Четвертый номер литературного Интернет-журнала "Гусиное перо"

9/2014

Гусиное перо Первый литературный Интернет-журнал в Осетии

Художник: Заур Камболов

Рассказы

Разговор поколений и любви

Жемчуг

Двенадцать часов

Запах кофе и ванили

Содержание

Алан Хадаев Влада Мамедова Роберт Кудзаев Мария Тебиева

Исповедь

Третья

Без прошлого и настоящего

Игорь Локтев Дзерасса Магкаева

Главное - душу спасти

Чего боишься ты?

Новое слово...

Давным-давно в одном лесу Скажи мне, Муза, почему...

И скажите, нам ли это надо?

Наталья Алексеева Станислав Абрамов Элла Бибилова Мария Клещенко

Взгляд

Вассо Абаев. «Человек»

ФОТОМИГ

Алан Хадаев

Рассказы

Разговор поколений о любви

Уж вечер наступил, а Николай Петрович все также неподвижно сидел на стуле. Он опирался обеими руками на свою узорчатую палку, и взгляд его был устремлен в землю. Его внук, Сережка, наблюдал за ним никак не меньше часа, желая увидеть хотя бы признак, намек на то, что в его дедушке еще есть силы, в его жилах течет горячая кровь. Но дедушка все не двигался и, казалось, полностью погрузился в свои думы.

Мучительно было для восьмилетнего мальца неподвижно стоять за дверью, скука пробирала его до костей, хотелось попрыгать, размяться. В конце концов, он не выдержал и убежал играть с соседними ребятишками. По правде говоря, ему нравилась одна девочка, и к соседям он ходил преимущественно ради общения с ней.

Вернулся он минут через сорок, а дедушка все еще находился в той же позе, только глаза его были закрыты, отчего казалось, что Николай Петрович уснул безмятежным сном. Его морщинистое лицо не выражало совершенно никаких эмоций. Это озадачило Сережку.

- Де-е-ед! – крикнул он ему издалека.

Николай Петрович вздрогнул и открыл глаза. Губы его расплылись в улыбке.

- Чего тебе, Сережка?

- Я думал: ты спишь! Зачем притворяешься?!

Николая Петровича позабавили слова внука и его негодование. Он махнул рукой, и Сережка, стремглав подбежавший к нему, уселся на колени деда.

С минуту они молчали, после чего Сережка решился задать волнующий его вопрос. Очевидно, высказать его было для мальчика непросто: он все сжимал свои маленькие руки в кулачки, стискивал зубы и часто моргал, но после все-таки выдавил:

- Ты когда-нибудь любил, дед? Как это?

- Зачем ты спрашиваешь?

Сережка покраснел, и дед сжалился над ним.

- А как ты думаешь, что такое «любовь»?

- Ну, я же это первый спросил... – робко возразил Сережка.

- Что ж, внучек ты мой любопытный, поделюсь я с тобой своим мнением. Любовь... – Он закрыл глаза, причмокнул губами, словно проверяя слово на вкус, собрался с мыслями и начал: - Любить можно все на свете: и человека, и домашнего питомца или просто какого-нибудь животного, и предмет, играющий в твоей жизни определенную положительную роль, и многое другое. Но важно понимать, что в действительности значит любовь...

- И что значит любовь? – нетерпеливо перебил Сережка.

- Любовь – это не больше, чем привязанность. Любить – значит быть привязанным к кому-то или чему-то, это значит терпеть все обиды, не отвечать злобой на злобу, а агрессией на агрессию.

- А разве так мо-о-ожно? – в задумчивости протянул Сережка. – А папа мне говорит, что если меня кто-нибудь ударит, надо ответить...

- Ты немножко неправильно понял... – усмехнувшись, объяснял дед. – Папа не говорил тебе о любви, а это разные вопросы. Тем более, я думал, что тебя сейчас интересует мое мнение...

Сережка выпучил глаза, боясь, что дед откажется продолжать. Но Николай Петрович так прочно погрузился в свои мысли, что уже, кажется, даже не замечал, что разговаривает с восьмилетним мальчиком.

- Необходимо избавиться от негативных качеств, опустошить себя от ненависти, зависти, от алчности и эгоизма, чтобы объект твоей привязанности ответил взаимностью, - продолжал он, нисколько не смущаясь тем фактом, что смысла половины его слов внук не понимает. - Почему многие философы называли любовь величайшей силой человека? Во времена войн или мирной жизни люди всегда сохраняли способность любить, чистую, светлую, дарующую радость. И редко кому была присуща зависть. Но это, опять-таки, по заверениям философов тех времен. Посмотри на отношение собаки к человеку. Ей неважно ничего, кроме твоего отношения к ней и твоей души. Вот что называется привязанностью, иными же словами – любовью.

Как ни пытался Сережка понять его, но юный возраст и легкомыслие помешали ему вникнуть в речь деда. Ему был ясен только пример с собакой, но и тут Сережка решил поспорить. Просто чтобы показать, что он может говорить с дедом на равных.

- Но собаки не умеют любить, они – дураки, а люди умеют.

- Поверь мне: собака в большей степени обладает способностью любить, нежели человек. Видно, самой природе было так угодно.

Николай Петрович задумался буквально на две секунды, после чего лицо его просияло, морщины исчезли, складки сгладились, а глаза открылись шире.

- Недавно вышел у меня спор с одним старым приятелем. Он тоже поднял тему любви и утверждал, что из-за любви произошло много войн, жестоких, кровопролитных, несущих смерть многим людям. Помню, я ответил ему тогда, что ни одна война не произошла из-за любви, все они были следствием эгоизма правителей, ревности и их гордыни! Любовь же всегда оставалась чистой и светлой, дарующей радость и приносящей мир! После этого спора он проникся моими словами и теперь приходит ко мне каждую пятницу, чтобы пофилософствовать. Хороший человек, светлый, только слишком наивный. Он считал, что любовь бескорыстна, я же настаивал на том, что для любви ныне уже нужны деньги. Какой бы сильной любовь не казалась, стоит только ощутить финансовую нужду, как чувство привязанности ослабевает. В конечном итоге это грозит полным ее разрывом.

К этом моменту Сережка окончательно запутался в словах деда. Он смотрел в голубые глаза Николая Петровича и все сильнее ощущал желание закончить этот разговор. Он винил себя в том, что вовлек деда в пучину философии и, чем глубже они в нее погружались, тем прочнее в ней застревали.

- Знаешь, Сережка, каждый человек в той или иной степени философ. Но важно только то, хочет ли он им стать полностью, а, соответственно, непрерывно оценивать окружающий его мир, или нет.

- Дед, я не хочу об этом говорить.

Николай Петрович кашлянул, легонько стукнул палкой по плоскому камню, и сказал:

- Хочу лишь напомнить, что ты сам затронул эту тему и правильно сделал, надо сказать! Надеюсь, наш диалог был плодотворным, и ты вынес для себя много полезного.

Разумеется, Николай Петрович выбрал не те уши для излияния своих мыслей. Гораздо более интересным было бы для него вновь поспорить со своим старым приятелем, а не с восьмилетним мальчиком, который отнюдь ничего полезного для себя не вынес и теперь весело пытался сбить камнями двух ласточек, жавшихся друг к другу на заборе. Алан Хадаев

Жемчуг

Я не очень часто посещаю театр. А зря. Я говорю не только о том, что храм Мельпомены духовно нас развивает. Безусловно, это так. Но театр – это то место, где очень интересно следить за людьми: рассматривать их, начиная с внешнего вида и заканчивая мелкими деталями: взгляд, движения, эмоции. Они чаще всего бывают неподдельными именно в театре, если, конечно, человека не притащили силком.

Я хочу рассказать о старой женщине, которая приковала мое внимание, как только я увидела ее на улице. На первый взгляд – ничего особенного. Мало ли в жизни я видела пожилых людей. Но что-то было необычного в этой женщине. О молодых, неземных, возвышенных, чистых девушках говорят: «Татьяна Ларина» или «Наташа Ростова». А та женщина казалась мне постаревшей аристократкой.

Но в ней не было статной осанки или барских замашек.

На вид ей около 80-ти лет, хотя, может, и больше. Это была низкая, худая женщина. Спина сгорбилась под тяжестью лет. Она опиралась на трость, а другой рукой держалась о локоть невестки (это я поняла из их разговора). Ее лицо было испещрено глубокими морщинами. Некогда зеленые глаза обесцветились, остался только яркий серый ободок зрачка. Щеки впали, цвет губ практически слился с цветом лица. На голове – густые, полностью белые волосы одуванчиком. Они еще немного завивались в кудри. Сквозь густой одуванчик слегка виднелась розовая кожа головы. Иногда она трясущейся сморщенной рукой кокетливопоправляла кудри.

Все вошли в партер. Мы с сестрой сидели на первом ряду. Все были в приятном нетерпении. Между рядами будто летали осы. Рядом с нами села та самая женщина с невесткой. Теперь я могла разглядеть первую получше.

Одета она была, как подобает одеваться в театр. На ней был сделанный мелкой вязью желтый свитер с небольшим горлом. Он был, видимо, очень стар: кое-где были мелкие дырочки, да и цвет совсем поблек. Поверх был надет теплый трикотажный сарафан почти до щиколотки. Он тоже выглядел застиранным и не очень новым. На ногах – старые сапоги. Но все ее одеяние не говорило о бедности или нищете. Скорее, она долго выбирала, что надеть среди нафталиновых вещей, которые могли бы подойти по такому случаю.

По моему описанию вроде - среднестатистическая старушка. Но причина ль в моем восприятии или в атмосфере, навеянной театром? Мне она показалась до крайней степени необычной. И только из-за одной детали. У нее на шее висела длинная, завязанная в узел, нить жемчуга. Он потемнел от времени и уже не поблескивал в свете театральной люстры и множества бра. А что, если читать по символам? Даже, если я окажусь неправа, никто не запрещает чуточку пофантазировать…

Наверное, лет тридцать-сорок назад она сидела на этом же месте под руку с кавалером. Она была в тогда еще новом свитере и сарафане, а жемчуг на шее блестел и переливался. Зеленые глаза весело смотрели на сцену, а в руках вместо трости были либо веер, либо программка. Тогда она много раз жаловалась, что плохо слышит, не видит без очков букв в

либретто. Перепрашивала имена актеров. В антракте заводила с нами разговор и была счастлива, когда мы его поддерживали.

Подходит к концу последний акт. Невестке старушки стало нехорошо, и она оставила ее. Она вышла в фойе, наказав ждать себя. И вот он: конец спектакля. Люди поднялись с кресел и двинулись к выходу. А растерянная женщина сидела на своем месте. Мое сердце сжалось несколько раз. Она встала, оперлась на трость и пропала в толпе ценителей театра. Я уверена: она нашла невестку, и они благополучно добрались до дома. Но вид одинокой потерянной старой женщины тронул меня до глубины души.

Я хочу призвать всех мыслящих людей к тому, чтобы они чаще обращали внимание на окружающих людей. Да, может, вы никогда больше не встретитесь, но каждый человек должен хоть раз сам додумать историю одного человека. На вид неприметного, но такого интересного. Мы часто делали так в детстве. Сохраните ребенка в себе, и мир станет куда красочнее. Влада Мамедова

Двенадцать часов

Запах осетинских пирогов, манящей струйкой начал просачиваться через ноздри восемнадцатилетней Алины. Заснеженное пальто всё ещё было на плечах, а до главного праздника года, который, кстати, является ещё и его логическим завершением, оставался ещё целых двенадцать часов. Привычный «трыньк», который издаёт практически каждый смартфон, произведённый одной купертиновской компанией. На экране лаконичным шрифтом светилась короткая фраза «Али, сегодня в три, я у тебя». Над фразой в графе «отправитель», было имя «Зарина». Мама Алины как раз несла круглое блюдо для пирогов из зала в комнату, когда увидела свою дочь, которая вошла минут пять назад всё так же одетой, с телефоном в руках и блуждающей рассеянной улыбкой на лице.

- Алин, кто тебе опять пишет? - спросила она.

- Мам, это Зарина, подруга моя, в параллельном классе училась. - рассеяно ответила девочка.

Раздевшись у себя в комнате, Алина каждые пять минут брала телефон в руки и проверяла входящие сообщения. Каждый раз украдкой, чтоб мама или, что ещё хуже, бабушка не увидели этого. Иначе опять эти расспросы, звонки подругам, выяснения того, с кем их любимая дочь общается. Ведь он так боялись «семейного позора». Боялись, что девушка, которой они так отчаянно прививали любовь к обычаям и традициям, начнёт курить, гулять по клубам, пить или, что равносильно плевку в лицо предкам - переспит с кем-нибудь до законного бракосочетания.

Разумеется, никакой школьной подруги Зарины, нет, и никогда не было. Под этим именем в телефонной книжке был тщательно законспирирован кучерявый парень со старшего курса - Сергей. Они учились в одном корпусе, на разных факультетах. Алина шла по проторенному пути, который до неё прошла её мать - она училась на экономическом факультете, Сергей, же выбрал тоже не менее популярную специальность – он будущий юрист. Хотя Серёжа точно знал, что свяжет свою жизнь с юриспруденцией, он каждый раз старался сходить на судебный процесс, просил его посвящать в свои адвокатские дела своих друзей. Их свела случайность. Серый часто засматривался на голубоглазую брюнетку, которой так восхищались его сокурсники, да и вообще многие. Все считали Алину эталоном «домашней» женщины. Все видели её в роли матери, хранительницы домашнего очага и всего того правильного, что с такой гордостью ценят старшие. Это был первый проваленный Алиной зачет - логика. Она стояла одна у дверей аудитории и ждала, пока её не позовут, в это время небритый кучерявый парень вышел из соседней.

- Ой, а ты с экфака же, да? - весело начал разговор Сергей.

- Ну да, а что? - без привычного смущения ответила Алина.

-Хе, а ты не такая, как мне казалось

-Ну это смотря что тебе казалось

-Ты такая вся, тихоня, ходишь с подружками. Не знаю... думал, ты прям и заговорить с незнакомым парнем стесняешься, или считаешь это неприличным чем-то...

В тот день пересдача логики оказалась успешной. Был снег. Серёжа довёз её до дома. Конечно, об этом никто дома не узнал. Позже они обменялись телефонами, и Серый, поселившись под именем «Зарина», стали проводить долгие и тихие как дымок, сорвавшийся с затушенной свечи, ночи разговоров по телефону. Она стала ходить гулять с «Зариной». Иногда, они подолгу дурачились дома у Сергея и его друзей, куря и потребляя дорогой виски, который друзья ему приносили каждый раз. И каждый раз она вечером, не позже шести возвращалась в мир, в котором её словно готовили для чего-то большего. Мир, где она должна была, как и её мать, учиться, выйти замуж за того, за кого подскажут, и он непременно должен быть первым и единственным в её жизни. Мир, где она должна помогать целыми днями маме и бабушке по дому и кухне. А Алине хотелось всю ночь танцевать, пить алкогольные коктейли, дурачится, ей нравились мальчики, и физиологические потребности в восемнадцать лет били гормонами её неокрепший мозг, как боксёр грушу.

И вот девять часов до Нового Года.

-Мам, я с Заришкой пойду погуляю

-Только не допоздна, ещё готовить уйму, да и отца надо накормить. Он голодный придёт, не ждать же ему Нового года!

-Да, конечно - послышалось из уже захлопывающейся калитки.

За углом, на следующей улице стояла машина Сергея, набитая его друзьями.

Кое-как втиснувшись, она весело спросила

-Ну что? Куда?

-Обижаешь, к Гоше, у него дача прям за городом, оторвёмся! - с задором сказал Серёжа.

На даче было куча людей, это всё напоминало весёлую американскую комедию, где молодёжь устраивает вечеринки в загородных домах.

Всё шло замечательно. Все танцевали, сходили с ума, кого-то обкидывали снегом. Но она здесь не только из-за этого. Спустя пару часов, они закрылись в одной из комнат. Они были оба навеселе. Но в какой-то момент Алина испугалась гнева мамы, бабушки. А отец, так вообще её чуть ли из дома не выгонит... Она вдруг поникла и попросила вызвать себе такси. Как всегда до соседней улицы, чтоб никто ничего не заподозрил. А там, через дворы можно дойти за минуту до дома. Такси приехало быстро, по дороге она решила для себя никогда не поднимать трубку на Сергея и вообще... мама права.

К тому времени дома уже был накрыт стол. Пришел с работы отец. На часах было ровно шесть. Никто ещё не беспокоился. Мама сама приготовила своему мужу предпраздничный ужин и решила не звонить дочери ещё пол часика. Праздник же, пусть погуляет.

Алина расплатилась с полненьким добрым водителем и вышла. Пройдя через дворы, она выходила свозь арку. Не было кругом ни одного человека, хотя... тут всегда так. Нужно перейти дорогу и всё. Она в своём привычном мире. Сделав шаг по дороге, последним, что она увидела боковым зрением - джип. Боль в боку, свист тормозов и мгновенно отяжелевшие веки.

Бабушка Алины ни с того, ни с сего заговорила о судьбе внучки, мол, сама в свои восемнадцать уже замужем была. Эту тему все быстро подхватили и начали оживлённо обсуждать за кого её можно выдать...,

тем временем, снег уже перестал таять на охладевших веках девушки. Роберт Куздаев

Запах кофе и ванили

Опять наступил понедельник, начало новой рабочей недели. Снова идёт дождь. Как обычно я иду на работу. Работаю я директором в банке. Дело очень прибыльное, но скучное. Вам, наверное, станет скучно слушать мою историю, но иногда так хочется рассказать кому-нибудь о себе! В детстве я был очень ранимым ребёнком, меня легко можно было обидеть, поэтому я всегда был «волком-одиночкой». Зато у меня было очень чуткое обоняние. Я мог различать любой запах. Я был способен назвать любые составляющие духов и кремов. И за столько лет практики я даже начал чувствовать запахи людей. Нет не духи и прочее, а запах неуловимый, внутренний. Знаете, что души людей тоже пахнут: полевыми цветами или даже морем. Мой дар остался в секрете. Я никогда не рассказывал об этом даже родным, я боялся неверия. С этим талантом я бы мог пойти далеко. Например, стать биологом или парфюмером. Но я стал банкиром не по своей воле, конечно, меня заставил отец. Все дни мне кажутся серыми и одинаковыми: утром иду на работу, в обед иду в кофейню, и работаю до девяти вечера. Наверное, приятнее всего для меня был поход в кофейню. Мне очень нравится, есть заварные пирожные с кофе. А в кафе возле банка пирожные были самыми вкусными в городе. В тот день я снова пошёл в эту кофейню. Как обычно заказал пирожное и кофе, и через пятнадцать минут принялся за еду. Внезапно дверь в кафе открылась, и в нос мне ударил аромат ванили, такой сладкий, мягкий и еле ощутимый. Это точно не запах парфюма, это был аромат её души. Я поднял глаза и увидел девушку (как я и думал, это была девушка). Её русые, длинные волосы спускались сияющим водопадом, закрывая спину. Ее глаза были темно-синего цвета, словно зимнее небо. Стройная, осиная фигура, обрамленная платьем небесно-белого цвета, длиной до колен. Она была очень красива, но больше всего меня поражала та странная теплота, витающая вокруг нее … Ее тонкие губы были сложены в сияющую улыбку, а глаза блестели словно звезды, на полотне темного, ночного неба. Девушка медленно прошла к столику позади меня, к ней сразу пришёл официант: - Ой, здравствуй, Кристофер, мне, пожалуйста, зеленый чай и клубничное пирожное.

- Конечно, Катрин, сейчас принесу. - Он вежливо поклонился, и пошёл выполнять заказ. Я постоянно оглядывался назад, чтобы опять посмотреть на эту красавицу. Вскоре, ей принесли заказ, и мы начали есть (точнее, она начала, а я заканчивал). Пообедав, девушка позвала официанта. Взгляд ее стал печальнее, а улыбка начала медленно покидать ее бледное личико.

- Кристофер, мне уже пора. Наверно, я пришла сюда последний раз… - прошептала она.

- Как?! Почему, Катрин?!- Он был очень опечален ее уходом,-Неужели это из-за

обслуживания в кафе, или из-за еды?- Он не понимал, почему она уходит.

-Нет, что ты! Тут очень уютно и вкусно готовят! Мне, просто, пора уехать домой…. Наверное, навсегда…. Я хотела оплатить заказ и подарить вам это. - Она достала из кармашка сумочки три золотые монетки,- Это вам в благодарность за доброту и гостеприимство. Я не хочу, чтобы эта кофейня закрылась, а у вас маленькие проблемы с деньгами, я же знаю…. Поэтому берите их. И попытайтесь выполнить мое желание... Будьте счастливы! – Она в последний раз осмотрела кафе и вышла. Я почему-то не поверил ей, мои ноги будто сами бежали за девушкой. Она пошла в парк, в самый темный его край, он всегда был безлюдным и пустым. Я подкрался ближе, и спрятался в кустах. Катрин подняла голову к небу, и начала что-то шептать. Внезапно, девушка засияла золотым светом, он был таким ослепительным, что мне пришлось закрыть глаза. Когда свет угас, я повернулся и обомлел. У девушки выросло два огромных белых крыла, словно лебединых. Платье стало длинным, до пола, с небольшим вырезом снизу, а на ногах были белые балетки. Она взмахнула крыльями и улетела. Я был, мягко сказать, удивлен. Этот день я запомнил навсегда. Шли дни, месяцы… .Вот только нет ощущений, что я живу. Депрессии, злость, стрессы, трудности на работе. Все убивало меня с каждым днем. Я видел везде только плохое. А больше всего меня раздражало вечное жизненное однообразие. Так летели дни. Я все больше и больше стал ненавидеть жизнь. Может, это из-за того случая с Катрин? Я не знаю…. Опять десять часов ночи, и я опять не могу уснуть. Я пью две таблетки снотворного и, в прямом смысле слова, падаю в сон. Странно, но весь этот год мне совсем не снились сны, но сегодня… или вчера? Одним словом именно сейчас мне приснился первый сон в этом году. Я сидел в своей квартире и, как обычно, пил кофе с заварным пирогенным. Вдруг, появилась резкая вспышка, из нее вышла девушка. Вы не поверите, но это была Катрин. Она была ослепительна! Белые, словно облачко, крылья, взгляд темносиних глаз и эта добрая, сияющая улыбка.

- Привет, Марк. - Ее голос такой мягкий, сладкозвучный…. А запах стал еще слаще, мягче…. Я ею залюбовался, - Я наблюдала за тобой сверху, и честно сказать, разочарованна в тебе. Ты не любишь жизнь.

- А с какой стороны мне ее любить?!- резко,и как-то грубо отозвался я. Я не хотел ей грубить! Как-то само вышло! Но мой язык продолжал говорить за меня,Жизнь лишена всяких красок. Она серая и однообразная!

- Жизнь однообразная?! Какой же ты глупец! Ты считаешь жизнь серой, даже не пытаясь ее раскрасить! Ты просто сидишь в четырех стенах и не пытаешься выйти! Ты стал бледным и совсем не улыбаешься! Ты сам не пытаешься жить! Ты плывешь по течению, не пытаясь противиться ему! Ты…ты… просто сломался! Поверь в жизнь, и она доверится тебе! Просто улыбнись людям, миру и ты ощутишь легкость! Жизнь не будет тебе казаться серой! Радуйся жизни! Лови каждый момент! Прекрати игнорировать все! Просто живи! Ее силуэт начал медленно растворяться, и она вскоре исчезла. Я проснулся в холодном поту. На дворе было всего пять утра! Я просто не смог

заснуть, и начал рассуждать о словах ангела. Прошел год. Я уволился с работы и стал парфюмером. Я создал более пятидесяти известных по всему миру духов. Эта работа очень тонкая, я бы даже сказал сложная, но настолько интересная и необычная! Я путешествовал по миру в поисках новых ароматов, я стал по-настоящему жить! Каждый день для меня стал сюрпризом. Я доверился жизни. Я доволен всем, что у меня есть…и я никогда не забуду тот невесомый и мягкий аромат кофе и ванили… Мария Тебиева

Исповедь

С силой выламываю зубья шестеренок, что внутри меня приводят жизнь в действие! Зачем они нужны, если мой вечный двигатель работает в холостую? Если работать ему не для кого? Наклонись ко мне, моя любовь, отдушина этой суровой жизни, мое проклятие. Как я хочу прикоснуться к твоим призрачным волосам, вновь почувствовать запах тела, поглотить тебя без остатка. Как это желанно, Боже! Но я прикован к скалам твоего равнодушия, ослеплен твоим гневом, моя душа изуродована твоими поцелуями. Ты - скверна, что заразила меня, проникла внутрь, ощетинилась сталью, и нет возможности искоренить твой дух. Ты сливаешься с туманом и уходишь с дождем, исчезаешь в тенях и испаряешься на солнце, как же мне поймать тебя?! Прикоснуться к твоей атласной коже? Ты оставила лишь призрачное присутствие во мне, ужасный след, который не выведешь ничем. Ты покорила меня. Победила. Игорь Локтев

Проснулся я оттого, что за шиворот мне упало что-то мокрое и холодное. Подняв взгляд, я заметил второй ком снега, свисающий с крыши. Неспособный подняться, я на несколько дюймов отодвинулся вправо. Мои ноги покалывало, отчего создавалось неприятное ощущение. Как же хочется есть…

Вы не поверите, но я не помню своего имени. У меня нет прошлого, нет будущего, единственное, что у меня есть - это скудное, ничтожное настоящее. Зато я могу видеть всё и всех, и при этом быть уверенным, что останусь незамеченным.

Таким образом, у меня есть то, чего никогда не будет у современного счастливого человека. Дзерасса Магкаева

Главное - душу спасти

Чего ты боишься: проиграть или выиграть? Тайны тянут к себе больше, чем счастье? Снова воскреснуть или страшно погибнуть Тебя пугает, что каждое в твоей власти. Тебя сшибает волной, ты идешь на огонь, Тебе все все равно, свободный самоубийца, Ты ведь знаешь: шансов меньше, чем ноль, Что ж ты выберешь: помнить или забыться?

Новое слово, непредумышленное убийство, Рай отказался падших принять обратно. Ну же демон, не тяни, начинай уже злиться Интересно, какого это - слышать правду… Какого это - бить, не жалея сил, и до отдачи И стрелять, попадая сразу и точно в висок Это ж надо: выпало столько тебе удачи, Тебя бросили все, даже любимый бог. Наталья Алексеева

Давным-давно, в одном лесу, Пропал мужик, идя к мосту. Затем второй, потом с десяток, Оставив за собой задаток. Звено серебряной цепи, То ли с груди, то ли с руки, Еще кусок буханки хлеба, На этом все! ИХ больше нет! Народ, боясь за крепкий пол, Обрезал тот канатный мост всем надобностям на укор. Спустя полдня, на сон грядущий, Решив пройти по флорной куще, Пропал, оставив за собой, Одно звено и громкий вой. Сбежалась вся деревня вмиг. Увидев все, повторный крик. Но женский! Только почему? Поближе подойдя к мосту. К мосту! Да, именно к нему. Но ведь всего с полдня назад он был обрублен, Вот же гад! Кричала баба! Свирепела! Не забирай мужей! Халера! Чтоб вскоре пусто тебе было! И солнце чтобы не светило! Но ты поймешь нам какого! И, кинув в пропасть под мостом, Кусок звена с своим крестом, Ушла жена в обратный путь, Промолвив лишь: ”Сожгите жуть! И солью все здесь окропите! А кто заступит за черту, не возвратится посему!” Станислав Абрамов

Скажи мне, Муза,почему Ты так надолго исчезаешь? Не молвив слова никому, На произвол судьбы бросаешь? Ты для меня родник, Спасающий от жажды, Кто твои знания постиг, Не ошибется дважды. Когда тоскливо на душе, Когда печаль мне сердце гложет, Тебя, воскресшую во мне, Ничто не потревожит. Я сохраню твой блеск в себе, Нет безопасней места в мире, Страдания в нашей борьбе Прольются в светлой лире. Элла Бибилова

И скажите нам ли это надо? Но уста наши по-прежнему немы. Встаньте против пошлости, расчёта, И услышите, как вы глупы. Испытайте радости любви полёта, И вам снова скажут: вы глупы. Я устала говорить! Довольно. Не хочу я больше с вами плыть В одной лодке, пущенной невольно, И такой же грязной быть. Мария Клещенко

Взгляд

Вассо Абаев. «Человек»

Еще в раннем детстве кто-то из моих родственников постоянно говорил мне, что есть человек, живший в трех столетиях. Он с гордостью называл имя: Васо Абаев. Невольно во мне вспыхнул интерес узнать об этом человеке как можно больше. Я принялся искать всю информацию об этом удивительном ученом, но очень быстро наткнулся на дату рождения: 2 декабря 1900 года, а это значило, что он жил всего в 2 веках. Так же, как и все мои знакомые, как и я сам.

Но спустя годы я уже не смотрел на достижения Василия Ивановича Абаева с этой точки зрения. Теперь меня поражало, что этот человек являлся выдающимся советским и российским ученым-филологом, языковедом-иранистом, краеведом, этимологом, педагогом, профессором! Подумать только, насколько образованным был Василий Иванович.

Одним из доказательств многогранности его личности служит статья, в которой Васо Абаев подводит итоги.

Он пишет, что «невольно на склоне лет приходишь к мысли, что не ученость, не научные степени и звания, а человеческое, нравственное – вот что главное в оценке личности», и я с ним полностью согласен. Хотя, разумеется, я куда как младше Василия Ивановича, но точно так же, как и он, считаю, что важнее всего в человеке его нравственная составляющая. Неважно, к какому социальному статусу принадлежит тот или другой житель нашей планеты. Важно: кем он является.

Василий Иванович считает, что нет более высокого звания, чем Человек. На первый взгляд это высказывание кажется, по меньшей мере, странным. Ведь все мы люди, как меня учили всю мою жизнь. Но, поразмыслив, я пришел к выводу, что не все могут с гордостью сказать: «Я человек», так как это слово к чему-то обязывает, подразумевает в себе глубокий положительный смысл.

С понятия «Человек» Василий Иванович переходит к русской интеллигенции. Среди них он особенно выделяет две фигуры: Александра Солженицына и Дмитрия Лихачева. О последнем он рассказывает чуть подробнее, упоминая, что Дмитрий Сергеевич принес как-то к нему в редакцию статью о языке работающих на стройке Беломоро-Балтийского канала зеков. Васо Абаеву понравилась, что Д. Лихачев держал себя скромно, как и подобает интеллигентному человеку. Я думаю, Василий Иванович не ошибся. Автор 500 научных и 600 публицистических трудов в моем представлении вполне соответствует понятию «интеллигентный человек».

Василий Иванович признается, что когда его спрашивают о дальнейших планах, то ему становится немного грустно. Он осознает, что находится уже не в том возрасте, когда можно строить далеко идущие планы. И это, на мой взгляд, настоящее человеческое мужество: не бежать от своей судьбы. Он не боится умереть… нет, он боится, что что-то не успел, кого-то обидел, перед кем-то провинился. Огромное желание Васо Абаева «войти чистым в тот новый мир». Что же еще можно говорить о силе духа этого великого человека?

Он с горечью говорит, что его родной Кавказ «захлестнули волны сепаратизма и ненависти». При этом он высказывает свою точку зрения, что целые народы не могут из поколения в поколение быть врагами. Разумеется, это так! У всех народов есть хорошие и плохие люди. И все имеют право выбора. Почему вражда к кому-то должна воспитываться в человеке с младенчества? Ведь многим с молоком матери пытаются навязать мнение, что у них есть враги. Человек приходит чистым в этот мир, у него нет врагов. Он наживает их с годами. Но ведь он не обязан этого делать. Можно дружить сразу со всеми или придерживаться нейтралитета. Что ж… Вражда народов существует уже многие тысячелетия и вряд ли что-то можно изменить.

Заканчивает Василий Иванович Абаев свою статью так: «Есть такая расхожая истина: красота спасет мир. А, может, доброта?»

Этот риторический вопрос в самом конце статьи буквально берет за душу. Васо Абаев верит, что доброта способна спасти этот мир. Мир, который, по мнению очень многих людей, купается в грязи и который с годами будет становиться все грязнее… может спасти доброта. И в этом есть смысл.

Люди должны перестать гнаться извнешними атрибутами и понять, что звание «Человек» могут получить только добрые, высоконравственные и интеллигентные жители этой планеты.

И даже теперь иногда в памяти всплывает фраза, что есть человек, живший в трех столетиях... А я уже знаю, что, несмотря на противоречащие факты, Васо Абаев за свою жизнь сделал столько, сколько иные люди не смогли бы и за много веков. Самое главное: Василий Иванович навеки вписал свое имя в историю.

Да, он жил всего 100 лет, но, я уверен, память о нем останется в веках.

Алан Хадаев

Не требуйте гарантий. И не ждите спасения от чего-то одного - от человека, или машины, или библиотеки. Сами создавайте то, что может спасти мир, - и если утонете по дороге, так хоть будете знать, что плыли к берегу. Рэй Брэдбери. 451’ по Фаренгейту

Вы знаете Россию, граф? Как и во всех северных странах, холод там ожесточает порок, выковывает стойкость и закаляет душу. Это страна святых и сволочей. Жеральд Мессадье, «Сен-Жермен: Человек, не желавший умирать».

И чтобы с вами ни случилось - ничего не принимайте близко к сердцу. Немногое на свете долго бывает важным. Эрих Мария Ремарк «Триумфальная арка»

Главный редактор - Влада Мамедова Корректор - Алан Хадаев Художник - Заур Камболов