400
20
3,3–148,5 200
4–66,2
10
Стамбул 1900
1950
2000
800
40
40
1 0 . 0 0 М Л Н Ч Е Л О В Е К . 1 3 4 0 0 0 ГА
1950
30
600
30
20
400
20
10
200
10
2000
1900
1950
2000
2,5–134,7
3,95–134,7
800
40
600
30
400
20
200
10
1900
40
1950
53,9
PAR
2,5–134,7
2000
800
40
ВНЕ ЦЕНТРА 129
25 км 2
0
2,5
5
10
Пределы роста Онур Экмекчи
В последние несколько десятилетий Стамбул превратился в одну из крупнейших мировых агломераций. На протяжении всей своей истории, а это 2 600 лет, город служил «точкой сборки» — местом, куда стекались люди в поисках новых возможностей и новой жизни. Это приводило к росту площади и населения Стамбула, что стало особенно заметно в 1950-х годах, когда урбанизация в Турции достигла прежде невиданной интенсивности. Резкая эволюция Турции, переход от преимущественно аграрного общества к индустриальному, пожалуй, наиболее ярко проявился именно в крупнейшем городе страны: с одного млн человек в 1950 году население к 2012 году выросло до 13 млн. Площадь за этот период утроилась — с 1 800 до 5 300 км2, так что город стал третьей по площади агломерацией Европы после Лондона и Москвы. По прогнозам ООН, к 2025 году население Стамбула будет равно уже 18 млн человек. Однако, учитывая постоянную миграцию в город из остальных регионов Турции и отсутствие целенаправленной политики по сдерживанию роста, эта цифра, скорее всего, будет выше — к 2023 году здесь будет уже 21 млн человек. К 2050 же году в Стамбуле будут жить уже 49 млн человек, то есть половина населения всей Турции. Нет сомнений, что это сильно скажется на отношениях между городом и страной — и скажется негативно. Ползучая экспансия Стамбула в пригороды — проблема не только для города, но и для страны: ВВП беднейших регионов впятеро меньше, чем богатейших; неудивительно, что Стамбул сейчас продолжает привлекать тысячи и тысячи мигрантов. Результат этого дисбаланса, как пишет Деян Суджич в своей работе (вкратце обычно называемой «Город, слишком большой, чтобы пасть»), таков: внутренняя миграция в Турции способствовала «скорее обострению неравенства в Стамбуле, чем его смягчению, несмотря даже на то, что в последние десятилетия города процветал». Это процветание особенно хорошо заметно в отдельных районах, таких, например, как Левент и Этилер: там можно найти офисные небоскребы, все сильнее меняющие панораму города; гигантские торговые центры и вокруг них дорогие рестораны, ясно говорящие об экономическом росте и города, и страны в целом. Что касается многочисленных торговых центров, то возникает чувство, что — как это описано
ВНЕ ЦЕНТРА 131
у Фредрика Джеймисона — «они хотят быть не частью города, но скорее его эквивалентом, заменителем, суррогатом». Распад городской ткани не ограничивается торговыми центрами и другими побочными пространственными эффектами неолиберальной политики. Другая сторона медали состоит в том, что городская периферия представляет собой «поселки внутри городских границ, в которых курдские мигранты из сельских районов Анатолии пасут отары овец под окнами блочных многоэтажек». Начиная с 1980-х годов неолиберальная политика, к которой добавились еще и эффекты глобализации, имела огромное влияние на социоэкономическое положение Турции, которое, в свою очередь, напрямую повлияло на пространственные очертания крупнейшего города страны. В рамках этой неолиберальной политики Стамбул усилил свою роль финансового центра, переходя от модели индустриального города в сторону модели, основанной на экономике услуг. Результатом стало уменьшение числа рабочих и распределение промышленных предприятий по предместьям. Между тем, кварталы, называемые gecekondu (они же фавелы), где живут работники этих предприятий, продолжают существовать и в центральной зоне. В центре стоимость земли астрономически выросла из-за спроса со стороны частных застройщиков на участки под офисные небоскребы, торговые и многофункциональные комплексы. Теперь многим из обитателей этих фавел вокруг центра грозит перспектива оказаться без крова: стать жертвой насильственного переселения городской бедноты из центральных районов на периферию, где расположены жилые новостройки. Чтобы оправдать эти преобразования, было издано специальное постановление правительства, подписанное Реджепом Эрдоганом, в котором неформальные поселения были названы «раковыми опухолями на теле города» и провозглашалась необходимость их «зачистки». При этом многоэтажные кварталы муниципального жилья, названные TOKI (аббревиатура от «Управление жилищной застройки Турции»), как правило, расположены в изолированных местах, вдали от нормального общественного транспорта и центральных районов, в которых имеются рабочие места; в этих кварталах слишком плохо развита социальная инфраструктура, а живут там по большей части мигрантыкурды. «Депрессивное окружение и отвратительное качество этой застройки» — свидетельством тому служат солидные трещины в стенах новостроек и плохо спланированные, нефункционирующие общественные здания. Санузлы в таких домах хронически протекают на нижние этажи, лифты не работают, обои отклеиваются, кухонные сливы вечно засоряются (это почти неразрешимая проблема, так как здесь живут бедняки, которым нечем заплатить за ремонт, не говоря уже о коммунальных платежах). Квартиры часто слишком малы для больших семей,
и люди спят на полу даже в кухне. Ирония заключается в том, что планировка этих кварталов напоминает модернистскую схему «башни в парке», которая применялась в развитых странах в ХХ столетии и была уже достаточно давно признана нежизнеспособной. Для города, претендующего на звание «глобальный», такая практика как минимум труднообъяснима — непонятно, почему в наши дни в разных концах города строятся эти заведомо устаревшие и сулящие в будущем множество проблем кварталы. Проживание в центре стало не по карману для семей с доходом ниже среднего, но ядро города перестало быть привлекательным и для богатых — в силу «низкого качества жизни», обусловленного нехваткой открытых пространств, зелени, наличием пробок и высоким уровнем преступности. Богатые перебираются в так называемые «закрытые кварталы» в северной части города — там больше зелени и водоемов. Проблема этих районов (не говоря даже о высокой классовой однородности и закрытости) в том, что они по большей части не интегрированы в общий план развития агломерации. Таким образом периферия Стамбула сейчас принадлежит и очень богатым, и очень бедным. Эта дихотомия порождает глубокую неопределенность; даже местные жители подчас не могут понять, где проходит городская граница, где начинается и заканчивается этот город. В этом контексте составные части периферии и ее восприятие очень разнятся в зависимости от точки зрения — особенно если речь идет о тех, кто поневоле обитает в муниципальном жилье. В силу экономических проблем и вытекающей из них маломобильности Стамбул, доступный этим людям, весьма невелик: фактически они видят лишь несколько десятков одинаковых жилых многоэтажек, в которых все одинаково бедны и одинаково оторваны от мира. В таких обстоятельствах диссонанс между центром и периферией города нарастает; многие опасаются, что он потенциально способен породить тяжелые экономические и социальные конфликты, а в долгосрочной перспективе такие кварталы превращаются в гетто. Как полагает Ив Кабанн, заведующий кафедрой градостроительного планирования в Университете Лос-Анджелеса, возглавляющий группу экспертов ООН по насильственному выселению, в течение 20 или даже менее лет районы социального жилья в Стамбуле станут источником «серьезных проблем и будут снесены». Уже сейчас видны первые симптомы этих социальных проблем: в этих районах многие жители не в состоянии выплачивать ипотеку. В некоторых кварталах школьники бросают учебу и нанимаются на работу — например, на обувные фабрики, — чтобы помогать содержать семью. Верхушка айсберга — этнические противоречия (тюркско-курдские взаимоотношения), разрыв социальных связей и соседских отношений, которые играли главную роль в жизни фавел. Все это делает положение крайне серьезным.
Периферия принадлежит и очень богатым, и очень бедным — так что даже местные жители не могут понять, где начинается и где заканчивается этот город
ВНЕ ЦЕНТРА 133
Таким образом, уже сейчас видно, как городская периферия преобразуется в крайне проблематичные анклавы. Вместо того чтобы предлагать стратегии, которые сократили бы расширяющуюся пропасть между центром и периферией, городские власти и застройщики планируют и реализуют новые безумные проекты; в долгосрочной перспективе это ведет к катастрофе. Один из таких спорных проектов — мост через Босфор. Торжественная церемония закладки первого камня в фундамент третьего в Стамбуле моста через Босфор, названного в честь противоречивой фигуры султана Селима I (Грозного), состоялась 29 мая 2013 года. Проект нового моста, постройка которого обойдется в более чем $4 млрд (девятый по длине висячий мост в мире), уже вызвал недоумение общественности, когда планы были обнародованы несколько лет назад (а разговоры о проекте шли с 1980-х). Помимо разделяемого многими мнения, что этот мост окажет минимальное влияние на транспортные проблемы города, нарекания вызывает и само его расположение: эксперты опасаются, что из-за моста город еще больше вытянется по оси север-юг за счет растущих окраин. Новый мост возводится на северном конце Босфора, где ради него уничтожаются драгоценные леса и водоемы. Большинство турецких урбанистов и экологов уверены, что появится еще больше фавел вдоль дорог, ведущих к мосту, — как это произошло ранее с окрестностями моста, построенного во второй половине 1980-х. Кроме того, крупное строительство в северной, еще не урбанизированной, зеленой части Стамбула может, как многие опасаются, нанести необратимый экологический ущерб системе водоснабжения города. С другой стороны, трудно переоценить политическое значение таких проектов, как Третий Босфорский мост. Исторически идея объединения двух частей Стамбула — европейской и азиатской — никогда не была лишь транспортным проектом. Это всегда была глубокомысленная геополитическая метафора. В британской The Daily Telegraph когда-то было написано: «Стоя одной ногой на одном континенте и второй — на другом, этот город всегда был шлюзом, через который веяния Востока достигали Европы, а идеи и методы Запада — Азии и исламского мира». Восточные по духу настолько, насколько можно предполагать по их названиям, муниципалитеты Стамбула и правительство страны всегда искусно играли на исключительном географическом положении этого города. Но за метафорой, обыгрывающей соединение мостом двух континентов, могут скрываться и более простые вещи — Третий мост, в сущности, символизирует неудовлетворенную тягу центрального правительства к расширению урбанизированной зоны мегаполиса, что даст еще больше участков, пригодных для застройки. Независимо от социальных, политических и экологических последствий.
Чтобы остановить разрастание хаоса, следует исследовать проблемы города в масштабе страны и столичного региона, причем не только в границах собственно стамбульской агломерации. Хусейн Каптан, известный турецкий урбанист, формулирует проблему так: «Планировка Стамбула никогда не делалась только внутри городских границ. Сегодня этот мегаполис в одиночку обеспечивает половину экономики и экспорта Турции. Если принять во внимание районы Гебзе, Текирдаг и Измит, очевидна огромная плотность промышленности, фактически здесь сосредоточены 50% всей индустрии Турции. Под стать этому и транспортная система. Географически агломерация Стамбула, Измит, Мраморное море и Трейс составляют единое целое. Не зная и не понимая эту синергию, невозможно определить, что такое Стамбул, невозможно заниматься его планированием. Стамбул потребляет всю имеющуюся в регионе пресную воду. Таким образом, невозможно определить агломерацию, не выходя за ее границы». По словам Каптана, критически важно оценивать любой крупный инфраструктурный проект или решение, касающиеся Стамбула (таков Третий мост), не только с точки зрения воздействия на территорию внутри границ агломерации, но и с учетом его влияния на более широкую территорию. Следует задать вопросы, необходимые для обнаружения обратной связи между городом и окружающими его регионами: «может ли этот проект оказать негативное влияние на окружающий регион?» или «поможет ли этот проект увеличить стабильность развития Стамбула в долгосрочной перспективе?» Разумеется, важно также инвестировать в другие города Турции. Пока «доля пирога» Стамбула в экономике Турции остается такой большой, практически невозможно продолжать расширение города. Кроме того, нужно уделить больше внимания созданию субцентров внутри города, чтобы снизить степень его моноцентричности. И здесь важно не повторять ревизионистские стратегии обновления города за счет бедных районов центральной зоны, жителей которых принудительно выселяют в районы с социальным жильем на периферии. Проекты, в которых задействованы ценные, престижные земли, следует разрабатывать в контакте с людьми, живущими на этих землях, не сгоняя их с земли, а предлагая достойные альтернативы и решения. Если не произойдет радикальной смены градостроительной политики, которая сейчас ведет к маргинализации городской бедноты, то, несомненно, отношения между центром и периферией в Стамбуле все больше и больше будут способствовать разделению жителей на «своих и чужих» по географическому признаку. Проекты же, подобные Третьему мосту, лишь усугубляют проблему. Наконец, возможно, самое большое беспокойство по поводу ситуации в Стамбуле вызывает бездумное управление городом на протяжении последнего десятилетия. Авторитарные решения в парадигме «начальству лучше знать» стали нормой в градостроительной сфере и вызывают растущее раздражение. «Все большую критику вызывает риторика правительства и лично премьера страны, использующих мегапроекты в пиар-целях, конвертирующих инженерию в политический капитал ради подавления оппозиции, — говорит историк архитектуры Сибель Боздоган. — Для них дороги, тоннели и мосты — это несомненные элементы прогресса. Любая критика или озабоченность — с точи зрения ли исторического наследия, экологии, социальной справедливости либо
ВНЕ ЦЕНТРА 135
Необходимо повысить степень участия горожан в принятии решений, иначе город могут уже в ближайшем будущем ждать беспорядки и необратимый хаос даже безопасности — отметается как враждебная». В таком дистопическом контексте взгляды представителей различных лагерей — в том числе архитекторов, градостроителей, экологов, НКО и просто горожан — не принимаются во внимание, когда речь идет о таких весьма спорных проектах, как Третий мост, Канал Стамбула или так называемый проект превращения площади Таксим в пешеходную зону. Кстати, о площади Таксим: массовые протесты июня 2013 года против уничтожения Гези-парка, небольшого и редкого для центра города зеленого уголка, показали страх и недовольство общества, накопленные за многие годы, и то, как люди относятся к спорным проектам. Стало очевидно: жизненно необходимо немедленно повысить уровень прозрачности власти и степень участия горожан в принятии градостроительных решений, иначе город могут уже в ближайшем будущем ждать беспорядки и необратимый хаос.