[ Числа ]
Серия основана в 2013 году
7
выпуск
Тимур Кибиров
книги
Киев Laurus 2014
ББК 84Р7-5 К 65
К 65 Кибиров, Тимур. Три книги: Стихотворения. — К.: Laurus, 2014. — 184 с. (Серия «Числа», вып. 7) ISBN 978-966-2449-44-0 Тимур Юрьевич Кибиров (Запоев) родился 15 февраля 1955 года в Шепетовке Хмельницкой области. Окончил историко-филологический факультет МОПИ. Вошел в литературу в конце 1980-х, был связан с литературно-художественной группой московских концептуалистов, но вскоре перерос всякого рода группы и направления. Автор двух десятков поэтических сборников, а также повести «Лада, или Радость» (2010). Член Русского ПЕН-центра (1995). Отмечен Пушкинской премией фонда А. Тепфера (1993), премиями журналов «Знамя» (1994), «Арион» (1996), «антибукеровской» премией «Незнакомка» (1997), премией «Северная Пальмира» (1997), стипендией фонда И. Бродского (2000), премией «Станционный смотритель» (2005), грантом М. Б. Ходорковского «Поэзия и свобода» (2006), дипломом премии «Московский счет» (2007), национальной премией «Поэт» (2008). ББК 84Р7-5 К 65
ISBN 978-966-2449-44-0 (Кибиров) ISBN 978–966–2449–31–0 («Числа»)
2014 © Тимур Кибиров 2014 © Издательство Laurus 2014 © Инна Булкина, послесловие
Содержание
Кара-Барас (2002—2005) 11 Посвящение 12 Внеклассное чтение 14 «В одно ухо мне Эрос орет...» 15 «Я не трубач — труба!..» 15 К вопросу о единстве формы и содержания. 17 «В пылу хмельного спора разоравшись...» 18 Очередная песнь квартиранта 19 «Моисеевы скрижали...» 20 Инфинитивная поэзия (по мотивам Жолковского) 21 В конце концов 23 Баллады поэтического состязания в Вингфилде 1. Баллада виконта Фогельфрая 2. Ответ сэра Уилфреда. Баллада о трусливом рыцаре 27 «У монитора в час полнощный...» 28 «Ей же Богу...» 29 «Из заповедей я не нарушал...» 31 Неотправленное смс-сообщение 31 «Да он и не скрывается!» 33 К вопросу о релятивизме 34 «Если уж выбрал малобюджетную роль...» 36 «Надоело мне без дела...» 38 Кара-Барас 45 Эпилог
5
Три поэмы (2006–2007)
51 55 89 100 117
Вступительный центон Покойные старухи Лиро-эпическая поэма Выбранные места из неотправленных e-mail-ов Заключительный венок сонетов
См. выше (2013)
128 Вместо эпиграфа Пейзажная лирика 129 «Пока еще земля не дефлорирована...» 130 Светлого мая привет 130 Содомский счет 131 «Облака дебелые...» 131 «Уж если я — в футболке и трусах...» 132 «Друг роскоши, прохлад и нег...» 132 Закат 133 «Заброшенный парк на окраине Битцы...» 134 Сентябрь 134 «Наконец мы дождались просвета...» 135 «Не говоря уж про клены...» 136 С букетами рдеющих листьев 136 «Красный день календаря...» 138 «Тягомотные, мутные месяцы...» 138 Настоящий минимализм 139 «На девятом месяце Мария...» 140 «Стынет вечер, блещет холод...» 140 Вольное переложение текста кантаты Дитриха 141 142 142 143
6
Букстехуде «Das Neugeborne Kindelein» «Рыбий скелетик елки...» «И след простыл, и лед застыл...» Февраль, описанный автором году этак в 78-м «По идее — младость, сладость...»
144
«Снова чистой воды торжество и надежды дурацкой...» «Какие ж это, Ленка, одуванчики?!.»
144 Что все это означает? 145 «Гляжу я на Путина и изумляюсь...» 145 «Мы Христа не продавали...» 146 Автореминисценции 147 «Что все это означает?..» 148 Межпарламентские контакты 148 Притча во языцех 151 «Чума. На оба ваши дома. Я включаю...» 152 «Отчего это свобода...» 152 «Не ходили б мы к Цирцее...» 153 «На повестке дня вопрос...» 153 Подражание Дмитрию Александровичу Пригову 154 Из истории отечественной духовности 154 «Жили-были два дебила...» 155 «Есть “Норма” Беллини и “Норма” Сорокина...» 156 «Là-bas, là-bas! —поет Кармен...» 156 «Вот ты спрашиваешь — Вскую мятутся языци...» 158 «По Образу Предвечному созданный...» 159 Праздник урожая 160 «Шуршит целлофан, алюминий скрежещет...» 161 «Свет как прежде необъятен...» 162 «Что за шум, а драки нету?..» 164 «Всё гаже просыпаться...» 164 «В одной кантате Баха...» 165 «Полежи на пляже...» 166 Ночь перед и после Рождества. Синопсис сценария для кукольного мультфильма 175 Инна Булкина. Фарсы и аллегории
7
[
К а ра- Б а ра с 2002 – 2005
]
Посвящение
Сашке это рановато, а Наташке — ни к чему! Тем не менее, ребята, только эти адресаты соответствуют сему безответному письму! Ибо что ж менять привычки в час последней переклички, уходя в ночную тьму! Посвящаются странички снова — вопреки уму, вопреки вообще всему — Саше с Ташею, которые в целевой аудитории много лет уже сидят, только слушать не хотят! И моих держаться правил я покамест не заставил ни одну из этих цац! Многоточие. Абзац. ...................................... Пока они еще не разбежались, им посвящаю опыт сей — семинаристу в черной шали и вздорной доченьке моей! 11
Внеклассное чтение Розы цветут! Красота, красота! Скоро узрим мы младенца Христа! Андерсен
1 Торопясь, торжествуя заране, мальчик выскочит вновь из толпы и опять завизжит — «А король-то, король-то....» и вдруг умолкнет, увидев внезапно, что не только король, но и вся его свита, министры, лейб-гвардия, фрейлины, даже сами портняжки-обманщики — голые! Все буквально в чем мать родила! И обернувшись растерянно к толпам народным, он узрит лишь нагие тела, обнаженную жалкую плоть человечью. И совсем уж смутившись и струсив, почувствует голую, гусиную, синюю кожу свою мальчуковую и дальше увидит нагие деревья, увидит, что лес обнажился, 12
что поля опустели, что пустынна нагая земля и что скоро зима... Кто же, ну кто же укутает нас, разоблаченных? Кто же, ну кто же прикроет нас, голеньких рыцарей голого короля? 2 Наш-то король — гол, а вот их королева — снежная, тьма и стужа кромешная! Против него — ого-го! Ни гу-гу... Вот и лежи на снегу. Вот и решай, глупенький Кай. Вот и иди, глупая Герда. Там, впереди — Царствие смерти. Там, позади — розы цветут. Ну, не цветут... Ну, отцвели... Ну так и что ж? Скоро — узришь. Если — дойдешь.
13
*** Внимает он привычным ухом Свист! Пушкин
В одно ухо мне Эрос орет, а в другое — Танатос. Голова моя кругом идет. Черт, наверное, все разберет. Все разложит пронырливый Freud!.. Да и так все понятно! В общем-целом понятно уже — так мне было и надо! Не хрен было канючить вотще, не хрен было прельщаться вобще! Не хрен было развешивать уши! А теперь вот, как миленький, слушай оглушающий этот дуэт, какофонию эту! И сходи осторожно на нет по крутому по склону лет. И — как положено поэту — бреди на слух. И в набегающую Лету — бух!
14
*** «Я не трубач — труба! Дуй, Время!» — о, как замечательно точно написал Эренбург о ненавистном мне типе писателей! (хотел было написать «о женственном», но все-таки не все же женщины бляди) Мол, я здесь ни при чем, я расставляю чувствительные ножки, расслабляюсь и получаю удовольствие, а Время, ну, Время-то, оно, конечно, вдует по самые помидоры...
К вопросу о единстве формы и содержания. Тезисы. Да ты чем полон, шут нарядный? Пушкин
Как долго, как мучительно, как страстно Искали выразительные средства Служители высокого искусства, Чтоб выразить точнее, глубже, ярче Юдоли сей плачевной содержанье! И с каждым новым веком становились Все выразительнее средства. Ну а цель Из вида постепенно потерялась... 15
Выражали содержанье — Да не выразили! Сдерживали выраженья — Да не выдержали!.. Днесь в плане выражения — большие достижения, но в плане содержания заметны ухудшения — сплошное беснование, сиречь осатанение... Ибо то не содержанье, Чем исполнен здесь любой! Ты, прости за выраженье, Полон дряни, милый мой!.. Ибо вакуум корежит Форму изнутри — Посмотри, какие рожи, Только посмотри!.. Тут частушка будет кстати, Слышанная в детском саде — «Сидит Ваня на крыльце с выраженьем на лице. Выражает то лицо, Чем садятся на крыльцо!»
16
*** В пылу хмельного спора разоравшись, запутавшись и зарапортовавшись, я возгласил — «Да не надо демонизировать бесов!!» и сам же через пару секунд присоединился к хохоту оппонентов. Но наутро, пристыжено вспоминая и размахивая кулаками после драки, как раз эту нелепую фразу оценил и одобрил. Пора и впрямь прекратить демонизировать бесов! Кстати и гуманизация Бога — занятие тоже бессмысленное и вредное. Уж это-то, слава Богу, сделано давным-давно. И, слава Богу, без нашей дурацкой помощи!
17
Очередная песнь квартиранта Вот и снова ты один, Ты один и никотин, Никотин и алкоголь, Алкоголь и боль... Ой-ой! Что с тобой? Что же все-таки с тобой Остается напоследок, Так сказать, напоследях? Остаются боль и страх В четырех чужих стенах. Фотка, водка, носоглотка В стыдных старческих соплях! До чего же все же много Жить до Отчего порога. Больно ноченька длинна. Остается пить до дна... Но до выхода на службу Пять часов всего лишь! Протрезветь немного нужно Волею-неволей! И поспать, И душ принять, Гадкий «Орбит» пожевать, Чтоб заутро перегаром На невинных не вонять! 18
*** Моисеевы скрижали Мы прилежно сокращали, Мы заметно преуспели В достиженьи этой цели. И один лишь не сдается Бастион обскурантизма — Предрассудок «Не убий!» Но и он уж поддается Под напором гуманизма, Братства, равенства, любви! Добрый доктор Гильотен, Добрый доктор Геворкян Прописали нам лекарства Против этого тиранства (А от заповедей прочих Доктор Фрейд успешно лечит!) Приходите к ним лечиться, Прирожденные убийцы.... Но нельзя, товарищи, забывать и о важности эстетического воспитания — Невозможно, товарищи, отрицать заслуги нашей творческой интеллигенции в преодолении вековой отсталости! 19
Достаточно назвать Имена Ницше и маркиза де Сада, Лорда Байрона и М. Горького, В. Маяковского, К. Тарантино, В. Сорокина и многих, и многих других, не менее талантливых бойцов идеологического фронта ...
Инфинитивная поэзия (по мотивам Жолковского) Сникерснуть Сделать паузу — скушать Твикс Оттянуться по полной Почувствовать разницу Попробовать новый изысканный вкус Быть лидером Мочить в сортире Не дать себе засохнуть Убить Билла–1 Убить Билла–2 Играть в Джек-пот — жить без забот Не париться Пиарить Клубиться 20
Позиционироваться Зачищать Монетизировать и растаможить Зажигать Бесстыдно, непробудно — И не такой еще, моя Россия, Бывала ты, не падая в цене!
В конце концов К счастью, Орвелл ошибался. К сожаленью, Хаксли прав — Смолкни, друг веков Омир, Вот он, вот он — новый мир! Новый, бравый, моложавый Наступает мир! Отступает целлюлит, Кариес и простатит! Да здравствует, братцы, всемирная эпиляция! Проще простого — Click — и готово! 21
The Game is over! Game, похоже, действительно over!.. ...................................................................... Но тут выходит сарацин, Доблестный Салах-ад-дин! Ищет себе поединщика! И ни Ричарда Львиное Сердце, Ни Фридриха Барбароссы, Ни Людовика Святого, Ни Орландо фуриозо — Никого, Ни одного, Потрясающего Копьем! What’s your level now, Друг Горацио? What’s your level, Доктор Фаустус?
22
Ночь перед и после Рождества Синопсис сценария для кукольного мультфильма 1 Пролог на Земле. Утро 31 декабря. Кухня в малогабаритной подмосковной квартире, в окне за какими-то сараями и гаражами, за опорами ЛЭП — заснеженный хвойный лес. Бабка Елена Борисовна пьет чай с непутевым отцом своих внуков, Ванечки и Манечки. Папаша давно уже живет в другом городе и в другой семье, а мама, то есть дочь бабки, покоится в московском колумбарии, что по теперешним взглядам Елены Борисовны страшный грех. Папаша завез детишкам новогодние подарки, чтобы старушка вручила их после двенадцатого удара курантов. Да не тут-то было. Бабушка уж два года как воцерковилась, и праздновать безбожный новый год посреди Рождественского поста не намерена. Отец пытается спорить, но где уж ему, малохольному, совладать с истовой (или неистовой) православной старухой. 166
Да еще на свою беду он что-то вякнул по поводу того, что вон весь мир уже справил Рождество, а мы... Напрасно он об этом заговорил. Много ему пришлось выслушать и по этому поводу и вообще о ситуации в стране и мире, и конкретно о собственном моральном и физическом облике. Но в итоге все-таки умолил он свою бывшую тещу согласиться на компромисс — подарки детям будут вручены, но, конечно же, не в языческий праздник, а как положено — на православное Рождество. И то не все — Пятый айфон, предназначенный для старшенькой внучки, безапелляционно отвергается. 2 Пролог на Небесах. Святая Троица обсуждает создавшуюся ситуацию. У художника-постановщика с неизбежностью возникнут сомнения и трудности с визуализацией Триединого Бога. Можно, конечно, ориентироваться на прославленную икону Рублева, но тогда зрителям будет нелегко уразуметь Кто есть Кто, лучше, мне кажется, пойти менее эстетскиэффектным, но более понятным путем — представив седобородого величественного старца, белокрылого голубя в золотом сиянии 167
и Иисуса со следами крестных мук. Все три Ипостаси Единого Бога сетуют на эту календарную неразбериху, но соглашаются, что сейчас уже что-то менять поздно (или рано) — во избежание еще горших соблазнов и нестроений. Но это если говорить вообще, а вот в данном конкретном случае? Жалко же ребятишек. Их и на утренник не пустили. Бог-Отец склоняется все-таки к тому, чтобы не вмешиваться, ведь праздник-то действительно языческий и сомнительный, и действительно ведь у православных пост в самом разгаре. Но Святой Дух возражает, Мы де не какой-нибудь деистский Перводвигатель и вмешиваться, когда чинятся такие обиды и несправедливости, можем и должны, Сын же предлагает поручить Николаю Угоднику (Мирликийскому) то есть Санта Клаусу как-то решить этот вопрос, чтобы и дети подарки получили и вера богомольной старушки не была бы посрамлена. Является Св. Николай, но является также и наглый дух отрицанья, дух сомненья, что, конечно, не совсем вяжется с устоявшимися представлениями о возможностях Дьявола, 168
но в случае с Иовом Сатана ведь принимал участие в дискуссии. Происходит перепалка между святым и этим незваным гостем, в которой обнаглевший демон обвиняет Силы Небесные в нечестности и непринципиальности и заверив св. Николу, что он это так не оставит, низвергается в облаке серного зловония вниз, на землю. Далее следует обсуждение подарков — какие и в каком количестве будут уместны. Айфон и здесь вызывает большие сомнения, но потом все-таки решают, что его следует положить в мешочек для Машеньки, а вот мечта Вани об игровой приставке оказывается несбыточной. Зато ему достанется замок с рыцарями из Лего, и набор настоящих оловянных солдатиков — и пеших и верхом и с маленькими пушечками, которые стреляют горохом. И «Бибигон» с такими прекрасными картинками, что просто смеяться и плакать хочется. А старшей сестре — все приключения Муми-троллей и — после некоторого размышления — не рано ли? — 30-томник Диккенса. Ну и сласти — От моего любимого грильяжа в шоколаде до сливочных помадок! Ну и, разумеется, мандарины. 169
3 Далее все разворачивается точно, как в классических советских новогодних мультиках — на стороне Санта Клауса зайчики, снеговик, собака и кошка, и разные зимние птицы. Им противостоят силы мрака — волки, лисица, черти во главе с уже знакомым Демоном. Николаю Чудотворцу в данном случае какое-либо чудодейство строго-настрого запрещено — чтоб не вводить во искушение не слишком твердых разумом россиян. А вот Нечистая Сила все свои зловредные сверхъестественные способности проявляет вовсю — и буран поднимает, и усыпляет шофера попутки, так что все летят верх тормашками в кювет, и задействует страшных слободских хулиганов с ножами да бейсбольными битами и глупых полупьяных ментов. Эти-то полицейские и оказываются на время неодолимым препятствием для Пречистой Силы. Демон, нарядившись в Красно-белую форму деда Мороза, а злую колдунью и потомственную ясновидящую из программы «Третий глаз», представив Снегурочкой, обращается за помощью правоохранительных органов —
170
Он де настоящий русский дед Мороз, прямиком из Великого Устюга, вез мешки полные подарков для российских детишек в детские дома и суворовские училища, а некий самозванец, связанный с концерном Кока-Кола и кровавым ватиканским «Опус Деи», напал со своими бродячими животными и дикими зверями и все отобрал! В общем, план «Перехват», «Работает ОМОН!», все повязаны, подарки изъяты, документов удостоверяющих личность, конечно же, нет, и надежды никакой тоже. Только псу, и сороке, и трем отважным снегирям удается улизнуть, и они устремляются по следу бесовской шайки. 4 А в это самое время жестоковыйная старуха загоняет внуков в кровати. Это в Новогодний-то вечер!! Ваня, натурально, ревмя ревет, Маша сдерживается и молчит, но ненавидит и бабушку и ее религиозные убеждения от всего исстрадавшегося и обиженного маленького сердца. 171
Но делать нечего. Бабка на кухне остается одна. Видно, что ей не по себе. Мученица обрядоверия просто место себе не находит, больно уж ей жалко внучат. А тут еще за окном началась новогодняя дурацкая канонада, все кому не лень запускают небезопасные китайские ракеты и фейерверки и зажигают бенгальские огни. Старуха беспокоится, как бы не разбудило это громыханье детишек, открывает дверь в их комнату и застывает на пороге при виде двух маленьких полуголых фигурок на фоне полыхающего разноцветными всполохами окна. И так хорошо она вдруг понимает, до чего ее внучата завидуют тем визжащим на улице детям, чьи пьяные папаши устроили все это пиротехническое безобразие. Стоит бабка, смотрит, а видеть уже ничего не видит от слез. Да как вдруг рванет в прихожую! Чуть с табуретки не свалилась, таща с антресолей коробки да пакеты. «Господи Исусе Христе, Сыне Божий! Помилуй мя Грешную!»
172
5 «Господи Иисусе Христе, Сыне Божий! Помилуй мя Грешную!» Да конечно помилует, старая ты дурочка, уж за это точно не накажет, так что торопись, бабка, вытаскивай подарки, которые припасла на Рождество, пока еще удивительный Президент РФ не закончил свои поздравления и на Спасской башне не пробили в последний раз часы. Ура! Успела! С Новым Годом! С Новым Счастьем! Помилуй нас грешных! И тут — Та-та-та-там!! — в дверь целая толпа гостей во главе с Николаем Угодником! Санта Клаус, вызволенный Святым Духом из обезьянника добрался-таки хоть с опозданием вместе со всеми зайчиками, и котами, и собачками, и снегирями и вручает Ванечке и Манечке свои святые дары, выкраденные отважными зверятами у Врага. Только вот елки никакой, даже искусственной, нет в квартире. Ну-да не беда — лес-то рядом! И все бегут туда к огромной старой ели на опушке, которая загорается невероятным волшебным светом, и все пляшут и поют в хороводе под музыку ......
173
ну например... ну не знаю... но только не «Щелкунчик» — поднадоел ... Ну пусть будет что-нибудь из «Волшебной флейты»? Сочинение конечно масонское, я знаю, но слов-то никто все равно не поймет, а музыка самая подходящая... Ну а попоститься еще время будет.... Жалко только что Силы Небесные не решились и бабке прислать новогодний подарок, хотели было, да поостереглись — уж очень она строгая, ну ее.
КО Н Е Ц
174
Фарсы и аллегории
Репутацию поэта зачастую делают первая слава и первые стихи. Боюсь, что большинство украинских (и не только) поклонников Тимура Кибирова узнали и запомнили его на волне шумных перестроечных публикаций, так что Кибиров для них по сей день автор жизнеописания К. Ю. Черненко и стихов про то, как Л. С. Рубинштейн читает газету «Правда». Впрочем, те давние стихи про «энтропию» так с нами и остались, и очистительный пафос «Кара-Бараса» напоминает о том, прежнем: С шестиярусной казармой, с вошью, обглодавшей кость, с голой площадью базарной, с энтропией в полный рост!
С кибировскими поэмами конца восьмидесятых неизменно ассоциировался вошедший тогда в моду и едва ли не все живое поглотивший термин «постмодернизм». Как всякая расхожая бирка, он в известный момент стал означать слишком многое, чтоб означать вообще что-нибудь. Но в случае Кибирова он предполагал вещь вполне очевидную: сознательную апелляцию к поэтической традиции, — не к какой бы то ни было определенной, будь то акмеизм, футуризм или любой 175
другой исторический «изм», но ко всему корпусу русской поэзии, от Ломоносова до Маяковского и от Державина до Лебедева-Кумача. И казалось, что постмодернизм злополучный означает именно это: отмену всех и всяческих иерархий, уравнение в правах и неизбирательную тотальность цитаты. В таком определении был некоторый смысл, хотя теперь понятно, что с тем же успехом в «постмодернизме» можно заподозрить собственно механизм канонизации, который заставляет нас помнить и первый звук Хотинской оды, и «Стихи о советском паспорте», и «Подмосковные вечера». А Кибиров — поэт канонический, и не потому, что войдет в хрестоматии (а он войдет в хрестоматии), но по причине абсолютной последовательности формы и содержания: выбору канона как поэтического материала и консервативной верности традиционным нормам и правилам. Этот ценностный традиционализм в обойме со старомодным морализаторством Сергей Гандлевский однажды назвал «антиромантическим пафосом», заметив, что пафос и «подростковый пыл» в свое время выделяли Кибирова из холодного круга модников-постмодернистов, «делали Кибирова Кибировым». Пафос (или «пафосность») это как бы «некомильфо», не совсем прилично: люди в большинстве своем стесняются излишней горячности, она делает их смешными, и редко кто способен позволить себе такую роскошь — быть смешным. Наверное, это та безоглядность, которую и может себе позволить «артист в силе». Пугливая аккурат176
ность выдает дилетанта, а старательное словесное щегольство — пошляка. Кибировская горячность выдает себя избытком мастерства: кажущейся небрежностью, сбивчивостью и «постановочными» проговорками. С горячностью, надо думать, связана еще одна особенность кибировской поэтики: пресловутый «километраж». Его «длинноты» продиктованы не установкой на непрерывность речи, как, скажем, у Бродского, но именно этим желанием выговориться, сказать все, что должно быть сказано. Я повторю общее место, если скажу, что Кибиров поэт «эпический», что единица стиховой речи для него — поэма, что он мыслит «книгами», наконец. Но такой «эпос» всерьез отличается от традиционной поэмы, — приблизительно как «Руслан и Людмила» отличались от эпического репертуара предромантизма, от богатырских сказок (romantisches Heldengedicht) и чувствительных description. Киби ровские поэмы в принципе не укладываются в образцовые жанровые матрицы, они даже не иронические упражнения в «давнем роде», как это было с эпистолой или эклогой в сборниках конца восьмидесятых. Последние поэмы Кибирова сродни мистерии. Кажется, по жанру они ближе всего к «Двенадцати» Блока, — поэме гротесковой и «дисгармонической», которая изначально мыслилась как пьеса. Вообще, если возможно говорить о «полижанровости» (как говорят о полиметричности), то лирико-драматический эпос Кибирова соединяет в себе все твердые и свободные, традиционные 177
и новейшие формы — от сонета до e-mail’а, и от ноэля до «рекламной паузы». Его генетическая связь с московским концептуализмом, течением, по преимуществу, художественным, — более всего заметна не в интерпретационных «подсказках», а в монтажных приемах. Каждая его «книга» — коллаж, соединение разных техник, причем изощренные словесные узоры (с визуальной интенцией) вместе с драматическими моралите заставляют вспомнить барочные представления. А включение в эту барочную драму неологических «артефактов», вроде все тех же рекламных заставок, слоганов, условных e-mail’ов и смс-ок, — не столько реставрация архаики, но скорее, memento mori, пластиковая метка нашей гордой цивилизации офисов и гаджетов, изначально ветхой, чтоб ни сказать — скудельной. Обилие эпиграфов и прочих «рамочных» элементов тоже отчасти дань коллажным техникам и барочным излишествам, хотя смысл этой изощренной и, местами, громоздкой конструкции не только в этом. Кибиров — чемпион по количеству (да и качеству) эпиграфов, из его эпиграфов можно (или даже нужно) собрать антологию, и это будет отличная антология. Не хуже «Чтеца-декламатора», — самой успешной и тиражной из русских антологий, и мы вовсе неслучайно встречаем ее на этих страницах: в «Покойных старухах», в списке «влиятельных» книг, вперемешку с Гейне, Надсоном и Александром Блоком. Всего в этом собрании — три книги (что следует из названия), и в том, что они представлены под 178
одной обложкой, есть своя логика. Вообще, в том, как Тимур Кибиров собирает свои книги, в самой их последовательности есть очевидная прививка Серебряного века. — Поэтический путь, задаваемый «книгами стихов», собственно «история лирического героя» или «роман в стихотворных книгах», прежде всего, должен напомнить о Блоке. Впрочем, это еще одно общее место «кибировской» критики: отсылки на Блока самим автором подсказаны, да и вообще нет ничего скучнее узнавания очевидных цитат, хождения по вытоптанным тропинкам, усеянным «флажками» и «стрелочками», всей этой «интерпретации интерпретаторов». Университетские слависты любят постмодернистов, те охотно играют «в поддавки», что, на самом деле, должно настораживать, но почему-то не настораживает. Но, как бы то ни было, отношения с Блоком это отдельный сюжет, он прослеживается на протяжении всей истории кибировских книг, и эта новая — не исключение. Открывается она «Кара-Барасом» с «посвящением» на первой странице, где блоковское прощание с Пушкинским домом задает тон и «бросает тень» на следующие затем шутливые пушкинские парафразы: «Ибо что ж менять привычки в час последней переклички, уходя в ночную тьму!».
«Кара-Барас» это «детская книга», одна из немногих «сердитых детских книг», воспитательный пафос там как нельзя более соответствует установке, по179
этому так красноречиво указание на «Мойдодыра» с его устыжающим рефреном. Тут, наверное, уместно вспомнить признание самого Чуковского: «Чуждаюсь ли я тенденции в своих детских книгах? Нисколько! Например, тенденция “Мойдодыра” — страстный призыв маленьких к чистоте, к умыванию. Думаю, что в стране, где еще так недавно про всякого чистящего зубы, говорили, “гы, гы, видать, что жид!” эта тенденция стоит всех остальных. Я знаю сотни случаев, где “Мойдодыр” сыграл роль наркомздрава...» «Кара-Барас» — тоже поэма «с тенденцией», с сокрушительными инвективами и саркастическими инфинитивами. Инфинитивы, кстати сказать, завершаются опять же — блоковским парафразом, — буквально «монетизирующим» исходный сантимент: Зачищать Монетизировать и растаможить Зажигать Бесстыдно, непробудно – И не такой еще, моя Россия, Бывала ты, не падая в цене!
Но, если забыть о «Мойдодыре», — «Кара-Барас» — аллегорическое представление, вернее, аллегорический балет с разухабистыми плясками ЭросаТанатоса, залихватский раешник с лирическим «Эпилогом», который по тону и по смыслу предвещает следующую книгу поэм, а по святочному сюжету — со спасительным приходом Отца и волшеб180
ным ароматом морозных мандаринов — перекликается с кодой, рождественской мистерией «Ночь перед и после Рождества», и фактически «закольцовывает» все собрание. И коль уж зашла речь о композиции, то вторая и центральная книга «Три поэмы» дает возможность оценить «троичную» структуру этого собрания, где в «Трех книгах» спрятаны «Три поэмы», а в «трех поэмах» — история о «трех старухах», строфически оформленная проза, по сути «роман воспитания» (по контрасту с «воспитательной поэмой» «Кара-Барас»). Метрически выделенная поэма о «покойных старухах» в известном смысле рассказ о рождении поэта, о том, «как начинают жить стихом». Ключевой момент здесь — наследство: «четыре книги из выморочного имущества Монашки». Первые три — уже помянутые здесь Гейне, Надсон и «Чтец-декламатор». И наконец: ...Четвертая книжка в скромненьком учпедгизовском переплете, без всяких ятей и еров, и никакой цензурою не дозволенная. «Александр Блок. Избранное». «В эту минуту показалось ему, что мертвая насмешливо взглянула на него, прищуривая один глаз».
Эпиграф, кстати говоря, как и ключевая цитата, из «роковой» пушкинской повести о «трех картах». Третья и последняя книга этого собрания называется «См. выше». Здесь совсем недавние стихи: непривычно короткие, в непривычном жан181
ре — «пейзажная лирика», со слишком обыденным, немистериальным отнюдь сюжетом — прогулки в парке. Но ближе к финалу в полном соответствии с заголовком нарастают высокие ноты, и вот уже «…Цецилия святая, / Посредством Генделя взывая, / Зовет меня куда-то вверх!», и нестройные песнопенья разрешаются святочным «синопсисом». Пейзажный сюжет проходит годовой цикл и разрешается весною. И пусть подтаявший снег обнажает всю грязь и непотребство, но как в той сердитой детской сказке «с тенденцией», — это «чистой воды торжество». И бурное теченье весенней воды уподоблено все той же музыке: «Снова музыка пенится, и пузырится, и хлещет. / Только в свете весны даже это не так уж зловеще».
Літературно-художнє видання
Серія «Числа» Випуск 7
Тімур Кібіров
3 книги (Російською мовою)
Редактор-упорядник Інна Булкіна Обкладинка Тетяни Ласкаревської Підписано до друку 01.04.2014. Формат 70 × 100 1/32 Гарнітура PT Serif Pro, PT Sans Pro. Папір офс. Друк офс. Зам. № 14-046. Тираж 500 прим. Видавництво «Laurus» ДК № 4240 від 23.12.2011 04114, Київ, вул. Дубровицька, 28 Телефон: 0 (44) 234-16-30 laurus.info@yahoo.com www.laurus.me Інші книжки видавництва — www.issuu.com/laurus_press Віддруковано у ТОВ «Друкарня “Бізнесполіграф”» ДК № 2715 від 07.12.2006 02094, Київ, вул. Віскозна, 8 Телефон/факс: 0 (44) 503-00-45