ÂÎÈÍ ÐÓÑÑÊÎÃÎ ÑËÎÂÀ …Мы встречались с ним на вокзале в Воронеже. Выезжая из Калача, я зво5 нила: — Иван Иванович, здравствуйте! — Лида! Когда у тебя поезд? — Давайте так: буду подъезжать к городу, позвоню. А то вдруг автобус слома5 ется или в пробку засядем… Признаться, я стеснялась его тревожить: заслуженный писатель, в отцы мне годится, а я звоню, отрываю от дел, ну, это ладно, ничего; так он еще и на вокзал ко мне приходит (по статусу положено наоборот). Но, с другой стороны, узнав из переписки, что я была в Воронеже и не подала весточки, Евсеенко обижался: мол, «забыла старика» (т.е. «пренебрегаю», зазналась, задрала нос и прочее). Но вот мы созваниваемся, счастливо встречаемся, Иван Иванович дарит мне новую книгу (как правило, туда входят вещи уже опубликованные в журнале «МОЛОКО», потому они мною читаны), мы сидим в зале ожидания, и у нас есть час или полтора для весьма содержательной беседы — тут и литновости воронеж5 ские и московские, и политика, и «славянский вопрос», и — с определенного вре5 мени — тема разработки никеля на Черноземье, и судьба русской деревни, и его быт (ему приходилось брать квартирантов — «Лида, кого я только не перевидал!»), и нынешнее писательское сиротство на Руси. Говорим и о Славе Дёгтеве (я напи5 сала свой очерк о нем, не представляя многих коллизий воронежской жизни, а вот Иван Иванович знал Дёгтева хорошо, и говорил, что многое из характера уга5 дано мною точно), о Сергее Залыгине (Евсеенко учился у него, а меня Залыгин успел напечатать в «Новом мире»), о Викторе Лихоносове, любимом мною проза5 ике, которого Иван Иванович сопровождал в поездке по области... Вот такой тес5 ный литературный мир русской традиции, где все связаны — общностью миропо5 нимания и тревог — о будущем России, языка, словесности. Я не уставала удивляться: — Иван Иванович, Вы так много пишете! У меня не получается… — Потому что у меня литература — на первом месте. Работаю с утра. Выполню
И.И. Евсеенко подписывает свою книгу читателю
191