1277290640 sm 10 2009 by Resistance

Молдова. Костры демократии.

Россия и мировые экономические кризисы

Государство в условиях глобализации

Маркс как критик Вестфальского миропорядка

Русский вопрос в Республике Дагестан

Религиозность и политичность россиян

Октябрь: выход из тупика

Об одном «непереводимом» слове

Россия в мировом политико-правовом поле

В противовес глупости

О Сталине

а также рецензии и обзоры П. Иванова, В. Дашичева, И. Ярова, В. Бурова, О. Аурова, Е. Бажанова

2009 2008 / № 10 12 (1605) (1595)

И З Д АТ Е Л Ь И ГЛ А В Н Ы Й Р Е Д А К Т О Р — В Л А Д И С Л А В И Н О З Е М Ц Е В Р Е Д А К Ц И О Н Н Ы Й С О В Е Т: Петр Петрович АЛЕКСАНДРОВ-ДЕРКАЧЕНКО Анатолий Леонидович АДАМИШИН АНЬ ЦИНЯНЬ Алексей Георгиевич АРБАТОВ Зигмунт БАУМАН Иммануэль ВАЛЛЕРСТАЙН Сергей Юрьевич ГЛАЗЬЕВ Александр Дмитриевич ЖУКОВ Владислав Леонидович ИНОЗЕМЦЕВ Борис Гурьевич КАПУСТИН Сергей Павлович КАРПОВ Стивен КОЭН Джульетто КЬЕЗА Вадим Андреевич МЕДВЕДЕВ Андрей Юрьевич МОЛЧАНОВ

Александр Дмитриевич НЕКИПЕЛОВ Корнелиус ОХМАНН Сергей Михайлович РОГОВ Владимир Александрович РЫЖКОВ

Олег Николаевич СМОЛИН

председатель Редакционного cовета, председатель Русского исторического общества к. и. н., Чрезвычайный и Полномочный посол профессор Китайского народного университета д. и. н., руководитель Центра международной безопасности ИМЭМО РАН, член-корреспондент РАН почетный профессор Университета г. Лидса (Великобритания) профессор Йельского университета (США) д. э. н., директор Национального института развития, академик РАН заместитель Председателя Правительства России (в личном качестве) д. э. н., директор Центра исследований постиндустриального общества д. ф. н., профессор Йельского университета (США) д. и. н., декан исторического факультета МГУ имени М. В. Ломоносова, член-корреспондент РАН профессор Нью-Йоркского университета, почетный профессор Принстонского университета (США) депутат Европарламента, президент ассоциации MegaChip (Италия) руководитель научно-исследовательских проектов Горбачев-фонда, член-корреспондент РАН д. э. н., заместитель председателя Комитета Совета Федерации по экономической политике, предпринимательству и собственности академик РАН, вице-президент РАН старший эксперт по российско-европейским отношениям Фонда Бертельсмана (Германия) д. и. н., директор Института США и Канады РАН, член-корреспондент РАН к. и. н., профессор Государственного университета — Высшая школа экономики, координатор общественного комитета «Россия в объединенной Европе» д. ф. н., заместитель председателя Комитета по образованию Государственной Думы России, президент общества «Знание», член-корреспондент РАО

Редколлегия: В. Л. Иноземцев, П. П. Александров-Деркаченко, А. И. Антипов, Н. Н. Сибиряков Редакторы: О. В. Ауров, В. Г. Бушуев Группа подготовки номера: Б. А. Азаров, Л. Ю. Андреева, М. А. Иванова, А. А. Лебедева, Р. З. Малкова, А. Н. Шахова Учредитель журнала — Автономная некоммерческая организация «Центр исследований постиндустриального общества». Журнал издается с апреля 1924 года. Выходил под названиями «Большевик» (1924–1952) и «Коммунист» (1952–1991). С 1991 года журнал является независимым международным общественным изданием и выходит под названием «Свободная мысль». Свидетельство о регистрации журнала ПИ № ФС77-24420 выдано Федеральной службой по надзору за соблюдением законодательства в сфере массовых коммуникаций и охране культурного наследия 4 мая 2006 года. Адрес редакции: 101000 Москва, Милютинский пер., д. 2. Тел. (495) 621-4578. Факс (495) 621-3435. E- ma il: pitirim@svom.info, slava_in@yahoo.com. Жур нал от пе ча тан в ООО «Издательско-полиграфическая фирма ‘‘Гарт’’». Ад рес типографии: 105082 Москва, М. Почтовая ул., д. 12. Тираж 2000 экз. Заказ № 985.

Партнер журнала с 2009 года

2009 / №10 (1605) Поздравляем Евгения Максимовича Примакова! . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . 5

TERRA INCOGNITA НЕИЗВЕДАННАЯ ЗЕМЛЯ Зураб Тодуа Молдова. Костры демократии . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . 7 Оппозиционные партии, опасавшиеся нового успеха коммунистов, готовили своих сторонников к акциям протеста под предлогом «фальсификации результатов выборов». По мере приближения даты выборов обстановка накалялась все больше и больше. В своей пропаганде участники гонки перешли на воинственный тон в режиме «победа или смерть».

THEATRUM MUNDI МИРОВАЯ АРЕНА Юрий Воронин Россия и мировые экономические кризисы . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . 25 С лета 2008 года в мире начал активно разворачиваться полномасштабный системный экономический кризис. Снижаются темпы роста национальных экономик, пустые необеспеченные «ценные» бумаги, которые еще К. Маркс назвал «фиктивным капиталом», начали лопаться в одночасье как мыльные пузыри, привели к кризису ликвидности, краху фондового рынка, к ускоренному росту безработицы и нищеты.

RES PUBLICA ОБЩЕЕ ДЕЛО, ГОСУДАРСТВО, РЕСПУБЛИКА Хизри Адзиев, Нариман Гасанов Русский вопрос в Республике Дагестан . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . 45 Известно, что Россия является полиэтнической, многоконфессиональной и разнородной в культурологическом отношении страной. Поэтому у нас вопросы межэтнической интеграции исключительно актуальны и значимы не только с научной, но и с практической точки зрения.

Виктор Пернацкий Россия в мировом политико-правовом поле . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . 55 Минувший XX век дал примеры активного, иногда решающего воздействия России на ход мировых политических событий. Это громыхнувшая и потрясшая мир революция 1917 года. Это победа Советского Союза в Великой Отечественной войне, радикально изменившая политическую карту Европы. Это наконец политический кризис и развал Советского Союза, следствием которого стало появление так называемого однополярного мира.

STATUS RERUM ПОЛОЖЕНИЕ ДЕЛ Елена Пономарева Государство в условиях глобализации. . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . 69 Фундаментальные изменения, произошедшие в мировой политике с конца ХХ века, непосредственным образом связаны с ее главным актором — государством. Этот политический институт, самый значимый и функциональный, по меньшей мере с середины ХVII века, переживает радикальную трансформацию на новом этапе развития мировой системы.

Максим Кулаев Маркс как критик Вестфальского миропорядка . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . 83 Статья Карла Маркса «К еврейскому вопросу» была написана в 1843 году в ответ на тогда же появившиеся тексты Бруно Бауэра «Еврейский вопрос» и «Способность современных евреев и христиан стать свободными». Это произведение молодого философа имеет большое значение не только для классического марксизма, но и для более поздних политических теорий, прежде всего для постструктурализма.

QUO VADIS? КАМО ГРЯДЕШИ? КУДА ИДЕШЬ? Алексей Ситников Религиозность и политичность россиян . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . 97 Существует ли взаимосвязь между религиозными убеждениями человека и его политическим сознанием? Влияет ли степень воцерковленности на отношение к основным принципам либеральной демократии? Приводит ли религия к авторитарным политическим убеждениям и теократическим идеалам? В настоящей статье представлены результаты исследования взаимосвязи между степенью религиозности и различными аспектами политического сознания.

PRO ET CONTRA ЗА И ПРОТИВ Инна Фатеева Об одном «непереводимом» слове . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . 107 «Рассказывают, что писатель Набоков, годами читая лекции в Корнельском университете юным американским славистам, бился в попытках объяснить им “своими словами” суть непереводимых русских понятий — “интеллигенция”, “пошлость”, “мещанство” и “хамство”. Говорят, с “интеллигенцией”, “пошлостью” и “мещанством” он в конце концов справился, а вот растолковать, что означает слово “хамство”, так и не смог», — замечает в своем эссе «Это непереводимое слово “хамство”» С. Довлатов.

Олег Савельзон В противовес глупости. . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . 123 «Несомненно, многим людям в разные времена горше всего было сталкиваться с глупостью ближних… Как же случилось, что никто после Эразма не попытался изучить ее, написать “Эссе о глупости”?» — в свое время заметил Х. Ортега-и-Гассет в «Восстании масс». В отличие от него, думаю, написать о глупости пытались. Просто это не удалось сделать звучно.

PRO MEMORIA ДЛЯ ПАМЯТИ Валерий Бушуев Октябрь: выход из тупика . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . 137 Не утихают — и вряд ли утихнут в обозримом будущем — споры о том, чем в действительности был Октябрь 1917 года. Представлял ли он собой поддержанную народом революцию или же был верхушечным переворотом? Существовала ли реальная альтернатива ему? Ставили ли перед собой творцы Октября непосредственно социалистические задачи или же преследовали цели, продиктованные кризисным состоянием российского общества?

Лев Троцкий О Сталине . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . 151 За 10 лет моей жизни в изгнании литературные агенты Кремля систематически освобождали себя от необходимости отвечать по существу на то, что я писал о СССР, ссылаясь на мою «ненависть» к Сталину. Но нас со Сталиным разделяют такие огненные события, в пламени которых сгорело и превратилось в пепел все личное.

AD LITTERAM БУКВАЛЬНО К истории трагической ошибки . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . 155 О внешней политике Советского Союза . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . 157 Доклад Председателя Совета Народных Комиссаров и Народного Комиссара Иностранных Дел СССР тов. В. М. Молотова на заседании Верховного Совета Союза ССР 31 октября 1939 года Закон о включении Западной Украины в состав Союза Советских Социалистических Республик с воссоединением ее с Украинской Советской Социалистической Республикой Закон о включении Западной Белоруссии в состав Союза Советских Социалистических Республик с воссоединением ее с Белорусской Советской Социалистической Республикой К заключению договора о передаче Литовской Республике города Вильно и Виленской области и о взаимопомощи между Советским Союзом и Литвой Договор о передаче Литовской Республике города Вильно и Виленской области и о взаимопомощи между Советским Союзом и Литвой

MARGINALIA ЗАМЕТКИ НА ПОЛЯХ Вячеслав Дашичев Германия и Россия: взаимоотношения в разные времена . . . . . . . . . . . . . . . . . . 175 Германия и Россия вошли в круг главных актеров на европейской международной сцене XIX века. Они оказали существенное влияние на формирование Европы и ее историю, пережили в своем взаимовыгодном сотрудничестве взлеты и тяжелые падения. Чтобы лучше понять сущность и политическую подоплеку взаимоотношений между нашими странами, надо выяснить: какие главные факторы определяли и определяют эти взаимоотношения?

Павел Иванов Генсек на пятьдесят дней . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . 185 Двадцатилетие событий осени 1989 года, когда за считанные дни перестала существовать Германская Демократическая Республика — «первое социалистическое государство на немецкой земле», располагает к размышлениям и итогам. В этом смысле более чем кстати оказалась публикация перевода книги Эгона Кренца — прямого преемника Эриха Хоннекера и одного из последних руководителей ГДР.

EX LIBRIS ИЗ КНИГ Иван Яров Quo vadis, Германия?. . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . 201 Олег Ауров В борьбе за народное образование . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . 205 Владилен Буров Исповедь поколения . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . 209 Евгений Бажанов Внешнеполитическая кухня Вашингтона . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . 215 Новая книга . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . 220 К сведению подписчиков журнала . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . 222

29 октября исполняется 80 лет великому российскому политику Евгению Максимовичу Примакову. Оценивая его богатейший жизненный путь, можно уверенно сказать: сегодня в нашей стране этому человеку равных нет. Ревностно служивший стране, он своей судьбой доказал, что самые устойчивые традиции и стереотипы могут разрушаться людьми особенных дарований. Россия редко воздавала должное людям глубоко и разносторонне образованным. Ученые никогда не достигали здесь высших позиций в государственной иерархии. Евгений Максимович, с ранних лет избравший карьеру международника — сначала журналиста, а затем специалиста по проблемам Ближнего Востока — и за без малого три десятилетия прошедший путь от научного сотрудника Института мировой экономики и международных отношений до его директора, академика и члена Президиума Академии наук СССР, вряд ли готовил себя к политической карьере. Должности кандидата в члены ЦК КПСС и депутата Верховного Совета СССР были скорее подтверждением заслуг автора пятнадцати книг, десятков аналитических записок и сотен научных статей, чем свидетельством его амбиций. Однако времена менялись, и на волне горбачевской перестройки советский политический класс обогатился выдающимися интеллектуалами. Если бы Примакова не было среди них, это стало бы слишком большой несправедливостью. Если бы он органично вписался в новую российскую власть, это стало бы слишком большой неожиданностью. Россия редко преклонялась перед людьми, обладающими талантом политика. Неудивительно, что Евгений Максимович вернулся в политику только после того, как страной поуправляли все кто мог; как Россия пережила экономический крах в начале 1990-х годов; как гражданская война вылилась на улицы Москвы в 1993-м и на землю Чечни в 1994-м и как были растрачены последние остатки советского влияния на внешнеполитической арене. Удивительно то, что единственный раз в российской истории высшее лицо государства было вынуждено назначить премьером политика, которого не хотелось им видеть. Но вынужденный выбор оказался правильным. 5

За восемь месяцев премьерства Примаков продемонстрировал весь свой организаторский и дипломатический талант. Его правительство ответило на финансовый кризис той «новой индустриализацией», о которой нынешнее может лишь грезить. Его разворот над Атлантикой в день начала американских бомбардировок Югославии разительно контрастирует с «дипломатией газовых труб», на которую только и способны нынешние российские власти. А участие в думской избирательной кампании 1999 года — лучший образец для любой конструктивной оппозиции. Евгений Максимович Примаков всю сознательную жизнь посвятил служению России. К сожалению, высокие государственные посты — от главы одной из палат Верховного Совета СССР и кандидата в члены Политбюро ЦК КПСС до министра иностранных дел и председателя правительства России — он занимал недолгие шесть лет. Он заставил ценить ученость там, где ее никогда не принимали всерьез. Он стал политиком в условиях, когда ничто так не отвергалось, как политическая самостоятельность. Он вышел победителем из многих противостояний — с людьми, с обстоятельствами, с самой судьбой. Единственное, в чем ему не повезло, — он не стал президентом страны, процветанию которой отдал столько сил и таланта. Хотя сегодня уже можно сказать: это невезение было на самом деле куда в большей степени нашим, чем его. Евгений Максимович встречает свой юбилей в обстановке всеобщего почтения. Это неудивительно. Хотя знания сегодня опять не в чести, его научный авторитет внушает пиетет. Хотя политика вновь вытеснена из жизни, он как политик вызывает восхищение даже у тех, чьим сторонником никогда не был. Чего можно пожелать этому великому человеку в день его юбилея? От себя лично и от редакции «Свободной мысли» мы желаем Евгению Максимовичу, нашему многолетнему автору, крепкого здоровья и долгих лет жизни. Столь долгих, чтобы он стал свидетелем того, как в России снова будут в почете талант ученого и талант политика. А эти времена обязательно настанут. Владислав Иноземцев Москва, 20 октября 2009 г.

Terra incognita ЗУРА Б ТОД УА

Молдова. Костры демократии

В журнале «Свободная мысль» № 6 была помещена рецензия П. Иванова на книгу З. Тодуа «Молдавия и молдавские коммунисты. Политическая хроника переломной эпохи 1988—2008». Публикация вызвала широкий отклик читателей. И стремясь удовлетворить их просьбы шире раскрыть тему происходившего в Молдове, мы публикуем статью З. Тодуа, написанную им по горячим следам последних событий в Кишиневе.

Предвыборная кампания В отличие от двух предыдущих предвыборных кампаний (2001-го и 2005-го) подготовка к выборам 2009 года проходила в крайне нервной и тревожной обстановке. Коммунисты в целом демонстрировали уверенность в своих силах, вели кампанию спокойно, без крайностей. Правда, временами и им изменяло чувство меры, и СМИ, сориентированные на ПКРМ, чрезмерно усердствовали по части разоблачения неугодных политиков, партий или организаций. Так, прокоммунистические СМИ с жесткой критикой обрушились не на либералов (что было бы понятно и объяснимо), а на партии и организации центристского толка, которые возглавляли Василий Тарлев, Дмитрий Брагиш, Дмитрий Дьяков и др. В штабе ПКРМ считали, что они могут отобрать голоса у коммунистов. На каком-то этапе этот подход фактически трансформировался в правило «кто не с нами, тот против нас». Из-за этого многие политики, политологи, журналисты, общественные деятели, готовые бескорыстно поддержать Партию коммунистов, оказались в стороне от предвыборной кампании ПКРМ. Оппозиционные партии, опасавшиеся нового успеха коммунистов, готовили своих сторонников к акциям протеста под предлогом «фальсификации результатов выборов». По мере приближения даты выборов обстановка накалялась все больше и больше. В своей пропаганде участники гонки перешли на воинственный тон в режиме «победа или смерть». Большинство серьезных, неангажированных экспертов и наблюдателей признавали, что ПКРМ по-прежнему остается фаворитом предвыборной кампании и может ТОДУА Зураб — историк, политолог.

З У РА Б ТОД УА

рассчитывать минимум на 40—45 процентов голосов избирателей. Более или менее уверенно могли чувствовать себя Либерально-демократическая партия (ЛДПМ, Влад Филат), Либеральная партия (ЛП, Михай Гимпу) и Альянс «Наша Молдова» (АНМ, Серафим Урекян). Надеялись преодолеть 6-процентный барьер Христианско-демократическая народная партия (ХДНП, Юрий Рошка), Демократическая партия (ДП, Дмитрий Дьяков) и Центристский союз (ЦС, Василий Тарлев). В феврале—марте все более активной становилась позиция Бухареста. Румынские политтехнологи делились своим опытом и давали советы. Часть партийной амуниции, экипировки, символики и наглядной агитации некоторых партий изготавливалась в Румынии. На митингах в городах Яссы и Галац мэр Кишинева, заместитель председателя ЛП Дорин Киртоакэ прямо призывал румынскую молодежь принять участие в митингах оппозиции в Кишиневе. Министерство иностранных дел и европейской интеграции Молдавии (МИДЕИ) 20 марта вручило ноту послу Румынии Ф. Теодореску с предупреждением о запланированном на 26—28 марта 2009 года массовом выезде в Кишинев нескольких групп румынских граждан для участия в публичных мероприятиях предвыборного характера и просьбой к румынским властям проверить эту информацию, а также принять меры, препятствующие «вовлечению румынских граждан в провокационные акции…». Тем не менее в конце марта на румыно-молдавской границе было остановлено несколько автобусов с людьми, которые направлялись в Кишинев для участия в митингах оппозиции. А накануне выборов начался настоящий наплыв румынских «туристов» в Кишинев: их общая численность составила от 500—700 до 1500 человек. Румыны намеревались поддержать сторонников либеральных партий, укрепить веру оппозиции в возможность победы над коммунистами. Наряду с вариантом непризнания итогов выборов в руководстве оппозиционных партий рассматривался также и вариант проведения массовых акций протеста с перспективой перерастания их в так называемую зеленую революцию — по цвету символики ЛДПМ.

Выборы 5 апреля День 5 апреля прошел спокойно. Ничто не предвещало возможности взрыва массового недовольства. Первые данные о результатах голосования показывали уверенную победу Партии коммунистов. За ПКРМ отдали голоса почти 50 процентов избирателей. Это означало, что коммунисты могут рассчитывать минимум на 56—58 депутатских мандатов (из 101). Но центристские партии и организации не сумели преодолеть 6-процентный барьер. Таким образом, в будущем парламенте должны были быть представлены 8

МОЛДОВА. КОСТРЫ ДЕМОКРАТИИ

две абсолютно противоположные по своим целям, идеологии и взглядам политические силы: Партия коммунистов и три либеральные партии — ЛДПМ, ЛП, АНМ. Тем временем лидеры либеральных партий заявили, что считают полученные результаты не соответствующими настроениям избирателей и что во время выборов было много фальсификаций. Днем 6 апреля все еще было спокойно. В центре города оппозиция провела небольшой митинг протеста. После его завершения большинство людей разошлись. Однако группы молодежи общей численностью 300—500 человек стали хаотично перемещаться по площади и проспекту Штефана Великого, скандируя антиправительственные лозунги. Примерно к 22.00—23.00 их действия стали приобретать явно погромный характер: толпа с воплями, криками и визгом носилась по площади и проспекту, перекрывая движение, останавливая автомобили, опрокидывая урны и тумбы. Несколько раз толпа кидалась на троллейбусы и маршрутные автобусы, долго раскачивала их, пытаясь перевернуть прямо с пассажирами. Обстановка продолжала обостряться.

Погром Утром 7 апреля с центральной площади Кишинева стали поступать тревожные известия. С трудом проехав в центр города (большинство улиц были перекрыты полицией), я припарковал автомобиль в двух кварталах от комплекса правительственных зданий. В районе президентского аппарата были слышны шум, грохот, вой, свист, крики людской массы. Из-за крыш домов поднимались черные клубы дыма. На углу улиц Сфатул Цэрий и Митрополита Дософтей несколько медиков перевязывали раненых сотрудников МВД. Поразил внешний вид полицейских, одетых в парадную форму: китель, брюки, белую рубашку, галстук, туфли. По улице Марии Чиботару я пошел в направлении проспекта Штефана Великого. Повсюду толпы возбужденных людей. На траве валялись обломки компьютеров. Рядом прошмыгнул подросток, под мышкой державший процессор. Группа взбудораженных молодых людей с булыжниками и палками в руках, скандируя «Jos comunistii!» («Долой коммунистов»), быстрым шагом прошла мимо в направлении дворца. На его ступенях бушевала толпа. Еще теплилась слабая надежда, что ситуация находится под контролем. Но тут примерно с четвертого-пятого этажа президентуры от удара изнутри со страшным грохотом вылетели куски переливающегося на солнце золотым цветом стекла. В образовавшийся проем высунулась торжествующая, перекошенная злобой харя погромщика. С победным воплем он швырнул вниз пачку документов, которой, видимо, разжился в одном из кабинетов президент9

З У РА Б ТОД УА

ского дворца. Белые листы бумаги плавно, словно в замедленной съемке, парили в воздухе, выписывая замысловатые круги, и опускались на землю. Президентский дворец был захвачен. У стен здания валялилсь битое стекло, развороченные ступени, куски плит, булыжники. Окна первого и второго этажей были выбиты. Над входом оппозиционеры растянули карту «Великой Румынии», а внутри, на первом этаже, орудовали мародеры. Тем временем озверевшая толпа прорвалась и в парламент, расположенный напротив президентского аппарата. Вскоре через разбитые окна первого этажа подростки и молодчики деловито потащили оргтехнику, компьютеры, мебель. Причем в грабеже участвовали не только живописные представители отбросов общества, но и вполне внешне «нормальные» люди (в толпе было вообще очень много прилично и опрятно одетых молодых людей, подростков, симпатичных девушек). Но даже в них вакханалия мародерства пробуждала животное чувство стадности, жажду дармовой наживы. Тонкий слой цивилизованности разлетался в клочья, и человек превращался в первобытного зверя. Вот лишь одна показательная картина: красивая, молодая девушка, окруженная подругами, зачарованно глядя на языки пламени костра, произносит на молдавском языке: «Вот где настоящая Молдова!» Я оглядываюсь вокруг и пытаюсь понять, где эта экзальтированная дурочка увидела «настоящую Молдову»? Парень с выпученными глазами, запрокинув голову, жадно хлещет шампанское из разграбленного парламентского буфета. Молодчик выпрыгивает из окна с добычей в мешке. Пьяный «революционер», словно обезьяна, скачет по столам, а потом с такими же гориллообразными типами разбивает государственный герб Молдовы. Парочка с глумливыми улыбками фотографируется «на память» у разгромленных зданий. Девица на высоких каблуках неумело замахивается и бросает камень в окно парламента. Группа подонков ногами избивает молодого полицейского, у которого в руках ничего не было, кроме щита. Активисты либеральных партий стоят в стороне и подстрекают толпу: бей, круши, поджигай! Это и есть «настоящая Молдова»?! Нет! Настоящая Молдова, Молдавия — это не бездельники, погромщики и мародеры. Это мастера, творцы, труженики, созидающие и творящие добро. Таких людей на площади не было: там находились лишь разрушители, обманутые да подстрекатели, за которыми нет, никогда не было и не будет никакого будущего. В самый разгар погромов (ориентировочно с 13.30 до 15.00) управление силовыми структурами, руководителями министерств и ведомств осуществлялось президентом и его ближайшими советниками по мобильным телефонам из автомобилей либо прямо с улиц города. До полуночи центр контролировали мятежники и мародеры. У здания парламента и президентского дворца в общей сложности находилось около 500 человек, ко10

МОЛДОВА. КОСТРЫ ДЕМОКРАТИИ

торые жгли костры из мебели и продолжали мародерствовать. На площади Великого национального собрания вяло митинговали приблизительно 300—400 человек. Здание правительства республики оставалось под контролем властей. Примерно в 1.25 8 апреля в районе здания правительства началась стрельба. Спецназ из батальона «Фулджер» («Гром») приступил к операции по очищению центра столицы от оставшегося там сброда — мародеров, уголовников, босяков и просто бестолковых молодых людей, затесавшихся сюда в поисках острых ощущений. В течение получаса в центре Кишинева раздавались автоматные очереди, были слышны взрывы шумовых и ослепляющих гранат. «Фулджер» последовательно зачищал центральную площадь, затем парламент и президентский дворец. Толпа растворилась почти мгновенно — сразу после того, как прозвучали первые выстрелы. Бежали очень быстро. Даже когда опасность оставалась далеко позади, в нескольких кварталах от центра мародеры бежали, не сбавляя скорости — там им было страшно. К трем часам ночи порядок в центре города был восстановлен. Парламент, президентура и здание правительства были окружены ОПОНом, подразделениями спецназа и полиции. В здании парламента отлавливали заблудившихся и перепившихся «революционеров». Явных румын задерживали, местным давали пару тумаков, раздевали и отпускали. Ранним утром многие прохожие и водители такси наблюдали странную картину: голые, прикрывающиеся кусками картона и тряпками субъекты передвигались по городу короткими перебежками. К вечеру 8 апреля были задержаны около 300 основных участников разгрома зданий парламента и президентуры. Брали преимущественно тех, кто, судя по фото- и видеоматериалам, бил и калечил чем попало полицейских, швырял камни и бутылки с бензином в окна разгромленных зданий. Взяли и тех, кто за спиной шпаны направлял ее действия. В тот день некоторые из лидеров оппозиции, опасаясь ответственности за организацию мятежа, скрылись в Румынии и на Украине. Другие в пожарном порядке вывозили свои семьи. В Кишиневе 8—9 апреля было тихо и тревожно. Город был полон слухов о новом митинге оппозиции, назначенном на 10-е число. Через Интернет и массовую рассылку SMS-сообщений неизвестные распространяли призывы прийти на площадь к 10 часам утра для «продолжения антикоммунистической революции». По указанию президента правоохранительными органами был разработан план по пресечению беспорядков и предотвращению попытки государственного переворота. В соответствии с ним перед МВД ставилась задача ни при каких обстоятельствах не допустить перехода под контроль мятежников здания правительства, телецентра и радио. Для защиты этих объектов были привлечены дополнительные силы МВД, в том числе и территориальные подразделения. 11

З У РА Б ТОД УА

Подразделениям, обеспечивавшим защиту правительства, телецентра и радио, а также стоявшим в оцеплении у сожженных и разграбленных зданий парламента и президентуры, были выданы боевое оружие и патроны. Президент отдал приказ на их применение в случае попыток захвата здания правительства, телецентра и радио, а также при малейших проявлениях агрессии против личного состава МВД, ОПОН и спецназа. На совещании глава МВД Г. Папук заявил: «Если хотя бы один камень полетит в сторону сотрудников полиции, стрелять в ноги, затем на поражение». Информация о выдаче полиции боевых патронов и о приказе на применение оружия быстро расползлась по столице и дошла до оппозиции. Там поняли, что игры закончились, и новый митинг может завершиться весьма печально. Рано утром 10 апреля на всех дорогах, ведущих из районных центров в Кишинев, были выставлены кордоны полиции. Но никаких признаков назревания чего-то, подобного событиям 7 апреля, не было. Оппозиция провела 12 апреля небольшой, скромный митинг. Он был подчеркнуто аккуратным и примерным: всего полторы-две тысячи человек, ни одного флага или транспаранта, ни одного лидера оппозиции.

Информационная война Поначалу казалось, что с оценкой произошедшего 7 апреля не будет никаких проблем. Еще в самый разгар погромов по телефону руководитель предвыборного штаба ПКРМ Марк Ткачук в своем заявлении для СМИ охарактеризовал происходившее как попытку государственного переворота. Вечером того же дня президент страны В. Воронин в обращении к гражданам республики прямо обвинил оппозицию в попытке путча. Аналогичная позиция была озвучена официальными СМИ. О том же говорили все доступные фото- и видеоматериалы, которые транслировались по телевидению и выкладывались в Интернете. Лидеры оппозиции — В. Филат, С. Урекян и М. Гимпу — присутствовали на площади практически в течение всего времени, пока происходили погромы, но никто из них не попытался их остановить. Только В. Филат с помощью громкоговорителя пробовал увещевать толпу у президентского аппарата, но как-то вяло и неубедительно. Более того, именно лидеры оппозиции призвали молодежь на площадь. Следовательно, лишь они и несут ответственность за то, что потом стали вытворять их сторонники и примкнувшая к ним чернь, пусть даже они прямо и не призывали их «к топору». Достоверно установлено, что более решительные активисты либеральных партий предлагали немедленно организовать штурм здания правитель12

МОЛДОВА. КОСТРЫ ДЕМОКРАТИИ

ства и направить одну из колонн погромщиков на телевидение. Но страх ответственности оказался выше революционного куража. Оппозиционеры медлили, ожидая жесткой реакции полиции, ОПОНа и беспощадного подавления массовых беспорядков. Они надеялись, что прольется кровь и появится основание для призыва к свержению «тоталитарного и кровавого режима». Итак, казалось бы, все ясно: 7 апреля в Кишиневе произошла попытка государственного переворота, в результате которой были захвачены, разграблены и подожжены здания президентского аппарата и парламента, осквернены символы государства — флаг и герб, ранены и изувечены около 180 сотрудников полиции и ОПОНа. Во время беспорядков раздавались экстремистские призывы к свержению существующего государственного строя и ликвидации государственности страны. Соответственно, власть располагала полным правом законного применения силы для подавления мятежа, ареста и передачи следственным органам подозреваемых в организации, а также совершении этих преступлений. Более того, по итогам судебного разбирательства власти могли получить полное право на запрет организаций, наиболее активно проявивших себя в беспорядках 7 апреля. Таким образом, в апреле у власти был уникальный шанс нанести мощный и обоснованный удар по унионистской праворадикальной оппозиции — полностью разгромить ее и надолго лишить серьезного влияния в обществе. Это была настоящая политическая шахматная партия, которую можно было довести до победы, что называется, в три хода. Необходимо было только проявить политическую волю. В этих условиях переговоры с депутатами «либеральных» партий на предмет предоставления голосов для избрания президента выглядели всего лишь технической проблемой. Президентом Молдовы была бы избрана З. Гречаная, и внутриполитическая обстановка в стране постепенно стабилизировалась бы. Все в Молдавии, в том числе и сторонники оппозиции, не говоря уж о ее лидерах, 8 и 9 апреля ожидали, что так, или примерно так, и будут развиваться события. Оппозиционные газеты были крайне сдержанны и осторожны. Они признавали, что в Кишиневе «произошел беспредельный акт вандализма» («Cтолица» от 10 апреля), и выражали сожаление, что «мирные акции протеста переросли в беспорядки и столкновения с полицией» («Timpul» от 8 апреля). Некогда флагман оппозиционной русскоязычной прессы «Молдавские ведомости», которые всегда были в первых рядах обличения «тоталитарного режима», 10 апреля ограничились публикацией фоторепортажа «Лица погрома» без комментария. Так как неприлично было выпускать газету совсем без текста, свободную от фотографий площадь редакция отдала новостям в стиле «вести с полей». Коллектив газеты не осмелился даже через три дня после событий заявить свою позицию, 13

З У РА Б ТОД УА

явно выжидая реакции властей. Примерно так поступили и другие СМИ, поддерживавшие оппозицию. Правительственные и коммунистические СМИ («Независимая Молдова», «Коммунист», «Пульс», «Кишиневские новости», «Moldova suverana» и др.) давали прямую оценку событиям 7 апреля: путч, переворот, погром. Тех же, кто в них принимал участие, справедливо называли насильниками, мародерами, грабителями, вандалами. Издание ХДНП «Flux» озаглавило редакционную статью «Революция негодяев», сопроводив ее фотографиями Д. Киртоакэ, В. Филата и С. Урекяна. Правда, по своей старой привычке видеть во всем и везде руку Москвы приписали России авторство хитроумного «сценария» организации беспорядков с целью «поссорить Бухарест и Кишинев». Вместе с тем многие депутаты, министры, чиновники, ученые, политологи и эксперты предпочитали отмалчиваться.

Подоплека событий Надо прямо признать: руководство Молдавии оказалось совершенно неготовым к акциям протеста оппозиции, которые 7 апреля вылились в массовые беспорядки и привели к захвату центра столицы бесчинствующей молодежью и городской чернью. Возможность подобного развития событий не рассматривалась и не обсуждалась после выборов вечером 5 апреля в предвыборном штабе ПКРМ. Утром 7 апреля здания президентского дворца и парламента охраняли два-три десятка сотрудников полиции в парадной форме. Когда начались беспорядки, к ним спешно подбросили около 500 сотрудников полиции и ОПОН. Более или менее нормально экипированы было около ста бойцов спецназа. Остальные — одеты в обычную форму и вооружены щитами еще советского образца. Никаких специальных средств для разгона демонстрантов у полиции не было. Непосредственными зачинщиками мятежа стали несколько радикальных унионистских организаций — таких, как «Бессарабия — румынская земля», «Pro Bassarabia si Bucovina» и Ассоциация «Гайд парк», а также «Noua Dreapta» («Новые правые»), румынская легионерская группировка фашистского типа. Действиями группы молодчиков в 300—400 человек, выступивших ударной силой митингующих, руководили известные в Молдавии унионисты и радикалы Олег Брега и его брат Геннадий. Рядом с этой группой постоянно крутились активисты либеральных партий А. Мэтэсару, О. Черней, Н. Робу и др., которые в нужный момент направляли действия этой группировки, выкрикивали команды, подсказывали, что делать в тот или иной момент. Например, когда не удались попытки уговорить оцепление полицейских у здания парламента отойти, за 14

МОЛДОВА. КОСТРЫ ДЕМОКРАТИИ

спиной передовой группы демонстрантов одним из первых заорал: «Foc, Foc!» («Огонь, огонь!») А. Мэтэсару. Общее число участников беспорядков составляло около 12—15 тысяч человек. Если исключить зевак, случайных лиц, а также журналистов, политологов, дипломатов и разведчиков разных государств, наблюдавших за происходящим, значительную часть толпы составляли сторонники и члены трех либеральных партий, а также радикальных экстремистских организаций. Однако основную массу участников беспорядков составляли студенты, учащиеся старших классов школ, лицеев, ПТУ. В некоторых молдавских школах учителя прекращали занятия и направляли своих учеников на площадь. Не ограничиваясь только этим, многие из них ходили по классам и требовали от своих коллег поступить так же. Учителя и ученики, у которых была другая точка зрения на происходящее, подвергались обструкции. Самое активное участие в этом деле принимали чиновники городских образовательных структур. Они негласно, но весьма настойчиво рекомендовали учителям прекращать занятия и отправлять школьников на площадь. Разумеется, все это делалось без ведома родителей, которые в эти часы были уверены, что их дети находятся в школе. Кроме того, среди погромщиков было предостаточно завсегдатаев рынков и привокзальных пивных, мелких торговцев, лиц без определенных занятий и просто всякого сброда, которые в обычное время остерегаются появляться в приличных местах. Массовые беспорядки 7 апреля не переросли в полномасштабный мятеж и тем более в революцию. Но если бы толпа вслед за президентским дворцом и парламентом разгромила также и здание правительства, которое находилось рядом, и затем захватила комплекс зданий государственного Телерадиоцентра, то переворот мог бы завершиться успехом. И тогда его, конечно, назвали бы какой-нибудь «виноградной» революцией. Однако у оппозиции не было конкретного и четкого плана. Ее лидеры импровизировали по ходу событий. Очевидно, они не ожидали столь быстрого успеха в деле захвата президентуры и парламента и потому не знали, что делать дальше, потеряли темп, остановились на полпути и тем самым не дали мятежу перерасти в «народную революцию». У оппозиционеров не было единого и достаточно авторитетного лидера. В разгар событий 7 апреля одни требовали «идти до конца», штурмовать здания правительства и Телерадиоцентра, тогда как другие считали, что они и так уже зашли слишком далеко, и боялись ответственности за содеянное. Неожиданный взрыв массового недовольства 6—7 апреля обнажил целый комплекс глубинных проблем молдавского общества, главными из которых являются кризис молдавской идентичности, а также вызванный им глубокий раскол молдавского общества и неизжитое чувство националь15

З У РА Б ТОД УА

ного унижения у некоторой части представителей национальной интеллигенции в первом или втором поколении, которое остро проявилось на рубеже 1980—1990-х годов.

Румынский фактор В течение всего дня 7 апреля румынские телевизионные каналы и интернет-порталы называли происходящее в Молдавии не иначе как «антикоммунистической революцией». Большинство комментаторов, политологов, журналистов и даже политиков проводили прямые аналогии между «революцией» в Румынии 1989 года и событиями в Молдавии. Тогда мятежники создали в Бухаресте Фронт национального спасения. Группа прорумынски настроенных писателей во главе с редактором газеты «Literatura si Arta» («Литература и искусство») Н. Дабижей вечером 7 апреля объявила о создании Комитета национального спасения. Лидеры либеральной оппозиции благоразумно отказались в него войти: то, что потом, как обычно, сошло с рук писателю, известному националисту и русофобу, могло не пройти для лидеров партий. Уже после разгрома зданий, когда одни погромщики, пьяные и удовлетворенные, в обнимку друг с другом бродили туда-сюда, горланя песни и унионистские лозунги, а другие все еще мародерствовали, на продолжавшемся на площади митинге унионист с 20-летним стажем Илие Брату заявил: «Нам не нужен президентский дворец. Нам не нужен парламент! Все это у нас есть в Бухаресте!» Не случайно последующее ужесточение позиции руководства Молдавии по отношению к Румынии. Поступившие в распоряжение президента РМ сведения доказывали причастность посольства, общественных и неправительственных организаций Румынии к попытке мятежа. Лидеры либеральной оппозиции неоднократно посещали Бухарест, выслушивали рекомендации и наставления румынских политиков и дипломатов. Были документально установлены и подтверждены давно известные факты, свидетельствующие: многим молдавским партиям и организациям оказывалась материальная, организационная, идеологическая, информационная поддержка со стороны руководства Румынии. Организационную и информационную работу постоянно вели интернет-ресурсы romanism.net, unimedia.md, curaj.md, noiigolani.ro и некоторые другие. Президент Румынии Траян Бэсеску давно вынашивал идею «объединения двух румынских государств в рамках Евросоюза», предлагал руководству Молдавии стать ее представителем и лоббировать ее интересы в ЕС. Но Кишинев предпочитал поддерживать все контакты с европейскими структурами напрямую, справедливо полагая, что лучше понимает свои национально-государственные интересы и в связи с этим лучше знает, как 16

МОЛДОВА. КОСТРЫ ДЕМОКРАТИИ

строить эти отношения. За эту неуступчивость Т. Бэсеску и его окружение были обозлены на В. Воронина. Видимо, лавры «объединителя румынских земель» до сих пор не дают покоя Т. Бэсеску. Именно поэтому сразу после мятежа руководство Молдавии ввело визовый режим и объявило посла Румынии персоной нон-грата. Молдавский посол был отозван из Бухареста «для консультаций».

Украденная победа. Оппозиция перехватывает инициативу Тем временем в МВД велись обычные следственные действия с задержанными: допросы, снятие показаний, очные ставки. Было возбуждено 160 уголовных и 120 административных дел. И тут руководство МВД совершило непростительный промах. Вместо того чтобы сдувать пылинки с задержанных, приставить к каждому, если необходимо, личного охранника, чтобы ни с одной головы не упало ни единого волоса, сотрудники полиции позволили себе лишнее. Они не смогли воздержаться от мести за своих пострадавших товарищей. Многих задержанных избили. Когда президент, желая снять все вопросы со стороны международных организаций, отдал распоряжение допустить к ним международных экспертов и сотрудников правозащитных организаций, перед ними предстала впечатляющая картина: синяки, кровоподтеки, ушибы. Международные эксперты запротоколировали не менее 80 фактов нанесения побоев. Оппозиция получила в руки оружие, которым немедленно воспользовалась. Синяки, ушибы, кровоподтеки были предъявлены как неопровержимое доказательство «зверств тоталитарного режима». Власть запаниковала. Вместо того чтобы проявить волю, проигнорировать стенания заграничных экспертов и оппозиционеров и твердо вести дело к большому показательному суду над зачинщиками и организаторами беспорядков, в МВД поступило указание выпустить часть задержанных. Эта неуверенность со стороны власти была обусловлена беспрецедентным давлением со стороны международных организаций. Они настаивали на том, чтобы власть «не накаляла обстановку», не преследовала участников мятежа, проявляла как можно больше толерантности, транспарентности и политкорректности. Оппозиция немедленно отреагировала на изменение настроений Запада. Тональность выступлений оппозиционных СМИ стала меняться: последовали броские заголовки и резкие заявления. В организации погромов 7 апреля оппозиция обвинила власть и лично В. Воронина. В оппозиционных газетах началась истерика по поводу «зверств» тоталитарного режима, который с помощью «эскадронов смерти» разгромил здания парламента и 17

З У РА Б ТОД УА

президентского аппарата, а также избил мирную демонстрацию молодежи. Понимая, что без настоящих жертв доказать «тоталитарность» коммунистической власти будет трудно, либералы попытались приписать действиям полиции гибель трех человек. Однако практически это сделать было невозможно: все они ушли из жизни по разным причинам, никак не связанным с событиями 7 апреля. Исключение составляла смерть 23-летнего Валерия Бобок, который задохнулся дымом во время пожара в здании парламента. Тема жертв режима быстро ушла на второй план из-за отсутствия какой бы то ни было перспективы. Тем не менее оппозиция сумела найти наиболее верное и эффективное направление пропагандистской кампании; либералы заявили, что у них «украли выборы». Оппозиция развернула массированную кампанию по обвинению власти в фальсификациях выборов. При этом либералами замалчивался тот факт, что все без исключения международные наблюдатели (в том числе от всех европейских организаций — всего более 3 тысяч человек) признали выборы демократичными и соответствующими всем необходимым нормам. Заявление ряда представителей молдавских неправительственных организаций было опубликовано 10 апреля. Представители НПО выразили озабоченность тем, что в Молдавии будто «создаются предпосылки для установления полицейского и диктаторского режима», и потребовали: «начать полное, прозрачное с международным участием расследование причин, которые привели к возникновению актов вандализма, и выяснить: имена лиц, которые направили часть мирных протестующих на президентуру и парламент; имена лиц, которые спровоцировали насилие и преступные действия; в какой степени действия сил правопорядка были адекватны ситуации и соответствовали их миссии». Заявление подписали 18 руководителей и экспертов неправительственных организаций, в том числе и таких известных в Молдавии, как Институт публичной политики, Ассоциация внешней политики, Европейский институт политических исследований, аналитическое бюро «ADEPT» и др. Его содержание мотивировалось стремлением снять ответственность за происшедшие массовые беспорядки с либеральных партий, их лидеров и переложить ее на официальные власти. Судя по всему, заявление было подготовлено и опубликовано по настоянию Запада. Во всяком случае, злые языки в те дни утверждали, что его черновик писался под диктовку в посольстве одного западного государства. После обнародования заявления оппозиция развернула широкомасштабную пропагандистскую кампанию. В ней активно использовались факты избиения задержанных, подтвержденные документально, и обвинение власти в фальсификации итогов выборов, что ничем не было под18

МОЛДОВА. КОСТРЫ ДЕМОКРАТИИ

тверждено. Как всегда в таких случаях, активно использовалась ложная информация о якобы погибших 7 апреля людях, числе задержанных, о репрессированных журналистах, оппозиционерах и т. п. Чудовищную, стратегическую ошибку власть совершила 17 апреля. В тот день президент объявил амнистию для всех участников событий 7 апреля. Практически все задержанные и подозреваемые оказались на свободе. В производстве осталось только 19 дел по уголовным статьям и одно по обвинению в узурпации власти. На этой амнистии также настаивал Запад, мотивируя свое требование стремлением способствовать «продолжению диалога» и «стабилизации политической обстановки». Надо ли говорить о том, что либеральная оппозиция восприняла известие об амнистии как свою победу? Она не только не сбавила обороты пропагандистской кампании против ПКРМ, а, наоборот, увеличила их. Расчет на то, что миролюбие коммунистов повлияет на европейские структуры, не оправдался. «Продолжение диалога» в понимании Запада и оппозиции стало улицей с односторонним движением, где ПКРМ должна была непрерывно уступать. При активной поддержке европейских структур оппозиция стала наращивать информационное и идеологическое наступление на Партию коммунистов, перехватила у них инициативу в деле интерпретации событий 7 апреля и с помощью массированной и лживой пропаганды заставила ПКРМ уйти в оборону. Представители либералов совершали челночные рейсы между Кишиневом, Страсбургом и Брюсселем, осаждали посольства США и Великобритании. Близились сессия Европарламента и заседание министров иностранных дел ЕС в Люксембурге, где в повестку дня был внесен вопрос о ситуации в Молдове. В беседах с послами и представителями западных организаций в СМИ постоянно проговаривались три главных тезиса: 1) беспорядки 7 апреля устроили В. Воронин и верхушка ПКРМ, чтобы получить повод подавить оппозицию; 2) власть жестоко подавила «мирную демонстрацию» 7 апреля, результатами ее репрессий стали человеческие жертвы и преследования инакомыслящих; 3) результаты выборов 5 апреля были сфальсифицированы. Кроме того, в причастности к беспорядкам 7 апреля и в поддержке «антинародного режима В. Воронина» оппозиция обвинила Россию и ее спецслужбы. И эти усилия либералов увенчались блестящим успехом. Европарламент выступил 7 мая с резолюцией по ситуации в Молдавии, содержание которой шокировало руководство страны. В ней содержались «решительные осуждения» Европарламентом «массовой кампании преследования, грубых нарушений прав человека и других незаконных действий, предпринятые правительством Молдавии после парламентских выборов 5 апреля». Выражалась обеспокоенность «незаконными и произвольными арестами», 19

З У РА Б ТОД УА

«широко распространенным нарушением прав арестованных» и выдвигалось требование о привлечении виновных к суду. Создавалась комиссия ЕП для расследования событий, а аресты Анатолия Мэтэсару и Габриэля Стати объявлялись «политически мотивированными». Осуждалась также «кампания по запугиванию со стороны молдавских властей в отношении журналистов, представителей гражданского общества и оппозиционных партий». Более того, Европарламент выступил с критикой решения молдавских властей о выдворении румынского посла и введении визового режима «для граждан государства — члена Европейского Союза», вплоть до осуждения «дискриминации граждан ЕС на основании их национальности». От молдавского правительства ЕП требовал «немедленных и предметных доказательств» криминальных действий протестующих и участия в них иностранных правительств. Не принимая оценки событий 7 апреля как «антигосударственного заговора», ЕП заявил, что протесты были обусловлены, в частности, «сомнениями в корректности выборов, недоверием к публичным учреждениям и неудовлетворением социальной и экономической ситуацией в Республике Молдова…». Весь текст резолюции был направлен против руководства Молдавии и победившей на выборах Партии коммунистов. Более того, Европарламент самым решительным образом вступился за Румынию, фактически поощряя экспансионистские планы Т. Бэсеску. Расчет В. Воронина и его окружения на то, что, ознакомившись с истинным положением дел, западные представители выступят с объективной оценкой, не оправдался. Очевидно, что резолюция ЕП фактически составлялась на основе жалоб и доносов, которыми забрасывали Брюссель и Страсбург либералы. Еще одним ударом по Молдавии стала резолюция ПАСЕ. Двадцать из восемнадцати ее пунктов были направлены против руководства Молдавии, выборы 5 апреля названы несвободными, а их итоги — искаженными в результате «массовых фальсификаций». В резолюциях Европарламента и ПАСЕ только один пассаж соответствовал действительности — о том, что задержанные были избиты. Безусловно, этот весьма прискорбный факт заслуживал всяческого сожаления и строгих организационных выводов в отношении МВД РМ. Но он ни в коем случае не мог являться основанием для остальных обвинений, лживость которых очевидна. В итоге всего через две-три недели после выборов в Молдавии победу праздновала откровенная и наглая ложь. Впрочем, еще не все было потеряно. Руководство Молдавии должно было проявить волю и твердость. Но, к изумлению многих наблюдателей и экспертов, эти резолюции фактически сыграли для Кишинева роль перста указующего. Вместо того чтобы просто ткнуть в нос евробюрократам их же резолюции от 5 и 6 апреля, в которых говорилось о выборах, прошедших 20

МОЛДОВА. КОСТРЫ ДЕМОКРАТИИ

«в полном соответствии с демократическими нормами», и деликатно послать их хотя бы обратно в Брюссель, руководство страны стушевалось и сникло. Так, выдвинув вымышленные, абсолютно ничем не подтвержденные тезисы, постоянно подбрасывая новую и новую большую и маленькую неправду, оппозиция добилась перелома в информационной войне. В молдавском обществе, среди международных экспертов и наблюдателей стали появляться сомнения в честности победы Партии коммунистов на парламентских выборах 5 апреля. Снежный ком слухов, дезинформации и чудовищной лжи накрыл Молдавию, и голос правды оказался неспособным ему противостоять. Благодаря своей боевой позиции, политической активности, настойчивости, дисциплинированности и собранности оппозиция сумела переломить крайне не благоприятную для себя ситуацию, которая складывалась 8—10 апреля. Ведь тогда, если бы правящая партия настояла на уголовном расследовании и ответственности виновных, для либералов стоял бы выбор между депутатским мандатом и тюремными нарами. Теперь же выбирать приходилось всего лишь между депутатским мандатом и досрочными выборами. Причем состояться они должны были в условиях, когда инициативу явно перехватывала оппозиция. Либеральная оппозиция никогда не добилась бы этого успеха, не будь поддержки европейских организаций. Впрочем, это был важный, но не главный фактор успеха. Основной причиной победы оппозиции стала примиренческая, пассивная, беззубая позиция ПКРМ. Молдавские коммунисты не учли опыта других стран СНГ, которые проходили через подобные политические испытания. Этот опыт свидетельствовал, что власть безусловно побеждала там и тогда, где и когда давала решительный отпор попыткам оппозиции «переиграть» ситуацию с применением непарламентских, уличных форм борьбы, игнорировала мнение Запада и наводила порядок в стране всеми доступными методами. Именно так было в Азербайджане, Узбекистане, Казахстане и Армении. Между тем соглашательство и примирение всегда вели к поражению (примеры — Киргизия, Грузия, Таджикистан и Украина). К сожалению, по последнему пути в апреле—мае 2009 года пошла и Партия коммунистов Республики Молдова.

Отступление ПКРМ На досрочных парламентских выборах 29 июля Партия коммунистов набрала 45 процентов голосов избирателей — на 4 процента меньше, чем 5 апреля. Либеральные партии чуть прибавили — 38 процентов. В парла21

З У РА Б ТОД УА

мент также вошла Демократическая партия (12,5 процента голосов), которую усилил вышедший из ПКРМ бывший председатель парламента Мариан Лупу. Либералы и Демпартия образовали правую коалицию «Альянс за европейскую интеграцию» (АЕИ). Благодаря тому, что составившие его четыре партии получили парламентское большинство (53 депутата), они смогли избрать председателем парламента М. Гимпу и главой правительства Влада Филата. Однако для избрания президента страны необходимо было еще 8 голосов, которые АЕИ рассчитывал получить от коммунистов. В течение двух месяцев на ПКРМ оказывалось мощное давление по всем направлениям с целью уговорами или силой «вырвать» недостающие голоса. В ход шли угрозы возбудить уголовные дела, шантаж, уговоры, попытки подкупа. В коалиции АЕИ и близких им СМИ высказывались уверенные прогнозы в том, что ПКРМ не выдержит давления и начнет распадаться. Очевидно, что все подобные рассуждения основываются на неверной оценке того, что произошло 5 апреля и 29 июля. Между тем это вовсе не победа либеральных партий. Натужно, под давлением Запада созданная коалиция АЕИ пришла к власти не потому, что победила, а потому, что ПКРМ фактически добровольно уступила власть, не желая обострения политического кризиса до опасного предела. Партия сознательно выбрала трудный, небесспорный, заслуживающий серьезной критики, но вместе с тем и уважения путь: уйти в оппозицию, уступить власть. Дабы избежать опасности кровопролития, опасности сползания к авторитаризму, во имя утверждения настоящих ценностей демократии. Это решение ПКРМ дало возможность закрепить сформировавшееся за 20 лет в Молдове, по существу единственной стране в СНГ(!), основу основ любой демократии — возможность сменить власть посредством выборов. Тем не менее для ПКРМ ценой этого решения стала утрата власти. При этом коммунисты передали новой власти страну с достойными экономическими показателями, несмотря на мировой финансовый кризис. После же двух месяцев пребывания у власти коалиции АЕИ можно констатировать, что страна вползает в политический, экономический и межнациональный кризисы, обусловленные решениями и действиями новой власти. В коалиции АЕИ ведущее положение занимают Либеральная и Либерально-демократическая партии, тогда как Д. Дьяков (ДП) и С. Урекян (АМН) оттеснены на второй план. Официальным кандидатом на пост президента от АЕИ является М. Лупу. Однако ни для кого в Молдавии не является секретом тот факт, что внутри коалиции многие не желали бы этого. Поэтому буквально с каждым днем президентские перспективы Лупу становятся все более призрачными. Нынешний же глава государства — председатель парламента и исполняющий обязанности президента РМ Михай Гимпу — это политик со скандальной репутацией, радикальный унионист, при этом гру22

МОЛДОВА. КОСТРЫ ДЕМОКРАТИИ

бый, несдержанный и плохо воспитанный человек: будь выборы президента всеобщими, он не набрал бы и 1 процента голосов. Первыми решениями М. Гимпу на посту и. о. президента были отмена виз для граждан Румынии, облегчение режима пересечения румыно-молдавской границы, постановка вопроса о возвращении в школы и вузы преподавания «Истории румын». Унионистские заявления М. Гимпу вносят нервозность в общество; румынофобия одной части населения (не менее 50—60 процентов, по экспертным оценкам) наряду с прорумынскими настроениями другой ее части (15—20 процентов) имеет глубокие исторические корни. Понятное дело, здесь надо проявлять особую деликатность и осторожность, чтобы не допустить раскола общества. В экономике новая правящая группировка (М. Гимпу—В. Филат) демонстрирует поразительный непрофессионализм, который не перестает удивлять экспертов и наблюдателей. В основе экономической программы АЕИ лежит не оптимизация расходов государства, снижение налогового бремени на предпринимателей, стимулирование малого и среднего бизнеса и другие меры, которых можно было бы ожидать от партии, заявляющей о приверженности либеральным ценностям, а исключительно расчет на западные кредиты (прежде всего со стороны МВФ). Ради их получения правительство РМ уже подписало соглашение с последним, которое неизбежно приведет к резкому росту цен и снижению уровня жизни. В обмен на кредит (500 миллионов долларов в течение трех лет) страна обязана повысить акцизы на бензин (на 17,5 процента), табачные изделия (10 процентов), алкоголь (4 процента), автомобили (20 процентов). В списке требований МВФ: снижение государственной поддержки сельского хозяйства, сокращение до минимума расходов на здравоохранение и образование, ограничение зарплат и пенсий, жесткая финансовая политика и т. д. В общем, все тот же тупой монетаризм, который довел до ручки многие государства на постсоветском пространстве и за его пределами. В сентябре либеральная администрация Кишинева к удивлению даже своих сторонников лишила льгот пенсионеров, студентов, «афганцев», «чернобыльцев» и инвалидов. Наряду с этим без достаточных оснований были повышены тарифы на коммунальные услуги. В преддверии зимы ожидается повышение тарифов на тепло, которые и так были довольно высокими. Действия Д. Киртоакэ привели к настоящей войне чиновников против пожилых людей: их вынуждают простаивать в многочасовых очередях для переоформления документов, силой выталкивают из общественного транспорта, когда они не в состоянии заплатить, третируют и оскорбляют в либеральных СМИ. Опасаясь ПКРМ, новые власти Молдавии стразу стали вносить поправки в законодательство и Конституцию, с тем чтобы упростить задачу 23

З У РА Б ТОД УА

избрания президента и создать привилегированные условия в случае новых досрочных выборов. Одновременно они развернули кампанию давления на неугодные СМИ и уже успели закрыть несколько «неправильных», с их точки зрения, передач. Очередь за неугодными телекомпаниями и радио. Тем не менее новые власти Молдавии заслужили похвалу посла США Азифа Чодри за достигнутые «невероятные успехи»(!), особенно в деле переговоров с МВФ. В целом действия коалиции АЕИ настолько непродуманны, что возникают обоснованные сомнения в ее жизнеспособности. Она будто сознательно делает все возможное, чтобы настроить против себя людей и облегчить коммунистам задачу возвращения к власти. Если ПКРМ выдержит натиск всех своих врагов и недоброжелателей, не допустит паники и раскола, она и далее останется самой сильной и современной партией в Молдавии. Важно не принимать всерьез многочисленные предложения разного рода советчиков «реформировать партию»: это было бы необходимо, если бы ПКРМ действительно проиграла выборы и получила 10—15 процентов голосов. Но нелепо говорить о реформе для партии, которую уверенно поддерживают 40—50 процентов электората — то есть больше, чем любую другую партию в РМ. В своем нынешнем составе со сложившимся руководящим ядром во главе с В. Ворониным ПКРМ успешно провела избирательные кампании 1998, 2001, 2005 и 2009 годов. И на будущих выборах парламента она может уверенно рассчитывать минимум на 40—45 процентов голосов, а при удачном стечении обстоятельств — даже на 50 и более процентов. Так что генеральное сражение между ПКРМ и коалицией АЕИ впереди.

Theatrum mundi ЮРИЙ В О Р О Н ИН

Россия и мировые экономические кризисы

Экономики большинства развитых стран мира вступили в 2008 год и завершили его не в лучшем состоянии. С лета 2008-го в мире начал активно разворачиваться полномасштабный системный экономический кризис. Снижаются темпы роста национальных экономик, пустые необеспеченные «ценные» бумаги, которые еще К. Маркс назвал «фиктивным капиталом», начали лопаться в одночасье как мыльные пузыри, привели к кризису ликвидности, краху фондового рынка, к ускоренному росту безработицы и нищеты.

Особенности мировых кризисов Мировой опыт свидетельствует, что кризисы, серьезные потрясения в экономической и социальной сферах, — это имманентное свойство капитализма, без которого он не может функционировать и развиваться как система. Движение от кризиса к кризису придает процессу капиталистического воспроизводства циклический характер. Этому процессу присущи общие черты. Все локальные и мировые кризисы были «вписаны» в мировой временной экономический цикл. Мелкие национальные кризисы повторялись примерно каждое десятилетие, а каждые 20—30 лет кризисы сотрясали мировую экономику в целом. В этом обнаружила себя регулярность циклических кризисов. Маркс, охарактеризовав экономические кризисы, отметил: «Во всеобщих кризисах мирового рынка все противоречия буржуазного производства бурно прорываются наружу в своей совокупности, в частных же кризисах (частных по содержанию и по охвату) — 1 К. Маркс, Ф. Энгельс. лишь разрозненно, изолированно, односторонне»1. Т. 26. Ч. II. С. 594. В рамках капиталистической системы экономические кризисы — это не случайные изолированные явления, а циклические воспроизводственные связи, иногда приобретающие форму системного характера — как это Воронин Юрий Михайлович — профессор, доктор экономических наук.

Соч.

Ю Р ИЙ В О Р О Н И Н

было в годы Великой депрессии 1930-х годов, охватывая порой не только отдельные страны (международные кризисы), но и мировую экономику в целом, ее политические составляющие. К особенностям экономических циклов на протяжении второй половины XX века относятся: во-первых, тенденция к сдерживанию любыми средствами роста производства национальных экономик в пользу государственно-монополистической системы США; во-вторых, динамичный рост производства за счет ускорения научно-технического прогресса, направленного на получение монопольно высокой прибыли. Нарастают диспропорции между масштабами производства и размерами рынка, связанными с платежеспособным спросом. Именно эти противоречия вызывают периодическое повторение экономических кризисов перепроизводства. Годы Великой депрессии и последующие кризисы заставляют мировую научную общественность искать пути развития капитализма без серьезных катаклизмов в экономических и социальных сферах, конструировать новые модели развития экономики. Великая депрессия ярко высветила обострившиеся противоречия между сторонами способа производства в силу отставания системы производственных отношений частнопредпринимательского капитализма от бурно развивающихся производительных сил, требующих общественного регулирования. Способом разрешения данного противоречия стали необходимость активного государственного воздействия на капиталистическую экономику, резкое расширение инфраструктурных общественных работ, увеличение бюджетного дефицита, переход к государственно-монополистическому типу регулирования хозяйства, базирующегося на кейнсианской теории экономического роста. Кейнсианская экономическая теория исходит из того, что «капитализм не является саморегулирующейся системой, способной к бесконечно2 Дж. М. Кейнс. Общая тео- му процветанию; нельзя полагаться на то, что капитария занятости, процента и лизм развивается сам по себе… Я защищаю его (расденег. — «Антология экономической классики». Т. 2. М., 1993. ширение функций государства. — Ю. В.), — подчеркнул С. 367—369, 430—432. Кроме Дж. М. Кейнс, — как единственное практически возможтого: Г. Н. Сорвина. История ное средство избежать полного разрушения существуюэкономической мысли двадцатого столетия. Изд. 2-е, испр. и щих экономических форм и как условие для успешного дополн. М., 2004. С. 209—211. функционирования личной инициативы»2. Кейнсианские рецепты впоследствии стали идеологической про3 См. Л. Эрхард. Благосостояние граммой смешанной экономики и теории «государства для всех. М., 1991. С. 13—22. всеобщего благоденствия»3 Людвига Эрхарда. После Второй мировой войны механизм экономического цикла начал в большей степени испытывать последствия дальнейшего развития и совершенствования механизмов государственно-монополистического капитализма. В острую фазу кризиса и годы депрессии государство стало 26

РОССИЯ И МИРОВЫЕ ЭКОНОМИЧЕСКИЕ КРИЗИСЫ

более активно вмешиваться в экономическую жизнь, в процессы воспроизводства, цен на рынке, во внешнюю торговлю. На мировое экономическое развитие особое воздействие стала оказывать глобализация производства, торговли, финансовых потоков. Высокая степень обобществления производства в новых условиях вызвала необходимость экономического программирования, появления элементов планирования в государственном секторе (индикативного планирования). Но все это не сняло противоречия капиталистического способа производства и периодического повторения кризисов. Более того, все больший удельный вес в экономической цикличности кризиса стали занимать структурные составляющие, порождаемые глубокими диспропорциями между развитием отдельных сфер и отраслей производства. Структурные кризисы стали носить все более глубокий характер, перестали укладываться в рамки одного воспроизводственного цикла и границ отдельных национальных экономик. Характерными в этом плане являются структурные кризисы, связанные с энергетическими и сырьевыми факторами. В отличие от циклических кризисов перепроизводства, энергетические и сырьевые — типичные структурные кризисы недопроизводства, что проявляется в дефиците топлива и сырья в результате значительного потребления энергии в условиях экономического роста экономик на инновационной основе. Энергетические и сырьевые кризисы стали охватывать мировое капиталистическое хозяйство уже в 1970-е годы, а затем повторились в 1994—1995, 1997-м, 1998-м, 2000-м и наконец в 2008 году вылились в мировой экономический кризис. В последние 20—25 лет предпринимаются попытки формирования механизмов по предотвращению мировых кризисов, выработки антициклической политики на уровне мирового сообщества в целом (укрепление государственного регулирования хозяйственных процессов, создание международных финансовых организаций, проведение международного мониторинга и др.). Эта политика направлена на стабилизацию конъюнктуры путем регулирования совокупного общественного спроса (инвестиций, потребления, объема государственных расходов) и сглаживание экономического цикла. Примером может служить опять-таки период от конца 1990-х до начала XXI века. В то время имел место значительный подъем мировой экономики. В 1990—2008 годах стоимость мирового ВВП удвоилась, международная торговля выросла почти в 1,5 раза. Циклические кризисы поутихли. Ощутимо выросло благосостояние населения развитых стран. Однако экономические законы неумолимы. И никакие пожелания, высказанные президентом Франции Николя Саркози, будто пора создать «такой капитализм, при котором финансы будут находиться на 4 «Российская газета». 17.10.2008. службе предприятий и граждан, а не наоборот»4, не могут 27

Ю Р ИЙ В О Р О Н И Н

быть реализованы. Глобальные взаимозависимости национальных экономик, борьба за экономические рынки и передел собственности порождают новые, еще более катастрофические и глубокие кризисы. Примером тому может стать острейший кризис, развернувшийся в России с начала 1990-х годов. Не поняв социально-экономической сущности российской депрессии, будет достаточно сложно выявить пути выхода России из кризиса-2008.

Истоки Величайшей российской депрессии Все кризисы капиталистической системы, как показывает анализ, носили и носят эволюционный характер, возникают, развиваются и преодолеваются в рамках единого капиталистического способа производ5 См. В. Афанасьев. Великие ства. Кризис* в Российской Федерации, начавшийся в депрессии в США и России 1990 году, по сравнению с мировыми экономическими (опыт сравнительного анализа). — «Экономист». 2003. № 3. кризисами имеет иную — политико-экономическую — С. 80—91. основу5. Он был вызван революционным переходом от плановой социалистической экономики к рыночной капиталистической. Специфическая особенность российского кризиса в том, что в его основе лежит не перепроизводство товаров и услуг, как это имело место в большинстве мировых кризисов, а недопроизводство. Период кавалерийского внедрения рыночных методов хозяйствования, открытия границ; ориентация на «саморегулирующий рынок», «невидимую руку рынка» еще более ужесточили кризисные явления в стране; многократно усилились и проблемы недопроизводства. Форсированный слом существовавшего в стране экономического уклада и замена его ультрарадикальной экономической моделью на монетаристской основе привели к более сложным и тяжелым для России последствиям, чем при известных циклических и даже структурных мировых кризисах. В 1992 году «мировому сообществу» и Международному валютному фонду (МВФ) был представлен Меморандум об экономической политике Российской Федерации, подписанный от имени правительства Е. Гайдаром и от Центрального банка бывшим его председателем Г. Матюхиным. В нем предлагались меры, направленные на «максимально возможное противодействие падению производства», а именно: либерализация цен и внешней торговли, разгосударствление собственности и массовая ее приватизация, макроэкономическая стабилизация посредством сжатия денежной массы. По мнению «реформаторов», подобный подход должен был стать кратчайшей дорогой в общество благоденствия. Поэтому депрессия в России с начала 1990 года даже не рассматривалась как кризис, а считалась «формированием рыночных отношений», «реформи* О вхождении России в экономический кризис см. обоснование автора: «Программа выхода из кризиса и социальной переориентации экономики России». М., 1992.

РОССИЯ И МИРОВЫЕ ЭКОНОМИЧЕСКИЕ КРИЗИСЫ

рованием экономики», «трансформацией социалистиче- 6 См. подробно: Ю. Воронин. ской экономики» и т. п. Политическое руководство страны Стреноженная Россия: поли(Б. Ельцин) уверяло, что в 1992 году «падение производства тико-экономический портрет ельцинизма. М., 2003. С. 350— кончилось, началось улучшение», а в 1996 году — «сейчас 351. 6 стабильность. И подъем, подъем, подъем…» . Реализация ошибочного, тупикового направления «реформы», фактически ввергнувшего экономику страны в эпоху первоначального накопления капитала, стала главной причиной губительной и тяжелой по последствиям экономической депрессии в Российской Федерации. Российский кризис оказался не шагом вперед в совершенствовании материальной производительной силы, а движением вспять — к частнокапиталистической экономике конца XVIII века с такими его характерными чертами, как криминальное разгосударствление, коррупция, формирование «фиктивного» и спекулятивного капитала и т. д. Как не вспомнить в связи с этим вывод, сделанный Марксом в «Восемнадцатом брюмера Луи Бонапарта» по поводу государственного переворота, совершенного президентом Франции Луи Наполеоном Бонапартом: «Целый народ, полагавший, что он посредством революции ускорил свое поступательное движение, вдруг оказывает- 7 К. Маркс, Ф. Энгельс. Соч. Т. 8. С. 121. ся перенесенным назад, в умершую эпоху»7. Выступив 22 сентября 2006 года в Государственной Думе в связи с обсуждением проекта федерального бюджета на 2007 год, министр финансов России А. Кудрин подчеркнул, что «к концу этого года — началу следующего... мы восстановим весь утраченный ВВП и промышленный потенциал России 1990 года в границах СССР... Это означает, что средний уровень ВВП на душу населения, который сегодня по текущему курсу составляет примерно 7 тысяч долларов, а по паритету покупательной способности где-то от 11 до 12 тысяч долларов, обеспечит заработную плату и доходы населе- 8 «Государственная Дума. Стенония, выведет их в следующем году на самый высокий уро- грамма заседаний». Бюллетень вень в истории Советского Союза и России»8. А. Кудрин № 182. Ч. I. 22.09.2006. М., 2006. С. 41—42. назвал этот процесс «экономическим чудом». Оказывается, нужно было более 15 лет «революционных преобразований», чтобы Россия, которую в 1992 году убеждали, что «через три года экономических реформ россияне будут жить, как на Западе» (Б. Ельцин), якобы достигла уровня Советского Союза 1990 года. Так ли это? Достигла ли нынешняя Россия уровня РСФСР? Завершился ли российский экономический кризис, в который ввергли страну монетаристынеореформаторы?* * С политико-экономической точки зрения ориентация на уровень 1990 года должна восприниматься не как повторение пройденного, не как возврат к старому, а как переход на качественно новый уровень жизни населения, как важнейший критерий социально-экономических преобразований. Это особенно важно, поскольку в среднем именно двадцатилетний период характерен для цикла смены потребностей, массового качественного обновления всего спектра товаров и услуг потребительского сектора.

Ю Р ИЙ В О Р О Н И Н

Приведем динамику индексов производства в отдельных отраслях в Российской Федерации в «реформенный» период (см. Таблицу 1). Таблица 1

2007

2006

2005*

2004

2003

2002

2001

2000

1999

1998

1997

1996

1995

1994

1993

1992

1991

Индексы производства в отдельных отраслях промышленности Российской Федерации (1990 = 100%)

Промыш94,4 80,5 69,5 50,4 47,2 42,5 40,3 41,9 40,9 46,3 47,6 49,1 53,5 57,9 60,2 62,6 66,5 ленность Машино90 строение

Легкая промыш- 91 лен ность

Пищевая промыш- 91 ленность

Источник: «Россия-2001: экономическая конъюнктура». Вып. 1. М., Центр экономической конъюнктуры при Правительстве Российской Федерации, 2001. С. 32; «Россия в цифрах. 2007. Краткий статистический сборник». М., 2007. С. 35, 187 (курсивом выделены данные с учетом поправки на неформальную деятельность). * С 2005 года Росстат не публикует данных по отраслям промышленности, заменив индексами по видам экономической деятельности.

Из данных таблицы 1 видно, что никакого подъема в 1996 году в экономике России, как уверяли «реформаторы», не началось. Падение промышленного производства, углубление кризисных явлений продолжались. Это падение промышленного производства достигло «дна» — 40,9 процента от уровня 1990 года лишь в 1999 году, в том числе в легкой промышленности производство упало до 12 процентов (1998), машиностроении — 33 (1998), пищевой промышленности — 49 процентов (1998). Это в разы превышает глубину падения в кризисные периоды в развитых странах. Проведение жесткой монетарной политики либерал-демократами существенно сузило сферу денежного обращения. Инфляция в 1992 году достигла 1800 процентов. Реформа цен 1992 года лишила большинство промышленных предприятий накопленных средств, которые в благоприятных условиях можно было использовать для осуществления инвестиционных программ. Денежные накопления населения обесценились, что сократило платежеспособный спрос. В середине 1990-х годов денежная часть хозяйственного оборота составила 15—20 процентов, а доля бартера значительно превысила 50 процентов, сделав денежную систему иррациональной. В 1995 году обанкротилось почти 50 процентов банков, как правило мелких. Кризис 30

РОССИЯ И МИРОВЫЕ ЭКОНОМИЧЕСКИЕ КРИЗИСЫ

неплатежей, взаимозачеты и бартерные операции привели к росту коррупционных связей и формированию механизма «откатов» при решении хозяйственных вопросов, откровенного воровства бюджетных средств. Страна перешла к огромным заимствованиям у международных финансовых институтов (ВБ, МВФ, ЕБРР и др.), что сделало Россию одним из крупнейших должников мира. Искусственно созданная нехватка денег сделала «хозяевами» страны занимавшиеся спекулятивными операциями банки, олигархов. В 1995—1998 годах экономика стала все более опираться на финансовую пирамиду государственного масштаба (в отличие от таковой Мавроди) — государственные казначейские обязательства (ГКО). Расплата была не за горами — 17 августа 1998 года государство объявило себя банкротом. Одновременно в страну усилился приток импортных товаров, практически вытеснивших отечественную продукцию машин, оборудования и транспортных средств (более 50 процентов импорта), продовольственные товары (15 процентов), легкую (7 процентов) и другие отрасли промышленности. Сокращение потребления населением основных продуктов питания, прежде всего мяса и молочных продуктов, потеря сельхозпроизводителями финансовой устойчивости привели к резкому сокращению объемов производства в отечественном сельском хозяйстве, подрыву воспроизводственной базы агропромышленного комплекса и сокращению спроса на промышленную продукцию, выпускавшуюся для нужд села. Все это сломало хребет российской экономике, нанеся более значительный ущерб, чем даже ваучерная приватизация. Приведем индексы производства в Российской Федерации по видам экономической деятельности (см. Таблицу 2). Из таблицы 2 явствует, что в годы кризиса в Российской Федерации производственный аппарат был в значительной мере просто разрушен; сложилась весьма своеобразная для огромной страны структура производства. Наделенность России богатым природно-ресурсным потенциалом сориентировала олигархические структуры на участие в системе международного разделения труда как импортера природных ресурсов, особенно энергоресурсов, усилив сырьевую ориентацию российской экономики. В экспорте России преобладают нефть и нефтепродукты (более 40 процентов), природный газ (около 20), металлы (около 15), лес, химудобрения, урановая руда (более 10 процентов). Поэтому в структуре промышленности в общем объеме производства увеличилась доля этих отраслей, от реализации продукции которых получалась огромная и быстрая сверхприбыль, и соответственно сократилась доля пищевой, легкой, химической промышленности, машиностроения. Деградировали все отрасли и производства с высокой добавленной стоимостью. 31

Ю Р ИЙ В О Р О Н И Н

Таблица 2 Индексы производства по видам экономической деятельности в России (1991 = 100%) 1992 1995 2000 2002 2003 2004 2005 2006 2007 Добыча полезных ископаемых

88,2

70,7

74,3

84,2

91,5

97,7

99,1 101,6 103,5

Добыча топливно-энергетических полезных ископаемых

94,7

77,8

80,9

92,1

Обрабатывающие производства

81,8

47,5

51,0

52,6

58,0

64,1

69,0

74,7

81,8

Производство пищевых продуктов, включая напитки и табак

80,0

50,2

54,5

63,1

67,5

70,5

75,2

80,5

85,4

Текстильное и швейное производство

71,9

22,0

23,4

24,6

24,9

23,9

24,8

27,8

27,4

Производство кожи, изделий из кожи и производство обуви

78,0

20,8

15,5

19,6

21,9

21,8

26,6

Обработка древесины и производство изделий из дерева

78,7

40,8

37,5

38,1

41,8

45,4

48,6

50,3

53,4

Химическое производство

79,0

54,7

69,8

70,1

73,9

78,8

82,0

85,9

91,1

Производство прочих неметаллических минеральных продуктов

80,9

46,9

40,3

42,3

45,4

49,2

51,6

56,7

65,8

Металлургическое производство и производство готовых металлических изделий

82,3

57,6

66,8

73,5

78,8

81,9

87,6

96,2

98,2

Производство машин и оборудования

84,4

38,1

32,3

31,4

37,4

45,2

45,1

49,3

58,7

Производство электрооборудования, электронного и оптического оборудования

79,8

37,3

45,3

64,9

87,3 116,3 135,3 151,3

Производство транспортных средств и оборудования

85,3

45,0

53,1

38,7

44,1

49,2

101,6 109,4 111,6 114,4 116,6

52,7

54,8

63,2

Источник: «Россия в цифрах. 2007». С. 198—199, 201—202.

С другой стороны, из приведенных в таблицах 2 и 3 данных видно, что промышленное производство в целом и по большинству видов экономической деятельности в Российской Федерации до сих пор не вышло на уровень 1990 года. То есть кризис в промышленности, особенно в наукоемком ее секторе, продолжается вот уже более 17 лет. По выпуску продукции машиностроения мы едва вышли на уровень 1960-х годов. Нельзя не учитывать и другое: в 2007 году продукция сельского хозяйства составила чуть более 60 процентов к уровню 1990-го, инвестиции в основной капитал — 42 процента. Производство электроэнергии в России в 2008 году составило 1036,3 миллиарда кВт/ч против 1082,2 — в 1990-м, то есть также не доросло до предреформаторского уровня. 32

РОССИЯ И МИРОВЫЕ ЭКОНОМИЧЕСКИЕ КРИЗИСЫ

Другими словами, потерянными для восстановления отечественного реального сектора оказались не только 1990-е, но и все 2000-е годы. Именно подобное состояние отечественного производства является главной причиной «вползания» российской экономики в кризис-2008. Следует однозначно признать, что был бы или нет мировой экономический кризис-2008, Россия уже стояла на пороге нового национального кризиса, поскольку практически были исчерпаны возможности технико-экономического потенциала, созданного в советский период. Кроме того, мировой опыт свидетельствует, что кризис объективно, хотя и немалой ценой, расчищает поле для оживления и подъема экономики на новую технологическую базу. Открываются новые возможности для выгодных инвестиций, обновляются основные фонды на новой качественной основе, увеличивается занятость, повышается заработная плата. Все это ускоряет темпы экономического роста, значительно перекрывает качественно-количественные составляющие предкризисного периода и повышает качество жизни населения. Ничего этого, к сожалению, не произошло в Российской Федерации. По данным официальной статистики, коэффициент обновления основных фондов снизился с 3,6 процента в 1992 году до 3,3 — 9 См. «Россия в цифрах. 2007. в 2006-м. В результате степень износа основных фондов Краткий статистический сборник». М., 2007. С. 70. за тот период уменьшилась с 40,6 до 36,6 процента9*. Не следует забывать, что Советский Союз выиграл войну 1941—1945 годов, поскольку имел самый молодой станочный парк из всех воюющих стран. Другими словами, сокращение вложений в основной капитал и обновление его структуры являются наиболее точным выражением депрессионного состояния нынешней российской экономики. Следующая особенность Величайшей российской депрессии связана с тем, что она началась (1990), как отмечалось, когда экономика страны не была в полной мере интегрирована в мировую экономическую систему, а следовательно, и в мировой цикл экономических кризисов. По мере безоговорочного, бездумного вхождения в мировой воспроизводственный процесс, интеграции в единую глобализационную систему мировые конъюнктурные и спекулятивные колебания капиталистической системы стали отражаться на социально-экономическом положении России все сильнее и глубже. Впервые экономика России почувствовала мировые колебания в связи с воздействием локального Азиатского финансового кризиса 1997 года. Девальвация национальных валют стран Юго-Восточной Азии спровоцировала спекулятивные колебания в Российской Федерации, что отрицательно отразилось на экономике, сдвинув начало фазы оживления на два года вправо и фактически подготовив базу для российского дефолта августа * В статистическом сборнике по итогам 2007 года приводятся более завышенные данные (см. «Россия в цифрах. 2008. Краткий статистический сборник». М., 2008. С. 74).

Ю Р ИЙ В О Р О Н И Н

1998 года. Это отчетливо видно на динамике индексов производства в отраслях хозяйства страны. Под влиянием Азиатского финансового кризиса 1997 года, резкого падения цен на сырьевые товары* произошли сокращение объемов экспорта и уменьшение валютных поступлений в Российскую Федерацию. Платежный баланс страны стал отрицательным, снизилась финансовая устойчивость. Это оказалось одной из главных причин августовского финансового кризиса — российского дефолта 1998 года — с последующей почти четырехкратной девальвацией рубля. Тот кризис стал самой страшной катастрофой «пореформенного» времени. Отсталые структурные диспропорции, сложившиеся в рыночной российской экономике за годы «реформ», становятся необходимым и достаточным условием для дальнейшего углубления российского кризиса. Фаза оживления российской экономики, наступившая в 1999 году, была связана с импортозамещением, вызванным девальвацией рубля после дефолта 1998 года, а также загрузкой и использованием производственных мощностей, созданных еще в советское время. Однако эта фаза носила чисто инерционный характер и не была использована для обеспечения качественной модернизации морально и физически устаревших существующих мощностей, внедрения современных технологий в целях решения задачи вывода страны на инновационный путь развития, устойчивый экономический рост. Под предлогом мнимой борьбы с инфляцией Россия усиленно выводила так называемую избыточную ликвидность, наращивая золотовалютные резервы, Стабилизационный и другие фонды, подпитывая «излишними» для России финансами экономики развитых стран. Начиная с 1999 года в структуре инвестиционных вложений стабильно преобладают вложения в финансовые активы, фиктивный капитал. Предприятия же реального сектора Российской Федерации в условиях недостаточной ликвидности и сверхвысоких банковских процентов внутри страны ускоренно брали кредиты (деньги российских налогоплательщиков) за рубежом. В результате корпоративный долг (краткосрочного характера) достиг 550 миллиардов долларов и практически сравнялся с объемом золотовалютных резервов, из них более 150 миллиардов предстоит выплатить до конца 2009 года. Российская экономика, продолжая развиваться в старых консервативных рамках, все более становилась зависимой от мировых экономических и политических процессов. Российское оживление шло за счет сокращения уровня жизни населения. Все это не могло не отразиться на производстве валового внутреннего продукта (ВВП) Российской Федерации. Приведем расчеты динамики ВВП России в «реформенный» период (см. Таблицу 3). За точку отсчета взят 1989 год, поскольку с него началось падение ВВП в Российской Федерации. * В 1998 году на рынках сырьевых товаров сложилась неблагоприятная ситуация. В летние месяцы 1998 года цены на нефть упали и колебались в диапазоне 10—12 долларов за баррель.

РОССИЯ И МИРОВЫЕ ЭКОНОМИЧЕСКИЕ КРИЗИСЫ

Таблица 3 Динамика ВВП России (в сопоставимых ценах 1989 года, в млрд руб.) 1989

1990

1991

1992

1993

1995

1998

1999

Млрд руб.

605

587

558

477

435

364

338

349

Процент падения (роста)

100

90,3

92,2

78,8

71,9

60,2

55,8

57,6

2000

2001

2002

2003

2004

2005

2006

2007

Млрд руб.

395,6

415,7

433,2

467,0

500,7

532,7

564,7

608,2

Процент падения (роста)

65,4

68,7

72,0

77,2

82,8

88,1

93,3

100,9

Источник: «Народное хозяйство РСФСР в 1990 г. Статистический ежегодник». М., 1991; «Российский статистический ежегодник. 2000». М., 2000. С. 249; «Россия в цифрах. 2006». М., 2006. С. 35; В. Афанасьев. Великие депрессии в США и России (опыт сравнительного анализа). — «Экономист». 2002. № 3.

В 1998 году ВВП России снизился до 55,8 процента по отношению к 1989-му. Это падение в годы локальных и мировых кризисов XX века было самым масштабным среди экономик мира. Ни Первая мировая война с Октябрьской революцией 1917 года, ни Вторая мировая война не привели к столь значительному падению экономики — самому крупному в истории человечества рукотворному экономическому кризису, какое произошло в Российской Федерации*. Даже в США в годы Великой депрессии — самого глубокого и продолжительного мирового экономического кризиса — ВНП снизился к 1933 году по сравнению с 1929-м на 27 процентов. После начала фазы оживления в 1933 году к концу 1937-го ВНП в США превысил уровень 1929 года. Реальный экономический подъем наступил через восемь лет после начала Великой депрессии (1929). В Российской же Федерации уровень ВВП 1989 года был превышен к концу 2007-го, то есть через 17 лет. Из данных таблицы 3 можно вычислить величину потерь, понесенных страной от проведения экономических «реформ», «гайдаризации» экономики. Приведем эти данные в таблице 4. Общая сумма потерь ВВП за годы «реформ» составила 2,8 триллиона рублей, или 4,6 процента объема ВВП 1989 года. При коммерческом курсе американского доллара в 1,65 рубля в 1990 году эти потери составили 1,7 триллиона долларов США, что равно фактическому объему ВВП (в долларовом исчислении), произведенного в 2007 году. По самым скромным подсчетам, за период кризиса национальное богатство России сократилось более чем в 2 раза, существенно ухудшилась эффективность его использования. * Сопоставимое падение объема ВВП России после Первой мировой и Гражданской войн составило по отношению к 1913 году 58 процентов. В период Великой Отечественной войны 1941—1945 годов ВВП сократился на 21 процент по отношению к 1940 году.

Ю Р ИЙ В О Р О Н И Н

Таблица 4 Потери ВВП России за годы «реформирования» экономики (в сопоставимых ценах 1989 года, млрд руб.) 1989 Потери (млрд руб.)

Потери (млрд руб.)

1990

1991

18 47 (605–587) (605–558)

1992

1993

1994

1995

1996

1997

128

170

235

241

253

250

1998

1999

2000

2001

2002

2003

2004

2005

2006

267

245,4

209,4

189,3

171,8

138,0

104,3

72,3

40,3

Пока Россия, скрупулезно следуя рекомендациям Международного валютного фонда, «выходила на рубежи 1990 года», страны Запада двигались вперед, далеко опередив свой «сырьевой придаток» — Российскую Федерацию. Если даже для развитых стран мира взять самые низкие темпы прироста ВВП — 2—4 процента годовых, то за это время они увеличили его в 1,5—1,7 раза. Для российского же народа история пошла вспять. Что и требовалось международному капиталу! Но эта стоимостная составляющая ВВП и «успех» вывода российского ВВП на уровень 1989 года рассчитаны с поправкой на заниженный курс рубля. Между тем признак стоимостного увеличения не является критерием успешности развития и качественного экономического роста. Нынешние россияне, находившиеся в 1990 году в сознательном возрасте, помнят, что на 1 рубль можно было сделать 20 поездок на метро или другом виде общественного транспорта. Среднемесячная заработная плата в том же году составляла 296,8, средняя пенсия — 105 рублей. Напомню, какими были средние государственные розничные цены на основные продовольственные товары (рублей за кг) в 1990 году: мясо — 1,90, колбасные изде10 См. «Народное хозяйство лия — 2,96, масло животное — 3,43, сыр — 2,49, яйца (за РСФСР в 1990 г.» М., 1992. десяток) — 1,10, хлеб и хлебобулочные изделия — 0,35, С. 129—130, 177. картофель — 0,28, плоды, фрукты и овощи — 1,51 рубля10. По мнению зарубежных экспертов тех лет, по объему производства продовольственных товаров, денежных доходов и установленных государством цен Советский Союз относился к числу государств с высоким уровнем социального благополучия. Одним из важнейших показателей эффективности общественного производства является производство ВВП на душу населения*. Все кризисные годы в Российской Федерации ВВП в расчете на душу населения был существенно ниже показателя 1990 года (см. Таблицу 5). Лишь в 2007 году он * Индекс реального ВВП на душу населения представляет собой общепризнанный в мире индикатор качества жизни, поскольку значительная часть ВВП используется на потребительские цели, связанные с воспроизводством населения (питание, одежда, содержание жилья, образование, здравоохранение и др.).

РОССИЯ И МИРОВЫЕ ЭКОНОМИЧЕСКИЕ КРИЗИСЫ

превысил (в рублевом исчислении) дореформенный уровень. Но если же сопоставить данные ВВП на душу населения в долларовом исчислении, то Россия значительно отстает от многих стран мира, не говоря уж о США. Таблица 5 Динамика ВВП на душу населения в России Год

1992

1993

1994

1995

1996

1997

1998

1999

1990 = 100

81,0

74,0

65,0

62,0

60,0

61,0

58,0

60,0

Год

2000

2001

2002

2003

2004

2005

2006

2007

1990 = 100

67,7

72,3

74,7

81,0

87,3

93.3

99,2

107,0

Источник: «Российский статистический ежегодник. 2000». С. 606; «Краткий статистический сборник». М., 2008.

По данным Всемирного банка, опубликованным в конце 2007 года, среднемировой ВВП на душу населения в ценах 2005 года составлял 8,9 тысячи долларов США. В России этот показатель равен 11,8 тысячи. Самые высокие показатели у Люксембурга — 70,0 тысяч долларов США на душу населения, Норвегии — 47,5 тысячи, Кувейта — 45,0 тысяч. ВВП на душу населения в 11 См. «Коммерсантъ». 18.12.2007. США составлял 41,6 тысячи долларов11. Нынешний россий- 12 См. Л. А. Фридман, В. И. Бельский уровень душевого ВВП достигнут Великобританией и чук. Россия в окружающем мире. М., 2007. С. 36. Францией около 4012, а США примерно 50 лет назад. Экономический кризис в свою очередь вызывает социальный кризис со снижением качества жизни, ростом безработицы, сокращением доходов населения. При сопоставлении качества жизни населения разных стран используется интегральный показатель — индекс человеческого развития, включающий ожидаемую среднюю продолжительность жизни, среднедушевой ВВП, исчисленный по покупательной способности валюты соответствующей страны. Индекс продолжительности жизни при рождении совершенно не случайно выдвинут на первое место качества жизни. Он отражает привлекательность жизни, благородную цель возвышения человека; характеризует состояние здоровья нации. Важность долголетия человека обусловливается тем, что люди участвуют в воспроизводственном процессе во всем его многообразии: как участники производственного процесса, создатели материальных и духовных ценностей, как потребители общественных благ и услуг. Продолжительность жизни отражает уровень социально-экономического развития стран (уровень доходов, качество здравоохранения, образования, доступность жилья, развития культуры и пр.), от которого зависят условия воспроизводства населения. В конце 1980-х годов продолжительность жизни в России составляла 72 года. На начало «реформ» она достигала 67,8 года, в том числе у мужчин — 61,9 и у женщин — 73,7 года. В ходе экономических «реформ» эти 37

Ю Р ИЙ В О Р О Н И Н

показатели упали до 65,3 года, в том числе у мужчин — до 58,9 и у женщин — до 72,4 года. Для сравнения: продолжительность жизни в Японии составляет 79,9 года, в Канаде — 79,1, во Франции — 78,7, в Швеции — 78,4, в США — 76,4 года. По продолжительности жизни Россия ныне занимает 151-е место в мире и имеет тенденцию к относительному и абсолютному ухудшению, что отчетливо просматривается и в региональном плане. В отдельных субъектах РФ продолжительность жизни различается на 17 лет у мужчин и на 12 — у женщин. Каждый год кризиса—«углубления» реформ в России вел к асоциальности экономической системы, резкому росту заболеваемости населения 13 См. «Анализ процессов при- социально опасными болезнями — эндокринной и имватизации государственной мунной систем, крови, нервной системы, туберкулезом собственности в Российской Федерации за период 1993— и др. На пути «революционного перехода к рынку» было 2003 годов». Отв. ред. пред- уже не до повышенного внимания к «человеческому каседатель Счетной палаты питалу» — все отчетливее в дележе и переделе собственРоссийской Федерации, д.ю.н., проф. С. В. Степашин. М., 2005. ности проявлялось «нечеловеческое» — схватка за право распоряжаться народным достоянием13. Рождаемость в СССР стабильно превышала 15 детей в расчете на тысячу населения. Даже в годы так называемого застоя она не опускалась ниже этой отметки. За годы «шоковых реформ» коэффициент рождаемости упал с 13,4 в 1990 году до 8,3 в 1999-м, или снизился более чем в 1,6 раза (см. Рисунок 1). 30 25

24,9

20 15

19,4

18,3 17,40

13,4 10

12,1 9,6 10,7

9,4

8,8

8,9 9,3

8,6

8,3

10,4

9,7

8,7 9,0

10,2

10,4

11,3

10,2

19 60 19 70 19 80 19 85

19 90 19 91 19 92 19 93 19 94 19 95 19 96 19 97 19 98 19 99 20 00 20 01 20 02 20 03 20 04 20 05 20 06 20 07

Рис. 1. Динамика рождаемости в СССР и Российской Федерации (в расчете на 1000 человек) Источник: «Народное хозяйство СССР в 1973 г.» М., «Статистика», 1974. С. 43; «Народное хозяйство СССР в 1985 г.» М., «Финансы и статистика», 1986. С. 43; «Российский статистический ежегодник 1997». М., Госкомстат, 1997. С. 84; «Демографический ежегодник. 1999». М., Госкомстат России, 2000 С. 71; «Россия в цифрах. 2008». М., Росстат, 2008. С. 87.

Для «реформенного» периода характерным стал рост смертности населения. Если в дореформенные годы она составляла 10 человек на тысячу 38

РОССИЯ И МИРОВЫЕ ЭКОНОМИЧЕСКИЕ КРИЗИСЫ

жителей, то за активные годы «шоковых реформ» (1992—1995) возросла до более чем 15 и стабильно держится на этом уровне по сей день. Это в несколько раз выше по сравнению с уровнем развитых стран. Так, численность населения США возросла с 249 миллионов человек в 1990 году до 300 миллионов в 2008-м и, по прогнозам ООН, к 2050 году увеличится до 438 миллионов. Население Российской Федерации, несмотря на приток мигрантов из других республик бывшего Советского Союза, сократилось с 147,5 миллиона человек в 1989 году и до 142,0 миллионов в 2008-м и имеет тенденцию к дальнейшему падению. По прогнозам ООН, численность населения России к 2025 году составит 116 миллионов, а к 2050-му упадет до 107 миллионов. Единственный выход из этого состояния — существенное повышение производительности труда за счет перевода производства на инновационный путь развития. За последние годы, к сожалению, в этом направлении, кроме пожеланий политического руководства, в стране ничего не сделано. Преодолеть демографический спад невозможно, пока большинство людей из-за низкой зарплаты не в состоянии решить социальные проблемы, пока не будет решена жилищная проблема, не будет создана современная и доступная для всех система медицинского обслуживания. Результатом сокращения рождаемости и роста смертности населения явилось падение его естественного прироста, а с 1992 года — абсолютное сокращение населения России (см. Рисунок 2). 2500 2000 1896 1500 773

1000

750 677 333

500

Ряд1

104

-1000 -1500

2007

2005

2006

2004

2003

2002

2001

1999

2000

1998

1997

1996

1995

1994

1992

1993

1991

1990

1980

1985

1970

-500

1960

0 –220 –750

–477,7 –756 –792,9 –840 –689,5 –705 –888,5 –958,5 –778 –893 –846,5 –935,3 –930 –943,3

Рис. 2. Динамика естественного прироста (+) и убыли (–) населения в СССР и Российской Федерации (в тыс. человек) Источник: «Народное хозяйство СССР в 1985 г.»; «Российский статистический ежегодник. 1997». С. 84; «Демографический ежегодник. 1999». С. 50; «Россия в цифрах. 2008». С. 87.

Ю Р ИЙ В О Р О Н И Н

Главные причины сверхвысокой смертности и общего сокращения населения России, в том числе в трудоспособном возрасте, заключаются в самой социально-экономической ситуации в стране, неуверенности в завтрашнем дне, неблагополучном социально-экономическом положении большинства семей, низких доходах граждан, в резком снижении качества и финансирования здравоохранения за годы «реформ», высоком уровне безработицы. При этом следует подчеркнуть, что в США в годы Великой депрессии абсолютного сокращения населения не наблюдалось, а, наоборот, имел место его рост, хотя и более низкими темпами, чем до 1929 года. Необходимая принадлежность капиталистического хозяйства — безработица. Это отчетливо видно по российской действительности, когда по мере развития капиталистических отношений начиная с 1991 года численность безработных стала постоянно расти. Динамика изменения численности занятого населения и безработных в Российской Федерации за «реформенный» период отражена в таблице 6. Как видно из приведенных данных, численность занятых в экономике с 1990 года имеет тенденцию к сокращению, а общая численность безработных, рассчитанная по методике МОТ, постоянно росла. К сожалению, динамика изменения безработицы в Российской Федерации в очередной трехлетке (2009—2011) не отражает существенных позитивных изменений и не ликвидирует накопленные риски. Эти последние моментально проявились в связи с мировым экономическим кризисом-2008. Новый «взрыв» безработицы в России произошел с лета 2008 года. Число безработных в стране с того времени выросло на 1,7 миллиона человек и превысило 6-миллионный рубеж, что равно 7,7 процента к экономически активному населению (ЭАН) по сравнению с 7,0 процентами в ноябре; а официально зарегистрировалось свыше 1,5 миллиона безработных, и это не предел. Таким образом, прогноз Правительства Российской Федерации на плановый период превышен значительно. Резко возрастает скрытая безработица, когда рабочих отправляют в принудительный отпуск; сокращается число рабочих дней в неделю без оплаты. При этом показатели официально зарегистрированной безработицы по субъектам Российской Федерации различаются более чем в 10 раз и имеют тенденцию к увеличению. Ухудшение условий жизни в период кризиса вызвано не только значительным ростом безработицы, но и экономией работодателей на заработной плате и других доходах трудящихся. Все это отзывается депрессией у значительной части населения. В России означенный процесс затянулся на длительные годы. Приведем динамику реальной начисленной заработной платы и пенсии в России (с учетом индекса потребительских цен) начиная с первых лет «реформ» (см. Таблицу 7). 40

0,9

5,3

0,7

4,0

70,9

3,2

9,4

2,3

6,7

66,4

2,8

13,2

1,9

8,9

63,8

1,8

12,6

1,3

9,1

64,0

1,4

9,8

1,0

7,1

64,5

1,5

8,9

1,1

6,3

65,0

2,1

8,5

1,5

6,2

65,6

2,3

7,8

1,6

5,7

66,0

2,6

7,9

1,9

5,8

66,4

2,5

7,1

1,8

5,2

66,8

2,3

6,7

1,7

5,0

67,1

2,1

6,1

1,6

4,6

67,7

2,0

7,7

1,5

5,8

70,0

2,2

6,0

1,6

5,0

68,6

2009

2,1

5,5

1,55

4,8

66,3

2010

Прогноз

2,1

5,0

1,5

3,6

67,8

2011

Таблица 6

Источник: «Межгосударственный статистический сборник СНГ». М., 2002; «Россия в цифрах. 2002. Краткий статистический сборник». М., 2002. С. 29, 78, 79; «Россия в цифрах. 2008». С. 29, 94, 96, 103; «Прогноз социально-экономического развития Российской Федерации на 2009 год и на период до 2011 года. Приложение к Федеральному закону “О федеральном бюджете на 2009 год и на период до 2011 года”». С. 50; «Оперативная информация: занятость и безработица (на конец декабря 2008 года)».

0,8

Уровень зарегистрированной безработицы в ЭАН (в процентах)

0,1

5,2

Уровень общей безработицы в экономически активном населении (ЭАН) (в процентах)

0,6

0,1

Численность зарегистрированных безработных (млн человек)

71,9

3,9

73,8

Общая численность безработных (млн человек)

Занято в экономике (млн человек)

1991 1992 1993 1995 1998 1999 2000 2001 2002 2003 2004 2005 2006 2007 2008

Динамика численности занятого населения и безработных в Российской Федерации

РОССИЯ И МИРОВЫЕ ЭКОНОМИЧЕСКИЕ КРИЗИСЫ

Ю Р ИЙ В О Р О Н И Н

Таблица 7 Динамика индекса реальной начисленной заработной платы и пенсии в России (1990 = 100%) 1991

1993

1995

1998

1999

2000

Реальная начисленная зар. плата

97,0

65,6

43,5

42,0

32,8

40,0

Реальная начисленная месячная пенсия

96,8

65,7

51,2

50,1

30,4

38,9

2008

2001

2003

2005

2006

2007

Реальная начисленная зар. плата

48,0

61,8

77,5

87,6

94,7

Реальная начисленная месячная пенсия

47,2

57,4

66,4

69,8

73,2

86,4

Рассчитано по: «Россия в цифрах. 2002». С. 27, 92; «Россия в цифрах. 2008». С. 29, 122.

Как видно из приведенных данных, падение реальной заработной платы в России в период «реформ» оказалось весьма существенным и держится на уровне ниже предкризисного до 2008 года. Пенсия же до сих пор не достигла предкризисного уровня. В США реальная заработная плата только два года — 1932-й и 1933-й — была на 30 процентов ниже предкризисного года, в то время как в России она была ниже этого уровня на протяжении 13 лет — с 1992-го по 2004-й включительно. Поэтому, когда политическое руководство России ведет речь о «беспрецедентном» росте реальной заработной платы с 2000 года, оно «скромно» умалчивает, что это повышение — не более чем простая реакция на фазу оживления, но никак не следствие послекризисного экономического роста. Сокращение производства в реальном секторе экономики, ВВП в России привело к тому, что реальные доходы и потребление населения на протяжении длительного периода — начиная с «реформирования» во имя повышения благосостояния народа — для огромного количества населения остаются ниже прожиточного минимума (см. Таблицу 8). Как видно из данных таблиц 7 и 8, реальная начисленная заработная плата в 2000 году выросла по сравнению с 1999-м и составила 40 процентов к уровню 1990 года, а численность населения с денежными доходами ниже прожиточного минимума подскочила до 42,3 миллиона человек. При этом прожиточный минимум повысился до 1210 рублей, или 54 процента от прожиточного уровня в ценах 1991 года. Величина децильного коэффициента как отношения денежных доходов 10 процентов самых богатых и самых бедных, характеризующего экономическое неравенство в стране, в Российской Федерации равна сегодня 16,8. Для сопоставления: в скандинавских странах этот коэффициент равен 3—4, в Евросоюзе в целом — 5—6, Юго-Восточной Азии, Японии — 4—6, 42

РОССИЯ И МИРОВЫЕ ЭКОНОМИЧЕСКИЕ КРИЗИСЫ

в США — 9, Латинской Америке — 12. Самая богатая децильная группа в России получает 30,6 процента всех денежных доходов страны, а самая бедная — 1,8. Причем тенденция такова: за последние десять лет доля самой богатой децильной группы увеличивается, а доли остальных децильных групп падают. Другими словами, экономическое неравенство в условиях Величайшей российской депрессии усугубляется. Таблица 8 Численность населения России с денежными доходами ниже величины прожиточного минимума Период «реформы»

1992

1993

1994

1995

1996

1997

1998

1999

2000

миллионов человек

49,7

46,9

33,3

36,5

32,7

30,7

34,3

42,0

42,3

в процентах к общей численности населения

33,5

31,5

22,4

24,7

22,1

20,8

23,4

28,7

29,0

XXI век

2001

2002

2003

2004

2005

2006

2007

миллионов человек

40,0

35,6

29,3

25,2

21,5

18,9

в процентах к общей численности населения

27,5

24,6

20,3

17,6

17,7

15,2

13,4

Источник: «Российский статистический ежегодник. 2000». С. 141; «Россия в цифрах. 2001». С. 98; «Россия в цифрах. 2007». С. 112; «Россия в цифрах. 2008». С. 116.

В годы экономического кризиса Россия столкнулась с резким всплеском преступности: если в СССР на 250 миллионов населения регистрировалось 600 тысяч преступлений, в том числе 6 тысяч убийств, то в Российской Федерации с середины 1990-х годов на менее чем 150 миллионов человек населения — более 3 миллионов преступлений, в том 14 См. «Экономическая 12.2005. С. 4. числе 30 тысяч убийств14. Сделаем обобщения, касающиеся динамики важнейших показателей экономической безопасности страны (см. Таблицу 9). Получается, что ни о каком «экономическом чуде» (А. Кудрин), выходе из депрессивного состояния экономики России речь пока идти не может. Приведенный анализ позволяет сделать важный политико-экономический вывод: кризисные годы в Российской Федерации начиная с 1990-го вполне правомерно характеризовать как годы Величайшей российской депрессии, поскольку по своим масштабам она более значительна, продолжительна и глубока, чем была Великая депрессия в США. Величайшая российская депрессия налагает специфические условия, которые необходимо учитывать при формировании путей и направлений выхода России из кризиса-2008. 43

газета».

Ю Р ИЙ В О Р О Н И Н

Таблица 9 Соотношение предельно-критических и реальных показателей «развития» российского общества (база для сравнения — 1990 г.) Предельнокритическое значение в мировой практике

Название показателя

Величина показателя в РФ

ЭКОНОМИЧЕСКИЕ ОТНОШЕНИЯ Уровень падения промышленного 30—40 45 производства (в процентах) Доля импортных продуктов питания (в процентах) Доля в экспорте продукции обрабатывающей промышленности (в процентах) Доля в экспорте высокотехнологической продукции (в процентах) Доля от ВВП государственных ассигнований на науку (в процентах)

50—60

10—15

0,3

СОЦИАЛЬНАЯ СФЕРА Соотношение доходов 10 процентов самых богатых и 10 процентов 10:1 16,8:1 самых бедных граждан Доля населения, живущего за чер10 30 той бедности (в процентах) Минимальный уровень почасовой 3 0,08 зарплаты (в долларах США) ДЕМОГРАФИЧЕСКАЯ СИТУАЦИЯ Условный коэффициент депопуляции (отношение числа умерших 1 1,54 к числу родившихся) Суммарный коэффициент рождаемости (среднее число детей, рожденных 2,14—2,15 1,39 женщиной в фертильном возрасте) Россия — США, Велико65 (мужбритания — 75, Средняя продолжительность чины — 59, Швеция — 78, жизни населения (лет) женщиЯпония — 79 ны —72) Уровень потребления алкоголя (литров абсолютного алкоголя 8 14—18 на человека в год) ПОЛИТИЧЕСКИЕ ОТНОШЕНИЯ Доля граждан, выступающих за кардинальное изменение полити40 43 ческой системы (в процентах) Уровень доверия населения к центральным органам власти (в про25 Около 10 центах) ОБОРОНОСПОСОБНОСТЬ Доля новейших образцов оружия 60 30 и боевой техники (в процентах)

(Окончание следует)

Вероятные социальнополитические и экономические последствия

Деиндустриализация страны Стратегическая зависимость жизнедеятельности страны от импорта Колониально-сырьевая структура экономики Технологическое отставание экономики Разрушение научно-технического потенциала Антагонизация социальной структуры Люмпенизация населения Разрушение трудового потенциала экономики Интенсивная депопуляция: смертность превышает рождаемость Отсутствие простого замещения поколений

Снижение жизнеспособности страны

Ухудшение здоровья населения

Делегитимация власти Отторжение народом власти Техническое отставание армии

Res publica ХИЗ Р И А Д З ИЕ В , Н А Р И М А Н ГАС А НО В

Русский вопрос в Республике Дагестан

Известно, что Россия является полиэтнической, многоконфессиональной и разнородной в культурологическом отношении страной. Поэтому у нас вопросы межэтнической интеграции исключительно актуальны и значимы не только с научной, но и с практической точки зрения. От продуманного и мудрого решения этих вопросов в значительной степени зависит самочувствие народов, проживающих в России, и перспективы функционирования российской государственности. При этом, по справедливому замечанию профессора Р. Г. Абдулатипова, «в исследовании и решении национального вопроса методологически и практиче- 1 Р. Абдулатипов. Национальски “русский вопрос” занимает и должен занимать цен- ный вопрос и государственное тральное место. Нельзя понять политику в России, не устройство России. М., 2000. С. 85. поняв места и роли русской нации в этой политике»1. В результате распада СССР русский этнос оказался разделенным: 25 миллионов русских не по своей воле в одночасье оказались на территории иностранных государств. Кроме этого та же участь постигла еще 2 См. Г. Т. Тавадов. Политология. 10 миллионов этнических россиян2. Между тем от состоя- Учеб. пособие. М., 2000. С. 176. ния русской нации зависит состояние всех остальных народов и общенациональной идеи Российского государства. «Проблема 30 миллионов этнических россиян, проживающих в странах ближнего зарубежья, — отмечают профессора Г. Т. Тавадов и И. Е. Крылова, — является для России одной из ключевых в ее взаимоотношениях со странами этого региона. Проводив- 3 Г. Т. Тавадов, И. Е. Крылова. шаяся в той или иной мере властями большинства стран Геополитические последствия распада СССР для России. СоциСНГ этноцентрическая политика, направленная на “вы- ально-гуманитарные науки и давливание” русскоязычного населения из своих стран, во мир в ХХI веке. — «Материалы конференции, многом способствовала осложнению их отношений с Рос- международной посвященной 35-летию журнасией. Особенно характерной эта политика была и остается ла “Социально-гуманитарные знания”». для стран Балтики, в первую очередь Эстонии и Латвии»3. АДЗИЕВ Хизри Гамидович — зав. кафедрой политологии и социологии Дагестанского государственного педагогического университета, профессор, кандидат исторических наук. ГАСАНОВ Нариман Набиевич — профессор кафедры политологии и социологии Дагестанского государственного педагогического университета, кандидат философских наук. Работа выполнена при поддержке Российского гуманитарного научного фонда, грант № 090300816а/P.

Х ИЗ Р И А Д З ИЕВ , НА Р И М А Н ГАС А НО В

Для русских возникли проблемы языка, культуры, национальной территории, доступа к власти и собственности, проблемы приобретения гражданства страны проживания, получения образования, работы; неожиданно для себя они обрели титулы «мигрантов», «оккупантов», «инородцев»; уменьшается, а в некоторых странах и вообще сводится к минимуму государственная поддержка русскоязычной культуры и образования; усиливается информационная блокада русскоязычного населения путем сокращения объемов местного теле- и радиовещания на русском языке, тиражей русскоязычной прессы и книжно-полиграфической продукции; создаются трудности в подписке, распространении и получении российской периодической печати; происходит «выдавливание» квалифицированных специалистов из числа этнических россиян из сферы образования, здравоохранения, культуры и др. путем ускоренного перевода делопроизводства на национальные языки. Проблема русскоязычного населения не обошла и Дагестан. В свое время, когда в республике, как и в других регионах страны, производство развивалось в значительной мере на экстенсивной основе, ориентировалось на вовлечение дополнительных трудовых и материальных ресурсов, наблюдалось и увеличение доли русского населения в Дагестане. Но в последнее десятилетие ХХ века в условиях развала экономики, социальной сферы, высокой безработицы, роста преступности, антиобщественных явлений и обострения межнациональных отношений русские в Дагестане оказались незащищенными в большей степени, чем другие народности. В связи с освещением данного вопроса считаем целесообразным кратко остановиться на истории формирования и расселения русского народа на территории современного Дагестана. Во второй половине XVI века в низовьях Терека возникли поселения русских казаков по так называемым гребням (холмам и предгорьям) вдоль реки. Эти вольные люди, получившие впоследствии имя «терских» (по реке) или «гребенских» («горных») казаков, прибывали в край из самых разных мест России: из Рязани, с Дона, Волги и других регионов. Отношения терских казаков с народами СевероВосточного Кавказа на протяжении многих десятков лет были преимущественно мирными, добрососедскими. Между ними шла оживленная торговля, развивались хозяйственные, торговые и купеческие связи, имели место и брачные союзы. Следующий этап проникновения русских на территорию Дагестана связан с правлением Петра I, по указу которого во время персидского похода 1722 года был заложен ряд опорных пунктов, расположенных вдоль морского побережья Каспия. Несколько позже в устье Сулака и до моря была расселена тысяча семей донских казаков. В 1735 году было завершено строительство крепости Кизляр, куда перевели русские гарнизоны из крепости 46

РУССКИЙ ВОПРОС В РЕСПУБЛИКЕ ДАГЕСТАН

«Святой Крест» и других укреплений. Новый этап формирования русского населения Дагестана начался с 1813 года, когда с подписанием Гюлистанского договора между Россией и Персией завершился процесс вхождения края в состав России. С того времени шло строительство укреплений и опорных пунктов (крепости «Внезапная», «Бурная» и др.) вблизи крупных аулов Дагестана и размещение в них русских войск. На месте некоторых укреплений постепенно сложились и русские поселения. В тот период русское население формировалось в основном из отставных офицеров, военнослужащих и гражданских чиновников. В конце 1880-х годов начался следующий этап переселения русских в Дагестан. Существенную роль в этом играло переселенческое движение крестьян из внутренних губерний России на Кавказ, особенно усилившееся на рубеже ХIХ и ХХ веков. Приток русского населения в Дагестан был форсирован постройкой Петровской ветки Владикавказской железной дороги. В конце ХIХ — начале ХХ века русские составляли около половины городского населения Дагестана. И именно русские наряду с азербайджанцами, персами, горскими евреями, кумыками и армянами были ядром, вокруг которого формировалось городское население края. По материалам первой переписи населения Российской империи 1897 года, в Дагестанской области уже насчитывалось 16 тысяч русских, что составляло 2,8 процента населения. К 1913 году их количество в крае выросло до 41,7 тысячи человек, или 5,9 процента. Надо иметь в виду, что Дагестанская область не включала нынешние северные территории республики (севернее реки Сулак). Характеризуя дореволюционный период формирования русского населения Дагестана, следует говорить не только о колониальном режиме, русификаторской политике царизма, но и о том, что дагестанцы получили возможность приобщиться к передовой русской науке, технике, культуре, литературе, просвещению, а через русский язык — к достижениям мировой культуры. Большое влияние на духовную жизнь народов Дагестана оказали русские светские школы и библиотеки, начавшие открываться в городах и крупных аулах с середины ХIХ века. В советский период (1921—1926) из России в Дагестан были приглашены специалисты самых различных отраслей народного хозяйства. Их численность, согласно переписи населения 1926 года, составляла 65,7 тысячи человек, или 8,8 процента населения. Бурный рост численности русских, в основном за счет миграции из центральных областей России, произошел в конце 1920-х — 1930-е годы. В тот период русские прибывали в растущие города Дагестана. К 1939 году в республике насчитывалось 195,3 тысячи русских, или 19,1 процента. Быстро росла их доля в городском населении: в Махачкале они составляли свыше 60, в Каспийске — 65,5 процента. 47

Х ИЗ Р И А Д З ИЕВ , НА Р И М А Н ГАС А НО В

В годы Великой Отечественной войны (1941—1945) число прибывавших в эвакуацию, большую часть которых составляли русские, росло до 1943 года, а затем начался отток. Послевоенный период также отличался постоянно нараставшим притоком русских, в результате чего к концу 1950-х годов число их достигло максимальной величины — 213,8 тысячи человек, или 21,1 процента всего населения республики. В 1970-е и 1980-е годы отмечено постепенное уменьшение числа русских в Дагестане. Но особенно резко начала падать их численность с начала 1990-х. Такое падение стало результатом воздействия двух демографических факторов: низкой рождаемости и оттока за пределы Дагестана. По данным переписи 1979 года, численность русских составила 189,5 тысячи человек, или 4 См. «Дагестанская правда». 11,7 процента, а через десять лет их число уменьшилось 24.06.1990. до 165,9 тысячи человек (9,2 процента)4. Начиная с 1990-х годов естественный прирост русских имеет отрицательное сальдо, то есть их рождается меньше, чем умирает. Такая тревожная демографическая ситуация усугубляется оттоком русских из всех городов и районов республики. Так, за 1990—1995 годы Дагестан покинули 21 052 русских. К сожалению, в конце 1990-х тенденция оттока русского населения из республики не ослабла, а в ряде случаев даже усилилась. Таким образом, определенные, экономические и демографические, 5 См. «Русское население Даге- факторы привели к появлению русского вопроса в Дастана». Махачкала, 1996. С. 3—6. гестане5. Следует отметить, что какой-либо межэтнической конфронтации или противостояния между русскими и другими дагестанскими народами не наблюдалось в течение многих десятилетий. Более того, в дагестанском менталитете даже сложился своего рода особый климат в отношении русских, русского народа, включающий и особые уважение и признательность за всестороннюю помощь, вклад в развитие Дагестана, и чисто товарищеские чувства, сформированные в нелегких условиях жизни на протяжении долгих лет. Хотя этот климат нес печать определенной официозности, предполагавшей признание «первого среди равных», или «старшего брата» (что не могло, естественно, не задевать чувства национального достоинства у представителей нерусского населения), но в целом искренность взаимного дружеского отношения русского населения, с одной стороны, и дагестанцев иных национальностей, с другой, на территории Дагестана в тот период вряд ли может быть подвергнута сомнению. В пользу этого говорят факты возникновения дружных полиэтнических учебных, производственных и иных коллективов, в которых немалую долю составляли русские, смешанные семьи, многонациональные браки и многие другие свидетельства. В глазах дагестанцев русский народ в своем абсолютном большинстве выступает народом-созидателем, интернационалистом с присущими ему 48

РУССКИЙ ВОПРОС В РЕСПУБЛИКЕ ДАГЕСТАН

трудолюбием, мудростью, гуманизмом, сильной волей, высокой ответственностью, решительностью. С помощью России в Дагестане возникли определенные отрасли промышленности: электротехническая, приборостроительная, химическая, энергетика и т. д. Безмерна помощь русского народов в развитии культуры, образования, духовной жизни народов горного края. Немало представителей русской интеллигенции самоотверженно трудилось на благо дагестанцев. Учителя, врачи, ученые, артисты, представители многих других специальностей приезжали в нашу республику из России и вели большую работу по подготовке национальных кадров и формированию национальной культуры Дагестана. Русские специалисты помогали в подготовке местных кадров, были в числе организаторов учебных заведений. Примером признательности дагестанцев русскому народу является воздвигнутый в одном из красивейших уголков Махачкалы памятник русской учительнице. Если массовый выезд русскоязычного населения из закавказских республик, Средней Азии, Чечни, Ингушетии связан с войной, то отток из нашей республики объясняется проблемами экономической нестабильности, низким уровнем жизни, недостатками в социальной защите человека и чеченским фактором, лишающим их уверенности в завтрашнем дне. Помимо указанных причин в последние годы процессы выезда русскоязычного населения из республики ускорили и такие обстоятельства, как вооруженные конфликты у ее рубежей, нападение чеченских бандформирований на Дагестан, общий рост межнациональной напряженности на Кавказе, преступность, наличие большого количества оружия у населения. Имели место преступления, связанные с незаконным отчуждением жилья у представителей русскоязычного населения. Все это привело к ухудшению социального самочувствия русскоязычного населения и усилению его оттока (в 1994 году из республики выехали 6434 русских, в 1995-м — 7076, за шесть месяцев 1996 года — 2786 человек). Сальдо миграции русских за 1999 год по сравнению с 1998-м уменьшилось и составило минус 3832 человека (1998 год — минус 4296). Происходящее — прямое следствие социальной катастрофы, постигшей наше Отечество. Разрушились ранее объединявшие всех граждан и все народы государственные и идеологические устои, и соответственно, резко ослабла защитная функция органов власти по отношению к каждому члену общества. Но особенно болезненным это оказалось для людей, не имеющих компенсирующих форм практической и моральной поддержки: чувства своей земли, помощи разветвленной родственной общины. Нехватка этих, ставших важными сейчас факторов нового социального быта характерна для многих народностей, но для русского населения она особенно остра. И этим сразу 49

Х ИЗ Р И А Д З ИЕВ , НА Р И М А Н ГАС А НО В

же воспользовался преступный мир. Ведь его бесчеловечный животный инстинкт — атаковать в первую очередь слабых — общеизвестен. Таблица 1 Динамика снижения численности русскоязычного населения в Дагестане 1959 год

1989 год

1994 год

1995 год

224 010 21,0 %

165 940 9,2 %

160 211 7,9 %

150 054 7,3 %

Таблица 2 Миграция из основных регионов проживания русских в Дагестане Численность русских Города и районы

1989 год

1995 год

1995 год к 1989 году, %

Миграционное сальдо (1995 год к 1989 году) –8950

Махачкала

69 948

5898

84,3

Кизляр

26 398

25 410

96,3

–1351

Каспийск

13 580

11 876

87,8

–1489

Кизилюрт

5775

4418

88,9

–1017

Хасавюрт

5040

4480

88,9

–651

Дербент

8404

7857

93,5

–337

Кизлярский район

14 069

9519

92,9

–227

Тарумовский район

10 242

9519

90,4

–15 550

Всего по Республике Дагестан

165 940

150 054

90,4

–15 550

Рис. Доля русских, покинувших Дагестан (в % к их численности за соответствующий период)

См. «Социально-экономическое положение Республики Дагестан. Госкомстат РД». Махачкала, 1999. С. 241.

Русские уезжают в основном из городской местности — Махачкалы, Кизляра, Хасавюрта и Каспийска6. Отток русскоязычного населения может нанести республике большой экономический и политический урон,

РУССКИЙ ВОПРОС В РЕСПУБЛИКЕ ДАГЕСТАН

заключающийся не только в истощении интеллектуального потенциала, но и в возможности весьма серьезной дестабилизации социально-политического фона. Сегодня народное хозяйство Дагестана немыслимо без русского населения, его специалистов, без инженерно-технических работников. Дагестанцы, воспитанные на гуманистических традициях старшего поколения, уважения к человеку независимо от национальной принадлежности, на наш взгляд, должны принять именно последнюю позицию. Хочется еще раз подчеркнуть, что для наших предков, как и для русских, главным был человек, а не его национальность. Они, наши предки, проявляли внимательное, уважительное отношение к человеку, лич- 7 См. А. М. Халилов. Национальности, помогая решать насущные проблемы, проявляя о но-освободительное движение горцев Северного Кавказа нем заботу. Известно немало фактов такого рода как в под руководством Шамиля. Махачкала, 1991. С. 140—141. прошлом, так и в настоящем7. Негативные процессы, связанные с обострением общей ситуации с межнациональными отношениями, парадом «государственных суверенитетов», к сожалению, задели и Дагестан. Активные миграции привели к дестабилизации всех сфер общественной жизни: экономической, политической, семейной. В связи с этим считаем недопустимым появление и усиление русофобии в Дагестане, являющемся одним из субъектов Российской Федерации. К слову сказать, русофобия с железной закономерностью влечет за собой свой антипод — «русофильство». То и другое — две стороны одной медали. Собственно, это относится к любой нации. Начните непомерно восхвалять или, напротив, унижать какую-либо нацию, и вы 8 См. «Социально-политический немедленно получите встречную национальную волну8. журнал». 1993. №1. С. 15—16. В этом отношении мы обязаны помнить: в огромной России, в ее разных регионах, этнических дагестанцев расселено куда больше, чем русских у нас. За пределами нашей республики (на российской 9 См. «Дагестанская правда». земле) проживают сотни тысяч наших земляков9. По- 24.05.1994. этому забота о русских у нас явилась бы заботой о дагестанцах, живущих за пределами республики. Вот о чем не грех бы подумать и «русофобам», и «русофилам» нашей республики. Следует подчеркнуть, что народы как таковые всегда были заинтересованы жить в добрососедстве, сотрудничестве и дружбе. Тогда возникает вопрос: кому выгодно обострение отношений между народами Кавказа, в том числе Дагестана? В первую очередь лидерам некоторых национальных движений, общественно-политических организаций с неутоленным политическим честолюбием. В основе современного воинствующего национализма лежат криминальные, мафиозные структуры, в частности связанные с торговлей оружием, предметами первой необходимости, которым выгодно обострение межнациональных отношений. Поэтому необходимо, чтобы активизировались убежденные противники национализма, шовинизма 51

Х ИЗ Р И А Д З ИЕВ , НА Р И М А Н ГАС А НО В

всех мастей и оттенков, а также гуманисты, не собирающиеся «поступаться принципами» в этом вопросе10. В целях приостановки оттока из Дагестана русскоязычного населения правительством Республики Дагестан и Государственным советом принимается ряд мер. Так, в апреле 1999 года Государственный комитет по национальной политике и внешним связям Республики Дагестан, а также Комиссия правительства республики по проблемам русскоязычного населения провели научно-практическую конференцию на тему «Проблемы русскоязычного населения Республики Дагестан». По итогам работы конференции была образована правительственная комиссия, которой вменялась в обязанность координация усилий министерств, ведомств, правоохранительных органов, администраций городов и районов по предотвращению массового оттока русского населения из Дагестана. Госсовет Республики Дагестан принял 26 июня 1995 года постановление «О состоянии и мерах по стабилизации миграционного процесса русскоязычного населения в республике». В нем отмечается, что правительством Дагестана, правоохранительными органами, администрациями городов и районов республики проделана определенная работа по стабилизации миграционных процессов среди русскоязычного населения региона. Органы государственной власти и управления республики рассматривают проблему по недопущению вынужденного оттока русскоязычного населения как важнейшее направление практической деятельности, нацеленной на стабилизацию экономической и политической ситуации. В последнее время в республике усилено внимание к рассмотрению жалоб, заявлений этой категории населения и организации их приема. Все это позволило несколько снизить отток русскоязычного населения. Наметилась определенная тенденция к улучшению положения дел в Махачкале, Дербенте и Кизлярском районе. Вместе с тем кардинально изменить ситуацию по данной проблеме пока не удалось. Прежде всего это связано с экономической нестабильностью в республике, конверсией оборонных отраслей, в которых преимущественно работали русские, и как следствие — с катастрофическим ростом уровня безработицы. Министерства и ведомства Дагестана не обеспечили сохранение квалифицированных кадров рабочих, инженерно-технического персонала, что способствует их выезду из республики. Госсовет, подчеркивается в постановлении, признает работу органов государственной власти и управления Республики Дагестан по предотвращению вынужденной миграции русскоязычного населения из республики недостаточной и не отвечающей требованиям государственной политики республики по созданию благоприятных условий для свободного развития всех дагестанцев, сохранению гражданского мира и согласия там.

См. «Дагестанская правда». 26.09.1992.

РУССКИЙ ВОПРОС В РЕСПУБЛИКЕ ДАГЕСТАН

Правительству республики предложено рассмотреть вопрос о повышении статуса Правительственной комиссии Республики Дагестан по проблемам русскоязычного населения, принять дополнительные меры по предотвращению вынужденного выезда русскоязычного населения из республики. Постановлением предусмотрены и другие меры, направленные на недопущение вынужденного оттока представителей русскоязычного населения за пределы республики. Определенный интерес для выявления причин оттока русского населения из Дагестана представляют социологические исследования, проведенные в 1994 году Информационно-аналитическим центром Верховного совета Республики Дагестан. Было опрошено 700 человек русской национальности. Согласно итогам опроса, подавляющее большинство опрошенных (81 процент) уверены, что отношение к русским в Дагестане в течение последних двух-трех лет (1991—1994) заметно ухудшилось. Этому способствовало и негативное отношение к представителям Дагестана, сложившееся в ряде регионов России (кампания, развязанная в те годы на страницах центральных газет и в телепередачах под названием «Лица кавказской национальности»). По мнению опрошенных, главными причинами оттока русских семей из Дагестана являются разгул преступности (81 процент), посягательство на их жилье (60 процентов), боязнь возможности исла- 11 См. М. Музыченко. Дагестан: мизации Дагестана (33 процента). Вместе с тем исследо- социальное самочувствие рус— «Дагестанская правда». вания показывают, что еще сохраняется доверие к влас- ских. 07.05.1994. 11 ти республики (65 процентов) . Нам думается, что «русский вопрос», как уже было отмечено, не изолирован от других проблем. Он может быть решен во взаимосвязи с другими вопросами, в частности с формированием национальной политики с учетом изменившейся ситуации, сохранением и возрождением сильной Российской Федерации, ее всемерной интеграции со странами СНГ на новой основе, восстановлением и расширением производства, борьбой с преступностью, помощью русским в самоорганизации, удовлетворении культурных, образовательных и иных запросов. В республике проводится определенная работа по обеспечению русским соответствующего представительства в органах власти и управления на всех уровнях, а также получению специального образования, социальной защиты и установлению за всем этим надлежащего контроля. Принята новая Конституция Республики Дагестан. В ней четко оговорен факт принадлежности РД к Российской Федерации. Все это несомненно будет способствовать сохранению межнационального мира в республике, решению возникающих социально-экономических проблем всех народов Дагестана. 53

Х ИЗ Р И А Д З ИЕВ , НА Р И М А Н ГАС А НО В

Вышеизложенное позволяет сделать следующие выводы. Проблема русских в Дагестане не имеет частного решения. Главным условием прекращения оттока русских является выход республики из социально-экономического и финансового кризиса, сохранение стабильности, возрождение ее народов в составе обновленной РФ как сильного, единого, целостного государства и ее ускоренная интеграция с государствами СНГ на новой основе. В числе важнейшей выступает задача восстановления и расширения промышленного производства в Дагестане как сферы, где традиционно предпочитают работать представители русскоязычного населения. В РД должно быть обеспечено представительство русскоязычного населения в органах власти и управления на всех уровнях; следует выделить им квоты в высших и средних учебных заведениях, а также установить за всем этим контроль. Необходимо ужесточить борьбу с преступностью, фактами физического давления на русских. В связи с этим необходимо повысить ответственность правоохранительных органов за состояние общественного порядка на этом участке. Следует широко использовать потенциал СМИ, трудовых и учебных ассоциаций, религиозных учреждений в работе по нормализации межнациональных отношений, повышению культуры межнационального общения, преодолению бытового национализма.

Res publica ВИ К ТО Р ПЕР Н А ЦК И Й

Россия в мировом политико-правовом поле

Минувший XX век дал примеры активного, иногда решающего воздействия России на ход мировых политических событий. Это прежде всего громыхнувшая «дуплетом» (в Феврале и Октябре) и «потрясшая мир» революция 1917 года. Это победа Советского Союза в Великой Отечественной войне, радикально изменившая политическую карту Европы и подтолкнувшая к развалу мировую колониальную систему. Это наконец политический кризис и развал Советского Союза, следствием которого стало появление так называемого однополярного мира. Россия, ставшая правопреемницей Союза ССР, была отнюдь не в состоянии воспринять и выполнять функции политического полюса — антипода западного мира, центром которого были и остаются США. Здесь надо особо подчеркнуть, что речь идет о политической катастрофе огромной страны, вызванной прежде всего внутренними причинами, где вмешательство и «происки извне» играли лишь второстепенную, вспомогательную роль. Выявление этих внутренних причин, судя по всему, не входит в планы современной оппозиции, что говорит о ее нежелании и неготовности провести тщательный анализ происшедшего, неспособности извлечь уроки и двигаться дальше. Отсюда ретроградские программы и ретроспективные установки, приводящие к утрате потенциала и снижению роли оппозиции как активной и действенной политической силы, способной вывести страну из тупика.

ЕСТЬ ДВЕ ПРИНЦИПИАЛЬНО РАЗЛИЧНЫЕ точки зрения на цивилизационный, в данном случае политико-правовой, статус России на современной мировой политико-правовой арене. Согласно одной из них она — просто отставший от Европы, но идущий вслед за ней геополитический феномен, проблема которого лишь в одном: сократить и в конечном счете преодолеть отставание, по уровню и развитию стать вровень с другими ПЕРНАЦКИЙ Виктор Иванович — профессор Волго-Вятской академии государственной службы (Нижний Новгород), доктор философских наук.

В ИК ТО Р ПЕР Н АЦ К И Й

европейскими странами. Похоже, эта идеология становится сегодня официальной, российской. Но существует и другая точка зрения, исходящая из евразийского своеобразия российской цивилизации, поэтически выраженная широко известными стихами Тютчева: «Умом Россию не понять, аршином общим не измерить...» Она основывается на том, что эта цивилизация, будучи тесно связанной с европейской, не только не повторяет, но в значительной мере конкурентна и даже альтернативна европейской цивилизации. В любом случае европейская цивилизация является для России исходной основой, но основа эта имеет свою историю и динамику. Россия унаследовала и продолжает линию развития европейской цивилизации, в значительной мере утраченную самой Европой. Это обстоятельство нашло отражение в истории христианства и прямо связано с появлением православия. Но дело не только в религии. Россия сохранила приверженность греко-античной цивилизационной парадигме, тогда как антично-римская уже наметила отход от нее, приведший к появлению католицизма, а затем и протестантизма. А протестантизм — религиозная форма буржуазного самосознания. При этом, по-прежнему сохраняя заметную роль, религия не имеет уже решающего значения в жизни европейского общества, в том числе в ее политической сфере. Однако она отражает эту жизнь и служит ее продолжением в духовно-психологической сфере, более того, является достаточно верным показателем умонастроений и нравственных ориентаций общества. Надо признать, что и то и другое в России при всем их сходстве отнюдь не тождественны европейским, в том числе в политической и правовой сферах. Политика в России — совсем не то, что в Европе, и это находит свое продолжение в праве. У нас почему-то чаще говорят и пишут о «правовом нигилизме» в российском менталитете. Это верно, но он возник и существует не самостоятельно, а как прямое продолжение ситуации в политической сфере жизни российского общества. Я бы назвал ее «политическим скептицизмом» (в отличие от западного «фатализма» или «фетишизма» в политико-правовой сфере). Такое положение вовсе не означает, что политики и права у нас не было и нет сейчас. Они не только существуют, но и несут авторитарно-тоталитарный оттенок, что в немалой степени вызвано состоянием гражданского общества, особенно на периферии, его отношениями с центральной властью и государством. Сосуществование гражданского общества и государства в России тоже значительно отличается от имеющего место на Западе. Это сосуществование при том, что в разные исторические периоды и в разных аспектах возникает и проявляет себя массой оттенков, в целом все же характеризуется отчуждением. Оно то ослабляется, то усиливается, но в целом постоянно остается и обнаруживает себя в принципиальном неучастии большинства активных 56

РОССИЯ В МИРОВОМ ПОЛИТИКО-ПРАВОВОМ ПОЛЕ

и дееспособных граждан в политических мероприятиях, проводимых государством, в том числе и прежде всего в формировании властных органов. Проблема эта обусловлена чуть ли не исторически и стала дурной традицией, начиная с варягов. К тому же сам термин «варяги» в русском словоупотреблении явно несет отрицательный подтекст. Не в этом ли историческая причина того, что государство в России всегда было «чуждым» русскому менталитету, а для анархизма — даже лишним? Вопрос чаще заключается даже не в национальной принадлежности правящей династии или властной элиты, а в антинациональной направленности государственной политики, как это было, например, и в советский период. Дело порой доходило до явной дискриминации русского и некоторых других этносов под тем или иным благовидным предлогом* при проведении внутренней политики в экономической, административноправовой, национально-культурной и других областях. В российской политической системе ситуация осложнялась неискоренимым политическим синдромом культа личности в общественном сознании. Пожалуй, это одна из характерных отличительных черт российского политического сознания. Мнимые или настоящие герои поочередно сменяют друг друга на посту политического лидера общества, заменяя или воплощая собой высшую государственную власть и выполняя роль «отца нации», а то и «пророка в своем отечестве». Отношение к нему обратно пропорционально негативно-подозрительному отношению к государству. А это значит: чем меньше веры в государство, тем больше надежд на лидера. Но если отношение к этому лидеру меняется в отрицательную сторону, положение его на таком посту все равно остается стабильным и неколебимым, поскольку нет механизмов его замены или они трудноосуществимы. Дело даже может доходить до весьма нелестных анекдотов, но все останется по-прежнему, потому что положение лидера в России «выше» всякой государственности и вообще самое высокое в российской политической иерархии**. О том, что это положение «выше» всякого закона и Конституции, и говорить излишне, но все же надо. Синдром поклонения личности, обладающий социально-психологическими свойствами, — чистейшей воды политический феномен, поскольку он связан с гипертрофированной структурной иерархией в построении общества. Одна-единственная личность возвышается над всем обществом * Одним из них был, в частности, аргумент, связанный с необходимостью выравнивания уровней развития «национальных окраин» за счет льгот и перераспределения ресурсов развития. Но после многих лет такой политики начались застой и деградация целых регионов Центральной России. ** М. Горбачев и Б. Ельцин последние годы пребывания во власти имели рейтинг популярности не более 3 процентов. Не выше был он и у Л. Брежнева и К. Черненко в 1980-х годах. Но и при таком рейтинге лишь чрезвычайные политические потрясения могли лишить их занимаемых постов, да и то по инициативе, идущей не от гражданского общества — не «снизу», а со стороны правящей элиты, если она была заинтересована в этих переменах.

В ИК ТО Р ПЕР Н АЦ К И Й

и его политической системой так, что становится его «лицом», то есть субъективным аналогом и воплощением всего общественного целого и почти каждого отдельного гражданина, частичкой его маленького «я»*. При этом государство со всей его политической системой отодвигается на задний план и становится чем-то второстепенным. Государство в культовой идеологии и практике, по сути, подвергается анархистскому отрицанию и становится придатком личной власти, основанной на абсолютном авторитете вождя, живущего, как античные греческие боги, на Олимпе политической системы. Смена лидера в такой авторитарной системе — едва ли не самая чувствительная и болезненная политическая процедура. В отличие от всех других, она затрагивает бо´льшую часть общества, особенно правящую элиту. В ходе этой смены меняется — как правило полностью или частично — политическая парадигма, рождаются новые надежды, формируются новые движения и партии, их возглавляющие, возникает угроза существованию и самой авторитарной системы. Когда такая угроза для государственной системы в СССР возникла после смерти Сталина и особенно после критики культа личности на XX съезде КПСС, на ее защиту поднялась элита партии (вернее, ее консервативная часть), связывавшая свои интересы с сохранением существующего положения. Но система культа личности без самой личности была уже фарсом. И в этом, фарсовом, виде она обрекала себя на деградацию и саморазрушение, ибо была не в состоянии противостоять в политической и цивилизационной борьбе Западу. Коллапс наступил в конце 1980-х — начале 1990-х годов, хотя его симптомы проявились значительно раньше. СССР не стало. Причины случившегося со страной, претендовавшей возглавить мировой исторический прогресс и даже ставшей было во главе этого прогресса, — политического свойства. Эти причины не желает назвать и признать сегодня левая оппозиция, как раз всеми силами защищающая культовую, трансформировавшуюся в административно-командную систему, сначала подорвавшую интеллектуальный, культурный, научно-технический, производственно-экономический потенциал страны, а затем (руками М. Горбачева, А. Яковлева и др., при молчаливом согласии руководящих органов партии и страны) сдавшую ее политическому противнику. Главная из причин происшедшего в том, что система, назвавшаяся «социалистической», высшей своей целью сделала вовсе не социализм, а самою себя. Точнее, речь шла о сохранении любой ценой, в том числе за счет чудовищной деформации политического строя, личной власти первого лица и стоявшей за ней консервативной элиты. Ситуация нисколько не менялась, даже если * Не секрет, что у многих людей, переживших период сталинизма, не только сохранилась, но и приобрела силу устойчивой установки (предрассудка) привычка рассматривать фигуру Сталина как основного двигателя и творца всех наших побед. Аргументы и факты, опровергающие этот миф, для носителей такой идеологии просто не существуют.

РОССИЯ В МИРОВОМ ПОЛИТИКО-ПРАВОВОМ ПОЛЕ

«первое лицо» (как это было, например, с Л. Брежневым и К. Черненко) перестало быть дееспособным и пребывало в маразматическом состоянии. Самый сокровенный секрет культовой и административно-командной системы — в элитарном характере политической власти, где вопреки официально провозглашенной идеологической доктрине высшая ценность — это непосредственно личная власть, которая становится ширмой элитарной власти. Охраняя свое господствующее положение, элита создает и пестует культ правящей личности в ореоле «святости» и «непогрешимости», навязывая его обществу как идеологический миф. Эта власть, в сущности, была бесконтрольной, а потому особо не нуждалась в юридических подпорках, ибо осуществлялась напрямую — без посредства Церкви и других промежуточных звеньев. Право, равно как и вся система законодательства вместе с Конституцией, не играло большой роли в жизни политической системы советского периода, поскольку власть партии была непосредственной. Ее опорой в Центре и на местах были 20-миллионный отряд членов партии, объединенных жесткой дисциплиной и организованностью, и моральная поддержка массового общественного сознания. Названное «волей партии» заменяло собой легитимность, законность, выборность, альтернативность, а сама партия при этом претендовала быть «умом, честью и совестью» общества. И хотя эти претензии не во всем оправдывались, общественно-политический строй в целом пользовался безусловной поддержкой гражданского общества. Это показал и референдум марта 1990 года по вопросу сохранения СССР. Пусть поддержка и была пассивной, не помешавшей последующему разрушению СССР, но она существовала. И тогда возникает вопрос: каковы же причины распада и разрушения страны? Ответы могут быть разными. Мой — таков: это был самораспад вследствие политического кризиса всей политической системы. Но и это еще не все: кризис политической системы проистекал из кризиса правящей партии, кризиса КПСС. Да, он проявился через паралич руководства партии, предательство ее лидеров, пассивность и бездеятельность ее членов, наконец через массовую психологию «непротивления злу» насилием. В этом-то и состоял кризис системы как таковой. Вмешательство извне лишь подтолкнуло кризисное развитие событий. О том, что оно было лишь вспомогательным фактором этих событий, свидетельствуют признания некоторых западных политиков: распад пошел даже дальше и быстрее, чем они ожидали.

В ЧЕМ ЖЕ СОСТОЯЛ КРИЗИС, приведший к распаду и развалу СССР? Течение политических событий, предшествовавших этому акту, который правильно было бы назвать «роспуском СССР», показывает, что союзное и партийное руководство страны подготовило его, используя те же автори59

В ИК ТО Р ПЕР Н АЦ К И Й

тарно-тоталитарные методы, которые составляли основу политического руководства страной в предшествовавшие периоды. Что же явилось главным двигателем политико-правового распада казавшегося «могучим» и «нерушимым» Союза ССР? Кроме воли выродившейся идеологически и политически правящей элиты были причины базисного порядка, затрагивавшие фундамент союзного жизнеустройства, а именно —материально-экономические отношения внутри страны. Имеются в виду таковые между республиками, образованными по национальному признаку, ставшему исходным для развития в течение всего советского периода национальной государственности внутри Союзного государства. Национальная государственность эффективна, когда речь идет об отдельных и самостоятельных образованиях. Здесь же разговор о конгломерате национальных псевдогосударств в лоне одного большого интернационального государственного образования — Союза ССР, к тому же имевшего неофициальный статус «сверхдержавы». Тоталитарные и авторитарные скрепы долгое время удерживали это образование в целостности. Как только они ослабли, стали заметными центробежные тенденции. Кризис Союзного государства привел к распаду, начало которому положил беловежский процесс. После распада последовало несколько смутных лет, довольно убедительно показавших, что почти все вновь образовавшиеся государства самостоятельно существовать не могут и нуждаются в серьезной материально-экономической подпитке извне. Внутри Союза эти вопросы решались декретным порядком и без широкого пропагандистского освещения — путем перераспределения материальных ресурсов в пользу искусственно созданных государств-республик, где неизменным донором выступала российская экономика. На этой основе сформировалась иллюзия национально-государственной самодостаточности. Она созрела прежде всего в головах представителей вскормленных таким образом национальных элит и идеологически укоренилась настолько, что породила в этих головах политические центробежные настроения. Более того, на той же основе сложились и созрели националистические иллюзии, своего рода эйфория процветания в случае обретения государственной независимости испеченными за годы Советской власти национальными псевдогосударствами. Многие искусственные государственные образования из состава «ближнего зарубежья» обнаружили полную или частичную неприспособленность к самостоятельному политическому бытию после получения политической независимости. У одних не оказалось адекватного тому производственно-экономического потенциала; у других — исторического опыта самостоятельной государственной жизни; у третьих сказалось отсутствие в национальном менталитете государственно-правовых стереотипов общественной жизни; у четвертых не было 60

РОССИЯ В МИРОВОМ ПОЛИТИКО-ПРАВОВОМ ПОЛЕ

сколько-нибудь сложившегося гражданского общества, место которого занимали клановые и этнократические структуры. Словом, отрицательный опыт государственного строительства, приобретенный за годы Советской власти, отчетливо показал: искусственная национальная государственность, сложившаяся в лоне Союзного государства, нежизнеспособна. Это политический и юридический нонсенс, не только подорвавший основы нашего государства, но и не оказавший содействия культурно-историческому росту самих национальных общностей, втиснутых в квазигосударственную оболочку. Хуже того, эта оболочка стала тормозом в формировании национально-культурных гражданских обществ современного типа. Отсюда отчетливо проявившаяся тенденция к национально-государственному иждивенчеству и экономическому паразитизму, на основе которых сегодня формируется государственная политика некоторых молодых государств. Такова сила инерции процессов, зародившихся еще в советские годы и получивших продолжение в постсоветской истории. Примером может служить даже такая развитая в индустриальном и культурном отношении союзная республика, как Украинская ССР, в свое время получавшая дотации из союзного бюджета. Став «самостийной», она различными путями и политическими средствами добивалась продолжения этих дотаций со стороны России и преуспела в этом, провоцируя межгосударственные конфликты. Другим результатом национальной политики, долгие годы проводившейся Союзным государством и правящей партией, стало зарождение, распространение и культивирование национального протекционизма, чванства и других рецидивов этнократического свойства. В прошлом тому способствовала приоритетная национально-кадровая политика на местах, ущемлявшая права некоренного, прежде всего русского, населения. Многие годы и десятилетия такой политики и практики в кадровой сфере дали свои плоды и выразились в рецидивах национализма сегодня почти во всех регионах ближнего зарубежья, что стало причиной массового исхода русского и русскоязычного населения из бывших союзных республик. Понятно, что как политика, так и практика приоритетности и привилегий по национальному признаку в кадровых и социальных вопросах не вписывались ни в какие законы и не регламентировались никакими правовыми нормами, а основывались на мнимой политической и идеологической целесообразности. Сложившаяся в СССР ситуация повторяется и в нынешней России. Союзного государства больше нет*. В РФ около 80 процентов русского населения, но, как пишет Ю. Солодухин, «Россия — не просто федерация, а федерация, ряд субъектов которой образован по национальному признаку. Из 88 нынешних субъектов Российской Федерации 21 являются республиками, * Если не считать до конца так и не оформившийся государственный союз между Россией и Белоруссией. На уровне гражданского общества этот союз куда теснее и вернее.

В ИК ТО Р ПЕР Н АЦ К И Й

10 — автономными областями и автономными округами... Несомненно, в определенном смысле такая модель архаична». В результате, добавляет автор, «у некоторых российских народов два государства — общее с другими в лице Российской Федерации и “собственная” республика; две конститу1 Ю. Солодухин. Конституцион- ции — РФ и “своей” республики. В то же время другие ные основы российского феде- народы, включая самый многочисленный — русский, рализма: неразрешимые проблемы. — «Свободная мысль». “своих” республик (государств), “своих” конституций не 2006. № 6. С. 41, 33. имеют»1. Таким образом, политическое и юридическое равенство народов, населяющих Россию, становится каким-то двусмысленным: все вроде бы равны, но одни «равнее» других, что отражается на материальных, гражданских, социальных, идеологических, культурных и других аспектах жизни человека.

ГОВОРЯ ОБ УРОКАХ недавнего прошлого, следует вспомнить еще об одной широко практикуемой антиправовой процедуре, для осуществления которой была создана специальная служба, а вернее сказать — целый институт, родившийся еще в сталинские годы, но просуществовавший до 1990-х годов. У него были свои штаты, картотеки, проводились мероприятия, готовились отчеты. Главным его делом было «рассмотрение» и «принятие мер» по так называемым сигналам с мест, письмам трудящихся. На самом деле речь шла чаще всего об обычных «анонимках» и «доносах», которым при рассмотрении в партийных органах (а речь идет именно о них) придавалась юридическая сила и осуществлялась процедура «наказания». Антиправовая суть и произвол этой процедуры (прежде всего при проведении кадровой политики) состояли в следующем: к сведению и рассмотрению принимались любая ложь и клевета со стороны анонимного заявителя. А дальше — субъективное решение: «казнить или миловать», наказывать или нет «призванного к ответу» по доносу... не известно кого. Такая практика оставалась в правящей партии вплоть до разрушения политической системы СССР и приносила вреда гораздо больше, чем пользы. Она пришла из сталинского прошлого. В те времена анонимные доносы служили средством сведения личных счетов, приводили к необоснованным обвинениям, арестам, репрессиям и нередко заканчивались тюрьмой — даже казнью. В более поздние времена этого будто уже и не было, но рассмотрение партийными органами таких «дел» нередко заканчивалось выговорами, исключением из партии, снятием с работы. Как следствие — инфаркты и инсульты, моральный террор, разрушение личных судеб. А итоговый результат — унижение, подавление и разрушение личности, ведущее к развалу гражданского общества. Внесудебная практика, глубоко укоренившаяся в «плоть и кровь» общественной жизни советского периода, продолжалась так долго, что ни62

РОССИЯ В МИРОВОМ ПОЛИТИКО-ПРАВОВОМ ПОЛЕ

кому даже в голову не приходило обращаться в суд в поисках справедливости. Да ни один суд не мог принять к рассмотрению и вынести решение, если оно противоречило уже принятому партийной инстанцией. А о том, чтобы отменить то или иное партийное решение, не могло быть и речи. Политико-правовая система, идеология и практика культа личности вообще и в Советском Союзе в частности в социальном измерении носят антиличностный характер и внутренне связаны с подавлением и остракизмом личности в массе населения во имя утверждения и возвышения (возвеличивания) одной личности, ставшей символом и «лицом» этой системы. Политическая суть культовой системы такова, что она не могла не иметь антиправовую направленность и репрессивный характер, а потому личность в ней была, по сути, бесправной и незащищенной. Единственной (и все же не абсолютной) защитой личности в этих обстоятельствах служила беззаветная преданность такой политической системе. Но в рамках действующих в ней правил эта преданность должна была проявляться в форме неземной любви к вождю. Отсюда ритуальная составляющая: славословие, бесконечное цитирование (особенно в официальной риторике), портреты и памятники (еще живому или полуживому) вождю, здравицы по поводу и без повода, а также лживый, беспардонный подхалимаж с лицемерием и самоуничижением. Проникнув в партию и политическую элиту страны вскоре после смерти Ленина, этот способ отношений внутри партии и политической иерархии сначала деформировал, а затем и вытеснил все уставные и программные нормы жизни. Но то было только начало. Послесталинская геронтократия довершила дело, довела страну и всю политическую систему до разрушения. Трансформации, начатые сталинской контрреволюцией и продолженные в последующий период, были столь глубоки, что все ценности левого движения, ценности и цели революции отодвинулись на задний план — в тень, а затем и вовсе были преданы забвению. Течение политических событий пошло таким образом, будто главной целью революции было прославление сегодняшнего вождя как «великого и мудрого», «отца всех времен и народов». Даже сейчас оппозиция, считающая себя «левой», говоря о прошлом страны, ее достижениях и истории, завершившейся, увы, катастрофой, вместо анализа причин происшедшего все сводит к защите личности и имени «творца всех наших побед». Тем самым затемняется суть происшедшего и снимается вопрос: каковы же истинные причины крупнейшей геополитической катастрофы XX века, произошедшей в СССР? Но пока эти причины не найдены, не озвучены, пока из них не извлечены уроки и не сделаны выводы, черту под историей СССР подводить рано. К тому же она как бы продолжается во многих политических параметрах сегодняшней жизни. 63

В ИК ТО Р ПЕР Н АЦ К И Й

ПОЧТИ ВСЕ РЕФОРМЫ, проводимые в России, идут «сверху» «вниз», от политики к экономике; все олигархи, рвущиеся к власти, что называется, «назначены государством». Во власти мы встречаем те же недостатки, названные «главными врагами Советской власти»: чванство, взятки, бюрократию. Наконец в политической надстройке формируется сила, уже сегодня именуемая «партией власти». Не хватало еще соответствующей статьи в Конституции. Но и это еще не все. В Основном законе, сформированном, как известно, «под Ельцина», статус президента таков, что его можно понять как власть, вышестоящую по отношению ко всем трем ветвям: исполнительной, законодательной и судебной. Есть и другие признаки, позволяющие проводить аналогии. Отсюда ясно, что феномен культовой системы пока рано списывать в прошлое и видеть в ней простую и архаичную ретроспективу. Рассмотрим поэтому еще несколько политических и правовых граней этой системы, равно как и ее суррогатного двойника — административнокомандной системы, от сталинизма унаследовавшей его основные черты, в том числе антиличностную направленность. Особенность политической преемственности между ними в том, что вторая тоже сориентирована на культ личности, но уже в отсутствие самой личности. Именно вследствие этого фигура Сталина до сих пор сохраняет привлекательность для многих слоев населения. А все попытки поставить на ее место и сделать кумиром общества другие, зачастую посредственные и даже ничтожные фигуры и имена, оборачивались непочтительным смехом, что, впрочем, не мешало правящей элите продолжать подобные игры. Между тем безличностная и антиличностная система была не в состоянии сформировать и выдвинуть на «должность» кумира достойную фигуру, ибо таковые отсекались кадровой политикой на ранних этапах карьерной лестницы. И здесь важно отметить, что сам Сталин как личность сформировался отнюдь не в той системе, которую потом сам создал и возглавил. Но в этой системе уже не было места другим личностям, пришедшим вместе с ним из революции, вернее, из возглавляемой Лениным революционной гвардии. Тем хуже, как оказалось, для нее. Гвардия эта была истреблена, а страна при этом перешла из одного политического бытия в другое. Чем был этот переход? Прежде всего трансформацией из революционно-демократического в культовое состояние с полной, как говорилось выше, заменой идеологических ценностей. Поэтому заметим, что такая трансформация с превращением одной политической системы в другую, во многом противоположную, должна быть либо политическим переворотом, либо гражданской войной. В происшедшем имелись признаки и того, и другого. Как переворот он был направлен против сил, совершивших революцию, и носил, следовательно, контрреволюционный характер. Если это была гражданская война, то она велась против сил, победивших в предыдущей Граж64

РОССИЯ В МИРОВОМ ПОЛИТИКО-ПРАВОВОМ ПОЛЕ

данской войне, начавшейся сразу после революции. Так или иначе, но это был первый шаг к реставрации. Еще не возобладали контрреволюционные силы, потерпевшие поражение в первой Гражданской войне (белое движение), но уже были разгромлены и подверглись репрессиям одержавшие в ней победу (кого назвали «красными»). Утвердившемуся сталинизму и связанным с ним ценностям были враждебны и опасны и те, и другие одновременно. Отсюда острота борьбы против тех и других в одно и то же время. Итог этой борьбы — около 3 миллионов репрессированных, из которых около миллиона погибших. Эти цифры, кажется, окончательные и пересмотру не подлежат, поскольку взяты не «с потолка», как это часто бывало раньше, а названы созданной для их выяснения специальной государственной комиссией. Они значительно меньше оценочных цифр, раньше называвшихся сгоряча — по злому умыслу или в пылу политической полемики. Но они настолько серьезны, что можно говорить о массовом характере незаконных политических репрессий как о гуманитарной катастрофе, кардинально изменившей всю духовно-идеологическую палитру общества, от которой Россия не сумела оправиться до сих пор. Ведущие деятели науки, культуры, литературы, искусства, в которых сталинская система усматривала (надо признать, не без оснований) опасность, были отчуждены ею. Часть из них была репрессирована, другие уходили из жизни при странных и до сих пор не выясненных обстоятельствах. После этого речь могла идти лишь о приспособленной к культовой системе суррогатной культуре. Но и она, взращенная на корнях пришедшей, по всей видимости, раньше исторического срока цивилизации будущего, дала плоды, оказавшиеся жизнеспособнее самой системы. Теперь культовой системы нет, но российская культура осталась — хотя и весьма ослабленная, понесшая тяжелейшие утраты, восстановить которые пока не удалось. Что касается партий, возглавивших и совершивших Октябрьскую революцию, то они просто перестали существовать. И это касается не только ленинской РСДРП(б), но не меньше и партии «левых эсеров», положивших лучшие свои силы на алтарь революционной борьбы. Власть в России вообще персонифицирована более, чем где-либо. Особенно это касается верховной власти. Возможно, это оборотная сторона обезличенности гражданского общества, в которой многие исследователи усматривают «главную немощь России». Эта «немощь» компенсируется диктатурой, которой чревата всякая личностная власть. Но эта диктатура опасна и реставрацией, завершающей цикл политического развития событий, начатый революцией, когда многие ее завоевания оказываются утраченными. «Стоит в такой стране (как Россия. — В. П.), — писал 2 К. Маркс, Ф. Энгельс. Ф. Энгельс, — начаться 1789 г., как за ним не замедлит Т. 36. С. 263. последовать 1793 г.»2 (Энгельс имел в виду установление 65

Соч.

В ИК ТО Р ПЕР Н АЦ К И Й

во время Великой французской революции якобинской диктатуры). Параллель между французской и русской революциями может быть продолжена: через несколько лет после первой, как и после второй, начались реставрационные процессы. Вследствие этого в одном случае к власти пришел и сделался императором Наполеон Бонапарт, в другом — «отец всех времен и народов» Сталин. Цели и ценности революций были отодвинуты и забыты, если не считать лозунги, риторику и фразеологию сталинского времени. Такова политическая логика революционных событий, которая диктуется как «сверху», так и «снизу». Причем эта детерминация не равнозначна. Влияние политической надстройки (вожди, харизматические лидеры, политическая элита, партии, государство с его институтами, идеологические программы и т. д.) может быть эффективным настолько, насколько это позволяют состояние и активность гражданского общества. С его стороны это влияние всегда так или иначе является решающим. Даже пассивная, индифферентная позиция и поведение гражданского общества, увы, тоже являются таковыми (то есть решающими), ибо помогают правящей элите проводить политику в своих эгоистических интересах, даже когда последние прямо противоположны интересам подавляющего большинства гражданского общества. Уместно вспомнить гегелевское: всякий народ заслуживает того правительства, которое имеет. Применительно к российской политической действительности это утверждение не менее верно, чем к любой другой. Политическая диалектика Гегеля преодолевает эту политическую статику словами: если народ прогоняет свое правительство, оно тоже того заслуживает. Но народ при этом восходит на новый, более высокий уровень своего политического бытия. Последние слова применительно к России, пожалуй, наиболее актуальны и злободневны, ибо российского гражданина и обывателя не назовешь «гомо политикус», поскольку менталитет российского общества отличает политический скептицизм и правовой нигилизм. Прошлые поколения, жившие в России, выработали и выразили в национальном фольклоре ряд антиправовых установок, среди которых самым острым и язвительным является, пожалуй, «закон — что дышло: куда повернул, туда и вышло», а причина — уже упоминавшееся отчуждение общества и государства. Преодоление его может произойти только с двух сторон: государство должно стать на службу гражданскому обществу; обществу следует признать такое государство и власть «своими». Участие в государственных и политических делах общества становится после этого естественным и закономерным, более того — главным средством и способом влияния, вернее даже сказать, решающего влияния общества на свою судьбу. Между тем как раз этого, главного, и недостает российскому менталитету. А имеющееся называется «политическим скептицизмом» и «правовым нигилизмом». Причем второе вытекает из первого. Однако вместо повы66

РОССИЯ В МИРОВОМ ПОЛИТИКО-ПРАВОВОМ ПОЛЕ

шения политической культуры и активизации гражданственности в обществе у нас отменен закон об обязательном минимуме голосующих на выборах власти, который и без того смехотворно мал (до 25 процентов). Но и это еще не все. Кроме формального процента голосующих не мешало бы озаботиться проблемой легитимности выборов с другой, возможно более важной, стороны. Это проблема качества избирательного процесса с точки зрения способности избирателя, пришедшего на выборы, сделать осознанный политический выбор. Нелишне задаться вопросом: что за избиратель чаще других приходит на выборы и насколько легитимен его выбор? Исходной позицией для решения этого вопроса должна быть установка: у недееспособного избирателя недееспособная власть. Речь идет о формально-юридическом подходе к вопросу о формировании властных органов, когда на основе так называемого всеобщего избирательного права главным и преобладающим участником выборного процесса становится политически недееспособный избиратель. Он, как правило, политически индифферентен, и потому им легко манипулировать. Его взгляды сформированы прошлыми политическими парадигмами, нередко далекими от существующей политической ситуации. И наконец, сказав решающее слово при выборе власти сегодняшней и будущей, сам он остается в прошлом. Парадокс в том, что живущие и работающие при этой власти от выборов часто уклоняются, а тот, кто ее избирает, делает это фактически не для себя. Речь идет о пенсионерах (особенно неработающих) и людях преклонного (часто весьма) возраста. Если значительная (а возможно, и бо´льшая) часть нашего массового избирателя не может работать, но может избирать, то надо задуматься: каков будет результат? Политическое качество такого выбора сомнительно. А это значит, что политический выбор надо подчинить критерию дееспособности, о чем говорил и писал еще И. Кант. Самый простой критерий: голосует только работающий, ибо формирование власти — не забава, не ритуал, не «гражданский долг», не спектакль и не «шоу» и даже не выбор жены (или мужа). Это политический акт, который выше всех остальных сфер жизни общества, ибо все остальные напрямую зависят от его результатов и определяются его итогами. Политический скептицизм — одна из самых опасных болезней российского общества, которая преодолевается лишь одним способом: ростом политической культуры, повышением политической активности. Нации, говорил Маркс, как и женщине, не прощается оплошность, в результате которой ею завладевает первый встречный авантюрист. К несчастью, в политической истории России, в том числе и современной, такие — отнюдь не редкость. Были они и в других странах, но в России — сдается, чаще. Политический авантюризм у нас нередко имеет успех по причине все той же отчужденности гражданской жизни страны от политической. 67

В ИК ТО Р ПЕР Н АЦ К И Й

Российское общество так мало доверяет государству, что довольно часто позволяет ему жить своей, далекой от его насущных интересов политической жизнью. И столь же часто ищет и находит опору и способ поддержания материального и духовного благополучия «за пределами», условно скажем, государства — в частной жизни. Так, за последние годы еще советского времени такой «опорой» для большинства россиян стал дачный участок или дом в деревне с личным подсобным хозяйством. Значительная часть жителей малых и средних городов (не говоря уж о сельской местности), не рассчитывая на достойную оплату трудовой деятельности и издавна приученная к дефицитам и очередям, ведет натуральное хозяйство. Кроме того, ставший весьма популярным и довольно распространенным «второй дом» (тот же дачный участок или дом в деревне) служит местом отдыха и способом уклонения от городской, все еще чуждой и политизированной жизни, по крайней мере для старшего поколения. Урбанизированная за последние десятилетия, Россия так и не восприняла вместе с городской жизнью иную, чуждую ей политизированную культуру, не выработала новые стереотипы и образ жизни, подобные западным, и ныне снова «возвращается» в деревню. Возможно, за этим «возвращением» скрывается возрождение старой русской общины в новой, современной форме. Предшествующая ей колхозно-совхозная форма, кажется, тоже сохранилась, хотя и в полуразрушенном виде после очередных «столыпинских» преобразований. Если не считать нескольких крупных столичных городов, Россия упорно не капитализируется, не либерализируется, не демократизируется и в этом смысле не политизируется и не стандартизируется (по крайней мере по западным меркам). И здесь не все ясно: возможна ли такая трансформация, то есть интеграция России в западную цивилизацию? Но ясно другое: Москва, Санкт-Петербург и другие крупные города успешно в нее интегрируются — правда, при этом стремительно утрачивают национальный колорит, менталитет и статус, переставая быть символом национальной культуры и цивилизационной принадлежности. Словом, идут процессы денационализации и десоветизации России, но процессы довольно странные и с неясным проблематичным исходом. Кроме всего прочего, зреет раскол общественной жизни на «продвинутую», столичную, и остальную, провинциально-региональную. В обществе это раскол на заметное (хотя и ничтожно малое) меньшинство и безусловное большинство. Политически — полярно ориентированные части общества. В таком расколе сталкиваются буржуазная и антибуржуазная альтернативы для России, заложенные Февралем и Октябрем 1917 года, и ни одна из них до сих пор не проявила явного преимущества перед другой. Выбор продолжается...

Status rerum ЕЛЕН А ПО Н О МА Р Е В А

Государство в условиях глобализации

Фундаментальные изменения, произошедшие в мировой политике с конца ХХ века, непосредственным образом связаны с ее главным актором — государством. Этот политический институт, самый значимый и функциональный по меньшей мере с середины ХVII века, переживает радикальную трансформацию на новом этапе развития мировой системы. На всех континентах государства либо объединяются в более крупные союзы, даже некие прототипы империй (Европейский Союз), либо, наоборот, распадаются в череде межэтнических и политико-экономических противостояний (СССР, ЧСФР, СФРЮ, Сербия и Черногория). В независимости от процессов интеграции/дезинтеграции многие «классические» функции государства (защита своей территории, формирование правового поля, экономическое планирование, социальные гарантии и др.) передаются наднациональным 1 структурам (ООН, НАТО, МВФ, ВТО, ТНК и др.). М. ван Кревельд. Расцвет и упаНеопределенность путей развития мировой системы 2док государства. М., 2006. С. 11. Д. М. Фельдман. К оценке «от собрания отдельных, территориально целостных, государства как актора мировой суверенных, юридически равных государств к иным, политики. — «“Приватизация” политики: локальные более иерархичным и во многих отношениях более мировой действия — глобальные резульсложным структурам»1 при сохранении, тем не менее, таты». Под ред. М. М. Лебедевой. «в сколь угодно отдаленном, но обозримом будущем»2 М., 2008. С. 68. за государством роли основного актора мировой политики закономерно порождает активные дискуссии о переосмыслении роли и значимости государства, концепции государственного суверенитета, принципов международного права, о субсидиарности функций государства и наднациональных структур, о роли и значении внешнего управления. В условиях глобализации проблема нужности/ненужности государства, серьезно актуализируясь, открывает «не одно ясно концептуализируемое явление или предмет изучения, а целый набор разнородных явлений ПОНОМАРЕВА Елена Георгиевна — доцент кафедры сравнительной политологии МГИМО(У) МИД России, кандидат политических наук. Работа подготовлена при поддержке Российского гуманитарного научного фонда (проект 07-03-00363а).

ЕЛЕН А ПО Н О М А Р Е В А

и предметов, выражаясь образно — существа разных видов и пород»3. В то же время научно-аналитический контекст изучения государства как актора мировой политики отягощен принципиально неустранимыми обстоятельствами. «Важнейшими среди них являются громадная идеологическая нагруженность темы и неизбежные локально-политические помехи при верификации научных выводов, сделанных относительно роли и места данного 4 Д. М. Фельдман. К оценке государства как актора миро- государства, данного типа государств или даже всех говой политики. С. 68. сударств в мировой политике»4. Таким образом, современное состояние государства как исторически подвижной сущности в чрезвычайно подвижном мире (мире глобализации) требует постоянного внимания исследователей и практиков. Вооружившись известным девизом капитана Немо: «Mobilis in mobili», предлагаю на суд читателей некоторые «идеологически нагруженные» рассуждения относительно роли государства в условиях глобализации. М. В. Ильин. Альтернативные формы суверенной государственности. — Интернет-конференция «Государства и их соперники в мировой политике» (http://www.mgimo.ru/study/ faculty/politcs/ksp/docs/34538/ document34545.phtml).

Мир-системный анализ природы государства В теории капиталистической мир-экономики (современной мировой системы) Иммануила Валлерстайна государству отводится важнейшая, в чем-то даже решающая роль. Этой теме посвящены многие страницы его трехтомника «Современная мир-система», глава в работе «Исторический капитализм» — сжатое изложение концепции ученого, масса отдельных 5 См. I. Wallerstein. The Modern статей. В первом томе своего фундаментального трехWorld-System. Vol. I. «Capitalist томного исследования «Современная мир-система» ВалAgriculture and the Origins of the European World-Economy in лерстайн посвятил целую главу — «Абсолютная монарthe 16th Century». N. Y.; L., 1974. хия и государственность (statism)» — роли государства в Р. 132—133. возникновении и оформлении экономики5. По мнению основателя мир-системного анализа (МСА), вопрос о том, что было следствием, а что причиной — возникновение капиталистической мир-экономики или возникновение государства (state) и государственности (statism) как особого явления с такими его институтами, как бюрократия и армия, —не стоит. Валлерстайну не очень нравится термин «абсолютизм», поскольку он уводит от сути дела, концентрируя внимание на персоне, короле. Согласно его позиции, транснациональная — мировая экономическая — система (капитализм) требовала создания сильных государственных машин в борьбе за лучшие позиции в структуре разделения труда в этой системе. Различные по силе «машины» обеспечивали различное положение, определяя в свою очередь различия в классовых структурах — и наоборот. 70

ГОСУДАРСТВО В УСЛОВИЯХ ГЛОБАЛИЗАЦИИ

Именно сила государства определяла, что будет ядром, а что — периферией мир-системы. При этом экономическая организация системы носила мировой характер, а политическая — национальный. Борьба государств за гегемонию в капиталистической мир-экономике была одной из движущих сил ее развития. По Валлерстайну получается, что возникновение капитализма, мирового рынка и государства — единый процесс, в котором государство играет роль автономной переменной (особенно автономна эта роль на полупериферии капсистемы). Таким образом, государство невозможно, по мнению ученого, вне мировой системы накопления капитала. Другой мир-системник, Джованни Арриги подчеркивает тот факт, что государство в капиталистической системе возникло и разви- 6 См. Дж. Арриги. Долгий двадвалось не изолированно, а как элемент международной си- цатый век: деньги, власть и стемы государств. В 1648 году этот комплекс превратился истоки нашего времени. М., 2006. С. 86. в новую систему мирового правления — Вестфальскую6. Непосредственно развитие капиталистической системы Арриги рассматривает как единство циклов накопления капитала и характерных для каждого цикла гегемоний: генуэзско-иберийский (ХV — начало ХVII века), голландский (конец ХVI — третья четверть ХVIII века), британский (вторая половина ХVIII — начало ХХ века) и американский (с конца ХIХ века). Анализируя диалектику капитализма и территориализма (контроля над пространством), Арриги циклы накопления капитала и адекватные им государственные структуры характеризирует следующим образом. Характерной чертой каждого нового цикла накопления (и основой новой гегемонии государства, определяющего цикл) было, согласно Арриги, осуществление, а также способ интернализации государством определенного вида издержек (то есть превращение их во внут- 7 См. там же. С. 285—287. реннее дело)7. Так, будучи более крупной и сложной организацией, чем Генуэзская Республика, Голландия могла обойтись без «покупки защиты» у внешних сил — интернализации оборонных издержек. Великобритания — нациягосударство, торговая и территориальная империя — смогла интернализировать такой вид издержек, как производственный. США — континентальный промышленный комплекс — интернализовали еще и транзакционные издержки — иными словами, подчинили себе рынки. Видно, что каждая новая гегемония требовала от государства большей политико-экономической сложности, отражавшей сложность нового цикла накопления и в то же время определявшей его. Таким образом, Арриги развивает принципиальный тезис мир-системников, будто развитие капиталистической мир-экономики (в виде смены циклов накопления) и государственно-политического развития (гегемонии) суть стороны одного процесса. В МСА важным и эвристически полезным представляется именно 71

ЕЛЕН А ПО Н О М А Р Е В А

методологический подход, акцентирующий единство, тесную связь между циклами накопления, формами экономической организации, с одной стороны, и развитием государства как политической организации, с другой. В конвенциональных экономической и политической науках два эти процесса нередко исследуют как изолированные. Наиболее важный для нас вывод мир-системников о роли государства прост: только относительно сильное государство имеет теоретические шансы на изменение своего положения в мировой системе. А если эта система исходно конструируется так, чтобы принципиально ослабить государства полупериферии и периферии и, если нужно, уменьшить их при этом в размере? Здесь мы подходим к проблеме «государство в условиях глобализации». Валлерстайн, Арриги, другие представители МСА основное внимание обращают на долгосрочное развитие капитала и государства ХVI—ХХ веков в целом. В их работах мы не найдем специального исследования государства в эпоху глобализации. В связи с этим следует рассмотреть некоторые подходы, в которых феномен государства представлен именно в интересующем нас контексте.

Новая реальность — новые подходы На рубеже ХХ—ХХI веков появились исследования, в центре которых — метаморфозы государства в последние десятилетия. Авторы этих работ предлагают новые подходы, концепции и даже термины для анализа государства и государственности эпохи глобализации. Так, в своей концепции современного государства Филипп Боббитт анализирует его возникновение и эволюцию с XVI века и до наших дней. Появление такого института, как государство, исследователь объясняет необходимостью обеспечить 8 Ph. Bobbitt. The Shield of конституционный порядок, способный организовать Achilles: War, Peace and the Cour- более эффективное ведение войны, чем порядок феоse of History. L., 2003. P. XXV. дальный8. Боббитт — не единственный, кто акцентирует значение такого фактора, как война, в возникновении и становлении государства XV—XVII веков. Ту же связь подчеркивают Б. Даунинг, А. Зольберг, М. ван Кревельд, Дж. Моделски, Ч. Тилли* и др., в отличие от Боббитта в разной степени фиксирующие связь между воздействием военных факторов на формирование нового феномена, название которому придумал Макиавелли — lo stato, и определенными социальными (классовыми) интересами. * Подробнее об этом см.: B. Downing. Medieval Origin of Constitutional Government in the West. — «Theory and Society». 1989. Vol. 18. № 2. P. 223; A. Zolberg. Strategic Interaction and the Formation of Modern States: France and England. — «International Social Science Journal». 1980. Vol. 32. № 4. P. 693—694; М. ван Кревельд. Трансформация войны. М., 2005; J. Modelski, J. Thompson. Seapower in Global Polities, 1494—1993. Seattle, 1998; Ч. Тилли. Как война создавала государства и наоборот. — Он же. Принуждение, капитализм и европейские государства, 1990 — 1992 гг. М., 2009. С. 110—146.

ГОСУДАРСТВО В УСЛОВИЯХ ГЛОБАЛИЗАЦИИ

Согласно Боббитту, государство проходит длительную эволюцию: княжеское и королевское (конец XV — середина XVII века), территориальное (середина XVII — конец XVIII века), государство-нация (конец XVIII — начало ХХ века) и нация-государство (ХХ век). На смену нации-государству идет рынок-государство (market-state), или рыночное государство. В рынке-государстве главной экономической ареной является рынок (marketplace), вытесняющий из этой функции фабрику. «В эпоху нацийгосударств государство брало на себя ответственность за благосостояние групп. В рынке-государстве государство несет ответственность за максимальное увеличение возможностей, доступных индивиду. Это означает снижение транзакционных издержек выбора, который делает индивид, что означает ограничение, а не усиление правительств». По мнению ученого, главная задача рынка-государства (РГ) — обеспечение функционирования глобального рынка. Боббитт непосредственно связывает 9 Ph. Bobbitt. The Shield of появление рынка-государства с глобализацией, говоря о Achilles. P. 230, XXVI. «глобальном обществе рынков-государств»9. 10 См. K. Ohmae. The End of «Рынок-государство» Боббитта весьма напоминает «ре- Nation-State: the Rise of Regional гион-государство»/«регион-экономику» Кенити Омаэ10*. Economies. London, 1995. Регион-экономика (РЭ), который в политическом смысле конструирует регион-государство, у Омаэ, как и РГ Боббитта, во-первых, определяется сугубо рыночными факторами; во-вторых, тесно связан с глобализацией, конституируя базовую единицу организации глобальной системы. Омаэ определяет РЭ как «естественную деловую единицу глобальной 11 Ibid. P. 149. информационной экономики»11. Неважно, находится ли РЭ внутри того или иного государства (Гонконг—Южный Китай, Каталония и др.) или представляет собой тесно связанную комбинацию регионов двух и более наций-государств (Северная Италия—Баден-Вюртенбург, Пинанг— Медан—Пхукет, Сингапур—Джохор—острова Риау и др.), главное, что его определяет, — это наличие таких размеров и масштаба, которые позволят «выполнить функции истинных и естественных дело- 12 Ibid. Р. 5. вых единиц глобальной экономики»12. РГ решает региональные проблемы путем использования глобальных ресурсов и связан с другими РГ в большей степени, чем со своей страной. Функционирование РГ определяется сугубо экономическими, а не политическими, тем более социальными или историко-культурными императивами. РГ — это единица спроса и потребления, не более того. Поэтому и численность населения должна быть соответствующей: около 20 миллионов, иначе не будет обеспечено единство граждан как потребителей, но не менее 5 миллионов, чтобы обеспечить экономию за счет услуг, особенно * Кроме того см. Е. Г. Пономарева. Суверенитет в условиях глобализации. Понятийная категория и политическая практика. — «Свободная мысль». 2007. № 11.

ЕЛЕН А ПО Н О М А Р Е В А

лиц, важных для эффективного участия в глобальном управлении13. Решение локальных проблем путем использования глобальных ресурсов, обращенность в сторону глобальной, а не национальной государственной системы принципиально отличают РГ от мегасити типа Калькутты или Мехико. Последние суть точки, узлы прежде всего в национальной сети, а РГ — в глобальной. Боббитт и Омаэ приветствуют смену нации-государства новым типом 14 См. Ph. Bobbitt. The Shield of государственности, явно идеализируя его. Так, Боббитт Achilles. P. 228. пишет о бесклассовом характере РГ14, чему явно противоречит реальность неолиберальной глобализации с резко возрастающим уровнем социальной поляризации и обострением классовой борьбы в различных формах и чему ярким подтверждением является ситуация на постъюгославском пространстве. Омаэ подчеркивает, что «регион-государства» — это очаги (сеть) процветания по сравнению с окружающим их миром, но не ставит вопрос: какой ценой по отношению к окружающему миру достигается это процветание? По сути, речь идет о вполне неолиберальном перераспределении средств в пользу ТНК, глобального финансового капитала и госструктур — «пунктов» его прописки. См.: Е. Г. Пономарева. Все равны, но одни более равны, чем другие. — «Политический класс». 2007. № 6(30). С. 49; K. Ohmae. The Invisible Continent. Four Strategic Imperatives of the New Economy. N. Y., 2000.

Государство в «кабаре глобализации» В такой ситуации задача большинства государств — это действительно обеспечение гражданам наилучших возможностей сокращения транзакционных издержек, и ясно, что этими возможностями будет пользоваться меньшинство — наиболее сильные элементы глобальной системы, тогда как слабые районы и социальные группы, по сути, отсекаются от «общественного пирога» или, как отмечает Зигмунд Бауман, исключаются из социальных процессов и новых каналов перемещения ресурсов, ранее контролируемые нациями-государствами. В связи с этим Бауман и ряд других исследователей считают, что в условиях глобализации большинство государств либо отказывается от выполнения функций, ранее считавшихся raison d’ tre существования нациигосударства, либо не в состоянии их выполнять, например обеспечение равновесия между производством и потреблением, то есть политический контроль над экономикой. Государство превращается в экономического импотента, любая попытка которого вылечиться ведет к наказанию его мировым рынком, точнее — его гегемонами. Напротив, государства, «обеспечивающие возможности», как это формулирует Боббитт, которое (обеспечение) не может быть не силовым, поощряется. Результат — формирование одного из вариантов «РГ», оборотной стороной которого, другим ликом, 74

ГОСУДАРСТВО В УСЛОВИЯХ ГЛОБАЛИЗАЦИИ

являются репрессивный характер, подавление низших и средних слоев в интересах глобальных рынков капиталов. По этому поводу Бауман цитирует одного из лидеров мексиканских крестьян в Чьяпасе, заметившего, что «в “кабаре глобализации” государство начинает заниматься стриптизом и в конце представления на нем остается только то, что является крайней необходимостью, — репрессивная мощь… У новых хозяев мира нет потребности непосредственно 15 Z. Bauman. Globalization. The править миром. От их имени административная зада- Human Condition. N. Y., 1998. P. 66. ча возложена на плечи национальных правительств»15, которые при этом, естественно, перестают быть национальными и правительствами в строгом смысле слова, а представляют собой функциональные органы глобальных структур и их единиц — «регион-государств»/«рынковгосударств», представляя зависимую, репрессивную версию последних, о которой ни Боббитт, ни Омаэ не пишут. В отличие от этих исследователей, Бауман описывает темную сторону «базовых единиц глобализации». Он подчеркивает, что властные структуры, создающие глобальный капитал, оказывают координирующее воздействие на нации-государства с целью устранить или уничтожить все, что мешает движению капиталов или свободе рынка. Необходимым условием оказания финансовой помощи со стороны мировых рынков или валютных фондов является отказ государства-получателя от значительной доли суверенитета. «Слабые государства — это именно то, в чем Новый Мировой Порядок, слишком часто обладающий чертами нового мирового беспорядка, нуждается, чтобы поддерживать и воспроизводить себя. Слабые, “квазийные” государства легко могут быть сведены к (полезной) роли 16 Ibid. P. 68. местного полицейского участка»16. «Квазийными», «полицейскими» и «рыночными» государства являются лишь с точки зрения нации-государства, в действительности же это новый тип глобально-рыночной государственности в его различных как по сути (собственно «рыночные», «полицейские»), так и по происхождению («естественному» и «насильственному») обличиях. ТНК и их военно-политические организации сознательно разрушают суверенные государства на части с «пониженным тонусом» суверенности, сталки- 17 См. Е. Г. Пономарева. Босния вая их в яму «рыночной государственности». Причем и Герцеговина: государствогосударственность эта носит фантомный, призрачный фантом. — «Свободная мысль». 2009. № 1. характер17. Разными словами, в разных терминах Боббитт и Омаэ описывают по сути один и тот же феномен — тип государственности, идущий на смену нации-государству. Отвергая их идеологизацию «РГ» и «регион-государства», их восторги по поводу «прекрасного нового мира» этих «целостностей» и по поводу «светлого будущего» «рынков» и «регионов», корректируя модели 75

ЕЛЕН А ПО Н О М А Р Е В А

Боббитта и Омаэ с помощью Баумана, отмечу сам факт верной фиксации иного, чем национальный, типа государственности — типа, нарушающего национальные границы, функционирующего в качестве элемента глобальной системы, то есть находящегося как бы над нацией-государством, постепенно слабеющим и, по мнению многих исследователей, постепенно отмирающим18. В то же время, характеризуя рыночно-экономическую детерминанту постнационального государства (Боббитт), его пространственные характеристики (Омаэ), оба исследователя (можно сказать, идеолога глобализации), указав на некое явление, уклонились и от содержательной характеристики непосредственно нового типа государства, и от его социальной характеристики, то есть определения его классовой основы, и от анализа его связей, например, с транснациональными корпорациями как агентами глобальной системы.

См. «Суверенитет. Трансформация понятий и практик». Под ред. М. В. Ильина, И. В. Кудряшовой. М., 2008; А. И. Неклесса. Управляемый хаос: движение к нестандартной системе мировых отношений. — «МЭиМО». 2002. № 9.

Трансформеры глобализации: государство-корпорация, государство-клан etc Не только для ответов на эти вопросы, но даже для их постановки необходимы иные подходы и концепции, причем характеризующие не только государственность, ее типы, но и суть неолиберальной глобализации, ее классовое, политико-экономическое содержание, порождающее этот тип. Отмечу по этому поводу лишь два подхода: концепции Дэвида Харви и Андрея Фурсова. В связи с формированием типа государственности, адекватного рынку глобальных капиталов, необходимо понять классовое содержание этого процесса, его место, цели и задачи в мировой капиталистической системе. 19 См. Д. Харви. Краткая исто- Харви, автор одной из лучших работ о неолиберальной рия неолиберализма. М., 2007. глобализации19, подчеркивает, что неолиберальный глобальный поворот связан не с развитием производства, а с перераспредением продукта, факторов и результатов производства, с изменением соотношения классовых сил как в мировой системе в целом, так и в отдельных государствах в пользу верхов мирового капкласса и в ущерб нижним и средним слоям. По его мнению, неолиберальное государство поддерживает в первую очередь целостность финансовой системы и платежеспособность финансовых институтов, а не благополучие населения или состояние окружающей среды. Факты подтверждают, «что неолиберальный поворот в определенной степени связан с восстановлением силы экономиче20 Там же. С. 31. ской элиты общества»20, отчасти утраченной ею в 1945— 1975 годах. Харви говорит о реорганизации капитализма в глобальном масштабе, нацеленной на восстановление классовой власти накопителей 76

ГОСУДАРСТВО В УСЛОВИЯХ ГЛОБАЛИЗАЦИИ

капитала. Будучи не особенно эффективной для возрождения капитала в глобальном масштабе, глобализация/неолиберализация оказалась весьма продуктивной в перераспределении экономического продукта, активов, то есть капитала в пользу восстановления власти старой, а в некоторых случаях (бывшие республики СФРЮ, СССР—РФ, КНР) создания новой классовой верхушки. Средства перераспределения просты: уничтожение системы социального обеспечения, а следовательно — важных компонентов welfare state (государство «всеобщего социального обеспечения»), подрыв профсоюзов, наступление на рабочий и старый средний класс, по сути — наступление государства на гражданское общество. Харви детально описывает процедуру втягивания государства в неолиберализм: через стимуляцию конкуренции между компаниями, корпорациями и отдельными территориями, через установление правил свободной торговли и свободный доступ к экспортным рынкам. В то же время неолиберальная глобализация диктует свои условия. Например, для вступления в МВФ или ВТО страна-кандидат должна открыть внутренний финансовый рынок для доступа иностранным компаниям, оказывающимся в несомненно более выгодных условиях, чем местные (капитализация, опыт, инфраструктура и др.). Фактически освоение иностранными компаниями экономического пространства страны ведет к ее банкротству. Извлечение дохода с помощью финансовых механизмов — старый прием, но он оказался чрезвычайно востребованным в условиях неолиберальной «перезагрузки» экономической и политической систем. В частности, когда предприниматели развивающихся стран берут заемы из-за рубежа, то требование к их стране иметь достаточный объем валютных запасов, чтобы при необходимости покрыть эти долги. Это означает, что страны должны инвестировать, например, в американские государственные облигации. «Разница между ставкой по кредитам (12 процентов) и процентом, получаемым от размещения средств в облигациях (4 процента), обеспечивает серьезный приток наличных средств в страну- 21 Там же. С. 103. кредитор из развивающейся страны»21. По этому поводу 22 Дж. Стиглиц. Человеческое лицо глобализации. — «Политинобелевский лауреат Джозеф Стиглиц как-то заметил: ческий журнал». 01.03.2004. «Странный мир, в котором бедные страны фактически № 7(10) (http://rusref.nm.ru/ st.htm). субсидируют богатые»22. В результате реализации неолиберальной модели развития страны-заемщики оказываются связанными жесткими мерами, ведущими к хронической стагнации экономики, и возможность выплаты займов откладывается на неопределенно долгий срок, превращая страну в пожизненного должника. Помимо критики неолиберализма мне представляются интересными замечания Харви по поводу нации и национализма как факторов, по мно77

ЕЛЕН А ПО Н О М А Р Е В А

гим параметрам определяющих формирование государства. Общеизвестно, что в принципе неолиберальная теория не одобряет нацию как таковую, хотя и поддерживает идею сильного государства. Это и понятно: именно после неолиберальных реформ нация встает в оппозицию государству — Венгрия, Польша, Чехия. На этом Харви не останавливается, считая национализм неотъемлемой частью глобальной экономической системы. «Было бы странно, если бы он исчез без следа в процессе неолиберальных реформ. На самом деле он возродился в определенной степени в качестве оппозиции неолиберализму. Примером является подъем в Европе правых 23 Д. Харви. Краткая история фашистских партий с явно выраженными антииммигнеолиберализма. С. 116. рантскими настроениями»23. Неолиберальное государство нуждается в определенного сорта национализме для выживания. Вынужденное действовать в условиях конкуренции на мировом рынке и стремясь обеспечить наилучший деловой климат внутри страны, государство начинает все больше использовать идеи национализма. В глобальной борьбе за превосходство конкуренция порождает победителей и проигравших. А уже одно это может быть основой национальной гордости или определения собственного пути. Эта гордость проявляется и в национализме, связанном со спортивными соревнованиями, песенными фестивалями и даже конкурсами красоты. Возможно, что острые, повышенно агрессивные национальные чувства являются реакцией на разрушение социальной солидарности (социального равенства), происходящей под влиянием неолиберализма. Это наблюдение, конечно, требует детального изучения. Очевидно одно: неолиберализм несет определенные опасности, связанные с национализмом. Но не следует идеализировать и неоконсерватизм — его жесткая хватка национальной морали может оказаться гораздо страшнее. Подводя промежуточные итоги, отмечу, что неолиберализм приводит к тому, что политическое и гражданское в государстве начинают противостоять друг другу. Происходит «радикальное изменение конфигурации институтов государства (курсив мой. — Е. П.) и набора его инструментов (особенно в отношении баланса между давлением и согласием; между властью капитала и общественными движениями; между исполнительной и законодательной властью, с одной стороны, и влиянием представительной демократии — с другой». Поскольку главной целью неолиберального государства являются создание благоприятного делового климата и обеспечение конкурентоспособности в мировой политике, оно, подчеркивает Хар24 См. там же. С. 108—109. ви, должно действовать как коллективная корпорация24. Фурсов идет дальше этого заключения и говорит, что в условиях глобализации нация-государство по своей сути начинает превращаться, точнее — его начинают превращать, в государство иного типа — корпорацию78

ГОСУДАРСТВО В УСЛОВИЯХ ГЛОБАЛИЗАЦИИ

государство, выражающее интересы молодой и хищной 25 См.: А. И. Фурсов. Государство, фракции мирового капиталистического класса — корпо- оно же корпорация. — «ЭкспертУкраина» (Киев). 2006. № 7(58). ратократии25. Согласно концепции Фурсова, корпора- С. 52—57; Он же. Мир, котоция-государство (КГ) — это конкретная форма глобаль- рый мы покидаем, мир, в который мы вступаем и мир но-рыночной государственности; пространственный и между ними. — «De Futuro, Или экономический, но не собственно государственный и История будущего». М., 2008. классовый аспекты, зафиксированные Боббитт и Омаэ. С. 255—304. Фурсов определяет КГ как «административно-экономический комплекс, который, будучи хотя бы формально госаппаратом, играет самостоятельную и определяющую роль в данной стране, который в то же время ставит политико-экономические национальные интересы этой страны в зависимость от экономических аппаратно-ведомственных (корпоративных), или по крайней мере рассматривает первые сквозь призму вторых; который приватизировал в своих интересах характерные для государства как для института функции (приватизация власти—насилия) и в то же время отказался от выполнения большей части характерных для государства социальных обязательств функций или резко сократил 26 А. И. Фурсов. Государство, их»26. При этом КГ, его интересы ориентированы на гло- оно же корпорация. С. 54—55. бальную систему, на глобальный, а не национальный уровень. Цели КГ носят экономический характер, и его главные задачи — это конкурентноспобность на глобальном уровне, минимизация социальных и политических издержек на национальном: «От сведения к минимуму социальных обязательств… до избавления от экономически лишнего, нерентабельного с экономической (корпорационно-государственной) точки зрения населения, от отсечения от “общественного пирога” до 27 Там же. фактического исключения из реальной жизни»27. Если главная задача нации-государства — включение в свои процессы максимального числа людей, проживающих на контролируемой территории (в идеале — всех), то главная задача КГ — исключение из социальных процессов всех, кого нельзя эксплуатировать в качестве производителей и/или потребителей. Фурсов далек от мысли, что нация-государство уже исчезло: во-первых, у него есть известный запас прочности; во-вторых, оно выступает внешним панцирем для КГ; в-третьих, КГ питается его «соками», перекладывая на него тяготы, долги и т. д. Состояние мирового кризиса продемонстрировало очевидную потребность в государстве: именно на него были переложены все издержки наиболее важных финансово-промышленных групп. Поскольку КГ существует внутри нации-государства, формируя единую целостность, их противоречия, по мнению Фурсова, становятся внутренним противоречием этой целостности, мерой ее нетождественности себе. Противоречие 79

ЕЛЕН А ПО Н О М А Р Е В А

это воспроизводится и на мировом уровне — как противоречие между глобальной иерархией КГ и международной системой наций-государств (показательно, что институты именно этой системы приходят в упадок). Таким образом, в исследовании изменений природы государства в эпоху глобализации как эпоху глобального передела акти28 См. А. И. Неклесса. Государство-корпорация, или Новый вов в пользу «верхов» можно выделить несколько подхомировой ландшафт. — «Государ- дов. Общее между ними заключается в том, что все они ство-корпорация. Материалы фиксируют возникновение нового типа государственноклуба “Красная площадь”». М., сти. К тому же некоторые (подходы А. Фурсова, Д. Хар2006. С. 20—25. ви, А. Неклессы28) увязывают этот тип с особыми социальными группами (классами), интересом которых является разрушение национальной или многонациональной государственности и создание на ее месте таких форм, в которых собственно государственные качества но29 См. Е. Г. Пономарева. Босния сят функциональный, обслуживающий характер по оти Герцеговина: государство- ношению к рынку, а тающий суверенитет «производит» фантом. «государство-фантом»29. И если когда-то Карл Маркс писал о «призрачной собственности», то сегодня можно констатировать призрачность государственности. «Государство-фантом», «квазийное государство» —не просто слабое государство: дело не столько в количественном, сколько в качественном подходе. Государство такого рода характеризуется значительно меньшими рациональностью и целостностью, если пользоваться веребовскими концептами, и значительно меньшим суверенитетом. Говоря о влиянии неолиберализма на процесс мутации государственности, нельзя не упомянуть работы Ноама Хомски, резко критикующего гегемонистскую политику главного кластера глобализации — США. В 1992 году позицию американской элиты в отношении ООН как некогда значимого политического института ярко выразил Френсис Фукуяма, работавший в Государственном департаменте США при президенте Р. Рейгане и 30 Цит. по: Н. Хомски. Гегемо- Дж. Буше-старшем: ООН — «в высшей степени полезный ния или борьба за выживание: инструмент политики односторонних действий, и, вестремление США к мировому роятно, в дальнейшем такая политика будет проводитьгосподству. М., 2007. С. 48. ся в жизнь преимущественно посредством ООН»30. Его прогноз подтвердился, так как он был основан не только на желании американского правительства, но и на понимании определенной тенденции в деятельности этой организации. В тот период расстановка сил в мировой политике была такова, что ООН превращалась в инструмент внешней политики США: неизбежность этого была заложена с момента основания организации. Речь идет о возможности установления «тирании большинства»: запросы и требования поступают только из главных центров политической власти, которые на деловых пресс-конференциях часто называют «фактическим мировым правительством властителей мира». 80

ГОСУДАРСТВО В УСЛОВИЯХ ГЛОБАЛИЗАЦИИ

По мнению Хомски, когда ООН не справляется с ролью «проводника односторонней политики США», ее перестают воспринимать всерьез. Подтверждением тому служат и официальные записи о решениях, в процессе принятия которых было использовано право вето. С 1960-х США несомненно лидировали в использовании права вето при голосовании резолюций СБ ООН по самому широкому кругу вопросов, даже в случаях обращений к государствам о соблюдении норм международного права. Великобритания занимала в этом отношении второе место, затем шла Франция и наконец с большим отрывом СССР. Это лишь наиболее значимый пример в мировом масштабе из многих других. Относительно возможности внешнего воздействия при использовании превентивной стратегии объект атаки, по Хомски, должен отвечать следующим требованиям: — быть практически беззащитным; — быть достаточно значимым для развязывания конфликта; — должна быть возможность представить его как 31 См. там же. С. 29. воплощение реальной угрозы безопасности31. В связи с этим уместно вспомнить военные действия НАТО в Боснии и Герцеговине и в Союзной Республике Югославии, в Афганистане и Ираке. Предпринятые акты агрессии полностью укладываются в эти рамки. Как однажды заметил Колин Пауэлл, будучи министром обороны США, «когда что-то вызывает наше беспокойство, мы приступаем к действиям, даже если нас никто не поддержит. . . Мы осуществим намеченные задачи, даже если никто не выразит желания к нам 32 «New York Times». 23.01.2003. присоединиться»32. Политика США и НАТО является подвижным внешним фактором, влияющим на существование государства как подвижного института. От определения национальных интересов США самым непосредственным образом зависит будущее Европы, Азии, России и мира в целом. Речь ни в коей мере не идет о какой бы то ни было демонизации США — только о влиянии этой страны, о причинах и средствах их влияния. Дело в том, что без знания различных аспектов гегемонии США многие проблемы трансформации государства как важнейшего субъекта мировой политики попросту неразрешимы.

Подводя итоги рассмотрения некоторых подходов, связанных с логикой развития государства в мировой системе в условиях глобализации, можно сделать следующие выводы. Только относительно сильное государство способно улучшить свое положение в мировой системе; ослабление тех или иных государств в миро81

ЕЛЕН А ПО Н О М А Р Е В А

вой системе как «властных машин», как правило, имеет целью ухудшение их положения в системе международного разделения труда; слабые государства — вот в чем заинтересованы ведущие игроки глобальной системы, их государства (США, Великобритания) и организации (НАТО, МВФ, ВБ, ТНК). Неолиберальная глобализация представляет собой перераспределение общественного продукта в глобальном масштабе. Этот процесс включает серьезное изменение государственности как таковой вообще и нациигосударства в частности; возникает новая форма государства. Исследователи используют разные термины, за которыми скрывается рыночно ориентированная властная структура, «заточенная» под глобальную систему, руководствующаяся в своей политике прежде всего и главным образом экономическими императивами и стремящаяся отсечь от «общественного пирога» экономически «нерентабельные сегменты населения».

Status rerum МАК С ИМ К УЛ А Е В

Маркс как критик Вестфальского миропорядка О работе «К еврейскому вопросу»

Статья Карла Маркса «К еврейскому вопросу» была написана в 1843 году в ответ на тогда же появившиеся тексты Бруно Бауэра «Еврейский вопрос» и «Способность современных евреев и христиан стать свободными». Это произведение молодого философа имеет большое значение не только для классического марксизма, но и для более поздних политических теорий, прежде всего для постструктурализма. «К еврейскому вопросу» — это текст, в первую очередь предшествовавший разрыву Маркса с младогегельянцами, но уже готовивший почву для формирования проблематики классического марксизма в более знаменитых произведениях («Критика гегелевской философии права» и «Введение к критике гегелевской философии права»). Таким образом, работа открывает весьма плодотворный период в творчестве Маркса, который завершился написанием «Немецкой идеологии» (1845—1846). В связи с этим изучение статьи представляется крайне важным в контексте исследования идейной эволюции молодого Маркса и истоков классического марксизма. Однако произведение значимо не только для историков философии и политической теории. В своей статье Маркс предвосхитил многие темы, ныне находящиеся в центре научных дискуссий. К ним относятся прежде всего вопросы природы международных отношений, кризиса Вестфальского миропорядка, упадка суверенитета, национальной идентичности и др. «К еврейскому вопросу» Маркса, на наш взгляд, содержит теоретические предпосылки выхода за пределы политики идентичности и критику Вестфальского миропорядка, основанного на разделении человечества. Поэтому статья представляет существенный интерес и в контексте современной политической теории, а также теории международных отношений. Между тем для современной литературы подобное прочтение этой работы Маркса не характерно. В основном существующие интерпретации сводятся к анализу проблемы угнетения по национальному и религиозному КУЛАЕВ Максим Александрович — магистрант факультета международных отношений СанктПетербургского государственного университета.

МА К С ИМ К УЛ А Е В

признаку. Чтобы продемонстрировать это, обратимся к некоторым наиболее показательным трактовкам марксова текста. Прежде всего речь идет о работе Шломо Авинери «Маркс и еврейская эмансипация». В целом она посвящена изложе1 См. S. Avineri. Marx and Jewish Emancipation. — «Socialism: Cri- нию полемики между Марксом и Бауэром по поводу tical Concepts in Political Scien- еврейской эмансипации. Авинери всю ее сводит исce». Ed. by J. Jennings. N. Y.; L., ключительно к вопросу еврейской эмансипации, что 2003. Vol. 3. P. 303—304. является явным упрощением1. Другой исследователь, Хэл Дрэйпер, рассматривает значение слова «еврей» в тексте Маркса. Здесь следует заметить, что в немецком оригинале будущий основоположник марксизма использует слова «Jude» и «Judentum», которые в русской традиции переводятся соответственно как «еврей» и «еврейство». Однако в данном случае Маркс, принадлежа к семье крещеных евреев, вероятно, подчеркивал скорее религиозную идентичность, чем этническую. Итак, Дрэйпер указывает на использование Марксом слова «Jude» прежде всего в качестве метафоры, подразумевая торговлю и 2 См. H. Draper. Marx and the Economic-Jew Stereotype. — «торгашество». Дрэйпер замечает, что такое значение поhttp://www.marxists.de/reli- нятия в рассматриваемый период было господствующим gion/draper/marxjewq.htm в немецком философском и политическом дискурсе2. В связи с этим невозможно обвинять Маркса и прочих философов, которые отождествляли евреев с торгашеством, в антисемитизме: все дело в языке того времени, считает Дрэйпер. Действительно, ни Бауэр, ни тем более Маркс не считали занятие ростовщичеством и торговлей виной евреев. Они рассматривали эту деятельность как угнетающую самих евреев, как то, на что они обречены в результате несправедли3 См. ibid. вого общественного устройства3. 4 См. A. Leon. Die j dische Frage. Абрам Леон также видит в статье «К еврейскому вопEine marxistische Darstellung. — росу» описание экономических предпосылок угнетенhttp://www.marxists.de/religion/leonde/kap1.htm ного положения евреев и антисемитизма4. В то же время Лэрри Рэй в статье «Маркс и радикальная критика различия» одним из первых в западной науке обращает внимание на такой факт: работа «К еврейскому вопросу» «поливалентна и может быть прочитана на 5 См. L. Ray. Marx and the Radical различных уровнях». Для себя ученый выбирает такоCritique of Difference. — http:// вой критики разделения и угнетения по национальному w w w. e n g a g e o n l i n e . o r g . u k / признаку. Он отмечает, что Маркс в данном случае выjour nal/index.php?journal_ ступал за общество, где уничтожены как культурные, так id=12&article_id=49 и экономические различия между людьми5. Видно, что применительно к анализируемой работе исследователи обращали внимание почти исключительно на проблему еврейской эмансипации, а также (если перейти на другой уровень чтения) угне84

МАРКС КАК КРИТИК ВЕСТФАЛЬСКОГО МИРОПОРЯДКА

тения и сегрегации вообще. Такие интерпретации 6 А. В. Магун. Политическая действительно имеют право на жизнь. Однако не все теология еврейского вопроса: христианство и иудаизм у Карла замечают, что, по словам Артемия Магуна, «текст Мар- Маркса и Ханны Арендт. — кса замечателен тем, что, рассматривая, казалось бы, «Вестник Санкт-Петербургского Серия «Филосочастный вопрос о правах евреев, он вышел на уровень университета». фия, культурология, политокритики современного государства, доктрины прав логия, право, международные человека и капиталистической экономики»6. В самом отношения». 2009. Вып. 1. С. 42. деле, в статье «К еврейскому вопросу» мы уже видим одну из важнейших особенностей политических текстов Маркса: почти все они написаны ad hoc и имеют характер критики. Эта особенность не позволяет многим исследователям за частными вопросами разглядеть выводы и идеи, актуальные и сегодня. Далее мы попытаемся представить прочтение «К еврейскому вопросу» сквозь призму проблем современных международных отношений.

Политическая и родовая эмансипации в статье Маркса Итак, Маркс начинает свою критику Бруно Бауэра с указания на различия между политической и человеческой (родовой) эмансипациями: «Ошибка Бауэра состоит в том, что он… не исследует отношение политической эмансипации к человеческой эмансипации». Указав на это, Маркс переходит от анализа частного вопроса к критике всего существующего мирового порядка: «Вопрос об отношении политиче- 7 К. Маркс. К еврейскому вопроской эмансипации к религии становится для нас вопро- су. — К. Маркс, Ф. Энгельс. Соч. сом об отношении политической эмансипации к чело- Изд. 2. М., 1955. Т. 1. С. 386, 388. веческой эмансипации»7. Говоря о противоречии между политической и человеческой эмансипациями, основоположник марксизма упоминает о расколе «между политическим государством и гражданским общест- 8 Там же. С. 391. вом»8. В этом расколе и проявляется противоречие, к нему оно сводится. Однако в чем различие между жизнью человека как гражданина политического государства и члена гражданского общества, между citoyen и bourgeois? Дело в том, что «завершенное политическое государство является по своей сущности родовой жизнью человека». В то же время в гражданском обществе человек «представляет собой явление, лишенное истинности»9. Как указыва- 9 Там же. С. 390—391. ет А. В. Магун, любого члена гражданского общества 10 А. В. Магун. Политическая Маркс «рассматривает… как итог катастрофического теология еврейского вопроса. С. 43. отчуждения»10. Но что в свою очередь значит человек, живущий родовой жизнью, и человек отчужденный — лишенное истинности явление? 85

МА К С ИМ К УЛ А Е В

Маркс поясняет это следующим образом. Политическое государство провозглашает неважными для себя (то есть неполитическими) различия между людьми по национальным, религиозным, классовым и иным признакам. Для государства эти различия не существуют, они не являются публичными. Однако они имеют место в приватной сфере, в гражданском обществе. Именно благодаря их бытованию в последнем и может сохраняться политическое государство: «Весьма далекое от того, чтобы упразднить все эти фактические различия, государство, напротив, существует лишь при условии, что эти различия существуют, государство чувствует себя политическим государством и осуществляет свою 11 К. Маркс. К еврейскому вовсеобщность лишь в противоположность к этим своим просу. С. 390. элементам»11. Таким образом, родовая жизнь подразумевает сознательную и свободную жизнь в сообществе с другими людьми, общность, а не различие, уничтожение разделения по каким-либо признакам, равенство — словом, преодоление отчуждения. Если в политическом государстве, говорит Маркс, «человек — хотя и в ограниченной степени, в особой форме и в особой сфере — ведет себя как родовое существо, в сообществе с другими людьми», то в гражданском обществе царит «bellum omnium contra omnes». Такое положение вызвано, по мнению Маркса, наличием в гражданском обществе всевозможных разделительных барьеров между людьми. К ним Маркс относит прежде всего религию: «Религия стала выражением отделения человека от той общности, к которой он принадлежит, от себя 12 Там же. С. 392. самого и других людей — чем и была первоначально»12. Следовательно, она делает человека отчужденным, препятствует его превращению в родовое существо. Однако нетрудно догадаться, что не только религия, но и национальность играют эту роль. Означенный факт особенно заметен в «еврейском вопросе», где религиозный и национальный признаки в большинстве случаев сливаются в единое целое. Здесь необходимо сделать экскурс в область терминологии молодого Маркса 1843 года. В частности, он пишет: «Лишь при господстве христианства, превращающего все национальные, естественные, нравственные, теоретические отношения в нечто внешнее для человека, — гражданское общество могло окончательно отделиться от государственной жизни, порвать все родовые узы человека, поставить на их место эгоизм, своекорыстную потребность, претворить человеческий мир в мир атомистических, враждебно друг другу противостоящих индивидов». И далее: «Христианство возникло из еврейства. 13 Там же. С. 411—412. Оно снова превратилось в еврейство»13. В действительности христианство и еврейство (Judentum) для Маркса — метафоры политического государства и гражданского общества соответственно. 86

МАРКС КАК КРИТИК ВЕСТФАЛЬСКОГО МИРОПОРЯДКА

Христианство — это иллюзорное преодоление самоотчуждения, еврейство — это фактическое и признаваемое самоотчуждение, основанное на буржуазном укладе общества. Магун вполне обоснованно замечает, что христианство и еврейство у Маркса и Бауэра понимаются в гегельянском смысле. Гегель же, очевидно, подразумевал под ними не две религии, но два порядка, обусловливающих друг друга. «Иудаизм рассматривается в гегельянстве как религия разрыва между Богом и человеком, как религия абстракции, соотносящая эгоизм с духовным рабством, и как религия исключительности, которая трактует свой коллективный эгоизм как избранность, единство Бога как его особенность и единичность. Понятно, почему Маркс, разоблачив мнимость чисто политического решения еврейского вопроса, объявляет само это решение… иудаистским. Он старается показать, что под христианским фасадом современного государства скрывается некий обобщенный иудаизм, и поэтому “еврейский вопрос” на самом деле не только проблема самих евреев, а реальная проблема 14 А. В. Магун. Политическая всех граждан христианского, или постхристианского теология еврейского вопроса. С. 44—45. светского, государства»14. Действительно, иудаизм в философском дискурсе того времени был именно метафорой разделения людей по религиозному и национальному признакам. Показательно, что Герцен (очевидно, следуя гегельянской традиции), характеризуя идею славянофилов, называл ее «юдаической», потому 15 См. А. И. Герцен. Былое и думы. Минск, 1987. С. 431—432. что она противопоставляла одно «племя» другому15. Используя эту метафору христианства и иудаизма, Маркс наглядно показал взаимоотношения политического государства и гражданского общества. Равенство всех граждан для государства не только не упраздняет неравенство в гражданском обществе, но, наоборот, неравенство в гражданском обществе поддерживается идеальным политическим равенством. «Человек ведет себя как родовое существо» — это значит, что человек свободно и сознательно действует в обстановке равноправия и неотчужденности. Но политическая эмансипация — это иллюзия родовой эмансипации. Первая ставит предел второй, ведь только после этого и может существовать политическое государство. Маркс пишет по этому поводу: «В моменты особенно повышенного чувства своей силы политическая жизнь стремится подавить свои предпосылки — гражданское общество и его элементы — и конституироваться в виде действительной, свободной от противоречий, родовой жизни человека. Но этого она может достигнуть, лишь вступив в противоречие со своими собственными жизненными условия- 16 К. Маркс. К еврейскому вопросу. С. 393. ми, лишь объявив революцию непрерывной»16. Следовательно, родовая эмансипация, достигнутая в ходе непрерывной (иначе: перманентной) революции уничтожит политическое госу87

МА К С ИМ К УЛ А Е В

дарство. Поэтому оно должно увековечивать расщепление человека и скрывать это расщепление. Разделение по национальному и религиозному признакам, которое якобы снимается в политической сфере, в свою очередь основывается на буржуазном укладе общества. Уничтожение этого уклада будет означать действительное освобождение от национального 17 К. Маркс. К еврейскому во- и религиозного разделения. «Эмансипация общества просу. С. 413. от еврейства»17 — это также эмансипация общества от любой национальности и уничтожение атомизированного (в конце концов буржуазного) общества. В данном случае слово «еврейство» может быть заменено любым другим, обозначающим национальный или религиозный признак: «русскость», «панславизм», «Teutschtum» и т. д. «Judentum» объединяет все эти понятия и является у Маркса синонимом национального и религиозного обособления, вызванного буржуазными отношениями. Маркс пишет: «Химерическая национальность еврея есть национальность купца, вообще 18 Там же. С. 411. денежного человека»18. Однако, принимая во внимание особенности философского языка того времени, мы можем утверждать, что химерическая национальность кого угодно есть национальность купца, потому что национальность вообще (национальное разделение) порождена господством частной собственности, то есть капитализмом. В поддержку этого предположения высказывается современный теоретик международных отношений Джастин Розенберг. Разбирая «К еврейскому вопросу», он отмечает, что политика в докапиталистических обществах не была самостоятельной сферой деятельности. Буржуазные революции выделили ее из гражданского общества, создав политическое государство. В свою очередь это сделало возможным конституирование системы международных отношений, то есть системы суверенных национальных государств. Изучая революционные изменения, происходившие на заре Нового времени и в конечном итоге приведшие, как мы знаем, к формированию Вестфальской системы (собственно, системы международных отношений), Розенберг приходит к такому выводу: политическая эмансипация как результат победы капитализма не отделима от возникновения современного суверенно19 J. Rosenberg. Globalization Theory: A Post Mortem. — «Inter- го государства. «Это исторически уникальное разделение national Politics». 2005. № 42. публичного и приватного является, следовательно, прочP. 19, 23. ной внутренней связью капитализма и суверенитета»19. Таким образом, ученый доказывает, что современное национальное государство является продуктом буржуазных отношений. Вспомним, что Герцен считал панславизм иудаистским явлением. Действительно, «Judentum», как его в то время понимали гегельянцы (и молодой Маркс), имеет мало общего с настоящим иудаизмом. Разумеется, действительный иудаизм был порожден не капитализмом, но тот «Judentum», 88

МАРКС КАК КРИТИК ВЕСТФАЛЬСКОГО МИРОПОРЯДКА

о котором писали Бауэр и молодой Маркс, в конечном итоге оказался продуктом последнего. Политическая эмансипация (точнее ее результат — политическое государство) должна сохранять отчуждение в гражданском обществе и препятствовать родовой эмансипации, чтобы продлить себе жизнь. Но в то же время политическая эмансипация и политическое государство создают предпосылки для родовой эмансипации. Стремление ограничить политическую эмансипацию является также условием недопущения родовой эмансипации. Поэтому можно согласиться 20 См. Ж. Раньсер. Использовас Жаком Рансьером, утверждающим, что политиче- ние демократии. — Он же. На ское равенство может породить и социальное равен- краю политического. М., 2006. С. 77—78. ство20. Политическая эмансипация, таким образом, «минирует» логику разделения и отчуждения в гражданском обществе. Лев Троцкий писал по этому поводу: «Перманентная революция в том смысле, какое Маркс дал этому понятию, значит революция, не мирящаяся ни с одной из форм классового господства, не останавливающаяся на демократическом этапе, революция, каждый последующий этап которой заложен в предыдущем и которая может закончиться лишь с полной ликвидацией классового общества… Революция 1848 года 21 Л. Д. Троцкий. Перманентная не перешла в социалистическую революцию. Но революция. — http://magister. msk.ru/library/trotsky/trot|004 именно поэтому она и не закончилась демократией»21. В связи с этим можно сделать предположение, согласно которому политическая эмансипация, не начинающая переходить в родовую, оказывается под угрозой уже со стороны реакции, патриархального (иерархизированного) коллективизма, что в нынешних условиях ведет к фашистскому государству. Однако родовая эмансипация сделает ненужной политическую: она просто поглотит ее.

Родовая эмансипация как преодоление существующей системы международных отношений Об условиях родовой эмансипации Маркс писал: «Политическая эмансипация, конечно, представляет собой большой прогресс; она, правда, не является последней формой человеческой эмансипации вообще, но она является последней формой человеческой эмансипации 22 К. Маркс. К еврейскому в пределах существовавшего до сих пор миропорядка»22. просу. С. 392. Обратим внимание на слово «миропорядок» (Weltordnung). Маркс рассматривает родовую эмансипацию как таковую, которая неизбежно должна прийти в противоречие со всем миропорядком (который и является «жизненным условием» существования политического государства) и уничтожить его. Как мы помним, мировой системой, создававшей и создающей 89

во-

МА К С ИМ К УЛ А Е В

«жизненные условия» для политического государства (буржуазного национального государства), был и остается именно Вестфальский (буржуазный) миропорядок, разделяющий человечество по национальному признаку. Атомизированное гражданское общество, порожденное буржуазными революциями, воспроизводит себя на международном уровне, и поэтому родовая эмансипация должна иметь глобальный характер. «Социалистическая революция начинается на национальной почве. Но 23 Л. Д. Троцкий. Перманентная она не может на ней закончиться»23, — писал Троцкий. революция. Всемирное торжество политической эмансипации подразумевает миропорядок, в котором, как указывает Розенберг, 24 См. J. Rosenberg. Globalizati- капиталистические отношения могут расширять зону on Theory: A Post Mortem. P. 24. своего влияния, не нарушая суверенитета государств24. Это становится возможным благодаря глобальной победе неполитического гражданского общества. Но характер последнего, как мы показали выше, является действительной предпосылкой определенного характера политического государства. Поясним этот тезис. В гражданском обществе политически равные индивиды неравны именно по национальному, религиозному и имущественному признакам. Политическое государство имеет в свою очередь дело не с действительным человеком, а с его отчуждением, то есть с представителем какой-либо национальности, конфессии, класса. Более того, в связи с существующим неравенством доступ к политической жизни имеют представители определенной национальности, конфессии, класса. Розенберг замечает, что в современном мире имеет место противоречие между общественно интегрированным 25 См. ibid. P. 25. мировым рынком и политически фрагментированной системой государств25. Политическая фрагментация необходима для существования конкретного типа гражданского общества. В то же время сам он необходим для существования политического государства. Но как возможна эта всемирная политическая раздробленность, если гражданское общество однообразно? Для политической фрагментации необходимо существование совершенно определенного вида идентичности: национальной, в конце концов сложившейся в процессе политической эмансипации. Член гражданского общества, bourgeois, может идентифицировать себя по-разному, но, чтобы подняться до уровня citoyen, он вынужден сделать доминантой своей идентичности национальный признак. Именно здесь на сцену являются «юдаические» (иначе: партикуляристские) идеи. О взаимозависимости существования партикулярных идентичностей и политической фрагментации также говорит Шанталь Муфф, когда отмечает, что идентичность вообще конституируется как различие с помо90

МАРКС КАК КРИТИК ВЕСТФАЛЬСКОГО МИРОПОРЯДКА

щью властного, насильственного акта26. Таким обра- 26 См. C. Mouffe. Democracy in a зом, идентичность политических государств (а Муфф Multipolar World. — «Millennium: распространяет свою логику конструирования коллек- Journal for International Relations». 2009. Vol. 37. № 3. P. 550. тивных идентичностей на теорию международных отношений) должна формироваться через противопоставление другим аналогичным государствам. Существование сферы политического, которая порождается политической эмансипацией, подразумевает фрагментацию международной системы, основанную на разделении по национальному признаку. Кроме того, Муфф утверждает, что «всякий порядок — 27 Ibid. P. 555. это гегемонический порядок»27. Исходя из ее логики, мы можем заключить, что любая попытка создать мировое государство с целью преодоления политической фрагментации приведет лишь к универсализации какого-либо партикуляристского проекта. Этот тезис пытается оспорить Араш Абизаде, утверждавший, что данное положение «неверно для коллективной идентичности как таковой, но оно может быть верно для некоторых коллективных идентичностей». Исследователь 28 См. A. Abizadeh. Does Collective стремится доказать, что возможно преодолеть полити- Identity Presuppose an Other? On the Alleged Incoherence of ческую фрагментацию и создать всемирное государство, Global Solidarity. — «American которое в то же время будет не диктатурой одной части Political Science Review». 2005. Vol. 99. № 1. P. 50, 53. общества над другой, но демократией28. Уязвимость рассуждений Абизаде заключается, на наш взгляд, в том, что, эксплицитно критикуя партикуляристские тезисы Шмитта и Муффа, он и сам остается в пределах идентитарной логики. Его всемирная демократия напоминает мировое государство Александра Вендта, которое, как справедливо отмечает Сергей Прозоров, связано с 29 См. S. Prozorov. Generic Uniin World Politics: Beyсубстантивными предикатами, что неизбежно делает versalism ond International Anarchy and это мировое государство, основанное на позитивной the World State. — «International идентичности, партикуляристским проектом29. В этом Theory». 2009. 1:2. P. 226—227. смысле мировое политическое государство, как его видят Вендт или Абизаде, на наш взгляд, невозможно, так как политическое государство (говоря языком молодого Маркса, Christentum) неразрывно связано с атомизированным гражданским обществом (Judentum). Эта атомизированность является необходимым условием существования политического государства, которое поэтому может быть только партикуляристским. Здесь мы должны согласиться с доводами Муффа, выдвинутыми им против идеи мирового государства. Тем не менее, как мы отметили выше, родовая эмансипация уничтожит политическое государство как таковое и, следовательно, преодолеет международные отношения как систему, воспроизводящую национальную обособленность. Согласно Прозорову, такие современные философы, как Ален 91

МА К С ИМ К УЛ А Е В

Бадью и Джорджо Агамбен, предлагают неидентитарное понимание универсального как родового30. Однако следует отметить, что проблемы, находящиеся в центре внимания этих мыслителей, были сформулированы еще в работах молодого Маркса, поэтому и Агамбен, и Бадью могут лишь уточнять и дополнять идеи, выдвинутые в статье «К еврейскому вопросу». Тем не менее сопоставление произведений современных философов и классических текстов, на наш взгляд, позволяет более подробно описать необходимые условия возможного непартикуляристского проекта и лучше понять произведения как молодого Маркса, так и Агамбена и Бадью.

См. ibid. P. 228.

Условия родовой эмансипации Свойство мира «атомистических, враждебно друг другу противостоящих индивидов»31 — это отчуждение. Это мир не людей, но различных наций, традиций, религий и т. д. То есть национальные традиции, национальные культуры порождаются отчуждением. Говоря об «эмансипации от еврейства», Маркс выдвигает следующие тезисы: во-первых, чтобы преодолеть отчуждение и стать «родовым существом», человек должен освободиться от своей национальности, национальной культуры, от своих национальных традиций; во-вторых, это освобождение неразрывно связано с упразднением «торгашества», то есть буржуазного уклада общества. Отказ от национальной идентичности, по Марксу, становится таковым от «идентичности, зафик32 См. Ж. Рансьер. Дело другого. — Он же. На краю полити- сированной кем-то другим», который Рансьер считает ческого. С. 186. условием политической субъективации32. Действительно, национальная идентичность — это по сути идентичность буржуазии, которую она навязывает пролетариату, то есть людям, лишенным всякой позитивной идентичности и потому являющимся движущей силой человеческой эмансипации. Той же логике следует Бадью в своем тексте «Уничтожение европейских евреев и вопрос Зла». Он пишет, что нацисты пытались выдать свой приход к власти за событие. Однако, как заявляли сами нацисты, национал-социалистическая «революция» была направлена на то, чтобы привести «особую общность — немецкий народ — к его истинной судьбе, а именно — к вселенскому господству». В этом, по мнению Бадью, заключается отличие подобия события от такового в полном смысле этого слова: «В результате чего “событие” якобы подводит к бытию и именует не пустоту предшествующей ситуации, но ее полноту. Не универсальность того, что не поддерживается никакими особенными характеристиками (особенными множествами), но абсолютную особость сообщества». В отличие от такого неистинного события «истинное событие К. Маркс. К еврейскому вопросу. С. 412.

МАРКС КАК КРИТИК ВЕСТФАЛЬСКОГО МИРОПОРЯДКА

может быть источником определенной истины, которая 33 А. Бадью. Уничтожение евроединственно будет для всех и вечной, только если оно пейских евреев и вопрос Зла. — Он же. Обстоятельства, 3. связано с частностью ситуации исключительно посред- Направленности слова «еврей». СПб., 2008. С. 40—41. ством собственной пустоты»33. Если прочесть молодого Маркса сквозь призму текстов Бадью, получается, что родовую эмансипацию осуществляет субъект, обращающийся к универсальности, а не к особости; субъект, не обладающий партикулярной идентичностью. Как мы помним, Маркс считал таким субъектом пролетариат, не имеющий отечества. В одном из своих интервью Бадью говорил об идентичности пролетариата: «…Маркс пишет, что подлинная природа пролетариата должна быть родовой. Это не идентичность. Это что-то наподобие идентичности, которая есть неидентичность; это человечество как таковое». Правда, там же Бадью выдвигает предположение, 34 А. Бадью. Родовая идентичность рабочего класса достигла будто «родовая идентичность рабочего класса достигла предела насыщения. — http:// scepsis.ru/library/id_1492.html предела насыщения»34, но это уже другой вопрос. Родовая эмансипация не должна в свою очередь учреждать сообщество, где имеют место иерархия и разделение. Это подразумевает уничтожение позитивных идентичностей, прежде всего национальной, которая является доминантой в структуре буржуазной идентичности. Партикулярная идентичность вообще, по Марксу, так или иначе означает отчуждение, и для преодоления его необходима активная отрицательная деятельность, то есть эмансипация, условием которой становится нахождение «по ту сторону» существующих идентичностей. Чуть позже во «Введении к критике гегелевской философии права» Маркс развил эту мысль. Пролетариат, существующий вне пределов гражданского общества, который может заявить: «Я — ничто, 35 См. К. Маркс. К критике гегено я должен стать всем», который сам по себе есть отри- левской философии права. цание всего гражданского общества, превратит «немца Введение. — К. Маркс, Ф. Энгельс. Соч. Т. 1. С. 426—428. в человека»35. Немец, говорит Маркс, должен перестать быть немцем и превратиться в человека. Так же и еврей должен эмансипироваться от своей национальности и стать человеком. Это наиболее радикальная критика Вестфальского миропорядка, возникшего в связи с появлением наций. Маркс видел, что пресловутая анархия, «bellum omnium contra omnes», господствующая и в гражданском обществе, и в международных отношениях, воспроизводится отчуждением, расщеплением человека, превращением его в представителя какой-либо нации. В то же время анархия сама воспроизводит это отчуждение и расщепление. Установление иерархии будет не преодолением атомистического состояния, но, наоборот, шагом назад. Преодоление этого состояния — родовая эмансипация, уничтожающая партикулярные идентичности, следовательно, упраздняющая и анархию, и иерархию. 93

МА К С ИМ К УЛ А Е В

«Решение Маркса, — говорит Бадью, — это что-то вроде чуда: вы находите группу, которая оказывается родовой»36. Анализируя мысли Бадью, Прозоров приходит к такому выводу: революционная практика, деактивирующая идентичности, не может быть определена какими бы то ни было позитивными предикатами. Возможность осуществить родовую эмансипацию, этот непартикуляристский проект, предоставляет нахождение пролетариата за пределами гражданского общества, само по себе являющегося буржуазным (B rgergesellschaft — это и гражданское, и буржуазное общество). Все идентичности, которыми может обладать пролетарий, в действительности ему навязаны. Освобождение от навязываемых идентичностей перекликается с идеей Агамбена, на которую указывает Прозоров: 37 S. Prozorov. Generic Uni- «Агамбеновское “грядущее сообщество” — это, таким versalism in World Politics. образом, сообщество, лишенное любых идентитарных P. 230—231, 237. предикатов»37. Если интерпретировать Маркса, опираясь на тексты Агамбена, само собой возникает сопоставление пролетария с homo sacer — изгоем, «отверженным», индивидом, который вытеснен за пределы «человеческой юрисдикции и не включен в сферу божественного права». Пролетариат не находится под защитой суверена, но постоянно подавляется им. Находящийся за пределами и гражданского общества, и политического государства пролетариат, 38 См. G. Agamben. Homo Sacer: однако, своим существованием обосновывает наличие Sovereign Power and Bare Life. этих двух сфер. Агамбен указывает на это, подчеркивая Stanford, 1998. P. 82—84. связанность суверена и homo sacer, их симметрию38. Уже в классических версиях теории общественного договора суверен, включенный в политическое государство как представитель гражданского общества (естественного состояния), скрепляет политическое государство и гражданское общество. Ту же точку зрения поддерживает Агамбен, заявляя, будто суверен — это инкорпорированное в по39 См. ibid. P. 35. литическое государство естественное состояние39. Однако дихотомия гражданского общества и политического государства, где каждый ее элемент обусловливает другой, в свою очередь базируется на существовании сферы, отрицающей эту дихотомию. Речь идет о марксовом пролетариате, в этом отношении схожем с homo sacer Агамбена. Пролетариат является отрицательным основанием политического государства, гражданского общества и суверена. На деле он находится в противоречивом положении. Действительно, будучи фактически исключенным из политического государства и гражданского общества, пролетариат формально включен в эти сферы через навязанные ему идентичности. Разрешение этого противоречия как отказ от позитивных идентичностей лишит дихотомию гражданского общества

А. Бадью. Родовая идентичность рабочего класса. 36

МАРКС КАК КРИТИК ВЕСТФАЛЬСКОГО МИРОПОРЯДКА

и политического государства основания. Отказ от навязанных идентичностей в свою очередь означает актуализацию имеющей место реальной противоположности. «В отличие от логической противоположности, при реальной противоположности отрицательная сила совместима с позитивной силой, которой она противостоит. Две силы могут и даже должны… сосуществовать в одной и той же ситуации. Это объясняется тем, что речь идет именно о силах, то есть потенциальностях. Лишь в том случае, когда эти две силы актуализируются одновременно, 40 А. В. Магун. Отрицательная они сводятся к нулю и исчезают. Если хотя бы одна из революция: к деконструкции них остается нереализованной, обе силы могут мирно политического субъекта. СПб., 2008. С. 274. сосуществовать»40. В то время как суверен актуализирован, пролетариат пассивен. Его актуализация будет уничтожением и его самого, и суверена. Как и homo sacer, пролетариат, по Марксу, «есть фактическое разложение этого миропорядка», поэтому пролетариат и является родовой группой, деятельность которой сделает возможной 41 См. К. Маркс. К критике генеидентитарную политику. Родовая эмансипация, гелевской философии права. сердце которой, по Марксу, — это пролетариат41, бу- Введение. С. 428—429. дет означать родовой универсализм, нейтрализующий, в отличие от идентитарного универсализма, партикулярное содер- 42 См. S. Prozorov. Generic Uniжание как таковое42. Эта описанная Марксом эманси- versalism in World Politics. 233. пация коренным образом отличается от любого гегемонистского проекта, так как родовая эмансипация не универсализирует условия жизни пролетариата, а, наоборот, упраздняет сам пролетариат вместе со всем существующим миропорядком (в том числе вместе с сувереном как таковым).

Темы, затронутые Марксом в его статье «К еврейскому вопросу», и сегодня представляются весьма актуальными. Его идеи во многом перекликаются с современными концепциями неидентитарной политики, которая заключается в преодолении отчуждения человека, что в свою очередь приведет к уничтожению партикулярных идентичностей, нации-государства и суверенитета как такового. Таким образом, на место Вестфальского миропорядка неидентитарная политика ставит родовой универсализм. Разбирая еврейский вопрос, Маркс через метафору христианства и еврейства переходит к критике всего буржуазного общества и буржуазного политического государства, которое освящает отчуждение, раскол человечества на нации, культуры и религии и которое само основывается на 95

МА К С ИМ К УЛ А Е В

расколе и отчуждении. Преодоление этого отчуждения, то есть родовая эмансипация, должно совершаться в мировом масштабе, так как именно в мировом масштабе сохраняется этот Judentum гражданского общества, который прикрывается «христианством», объявляющим о преодолении отчуждения, но в действительности сохраняющим последнее. Родовая эмансипация должна преодолеть национальное разделение по-настоящему и окончательно, то есть во всем мире.

Quo vadis? АЛЕ К С Е Й С ИТН ИК О В

Религиозность и политичность россиян

Существует ли взаимосвязь между религиозными убеждениями человека и его политическим сознанием? Влияет ли степень воцерковленности на отношение к основным принципам либеральной демократии? Приводит ли религия к авторитарным политическим убеждениям и теократическим идеалам? В настоящей статье представлены результаты исследования взаимосвязи между степенью религиозности и различными аспектами политического сознания. Массовый опрос проводился в текущем году среди жителей трех городов — Москвы, Костромы и Твери. Всего было опрошено 1500 респондентов. Согласно результатам настоящего исследования, большинство (82 процента) людей отождествляют себя с православными верующими либо находятся на низкой ступени воцерковленности, либо практически не принимают участия в церковной жизни. Действительно воцерковленными являются лишь 3,7 процента от всех православных верующих (для сравнения: 43 процента — невоцерковленные, 39 — слабовоцерковленные, 15 процентов — средневоцерковленные). Наблюдается прямая корреляционная зависимость между возрастом респондента и степенью его воцерковленности. Доля воцерковленных среди молодежи значительно меньше, чем среди старших возрастных групп. Степень воцерковленности не коррелирует с такими социально-демографическими характеристиками, как доход и образование респондентов. Доля сильно- и средневоцерковленных среди женщин (21 процент) выше, чем среди мужчин (15 процентов). Согласно результатам настоящего исследования, процент сильновоцерковленных жителей Твери (1 процент) меньше, чем аналогичные показатели в Москве и Костроме. Различия по данному показателю между Москвой (4 процента) и Костромой (6 процентов) находятся в пределах статистической погрешности. СИТНИКОВ Алексей Владимирович — заместитель начальника аналитического отдела аппарата Общественной палаты РФ, кандидат философских наук.

АЛЕК С Е Й С ИТНИ К О В

Невоцерковленные Сильно- и средневоцерковленные

57 45 12

18—29 лет

30—44 лет

45—59 лет

Менее 5 тыс. руб.

Среднее специальное

Москва

18 Высшее, неполное высшее

42 20

Свыше 20 тыс. руб.

43 20

10—20 тыс. руб.

Среднее, неполное среднее

39 16

5—10 тыс. руб.

60 лет и старше

Кострома

12 Тверь

Диаграмма 1. Зависимость степени воцерковленности от социально-демографических характеристик (в процентах от респондентов из соответствующей группы)

По уровню образования сильновоцерковленные никак не отличаются от остальных православных верующих. Так, высшее или неполное высшее образование среди сильновоцерковленных имеют 61 процент, среди остальных верующих — 57 процентов; среднеспециальное — соответственно 26 и 29, среднее или неполное среднее — 13 и 14 процентов. 98

РЕЛИГИОЗНОСТЬ И ПОЛИТИЧНОСТЬ РОССИЯН

То же можно сказать и о различиях по уровню доходов. Так, среди сильновоцерковленных доход менее 5 тысяч рублей в месяц имеют 22 процента респондентов (среди остальных верующих — 18 процентов), от 5 до 10 тысяч — 43 (соответственно 40), 10—20 тысяч — 22 (27), свыше 20 тысяч — 13 (16) процентов. Некоторое отклонение в сторону низких доходов у сильновоцерковленных верующих, по всей видимости, объясняется большой долей пожилых женщин, относящихся к наименее обеспеченной категории граждан. Таблица 1 Половозрастная структура сильновоцерковленных (в процентах от респондентов данной группы) Возраст (лет)

Мужчины

Женщины

18—35

36—54

55 и старше

В ходе проведения настоящего опроса респондентов просили назвать десять заповедей. Результаты настоящего исследования хорошо согласуются с результатами всероссийского опроса ВЦИОМ, проведенного в апреле 2008 года. Согласно их результатам, каждый четвертый (настоящее исследование — 23 процента, опрос ВЦИОМ — 27 процентов) православный россиянин не знает ни одной заповеди. И настоящее исследование, и опрос ВЦИОМ показывают, что лучше всего православные россияне знакомы с заповедями «Не убей» и «Не укради». Заповеди «Бог един», «Седьмой день — выходной — посвящай Богу» и «Не произноси имени Господа всуе» смогли назвать лишь немногие (менее 5 процентов) участники обоих опросов. При этом зависимости между знанием заповедей и такими социальнодемографическими характеристиками, как доход и город проживания, не наблюдается. По результатам настоящего исследования можно говорить о следующем: 53 процента граждан, отождествляющих себя с православными верующими, никогда не читают православной литературы, 39 процентов читают иногда, 8 процентов — регулярно. Участники опроса назвали большое количество самой разнообразной литературы, которую они читали в последнее время. По результатам настоящего исследования можно говорить о 75 процентах граждан, отождествляющих себя с православными верующими, которые никогда не читают православные СМИ, 22 процентах — читающих иногда и о 3 процентах — читающих регулярно. 99

АЛЕК С Е Й С ИТНИ К О В

Таблица 2 Число респондентов, назвавших соответствующую заповедь (процент всех опрошенных) Настоящий опрос

Опрос ВЦИОМ

Не убей

Не укради

Не прелюбодействуй

Не желай жены и дома ближнего своего, не желай имущества ближнего своего

Почитай родителей

Не сотвори себе кумира

Не произноси ложного свидетельства на ближнего твоего

Бог — един

Седьмой день — выходной — посвящай Богу

Не произноси имени Господа всуе

Для определения степени приверженности респондентов либеральнодемократическим ценностям им предлагался ряд вопросов относительно различных аспектов либеральной демократии: экономического, культурного либерализма, принципов либеральной демократии как политической системы. В дальнейшем на основе их ответов рассчитывался интегральный индекс отношения к либерально-демократическим ценностям. Подобный подход позволил получить максимально дифференцированную картину, что в свою очередь соответствовало основной задаче исследования — определить наличие (отсутствие) корреляционных зависимостей между степенью воцерковленности респондентов и их отношением к либерально-демократическим ценностям. Относительно экономических основ либеральной демократии респондентам предлагалось определить их отношение к следующим принципам экономического либерализма: — незыблемость частной собственности; — приоритет рыночных механизмов; — невмешательство государства в экономику. В ходе проведения опроса респондентов спрашивали: согласны они или нет с рядом утверждений? В результате были получены следующие результаты (см. Таблицу 3). Абсолютное большинство участников опроса высказалось против принципа невмешательства государства в экономику. За государственное регулирование цен на продовольственные товары высказались 83 процента опрошенных, за государственный контроль над добычей полезных иско100

РЕЛИГИОЗНОСТЬ И ПОЛИТИЧНОСТЬ РОССИЯН

паемых — 87, за национализацию ведущих отраслей промышленности — 67 процентов. В то же время большинство респондентов (71 процент) считает, что частная собственность — это необходимая основа современного общества. При этом за государственное регулирование цен высказались 83 процента респондентов, против — 9, а 8 процентов затруднились ответить. Относительное большинство (53 процента) опрошенных высказалось против свободной продажи земли. В то же время каждый третий участник опроса (30 процентов) придерживался противоположного мнения (17 процентов затруднились с ответом). Таблица 3 Число респондентов, ответивших на вопросы: «Согласны ли вы со следующими утверждениями: …» (процент от всех опрошенных) Согласен

50/50

Не согласен

Государству следует восстановить кон троль над добычей полезных ископаемых

Частная собственность — это необходимая основа современного общества

Государству следует национализировать ведущие отрасли промышленности

Государству не следует вмешиваться в экономику. Свободный рынок более эффективен

Таким образом, можно говорить, что большинство респондентов не разделяет взгляды экономического либерализма, однако в то же время не является сторонниками возврата к социалистической системе, имевшей место в Советском Союзе. Статистически значимой взаимосвязи между степенью воцерковленности и отношением к соответствующей проблематике не наблюдается. Не замечено также взаимосвязи между степенью воцерковленности и отношением к регулированию цен на продовольственные товары. Так, за регулирование цен государством выступают 82 процента невоцерковленных, 88 — слабовоцерковленных, 79 — средневоцерковленных и 88 процентов высоковоцерковленных (против — соответственно 10, 8, 10 и 5 процентов). В целом статистически значимой взаимосвязи между степенью воцерковленности и отношением к свободной продаже земли также не наблюдается. В то же время, если первые три группы (по степени воцерковленности) практически не различаются, то противниками свободной продажи земли чаще являются сильновоцерковленные респонденты (69 процентов), а также средневоцерковленные (57), невоцерковленные (54) и слабовоцерковленные (52) респонденты. Таким образом, можно утверждать, что сте101

АЛЕК С Е Й С ИТНИ К О В

пень воцерковленности практически не влияет на отношение к принципам экономического либерализма. Из шести переменных экономического блока пять вовсе не взаимосвязаны со степенью воцерковленности, а взаимосвязь шестой (отношение к свободной продаже земли) проявляется только на самой высокой степени воцерковленности. Относительно политической составляющей респондентам предлагалось определить их отношение к следующим принципам либеральной демократии: — независимость различных ветвей власти; — разделение властей по территориальному уровню; — многопартийная система. Участники опроса не были столь единодушны в вопросе о политических принципах либеральной демократии, как в вопросе о принципах экономического либерализма. Например, процент респондентов, высказавшихся за контроль деятельности Государственной Думы (46 процентов) со стороны президента, был лишь немногим больше такового респондентов, придерживающихся противоположного мнения (36 процентов). При этом 66 процентов высказались за «сильную руку» власти (против — 18 процентов). Степень воцерковленности не коррелирует со всеми шестью переменными, отражающими политические принципы либеральной демократии. В то же время наблюдается взаимосвязь между степенью воцерковленности и отношением к многопартийной системе. Если первые три группы (по степени воцерковленности) практически не различаются, то сильновоцерковленные респонденты чаще являются противниками многопартийной системы и реже — ее сторонниками*.

68 21

Невоцерковленные

Нужна Не нужна 48

20 Слабовоцерковленные

12 Средневоцерковленные

Сильновоцерковленные

Диаграмма 2. Распределение ответов на вопрос: «Как вы считаете, нужна ли России многопартийная система?» (в процентах от респондентов из соответствующей группы)

Таким образом, получается, что степень воцерковленности не влияет на отношение к принципам либеральной демократии как политической си* Наличие взаимосвязи определялось по методу Манна—Уитни.

102

РЕЛИГИОЗНОСТЬ И ПОЛИТИЧНОСТЬ РОССИЯН

стемы. Из шести переменных политического блока пять вовсе не взаимосвязаны со степенью воцерковленности, а взаимосвязь шестой (необходимость многопартийной системы) проявляется только на самой высокой степени воцерковленности. Относительно принципов культурного либерализма респондентам предлагалось определить их отношение к следующим принципам: — свобода средств массовой информации; — свобода вероисповедания; — политическое равенство представителей различных национальностей. Большинство участников настоящего опроса высказалось за равенство различных религиозных организаций. В то же время относительное большинство респондентов — за введение жесткой цензуры на центральных каналах телевидения. Согласен Всем религиозным организациям (за исключением деструктивных), как традиционным, так и недавно появившимся в России, следует предоставить равные права

50 / 50

Не согласен

На центральных каналах телевидения следует ввести цензуру и жестко контролировать выходящие в эфир программы

Диаграмма 3. Распределение ответов на вопросы: «Согласны ли вы со следующими утверждениями: ..» (в процентах от всех опрошенных)

Согласен Недопустимо учитывать национальность при назначении на высшие государственные посты Предпочтительно, чтобы высшие государственные посты в России занимали этнические русские

50 / 50

Не согласен 32

Диаграмма 4. Распределение ответов на вопросы: «Согласны ли вы со следующими утверждениями: ..» (в процентах от всех опрошенных)

103

АЛЕК С Е Й С ИТНИ К О В

Относительное большинство респондентов высказалось против необходимости учитывать национальность при назначении на высшие государственные посты. В то же время каждый третий (33 процента) респондент считал, что высшие посты в государстве должны занимать русские. В целом наблюдается корреляционная зависимость между степенью воцерковленности и отношением к введению цензуры на телевидении. В то же время если первые три группы незначительно различаются по отношению к цензуре на центральных каналах телевидения, то группа сильновоцерковленных респондентов значимо отличается от остальных. Среди сильновоцерковленных респондентов большинство (72 процента) высказывалось за введение цензуры, а его противники в данной группе (4 процента) практически отсутствовали. Согласен Не согласен 44 31

72 54

53 21

26 4

Невоцерковленные

Слабовоцерковленные

Средневоцерковленные

Сильновоцерковленные

Диаграмма 5. Согласны ли вы со следующим утверждением: «На центральных каналах телевидения следует ввести цензуру и жестко контролировать выходящие в эфир программы?» (в процентах от респондентов из соответствующей группы)

Респондентам задавался, кроме того, вопрос об их отношении к равноправию различных религиозных организаций. В целом наблюдается корреляционная зависимость между степенью воцерковленности и отношением к равноправию различных религиозных организаций. При этом в первых трех группах число сторонников религиозного равноправия превышает таковое противников. Сильновоцерковленные участники опроса чаще остальных высказывались против равноправия различных религиозных организаций. В целом статистически значимой взаимосвязи между степенью воцерковленности и отношением к учету национальности при назначении на высшие государственные посты не наблюдается. В то же время если первые три группы практически не различаются по данному показателю, то сильновоцерковленные респонденты чаще являются сторонниками учета национальности*. * Наличие взаимосвязи определялось по методу Манна—Уитни.

104

РЕЛИГИОЗНОСТЬ И ПОЛИТИЧНОСТЬ РОССИЯН

Согласен

Не согласен

49 28

Невоцерковленные

Слабовоцерковленные

Средневоцерковленные

Сильновоцерковленные

Диаграмма 6. Согласны ли вы со следующим утверждением: «Всем религиозным организациям (за исключением деструктивных), как традиционным, так и недавно появившимся в России, следует предоставить равные права?» (в процентах от респондентов из соответствующей группы)

Согласен

44 26

Невоцерковленные

Не согласен

43 26

Слабовоцерковленные

Средневоцерковленные

Сильновоцерковленные

Диаграмма 7. Согласны ли вы со следующим утверждением: «Недопустимо учитывать национальность при назначении на высшие государственные посты?» (в процентах от респондентов из соответствующей группы)

В целом можно свидетельствовать об обратной корреляционной зависимости между степенью воцерковленности и отношением к принципам культурного либерализма. Чем более воцерковлены респонденты, тем чаще они высказываются за введение государственного контроля в культурной и религиозной сферах. Также следует отметить, что если первые три группы различаются незначительно, то позиция наиболее воцерковленных респондентов от остальных отличается существенным образом. Таким образом, можно констатировать, что религиозность не влияет на представления людей о форме политического и экономического устройства общества. В то же время имеется взаимосвязь между религией и культурной составляющей: по мере воцерковления люди более критично начинают смотреть на состояние культуры в современном российском обществе и чаще склоняются к использованию запретительных механизмов — введению цензуры на центральных каналах телевидения и т. д. 105

АЛЕК С Е Й С ИТНИ К О В

По мере воцерковления люди также чаще высказываются за приоритет традиционных для России культурных ценностей, например за преимущественное положение традиционных религий. Следует отметить, что указанная взаимосвязь проявляется только при достижении верующим какой-то степени воцерковленности, а обычное знакомство с религиозными идеями на воззрения людей не оказывает никакого влияния. То есть наблюдается обратная корреляционная зависимость между степенью воцерковленности и отношением к принципам культурного либерализма. В целом более воцерковленные респонденты чаще высказываются за введение государственного контроля в области СМИ и в сфере религии.

106

Pro et contra И Н Н А ФАТЕ Е В А

Об одном «непереводимом» слове

«Это непереводимое слово» «Рассказывают, что писатель Владимир Набоков, годами читая лекции в Корнельском университете юным американским славистам, бился в попытках объяснить им “своими словами” суть непереводимых русских понятий — “интеллигенция”, “пошлость”, “мещанство” и “хамство”. Говорят, с “интеллигенцией”, “пошлостью” и “мещанством” он в конце концов справился, а вот растолковать, что означает слово “хамство”, так и не смог», — замечает в своем эссе «Это непереводимое слово “хамство”» С. Довлатов. Увы, писателя уже давно нет в живых, а хамство вовсе не торопится идти на убыль, превратившись сегодня в многоликое явление, ставшее неотъемлемой реальностью нашей жизни. Актуальными продолжают оставаться и другие слова того же С. Довлатова: «Хамство есть не что иное, как грубость, наглость, нахальство вместе взятые, но и при этом умноженные на безнаказанность». Самый первый случай хамства зафиксирован в Библии в рассказе о Хаме, сыне Ноя. Однажды он зашел в шатер, где «лежал обнаженный» и спал его отец. Увидев эту картину, сын не прикрыл одеждами тело Ноя, не задернул вход в шатер, а напротив, «…вышедши рассказал двум братьям своим…». Тем не менее «Сим… и Иафет взяли одежду и, положив ее на плечи свои, пошли задом и покрыли наготу отца своего; лица их были обращены назад и они не видели наготы отца своего» (Быт. 9:20—27). Представляется, что именно так Библия рассказывает о рождении культуры уважения к родителям и культа Родины в целом, тогда как противовес ей — антикультуру — она представляет описанием поведения Хама. Характерно и другое: это повествование завершает цикл о всемирном Потопе. Следует полагать, что Хам выходит на сцену в эпоху, связанную с историческими переломами. В России хамами называли слуг, крепостных, холопов — то есть принадлежавших к низшему классу. В словаре В. Даля значится: «хам, хамуга, ФАТЕЕВА Инна Михайловна — преподаватель русского языка Московской международной высшей школы бизнеса МИРБИС (Институт).

107

ИН Н А ФАТЕ Е В А

хамовщина — бранное прозвище лакеев, холопов и слуг», и еще: «Хам — хамово колено, отродье, бранное прозвище лакеев… Хаметь — становиться хамом. Хамство — подлый народ, люди низкого рода». Позднее С. Ожегов отмечает: «Хаметь — становиться хамом; хамить — вести себя грубо, нагло…» Самая поздняя формулировка — из академического «Словаря русского языка» — звучит так: «Хам — презрительное название… человека, принадлежащего к низким слоям общества… грубый, наглый человек». Увы, последнее свидетельствует, что к нашему времени эволюция хамства завершилась и оно стало типичным явлением. Из нейтрально-обиходной лексики это слово перешло в разряд терминов так называемой обсценной лексики (от англ. obscene — непристойный, грязный, бесстыдный). До революции хамами в России называли людей, потерявших честь, недостойно ведущих себя в обществе. Обвинение в «хамстве» воспринималось как тяжкое оскорбление. Повестью о грехопадении Хама и «хамстве» начинался любой урок о правилах хорошего тона. Кстати, завершением библейской истории стало проклятие Ноем Хама: «раб рабов у братьев своих». Таким образом, со времен Ветхого Завета и до создания современных технологий управления обществом люди знали: хамство непременно ведет к рабству.

Как массовое социальное явление хамство проявилось в России в начале ХХ века (не случайно именно тогда Мережковский заговорил о «грядущем Хаме»). Слова, поведение, образ мыслей, отношения между мужчиной и женщиной, семейная жизнь в революционной среде приобретали демонстративно шокирующий характер. Таким способом нигилисты ниспровергали основы презираемого старого мира. Каким будет новый, они не очень хорошо себе представляли, главное — он будет другим, а значит, прогрессивнее и лучше. Ф. М. Достоевский называл этих людей «бесами». Как относились к этому явлению в русском обществе? В православной стране с устойчивыми многовековыми традициями такая дикость большей частью вызывала реакцию недоумения, брезгливости, но, к сожалению, и жалости и снисхождения. Наверное, здесь сказался православный постулат, закрепленный в генах и пронесенный даже через долгие тусклые годы безверия: «милость к падшим». Ах, несчастные, недооцененные базаровы! Ведь они «не ведают что творят». Разве не на это рассчитывали апологеты хамства? Давно и накрепко они поняли, что достаточно только выглядеть живым укором, измученным всеобщим непониманием и воплощением горького протеста. Не случайно К. Н. Леонтьев еще в 1880 году в своей заметке «Дама курит в церкви» предложил слово «хамство» в качестве синонима понятию «интеллигентность». 108

ОБ ОДНОМ «НЕПЕРЕВОДИМОМ» СЛОВЕ

К моменту крушения империи хамство во всех его видах стало уже настолько привычным, что охватило почти все стороны общественной жизни. Его влияние обнаруживалось везде: во всех областях деятельности, культуре, искусстве. По этому поводу М. Н. Ермолова отмечала в то время в письме актрисе Федотовой: «Дорогое, милое искусство, что с ним теперь? Все навыворот: порнография, безумие — вот литература и театр нашего времени. <…> Грядущий Хам явился. И что же? Теперь Разбушевавшемуся Хаму осталось только слегка пнуть стовековую махину государства». Как известно, этот прогноз оправдался уже вскоре после того, как были написаны приведенные слова.

Лишь спохватившись, правящее хамово племя обеспокоилось сохранением власти: когда живешь в окружении рабов, от них можно ожидать чего угодно. И тогда, круто осадив все это безобразие, стали поспешно вводить цензуру, контроль и уголовное наказание не только за поступки — за слова, а также преподавать правила поведения, возрождать никогда не практиковавшиеся обряды, придумывать псевдоритуалы. Тем не менее, как это ни удивительно, именно в годы, ныне презрительно названные «застоем», в период унизительной уравниловки были созданы произведения, предельно четко осмыслившие происходившее. Более того, население страны упорно демонстрировало достаточно высокий уровень образованности, включая в свою речь яркие примеры из литературы, стихи, пословицы и поговорки. По меткому замечанию П. Бурдье, «даже сталинская тоталитарная культура не смогла вытеснить или вытравить традиционную русскую культуру, потому что сама была скроена, насквозь прошита и сформирована этой самой культурой». Ситуация начала — сначала тихо и незаметно, а затем все более активно и нахраписто — меняться с началом перестройки. Вскоре хамство вновь освоилось, стало бесцеремонным и откровенным. Ко времени подоспела и отмена цензуры. В искусство хлынул вал откровенно заказного материала: повальной критики и компромата, правдивых обличений, псевдонаучных «открытий» да и просто откровенной лжи… Все виды СМИ были охвачены тотальным порицанием и отрицанием всего и вся, конъюнктурной антисоветчиной и не менее конъюнктурными разоблачениями — поисками грязи и низости. Масс-медиа, как безумные, соревновались в показе ужасов, лейтмотивом которых была «полная разруха». В уставшей стране, утонувшей в разоблачениях и беззастенчивом развенчании всего, что еще недавно было дорого, а для многих — свято, никого не забыли и не обошли вниманием, а в итоге, глумясь и хихикая, придумали для всего народа хамское словечко «совки». На всех этих обви109

ИН Н А ФАТЕ Е В А

нениях невидимой тенью лежал хамский грех: отрицание Родины и смех над Отцом. . . Каждый день, ниспровергая идеалы, издевались над всем сущим, используя слова, что употребляются для выражения эмоций в кругах людей, постоянно унижаемых, отверженных и озлобленных: люмпенов, алкоголиков, извращенцев, заключенных, уличной шпаны и пр. Эти до боли знакомые интонации вновь, как и в начале ХХ века, зазвучали в литературе, театре и прессе, проникли в руководство, правительство, законодательные органы. Только теперь апологеты ненависти вещали с телеэкранов и страниц газет, чтобы формировать, клонировать, множить новых рабов. Тогда, в 1990-е годы, хамский тон быстро снискал поддержку у граждан ограбленной и оскорбленной страны. Это ужасно, но объяснимо: чувства и эмоции людей уравнялись, стали такими же, как и чувства всех рабских душ, чей мрачный мир отравляет нашу жизнь. Безликость и бесчеловечность официального хамского языка в народе вызывают только цинизм и равнодушие. Отражением всеобщего хамства служит нынешняя ситуация в кино, театре, музыке. Десятилетия этот грязный поток течет по телеэкранам и полосам газет, все плотнее затягивая в свой гнусный водоворот, и нет ему ни конца ни края. «Искусство воздействует на чувства, а через чувства на социальную жизнь людей», — писал П. Сорокин. Умелые манипуляторы изо дня в день разрушают нашу ментальность, утверждают притягательность зла и безнравственности. Стоит только обратить внимание на названия поп-групп и имена поп-певцов, которые словно соревнуются в изобретении названий и имен, соответствующих мейнстриму времени: кто — эротичнее, кто — страшнее, кто — двусмысленнее, кто — вульгарнее («Банд Эрос», «ВиагРа»; «Рефлекс», «Берета», «Акула», «Ночные снайперы», «Авария», «Ногу свело»). Меня уверяют: все это — не более чем шутка, языковая игра; но я-то знаю, что нельзя шутить с преступным сознанием, нельзя шутить с идеологией свободного секса и потребителя наркотиков. Нельзя шутить, если юные (и не очень) «не видят ничего страшного» в ненормальном. И это вовсе не шутки, когда для людей, привыкших к аморальности, нормальное становится редким, странным, неинтересным да уже и ненужным гостем. Когда в головах все оказывается перевернутым вверх дном и возникает ситуация, которую можно характеризовать как очень опасную «переоценку ценностей». Всему сказанному соответствует и хамская философия, исходящая из убеждения, будто правовой беспредел, половая распущенность и хамство — наши историческая судьба, норма и суть менталитета: «Нельзя с нами, русскими, честно и открыто» (М. Жванецкий); «Традиционное русское неува110

ОБ ОДНОМ «НЕПЕРЕВОДИМОМ» СЛОВЕ

жение к законам» (М. Гуревич); «Призна´ем, что как бы лень является нашей национальной чертой» (А. Исаев); «Репрессивная система отражает жестокий менталитет нашего народа. Я все время прихожу в ужас: какие мы жестокие, какие мы кровавые!» (А. Приставкин); «Справиться с привычками русского человека мусорить и ломать чрезвычайно сложно» («Новости ТВ»). Как говорится, no comments! Еще греческие философы отмечали, что искусство является средством социального управления. Вот только сегодня, говоря о его моделях, приходится констатировать их дезинтегрирующую роль и формирование агрессивного, асоциального, девиантного поведения. Хамство выглядит жизнеспособным и многоликим. Его проявления — рекламные растяжки и щиты на улицах, порножурналы в свободной продаже, подборки статей и «писем наших читателей» в изданиях для подростков, энциклопедии «Для девочек» и «Для мальчиков». И все это под циничным предлогом «мы ничего не навязываем, не нравится — не смотрите». Но что тогда смотреть вообще? Можно подумать, что у рядового телезрителя (особенно молодого, уже не представляющего иной жизни) есть какой-то реальный выбор! Не случайно стиль натурализма так высоко оценивался революционерами: в основе своей он содержал непристойность, пошлость и мерзкие пороки. То есть все, о чем теоретик натурализма, французский писатель Э. Золя говорил: «В недрах каждого человека гнездится недуг, в тайниках души любого из нас таится зверь» и «…необыкновенно целомудренные девицы и донельзя порядочные юнцы, с которыми мы встречаемся в некоторых романах, летают над землей; для того же, чтобы они прочно встали на ней, надо сказать о них все и без утайки. Мы и высказываем все. Мы больше не отбираем те или иные черты характера, мы не идеализируем свои персонажи; потому-то нас и обвиняют, будто нам нравится копаться во всяческих отбросах». И уже нет ничего странного в том, что в наши дни молодые (к несчастью, не только) люди откровенно бравируют демонстрацией аморальности: ведь им ясно и наглядно показали путь к успеху. Личное обогащение стало смыслом жизни, и все, что в недавнем прошлом считалось стыдом и позором, сейчас освещено стремлением к «финансовой независимости». И ласковый тихоня «доктор Курпатов» (телеканал «Домашний») призывает не поддерживать никаких связей родителей с подросшими детьми; детей — с престарелыми родителями. Живите для себя — вы заслужили! Запомните: никаких «мама», тем более, не дай Бог, «бабушка» — только по имени, чтобы не «старить» и чтобы как на Западе! «Ты этого достойна!» — каждые пять минут внушает телезрителям красотка из рекламного ролика. Никто ничего никому не должен! 111

ИН Н А ФАТЕ Е В А

Дедушек и бабушек — в дома престарелых, не до них! Ведь жизнь одна, и от нее надо многое успеть взять. «Бери от жизни все!», — вторит популярная реклама. В Ветхом Завете есть рассказ о печально известных городах Содоме и Гоморре, основанных потомками Хама, они же составляли большинство их населения... Не просто духовная пониженность, а именно культ блуда — вот достижение Хама и его потомков. Прислушайтесь: эхо Содома и Гоморры слышится до сих пор, «мировое сообщество» цинично требует парада извращенцев в столице России. Требования эти настоятельны и истерически неистовы: «Эй, вы, — поощряют они, — грешите! Давайте, теперь ничего не стыдно! Теперь все можно!» И еще нельзя не вспомнить о другой, скрытой, природе хамова греха, когда положительные мысли и слова имеют совершенно противоположный, обратный эффект. Для неискушенных людей все выглядит правильно, нравственно и проходит скрыто и незаметно. Слегка смущают только чутьчуть грубоватая интонация, подбор фактов да последовательность изложения. Выводы же (и какие!) предлагают сделать самому читателю или зрителю. А это уже намного серьезнее, поскольку действует сильнее открытого хамства и, на мой взгляд, похоже на «испорченную цель» — так называется методика из арсенала спецслужб. Суть ее такова: противнику предлагают на первый взгляд безукоризненную задачу. Например, спасение китов в Мировом океане. Только решение этой задачи очень странное. Оказывается, лучшим путем спасения китов является их истребление: нет китов — нет и проблемы.

Галерея российского хамства Означает ли сказанное, что хамство является чисто русским, так сказать, национальным феноменом? Конечно, дефицит культуры, нравственности и образования в обществе ощущается в нашей стране довольно сильно. И если Д. Мережковский жил в эпоху Хама Грядущего, то сегодня, да, собственно, уже очень давно, мы живем во время Царствующего Хама, или Хама Торжествующего. Недавно радио «Свобода» предложило слушателям дискуссию на тему распространения хамства в России, в ней принимали участие литераторы и общественные деятели. Все они пытались найти ключевые признаки и причины хамства, а сошлись на одном: определения хамству дать не могут, но интуитивно распознают. В этой части попробую составить галерею образов нашего неохватного российского хамства, так знакомого каждому из нас. В нашей стране «недопобедившего капитализма» разрыв между социальными слоями настолько велик, что одно и то же выражение может 112

ОБ ОДНОМ «НЕПЕРЕВОДИМОМ» СЛОВЕ

кому-то показаться хамством, а кому-то, напротив, — нейтральной ситуацией. Причину, наверное, следует искать в переводе всей нашей жизни на экстремальный уровень. И еще, как мне представляется, есть один нюанс, который заключается в триумфальном возвращении к нам даже не классового — сословного деления общества на элиту и «народ в поле», плебс. Это возвращение было пафосным, официальным, модным и, конечно, уродливым, как все в перестроечные годы, и воспринималось обществом как капустник (шоу в те времена мало практиковались, и слово это не было в обиходе). Последствия, однако, оказались весьма серьезными. Они привели к разрушению всех связей, способных структурировать общество и задающих нравственные ориентиры. Нас упорно учили и учат, какие марки одежды, часов, автомобилей и т. п. считаются престижными, как правильно одеться, чтобы не нарушить корпоративный устав или сформировать по-настоящему деловой имидж и к месту вставить название модного бренда, который определит отношение к тебе как к сотруднику, партнеру, человеку и пароходу. И хотя так называемая элита была и в советские времени, но принадлежавших к ней людей было мало, вели они себя тихо, а для большинства будто не существовали вовсе. Теперь же она выросла количественно, знаково и, разумеется, в собственном мнении. И хотя философы со времен Гераклита утверждают, что «все течет, все меняется», тем не менее одна константа остается вечной и неизменной — это казенный характер русской власти и сверхзадача, которую она выполняет: чем более высокое положение занимает начальник, тем меньше законов к нему относится. Доказательство тому — весь стиль нашей жизни. Начальники у нас везде и всякие. Обладание хоть малой властью оборачивается чередой начальственных комплексов. И обусловленным ими правом хамить не только подчиненным, но и всем от тебя зависящим (официантам в ресторане, продавцам за прилавком…). Но когда речь идет о начальнике абсолютном, то есть о лице, поставленном на ступеньку реальной вертикали власти, отношения с ним нижестоящих оборачиваются бестселлером в модном нынче жанре «хорор». Один из многих — сюжет о самостоятельном устройстве на работу. Типичной стала ситуация, когда, выйдя на службу после болезни, человек обнаруживает, что его компьютер не включается — на нем пароль, а трудовая книжка с приклеенной к ней запиской «Вы уволены» лежит в верхнем ящике стола. Если же по простоте душевной или по наивности он решил найти «правду» у начальника, наверняка поймет истинный смысл названия романа А. Толстого «Хождение по мукам», хотя некоторые предпочитают библейское «семь кругов ада». Все события, разворачивающиеся далее, укладываются в привычную для нашего соотечественника схему. Намаяв113

ИН Н А ФАТЕ Е В А

шись в очереди — ну не привыкать; насидевшись в приемной не один час, а может быть, день (кто не знает известное «начальник не опаздывает, начальник задерживается»), человек таки дожидается, его «допускают». И что же? Дальше сюжет развивается в двух направлениях «в зависимости от того, кто ты такой». Вариант первый: начальник, не удостаивая взглядом и не переставая что-то листать, а может быть, писать или подписывать, с досадой в голосе спросит «через губу»: «Ну что там у вас?» Вариант второй: вас окидывают оценивающим взглядом: соблюден ли код — обувь, мех шубы (представляете, если на вас пуховик?), фирма сумочки, и, если вы «соответствуете», возможно, начнется диалог. В одной из повестей С. Василенко все жители деревни по своей воле становятся немыми. Безъязыкая деревня отказывалась говорить с властью: народ больше не мог быть «языком». Моя приятельница, давно живущая в Англии, рассказала мне о популярной книге Р. Каттон «Хамству бой: правила создания цивилизованных рабочих отношений и руководство по выживанию там, где их нет» («The No Asshole Rule: Building a Civilized Workplace and Surviving One That Isn’t»). Жаль, что до сих пор нет русского перевода этой книги; думаю, в нашей стране, живущей по принципу «кто сильнее — тот прав», она для многих стала бы настольной. Похожим образом обусловлен и другой принцип: «кто громче — тот прав». Фон, в условиях которого мы вынуждены жить, — даже не хамство, а какой-то бесчеловечный эксперимент. Торговые центры и палатки у метро, вестибюли офисов и коридоры фирм, любое место, где функционирует больше двух человек, музыкально озвучено. Нас сопровождают русско-советские старые песни о главном, европейские хиты разных лет — все сто раз перепето с английского на русский, с русского на непереводимый и звучит везде одинаково громко и не к месту. Постоянный музыкальный фон не дает разговаривать в кафе — чтобы быть услышанным, приходится только кричать (какой там отдых!), развеселые мелодии на полную громкость динамиков не дают сосредоточиться в книжном магазине, впору начать выкидывать коленца. Громкость, я уж не говорю о многообразии музыкальных звонков мобильных телефонов такова, что заглушает рев идущей электрички и, несмотря на предупреждения, звучит в аудитории на лекции, во время спектакля в театре. Стоит ли обращать внимание на какие-то мелочи, везде сопровождающие нас и давно ставшие нормой, за которыми прячется хамство. Например, пообещать и не выполнить обещания; договориться о встрече и опоздать, а то и вовсе не прийти — это, увы, норма нашей сегодняшней жизни. Норма, потому что за глуповатой улыбкой, сопровождающей бесшабашные и безобидные комментарии типа: «Ну забыл, ну ничего, всякое 114

ОБ ОДНОМ «НЕПЕРЕВОДИМОМ» СЛОВЕ

бывает», «Подумаешь — забыл, а надо было накануне предупреждать». В своей нормальности и типичности эта хамская привычка стала, наверное, уже недосягаемой для коррекции. Нормой стала и ситуация, когда, возвращаясь домой, нам приходится ехать в заплеванном, изгаженном лифте. Кто из неуловимых, невидимых хамов вытворил это? И даже в случае, казалось бы, недоступном для хамства, касающемся исключительно личных пристрастий и индивидуальных слабостей, оно скалит свой омерзительный лик. С грустью вспоминаете вы, как однажды, уступив просьбам детей или в надежде на приятные вечерние прогулки и тихое общение, вы завели маленькую собачку. Откуда ж вам было знать, что в вашем районе живут владельцы больших сторожевых, бдительных охотничьих, грозных бойцовских пород собак и что они после работы тоже гуляют со своими питомцами, но, в отличие от вас, ведущего свое трехкилограммовое сокровище на поводке, предоставляют собственным любимцам полную свободу… Если вам суждено пользоваться общественным транспортом, вы наверняка сталкивались с Хамом Вальяжничающим. На обращение (когда, например, на вас светлый плащ): «Вы знаете, что в метро нельзя класть ногу на ногу?», — следует почти гарантированный ответ: «Это ваши (твои) проблемы. На такси ездить надо!» Но с учетом возможного варианта ответа: прямое оскорбление, матерная тирада, вы будете даже благодарны за «свои проблемы», ведь этот ответ хотя бы предполагает коммуникацию или ваше презрительное молчание. По-моему, стала привычной ситуация, когда молодой человек, быстрее всех устроившийся на столь вожделенное место в транспорте, чтобы, не дай бог, не пришлось его уступить, занимает себя важным «делом»: впадает в непробудный сон или, посасывая пивко, не отрываясь читает спортивные новости. Развалившись на сиденье и тупо жуя, хам хмуро оглядывает возможных претендентов на свое, с таким трудом добытое место: пенсионеров, качающихся в такт колесам, женщин в интересном положении или женщин с ребенком на руках: «не графья — постоят!» И над всем этим — низко- и высокочастотный музыкальный фон из наушников. Отдельная хамская категория — водители автомобилей. Таксист из фильма «Брат-2» — яркий тому пример. «А у Вас брат в Москве есть?» — изумляется Данила Багров, услышав в потоках брани русского таксиста в Америке удивительное, мистическое единомыслие с московским таксистом. А какой будет реакция, если водитель «воткнулся» в парковочное место перед самым носом конкурента? Лучше не описывать этот диалог: боюсь, кроме ****, мне не придется пользоваться другими обозначениями. Можно вспомнить сотни анекдотов на тему «въехал запорожец в джип», но реальность такова, 115

ИН Н А ФАТЕ Е В А

что, если у вас «Лада», не жалуйтесь, что вас подрезала или выдавила на обочину новенькая BMW, — такова жизнь. Вспомните о стоимости машин, а значит, об их ранге, и скромненько езжайте дальше. А хам тоже продолжает свое движение, сбивая с ритма поток транспорта, пренебрегая даже сигналом машин «скорой помощи», нарушая правила: он ничего и никого не боится, потому что хорошо усвоил — откупимся! Как тут не вспомнить давно затертую фразу о биче России — дураках и плохих дорогах. Не-ет! Ее бич — хамство. В какой еще стране водитель маршрутки, остановив ее буквально «в чистом поле», командует: «Все! Говорил же, не хлопайте дверью! Выходите, дальше не поеду!» И в какой еще стране пассажиры покорно выходят в темноту, в грязь, под дождь? Униженные всем происходящим до уровня быдла, люди ощущают себя уже таковыми. Где найти брешь в порочном круге: хамство водителей по отношению к пешеходам, хамство пешеходов по отношению к водителям, хамство гаишников, грубо и беззастенчиво обирающих людей на дорогах. Хамство, граничащее со смертельной опасностью, подстерегает даже на пешеходном переходе, когда водитель сбивает пешехода и не считает нужным остановиться… Это, конечно, уже преступление, но породила его все та же безнаказанность, а значит, все то же «непереводимое» хамство. Думаю, преступность и хамство сегодня выступают в прочной связке: разграничить их практически невозможно.

Уверена, каждый из нас сталкивался с хамством в поликлиниках и больницах. Моя коллега в разговоре с лечащим врачом, исчерпав все возможные доводы и мотивы, в отчаянии сказала: «Вы же клятву Гиппократа давали!..» На что «доктор», годящийся ей в сыновья, с вызовом ответил: «А я не давал клятвы, я водку пил…» Не лучше бывает положение в специализированных заведениях типа роддома и женской консультации; там вам быстро дадут понять, что надо о душе думать, а не глупостями заниматься: «Ишь, декретный отпуск она оформляет». Любимая тема наших юмористов — очередь. Очередь в кассу, к прилавку, к окошечку… Вечный дефицит чего-нибудь, а в советские и перестроечные годы — всего и вся. Об очередях говорили и писали так много, что уже, наверное, невозможно что-нибудь добавить к пантеону «хам из/в очереди». Только песни не слагали, а если бы это случилось, родилась бы еще одна разновидность героического эпоса, где после многочасовых страданий, трудностей, при помощи хитрости, взаимовыручки и совершения различных подвигов герой, в жизни — героиня, с триумфом возвращался (лась) домой. И чем длиннее очередь, тем больше в ней хамов, а если что-то заканчивается или закрывается через 5 минут, хамство воз116

ОБ ОДНОМ «НЕПЕРЕВОДИМОМ» СЛОВЕ

растает в геометрической прогрессии. Желание купить батон, оплатить коммунальные услуги или отправить бандероль по почте — все это необходимо и жизненно важно для нашего бессознательного. Инстинкт выживания и приобретенные реакции не заставляют себя ждать. Как только возникла угроза потерять нечто из-за вмешательства силы, тут же следует взрыв устрашающей хамской агрессии, обязанной отогнать конкурентов на безопасное расстояние. Времена советских очередей, описанные, среди прочего, C. Довлатовым, безвозвратно ушли в прошлое. Сегодня же связанное с ними хамство уверенно мутировало в двух направлениях. В первом случае оно превратилось в приторно-сахарное, обволакивающее и улыбающееся, но все то же хамское «Чем я могу помочь?». Ни на секунду не оставит вас в покое навязчивая «консультант». А чем может помочь эта девушка? Может быть, она разбирается в особенностях фигуры или в сочетании цветов? Ее мизерные познания о модных тенденциях почерпнуты из коряво переведенной российской версии третьесортного западного журнала. Во втором случае — прямо противоположный вариант: занятая своим мобильным, продавец не соизволит не то что принести товар другого размера или цвета, она даже глазами с вами не встречается. Вы можете красноречиво смотреть на часы, громко вздыхать, поджимать губы, взглядом гипнотизера смотреть на продавца — что угодно, но результат будет один — безрезультатный. И только на вашу просьбу оторваться от задушевной беседы продавец-консультант может отреагировать: «А что вы на меня кричите?» Если у вас есть собака, то наверняка давно знаете: где бы она ни очутилась, обязательно пометит территорию. Сразу вспоминаются «Киса и Ося были здесь». Хамство имеет и территориальный облик: вспомните сюрреалистические картины на полянах и пляжах, давно превращенных в вонючие, небезопасные свалки. Если, к несчастью, по соседству с вами возник новый дачный поселок, естественно, можно попрощаться с лесными прогулками — ни леса, ни грибов-ягод в нем не будет! Но зато будут лежать горы мусора, осколки разбитых бутылок, объедки, разорванные пакеты разной величины, демонстрирющие миру свое мерзкое содержимое. А еще порубленные для приготовления «шашлычка» деревья, просто поломанные и заваленные силой разбушевавшихся хамов. Весной же все березы будут погибать от зарубок, оставленных и забытых за ненадобностью любителями березового сока. Как вести себя с юной учительницей младших классов, подрабатывающей в группе продленного дня, которая на вопрос: как же так, ребенок в белой наглаженной (для этого существует другая одежда!) блузке (рубашке) моет полы, спокойно отвечает запыхавшейся мамаше: «А это 117

ИН Н А ФАТЕ Е В А

ваши проблемы»? И что вы ответите? На следующий день вам опять вести свое чадо в эту школу, в этот класс, к этой милой учительнице, но, может быть, у вас есть силы или позволяет время, тогда… И чтобы умаслить педагога, в складчину и «от себя» несут родители подарки ко всем официальным и не очень праздникам, нередко соревнуясь и друг с другом, и с параллельным классом. Несколько лет назад я проводила мастер-класс для школьных преподавателей. В качестве примера нарисовала на доске уже не помню какую схему со словами: «Попробуйте применить этот метод. Когда ребята увидят результат — смех я вам гарантирую». Каково же было мое изумление, когда из недр аудитории раздался голос: «Я им посмеюсь!» Представляю этого педагога в своей вотчине — в классе. Ох как тяжело нам всем терпеть хамство! Особенно в высшей школе. Особенно на фоне всего, что происходит сегодня с высшим образованием. Проблемы морали и культуры с советских времен терзают университеты. Приходится констатировать: да, есть преподаватели, читающие формальные, давно устаревшие бессодержательные лекции. Да, есть презрительное отношение к студентам: «Вас все равно ничему не научить». Не от хорошей жизни родился унизительный анекдот: «Бюджетникам подняли зарплату — теперь сессию будут сдавать четыре раза в год». Но жизнь — это в какой-то мере результат бесконечной вереницы контактов. Поэтому еще печальнее говорить о хамстве студентов, заявляющих преподавателю: «Я за учебу плачу, что вы от меня знаний требуете? Все оплачено!» О пользовании мобильными телефонами на лекциях, опоздании и триумфальном, вызывающем, чтобы оторвать группу от какой-то там новой темы, внесении себя в аудиторию, когда так хочется сказать: «Лучше бы ты вообще не приходил(а)!» О не просто сквернословии — мате, произносимом так, чтобы слышно было и преподавателю, — а что он мне сделает? Все описанные мной ситуации хорошо знакомы каждому, и охарактеризовать их можно двумя словами: разрушение жизни. Митрополит Иоанн утверждал: «Когда-нибудь нашу эпоху, эпоху новой Смуты, назовут героической». И в самом деле, разве кроткое слово или просто молчание в ответ на внешне торжествующее хамство — разве оно не может быть подвигом? Но только подвиг этот настолько тихий, что хамство его никогда не заметит и не оценит — подвиг христианского народа, живущего в эпоху Хама Монументального и пытающегося изо всех сил вспомнить свое настоящее духовное родство. И как часть этого вседневного многосоставного народного подвига эпохи. А давно ли вы слышали вопрос: «Как вам не стыдно?» Я, честно говоря, не могу, в голову лезут далекие школьные воспоминания. Наверное, последние несколько десятков лет этот вопрос никто никому не задавал. 118

ОБ ОДНОМ «НЕПЕРЕВОДИМОМ» СЛОВЕ

Хамство — стилеобразующая категория современной культуры Хамство, без сомнения, является идеологической платформой ненависти к человеку, к ближнему. Помните, что говорил Христос по поводу того, кого считать ближним? И показал это на примере самаритянина, оказавшего помощь избитому и ограбленному иудею, которому ни раввин, ни прочие иудеи не помогли. Это я к тому, что истинно ближний хамить не может. Но в состоянии ли мы сегодня вообще противостоять хамству? Как справедливо заметил С. Стратановский, проблема языка в России не филологическая, а социальная. Удивительно, но складывается впечатление, будто люди привыкают к сквернословию, ставшему частью нашей жизни. И не надо заблуждаться по поводу гипотетических 15 суток и скромного «пи-пи» в телеэфире. Сегодня везде: в метро и на улице, в кинотеатре и магазине, у заводской проходной и в институтских коридорах невзирая на гендерный фактор и возраст говорящих, мы слышим одинаковый матерный контекст. Такие выражения вылетают из уст молодых людей, в речи которых уже практически не осталось табу. При этом систематически какие-то далекие от проблем лингвистики и филологии люди рассуждают об использовании мата в связке с язычеством и этимологией, сакральностью и метаязыком. И конечно, все их размышления сводятся к оправданию, попыткам дать «научное» обоснование поискам народности и свободы. Молодые люди и девушки щедро разбавляют «коктейль» собственной речи (и без того не особенно богатой словарным запасом) словами и выражениями, содержащими грубость, вульгарность и откровенный гнусный мат. Никто из них не задумывается над тем, как со стороны выглядит тоненькая былиночка, хорошенькая, модно одетая девушка, отвечающая на звонок мобильного (в коридоре института): «Как, б**я, я могла тебе эсэмэснуть? У моей е****чей мобилы батарея сдохла!» И это — «обычная» речь, не ставящая целью оскорбить абонента! Приходится согласиться с грустным выводом Л. Либединской: «В кабардинском народном эпосе о нартских богатырях есть рассказ о маленьком, отважном племени “Заячьи наездники”, которые бесстрашно вступают в единоборство с великанами-злодеями и, побеждая их, совершают множество подвигов. Только в одном уязвимы “Заячьи наследники” — от оскорблений они умирают. Народная мудрость предупреждает нас…» Порой я думаю: что бы стало с бедными заячьими наездниками, доведись им проехаться в московском городском транспорте или пройтись по магазинам? 119

ИН Н А ФАТЕ Е В А

Парадокс, с которым мы сталкиваемся сегодня, заключается и в полной, по-моему, официальной легализации ненормативной лексики, свободном расширении сферы ее использования, осуществляемом если не на государственном, то уж точно на уровне государственных СМИ. И понять, почему это происходит, может быть, важнее, чем возмущаться самой матерщиной. Нельзя забывать, что язык наш отражает все: реальность и плоды фантазии, наши взаимоотношения — бытовые и служебные, все, что было и есть. Более того, он зафиксирует и еще не существующее, но то, что будет предположительно, потому что язык неразрывно связан с сознанием — это и есть наша «картина мира», «наше действительное сознание». А сознание, к сожалению, функционирует на уровне слов «кульно», «круто», «респектуха», «отстой», создавая ощущение, будто только «законченный лох не знает, как срубить бабло», выстраивая реальность, в которой «кинуть — не стремно», «это сладкое слово — халява». Позволю себе высказать предположение, что здесь мы имеем дело с точным исполнением заказа, смысл которого — в снижении протестности. Общество сегодня просто не видит возможности другого пути, а в итоге, попирая культурные ценности, в обход и напролом хамство постепенно становится привычным, даже не камуфлируясь под норму. Уже можно не говорить о молодых людях, которым абсолютно не интересны ни прошлое их страны, ни ее настоящее, ни, тем более, ее будущее. Для них абсурдны и смешны такие понятия, как любовь, честь, верность, патриотизм, нравственность, мораль. Они равнодушны к традициям. Сегодня не нужны книги, театры, если, конечно, это не нашумевшие, скандальные проекты или банальный ширпотреб. Что можно почерпнуть из литературы, в которой корявым электронным безграмотным языком описывается сфотографированное в журналах? Нет только телевизионного изображения и не написано, сколько голов забила наша сборная, сколько голов забили ей, сколько спортсмены заработали в прошедшем сезоне и т. д. Но эта «литература» не просвещает, не образовывает, а исполняет лишь функцию развлечения, точнее — отвлечения, и тем самым опускает до некоего усредненного уровня. Невольно вспоминаешь слова Платона: «Не тот враг тебе, кто тебя принуждает, а тот, кто тебя развлекает!» С другой стороны, появилось огромное число новых авторов и книг, претендующих перевернуть нашу жизнь и судьбу. На самом деле, однако, художественность давно превратилась в синоним хамства. В стремлении изменить собственную жизнь и поддавшись на зазывания в книжном магазине я несколько раз покупала премированные престижными премиями романы, а потом меня долго мучили вопросы… к автору: что это такое, на каком языке вы пишете? По-моему, профессионализм в искусстве сегодня 120

ОБ ОДНОМ «НЕПЕРЕВОДИМОМ» СЛОВЕ

определяется почти исключительно мерилом хамства. И тогда возникает вопрос: а есть ли вообще сегодня литература? Ответ прост и опять похож на замыкающийся круг: чтобы создавать что-то стоящее, нужно владеть языком, но языка нет, потому что нет читательского круга, объединенного одной идеей; а читательского круга нет, потому что нет писателей, которые выдвинули бы образы, способные захватить и объединить нас. Вот и читают люди нечто, для чего и названия не подобрать. Думаю, социальное предназначение всех этих шедевров состоит в воспроизведении посредственностей. А посредственностей тошнит даже от мысли об участии в общественной и политической жизни страны. В «лохи, обсосы и ауты» записывают каждого, кто живет ради страны и народа. И это вовсе не случайно. Отец Дмитрий Смирнов вполне обоснованно замечает, что требовать сейчас «активной позиции», внятного слова от русского народа — это все равно, что истязать человека много дней и месяцев, подвергнуть его всяческим пыткам и наконец расстрелу, а потом, когда он после всего этого все-таки чудом выживет, упрекать его: что же ты, мол, лежишь, поганец и не скажешь власть предержащим и всему миру ничего путного, только слушаешь всяких проходимцев и политтехнологов? Язык стремительно теряет свое богатство и национальную особенность, превращаясь в серый «микс», не имеющий ничего общего с великим и могучим Русским языком. Одна из причин молодежной деградации в том, что, чем проще человек изъясняется, тем проще он мыслит, тем меньше ему может прийти в голову и еще меньше сказано, а уж тем более нормально сформулировано. С исчезновением возможности донести до себя и других свои мысли, идеи и т. п. исчезает потребность это делать. Все это ведет к упрощению мозговой деятельности: не случайно многие мои коллеги столкнулись с непониманием студентами научного стиля, которым изложен материал в учебнике. Сказывается отсутствие чтения серьезной литературы, а прочитанная в школе только для оценки и галочки классика (в чьем-то кратком изложении) не может заполнить возникший вакуум. В повседневности речь многих бессвязна и малоосмысленна; даже заполнение бланков (в деканате и т. п.) для многих молодых людей представляет трудность в силу того, что они «функционально безграмотны». И хотя официально в последние лет десять власти делают попытки влиять на русский язык, а говоря более жестко — пытаются восстановить контроль, утраченный за годы перестройки и реформ, результата особенно не видно, зато виден, по-моему, обратный эффект. Для исследования состояния речевой культуры современной учащейся молодежи лаборатория МГУ провела социологический опрос. Результаты были ожидаемыми: произошедшие кардинальные изменения нравственных ценностей современного 121

ИН Н А ФАТЕ Е В А

российского общества, развитие духовного плюрализма и рыночных отношений, проникновение лексики криминальных и молодежных субкультур, экспансия американизмов — все это повлияло на состав русской речевой культуры современной учащейся молодежи. Студенты плохо воспринимают повествовательный рассказ преподавателя, если он не отягощен вольностями, часто находящимися на грани пошлости. Преподаватели вынуждены превращать урок в подобие шоу с вкрапленным, сказанным «своими словами» минимумом запланированных знаний, опять же в виде шутки-парадокса — ведь надо же, чтобы в головах осталось хоть что-то… Снижается успеваемость и IQ, неправильное формирование личности может только прогрессировать, и вот уже взрослый человек не имеет возможности ни объяснить что-либо окружающим, ни понять их — ему попросту не хватает словарного запаса, умения строить предложения… Ф. М. Достоевский прозорливо заметил: «Так, как мы говорим сегодня, — мы будем жить завтра». Вчитайтесь, вдумайтесь в эти слова!

122

Pro et contra ОЛЕ Г С А В Е ЛЬЗ О Н

В противовес глупости К рационально-демократическому общественному движению

О глупости «Несомненно, многим людям в разные времена горше всего было сталкиваться с глупостью ближних… Как же случилось, что никто после Эразма не попытался изучить ее, написать “Эссе о глупости”?» — в свое время заметил Х. Ортега-и-Гассет в «Восстании масс». В отличие от него, думаю, писать о глупости пытались. Просто это не удалось сделать звучно. По трем главным причинам: 1) авторской, 2) читательской и 3) публикаторской. Рассмотрим каждую из них.

1) Глупость — столь нечеткое и широкое понятие, что оперировать им не плодотворно. У описания негативного явления мало шансов привлечь внимание, если из него не следуют конкретные рекомендации, как сгладить негатив. Значит, от автора прежде всего требуется предложить такое понимание глупости, которое позволило бы ее корректировать. Зачастую качество мышления интуитивно оценивают подобно тому, как кибернетики судят о таковом из процессов, происходящих в так называемых черных ящиках — устройствах, функционирование которых скрыто под их поверхностью. Видно лишь только то, что происходит на «входе» и на «выходе»; с учетом этого и выносят суждение. Вот и глупость связывают с изъянами в переработке интеллектом информации на «входе» (понимание) и на «выходе» (выражение) по отдельности и в связке (восприятие/ реагирование). Вид глупости, воплощенный в трудностях с пониманием, обыкновенно опознается как тупость. Глупость при выражении мыслей — пустомельство. В восприятии/реагировании — бестолковость. Понятно, эти отдельные виды могут присутствовать у того или иного глупца и в комбинациях. И наоборот, умный — это либо тот, кто все понимает и знает (эрудит), либо человек, САВЕЛЬЗОН Олег Исаакович — руководитель исследовательского проекта в Высшей школе технологии в Иерусалиме, доктор философии.

123

ОЛЕГ С А В Е ЛЬЗО Н

высказывающий нетривиальные соображения (интеллектуал), либо верно реагирующий на вызовы действительности (толковый). Конечно, и здесь тоже возможны комбинации. При таком понимании глупости коррекция ее невозможна. Тупицы, пустомели и бестолковые — предмет анекдотов, а не общественных проектов. Интерес представляют глупости, совершенные не глупцами. Обычно когда говорят, что человек сделал глупость, имеют в виду, что он принял ошибочное решение. Поэтому основой для сглаживания глупости может быть анализ ошибок в принятии важнейших решений, совершаемых умными в обыденном понимании людьми — эрудитами, интеллектуалами, толковыми. В настоящей статье процесс принятия решения понимается как английское decision-making — «делание» решения. Это процесс, начинающийся с уяснения потребности решить какой-то вопрос и завершающийся определением итогового решения. Такие процессы изучает наука принятия решений. Нобелевские лауреаты Саймон и Канеман, а также многие другие исследователи показали, что нерациональность (неразумность — ведь ratio по-латыни значит «разум»), препятствующая эффективному принятию решений, повсеместна. Подчеркну, речь идет о неразумности не в смысле человеческого качества. Нерациональность здесь понимается как свойство процессов (по-научному — процедур) принятия решений. Итак, глупость — это свойственные людям отклонения от процедурной рациональности принятия решений. Определенный индивид допускает одни и те же отклонения от рациональности в разных процессах принятия решений, подобно тому, как он совершает одни и те же грамматические ошибки при написании разных текстов. В таком прочтении нерациональность является, подобно неграмотности, индивидуальной особенностью, но не качеством характера или интеллекта. И отклонения от рациональности (далее, употребляя этот термин, я буду иметь в виду процедурную рациональность принятия решений) поддаются корректировке. Правда, не полностью. Негативный эффект нерациональности, тормозящий продвижение людей к своим целям, неизбежен, как неизбежен негативный эффект трения. Невозможно отменить закон трения, однако можно и нужно применять подшипники, смазочные масла и т. п., что позволяет существенно снижать вредное воздействие трения. Так и повышение процедурной рациональности принятия решений (далее, для краткости, — рационализация) позволяет значительно уменьшать торможение продвижения к цели. Подчеркиваю: уменьшить, а не ликвидировать — как хотелось бы ожидающим панацеи от всех бед. Она столь же нереалистична, как и вечный двигатель, работающий без трения. 124

В ПРОТИВОВЕС ГЛУПОСТИ

Ранее мной уже было показано*, что в российской культуре принятия решений отклонений от рациональности гораздо больше, чем, например, в американской. Логично продолжить аналогию «торможение продвижения к цели — трение»: сглаживание негативного эффекта трения особенно насущно в средах, в которых оно (а значит, и вызываемое им торможение) велико; так и рационализация особо актуальна в России, где отклонения от рациональности столь велики, что жестко тормозят продвижение страны к благополучию. По мнению Саймона и его коллег, повышение качества процесса принятия решений (рационализация) со значительной вероятностью приводит к повышению качества решений. То есть в принятии решений можно «поумнеть» и без развития интеллектуальных способностей или образования, а лишь корректно выполняя грамотные предписания по приобретению и обработке информации в процессе принятия решения. В научной литературе** предлагаются практические рекомендации, 1 См. O. Savelzon. Network прописанные на уровне конкретных проектов законов, Transformation of Israeli Democracy: From Political Machinating акций, процедур и т. п., по развитию в России рацио- to Policy of National Efficiency. — нального открытого для самосовершенствования обще- «System Analysis and Open Management». Issue 3. ства посредством «сетевой» рационализации демокра- Systems Haifa, 2007. 1 тии . Внедрить их в жизнь можно решениями органов представительной и исполнительной власти, действиями государственных учреждений, общественных организаций и частных компаний. Не надо революции, изменения государственного устройства, реформы политической системы, перераспределения собственности; требуется только рационализация регламентов важнейших процедур принятия фундаменталь* Подробнее об этом см.: O. Savelzon. Essay on Narrowness. — S. Shye, O. Savelzon. DecisionMaking and Consultation by Expert Systems: The Analisis of Partly-Ordered Sets by Binary Comparison and Multiple Scaling. Jerusalem, 1994; Idem. The Role of Rationality in Soviet and Western Business Decision-Making: A Comparative Study. Jerusalem, 1996; Idem. The Russian-Soviet Culture Impact on Procedural Rationality: Decision-making of Immigrant Businesspeople from the ex-USSR in Israel. — «Collection of Materials of the International Conference on Personal Absorption». Netanya, 1998. P. 74—100; Idem. Russia and Israel in the XXI Century. Prospects of Developing Rational Open Society. N. Y., 2000; O. Савельзон. Культура принятия решений как фактор прогресса России. — «Вопросы философии». 2003. №10. С. 31—45. ** Подробнее об этом см.: O. Savelzon. Russia and Israel in the XXI Century; O. Савельзон. Культура принятия решений как фактор прогресса России; Он же. Развитие открытого общества в России и Израиле как компонент институционального и духовного процесса. — «Философские исследования». 2003. № 2. С. 77—120; Он же. Политика эффективности — новое решение. — «Вопросы философии». 2004. № 10. С. 3—19; Он же. Россия и несвобода, Израиль и псевдомир. — «Философские исследования». 2004. № 3—4. С. 83—138; Он же. Свобода выбора и процедурная рациональность. — «Общественные науки и современность». 2005. № 1. С. 109—121; Он же. Постнеклассическая идеология и стабильный электоральный успех в России и Израиле. — «На пути к постнеклассическим концепциям управления». М., 2005; О. Савельзон, Р. Вайнтруб. От концепции открытого общества к практике открытой организации. — «Рефлексивные процессы и управление». 2005. № 2. С. 41—56; Они же. Теория и практика согласованного построения бренда компании и брендов продуктов на российском фармрынке. — «Брендинг в фармацевтике и парафармацевтике: российский опыт». М., 2006.

125

ОЛЕГ С А В Е ЛЬЗО Н

ных решений — выборов, референдумов, обсуждений и голосований, разработки, согласования и утверждения планов, программ и т. п. Методы корректировки отклонений от рациональности отработаны во многих процедурах коллективного принятия решений в США, Израиле и России. Практичность рационализации подтверждена на опыте: успешно (несмотря на кризис) функционирует2 рациональное открытое для самосовершенствования сообщество — российская компания, в которой идея, выдвинутая в отношении общества, «спроецирована» на его часть — коммерческую организацию. Таким образом, подход к решению авторской проблемы как будто просматривается. Хуже обстоят дела с поиском плодотворного подхода к читателям.

См.: О. Савельзон, Р. Вайнтруб. От концепции открытого общества к практике открытой организации. — «Рефлексивные процессы и управление»; Они же. Теория и практика согласованного построения бренда компании и брендов продуктов на российском фармрынке. 2

2) Никому не приятно читать или слушать о том, что он в дураках. Еще Шопенгауэр отмечал, что люди могут признать какие угодно свои недостатки — например лживость, скупость, подлость, — но только не глупость. Они сопротивляются этому, даже если вслед за констатацией неразумия им обещают инструмент его корректировки, то есть тема развивается прагматически — в ракурсе самосовершенствования. И еще о неприятности восприятия нетривиальной новаторской концепции преобразования общества путем корректировки глупости. Психологами выявлено, что человек, сталкиваясь с новой идеей, выглядящей как посягательство на замещение его устоявшихся взглядов, не только не желает вникать в сию идею, но выстраивает соображения против нее, «защищающие» имеющееся у него видение. Моя идея не левая, не правая, не центристская, она вообще не из плоскости известных (и устаревших, на мой взгляд) общественно-политических концепций. ОНА — НАД! (Пора вести речь не о тех или иных определенных, оптимальных, по мнению левых—правых—центристов, общественных решениях, а о гуманитарной технологии выработки и воплощения в жизнь общества, организаций, индивидов оптимальных для них решений. Говоря метафорически: все — по-прежнему о конкретных чудесах, а я — впервые в практическом плане о волшебной палочке.) Следовательно, эта идея должна вызвать обычную защитную реакцию. Я был бы очень рад оказаться интересным массе читателей. Однако не рассчитываю на то, что этот текст может заинтересовать кого-то, кроме склонных к инако- и глубокомыслию людей. Но даже им, как и любым современным читателям, требуются простота и краткость изложения. Некоторые из них, читавшие эту статью в рукописи, признавались, что из на126

В ПРОТИВОВЕС ГЛУПОСТИ

чала «перескакивали» в последний раздел «ЧТО ДЕЛАТЬ?»; впрочем, прочитав его, возвращались к систематическому ознакомлению с текстом. Ясно одно: чтобы соответствовать данной целевой аудитории, я должен глубоко и досконально растолковать и обосновать свой проект. Попытаюсь совместить эти взаимопротиворечащие требования к изложению следующим образом. В основном тексте представлю сжатый обзор содержания со ссылками на развернутые материалы, 3 См. http://sites.google.com/site/ оформленные в виде приложений и размещенные в Ин- raopsoc/gkr тернете3. Так будет обеспечена возможность и печатной публикации краткой версии статьи — с опцией ознакомления с прилагаемыми к ней пояснениями в Сети.

3) Поскольку эта статья вряд ли будет приятна массовому читателю, ее публикация в изданиях, ориентированных на широкую аудиторию, маловероятна. Не подойдет она, по-видимому, и «раскрученным» изданиям для элитарных читателей. Вообразим «Остров Невезения» из шутливой песенки, представляющий собой «Город Глупов». Местные мудрецы постоянно обсуждают перипетии неудачных ловли крокодилов и выращивания кокосов. (Многие годы речь идет об одних и тех же российских бедах: убогом уровне жизни большинства населения, контрпродуктивности хозяйственной политики и необходимости реструктуризации экономики (ныне появилась вариация на эту тему — заклинание о переходе к инновационной экономике), неэффективности и аморальности руководства, нарушении демократии и прав человека, коррупции, организованной преступности и т. д. и т. п. Вместе с тем мне не известно о серьезном обсуждении вопроса: почему стране с талантливым народом и самыми богатыми в мире природными ресурсами никак не удается выбраться из этих бед, почему, «что они ни делают, не идут дела»?! И вдруг в авторитетном для «глуповских» мыслителей источнике они читают, что без универсальной «отмены понедельника», то есть корректировки нерациональности, борьба с частными неудачами обернется очередным «хотели как лучше, а получилось как всегда». Есть небольшой риск, что это снизит интерес к псевдоглубокомысленным рассуждениям о крокодилах с кокосами (а ими лишь и занимают свои аудитории «глуповские» властители дум) и привлечет внимание к рационализации — теме и для элитарных изданий неведомой («на проклятом острове нет календаря»). Нецелесообразно ради одной оригинальной публикации даже мало-мальски рисковать тем, что затруднишь себе налаженный бизнес.) Настоящий проект — практическое предложение по преобразованию нынешней «театрализованной» российской действительности, в которой одни (чиновники, политики и общественные лица), изображая 127

ОЛЕГ С А В Е ЛЬЗО Н

деятельность, создают информационные поводы, а другие (пресса) их используют в качестве тем. И вместе наживаются, паразитируя на нерациональности публики — не давая ей проникнуть в суть реальных событий, удерживая ее в виртуальном мире информационных поводов. Поэтому обе стороны сей «политико-медийной» верхушки (плюс вся ее «театральная» инфраструктура — пиар, политтехнология, политология и т. д.), предназначение которых, по идее, — заниматься вопросами улучшения жизни в стране, на самом деле не заинтересованы в рационализации рядовых граждан. Это, хоть и обещает способствовать разрешению насущных политических, экономических, социальных и др. проблем общества, не выгодно его манипуляторским «верхам». Эффективные рациональные процедуры индивидуального и коллективного принятия решений описаны в сотнях книг и тысячах статей — науке принятия решений уже более полувека. Однако даже на Западе ее предписаниями пользуются только в крупных корпорациях, военных штабах, исследовательских стратегических центрах и т. п. Возникает вопрос: почему же эти предписания, освоение которых вполне доступно даже школьникам старших классов, не практикуются рядовыми гражданами, общественными организациями, органами представительной власти и т. д.? Ведь общеизвестно, что принятие эффективных решений — главный фактор благополучия. По логике, наука принятия решений должна бы быть наиболее востребованной дисциплиной в общепринятом образовании, однако большинство людей даже не информированы о ее существовании. Это, на мой взгляд, самый большой абсурд современности. Когда в мире происходит нечто несуразное, традиционно сему даются два крайних объяснения — неразумие или заговор. В данном случае, вероятно, справедливо не ИЛИ, а И — имеет место как массовая нерациональность, так и умышленное ее поддержание из-за кулис. Значит, чем лучше будет преодолена первая из главных причин отсутствия описания глупости — авторская, тем хуже усугубятся вторая и третья — читательская и публикаторская. Чем четче и острее написано, тем неприятнее читать тому, кого держат в дураках, и невыгоднее публиковать тому, кто заинтересован в сохранении этого положения. Означает ли вышесказанное, что вопрос о глупости так и не удастся выдвинуть на повестку дня в «Городе Глупове»? Думается, выдвижение возможно при совместном выполнении следующих условий (А, Б и В): А) Нынешний кризис усугубится и затянется, и вследствие этого у наиболее разумных «глуповцев» появится готовность признать, что попытки противодействовать ему — нерационально беcперспективны. Для такого пессимизма есть двойной резон. Во-первых, глупость — одна из универсальных причин провалов крупных общественных предприятий, направ128

В ПРОТИВОВЕС ГЛУПОСТИ

ленных на благо России, а значит, она препятствует и антикризисному предприятию. Во-вторых, само происхождение депрессии связано, как будет аргументировано, с глупостью. Отмечу, что пока противодействие кризису подобно борьбе с недугом, в которой пытаются погасить симптомы хвори, но не искоренить ее причины. Б) Склонные к инако- и глубокомыслию люди с горечью, понуждающей к активным действиям, осознают себя заложниками глупости большей части публики и собственной бездеятельности в отношении манипулирования. При демократии (власти народа) благополучие общества (а значит, и его мыслящих граждан) принципиально достижимо в результате разумных основополагающих решений, которые могли бы быть приняты большинством в их интересах на выборах и референдумах. Но массы, из-за глупости подверженные манипуляциям, «штампуют» не плодотворные для них решения, подсовываемые им «верхами». А проигрывающие от этого в числе всех рядовых членов общества мыслящие люди, которым, согласно Ортегаи-Гассету, «горше всего сталкиваться с глупостью ближних», не пытаются ни изучать, ни, тем более, ломать сию базу манипулирования. В) Проект рационализации пройдет успешную апробацию. Поскольку он не популистский, получить массовую поддержку сможет только в результате широкой демонстрации его плодотворности, а если мыслящие люди в массе не будут стоять за рационализацию, ее легко дискредитируют и подавят верховодящие ныне в мире манипуляторы. Поэтому новые рациональные процедуры выборов и референдумов предлагается отработать и откорректировать, построив на них функционирование общественного движения, базирующегося в Интернете. Если при этом подтвердится их эффективность и движение сделается массовым, его легко трансформировать в партию новой формации, устроенную как открытый виртуальный избирательный округ. Таким образом, политическое продвижение идей рационального функционирования общества будет осуществлять сообщество, функционирующее по этим идеям. И действенной неманипулятивной пропагандой этой партии новой формации станет сама ее деятельность, абсолютно открыто проводимая в Интернете.

Рациональность принятия решений Обычно рациональная процедура принятия решений в сложных проблемах состоит из следующих фаз: уяснение и постановка проблемы; выработка альтернатив решения; оценка альтернатив во всех важных аспектах и прогнозирование последствий принятия каждой альтернативы; выбор лучшей альтернативы. В науке принятия решений созданы многочисленные способы, техники, приемы и т. п. выполнения операций по 129

ОЛЕГ С А В Е ЛЬЗО Н

сбору, продуцированию и обработке сведений, относящихся к различным классам проблем и фазам «делания» решений. Найдены возможные источники ошибок и разработаны методы их преодоления. В общем, имеется действенная и разнообразная «технология» принятия решений. И если при их принятии компетентно избирается модель осуществления процедуры и на всех ее фазах не допускается ошибок — то есть решение принимается «технологически» грамотно (одним словом, рационально), то со значи4 См. H. Simon. From Substantive тельной вероятностью они окажутся эффективными. to Procedural Rationality. — Этот эффект процедурной рациональности, впервые «Method and Appraisal in Economics». Cambridge, 1976. отмеченный Саймоном4, впоследствии стал общепризнанным в науке принятия решений. Он дает возможность прогнозировать качество решения до начала его воплощения в жизнь. Для этого надо оце5 Подробнее об этом см. в нить качество проведенной процедуры принятия решеПриложении 1 (http://sites. ния. Если оно высокое, то таким же, вероятно, будет и google.com/site/raopsoc/gkr). качество решения5.

Взгляд на кризисную ситуацию в мире Глобальная депрессия в экономике высветила непродуктивность в других сферах общественной жизни — политике, идеологии, культуре... На мой взгляд, столь универсальный упадок в разных сферах связан с частичной (где большей, где меньшей) утерей обществом универсального же свойства — открытости для самосовершенствования. Выражаясь в духе названия основополагающей работы Поппера 1945 года «Открытое общество и его враги», полагаю, что ныне главным врагом открытости является сложившаяся несколько десятилетий назад манипулятивная парадигма функционирования демократического социума, присущая не только экономике, но и политике, идеологии, культуре и т. д. Под манипуляцией я разумею ненасильственное, невластное и нематериальное побуждение того, кем манипулируют, к принятию нужного манипулятору решения, которое без этого не было бы принято. Ясно, что такое решение обычно оказывается для объекта манипуляции невыгодным — иными словами, глупым. И манипулирование — попросту одурачиванием. В демократии было много манипулятивности и до вступления человечества в информационную эру. На подходе к ней электронные средства информации и коммуникации стали всеохватывающими. На их основе развились массовые рекламные, политические, маркетинговые, пиаровские, брендинговые и т. п. технологии, сделавшие манипуляции одним из базовых атрибутов функционирования информационного общества (наиболее звучно об этом написал Хабермас). Тотальное манипулирование ослабило естественное регулирующее воздействие, которое оказывали рынок в экономике и демократия в политике в доинформационную эпоху. 130

В ПРОТИВОВЕС ГЛУПОСТИ

Тогда рынок являлся органичным хозяйственным регулятором, проваливавшим неплодотворные деловые предприятия и дававшим дорогу товарам или услугам и их производителям, удовлетворявшим нужды и укладывавшимся в платежеспособность потребителей. Это обеспечивало естественный прогресс до тех пор, пока нужды, спрос и платежеспособность не были неестественно искажены вездесущим манипулированием, а многие неконкурентоспособные бизнесы стали искусственно поддерживаться верховодящими манипуляторами. Аналогично и демократия дотоле способствовала прогрессу цивилизации, проваливая отстаивание отживших порядков и давая дорогу политическим курсам и политикам, обеспечивав6 шим решение насущных проблем общества. См. http://sites.google.com/site/ В Приложении 26 обсуждаются функционирование raopsoc/gkr открытого для самосовершенствования общества, а также вредящее ему ныне манипулирование в экономике и политике. Описаны манипуляции на потребительском, фондовом и финансовом рынках, на «рынке государственных ресурсов» (распределение бюджета и других находящихся в распоряжении государства ресурсов происходит на политической арене, формально рынком не являющейся, однако фактически на ней идет «торговля» этими ресурсами). Показано, что манипулирование препятствует выполнению в экономике необходимых и достаточных условий открытости для самосовершенствования — обнаружению и корректировке несовершенств. Та же закономерность прослеживается и в политике. Причина видится в следующем: в общепринятых демократических процедурах выборов и референдумов отсутствуют первые три фазы рационального принятия решений. Их замещает, соответственно, предвыборная и «предплебисцитная» кампания. А она вся построена на манипуляциях. Продемонстрировано, что это способствует утверждению политиков и политических курсов, работающих прежде всего на выдвинувших их клики манипуляторов, а не на благо и совершенствование общества. Так что экономические меры, уже принятые и еще планируемые политиками для предотвращения кризиса, не предполагающие смены вышеозначенной манипулятивной парадигмы, если и принесут облегчение, то лишь как ремиссию перед следующим, вероятно еще более острым, приступом депрессии. Об этом тупике иногда «проговариваются» (не указывая, правда, его парадигмального происхождения) даже принимающие означенные меры. Например, по сообщению агентства «Ассошейтед пресс» от 11.04.2009, министр финансов Германии Штайнбрюк заявил, что инвестирование громадных средств в мировую экономику (чему якобы нет альтернативы в борьбе с текущими проблемами) грозит, однако, в среднесрочной перспективе значительными инфляционными процессами по всему земному шару. А значит, «наступление следующего кризиса в будущем в большой степени программируется уже сейчас». 131

ОЛЕГ С А В Е ЛЬЗО Н

Показательно, что в период обострения депрессии национальные и особенно межнациональные антикризисные акции подавались истеблишментом как радикально меняющие мировой хозяйственный механизм. Но этим в ситуации всеобщего настроя на принципиальные обновления интересанты существующего тупикового порядка манипулятивно прикрывали продление его жизни посредством умеренной модернизации. Ныне заклинания о необходимости системного обновлении экономики приутихли. По-видимому, из-за того, что «экономические антидепрессанты» дали кое-какой эффект. Но это, как я уже отмечал, не искоренение причин недуга, а лишь сглаживание его симптомов. То есть западное общество не утратило полностью способности самосовершенствоваться, однако она угрожающе ослаблена.

К российским проблемам Полагаю, чем более страна подвержена манипуляциям и зависима от внешнего окружения, тем менее она открыта для самосовершенствования, а значит, слабее ее сопротивляемость кризису. Способность самосовершенствоваться — как иммунитет против любого общественного недуга. В России он еще ниже западного — настолько, что страна не в состоянии самостоятельно даже сгладить симптомы депрессии. Если это и произойдет, то лишь как следствие западной ремиссии. Поэтому в России особенно актуальна рационализация — для предотвращения как депрессии, так и других вышеупомянутых многолетних бед. Помимо этого настоящий проект, надеюсь, окажется актуальным в решении следующих российских проблем. Более ста лет в России важным фактором ее бытия является положение в идеологической сфере. Оно осложнилось, поскольку либеральная идеология гражданского общества с рыночной экономикой, под «знаменем» которой, обещая благоденствие, подобное западному, «демократы» в начале 1990-х пришли к власти, не оправдала надежд. Не просматривается и какой-либо адекватной замены этой системе. Поэтому нынешнее неблагополучие российского общества, в котором прежде направляющая и консолидирующая функции выполнялись коммунистической идеологией, связано отчасти с неисполнением в настоящее время означенных функций. Эта связь осознана российской элитой. После выборов 1996 года при президенте страны была даже создана специальная комиссия для разработки национальной идеологии. Ее предложения публика встретила скептически; общее мнение выразил Солженицын, сказав, что национальная идея не может быть придуманной группой назначенных персон, а должна сформироваться в народе. К сожалению, Солженицын не указал механизма такого формирования. Между тем ждать, чтобы это произошло само собой, на мой взгляд, контрпродуктивно. Скоординированный идеальный образ 132

В ПРОТИВОВЕС ГЛУПОСТИ

бытия нации — другими словами, национальная идея — может быть сформирован в общенациональных процедурах, о которых идет речь. Проблема российских политиков, приверженных демократии, не только в том, что в ней разочаровалась масса ориентированных на материальные ценности людей. Примером Запада не удается увлечь и ту часть электората, для которой значимы идеалы свободы и народовластия. Мыслящие граждане, имеющие в современной России гораздо лучшие, чем в СССР, возможности разобраться в реалиях западной демократии, увидели, что она далека от воплощения означенных идеалов. Конечно, гораздо ближе нынешнего российского режима, но не настолько, чтобы служить путеводной звездой, тем более при теперешнем кризисе, обнажившем ее неэффективность. Недавно в Иерусалиме я наблюдал реакцию молодых ученых из России, приехавших в Израиль на стажировку, на интервью одного из известных российских политиков-демократов, которое транслировалось по международному телеканалу на русском языке. Рассказывая о безнаказанных злоупотреблениях властей на каких-то региональных выборах в России, он противопоставлял этому примеры действенной щепетильности зрелого гражданского общества к нарушению справедливости избирательного процесса. Западные выборы подавались им в качестве образца для подражания, и высказывания имели пропагандистский подтекст — «вот нам бы такое, за что я и борюсь». Российские стажеры иронически комментировали его восхищение Западом. Один из них процитировал шутку, как в Древнем Риме идет демонстрация рабов. Они несут лозунг «Да здравствует феодализм — светлое будущее человечества!». Я всей душой сочувствую российским политикам-демократам в их борьбе за демократизацию России, однако вдохновить на это не лишенных идеализма мыслящих людей, которые могли бы стать движущей силой прорыва в данном направлении, примером западной манипулятивной демократии невозможно. Вместе с тем ясно, что какая-то модель подлинного участия народа в управлении государством может приобрести широкую популярность лишь в том случае, если вырабатываемые по этой мо- 7 См. http://sites.google.com/site/ дели решения будут более эффективными, чем прини- raopsoc/gkr 8 См.: О. Савельзон. Политика мающиеся ныне манипуляторами. Обоснования идеи эффективности — новое решемассовой рационализации, описание рациональной ние; O. Savelzon. Network демократии и аргументы в пользу того, что она будет Transformation of Israeli Democracy: From Political Machinating эффективнее нынешней, приведены в Приложении 37. to Policy of National Efficiency; Ее основой является рациональная процедура выборов кроме того см.: http://sites.google.com/site/raopsoc/gkr (см. Приложение 48). В ней исключена предвыборная кампания и присутствуют те же четыре фазы, что и в рациональном процессе принятия решений. Причем в каждой фазе в качестве «делателя» решения выступает (опираясь на компетентную экспертную поддержку) 133

ОЛЕГ С А В Е ЛЬЗО Н

электорат. Аналогично устроена оригинальная процедура рационального референдума9. Она воплощает рациональное принятие решений в форме конкурса. Причем гражданам предоставляется право самим ставить конкурсную общенациональную проблему, вырабатывать альтернативные проекты решения, оценивать их и определять победителя.

9 См. О. Савельзон. Россия и несвобода, Израиль и псевдомир.

Что делать? 10

Для рационализации общества требуется помимо выполнения условий А, Б и В, сформулированных выше, создать политический инструмент ее осуществления. В Приложении 510 помещен проект развертывания рационально-демократического (сокращенно — РД) общественного движения, нацеленного сперва приобрести авторитет и массовость, а затем превратиться в партию и войти в Государственную Думу. Партия РД задумана как виртуальный избирательный округ — сетевая структура в Интернете, в которую люди объединены по общности не территории, а идей. Ее члены выберут по предлагаемой рациональной процедуре команду с планом действий. Это будут список кандидатов и план политической деятельности РД, за который на выборах в Думу проголосуют все «избиратели округа». Причем, чтобы представлять РД, каждому кандидату придется не занимать в партии никаких постов (лидеры организации и ее представители во власти должны быть разными людьми) и подписать специальный контракт. Обязанность контрольной комиссии РД — следить, чтобы представители «округа» во власти дельно и этично действовали по претворению в жизнь идей рациональной демократии и программы, предварительно выработанной избирателями «округа» в рамках рациональных процедур, аналогичных той, что предлагается для референдума. Если обнаружится чья-то некомпетентность или нечистоплотность, вопрос о его дальнейшем пребывании в парламенте будет вынесен на обсуждение, а затем на голосование в «округе». Контракт представителя «округа» в Думе следует составить так, чтобы провалившийся на голосовании, но отказавшийся уйти из парламента депутат оказывался должным РД, скажем, миллиард долларов. Так что посланцы РД во власти впервые в современной демократии будут истинными «слугами избирателей округа», а члены РД окажутся надежнее, чем любые избиратели мира, обеспеченными обслуживанием их интересов в парламенте. (В Израиле уже была предпринята попытка создания организации, нацеленной на усовершенствование представительства электората во власти. Это предполагалось осуществить посредством установления договорных отношений общественного движения «Представительство рассерженных избирателей»

См. http://sites.google.com/ site/raopsoc/gkr

134

В ПРОТИВОВЕС ГЛУПОСТИ

(ПРИЗ) с политической партией, которая в обмен на голоса участников движения предоставила бы им возможность контроля над ее политической деятельностью. Однако этот договорной подход не позволил ПРИЗу ни собрать под своей эгидой сколь-нибудь значительное число граждан, ни заключить соглашение о партнерстве с какой-либо партией.) На сайте общественного движения будут проводиться рациональные конкурсы-референдумы по выработке решений реальных вопросов жизни движения — разработки и принятия оргструктуры, устава, программы и важнейших акций, а также рациональные выборы в руководящие, представительские и контролирующие органы РД. Вместе с этим начнется непрерывная игра по рациональному принятию решений. Разыгрываться будет виртуальная ситуация: партия, в которую трансформируется РД, став массовой, вошла бы в Думу с минимальным числом мандатов и стала бы добиваться законодательного утверждения рациональных процедур выборов, референдумов и др. Игра нацелена на моделирование деятельности РД при выходе партии на политическую арену и на повышение «рациональной грамотности» членов организации. Последнему будут способствовать и конкурсы-референдумы. Участие в игре и конкурсах может воплощаться в оценке, анализе и выработке решений. В этих видах деятельности, требующих разных уровней компетентности в принятии решений (возрастающих в порядке, в котором перечислены виды), пойдет состязание. Успехи в нем должны вознаграждаться в размерах, возрастающих в том же порядке, причем больших за рабочие конкурсы, чем за игру, стимулируя таким образом повышение компетентности внутри каждого ее уровня, продвижение на более высокий уровень и переход от игры к работе по решению реальных вопросов жизни движения.

По завершении первых рабочего конкурса и игровой сессии следует провести на портале обсуждение, насколько эффективны, справедливы и устойчивы против возможного злоупотребления их процедуры и состязательные правила. Если будут выявлены существенные недостатки — устроить конкурс на лучшие процедуры и правила: пусть участники сами решат, как усовершенствовать работу и игру. Такую рефлексию целесообразно повторять регулярно — скажем, раз в полгода. Всю дальнейшую внутреннюю деятельность РД следует основывать на регулярно проводимых конкурсах-референдумах по принятию решений в основных вопросах жизни движения и важных проблемах, встающих в обществе на повестку дня или 11 предлагаемых для нее самим РД. См. http://sites.google.com/ 11 В Приложении 5 описано, как сделать эти конкурсы site/raopsoc/gkr и игру интересными для наблюдения и участия широкой публики. Ведь «все 135

ОЛЕГ С А В Е ЛЬЗО Н

жанры хороши, кроме скучного»; но именно таковым является жанр современной партийно-политической деятельности. «Мыльная» опера, идущая в «политико-медийном театре» с «отравляющим» общество истеблишментом на сцене, все-таки удручающе нудна. Поэтому отвращение к ней активных деловых интеллектуалов, обсуждаемое в Приложении 2, обусловлено не только стремлением быть в стороне от этой «отравы», но и неатрактивностью возможных в конвенциональной политической деятельности ролей. Нет партии, в которой быть лидером или функционером не означало бы заниматься бездарным перераспределением или скучными аппаратными интригами. Ну а роль рядового партийца вообще сво12 См.: O. Savelzon. Russia and Israel in the XXI Century.; О. Савель- дится к уплате членских взносов или как максимум — зон. Постнеклассическая идео- еще и к участию в тупых мероприятиях (традиционных логия и стабильный электоральсобраниях, митингах, демонстрациях и т. п.). ный успех в России и Израиле. В моих работах доказывается12, что наступает пора общественно-политических структур, члены которых деятельно соучаствуют в их управлении. В РД активные, склонные к инако- и глубокомыслию люди найдут себя в роли либо лидеров, либо креативных (а значит, авторитетных в этом сообществе) участников. Ясно, что большая часть публики, у которой будет возможность наблюдать и участвовать в полностью открытом в Интернете функционировании РД, не станет глубоко вникать в его существо. Достаточно того, что она увидит абсолютную новизну формы такой общественно-политической деятельности. Люди чувствуют закономерность соответствия формы содержанию, поэтому по новой форме интуитивно сделают вывод о новизне содержания. Вспомним первый Съезд народных депутатов СССР. Что, рядовые граждане вполне понимали, о чем говорили в Кремлевском дворце академик Сахаров, профессора Попов, Афанасьев и др.? Конечно же, нет. Но почему тогда миллионы людей не отходили от телевизоров, почему даже в транспорт многие брали радиоприемники, чтобы слушать трансляцию заседаний Съезда? Думаю, причина в том, что даже при поверхностном взгляде было очевидно, что в Кремле происходит нечто совершенно новое для страны и академики—профессора провозглашают что-то совсем не похожее на привычную общественно-политическую риторику. Этого оказалось достаточно, чтобы не известные широкой публике академики—профессора в одночасье сделались кумирами миллионов, а их диковинные для СССР идеи приняли массы. Аналогичным образом утверждение движения на политической арене представляется не только необходимым, но и возможным, поскольку абсолютная новизна будет главным содержанием образа РД.

136

Pro memoria ВАЛ Е Р ИЙ Б УШ У Е В

Октябрь: выход из тупика

Не утихают — и вряд ли утихнут в обозримом будущем — споры о том, чем в действительности был Октябрь 1917 года. Представлял ли он собой поддержанную народом революцию или же был верхушечным переворотом? Существовала ли реальная альтернатива ему? Ставили ли перед собой творцы Октября непосредственно социалистические задачи или же преследовали цели, продиктованные кризисным состоянием российского общества? Реальные события того времени давно обросли колоссальным количеством всевозможных мифов. Свою лепту в это мифотворчество внесли как официальная советская историография, так и нынешние ниспровергатели Октября. Попробуем взглянуть на события 1917 года, опираясь на свидетельства их очевидцев и активных участников.

В XX СТОЛЕТИЕ РОССИЯ ВСТУПИЛА разочарованной в реформах, проведенных самодержавием во второй половине XIX века. Попытки реформаторов обмануть историю и избежать неприятных для себя последствий оказались безуспешными. По своей сути это были реформы, не расчищавшие путь в будущее, а охранявшие, консервировавшие прошлое. Неспособность царизма решить с их помощью назревшие проблемы привела к первому революционному взрыву 1905—1907 годов. Но и после него крестьяне не получили землю; Россия продолжала оставаться абсолютной монархией, никакой конституции в прямом смысле этого слова не существовало, сфера деятельности думы была крайне ограниченной, а сама она в любой момент могла быть распущенной. Правда, под давлением Первой русской революции Николай II издал Манифест об усовершенствовании государственного порядка от 17 октября 1905 года, в котором пообещал ввести всеобщее избирательное право. Но на деле его получили лишь мужчины старше 25 лет, не состоявшие на военной службе и удовлетворявшие жесткому имущественному цензу. В экономическом плане, несмотря БУШУЕВ Валерий Геннадиевич — кандидат исторических наук.

137

В АЛЕР ИЙ Б УШ У Е В

на несомненные промышленные достижения начала века, Россия оставалась аграрной страной с громадным почти поголовно неграмотным крестьянским населением. После свержения самодержавия в феврале 1917 года страна оказалась на развилке исторических путей. Свидетельством тому являлось не только двоевластие, но и борьба политических партий за выбор путей общественного развития. Историческая необходимость открыла перед Россией широкое поле возможностей политических и социально-экономических перспектив развития, форм и методов их реализации. Каждая из действовавших тогда партий стремилась отстоять свой выбор, свой вариант использования представившихся возможностей. Меньшевики и эсеры возлагали надежды на опыт, знания и созидательно-организационные способности русской буржуазии. Но она не оправдала и не могла оправдать их надежд. Сформировавшаяся в условиях царского абсолютизма и потому политически малоопытная, консервативная, экономически узкокорыстная, лишенная, в отличие от западноевропейской, какого-либо престижа в глазах народных масс, предрасположенная не к уступкам народу, а к авторитарным методам правления — такая буржуазия менее всего была пригодной стать носителем реформ. Для нее по-прежнему роднее и ближе были старые, царистские — грубые и насильственные — формы политической борьбы и государственного управления. Уже в апреле 1917-го, если не раньше, она затосковала по военной диктатуре. А после июльских дней и временного поражения большевиков орган крупной московской буржуазии — газета «Утро России» поставила вопрос ребром: «Нечего бояться слова “диктатура”. Она необходима!» В своей печально знаменитой речи на II Всероссийском торгово-промышленном съезде в Москве 3 августа Рябушинский заявил: «…нужна костлявая рука голода и народной нищеты» для ликвидации «разных комитетов и советов». Близорукая политическая позиция буржуазии предопределила и банкротство реформистской политики эсеров и меньшевиков. Предпринимавшиеся ими робкие попытки реформ разбивались о сопротивление и саботаж буржуазии, ее министров и старого чиновничьего аппарата. Осенью 1917 года это вынуждены были признать вожди меньшевиков и эсеров. Так, один из руководителей меньшевиков, П. Богданов, в речи на демократическом совещании 14 сентября, заявив о своей принципиальной приверженности коалиции с буржуазией, сказал: «Одна часть правительства (буржуазная. — В. Б.) непрерывно тормозит работу другой (меньшевистско-эсеровской. — В. Б.); то обстоятельство, что все реформы тормозятся, оторвало правительство от широких слоев 1 «Новая жизнь». 15.09.1917. народа»1. А лидер эсеров, бывший министр Временного правительства В. Чернов, оценив на страницах газеты «Дело народа» 138

ОКТЯБРЬ: ВЫХОД ИЗ ТУПИКА

деятельность властей, заявил, что правительство «ока- 2 «Дело народа». 04.09.1917. залось пораженным творческим бесплодием»2. Соглашательство с буржуазией связывало по рукам и ногам реформаторскую деятельность мелкобуржуазных демократов. Так, левоменьшевистская газета «Новая жизнь» писала о двойственности, фактически двуличии, политики эсеров в земельном вопросе: «Для народа громы и молнии против помещиков. А на деле нечто иное». Разработанный эсерами в Главном земельном комитете проект земельной реформы предусматривал сохранение помещичьего землевладения. В конечном счете лидерам меньшевиков и эсеров пришлось, по сути, отказаться от программы социальных реформ, принеся их в жертву политике сотрудничества с буржуазией. А ведь массы, особенно крестьяне и солдаты, в первые месяцы революции доверяли эсерам и меньшевикам, надеялись, что можно будет все вопросы разрешить ко всеобщему благу посредством реформ и соглашения с буржуазией. Вопреки здравому смыслу даже в самые сложные моменты эсеро-меньшевистские лидеры отвергали идею сотрудничества с большевиками. Так, они отказались от компромисса, предложенного им большевиками после поражения корниловщины, — перехода власти к эсеро-меньшевистским Советам и разрыва блока с 3 См. В. И. Ленин. Полн. собр. буржуазией3. Трудно, конечно, сказать, какую перспекти- соч. Т. 34. С. 244. ву политического развития это открыло бы перед страной, но одно несомненно: удалось бы избежать раскола революционных и демократических сил (или отсрочить его), а значит, предотвратить гражданскую войну. Ощущая приближение развязки, эсеровская газета «Дело народа» в середине октября призывала правительство: «…нужно дать, наконец, массе почувствовать осязательные результаты революции, ибо семь месяцев революционного бесплодия привели к разрухе, к анархии, 4 «Дело народа». 14.10.1917. к голоду»4. Тем не менее властью не было предпринято ни одного реального шага навстречу требованиям масс о земле и мире. В этих условиях лозунги большевиков «Пролетарии всех стран, соединяйтесь!», «Вся власть Советам!», «Фабрики рабочим, земля крестьянам, мир народам!» своей доходчивостью и простотой не могли не будоражить умы, привлекая симпатии огромных масс народа. Здесь и следует искать причину поддержки этими массами не только в Петрограде, но и практически на всей территории страны курса большевистской партии на свержение беспомощного Временного правительства. Какие же конкретные задачи выдвигали большевики?

В СОВЕТСКОЙ ИСТОРИОГРАФИИ считалось бесспорным, что после свержения самодержавия в центре общественно-политической жизни России находилась борьба за выбор между социализмом и капитализмом. При 139

В АЛЕР ИЙ Б УШ У Е В

этом авторство социалистической альтернативы приписывалось Ленину. Миф об этом родился в апреле 1917 года вместе с появлением Апрельских тезисов вождя большевиков. В ходе вызванной ими острой дискуссии Ленин неоднократно разъяснял, что попытки интерпретировать его тезисы как обоснование курса на социалистическую революцию следует отнести на счет недобросовестности или непонимания политических оппонентов. Несмотря на это, упомянутый выше миф прочно утвердился не только в официозной советской историографии, но и в большинстве современных либеральных публикаций на эту тему. Представление об Апрельских тезисах как программном документе социалистического выбора — результат их произвольной интерпретации. Ее характер во многом предопределило то обстоятельство, что со второй половины XIX века и вплоть до недавней поры общественная мысль развивалась главным образом в жестких рамках противопоставления двух общественных формаций — капитализма и социализма. Показательно в этом отношении истолкование оппонентами Ленина его вывода о своеобразии сложившейся в стране ситуации. В Апрельских тезисах он сформулирован следующим образом: «Своеобразие текущего момента в России состоит в переходе от первого этапа революции, давшего власть буржуазии в силу недостаточной сознательности и организованности пролетариата, — ко второму ее этапу, 5 В. И. Ленин. Полн. собр. соч. который должен дать власть в руки пролетариата и бедТ. 31. С. 114. нейших слоев крестьянства»5. При этом Ленин решительно выступал против попыток в социалистическом духе интерпретировать экономическую платформу Апрельских тезисов. «Контроль за банками, слияние всех банков в один — это еще не социализм, но 6 Там же. С. 143. шаг к социализму»6. Возвратившись к озвученной мысли в работе «Грозящая катастрофа и как с ней бороться», он подчеркнул: лишь читатель, воспитанный «на ходячих оппортунистических идеях эсеров и 7 В. И. Ленин. Полн. собр. соч. меньшевиков», может утверждать, что предлагаемые Т. 34. С. 190. меры — не демократические, а социалистические7. Словом, лидер большевиков не хуже своих оппонентов сознавал, что в России, по известному выражению Г. Плеханова, еще нет той муки, из которой можно было бы испечь пирог социализма. Расхожее мнение об Апрельских тезисах как программном документе перерастания буржуазно-демократической революции в революцию социалистическую противоречит ленинскому осознанию исторической необходимости. Этот документ намечал курс на перерастание буржуазной революции обычного типа в революцию буржуазно-демократическую, которая бы соответствовала современной Ленину эпохе и конкретно-историческим условиям России. Его политическим содержанием должны были стать переход власти в руки Советов рабочих и солдатских депутатов и создание революционно140

ОКТЯБРЬ: ВЫХОД ИЗ ТУПИКА

демократического государства. В экономической же области предстояло осуществить «своего рода подталкивание государством капиталистического развития» с целью перехода от отсталого капитализма к 8 Там же. Т. 34. С. 176, 190, 192. «государственно-капиталистической монополии»8. Выдвинув в качестве альтернативы отсталому капитализму «государственно-монополистический капитализм при действи- 9 Там же. С. 191. тельно революционно-демократическом государстве»9, Ленин как бы застраховал себя и свою партию от опасности «впасть в субъективизм, в желание “перепрыгнуть” через незавершенную — не изжившую еще крестьянского движения — революцию буржуазнодемократического характера к революции социа- 10 В. И. Ленин. Полн. собр. соч. Т. 31. С. 137. листической»10. Но не следует забывать: революция в России разворачивалась в условиях, когда идеи социализма приобрели характер доминанты общественнополитической жизни партий и масс. Родовые муки современного индустриального общества многие вслед за К. Марксом тогда ошибочно принимали за предсмертные судороги капитализма, а призрак мировой социалистической революции казался чуть ли не перспективой завтрашнего дня, вселив реальный страх в одних и надежды — в других. Будучи убежденным социалистом и сыном своего времени, Ленин не мог не отдать дань социалистическим ожиданиям. «Идти вперед в России XX века, завоевавшей республику и демократизм революционным путем, — утверждал он, — 11 В. И. Ленин. Полн. собр. соч. нельзя, не идя к социализму, не делая шагов к нему»11. Т. 34. С. 192. Такими шагами и должна была стать предложенная им альтернатива. При этом в соотношении движения и конечной цели его внимание было сконцентрировано на первом. Приоритет отдавался не социализму, а ведущим к нему шагам. В то время о социализме Ленин говорил как об объекте пропаганды, а вовсе не строительства. «Мы не можем стоять за то, чтобы социализм “вводить”,— это было бы величайшей нелепостью. 12 В. И. Ленин. Полн. собр. соч. Т. 31. С. 357. Мы должны социализм проповедовать»12.

ЛЕНИНСКИЙ ВЫВОД о неизбежном перерастании первого этапа революции во второй полностью подтвердил последующий ход событий. Одним из факторов, обусловивших этот процесс, стало двоевластие, представленное безвольным Петроградским Советом и беспомощным Временным правительством. Симбиоз того и другого обернулся для России фактическим безвластием, неизбежным завершением которого могли стать либо установление диктаторской власти правого или левого толка, либо торжество анархии и разгул стихии. В первом исходе были заинтересованы все ведущие политические партии страны, что объясня141

В АЛЕР ИЙ Б УШ У Е В

лось осознанием пагубности второго исхода, вероятность которого была весьма великой. Объективно оценив обстановку, сложившуюся в стране после свержения самодержавия, французский исследователь Ж. Элленстейн отметил: «Россия пережила целый демократиче13 «Октябрь 1917-го. Величайшее событие века или социальная ский период, который среди прочего таил и неизбежкатастрофа?» М., 1991. С. 113. ную угрозу анархии и хаоса»13. Реальность упомянутой угрозы побуждала и правых, и левых (кадетов и большевиков) стремиться положить конец разгулу постфевральской демократии, все больше приобретавшей охлократический характер. Линия большевиков, направленная на установление диктаторской власти в стране, нашла широкое освещение в литературе. Только если раньше, при Советской власти, эту линию единодушно ставили ей в заслугу, то теперь всячески пытаются вменить в вину. Проявление враждебности ко всему, что связано с большевиками, ведет к очередному искажению исторической правды в отношении не только этой партии, но и их основных оппонентов — кадетов. Для усиления отрицательного восприятия большевиков нынешние критики прибегают к чрезмерному облагораживанию их противников. Противопоставляя большевикам кадетов, они представляют их не иначе как в качестве ревностных и последовательных поборников демократической линии развития страны, противников насилия и диктатуры. Какой же политики придерживались кадеты на самом деле? Факты свидетельствуют, что кадеты, как и большевики, предпочитали диктатуру демократии. Так, во время апрельского политического кризиса кадеты более чем положительно отнеслись к попытке генерала Л. Корнилова вооруженным путем подавить революционные выступления трудящихся Петрограда. По свидетельству председателя Петроградской кадетской организации учащихся средних школ Д. Мейснера, уже апрельские события показали, что 14 Д. Мейснер. Миражи и дей- среди кадетов было много «внутренне готовых к гражствительность. Записки эми- данской войне» и несших «в своих душах идею сильной гранта. М., 1966. С. 31. власти, военной диктатуры»14. К их числу принадлежал и лидер партии П. Милюков, предложивший тогдашнему главе Временного правительства князю Г. Львову личное содействие в привлечении воинских частей, дислоцированных в Москве, для подавления антиправительственных выступлений в столице. К вопросу о желательности применения силы кадетское руководство вернулось в связи с очередной антиправительственной демонстрацией, состоявшейся в Петрограде 18 июня. При обсуждении его на заседании ЦК партии звучали предложения не только о применении вооруженной силы, но и об установлении военно-террористической диктатуры. Из-за разногласий относительно сроков использования вооруженной силы принятие соответствующего решения было отложено. Но уже 2 июля ЦК кадетов его принял. 142

ОКТЯБРЬ: ВЫХОД ИЗ ТУПИКА

События, происшедшие в Петрограде 3—4 июля, стали своего рода переломным моментом на пути от Февраля к Октябрю. Явив элементы стихийного бунта, левого и правого экстремизма, они помогли обществу определиться в своих политических симпатиях и предпочтениях, поставили вопрос о сильной власти в практическую плоскость. Вскоре после июльских событий большевики взяли курс на вооруженное восстание, призванное обеспечить торжество революционно-демократической диктатуры пролетариата и крестьянской бедноты. Кадеты же утвердили курс на установление военной диктатуры. Вряд ли и сегодня кто-то может всерьез оспорить тот факт, что перемены в политическом устройстве России были тогда совершенно неизбежными. Вопрос состоял лишь в том, на каком из названных вариантов остановит свой выбор история. Первыми попытались осуществить свой замысел кадеты, владевшие в то время инициативой. Ставка была сделана на корниловский мятеж, в идейно-политической подготовке которого они сыграли решающую роль. Вопросы, связанные с выступлением Корнилова, обсуждались на IX съезде кадетской партии, проходившем 23—28 июля, и двух заседаниях ее ЦК, которые состоялись 11—12 и 20 августа. Представление о том, как кадетское руководство оценивало текущий момент, какая тактическая линия была ими намечена, дает протокольная запись заседания ЦК от 20 августа. Прежде всего следует отметить понимание его участниками масштабов и последствий надвигавшейся катастрофы. В своих выступлениях А. Карташев, А. Шингарев, А. Тыркова и другие члены ЦК говорили о бездействии и беспомощности правительства, нарастании элементов распада, пробуждении бунтарских инстинктов, разрухе, продовольственных неурядицах и всеобщем недовольстве. Исходя из сложившейся ситуации, выступавшие предлагали перейти от терапевтических методов лечения государственных болезней к хирургическому вмешательству. «Дело идет к расстрелу», — констатировал Шингарев. Карташев предлагал передать власть в руки того, «кто не побоится стать жестоким и грубым». Будущему диктатору, подчеркивала Тыркова, «нам придется отдать еще боль- 15 «Хрестоматия по истории ше, чем Керенскому. Другого выхода нет — только через России 1917—1940 гг.». М., 1995. С. 48, 47, 49. кровь»15. Признавая неизбежность диктатуры и кровавых расправ, кадетское руководство считало, что сама партия должна быть в стороне от них. «Процесс этот,— говорил Милюков,— совершится без нас, но мы по отношению к нему не в нейтральном положении: мы признаем и сочувствуем ему в известной мере». Лукавая позиция кадетов объяснялась не только стремлением сохранить незапятнанным свое реноме, но и их, как заметил Карташев, «интеллигентской неспособностью к власти». Исполнение своих замыслов кадетское руководство уступало «старым боевым генералам», поскольку 143

В АЛЕР ИЙ Б УШ У Е В

«только они, может быть, сейчас и могут еще справиться с развалом»16. А лидер партии Милюков пошел еще дальше. В августе 1917 года в конфиденциальном письме членам ЦК партии он 17 «Октябрь 1917-го. Величайшее заявил: «Спасение России в возвращении к монархии... событие века». С. 31. Народ не способен воспринять свободу»17. Чем закончился корниловский мятеж — известно. Отвергнув диктатуру «старых боевых генералов», Россия шагнула в Октябрь. Однако на пути к нему предстояли еще два мучительных месяца распада страны, углубления кризиса и человеческих страданий. Война продолжала «перемалывать» многие тысячи солдатских жизней, истощая людские и материальные ресурсы страны, неумолимо приближая ее к катастрофе. Один день войны обходился казне в 65—67 миллионов рублей. Солдатам российской армии досаждали не только пули, штыки и снаряды противника, но и голод. При общей численности армии (9,5 миллиона) продовольственного обеспечения хватало лишь на 7 миллионов человек. Выступая на заседании комиссии по обороне и иностранным делам Предпарламента 20 октября, военный министр А. Верховский говорил о полном развале армии, о том, что «никакие убеждения не в состоянии подействовать на людей, не понимающих, ради чего они идут на смерть и лишения». Заключая эту часть своего выступления, 18 «Хрестоматия по истории он вынужден был констатировать: «Что касается выхода России 1917—1940 гг.» С. 61—62. из этого тяжелого положения, то его, строго говоря, нет»18. В отличие от министра, солдаты его видели. «Если до конца октября,— говорилось в одном из солдатских писем,— не будет миру, то солда19 «Октябрь 1917-го. Величайшее ты придут в Петроград и переколют все Временное событие века». С. 144. правительство»19. Призрак голода навис не только над армией, но и над страной в целом. В своем докладе Предпарламенту от 16 октября министр продовольствия С. Прокопович жаловался: «…продовольственное дело висит на ниточке... Эта ниточка в любой момент может порваться». В таких условиях перед правительством встала дилемма: «или пытаться получить хлеб добровольно... или непосредственно перейти к репрессивным мерам — применению 20 «Хрестоматия по истории Рос- воинской силы и с помощью этой силы взять хлеб у сии 1917—1940 гг.» С. 61—62. населения»20. О надвигавшейся катастрофе свидетельствовали и расстройство финансовой системы, затухающее производство, растущая безработица, острые социальные конфликты. Осенью Россию захлестнула мощная волна стачечного движения, в котором приняли участие около 2 миллионов рабочих, массовых выступлений крестьян и национально-освободительной борьбы народов на окраинах империи. Катализирующее воздействие на вызревание социального взрыва в стране оказывал перманентный кризис власти, в конечном счете пере16

Там же. С. 50, 47.

144

ОКТЯБРЬ: ВЫХОД ИЗ ТУПИКА

росший в ее полный паралич. Думается, Н. Бердяев имел достаточно оснований для своего вывода: за революцию «более всего 21 Н. А. Бердяев. Самопознание. ответственны реакционные силы старого режима»21. М., 1991. С. 226. Временное буржуазное правительство оказалось беспомощным не только в решении экономических и социальных проблем, но и в области утверждения и развития демократических начал в государственной жизни. Имея достаточно времени, оно не сумело ни ввести в русло представительных институтов митинговый демократизм, ни созвать Учредительное собрание. Трагедия постфевральской России состояла вот в чем: у кормила государственной власти оказались лица и партии, страдавшие, по определению эсеровского лидера В. Чернова, панической боязнью ответственности, властобоязнью. «Большинство предыдущих революций,— писал он,— было ареною ожесточенной борьбы за власть. Наша, русская, революция порою вырождается в борьбу за то, как отчураться от власти и свалить ее на чьинибудь плечи. И не совсем преувеличение — разговоры 22 В. Чернов. Страницы из понедавнего времени “о власти, валяющейся на улице”, литического дневника. — «Воистории КПСС». 1991. власти, которую получить ничего не стоит: наклонись и просы № 6. С. 117. 22 подыми» . Стране, уставшей от безвластия, жизненно необходимой стала твердая власть, которая бы одной рукой смело, твердо и властно навела порядок, а другой — не менее смело, твердо и властно — проводила 23 См. там же. С. 125. бы назревшие социальные реформы23. В октябре пробил час второго этапа революции. Нашлась и партия, не побоявшаяся взять на себя ответственность. При этом большевики отдавали себе полный отчет в том, с какими трудностями им предстоит столкнуться. Среди них были и такие, которые рассматривали свой приход к власти как акт самопожертвования. От партий правящей коалиции большевиков отличало не только отсутствие властобоязни, но и понимание логики революционного процесса. Февральская революция породила в народе невиданный подъем социальных ожиданий и неукротимое стремление к коренным переменам. Стихия народного движения несла не только созидательный заряд. В ней было много анархического, пугачевского. В отличие от эсеров и меньшевиков, по выражению современника, пытавшихся остановить разрушительный стихийный поток какими-то «ничтожными щепочками», большевики понимали, что этот поток остановить невозможно. Следуя логике революции, они сумели направить его в организованное русло. Не случайно П. Струве вынужден был признать, что «логичен в революции, верен ее существу был только большевизм, и потому в револю- 24 См. «Октябрь 1917-го. Величайшее событие века». С. 102. ции победил он»24. 145

В АЛЕР ИЙ Б УШ У Е В

Объективно оценивая ленинскую партию, следует помнить, что к власти она пришла не в благоденствующей стране, а в стране, по характеристике воочию увидевшего ее английского писателя Г. Уэллса, пережившей такой всеобъемлющий крах, какого не знала ни одна социальная система того времени. В стране, которая была близка не к торжеству демократии, а к анархическому бунту и победе разрушительной стихии. Сказанное выше свидетельствует не о попытке возродить традиционную для советской историографии канонизацию большевистской партии, а о другом: она достойна серьезной критики вместо сегодняшнего шельмования. Сторонникам злобного негативизма выгодно противостоят пережившие большевистскую революцию как момент собственной судьбы, кто, в отличие от многих сегодняшних противников большевиков, не был обласкан Советской властью. В качестве примера вновь сошлемся на Бердяева, которому была глубоко антипатична точка зрения многих российских эмигрантов, счи25 См. Н. А. Бердяев. Самопозна- тавших большевиков злодейскими силами, чуть ли не ние. С. 226. кучкой преступников25. Против изображения большевиков в качестве «воров и супостатов» выступал, опираясь на опыт личного знакомства с ними, Ф. Шаляпин.

ВЕСЬ ХОД ПОСТФЕВРАЛЬСКОГО РАЗВИТИЯ РОССИИ убедительно свидетельствует о закономерности октябрьского взрыва. Его неизбежность и закономерность признавали и непримиримые оппоненты большевиков. Тот же Бердяев, например, считал Октябрьскую революцию неизбежной и справедливой, мучительной, но необходимой операцией во имя спасения смертельно больной страны. Несчастье он видел не в ее преждевременности, а в ее запоздалости. С точки зрения Бердяева, большевики «не столько непосредственно подготовили революционный перево26 Там же. С. 227. рот, сколько им воспользовались»26. В целях усиления негативного отношения к Октябрю современные критики пытаются развести его с Февралем по разные стороны баррикад. В их изображении Февраль предстает революцией, открывшей для России путь к демократии и процветанию. Октябрь же на его фоне рисуется как источник бед и страданий. Если таким убежденным противникам Октября, как тот же Бердяев, Милюков, Изгоев, Церетели, антибольшевизм не мешал смотреть в глаза правде истории, то нынешним ниспровергателям пролетарской революции он служит средством утверждения очередного перекоса исторического зрения, игнорирующего органическую связь между Февралем и Октябрем, их родовую общность. А между тем эта общность обусловливалась, во-первых, их однотипным характером. Выше уже отмечалось, что еще в апреле 1917 года будущий ре146

ОКТЯБРЬ: ВЫХОД ИЗ ТУПИКА

волюционный взрыв Ленин рассматривал как второй этап буржуазно-демократической революции. Этим видением он и его партия руководствовались в процессе вызревания и осуществления Октябрьской революции. И она изначально носила именно такой характер. Доказательством тому служат первые декреты и первые практические начинания Советской власти. Среди них не было ни одного, который бы носил социалистический характер. Оценивая Октябрь, Ленин признавал, что «наша революция до лета и даже до осени 1918 г. была в значительной мере рево- 27 В. И. Ленин. Полн. собр. соч. Т. 38. С. 143. люцией буржуазной»27. Во-вторых, Февраль и Октябрь были идентичными и по способу своего осуществления. И в том, и в другом случае это было вооруженное восстание, то есть насильственное низвержение старой власти. Но существовала и разница. Февралю противостояла власть, легитимированная трехсотлетней российской историей. Октябрь же низвергал правительство, вся легитимность которого состояла в таком моменте: оно вышло из «Временного комитета членов Государственной думы», а стало быть, являлось не более чем частным учреждением. И наконец, в-третьих, Октябрь унаследовал не только программу Февраля, но и его тактические приемы. Нравится или не нравится это современным критикам Октября, но факт остается: именно из арсенала демократического Февраля были заимствованы вооруженный способ разгона антиправительственных демонстраций, закрытие неугодных газет, преследования и аресты политических оппонентов, продразверстка, продотряды, высылка опасных для строя элементов за границу и др. Есть, таким образом, достаточно оснований для конкретного вывода: Октябрь не низвергал Февраль, а был естественным продолжением начатой последним буржуазно-демократической революции. Другое дело, что ему не удалось удержаться в исторических рамках. Большевики оказались в ситуации, предсказанной в свое время Ф. Энгельсом. В письме И. Вайдемейеру от 12 апреля 1853 года он писал: «Мне думается, что в одно прекрасное утро наша партия вследствие беспомощности и вялости остальных партий вынуждена будет стать у власти, чтобы в конце концов проводить все же такие вещи, которые отвечают непосредственно не нашим интересам, а интересам общереволюционным и специфически мелкобуржуазным; в таком случае под давлением пролетарских масс, связанные своими собственными, в известной мере ложно истолкованными и выдвинутыми в порыве партийной борьбы печатными заявлениями и планами, мы будем вынуждены производить коммунистические опыты и делать скачки, о которых мы 28 К. Маркс, Ф. Энгельс. Соч. Т. 28. С. 490. сами отлично знаем, насколько они несвоевременны»28. Среди факторов, загнавших большевиков в историческую ловушку, помимо указанных Энгельсом, следует назвать предельно враждебное непри147

В АЛЕР ИЙ Б УШ У Е В

ятие Октября противниками большевиков. В конечном счете эта ненависть вылилась в Гражданскую войну, которую вызвало не столько неприятие программы свершившейся революции, сколько чувство утраты власти. Указав на мотив, побудивший большевиков «производить коммунистические опыты», Ленин говорил: «Тактика, принятая классом капиталистов, состояла в том, чтобы толкнуть нас на борьбу, отчаянную и беспощадную, вы29 В. И. Ленин. Полн. собр. соч. нуждавшую нас к неизмеримо большей ломке старых Т. 44. С. 202. отношений, чем мы предполагали»29. Трансформацию Октября завершил переход к политике военного коммунизма, породивший у большевистского руководства социалистические иллюзии. Однако попытка повести Россию к социализму военнокоммунистическим маршем завершилась крахом. После чего пришло время новой экономической политики — время признания Лениным 30 В. И. Ленин. Полн. собр. соч. коренной перемены «всей точки зрения нашей на Т. 45. С. 376. социализм»30. НЭП стал своеобразной попыткой возвратить Октябрьскую революцию в ее изначальные исторические рамки, не отказываясь при этом от социалистического образа, утвердившегося за ней в годы Гражданской войны. Попытки же поставить под сомнение социалистический характер Октября встретили решительное противодействие со стороны партийно-научных кругов, квалифицировавших их как меньшевистские. Впрочем, судьбу этой концепции решили не научные, а политические соображения, одержавшие верх после утверждения у власти сталинского режима. Вывод о социалистическом характере Октябрьской революции надолго сохранился в советской исторической науке в качестве историографической аксиомы. И лишь в последние годы ряд исследователей вновь подняли вопрос о правомерности данного вывода. Основанием явились не только соображения участников и очевидцев Октябрьской революции, не только ее первые практические начинания, но и конечный результат. Существуют большие сомнения относительно того, можно ли в полной мере считать существовавший почти 74 года советский строй подлинно социалистическим? Не следует ли, как полагают некоторые обществоведы, отнести его скорее к некоей разновидности государственного капитализма без буржуазии, но с псевдосоциалистическим идеологическим обрамлением? С момента краха советского строя прошло, однако, слишком мало времени, чтобы делать окончательные выводы как о его природе, так и о глубинных причинах поражения. Будущим поколениям исследователей еще предстоит дать ответ, насколько этот строй на разных этапах своего развития соответствовал критериям подлинной социалистичности. Объективный подход к оценке исторического значения Октябрьской революции предполагает преодоление и апологетики советской историо148

ОКТЯБРЬ: ВЫХОД ИЗ ТУПИКА

графии, и негативизма постсоветской критической волны, представители которой объявляют Октябрь «главным преступлением века». Когда сталкиваешься со стенаниями ряда авторов по поводу будто прерванной Октябрем альтернативы, с попытками попенять истории и народу на ошибочность их выбора, невольно вспоминается одно остроумное замечание Г. Плеханова. Критикуя Н. Михайловского, он писал, что тот показывает не то, как шла история, а как она должна была идти, чтобы заслужить его одобрение. Отказывая Октябрю в праве на гражданство в российской и мировой истории, сторонники враждебно-тенденциозного отношения к нему используют все негативное, случившееся в советское время, следуя формуле «после этого — значит, вследствие этого». Центральное место в обвинительном приговоре отводится «красному террору» и Гражданской войне. При этом обвинители «забывают», что речь идет о революционном способе разрешения проблем общественного развития, который сравним с хирургической операцией. История не знает безболезненных и бескровных революций. К сожалению, Октябрь не стал исключением в этом плане. Не может служить подспорьем в творческом переосмыслении исторического значения Октября и апологетико-мессианская его оценка советской историографией. Сегодня отнюдь не бесспорно утверждение об Октябрьской революции как о главном событии века. Но то, что она стала одним из главных событий российской истории,— не может вызывать сомнений.

Выход из тупика, в котором оказалась Россия, был найден на пути революционного захвата власти и безотлагательного воплощения в жизнь требований народа о земле и мире. Сейчас по прошествии стольких десятилетий легко рассуждать о предпочтительности иного выбора, нежели свержение Временного правительства. В идеале — несомненно. Но в конкретной исторической ситуации, сложившейся осенью 1917-го, реальной альтернативы не существовало. Все разговоры о возможности демократического выхода носят иллюзорный, утопический характер. Над Россией совершенно явственно нависала двойная угроза: либо всесокрушающего взрыва масс, измученных войной и разрухой, либо контрреволюционного военного переворота с последующим кровавым террором, по масштабам способным затмить и сталинские репрессии. Если оставаться на почве историзма, оценивать события той поры объективно, а не в угоду очередной политической конъюнктуре, то следует признать: Октябрь спас Россию от надвигавшейся национальной катастрофы. Честная, непредвзятая оценка Октября должна принимать во внимание и неоспоримый факт: он стал событием не только отечественной, но и мировой истории. Осмысливая это событие, не раз уже процитированный 149

В АЛЕР ИЙ Б УШ У Е В

Бердяев отмечал, что оно имеет «огромное значение не только для судьбы России, но и для судьбы всего мира»31. Октябрь в значительной степени способствовал мировой эволюции. Как писал крупный английский историк Э. Хобсбаум, «историю ХХ века нельзя понять без русской революции и ее прямых и косвенных последствий. Фактически она явилась спасительницей либерального капитализма, дав возможность Западу выиграть Вторую мировую войну против гитлеровской 32 Э. Хобсбаум. Эпоха крайно- Германии, дав капитализму стимул к самореформировастей. Короткий двадцатый век нию, а также поколебав веру в незыблемость свободного (1914—1991). М., 2004. С. 96. рынка…»32. Что бы ни утверждали сегодня противники Октября, непреложным фактом истории является то, что одержавшие в 1917—1920 годах верх большевики опирались на широкие массы народа. Не будь их поддержки, крайне малочисленная в масштабах России ленинская партия не смогла бы добиться успеха по всей гигантской стране, а события 25 октября остались бы в памяти как всего лишь попытка переворота в пределах Петрограда. Антибольшевистские силы потерпели сокрушительное поражение именно потому, что народные массы отказали им в доверии. Октябрьская революция явилась, таким образом, выбором большинства народа, с оружием в руках отстоявшего его в годы Гражданской войны. Нелепо игнорировать и отрицать этот реальный исторический факт. В равной мере нелепы и предпринимаемые ныне попытки вычеркнуть советскую эпоху из российской и мировой истории, делая вид, будто ее не существовало вовсе. Но столь же непреложен и другой факт: семь десятилетий спустя, в августе и декабре 1991 года, никто и нигде в стране не вышел на улицы, чтобы оказать сопротивление или по меньшей мере протестовать против запрета деятельности компартии и ликвидации Союза ССР. На сей раз массы отказали в доверии наследникам пришедших к власти в октябре 1917-го. Это стало расплатой партийной верхушки за отказ от планов строительства социализма, разработанных Лениным накануне его ухода из жизни, за превращение рожденной Октябрем Советской власти в придаток сталинской диктатуры, за бюрократическое вырождение партии, ее отрыв от народных масс и неспособность ответить на вызовы современной эпохи. 31 Н. А. Бердяев. Самопознание. С. 242.

150

Pro memoria ЛЕВ ТР О ЦК ИЙ

О Сталине Последняя статья

В нынешнем году исполняется 130 лет со дня рождения Л. Д. Троцкого и И. В. Сталина. Оба родились в 1879 году. Оба активно участвовали в российском революционном движении, подготовке Октябрьской революции 1917 года. Оба входили в состав Совнаркома и Политбюро ЦК РКП(б). Но на этом сходство заканчивается. Отношения двух большевистских лидеров отличали глубокая личная вражда и крайнее недоверие друг к другу. После смерти В. И. Ленина в 1924 году верх в партийном руководстве одержала сталинская группировка. Троцкий был освобожден от обязанностей наркома по военным делам, выведен из состава Политбюро и ЦК, а затем исключен из партии и отправлен в ссылку в Алма-Ату. Сталин же в это время шаг за шагом прибирал к рукам все бразды правления в партии и стране в целом. Ровно 80 лет назад, в 1929 году, произошло два события, во многом определивших не только их личные судьбы, но и дальнейшие пути развития Советского Союза. Троцкий был выслан из страны и впоследствии лишен советского гражданства. А состоявшееся в декабре помпезное празднование 50-летия со дня рождения Сталина, по сути дела, ознаменовало окончательное оформление режима его личной власти, становление сталинской системы. Троцкий несколько раз менял место жительства, переезжая из одной страны в другую, пока окончательно не обосновался в Мексике. И всюду, где бы ни останавливался, он ни на день не прекращал публицистическую деятельность. Им написано огромное количество книг, статей, памфлетов. Один из главных персонажей его произведений — победивший соперник. Троцкий исследует личность Сталина в различных аспектах — от политического и теоретического до семейного и бытового. Подчеркивает, что тот проницателен на небольших расстояниях, а исторически — близорук. Является выдающимся тактиком, но не стратегом. Сознавая свою посредственность, испытывает постоянную потребность в лести. Троцким были предсказаны и столь поразивший всех союз Сталина с Гитлером, и нападение Германии на СССР. Через месяц после заключения пакта Риббентропа—Молотова, 22 сентября 1939 года Троцкий написал, что «ценой унизительного и предательского союза Сталин не купит главного — мира…». По приказу Сталина агентами НКВД было организовано несколько неудачных попыток покушения на Троцкого. В августе 1940 года один из таких агентов, испанский коммунист Р. Меркадер, ударом ледоруба проломил Троцкому голову, в результате чего тот вскоре скончался. За 10 дней до этого Троцкий написал очередную статью, оказавшуюся последней в его жизни. Ее сразу же опубликовала «Liberty Library Corporation». В 1990 году, 50 лет спустя, она впервые была напечатана в нашей стране на страницах одной из городских московских газет и сейчас уже полузабыта. Предлагаем вниманию читателей текст этой статьи.

За 10 лет моей жизни в изгнании литературные агенты Кремля систематически освобождали себя от необходимости отвечать по существу на то, что я писал о СССР, ссылаясь на мою «ненависть» к Сталину. Но нас со Ста151

Л Е В ТР О Ц К ИЙ

линым разделяют такие огненные события, в пламени которых сгорело и превратилось в пепел все личное. Сталин мой враг. Но Гитлер — тоже мой враг и Муссолини тоже, как и многие другие. В этой статье я излагаю поразительные факты из истории о том, как провинциальный революционер стал диктатором великой страны. Все факты, о которых я пишу, все ссылки и цитаты могут быть подтверждены официальными советскими публикациями или документами, которые хранятся в моем архиве. Последний период жизни Ленина был наполнен острым конфликтом между ним и Сталиным, кульминацией которого был полный разрыв между ними. Шло время, и Сталин все больше использовал возможности, которые ему давал его пост, чтобы мстить своим противникам. Мало-помалу Ленин пришел к убеждению, что некоторые черты характера Сталина вредны партии. Отсюда созрело его решение сделать Сталина просто рядовым членом ЦК. Состояние здоровья Ленина внезапно ухудшилось в конце 1921 года. Первый удар случился в мае 1922 года. В течение двух месяцев он не мог двигаться, говорить и писать. В июле он начал медленно поправляться. В октябре он вернулся в Кремль и снова взялся за работу. В декабре он начал критиковать преследования, к которым прибегал Сталин. Он выступил против Сталина в вопросе о монополии внешней торговли и готовил для предстоящего съезда партии выступление, в котором собирался обрушиться на Сталина. Давайте говорить откровенно, писал Ленин 2 марта. Рабоче-крестьянская инспекция сегодня не обладает ни малейшим авторитетом... У нас нет худшего института, чем Рабоче-крестьянская инспекция. Во главе инспекции стоял Сталин. Он прекрасно понимал, что значат такие формулировки. В середине декабря 1922 года Ленин по состоянию здоровья не мог присутствовать на конференции. Сталин немедленно скрыл от Ленина многую информацию. Были введены меры блокады ближайшего окружения Ленина. Ленин был охвачен тревогой и возмущением. Несколько строчек, продиктованных Лениным 5 марта 1923 года стенографистке, которой он доверял, говорили о том, что он порывает все личные и товарищеские отношения со Сталиным. Эта записка — последний оставшийся от Ленина документ. Так называемое «завещание» Ленина было написано в два приема, когда он заболел во второй раз: в декабре 1922 года и 4 января 1923 года. «Сталин, сделавшись генсеком, — говорилось в завещании, — сосредоточил в своих руках необъятную власть, и я не уверен, сумеет ли он всегда достаточно осторожно пользоваться этой властью». А 10 дней спустя Ленин добавил к этому: «Я предлагаю товарищам обсудить способ перемещения Сталина с этого места и назначить на это место другого человека», который был бы более лоялен, менее капризен. Когда Сталин впервые прочитал этот текст, он разразился бранью в адрес Ленина. Завещание не только не положило конец междоусобной борьбе, но и накалило ее. Сталин не мог уже сомневаться в том, что возвращение 152

О СТАЛИНЕ

Ленина к активной деятельности означало бы его политическую смерть. Только смерть Ленина могла открыть ему путь. На встрече членов Политбюро — Зиновьева, Каменева и меня — Сталин проинформировал нас, когда секретарь вышел, что Ленин вызвал его и просит дать ему яд. Ленин снова утратил дар речи, считал свое положение безнадежным, предвидел новый удар, не доверял врачам. Он сохранял полную ясность ума и безумно страдал. «Естественно, мы не можем даже подумать о том, чтобы выполнить его просьбу, — воскликнул я. — Гетье (врач Ленина) не теряет надежды. Ленин еще может поправиться». «Я сказал ему все это, — ответил Сталин не без раздражения, — но он не внемлет разуму. Старик страдает, он говорит, что хочет иметь под рукой яд. Он воспользуется им, если будет убежден в том, что его положение безнадежно». Никакого голосования не было, потому что не было официального заседания. Но мы расставались с сознанием того, что не можем даже подумать о том, чтобы послать Ленину яд. Всего за несколько дней до этого Ленин написал свой безжалостный постскриптум к завещанию. А через несколько дней он порвал все личные отношения со Сталиным. Почему же он обратился именно к Сталину с такой трагической просьбой? Ответ прост. Он видел в Сталине единственного человека, который мог дать ему яд, поскольку Сталин был в этом непосредственно заинтересован. Возможно, он хотел проверить Сталина: с какой готовностью Сталин захочет воспользоваться такой возможностью? В те дни Ленин думал не только о смерти, но и о судьбе партии. Но просил ли действительно Ленин у Сталина яд? Не было ли все это выдумкой Сталина, чтобы подготовить себе алиби? У него не было оснований бояться проверки, ибо никто не мог спросить больного Ленина. Более чем за 10 лет пресловутых московских судебных процессов Сталин признался Каменеву и Дзержинскому, своим союзникам в то время, что самое большое удовольствие в жизни ему доставляет внимательно следить за врагом, все тщательно подготовить, безжалостно отомстить, а затем спокойно пойти спать. На последнем крупном судебном процессе в марте 1938 года особое место на скамье подсудимых занимал Ягода. Какая-то тайна связывала Сталина с Ягодой, который 16 лет работал в ЧК и ГПУ, вначале помощником, а затем руководителем, и все это время он был самым доверенным помощником Сталина в борьбе против оппозиции. В 1933 году Сталин наградил Ягоду орденом Ленина, в 1935 году он сделал его генеральным комиссаром государственной безопасности, то есть маршалом политической полиции. Во время большой «чистки» Сталин решил ликвидировать соучастника своих преступлений, который знал слишком много. В апреле 1937 года Ягода был арестован и в конечном итоге казнен. 153

Л Е В ТР О Ц К ИЙ

На судебном процессе выяснилось, что у Ягоды, который был раньше фармацевтом, был специальный кабинет, где хранились яды, откуда он выносил пузырьки и передавал их своим агентам. В его распоряжении было несколько токсикологов, для которых он создал специальную лабораторию. Разумеется, невозможно представить себе, чтобы Ягода создал такое предприятие для своих личных нужд. Ленин просил дать ему яд — если он действительно просил об этом — в конце февраля 1923 года. В начале марта его снова парализовало. Но могучий организм при помощи его несгибаемой воли оправлялся от болезни. К весне он начал медленно поправляться, более свободно передвигаться, он слушал, как ему читали, способность речи восстанавливалась. Прогнозы врачей становились все более обнадеживающими. Сталин стремился к власти любой ценой. Он уже довольно крепко держал ее в руках. Цель была близка, но еще ближе опасность, исходящая от Ленина. В его распоряжении был фармацевт Ягода. О смерти Ленина мы с женой узнали по дороге на Кавказ, где я надеялся избавиться от инфекции, происхождение которой до сих пор остается тайной для моих врачей. Я немедленно телеграфировал в Кремль: «Я считаю необходимым вернуться в Москву. Когда похороны?» Ответ был получен примерно через час: «Похороны состоятся в субботу. Вы не успеете вернуться. Политбюро считает, что, учитывая состояние вашего здоровья, вы должны ехать в Сухуми. Сталин». Почему такая спешка? Почему именно в субботу? Только в Сухуми я узнал, что похороны были перенесены на воскресенье. Было безопаснее держать меня подальше, пока тело не было забальзамировано, а внутренние органы кремированы. Когда я спросил у врачей в Москве, какова непосредственная причина смерти Ленина, которую они не объясняли, они не могли ответить мне на этот вопрос. Вскрытие было произведено с полным соблюдением ритуала, об этом позаботился сам Сталин. Но хирурги не искали яд. Они поняли, что политика стоит выше медицины. Когда обваливается крыша, а стены и окна рушатся, в доме трудно жить. Сегодня порывистые ветры дуют на всей нашей планете. Все традиционные принципы морали все больше попираются, и это происходит не только от Сталина. Но историческое объяснение — это отнюдь не оправдание. Нерон был тоже продуктом своей эпохи. Но после его смерти его статуи были разбиты, а имя стерто отовсюду. Месть истории страшнее мести самого могущественного генерального секретаря.

154

Ad litteram

К истории трагической ошибки

Публикуемые ниже материалы V Внеочередной сессии Верховного Совета СССР первого созыва по вопросам внешней политики страны связаны с историей одной трагической ошибки, о которой современные россияне предпочли бы не вспоминать. Речь идет о советско-германском договоре «О дружбе и границах» от 28.09.1939 и его прямых внешнеполитических последствиях. Формально преследующий вполне конкретную практическую цель закрепления границ между СССР и Германией, установленных после разгрома Польши, — не более того, он вдруг стал еще и договором о «дружбе». В этом смысле новый договор принципиально отличался от Советскогерманского договора о ненападении от 23 августа того же года. Последний был мотивирован драматическими обстоятельствами весны—лета 1939 года и носил явно вынужденный характер. Он отличался строгой выверенностью формулировок и ни на шаг не выходил за незримые пределы, продиктованные заботой о безопасности СССР. Почему же теперь это чувство меры вдруг изменило сталинской дипломатии? Откуда та вызывающая агрессивность, примерами которой пестрит речь наркома иностранных дел перед депутатами ВС СССР? Судите сами: «оказалось достаточным короткого удара по Польше со стороны сперва германской армии, а затем — Красной Армии, чтобы ничего не осталось от этого уродливого детища Версальского договора»; «Германия находится в положении государства, стремящегося к скорейшему окончанию войны и к миру, а Англия и Франция… стоят за продолжение войны»; «английские, а вместе с ними и французские, сторонники войны объявили против Германии что-то вроде “идеологической войны”, напоминающей старые религиозные войны»; «идеологию гитлеризма, как и всякую другую идеологическую систему… нельзя уничтожить силой, нельзя покончить с нею войной. Поэтому не только бессмысленно, но и преступно вести такую войну, как война за “уничтожение гитлеризма”, прикрываемая фальшивым флагом борьбы за “демократию”» и т. п. Подобные высказывания наркома выглядят особенно странными на фоне его же других, много более взвешенных формулировок, содержащихся в той же 155

О Т Р ЕД А К Ц ИИ

речи. Вдруг оказывается, что никакого совместного удара вермахта и Красной Армии не было, а наши войска вступили на территорию Польши только после того, как «Польское государство распалось и фактически перестало существовать»; что присоединение Западной Украины и Западной Белоруссии было актом хоть и справедливым, но вынужденным; что договоры о взаимопомощи с прибалтийскими странами «твердо оговаривают неприкосновенность суверенитета подписавших их государств» (изначально так оно и было); что Вильно передается Литве «как такой город, с которым связано, с одной стороны, историческое прошлое Литовского государства, а с другой — национальные чаяния литовского народа» и т. п. Чем же объясняется это очевидное противоречие? Представляется, что возможен лишь один корректный вариант ответа на этот вопрос. А именно: панический страх перед Германией — страной, вооруженные силы которой менее чем за три недели нанесли поражение далеко не самой слабой в Европе армии (а Сталин едва ли успел забыть польское «чудо на Висле» 1920-го, непосредственным свидетелем которого являлся). Более того, великие европейские державы — Великобритания и Франция, объявившие себя гарантами суверенитета Польши, — кажется, были просто ошеломлены военными успехами Гитлера, а их «странная война» могла показаться не более чем попыткой «спасти лицо». Разумеется, в СССР знали о военных приготовлениях Германии. Но действительность превзошла наихудшие ожидания. На фоне молниеносного падения Польши и кажущегося бессилия Великобритании и Франции степень скорой и неминуемой опасности столкновения с могущественным и победоносным врагом была осознана до конца. Стремясь всеми силами отсрочить «судный день» начала войны, сталинская дипломатия, ранее последовательно придерживавшаяся спокойного и достойного тона, вдруг словно сорвалась с петель и бросилась откровенно заискивать перед немецким «другом». Одновременно (и, хочется сказать, лихорадочно) началось выстраивание «первого эшелона» обороны: ставилась задача встретить врага как можно дальше от границ СССР (то есть на территории Прибалтики и возможно дальше от Ленинграда), не допустить проникновения немецкого флота в Черное море и гарантировать себя от удара в спину со стороны Японии. Только этим можно объяснить параллельные заключению договора дипломатические шаги, упомянутые в речи В. М. Молотова: переговоры с Турцией, Японией и Финляндией, а также договоры о взаимопомощи с прибалтийскими государствами. И все это (хотя в речи наркома об этом и не говорилось) на фоне ускоренного перехода к массовой армии и ее активного перевооружения. Только существовавшей лихорадкой и можно объяснить трагические ошибки сентября—октября 1939 года. И хотя Великая Победа 1945-го отодвинула неудобное прошлое на второй план, забывать о нем ни в коем случае нельзя: слишком уж большой крови понадобилась для того, чтобы смыть позорное клеймо «дружбы» с нацистской Германией. 156

Внеочередная Пятая Сессия Верховного Совета СССР

О внешней политике Советского Союза Доклад Председателя Совета Народных Комиссаров и Народного Комиссара Иностранных Дел СССР тов. В. М. Молотова на заседании Верховного Совета Союза ССР 31 октября 1939 года

Товарищи депутаты! За последние два месяца в международной обстановке произошли важные изменения. Это относится, прежде всего, к положению в Европе, но также и к странам, находящимся далеко за пределами Европы. В связи с этим надо указать на три основных обстоятельства, имеющих решающее значение. Во-первых, надо указать на изменения, происшедшие в отношениях между Советским Союзом и Германией. Со времени заключения 23 августа советскогерманского договора о ненападении был положен конец ненормальным отношениям, существовавшим в течение ряда лет между Советским Союзом и Германией. На смену вражды, всячески подогревавшейся со стороны некоторых европейских держав, пришло сближение и установление дружественных отношений между СССР и Германией. Дальнейшее улучшение этих новых, хороших отношений нашло свое выражение в германо-советском договоре о дружбе и границе между СССР и Германией, подписанном 28 сентября в Москве. Происшедший крутой поворот в отношениях между Советским Союзом и Германией, между двумя самыми крупными государствами Европы, не мог не сказаться на всем международном положении. При этом события целиком подтвердили 157

Ж У Р Н АЛ «Б ОЛЬ Ш Е В И К » № 2 0 . 1 93 9

ту оценку политического значения советско-германского сближения, которая была дана на прошлой Сессии Верховного Совета. Во-вторых, надо указать на такой факт, как военный разгром Польши и распад Польского государства. Правящие круги Польши не мало кичились «прочностью» своего государства и «мощью» своей армии. Однако, оказалось достаточным короткого удара по Польше со стороны сперва германской армии, а затем — Красной Армии, чтобы ничего не осталось от этого уродливого детища Версальского договора, жившего за счет угнетения непольских национальностей. «Традиционная политика» беспринципного лавирования и игры между Германией и СССР оказалась несостоятельной и полностью обанкротилась. В-третьих, следует признать, что вспыхнувшая в Европе большая война внесла коренные изменения во всю международную обстановку. Эта война началась между Германией и Польшей и превратилась в войну между Германией — с одной стороны, Англией и Францией — с другой стороны. Война между Германией и Польшей закончилась быстро, ввиду полного банкротства польских руководителей. Польше, как известно, не помогли ни английские, ни французские гарантии. До сих пор, собственно, так и неизвестно, что это были за «гарантии». (Общий смех). Начавшаяся между Германией и англо-французским блоком война находится лишь в своей первой стадии и по-настоящему еще не развернулась. Тем не менее, понятно, что такая война должна была внести коренные изменения в положение Европы, да и не только Европы. В связи с этими важными изменениями международной обстановки, некоторые старые формулы, которыми мы пользовались еще недавно, — и к которым многие так привыкли — явно устарели и теперь неприменимы. Надо отдать себе в этом отчет, чтобы избежать грубых ошибок в оценке сложившегося нового политического положения в Европе. Известно, например, что за последние несколько месяцев такие понятия, как «агрессия», «агрессор» получили новое конкретное содержание, приобрели новый смысл. Не трудно догадаться, что теперь мы не можем пользоваться этими понятиями в том же смысле, как, скажем, 3—4 месяца тому назад. Теперь, если говорить о великих державах Европы, Германия находится в положении государства, стремящегося к скорейшему окончанию войны и к миру, а Англия и Франция, вчера еще ратовавшие против агрессии, стоят за продолжение войны и против заключения мира. Роли, как видите, меняются. Попытки английского и французского правительств оправдать эту свою новую позицию данными Польше обязательствами, разумеется, явно несостоятельны. О восстановлении старой Польши, как каждому понятно, не может быть и речи. Поэтому бессмысленным является продолжение теперешней войны под флагом восстановления прежнего Польского государства. Понимая это, правительства Англии и Франции, однако, не хотят прекращения войны и восстановления мира, а ищут нового оправдания для продолжения войны против Германии. В последнее время правящие круги Англии и Франции пытаются изобразить себя в качестве борцов за демократические права народов против гитлеризма, 158

Ж У РНАЛ «БОЛЬ Ш ЕВИ К» № 2 0. 1 9 39

причем английское правительство объявило, что будто бы для него целью войны против Германии является, не больше и не меньше, как «уничтожение гитлеризма». Получается так, что английские, а вместе с ними и французские, сторонники войны объявили против Германии что-то вроде «идеологической войны», напоминающей старые религиозные войны. Действительно, в свое время религиозные войны против еретиков и иноверцев были в моде. Они, как известно, привели к тягчайшим для народных масс последствиям, к хозяйственному разорению и к культурному одичанию народов. Ничего другого эти войны и не могли дать. Но эти войны были во времена средневековья. Не к этим ли временам средневековья, к временам религиозных войн, суеверий и культурного одичания тянут нас снова господствующие классы Англии и Франции? Во всяком случае, под «идеологическим» флагом теперь затеяна война еще большего масштаба и еще больших опасностей для народов Европы и всего мира. Но такого рода война не имеет для себя никакого оправдания. Идеологию гитлеризма, как и всякую другую идеологическую систему, можно признавать или отрицать — это дело политических взглядов. Но любой человек поймет, что идеологию нельзя уничтожить силой, нельзя покончить с нею войной. Поэтому не только бессмысленно, но и преступно вести такую войну, как война за «уничтожение гитлеризма» прикрываемая фальшивым флагом борьбы за «демократию». В самом деле, никак нельзя назвать борьбой за демократию такие действия, как закрытие коммунистической партии во Франции, аресты коммунистических депутатов французского парламента или урезывание политических свобод в Англии, неослабевающий национальный гнет в Индии и т. п. Не ясно ли, что цель теперешней войны в Европе не в том, о чем говорят в официальных выступлениях для широкого круга слушателей во Франции и Англии, то есть не в борьбе за демократию, а в чем-то другом, о чем не говорят эти господа открыто. Действительная причина англо-французской войны против Германии не в том, что Англия и Франция поклялись будто бы восстановить прежнюю Польшу и, конечно, не в том, что они решили будто бы взять на себя задачу борьбы за демократию. У правящих кругов Англии и Франции есть, разумеется, другие более действительные мотивы для войны против Германии. Эти мотивы относятся не к области какой-либо идеологии, а к сфере их сугубо материальных интересов, как могущественных колониальных держав. Британская империя, население которой достигает 47 миллионов, владеет колониями с населением в 480 миллионов человек. Колониальная империя Франции, население которой не превышает 42 миллионов, охватывает 70 миллионов жителей во французских колониях. Владение этими колониями, дающее возможность эксплуатировать сотни миллионов людей, является основой мирового господства Англии и Франции. Страх перед германскими притязаниями на эти колониальные владения — вот в чем подоплека теперешней войны Англии и Франции против Германии, которая серьезно усилилась за последнее время в результате развала Версальского договора. Опасения за потерю миро159

Ж У Р Н АЛ «Б ОЛЬ Ш Е В И К » № 2 0 . 1 93 9

вого господства диктуют правящим кругам Англии и Франции политику разжигания войны против Германии. Таким образом, империалистический характер этой войны очевиден для каждого, кто хочет видеть действительное положение дел, кто не закрывает глаз на факты. Из всего этого видно, кому нужна эта война, ведущаяся из-за мирового господства. Конечно, не рабочему классу. Такая война не сулит рабочему классу ничего, кроме кровавых жертв и бедствий. После этого, судите сами: изменилось или не изменилось за последний период содержание таких понятий, как «агрессия», «агрессор»? Не трудно видеть, что употребление этих слов в старом смысле, — то есть, как это было до последнего решительного поворота в политических отношениях между Советским Союзом и Германией и до начала большой империалистической войны в Европе, — может порождать только путаницу в головах и неизбежно будет толкать к ошибочным выводам. Чтобы этого не случилось, мы не должны допускать некритического отношения к тем старым понятиям, которые неприменимы в новой международной обстановке. Так сложилась международная обстановка в последний период. Перейдем к изменениям, происшедшим во внешнем положении самого Советского Союза. Изменения здесь произошли не маленькие, но, если говорить о главном, то нельзя не признать следующего: благодаря последовательному проведению своей мирной внешней политики, нам удалось значительно усилить свои позиции и международный вес Советского Союза. (Продолжительные аплодисменты). Наши отношения с Германией, как я уже сказал, улучшились коренным образом. Здесь дело развивалось по линии укрепления дружественных отношений, развития практического сотрудничества и политической поддержки Германии в ее стремлениях к миру. Заключенный между Советским Союзом и Германией договор о ненападении обязывал нас к нейтралитету в случае участия Германии в войне. Мы последовательно проводили эту линию, чему отнюдь не противоречит вступление наших войск на территорию бывшей Польши, начавшееся 17 сентября. Достаточно напомнить, что тогда же, 17 сентября, Советское Правительство разослало всем государствам, с которыми оно имеет дипломатические отношения, специальную ноту с заявлением о том, что СССР и впредь будет проводить политику нейтралитета в отношениях с ними. Как известно, наши войска вступили на территорию Польши только после того, как Польское государство распалось и фактически перестало существовать. Оставаться нейтральными к таким фактам мы, разумеется, не могли, так как в результате этих событий перед нами встали острые вопросы безопасности нашего государства. К тому же Советское Правительство не могло не считаться с исключительным положением, создавшимся для братского населения Западной Украины и Западной Белоруссии, которое в развалившейся Польше оказалось брошенным на произвол судьбы. 160

Ж У РНАЛ «БОЛЬ Ш ЕВИ К» № 2 0. 1 9 39

Последующие события полностью подтвердили, что новые советско-германские отношения построены на прочной базе взаимных интересов. После вступления частей Красной Армии на территорию бывшего Польского государства возникли серьезные вопросы разграничения государственных интересов СССР и Германии. Эти вопросы были быстро урегулированы по взаимному согласию. Германо-советский договор о дружбе и границе между СССР и Германией, заключенный в конце сентября, закрепил наши отношения с Германским государством. Отношения Германии с другими западноевропейскими буржуазными государствами за последние два десятилетия определялись, прежде всего, стремлением Германии разбить путы Версальского договора, творцами которого были Англия и Франция при активном участии Соединенных Штатов Америки. Это, в конечном счете, и привело к теперешней войне в Европе. Отношения Советского Союза с Германией строились на другой основе, не имеющей ничего общего с интересами увековечения послевоенной Версальской системы. Мы всегда были того мнения, что сильная Германия является необходимым условием прочного мира в Европе. Было бы смешно думать, что Германию можно «просто вывести из строя» и скинуть со счетов. Державы, лелеющие эту глупую и опасную мечту, не учитывают печального опыта Версаля, не отдают себе отчета в возросшей мощи Германии и не понимают того, что попытка повторить Версаль при нынешней международной обстановке, в корне отличающейся от обстановки 1914 года, — может кончиться для них крахом. Мы неуклонно стремились к улучшению отношений с Германией и всемерно приветствовали такого рода стремления в самой Германии. Теперь наши отношения с Германским государством построены на базе дружественных отношений, на готовности поддерживать стремления Германии к миру и, вместе с тем, на желании всемерно содействовать развитию советско-германских хозяйственных отношений ко взаимной выгоде обоих государств. Надо специально отметить, что происшедшие в советско-германских отношениях изменения в политической области создали благоприятные предпосылки для развития советско-германских хозяйственных отношений. Последние хозяйственные переговоры Германской делегации в Москве и происходящие в данный момент переговоры Советской хозяйственной делегации в Германии подготовляют широкую базу для развития товарооборота между Советским Союзом и Германией. Теперь разрешите остановиться на событиях, непосредственно связанных с вступлением наших войск на территорию бывшего Польского государства. Мне нет необходимости описывать ход этих событий. Обо всем этом подробно говорилось в нашей печати и вы, товарищи депутаты, хорошо знакомы с фактической стороной. Скажу лишь о самом существенном. Нечего доказывать, что в момент полного распада Польского государства наше правительство обязано было протянуть руку помощи проживающим на территории Западной Украины и Западной Белоруссии братьям-украинцам 161

Ж У Р Н АЛ «Б ОЛЬ Ш Е В И К » № 2 0 . 1 93 9

и братьям-белорусам. Оно так и поступило. (Бурные, продолжительные аплодисменты. Депутаты встают и устраивают овацию). Красная Армия вступила в эти районы при всеобщем сочувствии украинского и белорусского населения, встречавшего наши войска, как своих освободителей от панского гнета, от гнета польских помещиков и капиталистов. При боевом продвижении Красной Армии по этим районам у наших воинских частей были местами серьезные стычки с польскими частями, а, стало быть, были и жертвы. Каковы были эти жертвы, видно из следующего. На белорусском фронте в частях Красной Армии, считая начальствующий и рядовой состав, мы имели убитых — 246 и раненых — 503, а всего — 749. На украинском фронте мы имели убитых из начальствующего и рядового состава — 491 и раненых — 1359, а всего — 1850. Следовательно, общее количество жертв, понесенных Красной Армией на территории Западной Белоруссии и Западной Украины, составляет: убитых — 737, раненых — 1862, то есть в целом — 2599 человек. Что касается наших боевых трофеев в Польше, то они составляют 900 с лишним орудий, свыше 10 000 пулеметов, свыше 300 тысяч винтовок, более 150 миллионов винтовочных патронов, около 1 миллиона артиллерийских снарядов, до 300 самолетов и т. д. Перешедшая к СССР территория по своим размерам равна территории большого европейского государства. Так, территория Западной Белоруссии достигает 108 тысяч квадратных километров, с населением в 4 миллиона 800 тысяч человек. Территория Западной Украины составляет 88 тысяч квадратных километров, с населением в 8 миллионов человек. Таким образом, перешедшая к нам территория Западной Украины вместе с территорией Западной Белоруссии составляет 196 тысяч квадратных километров, а ее население — около 13 миллионов человек, из которых украинцев — более 7 миллионов, белорусов — более 3 миллионов, поляков — свыше 1 миллиона, евреев — свыше 1 миллиона. Политическое значение этих событий трудно переоценить. Все сообщения с Западной Украины и Западной Белоруссии свидетельствуют о том, что население с неописуемым восторгом встретило свое освобождение от панского гнета и горячо приветствовало новую великую победу Советской власти. (Взрыв долгих аплодисментов). Прошедшие в последние дни выборы в Народные Собрания Западной Украины и Западной Белоруссии, которые здесь были впервые организованы на основе всеобщего, прямого и равного избирательного права, с тайной подачей голосов, показали, что, по крайней мере, 9/10 населения этих областей были уже давно подготовлены для воссоединения с Советским Союзом. Известные уже теперь всем нам решения Народных Собраний во Львове и Белостоке свидетельствуют о полном единодушии народных избранников во всех политических вопросах. Перейдем к нашим отношениям с прибалтийскими странами. Как известно, и здесь произошли существенные изменения. В основе отношений Советского Союза с Эстонией, Латвией и Литвой лежат соответствующие мирные договора, заключенные в 1920 году. По этим до162

Ж У РНАЛ «БОЛЬ Ш ЕВИ К» № 2 0. 1 9 39

говорам Эстония, Латвия и Литва получили самостоятельное государственное существование, причем за весь истекший период Советский Союз неизменно проводил дружественную политику в отношении этих, вновь созданных, малых государств. В этом нашло свое выражение коренное отличие политики Советской власти от политики царской России, зверски угнетавшей малые народы, не дававшей им какой-либо возможности самостоятельного национальногосударственного развития и оставившей у них не мало тягостных воспоминаний. Следует признать, что опыт истекших двух десятилетий развития дружественных советско-эстонских, советско-латвийских и советско-литовских отношений создал благоприятные предпосылки для дальнейшего укрепления политических и всяких других отношений СССР с прибалтийскими соседями. Это показали и последние дипломатические переговоры с представителями Эстонии, Латвии и Литвы, и те договора, которые были подписаны в Москве в результате этих переговоров. Вы знаете, что Советский Союз заключил такие пакты взаимопомощи с Эстонией, Латвией и Литвой, которые имеют крупнейшее политическое значение. Принципиальная основа этих пактов одинаковая. Они основаны на взаимопомощи между Советским Союзом, — с одной стороны, Эстонией, Латвией и Литвой, — с другой стороны, включая и военную помощь друг другу, в случае нападения на кого-либо из них. Ввиду особого географического положения этих стран, являющихся своего рода подступами к СССР, особенно со стороны Балтийского моря, эти пакты предоставляют Советскому Союзу возможность иметь военно-морские базы и аэродромы в определенных пунктах Эстонии и Латвии, а в отношении Литвы устанавливают совместную с Советским Союзом защиту литовской границы. Создание этих советских военно-морских баз и аэродромов на территории Эстонии, Латвии и Литвы и ввод некоторого количества красноармейских частей для охраны этих баз и аэродромов обеспечивают надежную опору обороны не только для Советского Союза, но и для самих прибалтийских государств и, тем самым, служат делу сохранения мира, в котором заинтересованы наши народы. Имевшие место в последнее время дипломатические переговоры с Эстонией, Латвией и Литвой показали, что между нами существует достаточное доверие и нужное понимание необходимости осуществления этих военно-оборонительных мер в интересах как Советского Союза, так и самих этих государств. В переговорах полностью выявилось стремление их участников к сохранению мира и к обеспечению безопасности для наших народов, занятых мирным трудом. Все это и обеспечило успешное окончание переговоров и заключение пактов взаимопомощи, имеющих важное историческое значение. Особый характер указанных пактов взаимопомощи отнюдь не означает какого-либо вмешательства Советского Союза в дела Эстонии, Латвии и Литвы, как это пытаются изобразить некоторые органы заграничной печати. Напротив, все эти пакты взаимопомощи твердо оговаривают неприкосновенность суверенитета подписавших их государств и принцип невмешательства в дела 163

Ж У Р Н АЛ «Б ОЛЬ Ш Е В И К » № 2 0 . 1 93 9

другого государства. Эти пакты исходят из взаимного уважения государственной, социальной и экономической структуры другой стороны и должны укрепить основу мирного добрососедского сотрудничества между нашими народами. Мы стоим за честное и пунктуальное проведение в жизнь заключенных пактов на условиях полной взаимности и заявляем, что болтовня о советизации прибалтийских стран выгодна только нашим общим врагам и всяким антисоветским провокаторам. На основе достигнутого улучшения политических отношений с Эстонией, Латвией и Литвой, Советский Союз пошел широко навстречу хозяйственным нуждам этих государств, заключив соответствующие торговые соглашения. В связи с этими хозяйственными соглашениями, товарооборот с прибалтийскими странами увеличивается в несколько раз и имеет благоприятную перспективу для дальнейшего роста. В условиях, когда торговля всех европейских стран, в том числе и нейтральных государств, переживает громадные затруднения, эти экономические соглашения СССР с Эстонией, Латвией и Литвой имеют для них весьма крупное положительное значение. Таким образом, сближение, происшедшее между СССР, Эстонией, Латвией и Литвой, будет содействовать более быстрому подъему сельского хозяйства, промышленности, транспорта и вообще народному благосостоянию наших прибалтийских соседей. Принципы советской политики в отношении малых стран с особой силой продемонстрированы на примере договора о передаче Литовской Республике города Вильно и Виленской области. При этом Литовское государство с его населением в два с половиной миллиона человек значительно расширяет свою территорию, увеличивает на 550 тысяч человек свое население и получает город Вильно, число жителей которого почти в два раза превышает население теперешней Литовской столицы. Советский Союз пошел на передачу города Вильно Литовской Республике не потому, что в нем преобладает литовское население. Нет, в Вильно большинство составляет нелитовское население. Но Советское Правительство считалось с тем, что город Вильно, который Польшей был насильственно отторгнут от Литвы, должен принадлежать Литве, как такой город, с которым связано, с одной стороны, историческое прошлое Литовского государства, а с другой — национальные чаяния литовского народа. В заграничной печати указывалось, что в мировой истории не было еще такого случая, чтобы большое государство по собственной воле отдавало малому государству такой большой город. Тем ярче этот акт Советского государства демонстрирует его добрую волю. В особом положении находятся наши отношения с Финляндией. Это объясняется, главным образом, тем, что в Финляндии больше сказываются разного рода внешние влияния со стороны третьих держав. Беспристрастные люди должны, однако, признать, что те же вопросы обеспечения безопасности Советского Союза и, особенно, Ленинграда, которые стояли в переговорах с Эстонией, стоят и в переговорах с Финляндией. Можно сказать, что в некотором 164

Ж У РНАЛ «БОЛЬ Ш ЕВИ К» № 2 0. 1 9 39

отношении вопросы безопасности для Советского Союза здесь стоят даже острее, поскольку главный, после Москвы, город Советского государства — Ленинград, находится всего в 32 километрах от границы Финляндии. Это значит, что Ленинград находится от границы другого государства на расстоянии меньшем, чем это нужно для артиллерийского обстрела из современных дальнобойных орудий. С другой стороны, морские подступы к Ленинграду также в значительной мере зависят от того — враждебную или дружественную позицию в отношении Советского Союза занимает Финляндия, которой принадлежит вся северная часть побережья Финского залива и все острова вдоль центральной части Финского залива. Считаясь с таким положением, а также с создавшейся в Европе обстановкой, можно рассчитывать, что со стороны Финляндии будет проявлено должное понимание. На чем основывались отношения Советского Союза с Финляндией за все эти годы? Известно, что основой этих отношений является мирный договор 1920 года по типу наших договоров с другими нашими балтийскими соседями. Советский Союз своим свободным волеизъявлением обеспечил самостоятельное и независимое существование Финляндии. Не может быть сомнения, что только Советское Правительство, признающее принцип свободного развития национальностей, могло пойти на этот шаг. Нужно сказать, что никакое правительство в России, кроме советского, не может допустить существование независимой Финляндии у самых ворот Ленинграда. Об этом красноречиво говорит опыт с «демократическим» правительством Керенского—Церетели, не говоря уже о правительстве князя Львова—Милюкова и, тем более, о царском правительстве. Нет сомнения, это важное обстоятельство могло бы служить хорошей предпосылкой для улучшения советско-финских отношений, в которых, как видно, Финляндия не меньше заинтересована, чем Советский Союз. Советско-финские переговоры начались недавно, по нашей инициативе. Что является предметом этих переговоров? Не трудно понять, что в современной международной обстановке, когда в центре Европы развертывается война между крупнейшими государствами, чреватая большими неожиданностями и опасностями для всех европейских государств, — Советский Союз не только имеет право, но и обязан принимать серьезные меры для укрепления своей безопасности. При этом естественно, что Советское Правительство проявляет особую заботу относительно Финского залива, являющегося морским подступом к Ленинграду, а также относительно той сухопутной границы, которая в каких-нибудь 30 километрах нависла над Ленинградом. Я напомню, что население Ленинграда достигло трех с половиной миллионов, что почти равно населению всей Финляндии, насчитывающей 3 миллиона 650 тысяч жителей. (Веселое оживление в зале). Едва ли есть основания останавливаться на тех небылицах, которые распространяются заграничной прессой о предложениях Советского Союза в переговорах с Финляндией. Одни утверждают, что СССР «требует» себе г. Випури 165

Ж У Р Н АЛ «Б ОЛЬ Ш Е В И К » № 2 0 . 1 93 9

(Выборг) и северную часть Ладожского озера. Скажем от себя, что это чистый вымысел и ложь. Другие утверждают, что СССР «требует» передачи ему Аландских островов. Это такой же вымысел и ложь. Болтают еще о каких-то претензиях, якобы существующих у Советского Союза в отношении Швеции и Норвегии. Но это беспардонное вранье просто не заслуживает опровержения. (Общий смех). На самом деле наши предложения в переговорах с Финляндией являются максимально скромными и ограничиваются тем минимумом, без которого невозможно обеспечить безопасность СССР и наладить дружеские отношения с Финляндией. Мы начали переговоры с представителями Финляндии, для чего Финляндское правительство командировало в Москву г.г. Паасикиви и Таннера, с предложения заключить советско-финский пакт взаимопомощи, примерно, по типу наших пактов взаимопомощи с другими прибалтийскими государствами. Поскольку, однако, Финляндское правительство заявило нам, что заключение такого пакта противоречило бы занятой им позиции абсолютного нейтралитета, мы не стали настаивать на нашем предложении. Мы предложили тогда перейти к конкретным вопросам, в которых мы заинтересованы с точки зрения обеспечения безопасности СССР и, в особенности, безопасности Ленинграда, как со стороны моря — в Финском заливе, так и со стороны суши, ввиду чрезмерной близости пограничной линии к Ленинграду. Мы предложили договориться о том, чтобы отодвинуть на север от Ленинграда на несколько десятков километров советско-финскую границу на Карельском перешейке. Взамен этого мы предложили передать Финляндии часть территории Советской Карелии, превышающую в два раза территорию, передаваемую Финляндией Советскому Союзу. Мы предложили также договориться о том, чтобы Финляндия сдала нам в аренду на определенный срок небольшой участок своей территории в районе входа в Финский залив, дабы мы могли там организовать военноморскую базу. При наличии советской военно-морской базы у южного входа в Финский залив, а именно в Балтийском порту, как это обусловлено советскоэстонским пактом взаимопомощи, создание военно-морской базы у северного входа в Финский залив могло бы полностью обеспечить безопасность Финского залива против враждебных покушений со стороны других государств. Мы не сомневаемся в том, что создание такой базы соответствует интересам не только Советского Союза, но и безопасности самой Финляндии. Другие наши предложения и, в частности, наше предложение об обмене территории некоторых островов в Финском заливе, а также части полуостровов Рыбачий и Средний на двойную по размерам территорию в Советской Карелии, по-видимому, не встречают возражений со стороны Финляндского правительства. Разногласия в отношении некоторых наших предложений еще не преодолены, а сделанные в этом отношении Финляндией уступки, например частичная уступка территории на Карельском перешейке, явно не достигают цели. Мы сделали, далее, ряд новых шагов навстречу Финляндии. Мы сказали, что, если будут приняты наши основные предложения, мы готовы снять наши 166

Ж У РНАЛ «БОЛЬ Ш ЕВИ К» № 2 0. 1 9 39

возражения против вооружения Аландских островов, на чем уже давно настаивает Финляндское правительство. Мы оговорили только, что мы снимаем свои возражения против вооружения Аландских островов при условии, что указанные вооружения будут проводиться национальными силами самой Финляндии и что в этих вооружениях третьи страны не будут принимать никакого участия, поскольку и СССР не участвует в них. Мы предложили также Финляндии провести на всей советско-финской границе на Карельском перешейке разоружение укрепленных районов, что должно целиком соответствовать интересам Финляндии. Мы выразили, далее, желание усилить советско-финский пакт ненападения дополнительными взаимными гарантиями. Наконец, упрочение политических советско-финских отношений несомненно явилось бы прекрасной базой и для быстрого подъема хозяйственных отношений между нашими странами. Таким образом, мы готовы идти навстречу Финляндии в тех вопросах, в которых она особенно заинтересована. После всего этого мы не думаем, чтобы со стороны Финляндии стали искать повода к срыву предполагаемого соглашения. Это не соответствовало бы политике дружественных советско-финских отношений и, конечно, нанесло бы серьезный ущерб Финляндии. Мы уверены, что руководящими финляндскими кругами будет правильно понято значение укрепления советско-финских дружественных отношений и финляндские деятели не поддадутся какому-либо антисоветскому давлению и подстрекательству со стороны кого бы то ни было. Я должен, однако, сообщить, что даже президент Соединенных Штатов Америки нашел уместным вмешаться в эти вопросы, что трудно согласовать с политикой американского нейтралитета. В своем послании 12 октября на имя т. Калинина, Председателя Президиума Верховного Совета, г. Рузвельт выразил надежду на сохранение и развитие дружелюбных и мирных отношений между СССР и Финляндией. Можно подумать, что у Соединенных Штатов Америки лучше обстоят дела, скажем, с Филиппинами или с Кубой, которые давно требуют от США свободы и независимости и не могут их получить, чем у Советского Союза с Финляндией, которая давно уже получила от Советского Союза и свободу и государственную независимость. На послание г. Рузвельта т. Калинин ответил следующим образом: «Считаю уместным напомнить Вам, господин президент, что государственная независимость Финляндской республики была признана свободным волеизъявлением Советского Правительства 31 декабря 1917 года, и что суверенитет Финляндии обеспечен за нею мирным договором между РСФСР и Финляндией от 14 октября 1920 года. Указанными актами Советского Правительства определены были основные принципы взаимоотношений между Советским Союзом и Финляндией. В соответствии с этими принципами ведутся и нынешние переговоры между Советским Правительством и Правительством Финляндии. Вопреки тенденциозным версиям, распространяемым кругами, очевидно, не заинтересованными в европейском мире, единственной целью указанных 167

Ж У Р Н АЛ «Б ОЛЬ Ш Е В И К » № 2 0 . 1 93 9

переговоров является упрочение взаимоотношений между Советским Союзом и Финляндией и укрепление дружественного сотрудничества обеих стран в деле обеспечения безопасности Советского Союза и Финляндии». После такого ясного ответа Председателя Президиума Верховного Совета СССР должно быть совершенно понятно, что, при наличии доброй воли, Финляндское правительство пойдет навстречу нашим минимальным предложениям, которые не только не противоречат национальным и государственным интересам Финляндии, но укрепляют ее внешнюю безопасность и создают широкую базу для дальнейшего широкого развития политических и хозяйственных отношений между нашими странами. Несколько слов о переговорах с Турцией. О существе этих переговоров пишут за границей всякую небылицу. Одни утверждают, что СССР будто бы требовал передачи районов Ардагана и Карса. Скажем от себя, что это — сплошной вымысел и ложь. Другие утверждают, что СССР требовал будто бы изменения международной конвенции, заключенной в Монтре, и преимущественных прав для СССР в вопросе о проливах. Это — тоже вымысел и ложь. На самом деле речь шла о заключении двустороннего пакта взаимопомощи, ограниченного районами Черного моря и проливов. СССР считал, что заключение такого пакта не может побудить его к действиям, которые могли бы втянуть его в вооруженный конфликт с Германией, это — во-первых, и что СССР должен иметь гарантию, что ввиду угрозы войны Турция не пропустит военных кораблей нечерноморских держав через Босфор в Черное море, это — во-вторых. Турция отклонила обе эти оговорки СССР и тем сделала невозможным заключение пакта. Советско-турецкие переговоры не привели к заключению пакта, но они помогли выяснить или, по крайней мере, прощупать ряд интересующих нас политических вопросов. В современной международной обстановке особенно важно знать истинное лицо и политику государств, отношения с которыми имеют серьезное значение. В политике Турции нам многое стало теперь гораздо яснее, как в результате московских переговоров, так и в результате последних внешнеполитических актов Турецкого правительства. Как известно, правительство Турции предпочло связать свою судьбу с определенной группировкой европейских держав, участвующих в войне. Оно заключило пакт взаимопомощи с Англией и Францией, уже два месяца ведущими войну против Германии. Тем самым Турция окончательно отбросила осторожную политику нейтралитета и вступила в орбиту развертывающейся европейской войны. Этим весьма довольны как в Англии, так и во Франции, которые хотят побольше нейтральных стран вовлечь в свою сферу войны. Не пожалеет ли об этом Турция — гадать не будем. (Оживление в зале). Нам приходится лишь отметить эти новые моменты во внешней политике нашего соседа и внимательно следить за развитием событий. Если Турция до известной степени теперь связала себе руки и склонилась к рискованной для нее поддержке одной из воюющих сторон, то, очевидно, 168

Ж У РНАЛ «БОЛЬ Ш ЕВИ К» № 2 0. 1 9 39

Турецкое правительство сознает ответственность, которую оно этим взяло на себя. Но это не та внешняя политика, которой следует Советский Союз и благодаря которой Советский Союз уже обеспечил не мало внешнеполитических успехов. Советский Союз предпочитает и впредь оставить себе руки свободными, последовательно проводить свою политику нейтралитета и не только не содействовать разжиганию войны, а содействовать укреплению имеющихся стремлений к восстановлению мира. Мы уверены в том, что политика мира, которую неуклонно проводит СССР, имеет и в дальнейшем лучшие перспективы. Эту политику мы будем проводить и в районе Черного моря с уверенностью, что полностью обеспечим должное ее проведение, как этого требуют интересы Советского Союза и дружественных ему государств. (Аплодисменты). Теперь об отношениях с Японией. За последнее время в советско-японских отношениях имеется известное улучшение. Это улучшение наметилось со времени недавнего московского соглашения, в результате которого был ликвидирован известный конфликт на монголо-манчжурской границе. В течение ряда месяцев, точнее говоря в течение мая, июня, июля, августа и до середины сентября, в Номанханском районе, примыкающем к монголоманчжурской границе, происходили военные действия, с участием япономанчжурских и советско-монгольских войск. В боевых действиях за этот период участвовали все роды оружия, включая авиацию и тяжелую артиллерию, а бои иногда принимали весьма кровопролитный характер. Никому не нужный конфликт вызвал немалые жертвы на нашей стороне, но эти жертвы были в несколько раз больше на японо-манчжурской стороне. Наконец, Япония обратилась к нам с предложением ликвидировать конфликт, и мы охотно пошли навстречу Японскому правительству. Как известно, конфликт был вызван стремлением Японии присвоить часть территории Монгольской Народной Республики и этим путем насильственно изменить в свою пользу монголо-манчжурскую границу. Такой односторонний метод должен был встретить решительный отпор и показал еще раз свою полную несостоятельность, когда дело касается Советского Союза или его союзников. Если на злополучном примере Польши было недавно продемонстрировано, как дешево иной раз стоят пакты взаимопомощи, подписанные некоторыми великими державами Европы (смех), то на монголо-манчжурской границе было продемонстрировано совсем другое. Здесь было продемонстрировано значение пактов взаимопомощи, под которыми стоит подпись Советского Союза. (Бурные, долго не смолкающие аплодисменты). Что касается указанного конфликта, то в результате советско-японского соглашения, заключенного 15 сентября в Москве, он был ликвидирован и мир был полностью восстановлен на монголо-манчжурской границе. Тем самым был сделан первый шаг к улучшению советско-японских отношений. На очереди стоит образование смешанной пограничной комиссии из представителей советско-монгольской и японо-манчжурской сторон. Этой комис169

Ж У Р Н АЛ «Б ОЛЬ Ш Е В И К » № 2 0 . 1 93 9

сии предстоит рассмотреть некоторые спорные пограничные вопросы. Можно не сомневаться, что если добрая воля будет проявлена не только с нашей стороны, то метод делового рассмотрения пограничных вопросов даст положительные результаты. Кроме того, выяснилась возможность приступить к переговорам по вопросам советско-японской торговли. Нельзя не признать, что и развитие советскояпонского товарооборота соответствует интересам обоих государств. Таким образом, мы имеем основания говорить о наметившемся улучшении наших отношений с Японией. Сейчас трудно судить, в какой мере можно рассчитывать на быстрое развитие этой тенденции. Нам еще не удалось выяснить, насколько серьезно подготовлена почва для этого в японских кругах. Со своей стороны должен сказать, что мы положительно относимся к этого рода японским предложениям, подходя к ним с точки зрения основной нашей политической позиции и заботы об интересах мира. Наконец, несколько слов о военной контрабанде и о вывозе оружия из нейтральных стран в воюющие страны. На днях была опубликована нота Советского Правительства в ответ на ноты Англии от 6 и 11 сентября. В нашей ноте изложена точка зрения СССР на вопросы военной контрабанды и указано, что Советское Правительство не может причислить к военной контрабанде продукты питания, топливо для мирного населения и предметы одежды, что запретить ввоз предметов массового потребления — значит обречь детей, женщин, стариков, больных на бедствия и голодную смерть. Советское Правительство указывает в ноте, что такие вопросы не могут быть предметом одностороннего решения, как сделала это Англия, а должны быть решены с общего согласия держав. Мы рассчитываем, что нейтральные страны, а также общественное мнение Англии и Франции признают правильность нашей позиции и примут меры к тому, чтобы война между армиями воюющих стран не была превращена в войну против детей, женщин, стариков, больных. Во всяком случае, наша страна, как страна нейтральная, не заинтересованная в разжигании войны, примет все меры к тому, чтобы сделать войну менее разрушительной, ослабить ее и ускорить ее окончание в интересах мира. С точки зрения такой перспективы решение американского правительства об отмене запрета (эмбарго) на вывоз оружия в воюющие страны вызывает законные сомнения. Едва ли может быть сомнение, что это решение будет иметь своим результатом не ослабление войны и не приближение конца войны, а наоборот — усиление, обострение и затяжку войны. Конечно, такое решение может обеспечить высокие барыши для американской военной промышленности. Но вот вопрос: может ли это обстоятельство служить оправданием отмены эмбарго на вывоз оружия из Америки? Ясно, что не может. Такова международная обстановка в настоящее время. Таковы основы внешней политики Советского Союза. (Бурные, долго не смолкающие аплодисменты, переходящие в овацию. Все депутаты встают). 170

Ж У РНАЛ «БОЛЬ Ш ЕВИ К» № 2 0. 1 9 39

Закон о включении Западной Украины в состав Союза Советских Социалистических Республик с воссоединением ее с Украинской Советской Социалистической Республикой Раздельным голосованием по Палатам Верховный Совет СССР единогласно утверждает «Закон о включении Западной Украины в состав Союза Советских Социалистических Республик с воссоединением ее с Украинской Советской Социалистической Республикой»: «Верховный Совет Союза Советских Социалистических Республик, заслушав заявление Полномочной Комиссии Народного Собрания Западной Украины, постановляет: 1. Удовлетворить просьбу Народного Собрания Западной Украины и включить Западную Украину в состав Союза Советских Социалистических Республик с воссоединением ее с Украинской Советской Социалистической Республикой. 2. Поручить Президиуму Верховного Совета назначить день выборов депутатов в Верховный Совет СССР от Западной Украины. 3. Предложить Верховному Совету Украинской Советской Социалистической Республики принять Западную Украину в состав Украинской Советской Социалистической Республики. 4. Просить Верховный Совет Украинской Советской Социалистической Республики представить на рассмотрение Верховного Совета СССР проект разграничения районов и областей между Украинской Советской Социалистической Республикой и Белорусской Советской Социалистической Республикой».

Закон о включении Западной Белоруссии в состав Союза Советских Социалистических Республик с воссоединением ее с Белорусской Советской Социалистической Республикой Раздельным голосованием по Палатам Верховный Совет СССР единогласно утверждает «Закон о включении Западной Белоруссии в состав Союза Советских Социалистических Республик с воссоединением ее с Белорусской Советской Социалистической Республикой»: «Верховный Совет Союза Советских Социалистических Республик, заслушав заявление Полномочной Комиссии Народного Собрания Западной Белоруссии, постановляет: 1. Удовлетворить просьбу Народного Собрания Западной Белоруссии и включить Западную Белоруссию в состав Союза Советских Социалистических Республик с воссоединением ее с Белорусской Советской Социалистической Республикой. 2. Поручить Президиуму Верховного Совета назначить день выборов депутатов в Верховный Совет СССР от Западной Белоруссии. 171

Ж У Р Н АЛ «Б ОЛЬ Ш Е В И К » № 2 0 . 1 93 9

3. Предложить Верховному Совету Белорусской Советской Социалистической Республики принять Западную Белоруссию в состав Белорусской Советской Социалистической Республики. 4. Просить Верховный Совет Белорусской Советской Социалистической Республики представить на рассмотрение Верховного Совета СССР проект разграничения районов и областей между Белорусской Советской Социалистической Республикой и Украинской Советской Социалистической Республикой».

К заключению договора о передаче Литовской Республике города Вильно и Виленской области и о взаимопомощи между Советским Союзом и Литвой В течение 3—10 октября в Москве происходили переговоры между Наркоминделом тов. Молотовым и Министром Иностранных Дел Литвы г. Урбшис по вопросу о заключении договора о передаче Литовской Республике города Вильно и Виленской области и о взаимопомощи между Советским Союзом и Литвой. В переговорах участвовали т.т. Сталин, Потемкин и поверенный в делах СССР в Литве т. Поздняков, а со стороны Литвы Заместитель Председателя Совета Министров Литвы г. Бизаускас, командующий литовской армией генерал Раштикис и Литовский Посланник в Москве г. Наткевичиус. Переговоры закончились подписанием 10 октября договора о передаче Литовской Республике города Вильно и Виленской области и о взаимопомощи между Советским Союзом и Литвой.

Договор о передаче Литовской Республике города Вильно и Виленской области и о взаимопомощи между Советским Союзом и Литвой Президиум Верховного Совета СССР, с одной стороны, и Президент Литовской Республики, с другой стороны, в целях развития установленных Мирным Договором от 12 июля 1920 года дружественных отношений, основанных на признании независимой государственности и невмешательства во внутренние дела другой стороны; признавая, что Мирный Договор от 12 июля 1920 года и Договор о ненападении и мирном разрешении конфликтов от 28 сентября 1926 года по-прежнему являются прочной основой их взаимных отношений и обязательств; убежденные, что интересам обеих Договаривающихся Сторон соответствуют определение точных условий обеспечения взаимной безопасности и справедливое разрешение вопроса о государственной принадлежности гор. Вильно и Виленской области, незаконно отторгнутых Польшей от Литвы, 172

Ж У РНАЛ «БОЛЬ Ш ЕВИ К» № 1 9 . 1 9 39

признали необходимым заключить между собой нижеследующий Договор о передаче Литовской Республике города Вильно и Виленской области и о взаимопомощи между Советским Союзом и Литвой и назначили для этой цели своими уполномоченными Президиум Верховного Совета СССР: В. М. М о л о т о в а , Председателя Совета Народных Комиссаров и Народного Комиссара Иностранных Дел, Президент Литовской Республики: Юозаса Ур б ш и с , Министра Иностранных Дел, каковые уполномоченные, по взаимном предъявлении своих полномочий, найденных составленными в должной форме и надлежащем порядке, согласились о нижеследующем: СТАТЬЯ I. В целях закрепления дружбы между СССР и Литвой гор. Вильно и Виленская область передаются Советским Союзом Литовской Республике со включением их в состав государственной территории Литвы и установлением границы между СССР и Литовской Республикой согласно приложенной карте, причем более подробно эта граница будет описана в дополнительном протоколе. СТАТЬЯ II. Советский Союз и Литовская Республика обязуются оказывать друг другу всяческую помощь, в том числе и военную, в случае нападения или угрозы нападения на Литву, а также в случае нападения или угрозы нападения через территорию Литвы на Советский Союз со стороны любой европейской державы. СТАТЬЯ III. Советский Союз обязуется оказывать Литовской Армии помощь на льготных условиях вооружением и прочими военными материалами. СТАТЬЯ IV. Советский Союз и Литовская Республика обязуются совместно осуществлять защиту государственных границ Литвы, для чего Советскому Союзу предоставляется право держать в установленных по взаимному соглашению пунктах Литовской Республики за свой счет строго ограниченное количество советских наземных и воздушных вооруженных сил. Точное местопребывание этих войск и границы, в которых они могут быть расположены, их количество в каждом отдельном пункте, а также все другие вопросы, как-то хозяйственного, административного, юрисдикционного характера и прочие, возникающие в связи с пребыванием советских вооруженных сил на территории Литвы, согласно настоящего Договора будут регулироваться особыми соглашениями. Необходимые для этой цели участки и постройки будут отводиться Литовским Правительством на правах аренды по сходной цене. 173

Ж У Р Н АЛ «Б ОЛЬ Ш Е В И К » № 1 9. 1 93 9

СТАТЬЯ V. В случае угрозы нападения на Литву или на СССР через территорию Литвы, обе Договаривающиеся Стороны немедленно обсудят создавшееся положение и примут все меры, которые будут по взаимному соглашению признаны необходимыми, для обеспечения неприкосновенности территории Договаривающихся Сторон. СТАТЬЯ VI. Обе Договаривающиеся Стороны обязуются не заключать каких-либо союзов или участвовать в коалициях, направленных против одной из Договаривающихся Сторон. СТАТЬЯ VII. Проведение в жизнь настоящего Договора ни в коей мере не должно затрагивать суверенных прав Договаривающихся Сторон, в частности их государственного устройства, экономической и социальной системы, военных мероприятий и, вообще, принципа невмешательства во внутренние дела. Места пребывания советских наземных и воздушных вооруженных сил (ст. IV настоящего Договора) при всех обстоятельствах остаются составной частью территории Литовской Республики. СТАТЬЯ VIII. Срок действия настоящего Договора в части, касающейся обязательств взаимной помощи между СССР и Литовской Республикой (ст. ст. II—VII), — пятнадцать лет, причем, если за год до истечения указанного срока одна из Договаривающихся Сторон не признает необходимым денонсировать установленных на срок постановлений настоящего Договора, эти постановления автоматически сохраняют силу еще на следующие десять лет. СТАТЬЯ IX. Настоящий Договор вступает в силу с обменом актов о ратификации. Обмен актов будет произведен в течение шести дней со дня подписания настоящего Договора в городе Каунас. Настоящий Договор составлен в двух оригиналах, на русском и литовском языках, в городе Москве, 10 октября 1939 года. В. МОЛОТОВ.

174

Ю. УРБШИС.

Marginalia ВЯЧЕС ЛА В Д А ШИЧ Е В

Германия и Россия: взаимоотношения в разные времена…

Под таким названием издающийся в Германии на немецком и русском языках журнал российских немцев «Ост-Вест-Панорама» опубликовал 1 октября 2008 года мой доклад в русском переводе. Я был приглашен прочитать его на немецком языке в Киле 9 мая на конференции Общества государственной и экономической политики. Доклад был приурочен к 63-летию окончания Второй мировой войны и должен был подвести некоторые важные итоги и вехи в российско-германских отношениях. Текст доклада был заранее выслан по Интернету устроителям конференции. Кроме того, германский Союз моряков пригласил меня произнести 8 мая речь в честь всех погибших в двух мировых войнах моряков у памятника Лабоэ близ Киля. Однако совершенно неожиданно дело приняло скандальный оборот. На мои выступления был наложен запрет Ведомством по защите конституции. Под таким невинным названием скрывается всесильный орган государственной безопасности Германии, который, как мне разъяснили мои немецкие коллеги, действует по негласным указаниям из-за океана и стоит больше на страже американских, чем немецких интересов. По инициативе многих возмущенных участников конференции выступление с докладом в тот же день было перенесено из Общества государственной и экономической политики в другое место в Киле. Так я лишний раз познал цену демократии, навязанной Германии американскими властями. В свете этого инцидента по меньшей мере странно выглядят предпринимаемые на Западе попытки учить нас, как надо строить в России демократическое общество… Читатель сам составит мнение о царящих в Германии порядках исходя из содержания моего доклада, опубликованного в журнале «ОстВест-Панорама».

ГЕРМАНИЯ И РОССИЯ вошли в круг главных актеров на европейской международной сцене XIX века. Они оказали существенное влияние на формирование Европы и ее историю, пережили в своем взаимовыгодном ДАШИЧЕВ Вячеслав Иванович — профессор, доктор исторических наук.

175

В ЯЧ Е С ЛА В Д А Ш И ЧЕ В

сотрудничестве взлеты и тяжелые падения. Чтобы лучше понять сущность и политическую подоплеку взаимоотношений между нашими странами, надо выяснить: какие главные факторы определяли и определяют эти взаимоотношения? В их числе прежде всего следует выделить следующие: 1) Продолжительный исторический период германо-российских дружественных взаимоотношений, который длился вплоть до Первой мировой войны. Оба народа пережили в XVIII и XIX веках огромное взаимное обогащение и взаимовлияние в литературе, философии и науке. Кант, Гегель, Фейербах, Лист, Ломоносов, Гете, Шиллер, Пушкин, Толстой, Достоевский, Чехов, Бах, Чайковский, Бетховен, не говоря уж о многих других исторических фигурах, — это общее духовное и культурное богатство Германии и России. Следует также отметить, какую огромную роль в русской политике, культуре, науке и экономике сыграли российские немцы. Достаточно только назвать имена императрицы Екатерины II, российского премьер-министра Витте, адмирала Крузенштерна и Геллера, промышленника Менерта, ученого Раушенбаха. Пруссия подарила человечеству выдающегося философа Иммануила Канта, который оказал и до сих пор оказывает очень сильное влияние на российскую философскую и политическую мысль. Поражает, как И. Кант — великий сын Пруссии — еще два столетия назад правильно определил основополагающие предпосылки для мира и сформулировал принципы международного права, совершенно не потерявшие своей значимости и актуальности для современности. Кант перечислил важнейшие «запрещающие законы» — обязательные предпосылки для укрепления внешнего мира, которым должны следовать ответственные политики в своем поведении на международной арене. К сожалению, современные политики, прежде всего США, совершенно забыли о международно-правовом наследии Канта. Порой они действуют в явном противоречии с его мудрыми принципами. Следование кантовским «запрещающим законам» предполагает высокий уровень интеллигентности, не менее высокие мораль и чувство ответственности политиков, а также государственных руководителей. Кант выступал против «честолюбия, властолюбия и страсти к наживе», которые находят свое выражение в политике. Если руководство политикой попадает не в те руки и не имеет поддержки со стороны общества, не контролируется им, это имеет гибельные, роковые последствия. Он считал недопустимым ведение карательных войн (bellum punitivum). Политики же Вашингтона считают такие войны нормальной и необходимой практикой (примеры: Югославия, Афганистан, Ирак). К войне, как правило, ведет аморальность в политике. По Канту, мира можно достичь, только когда политика и мораль тесно связаны. Голый 176

ГЕРМАНИЯ И РОССИЯ: ВЗАИМООТНОШЕНИЯ В РАЗНЫЕ ВРЕМЕНА…

прагматизм, исходящий из эгоизма и собственной выгоды, не согласуется с обеспечением мира. А мораль Кант ставит наравне с правом. Только исторические действия, базирующиеся на правовой основе, являются моральными, нравственными и способствующими укреплению мира. Послабления в моральных принципах в собственных эгоистических интересах, особенно их отделение от политики гибельны для международного сообщества. Сегодня мы стали свидетелями действий правящей элиты США, разрушающих международное право, мораль и нравственность. 2) Сближение Германии и России (двух великих наций Европы) никогда не соответствовало интересам Великобритании и США. Напротив, они стремились ослабить обе страны и стравить их друг с другом. В 1935 году Уинстон Черчилль восхищался успехами Гитлера и писал о нем: «История богата людьми, которые пришли к власти с помощью темных махинаций. Они, если рассматривать их жизнь во всей совокупности, тем не менее могут считаться великими деятелями, обогатившими историю человечества. Таким человеком мог бы стать Гитлер. . .» Немецкий историк Лео Зиверс совершенно справедливо подчеркивает, что «эту похвалу Черчилль высказал в 1935 году в убеждении, что в яром антимарксисте Гитлере он нашел возможного союзника в борьбе против коммунистической системы в Советском Союзе». 3) Две мировые войны, в которых, как выразился М. Горбачев, русский и немецкий народы были стравлены друг с другом «темными силами». Для них это оказалось роковым несчастьем — быть вынужденными сражаться в тех войнах друг против друга. Это привело к тяжелым политическим, экономическим, социальным и психологическим последствиям для обеих стран и для всей Европы. В результате Германия во второй половине ХХ века потеряла свое положение великой державы в европейской политике. После 1945 года европейский континент был разделен «железным занавесом» как зловещим предзнаменованием глобальной беды. Принципы послевоенного порядка, выработанные на Ялтинской и Потсдамской конференциях, оказались для Германии намного тяжелее и унизительнее Версальского договора. Они принесли стране раскол, оккупацию и подчинение чужим интересам, которое длится до сих пор. Этот порядок оказался губительным также и для России. Раскол Германии и Европы закрепил длительное политическое и военное присутствие США на европейском континенте. Из реалистически мыслящих научных и политических кругов России сегодня исходит справедливая критика создателей европейского порядка после 1945 года. Так, член Российской академии наук профессор Николай Петраков писал 17 июля 2007 года в «Литературной газете»: «Пакт Черчилль—Рузвельт—Сталин — это вызывающее возмущение соглашение, 177

В ЯЧ Е С ЛА В Д А Ш И ЧЕ В

заключенное в 1945 году в Ялте, закрепил единственное в своем роде перераспределение европейских территорий. У немецкого народа (не у нацистов) были отняты огромные части страны в Померании, Силезии и Восточной Пруссии. Три лидера, два из которых — “настоящие западные демократы”, договорились о проведении тотальной депортации 15 миллионов человек коренного немецкого населения, столетиями жившего в центре Европы. Это была циничная сделка и заговор победителей. . . В связи с этим возникает вопрос: останется ли антидемократический пакт между Черчиллем, Рузвельтом и Сталиным, построенный на идеологии оправдания послевоенных аннексий и депортации этнически коренного населения Германии, в правовом смысле в силе? . . .Современное мировое демократическое сообщество не думает о том, чтобы выработать в этой важной сфере международных отношений однозначные юридические нормы». 4) «Холодная война», в которой часть немецкого народа (федеративная республика) снова оказалась в глобальной конфронтации с Россией (Советским Союзом). Она внесла существенный вклад в падение Советского Союза, происшедшее из-за «имперского перенапряжения» и внутреннего ослабления страны. 5) В особую главу в германо-российских отношениях без сомнения следует выделить воссоединение Германии, тесно связанное с реформами внешней и внутренней политики при Горбачеве во второй половине 1980-х годов. На повестку дня советской политики были тогда поставлены взаимосвязанные приоритетные задачи: прекращение «холодной войны», ограничение гонки вооружений, преодоление раскола Германии и отход от сталинизма во внешней и внутренней политике. Ключ к немецкому единству хранился в то время в Москве. Перед 1985 годом он был в руках консервативных кругов Политбюро и ЦК. Предстояло отнять его у них, передать в руки немецкого народа и создать международные условия для германского единства посредством согласования интересов западных держав и Советского Союза. Чрезвычайно сложная задача, если вспомнить об укоренившихся стереотипах конфронтационного мышления, идеологических предубеждениях, ставших обычным образом врага, об интересах представителей партийных и государственных структур. Но все препятствия на пути к германскому единству удалось преодолеть. Воссоединение Германии произошло мирным путем. В этом была большая заслуга политики Горбачева. 6) Новая «полухолодная война» США против России (1991—2008), в которую опять была втянута Германия. На протяжении трех столетий во взаимоотношениях между Россией и Германией менялись представления о друзьях и врагах. Большую роль при этом играли внешние силы, особенно США и 178

ГЕРМАНИЯ И РОССИЯ: ВЗАИМООТНОШЕНИЯ В РАЗНЫЕ ВРЕМЕНА…

Великобритания, для которых любое сближение между нашими странами было и остается абсолютно неприемлемым. Осмысление прошлого очень важно. Но более существенно извлечь из него уроки для будущего и снова сделать счастливые годы германо-российского сотрудничества достоянием наших народов и народов всей Европы. Основной особенностью развития Европы в ХХ веке было висевшее над ней проклятие раскола и конфронтации. Определяющий ее расклад сил по своему характеру менялся в зависимости от ситуации. Решающим при этом становились соперничество и военные столкновения в треугольнике Франция—Германия—Россия. Они выступали друг против друга попеременно и в разных комбинациях: Россия и Германия против Франции; Франция и Россия против Германии; Франция и Германия против России. В выигрыше от этого оставались США и Великобритания. Для остальных народов Европы перманентная смена противников в озвученном треугольнике оказывалась гибельной. В связи с проводимой США политикой стравливания позвольте мне привести один пример из недавнего прошлого. Мой внук Иван принес из школы компьютерную игру с маркой «Сделано в США». Она предназначена для детей 8—15 лет. Игра называется «Война немцев против русских». И не во Второй мировой войне, а в наше время. Так сегодня пытаются пробудить у русских и немецких детей старые образы врагов. Разве не возмутительно подобное психологическое оболванивание детей? Из-за своей недальновидной политики конфронтации друг с другом в ХХ веке европейские политические и экономические элиты проиграли Европу и отдали ее в руки американцев. В настоящее время и на обозримое будущее США останутся властителями Европы. Одной из главных линий американской политики стало противодействие любому сближению России и Германии. С 1945 года и до сих пор главной идеей этих сил является «to keep Germans down», «to keep Russians out» («держать Германию в узде», «держать Россию вне Европы»). Означенные установки взяты из высказывания первого генерального секретаря НАТО лорда Исмэя. Эта цель НАТО полностью сохраняет свое значение и поныне. Вскоре после воссоединения Германии видный германский историк и политолог Клаус Хорнунг писал в своей фундаментальной книге «Тоталитарный век. Итог 20-го столетия»: «С открытием Бранденбургских ворот немцы стоят в начале новой эпохи. Как народ и страна срединной Европы они должны найти и занять свое место в Европе. Им возвращено государственное единство. Теперь они как великая нация должны вернуться в содружество европейских народов. Если Черчилль однажды раздраженно сказал о немцах, что он не знает, как с ними обращаться — держать их либо за глотку, либо на коленях, то теперь немцы должны наконец покинуть эту 179

В ЯЧ Е С ЛА В Д А Ш И ЧЕ В

экстремальную позицию их новейшей истории и двигаться в будущем в нормальном положении — на ногах. После десятилетий раскола и опеки их возвращение в политику, к полной ответственности за свою судьбу еще не состоялось. Им все еще не хватает ясного осознания своей идентичности и своих интересов как нации среди наций. Они все еще легче перенимают чужие идеи, вместо того чтобы развивать свою способность к собственным суждениям». Бывший канцлер Шредер попытался осуществить сближение между Германией и Россией. Против него была начата наглая и постыдная кампания дискредитации и клеветы. Один американский сенатор назвал его в конгрессе за его политику по отношению к России «политической проституткой». После воссоединения Германии и прекращения открытой конфронтации Восток—Запад у европейцев возникла уникальная возможность создать качественно новый мирный порядок в Европе в соответствии с принципами Парижской хартии от ноября 1990 года, подписанной всеми европейскими странами, США и Канадой. По всеобщему согласию воссоединение Германии должно было в перспективе увенчаться объединением Европы, созданием Европы без разделительных границ и блоковых структур, без раскола на два лагеря и без вражды. Победить должны были сотрудничество, равная безопасность для всех стран и демократия на всем континенте. Но развитие Европы по вине США пошло, к несчастью, не по этому сценарию. Американское правительство восприняло гибель Советского Союза как неповторимый шанс для установления глобального господства США, сохранения и усиления своего доминирования в Европе. В период президентства Клинтона была выработана «новая политика сдерживания» («The New Containment Policy»), означавшая продолжение «холодной войны» против России иными методами. Благодаря предательской политике режима Ельцина США удалось в 1990-е годы существенно ослабить Россию изнутри — политически, экономически, научно и технологически. Внешнеполитическая доктрина Буша предусматривала масштабное усиление антироссийского курса. На передний план было поставлено не только дальнейшее ослабление России, но и ее изоляция, а также окружение. К сожалению, официальная политика ФРГ дрейфует в фарватере предложенного американского курса. В научных и политических кругах России широко распространено мнение, будто Федеративная Республика Германия не смогла освободиться от американского доминирования и как и прежде остается страной с ограниченным суверенитетом, сателлитом США. Кажется, так думает и большинство немцев. Бывший канцлер Шредер назвал это деликатно — «относительным суверенитетом нашей внешней политики». 180

ГЕРМАНИЯ И РОССИЯ: ВЗАИМООТНОШЕНИЯ В РАЗНЫЕ ВРЕМЕНА…

Я получаю из Германии много писем, подтверждающих это мнение. Так, господин Мартин Вартенберг пишет: «При чтении вашей статьи “Битва за Россию” и “Quo vadis, Европа” мое желание познакомиться с вами лично и установить углубленный конструктивный обмен мнениями, информацией с вами и, может быть, с другими настоящими людьми доброй воли в России еще больше усилилось... Так же, как и вы, я с большой озабоченностью смотрю на политическое положение в мире и на определенные планы, особенно на угрозу по отношению к России со стороны наших общих врагов. У России по сравнению с Германией преимущество в том, что она свободная. У нас в СМИ и в публичных высказываниях все ограничивается “политической корректностью”. Наши народы исторически и в своих важнейших задачах на будущее очень тесно связаны и предопределены друг для друга. Сотрудничество между Россией и Германией всегда было плодотворным. Величайшей трагедией известной истории было то, что нашим общим врагам и их агентам удавалось добиться того, что наши народы принесли друг другу неописуемые страдания и невосполнимые потери. Но это еще не все: вызывает озабоченность современная подрывная и разлагающая политика, в особенности против молодежи, экономики и против когда-то высокой европейской культуры». Как многие политики, так и широкая общественность России тоже очень озабочены современным положением и политикой Германии. Почему там ничего не говорится и не предпринимается против доминирования США? Почему на германской территории 17 лет спустя после прекращения открытой конфронтации Восток—Запад все еще находятся 40 тысяч американских и 20 тысяч английских солдат с атомным оружием? Для чего у НАТО, членом которого является ФРГ, имеется 14 тысяч танков (у России — 4 тысячи), 27 тысяч бронированных машин пехоты (у России — 9 тысяч), 4 тысячи боевых самолетов (у России — 2 тысячи)? Следует напомнить, что Гитлер начал свой поход против России с 4,5 тысячи танков. Приведу и другие о многом говорящие цифры. По данным СИПРИ (Стокгольмского института изучения мира), уровень военных расходов в мире уже в 2004 году впервые после «холодной войны» превысил 1 триллион долларов. Из них на долю США приходится 47 процентов, то есть почти 500 миллиардов долларов. Военный бюджет России в 2002 году составил 9,35 миллиарда долларов, в 2003-м — 11,60 миллиарда, в 2004-м — 14,93 миллиарда долларов. Так кто же кому угрожает? У нас военную группировку НАТО рассматривают как важный системный компонент в англосаксонской политике окружения России, но помимо этого — и как средство «держать немцев в узде». Других объяснений не найдешь, потому что Европе никто не угрожает. А если это так, то возникает еще один более важный вопрос: коль скоро Европа не находится под угро181

В ЯЧ Е С ЛА В Д А Ш И ЧЕ В

зой, для чего тогда вообще существует НАТО? Почему этот военно-политический блок не преобразуют в эффективную систему общеевропейской безопасности, включая и Россию? Что, собственно говоря, стоит за планами сохранения НАТО и расширения его на восток? Кто мешает созданию нового мирного европейского порядка? США, которые хотят любой ценой сохранить свой главный инструмент господства над Европой? Почему европейцы принимают это ненормальное и опасное положение? Есть еще масса вопросов, которые не находят в России понимания. Какие, к примеру, преимущества для себя имеет ФРГ от того, что она послушно следует в фарватере вашингтонской политики и вследствие этого вынуждена в рамках НАТО проводить по отношению к России недружелюбную политику? Разве такое положение в ее интересах или в интересах сохранения мира в Европе? Или таким образом под крылом США хотят восстановить Германию как мировую державу? Американские правящие круги, по высказываниям Бжезинского, совсем не хотят, чтобы Германия стала такой. Они оставляют ей роль региональной державы. Архитекторы американской политики даже выступают против постоянного членства Германии в Совете Безопасности ООН. Или: должна ли Германия жертвовать своими солдатами, чтобы помогать национальным (нефтяным) интересам США закрепиться на Гиндукуше и в других регионах? Разве в интересах Германии поддерживать глобализацию НАТО, то есть расширение сферы его деятельности по всему миру? Таким же парадоксом является участие бундесвера в американской войне против Югославии. Аналогичного прецедента еще не было в истории Европы: чтобы неевропейская держава смогла развязать войну в Европе! США это сделали. Участием в американской войне федеральное правительство нарушило договоры, подписанные после объединения Германии. По мнению многих российских политиков и ученых, унизительное положение Германии не может длиться вечно. Становится все опаснее и тяжелее экономически и морально находиться на коротком поводке США и участвовать в американских глобальных авантюрах. По этому поводу германский политик Эгон Бар писал: «Ни один народ не может долго жить на коленях» и призвал немцев «учиться, как надо стать нормальной нацией». В России надеются, что тенденция освобождения Германии из американских объятий будет усиливаться. Бывший канцлер ФРГ Гельмут Шмидт писал в связи с этим в своей последней книге «Державы будущего»: «Для большинства континентально-европейских наций в обозримом будущем нет ни стратегических, ни моральных оснований подчиняться американскому империализму... Мы не можем выродиться в угодливо поддакивающих людей. Если даже США в ближайшее десятилетие будут более дееспособны, 182

ГЕРМАНИЯ И РОССИЯ: ВЗАИМООТНОШЕНИЯ В РАЗНЫЕ ВРЕМЕНА…

чем Европейский Союз, если даже гегемония США сохранится на более длительную перспективу, европейские нации все равно должны сохранять свое достоинство. Достоинство, основанное на сознании ответственности перед собственной совестью». Тенденция высвобождения Германии из американских оков нашла свое отражение в политике федерального канцлера Герхарда Шредера, особенно в его отказе принять участие в войне против Ирака и (сделав выводы из этой войны) в впервые в истории Европы предпринятой попытке создать триумвират вместе с Россией и Францией. Весьма примечательно, что в 2007 году только 30 процентов немцев дали позитивную оценку американской политике. По опросам общественного мнения, 80 процентов немцев боятся новой мировой войны, которая может стать результатом политики США. Успешное преобразование Германии в нормальную, полностью суверенную нацию соответствует национальным интересам России. Потому что враждебная по отношению к России политика США не входит в интересы независимой Германии. И она совершенно не в интересах Европы. Это подтвердил Герхард Шредер: «Интересы США и Европы по отношению к России совершенно разные. Европа должна отказаться от всего, что может быть понято как политика сдерживания по отношению к Москве. Сюда относятся также и планы приема Украины и Грузии в оборонный союз НАТО». Это же относится и к единоличной политике Америки по размещению элементов противоракетной обороны в Чехии и Польше, направленной против России и создающей большую угрозу миру и безопасности в Европе. Я не погрешу против правды, если скажу и тем самым выражу мнение большинства российских политиков, что национальные интересы России и Германии пересекаются в главном: они нуждаются в мирном европейском порядке без разделяющих их границ, без вражды, без гонки вооружений и ракет, без господства и диктата, без сфер влияния, в Европе с высоким благосостоянием всех ее граждан. Европа не должна играть роль слуги или младшего партнера США. Что же следует из короткого анализа этой темы? Из трагического для немецкого и русского народов исторического опыта вытекает, говоря словами Канта, категорический императив: никогда больше не допускать, чтобы между ними возникали злые духи. Основой безопасности и сотрудничества в Европе в будущем должно стать тесное партнерство между Францией, Германией и Россией. К этому партнерству должны также принадлежать Италия, Испания, Польша и другие европейские страны. Дитер Цикон очень верно отметил в своей книге «Германия и Россия. Счастливые годы» («Deutschland und Russland. Die gl cklichen Jahre»): «Не борьба против 183

В ЯЧ Е С ЛА В Д А Ш И ЧЕ В

центрально-европейской державы, а сотрудничество с ней — таков должен быть впредь девиз Москвы и Парижа. Только сильная срединная Европа, находящаяся в дружбе с соседями на Востоке и Западе, может обеспечить их безопасность. К этому выводу приходишь, когда думаешь о ложных политических комбинациях, авантюрах и катастрофах минувшего века... Целью должна быть та “Европа от Атлантики до Урала”, к которой стремился великий провидец де Голль. Европа, которая может развиваться в гармонии со всем миром». Я бы актуализировал эту политику: «Европа от Атлантики до Тихого океана». Эмансипация Европы от американского доминирования не означает какого-то отчуждения от Америки. Наоборот, это создаст более прочные основы для евро-атлантического сотрудничества.

184

Marginalia П АВ Е Л ИВ А Н О В

Генсек на пятьдесят дней

Двадцатилетие событий осени 1989 года, когда за 1 См. Э. Кренц. Осень 1989 года. считанные дни перестала существовать Германская Де- Пер. с нем. А. А. Беллина, пер. мократическая Республика — «первое социалистическое предисловия (К российскому государство на немецкой земле», располагает к размышле- читателю) О. И. Быстровой. М., Изд-во Московского гуманиям и итогам. В этом смысле более чем кстати оказалась нитарного университета, 2009. публикация перевода книги Эгона Кренца1 — прямого Далее при цитировании в текстатьи указываются только преемника Эриха Хоннекера и одного из последних руко- сте страницы издания. водителей ГДР, 10 лет назад вышедшей в Германии, заново просмотренной автором и снабженной его предисловием к российскому читателю. Построенные на основе дневниковых записей, тщательно выверенных с использованием официальных документов (копии многих из которых сохранились в личном архиве автора), мемуары восточногерманского политика сегодня воспринимаются совершенно по-иному, чем в 1999 году, — в тот период, когда из печати вышла немецкая версия авторского текста.

ЭТА ПОСЛЕДНЯЯ МЫСЛЬ представляется столь важной, что требует развернутого пояснения. Еще 10 лет назад казалось, что социализм как идея, как политическая практика, как экономическая система и как принцип государственной и социальной организации потерпел полное и сокрушительное поражение. Что возврат к «казарменному социализму» советского образца невозможен и реальный выбор лежит исключительно между «классическим» капитализмом в его неолиберальной интерпретации и «социальной рыночной экономикой» германского или скандинавского типа. Со временем, однако, жизнь все поставила на свои места, а бушующий кризис подвел окончательную черту под заключениями о принципиальной нежизнеспособности и неприемлемости социалистических принципов как социально-политической, так и экономической организации. «Социальная рыночная экономика» — это хваленое детище западной социал-демократической мысли — не только не получила распространения за ИВАНОВ Павел Иванович — доцент, кандидат исторических наук.

185

ПА В Е Л ИВ А Н О В

пределами Западной и Северной Европы, но и, подобно шагреневой коже, на глазах «сворачивается» даже там, где, казалось бы, ее принципы утвердились уже навсегда, — в Германии, Австрии, Финляндии, странах Скандинавии. Массированное наступление на экономические права не только нижних, но и средних страт общества — неотъемлемая реалия западной политики последних полутора десятилетий. Процесс переноса наиболее «грязных» и трудоемких предприятий за пределы Европы и связанное с этим сокращение доли промышленных рабочих в социальной структуре развитых стран (а вместе с ними — и потенциальных конфликтов между трудом и капиталом) лишь задержали, но не отменили этого процесса. В конечном итоге выяснилось, что «социальная рыночная экономика» могла существовать лишь в качестве противовеса советской модели «реального социализма», а с исчезновением последней ее сохранение утратило всякий смысл. Опыт хозяйственного развития постсоциалистических стран стал наглядным аргументом в противовес тезису об «экономической эффективности» современного капитализма. Логически непротиворечивые представления о преимуществах свободной конкуренции и частной собственности на деле оказались фантомом: в реальных условиях слишком быстро выяснилось, сколь относительной является первая и сколь маловажной — вторая. Более того, на современном уровне развития сложных инструментов акционерного капитализма вожделенное «чувство хозяина» оказалось настолько не связанным со сферой материального производства, что это породило крайне извращенные, если не сказать хищнические, формы эксплуатации оборудования и рабочей силы со стороны наемного менеджмента. На их фоне эффективность методов бюрократического управления экономикой социалистического типа представляется едва ли не заоблачной. Не решив ни одной из коренных проблем экономического развития стран Восточной Европы и бывшего СССР, вставших перед их экономиками к концу социалистической эпохи (за исключением, пожалуй, лишь развития сферы потребительского рынка, да и то ценой заоблачного роста цен), «новый капитализм» породил в этих странах массу новых трудностей, о существовании которых в эпоху социализма даже не догадывались. К их числу следует отнести не только массовое обнищание широких слоев населения и деградацию социальной сферы, но и высокую степень истощения человеческого капитала (социальной опоры вожделенной «экономики знаний»), а также общее ухудшение условий воспроизводства населения — прямое следствие жестокой капиталистической эксплуатации, на практике обернувшейся колоссальными демографическими проблемами. Наиболее остро они стоят, разумеется, в постсоциалистическом мире. Однако не обошли они и большинство промышленно развитых стран Запада. Противоречия между трудом и капиталом даже в промышленно развитых странах отнюдь не полностью переросли в противостояние между «коренным» населением и безжалостно угнетаемыми гастарбайтерами. Дополнительное свидетельство 186

ГЕНСЕК НА ПЯТЬДЕСЯТ ДНЕЙ

тому — вызванный кризисом всплеск классовой борьбы вполне «белых» (а не только «цветных») рабочих стран Запада, где бедность давно уже не имеет цвета кожи и существует как в «белом», так и в «цветном» вариантах. Наконец, в последние полтора-два десятилетия новую жизнь приобрел, казалось бы, окончательно устаревший термин «буржуазная демократия». Очень скоро выяснилось, что на современном уровне развития технологий и средств манипулирования сознанием преимущества от существования «классической» демократии и правового государства оказываются почти исключительно на стороне господствующих социальных элит. Даже в странах с прочными демократическими традициями режим вожделенного «народовластия» становится лишь ширмой, за которой скрывается олигархический каркас, определяющий реальное развитие политических процессов. В этих условиях «демократическое государство» целиком попадает в руки господствующих элит, а «демократический контроль» за их деятельностью носит все более поверхностный характер (особенно применительно к высшим ступеням властной иерархии). Одним словом, чем дальше, тем больший скепсис вызывают рассуждения о предельной степени бюрократизации государства социалистического типа как следствия огосударствления экономики и гипертрофированного развития репрессивно-карательного аппарата (собственно говоря, именно эта особенность «реального социализма» и стала основой для его характеристики как социализма «казарменного»). Жизнь в полной мере показала, что внешне логичный лозунг правых «меньше бюрократии» на деле оборачивается правилом «меньше социальных программ», тогда как степень бюрократизации государства нарастает как снежный ком. Рост степени бюрократизации власти и могущества бюрократии в последние десятилетия представляет собой основной тренд развития политической системы не только развивающихся, но и промышленно развитых стран. Налицо и тенденция к переплетению интересов группировок элиты внутри и вне бюрократической вертикали — то, что в марксистской терминологии было принято метко именовать «государственно-бюрократическим капитализмом». Растущий как на дрожжах государственно-бюрократический монстр все более ощутимо подминает под себя общество, на практике камня на камне не оставляя от таких «классических» концептов буржуазной демократии, как «свобода слова» и «права человека». Они давно и прочно превратились в очередное средство манипулирования сознанием в руках господствующих элит. Степень допустимой свободы высказывания и самовыражения давно уже выгорожена свыше, причем не только денежной, но и бюрократической стеной (ибо одних только денег для ее преодоления часто оказывается явно недостаточно). На практике в «бесцензурном» обществе право на нерегулируемую свободу высказывания давно уже ограничено рамками узкого круга родных, близких друзей и наиболее доверенных знакомых — то есть вполне в традициях позднего «казарменного социализма». А отсут187

ПА В Е Л ИВ А Н О В

ствие формальной цензуры в полной мере компенсировано гипертрофированным развитием цензуры внутренней (что особенно явно ощущается применительно к среде интеллектуалов). При этом довольно неожиданном сходстве есть, тем не менее, одно чрезвычайно важное отличие. Реально существующие ограничения прав человека и свободы слова в современных «демократических» государствах обусловлены интересами господствующих элит, тогда как в социалистическом обществе те же ограничения исходили главным образом из интересов абсолютного большинства в противовес недовольному меньшинству, позиция которого более или менее последовательно выражалась всякого рода «диссидентствующими» индивидами или их группками. А потому, если уж всеобщие «демократия», «права человека» и «свобода слова» еще никогда не были осуществлены на практике, причины падения социалистических режимов в Восточной Европе и на территории бывшего СССР представляются гораздо менее очевидными, чем 10—20 лет назад.

ПОВТОРЮСЬ: ВСЕ ИЗЛОЖЕННОЕ ВЫШЕ более или менее известно и приведено здесь лишь с одной целью — сделать следующий шаг: поставить под сомнение устоявшееся представление о гибели «реального социализма» как следствии «объективного» кризиса, обусловленного неэффективностью его экономики и «закрытостью» (говоря языком К. Поппера) его же политической системы. В этом смысле рассуждения Э. Кренца о событиях, связанных с молниеносным крушением «реального социализма» в ГДР, представляются чрезвычайно важным источником для анализа причин краха социалистической альтернативы не только на немецкой земле, но и в мире в целом. Тем более что 20-летний период, прошедший с момента краха восточногерманского государства, по своей продолжительности уже сопоставимый со всей 40-летней историей ГДР, не был ознаменован успехами, аналогичными тем, которые были достигнуты «первым социалистическим государством на немецкой земле». Итак, в центре внимания ветерана германской политики находятся события, происходившие с 8 октября по 6 декабря 1989 года. На тот период приходится отстранение от власти Э. Хоннекера, а также избрание Э. Кренца на пост Генерального секретаря ЦК СЕПГ (18 октября) и другие ключевые государственные должности — Председателя Госсовета ГДР и Национального совета обороны. Две даты — 18 октября и 6 декабря — определяют кратковременный апогей карьеры автора, завершившейся стремительным падением, в 1997 году достигшим своей низшей точки — камеры берлинской тюрьмы Моабит. Хроника предваряется краткой предысторией описываемых событий — характеристикой периода между 7 июля и 7 октября того же года — от саммита глав государств (заседания Политического Консультативного Комитета 188

ГЕНСЕК НА ПЯТЬДЕСЯТ ДНЕЙ

(ПКК)) Организации Варшавского Договора (ОВД) в Бухаресте до празднования 40-летия ГДР. Завершается же текст постскриптумом — кратким рассказом о десятилетии, последовавшим за декабрем 1989 года. (В том числе — о первом (относительно кратковременном) знакомстве автора с тюремным заключением в условиях «демократии», имевшем место в 1997 году; позднее этот опыт повторится и займет гораздо более длительный срок — с 2000-го по 2003 год включительно; довод о том, что на территории ГДР не действовало законодательство ФРГ, согласно которому был осужден Э. Кренц, «демократическое правовое государство», разумеется, проигнорировало.)

ИТАК, НАПОМНЮ, ЧТО ГДР была провозглашена на территории советской зоны оккупации 7 октября 1949 года как ответ на провозглашение ФРГ в границах американо-англо-французской «тризонии». К концу 1950-х годов Восточная Германия окончательно превратилась в государство советского образца, восприняв соответствующую политическую и экономическую модели с рядом местных отличий. Так, была сохранена многопартийность: наряду с правящей партией — СЕПГ, возникшей в результате слияния организаций коммунистов и социал-демократов, действовавших на территории страны, легально существовали и другие партии — ЛДПГ, НДПГ, ХДС и ДКСГ, но их роль была весьма скромной. Созданные сразу после войны при прямом участии представителей советской оккупационной администрации, эти партии не выдвигали самостоятельных претензий на власть и находились в «национальном блоке» с СЕПГ. Еще одним важным отличием от «старшего брата» стало сохранение в ГДР значительного влияния местной Протестантской церкви, позднее выступившей одним из главных инициаторов волнений 1989-го. Что же касается экономики, то здесь, в отличие от СССР, огосударствление хозяйственной жизни оказалось несколько менее тотальным: в сфере торговли, сервиса и общественного питания были сохранены частный и кооперативный секторы, однако их доля была крайне мала. Несмотря на тяжелый урон, нанесенный хозяйству будущей ГДР в последний год войны, когда территория Восточной Германии стала ареной активных военных действий, а также последующей выплатой репараций СССР (который по условиям Потсдамского соглашения взимал их со своей зоны оккупации), народное хозяйство страны довольно быстро встало на ноги. И это при том, что до 1953 года (времени окончания взимания репараций) в ГДР было демонтировано и вывезено в СССР около 2 тысяч предприятий, а выплаты составили 15 миллиардов долларов по курсу 1945 года — в 25 раз выше, чем причитавшиеся с западных зон (см. С. 198)! Тем не менее упорство, квалификация и дисциплина немецкого рабочего, интеграция в систему СЭВ, доступ к советскому сырью и советскому рынку сделали свое дело. Четырехпроцентный экономический рост, продолжавшийся на протяжении 17 лет, превратил ГДР в государство едва ли не с самым высоким жизненным уров189

ПА В Е Л ИВ А Н О В

нем в социалистическом мире. Достаточно сказать, что за 197—1989 годы в стране было построено или капитально отремонтировано более 3 миллионов квартир — свои жилищные условия улучшила каждая вторая восточногерманская семья! Промышленность приобрела сложный многоотраслевой характер. Ее гордостью стали предприятия электронной промышленности: ГДР первой (и единственной!) из стран СЭВ к середине 1980-х годов наладила производство персональных компьютеров (см. С. 195—196). Не будет преувеличением сказать, что вся эта экономическая мощь действовала для человека и во имя человека. Приметами образа жизни восточных немцев стали одни из самых развитых в Европе системы образования и здравоохранения, фактическое отсутствие жилищной проблемы (молодая семья получала жилье от государства бесплатно в среднем в течение трех месяцев). В отличие от своих соседей из Польши, Румынии и большей части СССР, немцы ГДР и в 1970—1980-е годы не знали, что такое дефицит основных продовольственных и промышленных товаров и даже в страшном сне не могли представить себе что-нибудь, подобное «колбасным электричкам». Полноценный отпускной отдых не только на балтийском побережье Восточной Германии, но и в Чехословакии, Венгрии, Болгарии и Румынии являлся нормой для большинства граждан «первого социалистического государства на немецкой земле». К этому следует добавить вещи пусть и не относящиеся к экономике, но непосредственно определяющие значимую часть жизни общества. Речь идет о полном расцвете культуры, науки и искусства. В то время как в ФРГ все подлинно немецкое в сфере культурной и духовной жизни клеймилось как пережиток нацизма, безжалостно выкорчевывалось и заменялось американским масскультом, именно восточная часть Германии сохранила оригинальный характер великой немецкой культуры (правда, отличавшейся довольно четко выраженным прусским акцентом). Разумеется, это не могло быть случайным. Не будем забывать, что неотъемлемой частью советской оккупационной политики стало возложение ответственности за нацизм не на немецкий народ, а лишь на агрессивные круги германского капитализма. Избавившие Европу от угрозы нацистского рабства, советские люди не стремились навязать немцам унизительный комплекс вечной и не требующей аргументов вины, а потому тяжелая память о прошлом стала частью будущего, а не преградой на его пути. В 1980-е годы образ и уровень жизни в ГДР оставались недостижимым идеалом для большинства советских людей. Так что же произошло в конце десятилетия? Почему в считанные месяцы сошло на нет «первое социалистическое государство на немецкой земле», в течение первых 40 лет своей истории проявившее значительный динамизм и добившееся весьма ощутимых успехов? Остающийся убежденным марксистом, Э. Кренц видит истоки кризиса прежде всего в серьезных экономических проблемах — пресловутом «базисе». Автор отмечает, что, при всем динамизме развития восточногерманской экономики, она все-таки уступала показателям ФРГ. Так, например, производительность труда составляла лишь 60 процентов от западногерманской. 190

ГЕНСЕК НА ПЯТЬДЕСЯТ ДНЕЙ

Но много это или мало? С одной стороны, 40-процентную разницу следует признать весьма значительной. Не надо, однако, забывать, что производительность труда в ФРГ была одной из самых высоких в промышленно развитых странах. Таким образом, более скромная гэдээровская цифра вовсе не кажется такой уж низкой: в любом случае она выглядит вполне соотносимой с показателями достаточно эффективных экономик «первого мира». Не столь очевиден и другой экономический критерий кризисности развития экономики ГДР, который Э. Кренц считает главным, а именно — рост внешнего долга. Если в 1970 году он составлял 2 миллиарда валютных марок, то в 1989-м — уже 49 миллиардов (или 26,5 миллиарда долларов США). Эта задолженность не была катастрофичной, но отказ от западных кредитов вызвал бы молниеносное падение уровня жизни на 25—45 процентов, что, по мнению автора, сделало бы ГДР «неуправляемой» (см. С. 196—197). Разумеется, этот диагноз весьма серьезен. Не будем, тем не менее, забывать, что гораздо более значительное падение жизненного уровня в странах Восточной Европы в 1990-х годах вовсе не обрушило вновь утвердившиеся в них постсоциалистические режимы. В любом случае достаточно прочный задел говорил о возможности отступления на заранее подготовленные позиции и вовсе не был чреват молниеносным крахом, подведшим черту под историей ГДР. Получается, что проблемы заключались не только в экономике (хотя, разумеется, и в ней тоже). Очевидно, это понимает и Э. Кренц, который ниже отмечает: «Государство не банкрот, если имеет долги. Иначе большинство стран мира должны были пойти или уже пошли бы ко дну. Проблема ГДР в том, что она задолжала политическому противнику, который направляет свои усилия на ее ликвидацию. В этом и состоит собственно угроза (авторская речь дана в настоящем времени, так как она воспроизводится по дневниковым записям 1989-го. — П. И.)» (С. 197). Этот вывод выглядит гораздо более убедительным, чем приведенные выше «чисто» экономические выкладки. Замечу от себя, что проблема роста задолженности Западу в 1980-х годах была характерной не только для ГДР, но и для всех социалистических стран, и именно поэтому она требует специального разговора, выходящего далеко за рамки настоящего обзора. Поэтому, не вдаваясь в подробности, обращу внимание лишь на несколько моментов, представляющихся мне наиболее значимыми. Развитие экономических (в том числе кредитных) отношений стран СЭВ с Западом стало неотъемлемой частью политики «разрядки» образца 1970-х годов. Тон здесь задавал Советский Союз с его растущими темпами нефтегазового экспорта. Помимо (а во многом и прежде) чисто экономических этот курс имел и чисто политические цели — привязать Запад к советским энергоносителям. Этим ориентирам следовали даже в ущерб прямой экономической эффективности, что, в частности, довольно четко прослеживается на примере одной из наиболее масштабных сделок с западными партнерами — контракта «Газ—трубы», заключенного с ФРГ 191

ПА В Е Л ИВ А Н О В

(1981). Известны и общие результаты такой политики — поток дешевой западной продукции, закупленной на нефтедоллары, деформация ценовой политики в стране, но главное — постепенное привыкание к нефтегазовой игле, оказавшееся гибельным для экономики страны. В меньших масштабах, но с сопоставимым результатом «подвиг» «старшего брата» повторяли и младшие, в частности ГДР. Прямая уверенность в коренной заинтересованности «деловых кругов» Запада в допуске их продукции на восточные рынки обернулась ростом задолженности, поскольку растущий импорт должен был неизменно оплачиваться «твердой валютой». Во имя ее получения за бесценок на экспорт шли наиболее качественные восточногерманские товары, все больший дефицит которых ощущался в собственной торговой сети. Растущее недовольство населения подобной практикой в 1970—1980-е годы стало одной из неотъемлемых реалий жизни восточных немцев, что отмечает и Э. Кренц (см. С. 77—78). И тем не менее задолженность странам Запада (прежде всего ФРГ) росла в геометрической прогрессии. Важной особенностью ГДР, усугублявшей ситуацию, стала высокая степень прозрачности границ с западным соседом. Миллионы людей по обе стороны границы (включая самого Э. Кренца, сестра которого проживала в ФРГ) имели родственников в соседнем германском государстве. Достаточно интенсивные контакты между ними продолжались весь период существования ГДР, в том числе и после строительства знаменитой Берлинской стены в 1961 году. Эта активность порождала и экономические, и психологические проблемы одновременно. Первые касались оплаты транспортных расходов граждан ГДР их государством в марках ФРГ, а ограничение поездок по экономическим причинам вызывало явное недовольство. Вопрос, однако, состоял в другом: по самым скромным подсчетам, для обеспечения проезда всех желающих Берлину пришлось бы ежегодно выплачивать Бонну огромную сумму — от 3,4 до 4,0 миллиардов западных марок, что легло бы тяжелейшим бременем на экономику небольшой страны (см. С. 175). В то же время сотни тысяч граждан ГДР, посещавших ФРГ, лицом к лицу сталкивались с внешней — наиболее привлекательной — стороной западного потребительского общества. Полные полки супермаркетов буквально сводили людей с ума: никто не думал о том, что составляет обратную сторону этого потребительского Клондайка — высокая плата за жилье, коммунальные услуги, образование, здравоохранение и т. п. Добавлю также, что даже не имевшие возможности посетить западного соседа лично приобщались к впечатляющей картине того же товарного изобилия посредством телепрограмм западных каналов, передачи которых были более чем доступны для любого восточного немца. Социалистическое государство проявляло огромную заботу о своих гражданах: уровень социальной защиты не знал себе равных в мире. Однако в какой мере это были способны осознать жители ГДР (особенно молодые)? Слишком многое поколению, родившемуся и (или) вступившему в 192

ГЕНСЕК НА ПЯТЬДЕСЯТ ДНЕЙ

период сознательной жизни при социализме, казалось само собой разумеющимся. Кроме того, реальную потребность в социальной защите наиболее непосредственно ощущали лишь «слабые» (пожилые люди, инвалиды, многодетные семьи, матери-одиночки и т. п.), тогда как молодым, энергичным и здоровым она казалась далеко не самым важным в жизни. В то же время очевидная бедность восточногерманских витрин в сравнении с их западными аналогами чем дальше, тем больше вызывала щемящую зависть. Сложности с приобретением автомобилей (очередь на их покупку составляла от 10 лет и более, поскольку с учетом негативных последствий массовой автомобилизации на Западе государство искусственно сдерживало этот процесс у себя), высококачественной бытовой техники и прочих привлекательных «игрушек» становились причиной растущего недовольства. Таким образом, в своей значительной степени экономические слабости «реального социализма» в версии ГДР носили внешний (если не сказать имиджевый) характер. А во всем, что касалось имиджа, «социалистический лагерь» явно проигрывал западному визави. Обменяв «существенное» и «материальное» (формальное признание нерушимости послевоенных границ в Европе) на «менее существенное» и «нематериальное» (свободу информационных обменов и западную концепцию «прав человека») в рамках Совещания по безопасности и сотрудничеству в Европе, социалистические страны, лидеры которых подписали Заключительный акт в Хельсинки (1975), сами подставили свои шеи под петлю, которая отныне стала затягиваться медленно, но неумолимо. Пожертвовав принципом, составлявшим суть социалистической системы (обязанность общества обеспечить приемлемые экономические условия для жизни каждого из своих членов), СССР и его союзники вступили в ожесточенную информационную войну в явно не выгодных для них условиях. Тем более что поколение, помнившее «реальный капитализм», к началу 1980-х годов в массе своей уже ушло из активной жизни даже в Восточной Европе и особенно в СССР, тогда как более молодые были лишены возможности судить о достоинствах и недостатках системы на основе собственного жизненного опыта. Искусственная память о прошлом, занимавшая в сознании общества место памяти естественной, становилась объектом все более изощренного пропагандистского манипулирования. Тем более что «дух разрядки» при всей своей кратковременности успел существенно подточить чувство самосохранения у восточноевропейских элит. Он породил опасные иллюзии, в соответствии с которыми с Западом (хотя бы «в конечном итоге») можно было «договориться», «здравомыслящую» Западную Европу противопоставить «агрессивным» США, а «похолодание» в международных отношениях начала 1980-х казалось не более чем «временной» ситуацией. Можно много рассуждать об истоках этих иллюзий. В их числе и закрытость «социалистического лагеря» (не столько внутренняя, сколько внешняя), и гипертрофированная роль разведок, взявших на себя львиную долю 193

ПА В Е Л ИВ А Н О В

обязанностей, которые намного эффективнее выполняются гражданскими экспертами, и общая слабость экспертного сообщества социалистических стран, и чрезмерное влияние догматического марксизма, и негативные характеристики бюрократизирующейся элиты социалистических стран. Этот перечень может быть продолжен еще надолго. В главном, однако, факт остается фактом: в 1980-х годах в руководстве стран ОВД возобладали настроения, стоившие поражения всей социалистической альтернативе Старого Света. К началу последнего десятилетия истории европейского «реального социализма» в руководстве «братских компартий» не нашлось лидеров, по опыту сопоставимых с Дэн Сяопином, прошедшим и «Великий поход», и жестокие репрессии времен «культурной революции». В массе своей новое поколение руководителей составляли партийные бюрократы, поднявшиеся «наверх», мерно преодолевая ступени карьерной лестницы. Таким был М. С. Горбачев, логично продолживший комсомольскую карьеру партийной, которая в свою очередь привела его в Москву. Таким был и Э. Кренц — ответственный функционер, а затем и руководитель восточногерманского аналога комсомола — Союза свободной немецкой молодежи (ССНМ), с 1976 года — кандидат в члены Политбюро ЦК СЕПГ, с 1982-го — член этого высшего руководящего органа партии, а с 1983—1984 годов — фактически второе лицо в государстве. Нет никаких оснований сомневаться в его личной порядочности. И тем не менее нельзя не признать, что, оказавшись на вершине властной пирамиды ГДР 18 октября 1989 года, он быстро утратил контроль над ситуацией. Привыкший с немецкой педантичностью следовать указаниям «сверху», Э. Кренц (судя по его же воспоминаниям) был просто не готов к кризисному пику, в который вошла страна в первой половине октября предпоследнего года истории ГДР. Впрочем, вину за это нельзя возлагать исключительно на автора книги. Восточная Германия была лишь частью сложно организованной политической структуры, центр которой составлял Советский Союз. Советский рынок, советское сырье, советские гарантии безопасности и национального суверенитета страны — это лишь часть общей проблемы зависимости ГДР от СССР. Не менее важным аспектом было следование советскому курсу в сфере политики и идеологии. В послевоенном «ялтинском» мире, где не только мелкие, но и средние государства уже не могли существовать вне глобальных надгосударственных структур, в пользу которых неизбежно уступалась часть национального суверенитета; иного и быть не могло: так было не только в ОВД, но и в НАТО. При этом вопреки поверхностным представлениям ГДР вовсе не являлась сателлитом СССР. Голос ее руководителей звучал вполне весомо при обсуждении всех сколь-нибудь значимых вопросов деятельности ОВД, а их мнение неизменно принималось во внимание: жесткие принципы блоковой дисциплины вступали в действие лишь с момента принятия решения. Кроме того, вопреки мнению советского руководства уже в начале 1980-х годов власти ГДР установили достаточно тесные отношения с Китаем. На194

ГЕНСЕК НА ПЯТЬДЕСЯТ ДНЕЙ

конец, далеко не всегда московских лидеров устраивали конкретные шаги Восточной Германии во внутригерманских отношениях. И хотя основное направление внешней политики ГДР в этом важном вопросе неизменно согласовывалось с СССР, это вовсе не означало, что мнение Москвы запрашивалось по любому поводу. Что же касается внутренней политики, то здесь Э. Хоннекер (руководивший СЕПГ и государством около 20 лет) долгое время решительно торпедировал любые попытки заимствования идей горбачевской перестройки — вплоть до запрета на распространение в стране некоторых советских печатных изданий. И подобная ситуация отнюдь не была исключением в отношениях СССР с его восточноевропейскими союзниками. Несмотря на ограничения, налагавшиеся на их политику уже самим фактом членства в СЭВ и ОВД, они сохраняли значительную степень самостоятельности в решении ряда основополагающих политических вопросов. Не были абсолютно идентичными и восточноевропейские режимы, и уж точно ни один из них не носил «импортированного» характера. Мысль, будто они держатся лишь «рукой Москвы», могла существовать где угодно — в западной пропаганде, в сознании диссидентствующей интеллигенции, но уж точно не в реальной политике. Отношения с каждым из восточноевропейских лидеров строились по сугубо индивидуальной схеме. Столь же разными были формы и объем экономической помощи, предоставлявшейся СССР своим союзникам. В конечном итоге за десятилетия сложилась непростая система взаимозависимости, основой которой стали общие правила игры (пусть и согласованные между партнерами). Она распространялась на всех членов СЭВ и ОВД, однако, разумеется, особенно сильно эту зависимость ощущали восточноевропейские страны — уже в силу ограниченности их демографического и экономического потенциалов, а также роли советского рынка и кредитов. Но не следует забывать также, что и сам СССР был кровно (и далеко не только политически) заинтересован в сохранении сложных взаимосвязей, объединявших его с союзниками. Это хорошо понимали в Москве. До прихода к власти М. С. Горбачева. Было бы неверным полагать, что автор «перестройки» и «нового мышления» недооценивал эту объективную реальность. Однако к концу 1980-х годов уже сказались последствия предпринятых им политических и экономических импровизаций, которые шаг за шагом деформировали сложившиеся экономические механизмы и делали страну менее управляемой. Смелый экспериментатор на глазах превращался в отчаянного пожарного, готового гасить бушующий огонь любыми подручными средствами. Стремясь высвободить деньги для стабилизации разваливающейся экономики, он становился все более уступчивым к политическим требованиям, предъявленным ему Западом в обмен на столь необходимые кредиты. Все более глубоко увязая в долговой яме, советский лидер принес в жертву и свои отношения с восточноевропейскими союзниками. С одной стороны, он в пожарном порядке занялся урезанием экономической помощи, 195

ПА В Е Л ИВ А Н О В

незаметно перейдя от сокращения субсидий к игнорированию обязательств вполне коммерческого характера. С другой стороны, под предлогом отказа от никогда не существовавшей «доктрины Брежнева» советский генсек предоставлял Западу все большую свободу рук на территориях, относившихся к сфере жизненных интересов СССР. Формально это подавалось как расширение прав союзников. На деле же небольшие страны с их ограниченным политическим влиянием и экономическим потенциалом бросали на произвол судьбы, точнее — на усмотрение Запада. А последний изначально не намеревался предоставлять им никакого выбора, кроме возможности перейти под опеку нового «старшего брата», причем на заведомо худших условиях. При этом не следует думать, что лидеры восточноевропейских стран были столь наивными, чтобы не понимать этого. А потому во второй половине 1980-х годов советское руководство занялось грубым вмешательством в дела соседей. Эта своеобразная «горбачевизация» правящих элит восточноевропейских стран стала дурным повторением столь же непродуманной и трагической по последствиям хрущевской «десталинизации», обернувшейся кровавыми событиями в Венгрии в октябре 1956 года, причем в других «братских государствах» ситуацию едва удалось удержать на грани пропасти. Через три десятилетия все закончилось куда хуже.

В ЭТИХ УСЛОВИЯХ ПОЛОЖЕНИЕ ГДР выглядело особенно трагическим. Ни для кого не были секретом амбиции ФРГ, целью которой являлись не только ликвидация социализма на востоке Германии, но и полное уничтожение восточногерманской государственности путем ее поглощения. На кон были поставлены весь образ жизни, вся культурная и духовная жизнь Германии «с прусским акцентом». Хорошо понимал это и Э. Кренц (см. С. 230). Сделать, однако, можно было немногое. Это показало уже заседание ПКК ОВД в Бухаресте в июле 1989 года (с рассказа о котором начинается книга). О единстве курса «братских стран» говорить тогда не приходилось. Старая румынская фронда постепенно перерастала в открытую оппозиционность, а Венгрия первой выдвинула претензии на абсолютно «независимую» (от СССР, но не от своих западных кредиторов) политику. В свою очередь открытие ею границы с Австрией немедленно породило проблему беженцев из ГДР, направлявшихся в ФРГ. В августе их волна охватила и Чехословакию. Проблема нарастала как снежный ком, но «союзники» уже не собирались считаться с драматическим положением, сложившимся на востоке Германии. Становилось очевидным, что «восточный блок» вступил в фазу распада (см. С. 12—43) и небольшая ГДР была не в силах противостоять этому в одиночку. Естественно, восточногерманское руководство ожидало помощи от «старшего брата». Но горбачевское Зазеркалье проявило себя и здесь. Ранее жесткая и незыблемая система согласования позиций стала давать сбои. 196

ГЕНСЕК НА ПЯТЬДЕСЯТ ДНЕЙ

Представители МИД СССР (посол В. И. Кочемасов), МО СССР (командующий Западной группой войск генерал армии Снетков) и руководство ЦК КПСС все менее согласовывали действия между собой, из-за чего их конкретные шаги носили более противоречивый характер (см. С. 165—166 и др.). Однако главную сумятицу вносил сам М. С. Горбачев, на словах неизменно гарантировавший поддержку руководства ГДР, а на деле в отношениях с ФРГ уже обдумывавший возможность объединения Германии за счет своего немецкого союзника (см. С. 216—217 и др.). Особенно двусмысленным оказалось поведение советского лидера на праздновании 40-летия ГДР 7 октября 1989 года: косвенно оно могло трактоваться как явное недовольство политикой Э. Хоннекера и возглавляемого им Политбюро ЦК СЕПГ. И было от чего. Вредный «старик», прошедший нацистские концлагеря, обладавший огромным политическим опытом и международным авторитетом, несмотря на тяжелую болезнь, упорно продолжал держаться за власть, вовсе не желая пассивно повиноваться указаниям из Москвы. В этих условиях Э. Кренц с помощью своих единомышленников из Политбюро (В. Штофа, А. Ноймана, Г. Модрова, В. Шабовского и др.) организовал смещение Э. Хоннекера и занял его место в руководстве партией. Трудно сказать, можно ли в данном случае говорить о заговоре или даже перевороте, осуществленном по инициативе Москвы (косвенно об этом заставляют думать поведение посла Кочемасова, содержание миссии Г. Тиша, встретившегося в Кремле с М. С. Горбачевым, и некоторые другие моменты). Ясно одно: надеясь сбить накал страстей, выбросив за борт «балласт» в лице прежнего генсека, Э. Кренц и его товарищи лишь еще более накалили обстановку. Протестующая «улица» (вне зависимости от обоснованности этого представления) расценила снятие Э. Хоннекера как свою первую победу и вовсе не пожелала на этом останавливаться. Поспешная смена «коней на переправе» оказалась фатальной. Уже одной этой ошибки хватило бы, чтобы подвести черту под историей ГДР. Однако она не была единственной, и это не только приблизило конец «первого государства рабочих и крестьян на немецкой земле», но и придало обвальный характер процессу обрушения государственных структур Восточной Германии. Дело в том, что в качестве образца для подражания Э. Кренц избрал для себя политический курс М. С. Горбачева. На вооружение были взяты горбачевские принципы возвращения к «ленинскому», или «истинному», социализму, а фактически — к политике импровизаций, свойственных советскому руководству в период после Октябрьской революции 1917 года, которые по меньшей мере ускорили вползание страны в Гражданскую войну осенью 1918 года. Внешне гуманные идеи замены постоянной армии «всеобщим вооружением народа», «власти Советов» (абсолютно не пригодных для исполнения практических административных функций), перестройки управления производством на принципе прямого рабочего и крестьянского (то есть неквалифицированного) руководства, депрофессионализации управлен197

ПА В Е Л ИВ А Н О В

ческих функций в целом (знаменитая «кухарка», призванная управлять государством), уступок «угнетенным народам» в области внешней политики (то есть игнорирования собственных национальных интересов) и т. п. были настолько дискредитированы реальной политикой, что поставили власть большевиков на грань гибели. Задним числом она поспешила избавиться от них, низведя на уровень чисто пропагандистских лозунгов. Идейный разгром троцкизма в 1923 году подвел окончательную черту под этим фантомом и знаменовал собой торжество Realpolitik в ее советском варианте. Вновь на поверхность политической жизни раннесоветские лозунги вынесла лишь хрущевская «критика культа личности И. В. Сталина». Они обрели вторую жизнь в демагогии «детей ХХ съезда», имевшей крайне мало общего с реальным реформированием репрессивного режима, но зато неразрывно связанной с персональными властными амбициями Н. С. Хрущева. Спустя два десятилетия именно эту карту попытался разыграть тщеславный сын ставропольского крестьянина, волей судеб поднятый на поверхность политической жизни страны и жадно стремившийся к личной популярности. Результаты его политики известны. Строго говоря, то же произошло и с его восточногерманским последователем Э. Кренцем. С той лишь разницей, что маленькая ГДР не обладала колоссальным запасом прочности, имевшимся у СССР (при том, что страна находилась под постоянным давлением извне, прежде всего со стороны ФРГ). Пятьдесят дней политического лидерства Э. Кренца знаменуют собой историю трагичного, но неотвратимого конца политика-популиста горбачевского типа. Выделю лишь некоторые моменты политического курса «генсека на 50 дней», которые представляются мне ключевыми. Первое — некритичное восприятие раннесоветских лозунгов по примеру «старшего брата», охваченного вакханалией перестройки. К осени 1989 года ее горькие плоды были уже налицо. А потому этот шаг «обновленного» руководства ГДР не означал ничего, кроме фактического признания собственного бессилия и отсутствия сколь-нибудь свежих идей. К этом следует добавить второе, а именно — неоправданные надежды на творческую интеллигенцию, желание любой ценой понравиться ей (особенно ее радикальной части — «Новому форуму») в ущерб доверию остальной части граждан. Подобно Горбачеву, Э. Кренц ставил мнение этого слоя выше оценок самых компетентных и проверенных экспертов (см. С. 262 и др.). Видимо, желание «быть своим» в этой среде пересиливало инстинкт самосохранения. И уж тем более никто не думал, что, подрывая основы политического строя ГДР, эти «творческие люди» своими руками рыли себе яму, поскольку их, хранителей традиции великой немецкой культуры, в американизированной ФРГ явно не ждали. Пройдет совсем немного времени, и они будут вынуждены вместе с западными коллегами посыпать голову пеплом и вставать на колени, повторяя как заклинание слова о «вечной вине» немцев. Впрочем, от многих этого уже и не потребуют: бывшие члены СЕПГ лишатся права занимать ряд 198

ГЕНСЕК НА ПЯТЬДЕСЯТ ДНЕЙ

должностей, связанных с публичной деятельностью. Что ж, западногерманский «запрет на профессию» — это нормальная демократическая практика. Но все же на первое по значению место в числе политических ошибок Э. Кренца следовало бы поставить полную капитуляцию перед «улицей», которая в его тексте безосновательно ассоциируется с «народом». И это при том, что и сам термин «народ» имеет скорее абстрактно-пропагандистское, чем конкретно-социологическое, содержание. Ведь сколь бы многолюдными ни были демонстрации, организованные при прямом участии Церкви в ГДР осенью—зимой 1989 года, они не представляли (и не могли представлять) всего населения страны. А потому следовать в фарватере организованного массового протеста — столь же опасно, как и игнорировать его. Признать право представлять весь «народ» за радикально настроенной молодежью (главным образом студентами) и интеллигенцией для главы правящей партии и государства — не что иное, как прямое уклонение от возложенных на него обязанностей. Тем более неоправданным являлся принципиальный отказ от разгона несанкционированных демонстраций. Высказывания Э. Кренца на эту тему — пример некритического смешения идеологической демагогии и политической слабости: «Меня приводит в ярость, когда раздаются голоса, что вот и в Западной Германии подобное происходит при любой крупной демонстрации. Пусть это так, но для нас это неприемлемо. Не должно в ГДР быть таких политических причин, чтобы Народная (!) полиция избивала собственный народ» (С. 167). Безосновательно связывая рост авторитета СЕПГ с таковым личной популярности, Э. Кренц делал один капитулянтский шаг за другим: «В Политбюро мы договариваемся избавить понятие “оппозиция” от негативного смысла. Впредь это не должно быть синонимом врага. Среди оппозиционеров немало тех, кто поддерживает ГДР, но не такую, какой она стала сейчас» (Там же). Не думаю, что это замечание требует комментариев. «Улица» же, не встречавшая сопротивления, набирала все большую силу, а ее настроения становились все более радикальными. Сначала требовали свободы выезда за границу и ликвидации привилегий партаппарата. Затем заговорили о необходимости коренного изменения всего политического курса и создании «действительно демократического общества». Наконец, в начале ноября был впервые выброшен лозунг «Мы — один народ!», означавший прямой призыв к ликвидации ГДР. За этой радикализацией явно прослеживалась рука умелого дирижера — не случайно впервые лозунг об объединении появился при явном участии эмиссаров из ФРГ. Однако Э. Кренц вел себя так, будто не знал об этом. Следует, впрочем, признать, что страсти накалялись бы и без участия «руки Запада»: достаточно было одной лишь безнаказанности. «Улица» на глазах превратилась в монстра, постоянно требующего свежей человеческой крови. В угоду ему были принесены в жертву прежде всего полицейские, честно выполнявшие приказ и понесшие много большие потери, чем демонстранты, тем не менее обвиненные в «репрессиях» против них. Волна 199

ПА В Е Л ИВ А Н О В

прокурорских преследований полностью парализовала деморализованные силы правопорядка ( см. С. 359). Одновременно генсек СЕПГ стал жертвовать своими соратниками одним за другим, надеясь снискать поддержку все той же «улицы». Сначала убрали Э. Хоннекера. Потом «стариков» — людей поколения Хоннекера, часть из которых помнила еще нацистские застенки. Затем вообще всех «старых» членов Политбюро как не способных к обновлению. Жертвуя все новые фигуры, Э. Кренц надеялся отвести удар непосредственно от себя. Однако пришло и его время. Утром 5 декабря после возвращения из Москвы генсек и глава государства не смог попасть в здание ЦК СЕПГ: охрана не желала пропускать его без разрешения генерального прокурора. В тот же вечер был решен вопрос об отставке с поста председателя Государственного совета, оформленной на следующий день. Наконец, 8 декабря 1989 года Чрезвычайный съезд СЕПГ принял решение не только о снятии Э. Кренца с поста генсека, но и об исключении его из партии. Превратившийся в ненужный балласт, он был скинут с партийного корабля более проворными конкурентами, надеявшимися такой ценой удержаться на плаву. Однако прошло всего несколько месяцев — и неотвратимая логика событий также смела их с гэдээровской палубы. А вскоре не стало и самого «корабля».

Чем бы бывший генсек ни объяснял своей полной капитуляции, он упорно ограничивается полупризнаниями. Не отрицая того, что в числе других высших руководителей ГДР несет ответственность за ее крах, Э. Кренц готов пространно рассуждать об объективных обстоятельствах (см. С. 398), но не о том, что лично сдал свою страну противнику всего за 50 дней. По всей видимости, психологически он просто не способен смириться с этой мыслью. (К тому же и демократическая Фемида, успешно упрятавшая его в тюрьму на несколько лет, по-прежнему не дремлет и всегда готова повторить пройденное — дай только повод.) Что ж, Бог ему судья. Тем более что Э. Кренц уже и без того жестоко заплатил за свои ошибки. Если же говорить о конкретных «исторических уроках» 20-летней давности, то главным из них представляется следующий. Явление, которое было принято называть «реальным социализмом», ушло с исторической сцены вовсе не в силу своих внутренних несовершенств. При этом отрицать факт глубокого кризиса социально-политической и экономической систем СССР и его союзников в 1980-е годы невозможно. Суть, однако, в другом: кризис создал состояние неустойчивого равновесия, которое предъявило особенно жесткие требования как к лидерам социалистических стран, так и к их политическим элитам в целом. Увы, они оказались не на высоте положения — и кризис перерос в катастрофу. Станет ли это назиданием потомкам? Посмотрим…

200

Ex libris И ВА Н Я Р О В

Quo vadis, Германия?

«Германия. Вызовы XXI века». Под ред. В. Б. Белова. М., «Весь мир», 2009. 709 с. (серия «Старый Свет — новые времена»).

Серия «Старый Свет — новые времена», в рамках которой уже несколько лет публикуются фундаментальные страноведческие обзоры, готовящиеся к печати ведущими специалистами Института Европы (ИЕ) РАН и их коллегами из других научных учреждений, пополнилась новой книгой, на этот раз — посвященной Германии (отмечу, что в подготовке издания активное участие приняло российское отделение Фонда им. Фридриха Эберта). Среди членов авторского коллектива — как маститые (редактор книги кандидат экономических наук В. Б. Белов, доктор политических наук И. Ф. Максимычев, доктор экономических наук В. С. Циренщиков, член-корреспондент РАН В. Н. Шенаев и др.), так и молодые (кандидат экономических наук К. К. Баранова, кандидат политических наук А. А. Вильде, кандидат исторических наук Е. П. Тимошенкова, аспирант А. М. Жестков) ученые. Общий же результат их работы — наглядное свидетельство высочайшего уровня развития германистики в ИЕ РАН, несомненно составляющей гордость российской науки в целом. Рецензируемая монография действительно выделяется даже на фоне стабильно высокого научного уровня, неизменно отличающего издания серии «Старый Свет — новые времена». К ее достоинствам следует отнести прежде всего общую структуру книги. Авторскому коллективу удалось не только соблюсти необходимый баланс в том, что касается соотношения исторических, историко-политологических и экономических сюжетов, но и расставить

смысловые акценты таким образом, чтобы сделать книгу полезной и интересной самому широкому кругу читателей. В тексте нет ничего лишнего. Вполне обоснованными кажутся даже обращения к сходной проблематике в разных главах. Дело в том, что глава 1, написанная одним из наиболее авторитетных советских политологов И. Ф. Максимычевым и крупным специалистом по германской экономике В. Б. Беловым (см. С. 13—101), по существу представляет собой развернутое введение ко всему тексту, в котором не только намечается круг основных проблем, специально и углубленно рассматривающихся в других разделах книги, но и (что представляется наиболее важным) намечаются сложные взаимосвязи между ними. При этом основной акцент делается на факте объединения Германии во всем многообразии его последствий — внешне- и внутриполитических, внешне- и внутриэкономических, социальных и культурных. Особо выделяется проблематика, связанная с эволюцией российско-германских отношений начиная с середины 1980-х годов. Четкое соблюдение принципа «от общего — к частному» позволило избежать «дробления» текста и представить все многообразие исследуемых сюжетов, не нарушив единства изложения материала и исследовательских подходов. Так, например, внешнеполитические последствия объединения, намеченные И. Ф. Максимычевым во вводной главе (см. С. 13—28), более подробно им же развиваются в главе 7, специально посвященной российско-герман-

ЯРОВ Иван Павлович — политолог, публицист.

201

EX LIBRIS

ским отношениям, где делается смысловой акцент на анализе позиций российской стороны (см. С. 311—352). Ключевые особенности процесса эволюции германской модели социальной рыночной экономики, изложенные В. Б. Беловым (см. С. 84—89 и др.), уточняются и детализируются В. С. Паньковым в главе 10 (см. С. 481—529). Аналогичным образом представлены и другие значимые сюжеты. Таким образом, речь идет не о дублировании, а о двух взаимодополняющих уровнях исследования одних и тех же проблем — контекстном и узкоспециальном. Еще одним достоинством книги является строгое соблюдение авторами жанровых рамок серии «Старый Свет — новые времена». Входящие в нее монографии не ставят своей целью детальное освещение всей проблематики, отражающей современный уровень развития той или иной страны или региона. Их задачей является создание своеобразных страноведческих «введений», призванных стать первой ступенью на пути к освоению более специализированной информации о соответствующей стране. Думается, в случае рецензируемого текста эта цель достигнута в полной мере. Для ее достижения избрана вполне подходящая форма — общее рассуждение о том, как Германия отвечает на новые вызовы, предъявленные XXI столетием. Важнейшие из этих «вызовов» перечислены в предваряющем основной текст кратком введении, написанном редактором В. Б. Беловым. В их числе — завершение процесса объединения путем окончательной ликвидации различий между Западом (бывшей ФРГ) и Востоком (бывшей ГДР) страны; совершенствование социально-экономической модели применительно к требованиям времени, ликвидация избыточных элементов государственного патернализма; активизация инновационной деятельности; стабилизация демографической ситуации, в последние десятилетия отмеченной рядом весьма неблагоприятных особенностей; упрочение положения единой Германии как в Европе (прежде всего в структуре Евросоюза), так и в мире, это касается

202

отношений и с США, и со странами БРИК (в том числе Россией). Именно этой матрице следует структура рецензируемой книги, дающая возможность читателю (в первую очередь представителю экспертного сообщества) получить необходимую начальную информацию, соотнести ее с более широким контекстом и наконец воспользоваться перечнем источников и литературы для более детального ознакомления с соответствующими сюжетами. Общий принцип «от общего — к частному» прослеживается и в структуре отдельных разделов (всего их пять). В частности, наиболее фундаментальный из них, посвященный экономике страны, предваряется обобщающей главой 8, написанной В. Н. Шенаевым и содержащей характеристику основных этапов экономического развития послевоенной Германии (1945—1966; 1967—1975; 1975—1982; 1982—1993; 1993—2001; 2005 и далее) (см. С. 381—416). Далее изложение ведется по более узким проблемам: «Финансовая система и финансовая политика» (К. К. Баранова); «Эволюция рынка труда и социальной сферы» (В. С. Паньков); «Денежнокредитная политика. Банковская система» (В. Б. Белов, К. К. Баранова); «Поддержка инновационного развития экономики» (В. С. Циренщиков, С. В. Абрамова, А. М. Жестков); «Региональные кластеры в Восточной Германии» (Е. В. Романова); «Экономические аспекты участия в Европейском Союзе» (В. С. Паньков); «Мирохозяйственные аспекты развития» и наконец «Российско-германское экономическое сотрудничество» (см. С. 417—739) (две последние главы написаны В. Б. Беловым). Не будучи профессиональным экономистом (а тем более специалистом по экономике Германии), не возьму на себя право судить об уровне корректности выводов, сделанных авторами в каждом конкретном случае. Однако уже приведенных данных достаточно, чтобы судить о степени полноты охвата круга проблем экономического развития страны. Более того, как мне кажется, задачей такого рода изданий должно быть не столько решение (явно выходящее за рамки работ общего характера), сколько постановка проблема-

EX LIBRIS

тики. А с этим, думается, члены авторского коллектива справились просто блестяще. При этом обращают на себя внимание выдержанность и трезвость авторских оценок. Так, отдавая должное достижениям германской модели социальной рыночной экономики, В. С. Паньков вместе с тем указывает и на ряд ее изначальных изъянов: «В целом можно согласиться с распространенной в ФРГ идеей… что в ней сложилось и продолжает функционировать общество двух третей, в котором две трети его членов имеют стабильную занятость и высокое качество жизни, тогда как ситуация преобладающей части остальной трети проблематична, а меньшая ее часть… пребывает в условиях вблизи физического и социального минимума жизненных благ, характерного для высокоразвитого рыночного хозяйства» (С. 526). Не имея возможности дать детальную характеристику каждому разделу в ограниченных рамках рецензии, позволю себе остановиться лишь на некоторых из них, которые, на мой субъективный взгляд, показались особенно удачными даже на фоне общего высокого уровня монографии. Думается, к числу таковых следует отнести прежде всего главу 7, посвященную анализу российско-германских отношений (см. С. 310—380). Написанная И. Ф. Максимычевым, длительное время находившимся на дипломатической службе в ГДР и знакомым с реалиями Восточной Германии далеко не только из книг, она поражает как обилием тщательно выверенного фактического материала, так и филигранностью авторского анализа. Целый ряд наблюдений исследователя по своему значению и уровню выходит далеко за пределы контекста одних только советско- и российско-германских отношений. Это касается в первую очередь анализа концепции «упреждающих уступок», положенной в основу внешнеполитического курса горбачевской перестройки: «В советском руководстве возобладала та действительно новаторская точка зрения, что следует “подать пример”, добровольно отказаться от своих позиций, и тогда пристыженный партнер наверняка пойдет навстречу. Шаг за шагом такая линия

стала набирать силу сначала в фундаментальной для взаимоотношений Восток— Запад сфере вооружений и разоружения с катастрофическими последствиями в ряде случаев для обеспечения безопасности СССР в будущем. Затем она охватила и другие области международных отношений, включая двусторонние связи с основными странами мира». И далее: «Наиболее полное выражение горбачевская концепция “упреждающих уступок” нашла в германском вопросе, включавшем сложнейшую проблематику не зависимого друг от друга существования двух германских государств, их отношений с окружающим миром, а также между собой, их членства в противостоящих военно-политических альянсах и вклада в поддержание жизненно важной стабильности на европейском континенте» (С. 311)). Исходя из этого подхода, И. Ф. Максимычев шаг за шагом реконструирует сложную картину взаимоотношений СССР с двумя Германиями, четко определяя степень ответственности как советского руководства второй половины 1980-х, так и лично М. С. Горбачева и за крах ГДР, и за унизительную форму «поглощения» ее ФРГ, которое приобрело германское объединение и которое, как наглядно показывает автор, вовсе не было неизбежным даже с учетом сложного положения, в котором СССР находился накануне своего распада. Особо выделяется ряд неоправданных уступок, неожиданно сделанных канцлеру Г. Колю лично М. С. Горбачевым в начале 1990 года и имевших крайне негативные стратегические последствия. В их числе — необоснованная инициатива по выводу с территории Восточной Германии Западной группы войск (ЗГВ). Не отрицая очевидного факта, согласно которому ухудшение экономического положения Советского Союза сделало проблематичным содержание там значительного количества войск (особенно после достижения «валютного единства» и введения на территории ГДР обращения западногерманской марки в июле 1990 года), И. Ф. Максимычев аргументированно показывает, что сохранение хотя бы ограниченного по численности воинского контингента

203

EX LIBRIS

в этом регионе было не только возможно, но и необходимо (см. С. 342—352). Подводя итоги почти 50-летнего пребывания ГОСВГ—ГСВГ—ЗГВ на германской земле, автор дает им весьма высокую оценку, не ограничиваясь лишь военнополитическими аспектами этого факта. Вопреки распространяемым в последние годы представлениям, отношения местного населения и советских войск (если не считать прискорбных обстоятельств 1953 года) были не только ровными, но и нередко товарищескими. ГСВГ внесла значительных вклад в развитие экономики ГДР. Но самым важным представляется другое: отношения между советскими солдатами, офицерами и членами их семей — с одной стороны и простыми гражданами Восточной Германии — с другой сыграли колоссальную роль в постепенном изменении негативных стереотипов взаимовосприятия двух народов, возникших в годы войны (см. Там же). Прямым развитием этой мысли являются размышления того же И. Ф. Максимычева о роли советского фактора в развитии восточногерманской культуры в послевоенный период. Исследователь отмечает, что «антисоветской и русофобской пропагандой периода холодной войны был почти полностью вытеснен из сознания тот факт, что советские оккупационные власти чрезвычайно бережно отнеслись к традиционной немецкой культуре и ее представителям» (С. 746). Причем одновременно в западных зонах, а затем и в послевоенной ФРГ «был предан анафеме и вычеркнут из святцев целый пласт национального самосознания немцев, причем тот пласт, который образовывал цоколь всей культурной пирамиды», «национальная идентичность немцев оказалась деформированной» (Там же), а образовавшиеся пустоты заняла массированная американизация. В то время как западногерманская культура понесла тяжелейшие, а во многом и невосполнимые потери (см. С. 751), на Востоке Германии при всем влиянии аспектов, связанных с «советизацией» культурных процессов, удалось сохранить многое из того высокого и лучшего, что

204

исторически отличало немецкую индивидуальность. В противовес концепции «коллективной вины» марксистская оценка истоков нацизма носила четко выраженный (и замечу, отнюдь не лишенный определенных оснований) классовый характер (см. С. 759). «В итоге авторитарное мышление и тип поведения, свойственные государствам, где все определяется начальством, остались незатронутыми и даже перенимались социалистическим обществом как позитивные прусские добродетели», — с неудовольствием (а скорее — с завистью) отмечает западногерманский аналитик У. Тимм. И с желчью добавляет: «…экономический переворот не сопровождался культурной революцией, то есть бунтом против образа жизни ставшего виновным поколения отцов» (С. 760). Эти и многие другие подобные им факты и наблюдения, приведенные И. Ф. Максимычевым, свидетельствуют о том, что объединение Германии путем «поглощения» ГДР и растворения ее в «большой» ФРГ имело следствием не только определенное «размывание» немецкой идентичности, но и всплески экстремизма (включая славяно- и русофобию) как болезненной реакции на процесс тотальной американизации. При всей неоспоримой мощи немецкой экономики и достижениях немецкой же социальной политики Германия до сих пор продолжает пребывать в ситуации «бескрылости», не решаясь на действительно самостоятельный политический курс. Линия Г. Шредера на постепенное высвобождение немецкого сознания из-под глыб «вечной» «коллективной» вины немцев, апелляциями к которой уже давно злоупотребляют западные партнеры Германии, пока не нашел сколь-нибудь очевидного продолжения. В этом смысле более чем убедительно звучит общий вывод: «Германия останется Германией лишь в том случае, если состоится ее полное и окончательное примирение не только с Западом и 0Центром континента, но и с Востоком Европы, причем не только в политическом или экономическом, но и в культурно-цивилизационном плане» (С. 779).

EX LIBRIS ОЛЕ Г АУР О В

В борьбе за народное образование

О. Н. Смолин. Образование. Политика. Закон. Федеральное законодательство как фактор образовательной политики в современной России. М., «Культурная революция», 2009. 412 с.

Имя Олега Николаевича Смолина, доктора философских наук, заместителя председателя Комитета Государственной Думы РФ по образованию, члена-корреспондента Российской академии образования, президента общества «Знание» России, председателя общественного движения «Образование — для всех», не нуждается в представлении. Бессмертный депутат с 1990 года, он неизменно и заслуженно пользуется доверием своих избирателей и не только их одних. Ныне он является наиболее авторитетным из отечественных экспертов в области законодательства и политики в сфере образования, что заслуженно признается как его единомышленниками, так и оппонентами. Рецензируемая книга — далеко не первая из написанных О. Н. Смолиным. Однако она несомненно уникальна уже потому, что ранее просто не существовало столь фундаментальной работы, в которой рассматривается весь комплекс факторов, определяющих развитие образования в постсоветский период. Обобщив огромный фактический материал (в том числе привлеченный в целях компаративного анализа), О. Н. Смолин исследует систему образования не как изолированный сегмент общественного развития, но как его определяющий момент, вне учета которого модернизация страны обречена на неминуемый крах (см. Раздел 1. Гл. 1—3). Твердо придерживаясь исторического подхода к изучению материала, автор выде-

ляет пять основных этапов истории отечественного образования: 1) 1984—1991 годы — последняя советская реформа образования, с конца 1980-х развивавшаяся в контексте перестройки; 2) 1992—1995 годы — начальный период либеральных реформ, когда система образования была поставлена на грань выживания и смогла уцелеть лишь благодаря объединению усилий всего образовательного сообщества и законодателей, представлявших его интересы; 3) 1996-й — осень 1998 года — этап постепенного наступления на позиции образования, венцом которого стало изданное «младореформаторским» правительством С. В. Кириенко постановление № 600 от 17.06.1998 (из-за дефолта и падения правительства реализовать эти планы не успели); 4) осень 1998-го — весна 2004 года — «лучший период в постсоветской истории»; 5) весна 2004 года — по настоящее время — «контрреформа образования вообще и образовательного законодательства в особенности» (см. Раздел 2. Гл. 4. § 2). Оговорив примерное соответствие этих этапов основным периодам эволюции постсоветской государственности России (что представляется весьма логиным), О. Н. Смолин обращается к детальному анализу содержания каждого из них (см. Раздел 2. Гл. 5—6), уделив особое внимание эволюции законодательных механизмов регулирования отрасли в соответствующие периоды (см. Раздел 3. Гл. 7—8). Отдельно рассматривается ситуация на современном

АУРОВ Олег Валентинович — доцент кафедры всеобщей истории Российского государственного гуманитарного университета, кандидат исторических наук.

205

EX LIBRIS

этапе — времени «конттреформы» (см. Раздел 4. Гл. 9—13). Завершающая часть книги (см. Разделы 5 и 6) посвящена обсуждению альтернатив и прогнозам. Пересказывать содержание столь обширного, насыщенного фактами, авторскими размышлениями и выводами текста — дело явно неблагодарное. Поэтому постараюсь выделить главное. Прежде всего, как в своей практической работе, так и в научном анализе О. Н. Смолин исходит из простых и четких критериев. Первый из них — осознание принципиальной значимости образования для страны и общества (как, впрочем, и для мира в целом). Второй — последовательная ориентация на принципы социальной справедливости в сфере образования (не случайно созданное и возглавляемое им движение избрало в качестве своего названия известный лозунг ООН и ЮНЕСКО «Образование для всех»). О. Н. Смолин — последовательный противник того, что сам он именует «элитарной, антидемократической моделью образования». Он неизменно остается сторонником народного образования в лучшем смысле этого понятия. По его мнению, доступ к образованию не должен ограничиваться ни материальными, ни региональными, ни этническими барьерами, ни проблемами физического здоровья (последнее следует подчеркнуть особо, поскольку О. Н. Смолин является инвалидом по зрению и как никто другой из законодателей представляет себе, с какими колоссальными проблемами сталкиваются люди означенной категории). Именно этой мерой автор книги измеряет все политические и законодательные меры, прямо или косвенно затрагивавшие сферу отечественного образования начиная с середины 1980-х годов. Забота автора книги о четком соблюдении принципа социальной справедливости применительно к образованию продиктована отнюдь не только соображениями ценностного порядка и гуманистическим мировоззрением автора. Не менее значимыми для него являются аргументы вполне прагматического характера. В их

206

числе — потребности преобразования народного хозяйства РФ в направлении «экономики знаний», поддержание социальной стабильности в обществе, стремление избежать деструктивных факторов, обусловленных чрезмерной закрытостью национальных элит (с учетом роли образования как важнейшего «социального лифта»), необходимость предотвращения «отсечения» от успешной профессиональной карьеры значительной части одаренных людей, в перспективе способных не только достичь личного успеха, но и принести большую пользу своей стране (в том числе и в денежном выражении) и др. Во всех этих (как и других приводимых автором) доводах на первый взгляд нет ничего особенно «левого». Но в условиях, когда интеллектуальные возможности правящей элиты не выходят за пределы стереотипов мелкого биржевого спекулянта, стремящегося лишь к сиюминутной выгоде (и самонадеянно полагающего, что это и есть логика настоящего делового человека), сам ход вещей привел доктора философских наук в думскую фракцию КПРФ (хотя членом ее он не является). Иначе трудно было бы понять: почему вполне нейтральный в политическом плане призыв не резать курицу, способную нести золотые яйца, воспринимается едва ли не как открытое неповиновение властям (вот и автор предисловия, в целом симпатизирующий О. Н. Смолину, российский омбудсмэн В. Лукин, относит его к числу людей, которых на Западе именуют «неосталинистскими левыми»)? Полностью разделяя позицию автора книги, оставлю читателю право самому оценить его конкретные аргументы (в том числе материалы, помещенные в интереснейших приложениях к основному тексту). Но, воспользовавшись как законными правами рецензента, так и призывом самого автора к открытой дискуссии по всему кругу поставленных им проблем, позволю себе обратить внимание на ряд авторских умозаключений, на мой взгляд, заслуживающих дальнейшего обсуждения. Не подвергая сомнению тезис автора о необходимости соблюдения принципа

EX LIBRIS

социальной справедливости в системе образования, считаю не менее важной (и получившей несколько меньшее отражение в книге) проблему качества образовательных услуг. А здесь, как мне кажется, ситуация складывается весьма драматично. Именно поэтому не могу согласиться, в частности, с высокой оценкой, данной О. Н. Смолиным деятельности Э. Д. Днепрова на посту министра и внедрению им и его единомышленниками так называемой педагогики сотрудничества. Более того, я вообще не уверен, что советская средняя школа в том ее виде, в котором она существовала к началу 1980-х годов, нуждалась в сколь-нибудь значимых реформах, за исключением настоятельной необходимости повышения уровня оплаты труда учителей, весьма низкой даже по меркам относительно благополучных застойных времен. Свою главную задачу — дать учащимся прочные основы знаний — советская школа решала очень даже неплохо, возможно, лучше, чем другие современные ей зарубежные аналоги, особенно в комплексе с развитой системой внешкольного образования. Между тем связанные с именем Э. Д. Днепрова явно чрезмерное расширение прав учителей, предоставление им возможности свободного выбора учебной литературы (отход от системы единых учебников), некритичное привнесение в среднюю школу элементов вузовской дидактики (лекции и т. п.), начавшееся разбухание учебных планов и другие подобные им «новации» имели следствием все более ощутимое игнорирование основной функции средней школы — давать прочные основы знаний. Если эти мероприятия и кажутся сейчас «меньшим злом», то лишь в сравнении с позднейшими педагогическими «экспериментами», намного более «глобальными» как по их амбициям, так и по последствиям (прежде всего речь идет о пресловутом ЕГЭ и так называемой профилизации средней школы). Вместе с тем (и об этом, к сожалению, ничего не говорится в книге) уже в 1980-х годах реально ощущалась потребность в коренной реформе высшей школы, стол-

кнувшейся с рядом реальных проблем (во многих обусловленных неизжитыми последствиями педагогических экспериментов 1920—1930-х годов). В их числе считаю необходимым выделить следующие: 1) чрезмерное количество небольших вузов (прямое следствие узковедомственного подхода 1930-х годов), не обладавших достаточной материальной (в том числе научно-лабораторной) базой (комплектование вузовских библиотек, условия проживания в общежитиях, уровень редакционно-издательской деятельности вузов и т. п.); 2) крайне слабая (за исключением нескольких ведущих вузов — МГУ, МВТУ, МАИ, МФТИ, МИФИ, НГУ, ЛГУ — связь образовательной и научной деятельности; 3) рутинная организация труда профессорско-преподавательского состава, в том числе отсутствие условий для полноценной научно-педагогической деятельности; следствием этого стали очевидный недостаток авторских курсов, построенных на основе собственных разработок профессоров и преподавателей, ориентация на учебники «общесоюзного» образца (сплошь и рядом почти дословно пересказывавшихся на лекциях) и явно невысокий уровень вузовской науки; 4) низкий уровень мобильности профессорско-преподавательского состава, объяснявшийся не только системой пресловутой «прописки», но и, как правило, удручающе низким уровнем материальной и научной базы региональных вузов, плохими условиями работы в них, что делало их явно не привлекательными для выпускников ведущих столичных вузов. Следствием этой проблемы стала явная тенденция к кадровому застою (особенно в региональных вузах), ограниченность степени плодотворного обмена идеями и т. п.; 5) преимущественная ориентация на школьную дидактику, явно излишнее количество просеминарских занятий (которые в большинстве региональных вузов превратились в простой аналог школьных уроков) и т. п., что несомненно сдерживало развитие самостоятельности и инициативы студентов; 6) низкий уровень подготовки аспирантов — именно на

207

EX LIBRIS

этой ступени мы уступали (и продолжаем уступать) не только ведущим, но и средним вузам промышленно развитых стран; 7) недостаточный уровень развития форм внебюджетного финансирования вузовской науки в целом и индивидуальной научной деятельности профессоров, преподавателей и аспирантов в частности (при полном отсутствии системы грантов). По существу, ни одна из этих проблем (за исключением, может быть, последней, да и то в малой степени) не была разрешена в постсоветский период. А потому, сколько бы мы ни гордились своим «лучшим в мире образованием», на самом деле в России не более 5—7 вузов по уровню действительно сопоставимы с европейскими и североамериканскими аналогами. Причем, если в советский период острота проблемы несколько сглаживалась за счет качественного среднего образования, некоторых особенностей национальной культуры и менталитета (прежде всего свойственных советской интеллигенции: идеал бескорыстного служения своему делу, широта интересов и общего кругозора и др.), а также масштабного развития фундаментальных исследований в сфере ВПК (когда недостатки образования частично корректировались обучением «на месте»), то ныне действие этих позитивных факторов либо прекратилось, либо существенно ослабло. Особого внимания (в книге эта проблема упоминается, но не рассматривается специально) заслуживает такая болезненная проблема современного образования, как неуклонное снижение квалификации преподавателей высшей и средней школ, в том числе вследствие недостатка времени для плодотворной самостоятельной (для профессоров и преподавателей вузов — научной) работы из-за необходимости постоянных подработок. В итоге, даже если государство обеспечит действительно справедливый доступ к высшему образованию, вскоре студентов будет просто некому учить. Короче говоря, высшее образование находится на грани краха и без учета негативной роли так называемого болонского процесса и все новых планов правительства по стрижке уже многократно стриженной овцы.

208

И наконец, последнее замечание касается позитивных оценок, данных О. Н. Смолиным степени самостоятельности вузов, закрепленных в Законе об образовании 1992 года, а также ректорскому корпусу (и Союзу ректоров как представителю интересов последнего). Спешу заметить, что на практике закон дал начало настоящему самовластию вузовской администрации, главы которой (ректоры) де-факто не зависели ни от министерства (в силу своего выборного статуса), ни от профессорскопреподавательского состава (бесправного и содержащегося на голодном пайке). Если учесть также, что уставы вузов, составленные под прямым контролем ректорского корпуса, плюс ограничения максимальных сроков пребывания ректоров в должности в них, которые странным образом «забывали» прописывать, становится понятным, кому была выгодна такая вузовская «автономия». В этом смысле введение названной автором «вертикали» в управлении вузами (см. Раздел 4. Гл. 9. § 2) внешне представляется логичным: потребность в реальном государственном контроле над самовластием ректоров ощущалась уже давно. Однако дело в другом: лекарство оказалось вреднее болезни (как, впрочем, и в случае с ЕГЭ, введение которого породило резкий всплеск спроса на услуги репетиторов). Но… «хотели как лучше…» Высказанные выше замечания представляют собой лишь верхушку айсберга. Важно, тем не менее, уже то, что вся деятельность О. Н. Смолина (включая его новую книгу) придает реальный смысл дискуссии о настоящем и будущем российского образования вне зависимости от степени согласия или несогласия с ее инициатором по конкретным вопросам. Ведь в лице автора книги и его единомышленников все обучающие и учащиеся в России имеют стойких и квалифицированных защитников их интересов, не только не безразличных к мнению коллег, но и всегда готовых использовать все их конструктивные предложения. И этот факт внушает обоснованный оптимизм даже в безвременье «контрреформы образования».

EX LIBRIS ЕВГ ЕН ИЙ Б А Ж А Н О В

Внешнеполитическая кухня Вашингтона

С. М. Самуйлов. Внешнеполитический механизм США: Эволюция, реформирование, проблемы. М., «Прометей», 2009. 322 с.

Начав «перезагрузку» российско-американских отношений, новая администрация США во главе с Бараком Обамой намерена сотрудничать с Россией там, где интересы двух стран совпадают, и соперничать в тех областях, где они расходятся. Другими словами, наши отношения с Америкой сегодня строятся по непростой формуле — «партнер и соперник». Такая попытка уже имела место в истории взаимоотношений двух стран в 1970-е годы. Тогда она была названа «советско-американской разрядкой напряженности» и, как известно, потерпела неудачу. В тот исторический период мне довелось находиться на дипломатической работе в советском генеральном консульстве в Сан-Франциско и, так сказать, изнутри наблюдать и оценивать перипетии внутриполитической борьбы в США, уотергейтский скандал и вынужденную отставку президента Ричарда Никсона в 1974 году, затем постепенное усиление противников разрядки. Одной из причин быстрого угасания разрядки 1970-х годов, как это видится сегодня, было непонимание советским руководством и большинством наших внешнеполитических экспертов реального механизма формирования и реализации внешней политики США. Лидеры СССР во главе с Л. И. Брежневым не осознавали принципиальных отличий американских политической культуры и институтов от советских. Соответственно, выводы, делав-

шиеся у нас относительно сущности внутриамериканских событий, были далеко не адекватными. В частности, «Уотергейт» в СССР объясняли происками противников разрядки напряженности. Когда же я очутился в США, мне сразу пришлось столкнуться с крайне непочтительным отношением рядовых американцев к собственному президенту — Ричарду Никсону. Это резко контрастировало с нашим традиционным чинопочитанием в отношении высших руководителей. В отставку Никсон был вынужден уйти не в связи с разрядкой, а из-за массового возмущения американцев нарушениями закона и ложью с его стороны. Рецензируемая монография С. М. Самуйлова, руководителя одного из исследовательских центров Института США и Канады РАН, — это первое в современной российской американистике авторское всестороннее исследование такой сложной, комплексной системы, каковой является внешнеполитический механизм США. В прошлом, в советский период, по столь многоплановой тематике специальных монографических исследований не предпринималось. История изучения проблемы ограничивается лишь небольшим количеством коллективных сборников. По замыслу автора, целью работы являются объективное исследование современного американского внешнеполитического процесса, выявление его при-

БАЖАНОВ Евгений Петрович — проректор Дипломатической академии МИД РФ по науке и международным связям, профессор, заслуженный деятель науки России, доктор исторических наук.

215

EX LIBRIS

нципиальных отличий от российского; на основе полученных данных Самуйлов предлагает рекомендации по повышению эффективности политики России в отношении США (см. С. 5). Исследование отличается высокой степенью самостоятельности мышления автора, объективностью сделанных им обобщений и выводов, что довольно редко встречается у политологов, изучающих страны Запада. Гораздо чаще приходится сталкиваться с ситуацией, когда отечественный ученый некритически заимствует западные схемы и концепции (как правило, американские), а затем оказывается беспомощным при попытках извлечь из них что-то полезное для России. Призывы, в том числе звучащие «сверху», создать какую-то свою, российскую политическую науку пока остаются лишь благими пожеланиями. Монография состоит из пяти глав, ее структура выглядит весьма убедительно. В первых двух изучается Совет национальной безопасности США как внешнеполитический компонент надведомственного президентского аппарата. В третьей и четвертой главах содержится политологический анализ главного внешнеполитического ведомства США — Государственного департамента. Последняя глава посвящена конгрессу, который, как справедливо подчеркивает автор, выступает самостоятельным и не зависимым от исполнительной власти действующим лицом (в отличие от нашего Федерального собрания) во внешнеполитическом механизме (см. С. 290). Работу можно отнести к жанрам исторического и политологического исследования одновременно, поскольку в ней имеются главы и разделы, посвященные как истории, так и современному состоянию избранной автором проблематики. Из основных методов осуществления внешней политики (военные, дипломатические, экономические, разведывательные, идейно-пропагандистские) С. М. Самуйлов главное внимание уделяет дипломатии.

216

Анализируя сложный и многоплановый материал, ученый предлагает собственное определение термина «внешнеполитический механизм». В его понимании — это «трехзвенная (надведомственная, ведомственная и законодательная) правительственная система формирования и реализации внешней политики США в совокупности с устойчивыми стереотипами восприятия внешнего мира, принципами и способами, на основе которых она действует» (С. 6). Показательно, что в такой формулировке заложена комбинация институционального и политико-культурного подходов. Автор не ограничивается исследованием внешнеполитических институтов как больших бюрократических структур (СНБ, Госдепартамент, конгресс). Одновременно он анализирует и внешнеполитические стереотипы американцев, и устоявшиеся принципы и методы, лежащие в основе внешнеполитического процесса. Последние (стереотипы, методы и принципы) принадлежат к сфере политической культуры США. Монографию выгодно отличает не только учет политологической американской литературы вопроса, но и опора на большое количество официальных источников. Такой метод гораздо более трудоемкий, но зато дает представление о реальности, а не о том, что думают о ней американские политологи. В книге широко представлены данные, почерпнутые из мемуаров бывших высокопоставленных внешнеполитических деятелей США, свода американских федеральных законов, указов президента, официальных правительственных сведений о Госдепартаменте и его подразделениях, докладов исследовательских служб конгресса, слушаний в его комитетах, докладов различных независимых «мозговых (исследовательских) центров» о внешнеполитической деятельности федерального правительства и т. п. Следует особо отметить, что сегодня при наличии огромного количества источников из сети Интернета исследователь может попро-

EX LIBRIS

сту «утонуть» в необъятном информационном пространстве. С автором этого не произошло: из множества источников он сумел выделить наиболее интересные и полезные их части с точки зрения получения необходимых данных. С. М. Самуйлов не просто анализирует официальные функции и организационную структуру различных внешнеполитических органов и их подразделений. Он в том числе подчеркивает, как они взаимодействуют при принятии конкретных решений и осуществлении реальной политики, то есть изучает конкретные ситуации (case studies). В частности, анализируя причины «Уотергейта», неудачи политики разрядки 1970-х годов, рейгановский «Ирангейт», процесс принятия решений о расширении НАТО на Восток в 1993—1994 годах, политику США в отношении Афганистана в 2001—2008-х и другие сюжеты. Интересными представляются размышления ученого о причинах срыва разрядки. Советские лидеры под воздействием идейных догм активно поддерживали и провоцировали левые перевороты в развивающихся странах. В США это воспринималось как грубое «нарушение правил», «советский экспансионизм», что значительно ослабляло политические позиции сторонников разрядки внутри США. Но, как обоснованно указывает автор, и политическая элита США оказалась не готова к тому, чтобы действовать в отношении Советского Союза по принципу «партнер и соперник». Даже многие либерально настроенные деятели не смогли отказаться от традиционной, гораздо более примитивной политики «сдерживания коммунизма», черно-белого восприятия внешнего мира и в конце концов примкнули к «ястребам» (см. С. 46, 60, 70). Интересны главы о Госдепартаменте, в частности разделы, посвященные «дипломатии преобразований» (transformational diplomacy), которую Кондолиза Райс начала воплощать в жизнь с 2006 года. Фактически речь шла об «экспорте демократии»

администрацией Дж. Буша-мл., только не военными (как в Афганистане и Ираке), а дипломатическими методами. Главной задачей такой дипломатии «становилось подталкивание прозападных сил в “недемократических государствах” к организации “бархатных” революций с целью смены в них политического режима и прихода к власти послушных по отношению к Вашингтону “демократов”» (С. 208). Причем Буш после своего переизбрания в начале 2005 года провозгласил «глобальный поход за демократию». Было, однако, очевидно, что осуществление таких имперских амбиций не по плечу даже самой мощной 1 См. Е. П. Бажанов. Америка: державе мира в лице вчера и сегодня. М., 2005. Америки1. Ныне одна С. 230—234. из главных внешнеполитических установок администрации Б. Обамы состоит в следующем: «Америка не может решить проблемы XXI века в одиночку, а мир не может разрешить их без Америки». Заключительная часть работы включает три раздела. В первом наиболее интересным является такой вывод: внешнеполитический механизм обладает высокой эффективностью. Автор, в частности, пишет: «Американцы научились продвигать в верхние руководящие слои карьерной бюрократии федеральных министерств не лояльных и послушных вышестоящему начальству (политическим назначенцам) людей средних способностей, а подлинные таланты. Система “продвигайся наверх или уходи” (up or out) довольно жестко осуществляет отбор и продвижение наверх наиболее способных людей в Госдепартаменте» (С. 292). Показательно, что госсекретарь по закону обязан обеспечивать «продвижение постоянного предсказуемого потока талантов вверх по административной лестнице» (там же). Во втором разделе убедительно обосновываются значительная упрощенность американского внешнеполитического мышления, его оторванность от реалий других стран и в то же время мессианский характер. Определяются

217

EX LIBRIS

и истоки такого упрощенчества. «Американские политики продолжают свято верить в “исключительность и богоизбранность” США, как следствие — в универсализм, общечеловеческую пригодность американских ценностей, — пишет автор. — …Такая вера, с другой стороны, равнозначна отрицанию большого многообразия международной системы. Другими словами, внешнеполитическое мышление американцев, их внешнеполитические концепции и стереотипы страдают явной оторванностью от реальной жизни других государств и народов, в первую очередь незападных» (С. 296—297). В заключительной части профессор обращает внимание на склонность американцев к упрощенному черно-белому восприятию внешнего мира (см. С. 298—299). Причем, чтобы выглядеть в собственных глазах воплощением «вселенского добра», американцам постоянно приходится искать какого-то внешнего мощного врага. В начале 1990-х годов после исчезновения Советского Союза Вашингтон занялся лихорадочным поиском такового. Тогда на роль врага предлагался Китай. Сегодня — это международный терроризм. Завершает монографию ряд практических рекомендаций по повышению эффективности российской политики в отношении США. Вера американцев в универсализм их цивилизации ведет к отказу изучать особенности других государств, то есть к поверхностному восприятию внешнего мира, рассуждает автор. «О мощи и силе какого-либо государства США судят по внешним признакам, по тому, насколько решительно оно действует на международной арене, — пишет он. — Если действует уверенно и жестко, значит, и внутри имеются мощный потенциал и сильные тылы. И наоборот, если колеблется, поддается давлению, значит, и внутреннее положение слабое и неустойчивое» (С. 301). Из этих рассуждений С. М. Самуйлов выводит следующую рекомендацию:

218

«Российскому руководству не следует дожидаться, когда у него появятся сильные внутренние тылы в виде мощной, свободной, саморазвивающейся экономики и многочисленного среднего класса. Следует начать действовать более решительно и наступательно при отстаивании национальных интересов страны уже в настоящее время. Реакция США и в целом Запада будет вполне предсказуемой: “Если они столь решительны во внешней политике, значит, и внутри страны имеется мощный потенциал”. В таком случае Россия быстро обретет достойное место в мире» (С. 301). Война с Грузией в августе 2008 года вопреки антироссийской истерии на Западе в то время — убедительное тому подтверждение. Через полгода началась «перезагрузка» российско-американских отношений. Через всю работу прослеживается склонность автора полагать, что американцам свойственно жестко отрицательное отношение к России, что это своего рода норма, а непродолжительные периоды положительного восприятия нашей страны — скорее исключение из правил. Думаю, не следует быть столь категоричным. Америка — сравнительно молодая нация, не имеющая собственной продолжительной истории, на что указывает и сам автор. Соответственно, внешнеполитические оценки американцев, включая Россию, исторически еще не устоялись, не «отвердели». Достаточно вспомнить, что они враждебно и с большой долей антисемитизма относились к большевистскому режиму в России начиная с 1917 года. Затем при Ф. Рузвельте восприятие Советского Союза стало вполне положительным. В результате развертывания массовых репрессий сталинским режимом в конце 1930-х и нападения на Финляндию в 1939 году в США возобновилась волна враждебности к СССР. Но во время Второй мировой войны, когда мы были союзниками по антигитлеровской коалиции, возобладало доброжелательное

EX LIBRIS

отношение к Советской России. В десятилетия «холодной войны» — опять враждебность, на этот раз на длительный период. Но после крушения СССР в первой половине 1990-х годов восприятие России улучшилось. Такая частая по историческим меркам смена отношений к нашей стране как раз и подтверждает их неустойчивость, следовательно, России можно и должно пропагандистски воздействовать в выгодном для себя свете на массовую американскую аудиторию. Собственно, автор и предлага-

ет это делать через систему наших спутников (см. С. 304—305). В целом можно констатировать, что в нашей американистике появилось самостоятельное, смелое, объективное исследование такой сложной системы, как внешнеполитический механизм США. Несомненно полученные знания о принципиальных отличиях этой системы от российской должны способствовать повышению эффективности политики России в отношении самой мощной державы мира.

219

К сведению подписчиков журнала «Свободная мысль» Журнал «Свободная мысль», Центр исследований постиндустриального общества и издательство «Европа» представляют вниманию читателей русское издание книги Пола Кругмана «Кредо либерала».

220

В книге известного американского экономиста, лауреата Нобелевской премии по экономике за 2008 год, профессора Принстонского университета Пола Кругмана рассматривается взаимосвязь экономической и политической истории Соединенных Штатов Америки в ХХ веке, прослеживается процесс преодоления и последующего обострения поляризации американского общества, дается оценка экономических и политических программ основных американских партий. Автор, известный либерал, сторонник создания в США основ «государства благосостояния» европейского образца, обозначает ориентиры для новой Демократической администрации, пришедшей к власти по итогам выборов 2008 года. Представляемая работа П. Кругмана продолжает серию его исследований 1990-х и 2000-х годов, посвященных проблемам государственного регулирования в современной экономике, приобретающим особую актуальность в условиях глобального финансового кризиса. Язык и стиль книги делают ее понятной всем, кто имеет базовое гуманитарное образование. Книга адресована самому широкому кругу читателей.

Традиционно подписчики журнала «Свободная мысль» получат книгу по рассылке бесплатно.

221

Уважаемые подписчики журнала «Свободная мысль»! Время от времени в редакцию нашего журнала приходят письма, что по вине недобросовестных подписных агентств читателям приходится получать очередной номер с опозданием или недополучать какие-либо номера вовсе. Хотим заверить вас, что редакция исполняет свои обязательства перед распространителями по поставке издания в полном объеме. Кроме того, считаем необходимым отметить, что средства от агентств-распространителей — то есть ваши средства — поступают зачастую нерегулярно и никогда — заранее. Мы, со своей стороны, верим, что агентства по распространению прессы будут исполнять взятые на себя обязательства более тщательно и в конце-концов средства подписчиков будут поступать на производство журнала полностью. К сожалению, эта проблема касается не только нашего журнала. С осени прошлого года с подобными трудностями сталкиваются практически все наши коллеги. Тем обиднее узнавать о случаях, когда агентства пренебрегают интересами отдельных подписчиков. Вот, например, какое письмо мы получили из Калуги. Главному редактору журнала «Свободная мысль» Уважаемый редактор! ГУК «Калужская областная научная библиотека им. В. Г. Белинского» в связи с недобросовестностью поставщика не дополучила десятый номер Вашего журнала за 2008 г. Убедительно просим по возможности выслать недостающий номер журнала безвозмездно. Возможен самовывоз. Мы понимаем, что задержались с просьбой, но поставщик обещал исполнить свои обязательства по контракту. Ваш журнал выписываем с начала издания и по статусу библиотеки обязаны хранить постоянно. В городе имеется несколько высших учебных заведений и учреждений правового профиля, и Ваш журнал пользуется постоянным устойчивым спросом. С уважением и надеждой на понимание и сотрудничество, Зав. отделом комплектования Калужской областной научной библиотеки им. В. Г. Белинского Кондратьева Р. А. 222

Обеспокоенные сложившейся ситуацией, мы, разумеется, поставили на вид соответствующему агентству их недоработку, и они выполнили свои обязательства перед калужской библиотекой. Хотим сообщить всем нашим подписчикам следующее. Журнал «Свободная мысль» обеспечивает поставку номеров для агентствраспространителей в полном объеме по всем месяцам издания. Кроме этого, для всех наших подписчиков мы каждый год пересылаем издаваемые нами книги — совершенно бесплатно. В силу всего вышеперечисленного, мы призываем наших дорогих подписчиков сообщать нам о случаях невыполнения агентствами своих обязательств с указанием наименования агентства и описанием соответствующего нарушения. Журнал «Свободная мысль» дорожит каждым своим подписчиком и всегда будет защищать его законные права! И так же, как мы переживаем с нашими читателями по поводу наших общих забот, так же мы и радуемся — вместе. Мы уже приводили выше письмо из калужской библиотеки, а вот какое письмо ранее мы получили из нижегородской библиотеки. Выставка «История журнала — история страны» открылась в отделе периодики Нижегородской областной библиотеки имени Ленина 6 апреля. Экспозиция приурочена к 85-летию с начала издания журнала «Большевик», ставшего позднее «Коммунистом», а еще позже — «Свободной мыслью». История одного из старейших в России общественно-политических журналов начинается в 1924 году и является отражением истории нашего государства. Созданный 85 лет назад для пропаганды идей марксизма-ленинизма, журнал «Большевик» (с 1952 года — «Коммунист») был главным идеологическим инструментом партии, управляющей страной. После августовских событий 1991 года, когда учредитель журнала — ЦК КПСС — исчез с политической арены, журнал стал называться «Свободная мысль». Не отказываясь от памяти о своем прошлом, журнал стал открытой трибуной демократических сил, его цель — всесторонний анализ политических и социально-экономических процессов, происходящих в стране и мире, восстановление исторической правды, защита социальных завоеваний народа. Материалы, представленные на выставке, представляют проблематику журнала во все эпохи его существования. Некоторые из них сохранили свою актуальность, другие могут быть интересны как документы своего времени, позволяющие не только задуматься о дне вчерашнем, но и сравнить его с днем нынешним. Мы всегда благодарны нашим читателям за теплые слова внимания к нашему труду. И мы всегда обеспокоены возникающими у них случайными проблемами. Но главное — мы всегда вместе! До новых встреч!

223

Уважаемые читатели! Открыта подписка журнала «Свободная мысль». Подписка проводится во всех отделениях связи и оформляется с любого месяца. Издательская стоимость одного номера всего 60 рублей. Стоимость подписки в вашем регионе вы можете узнать в каталоге Агентства «РОСПЕЧАТЬ» в местном отделении связи. Индекс издания — 79255.

Подписку на журнал «Свободная мысль» вы можете оформить в любом отделении связи, а также в следующих агентствах: — «Мир прессы»: Москва, Новодмитровская ул., д. 5, тел. 787-6362; — «Артос-ГАЛ»: Москва, 3-я Гражданская ул., д. 3, стр. 2, тел. 995-4463, 504-1345; — «Союзпечать»: Москва, Авиамоторная ул., д. 49/1, тел. 707-1289, 707-1658; — «Урал-Пресс XXI»: Москва, Нижнаяя Масловка ул., д. 11/13, тел. 789-8636; — «Интерпочта»: Москва, Васнецова пер., д. 4, стр. 2, тел. 684-5534; — «ЭксПресс»: Москва, Бакунинская ул., д. 4/21, тел. 783-9029. Подписку в странах дальнего зарубежья можно оформить через агентства: — «МК-периодика»: info@periodicals.ru Москва, Гиляровского ул., д. 39, тел. 681-9345; — «Ист Вью Информейшнс Сервисес»: www.eastview.com, sales@mosinfo.ru Москва, Азовская ул., д. 6, корп. 3, тел. 318-0937, 777-6557. В компании «Ист Вью Информейшнс Сервисес» вы также можете оформить подписку на электронную версию нашего журнала.

224

Индекс 79255

СВОБОДНАЯ МЫСЛЬ

2009//№ №12 10(1595) (1605) 2008

ISNN 0869 - 44435