Архитектура внешнего мира_ii

Page 1

Сергей Ситар

Архитектура внешнего мира Однако встреча Корбюзье с Эйнштейном производит отрезвляющее впечатление. Ле Корбюзье нечему научить Эйнштейна — математические идеалы Корбю остались в эпохе Ренессанса. Передовой архитектор XX века чуть не на полтысячи лет отстал от научной и философской культуры. И едва ли можно нивелировать это отставание архитектуры, сопоставив взгляды Питера Эйзенманна или Захи Хадид с идеями Мандельброт или Пригожина. Едва ли физики и математики сегодня пойдут учиться у архитекторов. Следует ли из этого, что сегодняшний архитектор ничему не может научить

отставание архитектуры от физики, либо как их принципиальную историческую независимость. На мой взгляд, архитектурный пессимизм рождается из недо­ статочно проверенной анализом возможности сопоставления архитектуры и философии, предпринятой в книге, где архитектура представлена в основном своей теорией, а философия текстами, в которых встречаются архитектурные метафоры. Эти метафоры звучат порой убедительно, но их эвристическая значимость для философии и науки мне кажется преувеличенной. Суть вопроса в том, что так называемая теория архитектуры в большинстве случаев была лишь мифопоэтической идеологией и выполняла роль ни философа, ни внешнего и достаученого? Асинхрон- точно произвольность развития ного оправдания объективного архитектурных знания и архитек- вкусов. туры в этом Эта теория не примере очевидна, влияла на науку и но оценивать ее философию, хотя можно либо как ученые и философы

не пренебрегали архитектурными метафорами как своего рода свидетелями здравого смысла. А вопрос о том, насколько теория архитектуры влияла на само архитектурное творчество, в академической традиции обычно рассматривается не критически — такое влияние считается не требующим проверки. Я же полагаю, что пора взглянуть на теорию архитектуры с меньшим доверием к ее творческой силе. И тогда может стать ясным,


тивных действий и формулирует ряд следствий применительно к

коалициям и лоббистским орга-

низациям, преследующим узкие интересы. Затем он просле-

живает воздействие соответствующих закономерностей на

экономическое развитие ведущих

индустриальных держав в после-

военный период и в раннее Новое время, крупных развивающихся стран в различные периоды, а

также вскрывает дополнитель-

ные причины позитивного влияния внешней торговли и укрупнения

национальных юрисдикций на эко-

Книга выдающегося американ-

номический рост. Он также предлагает собственное оригинальное

ского экономиста Мансура Олсона объяснение таких явлений, как стагфляция и застойная безрабопосвящена применению разработанной им теории коллек-

тица. В дополнении, специально

особенностей экономического

вого русского издания, он при-

тивных действий к объяснению роста разных стран в те или иные исторические периоды. В начале этой работы автор

кратко излагает логику коллек-

написанном М. Олсоном для перменяет свой подход для анализа

экономической динамики экономических систем советского типа и постсоветских стран.


3 Предисловие 7 Глава 1 «История вселения»: экстериоризация света, онтологизация материи и политэкономическая космология 17 Глава 2 Архитектурно-строительная аналогия в европейской мысли: от «мистического Ничто» античности к «объективному Ничто» Эйнштейна и Больцмана 47 Глава 3 Витрувий: Статуи богов и изображения зданий 89 Глава 4 Альберти и Филарете: утилизация спектакля 135 Глава 5 Виолле-ле-Дюк, Корбюзье, Дженкс: техноприрода и биополитика 171 Заключение Проектирование после науки о природе. Третья природа 229 Александр Раппапорт Взгляд на мир извне и изнутри 257



5

Природа — сфинкс. И тем она верней Своим искусом губит человека, Что, может статься, никакой от века Загадки нет и не было у ней. Федор Тютчев, 1869 …А потом я понял, что я и есть мир. Но мир это не я. Хотя, в то же время, я мир. А мир не я. А я мир. А мир не я. А я мир. А мир не я. А я мир. И больше я ничего не думал. Даниил Хармс, 1930


1


1

7

«История вселения»: экстериоризация света, онтологизация материи и политэкономическая космология

Выразительной иллюстрацией того, как система прагматических представлений в ходе своей эволюции постепенно отпадает от традиции философского мышления, может служить история европейской оптики. На протяжении античности на равных конкурировали между собой две версии истолкования зрения: 1) интроективная, которая полагает, что зрение возникает в результате воздействия на нас особых образов-подобий («эйдолонов» или «симулякров»), непрерывно отделяющихся от предметов и попадающих в глаза; и 2) проективная, которая восходит к древнему пифагорейству и учит, что мы видим благодаря исходящим из глаз в сторону предметов лучам «тонкого света» (h ojiV). Объединяющая эти две версии «синаугическая» трактовка зрения впервые встречается у Эмпедокла и получает законченную формулировку у Платона, — в частности, в «Тимее» (ок. 360 года до н.э.), где Платон пишет: «…когда полуденный свет обволакивает это зрительное истечение [из глаз] и подобное устремляется к подобному, они сливаются, образуя единое и однородное тело в прямом направлении от глаз, и притом в месте, где огонь, устремляющийся изнутри, сталкивается с внешним потоком света. А поскольку это


8

Выразительной иллюстрацией того, как система прагматических представлений в ходе своей эволюции постепенно отпадает от традиции философского мышления, может служить история европейской оптики. На протяжении античности на равных конкурировали между собой две версии истолкования зрения: 1) интроективная, которая полагает, что зрение возникает в результате воздействия на нас особых образов-подобий («эйдолонов» или «симулякров»), непрерывно отделяющихся от предметов и попадающих в глаза; и 2) проективная, которая восходит к древнему пифагорейству и учит, что мы видим благодаря исходящим из глаз в сторону предметов лучам «тонкого света» (h ojiV). Объединяющая эти две версии «синаугическая» трактовка зрения впервые встречается у Эмпедокла и получает законченную формулировку у Платона, — в частности, в «Тимее» (ок. 360 года до н.э.), где Платон пишет: «…когда полуденный свет обволакивает это зрительное истечение [из глаз] и подобное устремляется к подобному, они сливаются, образуя единое и однородное тело в прямом направлении от глаз, и притом в месте, где огонь, устремляющийся изнутри, сталкивается с внешним потоком света. А поскольку это тело благодаря своей однородности претерпевает все, что с ним ни случится, однородно, то стоит ему коснуться чего-либо или, на­ оборот, испытать какое-либо прикосновение, и движения эти передаются уже ему всему, доходя до души: отсюда возникает тот вид ощущения, который мы именуем зрением»3. Далее Платон специально подчеркивает, что это чувствительное образование (зрительный луч) «во время дня являет собою сросшееся с нами тело»4. Аристотель, несмотря на свои принципиальные расхождения с Платоном,


9

Выразительной иллюстрацией того, как система прагматических представлений в ходе своей эволюции постепенно отпадает от традиции философского мышления, может служить история европейской оптики. На протяжении античности на равных конкурировали между собой две версии истолкования зрения: 1) интроективная, которая полагает, что зрение возникает в результате воздействия на нас особых образов-подобий («эйдолонов» или «симулякров»), непрерывно отделяющихся от предметов и попадающих в глаза; и 2) проективная, которая восходит к древнему пифагорейству и учит, что мы видим благодаря исходящим из глаз в сторону предметов лучам «тонкого света» (h ojiV). Объединяющая эти две версии «синаугическая» трактовка зрения впервые встречается у Эмпедокла и получает законченную формулировку у Платона, — в частности, в «Тимее» (ок. 360 года до н.э.), где Платон пишет: «…когда полуденный свет обволакивает это зрительное истечение [из глаз] и подобное устремляется к подобному, они сливаются, образуя единое и однородное тело в прямом направлении от глаз, и притом в месте, где огонь, устремляющийся изнутри, сталкивается с внешним потоком света. А поскольку это тело благодаря своей однородности претерпевает все, что с ним ни случится, однородно, то стоит ему коснуться чего-либо или, на­ оборот, испытать какое-либо прикосновение, и движения эти передаются уже ему всему, доходя до души: отсюда возникает тот вид ощущения, который мы именуем зрением»3. Далее Платон специально подчеркивает, что это чувствительное образование (зрительный луч) «во время дня являет собою сросшееся с нами тело»4. Аристотель, несмотря на свои принципиальные расхождения с Платоном,


10

Выразительной иллюстрацией того, как система прагматических представлений в ходе своей эволюции постепенно отпадает от традиции философского мышления, может служить история европейской оптики. На протяжении античности на равных конкурировали между собой две версии истолкования зрения: 1) интроективная, которая полагает, что зрение возникает в результате воздействия на нас особых образов-подобий («эйдолонов» или «симулякров»), непрерывно отделяющихся от предметов и попадающих в глаза; и 2) проективная, которая восходит к древнему пифагорейству и учит, что мы видим благодаря исходящим из глаз в сторону предметов лучам «тонкого света» (h ojiV). Объединяющая эти две версии «синаугическая» трактовка зрения впервые встречается у Эмпедокла и получает законченную формулировку у Платона, — в частности, в Ил. 1.

10 Вавилов С.И. Галилей в истории оптики // Галилео Галилей. М.; Л.: Издательство АН СССР, 1943. С. 27.

11 Уильям Оккам. Избранное / Под. ред. А.В. Апполонова. М.: УРСС, 2002. С. 130–131. Термины «субъект» и «субъектное» («субъективное») в данном значении восходят к «Категориям» Аристотеля, где под «субъектом» подразумевается «подлежащее», то есть то, к чему относится предикатная часть предложения и что само не может выступать в качестве предиката.

Иллюстрация К.-Н. Леду к про-

екту Театра в Безансоне — позднее, исчезающее эхо античной

проективной концепции зрения в европейской архитектурной

мысли периода расцвета масон-

ского движения. Свет, испускаемый глазом, — это свет Разума, который приходит из горнего

мира и освещает (в первую очередь) пространство идеального

зрительного зала, задуманного

архитектором. — Ledoux ClaudeNicolas. L’Architecture

considérée sous le rapport de l’art, des moeurs et de la

législation. T 1. Paris, 1804. Pl. 113.


11

«Тимее» (ок. 360 года до н.э.), где Платон пишет: «…когда полуденный свет обволакивает это зрительное истечение [из глаз] и подобное устремляется к подобному, они сливаются, образуя единое и однородное тело в прямом направлении от глаз, и притом в месте, где огонь, устремляющийся изнутри, сталкивается с внешним потоком света. А поскольку это тело благодаря своей однородности претерпевает все, что с ним ни случится, однородно, то стоит ему коснуться чего-либо или, на­ оборот, испытать какое-либо прикосновение, и движения эти передаются уже ему всему, доходя до души: отсюда возникает тот вид ощущения, который мы именуем зрением»3. Далее Платон специально подчеркивает, что это чувствительное образование (зрительный луч) «во время дня являет собою сросшееся с нами тело»4. Аристотель, несмотря на свои


12

Выразительной иллюстрацией того, как система прагматических представлений в ходе своей эволюции постепенно отпадает от традиции философского мышления, может служить история европейской оптики. На протяжении антич-

Ил. 1.

Иллюстрация К.-Н. Леду к про-

екту Театра в Безансоне — позднее, исчезающее эхо античной

проективной концепции зрения в европейской архитектурной

мысли периода расцвета масон-

ского движения. Свет, испускаемый глазом, — это свет Разума, который приходит из горнего 10 Вавилов С.И. Галилей в истории оптики // Галилео Галилей. М.; Л.: Издательство АН СССР, 1943. С. 27. 11 Уильям Оккам. Избранное / Под. ред. А.В. Апполонова. М.: УРСС, 2002. С. 130–131. Термины «субъект» и «субъектное» («субъективное») в данном значении восходят к «Категориям» Аристотеля, где под «субъектом» подразумевается «подлежащее», то

мира и освещает (в первую очередь) пространство идеального

зрительного зала, задуманного

архитектором. — Ledoux ClaudeNicolas. L’Architecture

considérée sous le rapport de l’art, des moeurs et de la

législation. T 1. Paris, 1804. Pl. 113.

Ил. 1.

Иллюстрация К.-Н. Леду к про-

екту Театра в Безансоне — позднее, исчезающее эхо античной

проективной концепции зрения в европейской архитектурной

мысли периода расцвета масон-

ского движения. Свет, испускаемый глазом, — это свет Разума, который приходит из горнего


13

ности на равных конкурировали между собой две версии истолкования зрения: 1) интроективная, которая полагает, что зрение возникает в результате воздействия на нас особых образов-подобий («эйдолонов» или «симулякров»), непрерывно отделяющихся от предметов и попадающих в глаза; и 2) проективная, которая восходит к древнему пифагорейству и учит, что мы видим благодаря исходящим из глаз в сторону предметов лучам «тонкого света» (h ojiV). Объединяющая эти две версии «синаугическая» трактовка зрения впервые



15


2


2

17 Архитектурно-строительная аналогия в европейской мысли: от «мистического Ничто» античности к «объективному Ничто» Эйнштейна и Больцмана

Выразительной иллюстрацией того, как система прагматических представлений в ходе своей эволюции постепенно отпадает от традиции философского мышления, может служить история европейской оптики. На протяжении античности на равных конкурировали между собой две версии истолкования зрения: 1) интроективная, которая полагает, что зрение возникает в результате воздействия на нас особых образов-подобий («эйдолонов» или «симулякров»), непрерывно отделяющихся от предметов и попадающих в глаза; и 2) проективная, которая восходит к древнему пифагорейству и учит, что мы видим благодаря исходящим из глаз в сторону предметов лучам «тонкого света» (h ojiV). Объединяющая эти две версии «синаугическая» трактовка зрения впервые встречается у Эмпедокла и получает законченную формулировку у Платона, — в частности, в «Тимее» (ок. 360 года до н.э.), где Платон пишет: «…когда полуденный свет обволакивает это зрительное истечение [из глаз] и подобное устремляется к подобному, они сливаются, образуя единое и однородное тело в прямом направлении от глаз, и притом в месте, где огонь, устремляющийся изнутри, сталкивается с внешним потоком света. А поскольку это


18

Выразительной иллюстрацией того, как система прагматических представлений в ходе своей эволюции постепенно отпадает от традиции философского мышления, может служить история европейской оптики. На протяжении античности на равных конкурировали между собой две версии истолкования зрения: 1) интроективная, которая полагает, что зрение возникает в результате воздействия на нас особых образов-подобий («эйдолонов» или «симулякров»), непрерывно отделяющихся от предметов и попадающих в глаза; и 2) проективная, которая восходит к древнему пифагорейству и учит, что мы видим благодаря исходящим из глаз в сторону предметов лучам «тонкого света» (h ojiV). Объединяющая эти две версии «синаугическая» трактовка зрения впервые встречается у Эмпедокла и получает законченную формулировку у Платона, — в частности, в «Тимее» (ок. 360 года до н.э.), где Платон пишет: «…когда полуденный свет обволакивает это зрительное истечение [из глаз] и подобное устремляется к подобному, они сливаются, образуя единое и однородное тело в прямом направлении от глаз, и притом в месте, где огонь, устремляющийся изнутри, сталкивается с внешним потоком света. А поскольку это тело благодаря своей однородности претерпевает все, что с ним ни случится, однородно, то стоит ему коснуться чего-либо или, на­ оборот, испытать какое-либо прикосновение, и движения эти передаются уже ему всему, доходя до души: отсюда возникает тот вид ощущения, который мы именуем зрением»3. Далее Платон специально подчеркивает, что это чувствительное образование (зрительный луч) «во время дня являет собою сросшееся с нами тело»4. Аристотель, несмотря на свои принципиальные расхождения с Платоном,


19

в случае с теорией зрения остается близким его преемником. В «Метафизике» имеется фрагмент, где он прямо основывается на изложенной в «Тимее» синаугической схеме, говоря о белом и черном цветах как о «рассеивающем» и «собирающем» зрение соответственно5. В трактате «О душе» Аристотель формулирует собственную оригинальную версию этой концепции, со­ гласно которой свет вообще никуда не движется: он есть осуществление (энтелехия) прозрачности и является проводником зрительного ощущения так же, как неподвижный воздух служит средой распространения слышимого и как тело человека является средой его тактильных переживаний6. Существенно при этом, что зона слышимого и зрительное поле описываются Аристотелем также по аналогии с телом человека, то есть как его внешние (простертые вовне) части, сохраняющие по­­ этому неразрывную связь с его душой. Интересное дополнение к этому истолкованию зрения имеется в «Политике», где Аристотель дает описание полиса как коллективного тела, обладающего объединенными способностями и объединенным восприятием: если продолжить его мысль, то именно чувственной принадлеж-

10 Вавилов С.И. Галилей в истории оптики // Галилео Галилей. М.; Л.: Издательство АН СССР, 1943. С. 27.

11 Уильям Оккам. Избранное / Под. ред. А.В. Апполонова. М.: УРСС, 2002. С. 130–131. Термины «субъект» и «субъектное» («субъективное») в данном значении восходят к «Категориям» Аристотеля, где под «субъектом» подразумевается «подлежащее», то

есть то, к чему относится предикатная часть предложения и что само не может выступать в качестве предиката.


20

Выразительной иллюстрацией того, как система прагматических представлений в ходе своей эволюции постепенно отпадает от традиции философского мышления, может служить история европейской оптики. На протяжении античности на равных конкурировали между собой две версии истолкования зрения: 1) интроективная, которая полагает, что зрение возникает в результате воздействия на нас особых образов-подобий («эйдолонов» или «симулякров»), непрерывно отделяющихся от предметов и попадающих в глаза; и 2) проективная, которая восходит к древнему пифагорейству и учит, что мы видим благодаря исходящим из глаз в сторону предметов лучам «тонкого света» (h ojiV). Объединяющая эти две версии «синаугическая» трактовка зрения впервые встречается у Эмпедокла и получает законченную формулировку у Платона, — в частности, в «Тимее» (ок. 360 года до н.э.), где Платон пишет: «…когда полуденный свет обволакивает это зрительное истечение [из глаз] и подобное устремляется к подобному, они сливаются, образуя единое и однородное тело в прямом направлении от глаз, и притом в месте, где огонь, устремляющийся изнутри, сталкивается с внешним потоком света. А поскольку это тело благодаря своей однородности претерпевает все, что с ним ни случится, однородно, то стоит ему коснуться чего-либо или, на­ оборот, испытать какое-либо прикосновение, и движения эти передаются уже ему всему, доходя до души: отсюда возникает тот вид ощущения, который мы именуем зрением»3. Далее Платон специально подчеркивает, что это чувствительное образование (зрительный луч) «во время дня являет собою сросшееся с нами тело»4. Аристотель, несмотря на свои принципиальные расхождения с Платоном,


21

в случае с теорией зрения остается близким его преемником. В «Метафизике» имеется фрагмент, где он прямо основывается на изложенной в «Тимее» синаугической схеме, говоря о белом и черном цветах как о «рассеивающем» и «собирающем» зрение соответственно5. В трактате «О душе» Аристотель формулирует собственную оригинальную версию этой концепции, со­ гласно которой свет вообще никуда



23


3


3

25 Витрувий: Статуи богов и изображения зданий

Выразительной иллюстрацией того, как система прагматических представлений в ходе своей эволюции постепенно отпадает от традиции философского мышления, может служить история европейской оптики. На протяжении античности на равных конкурировали между собой две версии истолкования зрения: 1) интроективная, которая полагает, что зрение возникает в результате воздействия на нас особых образов-подобий («эйдолонов» или «симулякров»), непрерывно отделяющихся от предметов и попадающих в глаза; и 2) проективная, которая восходит к древнему пифагорейству и учит, что мы видим благодаря исходящим из глаз в сторону предметов лучам «тонкого света» (h ojiV). Объединяющая эти две версии «синаугическая» трактовка зрения впервые встречается у Эмпедокла и получает закончен-

10 Вавилов С.И. Галилей в истории оптики // Галилео Галилей. М.; Л.: Издательство АН СССР, 1943. С. 27.

11 Уильям Оккам. Избранное / Под. ред. А.В. Апполонова. М.: УРСС, 2002. С. 130–131. Термины «субъект» и «субъектное» («субъективное») в


26

Выразительной иллюстрацией того, как система прагматических представлений в ходе своей эволюции постепенно отпадает от традиции философского мышления, может служить история европейской оптики. На протяжении античности на равных конкурировали между собой две версии истолкования зрения: 1) интроективная, которая полагает, что зрение возникает в результате воздействия на нас особых образов-подобий («эйдолонов» или «симулякров»), непрерывно отделяющихся от предметов и попадающих в глаза; и 2) проективная, которая восходит к древнему пифагорейству и учит, что мы видим благодаря исходящим из глаз в сторону предметов лучам «тонкого света» (h ojiV). Объединяющая эти две версии «синаугическая» трактовка зрения впервые встречается у Эмпедокла и получает законченную формулировку у Платона, — в частности, в «Тимее» (ок. 360 года до н.э.), где Платон пишет: «…когда полуденный свет обволакивает это зрительное истечение [из глаз] и подобИл. 2.

Иллюстрация К.-Н. Леду к про-

екту Театра в Безансоне — поздИл. 1.

Свет, испускаемый глазом, — это свет Разума, который приходит из горнего мира и освещает (в первую очередь) пространство

идеального зрительного зала, задуманного архитектором. — Ledoux Claude-Nicolas.

L’Architecture considérée sous

le rapport de l’art, des moeurs et de la législation. T 1. Paris, 1804. Pl. 113.

нее, исчезающее эхо античной

проективной концепции зрения в европейской архитектурной

мысли периода расцвета масон-

ского движения. Свет, испускаемый глазом, — это свет Разума, который приходит из горнего

мира и освещает (в первую очередь) пространство идеального

зрительного зала, задуманного

архитектором. — Ledoux ClaudeNicolas. L’Architecture

considérée sous le rapport de


27



29


4


4

31 Альберти и Филарете: утилизация спектакля

Выразительной иллюстрацией того, как система прагматических представлений в ходе своей эволюции постепенно отпадает от традиции философского мышления, может служить история европейской оптики. На протяжении античности на равных конкурировали между собой две версии истолкования зрения: 1) интроективная, которая полагает, что зрение возникает в результате воздействия на нас особых образов-подобий («эйдолонов» или «симулякров»), непрерывно отделяющихся от предметов и попадающих в глаза; и 2) проективная, которая восходит к древнему пифагорейству и учит, что мы видим благодаря исходящим из глаз в сторону предметов лучам «тонкого света» (h ojiV). Объединяющая эти две версии «синаугическая» трактовка зрения впервые встречается у Эмпедокла и получает законченную формулировку у Платона, — в частности, в «Тимее» (ок. 360 года до н.э.), где Платон пишет: «…когда полуденный свет обволакивает это зрительное истечение [из глаз] и подобное устремляется к подобному, они сливаются, образуя единое и однородное тело в прямом направлении от глаз, и притом в месте, где огонь, устремляющийся изнутри, сталкивается с внешним потоком света. А поскольку это


32

Выразительной иллюстрацией того, как система прагматических представлений в ходе своей эволюции постепенно отпадает от традиции философского мышления, может служить история европейской оптики. На протяжении антич-


33

ности на равных конкурировали между собой две версии истолкования зрения: 1) интроективная, которая полагает, что зрение возникает в результате воздействия на нас особых образов-подобий («эйдолонов» или «симулякров»), непрерывно отделяющихся от предметов и попадающих в глаза; и 2) проективная, которая восходит к древнему пифагорейству и учит, что мы видим благодаря исходящим из Ил. 1.

Иллюстрация К.-Н. Леду к про-

екту Театра в Безансоне — позднее, исчезающее эхо античной

проективной концепции зрения в европейской архитектурной

мысли периода расцвета масон-

ского движения. Свет, испускаемый глазом, — это свет Разума, который приходит из горнего 10 Вавилов С.И. Галилей в истории оптики // Галилео Галилей. М.; Л.: Издательство АН СССР, 1943. С. 27. 11 Уильям Оккам. Избранное / Под. ред. А.В. Апполонова. М.: УРСС, 2002. С. 130–131. Термины «субъект» и «субъектное» («субъективное») в данном значении восходят к «Категориям» Аристотеля, где под «субъектом» подразумевается «подлежащее», то

мира и освещает (в первую очередь) пространство идеального

зрительного зала, задуманного

архитектором. — Ledoux ClaudeNicolas. L’Architecture

considérée sous le rapport de l’art, des moeurs et de la

législation. T 1. Paris, 1804. Pl. 113.

Ил. 2.

Иллюстрация К.-Н. Леду к про-

екту Театра в Безансоне — позднее, исчезающее эхо античной

проективной концепции зрения в европейской архитектурной

мысли периода расцвета масон-

ского движения. Свет, испускаемый глазом, — это свет Разума, который приходит из горнего



35


5


5

37 Виолле-ле-Дюк, Корбюзье, Дженкс: техноприрода и биополитика

Выразительной иллюстрацией того, как система прагматических представлений в ходе своей эволюции постепенно отпадает от традиции философского мышления, может служить история европейской оптики. На протяжении античности на равных конкурировали между собой две версии истолкования зрения: 1) интроективная, которая полагает, что зрение возникает в результате воздействия на нас особых образов-подобий («эйдолонов» или «симулякров»), непрерывно отделяющихся от предметов и попадающих в глаза; и 2) проективная, которая восходит к древнему пифагорейству и учит, что мы видим благодаря исходящим из глаз в сторону предметов лучам «тонкого света» (h ojiV). Объединяющая эти две версии «синаугическая» трактовка зрения впервые встречается у Эмпедокла и получает законченную формулировку у Платона, — в частности, в «Тимее» (ок. 360 года до н.э.), где Платон пишет: «…когда полуденный свет обволакивает это зрительное истечение [из глаз] и подобное устремляется к подобному, они сливаются, образуя единое и однородное тело в прямом направлении от глаз, и притом в месте, где огонь, устремляющийся изнутри, сталкивается с внешним потоком света. А поскольку это


38

Выразительной иллюстрацией того, как система прагматических представлений в ходе своей эволюции постепенно отпадает от традиции философского мышления, может служить история европейской оптики. На протяжении античности на равных конкурировали между собой две версии истолкования зрения: 1) интроективная, которая полагает, что зрение возникает в результате воздействия на нас особых образов-подобий («эйдолонов» или «симулякров»), непрерывно отделяющихся от предметов и попадающих в глаза; и 2) проективная, которая восходит к древнему пифагорейству и учит, что мы видим благодаря исходящим из глаз в сторону предметов лучам «тонкого света» (h ojiV). Объединяющая эти две версии «синаугическая» трактовка зрения впервые встречается у Эмпедокла и получает законченную формулировку у Платона, — в частности, в «Тимее» (ок. 360 года до н.э.), где Платон пишет: «…когда полуденный свет обволакивает это зрительное истечение [из глаз] и подобИл. 9.

Иллюстрация К.-Н. Леду к про-

екту Театра в Безансоне — позднее, исчезающее эхо античной

проективной концепции зрения в европейской архитектурной

мысли периода расцвета масон-

ского движения. Свет, испускаемый глазом, — это свет Разума, который приходит из горнего 10 Вавилов С.И. Галилей в истории оптики // Галилео Галилей. М.; Л.: Издательство АН СССР, 1943. С. 27.

мира и освещает (в первую очередь) пространство идеального

зрительного зала, задуманного

архитектором. — Ledoux ClaudeNicolas. L’Architecture

considérée sous le rapport de


39


40

Ил. 12.

Иллюстрация К.-Н. Леду к про-

екту Театра в Безансоне — позднее, исчезающее эхо античной

проективной концепции зрения в европейской архитектурной

мысли периода расцвета масон-

ского движения. Свет, испускаемый глазом, — это свет Разума, который приходит из горнего

мира и освещает (в первую очередь) пространство идеального

зрительного зала, задуманного

архитектором. — Ledoux Claude-


41

Выразительной иллюстрацией того, как система прагматических представлений в ходе своей эволюции постепенно отпадает от традиции философского мышления, может служить история европейской оптики. На протяжении античности на равных конкурировали между собой две версии истолкования зрения: 1) интроективная, которая полагает, что зрение возникает в результате воздействия на нас особых образов-подобий («эйдолонов» или «симулякров»), непрерывно отделяющихся от предметов и попадающих в глаза; и 2) проективная, которая восходит к древнему пифагорейству и учит, что мы видим благодаря исходящим из глаз в сторону предметов лучам «тонкого света» (h ojiV). Объединяющая эти две версии «синаугическая» трактовка зрения впервые встречается у Эмпедокла и получает законченную формулировку у Платона, — в частности, в «Тимее» (ок. 360 года до н.э.), где Платон пишет: «…когда полуденный свет обволакивает это зрительное истечение [из глаз] и подобное устремляется к подобному, они сливаются, образуя единое и однородное тело в прямом

10 Вавилов С.И. Галилей в истории оптики // Галилео Галилей. М.; Л.: Издательство АН СССР, 1943. С. 27. 11 Уильям Оккам. Избранное / Под. ред.

А.В. Апполонова. М.: УРСС, 2002. С. 130–131. Термины «субъект» и «субъектное» («субъективное») в данном значении восходят к «Категориям» Аристотеля, где под «субъектом» подразумевается «подлежащее», то есть то, к чему относится предикатная часть предложения и что само не может выступать в качестве предиката.



43


i 44


i

45

Абу Али Ибн Сина Август, император 134, 183 Августин Блаженный (Аврелий Августин) 29–31, 35, 53, 63, 232, 255 Аверинцев С.С. 164 Аверроэс (Ибн Рушд) 35, 255 Авиценна (Абу Али Ибн Сина, Ибн Сина) 35, 255 Агафарх 152 Адриан, римский император 62 Азизян И.А. 66 Акций (Луций Акций) 119 Александр Македонский 101 Аль-Кинди (al-Kindi) 19, 156 Альберт Великий 36, 255 Альберти Л.Б. 5, 19, 62, 66, 91, 113, 114, 134, 135–141, 143–155, 157– 165, 167–168, 174, 177, 179, 184, 218

Указатель

Альхацен см. Ибн аль-Хайсам Амвросий Медиоланский 35, 53–54, 57 Анаксагор 106, 152 Апеллес 130 Апполонов А.В. 20 Аристотель 10, 12, 18–20, 26–27, 30, 35, 48–53, 56–59, 70, 72, 87, 107–109, 115, 118, 122, 127, 129, 247, 253, 255 Архит Тарентский 118 Асмус В.Ф. 18 Афиней Механик 19 Ахутин А.В. 37, 66 Баженов В. 173 Барт Р. 151, 191 Бахтин М.М. 108 Беда Достопочтенный (Bede) 63 Бейтсон Г. 44 Беркли Дж. 41, 243 Бёттихер К.

(Bötticher K.) 91, 130 Бехайм М. 63 Бехер И. 38, 255 Блондель Н.-Ф. (Blondel N.-F.) 65–66, 173, 175, 180, 182 Бодрийяр Ж. 39, 72, 89, 96 Бойль Р. 38, 255 Больцман Л. 5, 47, 75–79, 81, 193, 217–219, 238 Боме А. (Baumé A.) 25 Бор Н. 23, 255 Бретез Л. 63 Брунеллески Ф. 136, 146, 151–152 Бруно Дж. 41 Булле Э. 67 Буридан Ж. 36 Буркгардт Я. 166 (должно быть Буркхардт) Буфалини Л. 62 Бэкон Р. 19 Бэкон Ф. 27, 36–37, 137, 255 Бэнем Р. 209 Бюффон Ж.Л. 175

Вавилов С.И. 19–20 Ван де Вельде Х.К. 83 Варрон (Марк Теренций Варрон) 119 Вдовиченко А.В. 28 Вебер М. 24 Венедиктов А. 162, 165 Визи В. 66 Виолле-ле-Дюк Э.Э. 5, 82, 91, 94, 171, 176–189, 191, 195–197, 201, 203, 226–227 Вирильо П. 151 Витгенштейн Л. 191, 219, 250 Витело Э.Ц. 19 Витрувий (Марк Витрувий Поллион; Vitruvius, Vitruve) 5, 8, 25, 33, 65, 88, 89–133, 140, 143–144, 149, 152, 160–162, 171–173, 175, 177, 182, 186–187, 194, 238–239, 240, 251, 260 Волков В.А. 38


Вонский Е.В. 38

Гюбш Г. Гюго В.

92 13, 67

Габричевский А.Г. 260 Гайденко П.П. 36, 41, 71 Галилей Г. 19–20, 31, 81, 193 Гваттари Ф. (Guattari F.) 85 Гегель Г.В.Ф. 11, 25, 39, 51, 71, 81, 86, 89, 90–91, 176, 255 Гёдель К. 8, 9, 219 Гейзенберг В.К. 23, 209, 255 Гераклит Эфесский 51, 66, 106, 109, 122 Гердер И.Г. 180 Гери Ф. 84, 210–211 Гермоген из Алабанды, архитектор 103 Гермодор, архитектор 103 Герон Александрийский 19, 148 Гете И.-В. 41, 109 Гиберти Л. 136 Гидион З. 263 Гилберт Д. 192 (в энцикл – Гильберт) Гинзбург М. 196 Глазычев В.Л. 139 Гольбах П.А. 71 Гомер 255 Гропиус В.А. 209 Гуссерль Э. 11–12, 267

Даламбер Ж.Л. 71 Дальтон Дж. 25, 255 Данилова И.Е. 151–152 Данте Алигьери 63, 141, 261 Дарвин Ч. 175, 180, 193 Дегоде А. 65 Декарт Р. 11–12, 22–23, 24, 31, 41, 57, 59–63, 68, 70–71, 80, 84, 114, 125, 171–172, 175, 177, 180, 194, 209, 220–221, 238, 242, 255 Делез Ж. (Deleuze G.) 85, 255 Демокрит 25, 39, 106–107, 109, 111, 118–119, 152, 167 Деррида Ж. 96, 255 Дженкс Ч. 5, 171, 176, 207–214, 221– 224, 226–227, 231, 236, 248 Дзеви Б. 263 Динократ 101 Докинз Р. 227 Донателло 136 Дэвис П. 217 Еврипид 106, 115, 127 Жюлиа Г.

215

Зайчик Р. 166 Зевксис 131 Земцов С.М. 139 Зитте К. 193

Зубов В.П. 7, 19, 35, 58, 91, 113–114, 136– 138, 143, 150, 160–162, 164, 257 Ибн Рушд см. Аверроэс Ибн Сина см. Авиценна Ибн аль-Хайсам (Альхацен) 19, 156 Иконников А.В. 94 Ильин И.П. 42 Иоанн Дамаскин 63 Ириней Лионский 29 Исидор Севильский 35, 63, 255 Кант И. 11, 23–24, 40, 43, 57, 68–71, 80, 120, 174, 207, 235, 267 Капон Д.С. 260 Кейл Дж. 71 Кемп М. 154 Клаузиус Р.Ю.Э. 75, 217 Колонна Франческо 141–142 Колумб Х. 63 Колхаас Р. 211, 248 Конт О. 223 Коперник Н. (Copernicus N.) 59, 255 Коробов А. 79 Кох Х. фон 215 Кошут Дж. 97 Крылов А.Н. 58–59 Кузнецова Г.И. 38 Кун Т. 38, 216 Кунс Дж. 95–96 Лавлок Д. 224, 227

Лавуазье А.Л. 38, 193, 255 Лакатос И. 216 Ламарк Ж.Б. 175, 180 Ламетри Ж.О. де 71 Лаплас П.-С. 193 Ле Корбюзье (Жаннаре-Гри Ш.-Э.) 5, 171, 188, 190–206, 226–227, 264 Лебедева Г.С. 98–99, 107, 125 Левкипп 111 Леду К.-Н. (Ledoux Cl.-N.) 21, 67 Лейбниц Г.В. 12, 23, 57, 59, 120, 126 Леонардо да Винчи 138, 156, 168, 242 Лепид, комедиограф 162 Лефевр А. (Lefebvre H.) 68, 263 Лигорио П. 62 Ложье М.-А., аббат 175, 180, 193 Локк Дж. 120 Лоос А. 90, 94 Лосев А.Ф. 18, 25, 27, 66, 105–106, 111, 118, 122, 132, 138, 165, 166 Лотман Ю.М. 13, 213, 235, 243, 250 Лошмидт И.Й. 76 Лукреций (Тит Лукреций Кар) 10, 39, 107–108, 111, 119, 122 Людовик XIV 177 Магеллан Ф. 63 Мазаччо 136


Майер А. 36 Майринк Г. 225 Мак-Люен М. 151, 266 Макробий (Амвросий Феодосий Макробий) 63 Максвелл Д.К. 217, 238 Малатеста Сигизмондо 165 Мамфорд Л. 263 Мандельброт Б. 215–216, 264 Мандельштам О.Э. 261 Манетти Антонио 151 Маркс К. 11–12, 41, 71–72, 135, 209, 243, 255 Мейер Ю.Р. 41 Мерло-Понти М. 151 Миджли М. 222 Милиус Й. (Mylius J.D.) 32 Милль Дж.С. 41 Минковский Г. 238 Михайлов Б.П. 105 Монье Ф. 166 Мопертюи П.Л. 71, 175 Муратов А. 68 Муций, архитектор 103 Николай Кузанский 10–11, 31, 36–37, 66, 139, 143, 232, 255 Ницше Ф. 167, 255 Ньютон И. (Newton I.) 41, 58–59, 67, 68, 72–74, 114, 180, 193, 219, 223, 238, 242, 255

Оккам У. 10, 20, 56–57, 59–60, 62 Павел III, римский папа 59 Палладио А. 140 Панофский Э. 60, 151 Парацельс 38 Парменид 227 Перентучелли Томазо 165 Перикл 92 Перро К. (Perrault K.) 65–66, 114, 125, 171–175, 177–178, 238 Перро Ш. 174 Петрарка Ф. 165 Петровский Ф.А. 7, 113, 119, 120 Пино Ф. 95 Писистрат 183 Пифагор 106, 115–116, 118, 120–121, 125– 126, 129, 133, 194 Пифей, архитектор 103, 128, 133 Платон 10, 12, 17–18, 24, 25, 27, 35, 47–54, 59, 63, 100, 107–109, 111– 116, 118, 120–122, 129, 152–155, 164, 194, 255, 266 Плотин 135, 243 Полак Л.С. 76 Поллок Д. 211 Поппер К. 208 Пригожин И. 217–221, 223, 264 Птолемей 153, 222

Рабле Ф. 143 Раппапорт А.Г. 211, 257 Расселл Б. 191 Рей Ч. 95 Рескин Д. 261 Ригль А. 151 Рикардо Д. 180 Рихтер Ж.-П. 156 Руссо Ж.-Ж. 69, 175 Светлов В.А. 36 Секст Эмпирик 25 Сенека (Луций Анней Сенека) 66, 106, 137 Серпинский В. 215 Сильвий Эней 165 Сократ 152, 153, 255 Спиноза Б. 51, 176, 255 Стенгерс И. 218–220, 223 Сфорца Галеаццо 162, 166 Сфорца Мария 166 Сфорца Франческо 162, 166 Тарасенко В. 216 Тертуллиан 29 Тоффлер Э. 211, 213 Тюрго М.-Э. 63 Тюринг А. 225 Тютчев Ф.И. 6 Уилсон Д.

151

Фалес 106 Фарадей М. 41 Фейербах Л. 11, 71 Ферма П. 65, 255 Ферстер Х. фон

213 Фиббоначчи 192 (в энцикл с одним б) Фидий 131, 132 Филарете (Антнио Аверлино) 5, 134–136, 139– 143, 147, 154–159, 162, 164, 168–169 Филолай 109, 115, 120 Филон Александрийский (Philo of Alexandria) 28, 52, 57 Филон Афинянин 105 Филон Византийский 105 Фиораванти Аристотель 139 Фичино Марсилио 255 Флавий Вегеций Ренат 19 Флавий Иосиф 137 Флобер Г. 191 Фома Аквинский 36, 60, 255 Фотий, св. 63 Фремптон К. 176 Фукидид 161 Фуко М. 136 Хадид З. 84, 264 Хайдеггер М. 43, 52, 167, 235, 242 Хармс Д. (Ювачев Д.И.) 6 Херсифрон, архитектор 103 Хохлова С.П. 66, 173 Цезарь (Гай Юлий Цезарь) 7 Цензорин 149


Появление книги Сергея Ситара на оскудевшем поле российской архитектурной теории можно считать событием историческим. Тем более, что его исследование принадлежит к практически неизвестному в России и редкому даже за ее пределами опыту рассмотрения истории архитектуры в контексте сменяющихся философских и естественно-научных парадигм. Благодаря блестящей всесторонней эрудиции Ситар заставляет иначе увидеть роль и место архитектуры в истории и культуре. И это особенно важно сейчас, когда под сомнением оказываются все основания для самоопределения архитектуры. Евгений Асс, МАРШ


Turn static files into dynamic content formats.

Create a flipbook
Issuu converts static files into: digital portfolios, online yearbooks, online catalogs, digital photo albums and more. Sign up and create your flipbook.