ËÞÄÈ ÍÀÓÊÈ
Ñ. À. Íîâèêîâ: «Ìíå î÷åíü ïîâåçëî, ÷òî ïðèøëîñü ïðîéòè èìåííî ýòîò ïóòü»
27
мая 2015 года исполнилось 60 лет профессору кафедры офтальмологии Первого Санкт-Петербургского государственного медицинского университета им. акад. И. П. Павлова, доктору медицинских наук, полковнику медицинской службы запаса Сергею Александровичу Новикову. Один из постоянных соавторов юбиляра по публикациям в журнале «Современная оптометрия» доцент кафедры офтальмологии ВМедА им. С. М. Кирова канд. мед. наук В. А. Рейтузов задал ему несколько вопросов о пути в медицине и офтальмологии. — Кто ваши родители и как они повлияли на выбор специальности врача? И почему подводной лодки? — Это очень странная история. Мои родители пережили войну. Отец воевал на Ленинградском
Первые операции при огнестрельных ранениях на экспериментальных моделях. Слева – друг юности и до настоящих дней С. В. Гребеньков, ныне профессор, доктор медицинских наук. 1975 год 42
Ñ Î ÂÐÅ ÌÅ ÍÍÀß ÎÏ ÒÎÌÅÒÐÈß
¹ 6 (èþëü) 2015
фронте, мать готовила добровольцев для обороны Ленинграда в качестве инструктора по стрельбе и лыжной подготовке. Когда понемногу стал ставиться вопрос о моей профессиональной ориентации, они очень мягко стали вспоминать мои детские грезы о самой полезной специальности в мирное и военное время: получилось «военный врач». После окончания Военно-медицинской академии я предъявил диплом, кортик военно-морского офицера и готовность быть полезным отечеству. Мать сказала: «Сейчас ты юный врачишка, пусть даже хороший, постарайся стать Врачом!» Теперь я понимаю значение и смысл этих слов. — Каковы обстоятельства вашего выбора специальности? — Мой путь в офтальмологии тернист и неоднозначен. Будучи слушателем ВМедА, я интересовался науками, которые бы мне помогли стать врачом подводной лодки, а это хирургия, терапия, военно-морская и радиационная гигиена. На флоте служат люди без патологии органа зрения. Но мне не «хватило» подводной лодки в год распределения, а в большом авиационном гарнизоне, где началась моя служба медицине, требовался офтальмолог для врачебно-летной экспертизы и поликлинической работы. Интернатуру мне посчастливилось пройти в Ленинграде в 62-й интернатуре медицинского состава при 442-м окружном военном клиническом госпитале ОЛЛенВО под руководством Руслана Ивановича Коровенкова, впоследствии ставшего заслуженным врачом Российской Федерации и получившего широкую известность среди офтальмологов своими монографиями. Ему я очень благодарен и считаю его своим первым учителем в офтальмологии. Офтальмологическое отделение 442-го ОВКГ в те годы считалось одним из лучших в масштабе госпитального звена медицинской службы МО СССР! Во время прохождения интернатуры я освоил операции на глазодвигательных мышцах и почти вплотную подошел к операциям со вскрытием глазного яблока. Вот оптометрия была в ту пору крайне примитивной. После окончания интернатуры – а она в то время длилась целый год – я чувствовал себя, пожалуй, излишне самоуверенным.
— Это повредило вашим пациентам? — Я бы не сказал. В основном я занимался экспертной работой. Вырваться из плена административной работы было очень трудно, даже если было очень большое стремление заниматься клинической работой. Только через семь лет судьба улыбнулась мне, и я оказался в ординатуре, обучение в которой послужило основой дальнейшего моего становления в специальности. В 30 лет офтальмологи уже знают и умеют все, а мне в этом возрасте предстояло только начинать. — Вспомните какой-нибудь забавный случай во время прохождения ординатуры.
Во время дежурства по скорой помощи на VI курсе в Городской больнице № 20
— Да, их было достаточно много. Но самый смешной, наверное, такой. Раньше было принято после операций осматривать больных в положении лежа с использованием портативного оборудования: лампа, линза 20 диоптрий, зеркальный офтальмоскоп. Процессия из 15 человек, включая младших медицинских сестер, чинно дефилировала по длинному коридору от палаты к палате. Ординатор производил туалет век, приоткрывал глазную щель, а профессор осматривал пациента. Заходим в палату, где был мой первый пациент, которому я под наблюдением и при помощи начальника отделения произвел экстракапсулярную экстракцию катаракты. Вот я дрожу как осиновый лист, а профессор Евгений Евгеньевич Сомов, проводивший обход, спрашивает начальника отделения Андрея Федоровича Гацу: «Почему так много масс?» Тот быстро соображает и бойко отвечает: «Этот сто первая операция доктора Новикова». – «Тогда почему так мало масс?» — А как вы пришли в науку? — Мою научную судьбу в офтальмологии решил его величество случай. Профессор Вениамин Васильевич Волков, перед которым благоговели все врачи, обучавшиеся на кафедре ВМедА (наверное, сейчас это благоговение распространяется и на более широкий круг офтальмологов России), просматривая план моей диссертации на соискание ученой степени кандидата медицинских наук, рекомендовал в качестве моего научного руководителя профессора Николая Андреевича Ушакова, который отличался удивительной работоспособностью, нестандартным мышлением и любил задерживаться на работе до позднего вечера. Мне он поручал черновую работу, как правило, вообще не относящуюся к офтальмологии: шлифовать металлические формы для прессования линз, двигать мебель, встречаться с мастерами-оптиками, химиками-синтетиками. Не знаю, когда и чем бы завершился мой эпохальный труд, если бы на восьмом году работы мой начальник в НИИ военной медицины не сказал: «Диссертацию на стол или обратно в войска!» От замысла до воплощения прошло девять долгих лет. Но диссертация вполне
С В. И. Коноплевым, который остался служить медицине на Камчатке (очень веселый и жизнеутверждающий малый!), у памятника Гигиее, который теперь находится напротив входа в штаб Военно-медицинской академии в Петербурге
Церемония принятия клятвы Гиппократа и вручения дипломов. Акварель работы профессора В. В. Акселя-Рубинштейна, отца С. В. Беседина – друга и однокурсника ¹ 6 ( è þëü) 2 015
ÑÎÂÐ Å ÌÅ ÍÍÀß ÎÏÒ ÎÌ ÅÒ Ð È ß
43
Ñ. À. Íîâèêîâ: «Ìíå î÷åíü ïîâåçëî, ÷òî ïðèøëîñü ïðîéòè èìåííî ýòîò ïóòü»
удалась. Правда, защита прошла не очень гладко. Профессор Михаил Михайлович Дронов спросил меня про силикон-гидрогели, а я не знал, что ответить ему, – ведь про эти материалы в России стало известно только через пять лет после моей защиты. Ай да профессор Дронов! Повернуть бы время вспять! Сейчас я бы ответил ему в полной мере и весьма наукообразно, поскольку именно в этом направлении продолжились мои научные изыскания. В любом случае, мой низкий поклон Николаю Андреевичу за долготерпение и настойчивость. Ведь он в кустарных условиях в одиночку добивался удивительных научных прорывов и до конца своей практической деятельности помогал многим больным своим огромным опытом.
«Якорь поднят, вымпел алый реет на флагштоке, краснофлотец, добрый малый, в рейс идет далекий». Стажировка в качестве матроса на крейсере «Киров» после I курса
Первая юбилейная встреча: 10 лет после окончания академии. Слева направо: И. С. Фигурин (главный врач петербургской Городской многопрофильной больницы № 2), М. М. Новиков (закончил службу главным терапевтом Дважды Краснознаменного Балтийского Флота РФ), С. А. Новиков (на тот момент клинический ординатор клиники глазных болезней ВМедА), О. А. Мизин (выпускник адъюнктуры саратовского филиала ВМедА, анестезиолог-реаниматолог)
— Я знаю, что вас занесло на несколько лет в сферу прикладной военно-медицинской науки. Что это было за время? — Время было тяжелое. Мои коллеги и старшие товарищи не очень поддерживали мою тягу к клинической офтальмологии. Мне было вверено подразделение, которое занималось разработкой нормативов световых и лазерных излучений, изучением феноменологических особенностей повреждающего действия лазерного излучения с различными параметрами, созданием системы профилактики и купирования неблагоприятных эффектов воздействия на орган зрения человека лазерного излучения и низкочастотных акустических колебаний. Лабораторная наука выходила за рамки привычных тепличных условий и часто перемещалась на испытательные полигоны в разные уголки нашей огромной страны. Я встретил много интересных и талантливых людей. Так, один из моих начальников, профессор Александр Викторович Иванченко (в настоящее время директор одного из крупнейших НИИ РФ), однажды сказал мне: «Если вы не поставите себе задачу стать доктором наук, будете жалеть об этом всю оставшуюся жизнь, тем более возможности у вас сейчас необыкновенные». А потом произошло совпадение на уровне сенсационной астрологии: ученая степень доктора медицинских наук была присуждена мне постановлением ВАК от 27 мая 2005 года – в день моего пятидесятилетия. Как давно это было! — Как вообще устроена система отношений в прикладной науке?
Поселок Высокий Мурманской области. Дежурство по лазарету. 1979 год 44
Ñ Î ÂÐÅ ÌÅ ÍÍÀß ÎÏ ÒÎÌÅÒÐÈß
¹ 6 (èþëü) 2015
— Устроена она весьма сложно. Контактировать приходилось с выдающимися деятелями науки многих НИИ всероссийского масштаба, в которых разрабатывались лазерные технологии. Мне посчастливилось встретиться со знаменитыми и видными учеными нашего времени, которые, несомненно, оказали на мое становление как исследователя весьма значительное влияние. Научнометодическую помощь они оказывали бескорыстно и с высокой степенью ответственности за последствия. Могу сказать одно: это очень сильные
духом и талантливые личности, радевшие за процветание страны и развитие медицины. — Военная карьера рано или поздно завершается. Как сложилась ваша жизнь после увольнения в запас? — Я встал перед выбором. Судьба увела меня далеко от клинической офтальмологии, но меня тянуло туда «со страшной силой». Видимо, у каждого человека есть покровитель, который создает астральные предпосылки к совершению тех или иных действий, превращающихся в события. Стремление, желание и небольшие усилия – это все, что нужно для того, чтобы сдвинуть с мертвой точки любое, на первый взгляд безнадежное дело. И начало меня кидать из огня да в полымя: продолжая работать в НИИ, я попробовал себя в качестве генерального директора радио «Ленинград 107.4 FM», где познакомился со многими выдающимися современниками и членами Всемирного клуба петербуржцев. Затем меня пригласила к сотрудничеству крупнейшая оптическая сеть России «Линзмастер». В тот же период начал издаваться научно-практический журнал для оптометристов и офтальмологов «Современная оптометрия», в котором мне предложили участвовать в качестве члена редакционного совета. Ну и наконец, самое главное событие в моей профессиональной жизни: профессор Юрий Сергеевич Астахов пригласил меня на свою кафедру офтальмологии с клиникой ПСПбГМУ имени академика Павлова на должность профессора. Откровенно говоря, я не в полной мере был уверен в своих силах, так как во время работы в НИИ занимался преимущественно административной работой и прикладной военно-медицинской наукой. Я понимал, что не сильно преуспел в преподавательской деятельности, далеко ушел в сторону от большой хирургии. Но вот уже шесть лет являюсь членом этого поистине прекрасного и гармоничного профессионального коллектива, где царит атмосфера доброжелательности, дружелюбия, создающая благоприятные условия для всех граней научно-практической и преподавательской деятельности.
Дежурный по Главному госпиталю Балтийского флота. 1992 год
Ведущий научный сотрудник НИИ военной медицины МО РФ. 1998 год
— Насколько реализованным вы себя ощущаете? — Я поражен, какими бурными темпами развивается медицина вообще и офтальмология в частности. Вот и оптометрия приобрела вполне современный вид, как в диагностике, так и в области разнообразия предложений средств коррекции. Очень сожалею, что «позади до обидного мало», что впереди не очень много времени на какие-нибудь личные новые достижения. Может быть, что-то новое в офтальмологии откроют мои аспиранты. Я вполне удовлетворен своей судьбой в специальности, знаю свое место, далекое от звезд первой величины, но не теряю надежды принести еще какую-нибудь пользу отечественной медицине.
В лазерной операционной НИЛ микрохирургии глаза и контактной коррекции зрения. 2006 год
В оформлении статьи использованы фотографии из личного архива С. А. Новикова
¹ 6 ( è þëü) 2 015
ÑÎÂÐ Å ÌÅ ÍÍÀß ÎÏÒ ÎÌ ÅÒ Ð È ß
45