Сергей Ситар
Архитектура внешнего мира Однако встреча Корбюзье с Эйнштейном производит отрезвляющее впечатление. Ле Корбюзье нечему научить Эйнштейна — математические идеалы Корбю остались в эпохе Ренессанса. Передовой архитектор XX века чуть не на полтысячи лет отстал от научной и философской культуры. И едва ли можно нивелировать это отставание архитектуры, сопоставив взгляды Питера Эйзенманна или Захи Хадид с идеями Мандельброт или Пригожина. Едва ли физики и математики сегодня пойдут учиться у архитекторов. Следует ли из этого, что сегодняшний архитектор ничему не может научить
отставание архитектуры от физики, либо как их принципиальную историческую независимость. На мой взгляд, архитектурный пессимизм рождается из недо статочно проверенной анализом возможности сопоставления архитектуры и философии, предпринятой в книге, где архитектура представлена в основном своей теорией, а философия текстами, в которых встречаются архитектурные метафоры. Эти метафоры звучат порой убедительно, но их эвристическая значимость для философии и науки мне кажется преувеличенной. Суть вопроса в том, что так называемая теория архитектуры в большинстве случаев была лишь мифопоэтической идеологией и выполняла роль ни философа, ни внешнего и достаученого? Асинхрон- точно произвольность развития ного оправдания объективного архитектурных знания и архитек- вкусов. туры в этом Эта теория не примере очевидна, влияла на науку и но оценивать ее философию, хотя можно либо как ученые и философы
не пренебрегали архитектурными метафорами как своего рода свидетелями здравого смысла. А вопрос о том, насколько теория архитектуры влияла на само архитектурное творчество, в академической традиции обычно рассматривается не критически — такое влияние считается не требующим проверки. Я же полагаю, что пора взглянуть на теорию архитектуры с меньшим доверием к ее творческой силе. И тогда может стать ясным,