Markus Appenzeller MLA+
New frontiers within old borders How Russia could overcome its increasing ‘Moscow-ism’ Russia is a huge country, the biggest swathe of land under one rule there is on this planet. It is one of the striking facts of the Russian Federation that, despite the enormous distances, there is only relatively little separatist forces. In history that was achieved by brute suppression or by establishing a collective aim. Visiting Novosibirsk today, for example, still allows one to perceive the enormous effort and the pioneering spirit of its creators and the scale of ambition of these days. Creating a real place, a city with metropolitan ingredients was seen as a cultural achievement. In that sense the Russian people and the Americans are not so different. What was the movement in westerly direction there is the ‘go east’ mentality here. Building a nation around the continuous exploration of new frontiers in both cases created a remarkable sense of cohesion amongst its citizens. It created a feeling of ‘making’ the country together. For a long time this joint effort was reflected in a federalism that distributed the blessings of soviet rule across this enormous territory. Jobs, cultural offers and economic activity were distributed across the entire country. They could not only be found in Moscow but also in many other cities – sometimes even at a higher quality. This made unity and equalness perceivable for a very large group of the population. Today this is not the case anymore. To an ever increasing extent, jobs, cultural life and economic activity are concentrated in Moscow and to a lesser degree in Saint Petersburg, creating a hinterland of unprecedented scale. One of the few nation-wide economic activities that are left is the exploitation of natural resources and supporting industries. But culture, service and knowledge industry – the jobs that most likely drive the economy in the future? When newly created’ they usually are located in the countries two biggest cities and nowhere else. This gives young people no chance but moving away from places they actually probably don’t find all that bad to Moscow and Saint Petersburg. This process is as much a result of the logic of clustering of skills and economic activity as it is a result of increasingly centralized administration and funding streams that always origin in Moscow. Sociologist Richard Florida and his team at the Univeristy of Toronto (CA) clearly have demonstrated, that place does matter if one wants to succeed in a particular economic activity. Since the Russian state consciously and unconsciously centers all its activities and the activities it funds in Mos-
cow, the city has become ‘the’ place for almost all those who want to succeed. This is where the story could end – the Russian Federation as one city and a little annex at the Baltic Sea and with an enormous hinterland that secures the wealth in providing natural resource but has lost any relevance in cultural terms. The question is: is such a structure inevitable and desirable? What could be an alternative scenario? Luckily the trend of the last 20 years has not managed yet to eliminate all activity in the hinterland. It is not dead. In recent years we have seen a number of second tier cities to rediscover themselves and develop their own strategies in how to create new impulse and define their own route to the future. Their rise is based on a careful observation of what the big two offer and what they cannot provide and therefore leave room for a cluster to develop elsewhere. In Perm local initiative has managed to put the city on the cultural map of Russia, simply by creating a liberal atmosphere that made artists, gallerists and theatre directors develop activities there. This has been supported by public investment into cultural institutions and the creation of a new strategic masterplan that moves away from a quantitative approach to planning and introduces quality as a key parameter for successful urban development. In Irkutsk, private initiative is active in saving the cities relatively untouched historic core of wooden houses making it a destination of its own kind in the future. Even the few investments of the central government that do not focus on exploitation of natural ressources, such as the 2014 Winter Olympics in Sootchi will create new activity in remote regions. But these activities are still scarce given the scale of the country. Instead every city, its administration but also its ambitious citizens should think of what resources are available in their city and investigate where opportunities and ultimately markets lie that are currently not or only ill served. Using that as a starting point to develop a new cluster offers a high chance of success when done properly. But there is an additional effect: the simple fact that activity unfolds creates over-proportional attention, especially when there is so little happening elsewhere. This can be used to secure private investment which – in the absence of substantial public funding – might be the only way to make anything happen.
While the suggestion sounds rather simple, the devil is in the detail. There is no lack of enterprising spirit of citizens. But there often is a lack of understanding on the part of the public administration about the mechanisms necessary to allow this activity to flourish. While private initiatives would need a high degree of autonomy and freedom to make things happen themselves, they are often confronted with a patronizing culture of the authorities that neatly tries to control any action and attempts to define who is allowed to be involved and what the outcomes are. This ultimately undermines the whole undertaking. Therefore establishing structures that allow for rather unconditional involvement of local initiative are of key importance to the success of such an approach. Allowing for such activity does not mean that the public sector is out of the game. In the contrary, it is an important player itself; probably still the most important one. But rather than directly selecting who is allowed to develop initiative and who is not, it can stimulate those initiatives it thinks are important and worth supporting. Rather than investing money into singular projects, it can distribute funds amongst more parties, creating a leverage effect since those endowed by these funds most likely will create additional value and secure additional funding. Next to that direct involvement, the authorities can support the process of changing a city by developing the right flexible tools, strategies and strategic masterplans. But unlike the situation today, these plans should make and leave room for initiative and not be mere quantity driven planning exercises that leave little to no flexibility to adjust ‘on the go’ and therefore are constantly ignored. This is something that not only cities need: Russia needs a new masterplan. Not a drawing that assigns projects and investments to places, but a strategy about the future of the country. A strategy that sets out how the whole federation wants to develop and how this can be achieved, involving as many players – citizens as well as public sector – as possible. Followed by local bureaucracy and implemented seriously, Russia could not only reduce its dependency on natural resources and develop new fields of economic activity, but also reduce the growing schism between the few metropolitan areas and the hinterland – For the benefit of both and for Russia as a whole.
Маркус Аппенцеллер MLA+
Новые рубежи внутри старых границ
Россия – огромная страна, самое большое государственное образование на Земле. Поразителен тот факт, что, несмотря на огромные расстояния, в Российской Федерации относительно мало проявлений сепаратистских движений. Исторически это поддерживалось жестким подавлением сепаратизма или путем навязывания общей цели. Например, в Новосибирске сегодня все еще можно увидеть результаты усилий первостроителей города, а также масштаб амбиций прошлых времен. Создание в сибирской тайге настоящего города с элементами столичного уклада стало достижением культуры. Процесс строительства государства путем постоянного расширения своих границ породил замечательное чувство сплоченности граждан, возникло ощущение «сколачивания» страны в одно целое. Долгое время это совместное усилие отражалось в федерализме, который способствовал распределению благ советского режима по всей огромной территории страны. Трудоустройство, блага культуры и инструменты экономического подъема достигли всех уголков страны. Все что имелось в Москве, можно было найти и во многих других городах, причем порой - даже более высокого качества, чем в столице. Благодаря этому идеи единства и равенства стали вещественными для большой части населения. Сегодня ситуация в России совсем другая. Работа, культурная жизнь и экономическая активность по большей части сосредоточены в Москве, в меньшей степени – в Санкт-Петербурге, а на остальной части огромной страны царит запустение. Единственной живой ветвью экономической активности, охватывающей страну в целом, остается разработка природных ресурсов и необходимые для этого промышленные мощности. Но как быть с культурой, сферой обслуживания и индустрией знаний, которые должны обеспечить экономический рост в будущем? Новые начинания в непроизводственных сферах как правило возникают в двух крупнейших городах страны и не касаются других регионов. Молодежи ничего не остается, кроме как покинуть родные места и отправиться в Москву или в Питер. Это в равной мере обусловлено сосредоточением квалифицированной рабочей силы и экономической активности в столице,
а также все более централизованным управлением потоками финансирования, которые неизменно проистекают из Москвы. Социолог Ричард Флорида и его команда в канадском Университете Торонто со всей очевидностью доказали, что местоположение города не играет большой роли, если поставлена цель достичь успеха в инновационной экономической деятельности. Но российское государство сознательно и подсознательно сосредоточило всю свою деятельность и финансирование в Москве, и столица стала единственным местом, где есть возможность преуспеть. На этом можно было бы закончить рассказ о России — Российская Федерация как один единственный город с небольшим пригородом на Балтийском море, а вся огромная провинция пребывает в запустении, снабжая центр природными ресурсами (основным богатством страны), но совершенно утратив значимость в культурном плане. Однако встает вопрос: является ли такая структура неизбежной и желательной? Существует ли альтернативный сценарий? К счастью, господствующая на протяжении последних двадцати лет тенденция не до конца уничтожила любого рода деятельность в провинции. Провинция пока еще дышит. В последние годы мы наблюдаем, как региональные центры начинают заново осознавать себя и вырабатывать собственные стратегии для создания нового импульса развития и выработки своего собственного пути в будущее. Их подъем основывается на тщательном отслеживании всего, что могут предоставить им два крупнейших города страны, а также того, чего они им дать не могут. Это в комплексе и позволяет провинциальным столицам определить для себя направления собственного развития. В Перми результатом местной инициативы стало то, что этот город вновь обрел свое место на культурной карте России, благодаря созданию либеральной атмосферы, которая позволяет владельцам галерей и театральным режиссерам развивать там свою деятельность. Это осуществляется за счет государственных инвестиций в институции культуры
и создания нового стратегического плана развития, отличительной чертой которого стало внимание к качественному, а не количественному аспекту планирования, что признано ключевым параметром успешного развития города. В Иркутске частная инициатива направлена на сохранение относительно нетронутой, состоящей из деревянных зданий исторической части города, которая в будущем обещает стать очень привлекательной. Те немногие инвестиции центральной власти, которые не направлены на эксплуатацию природных ресурсов, как, например, Зимние Олимпийские Игры в Сочи в 2014 году, приносят оживление в отдаленные регионы. Но подобного рода активность в масштабах страны невелика. Каждому отдельному городу, как его администрации, так и деятельным гражданам, следует оценить имеющиеся в их распоряжении ресурсы и выявить благоприятные возможности для продвижения несуществующих или недостаточно развитых рынков. Это может стать отправной точкой для развития новой группы культурно-экономических центров с высокими шансами на успех. Есть и другой момент — сам факт развития городов привлекает к себе чрезвычайное внимание, тем более, что по всей стране мало что происходит. Это может способствовать развитию частных инвестиций, которые – при отсутствии значимого финансирования со стороны государства – могут оказаться единственным способом сдвинуть ситуацию с места. Хотя это предложение и выглядит элементарным, все дело в деталях процесса. Граждане России в достаточной мере обладают духом предпринимательства. Но зачастую они сталкиваются с тем, что представители администрации не понимают необходимых для такого пути развития механизмов. Развитие частной инициативы требует высокой степени автономии и свободы для того, чтобы этот процесс пошел своим ходом. Этому и мешает покровительственный настрой со стороны властей, которые стремятся взять под свой контроль любого рода действия и стремятся сами определять, кому позволительно участвовать в процессе развития и какого рода результатов следует от него ожидать. В конечном итоге такой настрой подрывает все новые начинания. То, что необходимо, - это создание структур, которые позволят местным инициативам развиваться без
чрезмерного вмешательства со стороны властей. Такого рода подход вовсе не означает, что государство должно выйти из игры. Наоборот, государство остается важным игроком, возможно самым главным на этом поле. Однако вместо того, чтобы решать, кому позволено развивать свои инициативы, а кому нет, государство может поощрять те инициативы, которые оно сочтет важными и необходимыми. Вместо того, чтобы инвестировать в отдельные проекты, государство может распределять финансирование между многими игроками. Это и позволит ему сохранить за собой рычаги влияния, поскольку получатели субсидий скорее всего создадут добавочную стоимость и получат дополнительное финансирование. Помимо прямого участия, власти могут оказать поддержку процессу изменения облика города путем разработки соответствующих гибких инструментов, стратегий и масштабных планов преобразования города. Однако, в отличие от нынешней ситуации, эти планы должны оставлять место для частных инициатив, а не ориентироваться исключительно на количественные показатели, которые недостаточно гибки для отладки «на ходу», а, следовательно, не позволяют воспользоваться возникающими благоприятными возможностями. Это то, что нужно не только городам. России в целом необходим новый масштабный план развития. Не схема, в соответствии с которой проекты и инвестиции привязываются к местам, а стратегия для будущего страны. Эта стратегия должна определить, по какому пути развития пойдет вся федерация в целом, как достигнуть намеченных целей, и в этом процессе должно быть задействовано как можно большее число участников, как частных, так и государственных игроков. Если этот план будет внедряться методично, с привлечением на местах местной администрации, Россия сможет не только сократить свою зависимость от природных ресурсов и развить новые сферы экономической активности, но также сократить ширящуюся пропасть между немногочисленными развитыми городскими конгломератами и провинцией. Такой ход развития событий будет благотворен как для чиновничества, так и для простых жителей городов, и для России в целом.
MaccreanorLavington:MLA+ Vijverhofstraat 47 NL - 3032 SB Rotterdam
19-21 Nile Street UK – London N1 7LL
R302, 694 Huai An Lu CN –Shanghai 200041
+31 (0)10 443 90 60
+44 (0)20 733 673 53
+86 (0)21 6381 8852
info@mlaplus.com www.mlaplus.com
Note: This publication is protected by copyrights. If you want to use contents of this publication please get in touch with the publisher.