Юрий Хренов. Без русских не бывать России... by МОЛОКО. Литературный журнал.

Юрий ХРЕНОВ

Без русских не бывать России... Стихи разных лет

Москва НОВЫЙ КЛЮЧ 2011

УДК 821.161.1-1Хренов Ю.А. ББК 84(2Рос=Рус)6-5я44 Х91

Хренов, Юрий Алексеевич. Без русских не бывать России... : стихи разных лет / Юрий Алексеевич Хренов. – М. : Новый ключ, 2011. – 168 с. – ISBN 978-5-7082-0335-9. Эта книга – раздумья о судьбе Родины. Её автор – известный журналист, главный редактор общественно-политического журнала «Российская Федерация сегодня», пишет и публикует свои стихи давно, но только теперь решил издать их отдельной книгой. Осмысление трагических для России времен конца минувшего, начала нынешнего века – основа книги. Вместе с тем в ней помещены стихи юности автора, о море, о флотской службе, о любви, о друзьях поэта. Книга печатается за счет средств автора, в авторской редакции.

ISBN 978-5-7082-0335-9

«КТО У РУЛЯ – СВОИ ИЛИ ЧУЖИЕ?» Поэзия, как и жизнь, разнообразна и обладает многими свойствами, выделяющими ее из других литературных жанров. Трудно понять ее тайну, благодаря которой она овладевает людскими душами. «Но поэзия – пресволочнейшая штуковина, существует и ни в зуб ногой» – именно такими грубо-площадными словами говорил об этой тайне Владимир Маяковский. А один из величайших умов России за всю ее историю, Александр Пушкин, только разводил руками и даже не пытался объяснить, почему и за что люди любят поэзию. «Прозу, – писал Пушкин, – читают чиновники и купцы, дворяне и горничные, – а поэзию – только любители поэзии». Иначе говоря, «любители поэзии», по Пушкину, особая часть народа, не имеющая отношения ни к сословному, ни к общественному положению. «Любовь зла – полюбишь и козла» – гласит русская пословица, которая тоже не в силах объяснить, почему один читатель любит стихи, а другой считает их неестественной блажью. Даже Толстой иронически сравнивал сочинение стихов с работой крестьянина, который пашет землю «пританцовывая». 3

Автор этой книги стихотворений пишет стихи полвека, и лишь теперь решился издать ее. Но поскольку жизнь прожить – не поле перейти, то отразить этот путь дело тоже непростое, и осуществляемое лишь тогда, когда стихотворец понимает, говоря словами Николая Рубцова о поэзии, что «не она от нас зависит, а мы зависим от нее». Ее слова безжалостны и люты. В них он один и больше никого, Но слышат их и поднимают люди И делят одиночество его. Мы живем в эпоху таких быстрых и трагических перемен, когда люди, чья жизнь повернулась к закату, не могут не задавать себе главный вопрос: а достойно ли она прожита? И может быть, самое сердцевинное свойство книги Юрия Хренова – честное свидетельство очевидца и участника второй половины ХХ века о времени и о себе. Это книга-воспоминание о юности и о любви, о морской службе. Нам шел двадцатый. Рябой заплатой Ложилась осень на горизонт. И мы шагали к военкоматам, С озябших улиц сметая сон. Это воспоминание о таинственной тяге человеческой души к морю. Тяге в русской поэзии не слу4

чайной. Мы помним, что есть в ней море Пушкина («Прощай, свободная стихия»), море Лермонтова («Белеет парус одинокий»), море Бориса Пастернака («Примелькается все, лишь тебе не дано примелькаться»). Море, живущее в этой книге, – это символ молодости, прожитой в матросской форме, символ русского города Севастополь, символ долга и призвания, дальних походов, символ нелегкой службы на корабле, являющемся частицей Родины. Гремишь, распахнутое настежь, И лезешь на меловый мол. А знаешь, море, все же счастье, Что нас с тобою случай свел. Ты помнишь? Сеял звезды вечер, Ты тихо к берегу брело, Я робко сделал шаг навстречу, И ты на плечи мне легло. И еще: А вы бывали без хмеля пьяным От перепляса картавых волн? Напевом судорожным и гортанным Прибой обрушивался на ваш сон? Когда на черном своем бушлате Ночь драит пуговицы звезд – 5

Вам приходилось стоять на вахте, Настороженно слушать норд-ост? Вечная, великая и многострадальная судьба Родины, родного народа, русского человека – главная тема поэта. Почему сегодня в России осложнились межнациональные отношения? Есть ли в этом вина нас, русских? Если есть, то в чем она? «Без русских не бывать России, – пишет поэт. – Уйдет в небытие тотчас». Потому что: Страну – от края и до края – Надежней, чем любой цемент, Еще и до сих пор скрепляет Всего лишь русский элемент. Но что-то случилось с нами, русскими, на исходе ХХ века «и продолжается сейчас». Если мы скрепляем собой всю, пока еще огромную многонациональную Россию, то нам в первую очередь и отвечать за все, что в ней происходит. Нелегко сознавать душе сегодняшнего честного человека всю правду нынешней лукавой и бесчестной истории. Народ мой, сдавшийся на милость Чужим и собственным ворам! Уже ты понял, что случилось И что сегодня делать нам? 6

Вставай, родной! Не жди подарков От этой шайки воровской. Где Минин твой? Где твой Пожарский? Где Сергий Радонежский твой? Так память поэта в поисках опоры обращается к легендарному Параду 7 ноября 1941 года, когда у народа был вождь, и он, стоя на трибуне, напомнил народу имена его великих сыновей, которые поэт буквально повторил. И тут само собой всплывает из волн истории имя, которое до сих пор вдохновляет созидателей страны и приводит в бешенство ее разрушителей. В споре о том, кто победил врага в величайшей из войн ХХ столетия, позиция поэта предельно ясна: В войне конечно победил народ. Ему по праву быть на пьедестале. Но никогда никто не зачеркнет – Народ к Победе вел Иосиф Сталин. Оттенков этой мысли в книге множество: «Мы были народом и шли за вождем», «Нужен народу вождь». Народ и вождь… Ну как их разделить? Вожди – они в истории, как вехи. И если нам при Нем случилось жить – Как позабыть об этом Человеке? 7

От этой, от высочайшей трагической и героической точки отсчета судит поэт наше время. Он не хочет поступиться советским прошлым, которое было частью нашей общей жизни, и поменять привычный праздник 7 ноября на непонятный ему «день примирения». «День примиренья»… Что за бред! С кем надо нам мириться? С Гайдаром? – Нет! С Чубайсом? – Нет! Кому такое снится! Все повторяется как в знаменитых стихах Константина Симонова «Друзья и враги». Никакая демагогия не может отвлечь от главного вопроса: что происходит сегодня с нашей Родиной Россией? Опять они нудят про Холокост, Себе зачем-то сыпят соль на раны. А Русь уходит тихо на погост И зарастает заживо бурьяном. Хотят, чтоб я покаялся за то, В чем никогда я не был виноватым. Скажите лучше мне по правде: кто Опять страну оставил без зарплаты И тем народ отправил на погост? А вы мне: «Холокост» да «Холокост».

Люди старших поколений обладают глубокой и честной памятью. Они помнят многое. Лихие были времена у нас и раньше, Но звучало: «Вставай, огромная страна!» – И было так: страна вставала. Люди старших поколений сделали для страны все возможное и заработали право спросить ее: Куда летишь ты, наш корабль Россия? Скажи, в какие дали торишь путь? Кто у руля – свои или чужие? Ответ на этот вопрос чрезвычайно важен для нас всех. Ведь если свои – почему в стране происходит много такого, что никак не похоже на заботу власти о своем народе? А если чужие, то чего ждать дальше и что делать? Станислав КУНЯЕВ.

Русский крест

***

Что такое жизнь? Дорога? Да, дорога. Но куда? Поиск смысла? Поиск Бога? Не для всех. Но, в общем: да. Боков вот сказал: повторы! Да, повторы кое в чём. Цепь ошибок, из которых Ничего не извлечём! Кто считает: жизнь – подарок, Всё ж прозреет, наконец: Никому на свете даром Не даёт её Творец.

***

На русском направлении война Опять идет, ничуть не затихая. Повержена великая страна, Но враг и ныне устали не знает. Он вдохновлен: Союза больше нет, Пришла пора добить саму Россию! Найдем ли силы, братья, дать ответ, Чтоб нас, как встарь, о милости просили?

***

Когда бы заново начать Все, что сбылось и миновало, Не стал бы я друзей менять, С которыми судьба связала. И даже тех, кто изменил, С кем разошлись пути-дороги, Я б на других не заменил – Они мои средь прочих многих. Не стал бы я менять жену, Любимую и дорогую, И никогда мою страну Не променял бы на другую. Но если бы я только мог, В моей бы это было власти – Я б прежний наш Союз сберег, Не дал рассыпаться на части.

***

Расказачили казаков В девятнадцатом году. Троцкий Лейба, Свердлов Яков, Как горится вам в аду? За невинно убиенных За поруганную честь В царстве огненной геенны По заслугам место есть?! Изрубили, искололи, Оттеснили за кордон, Эшелонами в неволю Увезли Кубань и Дон, Сапогом втоптали в глину… Но! все бедам вопреки, В сорок пятом по Берлину Гарцевали казаки!

ОДА ОКРАИНАМ Есть провинция. Есть окраины: Им провинция не чета. Люд шевелящийся, отчаянный – Вот окраин страны черта. Говорят, что сильна провинцией От рождения наша Русь. Ерунда! С этой притчей в принципе Никогда я не соглашусь. Над провинцией зори тихие, Залегла она меж болот. Солнце звонкое и великое Над окраинами встает! И такое вот разумение Надо тоже принять в расчет: Кто в провинции? – население, На окраинах кто? – народ! Шли из центра страны удалые – Раздвигали ее во вне. Износившиеся, усталые Оседали жить в глубине. Оттого у нас ширь бескрайняя – (Не какой-нибудь Люксембург!), Что построил Петр на окраине Замечательный Петербург. 17

***

Да, русский я! Хоть мать – хохлушка И есть в родне у нас узбек. Всего лишь айсберга верхушка Любой живущий человек. Что было там, во тьме веков, Какая кровь еще вливалась В ту, что от наших стариков Нам при рождении досталась? Я помню, кто-то говорил – И, видно, был не глупый парень: Любого русского потри – И в нем отыщется татарин. А если глубже заглянуть И вспомнить про Адама с Евой, От коих все мы держим путь, То выйдет: родственники – все мы! И африканец чернокожий, И желтокожий азиат, И уж тем более – о, Боже! – Араб с евреем – брату брат!

***

Нельзя без Бога. Знаете ведь сами: Нельзя – не для того земля кругла. И Бог глядел покорными глазами Из полумрака красного угла, И не казалась никому нелепой Мирская дума на святом челе. А если Бога сбрасывали с неба, Бог появлялся на самой земле. Роженица все ту же боль кричала, Закусывая до крови уста, Когда он шел к нам, Богово начало Не предвещало нового Христа. Но волей рока поднятый высоко, Явивший искру среди долгой тьмы, Бог все смекал, Бог становился Богом, Каким его хотели видеть мы. Бог все смекал. Оценивая опыт Того, кто неудачливее был, Бог поднимал недреманное око И ангелам наказывал: убий! В глухих застенках выстрелы сверкали, Торилась выше Божия стезя. А если Бога всё-таки свергали, То лишь затем, что без него нельзя. 19

Нельзя. Уж так устроено от века, Обычай наш и промысел таков. Бог потому и создал человека, Что человек не может без богов.

ГЛУБИНА Носим мы не просто грусть или радость – носим сумму этих чувств или разность. Сны обходит стороной сердца грохот. Повенчался наш покой с суматохой. Не разбита неба высь черной бровью. Породнилась наша ненависть с любовью. Проплывают облака ниже дна. Как ты все же высока, глубина!

***

Умеющий играть в слова, Прекрасно сладит и с цифирью. Он вам докажет: дважды два Уж точно вовсе не четыре.

СОЛОВЕЙ Чуть пристани левей В густых кустах сирени Один был соловей Всех необыкновенней. Не то чтоб громче пел, Чем все его собратья. Но как-то он умел Быть лучшим в певчей рати. Весною кто молчит? Все выражают чувства, Стать каждый норовит Работником искусства. Кружа в постройке гнезд, В трудах, чем поживиться, Поют скворец и дрозд, И зяблик, и синица. Свист, звон со всех сторон, Веселое движенье. И даже грай ворон Имеет свойства пенья. Но чу! однажды вдруг Там, где кусты сирени, 23

Проклевывался звук Всех более весенний. Сначала чив да трень, Потом живей, потоком Бить начинала трель У пристани под боком. Она лилась, росла, Тревожила, ласкала. И за собой звала, Соратников искала. Певцов недолог сбор. И скоро там, где пристань, Пел соловьиный хор, И он в нем был солистом. Ах, что он вытворял! Сказать – сочтете небыль. Заслушавшись, заря Не уходила с неба. Шли по реке баржи Неспешным караваном, «Какое чудо жизнь!» – Шептали капитаны.

А он звенел, гремел. Смолкал и вновь рождался, И сам тому, как пел, Похоже, удивлялся. От песен от таких Вокруг светлели лица, Мальчишки у реки Не смели материться. Окрестный весь народ, Забыв лелеять грядки, Под видом, будто пот, Слезу стирал украдкой. День тихо угасал. Ночь прятала округу. А он не уставал, Звал свить гнездо подругу. Так было май, июнь У пристани на Волге. Но наступил июль И соловьи замолкли.

ПОБЕГ ИЗ МОСКВЫ Прощай, Москва. Глаз рыжих не печаль. Настанет день – я за побег отвечу. Когда опять шагну тебе навстречу, Ты перемен во мне не замечай, А привечай, как раньше привечала, Измучай ожиданием сначала, Потом разбавь вокзальною толпой, Но дай понять, что я остался твой. И снова поведи и дай оглохнуть От тишины твоих колоколов, С ума сведи, дай в горле пересохнуть От недостатка самых нежных слов, Которые тебе принадлежат. Прощай, Москва! Мне надо уезжать Туда, где голубей и дольше вечер И медленней и проще разговор, Где море глянет на меня в упор И волнами обнимет мои плечи. Когда я тишине его внимаю Или валюсь на палубу без чувств, Я у него открытости учусь И доброту его перенимаю. Мы снова долго были с ним в разлуке. Оно зовет, и я к нему спешу, Издалека протягиваю руки, 26

Волненьем ожидания дышу. О море! Ты уже гремишь под кожей, Твоей волной уже охвачен я. Прощай, Москва! Я снова с ним. И все же Ты не ревнуй: у вас игра ничья. Настанет день: повеет ветер с юга, На север развернутся облака. И вспомню я: есть у меня подруга, И заспешу к тебе издалека. Скорей, скорей бегите километры, Тянитесь горы, степи и леса! И я вернусь к тебе с попутным ветром, Опередив рассвет на полчаса. Его мы встретим вместе у Арбата, А захочу – у самых стен Кремля, Где по-особому земля поката И башни, как надстройки корабля. Куда летишь ты, наш корабль Россия? Скажи в какие дали торишь путь? Кто у руля – свои или чужие? Прощай, Москва. До встречи. Не забудь!

ОТЦЫ И ДЕТИ Отцы и дети. Вечный спор, В котором ясен победитель. Прими смиренно приговор И согласись с детьми, родитель: Да, жили мы совсем не так, Не то построили, взрастили. Один лишь в оправданье факт, Что их таких на свет родили. Припомни своего отца, С ним разговор на ту же тему. Он прежний, с давнего конца, И та же, в сущности, дилемма. Утешься тем, что все течет И повторяется на свете И у детей, придет черед, Ваш спор свои продолжат дети.

***

Опять они нудят про Холокост, Себе зачем-то сыпят соль на раны. А Русь уходит тихо на погост И зарастает заживо бурьяном. Хотят, чтоб я покаялся за то, В чем никогда я не был виноватым. Скажите лучше мне по правде: кто Опять страну оставил без зарплаты И тем народ отправил на погост? А вы мне: Холокост да Холокост.

АКБАЙТАЛ* Горы слева, горы справа, Горы вверх и горы вниз… У небесной переправы Эй, шофер, остановись! Разберись сначала: кто там Правит – Бог, а может, чёрт? Вот за этим поворотом Жми на тормоз, старичок! Наши нервы не в порядке, Расшатались среди гор. Хватит жить со смертью в прятки, Слышишь? выдохся мотор! Он под левою лопаткой Сдавлен каменным кольцом… Где ты там, за плащ-палаткой? Повернись ко мне лицом! Ради Бога, ради чёрта, Ради женщины одной – Почему ко мне ты черной, А не светлой стороной?! Или зря тебя я встретил, Зря так громко песни пел? * Акбайтал – самый высокий (свыше 4,6 тыс. метров над уровнем моря) перевал на Памире. На такой высоте часто у людей в результате горной болезни бывают галлюцинации.

Думал жить еще на свете, Да к тебе в кабину сел… Все, друзья! Вестей не ждите: Насмерть дядя укатал! – Как ты там? – спросил водитель. – Пере-вален перевал!

ОДА ИУДЕ Всё дело в том, что распяли – Наивно и без подлога, А то бы мы проспали Ещё одного Бога. Спасибо Иуде-предателю За нашего за Создателя.

КЛЕВЕТНИКАМ «Тюрьмой народов» – уязвили! – Была в веках моя страна. А ведь совсем не плохо жили У нас чужие племена. Да и кого назвать чужими? Мы были пред судьбой равны. И если вороны кружили, Была беда для всей страны. Они не очень разбирали Кто ты – латыш или узбек. И мы плечом к плечу вставали, И общим был у нас успех. Скажи, грузин: во время оно, В том приснопамятном году, Кто принуждал Багратиона Громить французскую орду? И ты, сегодня незалежный, Мой брат украинец, скажи: Кто и когда в стране той прежней И чем тебе испортил жизнь? Голодомор? Тут, брат, замолкни И глотку Ющенко заткни: 33

Как на Днепре, так и на Волге Мы умирали в эти дни. Нас только сплачивали беды, Народов дружная семья Явила прочность и победы Каких не видела земля. Мы устояли в битвах грозных. Во всем стремясь достичь вершин, Мы первыми шагнули в космос, Гагарин был наш общий сын. Всегда во всем мы были вместе – И в ратном деле, и в труде. И каждый был достоин чести И был меж всех в своей среде. «Тюрьма»… Так кто же был тюремщик? Неужто русский мой народ? И получается, что меньше, Чем все, он испытал невзгод? Не он (а кто, скажите?) первым Спешил на помощь в трудный час Всем вам, кто ныне ищет скверну Во всём, что сплачивало нас? 34

Теперь мы разошлись, всем – воля. Но вот ответьте: почему Мильоны вас за лучшей долей Упорно тянутся в «тюрьму»?

РУССКИЙ КРЕСТ Все меньше нас. Их тьмы и тьмы Идущих с юга и с востока В страну, где убываем мы По воле случая и рока. Рок беспощаден, случай слеп За что-то нас Господь карает. Похоже, русский человек Свое на свете отживает. Идут другие племена: Заменят нас, а мы – исчезнем, Чужим преданиям и песням Оставив наши имена. Все меньше нас. На миллион Мы убываем в среднем за год С тех пор как помогает Запад Нам строить жизнь на свой фасон. Нет ни холеры, ни войны И, вроде. нет неурожаев. Но что-то бабы не рожают И опустело полстраны. Лихие были времена У нас и раньше. Но звучало: 36

«Вставай, огромная страна!» – И было так: страна вставала. Вставала. Поднималась вновь, С надеждой напрягая силы. И крепче чем перед войной Была всегда опять Россия. Но что-то треснуло у нас, Сломалось в русском человеке. Случилось это в прошлом веке И продолжается сейчас. Нет ни холеры, ни войны, Но мор идет по нашим весям, А мир вокруг для многих тесен, И наши веси им нужны. Все меньше нас. Их тьмы и тьмы. Они идут на нашу землю. Мы их не звали, но приемлем. А что другое можем мы?

***

С опаской относится наша округа К большому нашествию гостей с юга. А дело в том, что замечено: Ведут себя они небезупречно. Мы понимаем: горячий народ, Своё понятие о приличиях. Но разве это право даёт Не уважать чужие обычаи? Со своим уставом в наш монастырь… Да и тот ли устав там, дома? Не может быть, чтобы отец растил Сына в неуважении к другому! Когда собирается их компания, Дерзость и вызов так и прут. У многих из них появилась мания, Что они хозяева жизни тут. Там, где поселяется кавказская община, Драки зреют и поножовщина. Чем занимаются эти лица – Знает, конечно, наша милиция. Но что-то не видно её беспокойства По поводу их жизнеустройства. Мы видим другое: вся наша власть С гостями с юга «вась-вась». Легко догадаться: свои порядки 38

Они утверждают посредством взятки. Оно бы и ладно, да вот беда: Как будто на Русь вернулась Орда И с наших весей, как встарь Казань, Цепкой рукой собирает дань! Способов много и все в ходу: На рынке с нас получают мзду, Поскольку торговля, а рынки тем более, Их безраздельная монополия. Поставлено так, что любой товар Должен давать кавказцам навар. Наших бабулек с их луком – редиской Теперь не увидишь на рынке близко: Таких торговцев как вредный класс Вытеснил с рынков сплочённый Кавказ. Они сплочены: чуть что – все вместе. Привычными стали плохие вести: Где-то кого-то кавказцы избили, А где-то и вовсе безвинно убили. Угнали машину… Квартирная кража… Порой и людей похищают даже. А там, где славяне дают отпор, Скор и неправеден приговор. Не было раньше такой напасти. Ох, доиграются наши власти! Всё громче звучат голоса: «Доколе?!» Неужто опять… Куликово поле? 39

***

Без русских не бывать России – Уйдет в небытие тотчас. Недаром в старину просили Москву взять под себя Кавказ. Его горячие народы, В горах соседством стеснены, Делили пастбища и воды Путем захвата и войны. Нужна была… нет, не острастка – Защита слабых в трудный час. И стали русские той смазкой, Что успокоила Кавказ. Щитом меж всех народов встали. А кто разбойничать привык – Был успокоен русской сталью, Имеющей названье штык. Была не пагуба, а милость В том, что пришли мы на Кавказ. Мы уважали справедливость, За это уважали нас.

Страну – от края и до края – Надежней, чем любой цемент, Еще и до сих пор скрепляет Всего лишь русский элемент. Не станет нас – и что же будет? Заспорят если племена, Кто скажет им: «Остыньте, люди! У нас у всех одна страна!»? Но что-то с русскими случилось: Москва теперь уже не та. Уже не ищут справедливость В Москве далекие места. Наоборот, за все невзгоды, А их везде несносен гнет, Живущие в стране народы Нам, русским, предъявляют счет. И что за дело чукчам, ненцам, Аборигенам прочих мест – Аварцам, ингушам, чеченцам, Что наш еще тяжельше крест!

Мы их вокруг себя сплотили, Мечтой о счастье увлекли. И, кажется, неплохо жили, Но… ничего не сберегли! Явились сладкие витии, Заморских ценностей певцы, Свободы призраком смутили – Мы им доверились, глупцы. Теперь вкушаем полной мерой, А вместе с нами – все вокруг. И нет нам, русским, больше веры, Вчерашний брат уже не друг. Без русских не бывать России. Но что же делать – где ответ? – Коль ныне нас ни в прежней силе, Ни в прежней правде больше нет?

Народ и вождь

***

Советские годы помянем добром. Мы были народом и шли за вождем. Свинцовые ливни нещадно нас били. Мы сильными были, и мы победили. Но где же теперь этот славный народ? Где вождь, что нас к цели заветной ведет? Не стало вождя, и утрачена цель. И мы не народ уже больше теперь. Еще кое-где попадаются люди, Но скоро, похоже, их тоже не будет. На смену другие пришли поколения: Был раньше народ, а теперь – население.

***

Нужен народу вождь, Как огороду дождь. Иначе зачахнет народ, Как без дождя огород, И превратится в сброд. Чтобы жила страна, Цель для страны нужна: Без ясной цели страна Случаю отдана И тоже обречена. Вождь это только тот, Кто сплачивает народ, Знает, куда вести, Как от беды спасти. Народ у вождя в чести. Скажите вы мне теперь: У нас-то какая цель? Что сплачивает нас – Его и меня, и вас? Куда мы идем сейчас?

Села страна на мель, Когда потеряла цель, И, как огород дождя, Ждет своего вождя. Только уж сколько лет Нет все его и нет!

СТАЛИН Ну что тут спорить: вождь или народ Поверг фашистов в той войне кровавой? Без командира даже взвод не взвод. Кто б шведов без Петра бил под Полтавой? Без Дмитрия Донского кто полки Привел бы в сечу поля Куликова? Не выкинуть из песни ни строки, А из строки, бывает, даже слова. Мы говорим «Кутузов» – и встает В глазах война 12-го года. Тогда ведь тоже победил народ. Но живо Имя в памяти народа. Народ и вождь… Ну как их разделить? Вожди – они в истории, как вехи. И если нам при Нем случилось жить – Как позабыть об этом Человеке? Неразделимы Ленин и Октябрь, Бунты крестьян и Разин с Пугачёвым. Не надо только путать «вождь» и «царь» – По смыслу это разные два слова.

В войне, конечно, победил народ. Ему по праву быть на пьедестале. Но никогда никто не зачеркнёт: Народ к Победе вел Иосиф Сталин!

***

Демократия – власть народа. Только что же мы за народ?! Избираем во власть урода И вздыхаем: эх, не везет! То ли что-то глаза нам застит, То ли власть по природе зла – Очень редко встретишь во власти Человека, а не козла. Мы ведь лучше гораздо в массе: И порядочней, и добрей, Чем посланцы наши во власти. Отчего так? – Эх, брат, налей!

МОЛИТВА Всё дозволено – были б деньги! Всех достал воровской базар. Не хватает всего лишь Стеньки, Чтоб пошел полыхать пожар. Накопилось такого много, Что готово взойти огнем! Ну а дальше ясна дорога, Дальше все уже нипочем. Дальше – виселица и плаха, Два орудия мятежа. Поздно будет охать и ахать, И незнамо куда бежать. Так бывало не раз в России… Боже праведный, пощади! Не затем мы детей растили, Ты беду эту отведи…

КУКЛОВОДАМ С народом шутки плохи: Однажды он взбрыкнет И тот, кто шутит, ноги Едва ли унесет. Монархи, олигархи, Всесильные вчера, Кончали жизнь на плахе Под взмахом топора. С народом шутки плохи: Он, если и молчит, Всегда, во все эпохи Историю творит. Чеканит год за годом Нетленные азы: Молчание народа – Предвестие грозы. И вам бы, кукловоды, Пора уже понять: Терпение народа Не надо напрягать.

***

Страна моя! Что будет дальше: Поднимешься из нищеты? Восстанешь против лжи и фальши? Или под ними сгинешь ты? Народ мой, сдавшийся на милость Чужим и собственным ворам! Уже ты понял, что случилось И что сегодня делать нам? Вставай, родной! Не жди подарков От этой шайки воровской. Где Минин твой? Где твой Пожарский? Где Сергий Радонежский твой?

***

Мы все хотели перемен. Теперь, когда они настали, Хотим чего-нибудь взамен Тех перемен, что прежде ждали. Конечно, вышло все не так, Как поначалу представлялось. Кто знал, что попадем впросак, Надеясь жизнь улучшить малость. Не получилось в этот раз… Ну что же: каяться и мучиться? Давайте верить, что у нас Еще когда-нибудь получится!

Я о себе не очень-то тужу…

***

Под голубым, под алым Стою живым вокзалом. Глаза мои зеленые, Спасибо вам за труд! По вам, как по перронам, В меня идут. Приносят грусть и радость, Тоску и смех, Охапки мокрых радуг Несут при всех. Во мне смакуют сельди, Шпинат жуют, Торопятся на север, Спешат на юг. Во мне разлуки, встречи На жизнь, на час. Во мне рыдают плечи, Глаза кричат. А дни легко и трудно – Как поезда – Приходят ниоткуда, Уходят никуда. Не знаю: рядом ветка ли, Большой ли путь, Но очень, очень редко я Бываю пуст. 57

МОЯ РОМАНТИКА 1

Музыку, трубы! – Наш этот срок! Запад – на убыль, Здравствуй, восток! Здравствуй – над снами – Сумрак тесня – Красное знамя Нового дня! Красное знамя... Совесть, не лги: Чьими губами Спеты стихи Лучшие самые? Спеты, когда... Дайте мне саблю! Дайте коня! Степь за Ростовом В двадцатом году... Честное слово, Не подведу!

Знаю я: началось это все не во мне: Этот сон, этот конник на белом коне, Этот ветер без края, разящий свинцом, Эта струйка косая под самым виском, И курганная высь, и «ура» у реки... Не во мне начались даже эти стихи – Кто-то раньше меня это все увидал И, как я, был в двадцатом убит наповал.

МОИ ТОВАРИЩИ Ищу себя в других. И нахожу. Бывает, с удивлением гляжу. Бывает, радуюсь. Бывает, ненавижу, Когда себя я в ком-нибудь увижу. Мои товарищи! Лобастые, худые, Горластые, отчаянные, злые… Но суть не в том. Я помню, как вначале Нашёл себя в знакомом генерале, А он был добр. Мне часто говорят, Что не весьма завидна роль похожих. Наверно, так, всё правильно. И всё же Я о себе не очень-то тужу: Ведь я-то тоже знаю с кем дружу.

ДРУГУ ПОЭТУ Петру Акаёмову

Проснись и пой, и будь доволен, Что ночь прошла и день настал, И ты опять сегодня волен Слова нашептывать устам, Выстраивать их в хороводы, Менять начала и концы, То запускать неспешным ходом, То – чтоб летели, как гонцы. За вереницей вереница Они слагаются в стихи. Проснись и пой на зависть птицам: Дела не так уж и плохи!

***

Звонил мне Боков по утрам, А я спешил на службу. Он говорил: «Сегодня к вам Опять иду я с дружбой!» Я этой дружбой дорожил, Любил его, как Бога. Он долго жил. Но мало жил. И очень-очень светлым был, И очень-очень мудрым был, И очень-очень добрым был И жизнь нелегкую прожил, Но до конца ее любил Любимый мною Боков.

*** Станиславу Куняеву 1

Стас, дорогой! Мир так устроен, Что побеждает тот, кто воин. Но почему-то счастья нет Порой от добытых побед. Ведь как строка твоя звенела! А сучья шляхта не згинела. И не уполз из наших врат России давний супостат: Какие б ни кипели страсти – Он тут как тут и всё – при власти. А может, прав ты, отчеканив: «Добро должно быть с кулаками!»?

2 Под рокот реки засыпая, Увижу опять наяву, Как блещет форель золотая, Как бьется, кровавя траву. Станислав Куняев

Где блещет форель золотая И бьется, кровавя траву, – Я тоже места эти знаю И вижу их как наяву. Ходили мы в разную пору Одною тянь-шаньской тропой. Когда поднимался ты в гору, Я шапку ломал под горой. Страшился: ведь можешь сорваться! Ты шел выше всяких похвал. Хотелось знакомства и братства, И Бог это счастье послал. Сегодня позволь мне, как другу, (Хочу этим словом назвать) Пожать твою мощную руку И много чего пожелать!

*** Владимиру ПОПОВУ – Сибиряку, Великороссу, Пророку в своем Отечестве 1

Задачу прирастать Сибирью Еще никто не отменял – Ее пространственною ширью И тем, что Бог там закопал. Но из глубин сибирских руд, Из дальней стороны таежной Не только нефть и газ текут, А кое-что и подороже. Когда сибирские полки Пришли на выручку столице, Назад попятились враги И крест поставлен был на блице. Скажите мне: он – сибиряк, Я больше не задам вопросов: Это как бы особый знак Надежности великороссов. А тут еще и редкий ум, Талант во всем дойти до сути. 65

Я, безнадежный тугодум, Люблю в тебе подвижность ртути. Твой дерзкий образ близок мне И с каждым годом все дороже. Таких побольше бы в стране – И мы спасем ее, быть может! 2 Монолог Владимира Даниловича, услышанный мною во сне 7.12.2009 г. в канун его юбилея

Говорила мне Елбань*: «Ты, сынок, не хулигань! Если что – не понарошку, А взаправду заелбань!» Ах, родная деревенька, Жизни первая ступенька – Так учила ты меня! Корм вполне пошел в коня: Я и впрямь не хулиганю, Если где кого елбаню, А за милую страну Я любого елбану – * Елбань

— сибирская деревня, где родился В. Попов. 66

Будь ты бомж, или доцент, Или даже президент. Кто стране несет беду, Я его везде найду – Пусть, подлец, подсуден будет Всенародному суду! Это мой сегодня долг, И я в этом знаю толк! Метит бесов, как тавро, Мое острое перо. Мне порою говорят: «Что с тобой случилось, брат? Был успешным бизнесменом – Возвращайся к нам назад!» Я, ребята, не вернусь: Жалко мне родную Русь, За нее я хоть в лепешку, Если надо, расшибусь. Бизнес – это интересно, Будьте в нем, трудитесь честно! Я же думаю о том, Как сберечь наш общий дом. Вы труды мои читали? Вышел в свет четвертый том! 67

БЛАГОНАМЕРЕННОМУ ЮНОШЕ Паше Ефимову

Горе сам переживи, Радость раздели с другими. Раньше всех останови Возносящих твое имя. Не карабкайся наверх, Локти в ход пуская яро. Будь приличный человек, Не жующий хлеб задаром. За рублями не гонись – Все равно их будет мало. За соломинку держись, Если жизнь вконец достала. Выбираться из беды, Хоть рывком, хоть понемногу На себя взвали труды, Даже если веришь в Бога. Не завидуй никому – Для тебя свой путь начертан. Делай дело по уму, Вместе с тем сверяясь с сердцем! 68

ДОЖДУТСЯ? Млечины и сванидзе, Прочие блудные лица, Как нищие подаяния, Ждут от нас покаяния За Ленина, за Сталина, За Жукова, за Гагарина, За наше советское прошлое, За то, что мы помним хорошее, За наши победы громкие, За то, что мы не подонки, За наши просторы не узкие, За то, что мы люди русские. «Подай, – говорят, – на блюдце». Дождутся?

ЮРГЕНСУ И К° «Модернизации России мешают русские» Игорь Юргенс, председатель правления Института современного развития (ИНСОР)

Мы не Каины, чтобы каяться За все то, что вам в нас не нравится. И мы тоже имеем зрение, О себе и о вас разумение. Да, другие мы, непохожие, Но в стране своей – не прохожие: Всеми жилами с нею связаны И не вам за это обязаны. Ну а то, что сегодня бедные – На свои живем деньги медные. Как же хвастаться нам хоромами, Если вами мы обворованы? Ведь на деньги, что нам недоданы, Вы купили майами-лондоны. И вам мало, похоже, этого – Нас хотели бы сжить со свету вы? Не трудитесь, не надо мучаться: Ничего у вас не получится! И посконные мы, и косные, Но восстанем рядами грозными – Нашу Русь очистим от нечисти, Снова жить будем по-человечески. 70

ВЕРЬТЕ! Даже не надо мучиться – Верьте. И все получится, Дело у вас наладится Почти что наверняка. А если вы невезучий, Взгляните на всякий случай: Небо какое синее И в золоте облака. Это для вас светило Их с утра осветило, Чтобы прошли парадом Над голубой землей. День так чудесно начат И, значит, вас ждет удача – Только в нее вы верьте И… смело вступайте в бой!

Из «Морской тетради»

ПРОВОДЫ Нам шёл двадцатый. Рябой заплатой Ложилась осень на горизонт. И мы шагали к военкоматам, С озябших улиц сметая сон. Шуршало утро под каблуками, Гармонь буянила сердцу в лад, И, не стесняясь, мы обнимали На людях прямо своих девчат И улыбались притихшим мамам, Наверно, вспомнившим про отцов. И слов искали о самом главном И не умели найти тех слов. А нам прохожие по дороге Не забывали махнуть рукой. И небо тесное в звёздах строгих Рассветно тлело над головой. Нас принимали перроны сонные, Мы их будили, пускаясь в пляс. И семафоров глаза зелёные Призывно вспыхивали для нас. В ответ составы протяжно пели, И мы шагали от мам и милых. Не потому, что мы так хотели, А потому, что так надо было. 75

МАРШ-БРОСОК Было небо рябым от звезд. Ночь уверенно шла на убыль. Ветры разом вставали в рост И с размаху лупили в губы. Чертыхался горбатый шлях, Зло швыряя под ноги камни, И мы били, били впотьмах В черствый край его каблуками. Били так, что из-под подошв Искры брызгали роем синим, И неистов, колюч, как еж, Пот катался по нашим спинам. Пыль душила, едка, как газ. Как ожоги, зудели лица. И хотелось упасть, упасть, С головой в этот шлях зарыться. Но, держась на ногах едва, Не сдавалась братва дороге. Знали мы, что права, права, Жизнь, хлестнувшая нас тревогой. Хватит, хватит с нас соловьев, Если где-то есть песня ветра! Хватит, хватит уютных снов, Если столько забот у века. Не жалей нас, судьба, пытай 76

Всем, чем можешь – добром ли, худом! Пусть пока мы еще не сталь – Мы когда-нибудь сталью будем! Все, что надо пройти, пройдем, Одолеем, возьмем, осилим! Марш-бросок – это мы встаем Защищать рубежи России. И мы били ногами в склон, Ночь расталкивали плечами. И разбуженный горизонт Отступал, отступал перед нами.

МОНОЛОГ У МОРЯ Гремишь, распахнутое настежь, и лезешь на меловый мол. А знаешь, море, – все же счастье, Что нас с тобою случай свел. Ты помнишь? Сеял звезды вечер, ты тихо к берегу брело, я робко сделал шаг навстречу, и ты на плечи мне легло. Легло упрямою заботой, не раз намаявшей хребет. Я понял: из людского пота соль, растворенная в тебе. А ты с меня снимало пробы, характер меряло волной. И к черту! – вышибало робость, И к черту! – рушило покой. Я вынес тысячу падений, я стал выносливей ремня, пока впервые с одобреньем ты поглядело на меня. И я, как истинным рожденьем, Тем днем поныне дорожу, На то скупое одобренье Во всем равнение держу. 78

НАЧАЛО ДНЯ Утро, росой умытое, обтирается солнцем. Золотом перевитое, море сонное-сонное: и движется и не движется, ровное, нескомканное, и как-то совсем по-мальчишески всхлипывает легонько, и, берег слегка поглаживая, льнет к нему теплым телом, сейчас не верится даже, что может оно быть гневным. Но море капризное очень, а день только-только начат, море еще загрохочет от судорожной качки и с берегом, силой мерясь, сойдется в иную обнимку: станут море и берег, как два бойца на ринге. Рычащие гневно валы будут на берег рваться, но берег – сплошные скалы, а скалы умеют драться! Рослые и грудастые, 79

сильные силой правых, скалы стоят насмерть, волны от них – в нокаут. И море побитое, сникшее назад уползет устало… И я хочу быть таким же сильным, как эти скалы! Хочу любые бури встречать не клонясь, не прячась. А сколько еще их будет! День только-только начат.

ВЕЧЕРОМ Солнце расплавило небо, и небо стекает в море, западным краем алым тонет в его глуби. И море, небом покрашенное в цвет созревшего хлеба, дремлет, как руки усталые, скинув волны с груди. Оно натрудилось за день у вольных ветров в неволе и спать, завалившись в сумерки, имеет все права. Лежат на водной глади, как на ладони мозоли, жесткие и шершавые острова. Ранняя звездочка чиркнет подмокшею спичкой по небу и скатится прямо в море, вычертив зыбкий след. Все, засыпая, стихнет. Песню поднимет кто-нибудь. Станет печалью горе. Станет собой поэт. 81

СУББОТА Не суета – работа! Такая, что пот ключом. На флоте всегда в субботу Приходится горячо: Палубы, переборки – Тело от них – пожар. Суббота – день приборки, Суббота – Большой аврал, Суббота – боцманский праздник, А со времен Рабле Есть кто главнее разве Матросу на корабле? И боцман – улыбка в кителе. Но если что не так, Боцман всю душу вытянет: «Эх, моряк, моряк…» Но в душах морских волнение Сегодня не оттого: Суббота – день увольнения, И это – важней всего.

Ждет синеблузых берег, Здесь тоже теперь аврал: Новый наряд примерить День для девчонок мал. Оркестр продувает трубы, Готовясь на танцы в сад. Помадят девчонки губы Лучшею из помад. Украдкой вздыхают мамы: Как быстро время идет! Давно ли вот так же сами Готовились встретить флот… Не суета – забота: Как справиться с кучей дел? Для города и для флота Суббота – хороший день!

СВИДАНИЕ В СЕВАСТОПОЛЕ Осень. Звезды и те промокли. Сбилось в тучи небо ослепшее. В раздождившемся Севастополе Бродит вечер, огни развешивая. Свет неона едва струится Из насупившихся витрин. И горят под ногами листья, Как опавшие фонари. Дождь с утра зарядил и хлещет: Куда я – тут и он со мной. Вот досада: такие вещи Приключаются в выходной! Мы вчера пришли из похода, Пронесли по морям наш флаг И – такая с утра погода Порт родной нас встречает так. Я с причала шагнул на площадь – Дождь, конечно, уж тут как тут! В сквер бегу – он и там полощет Опадающую листву.

Ну к чему мне такой попутчик? Слышишь, дождик: ты перестань! Но еще тяжелее тучи, И совсем уже дело дрянь. Мне бы скрыться в ближайшем здании, Вот как раз приоткрылась дверь, Но нельзя – у меня свидание И назначено место – сквер. Ветви голые и полуголые Не спасают ничуть от струй. В плечи бестолку втягивать голову. Эй, приятель: ну не балуй! Дождь внезапно отхлынул в сторону, Небо выплакалось до дна. Стало вдруг и светло, и здорово – Мне навстречу спешит Она!

***

С коротким стоном падал буревестник: Косые крылья сломаны в борьбе. А я вставал, и это было местью, Упрямой местью самому себе. Под мерно вырастающим накатом За свой позор, за страх, за тошноту Я, стиснув зубы, смаковал расплату – Хоть выжимай, весь в море и в поту. А волны снова смахивали гонор. Сбивали с ног, проклятиям уча, И я опять хватал себя за горло И поднимал, и заставлял молчать. А в память в неуютном свете молний Входили братья по морской судьбе. Они дрались, не уступали морю. Не уступали морю и себе.

***

Черное море, Черная даль. Горе не горе – Просто печаль. Месяц щербатый, Зыбь да накат. Нет виноватых – Сам виноват. Сызмала настежь: Радость ли грусть – Легкое «нате» Знал наизусть, Был, как находка: Надо? Бери! Пальцами ходко Рылись внутри. Знаете торги? Мяли, как грош… Сердце в восторге: С пользой живешь! Баста, не скажет: Кончился дым – В спину меня же Били моим! Школьная басня: 87

Люди – семья. Прежний я – насмерть В нынешнем я. Месяц щербатый, Зыбь да накат… Нет виноватых, Сам виноват!

ОСЕННИЕ ПТИЦЫ Осенние птицы снимаются с плесов. Осенние птицы живут, как матросы. Плывут, как матросы, в косых караванах По синим путям своего океана. Плывут, как века или больше ведётся, Чужая тоска позади остается. Чужая тоска, далека, позади. Своя, до куска, уплывает в груди. Осенние птицы! Им просто не будет. Им что-то кричат непонятные люди. Смешные… А все-таки жаль их немного: Всё машут крылами, а в небо не могут. И птицы прощаются с чудаками И машут крылами, как машут руками. И снова кочуют меж ветров и молний. И небо штурмуют, и падают в волны. И. воду глотая, кричат, как матросы, И тают, и тают, как дым папиросы.

ЖЕНАТЫЙ Службу делим мы поровну, Но ему тяжелей, И тоскует он по дому Нас сильней. Ведь у нас дома якорем Мать одна, У него кроме матери Есть жена. И еще с ними рядом Дочка есть – Раньше первая радость, Нынче – крест. Он не мот, не скиталец, Не подлец. Но девчонка не знает, Что такое отец. А он глянет на фото – Боль в глазах. Почему есть сироты При живых отцах? Почему мы уходим От своих семей? Почему снова в моде На земле шинель? 90

Мои нервы не слабы, Но тому вопреки Я как гляну на Запад – Пальцы все в кулаки!

ПОД ПАРУСОМ Еще со сна моя сосна, Еще звезда моя в зените, Еще под парусом наитий Играет пенная волна. И я под парусом стою, И у меня такая мода – Искать на стороне восхода Обетованную мою. Она не та, что у евреев: Ее иначе солнце греет. Над ней другие ветры веют И птицы здесь не так поют. Но оттого она не хуже, Я здесь рожден и я ей нужен, И если мы на море служим, То нас, конечно, дома ждут. Греми, волна! И, бури вестник, Взмывай и падай буревестник! Потом все это станет песней, Которую я вам спою. И если кто ее подхватит – Не зря ветрило силу тратит, Не зря волну такую катит, И я под парусом стою! 92

ВАМ НЕ ПОВЕЗЛО А вы бывали без хмеля пьяным От перепляса картавых волн? Напевом судорожным и гортанным Прибой обрушивался на ваш сон? Когда на черном своем бушлате Ночь драит пуговицы звезд, Вам приходилось стоять на вахте, Насторожённо слушать норд-ост? И вы бывали без глаз любимой, Без писем даже, по месяцам? Грустя, завидовали мимо Проплывающим облакам За то, что скоро увидят берег, За то, что к Родине побрели? Да вам случалось, хоть раз, измерить Всё притяженье родной земли? И вы искали покоя в споре, Вязали сердце морским узлом? Да вы, скажите, знакомы ль с морем? Нет? Вам, значит, не повезло!

ПРОЛИВ ГИБРАЛТАР, СПРАВА ПО БОРТУ ИСПАНИЯ Испания, Испания – Как ты сейчас близка! Испания, Испания, Красные берега! Не совпадают даты, А по ошибке дат Меньше одним солдатом В ротах интерн-бригад. Меньше. Но так ли, так ли, Если по ночам Я падаю в атаке, Собой закрыв Лукача?.. Падаю. Красной метой Кровь на камнях горит. Врете, что песня спета, Врете, что пал Мадрид! Завтра восстанет солнце И полыхнут вдали Призывные горизонты Красной, как флаг, земли.

Я за моей памятью В утро шагну, как в бой, Испанию, Испанию Вновь заслонить собой.

ЧЕРНОЕ МОРЕ Море Черное, голубое Было сном моим и мечтою, Было радостью, было болью, Моей правдою и судьбою. Море Черное, спасибо За твой ветер, басящий сипло, За осеннюю пьяность палуб И за то, что на них я падал. Ты качаешь. Но ты не нянька, Ты брало меня за изнанку – Все ненужное и чужое Вышибало своей волною. Нет, не зря ты меня так било: По земле ходить научило…

ВОЗВРАЩЕНИЕ Еще искрят последние костры, А в Русской драме дождались оваций. Мне двадцать три. Мне целых двадцать три! И в то же время только девятнадцать. Я тороплюсь. Меня утрата ждет, Вот если б так умели люди сроду! Хрустит под каблуками поворот, Знакомый мне по снам четыре года. А он другой: бездарны были сны. Хотя, конечно, не совсем бездарны. Я не с войны. Пока что не с войны, Но плачет мать: я все-таки из армии. И будет встреча: трудные глаза, Не мною зацелованные губы. Мы промочим. Нам нечего сказать. Мы молча посочувствуем друг другу.

МОРСКАЯ ПЕСНЯ Провожают корабль ветры. Провожают корабль птицы. Только стоит сомкнуть веки. Мне опять этот сон снится. Ветры солоны и упруги, Паруса их вовсю тратят. А матросы – мои други. А матросы – мои братья. Я от них от одних завишу, Как зависит волна от неба. Я давно этот сон вижу. Я давно в тех краях не был. Там на каждого по восходу. Там на каждого по закату. Там на каждого по уходу И на каждого по возврату. Ну а если уход только, А возврата на всех не хватит – Все печали тогда без толку И не надо вам их тратить. Не печальтесь! На самом деле. Просто вышел такой случай… Мы хорошие песни пели, Но придут и споют лучше. 98

Я этой женщиной богат

***

Поэтов тоже оставляют женщины – Уходят в страхе, крылья опалив. Уходят побеждённо и развенчанно, Не одолев поэтовой любви. Зачем им звёзды прямо под ногами, И этот Млечный сразу за углом, И вечно сомневающийся Гамлет, Распятый между сердцем и умом? Анахронизм – куда как интересен Подержанный столетьями вопрос. Но за спиною возникает песня И падает на землю вместо слёз. Её слова безжалостны и люты. В них он один и больше никого. Но слышат их и поднимают люди И делят одиночество его. И принят он, подхвачен, точно знамя. За ним пойдут хоть в славу, хоть в тюрьму. И женщины ночными мотыльками Неосторожно тянутся к нему.

101

*** О. К.

А мы с тобой – обочины дороги. Две разные обочины дороги, Которая, хоть начата не нами, Нас до добра уже не доведет. А доведет до Горького, до Клина, До искушенья слиться воедино И, наконец, до кладбища глухого, До двух могил, поросших лебедой. А мы не слепы. Мы ведь очень зрячи! И все-таки не сможем мы иначе. Не сможем! Чтобы мочь – нужны причины, А мы… мы только следствия дорог.

102

***

Я этой женщиной богат, Как сценою актёр без грима, Как тишиной аккорды Грига, Как добротою дантов ад, Я этой женщиной богат. Когда гроза играет остро И океан берёт в кольцо, Во мраке вспыхивает остров – Её тревожное лицо. И я плыву, плыву веками, Но выбираюсь из беды. Мои солёные следы С лица усталыми руками Она сотрёт. И вновь до срока Мне плыть светло и наугад. О, как счастливо, как жестоко Я этой женщиной богат!

103

***

…И вижу две большие муки И две огромные тоски. Сегодня медленней разлуки Текут по городу такси. А город желт и неустроен, Его изводит ремесло. Какое долгое, какое Сегодня давнее число! Уже друзей чужие спины Прошли сквозь кожу, как ножи. Туман, как головы с невинных, Снимает с улиц этажи. И безнадежны на помине Зеленый свет и красный свет. И мы как раз посередине Всей бездны между «да» и «нет».

104

***

Валит и валит снег, Ни дня без метели в марте! Я знаю место на карте, Куда совершу побег. От этой зимы весной, От надоевшей метели. Поедешь ли ты со мной? Поедем! На самом деле. Не помню, чтоб так мело Еще когда-нибудь в марте. Вот это место на карте, Там солнечно и тепло, Волны ползут на пляж, Бриз овевает пальмы… Ты едешь? Ура! Тай дай мне Что уложить в багаж.

105

*** Натали 1

Есть женщина одна – прекрасней всех! Она со мной – и это мне награда. Она со мной! И это – мой успех. Такой успех – мне большего не надо. Я знаю чем его я заслужил. Но не скажу – пусть это будет тайна. Одно скажу: я не безгрешно жил, Но Бог простил, и это – не случайно. О, Натали, Наталья! Как хочу Назвать тебя однажды просто «Ната». За то любую цену заплачу. Кроме одной. Сказать? Но это – свято… 2

Я спал, и мне приснился дивный сон: Я снова молод, все опять возможно, И вместе мы идем за горизонт, Ступая по цветам неосторожно.

106

И дождь пошел. Но нам не нужен зонт: Мы вместе! и идем за горизонт… 3

Обманщица! Ну сколько можно ждать?! Ты где? Ты с кем?! Как тянется разлука! Хотя… в каком я праве задавать Вопросы эти? Вот какая штука!

107

***

Прими меня таким, какой я есть, Не закрывай глаза на недостатки, Я знаю: их во мне не перечесть. Но и с тобой-то тоже все в порядке!

108

Вокруг света с «Надеждой» Путевые заметки в стихах с необходимыми прозаическими отступлениями

Отступление первое Нет, я не прошел под парусами фрегата «Надежда» вокруг света. Это невозможно было хотя бы потому, что кругосветка российского парусника была рассчитана более чем на год да и когда писались эти строки он был еще в пути. Мне довелось встретить экспедицию в Гонконге, откуда компания «ТрансТелеком» организовала телемост прибывших сюда моряков с Россией, затем с журналистом из Владивостока Юрием Балакиревым, отвечавшим за информационное обеспечение экспедиции, мы готовили ее встречу в Шанхае. Экспедиция была сколь для России важна, столь и символична. Ровно за двести лет до нее на паруснике, который также назывался «Надежда», русские моряки во главе с Иваном Крузенштерном совершили первый в истории России кругосветный поход. Фрегат под его водительством (в той экспедиции был еще один корабль – «Нева», с капитаном Юрием Лисянским во главе) вышел в 1803 году из Кронштадта и вернулся сюда же три года спустя. Нынешняя «Надежда» отправилась в плавание 23 января 2003 года из Владивостока и теперь, также обогнув земной шар, туда же, во Владивосток, возвращалась. Поход Ивана Крузенштерна и его товарищей символизировал интерес молодой России к большому окружающему миру и ее стремление стать великой морской державой. Мы знаем, 111

что той, прежней России это вполне удалось. Кругосветка новой «Надежды» – свидетельство того, что после всех передряг последнего времени, когда Россия растеряла, передала под чужие флаги едва ли не весь свой, еще недавно могучий гражданский морской флот, она вновь заявила претензию на восстановление своего прежнего мореходного статуса, возвращается на океанский простор, где нас уже начали забывать. Во многих чужестранных портах, куда заходила «Надежда», давно уже не видели нашего флага. «Надежда» напомнила, что есть такая морская страна – Россия, помогла увидеть участникам экспедиции (а среди них было около ста курсантов владивостокского Морского государственного университета) большой и такой разный внешний мир, а в их, участников экспедиции, лице познакомить этот мир с новой Россией. Итак – стихи.

ГИМН МОРЯКОВ «НАДЕЖДЫ» За бортом – чужие страны, Далеко родимый дом. По морям и океанам Мы российский флаг несем. Чтобы знали все, как прежде: Русь – великая страна, 112

Торит путь фрегат «Надежда» Вокруг света по волнам. Больше года мы в дороге, Но еще нам плыть и плыть… Дайте сил любимым, боги, Нас в разлуке не забыть. Мы-то помним все, что было На родимой стороне. Если ты меня забыла, То куда же чалить мне? Облака плывут на север, Где-то там Владивосток… Мы идем и твердо верим: С нами Родина и Бог. Валит с ног соленый ветер, Паруса, как облака… Все же лучше нет на свете Доли, чем у моряка.

113

КРУГОСВЕТКА Земля кругла – мы убедились сами: Такой ее придумал мудрый Бог. Мы землю обошли под парусами, И вот по курсу – порт Владивосток. Земля кругла. Но вот какое чудо: На ней повсюду острые углы. Вы знаете, конечно, про Бермуды, Но не одни они торчат из мглы. Посмотришь в море: как оно просторно! – Ставь паруса и двигай наугад. Но кто прошел, как мы, у мыса Горна, Тому сам черт теперь уже не брат. Все так и есть: мы все – морские черти, Кто вокруг света хоть разок прошел. Нам нелегко, но вместе с тем, поверьте: По-своему нам очень хорошо. Гремит вода, кренится в звездах небо, Летит над головой трехцветный флаг… Кто никогда в таком походе не был, Тот зря зовется именем «моряк».

114

Мы шли на запад, целый год – на запад, А получилось – вышли на восток. Нет, кругосветка – это не для слабых; Не зря придумал круглой землю Бог! ФРЕГАТ «НАДЕЖДА» У «Надежды» мужской характер, Потому что она – фрегат, А фрегаты – всегда на вахте, По морям они бороздят. За кормой остаются страны, Незнакомые до сих пор. Переходят моря в океаны – Это шире еще простор. У «Надежды» – красивый профиль, Морякам она – по душе. Водят в море «Надежду» профи, Много видевшие уже. А на палубе, рядом с ними, Подрастающий молодняк – Тот, который скоро поднимет Еще выше российский флаг, 115

Понесет его в океаны, Возвращая стране почет. Если есть у «Надежды» изъяны – Рядом с этим они не в счет! Отступление второе «Надежда» прибыла в Гонконг 22 февраля 2004 года после 13 месяцев пути. Позади были десятки морей и проливов, открытый простор Тихого, Индийского и Атлантического океанов, заходы на Балтике в Санкт-Петербург и Калининград, в полтора десятка иностранных портов в разных концах мира. Я прилетел из Москвы в Гонконг тремя днями позже и, едва переступив порог гостиницы, сразу увидел и узнал фрегат за ее окном в центре живописной бухты Виктория. Вот как это запомнилось.

ГОНКОНГ Был Гонконг подобен чуду: Словно магии сеанс, Созерцал я башен груду Из отеля «Ренессанс».

116

Сколько тут их – мать честная! – Слева, справа, впереди… Эх, Москва моя родная, Скромно в сторону уйди. Впрочем, что Москва – Майями, А с Майями и Нью-Йорк В этом деле вместе с нами Тут проигрывают торг. Стоило кружить по свету, Чтобы так в конце концов Увидать чужое это Новой Азии лицо… Этажей почти что сорок Находилось подо мной. Открывались сразу взору Вид морской и вид земной. На земле в лучах заката Тлел волнительный пейзаж: Город в гору лез куда-то – Дух захватывало аж. Башни, башни, снова башни Поднимались в высоту…

117

«Эй вы, милые, куда ж вы? – Мыслил я. – Останьтесь тут!» Но они стремились в небо, Ничего не говоря. Если кто в Гонконге не был, Я считаю – это зря. А внизу как на ладони Жил своею жизнью порт: Кто-то здесь стоял в затоне, Потирая борт о борт; Кто-то шел своей дорогой, Оставляя пенный след – Разбери, поди, попробуй: Издалека или нет? Но один корабль в сторонке Пребывал от суеты: Грудь крутая, абрис тонкий… Я спросил: «Надежда», ты?» И, счастливей всех на свете – Здесь она, моя страна! – Тут же сам себе ответил: «Да, «Надежда»! Да – она!»

118

Бухта в дымку одевалась, Расставаясь с синим днем. И совсем осталась малость Мне до встречи с кораблем. Отступление третье В порту Гонконга «Надежда» пробыла до 29 февраля, после чего отбыла в Шанхай, куда идти ей предстояло неделю. У Шанхая с Гонконгом свои интересные отношения: в Китае очень хотят, чтобы Шанхай стал таким же богатым и процветающим, как Гонконг, а затем такой же стала и вся страна. Кстати (читатель об этом, конечно, знает), Гонконг, 150 лет бывший колонией Англии и под ее владычеством ставший одним из богатейших банковских и торговых центров мира, в 1997 году возвращен ею Китаю. Но остается, по сути, как и прежде, свободным городом, на который Китай смотрит, как на образец для себя. Итак:

ШАНХАЙ Китай в Гонконге рушить не спешит Ту жизнь, что создавали англичане, – Скорее, сам он так же хочет жить, Но путь в ту жизнь пока еще в начале. 119

Шанхай – разведчик этого пути, Ему страной поставлена задача Все рифы, если будут, обойти И для страны надежный курс назначить. Так завещал Китаю мудрый Дэн: Идти в реформу твердо, но спокойно – Тогда лишь будет светлым новый день И станет жизнь богатой и достойной. Ошибку может пережить один, Но если вся страна на ней споткнется И рухнет все, что было позади, – Какой же бездной это обернется! Шанхай равненье держит на Гонконг, И он идет вперед не уставая, Все шире раздвигая горизонт И для себя, и для всего Китая. Шанхай – строитель и уже – банкир, С утра до ночи важным делом занят. Его уже признал огромный мир И им, Шанхаем, на работу нанят. Здесь прирастает всякий капитал: Ведь все равно, какого цвета кошки! 120

Встает квартал, за ним еще квартал – Во все края распахнуты окошки. Реформу совершая не спеша, Меняя суть, но сохраняя форму, Китай стремится, чтоб его душа Была не искалечена реформой. Теперь, когда Гонконг ступил под сень Большой страны, которой стал он частью, Китай в Шанхае видит новый день И торит здесь свою дорогу к счастью. Ночь не страшна и лучезарен день, Когда в стране найдется мудрый Дэн. Отступление четвертое, последнее После четырехдневной стоянки в Шанхае «Надежде» оставалось посетить еще два иностранных порта – Нагасаки в Японии и Пусан в Южной Корее. 28 марта 2004 года ровно пополудни фрегат прибыл во Владивосток. И еще строки, навеянные кругосветкой «Надежды»

121

***

Так откроем же вежды – Это ведь не пустяк: Над морями, как прежде, Гордо реет наш флаг! Над пространством над синим Рвется вверх триколор – Снова вышла Россия В океанский простор. А на этом просторе Нету легких путей. Здесь дорогу проторит Кто сильней и смелей. Можно выть от бессилья И жалеть о вчера, Но – за дело, Россия: Подниматься пора! Февраль – март 2004 года. Москва – Гонконг – Шанхай – Москва.

122

12 месяцев

ЯНВАРЬ. НОВОГОДНИЕ ПРАЗДНИКИ За Новым годом – Рождество, Перед Крещеньем – Святки… Скажи, приятель, каково Остаться тут в порядке? А ведь и Старый Новый год Отметить надо тоже. Эх, православный мой народ, Такое нам за что же? Гляжу на рюмку: Боже мой, Какая в ней зараза! То из гостей иду домой, То дома мямлю фразу: «Ах, проходите! Как я рад! Такой сегодня праздник!» Но пить полмесяца подряд – Тут не сопьешься разве?! Нет ни желания, ни сил Идти сегодня к теще. Кто на Канары укатил, Тому, конечно, проще.

125

ФЕВРАЛЬ И север снова рвал с Морфеем, Чтоб стать расправой без суда. Его единственным трофеем Была по-прежнему вражда. Еще подпольная покамест, Она росла, и неспроста Ее сжимали, словно камень, Суставы взятых им пространств. И это ею сквозь экс-зелень Чернели по белу стволы, Как ею по ночам звенели На пленных верстах кандалы. Но он был слеп. Сквозь перемены Он шел, влача свою пургу, Шел, увязая по колено, По горло, в собственном снегу. Бездарно, как любая грубость, Необратимо, как обвал, Идя вперед, он шел на убыль И сам того не понимал. И было для него сенсацией, Когда вернувшийся птенец Вдруг заявил, что оккупациям Всегда везде один конец. 126

МАРТ Снег повеснел и стал березов. Еще подспудные извне, Уже накапливались грозы В его осевшей глубине. Сбывались давние приметы. И был у ветра свой резон Из нормы будущего лета Гонять по улицам озон. И бредить давнею полынью Сегодня больше, чем вчера. И тлеть, пока не хрустнут синью По тротуарам вечера. Потом упасть на землю разом, Чтобы обдумывать в ночи: Чем вызвали такую радость Худые, грустные грачи?

127

АПРЕЛЬ Обездорожившим полесьем Он пробирается в Москву. И я зову тебя Олесей – Недолгим именем зову. Он наступает от окраин, Где не уменьем так числом В конце концов стирает грани Между столицей и селом. И – только взгляд от затопленья До одичания машин, И вечерами, как поленья, Вот-вот дотлеют этажи, И столько общего с грачами У вечереющих людей, Что я попробую плечами Мое желание лететь, Привычно покружу у дома, И буду думать, думать, думать В аллее сумрака и лип О чем оттаяние велит. Меня лифтер окинет взглядом И поприветствует зевком. И трудно повернется задом, Как повернулся бы замком. Я пропущу его обиду: 128

Я сам сегодня в кураже! И я из лифта шумно выйду На ближнем к небу этаже, В окне увижу синий вечер И – наискось – поля и лес. И ты растерянно ответишь: «У нас в квартире нет Олесь…»

129

МАЙ В двух шагах от рассвета, В двух часах от молвы Оступались запреты В малахите травы, И весну в соучастье Уличали слова, И от первого счастья Шла кругом голова. Ах, Марина, Марина, Было, было бравад! Ты скажи, где повинна. Я скажу, где права. Не осталось под кожей Ни обиды, ни зла… Я прощу тебе, может, Что сама не смогла. И взамен одиночеств Из плохого кино Мы вернем наши ночи С небом, как домино, С берестяным оврагом Заревых соловьев, С безымянной отвагой Недосказанных слов. Помнишь, как нам фартило, 130

Как удало везло, И куда уводило Нашу лодку весло? С нами ветер причаливал К белостволью берез. Так все было нечаянно! Так все было всерьез! Как трава на увалах, Как трава и вода. Как уже не бывало Никогда, никогда…

131

ИЮНЬ Юный, юный, славный, славный, Чуть застенчивый на вид – Он, конечно, самый главный Среди всех, кто сад растит. На садовую дорожку Осыпает с яблонь цвет – Значит, будут понемножку Зреть грушовка и ранет. На поля выходит с лейкой (То есть мочит их дождём): «Ну-ка, всходы, поскорей-ка Поднимайтесь – мы вас ждём! Надо, чтобы был хороший, Полновесный урожай! Человек! Я твой помощник, Но и ты, брат, не зевай! Приготовил удобренья? Инструмент в поля бери! Если ты венец творенья – Выходи, давай, твори!»

132

Так идёт он по просторам, Полный силы, свеж и юн. Месяц солнечный, который Называется июнь.

133

ИЮЛЬ Он был полетом птиц высок, Наливом яблок светел. И он держал наискосок От синевы к примете Упасть готового дождя, На звук его оркестра, Но, полшага не доходя, Обманывал окрестность И поворачивал, и шел, Куда его не звали – Мальчишка, выскочка, пижон, Бродяга и так далее. Шагал, сосчитывал деньки, А что до огородов – Они спаслись за счет реки И доблести народа. И так он жил. Из почвы лез, Снимал по избам сени – Насмешник, ветреник, балбес… А оказалось – гений. Мы замечали, как пылил И как мозги морочил, А он в то время сад растил И все такое прочее, 134

Не спал, не шляпил, не зевал И был великий труженик – Мальчишка, выскочка, нахал, Пижон и даже хуже…

135

АВГУСТ В лесу квартировал, «Ау-у-у!», – слал в чащу оклик. И лез на сеновал, И опускался в погреб. Всему забыв черёд, Вел дело к изобилью. И сад, и огород Тому порукой были. В саду взлетал салют Из всех стволов древесных, От яблок там и тут На ветках было тесно. На грядках шла страда, И радовали взоры, Отнюдь не от стыда Краснея, помидоры. Все зрело, все росло, Все набиралось силы. Но прежнее тепло Уже на нет сходило.

136

Ещё полдневный зной морил, Но вечерами Туман в низинах плыл Холодными волнами. Высокую печаль Луна струила в окна. И кто-то по ночам Деревья мазал охрой. Влетал в ворота мяч, «Ура!» – кричали голу. Съезжали люди с дач Детей готовить в школу.

137

БАБЬЕ ЛЕТО (Сентябрьская песня женщины бальзаковского возраста)

Не виновато бабье лето, Что следом будут холода. Оно полно тепла и света, Красно, как яблоки в садах. Но следом дунут злые ветры – И осень грустную встречай. Не виновато бабье лето, И ты меня не обвиняй. Не обвиняй за то, что людям Я улыбаюсь без причин. Не обвиняй за то, что любишь Меня опять не ты один. Опять не сплю я до рассвета, Ищу в ночи твоё окно. Ах, бабье лето, бабье лето, Зачем так коротко оно. А мне сады под ноги стелят Листву прозрачно и светло.

138

Давай же поровну разделим Мы нашей осени тепло. Забыты сердцем все запреты, Я вся тобой озарена. Ах, бабье лето, бабье лето, Моя нежданная весна…

139

ОКТЯБРЬ В такую осень сумрачна печаль, И высока печаль в такую осень, Когда исчез вдали последний ветер И дождь остался без поводыря. В такую осень умирают птицы. Как тихо на земле в такую осень! Лишь, обезумев, бьются самолеты Крылами о посадочный бетон. Давно остыли на горах леса. И только сосны яростно пылают, Да тлеют под ногами листья кленов, Как если бы опали фонари. Любимая, прости меня за все! Прости меня за все в такую осень, Когда дичают сумерки подвалов И ты сама идешь на красный свет.

140

7 НОЯБРЯ С утра сегодня дождь и снег, В беспамятстве природа. Но постигает человек Себя как часть народа. На демонстрацию идет Плечом к плечу сплотиться. Как хорошо, что есть народ, С которым можно слиться! Не красный лист календаря, Но было, было, было! Про день 7 ноября Россия не забыла! Звучит призыв, гремит оркестр, Чеканят шаг колонны. Нас много здесь из разных мест, А вместе – миллионы! Уже прошла пора тех дней, Когда хотелось воли, Рука в руке – чуть-чуть теплей, Плечо к плечу – тем боле.

141

«День примиренья…» Что за бред! С кем надо нам мириться? С Гайдаром? Нет! С Чубайсом? Нет! Кому такое снится? …На подоконниках цветы Еще цветут, как летом. Но за порог выходишь ты По зимнему одета. И есть особый шик и шарм В том, как не по сезону Ты поручаешь ветру шарф, Спеша догнать колонну.

142

ДЕКАБРЬ А этот шел такой начальный, Такой крамольно весняной, Что дело было за грачами, Капелями и синевой, За рыжим солнцем в блеклых травах, За талым ветром по утрам… И это все давало право, И повод мне, и повод вам Шататься, сердце нараспашку, От осени за три версты, И по ночам своим Наташкам Дарить весенние цветы, И, раздвигая, как объятья, Четыре тесные угла, Вдруг вспоминать, что люди братья И что Земля почти кругла, Потом забыть и то и это, Перенестись в далекий век, Где первым радостям планеты Смеялся первый человек, И, ничего уже не помня, Все слушать в трепете зари, Как на московских колокольнях Вот-вот проснутся звонари. Но звонари не потакали 143

Несвоевременному сну И тишина была такая, Что было слышно тишину. Ходило мнение в народе, Что не видать еще весны. И, как намокшие поводья, Бывали сумерки длинны.

144

Голая правда погоста

***

«Все гениальное просто» – Это придумал не я. Голая правда погоста – Зримый итог бытия. Кто-то достойно и скромно Жил и во Бозе почил Кто-то улегся в хоромы Вместо обычных могил. Кто-то и два своих метра Толком не может обжить. Только бездомные ветры Вышли его проводить. Жизнь прозябал в коммуналке? Прибыл сюда из нее? И на кладбищенской свалке Знать должен место свое! Жизненный опыт итожа, Помня завет старины, – Как же принять мне, о Боже, Что все пред тобой мы равны?

147

У МОГИЛЫ МАТЕРИ Вот и стакан наполнен, Время слова сказать. Знай, что тебя я помню, Лучшая в мире мать! И никогда не забуду – Никогда, никогда! Ну а когда не буду – Будем с тобой всегда…

148

***

Уже знакомых больше там, чем тут. «Там» – где мы все отчёт представим Богу. Кто следующий в дальнюю дорогу, Куда вперёд ногами понесут? А может, мой теперь уже черёд? Не тороплюсь! Но ходим все под Богом… А ну сюда, живой пока народ: Как водится, махнём перед дорогой!

149

***

Несчастен тот, кто всех переживет – Ровесников своих, родных, знакомых. Храни, Господь, от жребия такого! Уж лучше сбитым быть, как птица влет…

150

***

Смерть надо уважать Не меньше, чем рожденье: Зайдет – за стол сажать И ставить угощенье, И наливать вина В граненые стаканы, В том не ее вина, Что час ударил рано. Еще нужны цветы И строй речей высокий: Не терпит суеты Ее обычай строгий. Нужна дорога вдаль, Лицом на ветер странствий. И высоко печаль Поднимут оркестранты. Как два крыла сквозь грудь – За все, за все наградой… Еще не позабудь, Что ждать ее не надо.

151

***

День за днем, за годом год – Вот она и старость! А ведь дел невпроворот Все еще осталось. Чтобы все их завершить (А иначе что же?), Надо бы еще пожить! Ты не против, Боже?

152

Из цикла «Творчество»

***

Бывает даль пронзительно светла, Все решено и нет причин для страха. На тайный зов святого ремесла Я выхожу, как восхожу на плаху. А мой палач играет топором: Я грешно жил – и нет мне оправданья… О, дайте, дайте Вечное перо – Я расскажу последнее желанье! Скорей перо! Уже бессилен плач. Я не солгу. Так слов осталось мало! …Не я виной, что медлит мой палач, И пытка начинается сначала.

155

***

А если песня сердцем спета, В ней «да» – так да, а «нет» – так нет. Бывали случаи за это Поэтов ставили к стене И забывали, как вначале Благословляли редкий дар. И отлучали. И вручали Свинцом последний гонорар. И безымянные могилы Несла привычная земля. Но время шло – и снова было Без откровенности нельзя. И трудно отступала память В той необъявленной войне. И где-то поднимался парень И делал первый шаг к стене.

156

***

А я спасен! Мне быть в хороших: Я завтра знаю, как вчера, Кому за что стучать в ладоши И почему кричать «ура», Что раз обновы – значит новы, Раз новы – новая цена, А выстрелы тридцать седьмого Теперь уже ничья вина. Все пастухи издревле правы. Профессора мои – вдвойне. А я спасен: я мыслю здраво! Но почему не верят мне?

157

ЛУЧШИЕ СТИХИ А он писал их кровью на камнях, Наперерез последнему сомненью Последний раз с последнего коня Уже не больно падая на землю. Мятежный день пылал на голубом, В его глазах распахивался настежь. А он писал их сразу обо всем, И каждая строка была о счастье. «Он» был Ахмет, Степан или Ефим, Крестьянин, ткач или дорожный мастер. Но это были лучшие стихи, Написанные о советской власти.

158

ТАК БИЛИ За откровенность, за неопытность – И опытно, и откровенно… Так – тишину солдаты топотом, Так – заключенных тюрьмы стенами. Не прикасаясь пальцем даже, Но – до кровавого тумана. Была нелепей белой сажи Их громогласная гуманность. Она блудила в платье бежевом Почти талантливо скорбя. И кто-то громко не выдерживал И отрекался от себя, И соглашался: да, он выдумал, И признавал на правду норму… Все это было неожиданно И ровно столько же – не ново. А в околотке – где под ругань, А где под свист – плодилась серость И чья-то загнанная в угол Впервые хоронила веру Юность.

159

***

Кого – свинец, кого – усталость – И заметут следы снега. Одни уйдут на пьедесталы, Другие – в рощи и в луга. Там тишина, сердца не бьются, Но спят крамольно бунтари. О, как боятся революций Давно умершие цари! О, как упорно жаждут славы Упавшие на всём лету! И кто-то, умерший неправым, Ещё докажет правоту. И из могилы безымянной Вдруг грянут вещие уста. И бронза прежнего тирана Польётся в новый пьедестал.

160

ПОКАЯНИЕ Простите нас, отцы и деды, За то, что сдали рубежи И ваши славные победы При нас утоплены во лжи. Прости меня, товарищ Сталин, И, маршал Жуков, ты прости, Прости, Матросов, ты, Гагарин, За то, что все я допустил. Не увидал, не понял сразу – Мильоны нам, подобным, счет – Какую страшную заразу Принес на землю Горбачев. За косной речью словоблуда (Тяжел на сердце этот груз!) Не разглядел, что он – Иуда И предает родной Союз. Да, с ним работали умельцы И обыграли нас сполна... И в том, что после правил Ельцин, Опять же есть моя вина.

161

Я был собой, я не лукавил, Я правду людям говорил... Но Ельцин был. И Ельцин правил – Россию в крестный путь отправил И я при нем, простите, жил. Мне стыдно вспомнить эти годы. За все, в чем есть моя вина, Прошу прощенья у народа И у тебя, моя страна.

162

СОДЕРЖАНИЕ «Кто у руля – свои или чужие?» Станислав Куняев . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . .3 РУССКИЙ КРЕСТ «Что такое жизнь? Дорога?..» . . . . . . . . . . . . . . . . .13 «На русском направлении война…» . . . . . . . . . . . .14 «Когда бы заново начать…» . . . . . . . . . . . . . . . . . . .15 «Расказачили казаков…» . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . .16 Ода окраинам. . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . .17 «Да, русский я! Хоть мать – хохлушка…» . . . . . . .18 «Нельзя без Бога. Знаете ведь сами…». . . . . . . . . .19 Глубина . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . .21 «Умеющий играть в слова…» . . . . . . . . . . . . . . . . .22 Соловей . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . .23 Побег из Москвы . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . .26 Отцы и дети . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . .28 «Опять они нудят про Холокост…» . . . . . . . . . . . .29 Акбайтал . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . .30 Ода Иуде . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . .32 Клеветникам . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . .33 Русский крест . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . .36 «С опаской относится наша округа…» . . . . . . . . . .38 «Без русских не бывать России…» . . . . . . . . . . . . .40

163

НАРОД И ВОЖДЬ «Советские годы помянем добром…». . . . . . . . . . .45 «Нужен народу вождь…» . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . .46 Сталин . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . .48 «Демократия – власть народа…». . . . . . . . . . . . . . .50 Молитва . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . .51 Кукловодам . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . .52 «Страна моя! Что будет дальше…» . . . . . . . . . . . . .53 «Мы все хотели перемен…». . . . . . . . . . . . . . . . . . .54 Я О СЕБЕ НЕ ОЧЕНЬ-ТО ТУЖУ… «Под голубым, под алым…» . . . . . . . . . . . . . . . . . .57 Моя романтика . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . .58 Мои товарищи . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . .60 Другу поэту . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . .61 «Звонил мне Боков по утрам…» . . . . . . . . . . . . . . .62 «Стас, дорогой! Мир так устроен…» . . . . . . . . . . .63 «Задачу прирастать Сибирью…» . . . . . . . . . . . . . .65 Благонамеренному юноше . . . . . . . . . . . . . . . . . . . .68 Дождутся? . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . .69 Юргенсу и К° . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . .70 Верьте! . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . .71 ИЗ «МОРСКОЙ ТЕТРАДИ» Проводы . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . .75 164

Марш-бросок . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . .76 Монолог у моря . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . .78 Начало дня . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . .79 Вечером . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . .81 Суббота . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . .82 Свидание в Севастополе. . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . .84 «С коротким стоном падал буревестник…» . . . . . .86 «Черное море…» . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . .87 Осенние птицы . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . .89 Женатый . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . .90 Под парусом. . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . .92 Вам не повезло . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . .93 Пролив Гибралтар, справа по борту Испания . . . .94 Черное море . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . .96 Возвращение . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . .97 Морская песня . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . .98 Я ЭТОЙ ЖЕНЩИНОЙ БОГАТ «Поэтов тоже оставляют женщины…» . . . . . . . . .101 «А мы с тобой – обочины дороги…». . . . . . . . . . .102 «Я этой женщиной богат…» . . . . . . . . . . . . . . . . .103 «…И вижу две большие муки…» . . . . . . . . . . . . .104 «Валит и валит снег…» . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . .105 «Есть женщина одна – прекрасней всех!..» . . . . .106 «Прими меня таким, какой я есть…» . . . . . . . . . .108

165

ВОКРУГ СВЕТА С «НАДЕЖДОЙ» Путевые заметки в стихах с необходимыми прозаическими отступлениями

Гимн моряков «Надежды» . . . . . . . . . . . . . . . . . . .112 Кругосветка . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . .114 Фрегат «Надежда» . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . .115 Гонконг . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . .116 Шанхай . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . .119 «Так откроем же вежды…» . . . . . . . . . . . . . . . . . .122 12 МЕСЯЦЕВ Январь. Новогодние праздники . . . . . . . . . . . . . . .125 Февраль . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . .126 Март . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . .127 Апрель . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . .128 Май . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . .130 Июнь . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . .132 Июль . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . .134 Август. . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . .136 Бабье лето . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . .138 Октябрь . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . .140 7 ноября . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . .141 Декабрь . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . .143

166

ГОЛАЯ ПРАВДА ПОГОСТА «Все гениальное просто…» . . . . . . . . . . . . . . . . . .147 У могилы матери . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . .148 «Уже знакомых больше там, чем тут…» . . . . . . . .149 «Несчастен тот, кто всех переживет…» . . . . . . . .150 «Смерть надо уважать…» . . . . . . . . . . . . . . . . . . .151 «День за днем, за годом год…» . . . . . . . . . . . . . . .152 ИЗ ЦИКЛА «ТВОРЧЕСТВО» «Бывает даль пронзительно светла…» . . . . . . . . .155 «А если песня сердцем спета…» . . . . . . . . . . . . . .156 «А я спасен! Мне быть в хороших…» . . . . . . . . .157 Лучшие стихи . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . .158 Так били . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . .159 «Кого – свинец, кого – усталость…». . . . . . . . . . .160 Покаяние . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . .161

167

Юрий Алексеевич Хренов Без русских не бывать России... Стихи Набор Н.М. Пушкова Художественное оформление В.Е. Жигуленков Верстка и оригинал-макет: С.В. Шацкая Издатель: В.Н. Рахманов

Издательская лицензия ЛР № 071855 от 30.04.99 Подписано в печать 20.03.2011 Формат 70×100/32. Тираж 1000 экз (1-й завод). Печать офсетная. ООО «Новый ключ» Тел.: 8(495)549-37-26, 8(495)329-22-69 E-mail: new_key@list.ru http://newkeyizdat.ru