№25 (апрель 2014) by PS литературный журнал

25 ( 2014

ВНИМАНИЕ!!! Литературное интернет – издание «PS» является свободно распространяемым журналом, как в электронной, так и в печатной версии. Журнал является НЕ коммерческим изданием. Все участники журнала работают бесплатно, на добровольных началах. Мы НЕ взимаем плату за публикацию произведений, НЕ производим пересылку номеров авторам с их произведениями и НЕ платим гонорары. Авторские права на размещенные произведения принадлежат их авторам, и защищены Законами об авторском праве Украины и РФ, а так же международными законодательными актами об авторском и смежном правах. Пунктуация и орфография авторов сохранена. Мы в интернете: vk.com/ps_lit_jur

ps-lit-jur.3dn.ru

proza.ru/avtor/postskriptumlit

twitter.com/ps_lit_jur

odnoklassniki.ru/group/52241854038105

ВНИМАНИЕ!!! Некоторые произведения содержат сцены насилия, секса, не пристойного поведения и психологические тяжелые сцены. Поэтому, не рекомендуется для прочтения лицам младше 18 лет. Почтение возможно с разрешение родителей, опекунов, либо лиц выполняющих их функции.

pslitjur.mirtesen.ru facebook.com/pslitjur

T B !" #$% M$''$(! ) M*'(*+ , - .-

0 1 2 , 11

4- 56 7 89 2 , 11

: 7 2 , 11

A<*=! 2 , 11

> ? 7 @A -

0 B C5 -

EFGHFIJKLKJM JN HOFPQFRF 1 S 1

T 1 U 7 8.

V ! 1 S 1

X 6 59 -

Y Z

? 7 @A -

Z 1 9 8 - - 1 \ ] ^ 7

, U 1 T > 7

B2 - _ \ 1

` 2 \ 1 7 1 C > UV

a0: a Z - V 1U . T Y Z

> 1 - -

49 1 2 C > UV

,8 - 2 @ 2 7 S U7

d A 7 9 7 Y 1 4

Брайн наследник киностудии, которого отец заставил работать на этой самой студии. Он считает Брайана раздолбаем, прожигателем жизни, и хочет, чтобы он приобщился к делам компании и чему-то научился. На самом деле Брайн далеко не дурак и не прожигатель, но он создал себе такой образ для защиты. Дети Голливуда не могут себе позволить такую роскошь, как быть настоящими. Рейчел молодая, но талантливая актриса, с номинацией на Оскар. Приехала из НьюЙорка. Терпеть не может родной город и родителей. Кажется гордой и неприступной. Судьбы всех героев связаны с кино индустрией. Казалось бы все, кто связан с красивым миром должен быть счастлив. Но это мир иллюзии. Мир вызова, протеста и бунтарства. Возможно, наглая и дерзкая и красивая Мария в будущем станет степенной Голливудской дамой, совладелицей студии, но сейчас ей нравится эпатировать публику. Она может заявится на студию одетая, как шлюха, переодеться в туалете и предстать перед всеми благовоспитанной девушкой. Брайн в будущем станет главой киностудии. И ему будет не до ерунды, но сейчас он хочет развлечений, любви и чтобы родители перестали смотреть на них с сестрой, как на вклад в будущее. Рейчел может быть поучит свой Оскар, станет звездой, кинобогиней, но сейчас она одинока, не может понять, что хочет, то ли любви, то ли убить кого-то. Выберите роль по себе, участвуйте в развитии этой истории. Кто знает, чем она закончиться... Ролевая игра "Игра в маски" от литературного журнала "PS"

Все началось с исчезновения отца. Скелеты стали один за одним выпадать из шкафа. Правда об отце, перевернувшая жизнь молодого парня. Новые друзья и новые враги. Неожиданные признания и самые сокровенные секреты. И…конечно же любовь. Главный герой, Алексей, находит в кабинете пропавшего отца письмо, в котором говориться, что его будут ждать в указанное время в указанном месте. Встретивший его человек, повествует ему о том, кем действительно был его отец. 500 лет назад, инквизиция нашла портал в так называемое межмирье: пространство между мирами. Через межмирье можно попасть в миры эльфов, гномов, вампиров, оборотней. Это миры в которые можно попасть через ближайшие порталы.Так же в центре межмирья находиться портал в мир первопроходцев: погибшей цивилизации, которая и создала порталы и всю магию. Межмирье - пространство между мирами. В нем летают "острова" клочки земли, где обитает большинство населения Анклава. В межмирье есть воздух и можно свободно дышать, земля островов плодородна, что позволяет вести хозяйство. Так же в межмирье есть свои обитатели - драконы. Но ониредко нападают на путников. Вампиры, оборотни и некоторые представители людей объединились в Союз несокрушимых. Цель Союза - полного господство во всех мирах и личное обогащение. Эльфы, частично гномы и люди, объединились в Анклав сопротивления. Анклав противостоит корыстным планам Союза. Основная доктрина: незавидность миров. Большая часть гномов соблюдает нейтралитет, до определенного момента. Мир эльфов пал, поэтому штаб-квартира Анклава, столица мира эльфов Долан, находиться на одном из островов в межмирье.

ВНИМАНИЕ!!! Журнал "В семье не без анимешника" при поддержке Литературного интернетиздания "PS" и аниме-группы "Гильдия анимешников" проводит конкурс фанфиков. Правила конкурса: 1) Фанфик на любое аниме (кроме хентая и яоя) 2) Объем работы до 15000 символов с пробелами. 3) Как уже понятно, никакого хентая и яоя. 4) Плагиатом не промышляем! 5) Работы принимаются до 12 числа каждого месяца в теме "Конкурс Фанфиков", прикрепленные текстовым либо вордовским документом. Все работы будут опубликованы в номере журнала "В семье не без анимешника". Пятерка лучших попадет в номер литературного интернет- издания "PS" По итогам года будет выбран лучший из лучших! Дерзайте!

Женская версия мужского персонажа есть всегда! Никаких исключений! Действительно ли так? Действительно ли можно представить Ромео в юбке? Или графа Монте Кристо в корсете? А ведь дело не только в одежде, прическе или аксесуарах. Дело в самих героях. Какими вы их видите? Напишите фанфик на любое произведение! Только учтите: мужчины должны стать женщинами. Работы принимаются с 10 апреля по 15 ноября 2014 года. Все работы будут опубликованы в разделе «Строка прозы» каждого номера журнала в период конкурса. Голосование за понравившиеся вам работы пройдет с 25 ноября по 10 декабря 2014 года. Работы, занявшие второе и третье места, будут номинированы на звание «Лучшие произведения номера. Декабрь 2014». Произведение, занявшее первое место, будет номинировано на звание «Лучшее произведение 2014 года». Принимаются произведения объемом от 1000 символов с пробелами. Произведения, содержащие порнографию, пропаганду насилия и/или политических партий будут сняты с конкурса. С уважением, редакция «PS»

Каждый автор хоть раз сталкивается с критикой. А некоторые и сами выступают в роли знатока литературы. Что будет, если эти две роли совместить? Да, именно совместить! Литературный журнал PS объявляет конкурс рецензий на несуществующие произведения. Сами придумайте сюжет, героев, но… вместо произведения, предоставьте рецензию на него. Работы принимаются с 23 января по 15 ноября 2014 года. Все работы будут опубликованы в разделе «Литературный обзор» каждого номера журнала в период конкурса. Голосование за понравившиеся вам работы пройдет с 25 ноября по 10 декабря 2014 года. Работы, занявшие второе и третье места, будут номинированы на звание «Лучшие произведения номера. Декабрь 2014». Произведение, занявшее первое место, будет номинировано на звание «Лучшее произведение 2014 года». Принимаются произведения объемом от 1000 символов с пробелами. Произведения, содержащие порнографию, пропаганду насилия и/или политических партий будут сняты с конкурса. С уважением, редакция «PS»

Читатель! Хочешь получить чашку с символикой журнала? Все очень просто! Для этого напиши небольшое сообщение о нашем журнале, размести его на своей странице с ссылкой на группу журнала. В формате указанном на картинке и все!

Чье сообщение наберет больше репостов, то и победило! Ссылки на размещенные сообщения оставлять в этой теме. Конкурс проводится с 23 января по 23 ноября 2014 года. Да, времени достаточно!

Любите подпевать под любимые опенанги и эндинги? Или в такт вокалоидам? Тогда новый конкурс журнала «В семье не без анимешника» для вас! Правила конкурса: 1) Записать песню из аниме или вокалоидов 2) Разместить запись в теме группы 3) Записи принимаются до 10 декабря 2014 года. 4)К участию допускаются как соло исполнения, так и группы. 5) Призом за победу в конкурсе будет 100 голосов VK ВНИМАНИЕ!!! К КОНКУРСУ НЕ ДОПУСКАЮТСЯ РАБОТЫ, С ИСПОЛЬЗОВАНИЕМ МАТЕРИАЛОВ ТВОРЧЕСКОГО ОБЪЕДИНЕНИЯ Harmony Team, ТАК КАК ЕСТЬ ПРЯМОЙ ЗАПРЕТ ДАННОГО ТВОРЧЕСКОГО ОБЪЕДИНЕНИЯ.

Подготавливая апрельский номер и наслаждаясь теплом, вспомнили, что журналу «PS» 2 года. Еще недавно четверо малознакомых людей собирали первый номер… и вот уже номер далеко не первый и далеко не последний, а малознакомые люди стали друзьями и командой. Вот такая вот маленькая история. В новом номере порадуем вас продолжением литсериалов и знакомством с новыми авторами, в частности с замечательной сказкой Веты Уран «Эльфийка и байкер», которая очень понравилась нашей редакции. Так же у нас новый конкурс. «Правило 63 - Женская версия мужского персонажа есть всегда! Никаких исключений!» По сути, это конкурс фанфиков, но что это меняет? Подробности на первых страницах номера. И как всегда, приятного прочтения. Редакция PS

Это тот редкий случай, когда можно сказать: могут, когда захотят. Мюзикл «Граф Монте Кристо» это полностью российская постановка. Да, не простая адаптация западных мюзиклом, а полноценная русская постановка. После адаптаций, на которые жалко смотреть, «Граф» порадовал. Конечно, впихнуть творение Александра Дюма в двухчасовой мюзикл полностью просто физически невозможно. Но авторы прекрасно справились со своей задачей, не только не урезав сюжет до редких и не связных сцен (как часто такое случается с попытками сжать внушительное произведение), но и создав очень интересную постановку. Увы, искажению сюжет все-таки поддался, но в данном случае, это простительно. Мы не читаем оригинал, мы смотрим вариацию. Для ориги-

нала, откройте домашнюю библиотеку и прочтите шедевр. А если у вас в домашнее библиотеки нет «Графа Монте Кристо»… я могу только сожалеть. Оба акта начинаются с бала в замке Графа. Рассказчиком выступаем господин Бертруччо. Именно он комментирует многие ключевые сцены, стоя в сторонке на самой сцене. Тем

временем актеры показывают нам эти самые события, иногда и в завуалированном виде. Ну, это же Монте Кристо! Первый акт повествует нам о завязке истории и о заточении Графа. Вырвавшись на свободу, Монте Кристо заново создает себя. Эдмон Дантес мертв, но граф Монте Кристо жив и жаждет мести.

Карнавал лжи, ярмарка тщеславия, сорванные маски. Так можно назвать второй акт. Карнавальные маски сыплется как из рога изобилия, обнажая истинные лица присутствующих. «К ответу его! К ответу!» в один голос кричит толпа, прячась за масками. Но их маскам еще предстоит быть сорванными.

Декорация. Все гениальное просто! Буквально шесть подвижных частей, которые от их перемещения и вращения превращаются то в замок Графа, то в корабль «Фараон», то в замок Иф. Добавьте к этому контрастную игру света и видео вставки на заднем фоне и вы получите полную картину. Увы и ах, но без недостатков не обошлось и в этот раз. Эдмон Дантес. Его играли многие, но лично я видел его в исполнении Игоря Балалаева и скажу вам, первое впечатление не очень. Да, когда события доходят до побега из замка Иф, то образ идеален, а вот в начале… с трудом вериться, что этот человек уже с морщинами на лице – молодой моряк. А в паре с Валерией Ланской, их игра в возлюбленную пару выглядит скорее пародийно, нежели реально. Либо создатели поскупились на

гриме, либо на зарплате для дублера. В этих сценах, на мой взгляд, лучше бы сыграл более молодой актер. На этом, недостатки заканчиваются. Постановка замечательная и я сожалею, что её заменили другим мюзиклом. Увы, но в театре его более не увидишь. Конечно, поговаривают, что техники все-таки нашли способ совместить жизнь двух мюзиклов на одной сцене. Но правда это или нет, и ждать ли возвращения прекрасной постановки на сцену, нам не известно. Мы пока что можем довольствоваться записями. Честь имею! Автор: Александр Маяков

«…It's my red star, stealing It's my red star, I can't let go It's my red star, concealing It's my red star, oh no…» (из песни Red Stars, The Birthday Massacre) Наверное, именно с этих строк стоит начать мой репортаж из концерта The Birthday Massacre в Москве 5 апреля. А началось все, казалось бы, именно с этой песни, которую знакомый включил на своем телефоне, когда мы были на крыше заброшенного хлебозавода. Что-то было в этом тихом вступлении, резких, повторяющихся гитарных рифах, нежного голоса вокалистки и простых словах. Посмотрев их клип «In the dark» я была потрясена – яркий сюжет, резкая, но энергичная музыка, красочные костюмы, цвета. Мурашки. Мурашек было много. Так я и втянулась в прослушивание этой замечательной группы. Как же я хотела попасть на их концерт! Обнять каждого музыканта, вокалистку Chibi, сфотографироваться с ними, взять автографы. Но они не приезжали в Россию, и тогда я зарабатывала недостаточно много, чтобы попасть на их концерт. Но спустя два года я узнала, что они приезжают в Москву и решила ехать! Предва-

рительно договорилась с братом, купила билеты на концерт и на поезд (цена билета на концерт порадовала – всего лишь 600 руб.). Многие знакомые крутили пальцем у виска, отговаривали, подруги и друзья не соглашались ехать. Но я решила идти до конца. И вот, наступил день Х. 4 апреля в 20.16 поезд № 65 Тольятти – Москва отправился со станции Сызрань 1, а вместе с ним и началось мое сумасшедшее путешествие. Если честно, ехать в поезде одному вовсе не страшно. Залезла на верхнюю полку плацкартного вагона, включила любимую группу и задремала. Утро выдалось солнечным, подъезжая к Москве, не нашла особых отличий – такие

же деревья, железнодорожные ветки, пустые цистерны, гаражи, магазины, станции. Только здания были на порядок выше. В 10.24 утра поезд прибыл на Казанский вокзал. Встречающая меня девушка немного опаздывала, и я вышла из вагона, направившись к вокзалу. Ветер дул мне в спину, подбадривая, пассажиров встречали водители, предлагавшие свое такси. В метро было довольно интересно – бесконечные ветки, переплетающиеся друг с другом, переходы, эскалаторы – без сопровождения заплутать в метро очень просто. Станция «Охотный ряд» - и вот мы наверху. Конечно, мы направились к Красной площади. Москва покорила меня.

18.15. Мы встретились с другими фанатами, собиравшимися на концерт, и направились в сторону клуба «Театръ». У входа уже толпилось человек 20 -30, и я подумала, как же круто, когда у тебя есть единомышленники. Многие мои знакомые и слыхать не слыхали о такой группе, и каждый раз переспрашивают название. Мы смеялись, прикалывались, общались, волновались. В 18.45 нас запустили в клуб. На танцполе у сцены уже стояло 20-30 человек, а я оказалась в 3 ряду. За считанные минуты зал наполнился фанатами. Мы ждали и улюлюкали, когда технические работники клуба выходили на сцену настроить оборудование. И тут стало тихо. За барабанную установку кто-то прошмыгнул. Это оказался Rhim, барабанщик группы! Следом за ним вышли Rainbow, Nate, Michael Falcore, Owen – зал просто взорвался, а я визжала, будто меня резали маньяки! Это нереально, это было просто

нереально, видеть в паре метров от себя любимых музыкантов, музыку которых ты слушал тысячу раз, видео с которыми ты смотрел сотни раз. Заиграли гитарные рифы, перебор струн гитар и клавиш синтезатора. И вышла Chibi! Эмоции переполняли абсолютно всех. Я буквально пожирала глазами своих кумиров, пыталась запомнить, как они выглядят. И все началось c песни Red Stars. Зал запрыгал, все подняли руки и в такт музыке. Тут же стало жарко и душно, жажда обжигала горло. Концерт длился 1,5 часа, музыканты выложились на всю, а Chibi даже сорвала голос и не вышла к фанатам. После концерта мы ждали их минут 15. К нам вышли Rhim (барабанщик) и Rainbow (гитарист)! Мы одними из первых получили автографы. Вышли Owen (клавишы) и Michael Falcore (гитарист), взяли автографы у них. Они улыбались, с радостью давали автографы, фо-

тографировались с фанатами, благодарили за то, что мы пришли. Меня переполняло очень много эмоций, ведь сбылась мечта 2-х летней давности! Это было просто нечто! Фееричный, яркий, полный движения и классной музыки концерт! И это, конечно, стоило того, чтобы трястись в поезде 28 часов туда и обратно. На следующий день мне казалось, что произошедшее ранее было сном. Конечно, не хотелось уезжать, но нужно было возвращаться. А я влюбилась в Москву. Это большой, полный движения город со своим особенным великолепием. Большой поток туристов и приезжих, здесь люди одеваются, как хотят. Просто нужно быть шустрее, смотреть в оба. Москва! The Birthday Massacre, guys! Я вернусь! I’ll be back! Автор: Расима Ахмедова

Морган Роттен Скелет Морган Роттен Из моста растет дорога, По которой идет Бог. На обочине дороги, Видит – кто-то изнемог. Подошел к тому худому, Вовсе присмертному парню. Видит – на его ладонях След мучений, насквозь раны. “Ты взгляни на меня сын мой! Ты молись, чтоб стать святым! Возлетишь душою милой! Станешь ангелом моим!” – Так сказал и думал верно Взглянет на него Скелет. Но не тут то было, скверный Молвил Богу тот ответ: “Ты так же слеп, как твои дети! И я не сын твой, я – Скелет! Прирос к земле я. Внутри сети Свили пауки. Просвет В моих ладонях не для боли, А чтоб могли все лицезреть – Не ты определяешь роли! Я не хочу к тебе лететь!”

Умирающий дуб Скорчился от боли благородный дуб. Юная девица горе посвящает. Повесть обреченная влюбленных судеб Эпилог кровавый намертво кончает. Скрючились в агонии ветви мудреца. Выпивает слезы под ногами девы Черная земля – мать всякого конца. Корни в ней – отмирающие нервы. Ствол его согнулся, кровоточит весь. Женщина любимая голову склоняет. Он родился в поле, и умрет он здесь. Вот, уже свое дыханье прекращает. Дева не смиряется отпустить его. Но давно покойный спит, не шелохнется. Знает его милая, что для нее До сих пор его живое сердце бьется.

Морган Роттен Amour Морган Роттен Осенний дождь Осенний дождь всегда холодный. Осенний дождь всегда во мне. Кусками льда с небес рожденный И брошен вниз к гниющей мгле. То там, то тут мы ищем счастье, И заполняем пустоту. Стремимся без ума к пристрастьям, И усложняем простоту. Стремимся к Солнцу, не взирая, На то, что слепит нам глаза. Стремимся думать, умирая, О том, как светят небеса. Надеемся, что пожалеют, Увидев слезы на щеках. Надеемся, что не посмеют Винить посмертно в тех грехах, Которые и так все шепчут, Скрываясь в собственных словах. Взывайте к Смерти! Она встретит Иронично в похвалах. Не вечна жизнь, не вечна осень. Не вечно Солнце, и не дождь. Деревья снова листья сбросят, Оставив грусти милой дрожь.

Четыре остановки, на пятой выходить, Чтобы нам с тобою снова повстречаться. Чтобы взгляды наши в океаны слить, Берегами снова солнечно прижаться. Окунуться в миг радостных объятий, Соревнуясь, кто кого сильней прижмет. А затем, целуясь, без нужды понятий, Без мечей и крыльев ринуться в полет. Там наш мир. Мы сами создали его. Там лишь мы – вдвоем яблоки вкушаем. Мое сердце стало частью твоего. Мы друг другу стали самым лучшим раем. Каждую секунду я вдыхаю в нем. Каждый миг, прикосновение и нежность. Каждый день с тобою мне слагает сном. Я бы так проспать с тобой хотел бы вечность. Нам не хватит и 100000 поцелуев, Чтобы насладиться и насытиться в сей день. Он настолько кроток, что везу я Снова новый и все новый день. Четыре остановки, на пятой выходить. Любовь моя, я не хочу этой дороги. С тобой остаться, а на ней простыть. Вот так хочу. Автобусов пороги Насточертели мне. С тобою навсегда Мы вместе. Одна кровь, одна вода. На пятой выхожу, чтоб навсегда остаться. Чтобы творить любовь, и ей же восхищаться. Я люблю тебя, Родная! Amour, Maria

Иду по петляющей тропинке в сосновом лесу. Полной грудью вдыхаю чистый свежий воздух бора, пропахший хвоей и смолой. Толстые корни деревьев паутиной опутывают тонкий слой земли на основании из камня. Между деревьев то здесь, то там торчат большие валуны, а в некоторых местах земли нет и вовсе. Там мох и лишайник покрывают камень мягким ковром. Тропа бежит, огибая стволы сосен и куски скал, которые, кажется, хаотично разбросаны вокруг. Иду медленно, за спиной рюкзак, а в руках посох вытесанный из крепкой палки. Тихо. Вокруг ни души. Иногда нужно просто побыть одному наедине с собой и суровой красотой севера. В такие моменты суета отступает, само время отходит на задний план, остаются только бесконечные мысли и прохладный ветер, пахнущий мхом, болотом и лесным разнотравьем. В такие моменты понимаю, что лучший собеседник – сам я. Увлеченье делом, шумное веселье в компании, – все кажется примитивнымв сравнении с безмолвным единением с природой. Точно в этом и есть сама жизнь, полная, без навязываний, пустой болтовни и чужих мнений, столь же самоуверенных, сколь и неважных. Воздух становится чуть солёнее, а ветер обдает водяной пылью – чувствуется близость Белого моря. Остановлюсьи, присев на небольшой камень,буду собирать ягоды. Черника, голубика, брусника растут в таком количестве, что можно не сходя с места набрать целую корзину. Отдохнув, снова отправляюсь в путь. Рюкзак за спиной, посох в руке – можно идти дальше. Тропинка возьмет

чуть вверх и, сделав петлю, развернется и снова пойдет к низу. На самой верхней ее точке, проходящей по скале, можно далеко вокруг увидеть окрестности. Вдаль, насколько хватает глаз, бескрайний лес. Высокие корабельные сосны как мачты уходят ввысь. Их широкие стволы покрыты светло-коричневой, местами бежевой и рыжеватой в свете солнца корой. Около корней дерево окаймляет мох, который здесь повсюду. Среди сосен серыми пятнами видны скалы. Их однообразная серость, разнообразие форм и размеров действуют успокаивающе после вычурной броскости ярких красок города. К чему все эти крики о себе, безумная суета и бешенство красок. Здешняя природа проста и восхитительно красива.

Невдалеке от тропы расположился огромный муравейник. Он вырос рядом со стволом дерева, но теперь со всех сторон поглотил его основание. Вокруг нет той беззаботности, чтопроявляется в природе средних широт. Все стремится только к одному - выжить в суровых условиях севера. Несколько коротких месяцев здесь тепло и можно гулять или ходить в походы. Зима будет очень холодной, а сильный ветер с моря заставит все живое перебраться ближе к югу или уснуть до весны. Только сосны – невозмутимые как камень, на котором они растут, стоят года напролет, и ветер, не умолкая, шумит в их высоких кронах. Вот она – ис-

тинная красота. В кажущейся скудности, в сдержанности красок и видов, в суровых чертах окружающего, в твердости серого камня, в холоде воды, бьющей о скалы. Здесь ничего не отвлекает от раздумий. Тонкие линии, спокойствие шума ветра, статичность каменных глыб делают ландшафт утонченнопрекрасным. Мох под ногами пышен и мягок, что можно лечь, раскинув руки и смотреть ввысь. Взгляд упадет под ноги на кроваво-красное пятно на камне. Этот камень называютэвдиалит. Старый дед, встретившийся мне по дороге, рассказал легенду, рассказанную ему его дедом об этом камне.

Это было давно - давно, когда меня ещё не было. Нашли на нашу землю чужие люди, сказывали - шветы, а мы лопь были, как лопь, - голая, без оружия, даже без дробников, и ножи-то не у всех были. Да и драться мы не хотели. Но шветы стали отбирать быков и важенок, заняли наши рыбьи места, понастроили загонов и лемм некуда стало лопи деться. И вот собрались мыи пошли настоящей войной - кто с дробником, кто просто с ножом, пошли все на шветов, а швет был сильный и не боялся лопи. Направо ударит - так не было десяти наших, и каплями крови забрызганы все горы, тундры да хибины; налево ударит - так снова не было десяти наших, и снова капли крови лопской разбрызгались по тундрам.

Но осерчали наши старики, как увидели, что швет стал крошить их, пособирались с силами и все сразу обложили со всех сторон швета; он туда, сюда - никуда ему прохода нет,так он и застыл на скале, что над озером висит. Ты, когда будешь на Сейтъявре, сам увидишь великана Куйву, - это и есть тот швет, что наши саами распластали на камне, наши старики, когда войной на него пошли. Так он там и остался, Куйва проклятый, а наши старики снова завладели быками и важенками, снова сели на рыбьи места и стали промышлять. Только вот окаменевшие капли саамской крови остались в тундрах, много их пролили наши старики, пока Куйву осилили. Теперь часто в горах находят красный камень - эвдиалит,

это и есть саамская кровь. Услышав эту легенду, взглянув деду в глаза, на обветренное лицо, на руки в мозолях, увидел всю суровость местной жизни. Ту непреклонность, которую не сломить, ту борьбу, которая не утихает и невольно проникся безграничным уважением к старому сааму. Наши заботы, проблемы, суета кажутся нелепыми и пошлосамонадеянными в сравнении с местной суровостью жизни. Та грань увиденной силы борьбы за жизнь, еще долго будет поддерживать меня своим примером. Не раз буду снова прокручивать в голове картины увиденного, когда карусель пустых людей и неважных событий комом встанет поперек горла. Со мной навсегда останутся только воспоминания, легенда, рассказанная стариком, и эвдиалит – лапландская кровь на камне. Автор: Юрий Ефремов

Тепло… Это не подушки холодная ткань с той стороны, где ее не касается тяжелая голова. Это совсем не та самая ткань! Это ткань кожи, что покрывает щеку горячую от прилившей крови, пылающую, ароматом особым пропитанную щеку, непонятно почему ставшую по-

впитавшимся в поры, или в память. Не важно, в меня. Это слабый вздох или стон, который случайно угодил через уши в грудную клетку и, ударившись о диафрагму, разлетелся осколками внутри, что врезались в стенки моего вместилища, как и все воспоминания, когда-либо заставлявшие дрожать. Могут ли раскаленные губы быть смелыми и робкими одновременно? Кажется, это неправ-

сально выпрашивая еще больше теплых движений. В ушах стучит сердце, или два. Цепочка на шее готова воспламениться от теплопередачи, тепло передается даже подушечкам пальцев. Кончик носа проваливается в жаркую сеть кожи на щеке и глаза закрываются, то ли от счастья, то ли, чтобы запомнить дрожащие пальцы на влажной груди. Кончик носа проваливается в горячую щеку. Нет, что

датливой, родной. Это просто мурашки по коже, словно крупу манную кто-то случайно просыпал на разгоряченную шею и грудь, что жаром пышет, что медленно пляшет от дыхания чуть более частого, чем обычно. Это запах волос с сигаретным дымом, парфюмом и, наверное, тем самым лучшим афродизиаком, тем личным феромоном,

да. Так не бывает. Их прикосновение к коже так быстро остывает, что нужно повторять их снова и снова, чтобы не растерять тепло. Их хочется поймать своими губами и не отпускать, пока не станет трудно дышать, пока по телу не пробежит ток. Горьковатосладкий вкус сигарет. Губы начинают даже болеть, парадок-

это? Нет, не в щеку. Не в горячую. Запах счастья улетучился. Нос упирается в холодную подушку с той стороны, где ее не придавливает тяжелая голова. Приснилось, просто приснилось. Холодно…

Автор: Инна Нюсьман

Каждому в своей жизни приходит разгребать завалы будь это комната,чердак,подвал или жизнь.Но что бы ты не разгребал,наткнувшись на вещь из твоего детства ты по неволе переносишься в тот момент жизни где была это вещь как любимый фильм.Который ты давно смотрел но помнишь всё до тончайшей детали если тебе что-то о нём напомнит.В моём случаи мне пришлось разбирать чердак ну и чуть-чуть жизни. Каждому приходится уходить из родительского дома.Закончив школу я отправлюсь на встречу приключений большого города.Всю жизнь планировала это момент что будет когда приеду в новую жизнь,как она откроет мне двери.Но я не думала что будет так тяжело расставаться...Расставание-очень навязчивая дама.Каждый день мы расстаемся с чем-то,а может и с кем -то.С родителями когда они нас оставляли нас в садике да пускай и не надолго но всё же мы расставались и мы ждали встречи с ними как и они с нами.Собрав все вещи из моей комнаты где я проводила по большей части всю жизнь это комната дышала воспоминаниями обо мне, настало время собрать вещи на чердаке.Поднявшись и включив

свет,я вспомнила момент как в детстве с подругами сидели тут веселились,пили лимонад ведь тогда нам нельзя был алкоголь но сейчас я бы всё отдала за бутылку нашего любимого лимонада но к сожалению его больше не выпускают,играли в игры чтоб лучше узнать друг друга, а тот момент когда нам моя мама принесла по мороженному все были в этом вкуснотище с красными носами от холодного мороженого или рассказывали страшные истории чтоб увидеть лица испуганных подруг.Да много прошлого с того времени но оно останется в сердце навсегда.Открыв первую коробку с надписью "Юля 7 лет" первое что мне попалась на глаза эта моя старая кукла да таких не найдешь в магазинах-это ведь мамина кукла.Снова нагрянула воспоминания о том как мы с сестрой играли в эти самые куклы придумывая всяческие невероятные истории ведь тогда мы верили в чудеса.А сейчас мы выросли и уже не редко встречаемся.Если это взрослость то я не хочу взрослеть.Я не могу выбросить старые вещи но и с собой брать их не могу.Она мне не к чему.Только когда родится мой ребенок но ведь ему будет интересней играть в новые игрушки.Ещё одна коробка "Юля музыкальная школа" моя любимая

скрипка я помню то волнение перед выступлением.То счастье выигранный кубок и то огорчение неудач.Но все же это счастья выступать на сцене несмотря на неудачи. Хорошее было время.Но впереди ещё столько же удивительных событий.Кажется разобралась я всегда буду помнить эти моменты в жизни и буду сюда приходить.Родителей навещать чтоб они помнили что я их очень люблю хотя они всегда об этом будут помнить. Ну вот вещи собраны.Пора отправлять в путь,я чувствую себя как путешественник уходящий в путь но он все ещё будет скучать по родному дому.Поезд пришёл чтоб увести меня.у каждого в сердце кто пришел провожать меня тягость на душе но счастья что я увижу новый мир.Сев в поезд махая рукой всем на прощанье хоть и не навсегда.Всё поезд тронулся, и я отправляюсь в путь навстречу приключениям большого города! Автор: Кристина Битосова

— Гуковский! — раздалось из коридора. — Гуковский! — Ааа? — протяжно отозвался Павел, не понимая, что и кому от него сейчас могло понадобиться: готовой статьей ещё и не пахнет, стол завален докумен-тами, в которых разбираться до новых веников, чёртов комп уже достал однотипной заставкой. «Поменять её немедленно», — пронеслось у него в голове. — Зайди к главному,— заглянула к нему Светлана. В редакции было шумно. Все носились каждый со своими бумагами, что-то друг другу показывая и объясняя. Светка, передав ему просьбу главного, уселась за свой стол и принялась подкрашивать губы, не выпуская из руки мобильник. «Как она всё совмещает?» — подумал Паша. «Мудило» (а именно Александр Плетнёв — худощавый светловолосый парень высокого роста) что-то втирал Натахе. Почувствовав на себе взгляд Павла, обернулся. — Чего уставился, Челентано? Иди, тебя главный зовёт. Иди, тормоооз… — протянул он послед-нее слово. Наташка, пышногрудая шатенка, как всегда, рас-смеялась. «До чего ж хороша баба!» — подумал Павел. Он встал, поправил свой модный шарф и направился к главному. — Вот ты, Гуковский,— поляк или еврей? — не отставал мудило. — Я убежденный жидомасон! — резко ответил Павел. — Сань, ну чё ты прицепился к парню! — вмешалась Светлана. — О, у нас защита проснулась…

— Ой, всё! — Светка отмахнулась и уставилась в монитор. — Он же, бедненький, сам за себя постоять не может! — продолжал Александр. — Тебе снова воды на голову? — поинтересовал-ся Паша. — Я тебе дам воды на голову! — раздулись ноздри у коллеги, словно ему напомнили чтото обидное. — Ладно, всё! — с досадой махнул рукой Павел и вышел. Дверь напротив, в кабинет к главному редактору, была закрыта, и он тихонько постучал. — Гуковский, заходи. — Откуда вы узнали, что это я? — войдя, поинтересовался Павел. — Оттуда! Только ты так заходишь — всегда виновато и очень долго. Выслушивая наставление своего немолодого уже шефа о том, как надо заходить в кабинет, Павел в очередной раз думал о том, почему они все так одинаковы: лысина, белая рубашка, обязательный животик, короткие ножки и поросячьи глазки, шныряющие по тебе в поисках очередных недостатков. Может, главред — это национальность? Вон китайцы — все на одно лицо. — Короче, Гуковский, с тебя материал! Ты же у нас — светский лев, кличка обязывает — Челентано! — хохотнули поросячьи глазки. — В общем, надо что-то написать о Яр-ской… Не спорь! Раздался звонок, главред поднял трубку. В комнату вошла секретарь и положила на стол документы на подпись. Редактор указал ей рукой на стул, договорил и стал подписывать документы. — Я сказал — о Ярской, — повторил он, не поднимая глаз.

— Хрен по ветру! — пожал плечами Павел. От неожиданности главред даже привстал. — Ты как со мной разговариваешь?! Секретарь, недавняя выпускница журфака, крашенная блондинка в короткой юбке, тоже уставилась на Павла. — Деликатно, мягко обольёшь её грязью, — поясняющим тоном распространил свою мысль главный. Паша вздохнул: — Я о Ярской ничего писать не буду, вы же знаете. — Паша, ты зэ/пэ получать хочешь?.. Всё, Лида, иди,— приказал он секретарю. Та послушно вышла. — Семён Семёныч, эта актриса навсегда останется в истории российского кино. Мы с вами бесследно исчезнем с лица земли, а её будут помнить. Это звезда, каких мало! — Ты будто не понимаешь, — главред как на идиота уставился на Павла. — Это ж им тоже на руку: реклама, пиар! Ярская — имя яркое, сейчас о ней говорят все... Ладно, — помолчав, согласился редактор, — просто возьми у неё интервью. — Она до осени интервью не даёт. — Я тебя до осени уволю! — сказал он тихим, размеренным голосом.— Ты понимаешь? — он пристально взглянул на Павла.— Даже уборщица Ксения Егоровна знает, что ты влюблён в Ярскую, как мальчик. Тебе сколько лет? Ну, надо же

как-то… А ты вон Сашке воду на голову вылил… Ну, пошутил человек, над тобой и так все смеются… Друга обидел, — для чего-то добавил шеф. — Плетнёв мне не друг. — Ну и хрен с ним, я тебе... — Я о Ярской ничего плохого не напишу! — перебил Павел. — Вон отсюда! Ты уволен! Сидишь здесь, ни одного толкового материала. Жалкий писака! Все пишут, все врут, а ты у нас типа порядочный, аж противно! Газета должна покупаться, чтобы ты получал зарплату… Сейчас пойди в магазин, попроси колбасы, а на требование заплатить скажи: «А у меня денег нет. Я, знаете ли, порядочный человек, не стал писать гадости про Ярскую, и мне не дали зарплату». Вот если тебе колбасу дадут не за деньги, а за твою чистую совесть, тогда нам не придется писать гадости. Все понятно? Ой, да кому я всё это рассказываю! Так, — резюмировал главред, — или увольняйся, или через два дня положи мне на стол интервью с Ярской. Нет — тогда ты уволен! Иди. — Вы знаете…— Павел сделал паузу, словно подбирая слова. — Давно вам хотел сказать. Какой же вы всё-таки… козёл! — в последнее слово Павел вложил все свое умение говорить красиво и с выражением. — Что? — поросячьи глазки шефа рванулись из орбит, увеличившись до размера яблок. — Я? Ты… Вон отсюда!!! — заорал он что есть силы.

Павел вышел, подчеркнуто хлопнув дверью. Светка сидела в редакции сама не своя. — Я все слышала, — она поднялась с места и подошла к Павлу. — Надоело всё! — Павел присел на стул.— Пашешь тут, пашешь… Я же у него с самого начала работаю… Хватит! — Паш, ну что ты… — Света наклонилась поближе к нему, коснулась рукой. — Я… я… — он стал водить рукой из стороны в сторону.— Я жалкий писака, ни на что не годный. — Да что ты, перестань! Нельзя же это принимать всерьез. — Всё мне вспомнил: и отсутствие личной жизни, и кличку Челентано… Я ж не такой красавец, как он… Пытаясь сдержать слезы, Павел надул щёки и стал медленно выпускать воздух. Глаза под очками заморгали. — Я ухожу. Он снял очки, сдавил руками глаза, уже полные слёз, и тяжело вздохнул. Достал из верхнего ящика стола мобильник, бумажник и вышел. *** — Лен, ну куда ты?! — в отчаяньи, не зная, что еще предпринять, Сергей забежал перед Еленой и, став в дверном проёме, перегородил ей путь руками. — Сережа, отстань! — Елена отстранила его руку и направилась в прихожую.

— Лен, не уходи! Лен, не уходи! — он стоял посреди прихожей и повторял одно и то же. — Серёж, я тебя не люблю! Ты это знаешь. — Как же ты прекрасна, ты не представляешь… — даже в этот момент Сергей остолбенел от восторга. — Да вы меня достали уже все! — крикнула она что есть силы и всхлипнула.— Я ведь ещё и человек, а не только актриса. Я не играю роль, я живу! Я пытаюсь высказать что-то важное, и меня надо просто банально выслушать! Сергей подошёл и обнял её. — Я не хочу так больше жить. Я от тебя ухожу! — оттолкнула она его. — К Чебурашке? Она зло взглянула на него. — Мишка от него, да? Ведь правда? — Сергей пристально взглянул ей в глаза. — Мишка от меня,— тихо ответила она и спокойно вышла за дверь. — Елена Михална, куда же вы, холодно уже, — попытался остановить её охранник Михаил, наблюдая за тем, как его заплаканная начальница в коротком облегающем платье выходит из здания на ночь глядя. Роскошное облако волос, развивающееся при каждом её шаге, ложилось на плечи. Походка была от бедра. Причём, от таких роскошных бедёр! Она шла так грациозно, казалось, будто лебедь плывёт по реке. Черты лица, румянец были настолько хороши, что создавалось впечатление, будто она пользуется очень дорогой косметикой, а на самом деле она пользовалась ею крайне редко и, в основном, на съёмке. Складывалось впечатление, будто Господь снова решил создать Еву,

только имя её — Елена Ярская. Провожая ее взглядом, Михаил нервно сжимал рацию в руке. Он знал, когда начальницу лучше не трогать, но работа телохранителя обязывала. Она обернулась в дверях и подошла к нему: — Мишань, зай… — Так мишка или зайка? — переспросил он, пытаясь развеселить Елену. Удалось. Сквозь слёзы показалась обаятельная улыбка. — Как вы волшебно улыбаетесь! Он стоял напротив и искренне восхищался. Взяв у неё из рук пальто, тихо сказал: — Позвольте я вас провожу. Пальто накиньте, а то вечером холодно. Она кивнула. Михаил был ей не просто личным телохранителем, очень скоро он стал близким человеком, подругой в брюках, которой можно было доверить многое из того, что её подруги и не потянули бы из-за своего бабского языка и природного хронического любопытства. Михаил выручал её в самых щекотливых обстоятельствах: назойливые богатые поклонники, любовные интриги... Пикнула сигнализация, Елена открыла дверцу BMW: — Мишань!.. — она ждала его понимания. — Вы к Чебурашке? — Нет. Поеду развеюсь… Не пила! — она догадалась о его подозрениях. — Смотрите мне, а то… Теперь не дала договорить Ярская. — Я помню — «хороший удар в лобешник»,— заученно повторила она его приевшийся довод. — Что,— замялся Михаил, — совсем не страшно?

— Угрожаешь? — улыбнулась Елена, открыв дверцу авто. Она забрала из рук охранника пальто и бросила его на сиденье. — Мишань, я тебя очень люблю. Я вон сына в честь тебя назвала. Ты мой самый близкий друг! — Ну, идите, я вас поцелую, так уж и быть. Миша развёл руки в стороны. Она рассмеялась ещё сильней, заметив взгляд мужа из окна, и, кажется, даже не губами, а одной помадой слегка коснулась щеки Михаила. — Пока, Миш. — Звоните если что. — Пока,— бросила она и резко стартонула. Мелькали улицы, огни большого города. Она включила дальний свет. Первые минуты ни о чём не думалось. Всё осталось где-то там, позади. Ей всегда казалось, что проблемы именно там, где живёшь. Вся местность, где обитаешь, обрастает твоими мыслями. Стоит только вы-браться за её пределы, и становится намного легче на душе, свобода переполняет уставшее сердце. Она вздохнула, и тут… *** Павел вышел на улицу вдохнуть свежего весеннего воздуха, перемешанного с московской гарью машин, посреди мерцающих баннеров и бесконечного потока куда-то бегущих людей. Ему было легко: он наконец сказал начальнику, что тот козёл. «Господи, всего-то два слова, а как легко на душе! Как спокойно! Непонятно только, что будет дальше. А, ладно, завтра будет завтра».

Он решил пройтись. На ходу соображая, куда идти и идти ли вообще, Павел перебежал через дорогу и подошёл к кафешке, чтобы взять горячий капучино. Надвигался вечер, становилось прохладно. В кафе оказался Wi-Fi, он попросил сеть, зашёл на «Рамблер» и прочёл в новостях: «…ДТП на проспекте Абакумова. BMW цвета «черный асфальт» столкнулся с грузовым мерседесом. Свидетели заметили перебегавшую дорогу девочку лет восьми. За рулём BMW находилась известная актриса Елена Ярская… травмы, несовместимые с жизнью…» Он выбежал из кафе, успев бросить деньги за капучино, и помчался на место аварии. Это было совсем недалеко, стоило пробежать два квартала. Павел пролетел их без оглядки, расталкивая людей, не обращая внимания на возмущенно гудящие автомобили. Вот и место аварии: грузовик, развернутый поперёк трассы, груда искорёженного железа, оставшаяся от автомобиля Ярской, толпа людей, глядящих на весь этот ужас... Он подбежал ближе: Елена еще в машине! Лицо, пышные волосы — всё в крови. Растолкав толпу, Павел налег на заклинившуюся переднюю дверь: Елена может быть ещё жива. — Кто-нибудь вызвал скорую?! — крикнул Павел что есть силы. — Кто-нибудь вызвал скорую?.. Все стояли ошарашенные: и худощавый студент в очках, спадающих джинсах и дурноватом синем свитере, и женщина с четырьмя сумками в руках, и какой-то лысый кабан, снимавший всё происходящее на камеру мобильника, и ещё человек десять прохожих.

— Это же Ярская! — обронил кто-то. — Вот я и снимаю, потому что Ярская,— спокойным тоном пояснил кабан. Павел пощупал пульс — жива! Как мог аккуратно он вытащил её из машины, вызвал скорую и ГАИ. Пришлось вспоминать приёмы оказания первой помощи. Нужна аптечка! С места происшествия водителя забирать нельзя, но и оставлять в таком состоянии на проезжей части — тоже преступление, учитывая «скорость» наших скорых. Он взял на себя смелость и перенес Ярскую в маленькое кафе, находившееся рядом через дорогу. — Правильно, давай туда, — поддержал его водитель грузовика, грузный мужчина невысокого роста в бейсболке и робе. Он провёл рукой по усам, перехватил Ярскую из рук Павла и помог донести. — Ты приводи её в порядок, а я гайцов здесь подожду, — предложил толстяк. Павел кивнул и внёс Елену в кафе. Официанты — двое парней лет двадцати — замерли от увиденного. — Это же Ярская! — выпучив глаза, произнёс один из них. — Ярская! — подтвердил второй, не менее шокированный. Официант, который был покрепче, перехватил тело и уложил Елену на диван. Тем временем она потихоньку пришла в себя и теперь только стонала. — Вася, вешай на двери табличку «Закрыто». Ничего, побухают в другом месте. Тут такое… — скомандовал крепыш своему худощавому коллеге.

— Есть, понял,— послушный мальчик-практикант умчался выполнять задание. — Так, давай: вата, спирт, аптечка, если есть,— скомандовал Паша. — Да, сейчас! — официант убежал. Пока тот бегал, Паша достал влажную салфетку и вытер кровь со лба Елены. Вскоре официант вернулся с аптечкой. Паша обработал рану и дал девушке понюхать нашатырный спирт. Елена понемногу приходила в себя, вздыхая, постанывая. Вдруг встрепенулась: — Вы кто? — ее глаза расширились. — Там девочка... где я?.. Надо идти!..— она попыталась встать. — Никуда идти не надо,— спокойно сказал Павел.— С девочкой всё хорошо. Как вы себя чувствуете? — Как не надо?! — стала кричать Елена, снова пытаясь подняться. — Да лежите! — Нет! — грубо оттолкнула она его руку.— Бедный ребёнок! Пустите же! На этот раз Павлу пришлось уже насильно усадить её на диван. — Держи её! У неё шок!!! — крикнул он официанту. Хватка у парня оказалась крепкой. От неожиданности Ярская смолкла и уставилась на него. Паша тем временем успел налить медицинского спирта в чашку. — Пейте! — протянул он Елене. Она послушно глотнула и откинулась на диван, успокаиваясь. Паша с официантом стояли в сторонке и смотрели на неё, не сводя глаз, как завороженные. Затем переглянулись.

— Спирт — лучшее антишоковое! — прокомментировал Павел. — А, — протянул официант, восхищенно глядя на Павла. — Тебя как зовут? — поинтересовался Павел. — Паша. — Тёзка! Очень приятно! — А Вы — Челентано? — не дал ему договорить официант. — Да, Адриано,— с иронией заметил Паша и добавил: — Надо бы перекусить. Есть чтонибудь, кроме спирта? — Понял,— кивнул официант. — Я оплачу,— крикнул ему вслед Павел. — Всё за счёт заведения. О чём речь! — унесло «тёзку» куда-то в недра заведения. Павел подошёл к Ярской и присел напротив. Он окинул взглядом кафе. Место было приятное во всех отношениях: полумрак, тусклый свет в красивых люстрах, картины на стенах — всё создавало ощущение уюта. Правда, деревянные столы и белые скатерти на них смотрелись очень стандартно и как-то не помосковски, без пафоса, присущего местным ресторанам. Но обставлено всё со вкусом. — Ну, как вы? — он склонился над Еленой. — Да ничего! Так всё быстро произошло: грузовик, эта девочка, её мамаша, я так растерялась… Она сильно жестикулировала. Было видно, что она ещё не в себе. Павел протянул ей стакан воды. Елена с жадностью выпила. — У вас нет зеркала и расчёски? — Вы — настоящая женщина,— восхищённо произнёс

Павел. Она не ответила. «Понятно, устала от комплиментов», — подумалось Павлу. Он добыл ей всё, что она просила, и отвернулся, боясь потревожить её взглядом, пока Елена приводила себя в порядок. Да только украдкой всё равно поглядывал, не мог сдержаться. Вскоре стол был накрыт, и они сели ужинать. — А я вот давно закончил водительские курсы, — стал представляться Павел, пытаясь разрядить обстановку. —Теперь рад, что внимательно слушал лекции по оказанию первой помощи при аварии. — Гм, пригодилось, видите, — виновато улыбнулась Елена и глубоко вздохнула. — Да уж,— ответил Павел. — Давайте выпьем. — Будем знакомы! — поддержала она, поднимая свой бокал. Они чокнулись. — А я вас знаю. Вы — Челентано. — Н-да,— с иронией заметил Павел.— Еще тот! — Ну, чего вы? Вы — человек обаятельный… Да, я не представилась. Я — Елена. — Я знаю, кто вы,— деликатно произнёс Павел. — Ну, представиться всё равно надо. Как вы здесь, спаситель? — Да я… знаете… проблемы навалились, я вышел пройтись, а тут вы... в такой ситуации. Я вообще в сети прочёл, что вы разбились… — стушевался Павел. — Прямо таки насмерть? О! Что-то новенькое обо мне! Я уже была «лесбиянкой», «переспала со всеми мужчинами российского кинематографа». Вот ещё не писали, что я зоо-

филка, — она немного оживилась. — Сильно страдаете от «жёлтой» прессы? — Да нет, ничего. Есть, правда, один журналист. Вот уж действительно — представитель древнейшей профессии… — Кто? Павел ожидал услышать «Александр Плетнёв», но она отмахнулась. Возникла пауза. — Ну, а Вы? Куда ехали Вы? — Я,— она перевела дыхание,— ехала от нелюбимого мужчины к любимому. Хотела сказать ему, что я его очень сильно люблю и чтобы он принял решение — с кем будет. Мне не очень-то по душе роль любовницы. — Да, приятного мало. Вроде и от слова любовь, а…— подключился Павел. — Вот именно, что это «а». В нём всё дело. Всё должно быть на своих местах. Любимые должны быть вместе. Это нормально,— с грустью произнесла она. — Знаете, Лена, пока встретишь взаимность… У меня были женщины. Только тогда, когда я позволял себя любить, сразу становился самым лучшим и замечательным. Но потом приходилось быть с нею без любви, а это противоестественно. Да и удовольствие, притянутое за уши… — По-моему, Паша, мы с вами — чересчур правильные,— послушав его слова, сделала вывод Елена. Павел рассмеялся. — Мне многие нечто подобное говорили. — Вот. Я и не доехала,— она опять перешла на грустные нотки. — Ну, я могу подвезти,— предложил Павел.

— Да ерунда, придумаем что-нибудь,— махнула рукой Елена. Она подозвала официанта и спросила: — Паша, у вас есть сеть? — Сделаем. Вскоре он появился с ноутом. Оказалось, что по всему Интернету уже гуляет сенсация: Елена Ярская разбилась в автокатастрофе. «Известная актриса мертва!». «Смертельная автокатастрофа на про-спекте Абакумова»… — Мда,— она отодвинула ноут и задумчиво прикусила палец. — Я могу позвонить… Сообщу, что вы живы,— предложил Павел. — Нет! Мертва, значит, мертва! — она ответила резко и даже грубо. — Гм,— Павел даже вздрогнул. — Простите, пожалуйста,— извинилась она. Елена опять откинулась на спинку дивана и задумчиво уставилась в окно. — Поешьте,— через время предложил ей Паша. — Да, давайте покушаем. Надо попросить официантов, чтоб меня не сдавали. Скажем, что вы меня сами отвезли в больницу. Она долгое время молчала, потом вдруг сказала: — Паша, у меня есть желания, которые я давно хотела исполнить. А сейчас уникальная ситуация, все считают, что я мертва… Поможете мне? — С удовольствием,— растворился он в собственной улыбке. *** Они выехали со стоянки недалеко от кафе, где Павел обычно оставлял свой новенький

«Вольво», купленный сразу после курсов, и направились в сторону окружной. Длинная дорога всё время уходила вправо. Машин становилось всё меньше. В основном, в это время суток люди ехали навстречу — в город. Они проехали последний микрорайон и оказались за чертой города. — Я плохо попрощалась с ним. Это я о муже,— начала Елена свой рассказ.— Вам можно рассказать,— она невольно улыбнулась и задумалась.— Мы познакомились давно, ещё на моей первой съёмке. Он — мой первый режиссёр. Павел взглянул на неё, потом перевёл взгляд на дорогу. — Первая роль в кино. Я была в диком восторге. Первый режиссёр — и без ума от меня! Я была счастлива! Потом, получив первые цветы, я поняла, что он влюблён. Дальше — больше. Он старше меня и всегда мне казался таким опытным. Я, наивная, всё надеялась, стерпится, слюбится, утешала себя мыслями, что один любит, второй позволяет себя любить. Потом захотелось любить самой. Не знаю, когда бы я всё это успевала… для отношений нужно время, а с моей занятостью… Сергей стал сильно ревновать. Слава Богу, хоть не поднимал руку. Паша, я просто хотела заехать и сказать ему спасибо. Я давно ему этого не говорила. А сейчас, когда я «погибла»,— она хихикнула. — Вы при мне это слово не употребляйте! Что за новости!? — сказал Павел на эмоциях. — Ну, извините. Пока она рассказывала, на горизонте появился элитный посёлок: дома «новых русских», звёзд кино, телевидения… — Туда? — спросил Павел.

— Да, Паша. Вон, второй дом. Там, слева паркуйся. Красивое трёхэтажное здание из красного кирпича едва возвышалось над высоченным забором. У массивных ворот — две видеокамеры и два прожектора, подсвечивающих дорогу. Павел подъехал ближе и остановился. — Вы меня берите с собой, уже поздно,— Павел включил свет в салоне. Она задумалась. — Да, пожалуй,— и решительно вышла из машины. Подойдя к воротам, они позвонили. Никто не ответил, слышна была лишь мелодия звонка. Елена с Павлом переглянулись, и Елена попыталась сама открыть ворота — получилось. Она осторожно заглянула. — Паш, пошли,— тихо шепнула она. От забора к дому вела асфальтированная дорожка, подсвеченная прожекторами. Вокруг неё — зелёный газон, работал автоматический полив травы. Но в доме, где могло разместиться порядка двадцати человек, стояла абсолютная тишина. — Паш, тут что-то случилось,— шепнула опять Елена. Оглядываясь, они направились к дому по асфальтовой дорожке. — Позвольте, я первый, я всё-таки мужчина,— тихо сказал Павел и пошёл вперёд. Он тихонько открыл дверь, они вошли внутрь. Громко работал телевизор, сообщая о смерти Елены Ярской, в зале горел свет. Они приблизились и замерли. — Кто здесь? — раздался чей-то голос. — Серёжа, это я,— Елена вышла из укрытия. — Лена! Ты же...

Коротко стриженный, черноволосый с сединой мужчина лет сорока пяти стоял и смотрел на супругу. На нём были потёртые джинсы и темно-синий свитер. — Что с тобой? — она подошла ближе и коснулась его лица, заметив на нём следы от побоев. — Ты жива! Главное — ты жива! — он обнял жену и заметил Павла. — Вы кто? — спросил Сергей. — Серёж, я не представила, это мой спаситель. — А как так вышло?.. — он хотел было сказать о том, что её считают мертвой. Но она не дала договорить. — Ну, значит, так надо. — Искали твой дневник, Лен. Мне, кстати, и ваше фото показывали,— обратился Сергей уже к Павлу.— Скоро 4 апреля — выборы президента. Ведь Чебурашка может и не пройти. — Скоты! — Елена тяжело вздохнула и опустила голову.— Серёж, никому не говори, что я приезжала. Хорошо? Павел понял, что им надо поговорить, а ему удалиться. Он вышел на улицу и сел в машину. — Серёж, я хотела сказать тебе спасибо за всё, что ты для меня сделал… — Ну, подожди, чего ты,— он попытался её обнять. — Не перебивай меня,— отрезала Елена.— Спасибо за то, что ты для меня сделал. Мы больше с тобой никогда не увидимся. Сергей смотрел на неё, не отводя взгляд. Она развернулась и вышла. Сергей стоял. Он не хотел за ней бежать, понимая, что всё это бесполезно. Ему и так досталось очень много: пять лет её жизни, совместной с ней

жизни. А сейчас он стоял в пустой прихожей и слушал стук шагов её — любимой женщины, которая уходит навсегда и уже никогда не вернётся… Сев в машину, Елена долго ничего не говорила. Павел молчал и ждал команды. — Поехали,— проговорила она. — Куда? — переспросил Павел. — Прямо. Он тронулся. Они снова заехали в город. Елена попрежнему ничего не говорила. Только подсказывала, как дальше ехать. Павлу показалось, что от этого визита ей легче не стало. — А вот я,— весело начал он,— сегодня сказал своему начальнику, что он козёл! Лена удивленно взглянула на него. — И настроение выше крыши! А вы как-то прощаетесь невесело! А что гласит священная женская заповедь, а? «Не грусти, а то не будет грудь расти». Шутка его удалась, Елена заулыбалась и оживилась. — Что так? Совсем достал? — А,— отмахнулся Павел. — Козёл он и есть козёл. Терпишь, терпишь, потом срываешься… А вообще, стало легче. Я вот после этого и вышел пройтись. — А, понятно. И что вы теперь? — Найду другую работу. — Обязательно найдёте. Всё у вас будет хорошо. Они ещё некоторое время помолчали. Вскоре Павел сориентировался, куда они заехали, местность показалось ему очень знакомой. — Ново-Огарёво?! — переспросил он.

— Да. Здесь живёт Чебурашка. — Резиденция президента, класс! Это и есть любимый человек? — Ну-у-у,— стала жестикулировать Елена.— Так вы-шло, — добавила она с юмором. — Мы познакомились на приёме в честь очередной годовщины чего-то там. Долго говорили, потом сбежали от всех на балкон и пили шампанское. Три минуты — и я влю-билась. Смотрела на него открыв рот, а он всё что-то рассказывал, рассказывал. Потом он признался, что с ним было то же самое. Я ещё никогда так не любила, и при-шло это ко мне поздно, я уже была замужем. Он проводил меня домой пешком по ночной Москве. Оказывается, чтобы узнать, как живут люди, он часто гуляет по городу сам. Мы заглядывали в самые не-обычные места столицы. Всё-таки у нас удивительный город. Потом стали встречаться, и появился Мишка — лучший в мире мужчина. Однако… мой суженый женат, а потом, у него есть ещё одна любовь — политика… Вчера как раз я ехала к нему сказать, чтобы он на что-то решался: или жена и политика, или я… Елена тяжело вздохнула. Потом усмехнулась. — Ты знаешь, я хотела сказать ему, что он — мудак! Так была рассержена. Не могу оставаться с Сергеем, не люблю его, всё это стало невыносимо… Пойдём? — Елена Михайловна, да кто ж нас пустит вместе? — Паша, не дрейфь, это ж Россия. Здесь в каждом заборе есть дыра! — весело начала она. — Что, и в этом тоже? — Павел уставил на Лену удивлённые глаза.

Она ничего не ответила, а просто улыбнулась. Подойдя к длинному белому забору, за которым находилась резиденция, Лена сняла с себя туфли и бросила через забор одну из них, затем вторую. — За мной! — скомандовала она. Павел покачал головой, но послушался. Отвлёкши внимание охраны залетевшими предметами, они быстро пролезли через тайный ход на территорию резиденции. А оказавшись перед огромным дубом в сквере, послушно остановились и стали как полагается: ноги на ширину плеч, руки за спиной, — Елена подмигнула. Оказавшись впервые в подобной ситуации, Павел тяжело дышал. — Елена Михайловна! — кричал на Ярскую начальник охраны, подбегая к ним в окружении своих подчинённых.— Ну вот же дверь! Вверху справа — звонок! — Мальчики,— игриво начала она, повернувшись.— Мы шли с Павлом мимо резиденции, у меня хорошее настроение, на улице никого, и я позволила себе слабинку — от удовольствия подкинула туфлю вверх, а она раз и перелетела через ваш забор. Ну не буду же я как дура лезть через забор в одной туфле. Вот и кинула вторую. — Костя! — вытирая платком испарину, выступившую на лбу, призвал начальник охраны подчинённого, стоявшего поодаль. Тот подбежал. — Ты это слышал? Учись. — Вот за что я вас уважаю, Елена Михайловна, что каждый раз, когда вы сюда проникаете, вы придумываете новое объяснение и в своих объяснениях вы ещё ни разу не повторялись! — Я думала, Чебурашка не один,— виновато скривила

губки Елена. Начальник охраны вздохнул и ответил: — Виктории Эдуардовны нет. Будет не скоро. — Вашу руку, Павел,— Елена подошла к Павлу. Он молча, стараясь не выдать своего побледневшего вида, протянул ей локоть. Она взяла Павла под руку, и, провожаемые взглядами шестерых охранников, они направились к двухэтажному домику в конце сквера. Двери им открыли другие охранники. Поднявшись на второй этаж, Ярская резко обернулась: — Паша, я не могу его видеть! Она разволновалась, как волнуется человек перед самым важным в жизни разговором. — Ну, здрасьте! Мы тут через такое прошли! — стал возмущаться Павел. Она замялась. — Послушай. Ты начни первый: представься, то, сё, а я… вот тут спрячусь, а потом выйду из-за угла. — Ну, что это за…— попытался возразить Павел, но, увидев, как ей тяжело, смирился со своей участью. Тем временем к двери ктото направлялся. Узнав знакомый силуэт, Елена спряталась за угол. — Анатолий Михайлович, — на миг запнулся Паша, подбирая слова…— здравствуйте. — Павел Николаевич, здравствуйте. — Вы знаете, как меня зовут? — не сдержал своего удивления Гуковский. Он, конечно, понимал, что есть охрана и прочие осведомители, но было приятно, когда лицо такого ранга называет тебя по имениотчеству.

— Вы ведь не один приехали?— деликатно начал хозяин дома. — Да. Елена просила… Михайловна, — растерянно поправился он, — просила вам передать, что по-иному видит ваши с ней отношения, что они должны строиться на другой основе, основе взаимопонимания и… — Я прямо чувствую себя на совещании, где она? Она жива? — Да, да, всё нормально. Она просила передать… — Мудак ты! Вот, что я хотела тебе передать,— она вышла из-за укрытия, поставив руки на талию. — Паша, вы можете прогуляться в сквере, сегодня прекрасная погода, — предложил хозяин дома. Павел спустился на один лестничный проём и вышел на улицу. — Проходи,— предложил Анатолий Михайлович Елене. Она вошла и осталась стоять у дверей. — Толя, послушай меня, не перебивая, мне пора уходить… И надо так много тебе сказать. — Я читал, что ты погибла, чуть с ума не сошёл. Она замолчала. Молчал и он, глядя на неё, боясь дотронуться, подойти ближе. — Ты знаешь, я мечтаю, что ты будешь жить в деревне, в огромном особняке. Когда будут звонить в дверь, ты будешь выходить в своём каштановом халате, деловито затягивая пояс, и спрашивать: «Что вы хотели?» А я буду жить рядом с тобой, у нас будет много детей, и самый старший, Мишка, будет за всеми приглядывать… Это будет моя лучшая роль. Спасибо тебе за всё, что я испытала… Да,— она изменила тон,— у Сергея иска-

ли мой дневник. Скоро выборы, а там… — Да знаю я, что там. Занимаемся мы уже. — Не надо ничем заниматься, вот он. Она протянула ему маленькую книжечку. — Я больше не буду ничего вести. Пусть это останется у тебя на память. Она вышла и тихо закрыла дверь. *** — Тебе легче? Павел ждал Елену в машине. Она совсем поникла и уставилась в окно. Он не стал дожидаться ответа и повернул ключ в замке зажигания. — Я больше никогда сюда не вернусь. Ничего больше не будет… Давай уедем отсюда,— пытаясь сдержать слёзы, прошептала она. — Куда? — Есть одна сволочь, — чуть отдышавшись, пришла в себя Ярская. — Александр Плетнёв. Павел удивлённо вскинул на неё брови: — К чему это сейчас? — Столько крови из меня выпил... Коллега твой. Вот только не знаю, где его найти. — Я знаю,— подумав, ответил Павел. — Правда? — Елена едва не подпрыгнула. — Вместе работаем. — Так это твоя газетёнка?! — вдруг осознав, вкрикнула Ярская. — Нет, не моя,— проронил Павел. — Прости, Паша… Тогда можно прямо к нему? Эти статейки… я столько пережила! Сергею ничего не объяснить, а Мишка всё слушает, впитывает

— как мне его защитить?! Знаешь, все эти публикации ведь не проходят безболезненно. Сергей закатывал такие сцены, что… Я хочу набить ему морду! Банально набить морду. Не знаю как, но… попробую. Знаю, у меня получится! — План есть? — выслушав, смирился Павел. — Действуем по обстоятельствам. *** Спустив бретельку с платья и взъерошив волосы, Елена позвонила в дверь. Сиреневое облегающее платье, роскошные бёдра в чулках телесного цвета, высокие каблуки… Стоя в засаде, Павел представлял, какую картину увидит перед собой Плетнёв. Послышались шаги за дверью. Взгляд Елены изменился: начинает играть роль? Кого: жертвы? проститутки?... Ясно одно: перед ним уже не Елена Ярская, а какая-то совсем другая, незнакомая женщина. — Кто? — Плетнёв открыл не глядя.— Вы?! — он застыл на пороге, разглядывая прелести Елены. — Ты ведь всегда меня хотел, правда? — сказала она, потянув его за пуговицу на рубахе. — Вы же умерли — по всем каналам! — он попятился назад. — А ты давай… пока тёплая! — Аааа, — завопил Плетнёв и попытался скрыться за дверью. Но Елена зашла в квартиру и только после того закрыла дверь. Он выглядел совсем жалко: человечек в джинсах, клетчатой рубашке и разорванных тапках прижался к стене и замер, дрожа, не в силах отвести от неё глаз. Елена подошла со-

всем близко, кончики её волос касались его лица. Он наслаждался линией её губ, они становились всё ближе и ближе. Он чувствовал каждый её вздох, как поднималась её грудь, как её холодные пальцы касались его тела. Она расстегивала одну пуговицу за другой. Он стал глубоко дышать. Глаза стали закрываться от удовольствия… Она ударила в пах. — Это тебе за то, что я шлюха и со всеми переспала! Второй удар. — Это за мои домашние скандалы после твоих статей! Ещё удар. — Это за то, что я потеряла роль в Штатах из-за якобы подмоченной репутации. И запомни, жалкий писака, если ты хоть что-нибудь напишешь из моего дневника, я вернусь! Она вышла и хлопнула дверью. — Валим отсюда! — Чё там было-то? — обронил Паша, сбежав по лестнице следом за Ярской. — Сделала, что хотела. Давай, пока милицию не вызвал. Они уже неслись по трассе. — Я всё-таки мужчина, Елена Михайловна. Как-то не «комильфо», что Вы меня оставили за дверью, а сами пошли морду бить! Я волновался между прочим! Куда едем? — спросил он на одном дыхании. — Дом актёра… Паша, не обижайся, мне нужно было самой это сделать. — Было так смешно на вас смотреть, когда вы кричали: «Валим!» Она тоже засмеялась, представив, как она выглядела со стороны. — Вводная по дому актёра? А, ну да,— начал с иронией Па-

вел,— «по обстоятельствам». Ваш излюбленный метод! В известном здании проходило очередное заседание, посвящённое чему-то во имя чегото. Как только вошла Ярская, раздался гром оваций. Она взяла слово и говорила без бумажки минут двадцать. Овации продолжались, казалось, не меньше. *** — Осталось ещё одно место, куда надо заехать, Паш, — Мишка, лучший в мире мужчина. Я ему кое-что обещала. По пути они заскочили в супермаркет и взяли огромный конструктор. Мишка жил с мамой Елены в частном доме на окраине города. Когда они подъехали, едва светилось только одно окно: горела настольная лампа. Их встретила пожилая, лет семидесяти, женщина в байковом белом платке и тёмносинем платье. — Паш, познакомься, это моя мама. — Мария Сергеевна,— представилась женщина и на одном дыхании спросила: — Ой, доць, что ж ты так поздното? — старушка обняла Елену и пригласила их в дом. — Мишка? — спросила шёпотом Лена. — Спит,— заулыбалась бабушка.— Иди, посмотри на него. Ангелочек, на чебурашку похож — весь в папу. Елена улыбнулась. Когда она заглянула в спальню к сыну, Мишка сладко сопел, укутавшись в одеяло, видимо, пересматривая самые любимые сны. Она присела на постель, провела рукой по его волосам. Ещё какое-то время посидела, любуясь лучшим в мире мужчиной, затем встала и пошла на кухню к матери.

— Ма… — Ну, чего ты стоишь, иди, попей со старушкой чайку, что ли. Ярская облокотилась о дверной косяк, пристально глядя на мать. — Что-то не нравится мне твой взгляд, дочура, будто прощаешься ты, — в глазах матери появилась тревога. — Нехорошо это. — Мамочка, милая, ну, если надо идти, то что ж делать? Она подошла ближе, мать обняла её, поцеловав, как в детстве, — в лобик. На минуту от маминых объятий стало тепло и спокойно. — Пора, мам,— она встала. — Ты у меня самая лучшая на свете. Взгляд её изменился, потускнел как-то, на лице появилась безысходность. Старушка проводила её до двери. Она вышла и тихонько закрыла за собой калитку. Павел ждал у машины и наслаждался теплотой весенней ночи. Небо было звёздное, красивое. Здесь, за городом, оно казалось ближе, а звезды — ярче. На звук её шагов он обернулся. — Всё, Паша, спасибо. Дальше я сама. — Как сама? Я подвезу? — удивленно спросил он. Она пристально на него взглянула… и сказала: — Паш, ты же знаешь, что этого ничего не было… После паузы она добавила: — Ты же знаешь, что вытащил меня из машины мёртвой. Павел ничего не ответил. — Тебе пора… Иди, живые там… за твоей спиной… Спасибо тебе. Я сделала, что хотела. Она повернулась к нему спиной и пошла. Павел стоял и смотрел ей вслед. Она подняла руку, помахала ему и ушла, уже

не оборачиваясь. А Павел всё стоял и смотрел, пока её фигура не слилась с темнотой ночи. *** Она права. Ничего этого не было, а была совершено другая история… Я вытащил её из машины мёртвой и долго кричал от боли. Мне очень нравился этот человек, а познакомиться пришлось вот так. Я прижал её к себе, испачкал свой пиджак в кровь и заметил рядом, на сиденье какую-то тетрадь. Не знаю почему, но я её взял. На титульном листе было написано: «Дневник актрисы». Я сунул его во внутренний карман пиджака, а когда приехала скорая, сел в машину и уехал оттуда куда подальше. Но, едва проехав два квартала, остановился и стал читать. Я прочёл весь дневник от первой страницы до последней и был шокирован. Там было обо всех: и о депутатах, чем они занимаются на самом деле, и о высших чинах страны, и о наших знаменитостях — наркоманах и извращенцах. Вдоль позвоночника пробежала холодная струйка: может, это убийство? Да нет, конечно, — трагическая случайность! Девочка оторвалась от маминой руки и выбежала на дорогу. Чтобы спасти жизнь ребёнку, Ярская выкрутила машину и вре-залась в грузовик. Девочка, которую она спасла, собирается стать актрисой, кстати, и зовут её Елена, как сказала её горе-мама. Непонятно мне было одно: почему мой сосед Семён, пьянь редкостная, — живёт? Да пусть живет, конечно! Но почему вот этих людей, которых и без того мало, с каждым днём всё меньше и меньше? Об этом, конечно, можно

долго размышлять, но… нет никакого желания. Я фильмы с её участием смотрел много раз. Я на них и плакал, и смеялся, и чему-то радовался, и о чём-то тосковал. Это было так неподкупно и искренне! В общем, я жил. Я листал дневник, перечитывая те места, где Лена писала о своих желаниях: что бы она хотела успеть еще сделать, — и, представляя, как бы это сделала она, решил поехать и сделать всё за неё и… как бы… с ней. Мне так хотелось, чтобы она ещё пожила, хотя бы в моём воображении! Ещё бы один только вечер, ещё одну ночь! У нас получилось! Это была авантюристка каких поискать: с кем бы ещё я проник на территорию резиденции президента?! И вот… всё закончилось. Сначала я поехал к Сергею. В его доме действительно был обыск. Искали дневник. Мы с Сергеем поговорили и решили кое в чём схитрить. Вспомнилось, как в фильме «Гардемарины вперёд» поступил Бестужев: он отдал пару настоящих писем, а в них вставил несколько липовых. Так же сделали и мы — из одного дневника (он был отрывной) у нас получилось четыре. Елена много писала и предпочитала лист бумаги, а не файл в компе, поэтому у нас всё и получилось. Надо было действовать быстро: Сергей подтвердил, ему действительно показывали моё фото, и я понял, что просто так от меня не отстанут. А четвёртого апреля, уже очень скоро, выборы, и из-за этого дневника в стране может быть избран другой президент… Собрав все «дневники Ярской», я поехал к Чебурашке. Когда он открыл дверь, я сказал:

— У меня сообщение от Елены Ярской. Она ехала к вам и хотела вам кое-что передать. — Я знаю,— тихо ответил он, опустив голову. От него сильно разило спиртным. Я на какое-то время замолчал, затем продолжил: — Она просила передать, что вы — мудак, но она вас сильно любит. Говоря это, я подозревал, что меня прибьют на месте, но по-другому не мог. — Проходите,— сказал он. За столом был Миша — Ленин охранник и лучший друг. Мы выпили, и Чебурашка спросил о дневнике. Я отдал ему один экземпляр и отправился на съёмочную площадку Мосфильма (Дома актёра не было, это я придумал). Там меня подняли на высоту, и я прочёл из её дневника то, что она хотела всем рассказать. Последовал шквал аплодисментов. Я подошёл к режиссёру со словами: — Я хотел бы передать вам её дневник… Всё это время я чувствовал, что за мной следят. Не знаю кто: спецслужбы? чебурашкины недоброжелатели? Но кто-то постоянно был где-то рядом. Так в каждом своём месте пребывания я оставлял по одному дневнику. Пока они все разберутся, подлинный он или нет, я буду уже в другом месте,— а именно: у Плетнёва. В пятницу вечером он, как всегда, пил с друзьями. Заведение было одно и тоже, и мне не составило особого труда его найти. Застал я его в курилке. — А, дебил! Ну что, сдохла твоя Ярская? А так хотелось её трахнуть, да? — он сделал затяжку и выпустил дым.

— Пойдём, поговорить надо,— тоном, не допускающим возражений, сказал я. — Пойдём, погода хорошая, — ответил Плетнёв. Он затушил сигарету и направился за мной к выходу. Задний двор ресторана был местом безлюдным. Я оглянулся и понял, что мы здесь одни. — Слушай, дефективный. У тебя-то хоть настоящий дневник Ярской есть, а не то фуфло, которое ты толкаешь? «О! — подумал я.— Мой расчёт верен». — В настоящем дневнике она хотела набить тебе морду, Плетнёв. Это было её последнее желание. Придется мне его исполнить. Я инстинктивно сделал шаг назад, ожидая упреждающего удара от него. Он лишь рассмеялся. Но, только я замахнулся, чтобы ударить его в челюсть, он поставил блок рукой и нанёс встречный. Я оказался на асфальте и сразу почувствовал, что у меня полный рот крови. Резкая боль от удара головой об асфальт пронзила затылок. — Ну что, дефективный, давай дневник, коль пришел! — зашипел Плетнёв и ударил меня ногой в живот. Я, кажется, вскрикнул от боли и, выплюнув кровь, попытался встать, как по-следовал ещё один удар ногой, в лицо. Но тут — ярко так! — вспомнилось место из дневника Ярской, где она описывала, как на съемках боевика её учили делать подсечку. Это место вызывало у меня улыбку. Я мгновенно пришел в себя — и вот мой противник уже на земле. — Это тебе за «Ярская — шлюха»! Это тебе за «дефективный»…

Долго я вспоминал ему все его хамские гадости, сидя на его груди, прижав его локти коленями к асфальту, и метеля с левой и с правой. В свой мужской ответ я вложил всё накопившееся за годы негодование. Я не просто избивал его, я восстанавливал справедливость — так казалось мне. Не знаю, сколько прошло времени. Не буду говорить, во что превратилось его лицо. Я встал с него, только когда почувствовал, что на сердце отлегло. Мне стало легче. Тяжело дыша, я поднялся на ноги, еще раз сплюнул кровь, достал из внутреннего кармана пиджака тот вариант дневника, который собирался передать ему, и устало бросил ему в рожу — а точнее, в то, что от неё осталось.

— Сука! Вот тебе твой дневник. Елене уже ничем не поможешь. А вот то, что в стране может быть избран какойнибудь…... не хотелось бы. Хотя… переживём и это! Через пару дней в ток-шоу первого канала он облажался по полной, на всю страну. Ведь никакого компромата в «дневнике» не было — он даже не удосужился его прочесть перед выступлением! Я же, весь избитый, поехал к сыну Ярской, через бабушку передал ему конструктор. И дневник его матери — настоящий, конечно. Пусть, когда вырастет, сам решает, что с ним делать. Да и лучше ему о матери всё равно никто не расскажет. На место аварии я вернулся уже под утро. Ночь выдалась… не

дай Бог ещё одну такую. С избитой физиономией сел на парапет и выпил бутылку пива. Место аварии было уже убрано — чистота. Коммунальщики в Мос-кве работают исправно! Раннее утро. Закрыты все магазины, кафе, вокруг никого. Пустая трасса, сплошь усеянная цветами (милиция их обозначила красной лентой). Скоро всё оживится. Начнётся день. Первый день, когда её не будет… Придя в редакцию задолго до начала рабочего дня, я сел за свой стол, написал заявление об уходе, взял ещё один лист и вывел название своего первого рассказа: «Дневник актрисы». Автор: Алексей Мухин

Мне семь лет и я не говорю,не потому что не могу, а просто не хочу.Каждый день я наблюдаю за людьми, которые разговаривают между собой,а иногда даже орут.И у них всегда одна и та же цель-Достучаться до другого.Но каждый раз всё четно, а какой в этом смысл? Какой смысл разговаривать, если тебя не слышат.Да, ты говоришь тебя слушают,но никто... никто тебя не слышит. В какой день я решила не мучить себя и за молчать навсегда?В какой день я поняла всю тягость произносимых слов? За окном полным ходом шла осень,листья опадали унося с собой частичку лета.И больше не будет тех радостных событий, купанию в речке,поедание шашлыков и всяческих игр в которые играют только летом..ну по крайне мерее до следующего года не будет всего этого. А в другой комнате раздаются крики которые доносились эхом до самых одоленных частей дома. "Как ты мог?Мы жили по соседству с ней.Я ей мило улыбалась каждый раз когда она проходила,вела с ней дружескую беседу...А ты?!безнадежно и в тоже время гневно кричала мать -Прости,сколько раз тебе объяснят что я совершил ошибку.Разве людям не свойственно ошибаться?-просил прощение отец. -Людям можно,но не так же?!И это не ошибка!!!Это измена!!!" Они думаю что я не догадываюсь,не замечаю их поведение,ругани каждый вечер. Они думают, что я слишком мала чтобы это знать!В этом их

ошибка!!Каждый вечер я сидела и думала что же будет дальше?Это и так далеко зашло!И в скорее я услышала что они разводятся, но не от них конечно.Я просто услышала об этом через стену, когда смотрела в окно,последнее время я туда часто смотрю.Каждый день убеждаюсь в том что люди не слышат друг друга но кажется все ровно счастливы.Но почему? Им не нравится когда их не слышат, но при этом они ведут себя так, как будто так и должно быть. При каждой возможности я пыталась как можно быстрее уйти из дома в школу,но и там я не находила спасение.Я сидела за последней партой,и наблюдала как дети ругаются и орут на друг друга из-за того что он или она взяла их игрушку, но они не знают что ссорятся из-за ерунды пытаясь всячески оскорбить другого.Для чего они вообще учились разговаривать? Для того чтоб так словами ссорить? Прозвенел звонок.И начался урок как обычно с проверки того что мы усвоили на прошлом уроке.Меня не интересовала что там говорят на это уроке я была полностью погружена в свои мысли.Зачем людям дано разговаривать если никто их не слышит?Но что если я замолчу навсегда-навсегда?Я не буду тратить слов зря?Но все же я сомневалась.Из задумчивости меня вывели слова учителя. -Надя ты меня слышишь? На что я мотнула головой говоря нет. -А почему? Я не чего не ответила.Я наконец то сделала выбор.Но она не знала об этом и всячески пыталась меня разговорить но я

не подавалась.И она вызвала меня к директору с родителями.Из -за того что я помолчала такой переполох?Но они не смогли меня разговаривать.Я не знаю почему но в душе наступил покой такой как будто путешественник вернулся из плаванья в родимый дом,ему было там хорошо но дома намного лучше.Такое было моё состояние. Когда я с родителями возвращалась домой как бы то ни было но они шли вместе, рядом разговаривали пускай на плохую тему, но они слышали друг друга.Значит я правильно поступила!Из-за спины я услышала мамин крик "НАДЯ!" обернувшись я поняла что происходит стоя посередине дороге на меня с сигналами со всей скоростью мчалась машина.Она увидела меня слишком поздно и не смогла остановится хотя пыталась...пыталась не лишить жизни ребенка.Вся моя жизнь промелькнула перед глазами.Как меня любят другие и как я их всех люблю.И вдруг...удар об лобовое стекло .Я уже валялась на асфальте.Но когда меня сбила машина я не закричала всё ровно продолжала молчать.Я почувствовала как из меня выходила моя душа.И вскоре наступила тьма... Мне навсегда останется семь лет и я не говорила потому что люди слушают,но никто не слышит. Автор: Кристина Битосова

Поезд прибыл на станцию поздно вечером. На пустом перроне фонарь слабо освещал невысокую лестницу. Повесив на плечо небольшую дорожную сумку, неизменно сопровождающую меня в любом путешествии, я вышел из вагона. Поезд медленно тронулся и обдал меня клубами белого дыма. Во время периодических путешествий меня иногда окатывали приступы щемящей печали. Чаще всего не обоснованной, и вызванной усталостью с дороги да моей природной сентиментальностью. Вот и сейчас на душе скребли кошки. Подождав, пока вагоны не скрылись в ночи, я поправил сумку и неспешно пошел. Дорога от станции была когда-то вымощена булыжником, теперь же между камней прорастала трава, большие не просыхающие лужи чернели пятнами, а со всех сторон наступали кусты. Недалеко от станции, в нескольких сотнях метров, стоял небольшой двух-

этажный домик, сложенный из того же камня, что и некогда дорога. Очевидно, судя по обвалившемуся забору из этих же булыжников, белые камни были единственным строительным материалом в этих краях. В окне первого этажа горел приглушенный свет и я, подойдя, постучал несколько раз в крепкую деревянную дверь. Из темноты донесся чей-то храп и неразборчивая речь. Только сейчас я заметил небольшую копну сена сбоку от дома, с которой и доносился храп. Через несколько мгновений, дверь распахнулась, и я увидел лицо старика, держащего в руке фонарь. - Что надо - хрипло спросил старик. - Я хотел бы переночевать, - начал было я, но старик распахнул дверь и гаркнул: - Заходи. По всей видимости, старик не очень-то был разговорчив. По крайней мере, пока мы

поднимались наверх в комнату, он не проронил больше ни слова. Дом изнутри оказался деревянным. Да и все, начиная от стен и кончая посудой, здесь было из дерева. Пока мы поднимались по скрипучей лестнице, я успел разглядеть старика. Он был небольшого роста, сильно сгорбленный, встранного вида халате, и почему-то в сабо. Лицо и руки его были испещрены морщинами, однако он был еще крепок для того, чтобы содержать в порядке дом, первый этаж которого был таверной, а второй небольшой гостиницей в несколько комнат. Пройдя по небольшому коридору, в который выходило несколько дверей, мы остановились перед одной из них. Старик вынул из кармана ключ и, повернув его несколько раз в замке, открыл дверь. Комната была небольшой, но большего мне и не надо. Кровать у стены, шкаф, деревянный стол со стулом, да

небольшая тумбочка в углу. В изголовье кровати на подушке сложено чистое постельное белье и полотенце. - Завтрак внизу с шести утра, - хрипло проговорил старик. - Да, спасибо, – ответил я, – кажется, у вас перед домом кто-то спит в сене. - Опять этот полоумный нажрался, - заворчал дед, закрывая за собой дверь. Смертельно устав с дороги, я заправил кровать, разделся и лег. День получился насыщенным, но больше всего меня удивила атмосфера на постоялом дворе. - Какое-то средневековье, - засыпая, подумал я, – не удивлюсь, если позади дома еще и конюшня стоит. Утро расцвело с ярким сиянием из окна и, как ни странно, пением петуха. От вчерашней усталости не осталось и следа. Из-за хорошей погоды и отличного настроения захотелось петь. Я распахнул окно. Ветерок, развевая занавески, впорхнул в комнату. Улица залита солнцем. Вдали темнеет лес, возле которого виден раскинувшийся поселок. Чуть ближе шахматные клетки лугов, устланные темно-зеленым травяным ковром, и ярко-желтые поля колосящейся пшеницы. Невдалеке ветряная мельница раскинула в стороны широкие лопасти. Меж полей и лугов островками темнеют рощи да длинные живые изгороди. Вдали пылит дорога. Двор усыпан песком, да кое-где разбросано сено. Рядом с домом небольшой скотный двор. В загоне гуляет пара лошадей, по двору бегают птицы и важно расхаживает пестрый петух.

Несколько проголодавшись, я спустился вниз. Первый этаж теперь весь залит светом. Косые золотые лучи падают на стены и пол, отчего дерево, играя оттенками, словно светится изнутри. Длинные витиеватые полосы, составляющие структуру дерева, в свете солнца походят на темные вены на фоне бежево-оранжевой кожи. В зале несколько столов, небольшая сцена для музыкантов, да высокая стойка у стены, за которой хлопочет хозяйка. Заказываю яичницу с беконом и сажусь за стол. В зале кроме меня и хозяйки еще несколько человек. Одному на вид лет двадцать пять, и как я заметил, он сидит за столом с весьма растерянным видом. На постояльце коричневый дорожный костюм, съехавший чуть на бок, застегнут на несколько пуговиц, дорожная сумка у ножки стола забрызгана свежей грязью. На столе полупустая кружка пива и, судя по раскрасневшемуся лицу и блуждающему взгляду, она уже далеко не первая. Изрядно захмелев, молодой человек непрестанно бормочет что-то нечленораздельное. - Опоздал, ушел мой поезд, ушел, - расслышал я обрывки его фраз. За другим столом скучает мужчина лет сорока. Судя по всему, он, как и я остановился здесь на ночь и теперь спустился поесть. Перед ним блюдо с бараньей ногой и овощами да кружка кваса. На нем добротные штаны для путешествий и кожаная куртка. Густые волосы космами касаются его плеч, средней длины борода завершает образ. Последним, находящимся в трактире оказался пьяница, лежавший давеча на соломе у входа. Он

сидит за столом, уронив голову на руки, и храпит. - Уехал мой поезд, его не вернуть, Теперь никогда мне не тронуться в путь, Останусь на станции я на века, Такая уж видно доля моя, - бормочет он сквозь сон. - Опоздал, как я мог!? Опоздал! - все причитает парень, срываясь на крик. Лицо его выражает отчаянье, взъерошенные волосы сбились, глаза вспыхивали безумством. - Я упустил, упустил свой поезд! - вдруг закричал он и, уронив стул, повалился на соседний стол, за которым сидел бородач. Коротким ударом тот откинул парня от стола, что несколько отрезвило беднягу, из его глаз градом полились слезы: - Я пропустил свой поезд. Что мне теперь делать? "Здесь что, сборище опоздавших на поезда?" - подумалось мне. - На какой ты поезд опоздал? - спросил косматый мужик. - Я приехал сюда вчера, чтобы утром сесть на свой поезд и уехать, но мой поезд ушел, а я остался здесь! - У меня то же самое! Мой поезд! Поезд ушел! – оживился пьяница, только что мирно спавший на стол - Только очень давно, - добавил он понуро. - Почему ты не можешь уехать сегодня? - не обращая внимания на пьяного, спросил мужик у парня. - Потому что мне нужно именно на поезд! Но он ушел! Такие поезда больше не ходят! Никогда! - Никогда! - подтвердил пьяница

- Куда шел тот поезд? спросил бородатый - Я точно не знаю. Поезд должен был отвезти меня туда, куда нужно. - Куда идут те поезда, что постоянно останавливаются на станции? - Откуда же мне знать? растерянно ответил парень - Так если ты не знаешь, куда тебя должен был отвезти твой поезд, и не знаешь, куда везут другие поезда, то нет ли разницы, на каком ехать? - Билетов-то нет! Билетыто пропали! - заголосил со своего стола пьяница. - Можно сесть в бесплатный общий вагон, – возразил космач, – там не очень удобно, но если нужно ехать, общий вагон лучше, чем ничего. - Все равно это будет не мой поезд, - как-то неуверенно продолжал спорить парень. - Если ты хочешь уехать,

то садись в вагон и поезжай. А если тебе не очень-то нужно ехать, то оставайся и заканчивай ныть, - закончил разговор бородатый мужик и, взяв сумку, вышел. - Нельзя ехать не на своем поезде, – вслед ему крикнул пьяница, – тем более в общем вагоне. Скоро и мне нужно ехать, поэтому я поднялся наверх собирать вещи. В зале остались лишь пьяница, уснувший за столом да задумавшийся парень. Ближе к вечеру я спустился вниз. Зал пуст, и я окрикнул хозяйку, чтобы отдать ключ от комнаты и несколько монет чаевых. Через несколько минут я уже на перроне. На другом его конце в одиноко стоящей фигуре я узнал парня, недавно сидевшего со мной в таверне. Его немного пошатывает после выпитого, но собранная сумка у ноги и застегнутый костюм выказы-

вают его готовность ехать. Вдали слышится нарастающий шум приближающегося поезда и вскоре состав останавливается у перрона. Заходя в вагон, замечаю, как слева в последний вагон садится парень. Поезд громко отдал пары и медленно пополз, набирая ход. Зайдя в купе, я открыл окно. Ветер доносил вечернюю прохладу, навевая дежавю недавнего путешествия. Через открытое окно слышен громкий стрекот кузнечиков, да обрывки песни: - Уехал мой поезд, его не вернуть, Теперь никогда мне не тронуться в путь. Останусь на станции я на века, Такая уж видно доля моя... Автор: Юрий Ефремов

-Дорогой, как мы скажем Саше об этом? Она такая ранимая девочка, сам же знаешь... -А выбор есть? Хочешь, чтоб она потом нас не простила? Нельзя же вечно скрывать от ребенка такие вещи. Она лишь вздохнула, как всегда, соглашаясь с решением мужа. -Бедная Сашуля, она ведь так любит бабушку, надо быть с ней помягче эти дни. Пусть сегодня съездим к ним, а завтра оставим Сашу дома? Поймут же в школе, как считаешь? -Я не люблю пропусков без повода, только ребенка расхолаживает... Ну, ладно, чтоб осознать это правда нужно время, - отец несколько раз быстро моргнул, - Я вот до сих пор, кажется, не осознал до конца. Так жутко. И так не хочется. -На все воля Творца, Он дал – Он и взял, - жена перешла на шепот, из прихожей донесся голосок Саши. -Мам, пап, я получила пять по русскому! – она распахнула стеклянную дверь в зал и сразу ощутила напряжение родителей, -Что такое? Отец взглянул на маму, та кашлянула, подбирая слова, потом решительно скомандовала, -Все в машину, мы едем к бабушке Анне. Там все пой-

мешь, дочка. Ехали молча. Завернули в магазин за любимым кексом бабушки, ходили дочка и муж. Мама, пока была одна, расплакалась. -Спаси и помилуй её,повторяла мама, вытирая слезы. А сама параллельно уже прикидывала, сколько обойдутся неизбежные теперь услуги. Хорошо хоть, земля мягкая и сухая, а будь дело зимой, так проблем не оберешься. Или жди погоду или плати втридорога. -Мамуль?- Саше было не по себе, хотелось не к бабушке, а домой, попить чаю и делать уроки. Это понятно и привычно, а резких рывков девочка боялась. Хуже нет, когда разваливается на части привычный и дорогой сердцу уклад. Первый раз он рухнул, когда Сашу отдали в школу, потом когда переехали и вот теперь она раненой душей чуяла, на подходе было что-то еще более ужасное. -Бери печенье и шагай, бросил отец, открывая девочке дверь, чего прежде никогда не делал в воспитательных целях, чтоб дочь «не росла буржуйкой» по его же выражению. Два пролета, темнозеленых из-за стекол и краски на стенах и такая знакомая бабушкина дверь. Коричневый дерма-

тин, прибитые в виде ромбиков декоративные гвоздики с золотистыми шляпками, следы от гелевой ручки, попавшей к Саше в три года. И следы от пера и чернил, попавших в том же возрасте в руки её маме. Дед открыл сразу, будто знал, что родные рядом, Проходите, скорее, я боялся, вы запоздаете. -Саш, ты большая девочка и смелая, - мама снова запнулась, но выбора теперь больше не было, - Мы должны сказать тебе правду... Беспомощный взгляд отцу, будто рука утопающего, но он и сам тонул, потому лишь толкнул дверь в бабушкину комнату, ожидая увидеть скованное неподвижностью тело, колыхание тюля на распахнутых окнах, желтизну и невероятные изменения дорогого существа, говорящие, что конец скоро. Он сделал это как раз вовремя, чтоб увидеть, как волосатые ножки гигантской бабочки разрывают кокон, как она расправляет влажные крылья цвета сапфира и, чуть погодя, поднимается к родственной ей синеве неба. -Теперь я знаю, почему летаю во сне, - шепнула Саша. Автор: Йовко Тайвонен

Радуясь солнцу, живёшь Радуясь небу, летишь Сквозь облака, выше! Вверх! Слушая

искренний

смех... Мать, сестра, дочь… Бабушка, тётя и крёстная… Жена или подруга… Все они женщины! Сначала наши сердца находятся в скромном ожидании. Мы ждём, когда к нам придёт то самое, чувство, что заставляет трепетать душу и сердце... Можно говорить, что мне и одной хорошо, но это будет не правдой. Одной быть очень плохо. И вот как-то раз, как всегда совершенно негаданно, приходит любовь! Кажется, что солнце светит ярче, небо выше, а облака

выглядят такими белыми и пушистыми, что крылья, которые подарил нам любимый мужчина, тянут нас, покорять эти небеса. Мы летим, раскрывая свои крылья, а мягкий, наполненный любовью ветер, ласкает нас в этом полёте… Хочется сделать всё для этого человека, ведь он полюбил нас! К великой боли, страшному мучению сердца и горьких слёз души, мужчина отбирает наши крылья... Он насмотрелся на наш полёт, наслушался нашего искреннего смеха и поэтому, клинком предательства и лжи, лишает нас белых крыльев, оставляя лишь кровавые обрубки. Женщина больше не может расправить свои крылья и только воспоминания о былых

полётах, хоть немного, но облегчат её страдания... Мы будем говорить, что и одной хорошо, но это будет не правдой. Одной быть очень плохо. Мать, сестра, дочь… Бабушка, тётя и крёстная… Жена или подруга… Все они женщины! Когда-нибудь они перестанут ждать, их сердцу нужен будет только покой... Женщина больше никогда не расправит свои крылья. Небо плачет, ведь оно более не услышит их искреннего смеха... Автор:

Катарсис

Де

Лайс

Все считают, что в юности нет настоящей любви. Что все то, что мы принимаем за настоящие чувства, всего лишь влюбленность. Что Ромео и Джульетта были малолетними дураками и в порыве эмоций, при всплеске гормонов, покончили с собой! Я так не считал. По крайней мере, в пятнадцать лет. Я был влюблен и был убежден, что это чувство на всю жизнь. Предметом моего обожания была школьная учительница истории. В свои двадцать пять Лида… Лидия Ивановна выглядела… не знаю, как сказать. Шикарно? Сногсшибательно? Сексуально? Она завораживала Её пышные, вьющиеся рыжие волосы, милая, нежная улыбка. Фигура взрослой женщины, когда все в меру. Я был такой не один. Но мои одноклассники мечтали лишь об одном: тупо с ней переспать. Я не сужу их строго, мы были молоды. Мы были уже не детьми, но еще не взрослыми. И большей частью нас вела именно… похоть? Нет, просто природа. Никакой похоти, только природа. В пятнадцать все стремиться расстаться со своей девственностью. Хотя, многие вовсю лгали, что они герои любовники, гуру пикапа и так далее. На самом деле, многие просто не могли даже подойти к девушке и пригласить её на свидание, не то что бы затащить в постель. Я же её любил. Любил всем сердцем, и боялся признаться. У неё семья, муж, а что я? На взаимность я не рассчитывал. Что я мог ей предложить? Я девятиклассник, который берет на карманные расходы у мамы. Ничего. Вот я и страдал молча, боясь даже представить себе наш с не разговор. Вру. Нагло вру. Я пред-

ставлял, каждый день представлял, как объясняюсь с ней. Говорю о своих чувствах. А она смеется. Нет, не надсмехаясь, не саркастически издеваясь надо мною. А просто из-за абсурдности и банальности происходящего. Она говорит, что милый и хороший, потом просто объясняет, что между нами ничего быть не может. Я знал эту правду и боялся. Потом она ушла в декрет, и все мои наивные мечты рухнули окончательно. Вот странно, умом понимаешь, что вместе быть вам не суждено, а сердце твердит обратное, заставляет мечтать, наивно надеяться. Я желал ей счастья, любви. Скрепя сердце, сглатывая подступивший к горлу ком, сдерживая позорные, не достойные мужчины слезы. Потом все ушло в прошлое. Вместе со школой и последним звонком. Я никогда не сожалел об окончании школы. Не было той ностальгии, того чувства потери чего-то. Детство? Оно никогда не ассоциировалось у меня со школой. Да, в школе было интересно, но… я ничего не потерял, покинув эти унылые стены. Я поступил в ВУЗ. Моя будущая профессия имела странную окраску в обществе. Менеджер. Да, многие считаю, что парень в костюме и галстуке банальный продавец. Это общественный стереотип, который трудно уничтожить. Да и зачем? Благополучно закончив ВУЗ, я легко нашел работу. Удивительно, так как многие мои одногруппники до сих пор не смогли устроиться по специальности. Да, наша система образования такова, что получив диплом, оказывается, что этот диплом никому и не нужен. Как

и ты сам, собственно. Ты не нужен не государству (только как налогоплательщик), не 99,99999999% населения этой планеты. Ты нужен только маленькой горстке людей. Родственникам и друзьям. И знаете, ради этой горсти людей и стоит жить. Остальные? Вам должно быть просто все равно на них. Так вот, моя жизнь шла своим чередом. Я забыл о ней. Я был убежден, что юношеская, наивная любовь прошла. Подумаешь, влюбился во взрослую женщину. Со всеми мальчиками такое бывает, просто не все признаются в этом даже себе. Да, в юности, в пубертатный период, нас больше привлекают не молоденькие девушки, а женщины постарше. Потом это проходит, но не у всех. Я думал, что отношусь к первой категории, но ошибался. Однажды я решил посетить свою школу. Не знаю, что на меня нашло, просто решил зайти. Да, в разгар рабочего дня, просто взял и покинул офис. Благо, моя работа подразумевает, разъезды по городу и на это никто не обратил внимание. Ничего. Абсолютно ничего. Никаких чувств. Нет, я, конечно, вспомнил школьные годы, но тоски не было. Просто я пришел в свою старую школу. Прошелся по коридорам, и решил было идти восвояси, как меня окликнули. - Мужчина, вы что-то ищете? – Строгий голос заставил обернуться.

Предо мной стояла моя бывшая учительница химии. Как же она постарела… Как и любую точную науку, химию я не понимал. Да, я гуманитарий. Литература, языки, это мой конек. А вот там, где дело доходит до расчетов, увы, не мое. - Ирина Владиславовна? – Переспросил я. Хотя да, это была она. - Артур? – Удивилась она. – Артур Кузнецов? Это ты? Изменился. - Есть немного. – Растянул улыбку я. Да, я изменился с момента нашей последней встречи. - Как ты? Расскажи о себе? – Допытывала химичка. Она взяла меня под руку, и мы неспешно пошли по школьному коридору. Уроки уже закончились и сейчас как раз то время, когда учителя готовятся к новому учебному дню. - Я нормально, вот закончил ВУЗ несколько лет назад, работаю. Карьерный рост, к сожалению, не светит, но в общих чертах, все сносно. - Сносно или нормально? – Переспросила химичка, улыбаясь. - Нормально! – Бодро ответил я. – Вы тут как? - Мы хорошо! – Ответила училка. – Государство, правда, е финансирует, все на деньги родителей. Но пока живем. Вот недавно завуча нашего, Оксану Станиславовну, если помнишь её, на пенсию проводили. Оксану Станиславовну я помнил. И это она ушла на пен-

сию? Вот во что действительно с трудом вериться. Оксана Станиславовна очень интересный человек. Она была очень предана работе. Раньше всех в школе и как цербер стоит дверей. В любое время года, при любой погоде, она проверяла нашу сменную обувь. А сами понимаете, что у старшеклассников её в помине не было. Конечно, можно было «откупится» дневником, но я его с седьмого класса не заполнял, а с девятого вообще перестал носить даже. Как и делать домашнее задание. Честно, никогда не понимал зубрилок. Я, к примеру, все понимал на уроке, а если не понимал, то просто старался забыть. Ну, не понял на уроке, не пойму и дома. Зачем тратить время и засорять мозг лишней информацией. Поэтому, такая вещь как дневник, мне просто была не нужна. - Правда, - немного сконфузилась Ирина Владиславовна, - было полгода назад и неприятное событие. - Какое? – Поинтересовался я. - У вас была учительница такая, Лидия Ивановна. Она вела у вас, когда вы были, то в восьмом классе, то ли в девятом. - В девятом, - поправил я. Лиду… Лидию Ивановну я помнил. Хоть и старался погасить чувства к ней в себе. Но замену так и не нашел. Нет, были увлечения в институте, но дальше свиданий нескольких раз в постели дело не заходило. Когда я рвал отношения, когда сами девушки. Сейчас они не столь принципиальны: поматросил –

женись. Они сейчас сами кого хочешь поматросят и бросят. Но Лида всегда оставалась в моем сердце. Наивно, юношескую любовь не вернешь. Да и возвращать нечего. Мы никогда не были с ней близки. Я мои переживания, это проблемы моей нервной системы. - Она в аварию попала. Машина сбила. Бедная девочка, - покачала головой химичка. Я же просто был шокирован. - Ноги отнялись, теперь к креслу прикована. Муж бросил. Зачем ему калека? – Продолжила собеседница. – Вроде, сестра ей помогает, но сам знаешь, кому инвалиды нужны. Я иногда… Она еще продолжала говорить, но я уже не слышал её. Уши как будто заложила вата. Звук просто не доходил до ушей. Лида инвалид. Отнялись ноги. Бросил муж. Мать одиночка. Слова так появлялись в сознании. Буква за буквой. - Ты меня слышишь? – Спросила Ирина Владиславовна. - Да, - пересохшим горлом произнес я, платком вытирая пот со лба. – просто… она такая молодая, не дай Бог. - Ой, и не говори, - махнула рукой химичка. Боже, да ей же все равно, что там с Лидой. Так, простая новость. Она как сплетница, получает удовольствие оттого, что рассказала страшную новость. Увидела мою реакцию и получила моральное удовлетворение. А может и не только моральное. - Что? Что с тобой? – Она обеспокоено смотрела на меня, а я пятился. Подальше от неё, от её безразличия и эгоизма. Боковым зрением я заметил человека справа от себя. Повернув голову, я увидел зеркало.

Раньше его здесь не было. Из зеркала на меня смотрел молодой парень с безумным взглядом. Это я? Это я… - Артур… - осторожно произнесла химичка. - Прочь. – Только и смог произнесли я. – Прочь! Пулей я бросился по коридору. Боже, как можно быть такой безразличной? Это же Лида! Лида! - Ошалел что ли! – Прорычала на меня техничка, мимо которой я пронесся. Не глядя вперед, я бежал. Прочь! Это не храм науки, это дворец эгоизма и безразличия. Лида… * * * Что я делал? Я должен был действовать, а я? Пришел домой. Даже не пришел, а прибежал, убегая от человеческого безразличия. Залез под душ. Вода очищает, особенно от дурных мыслей. Но мысли все равно лезли. Но это не самое противное. В моей душе проросло семя сомнения. А нужен ли я ей? А примет ли она мою помощь? Наверное, откажется, из-за гордости. Да, все мы гордые, что бы понять, что слабы. Сильных нет, это чушь! Что значит сильный? Физически? Так это каждый второй, потому что пашут как волы. Духом? Это иллюзия. Вся эта сила ничего не стоит, когда приходит беда. И тогда выясняется, что ты слаб. Что тебе нужна чья-то помощь. Конечно, можно кричать, срывая голос и разбрызгивая предательские слезы, что ты сам справишься. Но это только слова. Громкие и пустые. Все люди слабы. И когда слабый помогает слабому это и есть сила. Смешно, но наша сила в нашей слабости. Нет, не так! Наша сила в том, что мы

можем признать свою слабость и помочь ближнему. А если не признаем того что слабы, мы искренне верим в нашу силу. Создаем иллюзию силы и всем сердцем верим в неё, отравляя мозг. Потом, правда, от яда веры мозг затуманивается, не различая реальное положение дел от мнимого, но это, как ни странно, только помогает жить, а не препятствует. Так живет добрая доля человечества. А те бедняги, которые решили расставить все на свои места, разделить реальность и иллюзию, сидят в психушке. Потому что для большинства людей их речи о «реальном» мире кажутся бредом. И что бы сохранить мнимость равновесия, их изолируют от мира. Тех, кто смирился с неизбежностью, отпускают. А те кто не готовы этого принять и стараются разделить реальность с мнимостью, продолжают «лечить». Наверное, кому-то это выгодно. А может этот механизм, запустил сам человек много веков назад и сейчас его просто не остановить. Второе мне кажется более реальным. Или мнимым? Я напился. Голова гудела, и я нашел выход в алкоголе. Сначала была рюмка для «ясного мышления», потом еще, еще и еще. И в конечном итоге бутылка была пуста. Перед глазами все плыло, а разум не то что не прояснился, он еще больше затуманился, а мысли стали еще более бредовыми. Что я ей скажу? «Привет, Лида! Я тебя люблю!» Или: «Лида, я помогу тебе!» Да пошлет она меня. Или... ну что я ей скажу? Кстати, я даже не знаю, где она живет. Конечно, узнать где живет инвалид не так тяжело. Какие-никакие, а связи у меня есть. Да и пассивную по-

мощь оказать смогу, но… ведь я хочу не этого. Да, черт возьми, я хочу быть с ней рядом! Даже сейчас! Нет, особенно сейчас. Почему? Почему меня так тянет к ней? Это какое-то безумие. - Моє майбутнє, моє життя! – Хрипел в динамике голос Вакарчука. Я когда под градусом люблю слушать Океан Эльзы. Его набаты успокаивают, помогают расслабиться. Не важно, что эта песня был написана во времена оранжевого восстания. Не важно, что тогда я был сопливым школьником, посмевшим влюбиться в свою учительницу. - Вище неба, вище неба, мила моя! – Да я хочу взлететь выше неба! Выше облаков, к звездам и солнцу, к ангелам… вместе с ней. Бред! Я не собираюсь умирать и ей не позволю. Хотя, кому я что говорю. Не лги себе! Ты не смог тогда и думаешь, что за десять лет ты изменился? Нет, страхи то те же остались. Все тоже и я такой же. Из колонки донесся легкий аккорд пианино. Это не Вакарчук. - Я единственную искал в это мире большом и сложном... – Дядя Паша. Павло Зибвов. Как эта песня попал в трек-лист на ноуте, ума не приложу. Если честно, я е слушаю конкретного исполнителя или стиль, я слушаю то, что мне нравиться. Путь даже это всего лишь одна композиция. – Женщина любимая, самая желанная. Самая красивая и чуть-чуть печальная. – Рвал душу мужской голос с ласковыми нотками бек-вокала. - Умеешь, дядя Павлик, душу наизнанку вывернуть. – Заплетающимся языком произнес я и во все горло заорал, Женщина любимая, как фата

венчальная, самая ранимая... и немного странная... Последнюю фразу я прохрипел сквозь слезы. Не знаю, от жалости к себе беспомощному или к ней страдающей, но я плакал. Мужчина плачет, какой ужас. * * * Я решил все. По крайней мере, я так считал. Но вот я стою перед её дверью, а в голове звучало меццо-сопрано Тамары Гвердцители: «Бог не суди, ты не был женщиной на земле… Женщина с колыбели чейнибудь смертный грех». Да, позавчерашний ночной концерт, закончившийся разговором с недовольными соседями, оставил свои следы. Дрожащей рукой я нажал на звонок. Я хоть и старался держать себя в руках, но волнение было просто чудовищное. Дверь никто не спешил открывать. Я еще раз нажал на кнопку. Через минуту дверь слегка приоткрылась и в проем выглянула девочка лет шести. Черные волосы были заплетены в две косички. Платьице хоть и было чистым, но явно не видело утюга давно. Да, работа менеджера приучила меня следить за одеждой. Даже малейшая складка на идеально выглаженной рубашке выводит меня из равновесия. Я начинаю нервничать, маниакально стремиться исправить это. Один раз это дошло до того, что я пробрался в зал для заседаний, вытащил утюг (зачем я его притащил на работу, я и сам не знаю, но он у меня имеется), стянул с себя рубашки и прямо на столе стал исправлять погрешность. Все бы ничего, но когда дело было почти закончено, в зал вошла секретарь нашего начальника. Девушка моло-

дая, милая и глупая. Последнее в ней преобладает. Представьте её реакцию, когда она входит в зал, а там мужик с голым торсом что-то прячет за спиной. Просто мне стало неловко и я спрятал рубашку и утюг за спину. - А что ты там прячешь? – Прижимая папку с документами к груди, спросила она со смесью испуга и любопытства. С одной стороны ей, как любой молодой и глупой особе, было страшно оставаться в одной комнате с полуголым парнем. А с другой стороны ей, как любой молодой и глупой особе, было жутко интересно, что же у меня за спиной. Так как первое обстоятельство тянуло броситься её прочь, а второе тянуло ко мне, она, извиняюсь за интимные подробности, тазовой частью своего тела тянулась к двери, а верхней, со сжатой на груди папкой, ко мне. Вот в таком положении, изгибаясь все больше и больше, она простояла около минуты, пока я судорожно раздумывал, что же ответить. Но за меня ответил утюг. Сначала просто запахло паленым, потом я заметил сероватый дымок из-за спины. Резко вернув рубашку с утюгом на всеобщее обозрение, я увидел, что от рубашки осталось не так и много. Конечно, она не горела, но тлела довольно быстро. Вот тебе и натуральная ткань. - Что это? – Еще сильнее испугавшись, спросила секретарша. Папка уже почти полностью вжалась в её плоскую, как доска, грудь. - Долго объяснять. – Затушив рубашку, произнес я. Тот случай так и не вышел за пределы зала. Я просто открыл окна и проветрил помещение, а рубашка… о, боже,

мне пришлось надеть её на себя, застегнуть пиджак на все пуговицы и отпроситься с работы. Секретарше… опустим то, как я решил вопрос с секретаршей. Главное, что вопросы она больше не задает. - Привет! – Стараясь улыбнуться, произнес я. - Здравствуйте! А вам кого? – Пролепетала девочка. - Ксюша, кто там? – Донесся знакомый голос из квартиры. Шелковый тембр ничуть не изменился за эти годы и пережитые беды. - Какой-то дядя, мама! – Девочка скрылась за дверью. Я осторожно приоткрыл дверь и вошел в квартиру. В коридоре напротив меня в инвалидном кресле сидела Лида. Она немного осунулась, под глазами черные круги. - Кто вы? – Испугано спросила Лида. Девочка жалась к ней. Не контролируя себя, я кинулся к ней. Упал на колени и обнял кресло. - Лида! – На глазах блестели слезы. Я здесь, я рядом. - Кто вы?! – Она оттолкнула меня. Буквально за несколько секунд она развернула кресло, спрятала дочку в комнате, закрыла дверь и заблокировала её креслом. - Лида, подожди, я… попытался оправдаться я. Но смелости мне не хватило как и десять лет назад. - Кто вы?! – Она срывалась на истерику. - Я люблю тебя! – Не выдержал я и так же перешел на крик. – Черт возьми, я все эти годы люблю тебя! С того самого момента, как ты пришла в нашу школу! Как провела первый урок в моем классе! Истерика была со мной.

Я снова припал к её ногам. Она испугано смотрела на меня. - Прошу, не гони, - слезы катились по щекам. – Прошу тебя, не гони меня. * * * - Ты любишь мою маму? – Спросила меня Ксюша. Истерика (и моя, и Лиды) прошла. Мы кое-как разобрались в ситуации и теперь молча сидели и пили чай. Ксюше очень понравились принесенные мной пряники. Лида просто молчала. - Ксюша, иди в комнату. – Произнесла Лида. Голос был напряжен, если дочка начнет капризничать, её сорвет. Но девочка, ничего не говоря, отправилась в комнату. - Зачем ты пришел? – На нервах спросила она. – Я тебя даже не помню. – От волнения, чтобы не закричать, она перешла на шепот. – А ты бросаешься к ногам калеки. У меня ничего нет! Хочешь, бери, что унесешь. - Лида… - Я не помню тебя! – Она сорвалась. - Мама? – В дверях стояла Ксюша. Она плакала. Лида протянула руки к дочери и та побежала в её объятья. Я встал из-за стола, достал кошелек, и выгреб оттуда все что было. - Вот! – Положил я деньги на стол. – Я сейчас уйду, но вернусь завтра. И буду возвращаться до тех пор, пока ты меня не примешь. Мне плевать, что ты меня не помнишь. Я помню тебя и хочу быть рядом. После этих слов я накинул плащ и вышел из квартиры. ИДИОТ! Кретин, придурок, безмозглое существо! Что ты наделал? Ввалился к ней в дом, напугал дочку.

Ты мог по-другому? Да, мог, но… ты кретин и не мог подругому! - Болван, болван, болван! Что же я наделал? – Корить себя легко, а вот действовать. Вопервых, надо перестать быть маленьким мальчиком, который все делает на эмоциях. Ты показал слабость, потом решил показать силу. Но перед слабой, беспомощной женщиной это сделать легко. И кто ты после этого? Правильно, ты человек, желающей ей только добра и блага, но как ты это делаешь? Добро через силу, что может быть абсурдней. «Если вы не хотите добра, то мы вас к нему принудим». Во-вторых, она меня не помнит. И если сейчас все получилось уладить миром, то в следующий раз дело может закончиться нарядом милиции. К следующему визиту надо успокоить нервы, усмирить эмоции и подготовиться с материалами. Должны же сохраниться какието фотографии со школы. И в третьих… иди домой, все, что ты мог, ты сегодня испортил. * * * - Только тот, кто ловок, победит врагов! Если ты труслив и неуклюж – уходи в свой дом! Только тут ты станешь мужиком! – Во все горло пел мультяшный персонаж с экрана. Люблю я просматривать мультфильмы. В отличие от большинства фильмов (особенно современных) в них нет той злобы, той агрессии, той ненависти ко всему живому. Как можно кино, если там одни убийства, смерть на смерти. Я не говорю про мелодрамы с тоннами соплей, их тоже не мало. Но если сейчас

включить ТВ и проклацать пару каналов, обязательно наткнешься на какой-то боевик с продажными ментами, наркобаронами и мелкой швалью поливающих друг друга свинцовым дождем. Уж лучше окунуться в детские воспоминания и посмотреть мультик про отважную девушку, которая ради отца пошла служить в армию, прикинувшись парнем. Вот Мулан, вроде история схожа с солдатом Джейн. Та тоже пошла в армию, но здесь все как-то красивее, прекрасней, интересней даже. Нет, фильм тоже хорошо, но… я выключил его. Глупый вопрос: а что же я делаю, я умудрился не задать себе. И так понятно, что я пытаюсь уйти от реальности в мир детских фантазий. Еще сегодня днем я говорил, что пора вести себя как взрослый, а сейчас смотрю мультик и радуюсь, что в душе остался ребенком. Ты хочешь стать для неё мужчиной, а не маленьким мальчиком. Так что же ты делаешь? Нет, что же делаю я! Хватит говорить о себе в третьем лице, так и до раздвоения личности недалеко. А я ничего не делаю. Я просто красиво говорю, но сам ничего не делаю. Я оставляю все на волю случая. Прокатит, не прокатит. Вот в прошлый раз все прошло. Да, не совсем удачно. Но я был рядом с ней. Только, какой с этого толк? - Я несу бред… - откинувшись в кресле, констатировал я. – Я маленький мальчик, которому нужна не женщина, а мама. Может, я её и не люблю? Просто она старше, и мне хочется быть с ней рядом, как с мамой? Ага, спать с ней и быть как с мамой. Это уже какое-то извращение. Мысли окончательно запутались.

* * * - Вот мы всем классом на День учителя. – Я показывал Лиде школьные фотографии. – А вот я. Как раз дарю тебе цветы. Вспомнила? Лида посмотрела на фото, потом на меня, потом снова на фото. - Знаешь, ты изменился. – Наконец-то произнесла она. - Мне все так говорят, ответил я. – Только я сам этого не замечаю. Прошлый раз ввалился к тебе, закатил… черт знает что. - К тебе… - задумчиво повторила Лида. – Мы уже перешли на ты? Я удивленно посмотрел на неё. - Я думал… - Знаешь, Артур, ты больше не приходи, пожалуйста. – Отводя взгляд, произнесла она. - Я же сказал, что буду приходить каждый день. – Железным тоном ответил я. - Зачем я тебе? – Спросила она. На удивление сегодняшний разговор был почти спокойным. Так пару раз мелькнули стальные нотки. - Я калека, и никогда больше не смогу ходить. – Продолжила она. – К тому же, старше тебя на десять лет. Я сейчас выгляжу как старуха, а еще пару лет и вообще… не губи себя рядом со мной. - Как я могу угробить себя рядом с любимой женщиной? – Нежно беря её ладони в свои, спросил я. - Мальчик, - с улыбкой начала Лида, - это ты сейчас говоришь. Пройдет время, дурная пелена сойдет с глаз, и ты поймешь, что это и не любовь вовсе. Найди себе молодую, красивую девушку… - Да, да, да, - нервы нача-

ли сдавать, - найди девушку, сравни, переспи с ней. Зачем? Чтобы понять, что люблю только тебя? Ты думаешь, я так не пробовал? Делал, только все равно перед глазами ты. Я говорю с ней, а в ушах твой голос. Я целуюсь с ней, а чувствую твой аромат. Я сплю с ней и вижу тебя, а не стонущую двадцатилетнюю блядь под собой! Я устал говорить, что мне нужна только ты. - Нет, Артур, это всего лишь иллюзия. - Это не иллюзия! Я люблю тебя и хочу быть с тобой! Прошу, дай мне шанс, не гони. - Шанс? А обо мне ты подумал? Я ведь не игрушка, поиграл и выбросил. Я человек! - Это ты мне говоришь? – Я встал из стола, и стал шагами мерить кухню. – Мне? Сказала бы ты это своему бывшему мужу! Где он? А как говориться? – Я вплотную подошел к ней и прошептал на ухо. - «И в болезни, и во здравии»! - Заткнись! – Не выдержала Лида. – Что ты знаешь обо мне? Что ты знаешь о моем муже? - Но где он? – В ответ заорал я. – Где?! - Бросил. – Опуская голову, прохрапела Лида. Я опустился к ней, и обнял. Она тихо плакала на моем плече. Какая шаблонная сцена. Ты этого хотел? Артур Кузнецов. - Я не он, - начал я. Ну как по шаблону, ужас прям. - Я не брошу тебя. – Продолжил я. И самое ужасное, что я верил в свои слова. Ты не он? Ты лучше? А если она права? Если завтра какая-то вертихвостка покрутит вред носом задом и передом, и ты как телок пойдешь за ней. Что будет?

- Ты хоть сам веришь в эти слова? – Будто прочитав мои мысли, произнесла Лида. - Да, - нагло соврал я. Я сам не верил себе. Точнее, я запутался в себе. Да, я так долго ждал её. Всем сердцем желал ей счастья. Но… знаете, с моим другом была одна история. Он с первого курса любил одну девушку, а она его игнорировала, как принято говорить «динамила». Но он не опускал руки, страдал, добивался. И вот, на пятом курсе она стала его. Они начали встречаться. Но однажды она заявила, что не любит его, ей просто с ним хорошо. Ему это не понравилось, он хотел не только давать любовь, но и получать. В итоге, он бросил ту девушку, ради другой, которая его любила. Но сердце не разум, ему не прикажешь. И теперь он у разбитого корыта. И с любимой все мосты сожжены, и с той, что его любит ему противно. Я, боялся, что сделаю туже ошибку, что и мой друг. Если я хоть раз предам Лиду, пути назад не будет. Лида это понимает. Не так, как я, но понимает. И просто не хочет терзать свое сердце. Даже если сейчас оно холодно ко мне. - Мама, я дома! – Ксюша радостно вбежала на кухню. Мы даже не услышали, как она открыла дверь. - Ой, - внезапно произнесла она. – Здравствуйте, дядя Артур. - Привет, Ксюша! – Я подошел и взял девочку на руки. Конечно, держать на руках десятилетнюю девочку не самое легкое занятие, но в ту минуту я об этом не задумывался. - Бросай рюкзак, помоги мне собрать маму и пойдем гулять! – Бодро произнес я.

- Класс! – Радостно воскликнула девочка, и резко изменилась. – А домашнее задание? - Я потом помогу тебе! – Так же бодро произнес я. - Хорошо! – Веселое настроение вернулось к Ксюше. - Ей надо поесть! – Вступила в разговор Лида. - Мы зайдем в кафе. – Спокойно ответил я. – Так что, постарайся выглядеть сногсшибательно. - Я помогу маме стать самой красивой! – Радостно закричала Ксюша. - Хорошо! – Опуская девочку на пол, произнес я. – Беги, я сейчас помогу маме приехать в комнату. Ксюша радостно убежала. - Артур! – Возмутилась Лида. - Тссс… - я приложил палец к её губам. – Ничего не говори, просто верь мне. Убрав палец, я поцеловал её. Первый раз в жизни я поцеловал женщину, которую понастоящему люблю. И знаете, она не сопротивлялась. * * * - Что скажете, доктор? – Я сидел в кабинете одного именитого профессора, в ожидании вердикта. Лысеющий седовласый профессор с пышными усами уже довольно долгое время изучал историю болезни Лиды. Его можно было понять, он профессионал своего дела, а история болезни томик внушительный. - Так… - протянул профессор, отложив историю болезни. – Что могу сказать, шанс есть, но… надо очень много работать. - Что конкретно надо делать? – Я деловито достал блок-

нот. - Разрабатывать ноги. Понимаете, она, судя по истории болезни, не полностью парализована. Как вам объяснить? - Если можно, попроще, попросил я. – В медицине я не силен. - Хорошо, - кивнул собеседник. – Скажем так, её нервные окончания, отвечающие за функционирование ног, пережили шок при травме. И сейчас они находятся, как бы, в состоянии сна. Их надо просто пробудить. Но это очень сложный процесс. - То есть, ей надо расходиться? – Уточнил я. - Не только. – Покачал головой профессор. – Ей придется учиться ходить заново. Для начала, просто займитесь с ней специальной гимнастикой. Потом, когда ногам вернется хоть какая-то чувствительность, попробуйте ходить. Сначала на костылях. Или лучше соорудите специальные «перила». Они выглядят как брусья для гимнастики, но на уровни пояса, что бы было удобно держаться руками. И потихоньку. -Ясно, спасибо, доктор! – Я сложил блокнот. - Не за что, всегда рад помочь! – Мы обменялись рукопожатиями, и я покинул кабинет. Отношения с Лидой у нас складывались дружеские. Во всяком случае, мне так казалось. Она была не против, а я особо не навязывался. Я просто приходил к ней каждый день после работы, помогал по дому, Ксюше с уроками. Выходные все у неё, готовка, уборка, прогулки. Как раньше она могла все это тянуть на себе, ума не приложу. После аварии от неё все отвернулись. Даже сестра. Сест-

ра! Как такое возможно, я не в силах представить. Тему родителей Лида не любила затрагивать. Я знал только то, что она развелись еще когда Лида училась в школе, а потом… об их взаимоотношениях я толком ничего не знаю. То ли им вообще наплевать на детей, то ли они очень сильно любят младшую дочь, сестру Лиды. Теперь я хоть немного, но понимаю, почему она так насторожено отнеслась ко мне. Она просто боялась еще одного предательства. Почему мы предаем? Просто интересно, почему? Даже не предаем, а становимся холодны, отворачиваемся. Взять эту ситуацию с Лидой. Муж ушел, так как ему не нужна жена калека. И дочка в придачу. Зачем? У него новая жизнь, новая семья. Лида даже на алименты не подавала. Родные. Сестре и родителям она так же не нужна. Но если мужа еще можно понять, она ему просто жена. Человек, с которым по закону расписаны, то родные? Я не могу понять родителей. Это ведь ваша плоть и кровь! Сестра? Родных братьев и сестер у меня нет, но я даже с двоюродными общаюсь. В основном, в телефонном режиме. «Привет! Как дела? Я нормально. Пока». Да, примерно так, но я общаюсь. А здесь открестились от родной. Один раз я набрался наглости и поехал к бывшему мужу Лиды. Найти его труда не составило. А вот… та же проблема, что и с Лидой. Что я ему скажу? Что его бывшая жена инвалид и ей нужна помощь? Он это и сам знает, поэтому и сбежал. Финал разговора я примерно знал, печальный финал. - Кто там? – Ответил изза двери тяжелый бас.

- Артур Кузнецов. – Ответил я. - Не знаю таких. – Донеслось из-за двери и шаги стали отдаляться. - А Лиду знаешь, сука?! – Не выдержал я и саданул по двери кулаком. Дверь мгновенно открылась, и ко мне выскочил здоровенный бугай. Ростом он был на голову выше меня, хотя и я не мелкий. В плечах раза в три шире. Хотя, животик из-под майки выглядывал то же приличный. Если дойдет до драки, главное успеть ударить в живот, там он явно не защищен. - Какого ты приперся?! - Рома, кто там? – В дверной проем выглянула молодая женщина лет тридцати в старом, видавшем виды спортивном костюме, растянутом на коленках и локтях. - Иди домой! – Рома резко оттолкнул жену, преграждая мне путь в квартиру. - Новую семью завел, Рома? – Его имя я произнес с таким презрением. - Тебе какое дело? Ты вообще, кто? В живот и апперкот. Полтора центнера мяса полетели на свою жену, брызжа кровью. Жена его зашлась визгом. - Сука! – Прошепелявил он, выплевывая кончик языка и пару зубов на пол. Женушка его увеличила децибелы визга. - Заткнись! – Процедил он жене и та мигом заглохла. - А тебя я сейчас… - он попытался подняться, но получил ногой в челюсть и снова полетел кубарем. Его супруга со страхом и слезами смотрела то на меня, то на него. - Ты можешь отказаться от жены! Но ты не имеешь права отрекаться от дочери! – Выкрикнул я и, развернувшись, по-

шел прочь. И знаете, что самое удивительное? Никто из соседей не вышел. На весь этот крик, шум, гам. Соседи предпочли не высовывать из своих нор в этот вечер. Что это? Безразличие? Инстинкт самосохранения? Лучше я отсижусь тут, а не буду лезть в чужую разборку. А там хоть соседей убивай, никто не выйдет. Потом, правда, будут сожалеть. «Вот блин, мне же Петька с пятого этажа, которой на прошлой неделе прирезали, десятку должен! Как теперь быть?» Запоздавшее самобичевание настигло меня уже на улице. Как говориться, смеркалось! Ну и что мы наделали? Мало того, что человека покалечил (выбитые зубы, наполовину откушенный язык), так еще и зачем? Он вычеркнул из своей жизни их, просто вырвал страницу с ними и сжег. У него новая жизнь, новая семья. Старая ему не нужна. Конечно, надежда, что встряска мозгов разбудит совесть, но… кому это надо? Лиде уже ничего от него не нужно. Ксюша уже почти забыла отца. Либо делает вид, что забыла, чтобы не расстраивать маму. Это нужно мне! Мне, эгоисту и психопату. Да, это нужно мне. Что бы самоутвердиться, чтобы доказать собственному эго, что я единственный мужчина в её жизни. Что я светлый рыцарь, покаравший темного разбойника. Он так и не появился у Лиды. Даже заявления в милицию на меня не написал. Ну и кто он после всего этого? Если даже увечья его не учат. * * * -Аккуратней, давай по немного. – Поддерживая Лиду,

произнес я. Ксюша была в школе, а я взял пару выходных, что бы позаниматься с Лидой. Я купил ей эти «перила» и мы учились ходить. Курс физкультуры мы уже прошли и теперь перешли к более активным занятиям. - Только держи меня, дрожащим голосом произнесла она. - Могла и не говорить. Лида попыталась сделать шаг, пошевелить ногой. Чувствительность немного вернулась, она уже слабо, но чувствовала прикосновения, тепло, холод, боль. Да, увы, но тесты включали и боль. Мне самому было неприятно и страшно, прокалывать ноги любимой иглой. Она вся дрожала, дыхание участилось. - Давай, я рядом. – Прошептал я. С неимоверными усилиями она попыталась продвинуть левую ногу вперед. И... нога сдвинулась. Сама, без помощи рук! - Я это сделала! – Задыхаясь от радости и усталости, произнесла она. – Я это сделала! Я держал, не отпуская её. - Отдохнешь? – Спросил я. - Да, если можно. Мы опустились прямо на пол. Я все еще не отпускал её. - Спасибо тебе. – Дрожа в моих объятьях, произнесла Лида. – Спасибо. Я просто поцеловал её. Повернув на спину, я начал ласкать её. Покрывал поцелуями лицо, шею, грудь. - Холодно. – Сказала она. Я взглянул на неё. Вот она, любимая, желанная, самая красивая… женщина любимая. - Пойдем туда, где тепло. – Я поднял её на руки и понес в спальню. Это был наш первый

раз. Той ночью я остался у неё. На следующий день я отправился на работу. Все-таки работать надо, на свою пенсию, Лида могла только оплачивать коммунальные услуги и кое-как питаться. Теперь их кормильцем стал я. Я кормилец. Знаете, а эта мысль греет. Нет, все-таки мужчине надо о ком-то заботиться. Ему нужна семья, жена и дети. Ему надо, чтоб кто-то ждал его дома, у очага. Пусть это стереотипно и немного не вписывается в современную концепцию общества, но так должно быть. Это основа человечества. Веселый, можно сказать, окрыленный, я возвращался домой. К ней домой. Купил цветы, конфеты и печенье. Лифт уже вез меня на этаж. Дверь была приоткрыта. В квартире были слышны крики. -И не надо на меня псов своих спускать! – Кричал шепелявящий бас. Роман? Я вошел в квартиру и осторожно подошел к комнате. В проеме была видна Лида в коляске, Ксюша прижималась к матери. Рома, бывший муж Лиды, стоял над ними горой. - Я тебе не мальчик для битья! Совсем обурела! – Гремел он. Я стоял в дверях. Злость волнами накатывала. Я захлебывался в ней. Ксюша бросила мимолетный взгляд на дверь и заметила меня. Лида не спускала глаз с обезумевшего Романа. - Дядя Артур! – Ксюша бросилась от мамы ко мне. - Стоять! – Рома попытался схватить Ксюшу, но у него это не получилось. Здоровая рука схватила не шиворот кофты, а воздух. - Снова ты?! – Заорал он,

наступая на меня. - Дядя Артур, помоги! – Ксюша со слезами вцепилась мне в пиджак. Я осторожно убрал руки девочки и спрятал её за собой. Дальше все пошло немного по другой схеме. Удар в живот, потом за шкирку и лицом в дверной косяк. Теперь кровь фонтаном била из носа. Развернув не сопротивляющегося Рому к себе лицом, я схватил его за грудки. - Это моя женщина! – Во

все горло орал я. – Это моя семья и это, - я указал на Ксюшу, моя дочь! И за них я буду стоять до конца, понял?! Тот истерически закивал Жалкое зрелище. Такой смелый перед беспощадной женщиной и ребенком, сейчас он в страхе отрекался от всего. - А теперь вали отсюда и не появляйся здесь больше никогда. – Я отпустил его, давая возможность сохранить хоть каплю достоинства и уйти самому.

Он стал, оправил куртку, вытер кровь с лица, недовольно фыркнул и молча ушел. Я закрыл за ним дверь и вернулся в комнату. - Зачем? – С упреком спросила Лида. - Это надо было сделать. - Дурак! – Срываясь в истерику, закричала Лида. – Тебя могли посадить! Ты покалечил его! Пусть он подонок, но зачем? - Потому, что я люблю тебя. – Спокойно ответил я.

- Если любишь, поклянись, - Она оперлась на подлокотники кресла и поднялась. Сама поднялась! - Поклянись, - рыдая, продолжила она, - что никогда не будешь рисковать собой. - Обещаю. – Обнимая её, произнес я. Мы поцеловались. - Мама? – Жалобно произнесла Ксюша. Она так и стояла у дверей. - Иди к нам! – Улыбаясь, произнесла Лида, протянув к дочке руки. Ксюша радостно

кинулась к нам. Я поднял её на руки. - Мама, а можно я дядю Артура буду называть папой? – Спросила Ксюша. - Если он согласен, можно. - Дядя Артур, ты согласен стать мне папой? – Ксюша посмотрела на меня с серьезным видом. - Согласен. – Не задумываясь, произнес я. Мы так и стояли, я, держа Ксюшу на руках, Лида… она стояла сама, на своих ногах, своими силами. Сильная женщина, и слабый, но пытающийся стать сильным, мужчина. Вот такая у нас пара. - Знаешь, у меня есть одна мечта. – Произнесла Лида. Я так давно не была на море. - Ура! – Закричала Ксюша. – Море. - Твоя мечта сбудется. – Произнес я. – Все твои мечты сбудутся. * * * Солнце клонилось к закату, окрашивая безлюдный пляж красным. Прибой шелестел пеной. Мы с ней шли по переливающемуся в лучах солнца песку. Она улыбалась. Она улыбалась в моих объятьях, потому что её мечта сбылась. Наши мечты сбылись. В прибрежных волнах радостно плескалась её… наша дочь. Да, наша, потому что мы теперь одна семья. Мечты сбываются, не смотря на преграды и обстоятельства. Автор: Александр Маяков

Глава шестая И в радости и в горести Аэропорт. Ночной рейс из Нью-Йорка. Честно, Энтони разрывали двоякие чувства. С одной стороны, он был рад, что Инга приезжает в ЛосАнджелес. С другой… она приезжала вместе с Линдой. Увидеть любовницу своей любимой воочию стоило многого. Какой ужас: он делит женщину с другой женщиной. Абсурд! Нет, это действительно выглядит абсурдно. Лучше бы Инга изменила ему с мужчиной. Это… более естественно, что ли. А так… - Энтони! - Инга заметила его первой и приветственно помахала. На ней была белая футболка и коротенькие шорты. Белокурые волосы собраны в хвост. Линда выглядела немного иначе, чем он её представлял. Она носила очки и была довольно сильно «разукрашена». От ладоней до рукавов футболки руки были забиты татуировками. Миниюбка, если такое в данном случае вообще применимо, слегка прикрывала бедра. А бедра были довольно накачанные. Наверное, она приседает по триста раз каждый день. А может и нет. - Так это ты Энтони. – Немного слащаво произнесла Линда. Если честно, парень ожидал увидеть перед собой нечто мужеподобное. Так как считал, что у лесбиянок одна играет роль женщины, другая – роль мужчины. Но Линда была довольно женственная. Даже татуировки. На секунду Энтони захотел увидеть её обнаженной, что бы рассмотреть все узоры. - Да, это я. – Сглотнув подступивший к горлу ком, произнес Энтони. - Да ладно! – По-свойски

Линда хлопнула его по плечу. – Расслабься! Я знаю про тебя и Ингу. Ком подступил снова. - Я не знал. – Выпалил Энтони. Дурацкая ситуация. Инга же сказала, что Линда не ревнует к мужчинам. Но все равно было страшно. Страшно перед женщиной. Линда подошла в плотную и заглянула Энтони в глаза. От этого стало еще страшней. Хотя сама девушка (язык не поворачивался назвать её женщиной), пахла приятно. Легкий фиалковый аромат. Энтони даже удивился, что при такой внешности, она так пахнет. Он ожидал чего-то более резкого, даже мужского, но не фиалок. - Ты не такой, как другие мужчины. – Констатировала Линда. - Это хорошо? – Спросил Энтони. - Узнаешь. – Загадочно ответила Линда. Инга при этом тихо стояла в сторонке и с улыбкой наблюдала за происходящим. - Ладно, где тут ночлежка? – Другим тоном спросила Линда. - Сейчас покажу! - Энтони подхватил чемоданы и повел девушек к выходу из аэропорта. *** - Ты готова? - в комнату Мэриэнн вошла Элеанора. - Да, - ответила девушка. Парикмахер последний раз поправляла ей прическу. - Я волнуюсь. - Все хорошо. Вы уже репетировали, - улыбнулась Элеанора, чтобы сгладить свои слова. Мэриэнн улыбнулась. Она понимала, что где-то в глубине души мама еще сердится за

тайное замужество. - Гости в сборе? - Да. - Томми видела? - Он давно здесь. И Мария и Брайан. - Мария не обиделась, что я не пустила ее к себе? – с волнением спросила Мэриэнн. - Нет, она поняла тебя. - Хорошо. Я готова. - Позову папу. Мэриэнн кивнула, а Элеанора вышла из комнаты. Мэриэнн подошла к зеркалу: да, она выглядит прекрасно. Платье в винтажном стиле, 20-е годы прошлого века, длинная фата, украшенная жемчугом, волосы собраны в гладкую прическу, в руках маленький букет из орхидей. - Тогда все было понастоящему, - сказала она себе. Сейчас просто все нужно повторить с размахом. Она улыбнулась, вспомнив, как они чуть не забыли про кольца. Сейчас же все идеально отлажено. Мама все проверила, вместе с Элизабет Лоуренс. Элеанора попросила помощи у Лиз, так как Элизабет умеет устроить шикарный праздник без всякой суеты и нервов. Мэриэнн нетерпеливо взглянула на часы. Скорей бы уже началась, и закончилась официальная часть, и можно просто быть рядом с Томми, улыбаться, смеяться, принимать поздравления. - Успокойся, сынок, - Дуайт потрепал Томми по плечу. - Я спокоен, - ответил Томии, хотя спокойствием и не пахло, руки дрожали, в груди сидел предательский холодок. Почему? Почему сейчас? Когда это фарс! Карнавал тщеславия и лжи! Нет, конечно, можно

успокоить себя мыслью, что ты сам эту ложь и создал. Психанул, обиделся на отца, утащил Мэриэнн с праздника, обесчестил... стоп! Последнее по обоюдному согласию. Дьявол! Да что за пошлые мысли?! "Неужели мне так осточертело общество этих высокомерных снобов?" - Томми пристально осмотрел зал. Гости, гости, гости! Не его. Отца и Янгов. 90% этих людей можно смело выкинуть с их праздника. Лоуренсы, Янги и Велбахи. Вот кто здесь должен быть. А не... еще и репортеров целая туча. И интересно кучкуются ближе к шведскому столу. Не кормят их, что ли? - Я вижу, - ответил Дуайт. - Знаешь, я тоже нервничал, когда женился на твоей матери. Мария, она... - Отец! - Перебил Дуайта Томми. - Папа... мамы здесь нет. Дуайт посмотрел на сына. Тот опустил голову и попытался спрятать лицо. - Томми, - обеспокоено произнес Дуайт. - Ты чего? Мама была бы рада за тебя! Она сама мечтала, что бы твоей женой стала Мэриэнн Янг. - Прости. - Томми взял себя в руки. - Просто... я не привык. Все на меня смотрят, пальцем тыкают, мило улыбаются. - Привыкай! - Улыбнулся Дуайт. - Теперь ты не просто Томми, которого все знают по заголовкам желтых газетенок, ты - Томми Браун, женатый человек! Ты ступил на новую ступеньку своей жизни... "Понесло" - мелькнула мысль у Томми, но в слух он произнес другое: - Наверное, им в новинку видеть меня трезвым, опрятным и во фраке. Черный фрак, белая ру-

башка, серая бабочка. Классический образ. Хотя, Томми было на все это плевать. Быстрее бы все это закончилось. Началась церемония. Гости заняли свои места. Ковровая дорожка от крыльца дома до алтаря. Везде белые лилии, розы и орхидеи. Мэриэнн шла к алтарю, держа под руку отца. Она смотрела вперед, на Томми. Через пятнадцать минут официоз закончится. Лишь бы не упасть с каблуков. На тайной свадьбе она и не думала об этом. А теперь чувствовала на себе взгляды людей, они оценивают ее внешний вид, платье, походку, то, как она смотрит, улыбается, держит голову. И фотографы. Да, это не свадьба, а шоу. Роллан лучился от гордости. Его гордость была настоящей, Мэриэнн умница и красавица. Но он чувствовал, что дочь нервничает. Рука почти безжизненная. И хорошо, что она от волнения не вцепилась в руку отца. Элеанора с умилением и нежностью смотрела на дочь и мужа. Элизабет Лоуренс одна из немногих улыбалась. Все остальные оценивали. Роллан подвел дочь к алтарю, и она встала рядом с Томми, слабо улыбнувшись ему. Томми кивнул Роллану и принял руку Мэриэнн. Они посмотрели друг другу в глаза и повернулись к священнику. - Братья и сестры! Мы собрались сегодня здесь, что бы объединить узами брака два любящих сердца. - Священник читал стандартную речь. - Томми, согласен ли ты в болезни и здравии, в бедности и богатстве, в радости и горе любить Мэриэнн, поддерживать её

и быть ей мужем? - Да, согласен! - Не задумываясь, ответил он. Мэриэнн улыбнулась. Искренняя улыбка, а не лживые маски гостей. - Мэриэнн, согласна ли ты в болезни и здравии, в бедности и богатстве, в радости и горе любить Томми, поддерживать его и быть ему женой? - Да, согласна! - ответила Мэриэнн. - Властью, данной мне Богом, объявляю вас мужем и женой! Жених может поцеловать невесту! - Торжественно произнес священник. Гости зааплодировали. Томми аккуратно поднял фату, боясь, что хрупкая с виду материя рассыплется в его руках. - Разрешите вас поцеловать, миссис Браун. - Тихо пошутил парень. Гости на мгновение замерли. Фотографы принялись фотографировать как одержимые, в воздухе стояло тихое жужжание их аппаратов. Теперь все было "по закону", Томми целовал свою официальную жену. Здесь и сейчас. Были только он и она. В блаженстве он закрыл глаза, абстрагируясь от окружающей мишуры. Все гости, журналисты и даже родители канули прочь. Только он и Мэриэнн. Её губы, её запах. После того, как Томми и Мэриэнн взявшись за руки, прошли по дорожке между рядами с гостями, их стали поздравлять. Первыми подошли Мария и Брайан Лоуренсы. Они сказали свои речи, хитро подмигнув друзьям и чуть отошли в сторону, давая приблизится к молодоженам Элизабет Лоуренс. - Я так рада за вас! улыбнулась Лиз. - Вы знаете, что я вас люблю и желаю вам

только лучшего. Не хочу говорить банальности. Вы сами все знаете. Когда поздравления и восхищения закончились и гости разбрелись по саду. Между столиками и гостями сновали официанты, разнося легкую еду и напитки. Играла живая музыка. - Надеюсь, теперь мы свободны? - Улыбнулся Томми. - В каком-то смысле да, ответила Мария. Мария была одета в темно-зеленое шелковое платье в пол, рыжие волосы забраны в высокий гладкий хвост. - Но в наглую покинуть этот маскарад мы не сможем, так? - С надеждой в голосе проговорил Томми. Ему этот фарс уже порядком надоел. Конечно, все ради их будущего, но... - Ну почему же? - хитро улыбнулась Мария. - Сейчас вы подойдете к своим родителям, и договоритесь, чтобы вас прямо с бала отправили в свадебное путешествие. Мэриэнн запустит в эту толпу букет, привязав к нему гранату, и вы умчитесь в дорогой отель. - Слишком просто для этих акул, - Томми как-то странно и не хорошо улыбнулся. - Руки так и чешутся, оставить им прощальный сюрприз. Мэриэнн задумалась. Стоит ли? А что они теряют в конце-концов? Больше гадостей о них все равно не напишут. Мэриэнн старалась избегать гаденьких статеек, но все же за эту неделю прочитала их достаточно. - Пожалуй, стоит, - улыбнулась она, глядя на Томми. Мария и Брайан переглянулись. - Сейчас вернусь! - Мария ушла в дом. Брайан, Мэриэнн и Томми проводили ее недо-

уменными взглядами. - Я за Марией, надо же хоть кому-то знать, что она придумала, - Брайан ушел за сестрой. Мария стояла на пустой кухне Янгов и разговаривала по мобильному. - Оплата будет достойная, вам хватит. Сейчас. Времени у вас сорок минут. Да. И еще, один момент, одежда поэпатажнее, не обязательно как Мэрилин Мэнсон или Korn, но чтобы запомнилось. Такая рок-группа без тормозов. Вспомните старую школу рока. Ясно? Ок. Ждем вас. Не подведите, это ваш шанс. Мария выключила телефон и улыбнулась брату. - Что это было? – спросил он. - Сейчас сюда приедет одна молодая, но скандальная рок-группа. Будем зажигать. А то Томми от классики скоро загнется. - Как думаешь, что она задумала? - Глядя на двери дома, за которыми скрылись Мария, а позже Брайан, произнес Томми. Его уже действительно стало тошнить от этого общества. - Не знаю, - ответила Мериэнн. - Мария что угодно может придумать. Но это явно внесет разнообразие. Из дома вышли Мария и Брайан. - Все круто! - улыбнулась Мария, обняв Томми и Мэриэнн. - Сейчас будет веселье. Рок -н-ролл! - Аллилуя! - Закинув голову к небесам, с трепетом прошептал Томми. Через сорок минут подъе-

хала машина, из которой вышли музыканты. Брайан сделал знак охранникам, что все в порядке. Гости по очереди стали оборачиваться в сторону музыкантов. Брайан провел группу к месту, где пару часов назад обручились Томми и Мэриэнн, оно хорошо подходило для сцены. Пока ребята устанавливали аппаратуру и настраивали инструменты, Брайан был рядом с ними, объяснил охране, что это за люди, и отвечал на вопросы излише любопытных гостей. Мария заговаривала зубы мистеру Брауну-старшему. Лиз весело смеялась в обществе родителей Мэриэнн. Элизабет ничуть не смутили приехавшие откуда-то разодетые в кожу и металл ребята. Она веселилась и призывала к этому Элеанору и Роллана. Брайан улыбнулся. Все -таки у него великолепная семья - сестра утихомирила ворчуна Дуайта, а мама родителей Мэриэнн. Да, они повеселятся. Эту свадьбу запомнят. Ударили первые аккорды, солист выпрыгнул чуть вперед и над садом раздались звуки гитары и громкий чистый голос запел о вечном. - Зажигаем! - закричала Мария, и, подбежав к сцене, закружилась в танце. К ней присоединилась Мэриэнн. Гости стали собираться вокруг них. Никто не танцевал, все смотрели на Марию и Мэриэнн, которые, взявшись за руки кружились под тяжелую музыку. Томми, Брайан и Деррек наблюдали за ними, но присоединяться к танцу не собирались. Может быть немного позже. Если честно, это выглядело жутко. Нет, Томми любил, даже обожал рок. И тяжелые аккорды музыкантов были ему милы, но веселое кружение двух

девушек в вечерних платьях смахивали на ведьмин шабаш. Для полной картины не хватало только пузатого котла, в котором неспешно кипит какая-то зеленая мерзость и пары метел на заднем плане. Но Томми это нравилось. Выражения лиц этих снобов того стоили! Да и к черту все! Это их свадьба. Парень глазами нашел отца. Тот укоризнено смотрел то на него, то на девушек. Томми скорчил удивленное и испуганное лицо, и отрицательно покачал головой. Мол, я тут не причем, папа, это все Мария. Дуайт смягчил выражение лица и продолжил наблюдение за пляской. - Йохууу!! - крикнула Мария и выбежала к музыкантам. За ней и Мэриэнн. Девушки танцевали, каждая что-то свое. Заиграла соло-гитара. Девушки как-то хитро переглянулись. Брайан знал этот взгляд сестры, сейчас что-то будет. Девушки резко кинулись друг другу в объятия и стали целоваться. В толпе послышались восторженные возгласы и возгласы возмущения. - А ну всем молчать! вдруг крикнула Мэриэнн, оторвавшись от Марии. - Вы пришли сюда ради зрелища, так что наслаждайтесь! Мария захохотала. Воистину ведьмин шабаш. Вспышки света так и мелькали, акулы считали, что напали на добычу. Какая добыча? Хотя... Томми глянул по сторонам, некоторые писаки уже косо смотрели на них с Брайаном. А вот теща была в шоке. Элеонора Янг не могла оторвать взгляда от дочери. Тесть, Роллан, смотрел на все это... с недо-

умением, если мягко сказать. Уже несколько фотографов нацеливали на них свои аппараты. Томми испугано глянул на друга, тот с улыбкой наблюдал за сестрой и Мэриэнн. Потом испугано, срывающимся голосом выдал: - Не дождетесь! - И выкинув руку вперед, Томми показал фотографу средний палец, при этом старясь как можно сильнее изобразить на лице презрение. "Папа, прости!" - в последний момент, когда объектив уже ловил его жест, мысленно извинился жених. Вперед вышла Элизабет, понимая, что надо спасать ситуацию, а Элеанора в шоке, да и все остальные тоже. - Хорошая игра! - громко заявила она. - Томми, - шепнула она парню. - Забери свою жену, и валите отсюда. Томми только и смог, что кивнуть в ответ миссис Лоуренс. После чего кинулся к Мэриэнн, подхватил её на руки и бегом бросился вон из парка в доме Янгов. У ворот стоял лимузин, в который парочка и погрузилась. Еще мгновение и длиннющий "Хаммер" выруливает за ворота дома. Музыканты продолжали играть. Мария подошла к брату и Дерреку, улыбаясь во весь рот. - Супер ведь, правда? – задыхаясь, спросила она. - Да. Представляю, что будет, - ответил Брайан. - Все будут говорить о вас ребята, - к ним подошел Роберт Лоуренс. - По крайней мере, вы оживили свадьбу. - Томми и Мэриэнн с завтрашнего дня серьезные люди и уже не смогут так веселиться, это было прощание, - Мария не-

много погрустнела. - Все хорошо, - успокоил ее отец. – Дуайт чувствует себя нормально, он уже поворчался, и Янги тоже успокоились. Так что все хорошо. - Пап, на студии это не отразится? - Нет. Это все мелочи, на самом деле. Публика еще долго обсуждала выходку Марии и Мэриэнн, искоса глядя на Лоуренсов и Янгов. Это будут обсуждать еще пару дней, перемывая кости всем. Вспомнят неприличный жест Томми прямо в объектив фотоаппарата. Все это не раз вспомнят, но потом, так же внезапно и забудут. Таковы правила в городе ангелов. Какое счастье, что Томми и Мэриэнн не присутствовали при этом. В данный момент они ехали на встречу новой жизни. Теперь официально. *** Крис вышел из дома Рейчел, надев солнцезащитные очки, пошел, куда глаза глядят. Почти полдень, солнце палит. Рейчел на съемках и будет только вечером. Вчера Рейчел просидела весь день дома, а он сходил на пляж, вскружил голову паре юных актрис и вернулся домой. Сегодня утром Крис решил немного прогуляться. Просто так от безделья. Завтра он пойдет осмотреть свой будущий отель. А сегодня он свободный и веселый. Крис побродил немного по центру, потом свернул в сторону Беверли-Хиллз. Просто любопытно взглянуть, как живут богатые люди ЛосАнджелеса. Крис широко улыбнулся, оказавшись в окружении

шикарных домов. Он шел вниз по улице, рассматривая дома. Простой прохожий в белой рубашке с коротким рукавом и потертых джинсах - Крис Хоу - без пяти минут миллионнер. Его внимание привлекла музыка. У кого-то праздник. Праздник жизни. Шикарное пафосное зрелище. Ему почему-то вспомнилось, как Рейчел убегала с одного такого праздника. Неслась по лестнице, словно от этого зависела ее жизнь, выскочила на улицу, поймала такси и уехала. Крис тряхнул головой, чтобы прогнать образ убегающей сестры. Он пошел на звук музыки. Огромный сад, красивый дом в колониальном стиле, толпы гостей на крыльце дома и в саду. Взгляд Криса остановился на девушке в белом платье, рядом с ней стояли Томми и Брайан. "Хм... а вот и та свадьба, на которую не пошла Рейчел", подумал Крис. Он достал мобильный телефон и сфотографировал Брайана, Марию, Томми и Мэриэнн. Будет подарочек для Рейчел. Он убрал телефон, и пошел обратно. *** Энтони лежал в постели и смотрел в потолок. Что это было? Нет, он понимал, что буквально пару минут назад у него был секс с двумя девушками, но осознать это в данной ситуации он толком не мог. Линда сразу отправилась в душ, при этом недовольно фыркнув на тяжело дышащего Энтони. Инга осталась с ним. - Инга, что это? – Спросил парень, когда смог отды-

шаться. Все-таки удовлетворить двух партнерш тяжело, пусть кто там не хвалится. - Тебе понравилось? – Вопросом на вопрос ответила Инга, теребя волосы Энтони. Парень посмотрел на неё снизу и недоумевал. - Линда же… лесбиянка. – Неуверенно произнес Энтони. - Ну и что? – Улыбнулась Инга. - Ну… - Ты трутень! – Донеслось от дверей. Линда стояла в дверном проеме опершись руками об лутку двери. Она была обнаженной. Даже не удосужилась вытереть воду после душа. Не женщина, а картина. Она прошла к балкону и вышла на улицу. Не смотря на то, что за окном ночь и на улице холодно. Инга поднялась, закуталась в простыню и вышла к ней. Линда нежно обняла девушку, та припала к её груди. Линда никак не походила на мужеподобную лесбу, которой, как представлял себе Энтони, должна быть одна в паре. А сегодняшняя ночь доказала обратное. Линда очень женственная. Даже с Ингой он не испытывал таких чувств. Линда женщина, которая следит за собой, она развивается, она берет от жизни все и отдает все! Если любить женщину, то так, что бы она не полюбила больше никого. Если спать с мужчиной, то только так, что бы другие показались ему фригидными сучками с непрерывающейся течкой. - Ты трутень. – Повторила Линда, глядя на ночной город. Инга блаженно тонула в её объятьях. Сейчас Линда была для неё и матерью, и старшей сестрой, и любовницей, и наставницей по жизни. - Удел любого мужчины

– быть трутнем и удовлетворять нас, – Продолжила Линда. – Увы, я сама долго не могу протянуть без мужчины. Вы успокаиваете нас. Слияние с вами заставляет почувствовать себя слабой, вынуть внутренний стержень. Но это лишь разрядка. Истинные чувства вам не подвластны. Вами ведет только похоть. Я видела твой взгляд, там, - она кивнула на город, - в аэропорту. Ты хотел меня. Энтони отвел взгляд. Линда попала в точку. Когда он увидел её воочию, он банально захотел с ней переспать. Да, тупо трахуть эту лесбу! Да, тупо доказать, что мужчины не пустое место! Что только ионии способны доставить женщине истинное удовольствие. А получилось… - Я тебе дала себя. – Продолжила Линда. – Чего? – Она удивлено смотрела на его покрасневшее лицо. Потом резко рассмеялась. Инга отстранилась от неё и зашла в номер. - Зябко там. – Теперь она припала к груди Энтони, который красный как рак стояла посреди номера. Линда осталась обнаженной на балконе. - В твоем желании, - успокоившись, начала она, - нет ничего зазорного. Она изогнулась на перилах. У него даже адреналин вспрыснулся в кровь, так он испугался за девушку. Инга ощутила ускорение сердца парня, но лишь тихо усмехнулась и сильнее прижалась к нему. Она знала, что Линда любит балансировать на краю, но она так, же знает: Линда не столь глупа, что бы нарушить баланс в негативную сторону. - Еще мы нужны для продолжения рода! – Смело заявил парень. Он уже стал

проникаться уважением к этой особе, но мужское достоинство было задето. Неужели он всего лишь трутень? Линда резко выпрямилась и влетела в комнату. Инга отстранилась от Энтони и испуганным взглядом наблюдала за происходящим. Линда вплотную подошла к Энтони и заглянула ему в глаза. «Не отводи! Не отводи взгляд!» - Занозой засела мысль в голове парня. Игра в гляделки продлилась довольно долго, несколько минут. При этом не один из оппонентов ни разу даже не моргнул. - Дьявол! – Выругалась Линда, закрыла глаза и поцеловала Энтони. - Не обольщайся! – Оторвавшись от парня, грубо произнесла она. – Я не проиграла, просто глаза начали резать. Еще пару секунд и я бы расплакалась тут перед тобой. Инга облегченно выдохнула и плюхнулась на кровать, в блаженстве закрыв глаза. Как будто Энтони целовал её, а не Линду. Точнее, это Линда поцеловала Энтони, но парня сейчас это особо не волновало. Линда все же соизволила накинуть махровый халат.

- Да, вы нужны для продолжения рода. – Продолжила девушка. – И ты, пока что, единственный, кто заявил мне это в глаза. - Я же говорила, что он подходит. – Зевая, произнесла Инга. Линда утвердительно кивнула головой. - Подхожу для чего? – Осторожно спросил Энтони. Линда сидела на кровати, ласково поглаживая по голове засыпающую Ингу. Она резко встала и начала выталкивать парня с номер. - Все, Энтони, тебе пора! Потом все узнаешь! - Дай хоть вещи забрать! – Возмутился он. Линда схватила в охапку одежду Энтони, и подав ее ему в руки, вытолкала за двери, помахав рукой. - Я мог бы заночевать с вами… - уже в закрытую дверь, произнес Энтони. - Извини, красавчик, - изза двери произнесла Линда. – Я не против переспать с мужчиной, но спать с ним я не намерена. Вздохнув, Энтони оглянулся. В коридоре никого не было. Собрав вещи, он начал одеваться. Линда прислушалась к

копошению за дверью, усмехнулась и отправилась в кровать к Инге. - Ты думаешь, он согласиться? – Спросила она у Инги. - Он любит меня. – Не открывая глаз, произнесла девушка. - В этом деле замешана не только ты. – Произнесла Линда. - Он любит меня. – Повторила Инга. - Эй, я начинаю ревновать! – Шутливо произнесла Линда. Инга рассмеялась. - Иногда ревность полезно. – Философски произнесла Инга. – Давай спать. Девушка протянула руку к выключателю и погасила свет. Одевшись, Энтони еще с минуту, затаив дыхание, прислушивался к двери. Девушки посмеялись и затихли. Печально вздохнув, Энтони пошел прочь. Авторы: Анна Меньшикова, Надежда Леонычева, Александр Маяков

Домой, в свой дистрикт, я вернулся только под вечер и сразу пошел к дому главы миротворцев. Мне повезло, Клеопатра гуляла и я узнал у нее про Тринадцатый дистрикт, а заодно и про Китнисс. - Тринадцатого дистрикта нет, его разбомбили очень-очень давно. А зачем ты спрашиваешь? - Для общего развития, отвечаю я, мне не хочется рассказывать ей то, что я видел в лесу. Тем более, что этих людей преследовали коллеги ее хозяина. - А что было вчера на Играх? - Китнисс жива, Пит объединился с профи и ищут Китнисс. Клеопатра замолчала. - А, вчера еще пожар был, Китнисс немного ранена, но ей пришел подарок от спонсора. И еще они ее нашли. - Кто? - Профи. - И что? Кошка зевнула. Эта стерва пушистая издевается, что ли? - Ну, она на дереве сидит. А они ее внизу ждут. Вчера все спать легли. - Спасибо за информацию. Я бегу домой, сегодня я должен все сам увидеть. Наша Китнисс в ловушке. Утром в доме чувствуется напряжение. Прим и мама почти не разговаривают, и по лицу Прим я вижу, что она боится, как бы мама снова не ушла в себя. Весь день они занимают себя разными делами. Прим десять раз проверила свою козу, а мама столько же раз перебрала все баночки с лекарствами. Я понимаю, что они делают все лишь бы не думать о Китнисс и о том, что покажут сегодня. Вечером Прим включила

телевизор. - Ты будешь смотреть? – тихо спросила она у мамы. - Нет, Прим. Я лучше займусь лекарствами. Нужно еще много чего заготовить. Прим кивает и садится перед телевизором. Я сажусь к ней на колени, как всегда. Но сегодня я чувствую, что с Прим что-то не так. Она выглядит спокойной, но ее дыхание сбивчиво и сердце сильно стучит. Неужели Прим уже готова похоронить сестру? Начинается показ. Сразу же без промедлений нам показывают Китнисс и спящих внизу профи. И Пита. Он тоже спит. На экране вновь наша Китнисс. Она лезет вверх по дереву. Что же она задумала, там же ветки тоньше? Свалиться что ли хочет им на головы? Но через секунду все встает на свои места. Китнисс добралась до ветки с огромным ульем. Это осы. И к ним лучше не приближаться. Китнисс достает нож, который в первый день в нее кинула Мирта, и начинает пилить сук. Она хочет сбросить улей на профи! А Китнисс не глупа, думаю я. Хитро придумала, лишь бы сама не пострадала. Сук становится тоньше, и улей готов упасть, но и профи начинают шевелиться. Китнисс нервничает, да и осы тоже. - МЯУ! – Прим больно дернула меня за шкуру, и я спрыгиваю с ее колен. А она даже не посмотрела на меня. Но

сейчас я не сержусь, не до этого. Улей летит вниз, и Китнисс проворно спускается. Она отпрыгивает в сторону, а улей приземляется на Диадему. Осы набрасываются на девушку, и на остальных. Все бегут кто куда, кроме Диадемы. Она с дикими воплями отбивается от ос. Искусав девушку, рой разлетается. Китнисс тоже пострадала. Она вынимает из шеи и ноги жала, и, шатаясь подходит к телу Диадемы. Из-под тела девушки торчит лук, то, что нужно Китнисс. Сама Диадема выглядит ужасно, тело раздулось от укусов, не скажешь, что минуту назад это была довольно красивая девушка. Китнисс вытаскивает лук и чуть не падая, отходит от тела. - Китнисс, беги, беги! – к ней подбегает Пит, и разворачивает ее в сторону леса. Чуть поодаль от Пита стоит Катон. - Беги! – орет Пит. И Китнисс как дикая, сжимая свое оружие, бежит в глубь леса. Она под действием яда ос и поэтому бежит зигзагами, чуть не врезаясь в деревья, и споткнувшись, падает под какой-то куст. Резкая смена кадра. На экране уже Пит и Катон. Они дерутся. Пит сильный, но Катон профи. Катон сильно ранит Пита в ногу, и немного отходит от него, когда Катон вновь приближается к Питу, Пит наносит ему сильный удар по голове. Катон теряет сознание, а Пит хромая уходит в лес.

Проходит несколько мгновений, перед тем как до меня, да и до всех доходит, что Пит защищал Китнисс. Прим оборачивается, сзади нее стоит мама. Она так тихо подошла, что я даже ее не услышал. Они ничего не сказали друг другу. Мама молча обняла Прим. А я снова забрался к ней на колени. Идиллия. Нам снова показали Китнисс. К ней кто-то подходит. Это девочка из 11Дистрикта, Рута. Неужели она убьет беспомощную Китнисс? Нет. Она чтото прикладывает к ее ранам от укусов. Рута обработала один укус, и кадр резко меняют. - Эта девочка ей помогает, - говорит Прим. – Китнисс выживет. - Да, - соглашается мама. – Она помогает, а должна убить, вот поэтому нам переключили кадр. Капитолий не допускает сочувствия и доброты, особенно на Играх. Китнисс нам больше не показывали, как и Руту. Поэтому Прим отошла от телевизора и стала готовить ужин. Я же переместился под стол. В дверь постучали. Мама пошла открывать. - Здравствуйте, миссис Эвердин! - Привет, Мадж! Проходи. - О, я так рада, что все хорошо с Китнисс. А как вы? –

Мадж прошла ближе к столу. – Я так волновалась за вас, что не могла бы дождаться утра. Хоть мы с Китнисс и не подруги, но я переживаю за нее, как за сестру. Я восхищаюсь Китнисс. - Спасибо, Мадж! – улыбнулась мама, сдерживая слезы. – Присоединяйся к нашему ужину. - Ой, спасибо! Но мне нужно успеть домой, пока сильно не стемнело. Снова раздался стук в дверь. Я даже вздрогнул. Кто знает, кто придет следом за дочерью мэра? Но это Гейл. Он принес нам дичь. Мама и Прим благодарят его, но никто не осмеливается спросить, смотрел ли он игры. Мы видим по лицу Гейла, что он чем-то расстроен. И это «что-то» подтверждение чувств Пита к Китнисс. Хотя, вряд ли это подтверждение. Может просто союз, как у профи? - Гейл, - обращается к нему мама. – Ты не мог бы проводит Мадж? Она зашла, чтобы проверить нас. - Да, миссис Эвердин, я провожу. И они уходят. После ужина мама и Прим ложатся спать, а я решаю обойти свой район. Сначала у меня возникло желание проследить за Гейлом и Мадж, а потом сходить к Клеопатре. Но я передумал. Дела людей, это дела людей и меня они не касаются. А кошка миротвор-

ца напыщенная дура. Я решаю пойти на Луговину. Это замечательное место, там спокойно и тихо. Не как в лесу, но все же. Сидя в траве, вспоминаю увиденное на экране. И хоть я кот, понимаю, как тяжело приходится людям в Панеме. Они просто пешки. И добро противопоказано. Ненависть это как заповедь, правило Капитолия и Голодные Игры тому подтверждение. *** Следующие два дня Китнисс не показывали, словно она уже выбыла. Нам всем это казалось очень странным. Но вскоре ситуация стала ясна. За Китнисс ухаживала Рута, она накладывала ей на раны листья лечебной травы и Китнисс поправилась. Они с Рутой образовали свой союз и решили проучить профи. Рута маленькая, но очень ловкая, она прыгает по деревьям как белка! Меня это поразило и удивило, никогда бы не подумал, что кто-то из людей может быть настолько ловким. Рута и Китнисс придумали, как можно проучить наглых профи. Задумали уничтожить их припасы, что те собрали недалеко от озера. Как они это собираются сделать, мы не узнали. Переключили кадр. Прим и мама одновременно вздрогнули. На экране

раненый Пит. Куда он идет? И что будет делать? Пит стоит на берегу ручья. У него такой вид, будто он сейчас умрет. Но он не думает умирать, Пит мастерски маскируется, так что полностью сливается с берегом реки. - Он же так получит заражение! - вскрикивает мама. Грязь попадет в рану. - Ну, может ему пришлют лекарство, - тихо говорит Прим. Я чувствую, что после случая с осами и профи, Пит стал им нравится больше. *** Сегодня напряженный день. Прим и мама почти не говорят о Голодных Играх, и даже про Китнисс ни разу не вспомнили. Их можно понять, они боятся за нее. Китнисс и Рута придумали очень рисковый план. Разорить профи не просто, это даже коту понятно. Прим включает телевизор, и сама берет меня на руки. Мама садится рядом с ней. Мы все ждем, что нам сейчас покажут. Конечно все внимание к Руте и Китнисс. Они работают четко по своему плану. Рута отвлекает профи от припасов, а Китнисс из-за кустов внимательно осматривает кучу всякого добра. Профи оставили караулить мальчика из дистрикта занимающегося электроникой. Странно, что они его у себя держат. Зачем он им? Но мальчика тоже что-то отвлекает, и он уходит со своего поста. Китнисс только хотела выйти из своего укрытия, но ее вспугнул какой-то звук. У Китнисс чуткий слух охотника, она слышит любые шорохи. На поляну выходит рыжая девушка и начинает осто-

рожно приближаться к припасам, она идет очень странно, зигзагами и прыжками. Внезапно она спотыкается и резко вскрикнув, падает. Несколько секунд стоит тишина, а потом девушка осторожно поднимается и снова продолжает приближаться к припасам. Набрав себе все, что нужно, она снова такими же кривыми уходит от склада и убегает в лес. Мне это все кажется странным, но все же тут что-то не так. Китнисс задумчиво осматривает место. Она догадалась в чем дело. Китнисс пару раз стреляет, целясь, как я понял в сетку с фруктами. На второй раз она попадает и яблоки, рассыпаясь, приводят в действие взрывное устройство. Экран озаряется сильной вспышкой, а Китнисс, словно куклу отбрасывает в кусты. Мама и Прим снова в шоковом состоянии. Они не знают, жива ли Китнисс. Но раз не было пушечного выстрела, значит, она жива. Но они, похоже, об этом забыли. Далее нам показывают рыскающих по лесу профи. Они злятся, так как находят костры, но не находят того, кто их жег. Услышав звук взрыва, они все бегут обратно к Рогу и своим припасам. Увидев, что стало с их складом, Катон приходит в бешенство и убивает мальчика, который должен был охранять их добычу. Профи разозлились не на шутку, и приняв решение разделится, уходят прочёсывать лес. Пару раз нам показали Цепа и рыжую девушку, но с ними ничего интересного не произошло и на экране снова наша Китнисс. Она видимо немного пришла в себя и встала.

Ее голова залита кровью, видимо ее ранило, но как сильно никто не может сказать. Прим снова начинает мять мою шкурку, но я терплю. Китнисс, шатаясь, уходит в лес. Она все время трогает рукой ухо, от которого идет полоска крови. - Она повредила ухо, тихо говорит мама. Прим молчит. Да и что тут скажешь? Китнисс начинает насвистывать мелодию, но ответа нет. Она повторяет, в ответ раздается пара нот и тишина. Понимая, что что-то случилось, она бежит в сторону, откуда раздался звук. Лук уже готов к стрельбе. Китнисс выбегает на маленькую полянку, там они условились встретиться с Рутой. Рута ждет ее, но в момент появления Китнисс Руту пронзает копье, позади стоит самодовольный Марвел. Но его радость была недолгой, стрела Китнисс вошла ему в сердце. Бросив лук на землю, Китнисс подбегает к Руте и вытаскивает копье. Они обе понимают, что Руту не спасти. - Ты смогла уничтожить их склад? – спрашивает Рута. - Да, я это смогла, - отвечает Китнисс, глотая слезы. - Ты должна победить за нас обеих. Пожалуйста, победи, - шепчет Рута. - Да, я постараюсь победить. Прости меня, Рута, я опоздала. - Не уходи, побудь со мной до конца. - Я не уйду, - говорит Китнисс. - Спой мне, - просит Рута. И Китнисс начинает петь колыбельную. Эту колыбельную им пела мама, а также она поет

ее больным детям. Я смотрю на Прим и маму. Они плачут. И у меня на глазах наворачиваются слезы. Коты плачут очень редко, в особых случаях, сейчас как раз такой случай. Пока Китнисс пела колыбельную, Рута умерла. Плача, Китнисс подходит к телу Марвела, чтобы забрать свою стрелу, а потом начинает быстро собирать цветы на поляне. Она бережно и заботливо украшает тело Руты цветами. После приветствует 11 Дистрикт их местным жестом. Она медленно отходит с поляны, чтобы дать планолету забрать тела. Внезапно зазвучавший гимн заставляет вздрогнуть не только Китнисс, но и всех нас. Ведущий Игр объявляет, что правила изменены, победителя может быть двое, при условии, что они из одного Дистрикта. - ПИТ! – крик Китнисс, кажется, разноситься по всей Арене. Китнисс идет по лесу в поисках Пита. Орать на всю Арену, это конечно, не умно. Но в этом вся Китнисс, иногда до нее туго доходит, что и как нужно делать. Мама отходит от телевизора и начинает перебирать какие-то вещи на стуле. Прим же смотрит на экран. Снова нам показали обозленных профи. Они потеряли еще одного из своих. Так! Минус Марвел и Диадема, и у нас из профи Катон и Мирта. И они из одного Дистрикта. Как у них все удачно! Язвительно думаю я. Если Пит мертв… а хотя от него живого тоже толку мало против этой парочки убийц. Остается надеяться на чудо. А на Арене

одно чудо – переродки. Кажется, так их называют. - Мама! Китнисс нашла Пита! – кричит Прим и я прерываю свои размышления. Совсем забыл смотреть в телевизор. Мама подбегает к телевизору и обнимает Прим. Китнисс мало на него не наступила. Или наступила? Пит хорошо замаскировался, его на берегу ручья совсем не видно, вот почему его не нашли. Китнисс помогает ему выбраться, и они идут искать укрытие. Пит тяжело ранен. Это подтверждает и мама – рану Пита показали во весь экран. Приятного аппетита, кушающие жители Капитолия! Наша парочка находит небольшую пещерку, там они и устраиваются. Китнисс обрабатывает рану мазью, которую ей раздобыл Хеймитч. *** Утром Прим ушла в школу. А мама, прибрав в доме, взяла меня на руки. Что-то я очень популярен. Мама грустная. Но с чего? Китнисс жива, Пит тоже. Есть шанс, что они вернутся домой. Не один победитель, а сразу два! - Китнисс, Китнисс! Что же будет дальше, а кот? – говорит мама. В последнее время со мной разговаривает много людей. Чувствую снова необходимо стать агрессивным. Мне не очень-то нравится, когда мне задают вопросы, прекрасно зная, что я на них не отвечу. - Кто будет наказан? – снова говорит она. А за что кого-то наказывать, не понимаю я. Громко мяукнув, спрыгиваю с колен мамы и ухожу на улицу. Придется снова идти к Клеопатре. Может она что-то

новое расскажет. Клеопатра лениво лежит на траве перед домом. - А это ты! – говорит она, когда я подхожу. – Ну и дура у тебя хозяйка! - Думай, когда говоришь о Прим! - Я не о Прим, а о Китнисс. Ей бы следовало добить Руту или оставить умирать, а она песни распевает, да цветами ее украшает. На Арене не допустимо такое! - Китнисс добрая, в отличие от некоторых! – я назвал Китнисс доброй, что-то со мной не так. - Но завтра ее профи точно убьют! Это шоу, Лютик, относись к этому проще. - Ах, ты Капитолийская мочалка! – я с воем нападаю на кошку. Толстая Клеопатра даже не успела уклониться, я вцепился ей в плечо зубами. Но тут она сообразила упасть на землю и поджать лапы – так звери просят о пощаде, лежачих не бьют. Ага! Упади на меня Хеймитч, если я прощу этой напыщенной дуре ее дерзость! Я снова нападаю на нее. Изрядно испортив ей шкуру, довольный возвращаюсь домой. Дома я вижу маму и вновь вспоминаю ее слова. И понимаю, что она имела ввиду. Наша Китнисс опять отличилась и это не пройдет даром для всех нас. Если честно, для меня Китнисс открывается с новой стороны. И мне это нравится. Но пусть не надеется, что я буду с ней милым котиком. Автор: Надежда Леонычева

II Это все, что нам остается Глава седьмая На следующий день начались тренировки. В нашу программу входили индивидуальные и групповые занятия по развитию и использованию своих сил и занятия на мечах вместе с частью армии Гидеона. Не обходилось и без утренних и вечерних пробежек и занятий единоборством, которые спокойно выдерживали только Кристиан и Брайан. Утром того же дня наконец-то появился Мур, наставник Кетерин. Это был невысокий мужчина японской внешности, с длинными, висящими вниз усами и густыми бровями. Он мало говорил и всегда внимательно за всеми наблюдал. — Что, Кетерин, небось изучаешь восточную философию? — Дороти легонько ткнула локтем подругу и широко улыбнулась Мы, уже полумертвые, собрались на обеде. И, похоже, ни у кого кроме Доры не осталось сил на шутки. — Ты вот зря смеешься! Ты даже не представляешь, насколько это сильный чувак! Он является хранителем Воды сорок восьмого поколения! — ответила Кет с набитым ртом. — Он очень строгий, но спокойный, и это меня бесит больше всего, честно говоря. — Начинаешь допускать ошибки? — усмехнулся Кристиан. — Ага! — Кет кивнула. — Иногда мне кажется, что сам не допустит меня к борьбе за меч, хоть и осталось меньше недели. Мы поднимались еще до

того, как появлялись первые намеки на рассвет, а ложились спать задолго после заката. Зейн варил нам снадобье, очень похожее на крепкий зеленый чай, говоря, что это зелье для лучшей усвояемости новых навыков. Каждый из нас понимал, что это панацея, но с удовольствием пил, надеясь, что Зейн всетаки прав. Ибо до первого боя за меч оставалось всего ничего, а время летело невероятно быстро. На пятое утро нашего пребывания в деревне Климент и Гидеон собрали нас в замке. Было видно, что и он, и все другие члены собрания были невероятно напряжены. Ибо до первого Часа Х оставалось меньше суток. — Что ж, — начал Климент, — времени было мало. Однако мы верим, что завтрашняя вылазка в Дарксайд будет более чем успешной. В зал собраний тихонько вошел Зейн с видом нашкодившего ребенка и, плюхнувшись на свободный стул в конце стола, тут же вступил в диалог. — О да, я считаю, что Мур замечательно подготовил нашу талантливую Кетерин. Я уверен, что борьба за меч обречена на положительный для нас исход. Климент смерил его многозначительным взглядом и, немного замявшись, продолжил. — Да, спасибо, Зейн. Мы рады. Присутствующие захихикали. — Сопровождать Кетерин будут лишь Мур и несколько моих ребят, что занимались вместе с вами, — Гидеон привлек внимание к себе. — И это не обсуждается. Однако вы сможете проводить их до начала трени-

ровок. Кетерин, хотите ли вы что-нибудь сказать? Кет, побелевшая от ужаса, смотрела невидящим взглядом на поверхность стола. — Я не готова, — тихо молвила она. — Что? Я не расслышал, — Гидеон слегка преддвинулся. — Я считаю, что я не готова, — девушка подняла голову и уверенно посмотрела на присутствующих. Мур положил ей руку на плечо и улыбнулся. — Ты всего лишь напугана, моя юная торторо. — Тортон Мур, я не хочу подвести всех. Вот если бы было немного больше времени… — Кетерин отчаянно посмотрела на меня, а я перевела вопросительный взгляд на Ахроникса. — Торторо, — обратился он ко мне. — Вы, конечно, мо-

жете мне приказать замедлить или вовсе остановить время, и я исполню ваш приказ. Но коль я являюсь вам не только слугой, но и советником, я возьму на себя смелость сказать, что нет нужды тревожить время. Кетерин готова к битве. Девушка умоляюще посмотрела на меня. — Прости, Кетерин, — сочувствующе ответила я. — Но я согласна с ним. Я видела твои тренировки, ты правда готова. К тому же, он ведь дал клятву, что повернет время вспять, если что -то случится…

Девушка громко выдохнула. — Хорошо. Молитесь за меня, и я его добуду. Нам ведь еще нужно надрать задницу этому засранцу! Мы рассмеялись, и обстановка мигом разрядилась. — Замечательно! — Климент хлопнул в ладоши. Тогда осталась официальная часть. Покровители, идемте. — Официальная часть чего? — тихо спросила я у Брайана. — Посвящения, — шепотом ответил он. — Смотри. Наши покровители по очереди вышли из-за стола, каждый из них нес в руке по мечу в ножнах. Они выстроились в ряд и призвали нас по именам. — Преклонить колено, — в один голос велели они, когда я

и девушки встали напротив. — Согласны ли вы, Кетерин, Дороти, Элеонор и Дайен стать подмастерьями своих мастеров? — строго спросил Климент. — Да, — неуверенно ответили мы, переглянувшись. — Согласны ли вы уважать своих мастеров? Верить им, как отцам, слушать, как учителей, и доверять, как друзьям? — Да, — по-прежнему растерянно ответили мы, уставившись на пол. — Готовы ли вы принять ответственность за силу и зна-

ния, которые должны использовать лишь во благо своей цели? — Да, — было ответом. — Тогда встаньте и посмотрите в глаза мастеров своих. Мы медленно поднялись и обратили взоры к своим покровителям. — Готовы ли вы, мастера Мур, Виктор, Лансомэ, Мозерик и Бредерик, принять своих учеников? — продолжил Климент. — Оберегать, как детей своих, обучать так, как если бы от этого зависела судьба миров? — Готовы, — прогремели мастера. — Готовы ли вы нести ответственность за деяния ваших учеников? — Готовы! — Тогда вручите им мечи свои и окрестите их подмастерь-

ями. Мастера протянули нам мечи со словами «Принимаю тебя в подмастерья. А ты меня?». Мы протянули руки, чтобы принять наше первое официальное оружие, но Кристиан громко кашлянул, и мы отвлеклись на него. — Надо ответить: «А я признаю тебя мастером своим», — вполголоса, улыбаясь, подсказал он. — Спасибо! — кивнула я. Мы ответили и получили в ответ: «Да будет так!», и в наших руках оказались прекрас-

ные мечи. — По традиции принято, чтобы мастер передавал тот меч, который он получил, когда становился подмастерьем. Мы медленно спускались в деревню, чтобы вновь вернуться к тренировкам. Брайан шел, обняв меня за плечи. — Только каждый мастер обязан собственноручно нанести имя своего ученика на меч, — продолжил парень. — Поэтому на мече столько надписей. А в случае утери — выковать новый. — Это большая гордость — стать подмастерьем, — подхватил Кристиан. — Тем более у членов Суприм. — Кому чего, а лысому — расческа, — мрачно заключила Кетерин. — Лично для меня

сейчас большой гордостью было бы лежать где-нибудь на пляже или кататься на лыжах. — Радость моя, все будет хорошо, — я остановилась и улыбнулась подруге. — Массовые объятия! Мы всей гурьбой навалились на Кетерин, обнимая ее, и она волей-неволей рассмеялась. Автор: Диана Вольз Редактор: Анастасия Буянкина Иллюстрации: Александра Клименко

Призрак Ланселота Глава третья Бракосочетание 1 месяц 513 год с м.п. (июль 2011 года н.э)… Мир эльфов, инквизитор Алексей Никогда не думал, что такое возможно: офицеры Союза и Анклава стоят рядом. Но это случилось. Сегодня, на свадьбе Мартиса и Норы присутствовали как руководители Анклава, так и примкнувшего к нам гарнизона вампиров. - Я думаю, что перевооружение гарнизона Анклава на более современные виды вооружения – первостепенная задача! – Настаивала на своем адмирал Портер. Даже сегодня верхушка нашла время для обсуждения проблем насущных. - Вы снова недооцениваете магию, адмирал, - спокойно ответил Варинас. – Что, по сравнению с магом, все ваши ракеты? Вспомнить, хотя бы, случай с военной базой в горах: Союз хотел уничтожить нас одним ударом, но забыл что коды запуска ракет не на базе, а у командующего в столице. - Да, наш спутник сжег ракету, но боеголовка все-таки взорвалась от внешнего вмешательства. – Произнес Портер, и, косо глядя на Свиридова, добавил, - скорее всего, русская конструкция была не доведена до ума. - Вы на что-то намекаете, адмирал? – Спокойно произнес генерал. - Господа! – Весело улыбаясь, сказал Клодес. – Оставим споры! Сегодня праздник! Обстановка, хоть и оста-

лась напряженной, но спор никто не продолжил. - Мартис, а ты чего молчишь? – Раскуривая сигару, поинтересовался Клодес. Никогда раньше не видел курящего вампира. Я, если честно, вампиров вообще мало видел. Да и то, в бою только. - Нервничаю немного, поправляя фрак, произнес учитель. Кстати многие сегодня одели не мундиры и парадную форму, а обычные фраки и смокинги. Даже Клодес отказался от помпезного мундира офицера Анклава, предоставленный орденом ему в обмен на мундир Союза. Теперь он напоминал героя старого, годов двадцатых,

доберется, а Алая роза… сейчас она нам не помеха. Смешно, горстка эльфов и вампиров противостоит нам. Нет, чтоб примкнуть, помочь в построении мира. Ведь Союз почти разбит, осталось проникнуть в оккупированные ими миры и освободить их. В армии Клодеса есть те, кто служил в других мирах, с их помощью мы проникнем в эти миры и освободим их. Как же мои мысли наивны. Освободить… от кого? От Союза, вампиров, оборотней? Ведь гномы сами примкнули к Союзу, что говорить про других. Один из офицеров упоминал, что кентавры тоже по доброй воле стали под знамена Союза. Просто не уча-

фильма о вампирах. С прилизанной прической, в элегантном костюме. - Ничего, - по-дружески обняв Мартиса, произнес Клодес, - спокойней! Жаль только родители этого не увидят. - А они были бы рады свадьбе своей дочери с человеком? – Спросил я у Клодес. Он посмотрел на меня и с улыбой спросил. - А почему бы и нет? Кстати, - выпуская кольцо дыма, произнес он, - когда Нора была студенткой, за ней ухаживал один человек. Он тоже тут учился, - вампир обвел руками помещение академии. Точнее, бывшей академии. Сейчас штаб Анклава был перенесен в мир эльфов, в Новый Долан. На данный момент, это самое безопасное место. Союз сюда точно не

ствуют в войне, а помогают Союза продовольствием. - Твои мысли не наивны. – Произнес Варинас. Клодес рассказывал какие-то истории из жизни Норы в студенческие годы. Он уже тогда служил в гарнизоне Нового Долана и часто навещал сестру. - Вы так думаете? – Спросил я. То, что Варинас не читал мои мысли, я знаю, он просто умеет чувствовать эмоции и настроение собеседника. - Любые мысли не являются наивностью, а если ты веришь в победу над врагом, тогда и подавно. – Ответил Варинас. Во дворе прогремели взрывы и затрещали автоматные очереди. Все кинулись к окнам. Вампиры атаковали солдат. - Генерал? – Вопросительно посмотрел на Клодеса

Варинас. - Магистр, я бы и сам хотел знать, в чем дело. В комнату вбежали младшие офицеры. - Генерал, полковник Аримус поднял восстание. – Доложил вампир. – Он под знаменами Союза атакует наши вой-

- Разведка докладывает: еще два отряда под знаменами Союза заняли позиции вокруг академии. - Кто?! – Крикнул Клодес. Предательство… - Пока что неизвестно. – Ответил офицер. – Хотя, - он

В динамике послышался смешок. - Нет, я просто верен своей родине. – Ответил Корнелий. – Ты веришь им? Веришь в их мечту о мире? Абсурд! Клодес, ты лучше меня знаешь, что это гнусная ложь. Союз найдет способ проникнуть как в межмирье,

ска.

прикоснулся к уху и немного повернулся боком. – Войска противника вышли на связь, они хотят слышать господина Клодеса. - Ясно, - Клодес быстрым шагом направился к радисту. Мы последовали за ним. - Это Клодес, - произнес он в рацию. - Ты хотел сказать предатель. – Произнесли на том конце. - Корнелий… - тихо сказал Клодес. – Можно было догадаться, чьих это рук дело. Амбиции взяли верх?

так и в другие миры. Технологии первопроходцев старье! Наши маги давно превзошли их. Да, они сильны. Анклав набрал мощь, но это всего лишь за счет союзников из людей. Они даже простым людям врали, скрывая свое существование! - Это было сделано для общей безопасности! – Выпалил Евгений. - Конечно, конечно! – Злорадствовал Корнелий. – Обычные отговорки. - Ха-ха, - засмеялся Клодес, - Корнелий, ты не изменился! Верность, говоришь. Ты

- Другие офицеры? – Холодно спросил Клодес. - Информации нет. – Ответил вампир. - Наши части были оттеснены в здание. – Рапортовал российский офицер. – Отряды держат периметр, не подпуская вампиров. - Сколько солдат под командованием офицера Аримуса? – Спросил у Клодесса Варинас. - Три тысячи. – Ответил вампир. – Его отряд самый многочисленный. У остальных не более чем по полторы тысячи.

лжешь! Да, ты сам лжешь! Тебе не дает покоя, что командующим гарнизоном стал я, а не ты. Амбиции… великие амбиции. Как так? Такой отличный офицер, как ты и остался на вторых ролях! В возращение Союза ты сам не веришь, тебе просто нужно стать командиром всего гарнизона! Аримус… уверен, второй бунтарей, что поддержал тебя, это Августий. Этих двух ослов легко уговорить: собственных мозгов у них мало. - Заткнись! – Свирепо заорал Корнелий. – Я убью тебя! И твою шлюху сестру! - А вот за это, - с тихой злостью произнес Клодес, - я собственноручно вырежу твое сердце. - Ахах, - засмеялся Клодес, - попробуй! Он прервал связь. - Господа, - взяв себя в руки, произнес Клодес, - мы в осаде. Нас окружает вражеское войско численностью примерно в шесть тысяч солдат. Мне искренне жаль, что мои офицеры… - Оставьте, генерал, - перебил его Варинас, - сейчас не время для сентиментальностей. Сколько у нас солдат? – Спросил он у Свиридова. - Около двух сотен, не более. – Печально ответил генерал, - сами понимаете, для охраны штаба много не надо. И то, это только из-за большой площади академии. - Понятно, - перебил генерала Евгений. – Доспехи тут? - Нет, из-за торжеств их убрали из штаба. – Ответил Портер. - И чем же они вам помешали? – Поинтересовался Евгений. – Это не танки и корабли, много места не займут! - Успокойтесь, магистр! –

Спокойно произнес Свиридов. – Через час, максимум полтора, к нам на помощь придут войска из других гарнизонов. В Новом Долане продолжают дислоцироваться войска Клодеса и полки десантников. Правда, теперь они дислоцируются в пригороде, город стал потихоньку оживать, сюда перебралась часть руководства Анклавом. В том числе и королева Оливия. Здесь все-таки безопасней. Даже свадьбу Мартиса и Норы решили отмечать здесь. Чем закончилась наша с Элориан свадьба, все помнят. - За полтора часа, от нас ничего не останется. – Произнес Варинас. – Мы даже не можем эвакуировать королеву. - Прорыв! Левое крыло прорвано! – Донеслись до нас крики солдат. - Шевелитесь, шалавы! – Орал какой-то сержант. – Держать оборону! У них нет автоматов, тупо мочите их! - Господа, мне кажется, сказал Клодес, - что от нас будет больше пользы внизу, чем здесь. - Вы правы, - поддержал его Варинас, - Алексей, - обратился он ко мне, - бери отряд солдат и охраняй наших дам, ты понял, о чем я? - Да, магистр! – Ответил я. Поднявшись на этаж выше, я встретил отряд солдат, охранявший этаж. - Свернуть оборону, приказал я им, - где леди Нора, Элориан и королева Оливия? - В той комнате, - указали солдаты на дверь. Подойдя, я постучал. - Войдите! – Раздался властный женский голос. - Добрый день, - войдя, произнес. Девушки стояли в шикарных платьях. Одна лучше другой.

- Леша, - кинулась обнимать меня Лори. Ну как всегда. - Я так испугалась, - запричитала жена, - что там случилось? - Несколько офицер из армии Клодеса подняли восстание. Сейчас мы в обороне, ждем прибытия подмоги. Враги тоже это осознают, поэтому стремятся, как можно быстрее захватит здание. Наш отряд обеспечит оборону этой комнаты. - Как же остальные гости? – Спросила Оливия. – Их безопасность обеспечена? - Разумеется, ваше величество, - ответил я, - их безопасность обеспечивают магистры и солдаты гарнизона штаба. - Противник!- Раздался крик из коридора. Я выбежал и быстро огляделся. Справа солдат атаковали вампиры. С неимоверной скоростью вампиры нападали на солдат и вырезали их кинжалами. - Всем отступать! Не растягиваться! – Крикнул я. У нас и так небольшой отряд, не более двадцати человек, пятерых мы уже потеряли. Автоматный огонь не прекращался, но и поток вампиров не иссякал. Стеной огня я выжег коридор, но это ненадолго остановило их. - Они в левого фланга! – Закричали солдаты. С лева наступали вампиры, сметая наши ряды. - Все в комнату, быстро! – Приказал я. Надолго меня не хватит, но все же… Я ударил вакуумом. Волны воздуха исходили от меня, отбрасывая противников прочь. Воздуха самому не хватало, но я держал заклинание. В голове закружилось, и я потерял сознание.

Очнулся я от треска автоматов. - Пришел в себя, маг? – Спросила Оливия. Она сидела на корточках у двери. Платье было изорвано и в крови. При этом она стреляла из автомата. Эльфийка стреляющая из автомата. Никогда такого не мог представить. Нора так же сидела у другой стены и вела огонь в другом направлении. Эльфийка и вампирша держали подступ к комнате. - Где солдаты? – Спросил я. - Погибли, вытаскивая тебя, - проговорила Нора. – Несколько осталось в живых, кивнула она на другой конец комнаты, - Элориан перевязывает. Не завидую им. - Почему? – Вставая, спросил я. - Их покусали, - ответила Нора. – Если токсин попал в кровь, то их ждет тяжелая трансформация в вампира. - Солдаты идут! – Произнесла Оливия. - Простите, - опустив голову, произнес я. Я должен был её защищать, а не она меня. Королева прикрывает подданного от врага. - Ваше величество, вы целы? – Войдя в комнату, спросил Варинас. – На вас кровь! - Да, - кивнула Оливия. – Это кровь врагов! Солдаты защищали нас до последнего. Алексей сам чуть было не погиб. - Но… - Хотел было произнести Варинас. - Нет ничего постыдного в том, я взяла в руки оружие. – Перехватывая автомат, произнесла Оливия. – К тому же, очень удобная вещь, распорядитесь всех рыцарей и форестов вооружить ими.

- Как прикажете, ваше величество. - Что с повстанцами? - Ваше величество! – Клодес встал перед Оливией на колено и склонил голову. – Бунтари убиты мною. Они не заслуживали жить. - Что ж, произнесла королева, - они получили по заслугам. Портал будет вскоре готов, и вы вернетесь в Долан. - В этом нет необходимости, - поправляя мокрые от вампирской крови волосы, произнесла Оливия. – Я бы хотела вернуться в свою резиденцию в Новом Долане. Это возможно? - Да, конечно, - произнес Евгений. – Охранный гарнизон там уже усилен, поэтому все в безопасности. - Отлично, - отдав автомат Свиридову, Оливия покинула комнату, Евгений сопровождал её. Варинас подошел ко мне. - Магистр, - начал оправдываться я. - Успокойся, - положил руку мне на плечо эльф, - у нас большие потери, в живых осталось меньше трех десятков солдат. Около сотни ранены, как и эти, - кивнул он в сторону раненых, - но мы победили. Опустив голову, он вы-

шел. Мартис обнимал Нору. - Веселая свадьба, - протянула Нора. - Ничего, - гладя её по голове, говорил Мартис, - сыграем еще. - Ну да, - целуя его, произнесла Нора, - от меня ты никуда не денешься. Я подошел к Лори и то же обнял её. - Как они? – Спросил я о раненых. - Пока нормально, самое ужасное начнется позже. Я обнял её крепче. Тяжелый был у нас день. Автор: Александр Маяков

Глюк - Кэтрин дома? – Лорена ураганом ворвалась в дом Кэт. Макс пожалел, что еще на неделю они не остались у него. - Кэт ушла по магазинам. - Она же не любит шоппинг. - Кто тебе такое сказал? Лорена проигнорировала вопрос. Вместо того, чтобы ответить она попросила кофе. - У тебя что-то случилось? – спросил Макс, ставя перед Лореной банку кофе, сахар, чашку и чайник. - Вы с Кэт начинаете думать одинаково, - фыркнула Лорена. - Мы всегда думали одинаково. Что у тебя случилось? - Не у меня, а у Лины. Макс насторожился. - У Лины? – с подозрением переспросил он. - Да. Лина живет в пригороде. Одна. Молодая красивая женщина живет одна. Никуда не ходит, ни с кем не встречается. Разводит цветочки, сидит в саду, как пенсионерка! Это нормально? Кэтрин это не волнует? - Кэтрин волновало, когда Лина была в коме. Сейчас же Лина в порядке. Жива, здорова. - Жива, здорова? Ага! Она умом тронулась. - Кто? Лина или Кэтрин? – усмехнулся он. - Обе! Лина больше. Она себя губит. - У Лины умерла сестраблизнец. - И что? - То, что Лине тяжело. Но она держится и довольно неплохо. Похоже, она нашла утешение. И смысл жизни.

- Работать учительницей в младшей школе? Она преподавала литературу в лучшем колледже… - Лорена, это у тебя энтузиазм на фоне влюбленности, - спокойно прервал ее Макс. – Когда это состояние пройдет, ты поймешь Лину. - Ненормальные. Вы ненормальные. И еще что-то Кэтрин все талдычит о том, что жизнью нужно наслаждаться. - Она это сказала всего один раз. Кэтрин не из тех, кто по сто раз повторяет всем про свои взгляды. И, Лорена, ты не думала, что Лина сейчас как раз и наслаждается жизнью? Живет, так как хотела всегда? Не надо ее трогать сейчас. «Да и потом тоже». Он вспомнил, как Кэтрин стояла у больницы и смотрела на похоронную процессию его бабушки. Момент их знакомства. Как же странно все устроено. В тяжелый момент руку протягивает незнакомый человек, а друзей и близко нет. А учить жизни приходят все. - Лорена, Кэтрин тебя любит. Но она не забыла и никогда не забудет, как осталась одна после смерти матери. Находится между моргом и больницей страшно, наверное, - язвительный тон и ударение на последнее слово, Макс чуть улыбнулся. – Не надо сейчас трогать Лину. Не нарушай ее покой. Не надо строить за нее ее жизнь, и говорить, что она должна делать, а что нет. Пусть она сама решает, чего хочет. За нее долго решали, и ты знаешь, к чему это привело. - Кэт тебе все рассказала, - покачала головой Лорена. - Да.

- Лина и Лаура жили чужой жизнью. Знаешь, - Лорена погрустнела. – Когда я пришла в первый раз сюда, после смерти Лауры Кэтрин, чтобы сравнить свое состояние с Линой перечисляла, все составляющие ее нормальной жизни: жива, здорова, работаю, встречаюсь с парнем. Я тогда подумала, что парень это ее фантазия. Для того, чтобы показать, что на всех фронтах у нее все хорошо. А вот у Лины и Лауры нет. Кэт странная. И я подумала, что ты это ее глюк. - А я оказался не глюк и не фантазия. Кэтрин тебя удивила? - В который раз. Черт возьми, она, что из космоса импульсы получает? Часто дает дельные советы, да и вообще… Лорена отпила кофе. - Обидно, когда маленькая девочка умнее? - Ответить честно? Да. Есть такое. Ты любишь Кэтрин? – внезапно спросила она. - Она мне дорога. Слово «любовь» я не употребляю. Оно слишком затасканное. - Хм! Но только это слово выражает все полноту чувств.

- От семейки семейке, усмехнулась Лорена. – Они будут счастливы. Пока!

Страх

- А может не слово выражает, а отношение? – он криво улыбнулся. - Не за что, Лорена. Может, в пылу эйфории от влюбленности будешь меньше обращать внимания на пустословие. - Какие мы умные! С ума бы не сойти! Ладно, я пошла. Кэтрин от меня «привет!» - Синтии и МадоннеВиржинии «привет» от нас с Кэтрин, - улыбнулся он.

- Иногда у меня такое чувство, что я схожу с ума, Кэтрин покачивалась на стуле, смотрела в глаза Максу. – Вчера я хотела написать рассказ. Не получилось. Ничего не получилось, даже записать отдельные мысли. Такое чувство, что я схожу с ума. Кажется, что в голове сейчас что-то защелкнет – и привет! Макс взял ее за руку: - Кэтрин, мы не можем сойти с ума. Мы и так чокнутые. Девушка тихо рассмеялась. - Ты спасаешь меня от полного и беспросветного сумасшествия. Тогда у здания боль-

ницы я была близка к тому, чтобы перешагнуть грань, ты меня спас. - Нет. Я просто поддержал тебя. Без меня ты просто справилась бы намного хуже. - Это так, - согласилась она. Он стоит рядом с ней. Держит ее за руку. Макс знал, что когда он держит Кэтрин за руку их связь еще сильнее. Кэтрин успокаивается. И он сам тоже. Пальцы Кэт еле теплые. Пульс размеренно бьется. Кэтрин быстро встает со стула и прижимается к нему. - Завтра год, - шепчет она. - Помню, - он обнял ее сильнее. - Кэтрин, ты боишься сойти с ума. Я тоже этого боюсь. Ведь тогда я потеряю тебя. - А ты не отдавай меня никому.

Предощущение Некоторые события неизбежны. Например, смерть. Как бы это не звучало банально. Так или иначе, она наступает. Нас с детства готовят к смерти. К чужой и к своей. Что страшнее? Не известно. Ребенок боится потерять родителей. Старик боится умереть. Да, кто-то не боится смерти. Большинство же боится, особенно когда оказывается на волоске от нее. Нас готовят к смерти. Смерть прослеживается везде. Кино. Книги. Религия. Нас готовят. На подсознательном уровне мы готовимся к неизбежному. Даже если оно может произойти совсем не скоро. Даже если ничто не предвещает наступления этого события. Кэтрин порой представляла, что Лаура и Лина вдруг умерли. Слезы. Слезы. Слезы. И мрачные картины будущего. Серость. Дождь. Ангедония. Она одна дома. Одна на улице в толпе людей. Тяжело. Трудно. Непривычно. Больно. Одиноко. Жизнь продолжает двигаться. Снаружи. Ты в капсуле. В вакууме. Но силы находятся. Живешь дальше. Постепенно боль угасает. Ощущаешь не одиночество, а свободу. Кэтрин всегда сама заботилась о себе. Никакой излишней опеки. Это тоже этап подготовки. Не привыкай. Будь самостоятельной. Думай. Действуй. Надейся только на себя. Такое представление. В реальности все произошло несколько другим образом. Реальность и фантазия, пусть и мрачная – разные вещи. В реальности все происходит на

самом деле. Неожиданно. Необратимо. Пустота. Окаменевшие слезы. Застывшие где-то в слезотоках. Тихий вой. Слез нет. Желание заполнить пустоту. Заглушить вой. Розовое вино. Не белое. Не красное. Розовое. Милый розовый цвет. Как из детства. Когда мама одевала в милое розовое платье. Вино пьянит. Но ничего не заглушает. Боль и пустота разрастаются и вытесняют сами себя. Остается оболочка. В этот момент подходит незнакомец и спрашивает в порядке ли она. Тут просыпаются слезы. Незнакомец становится самым родным и близким. Так произошло в реальности. Смерть бабушки не была для Макса большой неожиданностью. Она стала маленьким разочарованием – бабуля могла бы дожить до ста. Чувство потери любимого родственника. Неординарного. Малость сумасшедшего. С особым чувством юмора – бабулю понимали далеко не все. Очень тонко шутила. А чаще всего шутка оказывалась вовсе не шуткой. Но она не была злой. Бабушка всегда была откровенной и открытой, и говорила, что думала. И до последнего дня наслаждалась жизнью. Не жалела ни о чем. Ни об одном прожитом дне. Печально-пышные похороны. Родственники со скорбными лицами. Ирландские поминки с народной музыкой. Потеря. Разочарование. Ушел человек, которому можно доверять.

В доме застыло почтенное лицемерие. Тихое и скорбное. Умерла очень старая женщина. Макс никогда не представлял, что будет после смерти бабушки. Что он будет чувствовать и как себя вести. У него была только реальность. Может, отсутствие предощущения позволило прожить событие легче. Или то, что бабушка прожила долгую и хорошую жизнь? Процессия медленно, но верно двигается вперед. Макс обращает внимание на девушку, стоящую на территории между моргом и больницей. Девушка, у которой случилось несчастье. Девушка, которой суждено стать единственной. Родной. Дорогой. Кэтрин. Провожая в последний путь одного родного человека, встретил другого. Кто бы мог подумать, что смерть может свести двух людей, которые будто созданы друг для друга? Ирония жизни и смерти. Непостижимая. Непредсказуемая. Не предощущаемая. Приличия и принципы Мадонна-Виржиния полчаса пыталась выпытать у сестры, как та познакомилась со своим хипстером-ботаником. Его звали Джош. Но Мадонна отказывалась называть его по имени, пока Синтия не расскажет историю знакомства. Синтия напомнила Мадонне про высокие принципы и приличия. Мадонна – о том, что они сестры. С сестрами приличия и принципы не работают. Они обе это понимали, поэтому и не сдавались. Синтия напомнила Мадонне про высокие принципы и

приличия. Мадонна – о том, что они сестры. С сестрами приличия и принципы не работают. Они обе это понимали, поэтому и не сдавались. - Зачем тебе это знать, а? Завидно? Или что? - Чему тут завидовать! - Тогда отстань. - Мне просто интересно. И скучно. - Почитай книгу, посмотри фильм. Там много интересных историй знакомств. Мадонна решила вы-

гумента против. А Мадонну даже не отругала за плохие оценки по истории и химии. Синтию и Мадонну это несколько насторожило. Влюбленность это хорошо. Для Лорены. Им же расслабляться не стоит. Мадонна еще раз выбралась на рок-концерт. Уже в другой клуб. Мельком увидела там Макса и Кэт. Поссорилась с Айрис. Половину концерта проговорила с Джейсоном о музыке. Наркотики ей больше никто не предлагал.

брать книгу. Она не читала. Смотрела на текст, но думала о своем, изредка поглядывая на сестру. Каникулы. У Мадонны. Синтия должна выбрать, куда пойдет учиться дальше. Она хотела идти на курсы парикмахера-стилиста. Лорена не возражала. Даже не привела ни одного ар-

С Айрис Мадонна помирилась на следующий день. Синтия встречалась с Джошем. Она просто ставила Лорену в известность, что идет куда-то (в кино, прогуляться) с другом и шла. Лорена не читала нотаций. Все идеально. Синтия и МадоннаВиржиния не слишком обольщались внезапно свалившейся сво-

бодой. Лорена не строила далеко идущих планов с адвокатом. Свобода, предоставленная детям – летняя привилегия, не означающая, что она перестала за ними следить и пустила все на самотек. У Лорены тоже есть свои правила и принципы, которые она не нарушает. А только делает вид, что нарушила. Автор: Надежда Леонычева

Глава 30. Сенжа и Ясша =Дневник Илюминеля= Нас Нерубанец разбросал по сторонам. -"Неужто я не по зубам?" Его глаза на нас смотрели, А мы как дети по углам сидели. -"Ну же маги, я вас жду..." -"А я уже иду!" Иллен руками сотворила конус. -"Смотри какой отличный фокус!" Пары по воздуху слетели с рук, И Нерубанца окружил мороза круг. -"Илюминель!" А я уж был готов, Огонь покрыл его то весь покров. Лед окружал, Огонь же поливал. Но он ни звука не издал, Стоял, как будто ждал. Мы прекратили, я стоял с зажжеными руками. Иллен же, с ледяными кулаками. -"Боль... Вы маги молодцы, Не то что эти подлецы... А впрочем, что тут говорить, Пора заканчивать, пора бы вас убить..." -"О чем ты говоришь, скажи?

Подлец то кто, нам расскажи." -"Вы знаете их имена." -"И из-за этого убить нас надо, да?!" -"Я лично вашей смерти не желаю, Но столь великой привелегии, не упускаю!" -"Твоя нам смерть ведь не нужна! Пройти спокойно дай нам, а?" -"Коль вас сейчас я пропущу, Как минимум свой шанс я упущу. А после мой народ весь будет уничтожен. И я пред ними буду весь низложен." -"Смотри внимательно! Тьма пала перед Светом! Уйди, вернись на родину с ответом, Мы победим, я обещаю, Уверен я, и точно знаю!" -"Мне риск не нужен! Коли проиграете, Вы с пораженьем мой народ весь истребляете! У них есть Ясша, Сея, войн умелый, А ты Илюминель, ты только смелый?" -"Так вот в чем дело, что ж скажу, Хотя не стоит, я тебе спокойно покажу!" Он развернулся на меня, Глазами точно сквозь сверля. -"И что же хочешь пока-

зать? Маг удиви! Я не желаю ждать!" Потухли руки, одну я за спину увел. Он наблюдал, и взгляд за ней повел. -"Невероятно...Это он! Откуда?! Как?! Я потрясен... Ха ха! Сын Келя, не разочаровал! Скажу я больше, угадал. Меняет это многое, скажу, С пути я вашего уйду. Да только вот, а справишься ты с ним?" -"Попробуй напади, вот и увидим." -"Не хочется и в бой вступать, Пожалуй время отступать... Их в тронном зале вы найдете. До туда без труда же вы дойдете. Вперед, по лестницам, и вновь вперед. И лишь в конце один-то поворот. Скажу вам напоследок вещь одну, Коль проиграете, приму..." Внезапно смолк, и главу опустил, А после очень сильно удивил. -"Но если победите, то Неруб как дом считайте, И после битвы, залетайте. Удачи маги, удаляюсь.

Пред вами сильно, извиняюсь..." Ушел спокойно, нам освободив проход. -"Вперед Иллен, остался наш последний ход." -"Так что же ты под мантией скрывал? Что ты ему такого показал? Я не увидела из-за его спины, Прошу Иллюминель, и мне то покажи." -"Не стоит, позже все сама увидишь, Как только битву нашуто завидешь..." Я видел что была та недовольна, Но вышло так все, столь невольно. -"Как скажешь, а теперь давай идти, Мне кажется что много надо нам еще пройти." -"Да ты права, что ж смело в путь! Хотя, нам не мешало бы немного отдохнуть." Прошли мы в арку, двинулись вперед, Я понимал, что близок уж исход...

=Вырезка из дневника Траксы= -"Любимый, не перестаешь меня ты удивлять,

Да что там, больше! Просто поражать! Откуда Сенжа получил? Его отец тебе ведь не дарил. Ведь кажется он в тайнике убийц быть должен, И в овладаньи он ведь сложен. Но видимо ты можешь, поздравляю, Пока я путь за вами продолжаю." И Сенж и Ясша, легендарные мечи, Себе обоих лишь заполучи. Как помню, оба у Леорика были, Но как-то все о них забыли. О вспомнила! Легенда о двух братьях, Дело было как в проклятьях. Однажды выковали два меча, Острее чем топор у палача. Сенж столь силен, что горы мог свернуть. Но вот, неповоротлив был чуть-чуть. А Ясша ловок точно змей, Но не силен был, хоть убей. Однако братья вместе были неуязвимы, По сути, просто же непобедимы! Никто не знает что произошло, Что жизни братьев унесло. Мечи остались, но со временем смешались, Позже помню, у Леорика показались. Илюминель, откуда у тебя один из них? Еще и держится в руках

твоих. Уверена что с ним ты Сею и Лича сразишь! Сила большая в нем, ты победишь! -"Не будь ты столь уверена прошу, Позволь тебе я правду расскажу, Да ты все верно вспомнила, но кроме одного. Мечи те злобу кроют, только и всего. И потому Леорик с ними то не совладал, Одним он дрался, а второй в тени скрывал. Я помню те события, и те года. То место, где царят обычно холода. И Сенж, и Ясша, пали оба, Причина простая лишь злоба. Как иронично, Тракса посмотри, Вновь, эти же мечи. Один у Сеи, У Илюминеля же второй. Проклятье такого, оба в битве свой найдут покой. Но то уже легенда, Давай же подождем момента." -"У Сеи Ясша?! Но откуда? Не может быть такого чуда..." -"Я рассказал что знаю вот и всё, Что дальше, увидим мы ещё..." Морашу вновь утянут был под землю. -"Спасибо, словам твоим я внемлю." Скорее, нужно поспешить, Что б время дорогое мне не упустить...

=Дневник Пророка=

дрожа.

Мы тихо сели за окном, И принял облик свой по-

тебя,

Илюминель, я чувствую том. Друг мой на руку сел, её я протянул, Его глазами зал оглянул. -"Спасибо друг, садись обратно, Но вот что непонятно. Скажи, мне показалось, Или в глазах твоих все искажалось... У Сеи, Ясша, я все верно видел? А Сенж? Его я не завидел... Лич подарил? Да быть не может, Конечно он ему поможет, Но у Лича не мог быть лично этот меч, Не смог бы он его сберечь. Он все же маг, пусть и немного воин, Меча такого просто недостоин! Хотя неважно, ведь нам все равно, Но это правда, столь смешно. Давай мы просто будем ждать, Нам бы двоих тех увидать, И посмотреть что будет дальше, И мы сыграем в этом фальше!" Улыбка на лице, глубокий вздох. -"По-прежнему я чувствую подвох... =Дневник Сеи= Рядом с троном стоял закрыв глаза, Спокойно, и ни капли не

Давай же, покажи себя! Стоя спокойно, видел точно как его глазами, Они бежали, сраженья ждали с нами. Лестница да коридор, и вновь, Я чувствую, я вижу твою кровь. Она кипит, Она бежит. А я же холоден как лед, И предвкушаю уж исход. -"Сея, они появятся здесь через пять минут, К сражению готовы, и лишь ждут. Никто из нас не знает, что произойдет, Кто в мир другой сегодня -то уйдет." -"Повелитель, я вам обещаю, Как говорили, брата покараю. Как мы мечтали, победим, Тьмы армию, Шакран, возродим! Позвольте мне побыть в себе." -"Конечно Сея, ведь решать тебе." Собрался, мысли только об одном, Но в горле все же был неясный ком. Сильнее я его? Иль нет? Не знаю я ответ. О Ясше знает он, иль нет? Умру сегодня я, иль нет? Партия почти закончена, последние ходы, Сейчас бы выпить мне родной воды... -"Вы знаете, что через несколько минут, Врата откроются, они

придут, Но ведь не только их мы ждем, Сегодня все ли мы умрем?" О чем же думал Лич хотел я знать, Но не дано к несчатью, мысли мне читать. Финал. И мы готовы. -"Какой же ждет нас всех исход? Давай давай вперед! Ведь за тобой последний ход!" =Дневники Илюминеля и Сеи= Врата мы распахнули широко, И я вздохнул как мог, так глубоко. Вскричал Илюминель "Сея". Сенжа достал из-за спины. -"Илюминель." - ответил столь спокойно я. Ясша явился в руки мне из тьмы. Иллен и Лич спокойно наблюдали, Такое чувство, что спокойно ждали. В глазах лишь гнев царил, А в воздухе знакомый запах нам парил. Мы оба понимали, Что битва будет насмерть, И все же ожидали... -"Пора бы братец нам мечи скрестить, И давний спор уж разрешить." -"Тебя я не прощу! Назад не отступлю! Ведь ты уже мертвец! Узри же Сея, свой конец!!!"

Глава 31. Тайное пусть станет явным =Дневник Самида= Случилось, этот день настал, Я тоже долго его ждал. Сейчас иль никогда, И я готов как никогда. Но драться ведь я не желаю, Отца и Сею мне не победить, ведь знаю. Илюминель, Иллен, не буду рисковать, Пожалуй стоит подождать. Коль все я верно расчитал, То и недеюсь что не прогадал. Здесь все, но кто-то как и я в тени, Момента ждут лишь, что б придти. Вперед же братцы, начинайте, Друг друга вы, поубивайте... =Дневник Илюминеля= -"Илюминель, последний раз я попрошу, Отдай мне крест! И я уйду." -"Не в этот час, Не в этот раз, Ты ведь не понял? Я тебе уйти не дам, Креста подавно, не отдам!" Мы оба в центр зала вышли, Никто не знал другого мысли. Я знал что Сея был силен, Без Сенжа я бы обречен. Он ловкости всегда завидовал,

Хотя конечно и прикидывал, Что ныне в наших силах есть баланс, Теперь у нас обоих есть последний шанс. Физические силы дополняли нам мечи. -"Довольно ждать! Давай же выходи!" Сорвались с места, а в глазах огонь, Сея вперед же сразу выставил ладонь. И я за ним тогда же повторил, В ней стрелы огненные сотворил. А у него был свой ведь арсенал, Хотя подобного чего-то я и ждал. Подобно копьям из кости, летели из его руки, След смерти оставляя на своем пути. Один надеялся задеть, пронзить другого, Начала боя не могло и быть иного. И раз за разом кость и огнем встречались, Взрыв! В воздухе тогда же расстворялись. Никто не мог попасть, Мы ближе продолжали подступать. Уже вплотную, и ладони в кулаки, Удары первые, попытки сбить виски. Сенжа И Ясша после уж сошлись. И взмахи быстрые и сильные неслись. Ноги к полу точно нам прибило, Но нас это ни сколько не мутило. Удары режущие, рубя-

щие, все шло в ход, Занос меча, и выпад мой вперед. К ноге, в бедро, близ шеи, Его все новый, новый уворот. Замах от Сеи мне над головой, Отпрыгнул влево, снова в бой. Пробить пытались мы друг друга, В глазах ни капли от испуга. Я прыгнул с рубящим ударом сверху, Он выставил свою помеху. Мечи скрестились, я давил как мог, Спасибо Сенжа мне помог. Сея отпрыгнул, но упал на спину. -"Неплохо братец, но сегодня мир я не покину!" Ясшу подбросил в воздух, Сделал жестов несколько руками, Успел перевести я дух, Сенжа за спину, метров двадцать было между нами. Из ниоткуда в воздухе скелеты собрались, И на меня так сразу же и понеслись. -"Да как ты смеешь жалкий трус! Узрить боишься смерти вкус?!" Огонь в руках, скелеты падали на раз, Жаль что за ними я не видел его глаз. Последний выпад, руку провернул, Скелет лишь только главой повернул, Рука разжалась, вышел из

нее огонь, И в воздухе повисла мерзкая мне вонь. Горели кости, лежа в зале. -"С огнем ты братец, точно на рояле!" Ясшу поймал, и резкие удары пошли, Быстры поистине! До цели к счастью не дошли. Сходились лезвия и вновь и вновь, Мне становилось жарче, закипала кровь. И тут замаха два больших, Мечи скрестили нас двоих. -"Не злись Илюминель прошу, Тебе братишка это не к лицу. Ты Крови Ритуал желаешь воплотить? Попробуй для начала победить! Будь проще." - Крест сорвать мой попытался. -"Лучше бы ты даже не пытался! Сея, одумайся хоть тут, Кресты к добру ведь не ведут!" -"Тебе не ведомо чего хочу! Поэтому же просто и прошу!" -"Тебе не верю я предатель! Учти, сегодня ждет тебя создатель. А я кресты упрячу далеко, И не найдет их никогда! Никто!" -"Скажи тогда Илюминель, А для чего их дал нам Кель? Быть может и за тем что б мы за них сразились,

За меч Фростомоун не на жизнь а насмерть бились?!" -"Безумец! Как ты можешь только думать так? Отец бы так не поступил... И как?! Как смеешь говорить ты это мне, Убийца, что противится судьбе!" Мы закричали, по мечам молнии пошли, Но мы стояли, с места не сошли. В одной руке у каждого из нас был меч, Другие же схватились за кресты, что нужно нам сберечь. Глаза пылали, зубы сжаты крепко, В кресты вцепились оба цепко. Но что-то руки разомкнуло, Свет яркий зал заполонил, Но уж спустя минуту картину всю-то прояснил. Взрыв! Нас разбросало в разные углы... На Сенжу оперевшись я встал, Сея же на меня уже бежал. И снова в центре мы схлестнулись, Удары с разворота, разминулись. С ноги подсечка, я упал. Сея не ждал, сразу же атаковал. Мечем отбил, Его меч выбил. Мы безоружны остались, Мы точно статуей казались. Одну руку я его держал, Другой он Ясшу подозвал. -"Довольно! Хватит уж Илюминель!

Моя тебе последняя же колыбель!" Колющий удар его мне в грудь, Жаль не успел я лишь чуть-чуть... Свист справа услыхал, Тогда же Траксу с луком увидал. Стрела выбила Ясшу из его рук, Услышал его о пол стук. =Дневник Траксы= Улыбка на лице и лук в руках. -"Сея, недоумение вижу у тебя в глазах." -"Сестра, рад видеть и тебя, А почему же не убила ты меня?" -"То не твое собачье дело! Но вижу уж, что смерть ты принимаешь смело." -"Ну как тебе сказать, Пожалуй уж пора бы показать." Назад отпрыгнул, крест сорвал, Потом же свой от шеи оторвал. Я замерла, он кресты сжал в руках, И понимала, что возможно это крах. -"Сея, не надо! Не глупи! Прошу тебя я! Отступи!" -"Поздно! Для этого все мы собрались! За это войны все дрались! Финал всего что может быть! Хочу я это же сейчас узрить. Был это мой почти последний ход, Повелитель, вы готовы, ваш черед!"

=Дневник Пророка= Кресты блеснули в воздухе и оказались у Лича. -"Мы ждем мой друг, пока нам неудача... Еще не все здесь появились, Способности тем более не проявились. Как минимум Фростмоун не проявлен, На глаз народа не представлен. А этот ритуал знал лишь Кель, Но Лич нашел какую-то ведь щель, Что бы узнать секрет, Фростмоун уж увидит скоро свет. Еще я чувствую кого-то, но не понимаю, Да может и немного представляю. Не важно, Лич не сможет больше ждать, Пора б Фростмоун всем нам показать! =Дневник Лича= Как долго ждал, Как долго ожидал. Что Кель, ты проиграл! Сынок твой тоже разочаровал. Кресты в руках сжимал, Смотрел и изучал. Тракса пыталась стрелы выпускать, Сея же успевал их отражать. Илюминель огнем стрелял, Я путь весь льдом им преграждал. Шло время, заклинание читал, Пыл Траксы и Илюминеля все не утихал. Но бесполезно, все готово! Последнее, решающее

-"Хотите драться что ли

слово. Кресты стремглав под потолок взлетели, Кружиться стали побыстрее-то любой метели. Вспышка солнца ярче, синий свет по залу, Минута, и Фростоун нам явился сразу. Я вышел, в руки его взял. -"Да...Такой то силы я и ожидал!!!" -"Морашу!!!" - Тракса закричала, Что делает, она ли понимала? Их под земли душа явилась, По залу позже расстворилась. -"Ха ха! Ты думаешь что этот старый дух, Способен что-то сделать? Он слова не способен-то сказать мне в слух! Чего уж тут поделать..." Куски собрались предо мной. -"Привет же Кел-Тузед, Хотел ты видеть мой ответ?! Я здесь! Пришел я за твоей душой! Пора тебя отправить на покой! Тракса спасибо. Дальше я уж сам. Давай же Лич, сразиться бы пора и нам!" =Дневник Траксы= Лич и Морашу в сфере скрылись, Тьмой полною покрылись. Что же теперь, не знаю, Пока спокойно ожидаю. На Сею лук направила с магической стрелой, Илюминель стоял же с Сенжей, сам не свой. Смотрели мы на Сею оба.

снова? Давайте! Я обоих уничтожу! В гробы обоих уложу!" Что б он не говорил, а я была свободна, Теперь к чему угодно уж пригодна. Помочь Илюминелю победить? Ведь тоже Сею я хочу убить... -"Не двигайся! Иль шею я ему сверну! Лук опусти! Я не шучу!" Иллен стояла позади Илюминеля. -"Ах ты же дрянь..." -"Я же сказала быстро опусти! Иль жизни суждено его будет сейчас уйти!" -"Ведь знала что тебе нельзя нам доверять." -"Илюминелю ты об этом видимо забыла рассказать." -"Иллен, признаюсь восхищен, Теперь как будто я тобой порабощен." Сея стоял, а на лице улыбка, Какая мерзкая ухмылка. Лич и Морашу, я уверена дрались, Прошу вас, кто-нибудь! Явись! Я в замешательстве, как же поступить, Могу попробовать сейчас Иллен убить, Но рисковать Илюминелем не хочу, Уж сильно я им ныне дорожу. Илюминель в заложниках, Сея же улыбался, Какой же выбор мне-то оставался? Автор: Евгений Белый

Она была эльфийкой – но не той, конечно, что шьют себе длинные платья, клеят выпирающие уши и снимаются в фотосетах, а потом надевают любимые берцы и идут на концерт памяти Горшка. Нет, она в самом деле была светлой эльфийкой, и поэтому вписываться в канву сюжетов окружающего мира ей было непросто. Безусловно, ей не приходилось прятать под причёской эльфийские уши – уши у неё были самые обычные, и даже в серёжках не было ничего сакраментального, выдававшего её истинное происхождение. Более того – она даже никогда не читала на тематических сайтах статьи с заголовками вроде «как определить, что вы настоящий эльф?» Но всякий, кто заговаривал с ней – всерьёз, не о погоде и отправленных факсах – очень удивлялся,

как могло уцелеть в современных реалиях столь доброе, честное, чистое и открытое существо. Увы, чтобы уцелеть в современных реалиях, эльфам приходится работать; ещё чаще – вкалывать. Светлая принцесса Лаириэль, окружённая сиянием нимба золотистых волос, сидела за стойкой между двумя компьютерами и над тремя телефонами. А на воздушную блузку был приколот оскорбительный бейдж, где мелко-пакостным иноземным шрифтом значилось: “office-manager”, и покрупнее – “Larissa”. В её обязанности входило распределять поступившую корреспонденцию, заказывать билеты, бронировать отели, принимать звонки, встречать курьеров, приносить чай или кофе гостям – и множество подобных рутинных задач. А по-

скольку компания была крупной, то нашей эльфийке приходилось крутиться с утра до вечера. К слову сказать, работала она в конкретном отделе и числилась помощником руководителя, а это – в силу размеров и престижа компании – считалось местом весьма и весьма недурным. Работать таким образом Лаириэль нравилось, а её работа, в свою очередь, очень нравилась непосредственному начальнику. Вероятно, виной тому была эльфийская магия, которую

принцесса не использовала, а прямо-таки распространяла вокруг, как сияние, ввиду чего не восхищаться ею было невозможно. К сожалению, как это нередко случается с настоящими эльфийскими принцессами, она искренне не понимала, что в ней может восхищать, и замечала едва ли десятую часть тех взглядов, что предназначались именно ей. С другой стороны – когда она всё-таки замечала, что комуто нравится, это повергало её в глубокую светлую печаль. Дело в том, что в коммерческих организациях, тем более крупных, эльфы встречаются сравнительно редко. Вот и Лаириэль со всех сторон была окружена исключительно людьми, гномами и троллями. Правда, в компании работала ещё пара волшебников – но они, как и полагается, были сказочно древними и вызывали у эльфийки лишь тёплые дочерние чувства – хотя, вписываясь в реалии современного мира, гладко брились, душили лысину и каждый день меняли хрустящие рубашки. Что же до остальных – людей, даже очарованных красотой эльфийки, интересовали в основном хоккей, машины, проекты реорганизации компании, деньги, политика и секс. Ни в одной из этих тем люди не разбирались как следует, а к некоторым и вовсе не имели отношения, но говорили только и исключительно об этом, и чем

меньше знали, тем подробнее поучали других. Лаириэль улыбалась им и приносила кофе или чай. Гномов не интересовали ни политика, ни хоккей, ни реорганизация компании. Ведь всё, что нужно для счастья настоящему гному – это пиво, мясо и золото. Гномы, в отличие от людей, прекрасно разбирались во всех трёх означенных темах, а потому ни с кем их не обсуждали. Самые успешные гномы хранили круглые суммы в банках, обедали и ужинали в ресторанах, а с пива давно перешли на напитки более благородные и статусные, но гномами от этого быть не перестали. Лаириэль улыбалась им и поддерживала разговор о погоде. Хуже всего дело обстояло с троллями. Троллей вообще ничего не интересовало, кроме процесса поедания людей и гномов. Понятно, осуществлять такой процесс куда сподручней из кресла руководителя, поэтому истинная сущность тролля раскрывалась обычно с того момента, когда он опускал задницу в поскрипывающее кожаное кресло. В силу специфики сущностных задач многие тролли были женского пола, а в силу высокой должности мужчины-тролли считали ниже своего достоинства заговаривать с какой-то там секретаршей. Лаириэль им просто улыбалась. Причём делала она это совершенно искренне –

и в этом-то заключалась её основная отличительная черта. на всё вышесказанное, один тролль как-то возомнил, будто сможет добиться взаимности от эльфийской принцессы. Он причёсывал плешь, говорил банальные комплименты толстыми губами и тонко намекал на шубу и курорты. И даже очень осторожно – на автомобиль, но Лаириэль наотрез отвергла его ухаживания. Никакого другого выхода у тролля не оставалось, кроме как скушать эльфийку. Практической пользы для организма тролля в этом не было, так как офис-менеджер не являлся стратегическим объектом, назначенным на поедание. Но месть – дело святое. Но тут, к счастью для доброй эльфийки, появился один из мудрых волшебников. Погрозив троллю Волшебным Посохом, означавшим длительную командировку в Вологду, Чебоксары или Сызрань (на выбор), он забрал принцессу в свой отдел, располагавшийся в соседнем корпусе, и с ненавистным троллем Лаириэль больше не виделась. Для полноты картины, пожалуй, следует упомянуть про орков. Орки, в силу низкого уровня интеллектуального развития, в компании работать не могли. Но они постоянно были неподалёку, так как на противоположной стороне улицы располагался колледж Культуры.

Из семейных преданий Лаириэль знала, что в прежние времена колледж назывался Училищем, и в нём мирно уживались и гномы, и люди, и эльфы, создавая подчас истинные произведения искусства. Но потом времена прошли, а орки размножились – и теперь, даже веря в легенду, Лаириэль старалась не ходить в непосредственной близости от колледжа и в светлое время суток, не говоря уж о тёмном. Что ж, воскликнете вы, отчего такая очаровательная, умная, расторопная, добрая эльфийка не нашла себе прекрасного эльфийского юношу? Не может быть, чтобы их вовсе не было на свете! Нет, они были. И одного из них принцесса Лаириэль действительно однажды нашла. Он был образованным, утончённым, одарённым, из хорошей эльфийской семьи – и, естественно, был весьма недурён собой. Он слагал заунывные песни и мог наизусть читать едва ли не всех поэтов Серебряного века – но ужасно оскорблялся, если Лаириэль намекала ему, что стихи стихами и песни песнями, но она хотела бы получить на день рождения хотя бы тушь для ресниц или новые туфли, а на его заработки купишь разве что новые колготки, да и те сомнительного качества. Луноликий эльф с горечью отмечал, что ещё никогда, никогда в жизни ему не попадалась настолько жадная и ограниченная принцесса, ни в грош не ставящая Высокое Искусство. И продолжал с выражением читать ей наизусть стихи, размахивая зажжённой свечой, пока она, стоя на стремянке, меняла перегоревшую лампочку. И брать аккорды на гитаре в такт ударам её молотка,

когда надо было вбить в стену гвозди и повесить на них новую полку. В итоге всё это эльфийке ужасно надоело, и одарённый ухажёр был выставлен за двери родительского замка вместе со своими разговорами о литературе и обтёрханной гитарой, оклеенной вкладышами из жвачек 90 -х годов. Короче говоря, положение было если и не критическое, то довольно печальное. Эльфы, как известно, стареют очень медленно, но в нынешних реалиях это мало кого волнует, ведь современные девушки смотрятся не в зеркало, а в паспорт, и тем усиленнее, чем более они одиноки. В паспорте у нашей эльфийки в графе «год рождения» цифра стояла, конечно, ещё не критическая, но уже достаточно печальная, в силу чего она, вздохнув, решила посвятить оставшиеся тысячелетия своей жизни служению какойнибудь светлой и возвышенной идее. Но, пока она перебирала в уме возможные варианты, на экраны вышла вторая часть голливудского «Хоббита», и утихшие было подружки по прежним тематическим сайтам, не снимая с глаз огурцов и не отнимая младенцев от розовых грудей, стали настойчиво хихикать, чтобы она перестала ждать своего принца или, там, короля, а нашла симпатичного гномика и зажила бы с ним покойно и счастливо, выбираясь на шопинг в Рим и на отдых в Альпы. Не имея возможности противопоставить хоть что-нибудь веское носителям огурцов и детей, принцесса лишь вздыхала, потягивая предложенный ими полезный зелёный чай. А наутро снова приносила кофе людям, здоровалась с гномами и улыбалась

троллям. И, конечно, она менее всего ожидала, что возьмёт – и в кого-нибудь влюбится. Притом не ласково и созерцательно, как это обычно бывает у неопытных эльфов, а очень даже всерьёз. Само собой – о чём говорилось выше – она и представить себе не могла, что он тоже может быть в неё влюблён. Увы, так оно и было. Увы – потому что этого счастливца угораздило родиться даже не гномом. Он был байкером. А байкер – это куда хуже, чем гном! Во всяком случае, с точки зрения любого добропорядочного эльфа. Ну да, эльфы тоже порой берутся рассуждать о том, о чём не имеют ни малейшего понятия. Так или иначе, их симпатия была обоюдной. И именно поэтому они не смели заговорить друг с другом даже о погоде. Они здоровались – смущённо, и столь же смущённо друг другу улыбались. Происходило это обычно на захарканной лестнице либо на пути к вонючим мусорным бакам – в общем, в местах, далёких от любого намёка на эльфийскую романтику. Байкер-Который-Хуже-Гнома жил двумя этажами ниже в квартире напротив. Принцесса даже не знала его имени. А спросить боялась: соседи сразу заподозрят, что нездоровый интерес возник неспроста, и ведь не ошибутся. Тайну – как и положено в сказках – раскрыл случай. Гдето ближе к концу весны златокудрая Лаириэль проснулась в два часа ночи от того, что прямо во дворе родительского замка ревели мотоциклы, орали и гоготали всадники. Поскольку весь панельный замок давно уже спал, а майская ночь с бледной шкваркой месяца выдалась

тёплой и влажной, слышимость была фантастическая. Лаириэль спросонья испугалась, что их атаковали гоблины или даже целый отряд орков. Но, осторожно отодвинув край занавески и притаившись за горшком с разросшейся геранью, она увидела, что это всего-навсего четыре байкера с двумя пассажирками. Снизу донёсся неслыханной громкости молодецкий посвист, а вслед за ним вопль: - Ма-а-акс! И разом взревели два мотора. Папа-эльф открыл окно в соседней комнате – видимо, проверить, не приставлена ли к стене замка прочная лестница, позволяющая с лёгкостью украсть прекрасную принцессу. А ей из-за горшка с геранью было отлично слышно, как соседбайкер сперва мягко пожурил товарищей за столь поздний визит, употребив всего-навсего два матерных слова, и прекрасно видно, как он спустя пару минут вышел вниз в кожанке, накинутой на голые плечи. И, белея в свете фонаря майкой, о чём-то с ними переговорил, после чего вернулся в парадное. Но это ни на йоту не приблизило их друг к другу, о чём Лаириэль догадалась спустя пару дней, когда он бросил торопливое: - Привет! – и, улыбнувшись, вновь пробежал вниз по лестнице мимо неё. Лаириэль вздохнула и поплелась вверх, домой, уныло думая о том, что Максим-Который-Хуже-Гнома едва ли когда-нибудь обратит внимание на скромную принцессу из приличной эльфийской династии. Макс, который на тот момент уже мог определить свои чувства к прекрасной соседке

вполне конкретно – выражением «неистовый стояк», - тоже уныло думал о том, что с такими чувствами в приличной эльфийской семье он не нужен на хер. Так бы, может, и кончилось – ничем, в смысле – но однажды вежливая и аккуратная Larissa с огромным удивлением узнала в одном из членов очередной делегации своего голубоглазого соседа. Он тоже её узнал, и они даже перекинулись парой фраз – «А я вот…» - «И я вот…» - а потом, как положено, заговорили о погоде, но изо всех щелей, дверей и коридоров уже торчали сморщенные человечьи, мохнатые гномьи и большущие тролльи уши. И целый день потом растерянная эльфийка отвечала на вопросы, что же это за стильный молодой мужчина обратил внимание на её персону. Один только мудрый волшебник не задавал глупых вопросов. Лишь сказал ближе к вечеру, морща усталый лоб: - Лариса, я заказал для наших партнёров презентацию, а потом банкет. - Разослать приглашения и программу? – уточнила принцесса. - Ну, это само собой, кивнул волшебник. – У нас договорённость на следующую субботу. Я чувствую, что без толкового помощника мне там не обойтись. Это важно, их нужно брать «тёпленькими». Понимаете? - Ну, конечно… - Не волнуйтесь, это пойдёт как сверхурочная. Или премией. Как захотите. Лаириэль была очень предана своему волшебнику – в конце концов, именно он в своё время выдернул беспомощную принцессу из пасти тролля. Поэтому она согласилась без вся-

ких колебаний. Как же забилось её сердце, когда в списке адресов она обнаружила контакт «Klimov_Maxim»! Оставалось только надеяться, что это его адрес. Так оно и было. В свою очередь, Макс ужасно обрадовался, получив письмо с почтового адреса LarissaMurashova. Но он и мечтать не мог, что увидится с ней на презентации! Зато принцесса отлично себе это представляла, а потому подготовилась, и на встречу явилась во всеоружии – точнее сказать, во всём блеске своей эльфийской красоты. Макс окончательно потерял голову, не запомнил ни единого момента из всей официальной части и с огромным трудом дождался окончания мероприятия. Во время короткого совещания в курилке он активно высказался в пользу заключения договора с компанией, где работала очаровательная эльфийка, и даже веско аргументировал свою точку зрения, употребив слова «креативно», «эффективно» и «рационально». Решение было принято. Но на банкете – куда гладко выбритый волшебник в ослепительной рубашке, конечно же, пригласил и свою помощницу – Макс, естественно, не удержался. И после нейтрального разговора о работе стал расспрашивать её о вещах куда более интимных, чем даже погода и любимый напиток. Начал он, как водится, издалека: с бутылки, стоявшей в центре стола. И только потом поделился: - Надо же, а я вообще думал, что вы учительница. Или соцработник. - Почему? – удивилась Лаириэль. - Не знаю, - пожал

плечами Макс. – Лицо слишком доброе. - Я тоже не ожидала вас в бизнес-среде встретить, - честно призналась принцесса. - Из-за моих увлечений? – улыбнулся Макс и фамильярно закинул руку на спинку дивана, где сидела Лаириэль. Улыбка его в окаймлении модной стриженой бородки, обыкновенно смущённая, сегодня была какая-то наглая и самоуверенная. А принцессы, как известно, обладают весьма тонкой душевной организацией: никогда не угадаешь, что им может не понравиться. Особенно эльфийским. Лаириэль смерила дерзкого байкера гордым взглядом и сухо подтвердила: - Конечно. Макс в тонкостях эльфийских интонаций разбирался слабо, поэтому нагнулся вперёд и от всей души предложил: - Хотите, я вас какнибудь прокачу?.. - Нет, не хочу, - воспитанно отказалась Лаириэль. – Я ужасная трусиха. - Да бросьте вы! – вмешался в диалог топ-менеджер, наблюдавший за ними с места напротив. – Сколько лет Макса знаю – он ещё ни разу со вторым номером не разложился. Воспитанная эльфийка стала расцветать красными пятнами. - Ну, то есть, ни одну барышню ещё не уронил с мотоцикла, - вежливо уточнил топменеджер. – Так что соглашайтесь смело! - Нет, спасибо. Мне это в принципе… не по душе. - Хм, - спросил Макс, - а что вам вообще по душе? - Вообще – интересуюсь живописью… - Рисуете, что ли?

- Нет, ну что вы! Стараюсь не пропустить ни одной значимой выставки. Особенно люблю посещать те, что проходят в корпусе Бенуа. А… вы не были? - А это где? – немного растерянно спросил Максим. - Да ладно, неважно, Лаириэль нежно улыбнулась вслед улетающему очарованию. И, чтобы проложить между ужасным неотёсанным байкером и своей светлостью такую пропасть, через которую не перескочит ни один волшебный конь – даже с мотором, даже о двух выхлопных трубах – торопливо добавила: - А ещё я выращиваю комнатные цветы, хочу выучить язык квенья и мечтаю научиться играть на лютне. - Круто, - посочувствовал Максим. – А я вот мечтаю в дальнобой махнуть. Вокруг Балтики. Или через Финку в Швецию, например. А там ещё куданибудь. - Но кто ж тебя отпустит, - вкрадчиво вмешался толстый гномообразный субъект слева от Макса. - Согласен, - вздохнул тот. – Ну, или хотя бы летом на пару дней в глубинку куданибудь. В лес. С палатками… - На мотоцикле? – уточнила эльфийка. Но так, чтобы поддержать разговор. - Само собой! - Но там же комары… - Да! – оживился Макс. – Бывает столько, что даже нормально не посрать! Прямо в очко кусают, собаки… …И это был второй момент, на котором наша сказка имела все шансы закончиться. Но случается и так – даже в нынешних суровых реалиях – что вполне обычные существа из

вполне обыкновенного мира вовсе не хотят заканчивать свою сказку на полпути, поддавшись унынию, скуке или дрёме. И нет им покоя, пока не написана хотя бы одна сказка в их судьбе – от начала и до самого конца! А представьте, до чего трудно писать свою сказку, когда все вокруг заглядывают через плечо, то и дело отвлекают, да ещё норовят дать ценный совет! Но вернёмся к нашим героям. Оба они в тот вечер приехали домой совершенно подавленные и долго не могли уснуть. Макс курил на кухне в открытое окно и думал о том, что он, конечно, идиот, и лучше было говорить только о работе, а теперь принцесса даже здороваться с ним не станет из-за этих дурацких комаров. Лаириэль лежала в кровати в прозрачном кружевном пеньюаре, восхищаясь тем, какой искусный силуэт создаёт на летнем небе разросшаяся герань, и думала о том, что она, конечно, идиотка, и лучше было ограничиться разговором о работе, и уж точно не упоминать язык квенья и игру на лютне. Утром в понедельник началось самое неприятное. Потянулись вереницей СоветчикиЧерез-Плечо. Люди хлопали Макса по плечу, пачкая потными ладонями его свежую рубашку, и доверительно говорили: - Остынь, старик, ты же сам видишь, что ты не для неё! Женщина, брат, материя тонкая. Поверь моему опыту! Уж я-то знаю. Не понимает она, в чём истинный смысл и настоящая радость. Да нахрена она тебе, в конце концов? С ней же поговорить не о чем! Что ты с ней, по музеям шарахаться будешь и картины обсуждать? Скука смертная! Она ж, поди,

наверняка и готовить не умеет… Развели, понимаешь, эльфиллигенцию, а теперь расхлёбываем. Красивая она, конечно, но с лица воду, как говорится, не пить. Уж поверь моему опыту! Знающие и опытные люди отходили, и тогда ближе подвигались гномы. Они щурились в курилке от едкого дыма, пускали его струями и кольцами вверх и энергично мотали головой: - Нет, старик, остынь! Ты же сам видишь: она не для тебя! Можешь себе представить, во сколько тебе обойдётся такая женщина? Это же настоящая чёрная дыра! Ведь баба – штука статусная. И она, брат, прекрасно это понимает. И она будет требовать у тебя всё, что ей причитается. И цацки, и бирюльки, и тряпки, и шубу, и авто, и курорт. Ты же сам понимаешь, что такую женщину ты в «Матизку» или, скажем, в «Октавию» не посадишь. И, извиняюсь, Египет или, упаси Боже, Турцию ей не предложишь. Неплатёжеспособен – свободен, как говорится. Вот так-то, парень. Третьими подсаживались тролли. Эти были спокойны, мягки и дружелюбны. Словно невзначай они роняли гденибудь на обеде: - До чего умно устроена жизнь… Ведь бизнес можно сравнить с тем же рестораном. Администратор – это топменеджер. Повара – производство. Официантики – менеджерчики… Их дело – бегать да разносить, а потом собирать грязную посудку… Ну, а посудомойка – это секретарша. Вся жизнь из чужих объедков состоит. Да… Каждому, как говорится, своё место в жизни. Сообразно данным, так сказать.

И Макс радовался, что работа давно научила его слушать любых собеседников молча. С принцессой обошлись ничуть не гуманнее. Ей тоже досталось и от людей, и от гномов, и от троллей – причём, вопреки распространённому заблуждению, почти половину их составляли существа мужского пола. Люди – полагаясь на свой обширный разносторонний опыт – придерживались мнения, что эльфийка, конечно, давно спит с «этим байкером», и мнение своё активно распространяли. Они жалели бедных эльфийских родителей, сетовали на ужасные нравы современной молодёжи и сладко гадали, сделает ли принцесса аборт в случае чего, или же нет. Гномы считали, что эльфийка байкеру отказала, и именно поэтому она законченная дура: упустить такую выгодную партию! Они прикидывали в уме, скольких благ разом лишилась эта курица, блюдущая свою жухлую невинность, и у них перехватывало дух. Что думали тролли – в действительности – никто не знал. В беседах с людьми они мягко журили тех за неосведомлённость и поясняли, что едва ли у прекрасной эльфийки были интимные отношения с соседом, ведь он, судя по некоторым нашивкам, является членом подпольного байкерского гейклуба. И именно для того флиртует с барышнями, чтобы отвести от себя всякие подозрения. В беседах с гномами тролли экспрессивно возмущались: помилуйте, какая там невинность?! На самом деле она пассивная лесбиянка, просто в нашем обществе об этом не принято гово-

рить во всеуслышание. В беседах с другими троллями они молча делали мимический жест бровями в сторону двери, за которой располагался кабинет доброго волшебника, а после многозначительно кивали и удовлетворённо вздыхали, увидев, что другой тролль тоже отлично помнит, что на презентацию и банкет эльфийку провёл именно шеф. К счастью для нежной принцессы, ей пришлось ответить лишь на несколько идиотских вопросов да услышать пару обрывков из всего, что говорилось за её спиной. Ну, а поскольку никакого продолжения не последовало, разговоры вскоре утихли – и никто, включая даже мудрого волшебника, не мог предположить, что всё самое сказочное именно тогда и началось. Спустя пару дней Макс и Лаириэль снова столкнулись на лестнице, снова поздоровались, смущённо друг другу улыбнулись – и разошлись. И тут в светлую голову эльфийки пришла сияющая мысль: она, конечно, сказала Максиму о том, что катание на мотоцикле ей не по душе – но ведь она не говорила, что ровным счётом ничего в этой теме не смыслит! А раз так, то… Естественно, Макс продолжал всё так же привлекать её – влюблённости нет дела до того, о чём рассуждает её объект. И, хотя Лаириэль была практически уверена в том, что после разговора на банкете шансов у неё нет никаких, всё же подумала, что Максиму наверняка будет приятно, если вдруг обнаружится, что она кое-что знает о самом важном увлечении в его жизни. Принцесса засела за

книги. В её комнате, оклеенной бледно-зелёными эльфийскими обоями, заставленной горшками и увешанной кашпо с цветами, появились книги по устройству мотоцикла, тематические журналы и даже неведомо откуда изъятый эльфийской магией засаленный «Учебник начинающего мотоциклиста» 1955 года издания. Принцесса вникала упорно и каторжно, и каждый день становился днём открытий. Очень скоро она уже не путала тахометр с одометром, а также влёгкую отличала чоппер от турера, улавливала тонкую взаимосвязь между лошадьми и кубиками и знала, что отнюдь не каждый горшок рождён для того, чтобы в нём произрастали цветы. И никак не могла сдержать таинственной улыбки, когда мимо неё с рёвом проносились креветки с нажопницами. Постепенно мотоциклы по-настоящему пленили её светлый эльфийский разум. Принцесса с трепетом осознала, что есть огромное количество мелочей, о которых она читает уже в сотый раз, но до сих пор не имеет представления. Очень ли это трудно – ну, к примеру, для слабой девичьей руки – выжать сцепление? Как втыкают передачу? И действительно ли такая большая проблема – поймать нейтраль? Фантазировать принцесса не стала, а подняла трубку и записалась на пробный урок в одну из мото-школ города. Домой она вернулась как в тумане. И, проходя мимо двери Макса, лишь растерянно подумала о том, что при случае его непременно надо будет поблагодарить – ведь, как ни крути, это он виноват в том, что её самосознание теперь перевернулось. Вскоре Лаириэль объяви-

ла родителям, что записалась на курс выставок-лекций «Неизвестные сокровища Эрмитажа», и стала исчезать по вечерам – зачем-то прихватывая с собой объёмный рюкзак. А когда на излёте лета в августовскую синь излилась ранняя гуашь заката, брат-эльф внезапно вспомнил, что где-то год тому назад убрал свои гантели и тренажёрный круг в шкаф сестры. И оттуда – надо сказать, довольно больно, прямо принцу на ноги – внезапно выпал шлем в чехле, а потом ещё наколенники, а потом ещё перчатки. Лаириэль прибежала из кухни на этот грохот. - Это что? – спросил брат – скорее с интересом, чем с осуждением. - Защита это, - обречённо вздохнула принцесса. Брат посмотрел на неё с подозрением: - Ты что… с этим, который снизу… встречаешься, что ли?! - Дебил, - отбирая шлем и заталкивая его обратно в шкаф, устало ответила сестра, - я сдала на права и весной покупаю себе мотоцикл. Ясно? - А… - А сосед тут не при чём, - ласково добавила Лаириэль, закрывая дверцу. Подумала и попросила, смягчившись: - Родителям только не говори… Что касается Макса, он был точно так же убеждён, что после простецкого разговора на банкете шансов у него нет никаких. Но эльфийская принцесса продолжала являться ему в видениях, и всё больше эротического характера. В конце концов ему в голову пришла примерно та же мысль, что и ей: если уж не светит продолжение знаком-

ства – пусть по крайней мере с его помощью произойдёт чтото, что окажется для неё безусловно приятным. Максу было в некотором смысле проще: у объекта его страсти увлечений было сразу несколько, и из них можно было выбирать. Язык квенья Максим отверг без колебаний: к иностранным языкам, даже существующим, способностей у него не было никогда. Подумал насчёт живописи – но тут было не совсем ясно, как потом невзначай обнаружить свои свежие сногсшибательные знания. Да и вообще, какая в них практическая ценность? А вот при случае слабать что-нибудь на лютне или сунуть принцессе унылый росток в горшке с напутствием «на! это я сам вырастил…» - пожалуй, будет самое оно. Начать Максим решил с цветов. Он накупил на кассе в магазине «Леруа Мерлен» разноцветных и разновеликих уродцев и стал за ними ухаживать, как умел. Через месяц основная часть их передохла, через полтора окочурились самые стойкие, и это заставило Макса призадуматься, что он, вероятно, делает что-то не так. Он вторично отправился в «Леруа Мерлен» и купил новых цветов – но на сей раз значительно меньше. Прочитав дома надписи на этикетках, полез в интернет и выяснил, как ухаживать за каждым из них. Следующим шагом (он был роковым) стала покупка иллюстрированной энциклопедии «Комнатные растения». Макс сел читать её вечером, после работы – и всю ночь в его окне горела лампа и летела на свет мошкара сквозь открытую на проветривание фрамугу стеклопакета. Утром Макс, сполоснув лицо холодной водой, шёл на работу, стыдясь своих новых

мыслей и испытывая от них одновременно жгучий кайф. В ту же неделю он незаметно оторвал лист у тощего денежного дерева на подоконнике в бухгалтерии, потрогал землю пальцем и строго спросил у бухгалтера Анечки, штамповавшей ему договор для клиента: - Ты каждый день его поливаешь? - Естественно, - с некоторым возмущением отозвалась Анечка. – Каждый вечер, перед уходом. - Ты что! Это же суккулент… Анечка так и замерла с поднятой печатью. - Их нельзя поливать слишком часто, - продолжил Максим. - А как можно? – оправившись от шока, спросила Анечка. - По мере подсыхания верхнего слоя почвы… Заныканный листок быстро укоренился и дал отросток, и к осени на подоконнике Максима уже зеленела парой соблазнительно толстых листиков молодая крассула. К тому времени на том же подоконнике славно уживались белая орхидея, два кактуса, купленная в переходе у бабули детка алоэ, разноцветные фиалки и каланхоэ. С первыми днями августа Макс после долгих колебаний решился завести розы. Первая попытка провалилась: он по неопытности пересадил их сразу же, кое-как, и розы погибли. Вторые Макс рассаживал уже со всеми предосторожностями, но из пяти кустиков, втиснутых в магазине в один горшок, выжили только два. Однако Максим довольно скоро разгадал и в их молчаливой статике, что розы не собираются в ближайшее время радо-

вать его ни свежими яркими листочками, ни тем более цветами. Порывшись в свой энциклопедии, он начал еженедельно подкармливать и ежедневно опрыскивать капризные цветы – но розы всё равно балансировали на грани жизни и смерти. Терять розы было жаль, и Максим задумался о фито-лампе… Помимо этого его голову всё чаще посещала мысль о лютне. Он понимал, что, конечно, сбрендил – но уж очень было бы интересно… нет, не научиться – а так, хотя бы разок попробовать, как оно: играть на этом инструменте. Какие на лютне струны – такие же, как на гитаре? Можно ли играть без медиатора? И вообще, как она звучит? Весело закрыв с друзьями мото-сезон, уже через две недели Максим сидел в холодном длинном помещении с высокими потолком, стыдливо поджимая ноги в казаках, залепленных жидкой грязью, и слушал худого, прямого, как палка, и абсолютно лысого старика с ловкими пальцами фокусника: - Лютня, молодой человек, инструмент элегантный, инструмент, так сказать, олицетворяющий собой, в некотором роде, европейскую музыку эпохи Возрождения. Свою конструкцию, а также название, лютня получила от арабского уда, который был завезён в Европу во времена мавританского владычества на Пиренейском полуострове… Это щипковый инструмент, то есть звук из него извлекается, как вы уже поняли, с помощью пальцев… С первым же тихим звуком, вылетевшим из-под пальцев старого волшебника, Максим понял, что пропал. Шагая домой по скользким раскисшим листьям, он увидел, как горит

тёплый жёлтый свет в эльфийском окне – и рассеянно подумал, что при случае надо будет непременно поблагодарить эльфийскую принцессу. Ведь она, как ни крути, причастна к тому, что в его жизни произошли такие внезапные перемены. Так окончилась нудная осень, отбелела скупыми снегами зима, и нехотя настала весна. Городская весна ужасна, как солнце в доме алкоголика: содрав хилую завесу снега, выпячивает всю грязь, которую земля успела накопить за месяцы снегопадов и вьюг. И, когда в теневой стороне под домами сдулись последние почерневшие сугробы, на парадных выросли листы, возвещающие о субботнике и предлагающие всем желающим превратить свой оттаявший двор в оазис весенней чистоты. Папа-эльф идеей загорелся, и с утра в субботу вся светлая семья отправилась в ЖЭК, где получила щербатые веерные грабли и мешки для сбора мусора. - А перчатки? – наивно спросила практичная мамаэльфийка. - Кончились! На газоне возле их парадной артритно скреблись две старушки. А на газоне у соседней парадной орудовал граблями Максим. Он был в свитере грубой вязки с высоким горлом, а волосы романтично забрал на затылке в хвост. Увидев его, Лаириэль внезапно вспомнила, что так и не отблагодарила соседа за метаморфозы, которые произошли в её жизни за последний год. Настроение было бесстрашное, весеннее, поэтому Лаириэль крикнула ему прямо тут, при всех: - Привет! Сезон-то как, открыл?

- Нет ещё, - Макс опёрся о грабли и поглядел на эльфийку как-то странно, с хитринкой. – А ты на лютне играть научилась? Лаириэль остановилась. Папа-эльф остановился было тоже, но практичная мама увела его за собой на газон. - Нет, не научилась, призналась Лаириэль. – Честно говоря, я почти об этом забыла. Хорошо, что ты напомнил! А ты на природу выбрался в итоге? С палатками? - Выбрался, - кивнул Макс, не сводя с неё яркосинего взгляда. – Прикольно так было! За Вуоксу ездили в августе с пацанами. Ну, с коллегами моими. Ты их видела. Грибов было-о!.. А в этом сезоне не знаю, получится ли. Ребята – не факт, что смогут. А одному ехать – совсем не то… Лаириэль улыбнулась ему и прошла к своему газону, исполненная светлых надежд на будущее. - Надо же, кто бы мог подумать, сказала мамаэльфийка, - байкер, и вдруг заботится о чистоте двора. Фантастика какая-то! – и строго посмотрела на сиятельную дочь. - Я склоняюсь к мысли, что стремление к красоте и гармонии, равно как и стремление к природе, заложено не только в эльфах, - ответила принцесса. – Так что не вижу ничего удивительного… Субботник прошёл, и большие белые листки на дверях дома сменились на маленькие жёлтые: «Уроки игры на ЛЮТНЕ для начинающих. Первый урок бесплатно! Максим». Увидев это объявление в понедельник вечером, Лаириэль встала под дверью, как вкопанная. Конечно, она и думать за-

была о прежней своей мечте – какая там лютня, если буквально через несколько недель она купит себе мотоцикл и будет с музыкальным рёвом рассекать по улицам родного города?.. Но имя, указанное в рекламе, намекало слишком явно, что, если уж первое занятие бесплатно, то… можно и попробовать, в конце концов! Весь вечер эльфийка просидела у окна в чутком дозоре. Едва завидев, как Макс, закинув за плечо рюкзак со шлемом, шагает через двор в распахнутой куртке, она подхватила заготовленный пакет с мусором и помчалась по лестнице вниз. Бежала она так резво, что встреча произошла у самых почтовых ящиков. - Привет, - застенчиво поздоровалась принцесса, - это, случайно, не ты объявления расклеил про лютню?.. …В следующий вечер ужасный байкер был допущен непосредственно в родительский замок. Пройдя строжайший эльфийский фейс-контроль, он вместе со своей лютней прошагал из прихожей в глубь замка – но не в опочивальню принцессы, на что он, конечно, втайне надеялся, а в гостиную, где его поджидала вся династия в полном составе. Макс вежливо поздоровался и сел на отведённый ему табурет. - Лютня, - начал он, поглаживая рукой гриф инструмента, - самый прогрессивный и, я б сказал, интерактивный инструмент эпохи Возрождения. В Европу он попал… в общем, не совсем легально – через арабов. Чтоб не судиться с шахидами за интеллектуальную собственность, европейцы его проапгрейдили, сменили торговую марку и выдали за своё. Про-

дукт – ну, то есть, инструмент – вышел настолько креативным, что висел в топах аж несколько веков подряд. Да. Хотя сейчас это, конечно, уже винтажная тема. Но винтаж нынче в особой цене. А теперь – давайте я наконец продемонстрирую вам, как она звучит… - Какой образованный молодой человек, - заметила мама-эльфийка, когда урок был окончен и Макс ушёл. – И с каким тонким чувством юмора! Кто бы мог подумать: байкер, и вдруг владеет таким… возвышенным инструментом, как лютня! - Был у нас уже один возвышенный игрун, - хмуро напомнил папа-эльф. А принцесса засмеялась. Играть на лютне было, конечно, интересно – но она не согласилась бы на продолжение обучения, если бы уроки вёл не Макс… Макс постиг эту ослепительную истину приблизительно одновременно с правящей четой эльфов. Уловив боковым зрением опытного мотоциклиста, что вполне мирный дотоле обоз родительской любви, пыхнув праведным гневом, вот-вот заскрежещет, рванётся вперёд и перестроится прямо в него, мгновенно среагировал на ситуацию и красиво ушёл от столкновения, пригласив всё семейство в свою скромную келью двумя этажами ниже. - О Боже, Максим! Какие у вас чудесные цветы! – всплеснув руками, воскликнула мамаэльфийка, и её сердце растаяло. – Это всё досталось вам в наследство? - Нет, - скромно ответил ужасный байкер, опуская глаза, - это всё я сам. - О, вы даже фито-лампу установили! – поразилась мама.

- Да нет, это обычная лампа, - пояснил Макс. – Фитолампы непропорционально дорогие. Я просто купил плафон, подобрал по цвету лампы, потом выпилил стойку из доски, ну, лаком её покрыл в три слоя… Лампы вставил, таймер подключил… Ничего сложного. А хотите, и вам такую сделаю? Тут растаяло сердце и у папы-эльфа. А Лаириэль любовалась расцветающей на подоконнике Макса белой розой и думала о том, что она, без сомнения, очутилась в сказке. Вскоре после этого наши герои перешли на «ты», а уроки игры на лютне плавно перенеслись в покои принцессы. И, хотя всё давно уже было ясно, Максим и Лаириэль продолжали по очереди истязать ни в чём не повинную лютню и смущённо друг другу улыбаться: в конце концов, дверь-то в комнату оставалась открытой. Так и шло, пока однажды принцесса не спросила, как бы между прочим: - Макс, слушай, а ты не поможешь мне выбрать байк?.. - В смысле – байк?.. - Ну… первый байк… Для начинающих… Я, вообщето, уже год почти на него коплю. На права вот сдала осенью… Макс охренел. Потом покраснел. Потом отложил лютню и встал. - Слушай… Тут, это… такое дело… может, поженимся лучше, а? Спустя ещё полтора месяца принцесса подловила момент, когда папы-эльфа не было дома, и вошла на кухню, перекрыв маме пути к отступлению и к телефонам. - Мам, у меня к тебе серьёзный разговор. Мама-эльфийка качну-

лась и поплыла в волнах тумана на жёлтый маяк пузырька с валерьянкой. - Ты узнала, что беременна, и Максим тебя бросил… - Мы с Максом расписались, купили второй мотоцикл и завтра уезжаем в свадебное путешествие по лесам Карелии. А цветы остаются, и их надо будет поливать, а то засохнут. Вопросы будут, или всё ясно? - Всё ясно, - сказала мама и опустилась на стул посреди кухни, так и не доплыв до пузырька. – А… кто же поедет на втором мотоцикле?.. …Вот так и сложилась эта удивительная сказка, а точнее сказать, её начало. Ведь, как и полагается героям добрых сказок, байкер и его эльфийская принцесса жили очень долго и очень счастливо, исколесили множество дорог, и даже ни разу не попадали в серьёзные аварии. А к осени непременно возвращались назад, в город: ведь в сентябре начинался новый учебный год по классу лютни – сперва у Максима, а потом уже у его учеников. С родителями тоже ничего страшного не произошло. Папа-эльф, допивая последние таблетки из спасительного маяка, правда, всплакнул и сказал, что дочь у него – настоящая принцесса, со всеми вытекающими безрассудными поступками. А принц, соответственно – надёжная опора их с матерью незаметной, но уже ощутимой эльфийской старости. Принц, тихо выждав для верности ещё неделюдругую, заботясь о престарелых родителях, незаметно подменил опустевший пузырёк валерьянки полным пузырьком пустырника. И тогда только сообщил, что пример сестры научил его не бояться своих дерзких желаний,

а потому он уже две недели как уволился с работы, где прозябал в должности рядового дизайнера, и, следуя зову сердца, устроился работать по специальности, а именно – преподавать академический рисунок молодым оркам в небезызвестном колледже Культуры. И, надо сказать, дела у него пошли преотлично. Юные орки женского пола поголовно повлюблялись в недоступного эльфийского принца, перестали прогуливать пары и начали стараться, ввиду чего у них повысилась успеваемость, и в работах появились даже отчётливые намёки на художественность. А эльфийский принц терпеливо клеил для своих милых учеников пирамиды, кубики и конусы из прочного картона взамен тех, которыми орки кидались на занятиях, стоило только принцу отвернуться. И ощущал себя самым счастливым эльфом если не на земле, то по крайней мере в своём сказочном королевстве. Вот такая получилась сказка. Только не пытайтесь, Бога ради, её повторить! Это может быть опасно – как минимум для психики ваших родителей. Лучше напишите новую, свою собственную. Ведь для этого нужно всего-то ничего: не слушать ни «всезнающих» людей, ни жадных гномов, ни хитрых троллей, и мечтать лишь о том, чтобы самый далёкий и самый близкий друг улыбнулся от радости, невзначай разговорившись с вами. Автор: Вета Уран

Íàä íîìåðîì ðàáîòàëè: Àëåêñàíäð Ìàÿêîâ—ãëàâíûé ðåäàêòîð Íàäåæäà Ëåîíû÷åâà—ñòàðøèé ðåäàêòîð Åëèçàâåòà Ïàí÷èøèíà—ðåäàêòîð Ðàñèìà Àõìåäîâà—ðåäàêòîð Ìàêñèì Ãàéåð—ðåäàêòîð

Ëèòåðàòóðíîå èíòåðíåò èçäàíèå P.S.