Бочка: Спецвыпуск by Никита Горбань

#16, осень 2015

О том, как было когда-то

Бочка спецвыпуск

#16, осень 2015 Учредитель и главный редактор: Оксана Аулова Выпускающий редактор: Александр Гончаренко Корректор: Ирина Кирилина Дизайн и верстка Оксаны Ауловой Иллюстратор обложки: Владимир Омутов Авторы: Никита Горбань Денис Шестаков Эдвард Зигмунд Полина Федулова Фотографии предоставили: Макс Миронов Анна Егорова Юрий Зайцев Александр Фирсов Владимир Акулинин ВК-сообщество «Креза» Издание зарегистрировано Управлением Федеральной службы по надзору в сфере связи, информационных технологий и массовых коммуникаций по Южному федеральному округу. Свидетельство о регистрации СМИ: ПИ № ТУ23-01201. Адрес редакции: г. Краснодар, ул. Котлярова, 5, 184 За содержание рекламных материалов редакция ответственности не несет. Распространяется бесплатно. Ограничение по возрасту 18+ Тираж 1000 экз. Подписано в печать 22.06.2015. Отпечатано в типографии «Мир печати»

Слово редакции Разговоры с олдовыми музыкантами, пожелтевшая бумага газет, обрезанные или засвеченные фотографии. В нашем юбилейном номере мы рассказываем о развитии южной сцены от андеграундного или почти эстрадного рока до зарождения диджеинга и рэпа. Даже с учетом того, что мы не претендуем на исчерпывающую полноту, краснодарская музыка еще никогда не ощущала столь дотошного внимания. Возможно, этот номер запустит цепную реакцию из публикаций воспоминаний, переизданий альбомов или даже воссоединений и концертов; возможно, он канет в лету. Так или иначе, мы вряд ли представим материал спецпроекта в сети. Красной нитью выпуск пронзает мысль о распаде музыкального сообщества. Иногда причину ищут во впечатляющей работе Госнаркоконтроля начала 2000-х, но это скорее вызывает улыбку, чем объясняет ситуацию. Электрическая технология и ее апогей – интернет – должны были, казалось, объединять людей, но получилось наоборот. Вместе с несомненными удобствами интернет принес разъединение. Зачастую именно в удобствах и кроется пресловутое отчуждение. Люди и музыка стали поставщиками контента для социальных сетей, музыкальных платформ и он-лайн магазинов. Мы не питаем иллюзий что-либо изменить. Мы напоминаем о том, как было когда-то. Не только об отзвучавшей музыке, но и об исчезнувшей чуткости слушания. О заинтересованности, усилиях и вовлечении.

БОЧКА #16

Предисловие Бориса Рабиновича – создателя первого музыкального издания в Краснодаре «Креза» Я приятно удивлен, что кто-то еще помнит о «Крезе» спустя двадцать лет. Это было начало 90-х, время большого шухера, интересное время... Все пришло в движение, и жизнь менялась быстро. Так же как и по всей стране, в Краснодаре каждый день появлялись новые политические партии, всевозможные организации, бизнес и, конечно, музыкально-художественно-театральная тусовка. Я тогда играл на барабанах одновременно в трех-четырех группах («Герои Союза», «Дура», «Мрачный квартал») и активно участвовал в организации различных фестивалей, квартирников, выставок и т.п. Знакомый работник типографии, который в «свободное от работы время» печатал разные издания (в основном политического толка), предложил мне за небольшую сумму растиражировать и даже помочь распространить любую публикацию. Кажется, я обратился к нему за распечаткой афиш к предстоящему фестивалю, но, узнав о такой возможности, подумал, что стоит попробовать описать краснодарскую рок-тусовку. В то время она росла как на дрожжах, но не имела своего печатного органа или другого средства обмена информацией. Я предложил всем, кто был заинтересован, внести свой вклад в виде статей, заметок или рисунков. Многие откликнулись, и так появилась «Креза». Основной идеей было ознакомить более широкую аудиторию с историей и направлениями краснодарских групп и заявить о себе в других городах, где что-то подобное уже существовало или только появлялось на тот момент. Все музыканты поддерживали, активно обсуждали эту идею и предлагали свои материалы. Технически это был настоящий самиздат. Текст набирался, распечатывался, потом вместе с фотографиями и рисунками приклеивался к двум большим кускам картона, чтобы после копирования и сгиба вчетверо получалась газета. Я знал, что уеду, еще когда все начиналось, но я точно так же знал, что «Креза» будет существовать и без меня. После моего отъезда газета выходила еще пару раз, а потом появилось ТВ-шоу с таким названием. У меня не было больших амбиций в журналистике, просто я оказался в нужный момент в правильном месте. Мне кажется, что не так важно, как это называется – «Креза» или «Бочка», или как это производится – на картоне или в сети. Главное, что есть музыка, творчество и люди, которые этим интересуются. 4

СПЕЦВЫПУСК

БОЧКА #16

Нынешнему поколению рокеров трудно представить, что в Краснодаре рубежа 1980–1990- х они могли запросто попасть на концерт настоящей металгруппы, которая делала все, что должна делать настоящая металгруппа – устраивала яркие шоу с чадом кутежа, угаром и изгнанием дьявола, собирая полные залы по всей Кубани. И речь не об «Арии» или «Коррозии Металла», а о коллективе «Черная Вдова».

Черная Вдова Рассказывая о рок-движении Краснодара 80–90-х годов, важно учитывать дух времени: советская идеология и социокультурные барьеры рухнули, и общество открылось новым тенденциям. Проще говоря, за длинные волосы стали реже бить морду, а рок-группы по умолчанию вызывали интерес и уважение. Благодаря этому на базе Краснодарской филармонии появился первый краснодарский рок-клуб, в который вошли такие разные группы, как, например, «Герои союза», «Доктор Крупов» и «Коридор». Единственной хэви-метал командой стала «Черная Вдова» во главе с бессменным лидером Юрием Волковым. После нескольких изменений к 1991 году формируется крепкий состав: вокалист Волков, басист Юрий «Аспирант» Сладков, гитаристы Виталий Петросян и Юрий Панделов и барабанщик Константин «Костей» Омельчак. Команда обрела и отчетливую музыкальную концепцию – традиционный хэви с элементами спид- и трэш-метала. Тогда такая музыка была в тренде, и в крае существовало много подобных групп (НЗ, «Инферно», ЮРРА), но в «Черной Вдове» было что-то особенное и близкое среднестатистическому патлатому кубанскому тинейджеру в джинсовке с нашивками Sodom, Accept и Megadeth. Конечно, сейчас, записи ЧВ у некоторых искушенных слушателей (читай – снобов) могут вызвать кривую усмешку: дескать, звук кислый, тематика наивная и так далее. Но в те времена появление такой группы было равносильно выступлению Iron Maiden в районной пивной. Тем более «Черная Вдова» с самого начала была группой с большой буквы – они жили творчеством. Поэтому каждое выступление ЧВ было не обычным концертом, где несколько парней играют на сцене, но настоящим шоу с пусканием огня, обезглавливанием карликов и бутафорской кровью, с демоническими костюмами и барабанными соло, во время которых барабанщику 6

Текст Дениса Шестакова «выбивали» глазные яблоки, и прочим антуражем, которым сейчас славятся G.W.A.R. или Lordi. Понятно, что все делалось на коленке и своими руками – перед выступлениями сами точили магний и сами делали пусковые установки для фаершоу, бодяжили томатную пасту и т.д. Сейчас кому-то это покажется смешным, но тогда битком набитые залы ДК ЖД, полностью разгромленного фэнами, не оставляли сомнений: эффекты работали и впечатляли слушателей. Харизма и вера в себя делали музыкантов настоящими звездами, которых узнавали, «наливали» и приглашали на крупные фестивали и концерты. Сейчас трудно представить, что крупные бизнесмены могли спонсировать проведение локального рок-фестиваля у себя в муниципалитете, но в 1994 году Новокубанский коньячный завод (да не пересохнут бочки его) стал инициатором проведения в Новокубанском районе крупного метал-феста, на котором «Черная Вдова» выступила хэдлайнером. На подобные мероприятия металхэды съезжались со всего края – и это в доинтернетовскую эпоху, когда о мероприятиях узнавали по сарафанному радио. И как обычно – полный зал местного ДК на тысячу мест, два дня угара, автобусы, полные металлистов в обнимку с коньяком и казачьими песнями по пути домой. Считается, что Краснодар – отдельный музыкальный мир, изолированный от остальной страны: здесь ты можешь 20 лет быть звездой, но за пределами края о тебе никто не знает, и карманы по-прежнему пусты. История «Черной Вдовы» тому подтверждение. Написав более 20 песен и объездив всю Кубань, группа так и осталась неизвестной за пределами края. Некоторых музыкантов уже нет в живых, но память о группе до сих пор жива, как и память о тех временах, когда рок был важен и всегда был приключением.

СПЕЦВЫПУСК

Герои союза

Воспоминания вокалиста «Героев союза» и НЕТ Евгения Кострыгина: о духе 1980–1990-х, о том, зачем нужны Эберфесты и почему музыка становится фоном. Текст Александра Гончаренко

Формирование Группа «Герои союза» существовала с 1988 по 1994 год. Днем рождения коллектива считается 14 октября 1988-го, в тот день состоялось первое выступление на открытии Краснодарского рок-клуба в ДК Химкомбината. Но история группы началась раньше: с Сашей Эбергардтом мы познакомились примерно в 1986-м. Я учился в старших классах, внештатником сотрудничал с «Комсомольцем Кубани». Меня курировала Диана Нерсесова, заведовавшая в газете разделом культуры и искусства. Диана сразу бросила меня на баррикады: я должен был написать статью о краснодарской рок-музыке, познакомиться с ведущими музыкантами, узнать, чем они живут. Популярен был хэви-метал, поэтому первыми героями должны были стать «Коридор» и «НЗ». Они были очень известны в Краснодаре – я посещал их аншлаговые концерты. Перед встречей дрейфил, но все оказалось не страшно: они явились дружелюбными и веселыми волосатиками. В ходе общения предложили познакомиться с Сашей Эбергардтом, уважаемым в их среде. Саша был завзятым меломаном, организовывал концерты, работал

Я с радостью провалил экзамены и вернулся в Краснодар, где спустя неделю мы встретились с Эбергардтом и решили наконец организовать группу в ДК ЗИП, где крутил дискотеки и предоставлял помещения для репетиций любителям (в частности, там я познакомился с только образовавшейся группой ЮРРА). Восторгу моему не было предела. Никем, кроме рок-н- роллера, я себя не мыслил. И начал сочинять песни. В 1988-м окончил школу и отправился поступать в Ленинград на журфак ЛГУ. За день до отъезда Андрей Покер устроил мне смотрины на Арбате. Он позвал всех друзей-неформалов оценить подающего надежды исполнителя. Серьезное испытание я выдержал успешно; уезжать уже не хотелось.

Я с радостью провалил экзамены и вернулся в Краснодар, где спустя неделю мы встретились с Эбергардтом и решили наконец организовать группу. Пока искали музыкантов, играли дуэтом, выступали на КСП, ездили в гости к множеству Сашиных друзей, где презентовали панк-группу «Герои Союза». «Герои» были большой семьей. Помогали друг другу с ремонтом, переездами и т.п. Часто собирались у Саши дома, смотрели видик, слушали и обсуждали новые пластинки, сочиняли песни, отдавали дань Бахусу. Саша жил с мамой, бабушкой и сестрой. Конечно, мы старались не тревожить их покой и не выходить за пределы Сашиной комнаты, но как без этого. Саша заболел идеей коммуны, мечтал о доме, в котором мы могли бы поселиться, чтобы наслаждаться обществом друг друга и совместным творчеством. Утопия. Но в какой-то мере эта мечта сбылась на закате «Героев». Саша снял полдома, другую половину попеременно снимали друзья, например, Новоженов. Тогда Андрей и Саша уже сотрудничали с группой «ДРЫНк» (Саша на басу, Андрей за ударными). Параллельно Саша развивал проект «Стальная птица».

БОЧКА #16

Распределение ролей

Продвинутый панк, Андрей за пару недель освоил блок-флейту и выдавал на ней слезоточивые соло

Изначально менеджментом в «Героях» занимался Саша. К тому времени он имел опыт в организации концертов и фестивалей и связи с прокатчиками аппаратуры, музыкантами. Сначала работали над моим материалом («Плуги», «Провинция»). Когда состав сформировался, Саша стартовал песней «Шиза-коридорная» (записи не сохранилось), потом его было не остановить: «Зомби», «Дайте мне орден», «Танки», «Террористы в универмаге», «Собака», «У моей крошки есть маленькая штучка». Года через два к процессу написания песен присоединился Василич. Мы исполняли две его песни (одна из них – «Все побоку»). Потом Василич организовал НЕТ и покинул «Героев». Важен в становлении «Героев» Андрей Покер – наша совесть и охранитель панк-имиджа. Продвинутый

панк, Андрей за пару недель освоил блок-флейту и выдавал на ней слезоточивые соло. Маленькая флейта в руках парня с гребнем выглядела трогательно и смешно. Но мы не боялись быть смешными. В начале 90-х с организацией концертов и фестивалей нам стали помогать двое. Это Сергей Бобза – наш первый настоящий директор, будущий продюсер групп «ДРЫНк», «ГОРНъ», «Маша и медведи», Immlgrantes, ныне – ведущий российский специалист в авторском праве и соучредитель кинокомпании «Леополис». …и Елена Попова – наша боевая подруга, автор и исполнитель нескольких «геройских» песен, первая в России девушка-DJ, ныне живущая в Питере и до сих пор являющаяся одним из лучших диджеев страны.

Название, идеология, звучание Когда возникла необходимость в названии, Саша, всегда полный идей, выдал более десятка вариантов, включая «Анютины ушки» и «Герои союза». Выбрали второй. Конечно, скромность не наш конек, но «союз» мы всегда писали со строчной, подразумевая наш маленький союз. Но тут все было по-настоящему! В команде каждый обязан был быть героем (да-да, это означало, что с 8 до 10 утра у нас всегда был запланирован подвиг). Не важно, хорошо ли ты владел инструментом, важнее было, смог ли ты съездить в Ленинград на собаках (на электричке – сленг), разбить себе о голову яйцо в концертном кураже, сыграть концерт в халате домохозяйки или под потолком на пожарной лестнице. Звучание формировалось из технических возможностей и с приходом новых музыкантов. Тогда профессиональная аппаратура только появлялась в городе. Зачастую приходилось играть на самопальных или, в лучшем случае, произведенных в странах Восточного блока инструментах. О фендерах-стратокастерах не было и речи. Но даже с появлением фирменной аппаратуры мы чаще не пользовались ей по известным финансовым и идеологическим причинам. Все мы были меломанами, собирались по воскресеньям на легендарной «Поляне», где обменивались пластинками, говорили о музыке, делились новостями. Поляна выполняла просветительскую функцию. Первый раз я появился там лет в двенадцать. Были в те годы и милицейские облавы. У Саша Эбергардта была большая коллекция винила. Он любил Led Zeppelin, Slade, The Rolling Stones, The Police. Позже мы увлеклись The Cure, The Clash, Talking Heads, Joy Division – можно перечислять бесконечно. Эта музыка повлияла на нас, но копировать мы не собирались. Однажды, испытывая голод, связанный с отсутствием новой интересной музыки, Саша изрек знаменитый афоризм: «Хочешь послушать хорошую музыку – сыграй ее сам». Сама жизнь, бившая ключом, влияла на наше творчество. 8

сыграть концерт в халате домохозяйки или под потолком на пожарной лестнице, разбить себе о голову яйцо в концертном кураже,

СПЕЦВЫПУСК

О записях Записывались где и как придется. Первая многоканальная запись состоялась в Зооцирке на студии Вадика Фрумсона. Писали на четырехканальную кассетную порто-студию Yamaha. Такой же аппарат привезла Джоанна Стингрей в подарок группе «Кино», на нем записана «Группа крови». Нам, понятно, Джоанна ничего не привезла, поэтому пришлось раскошелиться и за четыре часа записать четыре песни. Впоследствии эту запись мы называли «Ласковыми героями» – уж больно гладенько, под драм-машину, все было сыграно. Никакой редакции не было. На сохранившихся записях отчетливо слышны непопадания вокалиста в ноты. Скрипучедрайвовый голос (коллеги прозвали меня «Дизель») превратился в сладенькое мурчание. Драйв пропал, из динамиков доносилось нечто чуждое. Сказались отсутствие студийного опыта и сжатые сроки. Потом сделали несколько концертных записей с пульта: драйв, все более-менее хорошо сыграно, но страдала звукорежиссура. В 1988-м Саша был в составе жюри Первого Кубанского рок-фестиваля, мне посчастливилось совместно с Дианой Нерсесовой освещать это событие в прессе. «Герои» были в зачаточном состоянии, поэтому не участвовали. Но за три дня фестиваля мы обзавелись друзьями на всю оставшуюся жизнь. Выступления новороссийских групп «Холодный февраль» (предтеча «Небесной канцелярии») и «Карма» оказались откровением – подобного на местной сцене мы не слышали. Стали ездить друг к другу с концертами. Мы испытали эйфорию от совместных выступлений, публики, общения с братскими сердцами. У парней была база в клубе «Портовиков», они серьезно относились к звуку. Разумеется, мы записали в Новороссийске некое количество песен. Приезжали на сутки, не всегда полным составом, налету разучивали с «канцелярами» наши незамысловатые песни и тут же записывали их на какой-то хороший бобинный магнитофон. Отстраивался каждый инструмент, баланс – и вперед. Все как на концерте, но с десятками дублей. Был драйв и звук – мы были довольны. Однажды в Первомайской роще Саша устраивал двухдневный фестиваль. Мы остались на ночь сторожить аппаратуру. Чтобы не терять драгоценную возможность, мы так же, живьем, не помню на какой носитель, записали несколько песен на уличной сцене.

Последние записи «Героев союза» сделаны на домашней студии звукорежиссера Олега Проценко. До эры многоканальной компьютерной звукозаписи оставалось еще лет пять, поэтому писали треки на два бобинных магнитофона с минимальным наложением. Так что все записи у нас аналоговые. Кроме песни «Чумазый» ни один трек «Героев» никогда не был издан на носителях. «Чумазый» вошел в сборник краснодарского рока, выпущенный в начале 90-х на кассетах. Энтузиасты позже оцифровали многие записи и выложили в сеть.

О краснодарских концертах В самый плодотворный период «Герои» играли по 4–5 концертов в месяц. Лучшие краснодарские концерты: «Предпоследний день Помпеи» в актовом зале Политеха и хэппенинг, посвященный Хармсу, в КубГУ. Худший – «Последний день Помпеи» в ДК МЖК. Надо аккуратнее выбирать названия. Своим местом примерно на год стал ДК Химкомбината, где Саша Эбергардт организовал первый краснодарский рок-клуб. Каждые выходные он устраивал концерты, по будням на сце-

не ДК репетировали «Герои». Самодельные порталы Эбер взял в кооперативе, который их производил и в котором Саша тогда работал. В ДК перебралась практически вся андеграундная тусовка. Рисовали самодельные афиши, расклеивали их по городу, распространяли билеты; работало сарафанное радио. Все это входило в обязанности каждого «героя». Потом, когда мы стали выступать в Филармонии, Драмтеатре, Театре оперетты, Политехе, КубГУ, ДК МЖК, ТЮЗе (всего уже не упомнишь),

использовались те же схемы плюс административные ресурсы площадки. Появились типографские афиши, но расклеивали, как правило, попрежнему сами. Сами же грузили-разгружали аппаратуру, на которой вечером играли концерт и которую ночью затаскивали обратно в машины и возвращали на склад. «Тяжела и неказиста жизнь советского артиста» – фраза, впервые услышанная от барабанщика «НЗ» Димы Вакулы, запомнилась мне надолго.

БОЧКА #16

О гастролях Отыграли немало концертов по СССР. Мы не раз побывали в Новороссийске, Ростове-на-Дону, Новочеркасске, играли в Керчи, Харькове, Кишиневе. По нынешним меркам – не ахти какие успехи, но тогда немногим любительским группам удавалось выехать за пределы города. Много хороших концертов дали в Новороссийске. Благодаря профессиональной организации от «Небесной канцелярии» каждый раз публика стояла на ушах от восторга. Запомнился фестиваль в Новочеркасске, который устраивал наш друг Павел Титов. Приехали группы из Ро-

стова, Москвы, Киева, Харькова. Паша поселил нас в местном детском интернате (детей летом не было). Концерты проходили в каком-то ДК. В эти же дни параллельно был семинар йогов: люди приехали со всей страны и вечером приходили на наши концерты. «Герои» были в отличной форме, драйва было не занимать, выглядели уверенно. После сэта нас обрадовали лестные слова от йога-гуру, мол, такого раскрепощения люди в йоге добиваются годами, а нам это само собой дается. Сейчас, видя свою жену, которая преподает йогу и вытворяет с телом невероятные вещи, я вспоминаю тот комплимент

Наверное, это были какие-то

с недоумением. Наверное, это были какие-то неправильные йоги. В Кишиневе мы играли в 1991 году на фестивале, который устраивал Игорь Дынга из группы Cuibul. Волшебная поездка. Хедлайнером фестиваля выступил «АукцЫон». Саша Василич, который к этому времени уже не играл в «Героях», поехал с нами. Василич грезил «АукцЫоном» и мечтал познакомиться с Олегом Гаркушей. Двое суток мы жили с музыкантами «АукцЫона» в одной гостинице, они приходили к нам в гости, мы общались до утра – незабываемо. Мечта Василича сбылась. Потом нетовцы дважды в разных составах играли в Краснодаре совместные концерты с «АукцЫоном». По-моему, у Василича с Олегом сложились добрые отношения. Что касается нашего выступления, то это главное разочарование карьеры – на третьей песне сгорел усилитель. Организаторы пообещали быстро решить проблему, за усилителем отправили гонца, видимо, на другой конец города. Пауза затянулась на час-полтора, народ ждал хедлайнера; близилась полночь. Когда привезли вожделенную железяку, директор «АукцЫона» попросил пропустить уставших после перелета музыкантов (изначально они должны были закрывать концерт) и доиграть после их сэта. Конечно же, мы согласились, конечно, закрывал концерт «АукцЫон», но мастер-класс они провели отменный!

неправильные йоги

Распад В 1994-м «Герои союза» пребывали в эфемерном состоянии. Состав менялся чуть ли не раз в месяц. Дружелюбный Саша постоянно приглашал новых знакомых в группу. Увы, эти прекрасные люди редко умели играть на инструментах. Приходилось заново осваивать уже набивший оскомину материал. Были эксперименты с серьезными джазменами, но здесь скучал Саша. Оптимизма все это не добавляло. То, с чем мы легко мирились в начале, теперь стало утомлять. Мы регрессировали. Саша занялся новым проектом «Стальная птица», участвовал 10

в группе «ДРЫНк», я дал несколько выступлений с полуакустическим проектом «Герои профсоюза», писал новые песни и довольно тяжело переживал сложившуюся ситуацию. В этот момент мы подружились с Левой Бугаевым, лидером группы «Мрачный квартал», удивительным человеком со сложным характером – как и положено художнику. Завертелась богемная жизнь. Лева играл на губной гармошке, мы часто джемили на улицах, в тусовках художников, спивающихся артистов и маргинальных поэтов. Было весело и страшно. Этот период задокумен-

тирован одной краснодарской телекомпанией. Я дал короткое интервью о причинах распада «Героев союза», и мы совместно с Левой исполнили мою новую песню «Жажда жизни» по мотивам одноименного романа Ирвинга Стоуна о Винсенте Ван Гоге. Сюжет вышел в ТВ-программе «Креза», которую выпускал Сергей Бобза. К нашему с Левой дуэту присоединился гитарист НЕТ Сергей Демченко. Естественно, скоро мы приземлились у Василича. Так произошло второе рождение НЕТ.

СПЕЦВЫПУСК

О «Героях союза» и НЕТ В «Героях» Эбергардт был лидером. Василич же был мягким и немного неорганизованным человеком. В какой-то момент он самоустранился, чтобы переродиться в лидера уже своего коллектива. С момента образования НЕТ мы постоянно пересекались на площадках. Один из лучших совместных концертов – «Предпоследний день Помпеи». Нетовцы и «герои» всегда негласно конкурировали друг с другом, прежде всего из-за творческого противостояния двух лидеров – Эбера и Василича. Но это была здоровая конкуренция. Ни «Герои союза», ни НЕТ не характерны для Краснодара 80–90-х – иначе не вызвали бы такой ажиотаж. «Герои» были эпатажной группой, разрывающей шаблоны. Тут дело даже не в музыке, хотя в период повального увлечения металом мы выглядели белыми воронами. Один из посылов обеих команд: для самовыражения не обязательно быть профи, главное – искренность. Это звучит банально, но не тогда: постоянный надзор различных структур, приглашения на беседы, агрессивный к инакомыслящим и инаковыглядящим социум. Большинство серьезных проблем брал на себя Саша, нам же доставались оплеухи от гопников за серьги в ушах. Но даже в этом была искренность. НЕТ сделала животная харизма Костикова вкупе с фолковой основой песен Василича, лишенной кукольности и лубка. Бомба – ничего подобного в рок-музыке Краснодара не было никогда. И наша чувствительная публика это услышала. Это было свое, родное, с этим можно было себя идентифицировать.

Приболевших «звездной болезнью» лечили быстро и эффективно, как правило, тяжелым физическим трудом

Об Эберфестах Это благородное начинание, но в последние годы оно, увы, затухает. Изначально была возможность проводить его бесплатно для публики на Затоне, первые фестивали собрали множество зрителей. Наряду с мэтрами приглашали малоизвестные группы – это соответствовало Сашиному мировоззрению. Он всегда помогал молодым, звал на свои фестивали, советовал, поддерживал. На второй фестиваль удалось привезти Василича, который уже несколько лет был парализован. Свое выступление мы начали

с песен группы НЕТ. И это дорогого стоило. «Слезы находят дорогу». Слезы текли не только по лицу Василича. Мне трудно судить о составе нынешних участников – в последние годы не мог приезжать на Эберфест, но два первых фестиваля запомнились душевными. Там играли хорошие группы, встречались, давно не видевшись, друзья, вспоминали Сашу. Все без лишнего официоза, его не любил Эбер. Жаль, что город не поддержал начинание; выражение «нет пророка в своем отечестве» не устаревает.

Сложившееся общество потребления, интернет, глобализация, доступность и бесплатность результатов авторского труда десакрализуют творчество. Такова плата за прогресс. Музыка становится фоном. Это не хорошо и не плохо – это данность. В то же время туча сильных исполнителей не ограничены информацией. Есть все для самосовершенствования. Хочешь учиться у Джона Фрушанте или узнать, как работает любимая группа – включи Youtube. Хочешь понять, почему миллионы людей трепещут при имени Стинга – прокатись на троллейбусе на концерт. Весь мир у твоих ног. Делай, что должен, и будь что будет. Герои вчерашних дней? Ушли Эбергардт, Василич, Костиков, Рубен Казарьянц – мы помним о них. Лучшая память выражается в творчестве. В 2013-м вышел альбом группы Immigrantes «Скрытый мотив». В проекте приняли участие гитарист «Маши и медведей» Вячеслав Мотылев, экс-НЕТ Сергей Демченко, лидер «ДРЫНк» Евгений Куземин, перкуссионист «Запрещенных барабанщиков» Юрий Пивторыпавло, лидер «Небесной Канцелярии» Алексей Чернякевич и ваш покорный слуга. Светлый альбом; если прислушаться, можно очутиться на совместном концерте «героев», нетовцев и «дрынков». 11

БОЧКА #16

Мемуары Льва Рыжкова Проект «Без штрафа» образован в Краснодаре осенью 1990 года, перестал существовать летом 1992-го. Впервые собрался в составе: Лев «Хвост» Рыжков (гитара, вокал), Виктор «Скальп» Ильяшенко (гитара, вокал), Владимир «Понос» Желтоносов (бас), Олег «Берия» Засыпкин (барабаны). Состав носил название «УЁ» и прорепетировал в ДК ЗИП ровно месяц, сочинив чуть более двух композиций и распавшись по причине катастрофического невладения музыкальными 12

инструментами и связанных с этим творческих разногласий. Рыжков и Засыпкин, отколовшись от коллектива, создали музыкальную формацию «Без штрафа». Долгое время репертуар коллектива состоял из одной собственной композиции «Ежедневно с неба светит», которая исполнялась страшными голосами в сопровождении специальным образом расстроенной гитары. Тем не менее, зимой 1990 года группа дала первый концерт в муници-

пальном концертном зале органной и камерной музыки. Тогда провинциальный официоз со значительным отставанием от Ленинграда и Москвы начинал признавать рок-н-ролл. Был организован акустический концерт двух самых приличных групп: «Герои Союза» и НЕТ. Однако в перерыве между выступлениями в это максимально официальное и заорганизованное мероприятие ворвался дух настоящего рок-н-ролла. Панк-музыканты Рыжков и Засыпкин, пробравшись на концерт без билетов,

СПЕЦВЫПУСК

еще раз такое говно привезете, будем считать, что рок-н-ролла в краснодаре нет проникли еще и в гримерку, где отобрали у музыкантов НЕТ акустическую гитару, расстроили ее и вывалили на сцену – проорать свою единственную песню. Тогда же впервые и прозвучало название «Без штрафа». Выступление прошло при полном оцепенении зрительного зала. Исполнители благополучно покинули сцену, правда, в кулуарах один из организаторов концерта (по фамилии, кажется, Кащеев) угрожал физической расправой и произнес следующее: «Джентльмены, если не хотите получить п***ы, немедленно покиньте помещение». Тухлый официоз получил здоровую рок-н-ролльную пощечину. Впоследствии Олег «Берия» Засыпкин также отдрейфовал от формации (и рок-н-ролла в целом). Произошло это под моральным воздействием бабушки, с которой панк-рок музыкант жил в однокомнатной квартире. Бабушка была против пьяных физиономий вечером на кухне и против рок-н-ролла вообще. Она морально обработала внука, и тот завязал с рокн-роллом. Сейчас работает оператором на местном ТВ. Но формация «Без штрафа» обрела новую жизнь. Лева Хвост стал сотрудничать с безымянной (на то время) рокн-ролльной группой учащихся ПТУ, чья репетиционная база размещалась в подвале-тире окраинного ПТУ (в районе РИП). Идейный вожак пэтэушников Сергей «Ганс» Грищенко позже образовал группу «Боги», трансформировавшуюся в поп-коллектив Dasaev. В настоящий момент работает преподавателем философии в КубГУ. Бас-гитарист Саша Клаус освоил рабочую специальность и трудится где-то на заводе. Судьба барабанщика Духа неизвестна. Активные репетиции начались в 1991 году. Вообще-то подвал-тир пэтэушному ансамблю был выделен для репетиций музыкального сопровождения утренников и торжеств. Но под видом занятий музыкой будущие

панк-рокеры использовали его для нюхания клея «Момент», которое в какой-то момент вдруг переросло в настоящие (а не профанационные) занятия музицированием, знакомство с маргинальной богемой Краснодара и существенный творческий прорыв. Помимо Льва Рыжкова музыкальным сопровождением безымянного коллектива пэтэушников пользовались Дмитрий «Биба» Бибанин («Социальная деградация»), Желтоносов («УЁ»), Игорь «Замес» Комендант и др. По сути, группа была одна, менялись только солисты, каждый из которых приносил свой репертуар. Кроме того, Ганс и Клаус наработали собственный песенный репертуар , который музыкально превосходил все то, что приносили приходящие фронтмены, но не был обнародован ввиду чрезвычайной скромности музыкантов и безымянности коллектива. Знакомство с Гансом и Клаусом стало творческим прорывом и для формации «Без штрафа». В крайне короткий срок появилось около двадцати композиций. Весной 1992 года был записан магнитоальбом «Звуки поноса»,

который получил ограниченное распространение в Краснодаре и окрестностях. Заглавный хит единожды был передан по Волгоградскому радио. Известный в городе популяризатор рок-музыки Игорь Горностаев в то же время повез эту запись вместе с прочими краснодарскими рокальбомами в Ленинградский рок-клуб. Рецензию ленинградцев странным образом получил только альбом «Звуки поноса»: «Еще раз такое говно привезете, – сказали в Питере Горностаеву, – будем считать, что рок-н-ролла в Краснодаре нет!» В августе 1992 года состоялось первое и единственное выступление формации «Без штрафа» в электричестве на концертной площадке Первомайской (ныне Чистяковской) рощи. Музыканты волновались и немного перебрали с алкоголем. Лев «Хвост» Рыжков вошел в концертный транс, разбил очки и (что хуже) концертный микрофон. В публике начались разнузданные пляски. Один из зрителей, катаясь под музыку «Без штрафа» на железных воротах, разбил голову о каменную стену. Организаторы концерта на десятой минуте выступления выключили группе звук, что, тем не менее, не помешало музыкантам доиграть концертную программу. 13

БОЧКА #16

Эбергардт кастрирует чахлую рок-музыку Краснодара Организатор фестиваля Александр Эбергардт был очень недоволен выступлением, предъявлял Льву Рыжкову финансовые претензии за разбитый микрофон и на 100 % перекрыл коллективу дорогу к дальнейшим выступлениям. Надо понимать, что Александр Юрьевич, хоть и считался отцом кубанского рока, но был в первую очередь коммерсантом, сдававшим в аренду дискотечное оборудование. Часть доходов шла на организацию рок-фестивалей. Конечно, сейчас, по прошествии многих лет фигура Александра Эбергардта выглядит уже не столь одиозной и уже не столь во многом положительной. Но для юного панк-музыканта 1992 года было очевидно, что А.Э. просто кастрирует чахлую рок-музыку Краснодара, загоняет ее в стойло формата и финансовой рентабельности. Забегая вперед, стоит отметить, что рентабельность так и не проявилась, и краснодарское рок-движение благополучно (до времен краткосрочной, судорожной и конъюнктурной реанимации периода «Южной волны») зачахло, маргинализировалось, не породив последователей. Но в 1992 году Лева Хвост был серьезно настроен бороться с несправедливостью и цензурой. Он сочинил песню «Е***ь ты

в рот, жирная свинья», которая стала, пожалуй, самым громким хитом неожиданно запрещенной формации «Без штрафа». Стоит сказать, что примирение Рыжкова и Эбергардта состоялось – где-то около 2000 года. Но примирение декларативное, без обсуждения сущностных противоречий. После запрета на выступления Лева Хвост некоторое время выступал в акустике на краснодарском Арбате. В некотором смысле именно он стал идеальной площадкой. Были удачные выступления, были и провалы. Образовывались творческие дуэты и тандемы с группами «Бюро», «Дура». Но сама группа «Без штрафа» в силу бесперспективности дальнейшего существования распалась. Репетиции и записи прекратились. В то же время от по-прежнему безымянной пэтэушной группы отпали и остальные фронтмены. Сама группа в скором времени трансформировалась в полупрофессиональный ансамбль «Боги», пик популярности которого пришелся на компанию «Голосуй или проиграешь», организованную ТО «Южная волна». Затем был поп-коллектив Dasaev, выложивший в интернет несколько композиций. Где-то с 2007 года ни о «Богах», ни о Dasaev ничего не слышно.

СПЕЦВЫПУСК

Рок-герои Льва Рыжкова Прежде всего, это Саша «Василич» Сивоконь. В 1991–1992 годах группа НЕТ представляла собой достаточно вторичное явление – региональное отражение «Аквариума» с вкраплениями The Cure. На региональном (даже муниципальном) уровне популярность присутствовала. Однако испытания чем-то большим музыка и творческая концепция группы не выдерживала. Настоящими друзьями с Василичем мы стали уже гораздо позже. В конце 2000-х он был парализован вследствие несчастного случая, но сохранил волю к жизни и творческую силу. Он признавал, что вместо эпигонства группы «Аквариум» следовало предпринять более широкий творческий поиск. Евгений Греков – пример супермудизма и продажности. В 1990 он был крут: выступал в актовом зале КубГУ голым по пояс, ревел, рычал, метался – вполне себе краснодарский Игги Поп. Однако быстро завязал с экстримом, поехал в Москву, подружился с Градским. На следующий год был замечен в попконцертах с кем-то типа Алены Апиной, одетым в перламутровые штаны с блестками. В какой-то момент всплыл в Краснодаре, организуя концерты «Голосуй или проиграешь». Небесталанный человек, поставивший политику и сиюминутное лавэ выше искусства. Сейчас – ничтожный политикан на побегушках.

НЕТ

Евгений Греков

«ДРЫНк». Первая встреча с этой формацией произошла на Арбате примерно в 1992 году. Они (Куземин и Казарьянц) занимали другую часть улицы и пели вылизанные, политкорректные частушки. В музыкальном плане это было ниже всякой критики. Однако пипл хавал и кидал им больше, чем «Без штрафа». Первоначально мы называли их «ложкарями». Дружбы с ними у нас не было. Совместных пьянок – тоже. Изначально коммерческий проект. Воплощение кастрированного краснодарского рок-н-ролла. В 2000-х была предпринята попытка поставить предприятие на федеральные коммерческие рельсы. Случилось предсказуемое фиаско. Причина – профессионализм минус кураж. Евгений Кострыгин – вокалист «Героев Союза» и НЕТ, ныне – Immigrantes. Наиболее адекватный и интересный представитель краснодарской сцены. Сильные тексты и мелодичная музыка давали мощный импульс всем коллективам, с которыми Евгений сотрудничал. Думаю, впереди у него большое будущее.

ДРЫНк

Рок-н-ролла в Краснодаре нет. Изначально вторичная рок-культура была безнадежно выхолощена в начале 1990-х. Наследовать абсолютно нечего, ибо никакого достояния не наработано. Маша Макарова скорее исключение, расцветшее как раз в отдалении от безнадежно провинциальной и вторичной псевдо-рок-культуры Краснодара. Более-менее живой коллектив – The Zverstvo, но и о нем долгое время ничего не слышно.

БОЧКА #16

Евгений

Греков: Доктор Крупов и Южная волна Воспоминания лидера группы «Доктор Крупов» Евгения Грекова: о шаманстве и коммерции, о том, зачем нужна городская культура и что такое наглость 1990-х. Текст Александра Гончаренко

Бэкграунд В юности я воспринимал всерьез только классическую музыку, диско, электронщину, тяжелые медляки. Хард-рок не понимал в силу своего рабоче-крестьянского происхождения. С шаманством хард-рока меня познакомил армейский друг Игорь Вехов, коллекционер из Ставрополя. Тогда я стал различать некоторых музыкантов и некоторые группы. Меня заинтересовало, как звуком можно передать эмоциональное состояние, мечтания и видения. Потом попал в Питер конца 80-х – он разорвал сознание надвое. Бурлящий бульон, в котором было все. Повезло общаться с людьми классического балета, репетировать рядом с «Аквариумом», посещать выставки авангардного искусства. До Питера не понимал эту мазню – пятна, линии, кляксы, бред. И вдруг начал узнавать художников, адекватно воспринимать пятна, в том числе – звуковые, световые. Характерная история для 80-х: мы ведь жили в закрытой коробочке – пионерское воспитание, жесткое неприятие неизвестного… Вернувшись в Краснодар, я нашел подобную среду в легендарной «стекляшке» на углу Красной и Северной. Если у человека был хотя бы 16

минимальный интерес к чему-либо прогрессивному, он рано или поздно попадал туда. Эзотерики, театралы, журналисты, гении, нацисты, люди из народного фронта, либералы, панки, хиппи – неформальный краснодарский бульон. Известных мне – человек 30–40, и Поляна – человек 50–60. За исключением прецедента тысячного аншлага в Драмтеатре, число увлекающихся контр- или индепендент-культурой не превышало 300–350 человек – вместе с художниками, музыкантами, театралами и непонятными персонажами. Я втянулся в художественно-музыкально-театральную тусовку. Группировки ставили перформансы, проводили концерты и акции, помогали друг другу, ревновали, враждовали. Важной фигурой был Сергей Перуцкий, он с наглостью ставил в ДК ЗИП спектакли по Хармсу или Бодлеру. В нашем театре «Маршрут 33» в ДК рубероидного завода верховодил Шевкет Каляк, он мог полчаса держать зал в напряжении, разговаривая со стулом. В ДК КСК мы создали Театр пластического авангарда, в общих чертах подражающего питерскому проекту Derevo Антона Адасинского.

Эзотерики, театралы, журналисты, гении, нацисты, люди из народного фронта, либералы, панки, хиппи – неформальный краснодарский бульон

СПЕЦВЫПУСК

Начало «Доктора Крупова» Еще в Питере я подружился с кришнаитами и увлекся их идеями, в Краснодаре меня одно время звали Кришнаитом. Я познакомился с Саней Эбергардтом, мы поехали в Новороссийск, где я пел простенькие мантры под рок-н-ролльные мотивы. Получилось объемно и медитативно, народу понравилось. Я втянулся в рок-тусовку. Ваня Кокинасиди и Юра Лемзяков пробовали создать группу. Ваня работал в офисе, Юра был юристом, я – электриком во второй городской больнице на Красных Партизан. Ваня предложил подключиться. Я не имел к исполнительскому искусству никакого отношения, не знал даже пары аккордов и сначала лупил по барабанам. Юра отчетливо представлял, чего хочет добиться от музыки, тогда как Кокинасиди – оторва и экспериментатор. Началась феерия – инструментов не было, аппаратура ужасная, приходилось играть на переусилении. В какой-то момент я прочел Александра Герцена и предложил назвать группу «Доктор Крупов». Появлялись другие музыканты; в процессе поменяли кучу репетиционных точек и уйму народу. В конце концов мы оказались на репетиционной точке в ДК рубероидного завода, директором ДК была Надежда Гонтарь-Кохановская, до армии я занимался у нее бальными танцами. В этот ДК я устроил отца кубанского рокн-ролла Саню Эбергардта преподавать музыку детям. Мы получили доступ к клубной аппаратуре и сцене. Сюда же я привёл Шевкета Каляка, и мы создали театр «Маршрут 33», здесь же репетировали «Герои Союза», где на басу играл Василич, тут же началось создание группы НЕТ. К «Доктору Крупову» прибился Сергей Кайшев, ему было под сорок пять, треть из них он провёл на зоне, где научился играть на барабанах. Появился Кеша (Артур Новиков) – умел играть на гитаре, быстро освоил бас. Постоянно приходили разные люди –флейтисты, басисты. Одно время с нами играл Юра Зайцев, тот самый, который сделал звук первого альбома Маши Макаровой. Это был 1988–1989-й год. Позже я работал техником сцены (таскал колонки) у краснодарской группы ЧП, которая стояла в стенке у «Доктора Шлягера». Благодаря ЧП и знакомству со многими звукорежиссерами на выступлениях «Доктора Крупова» появилась классная аппаратура; первый концерт мы провели на киловат-

те звука – запредел для того времени. Олег Речистов и Владимир Бойко из ЧП помогли записать «Лицензию на отстрел комнатных зайчиков» (1990) – первый отвечал за некоторые клавиши, оба занимались сведением. Альбом писался на два бобинных магнитофона путем множества наложений, плюс у ЧП был один из первых в Краснодаре секвенсорных синтезаторов. Я невысоко ценю «Лицензию» с музыкальной точки зрения, но она адекватно отражала наше эмоциональное – не более чем возрастное, разумеется – состояние тех лет, переживание жизни, самости, секса, первых неудач или аплодисментов.

Альбом писался на два бобинных магнитофона путем множества наложений, плюс у ЧП был один из первых в Краснодаре секвенсорных синтезаторов

Дела пошли в гору Кокинасиди отправил кассету Артемию Троицкому, от него записи попали к Севе Новгородцеву, и нас включили на BBC. Мы этого не знали, а с нами не разговаривала половина музыкального Краснодара. Когда узнали причину бойкота, были счастливы безмерно. Новгородцев – непререкаемый авторитет. Потом была поездка на фестиваль в Минск. Половина состава не смогла поехать. При посадке самолета у меня заложило уши. На сцене оказался наш секвенсор, совершенно оглохший я и Кокинасиди с гитарой. Вот это мы отвязались тогда. Старые белорусские хиппаны сравнивали нас с заоблачными западными коллективами.

Потом я работал в «Южном отделении Московской Филармонии», там пробил участие «Доктора Крупова» в туре памяти Виктора Цоя по югу Украины и Краснодарскому краю. Но участники «Доктора Крупова» не смогли поехать – работа, семья. Я взял наши песни, позвал музыкантов из хэви-метал группы ЮРРА Пашу Егорова и Игоря «Макара». Назвались «Мамина Мама». Я взял псевдоним Женя Мамин, и таким составом с неизменным секвенсором мы дали множество концертов. Появились предложения вложить большие деньги в проект: ведь мы попали в эстрадную машину, которая зарабатывала деньги 17

БОЧКА #16

мы попали в эстрадную машину, которая зарабатывала деньги на смерти Цоя

на смерти Цоя. Но в туре из-за простуды я опять потерял слух. И без того не отличаясь музыкальным слухом, я слышал лишь стук собственных зубов и свой голос. Мы доработали контракт и вернулись в Краснодар. Так или иначе, за тур я заработал много – за выход на сцену я получал 70 рублей, жена, как костюмер, 30. За август мы дали 55 концертов. Это были огромные деньги. Вернувшись в Краснодар, попытался собрать прежний «Доктор Крупов». Кокинасиди не смог. Стал записывать альбом «Сон Рихарда Блюменстраля в жаркий полдень на заброшенном чердаке». Над этим альбомом поработало много краснодарских музыкантов. Начинали писать на студии Пети Кайгородова, завершали в студии цирка. Тогда к нам и пришел Слава Мотылев, с собой он принес в группу профессиональный гитарный звук, Володя Ямпольский – сентиментальный саксофон, Таня Миронова – скрипку. Вернулся Кеша на бас. Я ударился в этнику и легкую приджазованность. У нас были закругленные остинатные ритмы, которые сплетались в бесконечные восьмерки. Мы считали это психоделикой и медитацией, но сейчас мы видим, что это мешанина из всеговсего, но она имела право на существование, потому что мы ее делали и не делать не могли. Была куча выступления по югу. Нас стал поддерживать МЭГУ. Потом были альбомы «Семь», который мы записывали на нашей репетиционной базе театра «Екатеринодар», и «Заповедник грозы», который писали в ДК ЖД у Кости Траппе. Стоит ли говорить, что звук этих альбомов мне не нравился совершенно.

Смерть «Доктора Крупова» Раскол группы начался из-за высокого профессионализма Мотылева. Я тяготел к шабашу, пляскам, импровизации, бою в барабаны – что еще нужно дилетанту? Нас часто поддерживали кришнаиты, надо было заводить зал, а Слава не хотел импровизировать и мог играть только отрепетированный материал. Он очень трудолюбиво и вдумчиво относился к музыке, подолгу искал нужную фразу: когда находил, это было тем, что нужно. Слава не мог лажать, а красота живой музыки для меня – в ошибках. И мы были ограничены формой песен, задаваемой 18

ритм-компьютером и секвенсорами. Мне стало не хватать места и драйва. А подходящих музыкантов в Краснодаре не было – мы были ограничены тонким слоем тусовки. Можно было уйти в студийность, но записать нашу музыку тогда в Краснодаре никто не мог. Мы привезли в Краснодар «Мегаполис» с Олегом Нестеровым. Я дал ему записи местных групп, он спустил в унитаз все, кроме «Маши и Медведей». Олег почему-то решил, что я здесь главный по музыке, позвонил мне и попросил отдать ему Макарову. По краснодарским меркам это было смешно – к проекту

Маши никакого отношения я не имел. Но там играл Слава Мотылев, его я не мог держать. Когда Слава уехал с Макаровой в Москву, у нас не осталось сил продолжать. К тому же до этого я покатался по Америке, которая жестоко прочистила мне мозги: то, чем мы занимались, музыкой можно было назвать только на уровне местной тусовки. Надо было либо жить только музыкой, либо не заниматься ею вовсе. Разговор шел о самосохранении. Мы потихоньку повыключали усилители. Но гитару пока не продаю.

СПЕЦВЫПУСК

Аудитория, концерты В отличие от припанкованных или металлических групп региона, «Доктор Крупов» со своей инди-музыкой ярко выраженной аудитории не имел. Создавалось впечатление, что коллектив варится в собственном соку. Нам казалось, что наша музыка воспринимается узким кругом близких. Долгое время группу держали на плаву комплименты фигур вроде Троицкого или Гребенщикова. Только спустя семь-восемь лет после распада я начал встречать

краснодарцев, говоривших, что ходили только на наши концерты. За счет моей административной работы в «Южной волне» группа выступала в разы больше других (2-3 шоу в месяц). Но за шесть лет помню лишь пять-шесть концертов, на которых была необходимая мне энергетика. Безумный концерт в ДК Рубероидного конца 80-х: разорвали динамики и голоса. Классические хиппаны, каких никогда не видел, говорят: «Это был

Сантана». Я же имени такого не знал! Знаменитый концерт в филармонии: басист напился и не попадал ни в ноты, ни в такты, ударник обкурился в хлам и временами падал за барабаны, Ваня, играя одновременно на рояле и гитаре, повредил себе палец и залил клавиши кровью. Я – фронтмен, что-то вещаю в зал и ничего не вижу. После концерта ко мне подходили с восторгами – лажу приняли за концепт, такие были времена.

Непрофессионализм, репетиции Наша деятельность называлась музыкой, так как была связана со звуком. Она ничем не была ограничена: мы не имели музыкального образования и законсервированного мышления. Все люди, что-то тогда делавшие, были троечниками, дорвавшимися до времени-пространства, которое можно было регулировать самим.

В питерском ДК Связи, где рядом работал балетмейстер Олег Игнатьев, я видел, как репетировали «Аквариум»: никогда не слышал, чтобы они репетировали свое. Постоянно что-то бренчали, мы общались, кофе пили, я отвертки у них просил, они у нас – спиртик для протирки… Тогда я не знал, что они – «Аквариум», и вообще об этой группе

не знал. Песни, которые потом приятели мне включали, затаив дыхание, группа никогда не репетировала! Меня это впечатлило намного позже: сейчас я понимаю, что в музыке мы пошли по спортивному пути, а надо было заниматься искусством.

При мэре Валерии Самойленко нашими идеями прониклись председатель комитета по делам молодежи города Марина Васильева и председатель Кубанского союза молодежи Вадим Дьяченко. Запомнилась, например, забавная акция «Барабаны против репрессий»: расставили кучу барабанов, любой музыкант мог стучать, лупить. В искомом симбиозе власти и рок-н-ролла не шло речи о бизнесе.

Ударник обкурился в хлам и временами падал за бабараны

Южная Волна Фестивали-концерты на рубеже 80–90-х ничего не стоило организовать: появилось корпоративное движение с неадекватными персонажами, к которым можно было прийти, взять два аккорда на гитаре, выпить сто грамм водки – появлялись деньги, аппаратура, сцена. И все равно долгое время музыка оставалась в подполье. Но мы вышли на уровень краевой администрации. Там была потрясающая женщина – Ирина Романец, работала в комитете по делам молодежи, сама уральская. В ее лице мы нашли понимание в чиновничьей среде. С ее помощью на краевые деньги мы сделали фестиваль современного искусства «Южная волна», в нем поучаствовали лучшие группы юга. Пригласили Бориса Гребенщикова и Андрея Мисина – от индепендент и умной эстрады соответственно. Воображая, будто творческие люди могут жить в некоем союзе, сделали организацию «Южная волна». Она до сих пор жива, занимается благотворительностью, но как творческий союз не состоялась. Какое-то время нам удавалось добывать деньги на аппарат и площадки для микро-фестивалей.

Однако это сказалось на репертуаре «Доктора Крупова»: нас звали городские администрации, и у группы появились песни для площадей – надо было как-то конкурировать с диджеями. 19

БОЧКА #16

Краснодар и Америка

На рубеже 80–90-х Краснодар был заточен под Питер; свердловский, московский рок не воспринимались. Возможно, это было делом нескольких персонажей, которые задавали общекультурный фон. Краснодар был разорванным городом: о некоторых происшествиях тех лет узнаю только сейчас. Информация передавалась вживую: если ты пропускал тусовку, ты пропускал новости. Большое дело Бори Рабиновича – газета «Креза» многих укрепила. Мы узнали о людях, которые жили буквально за стенкой. Важнейший момент – приход к власти Николая Кондратенко. Его годы правления вымыли из города всю инди-культуру. Самые интересные диджеи и художники сели в поезда. Там прижали, здесь не разрешили, а кого-то пригласили, но в последний момент отказали – это обидно втройне. С приходом Кондрата Краснодар резко стал превращаться в станицу: омужланивание, обыдление, навязывалась казачья культура, вычищалось все, что считалось неформатным, нестандартным, ненормальным, а не дай бог – гомосексуальным. А ведь искусство всегда должно существовать на грани. Сейчас, после агрессии Кондрата и бездействия Ткачева, надо возвращать Краснодар к городскому состоянию. Я не считаю, что строительство стеклянных башен способствует развитию городской культуры – она всегда 20

заключается в художниках, поэтах, театралах, музыкантах, журналистах. 1997-й, я в Америке. Знакомые привели меня к крутому продюсеру, платиновые диски на стене и т.д. Представили как дарование из России. Он говорит: «Есть что послушать?» Я протягиваю кассету, ему не на чем ее воспроизвести. Пообещал купить магнитофон, но наверняка кассету выкинул. Меня убил в Америке уровень звукового профессионализма. В обыкновенных кафе, в маленьких ресторанчиках они добивались глубины звука, не известной нам ни в студиях, ни на сценах. Жил в Калифорнии, в городке под 100 000 населения. Мне дали местную музыкальную газету: в ней список мест с живой музыкой – я насчитал около пятнадцати заведений, где каждый вечер играли вживую. В полуторамиллионном Краснодаре и сейчас таких мест два-три. Нью-Йорк, ночь. У Эмпайр-стейтбилдинг видим, как из кучи мусора выковырялся какой-то человек. У него были разной формы пластиковые тазы, ящики, колотушки… а я к тому времени уже тусил в Москве, адекватно чувствовал себя в обойме отечественных фестивалей, прожженный пацан, знал, что такое барабаны, разбирался… И тут он начинает стучать, таз ногой регулирует – и глубина меняется, подходят черные, начинают читать рэп – мистерия. Я понял, что раньше не видел людей, умеющих обращаться

омужланивание, обыдление, навязывалась казачья культура, вычищалось все, что считалось неформатным с ударными. А по возвращении в Краснодар общался с одним из техничных барабанщиков Краснодара, который между делом заявил, что менее чем за $100 на сцену не выйдет. До Сан-Франциско я не понимал, кто такой Майкл Джексон, думал, что он как Володя Пресняков: мама музыкант, папа музыкант, жена музыкант, крутая теща и Володя Пресняков – звезда. Хотя он талантлив, спору нет. В Сан-Франциско на каждом перекрестке танцуют и поют негритята с бумбоксами. А петь и танцевать одновременно практически невозможно – сбивается дыхание. Они же безумно танцуют, без микрофона перепевают шум моторов, вероятно, у них и музыка из магнитофонов своя. И все эти негритята ломятся в ушко игольное, а на выходе – король Майкл Джексон. Цена успеха – жизнь. Я оказался к этому мало готов. Но молодость прошла в шикарном угаре!

СПЕЦВЫПУСК

НЕТ

Разговор о краснодарской музыке прошлых лет немыслим без пары слов о группе НЕТ. Чтобы рассказать о ней чуть больше, мы связались с участником группы Евгением Кострыгиным и близкими к коллективу братьями Юрием и Евгением Подзюбановыми. В начале 1990-х Юрий был директором коллектива, нашел место для репетиционной точки, купил пульт и барабаны. Евгений был «нетовцем» во времена расцвета группы. Оба навещали лидера коллектива Александра «Василича» Сивоконя в последние годы его жизни. Сейчас завершена работа над трибьютом НЕТ, в котором приняли участие многие звезды юга, а первую ласточку – «Скамейку» – записала Маша Макарова.

Текст Александра Гончаренко 21

БОЧКА #16

Из разговора на Арбате конца 80-х: – Кто такой Василич? – Василич? Это такой поросенок. Формирование группы НЕТ и тусовки вокруг нее восходит к концу 1980-х годов. В те времена в Краснодаре из отечественной рок-музыки слышнее всех «Машина времени» и в меньшей степени «Воскресение», хотя, конечно же, «Хотим перемен» витало в воздухе – «Ассу» смотрели. Народ любил Deep Purple, Led Zeppelin, Supermax, Pink Floyd. С середины 1980-х «Поляна» – место обмена музыкальными записями около стадиона «Кубань» – специализируется на зарубежном спид- и трэш-метале, «Аквариум» и «АукцЫон» там почти не достать; мало кто знал панк-волну – Sex Pistols, Joy Division, The Cure и, тем более, Siouxsie and The Banshees. Вдруг в Краснодаре появляются панк-группы «Дура» и «Герои Союза». Во второй из них Василич играл на басу. Уход состоялся по двум причинам: во-первых, музыкант не мог в полной мере реализоваться – накопившиеся идеи не находили воплоще-

ния. Во-вторых, басиста попросил уйти из-за зашкаливающих пьянок лидер команды, Александр Эбергардт. Первой песней, сочиненной для НЕТ, был «Таракан». Мотив пришел в голову Василичу по пути к флейтистке Светлане Казачок. Когда та открыла дверь, Василич вместо приветствий насвистел мотив, спросил: «Поняла?» – и Света побежала за флейтой. До формирования состава НЕТ Василич отправляется с «Героями союза» (но уже не играя в них) на организованный группой Cuibul кишиневский фестиваль во главе с «АукцЫоном». Воплотилась мечта Василича познакомиться с Олегом Гаркушей, благодаря чему позднее «АукцЫон» несколько раз выступил с НЕТ в Краснодаре. Однако Гаркуша, по разочарованным словам самого Василича, похоже, прохладно отнесся к музыке НЕТ. В августе 1990 года первый состав «Нормального Еретического Транса» (буква «Н» иногда расшифровывается как «Новый»), состоящий из Василича, Светланы Казачок, Виталия Тырсы, Игоря «Дауна» Романенко и Дмитрия Буравлева, отправляется на фестиваль некоммерческой рок-музыки в Гурзуфе. Помимо НЕТ, не указанных в афише, Краснодар 22

[1] Изначально Василич хотел играть на лире – она была его идеалом. Собрали деньги и отправили за инструментом Буравлева, но тот их просадил.

[2] После просмотра фильма «Дорз» ударник трансформировался в монстра, который мог бомбануть на Арбате мандарины и раздавать их людям, демонстрировал хозяйство проезжающим трамваям и спал голый на клумбе. [3] Василич был самим дружелюбием и мастером рушить барьеры: известна его коронная фраза, не раз покорявшая даже самых цивильных дам: «Барышня, разве вы не хотите пощупать мой животик?»

СПЕЦВЫПУСК был представлен «Героями Союза» и металлистами «Найденное звено». Из больших имен фестиваль мог похвастать «Автоматическими удовлетворителями», «Бахыт-компотом», «Дурным влиянием» и Александром Лаэртским. К сожалению, событие запомнилось прежде всего жестоким избиением слушателей и музыкантов крымскими громилами. На конец 1990 года приходится демо, включающее композиции «Блюз холодной воды», «Жизнь моя», «Ночь». Ударные исполняет драм-машина, в записи участвуют Василич (бас [1], тексты), Даун (гитара), Казачок (флейта), вокал и ритм-гитару на себя берет Алексей Костиков – служивший в Краснодаре музыкант из Троицка (Челябинская область). Отбыв воинскую повинность, Костиков остается в Краснодаре, полностью вливается в НЕТ и зовет из Уфы барабанщика Владимира Васильева. Ударник приехал улыбчивым и стеснительным, Василич сказал о нем: «Хоть с одним проблем не будет» [2]. Дауна на гитаре заменяет Сергей Демченко, на клавишах играет Рубен Казарьянц. НЕТ всегда существовал некой коммуной или, если угодно, тусовкой: сама группа являлась частью этой формации, вершиной айсберга. Штаб-квартирой нетовцам служила репетиционная точка во времянке на Ковтюха. В целях звукоизоляции постройку обвесили солдатскими матрацами, в соседнем с репетиционной комнатой помещении в бочках бродило вино. Музыканты часто оставались на ночь, Васильев и Костиков вовсе жили там. У нетовцев были собственные программные тексты – ходят слухи об эпосе на мотив первых глав «Бытия». Так или иначе, хиппарский образ жизни нетовцев, проникнутый духом пацифизма, привлекал множество людей, постоянно вращавшихся вокруг музыкантов. Те, в свою очередь, с радостью приглашали слушателей за кулисы и на гуляния после концертов или без привязки к ним [3]. С одной стороны, панибратская атмосфера объясняет подвижность состава, но с другой, Василич имел весьма строгие требования к артистам – музыкант должен был целиком посвятить себя НЕТ. Однажды возникла идея сыграть уличный концерт памяти якобы умершего музыканта. Василич решил: «Кому как не капитану жертвовать собой». Вышли на Красную, поставили портрет лидера с черной лентой, насупили жутко мрачные физиономии и поставили шляпу. Авантюра удалась и, вероятно, повторялась. В тусовке были своеобразные должности. Например, в начале 1990-х Буравлев был казначеем, Юрий Подзюбанов – директором, фанат ФК «Кубань» Блэк Саббат – виночерпием. Одно время в нетовцах крутилась Маша Макарова, может, даже играла на флейте.

[4] В ДК МЖК Васильев читал со сцены стихи о Будде, потом прыгнул на пульт и спустил штаны. Металлисты, владельцы оборудования, напряглись и начали возмущаться – через мгновения Костиков бил ногами их лица. Началось памятное побоище.

[5] После каждой песни Костиков крестится за кулисами, словно прося прощения за то, что он делает. [6] Нетовцы – почти поголовно бессребреники, Костиков – нет. В протестантской секте тонко почувствовали эту черту: Костикову купили отличную гитару, в скором времени он скопил деньги на авто. 23

БОЧКА #16

[7] Некоторые тексты Василича можно понимать как написанные на смерть себе, Васильеву и Костикову – «Милая моя», «Памяти В.» и «Скамейка» соответственно. 24

Состав Василич – Костиков – Демченко – Васильев – Казарьянц играет главные концерты НЕТ – скандальный концерт в ДК МЖК [4], фестиваль «За мир» в ДК ХБК, победа на фестивале «Южная волна». Фестиваль-конкурс был организован Евгением Грековым, который таким образом хотел доказать, что его группа «Доктор Крупов» – главное явление южной сцены. В жюри были приглашены Ирина Епифанова, Виктор Зинчук и Андрей Мисин. Поговаривают о недоуменном вопросе Грекова жюри, мол, как же так – победа у НЕТ? – на что мэтры ответили: «Они ведь лучше». В этот период нарабатывается материал, который составит альбом «Хуга» – главную запись команды. В начале 1993 года на студии «Музыкальный перекресток» бесплатно и быстро записаны 20 треков, из которых после сведения для альбома отбирают 12. Казарьянц и Васильев в записи не участвовали: первый не нашел общий язык с хозяином студии, второй из-за пьянства и участившихся разбоев был выслан в Уфу, где, по слухам, его убили. На ударные пригласили Леонида Ольховского, на клавишах подыгрывал Костиков. Альбом растиражировали на студии цирка и разослали в столицы. Главным откликом было попадание в «Инди-топ 5» радиопрограммы Романа Никитина «Тихий парад» на «Радио России», после чего НЕТ вместе с «Доктором Круповым» пригласили выступить в питерском «Инди-клубе». Ленинградский концерт завершает недолгую эпоху классического состава НЕТ. Костиков уже некоторое время посещает протестантскую секту «Слово веры»; музыканта еле уговаривают выступить в Питере [5], после чего он покидает группу. Сейчас сложно говорить о причинах ухода. Возможно, они кроются в глубинном переосмыслении жизни, которое могло заставить в прямом смысле открещиваться от музыки НЕТ. В период стресса, предположительно, связанного с употреблением продуктов, конкурирующих с алкоголем, Костиков говорил, что рок-н-ролл – это такая сука, которая берет тебя, выжимает, как лимон, и выбрасывает. Вероятно, сказалась и усталость от бытовой неустроенности, которая отразилась в лирике Василича (например, ярчайшая строка «в грязных и серых дворах» из песни «Никто не выйдет отсюда живым») и остро ощущалась всеми нетовцами – правда, мало кто из них стремился ее изменить [6]. Василич считал Костикова идеальным вокалистом НЕТ и, следовательно, незаменимым, поэтому фактически НЕТ продолжил свое существование по инерции.

СПЕЦВЫПУСК

[8] Музыкант никогда не жаловался на судьбу, хотя признавался, что в первое время после травмы были попытки самоубийства. За микрофон встает Евгений Кострыгин, пришедший, будто повторяя путь Василича, из «Героев союза»; оттуда же в НЕТ приходит баянист Ляня. К группе присоединяется гитарист Вячеслав Мотылев из «Доктора Крупова» и «Маши и медведей». За клавиши возвращается Казарьянц, за барабаны садится Андрей Новоженов, много лет спустя подготовивший проект надгробия Василичу [7]. Помимо лидера, из предыдущего состава остается Демченко. Группа знакомится с продюсером Романом Левицким, который организовал интервью и ротации «Милой моей» на радио и ТВ, концерты, рекламу и первые гонорары. Высшей точкой того периода НЕТ стал аншлаговый концерт «Четыре часа мира» в Драмтеатре в 1995 году при участии «ДРЫНк», «Стальной птицы» и восходящей Маши Макаровой. В 1995 году магазин-студия «Бегемот» Ивана Кокинасиди выпускает «Хугу» на кассетах. В 1996-м Левицкий организовывает запись альбома «Сказки острова Комодо» на базе прокатчика и звукорежиссера Александра Гущина. Альбом был записан живьем на мини-диск, выпущен огромным, по меркам Краснодара, тиражом аудио-кассет на базе музыкального магазина «Бегемот». Несколько композиций («Ковыли», «Милая моя») принадлежат Василичу, остальные (включая версию «Скамейки») сделаны Кострыгиным. Презентация состоялась в ДК Офицеров, где присутствовал Костиков, который вскоре погибнет на стройке [8]. Началась эпоха диджеев. Левицкий занялся организацией рейввечеринок ERA. Как правило, рейв совмещали с концертами как заезжих, так и местных рок-групп. НЕТ выступал на этих мероприятиях, хоть и не соответствовал формату. Начались эксперименты, менялся состав.

С помощью «Небесной Канцелярии» НЕТ пишет еще два альбома: один на стихи ростовского журналиста и драматурга Сергея Медведева, второй – «The Best», на основе нетовского материала. «The Best» записан на студии Владимира Сигидина со звукорежиссерурой Олега Проценко. В 1999-м на него вышла хвалебная рецензия в минской «Музыкальной газете». Ее автор, музыкальный критик Олег Климов, передал кассету в отделение Sony BMG, предложившее пробный тираж альбома на территории Белоруссии. Здесь, по мнению Кострыгина, Левицкий ошибся, не сумев договориться с компанией об условиях передачи мастер-копии альбома; при заключении контракта жизнь коллектива могла сложиться иначе. В 2000-м Кострыгин уехал из Краснодара.

Василич, по одним данным, пьет и больше не занимается музыкой, по другим – пытается собрать новый состав. В 2005 году, упав с тарзанки на корни дерева, Василич ломает позвоночник; до самой смерти в 2014 году музыкант обездвижен [9]. Но и прикованный к постели Александр Сивоконь не терял присутствие духа. Из Москвы, Петербурга и разных районов Краснодара к нему прилетают, приезжают и приходят братья и сестры. В его комнате продолжает звучать нетовская музыка и нетовские тосты. За это время Василич нашел многое в музыке НЕТ требующим изменения; в частности, его привлекали компьютерные средства работы с музыкой. Более радикальная переориентация произошла в духовной сфере: лидер нонконформистской и богоборческой («еретической») нетовской формации за девять лет без движения существенно изменил мировоззрение, приблизившись к христианству и приняв его.

[9] Василич никогда не жаловался на судьбу, хотя признавался, что в первое время после травмы совершал попытки самоубийства.

БОЧКА #16

Ближе к «Богам» 8 фактов об одной краснодарской группе

«Боги» – одна из известных групп города. Часто это внушающее трепет название всплывает первым, когда знатоки говорят о краснодарской музыке. Уровень «Богов» и правда высок – музыканты легко подают материал, который по сложности аранжировок даст фору многим. Нельзя сказать «так больше не делают». Нельзя, потому что такие группы в принципе собираются редко. «Боги» не играли ни по каким законам, а целиком выдумали свою игру. Это не «давай поиграем в духе Nirvana» или «сделаем-ка кавер-бэнд», как сейчас делают семеро из десяти. Уместен вопрос: так ли популярны были «Боги» во время своего существования? По словам гитариста коллектива Дениса Шестакова, нет. Чтобы понять, что к чему, «Бочка» составила выдержку из истории группы. Текст Никиты Горбань

СПЕЦВЫПУСК

2 3

4 5

Первый концерт группа дает 4 ноября 1995 года в клубе «Включись». Этот клуб являлся чем-то вроде дискуссионной площадки для молодежи, где иногда выступали разные группы. Находился он в здании Департамента молодежной политики и представлял собой большую комнату с паласом: все сидели на полу и пили чай. Власти города в то время активно поддерживали рок (бесконечные концерты против войны, самоубийств и, конечно же, против наркотиков). Однажды на репточку «Богов» кто-то зашел и предложил выступить. Уже тогда был сформирован золотой состав – Ганс Дасаев (голос), Денис Шестаков (гитара) и Дмитрий Ким (бас). С 1998-го в коллективе за барабаны и клавиши отвечает Роман Журба.

«Боги» много сотрудничали с «Южной волной» и ее руководителем Евгением Грековым. По приглашению «волны» «Боги» дали совместный концерт «Ассоциация экстремального творчества». На одной сцене с «Богами» – The Zverstvo, «Глаз», «Обратный ход» и Underwater. «В воздухе витал дух максимализма и свободы, правда, многих фэнов тогда побили какие-то маргинальные кубаноиды, но такое было привычным и особо не напрягло», – вспоминают музыканты. «Боги» разогревали Александра Скляра с его «Ва-Банком» в 96-м и «Гражданскую оборону» в 98-м. Если первый концерт прошел без накладок (разве что посередине концерта отключилось электричество и сгорел басовый усилитель), то второй прошел вовсе не гладко. Играть перед ГО музыкантов пригласил Эбергардт, однако на афише «Боги» не значились. Как результат – панки, которые пришли на Летова, все выступление скандировали «на ***й» и бросали что-то на сцену. «Боги» в ответ перестали играть по программе и выдали нойз-импровизацию на 30 минут. Говорят, в тот вечер это никак не отличалось от шлягеров ГрОба по качеству звука. У группы было несколько сайд-проектов. Чаще всего упоминают Stereosapiens (где также участвовал Михаил «Майкл» Чернышев): во всяком случае, с ним группа дала несколько концертов – в том числе на «Казантипе» – и выпустила два альбома. Stereosapiens, впрочем, являлись лишь одними из многих – тогда страну захлестнула электронная мания. Никаких планов на сайд-проекты никто не строил: в гости на репточку «Богов» часто приходили разные музыканты, материал получался совершенно спонтанно.

6 7

У группы было две репточки. Первая – в старом бараке на Новокузнечной, где музыканты прожили 5 лет. Каждый день – перформанс, вечеринки и тусовки. Рядом жили цыгане, торговавшие маком; вокруг – бандиты, дальнобойщики и прочие подозрительные лица. Были и криминальные истории, и пожар, и драки с соседями. Вторая точка – недалеко от закрывшегося недавно «гаража X» на Комсомольском в конференц-зале гаражного кооператива. Там уже никаких тусовок – осталась только музыка. «Боги» поселились в ней после возвращения из Москвы и записали последние два альбома. Группа уехала в Москву в 1999 году примерно на полгода. Жили впятером в одной комнате, играли в барах, в клубе «Свалка». Денис Шестаков рассказывал в интервью ЖЖ-сообществу ru_localbands: «Тусовки и дебоши – это, конечно, хорошо, но перспектив никаких не маячило. В итоге мы немного поостыли: уже пора было становиться рок-звездами, ведь мы все для этого сделали, но успех так и не пришел. Просто не оказалось нужного человека рядом, не нашлось нужных знакомств, короче, “пацан к успеху шел – не фартануло”». После возвращения домой все пошло не так: ушел басист Дима, понимание участников постепенно сходило на нет: Рома и Ганс медленно шли к электронному саунду, который позже воплотится в Dasaev, в то время как Денис по-прежнему гнул рок-линию. После ухода басиста группа обновила состав и дала еще несколько концертов. Один из самых ярких – с Animal ДжаZ в клубе «Молоко». Концерт с Silence Kit в какой-то пивной оказался ярким, но последним – играть больше никто не хотел.

«Боги» и Stereosapiens встретились на одной сцене в ДК ЖД – на культовой вечеринке Pig Party. Действо организовывал Игорь «Аяврик» Тихий, все было по трешу: на каждом из трех этажей – по сцене, вокруг – груды железа, остовы автомобилей, палатки. Аншлаг. 27

БОЧКА #16

Нулевые С чем у вас ассоциируются нулевые? Джинсы-клеш, жвачка за рубль, паутинки (ныне – гордо – чокеры), берцы на массивной подошве. Панки, эмо, готы – святая троица самых известных субкультур в России. Бабушки у подъездов, называющие всех подряд наркоманами и проститутками. И, конечно, музыка. Появление множества альтернативных групп, эмо, дэткор, панк. Краснодарскую сцену эта музыка не обошла стороной. Несмотря на то, что в нашем городе не было сегодняшнего обилия баров и клубов, начинающие и зрелые группы собирались и выступали не только в гаражах. Текст Полины Федуловой 28

СПЕЦВЫПУСК Групп было немало самых разных стилей и, разумеется, абсолютно разного качества. По мнению музыкантов, самым важным было удивлять. «С этим кто-то перебарщивал и поэтому был на слуху, но как правило не долго, – вспоминает Павел Фламенко. – Чьи-то перформансы были понятны только исполнителям, были те, кто вообще ничем не запомнился, а кто-то полюбился местной публике, есть те, кого все еще можно встретить на сцене, но уже в другом виде и качестве. Могу выделить “15 минут жизни”, “Эффект осени”, моднейшие Septera, St. Kontora, Angel Inside, Death Certificate, Meray. Помню, к примеру, Сашу Труфмана на вокале у группы Drive. Сейчас он успешен в “Белках на акации”. Не могу не отметить мою горячо любимую “Ноосферу”!» Александр Тур, когда-то игравший в группе «Нефрит», в свою очередь рассказывает: «Самыми популярными, наверное, были “Эйф@рия” и “Вдруг”. В “Эйф@рии” играл Артем Васильев. Он организовывал кое-какие концерты. И этих ребят неплохо кто-то поддерживал – спонсоры, хотя это редкость в Краснодаре до сих пор. “Вдруг” тогда имели связи с администрацией. В 2005 году они записали гимн молодежи Кубани. Была еще рутс-регги команда “Наоборот”. Довольно интересные, они играли с духовыми, активно продвигали регги-движение. Не было тотального контроля за марихуаной и ее потреблением – появлялось много регги-групп». Концертных площадок для местных групп в городе не было. Выступали только звезды первого эшелона: «Агата Кристи», «Мумий Тролль», «Ария» и т.д. В кинотеатре «Северный» устраивали рок-сейшены для молодых групп. Потом тусовка переместилась в гостиницу «Центральная». Организаторами была группа КУМ под руководством дяди Алика. Много групп разных стилей собирались на одной площадке и играли все подряд. В один вечер звучал и панк, и блэк-метал, и поп-рок. К таким концертам даже клеили текстовые чернобелые афиши. «Но основная часть этих встреч проводилась музыкантами для музыкантов и друзей», – рассказывает Артур Сергеев, участник групп Karyon и «Эйф@рия», ныне директор sgt. Pepper’s Bar. «Концертов было очень много, мы играли по два в неделю. Чаще всего в “Подвале Образцового Содержания”, были и другие места. Но других роккафе долго не существовало», – говорит Александр Тур. Многие музыканты сходятся в том, что площадок для местных артистов

было немного и группам приходилось несладко. Клубы маленькие, рок-кафе быстро закрываются. Но несмотря на это работа шла. В 2004-м Артем Васильев из «Эйф@рии» и Валерий Гарин из «Элегии» начали делать концерты в ночном клубе «Орбита» и привозить известные российские команды, например, «Наив», Amatory, Tracktor Bowling, «Психею». На разогрев ставили местные группы. После закрытия «Орбиты» концерты перенеслись в клуб Kalashnikov. Помимо частных организаций администрация по делам молодежи устраивала различные городские и краевые фестивали, где играли многие группы. «У нас, например, был умеренный репертуар, и нас часто приглашали на дни города, – рассказывает Александр Тур. – Никогда не отказывались выступать в небольших населенных пунктах. Часто бывали в Тихорецке, Туапсе, Джубге». «На концерты ходило гораздо больше людей, чем сейчас: наверное, не было богатого выбора. Может, и на-

Он маршировал по сцене, а музыканты рубили “Катюшу” род не ленился», – рассуждает Сергей Шмарин aka Кабан из «Ноосферы». Его мысль подхватывает Александр Тур: «Сейчас в любой вечер можно выйти из дома, зайти в бар, где есть площадка для выступлений, и с 90-процентной вероятностью попасть на чей-то концерт. Сегодняшний зритель более сытый». Схожими воспоминаниями делится и Павел Фламенко: «В то время было народу намного больше, чем сейчас. Не было заведений такого формата, как бары. Концерты – редкость. Люди не делали различий, они шли на тусу. Присутствовали и постоянные слушатели, но каждый раз – масса новых лиц. Также можно было заметить регулярно пьющих около клубов. Это была традиция, для кого-то – основная цель, на сами концерты этот контингент не заходил. Помню бешеные мероприятия в “Аэробусе” по 300–400 человек, крутые отрывы в Kalashnikov. Приятно вспомнить, как большие толпы ломились в СУ-27, “Корсар”, V-Twi». Да и публика была ярче нынешней. Сейчас на концертах локальных команд скорее можно увидеть людей, сидя-

щих за барной стойкой и пришедших послушать, а не оторваться по всем правилам. Павел припомнил забавный случай: «Как-то на концерте группы “Кувалда” мои старшие и уже изрядно веселые товарищи затащили с улицы на концерт солдата-срочника в форме, который, видимо, был в увольнении, наугощали прилично, и, спустя некоторое время он маршировал по сцене, а музыканты рубили “Катюшу”. Пожалуй, это я не забуду никогда». Так люди и попадали в тусовку – проходя мимо. Кстати, сами музыканты знакомились и общались примерно так же. Медленный интернет без соцсетей: чтобы найти музыкантов, нужно было проявлять определенную смекалку. Сначала это были бумажные объявления на стене музыкального магазина «Бегемот». Потом группы cтали общаться на форумах, в основном kuban.ru и Муз-zone Юга.ру. К тому же музыканты выкладывали там для бесплатного скачивания свои песни, записанные, как правило, дома. «Отличительная черта того времени: почти все концерты были совместными. Это позволяло музыкантам много общаться друг с другом», – замечает Александр Тур. С тех пор в музыкальной среде многое изменилось. Появились качественные площадки и техническое оснащение. «Тогда инструменты и оборудование были довольно скудными. Даже у крутых музыкантов инструменты были не очень, а сейчас приходит какой-нибудь новичок, а у него американский Les Paul. И дело тут даже не в деньгах – все стало доступнее, – говорит Александр Тур. – На концерте у людей можно было встретить довольно простенькие инструменты, и это не считалось зазорным». Мало групп, создание и расцвет которых пришелся на нулевые, играет до сих пор. Пожалуй, самая яркая из них – «Вдруг». Почти все остальные команды развалились, а участники разошлись по другим, более современным проектам. Но тусовка осталась та же, и старые знакомые регулярно мелькают то в одних барах, то в других. «С большой радостью встречаю людей того времени на разнообразных концертах, которых у нас в городе хватает. Отличное время было, очень разнообразное и насыщенное», – делится Павел Фламенко. Но как бы душа ни требовала старого доброго панка, грустить не стоит. Как заметил Артур Сергеев: «уровень как музыкантов, так и материала по сравнению с тем временем вырос. Ностальгировать можно сколько угодно, но сейчас жить гораздо интереснее». 29

БОЧКА #16

The Zverstvo The Zverstvo – одна из немногих групп этого номера, которая жива и хорошо себя чувствует. Концерты случаются раз в два-три года и сопровождаются восторгами в духе: «Да это же легендарные The Zverstvo, ты что! Наконец-то!» C 1993 года вокруг коллектива сложилась непробиваемая аура культовости, живущая, в том числе, стараниями друзей музыкантов. Мы постараемся разобраться, что к чему со всем этим зверством. Текст Никиты Горбань Фото Анны Егоровой

К концу осени группа планирует выставку Валерия Милиляна. Он не играл в группе, но Петр и Александр безоговорочно причисляют его к коллективу. «Приходите, узнаете еще одну сторону The Zverstvo», – приглашает Александр. 30

СПЕЦВЫПУСК Так, Иван Гололобов, в какое-то время гитарист группы, перебрался в Великобританию и занимается наукой в Уорикском университете. Среди его публикаций (Иван специализируется на социологии и, в частности, на изучении постсоветской России) – статьи с замечательными названиями вроде Russian Punk in ‘The biggest village on Earth’ («Русский панк в “самой большой деревне на свете”»), а также соавторство в книге Punk in Russia: Cultural mutation for the ‘useless’ to the ‘moronic’ («Панк в России: культурная мутация от “бесполезного” до “слабоумного”), в которой русский панк проанализирован на примере сцен Воркуты, Краснодара и Петербурга. Разумеется, особое внимание уделено The Zverstvo. По версии Ивана, The Zverstvo было сформировано как панк-группировка, на которую заметно повлиял дэт-метал и грайндкор; ближе к концу все стало напоминать то, что называют панк-джаз. Приводятся слова вокалиста: «Мы играем то, что видим вокруг нас: бесконечный сельский пейзаж в центре города, отсутствие стиля, грубость местного населения». Тем не менее, отмечает Гололобов, их музыка весьма утонченна, а вокал сочетает в себе экстремальную подачу и умную поэзию. Другой спутник (если не фанат) группы – Игорь Тихий, известный в Краснодаре как издатель и коллекционер локальной музыки. С командой он познакомился в 1994 году, тогда, по его словам, коллектив играл в стиле «бомж-грайнд»: «Раннее The Zverstvo по сравнению с сегодняшним – небо и земля, – рассказывает Игорь. – Но даже тогда они сильно отличались от всего, что было в Краснодаре. Еще больше этот разрыв увеличился в 1997 году, когда на должность басиста пришел Александр. Потихоньку они стали просто богами. Культовой группа была для Краснодара, сейчас она доросла до того, что ее знают за границей». Игорь называет The Zverstvo лучшей краснодарской группой, которая могла бы повлиять на всю российскую сцену. Но за всем этим – шушуканьем о величии, попытками изданий трибьютов и упоминанием в научных статьях – не видно самих музыкантов. Что собой представляет The Zverstvo, чем живут музыканты, что думают о Краснодаре и о местной сцене? Количество информации в сети стремится к нулю. У группы уже давно нет сайта (хотя, по словам музыкантов, когда-то они стали первой группой в городе, у которой он появился), а страницы в социальных сетях существуют скорее для ностальгирующих, чем для жадных до новостей. Группа не афиширует имена участников, выступает крайне редко, не пользуется услугами промоутеров, но песни их знают и на шоу приходят. С Петром (вокал) и Александром (бас) я впервые встречаюсь на концерте в этом году в рамках фестиваля «Остров Х. и М.» На сцене, возведенной из чего попало на парковке ТРК «Галактика», до The Zverstvo в этот день побывали «Красен глаз», «Хуба», Иван Дубяга и другие краснодарские музыканты. Зрителей они, впрочем, интересовали мало: с первыми аккордами людей в костюмах (отличительная черта группы) стало ясно, что это определенно пик вечера и многие пришли именно ради выступления The Zverstvo. Под всеми определениями The Zverstvo подразумевается одно – это в любом случае что-то без-

башенное, освобождающее подсознательное безумство и не имеющее каких-либо рамок. Они начинали с более агрессивного, грязного звучания. Сейчас панк остается только в вокале Петра: крики, нервные жесты, поза и выражение лица помогают быстро найти общий язык со зрителем. Остальные музыканты ведут себя на сцене отстраненно, сдержанно, что лишь усиливает градус сюра. Вскоре после концерта, аккурат в День ВДВ, оба музыканта согласились поговорить за жизнь. Фоном стала колоритная забегаловка на Мира и Красной. На стене – телевизор с российской попсой и деревянные панно, на столе – незамысловатый обед и графин с водкой. При всей кажущейся недоступности The Zverstvo музыканты расслаблены и охотно отвечают на вопросы – мои и Дениса Куренова, который брал интервью для другого издания. Разговор многое проясняет. Да, коллектив редко выходит в свет, выглядит совершенно незаинтересованным в выступлениях и записях. Но нет, у группы нет звездной болезни, застой или распад – тоже не о них. The Zverstvo целиком и полностью направлено внутрь себя. По словам музыкантов, репетиции проходят более-менее регулярно, и именно они – чуть ли не главное, что есть в группе.

Мы играем то, что видим вокруг нас: бесконечный сельский пейзаж в центре города, отсутствие стиля, грубость местного населения

БОЧКА #16

Рок-н-ролл – это ведь такая простая вещь, выйди на сцену и пройдись уточкой, как Чак Берри. Но нет, у нас никто так не делает. Все эти местные рокеры – ссыкуны «Выступление – скорее оправдание процессу создания, – рассказывает Петр. – Ты же зачем-то придумал эту песню. Зачем-то в три ночи включал Cubase, менял партии басгитары». Александр, за разговором то и дело выражающий скепсис, подтверждает: «Придумывать – самое большое удовольствие, когда ничего не получается, когда вокруг скандалы и прочая хрень». На вид между Петром и Александром лет пятнадцать разницы в возрасте; Петр небрит и одет в фирменную рубашку, Александр в простой черной майке и джинсах. Петр иногда шутит и смеется высоким голосом; на вопросы, связанные с историей музыки, отвечает с горящими глазами. Александр со снисхождением, по-доброму рассказывает о краснодарской «Поляне» 70-х. Говорит, к 90-м остались одни барыги, а когда в 1998 году пришел интернет и mp3, дисков и винила на толчке за Славянским кладбищем и след простыл. К истории музыки дискуссия возвращается многократно. Ее поддерживает и Денис Куренов. С Петром они добрые 30 минут обсуждают электронную музыку – Goldie, Squarepusher, Aphex Twin. Александр, по его словам, большую часть времени слушает классику: «Денисов, Шостакович. Это все я слушал, когда мне было еще 16–17 лет. Классика составляет 80% от того, что я слушаю всю жизнь». Оба музыканта сходятся в том, что в группе – совершенно разные люди, и только поэтому получается нечто интересное. Так, единственным человеком с музыкальным образованием является саксофонист: «Диме вообще не интересно все, о чем мы тут с вами говорим. Он больше по джазу, – рассказывает Петр. – Хотя вы представьте, насколько интересна группа, если все ее участники любят Metallica. Что они будут играть? Я вот хочу репетицию, чтобы был какой-то дипхаус, только вживую. А Дима видит ее совсем иначе – с джазом. А у нас нет джаза, не предполагается. Получается белиберда. Так и выступаем». Вероятно, именно различие во вкусах является одной из причин обособленности The Zverstvo от других коллективов. «Контакта с тусовкой у нас нет, – говорит о 90-х Александр. – Знакомства остались, конечно, но никакого прямо арт-тусняка у нас не было. Были алкоголики какие-то, кенты чьи-то, наркоманы». Петр продолжает: «Скорее была какая-то солидарность трудящихся. Одни приходили, другие уходили. Был московский концептуализм, а тут, вокруг нас, должен был быть краснодарский абсурдизм? Ничего подобного – все распадалось, до сих пор распадается». Краснодар музыканты воспринимают примерно одинаково. Быть может, причиной тому настроение, соответствующее Дню ВДВ, но Александр был непреклонен: «На что вообще похож город? Это город или станица? Для кого это? Кто здесь может родиться? Кто здесь музицирует? Что с этим всем делать? О чем вы пишете, кому?» Петр, похоже, более равнодушен и лишь называет город «урбанизирующейся станицей». Примерно то же – об отсутствии сколь-нибудь крепкого контакта с аудиторией: «Слушатель у нас поменялся, но это та же молодежь. Те, кто тогда был, либо уже умерли, либо не ходят на выступления. Возраст концертный один.

Нам, конечно, важно, как будет звучать песня на концерте. Но главное – передать какую-то идею». За весь разговор несколько раз звучит противопоставление The Zverstvo другим коллективам того времени, рок-тусовке в частности. О НЕТ Александр отзывается весьма пренебрежительно: «Пытались они себя позиционировать, с художниками связывались, с Валерой Блохиным, с кем-то еще. Выставки какие-то делали, где выступали на фоне. В общем, все на примитивном уровне». По мнению Петра, музыкальных групп в Краснодаре толком не было, все играли строго «в каком-то стиле»: «Например, совершенно идиотский грандж. Я прекрасно помню 92-й год, когда «Smells Like Teen Spirit» был свежим треком. Я его оценил, было видно, что это что-то новое, что 80-е прошли. Но потом отовсюду зазвучал ярлык “альтернативный рок”. Да, человек – это шаблонное существо. У всех одно сердце, у всех один мозг. Очень сложно вырваться из этого. Но нужно. Нужно делать то, что хочется. Хочется делать попсу – делай». «Я это все понимаю, – продолжает тему Александр. – Тебе нравится группа Nirvana, но это же не значит, что ты должен играть, как Nirvana. Тебе нравится какая-то телка, которая любит Nirvana, ты ей и исполняешь их песни». «Мне кажется, это просто какие-то молодежные дела. Играют люди, которым собственно музыка неинтересна. Им интересно оформление, какие-то ритмы. Это и раньше было, и в 70-е, и в 90-е, – говорит Петр. – Хотя можно сказать, что развитие музыки затормозилось. Есть разница между 70-ми и 80-ми, у 90-х тоже было что-то свое. А нулевые – это про что? В чем разница между 2002-м и 2015-м? Ничего принципиально нового». Идею о том, что в городе никогда не было музыки, поддерживает и Александр: «Какая сцена вообще, о чем вы говорите? Рок-н-ролл – это ведь такая простая вещь, выйди на сцену и пройдись уточкой, как Чак Берри. Но нет, у нас никто так не делает. Все эти местные рокеры – ссыкуны». Группа всячески открещивается от громких названий: The Zverstvo – не абсурдизм, The Zverstvo – не «русский народный сюрреализм» (предположение Куренова), The Zverstvo – не панк (цитируя Александра: «Панк меня никаким образом не привлекает. Абсолютно. Эти истории мне вообще не интересны. Даже не понимаю, что можно по этому поводу сказать»). The Zverstvo – это еще много «не»: в группе, похоже, вообще нет какой-то внутренней концепции, все упирается в эстетические ориентиры и вкус. Характерны слова Петра: «Мы не знаем, как надо делать, но знаем, как не надо». К концу осени The Zverstvo планирует выставку Валерия Милиляна. Он не играл в группе, но Петр и Александр безоговорочно причисляют его к коллективу. «Приходите, узнаете еще одну сторону The Zverstvo», – приглашает Александр. Коллектив продолжает творить, и ему чужды социальные сети, пиар и желание обязательно публиковать музыку в любом доступном виде. Для них это что-то лишнее.

СПЕЦВЫПУСК

БОЧКА #16

Сейчас и тогда мнение экспертов

«Бочка» связалась с очевидцами былых времен, чтобы подробнее узнать о ключевых явлениях, обстоятельствах и деталях музыкального Краснодара 1990-х. Не обошлось без резких мнений.

Персонажи:

Денис Шестаков – музыкант «Богов», сейчас – лидер Chigurh. Игорь Горностаев – менеджер НЕТ времен «Хуги». Евгений Греков – лидер «Доктора Крупова», создатель объединения «Южная волна». Роман Матыцин – музыкальный критик. Александр Мысин – басист The Zverstvo, художник.

Текст Никиты Горбань

Культовые места

СПЕЦВЫПУСК

Александр Мысин: В Краснодаре нелегальные толчки были еще в 1975 году, там фарцовщики продавали всякую ерунду. У нас в городе было много иностранцев, которые учились в политехе и в мединституте – все покупалось через них. Первый базар, где можно было купить пластинку, находился недалеко от Славянского кладбища. Могли продавать и радиодетали (это было запрещено, хотя антенны и самодельное радио были везде). С 1978-го это приобрело большой масштаб. Все шло через Новороссийск, через моряков. Кто-то Джимми Хендрикса собирал, кто-то – Queen. Года через три пластинки уже в школах можно было увидеть. Скидывались, покупали. Арбат – это был обычный толчок, как на «Вишняках» сейчас. Его придумал художник Сережа Воржев. Идея-то хорошая. Когда все стало можно, они и начали на Чапаева вешать какие-то работы, кто-то начал покупать. А потом это приняло масштаб рынка. Надо было ляпать березки на холст, а люди их покупали на чей-то день рождения. Я там был, но это вряд ли можно назвать культовым местом. Может для Маши Макаровой – да, у них там молодость прошла. Что значит «культовое место»? Сборище какое-то. Алкоголики какие-то, всякие Василичи с группой НЕТ. Можно выпить, поболтать. Ничего культового, никакого отношения ни к чему серьезному Арбат не имеет. Денис Шестаков: Фишка знаковых мест в том, что контр-культурщиков на весь город было человек пятьсот, и все они в этих местах пересекались. Места было два – Арбат и Поляна. Арбат – рок, инди, Поляна – метал. Но тусовались везде все. Соответственно ты мог стрельнуть сигаретку у какого-нибудь хиппаря-поэта, потом пойти бухнуть «Анапы» с челами в майках Metallica и Judas Priest, потом в подворотне покурить с каким-нибудь художником-кубистом. И со всеми обсудить купленную у Аяврика или Негодяя кассетную студийку Sonic Youth. При этом не обязательно было знать, как их всех зовут. Я утрирую и упрощаю, но примерно так все и происходило. 99% людей играло в группах, и все искали музыкантов. Я так в группу и попал. Говнари, чего уж…

Сборище какое-то. Алкоголики какие-то, всякие Василичи с группой НЕТ... Игорь Горностаев: В Краснодаре конца 80-х – начала 90-х культовое место – Стекляшка. Кафе на пересечении Красной и Северной – удобно добираться со всех сторон города; вкусный, недорогой кофе на песке. Все творческие дела решались там, присутствовала практически вся местная богема. Своего рода клуб по интересам, где можно было найти родственную душу, брата по разуму и, скажем, создать группу. «Герои Союза», НЕТ, «Доктор Крупов» и все другие со страниц «Крезы» – все там были.

Тусовка Роман Матыцин: «В нашем городе существовала рок-тусовка, но была она довольно закрытой. Я очень интересовался рок-музыкой в то время, знал о том, что происходит, даже ходил на мероприятия, но все же находился вне этой стихийной формации. С Сашей Эбергардтом (светлая ему память) и другими людьми я познакомился позднее. В то время мне, находящемуся вне ситуации, но очень пытливому, через чьи-то руки досталась газета «Креза». Весьма странная ситуация: я был в курсе всего, но внутри этого не был. Возможно, и хорошо: я сохранил не ангажированный, критический взгляд на происходящее. В газете, кстати, было что почитать, недавно перечитал. Делали ее энтузиасты, и мы должны быть только благодарны им за некий слепок той эпохи, который дошел до наших дней. На мой взгляд, рок-н-ролла как движения в Краснодаре так и не случилось, была закрытая тусовка, которая делала определенные выбросы в социум, но это осталось лишь воспоминаниями непосредственных фигурантов событий или сторонних наблюдателей вроде меня. Однако воспоминания эти сладки и томительны, ибо мы были юными и глупыми. А это ведь так приятно: быть юным и глупым. 35

БОЧКА #16

рок-н-ролла как движения в Краснодаре так и не случилось Денис Шестаков: Наиболее значимыми личностями для музыкантов были Саша Эбергардт, Женя Греков, Сэм, Коля Петров. Это люди разных временных отрезков, но все они приложили руку к развитию движа. Эбер и Греков мутили постоянные концерты, фестивали и акции – очень масштабные, сейчас такого нет. У Сэма в начале и середине 90-х большинство групп записывали демо и альбомы – без него не было бы многих. Петров пришел, когда рок накрылся медным тазом и появился рейв, но он, будучи панком в душе (как мне кажется), продолжал мутить гибридные тусовки (рейв на одной сцене с живыми группами). Причем еще более масштабные, чем делали Эбергардт и Греков, но с большей коммерческой составляющей и с более профессиональным подходом в звуке, свете и организации. Аяврик, он же Игорь Тихий, тоже велик, архивариус всего аудио-трэша краснодарской сцены. Он сделал много, в том числе – знаменитую трэшовую Pig Party в ДК ЖД, которую вряд ли удастся кому-то переплюнуть. Мне кажется, что Аяврик сделал для развития общероссийской рок-культуры больше, чем именно для краснодарской.

Евгений Греков: Эбергардт – уникальный человек. Для Краснодара точно. Он не был привязан к местности, и если бы не система, в которой он рос и которая привязала его к прописке, быту, милицейским ограничениям, он был бы неоднозначным персонажем хоть в Скандинавии, хоть в Англии, не говоря уже о Москве, Питере, Свердловске и Харькове. Конечно, также вспоминается и Василич из НЕТ. Он приходил на «Маршрут 33», когда играл еще в «Героях союза». «Новый еретический транс» чуть ли не мы с ним и придумали; мы жили то у меня на квартире, то у него. Постоянно фантазировали об этно, и если я больше тяготел к востоку, то Василич – к русскому и индейскому. Проводили ночи на крыше моей общаги на Юбилейном. Кстати, как-то ранним утром видели НЛО. Василича я сначала воспринимал как фрика – прикольный чувак, высокий, с собачкой, вечно стебется. Но неожиданно для меня Василич оказался настоящим рок-поэтом. Ни о ком из нас так сказать нельзя. У меня есть песен двенадцать – «ничего», из них – песни три, в которых есть удачные строки; ни одной цельной сильной песни у меня нет. А у Василича есть, и немало. На рубеже 80–90-х, встречаясь в трамвае, мы говорили друг другу: «Вчера набросал пару шедевров» – «А я с утра создал небольшое гениальное произведение». Никто даже на секунду не сомневался в собственной исключительности.

Клубы, концерты Денис Шестаков: Клубов как таковых не было – все делалось либо на открытых площадках, либо в ДК. Обязательно прикрывалось борьбой с наркотиками, войной или иной нелепостью, под которую в Департаменте молодежной политики выделялись деньги. Все крупные концерты создавались при участии политических сил. Видимо, это входило в программу работы с молодежью, и разрешения доставались на ура. Конфликты бывали: зачастую с руководителями ДК, которые не понимали и не принимали происходящее. И неудивительно, ведь человеку советской закалки трудно было принять тот трэш и угар, который творился в зале. Кстати, такого явления, как «пустой зал», тогда не существовало – ходили все и везде.

Евгений Греков: В начале конфликтовал с Сашей Эбергардтом по поводу подхода к организации концертов. Я руководствовался сержантским, менеджерским подходом, у него же – подход тусовщика: «Кто еще не играл – давайте на сцену!» или «Панки гитар не настраивают!» Выходили какие-то парни и всаживали что-то на ненастроенных гитарах. Люди, пришедшие слушать музыку, больше на такие концерты не приходили. Концерты замыкались в дружеском кругу, тогда как мне хотелось привлекать новых людей. 36

СПЕЦВЫПУСК Но уже в «Южной волне» мы с Эбером сделали массу совместных проектов. Там он был и ведущим, и сценаристом, и постановщиком, и музыкантом, и заводилой рок-тусовок.

Александр Мысин: Каждый год проходили капустники в филармонии – «Хохот Пегаса», пользовались бешенной популярностью. Был такой режиссер – Рогульченко, это он делал. Говорил, что все надоело, везде херня собачья, давайте расшевелим людей. В тот год он попросил что-то новенькое, мол, молодежь привлечь. Ему принесли кассеты на пробу, и вдруг он находит The Zverstvo. Говорит: «То, что надо, попробуем с этими ребятами», – и пригласил нас. Естественно, многих это шокировало. Публика пришла цивилизованная, шоу – что-то вроде КВН, пионерия-комсомолия, все шутки ниже пояса, позорище в общем. После нашего выхода одна дама требовала вызвать милицию, между прочим. Что сказать, дети своей страны.

Проводили ночи на крыше моей общаги на Юбилейном. Кстати, как-то ранним утром видели НЛО

Разница времен Александр Мысин: Еще с 1970-х культура рок-н-ролла в Краснодаре была весьма развита, как и в Новороссийске. Появлялись крохотные тиражи каких-то венгерских пластинок, от «демократов». Смотришь-смотришь, и тут на тебе – Шенберг. Откуда мы его знали? Покупали разные критические книги, вроде «Распад западной культуры». И тут фамилии какие-то или репродукция «Жирафа в огне» Дали – эту картину впервые именно там увидел. Та же «Мастер и Маргарита» – первый раз я ее в виде чемодана прочитал – фотографии страниц. Привезли на один вечер, надо было срочно прочитать и кому-то передать. Это достаточно увлекательно, как игра, тем более, для молодого человека.

Потом это все прекратилось. Поляна была интересна в 70-е, в 90-х ее практически не стало. Приходило бычье какое-то, продать, навариться. То же было и на Арбате в свое время. Я тоже там однажды продавал свои картины, потому что есть было нечего. Я ведь художник по профессии.

Игорь Горностаев: Все было так же, но немного подругому. Сейчас больше технических возможностей, но все получается плоско, дух утерян. Мало настоящего рок-н-ролла. Все ушло в субкультуры. Тогда их было две: либо панк с рок-н-роллом, либо метал. Остальные – художники и поэты со своей тусовкой. Не стало романтики. Денис Шестаков: Победил капитализм. Все решается баблом, зрители голосуют баблом и ногами. Если зал пустой, значит, провал. Если бар не собрал за вечер выручку – провал. А был ли угар, юнити или движ – это уже мало кого волнует. Соответственно, конфликты сведены к бизнес-отношениям. Я не говорю, что это плохо (хотя нехорошо, конечно). Просто настали другие времена, другие отношения и другой вид естественного отделения зерен от плевел. Большая часть музыкальных групп не собирает залы и деньги. Получается, что они – отстой, это логично. Двадцать лет назад концерт был предлогом всех увидеть, намутить дудки, забухать и развлечься – да, мы сами себя развлекали, и нас вообще не волновало, кто был на сцене. Сейчас зритель платит за то, чтобы его развлекли. Поэтому я почти не хожу на концерты – все, кого я знал, либо уехали, либо умерли, а группы меня не развлекают, ибо 99% из них – полный кал. 37

БОЧКА #16

Электро Краснодар Советское мышление, комсомольский задор. Буквально двадцать лет назад нечего было есть, зато ощущение пульсации жизни не покидало представителей краснодарской электроники. Эту пульсацию они приносили с собой на танцпол: неважно, где были тусы – в ДК ЖД, Quadro или в заброшенном ангаре на Энке. За музыкой приходили со всех районов города. Музыку слушали. Как говорят люди старой школы, если в Quadro они были полубогами, то сейчас – одни из многих. Однако именно они дали толчок для появления и развития электронной тусовки в Краснодаре. Может, пришло время возвести их в ранг богов? Текст Оксаны Ауловой

Мало кто в стране мог позволить себе нормальную домашнюю студию: не хватало компьютера, да и иные технологии были дороги

Это был 1994 год, Денис Clapan только начал зарабатывать свои собственные деньги, работая в сервисном центре «Sony» по ремонту видеокамер и прочей сложной электроники. К тому времени у него уже была небольшая студия дома, и будущий диджей пробовал себя как композитор, но ничего целостного не выходило. Не хватало компьютера, да и иные технологии были дороги, и мало кто в стране мог позволить себе нормальную домашнюю студию. На формирование вкуса Дениса повлияла новая волна и авангардная электроника; приобрести первые заветные пластинки и соприкоснуться с новыми формами в искусстве, Денису помог питерский художник Инал Савченков. Однако Денис никогда не задумывался, в каком стиле создавать музыку или какую именно приобрести пластинку. «Я всегда любил фантастику, гармонию, романтику и юмор – меня интересовала новаторская идея в музыке, и тогда я был поглощен именно техно-музыкой. По сей день я культивирую эти понятия, создавая или выбирая музыку для концерта».

СПЕЦВЫПУСК

половина оставалась на улице и танцевала на углу Дома офицеров около вытяжки – оттуда было слышно музыку! Позже Clapan уедет в Москву, где познакомится с Алексеем Черноротом, так же известным как диджей Компас Врубель. Это знакомство стало знаковым в дальнейшей судьбе Дениса. Алексей стал близким старшим другом; артисты, объединяя музыкальные инструменты, создавали наработки в жанре танцевальной музыки. Благодаря Алексею Денис начинает играть в разных клубах и городах страны. «Я играл музыку, которую никто не играл тогда в Краснодаре: “Archive One” Дейва Кларка, например. Пластинки издателей Low Spirit Music, Bellboy Records, Bush, Planet E, Mo Wax и т.д.» Clapan и Ко пытались делать вечеринки только в клубе «Желтая подводная лодка» в Доме офицеров по соседству с Quadro. Уже в полночь танцпол был полон самыми модными людьми города, фриками и неформальными тусовщиками. «Это были люди, которые действительно приходили радоваться всему, что они видели и слышали. Мы делали свои фирменные пати небольшой компанией, и несколько раз у нас было столько людей, что половина оставалась на улице и танцевала на углу Дома офицеров около вытяжки – оттуда было слышно музыку!» Несмотря на андеграундные стремления, Денис играл и в Quadro. Но, по словам музыканта, это место ему никогда не нравилось аудиторией, и музыка резидентов клуба была не близка. «Я не особо следил за развитием культуры диджеинга. У меня была своя культура, я проявлял уважение ко всему, что связанно с музыкой и оборудованием. Когда я начинал, я хотел создавать музыку, которая мне нравится, и я никогда не думал всерьез о том, чтобы стать суперзвездой. Спустя много лет – а их почти двадцать уже прошло! – мне удается быть самим собой, иметь двух сыновей и издавать музыку».

В 2005-м Денис открывает аудио-школу Spektral, чтобы передавать опыт всем, кто хочет разобраться в современных технологиях. До сих пор Clapan делает все возможное для подобного образования в Краснодаре. Результаты его удовлетворяют. Среди выпускников такие знаменитые артисты, как Ishome, представители проекта Modul, Simak de Litvin и Neonis. Недавно совместно с Simak de Litvin Clapan выпустил альбом «Interpolation» на Seven Villas Music с ремиксом от Pier Bucci.

БОЧКА #16

1995 год, открытие Quadro. Изначальный формат заведения – пафосная мегадискотека, где выступают «Блестящие». Павел Москаленко, известный в будущем как Utah, работает в клубе световиком. Через некоторое время он уезжает в Америку, где попадает на основной танцпол одного клуба и знакомится с играющим там форматом american twisted. Utah привозит эту «историю» в Краснодар, и Quadro становится с ног на голову. «С клубом Quadro у меня ассоциируется только одно имя – DJ Utah M. Paul. Он мог играть ровно и делать при этом интересную музыку!» – заявляет DJ Clapan. За счет Quadro Краснодар в некоторых элементах клубного танцпола становится не ниже Москвы и Питера. Популярность росла и сама, но клубу было не занимать находчивости: чтобы привлечь моло-

объясните нам, как вы в этом хуторе замутили такой клуб

дежь, Quadro распространял билеты на вечеринки со значительной скидкой через профкомы краснодарских вузов. «О значении Quadro можно говорить много, – рассуждает DJ Klim. – Главное – возможность краснодарцам приблизиться к мировым стандартам электронной музыки, которые пытались донести диджеи клуба. Не менее важно и объединение людей в некую семью, самую продвинутую тусовку в городе на тот момент, которая создавала на танцполе особую атмосферу. Сейчас этой атмосферы нет, часто люди приходят в клубы далеко не за музыкой. Да и музыка, которую я играл (прогрессив-хаус), видимо, слишком сложна для нынешней молодежи. А играть дурацкий минимал и бездушное техно я не хочу». Тусовка в клубе собиралась самая различная: от 15 до 40 лет. Да-да, в то время еще не было никаких запретов на походы в клуб только с 18 лет. Этих столь разных по виду и возрасту людей объединяло одно – желание получить максимальное удовольствие от электронной музыки. «Попадаю в Quadro, где на танцполе играет Utah, – вспоминает DJ Остап. – Я до этого видел много диджеев: кнопочки нажимают, что-то в микрофон говорят, а тут никто ничего не говорит – но клубный микс меня накрывает! Utah был вторым после Дениса Clapan музыкантом, который сорвал мне голову, и я захотел быть не просто радио-диджеем».

СПЕЦВЫПУСК

тогда был только один мощный клуб – Quadro, и для нас это было хорошо. Все самые большие уши города собирались у нас на танцполе

DJ Остап был еще одним из знаменитых резидентов Quadro. Сергей Остащенко окончил московское музыкальной училище и, вернувшись в Краснодар, поступил в Институт культуры и искусств. На одной из лекций преподаватель по музыкальной литературе предложил студентам попробовать свои силы на новом радио Х. У будущего DJ Остапа на тот момент была группа а-ля Depeche Mode 90-х, этакие техноромантики. Весь состав пришел на радиостанцию. Здесь Сергей создает программу «Cуперзвуки 90-х», где собиралась электронная тусовка Краснодара: играли в прямом эфире, приносили вертушки, CD-проигрыватели, разговаривали, делились мнениями, отвечали на вопросы слушателей. «Музыка и ее восприятие были иными. Сейчас у каждого второго свой контролер, а тогда надо было поехать к Васе Слону и выцыганить пластинку! Нам очень повезло родиться в то время. С одной стороны, страна погрузилась в хаос, с другой – мы искали реализации в творчестве. Мы не противопоставляли себя друг другу. Тусили все вместе: сначала на концерте “Героев Союза”, а потом на рейве». Англичанин DJ Sasha (Александр Пол Коу. – Прим. ред.) – один из любимых музыкантов Сергея – в одном интервью говорит, что сейчас треки собирают лупами, как лего. Плагиат, в котором нет музыки. Часто тяжело с ним не согласиться. Таких, как Clapan, много не бывает. Для того чтобы трансформировать сухую музыку в пространство, нужно

понимать законы жанра. Диджеи старой школы считали, что это пространство обязательно должно быть. Нет массажеру для мозга! Знаменитое кафе «Стрелка» – дело рук Остащенко. Иногда в помещение на сто человек за ночь проходило больше пятисот. Народа на улице было больше, чем внутри. Но эта точка просуществовала не долго. «Сейчас люди приходят в заведения не для музыки, нет мурашек, люди не плачут на танцполе. С рок-н-роллом то же. Огромное кол-во разных тус, куча баров, субкультур. А тогда был только один мощный клуб – Quadro, и для нас это было хорошо. Все самые большие уши города собирались у нас на танцполе. И мы вместе создавали эту атмосферу буквально из воздуха!» Многие диджеи эпохи Quadro уверяют, что сейчас такой преданной электронной музыке тусовки в Краснодаре нет. На то есть как минимум две причины. Во-первых, это появившаяся доступность музыки в интернете, вторая причина скандальна, но честна: активная работа современного наркоконтроля. 90% посетителей Quadro употребляли наркотические вещества, а в 2004 ГНК активно взялся за это дело и разогнал всех барыг и их клиентов. Говорят, именно проблемы с наркотиками закрыли клуб. «Эту новость восприняли тяжело, – вспоминает DJ Klim. – Многие даже плакали на закрытии, для тусовщиков Quadro это до сих пор остается невосполнимой потерей. В целом клуб просуществовал 10 лет, и закрылся день в день с открытием. Часть аудитории перешла в Digger Club и какое-то время очень даже неплохо продолжала существовать, но все равно это было далеко от привитых Quadro стандартов». Однако не Quadro единым были сыты краснодарские электронщики. Паралельно с легендарным клубом развивалась не менее знаменитая в Краснодаре организация ERA Promotion Group.

БОЧКА #16

Пропал интерес к космосу, к роботам, к фантастике и чудесам «Первая история ДК ЖД принадлежит ERA Promotion Group, – рассказывает DJ Остап. – Конец 90-х. Более масштабных рейвов никто не делал. Они были людьми, которые продвигали музыку, тогда не популярную в городе – драм-н-бэйс, ломаный бит». ERA Promotion Group могли на вечеринке сочетать несколько московских и краснодарских диджеев с группами НОМ, «Кирпичи» и «Дельфин». Одним из идейных вдохновителей проекта был DJ DavE, который занимался всем подряд: от закрытых вечеринок на Энке до безумных шабашей в честь Хэллоуина на Зиповской. Отличному настроению на вечеринках способствовала не только хорошая музыка, но и все те же вещества. Например, на рейве в честь Хэллоуина всем фрикам и костюмерам на входе вручалась химия. На той тусе, в октябре 2000-го, группа «Боги» впервые выступила в обновленном составе и с новой программой. Ганс взял в руки бас, в коллектив пришли программист и клавишник, так что живой гитарный саунд раскрасили электронные оттенки. Clapan и Панда пообещали похоронить слушателей специально приуроченными к страшному празднику новыми экспериментами. А вел все это действо DJ Остап. Вот такой коктейль из музыкантов был представлен на вечеринках ERA, и никто не разделял музыкантов на своих или чужих. Все сливались в сумасшедшем роково-электронном порыве. Билеты на мероприятия легально продавались в кассах Драмтеатра. На древних компьютерах делали модненькие флаеры маленького формата, которые подкладывали к печати тиража знакомому из типографии. У старого магазина Cosmo, во дворике, где сейчас магазин Padval, собиралась вся модная молодежь: если там появлялась афиша и флаер, вся тусовка уже знала о вечеринке. «Раньше каждая вечеринка была событием, все приходили заранее, толпились около входа! – вспоминает DJ Clapan. – Сегодня танцевальная культура – не культура вовсе, а просто часть потребительской системы. В Краснодаре аудитория вообще мало музыкой интересуется, в основном все увлекаются тусовкой, алкоголем… Пропал интерес к космосу, к роботам, к фантастике и чудесам!»

СПЕЦВЫПУСК

Помимо группировок были и отдельные личности, которые мутили электронные тусы в Краснодаре. Алексей Алифиров, известный как Лифа, как-то сидел с приятелем у Музыкального театра и смотрел на брутальное кафе «Купидон»: светомузыка, колонки, бар. Алексей договорился с владельцем, который встретил его с фингалом под глазом. В первую же вечеринку гости выгребли весь бар, народу в помещение было как килек в банке. Это был первый опыт проведения вечеринки, и, по мнению Алексея, опыт успешный. 2004 год: Лифа как раз вернулся из-за границы, откуда привез кучу нестандартной музыки: хаус, электроклэш, экспериментальная электроника, абстракт и андеграунд хип-хоп, кельнский вариант минимала, пограничный шаффл бит. Вечеринки, начинаясь в одном стиле, заканчивались другим. «Digger был не совсем попыткой продолжить Quadro, так как Лифа по-другому чувствовал музыку: он – хипстер, – говорит DJ Остап. – Пришла молодая публика – это как раз тот излом, который мне тяжело было пережить. Кто-то остался на скалах прогрессив-транса, а Лифа принес новую волну». В Digger Алифиров работал сначала как резидент. Владельцы клуба хотели сделать формат закрытого Quadro, но более статусно. Но это не сильно работало, так как электронной музыке и тусовке нужно было развитие. По четвергам Лифа делал вечеринки в разных жанрах, это продолжалось в течение полугода, пока молодому диджею не захотелось изменить жизнь и уехать в Москву. В этот момент руководство Digger сделало предложение, от которого Лифа не смог отказаться. Осенью 2004-го он становится арт-директором клуба. Первым привозом Лифы был Ziggy Kinder в 2007 году. У него был крутой хит, который Лифа постоянно играл на вечеринках в клубе. Как только у артиста вышел альбом «Akrobatik», Алексею удалось договориться о концерте Ziggy Kinder в Краснодаре. Позиция привозов в Digger у Лифы была достаточно простая: клуб маленький, поэтому нужно привозить крутых арститов, но за небольшой гонорар. «На днях мы с Зигги списались в ФБ, я очень обрадовался, – делится Алифиров. – Он рассказал, что недавно в Кельне приютил чуваков из Digger, которые тусили на том его концерте в Краснодаре. Зигги в тот вечер любезно раздавал всем свой мейл и приглашал в гости. Достаточно дружно все было, просто и прикольно».

Ziggy рассказал, что недавно в Кельне приютил чуваков из Digger, которые тусили на том его концерте в Краснодаре Электронные музыканты единодушно считают рубеж веков чудесным временем. И в следующей фразе DJ Остапа мы слышим не личное наблюдение, но убежденность целого поколения: «Мы не копировали чью-то историю, как сейчас – берешь трек чей-то и играешь, – мы писали свою».

БОЧКА #16

Пара рэперов о рэпе

Хип-хоп тусовка – одно из достижений современного музыкального Краснодара, в количественных показателях – уж точно. Как начинался южный рэп? Александр «Сэт» Боровик и Владимир «Нигатив» Афанасьев стояли у его истоков в 1990-е. Кому, если не им, рассказать о том, чем жили рэперы тогда – что слушали, в чем ходили и как радовались, завидев на горизонте родственную душу. Текст Эдварда Зигмунда

СПЕЦВЫПУСК

Александр «Сэт» Боровик Никакой тусовки не наблюдалось, были фанаты рэп–музыки, которых видно за километр – черный балахон с надписью Onyx, широкие штаны. Когда такие чуваки случайно встречались на улице, они, будучи незнакомыми людьми, радовались друг другу, как двое потерпевших на необитаемом острове

Я начал слушать и почти сразу же сочинять рэп еще в школе. Это было в конце 90-х, за несколько лет до рэп-бума в России, который начался с появления Децла на радио и ТВ. Никакой тусовки не наблюдалось, были фанаты рэп-музыки, которых видно за километр – черный балахон с надписью Onyx, широкие штаны. Когда такие чуваки встречались случайно на улице, они, будучи незнакомыми людьми, радовались друг другу, как двое потерпевших на необитаемом острове. Я послушал немного рэп и решил, что тоже могу так делать. С другом мы сделали группу и выступали на школьных дискотеках; сначала читали чужое. В то время на кассетах выходили сборники русского – преимущественно московского и питерского – рэпа и сборники с минусами этих же треков – мы начинали с рэп-караоке. Друга зовут Рашид Байрамов, сейчас он известный в Краснодаре тату-мастер. Позже я попробовал сам написать текст и музыку на отцовской клавише. После школы мы сколотили первую в Краснодаре хип-хоп банду – Ganza Gang – творческое объединение, в которое входили брейкеры, Рашид как граффити-художник и я как рэппер и организатор. Я уже во всю писал тексты, читал их под трип-хоповые и драм-н-бэйсовые треки, это решало проблемы с минусами. Я был уверен, что в Краснодаре не было битмейкеров, пишущих рэп-минуса. Кстати в нашу банду входил и Филчанский, который сейчас официальный DJ Тимати. Он танцевал брейк, но мы его быстро слили, так как танцевал не очень. Никаких хип-хоповых концертов и тус в то время не было, и я решил, что надо их начать. Я договорился с местной полугосударственной общественной организацией о поддержке аппаратом и разрешением и сделал тусу на Красной с большой сценой и мощным звуком. Это была солянка, ди-джеи играли брейк-бит и всякое такое, брейкеры танцевали, читали рэпперы, а хедлайнером выступила «Каста». С ними мы познакомились в Ростове за месяц до тусы на каком-то граффити чемпионате. Они приехали за свой счет на электричке и без гонораров, тогда все было вот так. Это был 1999 год, мне было 18, пацанам из «Касты» по 21-22. На этой первой краснодарской хип-хоп тусе ко мне подошли двое, как мне показалось, взрослых дядек. Я сразу подумал, что они из милиции и напрягся. Потом спросили, кто умеет читать рэп: оказалось, они пишут рэп-минуса, точнее, писал один, второй только начинал. Это были Олег O.G. и Денис Dan-Za. Олег оказался рэп-музыкантом, у которого уже было несколько десятков минусов, но что с ними делать, он не знал. Когда он включал мне свои биты, я тут же подбирал текст и читал, получалось так гармонично, что мы оба радовались как дети. Позже мы пошли в студию и записали несколько песен – первые в Краснодаре. Вся эта движуха вызвала огромный ажиотаж, стали появляться похожие объединения, в которых были и рэпперы, и брейкеры, и граффитчики. Отношения у нас были, мягко говоря, не очень: мы видели друг в друге конкурентов, и каждый считал себя лучшим в своем деле. Это работало во благо, уровень повышался. В одном объединении был рэппер, которого звали Рэппер, потом я ему придумал погоняло Пино. С ним в качестве битмейкера начал работать Олег, позже мы решили сделать группу. Так появилась известная команда MaryJane. Записали пару песен и сразу поехали в Москву на крупнейший за всю историю рэпфестиваль, который проходил в Олимпийском и транслировался в прямом эфире MTV-Россия. Ничего не выиграли, но в Краснодар вернулись звездами. Мода на творческие объединения быстро прошла, все разделились. Брейкеры начали открывать школы, устраивать чемпионаты. Графферы тоже стали жить своей жизнью. Мы плотно занялись рэпом, выступали в Краснодаре и ездили с гастролями по югу и в Москву. 45

БОЧКА #16 Когда первый альбом MaryJane был почти готов, мы с Олегом не поделили творческую свободу, и я решил покинуть группу (альбом переписывали с нуля). Уходя, я забрал несколько песен, которые вместе с новыми вошли в мой первый сольник «Арена». Между MaryJane и «Ареной» была работа с питерским коллективом KREC. Из-за нее мы с Олегом и попрощались. KREC предложили записать совместную песню, Олег был против, я этого не понял. В итоге мы записали с KREC около десятка треков. Сразу выкладывали их в сеть и получали огромную отдачу. Проект KREC & СЭТ был очень популярен среди интернетслушателей русского рэпа в начале 2000-х. В MaryJane на мое место пришел Тохаль, он же Антон Хайд. Впоследствии в группе остался только он и певица Nady, которая присоединилась к группе через несколько лет после моего ухода. Олег погиб в автокатастрофе, а Пино ушел из команды незадолго до ее распада. В 2003-м я открыл маленький магазинчик хип-хоп одежды и дисков. Там же поставил студийный микрофон и записывал свои треки. Как-то ко мне пришли ребята из группы «Триада» и подарили свой дебютный альбом – они сделали тираж в 10 дисков для друзей. Я подумал, что можно было бы сделать тираж и больше, предложил им это, а за одно и продюсирование, контракт. Они согласились, так возник лейбл Karavan Music. Мы выпустили альбом тиражом в 1000 экземпляров, потом еще, в итоге продали тысяч пять, второй альбом – еще большим тиражом. Сняли несколько клипов, один из них попал на MTV. На лейбле так же выходили и мои альбомы, еще были попытки работы с рэппером Скато и группой 3NT. Я с головой ушел в продюссирование «Триады» и свое творчество забросил. Вернулся к нему только по завершению нашего контракта в 2006-м. Тогда же Подвале Образцового Содержания я делал первый в Краснодаре баттл – K-One Battle. Клуб Империо на Орджоникидзе и Красноармейской умер еще до рэпперов, но я туда ходил на брейкбит-тусы или как они там назывались, там еще играл DJ Перископ, мне было лет шестнадцать, это все задолго до рэпа. Мы делали тусы в новом Империо, вместо которого сейчас клуб «Сахар». От нашего лейбла там было много вечеринок и концертов, в том числе – презентации моей «Арены» и «Противоядия» «Триады». В 2005 году я переименовал лейбл в Revol Entertainment. Мы были единственным провинциальным рэп-лейблом в стране, остальные три-четыре находились в Москве. То есть на rap.ru середины 2000-х новости были от московских лейблов и от нашего. Клипы, которые мы снимали, стоили нам ±1000$, в Москве их оценивали в 10 раз дороже. Штата сотрудников не было, я все делал сам, от написания прессрелизов и организации концертов до записи в студии, съемок клипов и прочего. То, на что московские лейблы тратили сотни тысяч долларов, мы делали бесплатно или за десятки тысяч рублей. Москали нам очень удивлялись. Когда закончился договор с «Триадой», я прикрыл лейбл за ненадобностью, начал записывать второй сольник и вдруг получил предложение от известного театрального продюсера переехать в Москву и создать музыкальный лейбл с нуля при его поддержке. Я так и сделал. Когда я выпустил дебютный «Триады» и свой сольник и пошла молва о том, что в Краснодаре появился рэп-лейбл, ко мне в магазин пришел взрослый дядька с сыном, сын слушал рэп. Они купили наши диски, а потом дядька предложил выпустить сборник краснодарского рэпа и был готов дать денег на его издание. Дядькой был Владимир Трухан. В итоге мы выпустили сборник «Krasnodar One» – первый и последний, судя по всему, сборник краснодарского рэпа на CD. Это было в 2005-м, тогда же Вова предложил построить студию звукозаписи. Мы назвали ее Revol Studio, на ней записаны второй альбом «Триады» «Орион», мой второй альбом «Арена II» и еще около тысячи рэп-треков. Я буквально жил там, к нам приезжали на запись рэпперы со всего юга. Когда я уехал в Москву, студия осталась у Трухана, он переименовал ее в King Size Studio, довел до ума, серьезно усовершенствовал, и она проработала почти 10 лет. Летом 2015-го студия в старом помещении закрылась, и сейчас строится другая большая студия, в которой мы снова будем работать вместе. 46

был общий дух взаимопомощи, братства: никаких бифов, дисов, словесных перепалок, завистливых высказываний в твиттере и т.д.

СПЕЦВЫПУСК

Слушали MC Hammer, Kris Kross и весь этот олдскул, который был доступен по новым кабельным каналам

Владимир Афанасьев (ТРИАДА) Увлекся рэпом как слушатель, пожалуй, в 1995 году. Первая мысль что-либо написать (если мы не о юношеских стихах) появилась примерно через год, когда услышал песню Coolio «Gangsta’s Paradise». Сначала рэп был просто музыкальным предпочтением. Позже захотелось сделать что-то подобное; не обошлось и без романтизации образа угнетенных афроамериканцев из черных кварталов и элементов подражания, но это продлилось недолго. Рэп тусовка, по большому счету, зарождалась в 1997–1999 годах, разные элементы хип-хоп культуры (граффити, брейк-данс, рэп) обретали все новых поклонников и последователей. Был очень силен дух братства и родства – из-за ощущения собственной исключительности, наверное. Если ты видел в квартале от себя парня в широких штанах и с соответствующими атрибутами, ты не раздумывая оставлял все дела и шел знакомиться, обмениваться контактами. Культовых мест в краснодарской рэптусовке было два: Аврора и Дом Книги, по значимости, пожалуй, даже наоборот. Это было в 1997-2000 годах: туса, новые люди, обмен аудиозаписями, новостями, бокалами с пивом и газировкой. Было несколько вольных брейкеров и граффитчиков. Были и большие тусы – я с товари-

щем (Маугли) сколотил хип-хоп семейство в количестве 42 человек – там были и бибои, и граффитчики, и рэперы. У Сэта и Рашида был Gonzo Gang, была добрая выдуманная конкуренция, это интересно. Было несколько попыток читать в коллективах: сперва группа Triple V (с Маугли), затем – BDX (с Маугли и Скато). Два года спустя, в октябре 1999-го, с друзьями Асватуром (Рико) и Федором (Джазз) придумали «Триаду». Первые записи делали дома, с магнитофона на магнитофон. Затем, вплоть до 2002 года, состав часто менялся; начиная с 12 июня 2002 года он таков, каким существует и сегодня: я, Ниггатив (Владимир Афанасьев) и Дино (Алексей Галкин). С 1997-го по 2002-й всегда были проблемы с записью и с инструменталами для песен. По всей России, пожалуй, было несколько толковых музыкантов, которые делали крутые аккомпанементы для рэпа. Краснодарские студии большинству приходились не по карману. С концертами дела обстояли так же, если не хуже. Иногда проходили хип-хоп вечеринки, где можно было зачитать пару песен, но ни промоутеров рэп-концертов в других городах, ни площадок, желающих принять рэперов, не было. Я не буду оригинальным, если скажу, что раньше было больше благородства – как в людях, так и в идеях, планах. Не было заразных стремлений заработать много денег, стать популярным и прочее – все хотели сделать что-либо, чтобы не было стыдно перед друзьями, и чем можно удивить посторонних: крутое граффити, оригинальный мув в брейке, зачитать так, чтобы все вокруг опешили. И был общий дух взаимопомощи, братства: никаких бифов, дисов, словесных перепалок, завистливых высказываний в твиттере, и т.д., и т.п. Личные конфликты всегда разрешались вне творчества.

БОЧКА #16

Группа «Небесная Канцелярия» – живая легенда юга, творящая на стыке эстрады и психоделии. Коллектив появился в Новороссийске в 1987 году и активен по сей день. Текст Оксаны Ауловой

Небесная Канцелярия

О группе писали Rolling Stones, Play, Fuzz и даже Cosmopolitan 48

Название отсылает к роману «Альтист Данилов» Владимира Орлова, в котором автор описывает жизнь чинов Небесной Канцелярии и их земную работу. Основатели коллектива: Андрей «Андропий» Панасенко – ударные, Андрей Сосновский – гитара, Дмитрий Сидоров – клавиши, Толек Тонконог – бас-гитара, Наталия «Тося» Гущина – вокал, – опытные музыканты, к моменту формирования группы игравшие на танцах и свадьбах. «Ни у кого не было музыкального образования, – рассказывает Алексей Чернякевич, автор песен коллектива, – просто захотелось играть свое. Решили попробовать. Все, кто когда-то играл в коллективе, внесли часть своего музыкального видения и оставили в группе частицу своей души». Наталия Гущина, фронтмен коллектива, пришла в группу в 2002 году в возрасте двадцати лет. С экономического факультета девушка перешла на психологический, но ей всегда нравилась музыка. «В институте я даже пыталась написать научную работу о влиянии музыки на сознание человека. Но написала две другие статьи: про любовь в историко-психологическом аспекте и про третью сигнальную систему. Любовь и восприятие являются основополагающими для любой музыки. Они могут быть ее причиной и следствием». «Небесную канцелярию» знали и любили в Краснодаре, где группа была нередким гостем на концертных площадках. «Саша Эбергардт приглашал нас на всякие мероприятия. Дружили и сотрудничали мы в то время весьма активно. Мы, в свою очередь, приглашали краснодарские группы с концертами в Новороссийск, – вспоминает Алексей. – В нашем распоряжении был небольшой зал с хорошей акустикой, звуком и светом. Там и проводились концерты, которые больше походили на квартирники. Иногда продавали билеты, иногда – “на шляпу”: на проезд музыкантам и на дружеский ужин с портвейном “Анапа” всегда хватало с лихвой!»

СПЕЦВЫПУСК

Со временем группа стала знаменита далеко за пределами Краснодарского края. Артемий Троицкий отметил группу как первый качественный отечественный коллектив и поставил НК в один ряд с Brazzaville, PJ Harvey и Morcheeba. Критик даже вдохновился выпустить альбом команды в сотрудничестве с компанией «Союз» – диск «Эфир» стал первым релизом лейбла «Восход». О группе писали Rolling Stones, Play, Fuzz и даже Cosmopolitan с «Досугом». В 2008 году был снят клип «Упадем в небо», его крутили по всей Европе и в Америке. В России видео завоевало гран-при Свердловского рок-клуба и бронзу спутникового телеканала «Страна». За почти тридцать лет состав группы не изменился – довольно редкое явление. В чем секрет? «Дружба – это самое главное, – отвечает Тося. – Меня музыканты ждали девять лет, пока я в Москве бултыхалась. Но перерывов в творчестве никаких не было. Мы просто были порознь. Я в Москве писала с Чернякевичем его новые песни, администрировала группу – договаривалась о концертах, вывозила постоянно менявшийся московский состав по фестивалям. Там же – как получилось: сама договорилась, сама довезла, сама спела. Иногда приходилось ночевать в машине, чтобы все успеть и вовремя оказаться в нужном месте». Сейчас группа вновь базируется в Новороссийске. С командой сотрудничает талантливая поэтесса, принесшая в коллектив новые тексты – с ними работает весь состав. «Я устала от Москвы год назад, – рассказывает Тося. – Сейчас живу в раю – свой дом, свои просторы, свое море, корабли, горы. У нас хорошие и добрые люди, обстоятельные, умные. Дома – лучше! И группа снова вся вместе. Пока нет даты релиза, потому что приходится много всего перелопачивать, переделывать, переосмысливать. Делать так же, как мы делали раньше, не имеет смысла – только лучше! Во всем нужен профессионализм и человеческий подход. Музыка уже не только вдохновляет, стимулирует и воспитывает, но и обогащает. А это сокровища, которые нужно отрыть, узнать, отшлифовать».

на проезд музыкантам и на дружеский ужин с портвейном “Анапа” всегда хватало с лихвой

БОЧКА #16

ГорнЪ

«Государственный оркестр русского народа» aka ГОРНъ – коллектив краснодарца Фреда Занина, ныне базирующийся в Петербурге. В 2015-м проект отметил 20-летие пятым альбомом «Карла i Клара». Их музыка является качественной мешаниной из всего – критики называют это кроссовером. Мелодии из советских сказок, колыбельные от эстрадных лабухов, тяжелые гитары заглушают завывания то ли космических синтезаторов, то ли пилы. Интересно, что сейчас, после угасания нескольких ярких проектов, ГОРНъ – не совсем джазовый и уже почти не краснодарский – первая ассоциация с чем-то джазовым в Краснодаре.

Текст Александра Гончаренко Фото Юрия Зайцева

СПЕЦВЫПУСК