Родная Кубань, № 4, 2013

ЛИТЕРАТУРНО-ИСТОРИЧЕСКИЙ ЖУРНАЛ

4 (63) 2013 Ãëàâíûé ðåäàêòîð Â. È. Ëèõîíîñîâ

Ñîäåðæàíèå

Ðåäàêöèîííàÿ êîëëåãèÿ: À. Â. Êðàâ÷åíêî (çàìåñòèòåëü ãëàâíîãî ðåäàêòîðà) À. Ã. Ôåäîð÷åíêî (îòäåë ïðîçû è ïîýçèè) Ë. Í. Çóäèíà (îòäåë èñòîðèè) Â. È. Øêóðî Ë. Ì. Ïàñåíþê Êîìïüþòåðíûé íàáîð Å. ß. ×åáîòàðü Êîìïüþòåðíàÿ âåðñòêà Ñ. Ã. Ìåùåðÿêîâà Òåõíè÷åñêèé ðåäàêòîð Ë. À. Äåìñêàÿ Êîððåêòîð Ì. Ñ. Ñêîðèê

ПОДВИЖНИКИ БЛАГОЧЕСТИЯ Василий Громов Страницы истории хутора Cвободного и его православной общины ......................... 3 О НАСУЩНОМ Наталья Батраева Как прекрасна Россия ....................................................... 14 СОВРЕМЕННАЯ МЫСЛЬ Валерий Ганичев Сирийские заметки ........................................................... 25 ПРОЗА Геннадий Пошагаев Мальчишки ........................................................................ 35 Хлопчик ............................................................................. 41 Валентина Фисай В горах ............................................................................... 45 ПОЭЗИЯ Николай Палькин .............................................................. 50 Геннадий Вершинин ......................................................... 54

НАРОДНЫЙ АРХИВ Виктор Тёр Подвиг выживания.......................................................56 Спустя годы станица Ленинградская (Уманская) ...........................98 ИСТОРИЯ ЛИТЕРАТУРЫ Анатолий Знаменский Новый Вавилон ищет идеологию.............................100 РУССКАЯ ТРАГЕДИЯ Александр Кравченко Тревога ........................................................................104 Отворите царские врата ............................................110 МАЛЕНЬКОЕ ЗАМЕЧАНИЕ Анатолий Заболоцкий Вослед Василию Ивановичу Белову ........................119 КРИНИЦА Владимир Плешаков Мать-сыра земля ........................................................123 УРОКИ ЧТЕНИЯ Виктор Лихоносов В самое сердце ...........................................................128 Александр Новосельцев Потомки Таганка ........................................................131 Последний Иван.........................................................133 Ивановы беседы .........................................................136

Ðóêîïèñè íå ðåöåíçèðóþòñÿ è íå âîçâðàùàþòñÿ. Ìíåíèå ðåäàêöèè íå âñåãäà ñîâïàäàåò ñ ìíåíèåì àâòîðà ïóáëèêàöèè. ЛИТЕРАТУРНО-ИСТОРИЧЕСКИЙ ЖУРНАЛ

Àäðåñ ðåäàêöèè: 350000, ã. Êðàñíîäàð, óë. Êàëèíèíà, 339. Òåë./ôàêñ 259-31-71.

E-mail: r-kuban@mail.ru Ïîäïèñíîé èíäåêñ 31899

Ó×ÐÅÄÈÒÅËÈ: àäìèíèñòðàöèÿ Êðàñíîäàðñêîãî êðàÿ, ãîñóäàðñòâåííîå óíèòàðíîå ïðåäïðèÿòèå «Ãàçåòíî-èíôîðìàöèîííûé êîìïëåêñ «Êóáàíñêèå íîâîñòè». ÈÇÄÀÒÅËÜ: ãîñóäàðñòâåííîå óíèòàðíîå ïðåäïðèÿòèå «Ãàçåòíî-èíôîðìàöèîííûé êîìïëåêñ «Êóáàíñêèå íîâîñòè». Äèçàéí è äîïå÷àòíàÿ ïîäãîòîâêà ÎÎÎ «Èçäàòåëüñòâî «Êóáàíü-Êíèãà»

ÏÎÄÂÈÆÍÈÊÈ ÁËÀÃÎ×ÅÑÒÈß Василий ГРОМОВ

ÑÒÐÀÍÈÖÛ ÈÑÒÎÐÈÈ ÕÓÒÎÐÀ ÑÂÎÁÎÄÍÎÃÎ È ÅÃÎ ÏÐÀÂÎÑËÀÂÍÎÉ ÎÁÙÈÍÛ 10 мая 2012 года на хуторе Свободном Приморско-Ахтарского района Краснодарского края царило праздничное настроение. На этот день было назначено освящение построенного в центре хутора православного Свято-Покровского храма. Ожидали приезда Преосвященнейшего митрополита Екатеринодарского и Кубанского Исидора.

q !=…… % 32!= ›,2 , .2% % .32%!=, = 2=*› K ,ƒ ›=?,. .32%!%" j3! =…“*% %, u%!% , %"*=, ` ›=…%"*=, g=…*% C%2 …3 ,“ * .!= 3. b/ = “ 2‘C /L “% … …/L … . o!, .= % …% % %“2 L ,ƒ j!=“…% =!=, o!, %!“*%-`.2=!“*=, `…=C/, " 2% ,“ , 3!%› … " .32%!= j3! =…“*% %, C32=2 g=*%…% =2 …% % “%K!=…, *!= , *=ƒ= ,L … != c!% %" b = , ,! o!%*%- ", . o% ƒ"%… *% %*% %" . K% -“% % "“2! 2, , " = /*3 h“, %!=. l,2!%C% ,2, ……% “2"3 " .!= C% *%"!%"%L %!%›* , K = %“ %", …% ,.. b = /*= %“" 2, C!, “ ƒ= %› ……/ , " *%…2 L… ! %?= , C! C% %K…% % u=! = C, , = 2=! , ,*%…/, !%“C,“,. a/ “%" ! ‘… *! “2…/L .% . q% =“…% =!.,"…/ =……/ , .32%! q"%K% …/L K/ %K!=ƒ%"=… " 1917 % 3. u32%!% " 2% "! …=ƒ/"= , %K%“%K ……/L ƒ …/L 3 =“2%* “ 3“= K%L , , … % " = "=: .32%!= `!.,C%", j%2 !%", u%!% , %", k%-,"*,L , !. u32%!

q"%K% …/L C !"%…= = …% …=ƒ/"= “ .32%! m,*,2%" , %K!=ƒ%"=… K/ …= ƒ ., %2" ‘……/. *=ƒ=*= “2=…,"/ c!," …“*%L, *%2%!/ … ."=2= % ƒ ,. b 2 …, 1917#1920 % %" ,ƒ c!," …“*%L C ! .= % …= .32%! m,*,2%" … = % *=ƒ=*%". ),“ ……%“2 .%ƒ L“2" 3" , , =“ C!, !…% % 150, = ›,2 L # % 400 “ , …, . b =!2 1920 % = …%"= " =“2 C ! , …%"= = .32%! " q"%K% …/L. j=* C!,… 2% K/ % 3 *=ƒ=*%", C!, C ! “ …,, …= …%"% “2% C! › "“ % “2!%, , C!="%“ ="…/L .!= . Š=* K/ % , " q"%K% …% . a% %L *,!C, …/L .!= " “2 p%› “2"= o! “" 2%L a% %!% ,"/ 3 ! , , C 2 “ 2 ›,2 L. o !"/ “" ? ……,*% “2= d3…= " ` *“ L l,.=L %", . o“= % ?,*% K/ …=ƒ…= … j%“ % …,…“*,L q ! L ` *“=… !%", , “/… ,=*%…=.

0 !*%"…/ “2=!%“2%L (*=ƒ…= ) K/ ,ƒK!=… n!‘ h%=*, o!%*%- ", , 3!%› … " “2=…,"/ c!," …“*%L.

Ðîäíàÿ ÊÓÁÀÍÜ • 4/2013

3

ÏÎÄÂÈÆÍÈÊÈ ÁËÀÃÎ×ÅÑÒÈß

) …% C!,.% “*% % “%" 2= K/ nK % ,… “*%" m,*% = ", . b%“ % % =C! 1929 % = b0hj , qmj pqtqp C!,… , C%“2=…%" …, &n ! , ,%ƒ…/. %KA ,… …, .[, = mjbd 10 %*2 K! 1929 % = ,ƒ = ,…“2!3*",% &n C!="=. , %K ƒ=……%“2 . ! , ,%ƒ…/. %KA ,… …,L[ b “" ƒ, “ .2, !3CC= C!,.%›=… p%› “2"%-a% %!% ,"*% % .!= = %K!=2, =“ " = ,…,“2!=2,"…/L %2 o!, %!“*%-`.2=!“*% % !=L%…= “ C,“ % , " *%2%!% "/!=›= %“ C%› =…, %K!=ƒ%"=2 ! , ,%ƒ…%

%K? “2"% C!="%“ ="…/. .!,“2,=… “%" “2…% % 3 %" 2"%! …, ! , ,%ƒ…/. C%2! K…%“2 L , C!%“, = ƒ=! ,“2!,!%"=2 3*=ƒ=……% ! , ,%ƒ…% %K? “2"% C% …=ƒ"=…, &nK? “2"% " !3%?,. C!="%“ ="…/. .!,“2,=… p%› “2"%-a% %!% ,"*%L " !*", .32%!= q"%K% …% % o!, %!“*%-`.2=!“*% % !=L%…=[. j C,“ 3 K/ , C!, %› …/ “C,“%* 3 ! ,2 L, C% C,“=……/L “" ? ……,*% o3 ,…“*, , , “C,“%* …%" ! , ,%ƒ…%L %K?,…/ ,ƒ 378 %" *, C% C,“=……/L C! “ =2 " !*%"…% % “%" 2= `. q2!3"*, . l/ 3C% ,…= .2%2 “C,“%**, 2=* *=* …%-

*  ïðèâåäåííîì ñïèñêå óêàçàíû 378 ôàìèëèé, ò. ê. â ïåðâîèñòî÷íèêå 6 ôàìèëèé íàïèñàíû íåðàçáîð÷èâî.

4

Ðîäíàÿ ÊÓÁÀÍÜ • 4/2013

ÏÎÄÂÈÆÍÈÊÈ ÁËÀÃÎ×ÅÑÒÈß , !% “2" ……,*, ›,"32 …= q"%K% …% , K ,ƒ ›= ,. .32%!=. , %… C! “2=" 2 …,. … “% … ……/L ,…2 ! “. b%“ % % …"=! 1934 % = …= *% .%ƒ…% “%K!=…,, K/ % "/… “ …% C%“2=…%" …, %K %! =…,ƒ=",, * 3K= " " !*",. &b “" ƒ, “ 2 , 2% …= .32%! q"%K% …% %2“32“2"3 2 * 3K, K/ "%ƒ %›…% K/ % C!%"% ,2 *3 23!…%- =““%"3% !=K%23 “ *% .%ƒ…,*= ,, " 2% "! *=* ƒ =…, " !*", C3“23 2 , …,*2% ,ƒ *% .%ƒ…,*%" " … % … .% ,2, / “%K“2" ……%!3 …% C% C, “ % ƒ=*!/2,, " !*",[. q C% ,……,*= " !…%: “ *! 2=! # -= , , … 3*=ƒ=…=, C% C,“, … 2, 2 K% 2% " C!%2%*% …, C! “ =2 “%K!=…, , …, “ *! 2=! … 3*=ƒ=…/. j .2% 3 C%“2=…%" …,% C!,%K?‘… “C,“%* … " !3%?,.. ) …/ C! ƒ, ,3 = , %* = ,*, ", , %, 2%› K/ , … " !3%?, ,. b% "“ *% “ 3 = " “C,“* …%" ! , ,%ƒ…%L %K?,…/ -= , ,, ,. … ƒ…= =2“ . j2% , *% = …= %“…%"=…,, .2,. -= ,"%* C!,…, = ! …, % ƒ=*!/2,, " !*", …= .32%! q"%K% …% , 3“2=…%",2 … 3 = %“ , …% " % …% ,ƒ ! …,L *!=L,“C% *% = 3*=ƒ=…%, 2% & % ,2" ……/L % …= .32%! q"%K% …% K/ ƒ=*!/2 " 1933 % 3[. q =" 3“2= 1942 % = C% - "!= 1943- % j3K=… …=.% , =“ C% … "*%L %**3C=", L, %! =…/ “%" 2“*%L " =“2, … L“2"%"= ,, C%.2% 3 ! , ,%ƒ…= %K?,…= .32%!= q"%K% …% % ƒ=… = … ƒ=*%……% %2%K!=……3% 3 … ‘ " 1934 % 3 " !*%" . bC%“ “2",, %! =…/ “%" 2“*%L " =“2, … C!%“2, , .2% % %K?,… . o%“ %“"%K%› …, j3K=…, !3CC= !=› =… .32%!= q"%K% …% %, › = 3ƒ=*%…,2 2 …%“2 " !*",, %K!=2, =“ " o!, %!“*%-`.2=!“*,L !=L,“C% *% “ ƒ= " …, : &l/, …,› C% C,“=" , “ , %K!%"% …% › = %KA ,…,2 “ “%" ! …,

! , ,%ƒ…/. %K! %" C% C!="%“ ="…% 3 " !%,“C%" =…,%, .% =2=L“2"3 % ! ,“2!=",, ! , ,%ƒ…%L %K?,…/[. o!%“ K= K/ = 3 %" 2"%! …=, ,, *=* ", …% ,ƒ =…* 2/ C% -%! 1 %2 15 =!2= 1944 % =, C% C,“=……%L C! “ =2 " !*%"…% % “%" 2= j. e. j3! ……/ , " !*%" K/ = %2*!/2= 15 “ …2 K! 1943 % = , ƒ=! ,“2!,!%"=…= 24 …"=! 1944- %. m=“2% 2 .!= = C,“*%C *!= "%L C=!.,, …=ƒ…= , Š!3 = l=*“, = e-, %", =. n …=*% " .2% › "! *!= "/ " =“2, C! C!,…, =%2 !/ * ƒ=*!/2,% % ,2" ……% % % = , ,*", =",, ! , ,%ƒ…%L %K?,…/. d"= "=2 “2% % ,% 1944 % = *!=L,“C% *% C!,… ! …, “=…*",%…,!%"=2 ,*", =",% ! , ,%ƒ…%L %K?,…/ …= .32%! q"%K% …% " " . ,“C% ƒ%"=…, C% ? …, % ,2" ……% % % = C% * 3K q"%K% …% % “ “%" 2=. p …, %2,",!%"=…% C! › "“ % 2 , 2% " !3%?, " C !,% … "*%L %**3C=",, ƒ=… , C% ? …, , *%2%!% !=… ,“C% ƒ%"= %“ *=* *% .%ƒ…/L * 3K. ` 2%, 2% .2% ƒ =…, K/ % C%“2!% …% *=ƒ=*= , , ,2 …% "! " %“ C!="%“ ="…/ .!= % , “%ƒ…=2 …% 3 = ,"= %“ . n 2% =. !=K%2/ %! =…%" " =“2, 2% % "! …, “", 2 “2"3 2 , “ 3%?,L %*3 …2: &q *! 2…%- , …% o! “ =2 % o!, %!“*%-`.2=!“*% % !=L,“C% *% = Š%". q…,2*% `. m.

27 ,% “. . b= , …% …=C!=" …% “ *! 2…/ C,“ % ! …, *!=L,“C% *% = %2 26 ,% 1944 % = % ,*", =",, ! , ,%ƒ…%L %K?,…/ C!="%“ ="…/. " !3%?,. …= .32%! q"%K% …% # “" …, .

Ðîäíàÿ ÊÓÁÀÍÜ • 4/2013

5

ÏÎÄÂÈÆÍÈÊÈ ÁËÀÃÎ×ÅÑÒÈß n …=*% ,ƒ-ƒ= … K! ›…%“2, , K ƒ%2" 2“2" ……%“2, !=K%2…,*%" "= % !=L,“C% *% = , C! “ =2 q"%K% …% % “ “%" 2= 2%". o%! .= "%C!%“ % ,*", =",, %K?,…/ “2= ,ƒ" “2 … " !3%?, , 2% " 2“ *!=L… … %C3“2, / . o! = = C!%,ƒ" “2, C!%" !*3 =……% % -=*2= , C!,… 2 “%%2" 2“2"3%?, !/ "ƒ/“*=…, * ",…%"…/ " !=ƒ = …,, “ *! 2…%L C ! C,“*,. n ! ƒ3 2=2=. C%“2=",2 …=“ " ,ƒ" “2…%“2 . o! “ =2 *!=L,“C% *% = a ““%…%" q *! 2=! b “2%*%"[. b !3%?, , “2 “2" ……%, … “% =“, ,“ “ ! …, *!=L,“C% *% = , %K›= %"= , % " q%" 2 C% = p3““*%L C!="%“ ="…%L " !*", C!, qmj qqqp. b2%!% % - "!= 1945 % = … 3*=ƒ=……% % q%" 2= r2*,… …=C!=", ƒ= " …, " !3%?,. .32%!= q"%K% …% % rC% …% % ……% 3 C% = p3““*%L C!="%“ ="…%L " !*", C!, j!=“…% =!“*% *!=L,“C% *% j,!, %"3 “ C!%“ K%L C!%" !,2 C!=", …%“2 “" …,L " ƒ= " …,,, = 2=*› 3 “2 : &e“ , % ,2" ……/L % …= .32%! q"%K% …% K/ C ! =… " !3%?, , % 10 %*2 K! 1944 % = " …‘ “%" ! = %“ K% %“ 3› …, , ! , ,%ƒ…3% %K?,…3 !=“C3“*=2 … ƒ (“% =“…% C%“2=…%" …,% qmj qqqp %2 01.12.1944 % =). b 2% “ 3 = , “ , ƒ =…, " !*", % ƒ=… 2, % ! , ,%ƒ…%L %K?,…%L ,“C% ƒ%"= %“ C% %K? “2" ……/ …3› /, C% ! … %K.% , %“2, *!=L,“C% *% %› 2 ,ƒA 2 .2% ƒ =…, , C! %“2="," %K?,… " !3%?,. … %K.% , % "! C% /“*=…, !3 % % C% ? …, . n*=›,2 L " .2% “% L“2", . n ! ƒ3 2=2=. “%%K?,2 q%" 23. ) … q%" 2= r2*,…[

6

Ðîäíàÿ ÊÓÁÀÍÜ • 4/2013

m= =……% C,“ % 3C% …% % ……/L j,!, %" “%%K?, , 2% &,ƒA 2, * 3K= K/ % C!%,ƒ" …% 17 …% K! 1944 % = C% ! …,% *!=L,“C% *% = %2 26.07.1944 % = , …= %“…%"=…,, C,“ = …= q%" 2= C% = p3““*%L C!="%“ ="…%L " !*", C!, qmj qqqp m. h"=…%"= %2 7 “ …2 K! 1944 % = % 2% , 2% qmj … "%ƒ!=›= 2 C!%2," ,ƒA 2, C% ? …, * 3K= 3 ! , ,%ƒ…%L %K?,…/ .32%!= q"%K% …% %, ƒ=… 2% % " !3%?, , " C !,% … "*%L %**3C=",, C% % ,2" ……/L % . b “" ƒ, “ ,ƒA 2, C% ? …, %K?,…= … K/ = !=“C3? …=, "ƒ= … L K/ % C ! =…% C% % %"%!3 =! … / C% ? …, K/" % *% .%ƒ…% % != ,%3ƒ =[. m% 2% C! “2=" % “%K%L C% ? …, K/" % != ,%3ƒ =? hƒ !=C%!2= “" ? ……,*= p%› “2"%a% %!% ,"*% % % ,2" ……% % % = .32%!= q"%K% …% % o!3 …,*%"= m,*% = m,*% = ", = , K = % ,……% % ) !… "*% % C,“*%C3 j!=“…% =!“*%L , j3K=…“*%L C=!.,, t =",=…3 ", …%, 2% &C! %“2=" ……% ƒ =…, (.=2=) % ,2" ……/. " L “%" ! ……% … C!, % …% , !%ƒ,2 %K"= % , *=C,2= …/L ! %…2 % %K%L ‘2“ %!%› , C%“2!%,2 …%"% [. e“2 “2" ……%, C!, 2=*,. 3“ %", . C%“ ?= %“2 % ,2" ……% % % = “…,ƒ, =“ . b “" ƒ, “ .2, C,“*%C t =",=… C,“ % %2 19 “ …2 K! 1946 % = “%%K?, …%"% 3 3C% …% % ……% 3 C% = p3““*%L C!="%“ ="…%L " !*", C!, *!=L,“C% *% k,2",…%"3, 2% C!="%“ ="…= %K?,…= .32%!= q"%K% …% % &… " “%“2% …,, C!, , …% C!," “2, , %K“ 3›,2 % ,2" ……/L % , *%2%!/L …=.% ,2“ " 3›=“…% “%“2% …,,. }2% …=“ *= , C!%-=…=", …= ! , , L, = C%.2% 3 …=.%›3 "C% … C!=", …/ =-

ÏÎÄÂÈÆÍÈÊÈ ÁËÀÃÎ×ÅÑÒÈß % ,“ ……3% ! , ,%ƒ…3% %K?,…3 .32%!= q"%K% …% % !=“C3“2,2 , ! ,“2!=",% "%ƒ"!=2,2 b= , , 3? “2"% “ =2 b%“*! “ …“*% 3 % ,2" ……% 3 % 3 o!, %!“*%-`.2=!“*=, C!,.% ƒ=*!/2 , “" ? ……,*3 C! %“2=",2 …%"% “2%[. o%“ .2% % k,2",…%" !=C%!2%"= C! “ =2 % q%" 2= C% = p3““*%L C!="%“ ="…%L " !*", j=!C%"3: &eC,“*%C t =",=… “… “" ? ……,*= % ,2" ……% % % = .32%!= q"%K% …% % "", 3 2% %, 2% %K?,…= … %K “C ,"= 2 “" ? ……,*=, , ! , “" ? ……,*= K% … C%“/ =2 . ) ! ƒ % %K?,…3 “…, “ ! ,“2!=",,. ) ! ƒ % k,2",…%" “%%K?, j=!C%"3: &19 …% K! C!% % % % = 3C!=" %?,L j3K=…“*%L C=!., L %2“2!=…, %2 % ›…%“2, “" ? ……,*= .32%!= q"%K% …% % , …= ‘ … %K.% , / !=“C3“2,2 = % ,“ ……3% %K?,…3, ! ,“2!=",% "%ƒ"!=2,2 , , 3? “2"% “ =2 b%“*! “ …“*% 3 % ,2" ……% 3 % 3 %!% = o!, %!“*%-`.2=!“*=. l…%% K/ % %KA " …% C,“*%C3, 2% %“…%"=…,L * “… 2,% “ ! ,“2!=",, %K?,…/ … 2, = "%C!%“ % …=ƒ…= …,, “" ? ……,*= # % C,“*%C=. o!% ‘ % , C,“*%C “" ? ……,*= …= .32%! q"%K% …/L … …=ƒ…= = 2, = C!,.% C!,C,“=… * b%“*! “ …“*% 3 % ,2" ……% 3 % 3 o!, %!“*%-`.2=!“*=. h“.% ,ƒ 2% %, 2% %K?,…= " 2 …, % = K ƒ L“2"3 2 "“ “2", %2“32“2", “" ? ……,*=, = C!,.% C!,C,“=… * !3 % 3 C!,.% 3, …%% %K?,…= “… 2= “ ! ,“2!=",,. k,2",…%"[. Š=*, %K!=ƒ% , K% 60 2 ›,2 , , …/ K/ , "%ƒ %›…%“2, % ,2 “ " .!= …= “"%‘ .32%! . b *%…" ,%… 2006 % = “%“2% =“ "“2! = "/C3“*…,*%" “! … L *% /

1 27 .32%!= q"%K% …% % C% “ 3 =% 50- 2, %*%… =…, *% /. m% " “2=!%L *% … K/ % %*%…, " ! L, C% %", *!/ ,. n …%* =““…,*, C%!3 , , ="2%!3 .2,.

“2!%* "/ “…,2 "%ƒ %›…%“2 “2!%,2 “2"= …= K=ƒ .2,. !=ƒ"= ,… " !*",. b“*%! K/ , C!%" …/ C ! %"%!/ “ ,! *2%!% …%"%L *% / x3K,…%L c= ,…%L b = , ,!%"…%L, ="%L “ “*% % C%“ …, p= …*% p=,“%L Š, %- "…%L, *%2%!/ C% !›= , , % “2!%,2 “2"= .!= =. q%“2% =“ 2=*› "“2! = “ ="%L = ,…,“2!=",, o!, %!“*%-`.2=!“*% % !=L%…= n ! *% ` *“=… !% b = , ,!%", . b *%…" =" 3“2= 2006 % = ,2!%C% ,2 e*=2 !,…% =!“*,L , j3K=…“*,L h“, %!

C!,… !3CC3 % …%* =““…,*%", *%2%!/ C ! = , 3 C,“ ……3% C!%“ K3 37 ›,2 L .32%!%" q"%K% …% % , j3! =…“*% % % K = %“ %" …,, “2!%,2 “2"= .!= =, “%ƒ =…,, C!,.% = , ,ƒK!=…,, C!,.% “*% % “%" 2=. b = /*= K = %“ %", . o%“ .2% % …= .32%! q"%K% …% K/ C!%" ‘… “.% !=› =… “ 3 =“2, ="/ = ,…,“2!=",, !=L%…=, % ƒ= “2,2 L, c ="/ “ “*% % C%“ …, 3“ / = , " “"%L = ! “ %! *, “ %"=: &j=* "/ % , %C3“2,2 !=ƒ !=K …, *% /? b "/ “= , .% , , " .23 *% 3, "= , 2, , "…3*, 3 , ,“ " … L. }2% "“‘ !="…%, 2% % !=K,2 !% …3% =2 [. o! “ =2 “%" 2= ,ƒK!= , “2…% % C! C!,…, =2 )3K=!"= ~!, h"=…%", =. nC! ‘……3% C% %? " “2!%,2 “2" %*=ƒ= , =!.,2 *2%! m " !%"“*,L b = , ,! ` *“=… !%", , K “C =2…% ,ƒ %2%"," ,L C!% *2 .!= =, *%2%!/L K/ % %K! … ,2!%C% ,2% h“, %!% , = 2=*› C!%!=K q3C! = m,*% =L `…2%…%", . g…= ,2 …/

Ðîäíàÿ ÊÓÁÀÍÜ • 4/2013

7

ÏÎÄÂÈÆÍÈÊÈ ÁËÀÃÎ×ÅÑÒÈß … ›…/ “! “2"= C%› !2"%"= ,: )3K=! " q ! L ~! ", , c!% %" b=“, ,L o!%*%- ", , q !…,*%" t‘ %! o 2!%", , l,!% …, …*% d ,2!,L b = , ,!%", , k K "= n = ` *“=… !%"…=, c!› K,… ~!,L l,.=L %", , !. o% K = %“ %" …,% " = /*, %*%! .2% K% %3 % …% % K = % ,……/L o!, %!“*%-`.2=!“*% % !=L%…= C!%2%, ! L h%=…… (t !). o% C!=ƒ …,*= %… C!%"% , K% %“ 3› …, : …= 3 ," "%ƒ .!= =, = ƒ=2 " C% ? …,,, C%!%L “! , “2!%,2 …/. “%". e› % …% 14 %*2 K! .32%! … %2 = , C! “2% …/L C!=ƒ …,*. o!, K% % “2 …,, % L K/ , %“" ? …/ *! “2/ , *3C% = .!= =, = 2=*› *% %*% =.

15.

16.

17.

18.

19.

20.

21.

22.

23.

24.

25.

26.

27.

28.

Список членов религиозной общины церкви хутора Свободного 1930 года

31.

32.

33.

34.

35.

36.

37.

38.

39.

40.

41.

42.

43.

1.

2.

3.

4.

5.

6.

7.

8.

9.

10.

11.

12.

13.

14.

8

o%…% =!‘"= m=2= t‘ %!%"…= # 55 2 r.,…%"= l=!, o% ,*=!C%"…= # 58 2 r.,…%"= l=!-= m,*,-%!%"…= # 18 2 k3*= "= n = k3*,…, …= # 36 2 j%ƒ%C= l,.=, `… ! ", # 67 2 d ,2! …*% q ‘… m,*,2%", # 33 % = ) !…/ l=!* c%! ", # 7 2 nK % ,…%"= m=2= j=“ …%"…= # 52 % = q=… *% l=*=! h"=…%", # 51 % q= *%"= e" %*, e! % = "…= # 43 % = nK % ,… “*%" m,*%…%", # 55 % c3 / Š, %- L h"=…%", # 63 % = c3 / ` ! C,…= h"=…%"…= # 50 2 c3 / Š, %- L b=“, ", # 18 2

Ðîäíàÿ ÊÓÁÀÍÜ • 4/2013

29.

30.

44.

45.

46.

47.

48.

49.

50.

51.

c3 / r“2,…, Š, %- "…= # 20 2 j,!,L c="!,, q=-%…%", # 56 2 j,!,L r“2,…, q= ,-=… # 55 2 j,!,L `"!== j,!, %", # 24 % = j,!,L h"=… c="!, %", # 21 % j,!,L `… ! L c="!, %", # 18 2 j,!,L n…,“, j3ƒ , # 20 2 q2!3"*,L `… !,=… t‘ %!%", # 63 % = q2!3"*,L t‘ %! `… !,=…%", # 20 2 q =*%" h"=… h"=…%", # 72 % = k%-,"*= l=!,…= t‘ %!%"…= # 75 2 q =*% e-, l=*=!%", # 22 % = q2!3"*= Š=2 …= # 33 % = q2!3"*,L c!, %!,L `… !,=…%", # 33 % = q2!3"*= `……= k %…2 "…= # 25 2 q2!3"*,L `… !,=… l=*“, %", # 30 2 j3 ! b=“, ,L b=“, ", # 64 % = p/K=* `*, c!, %! ", # 40 2 n!‘ h%=*, o!%*%- ", # 59 2 n!‘ n…,“, l,.=L %", # 55 2 n!‘ j =" , “*, %"…= # 20 2 n!‘ t‘* = `*, %"…= -21 % nK % ,… “*%" “*%" ", # 22 % = p3 m=2= , g=.=!%"…= # 55 2 p3 c!, %!,L l=2" ", # 25 2 p3 n = c !=“, %"…= # 20 2 p3 h"=… l=2" ", # 18 2 nK % ,…= `……= e …%"…= # 19 2 j%…%… …*% q ‘… q2!=2%…%", # 33 % = x= !=L d=! o=" %"…= # 40 2 x=!,* t %2 b=“, ", # 31 % j3 ,* l=!, l%,“ "…= # 38 2 j3 ,* m,*% =L t% , # 39 2 j%“2%* o=" `!2‘ %", # 67 2 m,*% …*% h"=… h"=…%", # 35 2 b% %?3* c!, %!,L l=*“, %", # 35 2 b% %?3* e …= “*%" "…= # 34 % =

ÏÎÄÂÈÆÍÈÊÈ ÁËÀÃÎ×ÅÑÒÈß 52.

53.

54.

55.

56.

57.

58.

59.

60.

61.

62.

63.

64.

65.

66.

67.

68.

69.

70.

71.

72.

73.

74.

75.

76.

77.

78.

79.

80.

81.

82.

83.

84.

85.

86.

h …*% t‘ %! o%!-, ", # 61 % h …*% e …= r“2, %"…= # 54 % = h …*% j“ …, t‘ %!%"…= # 20 2 h …*% l=!, t‘ %!%"…= # 19 2 h …*% q ‘… t‘ %!%", # 18 2 o%…% =!‘" q ‘… e-, %", # 58 2 j%ƒ%C= h"=… m,*% = ", # 62 % = x" "%"= `…=“2=“, m “2 !%"…= # 70 2 x" "%" h l=2" ", # 28 2 x" "%"= `*3 ,…= l=2" "…= # 20 2 x" "%" l=2" L o=" %", # 70 2 q% % %"…,* b=“, ,L d=…, %", # 42 % = q3KK%2= h q2 -=…%", # 30 2 q3KK%2= `……= l=2" "…= # 23 % = j%ƒ%C= t % %“, d=…, %"…= # 56 2 k,C*= m=2= d=…, %"…= # 17 2 k,C*= `……= r“2, %"…= # 48 2 d"%%.,…= l=!, c!, %! "…= # 43 % = j%“2%* `-=…=“,L `!2‘ %", #56 2 ) !… = r“2,…, Š, %- "…= # 60 2 j%“2%* q%-, g,…%" "…= #56 2 j%“2%* c!, %!,L `-=…=“ ", # 30 2 q2!3"*,L j%“ = e …%", # 21 % k,C*= j , h"=…%", # 69 2 a %"“*= e ,ƒ=" 2= l=2" "…= # 60 2 a %"“*,L o‘2! “*%" ", # 18 2 a %"“*,L q2 -=… “*%" ", # 20 2 a %"“*= `…=“2=“, “*%" "…= # 18 2 a %"“*= Š=2 …= q2 -=…%"…= # 19 2 a %"“*,L e-, “*%" ", # 25 2 a %"“*= `… ,…= “*%" "…= # 18 2 ) !… "“*,L d=…,, `… ! ", # 42 % = ) !… "“*= e" %*, u=! = C, "…= # 34 % = ) !… "“*= l=!, d=…, %"…= # 19 2 d="*% r …= c!, %! "…= # 63 % =

87.

88.

89.

90.

91.

92.

93.

94.

95.

96.

97.

98.

99.

100.

101.

102.

103.

104.

105.

106.

107.

108.

109.

110.

111.

112.

113.

114.

115.

116.

117.

118.

119.

120.

d="*% p% =… c%! ", # 22 % = d="*% o=" c%! ", # 18 2 k,C*= b=“, ,L j , %", # 20 2 j% % *% o=!=“*%", t, ,CC%"…= # 25 2 j% % *% q2 -=… t %2%", # 27 2 j% % *% d=!, t, ,CC%"…= # 18 2 b% %?3* l=*“, `… ! ", # 68 2 )‘!…= o = q= %L %"…= # 55 2 )‘!…/L Š!%-, Š,.%…%", # 35 2 )‘!…= `……= b=“, "…= # 34 % = l=2,3!= `…2%… # 22 % = )3 =* g,…%",L m,*,2%", # 64 % = b% %?3* `"!== l,.=L %", # 64 % = p% ,%…%"= l=!-= q ! "…= # 57 2 j%“2%* h"=… `-=…=“ ", # 31 % j3 ! t, ,CC l%,“ ", # 43 % = j3 ! l =… ` *“=… !%"…= # 34 % = j3 ! l=!-= `…,*=… !%"…= # 19 2 j%…%… …*% t‘ %! `…,*=… !%", # 26 2 Š=!=… o!%*%-,L h"=…%", # 27 2 g=L*%"= e …= `… ! "…= # 50 2 j%2 !%" c="!,, j,!, %", # 75 2 a %*%… c!, %!,L m,*,-%!%", # 67 2 b% …*%"= e*=2 !,…= b=“, "…= # 49 2 Š=!=… o=" h"=…%", # 26 2 j3 ! q * ,2,…= t, =2%"…= # 67 2 j3 ! t% = l%,“ ", # 25 2 j3 ! o% ,*=!C l%,“ ", # 23 % = j3 ! d %…,“,L l%,“ ", # 30 2 Š%! =… l%,“ L h …=2%", # 78 2 l=… *% ` =-, t %2%"…= # 50 2 x32 m=2= , ` *“ "…= # 60 2 `!.,C%" h%“,- q ! ", # 60 2 `!.,C%"= l=!, h"=…%"…= # 60 2

Ðîäíàÿ ÊÓÁÀÍÜ • 4/2013

9

ÏÎÄÂÈÆÍÈÊÈ ÁËÀÃÎ×ÅÑÒÈß 121.

122.

123.

124.

125.

126.

127.

128.

129.

130.

131.

132.

133.

134.

135.

136.

137.

138.

139.

140.

141.

142.

143.

144.

145.

146.

147.

148.

149.

150.

151.

152.

153.

154.

155.

156.

157.

158.

10

`!.,C%"= ` !,CC,…= q ! "…= # 50 2 q=… *% ` *“ L l=*=!%", # 24 % = q=… *% e" %*, j= ,…%"…= # 22 % = q=… *% h"=… l=*=!%", # 23 % = q=… *% e"-!%“,…, b=“, "…= # 23 % = nK % ,…= e" %*, h“, %!%"…= # 60 2 j=!=3 l=!, b=“, "…= # 27 2 j=!=3 o‘2! e-, %", # 27 2 c!% m,*,-%! h"=…%", # 18 2 c =ƒ /! d … e-, %", # 18 2 o% =ƒ3… e*=2 !,…= q2 -=…%"…= # 30 2 j%!…, …*% l=!-= b=“, "…= # 20 2 c= 3 *% `…,“ e-, %"…= # 26 2 ) !… "“*= l=!, d=…, %"…= # 18 2 ) !… "“*,L d=…,, `… ! ", # 43 % = c =ƒ /! e-, o!%*%- ", # 67 2 x ! 2 l,.=, q2 -=…%", # 30 2 e ,…“*,L q2 -=… h"=…%", # 23 % = c 2 =… h , `… ! ", # 43 % = c!% o=" h"=…%", # 24 % = d ,2!%* n = t‘ %!%"…= # 22 % = c 2 =… h"=… h , # 19 2 g,… *%"“*= e …= c!, %! "…= # 50 2 j%!…, …*% e" %*, “*%" "…= # 52 % = l=*=! …*% g=.=! h"=…%", # 43 % = c =ƒ /! l=!-= c="!, %"…= # 27 2 c =ƒ /! m=2= , o=" %"…= # 60 2 c3K= e*=2 !,…= o=" %"…= # 48 2 j%!…, …*% l=!, j%…“2=…2,…%"…= # 55 2 e …“*,L q ‘… c!, %! ", # 57 2 j, = d ,2!,L q=" ", # 47 2 e ,…“*= l=!-= t‘ %!%"…= # 21 % o!%… *% q2 -=… o!%*%- ", # 18 2 j%"= ‘"= m %…, = h"=…%"…= # 53 % = j%"= ‘"= o = `… ! "…= # 23 % = q3C! = l=*“, c="!, %", # 28 2 q3C! = e" %*, `-=…=“ "…= # 27 2 c 3 *%"= `…=“2=“, h"=…%"…= # 21 %

Ðîäíàÿ ÊÓÁÀÍÜ • 4/2013

159.

160.

161.

162.

163.

164.

165.

166.

167.

168.

169.

170.

171.

172.

173.

174.

175.

176.

177.

178.

179.

180.

181.

182.

183.

184.

185.

186.

187.

188.

189.

190.

191.

192.

193.

194.

c 3 *%" h"=… m “2 !%", # 48 2 c 3 *% d=! h"=…%"…= # 19 2 c 3 *% t, ,CC h"=…%", # 18 2 c 3 *% e" %*, t, ,CC%"…= # 40 2 b% %?3* `"!== l=*“, %", # 46 2 b% %?3* r“2,…, h"=…%"…= # 47 2 b% %?3* h"=… `"!== %", # 21 % b% %?3* q%-, j3ƒ ,…, …= # 21 % nK % ,…= `!,…= q2 -=…%"…= # 29 2 p/K=*%"= o = b=“, "…= # 76 2 q3KK%2= h , q2 -=…%", # 29 2 q3KK%2= `……= l=2" "…= # 23 % = k3 ,…= m= › = t‘ %!%"…= # 38 2 j%“2%* l =…, `-=…=“ "…= # 28 2 l=*=! …*% e" %*, h"=…%"…= # 40 2 q3“ %"“*,L h"=… `…2%…%", # 48 2 0 C*= % m,*% =L d=", %", # 34 % = b , *% o‘2! q ," !“2%", # 56 2 o!%… *% q2 -=… c!, %! ", # 44 % = l=*3.= e ,ƒ=" 2= “*%" "…= # 23 % = b , *% t % %“, b=“, "…= # 49 2 y3!%"= e*=2 !,…= Š,.%…%"…= # 30 2 ) !… = `…=“2=“, o=" %"…= # 33 % = b% %?3* m,*% =L l=*“, %", # 23 % = j,!,L `"!== c="!, %", # 23 % = j,!,L h"=… c="!, %", # 20 2 q= , % l=!, n…3-!, "…= # 64 % = x=!,* e" %*, h ,…, …= # 29 2 a %"“*,L h"=… l,!*3! ", # 34 % = d .2 ! m,*% =L c!, %! ", # 20 2 a %"“*= e*=2 !,…= “*%" "…= # 29 2 q2!3"*= b=!"=!= `… ! "…= # 82 % = j3 ! `……= t, ,CC%"…= # 18 2 )‘!…= o = c %! , "…= # 24 % = p/K=* ` *“ L c!, %! ", # 45 2 j%ƒ%C= ` *“=… ! m,*% = ", # 57 2

ÏÎÄÂÈÆÍÈÊÈ ÁËÀÃÎ×ÅÑÒÈß 195.

196.

197.

198.

199.

200.

201.

202.

203.

204.

205.

206.

207.

208.

209.

210.

211.

212.

213.

214.

215.

216.

217.

218.

219.

220.

221.

222.

223.

224.

225.

226.

Š=!=… c%! L h"=…%", # 18 2 p/K=*%"= l=!, t‘ %!%"…= # 18 2 l,? …*% k3* ! t‘ %!%"…= # 62 % = j%“2%* ` *“=… != `-=…=“ "…= # 18 2 d .2 ! m= › = c!, %! "…= # 46 2 q=… *% e"-!%“,… n…3-!, "…= # 26 2 j3!,*= m %…, = h"=…%"…= # 22 % = m,*% = "= Š=2 …= l,2!%-=…%"…= # 51 % n!‘ n…,“ l,.=L %"…= # 55 2 j3!,…/L `…2,… e …%", # 32 % = j%2 !%" m,*% =L l,.=L %", # 23 % = j%ƒ%C= ` *“=… ! p% =…%", # 23 % = Š=!=… l=!, l,.=L %"…= # 22 % = t “ …*% o = m,*%…%"…= # 31 % q3C! = e" %*, c !=“, %"…= # 37 2 q3C! = l=*“, c="!, %", # 28 2 h …*% m,*% =L t‘ %!%", # 29 2 ) !… = c %! ,L e …%", # 20 2 a %"“*,L e-, “*%" ", # 26 2 b,……,* r ,=…= h%“,-%"…= # 26 2 d ! " …*% o = b=“, "…= # 20 2 j%“2%* b=““= b=“, "…= # 26 2 a ,“*3…%" c %! ,L l=*“, %", # 27 2 x C, o=!=“*%", o 2!%"…= # 64 % = p= ,%…%" q ‘… t‘ %!%", # 54 % = c 3 *%" h"=… m “2%!%", # 48 2 k= =… o = o 2!%"…= # 70 2 Š=!=… l=!, c!, %! "…= # 22 % = a %"“*= Š=2 …= q2 C=…%"…= # 17 2 `… ! …*% t‘ %! o=" %", # 30 2 p/K=* o = b=“, "…= # 70 2 o%…% =!‘"= e*=2 !,…= # 18 2

227. ) !…,*%"= e …= d=…, %"…= # 19 2 228. nK % ,…= t,%* = q2 C=…%"…= # 29 2 229. k%-,"*= m=“2=“, o!%*%- "…= # 67 2 230. b !K= `…2%…,…= t% ,…, …= # 53 % = 231. )3!“,… o=" # 39 2 232. )3!“,…= l=!, h%“,-%"…= # 45 2 233. k%.","*= `……= j=!C%"…= # 18 2 234. j!=" …*% e"-!%“,… ` *“ "…= # 19 2 235. ) !… = `*3 ,…= o =2%…%"…= # 30 2 236. x=!,* r ,=…= d %…,“%"…= # 60 2 237. Š ! ? …*% d % , l=*“, %", # 18 2 238. p= ,%…%"= ` *“=… != q2 C=…%"…= # 30 2 239. p= ,%…%" j=!C j3ƒ , # 75 2 240. h …*% l=!, t‘ %!%"…= # 18 2 241. j% “…,* o=" c="!, %", # 60 2 242. q3KK%2= `……= l=2" "…= # 23 % = 243. k3 ,…= m= › = t‘ %!%"…= # 38 2 244. Š ! ? …*% e" %*, c!, %! "…= # 78 2 245. a = %" `*, c="!, %", # 34 % = 246. a = %"= e"-!%“,…, “*%" "…= # 29 2 247. j%“2%* l, =…, `-=…=“ "…= # 29 2 248. q2!3"*,L e … j,!, %", # 50 2 249. q2!3"*,L ` *“=… ! l,.=L %", # 50 2 250. q2!3"*,L j%“ = e …%", # 21 % 251. q2!3"*= o!=“*%" e …%"…= # 18 2 252. q3C! = c="!,, e-, %", # 60 2 253. j% % *% ` !,CC,…= c!, %! "…= # 68 2 254. j% % *% t‘ %! `… !,=…%", # 30 2 255. q2!3"*,L Š!%-, `… !,=…%", # 30 2

Ðîäíàÿ ÊÓÁÀÍÜ • 4/2013

11

ÏÎÄÂÈÆÍÈÊÈ ÁËÀÃÎ×ÅÑÒÈß 256.

257.

258.

259.

260.

261.

262.

263.

264.

265.

266.

267.

268.

269.

270.

271.

272.

273.

274.

275.

276.

277.

278.

279.

280.

281.

282.

283.

284.

285.

286.

287.

288.

289.

290.

12

q2!3"*= l, =… Š,.%…%"…= # 32 % = nK % ,… d=…,, “*%" ", # 18 2 q= %L …*% ` *“ L e-, %", # 29 2 e-, …*% o‘2! `*, %", # 49 2 e-, …*% e"-!%“,…, h =!,%…%"…= # 47 2 p3 m= › = e …%"…= # 33 % = m,ƒ …,* `……= `… ! "…= # 20 2 nK % ,… d=…,, “*%" ", # 18 2 c%›,L c!, %!,L e …%", # 33 % = u ,* o=!=“*%" l,!*3!%"…= # 39 2 `!.,C%"= l=!, h"=…%"…= # 75 2 nK % ,…= b=!"=!= “*%" "…= # 19 2 j% % *% ` !,CC,…= c!, %! "…= # 68 2 q, ,*,…= l=2!%…= h"=…%"…= # 42 % = j3 ! e*=2 !,…= j,!, %"…= # 53 % = q=… *% e" %*, j= ,…%"…= # 23 % = b% %?3* e" %*, Š, %- "…= # 24 % = o,“=! "= j =" , c!, %! "…= # 19 2 l,.=L %* l=!, q ‘…%"…= # 47 2 )= = l=!, h"=…%"…= # 20 2 r ,*= e" …, c!, %! "…= # 35 2 l, ‘.= b=!"=!= ` *“ "…= # 33 % = o 2! …*% o=!=“*%", `…2%…%"…= # 50 2 k%C=2,…= b != h"=…%"…= # 53 % = l,.=L %* b=“, ,L h"=…%", # 55 2 r.,…= l=!-= m,*,-%!%"…= # 18 2 )3 =* `…=“2=“, h"=…%"…= # 21 % g=L*%"= m,…= “*%" "…= # 57 2 g=L*%"= m= › = q2 C=…%"…= # 37 2 p3“= m=2= , q2 C=…%"…= # 37 2 p3 … "= `…=“2=“, h"=…%"…= # 50 2 j!%C,"*= `…=“2=“, h%“,-%"…= # 33 % = o%…% =! "= o=!=“*%", Š,.%…%"…= # 19 2 q=… *% m,*% =L h"=…%", # 31 % nK % ,… j,!, q ! ", # 39 2

Ðîäíàÿ ÊÓÁÀÍÜ • 4/2013

291.

292.

293.

294.

295.

296.

297.

298.

299.

300.

301.

302.

303.

304.

305.

306.

307.

308.

309.

310.

311.

312.

313.

314.

315.

316.

317.

318.

319.

320.

321.

k%-,"*= q2 C=…, = # 47 2 k%-,"*= l=2!%…= h"=…%"…= # 20 2 j3 ! t% = l%,“ ", # 24 % = j%ƒ%C= h"=… ` *“ ", # 28 2 0/K3 …*% `……= r“2,…%"…= # 58 2 k%-,"*,L ` *“=… ! j,!, %", # 18 2 r !,…%", b=“, ,L c!, %! ", # 23 % = 0/K3 …*% e …= q2 -=…%"…= # 37 2 q2!3"*= e …= h%“,-%"…= # 18 2 q2!3"*,L l=2" L q ! ", # 23 % = p=* `…=“2=“, `… ! "…= # 18 2 j% “…,* t‘* = `… ! "…= # 24 % = b% …*% `…2%…,…= q, %!%"…= # 27 2 j% “…,* n = q ‘…%"…= # 23 % = o%…% =! …*% ` =-, Š,.%…%"…= # 21 % p/K=* m=2= , ` *“ "…= # 19 2 c% %"*% ` *“=… != `*, %"…= # 60 2 c% %"*% ` = h"=…%"…= # 30 2 l=… *% o=" l=!*%", # 18 2 Š,? …*% h"=… “*%" ", # 18 2 q= %L …*% ` *“ L e-, %", # 29 2 e-, …*% o‘2! `*, %", # 49 2 j3 ,* q2 -=… `…2%…%", # 20 2 k,.% 2%"= `…=“2=“, h"=…%"…= # 37 2 o 2! …*% l=!, j3ƒ ,…, …= # 30 2 b=! …,"= ` !,CC,…= c!, %! "…= # 23 % = a3*! "= e" %*, h"=…%"…= # 25 2 m,*% = "= e …= j=!C%"…= # 29 2 j%…%… …*% l=!-= # 19 2 j% “…,* m=2= , k=ƒ=! "…= # 20 2 o!%*%C …*% e" %*, h"=…%"…= # 20 2

ÏÎÄÂÈÆÍÈÊÈ ÁËÀÃÎ×ÅÑÒÈß 322. o=2= = ,…= e-!%“,… q ! "…= # 24 % = 323. l=… *% m “2%! l=!*%", # 22 % = 324. x3 = e" %*, “*%" "…= # 30 2 325. Š=!=… o=!=“*%", k3*,…, …= # 21 % 326. j%!…, …*% `…=“2=“, b=“, "…= # 20 2 327. a=!ƒ,* o=!=“*%", h"=…%"…= # 19 2 328. p% ,%…%"= o = j=!C%"…= # 19 2 329. )3!“,…= l=!, `!.,C%"…= # 19 2 330. p% ,%…%" h"=… j=!C%", # 19 2 331. h …*% j“ …, t‘ %!%"…= # 18 2 332. l,.…,* q !=-, = b=“, "…= # 20 2 333. j3 ,* e" %*, `…2,C%"…= # 19 2 334. “*%" …*% l=!, c!, %! "…= # 55 2 335. x " …*% e ,ƒ=" 2= t‘ %!%"…= # 50 2 336. f,"% 3… d=! t‘ %!%"…= # 55 2 337. j=2= ,L m=2= , h"=…%"…= # 43 % = 338. a%.=… l=!, h"=…%"…= # 40 2 339. j%“2%* h!,…= e …%"…= # 30 2 340. a ! ƒ= e ,ƒ=" 2= l%,“ "…= # 41 % 341. ~! "“*= d=! “*%" "…= # 19 2 342. ~! "“*= o=!=“*%", l,.=L %"…= # 46 2 343. p K!%"= ` =-, d ,2!, "…= # 42 % = 344. l=“2% = g=.=! q ‘…%", # 60 2 345. l=“2% = `…=“2=“, q2 -=…%"…= # 60 2 346. j! 2 t % %“, `…,“, %"…= # 37 2 347. d ,2! …*% l=!-= c="!, %"…= # 28 2 348. o=… …*% o=!=“*%", b=“, "…= # 53 % = 349. j% % , " Š,2 q2 -=…%", # 25 2

350.

351.

352.

353.

354.

355.

356.

357.

358.

359.

360.

361.

362.

363.

364.

365.

366.

367.

368.

369.

370.

371.

372.

l%“ C=… l=!, h"=…%"…= # 30 2 l%“ C=… h"=… o 2!%", # 35 2 l%“ C=… g% o 2!%"…= # 18 2 k3* …" " h"=… d % , %", # 69 2 k3* …" "= o=!=“*%" o% ,*=!C%"…= # 56 2 j= = ,L u=!,2%… ~ %", # 75 2 j%!%2*,L Š, %- L q2 -=…%", # 53 % = j%!%2*= l=!, h"=…%"…= # 52 % = q= …*% h“==* q2 -=…%", # 57 2 k,C*= o=" Š, %- ", # 61 % k,C*= d=! g,…%" "…= # 39 2 o%…% =! …*% Š,.%… Š, %- ", # 58 2 j3 ,* h%“,- `…,“, %", # 58 2 q2!3"*,L q ! L b =“%", # 49 2 ) !…/ j%“ = l=!*%", # 55 2 q3C! = c="!,, e"-, %", # 57 2 nK % ,… q ! L m,*%…%", # 67 2 `!.,C%" h%“,- q ! ", # 65 2 b !K= b=“, ,L e …%", # 61 % j3!,……/L `…2,C e …%", # 32 % = q2!3"*= n = u!,“=…-%"…= # 55 2 b !K= `…2%…,…= t% ,…, …= # 56 2 j3!,…= m %…, = h"=…%"…= # 32 % = Председатель церковного совета А. Струцкий, член церковного совета Липка За неграмотного и за себя расписался церковный староста Волощук

Ðîäíàÿ ÊÓÁÀÍÜ • 4/2013

13

Î ÍÀÑÓÙÍÎÌ Наталья БАТРАЕВА

j`j opejp`qm` pnqqh“ То, что довелось наблюдать мне летом 2012 года в Крымске, – лишь маленький кусочек необъятной мозаики, раскинувшейся на всю Россию. Первоначальная попытка охарактеризовать добровольчество неожиданно показала внушительный масштаб всероссийского отклика. Самоорганизация ранее не знакомых людей, объединённые усилия многих – явление единого информационного пространства. Анализируя рассказы и диалоги добровольцев, делаешь вывод: люди мучительно ищут замену пустоте и идеологической бессмысленности. А найдя – безоглядно устремляются в самую гущу, презирая опасность и риск. Краснодарский край первые недели после наводнения жил одним порывом: на какое-то время многие из нас почувствовали единение, в стержне которого лежало желание помочь. ВЗГЛЯД ИЗНУТРИ Большинство руководствовалось принципом: «Кто, если не я?». В тексте сознательно избегаю пришлого и, увы, въевшегося в наш лексикон слова «волонтёр». Только русский язык способен ёмко, в одном слове, состоящем из двух, отразить суть: доброволец – человек доброй воли. Используя Интернет, незнакомые люди молниеносно собирались в команды, без напоминаний исполняли просьбы. Никто не считал ни собственных усилий, ни потрачен-

14

Ðîäíàÿ ÊÓÁÀÍÜ • 4/2013

ного времени, ни, тем паче, денег. Огромная помощь пришла от простых людей и организаций, возглавляемых частными лицами. В зоне ЧС (чрезвычайная ситуация) никто не знал, какое сегодня число, какой день недели. Всё слилось. Многие отмечали, что сутки не воспринимались как отдельные единицы времени. Само исчисление его шло по иным, далёким от общепринятых, законам. Люди трудились на совесть, до изнеможения. Именно в самоотверженной работе, не знаемой большинством в обыденной жизни, в проявлении предельного сочувствия и состоял главный смысл! Многие ощутили, что тяжелейшая работа в непростых климатических и психологических условиях приносит ни с чем не сравнимое счастье. После личной жертвы, сотканной из ущемления своих интересов, трудов и травм, приходило нечто новое (большинством испытываемое впервые) – подключение к единому источнику деятельного сострадания и любви. Наблюдалась поразительная общность совершенно разных людей, живших в едином ритме, с пониманием важности и нужности протекающих дней. Конечно, далеко не всё складывалось гладко – сказывались перенапряжение и усталость… но они не могли заслонить главного! Присутствовало в Крымске и еще одно отрадное чувство: радость отдавания материального. И ни одна я, вероятно, это ощутила... «Что вам надо? – спрашивали мы у очередных подтопленцев. – Пелёнки? Есть пелёнки! Вода? Есть вода!»

Î ÍÀÑÓÙÍÎÌ Делали свои открытия и пострадавшие, вначале недоверчиво отнесшиеся к приехавшим по доброй воле. «Что же это вы совсем без денег работаете?» – опасливо вопрошали рачительные кубанцы, выискивая подвох. Не укладывалось в голове, как в наш расчётливый век возможно бескорыстие такого масштаба! От непонимания у некоторых рождались мотивы потребительства, гневные требования срочно прислать волонтёров или выдать причитающуюся помощь сердобольной России. Напротив, от осознания бескорыстия зарождались надежда и вера в людей, быть может, впервые в жизни… Сергей Иорданишвили. 23 года. Город Санкт-Петербург (2200 км от Крымска). Директор рекламной фирмы. Увлечения – видео, музыка.

– О наводнении я узнал совершенно случайно. Так получилось, что из-за новостных лент о стране, в которой все плохо, я вообще перестал читать новости, воспринимаемые слишком близко к сердцу. В то время в командировке в Новороссийске находился мой названый брат Антон, помогавший возить гуманитарку, он мне и рассказал... Зарывшись в Интернет в поисках подробной информации, я нашел то, что и ожидал… видео затопленного города, очерки о поведении властей и тому подобное… ПУТЬ В ДОБРОВОЛЬЦЫ Желание поехать добровольцем возникло у меня ещё в школе, когда впервые услышал об учителях в Африке. Обострилось оно во время лесных пожаров 2010 года в России – именно тогда начало формироваться сетевое волонтерство, но учеба и работа не отпусти-

ли… Только будучи директором своей фирмочки, я смог позволить себе уехать. Если говорить о мотивации, то, наверное, это стремление к собственному идеалу. В моём идеале я всем помогаю, всех спасаю и делаю мир лучше… и вдруг такой повод… Мысли мои на тот момент отличались разнообразием… «Наконец-то я делаю то, что так давно хотел!», «Родители опять не поймут», «Хорошо хоть брательник там», «А как же добраться?», «А возьмут ли меня – умею ли я делать что-то нужное?», «Где жить?», «Что брать с собой?» Покопавшись день в Интернете, наткнулся на сообщение о группе добровольцев из Питера с оплатой плацкарта. Сорвался к родителям отпроситься, купил всё из приведённого списка и поехал на вокзал, где меня уже ждали координаторы. Всю дорогу пребывал в удивительном настроении: первый выезд на помощь, да ещё в компании целого вагона таких же, как я… добровольцев! Все охотно шли на контакт, и вагон непрерывно жужжал от разговоров… И все такие разные! Театралы, рабочие, управляющие, учителя, психологи, националисты, кришнаиты, православные, атеисты… Все расспрашивали друг друга: почему едут, первый ли раз? Казалось, люди просто не могут поступить иначе… Гораздо позже я понял, что на деле всё не так радужно – случались мотивы и попроще: отдых, пиар, бегство от проблем. Но меня это несильно огорчило, так как хорошее преобладало! ГРУЗ ДЛЯ КОЛОДЦА В Крымск мы прибыли 12 июля, разгрузили привезённую гуманитарку, сели в автобус, кому не хватило мест – в грузовик. Увиденное не шокировало, наверное, лишь

Ðîäíàÿ ÊÓÁÀÍÜ • 4/2013

15

Î ÍÀÑÓÙÍÎÌ потому, что предварительно пересмотрел много фотографий и видео. Я быстро включился в общую атмосферу: прививки, инструктаж… чему способствовало огромное количество добровольцев в лагере, оккупировавшем весь парк Тельмана. Они, как муравьи, сновали туда-сюда, занимались какими-то ещё не понятными мне делами… Сразу примчался мой брат и забрал к себе в Новороссийск – мы общались, купались в море, ибо давно не виделись… Признаюсь, первый день я профилонил… Ещё до моего приезда Антон связался с питерскими ребятами, приехавшими своим ходом и «приземлившимися» в Нижнебаканской. На следующее утро отвёз меня к ним, передав из рук в руки. Остановились они в питерском лагере, но приняли решение о переезде: чем-то не понравился руководитель. Так нашёлся лагерь, не носивший ещё имени «Дром», туда просто приезжали люди и просто помогали. В первый раз я попал в дом, где работал в паре с добровольцем Айнуром из Казани – мы таскали тяжеленные, размокшие деревянные брусья. Я думал, что помру! Такой физической нагрузки моё тело отродясь не знало… Всё время крутилась мысль: «Если так дальше продлится, то до конца дня я не продержусь…» Сейчас, спустя четыре месяца, это кажется смешным, а тогда... После помогал в лагере по хозяйству: натягивал тенты, делал проводку, оборудовал кухню – всего понемногу. Через неделю нам прислали помпу из Питера – в бригаду по её эксплуатации вошла и моя персона... в качестве груза! Из колодца глубиной 6–10 метров откачивали воду, меня обвязывали верёвкой и опускали на дно. Там я собирал скопившийся хлам, вещи, обломки, освобождая доступ чистой воде. Вёдра с

16

Ðîäíàÿ ÊÓÁÀÍÜ • 4/2013

мусором вытягивали наружу, всё обеззараживали антисептиком. Бывало, стоишь, и воды ниже колена, а порой приходилось торчать почти целиком в ледяной воде, да ещё нагибаться за мусором… Физически – приятного мало, зато морально… экстаз! От осознания, что никто больше такого не делает! А это так нужно! И люди будут пить воду благодаря мне. Вот где моё эго насытилось досыта! На дне колодцев! В остальном же работа в Баканке не отличалась от работы остальных добровольцев: строили, чистили, убирали, развозили гуманитарку… И вот уже улицы и жители, которым помогали мы и которые помогали нам, стали такими родными! НОВОМИХАЙЛОВСКИЙ «АХТУНГ» Спустя месяц наш лагерь завершил свою деятельность в Баканке – все разъехались по домам. Прошла неделя – и… Новомихайловский «ахтунг»! Выдвинулся во второй раз уже без сомнений. Знал, на что шёл, да и состав был знаком. Именно в Новомихайловском, совсем незаметно для себя, «перетёк» из волонтера в координаторы, что, собственно, не сняло прежних проблем, а лишь добавило новых. Совершенно неожиданно мне привезли из Америки айфон, заказанный несколько лет назад. Признаться, я давно смирился с его отсутствием, но благодаря своевременной посылке стал освещать деятельность лагеря в сети. Спустя две недели мы поехали в Крымск посмотреть, что к чему, и… остались на два месяца! Тут на меня навалились все заботы, которые в Баканке брали на себя другие: искать финансы (раньше об этом не думал), координировать работу людей, решать возникающие задачи, выбирать адреса для помощи. Пожалуй, последнее – самое тяжёлое. Когда

Î ÍÀÑÓÙÍÎÌ большая часть города затоплена, очень трудно выбрать, кому помощь нужнее… ответственность лежит на принимающем решение. Понимая, что всем помочь не в состоянии, сразу ограничились инвалидами, одинокими стариками, семьями с детьми до 18 лет. В любом случае приходилось кому-то отказывать, кого-то ставить в далекую очередь, понимая, что она может и не подойти… ДОБРОВОЛЬЧЕСТВО – ЭТО… Пройдя три добровольческих лагеря, я сделал свои наблюдения и выводы. Отчасти они субъективны, отчасти опираются на слова других. К добровольцам я отношу всех, кто не живёт в зоне ЧС и безвозмездно оказывает какую-либо помощь пострадавшим. Это в первую очередь множество жителей России, жертвовавших вещи, продукты, деньги. Это люди, отправившиеся на место ЧС, чтобы разгребать завалы, строить мосты, души и туалеты, чистить участки, дома и колодцы, оказывать психологическую помощь и моральную поддержку. Нельзя не отметить и отклик бизнес-структур, закупавших гуманитарную помощь, инструменты, стройматериалы, предоставлявших фуры для транспортировки... К преимуществам добровольческого движения я бы отнёс: быструю самоорганизацию: уже в ночь наводнения в Крымск ринулись добровольцы из близлежащих городов, а в дальнейшем и со всей России. Причём поток людей был огромен и растянут во времени. По доброй воле приезжали без всякого принуждения – никто никому ничем не был обязан. Выполняли самую грязную работу, причём многие делатели «на ниве» умственного труда – впервые. Работали не то что на совесть, на износ;

независимость: пока в нашей стране не принят закон о добровольцах (который, скорее всего, станет тормозить эту деятельность), мы свободны от бюрократической волокиты, способны оперативно реагировать на изменение ситуации. Недостатки добровольческого движения: сомнительная мотивация: помимо откликнувшихся на беду нашлись и падкие на экстремальные сюжеты – приехавшие за серией фото «Я на фоне разрухи»; самореклама: добровольчество использовалось для политического и коммерческого пиара, что недопустимо; разрозненность: взаимодействие между лагерями почти отсутствовало – некоторые пострадавшие участки получали помощь по два-три раза; бесконтрольность: обратная сторона свободы – доходили слухи о неподобающем поведении добровольцев. Особенность добровольческой деятельности в том, что на одном месте собираются люди с совершенно разными жизненными устремлениями и делают одно дело! Другая особенность – это текучка: многие выгорают морально, не могут долго помогать ввиду специфики ситуации и отсутствия оплаты. НЕПРОХОДЯЩЕЕ ЖЕЛАНИЕ «СПАСАТЬ» МИР Какие чувства вызвала во мне добровольческая деятельность? Конечно, счастье! Долгое и нескончаемое! Адаптироваться к прежней жизни мне так и не удалось: по возвращении накрывают депрессия, полное разочарование в мирской суете… и желание продолжать «спасать» мир! Сейчас хочу

Ðîäíàÿ ÊÓÁÀÍÜ • 4/2013

17

Î ÍÀÑÓÙÍÎÌ передать дела компаньону и уволиться с работы, в которой перестал видеть смысл: хочу помогать людям, а не фирмам, банально стремящимся к обогащению. На что жить, пока не пойму... Всегда мечтал делать людям добро. Я счастлив, что попал в Крымск! Счастлив, что встретил тех, чьи убеждения схожи с моими! Хотя и горюю от действий власти (особенно в случае с плесенью в домах), устал от того, что даже пострадавшим плевать на свои проблемы. Но останавливаться не собираюсь, потому что счастья всё равно больше! Я приобрёл бесценный жизненный опыт координатора, чистильщика колодцев, борца с плесенью… ДУХ ВРЕМЕНИ Это время характеризуется особым, ни с чем не сравнимым духом, царившим как в добровольческих лагерях, так и во всём городе: доброжелательностью, внутренней потребностью помогать незнакомым людям. Эта атмосфера, как густой туман, обволакивала, пронизывала всех, и даже человек, направленный сюда против воли, начинал меняться сам и менять своё отношение к действительности. Характерно, но пресловутое кубанское хамство исчезло, причём в масштабе целого города! Оно отсутствовало, пока беда витала в воздухе. Но вот наступил день, и я непонимающе смотрю на женщину в окошке привокзальной кассы, обыденно грубившую в ответ на простейший вопрос. Осознав, через мгновение понимаю: последствия стихии отступили, мы возвращаемся в накатанную колею... И всё же, невзирая на трудности, для многих и многих Крымск стал определённой вехой, позволившей прикоснуться к истинному, настоящему. То, что интуитивно искалось

18

Ðîäíàÿ ÊÓÁÀÍÜ • 4/2013

и не находилось в суррогатах повседневности, удалось обрести там, среди грязи, разрухи и всеобщей беды. Присутствовало чувство, что такое нельзя забыть, потерять… «Бытовой героизм», наблюдаемый ранее как явление единичное, в Крымске приобрёл массовый характер! Мы увидели новых героев нашего вполне мирного времени. Максим Владимиров – Анапа (85 км от Крымска). Возраст – 15 лет. Ученик 10-го класса морского пограничного лицея. Увлечения – легкая атлетика, гиревой спорт, спортивный туризм. О наводнении в Крымске я узнал в лагере «Регион 93» (смена «Патриоты Кубани»).

8 июля возвращался домой через Крымск, где увидел подтопленные дома и упавшие заборы, но не придал этому особого значения. Дома я залез в Интернет и ужаснулся, прочитав про сильные разрушения и несколько десятков жертв. Сначала не верилось, но вспомнил стихийные бедствия в других странах: ураганы, землетрясения, цунами... Жалко стало людей, потерявших за одну ночь близких, имущество, жильё… Узнал, что собирают добровольцев, сразу захотел поехать. До этого друг пригласил заработать денег. Колебался я недолго... Сначала чувствовал небольшой страх из-за вероятности возникновения эпидемий… Но знал: людям нужна наша помощь! Пришлось сказать бабушке, что собираюсь в лагерь, иначе бы не отпустила. Я переехал к ней в Анапу всего два года назад, родители остались в Перми. Позвонил другу (он живёт один), объяснил ситуацию, попросил приютить – друг выделил комнату. Собрал рюкзак и стал обзванивать друзей-казаков, хотел ехать с ними разгребать завалы. Городская адми-

Î ÍÀÑÓÙÍÎÌ нистрация набирала добровольцев с 18 лет – на толковую работу меня бы не направили. Дозвонился Максиму, ему 19 лет, сам казак, отец казак, дед казак, он ездил в Крымск уже в первую ночь. С трудом договорился, чтобы его дружина взяла меня с собой. Казаки сказали, что на серьёзную работу не допустят: мол, молод ещё. К счастью, нашлись знакомые, и после я всё равно пошёл разгребать с ними завалы. ДЕНЬ С КАЗАКАМИ Был четвёртый день после наводнения, утром я проснулся, надел рабочую одежду: камуфляжные штаны, тельняшку. Позавтракал, взял рюкзак с самым необходимым: мини-аптечкой, столовым набором (казаки везли большие термобидоны с едой, приготовленные с вечера в штабе), дождевик, тёплую кофту, сменную одежду. К семи вышел на место, где меня подобрал автобус нашей бригады, состоявшей в разные дни из 16–20 человек. Среди казаков, одетых в основном в камуфляж, я особо не выделялся. В первые три дня мы ездили по улицам Крымска и искали наиболее пострадавших. С этого началось моё знакомство с местными жителями. Остановились в полуразвалившемся доме. Рядом копошился дедушка – так мы нашли Игоря Александровича. Вышел атаман, спросил, не нужна ли помощь. Он ответил, что был бы очень признателен. Его саманный дом (типичный для этих мест) развалился напополам: правую половину с кухней и двумя комнатами размыло, а левая со спальней и туалетом еле-еле держались. Шестнадцать казаков «спешились». От атамана, разговорившегося с хозяином, стали поступать команды.

Мы разобрали рухнувшую половину дома, где нашли питомцев Игоря Александровича: кошек Алису и Мурзика, задавленных упавшей стеной. Отыскали ценные вещи, в их числе орден «За заслуги перед Отечеством», небольшие сбережения в пакете. Сколотили развалившуюся кровать, принесли матрас, одеяло, постельное бельё. Делали и другие мелкие работы: выносили громоздкий мусор на обочину, выгребали из «жилой половины» ил. Орудовали лопатами, топорами (когда ломали пришедшую в негодность мебель), монтировками, кувалдами (разбивали крупные обломки или обвалившиеся стены), но основным «орудием» всё-таки оставались руки. Стояла страшная жара, все работали в резиновых сапогах – землю покрывал сплошной слой жижи. Расплодившаяся в неимоверных количествах мошкара не давала покоя. Казаки – парни весёлые, работать с ними нескучно, подбодрят, пошутят, не дадут пасть духом товарищам. Мимо иногда проходили другие бригады казаков: если узнавали своих, то кричали: «Слава Кубани!». На что мы хором отвечали: «Героям слава!». Совместная работа всегда сближает, а с казаками вдвойне: они очень дружные и доброжелательные. Потом я общался с ними, будто давно знаком. Игорь Александрович всё сетовал на Бога: как Он такое допускает?! На эту тему с ним поговорил наш казак Степан Владимирович, ему 47 лет, он православный, как и все казаки. Они долго разговаривали – в итоге Игорь Александрович успокоился, даже приободрился, стал активно нам помогать, несмотря на свой преклонный возраст. Прервались на обед. Перед обедом молитва: читал опять же Степан Владимирович.

Ðîäíàÿ ÊÓÁÀÍÜ • 4/2013

19

Î ÍÀÑÓÙÍÎÌ Рабочий день закончился около полседьмого. Все были грязные, мокрые, искусанные... Но это ничего… многое удалось сделать за этот день: расчистить двор, дом, вынести мусор, создать хоть какие-то условия для жизни. Мы переоделись, стали прощаться с Игорем Александровичем, он со слезами благодарил, пожимал руки, приглашал в гости. Воодушевленные результатом, морально готовились к завтрашнему дню. Домой ехали уставшие… Всем хотелось залезть под душ и завалиться спать. И мне тоже, но пришлось еще стирать вещи на завтра, и только после этого смог отдохнуть. МЕЖДУ НАВОДНЕНИЯМИ Спустя пять дней после наводнения я, по своим наблюдениям и рассказам очевидцев, понял, что произошло на самом деле! Всё, о чём говорилось в СМИ, показалось такой мелочью! В моё отсутствие казаки нашли несколько трупов. Стало страшновато: ни у кого из нас не было прививок. Чувствовалась безумная жалость к людям! Захотел остаться с ними, обойти всех, хоть как-то помочь. Восемь дней я работал с казаками и очень с ними сдружился, потом ездил со всеми, кто «брал на борт», в том числе с патриотическим клубом «Ратмир» и «Молодежью Анапы». Обычно мы выезжали в семь-восемь утра, на дорогу уходило полтора часа. Работали до восьми-девяти вечера в первые дни, потом до шести-семи. Очень запомнились некоторые пострадавшие: у одной бабушки обрушилось полдома, её дети в Москве, сама – ветеран труда. Чуть не плача, просила нас принести воды и свежего хлеба. Позже мы постоянно ей по-

20

Ðîäíàÿ ÊÓÁÀÍÜ • 4/2013

могали. Очень разочаровался в Анапской администрации. Говорили, что Анапа работает лучше всех, а когда начали обходить людей и спрашивать о нуждах, они с отчаянием говорили: «Да уходите вы! Ничего нам не надо! Всё равно результата никакого!». Оказывается, к ним уже приходили, но в последующие 5–7 дней так ничего и не принесли. Помощь щедро раздавали на главных улицах, на боковые даже не заезжали. Но и некоторые местные не отставали: в штаб пять или шесть раз приходил мужчина и брал по семь-восемь комплектов постельного белья якобы для семьи. Все это выяснили позже. В Крымске я помогал три недели, потом две недели работал у друга и купил себе новую гитару. Съездил в лагерь и начал собираться в последний за это лето поход. Двадцать третьего августа позвонил казак Максим и спросил, не в Новомихайловке ли я. Я удивился. И только от него узнал, что случилось. Первые пару минут был в шоке: неужели опять?! Как же такое может быть?! Жертвы, разрушения... Сразу нахлынули чувства… иные, чем в Крымске… страха и неуверенности не было. Сейчас я твердо знал, что там нужен! И хотел помочь. Планировал выехать как можно скорее, но не мог подвести команду… Всё решилось на следующий день: мне нашли замену, быстро подготовили новому участнику документы. Я опять собрал рюкзак, занял у друга деньги на билет. Бабушке сказал, что иду в поход. Стал обзванивать добровольческие лагеря, найденные в Интернете. Звоню в один, говорят: пока достаточно людей, если что, сообщим. Звоню в другой – то же самое. Тогда я разозлился. Как так?! Затопило посёлок, а добровольцы не нужны?! Совершенно случайно нашёл номер руководителя

Î ÍÀÑÓÙÍÎÌ лагеря «Дром» Кости (Грека). Сказал, что мне 17 лет (мне почти 16), он ответил, что примут, главное – добраться. Я быстренько написал себе разрешение от имени родителей. Сделал нечёткую ксерокопию паспорта, изменив год рождения с 1996-го на 1994-й – так, на всякий случай, сам паспорт брать не стал. Сел в автобус и к вечеру приехал в Джубгу, оттуда меня на машине забрала Наташа. В лагере приняли очень хорошо, накормили, дали палатку, спальник – всё необходимое. ДЕНЬ В НОВОМИХАЙЛОВКЕ Утром мы отправились на работу, она оказалась не из лёгких. Подъём в девять, я проснулся чуть раньше, оделся в рабочую одежду (плотные камуфляжные штаны, чёрная футболка с надписью «Волонтёр», в каких работали все), позавтракали. Собрали оборудование (помпа, откачивающая воду, две гофры по 10 метров, два пожарных рукава, лопаты. Я отвечал за мелкий инструмент. Взяли перчатки, сапоги, костюмы химзащиты. В штабе МЧС узнали адрес затопленной многоэтажки. Приехали, разгрузились, зашли в подвал: воды по колено – сразу начерпали в сапоги, они практически не спасали. Тут Костя учуял запах «цветочка» (так называют трупы животных), пригодились костюмы химзащиты – даже сделавшие прививки не имели стопроцентной уверенности, что не подхватят заразу. Стали искать «цветочек», но, видимо, эмчеэсники нас опередили... Включили помпу, стали откачивать воду. Дело это непростое: гофру надо всё время держать вертикально и периодически чистить её от мусора, веток, хлама из кладовок. Резиновых перчаток

не хватало, поэтому работали в строительных. Иногда резались обо что-нибудь. Первое время меня это пугало, потом стало уже всё равно, обрабатывали перекисью – и забывали. Наша помпа с работой справлялась намного лучше, чем эмчеэсная, в день мы откачивали в пять раз больше воды. Помимо многоэтажек работали и в частных домах, причём с большей охотой: люди нам радовались и благодарили. В одном доме стали откачивать воду из подвала, но сломалась помпа. Промучились с ней целый день, в итоге починили и воду откачали. Хозяин чуть ли не обнимал нас, накормил, напоил чаем, сказал, что в любое время можем приходить, мыться (в лагере не успели сделать душ). Самая главная награда для нас – увидеть благодарность и надежду на лицах людей, перетерпевших такие беды за одну ночь. Обед нам обычно привозили из лагеря, после него работали ещё часа четыре. К шести все сильно уставали, но надо было мыть оборудование. К счастью, речка находилась рядом, «стирку» облегчал «керхер». Купались прямо в одежде – за день по грудь вымазывались в подвальной грязи. Добравшись до лагеря, разгружались. Девушки, как обычно, кормили вкусным ужином: борщом и пельменями. На шестьсемь человек добровольцев еды хватало с избытком. Сергей (Метеор) публиковал итоги дня в Интернете, выкладывал фото, после чего все расходились по палаткам. Упахивался я сильно: пару раз ложился спать, точнее, падал в десять-одиннадцать часов (обычно ложусь поздно). А вообще жили мы весело! Костер, полевая кухня, палатки и, конечно же, макароны с тушёнкой! Жаль, не взял гитару, остался бы ещё на недельку... но ничего не поделаешь,

Ðîäíàÿ ÊÓÁÀÍÜ • 4/2013

21

Î ÍÀÑÓÙÍÎÌ начиналась учёба… С ребятами я подружился и, уезжая 28-го числа, чувствовал за собой небольшую вину… ВОЗВРАЩЕНИЕ После Крымска и Новомихайловки дома меня расспрашивали о «походе», кормили... Становилось немного тоскливо: после общения с товарищами и энергичной работы неторопливая, домашняя и городская повседневность убивала... В тот момент казалось: нет ничего ужаснее, чем жить так дальше! Хотелось действовать! Друзья, встретив, поприветствовали. Одни сказали: «Молодец!». Другие – наоборот: «Делать тебе нечего, как ездить бесплатно работать и время терять. Лучше денег заработать!». От друга (теперь уже бывшего) услышал: «Эх, Владимир, кем ты стал? Раньше был таким парнем! А теперь ты кто? Волонтёр!». Я, конечно, его поставил на место, но слова эти всё равно задели. Если честно, хотелось уехать обратно и продолжать помогать людям. Чувствовал, что особо здесь не нужен… Но постепенно, готовясь к учебе, влился в обыденное русло, хотя до сих пор хочу вернуться к ребятам… Александра Кулешова.

29 лет. Родной город Великий Новгород, последние годы – Петербург. Музыковед, преподаватель консерватории, певчая в деревенском храме. Увлечения: пение в хоре старинной музыки, психология, педагогика. Обычно я мало обращаю внимания на новости в Интернете, но сводка, напоминающая рекламу фильма о конце света, привлекла меня… Начала искать в Интернете что-то, кроме официальных новостей, и очень скоро

22

Ðîäíàÿ ÊÓÁÀÍÜ • 4/2013

вышла на всероссийский форум автомобилистов, где в краснодарской ветке уже велось бурное обсуждение причин катастрофы, звучали выпады в сторону администрации, недоумения... Более всего меня поразило то, как молниеносно люди самоорганизовались и кинулись на помощь. Надо читать эти сообщения, чтобы прочувствовать пронизывающий всех деятельный нерв… живой отклик… стремление сделать всё, что только возможно. День или два я (видимо, как и многие другие) завороженно следила за событиями. Чувствовала, что такое нельзя забыть, потерять! Пытаясь зафиксировать, стала даже чтото копировать... В какой-то момент срочно потребовалась уже мелькавшая ранее информация – моя осведомлённость оказалась весьма кстати. Зарегистрировавшись на сайте, подсказала. Ответ прозвучал весьма бурно... Так я осталась на форуме и оказалась связана с лагерем, получившим позднее название «Дром». ИНТЕРНЕТ-КООРДИНАТОРСТВО В соцсетях, в группах помощи Кубани массово интересовались, что нужно, как добраться. На многие вопросы я могла быстро ответить и вскоре почувствовала себя «координатором всея Руси». Мне довелось общаться с людьми из Ставрополя, Воронежа, Ростова, Новочеркасска, Котласа, Нижнего Новгорода, Казани, Пензы, Самары, Перми, Барнаула, Хабаровска, Владивостока… Переписываться с координаторами из Петербурга, Москвы, Краснодара, Тулы, Вологды, Харькова (из Украины на пароме контрабандой перевозили гуманитарный груз). Я отнюдь не сентиментальна, но неожиданно для себя этим летом среди хаоса, беды и всепоглоща-

Î ÍÀÑÓÙÍÎÌ ющей жертвенности впервые остро, до слёз, почувствовала, как прекрасна Россия! Меньше чем через две недели официально объявили, что добровольцы больше не нужны. Чуть позднее в наиболее организованные добровольческие объединения стали набирать для отправки только волонтёровспециалистов (строителей, медиков, психологов…). Простые ребята, находя в Интернете подтверждения, что помощь очень и очень нужна и никакие руки не будут лишними, добирались своим ходом и автостопом. В своей координаторской работе я была не одинока и вскоре познакомилась с «коллегой» из Петрозаводска, добрым, искренним человеком, литературоведом, специалистом по фантастике. Заметив друг друга на виртуальных просторах, мы замечательно сработались, дружески поддерживая друг друга. Чуть позже списалась с другой девушкой… из Америки, на одном из сайтов она вела работу, аналогичную нашему «справочному бюро». ЕДИНЫЙ ПОРЫВ В те дни я с головой погрузилась в тему Крымска. Мне казалось, что побывала там сама. Перед глазами стояли разрушенные дома, ватерлинии под потолок… Недели на полторы совершенно выпала из обычной жизни и практически не отходила от компьютера. В какието моменты ловила себя на дурном ощущении, будто играю в затягивающую компьютерную игру «спаси затонувший город». Стряхивая это чувство, спрашивала себя: тем ли занимаюсь? И вновь торопилась работать, понимая: если хоть что-то из сделанного пригодится там, значит, сделано не зря! Мне кажется, почти все, кто даже немного прикоснулся к этой беде, испытывали подобные чувства.

Со временем общий ажиотаж начал спадать. «Дром» больше не нуждался в хронической виртуальной помощи, постепенно дело шло к сворачиванию лагеря. Поток новых волонтеров иссякал. Появилась возможность отойти от компьютера, но в себя прийти удалось далеко не сразу. Когда я наконец выбралась из дома, попавшаяся на глаза вывеска «Связной» вызвала нервный смех. После полуторанедельного общения с добровольцами в каждом встречном (в метро, маршрутке, автобусе) подозревала волонтёра. Позабавило, что на остановке ко мне трижды в течение пяти минут подошли с какими-то вопросами. Вероятно, я просто излучала: «Спросите меня!». Я уехала в безынтернетную зону, в давно запланированную поездку, из-за моей «занятости» сдвинутую по времени. Вернувшись в конце августа, узнала, что снова случилось наводнение и дромовцы вновь собрались и помогают теперь уже в Новомихайловском. Параллельно в Крымске начался новый этап бедствия, не предававшийся широкой огласке: плесень расцвела пушистым зелёным слоем в непросохших домах. Добровольцы перебрались в Крымск и занялись борьбой с плесенью. Мизерный по сравнению с июлем отклик действовал угнетающе: ни рук, ни средств не хватало. С момента трагедии прошло два месяца, и отношение к помощи Кубани существенно изменилось. Вначале страна испытала сильнейшее потрясение. Наверное, ни у кого не возникало сомнений: помощь каждого будет бесценна, как бы мала она ни была. Теперь включились обычные установки большинства: «Почему им не поможет государство?», «Сколько вообще можно им помогать?»... Кроме того, схлынула захватывающая волна массового энтузиазма. СМИ практически не говорили о

Ðîäíàÿ ÊÓÁÀÍÜ • 4/2013

23

Î ÍÀÑÓÙÍÎÌ реальной ситуации. Закончились летние каникулы и отпуска… «МАТЕРИАЛИЗАЦИЯ» Сама ехать на подмогу я не планировала – начался учебный год. На предложение московского координатора, отправлявшего фуру гуманитарной помощи, ответила (думаю, не без оснований), что за компьютером от меня больше пользы. В октябре меня вновь озадачили: «А ты не хочешь приехать?». – «Увы, не могу!» На этот раз брошенный вопрос пророс перспективой вырваться дней на десять. Мало кто знал о моих сборах, но и от тех успела не однажды услышать: «А что ты там будешь делать?», «Нашла себе приключение!», «Я, конечно, понимаю, романтический порыв...». Но очень уж хотелось «материализовать» это своеобразное сотрудничество, и не оставляло желание помочь более ощутимо, чем постоянный копипаст (англ. сopy-paste – скопировать-вставить): «Очень нужна помощь! Проезд оплачивается! Приезжайте!». В отличие от многих я знала, куда и к кому еду. Мой приезд пришёлся, пожалуй, на самый стабильный и благоустроенный период существования лагеря. В конце октября на юге погода кажется совсем летней. По дороге можно собрать грецких орехов, валяющихся под ногами, хозяева угостят виноградом, позабыто висящим над головой. Только надписи на заборах напоминают, из-за чего ты здесь оказался: «Все спаслись», «Хозяйка живёт по адресу…», «Спасибо военным из Волгограда». Кое-где на месте дома – пустырь, где-то на заборах висят венки… После работы у пострадавших дома ждёт обед или ужин. Вечерние посиделки. Компа-

24

Ðîäíàÿ ÊÓÁÀÍÜ • 4/2013

ния предсказуемо разношерстная, но заметен количественный перевес людей совсем не физического труда: менеджеры, экономисты, преподаватели-гуманитарии, видеооператоры, правдами и неправдами нашедшие время и возможность заниматься чужой бедой. В воскресенье нежданная и тем более приятная поездка на море. Перед глазами до сих пор стоят осенне-разноцветные горы. Накатывающийся на берег морской прибой. Вдали от проблем, за спинами организаторов можно беззаботно выполнять порученное, наслаждаться солнечным теплом и дружеской компанией и быть совершенно счастливой! Но самое ценное, что всё это – «побочный эффект» совместной работы, никогда подобное взаимопонимание и свободная радость не появятся у собравшихся только ради посиделок или совместной поездки. Меня не переставало поражать и то, как остро эти совсем молодые люди чувствовали ответственность за тех, кого собрали. Заботились обо всём, вплоть до мелочей: чтобы никто не опоздал, вовремя сел на поезд, не остался голодным, не затосковал без внимания, не замерз, не простудился, не заплывал далеко в море, не лез на скалу, не кидал фантики в окошко машины… Там я поняла, отчего ребята, чьей энергией и умом скреплялось и направлялось все в лагере, предпочитали называть себя не руководителями, а координаторами. «Руководитель» – вызывает ассоциации: начальство, подчиненные, иерархия, права, обязанности... Здесь было иное: живой организм, меняющийся и подвижный, где у каждого есть «право пофилонить», «право стормозить». Живой нерв, на всё реагирующий, контролирующий, направляющий. Координаторов слушают не из-за «должности»: авторитет заработан на деле!

ÑÎÂÐÅÌÅÍÍÀß ÌÛÑËÜ Валерий ГАНИЧЕВ Редакция предлагает вниманию читателей «Сирийские заметки» видного общественного деятеля, руководителя Союза писателей России Валерия Николаевича Ганичева. Они были написаны несколько лет назад. Тогда ещё не было прямой угрозы точечных ударов томагавков по замышлению натовских каннибалов. Но и сегодня актуальность затронутой темы не вызывает сомнения. Человек верующий, автор открывает Сирию не только как дружественную нам страну, где издавна сосредоточены интересы российского государства ─ экономические, военные, культурные, гуманитарные. В этой стране живут люди, до сих пор говорящие на арамейском языке, языке Иисуса Христа, здесь немало мест, связанных с зарождением христианства…

qhphiqjhe g`leŠjh МЫСЛИ ПО ПОВОДУ ДРУЗЕЙ РОССИИ Когда нынче в научных, а больше в околонаучных кругах кипят споры о происхождении русских, находят корни наши и в древних этрусках, и в центрально-азиатских ариях, в Атлантиде и у викингов. Это многими встречается с недоверием, отвергается в связи с недостаточной аргументацией, неубедительностью фактов, да и вообще непроясненностью времён, скрывающихся за толщей веков. Но вот когда бываешь на Ближнем Востоке, в твоей генной памяти не раз возникают явственные образы того, что ты уже видел это когда-то, что тебе знакомо это освещённое внутренним сиянием место, кажется, что ты слышал глуховатый арамейский язык, проходил по этим кривым ассирийско-вавилонским, египетским улочкам и ожидал там Явления – светлого и возвышенного. В нас входил Ближний Восток паломническими поездками русских монахов, умнейшими книгами византийских и арабских

мудрецов, молитвами и муками первых христиан, трепетно бившихся в нашей душе. Это чувство узнаваемости не раз мне приходило во время пребывания в Сирии и в первый раз в 1973 году, и в 2000, и в 2001 годах. Проявилось оно и в Ливане. Конечно, наши властелины бессовестно быстро умеют отказаться от своих истоков, от своих друзей, от своих духовных корней. И не грозит ли это Сирии, а скорее, не грозит ли это нам, России в Сирии? Ещё недавно это был очаг нашей дружбы, верный и надёжный союзник. Десятки тысяч сирийцев закончили вузы, другие учебные заведения в Советском Союзе и в России, многие говорят порусски, любят нашу культуру. По некоторым сведениям, там восемь тысяч русских жён, духовными узами связаны православные и мусульмане России с Сирией. А сколько людей там влюблено в русскую литературу, в её духовность!

Ðîäíàÿ ÊÓÁÀÍÜ • 4/2013

25

ÑÎÂÐÅÌÅÍÍÀß ÌÛÑËÜ Хорошая, красивая страна, красивые, добрые люди живут в Сирии. Вспоминаю лишь одну встречу в городе Хомсе, где мы беседовали вечером в ресторане с местной интеллигенцией. Напротив нас сидели заведующая кафедрой английского языка Джебран Канавати и её муж, предприниматель Ваад. Разговор был интересный: об английской литературе, о Палестине, о театре и, конечно, о русской литературе. Джебран влюблена в неё. Её любимый композитор – Римский-Корсаков. А это уже знак особый. Чайковского в мире знают, а Римского-Корсакова понимают и любят люди тонкие, духовные, ощущающие национальный дух русского народа. А затем было вечернее сидение у них на квартире. Увертюра «1812 год», русские песни, стихи палестинца Махмуда Дервиша, друга Сергея Лыкошина, крест, который мы вручили семье, весёлые шутки Олега Бавыкина и объятия, добрые слёзы. Пришло под Новый год и письмо, которое могли бы прислать друг другу многие люди из Сирии, Ливана и России. Привожу его без купюр: «Уважаемые господа! Уважаемый Председатель Союза писателей и достопочтенная супруга Председателя! Господин заместитель Председателя Олег Бавыкин! Пользуясь случаем, в связи с наступлением Рождества и Нового года позвольте выразить наши дружеские чувства всем вам и пожелать вам хороших праздников, успешного и благополучного начала нового года. Мы были очень рады знакомству с вами, человеку очень редко выпадают такие дорогие мгновения жизни. Эта встреча останется в нашей памяти яркой, дорогой

26

Ðîäíàÿ ÊÓÁÀÍÜ • 4/2013

нашему сердцу звездой. Такие встречи не забываются, поскольку они позволяют нам узнать больше о жизни таких великих писателей, как Толстой, Достоевский, Шолохов, Чехов, насладиться музыкой Чайковского, Римского-Корсакова, в эти мгновения исчезают все преграды между людьми, и мы чувствуем родство душ. Спасибо вам за эту прекрасную встречу, разве сможем мы забыть те две песни о тяжести разлуки и радости встреч! Подаренные вами матрёшки дарят нам свои улыбки каждый раз, когда мы смотрим на них, а крест, подаренный вами, мы положили в стеклянный сосуд, чтобы уберечь его от пыли, не забудем мы и то, как вы читали нам по-русски стихи Махмуда Дервиша. Мы ничего не забудем, и это навсегда останется в наших сердцах звездой радости. Примите наши наилучшие пожелания по случаю Рождества Христова, пусть в вашей жизни будет много счастливых праздников. С пожеланиями здоровья и благополучия. Джебран и Ваад Канавати». Да, таких искренних, чистых, добрых людей, наших друзей, много как среди православных, так и среди мусульман Ближнего Востока. Мне хотелось бы представить читателю несколько заметок из книги о Ближнем Востоке, которую я хочу написать. А главное, вызвать к жизни, в памяти, образы и картины давнего (да и недалекого) прошлого, которые так близки и нам, призвав всех, чтобы мы не забывали своих верных друзей в Сирии и Египте, Китае и Сербии, Греции и Болгарии, на Кубе и в Палестине. У нас в мире миллионы друзей, дорожите ими!

ÑÎÂÐÅÌÅÍÍÀß ÌÛÑËÜ У СИМЕОНА СТОЛПНИКА Может быть, самое сильное, какое-то библейское впечатление было у нас, когда, выехав из Алеппо сквозь живописные горные ущелья, остановились ещё у одного святого места, медленно взошли на холм, вернее, на гору, с которой видно было мирную, почти пасторальную долину. Там, внизу, не спеша передвигаясь, паслись овцы, желтела убранная нива, зеленели оливковые рощи, крестьяне собирали поздние мандарины. Вразброс виднелись небольшие деревеньки. Так, наверное, было и тысячу лет назад, и тысячу пятьсот, когда на её заросшей кустарником вершине поселился отшельник. И так же, как сегодня, по тропинке и дороге шли в гору паломники (сегодня-то, пожалуй, это больше туристы). А тогда шли больные, увечные, на костылях, помогая друг другу. Шли верующие и сомневающиеся, чтобы поклониться, прикоснуться к святому Симону или к его Столпу, на котором он год от года поднимался всё выше и выше. Он старался уйти от чрезмерной суеты, человеческой тщеты, быть ближе к Богу. На своём столпе он возвысился на 12 метров. И оттуда слышались громкие и безгласные молитвы, однотонное псалмопение, оттуда в тот мир шло духовное дуновение, ибо он молился там и днём, и ночью, в светлую погоду и в дождь, в пыльную бурю и в жаркий, раскалённый день, в холодную горную зиму и в ласковые осенние сирийские дни. Да, на этой горе возвышалась на Столпе обитель святого Симеона Столпника. Впоследствии на нём воздвигли византийский храм, тут шло почитание Божественного избранника. Нам, пожалуй, не дано до конца понять этот подвиг. Это – подвижничество, это – ревность в служении. Почему? Для

чего? Каким образом можно было выдержать это испытание, эту муку, это изнурительное поведение? Как он смог оседлать своё тело, свой дух? Как пришла к нему благодать Божия?.. Останавливаемся у мраморного Столпа, вернее, у его оставшейся части. Какие бури людские, ураганы природные, войны человеческие снесли, обрезали этот Столп! Осталось два-три метра, стоящих на гранитном пьедестале. Но от него и сегодня исходит какой-то животворящий ток. Словно бы оттуда, из глубины веков и из горных обителей, обращает своё слово, своё целительство к нам Великий Молитвенник, отшельник и подвижник Симеон Столпник. В его годы (он родился в 300 г.), когда, казалось, люди и государства снова вошли в соблазны, прелести, грехи, от которых их предостерегал Христос, многие христиане отдавали себя пустынножительству, оставляли мирскую жизнь, предавались спасению души вдали от мира сего... Отец Сергий из небесно-купольного храма Успения Божией Матери в посёлке Успенском, что на Рублевском шоссе, предал себя идее: собрать сведения и написать книгу о святых христианских местах за рубежами России. Ведь многие из святых до раскола церквей были нашими святыми. Однако их останки, святые мощи, в большинстве своём оказались в католических храмах Европы. Отец Сергий хочет, чтобы русские люди, оказавшиеся за рубежом, не спешили сразу по приезде в шопы и бары, а поклонились бы святым мощам христианских подвижников. Именно от отца Сергия услышал я рассказ, как во Франции недалеко от знаменитого городка Кагора он обнаружил в пустом храме мощи Антония Великого, и кюре милостиво (приняв банку икры) разрешил взять их и

Ðîäíàÿ ÊÓÁÀÍÜ • 4/2013

27

ÑÎÂÐÅÌÅÍÍÀß ÌÛÑËÜ вручил нашему батюшке частицу этих мощей. Теперь они в небольшом сельском храме, где стараниями отца Сергия появились и частицы мощей преподобного Макария Египетского из костёла городка близ Неаполя, где они хранятся многие годы. Эти святые отцы, мощи которых уже сейчас есть в России, первых стояний христианской эры, и дали образцы монашества, пустынножительства. Симеон Столпник стал своеобразным продолжателем их подвигов. ...Мы стоим на горе, вокруг громадный каньон, остатки стен, капителей. Прикасаемся и прикасаемся к останкам Столпа и думаем: как мог святой наш Симеон 37 лет пробыть на столпе? А ведь он неустанно возносил Господу свою молитву. Многих спас. Какая сила воли, сила духа! Из своего прошлого закрадывалось сомнение: может, фанатизм? Бегство от жизни? Прострация? Нет, конечно. Сила духа! Мужество! Благодать, сошедшая свыше! Дар Божий! Вот ведь Серафим Саровский тоже стоял на камнях, являя духовное упорство, доказательство безмерной человеческой способности, свободной воли, дарованной ему. Он совершал подвиг, очищая тело и душу. Как объединились их молитвы в веках?.. Но всё возможно для Господа. Серафим Саровский сказал великие, заветные слова: «Спасись сам, и вокруг тебя спасутся тысячи». Вот они, эти духовные самоспасители, и спасали тысячи. Может быть, их молитвы и сохранили нам здесь очаги христианства, может быть, и отхлынувшая из нашей истории татаро-монгольская орда была задержана также духом их молитв, может быть, ими и пробудился гений Андрея Рублева, встала на Нерли трепетная красавица церковь? Многое лучшее в

28

Ðîäíàÿ ÊÓÁÀÍÜ • 4/2013

людях погибало, многое уходило в предания, но многое ведь и осталось. Стоят православные храмы, молятся тысячи людей, творится немало добра, потому что молились за нас Антоний Великий, Макарий Египетский, Симеон Столпник, Серафим Саровский, и их молитва ещё не иссякла. ...Стоим в небольшом храме, тесно прижавшись друг к другу, на скорбной панихиде на улице Поварской, у выезда на Новый Арбат. Ушёл из жизни Вадим Кожинов. Здесь его отпевают. «Упокой душу раба твоего...» – поднимаются и зависают под куполом слова молитвы. Скорбны и печальны в молитве сотоварищи. Я притиснут к свечному киоску. Сзади от входа передают и передают деньги: «Можно свечки?». Я беру у матушки свечи, отдаю через плечо стоящим у входа. И вокруг вижу: среди иконок и свечей что-то знакомое и возвышенное. Да это же икона Симеона Столпника! Как она тут оказалась? Панихида заканчивается. Усопший следует на кладбище. Я спрашиваю об иконе у матушки за прилавком. «Дак, церковь-то ведь Симеона Столпника!» Вот так, да простят мне моё невежество, я не был здесь ни разу до этого. Здесь, в центре Москвы, небольшой, уютный, красивый, намоленный храм замечательного святого, стойкого в своих убеждениях подвижника веры христианской... Может быть, не случайно закончил тут свой земной путь Вадим Кожинов... САВЛ-ПАВЕЛ Представим древний Дамаск. По прямой улице, не обращая внимания на торговцев, на их призывы зайти и купить бусы, ожерелья, медные кувшины и подносы, сверкающие ножи, золотые украшения, ковры,

ÑÎÂÐÅÌÅÍÍÀß ÌÛÑËÜ бокалы, идёт, опустив голову, путник. У него приспущен на глаза балахон. Нога нащупывает землю, а затем тяжело опускается на дорогу. Да путник, собственно, и не идёт, его ведёт озирающийся по сторонам юноша. Оба, по-видимому, нездешние. Юноша спрашивает: «А где здесь живёт Иуда на улице Прямой?». Ему показывают: «Прямо». Многие из жителей Дамаска при этом с опаской поглядывают вокруг, не покажется ли предупреждающий об опасности дозорный. Он должен предупредить, что в Дамаск вступает воинствующий гонитель христиан фарисей Савл с вооружённым отрядом, который уже прославился в Иерусалиме лютостью и беспощадностью. «Если Назарей не отрекается от своей же веры, его уничтожают» – это его девиз и правило. В лучшем случае для таких – подземная темница. На Савла и его жестокую волю надеются жрецы иерусалимских храмов, глубокомысленные фарисеи, которые знают все законы веры, но которые теряют власть над иудеями и эллинами, ибо всё больше и больше распространяется вера в Христа из Назарета и Его учение. Ни отлучения, ни казнь самого Христа по воле иудеев и приказу римского наместника не помогли. Наоборот, стали распространяться слухи о Его воскрешении, а ученики Христа объявили себя апостолами и проповедуют бессмертие души и любовь к ближнему. Фарисей Савл взялся искоренить это учение в Иерусалиме и многого добился. И вот сейчас он должен выехать по приказу Синедриона в Дамаск. Беда! Надо готовиться закрывать лавки, постоялые дома, запирать двери и исчезать, убегать к родственникам, язычникам, в пустыню. Да, знали бы они, что идущий по Прямой улице незрячий путник и есть их гони-

тель Савл. А тот подошёл к дому Иуды и громко сказал в дверь: «Иуда, пусти меня в дом!». Из-за дверей раздался глухой, тихий голос: «Входи, ты же знаешь Волю». Да, он знал. Вчера, направляясь во главе отряда в Дамаск, он попал в ураган, был сброшен со своего коня и услышал громовой голос, шедший с небес: «Савл, Савл... что ты гонишь Меня?». – «Кто Ты, Господи?» – вскричал уже лежащий на земле Савл. «Я Иисус, которого ты гонишь; трудно тебе идти против рожна», – был ответ грома. Ураган закончился так же быстро, как и начался. Савл ещё долго лежал на земле, а, когда поднялся, понял, что ослеп. «Господи, что повелишь мне, что делать», – билось в его голове. Его опять что-то озарило, и он получил наказ: «Встань и иди в город, и сказано будет, что тебе делать. На улице Прямой у Иуды через три дня к тебе придёт лекарь, христианин Анания, и ты прозреешь». Понимая, что он уже не может войти в город как воин, Савл, несущий наказание, переоделся и, ведомый своим сотоварищем, пришёл к дому Иуды и молился там три дня. И, когда прошёл установленный срок, в дом вошёл терапевт (так звали тогда лекарей) Анания, возложил на него руки и сказал: «Брат Савл! Господь Иисус повелел, чтобы ты прозрел». И Савл прозрел и увидел мир не таким, каким он ему представлялся. Он осознал, как заблуждался, бился в сетях безверия и греха. Савл понял, что на него сошла Божественная благодать. Он превратился в ревностного и светоносного христианина. Савл стал Павлом. Павел стал апостолом Иисуса Христа, прошедшим по многим землям, городам, селениям Римской империи со словами Божиими. Он закрепил и отстоял Его вероучение тогда перед

Ðîäíàÿ ÊÓÁÀÍÜ • 4/2013

29

ÑÎÂÐÅÌÅÍÍÀß ÌÛÑËÜ фарисеями и лжепроповедниками, языческими идолами в своих знаменитых посланиях и проповедях. ...Вот у этого освященного Божией Благодатью дома мы и остановились в пригожий ноябрьский, а позднее в мартовский день. Мы прошли по той знаменитой, ведущей к духовному исцелению, к истинному прозрению улице Прямой. На самом деле не такой уж педантичной в своей прямизне. Небольшие лавочки, открытые веранды и призывы зайти и купить: бусы, ожерелья, медные кувшины и подносы, сверкающие ножи, золотые украшения, ковры, бокалы. Не с тех ли библейских времён товары? Ну, правда, и бесовщинка нашего времени добавилась: кассеты, приёмники, плейеры. Но было не до покупок, ведь мы у места, где произошло самое великое духовное преображение в мире... За забором маленький дворик и втянувшийся в землю дом. Почти за две тысячи лет он ушёл в прах культурного слоя. Опускаемся вниз. Вот и подвал, наверное, зал или часовня, где Анания возложил руки на голову Савла. Мне показалось, что какое-то свечение разлито тут: в центре икона и крест, жития апостола Павла. А в нижней комнате изображения Павла, и клейма его великих деяний, и тексты, в том числе по-русски, об истории сошествия на него Святого Духа. История его духовного паломничества по Средиземноморью, история его посланий, что вошли в Ново-Заветный канон. Святое место! Я не богослов, не толкователь Библии, и для меня, для простого верующего, поэтому не ясно до конца, почему Христос, уже находясь на небесах, призвал в Свои апостолы, в Свои свидетели не ученика, а бывшего врага... Чудо и загадка Савла-Павла восхищает и тревожит до сих пор. Мы вроде бы никак

30

Ðîäíàÿ ÊÓÁÀÍÜ • 4/2013

не можем согласиться с тем, что изувер, гонитель, враг превращается в миротворца, проповедника отвергаемой веры, друга. Но ведь речь не идёт о простом, рядовом человеке, о его желании. Здесь ведь проявилась Воля Божия. И поэтому следует прояснить для себя: «Зачем Иисусу понадобился новый боговдохновенный апостол? Почему им стал Савл (Павел)? Как, каким образом Савл познал Господа? Как и когда он стал учеником Иисуса?». Но от обилия вопросов Вера не должна приуменьшаться. Наоборот, возвышаться, ибо пути Господни неисповедимы, а подвиг Его апостола Павла только подтверждает величие и победоносность Христова Учения. «Не почти меня кто-нибудь неразумным... – пишет Павел в своих знаменитых посланиях. – У меня ни в чём нет недостатка против высших апостолов... Гораздо более был в трудах, безмерно в ранах, более в темницах и многократно при смерти... Три раза меня били палками, однажды камнями побивали, три раза я терпел кораблекрушение, ночь и день пробыл в пучине морской, много раз был в путешествиях, в опасностях на реках, в опасностях от разбойников, в опасностях от единоплеменников, в опасностях от язычников, в опасностях в городе, в опасностях в пустынях, в опасностях на море, в опасностях между лжебратиями, в труде и изнурении, бдении, жажде и голоде, часто в посте, на стуже и в наготе... У меня ежедневно стечение людей, забота о всех церквах. Кто изнемогает, с кем бы и я не изнемогал?.. Признаки апостола оказались перед вами всяким терпением, знамениями, чудесами и силами. Ибо чего у вас не достаёт перед прочими церквами, разве только того, чтобы сам я не был вам в тягость... Вы ищите доказательства на то, Христос ли говорит во мне... Говорю вам

ÑÎÂÐÅÌÅÍÍÀß ÌÛÑËÜ тайну: не все мы умрём, но все мы изменимся, вдруг, в мгновение ока... Радуйтесь, усовершайтесь, утешайтесь, будьте единомысленны и мирны в делах... Бог любви и мира будет с вами». ПОЯС ДЕВЫ МАРИИ Если свернуть с Чистых прудов в небольшой тихий Архангельский переулок, то вы придёте к церкви Феодора Стратилата, в которой для нашего журнала произошло знаменательное событие: отцом Сергием был отслужен молебен на начало доброго дела, на выпуск «Роман-журнала XXI век». По какойто счастливой случайности это было Антиохийское подворье далёкой и близкой нашему православию сестры-церкви. Той церкви, которая и была основана апостолами в Антиохии в начале их благовествования... В городе Хомсе после мудрой встречи с писателями, замечательного элегического вечера у одухотворенных сирийских интеллигентов, было какое-то состояние духовного наполнения. Однако утро подарило нам ещё одну радость.

– Время мало. Надо быть в 12 в Тартусе, – показал на часы наш мудрый переводчик и сопровождающий Макдух.

– Всё-таки вначале едем в храм Пояса Богородицы, – сказал всезнающий и всевидящий в Сирии Олег Бавыкин. Макдух согласился, ибо перечить Олегу, прожившему в Сирии много лет, было трудно. Тот всегда проявлял блестящие знания всех сирийских памятников, дорог, блюд, да и всего, что было в этой стране. Он и повёз нас короткими путями к церкви Святой Марии. Этот белый храм стоит на возвышении в окружении пальм и оливковых деревьев. Поднимаемся к нему по широким ступеням,

заходим за ограду и из надписи узнаем, что построен он в 38-м году! Поразительно. Ведь тогда прошло всего пять лет после распятия Христа. И тут, в нынешней Хомсе, на этом месте возникла одна из первых церквей. Конечно, этот нынешний храм, наверное, возведён на месте того первого. Но никто не подтверждал и не опровергал той первой цифры. И мы отнеслись к храму как к тому, первородному. В храме тихо. Служба окончена. Покупаем свечи, ставим их в песок перед крестом и иконами. Это принято здесь, на Востоке. Видел это и в армянской церкви, и в католической. У нас чаще предпочитают металлические многосвечники. Ставишь – и чувствуешь, ты примостил свечу в твоё, предназначенное твоей свечке гнездо. Дальше идём в святая святых. В придел, где хранится пояс Богородицы. За решёткой и стеклом в круглом металлическом цветке – хранилище, в центре которого хрустальный глаз-иллюминатор – виден пояс Святой Марии. Его привёз сюда в 87-м году святой Фома. Простой темный поясок даёт сигнал оттуда, из самых библейских глубин. Кажется, что и от него идут теплота, доброта и печаль Святой Марии. В благоговении поклонились, преклонились и совершили молитву. Пояс исчезал перед лицом нашествий и разграблений на 300 лет, но потом снова был обнаружен в серебряном ковчеге и возвращён храму. Выйдя из храма, остановились у скульптуры одного из митрополитов Антиохийских. Узнаём, что сейчас в резиденции и нынешний митрополит. Поднимаемся к нему на второй этаж, в дом, стоящий рядом за оградкой. Митрополит Путрос Сильвано АльНомель зорко и внимательно осмотрел нас, степенно благословил. Предложил чашечку,

Ðîäíàÿ ÊÓÁÀÍÜ • 4/2013

31

ÑÎÂÐÅÌÅÍÍÀß ÌÛÑËÜ вернее было бы сказать – напёрсток ароматного крепчайшего кофе, который здесь, наверное, пили и во времена апостолов. Рассказывает, что Антиохийская церковь самая древняя из христианских церквей, она апостольская и ортодоксальная, то есть православная. Именно в Антиохии последователями Христа было усвоено наименование христиан. Именно отсюда начал проповедовать святой Павел. Тут были проведены многие Соборы Церкви. Антиохия стала в те времена центром развития богословской школы, которую возглавлял Иоанн Златоуст. Да, велики заслуги Антиохийской церкви в отстаивании христианства. Сегодня распространение её влияния не столь широко, не столь велико количество её сторонников, как в те времена. Но нас окружает немало истинных, верных Богу христиан, – закончил Путрос свой рассказ и одарил нас иконкой Святой Девы Марии. Мы преподнесли ему икону Владимирской Божией Матери, приобретенную в московском Сретенском монастыре. Потеплев взором, митрополит проводил нас до выхода. МЕЧЕТЬ ОМЕЙЯДОВ – ЗНАК ДАМАСКА Каждые утро и вечер мы завтракали и ужинали на четырнадцатом этаже дамасской гостиницы «Фарадис». И всегда выбирали место у окна таким образом, чтобы была видна утренняя или вечерняя панорама города. Неизменно в центре этой картины представала знаменитая на всем Востоке мечеть Омейядов. Да и не только с гостиничной высоты видна эта архитектурная жемчужина, весь город как бы стягивается к ней взорами, улицами, площадями. Кружево базаров, лавочек, переулков и площадочек обрамляет святыню мусульман. Жизнь кипит во-

32

Ðîäíàÿ ÊÓÁÀÍÜ • 4/2013

круг мечети. Знаменитый сук аль-Хамодия, этот легендарный базар Востока описан не одним путешественником по арабским землям. Вам предлагают здесь все: ковры с изумительными рисунками, знаменитые восточные сладости, шелковые ткани, соломенные подносы, столики, инкрустированные перламутром и костью, ароматические приправы, от которых выделяется слюна. Неэстетического цвета, но лучшее в мире оливковое мыло, древние или сработанные под старину монеты, цветастые платки, чувяки, халаты, я уже не говорю о золотых кольцах, цепочках, ожерельях в армянских лавках. Повсюду что-то жарится, шипит, крутится на вертеле, искрится в стаканах. На дамасских суках (рынках), как и на одесских (в прошлом), есть всё. Чем ближе вы приближаетесь к мечети Омейядов, тем сильнее чувствуется нарастание какого-то волнения, может быть, тревоги, а может быть, торжественного вдохновения. Торговля идёт, шумит базар, но всё больше и больше людей двигается в одном направлении – к мечети. Её водоворот втягивает как историю, так и сегодняшние потоки жизни. Вокруг мечети всегда собирались тысячи людей со всего мусульманского Востока. Многие приезжали на верблюдах, многие на конях, ишаках, бедняки шли пешком. У каждого в её ареале было своё пристанище: дворец, караван-сарай, комната родственника, уголок у богача или кусок мостовой у молитвенной святыни. Можно представить, какое волнение охватывало внешне спокойного бедуина-пустынника, оглохшего от ударов по медным блюдам ремесленника, или хитрюгу-чайханщика, когда они входили в блистательную мечеть Омейядов.

ÑÎÂÐÅÌÅÍÍÀß ÌÛÑËÜ Точное название мечети Омейядов – аль Джамиа-аль Умейн. Построена она по приказу Халифа Валида I в 705–715 годах. Мусульманство утверждалось в эти годы как великая религия, разрабатывало свои принципы и подходы в философии, культуре, искусстве. Новые требования были предъявлены и к архитектуре и проявились в выдающейся мечети Омейядов. Именно здесь, в этом непрестанном, размеренном, фантастическом переливании стройных рядов колонн, арок, оконных перекрытий, строгой, но не индустриальной пропорциональности, в ясности форм (влияние Греции очевидно), и предстали первые основы арабской, мусульманской архитектуры. Именно в мечети Омейядов впервые и воплотилась мусульманская идея о гармонии мира, сотворенного Аллахом. Десятки, сотни, тысячи туфель у входа. Сандалии, модные ботинки, резиновые подошвы с двумя веревочками, деревянные сабо, узкие лодочки, мокасины выстроились шеренгами в несколько метров. Как найти их после молитвы? Навряд ли эти суетные мысли приходят в голову правоверным. Они входят в красивейшую и величественную мечеть мира, куда входили с VIII века сотни тысяч их предков. Разуваемся и мы, входим со всеми верующими вечером (первый раз) через огромный двор, куполом которого служит звёздное небо. Свет мистически притушен, только из проёмов некоторых аркад прожекторами высвечивались четыре ограждающих грандиозный купол минарета. Всё знающий Олег Бавыкин обьяснил, что величественный купол называется Куббатан-наср, а три старинных минарета: северный – аю-Акур, юго-восточный – Исы, западный – аль-Гарбия. Второй раз, когда мы входили в мечеть днём, двор был заполнен ярчайшим

солнцем, снующими туристами, детьми. Он приобрёл черты какой-то городской испанско-итальянской площади, по которой среди голубей бегали арабские карапузы, а голуби лишь изредка взлетали, чтобы снова усесться на принадлежащую им днём площадь. Ясно, что мы входим, когда общей молитвы нет. Но верующие идут и идут в поражающий воображение молитвенный зал, полный духа молитвы и тихого шелеста входящих. Тут и там расположились группы молящихся, кто-то спит или ушёл в себя и беззвучно шевелит губами. Студенты развернули какие-то конспекты. Два мудрых старца (богословы или ученые) явно полемизируют. Рядом молодой человек держит перед собой книгу (наверное, Коран), женщина качает ребёнка, старик распростерся на полу лицом вниз. Да не на полу. Сотни больших турецких, персидских, афганских ковров застилают низ мечети. Поэтому в ней так уютно, тепло ногам, красиво. Витражи в окнах и арках как бы отражают мир света и красок Востока, расчленяют и приглушают его. И, что интересно, громадный зал до 140 метров, несмотря на немалое количество колонн, двухъярусных колоннад не расчленяется на отдельные куски, а сохраняет полное, могучее единство целого. Но самое большое восхищение у эстетов вызывают мозаики. У них волшебное свойство. Они таинственно, мягко сверкают в тени и ярким светом переливаются на солнце. Из них вплескивается в наш мир арабское средневековье. Мир мифологического Востока, мир того благоухающего и расцветающего в садах Дамаска, перед которым остановился пророк Мухаммед, сказав спутникам, что в рай входить два раза нельзя. Да, золотая смальта, краски мозаики со сказочными земными де-

Ðîäíàÿ ÊÓÁÀÍÜ • 4/2013

33

ÑÎÂÐÅÌÅÍÍÀß ÌÛÑËÜ ревьями, золотистыми дворцами, фантастическими строениями, соединяющими в себе все стили тогдашнего мира с рукотворной деятельностью человека, который сам в них, по закону мусульман, отсутствует. В центре молитвенного зала – небольшой мраморный мавзолей, украшенный колоннами и увенчанный куполом. Нам уже сказали, что это гробница святого Иоанна Крестителя. Подходим, прикасаемся лбом, про себя творим молитву. Почему он тут? Сопровождающий объясняет, что мусульмане чтут его под именем пророка Яхви. Да

34

Ðîäíàÿ ÊÓÁÀÍÜ • 4/2013

ведь и мечеть построена на месте византийской базилики. В сторонке стоят и купели, в которых Креститель совершал первые омовения приобщенных к Богу. Да, это Восток. Это Ближний для нас Восток. Тут, на месте римского храма Юпитера (колонны от которого проявляются то тут, то там), на стенах византийской христианской базилики с её пышными коринфскими колоннами стоит одна из самых величественных мечетей. Мечеть Омейядов – символ, знак Дамаска.

ÏÐÎÇÀ Геннадий ПОШАГАЕВ

ÌÀËÜ×ÈØÊÈ Áûëî åù¸ òåïëî. Òîïîëÿ-âåëèêàíû, âûìàõàâøèå ïîä îáëàêà, øóìåëè â öåíòðå ñåëà, ãðóñòíî ñáðàñûâàÿ æåëòóþ ëèñòâó. Óíûëî êàðêàëè âîðîíû... Êàçàëîñü áû, îäíî óäîâîëüñòâèå ëþáîâàòüñÿ îñåíüþ, íî Ñàíå Áåäíÿêîâó, õèëîìó ïîäðîñòêó ñ èçìó÷åííûì ëèöîì, è ãîâîðëèâîìó äîëãîâÿçîìó Íèêîëàþ Äóäêî â äðàíîé ìè÷ìàíêå áûëî âîâñå íå äî îãðîìíûõ äåðåâüåâ, ïåðåæèâøèõ, êàê è ëþäè, íåäàâíþþ ñòðàøíóþ âîéíó. Ïî íåèçìåííîé ñèðîòñêîé ïðèâû÷êå, íå ïîäíèìàÿ ãîëîâû, îíè ñëîíÿëèñü ó âõîäà êëóáà â íàäåæäå ÷òî-íèáóäü îòûñêàòü: ìàëî ëè ÷òî òåðÿþò ìåñòíûå æèòåëè ïîñëå ïðîñìîòðà êèíîôèëüìà. Íà ðàçæèâó íå âåçëî ñåãîäíÿ, è ðåáÿòà, âñïîìíèâ îá óæèíå, ïîáðåëè ê ñåáå â äåòäîì, ïî-ïðåæíåìó íå çàìå÷àÿ íè ëèñòîïàäà, íè âåëè÷åñòâåííûõ òîïîëåé, èçäàâàâøèõ íåæíûå øîðîõè... Ïîïóòíî äåòäîìîâöû îáëàçèëè ñåëüìàã è ÷àéíóþ, íî è òàì íè÷åãî íå ðàçäîáûëè, è ñòàëî èì ñêó÷íî. À ÷òîáû íå óíûâàòü, äóðàøëèâûé è äåëîâîé Äóäêî ïðåäàâàëñÿ âûäóìêàì, ðàñïàëÿë âîîáðàæåíèå äðóæêà òåì, ÷òî ïðåäñòàâëÿë, êàê, íàïðèìåð, îí è Ñàíÿ èäóò ïî óëèöå è âäðóã âèäÿò: âïåðåäè íà òðàâå ÷òî-òî áëåñòèò. È âîò ïîäõîäÿò, ñìîòðÿò, à ýòî âàëÿåòñÿ êóñîê çîëîòà. Äóõ çàõâàòûâàåò: ÷òî äåëàòü, êàê áûòü?

– Áðîñü áðåõàòü, Ìûêîëà! Íó òåáÿ, – îòìàõíóëñÿ Ñàíüêà, íå ëþáèâøèé ïóñòûõ ðàçãîâîðîâ. – Òû, êàê äóðàê, äóìêàìè áîãàòååøü. Íèêîëàé íå îáèäåëñÿ, íàîáîðîò, åìó íðàâèëîñü, êîãäà äðóæîê êèïÿòèòñÿ, ôûðêà-

åò. Ïðèîáíÿë áîëåçíåííîãî è ìîë÷àëèâîãî Ñàíüêó, ïîòîðìîøèë çà ïëå÷î: – Ýõ, Ñàíÿ... íå ïå÷àëüñÿ! Ìû åù¸ ïðîáü¸ìñÿ, è íåãîæå íàì, ìîðÿêàì, ñîïëèâèòüñÿ! Ãëàâíîå, ÷òî òû ó ìåíÿ ñàìûé çàêàäû÷íûé è íåçàìåíèìûé êîðåø! È âîîáùå, òû ìîëîä÷èíà! Äî ãðîáà íå çàáóäó, êàê èç áåäû âûðó÷àë! Äà åñëè á íå òû, ¸-ìî¸, âàõ-âàõ... äàâíî áû çàôóãîâàëè â òðóäêîëîíèþ! Ïðîøëûì ëåòîì êèíîìåõàíèê, ïîìíèøü... ñîáàêà, íå ïóñêàë ïàöàíîâ íàøèõ â êëóá íà «Ùîðñà». Ïñèõ íàïàë, óõ ÿ âçáåëåíèëñÿ, íàöåëèëñÿ ãëàç âûáèòü ýòîìó èóäå èç ðîãàòêè! À òóò òû ïîäëåç, òîëêíóë, è ÿ ïðîìàçàë, ìèìî ïðîëåòåë êàìåøåê... Âåðíî, òàê îíî è áûëî, ïîòîìó íå çðÿ Íèêîëàé äîðîæèë äðóæáîé ñ Áåäíÿêîâûì. Õîòÿ è äîõëûé ñ âèäó äðóæîê, æèâîòîì ìó÷àåòñÿ, çàòî â ëþáîì äåëå íàä¸æíûé, íå ïðåäàñò â ìîìåíò îïàñíîñòè. È êàê êóäà èäòè ïðîìûøëÿòü, Äóäêî îáÿçàòåëüíî ïðèõâàòûâàë ñ ñîáîé â íàïàðíèêè Ñàíüêó. Ñ íèì, îðäèíàðöåì, îí ÷óâñòâîâàë ñåáÿ áîëåå óâåðåííî. À âåäü åñëè ðàçîáðàòüñÿ, òî ïî ñóòè ñâîåé îáà ñëåïëåíû èç ðàçíîãî òåñòà, è â äåòäîìå íåäîóìåâàëè, âñ¸ åù¸ óäèâëÿþòñÿ, ÷òî Áåäíÿêîâ è Äóäêî äî ñèõ ïîð ëàäÿò ìåæäó ñîáîé, íè ðàçó íå ñöåïèëèñü â êðîâîïðîëèòíîé äðà÷êå. Ïî÷åìó-òî ìíîãèå ñ÷èòàëè, áóäòî ïî íåäîðàçóìåíèþ îíè äðóæàò. Âî-ïåðâûõ, Äóäêî – êóðÿêà, ìàõîðêó ñìîëèò áåçáîæíî, à Ñàíüêà íå âûíîñèò çàïàõà äûìà, ñðàçó æå îòâàëèâàåò íà ñòîðîíó, ïîäæèäàåò òåðïåëèâî,

Ðîäíàÿ ÊÓÁÀÍÜ • 4/2013

35

ÏÐÎÇÀ êîãäà áëàòíîé äðóæîê, áëîêàäíèê, íàãëîòàåòñÿ òàáà÷íîé âîíè. Âî-âòîðûõ, Äóäêî – íåèñïðàâèìûé ñêâåðíîñëîâ, â òî âðåìÿ êàê Ñàíÿ Áåäíÿêîâ ïîèñòèíå èìåë àíãåëüñêîå ñåðäöå. Ìîã, ïðàâäà, âñïûëèòü, à ïîðîþ ïîðàæàë ñïîñîáíîñòüþ áîëåçíåííî îñòðî ïåðåæèâàòü ëþáóþ íåñïðàâåäëèâîñòü, êîãäà êîãî-òî îáèæàëè... Âå÷åðåëî íåçàìåòíî. Ñëûøàëîñü ðàçìåðåííîå, ìîíîòîííîå øàðêàíüå íîã ïî îïàâøèì ñóõèì ëèñòüÿì. Ðåáÿòà ñî ñêó÷àþùèìè ëèöàìè äîáèðàëèñü äî ñâîèõ êîðïóñîâ. Îáà ïðîãîëîäàëèñü, è èõ ñîâåðøåííî íå èíòåðåñîâàëè ñãóùàâøèåñÿ ñóìåðêè. Íå ïðîÿâèëè âíèìàíèÿ è ê áàãðîâîìó ñîëíöó ñ îïëàâëåííûìè êðàÿìè, êîòîðîå, óâåëè÷èâàÿñü ðàçìåðàìè, ïîãðóæàëîñü â ìîùíóþ êðîíó ñòàðîãî òîïîëÿ. Êàçàëîñü, îáæèãàÿ âåòâè, îíî çàïóòàëîñü â ñåðåäèíå çâåíÿùåé ëèñòâû è, äðîáÿñü íà îãíåííûå îñêîëêè, íèêàê íå ìîãëî âûêàðàáêàòüñÿ... Ê ñîæàëåíèþ, íè÷åãî ýòîãî äåòäîìîâöû íå çàìå÷àëè – ýòî âïîëíå îáúÿñíèìî, ïîíÿòü ìîæíî ìàëü÷èøåê. ×òî è ãîâîðèòü, æèòóõà íåçàâèäíàÿ è íåèíòåðåñíàÿ âûïàëà íà èõ äîëþ. Íàäîåëè ïîñòðîåíèÿ êàæäîäíåâíûå, ãîëîâîìîéêè âîñïèòàòåëåé, ïåðëîâêà îïðîòèâåëà, êîòîðóþ äàþò ÷àñòî áåç ìàñëèöà. À êàê õî÷åòñÿ ÷åãî-òî íåîáû÷íîãî, êàêèõ-òî çàáàâíûõ ïðèêëþ÷åíèé. Íåäîñòà¸ò ñâåæèõ è ÿðêèõ âïå÷àòëåíèé... Âñêîðå ðåáÿòà îñòàíîâèëèñü, çàìåòèâ íà óãëó ïåêàðíè êàêîãî-òî ìóæè÷îíêó â ìè÷óðèíñêîé øëÿïå è êîçëîâîé áåçðóêàâêå, êîòîðûé, òîïîðùà âèñëûå óñû, ïîøàòûâàëñÿ, ïðèæèìàÿ ê ñåáå äåñÿòèëèòðîâûé áàëëîí ñ áîëòàâøåéñÿ êðàñíîâàòî-òåìíîé æèäêîñòüþ. Äóäêî, íå óòåðïåâ, ñâèñòíóë ñêâîçü çóáû, è ùóïëåíüêîãî ïüÿíîãî ÷åëîâåêà òàê ñèëüíî êà÷íóëî, ÷òî êàçàëîñü – ñåé÷àñ íå óñòîèò íà íîãàõ, âîò-âîò áðÿêíåòñÿ íàçåìü.

36

Ðîäíàÿ ÊÓÁÀÍÜ • 4/2013

Äóäêî çàóõìûëÿëñÿ, ñ âîñòîðæåííîé çàèíòåðåñîâàííîñòüþ âñìîòðåëñÿ â ìóæè÷îíêó, ôàñîíèñòî ñäâèíóë íàáîê ïîòð¸ïàííóþ ìè÷ìàíêó ñ ëîïíóâøèì êîçûðüêîì. Äåòäîìîâöó-áëîêàäíèêó áûëî ñìåøíî, ÷òî òîò òàðàùèë ãëàçà íà íèõ, êàê áóäòî èõ íå âèäåë, õîòÿ è óëûáàëñÿ èì.

– Íó è çäîðîâî íàêëþêàëñÿ äÿäüêà! Âèäàë, Ñàíü... À áàëëîí, ñìîòðè, êàê ïðèæèìàåò! Òàê, êàê æåíèõ íåâåñòó, õà- õà! À çíàåøü... ÷òîòî ìîðäà ìíå åãî çíàêîìà, ãäå-òî âèäåë, à íå ñîîáðàæó...

– Äà ïàðèêìàõåð ýòî! Íà ïðîøëîé íåäåëå ïðèõîäèë ñêóáòè, ÷èêàë íîæíèöàìè ïàöàíîâ íàøèõ... Çàáûë?!

– Òî÷íî! – âñòðåïåíóëñÿ Äóäêî. – Íó è äåëà-à... Ñàíÿ, â ïîñóäèíå ó íåãî âèíî ñàìîäåëüíîå...

– Íó è ÷òî? Íå áóäåì ìåøàòü ÷åëîâåêó, – íåäîâîëüíî ïðîáóõòåë äðóæîê. – Àéäà â ñòîëîâêó! Æðàòü õî÷åòñÿ, Êîëÿí!

– Äà óñïååì ïîðóáàòü è âî âòîðóþ ñìåíó! ׸ òû ãîðÿ÷èøüñÿ, êàê êîíü ðåòèâûé! Äàâàé ïîáàëäååì! Ðàçâå íåèíòåðåñíî áåñïëàòíî ïîñìîòðåòü êîíöåðò? Ïîãëÿäèì, ÷òî æå äàëüøå áóäåò... – Äóäêî ïîñêð¸á óçêèé çàòûëîê, íàäâèíóë ìè÷ìàíêó íà ñàìûå ãëàçà. Èç-ïîä îáëîìàííîãî êîçûðüêà êîëîì òîð÷àë íîñ. – Ñëàáîâà-àò â êîëåíêàõ ìóæèê, ñäóâàåò íîðä-îñò! Îãî, êà÷íóëî... Ìàìà ðîäíàÿ... Åäâà Äóäêî ýòî ïðîèçí¸ñ, êàê áàëëîí âûñêîëüçíóë èç ðóê ïàðèêìàõåðà è õëîïíóëñÿ îá çåìëþ, îò óäàðà ðàñêîëîâøèñü íà êóñêè. Âèíî ðàñòåêëîñü ó ðàñêîðÿ÷åííûõ íîã ìóæè÷îíêè. Ðåáÿòà çàìåðëè. Î÷íóâøèñü, Äóäêî ñòÿíóë ñ ãîëîâû ìè÷ìàíêó, âûòåð ïîò ñ ëèöà, îòí¸ññÿ ñ ïîíèìàíèåì ê ñëó÷èâøåìóñÿ: – Ãðåõ ñìåÿòüñÿ, è æàëü... ïðîïàëî âèíî! Ìóæè÷îíêà îçàäà÷èëñÿ, íå ìîã ïðèéòè â ñåáÿ, ðàçâîð÷àëñÿ, ïîøåâåëèâàÿ óñàìè. Ïîøàòûâàÿñü, ìåäëåííî ñòàë íàêëîíÿòüñÿ, îïóñòèë

ÏÐÎÇÀ ðóêó â óöåëåâøóþ ÷àñòü áàëëîíà, â êîòîðîé óäåðæàëîñü íåìíîãî âèíà, è, íàìî÷èâ ïàëüöû, çàøåâåëèë èìè, ñëîâíî áû íîðîâèë âûáðàòü îñòàòêè. À âèíî, áóäòî êðîâü, ñòåêàëî ñ ïàëüöåâ, è êàïëè øëåïàëèñü... Óõîäèòü áåäíÿãà íå òîðîïèëñÿ, íà ÷òîòî âñ¸ åù¸ íàäåÿëñÿ, íî ïîëîæåíèå áûëî íàñòîëüêî áåçíàäåæíûì, ÷òî íè÷åãî äðóãîãî íå îñòàâàëîñü, êàê ìàõíóòü ðóêîé. È îí, âûðóãàâøèñü, çàñïîòûêàëñÿ äàëüøå. Ðåáÿòà ñìîòðåëè âñëåä åìó ñ ñî÷óâñòâèåì. Îñîáåííî æàëåë åãî Ñàíüêà. À åäâà ïàðèêìàõåð ñêðûëñÿ çà óãëîì ïåêàðíè, êàê òîò÷àñ îæèëè êîëþ÷èå ãëàçà Äóäêî. Ïîâåñåëåâ, õëîïíóë çàãîðþíèâøåãîñÿ äðóæêà ïî ñïèíå: – Êîí÷àé êèñíóòü, Ñàíÿ!  æèçíè ÷åãî òîëüêî íå áûâàåò... Èä¸ì ëó÷øå ïîãëÿäèì íà òðîôåè! Øåâåëüíóâ ñêóëàìè, Äóäêî ïðèùóðèë ìåëêèå, ìåëüòåøèâøèå ãëàçà, ïîõîæèå íà øëÿïêè ãâîçäèêîâ, òàê áëèçêî ñäâèíóòûå ê ïåðåíîñèöå, ÷òî êàæåòñÿ – âîò-âîò ñîåäèíÿòñÿ. Ïîäíåñÿ ê íèì îáå ðóêè, îí, íàñòðîåííûé âîèíñòâåííî, íàäñàæèâàÿ ãîðëî, ïîäàë êîìàíäó: – Âíèìàíèå! Ïîäíÿòü ïàðóñà, ïðàâèòü ïî êîìïàñó, êóðñ òðèñòà! Ïîëíûé âïåð¸ä! Îíè ïîäîøëè ê ðàçáèòîé ïîñóäèíå è ñ ìèíóòó ïîñòîÿëè âîçëå ãðóäû îñêîëêîâ, òî÷íî ñêîðáåëè ó èçãîëîâüÿ ïîêîéíèêà. Íî âäðóã Äóäêî çàâîëíîâàëñÿ, óçðåâ âèíî â ñòåêëÿííîé áîêîâèíå, ñîåäèíåííîé ñ äîíûøêîì, è âîçëèêîâàë: – Ýãå, äà òóò è íàì åñòü ÷òî íàöåäèòü! Óðà, Ñàíÿ! Ñòîëüêî äîáðà, è çà÷åì æå ïðîïàäàòü åìó íå çà øèø ñîáà÷èé! Íó ÷òî, êîðåøî÷åê, íå ïîïðîáîâàòü ëè ïî ãëîòî÷êó?! – ïîòèðàÿ ëàäîíÿìè, Íèêîëàé îõâàòûâàëñÿ àçàðòîì. – Ýõ, Ìàðóñÿ ÷åðíîáðîâàÿ! Íå ñòåñíÿéñÿ, íå áîéñÿ, Ñàí¸ê! Ïåðâûì íå æåëàåøü ïðîìî÷èòü ãîðëî?!  ñàìûé ðàç è ïîäãàäàåì ê óæèíó!

Äóøà ÷òî-òî ãîðèò... Äà ÷î ìîòûëÿòü ÿçûêîì, íå êðèâè ðîæó, Ñàíüêà, à äàâàé âòèõàðÿ ÷åêàëäûêíåì äà ðâàí¸ì â ñòîëîâêó, çàåäèì âèíåãðåòîì... Ñàíüêà íàîòðåç îòêàçàëñÿ, è Äóäêî íå ïðèíåâîëèâàë, óãîâàðèâàòü íå ñòàë. Íàãíóâøèñü ê îòêîëîòîé ÷àñòè áàëëîíà, ïîäíÿë å¸ è çàâîðîæåííî îáîçðåâàë â í¸ì êðîâàâîå ïÿòíî. Îïàñàÿñü îñòðûõ êðîìîê ñòåêëà, îñòîðîæíî ïîäí¸ñ êî ðòó. Ñàíüêà ìîðùèëñÿ, íå áåç áðåçãëèâîñòè ãëÿäÿ íà íåãî. Äóìàë, îí øóòèò, è íå âåðèëîñü: íåóæòî ñòàíåò õëåáàòü?! À ïîõîæå, è âïðÿìü ðåøèëñÿ èñïðîáîâàòü. Ñàíüêà ïîïûòàëñÿ ïîìåøàòü, ïðåäóïðåäèë, ÷òî áóäåò åìó òðóáà, åñëè ñòåêëî ïîïàäåò â æèâîò, íî Äóäêî áóäòî è íå ñëûøàë, âîð÷íóë ðàäóøíî: – Äà ëàäíî, Ñàíÿ! Íå ëþáëþ, êîãäà ìîðàëü ÷èòàþò... Ýõ áðàòöû-êðîëèêè, áûëà íå áûëà, íå ïîìèíàéòå ëèõîì! – è ïðèïàë ê âèíó. Ãëîòíóë ðàç, äðóãîé... Ñ êàæäûì ãëîòêîì îí êàê áóäòî ÷åìó-òî óäèâëÿëñÿ è, óâë¸êøèñü, âñêîðå ïîäîçðèòåëüíî ïðèòèõ, ïðîäîëæàÿ ïèòü ñ íàñëàæäåíèåì è òàê æàäíî, ÷òî áûëî çàìåòíî øåâåëåíèå óøåé. Ñàíÿ îöåïåíåë, â íåäîóìåíèè óñòàâèëñÿ íà äðóãà. Íî òîò íàêîíåö, ïðåðâàâøèñü, îáëèçàë ãóáû, çàâåë ãëàçà ïîä ëîá: – Ôóõ! Äî ÷åãî æ âêóñíîå! È ýòî íå áóçà, Ñàíÿ! À ïàõíåò... äóõàìè äàìñêèìè! Êàê îò íàøåé íîâåíüêîé ôåëüäøåðèöû... Íå áîéñÿ! Ìîæåò, ãëîòí¸øü?! Ñàíüêà íàñóïèëñÿ è áóðêíóë íåäîâîëüíî: ìîë, ïîðà èäòè â ñòîëîâóþ, æäàòü áîëüøå íå íàìåðåí. Íå âûòèðàÿ ìîêðîãî ïîäáîðîäêà, Íèêîëàé ñ âèäîì çíàòîêà çàìåòèë: – Ìèðîâåöêàÿ, çàðàçà! Ñëàäþ÷àÿ, àæ ãóáû ñëèïàþòñÿ! Ìíîãî òû ïîòåðÿë, Ñàíÿ! Íå ìîðÿê òû! – è îïóñòèë ïîñóäèíó íà çåìëþ, ÷óòîê íå äîïèâ âèíà.

Ðîäíàÿ ÊÓÁÀÍÜ • 4/2013

37

ÏÐÎÇÀ Âûïèòîå íå çàìåäëèëî óäàðèòü â âèñêè, è áóêâàëüíî â ñ÷èòàííûå ìèíóòû â í¸ì, äåðçêîì ìàëü÷èøêå, ïðîñíóëîñü íå çíàêîìîå åìó, íîâîå îùóùåíèå, ñëîâíî áû îí ïîâçðîñëåë ñðàçó ëåò íà äåñÿòü. Ñ òàêîé ÿñíîñòüþ âäðóã óëîâèë ñìûñë ñâîåãî ñóùåñòâîâàíèÿ, ÷òî â ãðóäè äî æàðêîñòè ïîòåïëåëî. Ñ ãîðäåëèâûì âèäîì è ñî ñòðàííûì áëåñêîì â ãëàçàõ, êîòîðûå è âîâñå ïðèëèïëè ê ïåðåíîñèöå, Íèêîëàé âûçûâàþùå îãëÿäåë íåáîëüøîå ñåëî è êðèâî óñìåõíóëñÿ. Âûãíóâ èñõóäàëóþ ãðóäü, âäðóã óäàðèë ïî íåé êóëàêîì, êàê ïî áàðàáàíó, è íàòóæíî âçðåâåë:

Дан приказ: ему – на запад, Ей – в другую сторону-у, Уходили комсомольцы-ы... Ñàíüêó íåîæèäàííî ðàçîáðàë ñìåõ. Îí äàâíî òàê ãðîìêî íå õîõîòàë: íó è óìîðèë åãî ïåíèåì äðóæîê! Ãëÿäÿ íà Äóäêî, âàæíîãî è ïåòóøèñòîãî, Áåäíÿêîâ ïîíÿë, ÷òî â êàêîéòî ìåðå è íà íåãî çàðàçèòåëüíî ïîäåéñòâîâàë ëèõî ïîþùèé Íèêîëàé. Ñàì òîãî íå ïîäîçðåâàÿ, ïî÷óâñòâîâàë, êàê è â í¸ì ïðîáóäèëîñü æåëàíèå èñïûòàòü äåéñòâèå âèíà, à çíà÷èò, è ñàìîìó îêàçàòüñÿ â òîì ÷óäíîì ñîñòîÿíèè, â êàêîì ïðåáûâàë ãîðëàñòûé øêîäíèê, âûïÿòèâøèé ãðóäü êîëåñîì. Ïðàâäà, Ñàíüêà çàñîìíåâàëñÿ: íåóæåëè è ñ íèì ïðîèçîéä¸ò íå÷òî ïîäîáíîå è îí òîæå ñòàíåò îðàòü ïåñíè?.. Íå êîëåáëÿñü, âçÿë â ðóêè ïîñóäèíó è, âçäîõíóâ, âñìîòðåëñÿ â âèíî, óâèäåâ â í¸ì ñâî¸ îòðàæåíèå. È òóò âäðóã âñïîìíèëñÿ åìó îò÷èì. Áûâàëî, ïîäâûïèâ, îáèæàë ìàòü. Èçâîäèë å¸ ïîáîÿìè è ðåâíîñòüþ äàæå ê äàâíî ïîêîèâøåìóñÿ â çåìëå ìóæó, èíâàëèäó âîéíû. Ïðîæèëà ñîâñåì íåìíîãî è âñêîðå ñëåãëà... Î÷íóâøèñü, Ñàíüêà ïåðåäóìàë äîïèâàòü âèíî. Îòáðîñèâ ïîñóäèíó, îí ïîäíÿë ãîëîâó,

38

Ðîäíàÿ ÊÓÁÀÍÜ • 4/2013

óñòðåìèâ îïå÷àëåííûå ãëàçà ê íåáó, è ïîðàçèëñÿ, ðàçãëÿäåâ ñîâñåì áëèçêî, íåïîäàëåêó îò ñåáÿ, íà äåðåâüÿõ æ¸ëòûå ëèñòüÿ. Îòîðîïåâ, ïðîñèÿë îò ðàäîñòè, ãëÿäÿ íà íèõ. Ëèñòüÿ, êàê æèâûå, òðåïåòàëè íà âåòðó, è èõ, øåëåñòåâøèõ íà òîïîëÿõ, áûëà òüìà-òüìóùàÿ, òàê ìíîãî, ÷òî îò îäíîãî øîðîõà ïðèÿòíî çàêðóæèëàñü ãîëîâà. Ñàíüêå êàçàëîñü, áóäòî îíè èãðàþò äðóã ñ äðóãîì è øåï÷óò ÷òî-òî ëàñêîâîå.  ãðóäè ó ìàëü÷èøêè âñêîëûõíóëîñü îò ñëàäêîãî ïðåä÷óâñòâèÿ, è îí, çàñìîòðåâøèñü íà äåðåâüÿ, íåâîëüíî çàóëûáàëñÿ, çàáûâ è äóìàòü î âèíå. Êàçàëîñü, òîëüêî ñåé÷àñ Ñàíüêà ïî-íàñòîÿùåìó îñîçíàë òî, êàê, îêàçûâàåòñÿ, íåïëîõî æèòü íà ñâåòå... Ïîëó÷àåòñÿ ñòðàííî: ñòîëüêî âðåìåíè æèâ¸ò â ñåëå, íî íè ðàçó íå îáðàùàë âíèìàíèÿ íà òîïîëÿ, áóäòî òàê è íàäî, ÷òî îíè øóìÿò è ñáðàñûâàþò ëèñòâó. Åãî ñèÿþùèå ñèíèå ãëàçà íå îòðûâàëèñü îò ëèñòîïàäà. Âïåðâûå îí ïî÷óâñòâîâàë ñåáÿ äðóãèì ÷åëîâåêîì, è âûðàæåíèå ëèöà áûëî òàêîå, òî÷íî åãî êîñíóëîñü ñ÷àñòüå. Íå óòåðïåâ, ïîêàçàë Íèêîëàþ íà äåðåâüÿ, ÷òî øóìåëè ðÿäîì ñ íèìè: – Êðàñîòà êàêàÿ... Ñìîòðè-ñìîòðè, Êîëÿí! È âîí... È äàëüøå ÷åðåç äîðîãó, ãäå øêîëà! Êàê çäîðîâî âîðîøàòñÿ. Ñêîëüêî æèâó, ìèìî õîäèë è íå çàìå÷àë!.. Íî Äóäêî â ýòè ìèíóòû áûë íåóçíàâàåì, âûãëÿäåë êàêèì-òî îäåðæèìûì è õìóðûì. Íà ëèñòüÿ, êîòîðûìè âîñòîðãàëñÿ íàèâíûé, îáàëäåâøèé Ñàíüêà, îí è íå âçãëÿíóë. È êàêòî ñòðàííî îòñòðàíèëñÿ, ïîä÷åðêèâàÿ ñâîþ íåçàâèñèìîñòü, íå ðàçäåëÿÿ òîãî âîñòîðãà, êîòîðûé ïåðåïîëíÿë äðóæêà. Íàîáîðîò, Äóäêî ïîâ¸ë ñåáÿ îæåñòî÷åííåå è îò÷óæäåííåå, âñ¸ ãðîì÷å è ñî âçð¸âîì ïðîäîëæàÿ ïåòü çíàêîìûå ïåñíè. È ÷åì çàäèðèñòåå ãîðëàíèë, òåì ãîðäåëèâåå âûïÿ÷èâàë òîùóþ ãðóäü, íåùàäíî ïîñòóêèâàÿ ïî íåé êóëàêîì...

ÏÐÎÇÀ À åäâà óìîëêàë íà ïîñëåäíèõ êóïëåòàõ, êàê â ÿðîñòè ïðèíèìàëñÿ çàïåâàòü äðóãóþ ïåñíþ, ïîëþáèâøóþñÿ äåòäîìîâöàì, íå äàâàÿ ñåáå íè ìèíóòû ïåðåäûøêè. Íå ùàäÿ ãîðëà, èçâîäèëñÿ äî õðèïîòû, ïðîñòèðàÿ ðóêè â ñòîðîíó çàêàòà:

На границе тучи ходят хмуро, Край суро-овый тишиной объят... Ðåäêèå ïðîõîæèå êîñèëèñü, äîãàäûâàëèñü, ÷òî òàê òîëüêî äåòäîìîâöû ñïîñîáíû ÷óäèòü. À âñêîðå è ñîáàêè ïî ïåðåóëêó çàëàÿëè. Îäíàêî Íèêîëàÿ óæå íè÷òî íå ñìóùàëî è íå ìîãëî îñòàíîâèòü, îí íèêîãî íå ñòåñíÿëñÿ è íå áîÿëñÿ, à áðîøåííûå íà íåãî âçãëÿäû ìåñòíûõ æèòåëåé ëèøü ðàçæèãàëè â í¸ì àçàðò. Äóðåÿ, Äóäêî ïåðåêàøèâàë ÷åëþñòè è âûâîäèë, óñèëèâàÿ ãîëîñ:

Из-за о-острова на стрежень... Ñêîëüêî Áåäíÿêîâ íè ä¸ðãàë åãî çà ðóêàâ õýáýøíîãî ïîëèíÿëîãî ïèäæà÷êà, êàê íè ïûòàëñÿ ïðèîñòàíîâèòü ïðîòÿæíûé ðåâ, âñ¸ áåñïîëåçíî. Äóäêî âûãëÿäåë îãëîõøèì, åìó áûë íåïîíÿòåí ñâîèìè ïðèñòàâàíèÿìè ëèêóþùèé äðóæîê. À Ñàíüêà íå ïåðåñòàâàë öâåñòè, îí ïîñâîåìó áûë ñ÷àñòëèâ â ýòè ìèíóòû. Íåò-íåò äà è âíîâü íàñêàêèâàë, òåðåáèë çà ïëå÷î äðóæêà: – Ìûêîëà! Íó ãëÿíü õîòü ðàçî÷åê ââåðõ, ïîãëÿäè íà òîïîëÿ! È âñ¸-òàêè äîï¸ê Äóäêî. Âñïûëèâ, òîò îáåðíóëñÿ ê íåìó è ðÿâêíóë, íå ñêðûâàÿ íåãîäîâàíèÿ: – Øåâåëÿòñÿ, è õðåí ñ íèìè! À ÿ òóò ïðè ÷¸ì?! ß, Ñàíÿ, â Ïèòåðå îïóõàë ñ ãîëîäó, – âäðóã ñ òîñêîé çàãîâîðèë îí, – ñîáàê åë, íà áðþõå ïîëçàë, êîãäà íåì÷óðà íàñ áîìáèëà!

Ìàìêó æàëü... Ìîðîç äåð¸ò ïî êîæå, êîãäà âñïîìíþ, êàê îíà, áåäíàÿ, â ñíåãó ëåæàëà îêî÷åíåëàÿ, è ÿ... íè÷åãî íå ìîã ñäåëàòü, íå õâàòèëî ñèë¸íîê âòàùèòü â äîì! È íèêîãî â êîììóíàëêå íå äîçîâóñü, ìíîãèå îêîëåëè. À ñèðåíû âîþò, âîþò, è íèêîãî! ß îïÿòü äàâàé ïîäòàñêèâàòü ìàìêó ê ïîðîãó, à îíà... îíà ñìîòðèò íà ìåíÿ... – Äóäêî îòâåðíóëñÿ, ñêðèâèâ ëèöî, âäðóã çàõëþïàë, âûòèðàÿ ðóêàâîì ïèäæà÷êà ñë¸çû, ñáåãàâøèå ïî ùåêàì. Ñàíüêà îáîìëåë. Îí áûë ïîòðÿñåí, îí íèêàê íå îæèäàë, äà è íå ïðèâûê, âèäåòü äðóãà â òàêîì îò÷àÿíèè è ðàññòðîéñòâå. Âñåãäà äåëîâîé, ãðóáîâàòûé, à òóò âäðóã... Ñàíüêà ðàñòåðÿëñÿ, æàëêî áûëî åìó Íèêîëàÿ. À òîò, äàâÿñü ñëåçàìè, íå ñòûäÿñü èõ, âñïîìíèë äðóãîå, ÷òî áûëî ïåðåæèòî èì â áëîêàäó: – Ïîìíþ, õîëîäèíà... òîïèòü íå÷åì, òàê ìû ñ ìàìêîé âñþ ìåáåëü ïåðåêîëîøìàòèëè è ñïàëèëè. Äûìó ïîëíî, íàäûøèøüñÿ ýòîé ãàðè... À óòðî íà÷èíàåòñÿ – îïÿòü êîâûëÿþ â ìàãàçèí ñ õëåáíûìè êàðòî÷êàìè. Äî ïîñèíåíèÿ çàìåðçàë, î÷åðåäè äëèííûå... À ïîñëå, êàê ìàìêè íå ñòàëî, äîìêîìøà ïðèøëà ñ êàêîé-òî ò¸òêîé ïàðòèéíîé â î÷êàõ, è ìåíÿ óâåëè. Íàñ, ãàâðèêîâ, âûâîçèëè ê âàì, íà Êóáàíü, ïî äåòäîìàì ðàñïðåäåëÿëè... Ïîâåäàë Íèêîëàé è î ïîãèáøåì îòöå, ìîðñêîì îôèöåðå. Íåâíÿòíî òîëêîâàë ïðî òî, êàê êîðàáëü áûë ïîòîïëåí ôàøèñòàìè... Óãíóâ ãîëîâó, äðóæîê ðàññòðîèëñÿ, ñë¸çû òåêëè ðó÷ü¸ì... È òóò âäðóã ñáîêó ïîñëûøàëîñü ìÿóêàíüå, äóøåðàçäèðàþùåå è ïðîíçèòåëüíîå. Âçäðîãíóâ, íè÷åãî íå ïîíÿâ, Äóäêî îøàëåëî îãëÿíóëñÿ è óâèäåë â ñòîðîíå ïðîáåãàâøåãî ÷¸ðíîãî êîòà, êîòîðûé îçèðàëñÿ íà íèõ. Âñêèïåâ, Íèêîëàé ïîãíàë ñâèñòîì, íî êîò è íå äóìàë óáåãàòü, óäèâëåííî ñìîòðåë íà ðåáÿò, è ýòî âûâåëî èç ñåáÿ Äóäêî:

Ðîäíàÿ ÊÓÁÀÍÜ • 4/2013

39

ÏÐÎÇÀ – Ãàä! Íó ïîãîäè! Êàê ôàøèñò ÷¸ðíûé! Ñåé÷àñ òû ó ìåíÿ ïîäðûãàåøü ëàïàìè, ãíèäà ýñýñîâñêàÿ! Âçäåðíó, è áóäåøü âèñåòü íà ñóêó! È áðîñèëñÿ â ïîãîíþ, äëèííûìè íîãàìè çàïåòëÿë ìåæ äåðåâüåâ, øóðøà ïî ëèñòüÿì, è ó êþâåòà, ãäå ñòûëà âîäà äîæäåâàÿ, íàêîíåö èçëîâèë. Ñõâàòèâ çà çàãðèâîê, òðåïàíóë. Êîò çàîðàë, âûïó÷èâ íà ìó÷èòåëÿ îñòåêëåíåâøèå çðà÷êè. Çà¸ðçàâ, èçâèâàÿñü, âñ¸ æå óõèòðèëñÿ îöàðàïàòü ðóêó, è Äóäêî, ðàññâèðåïåâ, êðèêíóë Ñàíüêå: – Äàâàé ñþäà ñêîðåå! Ðåìåíü âûíèìàé èç øòàíîâ, ïðèêîí÷èì ãèòëåðîâöà! Îøåëîìëåííûé Áåäíÿêîâ, ñáèòûé ñ òîëêó, ïîäõâàòèâøèñü, êèíóëñÿ ê äðóãó è ñòàë îòíèìàòü êîòà: – Áðîñü, íå ìó÷àé! Îòïóñòè, òû ïñèõ... ðåõíóëñÿ, Ìûêîëà! Êàêîé îí ãèòëåðîâåö?! Íàâåðíÿêà Äóäêî ïðèêîí÷èë áû êîòà, åñëè á íå ïîäîñïåë äðóæîê. Ïðèøëîñü ïîïûõòåòü Ñàíüêå, ÷òîáû âûðâàòü èç öåïêèõ ðóê áëîêàäíèêà ïîëóæèâóþ òâàðü. Ìàëî-ïîìàëó ïîáëåäíåâøèé Äóäêî óòèõîìèðèëñÿ, íî, ïðîòðåçâåâ, ñäåëàëñÿ êàêèì-òî âÿëûì è áåçðàçëè÷íûì êî âñåìó íà ñâåòå. Îí è ñàì íå îæèäàë îò ñåáÿ, ÷òî ñîòâîðèë ñ êîòîì, è áûëî åìó íåëîâêî. Ðàçóìååòñÿ, âèíîé âñåìó òîò äîìàøíÿê, êàêîãî íàõëåáàëñÿ èç ïîñóäèíû, âîò è âûðâàëîñü íàðóæó âñ¸ íàáîëåâøåå... Äîñàäóÿ íà ñåáÿ, Íèêîëàé âûíóë èç êàðìàíà ïðèïðÿòàííóþ ñàìîêðóòêó, íàáèòóþ ëèñòîâûì òàáàêîì, õîòåë çàêóðèòü – è ðàçäóìàë. Ãîðüêî ñòàëî íà äóøå... Íåçàìåòíî íàäâèíóëñÿ íî÷íîé ìðàê, îêóòàâøèé ñåëî. Âåòåð óæå íå áåñíîâàëñÿ, óòèõíóâ, ëèøü ïîðûâàìè íàëåòàë òî íà îäíî, òî íà äðóãîå äåðåâî. Ïîêà÷èâàþùèåñÿ òîïîëÿ ïîäñòóïàëè ê ðåáÿòàì ïðèçðà÷íûìè î÷åðòàíèÿìè, îíè êàçàëèñü íåîáû÷àéíî ãðîìàäíûìè. À âñêîðå â íåáå ïðîñòóïèëà ëóíà, áëåäíàÿ

40

Ðîäíàÿ ÊÓÁÀÍÜ • 4/2013

è ðûõëàÿ, ïîõîæàÿ íà ëîñêóòîê, êðóæî÷êîì âûðåçàííûé èç ìàðëè... Ïîïàñòü íà óæèí ðåáÿòà óæå è íå ðàññ÷èòûâàëè, îáà âïîëíå ýòî îñîçíàâàëè. Íå äóìàÿ î ãîëîäå, îáíÿâøèñü, áóäòî áðàòüÿ, îíè, ðàñïèðàåìûå ïðèëèâîì äîáðûõ ÷óâñòâ, ïîäõîäèëè íåòîðîïëèâî ê ñïàëüíûì êîðïóñàì è ïðîòÿæíûìè, çàäóì÷èâûìè ãîëîñàìè, áåç äóðà÷åñòâà, ðàçãîíÿëè ìðàê îñåííåé ò¸ïëîé íî÷è. Ïðî÷óâñòâîâàííî è òèõî íàïåâàëè ïðî êóðãàíû ò¸ìíûå, ñîëíöåì îïàë¸ííûå. È äàëåêî áûëè ñëûøíû èõ íåãðîìêèå ðàçäîëüíûå çàïåâû:

Там, на шахте угольной, Паренька приметили, Руку дружбы подали... Âîçìîæíî, íåçíà÷èòåëüíûì êîìó-òî ïîêàæåòñÿ ýïèçîä ñ ïðåîáðàæåíèåì, êàêîå èñïûòàë Ñàíÿ Áåäíÿêîâ, íî âìåñòå ñ òåì ïîëó÷åííîå âïå÷àòëåíèå äàðîì äëÿ íåãî íå ïðîïàëî è äàæå î÷åíü ïðèãîäèëîñü ÷åëîâåêó íà âñþ îñòàâøóþñÿ æèçíü. Áåäíÿêîâó ïîëþáèëèñü òîïîëÿ... Îí ÷àñòî èõ ðèñîâàë, ñòàâ õóäîæíèêîì. Ïîÿâèëàñü ñåìüÿ, êàê òîìó è ïîëîæåíî áûòü... Ïðàâäà, íåóäà÷íî ñëîæèëèñü ó íåãî îòíîøåíèÿ ñ áåçäåòíîé æåíîé, íå äîâåëîñü îáðåñòè ëþáÿùåãî äðóãà è ïîçíàòü íàñòîÿùåå ñåìåéíîå ñ÷àñòüå, îäíàêî, çàäàâëåííûé îáñòîÿòåëüñòâàìè, â îò÷àÿíèå íå âïàäàë, íàõîäèë â ñåáå ñèëû, ÷òîáû íå ñëîìàòüñÿ. È ñòîèëî òîïîëÿì, ÷òî ðîñëè çà îêíîì äîìàïÿòèýòàæêè, ðàçáóøåâàòüñÿ, êàê òîò÷àñ âñïîìèíàëîñü óþòíîå êóáàíñêîå ñåëî, òî íåçàáûâàåìîå ïîñëåâîåííîå äåòñòâî, è íà äóøå ñðàçó æå äåëàëîñü ëåãêî, íè÷òî óæå íå ìîãëî îìðà÷èòü ñåðäöå, êàêàÿ áû áåäà íå íàâàëèëàñü. Ãîäû ñïóñòÿ âîçäóõ, è ñâåò, è äàæå ãóñòûå òåíè íà âåñ¸ëîé òðàâå ïðèøëè íà åãî

ÏÐÎÇÀ ïîëîòíà îòòóäà, èç òðóäíîãî, ãîðüêîãî, íî èñïîëíåííîãî íàäåæäû íà ëó÷øåå, íèêîãäà íå çàáûâàåìîãî ìèðà... Âîò òàê è ñîõðàíèëñÿ, íå îçëîáèëñÿ, à, íàîáîðîò, ïðîäîëæàë ñâåòèòüñÿ, ñìèðÿÿñü ñ òåì, ÷òî äàâàëîñü ñóäüáîé. Îí, ïðàâäà, ðàíî ïîñåäåë, äà è çäîðîâüå áûëî íèêóäûøíîå. Äðóãîé íà åãî ìåñòå, íàâåðíîå, ñòàë áû æåë÷íûì, âîçíåíàâèäåë áû âåñü ðîä ÷åëîâå÷åñêèé çà íåâåçåíèå, íî... íå òàêîâ áûë ïî ñâîåé íàòóðå Áåäíÿêîâ, è, ïîêà òîïîëÿ øó-

ìÿò è øåâåëèòñÿ íà íèõ ëèñòâà, äàþùàÿ òåíü, ïðîõëàäó â òÿæ¸ëûé çíîé, îí íå ïåðåñòàíåò ëþáèòü æèçíü... Ìåæäó ïðî÷èì, äðóæîê åãî, Íèêîëàé Äóäêî, ïðåóñïåë â çàâåòíîé ñâîåé öåëè. Ïîñëåäîâàâ ïðèìåðó îòöà, ñòàë ìàòðîñîì, è äîáèòüñÿ óñïåõà ïîìîãëî åìó æåëåçíîå óïîðñòâî. Îí âûó÷èëñÿ â ðå÷íîì ó÷èëèùå íà ìåõàíèêà, ïîòîì ïîø¸ë íà ïîâûøåíèå è äî ñåé ïîðû õîäèò êàïèòàíîì íåáîëüøîãî ãðóçîâîãî ñóäíà ïî Âîëãå..

ÕËÎÏ×ÈÊ Ôîìêà ñêëàäíûì íîæè÷êîì âûðåçàë èç ñëîìàííîé âåòêè ñàáëþ. Íàìó÷èëñÿ, êîâûðÿÿ ïàëêó, âñïîòåë, à ïîëó÷èëàñü êàêàÿ-òî êðèâóëÿ. Ïîìàõàë åþ, áåãàÿ ïî äâîðó, à êîãäà íàäîåëî, ïðèì÷àëñÿ â äîì ê áàáóøêå. Çàïûõàëñÿ. Íî âèäèò, ÷òî Êàòåðèíà Ìàòâååâíà çàíÿòà, âÿæåò íîñî÷êè, è, íå ïîñìåâ áåñïîêîèòü, âûíåññÿ îïÿòü íà ïîðîã. Çàìåòèâ Ïåòüêó-ñîñåäà ó çàáîðà, áðîñèëñÿ ê íåìó, íîðîâÿ ñàáëåé-êðèâóëåé êîëüíóòü â æèâîò. Ïåòüêà, çàùèùàÿñü ðóêàìè, ïðèãðîçèë: – Ìàìêå ñêàæó, è îíà òåáå óøè ïîîòðûâàåò!

– Ýòî åù¸ ïîñìîòðèì! – ãåðîéñòâîâàë Ôîìêà. – ß ñåé÷àñ åñëè âäàðþ òåáÿ ñàáëåé, òî êîñòåé íå ñîáåð¸øü! – ïîïóãàë êðèâóëåé áåëîãîëîâîãî Ïåòüêó, êîòîðûé, çàæìóðèâøèñü, íå âûäåðæàâ, îòáåæàë â ñòîðîíó. Ôîìêà â âîñòîðãå: ðàç óäðàë, çíà÷èò, ïîáåäà! Íå óäåðæàâøèñü, ñ âîïëåì ïîãíàëñÿ Ôîìêà çà íèì, íî òîò çàñêî÷èë ê ñåáå âî äâîð, ñòóêíóë êàëèòêîé.

Ôîìêà êðèêíóë åìó: – Àãà! À ÿ ìàøèíó êóïëþ áûñòðåå, ÷åì òû! Ó ìåíÿ óæå íà êíèæêå ëåæèò öåëàÿ òûùà! Øêîëó çàêîí÷ó, è íàáåãóò ïðîöåíòû, õâàòèò êàê ðàç èõ íà «ìåðñåäåñ»! Áóäó åçäèòü! À ó òåáÿ íè êîïåéêè íåò, òû... ëîïóõ, à íå Ïåòóõ!

– ß âûðàñòó è çàðàáîòàþ... – íåóâåðåííî ïîñëûøàëîñü çà çàáîðîì.

– Ïîêà òû çàðàáîòàåøü íà ìàøèíó, ÿ óæå çà ðóë¸ì áóäó ñèäåòü è ðóëåâàòü! Ïåòüêà çíàë, ÷òî îí áåäíåå Ôîìêè, ñïîðèòü íå ñòàë è ïîáåæàë â äîì. Ôîìêå íèñêîëüêî íå áûëî æàëü áåëîãîëîâîãî ñîñåäà, è îí âåðíóëñÿ ê áàáóøêå. Ñèäèò Êàòåðèíà Ìàòâååâíà ó îêíà, ñãîðáëåííàÿ, â î÷êàõ, è óæå êîòîðûé äåíü âÿæåò íîñî÷êè. ×òî-òî ìíîãî èõ ñâÿçàëà, ïîòèõîíüêó êîìó-òî ñáûâàåò... Ôîìêà íåçàìåòíî ïîÿâèëñÿ ñáîêó, êîñíóëñÿ å¸ ïëå÷à: – Åù¸ íå äîâÿçàëà, áàáóëÿ?!

– Çàêàí÷èâàþ... íåìíîãî îñòàëîñü. Äî òåìíîòû õî÷ó óñïåòü... – âçäîõíóâ, Êàòåðèíà

Ðîäíàÿ ÊÓÁÀÍÜ • 4/2013

41

ÏÐÎÇÀ Ìàòâååâíà ïîñìîòðåëà íà âíóêà. – Äàëåêî íå óõîäè, ñåé÷àñ ïîåäèì êàðòîøå÷êè æàðåíîé äà è ñïàòü ïîâàëèìñÿ... Êàòåðèíà Ìàòâååâíà çàóëûáàëàñü, ïåðåñòàâ äâèãàòü ñïèöàìè, ãëÿíóëà ïîâåðõ î÷êîâ íà âíóêà è ñäåëàëàñü êàêàÿ-òî ò¸ïëàÿ, îò å¸ óëûáêè ïî ëèöó, óãëóáëÿÿñü, ëó÷èêàìè ïîáåæàëè ìîðùèíêè. Ìàëûøà, çàñìîòðåâøåãîñÿ íà íå¸, ñîãðåâàëà å¸ äîáðîòà.

– Íå áóäó ìåøàòü, – ïîñåðüåçíåâ, ìîëâèë Ôîìêà. – Ìîæåò, òåáå ïðèíåñòè èç êóõíè ÷òîíèáóäü ïîåñòü? À õî÷åøü ÿáëî÷êà êðàñíåíüêîãî ïîãðûçòü?!

– Ñïàñèáî, äåòêà! Ñïàñèáî, çîëîòîé, êîðìèëåö íåíàãëÿäíûé! È õîòåëà áû, äà íå÷åì ãðûçòü. Ïåíüêè îäíè...

– Áàáóøêà, à çíàåøü... ðóêà ÷òî-òî ó ìåíÿ ÷åøåòñÿ...

– À ÷åãî æ ýòî îíà çà÷åñàëàñü? Êîìàðèê óêóñèë?

– Êîìàðèê íè ïðè ÷¸ì. Íàäî ÷òî-íèáóäü æåëåçíîå ïðèëîæèòü ê ëàäîíè, è ïåðåñòàíåò ÷åñàòüñÿ...

– Íó òàê... âîçüìè è ïðèëîæè. Âîí êëþ÷è ëåæàò íà ñòîëå èëè íîæíèöû, õîðîøåíüêèé ìîé... Ôîìêà ñìóòèëñÿ, âçÿë ñî ñòîëà íîæíèöû è íåðåøèòåëüíî ïðèòóëèë ê ëàäîøêå, ïîìîðãàë ãëàçàìè.

– ×òî? – ñïðîñèëà áàáóøêà.

– Âñ¸ ðàâíî ÷åøåòñÿ ðóêà, íå ïîìîãàåò... À äàé-êà ìåòàëëè÷åñêèé ðóáëü, áàáóëÿ... Êàòåðèíà Ìàòâååâíà ïîèñêàëà ó ñåáÿ â êàðìàíå õàëàòà, âûòàùèëà èç êîøåëüêà ðóáë¸âóþ ìîíåòó. Ïðèñòàâèâ ê ëàäîíè ìîíåòó, Ôîìêà îæèë, ñêàçàë, ÷òî ïåðåñòà¸ò ÷åñàòüñÿ. Íî íå óäîâëåòâîðèëñÿ: – À äàé-êà åù¸ ðóá÷èê... Áàáóøêà äàëà, Ôîìêà çàñèÿë è âîâñå:

42

Ðîäíàÿ ÊÓÁÀÍÜ • 4/2013

– Âî! Ñîâñåì òåïåðü õîðîøî, ïî÷òè ïðîøëî... Çàñìåÿëàñü áàáóøêà, ïîíÿâ, ÷òî âíó÷îê õèòðèò, è, ðàñùåäðèâøèñü, îäàðèëà ìàëü÷îíêó ðóáë¸ì â òðåòèé ðàç.

– Èäè íà óãîë è êóïè ñåáå ìîðîæåíîãî, ÷óòîê ïîãóëÿé âî äâîðå! Äà ñ Ïåòåé ïîìèðèñü, ó íåãî îòöà íåò!..

– Íåò... ñ Ïåòüêîé ÿ íå äðóæó è íå áóäó ìèðèòüñÿ! – Ôîìêà íàõìóðèëñÿ, íàäóë ù¸êè. – Îí âðåäíûé... îí çàìàðàë â òåòðàäêå ïåñíþ ïðî ò¸ùó! Ñåé÷àñ ÿ ïîêàæó, áàáóëÿ... Êðóòíóâøèñü, ìåòíóëñÿ â ñïàëüíóþ êîìíàòó è âñêîðå, òîïî÷à áîñèêîì ïî ïîëîâèêó, ïðèí¸ñ èñïèñàííóþ ó÷åíè÷åñêóþ òåòðàäü. Ïîêàçàë áàáóøêå, â êàêîì ìåñòå íà ëèñòêå âû÷åðêíóòî íåñêîëüêî ñòðî÷åê èç êóïëåòà.

– Áàáóøêà, ïîæàëóéñòà, ïðî÷òè ïðî ò¸ùó.

– Ñòî ðàç ÷èòàëà, íàâåðíîå. È íå íàäîåëî òåáå?.. Íó ëàäíî, âîò çàêîí÷ó íîñî÷êè è, êàê áóäåì ëîæèòüñÿ áàèíüêè, îáÿçàòåëüíî ïî÷èòàþ...

– Òàê òû, áàáóëÿ, íîñî÷êè ìíå íà ãàðàæ âÿæåøü? Íà ïðîäàæó ýòî... Êàòåðèíó Ìàòâååâíó ñìåõ ðàçîáðàë: – Îò êîãî æ òû óçíàë, óìíè÷êà?!

– Çíà-àåì, íå ïðîáîëòàåìñÿ! – çàóõìûëÿëñÿ Ôîìêà è îïóñòèë ãîëîâó, çàñòåñíÿëñÿ ÷åãî-òî. Ïîðûâàëñÿ ÷òî-òî îáúÿñíèòü, íî íå ðåøèëñÿ ñðàçó, îäíàêî, ïîäóìàâ, âûäàâèë ø¸ïîòîì: – Ìàìêà ïî ñåêðåòó ñêàçàëà... êîãäà â Òóðöèþ óïëûëà íà ïàðîõîäå çà òîâàðîì... – Ôîìêà âçäîõíóë è ñ óâàæåíèåì ïîñìîòðåë íà áàáóøêó. – Òû, áàáóëÿ, ìîëîäåö âîîáùå! Âÿæè äàâàé, êîíå÷íî, òàêîìó ÷åëîâåêó, êàê òû, ìåøàòü ãðåõ... Ôîìêà âûáðàëñÿ íà êðûëüöî, âûòàðàùåííûìè ãëàç¸íêàìè ïîèñêàë Ïåòüêó. Íî âäðóã ñêðèâèëñÿ, ÷òî-òî íå áûëî íàñòðîåíèÿ ñ íèì ìèðèòüñÿ, åù¸ óñïååò...

ÏÐÎÇÀ Ñúåë ìîðîæåíîå, ïîáåãàë-ïîáåãàë âîêðóã êîëîäöà çà ÷óæèì ÷¸ðíûì êîòîì, ðàçìàõèâàÿ ñàáëåé-êðèâóëåé, äà òàê è íå äîãíàë. Íå çàìåòèâ, êàê ñòåìíåëî, ÿâèëñÿ â äîì. Îïÿòü ñî ñâîåé òåòðàäêîé ïîäñòóïèëñÿ ê áàáóøêå.

– ×òî, ìèë¸íîê? – ñïðîñèëà òðóæåíèöà, óñòàëî ïîäíèìàÿ ïîâåðõ î÷êîâ äîáðûå ãëàçà.

– Ïðî÷òè, áà! – ïðèñòàë Ôîìêà, ïîäàâàÿ òåòðàäêó. – Òû æå îáåùàëà... Ïðèøëîñü îòëîæèòü âÿçàíèå. Ïîïðàâèâ î÷êè, Êàòåðèíà Ìàòâååâíà óñòàâèëàñü â èñïèñàííóþ òåòðàäü, ñòàðàÿñü ðàçîáðàòüñÿ â íåðàçáîð÷èâîì ïî÷åðêå, âçäîõíóëà: – Íó ñëóøàé, ðàç íåâìîãîòó... – áëèçîðóêî ùóðÿñü, âîäèëà ïàëüöåì ïî êàæäîé ñòðî÷êå:

Несе тёща воду, Коромысло гнется. А зять на пороге Стоит и смеется: «Неси скорее воду, Бо нечем умыться. Не плети ногами, Бо стыдно дывиться. Неси ещё и пол-литру, А не то выкину с хаты. И пидешь у садочек Зиму зимоваты». «Диты мои, диты, Як вы хороши! Чего ж не выгоняли, Як давала гроши?!» «Тёща моя, тёща, Зовут тебя Настя. Пошей себе торбу. Тебе вона пригодыця...» Ãëÿíóëà Êàòåðèíà Ìàòâååâíà íà çàâîðîæåííîãî ìàëüöà è çàãðóñòèëà, ïîêèâàâ ãîëîâîé:

– Âîò òàê è òâîÿ ìàòý ïðèèäý èç Òóðöèè ñ áàðàõëîì è òîæå ñòàíåò âûãîíÿòü áàáóëþ. Ñêàæå: «Èäû, ñâåêðóõà, ó ñàäî÷åê çèìó çèìîâàòü...»

– Íå-å, áà! – çàïðîòåñòîâàë Ôîìêà. – Ìû æ òåáÿ ëþáèì! – Îí ïðèæàëñÿ ê ïëå÷ó áàáóøêè, êîòîðàÿ ïðèçàäóìàëàñü ñ óëûáêîé íà ïåïåëüíûõ ãóáàõ, îïå÷àëåííî âãëÿäûâàÿñü â ïîòåìíåâøåå îêíî, è âäðóã âñòðåïåíóëñÿ: – À ñêàæè, áà... òîëüêî ÷åñòíî: òû äîëãî åù¸ ñîáèðàåøüñÿ æèòü? Êàòåðèíà Ìàòâååâíà íåñêîëüêî îòîðîïåëà, óäèâèëàñü çàäàííîìó âîïðîñó, íî îñîáî íå ïîäàëà âèäó: – Íå çíàþ, õëîï÷èê... ìîæå, çàâòðà ñêðóòèò ëèõîìàíêà äà ïîìðó! À òû... òû õî÷åøü, ÷òîáû áàáóøêà ñëåãëà?!

– Íå, æèâè! Íàîáîðîò, íå õî÷ó, ÷òîáû òû óìèðàëà! Íî ÷òîáû ïåñíþ ïðî ò¸ùó... íó-ó ýòî... íó êîãäà ÿ æåíþñü, òàê òû æ îáÿçàòåëüíî ÷òîáû ïðî÷èòàëà å¸ ìîåé ò¸ùå... Êàòåðèíà Ìàòâååâíà ñ õîõîòîì ïðèîáíÿëà ìàëü÷îíêó, ïîöåëîâàëà â ëîá âíóêà: – Àõ òû æ øêîäíèê íåíàãëÿäíûé, çîëîòèíî÷êà! Äî ñâàäüáû äàëåêî òåáå. Ê òîìó âðåìåíè òû è ñàì íàó÷èøüñÿ ãðàìîòå! Ñàì è ïðîñòðî÷èøü ò¸ùå...

– Òû âîò ñìå¸øüñÿ, áàáóñèê, à ÿ åù¸ è äðóãóþ çíàþ ïåñíþ ïðî ò¸ùó:

Ой, сад-виноград, Зелёная роща. Ой, кто же виноват: Жена или тёща? Тёща виновата... Ñ òàêèì óòâåðæäåíèåì Êàòåðèíà Ìàòâååâíà êàòåãîðè÷åñêè íå ñîãëàñèëàñü, ïîìîòàëà ãîëîâîé, ïðèäåðæèâàÿ î÷êè: – Íåïðàâäà... Åñòü è õîðîøèå òåùè, Ôîìî÷êà! Âîò ïîñëóøàé:

Ðîäíàÿ ÊÓÁÀÍÜ • 4/2013

43

ÏÐÎÇÀ Взял бы я ружьё, Убил бы соловья, Чтобы спала спокойно тёща моя... Тёща моя ласковая! Âíóê íàñóïèëñÿ: – Ïàïêà ãîâîðèò, ÷òî ò¸ùè âñåãäà âèíîâàòû...

– Íå ñëóõàé ìîãî ñûíà! Òî îí ò¸ùó ïîëèâàåò ãðÿçüþ çíàþ ïî÷åìó: íå äà¸ò åìó ñâàõà ìîÿ ñïèâàòüñÿ... Òîæå äîáðûé òâîé ïàïêà, ñàì âèíîâàò... Ôîìêà ïîìîë÷àë, âíèìàòåëüíî âûñëóøèâàÿ áàáóøêó, êîòîðàÿ íå ïåðåñòàâàëà ïîãëàæèâàòü åãî, ïðèæèìàÿ ê ñåáå, è åìó ýòî ïîíðàâèëîñü, îí è ñïèíó ñëåãêà âûãèáàë, êàê ýòî äåëàþò ëåíèâûå êîòû, êîãäà èõ ãëàäèøü... Ðàñ÷óâñòâîâàëñÿ áëàãîäàðíûé Ôîìêà: – Óñòàëà, íåáîñü... ß-òî ïîíèìàþ! Ëàäíî, íå áóäó ñáèâàòü ñ òîëêó, âÿæè, áàáóëÿ! Çàêàí÷èâàé! Òåáå íàäî áû ñìåòàíêó ñ îëàäèêàìè êóøàòü – è áóäåò ñèëà! Òîãäà òû ñìîæåøü çà äåíü íå îäíó, à äâå ïàðû ñâÿçàòü...

– Óïàñè Ãîñïîäè, íåò, Ôîìî÷êà!  ãëàçàõ ðÿáèò, ñòàðà æå! ß ëó÷øå çàâòðà ïîðàíüøå âñòàíó...

44

Ðîäíàÿ ÊÓÁÀÍÜ • 4/2013

– Íî òîãäà íàäî, áàáóëü÷èê, áóäèëüíèê çàâåñòè, à òî ïðîñïèøü...

– Íå, íå ïðîñïëþ, öûïë¸íî÷åê... – Êàòåðèíà Ìàòâååâíà, íå ïåðåñòàâàÿ âîñõèùàòüñÿ ïðàêòè÷åñêèìè ñîîáðàæåíèÿìè âíóêà, ñêëîíèëà ãîëîâó ÷óòü íàáîê. Ñèÿÿ, ïðîäîëæàëà ïîãëàæèâàòü ïðåäóñìîòðèòåëüíîãî Ôîìêó ïî ñïèíå, îò÷åãî îí îêîí÷àòåëüíî îáìÿê, äîâåðèòåëüíî è êàê-òî óæ î÷åíü ïðåäàííî íå ïåðåñòàâàë âñìàòðèâàòüñÿ â áë¸êëûå ïîâåñåëåâøèå ãëàçà áàáóøêè.

– È ïîñëåçàâòðà áóäåøü âÿçàòü íîñî÷êè? – óçíàâàë îí óêðàäêîé, îñòîðîæíè÷àÿ.

– Áóäó, – êèâíóëà Êàòåðèíà Ìàòâååâíà, ïðÿ÷à ñìåõ, ñ óìèëåíèåì ãëÿäÿ íà ïîñåðü¸çíåâøåãî âíóêà, êîòîðûé òî è äåëî ìîðùèë ëîáèê. È, íàêëîíÿñü, øåïíóëà åìó íà óõî: – Íà ãàðàæ òåáå âÿæó… Ôîìêà çàðäåëñÿ è ïîâ¸ë ñåáÿ êàê-òî ñìåøíî, òî÷íî íå íàõîäèë ñåáå ìåñòà: – Ýõ, áàáóëå÷êà ðîäíàÿ, – ñ ñåðäöåì ñêàçàë îí, – ïîñêîðåå áû âûðàñòè! «×óäíûå ðàñòóò äåòêè», – äóìàëà Êàòåðèíà Ìàòâååâíà. Ñûí ñ íåâåñòêîé óêàòèëè «÷åëíîêàìè» çà òîâàðîì ê òóðêàì, à Ôîìêó åé îñòàâèëè. Çàäàâëåíû äåëàìè, êðóòÿòñÿ è íèêàê íå ðàñêðóòÿòñÿ. À Ôîìêà... Ïîðîþ âåñåëî îò ðàçãîâîðîâ ñ íèì, à áûâàåò è ãîðåñòíî, è òðåâîæíî...

ÏÐÎÇÀ Валентина ФИСАЙ

 ÃÎÐÀÕ – Äàâàé ñïè, – ñòðîãî ãîâîðèò ìíå áàáóøêà, ïëîòíî çàä¸ðãèâàÿ öâåòàñòûå âûöâåòøèå çàíàâåñêè, – çàâòðà âñòàâàòü ðàíî – ÷óòü ñâåò, äåä æäàòü íå áóäåò! ß áûñòðî çàæìóðèâàþ ãëàçà è îòâîðà÷èâàþñü ê ñòåíêå. Íî çàñíóòü ñðàçó íå óäà¸òñÿ. Íà óëèöå åù¸ øóìÿò, èãðàÿ, ñîñåäñêèå ðåáÿòèøêè. Âî äâîðàõ íåòåðïåëèâî ïîâèçãèâàþò ïðèâÿçàííûå ïñû, íåèñòîâî êðóòÿñü íà ñâîèõ öåïÿõ. Ñëûøåí êàæäûé çâóê – âîò çàçâåíåëî ïåðåâ¸ðíóòîå êîçë¸íêîì öèíêîâîå âåäðî, è áàáóøêèíî ïðèãëóø¸ííî-äîñàäëèâîå: «Âîò áèñîâà íûâèðà!». Ýòî ó íå¸ òàêîå ðóãàòåëüñòâî.  êàçà÷üèõ ñåìüÿõ íå ïðèíÿòû ïëîõèå ñëîâà – ãðåõ! Íî áàáóøêà èíîãäà ðóãàåòñÿ òàê, êîãäà äóìàåò, ÷òî å¸ íèêòî íå ñëûøèò. Ó íàñ â ñåìüå âñåãäà áûëè ñòðîãèå ïðàâèëà: äåòåé äàëåêî îò äîìà íå ïóñêàëè. Äëÿ íèõ âñåãäà íàõîäèëèñü ðàáîòû ïî äîìó, äâîðó, îãîðîäó. Ó âñåõ ñòàíè÷íèêîâ – íåáîëüøèå õîçÿéñòâà: êîçû, êóðû, óòêè, ïîðîñÿòà. Çà âñåì íóæåí ïðèãëÿä è óõîä. Äåòè ðàáîòàþò íàðàâíå ñî âçðîñëûìè, è ñòûäíî ïðîñëûòü ëåíòÿåì è áåçäåëüíèêîì. Íî âå÷åðîì, ïîñëå âñåõ çàáîò, ìîæíî ïîãóëÿòü âîçëå äâîðà, ãäå ñîáèðàþòñÿ è ñîñåäñêèå äåòè. Èãðàì íåò êîíöà! Íî ñòðîãîå âå÷åðíåå «Äîìîé!» áåñïðåêîñëîâíî. È âîò óæå ïðèçûâíûå «Äîìîé!» ñëûøíû ñ ðàçíûõ êîíöîâ óëèöû, è äåòè íåõîòÿ ðàçáðåäàþòñÿ ïî äâîðàì. Òåìíååò.  îòêðûòîå îêíî âïîëçàþò ìÿãêàÿ âå÷åðíÿÿ ïðîõëàäà è òèøèíà, íàðóøàåìàÿ ïðèÿòíûì çâîíîì öèêàä. Ñêîðåé áû çàâòðà! Çàâòðà ìíå ïðåäñòîèò åõàòü ñ äåäóøêîé â ãîðû. Íàø äåäóøêà Ïåòðî, êàçàê, ðàáîòàåò

íà ôåðìå ñêîòíèêîì. Ñ âåñíû ïîäðîñøèõ òåëÿò óãîíÿþò íà âñ¸ ëåòî â ãîðû. Òàì íà çåë¸íûõ áóéíûõ ïàñòáèùàõ ìåíüøå âûãîðàåò òðàâà, è æèâîòíûå íà âîëå áûñòðî íàáèðàþò âåñ. Ýòî ëåòî âûäàëîñü óðîæàéíûì íà ôðóêòû, îñîáåííî óðîäèëè ñëèâû, òåðíîâêè, àëû÷à. Âåòêè äåðåâüåâ áóêâàëüíî ëîæàòñÿ íà çåìëþ ïîä òÿæåñòüþ ïëîäîâ.  ñòàíèöå îòêðûëèñü ïðè¸ìíûå ïóíêòû, êóäà ìåñòíûå æèòåëè ìîãóò ñäàâàòü ôðóêòû ñî ñâîèõ ó÷àñòêîâ. Äåíüãè íåáîëüøèå, íî íóæíûå â êàæäîì äîìå, ãäå ïîñëå âîéíû ðàñòóò îðàâû ðåáÿòíè.  íàøåì ïîäâîðüå ôðóêòîâûõ äåðåâüåâ ìàëî, à ñàäèê, êîòîðûé áûë êîãäà-òî â êîíöå îãîðîäà, âûðóáèëè, êîãäà îáðåçàëè ó÷àñòêè êàçàêàì. È âîò äåäóøêà ñîãëàñèëñÿ âçÿòü ìåíÿ ñ ñîáîé â ãîðû. Îêàçûâàåòñÿ, îíè ñ íàïàðíèêîì ïàñóò ñâî¸ ñòàäî âáëèçè ðàçîð¸ííûõ â âîéíó íåìöàìè ãîðíûõ õóòîðîâ. Äîìèøêè òàì âñå ñãîðåëè è ðàçâàëèëèñü, à ñàäû õîòü è îäè÷àëè, íî îñòàëèñü. Áàáóøêà ðàçáóäèëà ìåíÿ ðîâíî â òó ìèíóòó, êîãäà ÿ íàêîíåö ïðîâàëèëàñü â ãëóáîêèé çàõâàòûâàþùèé ñîí. Íàø êîçë¸íîê Ñò¸ïêà ïûòàëñÿ ïðûãíóòü ñ êðàÿ îáðûâà ïðÿìî ìíå íà ãîëîâó. Ñîí ñëåòåë ìãíîâåííî, íå îñòàâèâ è ñëåäà. Ìû ïîãðóçèëè íà áðè÷êó, çàïðÿæåííóþ êîëõîçíîé êîáûëêîé, êîðçèíû äëÿ ñëèâ. Áàáóøêà ïðèíåñëà ìíå ñòàðûé òðèêîòàæíûé êîñòþì áðàòà – íî÷è â ãîðàõ õîëîäíûå, äà è êëåùåé îïàñàòüñÿ ïðèõîäèëîñü. Âçÿëè åäû íà òðè äíÿ è ïîåõàëè. È âîò ìíå 13 ëåò, ÿ âïåðâûå îòïðàâëÿþñü â ñòðàíñòâèå. Êîë¸ñà òàðàõòÿò ïî òèõèì

Ðîäíàÿ ÊÓÁÀÍÜ • 4/2013

45

ÏÐÎÇÀ óëèöàì, òåëåãà ïîäáðàñûâàåò íà ðûòâèíàõ è óõàáàõ, à ÿ ïðåäñòàâëÿþ ñåáÿ ïóòåøåñòâåííèöåé â äàëüíþþ, íåâåäîìóþ ñòðàíó… Âñ¸ âîêðóã èíòåðåñíî è íîâî! Íåçíàêîìûå óëèöû ñ ÷óæèìè êóðàìè è ëþáîïûòíûìè ñîáàêàìè ñêîðî îñòàëèñü ïîçàäè, è ìû âûåõàëè íà ëåñíóþ äîðîãó, âåäóùóþ â ãîðû. Äåðåâüÿ îáñòóïàëè êîëåþ ñ îáåèõ ñòîðîí, ñîåäèíÿÿñü ââåðõó âåòâÿìè è îáðàçóÿ çåë¸íûé òóííåëü. Èíîãäà äîðîãà âûáåãàëà íà ïîëÿíó, ñïëîøü óñåÿííóþ êðóïíûìè ðîìàøêàìè, èëè íà âûöâåòøèé ëóæîê ñ îäèíîêèìè êóñòàìè áóçèíû èëè ÷åðòîïîëîõà. È ñíîâà íûðÿëà â ëåñíóþ òèøü, íàïîëíåííóþ ïòè÷üèìè ãîëîñàìè. Óñòðîèâøèñü ïîóäîáíåå, ÿ íà÷àëà äðåìàòü. Ïðèåõàëè ïîñëå ïîëóäíÿ. Òàì íàñ æäàë Ïàâåë, ìóæèê ëåò ñîðîêà, – äåäóøêèí íàïàðíèê. Îí ïðèâ¸ç ñâîåãî ñûíà-ïîäðîñòêà äëÿ ïîäìîãè – çà ëîøàäüìè ïðèñìàòðèâàòü. À ìíå ïðåäñòîÿëî ñîáèðàòü ñëèâû è àëû÷ó â çàáðîøåííûõ ñàäàõ. Ïåðâûé âå÷åð ïîìíþ ïëîõî, óòîìèëà äîðîãà. Ïîêà óñòðîèëèñü, ïðèãíàëè è ïåðåñ÷èòàëè ñêîò, çàêðûëè â çàãîí. Ïîóæèíàëè – è áåç ñèë ñïàòü. Ìû ñ äåäóøêîé ðàñïîëîæèëèñü â ïàëàòêå. Íàïàðíèê ñ ñûíîì Âèêòîðîì ñîîðóäèëè ñåáå øàëàø, íàêðûëè åãî áðåçåíòîì îò äîæäÿ. Ñîëíöå åù¸ íå âñòàëî, à ìóæ÷èíû óæå íà íîãàõ. Ïðîñíóëèñü, çàìû÷àëè òåëÿòà, ïðîñÿñü íà òðàâêó è ê âîäîïîþ. Ìóæèêè ïîãíàëè ñòàäî íà ïàñòáèùå.  ïàëàòêå ÿ îñòàëàñü îäíà. Ïîòèõîíüêó âûïîëçëà íàðóæó. Óòðî áûëî îøåëîìëÿþùèì! Âîçäóõ – ÷èñòûé è ïðîõëàäíûé, êàê âîäà èç ðîäíèêà. Âîêðóã âèñåëè êèñåéíûå îáëàêà, äåðæàñü çà âåðõóøêè ñàìûõ âûñîêèõ äåðåâüåâ. ˸ãêàÿ äûìêà òóìàíà çàñòèëàëà ðå÷êó â ãëóáèíå óùåëüÿ. Çåë¸íàÿ, èçóìðóäíàÿ òðàâà ñåðåáðèëàñü â êàïëÿõ ðîñû. Âíèç ê ðåêå ïðîñòèðàëñÿ ïîëîãèé çåë¸íûé ñêëîí. Ñîëíöå òîëüêî-òîëüêî îñâåòèëî äàëüíþþ, ïîðîñøóþ ëåñîì ãîðó, è åãî ëó÷è ïðîíèçûâàëè îñòðû-

46

Ðîäíàÿ ÊÓÁÀÍÜ • 4/2013

ìè ñâîèìè ñòðåëàìè âåðõíèå äåðåâüÿ è âååðîì ðàññûïàëèñü ïî ãîëóáîâàòîé çåëåíè ëåñà. Ïåðåõâàòèëî äûõàíèå îò âîñòîðãà è íåîáúÿñíèìîãî ñ÷àñòüÿ! ß êóáàðåì ñëåòåëà âíèç ïî êðóòîìó ñêëîíó ê ðåêå. Èäòè áûëî íåâîçìîæíî, òîëüêî áåæàòü, øèðîêî ðàñêèíóâ ðóêè, êàê êðûëüÿ, è ïî÷òè íå êàñàÿñü ïðîõëàäíîé ìîêðîé òðàâû. ß ïðîñêî÷èëà òóìàí è îêàçàëàñü íà áåðåãó ðå÷êè Àáèíêè. Ñâîè ÷èñòûå õîëîäíûå ñòðóè îíà êàòèëà ñ ãîð, ïåðåáèðàÿ è øóðøà ìåëêèìè ãëàäêèìè êàìåøêàìè. Ñïóñê ÷èñòûé, ó ñàìîé âîäû – îãðîìíûé ïëîñêèé âàëóí, ñ êîòîðîãî óäîáíî çà÷åðïíóòü âîäó. Ïîìî÷èëà â ëåäÿíîé âîäå ëàäîøêè, ïëåñíóëà â ëèöî, óìûëàñü. Âñêîðå ïîÿâèëñÿ Âèêòîð, ñûí Ïàâëà. Ñêîòíèêè ïîãíàëè ñòàäî íà äàëüíåå ïàñòáèùå, à îí âåðíóëñÿ êî ìíå. Âèêòîð ïîäúåõàë íà êîíå, äðóãóþ ëîøàäü âåë â ïîâîäó. Ëîâêî, íåìíîãî ðèñóÿñü, ñïðûãíóë ñ êîíÿ, îòâ¸ë ëîøàäåé ê âîäå, çàòåì íà ëóæàéêó ïîä äåðåâüÿ. Ïðèí¸ñ ñ ðîäíèêà êîòåëîê ñ ÷èñòîé âîäîé. ß ñòàëà ñîáèðàòü ñóõèå ñó÷üÿ äëÿ êîñòåðêà. Î÷åíü ñêîðî, ïî÷òè íå ðàçãîâàðèâàÿ, ìû íàïèëèñü ÷àþ, çàâàðåííîãî äóøèöåé, ïîåëè ñàëà ñ ÿéöàìè. Ñîëíöå óæå ïîäíèìàëîñü íàä ëåñîì. Âèêòîð äîëæåí áûë ïîêàçàòü ìíå äîðîãó â çàáðîøåííûå ñàäû. Ýòî îêàçàëîñü ðÿäîì. Ìû âìåñòå îòòàùèëè òóäà êîðçèíû, ñëîæèëè â õîëîäêå. Âèêòîð ñìåëî ïîëåç â çàðîñëè ëîïóõîâ è íàðâàë öåëûé áóêåò êðóïíûõ, ïîõîæèõ íà òàçû ëèñòüåâ. Ýòî ÷òîáû ïîòîì óêðûâàòü êîðçèíû ñî ñëèâàìè îò ñîëíöà. Ìîé ïåðâûé ðàáî÷èé äåíü íà÷àëñÿ. Íàñòðîåíèå áûëî âñ¸ òàêèì æå ðàäîñòíûì. ß ëåãêî, êàê êîøêà, ëàçàëà ïî äåðåâüÿì, ñãðåáàÿ ñ âåòîê ñëèâû è òåðíîâêè â ñøèòóþ áàáóøêîé ìàòåð÷àòóþ òîðáó, íàáðîøåííóþ íà øåþ. Âñêîðå óæå 5–6 êîðçèí áûëè íàïîëíåíû âåðõîì. Ðóêè è ïëå÷è óñòàëè. Òóò ñíîâà ïîÿâèëñÿ Âèòüêà è ïîçâàë îòäîõíóòü. Ñàì îí âñ¸ ýòî âðåìÿ çàíèìàëñÿ ëî-

ÏÐÎÇÀ øàäüìè. Âèòüêà áûë ñòàðøå íà ãîä-äâà, íî â¸ë îí ñåáÿ, êàê âçðîñëûé, ñòàðàÿñü ïîä÷åðêíóòü ñâî¸ ïðåâîñõîäñòâî âî âñ¸ì. ß íå î÷åíü-òî ðåàãèðîâàëà. Ñïóñòèâøèñü ê ðåêå, ñ óäîâîëüñòâèåì ñïîëîñíóëà â ëåäÿíîé âîäå ðóêè è ïëå÷è, ñòðÿõíóëà ñ ãîëîâû è îäåæäû ïðèëèïøèé äðåâåñíûé ìóñîð. Âèêòîð ðàçúåçæàë ïî äîâîëüíî êðóòîìó ñêëîíó íà ñâî¸ì êîíå áåç ñåäëà, äåðæàñü çà ãðèâó, ÿâíî ðèñóÿñü ïåðåäî ìíîé ñâîèì êàçà÷üèì óìåíèåì äåðæàòüñÿ íà ëîøàäè. Êîíè áûëè åçäîâûå, è Âèêòîðó íå ðàçðåøàëè êàòàòüñÿ âåðõîì. Ñåäëî áûëî, íî Âèòüêå åãî íå äàâàëè. Ìû óñåëèñü íà ñàìîì âåðõó ñêëîíà, ó ïàëàòêè, ïåðåêóñèòü, è Âèêòîð âñ¸ åù¸ ïðîäîëæàë õâàñòàòüñÿ ñâîèìè óìåíèÿìè è ìàñòåðñòâîì íàåçäíèêà. Ìåíÿ ïîäçàäîðèòü ëåãêî, âî ìíå âñåãäà áûëà ýòà ïàöàíñêàÿ æèëêà ñîïåðíè÷åñòâà. È, êîãäà îí ïðåäëîæèë ìíå ïðîêàòèòüñÿ ñàìîé, ÿ, ÷óòü ïîñîìíåâàâøèñü, ñîãëàñèëàñü. Îí ïîäñàäèë ìåíÿ íà êîáûëó, áåç êîíöà óâåðÿÿ, ÷òî îíà î÷åíü ñïîêîéíàÿ, íå òî ÷òî åãî êîíü. Äàë óõâàòèòüñÿ çà ãðèâó – ÿ âöåïèëàñü. Êîáûëà óäèâë¸ííî êîñèëàñü íà ìåíÿ è ñòîÿëà íà ìåñòå. Âèêòîð áûñòðî çàïðûãíóë íà ñâîåãî êîíÿ è ïîòèõîíüêó ñòàë ñïóñêàòüñÿ ïî ñêëîíó âíèç, îãëÿäûâàÿñü è ïîäáàäðèâàÿ ìîþ ëîøàäü. Ñèäåòü íà ãîëîì õðåáòå áûëî óæàñíî íåóäîáíî. Îñòðûå ïîçâîíêè áîëüíî âïèâàëèñü â ÿãîäèöû. Íàêîíåö ìîÿ ëîøàäêà òîæå íà÷àëà äâèãàòüñÿ âíèç, ïðè ýòîì ïîçâîíêè òîæå çàäâèãàëèñü. Ñíà÷àëà îíà ñòóïàëà îñòîðîæíî, íî, òàê êàê Âèòüêèí êîíü áûë óæå äàëåêî âíèçó, îíà âäðóã ïåðåøëà íà ìåëêóþ ðûñü. Äëÿ ìåíÿ ýòî îêàçàëîñü ïîëíîé íåîæèäàííîñòüþ. Ëîøàäü ñòàëà ïîäáðàñûâàòü ìåíÿ, å¸ ãðèâà âûïîëçàëà èç ìîèõ ðóê, è ñ êàæäûì å¸ ïðûæêîì ÿ âñ¸ íèæå ñîñêàëüçûâàëà âîêðóã å¸ äâèæóùåãîñÿ òåëà, ñîâñåì óïóñòèâ ãðèâó è óöåïèâøèñü ðóêàìè è íîãàìè

çà å¸ õðåáåò è æèâîò. Åù¸ ñåêóíäó, è ÿ áûëà áû íà çåìëå, à ëîøàäü ðàçäàâèëà áû ìåíÿ ñâîèìè êîïûòàìè. Íî è îíà ïî÷óâñòâîâàëà ýòîò ìèã è, ðåçêî çàòîðìîçèâ è ïðèñåâ íà çàäíèå íîãè, îñòàíîâèëàñü êàê âêîïàííàÿ. ß ðàçæàëàñü è ïëþõíóëàñü íà çåìëþ ìåæäó å¸ ÷åòûð¸õ íîã. È òóò ÿ óâèäåëà Âèòüêó: îí ãàëîïîì ñêàêàë ââåðõ ïî ñêëîíó ê íàì. ß âèäåëà òîëüêî åãî áëåäíîå ëèöî è èñïóãàííûå ãëàçà. Êîãäà îí ñîñêî÷èë è óáåäèëñÿ, ÷òî ÿ öåëà, íà÷àë íåðâíî õèõèêàòü ñâîèì áåëûì ñ íåâåñòü îòêóäà âçÿâøèìèñÿ âåñíóøêàìè ëèöîì, áåç êîíöà ïîâòîðÿÿ: «ß æå ãîâîðèë, ÷òî îíà óìíàÿ è ñïîêîéíàÿ, ÿ æå ãîâîðèë…» Ëîøàäü âîçìóù¸ííî õðèïåëà, à ÿ áëàãîäàðíî ãëàäèëà å¸ óìíóþ øåëêîâèñòóþ ãîëîâó. Ïàëüöû ðóê ó ìåíÿ çàòåêëè, à ïîä íîãòÿìè áûëî ïîëíî ëîøàäèíûõ âîëîñ. Íà ñëåäóþùåå óòðî äåäóøêà ïðîñíóëñÿ åù¸ ðàíüøå, êîãäà â ïàëàòêå áûëî ñîâñåì òåìíî. ß ïðîñíóëàñü òîæå, íî ëåæàëà òèõî ïîä ñâîèì òóëóïîì. Äåäóøêà îäåâàëñÿ íà îùóïü, øàðÿ âîêðóã è òèõîíüêî áóð÷à ñåáå ïîä íîñ. Íàêîíåö, íàùóïàâ ñàïîãè è íîñêè, îí ïîäòÿíóë èõ áëèæå. Íàäåâ íîñêè, ñòàë íàòÿãèâàòü ñàïîã, íî ýòî åìó íå óäàëîñü. Íîãà íå øëà. Çàìåòèâ, ÷òî ÿ íå ñïëþ, îí ðåøèë, ÷òî ýòî âíó÷êà ïîäøóòèëà íàä íèì, è ñòàë íà ìåíÿ âîð÷àòü. Íî ÿ åãî ñàïîã íå òðîãàëà.

– Äà êàê æå íå òðîãàëà, – âîçìóùàëñÿ äåä, – à êòî æå òóäà ïîðòÿíîê íàòîëêàë? Îí ïðèïîäíÿë ñàïîã, è ñòàëî çàìåòíî, ÷òî ñàïîã ãîðàçäî òÿæåëåå, ÷åì äîëæåí áûòü. Åãî ðóêà ïîòÿíóëàñü ê ãîëåíèùó, íî âäðóã îí çàìåð. È çàòåì, ïðèïîäíÿâ îáóâêó, ëåãîíüêî òðÿõíóë. Ñåðäöå ó ìåíÿ ïî÷åìó-òî ñæàëîñü. È äåéñòâèòåëüíî: èç ñàïîãà âûâàëèëñÿ òÿæ¸ëûé êëóáîê, êîòîðûé ñòàë ìåäëåííî ðàçâîðà÷èâàòüñÿ. Ìû çàìåðëè. Òåëî êðóïíîé çìåè, áëåñíóâ â òåìíîòå, ñêîëüçíóëî â ñâåòëóþ ùåëü

Ðîäíàÿ ÊÓÁÀÍÜ • 4/2013

47

ÏÐÎÇÀ ïîä ïàëàòêîé. Íî èç ñàïîãà óæå ïàäàë âòîðîé êîì, ïîìåíüøå, êîòîðûé ïîðåçâåå ðàçâåðíóëñÿ è, øèêíóâ, ïîñëåäîâàë çà ïåðâûì. ß ëåæàëà â ñâî¸ì óãëó íè æèâà, íè ìåðòâà. Äåä æå ìàøèíàëüíî ïîâòîðÿë: «Íå áîéñÿ, íå áîéñÿ…» Îí îáñëåäîâàë äðóãîé ñàïîã, ïàëêîé ïîâîðîøèë âñå îñòàëüíûå âåùè â ïàëàòêå, çàáðàë è ïîòðÿñ ìîé òóëóï. Óæå ñâåòàëî. ß âñ¸ åù¸ ëåæàëà ìîë÷à è íå øåâåëÿñü. Äåäóøêà îáîø¸ë ñî ñâîåé ïàëêîé âîêðóã ïàëàòêè, ïîòóæå çàêðåïèë êðàÿ, ñåë ó âõîäà è çàêóðèë ñâîé ñàìîñàä, ïóñêàÿ äûì â ïàëàòêó. «Îíè äûìà íå ëþáÿò, íå áîéñÿ, íå ïðèäóò áîëüøå. À åñëè óâèäèøü çìåþ, íå ïóãàéñÿ è íå ä¸ðãàéñÿ, çìåÿ ïåðâàÿ íå íàïàä¸ò, ïîòîìó ÷òî ñàìà áîèòñÿ, à áðîñàåòñÿ, êîãäà âèäèò ñåáå óãðîçó – ýòî å¸ çàùèòíàÿ ðåàêöèÿ. È, êîãäà õîäèøü, ñìîòðè ïîä íîãè, ÷òîá íå÷àÿííî íå íàñòóïèòü. À áîÿòüñÿ íå íàäî». Äåäóøêà íàø áûë âñåãäà î÷åíü íåìíîãîñëîâåí, îñîáåííî ñ äåòüìè. Åãî äëèííàÿ ïîó÷èòåëüíàÿ ðå÷ü ïîðàçèëà ìåíÿ. Ïîñòåïåííî âñå ìóðàøêè è èãîëî÷êè âíóòðè óëåãëèñü. ß óñïîêîèëàñü. Óæå ìû÷àëî è áåñïîêîèëîñü ñòàäî. Ìóæ÷èíû âìåñòå ñ Âèòüêîé ïîãíàëè òåëÿò íà ïàñòáèùå. ß íà öåëûé äåíü îñòàëàñü îäíà.  ïàëàòêå óæå íå ëåæàëîñü. ß ðàçîæãëà ïðèãîòîâëåííûé ìíå ñ âå÷åðà êîñòåðîê, çàâàðèëà â ñâîåé êðóæêå ÷àé. Ïîòîì, äîëèâ â êîòåëîê âîäû, íàáðîñàëà òóäà ñëèâ, àëû÷è è íåìíîãî ñàõàðà – ïóñòü ìóæèêàì áóäåò êîìïîò íà âå÷åð. Ïîãóëÿëà ó âîäû, ïåðåáèðàÿ êàìåøêè è íàáëþäàÿ ñòàéêè ìåëêèõ ðûá¸øåê, êîòîðûå ìåòàëèñü â ïðîçðà÷íîé âîäå. Ïðåêðàñíîå óòðî âêîíåö ðàçâåÿëî ìîè ñòðàõè, è ÿ ïîøëà îáðûâàòü àëû÷ó è òåðíîâêó. Óæå âñ¸ áûëî ãîòîâî, êîãäà âåðíóëèñü Ïàâåë ñ Âèêòîðîì. Èõ î÷åðåäü áûëà åõàòü äîìîé. Ïåðåêóñèâ è ïîõâàëèâ ìåíÿ çà êîìïîò, îíè ïîãðóçèëè íà áðè÷êó êîðçèíû.  ïîâîçêó çàïðÿãëè ìîþ ëîøàäêó. Ñâîåãî

48

Ðîäíàÿ ÊÓÁÀÍÜ • 4/2013

êîíÿ Âèòüêà ïðèâÿçàë è îñòàâèë, íàêîðìèâ åãî è íàïîèâ. ßùèêè è êîðçèíû ñ ôðóêòàìè ïîîáåùàëè çàâåçòè ê íàì äîìîé. Ïîãðóçèëèñü ñàìè, è áðè÷êà, ïðîñêðèïåâ ñóõèìè êîë¸ñàìè, ñêðûëàñü ìåæäó äåðåâüåâ. Âñêîðå äåäóøêà ïðèãíàë ñòàäî. Âå÷åðåëî. Ìû âäâî¸ì çàïóñòèëè ñêîòèíîê â çàãîí è ñòàëè ñ÷èòàòü. Ïåðåñ÷èòûâàëè ñêîò ïîñòîÿííî, áîÿñü ïîòåðÿòü îòñòàâøóþ èëè çàáëóäèâøóþñÿ ò¸ëêó. Îäíîé ãîëîâû ìû íåäîñ÷èòàëèñü. Äåäóøêà òóò æå îñåäëàë Ðûæèêà, òàê, îêàçûâàåòñÿ, çâàëè Âèòüêèíîãî «èíîõîäöà», è îòïðàâèëñÿ íà ïîèñêè ïðîïàâøåé. ß îñòàëàñü è ñíîâà ïðèíÿëàñü ïåðåñ÷èòûâàòü â íàäåæäå, ÷òî ìû îáñ÷èòàëèñü. Íî íåò, îäíîé ãîëîâû íå õâàòàëî. Ïîñòåïåííî òåìíåëî. Äåäóøêà äâàæäû âîçâðàùàëñÿ, íàäåÿñü, ÷òî ò¸ëêà ñàìà ïðèä¸ò. Òàê áûâàëî. Íî íåò. È ñíîâà îí îòïðàâëÿëñÿ íà ïîèñêè.  òðåòèé ðàç îí ïðèåõàë, êîãäà ïî÷òè ñîâñåì ñòåìíåëî. Êîíü ïîä íèì õðèïåë, ó íåãî ñàìîãî äðîæàëè ðóêè, êîãäà îí ïîäõâàòèë ìåíÿ è ïîñàäèë íà êîíÿ ïåðåä ñîáîé. Ò¸ëêà íàøëàñü, îíà óïàëà â ÿìó, ãóñòî çàðîñøóþ áóðüÿíîì. Âåðîÿòíî, ýòî áûë îêîï èëè âîðîíêà îò áîìáû. Æèâîòíîå æàëîáíî ìû÷àëî. Ìû âäâî¸ì ïûòàëèñü ïîìî÷ü åìó âûáðàòüñÿ, íî îêàçàëîñü, ÷òî ò¸ëêà ðàíåíà, ðóêè äåäóøêè áûëè âñå â êðîâè. Áåäíîå æèâîòíîå íàïîðîëîñü íà îñòðûé ñóê, êîòîðûé ãëóáîêî ïðîïîðîë æèâîò. Âûòàùèòü å¸ èç ÿìû íå áûëî íèêàêîé âîçìîæíîñòè. Âñ¸-òàêè óäàëîñü âûäåðíóòü ñóê èç ðàíû, íî êðîâü õëåñòàëà, à æèâîòíîå íà÷àëî õðèïåòü. Äåäóøêà äîñòàë ïëàòîê è áóòûëêó ñ îñòàòêàìè ñàìîãîíà è, ñìî÷èâ òðÿïèöó, ïîïûòàëñÿ îñòàíîâèòü êðîâü. Òàêèì íåðâíûì ÿ äåäà íèêîãäà íå âèäåëà. Íóæåí áûë âåòåðèíàð. Åñëè ò¸ëêà ïîãèáíåò, äåäóøêå ïðèä¸òñÿ ïëàòèòü îãðîìíûå äëÿ íàøåé ñåìüè äåíüãè. Çà ïàä¸æ ñêîòà îòâå÷àëè ñêîòíèêè.

ÏÐÎÇÀ Ìû âåðíóëèñü ê ïàëàòêå. Äåäóøêà íå ìîã îñòàâèòü ñòàäî. Ïîäóìàâ íåìíîãî, îí ïîñàäèë ìåíÿ íà êîíÿ. Ïîäòÿíóë ïîä ìåíÿ ñáðóþ è íàêàçàë, ÷òîá ÿ íå áîÿëàñü, ÷òîá íå ä¸ðãàëà ïîâîäüÿ è ëèøü ïîòèõîíüêó ïðèøïîðèâàëà êîíÿ, åñëè çàìåäëèò øàã. «Íå áîéñÿ íè÷åãî, Ðûæèê äîðîãó çíàåò, îí ñàì òåáÿ ïðèâåç¸ò â ñòàíèöó íà êîëõîçíûé äâîð. Òàì ñêàæåøü, ÷òî ñðî÷íî íóæåí âåòåðèíàð, ÷òî ò¸ëêà óïàëà â ÿìó è ïðîïîðîëà æèâîò. Ñàìîå ãëàâíîå – íå áîéñÿ è íå çàñíè ïî äîðîãå.  ëåñó ïîëíî çâåðåé, òû óñëûøèøü èõ çâóêè – âîé èëè õðþêàíüå, íàäåéñÿ íà êîíÿ, îí òåáÿ â îáèäó íå äàñò è äîâåç¸ò äî ìåñòà». Ðûæèê âíèìàòåëüíî ñëóøàë, à äåäóøêà ïîõëîïûâàë åãî ïî õîëêå. Ïîòîì íåñêîëüêî ðàç ñêàçàë: «Ðûæèê, äîìîé!». Êîíü íåðåøèòåëüíî òîïòàëñÿ íà ìåñòå, çàòåì, ìîòíóâ ãîëîâîé, ñäåëàë øàã ê ëåñó. ß îáåðíóëàñü – äåäóøêà ïîñïåøíî îïóñòèë ðóêó. ß ïîíÿëà, ÷òî îí ïåðåêðåñòèë íàñ. Ýòî î÷åíü óäèâèëî ìåíÿ.  äîìå ó íàñ áûëè èêîíû, áåðåæíî õðàíèìûå áàáóøêîé, íî ÿ íèêîãäà íå âèäåëà, ÷òîáû êòî-òî èç ñòàðøèõ ìîëèëñÿ èëè êðåñòèëñÿ.  øêîëå çà ýòî ìîãëè èñêëþ÷èòü èç ïèîíåðîâ, âåðèòü â Áîãà ñ÷èòàëîñü ïîçîðîì. Ðûæèê ñíà÷àëà íåõîòÿ, çàòåì áûñòðåå âûáåæàë íà îäíîìó åìó âèäèìóþ òðîïó, à ïîòîì è íà äîðîãó. Ëåñ âîêðóã òàèë ìíîæåñòâî ñòðàõîâ. Íåïîíÿòíûå çâóêè, òðåñê ñó÷üåâ, ïëà÷óùèå âîïëè, äâèæóùèåñÿ òåíè îáñòóïàëè ñî âñåõ ñòîðîí è íå äàâàëè ïîêîÿ. Ìóðàøêè ñòðàõà íå ïîêèäàëè ìîþ ñïèíó è ãîëîâó. ß âñ¸ äóìàëà î äåäóøêå, îí ïåðåêðåñòèë íàñ, è ÿ ñàìà íåâîëüíî ñòàëà ïîâòîðÿòü: «Ãîñïîäè, ïîìîãè íàì, îõðàíè íàñ!». È áûëî ñòûäíî è ñëàäêî îò ýòèõ çàïðåòíûõ, íî îáíàä¸æèâàþùèõ ñëîâ. Îò íåóäîáñòâà ñèäåíèÿ â ñåäëå íîãè è á¸äðà çàíåìåëè. Íî ïîñëå ÿ ïðèâûêëà è óæå íå îáðàùàëà íà ýòî âíèìàíèÿ. Ðûæèê áåæàë ðåçâî, íî è åìó áûëî íåóþòíî â

íî÷íîì ëåñó. Êîãäà áûëî îñîáåííî ñòðàøíî, ÿ ïðèãèáàëàñü ê øåå êîíÿ è øåïòàëà äåäóøêèíî: «Òîëüêî íå áîéñÿ…», Ðûæèê â îòâåò òèõîíüêî ðæàë. Ìû îáà óñòàëè, íî ìíå íå ïðèõîäèëîñü òîðîïèòü êîíÿ, ëèøü èíîãäà îí çàìåäëÿëñÿ, ÷òîá óñïîêîèòüñÿ è ïåðåäîõíóòü.  ñòàíèöó ìû ñïóñòèëèñü ïîä óòðî. È çäåñü ïî óëèöàì, âûñêî÷èâ èç ëåñà êàê áû íà âîëþ, êîíü ïîáåæàë áûñòðåå è ñâîáîäíåå. Íà êîëõîçíîì äâîðå âîðîòà íàì îòêðûë ñòîðîæ. Ñ íèì áûë êîíþõ. Óçíàâ, â ÷¸ì äåëî, îí òóò æå ïîáåæàë â ïðàâëåíèå. ß îòâåëà êîíÿ â êîíþøíþ. Ïîñðåäè äâîðà áûë êîëîäåö, è íà ñðóáå ñòîÿëî âåäðî ñ âîäîé. ß ïîäîøëà è íàïèëàñü ïðÿìî èç âåäðà, à ïîòîì âûòàùèëà âåäðî Ðûæèêó, îí òîæå õîòåë ïèòü. Èäòè äîìîé ïîñëå äîëãîãî ñèäåíèÿ â ñåäëå áûëî òÿæêî. Áàáóøêà, óâèäåâ ìåíÿ, íàïóãàëàñü, íî, óçíàâ, â ÷¸ì äåëî, îòîñëàëà ìåíÿ ñïàòü. ß ñ óäîâîëüñòâèåì ðàñòÿíóëàñü íà ðîäíîé ìÿãêîé ïåðèíå. Ïîâåðíóâøèñü, âíèìàòåëüíî ïîñìîòðåëà â ò¸ìíûé óãîë, ãäå âèñåëà áàáóøêèíà èêîíà. Çàñíóëà ÿ ìãíîâåííî. Íà äðóãîé äåíü ñîîáùèëè, ÷òî ò¸ëêó ïðèøëîñü äîðåçàòü, îíà ïîòåðÿëà ìíîãî êðîâè, è ñïàñòè å¸ íå óäàëîñü. Íî âåòåðèíàð óñïåë âîâðåìÿ, ÷òîá ñîñòàâèòü àêò è çàðåãèñòðèðîâàòü òðàâìó. Îáâèíåíèé äåäóøêå íå ïðåäúÿâèëè. Áîëüøå â ãîðû ìåíÿ íå âçÿëè, õîòÿ ÿ î÷åíü íàäåÿëàñü. Òàì â ñàäàõ åù¸ îñòàâàëèñü ñëèâû è àëû÷à. Ð. S. Ïîñëå ýòèõ ñîáûòèé ïðîøëî áîëåå ïÿòèäåñÿòè ëåò, ñåé÷àñ ìíå 65, ÿ ïðîæèëà äîëãóþ æèçíü, íî íåò äîðîæå ìåñòà íà çåìëå, ÷åì íàøà êóáàíñêàÿ êàçà÷üÿ ñòàíèöà Àáèíñêàÿ, ãäå ñëó÷èëàñü ýòà èñòîðèÿ, êîòîðóþ ÿ ïîìíþ òàê ÿðêî, áóäòî âñ¸ ýòî áûëî â÷åðà. Ãîðîä Ðîññîøü

Ðîäíàÿ ÊÓÁÀÍÜ • 4/2013

49

ÏÎÝÇÈß Николай ПАЛЬКИН

Š= =… b,*2%!3 k,.%…%“%"3 a = % =! “3 K3 C%*%!…% g= 2%, 2% " =!2%"“*3 !=… d!3ƒ L ƒ=K%2%L … C!,2"%!…%L “ "A .= " “2=!3 Š= =… . Š= 2 … 2 ›…= ",2= =, Š … k ! %…2%"= “= % %. Š= "“ % …‘ …=C% ,…= % h % 2"%! …, . %. h … “%"“ … ,"%, )2% C ! .=2% % …%L l *…3 = %! = 3… ,…= h C% =.= = … !3*%L. h 2% C%2% 2=*%L = *,L, j=* “%…, *=* C= 2 % K/ % , p=“2= C=!3“ % ,…%*,L b 23 =… %! % 3K% . “ .2, K% … K/ , … “*!% , m% ,' % 2%L C%!/, C%*= m ƒ=“, = C! % …% j!=“=",(= ,ƒ Š ! *=. n…= “"% L 3 /K*%L , %L, j%2%!%L C%ƒ=K/2 … ƒ , b % …% …%" …, ƒ=2 , = h ƒ=“ %…, = "“‘ , "“ . m3 2% " “!="… … “ … L 3… ,…=? Š=*, … *,L *…,›…/L =2 ! , “ "“2! L ›, , , m,…= o% 2, “ "%“2%! % C%"2%! . h 2 C ! …, 32 … *= “ , )2% " … L 3", K%› “2"%, g=K/ 3… ,…3, K /L C=!3“, d= , C%.2= “= % %.

50

Ðîäíàÿ ÊÓÁÀÍÜ • 4/2013

g=K/ " ,*% % C%.2= b “, … C!=ƒ …, …% % … . h "“‘-› , 3 = , ƒ= .2% o!%“2, K/ k ! %…2%" … .

l=2 !, Š= , " C% !%› *% /' 2“ , b 2‘C % “3 !=* …% L b“ … “ /',2“ , "“ … “ /',2“ c% %“ =2 !, % L. f 3, "%2-"%2 %…= C%*=› 2“ , r /K…‘2“ , *=* "“ =1 b“‘ … *=› 2“ , "“‘ … *=› 2“ , m C!%' , % =. d"= *%…(= C =2% *= K % % rƒ % *% 3 … 1 a3 2% … K/ %, K3 2% … K/ % )2% “%“2=!, % . m= %!%›*3 3!%…, = d" “ ƒ,…*, " 2,',… 1 l= =, , = , = =, , = , qC%L, *=* C! › C = … .

m= C% j3 ,*%"% a%› %L, *=* ="…% .2% K/ %! m% ",›3, !=ƒ ",…3" " *=, g= m C! "%L !3›,…= ƒ=“2/ =, )2%K %K!3',2 “"%L … " …= "!= =.

ÏÎÝÇÈß “ “C '3 " ) 3K " 2 “ , o% …, = “C=“,2 …/L ?,2. h "% … o ! “" 2%"% “ ! ( nK…=› ……% , !%ƒ…% “23 ,2. o ! “, = , ƒ = … !%K , r 2=*,. › , *=* , …= ", 3 b%2 “ L =“ C!%2*…3 ) 3K h, C%" !› ……/L, “= 3C= 3. m= C! , “ ! ( , , … !"/, d!%› "ƒ",.! …= !,"= *%… . j2%-2% % › … , " “ !2, K/2 C !"/ . a!%' … ›! K,L, %… C= …= … . p3.…3 …=ƒ , !"=…32“ !3 , h C% =…/. C%2%C 2 " *!%",. h %2*!% 2“ “ ! ( p%““,, d " ,*%L , " …%L K",. l=2 -ƒ , %! % %K…, = ! Š/ C!%“2,! b ! " “ =“2 2"% ! h ?,2% 2 K C!,*!/"= , h …= “ !2 C% …, = *%C .

1988

g=“2% q2=!,……/ =“/, “2=!,……/L (,- !K =2, h = 2…,* 2=*%L … 2%!%C ,"/L. h %“2, ƒ= “2% % › =……/ “, 2, h › …,. “,›3 2=*%L “ =“2 ,"/L. l/ “ …=“ =› … C ƒ= .2% , ƒ= 2%, h "…%" .%ƒ ,… …= ,"= 2 “ *!= . o%›= 3L, *=* …, , C%›= 3L, *=* …,*2%, b ƒ=“2% / !3 !3 = C%…, = . c!3ƒ,…“*% ",…% … “ 2 " “ K !=-,…, b !3 % 2% ,2“ . ,ƒ-C% ` 3'2/. h "“ › %!%› "“ ., "“ . != %( ……/. ",… f,"% 3"“2"% … !=ƒ 3 …%L !3›K/. a%*= / "“ ƒ" … 2, , "“ , 2 …= = . h "ƒ .%ƒ L*, != %“2…% 3 ,2“ .

q2=!,……/ =“/ *=* K3 2% … “C '=2. m% C% 3 › 2=* "! K/“2!% ,2“ ?

1998

***

l/ “ 2%K% %“ ……, ,“2 . d3… 2 " 2 !, , / 3C= . l/ 3 , “ 2%K%L …=“ = ,2 “ b“ , ›, , , / ›," . m% … " * …=“ =› =2 “ C% “% …( , h … " * …= ,“C/2/"=2 “2!=“2 . e“ , ƒ="2!= …= C= =2 C!, 2“ , Š% .%2 K/ C !"/ 3C=“2 . )2%K/ 2= , C% "% "“ "/'… L o! …=ƒ…= … …= " …/L C%*%L, “ K/ “ /'= , *=* ! "% ›,ƒ…, a “C%*%L…% '3 ,2 …= % …%L. )2%K %…% … % = %“ C% " 2!% h % % K/ 3"“2"%"=2 % : m= ƒ …% …= ! " .2% r … “2 !% , /L ,“2%*.

b !…,L ƒ"%… k K " 3.% "! % =, j% = K3'3 2 … C% % =, j% = … "/L2, ƒ= C%!% , b“2! =2 %“2 L. l%L %“2 C!% !% . b.% , “*%! ! “ "“2! = e % … 2% *% ='*%L = . d “ 3 = ƒ=C=“/ “2 . h %›…% %“/2= C% “2 . j=* C% = = 2“ C%-!3““*,, m “3 “% …/ ƒ=*3“*,. qC ',2 * *=!2%'* % 3! (, c%! ,(3 ,? 2 .% % (. o3“2= ! *= C!%“,2 "% *,.

Ðîäíàÿ ÊÓÁÀÍÜ • 4/2013

51

ÏÎÝÇÈß m% 2% ƒ= "% *= K ƒ “ *,? b%2 “2 % =… “*= , %…= e? %“2=2% …% … ›…=. m C% *=! =…3 %“ 2!,…=, m%, “ ="= K% 3, “2 “",…,…=, e “ *=C3“2%L C%C% = “ …= %! C% = , o% = " ›=!%"… “ C/ 3, “ ›=!3. m3 = C%*= …= … , C%›= 3L, d="=L C!%K/ C% % …%L. m3, “% “", =… ,( , !3 %L! q !3ƒ , …/… "“2! , ! *,. Š/ ƒ…= ' , .3› %! *%L ! *, o% ,2,*=. Š/ …= … m 2!=2 3“ ! , “"% h “, … 2!=2 . d="=L-*= 3 ' q% ! C “… L …=', 3',. &b !…,L ƒ"%…, " !…,L ƒ"%…, j=* …% % 3 …="% ,2 %…...[ m3 2% …= "/K%!/ " C=! = …2? Š/ 3 = ' , “ …, “2=… 2? m 3 ' , " “"% L “3 K o!,…= ›=2 “= , “ K u%2 K/ " C!=ƒ …, …% ƒ=“2% , c C “… C% …% !=ƒ % , c "“ C,!= C% !3*%L, c 2/ = , = / “ 2%K%L! j=* C “… !3““*= C! “2…=! eL …,*% = " 3' … 2 “…%. k%›=2“ …= 3'3 “ %"=, ` ƒ…= ,2, , 3'= ›,"=.

m= 2!%C,…* , 3…%L ƒ=C%!%' ……%L m= 2!%C,…* , 3…%L ƒ=C%!%' ……%L, a/ , "“2! , 3 …=“ %! ,. m .% , 2/ ƒ= …% , .%!%',L %L,

52

Ðîäíàÿ ÊÓÁÀÍÜ • 4/2013

h " %*%'*% % … “23 ,. b … C%ƒ=K/ =, %“2=", = # q= ! ', “ …= "/K%! 2=*%L. h … 2 K , , /L, ƒ=“2=", = 0 %"=2 “ …= “"= K “ !3 %L. “ C%' = K/ “ 2%K%L ƒ= %*% ,(3 $ c%! %“2 "/L2, * 2 K … " ,2. e“ , “ ! ( % 3“C%*%,2“ , r C% !3 , 2"% L ƒ=K% ,2. n2 2 K … ƒ=*!% “ “2="… ,, o%“, , 3 %*…= % %. Š% *% “ =“2 3›% % … …= % … , u"=2,2 … …= %L " * “"% %.

b 2,.% %ƒ ! m 2, “%"“ … ƒ! “ %"% % ",2“ : b 2,.% %ƒ ! !2, "% 2“ . b 2,.% %ƒ ! C% 3“2%L “%“…%L, c !3›%* … C%"“2! = " “…%L. j=* " K, =“ , … ƒ= 2, =, m ƒ= 2, =, *=* %2" 2, =. a/ , '32% *, …= C!% 3 % * . n …3 =“ $ ,2 " * . “ * !3›*3 K 3 “ .2%L …%"%“2 . r , , … “"% L “*!% …%“2 . l% = "/“ 3'= “%%K? …, h ƒ=! “ " “ %2 “ 3? …, . Š,' %› ,*=, …,› *% %“=, me C%"/“, %… =› % %“=. k,' =ƒ= %! 2 "“ 2! "%›… : &m % =, 2% , K/2 %“2%!%›… ?..[

j3C= ?,(= j=* “2% = " “% … …%L %C!=" o ! 2 , *=* “…%"= " "% 3 " ƒ2 , b“ =ƒ= , C%›,!= ,,

ÏÎÝÇÈß q %"…% K/ ›," .%2 , “A “2 . Š% *% 3›, “* %… “ …= % › %L, o% … "“ “ L…/ =, r. / “ “ 2=L…% …= › %L: &b Š3!(, K/, 2% ,, 3C / =[.

***

j=* "! “C! ““%"= %“ ! q2! ,2 … …=' " *. o!%“… ' “ " C%… …,*, ` * " !3 2" ! . `., ` *“=… ! q ! , ! j=*%L › 2/ C%“2! ! j% "“ “"%, *!=“%2*= m= %'= . 3“C . ` 232 …%" L',L =L… ! h “*%!%“2 %L-%L-%L. j *!=“%2* C!, 2= ' , ` 3 … !3 %L.

l 2= %!-%ƒ= )2%K … % …% 3 … %“2=2 “ , o!," 2%"=!,? L " % : k3*! (,L, n", ,L, c%!=(,L r“ ,“ “% …%L ƒ= “2% % . o!,C!="," K=!=…,…3 C !( , m= , ",…= "“ 2!%, . n", ,L, c%!=(,L, k3*! (,L q*=ƒ= ,: &d="=L C%"2%!, [. a% “ ,. %“2=",2 " %K, , “ 232 › …= , C% "2%!%L. k3*! (,L, c%!=(,L, n", ,L bƒ %.…3 ,: &e? C% % …%L[. &n2 , …%![ $ "%“* ,*…3 c%!=(,L. &o! *!=“…%[, $ k3*! (,L ,ƒ! *. n", ,L !=““ =K, “ : &a!=2(/...[ m% K% ' …, “ %"= … “ % . ` " ( % 3 = “ …=' C!=ƒ …,*, h / "%“."= , ",…% g= 2%, 2% 2=*,. % … !=ƒ…/. Š=* K/“2!% “ !3›, % %…%.

Ðîäíàÿ ÊÓÁÀÍÜ • 4/2013

53

ÏÎÝÇÈß Геннадий ВЕРШИНИН

o “… % ƒ=K/2%L ! "… d ! "… C!, =" …= %! , o%›3. = 2!="= …= *%!… 1 p K,…%"/L =" 3“2 " %ƒ%! r 2= “2%,2 …= *!= . m “*!,C… 2 *= ,2*=. m= ƒ%! * o 23. … “/ != 2: &o% A‘ ![ m, C “ …, …, K=“ …, …, &c%! *%![, n2 K=… *, … 2 … 2 / *% . hƒ "“ L *!=“%2/ ƒ “ %“2= ,“ k,' = / !%ƒ ! K,…. o% K!‘"…= % = !=ƒ%K!= ,. r ! *, " C = , % ,… $ j! “2-…=*! “2 ƒ=K,2/ %*%'*,, o!% …, , * *!/ *3 %“2*,, ` ! % "= ,“ 3*%'*% h *3* = K ƒ C!="%L !3*,1 c "% *= l=' … *= …/… , )2% *3*% *3 " !3*, K!= =? o%*=› 2 ,, … 2 %…= “/…3 Š% “2%, …%“2 C!%' =?.. o% .23 C “… , , * %! 3 j% %* C% “23C= 2 %C 2 : m= “ “*% C% %“2 , …= %!* , n2 ( %L , = = ›=21 o% !%“2*= , " % % , .% % o=.= ,, *%“, ,, ! K ,, )2%K …=', …= K!=……% …= C% t=',“2= %“, ,2 % ,. g= 2% =2 -%2 ( …= !/"= ,“ ? g= .23 " “ 2,',…3? h. K!=2 ƒ= 2% "% "= ,? n2 =" “"%, ›,ƒ…, " "%L…3?

1p K,…%"/L =" 3“2 … “*3 …. j=*, . K= ƒ “ !%“ ,!

54

Ðîäíàÿ ÊÓÁÀÍÜ • 4/2013

` %› 2, *% %-2% !=ƒK3 ,2 g%" C! *%", !% , %L ƒ ,?

Š=‘›…/L 23C,* b=“, , o “*%"3 “ "“‘ =? ` =- ƒ=", 3 , )2% " 2=‘›…% ›,"‘2 23C,* . o!=" =, … 2 3 … ‘ 2 ",ƒ%!=, h % …= %2 L " = * . m% ƒ=2% C% “3KK%2= … …= % L b . *2!, * 2! “2,“ "= =“=, )2%K/ “2= , ƒ ‘…%L …= != % o%“ ƒ=2. %L *"=!2,!/ “=. f‘ 2/L “ % , 2% …=",“ C%-…= %!% % , m !%ƒ,2 L, C%›= 3L, C%*= $ m= ,ƒK3'*%L ‘, …= 3 %!= , a / K =2 %K =*=. q" ›,L " 2 !, …= 2!="=. …=“2% ……/L, c% 3K= C!%. = = ! *,1 m3 = / › $ " K 2%… ƒ= 3!%"=…/, b *% -%!2=K …/ 23C,*,. m ƒ…=*% = ` =- “ …,2!=2= ,. b%2 *% 3 … .= 2 C!% ="(/! m "“2! = =“ %…= “ K !%*!=2= ,, m “%K 2 ‘ “ 2% *3 › (/. g=K=“2%"*, ‘ … *=“= 2“ , o%"/' …, ( … … “2!=',2, r C!, ="*%" %…= … 2% *= 2“ , )2%K/ -2% 3!"=2 -,(,2. g % …= … L … “!/"= 2 …= = …,*,, q3 2= %!% “*= … " “ ‘2. Š% *% 2% .2% C “…, C = …/ m= ƒ=*=2 *3*3'*= C%‘2?

ÏÎÝÇÈß 1n ,…% “2"% $ '23*= … “ = *= , q ! ( …=' $ %…% … !=…,2. h "ƒ /.= 2 ` =- 3*!= *% : l%› 2, …/… o “*%" …=" “2,2?

b,*2%!3 o 2!%", 3 `“2=- "3 j=* 32%!…% K/ % , “*" !…% m= “ ! ( " 2%2 … 3 … , o%*= … 3 .= " ! "… , c ,2 “= = 2,',…=. x= = 2!%C%L " % ƒ= ,"= o% *%L 2!=" - 3!=" , ` " 2 !, 3 =* '= %" ,"/L, b K", C!,ƒ…=‘2“ ,“2" . m =!% &C=“23. , C=“23'*=[ p% , ,“ " .2,. *!= . $ b “2% ? L …= "ƒ %!* ,ƒK3'* , c 3ƒ= K/"= = " %“2 . r "%,…= “ !3““*% ."=2*%L. d= ›, ƒ “ % ,… “,K,! *. }., b,*2%! o 2!%", `“2=- ", n ‘ › 3 "=“ %"%! 2 b != ? Š/ " 2= %K,2= ' ? n ›,ƒ…, 2% *3 2 ƒ …%L? a/*%"*3 , 2/ "“C% ,…= ' ? b n"“ …*3 , !"‘' “ % %L? Š/ !=L“*, *3?,, K =› …“2"% b … K “…/. (" 23?,. “= =. q … K/ …= 2%, 2%K/ › …?,…, j=* C! › , …%“,2 …= !3*=., k%",2 %*3…,' * …= ƒ%! * , r',(3 . K=2 3 *%“2!=,

q !3ƒ , $ C% =!% * %! *%L, h K=L*, 2!=",2 % 32!=, b “ ……, K !‘ƒ%"/ “%*% m …=“2 " 3' ƒ=C,"=2 , o!%…ƒ,2 …%-… ›…/ “2!%*, n !3““*%L C!,!% C,“=2 ? l% ,' 1 }2% ƒ…= ,2, o 2!%", , Š/, ", …%, “% =“ … “% …%L? o3“*=L * …= “3 K= , “3!%"=, e“2 C! “2, " ›,ƒ…, ƒ …%L! 1a/*%"*= … 3'3 "!= 3 2 m K!%“*%L “"% L *!=“%2%L, d%" ! ,"%L C “… ! 3'*,, )2% "% / “2!3,2 C% %!%L.

l=!,, j%! *,…%L`“2=- "%L l=' … *=, l='=, l=!, 1 b , …,, =……% %2(% , $ o “…, r!= =, q,K,!,, l, /L !% ,2 “*,L % . l=' … *=! $ C2,(/ ? K 32, q% … …/L ƒ=L ,* " !3* q" 2%“2 l=!,, ,2 d3'3 C!, K% ,-2%“* . l=' … *=, l=… , l=!, 1 )2% ?‘ " , …, 2% ? o% , K !‘ƒ*,, p%““, , p3““*,. ( !*" L C ! ƒ"%…. b !/, …= › /, 2 !C …, , u"%! L C% … ' C!,2% . d%K!= , “, …= › …?,…=, m,ƒ*,L, ƒ …%L "= C%* %…!

Ðîäíàÿ ÊÓÁÀÍÜ • 4/2013

55

ÍÀÐÎÄÍÛÉ ÀÐÕÈÂ Виктор ТЁР

ПОДВИГ ВЫЖИВАНИЯ Исполняется восемьдесят лет трагедии русского крестьянства. Когда в советское время заходила речь о жертвах коллективизации и голоде, то почему-то чаще всего упоминалась станица Уманская, вычищенная поголовно, та станица, в которой проживало до революции сорок тысяч казаков и иногородних. В столице Кубани Екатеринодаре числилось чуть больше ста. Перед нами свидетельства уцелевших уманских жителей и их потомков, прилежно собранные В. Тером. Казалось бы, всё уже с некоторых пор известно; уже и наш журнал посвящал целый номер несправедливой коллективизации и голоду 33-го года,* и московские газеты и журналы писали об этом, и телевидение отомстило большевикам (в своих целях, правда) не раз, но всё-таки тему крестьянского холокоста вычеркнуть из сознания русского и украинского народов, пострадавших всего более, невозможно: сострадание, душевные слёзы и боль удесятеряются новым чувством обиды и недоумения – сколько будет издеваться власть над своим народом?! В перестроечные либеральные годы народы России подверглись зловещему испытанию ещё раз; ещё раз надо было во что бы то ни стало выжить! А кто оплачет исчезновение двадцати тысяч деревень за последние двадцать лет? И разве кто-нибудь за это ответит?! Ещё раз был уничтожен налаженный сельский быт. Читаешь рассказы о давно пережитых мучениях и клонишь голову, и шепчешь: «Господи, не бросай нас, пожалей, не дай воли дьявольским силам погубить нас…» Июль 2013 г. В. Л.

ПЕСНЯ В станице Уманской (Ленинградской) сохранилось два варианта песни «Прощай, ты, Уманьска станыця». Народный фольклорный ансамбль «Казачьи напевы» бывшего колхоза имени Ленина в первом составе: Г. Д. Филобок (1919), П. И. Гонтарь (1906), И. Г. Гренац (1927), П. Е. Сылка (1910), М. Т. Чувило (1912), Ф. Г. Половинка (1923), В. А. Нищета (1918), В. И. Белый (1926), Н. И. За-

* ¹ 3, 2002 ãîäà, æóðíàë «Ðîäíàÿ Êóáàíü».

56

Ðîäíàÿ ÊÓÁÀÍÜ • 4/2013

лата (1936), Г. Л. Дмитриченко (1950), А. И. Долгушев (1932), A. M. Панасенко (1921), Г. В. Филоненко (1931), П. М. Довбня (1936), Н. А. Чувилов (1938) – исполнял её так, как она звучала в старину.

Прощай, ты, Уманьска станыця, Прощай, вэсэла сторона. Прощай, козачка ж молодая, Прощай, голубушка моя! Ой, скрылось сонцэ за горами,

ÍÀÐÎÄÍÛÉ ÀÐÕÈÂ Утыхла писня соловья. Прощай, козачка, Бог с тобою, Пора садиться на коня. Казачий конь далэко скачэ, Козачка ночиньку не спытъ. Ны спытъ вона и горько плачэ В печальной хижине своей. А мать красотку утешала: «Ны плачь, красотка, дочь моя! Тебе давно жених, готовый, Ты будешь в золоте ходить». «Нельзя, нельзя, родна мамаша, Такие речи говорить. Останусь милому верна я, Нельзя, нельзя дружка забыть». Побывавший в нашей станице 4 марта 1984 года руководитель Кубанского казачьего хора В. Г. Захарченко и записал эту песню в исполнении «Казачьих напевов», но в собственный сборник «Народные песни Кубани» (К., 1987) включил полюбившийся ему вариант фольклористов бывшего колхоза имени Кирова (агрофирма «Колос»). Первый и третий куплеты песни практически идентичны нашему, а дальше песня звучит так:

«Седлайте мне коня гнедого С турецким бархатным седлом. Я сяду, сяду и поеду В чужие дальние края. Когда домой я возвращуся В свои родимые края, Никто меня так не устренет. Как ты, голубушка моя!» Пятый куплет вообще утрачен. Оба варианта песни «Прощай, ты, Уманьска станыця» заслуживают особого внимания. Во многом они схожи по содержанию, стилю и манере исполнения.

По воспоминаниям старожилов, песне «ны дав сгынуть» Григорий Деомидович Филобок (его имя как хранителя старинных песен занесено в энциклопедию Украины). Что мы знаем о нём? Г. Д. Филобок (20.02.1919–09.07.1994) родился в казачьей семье в станице Уманской. Мать умерла, когда появившемуся на свет Григорию было всего две недели. В семье было девять душ детей. Старшие сёстры и «выкохали меньшенького». В 1933 году сестёр Марусю, Галю и Раю репрессировали, выслав в Казахстан. В голод 1933 года оставшихся братьев и сестёр спасла Настя: она ухаживала за лошадьми, которых в колхозе кормили подсолнечным жмыхом, макухой. Тайно приносила домой, припрятав где только можно, этот жмых. Тем и выжили. Безрадостное детство Григорий провел в бригаде колхоза имени Ленина – «там кормили похлёбкою и жалели...» В любую пору здешние труженики пели старые и новые песни. Полюбились они и юнцу. С ними прошёл он через всю жизнь. В годы Великой Отечественной войны погиб старший брат Василий, меньший – Григорий Филобок воевал в составе 4-го Кубанского казачьего кавалерийского корпуса. Ратный подвиг нашего земляка, красного конника, был отмечен двумя орденами и медалями. После демобилизации Григорий уехал в Казахстан, к оставшейся в одиночестве сестре Гале, муж которой погиб, а дочка умерла. Заработав денег, вдвоём они вернулись домой, в Ленинградскую. Григорий женился, построил дом. Сестра Галя («моя нянька, моя кормилица», как любил говорить он) прожила в его семье до последних дней своих. Г. Д. Филобок многие годы работал в родном колхозе шофёром, плотником, мельником. Песня, старинная, народная, была верной спутницей в его трудах и заботах. С первых дней

Ðîäíàÿ ÊÓÁÀÍÜ • 4/2013

57

ÍÀÐÎÄÍÛÉ ÀÐÕÈÂ создания ансамбля «Казачьи напевы» Григорий Деомидович – бессменный запевала. …Уходят люди. И лучшим памятником о себе оставляют потомкам живые роднички, песни. «Прощай, ты, Уманьска станыця», сохраненная в чистом, первозданном виде, в годы массовых репрессий стала своеобразным гимном казаков и казачек станицы Уманской.

ГОНЕНИЯ… ПРОТИВ РЕАБИЛИТИРОВАННЫХ? С чувством глубокого огорчения, досады и обиды входили мы (более 50 человек – бывшие репрессированные казаки, их дети и внуки) в зал судебного заседания. Было возбуждено дело по поводу якобы незаконного получения нами денег за конфискованное у наших родных имущество в 30-е годы. Среди приглашенных много людей преклонного возраста, некоторые инвалиды 1-й группы. В зале они принимали таблетки. Наша станица была занесена на «чёрную доску». Органы НКВД должны были полностью выслать жителей Уманской для устрашения других, чтобы потом легче было управлять безмолвной толпой. Казаков вывозили в товарных вагонах в январские морозы. Вывозили с детьми, без денег и вещей. Высадили в степи. Многие по дороге умирали. Но трудолюбивые казаки и в Казахстане смогли обустроить свою жизнь. Они в лютые морозы из мёрзлой земли, разогревая её тёплой водой, лепили себе жильё. Потом вырос посёлок под названием Ново-Кубанка. У меня по дороге умер один дед, через два года – другой дед. А вскоре умерла и бабушка. Со стороны матери было выслано пять семей, у которых были дома, дети, имущество. Со стороны отца были высланы все: родители,

58

Ðîäíàÿ ÊÓÁÀÍÜ • 4/2013

братья, дяди, все с семьями. В каждой казачьей семье были иконы, которые передавались от родителей к детям. Где оно всё? Мой отец – Первишко Григорий Иванович всегда говорил: «Мы не виноваты ни в чём, выслали самых добросовестных и трудолюбивых». Они с мамой работали с первых дней в колхозе. Отец с 1929 года трудился в колхозе имени Гриднева трактористом, а с 1932-го – бригадиром тракторной бригады МТС. Он и в Казахстане вырос до главного инженера МТС, был награждён орденом Ленина, медалями. А при реабилитации мы получили справку, что он реабилитирован как член семьи кулака. Хотя вся семья работала в колхозе. Начали реабилитировать всех родных, и мы не вдавались в мелочи, кто с кем жил, кто с кем был выслан. Может, поэтому и возникли недоразумения. Нам же важно было реабилитировать и родителей, и тех, кто остался в живых, и тех, кто умер. Потом начали приходить разъяснения, новые законы. В органах власти создалось мнение, что некоторые получили компенсацию незаконно. Хотя многие её и не видели, но были приглашены на судилище. Очевидно, для профилактики. Но ведь всё это можно было выяснить подругому. А с нами поступили теми же методами, что и с нашими родными в 1933 году. Были состряпаны списки и переданы в суд для вынесения решения об удержании сумм с нищих, больных, пенсионеров. В Чечне за утраченное во время боёв имущество выдают на семью более 50 млн. рублей, а у нас – 5 млн. в среднем. И то посчитали, что очень много. Мы, присутствующие в зале судебного заседания, хотели бы посмотреть в глаза тому, по чьей инициативе состряпано это грязное дело.

ÍÀÐÎÄÍÛÉ ÀÐÕÈÂ И хотя бы услышать извинения за моральный ущерб. Сидя в зале, обмениваясь мнением с окружающими, пришли к единому мнению, что гонения на казачество продолжаются. По Гражданскому кодексу, мы, как граждане России, имеем все права, но в то же время согласно последним распоряжениям и постановлениям лишаемся прав наследования и прочих. Такая юридическая казуистика есть не что иное, как дискриминация граждан России. Под всем вышесказанным подписываемся и выражаем полную солидарность с автором письма в газету, так как эти проблемы касаются каждого из нас. Гнедаш В. Н., Бочкарёва В. Ф. (инвалид 1-й группы), Довбня Л. Н., Макаренко В. А., Зиско В. П., Милованова М. А., Кобецкая Т. И., Калоша В. И., Черных А. Ф., Белая Е. Г., Куропяткин А. С., Буняк В. Н., Евтенко В. Д., Репринцева М. А., Бабич О. Ф., Бугаева П. П., Бугаева Т. А., Полухина Д. К., Кузьменко Н. А., Мацора В. Ф., Дьяченко А. Н., Дьяченко А. Г., Половинко А. В., Пронина А. Н. З. Демченко, дочь репрессированного, ст. Ленинградская, 1996 г.

«…ДЕРЖИТЕСЬ ВМЕСТЕ» Мой дед Яков Фёдорович Чередник, 187(?) г., умер в тюрьме в 1933 году в станице Атамановской. Моя мама, Марина Алексеевна Чередник (в девичестве Максименко) (1903– 1980 гг.), навестившая его в последний раз, запомнила слова: «Держитесь вместе. Детей не бросай, будет голод. Береги детей». У моего деда и его верной жены, моей бабушки Анастасии Сергеевны было святое отношение к детям.

Старший их сын Григорий Яковлевич жил на окраине станицы Уманской по улице Староминской. Я помню его домик. Вместе с женой (детей не имели) выслали в Казахстан. Дядя умер там от гангрены. Другой мой дядя – Павел Яковлевич женился, будучи уже в Казахстане. С Антониной Филипповной Довбней, кухаркой, прожил шесть месяцев. Работал он комбайнером. У него было доброе, отзывчивое сердце. Заработанным делился со всеми родными. Мы до сих пор называем его «нашим кормильцем». Вместе с Антониной брал меня на концерты в клуб. Никогда не ругались. Это подтвердит наша бывшая соседка Назаренко Дарья, женщина преклонных лет поныне живёт в станице Ленинградской. Дядю взяли на войну из Ново-Кубанки. Он погиб в бою. Есть об этом похоронка. Я навестила его могилу в Тернопольской области Украины. Кормилицей мы зовём самую младшую из дочерей Чередник – Нину Яковлевну Москаленко (1918–2008). В 1948 году из Казахстана она с мужем Николаем вернулась в Ленинградскую. Жили на хуторе Западном у дяди Яши Козыря, бывшего председателя колхоза «Красный путиловец». Работали в хозяйстве, вырастили трех дочерей и сына. У моего отца Чередника Василия Яковлевича и мамы Марины Алексеевны на Кубани родилось пятеро детей. Они вступили в колхоз, но в 1932 году случился неурожай. Хозяйство не выполнило план хлебозаготовок. Уманскую занесли на чёрную доску. Активисты ходили по дворам, искали зерно, всё из продуктов забирали! Деда арестовали и расстреляли в Атамановской, а отца стали пытать. Спрашивали: «Было ли письмо из Америки?». Он подтвердил: письмо из Америки присылал двоюродный брат, куда бежал в смутные времена. Отца выпустили из тюрьмы. Домой шёл пешком, опухший от голода добрёл в Уманскую.

Ðîäíàÿ ÊÓÁÀÍÜ • 4/2013

59

ÍÀÐÎÄÍÛÉ ÀÐÕÈÂ Дом пустой, сад вырублен, нет забора, как и досок – ими был ошелёван дом. А в нём самом жила уже переселённая из Белоруссии семья Янченко (один из парней позже обзывал меня кулачкой). Отец не пошёл в колхоз – таких, как он, тогда боялись, как бы чего не вышло. И поэтому он пошёл к сёстрам в соседний совхоз «Соревнование», стал работать конюхом. А жена с детьми-то выслана в Казахстан… К тому времени у неё в один день от дизентерии в садике умерли Гриша пяти, Тоня трёх лет и Дуся одного годика. Остались Ваня и Наташа… Мама получила письмо от родных сестёр, сообщили, что муж её Василий женился. Она горько плакала. Свекровь говорит: «А ты выходи замуж». Один из ссыльных рабочих успокаивал её, говорил, что муж вернётся к ней. Взял да и выслал в «Соревнование» литер. И мамин муж Василий Яковлевич, наш отец, воспользовался им – в 1935 году как спецпереселенец приехал в родную семью в Казахстан. Здесь и родились я, Антонина (1936), Валя и Галя. Когда началась война, отца призвали в трудармию. Добывал уголь в шахтах Караганды, а позже там же работал кузнецом – мастеровым был он человеком. Моя мама трудилась в заготпункте, гоняла отары овец к озеру Балхаш: фронт нуждался в мясопродуктах. Мы, дети, летом в колхозе работали на прополке колхозного огорода, а вечерами встречали стадо коров. Спасали от голода молоко да морковь. Фруктов никаких – война же… Помню три тополя, а дальше ковыльная степь, полынь… Жили бедно, но не унывали. В школе утренники. Рядом детдом, там жгли костры, пели песни под баян Алика Фирцова. Его мама была воспитательницей. Я училась хорошо, давали за это премии – карандаши, тетради… В 1947 году Сталин разрешил нам вернуться на родину. Мама рассказывала, что там полно яблок, винограда, арбузов, дынь… Но когда мы

60

Ðîäíàÿ ÊÓÁÀÍÜ • 4/2013

приехали, то ужаснулись: всюду грязь по колено, беднота, кругом всё из камыша. Жилья нет. Спасибо добрым людям. Отец устроился конюхом в артель инвалидов, ему и дали домик. Укрыли его камышом, побелили и стали жить. Училась в школе с теперь известными людьми: врачом-терапевтом Виктором Ивановичем Ковалевским, известным хирургом Леонидом Михайловичем Кашенцевым, оба живут в Ленинградской, Анатолием Бурко – директором ПТУ ст. Кущёвской. У каждого из нас, детей Чередник, по-своему сложилась жизнь. На свою не сетую. Трифонова (Чередник) Антонина Васильевна.

15.11.2010. гор. Чернигов

ИСПОВЕДЬ Я, Михайличенко Ф. Д., родился 17 марта 1927 года в станице Уманской – Ленинградской. В 1933 году на основании Постановления СНК и ЦИК СССР от 1 февраля 1930 года мои родители: отец Дмитрий Спиридонович, мать Матрёна Андреевна – были репрессированы по политическим мотивам в административном порядке как семья крестьянско-кулацкого хозяйства, хотя к этой категории не относилась. Отца арестовали, мать с двумя маленькими детьми вывезли в товарном вагоне с другими семьями под охраной комендатуры на спецпоселение в холодный Северный Казахстан (Акмоленская область, Шортандинский район), выгрузили на станции Аккуль. Чтобы добраться до места поселения, где находились заключённые, нужно было по снегу, плохой дороге преодолеть расстояние более двадцати километров. Конвоировали нас охранники верхом на лошадях, казахи старожилы везли вещи переселенцев на санях. Люди, в основном жен-

ÍÀÐÎÄÍÛÉ ÀÐÕÈÂ щины, шли пешком, подгоняемые охранниками. Стоял мороз более 30 градусов. Меня мама закутала в вещи, что остались. На санях чуть было не замёрз, уже почти не подавал признаков жизни, отогрели возле костра, когда добрались до места, а младшую сестру мама несла закутанной на руках, прижимая к груди. Она замерзла, её зарыли по дороге в снегу – волкам на съедение (по рассказу мамы). В посёлке поселили в не достроенных заключенными бараках. Холод, голод, тиф косили всех безжалостно, уносили каждый день жизни многих переселенцев с Кубани. Мама долго болела, мало было надежды на поправку. Я оставался один, никому не нужный. Тогда она решилась на поступок – уговорила пожилого лечащего фельдшера, у которого не было детей: мол, возьмите сохранившуюся форму казака, только спасите сына. Он забрал меня к себе, и это спасло от гибели. Хотел даже усыновить, но жизнь распорядилась по-своему. Мама постепенно стала поправляться, фельдшер даже этого и не ожидал. Как только немного окрепла, забрала меня к себе. К принудительному труду привлекались в условиях ограничения свободы. Вот и сейчас думаю: кто помогал в трудную минуту выжить? Наверное, с Божией помощью выжили. Мама была назначена помощником повара на кухню, где готовили пищу для заключённых и переселенцев. Помню, большой барак, где стояли сбитые длинные деревянные столы со скамейками, огромная печь, на которой устроены два больших котла для приготовления пищи, а между печкой и стеной пространство, здесь и стоял деревянный топчан, там мы с мамой жили, это нас спасло. Шло время, переселенцы (кто оставался в живых) стали постепенно обживаться, обустраиваться. Кубанцы – народ трудолюбивый, любят землю и умеют на ней работать. Они своим

тяжёлым трудом поднимали целину казахских степей и учили казахов скотоводов выращивать хлеб. С годами в поселке под № 39 был образован колхоз имени Димитрова. В колхозе работали за трудодни, без всяких выходных. Трудодни отоваривались в конце отчётного года. Посёлок строился, жизнь постепенно улучшалась, колхозники стали обзаводиться подсобным хозяйством, выращивать птицу, живность и т. д. Открыли начальную школу, а потом семилетнюю. Мы, школьники, приучались к труду с первого класса. На каникулах, а особенно летом работали в колхозе, где использовался наш посильный труд, подростки работали, как взрослые. Мирная жизнь была нарушена Великой Отечественной войной 1941–1945 годов. Всё поставили на военный лад: «Всё для фронта, всё для Победы». Колхоз держался на стариках, женщинах и подростках. Мужчины были мобилизованы в действующую армию. Фронту нужен хлеб, а его мог поставлять крепкий тыл. Приходилось пахать, сеять, бороновать и убирать выращенный урожай без потерь не механизированной, а тягловой силой – на быках и коровах, хорошие лошади тоже были мобилизованы в армию. А это не так просто – приучить, надеть на корову ярмо и работать на ней: она должна давать молоко. Выращенные пшеницу, овёс косили вручную серпами, косами, так называемыми «лобогрейками», где тягловой силой служили быки с поводьями впереди. На них нам, подросткам, приходилось работать. Это был очень тяжелый труд – сбрасывать с «лобогреек» в валки скошенную пшеницу или зеленоватый овёс. Молотили пшеницу и овёс молотилкой, которую приводил в работу оставшийся на весь колхоз колёсный трактор, оборудованный барабанным приводом для вращения с помощью ремня колеса – привода молотилки. Собранную пшеницу сдавали государству, отвозили её за 25 километров на быках и коровах на

Ðîäíàÿ ÊÓÁÀÍÜ • 4/2013

61

ÍÀÐÎÄÍÛÉ ÀÐÕÈÂ элеватор станции Аккуль. Мною, комсомольцем с 1943 года (вступил в Алексеевке), было организовано молодёжное обозное звено. Мы его называли «зерновой поезд», в который входило 20 подвод. С нами был один взрослый, инвалид, пришедший с фронта без одной ноги, по фамилии Попов. На одну поездку «поезда» с зерном давалось около суток, надо было преодолеть расстояние, сдать, разгрузить пшеницу на элеваторе и вернуться обратно в посёлок для погрузки. Дорога шла через лес, ночью слышался вой волков. Учёбу по моему желанию пришлось продолжить в селе Алексеевка, что в 25 километрах от посёлка, где открыли среднюю школу. В те годы было обязательное семилетнее образование, а если обучаешься дальше, то вносили за это деньги, да ещё надо жить на квартире за плату. Вот и приходилось с мамой трудиться, чтобы заработать деньги на учёбу. Среднюю школу окончил в июле 1944 года. В августе Особым постановлением Госкомитета обороны, подписанным Сталиным и имевшим гриф «Совершенно секретно» (так называемый последний военный призыв), был призван в ряды Советской армии. По состоянию здоровья я, имевший среднее образование, был зачислен курсантом в Павлодарскую лётную школу, которая находилась на военном положении. Аэродром находился далеко за городом, охранялся (случались диверсии). Питание курсантов неважное, всё меню в основном состояло из квашеной капусты. Нас поддерживал только так называемой «стартовый завтрак», который давали во время учебных полётов на аэродроме. Состоял он из кусочка хлеба, масла и очень застарелого сыра, имевшего иногда запах портянок. Начали летать самостоятельно по кругу на «коробочке», где отрабатывались взлёт и посадка. Если курсант выполнял упражнения с первой кабины, в другую для так называемой центровки равнове-

62

Ðîäíàÿ ÊÓÁÀÍÜ • 4/2013

сия клали груз – мешок с песком или, с разрешения инструктора, за пассажира садился товарищ. Когда очередной начинающий пилот вышел на выполнение упражнения, я с разрешения инструктора, как пассажир, сел в заднюю кабину. Во время взлёта курсант не выдержал курс, самолёт отклонился от полосы взлёта. Аэродром был полевой, незабетонированный, видно, на кочке самолёт «скопотировал», то есть перевернулся вверх колёсами, удар – товарищ погиб, я отделался травмой, которая сейчас даёт о себе знать. После лечения и контрольного полёта с командиром эскадрильи учебные полёты продолжить разрешили, боязнь не подтвердилась. После окончания школы направили в город Борисоглебск для формирования и направления в боевые полки. Но в связи с событиями 1945 года на Дальнем Востоке поступил приказ о направлении в город Давлеканово в школу воздушных стрелков-радистов. За период службы в составе летного экипажа неоднократно вылетал на выполнение важных оперативных заданий в демократические страны Западной Европы. Запомнился полёт в Закарпатскую область, где оголтелые националисты-самостийники, ярые приверженцы гитлеровцев вели активную борьбу против Красной армии. После девятилетней военной службы уволился в запас в марте 1953 года. Приехал жить на Кубань, куда мама вернулась из Северного Казахстана в 1949 году. Она была освобождена, а потом и реабилитирована, награждена медалью «За добросовестный труд в годы Великой Отечественной войны 1941–1945 гг.» как труженица тыла. Я, ветеран – участник Великой Отечественной войны, с апреля 1953 года до увольнения по собственному желанию в 1999-м, сорок шесть лет, учился и работал в школах Ленинградского района. Михайличенко Фёдор Дмитриевич, 9 марта 2007 года

ÍÀÐÎÄÍÛÉ ÀÐÕÈÂ КАК УМАНЦЫ СПАСАЛИ ТУРОК

ПОГИБ В КАЗАХСТАНЕ

В нашей станице состоялась встреча тех, кто был репрессирован в 30-е годы. Нельзя было без содрогания слушать воспоминания людей, переживших страшную трагедию. А собрались более ста пятидесяти человек. Расскажу, что довелось испытать нашей семье. Осенью нас перевезли в товарных вагонах из станицы Уманской (нынешней Ленинградской) в Северный Казахстан. В холоде и голоде везли, под усиленной охраной, как закоренелых преступников. Привезли в чистое поле, никаких стройматериалов не выдали. Стали мы из дерна (верхнего слоя целинной почвы) лепить подобие бараков. А тут наступила казахстанская зима со снежными заносами и морозами. В разгар зимы привезли турок, у которых и одежды-то тёплой с собой не было. Уманцы бросились спасать этих несчастных. Помню, как моя мать в соседнем бараке мазала глиной стены и потолок, размягчая мёрзлые комья в казане с кипятком. Но многие турки гибли на глазах, поскольку были совершенно не приспособлены к суровому климату. Не выдержали обрушившихся испытаний и умерли мои отец и мать, двое братьев и две сестры. И все эти изуверства, не слыханные по своим масштабам, творились под разглагольствования о том, что советская страна – самая свободная и самая гуманная в мире. Я уверен: мы переживём нынешние трудности, и демократия в России восторжествует. Но забывать о том, что вытворял тоталитарный режим, никогда нельзя. Эта мысль прошла красной нитью в выступлениях участников встречи, пострадавших от репрессий. Скребец Михаил Лаврентьевич, ст. Ленинградская, 1996 г.

28 июля 1966 года умер Кардаш Алексей Данилович – бывший председатель колхоза имени Кирова. Но память о нём как о человеке и руководителе среди тех, кто его знал, их детей, жива до сих пор. Родился он 15 мая 1908 года в семье урядника Кардаша Данилы Филипповича, отец которого, Филипп Петрович Кардаш, был одним из попечителей при строительстве Трехсвятительского храма в станице Уманской, а сам он также был одним из служителей храма – то ли ктитор, то ли староста (было напечатано давно в одной из местных газет). Мать – казачка Мария Петровна Кардаш. Семья была многодетной – семь детей, имели хозяйство – лошадей, коров, земельный надел, полученный на троих детей. Семья имела средний достаток, все, начиная с детей 5–6 лет, работали в поле, вели хозяйство. Одежда часто переходила от одного ребёнка к другому, «латка» была почти у каждого. В уборочную страду нанимали 2–3 подсобников. Алёша, который впоследствии стал прекрасным оратором, в детстве очень плохо говорил. Из воспоминаний: «Меня привели в школу Мигери (ныне СОШ № 2) для оформления в первый класс. Директор беседовал с каждым из учеников, балакав: – Ну и як жэ тэбэ звать?

– Велектей (Алексей).

– А хвамылия?

– Калдатив (Кардашив).

– Ну и гарно ты балакаешь! Ну а шо, у батька есть куры?

– Ага.

– И сколько ж у их ног? Думал, думал: – Вроде две.

Ðîäíàÿ ÊÓÁÀÍÜ • 4/2013

63

ÍÀÐÎÄÍÛÉ ÀÐÕÈÂ – А може, есть и лучши, – и ляпнул: – Тли… И не принял Мигеря Алёшу в первый класс. А потом разразилась Гражданская война. С трудом закончил три класса школы Мигери Алексей Кардаш. Писал с ошибками, а читал много и хорошо. Алексей с детства любил петь и танцевать. Школой танцев у него была… конюшня, где он чистил навоз, и уздечка, которую привязывал за перекладину и учился танцевать «наприсядки». Уже с раннего возраста был заводилой компаний. В юношестве без него не обходилась ни одна гулянка, его с подругой, будущей женой Ксенией Ивановной Кардаш, приглашали на многие. Он был беднее других детей, очень худой, но уже через короткое время этого никто не замечал. Алексей слыл организатором, душой компании. Таким он остался до конца своих дней. С женой, моей мамой Ксенией Ивановной, его главным другом и советчиком, они прекрасно пели на два голоса. Я пела тоже неплохо, но стеснялась, так как в моём детстве и юности местный язык, местные песни считались не достойными времени, а казаков, особенно тех, кого выслали (кулаков), вообще нелюдями, способными только стегать нагайками, убивать, мироедами. Нас учили в школе стесняться своего происхождения. И всё-таки где-то в генах тяга, любовь к родному сохранились. И когда я впервые во Дворце культуры «Октябрь» слушала Кубанский казачий хор, то плакала, потому что всё, о чём они пели, и как танцевали – всё умели родители. Я, оказывается, знала и могла спеть их песни. Мне было неудобно очень, но, когда я потихоньку оглянулась, то заметила – плакали многие в зале, вероятно, такие же, как и я. Я не знала, какими словами благодарить В. Захарченко за его возрождение культуры казачества. Во время НЭПа наша семья немного поправила своё положение, стала неплохо жить. Но грянула коллективизация.

64

Ðîäíàÿ ÊÓÁÀÍÜ • 4/2013

Забрали всё хозяйство. Неухоженные, некормленые коровы, лошади на глазах хозяев погибали. Люди пытались протестовать, и станицу занесли на «чёрную доску» и практически всех выслали в Сибирь, Казахстан, где большинство погибло, в том числе дедушка Данил Филиппович, брат отца – Алексей Данилович с женой чудом остались в живых. Из рассказов: забрали всё, что можно было забрать, выворачивали из чугунков даже то, что там варилось. Люди на улицах падали, умирали. А семья выжила тем, что отца зачислили в похоронную бригаду, собиравшую всех мёртвых, их хоронили в братских могилах. Ни слёз, ни жалости, была одна мысль: вечером выдадут стакан какой-то крупы, и можно будет сварить кондер. Но чаще всего на печи кипел чугунок с пустой водой. Иногда выручала речка. Зимой рубили полыньи и хваткой черпали мелкую колючую рыбёшку. Главный вопрос, который слышался: «Неужели так и не расскажет никто правду о том, что творилось?». Думаю, что В. Тёр это сделает. Оставшиеся в живых корешки рода Кардашей дали новую поросль, живущую достойно в новое время. Те, кто вырос в Казахстане, в большинстве получили высшее образование. Это врачи, учителя, директор рудника, генерал Советской армии, рабочие, руководители сельхозпредприятий, из станичников известный всем Иван Михайлович Петренко, племянник, его брат и сестра, работавшие в колхозе имени Кирова. Клавдия Михайловна Алейник, передовая свинарка, была участницей Всемирного фестиваля молодёжи в Москве. Там ещё зазвучала полюбившаяся всем песня «Парни, парни – в этом наша сила...». Алексей Данилович начал работать в колхозе Коминтерн возчиком горючего, звеньевым-полеводом, к началу войны – заведующим МТФ на хуторе Андрющенко. В годы войны служил в 337-й стрелковой Лубленской Краснознамённой орденов

ÍÀÐÎÄÍÛÉ ÀÐÕÈÂ Суворова, Богдана Хмельницкого дивизии, которой командовал Герой Советского Союза гвардии генерал-майор Горобец. Отец был награжден орденом Красной Звезды, медалями «За боевые заслуги» (дважды), «За оборону Кавказа», «За взятие Будапешта», «За победу над Германией». После войны, кажется, с 1947 года, стал работать председателем колхоза имени Коминтерна. Хозяйствовать начал с коробки спичек, которую занял у одной из колхозниц. Хозяйство начало быстро набирать обороты. И уже в течение нескольких лет стало миллионером. Алексей Данилович знал землю, имел навыки в работе и смог обеспечить высокую организацию труда. Огорчался, когда уполномоченные диктовали, когда сеять, убирать и т. д. Да, работали за трудодень, но помню, что получали свою долю того, что производилось в хозяйстве: пшеницу, маслосемена, даже мёд и вино. В хозяйстве были высажены на хуторе Андрющенко прекрасный сад, виноградник. Праздником были осенняя прикопка винограда, а затем праздник с молодым, терпким вином. Руководил этим Кирилл Эрастович Евтенко – исключительный садовод. Помню обоз колхоза, двигающийся на рынок: везли фрукты, веники, розы, дыни, арбузы. Ценили каждую копеечку! Первыми в районе стали получать пособие старики, проработавшие в колхозе, но так и не получившие пенсию. На квартал (кажется так) – пуд муки, литр масла растительного и ещё что-то из продуктов, к праздникам – мясо, яйца, вино. За большой труд А. Д. Кардаш, председатель колхоза, мой отец, был награждён орденами «Знак Почёта», Ленина, почётным знаком «Садовод-виноградарь», чем очень гордился. Шайхутдинова (Кардаш) Алла Алексеевна (1939 г. р.).

2004 год. Станица Ленинградская

МОЛОХ В казачьей семье Фёдора и Марии Филобок из Уманской родилось пятеро детей. Третьим был сын Емельян, это его потомками мы и являемся. Поэтому знаем о нём, своём непосредственном близком родственнике, гораздо больше, чем о других. Даже знаем его внешний облик, так как сохранилось драгоценное старинное фото начала ХХ века (примерно 1905 г.). На нас с него смотрит красивый тёмноволосый мужчина с густой бородой и благородными чертами лица, в черкеске, с казачьими регалиями и наградами. Многие находят его внешность очень схожей с обликом последнего российского самодержца – царя Николая II. На фото у Емельяна одна широкая лычка на погонах, что соответствовало чину «старший урядник» (сейчас это старший сержант), то есть он был в командном составе. Известно, что Емельян был пропитан казачьим духом – удалью, свободолюбивый, всегда на коне (как в прямом, так и в переносном смысле слова). Потомок украинских переселенцев, Емельян Федорович Филобок окончил казачью школу. Пять лет нёс службу в армянской крепости Карс, где совершенствовался в боевом искусстве, получил чин. В краевом архиве имеются приказы об инспекторских смотрах, парадах, войсковых праздниках. На одном из них за непревзойдённую джигитовку Емельян был награжден серебряным поясом и именным оружием из рук самого атамана Кубанского казачьего войска. Этот пояс поныне хранится у его наследников. С юности слыл Емельян грамотеем. Позже около 20 лет работал, или служил, как говорили тогда, писарем в местном банке, главным войсковым казначеем станицы Уманской, а также в новомодном кредитном товариществе.

Ðîäíàÿ ÊÓÁÀÍÜ • 4/2013

65

ÍÀÐÎÄÍÛÉ ÀÐÕÈÂ В 33 году остался вдовцом с пятью детьми, самой младшей из которых была новорожденная дочка. Но выдюжил горе стойкий казак. Вторая жена родила ему ещё шестерых детей. Жил, как и все станичники, в среднем достатке, все много трудились на земле, заботились о детях, воспитывали их так, чтоб не забывались славные дела предков, казачья честь и доблесть. И дальше бы так жить-поживать, добра наживать. Но грянула Октябрьская революция 1917 года. Как только в казачьих областях стало об этом известно, войсковые правительства объявили военное положение. Новое большевистское правительство они не признали. В ответ последовали беспощадный массовый террор, жесточайшие репрессии и геноцид казачества путём поголовного их истребления. Для казаков все эти меры оказались полной неожиданностью. Они были ошеломлены и подавлены их суровостью. Казаки пришли к выводу, что речь идёт о жизни или смерти всего казачества. В результате советская власть получила в лице казачества серьёзного врага. С 1919 года казакам запрещалось служить в Красной армии. В 1920 году все казачьи войска были упразднены. Емельян Федорович Филобок был расстрелян в первой десятке жителей станицы при становлении советской власти. Просто приехал ночью чёрный «воронок» и забрал его. Больше Емельяна никто не видел. Кто-то потом рассказал посеревшей от горя казачке, как расстреляли мужа. Вот и всё, с тем и она жила всю жизнь: ни бумаг, ни оправданий, ни извинений. В начале 30-х годов жёсткими репрессивными мерами начался этап «расказачивания» и «раскулачивания». Казаки – мужчины всех возрастов «в наказание» отправлялись насильственным путём в концентрационные лагеря на Север, Урал, в Казахстан, Сибирь и т. д. Любое сопротивление

66

Ðîäíàÿ ÊÓÁÀÍÜ • 4/2013

повсюду подавлялось, что вело к отчаянию, к потере веры во власть Советов, правильность её начинаний. Молохом прокатились волны репрессий по семье погибшего Емельяна Филобока. Старшие сыновья Петр и Иван метались от армии Деникина к врангелевскому десанту, но возвратились в родную Уманскую. Отсюда были депортированы с семьями в Калужскую область в первых рядах высланных из станицы. Там всё равно были осуждены по 58-й статье и расстреляны. 58-я статья ставила крест на судьбе человека. Если даже оставался живым, он никогда, ни при каких обстоятельствах не мог больше стать полноправным гражданином общества... И не только он, но и члены его семьи, так как ярлык репрессированного оставался на всю оставшуюся жизнь. Другие взрослые дети Емельяна тоже были высланы из станицы со своими семьями в Казахстан и на Урал, равно как и его вдова с пятью младшими детьми. Все познали тяготы жизни на чужбине, так же, как и другие выселенные казачьи семьи, остались без каких-либо средств к существованию. Мёрзли и голодали, провели в комендантских посёлках долгие годы депортации. Об этом времени никто не хотел вспоминать, так как все предыдущие десятилетия люди были забетонированы страхом. Боялись всего и всех. Только некоторым из них удалось возвратиться на Кубань, оставив на чужбине своих родных и дорогие могилы. А уже много лет спустя, в 80–90-е годы, вся семья, каждый в отдельности был реабилитирован, включая расстрелянных сыновей Емельяна – Петра и Ивана Филобок. У моих покойных бабушки Натальи Емельяновны и её дочери, моей мамы Инны Андреевны Пашко также имеются свидетельства о реабилитации, которые я бережно храню, как семейную реликвию.

ÍÀÐÎÄÍÛÉ ÀÐÕÈÂ Сегодня подрастают две мои маленькие внучки – Дашенька и Ульянка. Это уже десятое поколение того далёкого малороссийского предка Семёна Петровича, который был одним из первых переселенцев, начавших новую жизнь в Уманском курене. Склоняю голову перед светлой памятью всех моих дорогих предков. Очень ими горжусь! Ургарчева Жанна Викторовна, г. Крымск

ПОМЕНЯЛИ ПРИДАНОЕ НА КУСОК ХЛЕБА Я, Филоненко – Сухачева Раиса Гавриловна, родилась в станице Уманской, по улице Выездной. Окончила 2 класса школы, которая находится ныне на углу улиц Шевченко и Кооперации. Отец, казак Филоненко Гаврил Степанович, имел собственное хозяйство, как и все трудолюбивые люди того времени. С десяти лет я уже помогала по домашнему хозяйству: все лето находилась в степи на наделе земли вместе с малым братом Василием. Жизнь шла своим чередом. Мы росли, в семье было 5 человек – мама, папа, я и два брата (Иван родился). В конце декабря 1932 года объявили о срочном раскулачивании, в станице Уманской под этот приказ попала и наша семья как кулацкая. Всё домашнее хозяйство Филоненко Гаврила Степановича и всей его семьи описали и забрали в доход государству. Разрешили взять с собой личные вещи и на небольшой срок – питание. Спешные сборы. Мы смогли взять с собой вещи, которые предназначались мне на свадьбу (приданое) – на тот момент я должна была выходить замуж, а работала дояркой в совхозе «Уманский». Погрузив в «телячьи» товарные вагоны,

под конвоем 31 декабря нас повезли в неизвестном направлении – никто не знал куда. В вагонах находились мы под замком. На остановках нам давали воду и выносили туалетные отходы. На вагонах написали: «Едут добровольцы». В январе 1933 года нас выгрузили на станции Луговая Южного Казахстана в поселке Мерки, распределили по квартирам, и мы стали там ждать своей участи. Никто ничего не знал, на довольственный паёк не ставили. Мы начали менять свое нажитое добро, то есть моё приданое (платья, подушки, туфли, сережки, ленты) на хлеб, крупу у местного населения, которое враждебно было настроено к переселенцам. Зима в Южном Казахстане выдалась мягкая. Просуществовали мы до весны. В местных хозяйствах началась посевная, и нас послали работать в поле и поставили на паёк. Осенью прошел слух, что якобы повезут обратно домой, в станицу Уманскую. Конечно, мы были рады такому сообщению. В ноябре 1933 года нас действительно повезли, но не в станицу Уманскую, а в Северный Казахстан – Акмоленскую область, Шортандинский район. В ноябре там уже лежал снег и стояли морозы. Привезли на тракторных санях в поселок № 36 (Ново-Кавказский). В это время там жили люди на поселении, осужденные кто за что на разные сроки. Это были армяне, грузины, турки, курды. Отбывая наказание, они летом построили саманные дома, а сами жили в землянках. По приезде построенные десятиквартирные дома стали мазать глиной. В мороз процесс этот проходил так – замес глины делали на горячей воде. Но как только глина соприкасалась с промерзшей стеной, то моментально замерзала. Холодные руки отогревались в котле с горячей водой. В то время нам давали уголь, а вот армяне, грузины, курды не умели топить углем. Мы стали переходить в эти промерзшие дома, делали печи. При этом топили, а мерзлая

Ðîäíàÿ ÊÓÁÀÍÜ • 4/2013

67

ÍÀÐÎÄÍÛÉ ÀÐÕÈÂ мазка при оттаивании отпадала, и нам приходилось заново мазать стены. Зимовали в сырых помещениях. Жили под «комендатурой», дважды в месяц в комендатуре мы отмечались. Комендантом был Габайдулин, и при нём два стрелка, русские. Они постоянно находились в посёлке. Поселение Ново-Кавказское – это сельхозартель. Весной 1934 года началась посевная, государство выдавало посевной материал. Была уже постановлена выдача пайков на едока. Имелась машинотракторная станция. Работа была поставлена так. Утром раздавался удар в металлический предмет, и все выходили на работу по полученному наряду вечером. В 1935 году стали производить оплату за труд, начислялись трудодни. Больничные не считались необходимыми, следовало выполнить за год минимум трудодней, иначе мог лишиться полной натуральной оплаты за трудодень зерном. В 1935 году в сельхозартели появилась живность, начали строиться нашими же руками МТФ, ОТФ, ПТФ, у поселенцев появилось домашнее хозяйство. После указа об амнистии репрессированных я уже была на Кубани в станице Ленинградской. Подала запрос в архив Шортандинского района, и мне пришло подтверждение места нахождения в период с 1933 по 1953 год на имя Сухачевой (Филоненко) Раисы Гавриловны, но не как дочери казака-кулака, а как немки на поселении в Акмоленской области Шортандинского района поселка Ново-Кавказского. Не правда ли, странно?

ПОСЫЛКИ С ДОМАШНЕЙ ЛАПШОЙ В 1933 году нашу семью Яловых выслали из станицы Уманской в Казахстан, поселили в поселке Ново-Кубанка, который носил и второе название – № 34. Условия жизни были ужасные: и мёрзли и голодали. Через год отец, Яков Афа-

68

Ðîäíàÿ ÊÓÁÀÍÜ • 4/2013

насьевич, заболел брюшным тифом и в одночасье умер. Ни о какой медицинской помощи там и речи не велось, поэтому смерть косила многих поселенцев. Помню, как умерших, и отца тоже, погрузили на сани, с «горой», и повезли в лесок. А морозной ночью волки растерзали их тела. Рассказывали, остались от умерших лишь кости… Мама, Анна Семеновна, сама воспитала нас с братом Иваном. Когда началась Великая Отечественная война, я учился в 5-м классе. Мужчин призвали на фронт. На машинотракторной станции, в колхозе работали старики, женщины и подростки. Меня приняли учеником на строгальный станок в МТС. Вскоре самостоятельно стал изготавливать запасные части на сельхозмашины. Вместе со мной работали Коля Мороз, Борис Мунт, Яша Гейгер, да всех и не упомнишь, кто с утра и допоздна, сменив мужчин, работал по многу часов на производстве… Хорошо помню, как в 1947 году всех ссыльных пригласили в клуб посёлка. Сняли фуражки и сказали, что, мол, можете получать паспорта и ехать на свою родину… Мама написала письмо бабушке Марфе в станицу Уманскую, тогда она уже называлась Ленинградской, сообщила, что может с детьми вернуться на Кубань. Вскоре получила ответ – уманцы голодают. Если есть возможность, пришлите продуктов… Что такое голод, мы знали не понаслышке. В Ново-Кубанке тогда уже жили сносно. Мама в короткий срок выслала в Ленинградскую 10 посылок сухой, изготовленной вручную лапши домашней. Естественно, везли с собой лапшу и другие продукты, когда возвращались на родину. Спасли от голода и бабушку Марфу, и дядю – маминого брата Илью Семёновича Максименко. Служил я 3,5 года в Советской армии – в Подмосковье. Меня, как строгальщика, использовали в военной мастерской – и это мне было по

ÍÀÐÎÄÍÛÉ ÀÐÕÈÂ душе. После службы работал в мехмастерской совхоза «Ленинградский». Вместе с женой воспитали сына Сергея и дочь Любу. Поддерживаю связи с репрессированными, которые проживали в казахстанском поселке Ново-Кубанка. Нам есть о чём вспомнить… Записано со слов Алексея Яковлевича Ялового, 30 марта 1929 года рождения, станица Ленинградская

РОМАШКИ Вместо сказок на ночь мне папа рассказывал истории про своё детство на хуторе с красивым названием Ромашки. Мир, о котором он рассказывал, был далеко в прошлом, и мне казалось, что от Ромашков остались только одно название и старый указатель на дороге. Что я увижу там? В лучшем случае только следы от тех домов, где жили мой дед и его родственники? В 2001 году в возрасте 87 лет ушёл из жизни мой отец Романенко Мефодий Иустинович, и я дала себе слово во что бы то ни стало побывать на его родине. Мы с сыном проехали по хуторам и станицам родного папиного края. Признаюсь, была удивлена тем, что Ромашки – это не заброшенное место, а хутор с красивыми домами и жителями, любящими свой край, которые хотят знать и помнить прошлое этих мест. Я высылаю вам фрагменты папиных воспоминаний 1999 года (ему было уже 86 лет), свою версию истории заселения хутора Ромашки в 1914–1933 гг. В Воронежской волости Репьевского уезда жила семья зажиточного крестьянина Тимофея Романенко из четырёх детей. Степан погиб. Евдокия, старшая дочь, вышла замуж за мелкого владельца земли на Кубани – Маслова. Они поселились в станице Уманской. В Воронежской волости было

малоземелье, и двое сыновей Тимофея – Федор и Андрей с семьями решили переехать на Кубань к сестре и арендовать землю у Маслова. Мой дед Иустин Степанович рано остался без родителей и жил в семье своего дяди – Фёдора. Приехали они сначала на хутор Кавалерка, станица Ново-Пашковская, возможно, там снимали жильё и строили свои дома на арендованной земле. В 1914 году переехали на свой хутор. Федор Тимофеевич Романенко арендовал 15 десятин земли, имел 5 лошадей, 3 коровы, 20 овец. Наёмным трудом не пользовался, обрабатывал землю своей семьёй: жена Федориха, сын Дмитрий, дочери Полина, Маруся. Андрей Тимофеевич Романенко не такой зажиточный, как брат, имел небольшое единоличное хозяйство, которое давало средства к жизни. У него была большая семья: жена Марина, дочери Евдокия, Алёна, Лида, сыновья Василий, Степан, Антон, Алексей, Федор, Иван, Григорий, Михаил. Сыновья Андрея – Василий и Степан Романенко пристроили рядом с отцом свои хатёнки. Иустин Степанович Романенко жил в деревянном домике-времянке ближе к железной дороге (1 км). Жена – Романенко (Бойко) Мария Гавриловна, дети – Феня, Мотя, Мефодий, Владимир, Дора, Валя. К 1933 году в живых остались Мефодий, Дора, Валя. На другом конце хутора был дом семьи Марченко. Что касается названия хутора. Одна из версий – он получил его по фамилии первых поселенцев – Романенко, которых местные жители называли Ромашками. Известная мне по рассказам папы судьба первых жителей Ромашков такова. В конце 20-х – начале 30-х прошлого века раскулачили Федора Тимофеевича, конфисковали всё имущество, а единоличные хозяйства не поощрялись,

Ðîäíàÿ ÊÓÁÀÍÜ • 4/2013

69

ÍÀÐÎÄÍÛÉ ÀÐÕÈÂ поэтому все из Ромашков начали разъезжаться кто куда. Дети устраивались на работу: кто в городах, кто в станицах, кто в совхозах. Родители переехали к детям. (Сын Фёдора – Дмитрий жил после войны в Кропоткине.) Самая тяжёлая судьба выпала на долю моего деда – Иустина Степановича Романенко. Его с женой и двумя малолетними детьми в 1933 году депортировали в Казахстан. Возможно, что-то сказал против власти, а кто-то донёс на него, что было обычным в то время. Оставшись без ничего на чужой земле, они все погибли. Отец мой, Мифодий Устинович, жил отдельно от родителей и работал в совхозе трактористом, его миновала участь семьи. После этого события папа потерял всю связь со своими родственниками. Я не видела ни одной фотографии деда и бабушки. Думаю, отец уничтожил всё, боялся, как бы отношение к этому не повредило нам в будущем. С глубоким уважением ко всем жителям хутора Ромашки Лариса Мефодьевна Федорычева (Романенко)

С ПОСЛЕДНИМ ВАГОНОМ В это трудно поверить, но приходится. Наш папа Пётр Карпович Назаренко зимой в 1933 году работал в совхозе «Соревнование», который располагался в десяти километрах южнее нашей станицы. Почему? Не знаю. Могу лишь предположить: во вновь созданном хозяйстве нашлась работа, за которую платили какие-то гроши или выдавали натуральную оплату в виде продуктов. Кто-то из станичников, навестивших родных в Уманской, и сообщил ему печальную новость: мол, твоих жену и ребёнка, как и всех с Заливы, сегодня погрузят на станции в вагоны и вывезут в неизвестном направлении. Говорят, что ссыла-

70

Ðîäíàÿ ÊÓÁÀÍÜ • 4/2013

ли кулаков. А кто мы? Папа на лошади добрался на железнодорожную станцию, увидел: поезд уже тронулся… Ему удалось каким-то образом забраться на крышу последнего вагона… На одной из остановок нашёл маму с ребёнком, с ними и уехал в Казахстан. По пути (а было не только холодно, стояла ведь зима, но и голодно) у мамы, Ольги Григорьевны (в девичестве Бабарыка), пропало в груди молоко. Ехавшие в вагоне старики и дети умирали первыми, их тела складывали в углу. Туда наши молодые родители положили утихшую навечно девочку… На остановке они руками выгребли ямку, чтобы похоронить её. В посёлке Ново-Кубанка в первое время жили-бедовали в землянке, работали в местном хозяйстве. От болезней (о медицинской помощи не могло быть и речи) у них умерли родившиеся в Казахстане девочка Вера и мальчик Витя. Я родилась в 1938 году, а сестра Нина – в 1940-м. Выжили. Может, потому, что родители стали лучше жить, из землянок перебрались в бараки, где условия для проживания стали лучше. Отца призвали на фронт в 1943 году. Как провожали его и других селян, мне никогда и ни за что не забыть. Впереди двигалась колонна мужчин, все несут, прижимая, детей. Жены и матери, подростки следом. У реки Колутон остановились. Командир объявил – мол, прощайтесь, далее призывники поплывут на лодках… Что тут началось! Крик, плач, знали ведь – не всем доведётся воротиться после войны в родные семьи. На словах нельзя передать страдание людей… Папа писал письма, как мог успокаивал, обнадёживал нас. Мы верили, что он вернётся живой. И он пришёл в посёлок в 1945-м. А в 1950-м у нас родился Коля, отец очень мечтал о мальчике. Но вскоре несчастье снова обрушилось на семью. На заготовке леса случилась беда: один рабочий, кореец, погиб, а отец получил травму головы…

ÍÀÐÎÄÍÛÉ ÀÐÕÈÂ 18 дней пролежал в больнице, не приходя в сознание. Долго потом лечился. Стать на ноги смог, но полностью потерял зрение. Так до конца жизни (он умер 5 июля 1971 года) он не видел белого света. Инвалид первой группы, получал пенсию 26 рублей… Несмотря на уговоры председателя колхоза, отец с мамой решили ехать на родину, в Ленинградскую, где ни кола, ни двора. На первое время нас, пятерых, приютила родственница. Мы с сестрой Ниной учились в школе № 2. Только благодаря сотруднице райкома партии Надежде Федоровне Рослик (она из нашей Крыловки) нас не выселили из коммунхозовской квартиры, в которую вселились от безысходности, без разрешения начальства. Семью инвалида, фронтовика хотели выселить. В занимаемые две комнатушки под каким-то предлогом подселили молодую семью… Каждое лето я, школьница, работала в колхозе, а после окончания седьмого класса из бригады, как говорится, уже не выкисала. А тут новая напасть: из райсобеса пришло указание представить справку о составе семьи. Учитывая, что я, 16-летняя, работала, решили снизить размер папиной пенсии по инвалидности. Как это назвать? Пошла я просить помощи у председателя колхоза имени Кирова Алексея Даниловича Кардаша, который хорошо знал о пережитом нашей семьи. Выслушал меня он и сказал: «Лида, будем вас защищать» – и посоветовал мне поработать в огородной бригаде… И мама работала в совхозе «Ленинградский». В общем, выкручивались как могли. Со временем я окончила курсы продавцов и работала в этом новом качестве, позже – кассиром на телеграфе, последние 20 лет – реализатором на оптовой базе, откуда и ушла на пенсию. Начальство нас особым вниманием не баловало. Подруги по работе на память подарили мне пла-

ток. Я его не ношу. Другой раз возьму, разложу на диване и вспомню прожитое и пережитое, всплакну… Папа, как я уже говорила, умер в 1971-м, а мама – в 1980-м. Так и не знаем, когда они родились, сколько прожили, документы не сохранились. Я вышла замуж за механизатора Ивана Федоровича Евтенко, ныне покойного, работал он до пенсии в ДРСУ. У нас двое детей. Сын Сережа с семьёй живет в городе Орле, а доченька Оля, будучи студенткой педучилища, работала на уборке помидоров в Новоплатнировском колхозе, попала под дождь, простыла, в 18 лет её не стало. Сестра Нина, в замужестве Гонтарь, окончила Ейское медучилище, работала медсестрой в стоматологической поликлинике, воспитала двух сыновей. Брат Коля вместе с семьёй живёт по соседству – по улице Кооперации. В чем провинились мои родители перед советской властью, что так безжалостно она изломала их судьбы, принесла и нам столько горя и страданий? Записано со слов Лидии Петровны Евтенко (Назаренко), 1938 г. р. ст. Ленинградская

ПЕСНЯМИ «ЗАПЕВАЛИ» НУЖДУ Мои дедушка и бабушка Горбань Яков Иванович, 1886 г. р., и Горбань Наталья Митрофановна, 1886 г. р. (девичья фамилия Чувило), – уроженцы станицы Уманской, коренные кубанские казаки. Из родственников со стороны дедушки смутно помню только двоюродного деда Горбаня Ивана Ивановича, а со стороны бабушки никого не знаю, помню только, что у бабушки были и сестры, и братья Чувило, которые тоже проживали в Уманской (мои отрывочные воспоминания относятся, вероятнее всего, к началу

Ðîäíàÿ ÊÓÁÀÍÜ • 4/2013

71

ÍÀÐÎÄÍÛÉ ÀÐÕÈÂ 50-х годов, когда я, ещё не будучи школьницей: пошла в школу в 1956 г., часто жила у дедушки и у бабушки в станице Ленинградской в небольшом доме по переулку Крестьянскому). Этот дом (он сейчас там стоит) дедушка и бабушка приобрели после возвращения из ссылки. До выселения семья проживала в саманном доме где-то на окраине станицы. При нём были сарай, конюшня. В хозяйстве две коровы, четыре лошади, птица, косилка, плуг. Земельный надел находился в районе земель появившегося позже совхоза « Уманский». Туда (как говорили, «в стэп») выезжали всей семьёй ранней весной, сеяли пшеницу, овёс, ячмень, другие культуры, жили «в стэпу» до поздней осени, до уборки урожая, пахоты и осеннего сева. Работали дедушка и трудоспособные сыновья и дочки от зари до зари в полях, чтобы вырастить, убрать урожай и зимой прокормить семью и скотину. А домашнее хозяйство в это время вела бабушка и младшие дети. У дедушки и у бабушки осталось в живых семеро детей (четверо умерли в младенческом возрасте): трое дочерей – Надежда, 1908 г. р., Анка, 1911 г. р., Екатерина, 1916 г. р., четверо сыновей: Иван, 1906 г. р., Григорий, 1911 г. р., Михаил, 1914 г. р., Дмитрий, 1918 г. р., вот это и было настоящее «богатство» Горбаней: дети, видя перед собой пример родителей, выросли трудолюбивыми, стойкими к трудностям, добропорядочными, православными людьми. Трое старших детей вскоре создали свои семьи, отделились от родителей и благодаря этому не попали под раскулачивание. Эти семьи пережили в Уманской голод, войну, послевоенное лихолетье и прожили в родной станице до смерти. Со слов моей мамы Кравчуненко Екатерины Яковлевны (Горбань Е. Я.), знаю о некоторых эпизодах раскулачивания семьи в 1932 году, о высылке и проживании долгие годы в Казахстане.

72

Ðîäíàÿ ÊÓÁÀÍÜ • 4/2013

Произошло это трагическое событие в декабре 1932 года: семья дедушки и бабушки вместе с четырьмя детьми была выселена из хаты, всё нажитое непосильным, кропотливым трудом было конфисковано, а раскулаченных вместе с другими уманчанами погрузили в товарные вагоны и вывезли в Казахстан, в посёлок Комсомольский Осакаровского района Карагандинской области. С собой разрешили взять только личные вещи. Но что можно говорить о вещах! Они никак не соответствовали тем климатическим условиям, в которых оказались высланные: кубанские зимы не шли ни в какое сравнение с суровыми зимами Казахстана, с их сорокаградусными морозами, большими снегами, буранами и метелями. Через длительное время всё-таки прибыли к месту. Поезд остановился на каком-то полустанке, высадил определённое количество людей и пошёл дальше. Вокруг только степь, ночь, жгучий мороз. Но дедушка собрался с силами и повёл свою семью через степь туда, откуда слышался запах дыма от горящего кизяка. Оказалось, что это поселок, их теперешнее место жительства. В посёлке проживали казахи, киргизы, русские (а перед войной ещё появились и чеченцы). На ночь семью приютили в глинобитной мазанке казахи, а утром дедушка с сыновьями и местными жителями вырыли землянку, в ней и прожили вшестером до тепла. Понемногу жизнь обустраивалась, начали привыкать; все были поставлены на учёт в комендатуре, обязаны были работать. Работали под охраной за «палочки» (трудодни), за пайку хлеба. За первой бедой пришла другая, ещё страшнее: 33-й год, голод. Как выжили – только богу известно. Конечно, старшие сыновья, Григорий и Михаил (он погиб в 41-м на фронте), были уже взрослые, работали вместе с родителями, получали хлебный паёк. Ещё выручали травы: из них пекли лепёшки, варили похлёбку, да и местное

ÍÀÐÎÄÍÛÉ ÀÐÕÈÂ население делилось последним. Но в семье были ещё и несовершеннолетние. Чтобы получать паёк, надо было работать. Маме моей, Екатерине Яковлевне, только исполнилось 16, она пошла работать в «роковцах» (я не знаю, правильно ли произношу это слово и что оно обозначало тогда). Но суть работы заключалась в том, чтобы ходить по домам и выявлять умерших от голода, записывать их, а потом приезжали на телеге рабочие, грузили трупы, вывозили за посёлок и закапывали в общие могилы. От ужаса колотилось у девчушки сердце: ведь были случаи, когда обезумевшие от голода, больные, но ещё живые люди при появлении работника бросались на него, убивали и съедали. То, что мама переживала каждый день, каждый час, каждую минуту, не передать словами! Помогло выжить и то, что бабушка Наталья Митрофановна умела шить. Лет за пять перед войной где-то (не знаю где) она приобрела старенькую ножную машинку фирмы «Зингер» и обшивала на ней всех: и детей, и потом внуков, и односельчан. Без изысков, но добротно. Шила всем на зиму ватные фуфайки, штаны, внукам – ватные пальто, шапки, ватные штаны. А это в студеном Казахстане было ой как важно. Эта машина потом досталась маме, она не была портнихой, а так шила по мелочи: то наволочки, то занавески, простыни подшить. Я тоже на ней училась ровную строчку класть, но швея из меня была никакая, поэтому, когда после смерти мамы машинка досталась мне, она стояла без дела; потом я отдала её соседке в память о маме. А машинке той уже больше ста лет. Хоть жили бедно и трудно, а не унывали, приспосабливались к вынужденным условиям. А молодёжь! Молодёжь брала своё. После тяжёлой работы в поле, на фермах парни и девчата собирались на окраине посёлка, веселились, играли, балагурили и, конечно, пели. Мама была знатной певуньей. И, как она говорила, песни спасали, песнями «запевали» нужду, позывные постоянно

голодного желудка. Любимой подружкой мамы была Гаша, тоже высланная, с ней дружили, пели, работали. Когда в колхозе готовили к зиме фермы, нужно было мазать корпуса глиной. Замесы делали девчата. А дни были уже холодные, вода подмерзала в ведрах. Мама вспоминала: «Месим глину босыми ногами, а вода со льдом, месим и… поем». Может, песни и спасали. Мама с подружкой Гашей даже замуж вышли за однофамильцев, в замужестве были обе Кравченко (фамилия моего отца была Кравчученко, но в Казахстане их записали Кравченко, да так и жили мы все, и дети тоже, под этой фамилией. Через много лет, после смерти родителей, нам пришлось через суд доказывать родство). После возвращения из Казахстана тётя Гаша жила в Павловском районе, в 16-м совхозе до глубокой старости, часто приезжала к нам в гости в Уманскую, и дружба этих женщин не прерывалась до самой смерти. Вот они на фотографии: сидят две подружки на лавочке, улыбаются, радуются жизни, несмотря на тот кошмар, который выпал на их долю, не унывают, а им уже по 70. В 19 лет мама познакомилась с парнем, тоже из раскулаченной семьи, Кравчуненко Григорием Корнеевичем (будучи моим отцом, в Казахстане был записан Кравченко и жил под этой фамилией до оформления на пенсию). Его семья – коренные казаки, уроженцы станицы Батуринской Брюховецкого района. На фотографии мой дед Кравчуненко Корней Дмитриевич стоит второй слева. Он не пережил голод и умер в Казахстане в 33-м году. Оставшихся без отца шестерых детей воспитывала одна бабушка, так и не вышедшая повторно замуж, Кравчуненко Марфа Николаевна, мягкая по характеру, тихая, добрая, глубоко религиозная женщина. Все дети выжили и вернулись на Кубань, проживали в станицах Платнировской Кореновского района, Каневской, Павловской, в Ейске.

Ðîäíàÿ ÊÓÁÀÍÜ • 4/2013

73

ÍÀÐÎÄÍÛÉ ÀÐÕÈÂ

Шёл 1935 год, моему будущему отцу было уже 24 года, пора жениться. Долго с мамой не встречались. Пришёл к ней однажды на свидание, а на дворе стужа страшная. Он и говорит: «Выходи за меня, Катюха, замуж, долго встречаться нет возможности, так как ходить на свидания зимой не в чем, замёрзнем с тобой». Так вскорости и поженились, а в 1936 году родилась первенец – дочка Маруся. Но недолго радовались молодые

74

Ðîäíàÿ ÊÓÁÀÍÜ • 4/2013

родители: когда исполнился год, девочка умерла от скарлатины. Потом, в 1938 году, родился сын Владимир, в 1940-м родился Алексей. До войны отец возил на бричке из Осакаровки в посёлок Комсомольский почту. В любую погоду и зимой, и летом он добросовестно выполнял свою работу. Особенно трудно было зимой: дорога дальняя, студено, поесть за весь

ÍÀÐÎÄÍÛÉ ÀÐÕÈÂ день – только кусок хлеба, который замерзал так, что, когда отец его грыз, то, в прямом смысле слова искры сыпались. Страшной была дорога ещё из-за волков. Их было несметное количество в тех местах: нападали на скот и даже на людей, среди доярок часты были трагические случаи, потому что они ранним утром пешком вынуждены были добираться на фермы на дойку. Однажды и на отца напали, к счастью, уже перед посёлком; отец бросил вожжи и отдался на милость коня, тот, подгоняемый страхом, нёсся изо всех сил, а тут помогли и поселковые собаки, учуяв зверя, залаяли. Волки и ушли в степь. Когда грянула Великая Отечественная война, отца сразу на фронт, не взяли. Только в 42-м он попал на фронт, и в самое пекло – Сталинград. Он был участником великой битвы, но в бою тяжело ранен был в ногу, долго лечился по госпиталям, а потом его комиссовали, дали инвалидность, он опять вернулся в Казахстан к семье. Без него в декабре 42-го года родился ещё один сын, Иван. Работал отец в колхозе бригадиром, «командовал» женщинами. В 1945 году спецпоселение (как нам стало известно только из реабилитационной справки) было ликвидировано, но репрессированных никто не собирался отпускать на родину. В ноябре 1948 года родилась я, Кравченко Александра Григорьевна (ныне Чергинова А. Г.). И только весной 1949 года наша семья и ещё семья брата отца решили бежать на Кубань, уезжать без разрешения. Документов никаких у взрослых не было: ни паспортов, ни свидетельств (позже, в 50-м году, были выданы повторно родителям свидетельства о рождении и свидетельство о браке). Хотя у нас, детей, свидетельства имелись, их выдали в Казахстане. На станции в Осакаровке сесть на поезд было нельзя, конечно, так как милиция немедлен-

но сняла бы беженцев с поезда и родители предстали бы перед судом. Опять помогли казахи. Они тайно вывезли семьи на телегах на полустанок, где поезда замедляли ход и не было представителей власти (кроме обходчиков), помогли погрузиться в товарный вагон (в таких условиях бежавшие долго добирались на Кубань). Конечно, старшие дети были рады, возбуждены, вели себя шумно, пытались петь:

Рою, рою под горою Чёрную смородину. Не хочу здесь жить, Поеду на родину. А взрослые замирали от страха: хотя бы никто не услышал, хотя бы быстрее пересечь границу Казахстана. Ещё помню, мама рассказывала, что когда мы решили уехать в родные места, в посёлке многие об этом знали, но все молчали, не выдали тайны. Как я уже говорила, перед войной в посёлке появились высланные чеченцы. Я была маленькая, женщины-чеченки брали меня на руки, целовали, тетешкали и со слезами на глазах говорили: «Сана! Сана! Какая ты счастливая! Поедыш на Кубан». По приезде на Кубань родители сначала поселились в станице Батуринской, через время перебрались в Уманскую, а потом переехали в совхоз «Уманский», жили в бараках и только в 60-м году построили свой саманный дом. Все годы работы в Казахстане не вошли в трудовой стаж при оформлении пенсии, поэтому родителям в совхозе пришлось вновь зарабатывать 20-летний стаж, необходимый для пенсии.

ИВАН ЕМЕЛЬЯНОВИЧ ХОЛЯВКО Родился я в 1906 году, 1 сентября. В 1919 году окончил пять классов начальной школы станицы

Ðîäíàÿ ÊÓÁÀÍÜ • 4/2013

75

ÍÀÐÎÄÍÛÉ ÀÐÕÈÂ Уманской. И в этом же году умер отец, Емельян Яковлевич. Осталось нас четыре брата: Михаил, Петр, Вячеслав, я, и три сестры: Евдокия, Мария и Раиса с мамой Пелагеей Андреевной, а еще дедушка Яков Иванович, бабушка Евдокия Михайловна. Время для нашей семьи было тяжелое. Зерна на посев не было, приходилось занимать у зажиточных, а после уборки урожая возвращать третью часть тому, у кого занимали. В 1923 году я женился на Александре Ивановне. В 1927 году дедушка с бабушкой ушли на самостоятельное жительство на улицу Тоннельную, там были усадьба и дом (он сохранился, в нём живёт брат Михаил). В 1926 году у нас родились дочь Антонина, через два года вторая дочь Лидия, а затем Михаил. В октябре 1929 года умер дедушка. Началась коллективизация. У меня в хозяйстве – лошадь, корова, я их отвёл в колхоз и сам вступил в него. Работал помощником бригадира полеводческой бригады. Рядом с нею – тракторная бригада МТС из шести тракторов марки «Интернационал». Мне очень нравилась работа моторов. Ночами стал ходить к трактористу, который доверял мне водить трактор на вспашке. В общем, освоил трактор. В одно время бригадир тракторной бригады предложил мне принять трактор. Так я стал трактористом. Вышел в ударники. В 1932 году меня назначили помощником бригадира тракторной бригады Василенко, а вскоре бригадиром комсомольской тракторной бригады.

15 декабря трактора и сельхозинвентарь свезли на усадьбу МТС. Утром должны были очистить и сдать всё на зимнее хранение. Но так не получилось. В 12 часов ночи ко мне домой пришли два уполномоченных и сказали: к 6 часам утра быть готовым на выселку. Я спросил, почему предупредили об этом не за два дня, как другие хозяйства, которые подлежат выселке, а в одно-

76

Ðîäíàÿ ÊÓÁÀÍÜ • 4/2013

часье? Мне они ответили: мол, не хватает… трех семей к плану. В 6 часов утра к дому подъехала подвода, я погрузил в неё свои пожитки, семью. Повезли нас на станцию Уманская, а бабушка Евдокия Михайловна осталась одна в доме. Привезли на железнодорожную станцию Уманская, погрузили в вагон – мне досталась верхняя полка с семьёй Сороки Л. У него пять душ, и у меня столько же. Двери – на замок снаружи, и повезли не известно куда. В Павловской дали хлеб – одну булку на 10 душ, а он чёрный, как земля, ножом не отрезали, пришлось ножовкой распиливать. Довезли до станции Оренбург и только здесь открыли двери вагонов и разрешили выйти на пристанционный базарчик, чтобы купить коечто из продуктов. Дальше повезли, уже не закрывая двери на замок. Привезли нас в середине января в 5 часов вечера на станцию Кизыл-Ту, в 30 километрах от Ташкента. Выгрузились на снег, и тут подошли вербовщики и начали подбирать трактористов, кузнецов, учётчиков. Отобрали восемь специалистов с семьями. Подъехала автомашина-полуторка, погрузили семьи и наши пожитки и увезли в совхоз «Садвинтрест», куда завербовали, а мы, мужчины, пошли пешком 15 километров до совхоза. Пришли в совхоз утром, нашли свои семьи в здании клуба, где их снабдили белым хлебом по качеству лучше, чем в то время он был на Кубани, а также другими продуктами. К вечеру разместили по квартирам. Мне дали небольшой дом в две комнаты с трактористом Филоненко Дм. (у него две души). На второй день Тоня и Лида пошли в сад, под листьями они собрали ведро яблок. Хлеб получали белый, пушистый, питание оказалось неплохим, в общем, жизнь наладилась. Через два дня вызвал меня директор совхоза в кабинет и предложил должность бригадира

ÍÀÐÎÄÍÛÉ ÀÐÕÈÂ тракторной бригады. И я приступил к её комплектованию как людьми, так и техникой. В бригаде шесть тракторов СТЗ, прицепной инвентарь, 12 трактористов, учётчик, водовоз, кузнец Андрющенко Федор Сем. В конце февраля с техникой и людьми выехали в поле для пробного начала весенних работ. Обеспечили всех продуктами. Но мне так и не пришлось начать полевые работы. На ночь бригада ушла на центральную усадьбу в семьи. Дома жена Александра Ивановна подала повестку: завтра к 8 часам явиться в военкомат. В военкомате уже были трое наших ребят: Филоненко Дм., Панасенко Вас. и Прокопенко Ил. Нам объявили: подлежим мобилизации в трудармию. Дали один час на сборы и прощание с родными. На верблюда погрузили свой скарб. Взобрался на него Панасенко, и мы, простившись с женами, отправились за 10 километров в село Коплонбек. (После трудных дорожных мытарств трудармейца И. Е. Холявко определили работать на шахте. – Авт.) …Роту строем и с песнями повели в шахту. Нас, новичков, закрепили за забойщиками. Покидал я лопатой уголек без отдыха смену и подумал: богу душу тут отдам. На второй день повторилось то же самое… Примерно через неделю сбежал из батальона Панасенко Вас., удачно сбежал, только где-то на станции попал под поезд, и ему отрезало ногу, но он живой. Я же пробился в ударники за наибольший вывоз вагонеток угля за смену по бригаде, и мне стали давать дополнительную пайку. Как музыканта духового оркестра меня освободили от шахты. Назначили бригадиром по хозяйству батальона, в нём имелись лошади, коровы, свиньи и кролики, обслуга – восемь человек. Я должен был следить – правильным кормлением, чистотой, а главное – расходованием кормов.

В начале марта 1934 года получил я письмо от мамы из Ново-Кубанки (семьи наши были переселены из «Садвинтреста»). Она сообщила, что моя супруга Александра Ивановна умерла. Пошёл я к командиру батальона, показал ему письмо, он прочитал его и разрешил съездить. Выдали мне литер, и я поехал в Ново-Кубанку. Приехал поездом до ст. Шортанды, вышел из вагона, а тут буран такой, что света божьего не видно. Попалась мне подвода (упряжка в бычьи сани), и она довезла меня до Ново-Кубанки. Нашёл я маму, жила в бараке, рядюшками перегорожены семья от семьи. С мамой находились мои сестры Мария, Рая и мои дети Тоня, Лида и Миша (ему было тогда четыре годика). Питание плохое, картошку мерзлую давали. И я там заболел. На могилку жены мы не пошли, потому что кладбище занесло снегом выше двух метров. На третий день меня отвезли попутной подводой на станцию, у меня был отпуск пять дней. Там я взял билет до Анжерки, где по прибытии в батальон доложил командиру и приступил к своим обязанностям бригадира. В июле 1934 года вечером командир батальона сказал, что получили справку из Ленинградской, что я не лишён права голоса, подлежу освобождению. «Завтра можешь получить расчёт и деньги на проезд туда, откуда мобилизовали в трудармию. Если желаешь, оставайся у нас, поможем обеспечить квартирой, подумай, а завтра скажешь о своём решении», – подчеркнул он. Сделал по-своему. Получил литер, деньги до ст. Кизыл-Ту. Там узнал, что в совхозе «Дорбаза» несколько семей из нашей станицы оставили при переселении в Ново-Кубанку как специалистов. В этом совхозе нашёл семью Удовенко Татьяны. У нее сын Григорий и дочь Татьяна. Они меня приняли, предложили остаться у них жить. Григорий работал слесарем при мастерских, и меня приняли в электроцех учеником. К концу ноября

Ðîäíàÿ ÊÓÁÀÍÜ • 4/2013

77

ÍÀÐÎÄÍÛÉ ÀÐÕÈÂ 1934 года присвоили 5-й разряд, и я стал работать самостоятельно. В 1935 году познакомился с Александрой Терентьевной, она работала на хлопковом заводе при станции Келлес, это в 15 километрах от Ташкента. И 14 декабря 1935 года мы поженились. А 16 октября 1936 года у нас родился сын Славик. В этом совхозе находилось 15 семей переселенцев, и они числились под надзором комендатуры, находящейся в совхозе «Пахта-Арал», за г. Ташкентом. В 1936 году в наш совхоз прибыл представитель комендатуры для проверки. Он вызвал меня в кабинет, спросил, откуда я приехал, потребовал документы. Я подал ему паспорт, он проверил его и говорит: «Паспорт будет у меня до выяснения». В августе 1938 года жена поехала в Ново-Кубанку за детьми, но Тоню, Лиду и Мишу комендатура не разрешила взять. А дней через пятнадцать меня вызвали в отделение милиции в район. Её начальник сказал, что поступило письмо представить меня в комендатуру, откуда я как будто сбежал. Затем милиционер снял с меня ремень, обрезал на брюках крючки металлические и отвёл в камеру, где были другие арестованные. В 18 часов сняли отпечатки пальцев и вернули обратно в камеру. Милиционер, который жил с нами в одном бараке, по секрету сказал жене, что меня отправят в холодный край, отвези, мол, ему что-нибудь потеплее. Жена Шура пришла на свидание со мной, принесла пиджак, потому что я был одет только в костюм. В 20 часов меня и ещё одного вывели во двор, усадили в тележку и привезли в сопровождении милиционера на ст. Кизыл-Ту – на этап. В прибывшем в 21 час поезде Ташкент – Москва для перевозки заключенных не оказалось вагона, и нас повезли обратно, в Сары-Агач, в тюрьму. Через сутки такой поезд с вагоном прибыл, и нас передали его охране. Привезли в Алма-Ату, погрузили в чёрный «ворон» и доставили во двор тюрьмы, развели

78

Ðîäíàÿ ÊÓÁÀÍÜ • 4/2013

по камерам. В камере было много заключенных, негде сесть. Принесли похлебку, но я её не съел, отдал заключенным, которые давно сидят. На второй день меня вывели с вещами, во дворе ещё человек двадцать заключенных. Погрузили в черный «ворон» и повезли на станцию. В товарном вагоне ехали долго. Прибыли на станцию Новосибирск. Вокруг лежал снег. В тюрьме произвели тщательную проверку, даже металлические пуговицы поотрезали, и расселили по камерам. Людей набито дальше некуда! На второй день меня вновь вызвали с вещами, на станции погрузили в товарный вагон, теперь уже на Петропавловск. На второй день на полуторке меня на новом месте доставили в дом, стоявший вблизи железнодорожной станции. Начальник вызвал в кабинет и спросил, есть ли у меня сестра Раиса. Я ответил: «Да». Тогда он сказал, что она здесь учится в местном медтехникуме. «Можно мне с ней увидеться?» – спросил. «С ней скоро увидишься в Ново-Кубанке, она часто ездит туда на выходной». Так в конце концов и произошло. В 20 часов в сопровождении стрелка меня отправили на железнодорожный вокзал, подошёл поезд, следовавший до Караганды. По прибытии его на станцию Шортанды поезд встретил стрелок, которому и передал меня сопровождающий. Потом стрелок начал искать, на чём же отправить меня в Ново-Кубанку. На элеваторе он встретил Патоку В. Г., который тогда работал председателем колхоза в 22-м поселке. Он с машиной привозил сдавать зерно на элеватор. Стрелок и поручил ему доставить меня в комендатуру села Ново-Кубанка. В конце сентября 1937 года было холодно, пока доехал в Ново-Кубанку, думал, что дуба дам – на мне лишь бушлат, туфельки и фуражка. Зашёл к коменданту в кабинет, он сидел за столом, улыбнулся и говорит: «Я же сказал жене,

ÍÀÐÎÄÍÛÉ ÀÐÕÈÂ что через некоторое время ты будешь здесь». Меня он отпустил на все четыре стороны. Пошёл к маме. Меня встретили родные, плачут. Дочерям тогда было Тоне – 10, Лиде – 8, а Мише – 6 лет. Посидели, поговорили. Сестра Мария предложила мне идти к ним – она вышла замуж за Петра Андреевича Филобока, и им дали квартиру. Работал он трактористом-комбайнером, у них дочь Валя. Вот я у них и поселился. Написал жене письмо, в котором описал всё о моих похождениях, просил её дать ответ, переедет ли ко мне или нет. Дня через три меня приняли на работу в мастерские МТС «Организатор» электриком. Примерно через месяц пришло письмо от жены, она писала, что упаковывает вещи, приедет. В связи с этим директор выделил нам однокомнатную квартиру. Вскоре получаю телеграмму от жены: «Встречай». В Шортанде встретил семью и привёз в МТС. В октябре 1938 года меня назначили механиком-контролёром, а через год послали на годичные курсы в Кутуркульское училище механизации. Проучился месяц и стал проситься у директора училища Колесника о переводе в группу, в которой учились по шестимесячной программе те, кто прежде работал механиком МТС, и их направили для повышения знаний. Директор МТС, учитывая моё пожелание, согласился о моём переводе. Курсы я окончил с хорошими отметками. По возвращении в МТС приказом меня назначили в 1940 году заведующим МТМ. Началась Великая Отечественная война. Меня, как и многих других работников, мобилизовали в армию, на защиту родины. На станцию Аккуль (село Алексеевка) для отправки призывников на фронт уже подали состав на погрузку. И в этот момент приехал наш директор МТС из Целинограда (бывший Акмолинск) и привёз бронь на некоторых комбайнёров, трак-

тористов, в том числе и на меня. Таким образом, я вернулся в МТС и приступил к своим обязанностям. Работать было нелегко, так как мужчин, ушедших на фронт, заменили женщины с малым опытом. В 1953 году вместе с семьёй вернулся в станицу Ленинградскую. Меня пригласили в совхоз «Ленинградский», № 12 на должность главного инженера. (В сокращении) 1986 г.

В МАЕ ЕЩЁ МОРОЗЫ, А В СЕНТЯБРЕ УЖЕ СНЕГ… Я, Бойко (Сидоренко) Валентина Ивановна, родилась в 1940 году в Казахстане – в поселке № 25 Осакаровского района Карагандинской области. Мой отец Сидоренко Иван Спиридонович (1896–1961) с женой Акулиной Денисовной и тремя детьми, с отцом и матерью был выслан как кулак в Южный Казахстан, в село Талгар под Алма-Атой. А жили они большой семьей в станице Уманской по улице Буденного: три сына, невестки, дети, внуки. Имели землю («стэп»), коров, лошадей, инвентарь. Одним из первых отец всё это сдал в артель и сам пошёл работать туда. Полол тяпкой кукурузу вместе с Кардашом Алексеем Даниловичем (впоследствии председатель колхоза им. Кирова). И вот его как «кулака» выслали из станицы с семьёй в 1933 году, зимой. Все семьи погрузили в товарные вагоны. Плач, стон, крики испуганных детей стояли вокруг. Женщины с детьми и стариками забились в вагон, а мужчины-казаки собрались в дверях вагона и, обнявшись, со слезами на глазах запели: «Прощай, ты, Уманьска станиця». В том же году от голода умерли дедушка и бабушка, двое детей и его жена. Остался в живых мой отец с самым маленьким сыном Мишей. Выжили

Ðîäíàÿ ÊÓÁÀÍÜ • 4/2013

79

ÍÀÐÎÄÍÛÉ ÀÐÕÈÂ благодаря тому, что отец работал в саду, там охотился из рогатки на воробьёв, варил из них суп. Мише было шесть лет. Ноги опухли от голода, не ходил. Отец сделал ему коляску и возил его с собой по саду. Мальчик спрашивал: «Папа, я буду когда-нибудь ходить?». Маму мою с первым мужем Евтенко Иваном и тремя детьми тоже выслали в 1933 году в Южный Казахстан. В этом году от голода умерли её муж и двое детей. Осталась мама, Анастасия Матвеевна (1897–1981) со старшим сыном Колей (1921 г. р.) Кстати, маминого отца Петренко Матвея Прокофьевича с женой и двумя детьми выслали на Урал в г. Губаха (сейчас Углеуральск). Родители умерли в этом же году, а дети впоследствии жили там и работали на шахте. Спустя несколько месяцев зимой отца с сыном и маму с сыном отправили в Северный Казахстан. В степи стояли полуразрушенные бараки без окон и дверей. Всех их поместили в них. Коекак позатыкали окна тряпьем и улеглись спать на мерзлой земле. Это был поселок № 25. Потом построили бараки с покатой мазаной крышей, пригодные для жилья. В 1935 году отец с матерью сошлись, создали новую семью. Мы с братом Сидоренко Николаем Ивановичем (1939 г. р.) родились в посёлке. Что пришлось пережить нашим родителям за 20 лет, прожитых в Казахстане, одному Богу известно. Жестокие морозы, голод, унижения. В посёлке была комендатура, и каждый день, идя на работу, все должны были отмечаться в ней. Что запомнилось нам из той жизни? Сильные морозы, бураны. Снегу столько нанесет, бывало, что все бараки завалит им. На крышах 1,5–2-метровый слой снега. Утром жители рыли в снегу тоннели со ступеньками и выходили откапывать соседей. А весной, когда снег начинал подтаивать, вокруг бараков откидывали его на один метр, чтобы не

80

Ðîäíàÿ ÊÓÁÀÍÜ • 4/2013

раскисали глиняные бараки. Мы, дети, на санках отвозили эти крыги в степь. Лето длилось всего три месяца: в мае ещё морозы, в сентябре уже снег. Отец мой работал на огороде бригадиром, а мама – рядовой колхозницей. Из овощей созревали картошка, капуста, лук, огурцы. Всё солилось в огромных колхозных чанах в подвалах. Потом эти продукты выдавали на питание колхозникам. Часто по местному радио передавали тревожные известия: в степи отбилась отара овец вместе с пастухами, пропал на санях почтальон, в метель вышел из дома человек и замёрз. Поселковые мужчины брали канаты, веревки, становились цепочкой и шли спасать сгинувших в буране людей. В посёлке проживали семьи разных национальностей: русские, молдаване, немцы, татары, забайкальцы, черкесы, осетины, беларусы, чеченцы. Жили дружно, помогали друг другу, не было межнациональной розни и озлобленности. Всех объединяли горе, потеря близких, своих родных мест, нужда. В 1952 году, когда в поселке сняли комендатуру, мои родители, я и брат Николай Иванович приехали в станицу Ленинградскую. Как были рады родители, что вернулись наконец на свою родину! Были встречи со станичниками, слёзы, воспоминания, песни о Кубани. Я живу сейчас в станице Ленинградской по ул. Казачьей в доме, построенном моими родителями после возвращения из Казахстана. Я горжусь, что наш дом – родовое гнездо. Все родные из Казахстана, Курска и других мест приезжают к нам. Часто вспоминаем наше казахстанское житьё-бытьё, хотя мы и были детьми. Вместе с моими родителями в пос. № 25 проживали земляки-уманцы: Залата, Шмаровоз, Кныш, Мацёра, Шквыря, Карпенко, Савченко, Евтенко, Лозовой, Проскура, Богдан, Матюха,

ÍÀÐÎÄÍÛÉ ÀÐÕÈÂ Кардаш, Самойлик, Ермоленко, Пацюк, Бугаев, Мельник, Чепига. Спустя много лет, когда многие вернулись в Ленинградскую, мы, дети поселка № 25 (впоследствии переименованного в село Степное), решили собраться и вспомнить то время, когда жили, ходили в школу в 30–40-градусные морозы (в классе чернила замерзали в чернильниценепроливайке). Собрались у землячки Милосердной Антонины Федоровны, которая живет в совхозе «Ленинградский» на СКВО. Приехали земляки из Кущевской, Армавира, Майкопа, но были в основном из Ленинградской. Какая получилась встреча! Были слезы радости, воспоминания и песни, фотографии на память.

ЕЙ УЛЫБАЛСЯ ХРУЩЁВ Юлия Христофоровна Довженко (в замужестве Евтенко) родилась в семье украинских ссыльных в 1944 году в селе Ново-Кубанка. Училась в местной школе им. С. М. Кирова. Отличница учёбы и комсомольский активист, она участвовала в работе совещания передовиков сельского хозяйства в Акмолинске в 1961 году. Выступала на нём (текст опубликован в газете «Казахстанская правда»). Девушка встретилась с первым секретарем ЦК КПСС Н. С. Хрущёвым, который остался очень доволен делами её сверстников. Юлия Довженко была делегатом съезда УК ВЛКСМ Казахстана. После окончания средней школы отдельные выпускники школы, а вместе с ними и Юля трудились в колхозе. Окончив Ивановский энергетический институт, 15 лет Довженко–Евтенко работала начальником Шортандинского участка энергосбыта ЦелинЭнерго. Вместе с мужем Анатолием Александровичем Евтенко Юлия Христофоровна приехала на родину его родителей – в станицу Ленинград-

скую. Тринадцать лет работала в той же должности в Ейском энергосбыте. В настоящее время Ю. Х. Евтенко – староста православной общины Свято-Трехсвятительского храма в станице Ленинградской.

КАВАЛЕР ОРДЕНА ЛЕНИНА Г. И. ПЕРВИШКО В домашнем архиве ветерана труда Зои Григорьевны Демченко (Первишко) хранятся редкие на сегодняшний день документы, фотографии, вырезки из республиканской газеты «Казахстанская правда», которые имеют непосредственное отношение к кавалеру ордена Ленина Григорию Ивановичу Первишко. Как следует из анкеты вступающего кандидатом в члены ВКП(б), родился он 7 января 1911 года в станице Уманской в семье середняков, которые трудились на земле. С декабря 1929 года по январь 1930-го – колхозник колхоза им. Гриднева, с 1930-го по 1932-й – тракторист МТС «Ленинградское», с марта того же года по январь 1933-го – бригадир тракторной бригады. А потом у Первишко начинается новая, далеко не светлая полоса жизни – казахстанская. В чужой край его с семьёй выслали как… кулака, а значит, врага трудового народа. В МТС «Организатор» Сталинского района, опекаемой НКВД, наш земляк вначале работал слесарем, а через год он уже бригадир монтажной, затем тракторной бригад. После успешного окончания годичной школы механиков в АлмаАтинской области он участковый механик, главный механик, главный инженер… Особый интерес представляет книжка ударника-спецпереселенца за № 892, выданная Г. И. Первишко 7 ноября 1935 года «за особо выдающиеся показатели в производственной и общественной работе». Согласно положению его обладатель имел большие права на получение

Ðîäíàÿ ÊÓÁÀÍÜ • 4/2013

81

ÍÀÐÎÄÍÛÉ ÀÐÕÈÂ прежде всего материальных благ. Пользовался ли ими Г. И. Первишко – вот вопрос. Сохранились вырезки газет, книжки о награждении Г. И. Первишко в Казахстане орденом Ленина, медалями «За доблестный труд в Великой Отечественной войне 1941–1945 гг.», «За доблестный труд в ознаменование 100-летия со дня рождения В. И. Ленина», «За освоение целинных земель», серебряной и двумя золотыми медалями ВДНХ. Подумать только, каких трудолюбивых людей лишилась в свое время станица Уманская! Григорий Иванович вернулся с семьёй на Кубань, в родную станицу, теперь уже Ленинградскую. Заведовал мехмастерской строительного управления № 894, коллектив которой «ежемесячно перевыполняет плановые задания, работу производит с отличным качеством» («Степные зори», 09.08.1969 г.). Ушёл из жизни Григорий Иванович Первишко 19 ноября 1992 года.

ВАСИНЫ СПИСКИ На одном из колхозных мероприятий редактор многотиражки «За урожай» Михаил Филиппович Сосновый мне, приехавшему из Казахстана на родину отца – в станицу Ленинградскую, напомнил о печальных событиях 30-х годов. Его также высылали в Среднюю Азию, но вскоре, «разобравшись», вернули на хутор Куликовский, где он жил с родителями. В это же самое время рядом с нами оказался Василий (фамилию и отчество называть не стану, дабы отвести от подозрений его родных). Так вот, этот Василий все порывался рассказать о чем-то важном из своей жизни. Наконец… Оказывается, в 1932–1933 годах его назначили квартальным и поручили составить список десяти семей для высылки как кулацких…

82

Ðîäíàÿ ÊÓÁÀÍÜ • 4/2013

Василий включил в него всех, кто когдалибо обидел… Словом, выслали первую десятку станичников. Родной дядя заглянул к Васе на «огонёк», попросил как родственника даже случайно не занести его семью в список для высылки. По списку квартального и вторую десятку наших земляков выслали к чёрту на кулички. В третий список пришлось Васе включить и семью родственника – не отправлять же свою на чужбину! Вот такое было время… Записано со слов Владимира Григорьевича Первишко, ветерана труда, агронома бывшего колхоза имени Ленина

ПАХАЛИ В ВОЙНУ И НА КОРОВАХ Родители мои, Евтенко Александр Филиппович 1909 года рождения и Евтенко Мария Гавриловна 1911 года рождения (девичья фамилия Чепига), проживали на улице Лагерной станицы Уманской–Ленинградской. У них была я и дочь Вера 1930 г. р. – моя старшая сестра. Отец служил в Красной армии (на территории Дубовой рощи).14 января 1933 года его и ещё нескольких человек под усиленной охраной солдат повели на железнодорожную станцию Уманская. Отца затолкали в вагон, в нём уже находились моя мама с сестрой. Сначала они оказались в Чимкентской области, а в октябре 1933 года выслали в Акмолинскую область Шортандинского района, в с. Ново-Кубанка. К слову, село Ново-Кубанка получило название чуть позже, а сразу поселение называлось точкой. Строили бараки зимой и летом. Жили семьями в бараках, разделённых на комнаты. Зимой бараки заносило снегом по крыши. Работали в колхозе, который был создан и назывался имени 18 лет Казахстану.

ÍÀÐÎÄÍÛÉ ÀÐÕÈÂ Когда началась Великая Отечественная война, отца забрали на фронт. С боями дошел он до Берлина, имел награды. В 1944 году привезли в село чеченцев и ингушей и поселили в бараках, в одних комнатах с нашими семьями. Можно только догадываться, что за жизнь настала, – кошмар. В 1945 году привезли немцев и тоже поселили для совместного проживания в бараках. Были мы под комендатурой до 1946 года. Без разрешения коменданта отлучаться не позволялось. Были и осведомители, которые докладывали в комендатуру, кто и что говорит против власти и т. д. По наговору осведомителя людей ночью без суда и следствия забирали. До сих пор никто не знает, куда они девались. Топили печки кизяком, соломой, кураём. Питались чем попало, даже вспоминать страшно. Работали от зари до зари. Пахали на быках и лошадях, а во время войны и на коровах. Техники в колхозе было мало, несколько колесных тракторов СТЗ и автомобилей ЗИС-5. В конце 40-х годов появились трактора гусеничные НАТИ, ЧТЗ, С-80. В 1954 году началось освоение целины. Приехала в основном молодёжь, а также заключённые, которых освобождали досрочно. Для них были организованы курсы трактористов. Некоторые осваивали трактора, получали удостоверения и работали. А в основном в скором времени стали разбегаться. Так освоение целины легло на плечи старожилов. В 1968 году умерла мать в Казахстане, в 1977-м – отец. Мне 73 года, и я до сих пор не пойму, за что выслали моих родителей. Нас семеро детей, шестеро родилось в Казахстане, а самая старшая – в станице Уманской. Дед мой, Евтенко Филипп Матвеевич 1872 г. р., умер в 1933 году в Казахстане. Евтенко Анатолий Александрович, ст. Ленинградская

КАЗАХСТАН СЕВЕРНЫЙ Казахстан, Казахстан, Бесконечные степи, Лишь ковыль, да бурьян, Да разбойничий ветер. А зимою пурга Белым снегом всё кроет, Только ночью да днем На просторе твоём, На просторе твоём Ветер воет. А с работы придёшь Ты голодный, усталый, Тихий угол найдёшь, Чтоб тебе не мешали. Там ты вспомнишь тайком Мать свою. Я тоскую, Я прийти к тебе рад, Чтоб увидеть твой взгляд, Чтоб увидеть твой взгляд утомлённый. Здесь мутнеют глаза, Сердце быстро черствеет. Слабым делаюсь я, Год от года старею. Ни безделье, ни труд, Ни заботы, ни отдых Никогда не вернут Те года, что прошли. Сколько душ молодых Целина погубила, Жизнь чужая порой Не ценилась ни в грош, Но запомнилась мне Она Родиной милой. Верю, время придёт, Ты меня позовёшь. Часто снился мне сон: С детворой босоногой

Ðîäíàÿ ÊÓÁÀÍÜ • 4/2013

83

ÍÀÐÎÄÍÛÉ ÀÐÕÈÂ Я бегу в Колутон* Смыть полынную пыль, И, до боли в груди Задержавши дыханье, Отыскать в глубине Родниковую стынь. Казахстан, Казахстан, Бесконечные степи, Только пыль да туман Над рекой на рассвете. А зимою пурга, А зимою морозы И во вьюжной ночи Сердцу милые грёзы. А зимою пурга, А зимою морозы И во вьюжной ночи Сердцу милые грёзы.

Александр Балашов, Ленинградская – Подмосковье

ДАРЬИНА ОДИССЕЯ Дарья Максимовна Назаренко, ветеран труда, 1923 г. р., ст. Ленинградская: – В 32-м на Кубани стояла страшная сушь. За всё лето не выпало ни капельки дождя. Хлеб не уродил, мыши по полю «пешком ходили». Кого винить? Казаков! И отца моего, бедняка, взяли в тюрьму. Мама ходила на работу, а я с трехлётним братом оставалась в пустой хате. Еды нет. Из жалости, помню, соседка дала нам по куску макухи. Заходят пять мужчин и одна тётка. Спросили, где родители. Ответили. «Деточка, мы дадим тебе пряник, скажи, где папка

*Êîëóòîí – ðåêà â Êàçàõñòàíå.

84

Ðîäíàÿ ÊÓÁÀÍÜ • 4/2013

спрятал пшеницу?» – спросила тётка. Мужчина крикнул: «Отстань от дитэй. Бачишь, яки голодни…» Гости заглядывали в печь, в углы, а там одна паутина. Ходили по грядкам, ковыряли землю прутами. Искали пшеницу, которой у нас не было. Пришла с поля мама. Сказала, что нас записали на высылку. А потом приехала гарба. Мама усадила в неё нас с братом, уложила оклунки с одеждой. Очень плакала – год назад с большими потугами «сляпала» хатку, теперь и её лишаемся. На станции Уманская собралось много людей. Уже и темнеет, а мы стоим. И вдруг слышим: «Ведут!». Колонна небритых мужчин остановилась. Рядом солдаты с винтовками. Женщины кричат, выкликивают своих мужей, сыновей, братьев. Называются чьи-то фамилии, номера вагонов. Усаживаются. И тут я слышу: «Назаренко. Восьмой вагон». Подошёл наконец папа, целует нас – у него мокрое от слёз лицо. Побросали оклунки в вагон. Маленькие дети, глупые, радуются, ждут, когда он тронется. И он качнулся. И тут бабы заголосили, а наши батьки разом запели старинную казачью песню «Прощай, ты, Уманьска станыця». Аж мурашки по коже. И маленькие дети поняли: беда… В дорогу мама сварила два гарбуза – больше ничего из припасов не оказалось. Когда их съели, стали голодать. Если кто-то рядом жевал, мы с братиком отворачивались. Никто продуктами не делился. Умерших выносили из вагонов – и всё… В совхозе «Деткомиссия» (Южный Казахстан) приняли три семьи уманцев, Андрющенко Ивана Степановича, Шмаровоз Устиньи и нашу,

ÍÀÐÎÄÍÛÉ ÀÐÕÈÂ Назаренко. Мама работала свинаркой, а пастушкой (мне девять лет) взяла меня. Папа плотничал. Нам за работу выдавали в день по кружке молока и полкилограмма хлеба. Потом маму взяли кухаркой в бригаду. Её борщи да каши очень нравились трактористам. В ноябре собрали всех ссыльных кубанцев, сказали, что повезут в Северный Казахстан. Директор совхоза оставлял в «Деткомиссии» нашу семью. Но папа твердо сказал: «Я от своих людей не отстану». На станции Шортанды вовсю гулял страшный буран, мороз до 40 градусов. Как мы выжили трое суток в палатках, только Богу известно. Потом на тракторных санях доставили к какому-то турлучному сараю в голой степи. Он без крыши, засыпан снегом. Из него вылезали чернобородые люди – спали и укрывались коврами. Кричат: «Вай, вай, Казахстан яман (плохой), Кавказ якши (хороший)». Их усаживали в сани, увозили неизвестно куда. Теперь мы занимали их пристанище. Наши батьки выгребли из барака снег. Постелили на холодную землю тулупы. Укрылись кто чем и уснули под морозным небом… На следующий день укрыли барак, сложили печь, затопили. Кажется, жить можно… Ссыльные умирали, как мухи. Их тела увозили в неуютную степь. По ночам совсем близко выли голодные волки… По вечерам собирались у печи. Батьки грустно пели, а женщины в темноте всхлипывали…

Колысь, колысь було время, время золотое, А теперь настало… за сэрденько сосэ. Худобу забралы, добро растяглы, Нисчастных козакив в тюрьму забралы. А дома симейство, жена молода. За що пропадае казачья краса? В тюрьми дуже тяжко, ходым в кандалах.

Така наша доля козацька була. А наутро рано кипятку дають. Да всих нас немощних работать выдуть… *** Не вейтесь, чайки, над нами, Вам некуда бедным и сесть. Летите в станицу Кубани, Снесите печальную весть. Живём мы в стране Казахстана, В бараках народу полно. Продуктов у нас не хватает, А денег совсем не было. Везли нас в телячьих вагонах, Мы сами не знали куда. Свезли нас за несколько тысяч – Нам больше родных не видать. Ни гор мы, ни леса не знаем. И всё-то пустые поля. Мы весточек не получаем, Живём, точно звери, в степях. В Казахстане нам жить очень трудно. Здесь весь осуждённый народ. Он с голоду пухнет, болеет, А их всё в больницу везут. С больницы десятком саней Их прямо в могилу везут. Волки разроют их мелкие ямы И мертвое тело порвут. Песни протяжные, мелодичные, за душу берут. А сочинили их уманцы. Пожалуй, я единственная сохранила их в памяти, привезла на родину. Летом наши батьки перегородили барак. Каждая семья ютилась в собственной комнатушке-клетушке. Матери ногами намесили глины, помазали и побелили их, привели в божеский вид. Спали на деревянном топчане.

Ðîäíàÿ ÊÓÁÀÍÜ • 4/2013

85

ÍÀÐÎÄÍÛÉ ÀÐÕÈÂ Года через два открыли в таком же бараке «школу», учились дети с третьего по шестой класс совместно. Литературу преподавал Николай Васильевич, который научил нас писать письма, географию – Ирина Николаевна Стадникова, казахский – Идрис Карибаевич Карибаев. Когда однажды поехала в Казахстан, чтобы разыскать сына, общалась с местными жителями по-ихнему… В 41-м моего отца, Максима Ивановича 1895 года рождения, на фронт не взяли. Окончив к этому времени семь классов, стала я трактористкой. Читала людям газеты, сама выпускала стенгазету, была очень активной комсомолкой. В 43-м продукты из колхоза увезли на фронт. К весне рабочие от голода опухли, многие работать не могли. Отец, ставший бригадиром полеводческой бригады, сбился с ног, чтобы поднять людей на работу. «Если рабочих не подкармливать хоть чем-нибудь, сорвём уборку, пахоту», – сказал он при встрече агроному Макару Ивановичу Чернышу. «Так и быть, обкоси поле. Выдавай каждому понемногу. Пусть толкут, варят. Надо продержаться», – посоветовал тот. Так папа и сделал. Осталась на току кучка молодого зерна. А тут зарядили дожди. Укрыть его нечем… Приехали из прокуратуры. Нашли отца. Стоит босой, небритый – ведь круглые сутки в поле. «Садись!» – приказали. Дали ему десять лет лагерей. Называется, нашли врага народа… Как-то получили письмо; он писал, что его обвинили за самовольный обкос поля. На допросе изворотливый агроном отказался от своих слов, всю вину (да какая это вина?) переложили на батьку… «Не пишите. На грани смерти. Мучаюсь. Я ведь ничего не украл…» – сделал приписку. Где покоится его могила? И есть ли она вообще?..

86

Ðîäíàÿ ÊÓÁÀÍÜ • 4/2013

Шло время. Мама, я и подросший братишка работали в совхозе. Я уже учётчик, бухгалтер. Жить стали лучше – война позади. Вышла замуж за ссыльного из Ленинграда, он работал трактористом. Мы растили двоих мальчишек. «Возвращайтесь на родину!» – писали в своих письмах мамины двоюродные сестры. Мы вначале отнекивались, будто чувствовали, что ничего доброго не дождёмся. В 1949-м я с детьми и мама всё же переехали в Ленинградскую, мужа задержали – рабочих рук в совхозе не хватало… И что же? В колхозе имени Ильича мне сказали: «Вы ссыльные, для вас у нас работы нет». Родичам мы стали не нужны, начались упреки. Жить негде, есть нечего. Умер от голода младшенький сын Володя. Я заболела и на два года оказалась на больничной койке. Для старшего Саши мама попросила у сестры блюдечко муки, чтобы приготовить болтушку. «Не дам!» – был ответ. Узнал о нашем бедственном положении муж. Приехал. У него, ссыльного, дела с поиском работы не заладились. И он уехал обратно в Казахстан, взяв с собой 12-летнего Сашу. Я уже с признаками туберкулёза маялась в больнице. Кстати, уже после службы в армии он приезжал в Ленинградскую, но вернулся на ставшую ему родную казахстанскую землю. С тех пор, несмотря на поиски, следов его не находили… Сколько слёз пролила! В конце концов меня взяли в колхоз имени Ильича учетчицей на МТФ. В канцелярии отгородили комнату для меня и мамы. Постепенно пошла на поправку. Стать на ноги помогли доярки, отпаивали цельным молоком. Со временем купила хату, корову. Стала работать бухгалтером. Вышла замуж. Сейчас у меня две взрослые дочери Люда и Зоя, у которых свои семьи.

ÍÀÐÎÄÍÛÉ ÀÐÕÈÂ В 1979-м, будучи бухгалтером в совхозе «Ленинградский», ушла на пенсию. Вот и вся моя печальная история.

***

…Осталось добавить: Дарья Максимовна Назаренко награждена медалью «За доблестный труд в годы Великой Отечественной войны 1941–1945 гг.». Выйдя на заслуженный отдых, не замкнулась в себе, она активная участница хора ЗАО «Колос». В 1994 году на сходе представителей репрессивного казачества станицы Уманской спела забытые песни «батькив», сосланных в суровые казахстанские степи. Они пришлись по душе и слушателям, и фольклористам. Нынче эти песни в репертуаре народного казачьего хора.

КЛУБЕНЬ КАРТОШКИ Нина Семеновна Комлацкая, ветеран педагогического труда, 1918 г. р., ст. Ленинградская: – В 30-х годах нашу станицу Уманскую занесли на «черную доску» якобы за невыполнение госпоставок. Практически все семьи, проживающие в хатах от улицы Красной до восточной окраины, выслали в Казахстан. В их жилища селили тех, кто обретался на другой стороне станицы. Так наша семья, а состояла она из трёх человек – мамы, меня и брата (наш отец к этому времени от полученных ран в империалистическую войну ушёл из жизни), поселили в бедную хатёнку, в которой я проживала аж до 1965 года. В нашем домике стали жить переселенцы, которые приехали для укрепления колхоза. Осенью 1932 года припасы нашей семьи забрали все подчистую. Мы довольствовались… шкурой телёнка. Когда уже нечего было есть, легли помирать. Мама зачем-то ушла к соседке Федченко. Когда засобиралась уже уходить, хозяйка попросила её задержаться и тайком от

мужа дала три картофелины. Это спасло нас – съели с кожурой. На улице Районной организовали комсомольскую бригаду, которую возглавлял пожилой человек по фамилии Чернов. Брата Васю взяли в неё конюхом. Я же девчонкой ходила туда, брала для очистки клещевину. 17 марта 1933 года меня, совершенно ослабленную, пожалел бригадир Чернов. Вблизи хутора Андрющенко комплектовалась бригада для проведения посевной. «Давайте возьмём и Нину Комлацкую, не то помрёт», – сказал. Помню, шли по полноводным ледяным ручьям. Поселились в латышском шалаше. Вскоре день-деньской стали работать в поле на лютом холоде: собирали и жгли сорняки, только потом уже готовили почву и сеяли яровые. От недоедания люди сильно ослабли. И тогда бригадир Чернов своим негласным распоряжением позволил часть кукурузного зерна от «лошадиной нормы» давать работающим, тем и спас нас, молодых, от голодной смерти. Мы ели кашу, а кто-то стоял у окна, на «стреме»: узнали бы о вольностях Чернова, не миновать ему тюрьмы. По слухам, в других бригадах люди в борозде умирали. В июне в рост пошли травы – питались и ими. Тем и жили. Кого помню из членов бригады? Глушко Михаила и его сестру Татьяну, Василия и Игната Бесчастных и его жену Лукерью, Николая Бондаренко, Михаила Крутя с женами, учетчика Василия Калиенко (Калевича). В тот трудный год вырастили мы богатый урожай кукурузы, арновки. Убирали, молотили долго, по снегу. Перемерзали сильно. Вместе с братом Васей умудрялись сэкономить немного зерна, подкармливали им маму. В станице люди умирали семьями… Не легче было и в последующие годы. В марте 1934 года на 100-гектарном поле стоял неубранным подсолнечник. Меня, Садовскую с сыном, Родиных с детьми вывезли на его уборку.

Ðîäíàÿ ÊÓÁÀÍÜ • 4/2013

87

ÍÀÐÎÄÍÛÉ ÀÐÕÈÂ Морозно. Собирали, молотили шляпки вручную. Вечером нам подвозили бак воды, кашу, поджаривали семечки. Согревшись у костров, разгребали золу и ложились на тёплую землю. Целый месяц тяжёлой и грязной работы! Под конец простыла, последствия болезни были ужасными… Что мы зарабатывали? В 1933 году за один трудодень выдавали по 200 граммов кукурузы в кочанах, и в 1934-м столько же, в 1935-м – 250 граммов, а вот в 1936-м – по 2 килограмма пшеницы и початков. Как-то подсчитала, и получилось: мы, крестьяне, шесть лет хлеба не ели. Училась я с перерывами, но охотно. Питались чем попало – жерделами, ходила на Сосыку и ловила раков. В 1940 году в колхозе мне выдали пять килограммов кукурузы в початках, чтобы доучилась до конца учебного года. Когда началась война, учителей-мужчин призвали на фронт и нас, способных девчат, записали на педкурсы, после которых с 1 января 1942 года направили работать в школу станицы Новопетровской Павловского района. Позже окончила заочно педучилище. Стаж педагогической работы – 36 лет, из них 32 – в средней школе № 2 станицы Ленинградской. Награждена медалью «За доблестный труд». У брата Василия жизнь сложилась сурово.

17 мая 1937-го в возрасте двадцати одного года репрессировали. Десять лет находился в лагерях, строил город Воркуту. Вернулся домой в 1946-м, а через десять лет его не стало. Словом, много увидела, пережила. Както прочитала книгу Василия Гроссмана. Запомнился эпизод, как умирал инвалид войны и просил перед смертью кусочек бурака. Если бы ему дали, выжил бы человек. В свое время меня спас от верной гибели подаренный соседкой клубень картошки, и мне до душевной боли понятно это!

88

Ðîäíàÿ ÊÓÁÀÍÜ • 4/2013

КРАСНЫЙ БАШЛЫК ИЗ ЧИСТОЙ ШЕРСТИ Жил-был в Уманской казак Шкрыль по прозванию Иван Тимофеевич. Две войны прошел. Вернулся в родную семью, вздохнул полной грудью, будто тяжёлую работу славно сделал. Присел на лаву. «Ну, Екатерина Назаровна, сказывай, как тут без меня хозяйнувала?» – обратился к жене. А та завороженно смотрела на своего ненаглядного казака Ивана Тимофеевича, который эдак молодецки усы овсовые, пушистые поглаживал. А на груди его весело перемигивались-поблескивали два Георгиевских креста – знаки геройства и славы… На вешалке красным маковым цветом светился казачий башлык из чистой шерсти. Сбиваясь, Екатерина Назаровна рассказывала, с какими потугами без него сеяла-жала арновку, сено косила, за скотиной ходила, а потом, прослезившись по-бабьи, перешла на чисто семейные радости да печали, о детях слово молвила… Приобнял казак женщину, пушистыми усами о щеку потерся: – Не журись. Всё наладится, Катеринушка, ещё как весело заживём!.. Жили – не тужили супруги Шкрыли. В трудах и заботах годы, как перелётные птицы, стайкой и пронеслись. Накатилась на станицу Уманскую чёрная хмара – нагрянули активисты из совета станичной бедноты. Не чужие – свои: с одними парубковали, с другими в поле хлеб жали, с третьими в конную атаку ходили. А теперь они вдруг нежданно-негаданно усмотрели в нём недруга, противника новой жизни… Конфисковали нажитое его семьёй подчистую. Вместе с женой и детьми, погрузив в ледяной «телятник», сослали к чёрту на кулички, аж в Южный Казахстан. Сосланные на чужбину уманцы умирали на виноградниках от дизентерии. Скончался

ÍÀÐÎÄÍÛÉ ÀÐÕÈÂ в одночасье от порока сердца и кормилец большой казачьей семьи Иван Тимофеевич Шкрыль… Чтобы спасти от голодной смерти, Екатерина Назаровна передала в детдом двух сынишек (говаривали, дочки – полова, сыны – зерно!), Петра и Степана. Там их приютили. Осталась она горе мыкать с дочерью Евдокией и сыном Василием. Да вскоре их погрузили в вагоны и отправили ещё дальше, в Северный Казахстан, в село Ново-Кубанка. Что пережили, как выстояли в суровых условиях борьбы за жизнь, на словах не передать… Вернулись в родную станицу почти через тридцать лет. В неполном составе: погиб за кусок хлеба Степан, бежавший из детдома, пал смертью храбрых на фронте Пётр… Внучка Шкрылей, Галина Ивановна Славецкая – Головко вспомнила при встрече: – Как зеницу ока берегла наша бабушка Катя красный башлык из чистой шерсти – как память о суженом. Через всю жизнь пронесла свою святую любовь к Ивану Тимофеевичу, горемыке казачьего рода.

МАМИНА ЛЮБОВЬ – Моя мама, Александра Моисеевна Буняк (в девичестве Баран), тридцати лет стала вдовой: отец Степан Федорович пал смертью храбрых в боях с фашистами под Белой Церковью (о чём как бесценную реликвию войны храню похоронку). Бывало, проснёмся с сестрёнкой Аллой и слышим, как в тёмной комнате плачет и плачет мама. Почему, что случилось, недоумевали, но спросить стеснялись.

– Расскажи о нашем папе, – как-то попросили её. Сама-то помню его смутно – перед оккупацией станицы всего на ночь с котомкой за плечом заскочил домой. Ранним утром, расцеловав нас с сестрой, отец ушел снова бить врага. И канул в вечность…

Мама тогда о многом вспомнила. Но одна печальная история запомнилась особенно. В 1933 году сослали в Казахстан нашего дедушку казака Моисея Терентьевича – вернётся он в семью только через 17 лет. Пришла очередь и за нашим 26-летним отцом. Мама вовремя спрятала его в скирде соломы. Вышла на порог с только что родившимся нашим братцем Алешей (он через три года умрёт в детсаде от дизентерии) и говорит: «Ушёл по своим делам». А однажды уполномоченные явились во двор внезапно, так мама сховала папку в листьях разросшейся тыквы. Где только его не искали!..

– Собирайся, тебя с ребенком вышлем! – приказали. – Или выдавай, где твой Степан. Мама любила отца, ни за какие коврижки не пошла бы на предательство. Целую неделю в подвале тюрьмы вместе с Алёшкой держали гордую и непреклонную в своей верности маму (царство небесное ей – дожив до 85 лет, хранила святую любовь к суженому). Знакомый семьи пошел в стансовет и сказал, что Степан Буняк живой, но на высылку не поедет. Пожалейте, мол, жену с ребеночком… Наверное, так говорил, что растаяло сердце грозного начальника. Выпустил маму из тюрьмы и, махнув рукой, сказал: «Живите!». Так любовь победила горе! Папа и мама работали в бывшем колхозе имени Кирова. Что обоим за их короткую совместную жизнь пришлось пережить, одному Богу да нам с сестрой Аллой известно, да и то по малолетству немного. Вера Степановна Шершина, бывший администратор гостиницы «Уют», ст. Ленинградская

СКОРБНАЯ ДОРОГА – Родилась я в большой семье священника станицы Уманской. У отца Андрея Григорьевича

Ðîäíàÿ ÊÓÁÀÍÜ • 4/2013

89

ÍÀÐÎÄÍÛÉ ÀÐÕÈÂ и матушки Акулины Кузьминичны (в девичестве Костюк) было шестеро детей: Василий, я, Иван, Наталья (умерла в младенчестве), Прасковья, Иосиф, Михаил. В 1928 году отца (1892) арестовали, и сгинул он, по слухам, на Соловках. Январь 1933-го выдался морозным. К нам приехали комсодовцы. Увели со двора лошадей, коров, овец, переловили всех кур, погрузили на подводу продукты, одежду какая имелась. На горище дома нашли мешочек фасоли, унесли. Помню, на плите стоял чаун с борщом – мама приготовила его, чтобы покормить детей. Комсодовцы уселись за стол и съели варево. Под конец один снял свой рваный наряд и приодел висевший на гвозде отцовский полушубок. Её и старшего брата Васю (ему было 16 лет) увели в тюремный подвал. Мы, шестеро детишек (мал-мала-меньше), остались в холодной хате. Родственники арестованных носили в тюрьму в глечиках молоко, у нас же и того не было… Маму выпустили-таки, сказали, мол, готовься на высылку. 14 января привезли всех на вокзал. Слышим: ударили в церковные колокола, а потом крик раздался: «Ведут». В толпе изможденных мужчин узнала братика Васю… Выкрикивали фамилии казаков, называли номера вагонов, в которые вместе с родственниками приказывали садиться. Нашу семью поместили в вагон-«телятник». Вместе с нами ехал Василий Павленко, без семьи. У него была гармонь. Когда состав тронулся, он заиграл казачью песню «Прощай, ты, Уманьска станыця». Мужчины пели, а женщины навзрыд плакали… Ехали долго-долго. Чтобы люди не поумирали, в вагон бросали чёрный хлеб из макухи и проса. Воды не хватало. На остановках набирали в вёдра снег. Помню, выскочив из вагона за снегом, промочила я чулки. На холоде ноги вконец замерзли, и я горько плакала…

90

Ðîäíàÿ ÊÓÁÀÍÜ • 4/2013

Проезжали станцию Авлюта, увидели толпу людей. «Наши, уманчане, стоят, – услышала, а мама и сказала: «Соседей, Костюкив, взялы на день раньше. Может, и они нам машуть платочками?» На станции Алма-Ата местный казах в розвальни усадил нас, шестерых, а также соседей Заичко (мать и трое детей) и Мищенко (мать Настю, хлопчика и девочку). Привез в село Алексеевка. В одной комнате хатёнки разместили доставленных. Кое-как топили русскую печь. Позже нашу семью перевели в конюшню. Чтобы не околели от холода, установили печку-буржуйку. Давали на каждого по сто граммов хлеба в сутки (это меньше, чем в блокадном Ленинграде в годы войны). Я помогала местным девчатам ухаживать за кроликами (местный совхоз специализировался на их выращивании). Втайне от старших они давали мне жменьку зерна, его я приносила маме. А то, бывало, конское копыто отыщу, яблоко сухое под деревом. На свалке ковырялась, мёртвых крольчат наберу, спрячу, на печурке зажарим… Всё ели… Страшно об этом вспоминать… Донимал холод, в саду тайком найдём старую подпорку, несём, чтобы в печи истопить. Как-то казах на лошади догнал, ругался. В другой раз, по весне, когда из оттаявшей земли ковыряла мерзлую картошку, он же высек меня плетью. Люди от голода пухли и умирали. Умерли наши братики Миша четырех, позже – Ваня пяти лет. Хватило сил только ямочку и выкопать, землёй тельца присыпать… Мама от голода ослабла, и её увезли в больницу. Близнецов сестричку Пашу и братика Иосифа забрали в один детдом, а меня – в другой («Малая станица»). Выжила я, убежала из него, села на поезд «Максим Горький». Но… высадили меня. Ночевала под заборами, попрошайничала. Как-то украдкой села в поезд и доехала до города Бийска.

ÍÀÐÎÄÍÛÉ ÀÐÕÈÂ Ходила как слепая по городу, пока не встретила знакомого казаха. Усадил он меня и ещё троих на подводу. Доставил в «красную больницу», сказал, что мать, может быть, здесь… Искала маму, совсем отчаялась. Как-то вижу – сидит женщина, подхожу к ней. Мама!.. Наверное, Господь помог мне встретить дорогого человека. Среди сосланных пошёл слух, что решено всех уманцев отправить на Кубань. Как же мы уедем, а маленьких не заберём? Нашла я детдом, где нашли приют Паша и Иосиф. Открыла калитку. И сестричку взяла за руку, веду. И тут встретила меня женщина. Узнав, в чём дело, рассмеялась: «Оставь девочку, они с братом раньше вас доедут до станицы». И так она говорила убедительно, что я, глупая, поверила ей, о чём до сей поры горько сожалею. Увезли нас с мамой не на родину, а дальше, в Караганду. Потерялись навсегда Паша и Иосиф… Взрослой я встретила Мишу Залату из Уманской, с ним одно время ютились в детдоме. Ему посчастливилось отыскать и забрать сестёр Сару и Меланью. Посоветовал мне, как поступать. Куда я только не писала, всё надеялась на встречу. Из Москвы за подписью Волковой (фамилию запомнила) получила письмо на свой очередной запрос, она сообщила: мы кулацких детей не разыскиваем… К слову, старший мой брат Вася, захватив мамины скромные сбережения, ушёл из кроливодческого совхоза, добрался все же в родную Уманскую. Приютил его Павел Кобзарь, друг, – они были ровесниками. Приодел… Пешком, без документов ушёл Вася в Армавир. Почему в Армавир? Там каким-то образом устроился на работу пастухом в военный лагерь. Его приодели, обули – фотографию и посылку нам в Казахстан он прислал, писал, что, мол, всё у него хорошо. Но кому-то доверился, рассказал о постигшем его семью горе. На Васю донесли, 16-летнего осуди-

ли и сослали на строительство Беломорканала. Там от непосильной работы он и сгинул. Мы же с мамой продолжали мыкать своё горе в поселке № 25 под Карагандой. Чтобы иметь крышу над головой, в степи вместе с другими ссыльными резали дерн, из которого клали стены. В дело шли карагач, солома, земля. К зиме успели соорудить кое-какое жильё… Грянули жутчайшие морозы, вороны мертвые падали на лету. Ураганные ветры занесли барак по самую крышу. По ночам голодные волки выли, разгребали её… Если человек где-нибудь замешкался во дворе, раздирало его зверьё. Кормили плохо. Выдавали по 300 граммов хлеба, мерзлую картошку, из которой сообща варили баланду. В бане купались взрослые и дети вместе, а в это время вовсю работала «вошкобойка», одежду ошпаривали, обрабатывали хлоркой и бросали в одну кучу. Каждый потом искал своё. Люди мерли, как мухи. Мёртвые тела, не церемонясь, вытаскивали из бараков, привязывали к конским хвостам и оттаскивали в степь. Их пожирали свирепые волки. Оставались только лохмотья одежды. Никто не плакал. Каждого ждала подобная участь. Главное – найти хоть сухарик, хоть картофельную очистку… Спрашивается: за что же провинились люди перед властью? Только за то, что они казаки? Кого помню из тех, кто пережил эти нечеловеческие условия? Рыжик Анну, у неё было два сына, Ермоленко Гаврила с двумя дочками и хлопчиком, Дуню Евтенко, девку, Тищенко с дочкой… Осенью ссыльные вспахали землю, а зимой, полураздетые, занимались снегозадержанием. Адова работа… Охраняли нас солдаты с собаками. Помню, 7 апреля, в Благовещение, рано утречком мама пошла к колодцу, а я к домику, где жила семья охранника: может, найду что съестного?.. Вдруг – о Боже! – лежит… кусочек, с детский кулачок,

Ðîäíàÿ ÊÓÁÀÍÜ • 4/2013

91

ÍÀÐÎÄÍÛÉ ÀÐÕÈÂ теста. Видать, хозяйка незаметно подкинула… Схватила, бегу назад, сердечко от радости трепещет… У колодца мама моя стоит: «Смотри, доця, що нам Бозя подарил к праздничку», – и показывает на ладони… рыбешку. И я подаю кусочек теста… В горшке сварили мы похлёбку, по ложке каждому преподнесли. И помолились… Вывезли всех в степь, пашем землю – она от плуга ложится тугим пластом. Да разве она наша, родимая, кубанская? Посадили картошку, кое-как землицей прикрыли… Насобирали клубеньков в ведерко, над костерком подвесили. И тут как летит на коне мужик, свой же, ссыльный… Зверем накинулся, ведро опрокинул… Мат несусветный – нет на человеке креста… Стоят люди – кожа да кости, подавленные, униженные. Потом уже собрали клубни, сырыми съели, голод не тётка… Сеяли пшеницу, свеклу, арыки рыли. Обувка наша какая? – лапти. Потеряла в грязи с одной ноги, плакала безутешно. Как наказали – не помню уже… Убирали хлеб серпами. А картошка, свёкла выдались на славу – на слезах человеческих вспоенные… В 1934 году меня, 16-летнюю, взяли на шахту, а точнее, на Карагандинский Федоровский пласт. Вывозила в вагонетке, запряженной лошадьми, уголь. Кормили картошкой, капустой и пшеницей (мы её отмачивали). Спали на нарах, в чем работали, в том и спали. Как-то после бани постирала юбку, повесила на просушку поближе к печке. Не уследила, и она сгорела… Плачу: в чём же завтра на работу выйду? Выручили подружки, такие же, как я, горемыки: из наволочки соштопали штаны… А потом был известковый карьер – выносила готовую, после обжига, известь, грузила её в вагоны. Ядовитая известковая пыль разъедала губы, руки, раны кровоточили. Там же познакомилась с парнем, ссыльным сыном священника Павлом

92

Ðîäíàÿ ÊÓÁÀÍÜ • 4/2013

Матвеевым. Узнав, что я дочь священника, подарил он мне крестик. С ним вместе и поплакали… На следующий год определили меня в каменный карьер. Мужчины ломали глыбы, а я на подводе отвозила камень для переработки и изготовления карбида. Случалось, гнали нас и на погрузку руды в вагоны. Не приведи, господь, какие трудности легли на наши ещё не окрепшие плечи… Но молодость брала своё. В карьере познакомилась с Александром Дмитриевичем Рукавишниковым, решили семью создать. В землянке Саши 70 мужчин, в палатке – девки… Первую, брачную, ночь провели на крыше барака… Потом уже его друзья потеснились, выделили нам в землянке отдельный уголок, сделали перегородку. Так мы и зажили. В 1936 году родилась у нас дочь, назвали её Валей. Но, прожив всего две недели, малютка простыла. Я же (о каком там декретном отпуске можно было вести речь?) в это время рубила кустарник для выжига извести – так назывался «лёгкий труд». Вали не стало… У нас с мужем больше не было детей. В 1937 году началось интенсивное строительство Караганды, на работу принимали без паспортов. С немалыми потугами нам с мужем удалось перебраться в город. Сразу работали на новостройке, со временем стала печь хлеб… Муж освоил токарное дело, а в 1942-м ушёл на фронт. Был ранен, вернулся инвалидом второй группы. Воевал храбро, награжден орденами Красной Звезды, Отечественной войны, четырьмя медалями «За отвагу» и «За боевые заслуги»… В 1944-м навестила маму в посёлке № 25 и тайно вывезла её в город – это и спасло её от непомерной работы, полуголодного существования. После этого она прожила ещё 20 лет, похоронена на карагандинском кладбище. Уже в преклонных летах единственная из большой семьи казака священника Скрипки

ÍÀÐÎÄÍÛÉ ÀÐÕÈÂ вернулась на свою исконную родину – в станицу Уманскую. Здесь два года назад похоронила мужа, Александра Дмитриевича, который ушёл из жизни в возрасте 91 года. Молю Бога, чтобы не повторились жестокие сталинские репрессии, а народ, верный христианским заповедям, жил в мире и согласии. Анастасия Андреевна Скрипка (Рукавишникова), ветеран труда, 1918 г. р., ст. Ленинградская

ТОЛЬКО ЗА ТО, ЧТО КАЗАКИ? У ворот нашего двора остановилась телега, в которой сидели незнакомые хмурые люди. Спрашивают: – Здесь живёт бригадир Михаил Захарович Пиварь?

– Я Пиварь, – сказал вышедший из хаты отец. Осмотрели его с головы до ног: – Садись, поехали.

– Куда?

– Спрашиваешь?! На высылку!.. Пока шёл недолгий разговор, у наших ворот собрались, накинув на плечи фуфайки, родители отца, мама, соседи.

– Что же это творится? Ни за что ни про что бедного человека на высылку. – Плачут женщины, причитают. И я плачу: жалко папаньку...

– Не плачьте, кулачьё... Лучше готовьте сундуки. Мужиков отправим сегодня, чтобы жильё строили, а потом и вас отправим. Помню отца, сгорбившегося на телеге, на прощание он только рукой помахал... А через неделю у нашего дома заскрипела арба.

– Где ваши сундуки? – солдаты, промокшие на осеннем дожде, суетились. Забросили

на арбу вытащенный ими из хаты сундук, какие-то пожитки. Мама, Полина Яковлевна, с пятимесячной сестрёнкой Олей и я не спеша полезли в арбу. Провожали нас только дедушка и бабушка. На вокзале станции Уманская скопище людей. Крики, ругань. Наш сундук закинули в «телячий» вагон. Туда же затолкали и маму. «А ты чего стоишь?» – прикрикнул солдат. И тут же схватил меня за воротник и штанину брюк. Как котёнка, затолкал в тёмный провал вагона. Лицом в темноте я ударился обо что-то твёрдое и, кажется, потерял сознание. Удар пришёлся в челюсть, я повредил зубы. До сих пор отметина осталась – будто сабельный удар. До отказа забили вагоны женщинами и детьми. Ехали, помню, сутки, другие. Двери не открывали, воду не подавали. Оправлялись люди в ведра. Плакали и взрослые, и детишки. На какой-то станции двери вагона наконец открыли. Слышу: «Ой, бабы, наши мужики! Лезьте, родненькие, к нам!». И полезли заросшие, почерневшие то ли от грязи, то ли от холода мужья. Слышу, мама спрашивает одного знакомого, из колхоза имени Сталина: «А где же мой?». Он отвечает: «Твоего сняли на какой-то станции, на носилках, то ли живого, то ли мёртвого». Сердце сжалось, слёзы градинами покатились. И мама плакала горько... Сидя в уголочке с распухшей, почерневшей щекой, я долго слушал, как мужчины-уманцы наперебой рассказывали о своих злоключениях. Оказывается, везли их, везли, а потом высадили в степи и говорят: «Ваши семьи в поезде впереди едут. Хотите – оставайтесь, а если есть желание, догоняйте их на чём Бог пошлёт». И пошли мужики по шпалам, к ближайшей станции. Сквозь ветер, гололёд, без куска хлеба в кармане, надеясь уже только на авось. Кое-кто догнал свои семьи, а были такие, кто сгинул в пути...

Ðîäíàÿ ÊÓÁÀÍÜ • 4/2013

93

ÍÀÐÎÄÍÛÉ ÀÐÕÈÂ За Алма-Атой поезд остановился. «Вылазьте, кулачьё, приехали...» – скомандовали военные. В каком-то селе нас загнали в деревянные амбары. Ночь. Зябко. У мамы от бессилья и горя пропало в грудях молоко. Сестричка Оля сперва плакала, а потом утихла... Утром у амбара остановились дрожки, казах возница усадил на них маму с умершей Олей на руках, меня. Выехали в степь. Кетменем казах выдолбил в земле неглубокую ямку. «Клади», – показал рукой. Похоронили сестричку Олю в ледяную землю... Через неделю нас опять загнали в вагоны. Поезд теперь держал путь в Северный Казахстан. Остановился наконец на станции Шакай. В посёлке № 24 нас пригнали и затолкали в барак, а в нём ни окон, ни дверей. На улице снег, мороз трескучий. Кое-как запеленали их женщины дерюгами, улеглись как попало. Жили здесь до весны. Ели раз в сутки – за горячим приварком люди ходили с котелками на кухню. От стужи, голода и болезней умирали взрослые, дети. Выросло у поселка целое кладбище. Мама по утрам куда-то уходила, работала в колхозе. Летом её как ударницу направили вершить скирды – к этой работе она с молодых лет привыкла. Как-то раз казахи мужчины спускали её на конных вожжах с высокой скирды. Вожжи-то были старые, порвались. Она упала на землю и сильно ушиблась. «Что-то отбилось внутри...» – жаловалась, когда привезли в больницу в соседний 33-й поселок. Три года её безуспешно лечили, а я, мальчонка, бродяжничал: собирал объедки на свалках, просил милостыню, приворовывал. Никто обо мне и думать не хотел, а то, бывало, и пинали, как шелудивую собачонку. В 37-м совсем молодой, 27-летней, мама померла. Хоронили её сосланные из Уманской Кульбака, Гвоздевский с женами, другие станичники. Только тут и обратили внимание на меня. «Куда его девать?» – думали старшие. Так я и ока-

94

Ðîäíàÿ ÊÓÁÀÍÜ • 4/2013

зался в детдоме, где содержались такие же, как я, безродные малолетки. Во время двухнедельного карантина присмотрелся я к жизни и быту детей. Драки, злобное притеснение старшими младших, унижение за каждый кусочек хлеба... Всё это, конечно же, видели воспитатели, но и ухом не вели, чтобы чем-то увлечь воспитанников, чему-то научить, помочь. Стащив на кухне нож и спички, я убежал из детдома. Ночью шёл по заснеженной степи... Постучался в квартиру осетина, который лечился в той же больнице, что и мама, – он меня помнил и, бывало, жалел. В семье этого человека удивились моему столь позднему визиту. Тут же напоили горячим чаем, накормили, уложили в мягкую и тёплую перину. Уже утром, после завтрака, проводили в дорогу, уложив за пазуху пышку. Пришёл к Гвоздевским – они были нашей дальней родней. Те и приютили меня. Приодели, отправили 10-летнего в первый класс. Написали письмо родственникам в Уманскую, сообщив о моём бедственном положении. Позже мне рассказали: когда получили письмо, то состоялся такой разговор.

– Иосиф, паняй у Казахстан, забыры хлопця. У казакив Пиварив зроду ворив ны було! – сказал муж двоюродной сестры моей бабушки, старый, мудрый от природы станичник. И родной брат отца, Пиварь Иосиф, в семье которого не было детей, на собранные родственниками деньги отправился в дальнюю дорогу. Нашёл меня, привёз в Уманскую. В родной станице я едва окончил третий класс. Началась война. Дядя ушёл на фронт, где и сгинул. Приютили меня в бригаде, где пас скот и лошадей. Питался на колхозной кухне. Люди делились со мной старой одежонкой, жалели хлопца. В ноябре 1944 года меня, 17-летнего, призвали на передовую. Воевал пулеметчиком в Карпатах против украин-

ÍÀÐÎÄÍÛÉ ÀÐÕÈÂ ских националистов. За это и медали есть. Забыл сказать: когда мы приехали в Казахстан, мама написала письмо на родину, тогда ещё разрешали. Ответили ей соседи: после нашей депортации на третий день деда и бабушку Пиварей тоже увезли не известно куда. В родную хату они не вернулись. Так расправились с казачьим родом. Только нема ему переводу! Свою дочь Олю назвал по имени моей младшенькой сестренки Олечки, которая сгинула в казахстанской земле. Работает Оля бухгалтером, муж её, Александр Александрович Гонтарь, – в агроколледже. Есть и внучка, Ангелиной звать... Когда закончился рассказ, мы вместе с Николаем Михайловичем Пиварем долго сидели в раздумьях на старом бревне у ворот его дома. Сияло ярко солнце, на ласковом ветерке, зацепившись за травинки, трепетали серебристые паутинки.

– Семьдесят лет назад в такую вот пору шёл поезд с обречёнными на тоску, печаль и, наконец, голодную смерть в чужом краю ни в чём не повинные люди, наши земляки, – глубоко вздохнув, говорит Николай Михайлович. – За что? Только за то, что казаки, гордый, независимый и работящий народ? Память о них, праведных, должна быть вечной! Николай Михайлович Пиварь, 1927 г. р., бывший рабочий Ленинградского сахарного завода, ветеран войны и труда

ТЯЖЁЛАЯ ДОЛЮШКА С Лидией Ивановной Куропятник из Ленинградской мы встретились в её доме по улице Чернышевского. Она ветеран войны и колхозный пенсионер, добрейшей души человек.

– Годы политических репрессий и голодного мора тяжелым катком прокатились по нашей

казачьей семье Андрийченко. И вспоминать о прошлом невыносимо горько. С детских лет утратила ощущение радости. Жизнь сложилась тяжко, – говорит она. – Ну, раз пришли, так и быть, присаживайтесь к столу, записывайте... Отец мой, Иван Моисеевич, – участник империалистической войны, инвалид. Работал в колхозе сторожем, в 1933 году охранял картошку. Старший брат Миша – учётчиком, два меньших, Коля и Вася, выполняли в бригаде самые разные работы. Вася, кстати, женился рано. В восемнадцать у него с женой Машей было уже двое девочек – Вера и Нина. На попечении наших родителей еще четверо детей – Ваня, Егорка, я и сестрёнка Тоня. Жили мы по улице Степной в собственном доме. Во дворе вишни, шелковица... В комнатах бедненько, стол скромный, не до жиру... И мало интересовались тем, что происходило в станице, помалкивали. Однако отголоски надвигающейся беды не могли не заметить. Власти сослали в неизвестные, чужие края семьи соседей Божко, Шмаровоз... А однажды заглянуло несчастье и в наш дом. Вечером собрались мы, а отца всё нет и нет. Наутро мама наша Екатерина Ивановна узнает: посадили его в тюрьму. За что? Вслед за решёткой оказались совсем молоденькие братья Коля и Вася. Ярлык повесили: враги народа. Мама и юная невестка Маша ходили к ним на свидание в подвал бывшей пожарной, носили передачи. А потом отца и братишек невесть куда увезли. Что с ними произошло, до сих пор толком не знаю. Правда, в 2001 году на свой запрос получили из прокуратуры края сообщение об отце: постановлением «тройки» от 18 марта 1933 года он, мол, осуждён по политическим мотивам по статье 58-10 УК РСФСР на пять лет лишения свободы. А на Колю и Васю у них сведений никаких. Получается, что их и на белом

Ðîäíàÿ ÊÓÁÀÍÜ • 4/2013

95

ÍÀÐÎÄÍÛÉ ÀÐÕÈÂ свете не существовало?.. Где, кто и за что их судил, где покоятся их останки – ни словечка. Как к этому можно относиться? Как с этим можно смириться?.. В народе говорят: пришла беда – отворяй ворота. У нас в доме, наверное, всё забрали. Стали голодать. Брат Миша работал в бригаде учетчиком. Как больному (у него были слабые лёгкие) ему в месяц за работу выдавали пуд муки. Он приносил её в семью, мама готовила крохотные лепёшки. Доилась корова. Перебивались кое-как. Зимой Миша навестил двоюродную сестру Галю Дьяченко. На прощание она сунула ему в карман буряк. Но он так и не донёс его домой – по дороге от слабости упал и не поднялся. Замёрз в луже. И так лежал трое суток. Кто-то из знакомых сообщил о брате двоюродной сестре, та – маме. Она вырубила топором из грязи и льда тело Миши. Завернула в старое одеяло и с кем-то свезла на кладбище. В семье стало ещё голоднее. Помню, жарили на печке шелуху из проса и ели. Валенки у нас были обшиты кожей, жёлтой, старенькой. Оборвали и тоже съели... Особенно неважно выглядел брат Егорка. Опух. Как-то сидел на табуретке, упал и умер... Мама с тётей Марусей Повстяной снесли и его на кладбище. У невестки Маши умерли от голода малютки Вера и Нина... Что делать: ложиться и помирать? Мама забила досками окна и двери в доме, нас с сестрёнкой сдала в приют, а с Ваней ушла в бригаду колхоза, с собой за налыгач увела и корову. Там, говорят, за работу кормили баландой какой-то. В приюте заболела ветряной оспой сестрёнка Тоня. Я подумала, что и она умрёт. Испугалась и плакала, плакала... Когда летом с мамой вернулись на Степную, дома на месте не оказалось. Решением колхоза его разобрали, а из материала построили контору

96

Ðîäíàÿ ÊÓÁÀÍÜ • 4/2013

в четвёртой бригаде (бывшем колхозе «Красный Дон»), где я в 1937 году тринадцатилетней стала работать. На словах и не передать наше горе... Жили по частным углам, пока в 1946 году, через столько лет, колхоз не выделил квартирку.

– Как же сложилась судьба вас, выживших?

– Ваня воевал на фронте. В 1948 году пришёл из армии. Женился и уехал на Украину, а потом подался в Казахстан, где и похоронен. Ушла из жизни и сестра Тоня, одна я вот и осталась. Мне тоже несладко жилось. В годы войны, приняв присягу, под бомбёжками строила под Анапой дороги, заградительные сооружения. Через год наш женский батальон расформировали. Работала на тракторе. Надорвалась, перенесла операцию... И снова с тяпкой, вилами на колхозной работе... Боже мой! И за что только на нашу семью выпала такая тяжкая долюшка?.. Лидия Ивановна Куропаткина, ст. Ленинградская

БАЛЛАДА О КАЗАЧЬЕЙ ХАТЕ – Копают, Анна? – Тимофей Васильевич Даценко приподнялся с лежанки, посмотрел в окно. – Доливку в хате исковыряли, печь разрушили, теперь за огород взялись. Неужели комсоды и впрямь думают, что зерно я прячу в ямах? Где оно у меня?

– Успокойся, Тимка! – попросила жена. В маленькой низенькой хатке под камышом ютились супруги Даценко, пять их сыновей. Старший, Михаил, успел жениться, и двое его девчушек играли в куклы в углу под божницей.

– Семью Кардаша Михаила ссылают. Жена его Даша зашивает в рядно одежду, плачет. За что такое горе? – Анна Даценко пригорюнилась. – Хату новую люди только построили – осталось ставни покрасить, сад разбили. И на тебе –

ÍÀÐÎÄÍÛÉ ÀÐÕÈÂ всё отобрали, с детьми в чужой край сгоняют… Господи, огради нас от беды такой! И тут дверь в хату распахнулась, на пороге стояли двое: – Ты Даценко Тимофей? Собирайся!

– Куда вы его забираете? У нас пятеро детей, внучки. Посмотрите, уже опухли от голода. – Анна от такого неожиданного поворота событий еле держалась на ногах.

– Не по своей воле уводим твоего мужика. Пока увезут его в Павловку, а там, смотри, разберутся, может, и отпустят. Тимофей Васильевич Даценко натянул единственные, сшитые по бедности штаны из домотканого рядна, надел стеганку: – Я не кулак и не враг властям. Отпустят меня, Анна. Надолго и прощаться не буду, – и шагнул он из хаты вслед за военными. Через неделю Анна Яковлевна Даценко с внучкой Татьяной отыскала в Павловской лагерь с заключёнными. Говорила с мужем она через колючую решётку, слезами умывалась. Тимофей Васильевич хмурился, молчал. Но вот что-то шепнул ей на прощание. Может, слова какие волшебные шепнул. Только Анна Яковлевна личиком посветлела. И, когда уводили от неё мужа конвоиры, долгим взглядом провожала… Обо всём этом мне при встрече рассказала та самая внучка, ныне 83-летняя Татьяна Михайловна Рыдлева, в девичестве Даценко.

– Как же сложилась дальнейшая судьба вашего родного дедушки? – интересуюсь у нее.

– Горемыку сослали в далекий северный край. Когда оттуда стали возвращаться в Уманскую наши люди, кто-то из знакомых заглянул и в наш двор. Сказал, что дедушку из заключения

выпустили, мол, видел его на берегу – ждал тот пароход к отплытию. Отбывал тюремную ссылку, судя по сохранившимся сведениям, казак Даценко в Архангельске или на Соловках. Не он один, и другие ослабевшие от недоедания и болезней люди, оказавшись на свободе, умирали в немой тоске по родному дому – транспорты не могли увезти всех желающих. А сколько их так и не добралось на большую землю – окоченевших на палубе судов сбрасывали за борт. Никто не скажет теперь, какую участь уготовила ему тяжкая доля. Кардашам повезло больше. После Великой Отечественной войны наведывались в Ленинградскую Николай – ровесник самого младшего сына Тимофея Васильевича Даценко – Василия, позже его родители, постаревшие супруги Михаил и Дарья Кардаш. Останавливались в доме бывшей соседки Анны Яковлевны Даценко. И тогда накрывался праздничный стол – о тех далеких прекрасных минутах жизни хранились в доме фотографии.

– Нынешней осенью, – продолжала рассказ Татьяна Михайловна Рыдлева, – приехали в Ленинградскую уже внуки Кардашей, и они отыскали мой дом. Молча слушали мои воспоминания, рассматривали снимки далёких прожитых лет. Их я все потом гостям и отдала… А ещё мы посетили ту старую хату Михаила и Дарьи Кардашей. Проживающие в ней теперешние хозяева пригласили нас в комнаты… Потомки уманских Кардашей живут вполне обеспеченно. Но, словно вольных птиц, их невольно зовёт и зовёт малая родина предков-казаков, старенькая хатка с подслеповатыми окнами на улице Энгельса, завещанная памятью призрачного казацкого счастья.

Ðîäíàÿ ÊÓÁÀÍÜ • 4/2013

97

ÍÀÐÎÄÍÛÉ ÀÐÕÈÂ

СПУСТЯ ГОДЫ станица Ленинградская (Уманская) После трагических событий 1932-го – начала 1933 года станица Уманская потеряла своё исконное название. В 1934 году она переименована в селение Ленинградское. Был образован Ленинградский район. Жителям пришлось вынести все тяготы Великой Отечественной, оккупацию, тяжёлые работы по восстановлению народного хозяйства. Печально, но факт: двое из троих жителей, призванных на защиту своей Родины, домой не вернулись. О трагических событиях 1930-х годов умалчивали. И только после XX партийного съезда КПСС домой стали возвращаться высланные за «кулацкий саботаж» в казахские степи казаки и иногородние, их дети. Приходилось заново строить дома, обзаводиться хозяйством, воссоединяться с семьями. И включаться в работу. Начиная с 1965 года станица Ленинградская резко меняет свой внешний облик. Она становится одним из красивейших районных центров Краснодарского края, соревнуясь в этом со своими соседями – Каневским и Павловским районами. Три колхоза – имени Ленина, имени Ильича, имени Кирова – стали крупными хозяйственными объединениями. Колхозы района получали высокопроизводительные машины. Тракторов в 1977 году стало 1380 соответственно против 700 в 1965-м, комбайнов – 792 против 176. Автомобильный парк вырос вдвое. Поднялись урожайность полей и продуктивность ферм. Рассмотрим это на примере одного из крупнейших хозяйств станицы Ленинградской того времени – колхоза имени Ленина. В 1950 году он объединял десятки мелких бригад и ферм. В хозяйстве содержалось 2000 голов крупного рогатого скота, в том числе

98

Ðîäíàÿ ÊÓÁÀÍÜ • 4/2013

620 коров, 2420 свиней. Средняя урожайность составляла 14 центнеров зерновых колосовых, подсолнечника – 9, кукурузы – 16 центнеров с гектара. Надаивали на фуражную корову по 1375 килограммов молока. Общий доход не превышал 400 тысяч рублей. После же модернизации сельского хозяйства к 1977 году урожайность хлебов здесь выросла до 45, подсолнечника – до 29, сахарной свеклы – до 500 центнеров на круг. На фермах стало втрое больше поголовье крупного рогатого скота и свиней. Выросли настоящие животноводческие городки, где создали все условия для труда и отдыха тружеников. Их навещали медики, культармейцы, библиотекари… Вырос образовательный уровень колхозников. В хозяйстве трудилось 123 специалиста с высшим и средним образованием. 92 человека обучались заочно в вузах и техникумах. 200 передовиков хозяйства были награждены орденами и медалями. Среди них два Героя Социалистического Труда. В 1970–1980-х годах значительно улучшились бытовые условия проживания жителей станицы Ленинградской, района в целом. Полностью завершили радиофикацию и электрификацию станиц и хуторов. Развернулось строительство газопроводов. Построили и реконструировали 300 километров дорог. В районе работало 100 комфортабельных автобусов. На работу в отдалённые фермы и бригады они доставляли трудящихся колхозов и совхозов. Очень многое сделали для улучшения культурно-бытового благосостояния людей. Построили 145 тысяч квадратных метров

ÍÀÐÎÄÍÛÉ ÀÐÕÈÂ жилья. Буквально за несколько лет в центре станицы Ленинградской вырос микрорайон многоэтажных домов, что позволило обеспечить специалистов комфортным жильём, привлечь их на село. Благоустроенные квартиры получали рабочие, колхозники, учителя, врачи, клубные работники. С середины 1970-х годов возвели новые здания школ на 6000 мест, 17 дворцов и домов культуры, несколько летних кинотеатров, стадион на 10 000 зрителей, 50 магазинов, кафе, столовых. С конца 1970-х годов действовал торговый центр – один из крупнейших и современнейших на Кубани. Значительное внимание уделялось молодёжи, её занятости. В середине 80-х построили центр досуга молодёжи, районную библиотеку. Благоустроили центральный парк, разбили газоны. С начала 90-х годов, с изменением политической и экономической политики в стране, наметились перемены и в Ленинградском районе. На смену колхозам и совхозам пришли личные подсобные и фермерские хозяйства. К счастью, сохранились и коллективные. Среди них колхоз, ныне ЗАО имени Ильича, которое в современных условиях работает в рамках группы компаний «Доминант». Здесь завершили техническое перевооружение хозяйства. За счёт собственных средств и кредитов приобрели машин и сельхозорудий на 100 миллионов рублей.

Благодаря внедрению систем новых машин, их использованию удалось довести производство зерна до 30 тысяч тонн, что значительно выше уровня 2007 года. Выросли сборы сахарной свёклы, кормовых трав. В животноводстве увеличилось поголовье скота. По его численности на сегодняшний день хозяйство занимает четвёртое место в крае. Продолжаются реконструкция и восстановление комплекса по откорму крупного рогатого скота. Это настоящая фабрика мяса. Всё это достигнуто усилиями трудового коллектива и бывшего руководителя, Героя Социалистического Труда и Героя труда Кубани Алексея Семёновича Мельника. Стало развиваться предпринимательство, появились новые отрасли производства. Многое утратили, но приобрели и новое. Изменилась политическая ситуация. В конце 1980-х – начале 1990-х годов стало возможным говорить о трагедии прошлого, которая постигла Уманскую. Было образовано общество репрессированного казачества. Стало возрождаться кубанское казачество, оживилась религиозная жизнь. Вместо разрушенного в 1930-е годы построили новый Трёхсвятительский храм. Открыли памятник репрессированным казакам станицы Уманской. Сейчас немало делается для того, чтобы трагедия 1932–1933 годов не стерлась из людской памяти, не повторилась снова.

Ðîäíàÿ ÊÓÁÀÍÜ • 4/2013

99

ÈÑÒÎÐÈß ËÈÒÅÐÀÒÓÐÛ

`. d. gm`lemqjhi (1923$1997) Прошло 90-летие известного русского писателя Анатолия Знаменского, и этой даты литературная общественность на Кубани не заметила. Даже местное отделение Союза писателей России, не забывающее прославить пустые книги своих членов и всякие неважные даты рождения, потеряло своего бывшего коллегу из виду. Так и живём. Судьба донского казака Знаменского была нелёгкой. И не благодушным было его отношение к советской власти. Автор романа «Красные дни» горько сострадал судьбе великого казачества. Но чувство правды привело его к отрицанию новых, зловещих порядков после ельцинского переворота в 1991 году. В шуме и грохоте провозглашённых свобод и демократии писатель быстро различил нового «грядущего хама» и побоялся своего участия в хитро замаскированном покушении на Россию. Всё, что он почувствовал в 90-е годы и о чём писал в статьях, буква в букву совпало со всеми несчастьями, которые переживает наш народ и поныне. Мы возвращаем на печатные страницы публикацию статьи Знаменского в газете «Советская Россия», которая уцелела в невыносимых условиях и боролась с ельцинской камарильей. В. Л.

mnb{i b`bhknm hyeŠ hdenknch~ Когда-то в детстве, в начале 30-х годов, как раз в пору коллективизации и ликвидации кулака как класса, привезли в наш станичный нардом (клуб) в качестве отвлекающего фактора кинопередвижку. И шустрый киномеханик в полувоенной юнгштурмовке и толстой кепке с мотоциклетными очками над козырьком (модный доисторический стиляга, желавший уже тогда выглядеть иностранцем) крутил ленту ещё глухонемого в те годы кино под названием «Новый Вавилон». О библейском Вавилоне и вавилонском столпотворении тогда знали только старики, они могли бы и рассказать нам, что всякое богопротив-

100

Ðîäíàÿ ÊÓÁÀÍÜ • 4/2013

ное «столпотворение» есть кощунство и поэтому кончается «смешением языков», неизбежным крахом, большой кровью и проклятиями всего рода человеческого… Но нас, мальцов, больше пугали «неграмотностью» стариков, не учили почтению к старшим, а завлекали дешёвой риторикой газетных передовиц и клубными зрелищами вроде партийных «чисток». А уж кино тут стояло на первом месте! Мы с упоением глазели на экран, где мельтешили какие-то глупые люди, претворявшие в жизнь «Свободу, равенство и братство», но погрязавшие в буржуазно-демократической анархии,

ÈÑÒÎÐÈß ËÈÒÅÐÀÒÓÐÛ неразберихе, воровстве и взяточничестве. В «Новом Вавилоне» доходчиво рассказывалось о нашей Февральской революции, Керенском и министрах-капиталистах, бесконечной парламентской говорильне и суматохе у трибун, развале хозяйства, а также назревающем голоде и угрожающем бандитизме по городам и весям «освободившейся от царского «прижима» страны»… И, кажется, о благотворности прихода к власти большевиков для наведения хоть какого-то порядка в этом бедламе и сраме… Возможно, за давностью лет я позабыл подробности и сюжет той картины, но вот название и его глубинный смысл навсегда впечатались в память: Вавилон – это библейский, неоднократно возникающий в истории рыночно-спекулятивный балаган, рухнувший не только от «смешения языков» в интернациональном кубле, но и от внутренней своей бессмыслицы, ужасающей преступности и бытового разврата. Герои картины, помню, крутились в какомто дьявольском колесе жульничества и наживы, обогащаясь и прогорая в одно и то же время, изнемогая от непосильности устремлений, от бесовских наваждений и похоти, словно современные джазмены на полыхающей шестиствольными юпитерами эстраде… Все гнались за счастьем, разумеется. Женщины и девки заголялись до безобразия, мужчины, как трубачи, на ходу лакали из бутылок «виски» и теряли потенцию… Врачи трудились над искусственными зачатиями в стеклянных пробирках. Оказывается, с древнейших времён сказано было людям: не кощунствуйте, не возводите вавилонских башен, они рухнут! Не смешивайте языков и понятий, это чревато большой кровью! Да и недавний общественный опыт говорил и говорит одно: непременно нужны в жизни порядок, самоограничение. Сама свобода есть всего-навсего «осознанная необходимость», а философ Ро-

занов так прямо возмущался во времена «нового Вавилона»: «Да хуже свободы вообще ничего нет, и она нужна вору, хулигану, сутенёру!». Лев Толстой ещё тихо подсказывал – за пределами названной киноленты, разумеется, – что либеральный вопль о правах и свободе личности ложен в своей основе: «Никаких прав у человека нет, у него есть только обязанности – перед Богом, перед людьми и перед самим собой». Увы, по вражескому наущению, а может, и из корыстной выгоды сотни лиц из высшего эшелона власти были как бы вычеркнуты из общественной памяти, «пикейные жилеты» со старой площади и Лубянки решили одним махом разрубить противоречия и недоработки социалистического уклада. Тут же нашлись и горластые трубадуры нового курса в СМИ, которые в угоду моменту извратили даже родимые, ростовщические символы. Скажем, «бизнес» в Америке – это «дело», «предприимчивость» в смысле созидания, производства материальных ценностей и услуг и – как следствие – прибыль. Для наших же доморощенных недотёп термин перетолковали в самом низменном, пещерном смысле – как спекуляция, ростовщичество, аферы «челноков». В части непонимания народной среды и государственных интересов – это инопланетяне. В экономике – грабители, в национальном плане – поработители, в духовном – растлители, «наперстники разврата» и рэкета. Сколько ни думай, ни анализируй происходящего, не можешь понять, как эти антигосударственные, антинациональные, бесчеловечные фантазии могли возникнуть и укрепиться в учёных мозгах высшей партийной элиты, всех этих афанасьевых, горбачевых, яковлевых, поповых, арбатовых, собчаков, шеварднадзе, гайдаров, иже нет им числа: «Давайте, друзья, реализуем наше символическое владение государственной

Ðîäíàÿ ÊÓÁÀÍÜ • 4/2013

101

ÈÑÒÎÐÈß ËÈÒÅÐÀÒÓÐÛ общенародной собственностью на практике. Разделим, развооружим, прихватизируем при всём честном народе и скажем по-хохлацки: «Так и було!». А если схватят за руку, дадим лататы – кто в Женеву, кто в Рио, кто во Флориду, а кто в Огайо… Пока, мол, эти доверчивые «совки» расчухаются, многое можно успеть. Помните песенку из кинофильма Эльдара Рязанова – он ещё в слабенькую хрущевскую «оттепель» нам намекал, что «в пять минут» можно сделать очень много»… И – сделали. Под маской «реформ» – каких, не сказали. Только вот по мере нашего углубления в пропасть средневеково-спекулятивного рынка и самых неожиданных монополистических притязаний, в эти «псевдореформы», начисто лишённые как экономического, так и социального смысла (с неуклонным падением не только промышленного, но и сельскохозяйственного производства), в чеченскую бойню с предварительной передачей заведомым сепаратистам и потенциальным бандформированиям тяжелого вооружения и бронетехники – из всего этого политического и экономического беспредела всё яснее вырисовываются контуры развалин очередного в истории вавилонского крушения, окровавленные клочья каких-то пёстрых флагов и бумажных деклараций, а также и какой-то всеобщей вины за грехи немногих, «избранных всенародно»… И весь народ – то ли в столбняке, то ли с тяжелого похмелья – с трудом, мучительно приходит в себя: так что же с нами сделали-то? И – за какие вины? Говорят, ироды, что мы «плохо жили», потому что «плохо работали». Но, во-первых, как выясняется, жили очень даже хорошо, в согласии со статусом второй в мире державы, а если стали прилениваться и даже выпивать на производстве, так это от кого зависит? Сами американские экономисты говорят: производительность труда не зависит от форм

102

Ðîäíàÿ ÊÓÁÀÍÜ • 4/2013

собственности, а зависит от организации производства! Слышали? А если учесть, что одна треть, если не половина, бюджета по нашей милости уходила у нас на поддержание прокоммунистических режимов по всему миру – Вьетнаму, Камбодже, Лаосу, Йемену, Эфиопии, Анголе! Один «доктор Сукарно» нам в миллиард долларов обошёлся, помните песенку «Страна родная, Индонезия…»? Кто вооружение всей дальневосточной армии после войны с Японией подарил бесплатно Китаю? Кто плохо считал деньги для ВПК? Не вы ли? Кто северные реки поворачивал вспять? Тоже немалые миллиарды! И после этого вы, мерзавцы, смеете говорить о малой эффективности системы? Устыдитесь. То, что нами сделано, построено, накоплено и подсчитано было с помощью примитивных бухгалтерских счетов, вы никак не можете разорить и растащить за 10 лет с помощью ваших компьютеров! Так, может, вы и правда вредили нам, господа? Сама практика жизни уличает вас, что вы – пятая колония и агенты влияния Запада. И не пора ли вам, господа, покаяться? И вот, когда означился уже в недалёком будущем час объяснения, а возможно, и час расплаты, кое-кто из правителей начинает приходить в себя и спьяну искать «чёрную кошку в тёмной комнате»… Очень занятно было увидеть по телевидению на днях заседание верхней палаты нашего парламента, во время которого сенатор Шумейко, сменивший юношескую чёлочку на зачёс вождя, вдруг сделал открытие: – Осуществление реформ тормозится отсутствием… идеологии. Идеология не разработана: куда идём, какие цели ставим? Без идеологии – тупик и безнадёжность. Спохватились! Мне лично показалось, что ярый сторонник ельцинских реформ тут совсем не об

ÈÑÒÎÐÈß ËÈÒÅÐÀÒÓÐÛ идеологии вспомнил, а просто «запросил пардону», как француз в горящей Москве: – Ратуйте, люди добрые! Со всех сторон подпекает! Как говаривали казаки когда-то: знамо, прикрутило узлом к гузну… Но, собственно, о какой идеологии речь? Если об идеологии разрушения, лжи, обмана и предательства интересов страны и русского народа (вспомним только 24 млн. русских, оставшихся в так называемом «ближнем зарубежье»), то такая «идеология» у вас была, хотя прямо и не оглашалась. А что касается идеологии созидания, геополитической стратегии, порядка и социальной справедливости, то её априорно провозгласить нельзя. Такая идеология может возродиться, как птица Феникс, только из позитивной практики руководителей и одухотворенной устремлённости всего народа. Так о чём речь? Да и то надо напомнить: всякая жизнеустроительная идеология предполагает в своей основе наличие общественного идеала, понятного людям и концентрирующего некую сумму общенародных интересов, геополитических целей. Так где он у вас? В риторике дикого рынка: «Ограбь ближнего, пока он тебя не ободрал как липку!», в проституции нравов, в низкопоклонстве перед Западом и Америкой в лице МВФ? В чудовищных проклятиях в адрес бывшего «тоталитаризма» и «зверств большевистской диктатуры» во время Гражданской войны и позже? Но народная память ещё 30–40 лет назад изжила в себе страхи довоенного государственного террора и ощущала социализм как перспективное жизнеустройство, способное как к саморазвитию, так и к совершенствованию. Да и какого черта вы гальванизируете в своей пропаганде мертвое тело вашей же давней диктатуры, ибо все вы сыновья и внуки тех отцов? Недавно слышал прибаутку-двустишие:

Марлены скурвились, владлены спятили, Откомиссарили, ушли в предатели. Вот вам живая, народная идеология, и вы никоим образом её не отринете, не перешагнёте, как и словцо «дерьмократ». А крах АО «МММ» и почти всех бирж и банков, то есть криминально-акционерного ростовщичества, на глазах полунищих и алчущих «акционеров» – это ли не конфуз, господа-рыночники? Наконец, сколько можно врать и прибегать к двойной морали? Когда ваш агент С. Ковалёв на весь мир кричит об «ущемлении прав» вооружённых сепаратистов-бандитов в Чечне и не то что умалчивает… но преднамеренно игнорирует интересы и права мирного населения, как русских, так и чеченцев, то как это может принять народ? В таком же подлом, антинациональном «ключе» подают информацию и все тематические передачи зафрахтованные вами СМИ – недаром люди отказываются слушать радио, выключают телевизор, называемый «ящиком Пандоры». А что сказать о русском населении Прибалтики, Молдавии и Казахстана, пребывающем в положении людей второго сорта, терпящем жестокую дискриминацию даже по их «конституциям», не говоря уж о бытовых притеснениях? Они посылают нам проклятия и называют христопродавцами, какие бы свечи вы ни зажигали у церковных аналоев. И это твёрдая гарантия, что никакой позитивной, созидательной идеологии даже при косметических переменах в коридорах власти вам обрести или провозгласить не суждено. Вавилон он и есть Вавилон, и судьба его предопределена. Жаль только изломанных человеческих судеб и пролитой крови.

Ðîäíàÿ ÊÓÁÀÍÜ • 4/2013

103

ÐÓÑÑÊÀß ÒÐÀÃÅÄÈß Александр КРАВЧЕНКО

Špebnc` Вызывают обеспокоенность состояние и судьба памятника истории и культуры регионального значения – здания по ул. Калинина, 100. Объект культурного наследия «Памятное место, где в здании земледельческо-ремесленной школы Кубанского экономического общества размещался штаб Добровольческой армии генерала Л. Г. Корнилова, где в апреле 1918 г. погиб Л. Г. Корнилов», должен сохраниться для потомков в изначально историческом виде. Это страница истории не только Кубани, но и всей России. В марте 1918 года, в самый трудный этап существования Добровольческой армии, Кубанская армия присоединилась к ней под общее командование Лавра Георгиевича Корнилова. Вызывает недоумение, что в 2012 году в управление по охране, реставрации и эксплуатации историко-архитектурных ценностей (наследия) Краснодарского края обращался департамент архитектуры и градостроительства администрации муниципального образования г. Краснодар по вопросу сноса строений и строительства на земельном участке по ул. Калинина, 100 «объекта культурного наследия»! В настоящее время объект огорожен забором, работ по реконструкции не ведётся, строение ветшает. Бездействие с октября 2012 года, когда были выселены жильцы этого дома, может привести к саморазрушению памятника истории и культуры. Полезно вспомнить, как во время бушующей стихии Гражданской войны 1919 года соратники Корнилова и кубанское общество готовились превратить уголок страдания в памятник героической славы.

104

Ðîäíàÿ ÊÓÁÀÍÜ • 4/2013

Так, в 1919 году «для увековечения памяти героев освободительной от большевиков войны учреждается Всероссийский военно-исторический музей этой войны, который явится надежным хранилищем всякого рода материалов, относящихся к борьбе национальной России с большевиками и к отдельным ее участникам». Много героев сложило свои головы в этой борьбе свободы и порядка с разнузданной сущностью животного в человеке: «Один за другим сошли в могилу Каледин, Корнилов, Алексеев. Сотнями и тысячами гибли их бесстрашные соратники, кости которых рассеяны по донским, кубанским, ставропольским, оренбургским, астраханским степям, по ущельям Кавказа и Урала, по берегам Волги и трёх южных морей, по снежным равнинам Сибири, стали фундаментом воскресающей из пепла России. Чернецов, Галаев, Лисевицкий, Назаров, Тихон Краснянский, Митрофан Богаевский, Нежинцев, Марков, Жебрак, Гершельман, Миончинский, Дроздовский – сколько славных имён, достойных вечной благодарности потомства! А сколько безвестных героев с любовью отдали душу свою за единую Русь, за наше счастье, за лучшее будущее русского народа. Имена многих из них не известны, как не известны и места их вечного упокоения в братских могилах. Пройдет год-другой, и самые могилы их сровняются с землей, если любящая рука сограждан не позаботится об их сохранении. За последние полтора года не проходит дня без отпеваний и панихид по павшим героям, которые неизменно заканчиваются умилительным пением «Вечная память»… Но мало петь «Вечную память», мы должны со-

ÐÓÑÑÊÀß ÒÐÀÃÅÄÈß здать эту вечную память нашим героям. Это наш священный долг, от исполнения которого мы не вправе уклоняться. Увы, после исхода Русской армии в большевистской России понятия долга и чести сильно извратились, померкли.

31 мая 1919 года член Кубанского краевого правительства по военным делам Вячеслав Григорьевич Науменко отправил доклад под № 8022 в совет Кубанского краевого правительства о передаче в ведение начальника инженеров Кубанского казачьего войска участка фермы, где был убит генерал Корнилов, для постоянного надзора за исправным состоянием могилы: «Могила Великого Русского Патриота, отдавшего жизнь свою за родину и честь русского народа, должна быть местом святым для каждого русского человека, где бы каждый из нас обновлялся и почерпал мужество и энергию на служение родине, между тем могила имеет убогий вид и сильно запущена; нет сейчас определённого хозяина, который мог бы обновить могилу и хоть сколько-нибудь приукрасить и иметь постоянное наблюдение за содержанием в порядке этого места... К 13 апреля с. г. средствами и распоряжением Кубанского технического полка могила была приведена в порядок и сделано временное ограждение из деревянного штакетника. В соседней с памятником комнате исторического дома помещается склад каких-то материалов, а с другой стороны прилегают жилые комнаты, что, естественно, вызывает чувство горести, обиды и недовольства в душе каждого почитателя генерала Корнилова. Священным долгом кубанцев является забота о поддержании благолепия этого места как исторического памятника о народном Герое, совершившем Крестово-ледяной поход по задонским степям и за Кубанью и жизнь свою положившем под стенами Екатеринодара в борьбе за правопорядок и восстановле-

ние чести Кубанского края, а следовательно, в дальнейшем и родного Отечества. Докладывая Совету Краевого правительства о желательности и своевременности проявления инициативы со стороны Краевого правительства в этом направлении – испрашиваю: 1. Распоряжения о передаче для постоянного надзора за могилою генерала Лавра Георгиевича Корнилова в ведение управления начальника инженеров Кубанского казачьего войска участка фермы Кубанского экономического общества размером несколько десятков десятин, с тем чтобы на означенное управление была возложена забота о постоянном поддержании могилы в должной исправности, а впоследствии и увековечении памяти Великого Героя Патриота сооружением на этом месте соответствующей часовни и какоголибо исторического учреждения, как то: посёлкаубежища для инвалидов-корниловцев, с мастерскими, музеем, учебным заведением для их детей, с опытным садом, огородом и прочими угодьями.

2. Из уважения к памяти генерала Корнилова испрашиваю распоряжения о немедленном отчуждении с соответствующей оплатой исторического дома, в одной из комнат которого находится памятник-крест, и о передаче всего дома в ведение управления начальника инженеров.

3. О принятом Советом краевого правительства решении по этому вопросу довести до сведения через войскового атамана и председателя Краевого правительства: Кубанскую законодательную раду, Главнокомандующего вооруженными силами на Юге России, семью покойного генерала Корнилова».

4 июня 1919 года в развитие своего доклада от 31 мая в Совет Кубанского краевого правительства Вячеслав Григорьевич Науменко отправил доклад, в котором более детально касается фермы и будущего устройства исторического места: «Историческое место смерти генерала Корнилова

Ðîäíàÿ ÊÓÁÀÍÜ • 4/2013

105

ÐÓÑÑÊÀß ÒÐÀÃÅÄÈß расположено на участке, находящемся со всеми постройками и инвентарём в ведении ведомства земледелия. Находящийся под фермой земельный участок, нарезанный из войсковой лагерной земли, занимает площадь 150 десятин. Подлежат передаче на управление начальника инженеров усадебное место, на котором находится исторический дом мерою 12 десятин, и прибрежная полоса, на которой находятся могилы, мерою 8 десятин, всего 20 десятин... В первую очередь полагаю необходимым произвести следующие работы по благоустройству этого исторического места. На могиле: Огородить могилу железной решёткой на бетонном фундаменте.

106

Ðîäíàÿ ÊÓÁÀÍÜ • 4/2013

Бетонировать площадку могилы и уложить её плитками. Сделать бетонные цветочники на могилах. Поставить железные кресты. Разбить к могиле прямую аллею, вымостить её кирпичом и обсадить деревьями. Обсадить деревьями могилу. Сделать садовые скамейки со спинками. Исторический домик: Покрасить крышу. Вставить недостающие стёкла. Оштукатурить и побелить фундамент, покрасить тамбур. Сделать вокруг дома дорожку, а перед домом кирпичную площадку.

ÐÓÑÑÊÀß ÒÐÀÃÅÄÈß Изготовить и прикрепить к дому мраморную доску. Для постоянного надзора, охраны и содержания в порядке исторического дома и могил учредить должности смотрителя, садовника и двух сторожей». А между тем на всех фронтах ВСЮР (Вооруженные силы юга России) в это время шли военные действия, лилась кровь. В газете «Великая Россия» сохранились официальные сообщения штаба Главнокомандующего Вооруженными силами. «Царицынский фронт. 30 мая наше наступление возобновилось. Лично руководимые генералом Улагаем кубанские части лихой конной атакой опрокинули конницу противника и заняли х. Пиманов и х. Чернявский, овладели ст. Гремячая. Севернее железной дороги доблестные кубанские части генерала Покровского быстро выдвинулись вперёд и выбили красных с х. Верх. Яблочный. В этом бою кубанцы разбили 4 пеших и 2 конных полка противника и захватили около 4000 пленных и 10 орудий. Наше наступление продолжается. В этот же день кабардинцы, переправившись на правый берег Дона, заняли ст. Нижне-Курмоярскую. Наступление кубанских и терских частей продолжается на всём фронте. К вечеру 2 июня противник отброшен за р. Есауловский Аксай. Заблаговременно укрепленная позиция красных на северном берегу р. Есауловский Аксай в боях 2 и 3 июня взята доблестными кубанскими и терскими частями генералов Улагая и Покровского. Неутомимо преследуя разбитого противника, доблестные кубанские и терские части генерала Покровского прошли за ночь с боем 30 вёрст и овладели х. Кумской, х. Черноморов, х. Шибалин, захватив более 1000 пленных, орудия, пулеметы и обозы.

4 июня, переправившись через реку Мышкова, кубанцы и терцы продолжают гнать противни-

ка. С утра 6 июня наше наступление по всему фронту возобновилось. Доблестные кубанские и терские части, разбив противника, значительно продвинулись вперёд, причём ими захвачено более 500 пленных, бронированный автомобиль, орудия и пулемёты». «Северо-Кавказский фронт. В районе Серебряковской пристани и к востоку от Величавое разведывательная деятельность. В Яшкульском районе одна из славных терских сотен, высланная в направлении на Астрахань, совершив 75-вёрстный переход (в 140 верстах западнее Астрахани), атаковала более 300 красных, обратила их в бегство и заняла зимнюю ставку Харахусовского улуса. На Каспийском побережье терские части, разбив противника к западу от Серебряковской, овладели названным селением, противник частью изрублен, частью бежал на остров Берюзянский. В Кумском районе терские части выдвинулись на 50 вёрст к востоку от Величавое и очистили этот район от красных. В Каспийском море русско-английская флотилия в районе Александровского порта после трёхдневного боя с большевистскими судами, несмотря на численное превосходство последних, обратила их в бегство. Два советских миноносца потоплены. Александровский порт большевиками оставлен». «Донской фронт. В районе устья Донца хутора Михайловский, Авиловский и Золотовский заняты нами. Противник отходит к востоку. После упорного боя в районе ст. Екатерининской, где 29 мая донцами вновь взято 1000 пленных, пулемёты и обозы, наши части отведены на правый берег р. Донец. Переправы остаются в наших руках. На Чертковском направлении доблестные донские части, совершив в течение двух дней более чем 70-верстный переход, 29 мая неожиданно для противника ворвались на ст. Миллерово.

Ðîäíàÿ ÊÓÁÀÍÜ • 4/2013

107

ÐÓÑÑÊÀß ÒÐÀÃÅÄÈß Красные, собрав свои резервы и только что прибывшие из Воронежской губернии свежие части, пошли в контратаку и вынудили донцов оставить станцию. 30 мая донцы возобновили атаку и, разбив красных, вновь ворвались на ст. Миллерово и овладели ею. Железнодорожный путь севернее ст. Миллерово был нами взорван, вследствие чего 2 бронепоезда и 7 больших поездных составов с различным имуществом оказались отрезанными и захваченными нами. Кроме того, донцами взято много пленных и другая военная добыча. Противник бежал в северном и западном направлениях. Наши части подошли на 40 вёрст к району восстания донских казаков. Продолжая наступление в направлении ст. Константиновской и Богоявленской, донцы захватили 300 пленных, 29 пулемётов и другую добычу. В этих боях ранен командир одного из донских полков полковник Болдырев. На Чертковском направлении, продолжая преследование разбитого противника, полки генерала Секретова 31 мая заняли ст. Мальчевская и ст. Дегтева. На Родаковском направлении нами занято с. Успенское. По дополнительно полученным сведениям, в бою 29 мая у ст. Миллерово доблестнейшими полками генерала Секретова разбито более 8000 красных, захвачено 1500 пленных, 3 бронированных поезда, несколько орудий, масса пулеметов, 7 вагонов со снарядами и патронами, несколько тысяч винтовок и другая богатая добыча. Части отряда войскового старшины Алимова после сильного боя при содействии речной донской флотилии выбили противника с х. Камышина и, неотступно преследуя его при помощи идущей вверх по Дону флотилии, последовательно заняли станицы Богоявленскую и Николаевскую. У Камышина донцы взяли свыше 200 пленных и пулеметы. Донские части генерала Савель-

108

Ðîäíàÿ ÊÓÁÀÍÜ • 4/2013

ева сбили противника с высот к востоку от х. Авиловского и заняли хутора Верх. Журавский, Таловский, Суходольский и, преследуя красных, овладели районом хуторов Лисичанский, Каменнобродский, Крюковский. Западнее донцами заняты хутора Кременской и Почтовый. К западу от г. Луганска донцы отбросили противника за р. Донец и заняли ст. и г. Славяносербск. На правом берегу Дона нами занята ст. Цымлянская. На Чернышевском направлении доблестные донские части генерала Мамонтова с утра 4 июня атаковали противника, занимавшего район ст. Морозовской. Сломив упорное сопротивление красных, донцы овладели станцией и станицей Морозовской и прилегающими хуторами». И в такой ситуации: «Быть или не быть?» – имя Корнилова не было забыто. На фронте бушевал ураган смерти, собирая всё новые и новые жатвы, а в тылу проводилась работа и строились планы по приведению в полный порядок исторического домика и местности вокруг него. Спустя 3 месяца, 30 августа 1919 года, в акте № 1769 по запросу Совета Кубанского правительства от 6 июня 1919 года был осмотрен участок земли около исторического места смерти генерала Корнилова и выработан окончательный план необходимых работ. В этот план входили следующие работы: оштукатурить, побелить и окрасить исторический домик; сменить крышу; поставить мраморную доску на дом с надписью «В этом доме был смертельно ранен снарядом в борьбе за Великую единую Россию с врагами её – большевиками, Великий Русский Герой, Патриот, Генерал Лавр Корнилов 13 апреля 1918 года»; построить погреб, навес, кухню, отхожее место; привести в должный вид казармы и конюшни; вырыть колодец; сде-

ÐÓÑÑÊÀß ÒÐÀÃÅÄÈß лать пристань и дорогу от неё к могиле; сделать бетонные цветочники; посадить деревья. Россия даже в критический момент своего существования думала о верных своих сынах.

Прошло почти сто лет, а русская трагедия всё ещё не окончилась. Чувствуют ли это создатели мемориального комплекса? Если чувствуют, то вместо поверхностного кивка в сторону истории совершат глубокий поклон!

Панихида у символической могилы генерала Корнилова 30 марта 1919 года. Правее венка стоит прапорщик А. П. Кривошеев, рядом с ним Наталья Лавровна Корнилова (дочь). Высокий офицер в центре – полковник Л. Н. Трескин. Правее его стоит (за дамой) есаул Н. В. Милеев

Ðîäíàÿ ÊÓÁÀÍÜ • 4/2013

109

ÐÓÑÑÊÀß ÒÐÀÃÅÄÈß

nŠbnphŠe 0`pqjhe bp`Š` Состоявшееся 5 октября в Новороссийске патриотическое православное почтение философу князю Е. Н. Трубецкому не великим по числу, но достойным городским Историческим обществом понуждает редакцию ещё раз проявить внимание к русской трагедии в давние годы. Хочется выразить русскую благодарность всем, кто посетил скромное собрание, а затем помолился на могиле князя Е. Н. Трубецкого.

Е. Н. ТРУБЕЦКОЙ В НОВОРОССИЙСКЕ От Ростова-на-Дону до Новороссийска поезд шёл семь дней. В вагоне помимо семьи Трубецких ехало ещё несколько семей, одна из которых везла больного сыпным тифом. Было холодно и ветрено. Евгения Николаевича старались устроить как можно лучше: «У него была койка с матрацем», – подчёркивал в письме Г. Н. Трубецкой. Евгений Николаевич, как оказалось, хорошо перенёс путешествие, но все остальные простудились и захворали… Это был второй вынужденный «приезд» Трубецких в Новороссийск в 1919 году… На этот раз семье Трубецких из 13 человек отвели две комнаты в каменном неотапливаемом доме. В крошечной каморке поселили двух мальчиков, остальные одиннадцать человек поместились в одной комнате… Казалось, первые дни Евгений Николаевич как будто отдохнул, ходил играть в шахматы к Д. А. Олсуфьеву и П. Демидову. «А последнее время он был совершенно погружён в чтение Четей Миней, выискивая там совершенные перлы, – писала Варвара Николаевна. – Ты знаешь, как он особенно чтил св. Сергия Радонежского, и вот во всех уголках России, как ветви широко раскинувшегося дерева всё от того же корня, он находил учеников,

110

Ðîäíàÿ ÊÓÁÀÍÜ • 4/2013

последователей св. Сергия, и ему хотелось восстановить их связь и написать историю религиозной мысли в России, возведя её к св. Сергию». Тогда же, в последние дни уходящего 1919 г., Е. Н. Трубецкой прочёл последнюю в своей жизни лекцию «О религиозном возрождении России». Одним из слушателей был Е. Я. Архипов – бывший выпускник Московского университета, ученик С. Н. Трубецкого… После окончания лекции Е. Я. Архипов невольно стал слушателем разговора Е. Н. Трубецкого, шедшего впереди него со своими знакомыми. «Я, конечно, никогда не поверю в торжество безрелигиозности у нас, у русских, – говорил Евгений Николаевич. – Русская религиозная мысль, поражённая сейчас в своей стихии и бьющаяся почти без выхода и упования, – или непосредственно, или через русское самобытное философствование, найдёт путь к возрождению».

5 января Е. Н. Трубецкой стал жаловаться на боль в горле. Первоначально был поставлен диагноз «ангина», но через два дня стало ясно – сыпной тиф. Его перенесли в только что открывшийся по соседству лазарет. Лазаретом заведовал доктор Садовский – прекрасный врач, близкий ученик профессора Сиротинина, который у него же в больнице и поселился. Евгения Николаевича поместили в условиях, идеальных для города военного времени, переполненного беженцами

ÐÓÑÑÊÀß ÒÐÀÃÅÄÈß и переживающего эпидемию сыпного тифа. «Он лежал в хорошей комнате, всего вдвоём, ему носили молоко и масло». Внимательный и неусыпный уход обеспечивали старшая сестра Шидловская и палатная сестра Земляная. Почти всё время около больного находился и московский доктор Виктор Васильевич Богородский, хорошо знакомый Трубецким по Новочеркасску. Единственный, кого в виде исключения допускали к Евгению Николаевичу, был Г. Н. Трубецкой… Их свидания были краткими: Евгений Николаевич находился в полудремоте и, когда приходил брат, лишь улыбался ему и с трудом говорил несколько слов… Князь Е. Н. Трубецкой скончался 23 января в пятом часу дня. Присутствовавший при его кончине доктор Богородский сообщал в письме вдове князя – Вере Александровне о «важной подробности» последних минут жизни её супруга: «Это было за три-пять минут до последнего вздоха… Он быстро, как будто торопясь что-то высказать, неразборчиво говорил, бредил. Потом умолк и потом отчётливо и громко сказал: «Пора начинать Великую литургию. Отворите царские врата». А через три или пять минут вздохнул, и его не стало»… Немного более подробно о похоронах Е. Н. Трубецкого вспомнил Е. Я. Архипов: «На расщепленном, еле передвигавшем колёса автомобиле окольными улицами везли его гроб на кладбище. Тесовый гроб стоял прямо на полу и как-то особенно неприютно и криво, как поклажа… Ни венков, ни зелени. В городе с быстро сменявшимся и мятущимся населением никто не знал имени Евгения Трубецкого… С трудом подъехал автомобиль к старому кладбищу, к запёртым воротам. Позвонили в колокол, думали, что сторожа могут донести гроб до могилы. Долго и напрасно ждали. Пришлось нести самим, в том числе и Г. Н. Трубецкому с сыном. С величайшим усилием, без полотенец, без

ручек, по обледенелым пригоркам восемь человек пронесли гроб к могиле. Но гроб не вошёл в могилу, пришлось удлинять её и посылать за верёвками. Когда гроб скрылся в могиле, Григорий Николаевич поклонился и перекрестил брата. Ни одного слова не было сказано. Молчание объединило всех поклонившихся усопшему, и оно же надолго сковало им уста»… «Я останусь здесь или вернусь в Ростов… уехать сейчас – значит покинуть горячо любимого человека в смертном недуге», – сказал Е. Н. Трубецкой в ответ на вопрос, оставит ли он Россию, в последние дни 1919 года. Пророческими оказались его слова. «Так он лежит на русской земле, на последнем её краю, у моря», – писал семье Евгения Николаевича Трубецкого его младший брат Г. Н. Трубецкой. Анна Зорина

ХРАНИТЕЛЬ РОССИИ Ещё будучи юношей, он вместе с братом Сергеем проникся чувством торжества «высшей Божьей правды, которую призвана осуществить на земле Россия». Братья Трубецкие сознательно пристают к идейным берегам, очерченным философией Владимира Соловьёва. «Учение Соловьёва о России как теократическом, «царском народе», – вспоминал позже Евгений Николаевич, – было чрезвычайно сродно той славянофильской империалистической мечте, которую я лелеял с детства». Увы, дальнейший ход российской истории подверг большим сомнениям правоту юношеских идей. После отката первой революционной волны Е. Трубецкой, ставший к тому времени известным учёным, профессором философии права Московского университета, с головой окунается в политику. Он становится членом Государственного

Ðîäíàÿ ÊÓÁÀÍÜ • 4/2013

111

ÐÓÑÑÊÀß ÒÐÀÃÅÄÈß совета, участвует в создании кадетской партии, редактирует политический журнал. Со всей очевидностью перед Трубецким встаёт извечный для русского интеллигента вопрос: «Что делать?». Трезво рассудив, что «горит только то, что тленно», Евгений Николаевич обращает свои взоры к Церкви. «На нашей равнине это та единственная возвышенность, которую смерть доселе не могла сровнять с землёю…». И снова вынужденное разочарование. В разбуженной и перевёрнутой вверх дном стране, как оказалось, и Церковь не оберег для России. Положение не спасает ни Поместный собор, сопредседателем которого он становится, ни избрание патриарха. Разумеется, Трубецкой видит и осознаёт это, но иллюзии желаемого не покидают его до последней минуты. Последнее отступление Добровольческой армии приводит Трубецкого к географически очерченному краю бездны – в Новороссийск. Дальше русской земли нет. Осознавая это, он мучительно ищет выход для себя. На новороссийских улицах Евгений Николаевич ежедневно встречает массу знакомых столичных лиц – Астров, Вернадский, Новгородцев… В эти дни здесь собрались осколки всей старой России. Но склеить их во что-то жизнеспособное было уже невозможно. «Едемте в Сербию, – уговаривал он архиепископа Евлогия, будущего Предстоятеля русских православных церквей в Европе. – Повезём туда нашу русскую культуру…». Не случилось. На другой день Трубецкой заболел сыпным тифом… Новороссийск в те дни превратился в огромный погост. «Беженцы, вши, больницы… Норд-ост. Люди перестали мыться. Нет белья. Спят на столах. Болтаются подошвы. А на улице – всё гробы» – так описывает Новороссийск той зимы видный кадетский деятель Ариадна Тыркова-Вильямс. А архиепископ Евлогий добавляет: «Мне довелось посетить одну из больниц. Трудно себе представить тяжёлую картину, которую

112

Ðîäíàÿ ÊÓÁÀÍÜ • 4/2013

я увидел… больные лежали и на койках, и под койками, и в проходах. Стоны, бред… И тут же две сестрички милосердия шепчутся о чём-то у себя в комнате. Кругом вопли: «Воды!.. воды!.. жажду!..», а сёстры равнодушно санитару: «Иван, дай воды!» – и продолжают прерванный щебет»…

23 января 1920 года Трубецкого не стало. В последние минуты жизни бредовое состояние оставило больного, и Евгений Николаевич отчётливо громко сказал: «Пора начинать Великую литургию. Отворите царские врата»… Когда-то в юности Трубецкой встал перед альтернативой: «Или есть Бог, или не стоит жить». Из жизни же он уходил в твёрдой уверенности в том, что жить, безусловно, стоит, ибо «Царство Божие нас коснулось: оно близ, при дверех»… Сергей Новиков, председатель Новороссийского городского исторического общества

ПИСЬМА ПОТОМКОВ ИЗ АМЕРИКИ 25 сентября 2012 года Глубокоуважаемый Юрий Михайлович! Поздравляю Вас с наступающим праздником Воздвижения Креста. Я, Евгений Сергеевич, сын Сергея Евгеньевича, внук Евгения Николаевича Трубецкого. Я приветствую Ваше намерение отметить 150-летний юбилей моего деда. Со времён перестройки несколько групп ревнителей памяти кн. Е. Н. намеревались восстановить памятник на его могиле, но моим сёстрам и мне это удалось исполнить с помощью г-жи Полоз, жительницы Новороссийска. Моя дочь Ирина Евгеньевна составила для Вас альбом фотографий кн. Евгения Николаевича и его семьи. Мне было бы приятно ознакомиться с Вашим очерком «Слово к 150-летию....»

ÐÓÑÑÊÀß ÒÐÀÃÅÄÈß Сообщаю Вам электронные адреса моих детей – Ирины Буф, Сергея, Наталии Дэрби и моей сестры Веры Сергеевны Бутеневой. Искренно Вас уважающий кн. Евгений Трубецкой

24 января 2013 года Добрый день, Юрий, господин полковник. К сожалению, не знаю Вашего отчества. Хочу благодарить Вас и Вашу инициативную группу за то, что Вы предпринимаете для увековечения памяти моего деда, известного философа Евгения Николаевича Трубецкого. Всё, что помогает спасению памяти об истории, духовности и культуры, способствует сохранению ценностей, которые так необходимы для России. Обычно ко мне обращаются с тем, чтобы найти связь с декабристом, и очень редко вспоминают Евгения и его братьев Сергея и Григория. А ведь это были замечательные люди, которые отлично понимали всю трагедию эпохи, которая привела Россию к лихолетью 17-го года. Как я понял, Вы обо мне и моей семье всё знаете и действительно по Интернету можно многое найти. Я, конечно, буду очень Вам признателен, если смогу принять участие в мероприятиях, которые Вы готовите. Когда Вы планируете это провести? Многое зависит от периода, так как я не всегда располагаю своим временем, как хотелось бы. Я обязательно передам Ваше письмо нашим другим потомкам Евгения Николаевича, которые живут в США. Вы прислали мне фото могилы. Это могила деда? Ведь не совсем известно, где точно его похоронили, и я предполагаю, что место приблизительное и скорее символическое имеет значение. Поздравляю Вас и инициативную группу с прошедшими праздниками. С уважением А. Трубецкой

2 октября 2013 года Дорогой Юрий Погорелов! Всей семьёй хотим сперва поблагодарить Вас за всё, что Вы делаете, дабы сохранить память о нашем деде Евгении Николаевиче Трубецком. Благодарим за панихиды, поминки, цветы, речи, выставки, конференции, статьи и, главное, за любовь. Наши дети хотя и родились и живут не в России, но говорят по-русски и читают его произведения. От души желаем, что не можем приехать и быть с вами, но нам, троим остающимся правнукам, уже 87, 82, и 65 лет, так что дальние путешествия теперь уже невозможны! С радостью смотрели на фотографии, которые Вы нам послали, и восторгались тем, в каком прекрасном виде находится могила нашего прадеда! Красота! Да хранит Вас всех Господь в добром здравии, и ещё раз огромное Вам спасибо. Кн. Евгений Трубецкой, Вера Трубецкая-Бутенева

ПАМЯТНЫЙ ДЕНЬ С того времени, когда усилиями общественности в 1991 году было определено примерное место захоронения Е. Н. Трубецкого, установлен памятный крест и заложен камень в основание будущего памятника-часовни, ежегодно в городе и у могилы проводятся мемориальные акции. В 2010 году писатель С. М. Половинкин написал биографический очерк «Князь Е. Н. Трубецкой. Жизненный и творческий путь». Это издание нашло своих читателей и быстро разошлось в городах Москве и Новороссийске. В связи со 150-летием со дня рождения князя Е. Н. Трубецкого в городе Новороссийске был создан организационный комитет, в который вошли ответственные лица администрации города,

Ðîäíàÿ ÊÓÁÀÍÜ • 4/2013

113

ÐÓÑÑÊÀß ÒÐÀÃÅÄÈß депутаты городской Думы, представители общественных организаций г. Новороссийска: исторического, философского, литературного, а также активные граждане. При подготовке к юбилейной дате было реконструировано надгробие, произведено благоустройство места расположения могилы. На посланные запросы были получены ответы от правнуков Е. Н. Трубецкого: Александра Александровича Трубецкого, проживающего во Франции, Евгения Сергеевича Трубецкого и Веры Сергеевны Бутеневой, проживающих в США. Они выразили искреннюю благодарность за любовь и уважение к их прадеду, сохранение памяти о нём. В городе-герое Новороссийске юбилейные торжества начались 5 октября 2013 года в Морском культурном центре со встречи в честь 150-летия со дня рождения князя Е. Н. Трубецкого. В зале собрались представители администрации города, депутаты городской Думы, духовенство Русской православной церкви, педагоги и студенты, творческая интеллигенция и общественность города. Особую значимость встрече придали: президент «Образовательного фонда им. братьев Сергея и Евгения Трубецких» иерей Георгий Белькинд, писатель В. И. Лихоносов, философы Москвы, гости из Краснодара. После исполнения хором «Элегия» духовного песнопения со словами приветствия к участникам встречи обратилась Людмила Арсентьевна Косторнова, почётный гражданин города Новороссийска, депутат городской Думы, помощник главы администрации по социальным вопросам. Кандидат исторических наук Т. И. Юрина в своём выступлении рассказала о положении в России на рубеже XIX–XX вв. и развитии в этих условиях российской философской науки. Главный редактор литературно-исторического журнала «Родная Кубань» В. И. Лихоносов

114

Ðîäíàÿ ÊÓÁÀÍÜ • 4/2013

(Краснодар) поделился своими мыслями о родовитости русской аристократии, великой породе русской интеллигенции, необходимости сохранения исторической памяти и русской культуры. Руководитель Краснодарской краевой общественной организации «Творческий союз иконописцев» С. А. Мичагина рассказала о значении православной иконы в духовной жизни народа и связи с иконой творчества Е. Н. Трубецкого. Председатель Краснодарской краевой общественной организации «Хранители наследия» А. А. Соловьёв представил участникам встречи презентацию «Жизнь Е. Н. Трубецкого в фотографиях». Всем участникам встречи были вручены на память литературно-художественный и общественно-познавательный альманах «Чёрное море» с очерком В. М. Чижова «Воскресить историческую память. К 150-летию со дня рождения русского философа князя Евгения Николаевича Трубецкого» и издание «Хранитель» Новороссийского городского исторического общества (председатель С. Г. Новиков) под рубрикой «Совершенный Гамлет русской революции...» По окончании встречи часть её участников приняла участие в церковной панихиде у могилы Е. Н. Трубецкого. Литию служил иерей Георгий Белькинд. В руках присутствующих горели поминальные свечи. После «Вечной памяти» был возложен венок с триколором от администрации города Новороссийска и депутатов городской Думы. Присутствующие на панихиде участники встречи возложили цветы. Эти мероприятия были запечатлены корреспондентами ТРК «Новая Россия» и местной газеты «Новороссийский рабочий». По сложившемуся обычаю участники встречи осуществили поминальную трапезу, в ходе которой состоялся тёплый, задушевный разговор о

ÐÓÑÑÊÀß ÒÐÀÃÅÄÈß смысле жизни, об исторической ответственности, о любви к людям. Евгений Николаевич Трубецкой, незримо присутствуя за столом, соединил всех родством духа и единомыслием. Ю. М. Погорелов, представитель общественности города, зачитал письма правнуков Е. Н. Трубецкого. В силу своего преклонного возраста они не смогли приехать на торжества в честь своего прадеда. Но выразили свою сердечную благодарность за всё то, что делается в г. Новороссийске в сохранение памяти Е. Н. Трубецкого. Было отмечено, что нынешний юбилей Е. Н. Трубецкого соединил не только три города России: Москву, Новороссийск, Краснодар, но и три государства, в которых живут русские люди и их потомки: Россию, Францию, США.

7 и 8 октября 2013 года в Государственном морском университете имени адмирала Ф. Ф. Ушакова состоялась научная конференция, посвящённая 150-летию со дня рождения Е. Н. Трубецкого. В конференции приняли участие: Новороссийский филиал Белгородского технического университета имени В. Г. Шухова; Новороссийский филиал Краснодарского университета МВД России; Общественная палата г. Новороссийска. На конференции выступили: президент Образовательного фонда имени братьев Сергея и Евгения Трубецких, священник Свято-Иоанн-Предтеченского храма г. Венев Тульской области, иерей Георгий (Белькинд); старший научный сотрудник Института философии Российской академии наук А. В. Черняев (г. Москва); аспирант Православного Свято-Тихоновского гуманитарного университета А. А. Федулаев (г. Москва). В конференции приняли участие гости из города Краснодара, общественность города Новороссийска, курсанты университета. Мероприятия, проведённые в городе Новороссийске в честь 150-летия со дня рождения Е. Н. Трубецкого, способствовали укреплению

духовности и патриотизма граждан, пропаганде замечательного наследия великого сына России, повышению национального самосознания, сохранению исторической памяти, единению российского общества, о необходимости которых неоднократно говорил Президент РФ В. В. Путин. В связи с юбилеем пришло несколько Интернет-писем от кн. Евгения Сергеевича Трубецкого из США. Ему 82 года, он внук философа по линии его старшего сына Сергея (1890–1949 гг.), имеет трех детей, они все говорят по-русски и читают произведения своего прадеда. Одна из дочерей – Ирина Буфф составила альбом его дореволюционных фотографий и выслала нам. Затем также пришло приветственное письмо от внучки князя – Веры Сергеевны Бутеневой, которой 87 лет. Оба они восхищены добросердечием А. А.Полоз и просят передать ей горячий привет. В своем последнем Интернет-письме от 18.10.

2013 года кн. Е. С. Трубецкой, после прочтения очерка о своем деде, написал в мой адрес: «Когда дед писал о судьбах России, то грустил о современном положении, но всегда выражал надежду о будущем. В России есть люди, которые эту надежду оправдывают. Вы не единственное исключение. Радуюсь, что юбилей мне дал возможность с такими людьми познакомиться». Наша инициативная группа установила также связь с третьим внуком философа, кн. Александром Александровичем Трубецким. Ему 65 лет, имеет четырех детей, проживает в Париже, он внук по линии младшего сына философа – Александра (1892–1968 гг.), который был царским офицером и активно сражался с красными, будучи в армии Деникина, а затем у Врангеля. Его жена – урожденная Голицына Александра Михайловна, годы жизни 1900–1991 гг. Кстати, разоренную дачу Голицына в Новороссийске обязалось недавно полностью восстановить по первоначальным чертежам Министерство обороны РФ, видимо, в

Ðîäíàÿ ÊÓÁÀÍÜ • 4/2013

115

ÐÓÑÑÊÀß ÒÐÀÃÅÄÈß связи с тем, что территория дачи вошла в состав Военно-морской базы города. После юбилея, уже получив от нас полную информацию о проведенных торжествах, мы получили 10.10.2013 г. Интернет-письмо от кн. А. А. Трубецкого из Франции, который обещает со временем приехать в Новороссийск. «Меня поразило то, – пишет он, – что в России существуют такие люди, как те, которых можно увидеть на фотографиях, которые помнят и чтут нашего деда... Мне

кажется, что Россия воспрянет именно потому, что есть такие люди, как вы, которые восстанавливают память тех, кого сегодня нет и которые были бы так нужны России теперь». В действительности нам всем предстоит впереди, с Божьей помощью, сделать еще очень многое, чтобы хотя бы отчасти соответствовать этому похвальному отзыву. Вячеслав Чижов

Е. Н. ТРУБЕЦКОЙ

ДУХОВНАЯ СИЛА …Здесь, на юге, патриотизм всё ещё составляет монополию государственно мыслящих классов, его носительница – героическая Добровольческая армия и тот пока ещё тонкий общественный слой, который думает и чувствует в унисон с нею. Иное дело – на севере. Там идея отечества всеми выстрадана. Через церковь она протекла в широкие демократические массы. Я говорю о том, что я видел и осязал. И вот я обращаюсь к Вам, дорогие и доблестные добровольцы: не смущайтесь тем, что здесь, на юге, Вы всё ещё преимущественно армия офицеров без солдат. Когда Вы дойдёте до родных вам равнин великорусских, Вы всем существом Вашим почувствуете возрождение той России, за которую Вы сражаетесь. Вас подхватит народная волна, и донесет она Вас на гребне своем до дальнего севера; там ждут Вас радостные слезы, молитвы и патриаршее благословение. Дни тяжких испытаний для России ещё не кончились. Предстоит трудная и быть может, дол-

116

Ðîäíàÿ ÊÓÁÀÍÜ • 4/2013

гая борьба за воссоздание нашей государственности. Но уже есть те настроения и общественные элементы, на которые может опереться эта работа. Препятствия для неё велики. Но на севере уже повеял тот дух жизни, который заставил русских людей почувствовать их национальное единство. Явился духовный вождь, который ежечасно подвизается за Россию: он призывает всех нас к подвигу и жертвам. Имеющий очи видеть и уши слышать поймёт, что народ, родивший ту, светлую духовную силу, которая явилась в героическом образе патриарха Тихона, духовно спасён, с этим связана и наша надежда на спасение русской государственности. Спасение это не может быть делом одной техники. Оно зависит более всего от факторов психологических; от степени пробуждения нашего сознания, вообще от той силы духа, перед которой ничто – веление и мощь материальной культуры. Я знаю, здесь, на юге, Вас посещают частые сомнения. Вы видите Россию ещё боль-

ÐÓÑÑÊÀß ÒÐÀÃÅÄÈß ную, разорванную на враждующие между собою классы. И Вы не знаете, жива она или мертва. Позвольте же мне, беженцу с севера, ответить на Ваши сомнения. Мы там терпели и голод, и холод, и издевательства, и всякую нравственную пытку. Но за то нам была дана великая радость увидеть начало воскресения народного. Там, в Москве, на Красной площади нам явилось светлое видение собранной воедино России. И мне хочется без конца повторять Вам: Россия жива, она ждет Вас в Москве. И, когда Вы туда придёте, Вы будете встречены пасхальным гимном «Христос воскресе!» Газета «Великая Россия», апрель 1919 г., г. Екатеринодар

ИЗ КНИГИ «СМЫСЛ ЖИЗНИ» «Одно из величайших препятствий, задерживающих духовный подъём, заключается в том призрачном наполнении жизни, которое даёт житейское благополучие. Комфорт, удобство, сытость и весь обман исчезающей, смертной красоты – вот те элементы, из которых слагается пленительный мираж, усыпляющий и парализующий силы духовные. Чем больше человек удовлетворён здешним, тем меньше он ощущает влечение к запредельному. Вот почему для пробуждения бывают нужны те страдания и бедствия, которые разрушают иллюзию достигнутого смысла. Благополучие всего чаще приводит к грубому житейскому материализму. Наоборот, духовный и, в особенности, религиозный подъём обыкновенно зарождается среди тяжких испытаний. Глубочайшие откровения мирового смысла связываются с теми величайшими страданиями, которыми пробуждается и закаляется сила духа…» «Человек ценен и незаменим как сотрудник и друг Божий: лишь в этом качестве он яв-

ляется носителем вечной божественной идеи. Но, как только он изменяет этому своему назначению и утрачивает данный ему от Бога талант, он перестаёт быть незаменимым. Притча о талантах, которая должна быть толкуема в связи с приведённым текстом о виноградной лозе, ясно даёт понять, что засохшая ветвь, которая отсекается, заменяется другою, плодоносящею…» «На наших глазах апокалиптическое видение зверя, выходящего из бездны, облекается в плоть и кровь: господствующая в современной жизни тенденция выражается именно в превращении человеческого общежития в усовершенствованного зверя, попирающего всякий закон божеский и человеческий: к этому результату ведут головокружительные успехи современной техники, с одной стороны, и столь же головокружительно быстрое падение человека и человечества, с другой стороны. Звериное начало утверждает себя как безусловно начало поведения, которому должно быть подчинено все в человеческой жизни. В особенности современное государство, с его аморализмом, с его стремлением использовать всю культуру как средство для осуществления животных целей коллективного эгоизма, являет собою как бы конкретное воплощение начала зверочеловечества…» «Теперь в России мы наблюдаем дальнейшее развитие той же логики всемирной войны. У нас она стала всеобщею в ином смысле, ибо она перешла в войну всех против всех. В минуту, когда я пишу эти строки, все общество у нас живет в состоянии войны – классы, партии и даже отдельные лица. Распались все общественные связи, рухнул весь государственный порядок и внутренний мир. И словно самой родины нет больше – есть только враждующие между собою классы. А временами кажется, что нет больше и классов. Есть только хищные волки, которые рвут друг

Ðîäíàÿ ÊÓÁÀÍÜ • 4/2013

117

ÐÓÑÑÊÀß ÒÐÀÃÅÄÈß друга на части или собираются в стаи, чтобы вместе нападать на одиноких…» «Вся мировая культура поражена недугом, который грозит стать смертельным. Недуг этот может развиваться или с молниеносною быстротою, как у нас, или облекаться в ползучую форму рака, тянуться десятилетиями…» _______________ «Если народы не соберутся вновь вокруг забытых алтарей, то рано или поздно для патриотизма всех стран пробьёт тот грозный час великого, страшного испытания, который уже пробил в России: ибо что кроме религиозной веры может дать людям сознание единственного, незаменимого! А когда родина перестаёт быть для человека ценностью единственной, незаменимой, её меняют на что-либо другое, более соответствующее интересу, вкусу, выгоде…» «Все христианские народы изживают одно и то же противоречие. Ибо, вопреки их христианскому по букве исповеданию, государство у них у всех по духу безбожно и аморалистично. Государство, которое называет себя христианским, а в то же время проводит в жизнь исключительно условную мораль коллективного эгоизма, представляет собою по тому самому дом, построенный на песке. В этом – источник величайшей для него опасности…» «Когда народы истекают кровью, сладкая греза социалистического рая может оказаться для них соблазном неотразимым. А если при

118

Ðîäíàÿ ÊÓÁÀÍÜ • 4/2013

этом родина прикрепляет к себе человека не духовной силой религиозной веры, а только выгодами, посулами материальных благ, против неё в конце концов обращается тот массовый эгоизм, к которому она взывает. На войне человек жертвует жизнью для государства, и эта жертва оправдывается, когда она приносится ради какой-либо неумирающей духовной ценности, которая переживает личность. Но требовать, чтобы человек жертвовал жизнью для материального благополучия и комфорта, которым после его смерти будут пользоваться другие, безумно и несправедливо, ибо человеческая личность – ценность несравненно большая, чем всякие материальные блага; никакие удобства и выгоды масс не вознаграждают общество за утрату одной живой человеческой души. Поэтому государство, которое служит только материальному благополучию людей, построено на лжи, и массы чуют в нем обман; вот почему встречается так много простаков, которые и в самом деле искренно верят, что родина – выдумка капиталистов…» «Человек, который равнодушно относится к одичанию человеческого общества, к нарушению в нём всякого права и правды и к превращению людей в стаю хищных зверей, – тем самым доказывает полное отсутствие любви к ближнему. Не этим холодным и пассивным отношением к человечеству, а деятельным и самоотверженным ему служением человек готовит то последнее, заключительное явление Богочеловечества, которое завершает всемирную историю…»

ÌÀËÅÍÜÊÎÅ ÇÀÌÅ×ÀÍÈÅ Анатолий ЗАБОЛОЦКИЙ

ВОСЛЕД ВАСИЛИЮ ИВАНОВИЧУ БЕЛОВУ С далёких дней прихода к власти Ельцина и по сей день в литературной среде от Москвы до Сибири слышны – разной эмоциональной окраски – нападки на писателей, обозванных ещё «яковлевской» критикой «деревенщиками». Ряды «деревенщиков» поредели, оставались: Белов, Распутин, Куняев, Крупин. От сорокалетних слышу: «Вот-де, мол, они и школы не создали, и учеников не оставили, пробавлялись общественными проблемами. Какой из того толк? Зачем Белов сидел в Верховном Совете, а Распутин в горбачёвском Президентском Совете?». Особенно рьяно на эту тему трезвонили либерально-публичные господа и граждане – полистайте подборки газет прошлых лет, их, правда, старательно изымают из библиотек. Я всегда подавлял в себе желание вступать в диалог, слыша нападки на «деревенщиков», а прошлой осенью, ожидая проходящий поезд на станции Харовская Вологодской области, в местной газете «Призыв» прочёл статейку, которая коротко и очень конкретно ответила на вопросы, во мне скопившиеся, по поводу «деревенщиков» и природы критики, чаще злобной. Прошу перечитать статью Веры Удаловой (зав. библиотекой семейного чтения Харовска) в вашей газете. «Читаю Михаила Веллера, модного нынче питерского писателя. Процесс увлекает. Вдруг спотыкаюсь о фразу, пробегаю ее глазами вторично. Написано: «Распутин, Белов. Хотя ни как писатели, ни как личности они совершенно не изменились. Никогда там не было большой литературы». Вот такой вывод!

И дальше: «…Тот самый недостаток внутреннего потенциала, не дающий выйти за рамки общепринятой литературной традиции, не дает выйти и за рамки горестной традиции политической». Это уже приговор. Становится обидно за нашего писателя-земляка. Конечно, Василий Иванович не захочет отвечать Веллеру, он всегда был выше какой-либо пустой трескотни, злобных выпадов, дрязг. Ответят мои читатели. Летом нашу библиотеку посещают люди из разных регионов России. Вопрос к ним один: «Считаете ли вы книги В. Белова большой литературой?». Зоя Б. (Арханельск): «Белов? Перечитываю «Час шестый». Наш архангелогородец Абрамов хорош, а ваш харовский самородок ещё лучше». Татьяна Д. (Шексна): «Моя 86-летняя мама читает Белова всю жизнь, а книга «Целуются зори» ─ настольная. Её герои дают маме жизненную энергию, продлевают её дни на земле». Марина Н. (Ярославль): «Белов ─ душа русского народа. А любимая повесть – «Привычное дело». Когда читаю эпизод горестных раздумий Ивана Африкановича на могиле жены Катерины, плачу». Аня О. (Оленегорск): «А я люблю Василия Ивановича с детства, с его «Рассказов о всякой живности». В них доброта, искренность и нравственность. Все те качества, которые сегодня пытаются вытравить из русского народного характера». Ольга В. (Харовск): «Большой писатель или нет? Для нас, харовчан, он самый большой, да и

Ðîäíàÿ ÊÓÁÀÍÜ • 4/2013

119

ÌÀËÅÍÜÊÎÅ ÇÀÌÅ×ÀÍÈÅ для всей России тоже. Он выразил в своих книгах наши мысли и чувства, он несёт добро». Сергей М. (Харовск): «Заслуги его перед русской литературой признаны. Он лауреат Государственной премии. За глупости премии не дают. Люблю. Читаю и детям своим советую купить его книги». После этих высказываний стало легко на душе. К произведениям Василия Белова всегда был и есть сегодня живой читательский интерес. Они шагнули с нами в XXI век, и жить им долго, до тех пор, пока общество не избавится от тяжёлой болезни – дефицита совести. А как думаешь ты, читатель? Вера Удалова, зав. библиотекой семейного чтения». Незаменимым пособием для русского читателя в отстаивании творчества В. И. Белова от толкований Веллеров, Быковых, Познеров будет вышедший семитомник, вобравший его сочинения. Я был свидетелем, когда Василию Ивановичу Белову супруга Ольга Сергеевна зачитала письмо депутата Госдумы А. Н. Грешневикова о том, что остановленное финансирование шестого и седьмого томов возобновлено администрацией Вологодской области. Прикованный к постели, молвил: «Слава Богу. Мы победили!». Глаза его ангельски светились. Издание подготовлено силами вологжан, однако печать осуществлена издательством «Классика» (видимо, её издательская культура проявилась в академически классной обложке). Почему не Вологда получает возврат за вложенные деньги налогоплательщиков? Сегодня том собрания идёт по цене 590 рублей в «БиблиоГлобусе» на Мясницкой, и найти его непросто: на самом верхнем этаже и под самым потолком. С волнением просматриваю издание. Охватывает радость: наконец-то впервые появилась полностью трилогия о гибели северной деревни.

120

Ðîäíàÿ ÊÓÁÀÍÜ • 4/2013

«Кануны», «Год великого перелома», «Час шестый», а ведь это главное произведение, с которым Белов рвался к читателю, «Поэма о матери», пьеса «Семейные праздники», «Бухтины перестроечные», «Сказка про Ерша Ершовича», однажды напечатанная Твардовским в «Новом мире», «Невозвратные годы», повествование о Валерии Гаврилине и многие рассказы и публицистические заметки, печатавшиеся только в периодике. Оппоненты Белова дружно истолкли и замолчали его роман «Всё впереди», написанный в стиле киноповести, он кинематографичен в основе своей. Без огрехов собрание сочинений, тем более первое, невозможно. Вот несколько примеров. Почему публикаторы «окорачивают» авторскую хронологию, а ведь она основа смысла?! С лица земли почти что стёртая, Оскорблена, разорена Моя родная полумёртвая, Получужая сторона В угоду всем друзьям-приятелям, С которыми поём и пьем. Неужто в твоего предателя Я превращался день за днём? У них оставлен «пустой» год – 1982-й. А у автора было – 10 октября 1982 г. (День колхозника в Тимонихе). Так поступала советская цензура. Поэзия Белова практически не известна широкому читателю. Она появилась в последнее десятилетие жизни писателя в малотиражных мини-книжицах да в «Антологии харовской поэзии» тиражом 500 экземпляров. А ведь Василий Иванович поступил в Литературный институт в семинар поэта Льва Ошанина, и настоял на его поступлении член приёмной комиссии поэт Ярослав Смеляков. Я не однажды слышал сыновнюю

ÌÀËÅÍÜÊÎÅ ÇÀÌÅ×ÀÍÈÅ благодарность Белова Смелякову, сыгравшему заметную роль в становлении его гражданской позиции. Василий Иванович имел намерение собрать все опубликованные стихи и рядом напечатать авторские, без правок, да руки не дошли. Четвёртый том издания начинается второй частью трилогии «Год великого перелома». Произведению автором предпослан эпиграф классика марксизма-ленинизма Фридриха Энгельса. «Всеобщая война, которая разразится, раздробит славянский союз и уничтожит эти мелкие тупоголовые национальности вплоть до их имени включительно. Да, ближайшая всемирная война сотрёт с лица земли не только реакционные классы и династии, но и целые реакционные народы, и это также будет прогрессом. …Мы знаем теперь, где сосредоточены враги революции: в России и в славянских землях Австрии… Мы знаем, что нам делать: истребительная война и безудержный террор». Почему же эпиграф оставлен без комментария в примечаниях и почему не вспомнили о трилогии, «тиснутой» в одном томе в Вологде в 2002 г. (952 страниц – 60 печ. листов – тысяча экземпляров мельчайшим шрифтом с немногословно-доступным анализом Р. А. Нелепина из Петербургского университета)? Белову тогда было 70 лет, и хватило сил пробить издание. Привожу фотографию обложки «кирпича», автограф Василия Ивановича на подаренном мне экземпляре с факсимиле страницы 374 с эпиграфом слов Фридриха Энгельса, дабы читатели обратили внимание на отношение классика марксизма к славянству и России и догадались: случайно ли составители умолчали о происхождении эпиграфа? Эпиграф отчасти отвечает и на вопрос: «Зачем Белов сидел в Верховном Совете?». Пребывая в нём, он надеялся влиять на судьбу своего края. Не его вина, что многое из задуманного не осуществилось (дорога до лесопункта отсыпа-

на его хлопотами). При всех душевных и физических затратах он имел доступ в партархивы… В итоге его «донкихотство» пригодится будущим поколениям. Следующий эпизод. Белов с трудом добивается слова в обсуждении об отречении Ельцина. Во время его речи к столу президиума выбегает Жириновский с возгласом: «Гоните с трибуны!». Иваныч вспоминал: «Я онемел от неожиданных слов и замолк, но откуда-то явилась энергия, и я сказанул ярче, чем было у меня в плане, правда, потом стенограмму для правки мне не дали, а главред «Известий» Лаптев (орган Верховного Совета), обязанный публиковать отчёты заседаний, на обращение: «Почему не публикуете моё выступление?» – ответил: «Я подчиняюсь не Верховному Совету, а мнению редколлегии, ─ она в полном составе против публикации вашего выступления». А вот что я видел в «Новостях» Первого канала. Белов начинает фразу и вдруг резко поднимает голову, и в момент, когда он открывает рот, режиссёр делает стоп-кадр, и на том остановленном изображении корреспондент Первого канала с «незабываемой» фамилией Лобков, ведущий репортаж, произносит примерно такой текст: «За отречение президента выступил малоизвестный писатель с севера некто Белов». Я смотрел этот репортаж, а по спине жар прошёл, и тут же слышу звон телефона, снимаю трубку. Раздражённый голос вдовы Шукшиной: «Ты хоть скажи Белову, чтобы больше не вылазил на трибуну!». Я, не отвечая, повесил трубку. Хочется благодарить составителей за публикацию пьесы «Семейные праздники», верю, что у пьесы будет долгая сценическая жизнь. Действия пьесы развёрнуто на фоне расстрела Белого дома в 1993 году. Пьеса впервые опубликована в 1994 году в журнале «Москва» № 10.

Ðîäíàÿ ÊÓÁÀÍÜ • 4/2013

121

ÌÀËÅÍÜÊÎÅ ÇÀÌÅ×ÀÍÈÅ К 75-летнему юбилею писателя в 2007 году, проходившему в Вологодском областном театре, артисты МХАТ имени Горького, возглавляемого Татьяной Дорониной, дали одноразовый спектакль по его пьесе на юбилейном вечере (главную роль прожил на сцене настоящий мастер Николай Пеньков). Зрители, затаив дыхание, следили за происходящим на сцене. В тишине, казалось, зал, как единый организм, узнавал семейную и гражданскую участь юбиляра. Овация была нескончаема. Весь зал был на ногах, а когда из-за кулис

на сцене появился Василий Иванович, стало тихо, никто не шевелился. Семитомник – вечный, настоящий памятник умершему в декабре 2012 года Василию Ивановичу Белову, похороненному в обезлюдевшей Сохте, укрытой непроходимым снегом с волчьими следами по февральскому насту зимой и ноющим звуком мошки, комарья и оводов летом. Василий Белов и его мать Анфиса Ивановна достойны быть похоронены в Вологде рядом с поэтом Батюшковым.

ОТ РЕДАКЦИИ

С некоторым запозданием печатаем размышления Анатолия Заболоцкого, присланные нам в редакцию не случайно. Мы на своих страницах часто вспоминали В. И. Белова, любившего Кубань, не раз навещавшего и Краснодар, и Тамань, сказавшего однажды, что если состоится возрождение России, то первой ласточкой в этом отношении будет ее благодатный юг. Некоторым комментарием к справедливо сердитой заметке Н. Заболоцкого (известного оператора фильма «Калина красная», друга В. М. Шукшина), не столько комментарием даже, сколько поддержкой его возмущения будет наша информация о том, как определенные круги на Кубани, прежде всего вечнославная проворная печать, забывают об одних и с придыханием чтят и вспоминают других, почему-то особо им близких. Недавно в одной местной газете поместили материальчик под названием «Литературная карта города». Оказывается, чуть ли не самым важным гостем Краснодара были не В. Маяковский, А. Толстой, а… В. Аксенов. Он заезжал как-то в молодости на минутку к приятелю-коллеге, попил винца, сгулял в городской сад, потанцевал или поглядел, как танцуют другие, и потом двумя строчками обмолвился в романе «Апельсины из Марокко» о том, что в Краснодаре самые красивые женщины. Только и всего. Между тем в Краснодаре частым гостем был автор знаменитой книги «Кочубей» А. Первенцев, кровно связанный с Кубанью. Но его, «сталиниста», теперь помнить неугодно. В. Белов не приезжал в Краснодар на лёгкую прогулку. В 1998 году присутствовал на закладке памятника Пушкину у библиотеки (есть снимок в «Кубанских новостях»), а в 1999 году вместе с большим десантом русских писателей, прибывших (по приглашению губернатора Кондратенко) на пленум СП России, участвовал в серьёзном разговоре о судьбе русской культуры, побывал в Выселковском районе в агрокомплексе, до этого поклонился великой земле таманской. Но таких писателей-патриотов помнить, очевидно, либеральной традицией не рекомендовано. Давно заметно, какие юбилеи каких известных писателей отмечаются нашей кубанской прессой и какие…. «мило игнорируются». Это не простая тенденция. Кое-кому всё идейно-чужое, весьма русофобское, ближе и дороже, а родное, в тяжёлые нынешние годы особенно необходимое, умело отвергается...

122

Ðîäíàÿ ÊÓÁÀÍÜ • 4/2013

ÊÐÈÍÈÖÀ Владимир ПЛЕШАКОВ

МАТЬ-СЫРА ЗЕМЛЯ С вершины горы на южной окраине Абинска видны равнинные просторы на добрую сотню километров, где блестят на солнце пятнышки прудов и озёр, водохранилищ, рассыпаются ручейками улицы города, ближних станиц и хуторов. Но ещё более прекрасна горная панорама. На горизонте светятся облака над хребтом Коцехур, рядом поднимается сотворённая природой пирамида горы Свинцовая и во всей красе хребет Грузинка с вершиной Шизе. Свежей зелени лесов полны ущелья, пахнет богатейшим разнотравьем… Но самые интересные и таинственные места в Абинском районе расположены в станице Шапсугской. Поэтому не иссякают на туристических тропах многочисленные людские потоки, тянутся каждый день десятки автобусов. Прикоснёмся к этим тайнам. Не зря древние люди обожествляли природу и в каждом дереве, в каждой травинке, на вершинах гор, в самоцветах и даже самом воздухе в определённых местах находили источники исцеления от самых страшных заболеваний. В век лазера и пенициллина, казалось бы, смешно говорить об исцелении силами природы. Но наши далекие предки владели таким знанием мира, которого напрочь лишены нынешние городские, да и большинство деревенских жителей. Сокровенные знания подсказывали древним людям, что есть в лесах и на полянах, в горах заповедные целебные места, но есть и гибельные. Благодатные поляны обладают повышенным содержанием природного озона, в воде ─ полезные микроэлементы, а в травах и деревьях ─ природные соединения, спо-

собствующие излечению ран. Даже дикие звери приходят сюда лечить свои болячки. Вокруг станицы Шапсугской с незапамятных времён стоят по горам таинственные сооружения ─ дольмены. Десятки, сотни тонн весят плиты, из которых они сооружены. Можно только догадываться, что дольмены сооружались для культовых целей и ими отмечены какие-то точки на местности, обладающие не известными нам свойствами. Местные жители рассказывают немало совершенно необъяснимых случаев воздействия на человека этих странных сооружений. Есть и целая коллекция фотографий, на которых вдруг проявились около дольменов таинственные лучи, вихри, точки и цветные сгустки. Но загадочные дольмены ─ лишь часть тайн на тех тропах здоровья, которые знающие и опытные люди проложили по горам около станицы. И не только по их рассказам можно судить о полезности этих мест. Надо взять рюкзачок и отправиться в небольшой поход. Хорошо маршрут начать на Ромашковой поляне от серебряного источника с мёртвой и живой водой. Такое название люди дали источнику потому, что из скалы бьют два источника ─ со светлой и прозрачной водой и более тёмной. Они сливаются тут же, на камне, в одну струю, считающуюся целительной. Местные легенды говорят, что на этой невероятно прекрасной поляне в незапамятные времена являлась Божья Матерь. И как свидетельство этого явления ─ поклонные кресты около источника. Да и сама поляна как будто светится добром и красотой, поневоле на душе становится тепло и спокойно.

Ðîäíàÿ ÊÓÁÀÍÜ • 4/2013

123

ÊÐÈÍÈÖÀ Не одна научная экспедиция побывала здесь. Геологи говорят, что поляна эта действительно необычна и с геологической точки зрения. В этой геологической аномалии, видимо, и скрыты секреты воздействия на человека и всё живое природных оздоровляющих сил. Очень просто их испытать на себе: стоит только выбрать солнечный тёплый денёк и полежать без дела на траве, разглядывая облака, проплывающие в небе. И с каждой минутой охватывает всё больше неизъяснимое чувство покоя, отрешения от повседневных забот, и это ощущение остаётся надолго. От Серебряного родника лесная дорога идёт круто вверх по Ромашковой поляне. В конце мая, начале июня места становятся белыми, как после обильного снегопада. Но это не прощальный привет зимы. Это щедрый подарок лета ─ бесчисленные, огромные по размеру ромашки. Никто их не садил. Лет пятнадцать назад здесь, на полянах, росли редкие белые цветки, как везде по этим лесам. И однажды как будто природа решила пошалить и вдруг одарила белым кипеньем прекрасных цветов. Так простые лесные поляны стали в людской памяти Ромашковыми. А дорога бежит дальше вверх, через лес. Деревья на пригорках крученые, изломанные, будто просят о помощи. И потому без удивления видишь невероятную на первый взгляд картину: проехавшим десяток лет назад трактором изуродована ольха, она упала на соседний дуб. И царь лесов как будто протянул руку помощи, поддержал раненого собрата. И там, в высоте, деревья разных пород срослись, здоровый дуб подпитал своими соками раненое дерево, спас от гибели. Так они и стоят рядышком. Это чудо не единственное. Чуть дальше на той же тропе ─ Дерево любви. Его легко найти. Вокруг на ветках ─ цветные тряпочки, завязанные на память прохожими путниками. Напрасная

124

Ðîäíàÿ ÊÓÁÀÍÜ • 4/2013

затея вязать тряпочки. Полезнее для души и леса было бы собрать по пути мусор, оставленный нерадивыми путешественниками. Опять посредине леса стоит высокий крепкий дуб. А вокруг него обвилось полным витком, обняло ветвями другое дерево. Как девушка около парубка. Существует поверье, что нужно девушке или женщине обнять это дерево, постоять в тишине и загадать суженого или ребёнка, и желание сбудется. И ещё завязать ленточку на память. По обилию этих ленточек можно судить, сколько желающих приходит сюда за счастьем. И, видимо, желания сбываются, ведь год от года число паломников растёт. За поворотом дорожки ─ дольмен. Злая рука совсем недавно попробовала разрушить стены памятника. И всё же строение предков выстояло. Об этом дольмене существует множество легенд. Люди приходят к древним камням погадать на счастье, попросить от Неба помощи. Кто-то видит на камне, покрывающем стены как крыша, карту неба и звёзд, Вселенной. Действительно, глянешь на эту плоскую глыбу ─ как будто таинственные пришельцы выбивали узор Кассиопеи и Рыб на твёрдом камне. А потом тропинка вьётся вниз, к источнику лечебных грязей ─ грязевому вулкану. Уже не одну сотню лет люди и звери знают о его целебных свойствах. Коровы из станицы Шапсугской за несколько километров приходят сюда пить воду, пахнущую сероводородом, лизать саму грязь. Коровы зря не придут ─ они лечатся. Исследования грязи показали, что по лечебным свойствам она не хуже мацестинской. Вулкан извергает эту лечебную суспензию с глубины нескольких километров, и говорят, что возраст этих пород ─ пара миллиардов лет. Местные жители рассказывали, как несколько лет назад, испробовав лечебные свойства грязи на себе, какой-то олигарх с Севера пригнал сюда бульдозер и эк-

ÊÐÈÍÈÖÀ скаватор, выгреб несколько десятков тонн земли и самолётом отправил к себе домой. От грязевого вулкана тропинка идёт дальше вверх, к скальному выходу пород. Люди называют эту чёрную громадину Чертов палец. И действительно, мрачное впечатление производят огромные тёмные глыбы. Если остаться около этих скал в одиночестве, то, по преданиям, на стенах можно разглядеть какие-то фигуры, услышать слова предсказаний. Вокруг скалы ─ лежащие обломки. Их остатки служат местом паломничества. А ещё выше ─ мастерская древних людей по изготовлению дольменов. Называют это место Шамбала. На вершине горы ─ круг из чёрных камней, как стартовая площадка для неведомого летательного аппарата. Из цельной глыбы уже высечена заготовка ─ передняя стена дольмена с круглым отверстием. И кажется, что древние волшебники-великаны, не закончив работу, улетели к звёздам. Есть на берегу речки около станицы светлое и просторное место, на которое идут и идут паломники. Считается, что и здесь побывала Божья Матерь, освятила эту поляну. Даже деревья здесь необычно высокие, стройные. Так и кажется, что стоишь среди этих деревьев, как в грандиозном храме. Известно это место исцелением болящих. Поэтому сюда приходят люди, живут, сохраняя природу в первозданной красоте. Несколько лет назад сюда привозили парализованную девочку из города Тимашевска, и она исцелилась. В память об этом событии мать собрала камни в речке и с помощью детей ─ добровольных помощников выстроила маленькую часовню, а дети раскрасили её, как им подсказала фантазия. И получилась красота, овеянная добром и святостью. Но ещё более таинственное место, освященное легендами, ─ горный хребет Грузинка. С незапамятных времён эта гора считается священной, на её хребте ─ многочисленные останки древних

святилищ. Если на гору взглянуть со стороны станицы Холмской, то кажется, что гигантская женщина лежит под солнцем, рассыпав волосы по земле. Но та же самая гора, если смотреть из окрестностей поселка Ахтырского, ─ огромный богатырь, по колено утонувший в земле. И сразу же вспоминается легенда о непобедимом колоссе Святогоре-богатыре, который решил поднять неподъёмную тяжесть и провалился в земную твердь. Если пойти по дороге, ведущей от станицы Шапсугской к станице Эриванской вдоль этой горы, то можно увидеть уникальную находку ─ древний могильник из многочисленных курганов. Ученые-археологи нашли здесь уникальные остатки древней культуры: в многочисленных курганах обнаружены дольмены. Только маленькие. Видимо, они служили местом захоронений. Здесь мимо хребта Коцехур текут речки Абин, Скобидо и многие другие. Вся эта красота под угрозой уничтожения. Горы возле Шапсугской могут превратиться в лунные ландшафты цементных карьеров ─ это сообщение «Экологической вахты Северного Кавказа» от 28 июня 2013 года стало темой для обсуждения. Жители всего Абинского района, депутаты разных уровней обеспокоены. В пресс-релизе этой экологической организации говорится: «Роснедра выставили на аукцион так называемый «Шапсугский лицензионный участок», включающий 25 квадратных километров горно-лесных территорий в одном из наиболее интересных в рекреационном отношении районов Краснодарского края. Угроза разрушения природных комплексов нависла ещё над одним уголком Краснодарского края ─ долиной реки Скобидо, северной частью хребта Коцехур и горным массивом вершин Острая и Липовая, расположенных южнее станицы Шапсугской (Абинский район). Согласно приказу от 18 июня 2013 года № 531 Федеральное агентство по недропользованию «Роснедра»

Ðîäíàÿ ÊÓÁÀÍÜ • 4/2013

125

ÊÐÈÍÈÖÀ выставило на продажу под разработку карьеров для добычи мергеля (цементного сырья) так называемый «Шапсугский участок» ─ обширную территорию площадью 25 квадратных километров. Аукцион по продаже данного участка (номер извещения: 180613/0961508/03, лот 1) состоялся 23 августа 2013 года. Прогнозные ресурсы мергелей на этом участке, по информации агентства «Роснедра», составляют 160 миллионов тонн. Если на этот участок найдётся покупатель, то окружающие станицу Шапсугскую горы покроются язвами цементных карьеров, наподобие тех, что покрывают сейчас западные склоны хребта Маркхот. Для жителей станицы Шапсугской это станет подлинной экологической катастрофой ─ среда обитания в этом районе будет необратимо разрушена. Будут уничтожены на обширной площади леса и естественные ландшафты, убиты реки Скобидо и Абин и их притоки, изменится климат. Так как возить такие объёмы добываемого мергеля к существующим цементным заводам далеко и невыгодно, следом за карьерами в Шапсугскую придут цементные заводы со всей сопровождающей инфраструктурой. По сути, решение компании «Роснедра» от 18 июня является ничем иным, как первым шагом к появлению в горной местности Краснодарского края нового крупного промышленного района. Угроза от нового карьерного проекта распространяется не только на жителей станиц Шапсугской, Эриванской и других, расположенных вблизи населенных пунктов, – пострадают все жители Краснодарского края. На территории лицензионного участка расположено огромное количество излюбленных жителями края и туристами рекреационных мест, а также памятников истории и культуры. Этот район ─ одно из наиболее посещаемых отдыхающими мест во всём регионе, здесь проложено

126

Ðîäíàÿ ÊÓÁÀÍÜ • 4/2013

большое количество туристических маршрутов. На этом участке расположены три целиком сохранившихся дольмена, один менгир, более ста курганов, грязевой вулкан, остатки генуэзской крепости на горе Острая, большое количество других рекреационных объектов, наиболее известный из которых ─ Ромашковая поляна. На горе Лысая сохранились уникальные участки естественной горной ковыльной степи. Район имеет колоссальный рекреационный потенциал, и нет никаких сомнений, что развивать его нужно именно в этом направлении. Но некие чиновники в высоких кабинетах, которые никогда в этих местах не бывали и не имеют к ним никакого отношения, решили, что эта земля больше всего подходит для того, чтобы добывать тут мергель. Чтобы «Роснедра» могли получить доход на их содержание. В опубликованной лицензионной информации принципиально важная информация о наличии большого количества археологических памятников на территории лицензионного участка, вполне понятно почему, утаивается. Пока «Шапсугский лицензионный участок» не продан цементным компаниям, необходимо сделать всё возможное, чтобы горы и леса в долинах Скобидо и Абина не превратились в провалы карьеров!» Но это сообщение ещё не полностью отражает желание компании «Роснедра» устроить аукцион и ещё по нескольким площадкам в этом районе. Под угрозой разрушения ещё и природный феномен ─ малый хребет Грузинка. Кроме того, являются ценностью его флора и фауна, специалисты насчитывают сотни растений, насекомых, десятки животных, занесённых в Красную книгу. В Абинском районе задают вопрос: почему никто не спросил местных жителей, хотят ли они жить около многочисленных карьеров, как

ÊÐÈÍÈÖÀ может измениться климат в этой части Краснодарского края, зачем превращать в карьер гору, которая могла бы стать всемирной достопримечательностью, как гора Фудзияма в Японии или Везувий в Европе? Кстати, японцы засыпают море вокруг своей страны, срывая горы. Но никто не подумает сровнять с землёй Фудзияму. А это просто гора, вулкан. Мы имеем на своей земле более оригинальный исторический и природный феномен ─ хребет Грузинка: Мать-сыру землю, Святогорабогатыря, Прометея и т. д. В любой стране из этого сделали бы центр притяжения миллионов туристов. А у нас собираются из сердца материземли добывать щебень. Это святотатство, которого коренные жители Кубани никогда не допустят! ─ так сказали казаки Абинского районного казачьего общества. Есть ли необходимость добычи мергеля именно в этом месте, если из такого же сырья сложены практически все горы Западного Кавказа?

Мало этого, горький опыт наводнения в Крымске говорит о том, что бездумное вмешательство человека в природу этой части Кавказа грозит катастрофами. Мы ─ соседи Крымска, с точно такими же географическими условиями. Только неприкосновенность природы ─ лесов, горных речек не позволяла допустить трагедии, ведь и у нас были критические дожди и смерчи, но густые леса и чистые реки поглощали буйную силу природы и не допускали катастрофы. И этот фактор должен быть учтён при запрете хозяйственной деятельности на нашей территории. Жизнь людей дороже даже миллиона тонн цемента! Казаки, общественность, депутаты решили обратиться во все инстанции, которые имеют отношение к охране природы, исторических памятников, добыче полезных ископаемых, чтобы не допустить варварского отношения к уникальному уголку нашей Кубани. Абинский район, станица Шапсугская

Ðîäíàÿ ÊÓÁÀÍÜ • 4/2013

127

ÓÐÎÊÈ ×ÒÅÍÈß Виктор ЛИХОНОСОВ

В САМОЕ СЕРДЦЕ В ноябре исполнилось 60 лет со дня кончины в Париже великого русского писателя И. А. Бунина. На столе моём лежит книга А. К. Бабореко 1967 года издания. В ней впервые напечатано письмо вдовы Веры Николаевны о последних часах Ивана Алексеевича. Письмо это большое, подробное, и читать его тяжело даже нынче. Всё время думаешь, что умирал писатель в чужой стране, где спасать его было некому. «Около десяти часов мы остались одни. Он попросил меня почитать письма Чехова, мы вторично прочитывали их, и он говорил, что нужно отметить». Через тридцать лет 28 сентября я читал письмо Чехова из Ялты сестре, в котором Чехов обмолвился: «Сегодня день моего рождения». Это число, 16 января, и уточнял больной Бунин за несколько часов до своей смерти. Такими были русские классики. Да, вдали от Озерок, Каменки, Бутырок, Васильевского закончилась жизнь. Интересно бы воскресить с помощью архива, что писалось в эти дни в «Литературной газете», в «Советском искусстве», какие отмечались книги, кинофильмы и какими извещениями, статьями, фотографиями оживляли советское бытие районная газета в Ельце, областная. Шестьдесят лет прошло. На родине не вспомнили о Бунине только в Ельце. На Кубани чаще всего пишут о Высоцком, о любой вечеринке, устроенной в Краснодаре в его маленьком музее.

128

Ðîäíàÿ ÊÓÁÀÍÜ • 4/2013

В книжных магазинах в серии «Собрание сочинений в одном томе» втиснут на полке в ряд с томами классиков и том Бунина. У меня дома каких только нет изданий Ивана Алексеевича! Но трудно удержаться, снимаю книгу, перелистываю, выделяю, хорош ли шрифт, и застреваю на странице, втягиваюсь в магнитный текст. «Никто не танцевал так на балах, как Оля Мещерская, никто не бегал так на коньках, как она, ни за кем на балах не ухаживали столько, сколько за ней, и почему-то никого не любили так младшие классы, как её» («Лёгкое дыхание»). Пять бессмертных страниц. И на другой полке в другой серии ещё один томик. А среди книжек рифмующей братии сборничек е г о стихов. Вот этот дом сто лет тому назад Был полон предками моими («Дедушка в молодости») 7 ноября я помянул его одинокой трапезой, налил в рюмочку темрюкского коньячка, рука моя с этой рюмочкой зависла над головой на мгновение, и, как пишут обычно графоманы всех времён, «в голове моей пронеслось» все: и то, что со дня смерти Бунина было всего три года, когда я скучал первую осень в Краснодаре, что почти двадцать лет после него жили в Париже Б. К. Зайцев, Г. В. Адамович, Л. Ф. Зуров, а в Швейцарии В. Набоков, что о Бунине без конца разговаривали мы с О. Михайловым, первым восславившим имя писателя-эмигранта, да, с Олегом, сгоревшим

ÓÐÎÊÈ ×ÒÅÍÈß нынче в мае на даче в Переделкине вместе с редкими русско-зарубежными книгами, журналами, письмами и прочими филологическими богатствами. В эту осень мне вручили в Москве в Гуманитарном университете Бунинскую премию. В дипломе сказано, за какие заслуги, но я-то про себя затаенно думаю, что эта награда – как своего рода небесная благодарность за то, что я симфоническое творчество Бунина полюбил с младых ногтей, за то, что я и жить-то собирался после окончания института в какой-нибудь «бунинской деревне», и проч. и проч. Когда мне неожиданно позвонили и спросили, приму ли я премию, я живо признался: «Ещё бы! Бунин меня вырастил». Какой-нибудь подглядывающий критик уцепится за это слово («вырастил») и зло уличит меня в рабском подражании, но грубо ошибется. Бунин растил меня по-другому, глубже, жизненнее – прежде всего фактом своего художественного русского существования, горькой своей судьбой изгнанника и необыкновенно тонким ощущением красоты, печали и хрупкости человеческого века и всего земного. Подражал я не «парчовой прозе» классика, а внимал тому чувству времени, которое мелодией растекается в романе «Жизнь Арсеньева». Например, в строчке о вороне, который, может быть, «жил ещё при Иоанне Грозном». Это чувство времени толкнуло меня к написанию романа о Екатеринодаре. Да и всё связанное с Буниным как-то чудесно обольщало и согревало мои биографические тропы. Я рассказал на вечере в Москве, как, едва приехал в Краснодар, всю осень ждал появления в книжном магазине (на углу улиц Мира и Красной) однотомника Бунина с его неизвестными эмигрантскими произведениями. Дождался, купил, пришёл в сквер, где через полвека

возродилась бронзовая статуя Екатерины Великой, присел на скамейку (все годы с грустью и трепетом останавливаюсь в этом месте) и раскрыл толстую книгу (она у меня на письменном столе как памятник моим первым месяцам жизни в Краснодаре). Выдалась на страничке «Лика», часть пятая, последняя в романе «Жизнь Арсеньева» (сам роман в полном виде явится в печать только через восемь лет, да и то без двух глав о Великом князе Николае Николаевиче). В конце «Лики» я тотчас выхватил строки: «Когда вспоминаю отца, всегда чувствую раскаяние. Всякий раз чувствую вину, что слишком мало знаю его жизнь, особенно молодость, слишком мало заботился узнавать его, когда можно было». И так далее. Советую всем прочитать это. Теперь эту страницу я часто читаю наизусть при встречах с молодёжью. В университете зал был полон студентов, и я тоже прочёл. Бунин выстроил мне судьбу. Так я сказал студентам, объясняя свою биографию и желая, чтобы и они выбрали себе в дальнюю дорогу какого-то любимого писателя. Всё влияет, надо только не терять того, чему покоряется твоя душа. Я у общежития на улице Постовой вспоминаю, как весной, когда я заканчивал пединститут, почта принесла в это общежитие бандероль с книгой «Жизнь Бунина». Её написала вдова Бунина Вера Николаевна. «Виктору Лихоносову с пожеланием побывать в наших местах. В. Муромцева-Бунина, 8 марта 1961 года. Париж». Я готовился учить ребятишек и о писательстве не мечтал. А вышло, что попозже из парижской квартиры Бунина мне прислал отзывы о моих повестях и рассказах писатель Л. Ф. Зуров, с авеню де-Шале – друг Бунина – Б. К. Зайцев, и всё это укрепляло меня в любви к русской литературе и царской России, последними печальными представителями которой эти писатели были. Благодаря Бунину моё сочувствие поверженной России, её беженцам

Ðîäíàÿ ÊÓÁÀÍÜ • 4/2013

129

ÓÐÎÊÈ ×ÒÅÍÈß достигло такой высокой печали, что ощущение в русском пространстве того упомянутого ворона, который жил, быть может, «при Иоанне Грозном», стало путеводной мелодией в изучении всей русской истории…

И горько только, что я так и не смогу, кажется, склониться к могиле Ивана Алексеевича и Веры Николаевны в Сен-Женевьев-де-Буа под Парижем с дубовой веточкой из Бутырок и веточками сирени и ветлы из Озёрок.

На краю бывших Бутырок, в которых жил несколько детских лет И. А. Бунин

130

Ðîäíàÿ ÊÓÁÀÍÜ • 4/2013

ÓÐÎÊÈ ×ÒÅÍÈß Александр НОВОСЕЛЬЦЕВ

ПОТОМКИ ТАГАНКА Эх, Виктор Иванович, вам ли не знать, каково теперь земле-то бунинской, в нынешние смутные времена, а в осеннюю пору особенно. Сами были, сами видали… Сыро, серо, тоскливо от крика журавлиного клина. Всё – по-бунински, всё будто застыло в его «Деревне» на целый век. Прежнее многолюдье этой земли с бунинских времен сошло – и волею Господней, да и власть имущих – до запустения почти полного, какого-то ветхозаветного: обезлюдели, осиротели черноземные наши места. Не то что гармони или песни – собак и петухов не слыхать стало. В этой непривычной тишине истинно кажется, будто скоро вовсе исчезнет на Руси и само слово «деревня». Беспристрастная статистика бодрых брошюр, выпущенных к полувековому юбилею Липецкой области, той, что вобрала в себя окраинные уезды бывших шести богатейших черноземных губерний, откроет глаза внимательному читателю печальной правдой: из четырёх деревень до дней нынешних дожила лишь одна. А ведь века тех почивших деревень «были многие», очень многие: по три-четыре века насчитывали они с тех тяжких для Руси времен, когда осваивалась земля эта при остром блеске сошников и мечей. Серые избы этих деревень прошли перед глазами Бунина – и пешком, и на тарантасе, и верхом – в пору охоты. Но нет теперь этих деревень, вписанных бунинской рукой не только в его, Бунина, дневники, но и в саму историю России: Осиновые Дворы… Бутырки… Колонтаевка… Юдино… Павловка... Скородное… Смыгаловка… Веригино… Новоселки… А те деревни, что затерялись в бездо-

рожных чернозёмных полях: Польское, Знаменское, Жилое, – хоть и дымят долгими, тягучими от безмолвия и безысходности зимними вечерами одной-двумя трубами, но и они вместе со своими последними восьмидесяти-девяностолетними стариками доживают свои последние дни. А ведь они – эти последние старики, что не в силах не только держать неприхотливую козу или пару «курей с петухом», но и просто спуститься с крылечка родного дома к припасенной кладочке дров, чтобы студёным днём просто протопить печь, – они ведь те самые потомки Таганка, «древнего человека», описанного Буниным с таким пониманием его старческого существования в среде молодых его потомков-внуков. В них течёт та же, загустевшая к их древним годам кровь, и речь их та же, побунинскому определению, «разлаписта». Они – однодворцы – потомки обедневших служилых людей – казаков. Так звали их со времен Иоанна Грозного, и лишь теперь понимаешь и всю истинность, и сиротство жизни этого «одного двора», и ценность земли-хранительницы, что силой своей хранила и быт, и слово, и нрав этих забытых самой историей людей. «Направо – большой сад за соломенным валом; налево – старая кузня, развалины псарни, пустые сушилки из розовых кирпичей, а между ними – проезд на бесконечное и тоже пустое гумно. В саду, уже поредевшем, тишина, косой солнечный блеск; кое-где золотится паутина; спокойно лежат пятна теней под яблонями; порой с коротким стуком падает в шелковистую, сухую траву спелое яблоко. Дерновая вогнутая крыша кузни вся в наростах мха, бархатно-изумрудных,

Ðîäíàÿ ÊÓÁÀÍÜ • 4/2013

131

ÓÐÎÊÈ ×ÒÅÍÈß с коричневым отливом. Раскрытые сушилки тяжелы, грубы, очертаниями своими говорят о чем-то давнишнем. И всё это – мох на кузне, псарня, заросшая лопухами, голые стропила над розовыми стенами, – всё так чудесно на ясном голубом небе среди белых круглых облаков. На огромном пустыре гумна воробьи ливнем пересыпаются с одной крапивной чащи на другую. За этими чащами поднимается порозовевший осинник... Учитель идёт к Соловьевым, ещё раз хочет повидаться с их дедом Таганком. Древен он: ему сто восемь, он знаменитость. За усадьбой учитель поворачивает налево, в ту широкую улицу, что пролегает между валом гумна и старыми избами бывших княжеских крепостных. Конец её как бы упирается в небосклон – чуть зеленоватый, сентябрьский. Сентябрь и в верхушках лозин, кое-где растущих перед избами и сквозящих мелкой, желтеющей листвой на белых облаках и лазури; сентябрь в золотистом солнечном свете и прозрачной тени, падающей от изб на улицу, на водовозки, прикрытые пегими попонами и армяками... Учитель идёт и косится на избы, на их окошечки и крыльца. Окошечки крохотные, тёмные. Крыльца, пороги обросли грязью. Да не лучше и возле них. В крепкой, как чугун, засохшей грязи, в которую вросли тряпки, сгнившие лапти, лежат большие камни, на которых летом обедают и ужинают...» Да, это Бунин, «Древний человек». Ведь всё это и мы с вами, Виктор Иванович, следом за Буниным, только век спустя, прошли-прое-

132

Ðîäíàÿ ÊÓÁÀÍÜ • 4/2013

хали в Глотове-Васильевском, отыскивая дом Таганка. Мы нашли и дом Таганка, и потомков его, и печку, на которой он лежал, и пуньку во дворе. И ничего, казалось бы, не изменилось с тех пор, лишь появилась возможность мгновенно запечатлеть всю эту древность на фотоаппарат. И всё. Уехали мы с вами, увезли болтающиеся на груди фотоаппараты, а жизнь – и Таганка, и его детей, и пра... и прапра… внуков, людей, живущих ещё и питающихся этой землёй, плодородной и на урожаи, и на талантливых людей, не обременённых материальным избытком, жизнь их, – она осталась. Но и осталось то, что никогда, подобно неразменному рублю, не разменяется: этот самый вид от домишки Таганка. На выгон перед домом, на всё те же низкие хатки за ним, и дальше – на синюю полоску речки Семенька, за которой истаивают заречные дали, и кущу дерев на месте усадьбы, и на сохранившийся ещё пока дом управляющего винзаводом, где бывал Бунин. И вид этот, и простор, и задумчивые дали всегда будут манить и проситься быть запечатленными – и словом, и душой. А для меня «Таганок» спустя век после него – это Иван Кузнецов. Однодворец из деревни Польской, что в семи верстах от Глотова, где Бунин жил у своей двоюродной сестры Софьи Пушешниковой и, гуляя, заходил к Таганку. Та же земля, те же люди, тот же язык. И у всех я учусь. И живу на этой благословенной, почти брошенной земле, что в полях, верхах и перелесках потаенно хранит бунинское слово.

ÓÐÎÊÈ ×ÒÅÍÈß

ПОСЛЕДНИЙ ИВАН Умер в деревне последний Иван. Он и Иван последний, и последний из жителей деревни. Умер он, правда, не в деревне, а почуяв, что подходит Она к его домику, заросшему по его немощи бурьяном и лозинами, запросился в больницу. С оказией, с дачниками, беспечно и в неуёмной радости покинувшими бремя города и на выходные наезжающими в вымирающую деревню, доехал он до райцентра. С вечера, долго, муторно тянувшегося в ожидании завтрашнего отъезда и покидания родных, пахнущих прогорклым дымом стен, томился и он, не зная, чему верить: то ли неверному своему здоровью, то ли ближайшим, маловероятным, но таким желанным для здоровья переменам. Всё казалось ему не прибранным им в закопчённой его избушке: то веник стоял не там, то мука ненадёжно от мышей прикрыта в ларе... Да мало ли чего... Всё было знакомо ему здесь, в его домике, до последнего гвоздя, до сучка в струганной ещё прадедом потолочной матице возле старого, истершегося крюка, на котором качался когда-то в зыбке он и все те его предки, что рождены были в этой избе. Он всё лежал, тяжко, со свистом дыша, окидывая мысленно свои скромные палестины: избу с пустой, холодной печью, старый дощатый, покосившийся сарай за окном, завалившуюся погребицу под ним, и всё думал: а не пойти ли, не поправить что-то и сейчас, пусть хоть и при неверном лунном свете, всё то, что он сделать в силах? И он думал, и всё в наполненном беспокойством полусне-полудрёме было почти осязаемым, и всё казалось нужным, но и не возможным для исправления в то короткое время, что оставались до намеченного часа отъезда. Какого часа: промежуточного часа поправки его здоровья, как бывало не раз, или – господи по-

милуй – последнего, когда не вернётся он сюда, к этим зарастающим в бурьяне, оседающим в сырой чернозём дому и дворовым постройкам, никогда больше? О том, видно, ведает лишь Господь, да мать его, Мария Ильинична, что назад тому два десятка лет преставилась в тот же час, как дождалась его вот из такой же поездки в больницу, в райцентр. Но тогда было ему только полсотни лет. В тот день, когда он должен был вернуться из райцентра, из больницы, она успела последними, оставшимися от жизни силами, протопить печь той закладкой дров, что оставлена была Иваном, перестирать его, Ивановы рубахи, оконные занавески и рушник на божничке, начисто выскрести пол. А сделав эти последние и такие важные на этом свете дела – и преставиться. Всё это, заботливо прибранное матушкой, висело на своих местах – выстиранное, выглаженное, сложенное на лавке у печи, когда Иван, чувствующий себя совсем здоровым и повидавшийся с проведывавшей его в больнице родней, вошёл в тёплую ещё избу. Мать сидела у печи, на скамейке, и, увидав его, не имея сил поднять руки, попросила: – Ваня. Подыми меня. Иван поднял её, почти невесомую, ступил к печи: – Куды тебя? На печку?

– Нет, Ваня, погоди, оберни меня к иконе. Иван повернул её к столу, к красному углу. Мать медленно перекрестилась немощной рукой, помолилась Спасу, Богородице и Николе... Сколько лет они смотрели из этого угла на жизнь, что проходила в этом доме, ни днём, ни ночью не смыкая глаз, все глядели на Ивана, и на мать его, и на его отца, которого он уже совсем не помнил, но помнили эти всевидящие,

Ðîäíàÿ ÊÓÁÀÍÜ • 4/2013

133

ÓÐÎÊÈ ×ÒÅÍÈß неморгающие и беспристрастные глаза. И сейчас, когда мать как-то по-особенному, сосредоточенно накладывала на себя крестное знамение, они так же сосредоточенно смотрели, как показалось Ивану, лишь на неё.

– А таперя положь мене на кроватушку, какая за печкай. Так способнее будеть. На что способнее, Иван понял потом: мать не заставила долго ждать. Ивану показалось, что её лёгкое тело придавило постель и взбитую им подушку как-то не по её весу, будто влегла она в него по-особенному плотно, как не могло лечь тело здорового человека. Ещё не понимая, но уже осознавая то, что нельзя было понять, а только – «ведать», он, разгоряченный дорогой и впечатлениями от встреч с сестрой и родней, пока лежал в больнице, спросил: – Хорошо табе?

– Хорошо, чадушка.

– Можа, табе чего принесть?

– Принеси. Сходи-ка за водичкой. А то я перетирала всё, тама и воды-то не осталося.

– Да чего ж ты не дождалася меня-то, я бы табе подсобил.

– Ну а как жа. Все должно быть приготовлено, как приедешь.

– Ой, ды бяда какая – мене из больницы устрячать!

– Нет, Ваня, усё должно быть чиста.

– Ну так я иду за водой-та. – Иван с готовностью поднялся от неё – вода стояла на верандочке в ведре. Но она остановила его, едва приподняв немощную коричневую ладонь: – Погоди-ка. Ты у ведре, какая на верандочке, воду не бяри и у колонку не ходи, а сходи за свеженькай. Я-то учарась энти ведры из колонки носила, чтоб постирать-то...

– Чего ж ты затеялась, мене не дождамшись...

– перебил Иван мать, но та его остановила, снова приподняв узкую ладонь, светлеющую в запястье.

134

Ðîäíàÿ ÊÓÁÀÍÜ • 4/2013

– Нет, ты погоди. Ты за водичкой-то сходи за родниковой, у колодец.

– Это какой унизу, за Афоней, у лозины старой?

– За ней. Сходи, набяри чуточек, хучь и не полную вядро. Мне только попить бы энтой водички. Она особенная. Мы там, Ваня, с отцом твоим устречалися, у того колодца. Я с его ладошек воду пила, а он – с моих. Это таперя она, лозинато, старая, а тогда кустик был, энта лозинка табе ровесница. Принеси, Ваня, хучь кружечкю. Мине окромя её, той воды, и ня надо ничего.

– Тебе, гляжу, трясеть усю. Дай, я тебе прикрою. Уработалася, видать. – И Иван бережно укрыл мать одеялкой, поправил её так, чтобы не осталось ни складочки, взял ведро и пошёл за деревню, к старому колодцу, что в логу, у старой лозины. Там даже в зимнюю пору среди старого, сгнившего сруба, узкого – всего аршин на аршин, всегда стояла вода, тихо колыхавшаяся между зелёными шелковистыми прядками трава. Сюда, к забытому колодцу, сбегали натоптанные звериные тропки. Иван осторожно, боясь осклизнуться по отсыревшей в низине земле, спустился по одной из крутых тропок. Давно он не был здесь: вода в деревне уж сколько лет была в колонках, из скважины. Старая лозина уже сбросила сухие, отмиравшие ветки, но молодо зеленилась под ней густая молодая поросль с длинными тонкими стеблями. Колодец едва виднелся в приметной густой зелени, питающейся собираемыми здесь неведомыми подземными путями влагой. Всё таким же заброшенным, полусгнившим был колодезный сруб, и всё так же колыхались под невидимыми струями длинные, вечнозелёные стебли водяных трав. Иван зачерпнул рукой воду. От нее пахло ночной свежестью, травой и зелёным простором зреющих хлебов, мягкой жёлтой волной колыхав-

ÓÐÎÊÈ ×ÒÅÍÈß шейся там, наверху, на поле, полого спускавшемся к оврагу и остановившемся у его края высокой колосистой стеной. Иван глотнул этой свежести, и отчего-то показалось ему вдруг, что он помнил запах этой свежести с того времени, когда ещё его не было на этом свете. Ведь родился он в марте, когда запах созревавшего хлеба расточился с летошней поры уже как девять месяцев. Или то отцова молодая сила и материно лоно породили в нем запах того вечера у ветлового куста, в пору их тайной встречи, и смутно теперь напоминали ему о том и об этой воде, которая казалась ему наполненной живой, первородной силой. И ещё припомнилась ему старая сказка, что слышал он от матери: о мёртвой и живой воде. Видно, правду способна она оживлять и мертвого – эта вода, что собирается здесь неведомыми временами и неведомыми путями, но всё – из этих, родных мест, из этой, родной истории, как собиралось из множества родственных неведомых связей воедино то, кем был и сам Иван. Прежде, чем зачерпнуть воды, он встал на колени, уперся рукой в край полусгнившего сруба и, наклонившись, поцеловал воду. Она была не тепла, не холодна, а словно щека родного лица. В гору Иван взошёл с полными вёдрами, не заметив крутизны и долгого подъёма... Плечом приоткрыл дверь на терраске, взошёл в полутёмные сени, стараясь шуметь и на порожках, и дверями, чтобы хоть на полминутки раньше дать знать о себе матери, не томить её в ожидании.

– Ну вот, мама, и водичка с колодца. Сейчас я тебе дам её. – Иван осторожно поставил ведро на лавку, взял кружку. – Сейчас, сейчас, я табе водицы... Он черпнул воду, вода в кружке булькнула, будто она сама с жаждой глотнула воды... Иван зашёл за печку. Мать лежала, откинув голову назад, закрыв глаза: строгая, тихая, светлая от всего того, что, казалось, собралось у неё в памяти от

прежнего, прожитого, к тому последнему мигу, что разделяет жизнь земную от той, неведомой, вечной жизни. Иван тронул её правую руку, свисавшую с кровати. Рука была неподвижная и совсем тёплая. Иван сел у кровати на пол, прижался щекой к её руке. Мать теперь лежала высоко над ним, простым и значительным было её присутствие здесь, в доме, в котором прожила она всю жизнь, откуда проводила в последний путь всех, кроме последнего своего сына, что прожил рядом с ней все свои годы.

– Эх, мама, мама. Не дождалася ты водицы. Проводила мене, значить, а сама вон чего. – Он всё держал кружку, прижимая её к груди, будто всё ещё собирался дать ей воды, если она попросит, и не замечал, как в неё упали две солёные капли. Сидел он долго, не замечая ни того, как затекли ноги, как заползли в дом сумерки, только изредка касаясь её руки, которая раз от раза становилась всё холоднее. Когда рука остыла совсем, он встал и положил свисавшую руку поверх другой, что лежала на груди. В полуприкрытых глазах едва виден был свет двух маленьких окошек, за которыми по березе шумно вспархивали и садились обратно живущие какими-то своими птичьими делами маленькие птахи, готовящиеся к ночи. Иван положил руку на веки матери, и отсвет этот исчез. Два десятка лет с того дня Иван жил в доме один. Длинны, почти бесконечны одинокие зимние ночи. Много дум вмещает даже одна из них. Теперь и я лежу глухой зимней ночью в своём деревенском доме, без единого признака света в невидимых окнах, и все тянется она, и всё мерещится – долго-долго, будто вот-вот наступит то счастливое мгновение самого первого признака света в них, и оттого все думаю теперь: а чем же отличалась та, Иванова, жизнь? И кажется теперь, что она – вне времени. Всходило и заходило солнце, тянулась к небу трава,

Ðîäíàÿ ÊÓÁÀÍÜ • 4/2013

135

ÓÐÎÊÈ ×ÒÅÍÈß вили гнезда птицы, летали пчелы, наливались спелым соком земли плоды – всё это было вне времени, того, которое мы числим то срочными, суетными делами, то кажущимися непременными обязанностями. Ничего этого у Ивана, у русской умирающей деревни не было. Но была вечность, будто и не затерявшаяся, а запутавшаяся

во временах нашей истории. Она, вечность эта, словно азбука, словно ход солнца – суточный и годовой, – незыблема, питаема соками земли... Что посеешь на ней – то и пожнёшь, а урожай будет зависеть только от сил твоих и трудов.

2 июля 2013 г., Польское

ИВАНОВЫ БЕСЕДЫ Весь март в деревне держалось осторожное тепло. Стояли ровные, матовые дни. «Наволоченные», как сказал Иван. И все эти безветренные, молочные дни я не отходил от дома и двух десятков шагов – всё что-то делал рядом: обрезал яблони, таскал дрова да спустился раз к пруду – набрать воды для хозяйства. Вода и харчи – в доме, дрова на верандочке – в три стенки, их и на всю зиму хватит с ежедневной топкой! И вот первое утро с морозцем – и стал наст. Вечером взял я из припасов буханку хлеба – лучший подарок для непроезжей деревни, баклажку под воду и посулял на тот край деревни, к Ивану. Иван только что пришёл со двора – ходил за дровами. Следы его от крылечка видны лишь ко двору, к его небогатой дровяной кладочке. Прошлым летом пал зашёл в его сад и сжёг в нём двухлетний запас дров, едва не дойдя до дома и сараев. Во дворе у него дров хоть и немного, но на сиротскую зиму хватит, да и весна уже подошла. А в избе у Ивана едва теплее, чем на улице. Перед печкой лежат подстеленные мешки, на них охапка – штук восемь – поленьев. Иван стоит на мешках перед печной дверкой на коленях и, низко кланя-

136

Ðîäíàÿ ÊÓÁÀÍÜ • 4/2013

ясь печи, осторожно кладет в неё поленья. Тут же, перед дверцей топки, – банка из-под консервов, в неё он макает двумя лучинами.

– А это что у тебя в банке – керосин?

– Соля-а-арка, – говорит он с довольным видом. И, намочив щепки, зажигает их спичкой и укладывает между поленьев. – Ну вот, – медленно говорит он, прикрывая дверцу печки. – И нету таперя нашего Николая Иваныча.

– М-да-а, – вздыхаю я. Последняя, самая скорбная для деревни новость: три недели назад в городе умер художник Коля Климов. Из-за больных ног он почти всю свою «деревенскую жизнь» простоял у своего крыльца перед мольбертом и нарисовал отсюда сотни деревенских видов: выгон, пруды за бурьяном, березки и лозины над прудами, наши домишки и лес на знаменской стороне. На Иванов вопрос: а отчего же он умер? – в который раз уже рассказываю, как его настиг инсульт... Молчим... Коля, Коля... Смотрим на печку... Дым из-за дверцы медленно идёт в избу, пробивается между чугунных колец плиты, в щель заслонки: на дворе сыро, тепло и безве-

ÓÐÎÊÈ ×ÒÅÍÈß тренно. В три минуты его сырые рваные клочья, наполнив избу под самым потолком, опускаются всё ниже, и мы сидим на корточках на полу, склонив головы ниже, где меньше дыма. С полчаса дрова никак не разгорятся, и долго, несмотря на открытую в сени дверь, стоит в избе дым.

– Ну, ты посидишь? – этот вопрос Иван неизменно задаёт мне, надеясь, что я посижу у него и будет ему с кем поговорить.

– Да посижу... Дальше следуют неизменные вопросы: надолго ли приехал, и как добирался до деревни, и почему сразу не зашёл. Свет окошка на моей стороне Иван примечает сразу – он как сигнал, что вот скоро и ему будет «беседа». Сидеть у Ивана на месте долго нельзя – холод пробирает до дрожи. Топчусь у печки, где Иван стряпает ужин. Он сидит на маленькой скамеечке, подложив под себя ногу и облокотившись на широкую лавку, стоящую у печки и служащую ему и лавкой, и местом для стряпни, и подставкой, чтоб забраться на печь. Наливает из бутылки в кастрюльку воду, сдвигает кольца и ставит на открывшийся огонь свои кастрюльки. И всё – не торопясь, с прерывистым дыханием. Стою у печки, а тепла нет нисколько – раз в сутки достается ей с полдюжины поленьев, и она не успевает прогреваться. К концу топки воздух в избе едва только потеплеет на пару градусов, а спать Иван будет всё в той же своей фуфайке, что на нём, укутавшись в одеяла и во всё то, что хоть чуть способно сохранить тепло. Сегодня он сварил макароны, кладёт в них из банки остатки тушенки и предлагает мне.

– Нет, Иван, я только чуть – за компанию.

– Ну, вот и хорошо. Пар валит от тарелки с макаронами. Съедаю быстро – вкусно. Иван норовит подложить ещё, и – как ни отказываюсь – он кладёт добавки.

Иван снял шапку и сел за стол, но через пару минут, помаленьку черпая ложкой парящее варево, он медленно отходит с миской от стола и садится опять на свою лавочку у печки, склонившись над ней, продолжает есть. Отъев пару ложек, оборачивается ко мне, проводит ладонью по волосам, чуть улыбаясь, и, словно извиняясь, что ушел из-за стола, говорит: – А то у мине макушка мерзнеть... Порция макарон, даже жирных, не согревает, хоть я не только не снял овчинного тулупа, как вошёл, но спустя минут десять даже застегнул его под самый кадык. Лишь после кружки чая чуть стал согреваться, стали отходить и застывшие в резиновых сапогах ноги. За обедом я всё пытаю Ивана, не нужно ли ему что привезти. И на всё он, как обычно, отвечает уверенно: – Ничего мине, Аляксандр, ня нада. Хлебушка вот принёс – и спасибо. И все у него, по его же словам, есть. Он даже перечисляет, побуждаемый мною, пытающемуся вспомнить, что же ещё такое бывает нужно одиноко живущему человеку.

– Может, консервы какие?

– Консервы у мене усякия, вон банок полон стоить. – Он склоняется в углу над скамейкой, вынимая по порядку банки. – Вот у мене тушенка, вот куриныя, и рыбныя есть.

– А крупа?

– И крупа есть у мене усякая. Сахару мяшок цельнай. Я табе даже капускай угощу квашенай. – Он достает из банки. – На, пробуй. Я пробую: солоновато, но вкусно.

– Ну как?

– Вкусная. А с картошкой так вообще будет замечательно.

– Ну, вот и накладай себе, – и протягивает пакет и ложку.

Ðîäíàÿ ÊÓÁÀÍÜ • 4/2013

137

ÓÐÎÊÈ ×ÒÅÍÈß Накладываю, иначе обидится и от меня ничего в другой раз не возьмёт.

– Мучицы толькя у мене нету. Затеялси бы блинчиков испечь, даже яичка у мене есть одна, а муки нету.

– Вот, – радуюсь я, что нашлось, что нужно привезти. – Муки, значит.

– Ну, с килограммчик толькя.

– А иголки у тебя есть? Задумывается – и я сразу предлагаю: – У меня набор целый есть, иголок.

– А большия?

– Да всякие... больших, правда, особенно нет.

– А мелкия мине не годятся, я у их ушки не увижу... Жалко. Сижу, вытянув ноги, перебираю в сапогах пальцами застывших ног – и вдруг вспоминаю: – А тебе сапоги не нужны? Он заинтересованно смотрит на меня, и я не отстаю.

– А то у меня вот такие же точно есть, я их не ношу.

– А они длинныя?

– Да точно такие же вот, только я эти подвернул, а те прямые, до колен.

– Да ты меня, Ляксандр, уже и одел, и обул.

– Ну что ты! Я всё равно две пары носить не буду, а она, резина-то, высохнет – и их хоть выкидывай. Он заходит за кухонную загородку, вынимает из-за неё вдребезги разбитый, старый, потрескавшийся сапог. Из него торчит палка.

– А у мене вона какие.

– А палка в них зачем?

– А я на неё их вешаю, чтобы они прямыя были.

– Ну вот. Какие это уже сапоги – потресканные, дырявые.

138

Ðîäíàÿ ÊÓÁÀÍÜ • 4/2013

Он ставит их обратно, за печную загородку, а когда выходит оттуда, то всё таким же ровным, обычным голосом вдруг говорит: – Да я б табе, Аляксандр, за сапоги в ножки бы поклонилси. Ну что за человек! Сапоги его, конечно, жизненно интересуют – куда ж в деревне без сапог! Но ведь сдерживает себя – и лишь слова выдадут. Конечно, сапоги ему край как нужны, и он всё так же спокойно спрашивает: – А размер у их какой? И за его внешним спокойствием видно, как же ему хочется, чтобы сапоги пришлись бы впору, да чтобы были они с высоким голенищем, да размером чтоб лучше чуть побольше, тогда можно и носок потолще надеть – и ходи где хочешь, и всё тебе будет нипочем: ни грязь, ни вот такой же набухший снег, чуть не по колено. Да милый же ты мой Иван! Я едва сдерживаюсь, чтобы тут же не сходить к себе и не принести сапоги. Но он, словно уже понимая это, спокойно предлагает: – Ты зайтра ко мне зайдёшь?

– А как же, обязательно зайду! – и думаю уже о сапогах и о пакете муки, без дела стоящем у меня в столе.

– Вот. Мы тогда с тобой картошечки достанем.

– Из погреба?

– Из погреба.

– Да давай сейчас схожу, достану.

– Нет, Аляксандр, не торопися. Уж темнеет, а ты без мене не достанешь.

– Да почему? Скажешь, где лежит, я тебе наберу.

– Нет, там стенка у погребе завалилася, надо там потихоньку, а то не дай Бог! Осторожно там надо. Снег тама ещё надо разгрябать.

– Так давай сейчас пойду и разгребу. Там видно ещё.

ÓÐÎÊÈ ×ÒÅÍÈß – Нет, сейчас ня надо. Он еще, может, нападает, снег-то... Никакого снега и не предвидится, тем более такого, чтоб заново завалило, но у Ивана свои мысли, и я с ним больше не спорю.

– Ну что... Я тогда пойду, надо ещё за водой сходить, а завтра зайду – и дела твои поделаем, – я встаю из-за стола.

– Заходи, заходи. У в обед заходи. Да капуску-та забяри. – И он протягивает мне пакет с капустой. – Дай я табе провожу. Там, у сенцах, тямно. Он встает, идет в сени, включает там свет, привычно нащупывает на верандочке засов, приоткрывает осевшую дверь, скребущую наклонившийся пол веранды, и выпускает меня на крыльцо.

– Ну вот, Иван Филиппыч, пойду, свет у себя включу.

– У ключи, уключи, мине усе повеселей будеть.

– А тебе видать лампочку мою?

– Хорошо видать. Я-то усе сижу: тямно, за лозинкими ничего не видать, цельными вечерами – ни огонька, ни человечка.

– А к тебе давно кто-то заходил?

– Давно... Вон, как пенсию приносил сын Гальки – почтальонши. А так – никто. А как увижу огонёк на твоей стороне, мине и веселея. О! – говорю, – Ляксандр приехал, может, зайдёть. Побеседуем. Хорошо мы нынче побеседовали.

– Хорошо, Иван Филиппыч. Спокойной ночи.

– С Богом! Я делаю десяток шагов, и всё ещё не слышно, как дверь, закрываясь, скребётся по полу. Видно, Иван всё ещё стоит, как обычно, уперев ладони в колени, тяжко вздыхая, дышит, будто долго бежал и остановился. И я останавливаюсь сам, оборачиваюсь:

– А то, может, надумал Иван, что привезти тебе, я ведь на днях еду в город на пару дней – и назад. Так что давай заказ.

– Да чаю... Бараночек если толькя да пряничка. Да много-то не бери – чуть только угоститься, а то дорога-то тяжёлая.

– Вот и хорошо. Привезу. Проснулся я рано – где-то на чердаке в сухих дубовых листьях шебуршилась мышь. Вышел на крыльцо. В предрассветной темноте над лесом, что к западу, к Знаменке, висело серебряное, молодого серебра блюдо луны, трогая своим холодным, печальным светом поднимающиеся от краев горизонта тихие облака. Тишина – до прозрачности: в машине, едущей за три-пять километров по знаменской дороге, слышно, как жужжит какая-то шестеренка, и кажется – остановись сейчас машина и выйди из неё водитель поглядеть, что там с шестерёнкой, а кто-то нетерпеливо спросит его из машины: «Ну, скоро ты там?» – и всё это будет так ясно слышно, словно я стою рядом. Было зябко. Уходить в дом не хотелось, и я пошёл в сад посмотреть, как лучше его обрезать. Сразу за моим садом чернел глохнувший, запущенный сад бывшей здесь когда-то усадьбы. За кущей спутанных ветвей холодно проглядывало небо. Постепенно светлея, оно будто оттаивало, быстро набухало теплой зарей. Когда я вернулся к дому, верхушки знаменского леса были облиты расплавленным янтарным светом – вышло солнце, и на плотной, густой синеве неба загорелись молодые берёзовые свечки. В те считанные минуты, пока солнце согревало предвесенний лес, я стоял, глядя на молодящуюся разноцветную деревню, и лицу было тепло от лучей юного солнца. И само солнце, не яркое ещё, казалось молодым. Деревня всё ещё была погружена в синюю тень, розово светился лишь лес на высокой знаменской

Ðîäíàÿ ÊÓÁÀÍÜ • 4/2013

139

ÓÐÎÊÈ ×ÒÅÍÈß стороне. Иванов дом солнце отыщет позже – он зарос лозинами и открывается лишь к полудню; Иван год от года подпиливает лозины, но они от этого только разрастаются и буйно зеленятся шапками молодых, спорых к жизни побегов. В устоявшемся тепле дома, пропитанного жилым духом, я всё думал об Иване. В этих местах, где цивилизация является одной лишь приметой в виде столбов с проводами, скрывающихся в зарослях, не таким и нелепым кажется чувство, что время здесь остановилось пять сотен лет назад, и в самом Иване всё живёт «та Русь» – первобытная, отмеченная в однодворцах ещё Буниным. Душевная и духовная эта первобытность сохранилась в нём: ему бы «только хлебушка» – и боле ничего не надо! В доме по привычке, пока ставил чайник, одолел неистребимый соблазн включить радио. И оно опять забубнило что-то из «того», не Иванова мира, и самой важной вестью была о всемирном кризисе, беспощадно сократившем на две трети количество миллиардеров в мире, и о том, что Россия стала с первой аж на вторую строчку по их количеству. Я выключил эти страсти и подумал: а что сказал бы Иван об этой горькой новости, если б у него работало радио? «Ды какая ж горя!» – послышалась его интонация. Но так никогда он не скажет оттого, что его по-детски блаженный мир не может охватить той невероятной бездны, что так разделяет его, лишённого простой, единственно необходимой роскоши и оттого ценимой им – общения – от тех немыслимых запросов олигархов, покупающих в казино кружку пива за сумму, равную его двухгодовым пенсиям. И никогда они – те самые олигархи (да даже и не олигархи, а «простые» посетители этих неведомых Ивану казино) не поймут, как важна единственная ценность, которую способен оценить и определить такой человек, как Иван,

140

Ðîäíàÿ ÊÓÁÀÍÜ • 4/2013

или одинокие старухи, безвыездно протрудившиеся от рождения в затерянных от руководящего ока деревнях, – буханка хлеба. Черного. Вот она – пропасть нынешнего дня. И её, эту пропасть между жизненной необходимостью и запросами олигархов, никогда не сровнять, как не сровнять гор и низменностей на Земле. И есть лишь одна простая сила, что и оценит, и сровняет их Там, пред Судом Божиим, – заповеди, которым две тысячи лет. Уже тогда было сказано, и ничем пока не опровергнуто, разве только русскими благотворителями Третьяковыми и подобными им: легче верблюду пройти сквозь игольное ушко, чем богатому войти в Царствие Небесное... Игольное ушко. И я усмехаюсь над собственной привычкой буквально представлять всё себе, будто увидев верблюда и эту узкую, не доступную уже моим «севшим» глазам, игольную щель. Что-то ж я вчера об иголках вспоминал. Ах, ну да... Обещанные Ивану иголки. Я отыскиваю набор иголок, что хранятся у меня в ящике деревенского стола – и мелкие, и с большими ушками – для штопки, беру сапоги и пачку муки, да к ним ещё и пряников... Подумал: сейчас ли сходить к Ивану или пойти обрезать сад? Нет, Иван подождет, он знает – я приду, и томиться в ожидании он не станет, а будет в обед топить печку. «Как дым увидишь, так и приходи, – говорит он обычно. – Я картошечки поставлю, пообедаем и побеседуем с тобой. У нас с тобой хорошия беседы». И я взялся обрезать свой сад, в котором стоят яблони, посаженные вернувшимся с войны прежним хозяином, и молодые, саженные уже мной лет десять назад и так оберегаемые от зубов голодных зайцев и мышей. К полудню я управился с обрезкой сада на своих палестинах. Стоял, сняв и парящую шапку, и куртку. В саду посветлело, путаной сеткой обрезанных веток покрылся под ним снег. Ничего, завтра соберу, да возьмусь завтра

ÓÐÎÊÈ ×ÒÅÍÈß и за брошенный сад, чтоб дать и ему воздуху, и своей усадьбе вольного утреннего света со стороны зари. Небо затянула белесая патина; с него, неплотного, спархивали снежинки. Мелкие, тихие, одинокие. Всё в природе опять словно замерло в этой нулевой точке, ожидая: куда перетянет? Но за окошком даже в такой белесой тишине слетают с крыши капли. Редкие, мгновенно пролетающие и словно заполняют чашу весны: скоро совсем явно перевесит она, и бессильны будут и ночные морозы, и даже большие снега – всё сойдёт, всё стает. Собрал обещанные Ивану гостинцы, побрёл по плотине. На деревенской стороне остановился: по левую руку белеют стены дома Коли Климова. Перед его крылечком на снегу едва видны заплывшие следы: сегодня три недели, как Коли не стало. Отсюда, с деревен-

ского бугра, «с Колиной стороны» хорошо видна моя избушка, и вид этот он рисовал не раз. От дубовой полосы, стоящей у поля за моим домом, летит, шумя крыльями, пара воронов. Летят парой и играют, резвятся на воле, набухающей весенними красками и запахами. Нет теперь художника Коли Климова, и не наберёт она на свою кисть густой синевы, и не наложит на верхнюю половину холста, а потом, вытерев кисть, макнёт её в белое, выдавленное на палитру пятнышко и не проведёт её вертикально, обозначив холодный весенний ствол берёзы… Коля, Коля… Как теперь без тебя деревня? Я обернулся, чтобы идти к Ивану. Над трубой его избы уже вился дымок.

12 марта 2009 г. Польское – 22.05.2013 г.

А. В. Новосельцев, 2010 г. Поблизости от бунинских Озёрок

Ðîäíàÿ ÊÓÁÀÍÜ • 4/2013

141

ÑÎÄÅÐÆÀÍÈÅ ÇÀ 2013 ÃÎÄ

СОДЕРЖАНИЕ ПОДВИЖНИКИ БЛАГОЧЕСТИЯ

Воспоминания Шрам Пелагеи Григорьевны – 2013, № 1 Старец Мисаил (блаженный Митрофаний) – 2013, № 1 Святейший Патриарх Московский и всея Руси Кирилл Не господствовать над народом, а служить ему – 2013, № 2 Василий Громов Страницы истории хутора Свободного и его православной общины – 2013, № 4

Виктор Логинов На то она и любовь – 2013, № 3 Александр Мартыновский Сказ об императоре Емельке – 2013, № 3 Геннадий Пошагаев Мальчишки Хлопчик – 2013, № 4 Валентина Фисай В горах – 2013, № 4

ПОЭЗИЯ О НАСУЩНОМ

Пятнадцать лет – 2013, № 1 Будем надеяться – 2013, № 1 Александр Лукашенко Всех объединяет великий русский язык – 2013, № 3 Наталья Батраева Как прекрасна Россия – 2013, № 4

ПРОЗА

Ольга Кузнецова Вертолётино дерево – 2013, № 2 Юрий Оноприенко За ягодой красной, как кровь – 2013, № 2 Степан Кузькин Маруська – 2013, № 2 Александр Цыганов Помяни моё слово – 2013, № 2 Дмитрий Шеваров Незабвенный след – 2013, № 2

142

Ðîäíàÿ ÊÓÁÀÍÜ • 4/2013

Владимир Соколов – 2013, № 1 Лариса Довгая – 2013, № 1 Виталий Серков – 2013, № 1 Александр Оганесов – 2013, № 1 Юрий Гречко Четыре сонета к Елене – 2013, № 2 Карина Сейдаметова – 2013, № 3 Александр Овсиенко – 2013, № 3 Николай Палькин – 2013, № 4 Геннадий Вершинин – 2013, № 4

ХРАНИТЕЛИ

Юлиан Седельников Невосполнимое и утраченное О штандарте и конном учении – 2013, № 3

ДЛЯ РУССКОГО СЕРДЦА

Ю. Лощиц Кирилл и Мефодий – 2013, № 1

ÑÎÄÅÐÆÀÍÈÅ ÇÀ 2013 ÃÎÄ МАЛЕНЬКОЕ ЗАМЕЧАНИЕ

Анатолий Заболоцкий Вослед Василию Ивановичу Белову – 2013, №4

ЮБИЛЕИ

Неизгладимые черты русского царства – 2013, № 1 (К 400-летию Дома Романовых) Анатолий Пантелеев Юбилейный чай – 2013, № 2

ИСТОРИЯ ЛИТЕРАТУРЫ

В. Лихоносов Пропажа писательской организации – 2013, №2 И. Бойко Воспоминания – 2013, № 2 В. Логинов На то она и любовь – 2013, № 2 Чистые души – 2013, № 3 Олег Михайлов Светящееся слово – 2013, № 3 А. Знаменский Новый Вавилон ищет идеологию – 2013, №4

СВЯТЫЕ УГЛЫ А. Новосельцев Свет надежды – 2013, № 1

РУССКАЯ ТРАГЕДИЯ Дочь атамана Семёнова – 2013, № 1

В. Чижов О философе Е. Н. Трубецком – 2013, № 3 Отворите царские врата – 2013, № 4 А. Кравченко Освобождение Екатеринодара Знают ли об этом шкуринцы? – 2013, №3 А. Кравченко Тревога – 2013, № 4

УРОКИ ЧТЕНИЯ

В. Лихоносов Музыка слова и заповеди рынка – 2013, №1 Двадцать пять лет спустя – 2013, № 1 Л. Пасенюк По следам давнего письма советского классика – 2013, № 2 В. Лихоносов В самое сердце – 2013, № 4 А. Новосельцев Потомки Таганка Последний Иван Ивановы беседы – 2013, № 4

КРИНИЦА В. Соколов Прошлое Тамани – 2013, № 1 Г. Майков Возродим таманские колодцы – 2013, №1 Т. Хоменко Анапа – мелодия детства – 2013, № 2 В. Нагаевский – 2013, № 2 У архива своя история – 2013, № 3 В. Плешаков Мать-сыра земля – 2013, № 4

Ðîäíàÿ ÊÓÁÀÍÜ • 4/2013

143

ÑÎÄÅÐÆÀÍÈÅ ÇÀ 2013 ÃÎÄ ОТЧИЙ ДОМ

В. Тёр Подвиг выживания Спустя годы станица Ленинградская (Уманская) – 2013, № 4

Ф. Головко Нет ничего милее – 2013, № 3 А. Тараненко Станица Роговская О Фёдоре Головко – 2013, № 3

СОВРЕМЕННАЯ ЖИЗНЬ

НАРОДНЫЙ АРХИВ

В. Ганичев Сирийские заметки – 2013, № 4

И. Коваленко Семья – 2013, № 3

ЛИТЕРАТУРНО-ИСТОРИЧЕСКИЙ ЖУРНАЛ

Ïîäïèñàíî â ïå÷àòü 03.12.2013. Ôîðìàò 84õ108/16. Áóìàãà îôñåòíàÿ. Ïå÷àòü îôñåòíàÿ. Óñë. ïå÷. ë. 15,12. Òèðàæ 5140 ýêç. Çàêàç 752. Öåíà äîãîâîðíàÿ. Îòïå÷àòàíî â ÎÀÎ «Ïå÷àòíûé äâîð Êóáàíè»: ã. Êðàñíîäàð, óë. Òîïîëèíàÿ, 19. Æóðíàë çàðåãèñòðèðîâàí â Ñåâåðî-Êàâêàçñêîì óïðàâëåíèè ðåãèñòðàöèè è êîíòðîëÿ çà ñîáëþäåíèåì çàêîíîäàòåëüñòâà î ñðåäñòâàõ ìàññîâîé èíôîðìàöèè è ïå÷àòè ¹ Ð2457 îò 19.02.98 ã.

144

Ðîäíàÿ ÊÓÁÀÍÜ • 4/2013