№22 (январь 2014) by PS литературный журнал

ВНИМА

Литературное интернет – издание «PS» является свободно распрос сии. Журнал является НЕ коммерческим изданием. Все участник НЕ взимаем плату за публикацию произведений, НЕ производим пе норары.

Авторские права на размещенные произведения принадлежат их а РФ, а так же международными законодательными актами об автор Пунктуация и орфография авторов сохранена. Страница журнала «вКонтакте»: vk.com/ps_lit_jur Проза.ру: www.proza.ru/avtor/postskriptumlit

АНИЕ!!!

страняемым журналом, как в электронной, так и в печатной верки журнала работают бесплатно, на добровольных началах. Мы ересылку номеров авторам с их произведениями и НЕ платим го-

авторам, и защищены Законами об авторском праве Украины и рском и смежном правах.

! "

$ % $

$ ' % $

$ ) * +, -' . ,

! / +

. + 0 1

2. . ,

4 5 6 4 : ," 8 6 J:;<:= Z?@ABACDE<F

4 +- + 8

I J

- 6

. : . 6 K 5 L 2 ! ,6

M + N ,

O" , '

N M 5K

+ , '

- ' 8 5

! !

Брайн наследник киностудии, которого отец заставил работать на этой самой студии. Он считает Брайана раздолбаем, прожигателем жизни, и хочет, чтобы он приобщился к делам компании и чему-то научился. На самом деле Брайн далеко не дурак и не прожигатель, но он создал себе такой образ для защиты. Дети Голливуда не могут себе позволить такую роскошь, как быть настоящими. Рейчел молодая, но талантливая актриса, с номинацией на Оскар. Приехала из НьюЙорка. Терпеть не может родной город и родителей. Кажется гордой и неприступной. Судьбы всех героев связаны с кино индустрией. Казалось бы все, кто связан с красивым миром должен быть счастлив. Но это мир иллюзии. Мир вызова, протеста и бунтарства. Возможно, наглая и дерзкая и красивая Мария в будущем станет степенной Голливудской дамой, совладелицей студии, но сейчас ей нравится эпатировать публику. Она может заявится на студию одетая, как шлюха, переодеться в туалете и предстать перед всеми благовоспитанной девушкой. Брайн в будущем станет главой киностудии. И ему будет не до ерунды, но сейчас он хочет развлечений, любви и чтобы родители перестали смотреть на них с сестрой, как на вклад в будущее. Рейчел может быть поучит свой Оскар, станет звездой, кинобогиней, но сейчас она одинока, не может понять, что хочет, то ли любви, то ли убить кого-то. Выберите роль по себе, участвуйте в развитии этой истории. Кто знает, чем она закончиться... Ролевая игра "Игра в маски" от литературного журнала "PS"

Все началось с исчезновения отца. Скелеты стали один за одним выпадать из шкафа. Правда об отце, перевернувшая жизнь молодого парня. Новые друзья и новые враги. Неожиданные признания и самые сокровенные секреты. И…конечно же любовь. Главный герой, Алексей, находит в кабинете пропавшего отца письмо, в котором говориться, что его будут ждать в указанное время в указанном месте. Встретивший его человек, повествует ему о том, кем действительно был его отец. 500 лет назад, инквизиция нашла портал в так называемое межмирье: пространство между мирами. Через межмирье можно попасть в миры эльфов, гномов, вампиров, оборотней. Это миры в которые можно попасть через ближайшие порталы.Так же в центре межмирья находиться портал в мир первопроходцев: погибшей цивилизации, которая и создала порталы и всю магию. Межмирье - пространство между мирами. В нем летают "острова" клочки земли, где обитает большинство населения Анклава. В межмирье есть воздух и можно свободно дышать, земля островов плодородна, что позволяет вести хозяйство. Так же в межмирье есть свои обитатели - драконы. Но ониредко нападают на путников. Вампиры, оборотни и некоторые представители людей объединились в Союз несокрушимых. Цель Союза - полного господство во всех мирах и личное обогащение. Эльфы, частично гномы и люди, объединились в Анклав сопротивления. Анклав противостоит корыстным планам Союза. Основная доктрина: незавидность миров. Большая часть гномов соблюдает нейтралитет, до определенного момента. Мир эльфов пал, поэтому штаб-квартира Анклава, столица мира эльфов Долан, находиться на одном из островов в межмирье.

ВНИМАНИЕ!!! Журнал "В семье не без анимешника" при поддержке Литературного интернетиздания "PS" и аниме-группы "Гильдия анимешников" проводит конкурс фанфиков. Правила конкурса: 1) Фанфик на любое аниме (кроме хентая и яоя) 2) Объем работы до 15000 символов с пробелами. 3) Как уже понятно, никакого хентая и яоя. 4) Плагиатом не промышляем! 5) Работы принимаются до 12 числа каждого месяца в теме "Конкурс Фанфиков", прикрепленные текстовым либо вордовским документом. Все работы будут опубликованы в номере журнала "В семье не без анимешника". Пятерка лучших попадет в номер литературного интернет- издания "PS" По итогам года будет выбран лучший из лучших! Дерзайте!

ВНИМАНИЕ!!! В проект "Летописи межмирья. Манга" требуются художники для расширения команды.Работа предстоит по одному из следующих направлений: - Прорисовка персонажей - Прорисовка окружения и панорам - Работа с градиентом (тени, эффекты) Требования: иметь базовый уровень рисунка, представление о пропорциях, желание работать над проектом. Пол и возраст не имеют значения. Ваши работы размещайте в специальном альбоме в группе проекта. Проект не коммерческий. Поэтому,если вы горите желанием заработать многомного денег, вам не сюда. ЕЩЕ РАЗ ВНИМАНИЕ!!!! Отбор художников проводиться ИСКЛЮЧИТЕЛЬНО по предоставленным работам. СВЯЗЫВАТЬСЯ С АДМИНИСТРАЦИЕЙ НЕ НАДО. Если в течении трех дней с вам никто не связался по поводу сотрудничества - значит ваша кандидатура не была одобрена.

Каждый автор хоть раз сталкивается с критикой. А некоторые и сами выступают в роли знатока литературы. Что будет, если эти две роли совместить? Да, именно совместить! Литературный журнал PS объявляет конкурс рецензий на несуществующие произведения. Сами придумайте сюжет, героев, но… вместо произведения, предоставьте рецензию на него. Работы принимаются с 23 января по 15 ноября 2014 года. Все работы будут опубликованы в разделе «Литературный обзор» каждого номера журнала в период конкурса. Голосование за понравившиеся вам работы пройдет с 25 ноября по 10 декабря 2014 года. Работы, занявшие второе и третье места, будут номинированы на звание «Лучшие произведения номера. Декабрь 2014». Произведение, занявшее первое место, будет номинировано на звание «Лучшее произведение 2014 года». Принимаются произведения объемом от 1000 символов с пробелами. Произведения, содержащие порнографию, пропаганду насилия и/или политических партий будут сняты с конкурса. С уважением, редакция «PS»

Читатель! Хочешь получить чашку с символикой журнала? Все очень просто! Для этого напиши небольшое сообщение о нашем журнале, размести его на своей странице с ссылкой на группу журнала. В формате указанном на картинке и все!

Чье сообщение наберет больше репостов, то и победило! Ссылки на размещенные сообщения оставлять в этой теме. Конкурс проводится с 23 января по 23 ноября 2014 года. Да, времени достаточно!

Результаты открытого голосования за звание «Лучшие произведения номера» 22 номера (январь 2014 года). Победу одержал:

Здравствуйте, читатели! От всей души поздравляем вас с наступившими новогодними праздниками. Первый номер в этом году и сразу два конкурса! Для наших читателей и авторов! Первым надо написать рекламное сообщение о нашем журнале и собрать урожай репостов. ЗА это победитель получит чашку с символикой журнала. А вот авторам придется написать рецензию на… несуществующее произведение. То есть, на то, которое в действительности не существует. «Голодные игры» - новый фанфик! С этого номера мы будет публиковать фанфик Елизаветы Сараевой. В каждом номере по одной или паре глав. Нет ,нет, это не пополнение раздела «Литературный сериал». Творение Елизаветы вы найдете в разделе фанфик. Вы когда-нибудь задумывались о сюжете русских народных сказок с позиции Зигмунда Фрейда? Нет? А вот Максим Гайер задумался. Так же вас порадуют наши завсегдатае, Егор Пасько и Юлий Задорожный. И да, конечно же, «Лучшее произведение номера», первый номинант на «Лучшее произведение года 2014». Хоть сейчас только январь, пора уже начинать! Приятного прочтения.

Анализ с позиции Фрейда я считаю уместным начать с нескольких лежащих на самом виду фактов: Родителей Аленушки и Иванушки нет в живых. Речь идет о временном периоде, когда понятия морали и нравственности отличались от современных. В частности, возрастная планка для многого была ниже, в том числе и для бракосочетания. Если пропустить сюжет и ориентироваться лишь на ключевые образы, то выйдет двусмысленная картина: Иванушка выпил, стал козлом, Аленушка выскочила замуж за первого встречного, начала думать о суициде, развила в себе болезненную тягу к убийству брата, родила, дочку оставили, а её прогнали с позором. Для разбора, следует привести список действующих лиц. Аленушка – взрослая девушка, способная держать на себе хозяйство и работать в поле, предположительно 16-20. Иванушка – младший брат Аленушки, разница в возрасте предположительно не выходит за рамки 3-5 лет. Купец – первый посторонний человек. Из той породы людей, что склонны к импульсивным поступкам. Ведьма – та же Аленушка. Скорее всего образ “тени” Аленушки. Слуга – фактор “все тайное становится явным”. Итак, теперь, можно приступить к разбору. Аленушка жила с Иванушкой после смерти престарелых родителей одна, и вокруг на несколько километров – ни единой живой души. Круг общения узок до невыносимого, и в сказ-

ке не упоминается сколько времени они прожили вместе. Учитывая отсутствие всякого морально-этического воспитания в плане половых отношений, я считаю вполне вероятной возможность таковых отношений между братом и сестрой. Так же на этот факт указывают ключевые символы, использованные в эпизоде “пути на поле”, такие как “ жар донимает, пот выступает”, а также аналогии из разряда большее-меньшее. След оставленный взрослой коровой наполнено водой, но к нему нельзя подходить, так как “теленком станешь”, след козла, наполненный водой, та же ситуация. Однако, Иванушка, не совладав с жаром, “напился” из козлиного следа. Далее Иванушка предстает в образе козленка, который, по сути, является образом зародыша в теле Аленушки. Возможно, что Иванушкабратец умер от дезинтерии. После этого появляется купец, уже пожилой и понимающий что время уходит, а сынато нет, и берет Аленушку во всех смыслах. Между тем, проницательная Аленушка, понимая от кого она беременна, и понимая так же что мужу-купцу это не совсем понравится, начинает потихоньку сходить с ума. На передний план выступает Тень Аленушки, чей рассудок уже болтается под водой с камнем на шее. Тень понимает, что богатая и сытая жизнь с купцом может

закончиться, если последний поймет, чьим ребенком является козленок. Тот факт, что козленок ходит к пруду, можно растолковать двояко: либо ребенок подталкивает Тень к суициду, либо является последней соломинкой для Аленушки. Тот факт, что в конце концов Тень решает избавиться от ребенка, можно считать как заключительную фазу психоза. Конец сказки можно понять следующим образом: козленок становится мальчиком, то есть происходят роды, Аленушка умерла при родах, но обман раскрылся, и её труп не был захоронен как было бы с честной девушкой, а был привязан к хвосту лошади и отправлен искать ветра в поле. Опозорен, проще сказать. Вероятно, её бросили в тот же пруд на корм рыбам. Ребенок же оставлен в живых, потому как чадо малое ни в чем не виновато. С другой стороны, можно предположить, что изначально никакого Иванушки не было, была лишь оставшаяся в полном одиночестве Аленушка и её надтреснутая психика, породившая устойчивую галлюцинацию. Даже для современного человека с закаленной психикой нет ничего удивительного в развитие психозов на почве социальной изоляции, что тут говорить о людях, для которых института психического здоровья не существовало.

лись – вспомнить бы хотя бы осьминога-предсказателя Пауля. Однако, психоз Аленушки продолжил прогрессировать. Внезапная смена обстановки от изоляции к насыщенному индивидами социуму (купец, слуги, деревенский люд), подействовала на неё как скачок напряжения, и предохранители перегорели окончательно, спровоцировав перепады настроения от “добрая Аленушка” до “злая ведьма”. Далее события могли развиваться как угодно до логичного финала – Аленушку, застервеневшую до крайнего предела привязали, к лошадиному хвосту и отправили в поле, а чудом воскресшая утопленница и ребенок -из-козлика были добавлены к истории позднее, как ложка меда в бочке дегтя. Автор: Максим Гайер

Так, Аленушка сломалась, и на этой почве появился устойчивый воображаемый друг, *братец Иванушка*. Чтобы перевести Иванушку из мира фантазий в мир материальных предметов, Аленушка связала его образ с образом первого случайно попавшегося животного –

козленочка. Далее, купец, подобравший сумасшедшую Аленушку с ручных козликом на руках, поначалу не придал этому значения, или, возможно, поверил в изначальную человечность животного. Люди тогда были очень суеверны, и таковыми и оста-

Воскресная уборка, что может быть лучше? Только воскресная уборка, совпавшая с праздником Крещения Господня! По этому случаю стоит на ручку пылесоса повесить распятие из дерева или золота, а еще лучше - распять кого-нибудь из домочадцев. В крайнем случае, кота. Действительно, когда все твои верующие знакомые, если такие вообще есть, начинают кричать что-то вроде *нельзя сегодня прибираться, нельзя работать, ничего нельзя, сиди и втыкай в телевизор*. Конечно, я понимаю что Иисус любит, когда все мы празднуем его день рождения и не рыпаемся. Вполне вероятно, что он сам лично спускается на землю из своих туч и ходит по городам. Если бы он увидел, как я выношу мусор, то ясное дело, у меня был бы полных зад молний божественного гнева, если не чего похуже. Ведь Иисус любит всех, не правда ли? Так вот. Обычно я не люблю прибираться. Это скучно и лениво и вообще, через пару дней все вернется на круги своя. Но в такие дни - это просто восхитительно. Какой азарт, какая экспрессия, когда ловко, как ниндзя, крадешься с мусорным мешком по пустынной улице в минус шестнадцать, обутый только в тапки. Кайф. Еще и перспектива повстречаться с

Иисусом. Не весь день такой. Только до 4, потом, все возвращаются к работе. Почему бы и нет? Попраздновали и хватит. Другое дело я. После 4 я смотрю, как мои верующие знакомые начинают суетиться, сидя на стуле и попивая вересковый чай из Закарпатья. Потрясающее ощущение - смотреть, как рабо-

тают другие, ничего при этом не делая. В каждом из нас живет маленький начальник. А суть в чем? А смысл где? А смысл в динамике. А суть в том, что слишком много внимания религиозным праздникам. Одна моя знакомая шестнадцать часов простояла в очереди, чтобы поцеловать

стеклянный гроб со сгнившим трупом внутри. Когда я спросил её *Зачем?*, она как-то странно улыбнулась и сказала *Побольше апельсинов, сер.*. С тех пор я с ней не общаюсь. Мало ли там у нее чума или болезнь Альцгеймера. С другой стороны, вся эта чушь на совести тех, кто в

это во все верит. Конечно, каждый развлекается по степени своего помешательства, но это нормально только когда не касается других. И когда мне предложили искупнуться в проруби в воскресное утро, совпавшее с крещением, я ответил что мне не нужны эти чертовы апельсины, потому что у меня и так

полный зад молний и сессия на носу. Боюсь, Иисус этого не одобрил. Я определил это по тому, как ведет себя мой нос. Никогда он еще не был настолько велик, ему бы позавидовал даже Буратино. Автор: Максим Гайер

Я в сверкающей короне Во дворце златом царил. Мирно я сидел на троне, Справедливый суд вершил. Ну, взошел на трон обманом, Ну, чуть-чуть казнил людей... Вовсе не был я тираном! Никакой я не злодей! Тэм Возможно, мои тело и мозг пребудут живыми еще не одно столетие, но фактически я мертв давным – давно. Умер в тот наполненный весенними банальностями день, когда меня схватила во дворце ликующая толпа, решившая, что с неё таки хватит властителя – тирана, что пришло время взять жизнь в крепкие народные руки и решать самим. Хватит мрази нас угнетать! Мы сами сотворим себе судьбу! Нельзя сказать, что я этого не ждал. Ждал с начала правления, когда еще только пытался разобраться с тем, что осталось мне от братцев и папочки, которые не знали ничего, кроме славной манеры тянуть налоги с чего ни попадя и пропивать деньги. А потому что не бывает

так, что и стране хорошо, и людям сладко. Не могли мы подняться с каких там колен, с четверенек, не зажавшись в струну. Я это объяснял прямо. Сначала объяснял, пока не увидел, что основная масса, что ни говори, видит во мне этакую божью благодать, данную истерзанному народу после трех поколений князей, еле способных донести кубок до рта и не облиться водкой. Мол, теперь – то у нас новый княже, не такой, сейчас и мир настанет, и удои возрастут, и пшеница сама себя вырастит, и наука поднимется. Оправдываться я никогда не собирался и сейчас, вспомни кто – нибудь, как активировать капсулу, в которой меня заморозили, чтоб не брать на руки поганую кровь кровопийцы, не признал бы, что все мое правление было неправильным. Даже взамен на свободу бы не признал. Само то, что всего лишь через пятьдесят лет они забыли не только где кнопка включения, просвистели технологию, по которой построена капсула. Ходили тут уже не раз ученые, горе одно, даже панель управления не сообразили, как открыть, и, с легким сердцем, признали, что меня тут оставили как назидание будущим потомкам. Им, дуракам. Мне, честно, уже все рав-

но, сознание действует все медленнее, все чаще я не могу отличить, когда кончается очередной сон, и где я на самом деле. Первые десять лет мне, по-моему, вводили какие-то наркотики, и пойди, угадай, почему. Или вера в почти всемогущество кровососа была так сильна, что даже в виде замороженного овоща меня боялись? Или кто-то из жалости хотел так помочь? Но суть одна : мозг поврежден и медленно разрушается. Дьявол с ним. Начни себя жалеть, только хуже будет. А вот что меня удивляет, настолько, насколько вообще я сейчас способен удивляться. Кажется иногда, я с этим удивлением и умру. Раньше ко мне приходили только техники и экскурсии, во время которых мне приходилось выслушивать, вместе с болтающими о куда более важных вещах детьми, все мои кровопийства, тиранские прегрешения, перегибы и притеснения. И постепенно их делалось больше, доходя до совсем забавного, в духе : «…и он собственноручно лишил жизни миллиард ни в чем не повинных граждан нашей страны!» Я в тот момент все бы отдал, чтоб только обрести голос и спросить, не за*бался бы я от этого? При таких забавах я бы и тиранить не успевал!

Но лет, по моим прикидкам, семь назад, появились еще более странные гости. Сочувствующие, что – ли. Или нет, какие, к черту, сочувствующие! Те два – три человека, что могли сочувствовать именно мне, уже мертвы. А эти гости судят обо мне по книгам и телепередачам, которые едва ли отличаются объективностью. Так вот, теперь я слушаю

их жалобы на то, что без меня все распустились, и никто не поддерживает порядка. Что страна скатилась еще ниже, чем была при моих драгоценных родителях, и тактика избирать правителя не принесла плодов, все избранники, на деле, вели себя как вполне самодержавные князья и плевали на тщательно сочиненные законы, что после моего свержения разрушилось и

то хорошее, что, тут я краснел бы, кабы мог, я все – таки оставил. Признали, спасибочки… Что все переделать в момент не вышло, что я гнул всех, порой излишне, но и толк был, а теперь просто или воруй, или дохни, и до простого народа нет дела. Что, убери у меня некоторые странности, был бы идеальный правитель. Что большего порядка, чем я, в стране никто не наводил. Так какого черта я оказался здесь, со сломанными ребрами, разбитым лицом, которое, перед заморозкой, сподобились протереть грязной тряпкой? Какого черта, вы же умные, вы же взяли свой шанс жить, как хочется? Для чего? Чтоб через поколение бегать и жалиться тирану? Неужели вы правда стадо баранов, затоптавшее пастуха и жалобно блеющее, потому что куда идти теперь не понимает? Хуже, потому что не привыкло ходить само? Не по душе новый правитель? Ну, вы же знаете, что делать… Или тогда вас тоже повели? И где теперь тот, кто решил заменить пастуха? Гниет в канаве? Теперь я хочу сдохнуть раньше, чем кто-то отыщет кнопку. *** «Лучше он, чем хаос! Нам нужна Сильная Рука!» надпись баллончиком на здании Усыпальницы Тирана, которую прежде звали еще и Храмом Свободы, но, и все чаще, Знаком Большой Ошибки. Автор: Йовко Талвинен

«И было: мягкие тени за шторами, розы на сером ковре, неутомительное радостное одиночество в пустой квартире. Запах книжных страниц, чья-то закладка, забытая тут до твоего рождения…так было у многих, когда- то было». Ребятки, вы, когда из дома последний раз выходили? Да, и мне страшно, но что же выходит, вы четыре дня ни хрена не жрали? Хрен точно не жрали? Остроумцы. Ох, ребятки, на черта вы сюда приехали, на долбаную границу? Ну и что, предки твои здесь жили? Мои, может, в ослиной заднице жили. Ладно, ладно, конечно, старая ворона Рэшэф просто бурчит не по делу. А по делу если? По делу, вы правы, малыши, сейчас надо повторять и запоминать всё важное, дальше только тяжелее станет. Нет, нет, малыш, ворона не хочет поклевать крошек!.. Да я не в обиде, тем более, вы ж ещё на улицу не ходили. И за окно не смотрели? Ну, и хорошо, пока не надо. Да потому, пусть думают, что дом пустой. И кое - ещё почему. Нет, там уже не такой бардак, как в первые дни. Малышка, прости, скажу грубо: что могли - сломали, кто был слаб уже сдох. Что говорят? А хрень: вроде, война, нападение; вроде, где- то сбросили бомбы; вроде, за западными холмами бои. Не знаю, я там был, три солдата стоят, если со страху ещё не сбежали, чистое поле оберегают. Там же благодать, тишина до горизонта, а всякие, типа меня, шатаются, нарушают. Вещи хоть собрали? Ну, и молодцы. Я же ничего, ни черта до восемнадцати не знал. Ну, сказали мне в шесть, так и так, пацан,

мамка с отцом разошлись, отец куда- то убрался, даже алиментов не видать, и забей. Вон, мамка души в тебе не чает, не морочь отцом себе головушку. Нет, ну, видимо, были какие- то звонки, наверно, не помню, видимо, мамка их замечала и старалась меня оградить, от отца, от себя самого, не знаю даже. Конечно, иногда у меня возникало ощущение, какого- то зуда внутри, чувство неудовлетворенности, потери, которую нечем восполнить, но я и сейчас не слушаю столь отстранённые штуки, а уж тогда просто на это всё плевал и шел играть с друзьями. Думал, что конфет на ночь переел или ещё что. Так- то я был обычным пацаном: футбол, рыбалка, в куче секций состоял, только хватало меня чаще всего недели на две, не больше. Фейерверки из марганцовки делал, маму вечно в школу вызывали из- за моих «терактов». Девчонок за косы тягал потихоньку, пока влюбляться не начал, перед приятелями любил прихвастнуть. Пиво в подвале никогда не забуду, оно в сто раз вкуснее, когда знаешь, что в любой момент вас могут поймать и таких чертей вломить, что забудешь, куда пиво льют - в рот или в ухо. Да и водка вкуснее, когда твоя подружка её свистнула у старшего братца, а не хрен, он и так много пьёт. Ещё мы кино обожали, не иначе, до зубного скрежета, в церковь нас мамы пинками конвоировали (родительское слово, никак не моё), надо, и без разговоров, но кинотеатр был нашим настоящим храмом, только мы бы под страхом кастрации этого б на исповеди не сказали. Уже тогда очень рекомендовалось «проявлять религиозную сознательность», кому же надо навле-

кать проблемы на свою семью, нет уж, спасибо! С кино же было просто, ничего не требовалось кроме трех рублей на попкорн и билет, а давалось за них море всего: общие темы, мечты и споры, самоопределение и ощущение себя через образ любимого персонажа, способ в первые минуты разговора опознать своего в новом мальчишке. В кино – то я первый звонок и услышал. Как-то раз я перепутал зал, опоздал и в темноте фойе открыл дверь, которая, по общему мнению, вела в подсобку. А хрен там. Видимо, это был зал для нелегальных показов, не иначе, тогда уже многое попало не под запрет, так под цензуру. Уйти я сперва постеснялся, а потом и мысли такие выкинул. На экране, какие- то борзые менты с огнеметами отбирали у бабули книжки, а в итоге бабуля поджигала себя вместе с рассыпанной по полу библиотекой. Хрена ли я реву, я сам не понимал, читать я особо не любил, вся библиотека дома сводилась к маминым справочникам и бабушкиным журналам по вязанию, но ради них я бы сроду не сдох. Я прочитал несколько названий, они ни хрена мне не говорили, но были как-то по-домашнему знакомы, что- то внутри меня отзывалось на них, какие-то тени слов, не похожие на те обглодки языка, что обычно я пользую, какая-то вибрация,

тень звуков, когда- то мной слышанных. Ну, а давно у вас свет выключили? Неделю уже? Сволочи. Не иначе, решили вообще всё освещение вырубить. Всё и везде, умно, и не возразишь. Чего мы стоим без света? Как у вас тут эта хренота началась?.. Мда, как и везде. Ну, я вообще поражаюсь, конечно, как легко нас оказалось придавить. Скажи в новостях пару приятных штук, так мол и так, приветик, ребятки, а мы тут пришли и вас завоевали, клево, да? Мы молодцы, реально? А ещё, ребяточки, у вас тут и без нас хренота творится, очуметь, чего-то у вас погромы по всей стране, бегаете чего-то, всё крушите. Ну-ка живо стоп, мы ж не за тем завоевали! А что тут смешно? А то, не было погромов и массовой долбаной истерии до того выпуска новостей. Я уж тут думал, может, никто нас и не завоевывал, кому мы на хрен нужны? Может, это власти так из кризиса выйти хотят. Нам же без конца обещают реформы, перемены, а тут чем не реформа? С нами уже давно что-то кошмарное пытаются сделать, может, всю историю пытаются переписать периодически, только сейчас они достигли наибольшего успеха. Мы сидим тут, ребятки, как в стеклянном шарике с зимним пейзажем, а там мир рушится. Нам позавидовать

можно, нет? Ну, поотзывалось что-то и перестало, я же никогда ощущения пережевывать не любил. Тем более, выпускной класс, претензии мамки на поступление в институт и грядущую блистательную карьеру, и плевать ей было, что наших с ней совместных заработков еле хватало на оплату коммуналки. Да ещё я тогда с девчонкой из Хорошей Семьи гулял, думал, всё серьезно может быть, а к такой девушке ведь с букетом васильков с обочины не пойдешь… Только зря я парился, конечно, после третьего визита к её достопочтенной родне мне тактично отказали от дома, мы втихаря виделись ещё раза три, но целуясь с ней я видел осуждающие лица её мамочки и папочки и вскоре мы расстались окончательно. И на хрена я это рассказал? Такие истории смотрятся живо в какой-нибудь книге про нежную ночь или кукольный дом и ну ужас как напыщенно из первых уст. Короче, забейте. Я зубрил, подрабатывал, с компанией своей разошелся, мне последние мозги пропить не улыбалось. Шло всё с запинками, но ясно куда, пока, снова заход романиста, мама не сделала мне подарочек на день рождения. Сам не знаю, ирония это или нет. Мол, сынок, парень ты вырос здравомыслящий, а я устала от недоговоренностей. Путь ты выбрал, от цели не отступишься, дела былые тебя с толку не собьют, смысла нет от тебя прятать правду. «Слушаю тебя, мам». Беседа на три минуты вышла. «Твой отец нелегально торговал книгами». «Ага».

«Его убили во время рейда». «Ну». «Не дай этому повлиять на твою жизнь, хорошо? » «Мам, ну ты о чем, я это я». Обнял, поцеловал, не стал вытягивать детали, съел торт и погрыз свечку, вроде успокоилась. Я часто представляю себе отца с залитым кровью лицом и прижатыми к груди книгами. В него не имели права стрелять, тогда торговля книгами была чистой административкой, от него требовалось только сдать книги властям и заплатить штраф. Только сдать книги властям.… То есть в утилизатор. То-то и оно, ребятки. Поколебавшись, мама показала мне тайник отца. Я сперва не особо в тех книгах и рылся, маму боялся напрячь, да и некогда было. Я же первую книгу продал со страху, что на бюджетное не попаду, если преподу подарок не подсуну. Не любили меня преподы, просто с первого взгляда. А тут знакомая с подготовительных курсов пожаловалась, что вот был хороший такой справочник, да его лет двадцать как запретили. Я её в сторонку отозвал и купить предложил, благо, у отца такую книгу видел. Что же вы теперь делать думаете, ребятки? Ну и глупость, везде так, не знаю, как за границей, а у нас везде, уверен. А дальше ещё хуже дрянь будет, сейчас пенка безвластия осядет и такая новая власть нарисуется, что всех в рулет свернет и на ужин съест. Кто же её пустит? Малышка моя родная, мы и пустим, пока будем каменеть, ждать да бродить, распевая

песни, кто еще. Не умничай, малыш, уважь старика. Не мог я налегке уехать. То есть мог, конечно, но… Не мог. Потому что я тут нужнее всего сейчас буду, нужнее мучеников из церковных книжек их божку и верующим. И что, если по - снобски звучит? Вспомни, вы меня искали, не наоборот. Хотя в сути ты прав, маленький, без вас вся моя работа к черту, сидел бы один на стопке книг, палец бы сморщенный сосал. Ну, так куда вы? И зря. Не надо в городе оставаться, тут вас и загрызут. Я куда, раз такой деловой? Я на север собираюсь, знаю там пару брошенных давным-давно деревень, там и книги спрятать можно и, глядишь, люди какие переселятся от кавардака такого… Глядишь, вместе живы будем. Родня? Да откуда у меня родня? Тем более такая, чтоб дрожать за неё и в пекло рваться? Ну, к маме возвращаться идея не хуже моей, хотя плохое время для путешествий, волчье, а мы с вами собачки комнатные. И не остри тут, я не лучше. Думаешь, я не хочу сейчас сидеть с чашкой чая в теплых тапках у телевизора и знать, что всё здорово, всё замечательно, всё, оторви мои ноги, хорошо? Ах, по мне не понятно? Ну, вот и к лучшему. Когда уйду, чтоб вместе немного пройтись? Хитрюга… Дня через три, если аврала какого не будет, пусть еще чуток кутерьма уляжется. А дольше нельзя, подозрительно будет, мне же придется в магазинах еще еду искать, вокруг слоняться – палевно жутко. Ну да, сами вы еду найдете. Не смешно ни грамма, мне же хоронить придется.

Ну да, я сперва вообще не думал, нарушаю закон, не нарушаю. Запрещенная учебная литература по рукам ходила еще как, только были бы знакомства или деньги. Я сплавил еще пяток книжек, маме подарки смог делать, врал, конечно, что подрабатываю, но иначе – то как? Да еще голову ломал, почему запретили книги эти, по мне, в них все понятнее и подробнее было, чем в наших учебниках – вот вам тема в общих чертах и давайте дальше, малолетки. Тогда уже порядком книг под запрет попало, больше гораздо, чем при отце. И художественных куча в опале оказалась. «Спалим то, что в опале», у меня истерика от этого лозунга приключилась, когда увидел впервые, вовсе не остроумно. Сволочи. Я не всё читал из запрещенного, врать не стану, но многое. Анализировать пытался и знаете, что? Запрещают - то те книги, из которых методы берут. Да-да, не совру. Те, которые задуматься заставят или ответить, как и куда мы катимся. Ведь в иных историях как есть наш мир описан. Начали с малого, а теперь управились. Как я думаю, что действительно не так? Ну, хороший вопрос, только, малыш, тут и более умная голова сломается, а у меня же воронья… И на хрена вам ответ? Примите как факт, жить заново учитесь, зачем да почему только силы растратят… Ну и что у нас лица недовольные стали? Я же вас расстраивать не хочу, ребятки. Мог бы, никуда из этой комнаты не выпустил, за окно бы выглянуть не дал. И вовсе я не пугаю, может, своим страхом только заразил. Сейчас сам шторы откроешь, а то намеки надоели? Малыш ты

мой глупый… Я издали зайду, хорошо? Я как прочел книгу по астрономии, так про звездное небо думать забыл. Смысл смотреть, если свет идет до нас тысячелетия? Может, они повзрывались давно и нет там ничего, а ты смотри и рот раскрой, как же, романтика. Я под звездами себя паучком ощущаю, которого заперли в банку и рады. Солнце вот – дело другое, погаснет, так у нас минут десять будет для светлых иллюзий и сбора вещичек. Я обожал загорать, сами видите, до морщин дозагорался, обожал запах собственной горячей кожи и обжигающей гальки на пляже, запах одеял и рубашек после просушки, сушеные фрукты и сено, теплого воздушного змея и раскаленную крышу. Здорово же, что под боком такое большое и теплое чудо, что бы ни было, год за годом. И мне всегда казалось естественной такая схемка, смешно может, ну и ладно, каждый человек - он сам себе мироздание. Тут тебе и звезды, гадости далекие, и солнышко и мир обитаемый. У кого ярче солнце, все согласованней, у кого все разворочено к чертям, одни черные дыры, ну, от жизни нашей зависит, от семьи, да от многого. Представьте, что внутреннее солнце – это наш император, как в богоспасаемой Японии было. Им мы живем, творим, на самом деле живем, не просто пальцы посасываем. Сила дальше двигаться в нём, согласны? А теперь представьте, что с миром будет, если императора убить? Кто-то, не иначе, о новой свободе на площадь вещать побежит, может, была бы та свобода, если бы люди вместе постарались быть и дальше ехать. Только тут мы и вернулись – император

убит, солнца нет… И никто не поднимется, все каменеют и ждут. Кто-то умный велел дожидаться. Ну, сперва я просто торговал, без разбора, учебники или запрещенный роман, или самопальная водка. Сперва у отца копался, потом стал по выселенным и брошенным домам бродить, там с двумя коллегами и познакомился. Так вместе теперь и держимся, торгуем – то каждый себе, но друг другу помогаем. Один из них меня трое суток из-под развалин выкапывал, я нашел на старой карте библиотеку, да и полез с дури один в подвал. Книги пополам поделили, хорошо, рисковали не зря. Нам вообще везло все это время. А потом посидел сутки в мусорном баке с сумкой книг, от рейдов «спалим опалу» побегал и задумался, а стоит ли заработок этого? Ну, поскромнее жить стану, зато не спалят нечаянно. Серьезно так задумался, торговлю остановил, ну, думаю, к шутам. Про отца думал, как он умер, а мать с братьями рейд отвлекли, чтоб его и книги в дом унести успеть, как мама несколько лет в город вернуться боялась. Про людей, которым книги продавал, тоже думал, про парня, который руки чуть себе не отжег, книги из пожара таская, про девушку, прячущую библиотеку, которая ей от мамы и бабушки досталась. Я их вообще сперва побаивался, не понимал, почему торговец для них – как божество, они меня в свое общество приняли, я видел, но я – то самозванцем себе казался. А врать не хотел, мне с ними нравилось, хоть я и половины разговоров не понимал. На хрен образование, думаю, чем так зарабатывать.

« И было: мальчик, уставший от машинок и солдатиков, скрипучая дверца книжного шкафа, тишина в пустом доме нарушается лишь звоном обнаглевшего комара. И было: библиотека, сладковатый аромат сотен книг, томики взятые у друзей, лампа, горящая до утра. И было, когда-то было… Теперь всё иначе, а каким станет лет через десять, и думать не хочется, а жить всё равно тогда придется. Верно ли, что история спиральна? И можно ли выбрать для рождения болееменее спокойный виток? Бывают ли вообще такие? Родился бы я тут, если бы знал? Порой думаешь, душу бы заложил, лишь бы не здесь и не так, а после удивляешься, какие глупости на уме. Нельзя бегать от проблем, может статься, кто-то себе это и в состоянии позволить, но я не могу. С детства я панически боялся смерти, пустоты и бесцельности, эти понятия были для меня равнозначны. Позже, стараясь сжиться со страхами, я пришел к пониманию смерти, как некоего подведения итогов, которое покажет, станешь ли ты пустотой или нет, сделал ли ты хоть что-то верно. Это открытие отчасти примирило меня с жизнью, а к двадцати трем годам я уже обрел свою судьбу: семью и книги, пусть порой их трудно сочетать без опаски. На путь нелегального торговца я попал легко, даже не по собственной воле, в тот день, когда почти все книги в магазине, где я работал совершенно официально, оказались вне закона. Магазин был крохотный, на оставшейся легальной мы с хозяином бы не выжили… Так и родился Начикетас Руах – торговец из – под полы.

Когда впервые стали прижимать всерьез я хотел все бросить, у меня как раз родился сын, жена боится, что меня убьют. Но я все – таки, вполне возможно опрометчиво, решил, что бесцельность страшнее смерти. Я не хочу просидеть всю жизнь за забором, дожить до старости и исчезнуть. Не могу. Пусть моим итогом станет лишь пара попавших вовремя в нужные руки книг, это больше, чем просиженный диван у телевизора. Человек угасает, тело его становится прахом, Все близкие его исчезают с земли, Но писания заставляют вспоминать его Устами тех, кто передает это в уста других. Книга нужнее построенного дома, Лучше гробниц на Западе, Лучше роскошного дворца, Лучше памятника в храме. Воистину так, ныне и присно. «Нет бога кроме книги и Начикетас её пророк», так любил повторять мой лучший друг, когда был жив. Мне очень недостает его, без него я никогда бы в себя не поверил. Я всегда буду по тебе скучать. Ты смог избежать бесцельности». Я потом сто раз всех богов поблагодарил, что ту книгу перед продажей полистал. Ну, я же мысли не имел, что где-то у нас записки отца есть. Мама говорила, он сроду сам писать не любил, даже записку нацарапать ленился. Ну, тут я и осознал, насколько мы с отцом разные.

«… в чем разница между доброй историей и историей никчемной? Возьми, сынок, это воистину добрая история, говаривал мой дедушка Дарий, протягивая заманчивый томик. И ни разу не обманул. Бывали истории, впархивающие сами собой в глаза и в душу, с иными приходилось побиться, прежде чем пробирался через сложности чужой мысли к пониманию, но все они были добрыми. До не добрых (недобрых?) я добирался сам. Так в чем разница? Что заставляет сгорать вместе с любимыми книгами? Прятаться в канализации, прижимая сверток к груди? Переклеивать запрещенным книгам обложки и титульные листы учебников и словарей? Бред, но мы не один рейд так обманули! Почему я радуюсь, поняв, что книга попала в нужные, в нуждающиеся руки? В эти моменты я чувствую странное удовлетворение, словно соединил две части целого, сплел два обрывка одной нити? Что плетем мы из этих нитей? Все, что просится на язык – целостность мира. Иногда… черт возьми! Все чаще и чаще, я отдаю уже не целые книги, обрывки без обложки и намека на настоящее название. Классики в обложках дамских романов и прочей мишуры, обрывки, где от руки подписано содержание недостающих страниц, книги с обгоревшими листами, наконец, уже появились целиком от руки переписанные копии… Один мужчина отдал мне телефон с фотографиями книг, которые забрали во время рейда. Сначала меня занимали книги о приключениях, чем больше, тем лучше, чем закрученней был сюжет, тем скорее я их проглатывал. Но часто я, пе-

ревернув последнюю страницу, ощущал себя каким-то обманутым и голодным. Обещали обед, а дали картинку с изображением тарелки супа, как-то, похоже. Истинно же добрые истории затягивали меня, как мед муху, подчас я пьянел от пряного аромата, сотен его оттенков, или же, наоборот, книга походила на глоток чистейшей воды, всегото глоток сделал, а уже полон чего-то нового, о чем помыслить не мог, что долго надо осмысливать, но в итоге… Ты меняешься, ты учишься у людей, которых никогда бы не узнал лично или не нашел бы общего языка. Ты продолжаешь нить. Лет до семнадцати я бредил тем, чтоб стать писателем, пока дедушка не пресек мои излияния и порчу бумаги. Сперва я обиделся на него, впервые в жизни, мы не говорили друг с другом почти неделю. Но после я понял, что иные лекарства необходимы, даже если они горьки. - Малыш, - сказал дед, бросив на стол тетрадь с началом моего романа, - Прежде чем самому о чем – то говорить, научись слушать других и понимать их. И даже потом сто раз подумай, возможно, то, что ты хочешь сказать давным- давно кто -то уже написал и куда точнее, чем ты. Не строй больше, пожалуйста, - он кивнул на тетрадь, Кукольные домики с нарисованными дверями и окнами. Разве ты сам не попадался на такой обман? Сперва я стал учиться слушать, а после решил помогать дойти до людей словам тех, кто говорит и слушает внимательнее меня». Вообще не люблю мечтать не по делу, планы там строить на сорок лет вперед, что бы

да если бы, но одна мечта у меня есть, ребятки, не знаю, может, я со страху это говорю. Но мечте этой и в лучшие времена не исполниться. Да потому, что глупости это… Ну, хорошо, начал так надо договаривать. Я бы хотел, чтоб у меня был дом, куда не попасть ни одному рейду и все комнаты были бы заставлены книжными полками, и вместо вынутой книги появлялась бы точно такая же. Я бы раздавал их бесплатно, ейбогу, не вру и прятал бы тех, кому угрожает опасность… И задохнулся бы от книжной пыли в один печальный день, да… Умеете вы, ребятки, вернуть с небес на землю, спасибо. «Не знаю, правда ли у меня не было надежды стать писателем, но я люблю свое дело и эти записи - единственное, что я оставил на бумаге, не считая записок на холодильнике. Я искренне радуюсь, если кто-то находит среди моих книг такую же, какая была у него и пропала, много ли надо книге, чтоб исчезнуть? Бывает, мы с читателем спорим о книге, обсуждаем её героев, словно хороших общих знакомых. Иногда кто-то приносит назад книгу, но забирает обратно, если мне удается объяснить неприятное или слишком от него далекое. Иногда мне приносят книги, о которых я еще не знаю, иногда отдают, потому что устали от рейдов и не в силах больше прятать. Я хочу сохранить тепло и жизнь, оставленные нам в добрых историях, память о том, как сохранить мир и сохраниться, как из деревянной куклы стать живым. Тепло тех, кто держал эти книги в руках, кто передавал их, чудеса и диковины, дальше и дальше по цепочке. Кто отдавал им, нам, любовь и жар. Мне все

больше кажется, что нас стараются всего этого лишить ». Не плачь, маленькая, не надо, не поможешь тут слезами. Ну, не мог же я вечно от вас это скрывать? Надо было не так резко, не так резко, она впечатлительная… Да как не резко такое покажешь? Скажи, умник? Ну, ну, извини, я же понимаю, мне тоже сейчас небо с овчину, поверь уж. Ты у меня спрашиваешь, где солнце, маленькая? Волки скушали, надо полагать. Погасло оно, как перегоревшая лампочка, исчезло, испарилось. Я думал, тут всему и хана, валяй, Руах к ветру, но нет. Небо не свилось аки сорванная штора, свечение это мерзотное серенькое появилось, ни дать, ни взять щеки анемичной монахини. У тебя слов нет… У меня много, целые тома, гораздо лучше тех, что старая ворона за всю жизнь накаркать может своими силами! И эти тома надо защищать еще сильнее, чем раньше, жизнь за них положить, если до этого дойдет. Ну, не делайте лица Жанны Д’Арк! Один черт знает, ребятки мои, насколько же вы еще зеленые. Не надо так больше, я же два слова сказал, а вы уже им следовать слепо готовы. Я говорю только о себе, ясно? Только о судьбе и перьях старой вороны. И ни от чьих других слов на баррикады не кидайтесь, как ошпаренные куры. Противно. Ах, вам старых зануд слушать тоже противно? Ну, уважь старика, еще немного потерпи. Я сейчас самое большое в жизни кощунство скажу, но, не будет выбора, так бросайте книги к черту, друг друга спасайте. Да потому, что на кой ляд все добрые истории, если нет глаз, способных их про-

честь? Сердец, способных принять? Это раньше с крамольными книгами боролись, теперь вот решили от самого источника проблем избавиться.» А самое страшное, и об этом я никогда не скажу, ребяткам моим, тем более, что я до сих пор солнце вижу. Краем глаза, отблеск в стеклах, нестерпимо яркие блики в лужах, красные касания заката на крышах, тонкие желтые лучи поутру… Как я хотел бы разделить это пламя с другими людьми, для старой вороны солнце – чересчур большое богатство. …а потому я вам говорил, какая-нибудь гнида нас выследит и подлость устроит. Хорошо, что вещи собраны. Пошли скорее, неизвестно, где эти поджигатели чертовы. Ты её защитить сможешь, если что? Идите вперед, скорее, книги уносите, я сейчас приду. Так вот, бежим от суда, ребятки? Автор: Йовко Талвинен

На самой границе,между адом и чистилищем расположен Трактирь "Живой трупь".Прямо над ним светит мрачная,полная луна,словно око стражника,освещая совим тусклым светом зону отчуждения в которой расположен трактирь.Над ним всегда висят чёрные тучи,громом и молниями заставляя содрагаться от страха всё живое в округе. На крутящейся вокруг своей оси сцене,двое,одетых в чёрные фраки,монстроподных урода,играют на страдальных инструментах мёртвую музыку.Первый музыкант бьёт двумя оторванными человеческими ногами по струнам состоящим из мышечных волокон,натянутыми на ящик стоящий на четырёх руках.При каждом ударе из ящика брызгает кипящая,пузырящаяся и булькающая кровь и из боковой стенки ящика вытягивается трубка,похожая на клаксон,превращаясь в человеческий рот,она издаёт истошный вопль.Кисточкой своего хвоста музыкант бьёт по черепу и из его глазниц выкатываются глазные яблоки,которые катятся к бильярдному столу.Страшные уроды подбирают глаза и загоняют их в лузы.Моргая,катаются по столу глаза,синие,карие,зелёные и кажется,что стол смотрит на потолок,на котором вместо люстр,на кишках болтаются повешенные.Их руки,сведённые предсметрными судорогами крепко сжимают свечи,изредка капающими на пол восковыми слезами боли и отчаяния.Подскользнётся пьяный на чужих слезах и разобьёт голову об пол,и умрёт,утащат черти в ад.При сильных ударах игроков,какой нибудь глаз врежется

в стенку стола и разобьётся,как яйцо и стекает густая,разноцветная масса.И заржёт урод с рукою из головы.Гялнет другой,с оком во весь живот и подхватит смех его.Захлопает в ладоши двухротый. Второй музыкант играет на инструменте похожем на скрипку.Всесто смычка он водит тупой,ржавой пилой по карлику,которого он держит рукой и прижимет подбородком.Водит,водит,водит ей по телу.Режет его и режет.Тело быстро покрывается порезами и ранами.Когда-то розовое,оно покрывается кровью и становит-

поют песнь славы пороки.Одна лень в этом не учавствует. Боковые стены трактира состоят сплош из лиц.С каждой новой песней их выражения меняются,так что стены всегда другие.Высунуты у них языки и калейдоскоп гримасс,с каждой новой песней меняется новыми ликами то ужаса,то боли.И смотрит одна стена на другую.Навечно вмурованные беспомощные просят о помощи других беспомощных.Бывает черти,как хамелеоны принимают форму лиц расположенных ближе к полу и сливаются со стеной.Так играют черти в прятки с пороками.

ся сплошной,красной рваной раной.Кричит карлик.Музыкант водит пилой по лицу и оно преращается в фарш.Берёт последние ноты водя по горлу и дохнет карлик.Музыкант откидывает мёртвую тушку в бочку,в которой плавает студенистая бледнозелёная жижа.Пока карлик летит,жижа вытягивается на два метра вверх,у неё проклёвываются глаза и появляется чёрный,воронкообразный беззубый рот.Пасть жадно заглатывает карлика.Опускаясь обратно в бочку глаза и рот её исчезают,жижа возвращается в начальное состояние.Горбатые черти выносят нового карлика для следующей песни.Плачет карлик.Чувствует карлик.Знает,что его ждёт.Здесь никто не поможет и лучше не будет.Нет выхода и надежда мертва. Вокруг сцены пляшут и

Задняя стена головой огромной является.Смотрит своими хаотично расположенными,громадными глазами она и пасть с такими же хаотично расположенными,в пять рядов,зубами открыта всегда и пропасть есть она ведущая в ад.Язык красным ковром стелется из неё и им проталкивает она зашедшего.В неё не ходи... В трактирь "Живой трупь" часто заходит монах.Он зубами открывает пробку и пьёт вино из горла.Обнимает крепко двух шлюх по бокам.Растёгивает карсет у одной и рука крепко сжимет полную грудь.- Своих врагов нужно знать в лицо. - Говорит он порокам и удаляется по лестнице вместе со шлюхами на второй этаж.Слышны только из комнаты скрип кровати,женский смех и стоны.А кто не без греха?

Бармен стоит за барной стойкой.На лице у него закрученные на концах усики и острая бородка,а во рту дымит сигара.Крутящим движением перемещает он её из одного уголка рта в другой.Лицо его всегда спокойно.На голове маленькие белые рожки.На нём белая рубашка и чёрная желетка.Продают ему душу свою заблудшие странники.И наливает он им не жалея вино,утешение,страдание,грех,ист ину?Выпьет странник и умрёт.Нашёл ли он то что искал? Да только тело его гниёт возле бара испуская жуткий,зловонный смрад.Кружат

шит себя острой бритвой.Расстекается под ним лужа,струясь по ноге. В подвале раб живёт.Его хозяин - порок.Перед открытием трактира,всякий раз хозяин достаёт своего раба из холодильника и размораживает.Даст ему бутылку дряного пойла.Выпьет благодарно раб всю бутыль и примется вращать тугую,тяжёлую ручку,которя крутит сцену с музыкантами.Любит раб своего хозяина.Любит раб свой порок.Радуется ему.Холит раб свой порок и лелеет его.Устанет ручку крутить и издохнет.Уберет хозяин его обратно в холодильник и продолжит-

мухи над ним,черви плоть его едят.Может и они хотят что-то найти. За столиком человек сидит в белых распустившихся бинтах.Голова его чёрными кудрями ветвится и размером он велик.У него пустые,чёрные бездонные глазницы.Он потро-

ся всё по кругу. На главной сцене,по центру трактира показыает свой танец богиня смерти.танцует и ждёт пока все смотреть не станут.все и смотрят.Приковывает к себе она взгляды.Танцует пока всех не зачорует.Как мотыльки на свет устремляются взгляды

на неё и начинает она обнажаться.Вырывает из себя волосы.Ногти свои отрывает и руку.Сдирает с себя кожу и бросает её в бочку с вечноголодной жижей.Смотрят все на голые,кровавые мышцы и видят даже органы её,только сердца не видно и души не видать.Болтаясь свисают кишки из мерзкого брюха.Слетают и мышцы,стоит на сцене уже скелет,но не останавливается и не думает об этом.Бросает кости свои чертям,а те и рады поймать.Дерутся за них.Продолжает она до последнего,пока на сцене совсем ничего не останется.Лишь тёмное пятно... тень...тошнотворное ощущение смерти. Играются черти с калеками.Ползёт и подняться не может безногий.Не может выпить безрукий и злится он от того.И от злобы своей трясётся всем телом и дразнят черти его то вином,то оторванными руками. Работяга с каменоломни всегда проходит рядом с трактиром.Но всегда мимо и никогда не заходит. И черти его не тронут.Хорошо тому,чьи помыслы всегда чисты. Автор: Егор Пасько

Подойдя к небольшой белой тумбе, что располагалась возле металлической кровати в углу неуютной комнаты, я взял телефон и набрал короткий номер. Послышались монотонные гудки и, спустя несколько мгновений, на другом конце провода мне ответили: - Служба «Скорой помощи». Что у Вас произошло? Пару секунд я молчал, находясь в нерешительности, затем, сделав глубокий вдох, ответил: - Приезжайте на улицу Петроградскую, дом сорок, квартира два.… Это срочно… - Что у Вас случилось? Ничего больше не отвечая, я повесил трубку и замер. Тишина тут же окутала мои уши. В сероймрачной квартире не раздавалось ни единого звука, это пугало меня, заставляло нервничать. Спина вспотела, капелька пота стекала между лопаток, футболка тотчас прилипла к мокрому телу, доставляя некоторый дискомфорт, но на это мне было уже наплеватьмое сознание вдруг поглотил поток хлынувших мыслей. Я все думал о том, что же на самом деле происходит с человеком после его смерти? Что происходит с сознанием? Если отбросить стереотипные представления о том, что душа после смерти оболочки попадает либо в Рай, либо в Ад, в зависимости от того, жил ли человек по законам Божьим или нет, то можно ли с уверенностью сказать, что душа существует?Думаю, нет. Организм человека – это единое целое, отлаженный механизм, который живет по своим установленным правилам и не нуждается в такой абстрактной вещи, как «душа», якобы являющейся двигателем процесса.

Размышляя над всем этим, я подошел к окну. Снаружи шел сильный дождь, молнии рассекали небо и тут же в мгновение ока растворялись в нем. Прекрасная погода. На улице пустынно, ни души, только редкий прохожий пробегает с зонтиком, кое-как спасаясь от ненастья. Карета скорой помощи еще не приехала, тем лучше, они не оставляют мне выбора, придется сделать это… Задернув шторы, продолжил дискуссию с самим с собой. Честно говоря, я не верю ни в Ад, ни в Рай, ни во чтолибо еще. Ведь согласитесь, это больше походит на сказку для самых маленьких: хорошо себя веди, и получи сладости. Мне всегда было интересно: когда человек умирает, что он чувствует? Страх? Печаль? Что? Скорее всего, это зависит от обстановки, в которой его жизненный путь прекращается. Если ты умираешь от старости, в теплой постели, а за тобой ухаживают родные, и жизнь твоя прожита не зря,то в каком-то роде ты испытываешь печаль, что больше не увидишь близких людей. А если ты умираешь от руки террориста, который огромным ножом собирается резать тебе горло, то ты проклинаешь все на свете за такую участь. В том числе и Бога, который попросту отвернулся от тебя. Пройдя в коридор, я отворил замок входной двери, чтобы прибывшие с минуты на минуту врачи смогли беспрепятственно проникнуть внутрь квартиры. Мысли все не унимались… Так или иначе, люди рождаются и умирают. Если представить, что душа все же суще-

ствует, но несколько в ином представлении, и является неотъемлемой частью системы организма, а религии - это выдумка или, грубо говоря, способ управления человеком, то можно сделать вывод, что душа, даже после смерти оболочки, остается в этом мире. Тогда что же она будет делать дальше после поломки контейнера? Думаю, искать новый сосуд, ведь душа это просто энергия. То, что я собираюсь сделать, на первый взгляд может показаться сумасшествием, однако, это, своего рода, эксперимент, по результатам которого можно определить дальнейшую судьбу человечества. Но, будучи в здравом рассудке, я, естественно, не собираюсь умирать,

поэтому и вызвал «скорую», чтобы та успела меня откачать. Все это будет выглядеть, как обычная попытка суицида… Возможно, я играю в Бога, пытаясь постичь то, о чем другие люди даже не думают, да только существует ли он? Как говориться, Бог создан слабыми людьми, которые не в состоянии защитить себя сами… Я не такой… Мне никто не нужен… Я взял со стола небольшой пузырёк с белыми маленькими таблетками и направился в ванну. По дороге в голове снова крутились назойливые мысли. Нет, не о том, что я собираюсь сделать, а напротив: какая же из догадок подтвердится после

эксперимента. Рай? Н-е-е-е. Туда мне двери закрыты. Реинкарнация? Или ничего? Вдруг после смерти меня ждет пустота? Буду ли я готов к этому? Я снял с тела пропотевшую футболку, бросил на грязный пол, покрытый плиткой,затем босыми ногами залез в холодную ванну. По телу пробежал небольшой озноб. Открыв кран с ледяной водой, я сел и оперся спиной о стену ванны, сконцентрировавшись на будущем действии. Трудно привести все чувства в равновесие, трудно удержать их в узде, но холод, плеск воды и цель помогли мне с этим. Тело начинало потихоньку неметь, доставляя небольшой дискомфорт, но я старался не обращать на это внима-

равно случится рано или поздно. Наверное, Бог, если он и вправду существует, сейчас заинтригованно наблюдает за мной и с увлечением ждет, что же я буду делать. Хотя нужен ли я ему? Разве может такая мелкая сошка, привлечь внимание самого Творца? Не уверен… Вода продолжала журчать, сполна обливая ноги. Время словно застыло, а внутри зрела решимость. Пора… Открыв крышку, я быстро и решительно запихал в рот белые таблетки смерти.… Это был сильный яд, который будет медленно убивать меня в течение получаса. За это время я должен запомнить все, все до мельчайшей детали! Теперь ос-

ния.

талось только ждать… Приняв исходное положение, уставился глазами набелый потолок.Япока совершенно ничего не почувствовал. Тем лучше для меня… Я был все еще жив, более того - здоров. Продолжая размышлять, одновременно дожидалсякульминации событий, пока справа от меня, там, где располагался унитаз, вдруг не раздался голос: - Увлекательное занятие? От неожиданности я вздрогнул и повернулся на звук. Тут резко первые симптомы яда дали о себе знать - тело уже практически меня не слушалось. Похоже, что яд начинает поти-

Тихо журчала бегущая из крана струя воды. Я, закрыв глаза, все еще собирался с силами. Пузырек с таблетками - инструмент, который поможет осуществить задуманное - находился в правой руке. Зачем я это делаю? Что меня могло толкнуть на такое безрассудство? Скорее всего, интерес, который находился внутри меня, который не позволит уже отступить назад. Я одержим идеей… Как ни странно, но я не чувствовал ни страха, ни грусти, ни каких-либо других эмоций. Возможно потому, что я еще ничего не сделал? Но это все

хоньку блокировать сигналы нервной системы. На крышке унитаза сидело странное существо: оно было абсолютно голое, белоснежное и… без лица, но сомнений не было, что гость смотрит прямо на меня. - К… кто ты? – еле выдавил я, уже не дееспособным языком. - Ну, ну, не утруждай себя,– ласковым голосом отозвался неизвестный. - Я тот, кого вы величаете Богом. Мой разум от влияния отравыуже не мог соображать трезво, поэтому я не в состоянии был отделить реальность от галлюцинаций. - Мне понравились твоя решимость и ход мыслей, – вещал Бог. - Во многом ты оказался прав, но промахнулся лишь в одном, – он замолчал. Я старался слушать его внимательно, но силы покидали мое тело. - Душа – это лишь пища для Богов! – воскликнуло существо. Эти слова прозвучали в моей голове так отчётливо, что я на миг пришел в себя. Невероятно.… Как же я мог не додуматься до этого? Слова эхом переливались в моей голове, заставляя раз за разом осознавать всю правду. - Вижу, ты удивлен, – существо продолжало сидеть на унитазе, скрестив руки на груди. - Ничто не вечно. Золотые слова. Даже Боги могут умереть, если их не будут питать души умерших людей. Тебе судьбой было предначертано умереть в глубокой старости, но ты не захотел, отдав предпочтение своему интересу. Это достойно уважения… Повисла пауза, а вместе

с ней и тишина. Только плеск воды давал понять, что в этом мире есть еще место звукам. - В награду за это я расскажу тебе правду: всего существует два Бога – Черный и Белый. Первый питается душами злых людей, которые опорочены грехом, второй – душами добрых, непорочных. Так было с самого основания вашей планеты. Точнее сказать, вы и созданы для того, чтобы вами питались Боги. Душа –это жизненно необходимый элемент внутри человека, без негоумрешь не только ты, но и планета, а вместе с ней и Боги.Да-а-а-а, у планеты тоже есть своя душа. Дошло, почему я пришел к тебе? Теперь, когда мой разум осознал всю правду, все таинство этого мира, я не хотел умирать. Тело наотрез отказывалось слушаться. Силы полностью иссякли, но сдаваться я все равно не хотел – не хотел умирать. - Нет, нет, – играючи сказал Бог. – С тобой все кончено… До моих ушей донесся звук – звук сирены. Приехала карета «скорой помощи», быть может, меня еще смогут спасти. Теперь, когда я достиг своей цели, мне попросту нельзя умирать! Нельзя… У меня началась истерика. Что я наделал? Слезы потекли по щекам. Коротко взвыв, схватился за голову, цепляясь за жизнь, минуту назад с которой хотел проститься, ради абстрактной идеи, но тщетно, руки больше не подчинялись приказам головного мозга. - Умри же здесь… В дверь постучали, затем, раздались удивленные голоса, ведь дверь я оставил открытой. По комнатам стали бегать врачи и искать предполагаемого боль-

ного. Топот нескольких пар ног, влился потоком в мои уши. Неужели, меня спасут? Бог, не издавая ни звука, поднялся со своего места и подошел ко мне. Дотронувшись до макушки моей головы, он тихо извинился, оставив в моей бедной голове слабую надежду на спасение. В это время дверь в ванную распахнулась, в проеме стоял врач с небольшим оранжевым ящиком. На вид прибывшему человеку было лет сорок, коротко острижен, в очках. Ни секунды не колеблясь,он подбежал ко мне,пройдя сквозь Бога, и тот в мгновение ока растворился в воздухе, не сказав ни слова… Мне захотелось спать. Вдруг резко все стало безразлично. На душе, в которой я теперь был уверен, поселился мир и покой… Я умер, но узнал то, ради чего жил… …Мне в лицо ударил ослепительный свет. Щурясь от его лучей, я со всей силы пытался разглядеть что-либо, но это не удавалось. Вскоре глаза адаптировались к условиям, и я с удивлением понял, что нахожусь в больничной палате. Все тело было словно из ваты. Пытаясь пошевелиться, лишь ощутил в висках едва заметную пульсацию. Даже пальцы практически отказывались слушаться – еще бы, столько таблеток наглотаться. Зато все было позади: и Бог, и эксперименты, и души. Я с превеликим блаженством лежал на койке и смотрел на грязный потолок больничной палаты. Так хорошо я не чувствовал себя практически на протяжении всей жизни, и сейчас после всего этого кошмара я был по

настоящему счастлив… - Ловко ты меня одурачил, да? – вдруг раздался голос слева от кровати. Я напрягся и повернулся на звук. К моему ужасу, на стуле подле меня сидел тот самый Бог. В моей голове все перевернулось, и счастье, которое было столь близко ко мне, вдруг улизнуло. Проклятье! Меня что, убьют? - Как ты уже понял, я, Бог, не всесилен, и не могу распоряжаться самой судьбой. Ты познал истину, друг мой, дорожи этим знанием, вскоре оно пригодится тебе, – я ошарашенно его слушал. – Ты избранный, возможно после смерти тебя ожидает небольшая работа, поминаешь, о чем я? Естественно, я ничего не понимал. Но уточнять мне както не хотелось, и я просто внимал: - Надеюсь, ты осознал глупость своего поступка и не станешь его повторять, дабы встретиться со мной, - засмеялся Бог. - Или ты знал, чем все закончиться, хитрец? Я улыбнулся. - Прощай человек, позвавший истину. По воле судьбы мы еще встретимся… Он исчез, а я остался один в тихой палате. Живой, здоровый. Счастливый… Автор: Артем Чуприн

Драматический эксперимент в двух сценах СЦЕНА I Лондон, Бейкер-стрит, 221-б. Ватсон откладывает только что прочитанный "Таймс" в сторону и собирается приступить к чаю. Ватсон ( глядя в чашку ) Что это, Холмс? Холмс, сидящий за столом с химической колбой в руке, флегматично поворачивается. Холмс. Не видите? Глаз. Человеческий глаз. Ватсон. Стекляный? Холмс. Подумайте сами, Ватсон. Подключите дедукцию. Ватсон. Ладно... В прошлый раз глаз в стакане был настоящий. А в позапрошлый раз

вы таки решили изменить традициям и подсунули мне стеклянный глаз. Дедукция подсказывает, что и на этой раз глаз всётаки стеклянный. Холмс. А вот и неправильно. Ватсон, вы когданибудь замечали, что у инспектора Глассайза стеклянный глаз? Нет? Значит, когда сегодня Глассайз придёт сюда, узнаете. Ватсон. У Глассайза? Стеклянный глаз? Знаете, Холмс, это уже слишком! Да, я готов был поверить, когда вчера вы сказали, что у моей прабабки было два золотых зуба, четвёртый правый верхний жевательный и левый нижний клык. Но

стеклянный глаз Глассайза... Поверю, если только сам увижу! Входит миссис Хадсон. Миссис Хадсон. Мистер Холмс, пришёл инспектор Глассайз. Он просит вас вернуть ему глаз. Холмс. Не могу. Ватсон ещё не выпил чай. Не могу же я залезть пальцами к нему в чашку! Миссис Хадсон уходит. Ватсон. Поразительно, Холмс! Но как вы догадались? Глассайз... стеклянный глаз! Холмс. Это так элементарно, Ватсон, что и рассказывать не хочется. Вам это объяснит любой человек, который читает много детективов. Ватсон. Жаль, я не читаю детективов. С меня хватает и вас, Холмс. Холмс. И хорошо. Знали

бы вы, что пишут про Пуаро... ну да ладно. А что вы скажете вот об этом, Ватсон? Показывает ему на каплю на столе. Ватсон. Холмс, мы это уже проходили. По капле воды можно догадаться о существовании океана. Холмс. Вы так думаете, Ватсон? Это не вода. Вчера я разлил здесь серную кислоту. Ватсон. Значит, вы хотите сказать, что где-то сущствует океан серной кислоты? Холмс. Эх, Ватсон, Ватсон! На самом деле, меня волнует скорее не то, что могли бы сказать вы. А вот что скажет миссис Хадсон... здесь и дедуктивный метод бессилен. Входит миссис Хадсон. Холмс. Что скажете, миссис Хадсон?

Миссис Хадсон. К вам посетитель. Джентльмен. По виду отставной майор. Очевидно, только что с англо-бурской войны. Сдаётся мне, он был три раза награждён королевой, два раза ранен, в ногу и в лопатку, побывал в плену. Перепуган не на шутку. Ватсон. Какой ужас! Но миссис Хадсон... как вы всё это узнали? Ранения, награды от королевы, плен, в это я ещё могу поверить. Но как вы узнали его звание? Миссис Хадсон. Ерунда, доктор. Простая наблюдательность. Ватсон. А если доблестный воин нашей непобедимой викторианской армии не на шутку перепуган, это значит, что... значит что... Холмс ( потирая руки )

помогли полиции? Холмс. О, да. Это было преступление неслыханной дерзости. Злоумышленник решил выкрасть прямо из-под носа, или точнее, над носа, не чтонибудь, а стеклянный глаз инспектора Скотленд-ярда! Майор. Ах! Холмс. Да. И ему это удалось. Полиция зашла в тупик. Конечно, полиция ведь не видит дальше своего носа. А то, что над носом, полиция тем более не видит. Да и много увидишь одним глазом? Потому инспектор сразу же отправился ко мне за консультацией. Они всегда так делают, когда нужно посмотреть на дело свежим глазом. А я вот так - вуаля! Вот вам глаз! Я уже всё раскрыл. Но, если быть предельно честным, предельно справедливым и пре-

Будет интересненькое дельце! Давно ждал повода слегка поразмять мозги. Ватсон. Это будет дело стратегической важности! Тем временем миссис Хадсон вводит в комнату майора. Он в военной форме и при орденах. Холмс. Присаживайтесь, друг мой. Хотите чаю? Майор. Пожалуй. Холмс. Извольте ( отдаёт ему чай Ватсона, тот залпом выпивает, даже не посмотрев ) Миссис Хадсон, теперь можете вернуть инспектору его пропажу. Майор. Мистер Холмс, вы так быстро раскрыли кражу и

дельно скромным, то расследование не потребовало от меня большого труда. Так, дело на одну трубку. Даже, на половину трубки. Половина трубки эквивалентна одному стакану чая, значит, это было дело на один стакан чая. Потому глаз и был в стакане... Майор. Да, вы именно тот человек, который поможет мне! Холмс. Да, давайте к делу. Расскажите мне всё с самого начала, чтобы у меня на руках были все факты. Майор. Хорошо. Я родился в 1860-м году, в Суррее, мой дед плавал с Нельсоном, а прадед по материнской линии с

капитаном Дрейком... Холмс. Ну, не с такого же начала! Майор. Хорошо, как скажете. Когда мне было пять лет, меня укусила собака... Холмс. Так мы далеко не продвинемся! Майор. Но это важно. Когда мне было двадцать лет, я впервые попал на войну. Это было в Индии. Мой полк был чемпионом среди других полков по числу убитых сипаев, а я в свою очередь был чемпион полка по боксу и по покеру. Я говорю вам это, мистер Холмс, чтобы доказать, что я не трус. Холмс. Я уже понял. Майор. Так вот вчера я вернулся с англо-бурской войны, королева пожаловала меня в рыцари. А когда я зашёл к себе домой, в родовое поместье недалеко от Бермингем-роуд, то увидел вот это! Ох, мистер Холмс, это самое жуткое, что я видел в жизни! ( Протягивает Холмсу листок ) Холмс. Да это же пляшущие человечки! Майор. Я видел, как такую пляску пляшут зулусы. Ничего хорошего нашим войскам это не предвещало. Холмс. Это предвещать только одно... Майор. Что же, что? Не томите меня! Холмс. Элементарно. Это предвещает то, что никто кроме меня, Шерлока Холмса, не сможет расшифровать это! Вы очень правильно поступили, что обратились ко мне. А теперь не мешайте мне! Майор. Но... Холмс вскакивает с кресла, хватает майора за руку, с неожиданной от него силой рывком вырывает его из кресла и буквально выталкивает за дверь.

Холмс. Когда всё будет готово, я телеграфирую вам... Вы запомнили адрес, Ватсон? Ватсон. Кажется, Брикстон-роуд... Холмс. Неважно, потом разберёмся. Шифр, Ватсон, шифр - вот что заботит меня больше всего. Я знаю только одного человека, у которого хватило бы преступной гениальности для того, чтобы такое придумать... Ватсон. Кто же это, Холмс? Конан Дойл что ли? Холмс. Нет, Ватсон. Его зовут М... Ватсон. Майкрофт Холмс! Холмс. Нет. Ватсон. Макиавели? Холмс. Нет. Ватсон. Марк Аверелий? Холмс. Да нет же! Имя ему Мориарти! Ватсон. Но, Холмс, ведь он уже три месяца как отправлен вами на дно Рейхельбахского водопада. Холмс. Значит, это брат Мориарти. Мориартимладший... Ватсон. Насколько нам известно, у него не было брата. Холмс. Вот вы зануда, Ватсон. Ну хорошо, пусть отец Мориарти. Отец то у него точно есть. Ватсон. А-а-а... что если он хочет отомстить за своего сына? Холмс. Не исключено, совсем не исключено. Как бы там ни было, но эти пляшущие человечки - это вызов на дуэль, на бой! Послание одного интеллектуала другому, увлекательная шарада, ставка в которой человеческая жизнь... ну и моя репутация, конечно же. Я во что бы то ни стало должен покончить с этой преступной пляской,

Ватсон, или я не Шерлок Холмс! Прикажите никого не впускать в мой кабинет, даже миссис Хадсон. Вечно она ворует у меня из лаборатории цианид, когда экономит на пятновыводителе! Ватсон. Я встану у вашей двери, Холмс, как часовой! Холмс. Стойте, Ватсон. Даже если начнётся пожар - не покидайте поста, как я не покину своего. Ватсон. Есть! Холмс скрывается в кабинете, Ватсон с самоотверженным видом становится у дверей. Занавес. СЦЕНА II Прошло несколько дней. Ничего не изменилось Ватсон стоит перед дверью в кабинет Холмса, как караульный у Букингемского дворца. Ватсон. Холмс, кажется, пожар! Холмс ( из-за двери ) Нет, Ватсон. Это дым от моей трубки. Ватсон. Холмс, кажется, я слышу выстрелы! Холмс. Нет. Это мои реагенты... А! Эврика! Вот оно! Выскакивает из комнаты, заметно похудевший, но с горящими глазами. Холмс. Я сделал это, Ватсон. Кто мог сомневаться в том, что рано или поздно плящущие человечки расскажут мне историю своей омерзительной пляски. Теперь мы можем прочитать это, дело раскрыто! Ватсон. Читайте же, Холмс! Скорее. Холмс. Вот что здесь написано: "Шерлок Холмс, вы самый большой болван от Шотландских гор до Дуврского пролива!" Но... это же бессмыслица! Это просто набор слов.

Ватсон. Действительно, это абсурд. Холмс. Как я могу быть болваном, если я раскрыл это дело? Мои извилины шевелились, как клубок червей. Я применил безошибочную логику, образцово выявил причинноследственные связи, применил методы дедукции и индукции, детально всё анализировал и синтезировал, вычислил согласно формуле Виета и теории Дарвина... Нет, это не может быть бессмыслицей! Ватсон. Может быть, Мориарти-старший хочет сбить вас с толку? Холмс. Нет, я сразу почувствовал бы, если меня хотят запутать... Не исключено, конечно, что они издеваются. Входит инспектор. Инспектор. Доброе утро, Холмс, хотя добрым его явно назвать нельзя. Холмс ( рассеянно ) Согласен, инспектор... А вы что, тоже прочитали абсурднsq шифр? Инспектор. Нет, Холмс. У нас всё гораздо прозаичнее, и от этого трагичнее. Холмс. Что может быть трагичней... Инспектор. Убийство! Холмс. Убийство... История знает сотни убийств, а если знаешь, как раскрывались сто, раскроешь и сто первое. Инспектор. Может быть. Но такое убийство у нас в истории первое. Сегодня утром на Бермингем-роуд был убит майор королевской армии. Ватсон. О-о-о... Инспектор. В кармане трупа нашли вашу визитку. Холмс. Майор? Ах, да... Был майор. Он принёс записку с пляшущими человечками.

Ватсон. Это всё проделки Мориарти! Инспектор. Он же на дне Рейхельбахского водопада! Ватсон. А его отец? Инспектор. А разве он не сирота? Холмс. Не стоит, Ватсон... Зато теперь я понимаю всё! Теперь все кусочки мозаики сложились в единое целое. Это кошмарное преступление предстало предо мной во всей своей омерзительной наготе! Я раскрыл его, Ватсон. Раскрыл! Я понял причину того, почему я, Шерлок Холмс, оказался бессилен перед лицом моего врага и не смог предотвратить убийство! Ватсон и Инспектор ( хором ) Почему же? Холмс ( уже гораздо менее бодро ) Потому что это детектив. Кто стал бы читать его,

если бы не было трупов? Всё равно что постная каша, и никакие человечки не придадут ей пикантности. Скорее, друзья, я арестую его! Непременно арестую! Ватсон. Кого же? Кого? Холмс. Артура Конан Дойла! Занавес. Автор: Д.Павельев

Двое людей в костюмах сидели за столом в просторном кабинете друг на против друга: -Не желаешь? - Спросил Шеф своего подчиненного Альберта Блузи, держа в руках леденец. -Не откажусь, - ответил маститый киллер. Мужчины одновременно развернули кондитерское изделие. Главный из них сказал, распробовав: -У меня вишневый. -А у меня яблочный, ответил ему Блузи. -Мой любимый, - вскрикнул большой начальник, - давай меняться. Джентльмены обменялись леденцами, после чего Шеф решил перейти ближе к делу: -Альб, - ты же помнишь старину Хопса? Этого паршивого гада, который пролил на меня бокал мартини, когда мы сидели в джакузи? Этот идиот испортил мне смокинг! - Не скрывал своей ярости Шеф. - Так вот, Альб, думаю, ты понимаешь о чем я. В прачечной не смогли вывести пятно. Хопс должен за все заплатить... -Этот хмырь мне сразу не понравился. Он похож на австралийца. А у нас, вегетарианцев, к ним национальная неприязнь. Как вы хотите, что я это сделал? - поинтересовался Блузи. -Нужно, чтобы он помучался. И понял, что мне пришлось пережить из-за его неосторожности, присущей идиотам, - для него это было настоящим ударом. Он уже не посасывал леденец, а агрессивно его покусывал. - Этот смокинг у меня с 6 лет. Его купила моя мама, когда я поступал в начальную школу... -Я сделаю все в лучшем

виде, - невозмутимо ответил Альберт, - где мне найти этого ублюдка? -Его офис в одной из египетских пирамид. Я рассчитываю на твой профессионализм, Альб. Только никто не должен знать об этой операции. Вообще никто не должен догадаться, что у тебя есть задание. Поэтому веди себя, как обычно, как будто ты никуда не собираешься езжать. Договорив, Шеф кинул Альберту Блузи пачку зелени на расходы. -Зачем мне укроп? Спросил он, взяв в руки пачку зелени. -У нас проблемы с финансированием. Государство урезало нам дотации. Поэтому постарайся особо не тратить... Альберт понял установку начальства о секретности операции, поэтому он отправился в магазин за оружием пешком. Медленным шагом. Человек, который собирается уезжать, не будет тратить время на прогулку. Зайдя в магазин, он приобрел, все, что может понадобиться: -С вас 25 459 $ - выбил чек продавец Альберт положил на прилавок приличную стопку валюты. -Сэр, мне кажется, это не настоящие деньги. Они отксерокопированные только с одной стороны. -Понимаете, это доста-

точно бюджетный рассказ. У автора не было настоящих купюр на такую сумму. Не могли бы вы подыграть, - произнес киллер. -Спасибо за покупку, ответил продавец с большим загнутым вниз носом, подмигивая, - приходите ещё. Продавец хотел положить покупки в их фирменный бумажный пакет. Но Блузи отказался и положил все в прозрачный пакет с эмблемой популярного в городе супермаркета. Человек, который собирается уезжать, не будет в последний день перед отъездом ходить по супермаркетам. После третьей мировой оружие подорожала и его было сложно найти. А сама эта война была типична, как и все остальные. Мир тогда разделился на два лагеря. Приверженцы первого, радикалы — утверждали, что население Земли достигло предела. И глобальная война необходима для сокращения количества людей, проживающих в мире. Если, конечно, человечество не хочет умереть от голода. А противоположные им, демократы, были против вооруженного конфликта. Заявляли, что человеческая жизнь бесценна и современная техногенная война ужас, который планета не переживет. В итоге, чтобы отстоять свою точку зрения, демократы собрали все силы и напали на радикалов. А те, в свою очередь, отказались ввязываться и сдались без боя.

Полиэтиленовые пакеты с оружием ужасно натерли Альберту руки. Боль дошла до придела. Он не выдержал и повесил пакеты на крючки за свои туннели в ушах. Облегченно вздохнув, убийца продолжил свой путь от магазина домой. В центре города люди начали как-то странно на него смотреть. «Может они поняли, что я куда-то все-таки уезжаю?» Размышлял он. Утомленный прогулкой, Блузи сел в гостиной на просторный диван, напротив которого стояло большое радио. Диагональ динамика которого составляла 43 дюйма. Это была последняя модель с объёмным звуком и функцией FullHD. Чтобы все поняли, что он вовсе никуда не собирается, Альберт решил не закрывать окна шторами. Чтобы прохожим на улице было все видно. И Блузи решил слушать радио до поздней ночи. Ведь, если бы он куда-то собирался, то ему бы следовало лечь пораньше. На одном из канала как раз крутили телемагазин. Женщина с приятным, внушающим доверие, голосом, вещала: -У вас постоянный насморк? Куда бы вы не пошли, он сопровождает вас по всюду? Вытереть нос в рукава вашей одежды становится неудобно? Тогда наше революционное предложение специально для Вас! Всего 9.99$ вы обретете комфорт и ваш нос больше не будет мешать вашей жизни! Де-

сять сменных рукавов, которые вы сможете натянуть на абсолютно любую одежу: футболки, рубашки, куртку — и вытирать в них свой нос! Всего за 9.99$ вы получаете десять сменных рукавов, чтобы вытирать свой нос где угодно и когда угодно. Ведь высмаркиваться в одноразовые салфетки так не гигиенично. А с нашими сменными рукавами вы имеете возможность вытереть нос за одно движение! Всего лишь проведите носом по рукаву от плеча до кисти! И ваш нос обретает свободное дыхание всего за одно быстрое движение. Это удобное, чем пару раз высмаркиваться в салфетки! Всего за 9.99$! Телефонные линии для заказов откроются через 15 минут. Поспешите, покупатели, которые смогут до нас дозвониться в ближайшие 10 минут получать бесплатную доставку и сменные напальчники для более тщательного высмаркивания. Во время прослушивание у Альберта возникла гениальная идея. Если он закажет сменные рукава всего за 9.99$ с доставкой на завтра, то никому в голову даже не придет, что он кудато уезжает. Ведь было бы глупо, заказывать товар, когда ты собираешься уезжать. -Добрый вечер, я завтра никуда не уезжаю, - говорил он убедительным тоном, - поэтому я бы хотел заказать сменные рукава всего за 9.99$. - Сэр, когда вам будет удобно, чтобы курьер доставил вам сменные рукава всего за 9.99$ ?

-Завтра утром, пожалуйста пришлите мне сменные рукава всего за 9.99$. Альберт Блузи был доволен собой. Ведь теперь точно никто не догадается, что у него есть задание. Уверенный в успехе киллер выключил радио с помощью пульта дистанционного управления и отправился спать. Следующим утром он передвигался по дому в полуприсяди, короткими перебежками. Опасаясь камер наблюдения, которые, возможно, были установлены в его доме, Блузи принял свои таблетки от паранойи, и, ползя по полу, старался не попасть в кадр. Все нужные вещи были собраны в сумки, которые стояли возле черного выхода. Можно было отправляться в аэропорт и наказывать идиота Хопса. Но вдруг Альб подумал: «Когда я уйду, мой дом обыщут. И что они увидят? Как я аккуратно взял с собой все вещи. Как будто я куда-то собирался! Надо сделать так, чтобы все решили, что я решил уехать спонтанно». Чтобы действительно все выглядело правдоподобно, помимо утреней посылки, киллер решил ещё сделать себе теплое джакузи. Но он не собирался купаться. Это была подстава для отвода глаз, как будто хотел принять ванну и вдруг с сумками уехал, сам того не ожидая. Набирая воду, Альб вспоминал, как проливалось мартини на костюм Шефа. Это было ужасное зрелище. Хопс просто

криворукий придурок. Только от одних воспоминаний у бесстрашного убийцы все внутри сжималось. Какого же было Шефу пережить все это. С этим костюмом многое связанно: первые слова, первые шаги, обучение в школе, первый поцелуй поступление в колледж - все это время костюм был на нем. Из пенки для джакузи образовались большие мыльные пузыри, которые разлетелись по всей квартире. Киллер не хотел бы, чтобы при обыске их обнаружили в его квартире. Поэтому он взял сачек и пособирал все пузырьки. Не смотря на то, что он был убийцей с холодным сердцем, Булузи не смог всех их лопнуть. И он решил спрятать туда, куда точно никто не заглянит. Под свою кровать. Все-таки, единственный человек, которого не мог убить Альберт, ребенок. Ребенок, который живет внутри него. Наручные часы Альберта Блузи запищали. Это знак. Пора! Он вышел с задней двери. Слава Богу, утром было мало людей. И никто не увидел, как он угнал соседскую машину. Дом Альберта был в 30 метрах от аэропорта, но нельзя было терять не минуты и уже через четверть часа ему завести старый шевроле. Набирая, скорость, Блузи заметил, как проезжает зону парковку. Поэтому он со всей силы стукнул кулаком про рулю из-за чего вывалился мотор и отпали колеса. Шевроле мгновенно остановилась, что и было нужно киллеру. В это время в аэропорту было очень шумно. Многие боинги, чуть было не пролетев мимо, приземлялись так же, как и Альберт останавливал машину. Пилот бьет по штурвалу. Только ногой, иногда даже двумя, ведь

чтобы посадить такую огромную машину, нужно приложить больше усилий, чем остановить какой-то там Шеврале. После удара, у самолета отпадают крылья и он штопором летит точно на посадочную полосу, пробивая в ней вертикальную дыру. А вы думали, почему авиаперелеты так дорого обходятся? Нужно иметь большой бюджет, чтобы после каждого рейса латать эти ямы. И среди этого шума, никто не обратил внимания на ещё одного прибывшего пассажира, которым был Блузи. Он достал сумки из багажника и пошел в нужный ему терминал. По пути к нему подошел какой-то сумасшедший старик, одетый в грязную рваную одежду: -Вы прочитали уже 1428 слова, - сказал он. -Что? - Переспросил Альберт. -Вы прочитали уже 1442 слов. - повторил он. -Я вас не понимаю... - Недоумевал киллер. -Сэр, простите, я думал, вы знаете французский. Не могли бы дать немного денег или поесть. Пожалуйста, Сэр, - умоляюще, произнес нищий.  Я не могу. - Вспоминал Альберт о урезанном финансировании, - простите, я спешу. Отойдя на пару десятков метров от старика, Альбу пришло в голову, что вдруг этот псих подумает, что он спешит на самолет. И тогда миссия будет провалена. Нельзя, чтобы кто-либо знал об этом. Альб развернулся и крикнул: -Я не договорил! Я спешу встретить бабушку с самолета! Не думай, я сам никуда не лечу сейчас. Нет! - Только сказав это, Альб понял, что старик куда-то

исчез, когда будто его никогда тут и не было. Прохожие, удивленно ,посматривали на киллера. И он решил нести сумки в руках, не вешать их за тунели в ушах. Ему надоели все эти косые взгляды толпы. Кстати, было достаточно людно. У многих людей входило в планы куда-то полететь на выходные. Почему же люди так любили выходные? Чем два дня могут быть лучше остальных пяти? Давным-давно все дни были равны, не было разделения не будние и выходные. Все были одинаковы. Но Суббота и Воскресенье считали себя особенными. Они считали остальные дни глупыми и неотесанными. Смотрели на них с высока. И чтобы подкрепить своё превосходство, Воскресенье с Субботой объединились и специально создали для людей работу с обязанностями и прочей скучной чепухой. А свой союз они назвали Выходными и освободили в эти дни человечество от Будних хлопот. А люди попались в ловушку этих нарциссов и живут так уже не первое столетие. Приближаешь к паспортному контролю, Альберт решил переодеться в женскую одежку. Вдруг его кто-то узнает. А прохождение этой процедуры означает на 100%, что ты куда-то летишь. Поэтому не трудно будет догадаться, что Блузи улетает на задание. Чтобы не брить свою бороду, убийца выбрал образ арабской женщины. Черная абая — плащ-накидка, которая закрывала все, кроме глаз. Только так Альберт мог чувствовать себя в безопасности. Пилот с разбегу ударил ногой по штурвалу. У самолета

тут же отвалились крылья. А сам боинг устремился вниз. По счастливому стечению обстоятельств, судно упало в старую дырку на взлетной полосе аэропорта в Египте. -Спасибо, что пользуетесь нашими авиалиниями, - начал пилот обращение к пассажирам, - температура за бортом +30 градусов по Цельсию. Так, как мы приземлились в старую яма, стюардессы сейчас вам компенсируют 87$. Потому что в стоимость билетов было заложено то, что мы, совершая посадку, пробьем асфальт. После небольшой паузы, он добавил: - Можете отстегнуть ваши ремни безопасности и направится в хвостовую часть самолета, на выход. Радуясь без проблемному перелету, киллер уже выходил из аэропорта. Но опытное сердце чувствовало, что все было слишком легко. Сейчас что-то пойдет не так. Сердце не обманывало Блузи. На выходе стояло 10 полицейских, проверяющих документы киллеров, прибывших из Кентукки. Пользуясь тем, что Альберт был переодет женщиной, он соблазнил всех стражей закона и вернулся на это же место спустя сутки в той же одежде, но с довольно потрепаной бородой. В нем было столько профессионализма, он был готов пойти на все что угодно, чтобы выполнить задание. Довести начатое до конца. Но было одно темное пятно в биографии этого убийцы. Когда Альберту Блузи приказали убить главу клуба любителе кефира, он не ожидал никаких трудностей. Втерся в доверия. Ходил на собрания клуба. Это операция выполня-

лась многие недели. Все для того, чтобы подойти поближе к главе. И казалось, когда дело было выполненным, Альб уже находил наедине в одной комнате с кисло-молочным ублюдком. Тот предложил ему выпить кефира. Все бы ничего, но кефир оказалась теплым. А Блузи ненавидел теплый кефир. Его просто всего корёжило даже от одной капли. Увидев это, директор клуба с испугу вызвал скорую, которая забрала киллера. Это было единственным провальным заданием. Одним из ста других успешных. Но Блузи никогда не забудет это позора и кефира. Поймав такси, Альберт попросил отвести его к ближайшей пирамиде. Именно в ней находился офис криворукого Хопса. Через полчаса шофер ударил по рулю, колеса отпали. Интересно, а как они раньше останавливали верблюдов? - размышлял Блузи. Хорошо, что техника дошла до того уровня, когда можно обойтись без причинения боли животным, - думал он, как истинный вегетарианцев, защищающий животных. -Сэр, не могли бы вы мне помочь, - обратился водитель к убийце, - помогите прикрутить колеса обратно? -Нет, извините, я спешу, ответил Альб, бездушно оставив человека в беде. Хотя с другой стороны, раз уж он купил машину, он должен был осознавать на что он идет. Если бы его смущало то, что часто придется прикручивать четыре колеса, мог бы взять мотоцикл в конеце концов. Блузи обошел пирамиду в поисках входа. Найдя черной бронированную дверь без ручек, которая открывалась диспетче-

ром изнутри, киллер привинтил к ней свою ручку. И установил взрывчатку с электронным детонаторам. Набрал на нем домофонный код. Детонатор выдал продолжительный тонкий звук и дверь открылась. Альберт поднялся на самый последний этаж, подошел к кабинету Хопса. Хотел уже заходить, но неожиданно ощутил постороннее дуло пистолета, приставленное к его затылку. -Руки вверх, у меня пистолет, - сурово произнес незнакомый голос. Все, это провал, - пронеслось в голове Блузи. -Мы не сомневались, что ты появишься здесь в ближайшее время. До нас дошла информация о том, что пятно твоего вонючего Босса не смогли вывести... -Но в чем я прокололся, как вы поняли, что я собирался на задание? - Не понимал Альб. - А вы обыскивали мой дом, я надеюсь вы не попали мои мыльные пузыри? -Прокололся, - незнакомец рассмеялся. - На кой черт ты пошел покупать оружие, если у тебя нет задания. Идиот! Так ещё никто не позволял себе называть Альберта Блузи. Одного из лучшего наемный убийц современности. Холод провала наполнял его тело. И он вспоминал то, единственно неудачное задание в своей карьеры с теплым кефиром. Его охватила ярость. Злость. Сам того не осознавая, Блузи заорал: -Ненавижу теплый кефир! В действительности, Альберт поступил, как настоящий профессионал. Какой это был тонкий ход, напомнить человеку о его фобии.

вдруг услышал странный шум за дверью. Это копы, - догадался он. Другого выхода не было, кроме, как арендовать у Хопс сноуборд и съехать на нем с вершины пирамиды вниз. Что он и сделал. Строители поработали на славу, грань, по которой спуска киллер была достаточно гладкой. Правда, время от времени пришлось объезжать выступающие части камня. Но Альберт был настоящим профессионалом и достиг подножья пирамиды целым и невредимым.

-Теплый кефир? - Переспросил человек, выронив оружие, - я теперь не могу теплый кефир! Это самая ужасная вещь на земле, - произнес он, судорожно качая головой. -Ты тоже ненавидишь его? - спросил Альб -Да! -И я! Я думал один такой! -Ты, как и я, не смог убить главного в клубе любителей кефира? - поинтересовался незнакомец. -Да, это единственное мое провальное задание. -И моё, наконец-то мы нашли друг друга! Мужчины обнялись и заплакали. Так продолжалась минут десять, пока один из них не предложил пойти в бар за углом, чтобы познакомится поближе. Альберт Блузи вернулся к кабинету Хопса через сутки с

неприятным перегаром и раскалывающейся головой. Зайдя в кабинет, он обнаружил Хопса, играющим в солдатиков. -Я же просил никого не впускать! - разъяренно заорал мужчина, собирая фигурки с стола. -Я пришел, чтобы ты за все заплатил, грязным подонок, - не возмутимо Блузи процедил сквозь зубы. Киллер достал из своего черного футляра для скрипки кассовый аппарат и пробил чек. -Плати, ублюдок, - Альберт вручил ему чек. -Мог бы и по факсу прислать, - иронизировал Хопсу. - Я должен был проследить лично, чтобы ты за все заплатил, тварь, - сказал киллер. Дело было сделано, Хопс расплатился по счетам. Альбурт Блузи развернулся уходить, но

Кентуккийский таксист ударил бейсбольной битой по рулю и машина остановилась возле офиса Босса. Альберт зашел в кабинет победителем: -Отличная работа, - похвалил Шеф своего подопечного. -Ничего особенного, это моя работа, - скрывающие, ухмылялся Альберт. -Только вот... Как сказать. Альб, я тут вспомнил, что этого костюма на мне не было тогда в джакузи. И вообще я его не ношу с 9 лет! А пятно ещё со времен начальной школы. Поэтому, наверное, зря ты это все провернул. Альберт не смог сдержать слез. Столько усилий насмарку. Единственное, что мог он, взбудораженный, произнести, было: -Это все так глупо... Автор: Zadorozhniy

Julius

но скомканный поцелуй: - Здравствуй, это я. - Ага.

Кап-кап – перезваниваются сосульки… цок-цок – перестукиваются азбукой Морзе каблуки… тик-так – целуются стрелки на циферблатах… Природные инстинкты и тайные желания проснулись у всех и всюду, а что с них взять? – весна! Она всему вокруг придает налет романтики и чувственности: прикосновениям в час пик, голосу водителя, с придыханием сообщающему следующую остановку и горячему шепоту: «ВЫ сейчас выходите?» Нелепое

ослепляющее

солнце принуждает бродить взглядом по нелепому салону: нелепые поручни, множество бесполезных нелепых объявлений, нелепые авоськи каких-то нелепых старушек, не… необычайно чарующий взгляд в противоположном конце трамвая… необычайной силы импульс, пробежавший по венам… необычайной силы импульс, пробежавший по венам… необычайно долгая дорога до остановки… неожиданно охрипший голос… неожиданно дрожащие пальцы, чуть мелькнувшая улыбка… и какой-то стран-

В голове стайками проносились мысли: прошлый месяц – бесконечные рельсы – латвийский поезд – городок Павилоста на песчаном латвийском берегу – одинокая сосна, стоящая у самой кручи. Неожиданный теплый взгляд – ласкающие буруны волн – предзакатные солнечные лучи, отражающиеся в кусочке янтаря… Кап-кап – перезваниваются сосульки… Тик-так – целуются стрелки часов, упавших в лужу… Цок-цок – перестукиваются удаляющиеся к янтарному солнцу каблуки… Автор: Алёна Буркова

Часть I (от лица Энни) Глава 1. Судный день. Раздались удары половника о кастрюлю, это означало подъем в приюте Дистрикта Четыре. Неужели они думают, что кого-то надо будить в такое утро? Сегодня день Жатвы, никто давно не спит или вовсе не ложился. Две женщины из Капитолия, похожие на врачей, начинают называть наши имена. Услышав свое имя, каждый вставал, подходил к женщине и протягивал руку. Нам надевали следящий браслет, чтобы мы не убежали перед церемонией. Однажды один парень убежал из приюта, боясь услышать свое имя на Жатве. Миротворцы нашли его спустя несколько часов, но в приюте он больше не появлялся. Не трудно догадаться, что с ним сделали стражи порядка. - Энни Креста! – произносит одна из женщин. Услышав свое имя, я медленно зашагала к ней и получила следящий браслет. Я бы давно убежала отсюда, только вот некуда. Сбежавший парень работал на государственном судне, доставляющем Капитолию провизию, морепродукты и остальную наживу. Ему, как и другим членам экипажа, по достижению шестнадцати лет выделялось помещение на берегу океана, в котором они могут ночевать перед отправкой груза. Я тоже хотела получить работу хотя бы для того, чтобы вырваться из этих четырех стен, но меня признали «неуравновешенной» капитолийские врачи после одного несчастного случая. Когда мне было пять, мы с остальными приютовцами пошли на экскурсию по побережью. Ее проводили

врачи из Капитолия. Они всегда приезжают. Выбирают, кого отправить работать на судне, кого оправить в школы миротворцев или подготовки профи (хотя это незаконно), а иногда и на фабрику производства канатов и веревок, где я начала работать полгода назад по достижению шестнадцати, но жилья мне не дали. Когда я подошла к краю причала, то очень испугалась. Ведь как мне говорили , именно океан унес жизни моих родителей. Но все же я дотронулась до воды. Когда погружала руку в воду, мне казалось, что я дома, и мама

с папой вот-вот придут и заберут меня отсюда. Я так заигралась, что не заметила, как ко мне подкрался какой-то парень и толкнул в воду. Дальше я ничего не помню. Как выяснилось потом, я ударилась головой о камень и потеряла сознание. Никто из сотрудников приюта, никто из врачей не кинулись за мной воду. Никто не стал спасать приютского ребенка. Ведь мы для них просто подопытные кролики. Одним больше, одним меньше… Какая к черту разница? На один рот меньше и то хорошо.

У меня было ощущение, что я слышу голоса родителей, что они со мной. Но когда я начала приходить в себя, поняла, это не родители. Надо мной склонился мальчик. Его руки тряслись, а губы как мантру повторяли одну и ту же фразу, которую я не могла расслышать. Он увидел, что я прихожу в себя, и обнял меня. - Все будет хорошо, слышишь!? Вот, что сказал мальчик, а потом я опять отключилась. Меня унесли в госпиталь при приюте и больше никогда не выводили на прогулки к воде. Месяц я ни с кем не говорила и боялась принимать ванну. Любой контакт с водой вызывал у меня панические атаки. Когда все гуляли, я сидела у окна больничного крыла, теребила ожерелье с ракушкой, которую мне подарили родители, и смотрела на океан. Я ждала, что опять увижу того самого мальчика. Я хотела сказать ему спасибо. Однажды я увидела его, он плел сеть на берегу. Посмотрев по сторонам, я заметила, что миротворцы куда-то ушли. Наверное, в это время была смена ка-

раула. Да и никто не мог ожидать от замкнутой и вечно напуганной Энни Кресты такого поступка. Через минуту я открыла окно и свесив ноги с подоконника спрыгнула на песок. Я со всех ног побежала к мальчику, даже не думая о том, что нарушаю правила. Из правого кармана я вытащила ракушку, которую нашла во время одной прогулки. Она была невероятно красивая… белая с маленькой дырочкой посередине. Дрожащими руками я так же вытащила сплетенную мной веревочку и продела ее через ракушку. Я подошла к мальчику и сказала лишь два слова:

улыбнувшись принял мой подарок. - Спасибо, очень красиво. Вдруг раздался крик миротворцев. Я резко повернулась и увидела их. Они побежали за мной. Никто ничего не успел сделать, я лишь взвизгнула ,и дротик со снотворным попал мне точно в шею. После этого, все считают меня не нормальной. А я после этого верю в то, что надежда есть. Этот мальчик спас мне жизнь, он - моя надежда. Автор: Елизавета Сараева

- Это тебе… Мальчик был крайне ошарашен, но спустя пару мгновений узнал меня, и смущенно улыбнувшись, принял мой подарок. - Спасибо, очень красиво. Вдруг раздался крик миротворцев. Я резко повернулась и увидела их. Они побежали за мной. Никто ничего не успел сделать, я лишь взвизгнула, и дротик со снотворным попал мне точно в шею. После этого, все считают меня не нормальной. А я после этого верю в то, что надежда есть. Этот мальчик спас мне жизнь, он - моя надежда. Мальчик был крайне ошарашен, но спустя пару мгновений узнал меня , и смущенно

II Это все, что нам остается Глава четвертая Похоронив тело Агаты под прощальный вой стаи, мы вернулись в лагерь. Дайен тут же обступили Верховные. Климент был невероятно доволен, что ей удалось добыть амулет, а Ив и Лансомэ переживали за ее раны. Даже Амадеус, похожий на дикое животное, проникся любовью к племяннице и аккуратно перевязал ее рану. В глазах Кетерин, Элеонор и Дороти читался испуг и гордость, а Кристиан держался в стороне, безмолвно наблюдая. Я поступил так же. — Ее рану залечат позже, а сейчас нам нужно убираться отсюда, — Климент положил медальон на старый пень — онто и назывался «разобьем лагерь». — Мы можем подождать хоть немного? Дай девочке перевести дух! — возмутилась Ив. — Ни секунды, — категорично сказал Климент. — Образуйте круг вокруг портала! Все молча послушались и встали рядом с пнем. Я вместе с Амадеусом помог Дайен встать, и мы заняли свои места. Верховные подняли руки

вверх и заговорили на акрэ. Их речи были понятны мне разве что через слово, и я не стал особо прислушиваться к ним. У меня было ощущение, будто меня самого только что разодрал на части волк, и я чувствовал ужасную усталость. Однако на коечто другое я внимание обратил: небо начинало светлеть. От темно-черного к темно-синему, от синего к светло-синему и так до небесно-голубого. Я опустил голову вниз и понял, что мы уже не в Темному лесу. Мои ноги утопали в желтом песке, где-то поблизости послышался шум волн. — Добро пожаловать на остров Сайтего! — воскликнул Климент, разведя руками. — Я что, умерла и попала в рай? — послышался голос Кетерин. Климент забрал с пня медальон и надел его на шею Дайен. — Теперь он твой, хранительница матери-Земли, — Климент грустно улыбнулся, смотря на измученное лицо девушки, и отошел назад. — Все идем за мной! Мы шли вверх по мягкому песку, а раскаты волн оставались за нашими спинами. Вскоре впереди показался белый замок, из-за плеча которого вставало солнце.

— Изумительное зрелище, — тихо сказала Дайен и, остановившись, прокашлялась. Все это время я вел ее, придерживая за талию. — Потерпи еще немного, мы почти пришли. Держу пари, что сейчас там найдется какой-нибудь чудо-лекарь, который махом вылечит твою руку и плечо. — Было бы замечательно, — Дайен слабо улыбнулась. Песок под ногами сменился травой, мы продолжили путь вверх по зеленому склону. — Как это возможно? — все удивлялась Кетерин. — Кристиан, где мы? Почему в других местах такое тоже есть? — Элеонор взяла Кристиана за руку, и он тут же покраснел. — Остров Сайтего — единственное место, которое сохранило свой вид после порабощения Антаресом. — Почему? — не отставала Элеонор. — Оно скрыто магией, это же очевидно, — ответила Дороти. — Да, но неужели Антарес не знает об этом острове? — спросила Дайен. — Нет, о нем знают только избранные. Ну и жители острова, конечно же.

— Почему этот остров вообще скрывают? — Дороти присела завязать шнурки, мы остановились и отстали от Верховных. — Первородный источник? — догадался я. — Именно, — Кристиан кивнул головой. — Так, а теперь объясните нам! — потребовала Дайен. Амадеус обернулся к нам. — Не отставайте, мы почти добрались. — Сейчас догоним! — ответил Кристиан и заговорил тише. — Существует мнение, что на территории острова находится источник первородной магии. — То есть здесь зародилась магия вообще? — уточнила Элеонор. — Именно. Но не совсем здесь, а на Скале Разрушения, — подтвердил Кристиан. — Никто не знает, где конкретно Купол находится. Он прежде он появлялся именно на этом острове. — И жители? — спросила Дороти. — Да. Идемте, иначе они подумают, что мы что-то замышляем, — Кристиан подтолкнул нас вперед. — Но ведь должны же быть какие-то основания пола-

гать, что источник действительно там? — Кетерин нахмурила брови. — Есть информация, что источник время от времени являет себя в различных точках острова, но сам купол так никто и не нашел. Оно и к лучшему. — Почему? — Дайен остановилась. — Если ею завладеет одна из сторон, вселенское равновесие будет нарушено. Источник помогает обеим сторонам в зависимости от того, как разворачиваются события. — То есть источник помогает и Антаресу? — Да, Дайен, — Кристиан кивнул головой. — Помогает, когда это необходимо. Так же как и нам. — Не удивительно, что я чувствую к нему ненависть, — заметила она. — Совершенно напрасно, — возразил Кристиан. — Знаю, — согласилась девушка. Заполонив собой все пространство, замок, словно старинное дерево, рос из земли. Его серо-белые каменные стены с голубой росписью, расходясь в обе стороны, напоминали Великую китайскую стену. А если посмотреть вверх, можно поверить, будто крыша замка скрыта облаками — настолько он был

необъятен. Мы пересекли защитную стену с двумя столпами с огнем на вершинах, служившими прежде мини-маяками, и вступили во двор замка. Здесь земля выровнялась, и то и дело виднелись островки черной почвы. Слева высилось могучее старинное дерево, раскинувшее вокруг себя длинные ветви. Оно было высоким и мощным, но не достигало даже середины замка в высоту. Дайен остановилась и обернулась. С ее губ сорвался стон, полный не боли, а восхищения. — Прекрасно, правда? — тихо спросила она. — Просто чудесно, — ответил я. И это было правдой: позади нас громадный замок рос в небо, а перед нами раскинулось еще более необъятное — необъятное даже для воображения, море (или океан?), — которое тоже сливалось с небом. Я понял: все пустоты между каменными берегами за магической пеленой, что прятала Сайтего, и вся лава, что осталась, казалось, позади — все это должно было быть морем. Чистой, спокойной водой… Источником жизни. — Особенно для тебя… после стольких дней и ночей кошмара.

Я еще раз провел сосредоточенным взглядом по линии, где вода и небо соединялись воедино, и не нашел, что ответить. — Пойдем. — Пойдем, — согласилась она. У ворот в замок нашу процессию встретили воины, облаченные в парадные, даже праздничные одежды. На спинах их доспех красовалась выгравированная морда разъяренного волка — символ мужества этих мест и жителей. Символ королей и их подданных. — Рады приветствовать вас, Верховные, — сказал один из воинов низким, но приятным голосом, и они оба отсалютовали мечами. — И мы рады, — как-то устало ответил Климент. Затянулась неловкая пауза. Воины-стражники исподтишка рассматривали новоприбывших, особенно нас и девушек. Верховные молча переглядывались между собой. А наша шестерка упрямо глядела на стражников — как бараны на новые ворота, ей-Богу. Состояние Дайен становилось все хуже с каждой секундой, она уже почти повисла у меня на плече. Казалось, еще чуть-чуть — и она рухнет. В момент, когда я уже хотел нарушить тишину, меня опередил Виктор. — Может быть, вы нас уже пропустите? Гидеон и остальные ждут, а нашим путникам нужны отдых и лечение, — сказал он спокойным, дипломатичным, но абсолютно холодным тоном. — Мы бы с радостью, — ответил один из воинов, — Но Зейн сказал, что Верховный Климент знает, что нужно делать. Климент поменялся в ли-

це. — Кажется, Зейн снова взялся за свои братские шалости, — хихикнула Ив и продолжила своим дружественным тоном. — Ну, давай, развлеки старого дурака. — Ненавижу, когда он так делает, — бросил Климент вполоборота и, набрав как можно больше воздуха, громогласно завещал. — Лаванда кружится, а одуванчик все ревнует. Стена (при более близком рассмотрении оказалось, что это еще не сам замок, а очередная оборонительная стена, высотой не более шести метров) затряслась от такой громкости, и казалось, что соседние скалы сейчас обрушат свои вершины на нас. Но дрожь утихла, и вновь наступила тишина. И нарушил ее тихий скрип открываемых ворот, из которых показался невероятно довольный Зейн. — Климент, я обожаю, когда ты это делаешь! — воскликнул он, приветственно развел руки и растянулся в улыбке. — Ну, проходите! Он шел навстречу, говорил с каждым из Верховных, но не обращал на них внимания. На самом деле он двигался в конец нашей колонны. — Здравствуй, Брайан, — уже серьезно сказал он мне, когда мы встретились. — Кажется, Агата потрепала ее плечо? Давай-ка ее сюда. Зейн подхватил Дайен на руки и пошел рядом со мной. — Зачем вы заставили говорить его про лаванду? — тихо и вымученно спросила Дайен. — Чтобы повеселиться, — улыбнулся он еще шире. — Это ведь так весело, когда мудрые мужи говорят глупости. Дайен растянула губы в

ответной улыбке. Мы прошли через ворота и оказались в настоящем дворе замка. А точнее, подсказывало мне что-то, в одном из его дворов. Видимо, Зейн прочел удивление на моем лице. — Владения Гидеона занимают огромное пространство внутри кольца гор. Остров прекрасен тем, что его трудно осаждать. Со всех сторон горы и вода. И магия, конечно же. — Кто такой Гидеон? — спросил я. — Король, царь Сайтего. — Он тоже Верховный? — вяло спросила Дайен, опередив меня. — Нет, и никогда им не был. Он хранит и царствует на земле, где магия впервые открылась людям. Сайтего — наше укрытие и наш дар, который бережет каждый житель острова, — Зейн сделал паузу и продолжил. — Гидеон никогда не был Верховным. Да и маг он, честно говоря, плохой. Но он прекрасный воин и стратег. Он всегда был приближенным и посвященным в тайны. Он — звено нашей цепи. — Как мы? — Дайен медленно подняла веки. — Как и вы, малышка, — горько ответил Зейн. — Вот только знать вам положено намного меньше. С той минуты, той горькой минуты, когда Зейн сказал это, не скрывая сочувствия, я понял: мы обречены на незнание. И какими бы весомыми фигурами мы не были здесь — мы оставались пешками в партии против Судьбы. Мы пересекли цветущий двор замка, двигаясь между скамеечек и фонтанов, и вошли внутрь. Не сказать, что я был удивлен… хотя да, я был

удивлен. Все, что мы привыкли думать о замках, оказалось неправдой. Никаких шикарных убранств, роскоши. Только практически голые стены, не считая знамен и щитов с символикой государства, скамейки и стулья, факелы. Все. Ни картин, ни ковров, ни изящных люстр. Свет лился через большие окна, рамы которых были украшены ажурной резьбой. Было светло и, что странно, уютно. — Не обращайте внимания на это все, — сказал Климент, обращаясь к тем, кто был здесь впервые. — Гидеон привык к военной простоте, несмотря на то, что правит уже больше сотни лет. Следуйте за мной. Мы молча поднялись по лестнице три пролета вверх и в очередной раз остановились в одном из широких, но очень светлых коридоров. Здесь было несколько дверей, рядом с которыми стояли две женщины, одетые в какие-то старинные платья. Рабочие платья. Волосы обеих были спрятаны под белыми косынками. Такими же белыми, как и их пояса. В руке у каждой была корзинка. — Это ваши комнаты, — вновь заговорил Климент. — Несколько дней мы побудем в замке, потом — отправимся в деревню. Отдохните немного. Позже вас сопроводят на обед. Мужчина коротко кивнул нам и, развернувшись, пошел вниз. Вслед за ним потянулись остальные Верховные. Ив положила руку на волосы Дайен, сочувственно посмотрела на нее и, улыбнувшись мне и Зейну, ушла. Мы с ребятами переглянулись. Казалось, что никто не воспринимает все происходящее всерьез, будто это сон. Кроме нас с Кристианом, конечно. — Ну, ребятки, не стойте

столбами, разбирайте комнаты и отдыхайте. Климент не шутил по этому поводу, — Зейн был добр, но серьезен как никогда. — В ближайшее время вам предстоит так уставать, что и времени на отдых не будет. Так что идите, поваляйтесь немного. И переоденьтесь. Идем, Брайан. Он толкнул одну из дверей ногой и скользнул внутрь. Я следом. За мной — женщины. Внутреннее убранство комнат разительно отличалось от того, что творилось в коридорах. Уютная, большая комната напоминала наш скрытый домик. Деревянная обшивка стен, напольные мягкие ковры, белоснежные тюли и темные шторы на большущих окнах, огромная, аккуратно застеленная кровать, шкафы, камин, кресла… я никогда не был привередой, но после восьми лет житья черт знает где такая комната была необходима. И даже более чем. — Радует, что Гидеон хотя бы понимает, что не все его гости нуждаются в спартанских условиях так же, как он, — усмехнулся Зейн, заметив мое лицо. Он посадил Дайен на кушетку, стоящую возле стены, стянул с ее куртку и уложил. Женщины сели на колени рядом и принялись доставать разные пузырьки из своих корзинок. До меня наконец дошло, что это местные лекари. Зейн протянул мне железную миску и указал на дверь, что располагалась возле камина — я ее не заметил. Еще больше я удивился, когда увидел местное подобие душа и туалета. Что ж, может, мне удастся наколдовать тут что-то более комфортное. Я набрал воды и вернулся. Дайен открыла глаза.

— Ты здесь? — тихо спросила она, смотря на меня, пока женщины разматывали повязки, наложенные Амадеусом. — Всегда, — так же тихо ответил я, и она улыбнулась. Я перевел взгляд на ее руку. И ужаснулся. К счастью, Дайен уже закрыла глаза и не увидела этого. Черные отметины покрывали ее плечо в том месте, куда вцепилась волчица своими острыми зубами (перед глазами вновь проплыла та картина, и меня на секунду замутило), темно-серые разводы тянулись от следов укуса, покрывая часть шеи и руку девушки. Будто татуировка, напоминающая о никому не известной, но темной истории. — Агата — опасное животное, — сказал Зейн и покачал головой. — Но это не смертельно, теперь. Придворные дамы с легкостью справятся с ядом, хоть и не сразу. Лекари кивнули Зейну в знак благодарности, он ответил тем же. Женщины, промыв раны, аккуратно смазали их своими чудно пахнущими мазями, перевязали плечо и руку чистой легкой материей и, собрав свои пузырьки, ушли. Я поблагодарил их и повернулся к Зейну. — Она уснула и проспит пару часов. Благо, до обеда достаточно времени. Тебе тоже нужно поспать или хотя бы полежать — путь был трудным. — Путь был не таким трудным, я не устал, — возразил я. — Ты, видимо, не понимаешь, о каком пути говорю я, — Зейн улыбнулся, и я понял, о чем шла речь. — Это был долгий путь. — Да.

— Отдохни, Брайан. Переоденься и отдохни, — поотцовски молвил мужчина, улыбнулся и ушел, шурша белой одеждой. Я закрыл за ним дверь и сел рядом с Дайен. Она мирно спала, и лицо ее оставалось спокойным. Я свернулся калачиком на полу перед ней и, видимо, уснул. Разбудил меня тихий стук. Правда, я сообразил, что стучат в дверь, лишь тогда, когда уже вскочил на ноги, оглядываясь по сторонам. Аж голова закружилась. Я приоткрыл дверь и увидел придворного воина — молодого парня, которого терзали страх и любопытство. Он был явно разочарован, что дверь ему открыла не Повелительница, но постарался этого не показать. — Тортон, через пятнадцать минут я приду проводить вас и Госпожу в обеденный зал. — Хорошо, спасибо, — буркнул я и прикрыл дверь. Дайен издала тихий стон. Я рванул к ней. Оказалось, что она просто проснулась. — Привет, — прошептала она и улыбнулась. — Привет, — ответил я. — Как себя чувствуешь? — Ммм… будто выспалась. — И все? Силы есть? Рука не болит? — Я… рука — нет. А вот насчет сил не знаю. Кажется, будто все в порядке, — она неуверенно качнула головой. — Есть хочу. — Через пятнадцать минут обед. Если хочешь, я принесу его сюда. — Нет, не надо. Я пойду с тобой. Ты ведь мне поможешь? — Конечно, любимая.

Я поцеловал ее в лоб и улыбнулся. — Давай переоденемся. — А здесь есть одежда? — удивленно спросила Дайен. — А, ну да, наверняка есть. Я постоянно забываю, где мы находимся. Это же родина всех Гуддини и Копперфильдов! Я громко рассмеялся и подошел к шкафу. — Ты явно скоро поправишься. Ого! — Что? — девушка привстала. — С ума сойти. Шкаф был наполнен необычной для этого мира одеждой: здесь предпочитали подобия тог и балахонов. Это был гардероб из нашего, современного мира. Джинсы, рубашки, майки, даже юбки и корсеты. Различная обувь — даже та, что с каблуками и никак не пригодна для будущих тренировок и битв. — Что там? — повторила Дайен. — Кажется, они ограбили какой-то бутик современной одежды. — Да? — Да. Что пожелаешь: мини или спортивные штаны? — Что, даже мини есть? — Даже туфли на каблуках. — С ума сойти. — Вот и я о том же. Я выбрал для нее свободные серые трикотажные штаны и толстовку, в которой тепло в прохладную погоду и не жарко на солнце. Туда же — легкие кроссовки и футболку. Себе выбрал примерно такой же комплект. Медленно, не торопясь, я помог ей переодеться. Сам же оделся наспех. — Заглянем к ребятам?

— попросила она сонным голосом. — Идем. Только мы выбрались из комнаты, как из соседней двери появился Кристиан. — Ребята! Дайен, ты как? — Будто все еще сплю, — устало улыбнувшись, ответила она. — Все будет хорошо, — парень аккуратно приобнял девушку, стараясь не задеть ее раны. За их спинами хлопнула еще одна дверь. — О, вы уже здесь! Спали? — Элеонор подошла к нам. — Да, слегка, — ответил Кристиан. — Ребята, надо думать, тоже. Я кивнул в знак согласия. — Как ты, Элеонор? Осваиваешься? — Кристиан вручил мне Дайен. — В это место трудно поверить, — Элеонор напряженно улыбнулась. — Но деватьсято некуда, так ведь? — Так, — подтвердил мой друг. Они неловко переглянулись. — Надо поднять остальных, — Элеонор направилась в другие комнаты. Кристиан продолжал наблюдать за девушкой. — Интересно, — тихо, почти шепотом сказала Дайен, — они когда-нибудь уже сделают шаги навстречу друг другу? — Не знаю, — рассмеялся я. — Вы говорите так, будто меня здесь нет, — не поворачиваясь, заметил Кристиан. — А разве ты тут? — подколол я и получил язвительную улыбку от друга. Девушки выплыли из комнат. Переоделись все, не

считая Кетерин. Дороти была явно недовольна — не выспалась. Осведомившись, что все в порядке, Кристиан облегченно вздохнул и посоветовал Дороти поскорее проснуться, на что она недовольно буркнула что-то. Так и продолжали о чем-то отрывисто беседовать, пока за нами не пришел тот же парень и не провел нас в большой обеденный зал. — Наступили тяжелые времена, но даже время и случай можно обуздать, — уверенно прогремел Гидеон. Тучный мужчина в доспехах с оскалившимся волком бродил туда-сюда вдоль стола, накручивая на указательный палец кончик своей черной, будто смоль, бороды. Уже порядка десяти минут он распевал свои песни о судьбе, добре и зле и прочих метафизических штуках. Дайен окончательно проснулась и внимательно схватывала каждое его слово. А я только и делал, что наблюдал за ней — очень непрофессионально с моей стороны. — Прежде чем вы приступите к тренировкам и, конечно же, самим испытаниям, вы должны отдохнуть. Сегодня у вас пушной день… — Выходной, — шепотом пояснил Кристиан, уловив непонимающие взгляды девушек. — Завтра вы переместитесь вглубь деревни. Послезавтра — приступите к первым тренировкам. Мы с Верховными считаем, что общение с жителями Сайтего поможет вам лучше понять природу магии и, соответственно, поведение мечей, которые вам необходимо добыть. Тренировки продолжатся в деревне.

Гидеон шумно выдохнул, закончив речь, остановился и посмотрел на нас. — Я искренне рад, что вы здесь, бесстрашно идущие на то, что вам еще неизвестно. Верховные, я и мои солдаты будем охранять и поддерживать вас, торторо и тортоны, но мы не сможем быть рядом всегда. И потому лишь от вас зависит наше общее будущее. Убедительно прошу вас, отдохните. А вечером встретимся на праздничном вечере. Гидеон добродушно и звонко хлопнул в ладоши, что означало конец обеда. Верховные медленно поднялись и покинули зал. Следом из-за стола встали мы. — И чем же займемся? — сквозь зевоту спросила Дороти. — Я бы с удовольствием поспал еще, — не стесняясь, ответил Кристиан. — Брайану бы тоже не мешало, — заметила Кетерин. — Нет, я вполне… — Нет, Брайан, она права, — вмешалась Дайен. — Тебе нужно поспать. Это касается и остальных. Девчонки закивали. — Ты пойдешь с нами, тебе нужно отдохнуть в первую очередь, — серьезно предупредил я. — Нет, малыш, я не хочу спать, — устало ответила она и мягко отстранилась. — Мне сейчас очень хочется побыть на воздухе. И подумать… так что, если вы не против, я отправлюсь в сад, а вы поспите пару часиков. А потом встретимся. Идет? Какое-то время спустя, основательно выспавшись, я спустился вниз. Внутренний парк — одно

из красивейших мест замка, лежал в тени скалы и прижатой к ней стены, однако солнце проникало внутрь поверх каменной преграды и грело правую половину парка. Здесь росли деревья разных высот и возраста, кусты акации, повсюду летали бабочки. Я услышал смех, стоило только пройти сквозь массивные ворота, и увидел то, что оказалось весьма радостным: Кристин, Зейн и девчонки играли в «Магические шары», а Дайен наблюдала за ними, сидя на скамье и громко смеясь. Ребята дружно поприветствовали меня, не отвлекаясь от игры, а Дайен тут же заключила меня в объятия, не успел я сесть. — Как ты? — спросил я, поцеловав ее в лоб. — В порядке, а ты? — Даже не знаю, будто во сне. После стольких лет во мраке это все кажется нереальным. — Да, понимаю… — задумчиво ответила девушка, кивая. — Правда? — Нет, наверное, всетаки нет, — виновато улыбнувшись, сказала она. — Представляю, каково это, но едва ли в полной мере. — Оно и хорошо. Я бы никому не пожелал бы этого. — Как бы там ни было, ты это пережил. Мой герой! — она звонко чмокнула меня в щеку и радостно улыбнулась. — Это точно, — подтвердил я. — Почему ты не играешь с остальными? Из-за руки? — Нет, рука тут ни при чем. — А в чем тогда дело? — Я правил не знаю, — глупая улыбка расплылась по ее лицу.

— Вот как? Так игра же проще простого! — Ну, тогда объясняй, — Дайен развела руками. — Без проблем,— я уселся поудобнее. — Игроки образуют два круга, один в центре другого. Задача игрока внешнего круга перетянуть магический шар к себе и перейти во внутренний, а центральные, внутренние игроки пытаются удержать шар внутри. — И все? — она разочарованно улыбнулась. — Да, я же говорил проще простого! — В принципе, это было очевидно, но я думала, что есть какая-то уловка во всем этом. — Игра не только веселая, но и полезная: учит контролировать силу и эмоции. К тому же, попробуй перетягивать к себе энергию, не владея телекинезом. — Так уловки нет? — Можно сказать, есть. Все зависит от того, с кем ты играешь. Если попадется очень сильный соперник, то играть становится не так-то легко. — Почему мы никогда прежде в нее не играли? — Даже не знаю, — я пожал плечами. — Вероятно, были заняты более насущными вещами. Хочешь сыграть сейчас? — Я не против попробовать. — Хорошо, сейчас сделаем. Я встал со скамьи и наглейшим образом прервал игру, перетянув к себе игровой шар. Игроки тут же удивленно обернулись, хоть и все еще улыбались. А для девушек это был шанс отдышаться. — Прошу прощение за вторжение. Не возьмете в игру

еще парочку игроков? — Эй, да с удовольствием! — воскликнула Дороти, опираясь ладонями в колени. — Только дайте минутку отдохнуть. — Конечно, присоединяйтесь, — Зейн кивнул. — Лично я почту за честь побороться за место в круге с самой Повелительницей. Мы расположились так: Зейн, Кристиан и Кетерин во внутреннем круге, Элеонор позади между Зейном и Кристианом, Дороти позади Зейна и Кетерин, а я — за спиной у Кристиана. — Боюсь, что я вам не соперник, — Дайен усмехнулась и заняла место во внешнем круге слева от меня. — Это покажет игра, — мужчина по-стариковски загадочно улыбнулся и торопливо махнул рукой. — Брайан, начинай. Я кивнул Зейну и запустил шар в игру. Сгусток зеленой энергии медленно облетел участников и остановился в центре внутреннего круга. Первым шар перетянул Кристиан и отправил его Зейну, тот передал его Кетерин, а девушка упустила его и поменялась местами с Дороти. Однако и она быстро потеряла место, когда я перехватил у нее шар. — Эй, что за дискриминация? — шутливо воскликнула Элеонор. Игра набирала обороты. Пару раз шар пытался ускользнуть во внешний круг, однако центровые умело затягивали его обратно. Кристиан поменялся местами с Элеонор, я — с Дороти, Дороти — с Кетерин, Кетерин — со мной, я — с Кристианом. Только Зейн по-прежнему оставался на своем месте. Одна-

ко лишь до той поры, пока Дайен не надоело стоять снаружи. Кристиан послал шар Зейну, но зеленая энергия неподвижно застыла между мужчинами. Никто прежде особо не пытался отобрать шар у Верховного, и потому все неподвижно застыли, сперва даже не понимая, что происходит. Постепенно ребята начали переглядываться между собой и вскоре обнаружили, в чем дело. Дайен, ровно выпрямив спину, неотрывно смотрела на шар. Напряжение не читалось на ее лице, но сосредоточенным оно было как никогда. Шар неуверенно дергался на пару сантиметров то в одну, то в другую сторону, и не мог решить, куда ему двигаться дальше. Зейн улыбался, но глаз с шара не спускал. Иногда он шевелил пальцами полувытянутых рук, но сгусток энергии продолжал дергаться на месте, слегка сужаясь и расширяясь. Ребята продолжали изумленно переглядываться. В какой-то момент Дайен резко подняла руки так, как если бы изображала куклу или держала свадебный букет, и шар с невероятной скоростью устремился к ней. Стоило ему только достичь ее рук, он стал раз в пять больше и тут же сжался обратно, исчезнув совсем. Дайен простояла так пару секунд, выходя из забытья, и виновато взглянула на нас. — Я испортила игру, да? Зейн зааплодировал и громко рассмеялся. — Ты только что в ней победила, дорогая! Ребята неуверенно улыбнулись и захлопали в ладоши. Дайен несколько расслабилась. — Победить меня — это совсем не просто. Я ведь старый, опытный маг. Но ты

смогла! Я ведь говорил, что ты достойный соперник? — мужчина лукаво подмигнул. — Это… это вышло случайно, — тихо ответила девушка. — Я просто… — Ты просто разозлилась, сосредоточилась и пустила в ход всю свою силу, с которой только-только начала знакомство? — Д-да, — Дайен неуверенно закивала головой, обхватив правой ладонью левый локоть. — Похоже на то. — Злость — это хорошо, если ты ее контролируешь, — Зейн приобнял ее за плечо и усадил на скамью. Он продолжал говорить, обращаясь ко всем. — Любая сильная негативная эмоция может помочь вам усилить ваши способности, сделать их по-настоящему разрушающими. Но только в том случае, если эти эмоции безжалостно схвачены за горло и пущены в ход безэмоционально. — Что-то как-то непонятно, — Дороти подошла чуть ближе. — Как это, использовать эмоцию, при этом не быть эмоциональным? — Звучит странно, согласен, — Зейн уважительно кивнул девушке. — Но ты правильно подчеркнула, дорогая — использовать эмоцию, но не быть эмоциональным. Возьмем, к примеру, злость. Она должна довести тебя до такого состояния, когда ты уже ничего не чувствуешь и хладнокровно пускаешь силу в ход. Причем зная, для чего. Ты используешь злость как запускной механизм, но уже не чувствуешь ее. — А что будет, если испытывать эмоции во время использования сил? — поинтересовалась Элеонор. — В лучшем случае,

добьешься того, чего добиваешься. И это неплохо работает в борьбе с тараканами. Или если бьешь посуду, прикрикивая на мужа, — мужчина задорно улыбнулся. — Но когда ты борешься с крупным злом, идешь что-то завоевывать или разрушать — нет, эмоциям тут не место. Здесь важнее всего концентрация, сосредоточенность, холодный разум. И эмоции играют роль лишь спички, с помощью которой можно разжечь большой костер. Верховный положил ладонь на маленькое деревце, что стояло позади скамьи, и зеленое чудо природы истлело до черного ствола от убийственного прикосновения. Мы молча стояли и вникали в суть слов Зейна, а он поочередно заглядывал в наши лица. — Однако, — продолжил он, — все наоборот, если ты приступаешь к созиданию. Здесь нужны самые искренние, самые чистые и сильные чувства и эмоции. И их нужно вкладывать в силу, а не использовать как запал. Зейн прикоснулся к обугленному черному столпу, и то, что только что было скрюченной мертвой фигурой, вновь превратилось в юное зеленое деревце. Он с улыбкой продолжал держать руку на нем, пока в зеленой кроне не распустились ароматные белые цветы. Девчонки заохали. Зейн вновь посмотрел на каждого из нас и удовлетворенно улыбнулся. — Вы сегодня замечательно потренировались. Помните, что негативные эмоции всегда нужно держать в кулаке. Если вы не владеете ими — они владеют вами. Запомните этот

урок, и тренировки в деревне окажутся намного эффективней. — Спасибо вам! — Кетерин кивнула. Все остальные подхватили. — Спасибо и вам, ребята, — Зейн расплылся в улыбке. — Всегда приятно работать с талантливым молодым поколением! Чертовски приятно! Мы громко рассмеялись. — Ну, а теперь мне пора отправиться к старикам, — мужчина встал со скамьи. — Нужно подготовить вам дом в деревне, да и еще целую кучу дел переделать, — он небрежно махнул рукой. — А вот вам я советую серьезно подумать над отдыхом! Хоть вам и нужно тренироваться, но на это уйдет все ваше ближайшее время. Так что филоньте, пока можете. Зейн в очередной раз лукаво подмигнул нам и, не спеша, напевая себе что-то под нос, удалился через другие ворота. Автор: Диана Вольз Редактор: Анастасия Буянкина Иллюстрации: Александра Клименко

IV Алая роза Глава шестая Удар по крепости 11 месяц 512 год с м.п. (май 2011 года н.э)… Долан, инквизитор Алексей - Инквизиция была создана Ватиканом и подчиняется ему! – Настаивал на своем епископ, посол Ватикана. - Подчинялась. – Спокойно поправил епископа Евгений. – Уже пятьсот лет мы существуем как самостоятельная организация. - Официально инквизиция просуществовала до 1908 года… - Начал, было, епископ. - Вы давно потеряли власть. – Спокойным голосом перебил епископа Варинас. – И хотите её вернуть. Анклав для вас не что иное как способ это сделать. - Церковь и народ едины! – Стоял на своем епископ. - Ложь! – Крикнул Варинас. – Я слишком хорошо знаю священников. Вам плевать на народ, вам главное быть у власти, держать все в своих руках. - Ты забываешься, тварь ушастая, - сквозь зубы процедил священнослужитель. Его лицо пылало яростью. Варинас лишь залился

смехом: - Оскорбление, вот и все на что ты способен, священник. – Ответил он. Епископ поднялся и посмотрел в усмехающиеся лицо Варинаса: - Ты недооцениваешь мощь церкви, еретик, ты… - он только раскрыл искривленный злобой рот, как его голову пробила пуля. Фонтан крови и тело летит по инерции вперед. - Кто стрелял?! – Лежа на полу, спросил Варинас. Все как по команде залегли. - Выясняем! – Ответил один из солдат оцепления. – Внимание всем, на территории города противник. Он вооружен, всем быть осторожными! - Так точно, мы его взяли! – Отчеканил в рацию другой солдат. - Ведите его в палату магов инквизиции. – Приказал Варинас. Пока телом епископа занимались судмедэксперты, мы направились в палату магов инквизиции. Переговоры и так шли натянуто, теперь без международного скандала не обойдется. Ну почему все так? Вроде все наладилось и тут… Пленный сидел связанный на стуле. Двое солдат держали его на мушке, рыцарь стоял позади него с мечом наизготовку. Граница времен стерлась. В двадцать первом веке плечом к плечу стоят рыцари и солдаты

с самым современным оружием. Варинас подошел к столу, где было разложено все снаряжение пленника, и скупо осмотрел его. Так же скупо он осмотрел самого пленника, и, заметив на его плече красную нашивку с черным треугольником, лишь кивнул. - Кто твои хозяева, мы знаем. – Спокойно начал эльф. – И зачем они тебя сюда прислали, нам тоже известно. Скажи лишь одно, где их найти. Пленник поднял глаза и засмеялся в лицо Варинасу. - Ты думаешь, я сдам тебе, - начал пленник, - тех, кто мне заплатил деньги? Хотя, мне плевать, что ты думаешь. Тебе осталось жить то всего ничего. Я же не дурак, что б прийти сюда один. Ты не дурак, это мы дураки. - Оцепить город, прочесать каждый закоулок! – Отдавал распоряжения Варинас. - Магистр! – Обратился я к нему. – Разрешите… Он кивнул в ответ: - Только одно: не умирай напрасно. Промолчав, я бросился к выходу. После того, как Варинас возглавил Анклав, он сильно изменился. Нет больше того веселого ученого, чьи лекции всегда было интересно слушать. На его место пришел жесткий, местами жестокий правитель без

понятия жалости к врагам. Я бежал по городу. Древняя столица стояла на ушах. Боевая тревога звучала со всех сторон, патрули прочесывали город. Как инквизитор уже высокого ранга, я имел право проходить везде и всегда. Я добрался до наших с Элориан покоев. Лори была там и, увидев меня живым, кинулась на шею. - Хвала богам, с тобой все в порядке! – Целуя мое лицо, проговорила она. Я не успел ответить, в окне что-то мелькнуло, и прозвучал глухой треск. Лори вскрикнула. Веером пламени я выжег комнату. Темная фигура, окутанная пламенем, полетела вниз с парапета. - Лори! – Она лежала на полу с закрытыми глазами. Платье было мокрым от крови. Я вынес её из задымленной комнаты. В коридоре к нам подбежали медики, но… - Прочь! – Отогнал их Варинас. Он склонился над Элориан и стал водить ладонями над её телом. От его ладоней исходил слабый зеленый свет. Исцеление – даже такой слабый маг как я мог это сделать, но я привык доверять свою жизнь и жизни своих близких врачам. Но сейчас я был только рад, что Лори занимается Варинас. Варинас закончил лечение, и Лори с хрипом вдохнула воздух. - Как ты, дитя? – Ласко-

вым голосом поинтересовался он. - Я нормально, просто… я… поздно… простите, магистр! – Она заплакала. Я ничего не понимал. Варинас прикоснулся к моему плечу: - Надо поговорить, инквизитор. Лори положили на носилки и куда-то унесли. Я хотел последовать за ней (плевал я на Варинаса!), но эльф меня остановил. - Евгений позаботиться о ней, а нам следует поговорить. - Что происходит, Варинас?! - Когда мы остались с магистром одни, спросил я. - Элориан моя дочь. – Тихо произнес Варинас. - Что? – Только и смог, что переспросить я. - Ты же знаешь, что у Элориан нет семьи. Но это не так. Её мать была простой служанкой, а я… в общем у нас был роман, и плодом нашей любви стала Элориан. Признать дочь я не могу. Она незаконнорожденная. По нашим законам это позор. Причем не столько мне, как ей. В нашем обществе, ребенок может родиться только в семье. Если женщина допускает зачатье не от мужа или не состоя в браке, на её теле выжигается клеймо позора. Таких редко берут в жены, а дети их страдают от насмешек со стороны. Я не

мог позволить своему ребенку пройти через это. Мать Элориан умерла при родах. О нашей тайне, знали только Джонатан и Евгений. Лори с самого детства знала кто её отец, но молчала. Она умная девочка. – Он поднял мокрые от слез глаза на меня. – Две недели назад, Лори пришла ко мне и сказала, что ждет ребенка. У меня отвисла челюсть. Лори беременна? Могла и мне сказать, а не к папаше бежать… - На всякий случай, я дал ей защитный амулет. Она смогла его активировать. Поэтому мы пришли так быстро. Правда, она немного задержала с активацией, но она не маг, ей это простительно. - Что с ней? – Спросил я у новоявленного тестя. - Сейчас с ней все в порядке, амулет остановил и уничтожил пулю, телепортировав её. Рану я исцелил. Ей просто надо отдохнуть немного. – Он успокоился и позволил себе улыбнуться. – У меня будет внук. Или внучка. Теперь я видел перед собой все такого же эльфа, старого доброго Варинаса. У нас будет ребенок. Я стану отцом. Глава седьмая Истинное лицо Морморта 11 месяц 512 год с м.п. (май 2011 года н.э)… Мир эльфов, лорд Артур - Чувствуешь? – Спросил я Надин. В кромешной тьме ночи её глаз горел алым. - Да. – Ответила она. – Они рядом, не более десяти километров. Странной особенностью превращенного вампир является

ощущение близкого присутствия чистокровного вампира. Зачем природа дала нам такой дар – неизвестно, но сейчас я безумно рад по этому поводу. - Поднимай тревогу, надо уходить. - Куда, в горы? Это тупик. Надо дать им бой. – Настаивала Надин. Я подошел и обнял её. - Рано, - успокаивающе начал я. – Рано еще давать бой. Она оттолкнула меня. - Артур, ты не понимаешь! Это не патруль, это армия. Они знают, что мы тут. Вот упертая девчонка! - Поднимай разведчиков, пускай пройдут вперед и разузнают, сколько войск противника идут к нам. Я займусь обороной. - Я мигом! – Задорно крикнула Надин и понеслась к деревне. Я пошел будить солдат. - Вы уверены, лорд Артур? – Удивленно спросил командир одного из отрядов ополчения. Мы сможем дать им отпор? - Должны дать! – Жестко ответил я. - Если там гарнизон, что располагался в Кандории, нам не выстоять. - Насколько я знаю, произнес старый превентор, - в гарнизоне Кандории был мятеж, их силы слабы и разрознены. - Господа, - успокоил я, было начавшийся спор, - пока не пришли разведчики, давайте не делать поспешных выводов. В этот момент в дверь постучали. - Войдите! - Лорд, - произнес вошедший офицер, - разведчики вернулись. - Пускай идут сюда и рассказывают, что видели. Офицер как-то сконфу-

зился. - Лорд, - невнятно ответил он, - может не надо? Они бредят… - Чего?! - Заходи и отвечай лорду сам! – Произнес офицер в дверной проем. Через мгновение в комнату вошел разведчик, опустив голову. - Лорд Артур, мы прошли до лагеря вампиров. Там была бойня. Они расположились у озера, разбили лагерь, - сбивчиво рассказывал разведчик. – Потом из озера вылезло чудовище и стало всех сжигать огнем… - А лесных фей ты там не встречал?! – Взверел я. – Эля перепил?! - Нет, лорд, нет! – Упал на колени разведчик. – Клянусь, видел собственными глазами. - Что ж, пошли, покажешь. Мы двинулись к лагерю вампиров. Что ж там за зверь в озере обитает? Разведчики не на шутку перепугались. Многие отказались идти. Нас вел единственный эльф, который докладывал нам. Лагерь был разгромлен. Кучи матери, что когда-то были палатками, догорали. Скрюченные, изуродованные тела лежали вдоль берега. Раненые стонали, умирая. - Брат! – Цепляясь за мою ногу, прошипел тяжелораненый вампир. - Я тебе не брат! – Воскликнул я, снося ему голову мечом. Лед озера был разбит на льдины и потемневшим от гари. Такое ощущение, что здесь действительно было чудовище. - Ну и где твое чудовище, солдат? – Стараясь сохранить спокойствие, произнес я. Дрожь была по всему телу. Кто знает, с

чем мы столкнемся. - Артур! – Меня кто-то окликнул со стороны озера. Обернувшись, я увидел Морморта. - Я же говорил, что мы с тобой встретимся, лорд! - Морморт! – Только и смог произнести я. - Ты не рад меня видеть, лорд? – Весело улыбаясь, развел руки превентор. - Смотря кто ты, Морморт. Помнишь, прощаясь, ты сказал, что желаешь встретить меня союзником. Так кто ты, превентор, враг или друг? - Скорее второе, чем первое. – Ответил превентор. – Давай отойдем для приватной беседы. Я пошел вслед за Мормортом к самому берегу озера. Ледяная вода плескалась, омывая ледяной берег. Что он задумал? – Ты хотел знать кто я? – Тихо начал превентор. - Я расскажу тебе. Давно, очень давно, я был юнгой на подводном крейсере его имперского величества «Повелитель аквы». Подводный крейсер. Я знал, что у Южной империи есть подводные корабли, но как они работают – понятия не имел. - После бегства магистров в межмирье, мы покинули архипелаг и отправились в свободное плаванье. Мы смогли построить подводный город вдали от Коримы и архипелага. Наш корабль выполнял патрулирование северных широт. Но мы напоролись на скалу, и… в общем, мы получили пробоину и вынуждены были зайти в одну из тутошних пещер. Ремонт затянулся… из всего экипажа в живых остался я один. Оставив корабль здесь, я направился

вглубь континента. По пути встретил превентора, молодого превентора, который только получил сертификат. - Ты убил его. – Перебил я Морморта. - Да, лорд, я убил Морморта. Я, юнга подводного имперского крейсера «Повелитель аквы» Август Влас. - Это твое настоящее имя? - Поинтересовался я. - Да, лорд, но прошу тебя, разреши Надин называть меня Мормортом. - Ты думаешь, - я положил руку на рукоять меча, - я разрешу тебе встретиться с Надин. Он тихо засмеялся: - И ты спрашивал враг я тебе или нет? Лорд, я предлагаю тебе помощь: помоги мне восстановить крейсер и дам тебе такую армию, какую ты никогда не видел. Ты думаешь, что сможешь победить с этой жалкой кучкой ополченцев? У нас мощная армия, самый сильный флот, мы разобьем вампиров, а потом и оборотней! - Так это ты и есть страшное чудовище, которое испепелило вампиров? - Да, лорд, «Повелитель аквы» стоит тут, в скрытой водами озера пещере. Правда, он требует ремонта. Я смог завершить ремонт борта, но есть то, что я не могу починить. - Тебе нужны рабочие? Они будут! - Нет, - покачал головой Морморт, - мне нужен маг. - Маг? – Удивился я. Превентор лишь улыбаясь, покачал головой. * * * 11 месяц 512 год с м.п. (май 2011 года н.э)… Долан, инквизитор Алек-

сей - Лори, я все понимаю, он твой отец, - расхаживая по комнате, рассуждал я. – Но я отец нашего ребенка. Почему ты мне не сказала? Лори лежала на кровати и, улыбаясь, следила за мной. - Я боялась, - наконец произнесла она. - Что? – От неожиданности переспросил я. – Чего ты боялась? - Не знаю, - задумчиво глядя в потолок, произнесла любимая, - но чего-то боялась. Я подошел, прилег рядом и обнял Элориан. - Глупенькая, не стоит бояться, я рядом. Варинас… твой папа, тоже. - Знаю, но ты и папа вечно заняты на службе. Особенно после смерти священника. Да, после убийства епископа у нас прибавилось проблем. Военные замяли дело, и огласки не было, но Ватикан настроен враждебно. Конечно, сейчас его влияние меньше, но он все равно способен влиять на политику Анклава через американское правительство. Русским плевать на Ватикан, большей частью они православные. В данной ситуации они поддержат нас, Инквизицию и эльфов. Да что со мной?! Даже отдыхая с женой, я думаю о службе. Надо брать отпуск и увозить Лори отсюда. Хотя это несбыточная мечта. После появления наемников, пропускной режим в городе еще больше ужесточился. Вроде бы, куда еще, но как видим, предела контролю нет. Высшие магистры с семьями были переселены в королевскую часть города, где и так усиленная охрана была увеличена почти втрое. Теперь мы

живем по соседству с королевой Оливией. За стеной, в соседней комнате, живут Мартис с Норой. Варинас поселился в комнату напротив, а с противоположной стороны живет Евгений. Обложили! - Скоро все это закончиться, - успокаивающе гладя её по голове, произнес я. - Врешь, - тихо произнесла Элориан, - врешь и не краснеешь. - Вру, - честно признался я. Глава восьмая Мяу! 11 месяц 512 год с м.п. (май 2011 года н.э)… Долан, офицер Мартис Комната была погружена в полумрак. Стояла тишина. Странная, непривычная тишина древнего города. Нора лежала на кровати и играла с котенком. Маленький, пушистый комочек прыгал по перинам за разноцветным фантиком. На лице возлюбленной играла не добрая улыбка. Вдоволь наигравшись, она взяла котенка в руки и выпустила из уголков губ клыки. - Нора, давай ребенка заведем. – Неожиданно предложил я. От неожиданности, Нора выпустила котенка, который сразу же залез под кровать по каким-то только ему известным причинам. - Чего? – Переспросила вампирша. - Давай ребенка заведем. Вон, Алекс с Элориан ждут же. Почему нам нельзя стать мамой и папой. - Ты это серьезно? – Переспросила Нора.

- Ну да. – Ответил я. - Мда, - только и произнесла Нора. - Ты не хочешь? – Напрямую спросил я. - Хочу, только не думала, что ты захочешь. Для тебя я вампир, а люди к вампирам относятся с презрением и ненавистью. От услышанного я впал в ступор. Неужели она до сих пор не поняла, как я люблю её? Ведь она сама пошла против всех, спасая меня. Я подошел и стал перед ней на колени. - Нора, я всегда любил тебя и буду любить. И… - Мы не повенчаны. – Вдруг произнесла Нора. Она смотрела куда-то в сторону и о чем-то думала. - Что? – Пришло время удивляться мне. - Мы не повенчаны. - То есть, не женаты? – Переспросил я. - Мартис, какой же ты тугодум! – Всплеснула руками Нора. - Ой, какое чудо! – Донесся до нас возглас откуда-то со стороны. Мы дружно глянули в сторону открытого балкона. - Мой обед! – Закричала Нора и кинулась наружу. Я побежал за ней. В соседней комнате, где жили Алексей и Элориан мы смогли наблюдать следующую картину: Лори тискала котенка и всячески ему улюлюкала. Идиллия просто. - Это мой обед! – Топнув ножкой, закричала Нора. Алексей и Элориан удивленно уставились на неё. Поняв, чего хочет моя благоверная, Элориан прижала котенка к груди и закричала в ответ: - Не отдам!!! Иди крыс

лови!!! - Чего??? Это мое!!! - Дорогие друзья! – Стараясь перекричать женщин, произнес я. – Мы с Норой решили пожениться! - Он даже предложения мне не сделал, - отмахнулась Нора и продолжила спор. – Этот котенок мой обед! Верни его! Я стал перед ней на колено и произнес: - Нора, согласна ли ты стать моей женой, разделить со мной ложе и родить детей? Вздохнув, она произнесла: - Ладно, оставляй его себе. Пойду, пройдусь по подвалам, может, крыс наловлю. Я был немного ошарашен таким ответом, но в дверях она обернулась и с издевкой произнесла: - Конечно, я согласна выйти за тебя, дурак! И развернувшись, вышла. *** 11 месяц 512 год с м.п. (май 2011 года н.э)… Мир эльфов, лорд Артур - Что это? – Спросил я Морморта. Это сердце «Повелителя». – Ответил превентор. – Смотри, - он указал на круг с камнями, - это камни трех стихий: ветра, огня и земли. В центре камень воды, как главенствующий. Энергия воды должна преобладать над остальными, иначе корабль не поплывет. Понял? - Понял, - кивнул я. – А остальные зачем? Нельзя обойтись только стихией воды? - Нет, - помотал головой Морморт. – Энергии земли, ветра и огня стабилизируют энергию воды.

- Ясно. Но в чем проблема? Маг нужен, чтоб зарядить камни энергией? - Нет, это не сможет сделать не один из магов. Если камень теряет силу, то он разрушается. Камень стихии воды был поврежден, поэтому мы не смогли вернуться назад. Восстановить его не возможно, нужно заменить. Заменить. Легко сказать! Учитывая, что в Алой розе нет магов. - У нас нет магов, ты сам это знаешь. – Ответил я Морморту. - Да, - кивнул превентор, - но они есть у вампиров. - Ты с ума сошел! – Закричал я на Морморта. – Взять в плен мага вампиров! Да проще все их пехотные дивизии пленить! Потерь меньше будет. - Никто не говорил о пленении. – Спокойно ответил Морморт. – Просто надо проникнуть в Новый Долан19 и выкрасть один из камней хранящийся в Высшей академии Союза. - Еще проще! – Всплеснул руками я. – Проникнуть в охраняемую цитадель и выкрасть камушек! - Задача не простая. – Констатировал Морморт. – Но надо попробовать. - Как ты себе это представляешь? - Есть кое-какие мысли. Автор: Александр Маяков

Успокоительное 21 века Лорена жаловалась на детей. Громко, эмоционально. Как и положено итальянке. Кэтрин поставила перед ней чашку кофе. - Кофе и сигареты – успокоительное 21 века. - Вот уж точно! – Лорена наконец-то улыбнулась. – Я с ума сойду с ними. - Это ты уже говорила раз десять. Синтия перебесится. Сейчас это нормально. - Ты что психолог? - Неа. Я псих. Но надо же тебя как-то успокаивать. - А может я себя веду не правильно? Купила бы ей платье и отпустила на вечеринку. Дальше ее проблемы. - И эти «ее проблемы» стали бы твоими проблемами. Снова пришлось бы нанимать детектива. - Черт! Опять ты права. И что мне-то делать? – нахмурилась Лорена. – Я прошу совета у девушки, которая мне в дочери годится! - Не нравится, тогда звони Лине, - улыбнулась Кэт. - Не хочу грузить Лину, да и тебя тоже, но мне нужно было это все кому-то рассказать. Да и кто еще мне предложит кофе и сигареты? - Неужели больше некому? – удивилась Кэт. - Синтия или Мадонна, когда им что-то нужно очень заботливые, или когда проштрафятся. Иногда мне кажется, что они ничего просто так не делают! Кэтрин тихо рассмеялась. - Что смешного? - А ты так никогда не поступала по отношению к своим родителям, как Синтия? - Поступала, - согласилась

Лорена. – Но…, - она замолчала. - Принимай успокоительное, - кивнула на чашку кофе Кэтрин. – А то остынет.

Действие/бездействие Когда мы смотрим фильм или читаем книгу, нам хочется, чтобы там было много действий, неожиданных поворотов событий, интриг. Если этого нет, мы теряем интерес. Порой даже хотим, чтобы наша жизнь была похожа на кино или хорошую книгу. На деле пара-тройка незапланированных событий в день приводит к стрессу, и мы уже хотим только покоя. Представь, что твоя жизнь кино? Много разных событий. Страшных. Опасных. А ты как хотел?

Иначе мало кто захочет смотреть такое кино, а нам нужно продать как можно больше копий. А заодно собрать награды. Хотя бы и отрицательные. Ведь это тоже своего рода успех. Вот ты просыпаешься утром, встаешь, собираешься на работу или куда там тебе надо. Ты выходишь из дома, и вдруг… в твой дом врезается самолет. Трагедия. У тебя нет ни дома, ни вещей, да еще ты не застраховал свое имущество. И вот начинается твоя социальная драма. Зритель заинтригован. Если это книга то и читатель. И зритель, и читатель осознают, что у них все хорошо. На следующий день идут проверять

страховку на всякий случай. Все может случиться. Но лучше, чтобы подобное не происходило. Только не с нами. С книгогероем и с киногероем пожалуйста, но только не со мной. Только не с моей отлаженной и спокойной жизнью. А если скучно? Скучно от распланированных дней? То можно пойти в клуб и оторваться, главное уже уметь это делать. Можно для разнообразия потерять паспорт или еще какие -нибудь документы и потом восстанавливать их. Еще можно совершать маленькие безумства в стиле Кэт, так сказать ничего криминального – пробираться на чужие вечеринки, лазить на крыши, таскать книги.

Только не смерть близких, не пожар, не взрыв. Да и нездоровый интерес спецслужб тоже не нужен. Интрига кино и книги заключается в том, как разрешится то или иное действие, и какое последствие будет от бездействия. Интрига жизни в том, что произойдет с нами завтра. Быть может это будет смерть, пожар и так далее.

Скука - Мне скучно. Моя жизнь стоит на месте. Ничего не происходит, - проскулила Синтия. – А я хочу, чтобы что-то

произошло. Что-то грандиозное. - Ты достала скулить, - ответила Мадонна-Виржиния. – Урони себе на голову кирпич! - Ты вообще как амеба. Лишь бы тебя не трогали. А мне плохо. Скучно. Скука она убивает. Мадонна-Виржиния ничего не ответила. Вместо этого она подошла к постеру певицы Мадонны, который был украшен гирляндой из искусственных цветов, а к нижнему левому углу были приколоты четки. Девушка встала на колени перед портретом и сложила руки в молитвенном жесте. - Пошли идиотке Синтии какое-нибудь приключение. Только не очень опасное. Она нам еще живой нужна. Аминь! - Тебе в дурку надо сроч-

но! – крикнула Синтия и выбежала из комнаты. Мадонна-Виржиния перекрестила ее вслед. Хлопнула входная дверь. Синтия ушла. Мадонна встала и подошла к окну. Синтия переходила дорогу. Вполне успешно оказалась на той стороне улицы. И скрылась в потоке людей. Синтия сама не знала, что конкретно она хотела. Девушка бесцельно бродила по городу. Ее сестра бесцельно слонялась по квартире. Лорена утром ушла на работу. После ее ухода звонил отец. Изображал из себя заботливого папочку. Синтия мило с ним поболтала. Милый разговор – спасибо за платье и не

больше. Мадонна назвала ее меркантильной и расчетливой. Потому что сама ничего не получила. Лорена не должна знать о звонке. Хотя Мадонна проболтается. И что? Все равно это ничего не изменит. Когда родители разводились, а после в квартире Лорена делала ремонт статика пришла в движение. Что-то новое. Новый этап жизни, чувства, эмоции. Оклейка обоев на кухне с Кэтрин. Чаепитие. Вот это было весело. По настоящему. Синтия резко остановилась. - Вот встала посреди дороги! – толкнул ее толстый мужик и прошел дальше. Синтия показала ему вслед средний палец. Она перешла на другую улицу и снова остановилась. Она не помнила, в каком доме живет Кэт. Позвонить и спросить у мамы? Нет. Вот же дура! Не могла попросить номер телефона у самой Кэтрин. Кэтрин не намного старше ее. Это Синтия должна дружить с Кэт, а не ее мама Лорена. Но как сказала язва Мадонна: «Ты по умственно-психическому уровню до Кэтрин не дотягиваешь. Так что дружи с Вероникой. И вообще парня себя заведи что ли». Синтия недовольно фыркнула. С грустью еще раз оглядела улицу, высокие дома. Кэтрин сейчас бы ей помогла. Кэт веселая. Она не превратилась в унылого нытика даже когда у нее умерла мама, а тетя впала в кому. Синтия не знала всего, что тогда чувствовала Кэтрин. Не видела ее в грязной блузке стоящей между главным зданием больницы и моргом. Не видела в тот момент лица Кэт. Не слышала ее мыслей. Синтия видела

только неунывающую Кэтрин, которая живет по своим принципам, совершает маленькие безумия. Она вздохнула и пошла в сторону дома. Домой не хотелось. Там Мадонна. Сочинила уже не одну сотню колкостей в адрес Синтии. Интересно, как познакомились Кэтрин и Макс? Синтия представляла романтическое знакомство, как в кино. Они познакомились в театре. Скорей всего. Кэтрин была… Телефонный звонок прервал размышления. Мама. - Привет, мам! – ответила Синтия. - Привет! Я звонила домой, Мадонна сказала, что ты вышла погулять. Как пойдешь домой, зайди в магазин. Я тебе сейчас пришлю смс. Я знаю, что это твои карманные деньги, так что все возмещу, - протараторила Лорена. - Хорошо, мам. - У тебя все в порядке? - Да. - Пока! - Пока, мам! Синтия сжала в руке телефон. Спустили с небес на землю. К&М - Мама, как познакомились Кэтрин и Макс? – спросила Синтия за ужином. Лорена удивленно вскинула брови, а потом на минуту задумалась. Синтия смотрела только на мать, сестру она избегала. Но сестра в свою очередь тоже молчала и ждала, что ответит мама. - Даже и не знаю, - ответила, наконец, Лорена. – А что? - Да, а что? –

подключилась МадоннаВиржиния. - Если вы двое сейчас будете огрызаться и подкалывать друг друга – обе уйдете из-за стола. Ясно? Сестрички кивнули. - Почему тебе интересно, как познакомились Кэтрин и Макс? - Не знаю. Просто интересно, - ушла от ответа Синтия. - Спроси у Кэт, - посоветовала Лорена. – Если это не секрет, то она расскажет. Синтия задумалась. Мадонна внимательно смотрела на сестру. - А я думаю, что не стоит спрашивать, - сказала она. - Почему это? – с вызовом спросила Синтия. - Не вежливо, - криво улыбнулась Мадонна. - Я сама могу спросить, сказала Лорена. – Спросить? Синтия кивнула. МадоннаВиржиния взяла тарелку и слизала с нее соус. - Тарелки вылизывать не прилично! – строго сказала Лорена. - А задавать Кэт такие личные вопросы не вежливо. - Не такой уж и личный вопрос, - Лорена взяла телефон и набрала номер Кэтрин. Мадонна-Виржиния вышла в коридор. Далеко она не ушла, просто отделилась от Лорены и Синтии. Жест означающий – я не с ними. Хоть Кэтрин этого не будет знать, зато знает сама Мадонна-Виржиния. - Привет, Кэтрин! Как дела? – замурлыкала Лорена. – Я тебя не отвлекаю? - Привет, Лорена! Нет, ты меня не отвлекаешь. Я сейчас лежу на диване с котом. Что ты хотела? - Просто поболтать.

- Детки довели? - Нет, все нормально. Боюсь сглазить! – Лорена широко улыбнулась Синтии. Мадонна усмехнулась и прислонилась к стене. - Даже так? – Кэтрин потрепала кота. Скоро должен вернуться Макс. Разговор с Лореной способ убить время. - Кэт, я что-то забыла, как ты с Максом познакомилась? – как бы между прочим спросила Лорена. – Я сегодня просто вас вспомнила и задумалась…. Лорена внезапно замолкла. Кэтрин молчала. Лорена почувствовала, как меняется настроение Кэт. Память выдает картинку. Кэтрин облизывает губы. - Я не рассказывала тебе, как мы познакомились, - сухо ответила Кэт. - Да? А я то думаю… - неуверенно проговорила Лорена, хоть и с прежней веселостью. Мадонна заметив, что мама занервничала, ушла из коридора в свою комнату. Кэтрин снова молчала. - Кэт? - Да, Лорена? - Я, наверное, не то спросила, да? - Да. Не то ты спросила. Никого не касается, как мы познакомились с Максом. Этого я тебе не расскажу. - Извини, Кэтрин! Пока! - Пока! - Что? – встревожено, спросила Синтия. - Ничего! Не стоит задавать Кэтрин вопросы о том, как она познакомилась с Максом и вообще интересоваться их отношениями. Вот что я поняла. - Синтия! Найди себе парня, тебе семнадцать! – крикнула из комнаты Мадонна. - На подпевки к тезке! Тебе

пятнадцать! - Заткнулись обе! – Лорена стала убирать со стола тарелки. Кэтрин свернулась клубком на диване, прижав к себе кота. В голове снова прокрутился момент знакомства. Кэт слабо улыбнулась. Лорены это не касается. Все равно не поймет. Ни ее, ни Макса. Какие планы у них на вечер? Куда они пойдут? Или останутся дома? Звонок в дверь. Макс. Автор: Надежда Леонычева

То был "костей" прави-

учитель, Достал я свой топорик, Метнул, а он щитом закрылся, Потом же, уж когда открылся, Взгляд кинул на меня и крик издал, И воинам ближним сигнал дал. Я понял, хочет только он со мною драться, Силен противник, не гоже будет мне поддаться. Кругом шла битва, Леорик двинул на меня, Пока же, наблюдал как бьется вся моя семья. И кто то падал от меча скелета, А кто то, им давал достойного ответа. За них был горд как никогда, Теперь я должен показать себя. -"Великий Альтаир! Великий старец гор!" Один лишь миг, и он ушел в напор. Закрылся я клинками от его меча, Еще немного, и не стало б моего плеча. -"Леорик, я не удивлен что вижу тут тебя, Признаться, уж скучать и начал я. А ведь давно я думал что легенда ложь, Теперь же вижу, почему гильдии ты был не в гож." -"Забыто уж давно! Давай не начинать! Тебе не ведомо, что значит умирать, Ты думаешь что слабость тут моя? Не делай выводов пока!"

Скелетон Леорик, Кел-Тузета давний он

Из за щита он вывел свою руку,

Глава 23. Поле боя. Запад Пророк на холме с вороном стоял, И про себя спокойно рассуждал. -"Ну что же друг мой, наблюдаем, Надеюсь мы предугадаем, Исход сей битвы, но давай посмотрим, Быть может нового чего увидим." На запад бросил Лич тяжелую пехоту, Они сминали первую всю роту, И стрелы их почти не брали, Стояли войны браво, те всё наступали. Средь них скелеты в латах по пол тонны, Баньши, мышей летучих выпускавших волны. Тогда асассины пошли в атаку, Не знать ребятам этим страху. Как птицы из за воинов спин те полетели, Уж что не говори, атаковать они умели. Сам Альтаир в атаку первым шел, Он быстро воинов всех прошел. К восточному он вышел командиру, Как ожидалось, не видать на том мундиру. =Вырезка из дневника Короля убийц= тель,

Мгновенье позже, череп полетел, Ушел я от него по кругу, И еле уклониться то успел. А череп в война моего ударил, Без головы в момент его оставил. Я огляделся, битва шла на равных, Всем сердцем я переживал за воинов славных. На Скелетона налетел с двумя мечами, Медленно опутывал его сетями. Пытался он меня мечем достать, Но в ловкости со мною было не тягать. И вот он спутан с головы до ног, Я сделал это! Это я! Я смог! -"Найди покой же наконец, О Скелетон Король костей! Тебе я подарю мучительный конец, Судьба она, не совладать уж с ней." -"А ну попробуй, Альтаир глупец, Учти, не будет это мой конец." От пальцев всех моих тянулись нити, Теперь мне нужно лишь немного прыти. Лишь пара жестов рук моих,

Еще один, изящный штрих. Леорика зажало, а позже нити резать стали, Кости, и броню его из стали. Финальный жест, и он рассыпался. Упали кости, больше он не рыпался. Я развернулся, нежить начал бить, И начали в напор войска переходить. -"Отлично, раз один убил. Еще насколько хватит тебе сил?" И оглянулся, кости вместе собрались, А раны были что, спокойно взяли, и срослись. -"О Альтаир, теперь пожалуй мой черед, Давай король убийц! Давай! Вперед!" Мечами встретились мы вновь. Удар пропущен, он рассек мне бровь. Он дрался как безумный воин, Да был он уж весьма достоин. И вновь мы взглядом встретились. -"Да как же воскресились?!" -"А это тот секрет, что не познать тебе, Я говорил. Время преклонится для тебя судьбе." И с кулака удар в живот я

ощутил, Оцепенел, удар последний пропустил... Прошел меч сквозь меня, И кровью кашлянул тогда же я. -"Смотри же войско света! Не ждали вы такого вот ответа! Ваш командир он здесь, подвешен на мече!" Тогда я был, как кончик огня на горящей свече. Жаль что сейчас я только вспомнил, Читал легенду, и всегда же помнил. Отбросил он меня на метров десять. -"Леорик, отсчитай теперь ты девять..." -"Умри уж наконец давай, И битву уж не продолжай." Последнее что я успел, Так скинуть на него все бомбы, Давно в за пазухе хранил. -"Возможно не заметил ты, Но я все вспомнил! О Король скелетов! Да может я и не исполнил, Ритуал трех амулетов. Но для тебя на лет так двести хватит, И я тот человек, что от земли тебя избавит." Раздались взрывы, кости

разлетелись, И мой последний взгляд, те не сраслись. Меня к Иллен как можно быстро отнесли. Та колдовала, повторяла всё. "Ну же, оживи!" А я пред смертью уж предстал, Последние секунда, прокричал. -"Вы кредо знаете! Так бейтесь до конца! Что бы не земли эти не пришло более гонца, Битвы, смерти, боли. Исполните все роли! Я духом с вами братья! Почувствуйте души моей объятья!" Илюминель, что ты просил, Я сделал всё. Теперь уж нет у меня сил... И ныне всё твоё... = Вырезка из дневника Пророка = Как жаль, сам Старец Гор погиб, Не смог он выдержать изгиб, Очередной судьбы его, Что сложным оказался для него. Сам фланг я вижу что стоит, Магов да целителей он бередит. Но я боюсь надолго их не хватит, И скоро нежить их захватит. Но что ж, давай посмотрим как дела там у других, Быть может на востоке света войны убивают их. Да что ты? Мы конечно не пойдем в атаку!

Что толку нам с тобой вступать то в драку? Тут только свет и тьма, и больше никого. Мы лишь с тобою смотрим, кто кого. И если все пойдет как надо, Тогда забудем мы это стадо. И к цели во мгновенье устремимся, Как молния стремглав помчимся. Ну что же, как дела там у востока, Надеюсь что Тракса, даст больше мне восторга. Глава 24. Поле боя. Восток =Вырезка из дневника Пророка= Необходимо было с другом нам переместиться, И снова вороном пришлось мне обратиться. Мы птицы, облетели поле боя, Никто на нем не видел все покоя. Звенела сталь, свистели стрелы, Все войны как один, все были смелы. От магов то огонь, то молнии, то лед. И все сливалось здесь, в один круговорот. Гроза не утихала, Гром же не смолкал. Душа за душою погибала, Жнец смерти многих ждал. Мы близко сели от Востока, Вновь принял облик свой - пророка. -"Аха! Смотри ка, вот

она! Себя показывает уж сполна! Какая грация, Какая скорость! Моя тебе овация! Моя же гордость! Вот уж она, уверен фланг прорвет, И до конца ценой любой пойдет. У нас тут легкая пехота, Да командир их, демон похота. Акаша, боли королева, Красивая однако дева. Была бы... Если б не суккуб, Коим она является, В любого всели та испуг. И в их крови купается. Тракса умелый лучник это знаю, Давай смотреть, я зрелища желаю. Смотри ка, держится от светлых в стороне, Эх... Ну и чего же ты участвуешь в войне? Хотя ответ ведь мы с тобою знаем, Садись дружище, наблюдаем. =Вырезка из Дневника Иллининоя. Перед боем= Бойцы что будут на восточном фланге, Хранитель будет ваш не ангел. Она же даже и не командир, Она и не наденет наш мундир. Та просто в стороне вам будет помогать, Но если надо, за нее идите умирать! И помогите ей вы как угодно, Она ответит вам бесспор-

но. За ней следите и идите! И души вы свои, о берегите! =Вырезка из Дневника Темной Лучницы= Дерется свет что не на жизнь, то насмерть, А я, не собираюсь ведь сегодня умереть. Стрелу за стрелой выпускаю, И каждый раз в кого то попадаю. То голова слетает с тела, То просто как могла, умела, Я прошибала зомби глаз, На землю падал тот на раз. Как знала, в битве ведь любой, Лишь командиру стоит дать покой. Уже как много это значит, Ведь войско в миг лишь замаячит, Да станет просто кучкою овец, Тогда же скоро им придет конец. Бойцы смотрели на меня, По сути, в бой вела их я. То стрел колчан мне новый подавали, То от отрядов темных прикрывали. Мы прорывались, шли вперед! Уж скоро видела я командира взвод. Суккубы дружно бросились на нас. -"Давайте войны, верю в вас." Что было сил я крикнула тогда: -"Акаша! Выходи на бой

-"А я уж здесь моя милашка, Тракса, или может просто быть, Траксашка?!" -"Телепортацией смотрю владеешь ты, Не помешает это для моей стрелы! Я бы тебя не убивала, Если бы ты не помешала, Мне в будущем Лича убить. И посему тебя мне не забыть." -"А ты мне нравишься красотка, Скажи ка, как тебе погодка? Дождливо, не люблю я это, Мне лучше бы в родное лето... Посему затягивать не будем, Суккубы! Бейте в бубен!"

Спустив еще кинжал, попала та в меня, Скорее как могла, из ноги вытащила я. Не уставая, продолжала стрелы выпускать, А той же просто было прыгать. Все стрелы уходили мимо. -"Тракса, ну как же некрасиво... Давай закончим уж мы наконец. Тогда я быстро покажу, кто же твой творец." -"Что думаешь неуязвима? С телепортацией своей, неуловима?" -"Ну в общем ладно, ты скучна, Закончить это мне б пора." Я не успела ничего и сде-

Ударов звук услышала, И точно потерялась, Да очень быстро, и она Акаша рядом оказалась. Потеряна тогда была, А та меня поцеловала. Секунда и ухмылка на её лице: -"Еще спасибо скажешь мне в конце." Почувствовала точно в губы я удар, Что же это был за проклятый то дар? Меня отбросило недалеко, Да уж, это будет не легко. Поднявшись, уклонилась от кинжалов двух, И благо что ко мне вернулся слух. Входили стрелы быстро ко мне в лук, Та уклонялась ото всех и вдруг,

лать, В метре появилась та, И нечего поделать... И стоило открыть той рта. Как крик пронзительный меня пробил, Воинов ближних в миг похоронил. Как можно быстро оклималась. Солдат помог мне, я поднялась. Стрелу стихий четверку зарядила, И на неё прицелясь устремила. -"Ну милая, ну перестань, Уж на колени лучше мне предстань." С ушей и глаз полилась кровь, Я сбилась, но прицелилась же вновь. =Вырезка из дневника Пророка=

Какие девушки, какая схватка! И что за милая повадка, Всем телом и душою рваться в бой, Когда то ведь и нужно знать покой. Тракса что сделала могла, А после с помощью ушла. Восток уверенно вперед идет, Я думаю, победу он в себе несет. Тракса же выжила, я рад, Мы продолжаем маскарад! Я верю, свет наш победит, И нежить всю искоренит. А ты не думай, я лишь думаю о нас, И жду когда и наш придет то час. Ведь коли армия Лича то победит, То друг мой, ничего не светит, Нам. Кто ждет давно. И кто отдал почти уж все. Ну а теперь давай посмотрим на десерт, На боя главный, и эпический концерт. Центральный фланг, и там же воздух, И битву лишь меж двух. Хотя там нужно осторожней быть, Что б голову от стрел не положить. Но мы с тобою это не пропустим? Тогда вперед! Иначе все упустим! Автор: Евгений Белый

- Лен-ка, выходи! Сергей Николаевич, вздрогнув и очнувшись от дремоты, неодобрительно покосился в сторону задравшего шишковатую голову смешного пацана на велосипеде. - После обеда! - на балконе второго этажа показалась строгая девочка лет восьми. Сорокин, а ты гербарий собрал, который задали? - Вот дура… - пробормотал пацан, поправляя забранную бельевой прищепкой штанину. Какой гербарий? Ещё целая неделя каникул! - Выйду - собирать будем, имей в виду! Сергей Николаевич, смущённо кашлянув, поднял выпавшую из рук газету и принялся с любопытством рассматривать свои ботинки. Чтоб не расстроить столь знакомый диалог невольной улыбкой. *** - Лен-ка, выходи! В окне, расплющивая о стекло нос и губы, появилась бледная Ленкина физиономия. - Выходи! - обрадовано повторил Серёжка, ловким шлепком уничтожая комара, успевшего присосаться к коленке. Это мама заставила надеть шорты, ядовито заметив, что если летние каникулы будут проистекать в заданном темпе, то перспектива разориться на одних только штанах не за горами. Подумаешь, там дырочка-то всего ничего, в два пальца… А в шортах всю ногу бы ободрал. Ленка грустно покачала головой. Что, опять нет? Вот дура… Серёжка обиженно вздохнул и уселся на приподъездную лавочку, обозревая воскресно-утренний двор. Двор как двор, таковых пруд пруди. В

кольце трёхэтажных домов, построенных ужасно давно и не кем-то, а загадочными немцами, как сказала мама, навечно зажат детский сад. Серёжкин детский сад. Когда после унизительных маминых челобитных "дошкольным секторам" Серёжку всё же записали, он долго не мог понять, отчего нельзя уйти домой, когда хочется, ведь дом вот, рукой подать, сразу за забором. Но потом привык, порядок есть порядок. И, выходя гулять с одногруппниками на участок, звонко кричал сквозь штакетниковую ограду "ма-а-ама!", а потом махал ей, выглянувшей в окно, рукой. Дескать, я здесь, всё в порядке, можешь спокойно продолжать заниматься своими делами. - Сережа, иди завтракать!

В лагере, как ни крути, гораздо лучше, чем слоняться по пыльному городскому двору в гордом одиночестве. Раньше хоть Ленка составляла компанию. Кстати, она старше Серёжки аж на три года. Не поверите, но именно Ленка немыслимое количество дней нянчилась с сопливым Серёжкой, порой заменяя ему и маму и папу, между делом обучив его читать, считать, вырезать рогатки, лазать по деревьям и кататься на взрослом велосипеде "под рамой". А однажды напинала второкласснику Синицыну, когда тот вознамерился оттачивать на крутом Серёжкином лбу умение выдавать "фофаны". Да, ещё Серёжка периодически ночевал у Ленки, поскольку отец всё чаще и чаще проваливался в беспробудные

- мамин голос из окна, прямо над головой. Как всё же удобно, когда первый этаж. - Гля-ка чё, сидит. Сгорбился. Вылитая старушка. На лавочке… - Так нету никого… пробормотал Серёжка, меланхолично ковыряя вилкой огурцово -помидорный салат. - Как дурак, один в целом дворе. Даже Ленка не выходит… - Лена болеет… - внимательно посмотрев на Серёжку, сказала мама. - Потерпи, через неделю в лагерь поедешь. Ты готов?

запои. Угумс, вы не ослышались, когда-то и у Серёжки был отец. Был да сплыл. Ленкины же родители, геологи, не вылезали из бесконечных экспедиций, поэтому Ленка жила с бабушкой... Так вот, они лежали на широченном диване, чуть не до рассвета шёпотом рассказывая друг другу холодящие кровь страшилки. Именно тогда Ленка и брякнула, что Серёжка своими глазами скоро девчонок с ума сводить будет. Брякнула и тут же смутилась, покраснев и отвернувшись...

Одним словом, Ленка была стопроцентно "своим парнем", умудряясь при этом оставаться дурой, как все девчонки... Хы, а разве не так? Болеет она, ага. Главное - не кашляет, не чихает и шарфом не обмотана, как нормальные больные. Да что ж за хворь такая? Серёжка так ждал этого лета… Началось... Тьфу! Дверь открыла Ленкина бабушка. Сама "больная" лежала в кровати, читая книгу. - Ле-е-ен, - заканючил Серёжка ещё в дверях, - да-ай велика покататься. - Бери, - коротко ответила Ленка, откладывая книжку, до вечера. Только на дорогу не выезжай, как в прошлый раз. - Ладно…. - буркнул Серёжка. Лишь бы покомандовать. Дура. - Нет, пообещай. - Обещаю. - Миленький, ты слышал? - Ленка снова взяла книжку. - Храни его, пожалуйста. "Миленький" - очередная и несусветная бабская глупость, обращение к кому-то неведомому. Невидимому и, скорее всего, несуществующему. Ленка довольно часто просила у "миленького" помощи. И иногда здоровья. Для родителей и бабушки. Смехота, да и только... Объехав двор раз пятнадцать, Серёжка, кряхтя, затащил велик домой. Скучно одному. Да и… Развлечения развлечениями, но пора и полезностями заняться. Это нетрудно. Ходили когда-нибудь за грибами? Во-от. И здесь почти то же самое - тщательно прочёсываешь взглядом опущенной головы рельеф под ногами. Только если гриб виден издалека, монетку

замечаешь в последний момент. Но сначала надо определиться с сектором поиска. Бывает, конечно, что находишь в совершенно неожиданных местах, но лучше действовать по системе. Самые денежные участки - магазины. Если протолкаться к прилавку, будто что-то там рассматриваешь, а потом, охнув, сделать вид, будто что-то выронил, из недосягаемых для швабры мест всегда можно извлечь немножко мелочи, очередь субстанция жёсткая, ловить ворон и жевать сопли, размышляя, не позволит, упала монетка забудь о ней и уматывай. Но в магазине можно нарваться на неприятности. И даже схлопотать по шее. Гораздо безопаснее исследовать "полянку" - участок в углу двора, где вкопан стол для домино, а чуть правее стола, в зарослях колючего боярышника, расположилась притащенная откуда-то мужиками скамейка и гарнитур из тарных ящиков. Образовалось что-то вроде комнаты, скрытой от праздных глаз. Мужики почтительно именовали это место "дворцом", конечно же, от "двор", а бабы презрительно - "гадюшником". - Колька! - блажила с балкона чья-нибудь разъярённая супружница, часа полтора назад снарядившая благоверного в магазин за хлебушком. - Глянь-ка, паразит этот не в гадюшнике ли? Странный вопрос. А где же ещё? Здесь, где вершатся немаловажные дела: турниры по картам и домино "на вылет", обсуждение политики партии и правительства в доходчивой анекдотичной форме, разработка стратегий по обведению вокруг пальца прекрасной половины человечества, деление горемрадостью, а также недовольст-

вом, после которого, как правило, следовало "в репу" - всё это бурлящим водоворотом закручивалось во "дворце". Здесь, где в случае чего можно и переночевать. Нетрезво завалившись на лавку и роняя из брючных карманов ту самую мелочь. Серёжка, высоко поднимая ноги в высокой траве, ёжась и шипя от холодной росы, пробрался во "дворец". Никого. И порядок, что удивительно после субботы-то. Серёжка поднял глаза, рассмотрев пару дежурных стаканов, нанизанных на сучки, а потом принялся исследовать пространство, раздвигая траву. Повезло. Через несколько минут он выбрался из "дворца" с зажатым в кулаке двугривенным. Продравшись сквозь шипастый боярышник, Серёжка весело запрыгал по асфальту к ближайшему продуктовому магазину, прозываемому жителями двора просто и коротко - "наш". В магазине почти никого. Потому что рано и по воскресеньям дефицит не выбрасывают. Серёжка машинально тормознул у аппаратов с газированной водой, миновать их с ходу было выше мальчишеских сил. Он улыбнулся, вспомнив, как недоумок Синицын на прошлой неделе запихнул в монетоприёмник двадцатчик, доселе бережно сохраняемый ради пары билетов на скорую премьеру "Отроков во Вселенной". Такой же, как у Серёжки сейчас. Запихнул просто так, ради интереса, надеясь, что аппарат его незамедлительно выплюнет. Не тут-то было. Хрюкая, полилась вода с сиропом. Синицын побледнел, торопливо хватая дополнительный стакан из соседнего автомата. Он учился во

втором классе и сумел прикинуть, что на двадцать-то копеек ему положено шесть стаканов газировки. И ещё сдача! Ха-ха-ха, размечтался... Автомат выдал стакан и отключился, Синицын же до посинения жал кнопку возврата монеты, да где там… - Мне кисель… Вот тот, с вишенками, за четырнадцать. И какао брикет. - Двадцать одна копейка! - продавщица, подав какао и кисель, взяла Серёжкин двугривенный и вопросительно уставилась на мальчишку. Серёжка молча пожал плечами, подумав - ну чего, жалко, что ли, ведь там, под кассой точно паратройка лишних копеек валяется? - Потом отдашь. - Спасибо, тётенька! Серёжка, засунув брикетированный кисель в карман - для Ленки, та обожает грызть эту кислятину, развернул аккуратный кубик с какао. Твёрдый, коричневый и квадратный, с блестючими вкраплениями сахара, тот прям-таки просился на зуб. А запах… Ах! Голова кругом... - Серьга, а Лены нет. Её в больничку свезли, - Ленкина бабушка быстро утёрла кончиком платка глаза, - днём ишшо. Завтрева поеду, энто на Шиловке, скрозь город… Передать што али как? - Нет… - пожал плечами Серёжка, убирая кисельный брикет обратно в карман. Что ж, подождём. Это за велосипед и так, вообще, по-дружески. - Я сейчас велик занесу, Вы не запира…

- Слышь-ко, Лена-то наказывала, штобы ты лисапед у себя схоронил покеда, вишь, како дело… - Правда? - удивился Серёжка. - Правда, - кивнула бабушка, - она-то рази ж смогёт ездить? Токмо… Молвить велено, дескать, ты чегой-то зарекал-

ла, кивнув. Серёжка же, встав на табуретку, убрал в высокий кухонный шкаф брикет вишнёвого киселя. До поры до времени. Крайне велосипедированная неделя до пионерского лагеря пролетела незаметно. Потом навалились новые заботы - отряд, девиз, речёвки, смотры, конкурсы, соревнования, круж-

ся...

ки…

Зарекался? А, насчёт дороги? Серёжка готов был наобещать всё, что угодно, лишь бы новенький "Урал" с блестящими спицами и фарой ещё хоть пару дней побыл в его распоряжении. - Мам, велик пока у нас постоит! - радостно воскликнул Серёжка, закатывая домой велосипед. - Ладно? Мама как-то странно посмотрела на него. Но промолча-

Мама приехала за всю смену только один раз. Привезла печенья, конфет, лимонада и пушистых персиков, купленных на рынке. Пока Серёжка уплетал персики, мама рассказывала новости. О новых соседях, поселившихся сверху, о Синицыне, угодившем на учёт в детскую комнату милиции, о событиях детского сада и о школе, в которую Серёжка пойдёт осенью…

- Мам, - прервал её Серёжка, вытирая с подбородка сладкий персиковый сок, - а Ленка велик забрала? - Нет… - мама помолчала, аккуратно сворачивая и неторопливо складывая в сумку пустые целлофановые мешочки. - Умерла Лена. *** Сергей Николаевич, крякнув, с силой ударил себя по ноге свёрнутой в трубочку газетой. Ему было неловко и стыдно. До боли. До крика. До помутнения. До судорог от невозможности что-либо изменить... Стыдно перед самим собой, но стократ больше перед Ленкой, несомненно, наблюдающей за ним откуда-то сверху. Подумать только - он обрадовался тогда, что Ленку увезли в больницу! Обрадовался! Обрадовался, дурак... Он прекрасно осознавал, что с маминой зарплаты никакой велосипед ему не светит. А тут… Такое богатство! И старшие дворовые пацаны, наконец-то принявшие его в свою мобильную компанию, что с такойто техникой немудрено… "Пацаны… Компания… С-скотина! - в который раз обругал себя Сергей Николаевич, начиная задыхаться и улавливая знакомое стеснение в груди. - Боже, какой же я был сволочью… Даже "спасибо" не сказал... Прости меня, Лена..." - А чем она болела? - шёпотом спросил Серёжка маму, которую цепко держал за руку. - Белокровием… - ответила мама и остановилась. - Это здесь? - Здесь… - кивнула мама, пряча от Серёжки лицо. Она плакала, это почув-

ствовалось, как только вошли на кладбище. Могла и не прятать, Серёжка тоже давно глотал слёзы, то и дело шмыгая покрасневшим носом. А он мог бы и не спрашивать. Потому что с фотографии на него в упор смотрела Ленка. На её могиле стоял крест. Не металлическая пирамида со звёздочкой, как вокруг, а крест. Деревянный и величественный. - Разрешили ребёнкуто… - сказала мама, положив цветы. - Не могу я, пойду. А ты побудь ещё с ней. Серёжка опустился на колени, подгрёб ладонями к холмику раскатывающиеся комочки подсохшей глины, а потом, спохватившись, вынул из кармана брикет с нарисованными вишенками. - Это тебе… - Серёжка хотел сказать что-то ещё, то ли поблагодарить наконец, то ли зло обозвать дурой за столь внезапный уход, но не смог. Из-за комка в горле. Он медленно поднимал взгляд по кресту всё выше и выше, мимо небрежно вырезанной цифири, мимо фотографии, от молчаливых стволов к кронам деревьев, от неуместно голосистых птиц к безучастным облакам, бегущим в голубом небе, и неожиданно даже для себя укоризненно-горько прошептал, захлёбываясь тоской и лихорадочно дрожа от сдерживаемых рыданий: - Что же ты… натворил... миленький? Автор: Влад Вол

Íàä íîìåðîì ðàáîòàëè: Àëåêñàíäð Ìàÿêîâ—ãëàâíûé ðåäàêòîð Íàäåæäà Ëåîíû÷åâà—ñòàðøèé ðåäàêòîð Íàòàëüÿ Êîëåñíèê— ðåäàêòîð Åëèçàâåòà Ïàí÷èøèíà—ðåäàêòîð Ðàñèìà Àõìåäîâà—ðåäàêòîð Ìàêñèì Æåëóäåâ—ðåäàêòîð

Ëèòåðàòóðíîå èíòåðíåò èçäàíèå P.S.