Художеств. металл Древнего Азербайджана by Rasim Sadykhzadeh

XУДОЖЕСТВЕННЫЙ МЕТАЛЛ ДРЕВНЕГО АЗЕРБАЙДЖАНА

МИНИСТЕРСТВО ОБРАЗОВАНИЯ АЗЕРБАЙДЖАНСКОЙ РЕСПУБЛИКИ АЗЕРБАЙДЖАНСКАЯ ГОСУДАРСТВЕННАЯ АКАДЕМИЯ ХУДОЖЕСТВ

РАЙИХА МАММАДЛИ

УДОЖЕСТВЕННЫЙ МЕТАЛЛ ДРЕВНЕГО АЗЕРБАЙДЖАНА

Баку – ELM - 2020

Печатается по решению Ученого Совета (протокол № 1 от 30 сентября 2013 г.) Азербайджанской Государственной Академии Художеств Научный редактор: Т. И. Ибрагимов, доктор философии по искусствоведению, профессор Рецензенты:

С. Ю. Садыхова, доктор наук по искусствоведению, профессор,

Т. Р. Эфендиев, доктор философии по искусствоведению

Дизайн:

Расим Садыхзаде

Райиха Маммадли Художественный металл древнего Азербайджана Баку – Элм – 2020 - 148 с.

Книга посвящена исследованию художественных особенностей произведений древнего оружия, торевтики и различных металлических украшений Азербайджана, базирующегося на богатом археологическом, этнографическом, историческом и искусствоведческом материале. Комплексный искусствоведческий анализ выявляет локальные и универсальные качества и свойства художественного металла, что позволит расширить границы наших представлений о мастерстве древних мастеров по металлу, а сравнение художественно-технических приемов изготовления художественного металла, созданного в Азербайджане и прилегающих регионах Южного Кавказа, Ирана, Передней Азии даст возможность отчетливо представить «культурные миграции» художественных приемов, содержания и формы при создании аналогичных произведений из металла. ISBN

ХУДОЖЕСТВЕННЫЙ МЕТАЛЛ ДРЕВНЕГО АЗЕРБАЙДЖАНА

СОДЕРЖАНИЕ

Предисловие

Глава I. Художественно-технические приемы изготовления и декорирования оружия, торевтики и украшений. I.1. Исторический, социальный и культурный фон металлообработки и оружейного производства 13 I.2. Художественно-технические традиции оружейного искусства 1. Кинжалы 26 2. Мечи 33 3. Топоры 35 I.3 Художественно-технические особенности произведений торевтики 42 I.4. Художественно-технические особенности украшений 50 Глава II. Отражение эстетических и идеологических представлений в произведениях художественного металла II.1. Тотемистические верования и их отражение в художественном металле II.2. Особенности ремесла художественной металлообработки II.3. Художественные особенности золотых и серебряных изделий, обнаруженных в Зивие и Хасанлу

61 74 81

Глава III. Стилистические особенности художественного металла в период формирования и расцвета ранних государств на территории Азербайджана. III.1. Социальный и культурный фон ремесла художественного металла в период формирования ранних государств 93 III.2. Генезис и взаимовлияния стилистических особенностей в произведениях художественного металла 98 III.3. Искусство художественного металла в древней Албании 121 Заключение Список использованной литературы

131 139

ХУДОЖЕСТВЕННЫЙ МЕТАЛЛ ДРЕВНЕГО АЗЕРБАЙДЖАНА

ПРЕДИСЛОВИЕ

удожественная обработка металла издревле являлась одним из наиболее востребованных ремесел в жизни общества. Обладая высокой прочностью и долговечностью, художественные изделия из цветных металлов использовались в различных сферах человеческой деятельности. Оружие, торевтика, украшения, художественная металлопластика и многие другие ремесла были бы невозможны без приобретения новых художественно-технических приемов обработки и декорирования металла. Территория Азербайджана является одним из тех регионов, где ремесло металлообработки возникло еще в эпоху энеолита (V-IV тыс. до н.э.). В I тыс. до н.э. на территории исторического Азербайджана создаются первые самостоятельные государства – на юге Манна, Мидия и Атропатена, а на севере Албания. Начиная с VII в. до н.э. через эти территории проходят скифы, и они оказывают свое влияние на местную культуру. Большой интерес с точки зрения художественной обработки и декорирования металла представляют следующие произведения искусства – кинжалы, мечи, топоры, бронзовые котлы, всевозможные украшения (подвески, булавки с навершиями, ожерелья, браслеты и др.) и аксессуары одежды (пояса, бляшки, пуговицы и др.). Говоря о художественной металлообработке, нельзя не упомянуть об уникальных произведениях мелкой пластики. В археологических памятниках эпохи поздней бронзы и раннего железа было выявлено большое количество фигурок птиц, различных животных, антропоморфные фигурки, а также оригинальные, фантастические фигурки. Эти скульптурные изображения, а также вышеуказанные рельефные и графические изображения животных и птиц на предметах украшения и вооружения имели тесную связь с идеологией людей того времени. Весь этот огромный фактический материал изучен с точки зрения истории и археологии.

РАЙИХА МАММАДЛИ

Но не следует забывать о том, что на этих металлических изделиях имеется огромное количество орнаментальных и сюжетных композиций, которые свидетельствуют об эстетических вкусах, религиозных, идеологических и художественных пристрастиях их владельцев. Вопросы искусствоведческого исследования этих художественных композиций всегда оставались в стороне, поскольку археологическое исследование, в первую очередь, предполагало вопросы датировки культурного слоя, в котором они были найдены. Ни в одном из специальных искусствоведческих исследований нет обобщающего труда, в котором бы весь этот материал был бы классифицирован по назначению, материалу, художественно-техническим приемам и стилистическим признакам. В данном исследовании история и развитие художественнотехнических приемов металлообработки раскрывается на культурно-техническом фоне ремесла металлообработки в конкретное время и на конкретных фактических материалах. Отдельные предметы художественного металла в различное время были рассмотрены предыдущими исследователями. Но исследование этого методологического материала свидетельствует о том, что зачастую эти предметы и их анализ лишены того культурно-исторического контекста, в котором они были созданы. Данное исследование призвано восполнить эту лакуну с целью воссоздания полноты «картины» художественной металлообработки в древнем Азербайджане. Предметы художественного металла древнего Азербайджана, как правило, обнаружены в результате археологических раскопок, проводившихся в различные времена на территории страны. Как следствие, эти материалы изучены и классифицированы исходя из историко-археологических критериев, предполагающих их датировку, принадлежность к той или иной археологической культуре. При этом, художественные особенности этих изделий, как правило, оставались за рамками археологических исследований. При археологических описаниях этих вещей можно встретить достаточно точное описание орнаментального или сюжетного декора, покрывающего изделие. Но дальше такого описания археологи не шли, делая лишь общие выводы относительно содержания и формы декоративной отделки. Сравнительно большее внимание художественным особенностям предметов уделено в работах искусствоведов, ссылающихся на эти предметы говоря об искусстве того или иного периода. В качестве методологического материала в данном исследовании были использованы как описания археологов, так и анализы искусствоведов, в различные времена исследовавшие предметы художественного металла древнего Азербайджана.

ХУДОЖЕСТВЕННЫЙ МЕТАЛЛ ДРЕВНЕГО АЗЕРБАЙДЖАНА

Древняя металлургия Азербайджана описана и исследована в трудах видных азербайджанских и советских археологов О.А.Абибуллаева «К вопросу о древней металлургии Азербайджана», Ф.Р.Махмудова, Р.М.Мунчаева, И.Г.Нариманова «О древнейшей металлургии Кавказа», К.О.Кошкарлы «Античная и раннесредневековая торевтика из Азербайджана», Ш.Г.Садыхзаде «Классификация украшений Азербайджана эпохи поздней бронзы и раннего железа», Р.Б.Геюшова «Азербайджанская археология», Дж.Халилова «Бронзовые пояса, обнаруженные в Азербайджане», Я.И.Гуммеля «Раскопки в Нагорно-Карабахской автономной области», С.М.Казиева «Археологические раскопки в Мингечауре», Г.П.Кесаманлы «Археологи-ческие памятники эпохи бронзы и раннего железа Дашкесанского района», К.Х.Кушнаревой и Т.Н.Чубинишвили «Древние культуры Южного Кавказа», М.Н.Погребовой «Закавказье и его связи с Передней Азией в скифское время» и др. В приведенных исследованиях произведения художественного металла описаны в составе археологических находок. В этих описаниях, как правило, отсутствует анализ художественных особенностей находок. Археологические описания декоративного убранства изделий приведены как дополнительный материал, расширяющий полноту картины изделия. Проблемы древнего художественного металла, обнаруженного на территории Южного Азербайджана, освещены в трудах зарубежных археологов P.A.Amandry «A propos de Tresor de Ziwiye», Burton Brown T. «Excavations in Azerbaijan», R.H.Dyson «Excavations at Ziwiyeh», O.W.Muscarella «Bronze and Iron». В исследованиях зарубежных археологов изделия древнего художественного металла рассмотрены в контексте культурной среды и культурно-исторических взаимосвязей данной находки с его аналогами в сопредельных культурах. К художественно-техническим проблемам древнего искусства художественного металла обращались как отечественные, так и зарубежные искусствоведы: К.В. Тревер «Очерки по истории и культуре Кавказской Албании IV в до н.э. – VП в н.э.», Н.И. Рзаев «Искусство Кавказской Албании», В.Г. Луконин «Искусство древнего Ирана», Р.С. Эфенди «Искусство Азербайджана», С.Ю. Садыхова «Взаимовлияния ювелирного искусства Азербайджана со странами Ближнего и Среднего Востока», Р.Ш. Маммадли «Художественный металл эпохи ранних государств на территории Азербайджана» и др. Исследования искусствоведов были направлены на выявление художественно-стилистических особенностей произведений древнего художественного металла. Системный сравнительный анализ содержания и художественной формы многих

ПРЕДИСЛОВИЕ

РАЙИХА МАММАДЛИ

изделий из металла эпохи древности позволяет рассматривать эти исследования в качестве основополагающих для настоящего исследования. Являясь методологической базой настоящего исследования, тем не менее, большинство названных исследований охватывают один конкретный период развития художественного металла или же конкретную проблему в развитии художественного металла древности. Ни в одно из этих исследований не было озадачено проблемой освещения многообразия художественного металла в его историческом и культурно-художественном развитии. В связи с чем, автором была поставлена цель — выявить художественные особенности произведений древнего оружия, торевтики и различных металлических украшений, хронологическая и художественно-техническая последовательность рассмотрения которых позволит выявить многие художественно-технические и стилистические приемы художественной обработки металла, а комплексное рассмотрение различных модификаций изделий из металла способствует определению ведущих тенденций художественного декорирования в конкретно-исторической и культурной среде древнего Азербайджана. Выявление локальных и универсальных качеств и свойств художественного металла позволит расширить границы наших представлений о мастерстве древних мастеров по металлу, торевтов и ювелиров, а сравнение художественно-технических приемов изготовления художественного металла, созданного в Азербайджане и прилегающих регионах Южного Кавказа, Ирана, Передней Азии даст возможность отчетливо представить «культурные миграции» художественных приемов, содержания и формы при создании аналогичных произведений из металла. Достижение заявленной цели проводится путем обзора ар хеологической литературы на предмет выявления находок произведений художественного металла, датируемого эпохой древности, систематизацией произведений художественного металла исходя из функционального назначения, типологических и стилистических особенностей, определением исторического и культурно-художественного фона ремесла художественной металлообработки, а также выявлением художественно-технических традиций оружейного искусства, произведений торевтики и ювелирных изделий, эстетических и идеологических предпосылок, влиявших на характер, способы и художественное стилеобразование при изготовлении произведений из металла, стилистических особенностей художественного металла периода формирования ранних государств на территории Азербайджана.

ХУДОЖЕСТВЕННЫЙ МЕТАЛЛ ДРЕВНЕГО АЗЕРБАЙДЖАНА

Обзор художественного металла Древней Кавказской Албании на предмет позволит определить тенденции художественного декорирования и определения содержательно-формальных мотиваций в металлопластике, ювелирном искусстве и торевтике. Обобщение имеющегося фактического материала, представленного в виде художественных произведений из металла, обнаруженных на территории Азербайджана и датируемых эпохой древности (эпоха бронзы – пора ранних государств на территории Азербайджана), проводится на основе искусствоведческого анализа, способствующего выявлению художественных особенностей изделий древнего металла. Анализ отдельных произведений проводится методом вычленения отдельных художественных элементов, композиционных особенностей, орнаментальных и сюжетных форм, а также сравнением элементов анализа в аналогичных произведениях, обнаруженных в иных археологических находках. Иконографический анализ произведений художественного металла Азербайджана проводится в соответствии с хронологической последовательностью и стилистической вариативностью в пределах единой археологической культуры. Сравнительный анализ отдельных произведений с их аналогами, обнаруженными в соседних регионах, позволяет выявить отсутствующие в местных находках факторы художественного стилеобразования в предметах художественного металла древности. Исследование охватывают исторически достаточно протяженный период времени, начиная с эпохи бронзы (IV-II тыс. до н.э.) до эпохи сложения и расцвета первых древних государственных образований на территории Азербайджана (I тыс. до н.э.). Этими древними государствами являются Манна, Мидия, Атропатена – на Юге (южнее реки Аракс) и Кавказская Албания – на Севере (междуречье Куры и Аракса) исторического Азербайджана. Для изучения археологических артефактов древнего оружия, произведений торевтики и ювелирного искусства на предмет выявления их художественных свойств привлечен обширный материал с территорий исторического Азербайджана, Ирана, Южного Кавказа и Передней Азии. В результате проведенного исследования был систематизирован наиболее ценный в художественном отношении фактический материал эпохи древности, в связи с чем, появилось возможность обозначить исторический, социальный и культурный фон металлопроизводства, а также выявить художественно-технические традиции изготовления оружия, произведений торевтики и ювелирного искусства.

ПРЕДИСЛОВИЕ

РАЙИХА МАММАДЛИ

Изучение художественного металла Азербайджана проводилось путем выявления ведущих эстетических и идеологических представлений, повлиявших на художественно-образную систему многих произведений художественного металла. Были определены особенности ремесла художественной металло обработки и художественные особенности, присущие различным типологическим группам изделий художественного металла. Методом искусствоведческого анализа выявлены художественно-стилистические особенности предметов художественного металла в период формирования и расцвета ранних государств на территории Азербайджана. В орбиту искусствоведческой литературы и исследований привнесен огромный фактический материал древнего художественного металла, который оставался исключительно в рамках археологических отчетов и описаний. Результаты исследования имеют определенную теоретическую и практическую ценность, выводы и аналитические выкладки которого способствуют сложению более объективной и всесторонней «картины» развития художественного металла Азербайджана в эпоху древности. Расширение фактических и теоретических границ развития древнего художественного металла Азербайджана может служить подспорьем для дальнейших исследований в этой области. Материалы исследования могут быть преподнесены в качестве учебного курса по искусству древнего Азербайджана. Положения и выводы, содержащиеся в работе, могут оказаться полезными как для музейных работников, так и ценителей искусства — собирателей и коллекционеров.

ХУДОЖЕСТВЕННЫЙ МЕТАЛЛ ДРЕВНЕГО АЗЕРБАЙДЖАНА

ГЛАВА I

Глава I. ХУДОЖЕСТВЕННО-ТЕХНИЧЕСКИЕ ПРИЕМЫ ИЗГОТОВЛЕНИЯ И ДЕКОРИРОВАНИЯ ОРУЖИЯ, ТОРЕВТИКИ И УКРАШЕНИЙ ИСТОРИЧЕСКИЙ, СОЦИАЛЬНЫЙ И КУЛЬТУРНЫЙ ФОН МЕТАЛЛООБРАБОТКИ И ОРУЖЕЙНОГО ПРОИЗВОДСТВА

удожественная обработка металла занимает особое место в истории декоративного искусства. Металл можно плавить, заливать в форму, штамповать, гнуть, скручивать, ковать, чеканить и т.д. Это великолепный материал для создания высокохудожественных изделий. «Художественная обработка металла, требующая высокого мастерства и технического оснащения, могла возникнуть только на определенной стадии развития металлургии и металлообработки, но она неразрывно связана с историей освоения металла….» (14. 65-73). «Первые следы металла и металлургического производства археологи застают в памятниках глубочайшей древности, восходящих еще к VII тысячелетию до нашей эры и связанных с появлением первых огромных и еще неолитических по своему хозяйству поселков типа Чатал–Уйюк в Анатолии и др.» (86. 3). В Азербайджане начало эпохи бронзы приходится на конец IV тыс. до н.э. Получаемая из сплава меди и олова или сурьмы, бронза, являясь более прочным и целесообразным металлом, использовалась во всех сферах человеческой деятельности. Из него изготовлялись различные предметы – орудия труда, принадлежности быта, украшения и т.д. Археологические исследования свидетельствуют о том, что территория Азербайджана богата памятниками Бронзового века. «Для возникновения и развития металлургии в Азербайджане имелись все необходимые условия, в частности наличие местной сырьевой базы и относительно высокий уровень развития производительных сил» (49.18), «который позволил бы освоить сложный процесс металлообработки» (14.66). «Древняя

Илл.1. Каменная форма для отливки бронзового топора. Кавказский Азербайджан. I тыс. до н.э.

РАЙИХА МАММАДЛИ

металлургия Азербайджана имела собственную сырьевую базу месторождения меди. Близ Кедабека, на склоне горы, обнаружены ямы овальной формы, где в те далекие времена добывалась медная руда» (40.16). В развитии металлургии, как Азербайджана, так и всего Закавказья, можно выделить несколько основных этапов. Первый этап связан с энеолитической культурой. «По мнению исследователей, человек в процессе сбора материала для изготовления каменных орудий встретил куски самородной меди и, применив к ней те же приемы, что и при обработке камня, обнаружил пластические свойства меди, что и послужило предпосылкой для использования последней в хозяйственной жизни» (47.9-10). «Так человек познал пластику металла и на основе этих эмпирических знаний зародился самый древний способ металлообработки – холодная ковка с целью получения предмета с заранее задуманной формой» (49.19). Период, охватывающий III и начало II тыс. до н.э., в Азербайджане представлен кура-аракской археологической культурой. В это время «наряду с медными изделиями с естественными примесями» встречается и «искусственный сплав» (14.67). «Это обстоятельство наряду с другими данными позволило установить, что кура-аракская культура характеризует не энеолит, а эпоху ранней бронзы» (45.). «На этом этапе зародились и получили развитие новые способы металлообработки — плавка и литье» (49.19). «В Кедабекском, Дашкесанском, Казахском районах найдены печи для выплавки меди из местной руды, в Шамхоре, Мингечауре, Нахичеване – каменные формы для отливки бронзовых топоров и наконечников копий» (40.8) (Илл.1). Однако на этих этапах художественной металлообработки как таковой не существует. «Пока можно говорить о возникновении нового вида ремесла, связанного с добычей и обработкой металла, хотя на некоторых металлических изделиях III тыс. до н.э. можно заметить не только опытную руку ремесленника, но и руку «художника»» (49.19). В это же время начинается использование благородных металлов в изготовлении бытовых изделий и украшений. Во II тыс. до н.э., в эпоху средней бронзы, продолжается дальнейшее развитие художественной металлообработки. «В это время возникает новый способ металлообработки – изготовление предмета из листового металла путем давления» (90.358386). Коренные изменения происходят и в химическом составе металла. «На смену мышьяковистой меди приходит классическая оловянистая бронза» (86.59-63). Последняя была не только значительно лучшего качества, но и намного прочнее мышьяковистой бронзы. Благодаря этим качествам, изготовляемые из

ХУДОЖЕСТВЕННЫЙ МЕТАЛЛ ДРЕВНЕГО АЗЕРБАЙДЖАНА

нее инструменты можно было использовать для нанесения тонких гравированных изображений на изделия из менее твердых металлов. «Техника орнаментации, которая до этого в основном была характерна для керамического производства, постепенно переносится на металлические изделия, положив начало художественной металлообработке» (49.20). В эпоху ранней и средней бронзы можно говорить лишь о первых шагах в области художественного металла. Самым важным с точки зрения изучения художественной металлообработки считаются позднебронзовый и раннежелезная эпохи (вторая пол. II – нач. I тыс. до н.э.), когда наступает подлинный расцвет этой области ремесла. В Азербайджане этот период характеризуется как поздний этап родоплеменного строя, «когда накопление богатств в результате развития скотоводства и металлургии приводит к разложению родовых отношений, к усилению власти племенных вождей и родовых старейшин» (70.110). «Эта зарождающаяся знать широко употребляла в быту художественные изделия из бронзы и драгоценных металлов, которые в определенной степени отражали их общественное положение» (49.20). В захоронениях эпохи поздней бронзы выявлено большое количество изделий из металла, выполненных с профессиональной виртуозностью и художественным вкусом. Среди них – ожерелья, серьги, кольца, подвески, нашивные бляшки, разнообразившие отделку одежды, которую дополняют всевозможные пояса, пряжки, застежки, фибулы, а также бронзовые котлы и мелкая пластика. Богато и разнообразно украшается металлическое оружие. В эпоху поздней бронзы в Азербайджане наряду с такими постоянными поселениями как Гавуркала, Сарытепе, Гаратепе, Ханлар-I, Мингечаур-I, Бабадервиш-IV, Хасанлу-IV, Марлик и другие, создавались и сезонные поселения. Жилые помещения были надземными и подземными. Найденные в Ханларе и Мингячевире древние землянки были четырехугольными и строились, в основном, из неотесанных камней и за редким исключением из отштукатуренного сверху глиной камыша. Во многих случаях на стенах видны следы балок (подпорок). На потолке были проделаны специальные отверстия для освещения и вывода дыма. В центре большинства комнат были обнаружены обмазанные глиной места для очага круглой формы. В смазанных глиной полах были закопаны большие кувшины или же вырыты хозяйственные ямы. В исследованных на территории Казахского района древних поселениях Сарытепе и Бабадервиш-IV, были обнаружены надземные строения сложной конструкции. Эти прямоугольные строения делились перегородкой на две части. Сравнительно большая часть предусма-

ГЛАВА I

РАЙИХА МАММАДЛИ

тривалась под жилое помещение, а меньшая – под кухню или же амбар. Крепостные памятники позднебронзового века известны под названием циклопических строений. Эти памятники встречаются не только в Азербайджане, но и в Грузии, Армении, некоторых районах Северного Кавказа, в Иране и Турции. «Одна группа ученых считает их местами временного прибежища полукочевого скотоводства, другая – оборонительными сооружениями, некоторые – местами поклонения, а четвертая группа считает их просто местами поселений» (11.44). Надгробные памятники эпохи поздней бронзы и раннего железа изучены сравнительно широко. Богатые по фактуре и различные по форме надгробные памятники являются важными источниками для изучения процесса общественного расслоения, духовного мира и экономики того времени. К захоронениям этого периода относятся курганы различных форм и размеров, каменные ящики и обычные земляные захоронения. Одна из ярких групп археологических памятников, сложившихся в последней трети II – первой половине I тыс. до н.э., известна в научной литературе как Ходжалы-Кедабекская культура. Исследователями выявлены три этапа развития Ходжалы-Кедабекской культуры. Ранний этап охватывает XIII – XI вв. до н.э., развитый – XI – IX, поздний – IX – VII вв. до н.э. На территории распространения данной археологической культуры был выявлен огромный комплекс памятников, состоя щих из поселений, окруженных крепостными стенами, производственных очагов, курганов, каменных ящиков и земляных захоронений. В надгробных памятниках, относящихся к Ходжалы-Кедабекской культуре, самым широко распространенным обрядом захоронения является, в основном, скорченное, реже вытянутое или же сидячее положение трупа; очень редко трупосожжение и захоронение в расчлененном виде. Материально-культурные останки, найденные как в могилах, так и в местах поселений, дают возможность выявить некоторые особенности хозяйственного уклада и идеологии, орудия труда и предметы быта, характерные для представителей той культуры. «Ведущими типами бронзовых изделий Ходжалы-Кедабекской культуры являются топоры (тесла), секиры, узкие ножи с загнутыми и широкие с округлыми концами, разнообразные кинжалы, главным образом, с язычками и ажурными набалдашниками, а также цельнолитые, некоторые из которых являются местным подражанием переднеазиатским кинжалам, широколезвийные мечи, двузубые вилы, удила с напускными псалиями и двухчленные, листовидные втульчатые копья и подтоки к ним, наконечники стрел так называемого закавказского типа со

ХУДОЖЕСТВЕННЫЙ МЕТАЛЛ ДРЕВНЕГО АЗЕРБАЙДЖАНА

стержнем и опущенными крыльями, щипчики. Многочисленны разнообразные украшения: пояса, налобные повязки, браслеты гладкие, замкнутые, несомкнутые и с рубчатой поверхностью, кольца височные змеевидно пересеченные, простые и спиралевидные, разнообразные прорезные подвески и навершия в виде фигурок птичек, дисков, секирок, ложечек, колокольчиков, лунниц, фигурки животных, пуговицы выпуклые разных размеров со вставками каменными и пастовыми, пряжки с инкрустацией деревом и пастой, различные бляшки. Встречаются котлы и кувшины из меди. Железные предметы, характерные для последнего этапа развития этой культуры, представлены узкими втульчатыми наконечниками копий, пик, ножами, кинжалами и мелкими предметами» (70.110–111). Широкое распространение художественного металла в рассматриваемое время связано еще с одним важным событием в истории металлургии и металлообработки – с началом освоения железа, следы которых в Азербайджане встречаются в конце II тыс. до н.э. Являясь наиболее целесообразным и выгодным из всех предыдущих металлов, железо заняло прочное место во всех областях трудовой деятельности. «Еще в эпоху раннего железа появился целый ряд новых орудий труда: пила, тиски, различные скребницы, такие предметы как ножницы, замок и ключи» (11.55). «Появление железных орудий вытеснило из этой области бронзу и превратило ее в металл, используемый большей частью для изготовления художественных изделий (всевозможной утвари, ювелирных поделок и т.д.)» (81.138). Железные орудия, в частности ремесленные инструменты, открыли перед мастерами, работающими в области художественной металлообработки, поистине неограниченные возможности. «Роль железных инструментов в этой области может быть сопоставлена с ролью гончарного круга в художественном оформлении керамических изделий» (49.25). Открытие железа обусловило также и создание нового оружия. Но из-за его мягкости он был непригодным для изготовления прочного оружия. И потому, лишь «после усовершенствования технологии производства железа и получения стали, которая получалась путем непрерывного остужения в холодной воде раскаленного в кузнечном горне железа, расширилось производство оружия» (11.57). Все эти новшества привели к еще большему углублению разделения общественного труда: ремесло отделилось от земледелия. А это породило еще более стремительное развитие производительных сил и обеспечило зарождение новых форм общественно–экономических отношений. В I тыс. до н.э. на территории исторического Азербайджана создаются первые самостоятельные государства – на юге Ман-

ГЛАВА I

РАЙИХА МАММАДЛИ

на, Мидия и Атропатена, а на севере Албания. Начиная с VII в. до н.э. через эти территории проходят скифы, и они оказывают свое влияние на местную культуру. Период с IX до VII вв. до н.э., т.е. период формирования на территории Азербайджана первых государств, считается Железным веком. Памятники, относящиеся к данному периоду, были обнаружены в Казахе, Апшероне, Гобустане, на территории Шамхорской ГЭС и других местах. Но самыми монументальными поселениями эпохи раннего железа являются Сарытепе, Бабадервиш на территории Казахского района, Гаратепе в Мильской степи, Узунтепе в Джалилабаде и др. Одним из самых монументальных памятников Железного века в западной зоне Азербайджана является Сарытепе в Казахском районе. Этот памятник появился в конце бронзового и начале железного веков, и существовало до последней четверти I тыс. до н.э. Среди металлических предметов в Сарытепе были обнаружены изготовленные из бронзы, наконечники для стрел закавказского типа, подвески в форме лошади и другие предметы. К эпохе железа относится еще одна группа памятников, известная в литературе как Муганская, следы которой впервые были обнаружены И.М.Джафарзаде в местности Узунтепе Джалилабадского района. Характерные особенности Муганской культуры отображены в образцах оружия – различных размеров кинжалах и мечах, изготовленных из бронзы и железа. Мечи имели специфическую рукоятку. В верхней части они завершались изогнутыми круглыми ушками. Лезвия же были длинными и острыми. Кинжалы были с плоскими лезвиями и украшены геометрическими узорами. Эти кинжалы очень похожи на кинжалы, найденные в Кызылвенге, Талышской, Ходжалы-Кедабекской, Мингячевирской и др. зонах (Илл.2). В большом количестве были обнаружены предметы украшения – браслеты, кольца,

Илл.2. Бронзовый кинжал. Кавказский Азербайджан. II тыс. лет. до н. э.

ХУДОЖЕСТВЕННЫЙ МЕТАЛЛ ДРЕВНЕГО АЗЕРБАЙДЖАНА

подвески и др. И.М.Джафарзаде относит Муганскую культуру к VIII–VII вв. до н.э. Исследователи выявили наличие и широкое распространение в Азербайджане трех видов захоронений относящихся к железному веку – курганов, каменных ящиков и просто земляные могилы. И в железный век курганы засыпались из камня, земли или же из их смеси (камня и земли). Изучено большое число земляных курганов. Они бывают овальной формы, высота их составляет в среднем 0,5 – 2 м, а диаметр – 12 м. Курганные захоронения бывают прямоугольными – 2 на 4,5–5 м, длиной в 10 м, шириной – в 5–7 м. Сверху такие могилы покрывались толстыми балками. Скелеты были захоронены в скорченном положении. Среди скелетов были найдены бусы, подвески, браслеты, пояса, украшения для седел, 50 наконечников для стрел закавказского типа, клинки, бронзовые трубочки и другие предметы. В могильной части захоронения в два ряда были сложены свыше 50-ти образцов отшлифованной глиняной посуды черного цвета. Схожие курганы были выявлены в горной части Карабаха, в Ханларском и Кедабекском районах. Второй тип курганов (засыпанные из земли и камня) был исследован Э. Реслером в Хачинчайском ущелье в 1893–1894 гг. Под курганом №1 высотой в 10 м, диаметром в 27 м находилась могила в форме каменного ящика, сооруженная из каменных плит. В курганном захоронении были найдены бронзовый меч, наконечники для стрел, кинжал, секира, миска, шлем, верблюжий глаз, различная глиняная посуда и др. Третий вид курганов, относящихся к железному веку – каменные курганы. Одним из лучших образцов курганов этого вида (курган № 11) вновь был изучен в 1893-1894 гг. Э.Реслером между Агдамом и Ханкенди на Ходжалинском кладбище. Под курганом, в могиле в виде каменного ящика, находился скелет пожилого человека. Верхняя часть могилы была покрыта крупными каменными плитами. Здесь было найдено большое количество глиняной посуды, фигуры птицы из бронзы (нагрудная подвеска), нож, два кольца, фрагмент золотых бус, золотая плита, покрытая сверху орнаментом и бусы из агата. На бусинке из агата было написано имя Ассирийского царя Ададнирари (807–788 гг. до н.э.). Этот очень редкий и ценный материал, свидетельствующий об экономических и культурных связях Азербайджана того периода с соседними странами. Обычай захоронения в каменных ящиках сохранился в Азербайджане на протяжении длительного времени. В эпоху железа соблюдался также и обычай захоронения в вырытых в земле могилах. Эти могилы отличаются не конструк-

ГЛАВА I

20 Илл.3. Бронзовый браслет. Южный Кавказ. I тыс. до н.э.

Илл.4. Бронзовые колокольчики. Южный Азербайджан. I тыс. до н.э.

РАЙИХА МАММАДЛИ

цией, а по обычаю захоронения и материально-культурным останкам. В таких захоронениях были обнаружены изготовленные из бронзы двузубые вилы, железный меч с бронзовой рукояткой, вазы-треножники, красная глиняная посуда с узким горлышком и др. Из этих могил с обычаем захоронения в вытянутом положении были найдены красная глиняная посуда зоо морфной формы, каменное, бронзовое и железное оружие, в особенности скифские наконечники для стрел, украшения из бронзы, золота и серебра, бронзовые печати и т.д. В рассматриваемый период большой интерес с точки зрения художественного оформления представляют следующие произведения искусства – кинжалы, мечи, топоры, бронзовые котлы, всевозможные украшения (подвески, булавки с навершиями, ожерелья, браслеты и др.) и аксессуары одежды (пояса, бляшки, пуговицы и др.). (Илл.3, 4, 5, 6). Эпоха железа – это эпоха военных столкновений, поэтому украшению оружия придавали большое значение. В скульптурИлл.5. Бронзовое височное кольцо. Мингечаур. II тыс. до н.э.

Илл.6. Бронзовая деталь конской сбруи. Южный Азербайджан. 8-7 вв. до н.э.

ХУДОЖЕСТВЕННЫЙ МЕТАЛЛ ДРЕВНЕГО АЗЕРБАЙДЖАНА

ГЛАВА I

ном завершении рукояток часто встречаются изображения зверей. Искусство и в эту эпоху почти всегда было связано с религиозно–магическими идеями и образами. Говоря о художественной металлообработке, нельзя не упомянуть и о бронзовых котлах с зооморфными ручками, датируе мые II–I тыс. до н.э. Примечательно, что котлы были найдены как в Северном (Акстафа, Казах), так и в Южном Азербайджане (Хасанлу). Появление уже в эпоху поздней бронзы таких сосудов с ручками в виде стилизованных птиц, выполненных с большим художественным вкусом, говорит о высоком профессионализме мастеров декоративно–прикладного искусства. Бронзовые котлы из Азербайджана имеют аналогии среди медной утвари Кавказа данной эпохи, в частности, среди сосудов Жемталинского клада, которые были изучены крупным ученым данного периода И.Крупновым (51.30–32). Объясняя причины появления таких высокохудожественных сосудов, он справедливо указал на наличие сырьевой базы и глубоких местных традиций, сложившихся еще в предыдущие периоды. Илл.7. Бронзовый пояс. Кедабек. Конец II - начало I тыс. до н.э.

Илл.8. Бронзовый пояс. Казах. Конец II - начало I тыс. до н.э.

РАЙИХА МАММАДЛИ

Уникальными произведениями высокого технического и художественного мастерства эпохи поздней бронзы и раннего железа являются бронзовые пояса. Культ пояса на Кавказе весьма распространен. В Закавказье культовая значимость пояса проявлялась хотя бы в обычае опоясывания перед молитвой, встречавшемся почти повсеместно. Магические действия, связанные с поясам, уходят, несомненно, в глубокую древность. Опоясывание является магическим заключением себя в круг, апотропеическим действием. Эти обряды сохраняют в себе связь с астральными представлениями (небо–круг–пояс). Несмотря на то, что они были распространены на всем Южном Кавказе, азербайджанские орнаментальные бронзовые пояса, найденные в Ходжалы, Кедабеке, Хачбулаке, Мингячевире, Хасанлу и др. местах, составляют подавляющее большинство от общего числа поясов, найденных в этом регионе. (Илл.7, 8, 9, 10). Илл.9. Бронзовый пояс. Южный Азербайджан. I тыс. до н.э.

Илл.10. Фрагмент бронзового пояса. Ходжалы. I тыс. до н.э.

Относительно этих поясов существовали разные мнения. Некоторые ученые (Фармаковский Б.) указывали на влияние хеттомикенской культуры на сюжеты этих поясов, другие (Пиотровский Н., Кушнарева К.Х.) – на урартийские корни. Дж.А.Халилов в своей статье «Бронзовые пояса, обнаруженные в Азербайджане» провел полный анализ местных поясов и доказал резкое отличие азербайджанских поясов от поясов, обнаруженных в Армении и Грузии. В то же время он указал и на определенные расхождения между поясами из различных районов Азер-

ХУДОЖЕСТВЕННЫЙ МЕТАЛЛ ДРЕВНЕГО АЗЕРБАЙДЖАНА

ГЛАВА I

байджана, тем самым предположив наличие здесь нескольких центров этого производства (93.90–91). На наших поясах, как правило, представлены образы реально существующих птиц, животных, рыб и связанные с ними сцены. Эти изображения находят также свои аналогии среди наскальных изображений Гобустана и на керамике, датируемые концом II – началом I тыс. до н.э. Вместе с тем, следует отметить, что в эпоху бронзы и раннего железа Азербайджан также поддерживал культурные отношения с развитыми странами Передней Азии, в частности с древним Ираном. Эти культурные сношения оказали большое влияние на сферу металлообработки. Говоря о художественной металлообработке, нельзя не упомянуть об уникальных произведениях мелкой пластики. В археологических памятниках эпохи поздней бронзы и раннего железа было выявлено большое количество фигурок птиц, различных животных, антропоморфные фигурки, а также оригинальные, фантастические фигурки. Эти скульптурные изображения, а также вышеуказанные рельефные и графические изображения животных и птиц на предметах украшения и вооружения имели тесную связь с идеологией людей того времени. (Илл.11,12).

Илл.11. Бронзовые антропомофорные фигурки. Ибрагим-Гаджилы. Товуз. I тыс. до н.э.

РАЙИХА МАММАДЛИ

Илл.12. Бронзовые женские фигурки. Южный Азербайджан. I тыс. до н.э.

Илл.13. Бронзовая подвеска в виде утки. Хасанлу. II тыс. до н.э.

Образами животных и птиц в древности люди передавали свои представления о трех космических плоскостях, о верхней – небесной, средней – земной и нижней – водной. Появление таких изображений свидетельствует о развитии художественного вкуса и эстетических воззрений у племен Азербайджана в эпоху бронзы и раннего железа.(Илл.13, 14, 15). Изваяния животных, а также предметы украшения и вооружения с разнообразными изображениями на поверхности, имели определенное ритуальное значение. Они часто служили предметами культа, тотемами, призванными помочь в борьбе за существование. Поэтому изучение художественного металла имеет большое значение для изучения идеологии и искусства древних племен Азербайджана. Художественная обработка металлов – искусство малых форм. Благодаря красоте материала, талант и техническое мастерство исполнителя позволили придать изделиям изысканность, высокую художественную ценность, особую выразительность. Таким образом, на основе вышеописанного можно сделать вывод, что в эпоху бронзы и раннего железа у племен, населявших территорию Азербайджана, сложилась самобытная культура и искусство, имеющие свои типологические и стилистические черты. Высокого уровня развития в этот период достигает художественная металлообработка, послужившая прочной основой для дальнейшего развития этого вида искусства в последующие века. В это время осваиваются почти все основные тех-

ХУДОЖЕСТВЕННЫЙ МЕТАЛЛ ДРЕВНЕГО АЗЕРБАЙДЖАНА

нологические навыки изготовления художественных изделий из металла. Такие техники как литье, ковка, прессовка, монтировка, гравировка и чеканка явились художественно-технологической основой дальнейшего развития искусства металла.

ГЛАВА I

Илл.14. Бронзовое зеркало. Мингечаур. 2700-2400 гг. д.н.э. Илл.15. Бронзовое зеркало. Мингечаур. VII-V вв. до н.э.

РАЙИХА МАММАДЛИ

ХУДОЖЕСТВЕННО-ТЕХНИЧЕСКИЕ ТРАДИЦИИ ОРУЖЕЙНОГО ИСКУССТВА Кинжалы

0 2 4 6 8 10 12 14 16 18 20 22 24 26 cm Илл.16. Бронзовый кинжал.

Кавказский Азербайджан. II тыс. лет. д. н. э.

эпоху поздней бронзы и раннего железа, т.е. во второй половине II и в начале I тысячелетия до н.э., наряду с другими отраслями декоративно-прикладного искусства, широкое развитие получает художественная металлообработка. В этот период намного увеличивается изготовление бронзового оружия. Как мы знаем, эпоха поздней бронзы и раннего железа – это эпоха миграций и связанных с этими миграциями военных столкновений и общественно-экономических сдвигов. Эти обстоятельства сыграли основополагающую роль в развитии различных видов и типов оружия. Еще одним важным моментом в истории металлообработки было то, что помимо изготовления оружия в большом количестве, уже начиная с конца II тыс. до н.э. мастера уделяют также большое внимание их художественному оформлению. В отличие от мечей, которые являются принадлежностью богатых могил, бронзовые кинжалы встречаются сплошь и рядом в рядовых могильниках Азербайджана.(Илл.16). Разнообразные бронзовые кинжалы на территории Азербайджана дали раскопки предгорий и нагорий Малого Кавказа, Прикуринской низменности, Нахичевани, Талыш-Муганской зоны, а также ряд случайных находок в различных районах республики. (Илл.17, 18, 19, 20, 21, 22, 23, 24). Извесны также кинжалы из Южного Азербайджана. Плоские медные кинжальные клинки архаической формы появились уже на ранних стадиях освоения металла (54.161). В Азербайджане они были найдены в могильниках, датируемых Я.И.Гуммелем рубежом III и II тыс. до н.э. (26.21). В эпоху поздней бронзы картина меняется. Вместо примитивных медных клинков на обширной территории Азербайджана появляются разнообразные формы бронзовых кинжалов. Они состоят из черенка и клинка. У основания клинок широкий, по

ХУДОЖЕСТВЕННЫЙ МЕТАЛЛ ДРЕВНЕГО АЗЕРБАЙДЖАНА

ГЛАВА I

мере приближения к концу он суживается. Черенок является продолжением лезвия, на которое насаждают навершия разных форм. О.А.Даниелян подразделяет бронзовые кинжалы эпохи поздней бронзы и раннего железа на 11 основных типов и выделяет внутри этих типов ряд вариантов (27.23–33). Первый тип (27.23). К ним относятся клинки, обнаруженные в Мингячевире (9.12, табл. I (16) и в сел. Казахбейли Казахского района (13.37, табл. III (1). Клинок этих кинжалов имеет у основания листовидную форму, по мере приближения к концу суживается. Клинок у основания имеет два небольших отверстия; с помощью этих отверстий и заклепок к кинжалу прикрепляли рукоятку. Клинки отливались сначала с расчетом получения ребра, а затем лезвия отделывались ковкой. Дж. Халилов на основании аналогии датирует казахбейлинский кинжал XII–IX вв. до н.э. Аналогичные кинжалы были найдены в Грузии, из грунтовых погребений Самтаврского могильника, датированных Г.А.Ломтатидзе концом II тыс.до н.э. (55.табл. IV), а также в памятниках Армении, датируемых серединой II тыс. до н.э. Несколько иную форму имеют плоские кинжалы с черенками из грунтовых погребений Мингячевиря (18.78, табл. XIV (1–3)) и Кызыл-Ванка (87.11, рис. 31). Кинжалы эти остроконечные, лезвие их у основания широкое, к концу суживается сначала резко, а потом постепенно и равномерно. Посреди лезвия, начиная от основания почти до конца, проходит выступ, который, подобно клинку, постепенно суживается. Клинок у основания суживается и переходит в рукоятку. Пока что говорить о каких–то художественных качествах этих кинжалов не приходится, так как они сделаны в довольно примитивной форме, без каких–либо орнаментов. За исключением Мингячевиря, комплексы, в которых обнаружены кинжалы первого типа, неизвестны. Но аналогичные кинжалы были обнаружены в грунтовых погребениях Самтавро (Грузия), в Тазакенде, в могильнике Артик (Армения) (64.25). По мингячевирскому комплексу, по аналогиям из синхронных памятников Закавказья эту группу кинжальных клинков можно отнести к XIV–XIII вв. до н.э. Второй тип (27.25). К нему относятся кинжалы в виде двухреберного клинка с сильно покатыми плечиками и черенком. Клинок посередине имеет выступ с округленной поверхностью, идущий от основания до конца кинжала. По краям выступа проведена прямая линия. Клинок у основания широкий, вначале

Илл.17. Бронзовые кинжалы. Кавказский Азербайджан. II тыс. до н.э.

28 Илл.18. Бронзовые кинжалы. Кавказский Азербайджан. II тыс. до н.э.

РАЙИХА МАММАДЛИ

резко, а потом постепенно суживается к концу. Конец клинка заострен. Рукоятка кинжала состоит из черенка, и здесь мы впервые встречаемся с попыткой мастера к их художественному оформлению. Верхняя часть этих кинжалов завершается изящно выполненным бронзовым ажурным набалдашником грушевидной формы. Нижняя часть набалдашника представляет собой плоский круг, большое отверстие в середине обкладки. Подобные кинжалы встречаются в каменных ящиках Кедабека, Ходжалы (37.табл. VII). Комплексы, в которых найдены вышеописанные кинжалы, датируется XIII–XI вв. до н.э. (70.18). К этому же типу относится кинжал, у которого ребро на клинке начинается чуть ниже основания и заканчивается заостренной частью. Бронзовый набалдашник такой формы, как описано выше, завершает рукоятку, видимо, деревянную. Такие кинжалы встречаются в каменных ящиках Кедабека. Третий тип (27.26). Это клинообразные, черенковые кинжалы, у которых острие заточено под острым углом, черенок с отверстиями для заклепок. У большинства клинков на широкую часть надевались «хомутики» рядом отверстий для скрепления с рукоятью. Одна разновидность этого типа кинжалов имеет посередине на клинке с обеих сторон резко выступающее продольное утолщение по всей длине, а у другой разновидности таких клинков посередине во всю длину имеется четкий перегиб – ребро, отчего сечение клинков ромбовидное. Вышеуказанные кинжалы дополняются наставными ажурными навершиями конусообразной или куполообразной формы, насаживавшимися на их рукоятки. В ажурный узор набалдашников, состоящий из прямоугольных или треугольных прорезей, вставлялись деревянные или костяные вставки. Деревянная рукоятка кинжалов закреплялась на черенке кинжалов с помощью хомутика, заклепок и наверший. Такие кинжалы в большом количестве обнаружены в Мингячевире (18. табл. I (20–22), II (1, 2) и Кедабеке (37.табл. III). Они встречаются в сочетании с материалами, характерными для XI– IX вв. до н.э. (70.126). Четвертый тип (27.26). К нему относятся цельнолитые бронзовые кинжалы с небольшим массивным клинком, суживающимся в нижней части. Постепенно совершенствуется форма и художественное оформление данных кинжалов. На обеих сторонах клинка имеются три глубоких желоба, сходящихся внизу. Рукоятка отлита вместе с клинком и состоит из двух половинок, образовавшихся из полукруглых боковых частей, заполненных

ХУДОЖЕСТВЕННЫЙ МЕТАЛЛ ДРЕВНЕГО АЗЕРБАЙДЖАНА

ГЛАВА I

деревянными вставками. Рукоятка завершалась куполообразной головкой. Рукоятка этих кинжалов похожа на рукоятку рамочных кинжалов. Последние также в верхней части рукоятки сворачиваются и имеют головки. Таким образом, прототипом рукояток цельнолитых кинжалов можно считать рамочные рукоятки. Что касается клинков, на которых имеются желобки, то они напоминают таковых на мечах, что встречаются в курганах Дов шанлы (Нагорный Карабах), в каменных ящиках Кедабека, сел. Нузкер (Шамкирский район), Ханлара, Мингячевиря, Дашсалахлы и др. Этот тип кинжалов встречается в малом количестве и представлен несколькими экземплярами из могильного инвентаря погребений Мингячевиря (18.табл. XIII (8) и Човдара (83. табл. III (3). Датируются подобные кинжалы примерно IX–VIII вв. до н.э. (18.79). Пятый тип (27.27). Сюда относятся кинжалы, у которых клинки такие же, как у вышеописанных, а рукоятки дополняются наставными, ажурными навершиями конусообразной или куполообразной формы. Ажурный узор этих наверший получается благодаря прорезям. Такие кинжалы были найдены в каменных ящиках Кедабека, в курганах Физули № 91 и Дамголу № 78. Комплексы материалов, среди которых встречаются кинжалы вышеописанного типа, датируются XI в. до н.э. (70.126). Кинжалы четвертого и пятого типа, т.е. с желобчатыми клинками и набалдашниками полусферической формы, можно считать прототипами мечей закавказского типа. Подобные кинжалы были обнаружены в грунтовых погребениях Грузии, датируемых концом XV–XI вв. до н.э. (58.стр. 101, табл. 13, стр. 103, табл. 14) и в могильниках Армении, датируемых XIII–XII вв. до н.э. (64.62–66). К этому же типу относится второй вариант бронзовых кинжалов, у которых рукоятки повторяют форму вышеописанных, а клинки – массивные, равномерно суживаясь книзу, они образуют острие. Такие кинжалы, в основном, встречаются в комплексах Мингячевиря (18.табл. XIII (4, 9). Шестой тип кинжалов – цельнолитые (27.29). Они представляют собой массивные клинки, которые равномерно суживаясь книзу, образуют острие. У некоторых кинжалов поверхность клинков гладкая. Рукоятка состоит из двух половинок, сделанных отковкой и закруглением боковых сторон. Она заполнялась деревянными вставками с украшением в виде бронзовых гвоздиков, верхняя часть увенчана ажурным набалдашником конической формы, с треугольными, круглыми и прямоугольными

Илл.19. Бронзовый кинжал. Марлик. I тыс. до н.э.

РАЙИХА МАММАДЛИ

прорезями. Такие кинжалы были найдены в I кургане близ Ханлара, в Шуше, во II кургане Довшанлы Нагорного Карабаха, в грунтовых погребениях Мингячевиря, в сел. Нузкер Шамкирского района (25, табло, рис. 2). Карабахский комплекс погребения, в котором был найден подобный кинжал, включает большое количество бронзовых (стрелы со стержнем закавказского типа, ножи с загнутыми концами, втульчатые наконечники копий, широколезвийные мечи, секиры, двузубые вилы, конские удила, плоские топоры и т.д.) и керамических изделий (кувшины с фигурными ручками, каннелюрами, шаровидные сосуды, чаши, украшенные лощением и врезным орнаментом и т.д.) и характерен для XI–IX вв. до н.э. (70.120–121). Нужно сказать, что эти кинжалы продолжали бытовать и в последующие века. К таким относятся кинжалы, обнаруженные в грунтовых погребениях Варданлы, отличающиеся от вышерассмотренных тем, что клинок у последнего в середине резко суживается книзу, образуя тонкое острие (4.46. табло IV (6)). Датировку их подтверждает сопровождающий инвентарь, характерный для VIII в. до н.э. (4.42). Аналогичные кинжалы были найдены также и в Армении (64.73-74. табл. XI (7)). Седьмой тип (27.30). Кроме вышеперечисленных кинжалов, встречаются некоторые экземпляры, которые позволяют проследить связь ходжалы–кедабекской культуры с сопредельными культурами, в частности с «талыш–муганской». Они представлены в небольшом количестве. К ним относятся кинжалы с седлообразным навершием из Мингячевиря и I кургана Ханлара (18. табл. VI (12)). Рукоятки этих кинжалов представляют собой полый стержень, являющийся продолжением верхней части клинка – плоской полоски в виде язычка, заполненной деревом, и имеют полусферическую головку. Вдоль ствола рукоятки располагаются гвоздики в виде украшения (Ханлар), встречаются рукоятки с гладким стволом (Мингячевир). Клинки массивные, равномерно суживаются книзу, образуя острие. Такие кинжалы встречаются в сочетании с материалами XI в. до н.э. Аналогичные кинжалы известны из с. Хишкедере (Масаллинского района) (12.46. табло I (4, 5)), Чилахана (персидский Талыш) (137. фиг. 217 (23)) и из Армении (34.74. табл. XI (5)).

Илл.20. Бронзовый кинжал. Кавказский Азербайджан. II тыс. до н.э.

Восьмой тип (27.30). Сюда относятся бронзовые кинжалы с двухреберными клинками, у основания которых имеются обоймочки – гладкие или с четырехугольными прорезями. Вся поверхность рукоятки покрыта треугольными прорезями, инкрустированными деревом. Такие кинжалы были обнаружены в

ХУДОЖЕСТВЕННЫЙ МЕТАЛЛ ДРЕВНЕГО АЗЕРБАЙДЖАНА

ГЛАВА I

кургане около Ханлара (73.72 рис. 139). Аналогичные кинжалы найдены в Армении (64.84. рис. 39 (1)) и Грузии (52.табл. XXIX (7)). Азербайджанские кинжалы отличаются от грузинских тем, что трубчатая рукоять их отлита не вместе с клинком, а насажена сверху на стержень рукоятки и охватывает верхнюю часть клинка небольшой обоймой, обычной для азербайджано-армянских типов. Вдоль ствола рукоятки располагаются полосы из прорезных треугольников. Обойма, охватывающая верхнюю часть клинка, украшена прорезными прямоугольниками, инкрустированными, как и ствол рукоятки, деревом. Суживающийся книзу клинок имеет широкое центральное ребро. Подобные кинжалы датируются XIII–VIII вв. до н.э. Девятый тип – широколезвийный клинок, напоминающий архаическую форму кинжалов (27.31). В верхней части клинка имеется обоймочка, рукоять трубчатая, с «антенным» навершием. Такие кинжалы обнаружены в Мингячевире (9.табл. II (7)). Из других памятников Закавказья аналогичные кинжалы неизвестны. Десятый тип представлен в одном экземпляре (27.31). Рукоятка трубчатая, головка имеет седловидное навершие. Рукоятка соединяется с клинком при помощи ствола и является продолжением верхней части клинка. Клинок массивный, равномерно суживается книзу, образуя острие; в середине имеется утолщение. В верхней части клинка есть обоймочка. Рукоятка отлита вместе с клинком. Обнаружен этот кинжал в Мингячевире (9.табл. II (6)). По форме рукоятки он несколько напоминает луристанские кинжалы (137.fig. 259). Одиннадцатый тип (27.31). В начале I тыс. до н.э. количество бронзовых кинжалов увеличивается, и они широко распространяются на территории Азербайджана. Это связано с тем, что в рассматриваемый период увеличивается число центров металлообрабатывающего производства. Массовость изготовления этого вида оружия объясняется еще легкостью способа отливки. В этот период появляется новый тип кинжальных клинков с разнообразными вариантами, носящий в археологической литературе название кинжалов «гянджа-карабахского» типа (53.32). Они представляют собой небольшие цельнолитые, закругленные или заостренные на конце клинки с черенком для насадки рукоятки. В верхнюю часть клинка надевались обоймы с отверстиями для гвоздей, при помощи которых прикрепляли к обойме деревянную рукоятку. Рукоятка обычно завершалась бронзовым ажурным набалдашником конусовидной формы, с

Илл.21. Бронзовые кинжалы. Кавказский Азербайджан. II тыс. лет. до н.э.

РАЙИХА МАММАДЛИ

треугольными прорезями и плоским кругом внизу, с большим квадратным отверстием для насадки на рукоятку. Обычно такие ажурные навершия отливались по восковой модели. Эти кинжалы, по нашему мнению, являются развитием кинжальных клинков, которые появились в III–II тыс. до н.э. Подтверждением тому служат клинки, обнаруженные в Мингячевире, Кызыл-Ванке, которые по форме приближаются к кинжалам первого и второго типов. О.А.Даниелян делит кинжалы этого типа по внешнему виду на несколько вариантов (27.32). К первому варианту относятся кинжалы, имеющие широкий, ромбовидный в сечении клинок с заостренным концом, округлым черенком с отверстием для прикрепления рукоятки. На клинке имеются обоймочки с украшениями. Эти кинжалы встречаются в погребальных комплексах в Кедабеке, Ходжалы, Ханларе (37.табл. V (14)), на Мугани, в Довшанлы, Мингячевире (28. XIV (1–2)) и датируются XI–IX вв. до н.э. (70.176). Известны такие кинжалы также из Армении (64.табл. XIV (9)). Второй вариант такого же типа, как и первый, но с некоторым отличием. На клинке кинжала имеется плоская полоска, являющаяся как бы продолжением черенка. Эти кинжалы также встречаются в датированных комплексах, относящихся к XI–IX вв.до н.э. Такие кинжалы известны из Ходжалы, Дамголу, Кедабека, Ханлара, Шушинского, Гянджинского и Шамкирского районов, Мугани, каменных ящиков у сел. Дашкесан, Довшанлы, Мингячевиря (37.табл. XIV). Подобные кинжалы встречаются в синхронных памятниках Армении (35.75. табл. XIII) и Грузии (53.68. рис. 71). К третьему варианту относятся кинжалы, аналогичные второму, только с массивным выпуклым ребром посередине. Такие кинжалы найдены в каменных ящиках Кедабека, Хачбулага (37. табл. 17), в грунтовых погребениях Мингячевиря (9.62, рис. 40). В каменных ящиках Хачбулага такой бронзовый кинжал был обнаружен с сероглиняной керамикой (кувшины грушевидной формы, миски, горшки с шипами), с бронзовыми незамкнутыми браслетами, украшенными орнаментом, фрагментами трубочки, со спиралевидными колечками и обсидиановыми наконечниками стрел миндалевидной формы. Илл.23. Бронзовый кинжал и ножны. Южный Азербайджан. I тыс. до н.э.

В мингячевирском комплексе бронзовый кинжал был найден также с сероглиняной керамикой (маслобойка, три горшка, кувшины яйцеобразной и грушевидной формы, узкогорлый кувшинчик без ручки, кувшин узкогорлый с бронзовыми изде-

ХУДОЖЕСТВЕННЫЙ МЕТАЛЛ ДРЕВНЕГО АЗЕРБАЙДЖАНА

лиями – четырехгранное шило, спиралевидное колечко, наконечник стрелы) и костяными предметами в виде музыкальных инструментов. Мы видим, что керамика и бронзовые изделия как в хачбулагском, так и в мингячевирском комплексах одинаково характерны и типичны для ходжалы-кедабекской культуры, датируемой концом II – началом I тысячелетия до н.э. Такие же кинжалы были обнаружены на территории Армении в сочетании с такими же предметами, как в мингячевирском и хачбулагском комплексах и датированы IX–VIII вв. до н.э. (64.205, рис. 79а (10)). Вышеотмеченный тип кинжальных клинков бытовал недолго. В IX–VIII вв. до н.э. они заменяются железными кинжальными клинками, которые по форме похожи на бронзовые кинжальные клинки, снабженные бронзовыми обоймочками и навершиями. Рассматривая огромное количество бронзовых кинжалов, распространенных в Азербайджане, нам удалось установить ряд их типов и выделить внутри этих типов некоторые варианты, а также определить их хронологические рамки и район распространения. В основном, районом распространения рассматриваемых бронзовых кинжалов является восточное и центральное Закавказье. Производство большого количества кинжалов на Южном Кавказе – в Азербайджане, было связано с развитием местной металлообработки, как это отмечает А.А.Иессен, говоря, что в эпоху бронзы здесь существовало несколько крупных металлургических локальных районов. Изучение бронзовых кинжалов с многочисленными вариантами, обнаруженными на территории Азербайджана, дало возможность выявить их происхождение, развитие, а также стилистические особенности. Наличие такого огромного количества бронзовых кинжалов позволяет сделать вывод, что в период поздней бронзы и раннего железа на территории Азербайджана существовал ряд центров производства кинжалов, в которых работали не просто ремесленники-оружейники, но и мастера высокой художественной квалификации.

ГЛАВА I

Илл.22. Бронзовые кинжалы. Южный Азербайджан. I тыс. до н.э.

Мечи Наряду с кинжалами, в эпоху поздней бронзы и раннего железа, в богатых мужских захоронениях были найдены и бронзовые мечи. От этого периода до нас дошло большое количество мечей, изготовлявшихся в различных металлургических мастерских. В настоящее время археологический материал позволяет

Илл.24. Бронзовый кинжал. Тепе Гийан. I тыс. до н.э.

34 Илл.25. Бронзовые мечи.

Кавказский Азербайджан. II тыс. лет до н.э.

РАЙИХА МАММАДЛИ

установить три основных типа бронзовых мечей, имеющих в свою очередь ряд подразделений. . (Илл. 25) К первому типу относится меч из второго кургана в Довшанлы (Нагорный Карабах) (54.160). Клинок у этих мечей плоский, сильно суживающийся и заостренный на конце; обе стороны клинка, как правило, украшены глубокими желобками, сходящимися внизу; рукоятка имеет двойную втулку, сделанную отковкой и закруглением боковых сторон; втулка заполнялась деревянными частями. Мечи первого типа помимо кургана в Довшанлы, обнаружены во многих других богатых захоронениях в Шамкирском районе, близ Ханлара, в Мингячевире (44.10, табл. II (8, 9)) и в других местах. Помимо мечей первого типа, в Азербайджане найдены также и другие мечи, названные условно мечами второго типа. В настоящее время известно всего лишь два экземпляра мечей этого типа – один происходит из первого кургана в Довшанлы (54. рис. 2 (1)), другой из большого Ханларского кургана (25. табл. VI (11)). Оба меча сравнительно короткие, имеют узкое лезвие и отлитую отдельно от лезвия рукоятку, в длинный расширяющийся наверху выем которой вставлены деревянные части. Третий тип мечей известен по раскопкам Ж.Моргана в районе Персидского Талыша (120.63, фиг. 54 (1–4)). Мечи эти имеют узкий, длинный, заостренный на конце клинок, отлитый вместе с черешком для рукоятки, и увенчаны либо прорезными набалдашниками, либо навершиями в виде шляпки гвоздя. Мечи третьего типа были встречены и в Муганской степи, в могильнике близ гор. Джалилабада (28. табл. I (1, 2), табл. II (1), табл. III (1)) (Астрахань–базар). Любопытно, что, появившись в бронзе, форма мечей этого типа переходит в железо – железные мечи третьего типа были обнаружены в тех же талышских могильниках (120. табл. VI (4)). Эта устойчивость формы свидетельствует о существовании здесь укоренившихся традиций. Эти традиции связаны, как и в других районах, с длительным местным металлопроизводством, возникшим на основе собственной меднорудной базы района Талыша. Привлекает внимание орнаментика этих мечей. Это, в основном, желобчатые полоски, проходящие по клинку меча, количество которых на разных мечах различно (2, 5, 6). Кроме указанных желобчатых полосок на обеих сторонах клинка, у самого основания его, проходит дугообразно две глубокие желобчатые линии с насечками между ними; завитки (3, 5, 6) в виде спира-

ХУДОЖЕСТВЕННЫЙ МЕТАЛЛ ДРЕВНЕГО АЗЕРБАЙДЖАНА

ГЛАВА I

лей, лунки и стилизованные изображения змей и каких-то животных (Мугань). Мотив луны мы видим также на талыш-муганских мечах, у которых рукоятка изготовлена в виде полумесяца. Все это свидетельствует о развитии художественного вкуса и эстетических воззрений у племен Азербайджана в период поздней бронзы и раннего железа. Топоры На территории Азербайджана во время археологических раскопо было обнаружено большое количество топоров. В основном, они были выявлены в могильниках. Бронзовые топоры Азербайджана по назначению можно охарактеризовать как оружие и как орудие труда. (Илл. 26, 27, 28). Топоры–секиры. Изготовленные в различных формах и объе ме топоры–секиры подразделяются на четыре типа. К первому типу относятся топоры, имеющие в прикладной части несколько заостренных, соразмерных с топором длинных выступа (1.16). На территории Азербайджана известны пока два таких топора. Первый был обнаружен во время археологических раскопок в кургане №4 близ Гянджи (54.158). Топор в прикладной части имеет пять выступов. Второй топор был выявлен из кургана №2 близ Ханлара (24.16). Изготовленные с большим мастерством, эти топоры, в целом, весят 342,5 г., длина их 16,4 см., ширина 8 см. В прикладной части имеются три заостренных и длинных выступа. Топоры были изготовлены в разных формах. За исключением топора с шестью коническими выступами из Армении (64.101–102, табл. IX (2)), такого типа топоры нам неизвестны. Ко второму типу относятся топоры с двумя лезвиями (1.17). Оба лезвия изготовлены в форме дуги, и концы лезвия завернуты в сторону рукоятки, куда продевалось древко. Отверстие, куда вдевалось древко, находится на месте соединения концов лезвия. Известен только один такого типа топор, обнаруженный в кургане Ханлара (25.14, табл. V (эксп. 16)). Изготовленный способом отливки этот топор весит 360 г., длина – 13,7 см., ширина лезвия – 7,1 см. К третьему типу относятся топоры поверхность прикладной части которых гладкая или же имеет узоры в форме различных выпуклых полосок (1.18). Наряду с тем, что этот тип топоров

Илл.26. Tопор. Кавказский Азербайджан. Эпоха бронзы. III-II тыс.лет.д.н.э.

36 Илл.27. Tопор.

Кавказский Азербайджан. Эпоха бронзы. III-II тыс.лет.д.н.э.

РАЙИХА МАММАДЛИ

имел острие в форме круга, овала, полумесяца; гладкие или же имеющие в прикладе выпуклости, у многих из них на поверхности имелись элементы узора. Можно сказать, что почти все эти топоры были изготовлены способом отливки в почти одинаковых формах. После этого они усовершенствовались путем проведения некоторых дополнительных работ способом ковки. На территории Азербайджана было найдено достаточное количество подобных топоров. Эти топоры одинаковые по форме, отличаются по некоторым своим морфологическим особенностям и делятся на четыре варианта. 1. Топоры, поверхность прикладной части которых гладкая и в верхней части имеющая кнопочный выступ. 2. Топоры, прикладная и верхняя часть которых гладкая. 3. Топоры, на поверхности прикладной части которых имеются различные выпуклые линии, а в верхней части кнопочный выступ. 4. Топоры с прямым плечом, соединенным в плоской и гладкой форме к нижней части отверстия приклада. Главное, что отличает эти топоры от остальных трех вариантов – это наличие полукруглой впадины внизу плечевой части, то есть там, где клинок соединяется с горловиной топора. На территории Азербайджана были обнаружены всего 70 топоров относящихся к первому варианту. Они были найдены в селении Довшанлы Нагорного Карабаха, к западу дороги Гянджа–Зурнабад, Мингячевире, Дашкесане (54.102, табл. 18 (4, 5)). Несмотря на схожесть топора из Довшанлы с другими топорами, его лезвие несколько узкое, резко завернутые во внутрь концы изготовлены в форме несколько похожей на якорь корабля. Гянджинский топор отличается от других тем, что он изготовлен очень нежно и изящно. Длина – 17 см., ширина лезвия – 13,5 см. Дашкесанский топор, на месте соединения клинка с прикладом, украшен узорами. Узоры состоят из уголков, пересекающих друг друга линий и полосок. На территории Азербайджана были обнаружены пока 3 топора, относящиеся ко второму варианту. Один из них был найден в кургане в Огузском районе (бывший Варташен) (5.79, табл. I (3)). Этот топор, по объему маленький, изготовлен очень нежно и изыскано. На топоре, на месте соединения клинка с прикладом, имеется колосообразный узор.

ХУДОЖЕСТВЕННЫЙ МЕТАЛЛ ДРЕВНЕГО АЗЕРБАЙДЖАНА

ГЛАВА I

Второй был обнаружен во время археологических раскопок около сел. Балчылы, в местечке «Паша-тепе» (74.95–96). Место соединения клинка с прикладом этого топора изготовлено в сужающейся форме, поверхность которого украшена колосообразными узорами. Третий топор был найден в сел. Кяркиджахан Нагорного Карабаха. Этот топор по форме похожий на топор из Довшанлы, в прикладной части имеет знак в виде круглой выемки, принадлежащий мастеру или же мастерской, где она изготовлена (23.157, рис. 19 (5)). К третьему варианту топоров, обнаруженных на территории Азербайджана, относятся пока 16 топоров. Один из этих топоров был выявлен в сел. Кошкотан (ныне сел. Кошкотан находится на территории Армении), в 15 км. от сел. Дашсалахлы Казахского района (1.22). Другие три топора были обнаружены в сел. Кяркиджахан Нагорного Карабаха (23.78 табл. II (1, 2, 4)). Все три топора были изготовлены в одной мастерской, о чем свидетельствует знак на поверхности топора, принадлежащий мастеру или мастерской. Знаки представляют собой узор в виде круглой выемки на месте соединения клинка с прикладом. Еще два топора были обнаружены в Мингячевире (18.14, рис.3) и Ханларе (18.14.рис.2). По форме они похожи на топоры из селения Кяркиджахан. Форма, строение, элементы узора, принадлежащие мастеру знаки в виде круглой выемки на обоих топорах, дают основание говорить о принадлежности их к одному и тому же производственному центру. В Казахском районе были найдены также три топора (72.102, табл. 11 (5)). Один из них в местечке Сары-тепе, два других у подножья горы Авей. Топоры, обнаруженные у подножья горы Авей отличаются только по объему, а топор из Сары-тепе отличается от них по елкообразному узору на поверхности клинка и по знаку. Знак, представляющий собой два ряда точек и соединяющие эти ряды маленькие линии, скорее всего, сообщают или о мастере или же, о мастерской, где она изготовлена. Два топора были обнаружены в Дашкесанском районе (46.84, рис.1). Один из них в Дашкесане, другой в Хачбулаге. Еще два топора относящиеся к третьему варианту, были выявлены в Шамхорском районе, в сел. Нузкер и Шиштепе (10.442–443). Несмотря на схожесть топора из сел. Нузкер с остальными топорами, выявленными на территории Азербайджана, она отличается большим размером. Отличительная особенность топора из сел. Шиштепе в наличие с каждой стороны вертикальной, ребристой линии, протяги-

Илл.28. Tопор. Эпоха бронзы. Кавказский Азербайджан. III-II тыс. д. н. э.

РАЙИХА МАММАДЛИ

вающейся от начала приклада до конца клинка. Эта линия делит топор на две симметричные части. На топоре, после того как его вынимают из формы, проводится дополнительная работа, от чего он смотрится несколько грубовато. В Шабранском районе, в сел. Мешриф были обнаружены еще три топора (15. с. 39, 56, 59, фиг. 8, 28, табл. 4). Эти топоры, по некоторым особенностям отличаются от других топоров третьего варианта, а именно они в сравнении с другими более грубые и, суживаясь от клинка в сторону приклада, принимают форму овала. Выпуклые параллельные линии на поверхности прикладной части и выступы сравнительно с другими более выпуклые и длинные. На топорах, на месте соединения клинка с горловиной имеются, принадлежащие мастеру или мастерской, где они были изготовлены, знаки в виде крылатой стрелы и круглой кнопочки. На одном из топоров, часть выступа в прикладной части сломана. Если шабранские топоры имеют три острых, выпуклых, параллельных линий, то, не принимая во внимание шамхорские и дашкесанские, все остальные окантованы двумя выпуклыми линиями. Следует отметить, что топоры-секиры относящиеся к третьему варианту по размерам, по элементам выпуклых узоров в прикладной части и по форме отверстия для рукоятки несколько отличаются друг от друга. Это отличие объясняется изготовлением их в разных формах. Похожие топоры (топоры третьего варианта) представлены в коллекции музея Ашмолин Оксфордского Университета (Великобритания) (134.23). Известны всего лишь два топора, относящихся к четвертому варианту. Они были найдены во время строительных работ в сел. Кошку Ханларского района (29. табл. XV (8–10), табл. XVI (5)). Эти топоры, по форме прикладной части и по элементам выпуклых узоров похожи на топоры других вариантов. Но наличие углубления на месте соединения клинка с прикладом резко отличает их от остальных топоров и выделяет их в особую группу. Задняя часть прикладной части одних топоров четвертого варианта прямая, как у топоров второго варианта, а у других в виде выступа, как у топоров третьего варианта. Полукруглое углубление на месте соединения клинка с прикладом у обоих топоров из сел. Кошку повторяет как бы пустоту, образованную в полукруглой или дугообразной форме и плечевую часть в форме выступа на концах этих пустот. Этот элемент на топорах четвертого варианта позволяет отнести их к X–IX вв. до н.э., что подтверждается также другими археологическими материалами, выявленными из этого кургана. Топоры третьего варианта были обнаружены также в Грузии (37. табл. VI (2, 4–6), табл. VII (1, 3)) и Армении (34.29).

ХУДОЖЕСТВЕННЫЙ МЕТАЛЛ ДРЕВНЕГО АЗЕРБАЙДЖАНА

К четвертому типу относятся топоры с длинным клинком. Известны всего три таких топора из Шабранского района (1.102). Шабранские топоры резко отличаются от Закавказского типа топоров, а именно они изготовлены в вытянутой, клинообразной форме. Кончик клинка этих топоров сделан шире, но по направлению к прикладу, включая и его, они изготовлены в сужающей форме. Аналогии шабранских топоров были найдены и в других памятниках Закавказья. Эти топоры отличаются от закавказских топоров-секир своими узорами на поверхности приклада, а также принятием клинка из прямой формы овальной по мере сужения в сторону приклада. С другой стороны, шабранские топоры являются как бы переходной формой между Кобанским типом топоров и закавказскими топорами-секирами. А это говорит о существовании культурно-экономических отношений между племенами Северного Кавказа и Азербайджана. Эти топоры по выпуклым линиям, по стрелообразному знаку и маленьким кнопочным узорам на клинке и прикладе топора, а также по овальному отверстию для рукоятки схожи с шабранскими топорами третьего варианта. И только топор со сломанным выступом отличается от других сравнительно меньшим размером и узорами на прикладе. Исследователи, разделив топоры–секиры по периоду развития на три группы (древнейшие, древние, поздние), выделили топоры первого типа в группу древнейших топоров (64.31). Топоры первого типа на основании памятников материальной культуры датируются XIII–XII веками до н.э. (1.19). Топоры второго типа с двумя лезвиями, на основе их сопоставления с другими археологическими материалами из захоронений, можно отнести к эпохе поздней бронзы (25.31). В связи с тем, что топоры третьего типа в Закавказье были широко распространены, в научной литературе их также называют закавказскими топорами. Этот тип топоров на основе других археологических материалов датируются XII–IX вв. до н.э., а шабранские топоры, т.е. топоры четвертого типа, относят к XII – н. XI вв. до н.э. (1.74, табл. XXXVIII (1)). Топоры третьего и четвертого варианта, обнаруженные на территории Азербайджана, отличаются друг от друга по орнаментике. Это отличие как бы показывает на изготовление их в разных районах. Если на топорах из Дашкесана, Казаха, Огуза больше колосообразных узоров, на топорах из Нагорного Карабаха, Ханлара – полукруглых, выемчатых узоров, то на шабранских топорах большинство узоров составляют выпуклые кнопочки и стрело образные узоры. Это указывает на изготовление их в разных металлургических центрах.

ГЛАВА I

РАЙИХА МАММАДЛИ

Топоры–тесла. Один экземпляр такого топора–тесла известен из Мингячевиря (18. стр. 74, табл. XXXVIII (1)). Это бронзовый топор, уплощенный, длиной около 15 см; нижняя часть его полукруглая (ширина 8 см.), верхняя (ширина 8,5 см.) – трапециевидная, а средняя почти прямоугольная с язычком для насадки рукоятки (длина до 6 см.). Топоры–тесла аналогичные мингячевирским найдены также в Турции, Грузии, Армении (132. 207, фиг. 205). Очень близкими к ним являются топоры–тесла из иранского Талыша, из Калакендского могильника (68.65). Привлекает внимание своим рельефным растительным орнаментом на поверхности обуха два бронзовых топора Талыша. Топор длиной 16,5 см., обнаруженный в могильнике у села АгаЕвлар, имеет сравнительно толстое туловище и широкое лезвие. А другой отличается от всех остальных своей массивностью (длина 23,3 см., высота 6,2 см., ширина лезвия 8,4 см.). Орнамент на этих топорах по всей вероятности, является изображением древа жизни. Остальные бронзовые топоры Талыша с небольшими изменениями повторяют форму вышеуказанных. Говоря о топорах, нужно отметить, что изучение их расширяет наше представление не только о материальной культуре племен конца II – начала I тыс. до н.э., о тесных взаимоотношениях металлургических центров Передней Азии и Закавказья, о высоком развитии металлургии, металлообработки, но также дают нам сведения о существовавших культурно–экономических отношениях Азербайджана с соседними странами. В свою очередь все вышесказанное указывает на мастерство и профессионализм изготовлявших эти топоры мастеров. Начиная с I тыс. до н.э. все большее распространение получает железо. С развитием производства железа бронзовые топоры постепенно становятся менее употребляемыми, а впоследствии и вовсе исчезают. Это подтверждает и то, что во время археологических раскопок в погребениях эпохи железа бронзовые топоры не находились. Анализ предметов вооружения (кинжалы, мечи, топоры), выявленные на территории Азербайджана, показывают, что в эпоху поздней бронзы и раннего железа в Азербайджане, наряду со скотоводством и земледелием, бурно развивается и металлургия. Как уже было сказано, значительно развивавшееся металлургическое производство, основанное на богатых медно-рудных залежах (Кедабек, Нагорный Карабах и др.), а также непрерывные войны вызвали необходимость в хорошем вооружении. Этим объясняется наличие оружия в большом количестве в могильниках эпохи поздней бронзы и раннего железа.

ХУДОЖЕСТВЕННЫЙ МЕТАЛЛ ДРЕВНЕГО АЗЕРБАЙДЖАНА

Столь высокое развитие ремесла показывает, что в эпоху поздней бронзы, ремесло, отделившись от земледелия и скотоводства, выделяется в отдельную область производства. Беспрерывная спецификация огромного множества бронзовых изделий, совершенствование способов их выделки, улучшение качества сплавов ведут к подъему общего уровня металлообработки. Происходит эволюция предметов вооружения от более примитивных к более совершенным формам, и в конце эпохи поздней бронзы и раннего железа появляются кинжалы и мечи со сложной гравировкой в виде геометрических и зооморфных орнаментов, а также совершенные формы топоров в виде полумесяца. Орнаментация на поверхности предметов вооружения и орудий труда была тесно связана с идеологией людей того времени. Они отождествляли их с природными силами, и это придавало владельцу этих предметов дополнительную силу, и оберегала его от неудач. Поэтому, изучение предметов вооружения, изготовленные с большим мастерством и вкусом, имеет большое значение с художественной точки зрения. Помимо этого, в данной главе, рассматривая огромное количество бронзовых орудий труда и оружия, распространенных в Азербайджане, мы определили их основные типы и выделили варианты этих типов. Анализ оружейного материала позволил прийти к выводу о том, что типологические черты оружия тесно увязывались с их художественно–декоративным убранством. Приемы декорирования «шлифовались» и оттачивались в течение столетий и приводили к кристаллизации художественно–стилистических особенностей, в которых превалирующим всегда оставался синтез смыслового содержания и художественной формы.

ГЛАВА I

РАЙИХА МАММАДЛИ

ХУДОЖЕСТВЕННО–ТЕХНИЧЕСКИЕ ОСОБЕННОСТИ ПРОИЗВЕДЕНИЙ ТОРЕВТИКИ

о время археологических раскопок на территории Азербайджана была обнаружена богатая бытовая утварь из бронзы и меди. Среди этой утвари самыми частыми находками были бронзовые котлы и большие сосуды с зооморфными ручками или с гравированным рисунком на поверхности, датирующиеся II–I тыс. до н.э. Большой интерес среди такой металлической посуды представляет сосуд с зооморфными ручками из Хасанлу (Южный Азербайджан) (136.27, фиг.6, с.28, фиг.6a, 6b) (Илл. 29). К сожалению, сосуд дошел до нашего времени в сильно поврежденном состоянии. Он представляет собой чеканную неглубокую чашу приблизительно 40 см диаметром и 8 см высотой с двумя ручками, сделанными в форме длиннющей птицы с вытянутыми крыльями и хвостом и прямоугольной ручкой, начинающейся у кончиков крыльев. Лица обеих птиц обращены от чаши. Головы птиц идентичны, наклонены вперед и слегка вниз, и хотя

Илл.29. Сосуд с зооморфными ручками. Хасанлу. IX век до н.э.

ХУДОЖЕСТВЕННЫЙ МЕТАЛЛ ДРЕВНЕГО АЗЕРБАЙДЖАНА

они едины с крыльями и ручкой, поддельная заклепка в нижней части шеи создает впечатление, что они сделаны отдельно. Ноги не обозначены. На голове птиц, а именно на клюве и шее, имеется узор в виде переплетения в елочку. Глаза выполнены просто, слегка приподняты концентрическими кругами. Крылья и хвост мастер также выделяет орнаментом в форме вертикального переплетения в елочку. На шее каждой птицы имеются изогнутые линии, которые отделяют основную часть перьев от перьев на шее. Горизонтальные линии отделяют крылья от хвоста. Три заклепки, расположенные на крыле и хвосте, прикрепляют ручки к вазе. Помимо этого сосуда, существует еще один аналогичный из Хасанлу, который имеет похожую пару птиц (136. с.28, фиг.4), (Илл. 30). Здесь изображены хищные птицы, выполненные монолитно с прикрепленной ручкой. Эта пара отличается от предыдущего экземпляра тем, что здесь лапы птицы изображены выпукло по отношению к корпусу, как, будто в полете. Более того, нет выгравированных украшений на птицах; на ручке вырезаны углубления для пальцев. Образ птицы в самых разнообразных иконографических проявлениях является весьма характерной особенностью декоративно–прикладного искусства Азербайджана, как и всего Востока. Элементы в форме головы птицы широко использовались в декорировке различных сосудов, таких как ситулы, чаши, котлы и другие, свидетельством которого являются вышеперечисленная посуда. Мускарела сравнивая эти сосуды с зооморфной ручкой с похожими из близлежащих районов, приходит к выводу, что они были распространены в Хасанлу в IX в. до н.э. и являются самыми ранними экземплярами (136. 28). Еще один аналогичный сосуд с зооморфной ручкой, датирующийся эпохой поздней бронзы известен из сел. Чайлы Казахского района (Северный Азербайджан) (7. 162). Большой интерес представляет ваза с выгравированным рисунком на поверхности из Марлика (Южный Азербайджан), (136. с.84, фиг.7, илл.145) (Илл. 31). Сосуд состоит из двух чеканных частей, соединенных вместе приблизительно посередине, узкой полоской, на нижней части она подогнута под подобную полоску верхней части и соединены вместе заклепками. Высокое, слегка расширенное вогнутое горлышко украшено выпуклыми линиями и двойным рядом соединенных конусообразных бутонов. Отсутствуют нижняя часть и основание. Каждая часть

ГЛАВА I

Илл.30. Зооморфная ручка. Хасанлу. IX век до н.э.

РАЙИХА МАММАДЛИ

Фото автора.

Илл.31. Ваза из Марлика, Южный Азербайджан. I тыс.д.э..

состоит из трех рядов изображений, которые разделены соединительной линией. Фризы состоят из пасущихся животных, 43 из которых сохранились, верхние повернуты направо, все остальные кроме одного налево, выполнены в барельефе и отчеканены. В дополнение к животным каждый фриз имеет узор в виде растительного орнамента, а также изображения крылатых насекомых или птиц, чтобы проиллюстрировать окружающую среду и увеличить общий эффект декорации. Начиная с верхней части вазы, первый ряд состоит из изображений трех быков и крылатого существа, ниже 8 крылатых козлов, следующий фриз – четвертый ряд – первая нижняя секция – имеет 12 крылатых козлов, затем следует ряд из 9 быков, наконец, пояс из 3 каменных козлов. Каждое животное и вспомогательный элемент, хотя и выполнены в одинаковом стиле и форме, но декорированы индивидуально и поэтому не повторяют друг друга. Создается впечатление, что художник намеревался проиллюстрировать особенных, фантастических животных и растения. Художник дает стилизованное

ХУДОЖЕСТВЕННЫЙ МЕТАЛЛ ДРЕВНЕГО АЗЕРБАЙДЖАНА

изображение животных, которые декорированы с помощью штриховки и различных узоров. Высокая профессиональная степень исполнения делает эту вазу одной из самых утонченных работ в декоративно-прикладном искусстве Азербайджана. Мускарела, сравнивая верхнюю и нижнюю части вазы, отмечает, что головы, рога, хвосты, крылья, как и относительные пропорции тел животных, выбор декорации и техника их исполнения различны и что они выполнены не одним мастером (136. 82). Художник верхней секции позволил верхнему ряду животных и одному животному в нижнем ряду двигаться в направлении противоположном другим, позволил двум животным скакать, остальным гулять, добавил козленка, использовал большое разнообразие добавочных элементов, изобразил узкие орнаментальные полосы, отделяющие ряды. Художник нижней части был более консервативным, но не менее профессиональным. Мускарела датирует эту вазу из Музея Метрополитен приблизительно 1000–800 гг. до н.э. (136. 83). Привлекает внимание бронзовая чаша с выгравированным рисунком на поверхности из Южного Азербайджана, хранящегося в Музее Метрополитен. (136. с.86, илл.146) (Илл. 32). Маленькая полусферическая чаша с плоским краем украшена с двух сторон одинаковым рисунком. Изображена сцена борьбы двух животных. Животное из семейства кошачьих охотится на рогатого животного, возможно козла. По стилю исполнения эта чаша близка к предыдущей вазе. Здесь, как и на вышеприведенной вазе тела животных украшены линиями, точками, штриховкой и различными узорами. Мускарела датирует эту чашу тем же периодом, что и предыдущую вазу. Уникальным памятником декоративно-прикладного искусства является золотой кубок из Хасанлу со сложной композицией на поверхности (выс. – 21 см, диаметр горловины – 16 см, вес – 950 гр.) (136.86) (Илл. 33). Изображения в некоторых частях сосуда расположены в два, в других – в три ряда и сплошь покрывают поверхность сосуда.

ГЛАВА I

Илл.32. Бронзовая чаша. Марлик. I тыс. до н.э.

Илл.33. Золотой кубок.

Хасанлу. IX в. до н.э.

РАЙИХА МАММАДЛИ

Илл.34. Золотой кубок

(фрагмент). Хасанлу. IX в. до н.э.

В первом ряду в центре композиции изображены три колесницы, в первую из которых запряжена корова, а в две другие колесницы – лошади (Илл. 34). В первой колеснице изображен крылатый человек, у второго крылья расположены на голове, а третий представлен с рогами. По бокам от этой сцены изображены люди, несущие овец, по всей вероятности, предназначенные для жертвоприношения. То, что эта религиозная процессия, подтверждает также фигура человека со священным сосудом, который встречает эту процессию. Л.С. Бретаницкий и Б.В. Веймарн считают, что возницы на этой композиции олицетворяют небесные божества – солнце, луну и ветер (2. 22). В других рядах изображены разнородные сцены – сцены борьбы, жертвоприношения, изображения животных и т.д. Бесспорно, этот сосуд носит культовый характер. На это указывает сцена в центре второго ряда, где изображен человек с сосудом в руке перед своеобразным предметом, который, как мне кажется, является жертвенником. Привлекает внимание также фигура обнаженной женщины во втором ряду, образ которой введен не случайно и несет определенную смысловую нагрузку. Многие исследователи считают, что сюжет многототемного убранства этой чаши преимущественно связаны с культом плодородия и его обрядами. Уникальностью сосуда является то, что в его тематике и характере убранства переплетаются черты художественных культур древних народов. Некоторые фигуры по внешнему виду и по стилю одежды напоминают скифов, другие – ассирийцев. Расим

ХУДОЖЕСТВЕННЫЙ МЕТАЛЛ ДРЕВНЕГО АЗЕРБАЙДЖАНА

Эфендиев объясняет это тем, что влияние Скифского царства, расположенного в северной части Азербайджана и государства шумерийцев, расположенного к западу от Азербайджана на политическую и культурную жизнь Азербайджана в этот период было велико. Почти всеми исследователями кубок датируется IX веком до н.э. Своеобразным памятником рассматриваемой эпохи является золотой кубок из Марлика (Южный Азербайджан) (21.18) (Илл. 35). На обеих сторонах сосуда изображен мифологический сюжет с «древом жизни». Мотив «древа жизни», символизирующий вечную жизнь, является традиционным для искусства древнего Азербайджана. Композиция построена по геральдическому принципу: симметрично по сторонам «священного древа» возвышаются фигуры крылатых баранов. Сосуд с древом жизни и фантастическими животными исполнен на высоком профессиональном уровне и носит культовый характер. Датируется XI веком до н.э. Аналогичная композиция с «древом жизни», но уже с крылатыми быками представлена на другом золотом кубке из Марлика, датирующемся IX-VIII вв. до н.э. (2.22) (Илл. 36). Тело фантастических животных, как на первом, так и на втором сосуде выполнено в барельефе, а головы в горельефе. Мотив «древа жизни» мы встречаем также на бронзовом кубке из Южного Азербайджана, хранящемся в музее Метрополитен (3.6) и датирующимся I тыс. до н.э. На поверхности сосуда представлены две разнохарактерные композиции. В верхней части даются две одинаковые геральдические композиции, в которых по сторонам от мужчины представлены изображения крылатых лошадей. Мужчина поднял наверх одну из передних ног каждого животного, другой ногой они упираются в его тело. Между двумя геральдическими композициями включены мотивы розетки. В нижней части сосуда представлены изображения переплетающихся друг в друга змей. В местах их переплетения образуются углубления, куда включены изображения птиц. Бесспорно, этот сосуд, как и две вышеперечисленные, носит культовый характер. Еще одним уникальным памятником декоративно–прикладного искусства является золотой кубок с выгравированным рисунком на поверхности из Марлика (Илл. 37). Высокий, слегка расширяющийся кверху сосуд разделен с помощью волнообразной полоски на две части. В каждой части изображены по

ГЛАВА I

Илл.35. Золотой кубок. Марлик. XII-XI века до н.э.

Илл.36. Золотой кубок.

Марлик. IX век до н.э.

Илл.37. Золотой кубок.

Марлик. IX-VII век до н.э.

Илл.38. Бронзовая чаша. Марлик. I тыс. до н.э.

РАЙИХА МАММАДЛИ

три лани, двигающиеся в противоположном направлении. На этом сосуде, также как и на сосуде из Хасанлу, между фигурами животных включен мотив розетки. Сосуд поражает четкостью и нежностью композиционного решения. Датируется IX– VIII вв. до н.э. (1250-1150 AC) Аналогичной по форме, но отличающейся своим сюжетным мотивом, является бронзовая чаша из Марлика (Илл. 38). На чаше имеется гравированное, повторяющееся изображение сцены противоборства оленя и змеи. В этом мотиве олень символизирует солнечное, жизненное начало, а змея символизирует темное, загробное начало. Таким образом, на чаше изображена сцена борьбы «добра и зла», «жизни и смерти». Большой интерес с художественной точки зрения представляет также золотой сосуд из Калардашта (Южный Азербайджан) с изображением трех львов на поверхности. (59.15). Тела животных выполнены рельефно, а головы, исполненные в круглой скульптуре, приделаны к стенке сосуда (Илл. 39). Мастер виртуозно передал динамику, экспрессию и повадки животных. Создается впечатление, что еще немного и львы выйдут за пределы сосуда. На бедре и на морде каждого животного вырезан изогнутый крест, напоминающий свастику, который указывает на астральный характер изображения. Это один из интереснейших предметов декоративно–прикладного искусства Азербайджана,

ХУДОЖЕСТВЕННЫЙ МЕТАЛЛ ДРЕВНЕГО АЗЕРБАЙДЖАНА

выполненных на высоком профессиональном уровне. Датируется сосуд IX веком до н.э. Подводя итоги развития древней торевтики, можно прийти к выводу о том, что в эпоху поздней бронзы, раннего железа и античного периода, производство бронзовой посуды с зооморфными ручками или с выгравированными рисунками на поверхности находилось на высоком техническом и художественном уровне. Высшего же уровня своего развития торевтика достигает в посуде из золота и серебра. Большинство такой посуды выполнено для культовых целей и использовалось в религиозных обрядах. Посуда богато декорировалась сюжетными и орнаментальными мотивами. Декор, появляясь на изделии в качестве обрамлений, также существенно влиял на его образную структуру. Нередко именно благодаря декору даже бытовой предмет становился произведением искусства. Обладая собственной эмоциональной выразительностью, своим ритмом и пропорциями, декор зрительно видоизменял форму и в то же время сливался с ней в едином художественном образе. Следует отметить также, что металл в то время добывался в тяжелых условиях и в малом количестве и поэтому очень редко из него изготовлялись бытовые изделия. В древности металл, в основном, использовался для изготовления художественных изделий, носящих культовый характер. Изображения реальных и фантастических животных, растительные и геометрические орнаменты, а также изображения людей на поверхности вышеперечисленных сосудов носит более магический и символический, чем декоративный характер. Многие из изображенных животных считались священными и играли роль тотема, которому поклонялись. Бронзовая посуда, скорее всего, использовалась во время религиозных процессий. Анализ бронзовой посуды позволил прийти к выводу о том, что форма этих изделий тесно увязывалась с их художественнодекоративным убранством. Гравированный декор, как правило, располагался на тулове и горлышке сосудов, тогда как налепной декор чаще располагался на ручках и сливе сосуда. Золотая и серебряная посуда исключительно выполнялась для ритуальных нужд и в их декоративном убранстве изобразительная символика была преобладающей.

ГЛАВА I

Илл.39. Золотой кубок. Каралдашт. IX-VII вв. до н.э.

РАЙИХА МАММАДЛИ

ХУДОЖЕСТВЕННО-ТЕХНИЧЕСКИЕ ОСОБЕННОСТИ УКРАШЕНИЙ

дним из самых ярких видов художественного металла, во все времена являлись украшения. В отличие от торевтики и оружейного ремесла, име-ющих функциональное назначение, украшения представляют собой чисто декоративную «ветвь» художественного металла. Исследования различных украшений возникавших с появлением металла, говорит о том, что изначально многие украшения выполняли магическую (оберегательную) функцию. Позже, к ним добавляется огромное количество изделий – фетишей, приносящих удачу, способствующих богатству, счастью и пр. Оберегательная и заклинательная функция мелких металлических изделий, постепенно приобретая декоративные черты, одновременно становится и талисманом и украшением в одном лице. Основным металлом для изготовления украшений в эпоху бронзы и железа были медь и бронза (сурьма). Мастера-ювелиры древности хорошо освоили особенности различных сплавов и использовали их для создания предметов украшения различного назначения. Для украшений использовали сурьму, а в начале I тысячелетия до н. э. и железо. На территории древнего Азербайджана всегда имелись запасы сурьмы и меди. Для украшений, использовавших олово, оно импортировалось из Передней Азии и Ближнего Востока. Ремесло изготовления украшений из металла было связано с рядом обязательных последовательных процессов металлообрабатывающего ремесла – выплавкой, литьем металлов и сплавов, ковкой, резьбой, выдавливанием, шлифовкой, чеканкой и другими. Для создания отливочных форм использовалась камень. Наиболее распространенным технологическим процессом изготовления украшения было литье по восковой модели, позволяющее отливать мельчайшие детали изделия. Приготовленная по такой технологии восковая модель изделия годилась только на одну отливку и поэтому, изделия сложной формы, украшенные богатым орнаментом, изготовлявшиеся по таким

ХУДОЖЕСТВЕННЫЙ МЕТАЛЛ ДРЕВНЕГО АЗЕРБАЙДЖАНА

Фото автора.

моделям, были похожи, но при этом, каждое из них имело мелкие отличительные признаки. Различные по содержанию и форме металлические украшения и их детали свидетельствуют о широком расцвете изготовления и использования украшений. Вместе с тем, эти находки свидетельствуют о развитии у древних азербайджанцев эстетических норм и богатых традиций изготовления украшений. Различные украшения в виде зооморфных образов или деталей животных свидетельствуют не только о богатстве материальной культуры или социальном статусе захороненного, но и религиозных и идеологических воззрениях, бытовавших в тот или иной исторический период на территории Азербайджана. Как правило, стилизованные фигурки быка, оленя, козла, лошади или птицы свидетельствуют о тотемистических представлениях носителей этих украшений. Мелкие зооморфные детали на серьгах, браслетах, височных кольцах, гривнах и перстнях в виде различных животных или их частей служили амулетами и оберегами, предотвращающими зло или смерть (Илл. 40).

ГЛАВА I

Илл.40. Золотой браслет декорированный шестью львиными головами. Марлик. XIV-XII вв. до н.э.

Илл.41. Реконструкция

женских головных и нагрудных украшений.

РАЙИХА МАММАДЛИ

Налепные и гравированные изображения животных и птиц на украшениях из металла, свидетельствуют о развитии художественно–стилистических традиций, профессионального мастерства и эстетических критериев у мастеров художественного металла Азербайджана в период поздней бронзы и начала железа. На ювелирные украшения, как правило, наносился выработанный и отшлифованный в течение столетий орнамент из спиралей, ромбов, треугольников, волнообразных линий, сетки и других геометрических фигур. Наряду с геометрическими мотивами, в художественном металле отчетливо просматриваются и изобразительные мотивы, среди которых зооморфные выделяются уровнем художественной стилизации. Население многих регионов древнего Азербайджана поклонялось природным началам и природным стихиям. Исходя из этих своих воззрений, они создавали символические орнаментальные изображения, в той или иной степени, отражавшие их верования. Так, волнообразными линиями на керамике и на металлических изделиях в древности обозначали реку. Круглый височный или нагрудный медальон олицетворял солнце и соответственно – его защиту. Треугольник символизировал божественное триединство, параллельные линии символизировали вспаханную и засеянную плодоносящую землю и т.д. Ювелирные украшения из металла обнаружены в различных типах могил на разных частях скелета. Топография обнаружения украшений на скелете проясняет назначение и символику украшений. Огромное количество таких украшений обнаружено на черепе, костях рук, пальцах, на груди. Ряд мелких металлических предметов служили нательными украшениями (браслеты, кольца, бусы и др.). Также обнаружены мелкие металлические предметы, которые являлись фурнитурой одежды, и ее украшением (бляшки, пуговицы, булавки, пояса, пряжки). На основании найденных украшений можно, в некоторой степени, восстановить наряд древних предков азербайджанцев (82. 6) (Илл. 41). «В качестве средств образной выразительности ювелирных изделий изначально была выбрана пластика форм, в основе решения которых лежит плоскостная моделировка. Воплотившиеся в фигурках животных и различных предметов, подобные образы исполнялись в стиле наивного реализма, зачастую образуя сложную декоративную композицию, которую мастера удачно вписывали в форму изделия. Дополнением конструктивной формы служил декор, представленный в виде отвлеченных идеограмм в виде цепочек зубчиков, розеток, концентрических кругов, спиралей, волнообразных линий и других геометрических фигур, которые выступали графическим отображением символов.

ХУДОЖЕСТВЕННЫЙ МЕТАЛЛ ДРЕВНЕГО АЗЕРБАЙДЖАНА

Плоскостная моделировка лежала в основе пластического решения практически всех изделий, начиная налобными повязками до ленточных браслетов. Фрагменты штампованных рисунков, составляющих сдержанный, скупой декор, чередуются с гладкой нетронутой поверхностью. Эстетический вкус мастеров выявляют ожерелья браслетов и серег, собранные из минералов и полудрагоценных камней, отличающихся гармоничным сочетанием цветовой гаммы. Эстетический подход определяется и ритмом чередующихся подвесок, украшающих диадемы и нашейные украшения» (84.12). Ярким образцом такой плоскостной моделировки является бронзовый височный медальон из Ханлара (ныне Гей-гельский район) (Илл. 421). Исполненная в низком рельефе, методом прочеканки крестообразный мотив символизирует солнечное начала и его защиту. Разветвляющиеся на концах лучи креста образуют некое подобие свастики. Соединение знака свастики и декоративного начала, превратили мотив и сам медальон в своеобразный талисман, обладающий декоративными чертами. «Однако основное внимание древние мастера уделяли на магико-религиозную основу украшений. Изделия из натуральных предметов, частично уступившие свое место металлическим, передали им и свое магическое значение, семантика которых отражала мифологическое представление людей о себе, природе и вселенной» (84.12). Металлические украшения, постепенно приобретая ансамблевость, дополняли друг друга. Все эти украшения функционально и в зависимости от использования, делятся на основные типологические группы, которые подробнейшим образом описаны и проанализированы археологом Ш.Садыхзаде в монографии «Древние украшения Азербайджана» Одной из самых распространенных групп украшений являются головные украшения. К ним относятся налобные повязки или диадемы, круглые диски, височные кольца и серьги, трубочки, накосники, булавки. Налобные повязки в виде лент имеют расширяющуюся к середине часть, на концах сделаны небольшие круглые отверстия для укрепления шнурков-завязок. Бронзовые налобные ленты на территории Азербайджана обнаружены в подкурганных погребениях, каменных ящиках, грунтовых погребениях с богатыми захоронениями. Археологические находки позволяют считать, что налобная повязка являлась одним из видов украшения головы как у женщин, так и у мужчин. По-видимому, эти повязки являлись частью головных уборов, в которые входили и другие украшения.

ГЛАВА I

Илл.42. Бронзовый височный медальон. Ханлар. II тыс. до н.э.

54 Илл.43. Бронзовое височное кольцо. Мингечаур. II тыс. до н.э.

Илл.44. Бронзовые височные кольца. Мингечаур. II тыс. до н.э.

РАЙИХА МАММАДЛИ

Височные медальоны являются украшением головы в виде круглых пластинок из листовой бронзы. Подвешиваются они к налобной повязке и прикрывают виски и уши. На одном краю таких пластинок два небольших круглых отверстия. На самой пластинке четыре небольшие выдавленные выпуклости. Этот вид украшений обнаружен в каменных ящиках, курганах и грунтовых погребениях. Они изготовлены способом выдавливания металла на мягкой основе. В Закавказье такие медальоны пока известны только на территории Азербайджана. Трубочки и накосники являются украшением волос. Трубочки одинаковой формы, но разных размеров изготовлены, в основном, из бронзы и частично из железа. Они сделаны из прокованного листа, свернутого затем в трубки. Волосы заплетали в мелкие косы, которые продевали в трубочки, а на концы кос привязывали накосники – литые бронзовые, расширяющиеся и закругленные внизу палочки. Височные кольца являются одним из видов украшений головы (Илл. 43). Большого размера кольца ковались из бронзовой проволоки среднего и малого размеров, один конец которой

ХУДОЖЕСТВЕННЫЙ МЕТАЛЛ ДРЕВНЕГО АЗЕРБАЙДЖАНА

ГЛАВА I

загнут внутрь кольца, изогнут «змейкой», расположенной внутри ободка по диаметру кольца, и достигает противоположной стороны (Илл. 44). Височные кольца со змеевидным пересечением бывают разных размеров. Они были широко распространены в Закавказье. Гривны служили украшением для шеи. Они делались из бронзы. Крайне редки гривны из олова. Возможно, что оловянные гривны были предметами межплеменного обмена. Шейные гривны представлены несколькими разновидностями: в виде жгута овального, в сечении, с расплющенными и загнутыми концами, с гладкой поверхностью и с концами в форме головок животных. Наиболее часто применяемой декоративной обработкой гривн было скручивание металлического жгута в спиралевидную форму. Мотив спирали привлекал внимание ряда исследователей. «Спираль – современница пиктографии. Появившись на заре человечества, она больше никогда не исчезала. Об этом свидетельствует археологические материалы из раскопок поселений и погребений в различных районах Азербайджана. Спиралевидными украшениями декорировали ленточные литые браслеты (Човдар), навершия бронзовых головных булавок

Илл.45. Бронзовые подвесные украшения. Мингечаур. I тыс. до н.э.

Илл.46. Колокольчик с привесками. Ханлар. I тыс. до н.э.

РАЙИХА МАММАДЛИ

(Човдар, Хачбулаг, Мингячевир), концы бронзовых несомкнутых браслетов (Хачбулаг, Ханлар, Човдар) и другие. Подвески, дополняющие ожерелья бус, выделывали в виде круглых очкообразных медальонов, состоящих из бронзовой проволоки круглого сечения, свернутой спиралью, чья форма представляла своеобразное развитие символа культа солнца и плодородия (85). Второй, наиболее распространенной группой являются нагрудные украшения (Илл. 45). К ним относятся медальоны, очкообразные привески, подвески в виде лиры, колокольчиков, бубенчиков, миниатюрных «секирок», фигурок птичек, ложкообразных предметов, лунниц, треугольников с зубцами и бус. Медальоны представляют собой бронзовые кружки с ушком и треугольными прорезями. Очкообразные привески состоят из бронзовой проволоки круглого сечения, свернутой спиралями, которые соединены между собой высокой дужкой. Подвески – «секирки» воспроизводят форму бронзовых топоров–секир. «Секирки» встречаются среди костей женских и мужских скелетов, что позволяет считать их как мужскими, так и женскими украшениями. Подвески – «лунницы» вырезаны из кованого бронзового листа. Они встречаются в двух разновидностях: с несомкнутыми закругленными концами, утолщением в середине и петлей сверху и из двойных полумесяцев, «секирки» внутри и петлей сверху. Подвески – «ложечки» по форме похожи на ложечку. В верхней части имеется петля и небольшой прямоугольный сквозной выступ. Иногда они снабжены тремя петлями на нижней стороне. У некоторых «ложечек» на нижних отверстиях сохранились цепочки из трех–пяти звеньев, на которых висят миниатюрные фигурки птичек или животных. Большое распространение в этот период имели подвесные украшения различной формы с различной семантикой. Подвески – колокольчики и бубенчики, отличаются по своим формам (Илл. 46). Колокольчики пирамидальной формы. Среди них известен крупный колокольчик с шестью бронзовыми подвесками в виде бубенчиков в нижней части. Встречаются ажурные бубенчики биконической и грушевидной формы. Некоторые бубенчики имеют украшения на боковых стенках в виде стилизованной головки барана. Бронзовые подвески в виде птичек и животных, большинство из которых полые, в основании имеют треугольные прорези, на спине – петельку для подвешивания. Часть птичек имеет ножки, которые иногда заменены петелькой, предназначенной для привешивания к фигурке мелких украшений;

ХУДОЖЕСТВЕННЫЙ МЕТАЛЛ ДРЕВНЕГО АЗЕРБАЙДЖАНА

некоторые птички не имеют ни ножек, ни петельки. Фигурки птичек, найденные на территории Азербайджана, неодинаковы и отличаются деталями. Подвески в виде фигурок животных представлены еще козликами, оленями, лошадками. К отдельной группе украшений относятся так называемые – платяные украшения (Илл. 47). К ним относятся бляшки, пуговицы, пряжки, булавки и пояса. Образцом наиболее распространенной декоративной заколки для скрепления частей одежды является «Бронзовая заколка для одежды» из музея Лувр (Илл.48). В отличие от многих аналогов, в этой заколке использованы минеральные вставки из коралла. Технология закрепления этих вставок говорит о том, что уже во втором тыс. до н.э. была освоена «закрепка» как способ инкрустации бронзовых украшений. Крупные бляхи и изящные бляшки широко распространены. Встречаются бляшки с отверстиями на краях для прикрепления к одежде. Платяные пуговицы, в основном, сделаны из бронзы, но иногда их изготовляли и из других материалов: сурьмы, кости, дерева и перламутра. Пуговицы отлиты из бронзы с петлями, припаянными или прикрепленными скрепляющей массой. Есть

ГЛАВА I

Илл.47. Золотое платяное украшение. Марага. I тыс. до н.э.

Илл.48. Заколка для одежды. Кавказский Азербайджан. Бронза. I тыс. до н.э.

Илл.49. Бронзовая застежка. Наргизава. Ахсу. I тыс. до н.э.

РАЙИХА МАММАДЛИ

пуговицы дискообразные, куполообразные и конусовидные. Некоторые из них украшены на лицевой стороне орнаментом из концентрических колец или рельефных треугольников. У других пуговиц в центре имеется вставка в виде многолучевой звездочки, инкрустированной цветной пастой и костяными пластинками. Огромное количество обнаруженных пряжек говорит о широком распространении этого вида украшений. Пряжки, как правило, изготовлены путем литья из бронзы. Пряжки были обнаружены в курганах и каменных ящиках. Их можно разделить на три вида: квадратные, круглые, удлиненные. Среди пряжек очень редко встречаются четырехугольные, продолговатые – с отделкой в виде инкрустированных вставок из железа. Пряжки украшены по углам головками животных. Илл.50. Бронзовый пояс. Южный Азербайджан. I тыс. до н.э.

Илл.51. Бронзовые булавки с навершиями в виде фигурок птиц и животных. I тыс. до н.э.

Наряду с этими видами пряжек и застежек, встречаются и литые застежки из бронзы. Отлитые по восковой модели, такие застежки часто фигурные и изображают стилизованных зверей. Одна из таких застежек обнаружена в ходе археологических раскопок в Ахсу (Илл. 49). Изображенный на застежке со свернутой головой олень напоминает стилизованные фигурки оленей из скифских курганов. Распространенным мужским украшением являются изготовленные из тонкокованного листа бронзы пояса (Илл. 50). Обычно они встречаются в богатых мужских погребениях. Это позволяет предположить, что пояса служили частью одежды мужчин – представителей родоплеменной знати. Аксессуаром одежды и одновременно ее украшением, являются декоративные булавки разнообразных форм (Илл. 51). Они изготовлены из бронзы в виде стержня с припаянной к нему литой головкой. Встречаются булавки с миниатюрными головками бычка, козлика. К четвертой группе украшений Ш.Садыхзаде относит ручные и ножные украшения. Они состоят из бронзовых и железных браслетов и колец. Браслеты, по форме и технике, изготовлены по-разному. Часть из них отлита в глиняной или каменной формах, они различны и по внешнему виду. Среди них встречаются

ХУДОЖЕСТВЕННЫЙ МЕТАЛЛ ДРЕВНЕГО АЗЕРБАЙДЖАНА

ГЛАВА I

замкнутые, круглые в сечении, с гладкой или рубчатой поверхностью, украшенной шишечками; незамкнутые, с гладкой поверхностью и суживающимися концами. На концах некоторых из них сделаны нарезки (Илл. 52, 53). Широкие ленточные браслеты, гладкие и литые, их наружная поверхность состоит как бы из спаянных полосок, на которых имеются припаянные украшения, состоящие из четырех крестообразно связанных спиралей. Эти браслеты встречаются редко. Имеются браслеты со змеевидными головками или в форме звериных головок на концах.

Илл.52. Бронзовый браслет. Хасанлу. I тыс. до н.э.

Илл.53. Бронзовый браслет. Наргизава. Ахсу. Албания. Середина I тыс. до н.э.

60 Илл.54. Бронзовый браслет.

с. Доланлар. Карабах. II тыс. до н.э.

РАЙИХА МАММАДЛИ

Блестящим образцом подобного браслета является «Бронзовый браслет» из селения Доланлар (Карабах), датированный II тысячелетием до н.э. (Илл.54). На концах этого браслета имеются рельефные скульптурки стилизованных голов барана, являвшегося символом плодородия. Еще один вид браслетов — браслеты из тонкой бронзовой проволоки, на которую сплошь нанизаны сердоликовые или бронзовые бусы. Кольца изготовлялись из бронзы, железа и кости. По форме они делятся на три вида: Замкнутые или с заходящими друг на друга концами, спиралевидные и ленточные – из тонких полосок с нанесенным на них орнаментом (82.6-11). Анализ фактического материала древних украшений Азербайджана свидетельствует о тонком вкусе и высоком технологическом мастерстве мастеров художественного металла в эпоху древности. Подводя итоги исследованию художественно-технических приемов изготовления и декорирования оружия, торевтики и украшений, можно констатировать следующие факторы, определившие их развитие: 1. Исторический, социальный и культурный фон металлообработки и оружейного производства предопределил изобретение новых технологических приемов, способствовавших расцвету ремесла художественного металла; 2. Художественно-технические традиции оружейного искусства складывались как из местных традиций, так и из импортированных традиций, характерных для Передней Азии и Северного Кавказа. 3. Художественно-технические особенности произведений торевтики характеризуются обогащением технических навыков нанесения сюжетно-орнаментальных мотивов на произведения торевтики и сложением иконографических приемов декорирования. 4. Художественно-технические особенности украшений свидетельствуют об увеличении типов и видов украшений, охватывавших топографию всего тела. Развитые технические приемы, художественная обработка и стилистическое многообразие – отражают высокий статус и художественный уровень украшений.

ХУДОЖЕСТВЕННЫЙ МЕТАЛЛ ДРЕВНЕГО АЗЕРБАЙДЖАНА

ГЛАВА II

Глава II. ОТРАЖЕНИЕ ЭСТЕТИЧЕСКИХ И ИДЕОЛОГИЧЕСКИХ ПРЕДСТАВЛЕНИЙ В ПРОИЗВЕДЕНИЯХ ХУДОЖЕСТВЕННОГО МЕТАЛЛА ТОТЕМИСТИЧЕСКИЕ ВЕРОВАНИЯ И ИХ ОТРАЖЕНИЕ В ХУДОЖЕСТВЕННОМ МЕТАЛЛЕ

отемизм одна из самых ранних форм религий, которую пережили в своем развитии большинство народов мира. Осознание человеком себя как неотъемлемой части животного мира, предопределила веру в магическую связь человека и животного. Эта связь воспринималась на уровне архетипов восприятия мира и поведенческих стереотипов. Человек осознавал родство не только через осознание схожести основных жизненных инстинктов, но и на уровне мифической связи племени с конкретным животным, давшим жизнь первопредкам племени. С другой стороны, мифически воспринимаемое родство с животными позволяло племени дифференцировать и дистанцировать себя среди окружающих племен и кланов. Наличие конкретного тотема-животного и осознание родства с ним позволяло идентифицировать себя по отношению к другим родам по принципу «свой-чужой». Неслучайно смысл слова тотем означает «его род». Это указывает на то, что тотемистическая организация человеческих сообществ нужна была, в первую очередь, для идентификации своего рода. Суть и идеология верований в таких примитивных религиях состоит в вере в родство, якобы существующее между данным животным и человеческой группой, а также в абсолютную веру во взаимную магическую связь тотема с человеком или общиной. Вместе с тем, надо признать, что сам образ тотема не является единственным объектом тотемистической религии. Главная и определяющая идеологическая роль религии тотемизма зак-

РАЙИХА МАММАДЛИ

лючается в том, что по этой вере в тотема и мифов, связанных с тотемом, актуализируется магическая связь индивидуума и родовой общины с территорией, охраняемой данным тотемом. Многочисленные материальные памятники культуры и искусства тюркских народов, их фольклор и мифотворчество свидетельствуют о том, что у этих народов тотемистические верования издревле получили масштабное развитие, как в пространственном плане (ареал распространения тюркских племен), так и во временном (с эпохи энеолита до раннего средневековья). Тотемизм как социальный и культурный феномен привлек внимание исследователей еще в конце XIX – начале XX столетия. Из зарубежных исследователей этому вопросу уделили пристальное внимание Дж.Фрезер («Золотая ветвь»), З.Фрейд («Тотем и табу»), а также азербайджанские исследователи, среди которых следует упомянуть работу известного историка и публициста Ю.В.Чеменземинли («Девичий родник»). «Красной» линией через все эти исследования проходит мысль о том, что особенность тотемистического мышления задавалась особенностью родоплеменной организации человеческих сообществ. Модель организации животного мира носила универсальный характер, и человек осознавал себя и свой социум как часть этой организации. Как всякая сложная система, родоплеменная организация должна была иметь свою классификацию и идентифицирующие маркеры, среди которых видовые имели определяющее значение. Складывающаяся иерархия общества восходила к простым иерархическим принципам, которые изначально были присущи животному миру. Человек лишь спроецировал эту иерархию на свою родственную линию, получив тем самым естественную организацию, учитывающую все вопросы происхождения и развития рода. Исследования останков материальной и духовной культуры предков азербайджанцев позволяют сделать вывод о том, что рудименты тотемистического мышления и обрядности засвидетельствованы в археологических комплексах эпохи энеолита. Наличие костей, рогов, рельефных и скульптурных изображений тотемных животных присутствуют как в самом обряде захоронения, так и в могильном инвентаре. Фигурки животных (в основном быки), обнаруженные в погребениях Кюль-тепе (Нахичевань), свидетельствуют о сложении культа тотемного животного уже на энеолитической стадии развития истории. Художественно-пластические особенности этих фигурок и их топография в погребении говорят о том, что эти фигурки изначально изготавливались для проведения тотемистических ритуалов.

ХУДОЖЕСТВЕННЫЙ МЕТАЛЛ ДРЕВНЕГО АЗЕРБАЙДЖАНА

Еще большее распространение получают различные металлические фигурки животных, их изображения на оружии и украшениях эпохи бронзы. Дифференциация родового строя на большие племена и кланы предполагала и этническую дифференциацию этих кланов посредством наличия тотемного животного присущего именно данному коллективу. Различие тотемного символа своего племени и символа чужого племени позволяло дистанцировать племена друг от друга. Тотемный символ играл цементирующую роль в этом дистанцировании. Если на первом этапе тотем нужен был для идентификации себя среди многочисленных человеческих сообществ, то в последующем он приобрел новые функции демиурга (создатель) первопредка и священного защитника и покровителя племени. Поклонение этим покровителям складывались в основные родовые культы с изготовлением скульптурных образов тотемных животных их камня и металла. Обнаруженные в огромном количестве изображения животных-тотемов свидетельствуют о широком распространении тотемизма на территории Азербайджана уже в эпоху средней бронзы. Изображения оленей, горных туров, водоплавающих и хищных птиц на керамике, украшениях, бронзовых поясах и в виде подвесок-талисманов являются яркими примерами этого культа. В этом смысле наиболее интересными с точки зрения исследуемой нами проблемы художественного металла являются плоские и объемные фигурки различных животных, птиц и рыб, изготовленных методом отливки и ковки из меди и бронзы (Илл.55, 56, 57. 58). Большое количество скульптурных фигурок быков с отверстия ми на шее свидетельствует о том, что эти фигурки изображали запряженных в плуг быков. Бык как жизнеутверждающий образ символизировал мужское начало. Вместе с тем, этот образ, безусловно, имел тотемистический смысл покровителя рода (Илл.59). Подобные бронзовые фигурки, изображающие оленей, выполнены в виде пустотелых подвесок на цепочках. Прорезные отверстия на тулове этих фигурок говорят о том, что эти скульптуры использовались как ритуальные обереги. Аналогичные фигурки изображают птиц, среди которых водоплавающие составляют большинство. Такие бронзовые фигурки обнаружены в Ханларе, Мингячевире, Нахчыване, Шабране и др. местах. Большинство из этих фигурок датируются эпохой средней и поздней бронзы. Культ тотемизма весьма широко был развит и в эпоху железа (I тыс. до н.э.) и который оставил многочисленные произведения

ГЛАВА II

Илл.55. Бронзовая фигурка оленя. Кавказ. Кабанская культура. I тыс. до н.э.

Илл.56. Бронзовая фигурка оленя. Кавказ. Кобанская культура. I тыс. до н.э.

Илл.57. Бронзовые фигурки оленей. I тыс. до н.э.

РАЙИХА МАММАДЛИ

ХУДОЖЕСТВЕННЫЙ МЕТАЛЛ ДРЕВНЕГО АЗЕРБАЙДЖАНА

художественного металла в виде бронзовых и медных скульптур различных животных. Таковы двуглавая фигурка оленя, обнаруженная в Карабахе, недалеко от селения Доланлар, пустотелая фигурка оленя из Исмаиллов и схожие, но имеющие некоторые стилистические отличия, фигурки оленей из Южного Азербай джана, обнаруженные в Хасанлу и Марлике.

ГЛАВА II

Илл.58. Бронзовые и золотые фигурки львов. Хасанлу. I тыс. до н.э.

РАЙИХА МАММАДЛИ

Илл.59. Бронзовые головки быков. I тыс. до н.э.

Небольшие скульптурки из бронзы и меди выполнялись не только как самостоятельные произведения искусства или амулеты. Объемные и пластические изображения различных животных зачастую дополняли смысловой строй декоративного убранства многих предметов домашнего обихода или культовых изделий. Такие фигурки зачастую выполнялись в виде налепов, рельефных изображений и отражали идеологическую или художественную подоплеку общего декоративного ансамбля. В некоторых случаях, присутствие скульптурных деталей животного (в основном – голова, если это птица – то клюв) на металлической посуде играла не только декоративную функцию, но и сакральную. Присутствие зооморфной скульптуры здесь можно сравнить с присутствие самого тотема, поскольку его скульптурный образ являлся своего рода заместителем тотемного животного. Подобная скульптура хоть и играла декоративную или ритуально-идеологическую функции, тем не менее, расширяет наше представление относительно металлопластики прошлых эпох. Теме скульптуры, связанной с тотемизмом и анимизмом, посвящено немало трудов, которые раскрывают суть этих образов и их участие в ритуалах и в быту. Наличие таких зооморфных образов и их связь с бытовой керамикой является универсальным явлением для всех культур прошлого. «Анимистические представления с особой силой воздействовали на развитие фигурной керамики...» (69.3) и это подтверждено огромным количеством находок по всему миру.

ХУДОЖЕСТВЕННЫЙ МЕТАЛЛ ДРЕВНЕГО АЗЕРБАЙДЖАНА

ГЛАВА II

Илл.60. Бронзовая подвеска в виде всадника. Наргизава. Ахсу. VI-IV вв. до н.э. Илл.61. Бронзовая подвеска в виде лошади. Южный Азербайджан. I тыс. до н.э.

Присутствие зооморфного скульптурного образа на металлической посуде культового и бытового назначения отражают не только художественные особенности мышления древних, но и религиозно-идеологические взгляды их авторов и всех жителей этой эпохи (Илл.60, 61). По сравнению с самостоятельными зооморфными образами, на посуде этого времени встречаются и налепные изображения тотемных животных. Присутствуя, в основном, на горлышке, тулове, клюве или ручке сосуда, эти образы зачастую участвуют в общем орнаментальном ансамбле. В таких случаях зооморфные образы стилизуются и приобретают орнаментальные черты. Подчиняясь общему стилистическому ритму или форме, эти фигурки свидетельствуют о художественных вкусах их изготовителей, заодно, неся в себе и определенную идеологическую или смысловую нагрузке. Технически подобная металлическая скульптура выполнялась методом отливки, реже ковкой. Зачастую эти образы отливались или выковывались вместе с отдельными деталями сосуда. как носик, ручка, ножка или слив сосуда. После этого скульптурный образ припаивался или приклепывался к фрагменту сосуда. Зооморфная пластическая форма из металла вследствие технологических требований литья, приобретала более лаконичные и экспрессивные формы. В конечном итоге, зооморфный образ

приобретал черты повышенной декоративности и условности. Образ животного превращался в приковывающий внимание изобразительный символ, участвующий в общем декоративном ансамбле сосуда (Илл.62). Металлическая скульптура животного в общем декоративном ансамбле превращалась в символ животного, вовсе не требовалось полного и реалистического изображения животного. Изображение наиболее узнаваемой детали животного символизировало присутствие самого животного, воспринимаемого на символическом уровне. Часть целого несла в себе сакральную силу всего животного и позволяла, не нарушая декоративного строя композиции, привнести в него тотемистическую силу покровителя (Илл.63).

Фото автора.

Илл.62. Бронзовая головка леопарда. Шамкир. 1400-1000 гг. до н.э.

РАЙИХА МАММАДЛИ

Илл.63. Бронзовая головка льва-грифона. Южный Азербайджан. Начало I тыс. до н.э.

Прекрасным примером сказанному служит скульптурное навершие ручки бронзового зеркала, выполненного в виде фигурки горного тура. Горный тур в эпоху железа был одним из самых распространенных тотемов, обеспечивавших плодородие. Бронзовое зеркало, обнаруженное в могильнике из Мингячевиря являясь бытовым предметом, тем не менее, несет в себе сакральную силу тотемного животного. Схематическое скульптурное изображение тура венчает ручку, превращаясь в зооморфный набалдашник ручки. Животное изображено стоящим на самой ручке и одновременно выполняет эстетическую функцию украшения зеркала. Фигурка тура отлита по восковой модели вместе с ручкой зеркала, мелкие детали, такие как глаза, рот, нос и др., изображены весьма схематично, что обусловлено слабостью уровня литейной техники. Есть предположение о том, что бронзовая фигур-

ХУДОЖЕСТВЕННЫЙ МЕТАЛЛ ДРЕВНЕГО АЗЕРБАЙДЖАНА

ГЛАВА II

ка тура отлита не по восковой модели, а способом пустотелой двустворчатой формы, вылепленной методом контррельефа. На это указывает еле заметный шов по всему профилю фигурки животного. Переход от бронзовой металлургии к железной ознаменовался рядом технических новшеств, повлиявших в свою очередь и на художественные особенности металлопластики. Усовершенствование плавильной и литейной техники позволяет гораздо шире использовать железо, которое, в основном, используется при создании орудий труда и боевого оружия. Старый же материал — бронза, теперь уже используется, в основном, для создания декоративных украшений с элементами мелкой пластики. Мелкие головки и фигурки животных, отлитых из бронзы, украшают различные булавки, гривны, пояса, подвески и т.д. (Илл.64). Мелкая зооморфная металлопластика украшает бронзовые булавки из захоронений Мингячевиря и Хачбулага. На первой имеется стилизованное изображение рогов горного тура, а на второй – полнофигурное изображение горного тура. Стилизация фигурки горного тура повторяет стилизацию синхронных по времени изображений горного тура на петроглифах Гобустана (Илл.65). Бронзовая зооморфная скульптура имеется и на более крупных предметах обихода. Так, скульптура головки быка имеется на навершии ритуального посоха, обнаруженного в курганном захоронении, обнаруженном на территории Карабаха. Скульптурное изображение из бронзы носит не реалистический, а символический характер и потому выполнена в декоративной манере. Зооморфные бронзовые фигурки быков и оленей были широко распространены в эпохе железа на территории всего Южного Кавказа. Арчадзорские и Шенгавитские курганы Армении и

Илл.64. Фигурки коней. Деталь сбруи (a), ритон (b), подвески (c), заколкa (d). I тыс. до н.э.

Илл.65. Бронзовые фигурки горных туров. Южный Азербайджан. I тыс. до н.э.

РАЙИХА МАММАДЛИ

Грузии дали идентичный с территорией Азербайджана археологический материал по бронзовой скульптуре. Здесь также обнаружены аналогичные фигурки с прорезными треугольными отверстиями. При общем единстве содержания и стилистики, эти фигурки имеют и свои местные особенности, проявляющиеся, в большей степени, в особенностях стилизации фигур животных. С переходом к классовому обществу в конце II тысячелетия до н.э. отливка и формовка бронзовой зооморфной скульптуры на культовых предметах и декоративных композициях принимает новые черты. Повышенная эстетизация этих образов делает подобную скульптуру непременным атрибутом декоративных композиций. С другой стороны, новые религии, в которых образы животных выступают в качестве материальной реинкарнации божества, предполагают наличие образа животного. Художественный металл, созданный в период таких древних государств на территории исторического Азербайджана как Манна, Мидия, Атропатена и Кавказская Албания, характеризуется созданием мелкой декоративной и символической зооморфной скульптуры с детальной проработкой форм и повышенной декоративностью (Илл.66). Присутствие в древних религиях этих государств божественных животных, символизировавших те или иные качества божества, делали эти образы неотъемлемыми атрибутами сим-

ХУДОЖЕСТВЕННЫЙ МЕТАЛЛ ДРЕВНЕГО АЗЕРБАЙДЖАНА

волических сюжетов. Многочисленные золотые, серебряные и бронзовые ритоны, ситулы, ритуальные чаши и кубки для жертвенной хомы содержали в своих декоративных композициях образы животного мира. Присутствие священных животных (их скульптурные заместители) на этих сосудах придавали содержимому сосуда божественную силу, обеспечивавшую достижение ритуальной цели. Наряду с общим декоративным характером подобных образов, они продолжали нести в себе и сакральные функции талисманов и различных оберегов присутствовавших на культовых и обиходных предметах. Ярким примером сказанному служит бронзовая подвеска с фигуркой льва, обнаруженная в одном из царских погребений в местечке Хасанлу в Южном Азербайджане. Стилистически близкая к скифским зверям «с поджатыми ногами», фигурка льва решена с некоторой долей декоративности. Обобщенный силуэт, отсутствие мелкой детализации и другие особенности говорят о том, что перед нами типичный зооморфный талисман в котором образ льва олицетворяет солнечное божество. Фигурка, размером в 7 см., выполнена методом отливки по восковой модели и имеет специальное ушко на спинке животного для подвешивания его на цепочке. Функциональную принадлежность бронзовой фигурки как талисмана подтверждает и видный исследователь художественного металла древности О. Мускарела (136. 42-47). Могильный инвентарь многих захоронений, обнаруженных в Хасанлу, содержит стилистически подобные бронзовые фигурки львов, украшающих головки бронзовых булавок. Зооморфная скульптура на сосудах выполнялась в виде налепов, как это было показано выше, а также, имеются сосуды, которые сами представляют собой стилизованную фигурку животного или птицы. В таких случаях зооморфный образ определял весь семантический контекст ритуального сосуда. Бронзовая и медная посуда, выполненная таким образом, представляла собой объемную чеканку в виде сосуда. Среди подобной торевтики имеются и образцы, в которых головка животного или птицы,

ГЛАВА II

Илл.66. Медная фигурка птицы. Ахсу. Раннее средневековье.

Илл.67. Бронзовый сосуд. Зивие. X-IX вв. до н.э.

РАЙИХА МАММАДЛИ

выполненная чеканным способом, приклепывалась к тулову сосуда, выполняя роль горлышка и слива. Блестящим примером сказанному является золотой чашеобразный ритуальный сосуд из Амлаша, хранящийся в коллекции музея Метрополитен. На этом сосуде головки львов приклепаны к тулову сосуда и представляют собой сильно выступающие из тулова сосуда головки львов. Туловища самих животных изображены методом гравировки на плоской поверхности сосуда. Движение львов противоположны и образуют симметрию общей декоративной композиции. Золотая чаша из Метрополитенского музея относится к большой группе ритуальных чаш для преподношения священной жертвенной хомы. Как было сказано выше, иной пример металлопластики имеется на металлических сосудах, выполненных в форме животного. Полностью имитирующие фигурку животного или птицы, эти сосуды представляют собой пустотелую фигурку животного с носиком или сливом, изображающим головку животного или птицы. Как правило, эти сосуды относятся к группе ритуальных сосудов, используемых в ритуалах жертвоприношений и обнаруженных в захоронениях. Подобные сосуды обнаружены в большом количестве в местечке Зивие и Марлик в Южном Азербайджане. Металлопластика имеется и на предметах обихода и бытовой посуде. В данном случае, зооморфные образы скорее выполняют декоративную функцию. Различные фигурки животных и птиц, украшающие подобные изделия, как правило, выполнены методом отливки и приклепаны к туловам сосудов. Блестящим примером подобных сосудов является бронзовый сосуд из Зивие. На нем в коленопреклоненной позе изображена лань перед священным древом жизни. (Илл.67). Наряду с зооморфной, на металлических изделиях имеются и антропоморфные скульптурные элементы в виде стилизованных человеческих голов. Подобный образец металлопластики имеется на бронзовом светильнике, найденном в Чухур Габала и датирующемся эпохой античности (Илл.68). Пластика, характер и образ изображенной здесь женской головки, строение ее лица и тип прически говорят о том, что перед нами эллинизированный образ, имеющий отношение к греко-римской скульптуре. Эллинизированные антропоморфные образы все чаще встречаются в эпоху римских завоеваний в этом регионе. Серебряная человеческая маска, обнаруженная в Лачине (I век до н.э.), свидетельствует о культурных связях этого региона с греко-римской культурой. Можно предположить, что эта мелкая бронзовая скульптура, выполненная методом отливки по восковой модели, являлась украшением ручки светильника.

ХУДОЖЕСТВЕННЫЙ МЕТАЛЛ ДРЕВНЕГО АЗЕРБАЙДЖАНА

Наличие греко-римских скульптурных мотивов и образов говорит или о том, что эти вещи привозные, или же о том, что они выполнены местными мастерами в подражание римским вещам. Подводя итоги развитию зооморфной и антропоморфной металлопластики на культовых предметах и предметах обихода, следует констатировать, что обычной практикой в таких случаях является создание объемных декоративных и символических композиций с участием тотемных животных или птиц. В процессе их создания мастеров-торевтов не интересовало реалистическое отображение пластических и изобразительных характеристик того или иного животного. Созданные ими скульптурные образы из металла являлись лишь символами их религиозных представлений, что отображалось в отвлеченных, стилизованных образах.

ГЛАВА II

Илл.68. Бронзовый светильник. Чухур-Габала. V-VII вв. н.э.

РАЙИХА МАММАДЛИ

ОСОБЕННОСТИ РЕМЕСЛА ХУДОЖЕСТВЕННОЙ МЕТАЛЛООБРАБОТКИ

начале I тысячелетия до н. э. в культуре Южного Кавказа широко развивается металлургия. Наряду с орудиями труда и хозяйственным инвентарем металл широко использовался для изготовления посуды, оружия, культовых статуэток зооморфного и антропоморфного характера, а также различных украшений, амулетов и пр. С началом добычи и обработки железа в конце II тысячелетия до н.э. происходит водораздел в металлургии. Орудия труда и образцы боевого оружия теперь уже изготавливаются исключительно из железа, тогда как посуда, украшения, мелкая пластика и некоторые виды оружия (парадного и культового) изготавливали по-прежнему из бронзы. История южно-кавказской металлургии восходит к эпохе энеолита, когда впервые была изготовлена медь. Этому способствовало то обстоятельство, что Закавказье всегда было богато месторождениями меди. Массовое использование меднорудных залежей на Южном Кавказе приходится на вторую половину II тысячелетия до н. э., что подтверждается археологическим материалом. В это время в Закавказье медная руда добывалась простейшим способом, простым выкапыванием из ямы. При таком способе, медь выплавлялась из окисленной руды, что способствовало образованию большого процента шлака. Обнаруженные в Кедабеке и Дашкесане медные разработки сохранили большое количество ям, из которых в те времена вырабатывалась руда. Найденные в этих же регионах бронзовые орудия труда, датирующиеся началом I тысячелетия до н.э., свидетельствуют о масштабах медных разработок. В Кедабеке, в основном, разрабатывалась медная окисленная руда, которую легче было добывать. На этом же участке имеются залежи сернистых руд меди, которые остались нетронутыми вследствие отсутствия на ту пору технологии добычи меди из сернистых руд.

ХУДОЖЕСТВЕННЫЙ МЕТАЛЛ ДРЕВНЕГО АЗЕРБАЙДЖАНА

Последующая эпоха бронзы дает уже многочисленный материал по выработке меди и бронзы, получаемой добавлением примесей олова и сурьмы в медную выплавку. Получаемая из этого сплава бронза обладала большой прочностью и ковкостью, что открыло широкий простор для ее использования в хозяйстве, быту и ремесле. На первых порах бронза использовалась способом холодной ковки, а в последующем была освоена технология горячей ковки. Наряду с ковкой, бронза использовалась и в литейной технологии, которая была освоена к эпохе средней бронзы (конец III – первая половина II тысячелетия до н.э.). Обнаруженные на территории Азербайджана каменные формы для отливок топоров, лишнее подтверждение сказанному. Одна из таких каменных форм обнаружена в Шамкире и является простой, одностворчатой формой для топора типа «Табарзин» (топор без обуха в виде луны). Аналогичный топор, отлитый в такой же каменной форме, обнаружен в Мингячевире. Наряду с каменными, для отливок бронзовых изделий использовали и глиняные формы. Такие формы больше использовались для отливки бытовых предметов и украшений. Отлитым из такой глиняной формы изделием является бронзовое зеркало из Мингячевиря с фигуркой лошади на конце ручки. Зеркало датировано 2700-2400 годами до н.э. К концу III тысячелетия до н.э. на территории Азербайджана начинается широко использоваться технология литья по восковым моделям. В такой технологии, в основном, изготовляли изделия более сложной конфигурации, как например, мелкую скульптуру, украшения и т.д. Изготовленная таким способом «Бронзовая подвеска» в виде оленя обнаружена в Мингячевире и датируется серединой II-го тысячелетия до н.э. Многочисленные подвески в виде фигурки оленя, размеры которых колеблются от 4 – до 12 см., обнаружены в западных и северо-западных регионах Азербайджана. Кроме подвесных фигурок, скульптура оленя отливалась и для наверший посохов. Такие навершия, обнаруженные в могилах позволяют сделать вывод о том, что они имели культовый характер. Подобное навершие в виде фигурки оленя обнаружено в Шамкире (II тысячелетие д.э.), а также обнаружена в ходе археологических раскопок в Ахсу. Ахсуинский вариант навершия несколько отличается от предыдущего тем, что здесь фигурка оленя стоит на круглом ободе, являющимся верхней частью навершия. Аналогичным способом отлиты и такие же бронзовые подвески в виде уток. (Илл.69). Подвески в виде уток отливались в двух вариантах: первый вариант — цельнолитая фигурка; вто-

ГЛАВА II

РАЙИХА МАММАДЛИ

рой вариант — пустотелая фигурка птицы. Цельнолитый образец, обнаруженный в Мингячевире, представляет собой литую фигурку утки, размером в 7 см. Пустотелый вариант подвесок в виде утки более широко распространен на территории Азербайджана, аналоги обнаружены в Човдаре и других местах (Илл.70). Такие подвески выполняли роль талисманов-бубенчиков для отвращения злых духов. Фигурки различных животных отливались не только по восковым моделям. Чтобы упростить технологию отливки порою приходилось упрощать изобразительную конфигурацию фигурки. Такие фигурки, выполненные в плоском варианте, свидетельствуют или об отсутствии мастерства литейщика или желании изготовить быстро большое количество фигурок. Кстати говоря, такие плоские фигурки характерны и для мелких по размерам подвескам в виде уток (Илл.71). Бронзовая головка быка с треугольным прорезным отверстием является тем самым «плоским» вариантом скульптуры. Обнаруженная в Карабахе эта фигурка, несомненно, была талисманом и использовалась в культовых целях (Илл.72). Более сложный вариант отливки фигурки животного обнаружен в Ахсу. Здесь мы имеем бронзовую, трехмерную (пустотелую) фигурку льва, которая венчает конскую псалию (удила). Отливка использовалась и в качестве первичной обработки изделия, с последующей, финишной ковкой, резьбой и монтировкой. Такое изделие, в котором имеются следы нескольких, дополняющих друг друга технологий, является бронзовый браслет с вотивными головками барана на концах дужки. В эпоху бронзы была также освоена и технология ковки и волочения проволоки. Бронзовая и медная проволока, в основном, использовалась для изготовления различных украшений. Обнаруженные археологические материалы свидетельствуют о том, что в эту эпоху уже могли изготавливать проволоку различных сечений, среди которых круглое и квадратное сечение составляют большинство. В последующем, исходя из новых задач декорирования изделия, проволока скручивалась в «плетенку» или приобретала различную конфигурацию. Среди бронзовых украшений, изготовленных из проволоки, имеются серьги в виде проволочного кольца. Такие серьги обнаружены в Ханларе, Дашкесане, Мингячевире и в других регионах. Из свернутой в спираль проволоки изготовлялись заколки и гривны для волос. Обнаруженный археологический материал свидетельствует о том, что мастера этого времени прекрасно овладели секретами изготовления проволоки и использования ее различных видов в украшениях.

ХУДОЖЕСТВЕННЫЙ МЕТАЛЛ ДРЕВНЕГО АЗЕРБАЙДЖАНА

ГЛАВА II

Илл.69. Бронзовые подвески в виде уток. I тыс. до н.э.

Расширение технологических возможностей ремесла художественного металла приводило к изобретению все новых способов декоративной отделки изделий. Одним из новых видов обработки и отделки металла явилась штамповка. Для появления этого технологического навыка должны были быть изобретены литье и ковка листового металла. Как свидетельствуют археологические артефакты, к середине II тысячелетия до н.э. уже была освоена технология изготовления тонкого листового металла из бронзы и меди. Следующим шагом было изобретение метода штамповки, которое относится ко второй половине II тысячелетия. Каменные и металлические формы для декоративной штамповки изделия обнаружены в Барде и Мингячевире. К этому времени относится огромное количество различной посуды и украшений, которые выполнены способом обработки листового металла. Металлическая посуда, изготовленная из листового металла, впоследствии декорировалась насечкой, резьбой, чеканкой и железными штампами.

Илл.70. Пустотелая бронзовая подвеска в виде утки.Човдар. Дашкесан. VIII-VII в. до н.э.

78 Илл.71. Бронзовая подвеска-талисман. Ханлар. I тыс. до н.э.

РАЙИХА МАММАДЛИ

Появление технологии штамповки при изготовлении металлических изделий говорит о том, что к этому времени появляется необходимость в массовом производстве и быстром декорировании посуды и украшений. Метод штампа позволял в большом количестве наносить на листовой металл орнаменты и изображения, выполненные на высоком эстетическом и профессиональном уровне. Примером таких штампованных изделий из бронзы являются бронзовые и медные пуговицы, различные серьги и медальоны, бронзовые пояса и различные декоративные металлические накладки на оружие, мебель и другие предметы обихода. Обнаруженный в Барде штамп для нанесения декора серег представляет собой удлиненную трапециевидную плоскость, края которой ограничены декоративной каймой, включающей в себя зигзагообразный фриз. Этот мотив каймы широко используется до сих пор в ремесленном производстве металлических и ковровых изделий. Этот тип каймы, получивший название «сичан диши» (мышиный зуб) до сих пор используется для составления сложных и простых раппортов орнаментальных и сюжетных композиций. Среднее поле композиции серег представляет собой пространство, разделенное горизонтальными линиями на несколько частей, внутри которых методом штампа нанесены расположенные в ряд круги. Обнаружено также большое количество штампованных подвесных украшений. Один из видов таких украшений, называемый «пилéк» (чешуя), подвешивался на ожерельях и частях одежды. Для пилякей использовалась самая тонкая листовая пластина из металла, на котором методом штампа обычно наносились простые орнаменты в виде геометрических или астральных мотивов. Штамп в ремесле декоратора по металлу широко использовался при изготовлении и декорировании бронзовых поясов. Такие пояса обнаружены в Кедабеке, Дашкесане, Мингячевире, Шамкире, Ходжалы и других местах. (Илл.73,74) Особенностью ремесла штамповки в этих бронзовых поясах является то, что здесь штамп использовался не только для нанесения однотипных орнаментальных мотивов и элементов, но и для большого количества изобразительных мотивов, среди которых имеются антропоморфные, зооморфные и растительные. Мастер использует штамп в том случае, когда орнамент или изображение многократно повторяются в пределах единой композиции.

ХУДОЖЕСТВЕННЫЙ МЕТАЛЛ ДРЕВНЕГО АЗЕРБАЙДЖАНА

Но самое широкое распространение получает штамп при создании фризовых композиций, в которых мастер, проштамповывая один и тот же элемент вдоль линии, по краю композиционного поля — получает раппорт, в котором все декоративные элементы выполнены на одном и том же художественно-профессиональном уровне. Сходные задачи стояли перед ремесленником при изготовлении декоративных металлических накладок на оружие, мебель и утварь. Часто такие накладки-пластины прибивались мелкими гвоздями к деревянным частям названных изделий, о чем говорят отверстия по краям этих пластинок. Такие отверстия имеются и по краям бронзовых поясов, но там они были сделаны для прошивки металлической пластины пояса к коже. Ковка является одной из самых ранних ремесленных технологий используемых при изготовлении различных художественных предметов. Сначала – холодная, а потом и горячая ковка позволяла делать различные пространственные изделия, такие как торевтика, металлопластика и другие. Огромное количество найденных кованых изделий в культурных слоях эпохи бронзы, свидетельствуют о том, что эта ремесленная отрасль имеет очень древние корни. Блестящим образцом кованого изделия эпохи бронзы является знаменитый бронзовый талисман из карабахского Доланлара. (Илл.75). Представляющий собой геральдически соединенных оленей, этот талисман увешан 11 зонтообразными подвесками на цепочках. Начиная от фигурки двухголового оленя и кончая подвесками, все в этом талисмане изготовлено методом горячей ковки бронзы.

ГЛАВА II

Илл.72. Бронзовая головка быка. Карабах. Эпоха бронзы.

Илл.73. Бронзовый пояс. Хачбулаг. Дашкесан. I тыс. до н.э.

Илл.74. Бронзовый пояс. Кедабек. I тыс. до н.э.

Илл.75. Бронзовый талисман с 11-ю зонтообразными подвесками. с. Доланлар. Карабах. I тыс. до н.э.

РАЙИХА МАММАДЛИ

Следующим технологическим приемом декорирования изделий из меди и бронзы – является насечка и ее развитая разновидность – резьба по металлу. Этой техникой, в основном, наносился орнамент, и создавались сюжетные изображения на поверхности оружия, утвари, украшений и торевтики. Резьба наносилась на поверхность мягкого металла железными штихелями, позволявшим создавать ажурный орнамент или сюжетное изображение. Резьба имеется как на плоских изделиях, таких как различные медальоны, гривны или заколки, так и на объемных изделиях, таких как бронзовый сосуд, скульптура или украшение. Одним из интересных образцов древней резьбы по листовому металлу является декоративная композиция на ножнах бронзового кинжала из Дашкесана. На верхнюю часть ножен нанесен орнаментальный декор в виде прямых линий, ромбического и зигзагообразного фриза. Ниже орнаментальной каймы размещены сюжетные изображения охоты на джейранов. Работа свидетельствует об умении мастера наносить как прямые, геометрические линии, так и криволинейный контур, очерчивающий динамичную пластику бегущих животных. И наконец, еще одним технологическим методом, которым пользовались мастера древности, является чеканка по листовой меди или бронзе. Такие чеканные изделия бывают как плоские, так и сложной, объемной формы. Декор таких изделий чеканился с обратной стороны, создавая выпуклый орнаментальный или изобразительный мотив. Многие из височных медальонов эпохи бронзы изготовлены и декорированы именно этим способом, примером чему являются бронзовые височные медальоны, обнаруженные в Дашкесане и Кедабеке. Обзор особенностей ремесла художественной металлообработки свидетельствует о том, что в эпоху древности на территории Азербайджана были распространены почти все технологические навыки изготовления и декорирования различных изделий из металлов. Все эти технические навыки осваивались и шлифовались на протяжении тысячелетий и находили свое развитие в последующие периоды истории.

ХУДОЖЕСТВЕННЫЙ МЕТАЛЛ ДРЕВНЕГО АЗЕРБАЙДЖАНА

ХУДОЖЕСТВЕННЫЕ ОСОБЕННОСТИ ЗОЛОТЫХ И СЕРЕБРЯНЫХ ИЗДЕЛИЙ, ОБНАРУЖЕННЫХ В ЗИВИЕ И ХАСАНЛУ

рхеологические материалы Южного и Северного Азербайджана свидетельствуют о том, что в первой трети I тысячелетия до н.э. на всей территории Азербайджана получает распространение однотипная археологическая культура, в котором очень стойким маркером являются керамика и художественный металл. Начиная с этого периода в искусстве металлопластики, наряду со стилистическими особенностями прошлой эпохи, начинают появляться новые мотивы и образы, характерные для эпохи раннеклассовых государств. Наиболее крупный массив художественных изделий этого периода обнаружен в Южном Азербайджане, в местечке Зивие. Зивиé — небольшая крепость, возведенная в конце эпохи железа и представляющая собой царскую резиденцию с высокими крепостными стенами и укрепленными башнями. В знаменитых ассирийских источниках из Ниневии эта крепость упоминается под названием Узбия и описывается попытка взятия крепости в 60-х годах VII века до н.э. На основании раскопок можно утверждать, что на территории крепости существовал дворец правителя с парадным портиком и резными колоннами. Обнаружены глазурованные плиты, некогда украшавшие внутренние и внешние стены дворца. Наряду с большим количеством дворцовой утвари, при археологических раскопках был обнаружен фрагмент знаменитой серебряной ванны, использумой в качестве саркофага (Илл.76). Похожие ванны в свое время были обнаружены при раскопках Вавилонского Ура, но тамошние ванны были использованы для обряда захоронения. По датировке захоронения была определена приблизительная дата создания ванны, которая колеблется между серединой VII и началом VI в. до н. э. Художественно-типологический анализ обнаруженных в Зивие предметов и знаменитого саркофага, со всей очевидностью, позволяет предположить, что все эти вещи выполнены в еди-

ГЛАВА II

РАЙИХА МАММАДЛИ

Илл.76. Серебряная ванна (саркофаг) из Зивие. VIII-VII вв. до н.э.

Илл.77. Золотая пластина. Зивие. VII в. до н.э.

ном ключе, весьма близком к ассирийской тематике, но выполненными в знаменитом скифском стиле. Эта мысль подтверждается и тем, что на фрагментах серебряного саркофага из Зивие изображена характерная для ассирийского искусства «сцена жертвоприношения». Другой фрагмент ванны содержит характерную для ассирийской символики розетку с горным туром. Анализ стилистики изображений ванны говорит о том, что многие детали одежды, прически и другие характеризуют раннескифский стиль конца VIII века до н.э. Подобная дорогая и уникальная находка свидетельствует о том, что клад Зивие представляет собой царское захоронение. В знакомом нам скифском стиле изготовлены и золотые плакетки, являющиеся фурнитурой парадных нагрудных украшений ассирийской знати. Такие плакетки использовались и в конской амуниции. Обнаруженные вещи датированы VIII – началом VII века до н. э. (Илл.77, 78). Найденные предметы не оставляют никакого сомнения в том, что они являясь парадными, представляют собой драгоценные украшения и знаки отличия крупного вождя или царя. На это указывает и другая находка – «Золотая нагрудная пектораль», подвешиваемая на шею с помощью цепочки. Аналогичные пекторали имеются на изображениях урартских царей и являются символами власти и могущества. Такие

ХУДОЖЕСТВЕННЫЙ МЕТАЛЛ ДРЕВНЕГО АЗЕРБАЙДЖАНА

ГЛАВА II

Илл.78. Золотые пластины. Зивие. VII в. до н.э.

же пекторали, но выполненные из бронзы, в свое время были обнаружены в Луристане, а в начале эпохи железа – в скифских могилах. Можно предположить, что золотые плакетки, о которых говорилось выше, могли украшать колчаны для стрел, а также служить декоративными обкладками рукояток царских мечей. В Зивие также был обнаружен золотой фрагмент ножен меча, золотой набалдашник рукояти скифского акинака, большое количество серебряных и золотых фрагментов конской амуниции и несколько образцов боевого оружия. Среди обнаруженных в кладе вещей, которые разошлись по музеям мира, имеются царская золотая диадема с гравированными изображениями декоративных розеток, серебряное блюдо с золотыми вкраплениями, а также золотые пуговицы. В образном строе декоративных композиций на этих вещах, ведущими мотивами являются те, которые обычно считаются скифскими: среди них, стилизованные изображения оленя, пантеры, головы грифа, зайца и овна.

84 Илл.79. Серебряное блюдо с золотой инкрустацией. Зивие. VIII в. до н.э.

РАЙИХА МАММАДЛИ

Серебряное блюдо украшено несколькими поясами с золотыми аппликациями. Среди аппликативных мотивов имеются изображения геральдических пантер и бегущих зайцев (Илл.79). Золотая бутероль содержит изображение двух противостоящих пантер, а на золотом поясе имеются изображения оленя и барана, помещенные в ромбический мотив, образованный из веток «древа жизни». На обломке царской диадемы изображены грифы и свернувшиеся в динамичной позе пантеры. Центральная находка клада — золотая пектораль в стилистическом смысле эклектична: верхний и нижние регистры пекторали заполнены изображениями мифических существ (Илл.80). В центре обоих регистров помещено «древо жизни», плодами которого кормятся два горных тура. Можно предположить, что верхний регистр символизирует физический мир, а нижний – загробный. Стилистика всех образов на пекторали свидетельствует о том, что часть из них выполнена в ассирийском стиле, другая часть в урартском стиле и наконец, третья часть — в скифском стиле. Выглядит, по меньшей мере, странным то, что ряд предметов клада, считающихся однозначно ассирийскими, содержат стилистические черты отличные от ассирийского. К таким вещам относится и знаменитая пектораль, в центре композиции которой изображены крылатые божества, крылатые бараны, шествие крылатых львов и само «древо жизни» изображены соответственно урартскому изобразительному канону. Среди предметов, характеризующихся смешанным стилем, можно выделить золотую пластину из Зивие, композиция которой строится геральдично, по сторонам «древа жизни» (Илл.81). Изображение священного «древа жизни» имеется на предметах из Зивие в различных вариантах, скомпонованных по единому принципу: в сложном переплетение завитков в виде латинской буквы S, оканчивающихся трилистником.

ХУДОЖЕСТВЕННЫЙ МЕТАЛЛ ДРЕВНЕГО АЗЕРБАЙДЖАНА

ГЛАВА II

Илл.80. Золотая пектораль из Зивие. VII век до н.э..

Подобный мотив «древа жизни» встречается на костяных (слоновая кость) накладках мебели, найденные в ассирийском дворце Ашшурбанипала. Есть, однако, подозрение, что эти пластины не столько ассирийские, сколько ассиро-финикийские. На чисто ассирийских накладках мебели, найденных в Зивие, священный символ «древа жизни» изображен в другой форме, хотя и имеющей некоторые сходства. Мифологические существа, изображенные по сторонам «древа жизни» являются инкарнациями различных божеств. Здесь можно встретить и образ знаменитых охранителей врат – «шеду», сфинкса, крылатого животного с телом быка и орлиной головой, льва с бычьими рогами, крылатых гениев. Все эти основные образы в неповторяющихся сочетаниях встречаются и на золотой пекторали и на золотых пластинах обкладки колчана. Подобные же образы имеются и на других предметах зивийского клада. Анализ иконографических черт изображенных на пекторали существ позволяет сделать вывод о том, что все эти персонажи делятся на две категории — «злые» и «добрые» существа. Однако принцип их расположения вызывает крайнее удивление, поскольку ни в одном из памятников ассирийского искусства невозможно встретить такого хаотического их расположения и последовательности. Некоторые персонажи изображенного здесь пантеона имеются на урартийских предметах, заимствованных из ассирийского культового искусства. Несколько видоизменившись, они символизируют различных урартийских богов.

Илл.81. Золотая пластина. Пояс. Зивие. VII в. до н.э.

РАЙИХА МАММАДЛИ

Не лишним будет вспомнить, что часть этих мифических существ встречается на предметах, обнаруженных в Северной Сирии, имеются они и на Малоазийских предметах. Странно, что весь этот стилистический набор встречается на вещах клада Зивие. Например, фантастический сфинкс на пекторали изображен в сиро-финикийском варианте, крылатый овен схож с баранами на костяных пластинах из Ассирии. Человек-бык характерен для урартского искусства. Вне всякого сомнения, автор зивийской пекторали при составлении своей композиции имел в своем арсенале различные памятники названных регионов. Некоторые он повторяет, не вдаваясь в их символику, а некоторые он стилистически перерабатывает. При попытке выявить стилистический источник предметов из Зивие, возникают некоторые моменты, которые следует оговорить: предметы со «смешанным стилем» не поддаются однозначной интерпретации. Здесь можно говорить и о ремесленных традициях мастера, вкусах заказчика и моде на «импортный» стиль. Но наиболее правдоподобным видится то, что все-таки эти изделия изготовлены местными маннейскими мастерами. На это указывают находки эпохи позднего железа, обнаруженные в Зивие и Хасанлу. В том же Хасанлу обнаружены очень близкие аналоги геральдическим композициям с «древом жизни» (Илл.82). Но следует признать, что эти находки датируются на два столетия раньше находок из Зивие. Сходные изображения крылатых быков и крылатых баранов имеются на бронзовой посуде из Марлика, которая тоже относится к более раннему времени. И наконец, подобные образы имеются в большом количестве на «луристанских бронзах», датированных VIII веком до н.э.

Илл.82. Нашивная деталь. Хасанлу, IX в. до н.э.

ХУДОЖЕСТВЕННЫЙ МЕТАЛЛ ДРЕВНЕГО АЗЕРБАЙДЖАНА

Инокультурные «следы» в материальной и художественной культуре этого региона можно обнаружить не только на предметах из Зивие. Влияние крупных древневосточных культур наблюдается и в образной системе ритуальных ритонов, обнаруженных в этом районе. Слишком большой массив предметов, испытавших на себе влияние этих больших культур, говорит о том, что местные мастера использовали образную символику и художественные решения, имевших место в «крупных» культурах Переднего Востока. Феномен межкультурного взаимообмена имеет большое значение для определения стилистических и художественных корней предметов клада Зивие. Это имеет значение еще и потому, что эти традиции будут переданы в последующие эпохи. Так, например, это наблюдается в символике и образах ахеменидской эпохи. В каких бы формах не проявлялась эта символика и мотивы, следы ее ведут на Ближний Восток, в позднее-ассирийскую эпоху. Обзор канонических сцен, мотивов и символики ассирийских глиняных цилиндрических печатей VIII-VII веков до н.э., свидетельствует о правомочности такого вывода. Продвигаясь с Ближнего Востока на Средний, эти мотивы из чисто религиозных – превращаются в светские, с добавлением образов правителей или героев. Теперь они уже не только на цилиндрических печатях, но и на парадном оружии, украшениях и торевтике. Адаптация тем, мотивов и образов в новую культурную и художественную среду происходила сперва в дворцовом искусстве и лишь потом, они, упрощаясь, распространялись в бронзовых и медных изделиях, созданных для населения. Интерес представляет то, какие художественно-технические приемы использовались местными мастерами и какие декоративные элементы использовались при составлении композиций: орнаментальные мотивы на костяных плакетках, стиль изображения различных деталей фантастических существ – говорит о том, что иконография этих деталей очень близка той, что применена в золотых, бронзовых и серебряных изделиях из Хасанлу и Марлика. Это сходство позволяет предположить, что художественные традиции мастеров Манны, отраженные в Зивийском кладе, восходят к традициям торевтики Хасанлу и Марлика, реанимированным столетием позже. Новые мастера удачно синтезировали прежние образы и технические приемы для царского искусства, обнаруженного в Зивие. Описанная выше группа предметов из Зивие, несмотря на то, что они имеют прямые «цитаты» из художественных памятников Урарту, Ассирии, Сиро-Финикии, тем не менее, свидетельствуют

ГЛАВА II

РАЙИХА МАММАДЛИ

о сложении нового, пусть и эклектичного, но местного стиля. Несмотря на большое количество заимствований, стилистика этих предметов, тем не менее, обладает новыми художественными качествами. Эти новые качества просматриваются в большом круге памятников, обнаруженных в приурмийском районе. Художественный металл, обнаруженный в Зивие, в конечном итоге, является продуктом древних мастеров, работавших в местных традициях. Эти традиции были переработаны в VII веке до н.э. и в них были внесены новые изменения, связанные с новой эпохой сложения государственности на территории Манны. Эти изменения представляют собой новые «интерпретации» старых традиций (имеющихся на торевтике Хасанлу и Марлика). Старый круг мифологических образов, порой реинтерпретируется вольно, а иногда, им придается сходное значение уже в новой идеологии. Некоторые из узнаваемых образов, имеющие свои прототипы в великих Ближневосточных цивилизациях имели место и в местной культуре, но традиция их изображения, все же, отличается от соседних. Большой круг этих образов можно найти и в местной культуре (выше уже говорилось о находках из Хасанлу и Марлика), но в этих комплексах, этим образам не придавалось того значения, что наблюдается в композициях VII века до н. э. Можно констатировать, что эти старые образы имелись в местной культуре, но им не придавалось особого культового значения. Реинтерпретировавшись, они заняли центральное место в пантеоне Манны, а позже Мидии и Атропатены. Для доказательства высказанной точки зрения, рассмотрим наиболее знаменитые находки из клада Зивие с аналогичным кругом образов и мотивов: Знаменитый пояс из золота с изображением оленя и овна по сторонам «древа жизни» имеет прямые аналогии с бронзовыми поясами, обнаруженными в Урарту и датированными VIII-VII веками до н.э. Анализ художественной стилистики Зивийского и Урартских поясов не оставляет сомнений в том, что перед нами местная переработка скифского мотива и новая расстановка акцентов. Знаменитое серебряное блюдо из Зивие (VIII век до н.э.), на котором имеются изображения свернутых пантер, орлиные головы и зайцы, имеет цветочную розетку по центру, весьма напоминающую ассирийские розетки. Надписи иероглифического характера, обнаруженные на обороте блюда, которые до сих пор не идентифицированы, также напоминают нам ближневосточное иероглифическое письмо. Как мы знаем, письменная культура Переднего и Среднего Востока основана не на иероглифах, а на клинописи. Атрибутированная как надпись, она до сих пор вызывает споры и сомнения.

ХУДОЖЕСТВЕННЫЙ МЕТАЛЛ ДРЕВНЕГО АЗЕРБАЙДЖАНА

Другой предмет клада – «Рукоять меча с золотым навершием (набалдашником)», на котором имеется рельефное изображение свернувшейся пантеры и орла (Илл.83). Стилизованное изображение сильно свернувшейся пантеры абсолютно не характерно для зооморфных образов Древнего Востока. Стилистика изображения зверя скорее восходит к скифскому кругу и его знаменитому «звериному стилю». Фигура изображенного здесь орла, включенного в тело пантеры – восходит к ассирийскоурартским прототипам. Относительно воздействия скифского искусства, его образов и стилистики на предметы золотого клада из Зивие можно предположить, что эти предметы были изготовлены скифскими мастерами, или же, они выполнены в традициях, аналогичных скифским. Общеизвестно, что племена кочевых скифов появляются в приурмийском районе в конце VIII – начале VII века до н.э. Образы стилизованного «солнечного оленя» со скорченными ногами, свернувшейся пантеры и повернувшего голову назад – орла имеются в скифском искусстве и, возможно, они были привнесены в этот регион (Илл.84).

ГЛАВА II

Илл.83. Золотое скифское украшение рукоятки меча. Зивие. VIII-VII вв.до н.э..

Илл.84. Бронзовое украшение пояса. Кавказ. I-II вв. н.э.

РАЙИХА МАММАДЛИ

Вместе с тем, следует сразу же оговориться, что ни один из массивов точно датированной скифской культуры хронологически не опережает клад Зивие. С другой стороны, подобные изображения оленя c большими ветвистыми рогами или овна широко распространены и в культурах Ближнего Востока. Подтверждением тому служит сходство зивийского оленя и овна с аналогичными изображениями на бронзовой псалии, обнаруженной недалеко от города Харсин. Эта бронзовая псалия (деталь конской уздечки) имеет близкие аналоги в луристанской бронзе. Обнаруженные здесь псалии датированы концом VIII – началом VII века до н. э. Зивийские изображения зайца и орла не имеют однозначно интерпретированных аналогов в скифском золоте. Этот зверь и птица присутствуют в скифской символике, но изображались в другой иконографии. Зато очень близкими аналогами можно считать аналогичные образы на луристанских бронзовых изделиях. В качестве примера можно привести изображение головы орла. Стилистика этой птицы весьма сходна со стилистикой изображений на обухах бронзовых топоров из Луристана и датированных XII-X веками до н. э. Аналоги изображений некоторых деталей орлиной головы на псалии можно найти в золотых изделиях из Северного Ирана и в плакетках Ассирии. Изображения пантер на предметах из Зивие так же имеют свои особенности. Надо сказать, что здесь имеется два вида, в которых изображаются эти звери: в свернутом, с поджатыми лапами и в геральдическом варианте. Свернувшаяся пантера встречается на золотых аппликациях серебряного блюда из Зивие. Такой же образ пантеры изображен на золотом наконечнике ножен меча. При сравнении этих образов с их скифскими аналогами можно легко заметить, что «скифские пантеры» более стилизованы и предельно мастерски скомпонованы на отведенном им пространстве. Отличие зивийских пантер еще и в том, что в некоторых случаях отдельные детали пантеры, такие как хвост, уши, глаза, а в некоторых случаях и само тело – приобретают геометрические или орнаментальные формы. Этот феномен присущ исключительно образам из Зивие. Все эти образы и мотивы не оставляют ни малейшего сомнения в том, что большинство изделий из клада Зивие выполнены местными мастерами, прекрасно освоившими стиль и технологии скифской художественной металлообработки (60.192). Подводя итоги главы «Отражение эстетических и идеологических представлений в произведениях художественного метал-

ХУДОЖЕСТВЕННЫЙ МЕТАЛЛ ДРЕВНЕГО АЗЕРБАЙДЖАНА

ла», следует констатировать следующие постулаты этого феномена: 1. тотемистические верования древних насельников Азербайджана нашли свое яркое отражение в художественном металле в виде различных скульптурных образов тотемных животных и изобразительных мотивов, в которых образ животного, наряду с декоративной функцией, выполнял роль талисмана; 2. особенности ремесла художественной металлообработки способствовали складыванию различных способов и прие мов эстетизации предметов культа и обихода; 3. художественные особенности золотых и серебряных изделий, обнаруженных в Зивие и Хасанлу, свидетельствуют о взаимовлиянии местных, Переднеазиатских и скифских традиций художественной металлообработки при изготовлении культовых и светских изделий, предназначенных для царских семей и высшей духовной знати.

ГЛАВА II

РАЙИХА МАММАДЛИ

ХУДОЖЕСТВЕННЫЙ МЕТАЛЛ ДРЕВНЕГО АЗЕРБАЙДЖАНА

ГЛАВА III

Глава III. СТИЛИСТИЧЕСКИЕ ОСОБЕННОСТИ ХУДОЖЕСТВЕННОГО МЕТАЛЛА В ПЕРИОД ФОРМИРОВАНИЯ И РАСЦВЕТА РАННИХ ГОСУДАРСТВ НА ТЕРРИТОРИИ АЗЕРБАЙДЖАНА СОЦИАЛЬНЫЙ И КУЛЬТУРНЫЙ ФОН РЕМЕСЛА ХУДОЖЕСТВЕННОГО МЕТАЛЛА В ПЕРИОД ФОРМИРОВАНИЯ РАННИХ ГОСУДАРСТВ

онец II – начало I тыс. до н. э. – начало эпохи железа на территории Северного и Южного Азербайджана. Это период возникновения раннеклассовых государств сначала в приурмийском районе, а затем и в междуречье Куры и Аракса. В I тыс. до н.э. возникают первые самостоятельные государства, южнее Аракса – Манна, Мидия и Атропатена, а на севере – Албания. Начиная с VII в. до н.э. через эти территории проходят скифы, и они оказывают свое влияние на всю местную культуру и в том числе на ремесло художественного металла. Период с IX до VII вв. до н.э., т.е. период формирования на территории Азербайджана первых государств, считается Железным веком и имеет несколько периодов развития. Памятники, относящиеся к данному периоду, были обнаружены в Казахе, Мингячевире, Джалилабаде, Апшероне, Гобустане и других местах. Но самыми монументальными поселениями эпохи раннего железа являются Сарытепе, Бабадервиш на территории Казахского района, Гаратепе в Мильской степи, Узунтепе в Джалилабаде и др. Одним из самых монументальных памятников железного века в западной зоне Азербайджана является Сарытепе в Казахском районе. Этот памятник появился в конце бронзового и начале железного веков, и существовало до последней четверти I тыс. до н.э.

РАЙИХА МАММАДЛИ

Среди металлических предметов в Сарытепе были обнаружены, изготовленные из бронзы, наконечники для стрел закавказского типа, подвески в форме лошади и другие предметы. В конце II – начале I тысячелетия до н. э. население южных регионов Южного Кавказа и Северо-Западного Ирана поддерживало между собой достаточно постоянные ремесленнические отношения самого разнообразного характера. Несмотря на общность художественно-технических традиций в области металлообработки и художественного декорирования, тем не менее, в этих ареалах развивается несколько археологических культур со свойственными для каждой традициями и техническими приемами изготовления художественных изделий из металла. Одна из этих археологических культур обнаружена в Западном Азербайджане и по месту первых находок называется Ходжалы-Кедабекской. Художественный металл этой археологической культуры характеризуется различными видами бронзовых кинжалов, топорами в виде лунницы (табарзин-балта), наконечниками для копий и рогаткообразными бронзовыми вилами. На территории распространения данной археологической культуры был выявлен огромный комплекс памятников, состоя щих из поселений, окруженных крепостными стенами, производственных очагов, курганов, каменных ящиков и земляных захоронений. В надгробных памятниках, относящихся к Ходжалы-Кедабекской культуре, самым широко распространенным обрядом захоронения является, в основном, скорченное, реже вытянутое или же сидячее положение трупа; очень редко трупосожжение и захоронение в расчлененном виде. Материально-культурные останки, найденные как в могилах, так и в местах поселений, дают возможность выявить некоторые особенности хозяйственного уклада и идеологии, орудия труда и предметы быта, характерные для представителей той культуры. Ведущими типами бронзовых изделий Ходжалы-Кедабекской культуры являются топоры, секиры, узкие ножи с загнутыми и широкие с округлыми концами, разнообразные кинжалы, главным образом, с язычками и ажурными набалдашниками, а также цельнолитые, некоторые из которых являются местным подражанием переднеазиатским кинжалам, широколезвийные мечи, двузубые вилы, удила с напускными псалиями и двухчленные, листовидные втульчатые копья и подтоки к ним, наконечники стрел так называемого закавказского типа со стержнем и опущенными крыльями, щипчики. Многочисленны разнообразные украшения: пояса, налобные повязки, браслеты гладкие, замкнутые, несомкнутые и с рубчатой поверхностью, кольца височ-

ХУДОЖЕСТВЕННЫЙ МЕТАЛЛ ДРЕВНЕГО АЗЕРБАЙДЖАНА

ные змеевидно пересеченные, простые и спиралевидные, разнообразные прорезные подвески и навершия в виде фигурок птичек, дисков, секирок, ложечек, колокольчиков, лунниц, фигурки животных, пуговицы выпуклые разных размеров со вставками каменными и пастовыми, пряжки с инкрустацией деревом и пастой, различные бляшки. Встречаются котлы и кувшины из меди. Железные предметы, характерные для последнего этапа развития этой культуры, представлены узкими втульчатыми наконечниками копий, пик, ножами, кинжалами и мелкими предметами. Нахчыванский археологический комплекс, в основном, распространен на территории Нахичеванской Автономной Республики Азербайджана и, частично, в исторической области Зангезур (нынешняя Армянская Республика). Художественный металл Нахчыванской археологической культуры характеризуется легко просматриваемой близостью к металлическим изделиям, обнаруженным в Хасанлу, Зивие, Марлик, Солдуз и других южно-азербайджанских памятниках. Археологический комплекс памятников художественного металла, оставленный обитателями, проживавшими в районе Мугани (Масаллы, Ленкорань, Джалилабад, Лерик) характеризуется бронзовыми мечами и бронзовыми кинжалами с массивными набалдашниками в конце рукояти. Талыш-Муганская археологическая культура распространяется на большой территории, охватывая Мильскую степь и даже часть апшеронского полуострова. Близкие аналогии Талыш-Муганской культуры наблюдаются на юге Дагестана (район Дербента) и на Северном Кавказе, в районе Грозного. Формирование и развитие этих археологических культур наблюдалось в конце II тыс. до н.э. Эти археологические культуры продолжали свой расцвет в первые века I тыс. до н.э. Представляет интерес этническая принадлежность местных племен, носителей этих археологических культур. Однозначно можно констатировать, что эти племена были автохтонами этих земель. Как известно из источников, несколько позднее (к середине I тысячелетия до н.э.), носители этих культур назывались албанами. И действительно, ареал распространения албанских племен совпадает с ареалом вышеназванных археологических культур. Сравнение художественно-технических приемов художественного металла конца II тысячелетия и середины I тысячелетия до н.э., методов орнаментации и набора символических мотивов, говорит о том, что в искусстве художественного металла Кавказской Албании продолжены традиции конца II тысячелетия.

ГЛАВА III

РАЙИХА МАММАДЛИ

Обнаруженные на территории междуречья Куры и Аракса археологические памятники свидетельствуют о фундаментальных сдвигах в художественном производстве и социальной жизни различных племен, населявших территорию Азербайджана в конце II и начале I тыс. до н.э. В это время получает наивысший расцвет бронзовая металлургия, которая дает не только инвентарь и орудия труда, но и прекрасные произведения, украшавшие быт и жизнь племен раннежелезной эпохи. Высокого мастерства в металлообработке достигают местные племена, жившие в предгорьях и горах Малого Кавказа. К концу II тысячелетия до н.э. эти племена осваивают новый металл – железо, отличающееся от бронзы большей прочностью и имеющее преимущество при изготовлении оружия, как наступательного, так и оборонительного характера. Расцвет железной металлургии приходится на конец XIII – начало XII вв. до н.э. О высоком социально-экономическом развитии южно-азербайджанских и северо-азербайджанских территорий говорит и тот факт, что здесь постепенно формируется товарное производство, которое играло определяющую роль для ремесленного производства, торговли и обмена. Параллельно с этими процессами, в этих регионах усиливаются торгово-экономические и ремесленнические связи. Эти связи уже простираются не только на север и юг Азербайджана и в пределы Малого Кавказа, но и на прилегающие территории Передней Азии и Ближнего Востока. Вместе с тем, следует отметить, что в эпоху бронзы и раннего железа Азербайджан также поддерживал культурные отношения с развитыми странами Передней Азии, в частности, с древним Ираном. Эти культурные отношения оказали большое взаимовлияние на сферу металлообработки. Получают дальнейший рост связи Азербайджана с Северным Кавказом. В результате всех этих процессов качественного изменения достигает весь социальный и культурный фон металлопроизводства, который обладает качествами всех культурных ареалов, участвующих в процессе обмена. Обнаруженный могильный инвентарь с изделиями из бронзы и железа говорит о явной имущественной дифференциации, которая происходила в этот период. В богатых могильниках вождей племен обнаружены не только богато-декорированное оружие, но и украшения. Бронзовый кинжал, меч, военное снаряжение, кольчуга, шлем, пояс и различные металлические талисманы говорят о развитой индустрии художественного металла и мастерстве ремесленников.

ХУДОЖЕСТВЕННЫЙ МЕТАЛЛ ДРЕВНЕГО АЗЕРБАЙДЖАНА

Эпоха железа была эпохой железного меча, щита и кольчуги, но вместе с тем и железных орудий труда. Однако следует признать, что бронза, как материал орудий труда и оружия - вытеснялась очень медленно и долго. Исходя из материалов раскопок, обнаруженных в Карабахе, Нахичевани, Талыше, Хасанлу и других местах, можно смело утверждать, что именно в этот период железные мечи постепенно вытесняют бронзовые кинжалы. Этот факт, конечно же, говорит и о том, что наступательное оружие в этот период становится преобладающим в вооружении воина. Краткий обзор социального и культурного фона ремесла металлообработки и художественного декорирования произведений торевтики, оружия и украшений позволяет утверждать, что к концу II – началу I тысячелетия до н.э. на территории исторического Азербайджана и прилегающих к нему областях формируется локальная традиция изготовления и украшения металлических изделий. Таким образом, на основе сказанного можно сделать вывод о том, что в эпоху бронзы и раннего железа у племен, населявших территорию Азербайджана, сложилась самобытная культура и искусство, имеющие свои типологические и стилистические черты. Высокого уровня развития и своеобразия в этот период достигает художественная металлообработка, послужившая прочной основой для дальнейшего развития этого вида искусства уже в период расцвета античных государств на территории Азербайджана. Социально-экономические и художественнотехнические новшества, освоенные в начале эпохи железа, станут той благодатной основой, на которой будет формироваться искусство металла античной эпохи. В это переходное время осваиваются почти все основные технологические приемы и навыки изготовления художественных изделий из различных металлов. Такие техники как литье, ковка, прессовка, монтировка, гравировка и чеканка явились художественно-технологической основой дальнейшего развития искусства металла.

ГЛАВА III

РАЙИХА МАММАДЛИ

ГЕНЕЗИС И ВЗАИМОВЛИЯНИЯ СТИЛИСТИЧЕСКИХ ОСОБЕННОСТЕЙ В ПРОИЗВЕДЕНИЯХ ХУДОЖЕСТВЕННОГО МЕТАЛЛА

дин из последних всплесков развития древнего искусства художественного металла на территории исторического Азербайджана приходится на первую половину I тысячелетия до н. э., когда на территории междуречья Куры и Аракса образуется скифское царство, а на юге за Араксом — древние государства Манна, Мидия, Атропатена. Стилистические особенности художественного металла, распространённого на территории Закавказья, между Курой и Араксом, а также приурмийском районе Южного Азербайджана VIII-VI вв. до н.э. оправдывают выделение этого хронологического отрезка в самостоятельный период развития металла, что, в общем, признается большинством исследователей (88.6-12). В то же время при периодизации, в целом, культуры отдельных районов обозначенного ареала или отдельных памятников, имеющих свои специфические черты, эти хронологические рамки несколько варьируются за счет включения в них иногда V в. до н.э. (55.17-23). Однако же, некоторые исследователи включают в этот период даже памятники IX–VII вв. до н.э. (71.172). Несомненно, также, что ряд стилистических и художественнотехнологических элементов культуры металлопроизводства и художественной обработки, характерных для VII-VI вв. до н.э., зарождается еще в IX-VIII вв. до н.э., хотя количество этих элементов тогда еще было невелико и определяющей роли в общем процессе металлопроизводства они не играли. Вместе с тем, о достаточно высоком уровне художественного металлопроизводства предыдущего периода говорят обнаруженные тигли для плавки металла, формы для литья и кузнечный инструментарий (Илл.85). Не всегда можно с достаточным основанием разделить по стилистическому принципу комплексы художественного металла конца VIII и VII-VI вв. до н.э. Как правило, значительно четче определяются произведения V в. до н.э. Необходимо также

ХУДОЖЕСТВЕННЫЙ МЕТАЛЛ ДРЕВНЕГО АЗЕРБАЙДЖАНА

иметь в виду, что обнаруженные произведения художественного металла, относящиеся к этому охватывающему около 200 лет периоду, не обязательно синхронны по времени друг другу, а могут располагаться в разных его точках. Эта оговорка особенно существенна при использовании фактических материалов для восстановления целостной художественно-культурной ситуации в области художественного металла. Следует также учитывать, что художественный металл обозначенного хронологического отрезка, в основном, сохраняет признаки, ведущие происхождение от более древних эпох. Подобная устойчивость, распространяющаяся и на многие формы оружия, украшений, инвентаря, делает необходимым экскурсы в предшествующие периоды, которые вынужденно будут проведены в рамках данной главы исследования. Материальная культура VII – VI вв. до н.э. знаменуется появлением ряда новых элементов, главным образом, в художественно–техническом арсенале оружия и металлической утвари. В этот период железо становится основным или, во всяком случае, преобладающим материалом для изготовления оружия, появляются формы, уже не имеющие бронзовых прототипов, складываются новые типы бронзовой и металлической посуды, в которой изобразительные символы начинают преобладать над орнаментальными. Широко представлены также вещи, стилистически относимые к урартским и скифским прототипам Также интенсивно продолжается проникновение в Центральное и восточный регион Южного Кавказа (междуречье Куры и Аракса) предметов, присущих кобанской и колхидской культурам, распространенных в Западном и Северном Закавказье. Б.В.Техов, характеризуя обозначенный период применительно к Центральному Кавказу, вообще называет его скифским, исходя из широкого распространения здесь скифских по происхождению стилистических форм (1. 82). Для древнего Азербайджана

ГЛАВА III

Илл.85. Тигель и литейная форма для отливки. Хасанлу. IX в. до н.э

100

РАЙИХА МАММАДЛИ

в целом подобное определение вряд ли правомочно, так как скифские по типу вещи, несмотря на их сравнительное обилие, составляют, тем не менее, лишь незначительный компонент, вкрапленный в местную художественно-техническую традицию. Однако же скифский материал не может не учитываться при характеристике описываемого периода, в частности, и потому, что имеет большое, а в некоторых случаях и определяющее значение при уточнении хронологии и стилистических признаков отдельных памятников, о чем говорилось в предыдущей главе. В целом в VII – VI вв. в Закавказье наблюдается известная унификация многих утилитарных и художественных форм, в первую очередь, железных и бронзовых вещей, распространявшихся на широкой территории междуречья Куры и Аракса. Поэтому, культура художественного металла в этот период, в стилистическом плане, в некоторой степени, более однородна, чем в предшествующие эпохи поздней бронзы – раннего железа. Это не исключает, тем не менее, разнообразия, как отдельных памятников, так и районов, специфика которых связывается или с давними традициями, или с особенностями исторической обстановки VII – VI вв. до н. э. Так, в культурном отношении выделяется территория, вплоть до начала VI в. до н. э. входившая в состав Урарту (для исторического Азербайджана – это северо-западные области озера Урмия и территории, прилегающие к Нахичеванской автономной республики). Здесь наряду с продолжающими развиваться местными традициями, значительную роль сыграл урартский культурный и стилистический компонент. По-видимому, один культурный регион составляли, как и в предшествующую эпоху, территории северо-западного и западного Азербайджана и частично Армении. Район слияния Куры и Иори и Апшеронский полуостров, хотя и культурно связанные с северо-западным Азербайджаном, отличались, однако, известной самобытностью. То же, очевидно, можно сказать о Мильской степи. Сохранял, видимо, локальные художественные особенности местного металлопроизводства и Талыш, хотя высокохудожественных материалов исследуемого периода оттуда известно мало. Несмотря на появление ряда новых особенностей, культура и ремесло художественного металла VII – VI вв. до н. э. по всей территории Закавказья, как Восточного, так и Западного, стилистически восходит к культуре предшествующих периодов и является результатом ее закономерного развития. Существуют и определившиеся ранее ареалы стилистических массивов художественного металлопроизводства, хотя границы их несколько изменяются.

ХУДОЖЕСТВЕННЫЙ МЕТАЛЛ ДРЕВНЕГО АЗЕРБАЙДЖАНА

Как было показано выше, типологический облик художественного металла Азербайджана VII – VI вв. до н. э. во многом определялся присутствием, здесь таких инокультурных компонентов, как урартский, ассирийский и скифский. Взаимоотношения местных жителей и ремесленников с урартами и скифами, в значительной степени, определили и характер их внешних сношений, и, очевидно, ряд внутренних процессов, протекавших в рассматриваемый период. Хотя наблюдения над соответствиями в искусстве художественного металла Южного Кавказа и Передней Азии отличаются заведомой неполнотой, они позволяют существенно дополнить ту характеристику (сравнительную), которая была составлена на основании изучения лишь местных археологических памятников. Среди многочисленных и разнообразных стилистических связей, в той или иной степени отразившихся в искусстве художественного металла древнего Азербайджана исследуемого периода, вырисовывается несколько направлений, характеризуемых определенным постоянством, и, как представляется, обусловленных основными особенностями ситуации, сложившейся в ареале, охватывающем Южный Кавказ, Восточную Анатолию и Иранское плато в VII – VI вв. до н. э. Так, четко могут быть прослежены контакты с разными областями Ирана, из которых особый интерес для данного периода представляют художественные контакты областей Кавказского Азербайджана с Приурмийским районом и Луристаном. Не менее важное, хотя и не столь интенсивно выраженное направление распространения стилевых инноваций, очевидно органически связанное с первым, ведет в западные районы Малой Азии и даже в Эгейский мир. Вопрос об известной стилистической близости луристанских и кавказских бронзовых изделий возник практически с того самого времени, когда луристанские бронзы стали известны исследователям, и не потерял значения вплоть до настоящего времени (135.129–143; 5.27–34). Сравнивались и характер культуры художественного металла Луристана и Кавказа раннежелезного века в целом, и отдельные предметы, их детали, композиции и т. п., а также представления, положенные в основу некоторых сюжетов, зафиксированных на обеих территориях. Полученные результаты использовались для решения хронологических, типологических, стилистических и прочих вопросов. Существует и достаточно негативное отношение к возможности кавказско-луристанских стилистических связей (135. 141). Значительный новый материал, накопленный к настоящему времени, позволяет вновь обратиться к этой проблеме и по-

ГЛАВА III

101

102

Илл.86. Бронзовые пекторали. Ханларский курган. I тыс. до н.э.

РАЙИХА МАММАДЛИ

стараться определить закономерности распределения тех или иных близких стилистических элементов в обоих регионах и причины, приведшие к их появлению, а также ту роль, которую эти элементы играли, в целом, в культуре художественного металла как Луристана, так и Кавказа. Прекрасным примером стилистических контактов этих регионов могут являться бронзовые пекторали (нагрудное украшение), обнаруженные в северном Закавказье и Луристане (Илл.86). Интенсивные ремесленнические контакты населения Закавказского Азербайджана в исследуемый период ведут также в северо-западный Иран, и в частности, в Приурмийский район. Как уже неоднократно подчеркивалось, в конце II – начале I тысячелетия до н.э. население северо-западного Ирана и Восточного Закавказья поддерживало между собой достаточно постоянные отношения самого разнообразного характера (78.54–62). В период второй трети I тысячелетия до н.э. связи эти, хотя, очевидно, и не прервались полностью, все же не имели уже столь четкого отражения в фактическом материале художественного металла. Возможно, в большой степени это объясняется и тем, что ярких и канонических в стилистическом отношении памятников VII–VI вв. до н.э. как раз в Восточном Закавказье исследовано крайне мало и, в основном, они невыразительны, тогда как материалы Приурмийского района (Хасанлу, Зивие, Марлик, Амлаш и др) исследованы достаточно основательно. Некоторые следы стилистических контактов могут, однако, быть прослежены. Так, удила из Малого кургана в Мильской степи, близки по стилистике и художественно–технической форме аналогичным удилам из могильника Солдуз в Северном Иране (78.87). В свое время было обращено внимание на то, что стилистические связи, устанавливаемые между археологическими культурами междуречья Куры и Аракса и культурой некрополя в Тепе Сиалке (Южный Азербайджан), большая часть материалов которого относится к VIII в. до н. э., также указывают не столько на прямые художественные контакты, сколько на общие элементы стилистики, унаследованные населением, оставившим этот некрополь, от предшествующего периода и от более северных территорий (78.94). Лишь некоторые вещи из некрополя могли появиться здесь в результате связей более позднего времени. Речь идет о тех погребениях в комплексе Сиалк, которые, видимо, можно отнести к началу VII в. до н. э. Так, в инвентарь некоторых могил входил

ХУДОЖЕСТВЕННЫЙ МЕТАЛЛ ДРЕВНЕГО АЗЕРБАЙДЖАНА

ГЛАВА III

103

Илл.87. Бронзовые фигурки туров. Деталь конских удил. Тепе Сиалк. XI-IX вв. до н. э.

железный кинжал с зубцами в нижней части рукоятки (125.545, табл. L). Железный кинжал близкой формы с такой же нижней частью рукоятки был обнаружен в Мильской степи. Близкие аналогии составляют и элементы конской сбруи (Илл.87). Возможно, что культура художественного металла, да и керамика Хасанлу, играла какую-то роль в формировании стиля художественного металла и керамики ялойлутепинской культуры Южного Кавказа (Кабалинский район Азербайджана), но эта тема требует дальнейших исследований и более обширного фактического материала. Связи с северо-западным Ираном особенно четко прослеживаются в этот период и в археологических культурах, расположенных севернее Азербайджана — культурах центральной и западной части Южного Кавказа. Так, хорошо известны сейчас ритоны из Триалетского могильника VIII - VI вв. до н.э., на основании весьма близкого сходства которых со случайно найденными в Северном Иране предметами торевтики, стало возможно уточнить диапазон стилистически однородных вариантов в содержании и форме изделий из металла (78. 98). Интересны в этом отношении и рассмотренные в главе I топоры со скульптурными фигурками лежащих животных на обухе. Хотя подобная орнаментация особенно характерна для луристанских топоров, как отмечено выше, стилистически эти фигурки ближе к памятникам северо-западного Ирана типа Хасанлу IV и более поздним. Но топоры с фигурками животных на обу хе занимают в Южном Кавказе четко очерченную территорию — северные районы центральный и северо-западные регионы Южного Кавказа и центральную часть Кавказа.

104

РАЙИХА МАММАДЛИ

В большинстве же иранских памятников, относящихся к исследуемому периоду, таких, как Хасанлу, поселение Зивие, Зиндани-Сулейман, ахеменидское поселение в Сузах и другие, четко выраженные художественные контакты с археологическими культурами Азербайджана прослеживаются на уровне отдельных случайных находок предметов художественного металла, характерных для культов и обихода. Однако ряд интересных, пока, правда, недостаточно полно опубликованных памятников художественного металла был исследован в Северном Иране за последние годы. Хотя их инвентарь лишен ярких образцов, которые могли бы проиллюстрировать сношения с Азербайджаном, массовый материал, в основном, соответствует южно-кавказскому. Так, в слое IX–VII вв. до н.э. Сакс Абада содержались бронзовые фигурки животных, бронзовые пуговицы, палочки-застежки, посоховидные булавки. Вещи того же типа найдены на поселении Кюрдлар, отнесенном его исследователями, в основном, к концу II – началу I тысячелетия до н.э. Большое количество найденных здесь костяных псалиев в форме кабаньих клыков идентичны их северным аналогам. Совершенно уверенно можно говорить о сходных элементах стилистики в произведениях художественного металла междуречья Куры и Аракса и знаменитого клада или погребения в Зивие (Саккызе) и типологически и территориально близких к нему вещах. Конкретные образцы художественного металла, обнаруженные в саккызском кладе, были проанализированы нами в предыдущей главе, в разделе, посвященном воздействию скифских традиций художественного металла на стилистический облик местных аналогичных памятников. В данной главе, мы, оставив позади анализ и описание памятников Зивие, постараемся разобрать проблемы генезиса и «миграции» стилистических традиций Саккызского клада. В научной литературе «саккызский клад» получил свое название исходя из близости расположенного несколько севернее деревни Зивие города — Саккыз. В этом районе неоднократно находили разнообразные и, очевидно, разновременные вещи, встречавшиеся, в частности, на развалинах старой крепости, расположенной непосредственно в Зивие. Поселение это было обследовано и отнесено к периоду железного века. Художественный металл и керамика по типу оказались близкими материалу Хасанлу, общая дата памятника была определена первой половиной VII в. до н.э. Однако, существовала ли связь между поселением и обнаруженным в непосредственной близости от него богатым комплексом вещей, пока неясно (116. 163).

ХУДОЖЕСТВЕННЫЙ МЕТАЛЛ ДРЕВНЕГО АЗЕРБАЙДЖАНА

ГЛАВА III

105

В 1947 г. к западу от Зивие была найдена большая группа предметов из золота, серебра и кости (Илл. 88, 89, 90). Все они были первоначально заключены в большой бронзовый сосуд типа таза, что подтверждает принадлежность всей этой группы вещей к одному комплексу. Вещи были поделены между местными жителями и лишь впоследствии постепенно собраны, хотя, очевидно, не в полном составе, сотрудниками Тегеранского музея.

Комплекс этот сразу же привлек внимание специалистов благодаря разнообразию стилей объединенных в нем вещей, присутствию здесь бесспорных предметов, обладающих стилистическими чертами скифского искусства, ранее на территории Передней Азии неизвестного, а также сочетанию в одних и тех же предметах черт как скифского, так и переднеазиатского стиля. Еще в 1950 г. в одной из первых публикаций, посвященных находкам в Зивие, Р. Гиршман выделил в нем четыре категории предметов: ассирийские, скифские, ассирийские со скифскими элементами и местные, т.е., видимо, маннейские (124.281). Три основных стилистических компонента – древневосточный (главным образом ассирийский), местный (маннейский) и скифский — с самого начала были признаны исследователями этого комплекса (109.26-37). В.Г.Луконин пришел к выводу, что в основном материалы Зивие следует рассматривать не как воплощение синкретического искусства, состоящего из набора различных образов, заимство-

Илл.88. Золотой грифон из Зивие. VII в. до н.э. Илл.89. Золотой ритон. Зивие. VIII-VII вв. до н.э.

106

РАЙИХА МАММАДЛИ

Илл.90. Золотая пластина из Зивие. VIII-VII вв до н.э.

ванных из разных культурных традиций, но как заключительную стадию развития искусства северо-западного Ирана IX-VII вв. до н. э. Начальная стадия этого искусства характеризуется такими памятниками как Марликский могильник, вещи из области Амлаш, слои V и IV поселения Хасанлу. В VII в. до н. э. это искусство претерпевает изменения, стиль единого, стилистически и этнически, искусства заменяется, в значительной мере, стилем «цитат» или, точнее, их «пересказом» (59.24) (Илл.91).

Илл.91. Золотые браслеты. Зивие. VIII-VII вв. до н.э.

ХУДОЖЕСТВЕННЫЙ МЕТАЛЛ ДРЕВНЕГО АЗЕРБАЙДЖАНА

Сочетание разных культурных компонентов определило и разный подход к датировке Саккызского клада. Р.Гиршман в первой своей публикации, основываясь, с одной стороны, на присутствии в составе клада фибулы, а с другой — на египетских и скифских элементах представленного здесь искусства, датировал этот комплекс временем от второй четверти VII до VI в. до н.э. Б.Б.Пиотровский, обратив особое внимание на элементы сходства образов и мотивов в материалах клада Зивие с раннескифскими и урартскими вещами, датировал его несколько более поздним периодом — концом VII – самым началом VI в. до н. э. На урартские элементы в искусстве Зивие обращал внимание и П.Амандри (103). Несколько иначе оценил это сочетание А.Годар, исходивший из того, что скифский художественный стиль, в данном случае, не столько датирующий, сколько датируемый, и хронологические рамки «скифских вещей» Передней Азии и Причерноморья могут в данном случае не совпадать. Основываясь на анализе, главным образом, ассирийского стиля, он предложил датировать клад IX – VIII вв. до н. э. (129.11-12). Последняя точка зрения не получила, в основном, поддержки. Не рассматривая многочисленную аргументацию, можно лишь отметить, что, хотя отдельные предметы из Зивие могут быть и более древними, самой убедительной представляется датировка этого памятника VII в. до н.э. Если первоначальное, несколько ошеломляющее впечатление от скифской части Саккызского клада вызвало даже предположение, что вещи эти были принесены скифами непосредственно из Южной России (124. 202), то последующее изучение показало несостоятельность этого вывода. В частности, местное происхождение произведений торевтики и украшений в скифском стиле подтвердилось, так же как и явно выраженные в них переднеазиатские черты. Прежде всего, это относится к фигурам копытных животных с поджатыми ногами, изображенных в профиль, с головой, или вытянутой вперед, или поднятой вверх (Илл.92). Подобный образ хорошо известен в искусстве Передней Азии и Греции. П.Амандри, посвятивший этому вопросу специальное исследование, показал длительное и устойчивое использование фигуры копытного животного с поджатыми ногами в искусстве Передней Азии и Египта. Особенное развитие этот образ получил в искусстве Ирана. Как подчеркивал П.Амандри, именно иранские изображения животных — из Амлаша, Марлика, Луристана — наиболее близки саккызским и соответственно раннескифским. Таким образом, на материалах клада могут быть прослежены пути формирования одного из наиболее популярных стилистических клише и образов местного искусства.

ГЛАВА III

107

Илл.92. Золотой олень. Зивие. VII в. до н.э.

108

РАЙИХА МАММАДЛИ

Неоднократно привлекалось внимание к тому обстоятельству, что фигуры оленей из Зивие особенно близки соответствующим изображениям на мельгуновском и келермесском оружии. То же указывалось и в отношении пантер с подогнутыми ногами. О непосредственной или, во всяком случае, достаточно тесной связи с этими скифскими памятниками свидетельствует также бутероль с парой противостоящих животных, что было отмечено Б.Б.Пиотровским (79. 254). Интересный анализ келермесской секиры с точки зрения формирования скифского звериного стиля был проделан Е.В. Переводчиковой. Сравнив изображения на секире с изображениями соответствующего типа на вещах из Зивие, автор продемонстрировал сходство не только отдельных образов, но и всей изобразительной системы (76.151). Все это показывает, что, несмотря на четко выраженные переднеазиатские традиции и стилистические формы, искусство, представленное кладом из Зивие, — явление качественно новое и более характерное для местной культуры. Не перестает дискутироваться и вопрос о сходных элементах в искусстве Зивие и в искусстве луристанской бронзы. Обращалось внимание на близость к Луристану изображений маннейского типа на вещах из Зивие. Отмечалось, в частности, сходство некоторых мотивов, получивших позже развитие в скифском искусстве. Так, сравниваются изображения копытных, пантеры и кабана в Зивие, Луристане и раннескифских памятниках. Среди предметов искусства луристанской бронзы особенно интересны в этом плане известные псалии в виде оленя с поджатыми ногами и булавка из Бабаджан-тепе, навершием которой служит пантера, изображенная в той же позе (50.111). Близость луристанской бронзы их аналогам из Зивие, прослеживается и на мифологических антропоморфных образах (Илл.93). Здесь необходимо, однако, учитывать, что стилистически фигуры этих мифологических образов – явление довольно редкое в луристанском искусстве, во всяком случае, насколько оно нам сейчас известно. Это заставляет относиться к построенным на них выводам с известной осторожностью. Как предполагает В.Г.Луконин, вообще все основные образы животных на вещах из Зивие, которые можно считать выполненными в скифском стиле, заимствованы из Луристана, где хорошо известны и олень, и баран с поджатыми ногами, головы грифов, заяц и пантера (59.25). Р. Гиршман отмечал ряд деталей, связывающих искусство Зивие и Луристана. К ним он относил манеру изображать человеческую грудь посредством маленьких кружков, прием укра-

ХУДОЖЕСТВЕННЫЙ МЕТАЛЛ ДРЕВНЕГО АЗЕРБАЙДЖАНА

ГЛАВА III

109

шения сплошной сеткой, составленной из головок животных, орнаментацию донышек чаш розетками из 46 лепестков (126.15, 20, 21). Неоднократно отмечалась также связь композиций, представленных на одной из золотых пластинок из Зивие и на бронзовой пластинке из Луристана. Различается лишь тип животных: на луристанской пластинке — это львы, а на саккызской, как полагает Р.Гиршман, рыси. Р. Гиршман приводил эти примеры как доказательство связи мастеров, работавших для скифского вождя в Зивие, с металлургами Луристана. Из Луристана, как предполагает Р. Гиршман, скифы должны были позаимствовать и сюжет бьющихся животных. В целом, необходимо учитывать, что в основе художественного стиля произведений, представленных находками из Зивие, как и в основе искусства луристанской бронзы, лежит местная культура Северного Ирана (Южного Азербайджана) конца II – начала I тысячелетия до н. э. В то же время можно предполагать, что комплекс из Зивие был создан в непосредственной связи с активной деятельностью скифов в Передней Азии и, очевидно, на той территории, где они на какое-то время осели или которую, во всяком случае, рассматривали как центр своего пребывания (77.186–194).

Илл.93. Бронзовая деталь конских удил. Южный Азербайджан. Нач. I тыс. до н.э.

110

РАЙИХА МАММАДЛИ

По мнению ряда исследователей, территория, на которой были найдены эти вещи, входила в границы исторического скифского царства (расположенного, по мнению большинства исследователей, в междуречье Куры и Аракса), а сам клад принадлежал одному из упоминавшихся в источниках скифских вождей. Как полагал Р.Гиршман, комплекс Зивие свидетельствует о том, что скифы захватили Манну и на какое-то время присоединили ее к своей собственной, расположенной севернее территории (127). Весь комплекс Р.Гиршман рассматривает как инвентарь погребения скифского вождя, похороненного, по ассирийскому обычаю, в бронзовом саркофаге. Самого же вождя Р.Гиршман отождествляет с Мадием, сыном Прототия — Партатуа (126.36–37). При локализации скифского царства неоднократно приводились соображения относительно сомнительности существования переднеазиатского скифского царства, как такового, в то время как, временное присутствие скифов на территории Манны зафиксировано и письменными источниками. Согласно другой точке зрения, комплекс Зивие, во всяком случае – большая его часть, был создан местными племенами маннеев и мидян, чье искусство, как и скифское, складывалось примерно в ту же эпоху, на той же территории и на тех же источниках (переднеазиатское изобразительное искусство и идео логические представления ираноязычных народов) (59. 28). В соответствии с этой гипотезой, келермесский и мельгуновский комплексы иногда также объявляются принадлежащими иранскому искусству (110). О некоторой схематичности подхода Р.Барнетта к выделению иранского искусства выше уже говорилось. Некоторое смешение мидийских и скифских элементов в Зивие, безусловно, возможно; формирование здесь ряда стилистических особенностей, впоследствии присущих именно местному искусству, прослеживается, как кажется, достаточно, четко. Клад Зивие в Южном Азербайджане и ряд изделий из металла в Северном Азербайджане обнаруживают четкие стилистические связи. Произведения, обнаруженные в разных географических районах этих регионов, имеют единые стилистические и художественно–технические особенности, что подтверждается фактическим материалом. Так, упоминавшийся выше налобник из Малого кургана (Ханлар) Азербайджана был обнаружен в районе, расположенном сравнительно недалеко от Зивие. Вещь эта, несомненно, копирующая саккызские, а может быть, даже выполненная одним из тамошних мастеров, хотя и в более упрощенном варианте, связана со скифскими и даже не ассиро-урартскими, а скорее, сиро–финикийскими мотивами в искусстве Зивие.

ХУДОЖЕСТВЕННЫЙ МЕТАЛЛ ДРЕВНЕГО АЗЕРБАЙДЖАНА

Предметы другого типа были найдены в таких памятниках Южного Кавказа, как Тлийский, Брильский и Самтаврский могильники, и в Тейшебаини, а также обнаружены в результате случайных находок на территории юга Осетии. Это сильно стилизованные изображения животных, главным образом, на костяных или бронзовых наконечниках ножен или на костяных пластинках–обкладках. Как было отмечено, изображения на бутеролях, представляющие собой фигуру свернувшегося зверя, по стилистическим особенностям и характеру передачи этой позы весьма близки соответствующему изображению на золотом набалдашнике Саккызского клада, хотя и не тождественны ему. Для северокавказского же искусства подобный мотив чужд. Характерно также, что в тех случаях, когда такие вещи обнаруживаются в комплексах, они обычно сочетаются с другими вещами скифского типа, прежде всего, с оружием. Естественно, нельзя с полной определенностью решить, появились эти вещи в Северном Закавказье в результате непосредственных сношений с Приурмийским районом или они попадали сюда из Урарту, точнее, из Кармир-Блура. В контексте стилевых взаимовлияний урартийского художественного металла и мидийско–скифского, ранее нами уже отмечалась стилистическая близость головки рогатого грифона из Урарту (Тейшебаини) к головке того же типа из Зивие. Характерно, что помимо Тейшебаини находки образцов скифского звериного стиля, очень близкого зивийскому стилю, были обнаружены в Южном Кавказе лишь в зоне интенсивной концентрации элементов архаической скифской культуры. Как показывает рассмотренный выше материал, именно эта область древнего Азербайджана (междуречье Куры и Аракса) имела, по–видимому, более или менее непосредственные контакты с Луристаном в период функционирования культуры луристанской бронзы и северо-западным Ираном того же периода. Это заставляет снова обратиться к уже затронутому в связи с общими мотивами в искусстве Зивие и Луристана вопросу о проблеме взаимоотношения стиля луристанской бронзы и скифского художественного металла, обнаруженного на территории Северного Азербайджана. Характерный для луристанского искусства прием изображения животных в сложных переплетениях и комбинациях, наряду с орнаментальным характером этого искусства, в целом, наводил на мысль о луристанском искусстве как одном из стилистических прототипов или источников искусства междуречья Куры и Аракса. Согласно одной из высказанных в связи с этим гипотез, «кура–араксинцы» восприняли северную ветвь луристанского

ГЛАВА III

111

112

РАЙИХА МАММАДЛИ

искусства, развивавшегося в контакте и под непосредственным влиянием ассирийского (130. 31). По предположению Годара, местное искусство вообще сложилось на территории современного Азербайджана в непосредственном соседстве с Луристаном и с Ассирией и под влиянием обоих соседей. Чаще, однако, вопрос не решается столь категорично, и речь идет лишь об отдельных образах или иконографических особенностях местного искусства. С.С.Бессонова усматривает в иконографической схеме – богиня между двумя львами, – представленной на золотых серьгах из мастюгинских курганов, связь с изображениями луристанской бронзы (20.17). Отмечались сходные приемы, такие, например, как особое выделение лопатки при изображении животных в Луристане и у скифов междуречья Куры и Аракса (76.148). Все сказанное отнюдь не означает попытку обратиться к вопросу о первичном происхождении местного стиля искусства. Эта сложная проблема может быть, хотя бы частично, разрешена лишь при соблюдении двух основных моментов – теоретического обоснования причин и условий сложения азербай джанского искусства художественного металла в VIII – VI веках до.н.э. и тщательного анализа всех возможных его источников. Для того чтобы расставить все точки над «i» необходимы дополнительные археологические материалы с ярко выраженными стилистическими чертами. В данном случае, тема «Луристан – скифы Кура–Аракса» представляет интерес лишь с той точки зрения, насколько могут быть соотнесены друг с другом такие явления, как некоторые общие с Луристаном элементы изобразительного искусства Закавказья и концентрация этих элементов в зоне интенсивного сосредоточения памятников архаической скифской культуры. Изложенное выше позволяет предположить, что во время пребывания в Передней Азии скифы, наряду с другими переднеазиатскими культурами, познакомились и с культурой Луристана, которая и была включена в сложный процесс отбора отдельных элементов ближневосточного искусства, послужившего основой при формировании качественно нового искусства скифов уже на территориях междуречья Куры и Аракса. Вполне вероятно, что в процессы, приведшие к знакомству с луристанской культурой, вместе со скифами было вовлечено и население всего Южного Кавказа, в первую очередь, той его области, которая не только была связана со скифами особенно тесно, но и на чьей территории они могли находиться. Но для Азербайджана с его развитым изобразительным искусством следы этого знакомства приняли совершенно другие формы.

ХУДОЖЕСТВЕННЫЙ МЕТАЛЛ ДРЕВНЕГО АЗЕРБАЙДЖАНА

Особенности отношений населения центральной части Южного Кавказа с Урарту в этот период также, по–видимому, во многом определяются характером скифско-закавказских связей. История и культура Урарту, социальное и культурное значение его в истории народов Закавказья и Иранского плато, исследовались в самых разных аспектах, и вопрос этот вряд ли нуждается даже в самом кратком изложении (79), что позволяет непосредственно обратиться к деталям, представляющим интерес для данной работы. Нас в данном случае интересует стилистическое взаимовлияние художественного металла Урарту и древних Манны и Мидии. Уже неоднократно отмечалось, что железная металлургия, освоение которой в Закавказье началось еще в конце II тысячелетия до н. э. (78.117), особенно широко развивается одновременно с закреплением по соседству урартов и, очевидно, в непосредственной связи с ними. Это подтверждает как хронологический фактор, так и некоторые стилеобразующие формы железного оружия и украшений, носящих скорее универсальный характер и широко распространившиеся по всему региону Южного Кавказа. Но встречаются и формы с более узкими ареалами, позволяющие выявить в этом общем процессе некоторые конкретные ситуации. Например, мечи и шлемы так называемого урартского типа, в основном, концентрируются на широкой полосе, протянувшейся с востока на запад в северной части Южного Кавказа, на довольно значительном расстоянии от северных границ Урарту. Примерно в границах этой полосы, но в более узких ее пределах, после падения Урарту, появляется в большом количестве упомянутая выше амуниция урартского типа. Нет, конечно, оснований предполагать, что вся территория, на которой обнаружены эти мечи и шлемы, была связана непосредственно с Урарту. Как было показано при исследовании этого оружия, вероятно, мечи изготовлялись в северном регионе Южного Кавказа и, очевидно, по южным образцам. Центром производства таких мечей мог быть район современной Мцхеты, где в Самтаврском могильнике их обнаружено особенно много. Мечи урартского типа встречаются и в западной части Южного Кавказа, где, в частности, довольно широко были известны и колокольчики ассиро-урартского типа. Отдельные находки урартских вещей зафиксированы и в Юго-Западной Грузии (99). На территории исторического Азербайджана, наоборот, прослеживаемые в материальной культуре связи с Урарту минимальны и сосредоточены, главным образом, в его северо-западных районах. В IX – VII вв. до н.э. именно в периоды существования на этой территории таких государств как Манна, Мидия и Скифское

ГЛАВА III

113

РАЙИХА МАММАДЛИ

114 Илл.95 Фрагмент бронзового пояса. Шахтахты. Нахичевань. I тыс. до н.э.

1 cm

царство в междуречье Куры и Аракса особенно часто встречались вещи ассирийского происхождения. Да и они, скорее всего, появляются здесь не через Урарту, а через Элам, с которым население восточного региона Южного Кавказа поддерживало постоянные и интенсивные отношения. Примером таких художественных контактов может служить изображение на бронзовом поясе из Шахтахты (Нахчыван) (Илл.95). Итак, в VIII – VI вв. до н.э. в Закавказье выделяются две области, особенно интенсивной концентрации инокультурных стилеобразующих элементов, хотя и не приведших к заметной переработке местной устоявшейся стилистики. Первая такая область – это южная часть южно-кавказского региона, к западу от Севана, т.е. территория, еще в VIII в. до н. э. вошедшая в границы Урарту. Вторая область – севернее, в районах современной Центральной и Западной Грузии, где наблюдается концентрация элементов скифской стилистики. Характер распространения скифского стиля в памятниках Южного Кавказа позволил заключить, что здесь присутствовал и значительный процент собственно скифского населения. Хронология этих комплексов не дает основания связывать их исключительно с периодом возвращения скифов из Передней Азии, а скорее, позволяет относить их ко всему, не менее чем столетнему, периоду активной переднеазиатской деятельности скифов. Именно

ХУДОЖЕСТВЕННЫЙ МЕТАЛЛ ДРЕВНЕГО АЗЕРБАЙДЖАНА

эти скифские памятники северного региона Южного Кавказа обнаруживают бесспорную связь с теми скифскими материа лами, которые известны из раскопок в Тейшебаини. В то же время именно в области, в которой интенсивно вкраплены элементы скифской культуры, прослеживаются связи с собственно урартской культурой южной части Южного Кавказа. На этой же территории заметны, хотя и не столь интенсивные, но все таки достаточно определенные связи с северо-западным Ираном, в основном, с Приурмийским районом и Луристаном. Нельзя не отметить, что в предшествующий период территория эта, вообще, как будто, не имела с южным регионом более или менее постоянных сношений. Как было отмечено, нет никаких оснований считать, что отношения местного населения (Кура-Аракской низменности) со скифами на этой территории были враждебными, скорее, наоборот. Очевидно также, что скифы, задержавшиеся на какой-то срок на этой территории, не порывали связей, ни со своей северной родиной, ни с теми скифами, которые находились в Передней Азии, ни с теми, которые оказались непосредственно на территории Урарту, хотя этих последних было не так много. Можно предполагать, что усиление связей Северного Азербайджана с северо-западным Ираном объясняется присутствием здесь скифов, втянувших местное закавказское население в орбиту своих контактов. Такое направление художественных контактов вполне естественно, так как более или менее постоянные сношения «закавказские скифы» поддерживали, очевидно, со скифами, осевшими на какое–то время в Передней Азии. Начало такого рода контактов могло относиться еще к VIII в. до н.э. и, возможно, связано с теми подвижными отрядами, которые устремились с севера в Переднюю Азию еще до появления в источниках имени скифов. Но эта последняя гипотеза, не имеющая однозначного подтверждения в археологических материалах и на источниках художественного металла, вряд ли может быть доказана. Представляется, что архаические скифские памятники Закавказья принадлежали именно тем скифам, которые поддерживали непосредственные отношения с урартами и находились с ними в союзе. Б. Б. Пиотровский рассматривал скифские вещи, найденные в Кармир-Блуре, как материальное подтверждение того союза урартов с маннеями, который так беспокоил ассирийцев (79. 235). Подчеркивал он также связь скифских материалов Тейшебаини с памятниками Прикубанья и Северного Кавказа и с более северными областями скифской культуры (79. 243). Совершенно иначе складывались отношения со скифами и их искусством у населения восточной части Южного Кавказа (исто-

ГЛАВА III

115

116

РАЙИХА МАММАДЛИ

рическая территория современного Азербайджана). Ранее мы упоминали, что на многих поселениях Апшерона жизнь резко прекращается в VII–VI вв. до н.э., и материальные свидетельства позволяют четко связывать это с нападением скифов или, во всяком случае, врагов, вооруженных скифским оружием. Но и после удачных набегов победители на этих местах не оставались, а уходили обратно. Однако, при этом, стилевые черты художественного металла продолжали развиваться и после ухода скифов. Положение здесь меняется позже, когда в VI – IV и особенно в V – IV вв. до н.э. на территории современного Северного Азербайджана появляется скифское население, археологически (типы захоронений и могильный инвентарь) четко отделяемое от местного и, очевидно, частично слившееся с ним в последствии. В этот период территория в районе слияния Куры и Иори может со значительной долей уверенности, отождествляться с Сакасеной. Но население Северного Азербайджана периодически вступало со скифами и в отношения несколько другого рода. Примером этого служит неоднократно упоминавшийся выше Малый курган, располагавшийся в Мильской степи (Кура-Аракская низменность) Азербайджана. Хотя в инвентаре этого памятника содержался бронзовый наконечник стрелы скифского типа, но по обряду и художественному стилю металлического инвентаря Малый курган генетически связан с несколько предшествовавшими ему по времени мингячевирскими курганами. В то же время некоторые вещи, найденные в этом погребении, в первую очередь, исследованный нами конский налобник, свидетельствуют о безусловной связи с памятниками Южного Азербайджана, и в частности, непосредственно с комплексом Зивие. Это позволяет предположить, что Малый курган был сооружен для вождя одного из северо-азербайджанских племен, локализовавшегося в районе Куры и Иори, вождя, принявшего участие в походе в южные области, где он встретился с населением, создавшим памятник типа Зивие, т. е., вполне вероятно, и с тамошними скифами. Можно предположить, что поход вождя совпал с одним из сравнительно редких скифских походов восточно-кавказского направления. Но это последнее предположение не может быть доказано на материалах Малого кургана, хотя время, место и художественно-культурная характеристика этого памятника такую возможность допускает. Путь же в Южный Азербайджан был хорошо известен населению Северного Азербайджана (через реку Аракс), так как использовался постоянно в течение нескольких предшествующих веков. К середине I тысячелетия до н.э. художественные связи областей междуречья Куры и Аракса с южным регионом, насколько можно судить по археологическим данным, несколько ослабли.

ХУДОЖЕСТВЕННЫЙ МЕТАЛЛ ДРЕВНЕГО АЗЕРБАЙДЖАНА

Отчасти это, конечно, объясняется сравнительно плохой изученностью памятников этого периода в Северном Азербайджане, но некоторую роль, очевидно, сыграла и политическая обстановка, сложившаяся к этому времени на территории северо-западного Ирана. Как известно, именно в середине VIII – начале VII в. до н.э. Урарты распространили свою власть на территорию между Урмией и Каспием. Об этом свидетельствуют как найденные здесь надписи, так и исследования многочисленных урартских крепостей, воздвигнутых в северной части Ирана, главным образом, в VII в. до н.э. Создание этих крепостей могло нарушить сношения Северного Азербайджана с Южным, особенно принимая во внимание отмеченную выше очевидную враждебность урартов и племен проживавших в междуречье Куры и Аракса. Если верно высказанное выше предположение о присутствии известной части скифского населения в Центральном и в западном регионе Южного Кавказа в течение более чем ста лет, правомерно поставить вопрос о том, насколько это обстоятельство повлияло на развитие как скифской, так и закавказских художественных культур и повлияло ли оно на стилистику художественного металла. Наличие такого взаимовлияния или его отсутствие, в свою очередь, вытекает из характера деятельности скифов в Южном Кавказе и соответственно, бросает на нее дополнительный свет. Так, очевидно, что в процессе формирования скифского изобразительного искусства закавказские источники не были использованы. Отбор, если не всех, то большей части образов, иконографических и композиционных деталей, протекал, в основном, на территории северо-западного Ирана (Южного Азербайджана) и соответственно, как отмечалось выше, в значительной степени на материалах этого региона. Вполне вероятно, что искусство, уже в какой-то мере переработанное и воспринятое южными соплеменниками, оказалось ближе и понятнее, чем какое бы то ни было другое. Но, по-видимому, немаловажную роль играло и то обстоятельство, что основные силы Кура-Аракцев и, главное, вожди, для которых, в первую очередь, создавались художественные изделия из металла, располагались именно в этом районе. Южно-кавказские же «скифы» находились на периферии. При этом возможно, наличие такой промежуточной территории способствовало урартскому влиянию на раннее искусство металла, произведения которого были тщательно исследованы Б.В.Пиотровским. Но и древняя местная культура, как таковая, известное отражение в художественной культуре скифов все-таки получила. Уже было отмечено, что некоторые типы железных скифских топоров, их декоративная отделка, скорее всего, имеют кавказское происхождение (22.260–261).

ГЛАВА III

117

118

РАЙИХА МАММАДЛИ

Весьма вероятно, что из Северного Азербайджана была заимствована и первоначальная форма скифских наверший. Возможно также, что сочетание в скифском искусстве образов птицы и барана было воспринято из закавказских представлений. В начале главы нами освещался вопрос о возможности скифского влияния как на этнический состав, так и на социальную структуру соответствующих областей древнего исторического Азербайджана. Исследование показало, что распространение в Северном Азербайджане стилистических элементов скифского художественного металла сопровождалось продвижением в эти же области изделий художественного металла, принадлежавших кобанской и колхидской культурам западной части Южного Кавказа и Центрального Кавказа. Судя по концентрации находок, скифы более тесно были связаны именно с ареалами этих последних культур. Это позволяет предположить, что южные, в частности луристанские, связи кобанской культуры в VIII – VII вв. до н.э., так же как и продвижение некоторых предметов бесспорно кобанского происхождения на запад, тоже относятся к периоду киммерийско–скифской активности в Передней Азии. Источники не содержат новых сведений о деятельности в Северном Азербайджане предшественников скифов – киммерийцев. Можно, однако, допустить, что начало кобанско-луристанских художественных связей, относящееся еще к VIII в. до н.э., совпадает с деятельностью киммерийцев. Говоря о «связях», «влиянии», «зависимости» и других проявлениях художественных контактов, далеко не всегда можно отдать себе достаточно полный отчет о тех художественных процессах, которые скрываются за этими определениями. Однако идентичные принципы декорирования, мотивы и стилистические клише, позволяют высказать мысль о взаимообмене художественно-технологическими традициями. При попытках объяснить появление инокультурных художественных элементов в Северном Азербайджане нами не рассматривался вопрос о торговле и обмене как основной или, по крайней мере, одной из причин такого взаимовлияния художественных стилей (подобная постановка вопроса не входит в рамки данного исследования). Между тем общеизвестно значение торговли и обмена в установлении художественных контактов между отдельными цивилизациями, нередко находившимися на разных уровнях социального и экономического развития. Именно торговля нередко влияла на развитие языка, письменности и ремесла. На Ближнем Востоке существовали древние традиции создания торговых поселений и обширной внешней торговли.

ХУДОЖЕСТВЕННЫЙ МЕТАЛЛ ДРЕВНЕГО АЗЕРБАЙДЖАНА

Хорошо была известна на Ближнем Востоке торговля на далекие расстояния, когда художественные товары перевозились самим купцом, бывшим в то же время и путешественником. По письменным источникам восстанавливается организация торговли в древневосточных государствах, где она была сосредоточена в руках правителей или храмов. Немалую роль в установлении наличия торговых или обменных отношений играют и археологические источники, и стилевые признаки обнаруженных предметов искусства. Интересное исследование о торговле и обмене в древнем Закавказье было проведено К.X.Кушнаревой (56). Автор собрала и изучила соответствую-щие материалы на протяжении III – начала I тысячелетия до н.э. и пришла к выводу, что во второй половине II – начале I тысячелетия до н.э. на Кавказе «окончательно завершается процесс перерастания первобытного обмена в торговлю» (56. 37). Этот вывод основан на анализе такой категории памятников, как клады торговцев, а также на возможной интерпретации некоторых предметов как денежных эквивалентов. Правда, последнее положение, как признает и сам автор, требует дальнейшего подтверждения. Некоторые данные относительно внутреннего обмена в Южном Кавказе могут быть получены также в результате анализа ареалов отдельных форм бронзовых, т. е. более индивидуальных, чем железные, предметов. Так, изучение под этим углом зрения бронзовых кинжалов начала I тысячелетия до н. э. позволило прийти к выводу, что один мастер или одна мастерская снабжали своими изделиями довольно значительные районы (78).Однако все данные относительно существования в Южном Кавказе торговли на далекие расстояния пока еще весьма неопределенны. Действительно, в богатых могилах еще с середины II тысячелетия до н.э. более или менее регулярно встречаются вещи иноземного происхождения или в известной степени подражающие им (для примера можно вспомнить агатовую бусинку из ходжалинского могильника с именем ассирийского царя Ададнирари). Но подобные находки еще не могут свидетельствовать о более или менее налаженном обмене, так как появление их могло быть результатом сношений самого разного характера. Исключение представляет, пожалуй, лишь ассирийская глазурованная керамика, встреченная повсеместно в Закавказье на протяжении сравнительно широкого периода, хотя и здесь обмен – не единственно возможный ее источник. Близость материальной культуры Северного Азербайджана и северо-западного Ирана (Южного Азербайджана) во многом, видимо, определялась и институтом бродячих мастеров, и пере-

ГЛАВА III

119

120

РАЙИХА МАММАДЛИ

селением небольших групп населения, военными походами и т.п. (78). Возвращаясь к материалам, проанализированным в данной работе, приходится еще раз констатировать, что среди них практически нет ни одного предмета, который можно было бы считать импортным. Редким исключением являются некоторые урартские вещи. Что же касается находок более или менее массовых, например мечей урартского типа, то они носят безошибочные следы местного производства. Если торговые взаимоотношения и лежали в основе появления такой формы, то это должно еще быть доказано. Скифского типа и декоративного обрамления оружие или производилось на месте по скифским образцам, или попадало в Северный Азербайджан вместе со скифами. Если на этом фоне существовал и обмен, он занимал не слишком значительное место. В еще большей степени это относится к найденным в Южном Кавказе предметам художественного металла ближневосточного типа. В подавляющем большинстве они носят следы явного местного подражания инокультурным формам, а иногда отдельным их деталям. Подобные вещи встречались всегда в незначительном количестве и массового характера никогда не носили. Представляется, что появление в Северном Азербайджане подобных изделий, скорее всего, объясняется не столько обменом, сколько подражанием (причем, очень выборочным) некоторым элементам ближневосточной декоративной культуры. Конечно, можно допустить, что образцом для подражания были сами импортные вещи, пока нам неизвестные. Но естественнее предположить, что такое заимствование являлось результатом более или менее эпизодических путешествий представителей закавказского населения в отдельные регионы Ближнего Востока. Такого рода путешествия могли принимать самые различные формы. Вполне вероятно так же, как участие Кура-Аракских племен в киммерийско-скифских военных походах, так и включение этих племен в систему отношений, которые связывали переднеазиатских, южнокавказских и северо-причерноморских скифов. Уже приходилось отмечать, что в Южном Кавказе в конце II – начале I тысячелетия до н.э. развивался процесс выделения воинов, группировавшихся вокруг вождя, для которых война в разных ее формах становится занятием главным и преимущественным (8. 29-31). Но осуществлялись и не только военные операции. Тщательность отбора заимствуемых деталей художественных композиций, образов и стилистических форм свидетельствует, как кажется, о пребывании местных (азербайджанских) мастеров в разных районах Передней Азии, а особенно интенсивно в северо-западном Иране (Южном Азербайджане).

ХУДОЖЕСТВЕННЫЙ МЕТАЛЛ ДРЕВНЕГО АЗЕРБАЙДЖАНА

ИСКУССТВО ХУДОЖЕСТВЕННОГО МЕТАЛЛА В ДРЕВНЕЙ АЛБАНИИ

ачало I тысячелетия до н.э. было одним из самых важных рубежей в истории южной части южно-кавказского региона. Значение его определялось тем, что именно в это время совершается один из важнейших переворотов в развитии производительных сил — осваивается и постепенно распространяется железная металлургия. Южная часть южно-кавказского региона, а конкретно, междуречье Куры и Аракса, входила в зону древнейших центров освоения железа, и в значительной мере, быстрый прогресс производства железных орудий труда и оружия в этом регионе объяснялся успехами бронзовой металлургии предшествующего времени. Одним из древних государств Закавказья, возникшим в этом регионе в середине I тысячелетия до н.э. явилась Кавказская Албания, сыгравшая определяющую роль в формировании современной Азербайджанской государственности и культурной самобытности. В Албании получили развитие металлургия и металлообработка, ювелирное ремесло, гончарное производство, стеклоделие, обработка камня, кости и дерева, кожевенное ремесло, ткачество и т. д. Богатые сырьевые базы и наличие подсобных материалов для различных ремесел были основными объективными условиями этого развития (61.179-184). Археологические материалы свидетельствуют, что в числе металлических орудий труда и оружия широко были распространены изготовленные из железа, которые производились в основном ковкой. Крупные кузнечные мастерские городов Албании удовлетворяли потребность в этих изделиях не только городского населения, но отчасти и сельского. Остатки мастерских по обработке металла зафиксированы в ряде мест. Албанские кузнецы изготовляли разнообразные орудия труда (лемехи, сошники, секачи, ножи, серпы), оружие (мечи, кинжалы, наконечники копий и стрел, боевые вилы), конскую сбрую, различные бытовые предметы и украшения. Ковка не была

ГЛАВА III

121

122

РАЙИХА МАММАДЛИ

единственным техническим приемом обработки железа. Албанские мастера для придания своей продукции необходимого вида применяли закалку, заточку, клепку и пайку. Расцвет античного художественного металла Кавказской Албании приходится на V – I века до н.э. Как показывает археологический материал, в это время уже в Албании были освоены все основные технологии изготовления, как орудий, так и предметов торевтики и украшений. Имеются отдельные находки, датирующиеся и более ранним периодом (VII – V вв. до н.э.). Примечательно, что эти находки, в основном, из могил престижных людей и представляют собой уникальные по своей художественной и исторической ценности – золотые украшения. Обнаруженные в могильниках Мингячевиря изделия представляют собой нагрудные, головные украшения в виде ожерелий, диадем, подвесок и серьги.

Илл.96. Золотое ожерелье. Мингечаур. V–III вв. до н.э.

Среди этих изделий предельно лаконичной и вместе с тем, художественной формой отличается золотое ожерелье из коллекции Музея истории Азербайджана (VII – V вв. до н.э.) (Илл.96). Традиционная форма бусинок, выполненных в виде семени растения (hil) составлена из двух пустотелых створок, спаянных по периметру. Исходя из названия и фольклорной традиции, можно предположить, что форма бусинок восходит к ароматическим семенам, называемым «hil» и используемым в качестве оберега от сглаза. По всей видимости, до изготовления их художественных имитаций, ожерелья нанизывались из самих семян, а с развитием ювелирных традиций, сохранив форму и семантику, ожерелья стали изготавливать из драгоценного металла. Мастер-ювелир при изготовлении бусинок «hil» дополнил образ символическим изображением глаза на каждой бусинке.

ХУДОЖЕСТВЕННЫЙ МЕТАЛЛ ДРЕВНЕГО АЗЕРБАЙДЖАНА

Не менее интересной художественной формой отличаются золотые серьги, датирующиеся этим же периодом (Илл.97). Серьги выполнены в виде круглой дужки с подвеской в виде символической грозди винограда. Имитация виноградной грозди выполнена из мелкой зерни в виде мелких шариков из цельного золота. Оружие и военное снаряжение представлены в большом количестве: железные мечи, кинжалы, наконечники копий и стрел, боевые вилы, кольчуги и т. п. На этом оружии имеются гравированные вкрапления в виде символических животных или магические орнаменты, оберегающие владельца оружия. Мечи имели несколько разновидностей. Одну составляют узколезвийные, длинные, с заостренными концами, рукоятки с костяными или деревянными обкладками. Лезвие таких мечей обоюдоострое. Ножны были деревянными, обтянутыми кожей. Другую (немногочисленную) группу мечей составляют сравнительно короткие мечи с кольцевым навершием. Они имеют сарматское происхождение. Еще одной разновидностью являются длинные с широким лезвием железные мечи. Длина их достигает более 1 м, ширина лезвия в верхней части 6–8 см. Концы заострены. Судя по сохранившимся остаткам, рукоятки были в деревянных обкладках, ножны также деревянные, обтянутые кожей. Предполагается, что эти мечи находились, главным образом, на вооружении тяжелой конницы или военачальников. Кинжалы железные, отличаются от бронзовых предыдущего исторического периода сравнительно коротким и широким лезвием. Они представлены несколькими разновидностями: кинжалы с разъединителем, с односторонним лезвием; без разъе динителя – мечевидной формы; кинжалы с очень коротким, почти треугольным клинком и сравнительно длинной ручкой. Рукоятки всех кинжалов, видимо, были деревянными, ножны тоже деревянными и обтянутыми кожей. Наконечники копий железные, в основном, втульчатые, очень длинные, треугольной формы, с выпуклой жилкой по всей длине. Реже встречаются наконечники копий листовидной формы. Наконечники стрел изготовлялись из кости и железа. Костяные наконечники — трех-четырехгранные, ромбические в сечении. Подобные наконечники обнаружены в Мингячевире. Вне территории Албании такие наконечники стрел почти неизвестны. Их следует считать характерными для Албании, особенно для ее северных приморских районов. Железные наконечники стрел трехгранные и трехлопастные, черешковые, отличаются только размерами. По своей форме такие наконечники стрел очень сходны с железными наконечниками стрел из сарматских памятников Северного Кавказа и Поволжья. В некрополе древ-

ГЛАВА III

123

Илл.97. Золотые серьги. Мингечаур. VII–V вв. до н.э

124

РАЙИХА МАММАДЛИ

ней Шемахи обнаружены шилообразные утолщенные в средней части наконечники стрел. На вооружении албанских войск были также четырех, трех и двузубые железные боевые вилы. В составе защитных доспе-

Илл.98. Золотое ожерелье. Зиря. Абшерон. I тыс. до н.э.

ХУДОЖЕСТВЕННЫЙ МЕТАЛЛ ДРЕВНЕГО АЗЕРБАЙДЖАНА

хов албанских войск письменные источники отмечают панцири, щиты, шлемы из звериной кожи. Археологические раскопки последних лет выявили бронзовый шлем и кольчуги. Больше четверти албанского войска, по сообщениям древних письменных источников, составляла конница — 60 тыс. пехоты, 22 тыс. конницы. Археологами обнаружены удила, пряжки и другие приспособления конского снаряжения. В качестве украшений использовались браслеты, гривны, кольца, фибулы, булавки, серьги, подвески, пряжки, бляхи, бусы. Были найдены и золотые украшения (илл.98). Большое распространение получили в Албании подвесные дисковидные медальоны, характерные для данного региона еще с начала I тысячелетия до н. э. На таких медальонах имеются как геометрические, так и сюжетные мотивы, выполненные методом чеканки или гравировки. Один из таких бронзовых медальонов с изображением свернувшегося оленя (скифский мотив) обнаружен в селении Молла Исаклы Исмаиллинского района (Илл.99). Браслеты делали из бронзы и железа, реже встречаются золотые и серебряные. Бронзовые браслеты делятся на ручные и ножные. Ножные браслеты более массивные и грубые, на них отсутствует орнаментация, встречаются они в более ранних комплексах. Ручные браслеты отличаются от ножных легкостью и более изящной формой. Они имеют некоторые разновидности. Одну из них составляют браслеты с несомкнутыми, обруб ленными концами, другую — браслеты с утолщенными концами, иногда утолщение имеется и в середине. Еще одна разновидность — браслеты с утолщенными концами и вогнутостью в середине. Эти браслеты характерны для центральных районов Албании. Они датируются II-I вв. до н.э. Распространены были браслеты с зарубками на поверхности, с несомкнутыми и сомкнутыми концами, а также браслеты, концы которых спирально заходили один за другой. Они считаются типичными украшениями первых веков н.э. Железные браслеты, как обычно, сохранились в земле очень плохо, во фрагментах, по которым видно, что они изготовлены ковкой из проволоки круглого сечения. Серебряные браслеты редки. По форме они не отличаются от бронзовых. Золотой браслет представлен единственным экземпляром. Вероятно, он привозной. Изготовлен из проволоки круглого сечения, концы обрубленные. Шейные гривны делали из бронзы и железа. Они характерны для ранних периодов истории Албании. Большое место среди них занимают гривны со сплющенными, спирально свернутыми концами. Иную разновидность составляют шейные гривны с утолщенными, несомкнутыми концами.

ГЛАВА III

125

Илл.99. Бронзовый медальон. Молла Исаклы. Албания. III-I вв. до н.э.

126

РАЙИХА МАММАДЛИ

В Албании получает распространение изготовление бронзовых поясов с различными гравированными и чеканными изображениями. Подобные пояса были распространены здесь еще с эпохи поздней бронзы, особенно – в эпоху железа. Образец подобных поясов обнаружен в Ходжалинском кургане (Илл.100). Более высокий уровень гравировки и стилизация, просматриваются на знаменитом дашкесанском поясе из Хачбулага.

Илл.100. Фрагмент бронзового пояса. Ходжалы. I тыс. до н.э.

Илл.101. Золотой перстень. Албания. Мингечаур. II-III вв. н.э.

Разнообразны перстни. Одна из разновидностей их – бронзовые из тонкой проволоки с круглой линзообразной вставкой. Они относятся ко II – III вв. н.э. Некоторые перстни имеют овальную каменную или стеклянную вставк. Другой вариант – перстни с нарезной поверхностью. На них вставку заменяет ромбовидная пластинка. Выделяются перстни со щитком из проволочной спирали. Они характерны для I – II вв. н.э. Встречаются железные и бронзовые перстни с двумя завитками на концах. Известны золотые привозные перстни, но они редки (Илл.101). Фибулы двух основных групп: арбалетные и фибулы-броши. Они изготовлены из серебра, бронзы и железа. Встречаются раннеримские шарнирные фибулы, фибулы с выступом на конце ножки, с треугольной или круглой спинкой, шарнирные дужковые, с эмалью, сильно профилированные причерноморских типов, лучковые подвязанные. Железные фибулы сохранились плохо. Но можно допустить, что, в большинстве случаев, они изготовлены на месте по образцам привозных. В целом, фибулы, обнаруженные в памятниках Албании, за исключением железных, по происхождению являются римскими. Фибулы-броши, известные из раскопок памятников Албании, покрытые эмалью, имеют четыре разновидности: дисковидные, ромбические, прямоугольные и трапециевидные. Количественно преобладают дисковидные. Известна также шарнирная

ХУДОЖЕСТВЕННЫЙ МЕТАЛЛ ДРЕВНЕГО АЗЕРБАЙДЖАНА

ГЛАВА III

127

Илл.102. Золотая фибула (брошь). Албания. Хыныслы. Шемаха. I в. до н.э. – I в. н.э.

фибула-брошь в форме орла (Шемаха) (Илл.102). Щиток отлит из бронзы и покрыт тонкой золотой фольгой. Эти фибулы имеют галло-римское происхождение (81.6-14). Среди украшений много булавок из бронзы и железа. Они различаются между собой по форме головки. Имеются булавки с шарообразными, кубковидными, рогообразными и другими формами головок. Они изготовлялись на месте. Серьги очень разнообразны по форме. Они изготовлены из золота, бронзы, серебра. Иногда они комбинированные, имеют каменные вставки. Встречаются золотые серьги в форме калачика, ладьевидные, подково- и кольцеобразные с подвеской и др. Серебряные серьги также разнообразны по форме: с яйцевидной подвеской и с четырьмя пирамидально расположенными, припаянными снизу шариками. Есть серьги кольцевидные с несомкнутыми концами и с грушевидной подвеской (Илл.103). Бронзовые серьги по форме сходны с серебряными. Подвески выполнены в виде фигурок животных, птиц, бубенчиков, колокольчиков, ажурных шаров и дисков. Подвески, пряжки, бляшки изготовлены, как и другие предметы украшений, — из бронзы, железа, иногда из серебра.

Илл.103. Серьги. Некпрополь Хыныслы. Шемаха. III-V вв. до н.э.

128 Илл.104. Золотая статуэтка. Ленкорань, Албания. Середина I тыс. до н.э

Илл.105. Серебряное блюдо. Албанский период. Рво. Ленкорань. III в. н.э.

РАЙИХА МАММАДЛИ

Среди археологических находок немало небольших скульптурных бронзовых и золотых изделий: фигурки животных, птиц, редко — людей (Илл.104). Со второй половины I тысячелетия до н.э. в Албании получают распространение цельнолитые металлические печати-перстни, аналогичные перстням-печатям античного мира и ахеменидского Ирана. На печатях изображены борьба человека с хищниками, различные бытовые и религиозные сцены, фантастические существа, реальные животные. Пока трудно установить точное место производство этих предметов. Своеобразная резьба и другие элементы позволяют предположить, что среди них имеется продукция местных мастеров. На бронзовом перстне из Мингячевиря имеется неясная греческая надпись из шести букв, не поддающаяся чтению. На местных предметах глиптики чаще всего были изображены различные животные. Завоз римских гемм в Албанию прекращается в III-IV вв. Следует подчеркнуть, что подавляющее большинство печатей из памятников Албании исследуемого времени

ХУДОЖЕСТВЕННЫЙ МЕТАЛЛ ДРЕВНЕГО АЗЕРБАЙДЖАНА

использовались при скреплении документов, опечатывании дверей кладовых и других помещений, наполненных сосудов, тюков. Об этом свидетельствуют десятки булл с оттисками печатей, выявленные при раскопках Кабалы. Большое распространение в Албании получило искусство торевтики. Мастера-торевты изготовляли различные металлические сосуды как зооморфной, так и антропоморфной формы. Эти сосуды, как правило, использовались в ритуальных целях и были связаны с тотемистическими представлениями местных албанских племен. Среди металлической посуды самыми часто встречающимися являются чашеобразные сосуды с декоративной или сюжетной резьбой, украшающей как внутреннюю, так и внешнюю поверхность сосуда. Примером такой декоративной работы местных мастеров является чаша из Ленкорани, на внутренней поверхности которой изображен горный тур с развивающимся шарфом на шее (Илл.105). Иконографический анализ этого изображения позволяет однозначно характеризовать его как относящийся к сасанидскому кругу (80.126). Большой интерес представляет также серебрянный ритон в форме бараньей головы из Зивие, датирующийся IX в. до н.э.. (Илл.106). На территории исторической Албании обнаружено большое количество различных флаконов для благовоний. Наряду со стеклянными, изготавливались и металлические флаконы из бронзы, серебра и золота. Один из таких серебряных флаконов обнаружен в Лачинском районе и представляет собой маленький сосуд (7 см) с изящной ручкой и тонким, длинным носиком (Илл.107). Поверхность флакона декорирована изображением солнца с радиально расходящимися от него рельефными лучами. В заключение необходимо самым кратким образом коснуться некоторых общих проблем стилистики художественного металла. Если рассматривать в целом стиль художественного металла закавказского региона, то, видимо, справедливым будет мнение о значительном культурном единстве в пределах всего Южного Кавказа. При всех отличиях его отдельных частей, вполне естественно объясняемых спецификой их развития, преобладающей тенденцией была тенденция к культурному единству. В основе этого лежали не только древние традиции, но и общность исторических судеб, близость социальной структуры, политических

ГЛАВА III

129

Илл.106.Серебрянный ритон. Зивие. IX в. до н.э

Илл.107. Серебряный сосуд для благовоний. Лачин. Албания. VII в. н.э VII в. н.э

130

РАЙИХА МАММАДЛИ

институтов и ряд других факторов. Общества, возникшие в Закавказье, представляли собой общества «периферийного» типа, т.е. они находились на границе, отделяющей старые цивилизации Переднего Востока от обширного мира, где господствовали еще первобытнообщинные отношения. Это приводило к тому, что на социальную, политическую и культурную сферы этих обществ оказывали определенное воздействие старые, ранее сложившиеся центры государственности. Взаимодействие старых местных традиций, влияние культуры переднеазиатского (и античного) мира, контакты с горцами и степняками – все это, в целом, создавало неповторимый облик художественного металла древней Албании. Исследование стилистических особенностей художественного металла в период формирования ранних государств на территории Азербайджана позволяет сделать следующие выводы: 1. социальный и культурный фон ремесла художественного металла в период формирования ранних государств характеризуется отделением ремесла металлообработки от других видов ремесел, специализацией работавших в этой области мастеров. Культурный фон ремесла определяют местные межкультурные художественно-технические традиции декорирования; 2. анализ генезиса и взаимовлияний стилистических особенностей в произведениях художественного металла, свидетельствует о присутствии Переднеазиатских, скифских, иранских и Кавказских особенностей в стилистическом строе изделий эпохи ранних государств; 3. искусство художественного металла в древней Албании вобрало в себя традиции более ранних этапов развития художественного металла и привнесло в это ремесло элементы местной – албанской, античной греко-римской и зороастрийской традиции художественного металла.

ХУДОЖЕСТВЕННЫЙ МЕТАЛЛ ДРЕВНЕГО АЗЕРБАЙДЖАНА

ЗАКЛЮЧЕНИЕ

131

ЗАКЛЮЧЕНИЕ

удожественная обработка металла занимает особое место в истории декоративного искусства. Металл можно плавить, заливать в форму, штамповать, гнуть, скручивать, ковать, чеканить и т.д. Это великолепный материал для создания высокохудожественных изделий. Художественная обработка металла, требующая высокого мастерства и технического оснащения, могла возникнуть только на достаточно высокой стадии развития металлургии и металло обработки. В Азербайджане возникновение культуры художественного металлопроизводства приходится на конец IV тыс. до н.э. Получаемая из сплава меди и олова или сурьмы, бронза, являясь более прочным и целесообразным металлом, использовалась во всех сферах человеческой деятельности. Из него изготовлялись различные предметы — орудия труда, принадлежности быта, украшения и т.д. Для возникновения и развития металлургии в Азербайджане имелись все необходимые условия, в частности наличие местной сырьевой базы и относи- тельно высокий уровень развития производительных сил, который позволил бы освоить сложный процесс металлообработки. В эпоху ранней и средней бронзы можно лишь говорить о первых шагах в области художественного металла. Самым важным с точки зрения изучения художественной металлообработки считаются позднебронзовый и раннежелезный эпохи (вторая пол. II – нач. I тыс. до н.э.), когда наступает подлинный расцвет этой области ремесла. В Азербайджане этот период характеризуется как эпоха распада родоплеменного строя, когда накопление богатств в результате развития скотоводства и металлургии приводит к разложению родовых отношений, к усилению власти племенных вождей и родовых старейшин. Эта зарождающаяся знать широко употребляла в быту художественные изделия из бронзы и драгоценных металлов, которые в определенной степени отражали их общественное

132

Илл.108. Золотой браслет. Зивие. VIII-VII вв. до н.э.

РАЙИХА МАММАДЛИ

положение. В захоронениях эпохи поздней бронзы выявлено большое количество изделий из металла, выполненных с профессиональной виртуозностью и художественным вкусом. Среди них – ожерелья, серьги, кольца, подвески, нашивные бляшки, разнообразившие отделку одежды, которую дополняют всевозможные пояса, пряжки, застежки, фибулы, а также бронзовые котлы и мелкая пластика. Богато и разнообразно украшается металлическое оружие. Одной из ярких групп археологических памятников, сложившихся в последней трети II – первой половине I тыс. до н.э., известна в научной литературе как ходжалы-кедабекская культура. Ведущими типами бронзовых изделий ходжалы-кедабекской культуры являются топоры (тесла), секиры, узкие ножи с загнутыми и широкие с округлыми концами, разнообразные кинжалы, главным образом, с язычками и ажурными набалдашниками, а также цельнолитые, некоторые из которых являются местным подражанием переднеазиатским кинжалам, широколезвийные мечи, двузубые вилы, удила с напускными псалиями и двухчленные, листовидные втульчатые копья и подтоки к ним, наконечники стрел так называемого южно-кавказского типа со стержнем и опущенными крыльями, щипчики. Многочисленны и разнообразны украшения: пояса, налобные повязки, браслеты гладкие, замкнутые, несомкнутые и с рубчатой поверхностью, кольца височные змеевидно-пересеченные, простые и спиралевидные, разнообразные прорезные подвески и навершия в виде фигурок птичек, дисков, секирок, ложечек, колокольчиков, лунниц, фигурки животных, пуговицы выпуклые разных размеров со вставками каменными и пастовыми, пряжки с инкрустацией деревом и пастой, различные бляшки (Илл.108). Встречаются котлы и кувшины из меди. Железные предметы, характерные для последнего этапа развития этой культуры, представлены узкими втульчатыми наконечниками копий, пик, ножами, кинжалами и мелкими предметами. В I тыс. до н.э. в Азербайджане возникают первые самостоятельные государства. На юге (за Араксом) Манна, Мидия, Атропатена, а в междуречье Куры и Аракса — Албания. Начиная с VII в. до н.э. через эту территорию проходят скифы, часть которых оседает на этой территории и даже создает свое Скифское царство. Культура скифов оказывает ощутимое влияние на местную культуру. Вместе с тем, следует отметить, что в эту эпоху Азербайджан поддерживал культурные отношения с развитыми странами Пе-

ХУДОЖЕСТВЕННЫЙ МЕТАЛЛ ДРЕВНЕГО АЗЕРБАЙДЖАНА

ЗАКЛЮЧЕНИЕ

133

Илл. 109. Бронзовая фигурка рыбы. Баку. I тыс. до н.э.

редней Азии (Вавилон, Урарту, Ассирия), в том числе и древним Ираном. Эти культурные сношения оказали большое взаимовлияние на сферу художественной металлообработки. Говоря о художественной металлообработке, нельзя не упомянуть об уникальных произведениях мелкой металлической пластики. В археологических памятниках эпохи поздней бронзы и раннего железа было выявлено большое количество фигурок птиц, различных животных, антропоморфные фигурки, а также оригинальные, фантастические фигурки. Эти скульптурные изображения, а также вышеуказанные рельефные и графические изображения животных и птиц на предметах украшения и вооружения имели тесную связь с идеологией людей того времени. Образами животных и птиц в древности люди передавали свои представления о трех космических плоскостях, о верхней — небесной, средней — земной и нижней — водной. Появление таких изображений свидетельствует о развитии художественного вкуса и эстетических воззрений у древних племен Азербайджана (Илл.109, 110,). Изваяния животных, а также предметы украшения и вооружения с разнообразными изображениями на поверхности, имели определенное ритуальное значение. Они часто служили предметами культа, тотемами, призванными помочь в борьбе за существование. Поэтому изучение художественного металла имеет большое значение для изучения идеологии и искусства древних племен Азербайджана. Художественная обработка металлов — искусство малых форм. Благодаря красоте материала, талант и техническое мастерство исполнителя позволили придать изделиям изысканность, высокую художественную ценность, особую выразительность.

Илл.110. Бронзовая головка лошади. Южный Азербайджан. I тыс. до н.э.

134

РАЙИХА МАММАДЛИ

Высокого уровня развития в этот период достигает художественная металлообработка, послужившая прочной основой для дальнейшего развития таких сфер художественного металла, как оружейное искусство, торевтика, металлопластика и ювелирное искусство. Рассматривая огромное количество бронзовых кинжалов, распространенных в Азербайджане, нам удалось установить их типологию и выделить внутри этих типов некоторые варианты, а также определить хронологические рамки и районы их распространения. Анализ оружейного материала позволил прийти к выводу о том, что типологические черты оружия тесно увязывались с их художественно-декоративным убранством. Приемы декорирования «шлифовались» и оттачивались в течение столетий и приводили к кристаллизации художественно-стилистических особенностей, в которых превалирующим всегда оставался синтез смыслового содержания и художественно-стилистической формы. Анализ бронзовой и медной посуды позволил прийти к выводу о том, что форма этих изделий тесно увязывалась с их художественно-декоративным убранством. Гравированный декор, как правило, располагался на тулове и горлышке сосудов, тогда как налепной декор, чаще, располагался на ручках и сливе сосуда. Анализ фактического материала древних украшений Азербайджана свидетельствует о тонком вкусе и высоком технологическом мастерстве мастеров художественного металла в эпоху древности. Анализ развития декоративной и символической скульптуры на культовых предметах из металла свидетельствует о том, что внимание мастеров концентрировалось на символической и декоративной стилизации зоо- и антропоморфных образов. Мастеров художественного металла не интересовало реальное отображение пластических и изобразительных характеристик этих образов. Для них образ зверя всегда был лишь символом религиозно-культовых представлений, в которых феномен воплощения божества или духа в образе зверя являлся отправной точкой для стилизации образа. Археологические материалы Южного Азербайджана (северо-западного Ирана) показывают, что в VIII – начале VII в. до н. э. на всей этой территории распространяется единая археологическая культура с очень характерным художественным металлом. Искусство металлопластики всей этой территории, сохраняя связи с предшествующим периодом, демонстрирует большое единство в образах и стиле. Наиболее крупный массив художественных изделий этого периода обнаружен в поселениях Хасанлу и Зивие. Большинство вещей из этих поселений вы-

ХУДОЖЕСТВЕННЫЙ МЕТАЛЛ ДРЕВНЕГО АЗЕРБАЙДЖАНА

полнены в скифском стиле и происходят из единого культурного центра, который локализуется югом Приурмийского района. Многочисленные образы и мотивы кладов из Хасанлу и Зивие не оставляют ни малейшего сомнения в том, что большинство изделий из этих кладов выполнены местными мастерами, прекрасно освоившими стиль и технологии урартской и скифской художественной металлообработки. Художественная металлургия VII – VI вв. до н.э. знаменуется появлением ряда новых элементов, главным образом в художественно-техническом арсенале оружия и металлической утвари. В этот период железо становится основным преобладающим материалом для изготовления оружия, появляются формы, уже не имеющие бронзовых прототипов, складываются новые типы бронзовой и металлической посуды, в которой изобразительные символы начинают преобладать над орнаментальными. Широко представлены также вещи, стилистически относимые к урартским и скифским прототипам. Культура художественного металла в этот период, в стилистическом плане, более однородна, чем в предшествующие эпохи поздней бронзы и раннего железа. Среди многочисленных и разнообразных стилистических связей, в той или иной степени отразившихся в искусстве художественного металла древнего Азербайджана исследуемого периода, вырисовывается несколько направлений, характеризуемых определенным постоянством, и, как представляется, обусловленных основными особенностями ситуации, сложившейся в ареале, охватывающем Закавказье, Восточную Анатолию и Иранское плато в VII-VI вв. до н.э. Так, четко могут быть прослежены контакты с разными областями Ирана, из которых особый интерес для данного периода представляют художественные контакты областей Кавказского Азербайджана с Приурмийским районом и Луристаном. Не менее важное, хотя и не столь интенсивно выраженное направление распространения стилевых инноваций, очевидно органически связанное с первым, ведет в западные районы Малой Азии и даже в Эгейский мир. В I тысячелетии до н.э. Южное Закавказье, а конкретно — междуречье Куры и Аракса входило в зону древнейших центров освоения железа, и в значительной мере, быстрый прогресс производства железных орудий труда и оружия, торевтики и украшений в этом регионе объяснялся успехами бронзовой металлургии предшествующего времени. В древней Албании, возникшей в середине I тыс. до н.э., получили развитие металлургия и металлообработка, ювелирное ремесло, гончарное производство, стеклоделие, обработка камня,

ЗАКЛЮЧЕНИЕ

135

136

Илл.111. Золотая диадема. Шемаха. Хуннская эпоха. IV-V вв.

РАЙИХА МАММАДЛИ

кости и дерева, кожевенное ремесло, ткачество и т. д. (Илл. 111). Богатые сырьевые базы и наличие подсобных материалов для различных ремесел были основными объективными условиями этого развития. В заключение необходимо самым кратким образом коснуться некоторых общих проблем стилистики художественного металла. Если рассматривать, в целом, стиль художественного металла закавказского региона, то, видимо, справедливым будет мнение о значительном культурном единстве в пределах всего южного Кавказа. При всех отличиях его отдельных частей, вполне естественно объясняемых спецификой их развития, преобладающей тенденцией была тенденция к культурному единству. В основе этого лежали не только древние традиции, но и общность исторических судеб, близость социальной структуры, политических институтов и ряд других факторов. Общества, возникшие в Закавказье, представляли собой общества «периферийного» типа, т.е. они находились на границе, отделяющей старые цивилизации Переднего Востока от обширного мира, где господствовали еще первобытнообщинные отношения. Это приводило к тому, что на социальную, политическую и культурную сферы этих обществ оказывали определенное воздействие старые, ранее сложившиеся центры государственности. Взаимодействие старых местных традиций, влияние культуры переднеазиатского (и античного) мира, контакты с горцами и степняками – все это, в целом, создавало неповторимый облик художественного металла древней Албании. Подводя итоги исследования развития художественного металла в древнем Азербайджане можно однозначно констатировать следующие постулаты, характеризующие это развитие: 1. художественный металл древнего Азербайджана имеет глубокие исторические корни, восходящие к эпохе бронзы и железа. Высшей точкой развития художественно-технических

ХУДОЖЕСТВЕННЫЙ МЕТАЛЛ ДРЕВНЕГО АЗЕРБАЙДЖАНА

традиций древности является эпоха возникновения ранних государств на исторической территории Азербайджана; 2. формирование художественно-технических приемов художественной обработки металлов сопровождалось освоением навыков в области литья, ковки, штамповки и монтировки при изготовлении произведений художественного металла. Новые художественные и технические традиции проявились в изготовлении и декорировании оружия, торевтики и украшений; 3. ярким примером художественной обработки металлов является древняя металлопластика. Многочисленные зооморфные скульптуры из металла являются свидетельством тотемистических культов. При изготовлении подобной скульптуры из металла мастера руководствовались не реалистическим отображение образа зверя, а художественной стилизацией, вводящей скульптуру в сферу ритуальной и декоративной символики; 4. стилистические особенности древнего художественного металла Азербайджана обусловлены двумя основными факторами: вхождением данного массива металлических изделий в ту или иную археологическую группу и художественными контактами местной традиции художественного металлопроизводства с культурой художественного металла соседних регионов, входящих в сферу влияния таких древних цивилизаций как Урарту, Вавилон, Ассирия, Хетто-Финикия, Элам, Луристан и древний Иран. Яркое отражение в стилистике местного художественного металла нашли произведения, выполненные в скифском стиле и выполненные в результате синтеза скифских и местных традиций художественной металообра-ботки; 5. последний расцвет традиций художественного металла в эпоху древности приходится на албанский период в истории Азербайджана. Художественный металл этого периода характеризуется местными традициями, восходящими к предшествующим эпохам. Прослеживается четкая художественно-традиционная преемственность в изготовлении и декорировании оружия, украшений и металлической утвари культового и светского характера.

ЗАКЛЮЧЕНИЕ

137

138

РАЙИХА МАММАДЛИ

ХУДОЖЕСТВЕННЫЙ МЕТАЛЛ ДРЕВНЕГО АЗЕРБАЙДЖАНА

СПИСОК ИСПОЛЬЗОВАННОЙ ЛИТЕРАТУРЫ

139

СПИСОК ИСПОЛЬЗОВАННОЙ ЛИТЕРАТУРЫ На азербайджанском языке: 1. 2. 3. 4. 5. 6. 7. 8. 9. 10. 11. 12. 13.

1. Aslanov Q.M. Azərbaycan tunc təbərzin baltaları. Bakı, 1982. Əfəndi R. Azərbaycan incəsənəti. Bakı, 2001. Əfəndi R., Əfəndi T. Azərbaycan bəzək sənəti. Bakı, 2002 Qazıyev S. M. Vardanlı arxeoloji qazıntılarının hesabatı (1956-cı il) // Azərb. SSR EA Xəbərləri. Bakı, 1960, N 4. Qazıyev S.M. Qəbələ mahalının qədim tarixindən // Сб.: «Вопросы истории Кавказской Албании». Bakı, 1962. Qazıyev S.M. Qəbələ şəhərinin tarixi-arxeoloji tədqiqi // Azərbaycanın maddi mədəniyyəti, V. Azərbaycan SSR Elmlər akademiyası nəşriyyatı. Bakı, 1964. Qazıyev S.M. Qazax və Aqstafa rayonlarında arxeoloji tədqiqatlar. Bakı, 1967 Qazıyev S.M. Qəbələdə aparılmış arxeoloji tədqiqat və qazıntıların ilk yekunları // Azərbaycanın maddi mədəniyyəti. VI. Bakı, 1965. Qazıyev S.M. Mingəçevirdən tapılmış bəzi silahlardan // МКА, вып. II, Bakı, 1951. Quliyev N.M. Şamxor rayonundan tapılmış yeni arxeoloji materiallar // Azərb. SSR EA Məruzələri, 1965. N 11. Göyuşov R. Azərbaycan arxeologiyası. M., 1986. Mahmudov F.R. Talış və Muğanın qədim mədəniyyətinə aid arxeoloji materiallar // Azərb. SSR. EA Xəbərləri, Bakı, 1970, N 2. Xəlilov C.Ə. Qazax rayonunun Qazaxbəyli kəndi yaxınlığındakı qədim qəbiristanlıq haqqında // «Изв. АН Азерб. ССР», № 2, Bakı, 1959.

На русском языке: 14. Абибуллаев О. А. К вопросу о древней металлургии Азербайджана // МИА, 1965, № 125 15. Агаев Г.Д., Квачидзе В.А. Клад бронзовых топоров // АО, М., 1976. 16. Антонова Е.В. Контакты Месопотамии с восточными землями // Азия: диалог цивилизаций. Гиперион. М., 1996. 17. Антонова Е.В. Очерки культуры древних земледельцев Передней и Средней Азии. Опыт реконструкции мировосприятия. М., 1984. 18. Асланов Г.М., Ваидов Р.М., Ионе Г.И. Древний Мингечаур, Баку, 1959. 19. Бабаев И.А. Города Кавказской Албании в IV в до н.э. – III в. до н.э. – III в. н.э. Баку, 1990. 20. Бессонова С.С. Религиозные представления населения степной Скифии. Автореферат канд. диссерт. Киев, 1979.

140

РАЙИХА МАММАДЛИ

21. Бретаницкий Л.С. и Веймарн Б.В. Искусство Азербайджана. М., 1976. 22. Виноградов В.Б. Центральный и Северо-восточный Кавказ в скифское время. Грозный 1972. 23. Гуммель Я.И. Раскопки в Нагорно-Карабахской автономной области в 1939 году // Известия АзФАН СССР, № 4. 24. Гуммель Я.И. Большой курган № 2 около Ханлара // Azərb. SSR EA TİEA, inv. N 636. 25. Гуммель Я.И. Погребальный курган (№1) около Еленендорфа. Баку, 1931. 26. Гуммель Я. И. Некоторые памятники раннебронзовой эпохи Азербайджана // КСИИМК, XX, М. 1948. 27. Даниелян О. А. Бронзовые кинжалы из памятников ХоджалыКедабекской культуры // МКА, вып. X, Баку, 1987. 28. Джафарзаде Н.М. Элементы археологической культуры древней Мугани // «Известия АН Азерб. ССР», Баку, 1946, № 9 29. Джафаров И.Ф., Кесаманлы Г.П. Кешкинский курган // «Археологические и этнографические изыскания в Азербайджане в 1979 году». 30. Древние культуры Ирана. Первые цивилизации. М., 1989. 31. Дьяконов И.М. История Мидии. М.-Л., 1956. 32. Дьяконов И.М. Предпосылки создания первого классового общества в Иране и Средней Азии // История Древнего мира. М., 1989. 33. Дьяконов М.М. Очерк истории древнего Ирана. М., 1961. 34. Есаян С.А. Оружие и военное дело древней Армении (III – I тыс. до н.э.). Ереван, 1966. 35. Есаян С.А. Бронзовые кинжалы из памятников ХоджалыКедабекской культуры // МКА, вып. X, Б., 1987, стр. 75, табл. XIII. 36. ИАК, вып. XVI, СПб, 1905. 37. Ивановский А.А. По Закавказью // МАК, вып. 6, М., 1898. 38. Известия Археологической Комиссии, вып. XVI, С-Пб., 1905. 39. Ионе Г. И. Археологические раскопки в Мингечауре // Докл. АН Аз. СССР, 1948. 40. История Азербайджана, т.1. 41. Казиев С.М. Древний Мингечаур. Б., 1959. 42. Казиев С.М. Погребальный курган (№1) около Еленендорфа. Б., 1931. 43. Казиев С.М. Археологические раскопки в Мингечауре //МКА, Б., 1949, вып.1. 44. Казиев С.М. О некоторых типах оружия из Мингечаура // МКА, Б., 1951, вып. 2. 45. Кашкай М.А., Селимханов И.Р. Исследование медно-мышьяковых предметов из раскопок холма Кюль-тепе в Нахичеванской АССР // ДАН Азерб. ССР, 1959, №4.

ХУДОЖЕСТВЕННЫЙ МЕТАЛЛ ДРЕВНЕГО АЗЕРБАЙДЖАНА

СПИСОК ИСПОЛЬЗОВАННОЙ ЛИТЕРАТУРЫ

46. Кесаманлы Г.П. Археологические памятники эпохи бронзы и раннего железа Дашкесанского района. Баку, 1999. 47. Кларк Г. Доисторическая Европа. М., 1953. 48. Кобзев А. И. Учение о символах и числах в китайской классической философии. М., 1993. 49. Кошкарлы К.О. Античная и раннесредневековая торевтика из Азербайджана. Баку, 1985. 50. Кузьмина Е.Е. В стране Кавата и Афрасиаба. М., 1977. 51. Крупнов Е.И. Жемталинский клад. М., 1952. 52. Куфтин Б.А. Археологическая маршрутная экспедиция 1945 года в Юго-Осетию и Имеретию. Тбилиси, 1949. 53. Куфтин Б.А. Археологические раскопки в Триалети. Тбилиси, 1941. 54. Кушнарева К. Х. Некоторые памятники эпохи бронзы в Нагорном Карабахе // СА, XXVII, М. 1957. 55. Кушнарева К.Х., Чубинишвили Т.Н. Древние культуры Южного Кавказа. Л., 1970. 56. Кушнарева К.Х. Обмен и торговля в Закавказье в древности // «Краткие сообщения Института Археологии АН СССР. Вып.138. М., 1974. 57. Кушнарева К.Х. Южный Кавказ в IX-II тысячелетиях до н.э. // С-Пб.: Наука, 1993. 58. Ломтатидзе Г.А. Археологические раскопки в древнегрузинской столице Мцхета. Тбилиси, 1955. 59. Луконин В.Г. Искусство древнего Ирана. М.: Искусство, 1977. 60. Маммадли Р.Ш. Скифские мотивы и образы в искусстве древнего Азербайджана // «Культура народов Причерноморья», науч. журнал, № 243. Симферополь. 2012, 216 с. 61. Маммадли Р.Ш. Искусство художественного металла в древней Албании // «Мир культуры» № XXI. Баку, 2011, 282 с. 62. Маммадли Р.Ш. Древний художественный металл Азербайджана // Lətif Kərimov adına Azərbaycan xalçası və xalq tətbiqi sənəti Dövlət muzeyi elmi əsərlərinin toplusu. Bakı. 2010/ 63. Маммадли Р.Ш. Художественный металл эпохи ранних государств на территории Азербайджана // «Язык, культура, этикет в современном полиэтническом пространстве». Материалы Международной конференции. Нальчик. 2012. 687 с. 64. Мартиросян А.А. Армения в эпоху бронзы и раннего железа. Ереван, 1964. 65. Массон В.М. Древние культуры Ирана // Первые цивилизации. Л. 1989. 66. Массон В.М. Древние цивилизации Востока // Ташкент. 1996. 67. Махмудов Ф.Р., Мунчаев Р.М., Нариманов И.Г. О древнейшей металлургии Кавказа // СА, 1968, №4. 68. Махмудов Ф.Р. О бронзовых топорах Талыша // МКА, т. 7, Б., 1973.

141

142

РАЙИХА МАММАДЛИ

69. Мень А. Истоки религии. М., 1983. 70. Минкевич-Мустафаева Н.В. О датировке и хронологических этапах некоторых памятников Азербайджана эпохи поздней бронзы и раннего железа // МКА, т. 4, 1962. 71. Минкевич-Мустафаева Н.В. Памятники трех основных групп Ходжалы-Кедабекской культуры на территории Азербайджанской ССР и их датировка // Материальная культура Азербайджана. Вып. IV. Баку, 1962. 72. Нариманов И. Археологические материалы из сел. Дашсалахлы Казахского района // ДАН Азерб. ССР, № 3, 1962. 73. ОАК за 1900, СПб, 1902. 74. ОАК за 1901, СПб, 1903. 75. Отчеты Археологической Комиссии за 1900, С-Пб, 1902. стр. 76. Переводчикова Е.В. Келермесская секира и формирование скифского звериного стиля // Проблемы истории античности и средних веков. М., 1979. 77. Погребова М.Н. Закавказье и его связи с Передней Азией в скифское время. М.: Наука, 1984. 78. Погребова М.Н. Иран и Закавказье в раннем железном веке. М., 1977. 79. Пиотровский Б.Б. Ванское царство. М., 1959. 80. Рзаев Н.И. Искусство кавказской Албании. IV в. до н.э. – VII в. н.э. Баку: Элм, 1976. 81. Садыхзаде Ш.Г. Классификация украшений Азербайджана эпохи поздней бронзы и раннего железа // МКА, 1973, т.7 (на азерб. яз.). 82. Садыхзаде Ш.Г. Древние украшения Азербайджана. Баку: Ишыг, 1971. 83. Садыхзаде Ш.Г. О случайных археологических находках из окрестностей сел. Човдар // «Известия АН Азерб. ССР», Баку, 1963, № 6. 84. Садыхова С.Ю. Взаимовлияния ювелирного искусства Азербайджана со странами Ближнего и Среднего Востока. Автореферат диссертации. Баку: Элм, 2011. 85. Садыхова С.Ю. Мотив спирали в Азербайджанских ювелирных украшениях // Журнал научных публикаций аспирантов и докторантов. М., 2009. 86. Селимханов И.Р. Разгаданные секреты древней бронзы. М., 1970. 87. Спицын А.С. Могильник Кызыл-Ванк // ИАК, вып. XXIX, С-Пб., 1909. 88. Техов Б.В. Скифы и Центральный Кавказ в VII – VI веках до н.э. М., 1980. 89. Товадзе Ф.Н., Баркая В.Ф. Из истории обработки металлов давлением по археологическим материалам Грузии // СА, 1954, XX.

ХУДОЖЕСТВЕННЫЙ МЕТАЛЛ ДРЕВНЕГО АЗЕРБАЙДЖАНА

СПИСОК ИСПОЛЬЗОВАННОЙ ЛИТЕРАТУРЫ

90. Товадзе Ф.Н. и Сакаваралидзе Т. Бронзы древней Грузии, Тбилиси, 1959. 91. Тревер К.В. Очерки по истории и культуре Кавказской Албании IV в до н.э. – VП в н.э. М.-Л. 1959. 92. Халилов Д. А Раскопки на городище Хыныслы, памятнике древней Кавказской Албании // СА, 1962, № 1 93. Халилов Дж. Бронзовые пояса, обнаруженные в Азербайджане // МКА, 1962, т. IV. 94. Хачатрян Т.С. Материальная культура Артика. Ереван, 1963. 95. Хидашели М.Ш. Некоторые религиозно-культовые параллели между Кавказом и Луристаном // Кавказско-Ближневосточный сборник. III. Тбилиси.1970. 96. Хинц В. Государство Элам. М., 1977. 97. Чайлд Г. Древнейший Восток в свете новых раскопок. М., 1956. 98. Чубинишвили Т.Н. Древнейшие археологические памятники Мцхета. Тбилиси, XVI. 1962. 99. Чубинишвили Т.Н. Новые данные о проникновении урартской культуры в Южную Грузию // Новое в Советской Археологии. М.1965 100. Элиаде М. Космос и история. М., 1987. Иностранная литература: 101. Ackerman Ph. Luristan bronzes. New York. 1940. 102. Alden J.R. Trade and politics in Proto-Elamite Iran // Curr. Anthr. Vol. 23. 6. 1982. 103. Amandry P.A. A propos de Tresor de Ziwiye. “Iranica Antigua”. Leyden. 1968. 104. Amiet P. L Age des exchanges inter-Iranians’ 3500-1700 av. J.C. Paris.1986. 105. An Archeological Tour in Ancient Persia // Geographical Journal. Vol. LXXVI. 1935. 106. Archeological Reconnaissance in Southern Persia // Geographical Journal. Vol. LXXXIII.1934. 107. Arne T.J. Excavation at Shah-Tepe, Iran. Stockholm.1945. 108. Arne T.J. The Swedish archeological expedition to Iran. 1932-1933 // Acta archeological. Vol. VI. 1935. 109. Barnett R.D. The Tresaure of Ziwiye. “Iraq”. Vol.18. Paris. 1950 110. Barnett R.D. Median art.. “Iranica Antiqua”. Leyden. 1962 111. Beal T.W. Early trade in high land Iran: a view from a Source area // World Archeology. 1973. 112. Burton Brown T. Excavations in Azerbaijan.1948. London 1954. Cambridge History of Iran. Vol. I.1971. 113. Cameron G.G. The early history of Iran. Chicago-London. 1969. 114. Contenau G. Grishman R. Fouilles de Tepe-Giyan pres de Nehavend

143

144

РАЙИХА МАММАДЛИ

1931 et 1932// Musee du Louvre. Serie archeologique. T.III. Paris. 1935. 115. Dussaud R. H. The bronzes of Luristan. // SPA. Vol.1. 116. Dyson R.H. Excavations at Ziwiyech. “American Journal of Archaeology”. Vol.70. New-York. 1966. 117. Dyson R.H. Jr. The relative and absolute chronology of Hissar II and proto-elamite horizon of Northern Iran// Chronologies in the Near East. 1987. BAR 379. 118. Dyson R.H., Young T.C. The Solduz valley, Iran. Pisdeli Tepe// Antiquity. 1960. 119. Elizabeth F. Henrickson, Ingolf Thuesen. Upon this foundation. Carsten Niebuhr Institute of ancient near eastern studies. Copenhagen. 1989 120. Eliot H.W. Excavations in Mesopotamia and Western Iran sites of 4000-5000 B.C. Cambridge. 1960. 121. Excavations at Tepe Hissar, Damghan// Publications of the Iranian section of the university museum. Philadelphia. 1937. 122. Excavations at Shah Tepe. Iran. The Sino-Swedish Expedition// Archaeology. 5. Stockholm.1935. 123. Ghirshman R. Iran. London. 1954. 124. Girshman R.H. Le Tresor de Sakkez les origins de L’Art mede et les bronzes du Luristan. “Artibus Asiae”. Ascona. 1950. 125. Girshman R. Fouilles de Sialk pres de Kashan. Paris.1939. 126. Girshman R. Tombe princiere de Ziwiye et le debut de L’art animaller scythe. Paris 1979. 127. Girshman R. Persia from de origins to Alexander the Great. Leyden.1964. 128. Godard A. Les bronzes du Luristan. Paris. 1931. 129. Godard A. Le tresor de Ziwiye. Haarlem 1950. 130. Godard A. Les bronzes du Luristan // “Orientalia Romana”I. Roma. 1958. 131. Gordon Childe V. New light on the most Ancient East. The oriental prelude to European prehistory. London.1935. 119. J. de Morgan. Mission scientifique en Perse. Paris, V-IV, 1896. 132. J. de Morgan. La prehistoire Orientale, vol. II, Paris, 1927. 133. Kushnareva KK. The southern Caucasus in prehistory. University Pennsilvania museum.1997 134. Moorey P.R.S. Catalogue of the Ancient Persian bronzes in the Ashmolean Museum, Oxford, 1971. 135. Moorey P.R. Ancient Persian Bronzes in the Adam Collection. London 1974. 136. Muscarella O.W. Bronze and Iron. New York. Metropolitan museum of Art. 1988. 137. Schaeffer Cl.F.A. “Stratigraphe comparee et chronologie de l’ Asio Occidentale”. London, 1948.

ХУДОЖЕСТВЕННЫЙ МЕТАЛЛ ДРЕВНЕГО АЗЕРБАЙДЖАНА

СПИСОК ИЛЛЮСТРАЦИЙ 1. 2. 3. 4. 5. 6. 7. 8. 9. 10. 11. 12. 13. 14. 15. 16. 17. 18. 19. 20. 21. 22. 23. 24. 25. 26. 27. 28. 29. 30. 31. 32. 33. 34. 35. 36. 37. 38. 39.

Каменная форма для отливки бронзового топора. I тыс. до н.э. Бронзовый кинжал. Кавказский Азербайджан. II тыс. лет. до н. э. Бронзовый браслет. Южный Кавказ. I тыс. до н.э. Бронзовые колокольчики. Южный Азербайджан. I тыс. до н.э. Бронзовое височное кольцо. Мингечаур. II тыс. до н.э. Бронзовая деталь конской сбруи. Южный Азербайджан. 8-7 вв. до н.э. Бронзовый пояс. Кедабек. Конец II - начало I тыс. до н.э. Бронзовый пояс. Казах. Конец II - начало I тыс. до н.э. Бронзовый пояс. Южный Азербайджан. I тыс. до н.э. Фрагмент бронзового пояса. Ходжалы. I тыс. до н.э. Бронзовые антропомофорные фигурки. Ибрагим-Гаджилы. Товуз. I тыс. до н.э. Бронзовые женские фигурки. Южный Азербайджан. I тыс. до н.э. Бронзовая подвеска в виде утки. Хасанлу. II тыс. до н.э. Бронзовое зеркало. Мингечаур. 2700-2400 гг. д.н.э. Бронзовое зеркало. Мингечаур. VII-V вв. до н.э. Бронзовый кинжал. Кавказский Азербайджан. II тыс. лет. д. н. э. Бронзовые кинжалы. Кавказский Азербайджан. II тыс. до н.э. Бронзовые кинжалы. Кавказский Азербайджан. II тыс. до н.э. Бронзовый кинжал. Марлик. I тыс. до н.э. Бронзовый кинжал. Кавказский Азербайджан. II тыс. до н.э. Бронзовые кинжалы. Кавказский Азербайджан. II тыс. лет. до н.э. Бронзовый кинжал и ножны. Южный Азербайджан. I тыс. до н.э. Бронзовые кинжалы. Южный Азербайджан. I тыс. до н.э. Бронзовый кинжал. Тепе Гийан. I тыс. до н.э. Бронзовые мечи. Кавказский Азербайджан. II тыс. лет до н.э. Tопор. Эпоха бронзы. Кавказский Азербайджан. III-II тыс.лет.д.н.э. Tопор. Эпоха бронзы. Кавказский Азербайджан. III-II тыс.лет.д.н.э. Tопор. Эпоха бронзы. Кавказский Азербайджан. III-II тыс.лет.д.н.э. Сосуд с зооморфными ручками. Хасанлу. IX век до н.э. Зооморфная ручка. Хасанлу. IX век до н.э. Ваза из Марлика, Южный Азербайджан. I тыс.д.э.. Бронзовая чаша. Марлик. I тыс. до н.э. Золотой кубок. Хасанлу. IX в. до н.э. Золотой кубок (фрагмент). Хасанлу. IX в. до н.э. Золотой кубок. Марлик. XII-XI века до н.э. Золотой кубок. Марлик. IX век до н.э. Золотой кубок. Марлик. IX-VII век до н.э. Бронзовая чаша. Марлик. I тыс. до н.э. Золотой кубок. Каралдашт. IX-VII вв. до н.э.

СПИСОК ИЛЛЮСТРАЦИЙ

145

146

РАЙИХА МАММАДЛИ

40. Золотой браслет декорированный шестью львиными головами Марлик. XIV-XII вв. до н.э. 41. Реконструкция женских головных и нагрудных украшений. 42. Бронзовый височный медальон. Ханлар. II тыс. до н.э. 43. Бронзовое височное кольцо. Мингечаур. II тыс. до н.э. 44. Бронзовые височные кольца. Мингечаур. II тыс. до н.э. 45. Бронзовые подвесные украшения. Мингечаур. I тыс. до н.э. 46. Колокольчик с привесками. Ханлар. I тыс. до н.э. 47. Золотое платяное украшение. Марага. I тыс. до н.э. 48. Заколка для одежды. Кавказский Азербайджан. Бронза. I тыс. до н.э. 49. Бронзовая застежка. Наргизава. Ахсу. I тыс. до н.э. 50. Бронзовый пояс. Южный Азербайджан. I тыс. до н.э. 51. Бронзовые булавки с навершиями в виде фигурок птиц и животных. I тыс. до н.э. 52. Бронзовый браслет. Хасанлу. I тыс. до н.э. 53. Бронзовый браслет. Наргизава. Ахсу. Албания. Середина I тыс. до н.э. 54. Бронзовый браслет. с. Доланлар. Карабах. II тыс. до н.э. 55. Бронзовая фигурка оленя. Кавказ.Кабанская культура. I тыс. до н.э. 56. Бронзовая фигурка оленя. Кавказ. Кобанская культура. I тыс. до н.э. 57. Бронзовые фигурки оленей. I тыс. до н.э. 58. Бронзовые и золотые фигурки львов. Хасанлу. I тыс. до н.э. 59. Бронзовые головки быков. I тыс. до н.э. 60. Бронзовая подвеска в виде всадника. Наргизава. Ахсу. VI-IV вв. до н.э. 61. Бронзовая подвеска в виде лошади. Южный Азербайджан. I тыс. до н.э. 62. Бронзовая головка леопарда. Шамкир. 1400-1000 гг. до н.э. 63. Бронзовая головка льва-грифона. Южный Азербайджан.Начало I тыс. до н.э. 64. Фигурки коней. Деталь сбруи, ритон, подвески, заколкa. I тыс. до н.э. 65. Бронзовые фигурки горных туров. Южный Азербайджан. I тыс. до н.э. 66. Медная фигурка птицы. Ахсу. Раннее средневековье. 67 Бронзовый сосуд. Зивие. X-IX вв. до н.э. 68. Бронзовый светильник. Чухур-Габала. V-VII вв. н.э. 69. Бронзовые подвески в виде уток. I тыс. до н.э. 70. Пустотелая бронзовая подвеска в виде утки.Човдар. Дашкесан. VIII-VII в. до н.э. 71. Бронзовая подвеска-талисман. Ханлар. I тыс. до н.э. 72. Бронзовая головка быка. Карабах. Эпоха бронзы. 73. Бронзовый пояс. Хачбулаг. Дашкесан. I тыс. до н.э.

ХУДОЖЕСТВЕННЫЙ МЕТАЛЛ ДРЕВНЕГО АЗЕРБАЙДЖАНА

74. Бронзовый пояс. Кедабек. I тыс. до н.э. 75. Бронзовый талисман с 11-ю зонтообразными подвесками. с. Доланлар. Карабах. I тыс. до н.э. 76. Серебряная ванна (саркофаг) из Зивие. VIII-VII вв. до н.э. 77. Золотая пластина. Зивие. VII в. до н.э. 78. Золотые пластины. Зивие. VII в. до н.э. 79. Серебряное блюдо с золотой инкрустацией. Зивие. VIII в. до н.э. 80. Золотая пектораль из Зивие. VII век до н.э.. 81. Золотая пластина. Пояс. Зивие. VII в. до н.э. 82. Нашивная деталь. Хасанлу, IX в. до н.э. 83 Золотое скифское украшение рукоятки меча. Зивие. VIII-VII вв.до н.э.. 84. Бронзовое украшение пояса. Кавказ. I-II вв. н.э. 85. Тигель и литейная форма для отливки. Хасанлу. IX в. до н.э 86. Бронзовые пекторали. Ханларский курган. I тыс. до н.э. 87. Бронзовые фигурки туров. Деталь конских удил. Тепе Сиалк XI-IX вв. до н. э. 88. Золотой грифон из Зивие. VII в. до н.э. 89. Золотой ритон. Зивие. VIII-VII вв. до н.э. 90. Золотая пластина из Зивие. VIII-VII вв до н.э. 89. Золотые браслеты. Зивие. VIII-VII вв. до н.э. 90. Золотой олень. Зивие. VII в. до н.э. 93. Бронзовая деталь конских удил. Южный Азербайджан Нач. I тыс. до н.э. 94. Золотое навершие меча. Зивие. VIII-VII вв. до н.э. 95. Фрагмент бронзового пояса. Шахтахты. Нахичевань. I тыс. до н.э. 96. Золотое ожерелье. Мингечаур. V–III вв. до н.э. 97. Золотые серьги. Мингечаур. VII–V вв. до н.э. 98. Золотое ожерелье. Зиря. Абшерон. I тыс. до н.э. 99. Бронзовый медальон. Молла Исаклы. Албания. III-I вв. до н.э. 100. Фрагмент бронзового пояса. Ходжалы. I тыс. до н.э. 101. Золотой перстень. Албания. Мингечаур. II-III вв. н.э. 102. Золотая фибула (брошь). Албания. Хыныслы. Шемаха. I в. до н.э. – I в. н.э. 103. Серьги. Некпрополь Хыныслы. Шемаха. III-V вв. до н.э. 104. Золотая статуэтка. Ленкорань, Албания. Середина I тыс. до н.э 105. Серебряное блюдо. Албанский период. Рво. Ленкорань. III в. н.э. 106.Серебрянный ритон. Зивие. IX в. до н.э 107. Серебряный сосуд для благовоний. Лачин. Албания. VII в. н.э 108 Золотой браслет. Зивие. VIII-VII вв. до н.э. 109. Бронзовая фигурка рыбы. Баку. I тыс. до н.э. 110. Бронзовая головка лошади. Южный Азербайджан. I тыс. до н.э. 111. Золотая диадема. Шемаха. Хуннская эпоха. IV-V вв.

СПИСОК ИЛЛЮСТРАЦИЙ

147

Rəyihə Məmmədli Qədim Azərbaycanın bədii metal sənəti (rus dilində). 148 səh. Bakı – Elm – 2020

РАЙИХА МАММАДЛИ Книга посвящена исследованию художественных особенностей произведений древнего оружия, торевтики и различных металлических украшений Азербайджана, базирующегося на богатом археологическом, этнографическом, историческом и искусствоведческом материале. Комплексный искусствоведческий анализ выявляет локальные и универсальные качества и свойства художественного металла, что позволит расширить границы наших представлений о мастерстве древних мастеров по металлу, а сравнение художественнотехнических приемов изготовления художественного металла, созданного в Азербайджане и прилегающих регионах Южного Кавказа, Ирана, Передней Азии даст возможность отчетливо представить «культурные миграции» художественных приемов, содержания и формы при создании аналогичных произведений из металла.

Художеств. металл Древнего Азербайджана

Articles inside

Художеств. металл Древнего Азербайджана