Алексей Никитин | От лица огня

Алексей Никитин Алексей Алексей

лица От лица огняогня

ISBN 978-617-7313-46-4

Laurus

9 786177 313464

От

Никитин Никитин

лица

огня

А ЛЕКСЕЙ НИКИТИН

От лица огня / роман /

Киев / Лаурус / 2021

УДК 821.161.2=161.1 Н62 Алексей Никитин. Н62 От лица огня / Алексей Никитин. Роман. — Киев : Лаурус, 2021. — 528 с.

ISBN 978-617-7313-46-4 В центре нового романа Алексея Никитина «От лица огня» — история киевской украинско-еврейской семьи. Илья Гольдинов — боксёр, динамовец, чемпион Украины в тяжёлом весе. В первые месяцы войны Илья командует взводом партизанского полка, позже воюет в составе пехотной дивизии Красной армии, попадает в плен, находит возможность освободиться. В феврале 1942 года с заданием НКВД УССР он отправляется в Киев. Его жена Феликса с дочерью и семьёй Ильи эвакуируются на Урал, но уже в ноябре 1943 года с наступающими войсками она возвращается в город, чтобы выяснить судьбу мужа. В романе использованы материалы разных архивов, в том числе документы Первого управления НКВД УССР из архива СБУ, рассекреченные после 2011 года. УДК 821.161.2=161.1

В оформлении обложки использована монотипия Матвея Вайсберга «Молитвы реба Нахума».

ISBN 978-617-7313-46-4

© Алексей Никитин, 2021 © Издательство «Лаурус», 2021

Оглавление

Глава первая. Допросы и воспоминания (Первомайск, ноябрь 1941)

5

Глава вторая. Банда Сапливенко (Киев, 1938)

27

Глава третья. Жаркий август, долгий вторник (Киев, 1938)

40

Глава четвёртая. Две хаты у реки (с. Кожанка, Киевская область, 1938)

57

Глава пятая. Красный муар, бордовые цветы (Киев, 1940)

75

Глава шестая. Бей его! (Киев, апрель 1941)

97

Глава седьмая. Патефон без пластинки (Киев, лето 1941)

111

Глава восьмая. Кричать сови, спить діброва (Киевская область, август 1941)

132

Глава девятая. Другие реки, другие берега (Киев – Тетюши, Татарская автономия, июль – август 1941)

160

Глава десятая. За Днепром (с. Цибли, Киевская область, август – сентябрь 1941)

169

Глава девятая (окончание). Другие реки, другие берега (Тетюши – Молотов, сентябрь – октябрь 1941)

198

Глава одиннадцатая. Stalag 346 (Кременчуг, сентябрь – октябрь 1941)

209

Глава двенадцатая. Синий френч путейца (Киев – Кременчуг – Полтава, октябрь 1941)

231

Глава тринадцатая. Гости богатые (Молотов, октябрь – ноябрь 1941)

280

Глава четырнадцатая. Кулак диктатуры (Ворошиловград – Воронеж – Старобельск, январь 1942)

299

Глава пятнадцатая. Дело «Доктора» (Старобельск, февраль 1942)

324

Глава шестнадцатая. Молитвы реба Нахума (с. Лозовая – Таганчанский лес, февраль – март 1942)

342

Глава семнадцатая. Штолцэр фойгл (Таганчанский лес – Киев, апрель – май 1942)

368

Глава восемнадцатая. Случайность и необходимость (Киев, май 1942)

383

Глава девятнадцатая. Письма ниоткуда (Молотов – Нижний Тагил, июль 1942 – июль 1943)

400

Глава двадцатая. Оплаченные долги (Молотов – Киев, ноябрь 1943)

410

Глава двадцать первая. Разбитая мозаика (Киев, декабрь 1943 – июнь 1944)

426

Глава двадцать вторая. Других заданий не давать (Киев, осень 1944 – зима 1945)

444

Глава двадцать третья. Возвращения (Киев, лето – осень 1945)

468

Глава двадцать четвёртая. Страшная сказка (с. Кожанка – Киев – Кожанка, лето 1946)

496

Дело 27072. Вместо послесловия

522

Глава первая

Допросы и воспоминания

(Первомайск, ноябрь 1941)

1. Утром 22 ноября 1941 года у штаба 261‑й стрелковой дивизии курили два офицера. Командир разведки 976‑го полка лейтенант Кожевников, доложив данные, собранные ночью его разведгруппой, собирался вернуться в полк и завалиться спать. Он рассчитывал, что до вечера теперь вряд ли кому‑нибудь понадобится. А начальник особого отдела дивизии старший лейтенант госбезопасности Кропалюк только что вернулся из Ворошиловграда, из особого отдела 12‑й армии. Шесть дней назад дивизия отступила, сдав немцам Имени Кагановича*, но закрепилась на двух высотках и уверенно оборонялась в километре от Первомайска.

— Командир на месте? — спросил особист Кожевникова и кивком головы отозвал его в сторону. Дневальному, выставленному у входа в штаб, незачем слышать их разговор, даже если это обычный трёп.

— Все на месте. Только что докладывал командиру. Ребята ночью сходили в Александровку, там сейчас батальон немецкой пехоты, но серьёзной техники пока нет.

— Может, нет, а могли и не заметить. Кто командовал группой? Твой зам?

— Да, Грицай.

— Хороший парень. Молодец ты, лейтенант, всего месяц вместе служите, а зама уже подготовил. Будет кого оставить, когда пойдёшь на повышение. Кожевников хекнул. Особый отдел шутить не любит, но если шутит, надо смеяться. * Имени Л. М. Кагановича — название города Попасная в 1938–43 гг.

5

Глава первая. Допросы и воспоминания

6

На самом деле разведчика ждало не повышение. Его переводили на ту же должность в один из полков 270‑й дивизии, державшей оборону под Изюмом. Особый отдел армии накануне согласовал назначение. Говорить этого Кожевникову особист не собирался, придёт время — командиры сообщат. И заместителя его Кропалюк едва помнил, но, по давней привычке, на людях хвалил всех. Все знают, что Кропалюк свой хлопец, с ним всегда можно поговорить, и если надо, получить толковый совет. А что он сообщает в особый отдел армии — его дело, и об этом никто из офицеров дивизии, если, конечно, всё у них будет хорошо складываться в карьере и в биографии, никогда не узнает. Могут только догадываться. Это Кожевников в разведке — считаные месяцы, а Кропалюк в органах четыре года, он давно научился по воде ходить — пятки не мочить. День начинался такой же серый и промозглый, как и предыду­щий, как и вся предпоследняя неделя ноября. Зима на Донбасс в этом году пришла ранняя, засыпала снегом дороги, задержав, но не остановив немецкое наступление. Немцы шли на восток; не так, как летом, не так, как в сентябре, тяжелее и медленнее, но всё равно шли. Офицеры уже докурили, когда к штабу подошёл очень высокий, крепкий, но сильно исхудавший парень в грязном френче железнодорожника. Френч ему был мал, из коротких рукавов выглядывали обшлаги гимнастёрки, а из них торчали крупные запястья и большие багровые кулаки. Стоптанные сапоги и штаны желтели пятнами засохшей глины. Парень что‑то спросил у дневального, и тот указал ему на Кропалюка и Кожевникова.

— Это что ещё за птица‑дрозд? — пробурчал особист, когда парень направился к ним, и Кожевников подумал, что в том и правда есть что‑то от большого чёрного дрозда.

— Младший лейтенант Гольдинов, — подошёл к ним парень. — Выхожу из окружения, ночью перешёл линию фронта. Ищу начальника особого отдела дивизии.

— Форму где‑то бросил, вырядился чёрт‑те как, приветствовать старших по званию разучился. Может, стоило остаться на той стороне, младший лейтенант? — Дружелюбная улыбка Кропалюка никак не вязалась с его словами. Первой фразой он привычно выбивал собеседника из равновесия и следил за его реакцией.

Первомайск, ноябрь 1941

— Был ранен в правую руку, товарищ старший лейтенант. Ещё не восстановился после ранения, — Гольдинов спокойно посмотрел в глаза особисту. «Не восстановился, — мысленно повторил Кропалюк. — Так говорят спортсмены. Или медики. Похож на бывшего физкультурника. Точно, боксёр, вон и нос расплющен. Тяжеловес». И тут же память подбросила ему воспоминание: похож, похож… Как же у того была фамилия? И тоже ведь еврей… Тут в разговор вклинился разведчик, и картинка, вот‑вот уже готовая проявиться, затуманилась и пропала.

— В какой части служил, младший лейтенант? — спросил Кожевников.

— Последняя должность — начальник штаба батальона 558‑го полка 159‑й стрелковой дивизии. Кожевников перевёл взгляд на особиста: 159‑я дивизия была полностью уничтожена в киевском котле ещё в сентябре, как и вся 26‑я армия, в составе которой она воевала.

— Долго же ты шёл, — продолжил разведчик, перенимая тон Кропалюка. — Неотложные дела в тылу врага задержали? На это младший лейтенант не ответил ничего, но и глаз не отвёл. Всё время разговора взгляд его был уверенным и казался сосредоточенным. Кожевников снова глянул на особиста, но тот ответил раздражённой гримасой, неожиданной и оттого пугающей. Разведчик занялся не своим делом, влез на чужую территорию, надо было срочно ставить его на место. Кропалюк уже прикидывал, как лучше осадить лейтенанта, но тут ему пришла другая мысль.

— Ты линию фронта на каком участке перешёл? — спросил он Гольдинова.

— Обошёл станцию со стороны Калиново‑Попасной, вышел к Александровке. Там идёт пологая балочка — неглубокая, но извилистая, по ней прошёл на нашу сторону. Если немцы двумя батальонами под прикрытием танков пойдут в атаку с обоих флангов, а по балке незаметно пустят ударную роту пехоты, то возьмут Первомайск за час.

— Да ты стратег, младший лейтенант, — сощурился Кожевников. — Только на нашем участке танков нет. А пехоту в балку загонять никто не станет, это самоубийство.

7

Глава первая. Допросы и воспоминания

8

— Танки есть, стоят к северу от Калиново‑Попасной. До семидесяти машин точно, если не больше.

— Хорошо, младший лейтенант, — Кропалюк решил, что игру в прятки пора заканчивать. — Я начальник особого отдела дивизии. Ты задержан до выяснения обстоятельств нахождения на территории, временно оккупированной врагом. Иди к штабу, жди нас там, — велел он Гольдинову, а Кожевникова придержал за рукав шинели.

— Твои ребята этой ночью там были?

— Точно, там.

— Допроси его прямо сейчас и сравни с докладом твоей группы. Посмотрим, что он насвистит, а заодно своих проверишь. Целый танковый батальон на нашем участке, это не шутки. Полчаса тебе даю. А потом я за него возьмусь. Кожевников уже понял, что выспаться ему если и удастся, то не скоро, а Кропалюк, подходя к крыльцу у здания школы, занятого штабом дивизии, вдруг вспомнил, когда и где видел этого младшего лейтенанта. Не был он тогда лейтенантом, и вообще никакого воинского звания у него, пожалуй, не было. Всё это происходило в другой, совсем другой жизни, и от этого воспоминания особист вдруг замер и так простоял несколько долгих секунд, пока видение тёплого сентябрьского вечера тридцать девятого года в Одессе не исчезло, уступив реальности сорок первого — холодному, тусклому утру позднего ноября на окраине Первомайска. Но исчезло оно не бесследно; вернувшись к штабу, Кропалюк ещё раз внимательно посмотрел на задержанного. И это был уже новый взгляд. Впрочем, говорить о том, что встречался с ним два с лишним года назад и, как оказалось, запомнил его, особист пока не планировал.

2. Четверть часа спустя, выставив из помещения дежурного по отделу, Кропалюк внимательно и терпеливо слушал доклад своего заместителя о происшедшем в дивизии за время его отсутствия. Тоской веяло от этого доклада. Вот взводный из 1‑го батальона 937‑го полка лейтенант Грушев доносит, что его непосредственный начальник, коман­ дир 3‑й роты лейтенант Аклёвкин носит портянки красного цвета — красного! — и этим проявляет вражеское нутро и кон-

Первомайск, ноябрь 1941

трреволюционную натуру. Грушев просит наказать своего командира по всей строгости военного времени. Расстрелять он, что ли, его предлагает? На самом деле Кропалюк был уверен, что возмутили взводного не портянки Аклёвкина — кому они вообще нужны? — а то, что две недели назад на место прежнего ротного, погибшего в октябре во время отступления, назначили не его, Грушева, 1905 года рождения, а мальчишку Аклёвкина, 1918 года. А следом политрук того же 1‑го батальона сообщает, что его комбат носит нательный крест. Да скажи ты наедине своему комбату, как коммунист коммунисту, молча закипал Кропалюк, чтобы крестами не размахивал. Не хочешь сам говорить — напиши комиссару полка, в политотдел дивизии напиши. Нет, надо ему особый отдел поставить дыбом. О цвете портянок ротного Аклёвкина, который сидит в одном окопе с Грушевым, он даже думать не хотел. В сотне метров от того окопа — враг, мощная всё перемалывающая сила, остановить которую не может пока никто в мире. Сколько погибло? Миллион? Миллионы? Сколько ещё погибнет?.. А этот о портянках докладывает. Месяц уже как немцы под Москвой, а ещё через месяц, возможно, возьмут Москву; возможно, они завтра её возьмут, кто знает? Да будь он членом Политбюро, сам бы сейчас надел крест, если б только это помогло! Но люди не меняются, что бы ни происходило рядом с ними, люди остаются такими же, какими были, и будут такими всегда. На том и построена его работа.

— А напомни мне, Андрей, — спросил Кропалюк своего зама, старшего лейтенанта Морковина, выслушав доклад целиком, — какие задачи возлагает Политбюро на особые отделы НКВД?

— Бороться со шпионажем, контрреволюцией, диверсиями, вредительством и всякого рода антисоветскими проявлениями, — тут же отбарабанил тот. Иронию, глубоко скрытую в вопросе Кропалюка, мог заметить только человек, знавший старшего лейтенанта очень близко и хорошо. В особом отделе таких не было.

— Правильно. Вот этим и займёмся. Проверь все сигналы, тут одного дня достаточно, потом мне доложишь. По комбату из 973‑го — переговори с политотделом дивизии лично, но кадило не раздувай. Воюет комбат неплохо, пусть воюет. И позови сюда дежурного.

9

Глава первая. Допросы и воспоминания

10

Минуту спустя дежурный был отправлен с двумя поручениями: принести начальнику особого отдела обед и вызвать к нему командира медбата.

— А ты, — попросил Кропалюк заместителя, — сходи к разведчикам, там Кожевников из 976‑го полка допрашивает окруженца по фамилии Гольдинов и должен уже заканчивать. Когда закончит, веди окруженца сюда. Морковин вернулся через минуту, но один — полковой разведчик, прихватив Гольдинова, отправился на доклад к командиру дивизии.

— Хорошо, — поднялся Кропалюк. — Я буду у командира. Допрашивать Гольдинова особист решил лично и сейчас хотел понаблюдать за задержанным со стороны. Как он себя поведёт? Как станет отвечать на вопросы? Гольдинов — спортсмен, реакция у него должна быть мгновенной, но реакция — ещё не всё. Кропалюка учили, что следователь только тогда правильно строит допрос, когда предугадывает ответы подследственного и твёрдо проводит линию следствия. С территории, занятой врагом, постоянно выходили бойцы частей, попавших в окружение и уничтоженных в котлах; для Кропалюка это был не первый случай и не десятый. Но особый. Комната, занятая генералом Гудковым, ещё в сентябре была учебным классом. Там по‑прежнему стояла школьная доска, висела физическая карта мира, а над ней — изображение Земли в разрезе: под тонкой бурой оболочкой земной коры скрывалась жёлтая мантия, а в середине раскалённо алело земное ядро. Со стены, из оклеенных красной бумагой рам, на собравшихся, как прежде — на школьников, смотрели Ленин и Сталин. Сталин — слегка брезгливо, Ленин — безразлично. Настроение собравшихся у комдива отличалось от отстранённого спокойствия вождей революции. Осмотревшись, Кропалюк понял, что пропустил если не всё, то многое. У доски стояли Кожевников и Гольдинов; начальник полковой разведки крутил в пальцах огрызок мела, белые пятна бежали по рукавам его гимнастёрки, и был он похож на отличника, с треском и позором только что провалившего экзамен. Начальник разведотдела дивизии сидел, уткнувшись мрачным взглядом в стол, что‑то быстро записывал штабной офицер, а начальник штаба, скривив рот, смотрел в дальний от комдива угол. Командир 261‑й стрелковой

Літературно-художнє видання

ОЛЕКСІЙ СЕРГІЙОВИЧ НІКІТІН

ВІД ЛИЦ Я ВОГНЮ Роман (російською мовою)

Літературний редактор Єлена Хомутова Коректор Марія Яковлєва Макет Катерини Корчагіної Верстка Дениса Піорка Обкладинка Юрія Барабаша

Підписано до друку 10.03.2021. Формат 70 × 100 1 / 16 Друк офсетний. Папір офсетний. Тираж 1000 прим. Видавництво Laurus ДК № 4240 від 23.12.2011 04114, Київ, вул. Дубровицька, 28 телефон: +380 (44) 234-16-30 laurus.info@yahoo.com www.laurus.ua Інші книжки видавництва: http://issuu.com/laurus_press Віддруковано у ПП «Фенікс» ДК № 271 від 07.12.2000. 03680, Київ, вул. Шутова, 13Б Телефон/факс: +380 (44) 501-93-01

Алексей Никитин Алексей Алексей

лица От лица огняогня

ISBN 978-617-7313-46-4

Laurus

9 786177 313464

От

Никитин Никитин

лица

огня