипполита. Написан хабаровскими инокинями

так и от его сердца передавалась эта мощь, которая не ранит, а только любит, только щадит! Нам, недостойным, являлся он в Духе Святом в ослепи тельных снах, в скалистом храме на недоступном острове посреди великого океана… Недаром он был сомолитвенником Николая Чудотворца! И всем благословлял молиться Святителю Николаю. А я, когда пишу иконы, всегда перед собою ставлю батюш кин портрет… Как он любил образа! Очень бережно, с тре петом брал иконы в руки и целовал их. Как-то на Страстной благословил нам ванну вычищать. Многолетняя грязь в нее въелась. Очистили так, что блесте ла. Думали, что ванну чистим, а оказалось, что свои грехи смываем послушанием. Бывало, сядешь около батюшки и что-нибудь скажешь ему, а слезы сами льются и льются из глаз без остановки сладким очистительным потоком. Это сердце умягчается в покаянном чувстве рядом с его смиренной святой душой. Батюшка болел и говорил, что сердце не выдерживает… А мы все ездили и ездили к нему. Не по грехам милость. Простите. В такие минуты, когда батюшка погружался в свой мир, его лицо делалось очень светлым. Я рядом с ним забыва ла, где я… Как будто огражденное от всего мира простран ство, и в нем очень тепло, и тихая радость. Обычно в его келье я сидела у его ног, на полу. Бывало, поцелуешь его руку, а от рук исходит тонкое-претонкое благоухание, как будто волнами… Однажды приезжаю к нему и говорю, что у знакомой женщины появился молодой человек. Они знакомы месяц, живут в разных городах и каждый день звонят друг другу. Ребята сложные, чувства исключительные, никогда такого в жизни не испытывали, и она ждет от батюшки ответа, как быть. Надо было видеть батюшку в этот момент: ведь судьба решается! Он сидел на стульчике, очень внимательно меня выслушал, и вдруг… ушел в себя, просветлел и после долгой паузы резко повернулся и весело посмотрел на меня. Взмах его руки был вдохновенным, пламенным каким-то. С уверенностью сказал: «Пусть венчаются!»

198

Сошедший в Россию

199

Сошедший в Россию

«Батюшка, миленький…» Отец Ипполит умел всецело отдавать себя в волю Божию, тогда как мы, как правило, не хотим ее даже знать. Какое уж тут послушание… Не потому ли рыльский старец гово рил: «Я тут один послушник». К нему и шли, и обращались за советом. Но не в этом ли печальном отвержении воли Божией скрыта причина всех несчастий России, больших и малых? Письма архимандриту Ипполиту, коих тысячи, приоткры вают бездну человеческих страданий, которые он разделял. «Уважаемый отец Ипполит! Обращаюсь к Вам, зная Ваше милосердие, простите заранее за назойливость. Прошу у Вас помощи, вразумления. Мой муж сильно пьет, без остановки, запоями, а потом начинает буйствовать, придираться, бить… Все на глазах у детей. Дети взрослые. Дочери двадцать один год, сыну шестнадцать. Они от этого ужаса стараются уйти куда-нибудь. Мне становится страшно за них. Мужа бросить тоже страшно, раньше он был хоро шим, внимательным, но за последние годы распустился совсем. Он полковник, ему сорок пять, еще пять лет служить, а он пьет каждый день, и вот — уволился со службы. Мы приезжали к Вам на отчитку. Муж все пытался уйти, толкался, ругался. Следующий день пролежал дома, не пил, поднялась температура, а с утра пошел в магазин возле дома, выпить на розлив, и упал головой о бетонный пол, вернулся с сотрясением мозга. Потом вновь ездили к Вам, и все повторилось. Опять раз бил голову в кровь, но только в другом магазине… В прошлом году мы обвенчались, правда на венчании он тоже был нетрезв. А в этом году Бог дал на нашу годовщину поехать в Косто марово, в монастырь. Там мужу стало плохо. Отпаивали свя той водой, ходили по храмам. Я предложила ему приложить ся к мощам, ко кресту. Стали в очередь, и с ним начался припадок: стоит и сипит, пена изо рта, речь никакая, только мычание, и он стал биться головой о землю, пока не разбил бровь и не брызнула кровь… По благословению священника читаю за него акафист

198

Сошедший в Россию

Божией Матери “Неупиваемая Чаша”. Муж начал гнать меня из дома. Говорит, уходи в монастырь, мне с тобой тяжело: не дом, а келья — везде иконы. Родителей у меня нет, засту питься некому, кроме Бога. Отец Ипполит, очень Вас прошу, сжальтесь над нами мно гогрешными. Помолитесь за нас. Хотела попросить еще об одном: заказать сорокоуст о здравии мужа Александра. Но денег у меня сейчас нет, зарплату выдали только за май, а муж получит пенсию в сентябре. Как только будут деньги, даст Бог, сразу вышлю переводом. Простите меня, многогрешную рабу Божию Татьяну. По могите…» «Здравствуйте, уважаемый авва Ипполит! Я у Вас была 3 августа. Но не сказала главного. Дочь Елена часто стала го ворить, что хочет стать колдуньей, превращаться в разное… Бывший муж Евгений интересовался пособиями по кол довству. Оба крещеные, но креста не носят, в храм не ходят, говорят, что у них свой Бог, а не Иисус Христос. Посоветуйте, как быть. По четыре раза их отчитали заочно. Сколько еще необходимо отчиток? Очень мне стало с ними невыносимо… Храни Вас Бог. Раба Божия Зинаида». «Здравствуйте, батюшка! Обращаюсь с просьбой помочь моему бывшему мужу и моему сыну, между которыми вза имная ненависть. Отец систематически выпивает, сын был закодирован от алкоголя более шести лет назад, он офицер, служит в Козельске, но я грешна перед Богом, своих детей не привела в храм. Живу в однокомнатной квартире со своей дочерью, порой из-за наркотиков очень агрессивной, в свои двадцать три года она практически не работает. За Сергиевым Посадом мой родительский дом, где престарелая мама и сестра. Сестра ненавидит маму, и мое сердце разрывается, когда вижу это. Но маму взять мне некуда… С детства я видела пьяного папу, скандалы. Мне очень хотелось иметь семью, в которой были бы добрые, спокой ные отношения. Дважды выходила замуж, дети от разных мужей. И в обоих случаях мужья пили, матерились и били меня. Били и материли меня и мои дети. В желании создать семью, найти нормального мужа и отца моим детям я стала

199

Сошедший в Россию

жуткой грешницей, блудницей. Попытка создать семью пов торялась еще и еще, но ничего не получилось. Родственников из папиного рода не знаем уже совсем, не помним. По маминой линии у женщин нет семей: или вдовы, или разведенные. Из всех хожу в храм я одна, правда толь ко с 1997 года. С низким поклоном, Лидия». «Батюшка, припадаю, грешная, к стопам Вашим. Не пос лушала Вас, знала, что должна терпеть и молиться за мужа своего, но я не выдержала… А ведь пьет он по моей вине, по моим грехам. А я думала: ну и пусть пьет… Простите за мое немилосердие, за мое окаянство. Прошу прощения у Господа. Милосердие Его велико. Про шу Ваших святых молитв о моем муже Владимире и обо мне, грешной Наталии». «Здравствуйте, батюшка Ипполит! Низко кланяется Вам заключенный колонии города Александровка Белгородской области Николай, совершивший тяжелейший грех — убий ство. Не знаю, батюшка, как и жить мне теперь, как пы таться раскаяться. Я был в демоническом, невменяемом состоянии — иначе это убийство не объяснить. И вот, по че ловеческим законам мне сидеть еще почти тринадцать лет, а по Божиим — страшно и подумать, что меня ждет. В тюрь му приходил иеромонах. Он вынес мне отлучение от свято го причастия на пятнадцать лет и наказал выдерживать пост в среду и пятницу. Не пить крепкий чай. Но все это, конечно, недостаточно для замаливания такого тяжкого греха. Вот, батюшка Ипполит, я, величайший грешник, хотел узнать у Вас, как мне теперь жить… В Рыльском монастыре в свое время я не усвоил Ваши уроки, и Ваши наставления прошли мимо меня. Вы, может, помните, батюшка Ипполит, я, грешник Николай, был у Вас на послушании в трапезной в 1993–1994 годах. Вы, батюшка, отговаривали меня от стран ствий по святым местам, я же дерзнул Вас не послушать. И вот это странствие закончилось трагически… На суде я просил вынести мне высшую меру возмездия. И никого у меня, батюшка Ипполит, в этом мире не оста лось. Ни родных, ни близких. Как мне жить…»

198

Сошедший в Россию

«Дорогой батюшка Ипполит, спаси Вас Господи! Мне ста новится легче и так хочется Вас увидеть! Приближается вре мя моей поездки на остров Тайвань. Я уже разговаривала с поваром, с которым поеду, его зовут Евгений. Он будет представлять там русскую кухню, а я — ему помогать, то есть переводить с русского на английский. Батюшка, очень боюсь, мне кажется, что я ничего не знаю. Что делать с братом? Хочется, чтобы “друзья”-наркоманы от него все отстали. Он постоянно с ними. Он сейчас идет в институт на второй курс. Будет ли учиться… Мама обо всем очень переживает, но ничего сделать не может. Она смотрит телевизор целыми днями и живет филь мами и разными передачами. Говорит, что это от безделья. И еще она постоянно ругается матом, говорит, что я ее не слушаюсь и все время что-то отвечаю ей наперекор, в этом я с ней согласна. Папу мы закодировали от алкоголизма, он не пьет уже года три, но в семье что-то неладное! Он вообще умеет делать все, талант. Занялся ремонтом автомашин и этим заболел. У нас почти все комнаты заставлены запчастями, они и в коридо ре, и в туалете, и в ванной… В нашей с дедушкой комнате ничего нет, потому что я все выставила в зал и на балкон. Собаку мы отдали в хорошие руки, на Украину… Батюшка, миленький, я по Вас соскучилась. Спасибо Вам, батюшка, за Ваши молитвы. Татьяна. Город Москва». «Здравствуйте, дорогой наш батюшка! Прошу Ваших свя тых молитв за меня, окаянную грешницу, и за моих заблуд ших чад… Братья не ладят между собой. Выпьют — доходит до драки. Что с ними делать? Александр женился на Анне, ждут ребенка. Трудная притирка между ними идет. Он таблетками хотел отравиться. Не получилось. Мне иногда кажется, что я не выдержу этой атмосферы. Хочется волком выть. Простите меня. Я Вам так благодарна за все. Если бы не Вы, мы бы уже давно погибли. Но ведь Вам приходится рас плачиваться здоровьем за наши грехи. Простите нас, доро гой и любимый наш батюшка. Вы для нас — свет в оконце… Крепкого здоровья Вам, батюшка! Ваша недостойная духовная дочь Людмила. Город Влади кавказ».

199

Сошедший в Россию

— Хороши попы, которые к Богу ведут, а не к себе, — гово рил старец Ипполит. В монастыре жил послушник, о котором батюшка одна жды сказал: «Надо же, послал Господь человека!» Не при выкший к физическому труду, он работал на тяжелых пос лушаниях и проявлял редкое усердие. Покинув отчий дом на неопределенный срок, послушник прожил в обители больше двух лет. Все это время родители ждали его возвра щения. Однажды их терпению пришел конец. Они решили предпринять поездку в далекий Рыльск, чтобы вызволить сына из «плена». — Что случилось с парнем? — недоумевали дорогой родите ли. — Талантливый, с высшим образованием — попал в глу хую провинцию, не женится, не работает… Отец «талантливого парня», судья Верховного суда одной из российских республик, был известен тем, что никогда не брал взяток. А это весьма ценно перед Богом. Так вот, судья с супругой приезжают в монастырь и попадают на суббот ний вычит. Храм, как всегда, переполнен. Но батюшка при нимает их первыми. — Отец Ипполит, наш сын Вас так слушает! — сетует мать. — А как же, старших нужно слушать, — терпеливо объяс няет старец. С такой интонацией взрослые обычно говорят с детьми… Разговор не продлился и десяти минут. Супружеская чета покидала обитель со спокойной душой. — Это удивительное место! Батюшка очень хороший, — приговаривали гости, которые еще за мгновение до встречи со старцем были настроены против него весьма решительно. Вскоре после встречи отец семейства принял святое кре щение, а послушник по благословению отца Ипполита и с согласия родителей — иноческий постриг. Одна из многих историй. Каждый приходил к батюшке своим путем. А дальше была одна дорога — к Богу. Инок Григорий (Пенкнович), постриженик Рыльского мона стыря: — Есть Алексей, человек Божий, прозорливец, мученик при жизни и блаженный. Живет он в городе Старом Осколе, что в Белгородской области. Отец Ипполит о нем сказал: «Мы

198

Сошедший в Россию

с Алешей одного духа». Алешенька (в великой схиме Рафаил) с младенчества парализован, его слова очень трудно понять, но есть люди, которые читают посетителям то, что он пишет пальцем на дощечке… Отца Ипполита спросили об Алексее Федоровиче, встречались ли они. Батюшка Ипполит в ответ улыбнулся: «Там!» — и указал рукой в небо. Алеша многих своих духовных чад направлял к отцу Ипполиту за благо датной помощью. И вот однажды раба Божия Мария (сейчас монахиня Магдалина), которая была бухгалтером Рыльского монастыря, поехала вместе с другой женщиной (в мантии ее имя теперь Антония) к этому Алексею. Без благословения. И не успели они ступить на порог его дома, как услышали через «переводчика» такие нелицеприятные слова хозяина: «Убирайтесь отсюда. Смотри, приехали ко мне от Ипполита! Он с Матерью Божией каждый день разговаривает, а я кто такой?! Убирайтесь от меня». Они мне потом рассказыва ли: «Мы не чуяли ног под собой, и больше ни к каким стар цам, кроме батюшки Ипполита, не обращались. И правда ведь, зачем, если здесь, в Рыльске, такое воплощение Любви Христовой обитает, что и небожители к нему, отцу родному, сходят…» Блаженная Любушка Сусанинская, известная подвижни ца и прозорливица, сказала моей знакомой из Петербурга: «Есть город Рыльск…» Та удивилась: «Что за город, никто не знает о нем». А Любушка и говорит ей: «Поезжай туда. Там есть Никольский монастырь, и живет в нем второй Серафим Саровский, Ипполит. Он поможет тебе». Я спросил: «И как, помог вам батюшка?» «Да, слава Богу, еще как помог!..» Архимандрит Иоанн (Крестьянкин, † 2006), когда кто-то ему сказал, что Ипполит «никакой не старец», возразил: «Это старец, каких надо еще поискать!» Иерей Роман Наклицкий: — Он достиг предощущения Пасхи Вечной еще здесь, на земле. Это предвкушение Вечности со Христом досталось ему дорогой ценой, но просто так, особенно в духовной жиз ни, ничего не подается. Отдашь кровь — примешь дух. Закон сей непреложен. Его душа несла в себе благодатный покой и мир, которым старец делился со всеми, с кем общался. Его называли «солнышко наше».

199

Сошедший в Россию

198

Сошедший в Россию

Передо мной воспоминания, записки, телеграммы. «Христос воскресе! Дорогой наш, единственный, люби мый отец Ипполит! От всего сердца примите самые добрые и нежные поздравления с Пасхой Господней. Прежде всего желаем духовных радостей о Воскресшем Господе, телесного здравия, а также терпения в деле духовного окормления нас, грешных и недостойных. Любящие Вас владикавказцы. Пасха 1999 года».

Стр. 250. Предчувствие Вечной Пасхи. Северная Осетия. Фиагдон

Владикавказ… Отец Ипполит никогда не был в этом городе. Но, что поразительно, я несколько раз слышал, как его назы вают апостолом Северного Кавказа, прежде всего Осетии. Благодаря батюшке в этой древней земле было возобновлено монашество, тысячи пришли к вере или утвердились в ней. В мобильном телефоне случайного попутчика в такси или соседа в кафе обычное дело — увидеть портрет старца. Этому посвящена следующая глава нашего повествования: «Между Третьим и Новым Римом». Она об Алании, о том, что значит для нее батюшка Ипполит.

199

ПОСЛУШНИК В СТРАНЕ СВЯТИТЕЛЯ НИКОЛАЯ Том I: СОШЕДШИЙ В РОССИЮ Черное воинство

«Я здесь не настоятель»...................................................................9 Вернулся или ушел?.......................................................................16 «Два огненных крыла»................................................................. 20 Литургия над облаками............................................................... 30 Борьба...............................................................................................35 «Что Духом Святым говорится…»............................................. 46 «На монастырь…» ......................................................................... 51 В Трисолнечное Небо

«Отсюда и начнется»......................................................................59 «Гости» из Вечности.......................................................................67 На слободке.....................................................................................73 «Он дал мне силы…».....................................................................76 Белый лебедь в предутренней мгле...........................................77 Особенность национальной катастрофы.................................82 «Многомилостивый наш батюшка!..»....................................... 88 За счет чего монастырь живет?................................................ 100 Без вины виноватые....................................................................104 Любовь не по уставу....................................................................109 Легионы Восьмого дня

В руинах.........................................................................................119 Передовая......................................................................................125 «Силы Небесные с нами!»...........................................................132 «Лучше бы солнце стояло…»..................................................... 141 Поэтика Любви............................................................................ 147 Волшебники разбитых городов................................................154 Можно ли бесов отогнать?.........................................................168 Монах и воин................................................................................179 Сошедший в Россию

«Уарди с покаянием»....................................................................203 Живой............................................................................................ 206

Аккорд судьбы............................................................................. 208 О грешных и «праведных»........................................................214 Нехирургическое вмешательство............................................. 217 Грани тонких миров. Первое измерение................................223 Грани тонких миров. Особое измерение............................... 230 Рыльские метаморфозы.............................................................236 Келейное........................................................................................239 «Батюшка, миленький…».......................................................... 244

ПОСЛУШНИК В СТРАНЕ СВЯТИТЕЛЯ НИКОЛАЯ ТОМ I: СОШЕДШИЙ В РОССИЮ Авторский проект Евгения Муравлёва и Дмитрия Фомичёва в соавторстве с Владимиром Григоряном и при содействии протоиерея Игоря Зуева. В книге использованы авторские материалы иерея Романа Наклиц кого, инока Григория (Пенкновича), Иоакима Биазарти. Фотографии Дмитрия Фомичева (стр. 14, 21, 28, 47, 52, 53, 58, 63, 64, 68, 71, 74, 79, 84, 114, 118, 121, 137, 138, 173, 180, 191, 194, 201, 209, 224, 228, 241, 250), Геннадия Бодрова (стр. 8, 24, 31, 32, 83, 93, 102, 124, 130, 155, 161, 164, 188), а также фотографии из частных архивов. Главный редактор: Владимир Григорян Технический редактор: Алексей Бутурлым Верстка: Дмитрий Фомичев Корректура: Елена Григорян, Ида Иванова

© Текст: Е. Муравлев. © Фото: Д. Фомичев, Г. Бодров. Запрещается полное или частичное воспроизведение издания каким бы то ни было способом (механическим, электронным, фототипичес ким) без письменного разрешения правообладателей.