Raptors Conservation 39/2019 by Igor Karyakin

Raptors Conservation ПЕРНАТЫЕ ХИЩНИКИ И ИХ ОХРАНА 2019 №39

ISSN 1814–0076 еISSN 1814–8654

Журнал î ïåðíàòûõ õèùíèêàõ Âîñòî÷íîé Åâðîïû è Ñåâåðíîé Àçèè Journal on raptors of the East Europe and North Asia Свидетельство о регистрации СМИ ПИ № ФС77-64844 от 10.02.2016 г. Журнал «Ïåðíàòûå õèùíèêè è èõ îõðàíà» является печатным органом Российской сети изучения и охраны пернатых хищников. Журнал издаётся ООО «Сибэкоцентр» в партнёрстве с Институтом систематики и экологии животных СО РАН (Новосибирск). Ðåäàêòîðû íîìåðà: Игорь В. Карякин (Центр полевых исследований, Н. Новгород), Эльвира Г. Николенко (Сибэкоцентр, Новосибирск).

The Raptors Conservation Journal is periodical publication of the Russian Raptor Research and Conservation Network. The Raptors Conservation Journal is published of the LLC Sibecocenter under the partnership agreement with the Institute of Systematics and Ecology of Animals, Siberian Branch of RAS (Novosibirsk). Editors: Igor V. Karyakin (Center of Field Studies, N. Novgorod), Elvira G. Nikolenko (Sibecocenter, Novosibirsk).

Ôîòîãðàôèÿ íà ëèöåâîé ñòîðîíå îáëîæêè: Степной орёл (Aquila nipalensis) по имени Мин c трекером Aquila на зимовке в Гуджарате (Индия) 23.02.2019 г. Фото Н. Бхатта.

Photo on the front cover: Steppe Eagle (Aquila nipalensis) named Min with Aquila datalogger wintering in Gujarat (India) 23/02/2019. Photo by N. Bhatt.

В иллюстрации задней стороны обложки использована фотография степного орла по имени Кенжык с трекером Aquila. Гуджарат, Индия, 17.02.2019 г. Фото Н. Бхатта. Äèçàéí: Ä. Ñåíîòðóñîâ, À. Êëåù¸â. Âёðñòêà: Д. Катунов. Êîððåêòóðà: Т. Челнакова. Перевод: Е. Шнайдер, А. Валеева.

Photo on the back cover by N. Bhatt – Steppe Eagle named Kenzhik with Aquila datalogger from Gujarat, India, 17/02/2019.

Ðåäàêöèîííàÿ êîëëåãèÿ: М.В. Бабушкин, к.б.н., ФГБУ ГПБЗ “Дарвинский”, Череповец, Россия; babushkin02@mail.ru Ñ.Â. Бакка, к.б.н., СОПР, Н. Новгород, Россия; sopr@dront.ru Т.О. Барабашин, к.б.н., РГПУ, Ростов-на-Дону, Россия; timbar@bk.ru Р.Х. Бекмансуров, Елабужский институт КФУ, Елабуга, Татарстан, Россия; rinur@yandex.ru С.А. Букреев, к.б.н., ИПЭЭ РАН, Москва, Россия; sbukreev62@mail.ru С.В. Важов, к.б.н., АГГПУ им. В.М. Шукшина, Бийск, Россия; aquila-altai@mail.ru В.М. Галушин, акад. РАЕН, проф., д.б.н., МПГУ, Москва, Россия; v-galushin@yandex.ru И.Ф. Жимулёв, акад. РАН, проф., д.б.н., ИМКБ СО РАН, Новосибирск, Россия; zhimulev@mcb.nsc.ru Н.Ю. Киселёва, доц., к.пед.н., НГПУ, Н. Новгород, Россия; sopr@dront.ru А.С. Левин, доц., к.б.н., Институт зоологии МОиН, Алматы, Казахстан; levin_saker@mail.ru А.С. Паженков, к.б.н., ЦС «ВУЭС», Самара, Россия; f_lynx@mail.ru Е.Р. Потапов, Ph.D., Брин Афинский Колледж, Пенсильвания, США; EugenePotapov@gmail.com Ю.С. Равкин, проф., д.б.н., ИСиЭЖ СО РАН, Новосибирск, Россия; zm@eco.nsc.ru И.Э. Смелянский, Сибэкоцентр, Новосибирск, Россия; oppia@yandex.ru А.А. Чибилёв, член-корр. РАН, проф., д.г.н., Институт степи УрО РАН, Оренбург, Россия; orensteppe@mail.ru А.А. Шестакова, доц., к.б.н., ННГУ, Н. Новгород, Россия; f_s_c@mail.ru Е.П. Шнайдер, к.б.н., Сибэкоцентр, Бердск, Россия; equ001@gmail.com S. Hulka, Ph.D., Natural Research, UK; simon.hulka@natural-research.org T. Katzner, Ph.D., West Virginia University, USA; todd.katzner@mail.wvu.edu M.J. McGrady, Ph.D., International Avian Research, Austria; mikemcgrady@hotmail.com

Design by D. Senotrusov, A. Kleschev. Page-proofs by D. Katunov. Proof-reader by T. Chelnakova. Translation by E. Shnayder, A. Valeeva.

Àäðåñ ðåäàêöèè: ООО «Сибэкоцентр» 630090, Ðîññèÿ, Íîâîñèáèðñê, à/ÿ 547 Editorial adress: LLC Sibecocenter P.O. Box 547, Novosibirsk, Russia, 630090 Tel.: +7 923 150 12 79 Tel.: +7 923 154 32 95 E-mail: rc_news@mail.ru ikar_research@mail.ru elvira_nikolenko@mail.ru Веб-сайт / Web-site: http://sibecocentr.ru Ýëåêòðîííàÿ âåðñèÿ/RC online http://www.rusraptors.ru http://rrrcn.ru/rc-rus.php http://rrrcn.ru/rc-en.php http://elibrary.ru/title_about.asp?id=7576 http://issuu.com/raptors_conservation DOI: 10.19074/1814-8654 Правила для авторов доступны на сайте журнала Guidelines for Contributors available on website of the journal

Events

Raptors Conservation 2019, 39

Events СОБЫТИЯ VI Международные Бутурлинские чтения, посвящённые памяти известного российского орнитолога Сергея Александровича Бутурлина, состоялись 19–21 сентября 2019 г. в г. Ульяновске. В чтениях приняло участие более 60 исследователей из научно-исследовательских институтов, университетов и учреждений дополнительного образования, музеев, заповедников и национальных парков, общественных организаций, правительственных структур Латвии, Беларуси, Германии и регионов России: Республик Татарстан, Чувашия и Мордовия, Владимирской, Вологодской, Ивановской, Иркутской, Кемеровской, Кировской, Пензенской, Саратовской, Челябинской и Ульяновской областей, Москвы и Санкт-Петербурга. В программе прозвучали доклады Р.Х. Бекмансурова по изучению миграций орланов-белохвостов (Haliaeetus albicilla) из Татарстана с помощью GPS/GSM-трекеров, М.А. Алпеева о современном состоянии популяции филина (Bubo bubo) в агроландшафтах Мордовии и А.С. Педенко о питании серой неясыти (Strix aluco) в Приокско-Террасном заповеднике. Презентации докладов доступны на сайте Российской сети изучения и охраны пернатых хищников1. В России введён в действие Федеральный закон от 16 октября 2019 г. № 340ФЗ «О внесении изменений в статью 258-1 Уголовного кодекса Российской Федерации»2, который ужесточает уголовную ответственность за незаконную добычу и оборот особо ценных диких животных, принадлежащих к видам, занесённым в Красную книгу РФ и (или) охраняемым международными договорами РФ. В список особо ценных входят кречет (Falco rusticolus), балобан (Falco cherrug), сапсан (Falco peregrinus) и беркут (Aquila chrysaetos). По большинству частей этой статьи максимальные сроки лишения свободы увеличены на 1–2 года, а самое серьёзное наказание теперь грозит не только «организованной группе», но и «группе лиц по предварительному сговору». http://rrrcn.ru/ru/archives/32305 http://publication.pravo.gov.ru/Document/View/0001201910160005

1 2

VI International readings from Buturlin, dedicated to the memory of Sergei Buturlin, a famous Russian ornithologist, was held in September 19–21, 2019 in Ulyanovsk. More than 60 people took part in readings: scientists from research institutes, universities and further education establishments, museums, reserves and national parks, public organizations, government authorities of Latvia, Belarus, Germany, and regions of Russia: the Republic of Tatarstan, Chuvash Republic and Republic of Mordovia, Vladimir, Vologda, Ivanovo, Irkutsk, Kemerovo, Kirov, Penza, Saratov, Chelyabinsk and Ulyanovsk regions, Moscow and St. Petersburg. The program included reports of R.H. Bekmansurov on study of White-Tailed Eagle (Haliaeetus albicilla) migrations from Tatarstan using GPS/GSM trackers, of M.A. Alpeev on current status of the Eagle Owl (Bubo bubo) population in the cultivated lands of Mordovia and of A.S. Pedenko on feeding of the Tawny Owl (Strix aluco) in the Prioksko-Terrasny Nature Reserve. Presentations of the reports are available on the website of RRRCN1.

In Russia, the Federal Law dated October 16, 2019 No. 340-FZ “On Amending Article 258-1 of the Criminal Code of the Russian Federation”2 was carried into effect. It tightens the criminal liability for illegal hunting and trafficking of especially valuable wild animals listed in the Red Book and (or) protected by international treaties of the Russian Federation. The list of especially valuable species includes Gyrfalcon (Falco rusticolus), Saker Falcon (Falco cherrug), Peregrine Falcon (Falco peregrinus), and Golden Eagle (Aquila chrysaetos). In most parts of this Article, the maximum terms of imprisonment are increased by 1–2 years, and now not only the “organized group”, but also the “group of people acting upon a preliminary collusion” face the severest penalty.

Ïåðíàòûå õèùíèêè è èõ îõðàíà 2019, 39

(1) Контакт: raptors-VGZ@mail.ru (1) Contact: raptors-VGZ@mail.ru

Ñîáûòèÿ

Балобан (Falco cherrug) стал «Птицей 2020 года» в Казахстане. Казахстанская ассоциация сохранения биоразнообразия (АСБК) совместно с Союзом охраны птиц Казахстана выбрали символ «Птицы года 2020» путём голосования среди членов Ассоциации. В качестве кандидатов для «Птицы года» было предложено несколько видов, но по результатам голосования сокол балобан с большим отрывом опередил своих «соперников». Сокол балобан – редкая хищная птица семейства соколиных. На пролёте встречается по всему Казахстану, гнездится в степной зоне на севере страны, зимует в предгорьях Алтая и Тянь-Шаня. Численность балобана в Казахстане стремительно сократилась с середины 1990-х гг. из-за браконьерского вылова из природы для продажи в арабские страны. Там сокол балобан используется в традиционной охоте. Сейчас, по экспертным оценкам, в Казахстане насчитывается несколько сотен гнездящихся пар этих птиц. Случаи задержания на границе нелегально вывозимых балобанов регистрируются ежегодно. В 2015 г. АСБК включила балобана в список видов, по которым ведётся активная работа по пресечению нелегального трафика. В партнёрстве с Кинологическим центром МФ РК несколько собак были обучены определению запаха балобана. Символ «Птицы года» избирается каждый год. Цель кампании – привлечение внимания населения к птицам, заслуживающим особого внимания, через проведение различных природоохранных акций и пропаганды.

Saker Falcon (Falco cherrug) was declared “The Bird of 2020” in Kazakhstan. The Association for the Conservation of Biodiversity of Kazakhstan (ACBK) and the Kazakhstan Bird Conservation Union chose the Bird of 2020 by voting among members of the Association. Several species were offered as the candidates for “the Bird of the Year”. However, according to the voting results, the Saker Falcon won in a landslide. Saker Falcon is a rare bird of prey of the Falconidae. On migration, it is met throughout Kazakhstan, nests in the steppe zone in the north of the country, winters in the foothills of Altai and the Tien Shan. The Saker Falcon population in Kazakhstan has declined dramatically since the mid-1990s due to poaching of birds for sale to Arab countries. There the Saker Falcon is used in traditional hunting. Now, based on expert estimates, there are several hundred Saker Falcon breeding pairs in Kazakhstan. Cases of border detentions of illegally exported Saker Falcons are recorded annually. In 2015, ACBK included the Saker Falcon in the list of species for the active suppression of illegal trafficking. In partnership with the Cynological Center of the Ministry of Finance of the Republic of Kazakhstan, several dogs were trained to smell the Saker Falcon. “The Bird of the Year” symbol is chosen every year. The purpose of the campaign is to draw public attention to birds that deserve special attention through various environmental actions and propaganda.

VIII Международная конференция по изучению и охране хищных птиц Северной Евразии «Хищные птицы в антропогенных, природных и квазиприродных ландшафтах: современные вызовы и тренды» состоится 21–27 сентября 2020 г. на базе Воронежского государственного природного биосферного заповедника имени В.М. Пескова. На Конференции предполагается рассмотреть широкий круг вопросов, связанных с изучением и охраной хищных птиц Северной Евразии, в том числе особенности эволюции, систематики, морфологии, экологии, этологии и распространения дневных хищных птиц и сов Евразии, а также проблемы их охраны, разведения и устойчивого использования человеком. Особое внимание планируется уделить анализу современных тенденций в популяциях хищных птиц, вызванных, в том числе, демутационными процессами на

VIII International Conference on research and conservation of raptors in North Eurasia “Birds of Prey in Anthropogenic, Natural and Quasi-natural Landscapes: Modern Challenges and Trends” will be held in September 21–27, 2020 based on the Voronezh State Nature Biosphere Reserve named after V.M. Peskov. The Conference considers a wide range of issues related to research and conservation of raptors in North Eurasia, including the peculiarities of evolution, systematics, morphology, ecology, ethology and distribution of birds of prey and owls in Eurasia, and also problems of their conservation, breeding, and sustainable use by humans. Special attention is planned to be paid to the analysis of modern trends in birds of prey populations, caused, among other things, by demutational processes in the territories that withdrew from economic use.

Events

(2) Contact: Sarah Schulwitz Director of the American Kestrel Partnership, The Peregrine Fund Schulwitz.Sarah@ peregrinefund.org Rick Watso President, The Peregrine Fund rwatson@ peregrinefund.org

Raptors Conservation 2019, 39 территориях, вышедших из хозяйственного использования. Отдельный блок вопросов предусматривает проведение симпозиума по изучению соколов рода Falco в Северной Евразии и подготовку соответствующего специального сборника. На Конференции предполагается также обсуждение работы Рабочей группы по соколообразным и совам, вопросы сотрудничества, планирование дальнейших работ и другие организационные вопросы. Рабочий язык конференции – русский. По итогам Конференции планируется издать сборник материалов. Каждый участник может представить для него не более двух сообщений объёмом до 5 страниц каждое, а также одно сообщение для сборника по соколам рода Falco объёмом до 10 страниц. Сообщения должны быть подготовлены на страницах формата А5 (шрифт 10; Times New Roman; интервал 1,0; все поля по 2 см). Материалы (с таблицами и рисунками в тексте!) нужно будет представить в Оргкомитет Конференции не позднее 01.02.2020 г. Первое информационное письмо доступно на сайте Российской сети изучения и охраны пернатых хищников3. Контакт (1).

A special set of issues provides for symposium and preparation of a single collection of works on comprehensive study of harriers of Falco genus in Northern Eurasia. The Conference will also discuss the work of the Working Group on birds of prey and owls, cooperation, planning of further works and other organizational issues. The working language of the Conference is Russian. The publication of materials is being planned according to conclusions of the Conference. Each participant may present no more than 2 reports of up to 5 pages each, as well as 1 report for the collection on falcons (Falco) of up to 10 pages. Reports should be made on sheets of A5 format (font 10; Times New Roman; spacing 1.0; fields 2 cm each). Materials (with tables and figures in the text!) should be submitted to the Organizing Committee of the Conference no later than February 1, 2020. The first information letter is available on the web-site of the RRRCN3. Contact (1).

Ежегодная конференция Фонда исследования пернатых хищников (Raptor Research Foundation) и Сети неотропических пернатых хищников (Neotropical Raptor Network) состоится 4–8 октября 2020 г. в Бойсе (Айдахо, США). Организаторы конференции: Фонд сапсана, Государственный университет Бойсе, Межгорная станция наблюдения птиц, Одюбоновское общество изучения беркутов, Геологическая служба США в Айдахо. Конференция будет проводиться в рамках празднования 50-летия Фонда сапсана. Одной из важных тем конференции будет «Экология и охрана пернатых хищников степных экосистем», поэтому приветствуется участие специалистов из Евразии с докладами по степным видам, таким как степной орёл (Aquila nipalensis), степной лунь (Circus macrourus), балобан (Falco cherrug), степная пустельга (Falco naumanni), болотная сова (Asio flammeus). Вся информация о конференции будет доступна на сайтах Фонда исследования пернатых хищников4 и Фонда сапсана5. Контакт (2).

Annual Meeting of the Raptor Research Foundation and Neotropical Raptor Network will be hold in 4–8 October 2020, Boise, Idaho, USA. Conference hosts: The Peregrine Fund, Boise State University, Intermountain Bird Observatory, Golden Eagle Audubon, USGS Idaho. The Conference will be held as part of The Peregrine Fund’s 50th anniversary celebration. One of the important topics of the Conference is “Ecology of birds of prey in arid zones”, therefore, the specialists from Eurasia are welcome to participate on this Conference with reports on the steppe species such as the Steppe Eagle (Aquila nipalensis), the Pallid Harrier (Circus macrourus), the Saker Falcon (Falco cherrug), the Lesser Kestrel (Falco naumanni), the Short-Eared Owl (Asio flammeus). All information about the Conference will be available on the websites of the Raptor Research Foundation4 and The Peregrine Fund5. Contact (2).

http://rrrcn.ru/ru/archives/32166 http://www.raptorresearchfoundation.org/conferences/upcoming-conferences 5 http://science.peregrinefund.org/conferences 3

Ïåðíàòûå õèùíèêè è èõ îõðàíà 2019, 39 XV Международная орнитологическая конференция Северной Евразии, посвящённая памяти академика М.А. Мензбира (165-летию со дня рождения и 85-летию со дня кончины), состоится 2–7 ноября 2020 г. в г. Минске, Республика Беларусь, на базе Государственного научно-производственного объединения «Научно-практический центр Национальной Академии наук Беларуси по биоресурсам». Организаторы конференции: Мензбировское орнитологическое общество, ГНПО «НПЦ НАН Беларуси по биоресурсам», Биологический факультет Белорусского госуниверситета, Зоологический музей МГУ имени М.В. Ломоносова, Институт проблем экологии и эволюции имени А.Н. Северцова РАН, Общественная организация «Ахова птушак Бацькаўшчыны», Союз охраны птиц России, Русское общество сохранения и изучения птиц имени М.А. Мензбира. На Конференции предполагается заслушать и обсудить доклады и сообщения по основным актуальным вопросам фундаментальной и практической орнитологии, подвести итоги и наметить перспективы орнитологических исследований на пространстве Северной Евразии, подготовки и издания фаунистических сводок в странах региона, популяризации орнитологии и дальнейшего развития её практических аспектов, включая охрану птиц и их местоообитаний, медицинскую, охотничью, авиационную орнитологию и орнитологический туризм. Основные направления работы конференции: (А) Фундаментальные вопросы зоологии в изучении птиц: (1) общие проблемы и частные решения в номенклатуре, таксономии и систематике; (2) палеолетопись и макроэволюция; (3) морфология, физиология, эмбриогенез; (4) закономерности микроэволюции: структура вида и дивергенция популяций; (5) география и экология популяций/видов: закономерности распределения, динамика ареалов, тактики и стратегии выживания в неоднородной среде и выраженной сезонности; (6) демография популяций и глобальные тренды численности (видов); (7) миграции, филопатрия, механизмы навигации; (8) поведение и зоопсихология (все аспекты); (9) онтогенез песни, вокальные диалекты и другие вопросы биоакустики.

Ñîáûòèÿ XV International Ornithological Conference of the Northern Eurasia, dedicated to the memory of academician M.A. Menzbier (165th birth anniversary), will take place in Minsk, Belarus, on the base of the National Academy of Sciences of Belarus in November 2–7, 2020. Organizers: Menzbier Ornithological Society, State Scientific and Production Association “Scientific and Practical Center of the National Academy of Sciences of Belarus on Bioresources”, Zoological Museum of Lomonosov Moscow State University, A.N. Severtsov Institute of Ecology and Evolution of Russian Academy of Sciences, NGO “APB-BirdLife Belarus”, Bird Conservation Union of Russia, Russian Society of Conservation and Study of Birds named in honor of M.A. Menzbier. Reports on current issues of fundamental and practical ornithology will be discussed during the Conference. Results and prospects of ornithological researches in Northern Eurasia, preparation and publication of faunistic reviews in the countries of the region, popularization of ornithology and further development of its practical aspects, including protection of birds and their habitats, medical, hunting, aviation ornithology, and ornithological tourism to be summarized and outlined. Main topics of the Conference: (A) Fundamental questions of zoology in the study of birds: (1) general problems and particular solutions in nomenclature, taxonomy and systematics; (2) paleo records and macroevolution; (3) morphology, physiology, embryogenesis; (4) patterns of microevolution: species structure and population divergence; (5) geography and ecology of populations/species: distribution patterns, range dynamics, tactics and strategies for survival in a heterogeneous environment and pronounced seasonality; (6) population demography and global trends in species’ numbers; (7) migration, philopatry, navigation mechanisms; (8) behavior and zoopsychology (all aspects); (9) ontogenesis of a song, vocal dialects and other issues of bioacoustics. (B) Applied aspects of bird studies: (10) dynamics of ornithocomplexes and

Events (3) Контакт: Наталия Викторовна Карлионова Секретарь Оргкомитета ГНПО «НПЦ НАН Беларуси по биоресурсам», лаборатория орнитологии, ул. Академическая, 27, Минск, Беларусь. тел.: +375 29 624 55 57 orgkomitetbelarus@ gmail.com (3) Contact: Natalia Karlionova Conference Secretary SSPA “Scientific and Practical Center of the National Academy of Sciences of Belarus on Bioresources”, Laboratory of Ornithology, 27, Akademicheskaya Street, Minsk, Belarus. tel.: +375 29 624 55 57 orgkomitetbelarus@ gmail.com

Raptors Conservation 2019, 39 (Б) Прикладные аспекты изучения птиц: (10) динамика орнитокомплексов и разнообразие структуры населения (исторический мониторинг), составление региональных атласов; (11) охрана птиц и их местообитаний, Красные книги; (12) рациональное использование птиц; (13) медицинская и авиационная орнитология; (14) птицы и сельское хозяйство, птицы и охотоведение, разведение птиц; (15) птицы в городе (прикладные вопросы синантропизации птиц, мониторинг); (16) популяризация орнитологии и экологическое образование населения, бёрдвотчинг и орнитологический туризм. Планируется проведение круглых столов по темам: – перспективы реализации международных проектов на территории Северной Евразии; – проблема вида у птиц; – птицы и ЛЭП; – птицы и возобновляемая энергетика; – современное потепление климата, его особенности и динамика фауны птиц Евразии; – водоплавающие птицы, динамика миграций в Азово-Черноморском регионе и её причины; – канарейка и канароводство. К началу конференции планируется издание тезисов докладов, а по её итогам – избранных трудов. Рабочие языки конференции: русский, белорусский и английский. Срок регистрации и подачи тезисов, а также крайний срок подачи заявок на пленарные доклады, новые симпозиумы и круглые столы – до 1 февраля 2020 г. включительно. Регистрация доступна по ссылке6. Дополнительно для распространения и обмена информацией созданы группы конференции в социальных сетях ВКонтакте7 и Facebook8. Контакт (3).

a variety of population structures (historical monitoring), compilation of regional atlases; (11) conservation of birds and their habitats, Red Data Books; (12) sustainable use of birds; (13) medical and aviation ornithology; (14) birds and agriculture, birds and game managing, breeding of birds; (15) birds in cities (applied issues of synanthropization of birds, monitoring); (16) popularization of ornithology and environmental education, birdwatching and ornithological tourism. Round tables are planned on the following topics: – prospects for the implementation of international projects in Northern Eurasia; – the problem of species in birds; – birds and electric power lines; – birds and renewable energy; – current warming of the Earth’s climate, its features and dynamics of the fauna of Eurasian birds; – waterbirds, migration dynamics in the Azov-Black Sea region and its causes; – domestic canary, its breeding and keeping. Abstracts will be published by the beginning of the Conference. The Conference Languages: Russian, Belarusian and English. Registration and abstract submission deadline, as well as deadline for applications for plenary reports and new symposia and round tables – up to February 1st, 2020 inclusive. Registration is available on link6. In addition, groups on social networks were created to exchange information: VK7 and FB8. Contact (3).

http://docs.google.com/forms/d/e/1FAIpQLSeCYwrz7A7aZQ0ZQa0HekZQ4vcDjG-z4gfEPcIAXZbm2ZBTvw/viewform http://vk.com/event186682677 8 http://www.facebook.com/ornitconfer 6 7

Ïåðíàòûå õèùíèêè è èõ îõðàíà 2019, 39

Обзоры и комментарии

Reviews and Comments ОБЗОРЫ И КОММЕНТАРИИ Results of Work of the Raptor Ringing Center of the Russian Raptor Research and Conservation Network in 2018 РЕЗУЛЬТАТЫ РАБОТЫ ЦЕНТРА КОЛЬЦЕВАНИЯ ХИЩНЫХ ПТИЦ РОССИЙСКОЙ СЕТИ ИЗУЧЕНИЯ И ОХРАНЫ ПЕРНАТЫХ ХИЩНИКОВ В 2018 ГОДУ Nikolenko E.G., Karyakin I.V., Shnayder E.P. (Sibecocenter LLC, Novosibirsk, Russia) Babushkin M.V. (Darwin State Nature Biosphere Reserve, Cherepovets, Russia) Bekmansurov R.H. (Elabuga Institute, Kazan Federal University; NP “Nizhnyaya Kama”, Elabuga, Republic of Tatarstan, Russia) Zinevich L.S. (Koltzov Institute of Developmental biology of RAS, Moscow, Russia) Kitel D.A. (Scientific and Practical Center on Game and Wildlife Management, Interservice Ltd., Izubrica vill., Verhnedvinsk district, Vitsebsk region, Belarus) Pulikova G.I. (Association for the Conservation of Biodiversity of Kazakhstan, Astana, Kazakhstan) Pchelintsev V.G. (Saint-Petersburg State University, Saint-Petersburg, Russia) Khlopotova A.V., Shershnev M.Yu. (Visimskiy State Nature Reserve, Ekaterinburg, Russia) Николенко Э.Г., Карякин И.В., Шнайдер Е.П. (ООО «Сибэкоцентр», Новосибирск, Россия) Бабушкин М.В. (Дарвинский государственный природный биосферный заповедник, Череповец, Россия) Бекмансуров Р.Х. (Елабужский институт Казанского федерального университета; национальный парк «Нижняя Кама», Елабуга, Республика Татарстан, Россия) Зиневич Л.С. (Институт биологии развития им. Н.К. Кольцова РАН, Москва, Россия) Китель Д.А. (Научно-практический центр по охотоведению и управлению ресурсами диких животных, ОАО «Интерсервис», дер. Изубрица, Верхнедвинский район, Витебская область, Беларусь) Пуликова Г.И. (Ассоциация сохранения биоразнообразия Казахстана, Караганда, Казахстан) Пчелинцев В.Г. (Санкт-Петербургский государственный университет, СанктПетербург, Россия) Хлопотова А.В., Шершнев М.Ю. (ФГБУ «Висимский государственный заповедник», Екатеринбург, Россия)

Резюме В работе Центра кольцевания хищных птиц Российской сети изучения и охраны пернатых хищников в 2018 г. участвовали 30 орнитологов-исследователей и любителей птиц, которые в общей сложности окольцевали 615 особей 24 видов соколообразных и сов. Из меченых птиц абсолютно лидирует мохноногий курганник (Buteo hemilasius) – 118 особей, следом идут скопа (Pandion haliaetus) – 88 ос., степной орёл (Aquila nipalensis) – 85 ос., балобан (Falco cherrug) – 62 ос., чёрный коршун (Milvus migrans) – 52 ос., орёл-могильник (Aquila heliaca) – 50 ос. и орлан-белохвост (Haliaeetus albicilla) – 47 ос. За последние 8 месяцев 2018 г. и первые 4 месяца 2019 г. получена информация о регистрации 37 птиц с кольцами (38 возвратов), из которых 36 удалось идентифицировать. Среди идентифицированных птиц с кольцами лидируют балобан (12 ос. – в основном птенцы текущего года после вылета из гнезда), орлан-белохвост и сапсан (по 6 ос.). Ключевые слова: пернатые хищники, хищные птицы, цветное мечение, кольцевание. Поступила в редакцию: 15.12.2019 г. Принята к публикации: 28.12.2019 г.

Reviews and Comments Контакт Эльвира Николенко ООО «Сибэкоцентр» 630090, Россия, Новосибирск, а/я 547 тел.: +7 923 150 12 79 elvira_nikolenko@mail.ru Игорь Карякин ООО «Сибэкоцентр» 630090, Россия, Новосибирск, а/я 547 +7 923 154 32 95 ikar_research@mail.ru Елена Шнайдер ООО «Сибэкоцентр» 630090, Россия, Новосибирск, а/я 547 тел.: +7 913 795 65 49 equ001@gmail.com Мирослав Бабушкин Дарвинский заповедник 162606, Россия, Вологодская область, г. Череповец, пр. Победы, 6–3 тел.: +7 8202 57 02 58 babushkin02@mail.ru Ринур Бекмансуров, Елабужский институт Казанского федерального университета; Национальный парк «Нижняя Кама», 423607, Россия, Республика Татарстан, г. Елабуга, ул. Казанская, 89, тел.: +7 85557 7 54 55 rinur@yandex.ru Людмила Зиневич ФГБУН Институт биологии развития им. Н.К. Кольцова РАН 119334, Россия, Москва, ул. Вавилова, 26 тел.: +7 499 135 33 22, факс: +7 499 135 80 12 lzinevich@gmail.com Денис Китель kitelden@gmail.com Генриетта Пуликова Казахстанская ассоциация сохранения биоразнообразия 010000, Казахстан, Астана, ул. Бейбитшилик, 18–406 genriyetta.pulikova@ gmail.com Василий Пчелинцев Санкт-Петербургский государственный университет 199034, Россия, Санкт-Петербург, Университетская наб., 9 vapis@mail.ru 10

Abstract In 2018, a total of 30 ornithologists and birdwatchers participated in the work of the Raptor Ringing Center of the Russian Raptor Research and Conservation Network and ringed 615 individuals of 24 species of Birds of Prey and Owls. The leading species that have maximum ringed individuals is Upland Buzzard (Buteo hemilasius) – 118 individuals; it followed by Osprey (Pandion haliaetus) – 88 ind., Steppe Eagle (Aquila nipalensis) – 85 ind., Saker Falcon (Falco cherrug) – 62 ind., Imperial Eagle (Aquila heliaca) – 50 ind., and White-Tailed Eagle (Haliaeetus albicilla) – 47 ind. During the last 8 months of 2018 and the first 4 months of 2019 we got an information about 37 ringed raptors (38 recoveries), 36 of them were possible to read and identify. The highest number of recoveries we got from Saker Falcon (12 ind. – mainly fledglings), White-Tailed and Eagle Peregrine Falcon (6 ind. per species). Keywords: birds of prey, raptors, colour ringing, tagging. Received: 15/12/2019. Accepted: 28/12/2019. DOI: 10.19074/1814-8654-2019-39-8-33

Введение Данный обзор продолжает серию ежегодных статей, обобщающих результаты Программы цветного мечения хищных птиц Российской сети изучения и охраны пернатых хищников (далее RRRCN) (Бекмансуров и др., 2012; Николенко, 2013; Карякин и др., 2015; 2018b; Бекмансуров и др., 2016; 2017). Все сведения по кольцеванию в рамках программы аккумулируются в Веб-ГИС «Кольцевание»9,10 с общим доступом к информации пользователей сети Интернет, а отдельные регистрации окольцованных птиц публикуются в специальной ветке форума RRRCN11 для анонсирования и обсуждения этих случаев. В обзоре за 2018 год обобщены результаты кольцевания пернатых хищников в 2018 г., а информация о возвратах приводится с 1 мая 2018 г. по 30 апреля 2019 г. включительно. Также в обзор включены более ранние «возвраты», информация о которых получена после публикации предыдущих отчётов (см. Бекмансуров и др., 2017; Карякин и др., 2018b). В обзор не попали данные по натальным «возвратам» скопы (Pandion haliaetus) и орлана-белохвоста (Haliaeetus albicilla), полученные на фотопостах Дарвинского заповедника, так как эти материалы ещё не до конца обработаны. Также не были учтены результаты кольцевания хищных птиц после реабилитации Центром реабилитации и реинтродукции диких животных «Сирин» (г. Санкт-Петербург) и орлана-белохвоста в Байкальском регионе по причине того, что информация не была предоставлена. Результаты кольцевания В 2018 г. в программе цветного мечения хищных птиц участвовали 30 орнитологовисследователей и любителей птиц, которые в общей сложности окольцевали 615 особей 24 видов дневных хищных птиц и

http://217.112.43.140 http://rrrcn.ru/ru/ringing/bd 11 http://rrrcn.ru/forum/viewforum.php?f=4 9

Raptors Conservation 2019, 39

Introduction The present review continues the series of annual reports that encompass results of the Russian Raptor Research and Conservation Network (RRRCN) Color Ringing Program (Bekmansurov et al., 2012; Nikolenko, 2013; Karyakin et al., 2015; 2018b; Bekmansurov et al., 2016; 2017). All data on ringing in the frames of the Program are accumulated in the open-access WebGIS “Koltsevaniye”9,10. Most ring recoveries are announced and discussed at the RRRCN website’s forum11. The review summarized data on ringing in 2018 and ring recoveries are summarized for the period from 1st of May 2018 to 30th of April 2019. Also, the review includes earlier recoveries that were not included in the previous reports (Bekmansurov et al., 2017; Karyakin et al., 2018). The review does not

Птенец скопы (Pandion haliaetus), помеченный цветными пластиковыми кольцами по схеме для Верхней Волги. Фото М. Бабушкина. Nestling of Osprey (Pandion haliaetus) marked with coloured plastic rings according to the scheme for the Upper Volga. Photo by M. Babushkin.

Ïåðíàòûå õèùíèêè è èõ îõðàíà 2019, 39

Александра Хлопотова Висимский государственный заповедник 624140, Россия, Свердловская обл., Кировград, ул. Степана Разина, 23 тел.: +7 912 63 17 047 al-heyen@mail.ru Михаил Шершнев m.shershnev@mail.ru Contact: Elvira Nikolenko LLC Sibecocenter P.O. Box 547, Novosibirsk, Russia, 630090 tel.: +7 923 150 12 79 elvira_nikolenko@mail.ru Igor Karyakin LLC Sibecocenter P.O. Box 547, Novosibirsk, Russia, 630090 tel.: +7 923 154 32 95 ikar_research@mail.ru Elena Shnayder LLC Sibecocenter P.O. Box 547, Novosibirsk Russia, 630090 tel.: +7 913 795 65 49 equ001@gmail.com Miroslav Babushkin Darwin State Nature Biosphere Reserve Pobeda ave., 6–3, Cherepovets, Vologda region, Russia, 162606 tel.: +7 8202 57 02 58 babushkin02@mail.ru Rinur Bekmansurov Elabuga Institute, Kazan Federal University; National Park “Nizhnyaya Kama” Kazaknskaya str., 89 Elabuga, Republic of Tatarstan Russia, 423600 tel.: +7 85557 7 54 55 rinur@yandex.ru Ludmila Zinevich Koltzov Institute of Developmental Biology of Russian Academy of Sciences IDB RAS Vavilova str., 26 Moscow, Russia, 119334 tel.: +7 499 135 33 22, fax: +7 499 135 80 12 lzinevich@gmail.com Denis Kitel kitelden@gmail.com

Обзоры и комментарии

Орлан-белохвост (Haliaeetus albicilla), помеченный цветными алюминиевыми кольцами по схеме для Средней Волги на зимовке в Мелекесском районе Ульяновской области, 23 января 2019 г. Фото М. Корепова. White-Tailed Eagle (Haliaeetus albicilla) marked with colored aluminum rings according to the scheme for the Middle Volga was observed in the wintering place in the Melekessky district of the Ulyanovsk Region, January 23, 2019 Photo by M. Korepov.

сов (табл. 1) в 16 субъектах Российской Федерации (Астраханская, Ульяновская, Нижегородская, Ленинградская, Вологодская, Ярославская, Псковская, Свердловская, Новосибирская области, республики Дагестан, Татарстан, Алтай, Хакасия, Тыва, Алтайский и Красноярский края), в Казахстане (Карагандинская область) и Республике Беларусь (Витебская и Брестская области). Из меченых птиц абсолютно лидирует мохноногий курганник (Buteo hemilasius) – 118 особей, следом идут скопа – 88 ос., степной орёл (Aquila nipalensis) – 85 ос., балобан (Falco cherrug) – 62 ос., чёрный коршун (Milvus migrans) – 52 ос., орёл-могильник (Aquila heliaca) – 50 ос. и орлан-белохвост – 47 ос. От 10 до 22 колец было надето на чёрного аиста (Ciconia nigra) (22), длиннохвостую неясыть (Strix uralensis) (20), пустельгу обыкновенную (Falco tinnunculus) (16), сапсана (Falco peregrinus) (15) и степную пустельгу (Falco naumanni) (12); от 2 до 7 – на ушастую сову (Asio otus) (7), беркута (Aquila chrysaetos) (4), малого подорлика (Aquila pomarina) (3), сову болотную (Asio flammeus) (3), бородатую неясыть (Strix nebulosa) (2), филина (Bubo bubo) (2) и чёрного грифа (Aegypius monachus) (3); по 1 кольцу – на перепелятника (Accipiter nisus), канюка (Buteo buteo), орла-карлика (Hieraaetus pennatus), чеглока (Falco subbuteo) и ястребиную сову (Surnia ulula) (табл. 1). Кольцевание осуществляли несколько групп. Наибольшее количество птиц (288 особей) было окольцовано в Алтае-Саянском регионе: группы под руководством Игоря Карякина, Елены Шнайдер и Эльвиры Николенко (участники Л. Зиневич, Д. Рожкова, О. Ширяев, А. Милежик) окольцевали в Республиках Алтай, Хакасия и Тыва, а также на юге Красноярского края 118 мохноногих курганников, 62 балобана, 51 степного орла, а также других пернатых хищников. Ринур Бекмансуров в Татарстане окольцевал 62 хищника, преимущественно орлов-могильников, а также 5 орланов-белохвостов в Республике Дагестан. Группы Мирослава Бабушкина

include data from the camera traps from the Darvin Nature Reserve that filmed a ringed Osprey (Pandion haliaetus) and a WhiteTailed Eagle (Haliaeetus albicilla) returned to their natal area since this data is still under processing. And we got no information about ringed birds from Baikal Nature Reserve and Saint Petersburg’s Wildlife Rescue and Rehabilitation Center “Sirin” since they didn’t provide their ringing reports yet. Results of ringing In 2018, a total of 30 ornithologists and birdwatchers participated in the Program and ringed 615 individuals of 24 species of Birds of Prey and Owls (table 1) in 16 regions of the Russian Federation (Astrakhan, Ulyanovsk, Nizhny Novgorod, Leningrad, Vologda, Yaroslavl, Pskov, Sverdlovsk, Novosibirsk regions, Republics of Dagestan, Tatarstan, Altai, Khakassia, Tuva, Altai Kray, and Krasnoyarsk Kray), Karaganda Region of Kazakhstan, and Vitebsk and Grodno Regions of Belarus. The leading species that have maximum ringed individuals is Upland Buzzard (Buteo hemilasius) – 118 individuals, followed by Osprey – 88 ind., Steppe Eagle (Aquila nipalensis) – 85 ind., Saker Falcon (Falco cherrug) – 62 ind., Black Kite (Milvus migrans) – 52 ind., Imperial Eagle (Aquila heliaca) – 50 ind. and White-Tailed Eagle – 47 ind. Between 10 and 22 rings were put on Black Stork (Ciconia nigra) (22), Ural Owl (Strix uralensis) (20), Kestrel (Falco tinnunculus) (16), Peregrine (Falco peregrinus) (15), and Lesser Kestrel (Falco naumanni) (12); between 2 and 7 – on Long-Eared Owl (Asio otus) (7), Golden Eagle (Aquila chrysaetos) (4), Lesser Spotted Eagle (Aquila pomarina) (3), Short-Eared Owl (Asio flammeus) (3), Great Grey Owl (Strix nebulosa) (2), Eagle Owl (Bubo bubo) (2), and Black Vulture (Aegypius monachus) (3);

Reviews and Comments Genriyetta Pulikova Accosiation for the conservation of biodiversity of Kazakhstan (ACBK) Beibytshilik str., 18–406, Astana, Kazakhstan, 010000 tel./fax: +7 7172 91 00 44 genriyetta.pulikova@ gmail.com Vasiliy Pchelintsev Saint-Petersburg State University Universitetskaya quay, 9 St. Petersburg, Russia, 199034 vapis@mail.ru Alexandra Khlopotova Visimskiy State Nature Reserve Stepana Razina str., 23, Kirovgrad, Sverdlovsk reg., Russia, 624140 tel.: +7 912 63 17 047 al-heyen@mail.ru Mikhail Shershnev m.shershnev@mail.ru

Ястреб-тетеревятник (Accipiter gentilis) помеченный в Симбирском центре реабилитации перед выпуском. Фото Г. Пилюгиной. Goshawk (Accipiter gentilis) was ringed in the Simbirsk Rehabilitation Center before release. Photo by G. Pilugina.

в Вологодской и Ярославской областях окольцевали 1 беркута и 51 орлана и скоп, а также 4 орланов в Астраханской области. Международная группа Василия Пчелинцева и коллег из Эстонии и Литвы продолжила кольцевание в Ленинградской и Псковской областях – всего было окольцовано 26 скоп и 15 орланов-белохвостов, также 2 орлана были окольцованы ими в Ульяновской области. В Центральном Казахстане, в Карагандинской области, продолжена работа по кольцеванию орлов, где двумя группами в составе И. Карякина, Л. Зиневич и Г. Пуликовой было окольцовано 34 степных орла и 2 орламогильника. Денис Китель окольцевал 27 хищников в Беларуси, в основном скоп. В Алтайском крае Алексей Эбель окольцевал 18 чёрных аистов. В Свердловской области Александра Хлопотова и Михаил Шершнев окольцевали 15 сапсанов. А в Нижегородской области группа Алексея Левашкина окольцевала 6 длиннохвостых неясытей и 4 чёрных аиста. В Новосибирской области к программе кольцевания присоединился Центр реабилитации диких животных, где за 2018 г. при выпуске в природу было помечено 33 пернатых хищника: 20 коршунов, 10 ушастых и болотных сов, перепелятник, пустельга и чеглок. Также в Новосибирской области продолжилось мечение птиц в природе: две группы (Евгений Книжник и Алексей Маслов, Дмитрий Штоль и Иван Неёлов) в общей сложности пометили 16 длиннохвостых неясытей и 6 коршунов.

Raptors Conservation 2019, 39

1 ring was put on Eurasian Sparrowhawk (Accipiter nisus), Buzzard (Buteo buteo), Booted Eagle (Hieraaetus pennatus), Hobby (Falco subbuteo), and Hawk Owl (Surnia ulula) (table 1). The ringing was carried out by several groups. The highest number of birds (288 individuals) was ringed in Altai-Sayan Region by groups led by I. Karyakin, E. Shnayder, and E. Nikolenko who ringed 118 Upland Buzzards, 62 Sakers, 51 Steppe Eagles, and other raptors. R. Bekmansurov ringed in Tatarstan 62 raptors mainly Imperial Eagles, as well as 5 White-Tailed Eagles in the Republic of Dagestan. The ringing of 51 Ospreys and White-Tailed Eagles, as well as 1 Golden Eagle was conducted by M. Babushkin and O. Dyomina in Vologda and Yaroslavl Regions, as well as 4 eagles in the Astrakhan region. The international group leading by V. Pchelintsev, U. Sellis, and G. Sein ringed Ospreys and WhiteTailed Eagles in Leningrad, Pskov, and Ulyanovsk Regions. Denis Kitel ringed 27 raptors in Belarus, mainly Osprey. In the Altai Kray A. Ebel ringed 18 Black Storks. In the Sverdlovsk region, A. Khlopotova and M. Shershnev ringed 15 Peregrines. In the Nizhny Novgorod region, a group led by A. Levashkin ringed 6 Ural Owls and 4 Black Storks. In the Novosibirsk Region, the Wildlife Rehabilitation Center joined the ringing program, where 33 raptors were ringed before releasing into the wild. Also 16 Ural Owls and 6 Black Kites were ringed in the Novosibirsk Region by E. Knizhnik, A. Maslov, D. Shtol, and I. Neyolov. Recoveries Under the term “ring recovery” or “recovery” we understand both – a recovery of the ring from a dead or injured bird and observation of a ringed bird in the wild. During the last 8 months of 2018 and the first 4 months of 2019, we got information about 37 ringed raptors (38 recoveries). Thirty-six of them were possible to read and identify (table 2) – all ring recoveries referred to the RRRCN Raptor Color Ringing Program. In this review, we also describe 1 ring recovery that was not included in the previous publication (Karyakin et al., 2018b) despite information on them was received before May 1st of 2018. This recovery is not counted in a statistic of 2018/2019. More information on ring recoveries of birds ringed under the RRRCN Program is provided on fig. 1–9.

Ïåðíàòûå õèùíèêè è èõ îõðàíà 2019, 39

Обзоры и комментарии

Табл. 1. Сводка по мечению птиц в 2018 г. Table 1. Overview of raptor ringing in 2018.

26 (20)* 1*

1 18

1 2

3 1 5

13 2

62 15

1 47

118

52 1

118

ВСЕГО / TOTAL

Республика Тыва Republic of Tuva

Красноярский край Krasnoyarsk Kray

Республика Хакасия Republic of Khakassia

Республика Алтай Republic of Altai

Алтайский край Altai Kray

Новосибирская обл. Novosibirsk region

Вид / Species 1. Чёрный аист Ciconia nigra 2. Скопа Pandion haliaetus 3. Чёрный коршун Milvus migrans 4. Перепелятник Accipiter nisus 5. Мохноногий курганник Buteo hemilasius 6. Канюк Buteo buteo 7. Степной орёл Aquila nipalensis 8. Беркут Aquila chrysaetos 9. Орёл-могильник Aquila heliaca 10. Малый подорлик Aquila pomarina 11. Орёл-карлик Hieraaetus pennatus 12. Орлан-беловост Haliaeetus albicilla 13. Чёрный гриф Aegypius monachus 14. Балобан Falco cherrug 15. Сапсан Falco peregrinus 16. Чеглок Falco subbuteo 17. Пустельга Falco tinnunculus 18. Пустельга степная Falco naumanni 19. Филин Bubo bubo 20. Сова ушастая Asio otus 21. Сова болотная Asio flammeus 22. Ястребиная сова Surnia ulula 23. Неясыть бородатая Strix nebulosa 24. Неясыть длиннохвостая Strix uralensis ВСЕГО / TOTAL

Карагандинская обл., Казахстан Karaganda region, Kazakhstan Беларусь Belarus Республика Дагестан Republic of Dagestan Астраханская область Astrachan region Ульяновская область Ulyanovsk region Республика Татарстан Republic of Tatarstan Нижегородская обл. Nizhniy Novgorod region Ленинградская обл. Leningrad region Вологодская обл. Vologda region Ярославская обл. Yaroslavl region Псковская обл. Pskov region Свердловская обл. Sverdlovsk region

Россия / Russia

Примечание / Note: * – птицы, выпущенные в природу после реабилитации / birds released into the wild after rehabilitation.

231

615

Reviews and Comments

Raptors Conservation 2019, 39

«Возвраты» Под термином «возврат кольца» или «возврат» мы понимаем как возврат кольца от мёртвой или раненой птицы, так и наблюдение живой птицы в дикой природе. С 1 мая 2018 г. по 30 апреля 2019 г. получена информация о регистрации 37 птиц с кольцами (38 возвратов, включая два наблюдения одной и той же птицы разными наблюдателями), из которых 36 удалось идентифицировать (табл. 2) – все окольцованы в рамках программы цветного кольцевания RRRCN. Также в обзоре приводится информация об одном «возврате», полученная до 1 мая 2018 г., но не вошедшая в предыдущий обзор (Карякин и др., 2018b) – этот «возврат» был добавлен в данные соответствующего года в обобщающих таблицах и диаграммах и не учитывается в статистике за сезон 2018/2019 гг. «Возвраты» птиц, помеченных в рамках программы RRRCN 1. Скопа (Pandion haliaetus) 1.1. Останки взрослой скопы были найдены 7 июля 2018 г. международной российско-эстонской группой в составе Г. Сейна, У. Селлиса и М. Сиденко в 60 м от гнезда,

Discussion In the period under discussion (01.05.2018 – 30.04.2019), the major part of ring recoveries we got from Sakers (12 ind.), Peregrines and White-Tailed Eagles (6 ind. per species). Five ring recoveries we got from Steppe Eagles (table 2), and per 3 recoveries from Osprey and Imperial Eagle. Unlike 2017, this year we got more recoveries from Steppe Eagles than from Imperial (Karyakin et al., 2018b). Among 12 recoveries from Sakers (fig. 7), we got 6 rings back from young birds died soon after fledging (6 ind.), 5 birds were trapped by poachers and their future fate is unknown for us, and 1 individual died from electrocution (table 4). All 12 birds originated from the Altai-Sayan Ecoregion of Russia. Among 6 Peregrines from the Ural Region (fig. 8), only two were trapped, 1 nestling was found dead in the nest, another one after unsuccessful fledge was brought to the rehabilitation center in Ekaterinburg and later released into the wild, and the other 2 birds were observed in the wild (one of them was seen twice). Ringed White-Tailed Eagles were mostly observed in the wild (5 ind.) (fig. 2–4) and one died in the animal clinic (fig. 2). In the

Скопа Pandion haliaetus

Орлан-белохвост Haliaeetus albicilla

Степной орёл Aquila nipalensis

3 5*

Балобан Falco cherrug

Сапсан Falco peregrinus 1

ВСЕГО TOTAL

Китай China

Монголия Mongolia

Пакистан Pakistan

ВСЕГО / TOTAL

Индия India

Орёл-могильник Aquila heliaca

Перепелятник Accipiter nisus

Казахстан Kazakhstan

Россия Russia

Украина Ukraine

Беларусь Belarus

Румыния Romania

Венгрия Hungary

Вид / Species

Испания Spain

Табл. 2. Информация о случаях встреч и находок окольцованных птиц в период 01.05.2018 – 30.04.2019 гг. (только «возвраты» птиц, окольцованных в России, Беларуси и Казахстане по программе RRRCN). Table 2. A brief overview of observations of ringed birds and ring recoveries during period 01/05/2018 – 30/04/2019 (only birds ringed under the RRRCN program in Russia, Belarus, and Kazakhstan are listed).

12 6

Примечание / Note: * – одна птица встречена дважды разными наблюдателями / one bird was observed twice by different observers.

Ïåðíàòûå õèùíèêè è èõ îõðàíà 2019, 39 где птица размножалась ранее12. Птица погибла осенью 2017 г. до выпадения снега. Это второй «возврат» от этой птицы – в первый раз птица была отловлена 14 июля 2015 г. в Псковской области на гнезде, где размножалась, и окольцована цветным пластиковым кольцом I-5513 (Бекмансуров и др., 2016). В тот момент на птице уже было алюминиевое кольцо Венгерского центра кольцевания KS-00841, которое было надето в Венгрии 10 апреля 2015 г. при отлове в паутинную сеть. Дистанция от места кольцевания цветным кольцом – 60 м, азимут – 208°, продолжительность – 1089 дней. 1.2. Птенец, помеченный Мирославом Бабушкиным 15 июля 2017 г. цветными кольцами Е-91 в гнезде в Дарвинском заповеднике (Россия)14, через год, 10 июля 2018 г., был найден мёртвым под гнездом15. Остатки костей и пластиковые кольца найдены в 5 м от гнезда на земле. Причина смерти достоверно не определена. Однако в 2017 г. была высока смертность птенцов по причине плохих погодных условий. Вероятная причина – переохлаждение или нападение пернатого хищника. 1.3. Птенец, помеченный международной российско-эстонской группой в составе В. Пчелинцева, У. Селлиса и М. Сиденко 5 июля 2018 г. парой цветных колец L-65 в Ремдовском заказнике Псковской области (Россия)16 был сфотографирован 9 сентября 2018 г. на границе Испании и Франции, близ испанского аэропорта СанСебастьян (Airport San-Sebastian, Lagune San Raphael, Fontarabia, Spain) группой бёдвотчеров (Andreas Guyot, Alfredo Herrero – Plaiaundi Bird-watchers Group)17. Дистанция – 2627 км, азимут – 243,5°, продолжительность – 67 дней (рис. 1).

Обломки кольца от погибшего на гнезде птенца скопы (см. п. 1.2). Фото М. Бабушкина. Fragments of a ring from an Osprey nestling that died on the nest (see p. 1.2). Photo by M. Babushkin.

http://217.112.43.140/report/5457 http://217.112.43.140/report/4397 14 http://217.112.43.140/report/5306

Обзоры и комментарии same way, most of the Steppe and Imperial Eagle’s recoveries come from wildlife photographers who observed them in the wild (fig. 6). Only two of them were found dead – one Steppe Eagle died from electrocution and one Imperial Eagle named Orosha with a GPS/GSM tracker was shot near the shooting range in Shymkent, Kazakhstan (fig. 5). Most of the ring recoveries out of 38 in 2018 relate to alive birds (52.6%), including 18 observations (47.4%) of birds in the wild and the rest – from the birds captured by poachers or rescued by rehabilitation centers (table 4, fig. 10). Ring recoveries from dead birds (including ones died in a clinic) make 34.2% (13 cases), which is comparable with the same indexes in 2017 and 2015, and almost a quarter less than in 2014 and 2016. Only in four cases out of 13, died birds were adults/ subadults that already survived more than one migration, the rest were juveniles or even nestlings. One 2CY Steppe Eagle died from electrocution; remains of an adult Osprey were found on her breeding territory 9 months after she died. The Osprey was at least 2.5 years old since it was ringed on spring migration in Hungary in 2015. The reason of her death remains unknown – she died in autumn, before the snow, never starting her last migration. The biggest tragedy of the year is the loss of Imperial Eagle Orosha. He was 4.5 years old when he was shot. He could even start breeding during his last summer, but he did not. But every summer he returned to his natal area and kept close to his parent’s breeding territory. There he was observed twice during the field trip after the International Conference “Eagles of Palearctic: Study and Conservation” in the middle of September of 2018 (fig. 5). It is remarkable that through all years of the RRRCN Color Ringing Program implementation we have a high percentage of recoveries from alive birds (i.e. observations of the ringed bird in the wild): 187 cases that make 45.99% from the total number of all recoveries (the lowest value of the index we got in 2014 – 36.8%, the highest – in 2015, 58.7%) (table 4, fig. 11). In 2018 this index was 47.4% despite the fact that we didn’t include in the report observations of young birds in the natal area made by camera traps in the Darvin Nature Reserve (in 2015 and 2017 they made a significant http://217.112.43.140/report/6213 http://217.112.43.140/report/5348 17 http://217.112.43.140/report/5340

Reviews and Comments

Raptors Conservation 2019, 39

Рис. 1. Дальний «возврат» скопы (Pandion haliaetus) в 2018 г. (A) и все дальние возвраты скоп с Северо-Запада России (B). Фотографии птиц: C – птенец, помеченный кольцами L-65 в Ремдовском заказнике Псковской области (Россия) (05.07.2018, фото В. Пчелинцева); D – эта же птица на присаде близ испанского аэропорта СанСебастьян (09.09.2018, фото А. Гайот); E – космоснимок места встречи скопы с кольцом L-65. Fig. 1. A scheme of a long-distance recovery of an Osprey (Pandion haliaetus) in 2018 (A) and a scheme of all long-distance recoveries of Ospreys from North-West of Russia (B). Photos: C – an Osprey L-65 from the Remdovsky reserve of the Pskov region, Russia, ringed on 05/07/2018 (photo by V. Pchelintsev)16; D – the same bird on the border between Spain and France near San Sebastian airport (09/09/2018, photo by Andreas Guyot)17, distance – 2627 km, azimuth – 243.5°, duration – 67 days; E – satellite image of the spot where Osprey L-65 was observed.

2. Орлан-белохвост (Haliaeetus albicilla) 2.1. Птенец, помеченный Денисом Кителем 28 мая 2017 г. цветными кольцами H-519 и A-519 в гнезде в заказнике «Красный Бор» Россонского р-на Витебской обл. (Беларусь)18, был сфотографирован 28 октября 2018 г. в Румынии, в дельте Дуная19. Дистанция – 1196 км, азимут – 178°, продолжительность – 519 дней (1 год и 5 мес.) (рис. 2). http://217.112.43.140/report/5378 http://217.112.43.140/report/5371

18 19

contribution in increasing a percentage of recoveries from birds observed in the wild) (Babushkin, 2019). Also, during the season 2018–2019, famous wintering sites of White-Tailed Eagles in the Ulyanovsk Region and the Tatarstan Republic didn’t get much attention from wildlife photographers that is very unfortunate – we got only one recovery from Tatarstan, while in the previous yeas we got up to 5 recoveries from those spots.

Ïåðíàòûå õèùíèêè è èõ îõðàíà 2019, 39

Обзоры и комментарии

Рис. 2. Схема «возвратов» от орланов-белохвостов (Haliaeetus albicilla), помеченных в Беларуси (A) и на Северо-Западе России (B). Фотографии птиц: С – птенец, помеченный кольцами H-519 и A-519 в гнезде в Витебской области (Беларусь) (28.05.2017, фото Д. Кителя); D – этот же орлан-белохвост через 1 год и 5 мес. после кольцевания в дельте Дуная (28.10.2018, фото К. Которогеа); E – птенец, помеченный кольцами M-054 и 710 в Псковской области (10.06.2017, фото Г. Сейн); F – он же на зимовке в Венгрии (28.01.2019, фото предоставлено Московским центром кольцевания). Fig. 2. A scheme of long-distance recoveries of White-Tailed Eagles (Haliaeetus albicilla) from Belarus (A) and North-West of Russia (B). Photos: C – nestlings marked with rings H-519 and A-519 in the nest in the Vitebsk region (Belarus)18 (28/05/2017 photo by D. Kitel); D – the same White-Tailed Eagle observed in 1 year and 5 months in delta of Danube19 (28/10/2018, photo by Cornel Cotorogea), distance – 1196 km, azimuth – 178°, duration – 519 days; E – a nestling marked with rings M-054 and 710 in the Pskov region on 10/06/201725 (photo by G. Sein); F – the same eagle at wintering site in the Hajdu-Bihar county (Hungary) on 28/01/201926 (photo from Moscow Ringing Center), distance – 1295 km, azimuth –203.5°, duration – 536 days.

Reviews and Comments 2.2. Орлан, окольцованный птенцом в гнезде 30 мая 2014 г. Ринуром Бекмансуровым цветными кольцами AB-305 и M-305 на территории ГПКЗ «Спасский», в Спасском районе Республики Татарстан20, был найден с травмой крыла 27 декабря 2018 г. местными жителями на территории зверосовхоза Берсутский в Мамадышском районе Республики Татарстан21. Дистанция – 110 км, азимут – 58°, продолжительность – 1672 дней (4 года и 7 мес.) (рис. 3). Птица была отправлена на лечение в клинику г. Казани, где умерла в середине февраля 2019 г., по версии врачей – от остановки сердца вследствие интоксикации на фоне вторичной бактериальной инфекции. Интересно отметить, что гнездо, где вывелся в 2014 г. этот орлан, является рекордсменом по количеству возвратов во всей программе цветного кольцевания RRRCN – это уже четвёртая птица, выведшаяся в этом гнезде, давшая «возврат». Первый орлан из этого гнезда (2012 г. рождения) был обнаружен в Херсонской области Украины, что является самым дальним «возвратом» среди орланов из Татарстана; другая птица (2014 г. рождения, брат орлана, найденного в 2018 г.) три раза попадала в камеры фотографов на зимовке в Ульяновской области (в январе 2015 г., в январе и декабре 2016 г.), третий (младший птенец из выводка 2015 г.) был найден ослабленным в возрасте 1 года 8 мес. в Волгоградской области (Бекмансуров и др., 2017). 2.3. Орлан, окольцованный птенцом в гнезде на тополе 30 мая 2014 г. Ринуром Бекмансуровым цветными кольцами AB-309 и M-309 на острове Куйбышевского водохранилища в Спасском районе Республики Татарстан22 был встречен ульяновскими орнитологами Максимом Корольковым и Олегом Бородиным 11 января 2019 г. в возрасте 4 года и 9 мес.23 Дистанция – 108 км, азимут – 210,5°, продолжительность – 1687 дней (4 года и 7,5 мес.) (рис. 3). 2.4. Михаил Корепов сфотографировал взрослого орлана-белохвоста 23 января 2019 г. на одном из традиционных зимних скоплений в Мелекесском районе Ульяновской области. Птица имела кольца средневолжской цветовой схемы, но номера колец разглядеть не удалось. Орлан явно старше 6 лет, скорее всего из тех, кто http://217.112.43.140/report/3073 http://217.112.43.140/report/5398

Raptors Conservation 2019, 39

The mean value of ring recovery index from dead and captured birds in the 5 years makes 54.0% (187 cases, 41.3% – 63.2%) (fig. 11). In most cases of trapping the fate of the bird remains unknown for us (and we suppose they were never released into wild) and such cases make 10.7% of the total number of ring recoveries. In a few cases, we know that captured birds were released (4.8% of the total number of recoveries). Among the dead birds, the most usual cause of death was electrocution (8.6%), shooting (5.3%), and natural predation (4.3%) (fig. 11). Few of ring recoveries come from surely poisoned birds (2 ind., 1.1%), but it could be more of them, since poisoning is difficult to reveal, and some cases could be designated to “unknown reason”. And the proportion of birds whose cause of death remains unknown for us is quite high – 13.4%. The category of «other reasons» (4.8%) includes among some rare deaths like drowning, also nestlings died from cold and starvation. Figure 12 shows that in 2018 the number of ring recoveries (38 recoveries from 37 individuals) level the same index of 2016–2017. However, taking into account that some observations of ringed raptors are not included in the present report (see Introduction), the real number would be a bit higher than in the previous two years. A difference between years is not big – from 37 to 50, mean 41.8±5.85 recoveries per year. The number of ringed birds continues to grow after the depression in 2016 (table 3), despite the number of ringers is not growing. Conclusion The present review shows that the RRRCN’s Color-ringing Program for Raptors is successfully developing entirely on a charity base. Color ringing is in demand in Russia and other countries of CIS. Conservation programs of the RRRCN use the information about ring recoveries to analyze the causes of death, which provide valuable information about threats for raptors on migration and at wintering sites. Color ringing applying modern generally accepted types of rings could indicate a high professional level of the Russian raptor researches. However, color ringing in CIS is significantly less developed than in the EU or the US. Our capacity is limited by the low number of http://217.112.43.140/report/3077 http://217.112.43.140/report/5894

Ïåðíàòûå õèùíèêè è èõ îõðàíà 2019, 39

Обзоры и комментарии

Рис. 3. Схема «возвратов» орланов-белохвостов, помеченных в Татарстане (A). Фотографии птиц: B – птенец, помеченный кольцами AB-305 и M-305 в гнезде 30.05.2014 в Спасском районе Республики Татарстан (Россия) (фото Р. Бекмансурова); C – этот же орлан, найденный с травмой крыла местными жителями в Мамадышском районе Татарстана, в возрасте 4 года и 8 мес. (27.12.2018, фото Р. Бекмансурова); D – птенец (правый), помеченный кольцами AB-309 и M-309 в гнезде в Спасском районе Республики Татарстан (Россия) (30.05.2014, фото Р. Бекмансурова); E – он же в скоплении зимующих орланов в Ульяновской области (11.01.2019, фото М. Королькова). Fig. 3. A scheme of longdistance recoveries of White-Tailed Eagle from Republic of Tatarstan (A). Photos: B – a nestling (left) marked with rings AB-305 and M-305 in the nest on 30/05/2014, the Spassky district of the Republic of Tatarstan20 (Russia) (photo by R. Bekmansurov); C – the same eagle at the age of 4 years and 8 months, found with a wing injury by local residents in the Mamadysh district of Tatarstan on 27/12/201821 (photo by R. Bekmansurov), distance – 110 km, azimuth – 58°, duration – 1672 days; D – a nestling (at the right) marked with rings AB-309 и M-309 in the nest on 30/05/2014 in the Spassky district of the Republic of Tatarstan22 (Russia) (photo by R. Bekmansurov); E – the same eagle in a wintering group of W-T Eagles in the Ulyanovsk region23 (11/01/2019, photo by M. Korolkov), distance – 108 km, azimuth – 210.5°, duration – 1687 days.

http://217.112.43.140/report/5893 http://217.112.43.140/report/4980

24 25

был окольцован ещё в 2012 г. в числе первых орланов, получивших цветные кольца в первый год цветного мечения в Среднем Поволжье24 . 2.5. Орлан, помеченный птенцом в гнезде кольцами M-054 и 710 международной российско-эстонской группой в составе В. Пчелинцева, У. Селлиса и Г. Сейна 10 июня 2017 г. в Ремдовском заказнике Псковской области25 был сфотографирован 28 января 2019 г. в местечке Тиссачеге граф-

ringers and ornithologists in the vastly extended territory of CIS countries. Among some difficulties faced by the Program, we could mention a lack of responsibility in the matter of maintaining a database with actual information about ringed birds shown by some ringers. The absence of a correctly filled ringing form in the database makes it impossible to search for the ring number and thus could turn the ringer’s efforts into nothing. The other case for

Reviews and Comments

Raptors Conservation 2019, 39

Рис. 4. Птенец орланабелохвоста, помеченный кольцами AB-467 и M-467 в ВолжскоКамском заповеднике в Республике Татарстан (Россия) (19.06.2018, фото Р. Бекмансурова) – слева; он же в районе Киевского водохранилища (Украина) (фото С. Домашевского) – справа. Fig. 4. A nestling of the White-Tailed Eagle marked with rings AB467 and M-467 in the Volga-Kama State Nature Reserve in the Republic of Tatarstan (Russia)27 (19/06/2018, photo by R. Bekmansurov – at the left); the same eagle near the Kiev reservoir (Ukraine)28, photo by S. Domashevsky – at the right, (distance – 1366 km, azimuth – 256.5º, duration – 228 days).

стве (медье) Хайду-Бихар в Венгрии (венг. Tiszacsege, Hajdú-Bihar, Hungary)26, о чём Центр кольцевания Венгрии сообщил в Московский центр кольцевания. Дистанция – 1295 км, азимут – 203,5°, продолжительность – 536 дней (1 год и 7,5 мес.) (рис. 2). 2.6. Птенец, помеченный 19 июня 2018 г. в Волжско-Камском заповеднике в Республике Татарстан цветными кольцами AB467 и M-467, а также GSM/GPS-трекером фирмы Aquila27 был сфотографирован Сергеем Домашевским 2 февраля 2019 г. в Украине, в районе Киевского водохранилища к северу от г. Киев28. Дистанция – 1366 км, азимут – 256,5°, продолжительность – 228 дней (7,5 мес.) (рис. 4). 3. Орёл-могильник (Aquila heliaca) 3.1. Орёл по имени Ороша29, помеченный на гнезде 19 июля 2014 г. международной российско-венгерской командой под руководством И. Карякина кольцами C-008 и AA-0008-0A, а также GPS/GSM-трекером фирмы Ecotone30 был сфотографирован Алексеем Эбелем 10 сентября 2018 г. в Усть-Канском районе Республики Алтай (Россия) на экскурсионном выезде международной конференции «Орлы Палеарктики: изучение и охрана»31. Птица была встречена на гнездовом участке взрослой пары солнечных орлов, где Ороша проводил летнее время с 2015 по 2018 гг. (по данным отслеживания трекера) (рис. 5). 3.2. Тот же Ороша (см. выше)30 был сфотографирован 11 сентября 2018 г. Мартоном Хорватом, там же, в Усть-Канском районе Республики Алтай (Россия)32. Дистанция – 1,65 км, азимут – 223°, продолжительность – 1515 дней (4 года 1,5 мес.) (рис. 5).

http://217.112.43.140/report/5892 http://217.112.43.140/report/5826 28 http://217.112.43.140/report/5829 29 http://rrrcn.ru/migration/eagles2014/5 26

problems is a refusal to upload in the database pictures of the ringed birds with clearly readable numbers on the ring. However, only those photos could help to resolve the misplaced information that sometimes happened during filling the online form. Taking into account the modern rapid development of artificial intelligence for image recognition, the image collection of ringed individuals soon could become a source for a scientific study of phenotypes variability in different populations using quantitative analytical methods. Thus, we urge ringers to fulfill all requirements of the Program to improve its performance. Acknowledgment We want to thank all participants of the ringing program who provided an organizational support and took part in expeditions: K. Bartoszuk, T. Balabanova, S. Baranov, N. Bekmansurova, I. Bekmansurov, V. Voronova, E. Guzzo, O. Dyomina, А. Ermolaev, L. Zanca, M. Zimin, R. Kazi, E. Knizhnik, J. Kuze, N. Kuzmenkova, А. Levashkin, T. Leetmaa, A. Maslov, A. Milezhik, M. Milezhik, I. Neyolov, M. Prommer, А. Rak, D. Rozhkova, R. Rosenvald, I. Rottenhoffer, А. Rudatskaya, M. Sara, G. Sein, U. Sellis, М. Sidorenko, I. Starikov, А. Tesla, M. Tiide, D. Shamovich, М. Shashkin, А. Shimchuk, О. Shiryaev, D. Shtol, А. Ebel. We also want to acknowledge all respondents who sent us relevant information about observations of ringed birds and photographs – A. Guyot, A. Herrero, M. Korolkov, O. Borodin, M. Korepov, S. Domashevskiy, M. Horvath, К. Pod, А. Danilov, V. Pimenov, B. Kapdi, J. Tiwari, N. Bhatt, K. Salah, А. Kovalenko, W. Hao, Y. Sidorova, G. Pilugina.

http://217.112.43.140/report/3515 http://rrrcn.ru/forum/viewtopic.php?f=4&t=231&start=50#p3615 32 http://217.112.43.140/report/6312

Ïåðíàòûå õèùíèêè è èõ îõðàíà 2019, 39

Обзоры и комментарии

Рис. 5. Схема «возврата» и трек орла-могильника (Aquila heliaca) по имени Ороша, помеченного кольцами C-008 и AA-0008-0A и GPS/ GSM-трекером – A; В – Ороша на гнезде после мечения (19.07.2014, фото Э. Николенко); С – Ороша вблизи родного гнездового участка (10.09.2018, фото А. Эбеля); D – там же (11.09.2018, фото М. Хорвата); E – труп Ороши на стрельбище на краю Шымкента (Казахстан) (29.12.2018, фото А. Данилова). Fig. 5. A ring recovery scheme and a track of the Imperial Eagle (Aquila heliaca) named Orosha marked with rings C-008 & AA-0008-0A and a GPS/GSM logger in the Ust-Kan district of the Republic of Altai – A; B – Orosha in the nest after tagging30 (19/07/2014, photo by E. Nikolenko); C – Orosha near the native nesting site31 (10/09/2018, photo by A. Ebel); D – in the same place32 (11/09/2018, photo by M. Horvath); E – Orosha’s corpse at a shooting range on the edge of Shymkent (Kazakhstan)33 (29/12/2018, photo by A. Danilov), distance – 1366 km, azimuth – 256.5°, duration – 228 days.

Reviews and Comments 3.3. Солнечный орёл по имени Ороша (см. выше)30, за которым благодаря трекеру следили в течение 4-х лет, погиб 25 декабря 2018 г. – застрелен на стрельбище под г. Шымкент (Казахстан), где присел на столб с добытым голубем33. Труп был найден по точке, где остановился сигнал трекера. 11.09.2018 орёл был встречен вблизи родного гнездового участка (см. выше), а уже 13 сентября начал миграцию и 29 ноября прибыл на своё место уже третьей зимовки на окраине Шымкента. Дистанция – 1518 км, азимут – 236,5°, продолжительность – 1620 дней (4 года 5 мес.) (рис. 5). 4. Степной орёл (Aquila nipalensis) 4.1. В ходе полевого выезда российсковенгерской команды под руководством М. Хорвата и Р. Бекмансурова 14 сентября 2018 г. в Усть-Канском районе Республики Алтай (Россия) был сфотографирован степной орёл с узким алюминиевым кольцом, номер которого разглядеть не удалось34. По окраске оперения (сохранялась ювенильная полоса по низу крыла) было определено, что орлу 4 полных года, т.е. птица вывелась и была окольцована летом 2014 г., когда в Республике Алтай работала российско-венгерская команда под руководством И. Карякина. Орёл мог быть окольцован как в Усть-Канском районе, так и в Кош-Агачском районе. 4.2. Сильно разложившийся труп степного орла, окольцованного в Центральном Казахстане (Карагандинская область) 15 июля 2017 г. Игорем Карякиным и Людмилой Зиневич кольцом КВ-12735, был найден под ЛЭП местными жителями 1 декабря 2018 г. в Волгоградской области в Палласовском районе между п. Комсомольским и отд. № 1 совхоза имени VIII съезда Советов, о чём сообщил Валерий Николаевич Пименов36. Дистанция – 1738 км, азимут – 279,5°, продолжительность – 504 дня (1 год 4,5 мес.) (рис. 6). 4.3. Степной орёл, помеченный кольцом С-894 25 июля 2018 г. около с. Ташанта Кош-Агачского района Республики Алтай Еленой Шнайдер и Людмилой Зиневич37, был сфотографирован 4 января 2019 г. в резервате Банни (штат Гуджарат, Индия), о чём сообщил Югал Тивари (Jugal Tiwari)38. Дистанция – 3364,5 км, азимут – 218°, продолжительность – 164 дня. Тот же орёл с кольцом С-894 (см. выше) был повторно сфотографирован там же 16 января http://217.112.43.140/report/6270 http://217.112.43.140/report/6309 35 http://217.112.43.140/report/5562

Raptors Conservation 2019, 39

For the help with rehabilitation and releasing birds back into wild we want to thank O.A. Svetlitskiy – the founder of the rehabilitation and monitoring center for birds of prey “Holzan” (Kashino, Sverdlovsk Region, Russia), E.A. Averyanova – the veterinary specialist from the animal clinic “Efa” (Ekaterinburg, Russia), and all volunteers from the Wildlife Rehabilitation Center in Novosibirsk. For organizational and technique support we are grateful to administrative bodies and employers of wildlife sanctuaries of Russia, namely to M.Y. Fedorov – the director of the State Nature Reserve “Visimskiy”, Y.A. Gorshkov – the director of the State Biosphere Reserve “VolzhskoKamskiy”, A.V. Sergushin – the director of the Wildlife and Mineralogy Sanctuary “Rezhevskiy” (Sverdlovsk Region), D. Malikov – the deputy director of the National Park “Saylugemskiy” (Altai Republic), V.N. Nepomnyaschiy – the director and V. Shurkinoy – the deputy director of the State Biosphere Reserve “Khakasskiy” (Khakassia Republic), V.I. Kanzay – the ex-director and A.N. Kuksin – the deputy director of the State Biosphere Reserve “Ubsunurskaya Kotlovina” (Tuva Republic). Local fieldwork was also supported by the administrations of the Beryozinskiy Nature Reserve and the Wildlife Sanctuary “Osveyskiy” of Belarus, and of Nature Reserves “Astrakhanskiy”, “Dagestanskiy”, “Darvinskiy”, and the National Park “Nizhnjaya Kama”, and the Nature Park “River Chusovaya” in Russia. We express our gratitude to R. Enikeev who manufactured hundreds of color aluminum rings for marking Birds of Prey in Russia, Belarus and Kazakhstan, and to D. Kamenskiy for the smooth operation of the web-GIS ringing database “Koltsevaniye”. We are thankful to OJSC “Interservice” who financially support fieldworks in Belarus, and to regular sponsors of the Program – Yu. Lebedev and M. Plakhota. In 2018 raptor ringing was conducted in the framework of projects supported by funds from the WWF-Russia (Altai-Sayan Branch), the “World Around You” Foundation of the Siberian Wellness Corporation, The Altai Project/Earth Island Institute, Global Greengrants Fund, Rufford Foundation, and Herman Ottó Institute. http://217.112.43.140/report/5397 http://217.112.43.140/report/5501 38 http://217.112.43.140/report/5503

Ïåðíàòûå õèùíèêè è èõ îõðàíà 2019, 39

Обзоры и комментарии

Рис. 6. Схема «возвратов» от степных орлов (Aquila nipalensis) – A. Фотографии птиц: B –– птенец с кольцом КВ-127 в Центральном Казахстане (Карагандинская область) (15.07.2017, фото И. Карякина); C – кольцо, снятое с трупа этого орла, найденного в Палласовском районе Волгоградской области (01.12.2018, фото В. Пименова); D – птенец с кольцом С-894, помеченный 25.07.2018 в Кош-Агачском районе Республики Алтай (Россия) (фото Е. Шнайдер); E – он же, сфотографированный 04.01.2019 в штате Гуджарат (Индия) (фото Ю. Тивари); F – он же, сфотографированный 16.01.2019 в штате Гуджарат (Индия) (фото Б. Капди); G – птенец c С-671, помеченный в Кош-Агачском районе Республики Алтай (Россия) (22.07.2018, фото Е. Шнайдер); H – он же, сфотографированный 15.01.2019 в штате Гуджарат (Индия) (фото Н. Бхатт). Fig. 6. A scheme of long-distance recoveries of Steppe Eagles (Aquila nipalensis) – A. Photos: B – a nestling ringed with KV-127 ring in Central Kazakhstan (Karaganda region)35 (15/07/2017, photo by I. Karyakin); C – a ring taken from the corpse of this eagle, found in the Pallasovsky district of the Volgograd region36 (01/12/2018, photo by V. Pimenov); D – a nestling (left) ringed with C-894 ring in the Kosh-Agach District of the Republic of Altai (Russia)37 (25/07/2018, photo by E. Shnayder); E– the same eagle in Gujarat (India)38, (04/01/2019, photo by Ju. Tiwari), distance – 3364.5 km, azimuth – 218°, duration – 164 days; F– the same eagle in Gujarat (India)39 (16/01/2019, photo by B. Kapdi), duration – 176 days. G – a nestling, ringed with C-671 ring in the Kosh-Agach district of the Republic of Altai (Russia)40 (22/07/2018, photo E. Shnayder); H – the same eagle in Gujarat (India)41 (15/01/2019, photo by N. Bhatt), distance – 3371 km, azimuth – 217.7°, duration – 178 days.

Reviews and Comments 2019 г. Бхаратом Капди (Bharat Kapdi)39. Продолжительность – 176 дней (рис. 6). 4.4. Степной орёл, помеченный кольцом С-671 22 июля 2018 г. на хр. Сайлюгем Кош-Агачского района Республики Алтай Еленой Шнайдер и Людмилой Зиневич40, был сфотографирован 15 января 2019 г. Ниравом Бхаттом (Nirav Bhatt) на оз. Чхарри (штат Гуджарат, Индия)41. Дистанция – 3371 км, азимут – 217,7°, продолжительность – 178 дней. Дистанция между гнёздами степных орлов, в которых вывелись птенцы, наблюдавшиеся в Гуджарате в январе 2019 г., – 15 км (рис. 6). 4.5. Степной орёл, помеченный кольцом KB-174 и трекером компании Aquila (орлу дали имя Кенжык) 7 июля 2018 г. в Карагандинской области Республики Казахстан Людмилой Зиневич, Генриеттой Пуликовой, Игорем Карякиным и Кордианом Бартошуком42, был сфотографирован 17 февраля 2019 г. Ниравом Бхаттом (Nirav Bhatt) близ Чандранагара (штат Гуджарат, Индия)43. Дистанция – 2958 км, азимут – 177°, продолжительность – 226 дней (рис. 6). 4.6. Степной орёл, помеченный кольцом C-676 и трекером компании Aquila (орлу дали имя Мин) 4 июля 2018 г. в Красноярском крае России (в окрестностях г. Минусинск) Игорем Карякиным и Эльвирой Николенко44, был сфотограСтепной орёл (Aquila nipalensis) с цветным алюминиевым кольцом по схеме Алтае-Саянского региона. Фото А. Томиленко. Steppe Eagle (Aquila nipalensis) with a coloured aluminum ring according to the scheme of the AltaiSayan region. Photo by A. Tomilenko.

http://217.112.43.140/report/6269 http://217.112.43.140/report/5582 41 http://217.112.43.140/report/5581 42 http://217.112.43.140/report/6069 43 http://217.112.43.140/report/6316 44 http://217.112.43.140/report/6156 45 http://217.112.43.140/report/6317 46 http://217.112.43.140/report/5405 47 http://217.112.43.140/report/5777 48 http://217.112.43.140/report/5517

Raptors Conservation 2019, 39

фирован 23 февраля 2019 г. Ниравом Бхаттом (Nirav Bhatt) на оз. Чхарри (штат Гуджарат, Индия)45. Дистанция – 3838 км, азимут – 218°, продолжительность – 235 дней (рис. 6). 5. Балобан (Falco cherrug) В ходе реализации проекта по высадке птенцов балобана, выращенных в питомнике, в гнёзда в дикой природе в Алтае-Саянском регионе, на всех гнёздах, участвующих в проекте, был прослежен успех размножения в течение 1,5–2 месяцев после вылета птенцов (Шнайдер и др., 2018). Одного из подсаженных птенцов с кольцами D-341 и RUAF-184346 пришлось изъять из гнезда с переломами лапы47 и отправить на реабилитацию в Новосибирск, где он умер от заражения крови 24–25 июня. Останки ещё одного птенца с кольцами D-034 и RUVS-105048 и трекером были найдены в 580 м от гнезда 29 июля 201849. Место гибели птицы было найдено по сигналу трекера – хорошо летающий слёток был добыт и унесён с места добычи пернатым хищником, скорее всего, беркутом (Aquila chrysaetos). Ещё 4 слётка погибли в первой декаде июля по причине голода в связи с наступившей затяжной непогодой и похолоданием: (1) c кольцом D-045 7 июня 2018 г.50, найден мёртвым 24 июля 2018 г.51; (2) c кольцом D-006 8 июня 2018 г.52, найден мёртвым 26 июля 2018 г.53; (3) c кольцом D-173 16 июня 2018 г.54, найден мёртвым 30 июля 2018 г.55; (4) c кольцами D-340 и RUAF-1344 6 июня 2018 г.56, был найдены мёртвыми под гнездом 30 июля 2018 г.57 Все погибшие слётки уже хорошо летали и самостоятельно охотились – их регулярно наблюдали в гнезде и после вылета до 27 июня. Два слётка из питомника, подсаженные в гнёзда диких балобанов, успешно начали миграцию (оба с трекерами), однако один погиб на ЛЭП в Красноярском крае в результате электропоражения, другой был отловлен браконьерами в Пакистане (Шнайдер и др., 2018). 5.1–5.5. Четыре птенца из одного выводка, в котором самка была морфы al http://217.112.43.140/report/5856 http://217.112.43.140/report/5407 51 http://217.112.43.140/report/6236 52 http://217.112.43.140/report/5438 53 http://217.112.43.140/report/6239 54 http://217.112.43.140/report/6037 55 http://217.112.43.140/report/6246 56 http://217.112.43.140/report/5403 57 http://217.112.43.140/report/6245

Ïåðíàòûå õèùíèêè è èõ îõðàíà 2019, 39

Обзоры и комментарии

Рис. 7. Схема «возвратов» балобанов (Falco cherrug) – A. Фотографии птиц: B – птенцы с кольцами D-021 и D-022 из выводка от самки морфы «altaicus», все птенцы из которого дали «возвраты» (07.06.2018, фото Е. Шнайдер); С – балобан с кольцом D-021, пойманный в Китае (02.11.2018, фото В. Хао); D – балобан с кольцом D-022, пойманный в Казахстане (20.12.2018, фото предоставлено А. Коваленко); E – балобан с кольцами D-312 и RUAF-1821 (07.06.2018, фото Д. Рожковой); F – он же, погибший на ЛЭП в Красноярском крае (05.10.2018, фото И. Карякина); G – балобан с кольцами D-037 и RUVS-1069 во время мечения трекером (09.06.2018, фото Э. Николенко), который в сентябре был пойман в Пакистане; H – шлейка, срезанная с балобана с трекером MNSA09, отловленного в Туве (сокол был помечен) (18.10.2018, фото И. Карякина). Fig. 7. A ring recovery scheme of Saker Falcons (Falco cherrug) – A. Photos: B – nestlings with rings D-02162 and D-02264 from the brood of a female of «altaicus» phenotype (07/06/2018, photo by E. Shnayder); С – the Saker with the ring D-021, captured in China, (02/11/2018, photo by W. Hao)63, distance – 1825 km, azimuth – 146°, duration – 149 days; D – a Saker with D-022 ring, captured in Kazakhstan, (20/12/2018, photo provided by A. Kovalenko)65, distance – 2211 km, azimuth – 252°, duration – 197 days; E – a Saker with D-312 and RUAF-1821 rings (07/06/2018, photo by D. Rozhkova)66; F – the same bird died from electrocution on transmission line in Krasnoyarsk Kray, Russia (05/10/2018, photo by I. Karyakin)67, distance – 463 km, azimuth – 2°, duration – 45 days; G – a Saker with D-037 и RUVS-1069 rings while tagging with a GPS/GSM datalogger (09/06/2018, photo by E. Nikolenko)68 that was latter captured in Pakistan in September of 201869, distance – 3132 km, azimuth – 233°, duration – 103 days; H – a harness for a GPS/GSM tracker cut off from a Saker that was captured in the Tuva Republic by poachers (18/10/2018, photo by I. Karyakin)59, distance – 307.5 km, azimuth – 262°, duration – 105 days.

Reviews and Comments taicus, были окольцованы 7 июня 2018 г. в Тувинской котловине Республики Тыва, и все четверо были отловлены для нужд соколиной охоты в сентябре – декабре 2018 г. Подсаженный в это же гнездо птенец из питомника погиб на ЛЭП в Красноярском крае (Шнайдер и др., 2018). 5.1. Балобан с кольцом D-02358 и трекером MNSA09 был пойман ловцами 12 августа 2018 г. южнее г. Ак-Довурак (Республика Тыва). Место последней локации трекера обследовали 18 октября 2018 г. И. Карякин, О. Ширяев и А. Мокеров, однако часть кольца и срезанная «шлейка» от трекера были найдены в 1,5 км от этой точки на стоянке, указанной местным пастухом, который подтвердил, что в этом месте «орудовали» иностранные ловцы59. Дистанция (от гнезда до точки последней локации) – 307,5 км, азимут – 262°, продолжительность – 105 дней (рис. 7). 5.2. Балобан с кольцом D-02060 был пойман 19 сентября 2018 г. в Монголии в ходе легального отлова, о чём сообщил Калед Салах (Khaled Salah), участник Арабской соколиной группы61. Дистанция – 525 км, азимут – 184°, продолжительность – 105 дней (рис. 7). 5.3. Балобан с кольцом D-02162 был пойман 2 ноября 2018 г. в Китае, – около местечка Хонгченгшуй (Hongchengshui), Слёток балобана (Falco cherrug) c кольцами D-340 и RUAF-1344 убит пернатым хищником в районе гнезда. Фото И. Карякина. Fledgling of the Saker Falcon (Falco cherrug) with rings D-340 and RUAF-1344 was killed by a raptor near the nest. Photo by I. Karyakin.

http://217.112.43.140/report/5435 http://217.112.43.140/report/6315 60 http://217.112.43.140/report/5430 61 http://217.112.43.140/report/6314 62 http://217.112.43.140/report/5431 63 http://217.112.43.140/report/5855 64 http://217.112.43.140/report/5433 65 http://217.112.43.140/report/5668

Raptors Conservation 2019, 39

уезда Тунси́нь, городского округа Учжун, Нинся-Хуэйского автономного района63. Ловец сообщил о поимке сокола с кольцом через ВКонтакте и заверил, что отпустил птицу, сняв кольцо. Дистанция – 1825 км, азимут – 146°, продолжительность – 149 дней (рис. 7). 5.4. Балобан с кольцом D-02264 был пойман 20 декабря 2018 г. в Туркестанской области Казахстана65. Дистанция – 2211 км, азимут – 252°, продолжительность – 197 дней (рис. 7). 5.5. Балобан, выращенный в питомнике «Алтай Фалькон» (Барнаул) и подсаженный в гнездо диких балобанов в Тувинской котловине Республики Тыва, помеченный 7 июня 2018 г. кольцами D-312 и RUAF1821, а также трекером OT-20 18115066, погиб на ЛЭП 10 кВ между населёнными пунктами Елисеевка и Верх. Уря Ирбейского района Красноярского края 21 августа 2018 г. (кольцо и трекер были обнаружены через 45 дней после гибели птицы – 5 октября 2018 г.)67. Дистанция – 463 км, азимут – 2°, продолжительность – 45 (121) дней (рис. 7). 5.6. Балобан, выращенный в питомнике «Витасфера» (Москва) и подсаженный в гнездо диких балобанов в Тувинской котловине Республики Тыва, помеченный 9 июня 2018 г. кольцами D-037 и RUVS1069, а также трекером OT-20 18114968 был пойман браконьерами в Пакистане на севере Белуджистана, в 45 км к северу от Лоралая, 19 сентября 2018 г.69 Дистанция – 3132 км, азимут – 233°, продолжительность – 103 дня (рис. 7). 6. Сапсан (Falco peregrinus) Два возврата от птенцов сапсана, окольцованных в гнёздах на Среднем Урале (Свердловская обл.) Александрой Хлопотовой и Михаилом Шершневым, на гнездовых участках: (1) помеченный 22 июня 2018 г. кольцами D-305 в гнезде на здании у вокзала в г. Екатеринбурге70, найден 3 июля 2018 г. после неудачного слёта на железнодорожные пути71 и передан в питомник «Холзан»; (2) останки птенца с кольцами D-302, помеченного в гнезде на р. Чусовая 18 июня 2018 г.72, найдены при проверке этого гнезда 5 августа 2018 г.73 http://217.112.43.140/report/5436 http://217.112.43.140/report/6318 68 http://217.112.43.140/report/5489 69 http://217.112.43.140/report/6319 70 http://217.112.43.140/report/5534 71 http://217.112.43.140/report/5535 72 http://217.112.43.140/report/5526 73 http://217.112.43.140/report/5527

Ïåðíàòûå õèùíèêè è èõ îõðàíà 2019, 39

Обзоры и комментарии

Рис. 8. Схема «возвратов» сапсанов (Falco peregrinus) – A. Фотографии птиц: B – птенец, окольцованный цветными кольцами D-305 на гнезде на здании в г. Екатеринбург (22.06.2018, фото М. Шершнева); С – самка, окольцованная цветными кольцами D-13 в гнезде на р. Чусовая (Свердловская обл.) (27.06.2013, фото А. Хлопотовой); D – она же в возрасте 5 лет у гнезда на р. Реж, где она успешно размножалась (13.07.2018, фото М. Шершнева); E – та же самка с кольцами D-13, подобранная ослабевшей около г. Донецка (Украина) (05.01.2019, фото Ю. Сидоровой); F – самка, помеченная цветными кольцами D-293 в гнезде на р. Чусовая (Свердловская обл.) (01.07.2017, фото А. Хлопотовой); G – кольцо D-293, снятое с отловленной птицы в г. Николаеве (Украина) (03.02.2019, фото предоставлено С. Домашевским); H – сапсан с бело-зелёным кольцом D-120, помеченный 10.06.2016 на р. Чусовая и встреченный на гнездовой скале туристами после слёта (фото Т. Цыганковой и О. Орешко), J – снова встречен там же 22.04.2018 в месте возможного гнездования на р. Чусовая (Свердловская обл.) (фото М. Шершнева). Fig. 8. A ring recovery scheme of Peregrine Falcon (Falco peregrinus) – A. Photos: B – a nestling marked with color ring D-305 in the nest on a building in Ekaterinburg (22/06/2018, photo by M. Shershnev)70; С – a female marked with D-13 rings in the nest by the river Chusovaya (Sverdlovsk region) (27/06/2013, photo by A. Khlopotova)74; D – the same female at the age of 5 years successfully breeding by the river Rezh (13/07/2018, photo by M. Shershnev)75, distance – 95.4 km, azimuth – 73°, duration – 1842 days; E – the same female with D-13 rings, rescued in a weakened condition near Donetsk (Ukraine) (05/01/2019, photo by Yu. Sidorova)76, distance – 1087 km, azimuth – 243°, duration – 2018 days; F – a female marked with a color ring D-293 in a nest by the river Chusovaya (Sverdlovsk Oblast) (01/07/2017, photo by A. Khlopotova)78; G – the ring D-293, took off from the captured Peregrine in Nikolayev (Ukraine) (03/02/2019, photo provided by S. Domashevskiy)79, distance – 2172 km, azimuth – 250°, duration – 583 days; H – peregrine marked with a white-green ring D-120 on 10/06/201680 and observed by tourists perching on his natal cliff by the river Chusovaya after fledge (photo by T. Tsygankova and O. Oreshko); J – the same bird observed at the same place (22/04/2018, photo by M. Shershnev)81.

Reviews and Comments

Raptors Conservation 2019, 39

Рис. 9. Молодой перепелятник (Accipiter nisus), помеченный в Витебской области (Беларусь) цветным кольцом XX и алюминиевым S-10049 (13.09.2016, фото Д. Кителя) – A; он же, отловленный для кольцевания на том же стационаре (07.11.2018, фото Д. Кителя) – B. Fig. 9. A young Sparrowhawk (Accipiter nisus), ringed in the Vitebsk region (Belarus) with XX colored and S-10049 aluminum rings82 (13/09/2016, photo by D. Kitel) – A; the same bird recaptured on the same ringing station83 (07/11/2018, photo by D. Kitel) – B, duration – 785 days.

6.1. Самка сапсана, помеченная А. Хлопотовой и М. Шершневым кольцами D-13 в гнезде на р. Чусовая (Свердловская обл.) 27 июня 2013 г.74, была встречена в природе 13 июля 2018 г., в возрасте 5 лет, размножающейся на гнезде на р. Реж (Свердловская обл.), и вырастившей как минимум одного слётка75. Дистанция – 95,4 км, азимут – 73°, продолжительность – 1842 дня (5 лет) (рис. 8). 6.2. Эта же самка (см. выше п. 6.2.) была подобрана 5 января 2019 г. жительницей Донецка (Украина) Юлией Сидоровой76. Дистанция – 1087 км, азимут – 243°, продолжительность – 2018 дней (5,5 лет). Сообщалось, что птица была полузамёрзшей и её передали ветеринару Максиму Соколову, который намеревался выходить и выпустить её, и при этом снял с неё кольца77. О дальнейшей судьбе птицы ничего не известно (рис. 8). 6.3. Сапсан, помеченный кольцами D-293 в гнезде на р. Чусовая 1 июля 2017 г. Александрой Хлопотовой и Михаилом Шершневым78 был отловлен 3 февраля 2019 г. под г. Николаев (Украина), о чём сообщил Сергей Домашевский79. По словам ловца, птицу отпустили, причём снятые кольца надели обратно. Дистанция – 2171,7 км, азимут – 249,6°, продолжительность – 583 дня (1 год 7 мес.) (рис. 8). 6.4. Сапсан, окольцованный А. Хлопотовой и М. Шершневым 10 июня 2016 г. в гнезде на р. Чусовая зелёным пластиковым кольцом D-12080, был встречен ими же практически в том же месте на р. Чусовая 22 апреля 2019 г.81 Номер кольца невозможно было разглядеть, но за все годы кольцевания это был единственный птенец, помеченный таким кольцом – не по схеме,

http://217.112.43.140/report/2429 http://217.112.43.140/report/5536 76 http://217.112.43.140/report/5798 77 http://www.spb.kp.ru/daily/26927.3/3976861 78 http://217.112.43.140/report/4917 79 http://217.112.43.140/report/5782

принятой для сапсанов на Среднем Урале. И именно этот птенец уже наблюдался любителями птиц около гнезда сразу после вылета (Бекмансуров и др., 2017). Дистанция – 14,2 км, азимут – 325°, продолжительность – 1046 дней (2 года 10 мес.) (рис. 8). 7. Ястреб-перепелятник (Accipiter nisus) 7. Молодой перепелятник (слёток), пойманный Денисом Кителем в Витебской области Беларуси в ходе планового отлова с целью кольцевания 13 сентября 2016 г. и окольцованный кольцами: синим пластиковым XX – на левой лапе и S-10049 Минского центра кольцевания – на правой82, был повторно отловлен там же 7 ноября 2018 г.83 Продолжительность – 785 дней (2 года 2 мес.) (рис. 9). Возвраты птиц, помеченных в рамках программы RRRCN, которые не были учтены ранее 8. Ястреб-тетеревятник (Accipiter gentilis) 8. Галина Пилюгина сообщила о встрече 21 мая 2017 г. самки тетеревятника, вылетающей из леса на пустошь84. Осенью 2016 г. эта птица, вероятно, улетевшая от любителя ловчих хищных птиц, была обнаружена запутавшейся опутенками за ветки дерева в окрестностях г. Набережные Челны. Она была передана в Симбирский центр реабилитации (г. Ульяновск) 31 декабря 2016 г., и после реабилитации 16 февраля 2017 г.85 была выпущена в Тереньгульском районе Ульяновской области, предварительно помеченная зелёным кольцом с белым кодом D-13. Дистанция – 5 км, азимут – 357°, продолжительность – 94 дня. http://217.112.43.140/report/5164 http://217.112.43.140/report/6294 82 http://217.112.43.140/report/5780 83 http://217.112.43.140/report/5781 84 http://217.112.43.140/report/4810 85 http://217.112.43.140/report/4775

Ïåðíàòûå õèùíèêè è èõ îõðàíà 2019, 39

Обзоры и комментарии

Табл. 3. Результаты программы кольцевания хищных птиц RRRCN в 2014–2018 гг. Table 3. The results of the Raptor Color Ringing Program of the RRRCN in 2014–2018.

Год / Year 2014 2015 2016 2017 2018 ВСЕГО / TOTAL

Количество Количество кольцевателей помеченных птиц Number of ringers Number of ringed birds 39 889 35 752 30 298 36 498 30 615 65 3052

Все «возвраты», включая неидентифицированные Идентифицированные All recoveries, including «возвраты» unidentified Identified recoveries 50 39 46 38 37 35 38 33 38 36 209 181

Табл. 4. Обстоятельства получения информации о «возвратах» колец (без рассмотрения случаев, когда обстоятельства были не ясны) в 2014–2018 гг. Table 4. Circumstances of ring recoveries in 2014–2018 (without cases when circumstances were obscure).

Живая птица в природе Live bird in nature Год / Year

Живая птица в неволе, включая невозвратных в природу Live bird in captivity including the ones irretrievable lost for nature n

Мёртвая птица Dead bird n

ВСЕГО TOTAL

2014

36.84

18.42

44.74

2015

58.70

8.70

32.61

2016

41.67

11.11

47.22

2017*

41.38

24.14

34.48

18**

47.37

18.42

34.21

38**

45.99

15.51

38.50

187

2018 ВСЕГО / TOTAL

Примечания / Notes: * – включая неопубликованный ранее «возврат» / including previously unpublished recovery; ** – включая птицу, которая была встречена дважды разными наблюдателями / including a bird which was observed twice by different observers.

Рис. 10. Обстоятельства получения информации о «возвратах» колец (без рассмотрения случаев, когда обстоятельства были не ясны) в 2014–2018 гг. Fig. 10. Circumstances of ring recoveries in 2014–2018 (without cases when circumstances were obscure).

Итоги программы и их обсуждение В рассматриваемый сезон 2018/19 гг. (1 мая 2018 – 30 апреля 2019) среди птиц, от которых получены «возвраты», лидируют балобаны (12 ос.), сапсаны и орланы-белохвосты (по 6 особей). Степные орлы дали 5 «возвратов» (табл. 3), солнечные орлы и скопы – по 3. В отличие от 2017 г., в рейтинге этого года солнечные орлы поменялись местами со степными орлами – соотношение в 2017 г. было 7 к 3 (Карякин и др., 2018b). Все 12 «возвратов» от балобанов (птицы Алтае-Саянского региона) – это погибшие после вылета (6 шт.), либо отловленные, судьба большинства из которых не известна (5 шт.), а также 1 птица, погибшая на ЛЭП (табл. 4); из 6 сапсанов (птицы Уральского региона) отловлены были только 2, 1 птенец найден погибшим ещё на гнезде, другой после неудачного вылета из гнезда в г. Екатеринбурге был доставлен в реабилитационный центр и позже выпущен, а

Reviews and Comments

Raptors Conservation 2019, 39

также произведено 3 наблюдения птиц в природе. Пять орланов были встречены в природе, и только 1 погиб в клинике, куда он попал ослабленным. Орлы в основном попадали в объективы фотографов, и только два орла погибли – один степной орёл погиб на ЛЭП, могильник с трекером по имени Ороша был застрелен на стрельбище около Шымкента. Из 38 «возвратов» в 2018 г. большая часть (52,6%) принадлежит живым птицам, включая половину (18 «возвратов» – 47,4%) наблюдений птиц в природе, остальные – это либо отловленные браконьерами, либо пострадавшие птицы, поступившие на реабилитацию (табл. 4, рис. 10). На мёртвых и погибших при реабилитации приходится 34,2% (13 случаев), что сравнимо с показателями 2017 и 2015 гг. и почти на четверть меньше, чем в 2016 и 2014 гг. Это достаточно низкий показатель, несмотря на то, что в рассматриваемом году статистика гибели была «нарушена» проверкой выживаемости птенцов балобана на гнездовых участках через месяц после вылета (такая проверка была проведена впервые, и на её основании был сделан вывод о сильном влиянии летних похолоданий в степных котловинах Южной Сибири на выживаемость уже летающих

птенцов – см. Карякин и др., 2018a). Также свой вклад сделали «возвраты» от птенца сапсана и от птенца скопы, которые погибли ещё до вылета. Четыре случая регистрации погибших птиц приходятся на взрослых, уже переживших не одну миграцию. Только один из них – степной орёл – в момент гибели на ЛЭП имел возраст чуть больше года – видимо, он был в начале своей второй осенней миграции (сильно разложившийся труп был найден в декабре). Останки взрослой скопы были найдены на гнездовом участке через 9 месяцев после смерти: птица прожила как минимум 2,5 года от момента первого её кольцевания – на пролёте в Венгрии весной 2015 г. Птица погибла осенью до снега, так и не уйдя в осеннюю миграцию, причина гибели осталась неизвестна. Самая обидная потеря этого года – это убийство солнечного орла Ороши, которому на момент гибели было 4,5 года (см. выше). Орёл уже вошёл в возраст, когда мог бы приступить к размножению, однако отслеживание сигнала трекера в последнее лето его жизни не показало, что он гнездился. При этом все годы он возвращался на гнездовой участок, где вывелся, и держался по соседству с участком своих родителей. Там он был дважды встречен и

Табл. 5. Количество птиц, помеченных в рамках программы RRRCN, давших идентифицированные «возвраты» в 2018 г. Table 5. Number of birds tagged under the RRRCN program which are showing identified ring recoveries in 2018.

причина гибели неизвестна cause of death is unknown

ВСЕГО / TOTAL

погибла по иным причинам death caused by other reasons

добыта хищником killed by predator

отстрел shooting

поражение электротоком на ЛЭП electrocution on transmission line

Мёртвая птица / Dead bird заболевание disease

отловлена, судьба неизвестна captured, fate unknown

отловлена и выпущена в природу captured and then released

Вид / Species Скопа Pandion haliaetus Орлан-белохвост Haliaeetus albicilla Орёл-могильник Aquila heliaca Степной орёл Aquila nipalensis Перепелятник Accipiter nisus Балобан Falco cherrug Сапсан Falco peregrinus ВСЕГО / TOTAL

в природе in nature

Живая птица / Live bird

1 5

12 1

Примечание / Note: * – умер в клинике от вторичной бактериальной инфекции / died in a clinic from a secondary bacterial infection.

3 37

Ïåðíàòûå õèùíèêè è èõ îõðàíà 2019, 39

Обзоры и комментарии

Рис. 11. Причины «возвратов» в 2014–2018 гг. Fig. 11. Causes of ring recoveries in 2014– 2018.

сфотографирован участниками международной конференции «Орлы Палеарктики: изучение и охрана» в середине сентября 2018 г. (см. «возвраты» 3.1 и 3.2). Анализ «возвратов» от травмированных и мёртвых птиц показывает, что в 2018 г. (n=13) в 61,5% это были птенцы, погибшие на гнездовом участке – либо по причине похолодания и голода (иная причина гибели), либо были добыты пернатым хищником – т.о. с учётом одной взрослой скопы, погибшей у гнезда, превалирует иная причина гибели – 69,2%. На гибель на ЛЭП приходится 2 случая, по причине отстрела и заболевания – по 1 случаю (в сумме 10,53%) (табл. 5). За все годы работы программы цветного мечения RRRCN надо отметить высокую долю «возвратов» от наблюдений живых птиц в природе (n=187) – 45,99% (от 36,8% в 2014 г. до 58,7% – в 2015 г.) (табл. 4, рис. 10). В 2018 г. этот показатель составил 47,4%, при том, что в учёт

не вошли встречи птиц в натальной области с помощью фотоловушек в Дарвинском заповеднике (они давали свой вклад в высокий процент встреч живых птиц в 2015 и 2017 гг.) (см. подробнее Бабушкин, 2019). Также в рассматриваемом сезоне (2018/19 гг.) не отмечена высокая активность бёрдвочеров-фотографов на местах зимовки орланов в Ульяновской области и Татарстане – только один «возврат» орлана был зафиксирован под Ульяновском, тогда как в прошлые годы мы получали до 5 «возвратов» (в 2015 г.). Средний уровень «возвратов» погибших и отловленных птиц (n=187) за 5 лет составляет 54,0% (41,3–63,2%), при этом среди отловленных птиц лидируют эпизоды, в которых судьба птицы неизвестна (скорее всего, они не были возвращены в природу) – 10,7%, из причин достоверной гибели лидирует гибель птиц на ЛЭП – 8,6%, также существенную долю вносят отстрел и отлов браконьерами – 5,3%, всем этим причинам уступает зафиксированная добыча птенцов более крупными хищниками – 4,3% (рис. 11). Достоверно погибли от отравления 2 птицы (1,1%) – фактически отравление не выявляется, попадая в неизвестные причины. Высокая доля мёртвых птиц с неизвестной причиной смерти (13,4%) и иной причиной смерти (4,8%) включает многочисленные находки птенцов на гнездовых участках, а также случаи, в которых респонденты не

Рис. 12. Количество окольцованных птиц и число «возвратов» за 2014–2018 гг. Fig. 12. The number of ringed raptors and the number of ring recoveries during 2014–2018.

Reviews and Comments

Raptors Conservation 2019, 39

Пример возврата кольца от погибшего в гнезде птенца сапсана на р. Чусовая в Свердловской области: слева – птенцы в гнезде после кольцевания 18.06.2018, справа – останки птенца с кольцом D-302, 05.08.2018. Фото А. Хлопотовой. An example of the ring recovery from nestling of the Peregrine Falcon which was died in the nest on the Chusovaya riverin the Sverdlovsk region: at the left – nestlings in the nest agter ringing at 18/06/201872, at the right – remains of the one of them (D-302), 05/08/201873. Photo by A. Khlopotova.

сообщили никаких подробностей находки трупа или кольца. Динамика показателей работы программы RRRCN за 5 лет (рис. 12) показывает, что в рассматриваемом году число «возвратов» оказалось фактически таким же (38 возвратов от 37 особей) как и в 2016– 2017 гг. Однако, учитывая то, что не все «возвраты» были учтены (см. введение), их число будет несколько выше, чем в два предыдущих года. Разница по годам невелика – от 37 до 50, в среднем 41,8±5,85 «возвратов» в год. Число окольцованных птиц после минимума в 2016 г. (298 окольцованных птиц) продолжает расти, при отсутствии роста числа кольцевателей. Заключение Данный обзор наглядно показывает, что программа цветного мечения пернатых хищников RRRCN успешно развивается на исключительно благотворительной основе. Цветное кольцевание в России и других странах СНГ весьма востребовано – анализ причин гибели птиц по данным «возвратов» используется в программах RRRCN по сохранению редких видов, давая важную информацию о местах миграции и зимовках птиц, а также об опасностях, с которыми они сталкиваются. Кроме того, цветное кольцевание, применение новых образцов колец, общепринятых в мировом сообществе, показывает высокий уровень работы российских исследователей пернатых хищников. Однако нельзя не

отметить, что, несмотря на наши успехи, цветное кольцевание в странах СНГ существенно менее развито, чем в странах ЕС или США. Малые объёмы цветного кольцевания хищников обусловлены малым количеством кольцевателей, да и исследователей-орнитологов в целом на нашей огромной территории. Из проблем программы кольцевания RRRCN можно отметить то, что некоторые кольцеватели недостаточно ответственно подходят к необходимости пополнения базы данных, при том, что в некоторых случаях по их просьбе были разработаны и согласованы схемы для новых регионов, изготовлены цветные кольца с адресом сайта RRRCN.RU. Исследователи почемуто считают, что достаточно надеть кольцо на птицу, и результат не заставит себя ждать. Однако отсутствие анкеты кольцевания в базе данных делает невозможным поиск информации в случае получения информации о «возврате». Хочется ещё раз отметить, что смысл кольцевания именно в том, чтобы максимально полно и в короткие сроки получать информацию о встречах птиц и находках колец, что помогает отследить маршруты миграции, судьбу птиц, опасности, с которыми они сталкиваются. Благодаря популярности нашей программы и работы RRRCN в целом, информация о цветных кольцах быстро находит нас через сеть орнитологов по всему миру, даже если кольцо не попало в руки людей, и адрес сайта не был прочитан. Однако мы ничего не

Ïåðíàòûå õèùíèêè è èõ îõðàíà 2019, 39 можем сообщить респондентам о кольце и помеченной птице, если кольцеватель не внёс информацию в базу данных. Также некоторые кольцеватели игнорируют требование фотографировать окольцованных птиц и их лапы с кольцами крупным планом, хотя во многих случаях это снимает вопросы при возникновении разночтений в заполненных анкетах, а в условиях быстрого развития программных комплексов распознавания изображений этот фотоархив окольцованных птиц может стать основой для научных исследований фенотипических различий разных популяций птиц инструментальными методами. Поэтому мы призываем всех кольцевателей не игнорировать требования программы, дабы улучшить её результативность, а именно: своевременно заполнять анкеты (не позднее февраля), фотографировать окольцованных птиц в разных ракурсах (снизу и сверху) с расправленными крыльями и хвостом, фотографировать лапы с кольцами крупным планом, чтобы на фото хорошо читался код колец. Благодарности Мы благодарны всем участникам программы кольцевания, тем, кто оказывал организационную поддержку и участвовал в экспедициях: К. Бартошуку (K. Bartoszuk), Т. Балабановой, С. Баранову, Н. Бекмансуровой, И. Бекмансурову, В. Вороновой, Э. Гуззо (E. Guzzo), О. Дёминой, А. Ермолаеву, Л. Занка (L. Zanca), М. Зимину, Р. Кази (R. Kazi), Е. Книжнику, Я. Кузе (J. Kuze), Н. Кузьменковой, А. Левашкину, Т. Лиитмаа (T. Leetmaa), А. Маслову, М. Милежик, А. Милежику, И. Неёлову, М. Проммеру (M. Prommer), А. Раку, Д. Рожковой, Р. Розенвальду (R. Rosenvald), И. Роттенхофферу (I. Rottenhoffer), А. Рудацкой, М. Сара (M. Sara), Г. Сейну (G. Sein), У. Селлису (U. Sellis), М. Сиденко, И. Старикову, А. Тесле, М. Тииде (M. Tiide), Д. Шамовичу, М. Шашкину, А. Шимчуку, О. Ширяеву, Д. Штолю, А. Эбелю. Респондентам, сообщившим информацию о встречах окольцованных птиц, а также фотографам – А. Гийот (Andreas Guyot), А. Херреро (Alfredo Herrero), М. Королькову, О. Бородину, М. Корепову, С. Домашевскому, М. Хорвату (M. Horvath), К. Поду, А. Данилову, В. Пименову, Б. Капди (Bharat Kapdi), Ю. Тивари (Jugal Tiwari), Н. Бхатту (Nirav Bhatt), К. Салаху (Khaled Salah), А. Коваленко, В. Хао (W. Hao), Ю. Сидоровой, Г. Пилюгиной.

Обзоры и комментарии За помощь в реабилитации и выпуске птиц – основателю Центра по мониторингу и реабилитации хищных птиц «Холзан» (Кашино, Свердловская область) О.А. Светлицкому, ветеринарному врачу клиники «Эфа» (г. Екатеринбург) Е.А. Аверьяновой, а также Центру реабилитации диких животных (г. Новосибирск). За организационную и техническую поддержку – администрациям ООПТ и их сотрудникам, а именно: директору ФГБУ «Висимский государственный заповедник» М.Ю. Федорову, директору ГПБЗ «Волжско-Камский» Ю.А. Горшкову, директору ГБУ СО «Природно-минералогический заказник «Режевской» А.В. Сергушину (Свердловская обл.), зам. дир. по науке Д. Маликову НП «Сайлюгемский» (Республика Алтай), директору В.Н. Непомнящему и зам. дир. по науке В. Шуркиной ГПБЗ «Хакасский» (Республика Хакасия), экс-директору В.И. Канзаю и зам. дир. по науке А.Н. Куксину ГПБЗ «Убсунурская котловина» (Республика Тыва). Работу на местах также поддержали администрации ООПТ: Берёзинского заповедника и заказника «Освейский» Республики Беларусь, Астраханского, Дагестанского, Дарвинского заповедников, НП «Нижняя Кама» и ПП «Река Чусовая». Особая благодарность Р. Еникееву, изготовившему сотни цветных алюминиевых колец для мечения хищных птиц в России, Беларуси и Казахстане, а также Д. Каменскому за бесперебойную работу веб-ГИС «Кольцевание». Мы благодарны ОАО «Интерсервис», оказавшей финансовую поддержку полевым работам в Республике Беларусь, а также постоянным спонсорам программы Ю. Лебедеву и М. Плахота. В 2018 г. работы по кольцеванию хищных птиц выполнялись в рамках проектов, поддержанных грантами Алтае-Саянского отделения WWF, фонда «Мир вокруг тебя» корпорации «Сибирское здоровье», The Altai Project/Earth Island Institute, Global Greengrants Fund, Rufford Foundation, а также Институтом Германа Отто (Herman Ottó Institute). Литература Бабушкин М.В. Фотопосты – эффективный метод получения информации о ранее окольцованных орланах-белохвостах и скопах в условиях равнинных водохранилищ. – Бутурлинский сборник: Материалы VI Международных Бутурлинских чтений. Ижевск: ООО «Принт», 2019.

Reviews and Comments С. 83–93. [Babushkin M.V. Photoposts – An effective method of obtaining information about ringed White-Tailed Eagles and Ospreys in the conditions of reservoirs. – Buturlin Article Collection: Materials of the VI International Buturlin Readings. Izhevsk, 2019: 83–93. (in Russian).] Бекмансуров Р.Х., Карякин И.В., Бабушкин М.В., Важов С.В., Левашкин А.П., Пименов В.Н., Пчелинцев В.Г. Результаты работы Центра кольцевания хищных птиц Российской сети изучения и охраны пернатых хищников в 2015 году. – Пернатые хищники и их охрана. 2016. № 33. С. 24–45 [Bekmansurov R.H., Karyakin I.V., Babushkin M.V., Vazhov S.V., Levashkin A.P., Pimenov V.N., Pchelintsev V.G. Results of work of the Raptor Ringing Center of the Russian Raptor Research and Conservation Network in 2015. – Raptors Conservation. 2016. 33: 24–45.] DOI: 10.19074/1814-8654-2016-33-24-45 URL: http://rrrcn.ru/ru/archives/28148 Дата обращения: 10.12.2019. Бекмансуров Р.Х., Карякин И.В., Бабушкин М.В., Левашкин А.П., Пчелинцев В.Г. Результаты работы Центра кольцевания хищных птиц Российской сети изучения и охраны пернатых хищников в 2016 году. – Пернатые хищники и их охрана. 2017. № 35. С. 26–50. [Bekmansurov R.H., Karyakin I.V., Babushkin M.V., Levashkin A.P., Pchelintsev V.G. Results of Work of the Raptor Ringing Center of the Russian Raptor Research and Conservation Network in 2016. – Raptors Conservation. 2017. 35: 26–50.] DOI: 10.19074/1814-8654-2017-35-26-50 URL: http://rrrcn.ru/ru/archives/30040 Дата обращения: 10.12.2019. Бекмансуров Р.Х., Карякин И.В., Коваленко А.В., Карпов А.Г., Важов С.В., Шашкин М.М., Левашкин А.П. Программа цветного мечения хищных птиц Российской сети изучения и охраны пернатых хищников (RRRCN): результаты 2012 года и перспективы. – Пернатые хищники и их охрана. 2012. № 25. С. 38–55. [Bekmansurov R.H., Karyakin I.V., Kovalenko A.V., Karpov A.G., Vazhov S.V., Shashkin M.M., Levashkin A.P. Programme on the Colour Ringing of Raptors of the Russian Raptor Research and Conservation Network (RRRCN): Results of 2012 and Prospects. – Raptors Conservation. 2012. 25: 38–55.] URL: http://rrrcn.ru/ru/archives/19097 Дата обращения: 10.12.2019. Карякин И.В., Бекмансуров Р.Х., Бабушкин М.В., Важов С.В., Бахтин Р.Ф., Николенко Э.Г., Шнайдер Е.П., Пименов В.Н. Результаты работы Центра кольцевания хищных птиц Российской сети изучения и охраны пернатых хищников в 2014 году. – Пернатые хищники и их охрана. 2015. № 30. С. 31–61. [Karyakin I.V., Bekmansurov R.H., Babushkin M.V., Vazhov S.V., Bachtin R.F., Nikolenko E.G., Shnayder E.P., Pimenov V.N. Results

Raptors Conservation 2019, 39

of work of the Raptor Ringing Center of the Russian Raptor Research and Conservation Network in 2014. – Raptors Conservation. 2015. 30: 31–61.] DOI: 10.19074/1814-8654-2015-30-31-61 URL: http://rrrcn.ru/ru/archives/25960 Дата обращения: 10.12.2019. Карякин И.В., Николенко Э.Г., Шнайдер Е.П. Балобан в Алтае-Саянском регионе: результаты мониторинга в 2016–2018 гг. – Пернатые хищники и их охрана. 2018 a. № 37. С. 95–165. [Karyakin I.V., Nikolenko E.G., Shnayder E.P. Saker Falcon in the Altai-Sayan Region: Results of Monitoring in 2016–2018. – Raptors Conservation. 2018 a. 37: 95–165.] DOI: 10.19074/18148654-2018-37-95-165. URL: http://rrrcn.ru/ru/ archives/31229 Дата обращения: 10.12.2019. Карякин И.В., Николенко Э.Г., Шнайдер Е.П., Бабушкин М.В., Бекмансуров Р.Х., Китель Д.А., Пименов В.Н., Пчелинцев В.Г., Хлопотова А.В., Шершнев М.Ю. Результаты работы Центра кольцевания хищных птиц Российской сети изучения и охраны пернатых хищников в 2017 году. – Пернатые хищники и их охрана. 2018 b. № 37. С. 15–48. [Karyakin I.V., Nikolenko E.G., Shnayder E.P., Babushkin M.V., Bekmansurov R.H., Kitel D.A., Pimenov V.N., Pchelintsev V.G., Khlopotova A.V., Shershnev M.Yu. Results of Work of the Raptor Ringing Center of the Russian Raptor Research and Conservation Network in 2017. – Raptors Conservation. 2018 b. 37: 15–48.] DOI: 10.19074/1814-8654-2018-37-15-48 URL: http://rrrcn.ru/ru/archives/31198 Дата обращения: 10.12.2019. Николенко Э.Г. Проект «Орлы России»: итоги кольцевания орлов в 2013 г. – Пернатые хищники и их охрана. 2013. № 27. С. 264–270. [Nikolenko E.G. The Project “Eagles of Russia”: Results of Eagle Ringing in 2013. – Raptors Conservation. 2013. 27: 264–270.] URL: http:// rrrcn.ru/ru/archives/21249 Дата обращения: 10.12.2019. Шнайдер Е.П., Николенко Э.Г., Карякин И.В., Проммер М., Сарычев Е.И., Рожкова Д.Н., Зиневич Л.С. Результаты апробирования методики восстановления популяции балобана путём подсадки в естественные гнёзда птенцов, выращенных в питомнике (с результатами GPS/ GSM-трекинга слётков). – Пернатые хищники и их охрана. 2018. № 37. С. 66–94. [Shnayder E.P., Nikolenko E.G., Karyakin I.V., Prommer M., Sarychev E.I., Rozhkova D.N., Zinevich L.S. The Results Implementation of a Foster Parents Adoption Method for Restoration of the Saker Falcon Population in Russia (With the Results of GPS/GSM Tracking of Fledglings). – Raptors Conservation. 2018. 37: 66–94.] DOI: 10.19074/1814-8654-2018-37-66-94. URL: http://rrrcn.ru/ru/archives/31222 Дата обращения: 10.12.2019.

Ïåðíàòûå õèùíèêè è èõ îõðàíà 2019, 39

Методы исследований

Techniques and Methods МЕТОДЫ ИССЛЕДОВАНИЙ The Practice of Identifying a Nesting Biotope for Raptors in the Central Part of the Kyzylkum Desert Using the GIS Technology ОПЫТ ИДЕНТИФИКАЦИИ ГНЕЗДОПРИГОДНЫХ БИОТОПОВ ДНЕВНЫХ ХИЩНЫХ ПТИЦ С ПОМОЩЬЮ ГИС-ТЕХНОЛОГИЙ В ЦЕНТРАЛЬНЫХ КЫЗЫЛКУМАХ Ten A.G. (Institute of Zoology of Uzbek Academy of Science, Tashkent, Uzbekistan) Soldatov V.A. (Uzbekistan Zoological Society, Tashkent, Uzbekistan) Тен А.Г. (Институт зоологии АН РУз, Ташкент, Узбекистан) Солдатов В.А. (Узбекистанское зоологическое общество, Ташкент, Узбекистан)

Контакт: Анна Тен Институт зоологии АН РУз 100053, Узбекистан, Ташкент, ул. Богишамол, 232б тел.: +998 94 638 6113 aini.ten@gmail.com Валентин Солдатов Узбекистанское зоологическое общество 100053, Узбекистан, Ташкент, ул. Богишамол, 232б тел.: +998 94 672 1229 soldatovval@list.ru Contact: Anna Ten Institute of Zoology of Uzbek Academy of Science Bogishamol str., 232b, Tashkent, Uzbekistan, 100053 tel.: +998 94 638 6113 aini.ten@gmail.com Valentin Soldatov Uzbekistan Zoological Society Bogishamol str., 232b, Tashkent, Uzbekistan, 100053 tel.: +998 94 672 1229 soldatovval@list.ru

Резюме Камеральная идентификация гнездопригодных биотопов позволяет проводить их целевое обследование, что сокращает время на проведение исследований, объём работы и финансовые расходы. В данной статье представлен опыт выделения гнездопригодных биотопов в центральной части пустыни Кызылкум с использованием ГИС технологий. Ключевыми для исследований видами были стервятник (Neophron percnopterus) (EN) и балобан (Falco cherrug) (EN). Так как они могут занимать гнёзда других видов, сбор материалов проводился также по беркуту (Aquila chrysaetos), курганнику (Buteo rufinus), чёрному грифу (Aegypius monachus) (NT) и белоголовому сипу (Gyps fulvus). Исследование было проведено в марте – мае 2018 г. Всего во время работы было зарегистрировано 77 гнёзд, в статье приводится анализ 66 из них, расположенных на скальных выходах и лёссовых обрывах. Анализ крутизны склона (Slope analysis) карт ASTER Global DEM был проведён в программе Quantum GIS (QGIS 3.2.0). Доступные слои DEM для региона обследования имели разрешение 17×17 м. На основании мест расположения гнёзд был определён оптимальный диапазон углов крутизны самых крутых склонов – 12–63°. На этих склонах были расположены 37 гнёзд, или 56% (n=66). Дополнительный анализ буфера (Buffer analysis) (100 м) вокруг склонов 12–63° охватил места расположения 18 гнёзд, или 27,3% (n=66). Анализ крутизны склона и анализ буфера позволили выделить 83,3% мест расположения гнёзд хищных птиц в центральной части пустыни Кызылкум. Данное исследование было проведено в рамках стипендии проекта CADI (Central Asia Desert Initiative). Ключевые слова: хищные птицы, гнездопригодный биотоп, крутизна склонов, ГИС. Поступила в редакцию: 10.10.2019 г. Принята к публикации: 15.11.2019 г. Abstract The identification of nesting biotopes allows making their target surveys, which reduces the duration and volume of work and the overall expenses. This article describes the practice of identifying a nesting biotope in the central part of the Kyzylkum Desert using GIS technology. The key species of survey were Egyptian Vulture (Neophron percnopterus) (EN) and Saker Falcon (Falco cherrug) (EN), as they can occupy nests of other species; the following species were also included into the survey: Cinereous Vulture (Aegypius monachus) (NT), Golden Eagle (Aquila chrysaetos), Long-Legged Buzzard (Buteo rufinus) and Griffon Vulture (Gyps fulvus). The survey was conducted in March – May 2018. In total, 77 nests were recorded during this survey, but the article provides the analyses of 66 nests located in rock and loess biotopes. The Slope analysis of ASTER Global DEM was conducted using the Quantum GIS programme (QGIS 3.2.0). This DEM for survey area has the accuracy of 17 m. The nest locations helped to identify the optimal range of slope angles as 12–63° to show the steepest slopes. This value covered the locations of 37 nests or 56% (n=66). The additional Buffer analysis (100 m) around slopes with 12–63° allowed covering the locations of additional 18 nests or 27.3% (n=66). The Slope and Buffer analysis helped to identify 83.3% nests of the project raptors in the central part of the Kyzylkum desert. This survey was supported by Central Asia Desert Initiative as part of the CADI Fellowship Programme. Keywords: birds of prey, nesting biotope, slope, GIS. Received: 10/10/2019. Accepted: 15/11/2019. DOI: 10.19074/1814-8654-2019-39-34-42

Введение Изучение хищных птиц является важной задачей для устойчивого мониторинга состояния окружающей среды. Идентификация гнездопригодных биотопов позволяет

Introduction Studying raptors is an important condition for a sustainable monitoring of the environment. The identification of nesting biotopes allows for conducting a target survey, which

Techniques and Methods проводить целевое обследование, что сокращает время на его проведение, объём работ и расходы. Идентификация гнездопригодных биотопов на равнинных территориях, где хищные птицы могут использовать небольшие по размерам субстраты (небольшая скала, лёссовый обрыв), облегчается с использованием современных методов ГИС (геоинформационная система). Данная статья посвящена проблемам идентификации гнездопригодных биотопов дневных хищных птиц на равнинных территориях. Материалы и методы Исследование было проведено авторами в 2018 г. в Центральных Кызылкумах, на участке между 42,75°–40,5° с.ш. (N) и 62,75°–65,5° в.д. (E). Здесь ландшафт преимущественно равнинный, представляющий собой песчаную пустыню с несколькими невысокими хребтами (Букантау, Тамдытау, Кульджуктау, Арыстантау), с отдельными изолированными друг от друга горами-останцами (хр. Арыстантау, хр. Казахтау, г. Кокча и т.д.), и с тремя большими впадинами (Мингбулак, Аякагытма, Караката), окаймлёнными лёссовыми обрывами (чинками). Целью исследования было изучение гнездования стервятника (Neophron percnopterus) (EN) (BirdLife International, 2019) и балобана (Falco cherrug) (EN) (BirdLife International, 2017), но в связи с тем, что оба вида могут занимать чужие гнёзда, исследованием были охвачены также беркут (Aquila chrysaetos), курганник (Buteo rufinus), чёрный гриф (Aegypius monachus) (NT) (BirdLife International, 2018) и белоголовый сип (Gyps fulvus). Помимо курганника, остальные виды включены в Красную книгу Узбекистана (2019). Данная работа была проведена в несколько этапов: 1) сбор информации по местам гнездования хищных птиц в Кызылкумах в рамках территории исследования, а также описание гнездовых биотопов по имеющимся публикациям; 2) предварительная оцифровка гнездопригодных биотопов на основе полученных данных с привлечением топографических карт масштаба 1:200 000; 3) поиск гнездовых участков хищных птиц на проектной территории; 4) ГИС анализ местообитаний, идентификация гнездовых биотопов и выделение их характерных признаков.

Raptors Conservation 2019, 39

reduces the duration and volume of work and the overall expenses. The identification of nesting biotopes on flat areas where raptors can use small-size substrates, such as a small rock or loess slope, can be made easier if modern GIS (geographic information system) methods are utilised. This article describes the problems of identification of nesting biotopes for raptors on flatland. Material and methods The survey was conducted by the authors of this article in 2018 in the central part of the Kyzylkum desert in the territory between 42.75° and 40.5°N and 62.75° and 65.5°E. The landscape in the studied area is largely flat and consists of a sand desert with a few low mountain ranges (Bukantau, Tamdytau, Kuldzhuktau, Arystantau), several isolated sky islands (Arystantau, Kazakhtau and Kokcha Ranges and some others) and three big depressions (Mingbulak, Ayakagytma, Karakata) encircled in loess escarpments (chinks). The initial objective of the survey was to study the nesting of Egyptian Vulture (Neophron percnopterus) (EN) (BirdLife International, 2019) and Saker Falcon (Falco cherrug) (EN) (BirdLife International, 2017), but since both species can occupy other birds’ nests, it was decided that a few other species should be included in the survey, such as Golden Eagle (Aquila chrysaetos), Long-Legged Buzzard (Buteo rufinus), Cinereous Vulture (Aegypius monachus) (NT) (BirdLife International, 2018), and Griffon Vulture (Gyps fulvus). Except Long-Legged Buzzard, all the other species are included in the Red Data Book of Uzbekistan (2019). The survey was divided into several phases: 1) collecting of information on raptors’ nesting grounds in Kyzylkum, within the survey area, and description of nesting biotopes using available publications; 2) preliminary digitising of nesting biotopes on the basis of survey data with the help of topographic maps, scale 1:200 000; 3) searching of raptors’ nesting grounds in the project territory; 4) GIS analysis of habitats, identification of nesting biotopes and specification of their characteristic features. The most comprehensive information on the nesting of raptors and their nesting biotopes in the central part of Kyzylkum can be found in Volume 1 of Birds of Uzbekistan (Mitropolsky et al., 1987). Available data on some well-known nesting grounds used by

Ïåðíàòûå õèùíèêè è èõ îõðàíà 2019, 39

Методы исследований

Рис. 1. Варианты устройства гнёзд хищными птицами на скальниках и лёссовых обрывах (стрелкам указаны гнёзда). Скальник: 1 – белоголовый сип (Gyps fulvus), хр. Арыстантау; 2 – чёрный гриф (Aegypius monachus), хр. Букантау; 3 – балобан (Falco cherrug), хр. Арыстантау; 4 – балобан, хр. Букантау; 5 – стервятник (Neophron percnopterus), хр. Букантау. Лёссовый обрыв: 6 – балобан, окрестности хр. Ауминзатау; 7 – курганник (Buteo rufinus), впадина Аякагытма; 8 – стервятник, впадина Аякагытма; 9 – балобан, впадина Аякагытма; 10 – стервятник, впадина Аякагытма; 11 – беркут (Aquila chrysaetos), бугор Салдантепа. Фото В. Солдатова и А. Тен. Fig. 1. Raptors nest locations in rock and loess biotopes (arrows indicate nests). Rocks: 1 – Griffon Vulture (Gyps fulvus), Arystantau ridge; 2 – Cinereous Vulture (Aegypius monachus), Bukantau ridge; 3 – Saker Falcon (Falco cherrug), Arystantau ridge; 4 – Saker Falcon, Bukantau ridge; 5 – Egyptian Vulture (Neophron percnopterus), Bukantau ridge. Loess: 6 – Saker Falcon, Auminzatau environs; 7 – Long-Legged Buzzard (Buteo rufinus), Ayakaghytma depression; 8 – Egyptian Vulture, Ayakaghytma depression; 9 – Saker Falcon, Ayakaghytma depression; 10 – Egyptian Vulture, Ayakaghytma depression; 11 – Golden Eagle (Aquila chrysaetos), Saldantepa. Photos by V. Soldatov & A.Ten.

Наиболее полные сводки по гнездованию и гнездовым биотопам дневных хищных птиц в Центральных Кызылкумах собраны в 1 томе «Птицы Узбекистана» (Митропольский и др., 1987). Данные по известным местам гнездования этих 6 видов позволили выделить следующие гнездовые биотопы и стации: 1) Отвесные скалы, скальники, выходы материнских пород. Здесь гнездятся все указанные выше виды. 2) Чинки или лёссовые обрывы, характерны для гнездования стервятника, балобана, беркута и курганника. 3) Саксаульный лес. Здесь гнездится курганник, ранее гнездились беркут и чёрный гриф. 4) ЛЭП (линии электропередачи). На ЛЭП гнездятся беркут и курганник. В литературе упоминается гнездование на

these 6 species allowed for identifying the following nesting biotopes and stations: 1) Steep rocky slopes, cliffs, matrix outcrops. These are nesting biotopes for all the species mentioned above. 2) Escarpments and steep loess slopes – typical nesting biotopes for Egyptian Vulture, Saker Falcon, Golden Eagle and LongLegged Buzzard. 3) Saxaul forest. This is a nesting biotope for Long-Legged Buzzard, earlier it was used by Golden Eagle and Cinereous Vulture. 4) Power transmission lines. Power transmission lines are used by Golden Eagle and Long-Legged Buzzard. The fact of using power transmission lines by Saker Falcon and Egyptian Vulture is mentioned in literary sources (Mitropolsky et al., 1987), but our survey did not confirm

Techniques and Methods ЛЭП балобана и стервятника (Митропольский и др., 1987), но в ходе нашего исследования эти данные не нашли подтверждения. Стоит отдельно отметить, что чёрный гриф в пределах указанной территории гнездится на скалах, а не на деревьях, что связано с отсутствием крупных деревьев на хребтах, максимальные высоты которых колеблются от 764 м н.у.м. (г. Ирлир, хр. Букантау) до 974 м н.у.м. (г. Актау, хр. Тамдытау) (Митропольский и др, 1987). Т.о., обследованные биотопы представлены в основном скальниками и лёссами. Различные варианты устройства гнёзд в этих биотопах, обнаруженные в ходе обследования, отображены на рисунке 1. Предварительный анализ, основанный на топокартах (масштаба 1:200 000) и космоснимках Google Earth86, позволил выделить участки со скалами и лёссами – потенциальные места для выявления гнёзд хищных птиц. В целом было выделено 1782 км2 скальных территорий и 531 км2 лёссовых территорий. Районы обследования были разделены на участки, пронумерованы и выбраны случайным методом с использованием генератора случайных чисел Calculator888. Обследование выделенных биотопов было проведено с марта по май 2018 г.: 18–25 марта, 7–26 апреля, 2–8 мая. Для обнаружения указанных видов мы использовали автомобильные и пешие маршрутные учёты (в зависимости от ландшафта), а также точечные учёты с преобладающих высот с использованием оптики (бинокли ×10 и оптические трубы ×60). Точное расположение гнёзд было установлено путём определения азимута и измерения дистанции от наблюдателя до гнезда с использованием дальномера (Visioking LRF1200 8×42). Такой способ позволил точно фиксировать местоположение гнезда на недоступных склонах. Маршруты и точки фиксировались с использованием мобильных геолокационных приложений Locus Map. Дальнейшее картирование и анализ были проведены в программе Quantum GIS 3.2 (QGIS Geographic Information System, 2018). Для ГИС-анализа «Slope» (Крутизна склона, далее по тексту Slope) использовались доступные базовые карты ASTER Globe DEM (digital elevation model – DEM) (NASA/METI…, 2009). Их разрешение составило 17×17 м, при этом разрешении среднеквадратичная ошибка высоты (vertical root-mean-squared-error,

Raptors Conservation 2019, 39

it. It should be noted that in the studied area Cinereous Vulture builds its nests on rocks instead of trees, which is because there are no large trees in the mountain ranges where maximum altitudes range between 764 m a.s.l. (Mount Irlir, Bukantau Range) and 974 m a.s.l. (Mount Aktau, Tamdytau Range) (Mitropolsky et al., 1987). Thus, basic biotopes for the studied species were various rock formations and loess slopes. The various ways of arranging nests in these biotopes discovered in the course of the survey are shown in fig. 1. Preliminary analysis made with the help of topographic maps (scale 1:200 000) and Google Earth86 images allowed for identifying areas with rocks and loess, where raptors’ potential nesting biotopes could be found. The total area of rocky territories was 1,782 sq km, that of the loess territory 531 sq km. The surveyed areas were divided into sections, which were then numbered and selected randomly with the use of random number generator Calculator888. The survey of the selected biotopes was conducted in March – May 2018: 18–25 March, 7–26 April, 2–8 May. To discover the target species we used the transect method, moving along transects on foot or in a car, depending on the type of landscape, and surveyed the territories from elevated positions using optical instruments (binoculars ×10 and telescopes ×60). The precise location of nests was established by specifying the azimuth and measuring the distance between the observer and the nest using laser-range finder Visioking LRF1200 8×42. This method allowed for specifying the location of a nest on inaccessible slopes. Routes and points were recorded using geolocation mobile apps Locus Map. Further mapping and analysis were conducted with the help of software Quantum GIS 3.2 (QGIS Geographic Information System, 2018). To conduct Slope analysis available basic maps ASTER Globe DEM (digital elevation model – DEM) (NASA/ METI…, 2009) were used. However, their resolution was 17×17 m, and the vertical root mean squared error (RMSE) at this resolution does not allow for calculating a slope angle. The problem is that the Slope instrument calculates the mean slope angle on a certain area, in our case 17×17 m. Since steep loess slopes form narrow strips in a relatively flat landscape, their mean angle would probably be lower than in reality.

http://earth.google.com/web/@41.78732048,64.43968071,486.2877744a,245145.87126486d,35y,359.99999914h,0t,0r

Ïåðíàòûå õèùíèêè è èõ îõðàíà 2019, 39

Методы исследований

Рис. 2. Распределение гнёзд хищных птиц в разных биотопах (Центральные Кызылкумы, март – май 2018 г.). Fig. 2. Distribution of raptor nests in different biotopes (central part of Kyzylkum Desert, March – May 2018).

далее RMSE) не позволяет получить реальную крутизну склона (угол уклона). Связано это с тем, что инструмент Slope высчитывает средний угол уклона (крутизны склона) для участка, в нашем случае, размером 17×17 м. Если рассматривать лёссовые обрывы, которые проходят узкой полосой в относительно равнинном ландшафте, можно предположить, что средняя крутизна их склонов будет ниже, чем в реальности. Максимальная крутизна склонов, которая была вычислена для нашей территории, составила 63°, несмотря на наличие отвесных склонов в 75–80° и выше. Тем не менее, данный инструмент позволяет выявить крутые участки на рав-

So the highest slope angle calculated for the studied area was 63°, while in reality there were some near-vertical slopes 75–80° and higher. Nevertheless, this instrument enabled us to identify the steep parts of a flat area in both rock and loess biotopes. The analysis helped identify the optimal range of slope angles as higher than 12° (12–63°) to show the steepest slopes. Lower slope angle values (˂12°) produced too much “noise” on the map making it hard to identify important biotopes. Main part The survey covered 25 of 36 selected rock biotopes with a total area of 1,186 sq km

Табл. 1. Гнездовые стации хищных птиц в Центральных Кызылкумах. Table 1. Raptors nest locations in central part of Kyzylkum Desert.

Гнездовые стации / Nesting sites Вид № Species

Скальники Rocks

Лёссовые обрывы Loess

ЛЭП Power Lines

13 13

Деревья Общее количество гнёзд Total number of nests Trees

Стервятник (Neophron percnopterus)

Балобан (Falco cherrug)

Беркут (Aquila chrysaetos)

Курганник (Buteo rufinus)

Чёрный гриф (Aegypius monachus)

Белоголовый сип (Gyps fulvus)

ИТОГО / TOTAL

Techniques and Methods

Raptors Conservation 2019, 39

Рис. 3. Местоположение гнёзд хищных птиц относительно крутизны склона 12–63° на скальниках хр. Букантау. Fig. 3. Raptors nest locations in relation to slope 12–63° in rock biotope of Bukantau ridge.

нине как для скальников, так и для лёссовых обрывов. В результате анализа нами было подобрано оптимальное значение крутых склонов для нашей территории – выше 12° (от 12 до 63°). Более низкое значение крутизны склона (˂12°) даёт большое количество «шумов» на карте, затрудняющих выделение значимых участков. Основная часть Обследованиями было охвачено 25 скальных участков из выделенных 36, что составило 1186 км2, или 56,5% скальников. А также 13 лёссовых участков из 18, что составило 411 км2, или 77%. В ходе полевых исследований было выявлено 77 гнёзд разных видов хищных птиц. Детальная информация по ним отображена в таблице 1. В данной статье проводится анализ гнездовых стаций 66 гнёзд, расположенных на скальниках и лёссовых обрывах. Локации гнёзд относительно склонов с крутизной от 12° до 63° в разных биотопах отображены на рисунках 3 и 4, где в качестве примера взяты хр. Букантау и впадина Аякагытма (скальный и лёссовый биотоп соответственно). Изучение местоположений 66 гнёзд относительно склонов с крутизной 12–63° позволило выделить несколько групп: 1 – гнёзда, совпавшие точно со склонами 12–63°; 2 – гнёзда, находящиеся в непосредственной близости от этих склонов; и

(56.5% of all rock biotopes), and 13 of 18 loess biotopes (411 sq km or 77%). In total 77 nests of various raptors were recorded during this survey. Detailed information on them is given in table 1. This article provides the analyses of 66 nests located in rock and loess biotopes. The nests’ locations relative to slopes between 12° and 63° in different biotopes are provided in figures. 3 and 4, where the Bukantau Range (rock biotope) and Ayakagytma depression (loess biotope) are used as examples. The analyses of the 66 nests’ locations relative to slopes 12–63° allowed for identifying several groups: 1 – nests coinciding with slopes 12–63°; 2 – nests located very close to such slopes; 3 – nests that did not coincide with slopes 12–63° (table 2). The result was that, of the 66 nests in rock and loess biotopes: 1) 37 nests (56%) coincided with slopes >12°; 2) 18 nests (27.3%) were located at distances 20–89 m from slopes >12°; 3) 11 nests (16.7%) did not coincide with slopes >12°. A detailed analysis of these nests showed that: a) 2 nests (3%) were located on loess slopes over 90° and thus were not seen on the map. b) 2 nests (3%) were located on an isolated loess sky island in the form of a “fang” and an isolated loess slope. Both objects were less than 10 m in size and were not

Ïåðíàòûå õèùíèêè è èõ îõðàíà 2019, 39 3 – гнёзда, не совпавшие со склонами крутизной 12–63° (табл. 2). В результате из 66 гнёзд, расположенных на скальниках и лёссовых обрывах: 1) 37 гнёзд (56%) точно совпали с участками крутизной >12°; 2) 18 гнёзд (27,3%) оказались на расстоянии от 20 до 89 м от склонов с крутизной >12°; 3) 11 гнёзд (16,7%) не совпали с участками круче 12°, а их детальный анализ показал, что: a) 2 гнезда (3%) располагались на лёссовых обрывах с отрицательным уклоном, которые не отобразились на карте. b) 2 гнезда (3%) располагались на одиночном лёссовом останце «зуб» и одиночном лёссовом обрыве. Обе стации были внемасштабными (меньше 10 м) для картографической основы с разрешением 17 м. c) 7 гнёзд (10,7%) было расположено на пологих склонах. Места устройства гнёзд в группах 1 и 2 (табл. 2), несомненно, зависят от значений угла крутизны склона. Уменьшение угла крутизны склона менее 12° при анализе позволит захватить гнёзда группы 2, но при этом увеличится количество «шумов» на карте, что затруднит выделение значимых склонов. Вероятно, чтобы более полно охватить склоны гнездопригодного биотопа, нужно добавить буфер (размером не менее 100 м) к склонам крутизной >12°. Это позволит объединить гнёзда 1 и 2 группы.

Рис. 4. Местоположение гнёзд хищных птиц относительно крутизны склона 12–63° на лёссовых обрывах впадины Аякагытма. Fig. 4. Raptors nest locations in relation to slope 12–63° in loess biotope of Ayakaghytma depression.

Методы исследований readable for the maps with the resolution 17×17 m. c) 7 nests (10.7%) were located on gentle slopes. Nests’ locations in groups 1 and 2 (table 2) are evidently dependent on the slope angle. The reduction of the angle value and going below 12° in the analysis would allow for covering the nests from group 2 but would raise the amount of map “noise”, which would make it harder to identify important slopes. Probably, to cover more slopes that may be potential nesting biotopes it is necessary to add a buffer (at least 100 m in size) to slopes >12°. This will allow for covering both group 1 and group 2. Discussion Slopes >90° are not visible in DEM layers, so to reduce the possibility of an error the data should be compared with information on slopes on topographic maps. The Slope analysis conducted with the help of basic available maps ASTER Globe DEM (digital elevation model – DEM) with the resolution 17 by 17 m (NASA/METI…, 2009) allows for identifying steep slopes >12° (between 12° and 63°). The addition of a 100 m buffer to the selected biotopes and correction of Slope data would allow for identifying 83.3–86.3% of nesting biotopes for most raptors in the central part of the Kyzylkum Desert.

Techniques and Methods

Raptors Conservation 2019, 39

Табл. 2. Местоположение гнёзд хищных птиц относительно крутизны склона (12–63°) на скальниках и лёссовых обрывах в Центральных Кызылкумах. Table 2. Raptors nest locations in relation to slope 12–63° in rock and loess biotopes in central part of Kyzylkum Desert.

Количество Количество гнёзд, точно Количество гнёзд, гнёзд, не совпадающих расположенных рядом совпадающих с крутизной с крутыми склонами со склонами склона (кратчайшая дистанция до крутизной 12–63° крутых склонов 12–63° в м) 12–63° Number of Number of nests located very Number of nests nests coin- close to steep slopes (perpen- that did not coinciding with dicular distance from nest to cide with slopes slopes 12–63° slope 12–63° in m) 12–63°)

Вид Species

Общее количество гнёзд Total number of nests

Скальник / Rocks Стервятник (Neophron percnopterus)

1 (44 м)

Балобан (Falco cherrug)

1 (40 м)

Беркут (Aquila chrysaetos)

Курганник (Buteo rufinus)

3 2a

6 (78 м, 45 м, 89 м, 63 м, 65 м, 70 м)

Чёрный гриф (Aegypius monachus)

9 (70 м, 20 м, 37 м, 23 м, 30 м, 19 м, 41 м, 73 м, 49 м)

Белоголовый сип (Gyps fulvus)

ИТОГО / TOTAL

Стервятник (Neophron percnopterus)

Балобан (Falco cherrug)

Беркут (Aquila chrysaetos)

Курганник (Buteo rufinus)

1 10

Лёссовый обрыв / Loess

ИТОГО / TOTAL

1 (55 м)

Примечания / Notes: a – пологий склон, рис. 1–3 / gentle slope, fig. 1–3; b – пологий склон / gentle slope; c – рис. 1–1 / fig. 1–1; d – отрицательный склон и лёссовый короткий обрыв, рис. 1–10 / isolated short loess slope over 90°, fig. 1–10; e – лёссовый одиночный останец «зуб» диаметром 10–12 м, рис. 1–6 / isolated loess sky island in the form of a “fang”, 10–12 m in diameter, fig. 1–6; f – пологий склон, рис. 1–11 / gentle slope, fig. 1–11; g – склон с отрицательным уклоном, рис. 1–7 / slope over 90°, fig. 1–7.

Обсуждение Склоны с отрицательным уклоном не отображаются на DEM слоях. Для снижения количества ошибок стоит сравнивать данные с информацией по обрывам на топографических картах. Slope-анализ для доступных базовых карт ASTER Globe DEM с разрешением 17 м (NASA/METI…, 2009) позволяет выделить крутые участки с крутизной склона >12° (от 12 до 63°). Добавление буфера к выделенным участкам в 100 м и корректировка данных Slope-анализа с топокартами позволит увеличить точность выделения гнездопригодного биотопа до 83,3–86,3%.

Results GIS technologies (Slope analysis) may be used to identify potential nesting biotopes for raptors in relatively flat and open (tree less) landscapes. The optimal range of slope angles to detect the location of raptors’ nests calculated with the help of a GIS analysis and ASTER Global DEM was 12–63° (63° is the maximum slope angle). The analysis allowed for identifying biotopes that coincided with the locations of 56% of nests. The additional buffer analysis (100 m) would increase precision and allow for identifying 83.3% of nesting biotopes in rock and loess biotopes.

Ïåðíàòûå õèùíèêè è èõ îõðàíà 2019, 39 Результаты ГИС технологии (Slope-анализ) можно использовать для выделения потенциальных гнездопригодных биотопов хищных птиц в преимущественно равнинном безлесном ландшафте. Оптимальная крутизна склонов для отображения местоположений гнёзд хищных птиц, вычисляемая при помощи Slope анализа по картам на основе ASTER Global DEM (ЦМР), для равнинного ландшафта составила 12–63° (63° – максимальный угол уклона). При этом анализ позволил выделить участки, которые совпали с расположением 56% гнёзд. Для участков с крутизной, отличающейся от диапазона 12–63°, использование буферизации в 100 м позволит увеличить точность выделения гнездопригодных биотопов для скальников и лёссовых обрывов до 83,3%. Благодарности Данное исследование было проведено в рамках стипендии проекта Инициатива по пустыням Центральной Азии (Central Asia Desert Initiative – CADI87). Проект CADI является частью международной инициативы по защите климата (IKI) и выполняется фондом Михаэля Зуккова по охране природы (Michael Succow Foundation for the Protection of Nature), а также Университетом Грайфсвальда. Благодарим М. Грицына и Т. Абдураупова за помощь в проведении исследования. Литература Красная книга Республики Узбекистан: Т. 2: Животные. Ташкент: «Chinor ENK», 2019. 374 с. [The Red Data Book of the Republic of Uzbekistan: Vol. 2: Animals. Tashkent: «Chinor ENK», 2019: 1–374.] Митропольский О.В., Фоттелер Э.Р., Третьяков Г.П. Соколообразные. – Птицы Узбекистана. Т. 1. Ташкент: изд-во «ФАН», 1987. С. 123–247. [Mitropolsky O.V., Fotteler E.R., Tretyakov G.P. Birds of Prey Falconiformes. – Birds of Uzbekistan. Vol. 1. Tashkent, 1987: 123–247. (in Russian).] URL: http://rrrcn.ru/ru/archives/11194 Дата обращения: 10.10.2019. BirdLife International. Falco cherrug (amended version of 2016 assessment). The IUCN Red List of Threatened Species 2017: e.T22696495A110525916. 2017. DOI: 10.2305/ IUCN.UK.2017-1.RLTS.T22696495A110525916. en. URL: https://www.iucnredlist.org/species/22696495/110525916 Дата обращения: 10.10.2019. BirdLife International. Aegypius monachus. The IUCN Red List of Threatened Species 2018: e.T22695231A131935194. 2018. DOI: 10.2305/

http://succow-stiftung.de/central-asia-cadi.html

Методы исследований Acknowledgements This survey was supported by Central Asia Desert Initiative as part of the CADI Fellowship Programme87. The CADI project is a part of the International Climate Initiative (ICI) implemented by Michael Succow Foundation for the Protection of Nature and University of Greifswald. We are deeply grateful to M. Gritsina and T. Abduraupov for their support in conducting the survey.

Пара стервятников (Neophron percnopterus) у гнезда на чинке впадины Аякагытма. 21.04.2018 г. Фото В. Солдатова. Pair of the Egyptian Vulture (Neophron percnopterus) near the nest on the cliff-face of the Ayakagytma Depression. 21/04/2018. Photo by V. Soldatov.

IUCN.UK.2018-2.RLTS.T22695231A131935194. en. URL: https://www.iucnredlist.org/species/22695231/131935194 Дата обращения: 10.10.2019. BirdLife International. Neophron percnopterus. The IUCN Red List of Threatened Species 2019: e.T22695180A154895845. 2019. URL: https://www.iucnredlist.org/species/22695180/154895845 Дата обращения: 10.10.2019. NASA/METI/AIST/Japan Spacesystems, and U.S./Japan ASTER Science Team. ASTER Global Digital Elevation Model [Central Kyzylkum, Uzbekistan]. NASA EOSDIS Land Processes DAAC. 2009. DOI: 10.5067/ASTER/ASTGTM.002 QGIS Development Team. QGIS Geographic Information System. V.3.0.3 – Girona. Open Source Geospatial Foundation Project. 2018. URL: http://qgis.osgeo.org Дата обращения: 10.10.2019.

Raptor Research

Raptors Conservation 2019, 39

Raptor Research ИЗУЧЕНИЕ ПЕРНАТЫХ ХИЩНИКОВ Wintering Birds of Prey in the Kharkiv Region (Eastern Ukraine) ЗИМНЯЯ ФАУНА ДНЕВНЫХ ХИЩНЫХ ПТИЦ ХАРЬКОВСКОЙ ОБЛАСТИ (ВОСТОЧНАЯ УКРАИНА) Viter S.G. (National Nature Park “Gomilshansky Lisy”, Ukrainian Nature Conservation Group, Kharkiv region, Ukraine) Витер С.Г. (Национальный природный парк «Гомольшанские леса», Украинская природоохранная группа, Харьковская область, Украина)

Контакт: Станислав Витер Национальный природный парк «Гомольшанские леса» 61077, Украина, Харьков, пл. Свободы, 4 viter_stanislav@ukr.net Contact: Stanislav Viter National Nature Park “Gomilshansky Lisy” Svobody sq., 4, Kharkov, Ukraine 61077 viter_stanislav@ukr.net

Резюме В статье приводятся данные о видовом составе, биотопическом распределении и динамике численности хищных птиц (Accipitriformes, Falconiformes), зимующих в Харьковской области. Общая площадь обследованной территории составила 1585 км2, или 5,05% от площади региона. К регулярно зимующим можно отнести 9 видов: канюк (Buteo buteo), зимняк (Buteo lagopus), полевой лунь (Circus cyaneus), ястреб-тетеревятник (Accipiter gentilis), ястреб-перепелятник (Accipiter nisus), беркут (Aquila chrysaetos), орлан-белохвост (Haliaeetus albicilla), дербник (Falco columbarius), сапсан (Falco peregrinus). Пустельга (Falco tinnunculus) стала регулярно зимовать после 2010 г. К редким случайным зимующим видам можно отнести курганника (Buteo rufinus), балобана (Falco cherrug) и чёрного коршуна (Milvus migrans). Наиболее значимыми ландшафтами для зимующих хищных птиц являются долины больших рек (Северский Донец, Уды и Оскол) с массивами пойменных лугов и болот, пойменных дубрав и надпойменных сосновых лесов, притеррасных ольсов, со старицами и населёнными пунктами сельского типа. На этот биотоп приходится 41,28% всех отмеченных особей. Также значителен вклад биотопов, связанных с окраинами крупных дубравных лесных массивов и городами (по 13,44%). Основным негативным фактором для популяций зимующих хищных птиц является отстрел во время зимней охоты. Ключевые слова: хищные птицы, зимовки, восточная Украина, Харьковская область. Поступила в редакцию: 28.07.2019 г. Принята к публикации: 25.12.2019 г. Abstract The article represents our data on species composition, biotope preferences and population dynamic of wintering birds of prey (Accipitriformes, Falconiformes) in Eastern Ukraine (Kharkiv region). The total research area encompassed about 1585 km2 or 5.05% of the total area of the Kharkiv region. Nine raptor species winter in the region regularly; they are Common Buzzard (Buteo buteo), Rough-Legged Buzzard (Buteo lagopus), Hen Harrier (Circus cyaneus), Northern Goshawk (Accipiter gentilis), Eurasian Sparrowhawk (Accipiter nisus), Colden Eagle (Aquila chrysaetos), White-Tailed Eagle (Haliaeetus albicilla), Merlin (Falco columbarius) and Peregrine Falcon (Falco peregrinus). After 2010, the Common Kestrel (Falco tinnunculus) became a regular wintering species too. Rare and occasionally wintering species are Long-Legged Buzzard (Buteo rufinus), Black Kite (Milvus migrans), and Saker Falcon (Falco cherrug). Key habitat for the wintering raptors in the region is a valley of a big river (Siversky Donets, Udy, Oskil) with meadows, marshes, lakes, forests, and human settlements (41.28% from all wintering birds of prey specimens). Oak forests and cities are also important (13.44% per each). Hunting is the main threat to wintering birds of prey in Eastern Ukraine. Keywords: birds of prey, wintering, Eastern Ukraine, Kharkiv region. Received: 28/07/2019. Accepted: 25/12/2019. DOI: 10.19074/1814-8654-2019-39-43-70

Введение Зимняя фауна хищных птиц юга лесостепной и степной зон Восточной Европы изучена недостаточно. Особенно мало данных по численности и плотности популяций зимующих видов хищных птиц, кроме хорошо изученного орлана-белохвоста (Haliaeetus albicilla), по которому есть публикации касательно зимовок в долине Северского Донца (Ветров, Милобог, 2007) и Днепра (Gavrilyuk, 2003; Гаврилюк, 2008). Также мало данных по дина-

Introduction We do not have enough knowledge on the wintering species of birds of prey in the southern frontiers of the forest-steppe and steppe zones of Eastern Europe. Numbers and its dynamics, density, habitat preferences, and phenology of wintering species are very poorly studied. The one exception is the White-Tailed Eagle who’s wintering habits in the region were studied by Vetrov and Milobog (2007) in the valley of the Siversky Donets, and by Gavrilyuk (2003; 2008) in the valley of Dnieper.

Ïåðíàòûå õèùíèêè è èõ îõðàíà 2019, 39 мике численности зимующих хищных птиц по годам, их биотопическом распределении, особенностям фенологии. Полученная в ходе исследований информация о зимовках не только позволила определить зимние ареалы многих видов хищных птиц, но и устранить ряд неточностей в представлении о зимнем распределении некоторых видов. Материалы и методы Цели и задачи исследования Задачами описанного в статье исследования стали: – изучение видового состава, плотности распределения и численности хищных птиц на зимовках в Харьковской области; – изучение биотопического распределения зимующих хищных птиц; – изучение многолетней динамики численности зимующих хищных птиц; – подготовка рекомендаций по охране зимующих популяций хищных птиц в Харьковской области. Подробное освещение структуры (в т.ч. микробиотопической) охотничьих территорий и подробный анализ размеров таких участков не входили в задачи настоящего исследования, и мы привели лишь обобщающие данные. Природные характеристики района работ и список зимующих видов Исследования проводили в северных, центральных и юго-восточных регионах Харьковской области в Восточной Украине. Географически эта территория лежит в пределах южных отрогов Среднерусской возвышенности, северо-западных отрогов Донецкой возвышенности и в восточной части Приднепровской низменности (известной в её восточной части под названием «Полтавская равнина»). В зоогеографическом и природном плане территория Харьковской области крайне неоднородна, лежит в разных областях и провинциях, в частности, в пределах Харьковской лесостепи, Левобережной лесостепи, Донецкого степного и лесостепного региона и региона Задонецко-Донских степей (Комплексний атлас України, 2005). Климат региона умеренно-континентальный, с мягкими зимами (средние температуры от –2 до –7° С, часты оттепели и продолжительные периоды положительных температур), часто – с неустойчивым и неглубоким снеговым покровом (от 10 до 20 см, продолжительность устойчивого снегового покрова – 1–1,5 месяца). Зима и зазимок

Изучение пернатых хищников Our data obtained in this study made it possible to determine winter ranges of many birds of prey species, as well as eliminate a number of inaccuracies about a winter distribution of some species. Materials and methods The main aims and objectives of the study The objectives of this research are: – to study species composition and density of wintering birds of prey; – to study habitat distribution of wintering Raptors; – to study the dynamic of number of wintering birds of prey; – to develop recommendations for the conservation of wintering birds of prey. Biotope characteristics of the study region and a list of wintering raptors Studies were conducted in the northern, central and south-eastern regions of the Kharkiv region, Ukraine. The area lays within southern edges of the Eastern European Upland, north-western edges of Donetsk Upland and eastern part of Poltava Plain. Zoogeographically this area can be assigned to several provinces and regions such as Kharkiv forest-steppe prov., steppe zone of the left bank of River Dnieper (Poltava plain) and DnieperAzov steppe region, Don steppe region and Donetsk steppe and forest-steppe regions (Integrated Atlas of Ukraine, 2005). Climate is moderately continental with mild winters (average temperatures from –2 to –7° С with regular thaws), often with unstable and shallow snow cover (from 10 to 20 cm) for 1–1.5 months. The cold period lasts for 4 months; temperatures below zero are characteristic for maximum 2 months; snow cover is usually absent from November to the middle of January. This climate makes great conditions for wintering of both local breeding species and those who breed more to the north in a boreal zone and polar regions of Western Palearctic. Among local breeders are Eurasian Sparrowhawk (Accipiter nisus), Northern Goshawk (Accipiter gentilis), Common Buzzard (Buteo buteo), White-Tailed Eagle and rarely – Common Kestrel (Falco tinnunculus), Saker Falcon (Falco cherrug), Long-Legged Buzzard (Buteo rufinus), and Black Kite (Milvus migrans). Group of northern species includes RoughLegged Buzzard (Buteo lagopus), Hen Harrier (Circus cyaneus), Peregrine (Falco peregrinus), Merlin (Falco columbarius), Golden Eagle (Aquila chrysaetos) and some northern populations of Eurasian Sparrowhawk,

Raptor Research

Raptors Conservation 2019, 39 продолжаются в среднем 4 месяца; как правило, отрицательные температуры держатся не более двух месяцев, а устойчивый снеговой покров – в течение зазимка и в первую половину зимы (ноябрь – середина января) отсутствует. Такие климатические особенности Харьковской области создают благоприятные условия для зимовки как ряда местных видов, так и многих особей, гнездящихся на севере Бореальной области и в полярных регионах Западной Палеарктики. К первой группе можно отнести ястреба-перепелятника (Accipiter nisus), ястреба-тетеревятника (Accipiter gentilis), обыкновенного канюка (Buteo buteo), орлана-белохвоста, в отдельные годы – обыкновенную пустельгу (Falco tinnunculus), балобана (Falco cherrug), курганника (Buteo rufinus) и чёрного коршуна (Milvus migrans). К группе прилетающих на зиму видов следует отнести зимняка (Buteo lagopus), полевого луня (Circus cyaneus), сапсана (Falco peregrinus), дербника (Falco columbarius), беркута (Aquila chrysaetos), отчасти – ястреба-перепелятника и ястреба-тетеревятника, обыкновенного канюка и орлана-белохвоста. Все сообщения о зимних (декабрь) встречах орлов-могильников (Aquila heliaca) относятся либо к ошибочным идентификациям беркутов и молодых орланов-белохвостов, либо к встречам птиц, попавших в трудные ситуации, например, встречи больных, ослабленных, травмированных в период осенней миграции особей. Такие птицы или были найдены погибшими, или же в очень тяжёлом состоянии доставлены в Харьковский зоопарк. Исходя из вышесказанного, этот вид мы не можем отнести к зимующим в Харьковской области. Всего же к числу регулярно зимующих видов отнесены 9 видов хищных птиц, ещё 4 вида могут быть встречены в наиболее тёплые зимы, и количество таких регистраций крайне невелико. Один вид, кречет (Falco rusticolus), вызывает существенные сомнения среди специалистов как потенциальный зимующий вид Харьковской области и Украины в целом, хотя нам известна одна встреча этого вида в феврале 2006 г. и встреча птицы, очень похожей на кречета, в конце декабря 2017 г. Учитывая отсутствие качественных фотоматериалов, считаем уместным включить этот вид в приложение к списку зимней фауны соколообразных Харьковской области как потенциально возможный вид без достоверного подтверждения статуса.

http://uabirds.org/v2photo.php?l=ru&s=055100457

Орлан-белохвост (Haliaeetus albicilla). Фото К. Горшкова88. White-Tailed Sea Eagle (Haliaeetus albicilla). Photo by K. Gorshkov88.

Northern Goshawk, Common Buzzard and White-Tailed Eagle. All reports about winter encounters of Eastern Imperial Eagles (Aquila heliaca) we attribute to a mistaken species ID of Golden Eagles or young White-Tailed Eagles, or observations of weakened birds unable to continue their autumn migration due to sick or injure. Most of those individuals were found in critical condition or dead. Thus, we do not consider Imperial Eagle as a wintering species in the Kharkiv region. In total, 9 species of Raptors regularly winter in the Kharkiv region, and 4 more rarely winter during the mildest years. Gyrfalcon (Falco rusticolus) gets a lot of controversy about its wintering status since we have only one reliable observation on the species in February 2006, and a potential observation of a bird resembling a Gyrfalcon later December of 2017. However, we include Gyrfalcon in the list of wintering species of Raptors of the Kharkiv region as a potential wintering species without reliable confirmation of its status. Cooling ponds of power plants, elevators, landfills (mostly municipal waste dumps and poultry farms dumping sites) attract wintering raptors and determine their presence and territorial distribution. These objects are especially important for WhiteTailed Eagles, Golden Eagles, Hawks, and Peregrines. Wastelands, settlements and farmland with a large number of wintering passerines and Muridae rodents attract Falcons (Common Kestrel, Merlin, Peregrine), Hawks, Hen Harriers, Rough-Legged Buzzards and Common Buzzards.

Ïåðíàòûå õèùíèêè è èõ îõðàíà 2019, 39 Важным факторам, определяющими наличие и территориальное распределение хищных птиц в зимний сезон, является наличие водоёмов-охладителей теплоэлектростанций, элеваторов, свалок (прежде всего – городских свалок бытовых отходов и свалок птицефабрик). Эти объекты особенно интересны орланам-белохвостам, беркутам, ястребам и сапсанам. Пустыри, населённые пункты и сельхозугодья с большим количеством мышевидных грызунов и зимующих воробьиных птиц привлекают соколов (пустельга, дербник, сапсан), ястребов (перепелятник и тетеревятник), полевых луней, зимняков и обыкновенных канюков. Методы учёта На рисунке 1 показаны основные маршруты и учётные площадки (стационары) в пределах Харьковской области. Основная методика учёта хищных птиц базировалась на площадочных учётах (Карякин, 2004) с применением основ индивидуального распознавания особей по признакам окраски (в течение всего зимнего периода), возраста и особенностей хода линьки, таких как наличие светлых паттернов при массовой линьке перьев на определённых участках, наличие «прорех» в рядах маховых и рулевых перьев и пр. (в начале зимы до середины января, когда линька в большинстве случаев завершается). Помимо метода площадочных учётов, в пределах стационаров использовали (в качестве контрольных) методы наблюдений на точках в течение 1–2 часов (районы скопления голубей и прочих синантропных птиц в городах, на элеваторах, свалках и вблизи животноводческих хозяйств, незамерзающих водоёмов-охладителей ТЭС) и маршрутные учёты (берега незамерзающих рек с

Изучение пернатых хищников Methods Figure 1 shows the main routes and survey plots we used in this study within the Kharkiv region. We used a method of multiple mapping at reference sites (the standard method of areal registration of birds of prey, Karyakin, 2004) supplemented with a technique of individual recognition by plumage, age, and molting features. Individual molting features are useful for individual recognition until the molting is over in the middle of January, but individual plumage features are useful during the whole winter period. The results of wintering raptors survey are shown in the table in Appendix89. Surveys were conducted during 40±5 days per season (280±80 hours per season) by 3 researchers. In total, in 12 seasons from 2007 to 2019 surveys were conducted for 500 days that are equal to 3500 survey hours. In total we recorded 625 individual wintering sites of birds of prey (or 641 including data from literature and our colleague’s personal reports). Data processing includes comparison of the total number of specimens of a particular species in all areas for each year of observation to study wintering species dynamics. The strength ratio of wintering species was calculated by comparison of maximum numbers of individuals of each species. Statistical data processing was carried out using the “Past” software. The selection of the survey plots was carried out based on the following requirements: 1) to cover the most of localities of primary importance for wintering raptors (like landfills, wetlands near cooling reservoirs of power plants, settlements, valleys of big rivers); 2) to cover secondary-important wintering habitats (agrarian landscapes, steppe beams, small open wetlands and forest wetlands, woodlands, valleys of small watercourses) in the steppe and forest-steppe parts of the Kharkiv region proportionally to the landscape structure of the region.

Рис. 1. Площадки (стационары) в Харьковской области, на которых проводили мониторинг зимней фауны хищных птиц. Условные обозначения: А – граница лесостепи и степи, B – площадки. Нумерация площадок соответствует нумерации в таблице 1. Fig. 1. Monitoring plots for wintering raptor observation in the Kharkiv region used in the present study. Legend: A – border of the forest-steppe and steppe zones, B – monitoring plots. The numbering of the plots corresponds to that in the table 1.

Raptor Research

Raptors Conservation 2019, 39 быстрым течением и берега крупных водоёмов-охладителей ТЭС). Учёты проводили регулярно на 12 стационарах из 30 в 2008–2019 гг.: на стационарах №№ 2, 3, 5, 15, 16, 19, 20 и 21 наблюдения проводили в течение всех 12 сезонов, на стационарах №№ 18 и 24 – в течение 10 сезонов, на стационаре № 17 – в течение 9 сезонов, на стационаре № 4 – в течение 8 сезонов (см. таблицу в «Приложении к статье»89). На остальных 18 стационарах исследования проводили от 1 до 6 сезонов. Также для уточнения территориального и биотопического распределения зимующих хищных птиц для половины стационаров были использованы данные за учётный период 2002–2007 гг. В учётах принимали участие в среднем 3 человека, в течение 40±5 дней/сезон, или 280±80 часов/сезон. Суммарно за весь период с 2007 по 2019 гг. (12 сезонов наблюдений по всем стационарам) наблюдения проводились 500 дней, или 3500 часов. На каждом из стационаров, на которых проводили многолетний мониторинг, наблюдения были приурочены в разные годы к одним и тем же датам. Исключения были сделаны для случаев, когда погодные условия, а именно интенсивные осадки или сильный туман, не позволяли получить достоверные результаты. В таких случаях даты учёта переносили на ближайшие дни после окончания ненастья. Общий размер выборки составил 625 условных участков зимовки хищных птиц (с данными из литературных источников и устных сообщений коллег – 641 участок). Изучение численности птиц и её динамики проводили сравнением общего количества представителей определённого вида по всем стационарам для каждого отдельно взятого года наблюдений. Соотношение численности разных видов проводили на основании сравнения максимальных численностей этих видов. Статистическую обработку данных проводили в программе Past. Выбор стационаров осуществляли исходя из необходимости: 1) охватить максимум наиболее важных мест локализации зимовок хищных птиц (аттрактивные территории – свалки, водно-болотные угодья вблизи водоёмовохладителей, населённые пункты, долины крупных рек);

http://rrrcn.ru/wp-content/uploads/2019/12/Viter2019-Add1.xlsx

Table 1 shows data on monitoring plots where Raptors winter fauna was studied. The numbering of sites is given in accordance with the numbering on the figure 1. In total our surveys covered: – 5.05% of the area of the region or 1585 km2 (the area of the region is 31.4 thousand km2); – more than 70% of non-freezing water bodies (cooling reservoirs of power plants, fast-flowing rivers and non-freezing lakes and ponds near major settlements); – 50% of the territory of Kharkiv and its suburbs; – 1/3 of the total number of elevators in the region, that attract pigeons in high numbers (at least 100 individuals) and got comfortable perching sites for birds of prey. In the present article, we define a hunting territory as a territory visited by an individual during 1 day of observation. The size of a hunting territory was determined based on visual observations of hunting bird and mapping of its movements as an area that encompass the most remoted locations of a bird during 1 or 2–3 days of observation or during the whole season. Individual recognition of raptors was carried out by plumage characteristics and coloration patterns. It was especially beneficial for individual recognition of Common and Rough-Legged Buzzards. The main plumage characteristics were: development of rufous colors in plumage, color, shape and size of a carpal patch, presence and width of terminal and subterminal bands on a tail, presence of a dark collar, presence of a dark throat, crown color (dark / light / pale / pale with rufous), proportion of dark and light areas on underparts, development of dark stripes on underparts and on lower coverts and light stripes on upperparts and upper coverts. Individual recognition was used to evaluate repeated encounters of birds on survey plots. Main biotopes 1. Villages (fig. 2A) and their periphery are characterized by the abundance of small passerines and rodents, by the presence of perching sites and shelters for medium-size raptors. This biotope is favored by Merlin and Eurasian Sparrowhawk, rarely by Hen Harrier, Common and Rough-Legged Buzzards. 2. Non-freezing ponds near big cities and cooling ponds of power plants (fig. 2B) are the places of high concentrations of waterbirds (ducks, coots). This biotope is favored

Ïåðíàòûå õèùíèêè è èõ îõðàíà 2019, 39

Изучение пернатых хищников

Табл. 1. Стационары, на которых проводились мониторинговые исследования зимней фауны хищных птиц в Харьковской области. Нумерация площадок соответствует нумерации на рис. 1. Table 1. Monitoring plots for wintering raptor observation in the Kharkiv region used in the present study. The numbering of the plots corresponds to that in the fig. 1. Площадь Координаты (км2) (с.ш., в.д.) Area Природная провинция, геоботаническая область Coordinates 2 № (km ) Geobotanical or nature province (N, E) 1 25 Харьковская лесостепь 50.094612, Kharkiv forest-steppe province 36.171917 2 8 Харьковская лесостепь 50.065750, Kharkiv forest-steppe province 36.204533 3 20 Харьковская лесостепь 50.062665, Kharkiv forest-steppe province 36.249508 4 64 Харьковская лесостепь 50.056053, Kharkiv forest-steppe province 36.103939 5 120 Харьковская лесостепь 49.992327, Kharkiv forest-steppe province 36.230756 6 25 Граница Харьковской лесостепи и Задонецко-Донского степного края 50.041857, Border between Kharkiv forest-steppe province and Don steppe region 36.843088 7 84 Харьковская лесостепь 49.927949, Kharkiv forest-steppe province 36.797769 8 8 Задонецко-Донской степной край 49.722023, Don steppe region 36.880081 9 33 Харьковская лесостепь 49.821716, Kharkiv forest-steppe province 36.521910 10 75 Харьковская лесостепь 49.828195, Kharkiv forest-steppe province 36.313256 11 21 Харьковская лесостепь 49.770767, Kharkiv forest-steppe province 36.093453 12 40 Харьковская лесостепь 49.710862, Kharkiv forest-steppe province 36.291551 13 34 Харьковская лесостепь 49.668440, Kharkiv forest-steppe province 36.394204 14 84 Харьковская лесостепь 49.711306, Kharkiv forest-steppe province 36.131906 15 30 Харьковская лесостепь 49.608186, Kharkiv forest-steppe province 36.216020 16 120** Харьковская лесостепь 49.580814, Kharkiv forest-steppe province 36.330346 16 24*** Задонецко-Донской степной край 49.607741, Don steppe region 36.429223 17 48 Задонецко-Донской степной край 49.628205, Don steppe region 36.549386 18 66 Задонецко-Донской степной край 49.574358, Don steppe region 36.518830 19 24 Харьковская лесостепь 49.547680, Kharkiv forest-steppe province 36.213259 20 40 Полтавская равнина Левобережной лесостепи 49.495435, Forest-steppe habitat of the left bank of Dnieper, Poltava plain 36.183314 21 25 Граница Полтавской равнины Левобережной лесостепи и Харьковской лесостепи / Border between for- 49.515560, est-steppe habitat of the left bank of Dnieper (Poltava plain) and Kharkiv forest-steppe province 36.364196 22 80 Граница Полтавской равнины (Левобережная лесостепь), Задонецко-Донского степного края и Харьков- 49.456587, ской лесостепи / Border between forest-steppe habitat of the left bank of Dnieper (Poltava plain), Kharkiv 36.690260 forest-steppe province and Don steppe region 23 40 Граница Левобережной лесостепи (Полтавская равнина) и Левобережной Днепровско-приазовской степной об- 49.352422, ласти / Border between forest-steppe habitat of the left bank of Dnieper (Poltava plain) and Dnieper-Azov steppe region 36.252774 24 25 Задонецко-Донской степной край 49.435826, Don steppe region 36.942080 25 60 Задонецко-Донской степной край 49.406346, Don steppe region 36.945170 26 100 Донецкая область степей и лесостепи 49.330053, Steppes and forest-steppes of Donetsk 37.035207 27 60 Донецкая область степей и лесостепи 49.193374, Steppes and forest-steppes of Donetsk 37.280218 28 92 Донецкая область степей и лесостепи 49.090958, Steppes and forest-steppes of Donetsk 37.455656 29 50 Граница Задонецко-Донского степного края и Донецкой области степей и лесостепи 49.191724, Border between steppes and forest-steppes of Donetsk and Don steppe region 37.047204 30 60 Харьковская лесостепь 50.089105, Kharkiv forest-steppe province 35.249274 Всего 1585 Харьковская лесостепь, Полтавская равнина Левобережной лесостепи, Донецкий регион степей и лесостепи, ЗадонецкоTotal Донской степной край / Steppes and forest-steppes of Donetsk, Don steppe region, Kharkiv forest-steppe province, foreststeppe habitat of the left bank of Dnieper (Poltava plain) and Dnieper-Azov steppe region

Примечания / Notes: * – техногенные ландшафты: свиноферма, элеваторы, отстойники / technogenic biotopes: pig farm, elevators, sewage ponds; ** – лесная часть НПП «Гомольшанские леса» / forested part of the National Park “Gomilshansky Lisy”; *** – открытые ландшафты НПП «Гомольшанские леса» / open landscapes of the National Park “Gomilshansky Lisy”; **** – площадь озёр / area of lakes; ***** – техногенные ландшафты (элеваторы) / technogenic biotopes (elevators).

Raptor Research

Raptors Conservation 2019, 39

Агроландшафт, км2 Agrarian landscapes, km2 21

Прочие открытые ландшафты, км2 Лес, км2 Other open land- Woodlands, scapes, km2 km2 0.5 2

Населённые пункты, cады, км2 Settlements and gardens, km2 1.5

114

1.5*

0.5

26.5

6.5

11.5

1.5

5.5

1.5

28 (14.5****)

17.5

1.5

1*****

472.5

238

646

228.5

by Hawks (Northern Goshawks and Eurasian Sparrowhawks), White-Tailed Eagles, Peregrines and Merlins. 3. Steppe lakes (fig. 2C) attract small passerines, Steppe Mice (Mus spicilegus), partridges (Perdix perdix), and pheasants (Phasianus colchicus). In winter they are very attractive for Hen Harriers, Common and Rough-Legged Buzzards, and in lesser extent for White-Tailed Eagles, Eurasian Sparrowhawks and Northern Goshawks, and Golden Eagles. The only registration of a Long-Legged Buzzard during the winter season also happened in this habitat. 4. Agrarian landscapes (fig. 2D) – are the places of high concentration of small passerines and rodents on harvested sunflower fields and along the dirt roads used for grain transportation, and of Corvidae and pigeons near settlements. The territorial distribution of these species is extremely uneven which leads to a similar distribution pattern among wintering raptors. In winter these landscapes attract Common and RoughLegged Buzzards, Eurasian Sparrowhawks, Hen Harriers and rarely Merlins, Common Kestrels, Northern Goshawks and occasionally – Golden Eagles and some other species of raptors. 5. Cities and their surroundings (fig. 2E) have high concentrations of pigeons, Corvidae sp., small passerines, synanthropic Muridae sp. It also provides comfortable perches and shelters for raptors. A significant number of wintering Hawks (Eurasian Sparrowhawk, Northern Goshawk) and Falcons (Peregrine, Merlin and Common Kestrel) could be seen both in and outside of cities, while Common and Rough-Legged Buzzards and Hen Harriers prefer outskirts of cities. Rarely White-Tailed Eagles and Golden Eagles can be seen in the surroundings of cities. 6. Woodland edges near the small river valleys (fig. 2F) are characterized by the abundance of small passerine birds, the presence of dense breeding colonies of voles, the presence of carrion (dead ungulates including ones being killed and eaten by large predators). These habitats are preferred by Hawks (Eurasian Sparrowhawk, Northern Goshawk), Golden Eagles, Common and Rough-Legged Buzzards, WhiteTailed Eagles and rarely Hen Harriers and Merlins. 7. Valleys of big rivers with non-freezing parts of the vessel (fig. 2G) attract high numbers of ducks and small passerines, and in the adjacent floodplains – vast colonies of

Ïåðíàòûå õèùíèêè è èõ îõðàíà 2019, 39 2) охватить пропорционально (согласно ландшафтной структуре территории Харьковской области) все второстепенные зимовочные биотопы (агроландшафты, степные балки, небольшие открытые и лесные водно-болотные угодья, лесные массивы, долины небольших водотоков) как в степной, так и лесостепной части Харьковской области. В таблице 1 приведены данные о стационарах, на которых проводили мониторинг зимней фауны хищных птиц. Нумерация стационаров дана в соответствии с нумерацией на рисунке 1. Полнота обследования территории региона: – общая площадь обследованных территорий – 5,05% от площади региона (площадь Харьковской области около 31,4 тыс. км2); – обследовано более 70% незамерзающих водоёмов (водоёмы-охладители ТЭС, реки с быстрым течением и незамерзающие водоёмы вблизи крупных населённых пунктов); – обследовано 50% территории крупного города и пригородов (Харьков); – обследовано 1/3 от общего количества элеваторов в регионе, на которых есть концентрации голубей (не менее 100 особей) и есть удобные для хищных птиц присады. В настоящей статье приведены размеры охотничьих территорий, которые мы рассматриваем как размеры территории, посещаемой определённой особью в течение 1 дня наблюдений. Размеры таких территорий определяли на основании визуальных наблюдений охотящихся птиц, картирования перемещений по участку каждой такой особи в течение 1 дня наблюдений, 2–3 дней или в течение сезона. Размер охотничьей территории (на основании наблюдений за активностью особи в течение 1 дня) определяли как размер площадки между крайними наиболее удалёнными точками регистрации данной особи. Для индивидуального распознавания особей использовали как общие характерные для определённой возрастной группы признаки, так и индивидуальные признаки окраски (обыкновенный канюк, зимняк), например, цветовая морфа птицы, общий тон светлых частей оперения (степень развития охристых тонов), форма и целостность пятна на сгибе нижней части крыла, выраженность дополнительной терминальной полосы на хвосте и толщина основной полосы, наличие «ожерелья» из тёмных пестрин на груди, наличие или отсутствие тёмного поля на зобе и горле, особенно-

Изучение пернатых хищников Muridae. This habitat is attractive for wintering Eurasian Sparrowhawk, Northern Goshawk, Merlin, Common Buzzard, RoughLegged Buzzard and White-Tailed Eagle. 8. Artificial objects – elevators, cattle farms, landfills, etc. are characterized by the abundance of domestic rock pigeons (Columba livia), Corvidae sp., synanthropic rodents, small passerines, and the presence of perching sites and shelters for raptors. This biotope is favored by Peregrines, Eurasian Sparrowhawks, Northern Goshawks, Common Kestrels and rarely Merlins. The surrounding areas are popular among wintering Common and Rough-Legged Buzzards and Hen Harriers. The preference of different species of raptors over biotopes was studied based on the overall set of wintering territories observed for the entire period of the study. This parameter is slightly higher than the number of wintering individuals due to shifting from site to site by some of them. Results and discussion General data on species composition of Raptors wintering in the Kharkiv region Eurasian Sparrowhawk (Accipiter nisus). The local population is sedentary within the Kharkiv region. Also, the territory of the region is the wintering area for the northern populations of this species. Juvenile Sparrowhawks often spend winter further south in other countries. For instance, a juvenile male ringed in winter of 2004 in Bulgaria, and seen there again in 2005 (D. Naninov, pers. com.), was found dead after collision with a vehicle in Kharkiv in 2006. Main wintering habitats are settlements, elevators, and adjacent territories, wetlands (esp. – non-freezing water bodies and steppe lakes), woodlands bordered with river valleys (fig. 3). No significant habitat preferences during winter were found. Pronounced transit migration happens from mid-September to the 20th of October. Wintering individuals appear in a city in the middle of October (2 and 3 decades). Departure from winter grounds occurs at the end of February – the first decade of March. Individual territory size in winter varies from 1 km2 (in towns and near elevators) to 10 km2 (woodland edges and river valleys), mean – about 4 – 5 km2. Northern Goshawk (Accipiter gentilis) – mainly a sedentary species, transit migration in autumn is very poor. Main wintering habitats are settlements, vicinities of

Raptor Research

Raptors Conservation 2019, 39

сти окраски верха головы (светлая, светлая с интенсивным охристым оттенком, тёмная или с обилием тёмных пестрин), соотношение тёмных и светлых участков на животе и «штанах», интенсивность развития тёмных пестрин на нижних кроющих крыла (и светлой брюшной стороне) и охристых (светлых) пестрин на верхних кроющих крыла и спине. Подобные индивидуальные отличия использовали и для оценки повторяемости встреч разных особей при проведении площадочных учётов зимующих хищных птиц. Основные ландшафты 1. Населённые пункты сельского типа и их окраина (рис. 2A) – для этого биотопа характерно обилие мелких воробьиных птиц, мышевидных грызунов, присады и укрытия для некрупных хищных птиц. В этом биотопе часто встречаются такие виды, как дербник, ястреб-перепелятник, реже – полевой лунь, зимняк и обыкновенный канюк. 2. Незамерзающие водоёмы вблизи крупных городов и водоемы-охладители ТЭС (рис. 2B) – места концентраций околоводных птиц (крупные зимовки уток, лысух). В таких местах концентрируются зимующие ястребы (перепелятник, и особенно тетеревятник), орланы-белохвосты, в меньшей степени – дербники и сапсаны. 3. Степные поды (пересыхающие степные озёра) (рис. 2C) – места концентрации мелких воробьиных птиц, грызунов (курганчиковые мыши Mus spicilegus), куропаток (Perdix perdix) и фазанов (Phasianus colchicus). В зимнее время в таких ландшафтах особенно высокая плотность полевых луней, зимняков, обыкновенных канюков, встречаются орланы-белохвосты, ястребы-тетеревятники и перепелятники, беркуты. Единственная регистрация зимующего курганника также приходится на этот тип биотопов. 4. Агроландшафты (рис. 2D) – места концентрации (преимущественно – на убранных полях подсолнечника и вдоль дорог, где есть рассыпанное зерно) мелких воробьиных птиц, мышевидных грызунов, а вблизи населённых пунктов – врановых птиц (Corvidae sp.) и голубей (Columba sp.). Территориальное распределение этих видов крайне неравномерно, что приводит к аналогичной картине и в распределении численности зимующих хищных птиц. В зимнее время в таких ландшафтах можно http://uabirds.org/v2photo.php?l=ru&s=055100360

Ястреб-тетеревятник (Accipiter gentilis), г. Харьков, 3 февраля 2019 г. Фото К. Горшкова90. Goshawk (Accipiter gentilis), Kharkiv, 03/02/2019. Photo by K. Gorshkov90.

elevators and livestock farms, and less often – landfills (especially at poultry farms), vicinities of non-freezing cooling reservoirs of thermal power plants, forest edges near small river valleys (attracted by flocks of wintering Fieldfares Turdus pilaris) (fig. 4). Wintering individuals appear at wintering sites in the second half of September, their numbers gradually increase and reach a maximum in November – mid-January. For example, on one territory under study within the Kharkiv, the number of wintering Goshawks in September-October was 5 individuals, and by mid-November, it increased up to 10 individuals. Departure from winter grounds happens in February. The size of individual territory varies from 1 km2 near elevators to 20–25 km2 in forested and forest-meadow landscapes of river valleys; mean 7–10 km2. Hen Harrier (Circus cyaneus) is a regular wintering species most common in steppe wetlands and less frequently in open agrarian landscapes. It can be observed in river valleys and outskirts of settlements. First wintering birds arrive between September 29th and October 15th. The most intensive transit passage and the arrival of wintering birds happen from October 10th to November 1st. Departure from winter grounds usually happens in March or in the first and second decade of February in the mildest years with early springs. Spring passage observed during March.

Ïåðíàòûå õèùíèêè è èõ îõðàíà 2019, 39

Рис. 2. Биотопы: А – окраины населённого пункта сельского типа, B – водоёмы (B1 – река Лопань в черте города Харькова и B2 – озеро Лиман – водоём-охладитель Змиевской ТЭС), C – cтепные поды (пересыхающие степные озёра), D – открытые агроландшафты, E – города и их окрестности (E1 – окраина города Харьков и E2 – город Харьков), F – долина небольшой реки посреди большого массива лесостепной дубравы в Национальном природном парке «Гомольшанские леса», G – долина большой реки Северский Донец в Национальном природном парке «Гомольшанские леса». Фото С. Витера. Fig. 2. Habitats: A – outskirts of settlements, B – water bodies (B1 – Lopan river within Kharkiv and B2 – Lyman lake – the cooling reservoir of Zmiiv power plant), C – steppe wetlands (permanent and drying lakes), D – open agrarian landscapes, E – urban area (E1 – outskirts of Kharkiv and E2 – Kharkiv city), F – valley of a small river in a huge oak forest, the National park “Gomilshansky Lisy”, G – valley of a big river Siversky Donets, the National park “Gomilshansky Lisy”. Photos by S. Viter.

Изучение пернатых хищников

Raptor Research

Raptors Conservation 2019, 39 встретить зимняков, обыкновенных канюков, перепелятников, полевых луней, изредка – дербников, обыкновенных пустельг и тетеревятников. Крайне редко и нерегулярно встречаются беркуты и другие виды зимующих хищных птиц. 5. Города и их окрестности (рис. 2E) – крупные концентрации голубей, врановых птиц, мелких воробьиных птиц, мышевидных синантропных грызунов. Удобные присады и укрытия для хищных птиц. В городах концентрируются дербники, обыкновенные пустельги, сапсаны, ястребы (перепелятник, тетеревятник), а по окраинам городов – дербники, ястребы, обыкновенные канюки, зимняки, полевые луни, изредка встречаются беркуты и орланы-белохвосты. 6. Окраины крупных лесных массивов вблизи долин небольших водотоков (рис. 2F) – концентрации мелких воробьиных птиц, наличие плотных поселений полёвок, наличие падали (погибшие копытные, в т.ч. остатки трапезы крупных хищников). В таких местах в зимнее время встречаются ястребы-перепелятники и тетеревятники, беркуты, зимняки, обыкновенные канюки, орланы-белохвосты, реже – полевые луни, дербники. 7. Долины крупных рек с обширными незамерзающими участками русла (рис. 2G) – места концентрации уток, мелких воробьиных птиц, а на прилегающих участках луговой поймы – поселения мышевидных грызунов. В таких местах встречаются ястребы (перепелятник и тетеревятник), дербники, зимняки и обыкновенные канюки, орланы-белохвосты. 8. Техногенные «точечные» объекты – элеваторы, скотофермы, свалки – места концентрации сизых голубей (Columba livia), врановых птиц, синантропных мышевидных грызунов, мелких воробьиных птиц, удобные убежища и присады для хищных птиц. В таких местах особенно часто встречаются сапсан, ястребы-перепелятники и тетеревятники, обыкновенные пустельги, реже – дербники, а на прилегающих территориях – полевые луни, зимняки, обыкновенные канюки. Изучение предпочтений определённого биотопа или ландшафта проводили на основании анализа всей совокупности отмеченных (за весь период наблюдений) территорий, абонируемых особями конкретного вида. Количество таких территорий несколько превышает максимальные показатели численности данного вида в сезон наибольшей его численности, что

The maximum total number of Hen Harrier on the whole set of observation plots during one season was 18 individuals (in 2011/2012 and 2017/2018) (fig. 5). The size of individual territory varies from 0.5–1 km2 on territories densely populated with Mus spicilegus to 10 km2 in forestand-field landscapes with a low number of rodents; mean 2–4 km2. Common Buzzard (Buteo buteo) is a regular wintering species whose number could differ significantly (from 0 to 24 individuals) on the same areas in different winter seasons. Main wintering habitats are landfills, big settlements, livestock farms and forest-steppe landscapes (especially in river valleys). During the whole period of study (from winter 2002/2003 to winter 2018/2019) there have never been Common Buzzards to be absent in the Kharkiv region during winter, however, in some key wintering areas, buzzards could be absent in some seasons (fig. 6). It is difficult to define the terms of arrival of this species due to the slow autumn migration of the nominative subspecies B. b. buteo in the second half of October and later in November that masked the arrival of wintering individuals on their winter territories. Departure from winter grounds usually happens from the last decade of February to the middle of March or from the end of January to the first decade of February in the mildest years with early springs. Heavy snowfalls in January leading to accumulation of more than 20 cm of snow cover usually force most of Common Buzzards wintering in the Kharkiv region to move west or south-west. The size of individual territories of the Common Buzzard is about the same as the ones of the Hen Harrier, but the maximum size is only 5 km2. The maximum total number of Common Buzzards on the whole set of observation plots during one season was 40 individuals (2017/2018). Rough-Legged Buzzard (Buteo lagopus) is the most numerous wintering raptor species in Kharkiv region. First transit individuals appear between 2nd and 15th of October. Wintering individuals appear at wintering sites mostly in November, in mild years – only in the last decade of December. Departure from winter grounds in mild years happens the last decade of January, in severe winters – one month later – in the last

Ïåðíàòûå õèùíèêè è èõ îõðàíà 2019, 39

Изучение пернатых хищников

обусловлено сменой территорий зимующими в разные сезоны особями. Если на одной территории совместно держались несколько птиц, как, например, в случае орланов-белохвостов, то к одному отдельному участку приравнивали каждую отмеченную особь. Результаты и обсуждение Общие данные о видовом составе зимней фауны хищных птиц Ястреб-перепелятник (Accipiter nisus) – по большей части осёдлый вид в пределах Харьковской области. Территория региона является местом зимовки северных популяций этого вида. Молодые перепелятники из северных популяций (Украина, Россия) часто проводят зиму в более южных странах, например, в 2004–2006 гг. один молодой самец зимовал в Болгарии, в районе Бургаса, где и был окольцован, и возвращался на зимовку (декабрь 2005 г. и январь 2006 г.) в это же место в следующем году (Д. Нанкинов, личное сообщение). Позже, в феврале 2006 г., птица была найдена в Харькове (погибла от столкновения с транспортным средством). Зимой птицы держатся вблизи населённых пунктов, окрестностей элеваторов, крупных водно-болотных угодий (районы незамерзающих водоёмов и степных подов/озёр), окраин крупных лесных массивов вблизи долин небольших водотоков (рис. 3). Существенных биотопических предпочтений не выявлено. Выраженная транзитная миграция происходит с середины сентября до 20 чисел октября, ястребы появляются на зимовках в городе в октябре (2 и 3 декады месяца), а оставление зимних территорий проис-

Перепелятник (Accipiter nisus), зимующий в центральной части города Харькова. Фото С. Витера. Eurasian Sparrowhawk (Accipiter nisus) wintering in the center of Kharkiv. Photo by S. Viter.

decade of February – beginning of March. Prominent transit migration usually occurs in March, or in mild years in the first half of February. The latest observations of Rough-Legged Buzzards could be made in late March (around 20th of March). But there were two extraordinary observations of this species in the region – one on May 2nd of 2009 and another on April 4th of 2019. Worsening of weather conditions in late December – first half of January (cold snaps up to -10° C, accumulation of a snow cover more than 25 cm depth) provokes most of the wintering individuals to move West and partly South and South-West directions. The size of individual territories of the Rough-Legged Buzzard is the same as in Common Buzzard (2–5 km2). We noted a tendency of this species to be attracted by cattle farms, poultry farm waste dumps and steppe lakes of the Seversky Donets river valley that densely inhabited by Mus spicilegus. The maximum total number of RoughLegged Buzzards on the whole set of observation plots during one season was 47 individuals (2016/2017) (fig. 7).

Рис. 3. Территориальное распределение ястребаперепелятника на зимовках в Харьковской области: A – встречи на площадках, B – регистрации на маршрутах. Fig. 3. Distribution of Eurasian Sparrowhawk in the Kharkiv region during winter: A – stationary counting, B – route counting.

Raptor Research

Raptors Conservation 2019, 39 ходит в конце февраля – первой декаде марта. Размеры индивидуальных охотничьих территорий колеблются от 1 км2 (в городах, например, в Харьковском зоопарке, и возле элеваторов) до 10 км2 (окраины лесных массивов вблизи долин крупных рек и в речных долинах), чаще составляют около 4–5 км2. Ястреб-тетеревятник (Accipiter gentilis) – по большей части осёдлый вид со слабо выраженной осенней транзитной миграцией. Птицы концентрируются преимущественно в населённых пунктах, возле элеваторов и скотоферм, реже – на свалках (особенно свалках птицефабрик), вблизи незамерзающих водоёмов-охладителей ТЭС, на опушках лесов вблизи долин небольших рек (где наблюдаются концентрации дроздов-рябинников Turdus pilaris) (рис. 4). На зимних территориях ястребы появляются в середине – конце сентября, их численность постепенно увеличивается и достигает максимума в ноябре – середине января. Например, на стационаре в пределах Харькова в один из сезонов численность в сентябре – октябре составила 5 особей, а к середине ноября увеличилась до 10 особей. Распад зимовки происходит в феврале. Размеры индивидуальных охотничьих участков составляют от 1 км2 вблизи элеваторов до 20–25 км2 в лесных и лесо-луговых долинах рек, чаще – около 7–10 км2. Полевой лунь (Circus cyaneus) – регулярно зимующий вид, наиболее часто встречающийся вблизи степных подов, реже – в открытых агроландшафтах (при наличии хотя бы незначительных отрица-

Long-Legged Buzzard (Buteo rufinus) is an extremely rare wintering species that was observed in winter in the Kharkiv region only once on December 29th of 2017. The winter of 2017/2018 (December and January) was notably warm and snowless, with average daily temperatures around +5° С. The observed individual was seen and photographed at the steppe lakes in Zmiyevsk district, not far from dense colonies of Mus spicilegus (fig. 6). Golden Eagle (Aquila chrysaetos) is a rare wintering species with the total number vary between winters from 3 to 10 individuals (fig. 8). Most of the encounters with the species happened in the forest-steppe habitats with upland oak groves and in the flood plains. Golden Eagles on migration were seen within the Kharkiv region between August 23rd and mid-October. One individual was observed wintering in the surroundings of Kharkiv until spring migration. The latest registrations of the species were done on February 14th (2003 and 2004). Three out of five birds under observation spent less than one month on the individual wintering sites. The size of the individual wintering site was determined for 2 birds as 4–5 km2. White-Tailed Eagle (Haliaeetus albicilla) is a not numerous wintering species. Main wintering habitats (fig. 9) are: a fish farm in the vicinity of city Pechenegy (3 ind. observed), a cooling reservoir of the Zmyivska power plant (3–4 ind.), surroundings of Kharkiv (3 ind.), Uda river valley (3–4 ind.), a valley of the Seversky Donets (17 ind.), a lower stream of the Oskil river valley (7 ind.), National Park “Gomilshansky Lisy” (up to 4 ind.), a dumping site of Balakleya poultry farm (1–6 ind.). In December of 2002, an aggregation of 10 individuals was seen at the cooling reservoir of the Zmyivska power plant. Thus, the maximum number of wintering White-Tailed Eagles within the area under study is 38 individuals. Similar data

Рис. 4. Территориальное распределение ястребовтетеревятников (Accipiter gentilis) в зимний сезон в Харьковской области. Fig. 4. Distribution of Northern Goshawk (Accipiter gentilis) in the Kharkiv region during winter.

Ïåðíàòûå õèùíèêè è èõ îõðàíà 2019, 39

Изучение пернатых хищников Полевой лунь (Circus cyaneus), урочище «Горелая Долина», Харьковская область. Фото С. Витера. Hen Harrier (Circus cyaneus), wintering in “Gorila Dolyna” valley, Kharkiv region. Photo by S. Viter.

were obtained by V. Vetrov and Yu. Milobog (2007) in 2006–2007 for the same areas except the Pechenegy fish farm. For the Pecheneg fish farm, the authors of the upmention article gave an estimation of 20–30 individuals, which according to our data is overstated.

тельных форм рельефа). Также занимает долины рек и окраины населённых пунктов, в том числе г. Харькова. Первые птицы прилетают между 29 сентября и 15 октября, наиболее выраженный транзитный пролёт и прилёт на зимовку – в период с 10 октября до 1 ноября. Исчезновение зимующих птиц (отлёт) происходит в марте, а в годы с тёплыми зимами или ранними вёснами – в первой – второй декаде февраля. Выраженный весенний пролёт наблюдается в течение марта. Максимальная численность полевых луней в один сезон на всех стационарах составила 18 особей (в 2011/2012 и 2017/2018 гг.) (рис. 5). Размеры индивидуальных охотничьих территорий колеблются между 2 км2 и 4 км2, достигая 0,5–1 км2 в плотных поселениях курганчиковой мыши и 10 км2 – в лесо-полевых ландшафтах с низкой численностью грызунов – обитателей открытых ландшафтов.

Common Kestrel (Falco tinnunculus) is a not numerous regularly wintering species that strictly prefers urban areas and industrial zones (elevators, power plants). The maximum total number of Common Kestrel on the whole set of observation plots during one season was 17 individuals (fig. 10). Merlin (Falco columbarius) is a rare but regular wintering species with 2–2.5 times fluctuations in numbers between seasons. The maximum total numbers of Merlin on the whole set of observation plots during one season were 10 and 12 individuals. Preferable wintering habitats are steppe lakes surrounded with small alder, poplar and birch groves, meadow-forest flood plains of rivers and settlements (esp. towns) (fig. 11). First wintering birds arrive on October 4–10th. Departure from winter grounds usually happens in March. The latest observations usually occur between the 20th of March and the first days of April. The very latest observation was done on the 21st of April 2015. Five birds were visually tracked on their individual winter territories. One territory was on the outskirts of the city, two in the steppe habitat with lake, and two in the valley of a large river. Their sizes were de-

Рис. 5. Территориальное распределение и численность зимующих полевых луней (Circus cyaneus) в Харьковской области: A – регулярные встречи на площадках, B – нерегулярные встречи на площадках, C – встречи на маршрутах. Fig. 5. Distribution and number of Hen Harrier (Circus cyaneus) in the Kharkiv region during winter: A – regular observations on survey plots, B – casual observations on survey plots, C – route counting.

Raptor Research

Raptors Conservation 2019, 39 Обыкновенный канюк (Buteo buteo) – регулярно зимующий вид, численность которого на отдельных стационарах в разные зимы может колебаться от 0 до 24 особей. Более регулярно встречается вблизи свалок, крупных населённых пунктов, скотоферм и на лесостепных ландшафтах (особенно в речных долинах). Несмотря на то, что на некоторых ключевых территориях в отдельные сезоны канюки могут полностью отсутствовать, за весь период наблюдений (зима 2002/2003 гг. – зима 2018/2019 гг.) представители этого вида были встречены в Харьковской области во все сезоны. По срокам установления зимовок сказать что-то определённое крайне трудно, так как неторопливая осенняя миграция канюков номинативного подвида (B.b. buteo) во второй половине октября и ноябре плавно переходит в оседание на зимних участках в течение ноября. Оставление зимних территорий – между 25 января и 10 февраля (тёплые и малоснежные зимы) или в 20 числах февраля – первой половине марта. При сильных снегопадах в начале – середине января, когда глубина снежного покрова достигает 20 см и более, значительная часть обыкновенных канюков оставляет большую часть территории Харьковской области и перекочёвывает в западном и юго-западном направлении. Территории, на которых охотятся отдельные особи обыкновенных канюков, в зимний сезон варьируют в тех же пределах, что и у полевого луня, однако максимальный установленный размер зимнего индивидуального участка обыкновенного канюка составлял чуть более 5 км2.

termined as 3 km2, 4 km2, 5 km2, 2 km2, and 3 km2, respectively. Peregrine Falcon (Falco peregrinus) is a rare or not numerous wintering species that regularly winters in Kharkiv region (fig. 12). Main wintering habitats are industrial areas (elevators, high urban buildings), less frequently damp sites, and rarely steppe lakes and river valleys. The maximum number of wintering individuals during one season is 15. The most important factors that influence the territorial distribution of wintering Peregrines are i) big aggregation of hundreds of feral pigeons and ii) handy perching sites (tall urban buildings and other technogenic structures). Elevators represent an ideal combination of both. Hunting birds move between few preyabundant sites that distant from each other by several km. Movements are linear, so wintering Peregrines do not cover any significant areas while hunting. First transit individuals appear between August and September. Wintering birds are usually noted in their territories between 10th and 20th of October. Departure from winter grounds usually starts around the middle of March but could also be from the 20th of February. Similar terms were given for the second half of the XIX century (Somov, 1897). Saker Falcon (Falco cherrug) is a very rare wintering species that winters in the region only occasionally. We observed 4 birds from 2015 to 2017. Two of them were seen near elevators and another two in Kharkiv (fig. 13) – all sites were characterized by aggregations of huge numbers of feral pigeons. Sakers were observed for 2 seasons in a row. Habitat distribution of wintering Raptors in the Kharkiv region We processed data about 625 wintering sites of birds of prey found in the course of our research. Table 2 represents habitat distribution of wintering raptors in the Kharkiv region.

Рис. 6. Территориальное распределение и численность на зимовках в Харьковской области обыкновенного канюка (Buteo buteo, BB) и зимняя регистрация курганника (Buteo rufinus, BR) 29.12.2017 г. Fig. 6. Distribution and number of Common Buzzards (Buteo buteo, BB) during winter in the Kharkiv region and a single record of Long-Legged Buzzard (Buteo rufinus, BR) on 29/12/2017.

Ïåðíàòûå õèùíèêè è èõ îõðàíà 2019, 39 Максимальная численность, отмеченная на всех стационарах в течение одного сезона, составила 40 особей (2017/2018 г.) (рис. 6). Зимняк (Buteo lagopus) – наиболее обычный зимующий вид хищных птиц в Харьковской области. Первые зимняки появляются в пределах Харьковской области в период между 2 октября и 15 октября, занятие зимних территорий происходит преимущественно в течение ноября, а в тёплые годы – только к 20 числам декабря. Отлёт зимующих птиц в тёплые малоснежные зимы происходит в 20 числах января, а транзитная миграция зимовавших южнее птиц – в первой половине февраля. В зимы с устойчивым снежным покровом зимние территории пустеют в 20 числах февраля – первой декаде марта, а выраженная транзитная миграция отмечена в течение марта. Последние особи зимняков могут быть встречены в 20 числах марта, но в 2009 году – 2 мая, в 2019 – 4 апреля (обе даты – рекордно поздние для этого вида в условиях Харьковской области). При сильном ухудшении погодных условий в третьей декаде декабря или в первой половине января (выпадение более 25 см снега, похолодание до –10° С и ниже) значительная часть зимняков откочёвывает в западном и, отчасти, южном и юго-западном направлениях. Размеры индивидуальных зимних территорий аналогичны таковым канюков (2–5 км2). Отмечено тяготение зимняков к окраинам скотоферм, свалок птицефабрик и степным подам на 3–4 террасах долины Северского

Изучение пернатых хищников We found that the most important habitat for wintering raptors is the valleys of big rivers (Severskiy Donets, Udy, Oskol) covered with meadows, swamps, oak groves, and pine forests. In total, 41.28% of all winter observations of raptors have been made here (fig. 14, habitat № 2). Next, 13.44% of all wintering birds of prey were found at the edge of oak forests, and the same percentage in towns; 11.36% near steppe lakes; 10.56% in agrarian landscapes (fig. 14). Small ponds in agrarian landscapes are of the least importance for the wintering raptors. Without adjacent agricultural lands they present no interest as a hunting biotope for birds of prey. Figure 15A shows the habitat distribution of three species of rodent predators (Common Buzzard, Rough-Legged Buzzard, and Hen Harrier). We found a significant positive correspondence in the distribution of these species between biotopes (fig. 16–18). The most preferred habitats for rodent-eaters are agrarian landscapes, valleys of big rivers, steppe lakes, and edges of oak forests. Among rodent predators the greatest similarity was noted for a pair Common Buzzard and Rough-Legged Buzzard (fig. 16A). However, habitat distribution of Rough-Legged Buzzards is more likely to the one of Hen Harriers than of Common Buzzards. Both Rough-Legged Buzzard and Hen Harrier prefer open landscapes. Figure 15B shows the habitat distribution of four wintering species of bird predators (Northern Goshawk, Eurasian Sparrowhawk, Merlin and Peregrine) and of one species with an unspecialized diet (Common Kestrel). Correspondence analysis showed significant similarity in the preference for habitats in Eurasian Sparrowhawk, Northern Goshawk and Peregrine, but significant difference with Merlin (fig. 16A and 16B). Elevators and urban high-rise buildings are important for Peregrine, Eurasian Sparrowhawk, Northern Goshawk and Common Kestrel; steppe lakes and valleys of big river are significant for Merlins. Thus, the most similar habitat requirements show Peregrine and Common Kestrel. Merlins in

Рис. 7. Территориальное распределение и численность зимняков (Buteo lagopus), в зимний период в Харьковской области. Fig. 7. Distribution and number of wintering RoughLegged Buzzards (Buteo lagopus) in Kharkiv region.

Raptor Research

Raptors Conservation 2019, 39

Зимняк (Buteo lagopus) в урочище «Горелая Долина», Змиевский район Харьковской области. Фото Д. Жавридович. Rough-Legged Buzzard (Buteo lagopus), wintering in “Gorila dolyna” valley, Kharkiv region. Photo by D. Javrydovich.

Донца, на периферии которых есть плотные поселения курганчиковой мыши. Максимальная численность, отмеченная на всех стационарах в течение одного сезона (2016/2017 гг.), составила 47 особей (рис. 7). Курганник (Buteo rufinus) – крайне редкий зимующий вид. За все годы наблюдений отмечен нами в Харьковской области лишь однажды – 29.12.2017 г. Следует отметить, что декабрь и январь 2017/2018 гг. были рекордно тёплыми, со среднесуточными температурами порядка +4 – +7° С, отсутствием снежного покрова. Одну особь наблюдали и сфотографировали на степных подах урочища «Горелая Долина» (Змиевский район), вблизи плотных поселений курганчиковой мыши (см. рис. 6). Беркут (Aquila chrysaetos) – редкий зимующий вид, численность в разные зимы составляла от 3 до 10 особей (рис. 8). Большая часть регистраций приурочена к лесостепным ландшафтам нагорных дубрав, а также пойменным местообитаниям.

contrary have very different habitat preferences. While both species of Hawks are in the middle (fig. 15B). The most significant conditions and requirements to biotope that determine habitat and territorial distribution of wintering Raptors in Kharkiv region are: – presence of active colonies of Mus spicilegus. Located mostly on river valley terraces. Important for Common and RoughLegged Buzzards, Hen Harriers; – concentrations of feral pigeons and sparrows (Passer sp.), Waxwings (Bombycilla garrulus) and Fieldfares (Turdus pilaris). Found mostly in towns and cities, rarely in big and small river valleys and on the edges of oak forests. Important for Hawks, Merlin, Peregrine, and Common Kestrel; – elevators invaded with high numbers of feral pigeons and rodents. Important for Common Kestrel and Peregrine; – non-freezing water bodies (mainly vessels of big fast-streamed rivers and cooling reservoirs of thermal power plants) and poultry farm waste dumps. Important for White-Tailed Eagles and on a lesser scale for Hawks and Common Kestrels. We also want to pay attention to the insignificance of waste dumps of poultry farm for wintering Golden Eagles: only 1 registration out of 13 was made in this habitat. Table 3 represents distribution density of wintering raptors in different habitats of the Kharkiv region. The highest density of hawks was found in urban area, for Buteo species – at the edges of oak forests and steppe lakes. The density of rodent-eat-

Рис. 8. Территориальное распределение беркутов (Aquila chrysaetos) в Харьковской области: А – регистрации живых птиц, В – случаи отстрела птиц браконьерами (для каждой точки указан год регистрации). Fig. 8. Distribution and number of Golden Eagles (Aquila chrysaetos) in the Kharkiv region during winter: A – records of birds in a wild, B – records of birds shoot by poachers (for each case a year of record is indicated).

Ïåðíàòûå õèùíèêè è èõ îõðàíà 2019, 39 В пределах Харьковской области мигрирующих птиц отмечали в период между 23 августа и серединой октября. Прослежено пребывание одной особи в окрестностях города Харькова в течение зимы. Последняя регистрация – 14 февраля (2003 и 2004 гг.). Три из 5 особей, за которыми проводили длительные наблюдения, пребывали на индивидуальных зимних территориях менее 1 месяца. Размеры индивидуальных зимних территорий определены для 2 птиц и составляли 4–5 км2. Орлан-белохвост (Haliaeetus albicilla) – немногочисленный зимующий вид. Нами обнаружены такие зимние локалитеты (рис. 9): рыбхоз в окрестностях п.г.т. Печенеги – 3 особи, водоём-охладитель Змиевской ТЭС (озеро Лиман) – 3–4 особи (единичное наблюдение скопления 10 особей в декабре 2002 г.), окрестности Харькова – 3 особи, долина р. Уды – 3–4 особи, долина Северского Донца – 17 особей, низовья р. Оскол – 7 особей, НПП «Гомольшанские леса» – до 4 особей, свалка Балаклейской ПТФ – от 1 до 6 особей. Таким образом, максимальное количество орланов-белохвостов, зимующих в пределах обследованных нами территорий, достигает 38 особей. Схожие учётные данные (за исключением Печенежского рыбхоза) получены для некоторых из этих территорий в 2006–2007 гг. (Ветров, Милобог, 2007). Для Печенежского рыбхоза авторы приводят оценку численности в 20–30 особей (Ветров, Милобог, 2007), но по нашим данным для периода исследований в 2008–2019 гг. численность была ниже.

Изучение пернатых хищников ing raptors changed significantly between years. Especially in forest-steppe habitats including valleys of big rivers. Density index for Merlin was the highest near steppe lakes and in forest-steppe landscapes of big river valleys with pine forests (table 3). Dynamics of the number of wintering Raptors in Kharkiv region, Ukraine Table 4 represents data on the dynamics of the number of wintering Raptors. Significant fluctuations in wintering number are peculiar for rodents-eating species – Common Buzzard, Rough-Legged Buzzard and Hen Harrier (table 4; fig. 17). The number of White-Tailed Eagle and Common Kestrel had increased within the course of our study, and the last one became a regular wintering species since winter of 2012/2013 with increasing numbers (table 4). The annual fluctuations of the total number of wintering Raptors of all kinds in the surveyed areas were insignificant. The maximum numbers were observed in seasons 2013/2014, 2016/2017 and 2017/2018, and it makes up to 136.6% of the minimum number of wintering raptors in 2009/2010 (table 4; fig. 17). These fluctuations in the numbers of wintering raptors were mostly caused by alterations in the number of wintering rodent-depending species – Hen Harriers, Common and Rough-Legged Buzzards (fig. 17). Wintering Raptors conservation Figure 18 shows the most important areas for the rare species of raptors wintering in the Kharkiv region of Ukraine. These areas are: – Dergachivskyi forest (fig. 18: 1); wintering species: White-Tailed Eagle (1–2 ind.) and Golden Eagle (1 ind.); – Kharkiv (fig. 18: 2, 3); wintering species: Peregrine (2–5 ind.), Common Kestrel, White-Tailed Eagle (1–3 ind.), Eurasian Sparrowhawk (4–7 ind.) and Northern Goshawk (4–7 ind.);

Рис. 9. Территориальное распределение и численность орлана-белохвоста (Haliaeetus albicilla) на зимовках в Харьковской области. Примечание: * – данные из: Ветров, Милобог, 2007. Fig. 9. Distribution and number of White-Tailed Eagles (Haliaeetus albicilla) in the Kharkiv region during winter. Note: * – data from: Vetrov, Milobog, 2007.

Raptor Research

Raptors Conservation 2019, 39

Рис. 10. Территориальное распределение и численность обыкновенной пустельги (Falco tinnunculus) в Харьковской области на зимовках: A – регулярные встречи, B – нерегулярные встречи. Fig. 10. Distribution and number of Common Kestrel (Falco tinnunculus) in the Kharkiv region during winter: A – regular records, B – irregular records.

Обыкновенная пустельга (Falco tinnunculus) – немногочисленный зимующий вид, регулярно присутствующий в регионе, однако регулярность зимовок характерна только для техногенных ландшафтов (элеваторы, окрестности ТЭС) и населённых пунктов городского типа. Максимальная численность вида на стационарах в один сезон составила 17 особей (рис. 10). Дербник (Falco columbarius) – немногочисленный или даже редкий зимующий вид. В Харьковской области в зимний сезон встречается регулярно, но колебания численности по годам могут быть значительны (разнятся в 2–2,5 раза). Максимальная численность в регионе в один год по всем стационарам составляла 10 и 12 особей. Преобладающие биотопы вида в зимний период – степные поды с небольшими рощами берёзы, осины и ольхи, лесо-

– elevators near Kharkiv and city’s outskirts (fig. 18: 4, 5); wintering species: Peregrine (2–4 ind.), Common Kestrel (2–4 ind.); – Pechenegy reservoir (surroundings of the dam) (fig. 18: 6); wintering site for the White-Tailed Eagle (3–5 ind.); – National park “Gomilshansky Lisy” (fig. 18: 7); wintering species: White-Tailed Eagle (2–5 ind.), Golden Eagle, Merlin, occasionally – Peregrine; in high numbers – Common and Rough-Legged Buzzard, Northern Goshawk and Eurasian Sparrowhawk; – valley “Gorila Dolyna” (around 25 km2) (fig. 18: 8); wintering species: Hen Harriers (2–6 ind.), Merlins (1–3 ind.), Common (3–10 ind.) and Rough-Legged (up to 13 ind.) Buzzards; also Peregrine, Golden Eagle, White-Tailed Eagle, and Long-Legged Buzzard; – Lyman lakes and adjacent Andryivskyi pine forest (fig. 18: 9): White-Tailed Eagle (2–10 ind.), Peregrine, Merlin; – waste dump of Balakliya poultry farm and valleys “Borysoglibivskyi pine forest” and “Borysoglibivskyi flood plain (fig. 18: 10): White-Tailed Eagle (2–6 ind.), Hen Harriers (1–3 ind.), Rough-Legged and Common Buzzards (4–10 ind. each); also Peregrine, Merlin, and Black Kite; – flood plain between Balakliya city and Izyum district border (fig. 18: 11): Hen Harriers (3–8 ind.), White-Tailed Eagle (5–7 ind.), Rough-Legged and Common Buzzards (10–15 ind. each), Merlins (2–6 ind.), Golden Eagle; – Regional park “Izyumska Luka” (fig. 18: 12, 13, 14): Golden Eagle (1–3 ind.), WhiteTailed Eagle (4–7 ind.), Merlin, Hen Harrier, Common and Rough-Legged Buzzards;

Рис. 11. Территориальное распределение и численность дербника (Falco columbarius) в Харьковской области на зимовках: A – регулярные встречи, B – нерегулярные встречи. Fig. 11. Distribution and number of wintering Merlin (Falco columbarius) in the Kharkiv region: A – regular records, B – irregular records.

Ïåðíàòûå õèùíèêè è èõ îõðàíà 2019, 39 луговые поймы рек, населённые пункты (чаще – города). Первые особи появляются 4–10 октября, а отлёт весной приурочен к марту, последние регистрации – 21.04.2015 г., чаще – двадцатые числа марта – первые дни апреля. Наблюдали перемещение 5 птиц по индивидуальным зимним территориям, одной – на окраине города, остальных – на степных понижениях (2) и в долине большой реки (2). Размеры территорий: 3 км2, 4 км2, 5 км2, 2 км2, 3 км2 соответственно. На рисунке 11 показано территориальное распределение и численность дербника на обследованных территориях Харьковской области. Сапсан (Falco peregrinus) – редкий или немногочисленный регулярно зимующий вид в Харьковской области (рис. 12). До сих пор встречаются не совсем корректные трактовки ситуации с сапсаном в зимний сезон на востоке Украины, что отражено, например, в публикации В. Ветрова с соавторами (Vetrov et al., 2009). В указанной публикации приведена карта локализации зимних встреч сапсана, согласно которой все зимовки расположены в зоне степей, преимущественно в причерноморских и приазовских степях (Харьковская область вообще не вписана в контуры зимовочного ареала). По нашим же данным, Харьковская область целиком лежит в пределах зимовочного ареала сапсана, и на неё приходится не менее 10% от общей численности зимующих в Украине соколов этого вида. Преобладающие зимние биотопы сапсана – техногенные ландшафты

Изучение пернатых хищников

Сапсан (Falco peregrinus), охотящийся на голубей в окрестностях элеватора. Фото Е. Яцюка. Peregrine (Falco peregrinus) hunting pigeons near an elevator. Photo by E. Yatsyuk.

– lower stream of river Oskil, confluence with river Siverskyi Donets (fig. 18: 15): WhiteTailed Eagle (5–7 ind.), Melrin, Hen Harrier, Common and Rough-Legged Buzzards; – steppe valleys between city Izyum, village Kamianka and village Dolgenke, Izyum district (fig. 18: 16): Golden Eagle, Hen Harrier, Common and Rough-Legged Buzzards. The main threats for wintering Raptors are illegal shooting in the course of winter hunting season, and lead poisoning follows consuming wounded birds or mammals shot by hunters. In this way, from 2005 to 2018 at least 20 Northern Goshawks, 4 Rough-Legged Buzzards, 3 Eurasian Sparrowhawks, 5 Common Buzzards, 1 Golden Eagle, 2 Hen Harriers, and 2 White-Tailed Eagles were injured or killed according to our information that could be incomplete. Another Golden Eagle died in a trap for ungulates in 2002. During the same period, only 1 dead case was recorded caused by collision with power lines. The victim species was the WhiteTailed Eagle. We also recorded several dead cases caused by road collisions with vehicles. Among the

Рис. 12. Территориальное распределение и численность зимующих сапсанов (Falco peregrinus) в Харьковской области. Примечание: * – наблюдение М. Высочина. Fig. 12. Distribution and number of Peregrine Falcons (Falco peregrinus) in the Kharkiv region during winter. Note: * – observation by M. Vysochin.

Raptor Research

Raptors Conservation 2019, 39 (элеваторы, городская высотная застройка, реже – свалки), совсем редко – степные поды и долины крупных рек. Максимальная численность по всем стационарам в один сезон – 15 особей. Определяющее значение в территориальном распределении сапсанов играют, во-первых, наличие крупных (сотенных) скоплений голубей, а во-вторых, удобных присад (высокие жилые здания, техногенные сооружения). Идеальное сочетание этих двух факторов можно наблюдать в случае элеваторов. Перемещение охотящихся птиц происходит между несколькими удалёнными на несколько километров объектами – наиболее кормными местами – и имеют вид линейных перемещений без покрытия значительных площадей. Первые птицы появляются на осенних миграциях на рубеже августа и сентября, а более заметно присутствие птиц на будущих зимних территориях становится в период между 10 и 20 октября. Отлёт птиц с зимовок – с 20 чисел февраля, чаще – около 15 марта. Схожие сроки приведены и для второй половины ХІХ века в работе Сомова (Сомов, 1897). Балобан (Falco cherrug) – очень редкий зимующий вид. Отмечено 4 птицы в 2015– 2017 гг.: 2 – на элеваторах (в т.ч. 1 – на элеваторе вблизи свинофермы) и 2 – в городе Харькове (рис. 13). Птиц наблюдали в течение 2 сезонов подряд. Птицы были привязаны к местам концентрации домашних сизых голубей. Биотопическое распределение Нами проанализировано распределение 625 участков (с литературными данными и

Балобан (Falco cherrug), зимовка в Харькове. Фото Е. Яцюка. Saker Falcons (Falco cherrug), wintering in Kharkiv. Photo by E. Yatsyuk.

victims, there were a Merlin, 6 Eurasian Sparrowhawks, a Northern Goshawk, a RoughLegged Buzzard and a Common Buzzard. During the same period, we noted a Rough-Legged Buzzard and a Common Buzzard being killed by a mammalian predator, and a White-Tailed Eagle died from unknown reason with signs of enteritis. Thus, winter hunting and concomitant illegal shooting are the key factors that influence the number of wintering raptors. The most effective measure to counteract it would be the establishment of nature protected areas and increasing the area of already existing ones. Acknowledgments We want to express sincere thanks to everyone who actively participated in field research and shared the complexity of work in winter, namely: N. Tolstiak, E. Yatsyuk, O. Prilutsky, P. Demidov, S. Shvetsov, M. Yarovoy, D. Zhavridovich, A. Biatov, A. Volontsevich.

Рис. 13. Территориальное распределение и численность зимующих балобанов (Falco cherrug) в Харьковской области. Fig. 13. Distribution and number of Saker Falcons (Falco cherrug) in the Kharkiv region during winter.

Ïåðíàòûå õèùíèêè è èõ îõðàíà 2019, 39

Изучение пернатых хищников

сообщениями коллег – 641) и локалитетов идентифицированных особей хищных птиц. В таблице 2 приведены данные по биотопическому распределению зимующих хищных птиц в Харьковской области. Наиболее значимыми ландшафтами являются долины больших рек (Северский Донец, Уды и Оскол) с массивами пойменных лугов и болот, пойменных дубрав и надпойменных сосновых лесов, притеррасных ольсов, старицами и населёнными пунктами сельского типа (см. рис. 14, биотоп 2). На этот тип биотопов приходится 41,28% всех отмеченных особей / территорий. Также значителен вклад биотопов, свя-

занных с окраинами крупных дубравных лесных массивов и городами (по 13,44%). Вклад степных озёр и подов (11,36%) и агроландшафтов (10,56%) также значителен, но всё же уступает трём предыдущим группам биотопов (ландшафтов) (см. рис. 14). Наименьшее значение имеют небольшие пруды посреди агроландшафтов, так как сами по себе (без прилегающих залежей и пашенных угодий) они представляют незначительный интерес для хищных птиц как охотничий биотоп. Лишь одиночные особи орланов-белохвостов могут быть отмечены на берегах таких водоёмов в случае наличия свободных ото льда участков

Табл. 2. Биотопическое, ландшафтное распределение зимующих хищных птиц в Харьковской области, Украина. Table 2. Habitat and landscape distribution of wintering birds of prey in the Kharkiv region of Ukraine.

Биотоп / Habitat*

Вид Species

Accipiter nisus

Ac. gentilis

12!

Circus cyaneus

Buteo buteo

B. lagopus

133

B. rufinus

Aquila chrysaetos

9/12**

0/3**

Haliaeetus albicilla

59/72**

7/20**

Milvus migrans

Falco peregrinus

F. cherrug

F. rusticolus***

F. tinnunculus

F. columbarius

258

10/23

66 (17!)

40 (17!)

Всего / Total

Примечания / Notes: n – число мест зимовки / number of wintering sites; * – биотопы: 1 – город, 2 – долина реки с лугами, лесами (пойменные дубравы и боры 2-й террасы), сёлами, болотами и старицами, протяжёнными участками незамерзающего русла, 3 – степные поды, озёра, 4 – большие водохранилища и рыбхозы, водоёмы-охладители ТЭС, 5 – маленькие пруды посреди агроландшафтов, 6 – агроландшафты (открытые ландшафты), 7 – нагорная дубрава с полянами, болотами, небольшими массивами полей и долинами ручьёв, небольших рек, 8 – элеваторы, 9 – свалки, 10 – садовые участки с преобладанием древесно-кустарниковой растительности и участки такой растительности по окраинам городов / habitats: 1 – city; 2 – river valley with meadows, woodlands, settlements, marshes and lakes, 3 – steppe lakes, 4 – water reservoirs, fish farms, cooling reservoirs of power plants, 5 – small ponds in agrarian landscapes, 6 – open agrarian landscapes, 7 – upland oak groves with glades, bogs, small fields and small river valleys, 8 – elevators, cattle farms, 9 – waste dumps, 10 – gardens and parks; ** – первое численное значение – данные автора, второе – данные автора, а также сообщения коллег и литературные данные / first number reflects author’s data, second – author’s data plus data from colleagues and literature; *** – спорный вид, согласно утверждениям автора имели место встречи вида Falco rusticolus, но происхождение этих особей не известно и есть предположение, что одна из регистраций относится к завозу балобанов из восточных популяций / controversial species; few individuals identified as Falco rusticolus were observed by the author, but the origin of the birds is under question, and there is an assumption that one of those birds escaped from captivity and belongs to an eastern population of the Saker Falcon; ! – число мест зимовки относится к двум типам биотопов (в данном случае к биотопу 6 и биотопу 8) / wintering sites related to 2 types of habitats which are represented in equal proportions (namely to habitat 5 and habitat 8).

Raptor Research

Raptors Conservation 2019, 39

Рис. 14. Биотопическое распределение зимующих хищных птиц в Харьковской области (исходя из наблюдений на мониторинговых площадках). Нумерация биотопов соответствует нумерации в табл. 2. Fig. 14. Habitat distribution of wintering Raptors in the Kharkiv region. The numbering of the habitats corresponds to that in the table 2.

водного зеркала. Изредка к таким прудам подлетают охотящиеся канюки, зимняки, полевые луни и ястребы (перепелятник и тетеревятник), однако основные охотничьи территории охватывают прилегающие агроландшафты. На рисунке 15A показано биотопическое распределение трёх видов миофагов (обыкновенный канюк, зимняк и полевой лунь). Отмечена существенная корреляция в биотопическом распределении зимую-

щих хищных птиц-миофагов (рис. 16–18). Наиболее предпочтительные биотопы и ландшафты для них: агроландшафты, долины крупных рек, степные поды и опушки крупных массивов дубрав. Ландшафтное распределение зимующих хищных птиц-орнитофагов (ястреб-перепелятник, ястреб-тетеревятник, дербник и сапсан), а также вида-полифага (обыкновенная пустельга) представлено на рисунке 15B. Следует отметить существенное значение для сапсана, ястребов и пустельги таких биотопов и ландшафтов, как элеваторы и города. В то же время для дербника, помимо степных подов и озёр, наиболее значимыми ландшафтами являются ландшафты долин крупных рек (сочетание боров, пойменных лесов и лугово-болотных биотопов с населёнными пунктами и агроландшафтами). Последний тип ландшафтов является основным зимним биотопом – наряду с городами – для ястребов. Таким образом, наибольшие отличия в биотопических предпочтениях отмечены для двух групп – «обыкновенная пустельга + сапсан» и «дербник». Ястреба же занимают промежуточное положение между этими двумя вариантами (рис. 15B). Основными значимыми компонентами, определяющими биотопическое, ландшафтное и территориальное распределение зимующих хищных птиц в Харьковской области (Украина), являются: – поселения курганчиковых мышей, локализованные преимущественно на 3–5

Рис. 15. Биотопическое (ландшафтное) распределение хищников на мониторинговых площадках в Харьковской области: А – трёх зимующих видов хищников-миофагов, B – четырёх зимующих видов хищников-орнитофагов и одного вида-полифага (обыкновенная пустельга). Нумерация биотопов соответствует нумерации в табл. 2 и на рис. 14. Fig. 15. Habitat distribution of wintering birds of prey in the Kharkiv region: A – species that prey on rodents, B – species that prey on birds or with unspecialized diet. The numbering of the habitats corresponds to that in the table 2 and fig. 14.

Ïåðíàòûå õèùíèêè è èõ îõðàíà 2019, 39

Изучение пернатых хищников

Рис. 16. Анализ соответствия биотопического распределения зимующих хищных птиц на стационарах Харьковской области. Fig. 16. Correspondence Analysis of habitat distribution of wintering Raptors in the Kharkiv region.

террасах речных долин (значимы для зимняков, обыкновенных канюков, полевых луней); – скопления сизых голубей и воробьёв (Passer sp.), рябинников (Turdus pilaris) и свиристелей (Bombycilla garrulus), преимущественно в городах, реже – в долинах больших рек и малых водотоков по окраинам крупных дубравных массивов (значимы для ястребов, дербника и сапсана, отчасти – для обыкновенной пустельги);

– элеваторы с плотными поселениями синантропных грызунов и голубей (важны для обыкновенной пустельги и сапсана); – незамерзающие водоёмы, преимущественно русла крупных рек с быстрым течением и водоёмы-охладители ТЭС, а также свалки птицефабрик (значимы для орланов-белохвостов, в меньшей степени – для ястребов, обыкновенной пустельги). Следует отметить несущественное значение свалок птицефабрик как места

Табл. 3. Плотность населения (особи на 100 км2) некоторых зимующих видов хищных птиц в разных ландшафтах Харьковской области. Все расчёты (за указанными в таблице исключениями) сделаны для биотопов, в которых могут быть встречены эти виды. Table 3. Density (specimens per 100 km2) of wintering birds of prey in different habitats of the Kharkiv region. Calculations were made for the habitats where these species can be encountered (with some exceptions indicated in the table).

Большой город Вид / Species Big city Accipiter nisus 14.3–16.4 Accipiter gentilis 12.8–14.3 Circus cyaneus XX Buteo buteo 10.7*, 2.14** Buteo lagopus 10.7*, 2.14** Falco columbarius 2.14–3.57 Falco tinnunculus 5–7.8

Небольшой город, Открытые агроландшафты степные Поймы и естественные ландшафты – Лесостепные Лесостепные рек (луга), ландшафты степи, поля, ландшафты ландшафты боровые поймы степные вне долин в долине массивы на Small town with озёра-поды больших рек большой 2-й террасе adjacent agrarOpen steppe Forest-steppe реки Floodplain ian landscapes landscapes – landscape Forest-steppe with meadows and natural river steppes, fields, outside of river landscape in and adjacent valleys steppe lakes valleys river valleys pine forests 14.7–20.6 XX 9 9 8.3 11.7–14.7 XX 7.9 7.18 8.3 XX 4.16–12.5 3–6 2.7–12.5 3.3–8 11.7 10.4 0–6 0–30 0–20 8.8 22.9 4–12 5–17.5 10–35 5.9 6.25 3.3–6.6 2.5–6.25 6.15–6.25 XX XX 1–10–14 XX XX

Примечания / Notes: * – в подходящих биотопах / in suitable biotopes; ** – на общую площадь города / for the total area of the city; ХХ – единичные особи / single individuals.

Raptor Research

Raptors Conservation 2019, 39 кормления зимующих беркутов: к данному биотопу приурочена лишь 1 регистрация вида из 13. Анализ соответствий (Correspondence Analysis) показал существенное сходство в биотопическом распределении таких орнитофагов, как перепелятник, тетеревятник и сапсан, а также существенное отличие в биотопическом распределении зимующих дербников от биотопического распределения других видоворнитофагов (рис. 16A и 16B). Среди видов-миофагов наибольшее сходство отмечено для пары «обыкновенный канюк – зимняк», при этом биотопическое распределение зимняков ближе к таковому полевых луней, нежели обыкновенных канюков (рис. 16A). Зимняки и полевые луни в большей степени, нежели обыкновенные канюки, тяготеют к полностью или преимущественно открытым биотопам. В таблице 3 приведены данные по плотности распределения зимующих хищных птиц в разных биотопах и ландшафтах Харьковской области. Как видно из этих данных, наибольшие показатели плотности распределения ястребов отмечены в городах, а канюков (обыкновенный и зимняк) – на опушках больших дубовых лесов и вблизи степных подов. В то же время плотность птиц-миофагов крайне изменчива по годам, что осо-

бенно характерно для лесостепных ландшафтов, включая долины больших рек. Плотность распределения дербника была наибольшей вблизи степных подов, а также в лесостепных ландшафтах больших речных долин с террасными борами (табл. 3). Динамика численности зимующих хищных птиц В таблице 4 приведены данные по динамике численности зимующих хищных птиц. Существенные колебания численности зимующих хищных птиц были характерны, прежде всего, для миофагов: обыкновенного канюка, зимняка, полевого луня (табл. 4; рис. 17). Увеличилась численность орлана-белохвоста, также как и обыкновенной пустельги, причём последний вид регулярно зимует начиная с зимы 2012/2013 гг, и количество зимних встреч продолжает расти (табл. 4). Годовые колебания численности всей совокупности зимующих хищных птиц на стационарах были незначительными: максимальная численность (сезоны 2013/2014, 2016/2017 и 2017/2018 гг.) составила до 136,6% от минимальной численности (сезон 2009/2010 гг.) (см. табл. 4; рис. 17). Колебания численности зимующих хищных птиц на мониторинговых площадках были обусловлены в основном изменениями численности зимующих хищников-

Табл. 4. Динамика численности зимующих видов хищных птиц в Харьковской области. Table 4. Population dynamics of wintering Raptors in the Kharkiv region.

Зимние сезоны, годы / Winters, years Вид / species

2007 / 2008 / 2009 / 2010 / 2011 / 2012 / 2013 / 2014 / 2015 / 2016 / 2017 / 2018 / 2008 2009 2010 2011 2012 2013 2014 2015 2016 2017 2018 2019

Buteo buteo

Buteo lagopus

Circus cyaneus

Accipiter nisus

Accipiter gentilis

Falco columbarius

Falco peregrinus

Falco tinnunculus

Haliaeetus albicilla

Aquila chrysaetos

Falco cherrug

Falco rusticolus

Buteo rufinus

Milvus migrans Всего / Total

252

251

243

264

301

298

326

282

266

322

332

298

Ïåðíàòûå õèùíèêè è èõ îõðàíà 2019, 39

Изучение пернатых хищников

Рис. 17. Динамика численности хищных птиц миофагов и всей совокупности хищных птиц на мониторинговых площадках в Харьковской области, зимние сезоны 2007–2019 гг. Fig. 17. Population dynamics of wintering rodent-eating birds of prey in the Kharkiv region in 2007–2019.

миофагов, а именно зимняков и обыкновенных канюков; на стационаре, где представлены степные поды, существенное влияние на колебания численности зимующих хищных птиц оказывали изменения количества зимующих полевых луней (см. рис. 17). Охрана зимующих хищных птиц На рисунке 18 показаны наиболее важные территории концентрации редких видов хищных птиц на зимовках. Помимо видового разнообразия зимней фауны пернатых хищников, на этих территориях наблюдается также существенная концентрация особей этих видов. Прежде всего, следует отметить такие территории: – Дeргачёвский лес (рис. 18: 1): место зимовки беркута (1 особь) и орлана-белохвоста (от 1 до 2 особей); – в черте г. Харькова (рис. 18: 2, 3): место зимовки сапсана (от 2 до 5 особей), пустельги обыкновенной, орлана-белохвоста (от 1 до 3 особей), перепелятника и тетеревятника (от 4 до 7 особей каждого вида); – элеваторы в окрестностях г. Харькова и его окраины (рис. 18: 4, 5): место зимовки сапсана (2–4 особи), обыкновенной пустельги (2–4 особи); – Печенежское водохранилище (район дамбы) и Печенежский рыбхоз (рис. 18: 6): зимовка орлана-белохвоста (3–5 особей);

– Национальный природный парк «Гомольшанские леса» и его буферная зона (рис. 18: 7): зимовка орлана-белохвоста (от 2 до 5 особей), беркута, дербника, изредка – сапсана; места концентрации зимующих обыкновенных канюков, ястребов-тетеревятников и перепелятников, зимняков; – урочище «Горелая долина» (рис. 18: 8): места концентрации полевых луней (от 2 до 6 особей), дербников (от 1 до 3 особей), обыкновенных канюков и зимняков (до 10 и более особей) на относительно небольшой (около 25 км2) территории; зимовки сапсана, беркута, орлана-белохвоста; зимовка курганника; – Лиманская озёрная система и прилегающий Андреевский бор (рис. 18: 9): места концентрации зимующих орланов-белохвостов (от 2–3 до 10 особей), места зимовки дербника и сапсана; – свалка Балаклейской птицефабрики и урочищ «Борисоглебовский бор», «Борисоглебовская пойма» (рис. 18: 10): места концентрации зимующих орланов-белохвостов (от 2 до 6 особей), места зимовки полевых луней (1–3 особи), сапсана, дербника; концентрация зимующих зимняков и канюков (от 4 до 10 особей); зимовка чёрного коршуна; – пойма между г. Балаклея и границей Балаклейского и Изюмского районов (рис. 18: 11): места концентрации зиму-

Raptor Research

Raptors Conservation 2019, 39 ющих полевых луней (3–8 особей), орланов-белохвостов (5–7 особей), зимняков и обыкновенных канюков (до 10–15 особей каждого вида), дербников (от 2 до 6 особей); зимовка беркута; – Региональный ландшафтный парк «Изюмская лука» (рис. 18: 12, 13, 14): зимовки беркута (1–3 особи), орланабелоховста (от 4 до 7 особей), дербника, полевых луней, зимняков и обыкновенных канюков; – низовья р. Оскол, место впадения её в р. Северский Донец (рис. 18: 15): места зимовки орлана-белохвоста (5–7 особей), дербника, полевых луней, обыкновенных канюков и зимняков; – степные балки между г. Изюм, с. Каменка и с. Долгенькое, Изюмский район (рис. 18: 16): место зимовки беркута, обыкновенных канюков и зимняков, полевых луней. Основная угроза для зимующих хищных птиц – отстрел во время зимней охоты и отравление свинцом (ружейная дробь) при поедании птиц и млекопитающих-подранков. Были травмированы до состояния невозвращения в природу или убиты за период с 2005 по 2018 гг. как минимум (лишь по имеющейся в нашем распоряжении неполной информации) 20 ястребов-тетеревятников, 4 зимняка, 3 перепелятника, 5 обыкновенных канюков, 1 беркут, 2 полевых луня, 2 орланабелохвоста. Ещё 1 беркут погиб в капкане для копытных в 2002 г. За этот же период отмечен лишь 1 случай гибели зимующего орлана-белохвоста от столкновения с проводами ЛЭП. От столкновения с транспортными средствами нами отмечена гибель 1 дербника,

6 перепелятников, 1 тетеревятника, 1 зимняка и 1 канюка. За указанный выше период также отмечена гибель 1 зимняка и 1 обыкновенного канюка по причине хищничества млекопитающих и гибель 1 особи орлана-белохвоста от энтерита, причины которого остались неизвестными. Все приведённые выше данные отражают лишь известные нам случаи и могут быть ориентиром для расчёта значимости того или иного фактора. Особенно это актуально в отношении отстрела хищных птиц, прежде всего, охраняемых видов Красной книги Украины (Червона книга України, 2009): многие браконьеры умалчивают о фактах такого отстрела с целью избежать наказания. Исходя из вышесказанного, следует отметить, что именно охота в зимний сезон является наиболее пагубным фактором воздействия на популяции зимующих хищных птиц. Наиболее эффективным мероприятием по противодействию такому фактору будет создание объектов природно-заповедного фонда, прежде всего, на территориях: – №№ 7, 8, 9, 10, 11: расширение границ Национального природного парка «Гомольшанские леса» включением в него долины р. Ольшанка, р. Ольховатка, балки Семёновой, долины р. Бишкин, урочищ «Сухой Лиман», «озеро Лиман», «озеро Чайка», «озеро Очеретоватое», «Камышеватое», «Горелая долина», «Андреевский бор», «Борисоглебовский бор», «Борисоглебовская пойма» (между п.г.т. Андреевка и г. Балаклея), поймы между г. Балаклея и пгт. Савинцы; – № 11: включение пойменных участков возле с. Мирная Долина, с. Ветровка и с. Норцовка (Балаклейский район) в пределы Регионального ландшафтного парка «Изюмская лука», преобразование этого РЛП в Национальный природный парк; – №№ 12, 13, 14: расширение территории Регионального ландшафтного парка «Изюмская лука», преобразование этого

Рис. 18. Наиболее важные зимовочные территории хищных птиц в Харьковской области. Fig. 18. The most important areas for wintering Raptors in the Kharkiv region.

Ïåðíàòûå õèùíèêè è èõ îõðàíà 2019, 39

Изучение пернатых хищников Зимняк, Харьков, 20 января 2019 г. Фото К. Горшкова91. Rough-Legged Buzzard, Kharkiv, 20/01/2019. Photo by K. Gorshkov91.

Литература

РЛП в Национальный природный парк, включение в этот НПП большей части Завгородневского, Петровского и Придонецкого лесничеств, а также южной половины Пещанского лесничества (все – Изюмский лесхоз); – №№ 15 и 16: расширение Ландшафтного заказника местного значения «Студенецкий» с включением в него всего массива поймы Северского Донца между г. Изюм и границей Харьковской и Донецкой областей, всей поймы Оскола ниже дамбы Oскольского водохранилища; создание проектируемого ландшафтного заказника общегосударственного значения «Каменский Изюмский» с включением в него всей правобережной части долины Северского Донца между г. Изюм и границей Харьковской и Донецкой областей; создание Ландшафтного заказника общегосударственного значения «Каменский – Грековский»: долина р. Грековка, пруд Грековка и прилегающие балки между с. Каменка и с. Долгенькое (Изюмский район); внесение в режимы использования территории этих заказников такой нормы, как запрет на проведение охоты, запрет на геологоразведывательную деятельность и добычу полезных ископаемых. Благодарности Хотим выразить искренние благодарности всем, кто принимал активное участие в полевых исследованиях и разделил сложности работ в зимних условиях, а именно: Н. Толстяку, Е. Яцюку, О. Прилуцкому, П. Демидову, С. Швецову, М. Яровому, Д. Жавридович, А. Биатову, А. Волонцевичу. 91

http://uabirds.org/v2photo.php?l=ru&s=055100348

Ветров В.В., Милобог Ю.В. О зимовках орлана-белохвоста (Haliaeetus albicilla) в бассейне р. Северский Донец. – Птицы бассейна Северского Донца. Вып.10: Материалы 13–14 совещаний «Изучение и охрана птиц бассейна Северского Донца». Харьков, 2007. С. 104–107. [Vetrov VV, Milobog Yu.V. About the wintering of the White-Tailed Eagle (Haliaeetus albicilla) in the river basin Seversky Donets. – Birds of the Seversky Donets Basin. Vol. 10: Materials of 13–14 meetings “Study and Protection of Birds of the Seversky Donets Basin”. Kharkov, 2007: 104–107 (in Russian).] Гаврилюк М.Н. Кадастр місць зимівлі орлана-білохвоста, Haliaeetus albicilla (L.), в Україні за 1994–2006 рр. – Знахідки тварин Червоної книги України. К., 2008. С. 43–48. [Gavrilyuk M.N. Cadastre of wintering places of White-Tailed Eagle, Haliaeetus albicilla (L.), in Ukraine 1994–2006 years. – Finding of animals of Red Book of Ukraine. Kyiv, 2008: 43–48. (in Ukrainian).] Карякин И.В. Пернатые хищники (методические рекомендации по изучению соколообразных и совообразных). Нижний Новгород: Изд. «Поволжье», 2004. 351 с. [Karyakin I.V. Raptors (manuals on surveys of birds of prey and owls). Nizhniy Novgorod, 2004: 1–351. (in Russian).] URL: http://rrrcn.ru/ru/archives/11151 Дата обращения: 20.07.2019. Комплексний атлас України. Київ: Укргеодезкартографія, 2005. 96 с. [Integrated Atlas of Ukraine. Kyiv, 2005: 1–95. (in Ukrainian).] Сомов Н.Н. Орнитологическая фауна Харьковской губернии. Харьков, 1897. 680 с. [Somov N.N. Ornithological fauna of Kharkiv region. Kharkiv, 1897: 1–680. (in Russian).] Червона книга України. Тваринний світ/ за ред. І.А. Акімова. Київ: Глобалконсалтинг, 2009. 624 c. [Red Data Book of Ukraine. Animals / ed. I.A. Akimov. Kyiv, 2009: 1–624. (in Ukrainian).] URL: http://redbook-ua.org/ru/ Дата обращения: 20.07.2019. Gavrilyuk M. Wintering of the White-Tailed Eagle Haliaeetus albicilla in Ukraine. – 6th World Conference of Birds of Prey and Owls. Budapest, Hungary, 18–23 May 2003. Abstracts. Budapest, 2003: 65. Vetrov V.V., Prokopenko S.P., Milobog Yu.V. Distribution and number of the Peregrine in Ukraine. – Peregrine Falcon population – status and perspectives in 21st century / J. Sielicki and T. Mizera (Eds.). Warsaw–Poznan: Turul / Poznan University of Life Sciences Press, 2009: 277– 280. URL: https://raptors.org.ua/ru/wp-content/ files/VetrovProkopenkoMilobog-2009.pdf Дата обращения: 20.07.2019.

Raptor Research

Raptors Conservation 2019, 39

Results of the GPS/GSM-Tracking of Juvenile Steppe Eagles from Russia and Kazakhstan РЕЗУЛЬТАТЫ GPS/GSM-ТРЕКИНГА ЮВЕНИЛЬНЫХ СТЕПНЫХ ОРЛОВ ИЗ РОССИИ И КАЗАХСТАНА Karyakin I.V., Nikolenko E.G., Shnayder E.P. (Sibecocenter LLC, Novosibirsk, Russia) Zinevich L.S. (Koltzov Institute of Developmental biology of RAS, Moscow, Russia) Pulikova G.I. (Association for the Conservation of Biodiversity of Kazakhstan, Astana, Kazakhstan) Bartoszuk K. (Aquila, LLC, Poznan, Poland) Horváth M. (MME / BirdLife Hungary, Budapest, Hungary) Juhász T. (Hortobagy National Park Directorate, Debrecen, Hungary) Aghababyan K. (Towards Sustainable Ecosystems, Yerevan, Armenia) Andreyenkova N.G. (Institute of Molecular and Cellular Biology SB RAS, Novosibirsk, Russia) Карякин И.В., Николенко Э.Г., Шнайдер Е.П. (ООО «Сибэкоцентр», Новосибирск, Россия) Зиневич Л.С. (Институт биологии развития имени Н.К. Кольцова РАН, Москва, Россия) Пуликова Г.И. (Ассоциация сохранения биоразнообразия Казахстана, Караганда, Казахстан) Бартошук К. (Компания Aquila, Познань, Польша) Хорват М. (Общество охраны птиц Венгрии, Будапешт, Венгрия) Юхаш Т. (Дирекция НП «Хортобаги», Дебрецен, Венгрия) Агабабян К. (НГО «На пути к устойчивым экосистемам», Ереван, Армения) Андреенкова Н.Г. (ФГБУН Институт молекулярной и клеточной биологии СО РАН, Новосибирск, Россия)

Контакт Игорь Карякин ООО «Сибэкоцентр» 630090, Россия, Новосибирск, а/я 547 тел.: +7 923 154 32 95 ikar_research@mail.ru Эльвира Николенко ООО «Сибэкоцентр» 630090, Россия, Новосибирск, а/я 547 тел.: +7 923 150 12 79 elvira_nikolenko@mail.ru Елена Шнайдер ООО «Сибэкоцентр» 630090, Россия, Новосибирск, а/я 547 тел.: +7 913 795 65 49 equ001@gmail.com Людмила Зиневич ФГБУН Институт биологии развития имени Н.К. Кольцова РАН 119334, Россия, Москва, ул. Вавилова, 26 тел.: +7 499 135 33 22, факс: +7 499 135 80 12 lzinevich@gmail.com

Резюме В статье приводятся результаты прослеживания с помощью GPS/GSM-трекеров 19 ювенильных степных орлов (Aquila nipalensis) из России и Казахстана в 2013–2019 гг. Послегнездовой период до распада выводков длился от 30 до 82 дней, в среднем (n=18) 58,4±16,5 дней, причём он был короче у самок (в среднем 48,8±14,2 дней) и длиннее у самцов (в среднем 66,2±13,6 дней) (T=0, Z=2,37, p=0,018). Площадь индивидуальных участков, определённых как минимальный конвексный полигон (MCP) 95%, варьировала от 0,5 до 28,4 км2, составив в среднем (n=18) 6,94±8,95 км2, причём она была меньше у самок (в среднем 1,64±1,88 км2, n=8) и больше у самцов (в среднем 11,18±10,20 км2, n=10) (T=1,0, Z=2,55, p=0,01). Старт миграции степных орлов приходился в разные годы на период с 24 августа по 12 октября. Раньше начинали мигрировать птицы из Оренбургской области, позже – из Республики Алтай. Максимальная линейная дистанция от гнезда до места зимовки составила 4222 км. Для молодых птиц на первом году жизни показано отсутствие возвратов в натальную область, для орлов на втором году жизни доказана смена зимовок с Индо-Пакистанских на Аравийские и с Аравийских на Африканские. Ключевые слова: хищные птицы, пернатые хищники, степной орёл, Aquila nipalensis, GPS/GSM-трекер, послегнездовой период, распад выводков, индивидуальные участки, миграция, Волго-Уральские регион, АлтаеСаянский регион, Центральный Казахстан. Поступила в редакцию: 24.12.2019 г. Принята к публикации: 30.12.2019 г. Abstract This article represents the results of tracking by means of GPS/GSM-dataloggers of 19 juvenile Steppe Eagles (Aquila nipalensis) originated from the Russia and Kazakhstan in 2013–2019. Duration of post-fledging dependence period varied from 30 to 82 days, mean (n=18) 58.4±16.5 days, and it was considerably shorter for females (mean 32.2±4.55 days) and longer for males (mean 43.91±7.42 days) (T=0, Z=2.37, p=0.018). Home ranges defined as minimum convex polygon (MCP) 95% varied from 0.5 km2 to 28.4 km2, average (n=18) 6.94±8.95 km2, and was smaller for females (mean 1.64±1.88 km2, n=8) and bigger for males (mean 11.18±10.20 km2, n=10: T=1.0, Z=2.55, p=0.01). The onset of migration in different years varies from 24th of August to 12th of October. Eagles from the Orenburg region began to migrate earlier, than the eagles from the Republic of Altai. The maximum linear distance from the nest to the wintering site was 4222 km. There are no recorded returns of the young birds in the first year of life to the natal region. It was proved that eagles in the second year of life change wintering grounds from Indo-Pakistan to Arabian and from Arabian to African. Keywords: birds of prey, raptors, Steppe Eagle, Aquila nipalensis, GPS/GSM-datalogger, post-fledging dependence period, home range, migration, Volga-Ural region, Altai-Sayan region, Central Kazakhstan. Received: 24/12/2019. Accepted: 30/12/2019. DOI: 10.19074/1814-8654-2019-39-71-227

Ïåðíàòûå õèùíèêè è èõ îõðàíà 2019, 39

Генриетта Пуликова Казахстанская ассоциация сохранения биоразнообразия 010000, Казахстан, Нур-Султан, ул. Бейбитшилик, 18–406 genriyetta.pulikova@ gmail.com Наталья Андреенкова ИМКБ СО РАН 630090, Россия, Новосибирск, пр. Акад. Лаврентьева, 8/2 cykuta@ngs.ru

Contact: Igor Karyakin LLC Sibecocenter P.O. Box 547, Novosibirsk, Russia, 630090 tel.: +7 923 154 32 95 ikar_research@mail.ru Elvira Nikolenko LLC Sibecocenter P.O. Box 547, Novosibirsk, Russia, 630090 tel.: +7 923 150 12 79 elvira_nikolenko@mail.ru Elena Shnayder LLC Sibecocenter P.O. Box 547, Novosibirsk, Russia, 630090 tel.: +7 913 795 65 49 equ001@gmail.com Ludmila Zinevich Koltzov Institute of Developmental Biology of Russian Academy of Sciences IDB RAS Vavilova str., 26 Moscow, Russia, 119334 tel.: +7 499 135 33 22, fax: +7 499 135 80 12 lzinevich@gmail.com Genriyetta Pulikova Association for the conservation of biodiversity of Kazakhstan (ACBK) Beibytshilik str., 18–406, Nur-Sultan, Kazakhstan, 010000 tel./fax: +7 7172 91 00 44 genriyetta.pulikova@ gmail.com

Введение Степной орёл (Aquila nipalensis) внесён в Красный лист МСОП со статусом «угрожаемый вид» (Endangered) (BirdLife International, 2017), в Красную книгу РФ (2001) и Казахстана (2010), поэтому любые сведения по его экологии представляют огромный интерес для планирования мер охраны вида. Но если в изучении гнездовой биологии степного орла в последние годы наблюдается ощутимый прогресс (см. Меджидов и др., 2011a; Gombobaatar et al., 2012; Музаев и др., 2013; Музаев, Эрденов, 2013; Белик и др., 2015; Ильюх, 2015; Барашкова и др., 2016; Карякин и др., 2011; 2012a; 2013; 2016a; 2016c; 2017b; 2019c), то в знаниях о миграциях, зимовках и перемещениях орлов в период до половой зрелости всё ещё существует большой пробел. Закрыть этот пробел позволяет телеметрия, которая всё чаще используется как метод изучения различных аспектов экологии птиц, особенно в изучении угрожаемых видов (Wikelski et al., 2007; Fiedler, 2009; Bridge et al., 2011; Соколов, 2011; LópezLópez, 2016; Alarcon, Lambertucci, 2018; Карякин и др., 2019b). Первые сведения о миграции степного орла из Монголии и его зимовке в Тибете в 1995–96 гг. опубликованы Д. Эллисом с соавторами (Ellis, 2001). Более подробные сведения о характере зимовки и миграциях степных орлов, полученные с помощью спутниковой телеметрии, были опубликованы Б. Мейбургом с соавторами по результатам мечения 15 птиц, отловленных в 1993–98 гг. в Саудовской Аравии, и одной птицы, помеченной в 1995 г. в ЮАР (Meyburg et al., 2003; 2012). В 2009–2010 гг. были прослежены две полные осенние и одна весенняя миграции молодого степного орла, успешно реабилитированного и выпущенного во время его первой зимовки в ОАЭ (Javed et al., 2014). В последние годы активно развивается проект изучения миграций степных орлов, отловленных на зимовке в Омане, который показал важность Аравийского полуострова в целом для западноказахстанской популяции степных орлов (МакГради, Мейбург, 2018; McGrady et al., 2019). Но все эти исследования основаны на прослеживании взрослых и полувзрослых птиц. До последнего времени не проводилось мечения трекерами слётков степного орла на гнёздах. А ведь очень важными, но наименее изученными особенностями экологии птиц являются перемещения после

Изучение пернатых хищников Introduction The Steppe Eagle (Aquila nipalensis) is listed in the IUCN Red List with the status of Endangered species (BirdLife International, 2017), as well as in the Red Data Book of the Russian Federation (2001) and Kazakhstan (2010), that is why actual information on its ecology is in great demand for planning conservation actions for the species. However, in contrast with tangible progress in the study of the Steppe Eagle nesting biology in recent years (Medzhidov et al., 2011a; Gombobaatar et al., 2012; Muzaev et al., 2013; Muzaev, Erdenov, 2013; Belik et al., 2015; Iliukh, 2015; Barashkova et al., 2016; Karyakin et al., 2011; 2012a; 2013; 2016a; 2016c; 2017b; 2019c), there is still a large gap in the knowledge about migrations, wintering sites, and movements of immature eagles. Telemetry helps bridge this gap. Recently it has been increasingly applied as a way of studying various aspects of bird ecology, especially in the study of endangered species (Wikelski et al., 2007; Fiedler, 2009; Bridge et al., 2011; Sokolov, 2011; López-López, 2016; Alarcon, Lambertucci, 2018; Karyakin et al., 2019b). The first data about the nature of wintering and migration of Steppe Eagles, obtained using satellite telemetry, were published by Ellis et al. (2001) on the results of tagging one individual caught in 1995 in Mongolia and Meyburg et al. (2003; 2012) on the results of tagging 15 individuals caught in 1993–1998 in Saudi Arabia, and 1 ind. tagged in 1995 in the Republic of South Africa. Two full autumn and one spring migration of a young Steppe Eagle, successfully rehabilitated and released during its first wintering in the UAE, were tracked in 2009–2010 (Javed et al., 2014). A project on studying migrations of Steppe Eagles caught on wintering site in Oman has been actively developing in recent years. It showed the importance of the Arabian Peninsula as a whole for the West Kazakhstan population of Steppe Eagles (McGrady, Meyburg, 2018; McGrady et al., 2019). However, all of these studies are based on tracking adult and sub-adult birds. Fledglings of Steppe Eagles on nests have not been tagged until recently. Features of bird ecology that are very important but least studied are the movements of fledglings after leaving the nest and dispersion of juveniles (Gadgil, 1971; Clobert et al., 2009; Penteriani, Delgado, 2009), and their survival until maturity (Newton, 1979).

Raptor Research Kordian Bartoszuk Aquila os. Przyjazni 18/172, 61–689 Poznan, Poland tel.: +48512044750 biuro@aquila-it.pl Márton Horváth MME / BirdLife Hungary H-1121, Budapest Kolto u. 21., Hungary horvath.marton@mme.hu Tibor Juhász Hortobagy National Park Directorate H-5100 Jászberény Négyszállás Tanya, 116 “Eagle Centre”, Jászberény, Hungary juhasztibor@hnp.hu Karen Aghababyan TSE Towards Sustainable Ecosystems NGO 87b Dimitrov, apt 14, 0020 Yerevan, Armenia karen.aghababyan@ gmail.com Natalya Andreyenkova Institute of Molecular and Cellular Biology SB RAS Acad. Lavrentiev Ave., 8/2 Novosibirsk, Russia, 630090 cykuta@ngs.ru

Raptors Conservation 2019, 39 оставления гнезда, дисперсия несовершеннолетних (Gadgil, 1971; Clobert et al., 2009; Penteriani, Delgado, 2009) и их выживаемость до половой зрелости (Newton, 1979). Кольцеванием уже доказан факт перекрёстной миграции степных орлов из западных популяций на Индо-Пакистанские зимовки и из восточных популяций на ближневосточные и североафриканские зимовки (Карякин и др., 2015; Бекмансуров и др., 2016), что указывает на возможность полного смешения западных и восточных популяций степного орла. Но неизвестно, какими путями и в какое время двигаются птицы по этим пересекающимся маршрутам. Более того, в результате морфологических и популяционно-генетических исследований степного орла было выяснено, что вид монотипичен, и нет оснований делить его на два подвида, но при этом в популяциях этого вида происходит разделение особей на две экологические группы, существенно различающиеся размерами, которые не имеют никакого отношения к ранее выделявшимся подвидам (Карякин и др., 2016b; 2017a). Отличаются ли поведенческие реакции во время дисперсии и стратегии миграции и зимовки у орлов из этих разных экологических групп? Или же половые и региональные различия, а также внутривыводковая конкуренция перевешивают в определении миграционного поведения индивидуумов? Чтобы закрыть «белые пятна» в послегнездовой экологии степных орлов и ответить на выше озвученные вопросы с 2013 г. в рамках программы изучения миграций хищных птиц Российской сети изучения и охраны пернатых хищников92 были начаты проекты по мечению степных орлов GPS/ GSM-трекерами (даталоггерами). Первые 3 птицы были помечены в 2013 г. в Республике Алтай. Однако нам удалось отследить миграцию лишь одного из них, поскольку на двух других орлах трекеры вышли из строя: на одном сразу, пока птенец был в гнезде, а на другом – через 20 дней после включения. Ещё один орёл был помечен также в Республике Алтай в 2014 г. В 2016 г. три степных орла были помечены в ВолгоУральском регионе (1 – в Самарской области и 2 – в Оренбургской области), но в миграцию ушли только два оренбургских орла, а самарский орёл так и не появился на связи по причине поломки трекера

http://rrrcn.ru/ru/migration

Since 2013, the projects on tagging Steppe Eagles with GPS/GSM trackers (dataloggers) have been implemented within the program on the study of birds of prey migrations of the Russian Raptor Research and Conservation Network92 to bridge the gaps in the post-fledging ecology of Steppe Eagles and answer a number of questions. The first three fledglings of Steppe Eagle were tagged in the Altai Republic in 2013. Unfortunately, the trackers on two eagles malfunctioned (one didn’t even appear online, another was lost in 20 days), thus we received data from one eagle only. Another fledgling was tagged in 2014, also in the Altai Republic. In 2016, three fledglings of Steppe Eagle were tagged in the Volga-Ural region (one in the Samara region and two in the Orenburg region), but eaglet from Samara never appeared online, thus we got data from two eagles from Orenburg only. In 2018, we were able to tag 5 Steppe Eagles in the Karaganda region of Kazakhstan, 4 of which started migration but the fifth one never appeared online, and 5 Steppe Eagles in the Altai-Sayan region (one in the Republic of Khakassia, two in the Krasnoyarsk Kray, two in the Republic of Tuva), all five started migration. In 2019, another five Steppe Eagles were tagged in the Altai-Sayan region (one in the Republic of Khakassia, three in the Republic of Tuva, and one in the Republic of Altai). General information on the migration of eagles tagged in 2016 and 2018 was provided at the II International Scientific and Practical Conference “Eagles of Palearctic: Study and Conservation” (Karyakin et al., 2018e). This article summarizes the results of tracking all of the abovementioned juvenile

Слёток степного орла (Aquila nipalensis). Оренбургская область, Россия. Фото И. Карякина. Fledgling of the Steppe Eagle (Aquila nipalensis). Orenburg region, Russia. Photo by I. Karyakin.

Ïåðíàòûå õèùíèêè è èõ îõðàíà 2019, 39

Изучение пернатых хищников

или в результате гибели вне зоны связи. В 2018 г. удалось пометить 5 степных орлов в Карагандинской области Казахстана, 4 из которых начали миграцию, а пятая орлица так и не вышла на связь, вероятно, погибнув на гнездовом участке, и 5 степных орлов в Алтае-Саянском регионе (1 – в Республике Хакасия, 2 – в Красноярском крае, 2 – в Республике Тыва), из котороых все успешно начали миграцию. В 2019 г. ещё 5 степных орлов были помечены в Алтае-Саянском регионе (1 – в Республике Хакасия, 3 – в Республике Тыва и 1 – в Республике Алтай). Общая информация о миграции орлов, помеченных в 2016 и 2018 гг., озвучена на II Международной научно-практической конференции «Орлы Палеарктики: изучение и охрана» (Карякин и др., 2018e). Данная статья обобщает результаты прослеживания всех вышеперечисленных ювенильных степных орлов из ВолгоУральского и Алтае-Саянского регионов России и Центрального Казахстана, которые были помечены трекерами.

Steppe Eagles from the Volga-Ural and Altai-Sayan regions of Russia and Central Kazakhstan, which were tagged with trackers.

Методика В исследованиях использованы преимущественно GPS/GSM-трекеры (даталоггеры) с солнечными панелями компании Aquila (Польша) массой 33 г. Эти трекеры были оснащены СИМ-картами российского оператора сотовой связи «Мегафон», передача данных осуществляется на приёмную станцию в Новосибирске, обслуживаемую ООО «Сибэкоцентр» в рамках проектов Российской сети изучения и охраны пернатых хищников. Только два орла в Республике Алтай в 2014 г. и в Оренбургской области в 2016 г. были помечены трекерами Sula-L компании ECOTONE (Польша) массой 29 г. Метили птенцов в возрасте 60–65 дней. Трекеры были надеты степным орлам на спину в виде рюкзачков (Kenward, 2001; Kenward et al., 2001; Карякин, 2004) с использованием упряжи, сшитой из тефлоновой ленты шириной 6 мм. Их масса в снаряжённом состоянии (вместе с упряжью) составляла менее 3% от массы тела птенцов, что меньше значения, рекомендуемого в качестве оптимального для телеметрических исследований птиц (Caccamise, Hedin, 1985; Kenward, 2001). GPS/GSM-трекеры Aquila были запрограммированы на отправку 13 локаций в световой день с 0:00–3:00 до 12:00–15:00 по Гринвичу (с 06:00 до 18:00 по зональному времени UTC) с периодичностью раз в час, за исключением начального периода

Methods Mainly GPS/GSM-trackers (dataloggers) with Aquila (Poland) solar panels weighing 33 g were used in the studies. These trackers were fitted with SIM cards of the Russian mobile network operator Megafon. Data is transmitted to a receiving terminal in Novosibirsk, serviced by Siberian Environmental Center LLC as a part of the projects of the Russian Raptor Research and Conservation Network. Only one eagle from the Altai Republic in 2014 and one from the Orenburg region in 2016 were tagged with 29 g weight ECOTONE (Poland) Sula-L trackers. Nestlings at the age of 60–65 days were tagged. Trackers were attached on the back of the eagles as backpacks (Kenward, 2001; Kenward et al., 2001; Karyakin, 2004) using harnesses made of 6 mm Teflon tape. In all cases, the weight of the tracker (with harness) was less than 3% of the body weight of the nestling, i.e. less than optimum value recommended for the telemetric study of birds. (Caccamise, Hedin, 1985; Kenward, 2001). Aquila GPS/GSM-trackers were programmed to send 13 locations during daylight hours from 0:00–3:00 to 12:00–15:00 GMT (from 06:00 to 18:00 local time) every hour. If the nest with a tagged bird has been located outside the coverage area of Megafon, than at first trackers worked on pre-settings sending 2–4 locations a day until the first signal reached the receiving

Степной орёл с трекером компании «Aquila». Фото И. Карякина. Steppe Eagle with Aquila datalogger. Photo by I. Karyakin.

Raptor Research

Raptors Conservation 2019, 39 после активации нескольких трекеров, находившихся вне зоны связи – они отправляли от 2 до 4 локаций в день до отправки первой локации, после чего были перепрограммированы на стандартные параметры, указанные выше. Трекеры Ecotone отправляли 4 локации в световой день (1 раз в 6 часов) с 0:00 до 19:00 по Гринвичу. Период до распада выводков, пока птенцы держатся на гнездовом участке, мы называем зависимым послегнездовым периодом (ЗПП). Завершение ЗПП определяется отлётом птицы с участка (наращивание дистанций от гнезда) и прекращением посещения гнезда и его ближайших окрестностей (до 2 км) (Карякин и др., 2018d). Период после распада выводков и до начала миграции (предмиграционные кочёвки) мы называем независимым послегнездовым периодом (НПП). К миграции мы относим тот период, во время которого птицы начинают стремительно перемещаться в область дальнейшей зимовки из натальной области или зоны летних перемещений. День начала миграции определяется по пороговому значению дистанции ежедневных перемещений (расстоянию между местами ночёвки), которое в разы больше такового при перемещениях, наблюдавшихся до этого (метод абсолютного смещения – absolute displacement, AD: см. Oppel et al., 2015; Flack et al., 2016; Burnside et al., 2017). Пороговым значением считали увеличение дистанций ежедневных перемещений минимум в 5 раз. Начало периода зимних перемещений определяется с момента первой длительной остановки в зоне потенциальной зимовки после стремительной миграции (см. Vansteelant et al., 2017; Карякин и др., 2018d), либо по резкому сокращению дистанций ежедневных перемещений в зоне потенциальной зимовки. Продолжительность остановки в области зимовки, определяющую начало зимних перемещений, для степных орлов считали более 25 дней. За резкое сокращение дистанций ежедневных перемещений принималось сокращение более чем в 3 раза в течение 5 дней по сравнению с предыдущим 5-дневным промежутком. Начало периода летних перемещений определялось по сокращению интенсивности движения в течение более чем 10 дней или длительной остановке более чем на 14 дней южнее гнездового ареала вида, или с момента сокращения интенсивности движения в гнездовом ареале, или с первой длительной остановки (более суток) в гнездовом ареале. В случае ложной весен-

terminal, so then we changed settings to the standard parameters indicated above. Ecotone trackers sent 4 locations during daylight hours (every 6 hours) from 0:00 to 19:00 GMT. We call the period while the brood stays together on the breeding territory the post fledging dependence period (PFDP). The end of PFDP is determined by the dispersal of juveniles from the territory and not returning to the nest and in its immediate surroundings (up to 2 km) (Karyakin et al., 2018d). The period after PFDP but before the onset of migration (pre-migration movements) we call the post-fledging independence period (PFIP). The period during which an eagle begins to move rapidly from its natal or summering area towards the wintering area is the migration. The day of the onset of migration is determined by the threshold value of the daily covered distance (DCD) (the distance between overnight locations) that is several times longer than the previous ones (absolute displacement method, AD: Oppel et al., 2015; Flack et al., 2016; Burnside et al., 2017). In our research we consider the threshold value as at least five times increase in the DCD. The beginning of the period of winter movements is determined either from the moment of the first long stop in the potential wintering area after rapid migration (see Vansteelant et al., 2017; Karyakin et al., 2018d), or by a sharp shortening of DCD in the potential wintering area. In the present research, the stop in the wintering area was considered long enough to determine the beginning of winter movements if it was longer than 25 days. And under the “sharp shortening of DCD” we understand a more than 3 times shortening of the DCD for 5 days compared with the previous 5-day period. The beginning of the period of summer movements is determined by either I) a decrease in the intensity of movements for more than 10 days south of the breeding grounds, or II) a long stop for more than 14 days south of the breeding ground, or III) from a moment of decreased intensity of movements in the breeding area, or IV) from the first long stop (more than a day) in the breeding area. In case of false spring migration, when an eagle begins intensively move north but after a while returns to the wintering grounds, this movements would be referred to migration if the secondary stop in the wintering area is not exceed 20 days, and to winter movements if the secondary stop exceeds 20 days.

Ïåðíàòûå õèùíèêè è èõ îõðàíà 2019, 39 ней миграции (при начале интенсивного движения птицы в северном направлении, но возвращении к месту зимовки) к миграции относили перемещения в том случае, когда вторичная остановка в зоне зимовки не превышала 20 дней. Если же вторичная остановка в зоне зимовки превышала 20 дней, то перемещения приравнивались к зимним. Результаты телеметрии обрабатывались в ArcView GIS 3.3 (1999) с помощью модуля Animal Movement SA v. 2.04 (Hooge, Eichenlaub, 1997; Hooge et al., 2001). Измерения, за исключением азимута, проводились в конической проекции Альберса (Albers Equal-Area Conic) для центра Северной Евразии со следующими параметрами: (Spheroid Krasovsky, Central Meridian – 60, Reference Latitude – 0, Standard Parallel 1 – 52, Standard Parallel 2 – 64, False Easting – 8500000, False Northing – 0). Для области летних, осенних и зимних перемещений степных орлов рассчитывали минимальный конвексный полигон (MCP) (Hayne, 1949) и зону с максимальной плотностью распределения 50%, 75% и 95% локаций (Kernel, 50%, 75%, 95%) (Worton, 1989). MCP строился по 100% и 95% локаций. MCP и Kernel для различных периодов (перемещения в натальной области, во время кочёвок, на зимовке) рассчитывались по локациям, ограниченным только рассматриваемым периодом. При расчёте Kernel для натальной области радиус поиска точек (R) составлял 0,1–0,4 км, для мест длительных остановках на кочёвках – 0,5–1,5 км, для области зимовок – пропорционально числу локаций к площади MCP. Пространственные характеристики локаций определялись по цифровой модели рельефа (ЦМР), топографическим растровым и векторным картам, мультивременным покрытиям на основе космоснимков Lansat и Spot (Карякин и др., 2009a) с использованием модуля ArcView Spatial Analyst (1999). Для определения дистанций между ближайшими локациями слётков, между гнездом и локациями слётков использовали расширения для ArcView Nearest Features v. 3.8b и Distance and Azimuth Matrix, v.2.1 (Jenness, 2004; 2005). Для анализа перемещений слётков на гнездовых участках в зависимый послегнездовой период его разбивали на 5-дневные отрезки с момента мечения, а не с момента подъёма на крыло, как в более ранних исследованиях по другим видам

Изучение пернатых хищников Telemetry results were processed in ArcView GIS 3.3 (1999) using the module Animal Movement SA v. 2.04 (Hooge, Eichenlaub, 1997; Hooge et al., 2001). The measurements, excluding the azimuth, were taken in the Albers Equal-Area Conic for the center of Northern Eurasia with the following parameters: (Spheroid Krasovsky, Central Meridian – 60, Reference Latitude – 0, Standard Parallel 1 – 52, Standard Parallel 2 – 64, False Easting – 8500000, False Northing – 0). For the area of summer, autumn, and winter movements of the Steppe Eagles, the minimum convex polygon (MCP) (Hayne, 1949) and the zone with the maximum distribution density of 50%, 75%, and 95% of locations (Kernel, 50%, 75%, 95%) were calculated (Worton, 1989). MCP was created on 100% and 95% of the locations. MCP and Kernel for different periods (PFDP, PFIP, immature eagle’s summer movements, winter movements) were calculated for locations limited only by the considered period. When calculating Kernel for the natal area, the points search radius (R) was 0.1–0.4 km, for long stopovers on juvenile dispersal or immature eagle’s summer movements – 0.5–1.5 km, for the wintering area it was proportional to the number of locations to the MCP area. The spatial characteristics of the locations were determined by the digital terrain model (DTM), topographic raster and vector maps, multi-temporal covers based on Lansat and Spot satellite images (Karyakin et al., 2009a) using the ArcView Spatial Analyst module (1999). The extensions for ArcView Nearest Features v. 3.8b and Distance, and Azimuth Matrix, v.2.1, were used to define the distances between the nearest locations of the fledglings, and between the nest and the locations of fledglings (Jenness, 2004; 2005). For analysis of the fledglings movements in the breeding territories in the PFDP, the whole period was divided into 5-day segments from the moment of tagging, but not from the moment of leaving the nest as it was done in earlier studies on other species (see Karyakin et al., 2018d). This is due to the fact that all eagles were tagged at the same age of 60–65 days, at which young eagles already able to leave their nests and make the first stumbling flight for short distances, even if they did not leave the nests during tagging. For each 5-day interval, minimum, maximum, and average distances between fledgling’s locations and the nest were estimated. This data was

Raptor Research

Raptors Conservation 2019, 39

Самка степного орла по имени Айна. Карагандинская область, Республика Казахстан, 09.07.2018. Фото И. Карякина. Female of the Steppe Eagle named Ayna. Karaganda region, Republic of Kazakhstan, 09/07/2018. Photo by I. Karyakin.

(см. Карякин и др., 2018d). Связано это с тем, что все орлы метились в одинаковом возрасте (60–65 дней) в котором они способны к оставлению гнёзд и первому неуверенному полёту на короткие дистанции, даже если они во время мечения не покидали гнёзд. Для каждого 5-дневного промежутка определялась минимальная, максимальная и средняя дистанции между локациями и гнездом, по которым анализировалась разница в перемещениях слётков разного пола, выросших в выводках с разным числом птенцов, в разных регионах. Для каждого орла проанализирован общий налёт (в километрах) в натальной области, нормализованный по числу локаций (км/100 локаций), чтобы сгладить искажения, возникающие по причине недостатка или избытка локаций в прослеживании той или иной птицы. В анализе миграции измерялись: – линейные дистанции – кратчайшие расстояния по прямой от гнезда (или последней остановки в зоне летнего пребывания) до первой остановки в области зимовки, от последней остановки в области зимовки до первой остановки на летовке; – дистанции по треку – протяжённость маршрута птицы по отрезкам между локациями; – прямолинейность – соотношение между линейной дистанцией и дистанцией по треку; – средняя скорость перемещений вместе с остановками (дневная дистанция) как среднее арифметическое перемещений по часовым промежуткам между локациями в км/сутки; – скорость перемещений по часовым промежуткам между локациями без учёта остановок в км/ч. Для анализа повторяемости миграционных маршрутов, для каждого из них построены буферы шириной 100 км, пересечение которых приравнивали к миграционному коридору, в котором происходило копирование предыдущей миграции. В качестве минимальной пороговой скорости перемещения степных орлов, как и других парителей, мы принимаем показатель 1,5 м/с, или 5,4 км/ч (Vansteelant et al., 2017). Исходя из этого, скорость пере-

used to analyze the difference between the movements of fledglings of different sex, growing in broods with a different number of nestlings, from different regions. For each eagle, the total flight distance (TDF) (in kilometers) in the natal region and TDF normalized by the number of locations (n-TDF) (km/100 locations) to smooth distortions arising from the lack or excess of locations in individual tracks were analyzed. The following indexes were calculated in the analysis of migrations: – linear distance (l-distance) – the shortest distances in a straight line from the nest (or the last stop in the summering area) to the first stop in the wintering area, from the last stop in the wintering area to the first stop in the summering; – track length (t-length) – the flight kilometrage of the bird in the segments between locations; – track length normalized by the number of locations (n-t-length) to smooth distortions arising from the lack or excess of locations in individual tracks; – straightforwardness – the ratio between the linear distance and the track length; – daily covered distance (DCD) including stops calculated as the arithmetic mean of distances in hourly intervals between locations from one overnight stop to another, in km/day; – speed of movements in hourly intervals between locations excluding stops in km/h. To analyze the repeatability of migration routes, buffers with a width of 100 km were made for each route. Buffer crossing was considered as a migration corridor in which the previous migration was repeated. Following W.M.G. Vansteelant et al. (2017), we consider the speed of 1.5 m/s (5.4 km/h) as the minimum threshold speed of the Steppe Eagles’ movements. Thus, eagle was considering flying if the length of the track segment between two subsequent locations exceeded 5.4 km and resting if it was

Ïåðíàòûå õèùíèêè è èõ îõðàíà 2019, 39

Изучение пернатых хищников Рис. 1. Определение пола птенцов степного орла (Aquila nipalensis) по интронам гена CHD1 (Fridolffson, Ellegren, 1999). NTC – отрицательный контроль, (f) – контрольная самка в выборке 2018 г. Имена птиц соответствуют таковым в таблице 1. Fig. 1. Molecular sexing of the Steppe Eagle (Aquila nipalensis) nestlings with CHD1 gene introns PCR protocol (Fridolffson, Ellegren, 1999). NTC – negative control, (f) – control female in the 2018 samples. The names of the birds correspond to those in the table 1.

мещения птиц для каждого часового сегмента рассчитывалась только для сегментов, длина которых превышала 5,4 км (так исключались «стационарные сегменты»). При расчёте скорости считали допустимыми погрешности между взятием локаций в 10 минут. Для визуализации территорий с максимальным присутствием птиц в период летних кочёвок применён метод сеточного картирования, как и в более ранних публикациях по миграциям других видов хищных птиц (см. Карякин и др., 2018a; 2018d). Для целей данной статьи взята сетка прямоугольников с размером ячейки 0,5° (50×30 км в метрической системе координат)93. Для всех ячеек, в которых степные орлы останавливались на кочёвках, определялось число птиц и число локаций. Все птенцы c трекерами также были помечены стандартными или цветными кольцами по схеме Центра кольцевания Российской сети изучения и охраны пернатых хищников для Волго-Уральского, Алтае-Саянского регионов России и Центрального Казахстана (Карякин и др., 2015; 2018c). Цветные кольца надевали на левую лапу, стандартные алюминиевые – на правую лапу. Данные об окольцованных птенцах внесены в Веб-ГИС «Кольцевание»94. Возраст птенцов степного орла определяли по развитию оперения (Карякин, 2012a), пол – по результатам анализа из93

http://rrrcn.ru/wp-content/uploads/net-world-30min-cntr-kml.zip http://rrrcn.ru/ru/ringing/bd

less. The speed was calculated only for segments with active movements – longer that 5.4 km, and stops were excluded. For calculating the speed, 10-minutes errors between recording locations were considered permissible. A break is a short stop (one or few hours) during the day with active movements (active day). A stopover is a long stop for a day or more during migration. A stopover day is considered and non-active day. To visualize the territories with the maximum presence of birds during the summer movements, the method of grid mapping was used as in earlier publications on the migration of other species of birds of prey (see Karyakin et al., 2018a; 2018d). For the purposes of this article, a grid of rectangles with a mesh size of 0.5° (50×30 km in the metric coordinate system)93 is applied. For all the cells in which the Steppe Eagles stopped on summer, the number of birds and the number of locations were determined. All nestlings with trackers were also marked with a color ring or standard aluminum ring according to the schemes of the RRRCN Ringing Center for the VolgaUral and Altai-Sayan regions of Russia and Central Kazakhstan (Karyakin et al., 2015; 2018c). Color ring was put on the left paw, standard aluminum ring – on the right paw. Data on ringed nestlings were entered in the Web-GIS “Ringing”94. The age of the Steppe Eagle nestlings was determined by the development of plumage (Karyakin, 2012a), sex – by analyzing the measurements of various parts of the nestling’s body, primarily beak, tarsus, wing and tail (Karyakin et al., 2017a). Starting from 2016, morphometric sex determination was confirmed genetically according to the size of the CHD1 gene introns in the sex chromosomes (Fridolfsson, Ellegren, 1999) from the samples of the nestling’s feather pulp stored in alcohol (Zinevich et al., 2018c) (fig. 1).

Raptor Research

Raptors Conservation 2019, 39 мерений различных частей тела, в первую очередь клюва, цевки, крыла и хвоста (Карякин и др., 2017a), а начиная с 2016 г. морфометрическое определение пола подтверждали по размеру интронов гена CHD1 в половых хромосомах (Fridolfsson, Ellegren, 1999) по собранным в спирт образцам пульпы пера птенцов (Зиневич и др., 2018c) (рис. 1). Математическую обработку данных осуществляли в MS Excel 2003 и Statistica 10. Для выборок приводятся диапазон данных и среднее значение ± SD. Для сравнения выборок использовался ранговый критерий Вилкоксона (T). Результаты С 2013 по 2019 гг. GPS/GSM-трекерами было помечено 22 птенца степного орла на 20 гнёздах. Из них 19 птенцов появились на связи и отдали локации, в том числе 10 самок и 9 самцов с 17 гнёзд. Двенадцать помеченных птенцов полявились на свет в выводках из двух птенцов, остальные семеро были единственными птенцами в выводке. Заметно смещение в распеделении птенцов по половому признаку в выводках разного размера: в случае единственного птенца в выводке – в 85.7% случаев это был птенец женского пола, в случае двух птенцов – в 75% случаев помечен трекером был самец. На двух гнёздах трекерами были помечены оба птенца из выводка, все четверо – самцы (Мин и Син, Шойгу и Хаддад). Мечение степных орлов осуществлялось в трёх регионах, отличающихся по своим природным условиям, однако возвраст всех птенцов во время мечения составлял 60–65 дней. В Центральном Казахстане (Карагандинская область) 2 самки и 2 самца были помечены 9–10 июля 2018 г. Два орла (самец и самка) были единственными птенцами в выводке, и два (также самец и самка) – старшими птенцами в выводках из двух птенцов. В Оренбургской области (Россия) самки Ева и Ада были помечены 22 июля 2016 г. Ева была единственным птенцом в выводке, Ада – старшим птенцом в выводке из 2-х разнополых птенцов. В Алтае-Саянском регионе 13 птенцов (5 самок и 8 самцов) из 11 выводков были помечены трекерами в период с 16 по 27 июля (2013–2014, 2018–2019 гг.), и одна самка из позднего выводка – 20 августа 2013 г. Из 2-х птенцов состояли 7 выводков, но в двух выводках в 2018 г. за сутки до мечения во время урагана с градом в гнёз-

Statistical analysis was carried out in MS Excel 2003 and Statistica 10. Data are presented as data range and mean ± SD. Comparing data sets was conducted using the Wilcoxon rank test (T). Results From 2013 to 2019, 22 nestlings of the Steppe Eagle were tagged with GPS/GSMtrackers on 20 nests. Nineteen nestlings appeared online and sent locations, including 10 females and 9 males from 17 nests. Twelve out of 19 tagged nestlings hatched in broods of two nestlings, and 7 were the only nestling in a brood. There is a clear bias in the distribution of males and females between broods of 1 or 2 nestlings. In broods with one nestling in 85.7% the nestling was a female, while in broods with two siblings the tagged nestling was a male. On two nests both nestlings were tracked, all four – males (Min and Sin, Shoygu and Khadad). Tagging of Steppe Eagles was carried out in three regions that differed in their environmental conditions, but all nestlings were tagged at the age of 60–65 days. In Central Kazakhstan (Karaganda region), 2 females and 2 males were tagged on July 9–10. Two of them (male and female) were the only nestlings in the brood, and two (also male and female) were the elder nestlings in broods of 2 nestlings. In the Orenburg region, females Eva and Ada were tagged on July 22nd. Eva was the only nestling in the brood, Ada was the elder nestling in the brood of two nestlings (male and female). In the Altai-Sayan region (ASR), 13 nestlings (5 females and 8 males) of 11 broods were tagged with trackers from July 16th to July 27th, and one female from a late brood on August 20th. Seven broods had two nestlings, but in two broods second nestlings (both the youngest ones, both females) died a day before tagging due to the hurricane with a hail of 2018, and only elder males, who escaped from the nests and hid in the rocks or bushes, survived, so they became to ones who were tagged. We tagged both siblings in two broods from Krasnoyarsk Kray and the Republic of Tuva. All males, siblings were named Min and Sin, Shoygu and Khaddad. Information about all of them is shown in table 1. The distribution of nests, where these eaglets were tagged, is shown in figure 2, full tracks of birds – in figure 3. In total, 59,517 locations were received from trackers, 19.23% of which are locations of PFDP movements (11,447 locations

Ïåðíàòûå õèùíèêè è èõ îõðàíà 2019, 39

Изучение пернатых хищников

Табл. 1. Информация о ювенильных степных орлах (Aquila nipalensis), помеченных трекерами в России и Казахстане в 2013–2019 гг. Принятые сокращения: RU – Россия, KZ – Казахстан, RA – Республика Алтай, RT – Республика Тыва, RH – Республика Хакасия, KK – Красноярский край, OO – Оренбургская область, KO – Карагандинская область, f – самка, m – самец. Table 1. Summary of the information on juvenile Steppe Eagles (Aquila nipalensis) tagged with trackers from 2013 to 2019 in Russia and Kazakhstan. Legend: RU – Russia, KZ – Kazakhstan, RA – Republic of Altai, RT – Republic of Tuva, RH – Republic of Khakassia, KK – Krasnoyarsk Kray, OO – Orenburg region, KO – Karaganda region, f – female, m – male.

Размер выводка Страна Регион Гнездо Brood Трекер Country Region Nest size Datalogger RU

Имя Name

Пол Sex

Число локаций Number of locations

Период прослеживания (дни) Судьба Tracking period (days) Outcome

Aquila (exp. 1)

Ночка Nochka

184

22/07–12/08/2013 (22)

Трекер не работает Datalogger goes wrong

Aquila (exp. 2)

Дуся Dusya**

955

20/08–17/11/2013 (90)

Погибла (причина не известна) / Died (unknown reason)

Ecotone St

Степаша Stepasha

396

17/07–27/10/2014 (103)

Электропоражение на ЛЭП / Died from electrocution

Aquila 198

Жанна Jeanne

1348

27/07 – 16/12/2019 (143)

Жива / Alive

2(1)*

Aquila 177

Ураган Uragan

6407

25/07/2018–16/12/2019 (510)

Жив / Alive

2(1)*

Aquila 178

Тувин Tuvin

1315

27/07/2018–14/11/2018 (111)

Погиб (причина не известна) / Died (unknown reason)

Aquila 179

Шойгу Shoygu

1669

16/07–23/12/2019 (154)

Электропоражение на ЛЭП / Died from electrocution

Aquila 144

Хаддад Khaddad

1622

16/07–16/12/2019 (154)

Жив / Alive

Aquila 180

Тэс / Tes

1254

20/07–23/11/2019 (127)

Жива / Alive

Aquila 174

Хакас Khakas

5212

22/07/2018–15/12/2019 (512)

Жив / Alive

Aquila 181

Ита / Ita

1569

22/07–16/12/2019 (148)

Жива / Alive

Aquila 173

Мин / Min m

5531

20/07/2018–15/12/2019 (514)

Жив / Alive

Aquila 174

Син / Sin

2903

20/07/2018–16/12/2019 (515)

Жив / Alive

Ecotone 4391

Ева / Eva

1666

22/07/2016–19/10/2017 (455)

Погибла (причина не известна) / Died (unknown reason)

Aquila (exp. 3)

Ада / Ada

4395

22/07/2016–09/08/2017 (384)

Вероятно, погибла Probably died

Aquila 172

Аман Aman

6081

09/07/2018–16/12/2019 (526)

Жив / Alive

Aquila 136

Айна Ayna

6322

09/07/2018–15/12/2019 (525)

Жива / Alive

Aquila 136

Сарыгуль Sarygul

4536

10/07/2018–16/12/2019 (525)

Жива / Alive

Aquila 138

Кенжык Kenzhyk

6152

10/07/2018–16/12/2019 (525)

Жив / Alive

Примечания / Notes: * – второй птенец в выводке погиб в возрасте 45–55 дней во время града / the second nestling in the brood died in the nest on the age of 45–55 days old; ** – поздний выводок, на 1 месяц позже средних по региону сроков размножения / a late brood, a month later than the average breeding dates in the region.

дах погибли младшие птенцы (самки), и выжили только старшие самцы, которые успели покинуть гнёзда и спрятаться в скалах или кустах, так что именно они и были помечены. В двух выводках в Крас-

or 11,455 taking into account the position of the bird at the onset of migration, if it was located within the breeding territory), 14.77% – the locations of the first autumn migration (8,792 locations), 28.8% – the

Raptor Research

Raptors Conservation 2019, 39

Рис. 2. Карта распределения гнёзд степного орла, на которых птенцы были помечены трекерами. Нумерация гнёзд соответствует нумерации в таблице 1. Fig. 2. Location of Steppe Eagle’s nests that were subjected for nestling tagging with dataloggers. The numbering of nests corresponds to table 1.

ноярском крае и в Республике Тыва были помечены оба птенца из выводков – все четверо самцы (Мин и Син, Шойгу и Хаддад соответственно). Информация обо всех птицах, которые вышли на связь, приведена в таблице 1, распределение гнёзд, в которых помечены эти орлята, показано на рисунке 2, полные треки птиц – на рисунке 3. В общей сложности от трекеров получено 59517 локаций, 19,23% из которых (11447 локаций) – это локации перемещений слётков на гнездовых территориях до распада выводков (11455 с учётом локаций старта миграции в пределах гнездовых участков), 14,77% (8792 локации) – локации 1-й осенней миграции, 28,8% (17152 локаций) – локации 1-й зимовки, 4,3% (2558 локаций) – локации 1-й весенней миграции, 24,27% (14447 локаций) – локации летних перемещений на 2-м году жизни, 3,96% (2313 локаций) – локации второй осенней миграции, и 4,15% (2469 локаций) – локации 2-й зимовки.

locations of the first wintering (17,152 locations), 4.3% – the locations of the first spring migration (2,558 locations), 24.27% – 2nd summer locations (14,447 locations), 3.96% – 2nd autumn migration (2,313 locations), and 4.15% – the locations of the second wintering (2,469 locations). Post-fledging dependence period The terms of leaving the nests by fledglings varied depending on the region and local environmental conditions. In Central Kazakhstan (Karaganda region), three eaglets out of four left nests immediately after the tagging, and one – a male named Kenzhyk from a brood of two nestlings spent three more days in the nest before leaving it for the first time. The eaglets began to train their flying skills 16–20 days after leaving the nest at the age of 77–90 days. Fledglings stayed on the breeding territories for 47–52 days and abandoned them at the age of about 110–115 days on August 26–29. In the Orenburg region, female Eva left her nest at the age of about 68 days on July 26th and began to train flying skills at the age of about 77 days since August 4th. Female Ada left the nest at the age of about 70 days on July 27th and started training at the age of about 90 days since August 17th. Both birds stayed on the breeding territories for 30–31 days and left them at the age of 98–100 days on August 24–26. In the Altai-Sayan region (ASR), eaglets left nests at the age of 65–75 days and started training flying skills at the age of 72–85 days. Almost all of them kept close to the nests, and only male Tuvin left the nest the very next day after tagging and in 2 weeks

Рис. 3. Полные треки 19 степных орлов из России и Казахстана. Имена птиц соответствуют таковым в таблице 1. Fig. 3. Full tracks of 19 Steppe Eagles from Russia and Kazakhstan. The names of the birds correspond to those in the table 1.

Ïåðíàòûå õèùíèêè è èõ îõðàíà 2019, 39

Изучение пернатых хищников

Степные орлы, помеченные трекерами в Алтае-Саянском регионе в 2013–2019 гг. Имена птиц соответствуют таковым в таблице 1. Фото И. Карякина и А. Барашковой. Steppe Eagles tagged with dataloggers in the Altai-Sayan region in 2013–2019. The names of eagles corresponding with table 1. Photos by I. Karyakin and A. Barashkova.

Зависимый послегнездовой период Сроки оставления гнёзд орлами различались в зависимости от региона и местных природных условий. В Центральном Казахстане (Карагандин-

he was 2.4 km away from it in the other part of the steppe valley covered the distance on foot. His parents constructed a plain temporary nest for Tuvin, around which the eagles’ further activity continued. At the

Raptor Research

Raptors Conservation 2019, 39

Степные орлы, помеченные трекерами в Оренбургской области, Республике Тыва России и в Карагандинской области Казахстана в 2016–2018 гг. Имена птиц соответствуют таковым в таблице 1. Фото И. Карякина и Л. Зиневич. Steppe Eagles tagged with dataloggers in the Orenburg region and Republic of Tuva of Russia and Karaganda region of Kazakhstan in 2016–2018. The names of eagles corresponding with table 1. Photos by I. Karyakin and L. Zinevich.

ская область) три орла из четырёх начали оставлять гнёзда сразу же после мечения, и только один оставался в гнезде еще два дня и покинул его на третий день после мечения. Разлётываться птицы стали на 16–20

age of 81–93 days, Tuvin began to make fly attempts but stayed within several hundred meters from the temporary nest, and at the age of 94 days, he began to fly actively. Altai-Sayan eagles stayed on the breeding

Ïåðíàòûå õèùíèêè è èõ îõðàíà 2019, 39 день после оставления гнезда в возрасте 77–90 дней. Наиболее поздно оставил гнездо и стал разлётываться самец Кенжык из выводка, состоящего из 2-х птенцов. Слётки держались на гнездовых участках 47–52 дня и покинули их 26–29 августа в возрасте около 110–115 дней. В Оренбургской области (Россия) самка Ева начала оставлять гнездо в возрасте около 68 дней, с 26 июля, а разлётываться – в возрасте около 77 дней, с 4 августа. Самка Ада начала оставлять гнездо в возрасте около 70 дней, с 27 июля, а разлётываться – в возрасте около 90 дней, с 17 августа. Обе птицы держались на гнездовых участках 30–31 день и покинули их в возрасте 98–100 дней, 24–26 августа. В Алтае-Саянском регионе оставление гнёзд орлами наблюдалось в возрасте 65– 75 дней, а подъём на крыло и активные перемещения вокруг гнезда – с 72–85 дней. Практически все птенцы были тесно связаны с гнёздами, и лишь Тувин на следующий же день после мечения покинул гнездо и за 2 недели ушёл от него на 2,4 км на другую сторону степной долины. Взрослые птицы сделали Тувину набросок, вокруг которого продолжалась дальнейшая активность орла: в возрасте 81–93 дня он начал подлётывать, но не перемещался далее нескольких сот метров от наброска, а в возрасте 94 дня начал активно летать. АлтаеСаянские орлы держались на гнездовых участках от 41 до 82 дней и покинули их в возрасте 105–147 дней, в период с 5 сентября по 12 октября (в среднем около 29 сентября ± 10 дней). Сроки подъёма на крыло в случае со степными орлами достаточно условны, так как многие слётки покидают гнёзда, ещё не умея летать. И даже в возрасте старше 80 дней, с полностью отросшими маховыми и рулевыми, орлята не всегда начинают разлётываться, предпочитая передвигаться по земле в районе гнезда или наброска, который делают взрослые птицы на месте постоянного пребывания слётка, оставившего гнездо. Наблюдается также и боязнь к полётам после первого неудачного слёта с гнезда. Так, например, Хакас был возвращён в гнездо 22 июля после первого слёта и до 1 августа (в течение 9 дней) не пытался покинуть гнездовую полку на скале, несмотря на то, что его младший брат за это время покинул гнездо. Тем не менее, возраст птенцов, самостоятельно оставляющих гнёзда, можно определить для степного орла в 65–75 дней, а возраст, в котором слётки начинают летать, – 77–90 дней.

Изучение пернатых хищников territories for the periods from 41 to 82 days and abandoned them at the age of 105–147 days from September 5th to October 12th (September 29±10 days on average). In the case of Steppe Eagle, the terms when a fledgling began to takeoff are rather arbitrary, since many fledglings leave the nests without being able to fly. Even with fully grown flight feathers at the age of 80 days and older, the eaglets do not always begin to train the flight, preferring to move on the ground near the nest (or a temporary nest made by adult birds if a juvenile went away from the natal nest). We also observed that nestlings whose first flight was unsuccessful, can later show fear of flying. Thus, for example, a male named Khakas was brought back to the nest by our team on July 22nd after he made an escaping attempt, and then until August 1th (within 9 days) he did not try to leave the nest again, despite the younger sibling from the brood did it during this time. Nevertheless, the age of the nestlings independently leaving the nests can be determined for the Steppe Eagle at 65–75 days, and the age at which the fledglings begin to fly is 77–90 days. Thus, the difference in the terms when juveniles begin to fly confidently (start using flapping flight and return to the nest flying, not walking) is almost 2 weeks. According to our sample, Steppe Eagle’s fledglings kept on the breeding territories for 30–82 days, (n=18) 58.4±16.5 days on average after leaving the nests (table 2). The duration of PFDP in males (from 47 to 82 days, 66.2±13.64 on average, n=10) is significantly longer than in females (from 30 to 69 days, 48.75±14.18 on average, n=8), despite the large data scattering (T=0,

Слёток степного орла, покинувший гнездо. Фото И. Карякина. Fledgling of the Steppe Eagle near the nest. Photo by I. Karyakin.

Raptor Research

Raptors Conservation 2019, 39 Т.е. разброс в сроках начала уверенного полёта (когда птенец в машущем полёте, а не пешком, возвращается обратно на гнездо) составляет практически 2 недели. В целом по нашей выборке после оставления гнёзд слётки степного орла держались на гнездовых участках 30–82 дня, в среднем (n=18) 58,4±16,5 дней (табл. 2). Продолжительность ЗПП у самцов (от 47 до 82 дней, в среднем 66,2±13,64, n=10) достоверно больше, чем у самок (от 30 до 69 дней, в среднем 48,75±14,18, n=8) (T=0, Z=2,37, p=0,018), несмотря на сильный разброс значений и разницу между полами в отдельных регионах. Так, в Карагандинской области Казахстана продолжительность ЗПП у самок составила 49–52 дня, в среднем (n=2) 50,5±2,12 дней, у самцов – 47–49 дней, в среднем (n=2) 48,0±1,41 дней, в то время как в АлтаеСаянском регионе России этот показатель у самок составил 41–69 дней, в среднем (n=4) 57,0±12,36 дней, у самцов – 54–82 дня, в среднем (n=8) 70,75±10,99 день. В Оренбургской области обе помеченные самки покинули пределы своих гнездовых участков и отправились странствовать на 30-й и 31-й дни после мечения (n=2, 30.5±0.71), а самцов в этом регионе мы не метили. Разница в продолжительности ЗПП для слётков из разноразмерных выводков не является достоверной (p=0,18), хотя прослеживается тенденция к тому, что орлы, являющиеся единственными отпрысками, покидают гнездовые участки раньше в среднем на 6 дней, нежели орлы из выводков, состоящих из 2-х птенцов. (см. табл. 2, рис. 4). Это обусловлено сильным смещением выборки птенцов из выводков с единственным птенцом – в сторону самок, а выводков из двух птенцов – в сторону самцов. Орлы, потерявшие сиблингов, – Ураган и Тувин, в данной статье отнесены к группе не имевших сиблингов. На то, насколько быстро и активно птенцы степного орла начинают летать, влияет множество факторов, и, вероятно, в первую очередь – интенсивность питания в последние 2 недели до оставления птенцами гнёзд и 3,5 недели после (т.е. критичным для развития лётных навыков является возраст 50–90 дней). Например, Мин и Син, не испытывавшие голода и практически не имевшие на пере линий стресса при высокой численности добычи, стали активно летать в возрасте 80 дней; Шойгу и Хаддад, выкармливавшиеся достаточно хорошо, но при низкой численности основной добы-

Первый полёт степного орла. Фото И. Карякина. The first flight of the Steppe Eagle. Photo by I. Karyakin.

Z=2.37, p=0.018) and the region-dependent difference between sexes. For example, in the Karaganda region of Kazakhstan, the duration of PFDP in females was 49–52 days, (n=2) 50.5±2.12 days on average, in males – 47–49 days, (n=2) 48.0±1.41 days on average, while in the Altai-Sayan region of Russia this index in females was 41–69 days, (n=4) 57.0±12.36 days on average, in males – 54–82 days, (n=8) 70.75±10.99 days on average. In the Orenburg region, both tagged females left their breeding territories and started wanderings on the 30th and 31st days after tagging (mean 30.5±0.71, n=2). No males were tagged in the Orenburg region. The difference in the duration of PFDP for fledglings from different-sized broods is not relevant (p=0.18), however, on average eaglets which were the only nestlings in the brood left breeding territories 6 days earlier than eaglets from broods of two nestlings (see table 2, fig. 4). But it seems to be conditioned by the bios in distribution of males and females. Many factors influence how quickly and actively the Steppe Eagle nestlings start to fly, and most likely the feeding rate in the last 2 weeks before the nestlings leave their nests and 3.5 weeks after (i.e., the age of 50–90 days) is the most critical for the development of flight skills. For example, males Min and Sin, which did not starve and had little stress lines on plumage due to good nutrition began to fly actively at the age of 80 days. Other males Shoygu and Khaddad, who were fed well enough, but

Ïåðíàòûå õèùíèêè è èõ îõðàíà 2019, 39

Изучение пернатых хищников

Табл. 2. Пространственные характеристики перемещений молодых степных орлов в натальной области до распада выводков. Принятые сокращения: ЗПП – зависимый послегнездовой период, OO – Оренбургская область России, KO – Карагандинская область Казахстана, АСР – АлтаеСаянский регион России, f – самка, m – самец.

24/07

20/08

73.7

11.8

12/10

18/07

215.4

69.0

05/10

27/07

179.3

34.7

05/09

28/07

519.7

64.6

24/09

29/07

628.2

73.8

29/09

18/07

1009.3

100.8

07/10

18/07

835.6

84.7

07/10

21/07

186.5

23.0

22/09

01/08

198.8

39.4

23/09

24/07

136

16.2

30/09

21/07

293.3

49.8

28/09

21/07

394.3

62.1

04/10

26/07

86.7

64.7

24/08

27/07

230

79.6

26/08

09/07

224.5

30.7

26/08

09/07

116.2

16.2

29/08

10/07

128.8

18.0

27/08

12/07

81.6

41.2

27/08

24/07± 12d 21/07± 7 25/07± 13d 20/07± 7 27/07± 1 10/07± 1 26/07± 9d 22/07± 10d

48.8± 14.2 66.2± 13.6 55.0± 12.1 61.2± 19.0 30.5± 0.7 49.3± 2.1 66.2± 12.8 58.4± 16.5

142.2± 53.1 440.1± 303.6 246.4± 210.1 356.6± 312.8 158.4± 101.3 137.8± 61.2 389.2± 298.9 307.7± 270.5

33.0± 25.4 61.6± 21.8 37.6± 25.7 57.9± 25.8 72.2± 10.5 26.5± 11.7 52.5± 28.1 48.9± 27.0

10/09± 19 25/09± 13 17/09± 19 19/09± 18 25/08± 1 27/08± 1 29/09± 10 18/09± 18

Дата начала перемещений за пределами гнездового участка Date of disperse from the nesting area

100% 95% 95% 75% 50% Ночка f 184 1.25 0.2 0.18 0.07 0.04 Nochkaa (0.1) (0.1) (0.1) 2 Дуся f 624 3.5 0.5 0.52 0.17 0.08 Dusya (0.1) (0.1) (0.1) 3 Степаша m 312 100.3 2.9 2.14 0.94 0.41 Stepasha (0.3) (0.3) (0.3) 4 Жанна f 516 24.9 2.6 0.74 0.27 0.09 Jeanne (0.1) (0.1) (0.1) 5 Ураган m 804 242.3 13.2 3.25 1.09 0.60 Uragan (0.4) (0.4) (0.4) 6 Тувин m 851 220.8 22.1 4.08 1.23 0.66 Tuvin (0.4) (0.4) (0.4) 7 Шойгу m 1001 368.6 28.4 1.29 0.65 0.34 Shoygu (0.3) (0.3) (0.3) 7 Хаддад m 987 226.4 24.7 1.23 0.64 0.34 Khaddad (0.3) (0.3) (0.3) 8 Тэс f 812 23.9 0.9 0.16 0.08 0.04 Tes (0.1) (0.1) (0.1) 9 Хакас m 504 26.2 4.6 0.87 0.33 0.17 Khakas (0.2) (0.2) (0.2) 10 Ита f 840 8.2 1.0 0.22 0.08 0.04 Ita (0.1) (0.1) (0.1) 11 Мин m 589 20.8 3.1 2.05 0.53 0.28 Min (0.2) (0.2) (0.2) 11 Син m 635 52.3 6.8 2.66 0.60 0.19 Sin (0.2) (0.2) (0.2) 12 Ева f 134 43.5 6.0 0.23 0.09 0.04 Eva (0.1) (0.1) (0.1) 13 Ада f 289 973.0 0.6 0.19 0.09 0.04 Ada (0.1) (0.1) (0.1) 14 Аман m 732 33.9 2.9 0.46 0.14 0.07 Aman (0.1) (0.1) (0.1) 15 Айна f 718 21.7 0.8 0.35 0.07 0.04 Ayna (0.1) (0.1) (0.1) 16 Сарыгуль f 717 3.2 0.7 0.41 0.14 0.05 Sarygul (0.1) (0.1) (0.1) 17 Кенжык m 198 27.7 3.1 1.86 0.66 0.37 Kenzhyk (0.3) (0.3) (0.3) Самки / Females (n=8)b 137.7± 1.64± 0.35± 0.12± 0.05± 337.8 1.88 0.2 0.07 0.02 Самцы / Males (n=10) 131.9± 11.18± 1.99± 0.68± 0.34± 123.1 10.2 1.11 0.33 0.18 Выводки с 1 птенцом 74.73± 5.93± 1.16± 0.37± 0.20± Broods with 1 nestlingc 97.8 7.83 1.57 0.49 0.27 Выводки с 2 птенцами 182.3± 7.75± 1.34± 0.49± 0.23± Broods with 2 nestlingsc 301.2 10.1 0.81 0.27 0.14 Орлы из ОО 508.3± 3.3± 0.21± 0.09± 0.04± Eagles from OO (n=2) 657.3 3.82 0.03 0 0 Орлы из KO 21.63± 1.88± 0.77± 0.25± 0.13± Eagles from KO (n=4) 13.25 1.3 0.73 0.27 0.16 Орлы из АСР 109.9± 9.23± 1.6± 0.55± 0.27± Eagles from ASR (n=12)b 122.5 10.23 1.25 0.39 0.21 СРЕДНЕЕ / 134.5± 6.94± 1.26± 0.43± 0.21± AVERAGE (n=18)b 234.5 8.95 1.17 0.38 0.2 1

Длина трека, км Track length, km Длина трека, км/100 лок. Normalized track length, km/100 loc.

Kernel, km2 (R, км)

Продолжительность ЗПП (дни) Duration of the PFDP (days)

MCP, km2

Дата начала перемещений за пределами гнезда Date of start movement outside the nest

Пол / Sex Число локаций / Number of Locations*

Имя / Name

Гнездо / Nest

Table 2. Spatial characteristics of juvenile Steppe Eagles’ movements during the post-fledging dependence period. Legend: PFDP – post-fledging dependence period, OO – Orenburg region of Russia, KO – Karaganda region of Kazakhstan, ASR – Altai-Sayan region of Russia, f – female, m – male.

Примечания / Notes: * – число локаций только за зависимый послегнездовой период / only in post-fledging dependence period; a – не полный зависимый период из-за выхода из строя трекера / incomplete post-fledging dependence period due to failure of the datalogger; b – без учёта Ночки все показатели, кроме даты начала перемещений за пределами гнезда / all values except the date of start movement outside the nest are calculated without female Nochka; c – 1 птенец в выводке n=8, 2 птенца в выводке n=10 / n=8 for broods with 1 nestling, n=10 for broods with 2 nestlings; d – c учётом Ночки n=19 / n=19 since female Nochka is included in the calculation.

Raptor Research

Рис. 4. Диаграммы размаха и график продолжительности зависимого послегнездового периода степных орлов, объединённых в разные группы. Fig. 4. Box-andwhiskers plots and graph of the duration of post-fledging dependence period of Steppe Eagles, united in different groups.

Raptors Conservation 2019, 39

чи, – в возрасте 90 дней (причём эти орлы стали летать сразу же активно, постоянно наращивая дистанции от гнезда). Жанна, хорошо питавшаяся до 65-дневного возраста при высокой численности добычи, но в плохих погодных условиях, постепенно наращивала лётную активность в возрасте 75–90 дней, а после стала активно летать до 2–4 км от гнезда. Ита и Тэс, которые до мечения сильно голодали (у Тэс все кроющие, рули и махи были покрыты линиями стресса, а у Иты были даже нарушения в развитии роговых покровов и задержка роста маховых и рулей), чередовали разовые вылеты от гнезда с длительными (до 4-х дней) периодами нахождения на гнезде, и только в возрасте старше 100 дней стали активно летать в пределах гнездового участка (см. рис. 5, 6). Несмотря на достаточно существенную разницу в природных условиях, ситуации с погодой и кормами и, как следствие, с развитием птенцов, выявлены определённые закономерности в поведении самок и самцов после оставления ими гнёзд и до ухода с гнездовой территории. В первую очередь от пола зависит лётная активность птиц: самки больше времени проводят на гнёздах и в течение ЗПП отлетают на существенно меньшие дистанции от гнезда, наращивая их часто лишь за 1–3 дня до отлёта с гнездовой территории, либо вообще

under conditions of a low number of main prey species began to fly actively at the age of 90 days. Female Jeanne, who was well fed up to 65 days under a good condition of high prey abundance, but in bad weather conditions, gradually increased flight activity at the age of 75–90 days, and then began to fly actively up to 2–4 km away from the nest. Ita and Tes, which were starving before tagging (Tes had all coverts and flight feathers covered with stress lines and Ita had even developmental disorders in keratine structures and delayed growth of flight feathers), alternated single flights away from the nest with long (up to 4 days) periods of staying in the nest, and only after becoming older than 100 days they began to fly actively within the breeding territory (see fig. 5, 6). Despite the quite significant difference in environmental, weather, and feeding conditions and, as a result, the development of nestlings, certain patterns were revealed in the behavior of females and males after they left their nests and before they leave the breeding territory. First, the flying activity of birds depends on sex: females spend more time on nests and fly off at significantly shorter distances from the nest during PFDP. An increase in the bird-to-nest distance for females often occurred only 1–3 days before abandoning the breeding

Ïåðíàòûå õèùíèêè è èõ îõðàíà 2019, 39

Изучение пернатых хищников

Рис. 5. Графики распределения дистанций между точками локаций молодых степных орлов и их гнёздами в течение зависимого послегнездового периода до распада выводков. Одинаковые значки (квадрат и круг) присвоены сибсам. Fig. 5. Distribution of bird-to-nest distances during the post-fledging dependence period. Siblings marked with the same symbols (square or circle).

стартуют в миграцию без дальних отлётов от гнезда. Так, например, Ада из Оренбургской области, как и все самки, до 90 дней практически не летала, потом резко активизировалась, и в течение 10 дней разлеталась,

territory or they could even start migration without previous long-distance flights away from the nest. Thus, for example, Ada from the Orenburg region of Russia like all females almost did not fly until the age of 90

Raptor Research

Raptors Conservation 2019, 39

Рис. 6. Графики распределения дистанций между точками локаций молодых степных орлов и их гнёздами в течение зависимого послегнездового периода до распада выводков. Fig. 6. Distribution of bird-to-nest distances during the post-fledging dependence period.

при этом за два дня до оставления гнездового участка совершила два дальних вылета на 63 и 114 км, удалившись на 26,8 и 43,5 км от гнезда соответственно. Также вела себя и Айна из Карагандинской области (Казахстан), которая с 90-дневного возраста и до конца ЗПП перемещалась не далее 1,5 км от гнезда, но за день до отлёта с гнездовой территории совершила 20-километровый вылет, удалившись на 7,8 км от гнезда. Общий налёт (протяжённость по сегментам трека между локациями) в течение ЗПП у самок варьировал от 86,7 км у Евы до 230,0 км у Ады, составив в среднем (n=8) 142,2±53,1 км, у самцов варьировал от 81,6 км у Кенжыка до 1009,3 км у Шойгу, составив в среднем (n=10) 440,1±303,6 км (табл. 2). Нормированные по числу локаций (км/100 локаций) показатели варьировали у самок от 11,8 км у Дуси до 79,6 км у Ады, составив в среднем 33,0±25,4 км, и у самцов – от 30,7 км у Амана до 100,8 км у Шойгу, составив в среднем 61,6±21,8 км (табл. 2, рис. 7). Таким образом, общий налёт самцов в течение ЗПП оказался до-

days, then she began actively train her flying skills for 10 days, and two days before leaving the breeding territory, she made two long-distance journeys of 63 and 114 km, finishing her flight 26.8 and 43.5 km away from the nest, respectively. Ayna from the Karaganda region of Kazakhstan behaved the same way. From 90 days of age until the end of PFDP, she moved no further than 1.5 km away from the nest but made a 20-km flight and stopped 7.8 km away from the nest one day before she abandoned her natal territory. The raw total flight distance (r-TFD) (across the segments of the track between locations) during PFDP in females varied from 86.7 km for Eva to 230.0 km for Ada, 142.2±53.1 km on average (n=8); in males, it varied from 81.6 km for Kenzhyk to 1,009.3 km for Shoygu, 440.1±303.6 km on average (n=10) (table 2). The total flight distance normalized by the number of locations (n-TFD) (km/100 locations) varied in females from 11.8 km for Dusya to 79.6 km for Ada, 33.0±25.4 km on average, (n=8),

Ïåðíàòûå õèùíèêè è èõ îõðàíà 2019, 39

Изучение пернатых хищников

Рис. 7. Диаграммы размаха и график протяжённости маршрутов степных орлов, объединённых в разные группы, в течение зависимого послегнездового периода. Fig. 7. Box-and-whiskers plots and graph of the length of routes of Steppe Eagles, united in different groups, during the post-fledging dependence period.

стоверно в 2 раза большим, чем таковой у самок (T=4,0, Z=1,96, p=0,05). Интересно отметить, что самки из Оренбуржья оказались существенно активнее самок из других регионов (рис. 7). К сожалению, ни одного самца в этой области помечено не было. При этом оренбургские орлицы Ева и Ада набрали большой километраж (64,7 и 79,6 км/100 локаций соответственно) при самом коротком сроке ЗПП (30 и 31 день), что свидетельствует о большой интенсивности полётов, превышающей в 2–4 раза таковую даже у самых активных орлов-самцов, при том, что 95% локаций Евы лежит на площади 6 км2, а Ада перемещалась большую часть ЗПП на площади в 10 раз меньшей, чем Ева, и набирала основной километраж за счёт двух дальних вылетов в последние 2 дня перед уходом в миграцию. Разница в километраже налёта между слётками из выводков, в которых они были единственными отпрысками (37,6±25,7 км, lim 11,8–73,8 км, n=8), и выводков, состоящих из 2-х птенцов (57,9±25,8 км, lim 34,7–100,8 км, n=10), не является статистически значимой (T=6,0, Z=1,68, p=0,09) из-за того, что Тувин и Ураган, ли-

and in males, from 30.7 km for Aman to 100.8 km for Shoygu, 61.6±21.8 km on average (n=10) (table 2, fig. 7). Thus, the n-TFD of males during PFDP is 2 times longer than that of females (T=4.0, Z=1.96, p=0.05). Interesting that females from the Orenburg region Eva and Ada covered much longer n-TFD during PFDP (64.7 and 79.6 km/100 locations, respectively) than other females in only 30 days after leaving the nests (the two shortest PFDPs) (fig. 7), which indicates a high intensity of flights, 2–4 times higher than that of the most active male eagles. With all this, 95% of Eva’s locations lie on an area of 6 km2, and Ada moved most of PFDP on area 10 times smaller than Eva’s and gained most of the TFD via two long flights made in 2 days before leaving the breeding territory and beginning migration. Unfortunately, we have no tagged males from the same region. No significant difference in n-TFD between fledglings from different-size broods (table 2) was found. Eagles that lost their siblings in the nest (Uragan and Tuvin) were attributed to the single-nestling group in the whole article. Comparations within the groups

Raptor Research

Raptors Conservation 2019, 39 шившиеся сибсов ещё до вылета, в течение ЗПП вели себя ближе к самцам из выводков, состоявших из 2-х птенцов, хотя по формальному признаку были отнесены к группе выводков, состоящих из 1 птенца. Если этих двух орлов не рассматривать в выборке, то разница в километраже налёта между слётками из выводков, в которых они были единственными отпрысками, и выводков, состоящих из 2-х птенцов, будет вполне надёжной (p=0,03). Но в данном случае пол вносит более высокий вклад в надёжность разницы из-за перекоса в сторону доминирования самцов в группе выводков с двумя птенцами и, наоборот, самок – в группе выводков с одним птенцом. Т.е. мы не можем надёжно сравнивать самцов и самок из выводков с разным количеством птенцов по причине малой выборки и выраженного смещения в соотношении полов в разноразмерных выводках. Тем не менее, в среднем у самок из выводков, содержащих 2 птенца, общий налёт в течение ЗПП составил 44,10±31,86 км (lim 18,0–79,6 км, n=3), у самок, которые являлись единственными отпрысками, – 26,38±21,79 км (lim 11,8–64,7 км, n=5); у самцов из 2-х-птенцовых выводков налёт составил в среднем 63,86±22,87 км (lim 39,4–100,8 км, n=7), у самцов, являвшихся единственными в выводках, – 56,37±22,70 км (lim 30,7–73,8, n=3). Разница в налёте слётков в течение ЗПП также нивелируется региональной спецификой, но если рассмотреть все три региона по отдельности, то в каждом из них просматривается тенденция к тому, что среди слётков одного пола больший километраж в течение ЗПП налетывают те из них, кто вырос в выводке с двумя птенцам (рис. 7, нижний график). Из двух выводков с самцами-сиблингами, где оба были помечены трекерами, в одном больший налёт в ЗПП получился у младшего (младший Син – 62,1 км/100 локаций и старший Мин – 49,8 км/100 локаций), а в другом – у старшего (младший Хаддад – 84,7 км/100 локаций и старший Шойгу – 100,8 км/100 локаций). Обычно за 10–20 дней до отлёта с гнездовой территории слётки усиливают лётную активность и наращивают дистанции удаления от гнезда, но некоторые самки (например, Дуся и Сарыгуль), не продемонстрировав увеличения лётной активности, покинули натальную область и ушли в миграцию стремительно, не совершая дальних отлётов от гнезда (рис. 5–6, 8–9), при этом дальность их удаления от гнёзд в течение ЗПП была ограничена 1,5–2 км.

divided by both sexes and the number of nestlings showed that females with a sibling tended to have longer n-TDF (44.10±31.86 km, lim 18.0–79.6 km, n=3) than females that have no siblings (26.38±21.79 km, 11.8–64.7 km, n=5); males that have a sibling showed on average 63.86±22.87 km, 39.4–100.8 km, n=7; and those who dave not – 56.37±22.70 km, 30.7–73.8, n=3; Сonsidering each region separately, the nTFD among fledglings of the same sex is tended to be higher in those who grew up with a sibling (fig. 7, lower graph). It should be noted that not always the youngest nestling in the brood has a lesser flight kilometrage. Thus, in the brood from the Minusinsk Depression, the youngest nestling named Sin moved to longer distances during PFDP (62.1 km/100 locations) than the elder Min (49.8 km/100 locations). In the Tuva Depression in the brood of the brothers Khaddad (the younger) and Shoygu (the elder), there was an opposite difference (84.7 and 100.8 km/100 locations respectively). For 10–20 days before leaving the breeding territory, fledglings usually increase their flight activity and distances from the nest, but some females (for example, Dusya and Sarygul) left the natal area and started migration rapidly, without making distant flights away from the nest (fig. 5–6, 8–9). Herewith, the distance of their flight away from the nests during PFDP was limited to 1.5–2 km.

Выводок степного орла с двумя сибсами-самками (слева взрослая птица). Фото И. Карякина. Brood of the Steppe Eagle with two female siblings (adult bird – at the left). Photo by I. Karyakin.

Ïåðíàòûå õèùíèêè è èõ îõðàíà 2019, 39

Изучение пернатых хищников

Рис. 8. Средние дистанции между точками локаций самок (вверху) и самцов (в центре) молодых степных орлов и их гнёздами каждые 5 дней после мечения. Точками обозначены даты оставления орлами гнездовых участков. Примечание: * – не полный зависимый период из-за выхода из строя трекера. Внизу общий график, со средними показателями по всем птицам. Заливкой обозначен период разлёта самок, штриховкой – самцов. Fig. 8. Bird-to-nest distances during PFDP (including the end of the nestling period after tagging) for females (upper) and males (at the center) averaged for 5-days intervals. Dots indicate the dates when eagles left their nesting territories. Note: * – tracker failured before the end of PFDP. At the bottom is a general graph with average distances for all males and females. Filled background indicates fledgling disperse periods for females and hatched background – for males.

Raptor Research

Raptors Conservation 2019, 39

Рис. 9. Максимальные дистанции между точками локаций самок (вверху) и самцов (в центре) молодых степных орлов и их гнёздами каждые 5 дней после мечения. Точками обозначены даты оставления орлами гнездовых участков. Примечание: * – не полный зависимый послегнездовой период из-за выхода из строя трекера. Внизу общий график, со средними показателями максимальных дистанций по всем птицам. Заливкой обозначен период разлёта самок, штриховкой – самцов. Fig. 9. Bird-to-nest maximum distances on every 5 days of PFDP (including the end of the nestling period after tagging) for females (upper) and males (at the center). Dots indicate the dates when the eagles left their nesting territories. Note: * – tracker failured before the end of PFDP. At the bottom is a general graph with average data of maximum distances for all males and females. Filled background indicates fledgling disperse periods for females and hatched background – for males.

Ïåðíàòûå õèùíèêè è èõ îõðàíà 2019, 39

Изучение пернатых хищников

Табл. 3. Дистанции между точками локаций молодых степных орлов и их гнёздами каждые 5 дней после мечения до распада выводков. Принятые сокращения: N – гнездо, S – пол, f – самка, m – самец. Нумерация гнёзд и имена птиц соответствуют таковым в таблице 1. Table 3. Bird-to-nest distances on every 5 days of PFDP (including days in the nest after tagging). Legend: N – nest, S – sex, f – female, m – male. The numbering of nests and eagles’ names corresponding with table 1.

Имя Name

Дистанции от птицы до гнезда (км) каждые 5 дней после мечения (n, M±SD, min–max) Bird-to-nest distances (km) on every 5 days after tagging (n, M±SD, min–max) S

1–5

6–10

11–15

16–20

21–25

26–30

Ночка Nochka

59, 0.04±0.14, 0–0.8

31, 0.05±0.17, 0–0.95

66, 0.19±0.21, 0–1.1

17, 0.24±0.10, 0.1–0.53

11, 0.19±0.23, 0–0.57

трекер вышел из строя transmitter broke down

Дуся Dusya

57, 0.09±0.08, 0.01–0.63

60, 0.14±0.10, 0.02–0.4

64, 0.22±0.16, 0.01–0.84

66, 0.42±0.25, 0.03–1.25

58, 0.73±0.12, 0.57–1.52

54, 0.86±0.20, 0.5–1.57

61, 0.41±0.21, 0.06–0.94

49, 0.17±0.14, 0.02–0.58

Степаша Stepasha

17, 0.06±0.17, 0–0.66

20, 0.04±0.12, 0–0.55

18, 0.04±0.05, 0–0.12

19, 0.19±0.16, 0–0.61

20, 0.21±0.19, 0–0.86

20, 0.26±0.31, 0–1.36

20, 0.48±0.49, 0.05–1.91

20, 0.62±0.25, 0.04–1.07

Жанна Jeanne

54, 0.17±0.07, 0.01–0.37

63, 0.40±0.19, 0.13–0.75

68, 0.35±0.17, 0.01–0.81

66, 0.29±0.14, 0.02–0.67

69, 0.46±0.19, 0.06–0.91

62, 0.77±0.55, 0.14–3.54

64, 0.86±0.64, 0.15–2.66

65, 0.97±0.86, 0.19–4.32

Ураган Uragan

23, 0.03±0.03, 0–0.11

71, 0.03±0.03, 0–0.17

79, 0.04±0.03, 0–0.17

70, 0.08±0.10, 0–0.5

76, 0.33±0.41, 0.01–1.26

74, 0.28±0.35, 0–1.39

70, 0.53±0.86, 0–4.6

71, 0.29±0.63, 0–3.36

Тувин Tuvin

33, 0.50±0.33, 0.01–0.99

79, 1.59±0.40, 0.79–2.21

78, 2.05±0.11, 1.82–2.31

74, 2.28±0.10, 2.06–2.64

77, 2.29±0.07, 2.12–2.53

73, 2.31±0.18, 2.02–3.2

69, 2.60±0.64, 1.72–4.95

69, 3.72±1.79, 2.14–11.17

Шойгу Shoygu

22, 0.06±0.03, 0–0.12

74, 0.14±0.42, 0.01–3.28

74, 0.08±0.09, 0.00–0.49

63, 0.05±0.05, 0–0.22

72, 0.08±0.07, 0–0.34

71, 0.27±0.67, 0.01–4.92

67, 0.27±0.43, 0.01–1.91

66, 0.24±0.41, 0–2.27

Хаддад Khaddad

38, 0.06±0.03, 0.01–0.16

72, 0.12±0.21, 0.01–1.24

70, 0.09±0.17, 0–1.05

67, 0.06±0.05, 0–0

64, 0.10±0.11, 0–0.38

71, 0.10±0.11, 0.01–0.58

64, 0.18±0.26, 0.01–1.72

62, 0.21±0.25, 0–1.64

Тэс Tes

70, 0.29±0.75, 0–4.43

74, 0.08±0.16, 0–1.21

72, 0.06±0.12, 0.01–1

70, 0.06±0.08, 0–0.49

62, 0.09±0.21, 0–1.66

68, 0.08±0.13, 0–0.65

64, 0.06±0.09, 0–0.62

67, 0.10±0.10, 0–0.41

Хакас Khakas

10, 0.02±0.02, 0–0.06

11, 0.03±0.02, 0.01–0.07

7, 0.10±0.07, 0.04–0.24

10, 0.14±0.09, 0.02–0.31

10, 0.27±0.08, 0.16–0.44

66, 0.22±0.11, 0–0.64

63, 0.25±0.13, 0.02–0.76

61, 0.25±0.23, 0.01–1.49

Ита Ita

74, 0.03±0.03, 0–0.15

75, 0.04±0.05, 0–0.25

74, 0.04±0.05, 0–0.3

70, 0.07±0.27, 0–2.27

70, 0.05±0.05, 0–0.31

68, 0.08±0.28, 0–2.35

63, 0.11±0.11, 0–0.42

68, 0.17±0.41, 0.01–3.4

Мин Min

14, 0.13±0.05, 0.05–0.25

10, 0.07±0.05, 0.02–0.16

10, 0.27±0.22, 0.04–0.63

9, 0.42±0.42, 0.06–1.2

10, 0.27±0.26, 0.07–0.74

10, 0.28±0.29, 0.01–1.01

76, 0.51±0.31, 0.03–2.25

72, 0.51±0.50, 0.02–2.29

Син Sin

14, 0.14±0.05, 0.03–0.22

8, 0.12±0.06, 0.05–0.19

9, 0.23±0.19, 0.03–0.56

10, 0.42±0.23, 0.09–0.73

10, 0.32±0.61, 0.06–2.04

10, 0.50±0.40, 0.1–1.3

70, 1.06±1.16, 0.04–4.39

69, 0.81±0.72, 0.06–2.81

Ева Eva

18, 0.04±0.05, 0.01–0.15

20, 0.06±0.07, 0.01–0.18

20, 0.20±0.21, 0–0.52

19, 1.65±2.07, 0–5.05

20, 1.39±1.53, 0.01–4.93

20, 0.85±1.41, 0–4.54

17, 1.58±2.13, 0–7.25

Ада Ada

35, 0.01±0.01, 0–0.06

20, 0.02±0.04, 0–0.17

20, 0.02±0.02, 0–0.05

20, 0.10±0.12, 0.01–0.32

37, 0.10±0.13, 0.01–0.49

76, 0.26±0.16, 0–0.63

73, 2.99±8.41, 0.01–43.52

5, 2.76±5.99, 0.02–13.47

Аман Aman

73, 0.10±0.08, 0–0.28

81, 0.35±0.11, 0.09–0.54

78, 0.14±0.09, 0-–0.31

78, 0.22±0.20, 0–0.72

78, 0.17±0.13, 0–0.59

76, 0.24±0.19, 0–0.71

74, 0.21±0.23, 0–1.59

74, 0.38±0.57, 0–2.95

Айна Ayna

66, 0.05±0.08, 0–0.36

79, 0.05±0.12, 0–0.91

74, 0.03±0.04, 0–0.25

75, 0.06±0.09, 0–0.41

72, 0.12±0.13, 0–0.45

69, 0.71±0.24, 0.01–0.95

69, 0.71±0.27, 0.01–1.29

68, 0.37±0.33, 0–1.26

Сарыгуль Sarygul

75, 0.03±0.07, 0–0.54

79, 0.03±0.04, 0–0.28

74, 0.07±0.06, 0–0.31

78, 0.23±0.17, 0–0.78

75, 0.34±0.19, 0.11–1.08

75, 0.28±0.21, 0.01–0.99

73, 0.35±0.19, 0.01–0.87

73, 0.45±0.25, 0.01–1.26

Кенжык Kenzhyk

11, 0.06±0.13, 0–0.42

10, 0.04±0.04, 0.01–0.14

8, 0.05±0.05, 0–0.11

11, 0.06±0.09, 0–0.27

9, 0.09±0.10, 0.01–0.29

10, 0.11±0.11, 0.01–0.26

10, 0.19±0.39, 0–1.24

10, 0.09±0.13, 0.01–0.36

763, 0.10±0.27, 0–4.43

937, 0.25±0.47, 0–3.28

963, 0.27±0.55, 0–2.31

892, 0.37±0.71, 0–5.05

900, 0.43±0.68, 0–4.93

973, 0.49±0.68, 0–4.92

1067, 0.76±2.41 0–43.52

969, 0.64±1.18, 0–13.47

ВСЕГО / TOTAL

31–35

36–40

Raptor Research

Raptors Conservation 2019, 39

41–45

46–50

51–55

56–60

61–65

66–70

58, 0.26±0.21, 0.02–0.98

58, 0.19±0.20, 0.01–1.29

41, 0.34±0.46, 0.02–2.68

покинула гнездовой участок dispersed from the breeding territory (DBT)

20, 0.62±0.48, 0–2.14

20, 0.68±0.34, 0.12–1.58

19, 2.02±3.37, 0–9.6

19, 0.75±0.46, 0–2.05

5, 2.28±4.10, 0.34–9.61

покинула гнездовой участок dispersed from the breeding territory (DBT)

69, 1.95±2.42, 0.01–8.82

67, 4.88±2.22, 0.03–11.03

64, 3.62±2.54, 0.01–7.51

68, 3.73±2.09, 1.17–10.36

66, 4.26±2.02, 2.17–9.83

67, 1.66±4.19, 0.01–24.57

71–75

76–80

81–85

20, 1.52±3.11, 0.24–13.81

20, 2.04±1.94, 0.22–6.0

DBT

20, 0.41±0.36, 0–1.43

20, 1.06±2.34, 0.13–10.89

65, 5.32±3.37, 0.01–15.05

6, 8.87±3.66, 6.22–16.05

покинул гнездовой участок dispersed from the breeding territory (DBT)

63, 4.29±2.70, 1.98–14.46

62, 4.39±3.54, 2.21–22.06

40, 4.86±3.87, 2.16–17.21

покинул гнездовой участок dispersed from the breeding territory (DBT)

63, 0.96±2.02, 0–10.94

62, 2.13±3.39, 0.01–20.08

50, 1.01±1.56, 0–8.73

55, 1.35±1.15, 0.07–4.32

43, 1.32±1.49, 0.01–5.3

57, 1.73±2.21, 0.04–13.6

56, 1.15±1.16, 0.02–4.8

38, 1.77±1.56, 0.04–6.9

62, 0.84±1.47, 0.01–9.37

65, 0.59±0.95, 0–6.55

61, 1.08±1.52, 0–6.96

57, 0.70±0.94, 0.01–3.91

58, 0.98±1.52, 0.01–9

48, 1.79±2.66, 0.01–13.87

40, 1.29±1.86, 0.03–8.41

53, 2.37±2.70, 0–9.12

38, 2.71±3.37, 0.01–13.5

66, 0.16±0.27, 0–1.16

61, 0.14±0.33, 0–2.54

33, 0.38±0.59, 0.02–2.19

59, 0.22±0.50, 0–3.28

47, 0.64±1.06, 0.03–4.58

покинула гнездовой участок dispersed from the breeding territory (DBT)

57, 0.35±0.27, 0.02–1.29

61, 0.46±0.48, 0.02–2.83

54, 0.37±0.53, 0.03–2.82

53, 1.34±1.60, 0.04–6.68

41, 1.41±1.09, 0.05–3.75

покинул гнездовой участок dispersed from the breeding territory (DBT)

66, 0.20±0.18, 0.04–0.92

51, 0.29±0.27, 0.03–1.95

33, 0.39±0.37, 0.02–1.84

35, 0.65±0.65, 0.13–2.2

48, 0.47±0.56, 0.02–2.39

45, 0.78±0.89, 0.02–3.38

покинула гнездовой участок dispersed from the breeding territory (DBT)

69, 0.79±0.58, 0.04–2.32

69, 1.14±1.37, 0.04–10.21

63, 1.07±1.13, 0.07–5.77

55, 0.81±1.21, 0.03–6.01

59, 0.77±0.75, 0.02–2.35

56, 0.52±0.62, 0.02–2.47

7, 1.84±1.06, 0.16–3.13

DBT

70, 0.97±0.75, 0.07–3.12

65, 1.39±0.77, 0.04–2.9

58, 1.46±1.06, 0.05–4.31

59, 1.01±0.88, 0.06–3.59

57, 1.13±0.91, 0.04–3.21

59, 0.82±0.85, 0.04–4.33

62, 1.00±1.67, 0.03–10.73

5, 1.39±0.51, 0.59–2.03

DBT

186, 1.38±2.06, 0.03–13.81

134, 1.78±2.07, 0–9.12

76, 2.24±2.65, 0.01–13.5

покинула гнездовой участок dispersed from the breeding territory (DBT) покинула гнездовой участок dispersed from the breeding territory (DBT) 70, 0.87±0.75, 0–4.12

51, 1.63±1.19, 0.01-–5.94

покинул гнездовой участок dispersed from the breeding territory (DBT)

67, 0.35±0.29, 0.01–1.02

64, 0.51±0.32, 0–1.48

17, 1.46±2.02, 0.02–7.76

69, 0.54±0.28, 0.04–1.91

48, 0.94±2.63, 0.13–18.16

покинула гнездовой участок dispersed from the breeding territory (DBT)

72, 0.34±0.34, 0.01–1.37

47, 1.86±2.12, 0.03–7.82

покинул гнездовой участок dispersed from the breeding territory (DBT)

955, 0.95±1.78, 0–24.57

856, 1.40±2.02, 0–18.16

568, 1.72±2.36, 0–20.08

покинула гнездовой участок dispersed from the breeding territory (DBT)

514, 1.82±2.64 0–22.06

431, 1.41±2.15, 0–17.21

271, 1.02±1.58, 0.01–13.87

Ïåðíàòûå õèùíèêè è èõ îõðàíà 2019, 39

Изучение пернатых хищников

Рис. 10. Диаграммы размаха средних дистанций между точками локаций молодых степных орлов разного пола и их гнёздами после мечения до распада выводков. Fig. 10. Box-and-whiskers plots of the bird-to-nest average distances of the Steppe Eagles of different sex on 5-day intervals from the tagging to end of the PFDP.

Табл. 4. Средние дистанции между точками локаций самок и самцов молодых степных орлов и их гнёздами каждые 5 дней после мечения до распада выводков. Принятые сокращения: f – самка, m – самец. Жирным шрифтом выделены показатели критерия Вилкоксона с высокой степенью надёжности. Table 4. Bird-to-nest average distances on every 5-day intervals from the tagging to end of the PFDP for females and males. Legend: f – female, m – male. Wilcoxon signed-rank test values with a high rate of significance are highlighted in bold.

Дни после мечения Days after tagging 1–5 6–10 11–15 16–20 21–25 26–30 31–35 36–40 41–45 46–50 51–55 56–60 61–65 66–70 71–75 76–80 81–85

Пол Sex f m f m f m f m f m f m f m f m f m f m f m f m f m f m f m f m f m

Средние дистанции от птицы до гнезда (км) Bird-to-nest average distances (km) n M±SD lim 508 0.09±0.30 0–4.43 255 0.13±0.20 0–0.99 501 0.10±0.17 0–1.21 436 0.41±0.63 0–3.28 532 0.13±0.17 0–1.10 431 0.45±0.76 0–2.31 481 0.24±0.54 0–5.05 411 0.51±0.84 0–2.64 474 0.32±0.47 0–4.93 426 0.56±0.85 0–2.53 492 0.43±0.49 0–4.54 481 484 583 395 574 331 624 282 574 124 444 94 420 95 336 45 226 10 186 10 134 10 76

0.54±0.82 0.85±3.42 0.69±0.96 0.41±0.84 0.79±1.35 0.34±0.58 1.27±2.09 0.40±1.14 1.90±2.17 0.52±0.93 2.05±2.53 0.38±0.59 2.14±2.81 0.55±0.85 1.65±2.34 0.78±0.89 1.07±1.69 >20 1.38±2.06 >20 1.78±2.07 >20 2.24±2.65

0–4.92 0–43.52 0–4.95 0–13.47 0–11.17 0–9.61 0–24.57 0–18.16 0–11.03 0.02–7.76 0–20.08 0–3.28 0–22.06 0.02–4.58 0–17.21 0.02–3.38 0.01–13.87

Критерий Вилкоксона Wilcoxon signed-rank test f vs. m T=10,551.5, Z=4.07 p=0.00005 T=24,534.0, Z=7.73 p=0.00000 T=27,411.0, Z=5.29 p=0.00000 T=33,294.05, Z=0.85 p=0.4 T=27,413.0, Z=3.58 p=0.00034 T=51,127.0, Z=1.20 p=0.23 T=42,631.5, Z=4.25 p=0.00002 T=27,351.5, Z=4.20 p=0.00003 T=1,412.0, Z=14.82 p=0.00 T=3,718.0, Z=11.60 p=0.00 T=1,650.5, Z=5.46 p=0.00000 T=1,941.0, Z=0.60 p=0.55 T=1,605.5, Z=2.50 p=0.012 T=314.0, Z=2.30 p=0.022 T=0, Z=2.80 p=0.005

0.03–13.81 T=0, Z=2.80 p=0.005 0.00–9.12 T=0, Z=2.80 p=0.005 0.01–13.50

Raptor Research

Raptors Conservation 2019, 39 Анализ 5-дневных промежутков ЗПП (табл. 3, рис. 10) показал, что в первые 30 дней степные орлы отлетали от гнезда не далее 5 км, в основном перемещаясь на дистанции 100–470 м от гнезда. Наращивание орлами дистанций удаления от гнёзд происходило в период между 30 и 50 днями после мечения. Дистанции между локациями и гнездом у самцов в среднем были достоверно выше, чем у самок, во все 5-дневные промежутки после оставления ими гнёзд, за исключением 16–20 и 26–30 дней, когда самки, рано покидавшие участки, активно наращивали дальность полётов. При этом максимальные дистанции разлёта у самок часто были больше, чем у самцов, в том числе и в 5-дневные промежутки в первые 30 дней ЗПП (рис. 10, табл. 4). А начиная с 45-го дня среднее расстояние между локациями и гнездом у самцов было существенно больше, чем у самок. Разница в средних дистанциях между локациями птиц и их гнёздами в течение ЗПП оказалась значимой как для самок, так и для самцов из разноразмерных выводков. Самки из выводков, содержащих 2 птенца (во всех анализируемых выводках они были старшими), быстрее наращивали дальность перемещений от гнёзд во время ЗПП и, как следствие, быстрее покидали участки, нежели самки, которые были единственными птенцами в выводках, причём независимо от их кондиции. Самцы же из 2-х птенцовых выводков, наоборот, медленнее разлётывались и удалялись на меньшие дистанции, чем одиночки, и в результате дольше оставались на участках (рис. 11, табл. 5). MCP 95% до отлёта слётков с гнездовых участков варьировал (без учёта Ночки) от 0,5 до 28,4 км2, составив в среднем (n=18) 6,94±8,95 км2, причём меньше у самок – 0,5–6,0, в среднем (n=8) 1,64±1,88 км2 и больше у самцов – 2,9–28,4 км2, в среднем (n=10) 11,18±10,2 км2 (T=1,0, Z=2,55, p=0,01) (табл. 2, рис. 12–16). Аналогичную разницу имели показатели зоны с максимальной плотностью распределения локаций (см. табл. 2): самки (n=8) до отлёта с участков демонстрировали перемещения на меньшей площади (Kernel 95% – 0,16– 0,74 км2, в среднем 0,35±0,2 км2, Kernel 75% – 0,07–0,27 км2, в среднем 0,12±0,07 км2, Kernel 50% – 0,04–0,09 км2, в среднем 0,05±0,02 км2) и с меньшим разбросом показателей, нежели самцы (n=10, Kernel 95% – 0,46–4,08 км2, в среднем 1,99±1,11 км2, Kernel 75% – 0,14–1,23 км2, в среднем

The analysis of the 5-day PFDP intervals (table 3, fig. 10) showed that in the first 30 days the Steppe Eagles flew no further than 5 km away from the nest, mainly moving at a distance of 100–470 m away from the nest. The eagles increased their flight distance away from the nests between 30 and 50 days after tagging. The distance between nests and eagle’s location was significantly higher in males in the most of 5-day intervals (table 4) excluding 16–20 days and 26–30 days when females that left territories early began to increase flight activity. The maximum distances were often higher in females, even in the first 30 days of PFDF (fig. 10, table 4). From the 45th day, the average distances between nests and locations were higher in males. The difference in the average distances between the locations of birds and their nests during PFDP was significant for both females and males from the different-sized broods. Females from the broods with 2 nestlings (in all analyzed broods they were elder ones) faster increased the range of movements from nests during PFDP, and, as a result, left the territories earlier than females that were the only nestlings in the broods, regardless of their condition. Males from the broods with two nestlings, on the contrary, flew later and to shorter distances than males who were the only nestling in the broods, and as a result, stayed longer in the territories (fig. 11, table 5).

Выводок степных орлов: Жанна (внизу) и её брат (вверху). Республика Алтай, Россия, 27.07.2019. Фото И. Карякина. Brood of the Steppe Eagle: Jeanne (bottom) and her brother (upper). Republic of Altai, Russia, 27/07/2019. Photo by I. Karyakin.

Ïåðíàòûå õèùíèêè è èõ îõðàíà 2019, 39

Изучение пернатых хищников

Табл. 5. Средние дистанции между точками локаций молодых степных орлов и их гнёздами каждые 5 дней после мечения до распада выводков для самок и самцов из разноразмерных выводков. Принятые сокращения: BS – число птенцов в выводке, f – самка, m – самец. Жирным шрифтом выделены показатели критерия Вилкоксона с высокой степенью надёжности. Table 5. Bird-to-nest average distances on every 5-day intervals from the tagging to end of the PFDP for females and males from broods with 1 and 2 nestlings. Legend: BS – brood size, f – female, m – male. Wilcoxon signed-rank test values with a high rate of significance are highlighted in bold.

Дни после мечения Days after tagging 1–5

Пол Sex f m

6–10

f m

11–15

f m

16–20

f m

21–25

f m

26–30

f m

31–35

f m

36–40

f m

41–45

f m

46–50

f m

51–55

f m

56–60

f m

61–65

f m

66–70

f m

71–75 76–80 81–85

m m m

BS 1 2 1 2 1 2 1 2 1 2 1 2 1 2 1 2 1 2 1 2 1 2 1 2 1 2 1 2 1 2 1 2 1 2 1 2 1 2 1 2 1 2 1 2 1 2 1 2 1 2 1 2 1 2 1 2 1 2 1 2 1 2

Средние дистанции от птицы до гнезда (км) Bird-to-nest average distances (km) n M±SD lim 344 0.10±0.36 0–4.43 164 0.07±0.09 0–0.54 129 0.19±0.25 0–0.99 126 0.07±0.08 0–0.66 339 0.07±0.12 0–1.21 162 0.18±0.22 0–0.75 231 0.68±0.72 0–2.21 205 0.11±0.29 0–3.28 370 0.11±0.16 0–1.10 162 0.18±0.19 0–0.81 235 0.74±0.93 0–2.31 196 0.10±0.14 0–1.05 317 0.24±0.65 0–5.05 164 222 189 293 182 231 195 279 212 223 258 274 210 213 370 252 143 214 360 257 74 207 417 234 48 184 390 124 10 127 317 94 10 127 293 95 10 46 290 45 10 10 226 10 186 10 134 10 76

0.24±0.17 0.86±1.02 0.11±0.17 0.30±0.57 0.34±0.22 0.93±1.00 0.13±0.19 0.44±0.56 0.41±0.40 0.93±1.00 0.21±0.39 0.41±0.67 1.42±5.08 1.09±1.23 0.46±0.65 0.21±0.30 0.77±1.26 1.43±1.95 0.42±0.52 0.24±0.25 0.66±1.09 2.17±2.22 0.82±1.86 0.29±0.32 0.94±2.63 3.76±2.33 1.02±1.41 0.52±0.93 >20 3.95±2.63 1.29±2.04 0.38±0.59 >20 4.87±3.47 0.95±1.23 0.55±0.85 >20 5.38±4.04 1.06±1.11 0.78±0.89 >20 >20 1.07±1.69 >20 1.38±2.06 >20 1.78±2.07 >20 2.24±2.65

0–0.78 0–2.64 0–1.20 0–4.93 0.01–1.08 0–2.53 0–2.04 0–4.54 0–3.54 0–3.20 0–4.92 0–7.25 0.01–43.52 0–4.95 0–4.39 0–3.40 0.01–13.47 0–11.17 0–2.81 0–1.16 0.04–9.61 0–10.36 0–24.57 0–2.54 0.13–18.16 0.01–11.03 0–10.94 0.02–7.76

Критерий Вилкоксона Wilcoxon signed-rank test f vs. m T=4,815.5, Z=2.66 p=0.008 T=2,561.0, Z=3.28 p=0.001 T=2,619.0, Z=5.37 p=0.00000 T=2,987.0, Z=8.68 p=0.00000 T=1,342.5, Z=7.67 p=0.00000 T=3,178.5, Z=6.81 p=0.00000 T=670.0, Z=9.88 p=0.00000 T=2,249.5, Z=7.21 p=0.00000 T=3,869.5, Z=5.71 p=0.00000 T=2,204.0, Z=9.10 p=0.00000 T=10,235.5, Z=1.18 p=0.24 T=7,315.5, Z=4.09 p=0.00004 T=5,264.5, Z=5.92 p=0.00000 T=7,107.0, Z=4.59 p=0.00000 T=319.0, Z=9.69 p=0.00000 T=7,315.5, Z=4.09 p=0.00004 T=83.0, Z=7.03 p=0.00000 T=4,406.5, Z=6.96 p=0.00000 T=0, Z=6.03 p=0.00000 T=751.5, Z=10.68 p=0.00000 T=0, Z=2.80 p=0.005

0.01–14.46 0–20.08 0–3.28

T=353.0, Z=8.68 p=0.00000

0.01–22.06 0–8.73 0.02–4.58

T=40.0, Z=9.68 p=0.00000

2.16–17.21 0–9.00 0.02–3.38

T=0, Z=5.91 p=0.00000

T=0, Z=2.80 p=0.005

T=0, Z=2.80 p=0.005 T=0, Z=2.80 p=0.005

0.01–13.87 T=0, Z=2.80 p=0.005 0.03–13.81 T=0, Z=2.80 p=0.005 0–9.12 T=0, Z=2.80 p=0.005 0.01–13.50

Raptor Research

Рис. 11. Средние дистанции между точками локаций молодых степных орлов и их гнёздами каждые 5 дней после мечения: f1 и m1 – самки и самцы соответственно, которые были единственными птенцами в выводках, f2 и m2 – самки и самцы соответственно из выводков, состоящих из 2-х птенцов. Fig. 11. Bird-to-nest average distances on every 5-day intervals from the tagging to end of the PFDP. Legend: f1 and m1 – females and males, which were the only nestling in the broods, f2 and m2 – females and males that grеw in a brood with a sibling.

Raptors Conservation 2019, 39

0,68±0,33 км2, Kernel 50% – 0,07–0,66 км2, в среднем 0,34±0,18 км2) (T=0, Z=2,5, p=0,01 для всех значений Kernel). MCP 100% показал большой разброс данных по причине включения в него перемещений птиц в последние несколько дней перед отлётом с гнездового участка, в связи с чем он не является показательным, и мы не рассматриваем его при сравнении пространственных характеристик орлов из разных групп и регионов. Зона с максимальной плотностью распределения 95% локаций (Kernel 95%) лишь у 3-х птиц (самка Тэс и 2 самца-сибса Шойгу и Хаддад) показывает, что они до самого отлёта держались преимущественно на гнезде, совершая вылеты на охоту вокруг гнезда практически равномерно в разные стороны. Остальные орлы помимо гнезда использовали один или несколько локалитетов, на которых регулярно присутствовали, что мы видим по нескольким кластерам Kernel (рис. 12–14). У большинства орлов вне зависимости от пола и группировки в течение ЗПП имелись от 2 до 7 локалитетов в пределах MCP 95%, удалённых от гнезда на расстояние от 160 м до 6 км, в среднем (n=47) на 0,8±0,92 км. Отличился среди всех орлов Ураган, который более трети времени ЗПП перемещался между гнездом и локалитетом, удалённым от гнезда на 6 км. Какой-либо разницы в числе локалитетов между орлами разного пола и из разных группировок не отмечено. Скорее всего, разницу в локалитетах определяет структура гнездовых участков и наличие удобных присад близ мест охоты. Отлёт слётков с гнездовых участков произошёл в период с 24 августа по 15 октября, т.е. в очень широких пределах (табл. 2). Наиболее рано и в очень сжатые сроки покинули гнездовые участки орлы из

MCP 95% before fledglings disperse from the breeding territories (excluding Nochka, with whom we lost connection before the end of her PFDP) varied from 0.5 to 28.4 km2, 6.94±8.95 km2 on average (n=18). It was less in females – lim 0.5–6.0, 1.64±1.88 km2 on average (n=8), and bigger in males – lim 2.9–28.4 km2, 11.18±10.2 km2 on average (n=10) (T=1.0, Z=2.55, p=0.01) (table 2, fig. 12–16). Kernel indices had a similar difference (see table 2). Kernel 95% only in 3 birds (female Tes and two male siblings Shoygu and Khaddad) shows that these eagles kept mostly on the nest until they abandoned the breeding ter-

Самка степного орла по имени Тэс. Республика Тыва, Россия, 20.07.2019. Фото И. Карякина. Female of the Steppe Eagle named Tes. Republic of Tyva, Russia, 20/07/2019. Photo by I. Karyakin.

100

Ïåðíàòûå õèùíèêè è èõ îõðàíà 2019, 39

Изучение пернатых хищников

Рис. 12. Индивидуальные участки слётков степного орла (C – Шойгу, D – Хаддад, E – Ураган, F – Тувин, G – Тэс, K – Син, L – Мин). Нумерация гнёзд и имена птиц соответствуют таковым в таблице 1. Условные обозначения: RT – Республика Тыва, KK – Красноярский край, A – гнездо, B – область перемещений степных орлов не меченных трекерами по визуальным наблюдениям, C–L – индивидуальные участки орлов с трекерами по GPS-локациям, С1, D1, E1, F1, G1, K1, L1 – MCP 95%, С2, D2, E2, F2, G2, K2, L2 – MCP 100%. Fig. 12. Home ranges of juvenile Steppe Eagles (C – Shoygu, D – Khaddad, E – Uragan, F – Tuvin, G – Tes, K – Sin, L – Min). The numbering of nests and birds’ names corresponding with table 1. Legend: RT – Republic of Tuva, KK – Krasnoyarsk Kray, A – nest, B – home range of the Steppe Eagles without dataloggers according to visual observations, C–L – home range of the Steppe Eagles with dataloggers according to GPS-locations, С1, D1, E1, F1, G1, K1, L1 – MCP 95%, С2, D2, E2, F2, G2, K2, L2 – MCP 100%.

Raptor Research

Raptors Conservation 2019, 39

101

Рис. 13. Индивидуальные участки слётков степного орла (M – Ита, N – Хакас, O – Жанна, P – Ночка, R – Степаша, S – Дуся). Нумерация гнёзд и имена птиц соответствуют таковым в таблице 1. Условные обозначения: RH – Республика Хакасия, RA – Республика Тыва, A – гнездо, M–S – индивидуальные участки орлов с трекерами по GPS-локациям, M1, N1, O1, P1, R1, S1 – MCP 95%, M2, N2, O2, P2, R2, S2 – MCP 100%. Fig. 13. Home ranges of juvenile Steppe Eagles (M – Ita, N – Khakas, O – Jeanne, P – Nochka, R – Stepasha, S – Dusya). The numbering of nests and birds’ names corresponding with table 1. Legend: RH – Republic of Khakassia, RA – Republic of Altai, A – nest, M–S – home range of the Steppe Eagles with dataloggers according to GPS-locations, M1, N1, O1, P1, R1, S1 – MCP 95%, M2, N2, O2, P2, R2, S2 – MCP 100%.

102

Ïåðíàòûå õèùíèêè è èõ îõðàíà 2019, 39

Изучение пернатых хищников

Рис. 14. Индивидуальные участки слётков степного орла (T – Ева, U – Ада, V – Кенжык, W – Сарыгуль, X – Айна, Z – Аман). Нумерация гнёзд и имена птиц соответствуют таковым в таблице 1. Условные обозначения: OO – Оренбургская область России, KO – Карагандинская область Республики Казахстан, A – гнездо, T–Z – индивидуальные участки орлов с трекерами по GPS-локациям, T1, U1, V1, W1, X1, Z1 – MCP 95%, T2, U2, V2, W2, X2, Z2 – MCP 100%. Fig. 14. Home ranges of juvenile Steppe Eagles (T – Eva, U – Ada, V – Kenzhyk, W – Sarygul, X – Ayna, Z – Aman). The numbering of nests and birds’ names corresponding with table 1. Legend: OO – Orenburg region of Russia, KO – Karaganda region of Kazakhstan, A – nest, M–S – home range of the Steppe Eagles with dataloggers according to GPS-locations, T1, U1, V1, W1, X1, Z1 – MCP 95%, T2, U2, V2, W2, X2, Z2 – MCP 100%.

Raptor Research

Raptors Conservation 2019, 39

103

Рис. 15. Диаграммы размаха минимальных конвексных полигонов (MCP) степных орлов в течение зависимого послегнездового периода. Fig. 15. Box-and-whiskers plots of MCPs of Steppe Eagles’ movements during the post-fledging dependence period.

группировок Оренбуржья и Карагандинской области – 24–29 августа, а отлёт с участков алтае-саянских птиц был наиболее поздним и растянутым более чем на месяц – с 5 сентября по 12 октября. Из Алтае-Саянского региона наиболее ранний уход с участка отмечен для Жанны из юго-восточной части Республики Алтай – 5 сентября, но натальную область орлица покинула спустя 21 день – 26 сентября, а Алтай – 31 сентября, т.е. фактически в период интенсивной миграции алтае-саянских орлов. Наиболее поздняя миграция характерна для Дуси из Усть-Канской котловины – птица из очень позднего выводка покинула гнездовой участок 12 октября, а Алтай – лишь в 10-х числах ноября. Наиболее поздно начавшим миграцию орлом, выросшим в типичные для этого вида сроки в той же Усть-Канской котловине, можно считать Степашу, который покинул участок 5 октября, а Алтай – 11 октября. Орлы из Минусинской котловины покидали участки с 23 сентября по 4 октября, из Тувинской котловины – с 24 сентября по 7 октября, орлица Тэс из Убсунурской котловины покинула участок 22 сентября.

ritory, making foraging flights around the nest almost uniformly in the different directions. The rest of the eagles, in addition to the nest, used one or more regularly visited localities (fig. 12–14). Most eagles, regardless of gender and region of origin, had from 2 to 7 localities during PFDP within MCP 95% at a distance from 160 m to 6 km away from the nest, 0.8±0.92 km on average (n=47). The different pattern showed a male named Uragan who moved between the nest and the locality, 6 km away from the nest for more than a third of the PFDP period. There was no difference in the number of localities between eagles of different sexes and of different origin. The departure of fledglings from the breeding territories occured between August 24th and October 15th, i.e. in a very wide range (table 2). Eagles from the Orenburg and the Karaganda regions were the first who left the breeding territories within a very short period, on August 24–29. The departure of the Altai-Sayan birds from the breeding territories was extended for more than a month, from September 5th to October 12th.

104

Ïåðíàòûå õèùíèêè è èõ îõðàíà 2019, 39

Изучение пернатых хищников

Рис. 16. Диаграммы размаха зон с максимальной плотностью распределения локаций (Kernel) степных орлов в течение зависимого послегнездового периода. Fig. 16. Box-and-whiskers plots of Kernel of Steppe Eagles’ movements during the post-fledging dependence period.

Независимый послегнездовой период до начала миграции После оставления гнездовых участков сибсы начинали перемещаться независимо друг от друга по разным маршрутам с самого первого дня. Никакого совместного ухода с участков для них не отмечено. Только 4 птицы (22,2%) из 18 (без учёта Ночки, трекер которой вышел из строя в ЗПП) не начали сразу же миграцию после оставления гнездовых участков, а стали кочевать в натальной области. Все четы-

Post-fledging independence period After dispersal from the breeding territories, siblings began to move independently from each other in completely different routes from the very first day. No cooperative actions were recorded. PFIP was distinguished for 4 eagles only. Three juvenile eagles out of 18 (without female Nochka who’s tracker failed during PFDP) (16.7%) did not immediately start the migration after leaving the breeding territories but began to wander in the na-

Raptor Research

Raptors Conservation 2019, 39

Треки слётков степного орла в натальной области в течение зависимого послегнездового периода. Tracks of the Steppe Eagles’ fledglings in the natal area during the post-fledging dependence period.

105

106

Ïåðíàòûå õèùíèêè è èõ îõðàíà 2019, 39

ре птицы происходят из Алтае-Саянского региона: 1 самец из Тувы (Ураган) и 3 самки – Ита из Хакасии и Жанна и Дуся из Республики Алтай (табл. 6, рис. 17). Неоднозначную ситауцию показала самка из позднего выводка в Республике Алтай по имени Дуся. Покинув гнездовой участок, она вяло начала миграцию, совершая частые остановки в Усть-Канской котловине, что было интерпретировано как предмиграционные кочёвки (рис. 18) в этой и более ранней публикации (Карякин и др.,

Изучение пернатых хищников

tal area. All four of them are from the AltaiSayan region – a male from Tuva (Uragan) and 3 females from Khakassia (Ita) and the Altai Republic (Jeanna and Dusya) (table 6, fig. 17). The more controversial situation we got around the fourth eagle – a female Dusya from a very late brood. Her movement pattern was quite univocal. After she left the breeding territory, Dusya began to move slowly and with a lot of stops, so in the present and previous publications it was considered as PFIP movements (Karyakin et

Raptor Research

Raptors Conservation 2019, 39 2018e). Однако её дальнейшая миграция по чередованию остановок и длительных перелётов не сильно отличалась от первых дней перемещений после оставления гнездового участка (лишь несколько увеличились дистанции перелётов), что позволяет относить весь её осенний трек после оставления гнездового участка к миграции, хотя мы этого и не делаем в данной статье. Cлётки, показавшие кочевое поведение до начала миграции, после того, как покинули свои гнездовые участки, переместились на 7,8–43,3 км, в среднем (n=4 с учётом Дуси) на 19,1±16,4 км от гнезда, и, найдя кормные места, остановились в них на несколько дней (Жанна, Ураган) либо медленно перемещались на короткие дистанции с несколькими остановками (Ита, Дуся). Азимут перемещений от гнёзд к центрам индивидуальных участков во время предмиграционных кочёвок (центроидам MCP 95%) варьировал от 116 до 246°, составив в среднем (n=4) 199,8±58,5° (табл. 6). Ураган, отлетевший на максимальное расстояние от своего гнезда (43,3 км), провёл 12 дней на локальной территории площадью 108,9 км2, совершив лишь 3 вылета на 14, 15 и 30 км от центра индивидуального участка. Жанна, показавшая наиболее длинный период предмиграционных кочёвок (18 дней), 15 дней (с 5 по 22 сентября) находилась на локальной территории площадью 313,7 км (MCP 80%), удалённой на 14,6 км от гнезда. При этом орлица в период с 15 по 17 сентября совершила трёхдневный вылет протяжённостью 427 км в таёжную часть Республики Алтай (к Телецкому озеру) – она удалилась на 190 км от центра своего индивидуального предмиграционного участка и вернулась обратно, но не к гнезду (рис. 17). MCP 95% всех кочевых перемещений варьировал у разных птиц от 27,83 до 803,07 км2, составив в среднем (n=4) 242,37±375,71 км2 (табл. 6, рис. 17–18). Зона с максимальной плотностью распределения локаций была следующей: Kernel 95% – 10,23–57,97, в среднем (n=4) 26,91±21,82 км2, Kernel 75% – 4,27– 17,54, в среднем 9,43±5,98 км2, Kernel 50% – 1,06–8,79, в среднем 4,18±3,44 км2 (табл. 6, рис. 17–18). Продолжительность кочёвок с момента отлёта с гнездового участка и до начала миграции составила 3–18 дней, в среднем (n=4) 10±6,5 дней (табл. 6). Никакой половой разницы в продолжительности кочёвок не отмечено, однако сам факт кочёвок оказался более характерным для

107

Степной орёл на первом году жизни. Фото И. Карякина. Steppe Eagle 1 CY. Photo by I. Karyakin.

al., 2018e) (fig. 18). However, her future migration had the same pattern, thus, in general, the whole autumn track of Dusya could be considered as migration, but we do not consider it like this in the present article. The spatial characteristics of PFIP are shown in table 6. Home ranges were calculated as MCP 95% (fig. 17–18). Uragan spent all 12 days of PDIP on a 108.9 km2 territory (MCP 95%) in 43.3 km from his natal nest, making only 3 flights away from the center of his home range on 14, 15 and 30 km. Jeanne who got the longest PFIP spent 15 days out of 18 on a 313.7 km2 territory (MCP 80%), 14.6 km away from her natal nest. During these 15 days (from 5th to 22nd of September) she made a three-day-long journey (15–17 of September) of 427 km length to the northern part of the Altai Republic that locates 190 km away from her PFIP’s home range. Then she returned to the center of her home range, and never again to her natal nest (fig. 17). Ita and Dusya slowly moved on short distances making several stops. No difference in the duration of PFIP movements was found between sexes. However, females tended to be more prone to showing the PFIP before the migration – 3 out of 9 tagged females (33.3%) demonstrated it, while only 1 out of 10 males (10%) showed the PFIP. First autumn migration It is often quite difficult to distinguish clearly the migration from winter movements by

108

Ïåðíàòûå õèùíèêè è èõ îõðàíà 2019, 39

Изучение пернатых хищников

Рис. 17. Параметры перемещений степных орлов на кочёвках до начала миграции. Условные обозначения: A – гнездо, B – трек орла, С – MCP 95% в течение ЗПП, D – MCP 95% после оставления гнездового участка и до начала миграции (НПП), E – MCP 100% после оставления гнездового участка и до начала миграции (НПП). Fig. 17. The spatial characteristics of movements of the juvenile Steppe Eagles during the post-fledging dependence period before migration. Legend: A – nest, B – track of the eagle, С – MCP 95% during the PFDP, D – MCP 95% during PFIP before start migration, E – MCP 100% during PFIP before start migration.

Raptor Research

Raptors Conservation 2019, 39

109

Рис. 18. Параметры перемещений ювенильной самки степного орла по имени Дуся на кочёвках до начала миграции. Условные обозначения: A – гнездо, B – трек орла, D – MCP 95% после оставления гнездового участка и до начала миграции (НПП), E – MCP 100% после оставления гнездового участка и до начала миграции (НПП). Fig. 18. The spatial characteristics of movements of the juvenile Steppe Eagle named Dusya during the post-fledging dependence period before migration. Legend: A – nest, B – track of the eagle, D – MCP 95% during PFIP before start migration, E – MCP 100% during PFIP before start migration. Табл. 6. Пространственные характеристики перемещений молодых степных орлов в послегнездовой период после распада выводков и до начала миграции. Принятые сокращения: f – самка, m – самец. Table 6. The spatial characteristics of juvenile Steppe Eagle movements in PFIP. Legend: f – female, m – male.

Дистанция, км* Linear distance, km*

Длина трека, км Track length, km

Длина трека, км/100 лок. Normalized track length, km/100 loc.

MCP 100%, km2

MCP 95%, km2

Kernel R, km

43.3

220 265.5

199.6

534.46

108.94

1.0

26.13

10.26

4.72

Ита Ita

30/09

10.7

130

36.5

173.9

42.01

27.83

1.0

10.23

5.65

2.13

Жанна Jeanne

f 123

05/09

14.6

196 641.5

521.6

9373.92

803.07

1.5

57.97

17.54

8.79

Дуся Dusya

12/10

7.8

52.4

35.33

29.65

0.5

13.32

4.27

1.06

26.91± 21.82

9.43± 5.98

4.18± 3.44

СРЕДНЕЕ AVERAGE

25/09±15

Азимут (в градусах)** Azimuth, degrees**

Продолжительность перемещений до начала миграции, дни Duration of PFIP, days

24/09

Число локаций / Locations

Ураган m 133 Uragan

Имя Name

Пол / Sex

Дата начала перемещений за пределами гнездового участка Date of disperse from the nesting area

Kernel, km2

235

32.5

10±6.5 19.1± 195.3± 244± 16.4 46.4 286.5

237± 2496.43± 242.37± 200.4 4590.95 375.71

95%

75%

50%

Примечания / Notes: * – дистанция от гнезда до центра зоны перемещений в ходе предмиграционных кочёвок, км / linear distance from the natal nest to the center of PFIP home range, km; ** – дзимут от гнезда к центру зоны перемещений в ходе предмиграционных кочёвок (в градусах) / azimuth from the natal nest to the center of PFIP home range, degrees.

самок: из 9 помеченных самок 3 (33,3%) продемонстрировали так или иначе предмиграционные кочёвки, в то время как из 10 самцов только 1 (10%) показал кочевое поведение до начала миграции.

the parameters of bird’s movements. Therefore, sometimes such a distinction, which is not within the rigid boundaries of the established methods, is subjective. The notable examples of such a subjective approach

110

Ïåðíàòûå õèùíèêè è èõ îõðàíà 2019, 39 Первая осенняя миграция Прежде чем начать повествование об анализе миграции орлов следует сказать несколько слов о том, что часто по параметрам перемещения птиц очень сложно чётко разграничить миграцию и зимние перемещения. Поэтому часто такое разграничение, не вписывающееся в жёсткие рамки принятой методики, носит субъективный характер. Яркими примерами такого субъективного подхода являются Ураган и Сарыгуль. Ураган изначально после ухода с гнездового участка перемещался с многочисленными и продолжительными остановками, совершая между остановками стремительные перелёты, выдерживая достаточно интенсивный темп перемещения (в среднем 30 км/ч и более за ходовое время в течение дня). Достигнув побережья Аравийского моря (причём позже всех орлов), он так и не сбавил темпы движения, а продолжал лететь вдоль всего юга Ирана, но также с остановками, придерживаясь 50-км полосы вдоль Персидского залива. В итоге его осенняя миграция плавно переросла в весеннюю. Поэтому ограничить миграцию пришлось чисто по географическому принципу – повороту птицы и началу её перемещения вдоль Аравийского моря. Совершенно другая проблема возникла с Сарыгуль. Для неё конец миграции был определён в районе г. Заболь, на самом востоке Ирана, на границе с Афганистаном, так как здесь птица сделала остановку в потенциальной области зимовки на срок более 25 дней (27 дней с 22 сентября по 18 октября), что мы определили в методике как критерий начала зимовки. Однако после длительной остановки в районе Заболя она совершила двухдневный перелёт на 275 км на юго-восток и снова остановилась на 3 дня, затем совершила трёхдневный перелёт ещё на 428 км, достигнув стабильной зоны зимовки ряда других степных орлов. Поэтому остановку Сарыгуль в районе Заболя можно интерпретировать как длительную остановку во время миграции. Причём она остановилась здесь на 1,5 месяца раньше, чем в этом же районе остановились Мин и Ураган, которые провели здесь менее 25 дней, поэтому их дальнейший маршрут был отнесён к миграции, а дальнейший маршрут Сарыгуль – к области зимних перемещений. Если интерпретировать остановку Сарыгуль в районе Заболя как остановку на миграции, то безостановочная миграция этой птицы превращается в миграцию с двумя остановками, причём одна из которых оказывается самой длинной среди остано-

Изучение пернатых хищников are Uragan and Sarygul. After leaving the breeding territory, Uragan moved with numerous and long stops, making rapid flights between the stops, maintaining a fairly active rate of movement (on average 30 km/h or more). Having reached the coast of the Arabian Sea (later than the other eagles), he did not slow down but continued to fly along the south of Iran, also with stops, keeping in a 50-km band along the Persian Gulf. As a result, his autumn migration gradually turned into spring migration. Therefore, we had to split his movements between migrations and wintering based only on geographical features. His turn to the west at the shore of the Arabian Sea was set as beginning of winter movements. A completely different problem arose with Sarygul. The end of her migration was determined according to the methods near town Zabol in the very East of Iran on the border with Afghanistan, since here she stopped in the possible wintering area for more than 25 days (27 days from September 22nd to October 18th). However, after a long stop in the Zabol region, she made a two-day flight for 275 km to the southeast and stopped again for 3 days, then made a three-day flight for another 428 km, having reached a stable wintering zone of other Steppe Eagles. Therefore, her stop near Zabol can be interpreted as a long stop during migration. Additionally, Sarygul arrived there 1.5 months earlier than two other eagles – Min

Степные орлы на зимовке в Индии. Фото И. Карякина. Steppe Eagles on wintering in India. Photo by I. Karyakin.

Raptor Research

Raptors Conservation 2019, 39

111

Рис. 19. Треки первой осенней миграции 18 степных орлов из России (вверху – из Оренбургской области, внизу – из Алтае-Саянского региона) и Казахстана (в центре). Имена птиц соответствуют таковым в таблице 1. Места гибели орлов: 1 – Дуся, 2 – Степаша, 3 – Тувин. Fig. 19. First autumn migration tracks of 18 juvenile Steppe Eagles from Russia (upper – from Orenburg region, bottom – from Altai-Sayan ecoregion) and Kazakhstan (at the center). The names of the birds correspond to those in the table 1. Places of death of the eagles: 1 – Dusya, 2 – Stepasha, 3 – Tuvin.

вок всех прослеживаемых орлов, при этом продолжительность всей миграции Сарыгуль становится не одной из самых коротких, а достаточно продолжительной. Это стоит помнить, рассматривая результаты анализа различных характеристик мигра-

and Uragan, who also passed the same area but spent less than 25 days there. Finally, their further routes were attributed to migration and the further route of Sarygul to the winter movements. If we interpret the Sarygul’s stop near Zabol as a part of migration – most of the features of her migration would be turned into opposite, i.e. one of the shortest non-stop migration will turn into a long migration with two stops, one of which would be the longest stop of all the eagles being tracked made. This should be borne in mind in the analysis of the various characteristics of migration, which for Uragan and Sarygul are not as obvious as for other eagles. The alternative interpretation of Sarygul’s migration is reflected in table 7 in square brackets for acquaintance. It is not considered in the data analysis. The spatial and temporal characteristics of the autumn migration of 1CY Steppe Eagles is represented in table 7. The migration began from August 25th to October 18th. The eagles from the Orenburg region and the Central Kazakhstan (n=6) started migration early and within a short time (from August 25th to 29th), and the eagles from the Altai-Sayan region (n=12) started migration a month later (September 22nd – October 18th, October 2nd±8 days on average) (table 7). Given the rapid start of migration of the Orenburg and Kazakhstan eagles, no difference between sexes in the terms of beginning of migration were found in these groups. However, if we consider the AltaiSayan region (excluding female Dusya who showed an extremely late migration) (n=11), we can see a tendency to an earlier start in females (September 22nd – October 3rd, September 25th±4 days on average, n=3), and later in males (September 23rd – October 7th, October 2nd±5 days on average, n=8). It makes sense, given the earlier departure of females from the breeding territories. In the southern part of the steppe zone of the European part of Russia and in Ka-

112

Ïåðíàòûå õèùíèêè è èõ îõðàíà 2019, 39

Изучение пернатых хищников

Табл. 7. Пространственные характеристики первой осенней миграции молодых степных орлов. Принятые сокращения: OO – Оренбургская область России, KO – Карагандинская область Казахстана, АSR – Алтае-Саянский регион России, f – самка, m – самец.

Скорость движения вместе с остановками, км/сутки, M±SD (min – max) Daily covered distance (including stopovers), km/day, M±SD (min – max)

Прямолинейность миграционного маршрута Straightforwardness of migration

Длина трека, км/100 лок. Normalized track length, km/100 loc

Длина трека, км Track length, km

Линейная протяжённость маршрута, км Linear distance, km

Генеральное направление маршрута в градусах General migration azimuth (in degrees)

Продолжительность миграции Duration of migration

Дата окончания миграции Date of migration ending

Имя Name

Дата начала миграции Date of migration onset

Пол / Sex

Число локаций Number of Locations

Table 7. Spatial and temporal characteristics of first autumn migration of juvenile Steppe Eagles. Legend: OO – Orenburg region of Russia, KO – Karaganda region of Kazakhstan, ASR – Altai-Sayan region of Russia, f – female, m – male.

Дуся Dusyaа

267

18/10

17/11a

>31a

208

288a

435a

163

0.66

12 14.0±16.7 (0.63–69.2)

Степаша Stepashaа

05/10

27/10a

>23a

242

1006a

1328a

1581

0.76

57.7±62.9 (0.52–249.3)

Жанна Jeanne

23/09

17/10

234

3439

3796

5200

0.91

151.8 (10.72–435.7)с

Ураган Uragan

983

05/10

05/01

237

4051

6081

619

0.67

65.4±70.0 (0.49–285.4)

Тувин Tuvina

413

29/09

05/11a

>38a

250

2029a

2567a

622

0.79

67.5±64.4 (0.82–241.9)

Шойгу Shoygu

595

07/10

08/12

249

2708

4069

684

0.67

64.6±62.7 (1.2–312.4)

Хаддад Khaddad

424

07/10

23/11

250

2927

4078

962

0.72

85.0±64.6 (0.46–222.1)

Тэс Tes

146

22/09

23/10

251

3088

3788

2595

0.82

118.4 (0.17–402.4)с

Хакас Khakas

463

23/09

14/11

236

2620

4141

894

0.63

78.1±61.8 (2.12–240.7)

Ита Ita

378

03/10

11/11

238

2726

3675

972

0.74

91.9±79.85 (1.15–296.0)

Мин Min

754

28/09

11/12

222

3714

6573

872

0.57

87.6±83.4 (1.19–359.9)

Син Sin

393

04/10

12/11

242

3032

3984

1014

0.76

99.6±72.5 (0.99–284.4)

Ева Eva

230

25/08

26/10

165

2868

8104

3524

0.35

128.6±123.0 (0.03–481.2)

Ада Ada

905

26/08

23/09

205

4222

7221

798

0.58

249.0±109.2 (73.0–557.3)

Аман Aman

932

26/08

10/11

226

4037

6659

714

0.61

86.5±101.4 (0.68–495.4)

Айна Ayna

945

29/08

20/11

241

3329

6407

678

0.52

76.3±77.6 (0.3–294.1)

Сарыгуль Sarygul

359 [401]d

27/08

22/09 [26/10]d

27 [61]d

206 [190]d

2139 [2603]d

5161 [7916]d

1438 [1974]d

0.41 [0.33]d

191.1±91.9 (43.9–338.7)

Кенжык Kenzhyk

448

27/08

30/09

185

2617

6304

1407

0.42

180.1±106.9 (6.75–439.4)

Самки Females (n=7)

13/09 ±20b

21/10 ±22

43 ±22.3

219 ±28.0b

3116 ±650.9

5450 1921 ±1817.9 ±1724.1b

0.62 ±0.20b

127.6 ±72.0b

Самцы Males (n=8)

25/09 ±16b

25/11 ±29

61 ±20.1

234 ±19.7b

3213 ±622.1

5236 ±1261.3

937 ±327b

0.66 ±0.11b

87.2 ±35.2b

1 птенец 1 nestling (n=6)

19/09 ±21b

16/11 ±27

65 ±24.5

227 ±28.6b

3350 ±575.2

5786 1236 ±1735.3 ±1173.8b

0.65 ±0.15b

81.1 ±35.4b

2 птенца 2 nestlings (n=9)

20/09 ±18b

04/11 ±35

44 ±17.3

227 ±21.9b

3046 ±642.3

5036 1485 ±1325.6 ±1339.7b

0.64 ±0.16b

124.5 ±64.6b

Raptor Research 1, 2, 3

Raptors Conservation 2019, 39 4

113

ОО (n=2)

26/08 ±1

10/10 ±23

46 ±24.0

185 ±28.3

3545 ±957.4

7663 ±624.4

2161 ±1927.6

0.47 ±0.16

188.8 ±85.1

KO (n=4)

27/08 ±1

21/10 ±29

56 ±28.9

215 ±24.3

3031 ±830.2

6133 ±664.8

1059 ±419.9

0.49 ±0.09

133.5 ±60.5

ASR (n=9)

02/10 ±8b

24/11 ±26

52 ±21.7

238 ±12.7b

3145 ±492.0

4465 1348 ±1074 ±1354.6b

0.73 ±0.09b

81.8 ±33.9b

СРЕДНЕЕ AVERAGE (n=15)

20/09 ±19b

09/11 ±31

52 ±22.3

227 ±24.3b

3168 ±614.5

0.64 ±0.15b

105.2 ±56.7b

5336 ±1491.3

1374 ±1238b

Примечания / Notes: a – птицы не выжили и не завершили миграцию / birds did not survive the migration, thus migration is incomplete; b – с учётом трёх орлов, которые не завершили миграцию (n=18): самки (n=8), самцы (n=10), орлы из выводков с 1 птенцом (n=8) и 2 птенцами (n=10), орлы из АСР (n=12) / including those who not survived the migration (n=18): females (n=8), males (n=10), eagles from broods with 1 nestling (n=8) and with 2 nestlings (n=10), eagles from the ASR (n=12); с – невозможно рассчитать SD из-за отсутствия локаций за несколько дней, минимальная и максимальная дистанции приводятся только за те дни, по которым имеются локации / SD is impossible to calculate due to the lack of locations for several days, minimum and maximum values are given only where possible; d – в соответствии с методикой миграция была ограничена остановкой в зимовочной области, продолжительность которой составила более 25 дней; в скобках даны показатели миграции для варианта, когда она продолжалась до момента спада интенсивности движения в зимовочной области, с включением длительной остановки продолжительностью более 25 дней в миграцию / аccording to the methods, migration was limited by a long stop (more than 25-days long) in the wintering area; however, within the brackets we represent values we could get if we do not follow the methods and do not limit Sarygul’s migration by that stop but include it as a part of migration.

ции, которые для Урагана и Сарыгуль не так очевидны, как для других орлов. Миграция ювенильных степных орлов начиналась в период с 25 августа по 18 октября. Рано и в сжатые сроки начинали миграцию орлы из Оренбуржья и Центрального Казахстана (с 25 по 29 августа) (n=6) и на месяц позже (22 сентября – 18 октября, в среднем 2 октября ± 8 дней) – орлы из Алтае-Саянского региона (n=12) (табл. 7). Учитывая стремительное начало миграции оренбургских и карагандинских орлов, никакой разницы в сроках начала миграции у самок и самцов на этих территориях невозможно выявить. Однако если рассматривать орлов из Алтае-Саянского региона (без учёта Дуси, которая продемонстрировала исключительно позднюю миграцию) (n=11), то здесь прослеживается тенденция к более раннему старту миграции у самок (22 сентября – 3 октября, в среднем 25 сентября ± 4 дня, n=3) и более позднему – у самцов (23 сентября – 7 октября, в среднем 2 октября ± 5 дней, n=8). Эта тенденция проявляется и в более раннем отлёте самок с гнездовых участков. В южной части степной зоны Европейской части России и в Казахстане мы видим наличие двух волн в перемещениях слётков текущего года. Первую волну миграции в последних числах августа – первых числах сентября формируют птицы, появившиеся на свет в равнинной части России и Казахстана, от западной границы современного ареала вида до Алтая.

zakhstan there are two obvious waves of the passage of the 1CY Steppe Eagles. The first wave (late August – early September) is formed by the birds originated from the lowlands of Russia and Kazakhstan, and the second wave (late September – early October) is formed by the eagles originated from the mountains of the Altai-Sayan region and Western Mongolia. Only 15 eagles out of 18 survived their first migration (see chapter “Survival rate”). The duration of the migration varied from 25 to 93 days, 52±22.3 days on average (n=15) (table 7). The duration notably depends on the route chosen by eagles. Those who began migration in a longitudinal direction and then turned south got longer migrations (fig. 19). We got only two eagles, both females, who did it like this – Eva from the Orenburg region, and Ayna from Kazakhstan. Eva started migration heading east, crossed North of Kazakhstan in 5 days (1329 km), moved to China and turned south to cross Tyan-Shan, Kunlun, Karakorаm and Himalaya mountains and reached the basin of the Indus river (duration – 63 days) (Karyakin et al., 2018e). Ayna instead started migration heading west, crossed Kazakhstan and reached Volga river in 18 days (2363 km), and then turned south to cross Caucasus mountains to reach Arabian Peninsula (duration – 84 days). Despite these two females who got one of the longest autumn migrations in our set of eagles, as a whole females tended

114

Ïåðíàòûå õèùíèêè è èõ îõðàíà 2019, 39 Вторую волну, в конце сентября – начале октября, формируют орлы, появившиеся на свет в горах Алтае-Саянского региона, включая Западную Монголию. Продолжительность миграции степных орлов, завершивших миграцию (см. главу «Выживемость»), варьировала от 25 до 93 дней, составив в среднем 52±22,3 дня (n=15) (табл. 7). Продолжительность миграции существенно зависела от выбранного птицами маршрута. Более длинные сроки миграции характерны для птиц, которые начали миграцию в долготном, а не в широтном направлении, и в дальнейшем, выйдя на «русло» пролёта, пошли на юг (см. рис. 19). Интересно, что обе птицы, которые начали мигрировать в долготном направлении, оказались самками. Так, Ева из Оренбуржья 25 августа 2016 г. начала миграцию в восточном направлении, за 5 дней пролетела через весь север Казахстана (1329 км), 31 августа уже была южнее оз. Зайсан, откуда переместилась в Синцзянь-Уйгурский автономный округ Китая и стала мигрировать на юг через Восточный Тянь-Шань, Куньлунь, Каракорум и Гималаи в бассейн Инда (Карякин и др., 2018e). Айна из Карагандинской области, начавшая миграцию 29 августа 2018 г., ушла, наоборот, на запад, пролетев через весь Казахстан до Волги (2363 км) за 18 дней, откуда переместилась в Предкавказье и мигрировала на Аравийский п-в через Кавказ. Несмотря на продолжительные осенние перемещения этих двух самок, существенно превышающие таковые многих других птиц, самки в целом в нашей выборке потратили на первую осеннюю миграцию в среднем меньше времени (n=7, 43±22,3 дня, медиана = 32 дня, диапазон 25–84 дня), чем самцы (n=8, 61±20,1 дней, медиана = 58 дней, диапазон 35–93 дня), но разница не надёжная (T=6,0, Z=1,4, p=0,18) из-за большого разброса значений (рис. 20). Более значительная разница в продолжительности миграции самок (n=3, 32±7,5 дней, медиана = 32 дня, диапазон 25–40 дней) и самцов (n=6, 62±19,5 дней, медиана = 58 дней, диапазон 40–93 дня) показана для птиц из Алтае-Саянского региона, но также не надёжная (T=0, Z=1,6, p=0,11) из-за малой выборки самок. Вне зависимости от пола, орлы из выводков, в которых они были единственными птенцами, показали тенденцию к более длительной миграции (самки: 32–84, в среднем 55±23,5 дней, n=4; самцы: 77–93, в среднем 85±11,3 дней, n=2), чем

Изучение пернатых хищников

Мигрирующие степные орлы и стервятники (Neophron percnopterus). Фото И. Карякина. Migrating Steppe Eagles and Egyptian Vultures (Neophron percnopterus). Photo by I. Karyakin.

to spend less time for their first autumn migration (n=7, 43±22.3 days on average, median = 32 days, range 25–84 days) than males (n=8) 61±20.1 days, median = 58 days, range 35–93 days), but the difference between sexes is not reliable (T=6.0, Z=1.4, p=0.18) (fig. 20). A tendency would be even higher if we consider only birds from the Altai-Sayan region (females: n=3, 32±7.5 days, median = 32 days, lim 25–40 days; males (n=6, 62±19.5 days, median = 58 days, lim 40–93 days). Eagles who were the only nestling in a brood are tended to show a longer duration of migration compared with those who got a sibling, despite the eagle’s sex (table 7). In this case, Tuvin who lost a sibling in the

Мигрирующий степной орёл и чёрные коршуны (Milvus migrans). Фото И. Карякина. Migrating Steppe Eagle and Black Kites (Milvus migrans). Photo by I. Karyakin.

Raptor Research

Raptors Conservation 2019, 39

115

Рис. 20. Диаграммы размаха пространственных характеристик перемещений в период первой осенней миграции и скорости перемещений степных орлов. Fig. 20. Box-and-whiskers plots of spatial characteristics and speed of 1CY Steppe Eagles’ movements during first autumn migration.

орлы из выводков с двумя птенцами (самки: 25–29, в среднем 27±2,0 дня, n=3; самцы: 35–75, в среднем 52±14,8 дней, n=6) (рис. 20), при отсутвии достоверных различий как для всей вборки, так и отдельно для самок (T=0, Z=1,6, p=0,11) и самцов (T=0, Z=1,3, p=0,18). Генеральный азимут перемещений степных орлов на миграции составил 165–251°, в среднем (n=18) 227±24,3°. Направление миграции практически всех алтае-саянских птиц с трекерами лежит в достаточно узком секторе от 208 до 251°

nest was attributed to the no-sibling group. Values for eagles from broods of different sizes divided by sex are present on the fig. 20. The general azimuth of the Steppe Eagles movements on migration was 165–251°, 227±24.3° on average (n=18). It is notable that the direction of migration of most of the Altai-Sayan eagles lies within a rather narrow range from 208 to 251° (238±12.7° on average, n=12), while eagles from two other regions migrated over a wider range – from 165 to 241° (205±27.3° on aver-

116

Ïåðíàòûå õèùíèêè è èõ îõðàíà 2019, 39

Рис. 21. Линейные дистанции степных орлов, помеченных трекерами, от мест появления на свет к местам зимовки во время первой осенней миграции. Условные обозначения: OO – Оренбургская область России, KO – Карагандинская область Казахстана, ASR – Алтае-Саянский регион России. Fig. 21. Linear distances from the natal areas to the wintering places covered by Steppe Eagles tagged with tracking devices during first autumn migration. Legend: OO – Orenburg region of Russia, KO – Karaganda region of Kazakhstan, ASR – Altai-Sayan region of Russia.

Изучение пернатых хищников age, n=6) (fig. 21). According to the ringing data, the general azimuth of the migration of Orenburg birds varied from 160 to 205°, and the Altai-Sayan eagles – from 218 to 251.5° since they use both Indian (Gujarat) and Arabian wintering grounds (we got two ring recoveries from the first-year eagles hatched in Altai from the Trans-Caspian parts of Iran near the border with Turkmenia: see fig. 22 and publications: Bekmansurov et al., 2012; 2016; 2017; Karyakin et al., 2015; 2018c; Al-Sheikhli et al., 2017). Nevertheless, none of the tagged AltaiSayan eagles in their first autumn migration moved west of eastern Iran, although the Orenburg birds showed the flyway within the frames defined by the ringing. It is interesting that Ayna from Central Kazakhstan with her longitudinal beginning of migration is also not an outlier: we already got a ring recovery from the Volgograd region of Russia from another eagle originated from the same Central Kazakhstan breeding group (fig. 22: 5397). The linear distance, the track length and the track length normalized by the number of locations from the nest to the first location of winter movements of juvenile eagles are presented in table 7. The mean values of l-distance and t-length are calculated for 15 eagles that survived the whole migration, but mean n-t-length is calculated for the whole set of 18 eagles including those with incomplete migration. L-distances and t-lengths does not differ significantly between sexes or eagles from differentsized broods and different regions. But n-t-length showed differences between sexes and regions. It turned out that the females have longer normalized tracks during the first autumn migration (678– 5,200 km, 2,172±1,996.8 km on average, n=7, excluding Dusya or 163–5,200 km, 1,921±1,724.1 km on average, n=8) than males (619–1,407 km, 896±249.2 km on average, n=8, excluding Stepasha and Tuvin or 619–1,581, 937±327.0 km on average, n=10) (table 7) with the relevant differ-

Рис. 22. Схемы возвратов колец от степных орлов. Точки возвратов пронумерованы в соответствии с номерами анкет в БД «Кольцевание» Российской сети изучения и охраны пернатых хищников. Fig. 22. Schemes of ring recoveries from the Steppe Eagles. Locations are numbered in accordance with recovery IDs in the Ringing Database of the Russian Raptor Research and Conservation Network.

Raptor Research

Raptors Conservation 2019, 39 (в среднем 238±12,7°, n=12), в то время как орлы из Оренбуржья и Центрального Казахстана мигрировали в более широком диапазоне – от 165 до 241° (в среднем 205±27,3°, n=6) (рис. 21). По данным кольцевания генеральный азимут миграции оренбургских птиц изменялся от 160° до 205°, а для алтае-саянских орлов варьировал от 218 до 251,5° за счёт ухода птиц как на Индийские (Гуджарат), так и на Аравийские зимовки (два возврата первогодок с Алтая из закаспийской части Ирана близ границы с Туркменией: см. рис. 22 и публикации: Бекмансуров и др., 2012; 2016; 2017; Карякин и др., 2015; 2018c; Аль-Шейхли и др., 2017). Тем не менее, ни одна из помеченных трекерами алтае-саянских птиц в свою первую осеннюю миграцию не сместилась западнее восточного Ирана, хотя оренбургские птицы показали разлёт в соответствии с рамками, определёнными кольцеванием. Интересно, что и для Центрального Казахстана выбор Айной перелёта на запад к Волге не является единичным случаем, так как из Волгоградской области имеется возврат кольца от орла из той же гнездовой группировки в Центральном Казахстане, из которой происходит Айна (рис. 22: 5397). Линейная дистанция от гнезда до точки начала зимних перемещений в ходе первой осенней миграции варьировала от 2139 до 4222 км, составляя в среднем (n=15) 3168±614,5 км. Никакой достоверной разницы в линейных дистанциях самцов и самок, а также птиц из разноразмерных выводков и разных регионов не обнаружено. Но по протяжённости трека от гнезда до места зимовки, нормализованного по локациям, отмечены различия между орлами разного пола и из разных регионов. Протяжённость трека у разных орлов (без учёта птиц не закончивших миграцию) варьировала от 3675 до 8104 км, составляя в среднем (n=15) 5336±1491,3 км. Этот же показатель на 100 локаций варьировал от 619 до 5200 км, составляя в среднем (n=15) 1491±1303,6 км (от 163 до 5200 км, в среднем 1374±1238,4 км с учётом птиц не закончивших миграцию). Оказалось, что самки пролетали большие расстояния в ходе первой осенней миграции (678–5200 км, в среднем 2172±1996,8 км, n=7 без учёта Дуси, или 163–5200 км, в среднем 1921±1724,1 км, n=8), нежели самцы (619–1407 км, в среднем 896±249,2 км, n=8 без учёта Степаши и Тувина, или 619–1581, в среднем

117

Степные орлы и падальщики на зимовке в Индии. Фото И. Карякина. Steppe Eagles and vultures on wintering in India. Photo by I. Karyakin.

ence (T=0, Z=2.37, p=0.018) for birds that finished migration. Moreover, sex differences in the normalized track length were substantial for birds from the Altai-Sayan region and were practically absent in Kazakhstan eagles (fig. 20). The straightforwardness of migration was significantly higher in the ASR eagles (lim 0.57–0.91, mean 0.73±0.09, n=12 for all migrating birds or 0.72±0.10, n=9 for birds

Степные орлы на зимовке в Индии. Фото И. Карякина. Steppe Eagles on wintering in India. Photo by I. Karyakin.

118

Ïåðíàòûå õèùíèêè è èõ îõðàíà 2019, 39 937±327,0 км, n=10) (табл. 7) с достоверной разницей (T=0, Z=2,37, p=0,018 по птицам, закончившим миграцию). Причём половые различия в налёте километража во время миграции были заметными для птиц из Алтае-Саянского региона и практически отсутствовали у казахстанских орлов (рис. 20). Протяжённость миграции на 100 локаций у оренбургских орлиц (798–3524, в среднем 2161±1927,6 км) и у птиц из Алтае-Саянского региона (163–5200 км, в среднем 1348±1354,6 км, n=12 или 619– 5200 км, в среднем 1535±1495,3 км, n=9 без учёта птиц, не закончивших миграцию) была практически в два раза выше таковой орлов обоих полов из Алтае-Саянского региона. Естественно это сказалось и на прямолинейности миграции, которая максимально приближается к прямой у алтае-саянских птиц (0,57–0,91, в среднем 0,73±0,09, n=12 или 0,72±0,1, n=9, без учёта птиц незакончивших миграцию), нежели у оренбургских и казахстанских (0,35–0,58, в среднем 0,47±0,16, n=2 для оренбургских и 0,41–0,61, в среднем 0,49±0,09, n=4 для казахстанских орлов) с достаточно высокой достоверностью разницы (T=0, Z=2,2, p=0,028) для орлов, закончивших миграцию (табл. 7, рис. 20). Низкий индекс прямолинейности миграции оренбургских и казахстанских орлов позволяет сделать предположение о том, что они компенсировали ранний отлёт с гнездовых территорий хаотичными перемещениями на начальном этапе миграции до тех пор, пока не встраивались в оформившийся поток мигрантов, который шёл в известном и видимом другими птицами русле пролёта уже более стремительно и направленно к местам зимовки. Во время первой осенней миграции степные орлы в день пролетали (с учётом всех остановок) в среднем от 14 до 249 км (105,19±56,69 км/день по всей выборке из 18 орлов, с учётом тех, которые не закончили миграцию, и 116,93±53,83 км/ день по выборке из 15 орлов, закончивших миграцию) (табл. 7). Средняя дневная скорость по совокупности локаций составляла 8,76±4,72 км/ч (от 1,17 до 20,75 км/ч) по всей выборке из 18 орлов, или 9,74±4,49 км/ч (от 5,38 до 20,75 км/ч) по выборке из 15 орлов, закончивших миграцию. Самки двигались со средней скоростью (от 14,0 (Дуся) до 249,0 (Ада) км/день, средняя скорость всех 8 самок составила 127,6±71,96 км/день (от 76,3 до 249,0 км/ день, в среднем по 7 птицам, закончившим

Изучение пернатых хищников

Молодой степной орёл на зимовке в Индии. Фото И. Карякина. Young Steppe Eagle on wintering in India. Photo by I. Karyakin.

that survived migration) than in Orenburg (lim 0.35–0.58, mean 0.47±0.16, n=2) and Kazakhstan eagles (lim 0.41–0.61, mean 0.49±0.09, n=4) (T=0, Z=2,2, p=0,028) for eagles that survived the migration. The low straightforwardness of migration of the Orenburg and Kazakhstan eagles suggests that they compensate for the early departure from the breeding territories by rambling movements at the beginning of migration until they fit into the existing migration corridor. During the first autumn migration, daily covered distance (DCD) (taking into ac-

Молодой степной орёл на зимовке в Индии. Фото И. Карякина. Young Steppe Eagle on wintering in India. Photo by I. Karyakin.

Raptor Research

Raptors Conservation 2019, 39 миграцию, – 143,9±59,85 км/день). Самцы двигались со средней скоростью от 57,7 (Степаша) до 180,1 (Кенжык) км/день, средняя скорость всех 10 самцов составила 87,2±35,15 км/день (65,4–180,1 км/ день, в среднем по 8 птицам, закончившим миграцию, – 93,4±36,95 км/день). Самки перемещались со значительно большей скоростью, чем самцы (рис. 23), причём разница по 15 птицам, закончившим миграцию, надёжна (T=2, Z=2,03, p=0,043) Достоверных различий в скорости перемещения орлов из разноразмерных выводков, закончивших миграцию, не найдено (T=8, Z=0,52, p=0,6). Тем не менее, орлы, которые являлись единственными птенцами в выводках, показали тенденцию двигаться с меньшей дневной скоростью (65,4–128,6 км/день, в среднем 94,5±24,42 км/день, n=6), нежели орлы из 2-х птенцовых выводков (64,6–249,0 км/день, в среднем 131,9±24,42 км/день, n=9). Значения по подгруппам приведены в табл.7, разбиение подгрупп по полу см. на рис.23. У самок внутри подгрупп выявлена тенденция к большей разнице в скорости миграции, чем у самцов, но с низкой

119

count all stops) averaged between individuals from 14 to 249 km/day, mean 105.19±56.69 km/day, n=18 (full sample set), or mean 116.93±53.83 km/day, n=15 (eagles that finished migration) (table 7). DCD were significantly higher in females than in males (T=2, Z=2.03, p=0.043) (fig. 23) for eagles that survived the migration (n=15). No significant differences between birds from different size broods were found (table 7). A split of the DCD value between different sexes and different brood-size is represented in fig. 23. Females tended to have bigger differences in DCD than males. Dusya is a female from the late brood, significantly differed from all other eagles. In her case, the main prey of Steppe Eagles – Sousliks were no longer available due to late dates, therefore Dusya migrated through Altai in short flights, making regular stops ar stony mountain tops above alpine meadows, where she preyed Altai Pikas (Ochotona alpina). She began to increase daily covered distances only when she passed the mountains of Altai and reached the steppe zone of Kazakhstan. But here we lost her signal. Thus, Dusya was ex-

Рис. 23. Диаграммы размаха дневной скорости перемещения во время первой осенней миграции степных орлов. Fig. 23. Box-and-whiskers plots of daily covered distances of 1CY Steppe Eagles during the first autumn migration.

120

Ïåðíàòûå õèùíèêè è èõ îõðàíà 2019, 39

Рис. 24. Графики ежедневного движения степных орлов во время первой осенней миграции. Fig. 24. Charts of the daily movement of 1CY Steppe Eagles during the first autumn migration.

Изучение пернатых хищников

Raptor Research Рис. 25. Графики ежедневного движения степных орлов во время первой осенней миграции. Fig. 25. Charts of the daily movement of 1CY Steppe Eagles during the first autumn migration.

Raptors Conservation 2019, 39

121

122

Ïåðíàòûå õèùíèêè è èõ îõðàíà 2019, 39 степенью надёжности (самки: T=0, Z=1,6, p=0,11, самцы: T=0, Z=1,34, p=0,18). От всех орлов существенно отличалась Дуся – орлица из позднего выводка, которая пошла в миграцию очень поздно, когда суслики уже были не доступны, поэтому через Алтай птица мигрировала короткими перелётами, часто останавливаясь в гольцах, где в это время года активна алтайская пищуха (Ochotona alpina). Орлица стала наращивать дневные дистанции миграции только в степной зоне Казахстана (когда прошла горнолесную зону Алтая), но её миграция была прервана, а потому, вероятно, Дуся не успела показать максимальные скорости. Максимальные ежедневные дистанции, преодолеваемые орлами на миграции в светлое время суток, изменялись от 69,2 до 557,3 км, в среднем по всем 18 орлам 333,6±118,75 км/день (по 17 орлам без учёта Дуси – от 222,1 до 557,3 км, в среднем 349,2±101,76 км/день). Как и в случае со средними скоростями, самки (без учёта Дуси) показали большие максимальные скорости перемещения в день, чем самцы (рис. 23) с надёжной разницей (T=2, Z=2,03, p=0,043). Достаточно серьёзной оказалась разница в максимальных дневных дистанциях у птиц одного и того же пола из разных регионов. Наивысшие значения показали самки из Оренбуржья (481,2–557,3 км/ день, в среднем 519,3±53,81 км/день, n=2), а минимальные показатели были характерны для самок из Казахстана (294,1– 338,7 км/день, в среднем 316,4±31,5 км/ день, n=2). В группе самцов максимальные показатели были у птиц из Казахстана (439,4–495,4 км/день, в среднем 467,4±39,6 км/день, n=2), минимальные – у алтае-саянских (222,1–359,9 км/день, в среднем 274,5±45,6 км/день, n=8). Однако разница не надёжна из-за малой выборки (T=0, Z=1,34, p=0,18). Также не отмечено какой-либо значимой разницы в максимальных дневных дистанциях миграции между орлами из разноразмерных выводков (T=13, Z=0,17, p=0,87), хотя в целом самки из выводков из двух птенцов налетали максимальный дневной километраж во время осенней миграции, в то время как с самцами было всё наоборот (максимальные дневные дистанции покрывали лишь самцы из выводков, в которых они были единственными). Если сравнивать самцов сибсов между собой (Шойгу и Хаддад, Мин и Син), то бросаются в глаза меньшие максимальные

Изучение пернатых хищников cluded from data analysis of maximum daily covered distances (maxDCD). The maxDCD between eagles varied from 222.1 to 557.3 km, 349.2±101.76 km/ day on average for n=17 (without Dusya). Females again showed higher values than males (T=2, Z=2.03, p=0.043) (fig. 23). We found no differences between maxDCD in eagles from different regions. Spliting groups by sexes showed that maximum values were shown by females from Orenburg region (481.2–557.3 km/day, 519.3±53.81 km/day on average, n=2), and minimal by females from Kazakhstan 294.1–338.7 km/ day, 316.4±31.5 km/day on average, n=2). And among males – maximum by males from Kazakhstan (439.4–495.4 km/day, 467.4±39.6 km/day on average, n=2), and minimum by males from the ASR (222.1– 359.9 km/day, 274.5±45.6 km/day on average, n=8). No difference in maxDCD was found between eagles from different-sized broods as well. It is interesting that in two pairs of siblings (all males – Shoygu and Khaddad, Min and Sin), the younger ones have lower values of the maximum DCD, but higher of average DCD than the older ones (table 7, fig. 23). The graphs of the daily movements of the eagles are shown in fig. 24–25. The eagles alternated flights with stops, the number and duration of which are extremely uneven and are determined by specific feeding

Степной орёл по имени Кенжык на зимовке в Индии. Фото Н. Бхатта. Steppe Eagle named Kenzhyk on wintering in India. Photo by N. Bhatt.

Raptor Research

Raptors Conservation 2019, 39 дистанции у младших птенцов в выводках, в то время как средние дневные дистанции во время миграции у них наоборот были больше, чем у старших птенцов (табл. 7, рис. 23). Графики ежедневного движения орлов показаны на рис. 24–25. Из графиков видно, что стремительные перелёты орлы чередовали с остановками, число и продолжительность которых крайне неравномерны и на каждом миграционном маршруте определяются конкретными кормовыми условиями. Число лётных дней (дней с активным перемещением) в первую осеннюю миграцию варьировало от 27 (Сарыгуль) до 57 (Айна), составив в среднем (n=13) 38,5±9,15 дней. Доля лётных дней от общей продолжительности миграции варьировала от 48,4 до 100%, в среднем 71,23% (табл. 8). Вообще без длительных остановок совершили первую осеннюю миграцию орлицы Ада и Сарыгуль. Число остановок на сутки и более варьировало от 1 (Кенжык) до 16 (Айна), в среднем (n=13) 5,7±4,19 (с учётом безостановочного перелёта Ады и Сарыгуль). Продолжительность остановок варьировала от 1 (Кенжык) до 48 дней (Ураган), в среднем 15,5±14,89 дней, что составляет от 2,9 до 51,6% от продолжительности миграции орлов, в среднем 28,77% (табл. 8). При очень большом разбросе показателей (рис. 26), достоверных различий между самками и самцами не выявлено. Однако самки показали тенденцию проводить больше дней в активном перемещении в ходе миграции (79%), нежели самцы (68,39%) (T=0, Z=1,83, p=0,068), они же меньше дней провели на остановках (0–27, в среднем 9,25±12,7 дней – 4 самки и 1–48, в среднем 18,3±15,6 дней – 9 самцов), и их остановки были короче (0–6, в среднем 1,61±1,23 дней, n=23), чем таковые самцов (1–27, в среднем 3,11±5,17 дней, n=53). Детальные посуточные характеристики миграции степных орлов доступны в Приложении 195. Без учёта остановок (только в дневное время) скорость перемещения орлов варьировала от 5,48 до 75,91 км/ч, составляя в среднем (n=2712) 23,69±12,74 км/ч (табл. 9). Причём самки двигались в среднем с большими скоростями (26,39±13,57 км/ч, от 5,64 до 72,88 км/ч, n=929), чем самцы (22,27±12,05 км/ч, от 5,48 до 75,91 км/ч, n=1783) с надёжной разницей (T=0, Z=6,33, p=0,0000).

http://rrrcn.ru/wp-content/uploads/2019/12/Add1-migration.xls

123

Степной орёл по имени Кенжык на зимовке в Индии. Фото Н. Бхатта. Steppe Eagle named Kenzhyk on wintering in India. Photo by N. Bhatt.

conditions on each migration route. Data on the amount of active (i.e. with active movements) and non-active (i.e. stopovers) days in individual migration is shown in table 8. Only two females – Ada and Sarygul showed migrations without noticeable stops. With a very wide scatter of values (fig. 26), we found no difference in daily characteristics of migration. However, females tended to have more active days (79%) than males (68.39%), they spent fewer days at stops (lim 0–27, mean 9.25±12.7, n=4 for females; and lim 1–48, mean 18.3±15.6, n=9 for males), and their stops were significantly shorter (lim 0–6, mean 1.61±1.23, n=23) than of males (lim 1–27, mean 3.11±5.17, n=53). Detailed daily characteristics of the Steppe Eagles migration are available in Appendix 195. Table 9 represents the diurnal characteristics of the first autumn migration of 1CY eagles. The speed (excluding stops) of the eagles varied from 5.48 km/h to 75.91 km/h, mean values for each eagle are shown in the table 9, mean value over the whole set is 23.69±12.74 km/h (n=2712) on average (table 9). Females moved on average with higher speeds (26.39±13.57 km/h, from 5.64 to 72.88 km/h, =929) than males (22.27±12.05 km/h, from 5.48 to 75.91 km/h, n=1,783) (T=0, Z=6.33, p=0.0000).

124

Ïåðíàòûå õèùíèêè è èõ îõðàíà 2019, 39

Изучение пернатых хищников

Табл. 8. Посуточные характеристики первой осенней миграции степных орлов.

Имя Name Ураган / Uragan m 93 45 48.4 8 48 6±8.14 (1–23) Тувин / Tuvina m >38a 29 76.3 5 9 1.8±0.84 (1–3) Шойгу / Shoygu m 63 42 66.7 8 21 2.6±1.77 (1–6) Хаддад / Khaddad m 48 37 77.1 7 11 1.6±0.79 (1–3) Хакас / Khakas m 53 45 84.9 7 8 1.14±0.38 (1–2) Ита / Ita f 40 30 75.0 5 10 2±0.71 (1–3) Мин / Min m 75 50 66.7 7 25 3.6±5.1 (1–15) Син / Sin m 40 34 85.0 5 6 1.2±0.45 (1–2) Ада / Ada f 29 29 100 0 0 0 Аман / Aman m 77 41 53.2 5 36 7.2±11.3 (1–27) Айна / Ayna f 84 57 67.9 16 27 1.7±1.3 (1–6) Сарыгуль / Sarygul f 27 [61]b 27 [33]b 100 [54.1]b 0 [2]b 0 [30]b 0 [15±17 (3–27)]b Кенжык / Kenzhyk m 35 34 97.1 1 1 1 Самки / Females (n=4) 35.75±14.2 79.44 5.25±7.54 9.25±12.7 1.61±1.23 Самцы / Males (n=9) 39.67±6.67 68.39 5.89±2.2 18.3±15.6 3.11±5.17 ОО + KO (n=5) 37.6±12.12 74.60 4.4±6.8 12.8±17.37 2.67±5.39 ASR (n=8) 39.0±7.67 69.33 6.5±1.31 17.25±14.1 2.65±3.93 СРЕДНЕЕ / AVERAGE (n=13) 38.5±9.15 71.23 5.7±4.19 15.5±14.89 2.66±4.41

Доля продолжительности остановок от общей продолжительности миграции, % Share of the total duration of stopovers from the total duration of migration, %

Средняя продолжительность одной остановки, дни, M±SD (min – max) Average duration of stopover, days, M±SD (min – max)

Продолжительность всех остановок, дни Total duration of all stopovers, days

Число остановок Number of stopovers

Доля ходовых дней от общей продолжительности миграции, % Share of active days of the total duration of migration, %

Число ходовых дней Number of active days

Продолжительность миграции, дни Duration of migration, days

Пол / Sex

Table 8. Daily characteristics of the first autumn migration of 1CY Steppe Eagles.

51.6 23.7 33.3 22.9 15.1 25.0 33.3 15.0 0 46.8 32.1 0 [49.2]b 2.9 20.56 31.61 25.40 30.89 28.77

Примечания / Notes: a – птицы не завершили миграцию / birds did not survive the migration, thus migration is incomplete; b – в соответствии с методикой миграция была ограничена остановкой в зимовочной области, продолжительность которой составила более 25 дней; в скобках даны показатели миграции для варианта, когда она продолжалась до момента спада интенсивности движения в зимовочной области, с включением длительной остановки продолжительностью более 25 дней в миграцию / According to the methods, migration was limited by a long stop (more than 25-days long) in the wintering area; however, within the brackets we represent values we could get if we do not follow the methods and do not limit Sarygul’s migration by that stop but include it as a part of migration.

Высокой скоростью, которую орлы могут несколько часов подряд поддерживать во время движения, видимо, следует считать диапазон 30–40 км/ч, при этом на таких скоростях птицы перемещаются очень ограниченное время. Например, Хакас за 45 ходовых дней во время осенней миграции лишь в течение двух дней по 6 часов в каждый летел со средней скоростью 34–35 км/ч. Довольно активный в своих перемещениях Ураган за 70 ходовых дней в течение 6 дней по 5–9 часов в день летел со средней скоростью 30–36 км/ч, с рекордом скорости 59,5 км/ч. Самки Ада и

The high speed, which the eagles can maintain for several hours, should be considered the speed range of 30–40 km/h. However, at such speed birds move for a very limited time. For example, Khakas spend only two days out of 45-days migration reaching an average speed of 34–35 km/h that he maintained for 6 hours each of two days. Quite active in his movements, Uragan flew at an average speed of 30–36 km/h for 6 days out of 70, 5–9 hours a day, with a speed record of 59.5 km/h. Females Ada and Sarygul, marked by the non-stop autumn migration, flew at an average speed

Raptor Research

Raptors Conservation 2019, 39 Сарыгуль, отличившиеся безостановочной осенней миграцией, шли со средней скоростью 31–48 км/ч в течение 10 и 11 дней соответственно; по 7–12 (Ада) и 6–10 (Сарыгуль) часов в день, с рекордами скорости 65,3 (Ада) и 58,9 км/ч (Сарыгуль) (см. Приложение 195). Максимальные скорости выше 70 км/ч показали Кенжык и Тэс. Кенжык 2 часа двигался со скоростью 72,0–75,9 км/ч – в восточном направлении, между Жайылмой и долиной р. Чу в районе Сарыбулака, к северу от Каратау (Казахстан), при этом

125

of 31–48 km/h for 10 and 11 days, respectively, for 7–12 (Ada) and 6–10 (Sarygul) hours a day with speed records of 65.3 (Ada) and 58.9 km/h (Sarygul) (see Appendix 195). Kenzhyk and Tes showed maximum speeds above 70 km/h. Kenzhyk moved for 2 hours at a speed of 72.0–75.9 km/h north of Karatau (Kazakhstan) eastward between Zhaiylma and the valley of the Chu River in the Sarybulak region. During this dash, his loss of height was about 800 m. Tes flew at a speed of 71.6–72.9 km/h within 2 hours, crossing the Mongolian Altai in the south-

Рис. 26. Диаграммы размаха характеристик перемещения степных орлов во время первой осенней миграции. Fig. 26. Box-and-whiskers plots of 1CY Steppe Eagle’ movements during the first autumn migration.

126

Ïåðíàòûå õèùíèêè è èõ îõðàíà 2019, 39

Изучение пернатых хищников

Табл. 9. Время и скорость перемещения степных орлов в сутки во время первой осенней миграции.

7b 45 29 40b 35b 45 11b 29b 50 34 29 41 57 27 34

36 239 120 159 168 198 75 131 256 179 243 242 260 184 219 154.8 ±90.27 197.8 ±45.12 180.6 ±67.44

5.14±2.73 (2–8) 5.31±1.92 (1–9) 4.14±2.26 (1–8) 3.98±2.03 (1–9) 4.8±1.64 (1–8) 4.4±2.16 (1–9) 6.82±1.66 (4–9) 4.52±1.74 (2–7) 5.12±1.92 (1–9) 5.26±2.03 (1–8) 8.38±2.03 (2–12) 5.9±2.63 (1–10) 4.56±2.38 (1–9) 6.81±2.37 (2–10) 6.44±2.39 (1–10) 5.81±2.64 (1–12) 5.04±2.21 (1–10) 5.28±2.38 (1–12)

1 11 2 5 9 8 3 9 9 6 14 13 16 8 14 8.50 ±5.89 8.56 ±3.84 8.53 ±4.56

Скорость, км/ч M±SD (min – max) Speed, km/h M±SD (min – max)

Время отдыха в сутки co старта и до остановки на ночь, в часах M±SD (min – max) Duration of breaks per active day (from takeoff to landing), hours, M±SD (min – max)

15:06±2:09 (11:16–17:04) 15:12±1:34 (10:22–17:10) 14:05±2:03 (9:37–16:46) 15:04±2:00 (10:58–19:47) 15:21±1:35 (11:49–17:46) 14:48±1:47 (9:24–17:21) 16:22±1:30 (12:56–18:27) 15:40±1:15 (12:45–17:40) 15:06±1:42 (10:20–17:21) 15:18±1:50 (10:03–18:20) 17:02±1:15 (12:53–18:20) 15:55±2:14 (10:18–18:50) 14:58±1:49 (10:39–17:35) 16:36±1:35 (10:48–18:38) 15:47±1:47 (10:42–18:00) 15:51±1:46 (10:39–18:38) 15:11±1:53 (9:24–19:47) 15:24±1:52 (9:24–19:47)

Время отдыха, Ʃ в часах Total duration of breaks, Ʃ in hours

9:50±2:08 (7:44–14:00) 9:58±0:54 (7:49–11:58) 10:06±1:24 (6:31–13:30) 10:49±1:37 (8:03–15:14) 9:59±1:18 (7:43–13:28) 10:09±1:26 (7:26–14:44) 9:12±1:00 (7:20–10:48) 10:46±1:08 (9:13–13:42) 10:02±1:00 (7:53–13:57) 9:53±1:07 (8:06–12:34) 8:46±1:01 (6:35–11:21) 9:52±1:19 (7:48–15:36) 10:03±1:27 (7:22–14:05) 9:40±1:34 (7:32–14:47) 9:09±1:26 (6:49–14:32) 9:49±1:29 (6:35–14:47) 10:00±1:19 (6:31–15:36) 9:57±1:23 (6:31–15:36)

Время движения, Ʃ в часах** Total duration of flight, Ʃ in hours** Среднее время движения в сутки, в часах M±SD (min – max) ** Average duration of flight per day, in hours, M±SD (min – max) **

Среднее время завершения движения* M±SD (min – max) Average time of landing for the overnight* M (min – max)

Имя Name Жанна f Jeanneb Ураган m Uragan Тувин m Tuvina Шойгу m Shoygu Хаддад m Khaddad Хакас m Khakas Тэс f Tesb Ита f Ita Мин m Min Син m Sin Ада f Ada Аман m Aman Айна f Ayna Сарыгуль f Sarygul Кенжык m Kenzhyk Самки emales (n=4) Самцы Males (n=9) СРЕДНЕЕ AVERAGE (n=13)

Среднее время начала движения* M±SD (min – max) Average time of the takeoff* M (min – max)

Число ходовых дней Number of active days

Пол / Sex

Table 9. Diurnal duration and speed of movements of 1CY Steppe Eagles during the first autumn migration.

0.14±0.38 (0–1) 31.19±18.67 (5.85–68.21) 0.24±0.71 (0–4) 21.35±10.78 (5.62–59.52) 0.07±0.26 (0–1) 19.23±9.38 (5.48–45.20) 0.13±0.4 (0–2) 19.65±10.73 (5.65–51.91) 0.26±0.7 (0–3) 21.69±10.85 (5.65–55.89) 0.18±0.44 (0–2) 18.97±10.43 (5.71–60.72) 0.27±0.65 (0–2) 27.95±15.86 (6.06–72.88) 0.31±0.81 (0–3) 24.75±12.48 (6.33–58.96) 0.18±0.56 (0–3) 23.36±12.14 (5.54–68.55) 0.18±0.46 (0–2) 21.33±9.8 (5.91–55.16) 0.48±0.74 (0–2) 29.0±13.19 (5.64–65.34) 0.32±0.61 (0–2) 24.14±13.36 (5.69–64.26) 0.28±0.62 (0–3) 22.97±11.7 (5.77–60.95) 0.3±0.95 (0–4) 27.38±14.03 (5.73–58.93) 0.41±0.82 (0–3) 27.76±15.25 (5.87–75.91) 0.32±0.73 (0–4) 26.39±13.57 (5.64–72.88) 0.22±0.58 (0–4) 22.27±12.05 (5.48–75.91) 0.25±0.63 (0–4) 23.69±12.74 (5.48–75.91)

Примечания / Notes: * – время соответствует зоне UTC (в диапазоне +4 – +6) / time corresponds to the UTC zone (from UTC+4 to UTC+6); ** – допустимая погрешность 30 минут/сутки / permissible error was limited to 30-minutes per day; a – птицы не выжили и не завершили миграцию / birds did not survive the migration, thus migration is incomplete; b – не все ходовые дни учтены в анализе из-за отсутствия в эти дни нужного количества локаций / some active days were excluded from the dataset due to the lack of locations.

потеря высоты составила около 800 м. Тэс в течение 2 часов двигалась со скоростью 71,6–72,9 км/ч, когда пересекала Мон-

westerly direction between Bugat (Mongolia) and Ku Luduke (China) in the altitude range of 177–195 m above sea level.

Raptor Research

Raptors Conservation 2019, 39 гольский Алтай в юго-западном направлении на участке между Бугатом (Монголия) и Ку Лудуке (Китай) в диапазоне высот 177–195 м над уровнем моря. Продолжительность перемещения в сутки варьировала от 3,98±2,03 (Шойгу) до 8,38±2,03 часов (Ада), составив в среднем 5,28±2,38 часов, и была хотя и незначительно, но всё же выше у самок (5,81±2,64), чем у самцов (5,04±2,21) (рис. 26), но при низкой степени надёжности разницы (T=386,5, Z=1,48, p=0,14). В активном движении орлы находились в среднем от 33,13 до 69,83% светлого времени суток (Ада – до 12 часов в сутки в течение нескольких дней), в среднем 45,33±10,17%, причём самки двигались в течение дня дольше (37,64–69,83, в среднем 50,33±12,91%, практически 6 часов в световой день), нежели самцы (33,13– 53,68%, в среднем 41,99±6,75%, 5 часов в световой день). Начиная движение, орлы обычно летели непрерывно до места ночёвки, не прерываясь на кормёжку. Доля коротких остановок («перекуров») составила в среднем 4,28±1,36% от общего времени в пути с момента старта движения до момента остановки на ночёвку, изменяясь у разных птиц от 1,64% (Тувин – 2 часа остановок относительно 120 часов активного полёта) до 6,43% (Ита – 9 часов остановок относительно 131 часа активного полёта). Время начала движения орлов (после ночёвки) изменялось от 6:31 до 15:36, составив в среднем 9:57±1:23 часов. Время остановки (на ночёвку) варьировало от 9:24 (при раннем утреннем старте) до 19:47, составив в среднем 15:24±1:52 часов (табл. 9). Никакой надёжной половой разницы во времени суток начала и окончания лётной активности в течение дня во время осенней миграции у орлов не отмечено (T=5329,5, Z=0,89, p=0,37 – для старта движения и T=5067,5, Z=1,50, p=0,13 – для завершения движения). Тем не менее, самки в среднем всё же чуть раньше самцов начинали движение и позже останавливались на ночёвку. Где бы географически орлы не находились, они начинали активные перемещения в основном после того, как поверхность земли разогревалась солнцем, и заканчивали за пару часов до заката. Но в дни наиболее интенсивной миграции у некоторых особей наблюдалась остановка на ночёвку даже после заката. Длительные остановки (на сутки и более) орлы совершали на всём протяжении

127

The duration of flight per day varied from 3.98±2.03 hours (Shoygu) to 8.38±2.03 hours (Ada), 5.28±2.38 hours on average (table 9). Females tended to have higher values (5.81±2.64) than males (5.04±2.21) (fig. 26). Eagles were in active motion on average from 33.13% to 69.83% of daylight hours (Ada for a few days spent up to 12 hours a day flying), 45.33±10.17% on average, herewith, females tended to be in motion longer during the day (37.64–69.83, 50.33±12.91% on average, almost 6 hours of daylight) than males (33.13–53.68, 41.99±6.75% on average, 5 hours of daylight). Usually, in the active migration days after takeoff, eagles flew continuously to the overnight location, without breaks for feeding. A share of short breaks eagles made on active days during migration is very low – mean 4.28±1.36% from the total time in motion from the moment of take-off to landing for overnight. Between eagles it varies from 1.64% (Tuvin – 2 hours of breaks among 120 hours of active motion) to 6.43% (Ita – 9 hours of breaks among 131 of active motions). The time of the takeoff (after overnight) varied from 6:31 to 15:36, 9:57±1:23 on average. The time of landing for the overnight varied from 9:24 (with an early morning start) to 19:47, 15:24±1:52 on average (table 9). No reliable sex difference in the time of day of the beginning and the end of flight activity during the day in autumn migration was observed among eagles. However, females tended to take off earlier and landed for the overnight later than males.

Степной орёл по имени Мин после ночёвки на зимовке в Индии. Фото Н. Бхатта. Steppe Eagle named Min after the night on wintering in India. Photo by N. Bhatt.

128

Ïåðíàòûå õèùíèêè è èõ îõðàíà 2019, 39

Рис. 27. Распределение точек остановки степных орлов во время первой осенней миграции. Fig. 27. Distribution of stopovers of the 1CY Steppe Eagles during the first autumn migration.

миграционного пути. По результатам прослеживания 17 степных орлов выявлена 91 точка остановки птиц (рис. 27). Наибольшая концентрация остановок алтае-саянских птиц сосредоточена в степных мелкосопочниках Восточно-Казахстанской области и в Джамбульской области, между Каратау и массивом песков Мойынкум. В Восточно-Казахстанской области орлы останавливались на кормёжку после пересечения горнолесной зоны Алтая, а в Джамбульской – перед проходом через Каратау. Также имеется район концентрации точек остановки в Предкавказье, где орлы кормятся перед пересечением Кавказа. На остальных территориях заметных концентраций точек остановки не выявлено. Наиболее длительные остановки орлов характерны для завершающей части их миграционного пути. Так, на востоке Ирана, близ границы с Афганистаном, южнее г. Заболь, два орла в одной точке (рис. 27: A) провели в общей сложности 38 дней: Мин – 15 дней с 13 по 27 ноября 2018 г., Ураган – 23 дня с 3 по 25 декабря 2018 г. Здесь же на 1,5 месяца раньше на 27 дней остановилась Сарыгуль, для которой эту остановку можно отнести к длительной остановке на миграции, а не к зимним перемещениям. В других точках совпадение остановок разных прослеживаемых птиц не отмечено, хотя некоторые орлы, мигрируя

Степные орлы на скотомогильнике в Индии. Фото И. Карякина. Steppe Eagles on the garbage in India. Photo by I. Karyakin.

Изучение пернатых хищников Wherever they are, eagles took off after the sun heated the ground and landed a few hours before sunset. But in the most intensive period of migration, some individuals landed after sunset. Eagles made long stopovers (for a day or more) throughout the entire migration route. According to the results of tracking of 17 Steppe Eagles, 91 stopovers were found (fig. 27). The largest concentration of stopovers of the Altai-Sayan birds is in the steppe hummocks of the East Kazakhstan region and in the Dzhambul region between Karatau and the massif of sands of Moiynkum. In the East Kazakhstan region, the eagles stopped for feeding after crossing the area of mountainous forests of Altai, and in the Dzhambul region before passing through Karatau. Another area with a high density of stopovers is in the Pre-Caucasian region, where eagles feed before crossing the Caucasus. In the remaining territories, no notable concentrations of stopover sites were found. The longest stopovers are characteristic of the final part of the migration. For example, in the east of Iran, near the border with Afghanistan south of the town of Zabol, two eagles at one point (fig. 27: A) spent a total of 38 days: Min – 15 days from November 13th to 27th, 2018, Uragan – 23 days from December 3rd to December 25th, 2018. Sarygul stopped here for 27 days 1.5 months

Raptor Research

Длительные остановки степных орлов во время первой осенней миграции: нумерация точек остановки соответствует таковой на рис. 27. Long stopovers of the 1CY Steppe Eagles during the first autumn migration: the numbering of stopover locations corresponds to numbers in fig. 27.

Raptors Conservation 2019, 39

через Восточный Казахстан, останавливались всего в нескольких километрах друг от друга. В западной части Ирана орёл по имени Аман остановился южнее г. Хомейн в общей сложности на 27 дней (рис. 27: С). Также длительную остановку перед пересечением Каракорума и Гималаев сделала Ева в подножии Кунь-Луня (рис. 27: B). Фактически все точки остановок орлов на миграции были связаны с малонарушенными естественными пастбищами или агроценозами, лишь Аман в Иране (рис.

129

earlier. This stop can be classified as a long stop on migration, not winter movements. At other points, no match of stops of different eagles was recorded, although some eagles, migrating through East Kazakhstan, stopped only a few kilometers away from each other. In the western part of Iran, the eagle named Aman stopped for a total of 27 days south of Homeyn (fig. 27: C). A long stop before flying through the Karakorum and the Himalayas was made by Eva at the foot of Kun-Lun (fig. 27: B).

130

Ïåðíàòûå õèùíèêè è èõ îõðàíà 2019, 39 27: С) держался на свалке и каком-то антропогенном объекте, также, вероятно, связанном с переработкой мусора. Оренбургские и казахстанские орлы показали достаточно сильный разброс направлений миграции, и для них невозможно выделить общие для их популяций «русла» пролёта – достаточно широко разлетевшись в разных направлениях, птицы вливались в разные известные потоки. Из казахстанских птиц, появившихся на свет в Центральном Казахстане, только Аман прошёл в миграционном коридоре, связывающем Центральный Казахстан с Аравийскими и Африканскими зимовками. Этот коридор проходит к востоку от Аральского моря, Устюрта и Капланкыра (через низовья Сырдарьи) к Северному Копетдагу, где сливается с мощным миграционным потоком птиц из группировок Западного Казахстана, мигрирующих через Устюрт. Миграция в этом коридоре (низовья Сырдарьи – Северный Копетдаг) известна для орлов, включая степных, по визуальным наблюдениям авторов. Айна прошла через Кавказ по маршруту, через который мигрирует достаточно большое количество среднеразмерных ястребиных хищников из восточноевропейских популяций и орлов-могильников из Предкавказья и Волго-Уральского региона (Корепов, Ковалев, 2018; Карякин и др., 2018f; Корепов и др., 2019). Кенжык после блужданий по юго-востоку Казахстана и горной области на стыке Узбекистана, Кыргызстана и Таджикистана, вышел в «русло» пролёта алтае-саянских орлов и по нему устремился в низовья Инда. Сарыгуль прошла сначала по миграционному пути, по которому летел Аман, затем по югу Туркмении вдоль Копетдага ушла в русло пролёта алтае-саянских птиц. Из оренбургских орлиц Ада пошла на Африканские зимовки через Узбекистан, Туркменистан и север Ирана в русле пролёта, по которому шёл Аман, в то время как Ева улетела в восточном направлении, до русла пролёта центральносибирских птиц, по которому и пошла на юго-запад через Каракорум. Алтае-Саянские орлы летели боле компактно, фактически в одном русле пролёта. Появившись на свет в пяти различных гнездовых группировках (УстьКанская, Чуйская, Минусинская, Тувинская и Убсунурская), они пересекали Алтай на пространстве в 1100 км от предгорий Северо-Западного Алтая (Ита) до юга Монгольского Алтая (Тэс), но по мере продвижения на юго-запад их маршруты сближались, и уже в районе Балхаша полоса миграции сузилась до 450 км, причём разделившись

Изучение пернатых хищников Almost all stopovers related to lowdisturbed natural pastures or agricultural landscapes. Only Aman in Iran (fig. 27: C) stayed in a landfill and a man-made object, also probably of waste processing. The Orenburg and Kazakhstan eagles showed a rather strong scatter in the directions of migration. It is impossible to identify common migration corridors for them, since they spread widely in different direction and later fit into different migration flows. Aman that hatched in Central Kazakhstan, passed through the migration corridor connecting Central Kazakhstan with the Arabian and African wintering grounds. This corridor extends east of the Aral Sea, Ustyurt and Kaplankyr (through the lower streams of Syr Darya) to Northern Kopetdag, where it merges with a large migration flow of birds from breeding groups of eagles from Western Kazakhstan migrating through Ustyurt. Migration in this corridor (the lower stream of Syr Darya – Northern Kopetdag) is known for eagles species, including Steppe Eagles, according to visual observations of the authors. Ayna flew through the Caucasus along a route through which a fairly large number of medium-sized hawk birds of prey from the Eastern European populations and Imperial Eagles (Aquila heliaca) from the Pre-Caucasian region and the Volga-Ural region migrate (Korepov, Kovalev, 2018; Karyakin et al., 2018f; Korepov et al., 2019). Kenzhyk, after flying around the southeast of Kazakhstan and the mountainous area at the borderline of Uzbekistan, Kyrgyzstan and Tajikistan, got into the “corridor” of the Altai-Sayan eagles flight and headed through it to the lower stream of the Indus. Sarygul first took the same migration route as Aman, then in the south of Turkmenistan along the Kopetdag she fits into the flight corridor of the Altai-Sayan birds. From the Orenburg females, Ada flew to the African wintering grounds through Uzbekistan, Turkmenistan and the north of Iran in the same corridor as Aman, while Eva flew eastward to the flight corridor of the Central Siberian birds, through which she headed south-west through the Karakoram. Thus, Altai-Sayan eagles flew closer to each other, almost in the same flight corridor. Having been hatched in 5 different breeding groupings (Ust-Kanskaya, Chuiskaya, Minusinskaya, Tuvinskaya, and Ubsunurskaya), they crossed Altai in the area of 1,100 km from the foothills of the Northwest Altai (Ita) to the south of the Mongolian Altai (Tes). But as they flew to the south-west, their routes moved closer

Raptor Research

Raptors Conservation 2019, 39 на два русла пролёта – к северу от Балхаша (здесь 6 птиц прошли в полосе 50 км) и к югу от Балхаша, в 70 км к северу от Алматы (здесь 4 птицы прошли в полосе 30 км). Через Каратау на юго-востоке Казахстана и мимо Айдаркуля на востоке Узбекистана 8 орлов летели уже в полосе 220–250 км, на границе Ирана, Афганистана и Пакистана 3 орла прошли в полосе 55 км, но можно предполагать, что здесь ширина коридора была около 100–150 км. Первая зимовка Большинство орлов, начавших миграцию (15 из 18, 83,3%), достигли мест зимовки, из них все птицы (8 орлов), помеченные в 2018 г., благополучно дожили до весны, 4 орла, помеченных в 2019 г. находятся на местах своей первой зимовки, на момент написания данной статьи, и один из орлов 2019 г. мечения погиб во время зимовки. Места зимовки распределились следующим образом: 1 птица (Ада) ушла в Африку, где зимовала преимущественно в Эфиопии, 2 птицы провели зиму на Аравийском полуострове, причём самец (Аман) зимовал на границе Йемена и Саудовской Аравии, перемещаясь на незначительной площади, а самка (Айна) перемещалась по всему северу Саудовской Аравии от Кувейта до Иордании, 1 орёл (Ураган) перемещался по всему южному побережью Ирана, 5 птиц зимовали на юге Пакистана и крайнем востоке Индии (штат Гуджарат) и 6 птиц провели зиму на востоке Туркмении (рис. 28). Все орлы, остановившиеся на зимовку в Туркмении, происходят из Алтае-Саянского региона (2 орла 2018 г. мечения из Хакасии и Красноярского края, и 4 орла 2019 г. мечения из Хакасии и Тувы). Птицы из Оренбургской области (Ада и Ева) зимовали в Африке и низовьях Инда (Пакистан) на удалении 3690 км друг от друга. Центральноказахстанские орлы разделились также, как и оренбургские, поровну – между Аравийскими и Индо-Пакистанскими зимовками (между которыми около 3 тыс. км). Ни одна из птиц, помеченных трекерами в рамках нашего проекта, не долетела до Южной Африки, хотя миграция из Ботсваны в Западный Казахстан (Арало-Каспийский регион) была прослежена для одного орла, помеченного спутниковым передатчиком в 1993/1994 гг. (Meyburg et al., 2003; 2012), а из ЮАР имеется новейший «возврат» от взрослой птицы (8 декабря 2019 г.), которая родом из Актюбинской области Казахстана (рис. 22: 6036). Пространственные характеристики первой зимовки приведены в таблице 10.

131

and already in the Balkhash region the migration path narrowed to 450 km, having divided into two flight corridors – to the north of Balkhash (here 6 birds flew through a path of 50 km width) and to the south of Balkhash 70 km to the north from Almaty (here 4 birds passed through a path of 30 km width). Through Karatau in southeastern Kazakhstan and near Aidarkul in eastern Uzbekistan, 8 eagles flew already in the 220–250 km path; on the border of Iran, Afghanistan and Pakistan, 3 eagles flew in the 55 km path, but it can be assumed that the corridor width at that point was about 100–150 km. The first wintering Most of the eagles successfully finished autumn migration (15 of 18, 83.3%) and reached wintering grounds, and 8 eagles tagged before 2019 survived until spring (actually, all 8 birds were tagged in 2018). For 5 eagles tagged in 2019, their fist wintering is still ongoing, by the moment of printing of the present article. Wintering grounds were distributed as follows: 1 bird (Ada) went to Africa, where she wintered mainly in Ethiopia, 2 birds spent winter on the Arabian Peninsula, while the male (Aman) wintered on the

Степной орёл по имени Мин на зимовке в Индии. Фото Н. Бхатта. Steppe Eagle named Min on wintering in India. Photo by N. Bhatt.

132

Ïåðíàòûå õèùíèêè è èõ îõðàíà 2019, 39

Изучение пернатых хищников Рис. 28. Места зимовки степных орлов в первый год жизни. Нумерация орлов: 1 – Хакас, 2 – Син, 3 – Мин, 4 – Ураган, 5 – Кенжык, 6 – Аман, 7 – Айна, 8 – Сарыгуль, 9 – Ада, 10 – Ева, 11 – Жанна, 12 – Тэс, 13 – Ита, 14 – Хаддад, 15 – Шойгу. Fig. 28. Wintering areas of the Steppe Eagles in the first year of life. Numbers of eagles on map: 1 – Khakas, 2 – Sin, 3 – Min, 4 – Uragan, 5 – Kenzhyk, 6 – Aman, 7 – Ayna, 8 – Sarygul, 9 – Ada, 10 – Eva, 11 – Jeanne, 12 – Tes, 13 – Ita, 14 – Khaddad, 15 – Shoygu.

Практически все параметры были определены без каких-либо вариантов в их интерпретации, за исключением начала зимовки Сарыгуль (см. выше в разделе «Первая осенняя миграция») и завершения зимовки Син. Син остался проводить часть лета на месте зимовки, совершив не-

border of Yemen and Saudi Arabia, moving over a small area, and the female (Ayna) moved across the entire north of Saudi Arabia from Kuwait to Jordan, 1 eagle (Uragan) moved along the entire south coast of Iran, 5 birds wintered in southern Pakistan and the east border of India (Gujarat state), and 6 birds spent winter in eastern Turkmenistan (fig. 28). All eagles that stopped for wintering in Turkmenistan originated from the Altai-Sayan region (2 eagles tagged in 2018 in Khakassia and the Krasnoyarsk Region, and 4 in 2019 in Khakassia and Tuva). Birds from the Orenburg region (Ada and Eva) wintered in Africa and by the lower stream of Indus River (Pakistan) separated by 3,690 km from each other. The Central Kazakhstan eagles were equally divided between the Arabian and Indo-Pakistan wintering grounds (the distance between is about 3 thousand km). None of the tagged birds within our project reached South Africa, although migration from Botswana to Western Kazakhstan (Aral-Caspian region) was tracked for one eagle tagged with a satellite transmitter in 1993/1994 (Meyburg et al., 2003; 2012). We also got recent information from South Africa (December 8th, 2019) about an observation of a ringed adult Steppe Eagle that was tagged as a nestling in the Aktobe region of Kazakhstan (fig. 22: 6036). Spatial characteristics of the first wintering are given in table 10. Two indefinite cases were related to defining a moment of onset of Sarygul’s wintering (see above in the “First autumn migration” subsection) and the ending of Sin’s wintering. Eagle named Sin partly spent the summer at the wintering ground, making a short flight in early March north of his wintering area and returned. The beginning of this flight was marked as the end date of Sin’s wintering. The wintering of juvenile Steppe Eagles began in the period from September 23rd to January 6th (November 1st±31 days on

Raptor Research

133

Raptors Conservation 2019, 39

Табл. 10. Пространственные характеристики первой зимовки молодых степных орлов. Принятые сокращения: f – самка, m – самец.

1029

1230

1918

598

2641

1372

2065 [1664]b

Шойгу m Shoygua Хаддад m Khaddada Ита f Itaa Тэс f Tesa Жанна f Jeannea Самки Females (n=4) Самцы Males (n=6) СРЕДНЕЕ AVERAGE (n=10)

73 268 332 297 637

207245.5

95% 6105.9

75% 2733.7

50% 1176.0

123

16734.6

2802.9

989.9

368.9

110

7760.1

977.5

187.6

48.5

115

5963.6

524.0

119.2

43.7

108

62211.6

2040.2

702.5

319.9

169

171300.8

1108.7

644.0

344.2

150

117913.0

2919.6

543.2

274.1

221 1299813.5

46368.7

8838.5

1946.6

119

22419.9

2850.5

1581.7

28110.1 9135.7 2826.3 [18549.0]b [6014.1]b [1662.0]b

4 [4]

178 [144]b

260044.2

221300.7 15 [88323.9]b [12]b

2767.8

2.5

217.2

71.4

24.4

>23

12663.4

3.5

794.7

192.8

69.4

>35

16870.3

3.5

1164.2

200.8

88.0

>31

2091.8

2.5

543.1

135.1

53.5

>60

273715.7

1746.7

505.6

140.8

24954.6± 5342.0± 1657.2± 17893.1 4314.8 1059.8 2259.9± 896.2± 383.5± 2055.1 958.3 415.1 11337.8± 2674.5± 893.0± 15697.6 3462.2 950.1

6.3±2.1 (4–8) 4.3±5.0 (0–14) 5.1±4.0 (0–14)

167.0± 474767.9± 43.3 553292.4 116.0± 78536.0± 31.6 88919.4 136.4± 237028.8± 43.3 385101.7

Длина трека, км/100 лок. Normalized track length, km/100 loc

802

Kernel, km2

Длина трека, км Track length, km

Число кластеров высокой плотности локаций Numbers of clusters with high location density Дистанция между кластерами высокой плотности локаций, км (число кластеров, M±SD (min – max)* / Distance between clusters with high location density, km (number of clusters, M±SD (min – max)*

1412

Kernel R, km

06/01 – 17/03 12/12 – 13/04 13/11 – 02/03 15/11 – 09/03 11/11 – 26/02 01/10 – 18/03 27/10 – 25/03 24/09 – 02/05 21/11 – 19/03 23/09 – 19/03 [27/10 – 19/03]b 08/12 – … 24/11 – … 12/11 – … 24/10 – … 18/10 – …

MCP 100%, km2

814

Продолжительность зимовки, дни Duration of wintering, days

Даты 1-й зимовки Terms of the 1st wintering

Число локаций / Number of locations

Имя Name Ураган Uragan Мин Min Син Sin Хакас Khakas Аман Aman Кенжык Kenzhyk Ева Eva Ада Ada Айна Ayna Сарыгуль Sarygul

Пол / Sex

Table 10. Spatial characteristics of juvenile Steppe Eagles’ first wintering. Legend: f – female, m – male.

294.6±204.7 (55.8–555.9) 97.0±50.78 (41.9–141.9) 44.9±8.41 (10.8–53.0) 16.7

3950.5

485.3

3144.4

222.7

1393.6

173.8

2291.0

222.6

63.6±33.8 (41.4–113.6) 0

3961.8

322.1

9870.6

514.6

36.9±10.2 4885.0 816.9 (22.8–51.6) 213.1±150 27495.5 1041.1 (74.3–458.1) 153.8±81.75 6794.2 495.2 (61.0–306.0) 259.7±135.9 13903.3 673.3 (132.2–443.8) [11148.4]b [670.0]b [116.8±63.58 (74.4–209.7)]b 54.0±32.6 208.7 285.9 (30.9–77) 42.7±34.9 865.9 323.1 (13.2–110) 27.9±16.8 1031.8 310.8 (12.4–60.7) 19.9±10.65 525.5 176.9 (13.7–41.4) 260.8±252.9 5384.2 845.2 (106.5–553) 115.4±132.8 13269.5± 756.6± (12.4–552.7) 10247.1 30.8 70.2±108.9 4102.0± 323.5± (0–555.9) 2995.0 145.2 96.4±124.7 7769.0± 496.8± (0–555.9) 7899.1 282.0

Примечания / Notes: * – для Kernel 95% / for Kernel 95%; a – незаконченная зимовка не учитывается в расчёте средних показателей (птицы 2019 г. мечения) / eagles tagged in 2019 that have not yet completed their first wintering are not considered when calculating the average values; b – в скобках приведены показатели зимовки в случае отнесения маршрута с двумя остановками за 23.09–26.10.2018 г. к миграции, а не к зимним перемещениям (не учитывается в расчёте среднего значения) / According to the methods, onset of wintering was determined by a long stop in the wintering area; however, within the brackets we represent values we could get if we do not follow the methods and attribute the stop and following movements until 26/10/2018 to Sarygul’s migration. Values in the brackets are not considered when calculating the average values.

продолжительный вылет в начале марта к северу от места зимовки и вернувшись обратно. Именно к старту этого вылета была привязана дата окончания зимовки Син.

average), making a very big scatter of 106 days that is caused directly by extended periods of migration, but not by the remoteness of wintering grounds. The late start of

134

Ïåðíàòûå õèùíèêè è èõ îõðàíà 2019, 39 Зимовка ювенильных степных орлов начиналась в период с 23 сентября по 6 января (в среднем 1 ноября ± 31 день). Разница в сроках начала зимовки в 106 дней очень большая, что связано напрямую с растянутыми сроками миграции птиц и не зависит от того, на сколь удалённые друг от друга зимовки они прибывают. Поздние сроки начала зимовки характерны как для орлов, прибывающих в Туркмению (24 ноября – 8 декабря, Хаддад и Шойгу), так и для орлов, долетающих до Аравийского моря (12 декабря – 6 января, Мин и Ураган). Продолжительность зимовки степных орлов точно определена для 10 птиц 2016–2018 гг. мечения: варьируя от 71 до 221, она составила в среднем 136±43 дней (табл. 10). Наиболее короткая зимовка оказалась у Урагана (71 день), который, по сути, постоянно двигался вдоль Персидского залива по югу Ирана, и его зимние перемещения плавно перетекли в весеннюю миграцию. Орлы, зимовавшие в Туркмении и на Аравийском полуострове, провели на зимовках 108–119, в среднем (n=4) 113±5 дней, а на Индо-Пакистанских зимовках – 123–178, в среднем (n=4) 155±24 дней. Дольше всех зимовала Ада в Африке, потратив на это 221 день. Возможно, что определённую роль в столь высокой продолжительности зимовки сыграли погодные условия, так как Ада пыталась начать весеннюю миграцию в те же сроки, что и другие орлы, но вернулась обратно в область зимовки. Орлица начала быстрое движение в северном направлении из Эфиопии (из окрестностей г. Аддис-Абеба) 26 февраля, и к 7 марта была уже в Египте, близ побережья Красного моря, севернее линии Асуан – Янбу, пролетев за 10 дней 1800 км (по прямой). Однако 8 марта орлица развернулась и полетела назад, преодолев за 5 дней 1200 км по прямой. К 12 марта она вернулась в Эфиопию, где провела почти 2 месяца на границе Судана, Эфиопии и Эритреи до начала второй попытки (на сей раз удачной) весенней миграции (до 2 мая). Была также выявлена разница в продолжительности зимовки самцов и самок: самки оказались склонны дольше оставаться на зимовках (119–221, в среднем 167±43.3 дней, n=4), чем самцы (71–169, в среднем 116±31,6 дней, n=6) (рис. 29), но в связи с малой выборкой и с большим разбросом значений надёжность разницы незначительна (T=0, Z=1,83, p=0,07). Площадь индивидуальных зимних территорий орлов, рассчитанная как MCP 100%, варьировала от 5,69 тыс. до 1,3 млн. км2, соста-

Изучение пернатых хищников

Степной орёл по имени Мин (вверху) после ночёвки на зимовке в Индии. Фото Н. Бхатта. Steppe Eagle named Min (upper) after the night on wintering in India. Photo by N. Bhatt.

wintering is typical for eagles coming to Turkmenistan (November 24th – December 8th, Khaddad and Shoygu), and for eagles coming to the Arabian Sea (December 12th – January 6th, Min and Uragan). The duration of wintering is precisely determined for 10 Steppe Eagles: it varies from 71 to 221 days, mean 136±43 days (n=10) (table 10). Uragan had the shortest wintering (71 days). He kept flying along the Persian Gulf in the south of Iran, and his winter movements smoothly turned into the spring migration. Eagles wintering in Turkmenistan and the Arabian Peninsula spent 108–119 days on wintering grounds, mean 113±5 days (n=4), and eagles from Indo-Pakistan winterings spent 123–178 days, mean 155±24 (n=4) days. Female named Ada remained on the wintering grounds in Africa longer than others, spending 221 days there. In total, females turned out to stay longer in wintering grounds (119–221, mean 167±43.3 days, n=4) than males (71–169, mean 116±31.6 days, n=6) (fig. 29), but due to a small sample and a wide range of values, the difference is not significant (T=0, Z=1.83, p=0.07). The area of individual winter territories of eagles, calculated as MCP 100%, varied from 5.69 thousand to 1.3 million km2,

Raptor Research

Raptors Conservation 2019, 39 вив в среднем (n=10) 237029±385102 км2. Абсолютный рекорд максимальной площади принадлежит Аде, зимовавшей в северо-восточной Африке, а минимальный – Хакасу, зимовавшему на востоке Туркмении (табл. 10). При таком огромнейшем разбросе значений (более чем в 200 раз), всё же можно сказать, что самцы более склонны к компактной зимовке на ограниченной территории, так как их показатели MCP лежат в диапазоне 5,96–207,3 тыс. км2, составляя в среднем 78536±88919 км2, а у самок – в диапазоне 117,9–1299,8 тыс. км2, составляя в среднем 474768±553292 км2 (табл. 10, рис. 29). Но, тем не менее, даже при 6-кратной разнице средних показателей, надёжность разницы низкая из-за большого разброса значений в малой выборке. То же самое можно сказать и об индивидуальных зимних территориях, определённых методом Kernel. При плотности как 50%, так и 95% локаций сохраняется тенденция больших площадей у самок и меньших – у самцов (рис. 29). Передвигаясь зимой на значительных площадях, самки делали от 5 до 9 длительных остановок (в среднем 7,3±2,1, n=4), в то время как у самцов наблюдалась тенденция к меньшему количеству террито-

135

(n=10) 237,029±385,102 km2 on average. The maximum belongs to Ada, wintering in northeast Africa, and the minimum – to Khakas, wintering in eastern Turkmenistan (table 10). With such a huge spread of values (more than 200 times), we can still say that males are tended to be more prone to compact wintering in a limited area, since their MCPs are in the range of 5.96–207.3 thousand km2, mean 78,536±88,919 km2 (n=6), and in females – in the range of 117.9–1,299.8 thousand km2, mean 474,768±553,292 km2 (n=4) (table 10, fig. 29). But it is not significant. The same can be said of individual winter territories determined by Kernel. At a density of both 50% and 95% of locations, females still tended to have bigger wintering areas and males – smaller (fig. 29). Moving over large areas in winter, females made 5–9 long stops (7.3±2.1 on average, n=4), while males that prefer smaller areas made only 1–5 stops (3.4±1.8 on average, n=5), excluding a male named Sin who wintered in Turkmenistan and made at least 15 long stops in local areas during winter (fig. 30–36). The distance of winter movements of the Steppe Eagles, normalized by the number

Рис. 29. Диаграммы размаха пространственных характеристик перемещений степных орлов в период первой зимовки. Fig. 29. Box-and-whiskers plots of spatial characteristics of the Steppe Eagles’ movements during the first winter.

136

Ïåðíàòûå õèùíèêè è èõ îõðàíà 2019, 39

Рис. 30. Индивидуальные участки степных орлов (Ада и Ева) на зимовках. Fig. 30. Winter home ranges of Ada and Eva.

Изучение пернатых хищников

Raptor Research Рис. 31. Индивидуальные участки степных орлов (Аман и Айна) на зимовках. Fig. 31. Winter home ranges of Aman and Ayna.

Raptors Conservation 2019, 39

137

138

Ïåðíàòûå õèùíèêè è èõ îõðàíà 2019, 39

Рис. 32. Индивидуальные участки степных орлов (Сарыгуль и Кенжык) на зимовках. Fig. 32. Winter home ranges of Sarygul and Kenzhyk.

Изучение пернатых хищников

Raptor Research Рис. 33. Индивидуальные участки степных орлов (Ураган и Мин) на зимовках. Fig. 33. Winter home ranges of Uragan and Min.

Raptors Conservation 2019, 39

139

140

Ïåðíàòûå õèùíèêè è èõ îõðàíà 2019, 39

Рис. 34. Индивидуальные участки степных орлов (Хакас и Син) на зимовках и летние перемещения Сина в области зимовки. Fig. 34. Winter home ranges of Khakas and Sin and summer movements of Sin in the wintering area.

Изучение пернатых хищников

Raptor Research

Raptors Conservation 2019, 39

141

Рис. 35. Индивидуальные участки степных орлов (Ита и Жанна) на зимовках. Fig. 35. Winter home ranges of Ita and Jeanne.

рий, на которых они держались продолжительное время в течение зимы. Если не рассматривать перемещения Сина, который зимовал в Туркмении, и не менее 15 раз делал продолжительные остановки на локальных участках, то остальные самцы, зимовавшие как в Туркмении (Хакас), так и на других зимовках, показали в ходе зим-

of locations, varied from 173.8 to 1041.1 km, mean 496.8±282.0 km/100 locations (n=10). Females tended to show longer distances (495.2–1,041.1, 756.6±230.8 km/100 locations on average) than males (173.8–514.6, 323.5±145.2 km/100 locations on average), but the difference is not significant (T=0, Z=1.83, p=0.07).

142

Ïåðíàòûå õèùíèêè è èõ îõðàíà 2019, 39

Изучение пернатых хищников

Рис. 36. Индивидуальные участки степных орлов (Шойгу, Хаддад и Тэс) на зимовках. Fig. 36. Winter home ranges of Shoygu, Khaddad and Tes.

них перемещений от 1 до 5 остановок (в среднем 3,4±1,8, n=5) (рис. 30–36). Протяжённость зимних перемещений степных орлов, нормализованная по числу локаций, варьировала от 173,8 до 1041,1 км/100 локаций, составив в среднем (n=10) 496,8±282,0 км/100 локаций. Самки показали большую протя-

The biotopes where the eagles wintered significantly varied even on the same wintering grounds. Moreover, during winter movements, eagles sometimes changed biotopes from natural to anthropogenic and vice versa. Only Kenzhyk who chose a carcass dumping site at the cattle farm near Ahmedabad (Gujarat state) in India stayed

Raptor Research

Raptors Conservation 2019, 39 жённость маршрутов (495,2–1041,1, в среднем 756,6±230,8 км/100 локаций), нежели самцы (173,8–514,6, в среднем 323,5±145,2 км/100 локаций), причём разница приближается к значимой (T=0, Z=1,83, p=0,07). Биотопы, в которых зимовали орлы, значительно различались даже в одних и тех же местах зимовки. За время зимних перемещений орлы иногда меняли биотопы с естественных на антропогенные и наоборот. Только Кенжык, выбрав скотомогильник на территории фермы близ г. Ахмедабад (штат Гуджарат) в Индии, оставался верным ему на протяжении большей части зимовки (рис. 32). Остальные орлы перемещались между несколькими значимыми объектами, которыми были как естественные местообитания и сельхозугодья, так и свалки и скотомогильники. Остановки на свалках составили 11,7% от общего числа зимних остановок орлов и были более характерны для птиц, зимующих на Аравийском полуострове, – 35,7% зимних остановок на свалках от общего числа остановок. Питание орлов на зимовках остаётся неизвестным. Удалось посетить лишь место зимовки Кенжыка, на котором под присадами орла были собраны погадки. Разбор погадок показал, что доминирующим объектом питания являются песчанки (Meriones hurrianae и Tatera indica), а падаль со скотомогильника является второстепенным кормовым ресурсом. Именно поэтому орёл совершал регулярные вылеты со скотомогильника на пастбища утром и возвращался на скотомогильник лишь вечером, по сути, используя его лишь в качестве места ночёвки, а не кормёжки. Индивидуальные характеристики первой зимовки Ада сначала задержалась в провинции Ходейда на западе Йемена, где перемещалась между песками и сельхозугодиями, совершая вылеты по 5–9 км. Затем она переместилась в Эфиопию, где сделала наиболее масштабную остановку в районе вулкана Адуа в провинции Афар, которая также была связана с естественными местообитаниями. Здесь орлица перемещалась между двумя кластерами, удалёнными друг от друга на 65 км, один из которых был расположен на склоне вулкана, откуда орлица совершала вылеты до 25 км на засоленную равнину в подножии вулкана, а другой – на краю нагорья, где орлица кормилась в нагорной саванне. Довольно длительная остановка Ады наблюдалась на южной окраине г. Дэбрэ-Зэйт (пара десят-

143

there for most of the winter (fig. 32). The remaining eagles moved between several chosen spots, which were both natural habitats and farmlands, landfills and dumping sites. Landfills made 11.7% of the total number of wintering stops used by eagles and were more commonly used by birds wintering on the Arabian Peninsula – here 35.7% of stopover sites were the landfills. The diet of eagles on wintering grounds remains unknown. It was possible for us to visit only the Kenzhyk’s wintering locations, where some eagle’s pellets were collected from under the perches. Analysis of pellets showed that Gerbils (Meriones hurrianae and Tatera indica) are the dominant prey species, and carrion from the cattle dumping sites has a secondary value. That is why eagles made regular flights from the dumping sites to pastures in the morning and returned only in the evening, in fact, using a damping site only as a place to spend the night, and not for feeding. Individual characteristics of wintering locations First, Ada stayed in the province of Hodeida in western Yemen, where she moved between sands and farmlands, making 5–9 km flights. Then she moved to Ethiopia and made the longest stop in the area of the volcano Adua in the province of Afar, which is also related to natural habitats. Here, Ada moved between two clusters, 65 km away from each other. One of them was located on the slope of a volcano, from where the eagle flew up to 25 km to the saline plain at the foot of the volcano. The other cluster was located on the edge of the highland, where Ada fed in the highland savannah. A fairly long stop of Ada was observed on the southern edge of the city of Debre Zeyit (a couple of dozen kilometers southeast of Addis Ababa), where Ada moved almost daily between two volcanoes, 2 km apart. The early spring stops of Ada lay at the border of Eritrea, Sudan, and Ethiopia and were also related to natural habitats – the highland savannah on the northern periphery of the Ethiopian Highlands (fig. 30). For almost the entire winter, Eva kept in two clusters: north of Garo, moving between the canal on the edge of the city and desert pastures, 7–8 km northeast of the canal, and on the eastern edge of Goth Daria Khan Sohu, also moving between the edge of the city, pastures and agricultural lands (fig. 30).

144

Ïåðíàòûå õèùíèêè è èõ îõðàíà 2019, 39 ков километров юго-восточнее г. АддисАбеба), где Ада практически ежедневно перемещалась между двумя вулканами, удалёнными на 2 км друг от друга. Все ранневесенние остановки Ады до начала миграции на границе Эритреи, Судана и Эфиопии также были связаны с естественными местообитаниями – нагорной саванной на северной периферии Эфиопского нагорья (рис. 30). Ева практически всю зимовку держалась в двух кластерах: к северу от г. Гаро, перемещаясь между каналом на окраине города и пустынными пастбищами в 7–8 км к северовостоку от канала, и на восточной окраине г. Гот Даря Хан Джокхио, также перемещаясь между окраиной города, пастбищами и сельскохозяйственными угодьями (рис. 30). Для орлов на Аравийском полуострове наиболее характерными оказались длительные остановки во время зимних перемещений на свалках. Аман с 12 ноября по 17 декабря держался на свалке в 6 км к северо-востоку от г. Афраа, совершая регулярные вылеты не далее 3-х км от свалки. Далее он переместился на свалку близ г. Аригах (50 км к северо-востоку от г. Абха), где провёл время с 22 декабря по 26 февраля. Оттуда он совершал регулярные вылеты на чинки между Абхой и Сабахом на 35–50 км и периодически отлучался на несколько дней. В частности, с 19 по 30 января Аман регулярно проводил время на небольшом антропогенном объекте (возможно, тоже свалке) на трассе между городками Карадах и Хала Аль Абд (рис. 31). Айна большую часть времени своей зимовки с 23 декабря по 8 февраля провела на свалке в 43 км от г. Табук и в 58 км от границы Саудовской Аравии с Иорданией. Отсюда она совершала регулярные вылеты на останцовую гору, расположенную среди пустыни, в 8,5 км от свалки. Менее продолжительные остановки Айны во время её движения до основного места зимовки были связаны как с небольшими свалками, так и с ненарушенными массивами песков (рис. 31). Сарыгуль, зимовавшая в основном в пустыне со множеством чинков между городами Карачи, Хайдарабад, Даду и Хуздар, не останавливалась надолго в каком-либо одном месте и избегала антропогенных объектов (рис. 32). Ураган наиболее продолжительную остановку с 15 января по 18 февраля совершил в пустынных горах Ирана, к северу от Бендер-Аббаса, где перемещался преимущественно по ненарушенным местообитаниям. Затем, переместившись на 540 км

Изучение пернатых хищников For eagles wintering on the Arabian Peninsula (Aman and Ayna), it was the most characteristic to made long stops at landfills. From November 12th to December 17th, Aman stayed at a landfill 6 km northeast of Afraa, making regular flights no further than 3 km from the landfill. Then he moved to a landfill near the city of Arigah (50 km northeast of the city of Abha), where he stayed from December 22nd to February 26th. From there, he made regular flights to the cliffs between Abha and Sabah for 35–50 km and periodically flew away for several days. In particular, from January 19th to 30th, Aman regularly visited at a small man-made object (possibly also a landfill) on the highway between the cities of Karadakh and Hala Al-Abd (fig. 31). From December 23rd to February 8th, Ayna spent most of her wintering period at a landfill, 43 km from Tabuk and 58 km from the border between Saudi Arabia and Jordan. From there, she made regular flights to the inselberg mountain located in the desert, 8.5 km from the landfill. Ayna’s shorter stops on her way to the main wintering ground were related to both small landfills and undisturbed massifs of sands (fig. 31). Sarygul wintered mainly in the desert with lots of cliffs between the cities of Karachi, Hyderabad, Dadu, and Khuzdar, she did not stop for long in any place and avoided man-made objects (fig. 32). Uragan. From January 15th to February 18th, Uragan made the longest stop in the desert mountains of Iran north of Bandar Abbas, where he moved mainly through undisturbed habitats. Then, moving 540 km northwest to the Bushehr province, he stayed for 19 days from February 26th to March 16th near Borazjan, where he spent nights in the mountains and made daily 7 km flights across a mining area to a landfill on the edge of Borazjan (fig. 33). Min made his first major wintering stop on December 13th–22nd in the desert near the northern edge of Karachi in Pakistan, where he moved between cliffs and pasture on the edge of the farm. From January 4th to February 14th, Min stayed in farmland 5 km northeast of Jati, then he moved to the Indian state of Gujarat, where from February 14th to April 13th he flew through natural habitats between the lake of Chari, pools on the southern edges of Jatavira and Dinodhar volcano (located 10–17 km from each other). Thirteen days, from March 7th to 20th, he spent in the center of the Banni Nature Reserve (fig. 33). Khakas, wintering in the north-east of Turkmenistan, moved only on agricultural lands between Kerki and Talimarjon (fig. 34).

Raptor Research

Raptors Conservation 2019, 39 к северо-западу в провинцию Бушер, он осел на 19 дней, с 26 февраля по 16 марта, около г. Боразджан, где ночевал в горах и ежедневно совершал перелёты через горно-добывающее предприятие за 7 км на свалку на окраину Боразджана (рис. 33). Мин свою первую серьёзную остановку на зимовке сделал 13–22 декабря в пустыне близ северной окраины Карачи в Пакистане, где перемещался между чинками и пастбищем на окраине фермы. С 4 января по 14 февраля Мин провёл время в сельхозугодьях в 5 км к северо-востоку от Джати, после чего переместился в Индийский штат Гуджарат, где с 14 февраля по 13 апреля перемещался по естественным местообитаниям между оз. Чари, небольшими водоёмами на южной окраине Джатавиры и вулканом Динодхар, между которыми 10–17 км, а на 13 дней, с 7 по 20 марта, улетал в центр заповедника Банни (рис. 33). Хакас, зимовавший на северо-востоке Туркменистана, перемещался исключительно по сельскохозяйственным угодьям между Керки и Талимарджаном (рис. 34). Син, зимовавший на юго-востоке Туркменистана, преимущественно в Бадхызском заповеднике, в отличие от Хакаса, перемещался исключительно по естественным местообитаниям впадины Еройландуз, либо останавливался в песках вдоль скотоводческих стоянок, сосредоточенных вокруг заповедника, приблизившись к сельхозугодиям лишь однажды на границе Туркмении и Ирана, близ иранского города Сангар (рис. 34). Практически все орлы 2019 г. мечения распределились по малонарушенным естественным местообитаниям (пески, чинки впадин, соры) и пастбищам, как на окраинах населённых пунктов, так и в удалении от них, между стоянками скотоводов. Лишь Ита, появившаяся на свет в степи Хакасии с достаточно развитым сельским хозяйством, выбирала для остановок на зимовке сельхозугодья (рис. 35–36). Первая весенняя миграция Два орла, Ада и Кенжык, показали ложную весеннюю миграцию. Движение Ады описано в главе «Первая зимовка» (см. выше): так как птица, вернувшись обратно в зимнюю область, провела там 2 месяца, её ложная весенняя миграция отнесена к зимним перемещениям. Кенжык после начала ложной весенней миграции (18 марта), которая длилась 5 дней и составила 353 км по прямой (442 км по треку), вернулся в область зимовки, сделал на ней 4 остановки продолжительностью от 2 до

145

Степной орёл по имени Мин на зимовке в Индии. Фото Н. Бхатта. Steppe Eagle named Min on wintering in India. Photo by N. Bhatt.

Sin, wintering in the south-east of Turkmenistan, mainly in the Badhyz Nature Reserve, moved only through natural habitats of the Eroilanduz Basin, or stopped in the sands along the cattle-breeding camps concentrated around the reserve, approaching farmlands only once on the border of Turkmenistan and Iran near the Iranian city of Sangar (fig. 34). Almost all eagles tagged in 2019 distributed among low-disturbed natural habitats (sands, cliffs, hollows, salt flats) and pastures, both on the edges of settlements and away from them, between the cattle breeder’s camps. Only Ita, who hatched in the steppes of Khakassia with well-developed agriculture, chose farmlands as stops on wintering (fig. 35–36). The first spring migration Two eagles – Ada and Kenzhyk showed a false spring migration. Female Ada began to move north on the 26th of February, covered 1800 km distance in 10 days, but then, on the 8th of March, she turned back and in 5 days returned to wintering grounds in Ethiopia where she spent another 2 months. Her false spring migration was attributed to winter movements. Male Kenzhyk started his false spring migration on March 18th and flew 442 km in 5 days, but then returned to the wintering ground were he made 4 stops lasting 2–8 days (5±2.58 days on av-

146

Ïåðíàòûå õèùíèêè è èõ îõðàíà 2019, 39

Изучение пернатых хищников

Табл. 11. Пространственные характеристики первой весенней миграции молодых степных орлов. Принятые сокращения: f – самка, m – самец.

Дата окончания миграции Date of migration ending

Продолжительность миграции Duration of migration

Генеральное направление маршрута в градусах General migration azimuth (in degrees)

Линейная протяжённость маршрута, км Linear distance, km

Длина трека, км Track length, km

Длина трека, км/100 лок. Normalized track length, km/100 loc

Прямолинейность миграционного маршрута Straightforwardness of migration

328

17/03

12/04

1731.5

4092.3

1247.7

0.42

301

09/03

05/04

53.5

1965.1

3130.2

1039.9

0.63

216

13/04

30/04

335

2715.6

3213.3

1487.6

0.85

03/03

07/03

288.8

719.8

1469.0

0.79

25/03

15/04

2778.0

3523.4

4145.2

0.63

253

02/05

28/05

3065.9

4896.2

1935.3

0.81

456

26/02

04/04

3736.5

4604.3

1009.7

0.68

184

30/03

13/04

2185.9

3221.3

1750.7

0.65

191

20/03

04/04

358.5

2156.9

3310.0

1733.0

0.42

544 18/03 [287]a [08/04]a

29/04

43 [22]a

11 2770.7 5333.1 980.3 [11.5]a [2749.4]a [3446.6]a [1200.9]a

0.52 [0.80]a

23/04± 24.2 16/04± 12.7 16/04± 12.7 19/04± 17.6 19/04± 17.6

20.0± 5.6 30.8± 9.8 26.6± 7.5 26.0± 9.6 23.7± 7.2

Самки / Females (n=4) Самцы / Males (n=5)b Самцы / Males (n=5)b, c СРЕДНЕЕ / AVERAGE (n=9)b СРЕДНЕЕ / AVERAGE (n=9)b, c

04/04± 19.4 17/03± 17.0 21/03± 19.6 25/03± 19.2 27/03± 19.5

9.9± 9.5 20.3± 29.8 20.4± 29.7 15.67± 22.51 15.72± 22.50

2546.7± 449.1 2583.9± 789.0 2579.6± 787.8 2567.3± 622.3 2565.0± 621.5

3737.7± 782.7 4074.6± 935.2 3697.3± 631.9 3924.9± 835.8 3715.3± 655.6

1806.3± 112.0d 1153.1± 214.5 1197.2± 191.6 1398.0± 379.7d 1425.6± 352.1d

0.69± 0.07 0.65± 0.18 0.70± 0.18 0.66± 0.14 0.69± 0.13

Скорость движения вместе с остановками, км/сутки, M±SD (min – max) Daily covered distance (including stopovers), km/day, M±SD (min – max)

Дата начала миграции Date of migration onset

Пол / Sex

Имя Name Ураган Uragan Хакас Khakas Мин Min Син Sin Ева Eva Ада Ada Аман Aman Айна Ayna Сарыгуль Sarygul Кенжык Kenzhyk

Число локаций Number of locations

Table 11. Spatial characteristics of spring migration of 2CY Steppe Eagles. Legend: f – female, m – male.

159.1±91.8 (23.15–426.7) 113.3±84.2 (2.31–275.9) 175.7±130.1 (0.7–546.1) 149.1±124.2 (5.58–303.1) 160.3±108.2 (0.04–349.9) 181.8±144.8 (0–458.9) 121.5±114.1 (3.7–318.9) 214.9±144.6 (0.54–408.6) 207.1±149.7 (0.66–562.4) 124.6±108.3 (5.15–419.0) [157.3±131.3 (5.15–419.0)]a 187.2±135.7 (0–562.4) 133.8±106.7 (0.7–546.1) 140.7±1106 (0.7–546.1) 152.1±119.9 (0–562.4) 158.1±122.4 (0–562.4)

Примечания / Notes: a – без учёта ложной весенней миграции и последующих остановок в зоне зимовки / excluding a false spring migration and subsequent stopovers in the wintering zone; b – без учёта Сина / excluding male named Sin; c – с учётом показателей Кенжыка без ложной весенней миграции и последующих остановок в зоне зимовки / considering Kenzhyk’s migration without false spring migration and subsequent stopovers in the wintering area; d – без учёта Евы / excluding female named Eva.

8 дней (в среднем 5±2,58 дней), и снова пошёл в миграцию через 17 дней (8 апреля). Т.к. продолжительность пребывания в области зимовки после ложной весенней миграции составила менее 20 дней, то, в соответствии с методикой, мы отнесли все

erage) and started migration again in 17 days (on April 8th). Thus, the duration of his second visit to the wintering ground was less than 20 days, and in accordance with the methods, we attributed all movements of Kenzhyk after March 18th to his spring mi-

Raptor Research

Raptors Conservation 2019, 39 перемещения этого орла после 18 марта к весенней миграции. Таким образом, продолжительность миграции Кенжыка можно оценивать как в 43 дня (с учётом ложной миграции), так и в 21 день (без учёта ложной миграции и остановки в области зимовки), но в расчётах средних значений по всем орлам мы считаем показатели Кенжыка с учётом ложной миграции и последующей остановки в области зимовки. Похожее поведение проявил Син: 3 марта он начал ложную весеннюю миграцию, но 4 марта, пройдя по прямой 288,8 км (302,2 км по треку), развернулся и пошёл обратно в область зимовки, куда прилетел 7 марта и остановился до 26 июля, т.е. более чем на 4,5 месяца (142 дня). Более похожее на настоящую миграцию движение Син начал 27 июля, но мы его относим уже к летним перемещениям на том основании, что даты движения выпадают на конец лета. Таким образом, к весенней миграции Сина можно относить его ложную миграцию, либо летнее перемещение, либо вообще считать, что этот орёл миграции не совершал и остался на большую часть лета в зоне зимовки. Поэтому мы не учитываем перемещения Сина при анализе пространственных и врменных параметров весенней миграции орлов, но учитываем при рассмотрении посуточных характеристик миграции. Весенняя миграция степных орлов начиналась в период с 26 февраля (Аман) по 2 мая (Ада), в среднем 25 марта ± 19 дней (табл. 11). Разброс дат в 66 дней очень значителен по причине большого разброса мест зимовок от Африки до Индии с разными природными условиями и, как следствие, разными причинами, определяющими старт миграции (рис. 37). Также накладывают свой отпечаток и индивидуальные особенности птиц. В частности, Аман определённо очень рано пошёл в миграцию, до того, как началось движение основной массы орлов, а Ада, наоборот, поздно. Она подошла к Кавказу как раз к завершению второй волны миграции молодых степных орлов через Кавказ, но не стала его пересекать. Продолжительность миграции степных орлов варьировала от 15 до 43 дней, составив в среднем (n=9) 26±9,6 дней (табл. 11). Более длинные сроки миграции показали Кенжык (43 дня) и Аман (38 дней), потому что первый орёл после ложной миграции вернулся на место зимовки и там провёл 2 недели, а второй совершил длительную остановку во время миграции. Обе птицы могли бы пройти по своим миграционным

147

gration. However, in the Table 11 we also represent an alternative option of calculation Kenzhik’s spring migration without including false migration in it. Male Sin also started a kind of false spring migration on March 3rd and covered 288.8 km, but on March 4th he reverted and flew back to the wintering ground that he reached on March 7th and stayed there for more than 4.5 months (142 days) until July 26th. On July 27th, Sin showed a kind of a real migration, but we attribute it to summer movements due to late dates. Thus, we got a complicated sutuation around Sin since his false migration can be attributed either to spring migration, or to summer movement, or we can even assume that this eagle did not migrate and stayed for most of the summer in the wintering ground. Due to this uncertainty, we excluded Sin’s movements from data analysis of spatial and temporal characteristics of migration as a whole but include him in analysis of daily characteristics of migration. Spring migration of Steppe Eagles began in the period from February 26th (Aman) to May 2nd (Ada), mean: March 25th±19 days (table 11). The duration of the migration of Steppe Eagles varied from 15 to 43 days, (n=9) 26±9.6 days on average (table 11). The longest duration of migration was shown by Kenzhyk (43 days) and Aman (38 days), due to Kenzhyk’s short return to the wintering ground after the false migration and Aman’s long stop during migration. Ada showed the longest migration distance from the wintering grounds in Africa to her summering area in Azerbaijan – a linear distance from point to point was 3.1 thousand km, but the real track length – was 4896.2 km that Ada covered in 27 days. Ayna, Sarygul, and Min were the fastest migrants. They finished migrations from Saudi Arabia and India to Kazakhstan during 15–18 days, with a linear distance of routes of 2.2–2.7 thousand km and a track length of 3.2–3.3 thousand km. The females from our sample (n=4) tended to leave their wintering grounds 18 days later on average than males (n=5) (females on April 4th±19 days, males on March 17th±17 days) and spend less time for the first spring migration on average (20.0±5.6 days, 15–27 days) than males (30.8±9.8 days, 18–43 days), but without statistically significance (T=0, Z=1.8, p=0.07) (fig. 38). Terms of the spring migration turned out to be half as long as of autumn migration over the entire sample of eagles on average.

148

Ïåðíàòûå õèùíèêè è èõ îõðàíà 2019, 39

Изучение пернатых хищников Рис. 37. Треки первой весенней миграции 10 степных орлов из России и Казахстана (вверху) и линейные дистанции от мест зимовки к местам летовки (внизу). Имена птиц соответствуют таковым в табл. 11. Сокращения мест рождения орлов: OO – Оренбургская область России, KO – Карагандинская область Казахстана, ASR – Алтае-Саянский регион России. Сокращения названий стран: CH – Китай, IR – Иран, IN – Индия, KZ – Казахстан, SA – Саудовская Аравия. Fig. 37. Spring migration tracks of ten 2CY Steppe Eagles from Russia and Kazakhstan (upper) and linear distances from the wintering to the summering areas of those eagles (bottom). The names of the birds correspond to those in the table 11. Abbreviation of homeland regions of the eagles: OO – Orenburg region of Russia, KO – Karaganda region of Kazakhstan, ASR – Altai-Sayan region of Russia. Legend: CH – China, IR – Iran, IN – India, KZ – Kazakhstan, SA – Saudi Arabia.

маршрутам гораздо быстрее. Ада, линейная дистанция маршрута которой от места зимовки в Африке до начала летних кочевок в Азербайджане составила 3,1 тыс. км (протяжённость трека 4896,2 км), завершила миграцию за 27 дней. Самыми быстрыми мигрантами оказались Айна и Сарыгуль, а также Мин, которые завершили миграции из Саудовской Аравии и Индии в Казахстан в течение 15–18 дней при линейной дистанции маршрутов 2,2–2,7 тыс. км и протяжённости трека 3,2–3,3 тыс. км. Самки из нашей выборки (n=4) в среднем на 18 дней позже самцов (n=5) покидали места зимовки (самки – 4 апреля ± 19 дней, самцы – 17 марта ± 17 дней) и тратили на первую весеннюю миграцию в среднем меньше времени (20,0±5,6 дней, 15–27 дней), чем самцы (30,8±9,8 дней, 18–43 дня), но разница, естественно, не является надёжной при такой малой выборке (T=0, Z=1,8, p=0,07) (рис. 38).

Only Kenzhyk’s spring migration was longer than autumn one, due to his return to the wintering ground for 2 weeks (fig. 39). The general azimuth of Steppe Eagles movements during spring migration was 335–53.5°, (n=9) 15.7±22.5° on average. Thus, in spring, eagles flew in a narrower direction (to the north) with less radial dispersion than in spring (see fig. 37 and 21). The linear distance from the point of the last wintering location to the point of the first summering location varied from 1,731.5 km (Uragan) to 3,736.5 km (Aman), (n=9) 2,567±622.3 km on average. The track length attributed to the spring migration varied from 3,130 (Khakas) to 5,333 km (Kenzhyk), (n=9) 3,925±835.8 km on average. The same index normalized by the number

Степной орёл по имени Мин на кормёжке. Фото Н. Бхатта. Steppe Eagle named Min. Photo by N. Bhatt.

Raptor Research

Raptors Conservation 2019, 39

149

Степные орлы и падальщики на мсте кормёжки. Фото И. Карякина. Steppe Eagles and Vultures on feeding site. Photo by I. Karyakin.

Сроки весенней миграции в среднем по всей выборке орлов оказались в два раза менее продолжительными, чем осенней. Только у Кенжыка весенняя миграция оказалась более длительной, чем осенняя, за счёт его возврата на место зимовки на 2 недели (рис. 39). Генеральный азимут перемещений степных орлов на весенней миграции составил 335–53,5°, в среднем (n=9) 15,7±22,5°. Т.е. весной орлы летели в более узком направлении (на север), с меньшим веерным рассеиванием, чем весной (см. рис. 37 и 21). Линейная дистанция от точки последней локации на зимовке до точки начала

of locations varied from 980 (Kenzhyk) to 1,935 km (Ada), mean 1,398±379.7 km (n=8 – Eva’s data were excluded from the calculations since there are apparent gaps in her locations caused by tracker’s memory owerflow due to Eva’s long stay out of coverage range of mobile networks). We found no difference in the linear distance of the routes and the length of the tracks of males and females, although the route length, normalized by the number of locations, tended to be higher on average in females than in males (table 11, fig. 38). During the first spring migration, 2CY eagle daily covered distance averaged

Рис. 38. Диаграммы размаха пространственных характеристик перемещений в период первой весенней миграции и скорости перемещений степных орлов. Fig. 38. Box-and-whiskers plots of spatial characteristics and speed of Steppe Eagle movements during first spring migration.

150

Ïåðíàòûå õèùíèêè è èõ îõðàíà 2019, 39

Рис. 39. Продолжительность осенней (1) и весенней (2) миграции степных орлов. Fig. 39. The duration of the autumn (1) and spring (2) migration of the Steppe Eagles.

Рис. 40. Графики ежедневного движения степных орлов во время первой весенней миграции. Fig. 40. Charts of the daily movement of 2CY Steppe Eagles during the first spring migration.

Изучение пернатых хищников

Raptor Research

Raptors Conservation 2019, 39

151

Рис. 41. Графики ежедневного движения степных орлов во время первой весенней миграции. Fig. 41. Charts of the daily movement of 2CY Steppe Eagles during the first spring migration.

летних перемещений в ходе первой весенней миграции варьировала от 1731,5 (Ураган) до 3736,5 км (Аман), составляя в среднем (n=9) 2567±622,3 км. Протяжённость трека варьировала от 3130 (Хакас) до 5333 км (Кенжык), составляя в среднем (n=9) 3925±835,8 км. Этот же показатель, нормированный на 100 локаций, варьи-

(including all stops) from 113.3±84.2 km (Khakas) to 214.9±144.6 km (Ayna) a day, mean 152.1±119.9 km/day for the entire sample of 9 eagles, except for Sin (table 11). Females covered from 160.3±108.2 km/day (Eva) to 214.9±144.6 km/day (Ayna), mean 187.2±135.7 km/day for all 4 females. Males fcovered from 113.3±84.2 km/day (Kha-

152

Ïåðíàòûå õèùíèêè è èõ îõðàíà 2019, 39 ровал от 980 (Кенжык) до 1935 км/100 локаций (Ада), составляя в среднем (n=8) 1398±379,7 км/100 локаций (в расчёте среднего не учтён показатель Евы, так как для этой орлицы имеется очевидный недостаток в числе локаций – помимо низкой частоты взятия локаций в сутки, часть её перемещений вне зоны действия мобильной сети не была записана трекером ввиду переполнения внутренней памяти прибора). Достоверной разницы в линейной дистанции маршрутов и протяжённости треков самцов и самок не обнаружено, хотя длина маршрута, нормализованная по числу локаций, у самок оказалась в среднем выше, нежели у самцов (табл. 11, рис. 38). Во время первой весенней миграции усреднённые значения дистанции, пройденной за день орлом (с учётом всех остановок), варьировали от 113,3±84,2 км (Хакас) до 214,9±144,6 км (Айна), в среднем по всей выборке из 9 орлов (без Сина) 152,1±119,9 км/день (табл. 11). Самки преодолевали в среднем большую дистанцию за день: от 160,3±108,2 (Ева) до 214,9±144,6 (Айна) км/день, по всем 4 самкам в среднем 187,2±135,7 км/день. Самцы преодолевали от 113,3±84,2 (Хакас) до 175,7±130,1 (Мин) км/день, в среднем по 5 самцам (без Сина) 133,8±106,7 км/день (табл. 11). Также, как и в осеннюю миграцию, самки преодолевали в день большую дистанцию, чем самцы (рис. 38), но разница ненадёжна (T=17, Z=1,07, p=0,28). Максимальные суточные дистанции, преодолеваемые орлами на миграции в светлое время суток, изменялись от 275,9 (Хакас) до 562,4 км (Сарыгуль), в среднем по всем 9 орлам – 418,5±96,0 км/день. Как и в случае c усреднёнными суточными дистанциями, максимальные также оказались выше у самок (444,95±90,1 км/день), чем у самцов (397,31±105,3 км/день) (рис. 38), но также с ненадёжной разницей (T=4, Z=0,37, p=0,72). Графики ежедневного движения орлов показаны на рис. 40–41. Из графиков видно, что весенняя миграция проходила куда более стремительно, чем осенняя (см. рис. 24–25) по целому ряду причин, одна из которых – более южное начало летних кочёвок, нежели места гнездования прослеживаемых орлов. Число ходовых дней в первую весеннюю миграцию варьировало от 4 (Син) до 30 (Кенжык), составив в среднем (n=9) 18,9±8,12 дней. Доля ходовых дней от общей продолжительности миграции варьировала от 65,8 до 96,3%, в среднем 78,3% (табл. 12).

Изучение пернатых хищников kas) to 175.7±130.1 km/day (Min), mean 133.8±106.7 km/day for all 5 males (without Sin) (table 11). As in autumn migration, females tended to move faster than males (fig. 38), but the difference is unreliable (T=17, Z=1.07, p=0.28). The maximum daily covered distance varied from 275.9 (Khakas) to 562.4 km (Sarygul), 418.5±96.0 km/day on average for all 9 eagles. As in case of average daily covered distance, females also tended to show higher values of maximum DCD (444.95±90.1 km/day) than males (397.31±105.3 km/day) (fig. 38), but also without statistically significant difference (T=4, Z=0.37, p=0.72). The graphs of the daily movements of eagles are shown in fig. 40–41. The graphs show that spring migration passed much faster than autumn migration (see fig. 24– 25) for a number of reasons, one of which is the more southerly location of summering grounds of the tracked 2CY eagles, thаn the breeding grounds of the species. The number of active migrating days (when eagle moves, not rests) in the first spring migration varied from 4 (Sin) to 30 (Kenzhyk), (n=9) 18.9±8.12 days on average. The share of active days from the total duration of migration varied from 65.8 to 96.3%, mean 78.3% (n=9) (table 12). All eagles except Eva made a long stopover on migration at least once. The number of stopovers varied from 1 (Uragan, Sin, Sarygul) to 6 (Kenzhyk), mean 2.4±1.6 (n=9 excluding the non-stop migration of Eva). The duration of stopovers varied from 1 day

Степной орёл по имени Мин. Фото Н. Бхатта. Steppe Eagle named Min. Photo by N. Bhatt.

Raptor Research

Raptors Conservation 2019, 39

153

Табл. 12. Посуточные характеристики первой весенней миграции степных орлов.

Число ходовых дней Number of active days

Доля ходовых дней от общей продолжительности миграции, % Share of active days of the total duration of migration, %

Число остановок Number of stopovers

Продолжительность всех остановок, дни Total duration of all stopovers, days

96.3

3.7

78.57

3.0±1.41 (2–4)

21.43

18 5 27 38 15 16

16 4 21 25 12 14

88.89 80.0 77.78 65.79 80.0 87.5

2 1 3 3 3 1

2 1 1 1 6 2.0±1.73 (1–4) 13 4.33±5.77 (1–11) 3 1 2 2

11.11 20.0 22.22 34.21 20.0 12.50

69.77

2.17±1.6 (1–5)

30.23

81.03 2.3±1.15 3.7±2.08 1.57±1.13 (1–4) 77.36 2.5±1.87 6.0±5.73 2.4±2.69 (1–11) 78.34 2.4±1.59 5.2±4.79 2.14±2.32 (1–11)

18.97 22.64 21.66

Имя Name Ураган m Uragan Хакас m Khakas Мин / Min m Син / Sin m Ада / Ada f Аман / Aman m Айна / Ayna f Сарыгуль f Sarygul Кенжык m Kenzhyk Самки / Females (n=3) Самцы / Males (n=6) СРЕДНЕЕ / AVERAGE (n=9)

15.7±4.73 20.5±9.33 18.9±8.12

Все орлы, кроме Евы, на миграции хотя бы раз совершали суточную остановку. Число остановок на сутки и более варьировало от 1 (Ураган, Син, Сарыгуль) до 6 (Кенжык), в среднем (n=9) 2,4±1,6 (без учёта безостановочной миграции Евы). Продолжительность остановок варьировала от 1 (Ураган, Син) до 13 дней (Аман, Кенжык), в среднем 5,2±4,8 дней, что составляет от 3,7 до 34,2% от продолжительности миграции орлов, в среднем 21,7% (табл. 12). Как и в осеннюю миграцию, весной (рис. 42), самки в среднем дольше активно перемещались в ходе миграции (81% ходовых дней от общей продолжительности миграции), нежели самцы (77%), меньше дней провели на остановках (1–3, в среднем 2,3±1,15 дней – 3 самки и 1–6, в среднем 2,5±1,87 – 6 самцов), и их остановки были значительно короче (0–4, в среднем 1,38±1,19 дней, n=8 с учётом Евы и 1–4, в среднем 1,57±1,13 дней, n=7 без учёта Евы), чем таковые самцов (1–11, в среднем 2,4±2,69 дней, n=15), однако надёжность разницы по всем показателям низкая из-за большого разброса значений и малой выборки. Детальные посуточные характеристики миграции степных орлов доступны в Приложении 195.

Средняя продолжительность одной остановки, дни, M±SD (min – max) Average duration of stopover, days, M±SD (min – max) Доля продолжительности остановок от общей продолжительности миграции, % Share of the total duration of stopovers from the total duration of migration, %

Продолжительность миграции, дни Duration of migration, days

Пол / Sex

Table 12. Daily characteristics of the spring migration of 2CY Steppe Eagles.

(Uragan, Sin) to 13 days (Aman, Kenzhyk), 5.2±4.8 days on average, which is from 3.7% to 34.2% of the individual migration duration, 21.7% on average (table 12). As in the autumn migration, in spring (fig. 42) females tended to be more active (81% of active days of the total migration duration) on average than males (77%), spend fewer days at stopovers (1–3 days, mean 2.3±1.15 days (n=3) for females, and 1–6 days, mean 2.5±1.87 days (n=6) for males), and female’s stopovers tended to be shorter (0–4 days, 1.38±1.19 days on average, n=8, including Eva, and 1–4, 1.57±1.13 days on average, n=7, excluding Eva) than those of males (1–11, 2.4±2.69 days average, n=15), but with no statistical significance. Detailed daily characteristics of the Steppe Eagles migration are available in Appendix 195. Excluding stopovers made in daylight hours, the speed of the eagles varied from 5.59 to 94.12 km/h, (n=1092) 28.03±14.16 km/h on average (table 13). Females moved with higher speeds on average (31.17±15.28 km/h, from 5.72 to 94.12 km/h, n=341) than males (26.61±13.39 km/h, from 5.59 to 71.95 km/h, n=751) with a significant difference (T=0, Z=10.77, p=0.0000).

154

Ïåðíàòûå õèùíèêè è èõ îõðàíà 2019, 39

Изучение пернатых хищников

Рис. 42. Диаграммы размаха характеристик перемещения степных орлов во время первой весенней миграции. Fig. 42. Box-and-whiskers plots of 2CY Steppe Eagles’ movements during the first spring migration.

Без учёта остановок, совершаемых в дневное время, скорость перемещения орлов варьировала от 5,59 до 94,12 км/ч, составляя в среднем (n=1092) 28,03±14,16 км/ч (табл. 13). Причём самки двигались в среднем с большими скоростями (31,17±15,28 км/ч, от 5,72 до 94,12 км/ч, n=341), чем самцы (26,61±13,39 км/ч, от 5,59 до 71,95 км/ч, n=751), с надёжной разницей (T=0, Z=10,77, p=0,0000). На весенней миграции орлы летели с большими скоростями, чем осенью, причём как самки (31,2±15,3 км/ч весной

On spring migration, eagles flew at higher speeds than in autumn, both females (31.2±15.3 km/h in spring against 26.4±13.6 km/h in autumn) and males (26.6±13.4 km/ in spring against 22.3 ±12.1 km/h in autumn) with a reliable difference (T=3088.5, Z=5.19, p=0.0000 – for females and T=210.0, Z=10.39, p=0.0000 – for males) (fig. 43). Sarygul and Ayna showed maximum speeds above 70 km/h. On March 24th, 2019, Sarygul was flying along the border of Iran and Afghanistan between the cities

Raptor Research

Raptors Conservation 2019, 39 против 26,4±13,6 км/ч осенью), так и самцы (26,6±13,4 км/ч весной против 22,3±12,1 км/ч осенью), с надёжной разницей (T=3088,5, Z=5,19, p=0,0000 – для самок и T=210,0, Z=10,39, p=0,0000 – для самцов) (рис. 43). Максимальные скорости выше 70 км/ч показали Сарыгуль и Айна. Сарыгуль двигалась 24 марта 2019 г. по границе Ирана и Афганистана между городами Заболь и Тайбат в течение 7 часов со скоростями 60–72 км/ч. Айна летела с предельными скоростями от 67 до 94 км/ч в течение 3-х часов 1 апреля 2019 г. по иракской пустыне, в 15–30 км к югу от Месопатамской

155

of Zabol and Taibat for 7 hours at speeds of 60–72 km/h. On April 1st, 2019, Ayna was flying with a top speed 67–94 km/h for 3 hours through the Iraq desert, 15–30 km south of the Mesopotamia Lowland, setting a speed record of 94 km/h in the area between Nasiriyah and Basra. The average duration of flight in one day varied from 5.5±1.97 hours (Khakas) to 8.58±2.85 hours (Ada), mean 6.57±2.4 hours (n=9), and it was 1.5 hours longer than in autumn migration. As in autumn migration, in spring females showed longer duration of flight in a day (mean 7.68±2.54 hours per day) than males (mean 6.16±2.22

Табл. 13. Время и скорость перемещения степных орлов в сутки во время первой весенней миграции.

16:01±2:12 170 6.54±2.1 (2–10) (9:16–19:14) 15:34±1:55 121 5.5±1.97 (1–9) (10:36–18:00) 16:21±1:19 98 6.53±1.81 (4–10) (14:04–18:19) 15:51±2:14 26 6.5±2.52 (3–9) (12:33–17:35) 16:54±2:09 163 8.58±2.85 (3–12) (12:20–19:30) 16:36±2:08 156 6.24±2.55 (1–9) (10:22–18:49) 17:21±1:05 86 7.17±1.95 (4–10) (15:05–18:48) 15:47±2:33 89 6.85±2.27 (2–10) (10:19–18:02) 15:37±2:00 181 6.03±2.40 (1–10) (11:07–18:32) 16:42±2:06 112.7± 7.68±2.54 (2–12) (10:19–19:30) 43.62 15:59±2:00 125.3± 6.16±2.22 (1–10) (9:16–19:14) 57.74 16:10±2:03 121.1± 6.57±2.4 (1–12) (9:16–19:30) 50.98

0.5±0.99 (0–4) 0.14±0.35 (0–3) 0.2±0.56 (0–2) 0

3 3 0 5 7 0 4 9 3.0± 2.65 5.8± 4.75 4.9± 4.23

0.26±0.56 (0–2) 0.28±0.74 (0–3) 0 0.31±0.63 (0–2) 0.3±0.7 (0–3) 0.20±0.51 (0–2) 0.29±0.71 (0–4) 0.27±0.66 (0–4)

Скорость, км/ч M±SD (min – max) Speed, km/h M±SD (min – max)

Время отдыха, Ʃ в часах Total duration of breaks, Ʃ in hours

Время движения, Ʃ в часах** Total duration of flight, Ʃ in hours**

Среднее время движения в сутки, в часах M±SD (min – max)** Average duration of flight per day, in hours, M±SD (min – max)**

9:53±1:23 (8:08–14:40) 9:50±0:57 (8:27–11:54) 9:49±1:19 (8:03–13:00) 9:43±0:43 (8:49–10:35) 8:33±0:47 (7:17–10:18) 10:22±1:53 (7:46–14:39) 10:05±1:18 (8:39–12:22) 8:55±0:50 (8:02–10:49) 9:24±1:09 (7:42–12:54) 9:04±1:08 (7:17–12:22) 9:50±1:22 (7:42–14:40) 9:38±1:21 (7:17–14:40)

Среднее время завершения движения* M±SD (min – max) Average time of landing for the overnight* M (min – max)

Имя Name Ураган m 26 Uraganb Хакас m 22 Khakas Мин m 16 Minb Син m 4 Sina Ада f 21 Adab Аман m 25 Aman Айна f 12 Ayna Сарыгуль f 14 Sarygulb Кенжык m 30 Kenzhyk Самки / Females (n=3) Самцы / Males (n=6) СРЕДНЕЕ / AVERAGE (n=9)

Среднее время начала движения* M±SD (min – max) Average time of the takeoff* M (min – max)

Число ходовых дней Number of active days

Пол / Sex

Table 13. Daily duration and speed of movement of the 2CY Steppe Eagles during the first spring migration.

24.28±13.09 (5.62–69.10) 25.19±12.45 (5.83–67.67) 30.3±13.93 (6.79–59.1) 27.95±13.35 (8.38–47.32) 28.24±13.05 (5.72–57.01) 27.82±13.61 (6.23–60.18) 36.84±17.73 (6.12–94.12) 31.14±15.21 (6.66–72.26) 26.5±13.39 (5.59–71.85) 31.17±15.28 (5.72–94.12) 26.61±13.39 (5.59–71.85) 28.03±14.16 (5.59–94.12)

Примечания / Notes: * – время соответствует зоне UTC (в диапазоне +4 – +6) / time corresponds to the UTC zone (from UTC+4 to UTC+6); ** – допустимая погрешность 30 минут/сутки / permissible error was limited to 30-minutes per day; a – ложная миграция / false spring migration; b – не все ходовые дни учтены в анализе из-за отсутствия в эти дни нужного количества локаций / some active days were excluded from the dataset due to the lack of locations.

156

Ïåðíàòûå õèùíèêè è èõ îõðàíà 2019, 39

Рис. 43. Скорости перемещения самцов и самок степных орлов во время первой осенней и весенней миграции. Fig. 43. Speed of Steppe Eagles of different sexes during first autumn and first spring migrations.

низменности, поставив рекорд скорости в 94 км/ч на участке между Насирией и Басрой. Средняя продолжительность перемещения в сутки варьировала от 5,5±1,97 (Хакас) до 8,58±2,85 часов (Ада), составив в среднем по 9 орлам 6,57±2,4 часов и была на 1,5 часа выше, чем в осеннюю миграцию. Также, как и в осеннюю миграцию, самки двигались весной в течение дня дольше (7,68±2,54 часов в день), чем самцы (6,16±2,22) (рис. 42), причём в среднем почти на 2 часа дольше, чем в осеннюю миграцию (5,81±2,64, см. табл. 9). Разница между самками и самцами по времени ходовых часов в сутки на весенней миграции является надёжной (T=173,5, Z=2,69, p=0,007). Пожалуй, своеобразной рекордсменкой по времени, затрачиваемому на активное перемещение в течение дня во время миграций, является Ада. Как осенью, так и весной она демонстрировала самую высокую лётную активность, перемещаясь в среднем по 8,38±2,03 часов в день (от 2 до 12 часов в день) осенью и 8,58±2,85 часов в день (от 3 до 12 часов в день) весной. Она оказалась единственной из степных орлов, летевшая по 12 часов в день. На весенней миграции она побила собственный осенний рекорд – в течение 10 дней, с 4 по 13 мая 2017 г., Ада летела по 9–12 часов в день, причём по 12 часов в день – 2 дня подряд, 6 и 7 мая, когда перемещалась вдоль Красного моря между Портом Судан в Судане и Кусейром в Египте (табл. 13, Приложение 195). В активном движении орлы находились от 45,83 до 64,68% светлого времени суток, в среднем 53,43±5,49%. Доля «пере-

http://rrrcn.ru/wp-content/uploads/2019/12/Add1-migration.xls

Изучение пернатых хищников

hours per day) (T=173.5, Z=2.69, p=0.007) (fig. 42), and almost 2 hours longer on average than in autumn migration (5.81±2.64, see table 9). Female Ada is a record holder for the duration of flight in a day on both migrations: she moved 8.38±2.03 hours a day on average (from 2 to 12 hours per day) in autumn and 8.58±2.85 hours a day (from 3 to 12 hours a day) in spring. She was the only Steppe Eagle to fly 12 hours a day! And during the spring migration, she beat her own autumn record – Ada flew 9–12 hours a day for 10 days from May 4th to 13th, 2017, and 12 hours a day for 2 days in a row on May 6th and 7th, when she moved along the Red Sea between the Port Sudan in Sudan and Qoseir in Egypt (table 13, Appendix 195). Eagles were in active motion from 45.83% to 64.68% of daylight hours, 53.43±5.49% on average. The share of breaks in eagle’s daily motion averaged 2.16±1.31% of the total flight time from the takeoff and until the landing for the night, changing between eagles from 0 (Ayna and Sin moved without stops for feeding or resting during the day) up to 4.17% (Uragan in total got 13 hours of breaks to 170 hours of flight). In spring migration all eagles showed a smaller number of breaks in flight and their duration was shorter than in autumn migration. In autumn migration, the share of breaks was 4.28±1.36% on average, which is 2 times higher than in spring migration. The time of the takeoff (after overnight) varied from 7:17 am to 2:40 pm, 9:38 am ±1:21 hours on average. Time of landing for the overnight varied from 9:16 am (af-

Raptor Research

Raptors Conservation 2019, 39

157

Степной орёл по имени Мин. Фото Н. Бхатта. Steppe Eagle named Min. Photo by N. Bhatt.

куров» составила в среднем 2,16±1,31% от общего времени в пути с момента старта движения до момента остановки на ночёвку, изменяясь у разных птиц от 0 (Айна и Син двигались, не прерываясь на кормёжку или отдых в течение дня) до 4,17% (Ураган – 13 часов остановок относительно 170 часов активного полёта). Интересно, что в весеннюю миграцию все орлы демонстрировали меньшее число «перекуров» и меньшую их продолжительность, чем в осеннюю миграцию: в осеннюю миграцию доля «перекуров» составила в среднем 4,28±1,36%, что в 2 раза выше, чем на весенней миграции. Время начала движения орлов (после ночёвки) изменялось от 7:17 до 14:40, составив в среднем 9:38±1:21 часов. Время остановки (на ночёвку) варьировало от 9:16 (при раннем утреннем старте) до 19:30, составив в среднем 16:10±2:03 часов (табл. 13). Но если на осенней миграции никакой надёжной половой разницы во времени суток начала и окончания лётной активности в течение дня у орлов не отмечено, то для весенней миграции эта разница стала очевидной. Самки (9:49±1:29, n=44) практически на час раньше самцов (10:00±1:19, n=122)

ter early morning start) to 7:30 pm, 4:10 pm±2:03 hours on average (table 13). In contrast with autumn migration when no reliable sex differences in time of takeoff and landing were found, in spring migration this difference became obvious. Females (9:49 am±1:29, n=44) took off almost an hour earlier than males (10:00 am±1:19, n=122), (T=240.0, Z=2.98, p=0.003), and stopped for overnight almost an hour later (females: 3:51 pm±1:46, n=44, males:

Рис. 44. Диаграммы размаха времени старта и завершения перемещения в течение суток у степных орлов во время осенней и весенней миграции. Fig. 44. Box-and-whiskers plots of start and end times of diurnal movements of the Steppe Eagles during the autumn and spring migrations.

158

Ïåðíàòûå õèùíèêè è èõ îõðàíà 2019, 39

Рис. 45. Распределение точек остановки степных орлов во время первой весенней миграции. Fig. 45. Distribution of stopover locations during the spring migration of 2CY Steppe Eagles.

начинали движение и также практически на час позже останавливались на ночёвку (самки: 15:51±1:46, n=44, самцы: 15:11±1:53, n=122) (табл. 13), причём разница оказалась надёжной как для времени старта движения (T=240,0, Z=2,98, p=0,003), так и для времени завершения дневных перемещений (T=275,5, Z=2,56, p=0,01) (рис. 44). Длительные остановки орлов (на сутки и более) были не характерны для весенней миграции. По результатам прослеживания 9 степных орлов выявлено всего 18 точек остановки птиц, причём ни одна из них не совпала с остановками на осенней миграции (рис. 45). Не выявлено и каких-либо значимых концентраций точек остановки мигрантов, как это наблюдалось на осенней миграции. Лишь на юго-востоке Туркменистана и северо-востоке Ирана близ ИраноТуркменской границы наблюдались в основном суточные остановки нескольких орлов. Наиболее длительные остановки во время весенней миграции совершили Аман (11 дней, с 8 по 18 марта 2019 г.), Хакас (в общей сложности 6 дней, с 24 по 30 марта 2019 г.), Кенжык (5 дней, с 25 по 29 марта 2019 г.) и Ада (4 дня, с 23 по 26 мая 2017 г.). Аман останавливался в центральной части Ирана, на свалке в 6 км к востоку от Шехреза (рис. 45: A). Хакас сделал остановку на полях между населёнными пунктами Рассвет и Косозен в 20 км к северу от Алматы (рис. 45: B). Данную территория посещал А. Коваленко (личн. сообщ.), который встретил на полях несколько десятков степных орлов, в том числе и Хакаса. Кенжык провёл несколько дней в коротких перемещениях в полях у посёлка Ксы на южном макросклоне хр. Нуратау в Узбекистане (рис. 45: Е).

Изучение пернатых хищников 3:11 pm±1:53, n=122; T=275.5, Z=2.56, p=0.01) (table 13, fig. 44). Long stopovers for a day or more were not typical for spring migration. We identified only 18 stopover locations during the spring migration of 9 eagles, and none of them match with stopover locations in autumn migration (fig. 45). No important clusters of stopover locations were found in spring, in contrast to what was observed in autumn migration. Only in the southeast of Turkmenistan and northeast of Iran near the Iran-Turkmenistan border we observed several eagles making mainly 1-day stops. The longest stops during the spring migration were made by Aman (11 days from March 8th to March 18th, 2019), Khakas (a total of 6 days from March 24th to March 30th, 2019), Kenzhyk (5 days from March 25th to March 29th, 2019) and Ada (4 days from May 23rd to May 26th, 2017). Aman stopped in the central part of Iran at a landfill 6 km east of Shahrez (fig. 45: A). Khakas made a stop in the fields between the settlements of Rassvet and Kosozen, 20 km north of Almaty, Kazakhstan (fig. 45: B). There he was observed by A. Kovalenko (pers. com.), together with several dozen other Steppe Eagles. Kenzhyk spent several days in short movements in the fields near the village Ksy on the southern slopes of the Nuratau ridge in Uzbekistan (fig. 45: E). Ada made a stop

Степной орёл по имени Кенжык. Фото Н. Бхатта. Steppe Eagle named Kenzhyk. Photo by N. Bhatt.

Raptor Research

Raptors Conservation 2019, 39

159

Длительные остановки степных орлов во время первой весенней миграции: нумерация точек остановки соответствует таковой на рис. 45 (A – Аман, B – Хакас, С – Ада, D – Сарыгуль, E – Кенжык). Long stopovers of the 2CY Steppe Eagles during spring migration: the numbering of stopover locations corresponds to numbers in fig. 45 (A – Aman, B – Khakas, C – Ada, D – Sarygul, E – Kenzhyk).

Ада сделала остановку, по сути, уже в зоне летних кочёвок – на территории Ирана, в 30 км от Азербайджанского города Горадиз и в 160 км от места летнего пребывания в Азербайджане. Здесь птица держалась в горах с небольшими по площади сельхозугодиями в межгорных долинках (рис. 45: C). Также непродолжительную остановку в Туркмении, близ границы с Ираном, в полях около с. Ата сделал Сарыгуль 26–27 марта 2019 г. (рис. 45: D). Практически все остановки орлов, за исключением Амана, были связаны с малонарушенными открытыми ландшафтами или сельхозугодиями. Второе лето На летних кочёвках степные орлы широко распределились от Закавказья (Азербайджан) до крайнего северо-востока Китая (рис. 46), но наибольшая концентрация орлов, длительно державшихся на ограниченной территории, отмечена в зоне полупустынь западной части Казахстана, от Манисая (местность к западу от кряжа Шошкаколь) через верховья Ори и Иргиза (между Хромтау и Карабутаком) к низовьям Тургая (Тургайское плато), как раз в популяционном ядре вида (см. Карякин и др., 2016c).

already in the range of her summer movements on the territory of Iran, 30 km from the Azerbaijani city of Horadiz, and 160 km away from her main summering area in Azerbaijan. Here, Ada stayed in the mountains with small agricultural lands in the intermountain valleys (fig. 45: C). Sarygul also made a short stop in Turkmenistan near the border with Iran in the fields near the village of Ata on March 26–27th, 2019 (fig. 45: D). Stops of almost all eagles, except for Aman, were related to low-disturbed open landscapes or farmlands. The second summer In summer wanderings Steppe Eagles from our project widely spread from Transcaucasia (Azerbaijan) to the extreme northeast of China (fig. 46), but the highest concentration of eagles stayed in a limited area for a rather long period was recorded in the semi-desert habitat of the western part of Kazakhstan from Manisay (the area west of the Shoshkakol range), through the upper streams of rivers Or and Irgiz (between cities Khromtau and Karabutak) to the lower stream of river Turgay (Turgay Plateau), strait in the area inhabited with a core breeding population of the species (see Karyakin et al., 2016c).

160

Ïåðíàòûå õèùíèêè è èõ îõðàíà 2019, 39 Сеточное картирование (рис. 47) наглядно демонстрирует распределение орлов, помеченных трекерами в ходе летних кочёвок. Орлы посетили 692 ячейки: от 1 до 6 регистраций разных особей в ячейке, в среднем 1,28±0,63 особи на ячейку при разбросе локаций в ячейке от 1 до 816, в среднем 20,86±68,35. Большая часть ячеек (79,3%) посещалась только одним орлом, 19,5% – 2–3 орлами, 0,72% (5 ячеек) – 4 орлами (эти ячейки лежат на территории Карагандинской области Казахстана, от возвышенности Музбель в левобережье Нуры на севере до верховьев р. Куланотпес севернее сёл Ынталы, Тайдыбулак, Интымак на юге). Пять орлов пересеклись лишь в одной ячейке (0,1%) – в 25-км зоне вокруг Кызылжара Карагандинской области. Шесть орлов также пересеклись лишь в одной ячейке (0,1%), территориально расположенной в Карагандинской области Казахстана, между с. Щербаковоское и с. Есенгельды. Несмотря на

Изучение пернатых хищников

Степные орлы на летовке в Западном Казахстане. Фото И. Карякна. Steppe Eagles on the summering in Western Kazakhstan. Photo by I. Karyakin.

The grid mapping (fig. 47) clearly demonstrates the distribution of 2CY eagles tagged with trackers during the summer. In total eagles visited 692 cells, each cell was visited by 1–6 eagles, 1.28±0.63 ind. on average. The number of eagle’s locations per cell varies from 1 to 816, 20.86±68.35 on average. Most of the cells (79.3%) were visited by only one eagle, 19.5% by 2–3 eagles, 0.72% (5 cells) – by 4 eagles (these cells are located in the Karaganda region of Kazakhstan from the left bank of river Nura in the north to the upper stream of the Kulanotpes River, north of the villages of Yntaly, Taidybulak, Intymak in the south). One cell of the map (0.1%) was crossed by the tracks of five eagles – that is a 25 km zone around Kyzylzhar of the Karaganda region, and another contains tracks of six eagles – it locates also in the Karaganda region between the villages of Shcherbakovskoe

Рис. 46. Треки 10 степных орлов из России и Казахстана в первое лето (вверху) и их индивидуальные участки (внизу). Нумерация орлов: 1 – Хакас, 2 – Син, 3 – Мин, 4 – Ураган, 5 – Кенжык, 6 – Аман, 7 – Айна, 8 – Сарыгуль, 9 – Ада, 10 – Ева. Fig. 46. Tracks of ten 2CY Steppe Eagles from Russia and Kazakhstan in first summer (upper) and their summer home ranges (bottom). Numbers of eagles on map: 1 – Khakas, 2 – Sin, 3 – Min, 4 – Uragan, 5 – Kenzhyk, 6 – Aman, 7 – Ayna, 8 – Sarygul, 9 – Ada, 10 – Eva.

Raptor Research

Raptors Conservation 2019, 39

161

Рис. 47. Результаты сеточного картирования перемещений степных орлов в их первое лето: ячейки ранжированы по числу птиц (вверху) и по числу GPS-локаций, полученных от трекеров (в центре). Fig. 47. A grid-mapping of the movements of 2CY Steppe Eagles in summer: cells are ranked by the number of different individual’s tracks (upper) or by the number of GPS-locations (at the center) got into the cell.

то, что многие орлы пересекались именно в Центральном Казахстане, большую часть летнего времени они проводили западнее – см. карту в центре рисунка 47. В 568 ячейках (82,1%) были сосредоточены от 1 до 19 локаций орлов. Т.е. по сути это разовые остановки (часто ночёвки) или просто пролёт через эти территории. На 90 ячеек (13%) приходится от 20 до 78 локаций, что соответствует более или менее продолжительному пребыванию птиц в этих ячейках. На 33 ячейки

and Esengeldy. Despite the fact that many tracks crossed in Central Kazakhstan, eagles actually spent most of the summer to the west (see the map in the center in fig. 47). The number of locations per cell reflects the significance of the cell as a summering area. So, 568 cells (82.1%) got from 1 to 19 locations of eagles – they could be attributed to areas which eagles used for a single stop (overnight stops, for example) or just passed through. Ninety cells (13%) contain 20–78 locations per cell, which corresponds to a more prolonged stay. Thirty-three cells (4.8%) contain 79–816 locations and these areas correspond to the main summering zone of tagged eagles – in the most cases at least 50% of the entire summer array of locations of a particular individual are concentrated here (see fig. 48–55). Most eagles in summer moved between low-disturbed pastures or natural biotopes such as steppes and semi-deserts with minimal pasture load, principally in the range of 5 species of ground squirrels – Aral Yellow Souslik (Spermophilus fulvus), Little Souslik (S. pygmaeus), Russet Souslik (S. major), Red-Cheeked Souslik (S. erythrogenys) and Long-Tailed Souslik (S. undulatus). Ada spent summer in the Caucasus mountains in Azerbaijan. She flew almost the entire Caucasus, from the Caspian Sea to the Black Sea and back, most of the time she spent in two core areas south of Maraza between the villages of Darakand and Arabgedim, and between Mushvigabad and Gobustan in the surroundings of the village of Perekishkul (fig. 48). Eva moved between the south-west of Central Kazakhstan and the Gobi Altai. However, 75% of her locations were in 3 core areas: in the steppe hummocks, 120 km north-east of Astana in the vicinity of the village of Chilinka (Kazakhstan), in cultivated area, 10 km north of the Gilevsky Reservoir of Altai Kray (Russia), and on the right bank of the river Burchun at heights of

162

Ïåðíàòûå õèùíèêè è èõ îõðàíà 2019, 39

Изучение пернатых хищников

Рис. 48. Индивидуальный участок и места длительных остановок самки степного орла по имени Ада на летовке. Сокращения названий стран: RU – Россия, KZ – Казахстан, UZ – Узбекистан. Fig. 48. Home range and stopovers of the female Steppe Eagle named Ada during summering. Legend: RU – Russia, KZ – Kazakhstan, UZ – Uzbekistan.

(4,8%) приходится от 79 до 816 локаций, что соответствует основной зоне летнего пребывания птиц, в которой, как правило, сосредоточено не менее 50% локаций от всего летнего массива локаций той или иной особи (см. рис. 48–55).

more than 2000 m in the surroundings of Jata mountain (China) (fig. 49). Sarygul spent the whole summer in a small area moving along the hummock area of the center of Kazakhstan in the Karaganda region from the Aral part of the Karakum

Raptor Research

Рис. 49. Индивидуальный участок и места длительных остановок самки степного орла по имени Ева на летовке. Сокращения названий стран: RU – Россия, KZ – Казахстан, MN – Монголия, CH – Китай. Fig. 49. Home range and stopovers of the female Steppe Eagle named Eva during summering. Legend: RU – Russia, KZ – Kazakhstan, MN – Mongolia, CH – China.

Raptors Conservation 2019, 39

Большинство орлов летом кочевало по малонарушенным пастбищам или полностью естественным степям и полупустыням с минимальной пастбищной нагрузкой, преимущественно в ареале 5-ти видов сусликов – жёлтого (Spermophilus fulvus), малого (S. pygmaeus), большого (S. major), краснощёкого (S. erythrogenys) и длиннохвостого (S. undulatus). Ада провела лето в горах Кавказа, в Азербайджане. Орлица пролетела практически весь Кавказ, от Каспийского моря до Чёрного и обратно, но основное время провела в двух «ядрах» к югу от Маразы, между пос. Дараканд и Арабгедим и между Мушвигабадом и Гобустаном в районе пос. Перекишкюль (рис. 48). Ева перемещалась между юго-западом Центрального Казахстана и Гобийским Алтаем, при этом 75% её локаций лежало в 3-х «ядрах»: в степном мелкосопочникe в 120 км к северо-востоку от Астаны в районе д. Чилинка (Казахстан), в агроландшафтах в 10 км к северу от Гилёвского водохранилища Алтайского края (Россия) и в правобережье р. Бурчун на высотах более 2 тыс. м в массиве г. Джата (Китай) (рис. 49).

163

Desert in the south-west to the AstanaKaraganda highway in the north-east. Like in Eva’s case, 75% of the Sarygul’s locations were in three main clusters: in the semidesert of the right bank of the river Sarysu between Kyzylorda and Zhezkazgan, in the steppes of the Uly-Zhilanshyk and

Степные орлы на летовке в Центральном Казахстане. Фото И. Карякна. Steppe Eagles on the summering in Central Kazakhstan. Photo by I. Karyakin.

164

Ïåðíàòûå õèùíèêè è èõ îõðàíà 2019, 39

Изучение пернатых хищников

Рис. 50. Индивидуальный участок и места длительных остановок самки степного орла по имени Сарыгуль на летовке. Fig. 50. Home range and stopovers of the female Steppe Eagle named Sarygul during summering.

Сарыгуль провела всё лето на небольшой территории, перемещаясь по мелкосопочникам центра Казахстана (на территории Карагандинской области), от Приаральских Каракумов на юго-западе до трассы Астана – Караганда на северо-востоке. Так же как у Евы, 75% локаций Сарыгуль оказалось сосредоточенными в трёх кластерах: в по-

Kara-Turgay interfluves west of the Ulutau mountains (100 km south of the village of Amangeldy), and the hillocky area north of the Yntymak Reservoir (30 km north-west of Shakhtinsk) (fig. 50). Kenzhyk. Despite the wide movements in the steppe zone of the whole north of Kazakhstan from the upper Khobda in the

Raptor Research

Raptors Conservation 2019, 39

165

Рис. 51. Индивидуальный участок и места длительных остановок самца степного орла по имени Кенжык на летовке. Сокращения названий стран: RU – Россия, KZ – Казахстан. Fig. 51. Home range and stopovers of the male Steppe Eagle named Kenzhyk during summering. Legend: RU – Russia, KZ – Kazakhstan.

лупустыне правобережья р. Сарысу, между Кызылордой и Жезказганом, в степях междуречья Улы-Жиланшык и Кара-Тургай западнее гор Улутау (в 100 км к югу от с. Амангельды) и в мелкосопочнике к севе-

Aktobe region in the west to the Semipalatinsk pine forests on the right bank of the Irtysh River in the east, 90% of all locations of Kenzhyk were concentrated in 2 clusters: in the steppe hummocks in the interfluve of

166

Ïåðíàòûå õèùíèêè è èõ îõðàíà 2019, 39 ру от Ынтымакского водохранилища (30 км к северо-западу от г. Шахтинск) (рис. 50). У Кенжыка, несмотря на широкие перемещения по степной зоне всего севера Казахстана (от верховий Хобды в Актюбинской области на западе до Семипалатинских боров в правобережье Иртыша на востоке), 90% всех локаций было сосредоточено в 2-х кластерах: в степном мелкосопочнике в междуречье Илека и Ори (в основном между верховьями речек Бакай и Осылкара, в 10–20 км к юго-западу от г. Хромтау) и в верховьях Иргиза (преимущественно между Карабутаком и Талдысаем). Этот орёл держался большей частью в малонарушенных степях с умеренным выпасом, но не избегал и периферии населённых пунктов, а в Аралтобе в течение нескольких дней посещал свалку, что для летних перемещений степных орлов оказалось исключительным случаем (рис. 51). Аман за лето пересёк половину Казахстана, от верховьев р. Орь в Актюбинской области до гор Ерейментау в Акмолинской области, пролетев через Кургальджино и степные мелкосопочники севера Карагандинской области. Но 75% локаций Амана было сосредоточено всего в двух «ядрах»: в южной части Костанайской области, в правобережье р. Тургай, посередине между пос. Тургай и с. Докучаевка; и на северо-востоке Актюбинской области, в степи левобережья Иргиза, на участке между пос. Кумкудук и Карабутак (рис. 52). Айна перемещалась достаточно широко по степной зоне Казахстана, от долины р. Урал до центра Карагандинской области, проведя большую часть времени в двух кластерах: на западе от оз. Сарыкопа в Кустанайской области и в степи левобережья р. Урал между долиной реки и сорами, преимущественно между пос. Караултобе и Калмыково Западно-Казахстанской области (рис. 52). Ураган, в отличие от многих других орлов, начал делать летние остановки в Кызылкумах, сначала на краю останцовых гор Букантау, затем – в песках на границе Узбекистана и Казахстана; далее он переместился в низовья Тургая, а к концу лета ушёл в Минусинскую котловину Республики Хакасия (Россия), по пути остановившись на сельхозугодиях Предалтайской равнины в Алтайском крае. В Хакасии его остановки были приурочены к окраинам посёлков Шира и Борец севернее Батенёвского кряжа, а также к пастбищам в северной части оз. Усколь южнее Батенёвского кряжа (рис. 53–54).

Изучение пернатых хищников

Степной орёл по имени Кенжык. Фото Н. Бхатта. Steppe Eagle named Kenzhyk. Photo by N. Bhatt.

Ilek and Or rivers, 10–20 km south-west of the city of Khromtau, and the upper stream of Irgiz river (mainly between Karabutak and Taldysay). Kenzhyk kept mostly in lowdisturbed steppes with moderate grazing and did not avoid the periphery of settlements. In Araltobe, he was visiting a landfill for several days, which turned out to be an exceptional case for summer movements of Steppe Eagles (fig. 51). Over the summer, Aman crossed half of Kazakhstan from the upper stream of the river Or in the Aktobe region to the Ereimentau mountains in the Akmola region, flying through Korgalzhyn Nature Reserve and the steppe hummocks of the north of the Karaganda region. However, 75% of Aman’s locations were concentrated in only two core areas: in the southern part of the Kostanay region on the right bank of the river of Turgay between the village of Turgay and Dokuchaevka, and in the north-east of the Aktobe region in the steppe of the left bank of river Irgiz in the area between the village of Kumkuduk and Karabutak (fig. 52). Ayna moved quite widely along the steppe zone of Kazakhstan from the valley of the Ural River to the center of the Karaganda region, having spent most of the time in two clusters: in the west of Sarykop lake in the Kostanay region and in the steppe of the left bank of the Ural River between the river valley and salt flats, mainly between the village of Karaultobe and Kalmykovo of the West Kazakhstan region (fig. 52). Unlike many other eagles, Uragan made summer stops in Kyzylkumy, first on the edge of the Bukantau mountain ridge, then in the sands on the border of Uzbekistan

Raptor Research

Raptors Conservation 2019, 39

167

Рис. 52. Индивидуальные участки и места длительных остановок степных орлов (Аман и Айна) на летовках. Сокращения названий стран: RU – Россия, KZ – Казахстан. Fig. 52. Home ranges and stopovers of the Steppe Eagles named Aman and Ayna during summering. Legend: RU – Russia, KZ – Kazakhstan.

Хакас начал свои летние перемещения с остановки в Китайском Тянь-Шане у подножия горы Кокиркин Шань (высота горы 3698 м), с конца мая по середину июня он

and Kazakhstan. Then he moved to the lower stream of Turgay, and by the end of summer, he went to the Minusinsk Hollow of the Republic of Khakassia (Russia), on the

168

Ïåðíàòûå õèùíèêè è èõ îõðàíà 2019, 39

Изучение пернатых хищников

Рис. 53. Индивидуальный участок и места длительных остановок самца степного орла по имени Ураган на летовке. Сокращения названий стран: RU – Россия, KZ – Казахстан, MN – Монголия, CH – Китай. Fig. 53. Home range and stopovers of the male Steppe Eagle named Uragan during summering. Legend: RU – Russia, KZ – Kazakhstan, MN – Mongolia, CH – China.

посетил Прибалхашье и оз. Зайсан в Восточном Казахстане, Карасукские озёра в Новосибирской области (Россия); середину лета провёл на западе Карагандинской области Казахстана, в степных мелкосо-

way stopping at the farmlands of the Priobskoye Plateau in the Altai Kray. In Khakassia, his stops were limited to the edges of the villages of Shira and Borets north of the Batenevsky Range, as well as to pastures in

Raptor Research

Raptors Conservation 2019, 39

169

Рис. 54. Места длительных остановок Урагана на летовке. Fig. 54. Uragan’s stopovers in summer.

почниках к югу и юго-западу от Жезказгана и в мелкосопочниках между Улутау и Аркалыком; в конце июля отправился снова в северо-восточный Китай, где и провёл остаток лета в горах Карамай, в 10 км к востоку от пос. Сази. Несмотря на столь широкие перемещения, 75% локаций Хакаса были сосредоточены в Китае в удалении друг от друга на 170 км (рис. 55).

the northern part of Lake Uskol south of the Batenevsky Ridge (fig. 53–54). Khakas began his summer movements from a stop in the Chinese Tien Shan at the foot of Kokirkin Shan Mountain (mountain height 3,698 m). From the end of May to mid-June, he visited lakes Balkhash and Zaysan in East Kazakhstan, and Karasuk Lakes in the Novosibirsk Region (Russia). He

170

Ïåðíàòûå õèùíèêè è èõ îõðàíà 2019, 39

Рис. 55. Индивидуальный участок и места длительных остановок самца степного орла по имени Хакас на летовке. Сокращения названий стран: RU – Россия, KZ – Казахстан, CH – Китай. Fig. 55. Home range and stopovers of the male Steppe Eagle named Khakas during summering. Legend: RU – Russia, KZ – Kazakhstan, CH – China.

Мин практически всё лето провёл в Западном Казахстане, преимущественно в Актюбинской области, в двух кластерах: в полупустыне между долиной р. Эмба и плато Шагырай и на границе Актюбинской и Атырауской областей, в междуречье рек Уила и Эмбы (в низовьях р. Сагыз). В конце июля – начале августа орёл перемещался вдоль р. Орь в пределах Актюбинской области и ненадолго посещал Башкирию и Челябинскую область (Россия), долетев на север до г. Магнитогорск и пос. Фершампенуаз в Челябинской области (рис. 56). Син большую часть лета провёл в Туркмении, в окрестностях Бадхызского заповедника (см. рис. 34), но к концу лета переместился на юг Карагандинской области Казахстана, где держался непродолжительное время до начала миграции в степном мелкосопочнике в верховьях Сарысу, к западу от Кызылжара (рис. 56). Летовка степных орлов начиналась в период с 8 марта по 1 мая (в среднем 11 апреля ±16 дней). Разница в сроках начала летовки составила 55 дней, что фактически в два раза меньше, чем разница в сроках начала зимовки орлов, что связано

Изучение пернатых хищников

spent mid-summer in the west of the Karaganda region of Kazakhstan in the steppe hummocks south and south-west of Zhezkazgan and in the hummocks between Ulutau and Arkalyk. At the end of July, he flew again to northeastern China, where he spent the rest of summer in the Karamay Mountains 10 km east from the village Sazi. Despite such widespread movements, 75% of Khakas locations were concentrated in China at a distance of 170 km from each other (fig. 55). Min spent almost all the summer in Western Kazakhstan, mainly in the Aktobe region in two clusters: in the semi-desert between the valley of the Emba River and the Shagyray Plateau, and on the border of the Aktobe and Atyrau regions in the interfluve of Uila and Emba (in the lower reaches of the Sagyz River). In late July – early August, Min moved along the Or River within the Aktobe region and stayed for a while in Bashkiria and Chelyabinsk region (Russia), flying north to the city of Magnitogorsk and the village of Fershampenuaz in the Chelyabinsk region (fig. 56). Sin spent most of the summer in Turkmenistan in the vicinity of the Badhyz Na-

Raptor Research

Raptors Conservation 2019, 39

171

Рис. 56. Индивидуальные участки и места длительных остановок степных орлов (Мин и Син) на летовках. Сокращения названий стран: RU – Россия, KZ – Казахстан, MN – Монголия, CH – Китай. Fig. 56. Home ranges and stopovers of the Steppe Eagles named Min and Sin during summering. Legend: RU – Russia, KZ – Kazakhstan, MN – Mongolia, CH – China.

172

Ïåðíàòûå õèùíèêè è èõ îõðàíà 2019, 39

Изучение пернатых хищников

Табл. 14. Пространственные характеристики первой летовки молодых степных орлов. Принятые сокращения: f – самка, m – самец.

Длина трека, км/100 лок. Normalized track length, km/100 loc

3766.6

9 372.15±300.3 (100.7– 830.9)

9355.8

353.5

1093.8

386.4

9 138.55±102.9 (48.2–302.3)

5624.5

313.9

3850.8

1041.5

517.9

4292.2

565.5

976897.7 20

18550.3

3711.5

1406.5

6 432.8±331.47 10511.3 (178.2– 978.3)

572.2

187

263621.1 10

6839.7

1091.5

435.2

78.5±25.7 (94.1–109.1)

6807.5

370.8

30/04 – 05/09

129

637276.9 15

14981.6

4919.9

1432.8

311.8±386.7 (71.9–889.7)

7940.2

392.3

544

16/04 – 09/09

177 1338704.2 25

62408.9 10753.8

4027.9

202.1±95.84 11367.7 (92.9–437.9)

2089.7

314

28/05 – 09/08

>74

2157

14/04 – 04/09

Сарыгуль f Sarygul

537

05/04 – 07/09

Ураган Uragan

2647

12/04 – 08/10

180 1743171.4 25

Мин Min

1792

01/05 – 29/08

121

266968.6 10

7043.7

Син Sin

759

08/03 – 08/08

154

318100.5 10

Хакас Khakas

1837

06/04 – 17/08

134

Аман Aman

1836

04/04 – 07/09

Кенжык Kenzhyk

2024

Ева Eva

Ада Adaa Айна Ayna

Самки / Females (n=3)

65198.3

Kernel R, km

Пол Sex

MCP 100%, km2

Имя Name

Число локаций Number of locations

Продолжительность летовки, дни Duration of summering, days

50%

61221.2 15151.3

Даты 1-й летовки Dates of the 1st summering

75%

Длина трека, км Track length, km

Дистанция между кластерами высокой плотности локаций, км (число кластеров, M±SD (min – max)* Distance between clusters with high location density, km (number of clusters, M±SD (min – max)*

Kernel, km2

Число кластеров высокой плотности локаций Numbers of clusters with high locations density

Table 14. Spatial characteristics of summering of 2CY Steppe Eagles. Legend: f – female, m – male.

95%

2827.8

849.7

376.4

144

460536.0 15

12474.6

2590.6

156

216797.6

7596.4

766.4

12/04±6 – 159.0± 672012.6± 07/09±3 16.7 590093.5

1424.7

5 174.58±158.2 (55.2–393.4)

3077.6

980.1

1065.7

215.6±222.2 (64.7–655.9)

7553.6

350.2

253.6

112.5±65.23 (27.0–243.7)

4581.8

853.2

27493.3± 4703.6± 1782.4± 12.7±5.5 30336.0 5318.4 1986.6 (7–18)

151.2±124.4 7834.4± 1097.7± (27–656) 3401.7 895.15

Самцы / Males (n=6)

10/04±20 – 150.8± 701006.0± 02/09±21 27.6 581824.2

18747.9± 4501.5± 1324.2± 21535.7 5466.8 1288.7

6.5±2.7 (2–9)

286.9±332.5 7421.9± (39–1425) 2321.9

428.0± 112.1

СРЕДНЕЕ / AVERAGE (n=9)

11/04±16 – 153.6± 691341.6± 03/09±17 23.7 546660.2

21663.0± 4568.9± 1477.0± 23217.5 5075.5 1441.2

8.6±4.7 (2–18)

217.1±255.6 7559.4± (27–1425) 2511.0

651.3± 565.9

Примечания / Notes: * – для Kernel 95% / for Kernel 95%; a – незаконченная летовка не учитывается в расчёте средних показателей / Ada did not survive the summering, thus excluded when calculating the average values.

с более дружной и менее продолжительной весенней миграцией. Продолжительность летних перемещений степных орлов изменялась от 129 (Кенжык) до 180 (Мин) дней, составив в среднем (n=9) 153,6±23,7 дня (табл. 14). Значимой разницы между орлами разного пола как в сроках начала и завершения летних перемещений, так и в их продолжительности не выявлено (рис. 57).

ture Reserve (see fig. 34). However, by the end of the summer he moved to the south of the Karaganda region of Kazakhstan, where he stayed for a while in the steppe hummocks in the upper stream of the Sarysu river west of Kyzylzhar until the onset of migration (fig. 56). Summering of the Steppe Eagles began in the period from March 8th to May 1st (April 11th±16 days on average). The difference in

Raptor Research

Рис. 57. Диаграммы размаха пространственных характеристик перемещений степных орлов в период первой летовки. Fig. 57. Box-andwhiskers plots of spatial characteristics of 2CY Steppe Eagles during summering.

Raptors Conservation 2019, 39

Как и в случае с началом осенней миграции, сроки завершения летних перемещений определялись регионом и кормовой базой. В частности, Син, долетевший в ходе летних перемещений только до южной части Центрального Казахстана, отправился на зимовку раньше других орлов – 8 августа. Ураган, улетевший к 20-м числам августа в Хакасию, завершил свои летние странствия позже всех – 8 октября, как раз в сроки интенсивного отлёта степных орлов из Хакасии. Остальные птицы, кочевавшие по степной зоне Казахстана (отчасти – крайнего северо-востока Китая), в том числе и те, которые имели Алтае-Саянское происхождение, закончили летовку и пошли в

173

the dates of the beginning of summering among eagles was 55 days, which is actually two times less than the difference in the dates of the beginning of wintering of the same eagles. This is related to more synchronous and shorter spring migration. The duration of the summer movements of the Steppe Eagles varied from 129 (Kenzhyk) to 180 (Min) days, (n=9) 153.6±23.7 days on average (table 14). No significant difference between eagles of different sexes was found both in the dates of the beginning and the ending of summer movements, and in their duration (fig. 57). The area of individual summer territories of eagles, calculated as MCP 100%, varied from 216.8 thousand (Sary-

174

Ïåðíàòûå õèùíèêè è èõ îõðàíà 2019, 39 миграцию в нормальные для степных орлов сроки начала осенней миграции на этих территориях (в конце августа – начале сентября). Площадь индивидуальных летних территорий орлов, рассчитанная как MCP 100%, варьировала от 216,8 тыс. (Сарыгуль) до 1,7 млн. км2 (Ураган), составив в среднем (n=9) 691342±546660 км2 (табл. 14). Максимальная плотность 95% локаций (Kernel 95%) в летний период была сосредоточена на площади от 3,9 тыс. (Син) до 62,4 тыс. км2 (Ева), составив в среднем (n=9) 21663±23218 км2 (табл. 14). Как и в случае с зимними перемещениями, надёжной разницы в площади индивидуальных участков у птиц разного пола не отмечено. Как самки, так и самцы проявили склонность перемещаться на большие расстояния в течение лета. Тем не менее, склонность самок осваивать большие по площади территории, в отличие от самцов, прослеживается даже на нашей незначительной выборке с очень большим разбросом показателей (рис. 57). Передвигаясь летом по значительным по площади пространствам, самки делали от 7 до 18 длительных остановок (в среднем 12,7±5,15, n=3), в то время как у самцов наблюдалась тенденция к меньшему количеству территорий, на которых они держались продолжительное время в течение лета (2–9, в среднем 6,5±2,7, n=6) (табл. 14, рис. 57). Протяжённость летних перемещений степных орлов, нормализованная по числу локаций, варьировала от 313,9 до 2089,7 км/100 локаций, составив в среднем (n=9) 651,3±565,9 км/100 локаций. Самки показали в два раза большую протяжённость маршрутов (350,2–2089,7, в среднем 1097,7±895,2 км/100 локаций, n=3), чем самцы (313,9–572,2, в среднем 428,0±112,1 км/100 локаций, n=6) (табл. 14, рис. 57), но разница ненадёжна (T=0, Z=1,6, p=1,1). После первой весенней миграции ни одна из птиц не сделала остановки в натальной области. Не выявлено связи между местом появления на свет и летними перемещениями молодых орлов, несмотря на имеющееся перекрытие ряда индивидуальных летних территорий исследуемых птиц, рассчитанных как MCP 100%, с гнездовыми территориями их родителей. Только для трёх центральноказахстанских птиц (Кенжык, Айна и Сарыгуль, см. рис. 50–52) имеется перекрытие индивидуальных территорий с родительскими

Изучение пернатых хищников gul) to 1.7 million km2 (Uragan), (n=9) 691342±546660 km2 on average (table 14). The maximum density of 95% of the locations (Kernel 95%) in the summer period was concentrated on the area from 3.9 thousand (Sin) to 62.4 thousand km2 (Eva), (n=9) 21663±23218 km2 on average (table 14). No significant difference in the area of individual territories in birds of different sexes was found. Moving in summer over large areas, females made 7–18 long stops in total (12.7±5.15 on average, n=3), while males made only 2–9 stops (6.5±2.7 on average, n=6) and tended to have fewer territories in which they stayed for a long time (table 14, fig. 57). The length of summer movements normalized by the number of locations vary from 313.9 to 2089.7 km/100 locations, mean 651.3±565.9 km/100 locations (n=9). No significant differences were found between sexes, however females’ mean values (lim 350.2–2089.7, mean 1097.7±895.2 km/100 locations, n=3) were two times higher than males’ (lim 313.9–572.2, mean 428.0±112.1 km/100 locations, n=6) (table 14, fig. 57). After the first spring migration, none of the 2CY eagles made a stop and stay in the natal area. No connection was found between the natal region and the summer movements of 2CY eagles, despite the overlap of a number of individual summer territories of 2CY eagles, calculated as MCP 100%, with the breeding territories of their parents. Only for three central Kazakhstan

Степной орёл по имени Мин. Фото Н. Бхатта. Steppe Eagle named Min. Photo by N. Bhatt.

Raptor Research

Raptors Conservation 2019, 39

175

Табл. 15. Дистанции от родительских гнёзд до индивидуальных территорий молодых степных орлов в летний период. Сокращения: OO – Оренбургская область России, KO – Карагандинская область Казахстана, ASR – Алтае-Саянский регион России, f – самка, m – самец. Table 15. Distances from the natal nests to the summer home ranges of the 2CY Steppe Eagles. Legend: OO – Orenburg region of Russia, KO – Karaganda region of Kazakhstan, ASR – Altai-Sayan region of Russia, f – female, m – male.

Имя Пол Name Sex Ураган / Uragan m Мин / Min m Син / Sin m Хакас / Khakas m Аман / Aman m Кенжык / Kenzhyk m Ева / Eva f Ада / Ada f Айна / Ayna f Сарыгуль / Sarygul f Самки / Females (n=3) Самцы / Males (n=6) ОО (n=2) KO (n=4) ASR (n=4) СРЕДНЕЕ / AVERAGE (n=10)

от края MCP from the edge of the MCP 281.5 2014.0 1645.5 714.6 29.7 -6.3 596.6 1416.8 -15.5 -61.6 484.1±690.4 779.8±860.9 1006.7±580.0 -13.4±37.6 1163.9±803.1 661.5±770.7

Дистанция до гнезда, в котором птица появилась на свет, км Distance to the natal nest, km от центроида от центра ближайшего от центра ближайшего MCP ядра (Kernel 95%) ядра (Kernel 50%) from the cenfrom the center of the from the center of the troid of MCP nearest core (Kernel 95%) nearest core (Kernel 50%) 1314.5 403.7 444.7 2379.4 2250.3 2524.0 2315.7 1674.0 3045.2 1172.1 915.5 1301.8 332.6 482 548 321.8 376.6 766.6 1524.5 706.3 913.0 1565.6 1445.8 1445.8 835.6 526.3 1370.5 217.7 57 393.8 1035.9±640.0 683.9±577.0 1030.8±485.6 1306.0±906.2 1017.0±779.2 1438.4±1096.4 1545.1±29.1 1076.1±522.9 1179.4±376.8 426.9±277.3 360.5±211.8 769.7±428.7 1795.4±640.7 1310.9±815.2 1828.9±1177.1 1197.9± 782.4 883.8±691.3 1275.3±889.2

гнёздами – т.е. гнёзда попадают внутрь территорий, рассчитанных как MCP 100% (диапазон дистанций от гнёзд до края MCP варьировал от 6 до 62 км). Но основная зона перемещений, рассчитанная как Kernel 50%, лежит далее 300 км от родительских гнёзд (394 км у Сарыгуль и 1370 км у Айны). В этот же диапазон вписываются и показатели Амана, натальное гнездо которого находится в 30 км от края его индивидуальной территории, но сам Аман перемещался в основном далее чем в 500 км от родительского гнездового участка. Для остальных орлов, происходящих из Оренбургской области и Алтае-Саянского региона, дистанции от родительского гнезда до края зоны летних перемещений (MCP 100%) варьировали от 281 (Ураган) до 2014 км (Мин), составив в среднем 1111,5±678,9 км, а до зоны основных летних перемещений (Kernel 50%) варьировали от 445 (Ураган) до 3045 км (Син), составив в среднем 1612,4±986,0 км (табл. 15). Разница между дистанциями от родительских гнёзд до края индивидуальных участков, рассчитанных как MCP 100%, у казахстанских степных орлов и орлов, гнездящихся севернее, недостаточно надёжна из-за малой выборки (T=0, Z=1,83, p=0,07), тем не менее, она очевидна (рис. 58).

birds (Kenzhyk, Ayna and Sarygul, see fig. 50–52) the natal nests felt into the range of individual summer territories of 2CY eagles calculated as MCP 100% (distance from the nests to the edge of MCP 100% varied from 6 to 62 km). However, the main range of summer movements calculated as Kernel 50% lies further than 300 km from the natal nests (394 km for Sarygul, and 1370 km in Ayna). In the case of Aman, his natal nest is located 30 km from the edge of his individual summer territory but Aman himself moved mainly further than 500 km from his parents’ breeding territory, thus it fits the same pattern as in Ayna and Sarygul. For the remaining eagles from the Orenburg and the Altai-Sayan regions, the distances from the natal nest to the edge of the individual summer territories (MCP 100%) varied from 281 km (Uragan) to 2,014 km (Min), 1,111.5±678.9 km on average, and to the zone of the main summer movements (Kernel 50%), varied from 445 (Uragan) to 3,045 km (Sin), 1,612.4±986.0 km on average (table 15). The difference in the distances from the natal nests to the edge of the individual summer territories calculated as MCP 100% in Eagles originated from different populations (Kazakhstan, Orenburg and ASR) is not significant probably due to the small sample set (fig. 58).

176

Ïåðíàòûå õèùíèêè è èõ îõðàíà 2019, 39

Изучение пернатых хищников

Рис. 58. Диаграммы размаха дистанций от родительских гнёзд до индивидуальных территорий молодых степных орлов в летний период. Сокращения мест рождения орлов: OO – Оренбургская область России, KO – Карагандинская область Казахстана, ASR – Алтае-Саянский регион России. Fig. 58. Box-and-whiskers plots of distances from the natal nest to the summer home range of the 2CY Steppe Eagles. Legend: OO – Orenburg region of Russia, KO – Karaganda region of Kazakhstan, ASR – Altai-Sayan region of Russia.

Годовой цикл Ювенильные степные орлы, которых удалось проследить от начала первой осенней до начала второй осенней миграции, затратили на полный цикл от 307 дней (Хакас) до 405 дней (Ева), в среднем 365±34,6 дней (n=9). В том числе 60,8±23,31 дней (16,65%) – на первую осеннюю миграцию, 127,0±33,36 дней (34,79%) – на зимовку,

The Full-year cycle The juvenile Steppe Eagles, which were tracked from the beginning of the first autumn to the beginning of the second autumn migration spent on the full cycle from 307 (Khakas) to 405 (Eva) days, 365±34.6 days on average (n=9). From the total, 60.8±23.31 days (16.65%) were spent for the first autumn migration, 127.0±33.36 days (34.79%)

Raptor Research

Raptors Conservation 2019, 39

177

Рис. 59. Годовой цикл ювенильных степных орлов (средние показатели по всем прослеженным в течение года орлам – внизу). Fig. 59. Annual life cycle of the juvenile Steppe Eagles (below – the average values for all eagles tracked during the year).

23,6±11,86 дня (6,45%) – на весеннюю миграцию и 153,6±23,74 дня (42,07%) – на летовку (рис. 59). Ранее полный годовой цикл был прослежен для взрослого самца степного орла в 1998 году. Этот орёл провёл 31,5% года (115 дней) на зимовке в Эфиопии и Судане, 41,9% (153 дня) – в гнездовом ареале в Казахстане (к северу от Арала) и 26,6% – на миграции, из которых 12,1% (45 дней) пришлось на весеннюю миграцию и 14,5% (53 дня) – на осеннюю (Meyburg et al., 2012).

for the wintering, 23.6±11.86 days (6.45%) for spring migration and 153.6±23.74 days (42.07%) for the summering (fig. 59). Previously, the full-year cycle was tracked for an adult male Steppe Eagle in 1998. That male spent 31.5% of the year (115 days) for wintering in Ethiopia and Sudan, 41.9% (153 days) in the breeding range in Kazakhstan (north of the Aral Sea), and 26.6% on migration, 12.1% (45 days) of which were spring migration and 14.5% (53 days) the autumn migration (Meyburg et al., 2012).

Вторая осенняя миграция Учитывая то, что ни один из орлов не вернулся в натальную область и все, кроме Урагана, были на значительном удалении от мест начала первой осенней миграции, для большинства орлов как сроки, так и пути второй осенней миграции оказались отличными от таковых в первую. Вторая осенняя миграция степных орлов начиналась в период с 8 августа по 8 октября. Рано и в сжатые сроки ушли в миграцию орлы, летовавшие в степной зоне Казахстана и крайнего северо-востока Китая (8 августа – 8 сентября, в среднем 31 августа ± 12 дней, n=8), а на месяц позже их начал миграцию Ураган, завершивший

The second autumn migration Given that none of the eagles returned to the natal area and all but the Uragan were at a considerable distance from the places where they started their first autumn migration, for most eagles both the dates and the routes of the second autumn migration were different from those in the first migration. The second autumn migration of Steppe Eagles began in the period from August 8th to October 8th Eagles, summering in the steppe zone of Kazakhstan and the extreme north-east of China, migrated early and within short timeframes (August 8th – September 8th, August 31st±12 days on average, n=8). A month later, Uragan start-

178

Ïåðíàòûå õèùíèêè è èõ îõðàíà 2019, 39

Изучение пернатых хищников

Табл. 16. Пространственные характеристики второй осенней миграции молодых степных орлов. Принятые сокращения: f – самка, m – самец.

Дата окончания миграции Date of migration ending

Продолжительность миграции Duration of migration

Генеральное направление маршрута в градусах General migration azimuth (in degrees)

Линейная протяжённость маршрута, км Linear distance, km

Длина трека, км Track length, km

Длина трека, км/100 лок. Normalized track length, km/100 loc

Прямолинейность миграционного маршрута Straightforwardness of migration

Скорость движения вместе с остановками, км/сутки, M±SD (min – max) Daily covered distance (including stopovers), km/day, M±SD (min – max)

Имя Пол Name Sex Ураган m 513 Uragan Хакас m 252 Khakas Мин m 528 Min Син m 41 Sin Ева f 61 Eva Аман m 534 Aman Айна f 253 Ayna Сарыгуль f 55 Sarygul Кенжык m 117 Kenzhyk Самки / Females (n=3) Самцы / Males (n=6) Самцы / Males (n=5)a СРЕДНЕЕ / AVERAGE (n=9) СРЕДНЕЕ / AVERAGE (n=8)a

Дата начала миграции Date of migration onset

Число локаций Number of locations

Table 16. Spatial characteristics of 2CY Steppe Eagles’ autumn migration. Legend: f – female, m – male.

08/10

29/11

232.5

4032.7

4839.9

943.5

0.83

18/08

06/09

246.1

1669.1

2560.8

1016.2

0.65

29/08

25/10

195.2

3350.9

7714.8

1461.1

0.43

08/08

11/08

203.6

1423.9

1532.9

3738.8

0.93

10/09

10/10

227.0

3004.9

4570.8

7493.1

0.66

08/09

17/11

219.3

4244.1

6876.1

1287.7

0.62

04/09

09/10

195.6

3640.3

6177.1

2441.5

0.59

07/09

18/09

178.5

2415.2

3631.6

6602.9

0.67

05/09

18/09

155.6

2418.9

3477.2

2972.0

0.70

07/09± 3.0 02/09± 21.0 07/09± 19.0 04/09± 16.9 07/09± 14.5

02/10± 12.4 08/10± 43.3 19/10± 36.6 06/10± 34.9 13/10± 29.8

26.3± 12.7 36.7± 27.4 43.2± 24.9 33.2± 23.2 36.9± 21.8

200.4± 24.6 208.7± 32.0 209.7± 35.6 205.9± 28.4 206.2± 30.35

3020.1± 612.7 2856.6± 1200.6 3143.1± 1089.0 2911.1± 1000.7 3097.0± 888.3

4793.2± 1287.2 4500.3± 2437.5 5093.8± 2187.5 4597.9± 2036.9 4981.0± 1797.8

5512.5± 2696.5 1903.2± 1165.7 1536.1± 829.2 3106.3± 2433.9 3027.2± 2598.6

0.64± 0.04 0.69± 0.17 0.65± 0.14 0.67± 0.14 0.64± 0.11

96.0±93.02 (0.55–395.4) 128.1±103.4 (2.08–291.2) 131.6±142.85 (0.42–493.3) 391.5±210.3 (115.5–627.3) 147.45±137.8 (0.02–394.1) 98.35±115.4 (0.11–432.6) 174.2±81.0 (0.23–403.5) 319.1±77.4 (213.7–423.9) 247.7±140.4 (21.6–480.4) 185.7±120.3 (0.02–423.9) 124.1±130.6 (0.11–627.3) 119.1±124.1 (0.11–493.3) 140.4±130.6 (0.02–627.3) 137.0±126.4 (0.02–493.3)

Примечание / Note: a – без учёта Сина / excluding Sin.

летние кочёвки на севере Алтае-Саянского региона – в Хакасии (табл. 16). Таким образом, уже годовалые орлы снова подтвердили наличие двух волн миграции для птиц, проводящих лето в Казахстане и в Алтае-Саянском регионе. Маршруты орлов во вторую осеннюю миграцию показаны на рисунке 60. Ева, начав миграцию на Южном Алтае, пересекла большую часть Казахстана до Устюрта и ушла на юг вдоль западного берега Аральского моря, но уже в Туркмении повернула на юго-восток и ушла на зимовку на юго-запад Ирана, к границе с

ed the migration. He completed summer movements north of the Altai-Sayan region, in Khakassia (table 16). Thus, 2CY eagles confirmed the presence of two waves of migration for eagles spending summer in Kazakhstan and in the Altai-Sayan region. The routes of the 2CY eagles during the autumn migration are shown in figure 60. Eva started the migration in the Southern Altai, crossed most of Kazakhstan to Ustyurt and flew south along the western coast of the Aral Sea, but in Turkmenistan she turned south-east and went wintering in the southwest of Iran to the border with Pakistan.

Raptor Research

Raptors Conservation 2019, 39

179

Рис. 60. Треки второй осенней миграции 9 степных орлов из России и Казахстана (вверху) и линейные дистанции от мест летовки к местам зимовки (внизу). Имена птиц соответствуют таковым в табл. 16. Сокращения мест рождения орлов: OO – Оренбургская область России, KO – Карагандинская область Казахстана, ASR – Алтае-Саянский регион России. Сокращения названий стран: RU – Россия, CH – Китай, IR – Иран, IN – Индия, KZ – Казахстан, SA – Саудовская Аравия. Fig. 60. Second autumn migration tracks of 9 Steppe Eagles from Russia and Kazakhstan (upper) and linear distances from the summering areas to the wintering places of 2CY Steppe Eagles tagged with tracking devices (bottom). The names of the birds correspond to those in the table. 16. Abbreviation of homeland regions of the eagles: OO – Orenburg region of Russia, KO – Karaganda region of Kazakhstan, ASR – Altai-Sayan region of Russia. Legend: RU – Russia, CH – China, IR – Iran, IN – India, KZ – Kazakhstan, SA – Saudi Arabia.

Пакистаном. Айна снова мигрировала через Кавказ, но уже ближе к Каспийскому морю, и в этот раз она не ограничилась Аравийским полуостровом, а через Эйлат и Суэц (на карте не прорисован детально трек из-за отсутствия части локаций) ушла в Эфиопское нагорье, закончив миграцию в Эритрее. Сарыгуль практически по прямой стремительно пересекла Узбекистан и Туркменистан, долетела до центра Ирана, откуда ушла на традиционное место зимовки на юге Пакистана. Кенжык через Казахстан пролетел до гор на самом юговостоке страны, «встал» в русло пролёта и в нём прошёл через восток Узбекистана и Туркмении, далее пересёк Афганистан и закончил миграцию в южной части Пакистана. Ураган практически повторил свой маршрут первой осенней миграции, пройдя из Хакасии до побережья Аравийского моря. Хакас прошёл Тянь-Шань и через Алматинскую область Казахстана ушёл в

Ayna migrated through the Caucasus again, but closer to the Caspian Sea. This time she flew beyond the Arabian Peninsula, passed through Eilat and Suez (the track is not detailed in the map due to the lack of several locations), crossed the Ethiopian Highlands and ended her migration in Eritrea. Sarygul crossed Uzbekistan and Turkmenistan almost in a straight line, flew to the center of Iran, and then headed to the traditional wintering ground in southern Pakistan. Kenzhyk crossed Kazakhstan, and at the mountains in the very south-east of the country fit into the migration corridor, and crossed the east of Uzbekistan and Turkmenistan, then Afghanistan, and completed migration in the southern Pakistan. Uragan almost repeated his route of the first autumn migration, passing from Khakassia to the coast of the Arabian Sea. Khakas passed the Tien Shan and went to Kyrgyzstan through the Almaty region of Kazakhstan, where, looping around the western part of Terskey Alatau, headed west along the Kyrgyz Ridge to Taraz and returned to his previous wintering ground in Turkmenistan along the old route through Karatau. Sin returned to his previous wintering ground in Turkmenistan from Kazakhstan almost in a straight line (straightforwardness 0.93). Aman migrated east of the Caspian Sea through Ustyurt and Kora-Bogaz-Gol, Iran and Iraq, and just like Ayna went to the Ethiopian Highlands through Eilat and Suez, completing the migration in Sudan. Min chose the most extraordinary route. From the Aktobe region, he traveled south-

180

Ïåðíàòûå õèùíèêè è èõ îõðàíà 2019, 39 Киргизию, где, заложив петлю вокруг западной части Терскей Алатау, прошёл на запад вдоль Киргизского хребта к Таразу и по старому маршруту через Каратау вернулся на прежнюю зимовку в Туркмении. Син практически по прямой (прямолинейность 0,93) из Казахстана вернулся на прежнюю зимовку в Туркмении. Аман мигрировал восточнее Каспия через Устюрт и Кора-Богаз-Гол, Иран и Ирак, и так же как и Айна, ушёл в Эфиопское нагорье через Эйлат и Суэц, завершив миграцию в Судане. Наиболее неординарный маршрут выбрал Мин. Из Актюбинской области он прошёл на юго-восток вдоль Сырдарьи (летел параллельно Кенжыку), ещё на подлёте к Каракуру пересёк Каратау и резко повернул на юго-запад, пройдя через Узбекистан, Туркмению, Ирак, Кувейт, достиг практически центра Саудовской Аравии. Но здесь орёл развернулся и вернулся в Иран, где сделал длительную остановку. После он вернулся в Саудовскую Аравию к Эр-Рияду и, пройдя над его окраиной, не задерживаясь ушёл на юг, где 25 октября пересёк границу Йемена и остался там на зимовку. Мин и Аман сделали в юго-западной части Ирана длительные остановки, продолжительность которых составила 28 дней и 31 день соответственно. Согласно методике можно было бы отнести все остальные перемещения этих орлов к зимним, если бы после этих остановок они не продолжили бы стремительную миграцию на довольно длинное расстояние: Мин пролетел до места зимних перемещений (по прямой) ещё 1453 км, а Аман – 2101 км, причём большой петлёй через Суэц. Поэтому, несмотря на то, что птицы провели на местах остановки в зоне потенциальной зимовки более 20 дней, мы отнесли их к остановкам на миграционном маршруте, а не к зимним перемещениям. Продолжительность второй осенней миграции степных орлов (учитывая вышеописанные допущения для Мина и Амана) варьировала от 4 (Син) до 71 (Аман) дней, составив в среднем (n=9) 33±23 дня (табл. 16). Т.е. сроки второй осенней миграции оказались в 1,5 раза короче, чем первой, с достаточно высокой степенью надёжности (T=0, Z=2,67, p=0,008). Это можно объяснить накопленным орлами опытом миграции, т.к. при этом дистанции от мест летовки до мест зимовки на втором году жизни орлов не были меньше настолько, чтобы заметно снизить продолжительность миграции: линейные дистанции первой осенней миграции для тех же 9 орлов составили

Изучение пернатых хищников

Степной орёл по имени Мин. Фото Н. Бхатта. Steppe Eagle named Min. Photo by N. Bhatt.

east along the Syr Darya (flew parallel to Kenzhyk), while approaching Karakur he crossed Karatau and turned sharply southwest, passing through Uzbekistan, Turkmenistan, Iraq, Kuwait, reaching almost the center of Saudi Arabia. However, here he turned back and returned to Iran, where he made a long stop. Then he returned to Saudi Arabia to Riyadh, skirted the city without stops, and headed south where he crossed the Yemen border on October 25th and stayed there for wintering. Min and Aman made long stops in the southwestern part of Iran, the duration of which was 28 days and 31 days respectively. In accordance with the methods, all further movements of these eagles could be attributed to the winter ones but after these stops both eagles continued the rapid migration over a rather long distance: Min flew another 1,453 km to his wintering area, and Aman – 2,101 km, with a large loop through the Suez. Therefore, despite the fact that the birds spent more than 20 days at stops in the potential wintering area, we attributed these stops to migration stopovers, not to winter movements. The duration of the autumn migration of 2CY Steppe Eagles varied from 4 (Sin) to 71 (Aman) days, 33±23 days on average (n=9) (table 16). Thus, the terms of the second autumn migration were 1.5 times shorter than of the first one (T=0, Z=2.67, p=0.008). This is primarily due to the migration experience gained by the eagles, since the distances from the summering to the wintering grounds in the 2CY were not much shorter than in 1CY to noticeably reduce the duration of migration: for the same set of 9 eagles the linear distances of the first autumn

Raptor Research

Raptors Conservation 2019, 39

181

Рис. 61. Сравнение разных параметров первой и второй осенней миграции степных орлов. Fig. 61. Comparison of parameters of the first and the second autumn migration of the Steppe Eagles.

2139–4037 км, в среднем 3044,5±624,3 км (n=9), второй – 1424–4244 км, в среднем (n=9) 2911,1±1000,7 км, и надёж-

migration were 2,139–4,037 km, mean 3,044.5±624,3 km (n=9), of the second – 1,424–4,244 km, mean 2,911.1±1,000.7 km

182

Ïåðíàòûå õèùíèêè è èõ îõðàíà 2019, 39 ной разницы не выявлено: T=16, Z=0,65, p=0,5. Разница в продолжительности и протяжённости миграции (линейной и по треку), а также прямолинейности маршрута одних и тех же орлов показана на рисунке 61. Несмотря на сокращение продолжительности миграции в 1,5 раза, разница между полами по этому показателю сохранилась (рис. 62), что говорит об устойчивости признака. Как и в первую осеннюю миграцию, где были найдены достоверные различия в её продолжительности между самками и самцами (самки – в среднем 43±22,3 дня, диапазон 25–84 дня; самцы – в среднем 61±20,1 день, диапазон 35–93 дня), во вторую осеннюю миграцию самки также проявили тенденцию к более короткой продолжительности миграции (n=3, 26,3±12,7 дней, диапазон 12–36 дней), нежели у самцов (n=6, 36,7±27,4 дней, диапазон 4–71 день), хотя эти различия и не надёжны статистически. Если из выборки самцов исключить Сина, который демонстрировал во все сезоны нестандартное миграционное поведение, то разница будет ещё больше (n=5, 43,2±24,9 дней, диапазон 14–71 день), но остаётся ненадёжной.

Изучение пернатых хищников (n=9), and no reliable difference was found (T=16, Z=0.65, p=0.5). The differences in the duration and the linear distance / track length, as well as the straightforwardness between the first and the second autumn migrations are shown in fig. 61. No significant difference is found between sexes in the value of the duration of autumn migration of the 2CY, however, 2CY females are tended to spend less time for autumn migration on average (26.3±12.7 days, n=3, lim 12–36 days) than 2CY males (36.7±27.4 days, n=6, lim 4–71 days). Meanwhile in the autumn migration of the 1CY we found a significant difference in the duration of migration between sexes (see above). Thus, despite the shortening of the duration of autumn migration of the 2CY eagles by 1.5 times compared to the 1CY, the tendency observed in 2CY eagles repeats the differences found in 1CY (fig. 62), which indicates the stability of the feature. The general azimuth of the 2CY Steppe Eagles movements during the autumn migration was 156–246°, 206±28.4° on average (n=9) (fig. 60, table 16), which is close to the values of the first autumn migration.

Рис. 62. Диаграммы размаха пространственных характеристик перемещений степных орлов в ходе второй осенней миграции. Fig. 62. Box-and-whiskers plots of spatial characteristics of the 2CY Steppe Eagles’ autumn migration.

Raptor Research

Raptors Conservation 2019, 39 Генеральный азимут перемещений степных орлов на второй осенней миграции составил 156–246°, в среднем (n=9) 206±28,4° (рис. 60, табл. 16), что близко к показателям первой осенней миграции. Средняя протяжённость трека от места летовки до места зимовки во вторую осеннюю миграцию оказалась меньше (n=9, 4598±2036,9 км, от 1533 до 7715 км), чем в первую (n=9, 5935±1305,7 км, от 3984 до 8104 км) (рис. 61), с надёжной разницей по 9 орлам, прослеженным в обе миграции (T=4, Z=2,19, p=0,03). Этот же показатель на 100 локаций во вторую осень варьировал от 944 до 7493 км/100 локаций, составляя в среднем (n=9) 3106±2433,9 км/100 локаций, что оказалось в 2,5 раза больше, чем в первую осень (по тем же 9 орлам в среднем 1240±906,1 км/100 локаций, 619–3524 км/100 локаций) с высокой степенью надёжности разницы (T=0, Z=2,67, p=0,008). Самки, в отличие от самцов, имели тенденцию пролетать большие расстояния как в ходе первой осенней миграции (см. табл. 7), так и в ходе второй (табл. 16). Причём в ходе второй осенней миграции эта тенденция была более выраженной для протяжённости трека, нормализованного на 100 локаций (самки: 2442–7493, в среднем 5513±2696,5 км/100 локаций, n=3, самцы: 944–3739, в среднем 1903±1165,7 км/100 локаций, n=5) (табл. 16, рис. 62). В результате сокращения продолжительности миграции при сохранении её протяжённости, во вторую осень вырос индекс прямолинейности миграции. Если в первую осень он варьировал от 0,35 до 0,76, составив в среднем (по 9 орлам, прослеженным в обе миграции) 0,55±0,14, то во вторую – от 0,43 до 0,93, составив в среднем 0,67±0,14 (надёжность разницы достаточно высокая: T=4, Z=2,19, p=0,03) (табл. 16, рис. 61). Во время второй осенней миграции степные орлы в день пролетали (с учётом всех остановок) в среднем от 96±93 км/ день (Ураган) до 392±210 км/день (Син). По всей выборке из 9 орлов средняя дистанция, пройденная в день, составила 140,4±130,6 км/день (табл. 16). Определённо, во вторую осеннюю миграцию орлы проходили в день в среднем больше километров (140,4±130,6 км/день, от 0 до 627 км/день, n=9), чем в первую (97,9±94,8 км/день, от 0 до 495 км/день, n=9), с достаточно высокой надёжностью разницы (T=18726, Z=2,47, p=0,01). Во вторую осеннюю миграцию (см. табл. 16,

183

Мигрирующий степной орёл. Фото И. Карякина. Migrating Steppe Eagle. Photo by I. Karyakin.

The average track length from the summering to the wintering grounds during the second autumn migration turned out to be shorter (mean 4,598±2,036.9 km, lim 1,533–7,715 km, n=9) than in the first one (mean 5,935±1,305.7 km, lim 3,984–8,104 km, n=9) (fig. 61), with a reliable difference in 9 eagles tracked in both migrations (T=4, Z=2.19, p=0.03). The same parameter normalized by the number of locations (n-t-length) varied from 944 to 7,493 km/100 locations, 3,106±2,433.9 km/100 locations on average (n=9) in the second autumn which is 2.5 times higher then in the first autumn migration for the same 9 eagles (lim 619–3,524 km/100 locations, mean 1,240±906.1 km/100 locations, n=9) (T=0, Z=2.67, p=0.008). N-t-length tended to be higher for females both for the first (see table 7) and the second autumn migrations (table 16) than for males. Moreover, during the second autumn migration this tendency was even stronger (females: lim 2,442–7,493 km/100 locations, mean 5,513±2,696.5 km/100 locations, n=3; males: lim 944–3,739 km/100 locations, mean 1,903±1,165.7 km/100 locations, n=5) (table 16, fig. 62). As a result of the reduction in the duration of migration, while maintaining its length, the migration straightforwardness index increased in the second autumn. If in the first autumn for 9 eagles tracked in both migrations it varied from 0.35 to 0.76, 0.55±0.14 on average, then in the second – from 0.43 to 0.93, 0.67±0.14 on average (T=4, Z=2.19, p=0.03) (table 16, fig. 61). The average distances covered daily by the 2CY eagles in autumn migration vary from 96±93 km/day (Uragan) to 392±210 km/ day (Sin). The mean value across 9 eagles is

184

Ïåðíàòûå õèùíèêè è èõ îõðàíà 2019, 39

Изучение пернатых хищников Рис. 63. Распределение точек остановки степных орлов во время второй осенней миграции (вверху), во все миграции, включая весеннюю (в центре) и диаграмма количества остановок в первую и вторую осеннюю миграцию орлов (внизу). Fig. 63. Distribution of stopover locations during the second autumn migration of the Steppe Eagles (upper), during all migrations including the spring one (at the center), and the diagram of the number of stopovers during the first and second autumn migration of the Steppe Eagles (bottom).

рис. 62), так же как и в первую, средние дистанции, покрываемые самками за световой день (185,7±120,3 км/день, от 0,02 до 423,9 км/день, n=79), были больше, чем таковые самцов (124,1±130,6 км/день, от 0,11 до 627,3 км/день, n=220) с надёжной

140.4±130.6 km/day (table 16). In the autumn migration, 2CY eagles traveled more kilometers a day on average (140.4±130.6 km/day, lim 0–627 km/day, n=9) than same eagles on their 1CY (97.9±94.8 km/ day, lim 0–495 km/day, n=9) (T=18,726, Z=2.47, p=0.01). Average distances covered daily by females (185.7±120.3 km/ day, lim 0.02–423.9 km/day, n=79) were higher than males’ ones (124.1±130.6 km/ day, lim 0.11–627.3 km/day, n=220) in second autumn migration (T=880, Z=3.42, p=0.0006) (table 16, fig. 62), as well as in the first autumn migration as we showed above. At the same time, males showed a high maximum value for daily covered distances in second autumn migration – up to 627 km/day (Sin) and 493 km/day (Min), in contrast to females, which flew no more than 424 km/day (Sarygul). In the second autumn migration, eagles beat speed records. If in the first autumn the maximum speeds were shown by Kenzhyk and Tes – 72.0–75.9 km/h, then in the second autumn this speed range was reached by Sarygul, Min, and Uragan, and Sin moved at a speed of up to 82.1 km/h. Moreover, Sin surprised us a lot by reaching speed over 80 km/h four times on August 8th and 9th. On August 9th, he moved between the mountains of Karatau (Kazakhstan) and Bukhara (Uzbekistan) continuously for 8 hours at speeds from 58 to 82 km/h. During the second autumn migration, only 5 out of 9 eagles made long stopovers (fig. 63: above). The number of stopovers made varies from 1 (Min and Ayna) to 7 (Uragan) and Eva, Khakas, and Aman made three stops, 3.0±2.19 stops on average (n=5). The duration of stopovers varied from 1 to 31 days, 5.17±8.98 days on average, n=5. As noted above, the two longest stops for 28 and 31 days were made by Min and Aman respectively at landfills in Iran. From September 16th to October 13th, 2019, Min kept 10 km northeast of the city of Borujen (fig. 63: A), and Aman –

Raptor Research

Raptors Conservation 2019, 39

185

Длительные остановки степных орлов во время второй осенней миграции: нумерация точек остановки соответствует таковой на рис. 63 (A – Мин, В, С – Аман, D – Ева, E –Ураган, F – Хакас, J – Айна). Long stopovers of the 2CY Steppe Eagles during the autumn migration: the numbering of stopover locations corresponds to numbers in fig. 63 (A – Min, B, C – Aman, D – Eva, E – Uragan, F – Khakas, J – Ayna).

разницей (T=880, Z=3,42, p=0,0006). При этом самцы продемонстрировали большие максимальные показатели для дневных перелётов – до 627 км/день (Син) и 493 км/ день (Мин), в отличие от самок, которые во вторую осеннюю миграцию в день пролетали не более 424 км/день (Сарыгуль). Во вторую осеннюю миграцию орлами также были побиты рекорды скорости. Если в первую осень максимальные показатели были у Кенжыка и Тэс – 72,0–75,9 км/ч, то

from September 28th to October 28th, 6 km southwest of the city of Ilam (fig. 63: B). The whole month Aman stayed on a local territory of about 2 km2 in a landfill. Min, on the contrary, moved along a triangle with sides of 4, 5 and 6 km between a large landfill, where he stayed most of the time, recultivated small landfill and desert mountains. The shorter stopovers of the Steppe Eagles were in more diverse habitats. Aman stayed 4 days at a landfill south from town Rostam

186

Ïåðíàòûå õèùíèêè è èõ îõðàíà 2019, 39 во вторую осень скорости в этом диапазоне достигали Сарыгуль, Мин, Ураган, а Син летел со скоростью до 82,1 км/ч. Причём Син сильно удивил тем, что достигал скоростей свыше 80 км/ч четырежды 8 и 9 августа, причём 9 августа он двигался между хр. Каратау (Казахстан) и Бухарой (Узбекистан) непрерывно в течение 8 часов со скоростями от 58 до 82 км/ч. Во вторую осеннюю миграцию только 5 орлов из 9 делали длительные остановки (рис. 63: вверху): от 1 (Мин и Айна) до 7 (Ураган), в среднем (n=5) 3,0±2,19 (Ева, Хакас и Аман сделали по три остановки). Продолжительность остановок варьировала от 1 до 31 дня, составив в среднем (n=5) 5,17±8,98 дней. Как уже было отмечено выше, две самые длительные остановки в 28 и 31 день сделали Мин и Аман на свалках в Иране: Мин с 16 сентября по 13 октября 2019 г. держался в 10 км к северовостоку от г. Боруджен (в 52 км от места остановки Амана около Шехреза во время весенней миграции) (рис. 63: A), Аман – с 28 сентября по 28 октября в 6 км к югозападу от г. Илам (рис. 63: B). Аман весь месяц держался на локальной территории площадью около 2 км2 на свалке, Мин, наоборот, перемещался по треугольнику со сторонами 4, 5 и 6 км между крупной свалкой, на которой держался большую часть времени, рекультивируемой небольшой свалкой и пустынными горами. Другие, менее продолжительные остановки степных орлов были в более разнообразных местах. Аман останавливался на 4 дня (16–19 сентября 2019 г.) на свалке на южной окраине г. Ростам Кола в Иране, на юге Каспийского моря (рис. 63: С), Ева провела 4 дня (23–26 сентября 2017 г.) в Капланкырском заповеднике, в 70 км к югу от Сарыкамыша в Туркменистане (рис. 63: D); Ураган 6 дней (с 24 по 29 октября 2019 г.) держался в мелкосопочнике левобережья Иртыша (северо-восток Казахстана) на развалинах д. Батуринка рядом с действующим летним лагерем скота (рис. 63: E), а перед этим делал две суточные остановки в верховьях Чарыша и Абая в Республике Алтай; Хакас провёл 3 дня (21–23 августа 2019 г.) в горном распадке Тянь-Шаня, у деревни Казан в Китае близ границы с Казахстаном (рис. 63: F). Обращает на себя внимание то, что во вторую осеннюю миграцию число остановок для тех же 9 орлов было в 3 раза меньше, чем в первую осень (рис. 63: внизу). Орлы, которые в первую осень летели на зимовку без остановок, продолжали при-

Изучение пернатых хищников

Мигрирующие степные орлы. Фото И. Карякина. Migrating Steppe Eagles. Photo by I. Karyakin.

Kola in Iran by the south of the Caspian Sea (September 16th–19th, 2019) (fig. 63: C). Eva spent 4 days (September 23rd–26th, 2017) in the Kaplankyr Nature Reserve 70 km south of Sarykamysh in Turkmenistan (fig. 63: D). Uragan spent 6 days (October 24th–29th, 2019) in the hummocks of the left bank of the Irtysh River (northeast of Kazakhstan) on the ruins of the village of Baturinka near the existing summer cattle farm (fig. 63: E), and before he made two day-long stops in the upper stream of rivers Charysh and Abay in the Altai Republic. Khakas spent 3 days (August 21th–23rd, 2019) in a glen of the Tien Shan mountains near the village Kazan in China at the border with Kazakhstan (fig. 63: F). It is noteworthy that in the second autumn migration, the number of stops for the same 9 eagles was 3 times less than in the first autumn (fig. 63: below). Eagles, which migrated non-stop in the first autumn, kept the same trend in the second autumn. The match of the stopover locations for 1st and 2nd autumn migrations was observed only once: female Ayna used the same stopover site in the Pre-Caucasian region on September 23rd, 2018, and on September 16th–19th, 2019, which located in the valley of the Sal River between villages Andreevskaya and Gureev in the east of the Rostov region of Russia (fig. 63: J). The repetition of the migration routes (±1 km) of the same eagles in the first and the second autumn migrations was low – less than 5% (fig. 64–65). However, 8 out of 9 eagles passed fairly long distances in

Raptor Research

Raptors Conservation 2019, 39 держиваться этой же тенденции и во вторую осень. Совпадение мест остановки наблюдалось один раз: Айна в Предкавказье во время второй осенней миграции остановилась 16–19 сентября 2019 г. там же, где и в первую осень 23 сентября 2018 г. – в долине р. Сал, между ст. Андреевская и пос. Гуреев на востоке Ростовской области России (рис. 63: J). Повторяемость маршрутов (±1 км) миграции у одних и тех же орлов в первую и вторую осенние миграции была низкой – менее 5% (рис. 64–65), тем не менее, 8 из 9 орлов прошли в одних и тех же индивидуальных 100-километровых коридорах достаточно длинные дистанции (рис. 66) – от 842,2 до 2165,5 км, в среднем (n=8) 1445,6±539,7 км. Максимальные дистанции прошли Айна (2165,5 км) и Кенжык (2090,3 км), остальные орлы пролетели в своих коридорах менее 2 тыс. км. Только Ева обе осенних миграции прошла разными маршрутами, хотя и в одну и ту же область зимовки. У 8 орлов, которые повторили вторую осеннюю миграцию в том же 100-километровом коридоре, доля протяжённости маршрута в этом коридоре от средней дистанции за обе осенних миграции варьировала от 11,8% (Мин) до 42,7% (Кенжык), составив в среднем, 29,7±10,3% (рис. 66). Айна прошла тем же коридором, что и предыдущей осенью через Нижнюю Волгу и Предкавказье, а также через Ирак, a Аман пересёк Иран и часть Ирака. Сарыгуль двигалась в одном и том же 100-км коридоре в первую и вторую осеннюю миграцию: от юго-востока Казахского мелкосопочника до юга Заунгуских Каракумов и через северные предгорья Копетдага. Остальные 5 орлов продемонстрировали движение в одном и том же коридоре в обе осенние миграции на участке от гор Каратау в Казахстане до западного (Ураган) и восточного (Кенжык) обходов пустыни Регистан на юге Афганистана. Вторая зимовка К моменту написания статьи вторая зимовка орлов 2018 г. мечения ещё не завершилась, но уже можно сделать определённые заключения. Орлы распределились, как и в первую зимовку, от северовостока Африки (Эфиопское нагорье) до запада Индии (Раджастан), и на север – до востока Туркменистана. Но только 6 орлов (66,7%) из 9 вернулись на прежние места зимовки – это Хакас и Син (в восточную Туркмению), Сарыгуль и Кенжык (на Ин-

187

Мигрирующий степной орёл и белоголовые сипы (Gyps fulvus). Фото И. Карякина. Migrating Steppe Eagle and Gyps Vulture (Gyps fulvus). Photo by I. Karyakin.

the same individual 100-kilometer corridors (fig. 66) – from 842.2 km to 2,165.5 km, 1,445.6±539.7 km on average (n=8). The maximum distances were observed for Ayna (2,165.5 km) and Kenzhyk (2,090.3 km). The other eagles flew less than 2 thousand km in their corridors. Eva was the only one who used completely different migration routes for both autumn migrations, although she arrived at the same wintering area. Ayna passed in the same corridor as before through the Lower Volga and PreCaucasian region, as well as through Iraq. Aman crossed Iran and part of Iraq. Sarygul used the same 100-km corridor in both autumn migrations to pass from the southeast of the Kazakhstan Hummocks to the south of the Northern Karakum, and through the northern foothills of Kopetdag. The remaining 5 eagles moved in the same corridor during both autumn migrations in the area from the Karatau Mountains in Kazakhstan to the northern reaches of the Registan Desert in the south of Afghanistan. The second wintering By the time of writing this article, the second wintering of the eagles of 2018 tagging has not yet ended, but certain conclusions can already be made. As in the first wintering, Eagles distributed from northeast Africa (Ethiopian Highlands) to the west of India (Rajasthan), and north limits of the wintering grounds are at the east of Turkmenistan.

188

Ïåðíàòûå õèùíèêè è èõ îõðàíà 2019, 39

Изучение пернатых хищников

Рис. 64. Треки первой и второй осенней миграции степных орлов из России и Казахстана (Ева, Хакас, Мин, Син, Ураган и Сарыгуль). Fig. 64. First and second autumn migration tracks of Steppe Eagles from Russia and Kazakhstan (Eva, Khakas, Min, Sin, Uragan and Sarygul).

до-Пакистанские зимовки), Ураган (на юг Ирана) (рис. 67), а также Ева, которая погибла на Ирано-Пакистанской границе, в непосредственной близости от места первой зимовки.

However, only 6 eagles (66.7%) out of 9 that survived returned to the same wintering grounds as before: these eagles are Khakas and Sin (eastern Turkmenistan), Sarygul and Kenzhyk (Indo-Pakistan), Uragan (south

Raptor Research

Raptors Conservation 2019, 39

189

Рис. 65. Треки первой и второй осенней миграции степных орлов из Казахстана (Аман, Кенжык и Айна). Fig. 65. First and second autumn migration tracks of Steppe Eagles from Kazakhstan (Aman, Kenzhyk and Ayna).

of Iran) (fig. 67), and Eva who died on the Iran-Pakistan border in the immediate vicinity of the place of her first wintering. Ayna and Aman changed the wintering area from the Arabian Peninsula to the Ethiopian Highlands in northeast Africa and Min switched from the lower stream of the river Indus to the mountains of Yemen on the Arabian Peninsula. The distances between the extreme points of MCP in the first and the second winterings for Min makes 1,946.8 km, for Aman – 764.5 km, and for Ayna – 947.6 km (1,219.6±636.4 km on average, n=3). Male Khakas showed outstanding behavior. Twelve days after he arrived to his wintering area (on September 19th, 2019) in Turkmenistan – the same as a year ago, he made a 17-day flight through the north of Afghanistan, Tajikistan, Kyrgyzstan to southeastern Kazakhstan and returned to his usual wintering ground again. On the way, Khakas passed along the Darvaz Range on the border of Afghanistan and Tajikistan passing the Fuchik Mountain (4,573 m), crossed the Peter the Great Range near the peak of the same name (4,744 m), the Alai Range, the Turkestan Range through the massif of the Skalisty Peak (5,621 m), the Ferghana Valley almost through its center, Chatkal and Pskem Ranges, Talas Alatau in its highest part on the border of Kyrgyzstan and Uzbekistan, made two stops at the fields and a landfill on the edges of the city Taraz, and on October 3, 2019, he turned back and headed in the opposite direction, crossed Karatau in the Taskomirsay area, and skirted the Nuratau Range from the west. On October 5th, 2019, he returned to the same wintering area as in the previous winter – in Turkmenistan between Kerki and Talimarjan. Сменили зимовки Мин (низовья Инда на горы Йемена на Аравийском полуострове), Айна и Аман (Аравийский полуостров на Эфиопское нагорье в северо-восточной Африке). Дистанция между крайними точками MCP в первую и вторую зимовки у Мина составила 1946,8 км, у Амана –

Survival rate We lost contact with the first three birds even before they start the migration. In one case it was due to the tracker’s failure – we lost signal after a strong gale in the Altai Republic and made a visit to the nest. We found the tagged male Steppe Eagle still in

190

Ïåðíàòûå õèùíèêè è èõ îõðàíà 2019, 39

Изучение пернатых хищников

Рис. 66. Маршруты степных орлов в 100-километровых коридорах в первую и вторую осенние миграции. Fig. 66. Routes of the Steppe Eagles in the individual 100-kilometer corridors during the first and second autumn migrations.

764,5 км, у Айны – 947,6 км (в среднем 1219,6±636,4 км, n=3). Хакас отличился неординарным поведением. Через 12 дней (19 сентября 2019 г.), после того как он вернулся на место первой зимовки в Туркменистане, орёл совершил 17-дневный вылет через север Афганистана, Таджикистан, Киргизию до юго-восточного Казахстана и снова вернулся на прежнее место зимовки. По пути Хакас прошёл вдоль Дарвазского хребта на границе Афганистана и Таджикистана мимо горы имени Фучика (4573 м), пересёк хр. Петра Первого мимо одноименной вершины (4744 м), Алайский хребет, Туркестанский хребет практически через

the nest and removed the broken tracker a few days before nestling fledged. The tracker was shattered, and younger sibling of the tagged male was dead caused by hypotermia. We are not sure what broked the tracker’s case – maybe rockfall during heavy rainfall or hail. Two other Steppe Eagles were lost before migration (a male from the Samara region and a female from Central Kazakhstan) successfully fledged, but the trackers never appeared online. Thus, three eagles dropped out from our project before the onset of migration due to tracker failures, and the fate of two of them (90.5% from the total number of tagged nestlings) is unknown.

Raptor Research

Raptors Conservation 2019, 39

191

Рис. 67. Места первой и второй зимовки степных орлов. Нумерация орлов: 1 – Ураган, 2 – Син, 3 – Мин, 4 – Сарыгуль, 5 – Кенжык, 6 – Аман, 7 – Айна, 8 – Хакас. Fig. 67. First and second wintering areas of the Steppe Eagles. Numbering of eagles: 1 – Uragan, 2 – Sin, 3 – Min, 4 – Sarygul, 5 – Kenzhyk, 6 – Aman, 7 – Ayna, 8 – Khakas.

массив пика Скалистый (5621 м), Ферганскую долину фактически по центру, Чаткальский и Пскемский хребты, Таласский Алатау в районе его высокогорной части

During PFDP we lost contact with one more female named Nochka from the Altai Republic. Later this eagle was observed by A. Gribkov in the natal area, but her tracker was inop-

192

Ïåðíàòûå õèùíèêè è èõ îõðàíà 2019, 39

Изучение пернатых хищников

на границе Киргизии и Узбекистана, сделал две остановки на полях и свалке на окраине Тараза, 3 октября полетел в обратном направлении, пересёк Каратау в районе Таскомирсая, обогнул с запада Нуратинский хребет и 5 октября 2019 г. вернулся на место своей постоянной зимовки в Туркмении, между Керки и Талимарджаном. Выживаемость На этапе до начала миграции был потерян контакт с тремя птицами. На одном самце из Республики Алтай достоверно вышел из строя трекер, который был снят за несколько дней до вылета птенца из гнезда. У трекера был разбит корпус, но что стало причиной такой поломки, камнепад во время ливня или град, неизвестно. Впрочем, младший сибс из этого выводка погиб во время длительного ненастья от переохлаждения, поэтому нельзя исключать град как причину поломки трекера и гибели младшего птенца в выводке. Два других степных орла (самец из Самарской области и самка из Центрального Казахстана) успешно покинули гнёзда, но на связи трекеры не появились. Есть вероятность, что трекеры вышли из строя. Но если потерю 2-х птиц, помеченных трекерами, которые так и не появились на связи, приравнивать к гибели, то выживаемость слётков степного орла в период до начала миграции составила 90,5% (n=21 без учёта орла из Республики Алтай, на котором трекер достоверно вышел из строя). В течение ЗПП был потерян контакт с Ночкой, которая была позже встречена и сфотографирована Алексеем Грибковым на гнездовом участке, но её трекер уже не работал, поэтому осеннюю миграцию начали только 18 птиц. Во время первой осенней миграции (n=18) были потеряны ещё 3 птицы (16,7%), причём все три достоверно погибли: Степаша погиб на птицеопасной ЛЭП в Прибалхашье в результате поражения электротоком, сигналы других двух орлов (Дуся и Тувин) остановились, трекеры длительное время присылали координаты из одной точки и замолчали только после обильных снегопадов: трекер Дуси слал СМС из тростниковых займищ на берегу водоёма (Северо-Восточный Казахстан), трекер Тувина – сначала с фермы (ЮгоВосточный Казахстан), затем из ущелья в нескольких десятках метров от фермы. По всем признакам Дуся была застрелена в сезон охоты в охотничьих угодьях, а Тувин мог погибнуть как в результате отравле-

Самка степного орла по имени Ночка. Фото А. Грибкова. Female of the Steppe Eagle named Nochka. Photo by A. Gribkov.

erative by unknown reasons. So the migration was tracked for only 18 1CY eagles. During the first autumn migration (n=18), 3 more birds were lost (16.7%) due to their death. Stepasha died from electrocution on a power line dangerous to birds in the Balkhash region. Two other eagles (Dusya and Tuvin) died from unknown reasons, we can only speculate about it. Their trackers were sending coordinates from their last locations for a long time and connection was lost only after abundant snowfalls. Dusya’s tracker was transmitting a signal from reedbeds in the hunting area in the north-eastern Kazakhstan and we suppose she was shot dead during the hunting season. Tuvin’s tracker was transmitting first from the farm, then from the gorge a several tens of meters from the farm in the south-eastern Kazakhstan. Tuvin could have died as a result of either poisoning or shooting. Since we do not have absolute certainty on these

Останки самки степного орла по имени Ева. Фото предоставлено погранслужбой Ирана. The remains of the female Steppe Eagle named Eva. Photo from of Iranian border service.

Raptor Research

Raptors Conservation 2019, 39 ния, так и отстрела, так как потеря птицы произошла на жилой ферме. Однако доподлинно это не установлено, поэтому мы считаем этих орлов погибшими по неизвестным причинам. На основании потери трёх птиц, выживаемость отслеживаемых орлов в ходе первой осенней миграции оказалась 83,3%. На первой зимовке была потеряна ещё 1 птица из 15. Орёл по имени Шойгу погиб в результате поражения электротоком на ЛЭП в Туркменистане около г. Керки, где успешно зимуют ещё 2 орла – Хакас и Ита, причём Хакас – уже два сезона подряд. Следовательно, выживаемость к концу первой зимовки составила 77,8% от числа птиц, начавших миграцию (n=18), и 66,7% от числа успешно вылетевших из гнёзд (n=19). Весенняя миграция прошла успешно, но в ходе летних перемещений был утерян контакт с Адой в Азербайджане. Известно, что в районе, где был потерян её сигнал, практикуется стрельба по хищным птицам, поэтому весьма вероятно, что Ада была отстрелена, однако доказать это не удалось. В конце второй осенней миграции, уже в зоне потенциальной зимовки степных орлов на Ирано-Пакистанской границе, погибла Ева. Причина гибели осталась неизвестной, но весьма вероятно – отравление. Трекер удалось вернуть через контакт Венгерского консульства с погранслужбой Ирана. За 1,5 года наблюдений отход орлов, начавших миграцию, составил 29,4% (33,3%, если учитывать пропавшую без вести Аду); с учётом слётков, покинувших гнёзда, но не вышедших на связь во время миграции – 40% (42,9% с Адой). Следовательно, выживаемость оценена в диапазоне от 66,7% (с

Рис. 68. Выживаемость птенцов степного орла и причины их отхода в первые 1,5 года жизни. Fig. 68. The survival rate of juvenile Steppe Eagles and the main causes of death during the first 1.5 years of life.

193

cases, therefore, we consider these eagles dead for unknown reasons. The survival rate of the tagged eagles during the first autumn migration was 83.3%. In the first wintering, another bird out of 15 was lost. The male eagle named Shoygu died as a result of electrocution on a power line in Turkmenistan near the city of Kerki, where 2 more eagles, Khakas and Ita, winter successfully, Khakas winters here for 2 seasons in a row. Consequently, the survival rate by the end of the first wintering was 77.8% of the number of birds that started migration (n=18) and 66.7% of the number of birds that successfully left the nests (n=19). Spring migration was successful, but during the summer movements, we lost the contact with female Ada in Azerbaijan in an area where shooting at birds of prey on migrations is of usual practice, so it is very likely that Ada was shot, but it was impossible to prove this. There is still possibility that she is alive, but her tracker failed. Female Eva died at the end of the second autumn migration, already in the wintering area of Steppe Eagles on the Iran-Pakistan border. The cause of death remains undetermined, but it is quite likely because of poisoning. We managed to return the tracker thanks to contacts with the Iranian Border Service through the Hungarian Consulate. For 1.5 years of observations, the death of eagles who started migration amounted to 29.4% (33.3% if we take on the missing Ada), taking into account fledglings that left their nests but their trackers failed before migration – 40% (42.9% with Ada). Therefore, the survival rate was estimated in the

194

Ïåðíàòûå õèùíèêè è èõ îõðàíà 2019, 39 учётом Ады) до 70,6% (без Ады) для птиц, начавших миграцию, и от 57,1% до 60% – для успешно покинувших гнёзда (рис. 68). Среди факторов отхода птиц идентифицирована гибель на ЛЭП в результате электропоражения (две погибшие птицы из пяти, 40%). Браконьерство и отравление не идентифицированы, но предполагается, что они явились причиной отхода остальных 60% прекративших перемещения птиц. К сожалению, данных по причинам гибели птиц мало из-за трудности их получения (не во всех регионах, где погибли птицы, можно оперативно выехать на место, произвести поиск птицы и сделать соответствующие анализы) и недостаточности выборки. Половой состав погибших птиц – 3 самца и 2 самки, но если относить к отходу и Аду, то количество погибших самцов и самок одинаково – по 3. Обсуждение В зависимый послегнездовой период (ЗПП) слётки активно нарабатывают лётную практику, учатся самостоятельно добывать пищу, в этот период закладываются основы поведения, которые позволят им выживать в дальнейшем (Bowler, Benton, 2005). Но до сих пор точно не известно, какие критерии в течение ЗПП являются определяющими дальнейшую успешность степных орлов. Мы можем достаточно чётко определить продолжительность ЗПП, лётную активность слётков во время ЗПП, площади индивидуальных территорий, характер их освоения, а также частоту и продолжительность ознакомительных вылетов за пределы гнездовых участков в течение ЗПП. Однако на малых выборках меченых птиц достаточно сложно выявить какие-либо закономерности поведенческих реакций в течение ЗПП, сказывающихся на выживаемости, особенно учитывая то, что смертность степных орлов носит элемент случайности, причём

Изучение пернатых хищников range from 66.7% (with Ada) to 70.6% (without Ada) for birds that started migration, and from 57.1 to 60% for birds that left nests successfully (fig. 68). In total, we have 5 proven death cases. The death from electrocution was identified in 2 cases (40%). Poaching and poisoning have not been identified, but it is assumed that they caused the death of the other 3 eagles (60%). Unfortunately, it is difficult to obtain data on the causes of death – we cannot promptly visit the site, make a search for the bird and conduct appropiate tests in all regions where the birds died. The sex composition of dead birds is 3 males and 2 females, but if we consider Ada as dead, that sexes would be divided equally 3+3. Discussion During PFDP fledglings actively train their flying skills and learn to prey independently. They attain crucial habits that will allow them to survive in the future (Bowler, Benton, 2005). However, during PFDP the determining criteria of further success of the Steppe Eagles are still unknown. Our sample set is also too small to find any behavior patterns that significantly influence the eagle’s survival. However, generally, it is accepted that the duration of stay of juvenile eagles with parents positively correlates with their survival in the future. The duration of PFDP, as well as the intensity of movements of fledglings before they leave the breeding territories, is influenced by many factors, for example, the date of leaving the nest (Frumkin, 1994; Pomarol, 1994; Amar et al., 2000), the size of broods (Rahman et al., 2015), the quality of nestlings nutrition, that depend on both – the overall feeding conditions, and the efforts of parents in foraging (Vergara et al., 2010), and of fledglings’ fatness (Ferrer, 1992; Frumkin, 1994; Barbraud et al., 2003; Boileau, Bretagnolle, 2014). The sex of the fledgling also turned out to be a decisive feature in the duration of PFDP in some species (Newton, 1979; Frumkin, 1994; Seaton et al., 2008; Karyakin et al., 2018d).

Выводок степного орла. Фото И. Карякина. Brood of the Steppe Eagle. Photo by I. Karyakin.

Raptor Research

Raptors Conservation 2019, 39

195

Молодой степной орёл. Фото И. Карякина. Young Steppe Eagle. Photo by I. Karyakin.

по причинам практически исключительно антропогенной природы (ЛЭП, браконьерство, отравление и т.п.). Тем не менее, считается, что чем дольше птицы держатся на гнездовом участке под патронажем родителей, тем выше шансы у них выжить в дальнейшем, так как за более длинный период ЗПП они приобретут больше навыков, при этом с минимальным риском для жизни изза более крупных хищников и антропогенных причин. На продолжительность ЗПП, а также интенсивность разлёта молодёжи до оставления ими гнездовых участков влияет множество факторов, например, даты вылета из гнезда (Frumkin, 1994; Pomarol, 1994; Amar et al., 2000), размер выводков (Rahman et al., 2015), качество питания птенцов как по причине кормовых условий сезона, так и в связи с усилиями родителей по кормодобыче (Vergara et al., 2010) и упитанность слётков (Ferrer, 1992; Frumkin, 1994; Barbraud et al., 2003; Boileau, Bretagnolle, 2014). Принадлежность к тому или иному полу также оказалась определяющей в продолжительности ЗПП у ряда видов (Newton, 1979; Frumkin, 1994; Seaton et al., 2008; Карякин и др., 2018d). На многих видах, в том числе и на орлах, показано, что продолжительность ЗПП балансирует между началом самостоятельной добычи пропитания молодыми и прекращением обеспечения пропитанием их родителями (Alonso et al., 1987; Ferrer 1992; Bustamante, 1993; Kenward et al., 1993; Kitowski, 2005), но механизмы, определяющие распад выводков, точно неизвестны, потому что их сложно наблюдать и интерпретировать после вылета птенцов, да ещё и в результате нелинейного влияния целого комплекса факторов, которые часто сложно отметить (Travis et al., 2012). Большинство исследователей склоняются к тому, что основным фактором, влияющим на продолжительность ЗПП, является постепенное прекращение кормления слётков родителями (Bustamante, Hiraldo, 1990; Ferrer, 1992; Arroyo et al., 2002; Eldegard et al., 2003), и чем дольше и интенсивнее кормление, тем дольше слётки не покидают гнездовые участки

In many species, including eagles, it has been shown that the duration of PFDP balances between the beginning of independent feeding of young birds and the cessation of the provision of food by their parents (Alonso et al., 1987; Ferrer, 1992; Bustamante, 1993; Kenward et al., 1993; Kitowski, 2005). However, the exact mechanisms that determine the break-up of broods are unknown because they are difficult to observe and interpret after the nestlings fledged, and as a result of the nonlinear influence of a whole complex of factors that are often difficult to record (Travis et al., 2012). Most researchers tend to believe that the main factor influencing the duration of PFDP is a gradual decrease in the rate of feeding of the fledglings by parents (Bustamante, Hiraldo, 1990; Ferrer, 1992; Arroyo et al., 2002; Eldegard et al., 2003) and the longer and more intensive the feeding is, the longer the fledglings do not leave breeding territories (Bustamante, 1994; Sunde, 2008; Vergara et al., 2010; Muriel et al., 2015). However, it is not so univocal as some studies show, in which nestlings left breeding territories regardless of the abundance of killed prey, naturally provisioned by parents or delivered into the nest by scientists (Bustamante, 1994; Kennedy, Ward, 2003; Karyakin et al., 2018d; Shnayder et al., 2018). As our studies of the Steppe Eagle in the Altai-Sayan region have shown, the prey provisioning by parents plays no significant role in dispersing of fledglings from the breeding territories. Thus, for example, Jeanne left the breeding territory and started independent wanderings during the period of intensive feeding of her younger brother by their parents. On the contrary, despite his frequent returns to the nest during the second half of PFDP, Uragan has been stopped feeding by his parents early enough but did not leave the territory.

196

Ïåðíàòûå õèùíèêè è èõ îõðàíà 2019, 39 (Bustamante, 1994; Sunde, 2008; Vergara et al., 2010; Muriel et al., 2015). Но не всё так однозначно, как показывает ряд исследований, в которых слётки оставляли гнездовые участки вне зависимости от обилия дополнительной пищи, естественным образом доставляемой родителями или подкладываемой в гнёзда учёными (Bustamante, 1994; Kennedy, Ward, 2003; Карякин и др., 2018d; Шнайдер и др., 2018). Как показали наши исследования степного орла в Алтае-Саянском регионе, наличие пищи, доставляемой на гнездовой участок родителями, не играет особой роли в оставлении слётками гнездовых территорий. Так, например, Жанна покинула гнездовой участок и начала кочевать ещё в период докармливания родителями её младшего брата. Ураган, несмотря на его частые возвраты на гнездо в течение второй половины ЗПП, наоборот, достаточно рано перестал докармливаться родителями, но не покидал участок. Видимо, особенности региона, определяющие питание орлов, играют ключевую роль в продолжительности зависимого послегнездового периода (см. рис. 4). В частности, в Оренбургской области, где основу питания орлов составляет малый суслик и, в меньшей степени, большой суслик, которые в августе уже уходят в спячку, орлы покидают территории гнездовых участков раньше – к концу августа, в возрасте до 100 дней, т.е. по сути, через 5–10 дней после того, как начинают активно летать. Причём участки оставляют практически единовременно как молодые, так и взрослые птицы. Такая же ситуация с датами распада выводков складывается и в Центральном Казахстане, с той лишь разницей, что здесь орлы могут дольше держаться на гнездовых участках в связи с более ранними сроками размножения, чем в Оренбуржье. В Алтае-Саянском регионе, где базовый объект питания орлов (длиннохвостый суслик) активен до октября включительно, а второстепенные (пищухи Ochotona sp.) доступны круглогодично, наблюдается наиболее позднее оставление орлами гнездовых участков, и здесь уже проявляются как половые, так и внутривыводковые различия, так как лимит пищи отходит на второй план. В ряде исследований (на примере луговых луней Circus pygargus и пустельг Falco tinnunculus) описано, что доминирующие слётки пытаются монополизировать еду, доставляемую родителями (Arroyo et al.,

Изучение пернатых хищников

Птенцы степного орла с добытым длиннохвостым сусликом (Spermophilus undulatus). Фото И. Карякина. Nestlings of the Steppe Eagle with prey – Long-Tailed Souslik (Spermophilus undulatus). Photo by I. Karyakin.

It seems that the feeding quality of the region plays a key role in the duration of the PFDP (see fig. 4). In particular, in the Orenburg region, where the eagles prey mainly on the Little Souslik and, to a lesser extent, the Russet Souslik, both of which hibernate in August, eagles leave the breeding territories earlier, by the end of August at the age of up to 100 days, 5–10 days after they begin to fly actively. Moreover, both young and adult birds leave the territories almost at the same time. The same situation is observed in Central Kazakhstan, with the only difference that here eagles can stay longer in the breeding territories, due to earlier terms of the breeding season than in the Orenburg region. In the Altai-Sayan region, where the main prey item of the eagles (Long-Tailed Souslik) is active until October and the other important prey species (Pikas Ochotona sp.) are available all year round, the latest departure of eagles from the breeding territories is observed here, and differences in both sex and brood sizes became prominent here since the limit of prey is fading into the background. Several studies, by the example of Montagu’s Harriers (Circus pygargus) and Kestrels (Falco tinnunculus), described that the dominant fledglings tried to monopolize the food brought by their parents (Arroyo et al., 2002; Vergara, Fargallo, 2008). Thus, the competition for feeding between siblings after fledging can determine the behavior and consequently the disperse of young birds from the breeding territory, especially the weakest ones. However, our studies of Saker Falcons in the Altai-Sayan region (Karyakin et al., 2018d) and stud-

Raptor Research

Raptors Conservation 2019, 39 2002; Vergara, Fargallo, 2008). Таким образом, конкуренция за ресурсы между сибсами после вылета из гнезда может определять поведение и, следовательно, отлёт молодых с гнездовой территории, причём в первую очередь – наиболее слабых. Но наши исследования балобанов (Falco cherrug) в Алтае-Саянском регионе (Карякин и др., 2018d) и исследования коллегами пустельг во Франции (Boileau, Bretagnolle, 2014) не подтвердили данную гипотезу, что говорит о том, что в различных условиях среды разные виды по-разному проявляют внутривыводковую конкуренцию. И степные орлы это ярко демонстрируют. Слётки из выводков с двумя птенцами более активно летали, чем птенцы, являющиеся единственными отпрысками, по причине конкуренции за пищу, как приносимую родителями, так и добываемую самостоятельно. Вероятно, чтобы стать единственным потребителем добычи, а не делить её с сибсом, они были вынуждены больше перемещаться и контролировать как прилёты родителей, так и близость сибса. По крайней мере, на это указывает анализ лётной активности слётков, Kernel и визуальные наблюдения. Как показал анализ перемещений орлов из разноразмерных выводков в течение ЗПП, самцы из 2-х птенцовых выводков дольше сидели на гнезде, медленнее разлётывались и позже покидали гнездовые участки, нежели одиночки. Можно было бы объяснить это обилием пищи у одиночек и недостатком у сибсов, однако это предположение полностью ломается самками, которые поступают ровно наоборот – самки из 2-х птенцовых выводков разлётывались и покидали гнездовые участки быстрее, нежели одиночки. К тому же, измерения самцов сибсов, помеченных трекерами, показали их лучшую кондицию относительно таковой одиночек, а визуальные наблюдения и анализ лётной активности никак не указывают на то, что они менее развиты из-за недостатка добычи. В случае с минусинскими сибсами (Мин и Син) можно говорить об избытке у них добычи в связи с обилием недоеденных останков на их присадах. Пока такую разницу в поведении самцов и самок из разноразмерных выводков можно объяснить только с точки зрения разного ответа разнополых птенцов на внутривыводковую конкуренцию: самки стараются избежать конкуренции и, приобретя навыки полёта, быстро уходят с участка, а самцы, наобо-

197

ies of Kestrels in France by our colleagues (Boileau, Bretagnolle, 2014) did not verify this hypothesis, which suggests that under different environmental conditions species exhibit internal breeding competition in different ways. Besides, in the case of Steppe Eagles, this is clearly demonstrated. Fledglings in broods with two nestlings flew more actively than the nestlings which are the only ones in the brood because of competition for food, both killed by parents and preyed independently. We assume it is related to the intention of each fledgling to get the prey for its own and not to share it with the sibling, so juvenile eagles were forced to move more and control both the returns of their parents and the proximity of the sibling. At least this is indicated by the analysis of the flight activity of the fledglings, Kernel, and visual observations. As an analysis of the movements of eagles from different-sized broods during PFDP showed, males from the broods with 2 nestlings stayed on the nest longer, acquired flight skills slowly, and left the breeding territories later than males that have no siblings. This could be explained by the abundance of food received by single nestlings, and the lack of it in siblings. However, the assumption is completely broken by females who do exactly the opposite thing: females from the broods with 2 nestlings flew away and left breeding territories earlier than one nestling in the brood. Moreover, measurements of body parameters of sibling males tagged with trackers showed their better condition relative to that of single individuals. Visual observations and analysis of flight activity in no way indicate that they

Выводок степного орла из двух птенцов. Фото И. Карякина. Brood of the Steppe Eagle with two nestlings. Photo by I. Karyakin.

198

Ïåðíàòûå õèùíèêè è èõ îõðàíà 2019, 39 рот, активно конкурируют друг с другом сначала за пищу в гнезде, затем за территорию вокруг гнезда и добычу, поэтому сначала дольше сидят в гнезде, а потом как можно дольше остаются на участке. Продолжительность ЗПП оренбургских птиц наглядно продемонстрировала тот «экологический» предел, в котором может гнездиться степной орёл. Оптимальные условия для него обеспечиваются наличием массового и доступного корма в виде роющих грызунов и зайцеобразных в течение 155–185 дней в гнездовой сезон (40–45 дней кладка, 65–75 дней – выкармливание птенцов в гнезде до слёта, 50–65 дней – ЗПП). Условия севера степной зоны России приближаются к критическим для размножения степного орла, так как уход сусликов в спячку практически полностью лишает его пищи здесь, и орлы вынуждены покидать гнездовые участки. Как показывают наши исследования, степные орлы могут сокращать период ЗПП до 30 дней (см. сроки ЗПП у Евы и Ады в табл. 2), но если период активности сусликов будет меньше, то полноценное выкармливание уже вылетевшего потомства становится проблематичным. Видимо поэтому, несмотря на свою пластичность и гнездование в Южной Сибири на высотах до 3 тыс. м над уровнем моря (Важов и др., 2011), степной орёл отсутствует на гнездовании в Якутии, где есть его кормовая база и гнездовые биотопы, но периода активности сусликов не хватает для успешного выкармливания птенцов до конца даже самого короткого ЗПП. Малая доля птиц, показавших предмиграционные кочёвки, указывает на то, что они не характерны для вида, как, например, для соколов-балобанов (Falco cherrug), у которых все ювенильные особи после оставления гнездовых участков демонстрируют классические кочёвки с чётко выраженными «индивидуальными участками» до начала стремительной миграции (см. Карякин и др., 2018d). Нет никаких оснований относить к родственникам ювенильных орлов, мигрирующих группами по 2–3 слётка, которые часто прибиваются к взрослым мигрирующим птицам. Телеметрия показала, что сибсы уходят в миграцию автономно друг от друга. Весьма вероятно, что в ходе миграции ювенильные птицы ориентируются на себе подобных, как молодых, так и взрослых птиц, видя их на достаточно большом расстоянии, и объёдиняются с ними в группы.

Изучение пернатых хищников are less developed due to lack of prey. In the case of the Minusinsk’s siblings (Min and Sin), we can even speak of an excess of prey judging by the abundance of leftovers by their perches. So far, such a difference in the behavior of males and females from different-sized broods can be explained only from different responses of the nestlings of different sex to the intra-brood competition: females try to avoid competition and, having acquired flying skills, leave the territory earlier; males, on the contrary, actively compete with each other first for food in the nest, then for territory around the nest and prey, so at first, they stay in the nest longer and then stay on the territory as long as possible. The duration of PFDP of Orenburg eagles clearly demonstrated the “ecological” limit in which the steppe eagle can nest. The optimal conditions for it are enabled by the presence of mass and available prey in the form of burrowing rodents and pikas for 155–185 days in the breeding season (40–45 days – incubating, 65–75 days – feeding the nestling in the nest, 50–65 days – PFDP). The conditions of the north of the steppe zone of Russia are approaching critical state for the Steppe Eagle breeding since the souslik’s early hibernation almost completely deprives them of food and the eagles are forced to leave the breeding territories. As our studies show, Steppe Eagles can shorten the PFDP period to 30 days (see the PFDP periods for Eva and Ada in table 2). However, if the period of sousliks’ activity is shorter, then the sufficient feeding of already fledged juveniles becomes problematic. Therefore, despite its breeding adaptability and adapting for nesting in Southern Siberia at altitudes of up to 3 thousand meters a.s.l. (Vazhov et al., 2011), the Steppe Eagle does not nest in Yakutia – with a good abundancy of prey species and nice nesting biotopes, the period of souslik’s activity here is too short to allow Steppe Eagles successfully feed the nestlings to the end of even the shortest PFDP. A small number of Steppe Eagles that showed PFIP indicates that it is not characteristic of the species, unlike, for example, the Saker Falcon (Falco cherrug) whose juveniles after leaving the breeding territories always demonstrate classical PFIP movements with clearly defined “individual home ranges” before the start of the rapid migration (see Karyakin et al., 2018d).

Raptor Research

Raptors Conservation 2019, 39 Наблюдения в «бутылочных горлышках» и на миграционных путях показывают, что на миграции орлы стягиваются к «воронкам» из птиц, формирующихся в термиках, причём не только моновидовым, но и поливидовым, часто состоящим из ястребиных хищников среднего размерного класса (канюки Buteo sp., коршуны Milvus sp.) или аистов (Ciconia sp.). Именно ориентация друг на друга и на «воронки» парителей определяет то, что орлы мигрируют в более или менее стабильных коридорах, особенно в обход гор или, наоборот, через высокогорные районы. Хотя ориентация парителей друг на друга не объясняет, почему в этих же коридорах идёт миграция большинства видов птиц, включая мелких воробьиных, как дневных, так и ночных мигрантов. Визуальные наблюдения на территории Средней Азии ещё в советский период показали, что дневной пролёт птиц идёт на небольшой высоте; роль направляющих линий в формировании пролёта очень велика из-за большой расчленённости рельефа; есть несколько

199

Observations in the “bottlenecks” and on the migration routes show that on migration eagles join the flocks of birds that form in updrafts of warm air – kettles, not only single-species but also poly-species, often consisting of medium-sized raptors (Buzzards Buteo sp., Kites Milvus sp.) or Storks (Ciconia sp.). The orientation toward each other and the kettles determines that eagles migrate in more or less stable migration flyways, especially skirting mountains or vice versa through high mountain regions. Although the orientation of the soaring birds to each other does not explain why most of the other species of birds, including small passerines, day and night migrants, also migrate in the same flyways. Visual observations in Central Asia back in the Soviet period showed that the in the day-time birds migrate at a low altitude. The role of the directional lines in the formation of the flyway is very big due to the large ruggedness of relief. There are several rather winding paths along which birds migrate, flying around mountain systems or overcoming them through passes. The intensity of migration and even its direction are very dependent on the weather (Dolnik, 1982; Savchenko, 2014). Later, within the project “Asia” (see Dolnik, 1990; Savchenko, Savchenko, 2014), seasonal migration flyways were identified. In spring, more birds migrate through the flat deserts and avoid crossing Tien Shan and Pamir Ridges. In autumn, migrants fly in both landscapes, but mainly above the mountains (fig. 69). A detailed scheme of bird migrations through Kazakhstan was made by E. Gavrilov and A. Gavrilov (2014) based on the ringing data (fig. 70), which substantially clarifies previous knowledge about migrations and shows an almost complete match of the main flyways of many non-raptors bird species with those of birds of prey.

Рис. 69. Миграционные коридоры птиц через аридные и горные районы Средней Азии из: Dolnik, 1990. Плотность (длина стрелки) и основное направление (азимут стрелки) ночной миграции на точках. Цифры под картами показывают общее количество мигрантов (в миллионах), которые прошли в каждом сезоне через ограниченный фронт. Fig. 69. Bird Migration Across Arid and Mountainous Regions of Middle Asia from: Dolnik, 1990. Density (length of arrow) and main direction (azimuth of arrow) of nocturnal bird migration above moon-watch sites indicated by the origins of the arrows. The numbers beneath the maps show the total number of migrants (in millions) that passed in each season through the fronts delimited by the brackets.

200

Ïåðíàòûå õèùíèêè è èõ îõðàíà 2019, 39

Изучение пернатых хищников Рис. 70. Основные пути миграции птиц на территории Казахстана осенью (вверху) и весной (внизу) из: Гаврилов, Гаврилов, 2014. Цифрами обозначены направления миграционных потоков. На верхнем рисунке: 1–2 – Европа, 3–6 – Африка, Ближний Восток, Средняя Азия, 7–8 – Южная и Юго-Восточная Азия, 9–10 – Восточная Азия; на нижнем рисунке: 1 – Восточно-Европейская равнина, 2 – Западно-Сибирская равнина, 3 – Среднесибирское плоскогорье. Fig. 70. The main migration routes in Kazakhstan in autumn (above) and spring (below) from: Gavrilov, Gavrilov, 2014. The numbers indicate the directions of migration. In the upper figure: 1–2 – Europe, 3–6 – Africa, the Middle East, Middle Asia, 7–8 – South and Southeast Asia, 9–10 – East Asia; in the bottom picture: 1 – East European Plain, 2 – West Siberian Plain, 3 – Middle Siberia.

довольно извилистых путей, по которым мигрируют птицы, облетая горные системы или преодолевая их через перевалы; интенсивность миграции и даже её направление очень зависят от погоды (Дольник, 1982; Савченко, 2014). Позже в рамках программы «Азия» (см. Dolnik, 1990; Савченко, Савченко, 2014) были выявлены сезонные русла пролёта, в которых весной больше птиц мигрирует по равнинным пустыням и меньше пересекает хребты Тянь-Шаня и Памира, а осенью мигранты летят в обеих ландшафтных зонах, но преимущественно над горами (рис. 69). Подробная схема миграций птиц через Казахстан была построена Э.И. и А.Э. Гавриловыми (2014) на основе данных кольцевания птиц (рис. 70), которая существенно уточняет предыдущие знания о миграциях и показывает практически полное совпадение основных русел пролёта у многих видов птиц с таковыми хищных. Равнинные среднеазиатские пустыни более благоприятны для мигрантов весной, чем осенью. Горы же (предгорья и среднегорья), напротив, более благоприятны осенью, а весной имеют резкий и непредсказуемый климат с сильными снегопадами. Это и определяет основные миграционные потоки птиц в обход гор в весенний период и наличие двух генеральных миграционных векторов между Сибирью и Индостаном и между Сибирью и Африкой

The plain deserts of Central Asia are more favorable for migrants in spring than in autumn. The mountains (foothills and midlands), on the contrary, are more favorable in autumn but have a rough and unpredictable climate with heavy snowfalls in spring. This determines the main migration flows of birds bypassing the mountains in spring, and the presence of two general migration vectors between Siberia and Hindustan, between Siberia and Africa (Dolnik, 1990), which we see, among other things, with the example of Steppe Eagles tagged with trackers. Ada showed the classic loop migration described back in the 80s of the XX century based on visual observations (Welch, Welch, 1988) and confirmed by the telemetry of birds tagged in the 90s of the XX century (Meyburg et al., 2012). Eagles that crossed the Red Sea in autumn through the Bab el Mandeb flew in spring through Suez (Egypt) and Eilat (Israel). This is explained by favorable winds during this period in these territories (Meyburg et al., 2003). Then it seemed that such migration was characteristic of most of the Steppe Eagles wintering in Ethiopia, although a small number of eagles wintered in Ethiopia were still recorded in Israel on autumn migration (Christensen, Sorensen, 1989; Shirihai et al., 2000; Alon et al., 2004) and 2 birds that migrated to Africa through Israel were tracked using transmitters (Meyburg et al., 2003). Aman and Ayna, tracked in the second year, migrated to Africa also not along the classical loop migration route, but in the opposite direction – through Eilat. Perhaps autumn migration to Ethiopia through Eilat and Suez, rather than through Bab el Mandeb, may be

Raptor Research

Raptors Conservation 2019, 39 (Dolnik, 1990), что мы видим в том числе и на примере степных орлов, помеченных трекерами. Ада показала классическую петлевую миграцию, описанную ещё в 80-х гг. ХХ столетия на основании визуальных наблюдений (Welch, Welch, 1988) и подтверждённую телеметрией птиц, помеченных в 90-х гг. ХХ столетия (Meyburg et al., 2012). Орлы, пересекавшие осенью Красное море через пролив Баб-Эль-Мандеб, весной летели через Суэц (Египет) и Эйлат (Израиль). Это объясняется благоприятными ветрами в этот период на данных территориях (Meyburg et al., 2003). Тогда казалось, что такая миграция характерна для большей части степных орлов, зимующих в Эфиопии, хотя незначительное количество орлов на осенней миграции всё же регистрировалось в Израиле (Christensen, Sorensen, 1989; Shirihai et al., 2000; Alon et al., 2004), и 2 птицы, мигрировавшие в Африку через Израиль, были прослежены с помощью трансмиттеров (Meyburg et al., 2003). Прослеживаемые нами на второй год Аман и Айна мигрировали в Африку также не по классическому маршруту петлевой миграции, а в обратном направлении – через Эйлат. Возможно, миграция осенью в Эфиопию через Эйлат и Суэц, а не через Баб-Эль-Мандеб может быть существенно более распространённым явлением, чем предполагается. Таким образом, можно говорить о том, что даже на Афро-Евразийском миграционном пути, где многие птицы показывают классическую петлевую миграцию (Klaassen et al., 2010; Agostini et al., 2012; 2019; Melone et al., 2013; Willemoes et al., 2014; Katzner et al., 2016; Klvaňa et al., 2018; Buechley et al., 2018), отдельные степные орлы достаточно гибко подходят к выбору маршрута и летят в одном коридоре как осенью, так и весной. И что определяет их выбор, пока не понятно. Более высокая скорость перемещения птиц во время весенней миграции, чем во время осенней, была отмечена для многих видов хищников-парителей (Schmaljohann, 2018; Phipps et al., 2019). В большинстве исследований по прослеживанию птиц с трекерами (см. Nilsson et al., 2013; Schmaljohann, 2018) сезонные различия в скорости непосредственного движения были намного меньше, чем в частоте и продолжительности остановок на миграции. Это объясняло то, что именно остановки определяют большую часть сезонных колебаний общей скорости миграции раз-

201

a much more commonplace than it is expected. Thus, it can be said that even on the Afro-Eurasian migration route, where many birds show classical loop migration (Klaassen et al., 2010; Agostini et al., 2012; 2019; Melone et al., 2013; Willemoes et al., 2014; Katzner et al., 2016; Klvaňa et al., 2018; Buechley et al., 2018), individual Steppe Eagles are quite flexible in their choice of route and can use the same flyway both in autumn and spring. It is not yet clear what determines their choice. A higher speed of bird movements during spring migration than during autumn migration was observed for many species of soaring raptors (Schmaljohann, 2018; Phipps et al., 2019). In most studies of tracking tagged birds (see Nilsson et al., 2013; Schmaljohann, 2018), seasonal differences in the flying speed were not so crucial than in the frequency and duration of stops on migration. Thus, stops have a key role in determining most of the seasonal fluctuations in the overall duration of migration of different bird species. During migration, birds usually spend more time on the ground (rest, feed, overnight) than in the air (Green et al., 2002; Schmaljohann et al., 2012; Schmaljohann, 2018). This means they replenish energy costs at stops. The rate of energy accumulation is much lower than the rate

Степные орлы и орёл-могильник (Aquila heliaca) на отдыхе. Фото Н. Бхатта. Steppe Eagles and Imperial Eagle (Aquila heliaca) on the roosting site. Photo by N. Bhatt.

202

Ïåðíàòûå õèùíèêè è èõ îõðàíà 2019, 39 ных видов птиц. Во время миграции птицы обычно проводят больше времени на земле (отдыхают, кормятся, ночуют), чем в воздухе (Green et al., 2002; Schmaljohann et al., 2012; Schmaljohann, 2018), а значит, восполняют энергетические затраты именно на остановках. По идее, скорость накопления энергии намного ниже, чем скорость её расходования, особенно во время активного полёта (Alerstam, Lindstrom, 1990), а значит, остановки должны быть выгодны птицам как на осенней, так и на весенней миграции. Но есть сведения, что некоторые виды, например певчие птицы, тратят вдвое больше энергии во время остановок, а не во время активного движения в период миграции (Wikelski et al., 2003). Более быстрые весенние миграции объясняются усиленным желанием птиц раньше прибыть на места размножения (Alerstam, 2003; Nilsson et al., 2013) или следствием использования попутного ветра (Bauchinger, Klaassen, 2005; Kemp et al., 2010), но если следовать логике исследования М. Викельского с соатворами (Wikelski et al., 2003), то и простой экономией энергетических затрат на миграцию. В случае с молодыми степными орлами, которые весной летят с достоверно большими скоростями, чем осенью, но ещё ни разу не приступали к размножению, более реалистичной выглядит причина, связанная с ветром. К тому же сильное влияние гор и ветровой обстановки на поведение мигрантов в предгорной зоне Средней Азии установлено уже достаточно давно (Пулатов, 1987). Тем не менее, вопрос остаётся дискуссионным, так как анализ почасовых характеристик перемещения степных орлов показывает, что ветер отчасти имеет значение, но в основном более высокие скорости весенней миграции, нежели осенней, достигаются большим количеством ходовых часов и меньшим количеством остановок. В научной среде продолжаются дебаты об относительной важности врождённой мотивации и внешних факторов (например, того же ветра), которые вызывают сезонные различия в скорости миграции (Lindström et al., 2019), но до окончательной точки в этом вопросе ещё очень далеко. Считается, что у птиц к большему рассеиванию из натальных областей склонны особи женского пола (Greenwood, 1980), они же совершают более дальние миграции. Это подтверждено для сапсанов (Falco peregrinus) (Tordoff, Reding, 1997; Zuberogoitia et al., 2009; Faccio et

Изучение пернатых хищников of its spending, especially during the active flight (Alerstam, Lindstrom, 1990). This means that stops should be beneficial for birds in both autumn and spring migration. However, there is evidence that some species, such as songbirds, spend twice as much energy during stops, and not during active movement in the migration period (Wikelski et al., 2003). Faster spring migrations are explained by an increased desire of birds to arrive at breeding sites earlier (Alerstam, 2003; Nilsson et al., 2013) or due to the use of tailwind (Bauchinger, Klaassen, 2005; Kemp et al., 2010), but, if we follow the logic of the researcher M. Wikelski et al. (2003), then a simple saving of energy costs for migration is also an explanation. In the case of immature Steppe Eagles, which fly at significantly higher speeds in spring than in autumn, but have not yet begun breeding, the reason associated with the wind looks more realistic. Moreover, the strong influence of mountains and wind conditions on the behavior of migrants in the submontane area of Central Asia was established long ago (Pulatov, 1987). Nevertheless, the issue remains controversial, since an analysis of the hourly characteristics of the movement of the Steppe Eagles shows that the wind is partly important, but basically higher speed of spring migration is achieved by more migrating hours and fewer stops. There are ongoing debates in the scientific community about the relative importance of innate motivation and external factors (e.g., the wind) that cause seasonal differences in migration speed (Lindström et al., 2019), but are still very far from the final point in this issue. It is believed that in birds, females are more prone to disperse from natal areas (Greenwood, 1980), they also make longer migrations. This is confirmed for Peregrine Falcons (Falco peregrinus) (Tordoff, Reding, 1997; Zuberogoitia et al., 2009; Faccio et al., 2014; Katzner et al., 2012; Bondi et al., 2018) and the Pannonian Saker Falcon population, for which on a sufficiently large material with significant difference (р=0.05) it was shown that females migrate further and longer in winter than males and, in particular, only young females migrated to the Sahel (Africa) for wintering (Prommer et al., 2012). However, already in Southern Siberia, the farther migration of female Saker Falcons becomes not so obvious. In the Altai-Sayan region, it was shown that the migration distances of males turned out to be on average shorter than those of females, but the difference in means was not reliable

Raptor Research

Raptors Conservation 2019, 39 al., 2014; Katzner et al., 2012; Bondi et al., 2018) и паннонской популяции балобана, для которой на достаточно большом материале при надёжной разнице (р=0,05) показано, что самки зимой мигрируют дальше и дольше, чем самцы и, в частности, в Сахель (Африка) мигрировали на зимовку только молодые самки (Prommer et al., 2012). Но уже в Южной Сибири более дальняя миграция самок балобана становится не столь очевидной. В АлтаеСаянском регионе показано, что дистанции миграции самцов оказались в среднем меньше, чем таковые самок, но разница средних оказалась не надёжна (Карякин и др., 2018d). А для новозеландского сокола (Falco novaeseelandiae) не было выявлено существенных различий в дистанциях рассеивания между особями разного пола, хотя самцы кочевали обычно дальше, чем самки (Seaton et al., 2008). В последние годы правило более дальнего рассеивания и миграции самок находит всё меньшее подтверждение среди разных исследуемых видов и, скорее всего, ограничено не только набором видов, но и даже набором отдельных популяций среди видов, для которых такое «правило» считалось типичным. С орлами ситуация обстоит совершенно иначе, чем с сапсанами и балобанами. Показано, что все самки белорусских больших подорликов (Aquila clanga) зимовали на Балканском полуострове, а на зимовку в Африку отправилось 80% самцов (Домбровский и др., 2018); аналогичная картина наблюдалась и для птиц, помеченных в Польше и Эстонии, откуда большинство самок зимовало в Средиземноморье (Meyburg et al., 1998; Maciorowski et al., 2014). Для степных орлов не обнаружена разница в дальности миграции между птицами разного пола (табл. 7), но лето самки проводили определённо ближе к натальной области, чем самцы (табл. 15). Уже 50 лет назад было отмечено, что до достижения половой зрелости степные орлы могут летовать далеко за пределами области гнездования (Cramp, Simmons, 1979; Михельсон, 1982), однако оставалось неясным, насколько это явление было распространённым. На основании прослеживания Ады и Сина можно предположить, что около 20% молодых степных орлов большую часть первого лета своей жизни проводят южнее гнездового ареала. Отсутствие филопатрии как минимум в первый год жизни является нормой для степных орлов. Данные прослеживания

203

Степной орёл по имени Мин. Фото Н. Бхатта. Steppe Eagle named Min. Photo by N. Bhatt.

(Karyakin et al., 2018d). For the New Zealand Falcon (Falco novaeseelandiae), there were no significant differences in the dispersal distances between individuals of different sexes, although males usually moved further during wanderings than females (Seaton et al., 2008). In recent years, the tendency of further dispersion and migration of females is finding less and less confirmation among the different species studied and, most likely, is limited not only by the set of species but even by the set of breeding populations within species for which such a tendency was considered typical. With eagles, the situation is completely different from Peregrine Falcons, and Saker Falcons. It was shown that all females of the Belarusian Greater Spotted Eagles (Aquila clanga) wintered on the Balkan Peninsula and 80% of the males went wintering in Africa (Dombrowski et al., 2018). A similar pattern was observed for birds tagged in Poland and Estonia, where the majority of females wintered in the Mediterranean (Meyburg et al., 1998; Maciorowski et al., 2014). For Steppe Eagles, no difference was found in the distance of migration between birds of different sexes (table 7), but females spent summer definitively closer to the natal area than males (table 15). Already 50 years ago, it was recorded that before maturity, Steppe Eagles can summer far beyond the nesting area (Cramp, Simmons, 1979; Michelson, 1982). However,

204

Ïåðíàòûå õèùíèêè è èõ îõðàíà 2019, 39 орлов в первое лето на втором году жизни показывают, что степная и полупустынная зона Казахстана является основной территорией летних кочёвок степных орлов, происходящих из совершенно разных гнездовых группировок на пространстве от Калмыкии до Тувы, как минимум, а может и шире, вплоть до Центральной Монголии. Возможно, часть птиц, происходящих из российских группировок, не только проводит летние периоды до половой зрелости, но и остаётся для размножения в Казахстане, однако такие факты до сих пор не установлены. Пока не ясно, какова доля молодых, которые возвращаются для продолжения рода в те регионы, в которых они появились на свет, в северной части ареала вида, но она определённо низкая. За период с 2000 по 2019 гг. от 1313 окольцованных орлов получено только 35 возвратов (2,67%), в том числе 3 (0,23%) в гнездовой период из области, близкой к натальной (Карякин и др., 2015; Николенко и др., наст. сб.), но лишь для одной самки (0,08%) отмечено размножение в 2011 г. в нескольких километрах от места мечения в 2008 г. (птица размножалась первый раз в возрасте 3-х лет в зоне постоянного мониторинга на хр. Сайлюгем в Республике Алтай96). Ещё в 70-х гг. ХХ столетия озвучивалась идея о том, что «при выраженной тенденции степного орла концентрироваться в местах размножения их основного корма – сусликов – не исключена смена мест гнездования взрослыми птицами» (Михельсон, 1982). Однако даже по прошествии 50 лет эта идея так и не получила подтверждения ни методами кольцевания, ни генетическими методами. Наши популяционногенетические исследования в локальных гнездовых группировках степных орлов показали стабильность пар в течение ряда лет до смерти одного из партнёров и отсутствие регистрации птиц с уже известными гапло-характеристиками на других гнездовых участках в этих же или в других группировках. Пока совершенно очевидно, что данных недостаточно для каких-либо серьёзных выводов, несмотря на то, что протипированны птицы на более чем 300 гнездовых участках. Но, тем не менее, мы можем утверждать, что для степных орлов характерна как социальная, так и генетическая моногамия (т.е. нет данных о генетическом происхождении потомства от «чужих» самцов), и не подтверждены даже

http://217.112.43.140/report/110

Изучение пернатых хищников it remained unclear how widespread this phenomenon was. Based on the tracking of Ada and Sin, it can be assumed that about 20% of young Steppe Eagles spend most of the first summer of their lives south of the breeding range. The absence of philopatry in at least the first year of life is obviously the norm for Steppe Eagles. Tracking data of the 2CY Eagle in summer show that the steppe and semi-desert area of Kazakhstan is the main territory of the summering of the Steppe Eagles, originating from completely different breeding groups in the area from Kalmykia to Tuva, probably even wider up to Central Mongolia. Perhaps some of the birds from Russian breeding groups not only spend summers until maturity but also remain for breeding in Kazakhstan, but such facts have not been established yet. The share of young birds, which return for breeding to the natal regions in the northern part of the species’ range, is not yet clear, but it is definitely low. From 2000 to 2019, only 35 recoveries (2.67%) out of 1,313 ringed eagles were received, including 3 (0.23%) in the breeding period from the area close to the natal (Karyakin et al., 2015; Nikolenko et al., current issue). In 2011, only for one female (0.08%) breeding was recorded a few kilometers from her natal place where she was tagged in 2008 (the female bred for the first time at the age of 3 years in the area regularly checked by our research group on the Sailyugem Ridge in the Altai Republic96). Back in the 70s of the XX century, there was an idea that “with a pronounced tendency of the Steppe Eagle to concentrate in the breeding areas of their main prey item – sousliks, it is possible that adult birds could change their breeding territories” (Michelson, 1982). However, even after 50 years, this idea has not been confirmed either by ringing methods or by genetic methods. Our population genetics studies in local nesting groups of Steppe Eagles showed that pairs remain stable for several years until the death of one of the partners and the absence of registration of birds with already known haplo-characteristics in other breeding territories in the same or other breeding groups. So far, it is clear that the data is not enough for any serious conclusions, although eagle’s haplotypes have been checked in more than 300 breeding territories. Nevertheless, we can state that the Steppe Eagles are characterized by both

Raptor Research

Raptors Conservation 2019, 39 единичные «разводы» партнёров и смена ими гнездовых участков, как это изредка наблюдается у орлов-могильников в Наурзуме (Брагин и др., 2008). Поэтому пока нет оснований даже предполагать возможность смены мест гнездования взрослыми птицами. В то же время, популяционно-генетические исследования на основании анализа Д-петли митохондральной ДНК и 9 ядерных микросателлитных локусов подтверждают предположение о том, что степные орлы достаточно мобильны в выборе мест гнездования и их связь с местом рождения может быть наименьшей среди настоящих орлов (Aquila sp.) (Карякин и др., 2016b; Зиневич и др., 2016; 2018; Зиневич и др., в печати). Т.е. на фоне консервативности взрослых птиц и их верности ранее выбранным гнездовым участкам, молодёжь крайне мобильна, благодаря чему обмен генами между популяциями происходит в масштабах всего современного сплошного ареала вида от Калмыкии до Даурии, что выражается в доминировании во всём ареале степного орла одного мажорного гаплотипа по линии самок. Эти же популяционно-генетические исследования показали, что вид монотипичен и нет никаких оснований делить его на подвиды, что обнаружил ещё В. Кларк (Clark, 2005) на основании анализа музейных коллекций. Он предположил клинальную изменчивость в популяциях степного орла, в результате которой птицы становятся крупнее и более длиннокрылыми с запада на восток, что лишь отчасти подтверждено более поздними работами (Карякин и др., 2016b). Новейшие исследования позволяют утверждать разделение степного орла на две экологические группы, характеризующиеся размерами, с концентрацией крупных птиц в Алтае-Саянском горном узле (Карякин и др., 2017a), причины формирования которых достаточно дискуссионны. Именно это деление, видимо, и лежит в основе разных точек зрения: только ли западные (orientalis) степные орлы, или западные вместе с восточными (nipalensis) встречаются на зимовках в Восточной Африке и гнездятся в Западном и Центральном Казахстане. В сводке по птицам Европы, Ближнего Востока и Северной Африки проигнорирована русскоязычная информация о зимних регистрациях разных подвидов степного орла в Африке и постулируется, что в Восточной Африке, на юге Европы (Греция и Турция) и в Юго-Западной Азии (Ливан, Иран, Ирак,

205

Степной орёл. Фото И. Карякина. Steppe Eagle. Photo by I. Karyakin.

social and genetic monogamy (that is, there is no genetic data on the origin of brood from other males). Even single cases of “divorce” of partners and change of breeding territories by them, as is rarely observed in Imperial Eagles in Naurzum, have not been confirmed in the Steppe Eagle (Bragin et al., 2008). Therefore, there is no reason even to assume the possibility of changing the breeding grounds by adult birds. At the same time, the same population genetics studies based on the analysis of the D-loop of mitochondrial DNA and 9 nuclear microsatellite loci confirm the assumption that the Steppe Eagles are quite mobile in choosing the breeding grounds and their connection with the place of birth may be the smallest among true eagles (Aquila sp.) (Karyakin et al., 2016b; Zinevich et al., 2016; 2018; Zinevich et al., in print). That is, against the background of the conservatism of adult birds and their commitment to previously chosen breeding territories, young birds are extremely mobile, due to which gene exchange between populations occurs on the scale of the entire modern continuous range of the species from Kalmykia to Dauria, which is expressed in the dominance of one major haplotype in the entire range of the Steppe Eagle in the line of females. The same population genetic studies have shown that the species is monotypic and there is no reason to divide it into subspecies, which was discovered by V. Clark (Clark, 2005) based on the analysis of museum collections. He suggests that the populations of the Steppe Eagle are characterized by a wedge variability, so the individuals become larger and longer-winged from west to east, which is only partially confirmed by later

206

Ïåðíàòûå õèùíèêè è èõ îõðàíà 2019, 39 Аравийский п-в) зимует только западный подвид степного орла, а в Южной Азии – восточный (Cramp, Simmons, 1979). Хотя почти за 30 лет до этой публикации Г.П. Дементьев (1951) писал, что восточный степной орёл зимует в Восточной Африке на юг вплоть до Намибии вместе с западным подвидом. Позже для запада Средней Азии указывалось, что, несмотря на гнездование здесь только западного степного орла, на миграциях преобладает восточный (Захидов, Мекленбурцев, 1969). В.С. Залетаев (1968) для Западного Устюрта и Мангышлака указывал восточного степного орла в качестве редкого не только на пролёте, но и на гнездовании. Но мнение М.Н. Корелова (1962) о том, что от Чёрного моря до Тянь-Шаня и Алтая гнездится только западный степной орёл, было настолько авторитетным, что сведения В.С. Залетаева были признаны ошибочными (Михельсон, 1982). Но современные данные его реабилитируют в том, что в Арало-Каспийском регионе действительно гнездятся отдельные пары крупных степных орлов, которые раньше идентифицировались как A. nipalensis nipalensis. Прослеживание двух крупных самок из Оренбургской области показало, что они разошлись на Африканские и Индо-Пакистанские зимовки. Соответственно, Ада, улетевшая в северо-восточную Африку, будь она встречена там 50 лет назад, была бы идентифицирована как A. n. nipalensis, хоть и с отклонением в окраске в сторону отсутствия затылочного пятна, а Ева, попадись она в бассейне Инда, была бы отнесена также к восточному подвиду, несмотря на её западное происхождение. Учитывая то, что часть степных орлов из Юго-Восточного Алтая мигрирует на Аравийский полуостров, а часть западных птиц – в бассейн Инда, орлы, не отличающиеся от та-

Самка степного орла на гнезде с птенцами. Фото И. Карякина. Female of the Steppe Eagle with nestlings in the nest. Photo by I. Karyakin.

Изучение пернатых хищников works (Karyakin et al., 2016b). Recent studies suggest the division of the Steppe Eagle into two ecological groups, characterized by size, with a concentration of large birds in the Altai-Sayan mountain cluster (Karyakin et al., 2017a). The reasons for the occurrence of these two groups are quite controversial. It is precisely this division that lies at the basis of the disagreement on the understanding of whether the Western (orientalis) Steppe Eagles or the Western together with the Eastern (nipalensis) meet in wintering grounds in East Africa and nest in Western and Central Kazakhstan. The summary of birds of Europe, the Middle East, and North Africa ignored Russian-language information about winter registrations of different subspecies of the Steppe Eagle in Africa and postulated that only the Western subspecies of the Steppe Eagle winter in East Africa, Southern Europe (Greece and Turkey) and South-West Asia (Lebanon, Iran, Iraq, the Arabian Peninsula), and the Eastern one in South Asia (Cramp, Simmons, 1979). Although almost 30 years before this publication, Dementiev (1951) wrote that the Eastern Steppe Eagle winter in East Africa south to Namibia along with the western subspecies. Later, for the west of Central Asia, it was indicated that despite only the Western Steppe Eagle nests here, the Eastern one prevails on migrations (Zakhidov, Meklenburtsev, 1969). For Western Ustyurt and Mangyshlak (Kazakhstan), Zaletaev (1968) indicated the Eastern Steppe Eagle as rare not only on migration but also on nesting. However, the opinion of Korelov (1962) that only the Western Steppe Eagles nest from the Black Sea to the Tien Shan and Altai was so authoritative that the data of V.S. Zaletaev were found to be erroneous (Michelson, 1982). Nevertheless, modern data rehabilitate him – some pairs of large Steppe Eagles, which were previously identified as A. nipalensis nipalensis, actually nest in the Aral-Caspian region. Tracking of two large females from the Orenburg region showed that they were distributed among the African and Indo-Pakistan wintering grounds. Accordingly, Ada, having flown to northeast Africa, had she been met there 50 years ago, would have been identified as A. n. nipalensis, although with a deviation in plumage to the absence of a golden spot at the back of the head. Eva, if she had been met in the Indus basin would also be attributed to the Eastern subspecies, despite her western origin. Given that a part of the Steppe Eag-les from the Southeast Altai migrate to the Arabian Peninsula, and

Raptor Research

Raptors Conservation 2019, 39 ковых ранее выделяемого восточного подвида, дисперсно гнездятся везде в ареале т.н. западных степных орлов от Волги до Алтая, а на крайнем востоке ареала вида встречаются птицы в принципе не отличимые от западных степных орлов, в свете полученных доказательств монотипичности вида можно считать дискуссию о подвидовой принадлежности степных орлов на миграциях и зимовках закрытой. Выживаемость степных орлов в нашем исследовании (57–60% от числа помеченных птиц к середине второй зимовки) кажется довольно высокой относительно темпов сокращения численности ряда гнездовых группировок в трансграничной зоне России и Западного Казахстана (-11,9% за 6 лет) (Карякин и др., 2013) и в Центральном Казахстане (-18,9% за 1 год) (Карякин и др., 2019b). Причём из Центрального Казахстана, в котором отмечены максимальные темпы сокращения числа занятых гнёзд степного орла, происходят 4 птицы, помеченные трекерами в 2018 г., которые остаются живыми к концу 2019 г. Если сравнивать отход степных орлов в нашем исследовании с таковым меченых трекерами орлов-могильников из Волго-Уральского и Алтае-Саянского регионов, потери которых в течение 1,5 лет составили 92% (Карякин и др., 2016c; 2018f), то может сложиться ложное впечатление о большем благополучии степного орла нежели орламогильника, хотя на местах гнездования ситуация выглядит ровно наоборот – на пространстве от Калмыкии до Алтая численность степного орла методично падает (Карякин, 2018a), а орла-могильника, наоборот, растёт (Карякин, 2018b). Конечно, динамика по регионам различается. Так, например, при сокращении численности степного орла в Оренбургской области за 5 лет на 20,6% (Карякин и др., 2016a), Алтае-Саянские популяции этого вида либо остаются стабильными, либо наращивают численность после резкого спада в 2001–2002 гг. (Смелянский и др., 2018; Карякин и др., 2018b; 2019a), что говорит о запасе свободных особей, а значит, хорошем уровне выживания молодёжи. Но при этом в миграционном коридоре у подножия Гималаев в Непале, через который проходят птицы из самых крайних восточных гнездовых популяций вида (Центральная и Восточная Монголия, Даурия), тоже наблюдается сокращение численности на 22% за 8 лет (Gurung et al., 2019). Вероятно, наблюдаемое сокращение численности степного орла на большей

207

some western birds to the Indus basin, eagles that do not differ from the previously distinguished Eastern subspecies dispersedly nest everywhere in the range of the so-called Western Steppe Eagles from the Volga to Altai. And in the extreme east of the species range, birds are basically indistinguishable from Western Steppe Eagle. In the light of the obtained evidence of the monotypic nature of the species, the discussion about the Steppe Eagle subspecies identification on migration and in wintering grounds should be considered closed. The survival rate of Steppe Eagles in our study (57–60% of the number of tagged birds by the middle of the second wintering) seems rather high relative to the rate of decrease in the number of breeding groups in the transboundary zone of Russia and Western Kazakhstan (-11.9% over 6 years) (Karyakin et al., 2013) and in Central Kazakhstan (-18.9% over 1 year) (Karyakin et al., 2019b). Moreover, 4 eagles from Central Kazakhstan tagged in 2018 are still alive. If we compare the losses of the Steppe Eagles in our study with tracked Imperial Eagles from the Volga-Ural and Altai-Sayan regions, the losses of which over the course of 1.5 years were 92% (Karyakin et al., 2016c; 2018f), then we get a false impression of the greater well-being of the Steppe Eagle than the Imperial Eagle, although the situation at the breeding grounds looks exactly the opposite: the Steppe Eagle population decreases gradually in the area from Kalmykia to Altai (Karyakin, 2018a), and the Imperial Eagle population increases on the contrary in the same area (Karyakin, 2018a). Of course, regional dynamics vary between the regions. For example, with a decrease in the number of the Steppe Eagle in the Orenburg region over 5 years by 20.6% (Karyakin et al., 2016a), the Altai-Sayan populations of this species either remain stable or increase in numbers after a sharp decline in 2001–2002 (Smelansky et al., 2018; Karyakin et al., 2018b; 2019a), which indicates a stock of idle individuals, and hence a good survival rate of young birds. At the same time, there is an obvious decrease by 22% over 8 years in the migration flyway at the foot of the Himalayas in Nepal, through which birds from the most extreme eastern breeding populations of the species (Central and Eastern Mongolia, Dauria) pass (Gurung et al., 2019). The observed Steppe Eagle population decrease over most of the range of the species is likely to be determined by bird mor-

208

Ïåðíàòûå õèùíèêè è èõ îõðàíà 2019, 39

Изучение пернатых хищников

Степной орёл, погибший от поражения электротоком на ЛЭП 10 кВ в Казахстане. Фото Г. Дякина. Steppe Eagle electrocuted on the power line 10 kV in Kazakhstan. Photo by G. Dyakin.

части ареала вида определяется ненормированной по годам смертностью птиц, которая происходит резкими всплесками в связи со склонностью вида образовывать крупные скопления на миграциях, зимовках и летовках, чего мы не наблюдаем у орла-могильника, который не формирует плотных скоплений. фактора (эпизоотия, вброс яда в окружающую среду, затяжные дожди в зоне развитой инфраструктуры птицеопасных ЛЭП и пр.) приводит к гибели большого количества степных орлов единовременно именно в концентрированных группах, которые формируются в местообитаниях с богатым кормовым ресурсом. И такие трагедии чередуются с достаточно продолжительными периодами, когда уровень смертности незначителен и равномерно распределён во времени и пространстве. Хорошим примером подобных явлений может являться эпизоотия вакуолярной миелинопатии в популяциях белоголовых орланов (Haliaeetus leucocephalus) на озере ДеГрэй (США, штат Арканзас) в 1994–1995 и 1996–1997 гг. (Thomas et al., 1998) или пик смертности от поражения электротоком степных орлов в Калмыкии в дождливую весну 2010 г. (Меджидов и др., 2011b). Редкая, но масштабная смертность, возможно, оказывает более серьёзное негативное влияние на популяции орлов, чем планомерный ежегодный отход, «размазанный» равномерно по всему пространству ареала вида. Поэтому мы и наблюдаем такую разницу в динамике популяций степного орла и орла-могильника. Однако это до сих пор остаётся только гипотезой. На то, что разовая масштабная смертность степных орлов возможна в концентрированных группах на зимовках, указывает факт отравления 39 птиц в Иране в начале ноября 2018 г. (Kiamarzy, 2018), а также сам факт формирования концентрированных скоплений степных орлов на свалках, в которых в пик миграции может насчитываться до 10% от предполагаемой мировой численности, что было выявлено в Саудовской Аравии зимой 2019 г. Здесь на 2-х близко расположенных свалках в 200 км к северо-западу от Эр-Рияда в на-

tality unnormalized over the years, which occurs by outbreaks due to the tendency of the species to form large clusters on migrations, in wintering and summering grounds, which we do not observe in the Imperial Eagle that does not form dense clusters. Thus, the occurrence of any negative factor, such as epizootic, poisoning, prolonged rains in the area of a high density of dangerous power lines, leads to the simultaneous death of a large number of Steppe Eagles in concentrated groups that form in habitats with abundant source of nutrition. Such tragedies alternate with rather long periods when the mortality rate is insignificant and evenly distributed in time and space. A good example is the epizootic of vacuolar myelinopathy in populations of Bald Eagles (Haliaeetus leucocephalus) on Lake DeGray (USA, Arkansas) in 1994–1995 and 1996–1997 (Thomas et al., 1998) or a peak of Steppe Eagles mortality due to electrocution in Kalmykia in the rainy spring of 2010 (Medzhidov et al., 2011b). Rare, but large-scale mortality may have a more serious negative impact on the eagle populations than the predictable annual mortality “spread out” evenly throughout the entire range of the species. Therefore, we observe such a difference in the dynamics of the Steppe Eagle and the Imperial Eagle populations. However, this remains only a hypothesis. The fact that one-time large-scale mortality of Steppe Eagles is possible in concentrated groups during wintering is indicated by the fact of poisoning of 39 birds in Iran in early November 2018 (Kiamarzy, 2018), as well as just the fact of the formation of concentrated clusters of Steppe Eagles in landfills, in which at the

Raptor Research

Raptors Conservation 2019, 39 чале ноября 2019 г. было учтено 6700 степных орлов (Keijmel, 2019). То, что свалки привлекают степных орлов на миграциях и зимовках, было известно (Prohl, Baumgart, 2012; Shafaeipour et al., 2018; МакГради, Мейбург, 2018), и это явление расценивалось даже как положительный фактор, позволяющий орлам сокращать протяжённость миграции и проводить зиму с меньшими энергетическими затратами на перемещения в поисках доступных кормов. Однако в последнее время роль свалок в качестве мест остановки орлов пересматривается от благоприятного фактора в сторону «экологических ловушек». Интересно то, что как минимум половина наших орлов избегала свалок как на остановках во время миграции, так и на зимовках, и для большинства свалки не являлись определяющими местами остановок на зимовке. Исключением можно считать территорию Аравийского полуострова и юго-западную часть Ирана, где свалки являются, по-видимому, основными местами концентрации орлов. Возможно, по причине избегания свалок орлами мы и наблюдаем высокий уровень их выживаемости. В нашем проекте по отслеживанию степных орлов идентифицированные причины отхода птиц связаны исключительно с их гибелью на ЛЭП в результате поражения электротоком. Эта проблема для степного орла известна на всём протяжении его ареала уже очень давно (Шевченко, 1978; Перерва, Блохин, 1981; Harness et al., 2008; Николенко, 2011; Николенко, Карякин, 2012; Мацына и др., 2012; Карякин и др., 2009b; 2012b) и Казахстан занимает лидирующие позиции по уничтожению степных орлов на ЛЭП (Стариков, 1996/1997; Карякин, Новикова, 2006; Лаш и др., 2010; Сараев, Пестов, 2011; Воронова и др., 2012; Пестов и др., 2012; 2015; 2018; Левин, Куркин, 2013). Масштабная гибель степных орлов на ЛЭП в Казахстане происходит отчасти потому, что проблема слабо решается на государственном уровне как из-за отсутствия отдельных подзаконных актов (Пуликова, Воронова, 2018), так и отсутствия инициативы со стороны государственных органов охраны природы, и целого комплекса других причин, таких как отсутствие в компаниях, эксплуатирующих ЛЭП, орнитологических компетенций, внутренних регламентов, практики мероприятий по недопущению гибели птиц на ЛЭП, практики примене-

209

peak of migration there can be up to 10% of the estimated world population, which is revealed in Saudi Arabia in the winter of 2019. Here, at the beginning of November 2019 at 2 closely located landfills 200 km northwest of Riyadh, 6,700 Steppe Eagles were recorded (Keijmel, 2019). The fact that landfills attract Steppe Eagles on migrations and winterings was known (Prohl, Baumgart, 2012; Shafaeipour et al., 2018; McGrady, Meyburg, 2018), and this phenomenon was even regarded as a positive factor that allows eagles to reduce the length of migration and spending winter with fewer energy costs on search for available food. Recently, however, the role of landfills as stopover locations for eagles has been revised from a favorable factor towards “ecological traps”. Interestingly, at least half of our eagles avoided landfills both at stops during migration and during wintering, and for most of them landfills were not the defining feature for choosing wintering area. The territory of the Arabian Peninsula and the southwestern part of Iran, where landfills are, apparently, the main places of concentration of eagles, can be considered an exception. Perhaps because of the avoidance of landfills shown by tagged eagles from our project, we observe a high rate of their survival. In our project of tracking the Steppe Eagles, the identified causes of eagle’s death are associated exclusively with electrocution. This problem for the Steppe Eagle has been known throughout its range for long (Shevchenko, 1978; Pererva, Blokhin, 1981; Harness et al., 2008; Nikolenko, 2011; Nikolenko, Karyakin, 2012; Matsyna et al., 2012; Karyakin et al., 2009b; 2012b). Kazakhstan occupies a leading position in the number of Steppe Eagle’s death on power lines (Starikov, 1996/1997; Karyakin, Novikova, 2006; Lasch et al., 2010; Saraev, Pestov, 2011; Voronova et al., 2012; Pestov et al., 2012; 2015; 2018; Levin, Kurkin, 2013). The large-scale death of Steppe Eagles on power lines in Kazakhstan is partly due to the fact that the problem is poorly resolved at the state level, both because of the lack of special by-laws (Pulikova, Voronova, 2018) and the lack of initiatives by the state nature protection bodies, as well as due to a whole range of other reasons inherent to local power grid companies such as the absence of ornithological competencies, internal regulations, the practice of taking active measures to prevent bird’s death, the practice of applying modern technical solutions

210

Ïåðíàòûå õèùíèêè è èõ îõðàíà 2019, 39 ния современных технических решений для обеспечения безопасности птиц при проектировании и эксплуатации ЛЭП (Онгарбаев, 2018). Но в основе причин массовой гибели степных орлов на ЛЭП в Казахстане лежит тот факт, что в этой стране сосредоточен основной ресурс этого вида (Карякин, 2018a), и здесь, в районах с высокой плотностью птицеопасных ЛЭП, аккумулируются неполовозрелые птицы, собирающиеся не только со всего Казахстана, но и с большей части России, что показано нашими исследованиями. Другие причины гибели орлов остаются неизученными, так как их сложно выявлять, хотя их вклад в сумме несколько выше гибели на ЛЭП (рис. 68). Очень интересным является вопрос изменения миграционных маршрутов птиц и причин, лежащих в основе этого явления. И то, что мы наблюдаем в данный момент, прослеживая степных орлов с трекерами, наводит на определённые мысли. В АлтаеСаянском регионе наиболее мощный миграционный путь исторически проходил по западной окраине Алтая, на что обращал внимание П.П. Сушкин (1925; 1938). Именно этим маршрутом летят осенью степные орлы из Хакасии и Красноярского края. Но этот маршрут был не единственным – отмечалась миграция птиц через Туву и Монголию (Тугаринов, 1936), но её масштабы были неясны. Вероятно, что птицы, в том числе и степные орлы из Тувы, летели на юг, где пересекали Гобийский Алтай или огибали его восточную оконечность. По крайней мере, про факт миграции птиц из Восточной Сибири через Заалтайскую Гоби писал Г.П. Дементьев (1940) и орлы вряд ли игнорировали этот миграционный путь. К сожалению, доступных данных визуальных учётов птиц на этом миграционном пути нам не удалось найти, возможно, их попросту нет. В 1999–2000 г. нами наблюдалась миграция хищников, в том числе и степных орлов, вдоль восточного края хр. Хан-ХухийНуру и далее вдоль западной части Хангая, но продолжить наблюдения за миграцией степных орлов на этом участке мы не смогли. После масштабного применения

Самка степного орла с птенцами в гнезде на дереве. Фото И. Карякина. Female of the Steppe Eagle with nestlings in the nest on the tree. Photo by I. Karyakin.

Изучение пернатых хищников to ensure the safety of birds in the design and operation of power lines (Ongarbaev, 2018). However, the core of the issue for the mass death of Steppe Eagles on power lines in Kazakhstan is the fact that the main population resource of this species is concentrated in this country (Karyakin, 2018a), and immature birds originated not only from all over Kazakhstan but also from most of Russia, as shown by our studies, accumulate here in areas with a high density of bird-dangerous power lines. Other causes of death of eagles remain unstudied since they are difficult to identify, although their contribution to the total death rate is slightly higher than the death on power lines (fig. 68). An issue of changing migration routes by eagles and the reasons underlying it is very interesting. What we observe now, tracking Steppe Eagles, leads to certain ideas. In the Altai-Sayan region, the strongest migration flyway historically passed through the western outskirts of Altai, to which Sushkin (1925; 1938) paid attention. Steppe Eagles fly this route from Khakassia and Krasnoyarsk Kray in autumn. However, this route is not the only one – bird migration through Tuva and Mongolia was also recorded (Tugarinov, 1936), but its scale was unclear. It is very likely that birds, including Steppe Eagles from Tuva, flew south, where they crossed the Gobi Altai or skirted its eastern extremity. At least, Dementiev (1940) wrote about the migration pathway from Eastern Siberia through the Altai Gobi, and the eagles hardly ignored this flyway. Unfortunately, we were not able to find the available data of visual registrations of birds on this migration route, perhaps they simply do not exist. In 1999–2000, we ob-

Raptor Research

Raptors Conservation 2019, 39 бромадиалона для борьбы с роющими мелкими млекопитающими в Монголии в 2001–2002 гг. и уничтожения степных орлов в бассейне Тес-Хема и на многих прилегающих территориях, включая Тувинскую котловину (Карякин, 2006; 2010), вид практически перестал мигрировать из Убсунурской котловины в юго-восточном направлении. В период с 2004 по 2019 гг. произошло восстановление гнездовых группировок степного орла в Туве, в том числе и в левобережье Тес-Хема (Карякин и др., 2018b; 2019a), и ожидалось, что миграционный поток в южном направлении восстановится, однако этого не произошло. Прямая миграция степного орла мимо Хангая на юг через Гобийский Алтай так и не восстановилась, при том что это самый короткий путь на Индийские зимовки, и здесь есть на кого ориентироваться степным орлам, так как миграция хищных птиц вдоль Хангая через Гобийский Алтай продолжается и в наше время, но, видимо, уже без степных орлов из Тувинской и Убсунурской котловин. Единственный из меченных нами степных орлов (самка по имени Тэс), начавший миграцию из Тувы в юго-восточном направлении и прошедший через восток Хан-Хухий-Нуру, развернулся перед Хангаем и, фактически обойдя Монгольский Алтай по югу, полетел в западном направлении, выйдя в русло пролёта сибирских птиц в Алма-Атинской области Казахстана (рис. 71). Единственная причина в прекращении миграции тувинских и убсунурских степных орлов через Хангай видится именно в восстановлении тувинских и усбунурских гнездовых группировок за счёт молодых птиц, происходящих из Алтая и Хакасии, а может быть, и шире – за счёт птиц из Казахстана. На последнее намекает появление нового стереотипа гнездования степного орла в Туве на деревьях в лесополосах, который был чужд популяциям Алтае-Саянского региона, и появился здесь лишь в последние 2 года на фоне восстановления гнездовых группировок вида. При этом данный стереотип гнездования типичен для гнездовых группировок степного орла на некоторых территориях Казахстана. Есть предположение, что орлы из восстановившихся гнездовых группировок выбирают миграцию на запад – юго-запад благодаря не только визуальной ориентации на собратьев, но и в силу того, что их миграционные стереотипы генетически детерминированы. Именно поэтому даже при начальной миграции тувинских птиц в южном

211

served the migration of raptors including Steppe Eagles along the eastern edge of the Khan-Khukhiy-Nuru Ridge and further along the western part of Khangai, but we could not continue monitoring the migration of Steppe Eagles in this region. After the widespread of bromadialone use for the control of small burrowing mammals in Mongolia in 2001–2002, which eradicated Steppe Eagles from the Tes-Khem Basin and many adjacent territories, including the Tuva Hollow (Karyakin, 2006; 2010), the species almost ceased to migrate from the Ubsunur Basin in a southeast direction. Between 2004 and 2019, we observed a restoration of the breeding groups of the Steppe Eagle in the Tuva Republic, Russia, including the left bank of the Tes-Khem river (Karyakin et al., 2018b; 2019a). It was expected that the migration flow to the south would recover, but this did not happen – the direct migration of the Steppe Eagle past Khangai to the south through the Gobi Altai has not yet recovered, although this is the shortest way to the Indian wintering grounds and Steppe Eagles can obviously see the passage since the migration of other birds of prey along the Khangai through the Gobi Altai continues, but already without the Steppe Eagles from Tuva Hollow and Ubsunur Basin. The only Steppe Eagle that we tagged (a female named Tes), which started migration from Tuva in the southeast direction and passed through the east Khan-Khukhiy-Nuru but turned near Khangai, skirted the Mongolian Altai from the south, and headed westward to join the migration flyway of Siberian birds in the Almaty region of Kazakhstan (fig. 71). The only reason for ceasing the migration of Tuva and Ubsunur Steppe Eagles through Khangai Mountains is seen in the resettlement of Tuva and Usbunur with young birds originated from Altai and Khakassia, or maybe even wider – up to Kazakhstan, which is hinted by the emergence of a new tree-nesting stereotype in Tuva, which is extraneous for the AltaiSayan region, and appeared here only in the last 2 years against the restoration of breeding groups. Wherein, this nesting stereotype is typical for the Steppe Eagle in some breeding groups of Kazakhstan. There is an assumption that eagles from the restored breeding groups choose migration to the west-southwest direction not only due to visual orientation towards conspecifics but also because their migra-

212

Ïåðíàòûå õèùíèêè è èõ îõðàíà 2019, 39

Рис. 71. Осенняя миграция степных орлов с трекерами в АлтаеСаянском регионе. Пунктирными линиями показаны миграционные пути, по которым перестали перемещаться степные орлы из восстановившихся гнездовых группировок Тувы. Fig. 71. Autumn migration of Steppe Eagles with trackers in the Altai-Sayan region. Dotted lines show the former migration routes which are no longer used by the Steppe Eagles from the recovered breeding population in the Tuva Republic.

(или даже в юго-восточном) направлении, они уходят через Монгольский Алтай и далее вдоль Тянь-Шаня и Киргизского хребта через Каратау. Хотя эти орлы могли бы вливаться в миграционный поток вдоль Хангая и уходить на юг через Гоби, откуда лететь на индийские зимовки, пересекая КуньЛунь и Каракорум, как это сделала Ева, или же пересекать Тибет и Гималаи, вливаясь в поток птиц, проходящих мимо Анапурны (см. Subedi et al., 2017). К сожалению, пока не существует достоверных методов, по которым можно подтвердить генетическую детерминацию мигрантов к тому или иному типу миграционного поведения, а тем более связать с выбором маршрутов. И пока такие методы не появятся, придётся строить гипотезы, связывая иррациональность миграционных маршрутов птиц с их недавно произошедшим расселением из других регионов. Благо такие примеры имеются по другим видам. Так, широконоски (Anas clypeata) и обыкновенные скворцы (Sturnus vulgaris) осенью летят из Тувы вначале на север, пересекая Саяны, и лишь затем, обогнув менее приподнятый Кузнецкий Алатау, поворачивают на югозапад, что объясняется их сравнительно недавним проникновением в Туву и Северо-Западную Монголию (Савченко, 2014). Заключение Анализ осенних перемещений степных орлов, помеченных трекерами, существенно улучшил понимание общей картины осенней миграции этого вида, полученной на основании визуальных наблюдений (Гаврилов, Гисцов, 1985; Leshem, 1985; Shirihai, Christie, 1992; Гаврилов, 1996/1997; den Besten, 2004; De Candido

Изучение пернатых хищников tion stereotypes are genetically determined. That is why eagles from Tuva even with the onset of migration in the south (or even southeast) direction, later turned west and headed through the Mongolian Altai and further along the Tien Shan and the Kyrgyz Range through Karatau. Although these eagles could fit into the migration flyway along the Khangai and go south through the Gobi, cross Kun-Lun and Karakorаm, as Eva from Orenburg did, or cross Tibet and the Himalayas, fitting into a flow of birds passing by Anapurna to reach Indian wintering grounds (see Subedi et al., 2017). Unfortunately, so far there are no reliable methods, by which it is possible to confirm the genetic determination of a particular type of migration behavior, or even to relate genetics to the choice of migration routes. Until such methods appear, we can only speculate about the links between the irrationality of migration routes of birds with their recent resettlement from other regions. Fortunately, such examples are available for other species. Thus, Shovelers (Anas clypeata) and Common Starlings (Sturnus vulgaris) fly in autumn from Tuva first to the north, crossing the Sayans, and only then turn to the south-west, skirting less elevated Kuznetsk Alatau, which is explained by their relatively recent expansion into Tuva and Northwest Mongolia (Savchenko, 2014). Conclusion Analysis of autumn movements of the Steppe Eagles tagged with trackers significantly improved the understanding of the overall picture of the autumn migration of this species, based on visual observations (Gavrilov, Gistsov, 1985; Leshem, 1985; Shirihai, Christie, 1992; Gavrilov, 1996/1997; den Besten, 2004; De Candido et al., 2001; 2013; Gavrilov, 2006; Zduniak et al., 2010; Subedi, 2015; Weiss, 2018; Weiss et al., 2019) and ringing data (Michelson, 1982; Gavrilov, Gavrilov, 2014; Bekmansurov et al., 2012; 2016; 2017; Karyakin et al., 2015; 2018c; Al-Sheikhly et al., 2017). Across the entire set of the latest data, including the results of tracking Imperial Eagles (Poessel et al., 2018; Korepov, Kovalev, 2018; Karyakin et al., 2018d; Korepov et al., 2019) that often use the same flyways together with Steppe Eagles, we have built a scheme (fig. 72) that reflects the modern picture of the main flyways of the Steppe Eagles. Considering that about

Raptor Research

Raptors Conservation 2019, 39 et al., 2001; 2013; Гаврилов, 2006; Zduniak et al., 2010; Subedi, 2015; Вейс, 2018; Вейс и др., 2019) и данных кольцевания (Михельсон, 1982; Гаврилов, Гаврилов, 2014; Бекмансуров и др., 2012; 2016; 2017; Карякин и др., 2015; 2018c; АльШейхли и др., 2017). По всему своду новейших данных, включая результаты прослеживания орлов-могильников (Poessel et al., 2018; Корепов, Ковалев, 2018; Карякин и др., 2018d; Корепов и др., 2019), с которыми степные орлы часто летят вместе, нами построена схема (рис. 72), которая отражает современную картину основных русел пролёта степных орлов. Учитывая то, что около 82% всей мировой популяции степного орла в настоящее время гнездится в Западном Казахстане (Карякин, 2018a), наибольшую важность для вида играют его миграционные потоки через Арало-Каспийский регион на Аравийские зимовки, которые к тому же оттягивают на себя и некоторое количество птиц из восточных популяций. Именно на этих путях миграции в Казахстане регистрируется масштабная гибель орлов от поражения электротоком на ЛЭП (см. Карякин и др., 2005; Карякин, Новикова, 2006; Левин, Куркин, 2013; Пестов и др., 2012; 2015; 2018) и возможно она происходит во всём русле пролёта, однако южнее целевые работы по мониторингу птицеопасных ЛЭП не ведутся, и масштаб этой проблемы остаётся неизвестен. В Иране к гибели на ЛЭП (Shafaeipour et al., 2018) добавляются случаи отравления орлов (Kiamarzy, 2018), а в Ираке – ещё и нелегальный отлов с целью продажи в основном для нужд таксидермии (Аль-Шейхли и др., 2017). Поэтому усилия по выявлению негативных для вида факто-

213

82% of the total world Steppe Eagle population currently nests in Western Kazakhstan (Karyakin, 2018a), the migration flows through the Aral-Caspian region to the Arabian wintering grounds play the most important role for the species, which also draw some number of birds from eastern populations. On these migration routes in Kazakhstan, a large-scale death of eagles on power lines from electrocution is recorded (see Karyakin et al., 2005; Karyakin, Novikova, 2006; Levin, Kurkin, 2013; Pestov et al., 2012; 2015; 2018). This may occur along the entire flight corridor – the target work on monitoring of bird-dangerous power lines is not carried out southward, the extent of this problem remains unknown. In Iran, deaths on power lines (Shafaeipour et al., 2018) are supplemented by cases of eagle poisoning (Kiamarzy, 2018), and in Iraq also the illegal capture for sale mainly for taxidermy (Al-Sheikhli et al., 2017). Therefore, efforts to identify factors negative for the species and neutralize them should be concentrated in the flight corridor of eagles from Western Kazakhstan, as well as in Arabian wintering grounds. Unfortunately, we practically do not have data on the tracking of birds from Western Kazakhstan, and this gap must be closed. Based on the tracking of tagged birds, regular wintering grounds of the species in East Turkmenistan, which until recently remained unknown, have been identified. According to telemetry data, a correction has been made to the species range map (fig. 73). Apparently, the east of Turkmenistan is an important region for the wintering of steppe eagles from the Altai-Sayan region, that is why close attention should be paid to it to protect the species. First of all, work should be started on the retrofitting of power lines dangerous to birds. Their network looks threatening especially in the wintering range of some eagles with trackers in the vicinity of the city of Kerki (one of these lines has already killed male named Shoygu). Given the scale of movements of the Steppe Eagles, it is impossible to solve the problem of protecting this species within the borders of one state. The International Ac-

Рис. 72. Основные русла пролёта степных орлов по данным телеметрии и визуальных наблюдений. Fig. 72. Main flyways of the Steppe Eagles according to telemetry and visual observations.

214

Ïåðíàòûå õèùíèêè è èõ îõðàíà 2019, 39 ров и их нейтрализация должны быть сконцентрированы в русле пролёта орлов из Западного Казахстана, а также на Аравийских зимовках. К сожалению, именно для птиц из Западного Казахстана у нас практически отсутствуют данные их прослеживания с помощью трекеров, и этот пробел обязательно должен быть заполнен. На основании прослеживания птиц, помеченных трекерами, выявлены места регулярной зимовки вида в Восточном Туркменистане, которые до последнего времени оставались неизвестными. По данным телеметрии внесена коррекция в карту ареала вида (рис. 73). Судя по всему, восток Туркмении является важным регионом для зимовки степных орлов из Алтае-Саянского региона, поэтому на него должно быть обращено пристальное внимание с целью охраны вида. В первую очередь здесь следует начать работы по реконструкции птицеопасных ЛЭП, сеть которых, особенно в зоне зимовки некоторых орлов с трекерами в районе города Керки, выглядит угрожающей (одна из таких линий уже привела к гибели Шойгу). Учитывая масштабы перемещений степных орлов, невозможно решить проблему охраны этого вида в границах одного государства. Насущно необходим Международный план действий по этому виду, который бы сконцентрировал усилия разных государств на предотвращении основных угроз степному орлу. Задел для реализации такого плана уже был сделан на II Международной конференции «Орлы Палеарктики: изучение и охрана», где была сформирована рабочая группа из специалистов по этому виду (Итоги…, 2019) и подготовлено письмо-предложение в Raptors MOU CMS о необходимости создания глобального плана действий для степного орла97. Из первоочередных мер охраны степного орла видится: 1. Запрет на строительство в ареале вида птицеопасных ЛЭП (6–35 кВ с железобетонными или стальными опорами, оснащёнными металлическими траверсами со штыревыми изоляторами и неизолированным проводом). 2. В местах формирования негнездовых скоплений и гнездовых группировок – оснащение всех птицеопасных ЛЭП советского и пост-советского периода эффективными птицезащитными устройствами в виде пластиковых кожухов на изоляторы, а в идеале – реконструкция таких ЛЭП и

http://rrrcn.ru/wp-content/uploads/2018/12/Letter-for-website.pdf

Изучение пернатых хищников tion Plan for this species is urgently needed. It would concentrate the efforts of various states on preventing the main threats to the Steppe Eagle. The groundwork for the implementation of such a plan has already been made at the II International Conference “Eagles of Palearctic: Study and Conservation”, where a workgroup of specialists for this species was formed (Outcomes.., 2019) and a letter of proposal for the Raptors MоU was prepared on the need to create a Global Action Plan for the Steppe Eagle97. The priority measures for the protection of the Steppe Eagle are the following: 1. Prohibition on the construction of power lines dangerous to birds (6–35 kV with reinforced concrete or steel poles equipped with metal cross-supports with pin insulators and uninsulated wire) in the range of the species. 2. In areas of a dense concentration of non-breeding individuals and in breeding groups – to retrofit all power lines dangerous to birds of the Soviet and post-Soviet period with effective bird-protection devices in the form of plastic covers for insulators or better to reconstruct such power lines with insulated wire without using arresters on supports or even their reposition by underground cable lines. 3. To ban the construction of wind-power stations in the areas preserving breeding groups of the Steppe Eagle, on migration flyways and in wintering grounds of this species. 4. A total ban using non-steroidal antiinflammatory drugs in veterinary medicine and poisons of cumulative and other effects for rodent pest control outside settlements, including summer cattle camps, farms, border outposts and other isolated locations within the range of the Steppe Eagle. 5. Escalation of measures to stop poaching in “bottlenecks” of the flyways by creating mobile ranger teams by official state environmental authorities with the involvement of the general public. Acknowledgments The implementation of this project was made possible thanks to the cooperation of the Russian Raptor Research and Conservation Network with Sibecocenter LLC (Novosibirsk, Russia) and the Association for the Conservation of Biodiversity of Kazakhstan, which organized expeditions in Russia and Kazakhstan. The project was supported fi-

Raptor Research

Raptors Conservation 2019, 39 перевод их на СИП-3 без использования на опорах разрядников, либо перевод их в подземные кабельные линии. 3. Отказ от строительства ветро-электро-станций (ВЭС) в местах сохранения гнездовых группировок степного орла, в миграционных коридорах этого вида и на местах зимовок. 4. Полный запрет применения нестероидных антивоспалительных препаратов в ветеринарии и ядов кумулятивного и иного действия для целей дератизации за пределами населённых пунктов, включая летние стоянки, фермы, пограничные заставы и иные изолированные поселения человека, не являющиеся населёнными пунктами, в местах обитания степного орла. 5. Усиление мер по пресечению браконьерства в «бутылочных горлышках» путём создания постоянных выездных бригад официальными государственными природоохранными органами с привлечением сил общественности. Благодарности Реализация данного проекта стала возможной благодаря сотрудничеству Российской сети изучения и охраны пернатых хищников (RRRCN) с ООО «Сибэкоцентр» (Новосибирск, Россия) и Ассоциацией сохранения биоразнообразия Казахстана (АСБК), взявшими на себя организацию экспедиций в России и Казахстане. Поддержали проект финансово: Алтае-Саянское отделение WWF-России, фонд «Мир вокруг тебя» корпорации «Сибирское здоровье», Русское географическое общество (проект «Орлы России»), Rufford Foundation, Global Green-

215

nancially by the Altai-Sayan Branch of WWFRussia, the Foundation “The World Around You” of the Corporation “Siberian Health”, the Russian Geographical Society (the project “Eagles of Russia”), the Rufford Foundation, the Global Greengrants Fund, The Altai Project/Earth Island Institute, and TNK “Kazchrome”, Aquila (provided 2 trackers for free), MME/BirdLife Hungary, Megafon, as well as private sponsors M.M. Plakhota and E.A. Pavlova within the project “Passport for Eagle.” A huge number of people responded to the call to financially support the tracking of eagles during the event “Top up the eagle’s mobile!”, which was organized with the help of the Wild Animal Rehabilitation Center (Novosibirsk, Russia). The Reserves “Ubsunur Depression”, “Khakasskiy” and the National Park “Saylugemsky” helped make field arrangements. In this regard, the authors thank all the organizations supporting the project, as well as private sponsors, many of which were unknown. Special thanks to Jennifer Kastner, Vera Voronova and Sergey Sklyarenko for their help in search of sources of financing, Victoria Shurkina, Vladislav Kanzai, Aleksandr Kuksin, Denis Malikov and Erkin Tadyrov for comprehensive assistance in fieldwork in the Altai-Sayan region, Anna Barashkova, Roman Bachtin, Aleksey Vagin, Sergey Vazhov, Alexey Gribkov, Baurzhan Iskakov, Premsagar Mestri, Anna Panzhina, Oleg Shiryaev and Aleksandr Milezhik for participation in the expeditions and Nirav Bhatt for monitoring Kenzhyk and Ming wintering in India and beautiful photographs of these birds. The work on eagle sex determination by molecular biological methods was supported by the program No. 41 of the Presidium of the Russian Academy of Sciences “Biodiversity of Natural Systems and Biological Resources of Russia” and the program of basic scientific research (project 0310-20190003).

Рис. 73. Ареал степного орла. Условные обозначения: 1 – границы стран, 2 – популяционные группировки, 3 – гнездовой ареал, 4 – регулярные зимовки, 5 – нерегулярные зимовки, 6 – зона кочёвок, 7 – моря и океаны. Fig. 73. The areal of the steppe eagle. Legend: 1 – Borders of Countries, 2 – Populations, 3 – Breeding range, 4 – Regular wintering areas, 5 – Irregular wintering areas, 6 – Summering area, 7 – Seas and Oceans.

216

Ïåðíàòûå õèùíèêè è èõ îõðàíà 2019, 39

grants Fund, The Altai Project / Earth Island Institute, ТНК «Казхром», компания Aquila (предоставила 2 трекера бесплатно), MME / BirdLife Hungary, компания «Мегафон», а также частные спонсоры М.М. Плахота и Е.А. Павлова в рамках проекта «Паспорт для орла». Огромное число людей откликнулось на призыв финансово поддержать прослеживание орлов во время акции «Закинь орлу на мобилку!», которая была организована с помощью Центра реабилитации диких животных (Новосибирск, Россия). В организации работ на местах помогли заповедники «Убсунурская котловина», «Хакасский» и нацпарк «Сайлюгемский». В связи с этим, авторы благодарят все поддержавшие проект организации, а также частных спонсоров, многие из которых остались неизвестными. Отдельная благодарность Дженнифер Кастнер, Вере Вороновой и Сергею Скляренко за помощь в поиске источников финансирования, Виктории Шуркиной, Владиславу Канзаю, Александру Куксину, Денису Маликову и Эркину Тадырову за всестороннюю помощь в полевой работе в Алтае-Саянском регионе, Анне Барашковой, Роману Бахтину, Алексею Вагину, Сергею Важову, Алексею Грибкову, Бауржану Искакову, Премсагару Местри (Premsagar Mestri), Анне Панжиной, Олегу Ширяеву и Александру Милежику за участие в экспедициях и Нираву Бхатту за наблюдение за зимовкой Кенжыка и Мина в Индии и красивые фотографии этих птиц. Работа по определению пола орлов молекулярнобиологическими методами была поддержана программой № 41 Президиума РАН «Биоразнообразие природных систем и биологические ресурсы России» и программой фундаментальных научных исследований (проект 0310-2019-0003). Литература Аль-Шейхли О.Ф., Аль-Баразанги А.Н., Хаба М.К., Фазаа Н.А., Абдулзахра Х.К., Тураб М.К.А., Аль-Азави А.Дж. Возвраты колец от степных орлов и орлов-могильников из гнездовых популяций России и Казахстана и обзор основных угроз орлам в Ираке. – Пернатые хищники и их охрана. 2017. № 35. С. 51–61. [Al-Sheikhly O.F., Al-Barazangi A.N., Haba M.K., Fazaa N.A., Abdulzahra H.K., Turab M.K.A., AlAzawi A.J. Ring Recoveries from Steppe Eagles and Eastern Imperial Eagles from the Russian and Kazakhstan Breeding Populations and a Review of Major Threats to Eagles in Iraq. – Raptors Conservation. 2017. 35: 51–61.] DOI: 10.19074/18148654-2017-35-51-61 URL: http://rrrcn.ru/ru/archives/30045 Дата обращения: 20.12.2019. Барашкова А.Н., Горошко О.А., Смелянский И.Э. Результаты мониторинга популяции степного орла в Забайкальском крае в 2015 г., Россия. – Пернатые хищники и их охрана. 2016. № 32. С. 89–111. [Barashkova A.N., Goroshko O.A., Smelansky I.E. Results of the Monitoring of the Steppe Eagle Population in Trans-Baikal Territory (Zabaikalsky Kray) in 2015, Russia. – Raptors Conservation. 2016. 32: 89–111.] DOI: 10.19074/1814-8654-2016-32-89-111 URL: http:// rrrcn.ru/ru/archives/26948 Дата обращения: 20.12.2019. Бекмансуров Р.Х., Карякин И.В., Бабушкин М.В., Важов С.В., Левашкин А.П., Пименов В.Н., Пчелинцев В.Г.

Изучение пернатых хищников Результаты работы Центра кольцевания хищных птиц Российской сети изучения и охраны пернатых хищников в 2015 году. – Пернатые хищники и их охрана. 2016. № 33. С. 24–45. [Bekmansurov R.H., Karyakin I.V., Babushkin M.V., Vazhov S.V., Levashkin A.P., Pimenov V.N., Pchelintsev V.G. Results of work of the Raptor Ringing Center of the Russian Raptor Research and Conservation Network in 2015. – Raptors Conservation. 2016. 33: 24–45.] DOI: 10.19074/18148654-2016-33-24-45 URL: http://rrrcn.ru/ru/archives/28148 Дата обращения: 20.12.2019. Бекмансуров Р.Х., Карякин И.В., Бабушкин М.В., Левашкин А.П., Пчелинцев В.Г. Результаты работы Центра кольцевания хищных птиц Российской сети изучения и охраны пернатых хищников в 2016 году. – Пернатые хищники и их охрана. 2017. № 35. С. 26–50. [Bekmansurov R.H., Karyakin I.V., Babushkin M.V., Levashkin A.P., Pchelintsev V.G. Results of Work of the Raptor Ringing Center of the Russian Raptor Research and Conservation Network in 2016. – Raptors Conservation. 2017. 35: 26–50.] DOI: 10.19074/18148654-2017-35-26-50 URL: http://rrrcn.ru/ru/archives/30040 Дата обращения: 20.12.2019. Бекмансуров Р.Х., Карякин И.В., Коваленко А.В., Карпов А.Г., Важов С.В., Шашкин М.М., Левашкин А.П. Программа цветного мечения хищных птиц Российской сети изучения и охраны пернатых хищников (RRRCN): результаты 2012 года и перспективы. – Пернатые хищники и их охрана. 2012. № 25. С. 38–55. [Bekmansurov R.H., Karyakin I.V., Kovalenko A.V., Karpov A.G., Vazhov S.V., Shashkin M.M., Levashkin A.P. Programme on the Colour Ringing of Raptors of the Russian Raptor Research and Conservation Network (RRRCN): Results of 2012 and Prospects. – Raptors Conservation. 2012. 25: 38–55.] URL: http://rrrcn.ru/ru/archives/19097 Дата обращения: 20.12.2019. Белик В.П., Гугуева Е.В., Милобог Ю.В., Ветров В.В., Пименов В.Н. Степной орёл (Accipitridae, Aves) в Волгоградском Заволжье. – Поволжский экологический журнал. 2015. № 4. С. 363–380. [Belik V.P., Gugueva E.V., Milobog Yu.V., Vetrov V.V., Pimenov V.N. Steppe Eagle (Accipitridae, Aves) in the Volgograd Trans-Volga Region. – Povolzhskiy Journal of Ecology. 2015. 4: 363–380. (in Russian).] URL: http://www. sevin.ru/volecomag/issues/2015_4/PEJ_2015_4_363-380. pdf Дата обращения: 20.12.2019. Брагин Е.А., Рудник Д., Катцнер Т., Де-Вуди Э. Новые методы в изучении крупных пернатых хищников: результаты исследований орла-могильника в Северном Казахстане. – Изучение и охрана хищных птиц Северной Евразии: материалы V международной конференции по хищным птицам Северной Евразии. Иваново, 4–7 февраля 2008 г. Иваново: Иван. гос. ун-т, 2008. C. 19–21. [Bragin E.A., Rudnik D., Katzner T., De-Woody E. New methods for raptors research: results of researchs of the Imperial Eagle in North Kazakhstan. – Research and Conservation of the Raptors in Northern Eurasia: Materials of the 5th Conference on Raptors of Northern Eurasia. Ivanovo, 4–7 February 2008. Ivanovo, 2008: 19–21.] URL: http://docs.sibecocenter.ru/programs/raptors/Publ/ Ivanovo_2008.pdf Дата обращения: 20.12.2019. Важов С.В., Карякин И.В., Николенко Э.Г., Барашкова А.Н., Смелянский И.Э., Томиленко А.А., Бекмансуров Р.Х. Пернатые хищники плато Укок, Россия. – Пернатые хищники

Raptor Research и их охрана. 2011. № 22. С. 153–175. [Vazhov S.V., Karyakin I.V., Nikolenko E.G., Barashkova A.N., Smelansky I.E., Tomilenko A.A., Bekmansurov R.H. Raptors of the Ukok Plateau, Russia. – Raptors Conservation. 2011. 22: 153–175.] URL: http://rrrcn.ru/ru/archives/12748 Дата обращения: 20.12.2019. Вейсс Н. Как быстро вымирает популяция степного орла?: результаты наблюдений в Эйлате, Израиль. – Пернатые хищники и их охрана. 2018. Спецвып. 1. С. 92–93. [Weiss N. How Fast Does the Steppe Eagle Population Decline?: Survey Results from Eilat, Israel. – Raptors Conservation. 2019. Suppl. 1: 92–93.] URL: http://rrrcn.ru/ru/archives/32545 Дата обращения: 20.12.2019. Вейсс Н., Хавив Е., Алон Д., Перлман Й., Шэкерманн Дж. Как быстро снижается численность популяции степного орла? Результаты наблюдений в Эйлате, Израиль. – Пернатые хищники и их охрана. 2019. № 38. С. 59–67. [Weiss N., Haviv E., Alon D., Perlman Yo., Schäckermann J. How Fast Does the Steppe Eagle Population Decline? Survey Results from Eilat, Israel. – Raptors Conservation. 2019. 38: 59–67.] DOI: 10.19074/1814-8654-2019-38-59-67 URL: http://rrrcn.ru/ ru/archives/31992 Дата обращения: 20.12.2019. Воронова В.В., Пуликова Г.И., Ким К.К., Андреева Е.В., Беккер В.Р., Айтбаев Т. Влияние различных типов линий электропередачи на гибель птиц в Центральном Казахстане. – Пернатые хищники и их охрана. 2012. № 24. С. 52–60. [Voronova V.V., Pulikova G.I., Kim K.K., Andreeva E.V., Bekker V.R., Aitbaev T. The Impact of Power Lines on Bird Mortality in Central Kazakhstan. – Raptors Conservation. 2012. 24: 52–60.] URL: http://rrrcn.ru/ru/archives/12306 Дата обращения: 20.12.2019. Гаврилов А.Э. Перевал Чокпак. – Исследования по ключевым орнитологическим территориям в Казахстане и Средней Азии. / Ред. С.Л. Скляренко. Алматы, 2006. С. 60–63. [Gavrilov A.E. Chokpak Pass. – Research on Important Bird Areas in Kazakhstan and Middle Asia. / S.L. Sklyarenko (Ed.). Almaty, 2006: 60–63. (in Russian).] URL: https://www. acbk.kz/elfinder/files/library/ornithology/Issledovaniya%20 po%20IBA%20Kazakhstana%20i%20Sredney%20Asii.pdf Дата обращения: 20.12.2019. Гаврилов Э.И. Мониторинг численности некоторых видов хищных птиц на осеннем пролете в предгорьях Западного Тянь-Шаня. – Selevinia. 1996/1997. C. 134–142. [Gavrilov, E.I. Monitoring of number of some species of birds of prey during autumn passage at foothills of Western Tien Shan. – Selevinia. 1996/1997: 134–142. (in Russian).] Гаврилов Э.И., Гаврилов А.Э. Основные результаты кольцевания птиц в Казахстане (195–2012 гг.). – Орнитологический вестник Казахстана и Средней Азии. Выпуск 3. Алматы, 2014. C. 9–25. [Gavrilov E.I., Gavrilov A.E. The main results of bird ringing in Kazakhstan (1951–2012). – Ornithological News of Kazakhstan and Middle Asia. Volume 3. Almaty, 2014: 9–25. (in Russian).] URL: https://zoomet.ru/zhurnal/Ornit-vestn-KzSA-3-2014.pdf Дата обращения: 20.12.2019. Гаврилов Э.И., Гисцов А.П. Сезонные перелеты птиц в предгорьях Западного Тянь-Шаня. Алма-Ата, 1985. 224 с. [Gavrilov E.I., Gistsov A.P. Seasonal bird flights in the foothills of the Western Tien Shan. Alma-Ata, 1985: 1–224. (in Russian).]

Raptors Conservation 2019, 39

217

Дементьев Г.П. Птицы. – Руководство по зоологии. Т. 6: Позвоночные. М.–Л.: АН СССР, 1940. 856 с. [Dementiev G.P. Birds. – Guide to Zoology. Vol. 6: Vertebrates. Moscow–Leningrad, 1940: 1–856. (in Russian).] Дементьев Г.П. Отряд хищные птицы: Accipitres или Falconiformes. – Птицы Советского Союза. Т. 1. М.: Сов. Наука, 1951. С. 70–341. [Dementiev G.P. Birds of prey: Accipitres or Falconiformes. – Birds of the Soviet Union. Vol. 1. Moscow, 1951: 70–341. (in Russian).] URL: http://rrrcn.ru/ ru/archives/14389 Дата обращения: 20.12.2019. Дольник В.Р. Проблемы миграции птиц через аридные и горные пространства Средней Азии. – Орнитология. М.: МГУ, 1982. Вып. 17. С. 13–17. [Dolnik V.R. Problems of bird migration through arid and mountainous landscapes of Central Asia. – Ornithology. Moscow, 1982. 17: 13–17. (in Russian).] Домбровский В.Ч., Вяли Ю., Селлис У., Фенчук В.А. Миграция и зимовка белорусских больших подорликов в 2017–2018 гг.: первые результаты GPS-GSM слежения. – Актуальные проблемы охраны животного мира в Беларуси и сопредельных регионах: материалы I Международной научно-практической конференции, Минск, Беларусь, 15–18 октября 2018 г. / Ред. А.В. Кулак и др. Минск: ГНПО «НПЦ НАН Беларуси по биоресурсам», 2018. С. 144–149. [Dombrovski V.Ch., Väli Ü., Sellis U., Fenchuk V.A. Migration and Wintering of Greater Spotted Eagles of Belarus in 2017–2018: The First Results of GSM-GPS Tracking. – Current Challenges in Belarus and Adjacent Regions Wildlife Protection: Proceedings of the I International scientific and practical conference Minsk, Belarus, 15–18 October, 2018. Minsk, 2018: 144– 149. (in Russian).] URL: https://www.researchgate.net/publication/328542380 Дата обращения: 20.12.2019. Залетаев В.С. Природная среда и птицы северных пустынь Закаспия. М.: Наука, 1968. 256 с. [Zaletaev V.S. The natural environment and birds of the northern deserts of Transcaspian. Moscow, 1968: 1–256. (in Russian).] Захидов Т.З., Мекленбурцев Р.Н. Природа и животный мир Средней Азии: Позвоночные животные. Т. 1: Птицы. 1969. 426 c. [Zakhidov T.Z., Meklenburtsev R.N. Nature and fauna of Middle Asia: Vertebrates. Vol. 1: Birds. 1969: 1–426. (in Russian).] Зиневич Л.С., Карякин И.В., Николенко Э.Г., Щепетов Д.М., Девятко Т.Н., Пуликова Г.И., Витер С.Г., Сорокина С.Ю. Генетическое разнообразие и популяционно-подвидовая структура степного орла. – Первый Всероссийский орнитологический конгресс (г. Тверь, Россия, 29 января – 4 февраля 2018 г.). Тезисы докладов / Ред. А.Б. Поповкина, С.П. Харитонов. Тверь, 2018 a. С. 119–120. [Zinevich L.S., Karyakin I.V., Nikolenko E.G., Schepetov D.M., Devyatko T.N., Pulikova G.I., Viter S.G., Sorokina S.Yu. Genetic diversity and population-subspecific structure of the Steppe Eagle. – The First All-Russian Ornithological Congress (Tver, Russia, January 29 – February 4, 2018). Abstract Book / A.B. Popovkina, S.P. Kharitonov (Eds.). Tver, 2018 a: 119–120. (in Russian).] URL: http://rrrcn.ru/wp-content/uploads/2018/02/ Abstracts-book-raptors.pdf Дата обращения: 20.12.2019. Зиневич Л.С., Рожкова Д.Н., Николенко Э.Г., Шнайдер Е.П., Карякин И.В. Определение пола и другие рутинные ПЦРанализы в исследованиях хищных птиц. – Пернатые хищники и их охрана. 2018 b. Спецвып. 1. С. 208–210. [Zi-

218

Ïåðíàòûå õèùíèêè è èõ îõðàíà 2019, 39

nevich L.S., Rozhkova D.N., Nikolenko E.G., Shnayder E.P., Karyakin I.V. Molecular Sexing and Other PCR Routines in Raptors Research. – Raptors Conservation. 2018 b. Suppl. 1: 208–210.] URL: http://rrrcn.ru/ru/archives/32734 Дата обращения: 20.12.2019. Зиневич Л.С., Щепетов Д.М., Сорокина С.Ю., Карякин И.В. Генетическое разнообразие популяций степного орла в условиях быстрого сокращения численности вида. – Хищные птицы Северной Евразии. Проблемы и адаптации в современных условиях: материалы VII Международной конференции РГСС, г. Сочи, 19–24 сентября 2016 г. / Отв. ред. В.П. Белик. Ростов-на-Дону: изд. Южного федерального университета, 2016. С. 251–256. [Zinevich L.S., Schepetov D.M., Sorokina S.Yu., Karyakin I.V. Genetic diversity of rapidly vanishing Steppe Eagle populations. – Birds of Prey in the Northern Eurasia: Problems and adaptations in current environment: Proceedings of the VII International Conference on Birds of Prey and Owls of Northern Eurasia, Sochi, 19–24 September 2016 / V.P. Belik Ed. Rostov-on-Don, 2016: 251– 256. (in Russian).] URL: http://rrrcn.ru/wp-content/uploads/ reports/sochi2016/Zinevich-etal2016.pdf Дата обращения: 20.12.2019. Ильюх М.П. О гнездовании степного орла Aquila nipalensis в Калмыкии. – Русский орнитологический журнал. 2015. Т. 24. Вып. 1221. С. 4321–4338. [Iliukh M.P. About breeding of the Steppe Eagle Aquila nipalensis in Kalmykia. – Russian Ornithological Journal. 2015. 24(1221): 4321–4338. (in Russian).] URL: http://cyberleninka.ru/article/n/o-gnezdovanii-stepnogo-orlaaquila-nipalensis-v-kalmykii Дата обращения: 20.12.2019. Итоги II Международной научно-практической конференции «Орлы Палеарктики: изучение и охрана». с. Катунь, Алтайский край, Россия, 09.09.2018 г. – Пернатые хищники и их охрана. 2019. № 38. С. 7–14. [Outcomes of the II International Scientific and Practical Conference “Eagles of Palearctic: Study and Conservation”. Katun village, Altai Kray, Russia, 09.09.2018. – Raptors Conservation. 2019. 38: 7–14.] URL: http://rrrcn.ru/ru/archives/31975 Дата обращения: 20.12.2019. Карякин И.В. Пернатые хищники (методические рекомендации по изучению соколообразных и совообразных). Нижний Новгород: Издательство «Поволжье», 2004. 351 с. [Karyakin I.V. Raptors (manuals on surveys of birds of prey and owls). Nizhniy Novgorod: Publishing House “Povolzhie”, 2004: 1–351. (in Russian).] URL: http://rrrcn.ru/ru/ archives/11151 Дата обращения: 20.12.2019. Карякин И.В. Кризис популяций степного орла в Туве. – Степной Бюллетень. 2006. № 20. С. 61–64. [Karyakin I.V. The crisis of the Steppe Eagle populations in Tuva. – Steppe Bulletin. 2006. 20: 61–64. (in Russian).] URL: http://savesteppe.org/ru/archives/2640 Дата обращения: 20.12.2019. Карякин И.В. Катастрофические последствия дератизации с использованием бромадиолона в Монголии в 2001–2003 гг. – Пест-менеджмент. 2010. № 1. С. 20–26. [Karyakin I.V. Catastrophic consequences of deratization with use of bromadialone in Mongolia in 2001–2003. – Pest-Management. 2010. 1: 20–26. (in Russian).] URL: http://pest-management. ru/journal/2010-1-03.pdf Дата обращения: 20.12.2019. Карякин И.В. Методические рекомендации по организации мониторинга популяций степного орла в России и Ка-

Изучение пернатых хищников захстане. Новосибирск, 2012 a. 89 с. [Karyakin I.V. Manuals for organizing the monitoring of the Steppe Eagle populations in Russia and Kazakhstan. Novosibirsk, 2012 a: 1–89. (in Russian).] URL: http://rrrcn.ru/ru/archives/12822 Дата обращения: 20.12.2019. Карякин И.В. Пернатые хищники в электросетевой среде Северной Евразии: каковы перспективы выживания? – Пернатые хищники и их охрана. 2012 b. № 24. С. 69–85. [Karyakin I.V. Birds of Prey and Power Lines in Northern Eurasia: What are the Prospects for Survival? – Raptors Conservation. 2012 b. 24: 69–85.] URL: http://rrrcn.ru/ru/archives/12320 Дата обращения: 20.12.2019. Карякин И.В. Статус степного орла в Мире: «белые пятна» в распространении, численности, экологии и угрозах. – Пернатые хищники и их охрана. 2018 a. Спецвып. 1. С. 81–84. [Karyakin I.V. Status of the Steppe Eagle in the World: “White Spots” in Distribution, Population Numbers, Ecology and Threats. – Raptors Conservation. 2018 a. Suppl. 1: 81–84.] URL: http://rrrcn. ru/ru/archives/32535 Дата обращения: 20.12.2019. Карякин И.В. Распространение, численность и статус орла-могильника в России и Казахстане. – Пернатые хищники и их охрана. 2018 b. Спецвып. 1. С. 115–117. [Karyakin I.V. Distribution, Population Number and Status of the Eastern Imperial Eagle in Russia and Kazakhstan. – Raptors Conservation. 2018 b. Suppl. 1: 115–117.] URL: http://rrrcn.ru/ru/ archives/32583 Дата обращения: 20.12.2019. Карякин И.В., Бекмансуров Р.Х., Бабушкин М.В., Важов С.В., Бахтин Р.Ф., Николенко Э.Г., Шнайдер Е.П., Пименов В.Н. Результаты работы Центра кольцевания хищных птиц Российской сети изучения и охраны пернатых хищников в 2014 году. – Пернатые хищники и их охрана. 2015. № 30. С. 31–61. [Karyakin I.V., Bekmansurov R.H., Babushkin M.V., Vazhov S.V., Bachtin R.F., Nikolenko E.G., Shnayder E.P., Pimenov V.N. Results of Work of the Raptor Ringing Center of the Russian Raptor Research and Conservation Network in 2014. – Raptors Conservation. 2015. 30: 31– 61.] DOI: 10.19074/1814-8654-2015-30-31-61 URL: http:// rrrcn.ru/ru/archives/25960 Дата обращения: 20.12.2019. Карякин И.В., Бекмансуров Р.Х., Николенко Э.Г., Джамирзоев Г.С. Результаты мониторинга гнездовой группировки стервятников на хребте Нарат-Тюбе и прослеживания с помощью GPS/GSM-трекеров несовершеннолетних стервятников из этой группировки (Республика Дагестан, Россия). – Пернатые хищники и их охрана. 2018 a. № 36. С. 108–135. [Karyakin I.V., Bekmansurov R.H., Nikolenko E.G., Dzhamirzoev G.S. Monitoring Results from the Breeding Group of Egyptian Vulture at Narat-Tyube Ridge and GPS/GSM Tracking Data from Juvenile Egyptian Vultures (Republic of Dagestan, Russia). – Raptors Conservation. 2018 a. 36: 108–135.] DOI: 10.19074/1814-8654-2018-36-108-135 URL: http://rrrcn.ru/ru/archives/30527 Дата обращения: 20.12.2019. Карякин И.В., Зиневич Л.С., Николенко Э.Г. Современное состояние популяции степного орла в Оренбургской области, Россия. – Пернатые хищники и их охрана. 2016 a. № 33. С. 90–119. [Karyakin I.V., Zinevich L.S., Nikolenko E.G. Modern Status of the Steppe Eagle Population in the Orenburg Region, Russia. – Raptors Conservation. 2016 a. 33: 90–119.] DOI: 10.19074/1814-8654-

Raptor Research 2016-33-90-119 URL: http://rrrcn.ru/ru/archives/28162 Дата обращения: 20.12.2019. Карякин И.В., Зиневич Л.С., Шнайдер Е.П. Возможно ли морфометрическое определение пола птенцов степных орлов из западных и восточных популяций вида? – Пернатые хищники и их охрана. 2017 a. № 35. С. 194–218. [Karyakin I.V., Zinevich L.S., Shnayder E.P. A Possibility of Morphometrical Determining of Sex of Steppe Eagle Nestlings from Western and Eastern Populations? – Raptors Conservation. 2017 a. 35: 194–218.] DOI: 10.19074/1814-86542017-35-194-218 URL: http://rrrcn.ru/ru/archives/30107 Дата обращения: 20.12.2019. Карякин И.В., Зиневич Л.С., Щепетов Д.М., Сорокина С.Ю. Популяционная структура ареала степного орла и предварительные данные по генетическому разнообразию его популяций и статусу подвидов. – Пернатые хищники и их охрана. 2016 b. № 32. С. 67–88. [Karyakin I.V., Zinevich L.S., Schepetov D.M., Sorokina S.Yu. Population Structure of the Steppe Eagle Range and Preliminary Data on the Population Genetic Diversity and Status of Subspecies. – Raptors Conservation. 2016 b. 32: 67–88.] DOI: 10.19074/1814-8654-2016-32-67-88 URL: http://rrrcn.ru/ ru/archives/26941 Дата обращения: 20.12.2019. Карякин И.В., Коваленко А.В., Барашкова А.Н. Мониторинг гнездовых группировок степного орла в трансграничной зоне России и Казахстана в 2012 году. – Пернатые хищники и их охрана. 2013. № 26. С. 61–83. [Karyakin I.V., Kovalenko A.V., Barashkova A.N. Monitoring of the Steppe Eagle Populations in the Trans-Border Zone of Russia and Kazakhstan in 2012. – Raptors Conservation. 2013. 26: 61–83.] URL: http://rrrcn.ru/ ru/archives/19591 Дата обращения: 20.12.2019. Карякин И.В., Коваленко А.В., Левин А.C., Паженков А.С. Орлы Арало-Каспийского региона, Казахстан. – Пернатые хищники и их охрана. 2011. № 22. С. 92–152. [Karyakin I.V., Kovalenko A.V., Levin A.S., Pazhenkov A.S. Eagles of the AralCaspian Region, Kazakhstan. – Raptors Conservation. 2011. 22: 92–152.] URL: http://rrrcn.ru/ru/archives/12738 Дата обращения: 20.12.2019. Карякин И.В., Лапшин Р.Д., Шестакова А.А. ArcView GIS для экологов. Инструктивно-методическое пособие. Н. Новгород, 2009 a. 543 с. [Karyakin I.V., Lapshin R.D., Shestakova A.A. ArcView GIS for ecologists. Инструктивно-методическое пособие. Guide. Nizhny Novgorod, 2009 a: 1–543. (in Russian).] URL: http://rrrcn.ru/arcview-gis-dlya-ekologov Дата обращения: 20.12.2019. Карякин И.В., Мацына А.И., Николенко Э.Г. Современное состояние популяции степного орла в Калмыкии, Россия. – Пернатые хищники и их охрана. 2016 c. № 33. С. 61–89. [Karyakin I.V., Matsyna A.I., Nikolenko E.G. Modern Status of the Steppe Eagle Population in Kalmykia, Russia. – Raptors Conservation. 2016 c. 33: 61–89.] DOI: 10.19074/1814-8654-2016-33-61-89 URL: http://rrrcn.ru/ ru/archives/28160 Дата обращения: 20.12.2019. Карякин И.В., Николенко Э.Г., Барашкова А.Н. Орлы Даурии, Россия. – Пернатые хищники и их охрана. 2012. № 25. С. 97–114. [Karyakin I.V., Nikolenko E.G., Barashkova A.N. The Eagles in Dauria, Russia. – Raptors Conservation. 2012. 25: 97–114.] URL: http://rrrcn.ru/ru/archives/19116 Дата обращения: 20.12.2019.

Raptors Conservation 2019, 39

219

Карякин И.В., Николенко Э.Г., Важов С.В., Бекмансуров Р.Х. Гибель пернатых хищников на ЛЭП на Алтае: результаты исследований 2009 года, Россия. – Пернатые хищники и их охрана. 2009 b. № 16. С. 45–64. [Karyakin I.V., Nikolenko E.G., Vazhov S.V., Bekmansurov R.H. Raptor Electrocution in the Altai Region: Results of Surveys in 2009, Russia. – Raptors Conservation. 2009 b. 16: 45–64.] URL: http:// rrrcn.ru/ru/archives/19496 Дата обращения: 20.12.2019. Карякин И.В., Николенко Э.Г., Зиневич Л.С., Пуликова Г.И. Степной орёл в Карагандинской области, Казахстан. – Пернатые хищники и их охрана. 2017 b. № 35. С. 219–251. [Karyakin I.V., Nikolenko E.G., Zinevich L.S., Pulikova G.I. Steppe Eagle in the Karaganda Region, Kazakhstan. – Raptors Conservation. 2017 b. 35: 219–251.] DOI: 10.19074/1814-8654-2017-35-219-251 URL: http://rrrcn. ru/ru/archives/30112 Дата обращения: 20.12.2019. Карякин И.В., Николенко Э.Г., Шнайдер Е.П. Распространение, численность и успех размножения степного орла в Алтае-Саянском регионе. – Пернатые хищники и их охрана. 2018 b. Спецвып. 1. С. 86–88. [Karyakin I.V., Nikolenko E.G., Shnayder E.P. Distribution, Population Number and Breeding Success of the Steppe Eagle in the Altai-Sayan Region. – Raptors Conservation. 2018 b. Suppl. 1: 86–88.] URL: http:// rrrcn.ru/ru/archives/32541 Дата обращения: 20.12.2019. Карякин И.В., Николенко Э.Г., Шнайдер Е.П. Результаты учётов степного орла в Республиках Тыва, Хакасия и Красноярском крае в 2018 году, Россия. – Пернатые хищники и их охрана. 2019 a. № 38. С. 68–82. [Karyakin I.V., Nikolenko E.G., Shnayder E.P. Results of account of the Steppe Eagle in the Republics of Tyva, Khakassia and the Krasnoyarsk Kray in 2018, Russia. – Raptors Conservation. 2019 a. 38: 68–82.] DOI: 10.19074/1814-8654-2019-38-68-82 URL: http:// rrrcn.ru/ru/archives/31994 Дата обращения: 20.12.2019. Карякин И.В., Николенко Э.Г., Шнайдер Е.П., Бабушкин М.В., Бекмансуров Р.Х., Китель Д.А., Пименов В.Н., Пчелинцев В.Г., Хлопотова А.В., Шершнев М.Ю. Результаты работы Центра кольцевания хищных птиц Российской сети изучения и охраны пернатых хищников в 2017 году. – Пернатые хищники и их охрана. 2018 c. № 37. С. 15–48. [Karyakin I.V., Nikolenko E.G., Shnayder E.P., Babushkin M.V., Bekmansurov R.H., Kitel D.A., Pimenov V.N., Pchelintsev V.G., Khlopotova A.V., Shershnev M.Yu. Results of Work of the Raptor Ringing Center of the Russian Raptor Research and Conservation Network in 2017. – Raptors Conservation. 2018 c. 37: 15–48.] DOI: 10.19074/1814-8654-2018-3715-48 URL: http://rrrcn.ru/ru/archives/31198 Дата обращения: 20.12.2019. Карякин И.В., Николенко Э.Г., Шнайдер Е.П., Бабушкин М.В., Бекмансуров Р.Х., Корепов М.В., Зиневич Л.С., Паженков А.С., Бартошук К.П., Проммер М., Пуликова Г.И., Сейн Г., Селлис У., Хорват М., Юхаш Т. Телеметрия хищных птиц как прогрессивный метод для их исследования и охраны, а также для экообразования населения. – Экологическое образование для устойчивого развития: теория и педагогическая реальность: сборник статей по материалам XV Международной научно-практической конференции. Н. Новгород: Мининский университет, 2019 b. С. 336–344. [Karyakin I.V., Nikolenko E.G., Shnayder E.P., Babushkin M.V., Bekmansurov R.H., Korepov M.V., Zinevich L.S., Pa-

220

Ïåðíàòûå õèùíèêè è èõ îõðàíà 2019, 39

zhenkov A.S., Bartoszuk K.P., Prommer M., Pulikova G.I., Sein G., Sellis U., Horváth M., Juhász T. Telemetry – a Modern Method for Raptors Conservation, Research, and Public Ecological Education. – Proceeding of the 15th International Conference “Ecological Education for Sustainable Development: Theory and Pedagogical Reality”. Nizhny Novgorod: Minin Nizhny Novgorod State Pedagogical University, 2019 b: 336–344. (in Russian).] URL: http://rrrcn.ru/wp-content/uploads/2019/12/Karyakin-etal2019-telemetry.pdf Дата обращения: 20.12.2019. Карякин И.В., Николенко Э.Г., Шнайдер Е.П., Проммер М. Результаты GPS/GSM-трекинга ювенильных балобанов в Алтае-Саянском регионе. – Пернатые хищники и их охрана. 2018 d. № 37. С. 166–229. [Karyakin I.V., Nikolenko E.G., Shnayder E.P., Prommer M. Results of the GPS/ GSM-Tracking of Juvenile Saker Falcons in the Altai-Sayan Region, Russia. – Raptors Conservation. 2018 d. 37: 166–229.] DOI: 10.19074/1814-8654-2018-37-166-229 URL: http:// rrrcn.ru/archives/31240 Дата обращения: 20.12.2019. Карякин И.В., Николенко Э.Г., Шнайдер Е.П., Хорват M., Проммер М., Юхаш Т., Бартошук К., Зиневич Л.С. Направление, характер и сроки миграции степных орлов из Волго-Уральского и Алтае-Саянского регионов (Россия) по данным GSM/GPS и Argos/GPS-телеметрии. – Пернатые хищники и их охрана. 2018 e. Спецвып. 1. С. 96–99. [Karyakin I.V., Nikolenko E.G., Shnayder E.P., Horváth M., Prommer M., Juhász T., Zinevich L.S. Direction, Nature and Timing of Migration of the Steppe Eagles from the Volga-Ural and Altai-Sayan Regions (Russia) on Data of the GSM/GPS and Argos/GPS-telemetry. – Raptors Conservation. 2018 e. Suppl. 1: 96–99.] URL: http://rrrcn.ru/ru/archives/32553 Дата обращения: 20.12.2019. Карякин И.В., Николенко Э.Г., Шнайдер Е.П., Хорват M., Проммер М., Юхаш Т., Паженков А.С., Зиневич Л.С. Направление, характер и сроки миграции орлов-могильников из Волго-уральского региона и Русского Алтая (Россия) по данным GSM/GPS и Argos/GPS-телеметрии. – Пернатые хищники и их охрана. 2018 f. Спецвып. 1. С. 140–143. [Karyakin I.V., Nikolenko E.G., Shnayder E.P., Horváth M., Prommer M., Juhász T., Pazhenkov A.S., Zinevich L.S. Direction, Nature and Timing of Migration of the Imperial Eagles from the Volga-Ural Region and Russian Altai (Russia) on Data of the GSM/GPS and Argos/GPS-telemetry. – Raptors Conservation. 2018 f. Suppl. 1: 140–143.] URL: http://rrrcn.ru/ru/ archives/32636 Дата обращения: 20.12.2019. Карякин И.В., Новикова Л.М. Степной орёл и инфраструктура ЛЭП в Западном Казахстане. Есть ли перспектива сосуществования? – Пернатые хищники и их охрана. 2006. № 6. С. 48–57. [Karyakin I.V., Novikova L.M. The Steppe Eagle and power lines in Western Kazakhstan. Is coexistence have any chance? – Raptors Conservation. 2006. 6: 48–57.] URL: http:// rrrcn.ru/ru/archives/31679 Дата обращения: 20.12.2019. Карякин И.В., Новикова Л.М., Паженков А.С. Гибель хищных птиц на ЛЭП в Приаралье, Казахстан. – Пернатые хищники и их охрана. 2005. № 2. С. 31–32. [Karyakin I.V., Novikova L.M., Pazhenkov A.S. Electrocutions of birds of prey on power lines in the Aral Sea region, Kazakhstan. – Raptors Conservation. 2005. 2: 31–32.] URL: http://rrrcn.ru/ru/ archives/31390 Дата обращения: 20.12.2019.

Изучение пернатых хищников Карякин И.В., Пуликова Г.И., Зиневич Л.С. Результаты мониторинга гнездовых группировок степного орла в Карагандинской области, Казахстан. – Пернатые хищники и их охрана. 2019 c. № 38. С. 214–229. [Karyakin I.V., Pulikova G.I., Zinevich L.S. The Results of Monitoring the Breeding Groups of the Steppe Eagle in the Karaganda Region, Kazakhstan. – Raptors Conservation. 2019 c. 38: 214–229.] DOI: 10.19074/1814-8654-2019-38-214-229 URL: http:// rrrcn.ru/ru/archives/32028 Дата обращения: 20.12.2019. Карякин И.В., Хорват М., Проммер М., Николенко Э.Г., Юхаш Т., Шнайдер Е.П. Направление, характер и сроки миграции орлов-могильников из Российского Алтая по данным GSM/GPS и ARGOS/GPS-телеметрии. – Хищные птицы Северной Евразии. Проблемы и адаптации в современных условиях: материалы VII Международной конференции РГСС, г. Сочи, 19–24 сентября 2016 г. / Отв. ред. В.П. Белик. Ростов-на-Дону: изд. Южного федерального университета, 2016 c. С. 259–264. [Karyakin I.V., Horváth M., Prommer M., Nikolenko E.G., Juhász T., Shnayder E.P. Direction, patterns and timing of migration of the Imperial Eagles from the Russian Altai according to data of the GSM/GPS and Argos/GPS-telemetry – Birds of Prey in the Northern Eurasia: Problems and adaptations in current environment: Proceedings of the VII International Conference on Birds of Prey and Owls of Northern Eurasia, Sochi, 19–24 September 2016 / V.P. Belik Ed. Rostov-on-Don, 2016 c: 259–264. (in Russian).] URL: http://rrrcn.ru/wp-content/uploads/reports/sochi2016/ Karyakin-etal2016.pdf Дата обращения: 20.12.2019. Корелов М.Н. Отряд Хищные птицы. – Птицы Казахстана. Алма-Ата: Изд-во АН КазССР, 1962. С. 488–707. [Korelov M.N. Birds of prey. – Birds of Kazakhstan. Alma-Ata, 1962: 488–707. (in Russian).] Корепов М.В., Ковалёв В.В. Изучение путей миграции и мест зимовок поволжской популяции орла-могильника с помощью GPS/GSM-трекеров. – Пернатые хищники и их охрана. 2019. Спецвып. 1. С. 137–139. [Korepov M.V., Kovalev V.V. Studying of Migrations and Wintering Sites of Imperial Eagle from Volga Region Using GPS/GSM-trackers. – Raptors Conservation. 2019. Suppl. 1: 137–139.] URL: http:// rrrcn.ru/ru/archives/32633 Дата обращения: 20.12.2019. Корепов М.В., Ковалёв В.В., Ерохина М.М., Адамов С.Г., Корепова Д.А., Стрюков С.А., Турок Е.С., Зюзина Е.И. Миграции, зимовки и летние кочёвки молодых орлов-могильников из Поволжья, Россия. – Пернатые хищники и их охрана. 2019. № 38. С. 83–92. [Korepov M.V., Kovalev V.V., Erokhina M.M., Adamov S.G., Korepova D.A., Strukov S.A., Turok E.S., Zuzina E.I. Migrations, Wintering and Summering Sites of Juvenile Imperial Eagles from the Volga Region, Russia. – Raptors Conservation. 2019. 38: 83–92.] DOI: 10.19074/1814-8654-2019-38-83-92 URL: http://rrrcn.ru/ ru/archives/31997 Дата обращения: 20.12.2019. Красная книга Республики Казахстан. Изд. 4-е, переработанное и дополненное. Том I: Животные, Часть 1: Позвоночные. Алматы, 2010. 324 с. [Red Data Book of the Republic of Kazakhstan. 4th edition. Volume I: Animals; Part 1: Vertebrates. Almaty, 2010: 1–324. (in Russian).] Красная книга Российской Федерации. Т. 2. Животные. М., 2001. 860 с. [Red Data Book of Russian Federation. Vol. 2. Animals. Moscow, 2001: 1–860. (in Russian).]

Raptor Research Лаш У., Зербе Ш., Ленк М. Гибель пернатых хищников от поражения электротоком на линиях электропередачи в Центральном Казахстане. – Пернатые хищники и их охрана. 2010. № 18. С. 35–45. [Lasch U., Zerbe S., Lenk M. Electrocution of Raptors at Power Lines in Central Kazakhstan. – Raptors Conservation. 2010. 18: 35–45.] URL: http://rrrcn. ru/ru/archives/19375 Дата обращения: 20.12.2019. Левин А.С., Куркин Г.А. Масштабы гибели орлов на линиях электропередачи в Западном Казахстане. – Пернатые хищники и их охрана. 2013. № 27. С. 240–244. [Levin A.S., Kurkin G.A. The Scope of Death of Eagles on Power Lines in Western Kazakhstan. – Raptors Conservation. 2013. 27: 240–244.] URL: http://rrrcn.ru/ru/archives/21230 Дата обращения: 20.12.2019. МакГради М.Дж., Мейбург Б.-У. Ежегодные перемещения двух степных орлов и использование ими свалок во время зимовок на Аравийском полуострове. – Пернатые хищники и их охрана. 2018. Спецвып. 1. С. 95. [McGrady M.J., Meyburg B.-U. Annual Movements of Two Steppe Eagles, and Their Use of Rubbish Dumps in Arabia During the Winter. – Raptors Conservation. 2018, Suppl. 1: 95.] URL: http://rrrcn.ru/ru/ archives/32551 Дата обращения: 20.12.2019. Мацына А.И., Мацына Е.Л., Корольков М.А., Бадмаев В.Э., Бадмаев В.Б. Оценка масштабов ежегодной гибели птиц в результате поражения электрическим током на воздушных линиях электропередачи 6–10 кВ в Калмыкии, Россия. – Пернатые хищники и их охрана. 2012. № 24. С. 186–201. [Matsyna A.I., Matsyna E.L., Korolkov M.A., Badmaev V.E., Badmaev V.B. Estimation of Sizes of the Annual Rate of Bird Mortality Caused by Electrocution on Power Lines 6–10 kV in Kalmykia, Russia. – Raptors Conservation. 2012. 24: 186– 201.] URL: http://rrrcn.ru/ru/archives/12386 Дата обращения: 20.12.2019. Меджидов Р.А., Музаев В.М., Бадмаев В.Б. О состоянии популяции степного орла в Калмыкии. – Степной бюллетень. 2011 a. № 32. С. 33–37. [Medzhidov R.A., Muzaev V.M., Badmaev V.B. On the state of the Steppe Eagle population in Kalmykia. – Steppe Bulletin. 2011 a. 32: 33–37. (in Russian).] URL: http://savesteppe.org/ru/archives/6215 Дата обращения: 20.12.2019. Меджидов Р.А., Музаев В.М., Убушаев Б.С., Бадмаев В.Б., Эрдненов Г.И. Технический отчет о результатах выполнения работ «По оценке численности и основных экологических факторов, влияющих на состояние популяций степного орла в пилотном степном регионе России (Республика Калмыкия)». Элиста, 2011 b. 60 с. [Medzhidov R.A., Muzaev V.M., Ubushaev B.S., Badmaev V.B., Erdenov G.I. Report about results of Project “Estimation of the Steppe Eagle populations and basic ecological impact factors their populations in the Republic of Kalmykia”. Elista, 2011 b: 1–60. (in Russian).] URL: http://rrrcn.ru/ru/archives/9835 Дата обращения: 20.12.2019. Михельсон Х.А. Степной орёл – Aquila nipalensis (Hodgs.). – Миграции птиц Восточной Европы и Северной Азии: Хищные – журавлеобразные / Отв. ред. В.Д. Ильичев. М.: Наука, 1982. С. 92–96. [Miсhelson H.A. Steppe Eagle – Aquila nipalensis (Hodgs.). – Migrations of birds of Eastern Europe and Northern Asia: Falconiformes – Gruiformes / V.D. Ilichev. Ed. Moscow, 1982: 92–96. (in Russian).]

Raptors Conservation 2019, 39

221

Музаев В.М., Меджидов Р.А., Эрдненов Г.И. Степной орёл Aquila nipalensis (rapax) в Калмыкии. Презентация доклада на Международной научно-практической конференции «Орлы Палеарктики: изучение и охрана», Елабуга, Республика Татарстан, Россия, 20–22 сентября 2013 г. – Российская сеть изучения и охраны пернатых хищников. 2013. [Muzaev V.M., Medzhidov R.A., Erdnenov G.I. Steppe Eagle Aquila nipalensis (rapax) in Kalmykia. Report presented on the International Conference “Eagles of Palearctic: Study and Conservation”, Elabuga, Republic of Tatarstan, Russia, 20–22 September, 2013. – Russian Raptor Research and Conservation Network. 2013. (in Russian).] URL: http://rrrcn.ru/ru/archives/20055/11 Дата обращения: 20.12.2019. Музаев В.М., Эрдненов Г.И. Материалы по численности и биологии размножения степного орла (Aquila nipalensis) на северо-востоке Калмыкии. – Орлы Палеарктики: изучение и охрана: тезисы международной научно-практической конференции, Елабуга (Татарстан, Россия), 20–23 сентября 2013 г. / ред. А.А. Каюмов, И.В. Карякин, Э.Г. Николенко, Е.П. Шнайдер. – Елабуга, 2013. C. 40. [Muzaev V.M., Erdnenov G.I. Materials on the Numbers and Breeding Biology of the Steppe Eagle Aquila nipalensis in the North-East of Kalmykia. – Eagles of Palearctic: Study and Conservation: Abstracts of the International Scientific and Practical Conference, Elabuga, Tatarstan Republic, Russia, 20–23 September 2013 / Eds. A.A. Kayumov, I.V. Karyakin, E.G. Nikolenko, E.P. Shnayder. Elabuga, 2013: 40.] URL: http://rrrcn.ru/ru/archives/19978 Дата обращения: 20.12.2019. Николенко Э.Г. Проблема гибели птиц на ЛЭП в Хакасии: негативный вклад инфраструктуры сотовой связи. – Пернатые хищники и их охрана. 2011. № 22. С. 60–71. [Nikolenko E.G. Problem of Raptor Electrocution in the Republic of Khakassia: Negative Impact of Developing the Infrastructure of the Mobile Phone Service – Raptors Conservation. 2011. 22: 60–71.] URL: http://rrrcn.ru/ru/archives/12726 Дата обращения: 20.12.2019. Николенко Э.Г., Карякин И.В. Птицы и ЛЭП в Алтае-Саянском регионе: масштаб проблемы и пути решения. – Пернатые хищники и их охрана. 2012. № 24. С. 88–97. [Nikolenko E.G., Karyakin I.V. Birds and Power Lines in the AltaiSayan Region: The Scale of the Problem and Ways to Address it. – Raptors Conservation. 2012. 24: 88–97.] URL: http:// rrrcn.ru/ru/archives/12326 Дата обращения: 20.12.2019. Онгарбаев Н.Х. Признание факта проблемы массовой гибели хищных птиц на ВЛЭ как начало ее решения. Презентация доклада на круглом столе «Гибель редких видов хищных птиц на воздушных линиях электропередачи: проблемы и возможные пути их решения», Казахстан, Астана, 6 ноября 2018 г. – Российская сеть изучения и охраны пернатых хищников. 2018. [Ongarbaev N.Kh. The recognition of the fact of the problem of the mass death of birds of prey on the power lines as the beginning of its solution. Presentation of the report at the round table “The death of rare species of birds of prey on power lines: problems and possible solutions”, Kazakhstan, Astana, 6 November 2018. – Russian Raptor Research and Conservation Network. 2018. (in Russian).] URL: http://rrrcn. ru/wp-content/uploads/2019/01/Ongarbayev.pdf Перерва В.И., Блохин А.Ю. Оценка гибели редких видов хищных птиц на линиях электропередач. – Биологические

222

Ïåðíàòûå õèùíèêè è èõ îõðàíà 2019, 39

аспекты охраны редких животных: сборник научных трудов. М.: ВНИИ охраны природы и заповедного дела. 1981. С. 36–39. [Pererva V.I., Blokhin A.Yu. Assessment of the death of rare species of birds of prey on power lines. – Biological aspects of the protection of rare animals: a collection of scientific papers. Moscow, 1981: 36–39. (in Russian).] Пестов М., Онгарбаев Н., Нурмухамбетов Ж., Мухашов А. Оценка влияния воздушных линий электропередачи средней мощности на орнитофауну Мангистауской области (Республика Казахстан) в 2018 г. Презентация доклада на круглом столе «Гибель редких видов хищных птиц на воздушных линиях электропередачи: проблемы и возможные пути их решения», Казахстан, Астана, 6 ноября 2018 г. 2018. – Российская сеть изучения и охраны пернатых хищников. 2018. [Pestov M., Ongarbaev N., Nurmukhambetov Zh., Mukhashov A. Evaluation of the effect of medium voltage power lines on the avifauna of the Mangystau region (Republic of Kazakhstan) in 2018. Presentation of the report at the round table “The death of rare species of birds of prey on power lines: problems and possible solutions”, Kazakhstan, Astana, 6 November 2018. – Russian Raptor Research and Conservation Network. 2018. (in Russian).] URL: http://rrrcn.ru/wpcontent/uploads/2019/01/Pestov-etal-Mangistau_2018.pdf Дата обращения: 20.12.2019. Пестов М.В., Сараев Ф.А., Терентьев В.А., Нурмухамбетов Ж.Э. Итоги проекта «Оценка влияния воздушных линий электропередачи средней мощности на орнитофауну Мангистауской области (Республика Казахстан)». – Пернатые хищники и их охрана. 2015. № 31. С. 64–74. [Pestov M.V., Saraev F.A., Terentiev V.A., Nurmuhambetov Zh.E. The Project Outcome “Assessment of the Impact of Medium Voltage Power Lines on Avifauna in Mangistau Region (Kazakhstan)”. – Raptors Conservation. 2015. 31: 64–74.] DOI: 10.19074/1814-8654-2015-31-64-74 URL: http://rrrcn.ru/ ru/archives/26094 Дата обращения: 20.12.2019. Пестов М.В., Сараев Ф.А., Шалхаров М.К. Оценка влияния воздушных линий электропередачи средней мощности на орнитофауну Атырауской области, Казахстан. – Пернатые хищники и их охрана. 2012. № 24. С. 104–117. [Pestov M.V., Saraev F.A., Shalharov M.K. Assessing the Impact of Power Lines in the Medium Voltage Range on Birds of the Atyrau District in Kazakhstan. – Raptors Conservation. 2012. 24: 104–117.] URL: http://rrrcn.ru/ru/archives/12337 Дата обращения: 20.12.2019. Пулатов В.С. Ночной пролет птиц в восточной части Памира (долина Кошагыл) осенью 1985 г. – Исследование миграции птиц в аридных и горных районах Средней Азии и Казахстана. Тр. ЗИН АН СССР. 1987. Т. 174. С. 97–111. [Pulatov V.S. Night flight of birds in the eastern part of the Pamirs (Koshagyl Valley) in the fall of 1985. – Study of bird migration in arid and mountainous regions of Central Asia and Kazakhstan. Proceedings of the Zoological Academy of Sciences of the USSR. 1987. 174: 97–111. (in Russian).] Пуликова Г.И., Воронова В.В. Гибель орлов на воздушных линиях электропередачи в Казахстане: обзор актуального состояния проблемы. – Пернатые хищники и их охрана. 2018. Спецвып. 1. С. 189–191. [Pulikova G.I., Voronova V.V. Death of Eagles on Overhead Power-lines in Kazakhstan: Review of the Actual State of the Issue. – Raptors Conservation. 2018.

Изучение пернатых хищников Suppl. 1: 182–183.] URL: http://rrrcn.ru/ru/archives/32711 Дата обращения: 20.12.2019. Савченко А.П. Изучение миграций птиц в континентальной Азии. Орнитологический вестник Казахстана и Средней Азии. Выпуск 3. 2014. C. 60–72. [Savchenko A.P. The studying of birds’ migration in continental Asia. – Ornithological News of Kazakhstan and Middle Asia. Volume 3. Almaty, 2014: 60–72. (in Russian).]. URL: https://zoomet.ru/ zhurnal/Ornit-vestn-Kz-SA-3-2014.pdf Дата обращения: 20.12.2019. Савченко А.П., Сачвенко П.А. Миграции птиц Центральной Сибири и распространение вирусов гриппа А: монография. Красноярск: Сиб. федер. ун-т, 2014. 256 с. [Savchenko A.P., Savchenko P.A. Bird migration in Central Siberia and spreading of influenza viruses subtype A: monograph. Krasnoyarsk: Siberian Federal University, 2014: 1–256. (in Russian).] URL: https://elibrary.ru/item.asp?id=23885460 Дата обращения: 20.12.2019. Сараев Ф.А., Пестов М.В. Результаты двукратных учётов гибели хищных птиц на линиях электропередачи в южной части Урало-Эмбинского междуречья весной и осенью 2010 года, Казахстан. – Пернатые хищники и их охрана. 2011. № 21. С. 106–110. [Saraev F.A., Pestov M.V. The Results of Counts of Raptors Died through Electrocution Carried out Twice in the South Part of Ural-Emba Interfluve in Spring and Autumn on 2010, Kazakhstan – Raptors Conservation. 21: 106–110.] URL: http://rrrcn.ru/ru/archives/17586 Дата обращения: 20.12.2019. Смелянский И.Э., Барашкова А.Н., Карякин И.В. О состоянии гнездовой группировки степного орла в западных предгорьях Алтая (результаты мониторинга в Алтайском крае). – Пернатые хищники и их охрана. 2018. Спецвып. 1. С. 85. [Smelansky I.E., Barashkova A.N., Karyakin I.V. On the State of the Steppe Eagle Nesting Population in the Western Foothills of Altai (Results of the Monitoring Work in Altai Kray, Russia). – Raptors Conservation. 2018. Suppl. 1: 85.] URL: http://rrrcn.ru/ru/archives/32537 Дата обращения: 20.12.2019. Соколов Л.В. Современная телеметрия: новые возможности в орнитологии. – Зоологический журнал. 2011. Т. 90, № 7. С. 861–882. [Sokolov L.V. Modern telemetry: new possibilities in ornithology. – Zoological Journal. 2011. 90(7): 861–882. (in Russian).] URL: https://www.zin.ru/rybachy/ sokolov-pdf/2011a.pdf Дата обращения: 20.12.2019. Стариков С.В. Массовая гибель хищных птиц на линиях электропередач в Зайсанской котловине (Восточный Казахстан). – Selevinia. 1996/1997. С. 233–234. [Starikov S.V. Mass deaths of birds of prey on the power lines in the Zaisan depression (East Kazakhstan). – Selevinia. 1996/1997: 233–234. (in Russian).] URL: http://rrrcn.ru/wp-content/uploads/2014/12/Starikov.pdf Дата обращения: 20.12.2019. Сушкин П.П. Зоологические области Средней Сибири и ближайших частей нагорной Азии и опыт истории современной фауны Палеарктической Азии. – Бюллетень МОИП. Отдел биологический. М., 1925. Т. 34. С. 7–86. [Sushkin P.P. Zoological regions of Central Siberia and the nearest parts of mountainous Asia and experience of the history of the modern fauna of Palearctic Asia. – Bulletin of Moscow Society of Naturalists. Biological series. 1925. 34: 7–86. (in

Raptor Research Russian).] URL: http://herba.msu.ru/russian/journals/bmsn/ archive/moip_1925_034.djvu Дата обращения 20.12.2019. Сушкин П.П. Птицы Советского Алтая. Т. 1. М.; Л.: АН СССР, 1938. 316 с. [Sushkin P.P. Birds of the Soviet Altai. Vol. 1. Moscow–Leningrad, 1938: 1–316. (in Russian).] Тугаринов А.Я. Перелеты птиц на территории Союза. – Животный мир СССР. М.–Л., 1936. 632 с. [Tugarinov A.Ya. Migration of birds on the territory of the Soviet Union. – Animals of the USSR. Moscow–Leningrad, 1936: 1–632. (in Russian).] Шевченко В.Л. Гибель птиц в Волжско-Уральском междуречье из-за контакта с проводами. – Биология птиц в Казахстане. Алма-Ата: Наука Каз. ССР, 1978. С. 154–155. [Shevchenko V.L. The death of birds in the Volga-Ural interfluve due to contact with wires. – Bird biology in Kazakhstan. Alma-Ata, 1978: 154–155. (in Russian).] Шнайдер Е.П., Николенко Э.Г., Карякин И.В., Проммер М., Сарычев Е.И., Рожкова Д.Н., Зиневич Л.С. Результаты апробирования методики восстановления популяции балобана путём подсадки в естественные гнёзда птенцов, выращенных в питомнике (с результатами GPS/GSM-трекинга слётков). – Пернатые хищники и их охрана. 2018. № 37. С. 66–94. [Shnayder E.P., Nikolenko E.G., Karyakin I.V., Prommer M., Sarychev E.I., Rozhkova D.N., Zinevich L.S. The Results Implementation of a Foster Parents Adoption Method for Restoration of the Saker Falcon Population in Russia (With the Results of GPS/GSM Tracking of Fledglings). – Raptors Conservation. 2018. 37: 66–94.] DOI: 10.19074/1814-86542018-37-66-94 URL: http://rrrcn.ru/archives/31222 Дата обращения: 20.12.2019. Agostini N., Lucia G., Mellone U., Panuccio M., Von Hardenberg J., Evangelidis A., Kominos T. Loop migration of adult European Honey Buzzards (Pernis apivorus Linnaeus, 1758) through the Central-Eastern Mediterranean. – Italian Journal of Zoology. 2012. 79(2): 280–286. DOI: 10.1080/11250003.2011.623245 URL: https://www.tandfonline.com/doi/full/10.1080/11250003.2011.623245 Дата обращения: 20.12.2019. Agostini N., Prommer M., Váczi M., Panuccio M. Repeated large scale loop migrations of an adult European Honey Buzzard. – Avocetta. 2019. 43: 13–21. DOI: 10.30456/ AVO.2019103 URL: https://www.researchgate.net/publication/334761473 Дата обращения: 20.12.2019. Alarcon P.A.E., Lambertucci S.A. A three-decade review of telemetry studies on vultures and condors. – Movement Ecology. 2018. 6: 13. DOI: 10.1186/s40462-018-0133-5 URL: https://www.ncbi.nlm.nih.gov/pmc/articles/PMC6122777 Дата обращения: 20.12.2019. Alerstam T. Bird migration speed. – Avian Migration / P. Berthold, E. Gwinner, and E. Sonnenschein (Eds.). Berlin: Springer-Verlag, 2003: 253–267. URL: https://link.springer. com/chapter/10.1007/978-3-662-05957-9_17 Дата обращения: 20.12.2019. Alerstam T., Lindström A. Optimal Bird Migration: The Relative Importance of Time, Energy, and Safety. – Bird Migration: Physiology and Ecophysiology. Springer, 1990: 331–351. URL: https://link.springer.com/chapter/10.1007/978-3-642-74542-3_22 Дата обращения: 20.12.2019.

Raptors Conservation 2019, 39

223

Alon D., Granit B., Shamoun-Baranes J., Leshem Y., Kirwan G.M., Shirihai H. Soaring bird migration over northern Israel in autumn. – British Birds. 2004. 97: 160–182. URL: https://britishbirds.co.uk/wp-content/uploads/article_files/V97/V97_N04/ V97_N04_P160_182_A001.pdf Дата обращения: 20.12.2019. Alonso J.C., Gonzalez L.M., Heredia B., Gonzalez J.L. Parental care and the transition to independence of Spanish Imperial Eagles Aquila heliaca in Donana National Park, southwest Spain. – Ibis 1987. 129(S1): 212–224. DOI: 10.1111/j.1474919X.1987.tb03202.x URL: https://onlinelibrary.wiley. com/doi/epdf/10.1111/j.1474-919X.1987.tb03202.x Дата обращения: 20.12.2019. Amar A., Arroyo B., Bretagnolle V. Post-fledging dependence and dispersal in hacked and wild Montagu’s Harriers Circus pygargus. – Ibis. 2000. 142: 21–28. DOI: 10.1111/j.1474919X.2000.tb07679.x URL: https://www.researchgate.net/ publication/229934973 Дата обращения 20.12.2019. ArcView GIS 3.3. Руководство пользователя. Москва: Data+, 1999. 380 с. [ArcView GIS 3.3. User guide. Moscow, 1999: 1–380. (in Russian).] ArcView Spatial Analyst. Руководство пользователя. Москва: Data+, 1999. 146 c. [ArcView Spatial Analyst. User guide. Moscow, 1999: 1–146. (in Russian).] Arroyo B.E., De Cornulier Th., Bretagnolle V. Parental investment and parent–offspring conflicts during the postfledging period in Montagu’s harriers. – Anim Behav. 2002. 63: 235–244. DOI: 10.1006/anbe.2001.1899 URL: https://www. sciencedirect.com/science/article/pii/S0003347201918998 Дата обращения: 20.12.2019. Barbraud C., Johnson A.R., Bertault G. Phenotypic correlates of post-fledging dispersal in a populations of greater flamingos: the importance of body condition. – Journal of AnimalEcology. 2003. 72: 246–257. DOI:10.1046/j.13652656.2003.00695.x URL: https://besjournals.onlinelibrary. wiley.com/doi/full/10.1046/j.1365-2656.2003.00695.x Дата обращения: 20.12.2019. Bauchinger U., Klaassen M. Longer days in spring than in autumn accelerate migration speed of passerine birds. – Journal of Avian Biology. 2005. 36(1): 3–5. DOI: 10.1111/j.09088857.2005.03444.x BirdLife International. Aquila nipalensis (amended version of 2016 assessment). The IUCN Red List of Threatened Species 2017: e.T22696038A118576408. 2017. DOI: 10.2305/ IUCN.UK.2017-3.RLTS.T22696038A118576408.en. URL: https://www.iucnredlist.org/species/22696038/118576408 Дата обращения: 20.12.2019. Bondi S., Guzzo E., Mascara R., Sara M. Onset of natal dispersal in Peregrine Falconfrom Mediterranean islands (Italy). – Ornis Hungarica. 2018. 26(2): 201–221. DOI: 10.1515/ orhu-2018-0029 URL: https://www.researchgate.net/publication/330881164 Дата обращения: 20.12.2019. Bowler D.E., Benton T.G. Causes and consequences of animal dispersal strategies: relating individual behaviour to spatial dynamics. – Biological Reviews. 2005. 80(2): 205–225. DOI: 10.1017/S1464793104006645 URL: https://onlinelibrary.wiley.com/doi/10.1017/S1464793104006645 Дата обращения: 20.12.2019. Bridge E.S., Thorup K., Bowlin M.S., Chilson P.B., Diehl R.H., Fléron R.W., Hartl P., Kays R., Kelly J.F., Robinson W.D., Wikel-

224

Ïåðíàòûå õèùíèêè è èõ îõðàíà 2019, 39

ski M. Technology on the Move: Recent and Forthcoming Innovations for Tracking Migratory Birds. – BioScience. 2011. 61(9): 689–698. DOI: 10.1525/bio.2011.61.9.7 Buechley E.R., Oppel S., Beatty W.S., Nikolov S.C., Dobrev V., Arkumarev V., Saravia V., Bougain C., Bounas A., Kret E., Skartsi T., Aktay L., Aghababyan K., Frehner E., Sekercioglu C.H. Identifying critical migratory bottlenecks and highuse areas for an endangered migratory soaring bird across three continents. – Journal of Avian Biology. 2018. DOI: 10.1111/jav.01629 URL: https://onlinelibrary.wiley.com/ doi/pdf/10.1111/jav.01629 Дата обращения: 20.12.2019. Burnside R.J., Collar, N.J., Dolman P.M. Comparative migration strategies of wild and captive-bred Asian Houbara Chlamydotis macqueenii. – Ibis. 2017. 159: 374–389. DOI: 10.1111/ibi.12462 URL: https://www.researchgate.net/publication/312595984 Дата обращения: 20.12.2019. Bustamante J. The post-fledging dependence period of the Black-shouldered kite (Elanus caeruleus). – The Journal of Raptor Research. 1993. 27(4): 185–190. URL: http://www.ebd.csic.es/ bustamante/publicaciones/Bustamante_%281993%29_J_Raptor_Res_27_185-190.PDF Дата обращения: 20.12.2019. Bustamante J. Family break-up in Black and Red Kites Milvus migrans and M. milvus: is time of independence an offspring decision? – Ibis. 1994. 136(2): 176–184. DOI: 10.1111/j.1474-919X.1994.tb01082.x URL: https://www. researchgate.net/publication/236586577 Дата обращения: 20.12.2019. Bustamante J., Hiraldo F. Post-fledging dependence period and maturation of flight skills in the Black Kite Milvus migrans. – Bird Study. 1989. 36(3): 199–204. DOI: 10.1080/00063658909477025 URL: https://www.tandfonline.com/doi/abs/10.1080/00063658909477025 Дата обращения: 20.12.2019. Caccamise D.F., Hedin R.S. An aerodynamic basis for selecting transmitter loads in birds. – Wilson Bulletin. 1985. 97(3): 306–318. URL: https://sora.unm.edu/sites/default/files/journals/wilson/v097n03/p0306-p0318.pdf Дата обращения: 20.12.2019. Clark W.S. Steppe Eagle Aquila nipalensis is monotypic. – Bulletin of the British Ornithologists’ Club. 2005. 125(2): 149– 153. URL: http://www.globalraptors.org/grin/researchers/uploads/155/semono.pdf Дата обращения: 20.12.2019. Clobert J., Le Galliard J.F., Cote J., Meylan S., Massot M. Informed dispersal, heterogeneity in animal dispersal syndromes and the dynamics of spatially structured populations. – Ecology letters. 2009. 12(3): 197–209. DOI: 10.1111/j.14610248.2008.01267.x. URL: https://onlinelibrary.wiley.com/doi/ abs/10.1111/j.1461-0248.2008.01267.x Дата обращения: 20.12.2019. Christensen S., Sorensen U.G. A review of the migration and wintering of Aquila pomarina and Aquila nipalensis orientalis. – Raptors in the Modern World / B.-U. Meyburg and R.D. Chancellor (Eds.). Berlin: World Working Group on Birds of Prey, 1989: 139–150. URL: http://www.raptors-international.org/book/raptors_in_the_modern_world/Christensen_1989_139-150.pdf Дата обращения: 20.12.2019. Cramp S., Simmons K.E.L. (Eds.) Handbook of the birds of Europe, the Middle East and North Africa. Vol. II: Hawks to Bustards Oxford, 1979: 1–695.

Изучение пернатых хищников De Candido R., Allen D., Bildstein K.L. The migration of steppe eagles (Aquilla nipalensis) and other raptors in central Nepal, autumn 1999. – The Journal of Raptor Research. 2001. 35(1): 35–39. URL: https://sora.unm.edu/sites/default/files/ journals/jrr/v035n01/p00035-p00039.pdf Дата обращения: 20.12.2019. De Candido R., Gurung S., Subedi T., Allen D. The east-west migration of Steppe Eagle Aquila nipalensis and other raptors in Nepal and India. – BirdingASIA. 2013. 19: 18–25. URL: http://stgeorgebirdfest.com/wp-content/uploads/2017/04/ Nepal.SteppeEagle.BirdingASIA.2013.pdf Дата обращения: 20.12.2019. den Besten J.W. Migration of Steppe Eagles Aquila nipalensis and other raptors along the Himalayas past Dharamsala, India, in autumn 2001 and spring 2002. – Forktail. 2004. 20: 9–13. URL: https://www.researchgate.net/publication/238797087 Дата обращения: 20.12.2019. Dolnik V.R. Optimal Bird Migration Across Arid and Mountainous Regions of Middle Asia and Kasakhstan. – Bird Migration: Physiology and Ecophysiology. Springer, 1990: 368–386. URL: https://link.springer.com/chapter/10.1007/978-3-642-74542-3_24 Дата обращения: 20.12.2019. Eldegard K., Selås V., Sonerud G.A., Steel C., Rafoss T. The effect of parent sex on prey deliveries to fledgling Eurasian Sparrowhawks, Accipiter nisus. – Ibis. 2003. 145(4): 667–672. DOI: 10.1046/j.1474-919X.2003.00229.x URL: https://onlinelibrary.wiley.com/doi/abs/10.1046/j.1474919X.2003.00229.x Дата обращения: 20.12.2019. Ellis D.H., Moon S.L., Robinson J.W. Annual movements of a steppe eagle (Aquila nipalensis) summering in Mongolia and wintering in Tibet. – Journal, Bombay Natural History Society. 2001. 98(3): 335–340. URL: https://www.semanticscholar. org/paper/Annual-movements-of-a-steppe-eagle-(Aquilain-and-Ellis-Moon/b00e69a934fce08d52ba0a895ba7d2092873fbaf Дата обращения: 20.12.2019. Faccio S.D., Amaral M., Martin C.J., Lloyd J.D., French T.W., Tur A. Movement patterns, natal dispersal, and survival of Peregrine Falcons banded in New England. – Journal of Raptor Research. 2013. 47(3): 246–261. DOI: 10.3356/JRR-12-21.1 URL: https://www.researchgate.net/publication/256485447 Дата обращения: 20.12.2019. Ferrer M. Regulation of the period of postfledging dependence in the Spanish Imperial Eagle Aquila adalberti. – Ibis. 1992. 134(2): 128–133. DOI: 10.1111/j.1474-919X.1992. tb08389.x URL: https://www.researchgate.net/publication/230272352 Дата обращения: 20.12.2019. Fiedler W. New technologies for monitoring bird migration and behaviour. – Ringing & Migration. 2009. 24(3): 175–179. DOI: 10.1080/03078698.2009.9674389 URL: https://doi. org/10.1080/03078698.2009.9674389 Дата обращения: 20.12.2019. Flack A., Fiedler W., Blas J., Pokrovsky I., Kaatz M., Mitropolsky M., Aghababyan K., Fakriadis I., Makrigianni E., Jerzak L., Azafzaf H., Feltrup-Azafzaf C., Rotics S., Mokotjomela T.M., Nathan R., Wikelski M. Costs of migratory decisions: A comparison across eight white stork populations. – Science Advances. 2016. 2(1): e1500931. URL: https://advances.sciencemag. org/content/2/1/e1500931 Дата обращения: 20.12.2019.

Raptor Research Fridolfsson A., Ellegren H. A simple and universal method for molecular sexing of non-ratite birds. – Journal of Avian Biology. 1999. 30(1): 116–121. DOI: 10.2307/3677252 URL: http://www.jstor.org/stable/3677252 Дата обращения: 20.12.2019. Frumkin R. lntraspecific brood parasitism and dispersal in fledgling Sparrowhawks Accipiter nisus. – Ibis. 1994. 136(4): 426–433. DOI: 10.1111/j.1474-919X.1994.tb01117.x Gadgil M. Dispersal: population consequences and evolution. – Ecology. 1971. 52(2): 253–261. DOI: 10.2307/1934583. URL: https://esajournals.onlinelibrary. wiley.com/doi/abs/10.2307/1934583 Дата обращения: 20.12.2019. Gombobaatar S., Yosef R., Odkhuu B., Sumiya D. Breeding ecology of the Steppe Eagle (Aquila nipalensis) in Mongolia. – Ornis Mongolica. 2012. 1: 13–19. URL: https://www. researchgate.net/publication/258278480 Дата обращения: 20.12.2019. Green M., Alerstam T., Clausen P., Drent R., Ebbinge B.S. Dark-bellied Brent Geese Branta bernicla bernicla, as recorded by satellite telemetry, do not minimize flight distance during spring migration. – Ibis. 2002. 144: 106–121. DOI: 10.1046/j.0019-1019.2001.00017.x Greenwood P.J. Mating systems, philopatry and dispersal in birds and mammals. – Animal Behaviour. 1980. 28(4): 1140– 1162. DOI:10.1016/s0003-3472(80)80103-5 Gurung S., Sabin K.C., Baniya S., Subedi T.R. East-West Migration of Endangered Steppe Eagle and other raptors in Thoolakharka watch site, Nepal: Migration count summary – autumn 2019. Technical Report 1/2019, Himalayan Nature and Nepalese Ornithological Union, Kathmandu, 2019: 1–19. DOI: 10.13140/ RG.2.2.10159.28325/1 URL: https://www.researchgate.net/ publication/338169365 Дата обращения: 20.12.2019. Harness R., Gombobaatar S., Yosef R. Mongolia distribution power lines and raptor electrocutions. – Institute of Electrical and Electronics Engineers. 2008. 52: 1–6. URL: https://www. researchgate.net/publication/4335437 Дата обращения: 20.12.2019. Hayne D.W. Calculation of Size of HomeRange. – Journal of Mammalogy. 1949. 30(1): 1–18. DOI: 10.2307/1375189 URL: https://www.jstor.org/stable/1375189 Дата обращения: 20.12.2019. Hooge P.N., Eichenlaub B. Animal movement extension to ArcView, Version 1.1.: Alaska Science Center – Biological Science Office, U.S. Geological Survey, Anchorage, AK, USA, 1997. URL: https://gcmd.nasa.gov/records/USGS_animal_mvmt.html Дата обращения: 20.12.2019. Hooge P.N., Eichenlaub B., Solomon E.K. Using GIS to analyze animal movements in the marine environment. – Spatial processes and management of marine populations. University of Alaska Fairbanks, 2001: 37–51. URL: ftp://ftp.unine.ch/ Bouzelboudjen/cisarovsky/Cisarovsky/Extension_AV_HRE_ AnmalMovement2/AnimalMovement2/anim_mov_useme. pdf Дата обращения: 20.12.2019. Javed S., Khan Sh., Nazeer J., Ahmed Sh., Al Hammadi A., Al Hammadi E. Satellite tracking of a young Steppe Eagle from the United Arab Emirates during two spring and autumn migrations. – Ostrich. 2014. 85(2): 131–138. DOI: 10.2989/00306525.2014.956833

Raptors Conservation 2019, 39

225

Jenness J. Nearest features (nearfeat.avx) extension for ArcView 3.x. – Jenness Enterprises. 2004. URL: http:// www.jennessent.com/arcview/nearest_features.htm Дата обращения: 20.12.2019. Jenness J. Distance Matrix (dist_mat_jen.avx) extension for ArcView 3.x, v. 2. – Jenness Enterprises. 2005. URL: http://www.jennessent.com/arcview/dist_matrix.htm Дата обращения: 20.12.2019. Katzner T.E., Bragin E.A., Bragin A.E., McGrady M., Miller T.A., Bildstein K.L. Unusual clockwise loop migration lengthens travel distances and increases potential risks for a central Asian, long distance, trans-equatorial migrant, the Red-footed Falcon Falco vespertinus. – Bird Study. 2016. 63(3): 406–412. DOI: 10.1080/00063657.2016.1214107 URL: https://www.tandfonline.com/doi/full/10.1080/00063 657.2016.1214107 Дата обращения: 20.12.2019. Katzner T., Winton J.D., McMorris F.A., Brauning D. Dispersal, band encounters, and causes of death in a reintroduced and rapidly growing population of Peregrine Falcons. – Journal of Raptor Research. 2012. 46: 75–83. DOI: 10.3356/JRR10-93.1 Keijmel M. Globally important number of Steppe Eagles discovered in Saudi Arabia. – Ornithological Society of the Middle East the Caucasus and Central Asia. 2019. URL: https:// www.osme.org/2019/11/globally-important-number-ofsteppe-eagles-discovered-in-saudi-arabia Дата обращения: 20.12.2019. Kemp M.U., Shamoun-Baranes J., Van Gasteren H., Bouten W., Van Loon E.E. Can wind help explain seasonal differences in avian migration speed? – Journal of Avian Biology. 2010. 41(6): 672–677. DOI: 10.1111/j.1600048X.2010.05053.x Kennedy P.L., Ward J.M. Effect of experimental food supplementation on movements of juvenile northern goshawks (Accipiter gentilis atricapillus). – Oecologia. 2003. 134(2): 284–291. DOI: 10.1007/s00442-002-1108-0 URL: https:// link.springer.com/article/10.1007%2Fs00442-002-1108-0 Дата обращения: 20.12.2019. Kenward R. A manual of wildlife radio-tagging. Academic Press, London, 2001: 1–311. Kenward R.E., Pfeffer R.H., Al-Bowardi M.A., Fox N.C., Riddle K.E., Bragin E.A., Levin E.A., Walls S.S., Hodder K.H. Setting harness sizes and other marking techniques for a falcon with strong sexual dimorphism. – Journal of Field Ornithology. 2001. 72(2): 244–257. DOI: 10.1648/0273-857072.2.244 Kiamarzy R. Post from 05/11/2018. – Facebook. 2018. URL: https://www.facebook.com/reza.kiamarzy/ posts/2079952642065077 Дата обращения: 20.12.2019. Kitowski I. Play behavior and active training of Montagu’s Harrier (Circus pygargus) offspring in the post-fledging period. – Journal of Ethology. 2005. 23(1): 3–8. DOI: 10.1007/ s10164-004-0120-8 URL: https://www.researchgate.net/ publication/226460212 Дата обращения: 20.12.2019. Klaassen R.H.G., Strandberg R., Hake M., Olofsson P., Tøttrup A.P., Alerstam T. Loop migration in adult marsh harriers Circus aeruginosus , as revealed by satellite telemetry. – Journal of Avian Biology. 2010. 41(2): 200–207. DOI: https://doi. org/10.1111/j.1600-048X.2010.05058.x

226

Ïåðíàòûå õèùíèêè è èõ îõðàíà 2019, 39

Klvaňa P., Cep ák., Munclinger P., Mich álková R., Tomášek O., Albrecht T. Around the Mediterranean: an extreme example of loop migration in a long-distance migratory passerine. – Journal of Avian Biology. 2018. 49(2): jav-01595. DOI: 10.1111/jav.01595 Leshem Y. Israel: an International axis of raptor migration. – ICBP Technical Publication No. 5, 1985: 243–250. URL: http://www.raptors-international.org/book/conservation_studies_on_raptors_1985/Leshem_1985_243-250. pdf Дата обращения: 20.12.2019. Lindström A., Alerstam T., Hedenström A. Faster fuelling is the key to faster migration. – Nature Climate Change. 2019. 9: 288–289. DOI: 10.1038/s41558-019-0443-7 URL: https://www.nature.com/articles/s41558-019-0443-7 Дата обращения: 20.12.2019. López-López P. Individual-Based Tracking Systems in Ornithology: Welcome to the Era of Big Data. – Ardeola. 2016. 63(1): 103–136. DOI: 10.13157/arla.63.1.2016.rp5 Maciorowski G., Lontkowski J., Mizera T. The Spotted Eagle – Vanishing Bird of the Marshes. Poznan, 2014: 1–303. URL: https://issuu.com/ptakipolskie/docs/orlik_grubodzioby_monografia Дата обращения: 20.12.2019. McGrady M., Meyburg B.-U., Al Lamki F., Spalton A. Steppe Eagles in Oman. 2019. URL: http://steppeeaglesoman.blogspot.com Дата обращения: 20.12.2019. Mellone U., López-López P., Limiñana R., Piasevoli G., Urios V. The trans-equatorial loop migration system of Eleonora’s falcon: Differences in migration patterns between age classes, regions and seasons. – Journal of Avian Biology. 2013. 44(5): 417–426. DOI: 10.1111/j.1600-048X.2013.00139.x URL: https://www.researchgate.net/publication/236132896 Дата обращения: 20.12.2019. Meyburg B.-U., Meyburg C., Mizera T., Maciorowski G., Kowalski J. Greater Spotted Eagle wintering in Zambia. – Africa – Birds & Birding. 1998. 3: 62–68. URL: https://www. researchgate.net/publication/276284637 Дата обращения: 20.12.2019. Meyburg B.-U., Meyburg C., Paillat P. Steppe Eagle migration strategies – revealed by satellite telemetry. – British Birds. 2012. 105: 506–519. URL: https://www.researchgate. net/publication/289205056 Дата обращения: 20.12.2019. Meyburg B.-U., Paillat P., Meyburg C. Migration routes of Steppe Eagles between Asia and Africa: a study by means of satellite telemetry. – The Condor. 2003. 105: 219–227. URL: http://nwrc.gov.sa/NWRC_ENG/Raptors_publications_ files/1-2003-002.pdf Дата обращения: 20.12.2019. Muriel R., Ferrer M., Balbontin J., Cabrera L., Calabuig C.P. Disentangling the effect of parental care, food supply, and offspring decisions on the duration of the postfledging period. – Behavioral Ecology. 2015. 26(6): 1587–1596. DOI: 10.1093/ beheco/arv114 URL: https://academic.oup.com/beheco/article/26/6/1587/205420 Дата обращения: 20.12.2019. Newton I. Population ecology of raptors. Poyser, Berkhamsted, 1979: 1–432. Nilsson C., Klaassen R.H.G., Alerstam T. Differences in speed and duration of bird migration between spring and autumn. – The American Naturalist. 2013. 181(6): 837–845. DOI: 10.1086/670335 URL: https://www.journals.uchicago. edu/doi/10.1086/670335 Дата обращения: 20.12.2019.

Изучение пернатых хищников Oppel S., Dobrev V., Arkumarev V., Saravia V., Bounas A., Kret E., Velevski M., Stoychev S., Nikolov S.C. High juvenile mortality during migration in a declining population of a longdistance migratory raptor. – Ibis. 2015. 157: 545–557. DOI: 10.1111/ibi.12258. URL: http://old.lifeneophron.eu/files/ docs/1455988483_251.pdf Дата обращения: 20.12.2019. Penteriani V., Delgado M. Thoughts on natal dispersal. – The Journal of Raptor Research. 2009. 43(2): 90–98. DOI: 10.3356/JRR-08-39.1 URL: http://www.bioone.org/doi/ full/10.3356/JRR-08-39.1 Дата обращения: 20.12.2019. Phipps W.L., López-López P., Buechley E.R., Oppel S., Álvarez E., Arkumarev V., Bekmansurov R., Berger-Tal O., Bermejo A., Bounas A., Alanís I.C., de la Puente J., Dobrev V., Duriez O., Efrat R., Fréchet G., García J., Galán M., GarcíaRipollés C., Gil A., Iglesias-Lebrija J.J., Jambas J., Karyakin I.V., Kobierzycki E., Kret E., Loercher F., Monteiro A., Morant Etxebarria J., Nikolov S.C., Pereira J., Peške L., Ponchon C., Realinho E., Saravia V., Sekercioglu Ç.H., Skartsi T., Tavares J., Teodósio J., Urios V., Vallverdú N. Spatial and Temporal Variability in Migration of a Soaring Raptor Across Three Continents. – Frontiers in Ecology and Evolution, 2019. 7: 323. DOI: 10.3389/fevo.2019.00323 URL: https://www.frontiersin. org/articles/10.3389/fevo.2019.00323/full Дата обращения: 20.12.2019. Poessel S.A., Bragin E.A., Sharpe P.B., Garcelon D.K., Bartoszuk K., Katzner T.E. Movements and landscape use of Eastern Imperial Eagles Aquila heliaca in Central Asia. – Bird Study. 2018. 65(2): 208–218. DOI: 10.1080/00063657.2018.1447907 Pomarol M. Releasing Montagu’s Harrier (Circus pygargus) by the method of hacking. – The Journal of Raptor Research. 1994. 28(1): 19–22. URL: https://sora.unm.edu/sites/default/files/journals/jrr/v028n01/p00019-p00022.pdf. Дата обращения: 20.12.2019. Prohl T., Baumgart W. An Uberwinterungsplatzen des Steppenadlers (Aquila nipalensis) und anderer grober aasverwertender Greifvogel im Oman. – Greifvogel und Falknerrei 2012. Melsungen, 2012: 47–72. [Prohl T., Baumgart W. About wintering places of the steppe eagle (Aquila nipalensis) and other large raptor scavenger in Oman. – Birds of Prey and Falconry 2012. Melsungen, 2012: 47–72. (in German).] URL: http://rrrcn.ru/ru/archives/15340 Дата обращения: 20.12.2019. Prommer M., Bagyura J., Chavko J., Uhrin M. Migratory movements of Central and Eastern European Saker Falcons (Falco cherrug) from juvenile dispersal to adulthood. – Aquila. 2012. 119: 111–134. URL: http://www.sakerlife2.mme. hu/sites/default/files/Aquila-119-110-Prommer.pdf Дата обращения: 20.12.2019. Rahman M.., Batbayar N., Purev-Ochir G., Etheridge M., Dixon A. Influence of Nesting Location on Movements and Survival of Juvenile Saker Falcons Falco cherrug During the Post-Fledging Dependence Period. – Ardeola. 2015. 62(1): 125–138. DOI: 10.13157/arla.62.1.2015.125 Schmaljohann H. Proximate mechanisms affecting seasonal differences in migration speed of avian species. – Scientific Reports. 2018. 8: 4106. DOI: 10.1038/s41598-018-22421-7 URL: https://www.nature.com/articles/s41598-018-22421-7 Дата обращения: 20.12.2019.

Raptor Research Schmaljohann H., Fox J.W., Bairlein F. Phenotypic response to environmental cues, orientation and migration costs in songbirds flying halfway around the world. – Animal Behaviour. 2012. 84(3): 623–640. URL: https://www.researchgate. net/publication/230785215 Дата обращения: 20.12.2019. Seaton, R., Holland, J.D., Minot, E.O. & Springett, B.P. Natal dispersal of New Zealand Falcon (Falco novaeseelandiae) in plantation forests. – Notornis. 2008. 55(3): 140–145. URL: https://www.notornis.osnz.org.nz/natal-dispersal-newzealand-falcon-falco-novaeseelandiae-plantation-forests Дата обращения: 20.12.2019. Shafaeipour A., Fathinia B., Khanjani F. Population survey of wintering Steppe (Aquila nipalensis) and Imperial Eagles (Aquila heliaca) around slaughterhouse and landfill site of Yasouj city from fall 2014 to winter 2017. – Journal of Animal Environment. 2018. 10(3): 101–106. (in Persian). URL: http:// www.aejournal.ir/article_80661.html Дата обращения: 20.12.2019. Shirihai H., Christie D.A. Raptor migration at Eilat. – British Birds. 1992. 85(4): 141–186. URL: https://www.birds.org.il/ Data/Docs/Species%20Data/RaptormigrationinEilat-HadoramShirihai_1591371027.pdf Дата обращения: 20.12.2019. Shirihai H., Yosef R., Alon D., Kirwan G.M., Spaar R. Raptor migration in Israel and the Middle East: a summary of 30 years of field research. International Birding and Research Center, Eilat, Israel. 2000: 1–191. Subedi T.R. East to west migration of Steppe Eagle (Aquila nipalensis) and other raptors in Nepal; abundance, timing and age class determination. NOU Research Report No. 1. Nepalese Ornithological Union, Kathmandu, Nepal, 2015: 1–38. DOI: 10.13140/RG.2.2.26813.46565 URL: https://www. researchgate.net/publication/313256156 Дата обращения: 20.12.2019. Subedi T.R., DeCandido R., Baral H.S., Gurung S., Gurung S., Puan Ch.L., Sah S.A.M. Population Structure and Annual Migration Pattern of Steppe Eagles at Thoolakharka Watch Site, Nepal, 2012–2014. – The Journal of Raptor Research. 2017. 51(2): 165–171. DOI: 10.3356/JRR-1670.1 URL: https://www.rufford.org/files/J.%20Raptor%20 Res.%2051(2).165%E2%80%93171.pdf Дата обращения: 20.12.2019. Sunde P. Parent-offspring conflict over duration of parental care and its consequences in tawny owls Strix aluco. – Journal of Avian Biology. 2008. 39(2): 242–246. DOI: 10.1111/j.2008.0908-8857.04194.x URL: https:// onlinelibrary.wiley.com/doi/abs/10.1111/j.2008.09088857.04194.x Дата обращения: 20.12.2019. Thomas N.J., Meteyer C.U., Sileo L. Epizootic Vacuolar Myelinopathy of the Central Nervous System of Bald Eagles (Haliaeetus leucocephalus) and American Coots (Fulica americana). – Veterinary Pathology. 1998. 35(6): 479–487. DOI: 10.1177/030098589803500602 Tordoff H.B., Redig P.T. Midwest Peregrine Falcon demography, 1982–1995. – Journal of Raptor Research. 1997. 31(4): 339–346. URL: http://globalraptors.org/grin/researchers/uploads/266/midwest_demography_1997.pdf Дата обращения: 20.12.2019. Travis J.M.J., Mustin K., Bartoń K.A., Benton T.G., Clobert J., Delgado M.M., Dytham C., Hovestadt T., Palmer S.C.F., Van

Raptors Conservation 2019, 39

227

Dyck H., Bonte D. Modelling dispersal: an eco-evolutionary framework incorporating emigration, movement, settlement behaviour and the multiple costs involved. – Methods in Ecology and Evolution. 2012. 3(4): 628–641. DOI: 10.1111/j.2041-210X.2012.00193.x URL: https://besjournals.onlinelibrary.wiley.com/doi/full/10.1111/j.2041210X.2012.00193.x Дата обращения: 20.12.2019. Vansteelant W.M.G., Shamoun-Baranes J., van Manen W., Diermen J. Bouten W. Seasonal detours by soaring migrants shaped by wind regimes along the East Atlantic Flyway. – Journal of Animal Ecology. 2017. 86(2): 179–191. DOI: 10.1111/1365-2656.12593 URL: https://www.researchgate. net/publication/309266279 Дата обращения: 20.12.2019. Vergara P., Fargallo J.A., Martinez-Padill J. Reaching independence: food supply, parent quality, and offspring phenotypic characters in kestrels. – Behavioral Ecology. 2010. 21(3): 507–512. DOI: 10.1093/beheco/arq011 URL: https:// academic.oup.com/beheco/article/21/3/507/219290 Дата обращения: 20.12.2019. Welch G., Welch H. The autumn migration of raptors and other soaring birds across the Bab-el-Mandeb Straits. – Sandgrouse. 1988. 10: 26–50. URL: https://www.biodiversitylibrary.org/item/156075#page/32/mode/1up Дата обращения: 20.12.2019. Wikelski M., Kays R.W., Kasdin N. J., Thorup K., Smith J.A., Swenson G.W., Jr. Going wild: what a global small-animal tracking system could do for experimental biologists. – Journal of Experimental Biology. 2007. 210: 181–186. DOI: 10.1242/jeb.02629 Wikelski M., Tarlow E.M., Raim A., Diehl R.H., Larkin R.P., Visser G.H. Costs of migration in free-flying songbirds. – Nature. 2003. 423: 704. URL: https://www.nature.com/ articles/423704a Дата обращения: 20.12.2019. Willemoes M., Strandberg R., Klaassen R.H.G., Tøttrup A.P., Vardanis Y., Howey P.W., Thorup K., Wikelski M., Alerstam T. Narrow-Front Loop Migration in a Population of the Common Cuckoo Cuculus canorus, as Revealed by Satellite Telemetry. – PlosOne. 2014. 9(1): e83515. DOI: 10.1371/journal.pone.0083515 URL: https://journals.plos.org/plosone/ article?id=10.1371/journal.pone.0083515 Дата обращения: 20.12.2019. Worton B. Kernel methods for estimating the utilization distribution in home-range studies. – Ecology. 1989. 70(1): 164–168. DOI: 10.2307/1938423 URL: https://www.jstor. org/stable/1938423 Дата обращения: 20.12.2019. Zduniak P., Yosef R., Sparks T.H., Smith H., Tryjanowski P. Rapid advances in the timing of the spring passage migration through Israel of the Steppe Eagle Aquila nipalensis. – Climate Research. 2010. 42: 217–222. DOI: 10.3354/cr00900 URL: https://www.int-res.com/articles/cr2010/42/c042p217.pdf Дата обращения: 20.12.2019. Zuberogoitia I., Martínez J.A., Azkona A., Martinez J.E., Castillo I., Zabala J. Using recruitment age, territorial fidelity and dispersal as decisive tools in the conservation and management of Peregrine Falcon (Falco peregrinus) populations: the case of a healthy population in Northern Spain. – Journal Ornithology. 2009. 150: 95–101. DOI: 10.1007/s10336008-0321-y URL: https://www.researchgate.net/publication/230646570 Дата обращения: 20.12.2019.

228

Ïåðíàòûå õèùíèêè è èõ îõðàíà 2019, 39

Изучение пернатых хищников

Species Accounts ВИДОВЫЕ ОЧЕРКИ Results of Observations for Several Breeding Territories of the LongLegged Buzzard in Kalmykia (Russia) in 2019 РЕЗУЛЬТАТЫ НАБЛЮДЕНИЙ ЗА НЕСКОЛЬКИМИ ГНЕЗДОВЫМИ УЧАСТКАМИ КУРГАННИКА В КАЛМЫКИИ (РОССИЯ) В 2019 ГОДУ Abushin A.A. (Independent researcher, Elista, Republic of Kalmykia, Russia) Абушин А.А. (Независимый исследователь, Элиста, Республика Калмыкия, Россия)

Контакт: Антон Абушин 358011, Россия, Республика Калмыкия, Элиста 10 микрорайон, 2–5 kalmykianbubo@ gmail.com

Резюме В статье приведены результаты исследования автора в 2019 г. В общей сложности найдено 5 гнездовых участков обыкновенного курганника (Buteo rufinus). Прослежено 3 успешных гнезда, которые покинули 3 слётка (n=2) и 2 слётка (n=1). На одном гнездовом участке выводок из 4-х птенцов погиб, вероятно, по причине голода. Ещё на одном участке птицы не приступали к размножению по причине беспокойства. Показана зависимость успешности размножения от качества степных биотопов и состояния кормовой базы. Приведены данные по характеристикам гнездовых участков, развитию птенцов, питанию. Ключевые слова: хищные птицы, курганник, Buteo rufinus, гнездовая биология, питание, Республика Калмыкия. Поступила в редакцию: 21.10.2019 г. Принята к публикации: 21.12.2019 г.

Contact: Anton Abushin 10 microdistrict, 2–5 Elista, Republik of Kalmykia, Russia, 358011 kalmykianbubo@ gmail.com

Abstract The article presents the results of the author’s study in 2019. In total, 5 breeding territories of the Long-Legged Buzzard (Buteo rufinus) were found. Three successful nests were monitored. Three fledglings (n=2) and two fledglings (n=1) left these nests. On one breeding territory, a brood of 4 nestlings died, probably of starvation. On another territory, the birds did not start breeding due to disturbance. The article shows the dependence of breeding success on the quality of the steppe biotopes and the state of feeding. The data on the characteristics of breeding territories, nestlings’ development and diet are presented in the article. Keywords: birds of prey, Long-Legged Buzzard, Buteo rufinus, monitoring, breeding biology, feeding, Republic of Kalmykia. Received: 21/10/2019. Accepted: 21/12/2019. DOI: 10.19074/1814-8654-2018-39-228-240

Введение Курганник (Buteo rufinus) в настоящее время является наиболее обычной хищной птицей среднего размера в Калмыкии. Тем не менее, в западных районах из-за утраты и деградации местообитаний этот канюк встречается на гнездовании реже, чем в Прикаспийской низменности. Отмечено расселение калмыцкой популяции вида к восточным районам Ростовской области в связи с увеличением поголовья скота после депрессии 90-х гг. (Цапко, 2013; Миноранский и др., 2014). В то же время возобновившаяся распашка степных местообитаний снижает возможности вида по восстановлению численности в пределах прежнего гнездового ареала. В связи с тем, что в Калмыкии основной частью экономики является сельское хозяйство, особый интерес представляет информация о влиянии растениеводства и животноводства на хищных птиц, и в первую очередь на курганника.

Introduction The Long-Legged Buzzard (Buteo rufinus) is currently the most common mediumsized bird of prey in Kalmykia. However, in the western regions, due to the loss and degradation of habitats, this buzzard is less common on nesting than in the Caspian Depression. Currently, due to an increase in the number of cattle after the depression of the 1990s, the Kalmyk population of the species has been resettled to the eastern areas of the Rostov Region (Tsapko, 2013; Minoransky et al., 2014). At the same time, the renewed plowing of the steppe habitats reduces the species ability to restore the population within the former breeding ground. Because agriculture is the main part of the economy in Kalmykia, information on the influence of crop and animal husbandry on birds of prey and, especially, on the LongLegged Buzzard, is of particular interest.

Raptor Research

Raptors Conservation 2019, 39 Материалы и методы В настоящей статье приведены результаты исследования курганника в 2019 г. в окрестностях пос. Большой Царын Октябрьского района и с. Салын округа г. Элиста. Обследованы территории площадью 70 км2 и 137 км2 соответственно. Поиск гнездовых участков осуществлялся в ходе пеших и велосипедных маршрутов (Карякин, 2004). Маршруты прокладывались по полевым дорогам таким образом, чтобы максимально подробно обследовать полезащитные лесополосы, древесно-кустарниковые насаждения, линии электропередачи на предмет наличия гнёзд курганника. Для получения информации о фенологии, росте, развитии птенцов и питании гнездовые участки проверялись по возможности 2–4 раза за сезон. При работе с птенцами производились промеры электронным штангенциркулем, рулеткой и электронными весами: длина цевки от голени до пальцев, длина клюва от лба, длина крыла от локтевого сгиба до кончика первостепенного махового пера, масса птицы (Карякин, 2004). Погадки и остатки пищи собирали в гнёздах и у присад. В дальнейшем погадки измеряли, разбирали и анализировали. Погадки измерялись электронным штангенциркулем с точностью до 1 знака после запятой. Всего разобрано 35 погадок и определён 31 объект из поедей. Видовая принадлежность жертв устанавливалась по определителям (Дементьев и др., 1951; Громов, Ербаева, 1995; Зайцев, 2014; Корепова, 2016), а также эталонной остеологической и фезеринговой коллекции автора. В связи с тем, что в погадках дневных хищных птиц редко хорошо сохраняются элементы скелета, по возможности определение кормовых объектов производилось до рода или выше. Питание анализировалось путём сравнения показателей частоты встречаемости добытых видов и их биомассы (Гладков и др., 1964; Cоколов, Темботов, 1989; Cидорович, 2014). Статистическая обработка данных производилась в программах MS Excel 2010, StatPlus 6.8.0. Результаты и обсуждение Условия гнездования, успех размножения и заметки о развитии птенцов Основная часть материала для данной статьи собрана у пос. Большой Царын на базовой площадке – узкой полоске степи длиной 14 км и шириной 1–3 км между двумя комплексами рисовых чеков. Дли-

229

Курганник (Buteo rufinus). Фото А. Абушина. Long-Legged Buzzard (Buteo rufinus). Photo by A. Abushin.

Materials and methods This article presents the results of the study of the Long-Legged Buzzard in the vicinity of the village of Bolshoi Tsaryn, Oktyabrsky District, and the village of Salyn in the district of the city of Elista in 2019. The areas of 70 km2 and 137 km2, respectively, were examined. The search for breeding territories was carried out during walking and cycling routes (Karyakin, 2004). The routes were mapped along the field roads in such a way as to examine as much as possible afforestation belts, tree and shrub plantations, and power lines for the presence of nests of the Long-Legged Buzzard. To obtain information on phenology, growth, development and diet of nestlings, breeding territories were examined 2–4 times per season, if possible. Nestlings were measured by the method of I.V. Karyakin (2004). Pellets and food remains were collected from nests and near the perches. Then, the pellets were measured, taken apart and analyzed. The pellets were measured with an electronic slide caliper to the first decimal place. A total of 35 pellets were analyzed and 31 objects from the fodder were determined. The species of preys were determined by the identifiers (Dementiev et al., 1951; Gromov, Erbaeva, 1995; Zaitsev, 2014; Korepova, 2016), as well as the author’s reference osteological and feathering collection. Due to the fact that skeleton elements are rarely well preserved in the pellets of diurnal birds of prey, it was possible to determine food items up to the genus or higher. The diet was analyzed by comparing the preyed species frequency index and their biomass (Gladkov et al., 1964; Sokolov, Tembotov, 1989; Sidorovich, 2014). Statistical data processing was performed in MS Excel 2010 and StatPlus 6.8.0.

230

Ïåðíàòûå õèùíèêè è èõ îõðàíà 2019, 39

Изучение пернатых хищников Вторичная полынно-злаковая степь в окрестностях пос. Большой Царын. Фото А. Абушина. Secondary wormwood-cereal steppe in the vicinity of Bolshoy Tsaryn vill. Photo by A. Abushin.

тельное антропогенное преобразование этой территории повлекло за собой ухудшение качества степных биотопов. Характерные для Прикаспийской низменности колонии малого суслика (Spermophilus pygmaeus) иногда появляются здесь на наиболее сбитых скотом участках у кошар, но быстро уничтожаются наземными хищниками. Стабильные поселения этого грызуна начинают встречаться только вне зоны Гнездовые участки курганника: 1 – гнездо на карагаче в окрестностях с. Салын (участок № 1); 2 – гнёзда на тополе (участок № 2); 3 – гнездо на иве (участок № 3); 4 – гнездо на на опоре ЛЭП 110 кВ (участок № 4); 5A – гнездо на тамариске и 5B – гнездо на усыхающей подгоревшей иве (участок № 5). Нумерация участков соответствует нумерации в тексте. Фото А. Абушина. Breeding territories of the Long-Legged Buzzard: 1 – nest on the elm in the vicinity of Salyn vill., breeding territory (BT) 1; 2 – nests on the poplar, BT 2; 3 – nest on the willow, BT 3; 4 – nest on the 110 kV power pole, BT 4; 5A – nest on the tamarix and 5B – nest on the dry willow, BT 5. The numbering of BT corresponds to that in the text. Photos by A. Abushin.

Results and discussion Nesting conditions, breeding success and reports on development of nestlings The bulk of material for this article was collected at the village of Bolshoi Tsaryn on the basic ground – a narrow slip of steppe 14 km long and 1–3 km wide between two complexes of rice bays. The prolonged anthropogenic transformation of this territory entailed deterioration in the quality of steppe biotopes. Colonies of the Little Ground Squirrel (Spermophilus pygmaeus), characteristic of the Caspian Depression, sometimes appear here on the downed by cattle sites at barns, but are swiftly preyed by fissipedes. Stable settlements of this rodent begin to be met only outside the zone of influence of melioration systems. The Social Vole (Microtus socialis) is met locally in places with high grass stand. Normally, the most

Raptor Research

Raptors Conservation 2019, 39 влияния мелиоративных систем. Локально в местах с высоким травостоем встречается общественная полёвка (Microtus socialis). Наиболее распространённым грызуном является встречающаяся в чеках полевая мышь (Apodemus agrarius). Однако курганник менее требователен к качеству степных биотопов, нежели степной орёл (Aquila nipalensis), поэтому адаптивные возможности вида позволяют заселять подобные бедные кормами местообитания. Всего обнаружено 7 гнёзд на 5 гнездовых участках курганников. Большинство обнаруженных гнёзд располагалось на деревьях (n=6). На тамариске (Tamarix sp.), несмотря на его значительную долю в породном составе деревьев окрестностей пос. Большой Царын, найдено всего одно гнездо. Птицы выбирали отдельно стоящие деревья, растущие вдоль сухих арыков и каналов среди вторичной пастбищной степи. Для устройства гнёзд курганником использовалась ива (Salix sp.) (n=2), тополь (Populus sp.) (n=2) и вяз (Ulmus parvifolia) (n=1). Согласно источникам более трети курганников в безлесной местности Чёр-

Различные варианты расположения гнёзд курганника на деревьях. Фото А. Абушина. Various location of the nests of the LongLegged Buzzard in the trees. Photos by A. Abushin.

231

widespread rodent here is the Striped Field Mouse (Apodemus agrarius), widely distributed in bays. However, the Longed-Legged Buzzard is less demanding of the quality of the steppe biotopes than the Steppe Eagle (Aquila nipalensis), that is why the adaptive capacities of the species make it possible to occupy similar poor food habitats. A total of 7 nests were found in 5 breeding territories of the Long-Legged Buzzard. Most of the nests found were located on trees (n=6). On Tamarisk (Tamarix sp.), despite its significant proportion in the species composition of trees in the vicinity of the village of Bolshoi Tsaryn, only one nest was found. Birds chose isolated trees growing along dry ditches and canals in the secondary pasture steppe. The Long-Legged Buzzard chose the Willow (Salix sp.) (n=2), the Poplar (Populus sp.) (n=2) and the Elm (Ulmus parvifolia) (n=1) to build a nest. According to the sources in treeless terrain of the Black Lands and Sarpinskaya Lowland, more than a third of Long-Legged Buzzards nest on or under power lines (Muzayev et al., 2012a; 2012b; 2012c). We found only one

232

Ïåðíàòûå õèùíèêè è èõ îõðàíà 2019, 39

Курганник. Фото А. Абушина. Long-Legged Buzzard. Photo by A. Abushin.

ных земель и Сарпинской низменности гнездится на опорах ЛЭП или под ними (Музаев и др., 2012a; 2012b; 2012c). Нами была обнаружена только одна гнездовая постройка на траверсе опоры ЛЭП 110 кВ в местности, поросшей исключительно низкорослым тамариском. Высота расположения гнёзд варьировала в зависимости от вида дерева и условий произрастания. Так, наибольшую высоту расположения – 4,9 и 6,8 м – имели гнёзда на карагаче и тополе, при высоте деревьев 7,7 и 14 м соответственно. Чаще всего гнёзда располагались в развилке, реже – у основания и конца боковых ветвей. На двух гнездовых участках имелось по две гнездовые постройки, которые пара курганников использовала последовательно. Они располагались как на одном дереве, так и на разных, на расстоянии 1 км между постройками. Размеры гнезда часто зависят от длительности использования птицами. Многолетнее гнездо на карагаче имело размеры 74 cм в ширину и 20 cм в высоту. Массивный вид постройке могут придавать также гнёзда полевых воробьёв (Passer montanus), которые облепляют гнездо курганника своими конструкциями. Гнёзда курганники строят из преобладающего на гнездовом участке древесного материала – веток тамариска, ивы, тополя, карагача, сухого бурьяна. Кроме того, характерной чертой гнёзд курганника является выстилка лотка из антропогенных материалов: полиэтиленовых пакетов, тряпок, шпагата, мешковины, кусков овечьей шкуры. Только в одном гнезде подобных материалов не было. Как и другие хищные птицы, курганник старается дистанцироваться от животно-

Изучение пернатых хищников nest on the arms of the 110 kV power lines in an area overgrown only with low tamarisk. The height of the nests location varied depending on the type of a tree and growing conditions. Thus, the largest nest location height, 4.9 and 6.8 m, was recorded in Elm and Poplar, with the height of trees of 7.7 and 14 m, respectively. Most often, nests were located in forks, less often at the base and end of the lateral branches. On two breeding territories, there were two nests, which a pair of the Long-Legged Buzzards used consistently. They were located both on the same tree, and on different trees, at a distance of 1 km between nests. The size of the nest often depends on the duration of its use by the birds. The longstanding nest on the English elm was 74 cm wide and 20 cm high. Tree Sparrows (Passer montanus) also put the nest into the massive shape. They surround the Long-Legged Buzzard’s nest with their constructions. Long-Legged Buzzards build nests from the wood material prevailing in the breeding area: branches of tamarisk, willow, poplar, elm, and dry weeds. Moreover, a characteristic of the Long-Legged Buzzard’s nest is the covering of the bed made of anthropogenic materials: plastic bags, rags, twine, sacking, pieces of sheep skin. Only one nest has no such materials. Like other birds of prey, the Long-Legged Buzzard tries to distance itself from livestock sites and settlements. On average, birds of prey nested 1.8±0.22 km away from the sites, lim 1.5–2.1 km (n=5). The distance between neighboring breeding territories averaged 3.3±1.7 km, lim 2.1–4.5 km (n=3). The first Long-Legged Buzzards return from wintering in late February – early March. According to the data of 2019, the egg laying depends on the food and weather conditions in the bird territories. It was noticed that the Long-Legged Buzzards from the breeding pair in the vicinity of Elista and the pair at the ground squirrels colony in the vicinity of the village of Bolshoy Tsaryn started breeding a week earlier than other pairs. In general, egg laying took place from late March to middle April. We assume that the influence of weather conditions on egg laying periods is of secondary importance compared to the state of the feeding in hunting areas. There are 2–4 eggs in the clutch. Hatching occurs from the beginning to the middle of May. Fledglings leave the nest in middle of June – early July. In three successful breeding territories, adult birds fed all three (n=2)

Raptor Research

Птенцы курганника в гнезде на вязе в окрестностях с. Салын (участок № 1). 15.06.2019. Фото А. Абушина. Nestlings of the LongLegged Buzzard in the nest on the elm in the vicinity of Salyn vill. (breeding territory 1). 15/06/2019. Photo by A. Abushin.

Raptors Conservation 2019, 39 водческих стоянок и населённых пунктов. В среднем хищники устраивали гнёзда в 1,8±0,22 км от стоянок, lim 1,5–2,1 км (n=5). Расстояние между соседними гнездовыми участками составило в среднем 3,3±1,7 км, lim 2,1–4,5 км (n=3). Первые курганники возвращаются с зимовок в конце февраля – начале марта. Судя по данным 2019 г., период кладки зависит от кормовых и погодных условий на участках птиц. Замечено, что курганники из гнездовой пары в окрестностях Элисты и пара у колонии сусликов в окрестностях пос. Большой Царын приступили к размножению на неделю раньше других пар. В целом откладка яиц происходила с конца марта по середину апреля. Мы предполагаем, что влияние погодных условий на сроки кладки имеет второстепенное значение по сравнению с состоянием кормовой базы на охотничьих участках. Количество гнуса в этом году умеренное: мошка как таковая отсутствовала, а пик обилия комаров пришёлся на середину – конец мая. В кладке от 2 до 4 яиц. Вылупление происходило с начала по середину мая. Слётки покидали гнездо в середине июня – начале июля. На трёх успешных гнездовых участках взрослые птицы выкормили всех трёх (n=2) и двух (n=1) птенцов. На одном участке выводок из четырёх птенцов полностью погиб, вероятно, по причине голода. Ниже дан обзор гнездовых участков. Гнездовой участок № 1. Располагается в полезащитной лесополосе в окружении обрабатываемых сельскохозяйственных полей в окрестностях с. Салын. Единственное многолетнее гнездо, в котором птицы размножались как минимум с 2016 г., рас-

233

and two (n=1) nestlings. In one territory, a brood of four nestlings completely died, probably due to starvation. We can assume that the main natural cause of the lack of successful breeding of Long-Legged Buzzards in such disturbed habitats is the death of clutches or broods due to the lack of food. The secondary steppe, formed on the long-fallow fields, is reclaimed by the Long-Legged Buzzard, as possible, but the maximum breeding success is probably achieved only in the years of abundance and variety of food resources. There are cases of possible withdrawal of nestlings and deliberate destruction of nests located on easily accessible trees. Moreover, nests break down from natural causes (n=2), which, in addition to a lack of trees suitable for nesting, can lead to the leave of breeding territories by birds. Diet According to the literature data, it is known that the diet of the Long-Legged Buzzard is quite varied. Birds of prey are able to successfully switch from one type of food to another, making maximum use of habitat resources. In high grass stands of dry and fallow steppes, birds prey on mouse-like rodents, young Hares, small and medium-sized birds (Minoransky et al., 2014). Ground Squirrels, Snakes, and Larks (Alaudidae) form the basis of the diet in semi-desert landscapes with low grass stand (Malovichko, 2014; Muzaev et al., 2010) (fig. 1). The dimensions of the pellets of the Long-Legged Buzzard on average are: 51.5±13.8 mm in length (lim 15.3–70.2, n=30) and 26.6±10.3 mm in width (lim 12.7–60, 4, n=32). The Long-Legged Buzzard eats 1.7±1.0 food items daily (lim 1–5, median 1, n=35). According to our data, birds are targeted to the optimal prey weighing between 40–200 g, up to a maximum of 500 g (fig. 2). In disturbed habitats during the breeding period, birds make up the bulk of the biomass fed by the Long-Legged Buzzards – 54.2% (table 2). Birds also prevailed over mammals in the number of found items – 46.1% (n=89). It has to be considered that most of the birds caught belong to the breeding territory in the vicinity of Elista. In the vicinity of the village of Bolshoi Tsaryn, birds, with the exception of larks, were not preyed. In general, birds of prey are targeted to the massive species of medium-sized birds found in hunting areas.

234

Ïåðíàòûå õèùíèêè è èõ îõðàíà 2019, 39

Изучение пернатых хищников

Развитие птенцов курганника в окрестностях пос. Большой Царын: на иве, участок № 3, 08.06.2019 – 22.06.2019 (вверху); на тополе, участок № 2, 19.05.2019 – 08.06.2019. (внизу). Фото А. Абушина. Growth of nestlings of the Long-Legged Buzzard in the vicinity of Bolshoy Tsaryn vill.: nest on the willow, breeding territory 3, 08/06/2019 – 22/06/2019 (upper); nest on the poplar, breeding territory 2, 19/05/2019 – 08/06/2019 (bottom). Photos by A. Abushin.

положено в 480 м от опушки, выходящей к балке Каменной, в которой ведётся интенсивный выпас. Гнездо построено из веток вяза, толстых стеблей бурьяна, из антропогенных материалов, также использовались шпагат и полиэтиленовый пакет. Судя по обильным сборам поедей под гнездом, в 2018 г. размножение было, успех размножения не ясен. При обследовании гнезда 10 апреля 2019 г. в нём обнаружена самка на кладке, из гнезда торчал пакет. При повторном осмотре гнезда 11 мая 2019 г. в нём находились 3 птенца в пуховом наряде в возрасте 7–10 дней. Кладка, соответственно, была сделана в первой декаде апреля. В гнезде лежала ощипанная тушка грача (Corvus frugilegus) и крупный желтобрюхий полоз (Hierophis caspius). Во время третьего осмотра гнезда 15 июня 2019 г. в нём находились 3 птенца с хорошо развитым оперением, а 31 июля 2019 г. птиц поблизости уже не было, охотящиеся слётки курганников встречены в 1,5 км от гнезда на убранных полях.

Long-Legged Buzzards in agrocenoses prey on dendrophilous birds nesting near them in forest belts. The largest role among them is played by the rook (15.7%). The Gray Partridge (Perdix perdix) is the next in the order of importance (8.2%). The Magpie (Pica pica) and the Rock Pigeon (Columba livia) have a total of 7.6% of the diet. Quite often, the Long-Legged Buzzard preys on small birds of prey (10.6%). In the steppe pastures, Long-Legged Buzzards actively hunt on larks (4.7%). The contribution of mammals to the total fed biomass bends to birds, accounting for 38.9%. In the territory under study, among the mammals, the young growth of the European Hare (Lepus europaeus) absolutely dominates – 21.8% of the diet. Thus, a pair of the Long-Legged Buzzards on the poplar in 2018 specialized in the prey of young hares, adding other types of preys. In the absence of other prey, Long-Eared Hedgehogs (Hemiechinus auritus) can supplement the summer diet (6.9%).

Raptor Research

Raptors Conservation 2019, 39 Гнездовой участок № 2. На этом участке найдено две гнездовые постройки на тополе, растущем среди вторичной полыннозлаковой степи с интенсивным выпасом. Несмотря на высокую степень пастбищной нагрузки, колониальные грызуны представлены здесь исключительно общественными полёвками. В основании боковой ветви, на высоте 3,6 м, расположено старое гнездо, вероятно, не использовавшееся птицами около 2 лет. В лотке лежали полуистлевшие погадки птенцов. Второе массивное многолетнее гнездо располагалось в развилке середины боковой ветви на высоте 6,8 м. Построено оно из веток тополя, антропогенных материалов нет. Судя по обилию старых погадок под гнездом, в 2018 г. птицы размножались, но с неясным исходом. Весь март 2019 г. пара птиц охраняла гнездовой участок, а 19 мая 2019 г. в гнезде обнаружены 4 пуховых птенца. Кладка, соответственно, была сделана во второй декаде апреля. Старший птенец активно клевал близлежащих собратьев, пока обе взрослые птицы находились на охоте. При осмотре гнезда 8 июня 2019 г. в гнезде остался 1 оперяющийся старший птенец. У него шёл рост маховых и рулевых перьев, доля пуховых областей составляла около 70%. Возможно, что другие птенцы стали жертвой каинизма из-за сложных кормовых условий для этой пары. При осмотре гнезда 23 июня 2019 г. с тополя при приближении к нему наблюдателя взлетели 2 взрослые птицы. Гнездо оказалось пустым, один его край осыпался. Поиски слётка в окрестностях не дали результатов. Судя по всему, старший птенец тоже погиб (вероятно, от голода), а его труп был утащен наземным хищником. При проверке гнезда 22 августа 2019 г.

235

In the natural pasture ecosystems, massive colonial rodents should form the basis of the diet. However, the Little Ground Squirrel is recorded in the diet of only one breeding pair (6.1%). The abundance and availability of this rodent increases the breeding success a lot. The proportion of Social Voles (2.6%) is likely to be understated due to their poor preservation in pellets. Despite their low weight, clusters of voles in the local territory make them attractive prey. The Long-Legged Buzzard likes eating reptiles (6.8%). Adult buzzards are able to attack even large Caspian Whipsnakes (Hierophis caspius), but most often they pounce on young snakes no more than half a meter long. In the vicinity of rice bays, it seems to be Grass Snakes (Natrix natrix). Conclusion Despite the fact that the Long-Legged Buzzard is regularly met in Kalmykia, it is still sensitive to the influence of negative factors characteristic of birds of prey. Nevertheless, the species continues to adapt to living in habitats altered a lot by humans. Our study shows that the Long-Legged Buzzard is a very plastic species in the choice of breeding grounds and in the presence of a food base the reproductive potential of the species is quite high. The tendency to increase the area of arable lands and the development of melioration systems in the Caspian Depression causes concern for the state of the steppe ecosystems. We believe that the well-being of the Long-Legged Buzzard and other birds of prey entirely depends on the predominance of rational grassland farming throughout the republic.

Табл. 1. Основные параметры роста птенцов курганника (Buteo rufinus). Table 1. The main growth parameters of the Long-Legged Buzzard (Buteo rufinus) nestlings.

Гнездовой участок № 3, гнездо на иве Breeding territory 3, nest in the willow Размеры Sizes Длина крыла, мм Length of wing, mm Длина клюва от лба, мм Length of the beak from the forehead, mm Длина цевки, мм Length of tarsus, mm Масса, г / Mass, g

Птенец / Nestling № 1 09.06.2019 22.06.2019 160 410

Птенец / Nestling № 2, 09.06.2019 22.06.2019 180 410

Гнездовой участок № 1 Breeding territory 1 15.06.2019 440

590

1155

550

975

1070

236

Ïåðíàòûå õèùíèêè è èõ îõðàíà 2019, 39

Изучение пернатых хищников Стресс-полосы на маховых перьях птенца курганника с гнезда на иве (участок № 3). Фото А. Абушина. Fault bars on the secondaries feathers of the LongLegged Buzzard from nest on the willow (breeding territory 3). Photo by A. Abushin.

было выяснено, что оно полностью обрушилось. Гнездовой участок № 3. Расположен в 2,1 км от предыдущего, в полынно-злаковой степи с интенсивным выпасом. Гнездо расположено на небольшой иве (7,2 м) на высоте 1,9 м; его высота – 34 см, ширина – 76 см. 8 июня 2019 г. в нём находились 2 оперяющихся птенца старше двух недель (табл. 1). Поздняя кладка сделана птицами в середине апреля. Птенцы находились в стадии роста маховых перьев из трубок, достигших в длину нескольких миллиметров; начинался рост трубок рулевых перьев. Рядом с ними лежала шкурка ушастого ежа (Hemiechinus auritus), лапа птицы среднего размера и 2 свежие погадки. Во время осмотра гнезда 23 июня 2019 г. птенцы были оперены не полностью: остались области белого пуха на голове, груди и ногах (около 30–40% площади тела). На маховых (длина 5–7 см) и рулевых перьях

заметны стресс-полосы. Птенцы недавно ели, собрано 2 свежие погадки. Тем не менее, для этой пары курганников проблема с обеспеченностью кормами в этом году была так же выражена, как и на предыдущем гнездовом участке. При осмотре гнезда 22 августа 2019 г. оно оказалось разрушено, но уже по вине человека. Слётки из гнезда изъяты. На дереве висел проволочный крюк. Гнездовой участок № 4. Гнездо располагалось на траверсе опоры высоковольтной ЛЭП 110 кВ, проходящей через однолетниково-солянковое залежное поле, в окрестностях которого вёлся интенсивный выпас. Вероятно, гнездо было построено весной 2019 г. (выглядело новым) из-за близости естественных степных участков к востоку от рисовых чеков, где стабильные колонии сусликов встречаются чаще, чем в узкой полосе степи между ними. Таким образом, эта пара курганников, не испытывавшая проблем с кормом, сделала кладку в конце марта – первой декаде апреля. При посещении гнезда 24 мая 2019 г. самец парил в 400 м от гнезда, самка находилась с тремя птенцами в возрасте около двух недель. В качестве присад для отдыха взрослые птицы использовали 2 соседних столба, под которыми собраны погадки. Во время посещения гнезда 22 июня 2019 г. оба родителя находились на охоте. В гнезде наблюдались 3 полностью оперившихся птенца, готовых в скором времени покинуть гнездо. Гнездовой участок № 5. Располагается в злаково-полынной степи с умеренным выпасом, где на высокотравных участках локально распространены поселения полёвок. Старое гнездо располагалось в небольшой посадке, на конце боковой ветви тамариска на высоте 1,8 м. Заброшено более 2 лет назад, полуразрушено. Состояло из веток тамариска, сухих стеблей бурьяна, футболки, мешковины, пакета, шпагата и овечьей шерсти.

Оперённый птенец в гнезде на опоре ЛЭП 110 кВ (участок № 4), 22.06.2019. Фото А. Абушина. Nestling in the nest on the power pole 110 kV (breeding territory 4), 22/06/2019. Photo by A. Abushin.

Raptor Research

Raptors Conservation 2019, 39

237

Разрушенные гнёзда на тополе и иве в окрестностях пос. Большой Царын. Фото А. Абушина. Destroyed nests of the Long-Legged Buzzard on poplar and willow in the vicinity of Bolshoi Tsaryn village. Photo by A. Abushin.

В километре от него, вблизи от используемой грунтовой дороги, птицы устроили новое гнездо в развилке усохшей ивы на высоте 4,2 м при общей высоте дерева 6 м. Гнездо хорошо заметно по причине отсутствия листвы и обильной выстилки лотка цветными пакетами. Под ним найдены останки сизого голубя (Columba livia) и одна погадка с останками полевой мыши.

Скорее всего, птицы не размножались в подновлённом гнезде по причине частого беспокойства. Итак, можно предположить, что основная естественная причина отсутствия у курганника успешного размножения в подобных нарушенных местообитаниях – гибель кладок либо выводков из-за недостатка кормов. Вторичная степь, образовавшаяся на месте залежных полей, по возможности осваивается курганником, но максимальная успешность размножения, вероятно, достигается только в годы обилия и разнообразия кормовых ресурсов. Имеют место случаи возможного изъятия птенцов и целенаправленного разрушения гнёзд, расположенных на легкодоступных деревьях. Кроме того, гнёзда рушатся по естественным причинам (n=2), что в совокупности с недостатком гнездопригодных деревьев может приводить к оставлению птицами гнездовых участков. Также имеет место гибель птиц от поражения электротоком, приводящая к расформированию пар, но это явление распространено лишь в местах высокой концентрации кормовых ресурсов. Гибель курганника отмечена неподалеку от небольшой колонии сусликов у пос. Большой Царын. Питание По литературным данным известно, что рацион курганника достаточно разнообразен. Хищники способны успешно переключаться с одного вида кормов на другой, по максимуму используя ресурсы местообитаний. В высокотравных сухих и залежных степях хищники добывают мышевидных грызунов, зайчат, мелких и среднеразмерных птиц (Миноранский и др., 2014). В полупустынных ландшафтах с низким травостоем основу рациона составляют суслики, змеи и жаворонки

Поеди и погадки гнездовой пары курганников в окрестностях с. Салын; снизу – 2018 г., сверху – 2019 г. Фото А. Абушина. Remains of prey and pellets of the breeding pair of the Long-Legged Buzzard in the vicinity of Salyn vill.: bottom – 2018, upper – 2019. Photo by A. Abushin.

238

Ïåðíàòûå õèùíèêè è èõ îõðàíà 2019, 39

Изучение пернатых хищников Рис. 1. Размеры погадок курганника (Buteo rufinus). Fig. 1. The size of the Long-Legged Buzzard (Buteo rufinus) pellets.

(Alaudidae) (Маловичко, 2014; Музаев и др., 2010) (рис. 1). Размеры погадок курганника в среднем составляли 51,5±13,8 мм в длину (lim 15,3– 70,2, n=30) и 26,6±10,3 мм в ширину (lim 12,7–60,4, n=32). Ежедневно курганники употребляли 1,7±1,0 кормовых объектов (lim 1–5, медиана 1, n=35). По нашим данным, птицы ориентировались на добывание оптимальной жертвы массой в пределах 40– 200 г, максимально до 500 г (рис. 2). В нарушенных местообитаниях в гнездовой период птицы составляли основную часть потребляемой курганниками биомассы – 54,2% (табл. 2). Также птицы преобладали над млекопитающими по количе-

ству выявленных объектов – 46,1% (n=89). При этом следует учитывать то, что большая часть добытых птиц относится к гнездовому участку в окрестностях г. Элисты. В окрестностях пос. Большой Царын птицы, за исключением жаворонков, не добывались. В целом хищники ориентируются на массовые виды среднеразмерных птиц, встречающихся на охотничьих участках. Курганники в агроценозах охотятся на дендрофильных птиц, гнездящихся в лесополосах по соседству с ними. Наибольшую роль среди них играет грач (15,7%). Следующей по значимости идёт серая куропатка (Perdix perdix) (8,2%). Меньшие по размеру сорока (Pica pica) и сизый голубь суммарно занимают 7,6% рациона. Достаточно часто курганник добывает мелких хищных птиц (10,6%), что косвенно говорит о трудностях в добывании основных видов жертв. На степных пастбищах курганники активно охотятся на жаворонков (4,7%). Вклад млекопитающих в общий объём потреблённой биомассы уступает птицам, составляя 38,9%. На исследуемой территории среди млекопитающих абсолютно доминирует молодняк зайца русака (Lepus europaeus) – 21,8% рациона. Так, пара курганников на тополе в 2018 г. специализировалась на добыче зайчат, дополняя их другими видами жертв. В отсутствии другой добычи ушастые ежи могут служить дополнением летней диеты (6,9%). В естественных пастбищных экосистемах массовые колониальные грызуны должны составлять основу рациона. Однако малый суслик отмечен в питании только одной гнездовой пары (6,1%). Обилие и доступность этого грызуна в значительной степени повышает успешность размножения. Доля общественных полёвок (2,6%), скорее всего, занижена по причине их плохой сохранности в погадках. Несмотря на малый вес, скопления полёвок на локальной территории делают их привлекательной добычей. Курганник охотно поедает рептилий (Reptilia) (6,8%). Взрослые птицы способны нападать даже на крупных желтобрю-

Рис. 2. Рацион курганника. Fig. 2. Diet of the Long-Legged Buzzard.

Raptor Research

Raptors Conservation 2019, 39

239

Табл. 2. Питание курганника в трансформированных местообитаниях. Места локализации участков птиц: 1 – лесополоса у с. Салын (гнездовой участок № 1), 2 – гнездо на тополе (участок № 2), 3 – гнездо на иве (участок № 3), 4 – гнездо на ЛЭП 110 кВ (участок № 4), 5 – гнездо на усохшей иве (участок № 5). Условные обозначения: n – число обьектов, Ms – масса обьекта(ов) в граммах, % – доля. Table 2. Diet of the Long-Legged Buzzard in transformed habitats: 1 – artificial forest belt near the Salyn village, breeding territories (BT) 1, 2 – nest on the poplar, BT 2, 3 – nest on the willow, BT 3, 4 – nest on the 110 kV power pole, BT 4, 5 – nest on the dry willow, BT 5. Legend: n – number of objects, Ms – mass of the object (s) in grams, % – share.

Вид Species Жук (Coleoptera sp.) Саранча (Acrididae sp.) Желтобрюхий полоз (Hierophis caspius) Обыкновенный уж (Natrix natrix) Молодняк змей (Serpentes sp.) juv. Хищная птица среднего размера (Medium size raptors) Обыкновенная пустельга (Falco tinnunculus) Кобчик (Falco vespertinus) Серая куропатка (Perdix perdix) Большой веретенник (Limosa limosa) Кулики (Charadriiformes sp.) Ушастая сова (Asio otus) Сизый голубь (Columba livia) Жаворонки (Alaudidae sp.) Розовый скворец (Sturnus roseus) Грач (Corvus frugilegus) Сорока (Pica pica) Птица среднего размера (Medium size birds) Ушастый ёж (Hemiechinus auritus) Молодняк зайца-русака (Lepus europaeus) juv. Малый суслик (Spermophilus pygmaeus) Полевая мышь (Apodemus agrarius) Общественная полёвка (Microtus socialis) Мелкий грызун (Small rodents) Ласка (Mustela nivalis) ИТОГО / TOTAL

n total 2 5 1 4 5 1

% 2.2 5.6 1.1 4.5 5.6 1.1

Ms total, g 2 15 390 376 225 670

% <0 0.1 2.7 2.6 1.5 4.6

1.1

180

1.2

3 3 1 1 1 1 8 2 5 2

3 3 1 1 1 2 16 2 5 2 3

3.4 3.4 1.1 1.1 1.1 2.2 18.0 2.2 5.6 2.2 3.4

450 1197 290 75 250 690 688 146 2300 420 600

3.1 8.2 2.0 0.5 1.7 4.7 4.7 1.0 15.7 2.9 4.1

3 8

3.4 9.0

1020 3200

6.9 21.8

6 3 8 2 1 89

6.7 3.4 9.0 2.2 1.1 100

900 63 384 30 120 14681

6.1 0.4 2.6 0.2 0.8 100

Ms, g 1 3 390 94 45 670

180 150 399 290 75 250 345 43 73 460 210 200 340 400 150 21 48 15 120

Гнездовые участки Breeding territories 2 3 4 1 1 1

4 1

2 1

1 1

3 3 1

2 2 1

1 19

6 1

хих полозов, но чаще всего в их когти попадают молодые змейки длиной не более полуметра. В окрестностях рисовых чеков это, по всей видимости, обыкновенные ужи (Natrix natrix). Заключение Несмотря на то, что курганник часто встречается в Калмыкии, он всё же чувствителен к влиянию характерных для хищных птиц негативных факторов. Тем не менее, вид продолжает адаптироваться к проживанию в сильно изменённых человеком местообитаниях. Наше исследование показывает, что курганник является очень пластичным видом в выборе мест гнездования, и при наличии кормовой базы репродуктивный по-

тенциал вида достаточно велик. Тенденция увеличения площади пашен и развития мелиоративных систем в Прикаспийской низменности вызывает опасение за состояние степных экосистем. Мы считаем, что благополучное существование курганника и других пернатых хищников целиком зависит от преобладания рационального пастбищного животноводства по всей территории республики. Литература Гладков Н.А., Дементьев Г.П., Птушенко Е.С., Судиловская А.М. Определитель птиц ССCР. М.: Высшая школа, 1964. 536 с. [Gladkov N.A., Dementiev G.P., Ptushenko E.S., Sudilovskaya A.M. Handbook of birds of the USSR. Moscow, 1964: 1–536. (in Russian).]

240

Ïåðíàòûå õèùíèêè è èõ îõðàíà 2019, 39

Громов И.М., Ербаева М.А. Млекопитающие фауны России и сопредельных территорий. Зайцеобразные и грызуны. СПб, 1995. 522 с. [Gromov I.M., Erbaeva M.A. Mammals of Russia and adjacent territories. Hares and rodents. St. Petersburg, 1995: 1–522. (in Russian).] URL: https://zoomet.ru/grom/gromov_oglav.html Дата обращения: 13.09.2019. Дементьев Г.П., Мекленбурцев Р.Н., Судиловская А.М. Птицы Советского Союза. Т. 1. М.: Советская наука, 1951. 652 с. [Dementiev G.P., Meklenburtsev R.N., Sudilovskaya A.M. Birds of the Soviet Union. Vol. 1. Moscow, 1951: 1–652. (in Russian).] Зайцев М.В., Войта Л.Л., Шефтель Б.И. Млекопитающие фауны России и сопредельных территорий. Насекомоядные. Определители по фауне России, вып. 178. СПб: Наука, 2014. 390 с. [Zaitsev M.V., Voyta L.L., Sheftel B.I. The Mammals of Russia and adjacent territories: Lipotyphlans. Handbooks to the Fauna of Russia, vol. 178. St. Petersburg, 2014: 1–390. (in Russian).] URL: https://www.rfbr.ru/rffi/ru/books/o_1919903 Дата обращения: 13.09.2019. Карякин И.В. Пернатые хищники (методические рекомендации по изучению соколообразных и совообразных). Нижний Новгород: Изд. «Поволжье», 2004. 351 с. [Karyakin I.V. Raptors (manuals on surveys of birds of prey and owls). Nizhniy Novgorod: Publishing House “Povolzhie”, 2004: 1–351. (in Russian).] URL: http://rrrcn.ru/ru/archives/11151 Дата обращения: 16.09.2019. Корепова Д.А. Атлас-определитель перьев птиц / науч. ред. О.Л. Силаева. Ульяновск, 2016. 320 с. [Korepova D.A. Handbook of bird feathers / O.L. Silaeva (Sc. ed.). Ulyanovsk, 2016: 1–320. (in Russian).] URL: http://featherlab.ru/files/atlas.pdf Дата обращения: 16.09.2019. Маловичко Л.В. Гнездование курганника на Ставрополье. – Хищные птицы Северного Кавказа и сопредельных регионов: распространение, экология, динамика популяций, охрана. Ростов-на-Дону, 2014. С. 246–249. [Malovichko L.V. Breeding of the Long-Legged Buzzard in the Stavropol Kray. – Birds of prey in the North Caucasus and adjacent regions: distribution, ecology, population dynamics, conservation. Rostov-on-Don, 2014: 246–249. (in Russian).] Миноранский В.А., Подгорная Я.Ю., Тихонов А.В., Малиновская Ю.В. Гнездование орлана-белохвоста (Haliaeetus albicilla L.) и курганника (Buteo rufinus Cretzschmar) в районе заповедника «Ростовский». – Известия высших учебных заведений. Северо-Кавказский регион. Серия: Естественные науки. 2014. № 6 (184). C. 49–51. [Minoransky V.A., Podgornaya Y.Yu., Tikhonov A.V., Malinovskaya Yu.V. Nesting of White-Tailed Eagle (Haliaeetus albicilla L.) and LongLegged Buzzard (Buteo rufinus Cretzschmar) in the Nature Reserve “Rostovsky”. – University News. North-Caucasian Region. Social Sciences Series. 2014. 6 (184): 49–51. (in Russian).] URL: https://cyberleninka.ru/article/n/gnezdovanieorlana-belohvosta-haliaeetus-albicilla-l-i-kurgannika-buteorufinus-cretzschmar-v-rayone-zapovednika-rostovskiy Дата обращения: 14.10.2019. Музаев В.М., Меджидов Р.А., Эрдненов Г.И., Нураева А.Н. Материалы по численности и экологии гнездования курганника на южных Ергенях и в Прикаспийской низменности (в пределах Калмыкии). – Кавказский орнитологический вестник. 2010. Т. 22. С. 114–125. [Muzayev V.M., Medzhidov R.A., Erdnenov G.I., Nuraeva A.N. Materials on the abundance and breeding ecology of the Long-legged Buzzard in southern Ergeni and in the Caspian lowland (within Kalmykia). – Caucasian Ornithological Bulletin. 2010. 22: 114–125. (in Russian).]

Изучение пернатых хищников Музаев В.М., Эрдненов Г.И., Бадмаев В.Э., Меджидов Р.А., Даваев А.М. К вопросу о современной численности и экологии гнездования курганника в Сарпинской низменности. – Канюки Северной Евразии: распространение, состояние популяций, биология: Труды VI Международной конференции по соколообразным и совам Северной Евразии, г. Кривой Рог, 27–30 сентября 2012 г. Кривой Рог: ООО «Центр-Принт», 2012 a. С. 146–154. [Muzaev V.M., Erdnenov G.I., Badmaev V.E., Medjidov R.A., Davaev A.M. Towards the problem of current numbers and breeding ecology of the Long-legged Buzzard in Sarpinskaya Lowland. – Buzzards of North Eurasia: Distribution, Population Status, Biology. Proceedings of the 6th International Conference on Birds of Prey and Owls of North Eurasia, Kryvyi Rih, 27–30 September 2012. Kryvyi Rih, 2012 a: 146–154. (in Russian).] URL: http://rrrcn.ru/wp-content/uploads/2014/05/16_muzaev2.pdf Дата обращения: 14.10.2019. Музаев В.М., Эрдненов Г.И., Конаева А.Н., Василенко Е.С. К вопросу о современной численности и экологии гнездования курганника на Ергенинской возвышенности (в пределах Калмыкии). – Проблемы сохранения и рационального использования биоразнообразия Прикаспия и сопредельных регионов. Материалы VIII Международной научно-практической конференции. Сер. «Флора. Фауна. Экология». Элиста, 2012 b. С. 81–86. [Muzaev V.M., Erdnenov G.I., Konaeva A.N., Vasilenko E.S. On the issue of the current population numbers and breeding ecology of the Long-Legged Buzzard on the Ergeninsky Upland (within Kalmykia). – Problems of conservation and rational use of biodiversity of the Caspian region and adjacent regions. Proceedings of the VIII International scientific-practical conference. Series “Flora. Fauna. Ecology». Elista, 2012 b: 81–86. (in Russian).] Музаев В.М., Эрдненов Г.И., Эрдни-Гаряев Б.Э., Антонова Е.В. К вопросу о современной численности и экологии гнездования курганника на Черных землях. – Канюки Северной Евразии: распространение, состояние популяций, биология: Труды VI Международной конференции по соколообразным и совам Северной Евразии, г. Кривой Рог, 27–30 сентября 2012 г. – Кривой Рог: ООО «Центр-Принт», 2012 c. С. 136–145. [Muzaev V.M., Erdnenov G.I., ErdnyGaryayev B.E., Antonova E.V. On the problem of current numbers and nesting ecology of the Long-Legged Buzzard in the Black Lands (the Republic of Kalmykia). – Buzzards of North Eurasia: Distribution, Population Status, Biology. Proceedings of the 6th International Conference on Birds of Prey and Owls of North Eurasia, Kryvyi Rih, 27–30 September 2012. Kryvyi Rih, 2012 c: 136–145. (in Russian).] URL: http://rrrcn.ru/wpcontent/uploads/2014/05/15_muzaev.pdf Дата обращения: 14.10.2019. Сидорович А.А. Методология исследования позвоночных хищников: изучение питания. Учебно-методическое пособие. Минск: БГУ, 2014. 88 с. [Sidorovich A.A. The methodology of the study of vertebrate predators: the study of nutrition. Teaching manual. Minsk, 2014: 1–88. (in Russian).] URL: http://elib.bsu.by/bitstream/123456789/105367/1/ Sidorovich.pdf Дата обращения: 16.09.2019. Соколов В.Е., Темботов А.К. Позвоночные Кавказа. Млекопитающие: насекомоядные. М.: Наука, 1989. 548 с. [Sokolov V.E., Tembotov A.K. Vertebrates of the Caucasus. Mammals: Insectivores. Moscow, 1989: 1–548. (in Russian).] Цапко Н.В. Новые данные по редким видам птиц Калмыкии. – Стрепет. 2013. Т. 11, вып. 2. C. 97–105. [Tsapko N.V. New data on rare species of birds of Kalmykia. – Strepet. 2013. 11(2): 97–105. (in Russian).]

Raptor Research

Raptors Conservation 2019, 39

241

Monitoring Results of the Eagle Owl Breeding Territories in the Republic of Kalmykia (Russia) in 2019 ИТОГИ МОНИТОРИНГА ГНЕЗДОВЫХ УЧАСТКОВ ФИЛИНА В РЕСПУБЛИКЕ КАЛМЫКИЯ (РОССИЯ) В 2019 ГОДУ Abushin A.A. (Independent researcher, Elista, Republic of Kalmykia, Russia) Абушин А.А. (Независимый исследователь, Элиста, Республика Калмыкия, Россия)

Контакт: Антон Абушин 358011, Россия, Республика Калмыкия, Элиста 10 микрорайон, 2–5 kalmykianbubo@ gmail.com Contact: Anton Abushin 10 microdistrict, 2–5 Elista, Republic of Kalmykia, Russia, 358011 kalmykianbubo@ gmail.com

Резюме В статье приводятся результаты исследований автора в 2019 г. Проверено 3 ранее известных и обнаружено 4 новых участка обитания филина (Bubo bubo). Наблюдалось одно активное гнездо, которое успешно покинули 3 слётка. На двух гнездовых участках пары не размножались по причине беспокойства или смерти партнёра. Четыре участка обитания филинов оказались пустующими, несмотря на то, что птицы периодически возвращались на старые днёвки. Приведены данные по характеристикам гнездопригодных биотопов, развитию птенцов, питанию. Ключевые слова: пернатые хищники, совы, филин, Bubo bubo, мониторинг, гнездовая биология, питание, Республика Калмыкия. Поступила в редакцию: 21.10.2019 г. Принята к публикации: 15.12.2019 г. Abstract The article presents the results of the author’s study in 2019. Three previously known and four new territories of the Eagle Owl (Bubo bubo) were checked. One active nest was found. Three fledglings left it successfully. In two breeding territories, the pairs did not breed due to disturbance or death of the partner. Four Eagle Owl territories turned out to be unoccupied, despite the fact that birds were returning to the old sites from time to time. The article provides data on the characteristics of biotopes suitable for nesting, growth of nestlings, and diet. Keywords: raptors, owls, Eagle Owl, Bubo bubo, monitoring, breeding biology, feeding, Republic of Kalmykia. Received: 21/10/2019. Accepted: 15/12/2019. DOI: 10.19074/1814-8654-2018-39-241-259

Введение В настоящий момент популяция филина (Bubo bubo) в Калмыкии остаётся малоизученной. Последние данные по оценке численности и распространению этого вида относятся к советскому периоду (Сурвилло, 1984). С тех пор Ергенинская возвышенность, на территории которой сосредоточена наибольшая популяционная группировка филина, претерпела существенные изменения. По оценкам А.И. Близнюка, глубокий кризис животноводства в 1990-х гг. наметил тенденцию увеличения численности гнездящихся пар с 40 до 70 (Близнюк, 1998). В последующие два десятилетия каких-либо обширных исследований по филину не проводилось, вследствие чего нет информации об актуальном состоянии вида. На фоне увеличения антропогенной нагрузки на степные экосистемы вызывает опасение благополучие популяции филина в Калмыкии. Район работ и методика Рассматриваемая в статье территория расположена в окрестностях г. Элиста и близлежащих населённых пунктов. От-

Introduction Currently, the population of the Eagle Owl (Bubo bubo) in Kalmykia remains poorly studied. Recent data on the assessment of abundance and distribution of this species are given from the Soviet period (Survillo, 1984). Since then, the Ergeni Upland, on the territory of which the largest population grouping of the Eagle Owl is concentrated, has undergone substantial transformation. According to the estimates of A.I. Bliznyuk (1998), the severe crisis of animal husbandry in the 1990s discerned a trend to increase the number of breeding pairs from 40 to 70 (Bliznyuk, 1988). In the next two decades, no extensive studies on the Eagle Owl were carried out. As a result, there is no information about the current state of the species. Against the background of an increase in anthropogenic stress on the steppe ecosystems, the well-being of the Eagle Owl population in Kalmykia is of concern. Study area and technique The territory considered in the article is in the vicinity of the city of Elista and nearby settlements. The details on the found Eagle Owl breeding territory in the North-East of

242

Ïåðíàòûå õèùíèêè è èõ îõðàíà 2019, 39 дельно приведены сведения о находке гнездового участка филинов на северовостоке Калмыкии, в Октябрьском районе, у пос. Большой Царын. Обследовано 3 площадки общей площадью 137 км2 в окрестностях г. Элиста и одна площадью 42 км2 у пос. Большой Царын. Предварительно с помощью сервиса Google Earth были определены перспективные гнездопригодные биотопы, удалённые от человеческого жилья и животноводческих стоянок на 1,5 км и более. Особое внимание уделяли балкам, крупным оврагам и другим развитым участкам пересечённой местности. На космоснимках вели поиск и выделение обрывов и склонов, наиболее подходящих для заселения их филином. Гнездопригодные биотопы исследовали в ходе пеших маршрутов до выявления признаков обитания птиц: линных перьев, помёта, остатков добычи и погадок. Дальнейшие поиски продолжались до локализации активных днёвок или гнезда. При встрече птиц в нехарактерных для них биотопах, например, лесополосах, территорию в радиусе 500 м от точки вспугивания птицы обследовали на предмет заселённости. Мониторинг активного гнездового участка проводился 2–4 раза за сезон. В период насиживания кладки и до достижения птенцами 3-х недельного возраста птиц не беспокоили. В последующем при

Изучение пернатых хищников Kalmykia in the Oktyabrsky district, near the village of Bolshoi Tsaryn, are provided separately. Three sites with a total area of 137 km2 in the vicinity of the city of Elista and one site of 42 km2 near the village of Bolshoy Tsaryn were examined. Previously, using the Google Earth service, promising biotopes suitable for nesting that were 1.5 km or more away from human habitation and animal husbandry sites were determined. Particular attention was paid to small flat-bottom valleys (balkas), large ravines and other developed areas of rugged terrain. Search and extract of cliffs and slopes, most suitable for the Eagle Owl occupation, were made in space images. Biotopes suitable for nesting were examined during walkovers until the following signs of bird habitation were identified: moulted feathers, droppings, remains of prey and rangles. Further searches continued until the localization of active day’s rest sites or nests. When birds met in biotopes unusual for them, for example, forest belts, the territory within a radius of 500 m from the flight point was examined for population density. Monitoring of the active breeding territory was carried out 2–4 times per season. During brooding and until the nestlings reached 3 weeks of age, the birds were not disturbed. Then, when visiting the breeding territory, whenever possible, nestlings were measured to determine the degree of physical development (Karyаkin, 2004). The nestlings were measured using an electronic caliper, tape measure and electronic scales. The length of the wing, the tarsus, the beak from the nostril and body weight were measured. The diet was studied by the identification of preys species by determinants (Dementiev et al., 1951; Gromov, Erbaeva, 1995; Zaitsev, 2014; Korepova, 2016), as well as the author’s reference osteological and feathering collection. Rangles were measured with an electronic caliper with an accuracy of 1 decimal place. By the content of skeleton elements in them, a conclusion was made on which parts of the body were eaten by birds. This is required to form an idea of the feed-

Процесс разбора погадок филина (Bubo bubo). Фото А. Абушина. The process of analyzing of the Eagle Owl (Bubo bubo) pellets. Photos by A. Abushin.

Raptor Research

Raptors Conservation 2019, 39 посещении гнездового участка по возможности производили замеры птенцов для определения степени физического развития (Карякин, 2004). С помощью электронного штангенциркуля, рулетки и электронных весов у птенцов измеряли: длину крыла от кистевого сгиба до кончика первостепенного махового пера, длину цевки от голени до пальцев, длину клюва от ноздри и массу тела. Питание изучали путём видовой идентификации жертв по определителям (Дементьев и др., 1951; Громов, Ербаева, 1995; Зайцев и др., 2014; Корепова, 2016), а также эталонной остеологической и фезеринговой коллекции автора. Погадки измеряли электронным штангенциркулем с точностью до первого знака после запятой; по содержанию в них элементов скелета производили заключение о том, какие части тела поедали птицы. Это необходимо для формирования представления о пищевом поведении взрослых птиц и птенцов. Погадки птенцов собирались в гнезде и на близлежащих кормовых столиках, самца – на днёвках в удалении от гнезда. Также принадлежность погадок уточнялась по их размерам и структуре. Всего разобрано 249 погадок и определено 117 объектов из останков и поедей. Питание анализировали путём сравнения показателей частоты встречаемости добытых видов и их биомассы (Гладков и др., 1964; Cоколов, Темботов, 1989; Cидорович, 2014). Если доля кормового объекта в питании филина составляла менее 1%, его объединяли в группу с другими сходными по значению и экологии видами. Статистическая обработка данных производилась в программах MS Excel 2010 и StatPlus 6.8 Результаты и обсуждение Условия гнездования филина и описание гнездовых участков В предыдущей публикации нами было описано 3 гнездовых участка филинов в окрестностях г. Элиста (Абушин, 2018). В 2019 г. обнаружено ещё 3 участка обитания птиц в этом районе и 1 участок у пос. Большой Царын. Всего встречено 7 взрослых филинов, из них как минимум 4 птицы относятся к сформированным гнездовым парам. Предпочтение филин отдаёт местам с неровным рельефом (n=6). Только на одном участке филин долговременно заселял полезащитную лесополосу.

243

ing behavior of adult birds and nestlings. The pellets of nestlings were collected from the nest and on the nearby feeding tables, of the male – at the day’s rest sites remote from the nest. The content of the pellets was specified by their size and structure. A total of 249 pellets were analyzed and 117 items from the remains and fodder were identified. The diet was analyzed by comparing the preyed species frequency index and their biomass (Gladkov et al., 1964; Sokolov, Tembotov, 1989; Sidorovich, 2014). If the proportion of the food item in the Eagle Owl’s diet was less than 1%, it was grouped with other species similar in value and ecology. Statistical data processing was performed in MS Excel 2010 and StatPlus 6.8. Results and discussion The Eagle Owl nesting conditions and description of breeding territories In the previous publication, we described 3 breeding territories of Eagle Owls in the vicinity of the city of Elista (Abushin, 2018). In 2019, three more territories were found in this area, and 1 territory near the village of Bolshoy Tsaryn. A total of 7 adult Eagle Owls were met, at least 4 birds of which belong to the formed breeding pairs. The Eagle Owl prefers places with rough terrain (n=6). Only in one territory the Eagle Owl was occupying the afforestation belt for a long time. Depending on the characteristics and degree of development of typical biotopes suitable for nesting, the occurrence of birds there is not the same. The most preferred places for nesting are wide (70–200 m) and long (1.5–4 km) balkas with moderate grazing, rich in vertical and landslide cliffs. The Eagle Owl avoids flattened balkas and narrow valleys with a minimum number of cliffs (Dzhurak Balka and Sukhaya Balka). Most valley and ravine systems have dense livestock sites. Obviously, the Eagle Owl breeding is unlikely in the conditions of the constant disturbance from grazing cattle with cattlemen. According to our data, in different years the Eagle Owls tried to distance themselves from the nearest livestock sites by 0.7–2.9 km, on average 1.5±0.65 km (n=9). Over the course of several years, we observed successful breeding only in balkas with moderate grazing (Gashun-Bulg Balka, Salyn Balka). In balkas with intensive grazing, breeding of birds is unsuccessful, or they completely skip the breeding season (Kamennaya Balka, Lozovaya Balka).

244

Ïåðíàòûå õèùíèêè è èõ îõðàíà 2019, 39

Изучение пернатых хищников

Гнездовые участки филинов: 1 – балка Салын, 2 – балка Каменная, 3 – балка Гашун булг, 4 – оросительный канал у пос. Большой Царын, 5 – балка Лозовая, 6 – лесополоса у с. Салын. Фото А. Абушина. Breeding territories of the Eagle Owl: 1 – Salyn Balka, 2 – Kamennaya Balka, 3 – Gashun bulg Balka, 4 – irrigation canal near Bolshoy Tsaryn village, 5 – Lozovaya Balka, 6 – artificial forest belt near the Salyn village. Photos by A. Abushin.

В зависимости от характеристик и степени освоенности типичных гнездопригодных биотопов встречаемость птиц в них неодинакова. Наиболее предпочтительными для гнездования являются широкие (70–200 м) и длинные (1,5–4 км) балки с умеренным выпасом, изобилующие вертикальными и оползневыми обрывами. Филин избегает выположенных балок и узких долин с минимальным количеством обрывов (б. Джурак и Сухая). У большинства балочных и овражных систем густо расположены животноводческие стоянки. Очевидно, что гнездование филина маловероятно в условиях постоянного беспокойства со стороны пасущегося скота с пастухами. По нашим данным, филины в разные годы старались дистанцироваться от ближайших животноводческих стоянок на 0,7–2,9 км, в среднем – 1,5±0,65 км (n=9). Успешное гнездование в течение нескольких лет прослежено нами только в балках с умеренным выпасом (б. Гашун булг, Салын). В балках с интенсивным выпасом гнездование птиц неуспешно, либо они вовсе пропускают сезон размножения (б. Каменная, Лозовая).

The distance between the localized territories of Eagle Owls was 4.8–9 km, on average 6.3±1.8 km (n=5). Similar distances are given over the Blacklands: here Eagle Owls distance from 5 to 11 km from each other (Erdnenov, Muzaev, 2016). This may be due to the lack of basic food resources and the lack of biotopes suitable for nesting against the background of the disturbance factor increase. The Eagle Owl flight zone ranges from 2 to 175 m, making an average of 34±36 m (n=24) for adult birds. It should be noted that the analysis of factors determining the tolerance of Eagle Owls to disturbance is very complicated and requires special study. We can only say that as the nestlings grow older, the flight zone of adult birds increases. Both male and female bird try to spend the day as far away as possible from the nest with growing nestlings, while keeping it in view and keeping the situation well. The nestlings, in turn, even after acquiring flight skills, try to lie low at the approach of a human and fly away only if a human gets within 10–15 m. Eagle Owls are

Raptor Research

Raptors Conservation 2019, 39

245

Характерные места днёвок филина на гнездовых участках. Фото А. Абушина. Typical sites of the Eagle Owl day’s rest in the breeding territories. Photos by A. Abushin.

Расстояние между локализованными участками обитания филинов составило 4,8–9 км, в среднем 6,3±1,8 км (n=5). Похожие дистанции приводятся по Чёрным землям: здесь совы дистанцируются друг от друга от 5 до 11 км (Эрдненов, Музаев, 2016). Такие длинные дистанции могут быть связаны с недостатком базовых кормовых ресурсов и отсутствием гнездопригодных биотопов на фоне усиления фактора беспокойства. Дистанция вспугивания филинов колеблется от 2 до 175 м, составляя для взрослых птиц в среднем 34±36 м (n=24). Следует заметить, что анализ факторов, определяющих толерантность филинов к беспокойству, весьма сложен и требует специального исследования. Мы можем лишь сказать, что, по мере взросления птенцов, дистанция вспугивания взрослых птиц увеличивается. Как самец, так и самка стараются дневать как можно дальше от гнезда с подрастающими птенцами, при этом сохраняя его в поле зрения и контролируя обстановку. Птенцы же при приближении человека стараются затаиться даже после

getting used to regular disturbance: often a disturbed bird flies to the nearest slope, where it observes human actions. Five nests were found in three breeding territories over the entire observation period. Most were located in hard-to-reach and barely visible territories of balkas: 2 nests – on landslide slopes, 1 – on a ledge of a vertical cliff, 1 – in a crevice of a landslide cliff, and only 1 nest was built on the ground near the semi-cave wall. Most of the nests and holes found were located in the upper third of the cliffs and slopes. The nests on the slopes were extended (60 cm) and deepened holes (10–13 cm). Eagle Owls prefer to occupy holes covered with grass or shrubs. Growth and development of nestlings At the time of visiting the nest in Salyn Balka on June 15th, 2019, the older nestling was about 25 days old, and the younger – 19. Accordingly, the clutch was made in the fourth decade of April (~ April 22nd, 2019), and hatching occurred in the fourth decade of May (~ May 26th, 2019).

246

Ïåðíàòûå õèùíèêè è èõ îõðàíà 2019, 39

Изучение пернатых хищников

Гнёзда филинов: на оползневом склоне (вверху), в естественной полупещере (в центре), в расщелине обрыва (внизу). Фото А. Абушина. Nests of the Eagle Owl: on the landslide slope (upper), in the natural semi-cave (at the center), in the crevice of a cliff (bottom). Photos by A. Abushin.

приобретения навыков полёта, и слетают с расстояния 10–15 м. К регулярному беспокойству филины привыкают: зачастую потревоженная птица перелетает на соседний склон, откуда открыто наблюдает за действиями человека. На трёх гнездовых участках за всё время наблюдений обнаружено 5 гнёзд. Большинство было устроено в труднодоступных и малозаметных участках балок: 2 – на оползневых склонах, 1 – на уступе вертикального обрыва, 1 – в расщелине оползневого обрыва, и только 1 гнездо было устроено на земле у стенки полупещеры. Большинство обнаруженных гнёзд и лунок устраивалось в верхней трети обрывов и склонов. Гнёзда на склонах представляли собой расширенные (60 см) и сильно углублённые лунки (10–13 см). Филины предпочитали занимать лунки, прикрытые травой или кустарником. Ниже приведён обзор известных гнездовых участков. Участок № 1. Балка Салын В нашей предыдущей публикации по филину (Абушин, 2018) упоминается о

This is almost a month later than the clutch dates, known from sources from the Blacklands and border regions (Erdnenov, Muzaev, 2016; Lipkovich, Bragin, 2019; Ilyukh, 2017). We assume that, despite the snowless and warm winter, the clutch for this pair of Eagle Owls was postponed due to the period of food shortage in the early spring. The Eagle Owl nestlings were examined on June 15th, 2019 at the age of about 20 days, on July 11th, 2019 at the age of 52–55 days, and on July 29th, 2019 at the age of 65–68 days. The growth of the nestlings is given in table 1. When visiting the territory on August 10th, 2019, the nestlings were all already flying well on the 70–77th day of their development. The younger nestling was fully feathered. Diet The territory under study is quite strongly transformed as a result of human activities. Steppe areas here are preserved only in balkas and on small areas of grazing. For the rest, the upland areas on the watersheds are plowed. There are forest belts and other

Raptor Research

Raptors Conservation 2019, 39 встречах шкурок ежей и погадок в балке Салын. Детальное обследование этой балки осенью 2018 г. позволило выявить гнездовой участок. 6 октября 2018 г. встречена пара птиц, отдыхавших в узкой долине, впадающей в основную балку. В 288 м на оползневом задернованном склоне балки обнаружены две выраженные лунки: первая находилась метром ниже края обрыва, вторая – в середине обрыва. Судя по большому количеству линных маховых и рулевых перьев и погадкам, замытым в грунт, гнездо находилось здесь. Широкая (54 см) гнездовая лунка благодаря глубине (13 см), имела пещерообразный вид. Собрана 31 погадка. На противоположном от гнезда крупном вертикальном обрыве птицы занимались разделкой добычи: за гнездовой сезон здесь скопилось 8 шкурок ежей и ощип ушастой совы (Asio otus). В 263 м выше по балке на оползневом обрыве обнаружено ещё 4 лунки: 2 часто используемые – на вершине и в верхней трети обрыва, и 2 узкие лунки без какихлибо следов – в середине обрыва. Здесь собрано 15 погадок. Можно предположить, что это место отдыха самца. На следующий год следы обитания пары филинов в балке стали встречаться с ранней весны (9 марта 2018 г., 8 апреля 2018 г.). На пологих склонах в районе обрывов, сформировавшихся год назад, птицы разделывали грачей (Corvus frugilegus), полевого луня (Circus cyaneus), куропатку (Perdix perdix) и стрепета (Tetrax tetrax). В 2019 г. (2 мая) филины переместились на 580 м вверх по балке. Здесь, на вершине оползневого обрыва, обнаружен линный пух, ощип грача и сильно облитые помётом склоны. При обследовании обрыва снизу из норообразной расщелины (ши-

247

tree and shrubbery plantings around. Waters are represented by artificial ponds at livestock sites and drying out small rivers, the channels of which flow along the bottoms of balkas. The feeding spectrum of the Eagle Owl varies depending on the biotope in which these owls live. Steppe species prevail in areas located near grazing land with intensive grazing, and if a pond is nearby, the diet is mixed with semiaquatic birds and rats. Near the agrocenoses and settlements, Eagle Owls prey dendrophilous birds and small rodents. Pellets and remains of prey accumulated in the day’s rest sites are an important identifier of the occupied of the breeding territory. The size of the Eagle Owl pellets averages 60.8±17.1 mm (lim 24–107, n=160) in length and 28.6±4.8 (lim 18–56, n=186) in width (fig. 1). Eagle Owls eat 1.7±1.3 feed items (lim 1–13, Me=1, n=234) daily. Pellets, consisting of 5 or more food items, were found only 15 times (n=234). As a rule, they consist of the remains of colonial rodents. A total of 6 pellets of 5 or more individuals in each, consisting of completely swallowed voles and acridoids, were found. The total daily demand in food in these pellets was 289±186 g. The pellets of nestlings are small, friable; there are much less bone remains than mammals hair or bird fluff. Unlike adult birds, nestlings try not to eat whole heads (table 2). Active prey of mammals continues from April to October, reaching the maximum in summer. We should note that hedgehogs and young hares were found in the sample from June to September, and Rooks (Corvus frugilegus) and voles were found throughout the entire breeding season. This allows us to talk about these species as the most stable food resources in this breeding territory. Thus, Eagle Owls are targeted to prey massive and available food resource, turning to alternative food during the period of depression of their main food items. Table 3 and figure 2 show the summarized results of the pellets and prey remains analysis in 7 Eagle Owl territories. Despite the pronounced polyphagy, the Eagle Owl is highly dependent on the presence of the optimal prey in the biotopes – mammals or

Самка филина у гнезда в балке Салын, 2019 г. Фото А. Абушина. Female of the Eagle Owl at the nest in the Salyn Balka, 2019. Photo by A. Abushin.

248

Ïåðíàòûå õèùíèêè è èõ îõðàíà 2019, 39 рина 48 см, высота 50 см) была вспугнута самка, насиживавшая кладку. Она приняла оборонительную позу, щёлкая клювом и шипя, и, как только мы повернули обратно, продолжила насиживание. Самец дневал в 150 м от гнезда, на противоположном пологом склоне. При повторном посещении 15 июня 2019 г. на гнездовом обрыве вспугнута самка. В норообразной расщелине сидели 3 разновозрастных птенца в мезоптиле. Разделка добычи осуществлялась в самом гнезде: рядом с птенцами скопилось много перьев грачей и одного коростеля (Crex crex), на вершине обрыва – ощип пеганки (Tadorna tadorna). При посещении 11 июля 2019 г. два птенца были встречены сидящими на вершине обрыва, третий сидел в его подножии. Разделка добычи осуществлялась на вытоптанной площадке в 1,5 м от гнезда и под вертикальной стенкой обрыва. Здесь лежали целая тушка ушастого ежа (Hemiechinus auritus) двухдневной давности, голова серой крысы (Rattus norvegicus) и рыхлые птенцовые погадки. Взрослые птицы встречены не были, однако их погадки найдены в дальней части обрыва. Самец не только заселял лунку на противоположном склоне, но и освоил оползневый склон неподалёку. При приближении к гнездовому обрыву 29 июля 2019 г. с него слетели 2 старших птенца, которые уже уверенно летали. Один перелетел к подножию противоположного склона, где подвергся моббингу со стороны пустельг (Falco tinnunculus) и грачей. К нему на вершину склона подлетел самец, на которого перенаправились нападки соколов. Младший птенец открыто сидел на уступе обрыва в 15 м от нас, пока мы коллектировали погадки и пищевые остатки на кормовых столиках. Вскоре он перелетел на 88 м, а затем упал в заросшее русло временной речки на дне балки. Самец обжил прошлогодний оползневый задернованный склон в 232 м от гнезда. Две лунки в верхней части склона хорошо скрывала высокая трава. С этих днёвок собрано 9 погадок. При посещении участка 10 августа 2019 г. птенцы продолжили осваивать гнездовой обрыв. Один из них выкопал лунку под кустом полыни, другие дневали на вытоптанных пыльных площадках. При нашем приближении филинята разлетелись в разные стороны. Ближайший сел в 182 м, на пологом склоне, где сразу же подвергся моббингу пустельг; пролетавшие грачи не обратили на него внимания. В жаркие дни

Изучение пернатых хищников birds weighing from 300 to 500 grams. The remaining species that go beyond the limits of this optimum are preyed much less often or are not of essence in diet. Hedgehogs of two species are the main food item of owls: Long-Eared Hedgehog (Hemiechinus auritus) (32%) and WhiteBreasted Hedgehog (Erinaceus concolor) (14%) (fig. 2). The first species, due to its size and availability on dry steppe pastures, is most often preyed. Hunting for a larger White-Breasted Hedgehog is not difficult for the Eagle Owl, but because of its confinedness to wet biotopes and the outskirts of settlements, it is much less met. In local areas with moderate grazing, voles begin to play a significant role in the diet of birds. Thus, in 2019, voles have 4% in the summer diet of male and nestlings from the Salyn Balka which is comparable to the proportion of young hares. In the territories with intensive grazing, there are no voles at all, or are much less met. If we consider the diet of eagle owls in general, then the proportion of the Greater Jerboa (Allactaga major) that lives on pastures with low grass stand is comparable to the proportion of voles (4%). A slightly smaller proportion in the diet of owls is occupied by the Brown Rat (Rattus norvegicus) (3%). Birds in the diet of Eagle Owls are of secondary importance. For birds of prey living next to agrocenoses, the crows play a decisive role (17%). Owls prey on relatively large birds: Gadwalls (Anas strepera), Shelducks (Tadorna tadorna), Little Bustards (Tetrax tetrax); their proportion is only 5%. Medium-sized birds play a significant role (8%) in the diet: partridges, Magpies (Pica pica), and pigeons (Columbidae sp.). In the lack of the main types of food items, Eagle Owls begin to hunt birds of prey: harriers, falcons and owls (2%). The birds of prey descend small preys weighing up to 100 g: larks (Alaudidae sp.), waders (Charadriiformes sp.), thrushes (Turdus sp.), and starlings (Sturnus sp.). Their total proportion is only 1%. Arthropods and amphibians have a very insignificant role (less than 1%) in the diet, despite the fact that the number of caught acridoids, beetles, and scolopendras is comparable to small birds (4.6%). Thus, despite a large variety of food items, the basis of the diet of Eagle Owls in the territory under study is mainly formed by mammals (69.8%), and to a lesser extent – birds (30.2%). These are primarily eared and White-Breasted Hedgehog, European Hare,

Raptor Research

Raptors Conservation 2019, 39 птенцы прятались в расщелине, оставив там несколько погадок. Через две недели на разделочных столиках скопилось много поедей и погадок птиц (n=11). Самец также использовал две удалённые днёвки на обрывах, при этом ближайшая к гнезду оказалась заброшена. Собрано 6 погадок самца. Во время посещения участка 1 октября 2019 г. взрослые птицы и слётки встречены не были. На днёвках самца и у гнезда собрано 14 погадок. На вершине гнездового обрыва найдено 2 свежих линных контурных пера, в остальном следов пребывания птиц не найдено. Возможно, отсутствие филинов связано с пролётом степных орлов и других дневных хищных птиц, использующих балки в качестве охотничьих участков. Участок № 2. Балка Каменная В балке Каменная в 2018 г. пара филинов предприняла попытку размножения в естественной эрозионной полупещере, расположенной в 987 м от фермы. Птицы устроили гнездо под сводами пещеры, в нагромождении глиняных глыб. Стены и крупные глыбы поблизости покрыты помётом. Последующие обвалы засыпали лунку, из грунта выбраны линные перья, 2 шкурки ежей и несколько погадок. В 20 м от пещеры найде-

249

Greater Jerboa, Social Vole (Microtus socialis), Brown Rat, Rook, and Gray Partridge (Perdix perdix). The most favorable conditions are made for Eagle Owls in the breeding territories with these basic food items. The pattern structure of hunting biotopes in the vicinity of breeding territories contributes to the conservation of the species diversity of potential preys. The plowing of the steppe and the cessation of grazing, on the contrary, undermines the basis of the bird’s feeding. In our opinion, this factor poses the greatest threat to the Eagle Owl population in Kalmykia. Conclusion Our studies show that the Eagle Owl is a large bird of prey characteristic of the dry steppes of the Ergeni Upland. Vast areas of the Caspian Depression, with the exception of the Blacklands, are still poorly studied. This does not allow us giving accurate data of bird nesting in this region. Given the sedentism of breeding pairs and nomadic migrations of young birds within 100 km (Voronetsky, 1992), it is worth to actively use the method of nestlings ringing to study the Eagle Owl in Kalmykia. Returns of rings within the Republic and neighboring regions will provide important information on distribution, population structure and size, survival rates of fledglings. Moreover, longterm diet monitoring is a good mechanism for studying the status of steppe ecosystems. The well-being of the Eagle Owl in the region entirely depends on the degree of anthropogenic load on the ravine-valley systems. Moderate grazing in small flat-bottom valleys (balkas) is the key to successful breeding, and intensive grazing in the vicinity provides abundance and accessibility of the main types of preys. Plowing of the steppe on uplands between balkas undermines not only the feeding basis, but also contributes to the intensification of grazing on the breeding territories of birds, which in aggregate has a serious impact on the breeding success. Despite the certain results in the study of the species, it is necessary to continue studies to clarify many issues related to the Eagle Owl ecology in Kalmykia.

Пара филинов (вверху и в центре) и скорлупа яйца из разорённой кладки (внизу). Балка Каменная. Фото А. Абушина. Pair of the Eagle Owls (at the upper and center) and eggshell from a destroyed clutch (at the bottom). Kamennaya Balka. Photos by A. Abushin.

250

Ïåðíàòûå õèùíèêè è èõ îõðàíà 2019, 39 на скорлупа яйца филина со следами зубов. Можно предположить, что потревоженные птицы бросили кладку, и она была разорена. При посещении участка 11 мая 2019 г. в 548 м от полупещеры, в трёх крупных оврагах найдены следы обитания птиц: линные перья, помёт и погадки. Взрослые филины встречены не были, как и не найдены лунки. Во время осмотра участка 28 июля 2019 г. в пещере и оврагах не найдено никаких следов птиц. Постоянные днёвки переместились на 1,7 км вверх по балке. Здесь, на оползающих склонах, встречена пара филинов. Птицы отдыхали на притоптанных пыльных площадках. На соседних склонах выкопаны 2 ярко выраженные лунки, в них много линных перьев и несколько погадок. Также в стенке вертикального обрыва филинами заселялась замкнутая расщелина длиной 2 м. В ней лежали шкурки ежей, погадки, линные контурные перья. Несмотря на защитные условия расщелины, следы размножения в ней не обнаружены.

Гнездо филина в расщелине в вертикальном обрыве. Балка Каменная. Фото А. Абушина. Nest of the Eagle Owl in the crevice in a vertical cliff. Kamennaya Balka. Photos by A. Abushin.

Участок № 3. Балка Гашун Булг Гнездовой участок в балке Гашун Булг известен нам с 2015 г., в 2016 и 2018 гг. птицы предпринимали попытки размножения с неясным исходом. В октябре – ноябре 2018 г. пара филинов заселяла лунки, выкопанные в оползневой части вертикального обрыва. В дневное время филины прятались в зарождающихся оврагах, впадающих в балку, но без лунок. В начале января 2019 г. в балке был встречен одиночный самец. В марте – апреле 2019 г. самец продолжал держаться на гнездовом участке. Он дневал на уступе вертикального обрыва и питался птицами, ощипы которых мы находили на склонах. В последний раз самец был встречен в балке 11 мая 2019 г. На этот раз он прятался в небольшом донном овраге. Неподалё-

Изучение пернатых хищников ку лежали останки взрослого зайца-русака (Lepus europaeus) (две лапы и кусок шкуры). В течение лета и осени никаких следов филинов в балке обнаружено не было. Мы предполагаем, что в зимний период самка из гнездовой пары погибла, и самец покинул балку по причине отсутствия партнёра. Немногочисленные весенние погадки самца (n=5) содержали исключительно целые скелеты жертв, что косвенно указывает на отсутствие самки и выкармливаемых птенцов. В предыдущей публикации нами была описана временная днёвка филина в заброшенной лисьей норе (Абушин, 2018). Новые находки подтверждают предположение о заселяемости нор. Так, в одном из зрелых оврагов балки Гашун Булг, на задернованном склоне филином была устроена днёвка в полузасыпанной выводковой норе корсака, имитирующей крупную гнездовую лунку (ширина – 63 см, глубина – 12 см). В ней были найдены линные перья, погадки и шкурка ушастого ежа. Неподалеку птица заселяла уже настоящую нору на вершине склона. Как было сказано выше, помимо нор птицы используют естественные полости в обрывах, в том числе для гнездования. Кроме того, замечено, что покинувшие гнездовую расщелину филинята прятались в ней в жаркие дни. Вероятно, адаптация к использованию подобных укромных мест способствует снижению влияния фактора беспокойства и помогает птицам преодолевать сложные погодные условия. Участок № 4. Посёлок Большой Царын Интересен факт обнаружения участка обитания филина в окрестностях пос. Большой Царын Октябрьского района. В залежных рисовых чеках площадью 10 км2 с умеренным выпасом осенью 2018 г. обнаружены временные днёвки филина. Они расположены вблизи пересыхающих оросительных каналов вдоль чеков. Здесь одиночный филин устраивал однодневные днёвки в зарослях сухой травы под укрытием веток тамариска. C конца августа и до середины сентября 2018 г. взрослый филин кочевал вдоль каналов, оставляя за собой линный пух, помёт и погадки с останками саранчовых (Acrididae sp.), ежей и зайчонка. В 1,8 км от временных днёвок по руслу канала найдены 5 лёжек, устроенных под кустами тамариска. На обмелевшем участке в стенке русла была выкопана лунка шириной 25 см и глубиной 7 см. В ней, как и на лёжках, обнаружены погадки, линные перья и помёт, относящиеся к весеннему

Raptor Research

Raptors Conservation 2019, 39

251

периоду. Рядом с лункой найдены ощипы двух серых уток (Anas strepera). При посещении участка 2 марта 2019 г. в 17 часов встречен взрослый филин, охотившийся на полевых мышей (Apodemus agrarius). Вполне вероятно, что совы могут обитать в других необследованных залежных рисовых чеках. Участок № 5. Балка Лозовая Балка Лозовая у пос. Бургуста обследована в августе 2019 г. В двух из трёх узких балочных долин признаки жизнедеятельности филина не обнаружены несмотря на большое количество гнездопригодных обрывов. Связано это с интенсивным выпасом скота, ведущимся со стороны посёлка и ближайшей животноводческой стоянки. Только в верховьях третьей долины, максимально удалённой от стоянки (1,6 км), обнаружен долговременный участок обитания филина. Здесь, на террасном склоне, под кустами караганы устроены 3 крупные лунки с замытыми в грунт рулевыми и маховыми перьями, костями жертв из разрушенных погадок. На противоположном песчаном склоне характерных лунок не обнаружено, но на нём также много крупных линных перьев птиц. Это означает, что весенне-летний период линьки филины провели на этих склонах. Судя по тому, что не было найдено крупных скоплений пищевых остатков, характерных для успешных гнёзд, птицы гнездились неудачно. В 2019 г. филины посещали балку эпизодически: в местах охотничьих присад на склонах балок оставались свежие линные пуховые и контурные перья. Несмотря на интенсивный выпас, богатство кормовых ресурсов в балке привлекательно для птиц, что позволяет считать этот участок перспективным для гнездования. Участок № 6. Полезащитная лесополоса у с. Салын Безраздельное господство филина в этой местности прекращается на период миграции орлов (Aquila sp.) и зимовках орлана-белохвоста (Haliaeetus albicilla). Так 6 января 2019 г. в ле-

Cлёток филина, убитый пернатым хищником. Фото А. Абушина. Eagle Owl fledgling killed by a large raptor. Photo by A. Abushin.

Одинокий филин. Балка Гашун булг. Фото А. Абушина. A lonely Eagle Owl. Gashun Bulg combe. Photo by A. Abushin.

сополосе у с. Салын найден худой слёток, вероятно, убитый более крупным пернатым хищником. У молодого филина были съедены грудные мышцы и внутренние органы. В любое другое время эти крупные совы не испытывают преследования со стороны других хищных птиц. В 2019 г. птицы не устраивали постоянных днёвок как в прошлом году. 6 января 2019 г. встречен одиночный взрослый филин, сидевший на ветке вяза, а 10 апреля 2019 г. в приопушечной части лесополосы вспугнута пара птиц. Потревоженные птицы перелетели в соседние лесополосы у пастбищ п. Джурак. При посещении участка 31 июля 2019 г. с ветки вяза вспугнут одиночный взрослый филин. Cудя по тому, что в лесополосах успешно вывели птенцов ушастые совы, соколы и 1 пара курганников (Buteo rufinus), преследования со стороны филинов они не испытывали. Таким образом, никаких достоверных следов долговременного обитания здесь не обнаружено. Остаётся непонятным характер использования филинами полезащитных лесополос. Спорный гнездовой участок в окрест-

252

Ïåðíàòûå õèùíèêè è èõ îõðàíà 2019, 39

Изучение пернатых хищников

ностях с. Салын известен нам с 2018 г. В трёх цельных участках зрелых вязов филины выкапывали лунки в основании крупных стволов. Можно предположить, что пару филинов побудило обживать лесополосу наличие богатой кормовой базы на пастбищах с интенсивным выпасом у пос. Джурак и полное отсутствие незанятых гнездопригодных биотопов в окрестностях. Как оказалось, ближайшие гнездовые пары в балках Салын и Каменная в этом году держались на своих участках и размножались. Вполне вероятно, что пара из лесополосы не относится к прикочевавшим на время соседним парам, побеспокоенным человеком. Участок № 7. Река Элиста Этот участок удалось проверить только 13 апреля 2019 г., следов заселения филином береговых обрывов не обнаружено. В окрестностях ведётся интенсивный выпас. Рост и развитие птенцов На момент посещения гнезда в балке Салын 15 июня 2019 г. старшему птенцу было примерно 25 дней, а младшему – 19. Соответственно, кладка была сделана в IV декаде апреля (~ 22 апреля 2019 г.), а вылупление произошло в IV декаде мая (~ 26 мая 2019 г.). Это почти на месяц позже сроков кладки, известных по источникам с Чёрных земель и сопредельных регионов (Эрдненов, Музаев, 2016; Липкович, Брагин, 2015; Ильюх, 2017). Мы предполагаем, что, несмотря на бесснежную и тёплую зиму, сроки кладки у этой пары филинов были перенесены по причине бескормицы в ранневесенний период. Двадцатидневные филинята были осмотрены 15 июня 2019 г. Они были покрыты мезоптилем, и в это время у них происходил рост маховых перьев из трубок, трубки рулевых ещё не начали отрастать.

У старшего птенца длина пера 60 мм, у младшего – 40 мм. Два старших птенца примерно одного размера, младший – мельче остальных в 1,5 раза (табл. 1). На голове птенца № 1 засохшая ранка, предположительно появившаяся из-за конфликтов с птенцом № 2 в раннем возрасте. C века среднего птенца сняты 5 присосавшихся клещей. При проверке участка 11 июля 2019 г. на 52–55 день у старших птенцов маховые и кроющие крыла первого порядка почти полностью раскрылись. Кроющие крыла второго порядка остались полоской белого пуха. Плечевые покровные перья раскрылись из трубочек. Доля области, занятой контурными перьями, на спинной стороне превысила долю пуховых перьев (контурных перьев около 70%). Рулевые перья раскрылись из трубочек, их длина – 18 см. У старшего птенца чётко выраженная чёрная линия стала отделять лицевую маску от начинающих расти перьевых ушек. У младшего птенца активно росли маховые и рулевые перья, длина последних – 14 см. Площадь раскрывшихся перьев на теле меньше площади пуха, не закрытого пером. Доля пуховых областей около 70%. Голова покрыта пухом, хорошо выражены чёрные и былые пятна на лицевой маске. Некоторые покровные перья начали появляться в верхней части горла, у основания шеи. Интенсивный рост младшего птенца заметен не только по оперению: за месячный период он нарастил массу тела почти в 2 раза, значительно выросли крыло и цевка. По состоянию на 29 июля 2019 г., на 65– 68 день, старшие птенцы способны перелетать на 130–150 м. Они почти полностью оперены, ещё сохраняются области пуха на голове и теле. Младший птенец имеет те же признаки развития оперения, соответствующие 60-дневным птенцам. Длина перьевых

Табл. 1. Основные параметры роста птенцов филина (Bubo bubo). Table 1. The main parameters of the growth of the Eagle Owl (Bubo bubo) nestlings.

Выводок Brood Птенец №1, старший Nestling 1, older Птенец №2, средний Nestling 2, middle Птенец №3, младший Nestling 3, younger

Длина крыла, мм Wing, mm 15/06 11/07 240 390

Длина клюва от ноздри, мм The length of the beak from the nostrils, mm 15/06 11/07 24 26

Длина цевки, мм Tarsus, mm 15/06 11/07 60 78

Масса, г Mass, g 15/06 11/07 1305 1825

210

410

1335

1760

180

400

815

1530

Raptor Research

Raptors Conservation 2019, 39

253

Рост и развитие птенцов филина: 20–25 дней (15.06.2019 г.) – вверху, 50–55 дней (11.07.2019 г.) – в центре, 65–70 дней (29.07.2019 г.) – внизу. Фото А. Абушина. Growth and development of the Eagle Owl nestlings: 20–25 days (15/06/2019) – at the upper, 50–55 days (11/07/2019) – at the center, 65–70 days (29/07/2019 ) – at the bottom. Photos by A. Abushin.

ушек около 1,5 см. Способен к уверенному, но недолгому полёту (80–90 м). При посещении участка 10 августа 2019 г., на 80–77 день развития птенцов, все они уже хорошо летали. Младший птенец полностью оперился. Питание Исследуемая территория достаточно сильно трансформирована в результате хозяйственной деятельности человека. Степные участки здесь сохранились только в балках и на небольших полосках пастбищ, где ведётся выпас скота. В остальном плакорные пространства на водоразделах распаханы под поля, вокруг которых развиты лесополосы и другие древесно-кустарниковые насаждения. Водоёмы представлены искусственными прудами у животноводческих стоянок и пересыхающими малыми реками, русла которых протекают по днищам балок. Кормовой спектр филина меняется в зависимости от биотопа, в котором обитают эти совы. На участках, расположенных около пастбищ с интенсивным выпа-

сом, преобладают степные виды, а если поблизости расположен водоём, рацион разбавляется околоводными птицами и крысами. По соседству с агроценозами и населёнными пунктами филины добывают дендрофильных птиц и мелких грызунов. Погадки и остатки добычи, скапливающиеся на местах днёвок, служат важным идентификатором степени заселённости гнездового участка. Размеры погадок филина в среднем составляют 60,8±17,1 мм (lim 24–107, n=160) в длину и 28,6±4,8 (lim 18–56, n=186) в ширину (рис. 1). Ежедневно филинами потребляется 1,7±1,3 кормовых объектов (lim 1–13, Me=1, n=234). Погадки, состоящие из 5 и более кормовых объектов, встречены всего лишь 15 раз (n=234). Как правило, они состоят из останков колониальных грызунов. На основе содержимого погадок можно судить о наличии размножения у гнездовой пары. C того момента, как самка приступает к насиживанию кладки, в погадках самца начинают встречаться кости плечевого пояса, крыла и лапы птиц. Впоследствии он

254

Ïåðíàòûå õèùíèêè è èõ îõðàíà 2019, 39

Изучение пернатых хищников Рис. 1. Размеры погадок филина (Bubo bubo). Fig. 1. The size of the Eagle Owl (Bubo bubo) pellets.

продолжает питаться почти исключительно остатками кормления птенцов (лапами и головами жертв) на протяжении всего гнездового сезона. Обычная погадка самца представляет собой малоценные остатки тела жертв в виде конечностей, голов и иногда – шейного, грудного и поясничного Останки птиц в весенний период являются важным признаком заселённости гнездовых участков филинами. Фото А. Абушина. The remains of birds in the spring are an important sign of the territories occupied by Eagle Owls and their breeding territories. Photos by A. Abushin.

отдела. При этом самец всё же удовлетворяет свою пищевую потребность, охотясь на полёвок и мелких птиц. Всего найдено 6 погадок по 5 и более особей в каждой, состоящих из целиком проглоченных полёвок и саранчовых. Суммарная ежесуточная кормовая потребность для этих полных погадок составила 289±186 г. Погадки птенцов небольшие, рыхлой структуры, костных останков в них значительно меньше, чем шерсти млекопитающих или пуха птиц. В отличие от взрослых птиц, птенцы стараются не употреблять в пищу целые головы (табл. 2). О зимнем питании филина ничего не известно. В это время птицы чаще всего встречались в лесополосах, реже – на гнездовых участках в балках. Можно предположить, что совы широко кочуют вслед за врановыми, куропатками и другими зимующими птицами. Из млекопитающих в «мышиные годы» филины могут добывать общественных полёвок (Microtus socialis), а также зайцев. В ранневесенний период птицы продолжают оставаться важной составляющей рациона. В основном филины добывают грачей, куропаток, стрепетов и пролётных полевых луней, в небольшом количестве

Raptor Research

Raptors Conservation 2019, 39

255

Табл. 2. Сезонные изменения питания филина в гнездовой период 2019 г., б. Салын. Условные обозначения: n – число объектов, Ms – масса объекта(ов) в граммах, % – доля. Table 2. Seasonal changes in the diet of the Eagle Owl in the breeding period of 2019, Salyn Balka. Legend: n – number of objects, Ms – mass of the object(s) in grams, % – share.

Вид Species

Мартапрель March- Май Июнь Июль Август Сентябрь Ms, g April May June July August September n total

Насекомые (Insecta)

Ms % total, g

6.7

0.1

5.7

0.1

Саранчовые (Acrididae sp.)

Жук (Coleoptera sp.)

0.5

Сколопендра кольчатая (Scolopenra cingulata)

0.5

Birds (Aves) Пеганка (Tadorna tadorna)

7 1400

Полевой лунь (Circus cyaneus)

390

Обыкновенная пустельга (Falco tinnunculus)

180

Серая куропатка (Perdix perdix)

399

Ржанкообразные птицы (Charadriiformes sp.)

1400

2.8

0.5

390

0.8

1.0

360

0.7

2.6

1995

4.0

0.5

0.2

2.1

3320

6.7

0.5

155

0.3

0.5

345

10.4

9200

18.7

0.5

250

0.5

3.1

216

0.4

71.0 31588

64.0

Коростель (Crex crex)

155

Сизый голубь (Columba livia)

345

Грач (Сorvus frugilegus)

460

Галка (Corvus monedula)

250

Белогрудый ёж (Erinaceus concolor)

720

Ушастый ёж (Hemiechinus auritus)

340

Заяц русак, взрослый (Lepus europaeus) ad.

4000

137

1440

2.9

26.9 17680

35.8

0.5

4000

8.1

3.1

2400

4.9

350

1.6

1050

2.1

Серая крыса (Rattus norvegicus)

235

4.1

1880

3.8

Полевая мышь (Apodemus agrarius)

1.0

0.1

Общественная полёвка (Microtus socialis)

32.1

2976

6.0

Ласка (Mustela nivalis)

120

0.5

120

0.2

1.0

Большой тушканчик (Allactaga major)

400

Заяц русак, ювенильный (Lepus europaeus) juv.

Итого / Total

35.9

0.5

830

22.3 17706

Млекопитающие (Mammals)

Стрепет (Tetrax tetrax)

Воробьинообразные птицы (Passeriformes sp.)

1 9

193 100.0 49324 100.0

256

Ïåðíàòûå õèùíèêè è èõ îõðàíà 2019, 39

Изучение пернатых хищников

Табл. 3. Питание филина в Калмыкии. Места локализации участков птиц: 1 – б. Салын, 2 – б. Гашун булг, 3 – б. Лозовая, 4 – п. Большой Царын, 5 – б. Каменная, 6 – лесополоса у с. Салын, 7 – р. Элиста. Условные обозначения: n – число обьектов, Ms – масса объекта(ов) в граммах, % – доля. Table 3. Diet of the Eagle Owl in the Republic of Kalmykia. Breeding territories: 1 – Salyn Balka, 2 –Gashun bulg Balka, 3 –Lozovaya Balka, 4 – Bolshoy Tsaryn, 5 – Kamennaya Balka, 6 – artificial forest belt near the Salyn village, 7 – Elista river. Legend: n – number of objects, Ms – mass of the object(s) in grams, % – share.

Вид Species Жуки (Coleoptera sp.) Жуки-плавунцы (Dytiscidae sp.) Саранчовые (Acrididae sp.) Сольпуга (Galeodes araneoides) Кольчатая сколопендра (Scolopendra cingulata) Лягушки (Anura sp.) Пеганка (Tadorna tadorna) Серая утка (Anas strepera) Болотный лунь (Circus aeruginosus) Полевой лунь (Circus cyaneus) Обыкновенная пустельга (Falco tinnunculus) Серая куропатка (Perdix perdix) Коростель (Crex crex) Стрепет (Tetrax tetrax) Белокрылая крачка (Chlidonias leucopterus) Турухтан (Philomachus pugnax) Черныш (Tringa ochropus) Ржанкообразные птицы (Charadriiformes sp.) Сизый голубь (Columba livia) Вяхирь (Columba palumbus) Домовой сыч (Athene noctua) Ушастая сова (Asio otus) Ушастая, болотная совы (A. otus, A. flammeus) Жаворонки (Alaudidae sp.) Розовый скворец (Sturnus roseus) Грач (Corvus frugilegus) Галка (Corvus monedula) Сорока (Pica pica) Среднеразмерные птицы (Aves sp.) Воробьинообразные птицы (Passeriformes sp.) Белогрудый ёж (Erinaceus concolor) Ушастый ёж (Hemiechinus auritus) Малая белозубка (Crocidura suaveolens) Заяц русак взрослый (Lepus europaeus ad.) Заяц русак молодняк (Lepus europaeus juv.) Большой тушканчик (Allactaga major) Слепушонка (Ellobius talpinus) Серая крыса (Rattus norvegicus) Полевая мышь (Apodemus agrarius) Домовая мышь (Mus musculus) Общественная полёвка (Microtus socialis) Мелкий грызун (Rodenta sp.) Ласка (Mustela nivalis) Всего/Total

Ms, g 1 1 3 3 4 32 1400 1100 700 390 180 399 155 830 68 140 80 75 345 490 150 250 250 43 73 460 250 210 150 36 720 340 8 4000 400 350 70 235 21 13 48 15 120

Гнездовые участки / Breeding territories 1 2 3 4 2018 2019 2015–2017 2018 2019 1 1 2 1 14 4 1 2 1 3 1 1 2 1 1 1 2 3 1 4 4 6 4 1 1 1 3 5

1 1

4 1

5 2 2 1 1

1 1

2 1 1 1 1

3 1

13 10 1

31 1

5 37

2 2 4 67

3 5

1 12 4

9 1 2 99

7 4 4 9 33

1 15 30

2 8 2 2

5 1 1

9 8 5 12

2 6

2 108

1 2

1 3

1 259

229

10 2

2 1

1 1

2 6 1

2 2

1 1

Raptor Research

1 1 1 1 1

1 5 5 32

1 2 1

1 3

Raptors Conservation 2019, 39

n total 4 2 21 3 6 2 1 2 1 2 7 21 1 9 1 1 1 8 4 1 1 2 4 1 2 73 1 21 10 20 42 213 1 3 32 28 6 30 24 4 214 1 3 834

% 0.5 0.2 2.5 0.4 0.7 0.2 0.1 0.2 0.1 0.2 0.8 2.5 0.1 1.1 0.1 0.1 0.1 1.0 0.5 0.1 0.1 0.2 0.5 0.1 0.2 8.8 0.1 2.5 1.2 2.4 5.0 25.5 0.1 0.4 3.8 3.4 0.7 3.6 2.9 0.5 25.7 0.1 0.4 100

Ms total, g 4 2 63 9 24 64 1400 2200 700 780 1260 8379 155 7470 68 140 80 600 1380 490 150 500 1000 43 146 33580 250 4410 1500 720 30240 72420 8 12000 12800 9800 420 7050 504 52 10272 15 360 223508

% 0.0 0.0 0.0 0.0 0.0 0.0 0.6 1.0 0.3 0.3 0.6 3.7 0.1 3.3 0.0 0.1 0.0 0.3 0.6 0.2 0.1 0.2 0.4 0.0 0.1 15.0 0.1 2.0 0.7 0.3 13.5 32.4 0.0 5.4 5.7 4.4 0.2 3.2 0.2 0.0 4.6 0.0 0.2 100

257

добываются полёвки. С установлением тёплых дней в апреле – мае возрастает видовое разнообразие кормовых объектов. Доминирование грачей в диете разбавляется появлением насекомых, ежей, зайчат и такого сезонного вида, как обыкновенная слепушонка (Ellobius talpinus). Активная добыча млекопитающих продолжается с апреля и по октябрь, достигая максимума в летний период. Отметим, что ежи и зайчата встречались в выборке с июня по сентябрь, а грачи и полёвки – на протяжении всего гнездового сезона. Это позволяет говорить об этих видах как наиболее стабильных кормовых ресурсах на этом гнездовом участке. Таким образом, филины ориентируются на добычу массового и доступного ресурса, переключаясь на альтернативные корма в период депрессии основных объектов питания. В таблице 3 и на рис. 2 показаны обобщенные результаты анализа погадок и останков жертв на 7 участках обитания филина. Несмотря на ярко выраженную полифагию, филин сильно зависит от наличия в биотопах оптимальной жертвы – млекопитающих или птиц массой от 300 до 500 г. Остальные виды, выходящие за пределы этого оптимума, добываются им или гораздо реже, или не играют существенной роли в питании. Основу диеты сов составляют ежи двух видов: ушастый ёж (Hemiechinus auritus) (32%) и белогрудый ёж (Erinaceus concolor) (14%) (рис. 2). Первый вид благодаря своим размерам и доступности на сухостепных пастбищах добывается чаще всего. Охота на более крупного белогрудого ежа не представляет сложности для филина, но из-за предпочтения им влажных биотопов и окраин населённых пунктов его встречаемость гораздо ниже. В локальных местах с умеренным выпасом полёвки начинают играть значимую роль в питании птиц. Так, в 2019 г. полёвки занимали 4% в летнем питании самца и птенцов из балки Салын, что сравнимо с долей зайчат. На участках с интенсивным выпасом полёвки отсутствуют вовсе, либо встречаются гораздо реже. Если рассматривать питание филинов в общем, то доля большого тушканчика (Allactaga major), обитающего на пастбищах с низким травостоем, сравнима с долей полёвок (4%). Чуть меньшую долю в рационе сов занимает серая крыса (3%), ведущая околоводный образ жизни. Птицы в рационе филинов имеют второстепенное значение. Для хищников,

258

Ïåðíàòûå õèùíèêè è èõ îõðàíà 2019, 39

Изучение пернатых хищников Рис. 2. Питание филина в Калмыкии. Fig. 2. Diet of the Eagle Owl in the Republic of Kalmykia.

вает основу кормовой базы птиц. По нашему мнению, этот фактор представляет наибольшую угрозу для популяции филина в Калмыкии.

обитающих по соседству с агроценозами, решающую роль играют врановые (17%). Совы охотятся и на сравнительно крупных птиц: серых уток (Anas strepera), пеганок, стрепетов; их доля всего 5%. Заметную роль (8%) в питании играют среднеразмерные птицы: куропатки, сороки (Pica pica) и голуби (Columbidae sp.). В условиях недостатка основных видов кормов филины начинают охотиться на хищных птиц: луней, соколов и сов (2%). Хищники не гнушаются мелкой добычей массой до 100 г: жаворонками (Alaudidae sp.), куликами (Charadriiformes sp.), дроздами (Turdus sp.) и скворцами (Sturnus sp.). Их суммарная доля составляет всего лишь 1%. Совсем незначительную роль (менее 1%) в рационе имеют членистоногие и земноводные, несмотря на то, что число добытых саранчовых, жуков и сколопендр сравнимо с мелкими птицами (4,6%). Таким образом, несмотря на высокое разнообразие объектов питания, основу рациона филинов на исследуемой территории составляют в значительной степени млекопитающие (69,8%), в меньшей – птицы (30,2%). Это в первую очередь – ушастый и белогрудый ежи, заяц-русак (Lepus europaeus), большой тушканчик, общественная полёвка, серая крыса, грач и серая куропатка. На гнездовых участках, где имеются эти базовые объекты питания, для филинов складываются наиболее благоприятные условия. Мозаичность охотничьих биотопов в окрестностях гнездовых участков способствует сохранению видового разнообразия потенциальных жертв. Распашка степи и прекращение выпаса, напротив, подры-

Заключение Наши исследования показывают, что филин является характерным крупным хищником сухих степей Ергенинской возвышенности. Обширные районы Прикаспийской низменности, за исключением «Чёрных земель», остаются до сих пор плохо обследованными, что не позволяет точно говорить о гнездовании птиц в этом регионе. Учитывая осёдлость гнездовых пар и кочёвки молодых птиц в пределах 100 км (Воронецкий, 1992) имеет смысл активно использовать метод кольцевания птенцов для изучения филина в Калмыкии. Возвраты колец в пределах республики и близлежащих регионах позволят получить важную информацию о расселении, структуре и численности популяции, выживаемости слётков. Кроме того, мониторинг питания в долговременной перспективе – хороший метод изучения состояния степных экосистем. Благополучное существование филина в регионе целиком зависит от степени антропогенной нагрузки на овражно-балочные системы. Умеренный выпас в балках – залог успешного гнездования, а интенсивный выпас в окрестностях обеспечивает обилие и доступность основных видов жертв. Распашка степи на плакорах между балками не только подрывает кормовую базу, но и способствует интенсификации выпаса на гнездовых участках птиц, что в совокупности оказывает серьёзное воздействие на успешность размножения. Несмотря на относительную изученность вида, необходимо продолжить исследовательскую работу для прояснения множества вопросов, касающихся экологии филина в Калмыкии. Литература Абушин А.А. К экологии филина Bubo bubo в окрестностях Элисты. – Русский орнитологический журнал. 2018. Т. 27, вып. 1675. С. 4791–4806. [Abushin A.A. To the ecology of the Eagle Owl (Bubo bubo) in the vicinity of

Raptor Research

Raptors Conservation 2019, 39 Elista. – Russian Ornithological Journal. 2008. 27 (1675): 4791–4806. (in Russian).] URL: https:// cyberleninka.ru/article/n/k-ekologii-filina-bubobubo-v-okrestnostyah-elisty Дата обращения: 13.09.2019 г. Близнюк А.И. Филин Bubo bubo в Калмыкии. – 3-я конференция по хищным птицам Восточной Европы и Северной Азии: Материалы конференции. Т. 1. Ставрополь, 1998. С. 11–12. [Bliznyuk A.I. Eagle Owl (Bubo bubo) in Kalmykia. – 3rd conference on birds of prey in Eastern Europe and North Asia: Conference proceedings. Vol. 1. Stavropol, 1998: 11–12. (in Russian).] Воронецкий В.И. Статус популяций разных подвидов филина в антропогенном ландшафте. – Филин в России, Белоруссии и на Украине. М., 1994. С. 138–140. [Voronetsky V.I. Status of populations of different subspecies of the Eagle Owl in anthropogenic landscapes. – Eagle Owl in Russia, Belorussia, and Ukraine. Moscow, 1994: 138–140. (in Russian).] URL: https://docplayer.ru/27917789-Filin-v-rossii-belorussii-ina-ukraine.html Дата обращения: 13.09.2019 г. Гладков Н.А., Дементьев Г.П., Птушенко Е.С., Судиловская А.М. Определитель птиц ССCР. М.: Высшая школа, 1964. 536 с. [Gladkov N.A., Dementiev G.P., Ptushenko E.S., Sudilovskaya A.M. Handbook of birds of the USSR. Moscow, 1964: 1–536. (in Russian).] Громов И.М., Ербаева М.А. Млекопитающие фауны России и сопредельных территорий. Зайцеобразные и грызуны. СПб, 1995. 522 с. [Gromov I.M., Erbaeva M.A. Mammals of Russia and adjacent territories. Hares and rodents. St. Petersburg, 1995: 1–522. (in Russian).] URL: https://zoomet.ru/grom/gromov_oglav.html Дата обращения: 13.09.2019 г. Дементьев Г.П., Мекленбурцев Р.Н., Судиловская А.М. Птицы Советского Союза. Т. 1. М.: Советская наука, 1951. 652 с. [Dementiev G.P., Meklenburtsev R.N., Sudilovskaya A.M. Birds of the Soviet Union. Vol. 1. Moscow, 1951: 1–652. (in Russian).] Зайцев М.В., Войта Л.Л., Шефтель Б.И. Млекопитающие фауны России и сопредельных территорий. Насекомоядные. Определители по фауне России, вып. 178. СПб: Наука, 2014. 390 с. [Zaitsev M.V., Voyta L.L., Sheftel B.I. The Mammals of Russia and adjacent territories: Lipotyphlans. Handbooks to the Fauna of Russia, vol. 178. St. Petersburg, 2014: 1–390. (in Russian).] URL: https://www.rfbr. ru/rffi/ru/books/o_1919903 Дата обращения: 13.09.2019 г. Ильюх М.П. Филин Bubo bubo на Ставрополье. – Русский орнитологический журнал. 2017. Том 26, вып. 1397. С. 299–323. [Ilyuh M.P. Eagle Owl Bubo bubo in the Stavropol Kray. – Russian Ornithological Journal. 2017. 26 (1397): 299–323. (in Russian).] URL: https://cyberleninka.ru/article/n/filin-bubo-bubo-na-stavropolie Дата обращения: 13.09.2019 г. Карякин И.В. Пернатые хищники (методические рекомендации по изучению соколообраз-

259

ных и совообразных). Нижний Новгород: Изд. Поволжье, 2004. 351 с. [Karyakin I.V. Raptors (manuals on surveys of birds of prey and owls). Nizhniy Novgorod, 2004: 1–351. (in Russian).] URL: http://rrrcn.ru/ru/archives/11151 Дата обращения: 16.09.2019. Корепова Д.А. Атлас-определитель перьев птиц. Ульяновск, 2016. 320 с. [Korepova D.A. Handbook of bird feathers. Ulyanovsk, 2016: 1–320. (in Russian).] URL: http://featherlab.ru/ files/atlas.pdf Дата обращения: 16.09.2019. Липкович А.Д., Брагин Е.А. Болотная сова, домовой сыч и филин в заповеднике «Ростовский» и его охранной зоне. – Степные птицы Северного Кавказа и сопредельных регионов: изучение, использование, охрана. Ростовна-Дону, 2015. С. 210–215. [Lipkovich A.D., Bragin E.A. Short-Eared Owl, Little Owl and Eagle Owl in the Rostovsky State Nature Reserve and its protection zone. – Steppe birds of the North Caucasus and adjacent regions: study, use, conservation. Rostov-on-Don, 2015: 210–215. (in Russian).] Сидорович А.А. Методология исследования позвоночных хищников: изучение питания. Учебно-методическое пособие. Минск: БГУ, 2014. 88 с. [Sidorovich A.A. The methodology of the study of vertebrate predators: the study of nutrition. Teaching manual. Minsk, 2014: 1–88. (in Russian).] URL: http://elib.bsu.by/bitstream/123456789/105367/1/Sidorovich.pdf Дата обращения: 16.09.2019. Соколов В.Е., Темботов А.К. Позвоночные Кавказа. Млекопитающие: насекомоядные. М.: Наука, 1989. 548 с. [Sokolov V.E., Tembotov A.K. Vertebrates of the Caucasus. Mammals: Insectivores. Moscow, 1989: 1–548. (in Russian).] Сурвилло А.В. Численность и основные черты экологии филина в некоторых районах Калмыцкой АССР. – Вид и его продуктивность в ареале: Материалы 4 Всесоюзного совещания, 3–7 апреля 1984 г. Свердловск, 1984. С. 84–86. [Survillo A.V. Population numbers and main features of the ecology of the Eagle Owl in some areas of the Kalmyk ASSR. – Species and its productivity in range: Materials of the 4th All-Union Meeting, April 3–7, 1984. Sverdlovsk, 1984: 84–86. (in Russian).] Эрдненов Г.И., Музаев В.М. Совы заповедника «Чёрные земли». – Хищные птицы Северной Евразии. Проблемы и адаптации в современных условиях: материалы VII Международной конференции РГСС, г. Сочи, 19–24 сентября 2016 г. / Отв. ред. В.П. Белик. Ростов н/Д.: изд. Южного федерального университета, 2016. С. 542–550. [Erdnenov G.I., Muzaev V.M. The owls of the “Chornye Zemli” Nature Reserve. – Birds of Prey in the Northern Eurasia: Problems and adaptations in current environment: Proceedings of the VII International Conference on Birds of Prey and Owls of Northern Eurasia, Sochi, 19–24 September 2016 / V.P. Belik Ed. Rostov-on-Don, 2016: 542–550. (in Russian).] URL: http://rrrcn.ru/ru/archives/27385 Дата обращения 16.09.2019.

260

Ïåðíàòûå õèùíèêè è èõ îõðàíà 2019, 39

Краткие сообщения

Short Reports КРАТКИЕ СООБЩЕНИЯ Manifestation of Commensalism Behavior in a Male Kestrel Towards Juvenile Red-Footed Falcons, Belarus ПРОЯВЛЕНИЕ КОММЕНСАЛИЗМА У САМЦА ОБЫКНОВЕННОЙ ПУСТЕЛЬГИ К МОЛОДЫМ КОБЧИКАМ, БЕЛАРУСЬ Yurko V.V. (Polesye State Radiation-Ecological Reserve, Khoiniki, Republic of Belarus) Юрко В.В. (Полесский государственный радиационно-экологический заповедник, Хойники, Республика Беларусь)

DOI: 10.19074/1814-8654-2019-39-260-263

Контакт: Валерий Юрко Полесский государственный радиационноэкологический заповедник 220019, Республика Беларусь, Минск, ул. Ю. Семеняко, 22–103 тел.: +7 017 396-50-80, +375 29 363-19-54 valyurko@mail.ru Contact: Valeri Yurko Polesie State Radiation Ecological Reserve Yu. Semenyako str., 22–103, Minsk, Republic of Belarus, 220019 tel.: +7 017 396-50-80, +375 29 363-19-54 valyurko@mail.ru

Кобчик (Falco vespertinus) в Беларуси очень редкая птица – I категория в Красной книге (Домбровский, 2015), поэтому любая информация о нём ценна и важна. До образования Полесского государственного радиационно-экологического заповедника этот вид соколов наблюдали дважды на данной территории: в 1930 г. пара кобчиков гнездилась около д. Тульговичи (Федюшин, Долбик, 1967), затем, 30 мая 1983 г., – в Брагинском районе (Никифоров и др., 1989). После образования заповедника кобчик отмечен в июне 2001 г. в окрестностях д. Бабчин (Домбровский, 2015), и группа немецких и белорусских орнитологов наблюдала мигрировавшую самку 27 апреля 2019 г. в бывшей д. Красноселье Хойникского района (неопубликованные данные). Также в октябре 2019 г. были обнаружены два молодых кобчика (возможно, из одного выводка), вероятно, задержавшихся на отдых и кормёжку в период миграции через территорию заповедника, за которыми и были проведены наблюдения. Первая встреча с соколами произошла вечером 01.10.2019 г. на открытом пространстве (луг, поле, пастбище) между бывшими населёнными пунктами Бабчин и Воротец. Молодые кобчики сидели на заборе (загон для пастьбы лошадей), а рядом с ними, над скошенным лугом, охотился самец пустельги обыкновенной (Falco tinnunculus). Утром следующего дня на прежнем месте были кобчик и самец пустельги. Вероятно, после приёма пищи они около получаса отдыхали на заборе вместе. Других

The Red-Footed Falcon (Falco vespertinus) (RFF) in Belarus is a very rare bird enlisted in the Red Data Book under the 1st category of protection (Dombrowski, 2015). Only a few observations of this species were made on the territory of the presence Polessky State Radiation and Ecological Reserve. The first records dated back to 1930 when a pair of RFF has been seen nesting near the village Tulgovichi (Fedyushin, Dolbik, 1967), then on May 30th, 1983, in the Bragin district of Belarus (Nikiforov et al., 1989). Later the RFF was recorded in June 2001 in the vicinity of the village Babchin (Dombrovsky, 2015), and a group of German and Belarusian ornithologists observed a female migrating on April 27th, 2019, in the former Krasnoselye village, Khoiniki district (unpublished data). In October 2019, two young males possibly from one brood were observed in the Reserve on the stopover during autumn migration. Our observations over these two birds are described in the present article. The first meeting with Red-Footed Falcons took place on the evening of October 1st, 2019, in an open habitat (meadow, field, pasture) between the abandoned settlements of Babchin and Vorotets. Young falcons perched on the fence of a corral for horses, while next to them a hunting male of Common Kestrel (Falco tinnunculus) was seen. The next morning, RFFs and the male Kestrel were in the same place all perching on the fence. No other individuals of these species were found, and in the evening, there were no birds at all.

Short Reports

Raptors Conservation 2019, 39 особей указанных видов обнаружить не удалось, а вечером вообще не было птиц. Утром 3 октября над тем же лугом снова охотился самец пустельги, а один из кобчиков сидел на столбике загона в 50 м от него. Далее произошло неординарное событие. Самец пустельги поймал полёвку (Microtus sp.) и, поднявшись с ней в воздух, полетел в сторону небольшого осинового колка, растущего в середине луга, при этом издавая призывный крик, как это делает пустельга, неся корм в гнездо. Навстречу ему вылетел молодой кобчик, а затем подлетел и второй. Слётки виртуозно летали за пустельгой около трёх минут, и создавалось впечатление, что это была не погоня, а обучение мастерству полёта (рис. 1: фото 1a, 1b). Наконец, будучи выше кобчиков, самец пустельги отпустил полёвку, как это делают луни (Circus sp.) при передаче корма, и один из слётков поймал её (рис. 1: фото 2). Обладатель трофея отлетел в сторону и уселся на столбике забора, где начал поедать принесённую жертву (рис. 1: фото 3a, 3b). Второй слёток его почти не преследовал и также сел на забор в 400 м от собрата, пытаясь самостоятельно добыть пропитание. Он то сидел на заборе, пристально всматриваясь в землю, то взлетал и зависал на одном месте, как это делает пустельга (рис. 1: фото 4a, 4b). Следующим утром, 4 октября, был встречен слёток пустельги обыкновенной на противоположной стороне загона, в 500 м от места описываемых событий. Он сидел на столбике неподалеку от охотившегося самца, а молодых кобчиков уже нигде не было видно. Пищевой клептопаразитизм (Биологический энциклопедический словарь, 1989) – явление, очень распространённое среди птиц, свойственен он и представителям семейства соколиные (Falconidae) (Ratcliffe, 1993; Enderson et al., 1995; Hayes, Buchanan, 2001; Zuberogoitia et al., 2002; Карташев, 2003; Березовиков, Шмыгалев, 2008; Карякин, Николенко, 2009; Мошкин, 2009; Ивановский, 2018). Пищевой комменсализм же среди данной группы птиц пока не описан, но в степной зоне России, где два указанных вида соколов гнездятся рядом друг с другом, это явление довольно обычное (И.В. Карякин, личное сообщение). В отряде воробьинообразных (Passeriformes) автору приходилось наблюдать, как самка мухоловки-пеструшки (Ficedula hypoleuca) подкармливала пищавших в дупле птенцов большой синицы (Parus major). Чем вызвано такое проявление альтруизма одного вида птиц по отношению к другому, орнитологам ещё предстоит выяснить.

261

On morning of October 3rd, the male Kestrel was seen again hunting over the same meadow, and one of the RFFs perched on the corral 50 m away. Then happened an extraordinary event. Kestrel caught a vole (Microtus sp.) and flew towards a small aspen grove in the middle of the meadow making invocatory calls, as Kestrel normally does while carrying food to the nest. A young RFF appeared from the grove and flew towards the Kestrel. Then the second RFF also approached. Fledglings chased the Kestrel for about 3 minutes and the whole situation looked like a training of the flight skill of youngsters (fig. 1: photos 1a, 1b). Finally, the male gained some height and dropped a vole while one of RFF fledglings caught it in the air (fig. 1: photo 2). It resembles a habit of harriers (Circus sp.) they used for transferring prey from bird to bird. The owner of the trophy perched on the fence and began to eat (fig. 1: photos 3a, 3b). While the other fledgling did not pursue the first one but perched on the fence 400 m aside and tried to catch his own prey – it either perched on the fence peering intently at the ground or hovered in one place, as Kestrel does (fig. 1: photos 4a, 4b). The next morning, on October 4th, a young Kestrel was observed on the opposite side of the corral in 500 m from the place of the events described. It was perching close the hunting male Kestrel, but the young RFFs were absent. Food-based kleptoparasitism is a very common phenomenon among the birds; it is also inherent for representatives of the Falconidae family (Ratcliffe, 1993; Enderson et al., 1995; Hayes, Buchanan, 2001; Zuberogoitia et al., 2002; Kartashov, 2003; Berezovikov, Shmygalev, 2008; Karyakin, Nikolenko, 2009; Moshkin, 2009; Ivanovsky, 2018). Food commensalism has not yet been described among this group of birds, but according to I.V. Karyakin, this phenomenon is quite common between the two indicated species of falcons in the steppe zone of Russia where they breed nest next to each other (I.V. Karyakin, pers. comm.). Among Passeriformes, the author witnessed a female of Pied Flycatcher (Ficedula hypoleuca) feeding nestlings of a Great Tit (Parus major) cheeping from a tree hollow. What caused this manifestation of altruism of one bird species towards to another is still not clear. From the described situation we can assume that the male Kestrel fed his own offspring and two young RFFs at the same

262

Ïåðíàòûå õèùíèêè è èõ îõðàíà 2019, 39

Краткие сообщения

Рис. 1. Фоторепортаж о наблюдении комменсализма у пустельги (Falco tinnunculus) и кобчика (Falco vespertinus): молодые кобчики следуют за самцом пустельги, 03.10.2019 г. – 1a, 1b; передача самцом пустельги полёвки молодым кобчикам – 2; кобчик с полёвкой: 3a – в полёте, 3b – на столбике забора; самостоятельная попытка добычи пищи вторым слётком: 4a – высматривание с присады на заборе, 4b – в активном полёте. Фото В. Юрко. Fig. 1. A picture story on the observation of commensalism in Kestrel (Falco tinnunculus) and Red-Footed Falcon (Falco vespertinus): juvenile Red-Footed Falcons follow the male Kestrel, 03/10/2019 – 1a, 1b; transferring of a vole from the male Kestrel to the young Red-Footed Falcon – 2; juvenile Red-Footed Falcon with a vole: 3a – in flight, 3b – on a fence; a self-made attempt of hunting of the second young RFF: 4a – watching the ground while perching on the fence, 4b – in active flight. Photos by V. Yurko.

Исходя из описанных событий ясно, что самец пустельги кормил птенца своего вида и двух молодых кобчиков одновременно. У пустельги обыкновенной бывает в выводке 2–6 птенцов (Ивановский, 2012), и самцу накормить троих слётков, особенно в кормном месте, не составляет особого труда. Таким образом, в данной сложившейся ситуации о трофических взаимоотношениях описываемых видов (самца обыкно-

time. Routinely, Kestrels have 2–6 nestlings in a brood, (Ivanovsky, 2012), thus feeding of three fledglings makes no difficulties for an adult kestrel. Thus, in this current situation concerning the trophic relationships of the described species the manifestation of commensalism is obvious. This phenomenon is an important element of ethology between two species of birds.

Short Reports

Raptors Conservation 2019, 39 венной пустельги и молодых кобчиков) очевидно проявление комменсализма. Данное событие является важным элементом этологии между двумя видами птиц. Литература Березовиков Н.Н., Шмыгалев С.С. Рыба в добыче балобана Falco cherrug в южных предгорьях Тарбагатая. – Русский орнитологический журнал. 2008. Том 17, Экспресс-выпуск 408. С. 447–448. [Berezovikov N.N., Shmygalev S.S. Fish in the prey of the Saker Falcon Falco cherrug in the southern foothills of Tarbagatai. – Russian Ornithological Journal. 2008. 17 (408): 447–448. (in Russian).] URL: https://cyberleninka.ru/article/v/ryba-v-dobyche-balobana-falcocherrug-v-yuzhnyh-predgoryah-tarbagataya Дата обращения: 28.10.2019. Биологический энциклопедический словарь / Глав. ред. М.С. Гиляров. М.: Советская энциклопедия, 1989. 864 с. [Biological Encyclopedic Dictionary / Chap. ed. M.S. Gilyarov. Moscow, 1989: 1–864. (in Russian).] Домбровский В.Ч. Кобчик. Красная книга Республики Беларусь. Животные. 4-е изд. Минск, 2015. С. 70–71. [Dombrowski V.Ch. Red-Footed Falcon. Red Book of the Republic of Belarus. Animals. 4th ed. Minsk, 2015: 70–71. (in Russian).] Ивановский В.В. Хищные птицы Белорусского Поозерья. Витебск: УО «ВГУ им. П.М. Машерова», 2012. 209 с. [Ivanovsky V.V. Birds of prey of the Belarusian Lake District. Vitebsk, 2012: 1–209. (in Russian).] URL: https://lib.vsu.by/xmlui/handle/123456789/13775 Дата обращения: 28.10.2019. Ивановский В.В. О взаимоотношениях дербника Falco columbarius и чеглока Falco subbuteo, гнездящихся на верховых болотах северной Белоруссии. – Русский орнитологический журнал. 2018. Том 27, Экспресс-выпуск 1615. С. 2474–2482. [Ivanovsky V.V. About the relationship between Merlin Falco columbarius and Hobby Falco subbuteo nesting in the marshes of northern Belarus. – Russian ornithological journal. 2018. 27 (1615): 2474–2482. (in Russian).] URL: https://cyberleninka.ru/article/v/o-vzaimootnosheniyah-derbnika-falco-columbariusi-chegloka-falco-subbuteo-gnezdyaschihsyana-verhovyh-bolotah-severnoy-belorussii Дата обращения: 28.10.2019. Карташов Н.Д. К экологии сапсана (Falco peregrinus Tunst.) в Республике Тыва. – Современные проблемы орнитологии Сибири и Центральной Азии: Материалы II Международной орнитологической конференции. Ч. 2. Улан-Удэ, 2003. C. 128–133. [Kartashov N.D. To

263

the ecology of Peregrine Falcon (Falco peregrinus Tunst.) in the Republic of Tuva. – Modern problems of ornithology in Siberia and Central Asia: Materials of the II International ornithological conference. Part 2. Ulan-Ude, 2003: 128–133. (in Russian).] Карякин И.В., Николенко Э.Г. Сапсан в Алтае-Саянском регионе, Россия. – Пернатые хищники и их охрана. 2009. № 16. С. 96–128. [Karyakin I.V., Nikolenko E.G. Peregrine Falcon in the Altai-Sayan Region, Russia. – Raptors Conservation. 2009. 16: 96–128.] URL: http:// rrrcn.ru/ru/archives/19504 Дата обращения: 28.10.2019. Мошкин А.В. Клептопаразитизм – один из распространенных способов добычи пропитания сапсанами в условиях роста их численности на Южном Урале. – Пернатые хищники и их охрана. 2009. № 17. С. 93–97. [Moshkin A.V. Kleptoparasitism – one of hunting technique of the Peregrine Falcon that became common under condition of the increase in its number in the Southern Ural Mountains, Russia. – Raptors Conservation. 2009. 18: 93–97.] URL: http://rrrcn.ru/en/archives/19448 Дата обращения: 28.10.2019. Никифоров М.Е., Яминский Б.В., Шкляров Л.П. Птицы Белоруссии: справочник-определитель гнёзд и яиц. Минск, 1989. 479 с. [Nikiforov M.E., Yaminsky B.V., Shklyarov L.P. Birds of Belarus: a reference guide to nests and eggs. Minsk, 1989: 1–479. (in Russian).] Федюшин А.В., Долбик М.С. Птицы Белоруссии. Минск. 1967. 520 с. [Fedyushin A.V., Dolbik M.S. Birds of Belarus. Minsk. 1967: 1–520. (in Russian).] Enderson J.H., Lanabee J., Jones Z., Peper C., Lepisto C. Behavior of Peregrine Falcon in winter in South Texas. – Journal of Raptor Research. 1995. 29: 93–98. URL: https://www.researchgate.net/publication/293779829_Behavior_ of_peregrines_in_winter_in_south_Texas Дата обращения: 28.10.2019. Hayes G.E., Buchanan J.B. Draft Washington State status report for the Peregrine Falcon. Washington Dept. Fish and Wildlife, Olympia. 2001: 1–105. URL: https://wdfw.wa.gov/sites/ default/files/publications/00387/draftperegrine. pdf Дата обращения: 28.10.2019. Ratcliffe D. The Peregrine Falcon. Second Edition. T. & A.D. Poyser. London, 1993: 1–454. Zuberogoitia I., Iraeta A., Martinez J.A. Kleptoparasitism by Peregrine Falcon on Carrion Crows. – Ardeola, 2002. 49 (1): 103–104. URL: https://icarus.es/contenido/uploads/2002/05/ Kleptoparasitism.pdf Дата обращения: 28.10.2019.

264

Ïåðíàòûå õèùíèêè è èõ îõðàíà 2019, 39

Краткие сообщения

Return of the Steppe Eagle to Nesting in the Stavropol Kray, Russia ВОЗВРАЩЕНИЕ СТЕПНОГО ОРЛА НА ГНЕЗДОВАНИЕ В СТАВРОПОЛЬСКИЙ КРАЙ, РОССИЯ Malovichko L.V. (Russian State Agrarian University – Moscow Timiryazev Agricultural Academy, Moscow, Russia) Grinko A.G. (JSC “Samotlorneftepromchim”, Stavropol Kray, Velichaevskoe vill., Russia) Slynko D.V. (Directorate of protected areas of the Stavropol Kray, Stavropol, Russia) Маловичко Л.В. (Российский государственный аграрный университет – МСХА имени К.А. Тимирязева, Москва, Россия) Гринько А.Г. (АО «Самотлорнефтепромхим», Ставропольский край, с. Величаевское, Россия) Слынько Д.В. (Государственное казенное учреждение «Дирекция особо охраняемых природных территорий Ставропольского края», Ставрополь, Россия)

DOI: 10.19074/1814-8654-2019-39-264-271

Контакт: Любовь Васильевна Маловичко д.б.н., проф. Кафедра зоологии Факультета зоотехнии и биологии, Российский государственный аграрный университет – МСХА имени К.А. Тимирязева 127434, Россия, Москва, Красностуденческий проезд, д. 4, корп. 2, кв. 168 тел.: +7 499 976 14 58 l-malovichko@yandex.ru Антон Григорьевич Гринько АО «Самотлорнефтепромхим» 357975, Россия, Ставропольски край, Левокумский район, с. Величаевское, ул. Дрогина, 6 тел.: +7 988 087 41 10 79197358596@ yandex.ru Денис Викторович Слынько Государственное казенное учреждение «Дирекция особо охраняемых природных территорий Ставропольского края» 355008, Россия, Ставрополь, ул. Гражданская, 9–146 тел.: +7 8652 285074 gu_doopt_sk@mail.ru

Численность степного орла (Aquila nipalensis) в настоящее время значительно сократилась в пределах всего ареала (Карякин, 2011). Этот вид внесён в Красный список МСОП со статусом «исчезающий вид» (Endangered, EN) (BirdLife International, 2017), Красные книги РФ (Галушин, 2001) и Ставропольского края как редкий вид (Ильюх, Хохлов, 2013). Степной орёл гнездится в степях и полупустынях, избегая обширных пустынь. Он тяготеет к наиболее пересечённым участкам: балкам, оврагам, речным террасам, любым возвышенностям на местности, реже гнездится на ровной земле (Карякин, 2004). Весной степные орлы прилетают достаточно рано. Срок начала их пролёта, как правило, совпадает с завершением спячки у сусликов. После тёплой и короткой зимы первые птицы в Предкавказье и Калмыкии появляются в третьей декаде февраля (Кукиш, 1982). Интенсивный же весенний пролёт степных орлов обычно проходит во второй декаде марта (Хохлов, 1995; наши наблюдения). Питаются степные орлы преимущественно разными видами сусликов (Spermophilus sp.), а также другими грызунами средней величины – большими песчанками (Rhombomys opimus), молодыми сурками (Marmota sp.), зайцами (Lepus sp.) и др. Реже в питании отмечались молодые стрепеты (Tetrax tetrax), дрофы (Otis tarda), серые куропатки (Perdix perdix), ежи (Erinaceus sp.), змеи (Serpentes sp.), падаль (Дементьев, 1951). На юге Европейской части России основной

The Steppe Eagle (Aquila nipalensis) population is now significantly reduced within its whole range (Karyakin, 2011). The Steppe Eagle is included in the IUCN Red List as Endangered (EN) (BirdLife International, 2017), in the Red Data Books of the Russian Federation (Galushin, 2001) and the Stavropol Kray as a rare species (Ilyukh, Khokhlov, 2013). The Steppe Eagle nests in steppes and semi-deserts, avoiding vast deserts. It tends to the most rugged areas: gullies, ravines, river terraces, any uplands, less often on even ground (Karyakin, 2004). In spring, Steppe Eagles fly in quite early. The start of their migration, as a rule, coincides with the end of ground squirrels hibernation. After a warm and short winter, the first birds appear in the Ciscaucasia and Kalmykia in the third decade of February (Kukish, 1982). An intense spring migration of Steppe Eagles usually takes place in the second decade of March (Khokhlov, 1995; our observations). The diet of the Steppe Eagle largely consists of different species of Ground Squirrels (Spermophilus sp.), as well as other mediumsized rodents, less often birds, Hedgehogs (Erinaceus sp.), Snakes (Serpentes sp.), dead animals (Dementiev, 1951). In the south of the European part of Russia, the major food of the Steppe Eagle is the Little Ground Squirrel (Spermophilus pygmaeus) (Survillo, 1984). The autumn migration of Steppe Eagles through the Manych valley is observed from late August to early October (Malovichko et al., 2003a; 2003b).

Short Reports Contact: Lubov V. Malovichko Doctor of Biology, Prof. Zoology Department at the Faculty of Zootechny and Biology of the Russian State Agrarian University – Moscow Timiryazev Agricultural Academy, Krasnostudencheskiy pass., 4, bild. 2, room 168, Moscow, Russia, 127434 tel.: +7 499 976 14 58 l-malovichko@yandex.ru Anton G. Grinko JSC “Samotlorneftepromchim” Drpgina str., 6, Velichaeskoe vill., Levokumskiy district, Stavropol Kray, Russia, 357975 tel.: +7 988 087 41 10 79197358596@ yandex.ru Denis V. Slynko Directorate of protected areas of the Stavropol Kray Grazhdanskaya str., 9–146, Stavropol, Russia, 355008 tel.: +7 8652 285074 gu_doopt_sk@mail.ru

Raptors Conservation 2019, 39 пищей степного орла является малый суслик (Spermophilus pygmaeus). Обилие орлов в Предкавказье определялось ранее, как правило, плотностью населения этого зверька. Устойчивая связь между ними прослежена А.В. Сурвилло (1984). В местах отёла сайгаков (Saiga tatarica) степные орлы поедали павших копытных животных (Кукиш, 1982). Во время же осеннего пролёта (суслики задолго до этого уходят в зимнюю спячку) орлы переходят на питание другими кормами (Белик, 2004). Осенняя миграция степных орлов через Манычскую долину наблюдается с конца августа до начала октября (Маловичко и др., 2003a; 2003b). В прошлом веке степной орёл обитал на большей части края (Ильюх, Хохлов, 2013). Негативное воздействие на популяцию степного орла в начале 1960-х гг. ХХ столетия оказала распашка целинных степей. В пашню были преобразованы прежде всего аридные малоплодородные земли Кумо-Манычской впадины (Кулинцев и др., 2013), что значительно сократило площадь оптимальных для степного орла местообитаний. В настоящее время в распоряжении агро-промышленного комплекса края находится 91,1% земельной площади, а сельхозугодья занимают 87,8% территории региона (Ставропольский край…, 2013). Ещё раньше по всему ареалу малого суслика с целью ликвидации природных очагов чумы была организована на государственном уровне повсеместная борьба с данным видом, так как паразитирующие на нём блохи являлись основными переносчиками

265

In the last century, the Steppe Eagle lived in most of the region (Ilyukh, Khokhlov, 2013). Tilling of wild steppe lands had negative impact on the Steppe Eagle population in the early 1960s of the XX century. First of all arid poor lands of the Kumo-Manych depression (Kulintsev et al., 2013) were converted to arable land, which significantly reduced the area of habitats optimal for the Steppe Eagle. At present, the agro-industrial complex of the region has 91.1% of the land area, and agricultural land occupies 87.8% of the region’s territory (Stavropol Kray ..., 2013). Going further back, throughout the entire range of the little ground squirrel, in order to eliminate the natural foci of the plague, the collective action against this species was organized at the country level, since the fleas parasitizing on it were the main carriers of this contagious disease that is deadly to humans. More and more effective methods aimed at the complete extirpation of the species in the regions were developed and applied (Kalabukhov, 1933; Gladkina, 1954; 1958; Kubantsev, 1954; Mamontov, 1954; Krylova, 1957; Pastukhov, 1959; Kuznetsov, 1985). At the same time, the use of baits for ground squirrels poisoned by zinc phosphide was fully justified and their null effect on birds was conclusively proved (Chentsova, 1954). As a result, by the mid-1960s, eagles continued to be met in the Stavropol Kray, but only in small numbers and only in dry steppes, semi-deserts and sands unsuitable for arable land (Kharchenko, 1969).

Рис. 1. Регистрации степного орла (Aquila nipalensis) в Ставропольском крае: 1 – из Красной книги Ставропольского края, 2 – находка гнезда авторами сообщения. Fig. 1. Records of the Steppe Eagle (Aquila nipalensis) in the Stavropol Kray: 1 – from the Red Data Book of the Stavropol Kray, 2 – the nest is found by the authors of this report.

266

Ïåðíàòûå õèùíèêè è èõ îõðàíà 2019, 39 этой заразной болезни, смертельно опасной для человека. Разрабатывались и применялись всё более эффективные методы, направленные на полное истребление вида в регионах (Калабухов, 1933; Гладкина, 1954; 1958; Кубанцев, 1954; Мамонтов, 1954; Крылова, 1957; Пастухов, 1959; Кузнецов, 1985). При этом всесторонне оправдывалось применение для сусликов приманок, отравленных фосфидом цинка, и убедительно доказывалось их ничтожное влияние на птиц (Ченцова, 1954). В итоге к середине 1960-х годов орлы ещё продолжали встречаться в Ставропольском крае, но лишь в небольшом количестве и только в сухих степях, полупустынях и песках, непригодных под пашню (Харченко, 1969). Таким образом, распашка целинных земель и масштабное истребление сусликов вызвали катастрофическое сокращение ставропольской популяции степных орлов. В 1997–1999 гг. отмечено последнее достоверно известное гнездование степного орла в Ставропольском крае. Пара размножалась в урочище «Хут-Хур», на полях колхоза «Гвардеец» Апанасенковского района. Гнездо располагалось на скирде соломы, и в течение трёх лет из него вылетало по 2 птенца. После этого гнездование степного орла на территории края до 2019 г. никем не отмечалось. Поиски степного орла на Ставрополье не прекращались и велись нами в ходе экспедиционных поездок по всем степным районам края с 2000 по 2019 гг. Общая протяжённость автомобильных маршрутов составила более 45 тыс. км. Все встречи вида наносили на карту, координаты находок отмечали с помощью персонального спутникового навигатора Garmin Etrex. Параллельно личным наблюдениям собирали также опросные данные, проверяя на местности информацию, полученную от пастухов, механизаторов, егерей и других осведомлённых лиц. Несмотря на прилагавшиеся усилия, только в 2019 г. нами найдено первое за последние 20 лет обитаемое гнездо степного орла. Оно было обнаружено 26 апреля в 10 км севернее хутора Арбали Левокумского района у грунтовой дороги. Хутор расположен в сухих степях в северной части Левокумского района, в пределах Прикаспийской низменности, на высоте около 19 м над уровнем моря. Рельеф местности равнинный, осложнён формами микро- и мезорельефа: буграми, бугорками и западинами, в которых

Краткие сообщения Thus, the tilling of wild lands and largescale extirpation of ground squirrels caused a catastrophic reduction in the Stavropol population of Steppe Eagles. In 1997–1999, the last reliably known nesting of the Steppe Eagle in the Stavropol Kray was recorded. The pair was breeding in the tract “Khut-Khur” on the fields of the collective farm “Gvardeets” of the Apanasenkovsky district. The nest was located on a haystack. Two nestlings left the nest during 3 years. After this, the nesting of the Steppe Eagle in the territory of the region was not recorded until 2019. Then, the search for the Steppe Eagle in the Stavropol Kray continued. We were searching it during expedition trips in all the steppe areas of the region from 2000 to 2019. The total length of automobile routes was more than 45 thousand km. All meetings of the species were mapped, the coordinates of the meetings were put using Garmin Etrex, the personal GPS navigator. In parallel with personal observations, the survey data was also collected, by checking on-site information received from shepherds, machine operators, huntsmen and other people familiar with the matter. Despite the efforts made, only in 2019 we found the inhabited nest of the Steppe Eagle, first in the last 20 years. It was found on April 26th, 10 km north of the Arbali farm of the Levokumsky district near a dirt road. The farm is located in dry steppes in the northern part of the Levokumsky district within the Peri-Caspian Depression, at an altitude of about 19 m above sea level. The terrain is flat, modified by the forms of micro- and mesorelief: hummocks, hillocks and swallow holes, where saline lands are located. The soil cover is complex: light-brown soloniforms, saline soils and alkaline soils (automorphous) are widespread. GPS coordinates of the Arbali farm are the following: N 45° 8’ 7.548” E 45° 10’ 42.5244”. This territory is used mainly as pasture. There is an artesian well not far from the nest, 5 km away. The vegetation around the nest was rather sparse and monotonous. The low Artemisia lercheana and Salsola soda dominated in the vegetable cover. The nest about 80 cm high consisted of dry branches of Calligonum (Calligonum polygonoides), Oleaster (Elaeagnus angustifólia) and shrubs of Phlomis (Phlómis pungens). The bedding was filled with lumps of dried manure and various rags, pieces of paper, animal hair, ropes and several contour feathers of the eagles themselves.

Short Reports Фоторепортаж с посещений гнезда степного орла (Aquila nipalensis) в Ставропольском крае: гнездо степного орла (1), самка на гнезде (2) и пуховые птенцы в гнезде (3, 4) 18 мая 2019 г., самка на гнезде с оперённым птенцом (5), оперённый птенец в гнезде (6, 8–10) и труп младшего птенца возле гнезда (7) 21 июня 2019 г. Фото Л. Маловичко. A photo report from visits to the Steppe Eagle (Aquila nipalensis) nest in the Stavropol Kray: the Steppe Eagle nest (1), the female on the nest (2) and nestlings in the nest (3, 4) May 18th, 2019, the female on the nest with the older nestling (5), older nestling in the nest (6, 8–10) and the corpse of a younger nestling near the nest (7) June 21st, 2019. Photos by L. Malovichko.

Raptors Conservation 2019, 39

267

268

Ïåðíàòûå õèùíèêè è èõ îõðàíà 2019, 39 расположены солончаки. Почвенный покров комплексный: распространены светло-каштановые солонцеватые, солончаковые почвы и солонцы (автоморфные). GPS координаты хутора Арбали: N 45° 8’ 7.548” E 45° 10’ 42.5244”. Эта территория используется преимущественно в качестве пастбищ. Недалеко от гнезда, в 5 км, находился артезианский колодец. Растительность вокруг гнезда была довольно скудная и однообразная. В растительном покрове доминировала в основном низкорослая полынь Лерха (Artemisia lercheana) и солянка содоносная (Salsola soda). Кое-где имелись заросли гребенщика (Tamarix sp.) и присутствовала верблюжья колючка (Alhagi pseudalhagi). Весной степь покрывается маком-самосейкой (Papaver rhoeas) и однолетними злаками. Севернее хутора Арбали посажено пескоукрепительное лесное насаждение из вяза мелколистного (Ulmus parvifolia), лоха узколистного (Elaeagnus angustifólia) и джузгуна (Calligonum polygonoides). Гнездовая постройка высотой около 80 см состояла из сухих веток джузгуна, лоха узколистного и кустов зопника колючего (Phlómis pungens). Лоток был заполнен комками сухого навоза и различными тряпками, кусками бумаги, шерстью животных, верёвками и несколькими контурными перьями самих орлов. Гнездо никак не было защищено от солнца. Здесь отмечена высокая температура воздуха и практически постоянные палящие лучи солнца в период развития птенцов. В течение всего гнездового периода стояла жаркая погода: среднесуточная температура в мае составляла 24º, в июне 33ºС и отмечено всего 4 дня с осадками. В день обнаружения, 26 апреля, орлица насиживала кладку очень плотно и не слетела даже тогда, когда мы приблизились на автомобиле на расстояние около 200 м. Чтобы не беспокоить птицу на гнезде, мы не стали приближаться. При посещении гнезда 17 мая в нём уже находились птенцы-пуховички в возрасте около 4–5 суток, и дистанция толерантности самки, сидящей на гнезде, сократилась до 50 м относительно машины. Спустя почти месяц, 21 июня, в гнезде находился один уже полностью оперившийся птенец возрастом приблизительно 38–40 дней. Трупик второго птенца в ярко-белом пуховом наряде с пеньками перьев на крыльях и хвосте был найден в 5 м от гнезда. Причину смерти установить не удалось. Выживший птенец благополучно покинул гнездо 12 июля в возрасте 70–73 дней. При посещении гнезда ещё 3

Краткие сообщения The nest was not protected from the sun. High air temperature and almost constant scorching rays of the sun during the growth of nestlings were recorded here. The weather was hot throughout the nesting period: the average daily temperature in May was +24° C, in June +33° C and only 4 days with weather elements were recorded here. On April 26th, the day when the nest was found, the female eagle were sitting on the clutch very tightly and did not fly off even when we approached the car at a distance of about 200 m. In order not to disturb the bird on the nest, we did not get closer. When visiting the nest on May 17th, we found fluffy nestlings at the age of about 4–5 days, and the tolerance distance of the female sitting on the nest was reduced to 50 m to the car. Almost a month after, on June 21st, there was one fledgling in the nest, about 38–40 days old. Another nestling in a bright white fluffy with pin feathers on the wings and the tail was found dead 5 m from the nest. We could not determine the cause of death. The survived nestling safely left the nest on July 12th at the age of 70–73 days. When visiting the nest 3 more times during two weeks, the fledgling kept within a radius of 150 m from it. No parents were found within the field of view. Our observation was that the diet of the breeding pair was varied. On May 17th, in the nest with two nestlings, we found 3 heads of young Corsac Foxes (Vulpes corsac), feathers of the Calandra Lark (Melanocorypha calandra) and the Sky Lark (Alauda arvensis), and the Eared Hedgehog (Hemiechinus auritus). Moreover, on June 21st, almost a whole snake about 120 cm long was found in the nest. It was later determined by A.A. Kidov, a herpetologist, a Candidate of Biological Sciences, as the Caspian or the European Whipsnake (Hierophis caspius). The facts of feeding on snakes by Steppe Eagles were pointed out earlier (Dementiev, 1951), however, in our case, we tend to regard this observation as a compulsory measure due to the lack of the Steppe Eagle main food item – Little Ground Squirrel. The cessation of the recent cases of the Steppe Eagle breeding in the Stavropol Kray is first due to a sharp reduction in the number of grazed cattle, which caused a breakdown of established biocenotic bonds (Fedosov, Malovichko, 2012). The moderate grazing is a necessary factor for many steppe birds of prey (Galushin et al., 2001; Smelansky, 2005), since in the modern steppe landscape livestock replaced wild hoofed animals that were destroyed by a

Short Reports

Raptors Conservation 2019, 39 раза в течение двух недель слёток держался в радиусе 150 м. Родителей в поле зрения не обнаружено. По нашим наблюдениям, гнездящаяся пара питалась разными кормами. В гнезде с двумя птенцами 17 мая были обнаружены 3 головы молодых корсаков (Vulpes corsac), перья степного (Melanocorypha calandra) и полевого (Alauda arvensis) жаворонков, ушастый ёж (Hemiechinus auritus). Кроме того, 21 июня в гнезде была найдена почти целая змея длиной около 120 см, определённая впоследствии герпетологом, к.б.н. А.А. Кидовым, как каспийский или желтобрюхий полоз (Hierophis caspius). На факты питания степных орлов змеями указывалось и ранее (Дементьев, 1951), однако в нашем случае мы склонны рассматривать это наблюдение как вынужденную меру, связанную с дефицитом в добыче степных орлов их основного кормового объекта – малого суслика. Прекращение последних случаев размножения степного орла на Ставрополье связано, прежде всего, с резким сокращением количества выпасаемого скота, что повлекло за собой нарушение установившихся биоценотических связей (Федосов, Маловичко, 2012). Умеренный выпас является необходимым фактором для многих степных хищных птиц (Галушин и др., 2001; Смелянский, 2005), поскольку домашний скот заменил в современном степном ландшафте уничтоженных человеком диких копытных зверей. Сокращение поголовья домашних животных отразилось на качественном изменении растительности, увеличении высоты травостоя, что в свою очередь привело к полному исчезновению популяций малого суслика – важного трофического компонента степных биоценозов юга Европейской части России. Существуют и другие лимитирующие факторы: разорение гнёзд, браконьерский отстрел, гибель птиц на ЛЭП. Несомненно, степные орлы пострадали и от долго практиковавшейся кампании по борьбе с «вредными» хищными птицами. С 1961 по 1965 гг. было отстреляно 1200 степных орлов для таксидермического цеха Ростовского завода учебного оборудования (Харченко, 1969). Живых птиц отлавливают и содержат в неволе для фотографирования (Тельпов, 2011). Отмечена гибель степных орлов на автодорогах, где хищные птицы находят и клюют погибших животных (Маловичко и др., 2008; Маловичко, 2019). Вероятно, появление гнездящейся пары степных орлов на Ставрополье вызвано их выселением из устойчивой калмыцкой попу-

269

Каспийский полоз (Hierophis caspius) среди останков добычи в гнезде степного орла. Фото Л. Маловичко. Caspian whipsnake (Hierophis caspius) among the remains of prey in the nest of the Steppe Eagle. Photo by L. Malovichko.

man. The reduction in the number of domestic animals had an effect on a qualitative change in vegetation, an increase in the length of stand, which in turn led to the complete extinction of the little ground squirrel populations, an important trophic component of steppe biocenoses in the south of European Russia. There are other limiting factors: the wrecking of nests, poaching, and death of birds on power lines. Undoubtedly, the Steppe Eagles also suffered from a long-practiced campaign against “harmful” birds of prey. From 1961 to 1965 1,200 Steppe Eagles were shot for the taxidermy workshop of the Rostov Training Equipment Factory (Kharchenko, 1969). Live birds are caught and kept captive for photographing (Telpov, 2011). The death of Steppe Eagles on roads, where birds of prey find and peck dead animals, is recorded (Malovichko et al., 2008; Malovichko, 2019). It is likely that the appearance of the breeding pair of Steppe Eagles in the Stavropol Kray was caused by their eviction from a stable Kalmyk population of 404– 720 breeding pairs (Karyakin et al., 2016; Karyakin, 2018). The development of grassland farming is crucial for the Steppe Eagle population restoration in the Stavropol Kray, which in turn would facilitate the return of the little ground squirrel, the main feed item of the Steppe Eagle, to the steppes. Other measures include equipping power lines with effective bird protection devices; construction of above-ground nesting platforms on artificial supports, beyond the reach of fourfooted predators and cattle; land protection from poachers and steppe fires; awarenessraising work among the population (Fedosov, Malovichko, 2012).

270

Ïåðíàòûå õèùíèêè è èõ îõðàíà 2019, 39

ляции, насчитывающей 404–720 гнездящихся пар (Карякин и др., 2016; Карякин, 2018). Для восстановления степного орла в Ставрополье приоритетное значение имеет развитие пастбищного животноводства, что, в свою очередь, способствовало бы возвращению в степи главного кормового объекта степного орла – малого суслика. Другие меры: оснащение ЛЭП эффективными птицезащитными устройствами; сооружение надземных гнездовых платформ на искусственных опорах, недоступных для четвероногих хищников и скота; охрана угодий от браконьеров и степных пожаров; разъяснительно-воспитательная работа среди населения (Федосов, Маловичко, 2012). Литература Белик В.П. Динамика Прикаспийской популяции степного орла и оценка лимитирующих факторов. – Стрепет. 2004. Т. 2. Вып. 1. С. 116–133. [Belik V.P. Dynamics of nearCaspian population of the Steppe Eagle and evaluation of limiting factors. – Strepet. 2004. 2(1): 116–133. (in Russian).] Галушин В.М. Степной орёл Aquila nipalensis. – Красная книга Российской Федерации. Т. 2. (животные). М., 2001. С. 434–435. [Galushin V.M. Steppe Eagle Aquila nipalensis. – Red Data Book of Russia. Vol. 2. (аnimals). Moscow, 2001: 434–435. (in Russian).] Галушин В.М., Белик В.П., Зубакин В.А. Реакции птиц на современные социально-экономические преобразования в Северной Евразии. – Достижения и проблемы орнитологии Северной Евразии на рубеже веков: труды Международной конференции «Актуальные проблемы изучения и охраны птиц Восточной Европы и Северной Азии». Казань: изд. «Магариф», 2001. С. 429–449. [Galushin V.M., Belik V.P., Zubakin V.A. Reactions of birds to modern socioeconomic changes in Northern Eurasia. – Achievements and problems of ornithology of Northern Eurasia at the turn of the century: Proceedings of the International Conference “Actual Problems of the Study and Protection of Birds in Eastern Europe and North Asia”. Kazan, 2001: 429–449. (in Russian).] Гладкина Т.С. Методика учёта эффективности истребительных мероприятий по борьбе с малым сусликом. – Третья экологическая конференция. Ч. 3. Киев: КГУ, 1954. С. 29–32. [Gladkina T.S. Methodology for taking into account the effectiveness of extermination measures to Little Ground Squirrel. – The third environmental conference. Part 3. Kiev, 1954: 29–32. (in Russian).] Гладкина Т.С. Некоторые закономерности восстановления численности малого суслика на территории, обработанной зерновыми приманками с фосфидом цинка. – Биологические основы борьбы с грызунами. М., 1958. С. 168–188. [Gladkina T.S. Some patterns of restoration of the number of Little Ground Squirrel in the area treated with grain baits with zinc phosphide. – Biological basics of rodent control. Moscow, 1958: 168–188. (in Russian).] Дементьев Г.П. Отряд хищные птицы: Accipitres или Falconiformes. – Птицы Советского Союза. Т. 1. М.: Сов. наука, 1951. С. 70–341. [Dementiev G.P. Birds of prey: Accipitres or Falconiformes. – Birds of the Soviet Union. Vol. 1. Moscow, 1951: 70–341. (in Russian).] URL: http://rrrcn.ru/ ru/archives/14389 Дата обращения: 20.11.2019. Ильюх М.П., Хохлов А.Н. Степной орёл Aquila rapax (Temminck, 1828). – Красная книга Ставропольского края. Редкие и находящиеся под угрозой исчезновения виды растений и животных. Т. 2. Животные. Ставрополь, 2013.

Краткие сообщения С. 177. [Ilyukh M.P., Khokhlov A.N. Steppe Eagle Aquila rapax (Temminck, 1828). – The Red Data Book of the Stavropol Kray. Rare and endangered species of plants and animals. Vol. 2. Animals. Stavropol, 2013: 177. (in Russian).] URL: http://zakazniki-stv.ru/красная-книга/животные/ птицы/степной-орел Дата обращения: 20.11.2019. Калабухов Н.И. Плотность заселения сусликами чумных районов Северо-Кавказского края и возможность сплошной очистки от сусликов. – Труды по защите растений. 1933. Сер. 4. Вып. 2. С. 65–86. [Kalabukhov N.I. Ground Squirrel population density in plague regions of the North Caucasus region and the possibility of total extermination of Ground Squirrels. – Works on plant protection. 1933. 4 (2): 65–86. (in Russian).] Карякин И.В. Пернатые хищники (методические рекомендации по изучению соколообразных и совообразных). Нижний Новгород: изд. «Поволжье», 2004. 351 с. [Karyakin I.V. Raptors (manuals on surveys of birds of prey and owls). Nizhniy Novgorod: Publishing House “Povolzhie”, 2004: 1–351. (in Russian).] URL: http://rrrcn.ru/ru/archives/11151 Дата обращения: 20.11.2019. Карякин И.В. Что происходит со степным орлом? – Степной бюллетень. 2011. № 33. С. 30–34. [Karyakin I.V. What happens to the Steppe Eagle? – Steppe Bulletin. 2011. 33: 30–34. (in Russian).] URL: http://savesteppe.org/ru/archives/7109 Дата обращения: 20.11.2019. Карякин И.В. Статус степного орла в Мире: «белые пятна» в распространении, численности, экологии и угрозах. – Пернатые хищники и их охрана. 2018. Спецвып. 1. С. 81–84. [Karyakin I.V. Status of the Steppe Eagle in the World: “White Spots” in Distribution, Population Numbers, Ecology and Threats. – Raptors Conservation. 2018. Suppl. 1: 81–84.] URL: http://docs.sibecocenter.ru/programs/raptors/RC-s1/RCs1_Proc-Karyakin-81-84.pdf Дата обращения: 20.11.2019. Карякин И.В., Мацына А.И., Николенко Э.Г. Современное состояние популяции степного орла в Калмыкии, Россия. – Пернатые хищники и их охрана. 2016. № 33. С. 61–89. [Karyakin I.V., Matsyna A.I., Nikolenko E.G. Modern Status of the Steppe Eagle Population in Kalmykia, Russia. – Raptors Conservation. 2016. 33: 61–89.] DOI: 10.19074/1814-8654-2016-33-61-89 URL: http://rrrcn. ru/ru/archives/28160 Дата обращения: 20.11.2019. Крылова К.Т. О рационализации и усовершенствовании способов учёта эффективности борьбы с сусликами и большими песчанками. – Научная конференция по природной очаговости и эпидемиологии особо опасных инфекционных заболеваний 25.I – 2.II 1957 г. Саратов: изд. «Коммунист», 1957. С. 195–198. [Krylova K.T. On the rationalization and improvement of ways to account for the effectiveness of the control of ground squirrels and large gerbils. – Scientific conference on the natural foci and epidemiology of especially dangerous infectious diseases 25.I – 2.II 1957. Saratov, 1957: 195–198. (in Russian).] Кубанцев Б.С. Влияние эффективности обработок на стациональное распределение и возрастной состав популяций малого суслика в Западном Казахстане. – Третья экологическая конференция. Ч. 3. Киев: КГУ, 1954. С. 85–88. [Kubantsev B.S. Effect of deratization efficacy on the biotopic distribution and age composition of Little Ground Squirrel populations in Western Kazakhstan. – The third environmental conference. Part 3. Kiev, 1954: 85–88. (in Russian).] Кузнецов А.А. Оценка эффективности борьбы с носителями чумы в Волго-Уральских песках. – Автореф. дис. … канд. биол. наук. Саратов: РОСНИПЧИ «Микроб», 1985. 25 с. [Kuznetsov A.A. Assessment of the effectiveness of the fight

Short Reports against plague carriers in the Volga-Ural Sands. Abstract of the dissertation for the degree of candidate of biological sciences. Saratov, 1985: 1–25. (in Russian).] Кукиш А.И. Животный мир Калмыкии. Птицы. Элиста, 1982. 127 с. [Kukish A.I. Fauna of Kalmykia. Birds. Elista, 1982: 1–227. (in Russian).] Кулинцев В.В., Годунова Е.И., Желнакова Л.И. Основы системы земледелия нового поколения Ставропольского края. Ставрополь: АГРУС Ставропольского государственого аграрного ун-та, 2013. 96 с. [Kulintsev V.V., Godunova E.I., Zhelnakova L.I. Fundamentals of a new generation farming system in the Stavropol Territory. Stavropol, 2013: 1–96. (in Russian).] Маловичко Л.В. Гибель степных орлов на участке дороги Светлоград – Арзгир Ставропольского края, Россия. – Пернатые хищники и их охрана. 2019. № 38. С. 320–233. [Malovichko L.V. The Death of Steppe Eagles on the Road Section between Svetlograd and Arzgir of the Stavropol Kray, Russia. – Raptors Conservation. 2019. 38: 230–233.] DOI: 10.19074/1814-8654-2019-38-230-233 URL: http://rrrcn. ru/ru/archives/32030 Дата обращения: 20.11.2019. Маловичко Л.В., Мосейкин В.Н., Мосейкин Е.В., Федосов В.Н. О формировании миграционных скоплений соколообразных в Восточном Предкавказье. – Материалы IV конференции по хищным птицам Северной Евразии. Пенза, 1–3 февраля 2003 г. Пенза, 2003 a. С. 220–225. [Malovichko L.V., Moseikin V.N., Moseikin E.V., Fedosov V.N. On the formation of migratory clusters of the Falconiformes in the Eastern Ciscaucasia. – Materials of the 4th North-Eurasian Conference on Raptors, Penza, Russia, 1–3 February 2003. Penza, 2003 a: 220–225. (in Russian).] URL: http://rrrcn.ru/ ru/archives/22457 Дата обращения: 20.11.2019. Маловичко Л.В., Федосов В.Н., Мосейкин В.Н., Мосейкин Е.В. Об осеннем пролёте дневных хищных птиц в Центральном Предкавказье. – Кавказский орнитологический вестник. Вып. 15. Ставрополь, 2003 b. С. 76–79. [Malovichko L.V., Fedosov V.N., Moseykin V.N., Moseykin E.V. About the autumn migration of birds of prey in the Central Ciscaucasia. – Caucasian Ornithological Bulletin. Vol. 15. 2003 b: 76–79. (in Russian).] Маловичко Л.В., Федосов В.Н., Блохин Г.И., Сафатов П.В. О гибели хищных птиц на автодорогах в Центральном Предкавказье. – Новiтнi дослiдження соколоподiбних та сов. Матеріали III Міжнародноi науковоi конференціi «Хижі птахи України», м. Кривий Ріг, 24–25 жовтня 2008 р. Кривий Ріг, 2008. С. 229–234. [Malovichko L.V., Fedosov V.N., Blokhin G.I., Safatov P.V. About the death of birds of prey on the roads in the Central Ciscaucasia. – Modern Study of Birds of Prey and Owls. Materials of III International Scientific Conference “Birds of Prey and Owls of Ukraine”, Kryvyi Rih, October 24–25, 2008. Kryvyi Rih, 2008: 229–234. (in Russian).] URL: https://raptors.org.ua/ru/wp-content/files/ KrR2008_229-234.pdf Дата обращения: 20.11.2019. Мамонтов И.М. Отношение малого суслика к изменениям условий его существования как основа системы мероприятий по борьбе с ним в земледельческой зоне. – Третья экологическая конференция. Ч. 3. Киев: КГУ, 1954. С. 97–100. [Mamontov I.M. The relationship of the Little Ground Squirrel to changes in the conditions of its existence as the basis of a system of measures to combat it in the agricultural zone. – The third environmental conference. Part 3. Kiev, 1954: 97–100. (in Russian).] Пастухов Б.Н. Эпизоотологическое состояние природных очагов чумы СССР в 1954–1956 годах и анализ проведённых мероприятий. – Природная очаговость и эпидемиология особо опасных инфекций. Саратов: изд. ВНИИПЧИ

Raptors Conservation 2019, 39

271

Микроб, 1959. С. 5–17. [Pastukhov B.N. Epizootological state of natural foci of the plague of the USSR in 1954–1956 and analysis of the measures taken. – Natural foci and epidemiology of especially dangerous infections. Saratov, 1959: 5–17. (in Russian).] Смелянский И.Э. Алтайский край – будущее одного из крупнейших российских очагов разнообразия пернатых хищников зависит от природоохранных мер. – Пернатые хищники и их охрана. 2005. № 3. С. 18–27. [Smelansky I.E. Altai Kray: the future of the largest raptorial diversity hotspots depends on urgent conservation measures. – Raptors Conservation. 2005. 3: 18–27.] URL: http://rrrcn.ru/ru/archives/31419 Дата обращения: 20.11.2019. Ставропольский край. Региональный обзор. – Сайт журнала «Аккредитация в образовании». 2013. [Stavropol Kray. Regional review. – The site of the journal “Accreditation in Education”. 2013. (in Russian).] URL: https://akvobr.ru/stavropolskii_ krai_regionalnyi_obzor.html Дата обращения: 20.11.2019. Сурвилло А.В. Распространение и численность степного орла в Калмыкии и на востоке Ростовской области. – Фауна и экология животных Калмыкии и сопредельных районов. Элиста, 1984. С. 81–85. [Survillo A.V. Distribution and population numbers of the Steppe Eagle in Kalmykia and in the east of the Rostov region. – Fauna and ecology of animals in Kalmykia and adjacent regions. Elista, 1984: 81–85. (in Russian).] Тельпов В.А. Использование редких видов птиц в коммерческих целях в г. Кисловодске. – Птицы Кавказа: современное состояние и проблемы охраны. Материалы научнопрактической конференции. Ставрополь, 2011. С. 169–171. [Telpov V.A. The use of rare species of birds for commercial purposes in the city of Kislovodsk. – Birds of the Caucasus: current status and problems of protection. Materials of the scientific-practical conference. Stavropol, 2011: 169–171. (in Russian).] Федосов В.Н., Маловичко Л.В. Степной орёл в Ставропольском крае: прежде и теперь. – Кавказский орнитологический вестник. 2012. Вып. 24. С. 86–95. [Fedosov V.N., Malovichko L.V. Steppe eagle in the Stavropol Kray: before and now. – Caucasian Ornithological Bulletin. 2012. 24: 86–95. (in Russian).] Харченко В.И. Хищные птицы и совы Предкавказья. Автореф. дисс. ... канд. биол. наук. Тарту, 1969. 28 с. [Kharchenko V.I. Birds of prey and owls of Ciscaucasia. Abstract of the dissertation for the degree of candidate of biological sciences. Tartu, 1969: 1–28. (in Russian).] Хохлов А.Н. Современное состояние соколообразных Ставропольского края и Карачаево-Черкесии. – Хищные птицы и совы Северного Кавказа: Труды Тебердинского зап-ка. Вып. 14. Ставрополь, 1995. С. 25–93. [Khokhlov A.N. The current state of Falconiformes in the Stavropol Kray and Karachay-Cherkessia. – Birds of Prey and Owls of the North Caucasus: Proceedings of the Teberdinsky State Nature Reserve. Issue 14. Stavropol, 1995: 25–93.] Ченцова Н.Ю. К вопросу об отравлении птиц зерновыми приманками с фосфидом цинка, применяемыми для борьбы с грызунами. – Третья экологическая конференция. Ч. 3. Киев: КГУ, 1954. С. 199–202. [Chentsova N.Yu. On the issue of poisoning of birds with grain baits with zinc phosphide, used to control rodents. – The third environmental conference. Part 3. Kiev, 1954: 199–202. (in Russian).] BirdLife International. Aquila nipalensis (amended version of 2016 assessment). The IUCN Red List of Threatened Species 2017: e.T22696038A118576408. 2017. DOI: 10.2305/ IUCN.UK.2017-3.RLTS.T22696038A118576408.en. URL: https://www.iucnredlist.org/species/22696038/118576408 Дата обращения: 20.11.2019.

272

Ïåðíàòûå õèùíèêè è èõ îõðàíà 2019, 39

Краткие сообщения

A New Record of the Cinereous Vulture in the Western Kazakhstan Region, Kazakhstan НОВАЯ РЕГИСТРАЦИЯ ЧЁРНОГО ГРИФА В ЗАПАДНОКАЗАХСТАНСКОЙ ОБЛАСТИ, КАЗАХСТАН Akhmedenov K.M. (M. Utemisov West Kazakhstan State University, Uralsk, Kazakhstan) Kuzovenko A.E. (Samara Zoo, Samara, Russia) Spiegelman M.I. (M. Utemisov West Kazakhstan State University, Uralsk, Kazakhstan) Ахмеденов К.М. (Западно-Казахстанский государственный университет имени Махамбета Утемисова, Уральск, Казахстан) Кузовенко А.Е. (ГБУ «Самарский зоопарк», Самара, Россия) Шпигельман М.И. (Западно-Казахстанский государственный университет имени Махамбета Утемисова, Уральск, Казахстан)

DOI: 10.19074/1814-8654-2019-39-272-274

Контакт: Кажмурат Максутович Ахмеденов Западно-Казахстанский государственный университет имени Махамбета Утемисова 090000, Республика Казахстан, Уральск, пр. Н. Назарбаева, 162 тел.: +7 777 8735260 kazhmurat78@mail.ru Александр Евгеньевич Кузовенко ГБУ «Самарский зоопарк» 443068, Россия, Самара, ул. Ново-Садовая, 146 тел.:+7 927 653 38 35 prirodnick@ya.ru Михаил Иосифович Шпигельман Западно-Казахстанский государственный университет имени Махамбета Утемисова 090000, Республика Казахстан, Уральск, пр. Н. Назарбаева, 162 тел.: +7 777 2584141 c71305@mail.ru

Ареал чёрного грифа (Aegypius monachus) простирается от Северо-Западной Африки (север Марокко) и Юго-Западной Европы (Пиренейский п-ов) к востоку до Монголии и горных районов Восточного Китая (Степанян, 1990). В Казахстане гриф гнездится в Тянь-Шане, Джунгарском Алатау и Чу-Илийских горах, на кочёвках встречается по всей территории Казахстана (Ковшарь, 1988; Книга генетического фонда…, 1989). В IX – начале ХХ столетий гриф залетал на территорую Западно-Казахстанской области (далее ЗКО), по-видимому, чаще, чем в настоящее время, поскольку встречался севернее и западнее от неё, например, у Оренбурга (областной центр пограничной с ЗКО области России) отмечался стаями до 30 экземпляров (Зарудный, 1888), а в Саратовской области (пограничная с ЗКО область России) наблюдались залёты грифов в Вольский, Дергачёвский (соседние с Озинским) и Пугачёвский районы в первой половине ХХ века (Завьялов, Шляхтин, 2006). В XX столетии в августе 1956 г. двух грифов в обществе степных орлов (Aquila nipalensis) и сипов (Gyps fulvus) наблюдали у пос. Сайхин; одиночку – в 30 км северо-восточнее хутора Бузова Чапаевского (ныне Акжайыкского) района (Шевченко и др., 1978; Дебело, Булатова, 1999). В соседней Оренбургской области в Кувандыкском районе 24 июля 2010 г. был сфотографирован летящий взрослый чёрный гриф в холмистой местности, между

The range of the Cinereous Vulture (Aegypius monachus) extends from northwestern Africa (north of Morocco) and southwestern Europe (the Iberian Peninsula) to Mongolia and the mountain regions of Eastern China (Stepanyan, 1990). In Kazakhstan, they breed in Tien Shan, Dzungarian Ala Tau and Chu-Ili mountains. On migration, they could be found everywhere in the country (Kovshar, 1988; Genetic Fund Book…, 1989). In the IX – early XX century Cinereous vultures apparently occurred in the Western Kazakhstan region more often. For example, flocks of up to 30 Cinereous Vultures were registered near Orenburg, Russia (Zarudny, 1888), and in the Saratov region of Russia in the first half of the XX century (Zavyalov, Shlyakhtin, 2006) – these territories are located west and north from the Western Kazakhstan region. In the ХХ century, in August 1956, two vultures accompanied by the Steppe Eagles (Aquila nipalensis) and Griffon Vultures (Gyps fulvus) were observed near the village of Saykhin, and one vulture was seen 30 km to the northeast of Buzov Chapaev (now Akzhayyk) region (Shevchenko et al., 1978; Debelo, Bulatova, 1999). On July 24th, 2010, a flying adult Cinereous Vulture was photographed in a hilly area of Kuvandyksky district of the Orenburg region of Russia, between valleys of Ural and Alimbet rivers, in the territory of Aituar steppe of the Orenburg State Nature Reserve, Russia (51°03’47.43” N, 57°39’34.46” E), (Barba-

Short Reports Contact: Kazhmurat Maksutovich Akhmedenov Makhambet Utemisov West Kazakhstan State University N. Nazarbayev ave., 162, Uralsk, Republic of Kazakhstan, 090000 tel.: +7 777 8735260 kazhmurat78@mail.ru Alexander Evgenyevich Kuzovenko Samara Zoo Novo-Sadovaya str., 146, Samara, Russia, 443068 tel.:+7 927 653 38 35 prirodnick@ya.ru Michael Iosifovich Spiegelman, Makhambet Utemisov West Kazakhstan State University N. Nazarbayev ave., 162, Uralsk, Republic of Kazakhstan, 090000 tel.: +7 777 258 41 41 c71305@mail.ru

Рис. 1. Места регистрации чёрного грифа (Aegypius monachus) в XXI веке в Западно-Казахстанской области Казахстана (2) и Оренбургской области России (1). Fig. 1. Record of the Black Vulture (Aegypius monachus) in the XXI century in the WesternKazakhstan Region of Kazakhstan Republic (2) and Orenburg Region of Russia (1).

Raptors Conservation 2019, 39 долинами рек Урал и Алимбет, на территории Айтуарской степи Государственного природного заповедника «Оренбургский» (51°03’47,43” с.ш., 57°39’34,46” в.д.) (Барбазюк, 2012) (рис. 1). В начале и середине ХХ века чёрные грифы регулярно встречались в Кувандыкском районе и сопредельных Губерлинских горах, при этом были отмечены случаи гнездования (Давыгора, 1998). Поселение грифа было обнаружено в 1973 г. в соседней Актюбинской области Казахстана (Фомин и др., 1974). 15 апреля 2004 г. два грифа долго и невысоко кружились над северным берегом оз. Эльтон Палласовского района Волгоградской области (Быков и др., 2009). Для запада ЗКО в последние несколько десятилетий мы не нашли публикаций о достоверных встречах с чёрными грифами, поэтому наше наблюдение представляет интерес. В Таскалинском районе ЗКО 7 июня 2018 г. в 8 час 51 мин были сфотографированы четыре особи чёрного грифа, сидящие на склоне горы Большая Ичка (51°20’73,0” с.ш., 50°24’25,0” в.д.) (рис. 2). Место регистрации находится в 12 км от административного центра Таскалинского района – села Таскала (железнодорожная станция Шипово), в 100 км от областного центра города Уральска и в 8 км от границы с Российской Федерацией (Саратовская область, Озинский район) (рис. 1).

273

zyuk, 2012) (fig. 1). At the beginning and the middle of the XX century, Cinereous Vultures were regularly seen in the Kuvandyksky district and the adjacent Guberlinsky mountains where cases of nesting were also noted (Davygora, 1998). In 1973, a breeding colony of Cinereous Vultures was discovered in the neighboring Aktobe region of Kazakhstan (Fomin et al., 1974). On April 15th, 2004, two Cinereous Vultures circled above the northern shore of Lake Elton of Pallasovsky district of the Volgograd region, Russia (Bykov et al., 2009) – this territory also is located to the west of the Western Kazakhstan region as the Saratov region of Russia. For the West of the Western Kazakhstan region, over the past few decades, we have not found publications about reliable encounters with Cinereous Vultures, so our observation is of interest. On June 7th, 2018, at 08 h 51 min, we photographed four individuals of the Cinereous Vulture sitting on the slope of the Big Ichka mountain (51°20’73,0” N, 50°24’25,0” E) in the Taskala district of the WKR (fig. 2). The observation point is located 12 km away from the administrative center of the Taskala district – Taskala village (the railway station Shipovo), 100 km away from city Uralsk, and 8 km away from the border with the Russian Federation (Saratov region, Ozinsky district) (fig. 1).

274

Ïåðíàòûå õèùíèêè è èõ îõðàíà 2019, 39

Краткие сообщения Рис. 2. Четыре чёрных грифа на склоне горы Большая Ичка. 07.06.2018 г. Фото А. Кузовенко. Fig. 2. Four black vultures on the slope of mount Bolshya Ichka. 07/06/2018. Photo by A. Kuzovenko.

Литература Барбазюк Е.В. Новая регистрация чёрного грифа в Оренбургской области, Россия. – Пернатые хищники и их охрана. 2012. № 25. С. 135–136. [Barbazyuk E.V. A New Record of the Black Vulture in the Orenburg District, Russia. – Raptors Conservation. 2012. 25: 135– 136.] URL: http://rrrcn.ru/ru/archives/19125 Дата обращения: 29.08.2018. Быков А.В., Линдеман Г.В., Лопушков В.А. Конспект фауны птиц глинистой полупустыни Заволжья. – Животные глинистой полупустыни Заволжья (конспекты фаун и экологические характеристики). М.: Товарищество научных изданий КМК, 2009. 39 с. [Bykov A.V., Lindeman G.V., Lopushkov V.A. Bird Fauna of Clayey Semidesert in Transvolga Region. – Animals of clayey semidesert in Transvolga Region (fauna conspecta and ecological characteristics). Moscow: KMK Scientific Press, 2009: 1–39. (in Russian).] Давыгора А.В. Чёрный гриф. – Красная книга Оренбургской области. Оренбург, 1998. С. 46–47. [Davygora A.V. Black vulture. Red Data Book of the Orenburg Region. Orenburg, 1998: 46–47. (in Russian).] Дебело П.В., Булатова К.Б. Животные Западно-Казахстанской области. Позвоночные. Насекомые. Уральск, 1999. 208 с. [Debelo P.V., Bulatova K.B. Animals in West Kazakhstan region. Vertebral. Insects. Uralsk, 1999: 1–208. (in Russian).] Завьялов Е. В., Шляхтин Г. В. Чёрный гриф. – Красная книга Саратовской области. Саратов, 2006. С. 413–414. [Zavyalov E.V., Shlyakhtin G.V. Black vulture. The Red Data Book of the Saratov Region. Saratov, 2006: 413–414. (in Russian).]

Зарудный Н.А. Орнитологическая фауна Оренбургского края. – Записки Императорской Академии наук. Т. 57. прил. № 1. СПб., 1888. С. 1–338. [Zarudny N.A. Ornithological fauna of the Orenburg region. – Notes of the Imperial Academy of Sciences. 57 (suppl. 1). St. Petersburg, 1888: 1–338. (in Russian).] URL: http://orenkraeved.ru/biblioteka/zhivotnyjmir/1444-zarudnyj-n-a-ornitologicheskaya-fauna-orenburgskogo-kraya.html Дата обращения: 29.08.2018. Книга генетического фонда фауны Казахской ССР. Ч. 1. Позвоночные животные. Алма-Ата: Наука, 1989. 215 с. [The book of the genetic fund of fauna of the Kazakh SSR. P. 1. Vertebrate animals. Alma-Ata, 1989: 1–215. (in Russian).] Ковшарь А.Ф. Мир птиц Казахстана. АлмаАта: Мектеп, 1988. 272 с. [Kovshar A.F. Bird world of Kazakhstan. Alma-Ata, 1988: 1–272. (in Russian).] Степанян Л.С. Конспект орнитологической фауны СССР. М.: Наука, 1990. 727 с. [Stepanyan L.S. A synopsis of the ornithological fauna of the USSR. Moscow, 1990: 1–727. (in Russian).] Фомин В.Е., Филимонов А.Н., Жирнов Л.В. Гнездование чёрного грифа Aegypius monachus в Центральном Казахстане. – Материалы 6-й Всесоюзной орнитологической конференции. Т. 2. Москва, 1974. С. 147. [Fomin V.E., Filimonov A.N., Zhirnov L.V. Nesting of the black vulture Aegypius monachus in Central Kazakhstan. – Materials of the 6th All-Union Ornithological Conference. Vol. 2. Moscow, 1974: 147. (in Russian).] Шевченко В.Л., Гаврилов Э.И., Наглов В.А., Федосенко А.К., Татаринов О.М. Об орнитофауне Волжско-Уральского междуречья (Хищные птицы и совы). – Биология птиц в Казахстане. Алма-Ата, 1978. С. 99–114. [Shevchenko V. L., Gavrilov E. I., Naglov V.A., Fedosenko A.K., Tatarinov O.M. About the avifauna of the VolgaUral area (birds of Prey and owls). – Biology of birds in Kazakhstan. Alma-Ata, 1978: 99–114. (in Russian).]

Short Reports

Raptors Conservation 2019, 39

275

New Breeding Data of the Great Grey Owl in Forest-Steppe Zone of the Novosibirsk Region, Russia НОВЫЕ ДАННЫЕ О ГНЕЗДОВАНИИ БОРОДАТОЙ НЕЯСЫТИ В ЛЕСОСТЕПНОЙ ЗОНЕ НОВОСИБИРСКОЙ ОБЛАСТИ, РОССИЯ Andreyenkov O.V., Andreyenkova N.G. (Institute of Molecular and Cellular Biology SB RAS, Novosibirsk, Russia) Dubikovskiy D.V. (Publishing House “Asia” LLC, Kemerovo, Russia) Urusov L.V. (Independent researcher, Novosibirsk, Russia) Zhimulev I.F. (Institute of Molecular and Cellular Biology SB RAS; Novosibirsk, Russia) Андреенков О.В., Андреенкова Н.Г. (ФГБУН Институт молекулярной и клеточной биологии СО РАН, Новосибирск, Россия) Дубиковский Д.В. (ООО Издательский дом «Азия», Кемерово, Россия) Урусов Л.В. (Независимый исследователь, Новосибирск, Россия) Жимулёв И.Ф. (ФГБУН Институт молекулярной и клеточной биологии СО РАН, Новосибирск, Россия)

DOI: 10.19074/1814-8654-2019-39-275-281

Контакт: Олег Андреенков ИМКБ СО РАН 630090, Россия, Новосибирск, пр. Академика Лаврентьева, 8/2 oleg_andreenkov@ mail.ru Наталья Андреенкова ИМКБ СО РАН 630090, Россия, Новосибирск, пр. Академика Лаврентьева, 8/2 cykuta@ngs.ru Дмитрий Дубиковский ООО Издательский дом «Азия» 650025, Россия, Кемерово, ул. Чкалова, 19–4 dmitry.dubikovskiy@ gmail.com Лев Урусов 630082, Россия, Новосибирск, ул. Д. Ковальчук, 89–62 levurusov@gmail.com Игорь Жимулёв ИМКБ СО РАН 630090, Россия, Новосибирск, пр. Академика Лаврентьева, 8/2 zhimulev@mcb.nsc.ru

Бородатая неясыть (Strix nebulosa) – крупная сова с рыхлым оперением, циркумполярно населяет таёжные леса Евразии и Северной Америки, включая горную тайгу (Пукинский, 1977). Согласно данным шестого тома фундаментального многотомника «Птицы России и сопредельных регионов», северная часть Новосибирской области входит в гнездовой ареал вида, при этом город Новосибирск находится на самой южной границе основного ареала, приуроченного к таёжному поясу (Бутьев и др., 2005). Также в гнездовом ареале вида находится Салаирский кряж – единственный район произрастания горно-таёжных лесов в пределах Новосибирской области. В то же время, по данным Birdlife International, неразрывный ареал вида значительно дальше продолжается на юг, и к востоку от Урала включает в себя всю границу России и Казахстана, полностью перекрывая Новосибирскую область, Алтайский край и Республику Алтай (рис. 1). Это подтверждается гнездовыми находками бородатой неясыти на территории Челябинской (Карякин, Козлов, 1999), Курганской (Шепель, Лапушкин, 1998; Тарасов, 2011; Тарасов, Поляков, 2015), Омской (Яковлев и др., 2006; Яковлев, Соловьев, 2007; Соловьев и др., 2009) областей, Алтайского края (Бахтин и др., 2012) в России и встречей выводка в ВосточноКазахстанской области (Щербаков, 1990).

Great Grey Owl (GGO) (Strix nebulosa) is a big owl with loose plumage that has a circumpolar range across coniferous forests of Eurasia and Northern America including mountain taiga forest (Pukinskiy, 1977). According to Vol. 6 of “Birds of Russia and Adjacent Territories”, the northern part of the Novosibirsk region is included in a breeding range of the species while Novosibirsk (the city) is situated in the southernmost range of it (Butyev et al., 2005). Salair Ridge – the only area covered with mountainous taiga forests in the Novosibirsk region is also in the breeding range of the species. On the other hand, according to Birdlife International the species’ areal encompassed more area to the south and to the east including all Russian-Kazakhstan border, and the whole Novosibirsk region, Altai Kray and the Altai Republic of Russia. The latter is proofed by the presence of breeding observations of the GGO in Chelyabinsk, Kurgan, Omsk, Novosibirsk regions, Altai Kray, Altai Republic of Russia and Eastern-Kazakhstan region (Karyakin, Kozlov, 1999; Shepel, Lapushkin, 1998; Yakovlev et al., 2006; Yakovlev, Soloviev, 2007; Soloviev et al., 2009; Tarasov, 2011; Tarasov, Polyakov, 2015; Bachtin et al., 2012; Shcherbakov, 1990). GGO is enlisted in Category 3 in the Red Data Book of the Novosibirsk Region (2018) as a low-numbered breeding species, that wintering in the breeding area or making ir-

276

Ïåðíàòûå õèùíèêè è èõ îõðàíà 2019, 39

Contact: Oleg Andreyenkov Institute of Molecular and Cellular Biology SB RAS Acad. Lavrentiev Ave., 8/2 Novosibirsk, Russia, 630090 oleg_andreenkov@ mail.ru Natalya Andreyenkova Institute of Molecular and Cellular Biology SB RAS Acad. Lavrentiev Ave., 8/2 Novosibirsk, Russia, 630090 cykuta@ngs.ru Dmitry Dubikovskiy Publishing House “Asia” LLC Chkalova str., 19–4, Kemerovo, Russia, 650025 dmitry.dubikovskiy@ gmail.com Lev Urusov D. Kovalchuk str., 89–62, Novosibirsk, Russia, 630082 levurusov@gmail.com Igor Zhimulev Institute of Molecular and Cellular Biology SB RAS Acad. Lavrentiev Ave., 8/2 Novosibirsk, Russia, 630090 zhimulev@mcb.nsc.ru

Бородатая неясыть внесена в Красную Книгу Новосибирской области (2018) в категории 3 как малочисленный вид, гнездящаяся, осёдлая и нерегулярно кочующая птица. Как и большинство совообразных, бородатая неясыть не строит собственных гнёзд и, как правило, занимает гнёзда дневных хищников – старые гнездовые сооружения канюка (Buteo buteo), нередко – осоедов (Pernis apivorus), иногда – гнёзда скопы (Pandion haliaetus), и ещё реже – ястреба-тетеревятника (Accipiter gentilis), то есть избегает тёмных участков леса (Пукинский, 1977). В то же время утверждается, что «во всех случаях бородатая неясыть остаётся истинно таёжной птицей» (Бутьев и др., 2005), хотя многие гнездовые находки вида на юге Сибири сделаны в лесостепи, в типичном лесостепном ландшафте – преимущественно в берёзовых колках (Шепель, Лапушкин, 1998; Карякин, Козлов, 1999; Соловьев и др., 2009). Наши находки расширяют представление о распространении и диапазоне местообитаний вида в Новосибирской области. Большинство встреч бородатой неясыти в области связано с кочёвками в негнездовой период времени, когда в поисках пищи птицы периодически появляются даже в городской черте Новосибирска. В разделах веб-ГИС «Фаунистика», «Пернатые хищники Мира»98 и «Птицы Северной Евразии»99 можно найти информацию о десяти подтверждённых фотографиями встречах зимующих птиц в окрестностях города Новосибирска и в черте города в период с 2013 по 2016 гг. Веб-сайт «Siberian Birdwatching Community»100 содержит данные ещё о двух подобных встречах – в 2017 г. в черте города и в первой половине марта 2019 г. в Мошковском районе Новосибирской области, где птица наблюдалась в одном месте с разницей в неделю. Также периодически в городских СМИ появляются фотографии бородатых неясытей в черте Новосибирска в период зимних кочёвок. Однако в литературных источниках описано только две гнездовых находки вида на территории Новосибирской области. Так, бородатая неясыть отмечена на гнездовании в ходе учётов в 1993 г.

http://raptors.wildlifemonitoring.ru http://russiabirds.wildlifemonitoring.ru 100 http://sibirds.ru/v2taxon.php?s=319&l=ru 101 http://en.wikipedia.org/wiki/Akademgorodok 98 99

Краткие сообщения regular winter movements. As most of owls GGO doesn’t construct nests but uses nests of diurnal raptors such as Common Buzzard (Buteo buteo), Honey Buzzard (Pernis apivorus), Osprey (Pandion haliaetus) or Goshawk (Accipiter gentilis), hence avoiding dense and dark parts of forests (Pukinskiy, 1977). At the same time, most literature sources emphasize that “in all cases, GGO remains truly taiga species” (Butyev et al., 2005). Our observations expand the existing conception of the species’ habitat in the Novosibirsk Region. Most observations of the GGO in the region are related to the non-breeding period when owls getting close to the city and even enter urban areas in search of food. WebGIS “Faunistica” “Raptors of the World”98 and “Birds of Northern Eurasia”99 contain information on 10 observations of wintering GGO in the surroundings of Novosibirsk with confirmation photographs from 2013 to 2016. Website “Siberian Birdwatching Community”100 has data on two more similar observations done in 2017 in the urban area and in March of 2019 in Moshkovskiy district of the region where the bird was seen twice within a week. Photos of GGO in the urban area during winter also appear in the local mass-media. But only two breeding observations of the species in the Novosibirsk region are described in the literature. The first one was observed during a bird survey in 1993 in the interfluve of rivers Ob and Irtysh in the vicinity of the village Ostaninka of the Northern District of the Region in about 300 km north-west from Novosibirsk (Bobkov et al., 1997). The second observation described a finding of a downy nestling and an adult owl on the 26th of June, 1995 in a park zone of the Akademgorodok101 (Grabovskiy, 1997). Until recently, these two observations were the only evidence of the breeding status of the species in the Novosibirsk region. And nearly nothing was known about the phenology of the species. Besides the two observations described above, only a few GGO were seen during the breeding period but without proofs of breeding activity. One bird was photographed by S. Pisarevskiy on 20/05/2012 in the surroundings of village Boyarka of Kolyvanskiy district of the Region (Pisarevsky, 2012). A hunting bird was seen by D. Shtol (2015) on 06/04/2015 in the

Short Reports

Raptors Conservation 2019, 39

277

Рис. 1. Ареал бородатой неясыти (Strix nebulosa) по BirdLife International, 2016. Точкой обозначена территория исследований. Fig. 1. The range of the Great Grey Owl (Strix nebulosa) according to BirdLife International, 2016. The dot indicates the study area.

в Обь-Иртышском междуречье в окрестностях посёлков Украинка (деревня не существует с 1977 г.) и Останинка Северного района, приблизительно в 300 км к северо-западу от областного центра (Бобков и др., 1997). Вторая встреча связана с находкой пухового птенца и взрослой птицы 26 июня 1995 г. в лесопарковой зоне Новосибирского Академгородка (Грабовский, 1997). До последнего времени эти две встречи являлись единственными свидетельствами гнездования вида на территории области. Соответственно, практически ничего не было известно о фенологии вида. Помимо перечисленных наблюдений гнездящихся птиц, в гнездовой период взрослая птица была сфотографирована С. Писаревским 20 мая 2012 г. в окрестностях с. Боярка Колыванского района (Писаревский, 2012). В окологнездовой период охотящуюся птицу наблюдал Д. Штоль 6 апреля 2015 г. на территории садового общества «Нива» в окрестностях Новосибирского Академгородка (Штоль, 2015). Также известны встречи птиц в Новосибирске 4 апреля 2013 г. и 15 мая 2011 г. (Жимулёв, 2017). В 2018 и 2019 гг. на территории Новосибирской области авторами было найдено три гнезда бородатой неясыти (рис. 2). Все находки подтверждены фотодокументально. В Тогучинском районе в 5 км южнее деревни Конево 3 мая 2018 г. в 30 м от двухполосной автодороги с гравийным покрытием Конево – Мирный в сомкнутом берёзовом лесу было найдено гнездо бородатой неясыти (Андреенков, Андреенкова, 2018). Гнездо располагалось в развилке ветвей на берёзе на высоте около 15 м и просматривалось с доро-

surroundings of Academgorodok. Also two observations in Novosibirsk is known from 04/04/2013 and 15/05/2011 (Zhimulev, 2017). In 2018 and 2019 three nests of the GGO were found by the authors in the Novosibirsk region (fig. 2). All observations were documented by photos. On May 3rd, 2018 in the Toguchin District on the Novosibirsk Region in 5 km south from the village Konevo we found a nest of the GGO located in a dense birch grove in 30 m from the two-lane gravel road Konevo – Mirniy (Andreenkov, Andreenkova, 2018). The nest is located 15 m above the ground in a bifurcation of birch’s branches and is easily noticeable from the road during the whole nesting period (fig. 3A). A nesting tree locates in 30–200 m from the edge of a birch grove that it is surrounded by open landscapes from 0.2 to 0.5 ha. An adult female remained in the nest while being observed from the ground, and adult male also arrived at the nest. Thus, the containing of the nest left unknown. A repeat nest survey was conducted on 1st of June 2018. Both owls were seen on the territory and we failed to check the contains of the nest again. In 2019 nest was surveyed on April 7th. The female was sitting on the nest and didn’t leave it. An incubation is supposed. On May 24th of 2019 on the left bank of Koyen river valley we found a big nest of a raptor (Andreenkov, Andreenkova, 2019a). A nest supposed to be built by Common Buzzard was placed in a bifurcation of birch’s branches 15 m above the ground. Nesting tree is in a sparse birch woodland stretched on 3 km along a ravine headed towards flooded plain of river Koyen. The tree is located 50 m from the border between the woodland and an abandoned field of 30 ha square. As our car approached the nesting site, an adult GGO flew off from the nest. It perched in a birch’s canopy in a few dozens of meters from the nest. The containing of the nest remained unknown. Next survey was conducted on May 29th, 2019 and a

278

Ïåðíàòûå õèùíèêè è èõ îõðàíà 2019, 39 ги в течение всего гнездового периода (рис. 3A). На расстоянии от 30 м и далее в пределах 200 м от гнездового дерева находятся открытые безлесные участки площадью от 0,2 до 0,5 га. При осмотре гнезда с земли, взрослая самка гнездо не покидала, прилетел самец. Содержимое гнезда установить не удалось. Повторное посещение гнезда состоялось 1 июня 2018 г. Гнездовой участок по-прежнему абонировался совами, информацию о содержимом гнезда получить не удалось. На следующий год гнездо посещалось 7 апреля 2019 г. Самка была на гнезде – по-видимому, насиживала кладку, и при посещении гнездового участка людьми гнездо не покинула. В долине р. Коён по левому берегу 24 мая 2019 г. было найдено крупное гнездо хищной птицы (Андреенков, Андреенкова, 2019a). Гнездо, вероятно, постройка канюка, располагалось в развилке ветвей на берёзе на высоте около 15 м. Гнездовое дерево находилось в разреженном участке протяжённого берёзового лесного массива, вытянутого на расстояние около 3 км вдоль лога, направленного в сторону заболоченной поймы р. Коён. Дерево располагалось в 50 м от опушки лесного массива, являющейся северо-западной границей поля площадью около 30 га, в последние годы невозделываемого. При приближении автомобиля с гнезда слетела взрослая бородатая неясыть. Она заняла наблюдательный пункт в кроне берёзы в нескольких десятках метрах от гнезда. Содержимое гнезда установить не удалось. Повторное посещение состоялось 29 мая 2019 г. При наблюдении с земли

Краткие сообщения family of GGO with 3 nestlings in second downy plumage was found (fig. 3B). Male didn’t show up and female remained at the nest while we run the observation On the 25th of May 2019, another nest of GGO was found on the right bank of river Koyen (Andreenkov, Andreenkova, 2019b). This nest was known since 2018 and was built by a Common Buzzard whose clutch was found in the nest on June 10th, 2018. The nest is located on a pine 15 m above the ground. The nesting tree grows in a depression on a slope of a right bank terrace of river Koyen in a birch woodland with a few single-growing pine trees. In 30 m SW from the nesting tree, the woodland is cut by a two-lane gravel road. During the breeding season nest is visible from that road. Edge of the woodland locates 80 m east from the nesting tree and border with a vast abandoned agricultural field. A female and at least 5 nestlings in second downy plumage of different ages were observed in the nest (fig. 3С). We conduct the survey from the ground and did not disturb the female. Male showed up with a prey once during we run the observation in 18:46 (E. Shnayder, pers. com.). A repeat observation of the owl’s family was conducted on May 29th, 2019. The female arrived at the nest and remained with nestlings until we left the area. Additionally, D. Shtol and Y. Kashinskaya observed a hunting GGO on a roadside pylon close to the nest on June 8th of 2019, during a night owl survey (Shtol, 2019). The distance between two nests in the valley of the river Koyen is 5 km. This, however, does not mean that observed pairs neighboring each other. There is published data about GGO nesting in 100–200 m distance between pairs and even forming a colony (Butyev et al., 2005). Low number of breeding observations of GGO in the Novosibirsk Region can be considered as a support for the idea of suboptimal breeding conditions for the species in sparse small-leaved forests of forest-steppe zones. However, we must note that there is a lack of any research projects targeted on GGO in the Novosibirsk region. Thus, a

Рис. 2. Распределение гнёзд бородатой неясыти, найденных в 2018–2019 гг. в Новосибирской области. Fig. 2. Distribution of the Great Grey Owl nests found in 2018–2019 in Novosibirsk region.

Short Reports

Raptors Conservation 2019, 39

279

Рис. 3. Гнёзда бородатой неясыти в Новосибирской области: A – Тогучинский район Новосибирской обл., 3 мая 2018 г.; B – Искитимский район Новосибирской обл., на левом берегу р. Коён, 29 мая 2019 г.; С – Искитимский район Новосибирской обл., на правом берегу р. Коён, 25 мая 2019 г. Фото Д. Дубиковского, О. Андреенкова и Н. Андреенковой. Fig. 3. Nests of the Great Grey Owl in the Novosibirsk region: A – Toguchin district of the Novosibirsk region, May 3rd, 2018; B – Iskitim district of the Novosibirsk region, on the left bank of the Koyon river, May 29th, 2019; С – Iskitim district of the Novosibirsk region on the right bank of the Koyon river, May 25th, 2019. Photos by D. Dubikovsky, O. Andreyenkov and N. Andreyenkova.

в гнезде обнаружена самка с выводком из, как минимум, трёх птенцов в мезоптиле (рис. 3B). Самец не появлялся, самка с гнезда не слетала. На правом берегу р. Коён 25 мая 2019 г. было обнаружено второе гнездо, занятое бородатой неясытью (Андреенков, Андреенкова, 2019b). Эта постройка известна с 2018 г.: 10 июня 2018 г. в этом гнезде была обнаружена кладка канюка, при осмотре взрослая птица слетела с гнезда и беспокоилась, дальнейших наблюдений за кладкой не

seemingly low number of breeding GGOs in the Novosibirsk region could be due to a lack of ornithological interest. A representative example could be found in the neighboring Altai Kray where target search for the nest of GGO was conducted for the first time in 2012 (Bachtin et al., 2012) and now annually run from 2016 (A. Ebel, pers. com.), and already brought fruitful results that allow to clarify status of the species in the region. Before the surveys, only one observation of breeding GGO from 2004 existed in the region. In 2012, four more breeding territories were found. Three of them located in pine forests and only one – in a birch copse on the edge of a pine forest (Bachtin et al., 2012). Through the last 3–4 years, up to three broods of the GGO annually observed in Kislukhinskiy Nature Reserve. The sanctuary encompassed vast pine woodland and flooded plains of river Ob’. And breeding territories of GGO connected with woodland swamps or floodplains. Targeted search for GGO’s nests in Kosikhinskiy district of Altai Kray in 2019 added 4 occupied nests and one brood to our knowledge. It is interesting that in that area breeding territories of GGO mostly connected to birch groves. The search in Kosikhinskiy district was initiated after two broods of GGO were encountered in the area in 2017. In 2018 another nest was found in Talmenskiy district of Altai Kray (A. Ebel, pers. com.). Observations from Kosikhinskiy district of Altai Kray showed us that GGO does not avoid forest-steppe landscapes. Our findings from the valley of river Koyen also proofed this conclusion. It is also possible to assume that all breeding GGO in Novosibirsk regions are just outbursts from the breeding population with a core in Salair Ridge, but lack of actual data from Salair prevents us from making a general conclusion.

280

Ïåðíàòûå õèùíèêè è èõ îõðàíà 2019, 39

производилось. Гнездо располагалось на высоте около 15 м на сосне. Гнездовое дерево стоит в ложбине на склоне террасы правого берега р. Коён, в массиве берёзового леса с единичными соснами. В направлении на юго-запад, в 30 м от гнездового дерева, массив леса пересекает двухполосная автодорога с щебёночным покрытием – в гнездовой сезон гнездо просматривается с дороги. В восточном направлении, на расстоянии 80 м от гнездового дерева, находится опушка леса, которая выходит на обширные невозделываемые поля. В гнезде находилась взрослая самка и выводок из не менее пяти разновозрастных птенцов в мезоптиле (рис. 3С). Гнездо осматривалось с земли, самка оставалась с птенцами. По наблюдению Е. Шнайдер (личное сообщение), самец с добычей появился в 18:46. Повторное посещение гнезда состоялось 29 мая 2019 г. Самка прилетела на гнездо и оставалась с птенцами. Также ночью 8 июня 2019 г. на придорожном столбике вблизи от этого гнезда Д. Штолем и Ю. Кашинской была встречена охотящаяся взрослая бородатая неясыть (Штоль, 2019). Расстояние по прямой между найденными в долине р. Коён гнёздами составляет 5,0 км. Это, однако, не означает, что найденные гнездовые участки являются соседними, так как в литературе упоминаются случаи гнездования пар на расстоянии 100– 200 м друг от друга и даже образования подобия колониальных поселений (Бутьев и др., 2005). Малое количество гнездовых находок бородатой неясыти на территории Новосибирской области может свидетельствовать в пользу представления о неоптимальности светлых мелколиственных лесов лесостепной зоны в качестве местообитаний вида. Однако следует отметить отсутствие каких-либо целевых программ, направленных на поиск гнездовых участков бородатой неясыти на территории области. Как следствие, причиной кажущегося отсутствия бородатой неясыти на гнездовании может оказаться отсутствие интереса со стороны орнитологов. Характерен пример Алтайского края, где такие поиски были однократно проведены в 2012 г. (Бахтин и др., 2012) и регулярно проводятся начиная с 2016 г. (А. Эбель, личное сообщение). На сегодняшний день они уже позволили прояснить статус вида на территории этого региона. До 2012 г. на территории края был известен один факт гнездования в 2004 г. В 2012 г. были обнаружены четыре гнездовых участка: три из них находились в борах, и только одно гнездо располагалось на берёзе в берёзовых перелесках на границе приобского бора (Бахтин и др., 2012). На территории Кислухинского заказника на протяжении последних 3–4 лет обнаруживают до трёх выводков ежегодно. Заказник включает территорию приобского бора и пойму р. Обь, при этом гнездовые участки связаны с болотами в бору либо приурочены к Обской пойме. Направ-

Краткие сообщения ленные поиски на территории Косихинского района в 2019 г. принесли находку четырёх жилых гнёзд и одного выводка. Интересно, что здесь гнездовые участки бородатой неясыти оказались приурочены к берёзовым колкам. Поиски в Косихинском районе были инициированы после встреч двух выводков бородатой неясыти в 2017 г. Также в 2018 г. было найдено гнездо в Тальменском районе (А. Эбель, личное сообщение). Находки на территории Косихинского района показывают, что бородатая неясыть не избегает лесостепного ландшафта. Наши находки гнёзд в долине Коёна служат подтверждением этого вывода. Возможно также, что все наши находки бородатой неясыти на гнездовании в Новосибирской области приурочены к периферийной части популяции с ядром, расположенном на Салаирском кряже, но отсутствие данных по Салаиру оставляет этот вывод на уровне догадок. Литература Андреенков О.В., Андреенкова Н.Г. Бородатая неясыть (Strix nebulosa). – Пернатые хищники Мира (Веб-ГИС «Фаунистика»). 2018. [Andreenkov O., Andreenkova N. Great Grey Owl (Strix nebulosa). – Raptors of the World (Web-GIS “Faunistics”). 2018.] URL: http://raptors.wildlifemonitoring.ru/?lang=en#object/o_id=169662 Дата обращения: 27.09.2019. Андреенков О.В., Андреенкова Н.Г. Бородатая неясыть (Strix nebulosa). – Пернатые хищники Мира (Веб-ГИС «Фаунистика»). 2019 a. [Andreenkov O., Andreenkova N. Great Grey Owl (Strix nebulosa). – Raptors of the World (WebGIS “Faunistics”). 2019 a.] URL: http://raptors.wildlifemonitoring.ru/?lang=en#object/o_id=163171 Дата обращения: 27.09.2019. Андреенков О.В., Андреенкова Н.Г. Бородатая неясыть (Strix nebulosa). – Пернатые хищники Мира (Веб-ГИС «Фаунистика»). 2019 b. [Andreenkov O., Andreenkova N. Great Grey Owl (Strix nebulosa). – Raptors of the World (WebGIS “Faunistics”). 2019 b.] URL: http://raptors.wildlifemonitoring.ru/?lang=en#object/o_id=163170 Дата обращения: 27.09.2019. Бахтин Р.Ф., Важов С.В., Рыбальченко Д.В. Новые данные о гнездовании бородатой неясыти в Алтайском крае, Россия. – Пернатые хищники и их охрана. 2012. № 25. С. 138–142. [Bachtin R.F., Vazhov S.V., Rybalchenko D.V. New Data on the Great Grey Owl Breeding in the Altai Kray, Russia. – Raptors Conservation. 2012. 25: 138–142.] URL: http://rrrcn.ru/ru/archives/19129 Дата обращения: 27.09.2019. Бобков Ю.В., Торопов К.В., Шор Е.Л., Юдкин В.А. К орнитофауне Южной тайги Западно-Сибирской равнины. – Материалы к распространению птиц на Урале, в Приуралье и Западной Сибири. Екатеринбург, 1997. С. 14–21. [Bobkov Y.V., Toropov K.V., Shor E.L.,Yudkin V.A. Notes about Avifauna of South Taiga of West Siberian Plain. – Materials on bird distributions in the Urals, Priuralye and Western Siberia. Yekaterinburg, 1997: 14–21. (in Russian).] URL: https://cyberleninka.ru/article/n/kornitofaune-yuzhnoy-taygi-zapadno-sibirskoy-ravniny Дата обращения: 27.09.2019. Бутьев В.Т., Зубков Н.И., Иванчев В.П., Коблик Е.А., Ковшарь А.Ф., Котюков Ю.В., Люлеева Д.С., Назаров Ю.Н., Не-

Short Reports чаев В.А., Приклонский С.Г., Пукинский Ю.Б., Рустамов А.К., Сорокин А.Г., Фридман В.С. Птицы России и сопредельных регионов. Том 6. Совообразные, Козодоеобразные, Стрижеобразные, Ракшеобразные, Удодообразные, Дятлообразные. М.: Товарищество научных изданий КМК, 2005. 487 с. [Butyev V.T., Zubkov N.I., Ivanchev V.P., Koblik E.A., Kovshar A.F., Kotyukov Yu.V., Lyuleeva D.S., Nazarov Yu.N., Nechaev V.A., Priklonsky S.G., Pukinsky Yu.B., Rustamov A.K., Sorokin A.G., Fridman V.S. Birds of Russia and adjacent regions. Vol. 6. Strigiformes, Caprimulgiformes, Apodiformes, Coraciiformes, Upupiformes, Piciformes. Moscow, 2005: 1–487. (in Russian).] Грабовский М.А. Редкие птицы окрестностей Новосибирска. – Материалы к распространению птиц на Урале, в Приуралье и Западной Сибири. Екатеринбург, 1997. С. 49–50. [Grabovsky M.A. Rare bird species of suburbs of Novosibirsk. – Materials on bird distributions in the Urals, Priuralye and Western Siberia. Yekaterinburg, 1997: 49–50. (in Russian).] URL: https://cyberleninka.ru/article/n/redkie-ptitsy-okrestnosteynovosibirska Дата обращения: 27.09.2019. Жимулёв И.Ф. Орнитофауна Новосибирского Академгородка. Новосибирск: изд. СО РАН, 2017. 512 с. [Zhimulev I.F. Avifauna of Akademgorodok of Novosibirsk. Novosibirsk: Publishing House SB RAS, 2017: 1–512. (in Russian).] Карякин И.В., Козлов А.А. Предварительный кадастр птиц Челябинской области. Новосибирск: Издательский дом «Манускрипт», 1999. 421 с. [Karyakin I.V., Kozlov A.A. Preliminary cadastre of birds of the Chelyabinsk region. Novosibirsk, 1999: 1–421. (in Russian).] URL: http://rrrcn.ru/wpcontent/uploads/2008/12/Chelyabinsk-birds-1999.pdf Дата обращения: 27.09.2019. Красная книга Новосибирской области: Животные, растения и грибы. 3-е изд. перераб. и доп. Новосибирск: Типография Андрея Христолюбова, 2018. 588 с. [Department of Natural Resources and Environmental Protection of the Novosibirsk region. The Red Data Book of the Novosibirsk Region: Animals, Plants and Fungi. 3rd ed. Novosibirsk, 2018: 1–588. (in Russian).] Писаревский С.В. Бородатая неясыть (Strix nebulosa). – Пернатые хищники Мира (Веб-ГИС «Фаунистика»). 2012. [Pisarevsky S. Great Grey Owl (Strix nebulosa). – Raptors of the World (Web-GIS “Faunistics”). 2012.] URL: http://raptors. wildlifemonitoring.ru/#object/o_id=35284 Дата обращения: 27.09.2019. Пукинский Ю.Б. Жизнь сов. Серия: Жизнь наших птиц и зверей. Вып. 1. Л.: Издательство ЛГУ, 1977. 240 с. [Pukinskiy Y.B. Life of owls. Leningrad University Publishing, Leningrad, 1977: 1–240. (in Russian).] Соловьев С.А., Одинцев О.А., Колпакова Т.Ю., Яковлев К.А. К распространению бородатой неясыти в Омской области. – Материалы к распространению птиц на Урале, в Приуралье и Западной Сибири. 2009. Вып. 14. С. 195–196. [Soloviev S.A., Odintsev O.A., Kolpakova T.Yu., Yakovlev K.A. To the distribution of the Great Grey Owl in the Omsk region. – Materials on bird distributions in the Urals, Priuralye and Western Siberia. 2009. 14: 195–196. (in Russian).] URL: https://cyberleninka.ru/article/n/krasprostraneniyu-borodatoy-neyasyti-v-omskoy-oblasti Дата обращения: 27.09.2019. Тарасов В.В. К состоянию редких видов птиц Курганской области. – Материалы к распространению птиц на Урале, в Приуралье и Западной Сибири. 2011. Вып. 16. С. 110–139. [Tarasov V.V. To the state of rare bird species

Raptors Conservation 2019, 39

281

in the Kurgan region. – Materials on bird distributions in the Urals, Priuralye and Western Siberia. 2011. 16: 110–139. (in Russian).] URL: https://cyberleninka.ru/article/n/k-sostoyaniyu-redkih-vidov-ptits-kurganskoy-oblasti Дата обращения: 27.09.2019. Тарасов В.В., Поляков В.Е. Регистрации редких птиц на северо-западе Курганской области. – Фауна Урала и Сибири. 2015. № 2. C. 209–217. [Tarasov V.V., Polyakov V.E. Records of rare birds in the northwest of the Kurgan region. – Fauna of the Urals and Siberia. 2015. 2: 209–217. (in Russian).] URL: https://cyberleninka.ru/article/n/registratsii-redkih-ptits-na-severo-zapade-kurganskoy-oblasti Дата обращения: 27.09.2019. Шепель А.И., Лапушкин В.А. Некоторые орнитологические находки в Курганской области. – Материалы к распространению птиц на Урале, в Приуралье и Западной Сибири. Сборник статей и кратких сообщений. Екатеринбург, 1998. С. 183–184. [Shepel A.I., Lapushkin V.A. Some ornithological records in the Kurgan region. – Materials on bird distributions in the Urals, Priuralye and Western Siberia. Collection of articles and short reports. Yekaterinburg, 1998: 183–184. (in Russian).] URL: https://cyberleninka.ru/article/n/nekotoryeornitologicheskie-nahodki-v-kurganskoy-oblasti Дата обращения: 27.09.2019. Штоль Д.А. Бородатая неясыть (Strix nebulosa). – Птицы северной Евразии (Веб-ГИС «Фаунистика»). 2015. [Shtol D. Great Grey Owl (Strix nebulosa). – Birds of Northern Eurasia (Web-GIS “Faunistics”). 2015.] URL: http://russiabirds.wildlifemonitoring.ru/?lang=ru#object/o_id=29036 Дата обращения: 27.09.2019. Штоль Д.А. Бородатая неясыть (Strix nebulosa). – Птицы северной Евразии (Веб-ГИС «Фаунистика»). 2019. [Shtol D. Great Grey Owl (Strix nebulosa). – Birds of Northern Eurasia (Web-GIS “Faunistics”). 2019.] URL: http://russiabirds.wildlifemonitoring.ru/?lang=ru#object/o_id=166935 Дата обращения: 27.09.2019. Щербаков Б.В. О гнездовании бородатой неясыти на Южном Алтае. – Орнитология. 1990. Вып. 24. С. 166–167. [Shcherbakov B.V. About the nesting of the Great Grey Owl in Southern Altai. – Ornithology. 1990. 24: 166–167. (in Russian).] Яковлев К.Д., Соловьёв С.А., Соловьёв Ф.С. Экология сов (Strigiformes) южной части Омской области. – Омский научный вестник. 2006. № 8 (44). С. 169–173. [Yakovlev K.D., Soloviev S.A., Soloviev F.S. Ecology of owls (Strigiformes) of the southern part of Omsk region. – Omsk Scientific Bulletin. 2006. 8 (44): 169–173. (in Russian).] URL: https://cyberleninka.ru/article/n/ekologiya-sov-strigiformes-yuzhnoy-chasti-omskoy-oblasti Дата обращения: 27.09.2019. Яковлев К.Д., Соловьёв С.А. К экологии сов (Strigiformes) юго-западной части Западной Сибири. – Естественные науки и экология: межвузовский сборник научных трудов. Вып. 11. Омск, 2007. С. 92. [Yakovlev K.D., Soloviev S.A. To the ecology of owls (STRIGIFORMES) of the southwestern part of Western Siberia. – Natural sciences and ecology: interuniversity collection of scientific papers. Vol. 11. Omsk, 2007: 92. (in Russian).] BirdLife International. 2016. Strix nebulosa. – The IUCN Red List of Threatened Species 2016: e.T22689118A93218931 DOI: 10.2305/IUCN.UK.2016-3. RLTS.T22689118A93218931.en. URL: https://www.iucnredlist.org/species/22689118/93218931 Дата обращения: 10.09.2019.

282

Ïåðíàòûå õèùíèêè è èõ îõðàíà 2019, 39

Краткие сообщения

New Data on the Little Owl Distribution in the Novosibirsk Region and the Northern Part of the Altai Kray, Russia НОВЫЕ ДАННЫЕ О РАСПРОСТРАНЕНИИ ДОМОВОГО СЫЧА В НОВОСИБИРСКОЙ ОБЛАСТИ И СЕВЕРНОЙ ЧАСТИ АЛТАЙСКОГО КРАЯ, РОССИЯ Andreyenkov O.V., Andreyenkova N.G. (Institute of Molecular and Cellular Biology SB RAS, Novosibirsk, Russia) Boxorn A.Yu. (“Ecopatrol” unit of the «Adopt Nature Reserve» Program, Altai Kray, Russia) Kashinskaya Yu.O. (The Federal Research Center, Institute of Cytology and Genetics of SB RAS, Novosibirsk, Russia) Shtol D.A. (Budker Institute of Nuclear Physics of SB RAS, Novosibirsk, Russia) Андреенков О.В., Андреенкова Н.Г. (ФГБУН Институт молекулярной и клеточной биологии СО РАН, Новосибирск, Россия) Боксорн А.Ю. («Экопатруль» программы «Усынови заказник», Алтайский край, Россия) Кашинская Ю.О. (ФГБУН Федеральный исследовательский центр, Институт цитологии и генетики СО РАН, Новосибирск, Россия) Штоль Д.А. (ФГБУН Институт ядерной физики имени Г.И. Будкера СО РАН, Новосибирск, Россия)

DOI: 10.19074/1814-8654-2019-39-282-285 Контакт: Олег Андреенков ИМКБ СО РАН 630090, Россия, Новосибирск, пр. Академика Лаврентьева, 8/2 oleg_andreenkov@ mail.ru Наталья Андреенкова cykuta@ngs.ru Алина Боксорн Отряд «Экопатруль» программы «Усынови заказник» 658743, Россия, Алтайский край, Крутихинский район, с. Заковряшино, ул. Речная, 15 galina.boxorn@ yandex.ru Юлия Кашинская Федеральный исследовательский центр «Институт цитологии и генетики СО РАН» (ИЦиГ СО РАН) 630090, Россия, Новосибирск, ул. Академическая, 13–15 kash_ju@mail.ru

Домовый сыч (Athene noctua) в Новосибирской области – редкая, спорадично гнездящаяся птица. Вид занесён в Красную книгу Новосибирской области в категории редкости IV как редкий вид на периферии ареала (Михантьев, 2018). Единичные встречи домового сыча в области происходят не каждый год. Единственная гнездовая находка была сделана на крайнем юго-западе области 3 июля 2002 г. в селе Троицкое Карасукского района, координаты центра населённого пункта 53°43’31” с.ш. 77°49’36” в.д. (Жёлтиков, 2003). Позже сыч был встречен также в Карасукском районе, в посёлке Астродым Троицкого сельсовета (Жёлтиков Д.Л., личное сообщение). Авторы, цитировавшие ранее публикацию Д.Л. Жёлтикова, ошибочно относят эту находку к Чистоозёрному району, где тоже есть село Троицкое, и указывают ошибочные координаты (Ирисова, Никулкин, 2006; Тарасов, 2011). Это приводит к смещению точки относительно истинного её местонахождения более чем на 150 км в северо-западном направлении, и переносит находку из Северной Кулунды (как указано в статье Д.Л. Жёлтикова) в Барабинскую лесостепь. В ноябре 1989 г. домовой сыч был пойман в окрестностях Новосибирского Академгородка (Бобков и др., 1997).

The Little Owl (Athene noctua) is a rare breeding bird in the Novosibirsk Region. The species is listed in the Novosibirsk Region Red Data Book (category IV) as a rare species on the periphery of its range (Mikhantiev, 2018). There are few Little Owl observations in the region. The only case of nesting was observed in the South-West part of the region on July 3rd, 2002 in Troitskoye village, Karasuk District; the center of the settlement is located at 53°43’31” N. 77°49’36” E (Zheltikov, 2003). The author of the finding confirmed the location to us, and also informed about a more recent observation of the Little Owl in Astrodym village of the Karasuk District of Novosibirsk Region (D.L. Zheltikov, pers. com.). We found that several publications citing Mr. Zheltikov (like Irisova, Nikulkin, 2006; Tarasov, 2011) mistakenly attributed his observation to the Chistoozerny district where a village with a same name “Troitskoye” is situated and thus gave incorrect coordinates. This led to a displacement of the location more than 150 km to North-West from the real position and shifted it from the Northern Kulunda steppe (as indicated in the article by D.L. Zheltikov) to the Baraba steppe. A capture of another Little Owl in the vicinity of Novosibirsk Akademgorodok in

Short Reports Дмитрий Штоль ФГБУН Институт ядерной физики имени Г.И. Будкера СО РАН 630090, Россия, Новосибирск, ул. Академическая, 8–19 d.shtol@gmail.com Contact: Oleg Andreyenkov Institute of Molecular and Cellular Biology SB RAS Acad. Lavrentiev Ave., 8/2, Novosibirsk, Russia, 630090 oleg_andreenkov@ mail.ru Natalya Andreyenkova cykuta@ngs.ru Alina Boxorn “Ecopatrol” unit of the Adopt Nature Reserve Program Rechnaya str., 15, Zakovryashino vil., Krutihinskiy distr., Altai Kray, Russia, 658743 galina.boxorn@ yandex.ru Yulia O. Kashinskaya The Federal Research Center, Institute of Cytology and Genetics of SB RAS Akademicheskaya str., 13–15, Novosibirsk, Russia, 630090 kash_ju@mail.ru Dmitriy A. Shtol Budker Institute of Nuclear Physics of SB RAS Akademicheskaya str., 8–19, Novosibirsk, Russia, 630090 d.shtol@gmail.com

Raptors Conservation 2019, 39 Авторы обзорных работ (Ирисова, Никулкин, 2006; Тарасов, 2011) говорят о продвижении границы ареала вида в последние десятилетия в восточном и лишь отчасти северном направлении, и связывают это продвижение с распространением европейского подвида Athene noctua noctua. Максимально полный обзор встреч домового сыча на территории Западной Сибири по состоянию на конец первого десятилетия текущего века приведён в работе В.В. Тарасова (2011). С тех пор на территории Западной Сибири сильно возросла активность орнитологов-любителей, что улучшило выявляемость редких видов. В абсолютном большинстве случаев орнитологи-любители добиваются фотоподтверждения своих находок, что парадоксальным образом сделало любительские наблюдения не менее, а зачастую более достоверными, чем недокументированные сборами и фотографиями наблюдения специалистов. К тому же, любители часто оказываются в таких местах и в такие периоды года, которые не охвачены вниманием специалистов. Таким образом, участившиеся встречи домового сыча в последние годы могут быть как следствием улучшения изученности территории силами любителей, так и указывать на существенный сдвиг границы гнездового ареала вида на северо-восток. На протяжении 2019 года, начиная с 20 мая и до 4 декабря, мы отслеживали гнездование домовых сычей в селе Заковряшино Крутихинского района Алтайского края (рис. 2A). В течение сезона птиц неоднократно фотографировали разные наблюдатели (Дубиковский, 2019; Жбир, 2019; Романов, 2019; Сухов, 2019). Так, 12 августа 2019 г. Д. Дубиковский (личное сообщение), наблюдая за гнездящимися сычами, отметил одновременное

283

November 1989, is mentioned in the literature (Bobkov et al., 1997). Authors of reviews (Irisova, Nikulkin, 2006; Tarasov, 2011) reported expansion of the Little Owl range to the East and only partly to the North in recent decades. They attribute this expansion to the spread of the European nominate subspecies Athene noctua noctua. The most complete review of Little Owl observations in Western Siberia, was done by Tarasov (2011). Since that time birdwatching activity has greatly increased in Western Siberia and so does the amount of the rare species observations. Amateur ornithologists usually provide photo-confirmation of their findings, which made such observations at least as reliable as expert observations not confirmed by collected specimens or photographs. In addition, birdwatchers can cover wider territories and time periods than experts can do. As a result, a series of Little Owl observations reported over recent years has significantly expanded the known nesting range boundary of the species to the northeast. We were observing the Little Owl nesting in the Zakovryashino village of Krutikha District, Altai Kray from May 20th to December 04, 2019 (i.e. until the moment of writing this report) (fig. 2A). The birds were repeatedly photographed by different observers during this period (Dubikovsky, 2019; Zhbir, 2019; Romanov, 2019; Sukhov, 2019). For example, D. Dubikovsky (pers. com.), noted the simultaneous presence of seven Little Owls on August 12th, 2019: two birds were identified visually and five by voice. The other two encounters of the Little Owl took place in the Iskitim District of Novosibirsk Region. On August 8th, 2017, at about 1 a.m. local time, we saw a juvenile bird with remains of a second down plumage

Рис. 1. Ареал домового сыча (Athene noctua) по BirdLife International, 2018 и встречи домовых сычей на севере Алтайского края и в Новосибирской области. Fig. 1. The range of the Little Owl (Athene noctua) according to BirdLife International, 2018, and the records of the Little Owl in the northern part of the Altai Kray and in the Novosibirsk Region.

284

Ïåðíàòûå õèùíèêè è èõ îõðàíà 2019, 39 присутствие семи птиц – двух визуально и пяти по голосу. Другие две встречи произошли на территории Искитимского района Новосибирской области. Около часа ночи 8 августа 2017 г. был встречен слёток домового сыча с остатками мезоптиля. Птица охотилась на насекомых на гравийной дороге в 4,5 км на восток-северо-восток от с. Морозово, на водоразделе рек Коён и Тальменка (рис. 2B). Дата встречи в сочетании с возрастом птицы позволяет утверждать о гнездовании домового сыча в междуречье Коёна и Тальменки (Андреенков, Андреенкова, 2017). Вторая встреча произошла 30 ноября 2019 г. на территории действующего сельскохозяйственного комплекса, расположенного на южной окраине с. Преображенка (рис. 2C). Птица выглядела активной, перемещалась по территории комплекса и использовала хозяйственные постройки как укрытия. На территории наблюдались крупные скопления воробьёв (Passer sp.) (Штоль, 2019). Три перечисленные встречи подтверждены фотографиями. Кроме того, 7 июня 2018 г. в 1,5 км в сторону села Морозово от места выше-

Краткие сообщения

(mesoptil) (fig. 2B). It was hunting insects on a gravel road 4.5 km away to east-northeast from Morozovo village in an interfluve between the Koyon and Talmenka rivers (Andreenkov, Andreenkova, 2017). The observation date, as well as the age of the bird, confirms the Little Owl nesting in that area. The second encounter took place on November 30th, 2019 (fig. 2C), on the territory of an agricultural complex near the Preobrazhenka village (Shtol, 2019). The bird looked active, moved around the complex and used farm buildings as shelters. There were a large flocks of sparrows (Passer sp.) at the location. All three observations described above are confirmed by photos. In addition, on June 7th, 2018, during a night survey together with K. Romanov we identified a Little Owl in 1.5 km from the point of the previous observation in 2017 in direction towards village Morozovo. We did not manage to take photos since we saw the bird from a moving car. Both in 2017 and in 2018 we run additional surveys trying to find a Little Owl again, we even tried to lure it using tapes of the same species but did not succeed to see or hear the bird again. We also have a personal report of I.V. Frolov (ISEZH SB RAS) of hearing Little Owl calls in Zaeltsovsky forest in Novosibirsk during the period from 1st to15th of November, 2015 and from 16th to 31st of July, 2016. However, based on our experience, we believe that data unconfirmed by photographs or voice recordings need very critical examination. Our observations shift the boundary of the Little Owl breeding range in Altai Kray and Novosibirsk Region to the northeast, which is in line with the conclusions of Irisova and Nikulkin (2006) and Tarasov (2011). It should be noted that in Kemerovo Region, two Рис. 2. Регистрации домовых сычей на севере Алтайского края и в Новосибирской области: A – домовый сыч, гнездившийся в 2019 г. в с. Заковряшино Крутихинского р-на Алтайского cases of Little Owl nesting are края; фото А. Боксорн; B – cлёток домового сыча с остатками мезоптиля на дороге на водоknown (Vasilchenko, 2005). It разделе рек Коён и Тальменка в Искитимском р-не Новосибирской области 8 августа 2017 г., is suggested that the Kemeroфото О. и Н. Андреенковых; C – домовый сыч, встреченный 30 ноября 2019 года в с. Преобvo birds probably belong to раженка Искитимского р-на Новосибирской области, фото Д. Штоля. some mountain subspecies of Fig. 2. Observations of the Little Owls in the northern part of the Altai Kray and in the Novosibirsk Little Owl and are not related Region: A – Little Owl nesting in 2019 in the Zakovryashino village of Krutikha District, Altai Kray, photo by A. Boxorn; B – juvenile Little Owl with mesoptile remains on the road on the watershed to the finds in Altai Kray and of the Koyon and Talmenka rivers in the Iskitim district of the Novosibirsk Region on August 8, the Novosibirsk Region (Tara2017, photo by N. and O. Andreyenkov; C – Little Owl recorded in November 30th, 2019 (Novosisov, 2011). birsk Region, Iskitim District, Preobrazhenka village), photo by D. Shtol.

Short Reports указанной встречи на водоразделе рек Коён и Тальменка, также в ночное время авторы вместе с К. Романовым встретили на дороге птицу, определённую как домовый сыч. Фотографий сделать не удалось – птицу наблюдали из движущегося автомобиля в свете фар. Выезды в это место в последующие ночи птиц не выявили, несмотря на воспроизведение криков. Впрочем, на месте встречи 8 августа 2017 г. в последующие ночи нам также не удалось ни увидеть птицу, ни привлечь её на воспроизведение звукозаписи голосов домовых сычей. Также сотрудник ИСиЭЖ СО РАН И.В. Фролов (личное сообщение) слышал крики домового сыча в Заельцовском бору г. Новосибирска в период с 1 по 15 ноября 2015 г. и с 16 по 31 июля 2016 г. Однако, исходя из опыта наблюдений, мы считаем, что любые неподтверждённые фотографиями или записями голоса данные оставляют почву для сомнений в достоверности определения. Наши наблюдения сдвигают в северо-восточном направлении границу гнездового ареала домового сыча на территории Алтайского края и Новосибирской области, что хорошо согласуется с выводами авторов обзорных работ (Ирисова, Никулкин, 2006; Тарасов, 2011). Отметим, что восточнее, на территории Кемеровской области, известны две гнездовые находки (Васильченко, 2005). Существует предположение о том, что гнездящиеся в Кемеровской области птицы не связаны с находками птиц на территории Алтайского края и Новосибирской области и, возможно, принадлежат к какому-либо из горно-азиатских подвидов (Тарасов, 2011). Литература Андреенков О.В., Андреенкова Н.Г. Домовый сыч (Athene noctua). – Пернатые хищники Мира (Веб-ГИС «Фаунистика»). 2017. [Andreenkov O., Andreenkova N. Little Owl (Athene noctua). – Raptors of the World (WebGIS “Faunistics”). 2017.] URL: http://raptors.wildlifemonitoring.ru/?lang=ru#object/o_id=104222 Дата обращения: 03.12.2019. Бобков Ю.В., Жуков В.С., Кан В., Николаев В.В. Материалы по некоторым зимующим птицам Новосибирской области. – Материалы к распространению птиц на Урале, в Приуралье и Западной Сибири. Екатеринбург, 1997. С. 9–12. [Bobkov Yu.V., Zhukov V.S., Kan V., Nikolaev V.V. Materials on some wintering bird of the Novosibirsk Region. – Materials on bird distributions in the Urals, Priuralye and Western Siberia. Ekaterinburg, 1997: 9–12. (in Russian).] URL: https://cyberleninka.ru/article/n/materialy-po-nekotorymzimuyuschim-ptitsam-novosibirskoy-oblasti Дата обращения: 03.12.2019. Васильченко А.А. К орнитофауне северо-востока Кемеровской области. – Материалы к распространению птиц на Урале, в Приуралье и Западной Сибири. Екатеринбург, 2005. С. 45–103. [Vasilchenko A.A. To the avifauna of the north-east of the Kemerovo province. – Materials on bird distributions in the Urals, Priuralye and Western Siberia. Ekaterinburg, 2005: 45–103. (in Russian).] URL: https://cyberleninka.ru/article/n/k-ornitofaune-severo-vostoka-kemerovskoyoblasti Дата обращения: 03.12.2019. Дубиковский Д. Домовый сыч Athene noctua (Scopoli, 1769) Little Owl. – Siberian Birdwatching Community. 2019.

Raptors Conservation 2019, 39

285

[Dubikovsky D. Little Owl Athene noctua (Scopoli, 1769). – Siberian Birdwatching Community. 2019.] URL: http://sibirds.ru/v2photo.php?l=ru&s=051503323 Дата обращения: 03.12.2019. Жбир Д. Домовый сыч Athene noctua (Scopoli, 1769) Little Owl. – Siberian Birdwatching Community. 2019. [Zhbir D. Little Owl Athene noctua (Scopoli, 1769). – Siberian Birdwatching Community. 2019.] URL: http://sibirds.ru/v2photo. php?l=ru&s=070601157 Дата обращения: 03.12.2019. Жёлтиков Д.Л. Случай гнездования домового сыча в селе Троицком (Северная Кулунда). – Материалы к распространению птиц на Урале, в Приуралье и Западной Сибири. Екатеринбург, 2003. С. 92. [Zheltikov D.L. A case of the nesting of the Little Owl in the village of Troitsky (Northern Kulunda Steppe). Materials on bird distributions in the Urals, Priuralye and Western Siberia. Ekaterinburg, 2003: 92. (in Russian).] URL: https://cyberleninka.ru/article/n/sluchai-gnezdovaniyadomovogo-sycha-v-sele-troitskom-severnaya-kulunda Дата обращения: 03.12.2019. Ирисова Н.Л., Никулкин В.Н. К распространению домового сыча в Западной Сибири. – Материалы к распространению птиц на Урале, в Приуралье и Западной Сибири. Екатеринбург, 2006. С. 123–124. [Irisova N.L., Nikulkin V.N. About the distribution of the Little Owl in Western Siberia. – Materials on bird distributions in the Urals, Priuralye and Western Siberia. Ekaterinburg, 2006: 123–124. (in Russian).] URL: https://cyberleninka.ru/article/n/k-rasprostraneniyu-domovogo-sycha-v-zapadnoy-sibiri Дата обращения: 03.12.2019. Михантьев А.И. Домовой сыч Athene noctua (Scopoli, 1769). – Красная книга Новосибирской области: Животные, растения и грибы / отв. ред. В. В. Глупов, Д. Н. Шауло. 3-е изд. перераб. и доп. Новосибирск: Типография Андрея Христолюбова, 2018. С. 277–278. [Mikhantiev A.I. Little Owl Athene noctua (Scopoli, 1769). – Red Data Book of the Novosibirsk Region: Animals, Plants, and Mushrooms / V.V. Glupov, D.N. Shaulo Eds. 3rd ed. reslave. and add. Novosibirsk, 2018: 277–278. (in Russian).] Романов К. Домовый сыч Athene noctua (Scopoli, 1769) Little Owl. – Siberian Birdwatching Community. 2019. [Romanov K. Little Owl Athene noctua (Scopoli, 1769). – Siberian Birdwatching Community. 2019.] URL: http://sibirds. ru/v2photo.php?l=ru&s=051801060 Дата обращения: 03.12.2019. Сухов И. Домовый сыч Athene noctua (Scopoli, 1769) Little Owl. – Siberian Birdwatching Community. 2019. [Sukhov I. Little Owl Athene noctua (Scopoli, 1769). – Siberian Birdwatching Community. 2019.] URL: http://sibirds.ru/v2photo. php?l=ru&s=062502333 Дата обращения: 03.12.2019. Тарасов В.В. Распространение домового сыча в Западной Сибири. – Вестник ОГУ. 2011. № 5 (124). С. 93–95. [Tarasov V.V. Distribution of the Little Owl in Western Siberia. – Vestnik OGU. 2011. 5 (124): 93–95. (in Russian).] URL: http:// vestnik.osu.ru/2011_5/19.pdf Дата обращения 03.12.2019. Штоль Д.А. Домовый сыч (Athene noctua). – Птицы северной Евразии (Веб-ГИС «Фаунистика»). 2019. [Shtol D. Little Owl (Athene noctua). – Birds of Northern Eurasia (WebGIS “Faunistics”). 2019.] URL: http://russiabirds.wildlifemonitoring.ru/?lang=ru#object/o_id=173270 Дата обращения: 03.12.2019. BirdLife International. Athene noctua. The IUCN Red List of Threatened Species 2018: e.T22689328A131921924. 2018. DOI: 10.2305/IUCN.UK.2018-2.RLTS. T22689328A131921924.en. URL: https://www.iucnredlist. org/species/22689328/131921924 Дата обращения: 03.12.2019.

286

Ïåðíàòûå õèùíèêè è èõ îõðàíà 2019, 39

Краткие сообщения

Breeding of the Pallid Harrier on the Right Bank of Yenisei River in the Minusinsk Depression, Krasnoyarsk Kray, Russia ГНЕЗДОВАНИЕ СТЕПНОГО ЛУНЯ НА ПРАВОБЕРЕЖЬЕ ЕНИСЕЯ В МИНУСИНСКОЙ КОТЛОВИНЕ, КРАСНОЯРСКИЙ КРАЙ, РОССИЯ Karyakin I.V., Nikolenko E.G. (Sibecocenter LLC, Novosibirsk, Russia) Карякин И.В., Николенко Э.Г. (ООО «Сибэкоцентр», Новосибирск, Россия)

DOI: 10.19074/1814-8654-2019-39-286-291

Контакт: Игорь Карякин ООО «Сибэкоцентр» 630090, Россия Новосибирск, а/я 547 +7 923 154 32 95 ikar_research@mail.ru Эльвира Николенко ООО «Сибэкоцентр» 630090, Россия Новосибирск, а/я 547 тел.: +7 923 150 12 79 elvira_nikolenko@mail.ru Contact: Igor Karyakin LLC Sibecocenter P.O. Box 547 Novosibirsk Russia, 630090 tel.: +7 923 154 32 95 ikar_research@mail.ru Elvira Nikolenko LLC Sibecocenter P.O. Box 547 Novosibirsk Russia, 630090 tel.: +7 923 150 12 79 elvira_nikolenko@mail.ru

Степной лунь (Circus macrourus) в Красноярском крае находится на северо-восточной границе гнездового ареала. Несмотря на то, что Г.П. Дементьев (1951) «дотягивал» восточный край ареала вида до Красноярска и юго-западного Забайкалья, о гнездовых находках на этой территории не было известно. Основное ядро самой восточной популяции вида, несомненно, было сосредоточено в Канско-Ачинской лесостепи и в Минусинской котловине (преимущественно в бассейне Чулыма), но номадность и, как следствие, сильные флуктуации численности, характерные для вида, определили нерегулярность его наблюдений исследователями, работающими в крае. Так, например, в начале ХХ столетия степной лунь отмечался как довольно обычный в Ачинской лесостепи, в то же время в окрестностях г. Минусинска и в Усинской котловине (хр. Западный Саян) был редок и встречался спорадично (Сушкин, 1914). В 40-е годы ХХ столетия, наоборот, был обычен в Минусинской котловине (Янушевич, Юрлов, 1950), а в 1970-е годы отмечался здесь уже как редкий вид (Кустов, 1978; 1981; 1982). В начале 80-х гг. несколько встреч со степными лунями отмечено в Назаровской и Канской лесостепях: около г. Назарово 30 мая 1983 г. встречены 2 самки; в правобережье р. Урюп (левый приток р. Чулым), в окрестностях п. Никольское Шарыповского района, степные луни наблюдались во второй половине мая – первой половине июня (4 встречи); у р. Курыш (правый приток р. Кан), в окрестностях пос. Мокруша, молодая птица наблюдалась 21 августа 1985 г. (Жуков, 2006). До 90-х гг. степной лунь регистрировался в гнездовой период на речных террасах в Западном Саяне и Кузнецком Алатау, предпочитая степные или остепнённые участки (Соколов и др., 1983; Петров, Рудковский, 1985; Сыроеч-

The Pallid Harrier (Circus macrourus) lives in the northeastern border of the breeding area in the Krasnoyarsk Kray. At the beginning of the XX century, the Pallid Harrier was quite common in the Achinsk forest-steppe, while at the same time it was rare and met sporadically in the area of the Minusinsk city and the Usinsk depression (Sayany) (Sushkin, 1914). In the 1940s of the XX century, on the contrary, it was common in the Minusinsk depression (Yanushevich, Yurlov, 1950), and in the 1970s it was already recorded here as a rare species (Kustov, 1978; 1981; 1982). In the early 1980s, several meetings with Pallid Harriers were recorded in the Nazarov and Kansk foreststeppes (Zhukov, 2006). Until the 1990s, the meetings with pallid harriers were recorded during the breeding period on the river terraces in the Western Sayan and Kuznetsky Alatau (Sokolov et al., 1983; Petrov, Rudkovsky, 1985; Syroechkovsky, Rogacheva, 1995). In the 1990s, the Pallid Harrier was repeatedly recorded in the Achinsk forest-steppe, as well as in the area of the Intikol lake in the Dzhirim steppe (Syroechkovsky et al., 2000). It was recorded singly in the Kansk forest-steppe (Ravkin et al., 1988; Syroechkovsky et al., 2000; Baranov, Voronina, 2011). Between 2000 and 2015 the breeding of the Pallid Harrier was recorded in humid biotopes in the left bank of the Minusinsk depression (Republic of Khakassia), where in years with registered breeding the pairs of the Pallid Harrier were unevenly distributed over the steppe wetlands, and assured breeding (nests and broods) was registered for Trekhozerki urochishche (isolated terrain feature), Ulughol lake (cluster of the Khakassky reserve), Itkul and Bele lakes (clusters of the Khakassky reserve), Podzaplotsky bogs (cluster of the Khakassky reserve) and some collection sites of the Black and White Iyus rivers (Karyakin et al., 2015).

Short Reports

Raptors Conservation 2019, 39

Степной лунь (Circus macrourus), самец, 02.07.2018, точка № 1 на рис. 1. Фото И. Карякина. Pallid Harrier (Circus macrourus), male, 02/07/2018, point 1 in fig. 1. Photo I. Karyakin.

ковский, Рогачева, 1995). В 1990-е годы степной лунь неоднократно отмечался по лугостепным и суходольным участкам в Ачинской степи, в районе поймы р. Сереж, у озёр Большой Косоголь, Белое, Салбат, а также в окрестностях оз. Интиколь в Джиримской степи (Сыроечковский и др., 2000). В Канской лесостепи единично наблюдался на полях в окрестностях пос. Нижний Ингаш (Равкин и др., 1988), в районе Ношинского пруда, в бассейне р. Усолки, на восточном и северном побережьях оз. Улюколь, а также в окрестностях г. Канска (Сыроечковский и др., 2000; Баранов, Воронина, 2011). В период с 2000 по 2015 гг. гнездование степного луня установлено во влажных биотопах в левобережной части Минусинской котловины (Республика Хакасия), где в годы с регистрирующимся размножением пары степных луней неравномерно распределялись по степным водно-болотным угодьям, а достоверное гнездование (гнёзда и выводки) установлено для ур. Трёхозёрки, оз. Улугхоль (кластер Хакасского заповедника), озёр Иткуль и Белё (кластеры Хакасского заповедника), Подзаплотских болот (кластер Хакасского заповедника) и ряда пойменных участков Чёрного и Белого Июса (Карякин и др., 2015). Опубликованные оценки численности степного луня для Хакасии и Красноярского края сильно разнятся. В.С. Жуков (2006) на основании семи встреч, большая часть из которых не гнездовые, рассчитал запас вида для всей лесостепи Средней Сибири от 900 до 4 тыс. особей, в среднем 2 тыс. особей. Но нам эта оценка представляется завышенной, учитывая несоответствие биотопов, выбранных автором для экстраполяции численности степного луня, и тех, в которых вид реально гнездится в регионе. Так же автор не делает акцента на номадности вида в регионе, где годы встреч чередуются с полным отсутствием регистраций. Пики численности

287

Published estimates of the Pallid Harrier population for Khakassia and the Krasnoyarsk Territory vary enormously. V.S. Zhukov (Zhukov, 2006), based on seven meetings, most of which were not breeding ones, calculated the species for the entire forest-steppe of the Central Siberia from 900 to 4 thousand individuals, an average of 2 thousand individuals. However, it seems that this estimate is a sequence higher, given the complete unconformity of biotopes, selected by the author to extrapolate the Pallid Harrier population and those where the species breed in the region. Again, the author did not focus on the nomadic life of the species in the region. Here the years of meetings alternate with a complete lack of registrations. Peaks of the Pallid Harrier population in the Minusinsk depression within Khakassia were recorded in 2001 and 2011. According to the registration details of these years (more than 35 registrations, including 12 breeding ones), the Pallid Harrier population for the entire Minusinsk depression was estimated at 226 and 240 breeding pairs, respectively. In 2004, 2008, and 2015, there were no registered species in Khakassia. In the remaining years, it was registered singly, including only two cases of breeding that were recorded. Thus, over 16 years, the population varied from a complete absence of breeding species to 240 pairs in good years (Karyakin et al., 2015). After no observations of the Pallid Harrier in 2015–2016, starting from 2017, there has been an increase in the registration of this species in the left bank of the Minusinsk depression: 9 observations, including 2 nests found, in June – July of 2017 in the Beisky, Ust-Abakansky, Bogradsky and Shirinsky districts of Khakassia; 16 observations, including 3 nests found, in June – July 2018 in the Ust-Abakansky, Bogradsky, Shirinsky, Ordzhonikidze districts of Khakassia, Sharypovsky and Uzhursky districts of the Krasnoyarsk Kray (authors’ data); 2 observations in the region of lakes of Shira and Belyo, in May – June 2017 (Steinbrenner, 2017; Latysh, 2017a); one meeting at the end of April 2018 at the lake of Krasnoe Ozerko, east of Belyo lake (Steinbrenner, 2018); 2 meetings in May – June in the Uzhursky district of the Krasnoyarsk Kray (Mamaev, 2018a; 2018b). In April 2017, the Pallid Harrier was observed in the Emelyanovsky district of the Krasnoyarsk Kray near the village of Chastoostrovskoe, northeast of Krasnoyarsk (Latysh, 2017b).

288

Ïåðíàòûå õèùíèêè è èõ îõðàíà 2019, 39 степного луня в Минусинской котловине в пределах Хакасии наблюдались в 2001 и 2011 гг. По учётным данным этих лет (более 35 регистраций, в том числе 12 гнездовых), численность степного луня для всей Минусинской котловины оценена в 226 и 240 гнездящихся пар соответственно. В 2004, 2008 и 2015 гг. регистрации вида в Хакасии отсутствовали. В остальные годы регистрировался единично, в том числе выявлено всего 2 случая гнездования. Таким образом, численность за 16 лет изменялась от полного отсутствия вида на гнездовании до 240 пар в наиболее благоприятные годы (Карякин и др., 2015). После отсутствия наблюдений степного луня в 2015–2016 гг., начиная с 2017 г. наблюдается рост регистраций этого вида в левобережной части Минусинской котловины: 9 наблюдений, включая 2 находки гнёзд, в июне – июле 2017 г. в Бейском, Усть-Абаканском, Боградском и Ширинском районах Хакасии; 16 наблюдений, включая 3 находки гнёзд, в июне – июле 2018 г. в Усть-Абаканском, Боградском, Ширинском, Орджоникидзевском районах Ха-

Краткие сообщения Against the notable increase in the number of meetings of the Pallid Harrier in the left bank of the Minusinsk depression in 2018, it is also met in its right bank. Here, from July 2nd to August 1st, on the transit route and during the survey of three sites for eagle registration, 25 pallid harriers (including fledglings of the current year) were met at 10 points (fig. 1). On July 2nd, 2018, we met the first pallid harrier (male) at the mouth of the river of Khabyk (a right-bank tributary of the Syda River) between the village of Bol Khabyk and Maiskoe Utro in the bottomland pasture (fig. 1 – point 1). The next day (on July 3rd), the male pallid harrier was again observed over haylands near the Kulazhyha mount. A day later, on July 5th, we spent more time here, recording birds of prey, and met a disturbed pair of Pallid Harriers in a biotope that is quite atypical for this species in this region, namely on the ruins of a farm overgrown with nettles in the valley of a small steppe stream near the Kulazhyha mount (10 km west of the village of Novotroitskoe) (fig. 1 – point 2). There was little

Рис. 1. Гнездовой ареал степного луня (Circus macrourus) в Алтае-Саянском регионе и точки регистраций этого вида в 2018 г. в правобережье Енисея, в Минусинской котловине (Красноярский край). Условные обозначения: KK – Красноярский край; RH – Республика Хакасия; RT – Республика Тыва; RA – Республика Алтай; KO – Кемеровская область; AK – Алтайский край; NSO – Новосибирская область; A – область постоянного гнездования, включая годы депрессии численности кормов; B – область постоянного присутствия вида с отсутствием гнездования лишь в годы депрессий численности кормов (сильные флуктуации численности); С – область нерегулярного гнездования только в годы пика численности кормов; D – границы субъектов РФ; E – реки; F – озёра и водохранилища; G – леса; R1 – гнездо, размножение в котором прослежено до вылета птенцов; R2 – пара птиц при выводке; R3 – слётки текущего года вылета без взрослых птиц; R4 – пара взрослых птиц; R5 – взрослый самец; R6 – взрослая самка. Fig. 1. Breeding range of the Pallid Harrier (Circus macrourus) in the Altai-Sayan region and the records of this species in 2018 on the right bank of the Yenisei River in the Minusinsk depression (Krasnoyarsk Territory). Legend: KK – Krasnoyarsk Territory; RH – Republic of Khakassia; RT – Republic of Tuva; RA – Republic of Altai; KO – Kemerovo Region; AK – Altai Territory; NSO – Novosibirsk Region; A – permanent breeding range, including years of decrease number of feed; B – breeding range with constant presence of this species with no nesting only during the years of decrease number of feed (strong fluctuations in abundance); C – irregular breeding only during the years of maximum increase number of feed; D – the boundaries of the administrative regions of Russia; E – rivers; F – lakes and reservoirs; G – forests; R1 – successful nest; R2 – pair with fledglings; R3 – juveniles of the current year without adult birds; R4 – pair of adult birds; R5 – adult male(s); R6 – adult female(s).

Short Reports

Raptors Conservation 2019, 39

Самец степного луня на присаде у гнезда (вверху) и слёток (внизу), 05.07.2018 г., точка № 2 на рис. 1. Фото И. Карякина. Pallid Harriers male (upper) and fledgling (bottom), 05/07/2018, point 2 in fig. 1. Photo I. Karyakin.

касии, Шарыповском и Ужурском районах Красноярского края (данные авторов); 2 наблюдения в районе озёр Шира и Белё в мае – июне 2017 г. (Штейнбреннер, 2017; Латыш, 2017а); одна встреча в конце апреля 2018 г. у оз. Красное Озерко к востоку от Белё (Штейнбреннер, 2018); 2 встречи в мае – июне в Ужурском районе Красноярского края (Мамаев, 2018a; 2018b). В апреле 2017 г. степной лунь был встречен в Емельяновском районе Красноярского края, северо-восточнее г. Красноярска, близ с. Частоостровское (Латыш, 2017b). На фоне значительного роста числа встреч степного луня в левобережной части Минусинской котловины в 2018 г. он появляется и в правобережной её части. Cо 2 июля по 1 августа на транзитном маршруте и в ходе обследования трёх площадок по учёту орлов здесь было встречено 25 степных луней (включая слётков текущего года) на 10 точках (рис. 1). Первый в 2018 г. степной лунь (самец) был встречен 2 июля в устье р. Хабык (правый приток р. Сыда), между с. Бол. Хабык и с. Майское Утро, на пойменном пастбище (рис. 1 – точка 1). На следующий день (3 июля) снова наблюдали самца степного луня над сенокосами под г. Кулажиха. Через день, 5 июля, мы провели здесь больше времени, учитывая хищных птиц, и встретили беспокоившуюся пару степных луней в довольно нетипичном для этого вида в данном регионе биотопе – на развалинах фермы, заросшей крапивой, в долине небольшого степного ручья под г. Кулажиха (10 км к западу от с. Но-

289

difficulty in finding the nest left by nestlings in such a limited area. It was located in a nettle thicket in the very center of the farm ruins. (Later, on July 20th we visited this site again. We found three well flying Pallid Harrier fledglings with a female there.) We met an adult Pallid Harrier male at the border of the farm on pasture with overgrowing canals near the village of Gorodok at the mouth of the Tuba on July 4th (fig. 1 – point 3). Here, the biotope is quite typical for the species breeding, but due to lack of time, we did not look for the nest. The next day (on July 5th), in the valley of the small river Disos, we observed two females of the Pallid Harrier flying with cries over the valley (fig. 1 – point 4). Probably, the breeding of at least one of them was successful, since on July 21st, when examining the Eagle Owl (Bubo bubo) nest, found on a rock, 580 m from the harriers meeting point, we collected the remains of a pallid harrier fledgling. On July 6th, we met a pair of harriers in the floodplain of the river of Tuba near the village of Pritubinsky on pasture between the bed and the branch of Tes (fig. 1 – point 5). On the same day, 6.5 km away from this point up the river of Tuba near the village of Tes, we also met a female pallid harrier on the floodplain pasture, showing signs of distress, when watchers were passing through thickets (fig. 1 – point 6), and a pair of birds during the transfer of food by a male to a female at the border of the farm near the village of Prykholmie (fig. 1 – point 7), 10.5 and 13 km from two previous meeting points of pallid harriers, respectively. A brood of two fledglings with a female and a male 200 m away, apparently from the same site, were met on July 23 on the shore of the lake of Kutuzhekovo near the village of the same name (fig. 1 – point 8). Two broods of two (fig. 1 – point 9) and three fledglings (fig. 1 – point 10) of Pallid Harriers without adult birds were observed on August 1st along the Abakan – Kyzyl route in the floodplain of the Oia River near the village of Kazantsevo and on pasture between the village of Oisky and the village of Salba between the road and the Salbinka River. It is possible that at least two pairs of Pallid Harriers nestled near the village of Kazantsevo since the remains of a pallid harrier fledgling were also found here in the annually checked permanent nest of the eagle owl, which is located 3 km from the registration point of a brood with two nestlings. It is obvious that all registrations of the Pallid Harrier in the right bank of the Mi-

290

Ïåðíàòûå õèùíèêè è èõ îõðàíà 2019, 39 вотроицкое) (рис. 1 – точка 2). Найти гнездо, из которого уже вышли птенцы, на такой ограниченной территории не составило труда – оно располагалось в зарослях крапивы в самом центре развалин фермы. Позже, 20 июля, мы снова посетили этот участок, и на нём были встречены 3 хорошо летающих слётка и самка степного луня. Взрослый самец степного луня встречен 4 июля на краю фермы, на пастбище с зарастающими каналами около пос. Городок в устье Тубы (рис. 1 – точка 3), – в биотопе, достаточно типичном для гнездования вида, но из-за нехватки времени гнездо искать мы не стали. На следующий день (5 июля) в долине небольшой речки Дисос мы наблюдали одновременно двеух самок степного луня, летавших с криками над долиной (рис. 1 – точка 4). Вероятно, гнездование как минимум одной из них было успешным, так как 21 июля при обследовании гнезда филина (Bubo bubo), найденного на скале в 580 м от точки встречи самок луня, собраны останки слётка степного луня. Пара луней была встречена 6 июля в пойме р. Туба близ п. Притубинский, на пастбище между руслом реки и протокой Тесь (рис. 1 – точка 5). В этот же день в 6,5 км от этой точки вверх по р. Туба, около с. Тесь, также на пойменном пастбище, встречена самка степного луня, проявлявшая беспокойство, когда наблюдатели проходили через заросли кустарников (рис. 1 – точка 6). Также была встречена пара птиц – самец передавал корм самке – на краю фермы у с. Прихолмье (рис. 1 – точка 7), в 10,5 и 13 км от двух предыдущих точек встреч степных луней соответственно. Выводок из двух слётков при самке и самец в 200-х м поодаль, явно с этого же участка, встречены 23 июля на побережье оз. Кутужеково, близ одноимённого села (рис. 1 – точка 8). Два выводка из двух (рис. 1 – точка 9) и трёх слётков (рис. 1 – точка 10) степных луней без взрослых птиц наблюдались 1 августа вдоль трассы Абакан – Кызыл в пойме р. Оя близ с. Казанцево и на пастбище между пос. Ойский и с. Салба (между трассой и р. Салбинка). Возможно, что у с. Казанцево гнездилось не менее двух пар, так как останки слётка степного луня были найдены в многолетнем, ежегодно проверяемом гнезде филина, которое располагается в 3 км от точки регистрации выводка из двух птенцов. Исходя из изложенного выше, все регистрации степного луня в правобережье Минусинской котловины в 2018 г. относятся к инвазии; закрепится ли вид на данной территории и будет ли гнездиться в дальнейшем, пусть даже и в «пиковые» годы, покажет время.

Краткие сообщения nusinsk depression in 2018 refer to invasion. Only time will tell whether the species will stay in this territory, and will nest in the future even in the “peak” years. It is very likely that during the population peak years up to 400 pairs of Pallid Harriers can nest in the steppe and forest-steppe parts of Khakassia and the Krasnoyarsk Kray. However, it is only a tentative opinion, since there have been no one-time targeted registrations of the Pallid Harrier in the Minusinsk depression and forest-steppe of the Krasnoyarsk Kray.

Самка степного луня, 06.07.2018, точка № 6 на рис. 1. Фото И. Карякина. Female of the Pallid Harrier, 06/07/2018, point 6 in fig. 1. Photo by I. Karyakin.

Вероятно, в годы пика численности в степной и лесостепной части Хакасии и Красноярского края может гнездиться до 400 пар степных луней, но пока это лишь предположение, так как единовременных целевых учётов степного луня и в Минусинской котловине, и в лесостепи Красноярского края не проводилось. Литература Баранов А.А., Воронина К.К. Степной лунь Circus macrourus (Gmelin, 1771). – Красная книга Красноярского края: В 2 т. Т. 1. Редкие и находящиеся под угрозой исчезновения виды животных / Под ред. А.П. Савченко, А.А. Баранов, В.А. Заделенов, Ю.Н. Литвинов, О.В. Тарасова, М.П. Тиунов, 3-е изд., перераб. и доп. Красноярск: СФУ, 2011. С. 71. [Baranov A.A. Pallid Harrier Circus macrourus (Gmelin, 1771). – Red Data Book of the Krasnoyarsk Kray. The Rare and Endangered Species of Animals / A.P. Savchenko, A.A. Baranov, V.A. Zadelenov, Yu.N. Litvinov, O.V. Tarasova, M.P. Tiunov. 3 edition, revised and added. Krasnoyarsk, 2011: 71. (in Russian).] Дементьев Г.П. Отряд хищные птицы: Accipitres или Falconiformes. – Птицы Советского Союза. Т. 1. М.: Сов. Наука, 1951. С. 70–341. [Dementiev G.P. Birds of prey: Accipitres or Falco-

Short Reports niformes. – Birds of the Soviet Union. Vol. 1. Moscow, 1951: 70–341. (in Russian).] URL: http://rrrcn.ru/ru/archives/14389 Дата обращения: 01.09.2019. Жуков В.С. Птицы лесостепи Средней Сибири. Новосибирск: Наука, 2006. 492 с. [Zhukov V.S. Birds of Middle Siberia forest-steppe. Novosibirsk, 2006: 1–492. (in Russian).] URL: http://ashipunov.me/shipunov/school/books/ zhukov2006_ptitsy_lesostepi_sredn_sibiri.pdf Дата обращения: 01.09.2019. Карякин И.В., Николенко Э.Г., Барашкова А.Н., Шнайдер Е.П. Отчёт о выполнении государственного контракта № 2015.233657 от 30.06.2015 г. проведение НИР по теме «Сбор, обработка, анализ данных о численности, условиях обитания и распространения редких и находящихся под угрозой исчезновения видов хищных птиц на территории Республики Хакасия, за исключением ООПТ федерального значения». Новосибирск, 2015. 111 с. [Karyakin I.V., Nikolenko E.G., Barashkova A.N., Schneider E.P. Report on the implementation of the state contract No. 2015.233657 of 30/06/2015 conducting research on the topic “Collection, processing, analysis of data on the population number, habitat and distribution of rare and endangered species of raptors in the territory of the Republic of Khakassia, with the exception of protected areas of federal status”. Novosibirsk, 2015: 1–111. (in Russian).] URL: http://rrrcn.ru/archives/27284 Дата обращения: 01.09.2019. Кустов Ю.И. Численность и территориальное распределение хищных птиц в Минусинской котловине. – Фауна и экология позвоночных животных. М., 1978. С. 91–97. [Kustov Yu.I. The population number and territorial distribution of birds of prey in the Minusinsk depression. – Fauna and ecology of vertebrates. Moscow, 1978: 91–97. (in Russian).] Кустов Ю.И. Значимость и перспективы развития популяции хищных птиц в Минусинской котловине. – Природоохранные аспекты освоения ресурсов Минусинской котловины. Иркутск, 1981. С. 61–70. [Kustov Yu.I. Significance and prospects of development of birds of prey populations in the Minusinsk depression. – Environmental aspects of the development of resources of the Minusinsk depression. Irkutsk, 1981: 61–70. (in Russian).] Кустов Ю.И. Хищные птицы Минусинской котловины. – Миграции и экология птиц Сибири. Новосибирск: Наука, 1982. С. 49–59. [Kustov Yu.I. Birds of Prey of the Minusinsk depression. – Migrations and Ecology of Birds of Siberia. Novosibirsk, 1982: 49–59. (in Russian).] Латыш И. Степной лунь Circus macrourus (S.G. Gmelin, 1771). – Siberian Birdwatching Community. 2017 a. [Latysh I. Pallid Harrier Circus macrourus (S.G. Gmelin, 1771). – Siberian Birdwatching Community. 2017 a.] URL: http://sibirds.ru/v2photo. php?l=ru&s=051700525 Дата обращения: 01.09.2019. Латыш И. Степной лунь Circus macrourus (S.G. Gmelin, 1771). – Siberian Birdwatching Community. 2017 b. [Latysh I. Pallid Harrier Circus macrourus (S.G. Gmelin, 1771). – Siberian Birdwatching Community. 2017 b.] URL: http://sibirds.ru/v2photo.php?l=ru&s=051700362 Дата обращения: 01.09.2019. Мамаев А. Степной лунь Circus macrourus (S.G. Gmelin, 1771). – Siberian Birdwatching Community. 2018 a. [Mamaev A. Pallid Harrier Circus macrourus (S.G. Gmelin, 1771). – Siberian Birdwatching Community. 2018 a.] URL: http://sibirds.ru/v2photo.php?l=ru&s=072000054 Дата обращения: 01.09.2019. Мамаев А. Степной лунь Circus macrourus (S.G. Gmelin, 1771). – Siberian Birdwatching Community. 2018 b. [Mamaev A. Pallid Harrier Circus macrourus (S.G. Gmelin,

Raptors Conservation 2019, 39

291

1771). – Siberian Birdwatching Community. 2018 b.] URL: http://sibirds.ru/v2photo.php?l=ru&s=072000072 Дата обращения: 01.09.2019. Петров С.Ю., Рудковский В.П. Летняя орнитофауна приенисейской части Западного Саяна. – Орнитология. 1985. Вып. 20. С. 76–83. [Petrov S.Yu., Rudkovsky V.P. Summer avifauna of the Yenisei part of the Western Sayan. – Ornithology. 1985. 20: 76–83. (in Russian).] Равкин Е.С., Глейх И.И., Черников О.А. Численность и распределение птиц подтаежных лесов Средней Сибири (бассейн р. Поймы). – Материалы по фауне Средней Сибири и прилежащих районов Монголии. М., 1987–1988. С. 81–96. [Ravkin E.S., Gleikh I.I., Chernikov O.A. The abundance and distribution of birds in the subtaiga forests of Central Siberia (the Poyma river basin). – Materials on the fauna of Central Siberia and the adjacent regions of Mongolia. Moscow, 1987–1988: 81–96. (in Russian).] Соколов Г.А., Петров С.Ю., Балагура Н.П., Стахеев В.А., Завацкий Б.П. Характеристика фаунистического состава и экологии некоторых фоновых видов млекопитающих и птиц. – Саяно-Шушенский государственный заповедник. Красноярск, 1983. С. 30–54. [Sokolov G.A., Petrov S.Yu., Balagura N.P., Staheev V.A., Zavatsky B.P. Characterization of the faunistic composition and ecology of some background species of mammals and birds. – Sayano-Shushensky State Nature Reserve. Krasnoyarsk, 1983: 30–54. (in Russian).] Сушкин П.П. Птицы Минусинского края, Западного Саяна и Урянхайской земли. – Материалы к познанию фауны и флоры Российской империи. Отд. зоол. Спб., 1914. Вып. 13. 551 с. [Sushkin P.P. Birds of the Minusinsk Kray, Western Sayan and Uryanhaiskaya Land. – Materials for the knowledge of the fauna and flora of the Russian Empire. Department of Zoology. St. Petersburg, 1914. 13: 1–551 (in Russian).] Сыроечковский Е.Е., Рогачева Э.В. Красная книга Красноярского края. Красноярск, 1995. 408 с. [Syroechkovsky E.E., Rogacheva E.V. Red Data Book of the Krasnoyarsk Kray. Krasnoyarsk, 1995: 1–408. (in Russian).] Сыроечковский Е.Е., Рогачева Э.В., Савченко А.П., Соколов Г.А., Баранов А.А., Емельянов В.И. Красная книга Красноярского края. Редкие и находящиеся под угрозой исчезновения виды животных. Красноярск, 2000. 248 с. [Syroechkovsky E.E., Rogacheva E.V., Savchenko A.P., Sokolov G.A., Baranov A.A., Emelyanov V.I. Red Data Book of the Krasnoyarsk Kray. Rare and endangered animal species. Krasnoyarsk, 2000: 1–248. (in Russian).] Штейнбреннер Н. Степной лунь Circus macrourus (S.G. Gmelin, 1771). – Siberian Birdwatching Community. 2017. [Shteinbrenner N. Pallid Harrier Circus macrourus (S.G. Gmelin, 1771). – Siberian Birdwatching Community. 2017.] URL: http://sibirds.ru/v2photo.php?l=ru&s=056700401 Дата обращения: 01.09.2019. Штейнбреннер Н. Степной лунь Circus macrourus (S.G. Gmelin, 1771). – Siberian Birdwatching Community. 2018. [Shteinbrenner N. Pallid Harrier Circus macrourus (S.G. Gmelin, 1771). – Siberian Birdwatching Community. 2018.] URL: http://sibirds.ru/v2photo.php?l=ru&s=056700687 Дата обращения: 01.09.2019. Янушевич А.И., Юрлов К.Т. Вертикальное распространение млекопитающих и птиц в Западном Саяне. – Известия Западно-Сибирского филлиала СО АН СССР. Серия биологическая. 1950. Т. 3. Вып. 2. С. 3–33. [Yanushevich A.I., Yurlov K.T. The elevational distribution of mammals and birds in the Western Sayan. – Proceedings of the West Siberian Branch of the USSR Academy of Sciences. Biological Series. 1950. 3(2): 3–33. (in Russian).]

292

Ïåðíàòûå õèùíèêè è èõ îõðàíà 2019, 39

Краткие сообщения

The New Bottleneck on Birds of Prey Autumn Migration Route through the Karakorаm НОВОЕ «УЗКОЕ МЕСТО» НА ОСЕННЕМ МИГРАЦИОННОМ МАРШРУТЕ ХИЩНЫХ ПТИЦ ЧЕРЕЗ КАРАКОРУМ Karyakin I.V. (Sibecocenter LLC, Novosibirsk, Russia) Babushkin M.V. (Darwin State Nature Biosphere Reserve, Cherepovets, Russia) Bartoszuk K. (Aquila, LLC, Poznan, Poland) Horvath M. (MME / BirdLife Hungary, Budapest, Hungary) Sellis U., Sein G. (NGO Eagle Club, Hauka and Viljandi, Estonia) Карякин И.В. (ООО «Сибэкоцентр», Новосибирск, Россия), Бабушкин М.В. (Дарвинский государственный природный биосферный заповедник, Череповец, Россия) Бартошук К. (Компания Aquila, Познань, Польша) Хорват М. (Общество охраны птиц Венгрии, Будапешт, Венгрия) Селлис У., Сейн Г. (НГО Орлиный клуб, Хаука и Вильянди, Эстония)

DOI: 10.19074/1814-8654-2019-39-292-296

Контакт: Игорь Карякин ООО «Сибэкоцентр» 630090, Россия Новосибирск, а/я 547 +7 923 154 32 95 ikar_research@mail.ru Мирослав Бабушкин ФГБУ Государственный природный биосферный заповедник «Дарвинский» 162606, Россия, Вологодская обл, Череповец, пр. Победы, 6–3 babushkin02@mail.ru Contact: Igor Karyakin LLC Sibecocenter P.O. Box 547 Novosibirsk Russia, 630090 tel.: +7 923 154 32 95 ikar_research@mail.ru Miroslav Babushkin Darwin State Nature Biosphere Reserve Pobedy ave., 6–3, Cherepovets, Vologda reg., Russia, 162606 babushkin02@mail.ru

Массовая осенняя миграция хищных птиц, обходящих с запада высокогорья Тянь-Шаня, Памира и Гиндукуша, известна, как минимум, с 60-х гг. ХХ столетия. Казахстанские орнитологи вели регулярный учёт мигрирующих птиц на перевале Чокпак, в предгорьях Западного ТяньШаня, с 70-х гг. Полученные ими данные позволили сделать вывод о важности данного участка для мигрантов из Южной и Средней Сибири (см. Гаврилов, 1979; Гаврилов, Гисцов, 1985). Дальнейшие исследования миграции крупных хищных птиц посредством спутниковой телеметрии и GPS/GSM-трекинга лишь подтвердили предположение о том, что большая часть крупных хищных птиц из Алтае-Саянского региона (даже из восточной части Республики Тыва) летит на Аравийские, Иранские, Пакистанские и Индийские зимовки в обход высокогорий Тянь-Шаня и Памиро-Алая, проходя первое на своём пути, наиболее масштабное «бутылочное горлышко» преимущественно в 150-километровом коридоре через Каратау на границе Казахстана и Киргизии (рис. 1, Карякин и др., 2019). Тем не менее, некоторые хищные птицы, причём трёх разных видов, двигались через высокогорный район Кунь-Луня, Каракорума и Гималаев, на котором акцентировано внимание в данном сообщении (см. рис. 1 – Каракорум).

The mass autumn migration of birds of prey bypassing the highlands of Tien Shan, Pamirs and Hindu Kush from the West has been known since at least the 1960s of the XX century. Since the 1970s on the Chokpak Pass in the foothills of the Western Tien Shan, the Kazakhstani ornithologists has been keeping regular records of migratory birds, upon which the particular importance of this territory for migrants from Southern and Central Siberia became clear (see Gavrilov, 1979; Gavrilov, Gistsov, 1985). The follow-up studies of large birds of prey migration through satellite telemetry and GPS/GSM tracking only confirmed the assumption that most of large birds of prey from the Altai-Sayan region (even from the eastern part of the Republic of Tuva) fly to Arabia, Iran, Pakistan, and India for wintering bypassing the highlands of the Tien Shan and the Pamir-Alay, passing the most massive “bottleneck” the first on their route for the most part in the 150-kilometer corridor through Karatau on the border of Kazakhstan and Kyrgyzstan (fig. 1, Karyakin et. al., 2019). Nevertheless, the movements of some birds of prey, and of 3 different species, were registered through the highlands of Kunlun, Karakoram, and Himalayas. They are paid special attention in this report (see fig. 1 – Karakoram). The juvenile female of the Greater Spotted Eagle (Aquila clanga), tagged on a nest

Short Reports Kordian Bartoszuk Aquila os. Przyjazni 18/172, 61–689 Poznan, Poland tel.: +4 851 204 47 50 biuro@aquila-it.pl Márton Horváth MME / BirdLife Hungary H-1121, Budapest Kolto u. 21., Hungary horvath.marton@ mme.hu Urmas Sellis Eagle Club (Kotkaklubi) Hauka küla, Kanepi vald, 63406 Põlvamaa, Eesti urmas@kotkas.ee Gunnar Sein gunnar.sein@gmail.com

Рис. 1. Маршруты миграции птиц, помеченных GPS/GSMтрекерами в 2013– 2019 гг. из: Карякин и др., 2019. А – границы стран; 1 – скопа (Pandion haliaetus); 2 – орлан-белохвост (Haliaeetus albicilla); 3 – большой подорлик (Aquila clanga); 4 – орёл-могильник (Aquila heliaca); 5 – степной орёл (Aquila nipalensis); 6 – орёлкарлик (Hieraaetus pennatus); 7 – стервятник (Neophron percnopterus); 8 – балобан (Falco cherrug). Fig. 1. Migration routes of birds tagged with GPS/GSM dataloggers in 2013–2019 from: Karyakin et al., 2019. Legend: A – borders of countries; 1 – Osprey (Pandion haliaetus); 2 – White-Tailed Sea Eagle (Haliaeetus albicilla); 3 – Greater Spotted Eagle (Aquila clanga); 4 – Eastern Imperial Eagle (Aquila heliaca); 5 – Steppe Eagle (Aquila nipalensis); 6 – Booted Eagle (Hieraaetus pennatus); 7 – Egyptian Vulture (Neophron percnopterus); 8 – Saker Falcon (Falco cherrug).

Raptors Conservation 2019, 39 Ювенильная самка большого подорлика (Aquila clanga), помеченная на гнезде в левобережье Оби в Завьяловском районе Алтайского края, начала миграцию 8 сентября 2013 г.; 21 сентября, обогнув крупный ледовый район северо-запада Кунь-Луня, орлица двинулась в направлении самого крупного ледового района Каракорума и, проведя ночь в долине Яркенда, 22 сентября пересекла границу Китая и Пакистана через ледники верховий Шаксгамской долины между горами Скамри Сар (Skamri Sar, 6745 м) и Карпого Сар I (Karpogo Sar I, 7038 м), в 38 км западнее одной из самых известных вершин Каракорума – Чогори, или К2 (рис. 2: 1). Ювенильная самка степного орла (Aquila nipalensis), помеченная на гнезде в Ясненском районе Оренбургской области, начала миграцию в восточном направлении 25 августа 2016 г. За 5 дней орлица прошла через весь север Казахстана, покрыв 1329 км, затем повернула вдоль Иртыша к югу и 31 августа уже была южнее оз. Зайсан, откуда переместилась в Синцзянь-Уйгурский АО Китая. Затем, 16 сентября, орлица пересекла Восточный Тянь-Шань по восточному и южному краю, прошла над пустыней Такла-Макан, и 20 сентября остановилась на передовых складках Куньлуня. Перелёт через высокогорья орлица начала 13 октября, явно присоединившись к потоку

293

on the left bank of the Ob’ in the Zavyalovsky district of the Altai Kray, started migration on September 8th, 2013. On September 21st, rounding the large ice area of the north-west of Kunlun, the female eagle flew towards the largest ice area of the Karakoram. Having spent the night in the Yarkenda Valley, on September 22nd it crossed the border of China and Pakistan through the glaciers of the upper Shaksgam Valley between the Skamri Sar (6745 m) and the Karpogo Sar I (7038 m) mountains, 38 km west of one of the most famous peaks of the Karakoram – Chogori or K2 (fig. 2: 1). The juvenile female of the Steppe Eagle (Aquila nipalensis), tagged on a nest in the Yasnensky district of the Orenburg region, started migration eastward on August 25th, 2016. For 5 days, the female eagle flew through the whole north of Kazakhstan, covering 1329 km, then turned south along the Irtysh and on August 31st was already south of the lake of Zaysan, where it moved to Xinjiang Uygur Autonomous Region of China. Then, on September 16th, the female eagle crossed the Eastern Tien Shan along the eastern and southern edges, flew over the Taklamakan desert, and on September 20th stopped at the forward folds of the Kunlun. The female eagle started flying through the highlands on October 13th, evidently joining the flow of other migratory birds: it

294

Ïåðíàòûå õèùíèêè è èõ îõðàíà 2019, 39 других мигрантов: она прошла в самом узком месте Куньлуня к северу от г. Черлизокей Фан (Qierlizuoke Feng, 6802 м), провела ночь с 13 на 14 октября в сухих горах левого борта долины р. Каракаш (Karakaks He), откуда через высокие горы пролетела в Шаксгамскую долину, и ночь с 14 на 15 октября провела на северном склоне г. Сингхи Кангри (Singhi Kangri, 7202 м), на высоте 5822 м (это в 46 км юго-восточнее г. К2, 8611 м); в первой половине дня 15 октября орлица прошла через самый крупный ледовый район Каракорума, практически над г. Сингхи Кангри, далее ушла вверх по долине восточнее Ястребиной горы (The Hawk, 6754 м), прошла между горами Салторо Кангри (Saltoro Kangri, 7742 м) и К12 (7428 м), и ушла в тёплые горы юго-западного макросклона Каракорума (рис. 2: 2). Две взрослые скопы (Pandion haliaetus), самка и самец из пары, помеченные на одном из гнёзд в Саяно-Шушенском заповеднике, начали миграцию независимо друг от друга – 14 и 20 сентября 2019 г. соответственно, – и прошли над ледовым районом Каракорума с разницей в 8 дней, но по маршрутам, удалённым друг от друга всего на 20–26 км. Самка пересекла Каракорум 22 сентября: птица поднялась с места ночёвки в горах Гуджараб в 8:45 по местному времени (3:45 UTC), с 9:45 до 12:30 часов (c 4:45 до 7:30 UTC) проходила основной ледовый район Каракорума над г. Таху Рутум (Tahu Rutum, 6651 м) и вдоль юго-восточного склона г. Алчори Сар (Alchori Sar, 6243 м), а уже в 16:01 (11:01 UTC) покинула горы, спустившись

Краткие сообщения passed in the narrowest part of the Kunlun north of the town of Qerlizuoke Feng (6802 m), spent the night of October 13th to 14th in the dry mountains of the left side of the valley of the Karakaks He, where through the high mountains it flew to the Shaksgam Valley and spent night of October 14th to 15th on the northern slope of Singhi Kangri (7202 m) at an altitude of 5822 m (this is 46 km southeast of K2, 8611 m). In the first half of the day on October 15th, the female eagle passed through the largest ice area of the Karakoram, almost over the town of Singhi Kangri, then flew up the valley east of the Hawk (6754 m), passed between the Saltoro Kangri (7742 m) and K12 (7428 m) mountains and flew into the warm mountains of the southwestern macroslope of the Karakoram (fig. 2: 2). Two adult Ospreys (Pandion haliaetus), a female and a male from a pair, tagged on one of the nests in the Sayano-Shushensky Reserve, started migration independently of each other on September 14th and 20th, 2019, respectively, and passed over the ice area of the Karakoram 8 days apart, but on the routes only 20–26 km remote from each other. The female crossed the Karakoram on September 22th: the bird left the place where it was spending the night in the mountains of Gujarat at 8:45 local time (3:45 UTC). From 9:45 to 12:30 (from 4:45 to 7:30 UTC) it flew through the main the ice area of the Karakoram over Tahu Rutum (6651 m) and along the southeastern slope of Alchori Sar (6243 m), and at 16:01 (11:01 UTC) it left the mountains, flying down to the Kashmir Valley and

Рис. 2. Пути миграции большого подорлика (1), степного орла (2) и скопы 3, 4) через Каракорум. Fig. 2. The migration routes of the Greater Spotted Eagle (1), the Steppe Eagle (2) and Osprey (3, 4) through the Karakoram.

Short Reports

Raptors Conservation 2019, 39 в Кашмирскую долину и пройдя над Шринагаром (рис. 2: 4). Перед проходом над ледовым районом Каракорума эта скопа повторила маршрут большого подорлика, также подошедшего к ледовому району с севера. Самец скопы пересёк Каракорум 30 сентября: он пролетел через Куньлунь 29 сентября, провёл ночь с 29 на 30 сентября над Шаксгамской долиной, после чего 30 сентября в 8:00 утра (3:00 UTC) начал подъём в термике, и за 4 часа пролетел над ледовым районом Каракорума, к 12:15 (7:15 UTC) пройдя между горами Сосбун Бракк (Sosbun Brakk, 6413 м) и Баинта Бракк I (Baintha Brakk I, 7285 м), а к 17:11 по местному времени (12:11 UTC) покинул Каракорум, остановившись на отдых в Кашмирской долине, к северу от Аджаса (30 км к северо-западу от Шринагара) (рис. 2: 3). Таким образом, все прослеживаемые хищные птицы проходили ледовый район Каракорума в период с 8 сентября по 15 октября в соответствии со сроками миграции, типичными для рассматриваемых видов с западной стороны Памиро-Алая. Интересно то, что через ледовый район Каракорума осенью мигрируют не только хищные птицы, но и разные виды журавлей и чайковых птиц. Так, журавль-красавка (Grus virgo), помеченный трансмиттером на юго-востоке Казахстана, пересёк Каракорум и Гималаи 8 сентября 2019 г. (Ильяшенко и др., 2018). О пролёте крупных чаек, в том числе и черноголовых (вероятно, речь идёт о монгольских чайках Larus vegae mongolicus и черноголовых хохотунах Larus ichthyaetus), через ледовый район в окрестностях К2 и верховья Шаксгамской долины есть упоминания на форумах альпинистов (А. Гребенщиков, личное сообщение). Весьма вероятно, что через Каракорум идёт также и миграция гусей (Anser sp.), на которую указывают А.П. Савченко и П.А. Сачвенко (Савченко, 2014), проводя основной маршрут миграции из Синцзяня в бассейн Инда через Памир, в обход Каракорума с севера и запада. Учитывая вышеуказанные сведения, есть все основания предполагать, что район Каракорума на протяжении 200 км между верховьями рек Шимшал и Набра является важным «бутылочным горлышком» на осенней миграции многих видов птиц, в том числе и хищных, из популяций, гнездящихся на пространстве от Тянь-Шаня и верховьев Оби до восточной части бассейна Енисея. Здесь собирается три ми-

295

passing over Srinagar (fig. 2: 4). Before flying through the ice area of the Karakoram, this female Osprey repeated the route of the Great Spotted Eagle, which also approached the ice region from the north. A male Osprey crossed the Karakoram on September 30th: first, it flew through the Kunlun on September 29th, spent the night of September 29th and 30th over the Shaksgam Valley, then at 8:00 a.m. (3:00 UTC) on September 30th it started to fly up in the thermal and flew over the ice area of the Karakoram for 4 hours by 12:15 (7:15 UTC) passing between the Sosbun Brakk (6413 m) and Baintha Brakk I (7285 m) mountains, and by 17:11 local time (12:11 UTC) it left the Karakoram, taking rest in the Kashmir Valley north of Ajas (30 km northwest of Srinagar) (fig. 2: 3). Thus, all tracking birds of prey were passing the ice area of the Karakoram from September 8th to October 15th according to the migration periods typical for the species under consideration from the back of the Pamir-Alay. Interestingly, not only birds of prey migrate through the ice area of the Karakoram in autumn, but also different species of cranes and larids. Thus, the Demoiselle Crane (Grus virgo), tagged with a transmitter in South-Eastern Kazakhstan, crossed the Karakoram and the Himalayas on September 8th, 2019 (Ilyashenko et al., 2018). The flight of large gulls, including black-headed gulls (probably this refers to the Mongolian Gulls Larus vegae mongolicus and Pallas’s Gulls Larus ichthyaetus), through the ice area in the vicinity of K2 and the upper Shaksgam Valley, is mentioned on alpinists forums (A. Grebenshchikov, pers. com.). It is very likely that geese (Anser sp.) also migrate through the Karakoram, as indicated by A.P. Savchenko and P.A. Sachvenko (2014), making the main migration route from Xinjiang to the Indus basin through the Pamir, bypassing the Karakoram from the north and the west. Taking into consideration the above, there is every reason to believe that, over 200 km between the upper reaches of Shimshal and Nabra rivers, the Karakoram area is an important bottleneck in the autumn migration of many bird species, including birds of prey, from populations nesting from the Tien Shan and the upper Ob to the eastern part of the Yenisei basin. Three migration flows gather here, which fly to the Karakoram from Kashgaria, from the Tien Shan directly through the Taklamakan desert and

296

Ïåðíàòûå õèùíèêè è èõ îõðàíà 2019, 39 грационных потока, которые подходят к Каракоруму из Кашгарии, с Тянь-Шаня – напрямую через пустыню Такла-Макан и вдоль Кунь-Луня (из Западной и, возможно, Центральной Монголии). В течение 1,5 месяцев в сентябре – первой половине октября через Каракорум идёт активная миграция птиц разных видов, скорее всего, не такая интенсивная, как по западным отрогам Памиро-Алая, но и не слабая. При этом до сих пор отсюда нет данных каких-либо исследований миграций птиц, и закрытие этого пробела должно стать одним из приоритетов в будущем.

Краткие сообщения along the Kunlun (from Western and, possibly, Central Mongolia). During 1.5 months in September and the first half of October, there is active migration of birds of various species through the Karakoram, most likely not as intense as in the western spurs of the Pamir – Alay, but not weak either. However, there are still no data on any studies of bird migrations from here, and closing this gap should be one of the priorities in the future.

Литература Гаврилов Э.И. Сезонные миграции птиц на территории Казахстана. Алма-Ата, 1979. 255 с. [Gavrilov E.I. Seasonal bird migrations in Kazakhstan. Alma-Ata, 1979: 1–255. (in Russian).] Гаврилов Э.И., Гисцов А.П. Сезонные перелеты птиц в предгорьях Западного Тянь-Шаня. Алма-Ата, 1985. 224 с. [Gavrilov E.I., Gistsov A.P. Seasonal bird flights in the foothills of the Western Tien Shan. Alma-Ata, 1985: 1–222. (in Russian).] Ильяшенко Е.И., Белялов О.В., Ильяшенко В.Ю., Гаврилов А.Э., Зарипова С.Х., Батбаяр Н., МаМинг Р., Лей К. Результаты мечения журавлей на оз. Тузколь, Казахстан, в 2017 г. – Информационный бюллетень Рабочей группы по журавлям Евразии. № 14. М., 2018. С. 89–101. [Ilyashenko E.I., Belyalov O.V., Ilyashenko V.Yu.,. Gavrilov A.E, Zaripova S.Kh., Batbayar N., Maming R., Lei C. Results of crane tagging at Tuzkol Lake, Kazakhstan, in 2017. – Newsletter of the Crane Working Group of Eurasia. Vol. 14. 2018. Moscow, 2018: 89–101.] URL: http://www.rbcu. ru/information/1883/34804 Дата обращения: 12.12.2019. Карякин И.В., Николенко Э.Г., Шнайдер Е.П., Бабушкин М.В., Бекмансуров Р.Х., Корепов М.В., Зиневич Л.С., Паженков А.С., Бартошук К.П., Проммер М., Пуликова Г.И., Сейн Г., Селлис У., Хорват М., Юхаш Т. Телеметрия хищных птиц как прогрессивный метод для их исследования и охраны, а также для экообразования населения. – Экологическое образование для устойчивого развития: теория и педагогическая реальность: сборник статей по материалам XV Международной научно-практической конференции. Н. Новгород: Мининский университет, 2019. С. 336–344. [Karyakin I.V., Nikolenko E.G., Shnayder E.P., Babushkin M.V., Bekmansurov R.H., Korepov M.V., Zinevich L.S., Pazhenkov A.S., Bartoszuk K.P., Prommer M., Pulikova G.I., Sein G., Sellis U., Horváth M., Juhász T. Telemetry – a Modern Method for Raptors Conservation, Research, and Public Ecological Education. – Proceeding of the 15th International Conference “Ecological Education for Sustainable Development: Theory and Pedagogical Reality”. Nizhny Novgorod: Minin Nizhny Novgorod State Pedagogical University, 2019: 336–344. (in

Проход самца скопы (Pandion haliaetus) над ледовым районом Каракорума 30 сентября 2019 г. The migration of male of the Osprey (Pandion haliaetus) over the ice region of Karakoram on September 30th, 2019.

Russian).] URL: http://rrrcn.ru/wp-content/uploads/2019/12/Karyakin-etal2019-telemetry.pdf Дата обращения: 20.12.2019. Савченко А.П., Сачвенко П.А. Миграции птиц Центральной Сибири и распространение вирусов гриппа А: монография. Красноярск: Сиб. федер. ун-т, 2014. 256 с. [Savchenko A.P. Savchenko P.A. Bird migration in Central Siberia and spreading of influenza viruses subtype A: monograph. Krasnoyarsk: Siberian Federal University, 2014: 1–256. (in Russian).] URL: https:// elibrary.ru/item.asp?id=23885460 Дата обращения: 20.12.2019.

Short Reports

Raptors Conservation 2019, 39

297

The First Documented Death of a White-Tailed Sea Eagle on the Territory of the Ulyanovsk Wind Farm, Russia ПЕРВЫЙ ЗАРЕГИСТРИРОВАННЫЙ СЛУЧАЙ ГИБЕЛИ ОРЛАНА-БЕЛОХВОСТА НА ТЕРРИТОРИИ УЛЬЯНОВСКОЙ ВЕТРОЭНЕРГЕТИЧЕСКОЙ СТАНЦИИ, РОССИЯ Korolkov M.A. (National Park “Sengileevskie Gory”, Ulyanovsk, Russia) Shashkin M.M. (Simbirsk branch of the Russian Bird Conservation Union, Ulyanovsk, Russia) Корольков М.А. (ФГБУ «Национальный парк «Сенгилеевские горы», Ульяновск, Россия) Шашкин М.М. (Симбирское отделение Союза охраны птиц России, Ульяновск, Россия)

DOI: 10.19074/1814-8654-2019-39-297-300

Контакт: Максим Анатольевич Корольков ФГБУ «Национальный парк «Сенгилеевские горы» 432008, Россия, Ульяновск, ул. Полбина, 7–12 birdmax@mail.ru Михаил Михайлович Шашкин Симбирское отделение Союза охраны птиц России 432073, Россия, Ульяновск, ул. Шолмова, 47–26 orla-orlov@yandex.ru Contact: Maxim A. Korolkov National Park “Sengileevskie Gory”, Polbina str., 7–12, Ulyanovsk, Russia 432008 birdmax@mail.ru Mikhail M. Shahkin Simbirsk branch of the Russian Bird Conservation Union, Ulyanovsk, Russia Sholmova str., 47–26, Ulyanovsk, Russia 432073 orla-orlov@yandex.ru

Активное использование энергии ветра для получения электроэнергии на территории России началось достаточно недавно – не более 5 лет назад. За этот период в разных регионах страны появились и активно продолжают строиться целые комплексы, состоящие из множества весьма крупных по размеру ветроэнергетических установок (ветроэнергетические станции, ВЭС, или так называемые ветропарки). На территории Ульяновской области ветряная электрическая станция установленной мощностью 35 МВт (УВЭС-1) из 14 ветряных энергоустановок (далее – ВЭУ) по 2,5 МВт каждая была запущена в эксплуатацию зимой 2017–2018 гг. в окрестностях с. Красный Яр Чердаклинского района. В начале 2019 г. была запущена вторая очередь Ульяновского ветропарка установленной мощностью более 50 МВт, состоящая из 14 установок большей мощности (по 3,5 МВт). После запуска второй очереди ветропарка общая установленная мощность Ульяновской ветростанции достигла 85 МВт и стала состоять из 28 ветроэнергетических установок (рис. 1). В 2017–2018 гг. на территории УВЭС-1 были проведены эколого-орнитологические исследования, которые показали, что на момент проведения данных работ станция не представляла серьёзной опасности для птиц. Было выявлено, что для уменьшения рисков гибели птиц от работающих ВЭУ в Ульяновском ветропарке применено большое расстояние между ветроэнергетическими установками (600–700 м), оснащение каждой лопасти специальными цветными маркировками, проблесковыми маячками и биоакустическими отпугивающими устройствами (хотя

The extended use of wind energy for electric power generation in Russia is a fairly recent phenomenon (appeared no more than 5 years ago). Over this period, whole complexes consisting of many very large-sized wind-driven power plants, wind-power stations, have appeared. They are still actively being built in different regions of the country. In the Ulyanovsk region, a wind farm with installed capacity of 35 MW (UWF-1) with 14 wind turbines (hereinafter WT) of 2.5 MW each was commissioned in the vicinity of the village of Krasny Yar, Cherdaklinsky district, in winter of 2017–2018. The second stage of the Ulyanovsk Wind Farm with installed capacity of more than 50 MW, consisting of 14 units of higher power (3.5 MW each), was launched in early 2019. After the launch of the second stage, the total installed capacity of the Ulyanovsk Wind Farm reached 85 MW and consisted of 28 wind turbines (fig. 1). In 2017–2018, ecological and ornithological studies were conducted on the territory of UWF-1. Studies showed that at the time of work performance the wind farm posed no serious hazard to the life of birds. The following measures were taken in the Ulyanovsk Wind Farm to reduce the risk of death of birds from operating wind turbines: a large distance between wind turbines (600–700 m); each blade has special color markings, flashers and bio-acoustic bird scaring devices (although with a standard set of pre-recorded bird voices with no regard for local specific species). About 20 cases of the dangerous approaching of birds with operating blades were recorded during the period of studies undertaken. When the birds were at high risk, sometimes they

298

Ïåðíàòûå õèùíèêè è èõ îõðàíà 2019, 39

Краткие сообщения

Рис. 1. Ульяновская ветростанция на космоснимках в GoogleMaps. Fig. 1. Ulyanovskaya windfarm on the satellite images in GoogleMaps.

и со стандартным набором голосов птиц, без учёта местных специфических видов). За период проведённых исследований было зарегистрировано около 20 случаев опасного сближения птиц с работающими лопастями, когда птицы сильно рисковали, иногда их даже отбрасывало в сторону воздушной волной. Отмечен случай, когда такая птица (мелкая воробьиная) была отброшена от ВЭУ и ударилась рикошетом в орнитолога. К сожалению, по техническим причинам не удалось провести регулярный мониторинг смертности птиц. Во время одного из осмотров площадок под ВЭУ 30.04.2018 г. была обнаружена только одна сбитая ветроколесом птица. Это был зимняк (Buteo lagopus). Последующие немногочисленные выборочные осмотры результатов не дали. По итогам проведённых работ собственнику были даны предписания о продолжении орнитологических исследований на территории Ульяновского ветропарка, указания по модернизации птицеотпугивающих устройств и систем, методические рекомендации для персонала ветростанции, указания о проведении работ по ликвидации в окрестностях скоплений пернатых, вызванных антропогенными причинами, для предотвращения и снижения фактов гибели птиц на ветроэнергетических установках. К сожалению, эти рекомендации, указания и предписания до настоящего момента так и не были выполнены. Начиная с июня 2019 г. в социальных сетях и на разных интернет-ресурсах стали появляться сведения о гибели птиц на территории Ульяновского ветропарка. И хотя в источниках эти птицы повсеместно назывались «орлами» и «орланами», по фотографиям было определено, что это чёрные коршуны (Milvus migrans). По факту гибели чёрных коршунов ни представителями Ульяновской ветроэнергетической станции, ни Министерством природы и цикличной экономики Ульяновской обла-

were even thrown over by the airwave. On April 30th, 2018, during one of the inspections of the sites under the wind turbines, only one bird overthrown by a wind wheel was found. This was a Rough-Legged Buzzard (Buteo lagopus). Based on the results of the work performed, the owner was given instructions to continue ornithological studies in the Ulyanovsk Wind Farm and to modernize bird scaring devices and systems, guidelines for wind farm personnel, instructions concerning clearing of bird aggregations in the farm vicinity appeared by anthropogenic causes to prevent and reduce the death of birds in wind turbines. Alas, the record shows that these recommendations, guidelines, and instructions have not been followed yet. Starting from June 2019, records on the death of birds on the territory of the Ulyanovsk Wind Farm appear in social networks and on various websites. Analysis of photographs of dead birds (3 individuals) showed that they are all Black Kites (Milvus migrans). There were no works performed and reports drawn on the death of Black Kites neither by the representatives of the Ulyanovsk Wind Farm nor by the Ministry of Nature and Cyclical Economy of the Ulyanovsk region. In the third decade of November 2019, a dead young White-Tailed Sea Eagle (Haliaeetus albicilla) with a severed wing was found under one of the wind turbines of the second stage of the Ulyanovsk Wind Farm (fig. 2). The bird injury demonstrated that the bird died because of a collision with the blade. On the day the bird, listed in the Red Data Book of Russia and the Red Data Book of the Ulyanovsk Region, was found, the data on its death was sent to the authorized bodies (Interregional Office of the Federal Service of the Natural Resource Supervision of Samara and Ulyanovsk regions and the Ministry of Nature and Cyclical Economics of the Ulyanovsk Region) for the prompt

Short Reports

Raptors Conservation 2019, 39

299

сти не было проведено никаких работ и не составлено соответствующих актов. В третьей декаде ноября 2019 г. под одной из ветроэнергетических установок второй очереди Ульяновского ветропарка был обнаружен труп молодого орлана-белохвоста (Haliaeetus albicilla) с отрубленным крылом (рис. 2). Характер повреждений птицы явно указывал на то, что птица погибла в результате столкновения с лопастью. По факту гибели птицы, занесённой в Красную книгу России и Красную книгу Ульяновской области, в день обнаружения находки информация была направлена в уполномоченные органы (Межрегиональное управление Федеральной службы по надзору в сфере природопользования по Самарской и Ульяновской областям и Министерство природы и цикличной экономики Ульяновской области) для оперативного реагирования. По истечению тридцатидневного срока был получен ответ (исх. № 73-ИОГВ-10.01/8256)102, суть которого заключалась в том, что гибель орлана-бе-

response. The answer was received thirty days after. Its substance was that the death of a White-Tailed Sea Eagle from a collision with a blade is unlikely, since all the wind turbines are equipped with bird scaring devices, and besides, the dead bird was not found at the time of the employees leaving. According to the personnel of the Ministry of Nature and Cyclical Economy of the Ulyanovsk Region, “the collected photo and video recordings are not sufficient evidence to initiate the inspection on the death of the listed species”. Comments of the representatives of the abovementioned body given in social networks that “a wing of an eagle cannot be cut off by the blade, because it rotates slowly” indicate that the employees of the regional bodies of authority are unfamiliar with the construction and the rate of rotation of the wind wheel in the megawattclass wind turbines, where the rate of the blade at the extreme point reaches more than 200 km/h, and the blade itself weighs 14.5 tons.

лохвоста от столкновения с лопастью маловероятна, так как все ветроэнергетические установки оснащены птицеотпугивающими устройствами, и к тому же на момент выезда сотрудников погибшая птица обнаружена не была. Со слов сотрудников Министерства природы и цикличной экономики Ульяновской области «собранные материалы фото- и видеофиксации не являются достаточным доказательством для

возбуждения проверки по факту гибели «краснокнижного вида». Комментарии же в соцсетях представителей вышеупомянутого ведомства о том, что «орлану не может лопастью отрубить крыло, т.к. она медленно вращается» указывают на неосведомлённость региональных органов власти об особенностях строения и скорости вращения «ветроэнергетического колеса» на ветроустановках мегаваттного класса,

Рис. 2. Орлан-белохвост (Haliaeetus albicilla), погибший на Ульяновской ВЭС в результате столкновения с ветроколесом. 22.11.2019. Фото авторов. Fig. 2. White-Tailed Sea Eagle (Haliaeetus albicilla) died at the Ulyanovsk windfarm as result of collision with a wind wheel. 22/11/2019. Photos by authors.

http://rrrcn.ru/wp-content/uploads/2019/12/Korolkovu.pdf

102

300

Ïåðíàòûå õèùíèêè è èõ îõðàíà 2019, 39 где скорость вращения лопасти в крайней точке более 200 км/ч, а сама лопасть при этом весит 14,5 тонн. Реакция представителей региональных и федеральных органов власти, отвечающих за контроль и охрану животного мира на территории Ульяновской области, на представленные случаи гибели птиц указывает на недостаточную осведомлённость сотрудников данных ведомств о проблеме взаимоотношений авифауны с современными ветроэнергетическими станциями, а также отказываются от полноценного исполнения возложенных на них функциональных обязанностей. Следует отметить, что находящейся в непосредственной близости от ветропарка антропогенный объект, который так и не был устранён по предписаниям проведённого эколого-орнитологического обсле-

Краткие сообщения дования УВЭС-1, продолжает привлекать орланов-белохвостов, а единовременная концентрация пернатых хищников данного вида на нём увеличивается с каждым годом. Принимая во внимание, что миграционные пути орлана-белохвоста проходят вдоль русла Волги, а объект, их привлекающий, так и продолжает функционировать недалеко от Куйбышевского водохранилища вышеупомянутой реки, можно спрогнозировать дальнейшую гибель представителей данного вида (как и других птиц) на Ульяновском ветропарке. Авторы выражают благодарность за оказанную помощь при взаимодействии с местными органами власти Салтыкову Андрею Владимировичу, Бородину Олегу Викторовичу, Карякину Игорю Вячеславовичу. Отдельная благодарность за помощь Демидовой Анне Михайловне.

New Publications and Videos

Raptors Conservation 2019, 39

301

New Publications and Videos НОВЫЕ ПУБЛИКАЦИИ И ФИЛЬМЫ Books КНИГИ

(6) Контакт: Александр Николаевич Цвелых tsv@izan.kiev.ua (6) Contact: Alexander Tsvelykh tsv@izan.kiev.ua

В 2018 г. вышла в свет книга: Цвелых А.Н., Аппак Б.А., Бескаравайный М.М., Костин С.Ю., Осипова М.А. Грифовые птицы фауны Украины. Киев: Фитосоциоцентр, 2018. 188 с. ISBN 978-966306-185-4. Монография посвящена грифовым птицам Украины: чёрному грифу (Aegypius monachus), белоголовому сипу (Gyps fulvus), стервятнику (Neophron percnopterus) и бородачу (Gypaetus barbatus). В монографии приведены сведения о распространении грифовых птиц в прошлом и настоящем, представлены оригинальные данные о биологии, динамике численности и составу популяций. Чёрный гриф гнездится только в горной части Крымского полуострова, где известны две гнездовые группировки, расположенные на расстоянии 20–30 км одна от другой. Для белоголового сипа и стервятника на территории Украины издавна было известно два пространственно разобщенных районах гнездования – в Крымских горах и в долине р. Днестр. На Днестре гнездование сипов прекратилось ещё в XIX веке, а стервятники гнездились до середины 60-х ХХ столетия, в Крымских горах сипы гнездятся до сих пор, а стервятники перестали встречаться. В настоящее время в Крыму выявлено 10 колоний белоголового сипа. Бородач в Украине известен только как очень редкая залётная птица. Залёты вида отмечались в первой четверти XX века. Мониторинг перемещений, снабжённого передатчиком молодого бородача, посетившего Закарпатскую и Ровенскую области в июне 2016 г., свидетельствует о возможности залётов и в настоящее время. Книга доступна для чтения на веб-сайте ISSUU103, скачать книгу в PDF-формате можно на сайте RRRCN104 и в электронной библиотеке ZOOMET.RU105. Контакт (6).

http://issuu.com/rc_news/docs/tsvelykh2018_grif_ptitsy_fauny_ukr http://rrrcn.ru/ru/archives/31096 105 http://zoomet.ru/ptici-avtor-c.html 103

104

Last year brought us a new monography on vultures by Tsvelykh A.N., Appak B.A., Beskaravainy M.M., Kostin S.Yu., Osipova M.A. Vultures of the Ukrainian Fauna. Kyiv, 2018. 188 pp. ISBN 978-966-306-185-4. The monography is dedicated to vulture species inhabited Ukraine nowadays – Cinereous Vulture (Aegypius monachus), Eurasian Griffon Vulture (Gyps fulvus), Egyptian Vulture (Neophron percnopterus), and Lammergeier (Gypaetus barbatus). It represents the front edges of the knowledge on distribution, population dynamics and ecology of vultures in Ukraine. Cinereous Vulture is known to breed only in the mountainous part of the Crimean Peninsula where two breeding groups are located in 20–30 km distance from each other. Griffon and Egyptian Vultures’ breeding sites were known from two remoted parts of Ukraine – in the Crimean Mountains and in the valley of the river Dniester. Dniester’s population of Griffon Vulture collapsed in the XIX century, while Egyptian Vultures continued breeding there until 1960th. In Crimea, Griffon Vultures are still breeding, but Egyptian Vultures disappeared in 1960th. Up to date, 10 breeding colonies of Eurasian Griffon Vulture are known in Crimea. Lammergeier is a rare vagrant species in Ukraine. The species was recorded in outer Subcarpathia and Zakarpattia region in the first quarter of the XX century when the northern limits of its breeding range in the Carpathian Mountains lay close to the modern boundaries of Ukraine. Satellite tracking of immature Lammergeier proofed that the species could still be seen in Ukraine since the bird occasionally visited Rivne and Zakarpatska Regions of Ukraine in June of 2016. Book is available for reading online on ISSUU103, and available as PDF on the website of the RRRCN104 and in the Free electronic biological library ZOOMET.RU105. Contact (6).

302

Ïåðíàòûå õèùíèêè è èõ îõðàíà 2019, 39

Содержание

Contents

События...................................................................... 3

Events........................................................................... 3

Обзоры и комментарии............................................. 8

Reviews and Comments............................................... 8

Результаты работы Центра кольцевания хищных птиц Российской сети изучения и охраны пернатых хищников в 2018 году. Николенко Э.Г., Карякин И.В., Шнайдер Е.П., Бабушкин М.В., Бекмансуров Р.Х., Зиневич Л.С., Китель Д.А., Пуликова Г.И., Пчелинцев В.Г., Хлопотова А.В., Шершнев М.Ю........ 8

Results of Work of the Raptor Ringing Center of the Russian Raptor Research and Conservation Network in 2018. Nikolenko E.G., Karyakin I.V., Shnayder E.P., Babushkin M.V., Bekmansurov R.H., Zinevich L.S., Kitel D.A., Pulikova G.I., Khlopotova A.V., Shershnev M.Yu.......................................................... 8

Методы исследований.............................................. 34

Techniques and Methods........................................... 34

Опыт идентификации гнездопригодных биотопов дневных хищных птиц с помощью ГИС-технологий в Центральных Кызылкумах. Тен А.Г., Солдатов В.А....34

The Practice of Identifying a Nesting Biotope for Raptors in the Central Part of the Kyzylkum Desert Using the GIS Technology. Ten A.G., Soldatov V.A.... 34

Изучение пернатых хищников................................ 43

Raptor Research......................................................... 43

Зимняя фауна дневных хищных птиц Харьковской области (Восточная Украина). Витер С.Г.................. 43

Wintering Birds of Prey in the Kharkiv Region (Eastern Ukraine). Viter S.G.................................................... 43

Результаты GPS/GSM-трекинга ювенильных степных орлов из России и Казахстана. Карякин И.В., Николенко Э.Г., Шнайдер Е.П., Зиневич Л.С., Пуликова Г.И., Бартошук К., Хорват М., Юхаш Т., Агабабян К., Андреенкова Н.Г................................. 71

Results of the GPS/GSM-Tracking of Juvenile Steppe Eagles from Russia and Kazakhstan. Karyakin I.V., Nikolenko E.G., Shnayder E.P., Zinevich L.S., Pulikova G.I., Bartoszuk K., Horváth M., Juhász T., Aghababyan K., Andreyenkova N.G.......................... 71

Результаты наблюдений за несколькими гнездовыми участками курганника в Калмыкии (Россия) в 2019 году. Абушин А.А................................................... 228

Results of Observations for Several Breeding Territories of the Long-Legged Buzzard in Kalmykia (Russia) in 2019. Abushin A.A................................................. 228

Итоги мониторинга гнездовых участков филина в Республике Калмыкия (Россия) в 2019 году. Абушин А.А........................................................... 241

Monitoring Results of the Eagle Owl Breeding Territories in the Republic of Kalmykia (Russia) in 2019. Abushin A.A........................................................... 241

Краткие сообщения............................................... 260

Short Reports........................................................... 260

Проявление комменсализма у самца обыкновенной пустельги к молодым кобчикам, Беларусь. Юрко В.В............................................................... 260

Manifestation of Commensalism Behavior in a Male Kestrel towards Juvenile RedFooted Falcons, Belarus. Yurko V.V................................................................. 260

Возвращение степного орла на гнездование в Ставропольский край, Россия. Маловичко Л.В., Гринько А.Г., Слынько Д.В...................................... 264

Return of the Steppe Eagle to Nesting in the Stavropol Kray, Russia. Malovichko L.V., Grinko A.G., Slynko D.V.............................................................. 264

Новая регистрация чёрного грифа в ЗападноКазахстанской области, Казахстан. Ахмеденов К.М., Кузовенко А.Е., Шпигельман М.И.......................... 272

A New Record of the Cinereous Vulture in the Western Kazakhstan Region, Kazakhstan. Akhmedenov K.M., Kuzovenko A.E., Spiegelman M.I............................ 272

Новые данные о гнездовании бородатой неясыти в лесостепной зоне Новосибирской области, Россия. Андреенков О.В., Андреенкова Н.Г., Дубиковский Д.В., Урусов Л.В., Жимулёв И.Ф..................................... 275

New Breeding Data of the Great Grey Owl in ForestSteppe Zone of the Novosibirsk Region, Russia. Andreyenkov O.V., Andreyenkova N.G., Dubikovskiy D.V., Urusov L.V., Zhimulev I.F............. 275

Новые данные о распространении домового сыча в Новосибирской области и северной части Алтайского края, Россия. Андреенков О.В., Андреенкова Н.Г., Боксорн А.Ю., Кашинская Ю.О., Штоль Д.А.............................................................. 282

New Data on the Little Owl Distribution in the Novosibirsk Region and the Northern Part of the Altai Kray, Russia. Andreyenkov O.V., Andreyenkova N.G., Boxorn A.Yu., Kashinskaya Yu.O., Shtol D.A.................................. 282

Гнездование степного луня на правобережье Енисея в Минусинской котловине, Красноярский край, Россия. Карякин И.В., Николенко Э.Г.................... 286

Breeding of the Pallid Harrier on the Right Bank of Yenisei River in the Minusinsk Depression, Krasnoyarsk Kray, Russia. Karyakin I.V., Nikolenko E.G......................... 286

Новое «узкое место» на осеннем миграционном маршруте хищных птиц через Каракорум. Карякин И.В., Бабушкин М.В., Бартошук К., Хорват М., Селлис У., Сейн Г................................. 292

The New Bottleneck on Birds of Prey Autumn Migration Route through the Karakoram. Karyakin I.V., Babushkin M.V., Bartoszuk K., Horvath M., Sellis U., Sein G................................... 292

Contents

Raptors Conservation 2019, 39

Первый зарегистрированный случай гибели орлана-белохвоста на территории Ульяновской ветроэнергетической станции, Россия. Корольков М.А., Шашкин М.М.............................. 297

303

The First Documented Death of a White-Tailed Sea Eagle on the Territory of the Ulyanovsk Wind Farm, Russia. Korolkov M.A., Shashkin M.M................................ 297 New publications and videos.................................. 301

Новые публикации и фильмы............................... 301

В 2020 г. стоимость одного чёрно-белого номера с цветной обложкой составляет 160 р., полноцветного – 1000 р. Доставка по России оплачивается дополнительно по себестоимости почтовых расходов. Банковские реквизиты для перевода в рублях: Получатель: ООО «Сибирский экологический центр» ИНН 5445028176 КПП 544501001 ОГРН 1185476087015 Расчетный счет: № 40702810523120001411 в банке: Филиал «Новосибирский» ОАО «АЛЬФА-БАНК», г. Новосибирск БИК 045004774 Корр. счет № 30101810600000000774 в СИБИРСКОЕ ГУ БАНКА РОССИИ Назначение платежа: подписка на журнал «Пернатые хищники и их охрана» Обязательно указывайте точное назначение платежа, как это сделано в образце! Пожалуйста сообщайте нам о переводе денег (контактные данные доступны на стр. 2)

ООО “Сибирский экологический центр” для программы кольцевания хищных птиц Российской сети изучения и охраны пернатых хищников и других национальных программ изготавливает алюминиевые кольца: - стандартные алюминиевые кольца с двойным чёрным кодом; - цветные (одноцветные и двухцветные) алюминиевые кольца с двойным кодом любого цвета. Кольца изготавливаются в нескольких вариантах: - разъёмные с замком на клёпках; - разъёмные без замка; - цельные. Заказать кольца возможно через сайт Российской сети изучения и охраны пернатых хищников: http://rrrcn.ru/ringing/making-rings или через координатора. Siberian Ecological Environment LLC manufactures aluminum rings for the Raptor Ringing Pprogram of the Russian Raptors Research and Conservation Network and other national programs: - standard aluminum rings with double black code; - color aluminium rings (monocolor or bicolor) with a double code of any color. Rings are made in several versions: - detachable with a lock on rivets; - detachable without lock; - seamless ring. It is possible to order rings through the website of the Russian Raptors Research and Conservation Network: http://rrrcn.ru/en/ringing/making-rings or through the coordinator.

Контакт: Ринур Бекмансуров rinur@yandex.ru Contact: Rinur Bekmansurov rinur@yandex.ru

Raptors Conservation 39/2019

Articles inside

Raptors Conservation 39/2019