Журнал "Омск театральный" №38(60) by sibmincult.ru

Министерство культуры Омской области Омское отделение Союза театральных деятелей России Журнал «Омск театральный» № 38 (60), декабрь 2014 года ББК Ж.33(2-4ОМ) Учредитель издания – Министерство культуры Омской области Журнал зарегистрирован Федеральной службой по надзору в сфере массовых коммуникаций, связи и охраны культурного наследия Свидетельство о регистрации ПИ № ФС55-1933-Р от 5 мая 2008 года Журнал «Омск театральный» – лауреат Межрегионального конкурса журналистского мастерства «Сибирь – территория надежд» 2007 и 2010 годов Темы номера: Премьеры, размышления о спектаклях. Юбилеи, творческие встречи. Актуальные интервью. Портреты в интерьере театра. Книжная полка. Главный редактор – Л.П. Трубицина Дизайн и вёрстка – Е.А. Пичугина Редакционная коллегия: М.В. Аварницына, В.И. Алексеев, В.Ф. Витько, Л.Ф. Гольштейн, С.П. Денисенко (зам. главного редактора), Л.Н. Колесникова, С.С. Кулыгина, В.Е. Миллер, Л.А. Першина, Б.М. Саламчев, В.А. Шершнёва На первой странице обложки: Сцена из спектакля Омского государственного театра куклы, актёра, маски «Арлекин» «Ночь перед Рождеством» Н.В. Гоголя (режиссёр – Владимир Бирюков) Фото Юрия Кисилевского На второй странице обложки: Солистка Омского государственного музыкального театра заслуженная артистка России Ирина Трусова на своём бенефисе Фото Андрея Бахтеева На третьей странице обложки: Сцена из спектакля Омского Драматического Лицейского театра «Ивонна, принцесса Бургундская» В. Гомбровича (режиссёр – Евгений Бабаш) Фото Владимира Казионова На четвёртой странице обложки: Сцена из спектакля Омского театра юных зрителей «Остров сокровищ» Р. Стивенсона (режиссёр – Владимир Золотарь) Фото Яны Шарафутдиновой

ДЕКАБРЬ 2014 38(60)

СОДЕРЖАНИЕ: Лина Туманова. Ода дому: «Воскресим мы радость нашу!» (40-летию Дома актёра имени Н.Д. Чонишвили посвящается).........................3 Виктор Лапухин: «Год культуры дал очень позитивные результаты» (Интервью с Министром культуры Омской области)............................................................9 Маргарита Зиангирова. …И выйти на новые творческие рубежи (О конференции Ассоциации Музыкальных Театров России)..........................................................11 Юрий Виськин. «Верь, не должно унывать» («Холостяк» И.С. Тургенева в Омском драматическом театре «Галёрка»).........14 Ирина Чернышева. Мальчишеская феерия на омской сцене («Остров сокровищ» Р. Стивенсона в Омском театре юных зрителей)............................16 Наталья Елизарова. Когда молчание – не золото («Ивонна, принцесса Бургундская» В. Гомбровича в Драматическом Лицейском театре).....................19 Карина Злиева. «Мы по всей земле кочуем, на погоду не глядим...» («Ночь перед Рождеством» Н.В. Гоголя в Омском государственном театре куклы, актёра, маски «Арлекин»)...............................22 Виктория Романова. Пространство памяти (Об участии Омского драматического театра «Студия» Л. Ермолаевой в I Межрегиональном фестивале «Театральная провинция»).........................................24 Людмила Першина. Эликсир молодости и таланта Ирины Трусовой (Интервью с солисткой Омского государственного музыкального театра, заслуженной артисткой России)...............................26 Александра Самсонова. «И кто ж тому виной, что я увлёкся этою игрой?» (О бенефисе актёра Омского государственного драматического «Пятого театра», заслуженного артиста России Владимира Остапова)...................32

Гали Абайдулов: «Передача духовного опыта – это и есть жизнь культуры» (Интервью с хореографом, лауреатом Государственной премии РФ, лауреатом Национальной театральной премии «Золотая маска»)......................................................34 Лариса Гольштейн. Видеть, слышать, узнавать что-то важное для себя… (Монолог в рубрике «В пространстве времени и сцены»)........................................................................38 Эдуард Павлинцев: «Не бояться пробовать новое» (Штрихи к портрету актёра Омского государственного театра куклы, актёра, маски «Арлекин»).................................................................................................................44 Сергей Денисенко. «Главное – не пропустить то, что назначено, и не просмотреть то, что адресовано…» (О VIII Межрегиональном фестивале «Неделя экспериментального театра в Омске»).........................................................................................................................................................48 Александра Юрьева. Режиссёр звука (Дмитрий Головко в рубрике «Люди театра»)..........................................................................................54 Валерия Калашникова. Праздничный экспромт, или Как непросто быть Орфеем (О вечере, посвящённом 20-летию Драматического Лицейского театра)...........................................56 Елена Мачульская. Дотянуться до Моцарта (О музыкальной партитуре спектакля «Маленькие трагедии» в Омском драматическом театре «Студия» Л. Ермолаевой).................................................................61 Эльвира Кадырова. О тех, с кем не договорили (Презентация книги Сергея Денисенко).....................................................................................................63 Светлана Яневская, Артур Хайкин, Виталий Вульф Татьяна Ожигова – имя-легенда (К 70-летию народной артистки России)...................................................................................................65 Памяти Эдуарда Уракова ...........................................................................................................................68 «…Сегодня – в роли скомороха, а завтра – в роли короля!» («Поэтический антракт»)............................................................................................................................70

ОМСК ТЕАТРАЛЬНЫЙ

ЮБИЛЕЙНОЕ Лина ТУМАНОВА

Ода дому: «Воскресим мы радость нашу!» Завершается 2014 год. Он впишется в историю с тем названием, которое ему на старте было дано в нашей стране, – Год культуры. И в театральном аспекте Омск многократно оправдал и красноречиво подтвердил статусность года. Заглянем в дневник событий, одно из которых, в ряду финальных, было для омского театрального сообщества и особым, и знаковым – 40-летие Дома актёра имени Н.Д. Чонишвили.

В феврале и марте проходил юбилейный – 20-й фестиваль-конкурс «Лучшая театральная работа года». Он начался в 1994 году, когда в Омске было всего шесть профессиональных театров, развивался и трансформировался, постепенно в орбиту включались новые коллективы (теперь их общим числом десять), расширялся список номинаций, а следовательно и общий спектр творческого смотра. Июнь прошёл под знаком «Академии» – международного фестиваля, в четвёртый раз пригласившего омичей познакомиться со спектаклями широко известных и новых российских и зарубежных театров. Лето и начало осени – традиционное время гастролей и фестивалей. Творческими визитами-отчётами обменялись Омский государственный академический театр драмы (в Алматы) и Государственный академи-

ческий русский театр драмы имени М. Лермонтова (в Омске), Омский государственный театр куклы, актёра, маски «Арлекин» (в Петрозаводске) и Государственный театр кукол Республики Карелия (в Омске). Чудесным образом завершается год для нашей «Галёрки». Она и на гастролях побывала, и премьеры выдавала, но самое радостное – наконец-то началось реальное строительство нового здания, их дома, без которого театр живёт-выживает уже шестой год. Вот уж «воскресят они радость», когда въедут в свой обновлённый дом! С надеждами на новые творческие достижения и устремления «на вырост» отметил 20летие Лицейский театр. Дом актёра. 17 ноября 2014 года. Участники юбилейного вечера

ДЕКАБРЬ 2014 38(60)

Актёры Академического театра драмы, уверяя, что «театр начинается с зеркала», лирически тостуют юбилей: «Встретим стаканом вина с коркой чёрного хлеба! Я расскажу тебе, где здесь луна и где начинается небо…»

Председатель Омского отделения СТД РФ, народная артистка России Валентина Шершнёва: «Сорок лет для актёрской жизни – это огромный отрезок времени. Многих, кто начинал строить этот дом и работать в нём, уже нет с нами, но мы стараемся передавать любовь к нашему дому от поколения к поколению»

Министр культуры Омской области Виктор Лапухин: «Именно театральное сообщество – самое организованное творческое объединение во всей России. И замечательно, что у нас есть Дом актёра, в котором царит творчество, где происходят интересные встречи, где открываются новые имена»

Студенты факультета культуры и искусств ОмГУ имени Ф.М. Достоевского: «Мы – смена, значит, нет вам расслабленья!»

Актрисы театра «Галёрка»: «Рампы гаснет свет, звонок последний дали. Мест свободных нет, аншлаг сегодня в зале»

Марина Жигунова, председатель комиссии по вопросам культуры, духовно-нравственного развития и межнациональных отношений Общественной палаты Омской области: «Есть хорошая символика в том, что в 1974 году сошлись два важных события – открытие в нашем городе Омского государственного университета и Дома актёра»

Декан факультета культуры и искусств ОмГУ имени Ф.М. Достоевского Нина Генова: «Любовь к актёрам, к дому, где они бывают, любовь к их творчеству доходит до каждого сердца»

ОМСК ТЕАТРАЛЬНЫЙ

Сергей Шоколов: «Дом актёра, обращаем Лишь к тебе мы речь свою! О тебе мы воздыхаем!.. Можно я уже спою?..»

Актёры «Пятого театра» в ролях Пушкина, Чехова, Гоголя и Лермонтова: «О, желанный Дом актёра! Чьё восторженное сердце не трепещет пред тобой? Кто, тебя в беде увидев, не пожертвует собою – сердцем, телом и душой?» Светлана Терентьева, главный редактор журнала «Омская муза», передала поздравление от департамента культуры Администрации города Омска: «Дом актёра – настоящий храм искусства, куда хочется приходить снова и снова. Это своего рода намоленное место, где сбываются мечты и творческие замыслы многих людей»

Заслуженный архитектор России Альберт Каримов: «Дом актёра – это пространство, где совершенно очевидным становится синтез искусств»

ДЕКАБРЬ 2014 38(60)

Ирина Серебренникова, начальник информационного управления Омского городского Совета: «В Омске, городе с большими театральными традициями, Дом актёра стал для всех артистов, независимо от их возраста и званий, по-настоящему родным домом»

«Арлекиновцы»: «– Эх, пить пошли!.. – Неужели они как все? – Плакали мои танцы! – А может, они один раз – в честь праздника? – Не надо питать иллюзий!»

Владимир Миллер (Музыкальный театр): «Три сестрицы вечерком забрели в актёрский дом вспомнить чтоб, как говорится, чем здесь жили три сестрицы. Промелькнуло сорок лет! То ли помнят, то ли нет. Тихо в зале посидим да за ними поглядим…»

Татьяна Луцак, Надежда Мотовилова, Галина Чиркова

Ольга Березовская, Валентина Шершнёва, Ирина Трусова

Мария Полякова, Иванна Цицей, Елена Иванова Заслуженная артистка России Татьяна Филоненко: «Хочу вспомнить всех, кого сегодня нет с нами, людей, которые отдали свой талант, здоровье, жизнь нашему дому и нашему городу. Если вначале эти потери ощущались остро и больно, то сейчас они переплавились в светлую память. И теперь понимаешь: то добро и тепло, которое они оставили в этих стенах, помогает нам жить и работать»

Евгения Славгородская, Владимир Михайлов, Ольга Серман (Театр «Студия» Л. Ермолаевой): «Помню тёплый вечер, помню наши встречи, помню, как гуляли под луной. Помню миг свиданья. И в любви признанья навсегда останутся со мной»

ОМСК ТЕАТРАЛЬНЫЙ

Николай Пушкарёв в роли Агабо (Лицейский театр): «А поколениям он наказал на долгие годы: чтобы лоза росла и давала плоды, надо удобрять её потом и кровью актёрской, поливать слезами зрителей, плоды собирать под звонкий смех!..»

Заслуженный артист России Николай Ханжаров, актёр Ростовского академического Молодёжного театра: «…А ещё я выполняю просьбу моих дорогих друзей и по жизни, и по работе в 70-е - 80-е в омской драме – Коли Чиндяйкина и Юры Ицкова: они попросили меня передать всем вам самый горячий привет! Я исполню песню, которая была нашим гимном Дому актёра…» Актёры ТЮЗа иронично зарифмовали «дивиденды» и «аплодисменты» в том смысле, что все-то дивиденды у артиста по жизни – аплодисменты

ДЕКАБРЬ 2014 38(60)

В череде фестивальных событий хочется отдельно выделить очередную блестящую победу нашего «Арлекина» в Китае. На проходившем в ноябре в Шанхае IV Международном фестивале театров кукол «Золотая магнолия» омский спектакль «Двенадцать месяцев» по пьесе С. Маршака был удостоен Гран-при. В конкурсной программе были спектакли театров кукол из Австрии, Венгрии, Германии, Израиля, Испании, Польши, Словакии, Франции и Китая. Россию представляли омские кукольники. И Большой приз стал не единственной наградой. Постановщик спектакля заслуженная артистка России Светлана Евстратенко получила приз «Лучшая режиссёрская работа», художник спектакля Ольга Сидоренко (Брянск) – приз «Лучшая работа художника». Обратим особое внимание: получить в Китае Гран-при за ширмовой спектакль с тростевыми куклами – это на самом деле редкое и драгоценное признание, ведь в Поднебесной империи искусство оживления тростевых кукол зародилось ещё до нашей эры, а к X столетию приобрело уже развитые формы. В Омске тростевые куклы впервые появились в 40-е годы прошлого века, и, как уверяют специалисты, у нас сформировалась своя омская школа кукловождения. Аплодисменты нашим кукольникам! А теперь ещё об одном событии ноября: 17-го числа Дом актёра имени Н.Д. Чонишвили отметил своё 40-летие. Да, прошло уже достаточно времени, чтобы у этого особого омского пристанища и понятия – Дом актёра – появилась своя история. Перелистаем календарь: 1959 год – на отчётно-выборной конференции Омского отделения Всероссийского театрального общества возникла идея создания в Омске Дома актёра. 1972 – 1974 годы – строительство здания Дома актёра под руководством председателя правления Омского отделения ВТО народного артиста РСФСР Ножери Давидовича Чонишвили и первого директора Дома актёра заслуженного работника культуры РСФСР Елизаветы Григорьевны Куперман. 18 ноября 1974 года состоялось торжественное открытие Дома актера. 1989 год – Омскому Дому актёра присвоено имя народного артиста РСФСР Н.Д. Чонишвили. Что такое Дом актёра для омской творческой интеллигенции, для многочисленных поклонников театрального искусства? Про это уже и было написано немало, и ещё будет сказано и написано много. Сколько прекрасных людей помнит этот дом! Как много было здесь деловых, серьёзных встреч и разговоров! Как невероятно бурлила творческая жизнь! Сколько трогательных, смешных,

озорных, развесёлых, чудесно свободных (заметим: в самые разные времена) капустников было на его сцене! Какая славная атмосфера царила в зале!.. И вечер, состоявшийся 17 ноября и сочинённый омскими актёрами под руководством Марины Аварницыной и Сергея Шоколова, был отчётливым посылом: мы – вместе! Мы держим и будем держать творческую планку! Нам есть что предъявить друг другу и зрителям! На этот праздник не смогли приехать по причине отсутствия паузы в своих рабочих графиках наши драгоценные друзья Николай Дмитриевич Чиндяйкин и Юрий Леонидович Ицков, но мы всё-таки решили вписать их голоса в картинку юбилейных торжеств. Юрий Ицков, народный артист России (СанктПетербург): «Воссоздать атмосферу «тех лет» – дело, конечно же, весьма многотрудное… Атмосфера ведь всегда разная. Но есть главный, объединяющий момент: атмосфера всегда связана с личностями, с концентрацией этих личностей «на один квадратный метр» нашего города, с востребованностью этих личностей... Даже то, что активные сезоны сменяются порой неким затишьем, – всё равно это входит в понятие жизни Дома актёра. Подчеркну: не Дворца, не Дома культуры, а именно – Дома актёра как уникального, неповторимого явления, как Центра творческой интеллигенции. Мы очень зависим от себя, от общей театральной ситуации в городе. Дом актёра – это «градусник», измеритель давления-состояния творчества, это показатель того, что мы есть, что есть наша жизнь. И в этом очень большая ценность и уникальность Дома. Александр Володин сказал о театре: «Театр должен помогать жить». Это так точно! Наипервейшая функция Дома актёра – та же: помогать жить. Говорят, у каждого дома есть душа. Это действительно так. У Дома актёра – тем более. И главные качества души нашего Дома – доброта, высокая энергетика и... беззащитность. Доброта и беззащитность. Мы действительно, в принципе, беззащитны...». Николай Чиндяйкин, народный артист России (Москва): «...Это было действительно счастье, радость непередаваемая! Наши вечера, все наши встречи, дружба, и даже посиделки в актёрском кафе... Но есть какая-то более всеобъемлющая мысль, связанная с ощущением дома. Профессия актёрская по сути своей – бродяжническая. Актёры, в общем-то, странники. И пусть кто-то из них имеет приличную квартиру, всё равно есть ощущение какой-то «отдельности» от жизни. Дом актёра, общий дом, даёт (опять же на уровне подсознания) чувство «артельности», ощущение стабильности, ощущение тепла от того, что есть место, где тебя всегда ждут, где ты со своими друзьями – хозяин…». На вечере, состоявшемся 17 ноября, в одном из ансамблевых выступлений прозвучала своеобразная ода Дому актёра, в которой вот такой призыв: «Воскресим мы радость нашу!». Оно, действительно, важно – чувствовать себя в сообществе, сохранять бодрость духа и поддерживать творческий тонус! ОМСК ТЕАТРАЛЬНЫЙ

ИНТЕРВЬЮ «ОТ»

Виктор Лапухин: «Год культуры дал очень позитивные результаты» У Министра культуры Омской области Виктора Прокопьевича Лапухина в дипломе об окончании ВосточноСибирского государственного института культуры указана такая специализация: «Режиссура массовых представлений». Сегодня мы предлагаем поговорить о том, какие из «массовых представлений» Года культуры оставили у него чувство «режиссёрского» удовлетворения.

– Скажите, Виктор Прокопьевич, в чём вы видите главный смысл объявления Года культуры? – Практика показала плодотворность таких инициатив. Впервые за прошедшие двадцать лет федеральный центр реально повернулся к проблемам субъектов в развитии культуры. Этот год дал очень позитивные результаты. Вот смотрите: начиная с 2013 года, в нашу область привлечено более миллиарда федеральных средств. И они уже работают. В этом году мы наконец практически приступили к решению болезненного вопроса с «Галёркой». После долгого времени, которое потребовалось на разработку проекта, различных согласований, начались работы по реконструкции здания театра. На данный момент завершен демонтаж старых конструкций. По итогам всех преобразований предусмотрено увеличение площадей театра почти в три раза, а также пристройка дополнительных помещений и надстройка этажа. Если до реконструкции площадь здания составляла 2885 квадратных метров, то после реконструкции она составит 7800. До конца этого года будут выполнены 20 процентов строительно-монтажных работ и планируется ввод в эксплуатацию инженерных сетей. Для этого выделены и получены федеральные средства в размере 300 миллионов рублей. И одно из последних поступлений – более 50 миллионов рублей – пошло на создание музея Михаила Александровича Ульянова в Таре, на улучшение материальнотехнической базы сельских учреждений культуры, это новое световое, звуковое оборудование, транспорт. Надо сказать, что муниципальные районы в этом году получили очень существенную поддержку. – Какие из реализованных в этом году проектов вызвали у вас чувство «режиссёрского» удовлетворения? – Это прежде всего проект «Великие реки искусства. (Россия – Казахстан – Китай)» и прошедшая в его рамках Международная художественная выставка «Евразия-арт». Интересный, масштабный проект! Отличная была экспозиция, которую посетили 40 тысяч человек. Успешным был и большой кинофестиваль «Движение», на который в Омск приехало много звёзд. В четвёртый раз состоялся в Омске Международный театральный фестиваль «Академия». В целом я его оцениваю положительно. Понятно, что совершенству нет предела. Формирование афиши – очень сложный процесс, ДЕКАБРЬ 2014 38(60)

Проект театра «Галёрка»

требующий длительной и тщательной подготовки. Да, конечно, хотелось бы увидеть и коллективы, и спектакли мирового уровня, но не будем забывать о том, что у нас пока не фестиваль класса А, как в Эдинбурге, Авиньоне. Но то, что наш фестиваль развивается, что он востребован, это несомненно. Ведь за эти шесть лет омские зрители увидели спектакли знаменитейших театров мирового уровня: «Комеди Франсез», «Берлинер Ансамбль», театр «Шаубюне» и многих других очень известных коллективов. Последний фестиваль был по афише более российским. – Но так сложились уже совершенно не театральные обстоятельства. – Да, такой непростой год выдался, санкции против России были выдвинуты. В результате демарш продемонстрировал Новый Рижский театр, ранее давший согласие на участие в фестивале. Это всё определённым образом сказалось. – Многое ли вам удалось посмотреть из фестивального репертуара? Что из увиденного произвело на вас наиболее яркое впечатление? – Я видел многое, однако не всё, но из того, что удалось посмотреть, наибольшее впечатление произвёл на меня спектакль «Коварство и любовь» в постановке Льва Додина. Меня очень радует, что один из мэтров мирового театра постоянно принимает приглашение от нас и приезжает в Омск со своим знаменитым коллективом. Лев Абрамович – большой мастер, большой художник, и общение с ним всегда плодотворно. У меня сложное, скажем так, отношение к показанному на фестивале спектаклю «Онегин» Ти-

мофея Кулябина, несмотря на то, что отец этого режиссёра, Александр Прокопьевич Кулябин – мой давний коллега и большой друг. Нет, я не возражаю против того, чтобы такие спектакли были и чтобы они включались в афишу фестиваля «Академия». Но у меня он вызвал много вопросов, какие-то моменты я просто не приемлю. Конечно, молодые дерзают, спектакль этот даже номинировался на «Золотую маску». – Да, он получил специальную премию жюри, а в числе основных – премия у Дениса Солнцева, художника по свету. Виктор Прокопьевич, когда вы выезжаете в Москву, другие города, вам удаётся бывать в театрах, смотреть премьеры? – Стараюсь, не всегда получается. Вот сейчас я еду на III Международный культурный форум в Санкт-Петербург, а поскольку наряду с официальными, у меня есть отдельное приглашение от Валерия Фокина, надеюсь побывать в Александринском театре. Кстати, в культурной программе предусмотрен показ спектаклей, участников фестиваля «Золотая маска». Мне бы хотелось посмотреть «Евгения Онегина» Московского театра имени Вахтангова в постановке Римаса Туминаса, только боюсь, по времени не получится. В рамках форума будут проходить дискуссии, деловые встречи. Круглый стол «Глобальный театр человечества и современная сцена: диалог театральных идей» состоится как раз в Александринском театре. В нём примут участие Лев Додин, Валерий Фокин, Роберт Стуруа, Римас Туминас, Люк Персеваль, Теодор Терзопулос и другие режиссёры с мировым именем. Я также буду принимать участие в круглом столе, который называется так: «Театральное пространство: формы бытования и взаимодействия». В нём предполагается обмен мнениями директоров, художественных руководителей российских и зарубежных театров, менеджеров крупных фестивалей. Думаю, что не только, выезжая в другие города, но и в Омске мы теперь имеем возможность посмотреть многие лучшие спектакли, поскольку у нас есть фестивали «Академия», «Молодые театры России», «В гостях у «Арлекина», «Золотая маска» регулярно привозит спектакли, которые являются или номинантами, или лауреатами этого престижного театрального форума. – Поздравляя омских деятелей театра на праздновании 40-летия Дома актёра, вы отметили значимость проводимого у нас профессионального фестиваля-конкурса «Лучшая театральная работа». Ведь он – ровесник Национального театрального фестиваля «Золотая маска». Немногие регионы могут похвастаться таким «ровесничеством». Каково будущее нашего конкурса? – Действительно, далеко не в каждом регионе подобный фестиваль есть. И то, что это сохраняется, очень важно для Омской области, которая традиционно считается одним из при-

знанных театральных мест в нашей стране. Можно чтото менять в этом нашем смотре, вносить коррективы в сроки его проведения, в номинации, приглашать критиков из других городов в жюри, но сохранять и развивать этот фестиваль, несомненно, нужно. У меня, как у человека, не стороннего в театральном сообществе, самое доброе отношение к этому фестивалю-конкурсу, и мы будем его поддерживать. – В 2015 году «Омск театральный» будет отмечать 20-летие как журнал и 30-летие как издание, которое начиналось с газетного формата. У вас есть пожелания в адрес наших авторов? – Самое важное – чтобы написанное об актёрах, режиссёрах, других творческих людях, о спектаклях было интересно читать. Хочется, чтобы в профессию театральных рецензентов, критиков, журналистов, работающих в этой теме, приходили молодые, чтобы они учились прежде всего любить театр и грамотно, интересно писать о спектакле. – Но, к сожалению, сегодня газеты практически не публикуют рецензий, и выхода, кроме как в Интернет, у пишущих о спектаклях нет. – Поэтому хорошо, что у нас есть своё специализированное издание, в котором серьёзно и обстоятельно, без всякого налёта, свойственного так называемой жёлтой прессе, пишется о театре и о спектаклях. На самом деле можно по пальцам сосчитать, где в регионах есть такие издания, как наши журналы «Омское наследие», «Омск театральный», «Литературный Омск». Я считаю, что это одно из наших завоеваний, его надо сохранять, развивать, мы будем это направление поддерживать. – Вы можете признаться, что у вас к театру особое отношение? Что вам интересно в современном театре? – Конечно, могу признаться, что к театру у меня особое отношение, но эти два с половиной года мне приходится больше заниматься другими делами, а их круг немалый – от проблем сельских учреждений до охраны историко-культурного наследия, от вопросов развития материально-технической базы отрасли до поддержки на современном уровне деятельности музеев, библиотек. Но я никогда не остыну в своём отношении к театру. В его современном состоянии мне многое интересно. И я совершенно разделяю позицию Александра Александровича Калягина, который добивается, чтобы русский репертуарный театр был признан ЮНЕСКО как мировое культурное достояние. Наш современный театр очевидно заражён эпатажем, нередко молодые режиссёры ставят спектакли с явной оглядкой на западную моду. Мне кажется, на сцене сегодня много трюкачества, разного рода изысков и мало настоящего, глубокого разговора о человеке, о его сегодняшних болях и радостях, тревогах и надеждах. А ведь это самое главное, за чем идёт в театр зритель. Да, сейчас явно ощущается дефицит хороших новых пьес. Недаром стали появляться различные лаборатории современной драматургии. Одна из них довольно успешно работает при нашем Омском академическом театре. Что ж, будем надеяться, что талантливые авторы, пишущие для театра, ещё появятся и удивят нас. – Благодарю вас за беседу и желаю успехов в вашей многогранной деятельности! Беседу вела Лидия ТРУБИЦИНА ОМСК ТЕАТРАЛЬНЫЙ

ПРОФЕССИОНАЛЬНЫЕ ВСТРЕЧИ Маргарита ЗИАНГИРОВА

. . И выйти на новые творческие рубежи С 25 по 27 октября 2014 года в Москве в Детском музыкальном театре имени Н.И.Сац проходила конференция Ассоциации Музыкальных Театров России. Она была проведена при поддержке Министерства культуры России, при содействии Союза театральных деятелей РФ и известных европейских театральных сообществ Opera Europa и RESEO. В совет ассоциации входит Борис Львович Ротберг, заслуженный работник культуры РФ, директор Омского государственного музыкального театра. Об Ассоциации Музыкальных Театров (АМТ) и о конференции рассказывает участница этого форума, заведующая литературной частью Омского государственного музыкального театра.

Созданная в 2004 году Ассоциация Музыкальных Театров (АМТ) за прошедшее десятилетие объединила музыкальные театры крупнейших городов России: Москвы, Санкт-Петербурга, Перми, Екатеринбурга, Самары, Саратова, Ростова, Омска, Новосибирска, Красноярска, Иркутска, Северска, Хабаровска, а также несколько театров стран ближнего зарубежья, среди которых Казахский государственный академический театр оперы и балета имени Абая, Азербайджанский и Одесский театры музыкальной комедии. Среди членов Ассоциации – Большой театр России, Музыкальный театр имени К.С. Станиславского и В.И. Немировича-Данченко, Центр оперного пения Галины Вишневской, питерские Детский музыкальный театр «Зазеркалье», «Санктъ-Петербургъ Опера» и театр музыкальной комедии, Пермский театр оперы и балета, Свердловский театр музыкальной комедии и многие другие. Задачей АМТ является постоянная работа по улучшению условий существования своих участников: от помощи в решении творческих проблем до выяснения нюансов юридических неурядиц. Миссия АМТ – объединить единомышленников, создать единое культурное

пространство, помочь театрам выйти на новые жизненные и творческие рубежи. Одной из важнейших функций ассоциации является создание единого информационного контекста российского музыкального театра. АМТ создала общую электронную базу контактов всех работников музыкальных театров России и собственную музыкальную электронную библиотеку, где есть и клавиры, и партитуры, и либретто, что позволило членам АМТ беспрепятственно получать любую необходимую им для работы информацию. Ещё одно направление деятельности ассоциации – образовательное. АМТ взяла на себя организацию и проведение семинаров мастерклассов, творческих лабораторий и стажировок для работников музыкальных театров, которые регулярно проходят в разных городах РФ. Также АМТ занимается организацией фестивалей и гастролей музтеатров на всей территории страны. В 2014 году президентом Ассоциации Музыкальных Театров стал художественный руководиВладимир Урин любезно принял своих коллег из регионов в одном из роскошных залов Государственного академического Большого театра России

ДЕКАБРЬ 2014 38(60)

Президент АМТ России Георгий Исаакян и Генеральный директор Большого театра РФ Владимир Урин уже давно работают рука об руку

тель Московского государственного академического детского музыкального театра имени Н.И. Сац, лауреат Национальной театральной премии «Золотая маска» Георгий Исаакян. Если говорить совсем просто, то Ассоциация Музыкальных Театров – это профсоюз нового образца, объединивший в своих рядах более трёх десятков музыкальных театров страны, решивших не только «не пропасть по одиночке», но и жить достойно, во всём блеске, присущем музыкально-театральному миру. АМТ создавалась для того, чтобы объединить единомышленников, восстановить разорванные связи, воссоздать единое культурное пространство, помочь театрам выйти на новые жизненные и творческие рубежи. Собравшись однажды в Омске, руководители российских музыкальных театров обсудили своё не совсем весёлое положение и поняли, что проблемы у всех примерно одинаковые, а значит, и решать их можно сообща, обмениваясь опытом и приходя друг другу на помощь. Имущественные вопросы, вопросы налогообложения, сложности договорной системы, тонкости сферы авторского права – всё это насущные проблемы, схожие во всех театрах, требующие скрупулезного рассмотрения и выгодного для всех сторон результата. Обмениваясь опытом, руководители театров вырабатывают единую стратегию деятельности. Ассоциация считает одной из своих первостепенных задач облегчение решения многих проблем, с которыми сталкиваются работники музыкальных театров. С приходом Георгия Исаакяна к руководству АМТ творческой базой ассоциации, её штабквартирой стал Детский музыкальный театр имени Наталии Ильиничны Сац. Программа трехдневного форума, со-

стоявшегося в конце октября этого года, включала несколько крупных мероприятий: научно-практическую конференцию музыкальных театров, посвящённую работе с детской аудиторией; ярмарку проектов музыкальных театров; семинары и лекции ведущих деятелей музыкального театра России и Европы. Опытом работы с детской аудиторией со своими российскими коллегами поделилась театральный деятель из Германии Иоханна Кайзер. Наиболее острую полемику среди руководителей музыкальных театров вызвал вопрос о правомерности номинирования на «Золотую маску» спектаклей, ранее поставленных на зарубежной сцене и «под копирку» перенесённых на российскую. Речь идёт о нашумевших мюзиклах «Призрак оперы» и «Русалочка». По мнению знатоков таких постановок, чаще всего, спектакль ставится путём чёткого следования тому, что изображено на видеозаписи зарубежного оригинала, когда даже движения актёров вычисляются «по сантиметрам». По мнению генерального директора Свердловского государственного академического театра музыкальной комедии Михаила Сафронова, «Золотая маска» – премия национальная, и оценивать нужно спектакли, которые не переносятся с зарубежной сцены на нашу, а сочиняются в российских театрах. В качестве примера он привёл постановку мюзикла «Скрипач на крыше» в Екатеринбурге, когда театр купил лицензию на его постановку и, «не заглядывая в плёнку», создал свой, оригинальный спектакль. Художественный руководитель, директор Новосибирского театра музыкальной комедии Леонид Кипнис поддержал коллегу, добавив, что «любой фестиваль «заточен» на оригинальную, свежую продукцию, а не на копию чужого успеха». Но тут же встал вопрос о том, как быть с актёрскими работами в таких постановках? Ведь по общему признанию актёры российских постановокпереносов чаще всего дают фору своим коллегам из оригинальных версий. Острая дискуссия вылилась в обращение руководителей музыкальных театров – членов АМТ в секретариат Союза театральных деятелей России и к руководству российской национальной театральной премии и фе-

ОМСК ТЕАТРАЛЬНЫЙ

ПРОФЕССИОНАЛЬНЫЕ ВСТРЕЧИ стиваля «Золотая маска» о номинировании спектаклейпереносов в категориях «опера», «балет», «оперетта/ мюзикл». В обращении отмечается, что «директорский корпус российских музыкальных театров предлагает исключить из номинации постановочную группу таких спектаклей и дать возможность только артистам и дирижёрам данных спектаклей участвовать в частных номинациях на общих основаниях». Поскольку, по единогласному мнению директоров театров – членов АМТ, лишь «Золотая маска» является в нашей стране фестивалем, в котором музыкальные театры могут «сверить часы» и показать свои новые постановки, то возникла идея создать свой фестиваль музыкальных театров России в статусе национального. По мнению инициаторов идеи, у нового фестиваля не должно быть экспертного совета. Театры должны сами предлагать и за свой счёт привозить на суд московской критики и столичных зрителей спектакли, которые считают этапными, художественно важными для коллектива. Руководители музыкальных театров Москвы поддержали профессиональное сообщество и высказали готовность безвозмездно или на льготных условиях предоставлять свои площадки коллегам из регионов. Генеральный директор Государственного академического Большого театра Владимир Урин и руководитель Московского академического музыкального театра имени К.С. Станиславского и В.И. НемировичаДанченко Ара Карапетян заверили, что всегда найдут возможность принять региональные музыкальные театры на своих прославленных площадках. В заключительный день заседания АМТ, которое проходило в стенах Большого театра России, было принято решение ходатайствовать о включении нового фестиваля в систему Федерального центра поддержки гастрольной деятельности. Как единодушно отметили участники форума, прообразом нового всероссийского фестиваля музыкальных театров, бесспорно, является фестиваль «Панорама музыкальных театров России», зародившийся в 2006

ДЕКАБРЬ 2014 38(60)

В работе АМТ приняла участие художественный руководитель Центра оперного пения Галины Вишневской Ольга Ростропович (на снимке слева)

году в Омске. «То, что фестиваль с колоссальным успехом прошёл уже три раза (в 2006, 2009, 2012 годах), свидетельствует о востребованности и необходимости проведения смотра лучших спектаклей российского музыкального театра», – говорится в обращении АМТ. Разумеется, не все руководители театров приняли идею нового фестиваля с большим восторгом, понимая, что участие в нём потребует больших финансовых затрат, ведь большинство российских музыкальных театров финансируются из местных бюджетов, а не из федерального. На что Владимир Урин заметил, что «думать надо не о себе любимых, а о творчестве». Планируется проведение IV фестиваля «Панорама музыкальных театров России». Он будет проходить в Омске. Основной площадкой для выступлений российских и зарубежных коллективов традиционно станет сцена Омского государственного музыкального театра. Афиша IV фестиваля «Панорама музыкальных театров России» впервые будет состоять из спектаклей, адресованных детям.

Юрий ВИСЬКИН

«Верь, не должно унывать» «Холостяк» И.С. Тургенева в Омском драматическом театре «Галёрка». Режиссёр-постановщик – заслуженный деятель искусств РФ Владимир Витько. Художник-постановщик – заслуженный художник РФ, лауреат Национальной театральной премии «Золотая маска» Ольга Верёвкина.

У этой пьесы Ивана Сергеевича Тургенева счастливая судьба. «Холостяк» был закончен весной 1849 года, а осенью состоялась премьера на сцене Александринского театра. Это был бенефис великого актёра Михаила Семёновича Щепкина, находившегося на гастролях в Петербурге. Он сыграл главную роль – Михаила Ивановича Мошкина. Николай Алексеевич Некрасов, горячо одобрявший пьесу и посмотревший этот спектакль, назвал его «выходящим из ряда обыкновенных». В том же году пьесу «Холостяк» опубликовал журнал «Отечественные записки». Были нападки критиков, обвинявших автора в эпигонстве, в примиренческом разрешении конфликтов, в приверженности «сентиментальному натурализму» и т.д. – во всём том, что сейчас не более чем пустой звук для любого критика, ибо пьеса успешно продолжала жить на русской сцене, ставилась и за рубежом, ставилась и в советское время, в том числе и знаменитым режиссёром Зиновием Корогодским. Да и как может быть иначе, если то главное, что заложено в ней: на редкость оригинальный сюжет, выдающееся мастерство автора и талантливость текста, живость характеров, глубина содержания и, что особенно важно, неимоверной силы заряд добрых чувств – никак не может не сохранять её с течением времени в первозданной свежести, яркости, привлекательности. Безусловно, выбор художественного руководителя театра «Галёрка» Владимира Витько весьма и весьма удачен. Поставленный им спектакль очень органично вплетается в репертуар театра, успешно работающего на основе русской классики. Роль Мошкина исполняет сам Владимир Витько, и эту работу можно назвать сердцем спектакля, обеспечивающим его жизнедеятельность, ведь холостяк – это он, Мошкин, вокруг него движется и развивается всё действие, хотя коллизии исходят от другого холостяка, молодого Петра Вилицкого (Александр Винников). За него собирается Мошкин выдать замуж свою воспитанницу, сироту Машу Белову (Ольга Билан), искренне веря, что он сделает её счастливой. И именно в этих отношениях, между пятидесятилетним, не очень удачливым в жизни и, откровенно говоря, глу-

боко несчастным человеком, и простой русской девушкой, тоже не избалованной судьбой, наиболее мощно заложено то, что, по словам Владимира Витько, есть главная тема спектакля – тема доброты и сострадания, тема любви человека к ближнему. И доброта берёт верх, как ни сильно противостояние ей, сосредоточенное в образе титулярного советника Родиона Карповича фон Фонка. Тургенев характеризует его как «холодное, сухое существо». Он «ограничен, склонен к педантизму, соблюдает всевозможные приличия». А роль, между тем, сложная, требующая игры не поверхностной, и надо отдать должное молодому актёру Дмитрию Цепкину, который раскрывает это существо и полно, и по-своему интересно. Очень выразительная актёрская работа! Хорошую поддержку оказывает герою другой персонаж, помещик Филипп Егорович Шпуньдик, которого играет один из ведущих актёров «Галёрки» Павел Кондрашин. В самую трудную для Мошкина минуту Шпуньдик даёт ему «совет голоса благоразумия» и напоминает стихи: «Мила Хлоя, коль ужасно друга сердца потерять. Но печаль твоя напрасна; верь, не должно унывать». Хороши в спектакле и опытные актрисы Татьяна Майорова, играющая роль Машиной тётки Екатерины Савишны Пряжкиной, и Светлана Романова в роли кухарки Маланьи, и молодые актёры Сергей Климов (Митька) и Артём Савинов (Стратилат). Трудно сказать, чего больше в этой пьесе, жанрово обозначенной Тургеневым как комедия, – драматизма или комичности. Но ощущение такое, что спектакль выдержан в «пограничной жанровой зоне» между комедией и драмой. И зритель то от души смеётся, то искренне переживает, а внимание, с которым следит он за происходящим на сцене, не ослабевает ни на мгновение. Есть, конечно же, в этой визуальной притягательности спектакля заслуга и актёров, и художника Ольги Верёвкиной, сумевшей своей сценографией и костюмами выразительно обрисовать и передать ту далекую от нас и такую притягательную своей красотой эпоху. В конце пьесы «Холостяк» происходит неожиданный сюжетный поворот, о котором говорить здесь не стоит, дабы не пропал интерес у тех, кто не видел спектакль и не читал пьесу. Но для того, чтобы поворот, как говорится, выстрелил, тоже надо потрудиться. И этот труд творческим коллективом вложен и реализован успешно. Зрители, заполняющие на премьере зал, не спешат уходить, продолжая долго в восхищении аплодировать, а это значит, что «Холостяк» пришёлся совершенно «ко двору» и будет успешно жить в репертуаре театра. ОМСК ТЕАТРАЛЬНЫЙ

Пётр Ильич Вилицкий – Александр Винников, Родион Карпович фон Фонк – Дмитрий Цепкин

Марья Васильевна Белова – Ольга Билан, Пётр Ильич Вилицкий – Александр Винников Екатерина Савишна Пряжкина – Татьяна Майорова, Филипп Егорович Шпуньдик – Павел Кондрашин

Михаил Иванович Мошкин – Владимир Витько, Марья Васильевна Белова – Ольга Билан

Михаил Иванович Мошкин – Владимир Витько

Сцена из спектакля

ДЕКАБРЬ 2014 38(60)

Ирина ЧЕРНЫШЕВА

Мальчишеская феерия на омской сцене «Остров сокровищ» Р. Стивенсона в Омском театре юных зрителей. Режиссёр – Владимир Золотарь. Художник – Михаил Кукушкин. Художник по костюмам – Наталия Смирнова. Композитор – Ольга Шайдуллина. Художник по свету – Денис Солнцев.

Роман Роберта Стивенсона «Остров сокровищ» – невероятно благодатная почва для постановки спектакля в театре для детей и молодёжи, недаром режиссёры от Москвы до Новосибирска и далее – везде, обращаются к нему как к одному из лучших произведений. Возможности для художника-постановщика, художника по костюмам, да и всей постановочной группы поистине бескрайние, ведь «пиратская» тема неисчерпаема, она, бесспорно, привлекает как детей, так и их родителей. Как бы мир компьютеров и Интернета ни вносил свои поправки в жизнь новых поколений, многие мальчишки до сих пор с удовольствием зачитываются романом «Остров сокровищ», изображают пиратов, ищут клады, сооружают мушкеты из палок и вручают при таинственных обстоятельствах «чёрные метки». Фраза «Йо-хо-хо и бутылка рома» до сих пор не теряет своей смысловой окраски, будь она произнесена в компании пап и мам или в среде тринадцатилетних капитанов… Несмотря на то, что мы привыкли воспринимать «Остров сокровищ» как детскоюношеское произведение, роман по сути и содержанию предельно серьёзен. На «Острове» кипят совсем не детские страсти: молодому герою Джиму Хокинсу предстоит решать ряд серьёзных проблем: как раскрыть заговор пиратов, не подвести друзей, остаться благородным искателем сокровищ, следовать принципам справедливости, не испугаться трудностей и, наконец, защитить свою жизнь в неравной схватке с разбойником Хэндсом? Да, подросток застрелил плохого человека, но в постановке Омского ТЮЗа вовсе не прибегают к купюрам, дабы скрасить довольно жёсткий сюжет. Режиссёр Владимир Золотарь, следуя повествованию Стивенсона и не вымарывая жёстких сцен схваток наших героев со злодеями, прибегает к методам кинематографии. В спектакле осознанно использованы «киношные» приёмы. Учитывая, что современные дети привыкли к перестрелкам по телевизору, театральный боевик оказывается созвучным времени. Более того, в этих сценах присутствует еле заметная ирония, будто режиссёр «подмигива-

ет» смышлёному подростку-зрителю: «Я здесь перед тобой разыгрываю «чисто английское убийство», мой юный джентльмен!..». Одна из проблем многих постановок «Острова сокровищ» – в чрезмерном погружении в «мальчишеские игры», как бы извлечённые из темы самого романа. Некоторые театры всерьёз ошибались, делая спектакль привлекательным только для растущей сильной половины человечества, девочек же увлечь не удавалось. Что касается постановки омского ТЮЗа, адрес спектакля оказался очень широким: родители с удовольствием следят за сюжетом, который, надо заметить, стремительно развивается: актёры работают в приличном темпе, успевая сыграть даже самые сложные сцены, не теряя общего ритма «киношного боевика», что в равной степени нравится как папам, так и их подрастающим сыновьям. А девочки успевают с первых сцен очароваться как положительными героями, так и пиратами, а особенно Джоном Сильвером, ведь его так ярко играет ведущий актёр театра Сергей Дряхлов, награждая образ одноногого разбойника невероятным обаянием. Радость и удивление вызывает выход юных исполнителей роли Джима Хокинса (Слава Чехомов, Марк Первушин). Сам роман состоит из 34 глав, разбитых на 6 частей. Учитывая динамику и «закрученность» сюжета, сократить его максимально, чтобы оставить главную линию, не нагрузить постановку интересными, но менее нужными деталями, – задача сложная. Сам спектакль можно условно разделить на несколько частей. Первая: трактир Бенбоу. Декорация к этой сцене сразу привлекает английским стилем, к тому же она выполнена из натуральных материалов, легка и прозрачна. Зритель попадает в кино-атмосферу, фоном которой является завораживающая музыка и шум дождя. Композитор Ольга Шайдуллина подготовила музыкальное сопровождение с помощью инструментов из «разных миров»: контрабаса, электрогитары и клавесина. В трактире происходит завязка сюжета. Загадочный постоялец Билли Бонс (Валерий Ростов) доставляет массу неудобств хозяйке трактира (Лариса Яковлева) и её сыну Джиму. Сначала к нему является моряк по кличке Чёрный Пёс (Михаил Гладков). Затем Билли посещает страшный слепой нищий Пью (Анатолий Звонов), который передаёт ему чёрную метку. Понимая, что ему грозит смерть, Билли пытается бежать, но внезапно его настигает удар. Джим с матерью забирают себе деньги, которые задолжал за проживание Билли Бонс, а также находят карту острова, где знаменитый ОМСК ТЕАТРАЛЬНЫЙ

Джим – Слава Чехомов, Миссис Хокинс – Лариса Яковлева

Джим – Слава Чехомов Джон Сильвер – Сергей Дряхлов Доктор Ливси – Никита Пивоваров

Художник Михаил Кукушкин, художник по костюмам Наталия Смирнова и режиссёр Владимир Золотарь с участниками спектакля

Одноглазый Дэрк – Ярослав Васильков, Том Морган – Тимофей Греков

Джим – Слава Чехомов, Израэль Хэндс – Сергей Зубенко

Сцена из спектакля

ДЕКАБРЬ 2014 38(60)

капитан Флинт зарыл свои сокровища. В первой части мы знакомимся с единственной героиней постановки, но далее спектакль ведёт исключительно мужской состав. Претерпев незначительные изменения, трактир превращается в место, где Джим показывает карту невозмутимому доктору Ливси (Никита Пивоваров) и упрямому сквайру Трелони (Евгений Буханов). Эта пара аристократов решает снарядить шхуну «Испаньола» во главе с капитаном Смоллеттом (Олег Чичко). Далее декорации превращаются в бар пирата Джона Сильвера, команда которого нанята на «Испаньолу» Ливси и Трелони. Затем, по решению художника-постановщика Михаила Кукушкина, декорации на глазах у зрителей трансформируются в корабль, на котором пройдёт следующая часть постановки. Начинаются самые живые сцены – заговоры и перестрелки. По ходу спектакля сложилось впечатление, что режиссёрупостановщику Владимиру Золотарю, как настоящему мужчине, «по-мальчишески» не терпелось поскорее перейти к этой части. Действие разворачивается в полную силу, динамика спектакля усиливается. Кульминационные моменты, коих в этой пиратской истории несколько, кажется, даже без перерывов сменяют друг друга – настолько накалены страсти противоборствующих сторон. Стоит отметить, что в аннотации к спектаклю был специально обозначен стиль: стимпанк. Именно в сценах многочисленных перестрелок зрители знакомятся с элементами этого стиля. Оружие, которое используют герои, вполне могло бы стать «рекламной фишкой» спектакля: необычные мушкеты, выполненные из дерева и металла, привлекают внимание, но, к сожалению, масштабность постановки не позволяет зрителю насладиться этими чудными творениями, рассмотрев их внимательно и подробно. То же самое обстоит и с костюмами от Наталии Смирновой. При ближайшем рассмотрении шестерёнки и золочёные детали на аксессуарах кажутся «изюминками» в общем стиле нарядов, однако им тоже суждено затеряться в масштабах большой сцены. Декорация многофункциональна: корабль превращается в штаб на острове, куда бежали положительные герои: Смоллетт, Трелони, Ливси с двумя слугами и парой матросов. В зависимости от мизансцен, сценография будет трансформироваться, тоже как бы двигая сюжетную линию. По задумке режиссёра, убивать пирата Джим будет на втором ярусе декораций, а во время встречи мальчика и одичавшего Бена Гана (Димитрий Пономарёв) сцена будет выглядеть практически пустынной, несмотря на то, что элементы строений остались, однако «разошлись» по пространству. Из зыбкой дымки выходит об-

Джим Хокинс – Слава Чехомов, Джон Сильвер – Сергей Дряхлов

росший Бен Ганн, который долгое время прожил на острове в полном одиночестве. Об истории Ганна мы знаем из романа, подростки же, не знакомые с творчеством Стивенсона, вряд ли поймут, что перед ними герой, который долгое время прожил вне цивилизации. Для них он станет просто неожиданным персонажем из «ниоткуда». Бен Ганн говорит вкрадчиво, но без той радости, которая должна быть присуща изгою, давно не видевшему живого человека. Сцена диалога Джима и Ганна выглядит несколько скомканной и непонятной, поэтому режиссёру приходится возвращать внимание зрителей с помощью новых поворотов сюжета: перестрелка «плохих парней» и англичан, конфликт между шайкой и капитаном Сильвером. Последним сюрпризом от постановщиков станут скелеты, которых встречают наши герои по дороге к сокровищам. В полумраке и загадочном световом оформлении от Дениса Солнцева они медленно выплывут, но никого не испугают: художник Михаил Кукушкин стилизовал эти милые чудовища, как бы продолжая иронизировать в уже заданном стиле. Тем временем зрители наблюдают за шайкой пиратов во главе с Сильвером и Джимом, разгуливающими в синеватом облаке дыма. В руках у них фонари, скелеты указывают им путь, а зал наполняет раскатистый смех Бена Ганна. Здесь и наступает развязка: сокровища не найдены, пираты повержены, а хитрый Сильвер мечтает выбраться с проклятого острова. Позже в этой сцене создатели спектакля «зацепят» нас монологом главного героя, который проявит довольно зрелое, но вместе с тем по-юношески честное отношение Джима к капитану Сильверу. Так на наших глазах в течение этой пиратской истории произойдёт взросление мальчика, будут совершены первые взвешенные мужские поступки. С юным зрителем нужно говорить, как со взрослым, – именно эту концепцию воплощает Владимир Золотарь в своей постановке, позволяя герою-подростку действовать как настоящему мужчине. ОМСК ТЕАТРАЛЬНЫЙ

ПРЕМЬЕРА Наталья ЕЛИЗАРОВА

Когда молчание – не золото «Ивонна, принцесса Бургундская» В. Гомбровича в Драматическом Лицейском театре. Режиссёр-постановщик – Сергей Тимофеев. Художник-постановщик – Марина Шипова. Музыкальное оформление – Сергей Шичкин.

Свою знаменитую пьесу польский классикавангардист Витольд Гомбрович создал в 1938-м, накануне Второй мировой войны, потому многими режиссёрами это произведение зачастую воспринимается как трагическое предчувствие неминуемой кровавой бойни. Сергей Тимофеев намеренно не стал разыгрывать «историческую карту»; «Ивонна» в Лицейском – это прежде всего психологическая драма, жестокая и горькая. Как в классическом «сказочном» произведении, в пьесе есть все атрибуты жанра: «некоторое царство, некоторое государство» (в данном случае – Бургундия, определённая, впрочем, сугубо условно), король и королева, придворные, слуги и, конечно же, главные персонажи действия – благородный принц и его прекрасная возлюбленная. Только вот в отличие от традиционной сказки, благородства в принце нет ни на грош, и он так и не полюбит свою избранницу. Замок, в котором обитает монаршее семейство с челядью, также мало похож на волшебный дворец из сказки. Картина абсурдной реальности, нарисованная драматургом, искусно воссоздаётся художникомпостановщиком Мариной Шиповой и декораторами Ольгой Дагаевой и Яной Тафинцовой с помощью аскетически сдержанного интерьера: пустынного зала, мрачноватых стен, унылых зеркальных колонн. Такой дворец скорее напоминает пресловутую стеклянную банку с пауками, пожирающими друг друга, чем реальное жилище… Впрочем, наши пауки и паучихи до определённого момента превосходно уживаются и даже сохраняют видимость симпатии и доброго расположения друг к другу. Но всё меняется, когда в замке появляется Ивонна… Вот тут-то в каждой душонке и всколыхнулся свой тёмный омут и повылазили затаившиеся там черти… Когда наследному принцу Филиппу (Иван Притуляк) взбрело в голову объявить своей невестой бедную, с виду ничем не примечательную девушку, – в этом сумасбродном и эксцентричном жесте никто, включая самого принца, не смог разглядеть силы Провидения (Ивонна – женская форма мужского имени Иоанн, что означает – «милость Божья»). Легкомысленному, заносчивому, избалованному юнцу, погрязшему в мелких, никчёмных интрижках, была дарована редкая возможность обрести настоящую любовь и подлинное человеческое счастье. Но пресыщенное эгоистичное сердце Филиппа оказалось слишком слепо и глухо для того, чтобы почувствовать любовь другого существа и разбудить в себе ответные чувства. Подчинившись нелепой спонтанной прихоти и приблизив к себе странную, не похожую ни на кого девушку, Принц поступает ДЕКАБРЬ 2014 38(60)

как капризный и жестокий ребёнок: зная, что родители не одобрили его выбор, – всё делает им назло, и при каждом удобном случае старается довести их до бешенства, а над невестой – изощрённо и безжалостно издевается. Иван Притуляк великолепно передаёт отношение своего героя к Ивонне: откинув голову и прищурив глаза, он рассматривает её с тем брезгливым любопытством, с каким обычно люди глазеют на заспиртованных уродцев в анатомическом театре. Для Принца Ивонна – всё равно что насекомое, которое можно часами созерцать через лупу, а потом, оторвав крылышки, растоптать каблуком (не случайно именно ему, Филиппу, первому приходит в голову мысль об убийстве девушки). Но взгляд на него лишь как на законченного негодяя и садиста будет упрощённым и поверхностным. Этот персонаж, «при всём при том», не лишён глубины и полон лучших человеческих качеств. Но его с детства не научили самому главному – различать добро и зло, и потому его прекрасные качества так и останутся невостребованными, а поступками будут руководить преимущественно низменные желания. Актёр, наделив героя нервической чувствительностью, виртуозно показывает его метания, балансируя на тонкой неуловимой грани, когда буквально на глазах зрителя осуществляются самые грандиозные перерождения личности: от беспечного повесы – Ивонна – Юлия Сапфирова

Принц Филипп – Иван Притуляк, Иза – Наталья Коротаева

Ивонна – Юлия Сапфирова

Король – Игорь Горчаков, Камергер – Евгений Точилов

к восставшему против светских условностей бунтарю, от ранимого и страдающего мечтателя – к вероломному предателю и убийце. Принца хорошо «оттеняют» и дополняют двое его друзей из числа придворных: праздный и ветреный Киприан (Георгий Охотницкий), не знающий ни предела своим желаниям, ни границ дозволенного (он словно продолжение беспечного Филиппа), и самоуверенный и в то же время рефлексирующий Кирилл (Александр Боткин); среди вереницы высокородной братии он один пытается хоть как-то вразумить Принца и воспрепятствовать его варварским забавам. Ярко, с огоньком играет свою роль актёр Игорь Горчаков. Король Игнаций в его исполнении – это корольшут. С одной стороны, он величественен и статен (именно в этой роли брутальная фактура артиста уже сама по себе очень выигрышна и даёт образу дополнительные преимущества), и реплики произносит внушительно и громогласно, но само положение, в котором оказывается персонаж, – по-дурацки нелепо: Корольотец всю жизнь учил совсем другую партию, а вынужден угождать какой-то безродной замухрышке. Герой чувствует себя так, будто собрался на торжественный приём, но внезапно оказался на конюшне; его царственная поступь сбивается на мелкие суетливые шажки, а львиный рык – на кошачье шипение; всё это вкупе с сатирически окрашенными фразами производит сильный комический эффект. Беззащитная Ивонна вызывает у Короля наиболее ожесточённую ненависть: она напоминает ему о тяжком грехе молодости (загубленной им белошвейке), давным-давно благополучно исторгнутом из памяти. Благодаря Ивонне в нём пробуждаются муки совести, которые он пытается заглушить… новым убийством. В сцене объяснения с женой он и вовсе теряет человеческий облик: в его вытаращенных глазах столько безумия, что становится страшно уже не только за Ивонну, но и за Королеву. Когда на сцене появляется Камергер (Евгений Точилов) – неторопливый, хладнокровный, безупречно владеющий собой, – становится понятно, кто в этом государстве настоящий король. Весь образ этого серого кардинала дышит какой-то зловещей концентрированной жестокостью. Несмотря на то, что Камергер много и остроумно шутит (именно ему принадлежат фразы, которые можно назвать подлинными афоризмами: «уродливые женщины, когда подпускаешь их к себе слишком близко, способны порой сильнее вскружить голову, чем красивые»; «если невеста уродлива, то поступок, конечно же, должен быть прекрасным»; «мёртвая женщина – уже не женщина»; «самые глупые законы природы более всего приятны»), от его шуток веет каким-то замогильным холодом. Безотчётно тревожное ощущение вызывает гипнотический взгляд Камергера: долгий, немигающий, абсолютно бесстрастный. На протяжении всего действия от этого персонажа невольно ждёшь какого-то злодейства. Недобрые предчувствия оправдываются, когда он предлагает план убийства Ивонны, и со свойственной ему деловитостью поясняет детали: «Карась – трудная рыба, костлявая… На торжественном приёме, в присутствии множества посторонних людей, ею легко подавиться...». Именно этим чудовищным по своей быОМСК ТЕАТРАЛЬНЫЙ

ПРЕМЬЕРА товой простоте («глуповатым» – как сказал Король) планом решено было воспользоваться. Смешанные чувства жалости и презрения вызывает у зрителя образ Королевы Маргариты (Дарья Оклей). Актриса блестяще исполнила роль лицемерной ханжи в августейшем обличии, которую раздирают на части противоречия, и предстала перед нами сразу в нескольких ипостасях: жена и мать, любящая свою семью исключительно «на публику», скрытая Мессалина, декларирующая назубок нормы этикета и рассуждающая о морали, бездарная поэтесса, стыдящаяся своих стихов и прячущая их от людских глаз. Королева, как и прочие, желает смерти Ивонне и даже замышляет отравить её собственноручно, но делает это с показной щепетильностью. Дарья Оклей очень убедительно сыграла насквозь фальшивую и манерную особу, которая даже к совершению преступления готовится как к спектаклю: накладывает макияж, пудрится, поправляет волосы. Придворная дама Иза (Наталья Коротаева) – уменьшенная копия Маргариты и трафаретная заготовка для образа будущей Королевы. Только по сравнению с последней она крайне немногословна и в её жеманных ужимках меньше лихорадочного беспокойства. Иза вся в белом (в отличие от наречённой невесты) – очевидно, она уже загодя приготовилась пойти с принцем под венец, поэтому представить на её голове корону весьма нетрудно. Интересный образ создал новый актёр труппы Лицейского – блистательный Николай Пушкарёв. Лакей Валентин в его исполнении менее всего похож на слугу. Его невозмутимое «каменное» выражение лица и ослепительно белые перчатки на руках вызывают аллюзии с умывающим руки Понтием Пилатом или же тайным кукловодом, дёргающим за ниточки всех героев спектакля. Самая непростая роль – у Юлии Сапфировой. Именно ей выпала нелёгкая задача воплотить образ загадочной безмолвной Ивонны. Отступая от драматургического замысла, режиссёр Сергей Тимофеев не делает свою Ивонну безобразной. Она, безусловно, красива, но… по-своему. Красива красотой, от которой все уже давно отвыкли в эпоху господствующего целлулоида и глянца. Даже её одежда (отдельные аплодисменты художнику по костюмам Марине Шиповой) подчёркнуто романтична. Актриса создаёт поистине потрясающий образ – очень сильный и цельный – существа не от мира сего: смиренного, безропотного, кроткого. Но, глядя на неё, понимаешь, что природа этой кротости проистекает не от забитости, а, скорее, от приверженности евангельским истинам – «блаженны кроткие, ибо они наследуют землю» (Евангелие от Матфея 5:5). За её кажущейся покорностью скрывается сильная воля. Она не вещь, которой можно распоряжаться по своему усмотрению. Она сама хозяйка своей судьбы. Именно по этой причине Ивонна гонит прочь незадачливого ухажёра Иннокентия (Юрий Щадукин) и остаётся рядом с Принцем. Девушка не способна угождать и кланяться сильным мира сего: словно помня о райском равенстве, она просто не понимает мироустройства, где одна человеческая личность – внизу, а другая – наверху, над ней. Попав в стан интриганов, развратников, преступников, она превращается в белую ворону, коДЕКАБРЬ 2014 38(60)

Принц Филипп – Иван Притуляк, Кирилл – Александр Боткин, Киприан – Георгий Охотницкий

торая вызывает всеобщую ненависть. Для окружающих она становится своеобразным зеркалом, отражающим их моральное уродство: всё, что стыдливо пряталось в бездонных тайниках душ, извлечено на свет божий и выставлено на показ. Отношения Ивонны с Принцем превращаются в жестокий поединок. Борьбу любви и доверчивости со страхами и комплексами. Борьбу, в которой побеждает не тот, кто умеет верить, надеяться и прощать, а тот, кто жаждет подавить другую личность и самоутвердиться. Финальная сцена драмы пронзительна: Ивонна безропотно принимает смерть от руки близкого человека. С такой же невыносимой покорностью умирают от руки любимого хозяина усыплённые в ветеринарных клиниках животные: они знают, что у них отнимут жизнь, но послушно подчиняются воле того, кому доверяют больше всего на свете. Показав трагическую и грустную историю про принцессу Бургундскую, режиссёру и актёрам Лицейского театра удалось совершить невероятное – вытянуть из сердца каждого из нас извечную тоску по идеальной любви. Любви, где не нужны слова, где тебя понимают с полувзгляда. Любви, когда тебя принимают со всеми недостатками и прощают, несмотря ни на что. Любви, когда тебя любят просто так, только за то, что ты есть, и не требуют ничего взамен. И, самое главное, этот спектакль поставил каждого из нас перед вопросом, на который ответить не так-то уж просто: а способен ли ты сам на такое чувство?..

Карина ЭЛИЕВА

«Мы по всей земле кочуем, на погоду не глядим.. » Омский государственный театр куклы, актёра, маски «Арлекин» вновь обратился к творчеству Н.В. Гоголя. За последние несколько лет здесь были поставлены пьеса «Ревизор» и инсценировка повести «Вий». В начале нынешнего сезона в репертуаре театра появился спектакль для взрослых «Ночь перед Рождеством».

На общественном просмотре оказываюсь рядом с не очень-то и взрослым зрителем. Кто-то рискнул захватить с собой мальчика лет шести, несмотря на то, что на афише рекомендация: 12+. Он солидно усаживается в кресло, ставит на подлокотник игрушечную машинку и просит, чтобы с ней обращались поаккуратнее: «Она тоже хочет посмотреть». Что ж, ребёнок – это всегда хороший камертон. Даже там, где происходит то, сути чего он ещё не понимает. Открывается занавес. На сцене идёт снег, завывает метель, а в санях, набитых сеном, спят люди. Кто-то из них – о, ужас! – кажется, босиком. Раздаётся телефонный звонок, один из спящих (Геннадий Власов) просыпается, с трудом находит мобильник и отвечает: «Главный режиссёр слушает!». А потом назначается общий подъём. Из выставленного на авансцену магнитофона звучит энергичный фьюжн, мой сосед начинает пританцовывать прямо в кресле, вторя движениям актёров. И становится понятно, что перед нами маленькая актёрская труппа, пытающаяся добраться до очередного села, чтобы показать там

выездной спектакль. Ситуация, знакомая многим театральным служителям. – А кормить нас будут? – интересуется одна из актрис (Елена Артамонова). – Поберегите талию, мадам, – отвечает ей тот, кто представился главным режиссёром. После следующего звонка он уже окажется директором театра, затем заслуженным артистом, а потом и народным. Постановщик спектакля заслуженный деятель искусств России, художественный руководитель Пензенского областного театра «Кукольный дом» Владимир Бирюков посвятил свою театральную фантазию всем кукольникам и всем артистам, несущим искусство в самые удалённые уголки. Правда, герои получились у него странными чудиками, которые иногда не прочь выпить или посплетничать, иногда и схалтурить. Зато уж, когда они входят в азарт, то готовы выложиться по полной даже не за гонорар, а за туманное его обещание. Чего стоит только танец с ложками в исполнении Дмитрия Войдака и Эдуарда Павлинцева! Эту блистательную хореографическую сцену сочинил для них балетмейстер Виктор Тзапташвили. Нетрудно догадаться, что актёры выездной труппы отправились показывать гоголевскую «Ночь перед Рождеством». Ширмой неожиданно становится трёхметровый тулуп, растянутый на веревках. Подобный приём – введение бытового предмета как части декорации – Бирюков использовал в спектакле «Зимняя сказка», который его театр «Кукольный дом» показывал на III Международном фестивале «В гостях у «Арлекина». Там колыбель, разворачиваясь, превращалась в деревню, а перина становилась облаком, роняющим перья – снег. Но в том спектакле подобные метаморфозы несли в себе притчевую тему начала начал. Сейчас же ширматулуп становится символом передвижного театра, где всё создаётся из подручных средств. Зато на самых разнообразных кукол постановщики не поскупились. Большинство кукол перчаточные. Именно с таких началась история театра «АрОМСК ТЕАТРАЛЬНЫЙ

ПРЕМЬЕРА лекин». Пузатый Пацюк, который «знается с нечистой силой», предстаёт в виде большой планшетной куклы. Он передвигается по воздуху и «заглатывает» галушки, которые актёры отправляют ему в рот с помощью столовых вилок. Царица Екатерина и её фрейлины – куклы-тантамарески в ярких народных сарафанах. Из придворных дам и самодержицы (свои головы и руки «отдали» им Марина Зеня, Елена Артамонова, Елена Фалалеева) получается фольклорное трио, исполняющее задорную «Балалайку». Костюмы, куклы и декорации придуманы главным художником театра «Арлекин» Ольгой Верёвкиной. Классический сюжет урезан довольно сильно: исчезла часть персонажей и ряд событий. Действие идёт по прямой. Минуя всякие там колядки и ехидных Оксаниных подруг, влюблённый кузнец Вакула встречает Чёрта и опять же без лишних переговоров отправляется на нём в Петербург за черевичками для любимой. Чёрт, правда, пытается выпросить у Вакулы документ, дающий право на его душу: «Сейчас без контракта ничего не обходится». Но – безрезультатно, о чём не особо расстраивается. «Всё-таки должен быть антракт, – возмущается мой юный сосед, не разобрав мудрёное слово. – А его нет!». Чёрт, озвученный Дмитрием Войдаком, получился едва ли не самым симпатичным персонажем. Он выскакивает то из рукава, то из кармана гигантского тулупа и сыплет прибаутками. В Петербурге всё тоже проходит без лишних проволочек. И уже скоро Вакула попадает обратно в родную Диканьку, прямёхонько в объятия невесты. Как и Оксанин отец Чуб, не встретив соперников, какие были в повести Гоголя, – в объятия пышнотелой вдовушки Солохи. Вот только в руках у молодух сразу появляются кнуты, коими они от души охаживают суженых. Недаром удивлялась царица: «А что, есть ещё на свете чудаки, которые женятся?». Вот и получается, что если та часть спектакля, что играется живым планом, – об актёрах, то кукольная – о превратностях любви и брака. Личные отношения в труппе, надо сказать, запутанные, и под конец все тоже разбиваются по парам. Спектакль получился немного неровный. Две его главные составляющие – актёрская и кукольная – периодически не хотят соединяться, хотя для этих смычек придуманы оригинальные ходы. Порой нельзя понять, чего же режиссёр хотел больше – перенести на сцену яркую, сочную гоголевскую повесть или рассказать о горемычной жизни артистов, что «по всей земле кочуют». Всё-таки постановку стоило бы сделать более объёмной по времени (спектакль идёт всего час) и сохранить в ней побольше от литературного первоисточника. Поскольку жертвовать материалом, в котором можно любоваться каждой фразой, каждой сюжетной загогулиной, представляется неразумным. А так история вышла довольно смешная (хотя местами и грустная), лукавая, динамичная, сыгранная и с любовью, и с иронией. Благодарному зрителю из первого ряда она понравилась хотя бы зажигательными песнями-танцами, проделками Чёрта и волшебством, которое может разглядеть только тот, кого отсекает возрастной ценз. В чём-то даже вечной история показалась. Ведь перед очередным Рождеством кто-то опять отправится протаптывать дорожку к зрителям, а кто-то – к сердцу любимой. ДЕКАБРЬ 2014 38(60)

Виктория РОМАНОВА

Пространство памяти Театр «Студия» Любови Ермолаевой в этом году стал участником I Межрегионального фестиваля «Театральная провинция», посвящённого памяти Владимира Гуркина. Спектакль «Соня и Митя», поставленный Юрием Шушковским по пьесе Натальи Плоховой был признан «самым обаятельным и атмосферным», получив премию в специально учреждённой номинации.

Маленький городок Черемхово под Иркутском. Родина драматурга Владимира Павловича Гуркина. Это место дышит его памятью, как Омск и Тара – памятью о Михаиле Александровиче Ульянове. Здесь люди знают все гуркинские места, охотно покажут вам дом, где он жил, Никольскую церковь, где много раз бывал, кафе, где любил говорить с единомышленниками о важном, и даже любимую баньку. Бытовая жизнь Гуркина проходила в Москве, но писать он приезжал сюда. Здесь питался атмосферой, здесь, среди земляков, видел героев своих пьес. Любовь и голуби для жителей Черемхова – отдельная тема. Причём вот так, без всяких кавычек. Потому что на самом деле есть любовь – сильная, народная: не случайно на могиле драматурга постоянно свежие цветы. И настоящие голуби – любимый ритуал молодожёнов – выпуск в небо белоснежных птиц. И сквер есть в городе «Любовь и голуби», и остановка транспорта неподалеку, и скульптура, посвящённая спектаклю Черемховского драматического театра. По завещанию самого Гуркина на надгробном памятнике нет его фотографии. А на ограде, окружающей могилу, сидят четыре голубя. Конечно же, единственный в городе драматический театр носит имя Гуркина, в его стенах создан музей драматурга, а в репертуаре

всегда есть спектакли по его пьесам. В этом году театр отмечает 75-летие. В юбилейные торжества органично вписался и фестиваль. Или это юбилей стал частью фестиваля? Совершено точно «Театральная провинция» – значимое событие для Черемхова, к которому готовились давно и серьёзно. В дни фестиваля на фасаде театра была открыта мемориальная доска. Почётным членом жюри стала вдова Владимира Гуркина, Людмила. Вместе с дочерью Екатериной они приняли в организации и проведении фестиваля активное участие, а в дни форума представили две новые книги – сборники пьес и воспоминания о драматурге актёров, коллег, режиссёров. Фестиваль «Театральная провинция» был придуман как ещё одно объединяющее начало театрального сообщества городов Сибири и Дальнего Востока. «Наш фестиваль – дань памяти и уважения земляку – драматургу, сценаристу, режиссёру Владимиру Гуркину. Где бы он ни был, он воспевал Черемхово словом, делом, своей бережной памятью и любовью к малой родине. Идея проведения фестиваля в Черемховском драматическом театре принадлежит именно ему», – сказал на церемонии открытия мэр Черемхово Вадим Семёнов. Благодаря позиции и воле руководителей города, Иркутской области, министерства культуры региона, театра была проделана колоссальная работа, найдены финансовые средства. Много сил отдано, чтобы этот фестиваль появился. В афишу вошли спектакли театров Бийска, Братска, Омска, Томска, Усть-Илима, Тынды и Нерюнги (Республика Саха, Якутия). «Прибайкальской кадрилью» открыли форум хозяева. Спектакль, над которым работал Владимир Гуркин, дорог коллективу. Постановка уже имеет приличную историю, поэтому шла вне конкурса, но тем самым задала фестивалю символичное начало. Надо отметить, что присутствие в афише спектаклей по пьесам драматурга – часть концепции. На первой «Театральной ОМСК ТЕАТРАЛЬНЫЙ

ФЕСТИВАЛИ провинции» зрители увидели также пьесы Александра Вампилова, Александра Галина, Натальи Мошиной и Леонида Филатова. После каждого спектакля – открытие обсуждения, а вечерами – капустники. Среди членов жюри были актриса театра и кино, режиссёр, заслуженная артистка РФ Татьяна Уфимцева (Москва), главный режиссёр Иркутского ТЮЗа имени А. Вампилова Андрей Сидельников (также режиссёр петербургского театра «На Литейном»), театральный критик Лора Тирон (Иркутск). Фестиваль предусматривает номинации и награды, но их пока немного, всего четыре. Три – за лучшие спектакль, женскую и мужскую роли, и ещё одна – «За верность театру». Лучшего спектакля жюри назвать не смогло, зато учредило отдельную номинацию для омичей – «За особую атмосферу и обаяние спектакля». Лучшей актрисой была названа Елена Таксиди из Усть-Илимского театра драмы и комедии, лучшим актёром – Сергей Терпугов из Драматического театра города Братска. Номинацию «За верность театру» присудили актрисе черемховского театра Людмиле Мошкиной, которая впервые вышла на сцену 1 мая 1956 года. Как отмечает Светлана Трифонова, заведующая литературной частью театра «Студия» Любови Ермолаевой, возможно, афише не хватило большей логики и стройности в отборе драматургического материала, а палитре режиссёрских концепций – яркости. Но тем не менее фестиваль уже занял своё место и в жизни Черемхово, и в театральном пространстве Сибири, с первых же дней окутал участников и гостей тёплой, душевной атмосферой, человеческой заботой. То, что «Театральная провинция» спровоцирует профессиональный и зрительский интерес к наследию Владимира Гуркина, – несомненно. В репертуаре «Студии» Любови Ермолаевой есть его «Золотой человек». В Черемхово он не попал в силу своего сценического «возраста»: организаторы делают ставку на свежие спектакли. Но, посмотрев «Прибайкальскую кадриль» в исполнении Черемховского драматического театра имени Гуркина, ермолаевцы задумались о том, чтобы поставить эту пьесу на своей сцене к следующему фестивалю. Хотелось бы взять в работу и ещё одно произведение – «Саня, Ваня, с ними Римас». Словом, выбор есть. Так что через два года, на II Межрегиональный фестиваль «Театральная провинция», омичей ждут с новой постановкой. Кстати, супруга и дочь драматурга выразили желание провести презентацию недавно изданных книг и в Омске. Наш город занял своё место в жизни Владимира Гуркина. Семь лет – с 1976 по 1983 годы – он был актёром Омского академического театра драмы. В 1982 году Геннадий Тростянецкий поставил спектакль «Любовь и голуби», а в 2005 году в омской драме шли репетиции пьесы «Весёлая вода печали». …Перед входом в Черемховский драматический театр стоит скульптура: скамейка, на ней сидят, о чём-то разговаривая, три человека – Владимир Гуркин, Михаил Ворфоломеев и Александр Вампилов. Замечательные сибирские писатели, драматурги, чьё творческое наследие стало частью русской литературы, а образы земляков – частью их творчества. ДЕКАБРЬ 2014 38(60)

У скульптурной композиции «Любовь и голуби»

На актёрском капустнике

Омичи получают свой приз На фоне Гуркина, Ворфоломеева и Вампилова

Эликсир молодости и таланта Ирины Трусовой Солистка Омского государственного музыкального театра, заслуженная артистка России, обладательница красивого лирико-колоратурного сопрано Ирина Трусова сумела завоевать в своей карьере ещё одно, пусть негласное, но очень почётное звание – «омский соловей». Победные выступления на международных и всероссийских конкурсах, выступление на легендарной сцене Большого театра, восхищённые отзывы знатоков и мэтров отечественного вокала – всё подтверждает справедливость такого роскошного эпитета.

Вот уже двадцать восемь лет она украшает своим талантом сцену родного театра, и всё это время поражает своих поклонников неуёмной жаждой новых жанров, новых амплуа, новых сценических воплощений. Между тем многое в жизни омской примадонны происходило как будто не благодаря благоприятному стечению обстоятельств, а вопреки. Возможно, именно это отточило её характер, сконцентрировало качества лидера, кристаллизовало сценическую биографию, помогло приобрести особую жизненную и творческую закалку. Удивительно, но факт: в детстве и ранней юности Ира Трусова даже не помышляла об оперной сцене. И в школе в пригороде родного Томска, и в Челябинском музыкальном училище, где девушка получала специальность музыковедатеоретика, она с удовольствием пела в дружеских компаниях, в туристических походах у костров и популярные эстрадные, и народные песни. И не более того! А в 19 лет случился невероятный прорыв – вдруг прорезался настоящий оперный голос! Стало ясно, что надо окончательно определяться с дальнейшей судьбой. Вот тут Ирина и проявила свой решительный характер. Взяла и поступила на вокальное отделение Уральской государственной консерватории. Чудесные студенческие годы были заполнены занятиями, репетициями, общественными нагрузками, общением, мечтами о творческом будущем. Пять лет учёбы пролетели одним мигом. После защиты диплома пришло время очень важного

жизненного выбора. Ира Трусова сделала его со свойственной ей решительностью. Оказалось, выбрала и сцену, и судьбу. – 23 ноября 1986 года выпускница Уральской государственной консерватории Ирина Трусова дебютировала на сцене Омского музыкального театра в партии Розины из «Севильского цирюльника». А как случилось, что вы приехали в Омск, что поманило вас сюда? – В Омск меня позвали мои сибирские корни. У меня родители и братья из Томска. Все мои предки жили в Сибири. Когда после окончания консерватории мне захотелось поехать прослушиваться в города европейской части страны, мама с папой уговорили перебраться к ним поближе. На актёрской «ярмарке» я узнала, что в Омске работает новый музыкальный театр, где идут опера, классическая оперетта, балет. Мне тогда прежде всего хотелось петь в опере, и в Омский музыкальный я приехала именно как оперная певица. Потом очень реально увидела, что такое классическая оперетта, в которой нужно не просто легко двигаться, танцевать, играть, но ещё и хорошо петь. Войдя в этот жанр, я почувствовала, что и без оперетты просто не могу обойтись. И сейчас могу уверенно сказать, что синтетический театр, в котором культивируются оперетта, мюзикл, опера, как в Омском музыкальном, – и есть мой театр! –То есть, такой художественный синтез реально раздвигает для исполнителя горизонты актёрского амплуа, музыкальные жанры? – Именно так. Спустя годы, я понимаю, что это моя ниша, которую почти тридцать лет назад я удачно заняла. Так что я – безо всякого преувеличения – актриса синтетического театра. – Когда вы появились на сцене нашего музыкального театра, в нём действовало мощное ядро артистов доброй старой омской оперетты. Это были замечательные артисты, которые брали ОМСК ТЕАТРАЛЬНЫЙ

ИНТЕРВЬЮ «ОТ» новичков под свою опеку, помогали советом, делились своими сценическими секретами, подсказывали, как поступить. Прошли годы, вы стали ведущей солисткой, получили звание заслуженной артистки, признание зрителей, критики и теперь сами можете опекать молодёжь, давать им нужные советы. Такая перемена позиции, что меняет в самом человеке – художественно, философски? Какими процессами сопровождается подобный переход для актрисы и для человека? – Это сложный вопрос, глобальный. Тут коротким ответом не обойдёшься. Давайте просто попробую сравнить свои ощущения дебютантки и актрисы, давно поющей ведущие партии. Да, разница в мировоззрении молодого артиста и уже опытного существует. В свои молодые годы мне хотелось всё успеть и попробовать. Так не терпелось работать, что всё буквально горело в руках, я рвалась на репетиции, на спектакли. Сейчас, когда к нам приходит молодёжь, я говорю о них: ах, какие они молодцы! А мне знакомые напоминают: «Ты себя в их возрасте не помнишь? Такая яркая была, на сцену влетала как комета!». Это говорят люди со стороны. – Думаете, нынешние молодые более уверены в себе? – Я бы сказала, наша сегодняшняя театральная молодёжь более спокойная. – Разве в творчестве можно быть спокойным? – Не знаю, они, хотя и не сгорают на сцене, но работают вполне нормально. – Общаясь с людьми театров драматических, молодёжных, кукольных, я всё чаще слышу сетование на меньшую самоотдачу молодого поколения артистов, на их нацеленность на запросы рынка. – Знаете, в нашей профессии академического вокала – в основе опера, умение петь. Быстрый, а точнее лёгкий успех в этом жанре просто не существует. Это тяжёлый каждодневный труд. Ещё раз убеждаюсь, что театральная сцена – это очень серьёзное дело. На всяких эстрадных шоу артисты зарабатывают гораздо больше и быстрее, чем мы, оперные певцы. Даже признанные столичные оперные звёзды не так раскручены, не так известны, как эстрадная попса, постоянно мелькающая в телевизорах. – Просто это более серьёзное искусство, требующее специальной подготовки и от певцов, и от зрителей. В опере публика по определению более интеллектуальная. Если говорить о пропаганде классики, то большую просветительскую роль играет проект «Большая опера» на канале «Культура». – С удовольствием смотрела прошлый сезон «Большой оперы». Жаль, что сейчас из-за занятости не получается следить за новыми выпусками программы. Очень интересная, нужная и достойная программа! – Там особенно ощущается, насколько сложна эта профессия, сколько надо работать, чтобы вырасти в настоящего мастера оперной сцены. И ещё заметно, насколько наша страна богата талантами, насколько весома и признана в мире русская школа оперного вокала. Ирина, вы сами наблюдаете молодых на занятиях и в училище ШеДЕКАБРЬ 2014 38(60)

балина, и на факультете искусств в университете. Что скажете об их одарённости, о тяге к классическому искусству? – Хочу привести в пример даже не училище и университет, а музыкальную школу. В Омской области буквально во всех школах искусств педагоги преподают именно академическое пение. Поэтому у нас на городских конкурсах академического вокала набирается по сто заявок! Это к вопросу о тяге юных к классике. Особо хочу подчеркнуть: к эстрадному детскому пению я отношусь крайне отрицательно. Потому что там есть такие особенности звукоизвлечения, которые могут принести славу только единицам, а сотням – разрыв связок и потерю голоса. Академический вокал учитывает особенности любого возраста. Это не значит, что я негативно настроена к эстраде вообще. В этом виде искусства главное – стиль исполнения. Все успешные эстрадники – Кобзон, Пугачёва, Киркоров, Долина – все имеют академическое образование, в основе которого – правильное дыхание. Поэтому «как не остановить бегущего бизона, так не остановить поющего Кобзона». Это не просто шутка, это констатация факта. Правильно поставленное дыхание позволяет ему петь и после 70 лет. Ведь все оперные певцы уходят со сцены не по состоянию голоса, а по своим физическим кондициям. – Иначе нарушалась бы закономерность и жизни, и творчества – необходимость дать дорогу новому! – Поэтому приходит талантливая поющая молодёжь, происходит смена поколений. Но, скажу вам, мой педагог, профессор Уральской консерватории, народная артистка России Маргарита Георгиевна Владимирова и в свои семьдесят звучит просто фантастически! В начале октября она приезжала к нам в Омск в качестве председателя жюри Второго регионального конкурса имени Деборы Яковлевны Пантофель-Нечецкой. Члены жюри были из Петербурга и Москвы. – У вас не только не потерян контакт с педагогом, но и сохранён пиетет перед ним. – Я всей душой за то, чтобы мы оставались благодарными своим учителям, не забывали их. Закладывает основы профессии в нас всё-таки педагог. Это потом ученик приобретает своё, развивается, по-новому перерабатывает усвоенную школу. Затем, правда, половина учеников говорит, что я сам себя сделал, но другая благодарная половина учащихся понимает, что в основе его успеха труд наставника. Я отношусь к тем ученикам, которые считают именно так. – Уместно в таком педагогическом развороте вспомнить Григория Иосифовича Комаровского, потому что он был для вас не только спутником жизни, хорошим другом, но и наставником. Именно он привёл вас в педагогику. – Он был человеком богатейшей эрудиции, ума и таланта. Его всегда переполняло желание поделиться с людьми теми знаниями, которыми

С Георгием Котовым («Доротея» Т. Хренникова)

Лейла («Искатели жемчуга») Ж. Бизе

С Виталием Ивашина («Севильский цирюльник» Дж. Россини) С Александром Хмыровым («Севильский цирюльник» Дж.Россини)

он обладал. Отсюда такая активная просветительская деятельность. – Григорий Иосифович действительно был человек очень широкого дарования. Все помнят его как блестящего рассказчика, эрудита, потрясающего ведущего музыкальных гостиных в Доме актёра. В этом амплуа ему замены в Омске так и не появилось. – Он меня многому научил и не только в творчестве. Сам был очень собранный человек, обладал феноменальной памятью. Меня всегда учил, что нужно помнить о людях максимально, общаться дружелюбно. Он был очень интеллигентным человеком. На какие-то оскорбления, на резкие выпады он настолько интеллигентно отвечал, что сразу обезоруживал оппонента. – Сейчас ощущается большой дефицит именно такой личности. – И ещё Григорий Иосифович был замечательным педагогом, он преподавал студентам, вёл оркестр, умел находить контакт с детской аудиторией. У него был большой опыт наставничества, и он считал своей обязанностью делиться этим опытом с другими. Это великое дело. – Ирина, вы обмолвились о конкурсе академического пения, проходившем в Омске нынешней осенью. Чем он запомнился? – Было очень много заявок, много интересных участников. Я счастлива, что моя ученица, студентка четвёртого курса Екатерина Солуня взяла Гран-при! Думаю, её лирическое сопрано ещё прославит наш город, у неё большое будущее. Когда она спела в первом туре, ей аплодировало всё жюри, а это, поверьте, бывает нечасто. Очень рада Катиному успеху. – Поклонники вашего таланта всегда восхищаются прекрасной физической формой своей любимой актрисы. Вы действительно образец того, как можно сохранять долгую молодость на сцене. Есть какие-то свои секреты, ухищрения или это данные природой и родителями параметры плюс внутренний оптимизм? – Всегда стараюсь поддерживать свою физическую форму. Хожу в бассейн, ограничиваю себя в питании. И всё же мне кажется, что в музыкальном театре главный показатель возраста – это состояние голоса. Горжусь тем, что у меня голос соответствует молодым параметрам. Поэтому я в театре востребована не только как актриса, которая переходит на возрастные роли по паспортным, так скажем, данным. Но по голосу я имею право петь молодые партии. В который раз недавно спела Сильву в «Королеве чардаша». Ведь голос – это основа амплуа, основа образа. Согласитесь, лирическая героиня не может быть с крикливым резким голосом, он уже не соответствует образу, который намечен композитором или драматургом. В музыкальном театре голос на первом месте, особенно в опере или в классической оперетте. – Сегодня очень популярным стал жанр мюзикла. – В мюзикле у нас великолепно работают молодые солисты и солистки. Вчерашние новички набирают обороты, становятся ведущими артистами. На общем фоне не теряются и мои воспитанники. Мне приятно, что в театре работает солисткой моя ученица Юля Соловьёва. ОМСК ТЕАТРАЛЬНЫЙ

ИНТЕРВЬЮ «ОТ» Её характер, темперамент очень уместны в тех ролях, которые она исполняет. В этом году взяли ещё одну мою ученицу – Иванну Цицей, которая перешла на четвёртый курс факультета актёрского мастерства университета. – Вас не смущает, что молодые артисты сегодня не стремятся удерживаться в одном театре? – Что касается смены театров, то я считаю это явление вполне нормальным для человека. Конечно, раньше всегда культивировалась приверженность только одному театру, одной труппе. Сейчас молодые хотят попробовать себя и там, и там. И вообще, по разным причинам артисты уходят из театра. Все вдруг начинают или осуждать их, или в чём-то обвинять театр. Ничего подобного! Случается так, что, попробовав себя в других театрах, артисты возвращаются обратно. Понимают, что наш театр – лучший! Меня Бог от таких метаний миловал. Хотя когда-то тоже хотелось попробовать себя на других сценах. Но сбежав и вернувшись обратно, я уже была бы другим человеком. Давно пришла к выводу, что не надо делать резких движений. Любой шаг надо тщательно обдумать. Обычно, когда я долго над чем-то думаю, то этого шага не совершаю. – Наверно, не ошибусь, если скажу, что одним из самых любимых режиссёров у Ирины Трусовой является Кирилл Стрежнев. – Мне всегда интересно было работать со Стрежневым. Удивительный режиссёр, очень тактичный, воспитанный. Никогда не повысит голос. Такой стиль работы мобилизует артистов. Столько у него идей, столько фантазии! Он поставил у нас много спектаклей. В мюзикле «Здравствуйте, я ваша тётя!» я уже перешла на более возрастную роль, а стрежневский спектакль попрежнему очень популярен у зрителей. – В комической опере «Доротея» в постановке Стрежнева вы предстали в совершенно новом для себя и для публики комическом амплуа… – О таком амплуа я всю жизнь мечтала. Это просто подарок для актрисы! Хочется, чтобы в театре ещё были спектакли, в которых востребовано моё комическое начало. Вообще-то, лирико-колоратурное сопрано идеально подходит к амплуа субреток. Но мне повезло, что определённое начало в характере дало возможность работать и в драматических партиях. – В основном вы утвердились на сцене Омского музыкального театра в амплуа героинь? – Кажется, я все подобные партии перепела в нашем театре! Поэтому субреточное, характерное мне всегда было интересно. Иногда это амплуа у меня даже излишне заметно. Сквозь какие-то роли мягкие, лирические, вдруг прорывается характерность, и меня режиссёры стараются придержать. Да я и сама себя укрощаю. Это определённый труд, важная и нужная работа. – То есть, вы оцениваете себя достаточно строго? – Существует определение совершенного человека. Это человек, который понимает свои недостатки и умеет их скрыть. Я считаю, что у меня масса недостатков, и вся моя заслуга в том, что я их умело скрываю. – Над какой постановкой вы работали в последнее время? – Кирилл Стрежнев выпустил некогда популярную ДЕКАБРЬ 2014 38(60)

музыкальную комедию Фельцмана «Старые дома». Она, кстати, шла в Омской музкомедии. Так вот меня назначили на роль матери – Марии Ивановны. – Значит, будет такая моложавая мать. Вполне в духе времени. Вообще-то, мне кажется, что у артистов помимо прочего многое на сцене зависит от пластики. Человек неспешный, вальяжный в движениях выглядит старше, чем человек лёгкий, стремительный, подвижный. Это даёт ощущение молодости. – Да, «Королева чардаша», например, начинается с такого феерического танца, что все цветы на платье Сильвы разлетаются в разные стороны. Однажды у меня разлетелись даже бусы. Хотя… в классических опереттах как раз не определены жёсткие возрастные рамки героинь. Вот в «Баядере» Одетта Даримонд. Она ведь актриса не молодая, скорее, уже состоявшаяся. Или Теодора Вердье в «Принцессе цирка» – тоже вполне зрелый возраст. А вот в «Барышне-крестьянке» – тут героиня совсем молоденькая, только-только оперилась. Здесь требуется молодая исполнительница. Мне как-то пришлось заменить заболевшую солистку в этой роли, и я чувствовала себя очень некомфортно. Это я к тому, что никогда не надо цепляться за роли, которые тебе не по возрасту. Надо иметь актёрскую совесть! – Так редко сегодня вспоминают такую этическую категорию, как совесть, что просто хочется поаплодировать этим словам. Ещё меня всегда по-хорошему удивляло в вас другое, не менее редкое качество – обязательность. – Я по своей натуре очень обязательный человек. Появившись в Омске в 1986 году, я с 1989-го стала преподавать в училище, а потом и в университете, совмещая педагогическую работу со сценой. И никогда нигде не опаздывала! Это при том, что у моей обязательности есть досадное приложение – творческая рассеянность. Голова настолько забита ролями, музыкальными партиями, что начинаешь что-то забывать. Поначалу рядом со мной был Комаровский, который вообще ничего не забывал. Я села ему на шею и свесила ножки. При своей огромной занятости он ещё помнил, куда и когда надо мне. Потом объём занятости и у меня увеличился, я стала вести ежедневники. Это очень помогло в самовоспитании. Начиная с 1998 года, у меня все эти книжечки лежат, целёхонькие. Могу заглянуть и сказать, что было тогда-то и тогда-то. – Кроме того, что это очень дисциплинирует, это настоящая биографическая летопись Ирины Трусовой? – И палочка-выручалочка на все случаи жизни. Сейчас усложняется педагогическая деятельность в связи с отчётами, аттестациями и прочей канцелярией. Мои ежедневники выручают и в этом случае. Надо написать отчёт о работе за пять лет. Я лезу в свой архив, а в нём всё запи-

Поздравление от главного среди главных – директора театра Бориса Ротберга

Сцены юбилейного вечера «Ирина Трусова и её мужчины»

Цветы – оркестру!

ОМСК ТЕАТРАЛЬНЫЙ

ИНТЕРВЬЮ «ОТ» сано по дням, месяцам, годам. Вот дом творчества, филармония, органный зал, все мои конкурсы, где в жюри сижу. – Пять лет назад предыдущий юбилей вы отметили замечательной программой «Аве, Мария!» в Доме актёра. Просто здорово получилось. Вдобавок, совершенно неожиданно в вашем исполнении тогда прозвучала русская народная песня «Сронила колечко». Это что – такое желание объять все жанры, неутолённая жажда или какое-то творческое озорство? В учениках своих видите такое желание спеть всё сразу? – Мне кажется, в каждом человеке есть тяга к исконно русскому. Отношение к нашей русской музыке – не только народные хоры – Омский, Кубанский, прочие прославленные коллективы, они несут свою народную культуру. Сейчас многие большие звёзды обращаются к русским и советским песням. И Дмитрий Хворостовский поёт народные песни, романсы, целая программа посвящена у него песням войны. Это наша жизнь, это наша судьба. Это то, что вошло в кровь с детства. Я рискнула тогда спеть именно русскую народную песню и посмотреть, получится это у меня или нет. Такое желание есть, конечно, и у моих учеников. Ведь я им передаю всё это. Вот нынче в сентябре я ездила в Крым, отдыхала в Алуште по приглашению своей ученицы, которая преподаёт там в музыкальной школе. Чтобы поддержать крымчан, я предложила провести мастер-класс для учеников этой школы. 3 сентября в 35-градусную жару я спела сольный концерт из 14 произведений, из которых семь – оперные арии. Собрался полный зал, четыре концертмейстера мне аккомпанировали, все были в восторге. В Омск я привезла благодарственные письма от дирекции музыкальной школы. То есть свою маленькую лепту в присоединение Крыма к России я внесла. – Всегда вы находите слова благодарности и директору театра Борису Львовичу Ротбергу, сотрудникам дирекции, работникам цехов, и с особой нежностью говорите о своих партнёрах. Особенно о давних товарищах по сцене, таких как Георгий Котов, Владимир Никеев, Анатолий Мотовилов, Александр Хмыров, Владимир Миллер. Значит, есть ощущение, что все вы единая семья? – Абсолютно точно. Мы уже какое-то единое целое, за эти годы просто сроднились. Теперь разница в пятьдесять лет просто не замечается, мы словно пребываем в одном возрасте, мы – один костяк, такой единый монолит. В театре невозможно существовать без партнёрства. В любом спектакле очень важно чувство ансамбля. Мой юбилейный вечер был весь построен на партнёрстве, на дуэтах. – Назывался он интригующе – «Мужчины Ирины Трусовой». Но, думаю, что в одном вечере невозможно было отразить огромное количество сыгранных ролей, спетых партий, очень большой диапазон – от драмы до комических ролей. Что из сегодняшнего репертуара вы особо можете отметить? – Если выделять любимые роли, то за эти годы я спела более чем в тысяче спектаклей. Более сорока ролей и партий сделано за это время. Интересны и любимы многие работы, с которыми живёшь годами. И которые всё время – в сердце, которые всегда с тобой. Это ВиоДЕКАБРЬ 2014 38(60)

летта в «Травиате», Джильда в «Риголетто», Лейла в «Искателях жемчуга», Доротея в одноименном спектакле. Более 25 лет я пела в «Летучей мыши» Розалинду. – Не могу не спросить про главного мужчину Ирины Трусовой – сына Бориса. Он особенно запомнился по вечерам «Яблочко от яблоньки», когда из маленького пухленького застенчивого мальчика превратился в стройного серьёзного юношу. – Боря окончил в Москве музыкальное училище по классу контрабаса, потому что, как послушный сын, уступал нашим с Гришей родительским желаниям. А потом принял решение пойти в другую профессию. Ему нравится менеджмент, бизнес, он умеет находить общий язык с людьми, общаться. Сейчас он заочно учится у нас в университете, на кафедре Нины Михайловны Геновой по специальности «управление ресурсами, социально-культурная деятельность». Работает он в Москве как раз по этому профилю. – У вас хороший контакт с сыном? Он советуется с мамой? – Нет, это я с ним советуюсь. Он пошёл в папу. Папины общительность, доброжелательность, ответственность. Боря – парень мудрый, советы даёт мне очень толковые. – Значит, есть ощущение крепкого мужского плеча? – Есть! И какую бы дорогу он ни выбирал, как бы ни ошибался, я для него останусь другом в любой ситуации. – Мы как-то говорили о курьёзах на сцене. Например, когда Ира Трусова за парочку месяцев до рождения сына из-за животика не могла залезть под стол в «Летучей мыши». Или когда во время музыкального номера артиста подводит память, и классики жанра наставляют: пой свой домашний адрес. Вы мне сказали, что в таких ситуациях поёте про любовь, про солнце. Со временем это умение выходить из щекотливых положений укрепляется или могут подводить нервы? – Может, кто-то и начинает в таких ситуациях нервничать, а я уже как-то философски к этому подхожу. Раньше, когда забывала текст, переживала, изводилась. Сейчас – не переживаю. Я знаю, что всё будет нормально. Это ощущение, что я выкручусь, не оплошаю, полезно для здоровья, для психики. Ведь нет таких ситуаций, из которых нельзя выйти. Не надо грузиться, не надо дёргаться. Молодость отягощена сомнениями, переживаниями, страстями, а со временем приходит уверенность, свобода. Я вообще считаю, что мой нынешний возраст – самый лучший! В каком бы возрасте человек ни находился, от 15 до 95 лет – он должен считать, что этот возраст, в котором он находится сейчас, в данную минуту – самый лучший! – Вот тут мы и поставим восклицательный знак! С юбилеем, Ирина Борисовна! Беседу вела Людмила ПЕРШИНА

Александра САМСОНОВА

«И кто ж тому виной, что я увлекся этою игрой?» В Омском государственном драматическом «Пятом театре» поздравили с 60-летием заслуженного артиста России, легенду омской сцены Владимира Остапова.

Давно заметила: если после спектакля или концерта хочется напевать мелодию, звучавшую на сцене, значит, представление удалось! После творческого вечера Владимира Остапова в голове прочно застряла песенка, которой юбиляра поздравил актёр, режиссёр и поэт Виталий Романов из театра «Студия» Л. Ермолаевой: Уж сколько зим и вёсен, ролей не перечтёшь: Войницкий, Подколесин и даже Мэкки-Нож. И Мастаковым часто в песочнице сидел – Ну, сразу видно: мастер! И это не предел. С Татьяной Казаковой в сцене из спектакля «Фиктивный брак» В. Войновича

А ещё запомнился нахальный Петрушка в руках актёра театра «Арлекин» замечательного Дмитрия Войдака: Любую роль осилит Вова – Мне так сказала Таня Казакова. «Женитьба», «Чисто семейное дело», «Акулькин муж», «Фиктивный брак»… Ну и артист! По тем названиям Судить мы можем смело: Ты театрально-брачный аферист! (И это для Владимира не ново, – Сказала мне Татьяна Казакова).

Фрагменты бенефиса

От коллег из ТЮЗа поздравляют Лариса Яковлева и Екатерина Вельяминова

Бурные аплодисменты сорвал квартет народных инструментов «Тарские ворота», исполнивший попурри на темы мелодий к фильму «Приключения Шерлока Холмса и доктора Ватсона» – творческий вечер Остапова коллеги задумали в форме «Открытого судебного процесса по обвинению в профессиональной деятельности», и музыка Владимира Дашкевича добавила интриги к «ужасным разоблачениям» и «суровым приговорам». Но более всех для своего корифея постарались артисты «Пятого театра»: актрисы без устали пели ему о любви, а актёры очень смешно обыграли единственный, пожалуй, за всю театральную карьеру выговор, полученный заслуженным артистом за… «топорную игру», то есть с топором в руках. В финале юбиляр показал класс: так молодо и виртуозно станцевал, исполняя песню Геннадия Гладкова и Юлия Кима: Вся наша жизнь – игра, И кто ж тому виной, Что я увлёкся этою игрой? В рядах публики поднялся ропот: уж не разыгрывает ли нас легенда сцены по поводу своего 60-летия?

ОМСК ТЕАТРАЛЬНЫЙ

ШТРИХИ К ПОРТРЕТУ Но все поздравления, спичи и дивертисменты были во второй части «марлезонского балета». Сначала поклонникам Остапова посчастливилось увидеть «Фиктивный брак» Владимира Войновича – последнюю работу основателя и первого художественного руководителя театра Сергея Рудзинского. Со сцены повеяло дыханием восьмидесятых, будто включили старое советское кино. Удивительно, как актёрам удалось в течение двух десятилетий сохранить этот спектакль практически в первозданном виде? – Это наш талисман. И радость, и горесть, и память, и жизнь… – объясняет многолетний партнёр Владимира Остапова по сцене, заслуженная артистка России Татьяна Казакова. – Мы очень трепетно относимся к этому спектаклю и очень не хотим с ним расставаться. Владимира Григорьевича в нашем городе хорошо знают, любят и ценят. Истории о нём передаются из уст в уста: и как после Иркутского театрального проездом оказался в Омске да остался здесь навсегда. И как на «Золотой маске» в роли Мастакова в горьковских «Чудаках» 45 минут просидел в песочнице – спектакль задержали, ждали высокопоставленных гостей, режиссёр Анатолий Праудин едва не умер от волнения, а Остапов даже не понял, что произошло: «Это же сценическое время! Сидел и строил замок при полном зале. Не обращал внимания». И как 16 лет проработал в ТЮЗе, («переиграл всех ёжиков-ужиков»), а потом не побоялся пойти с Сергеем Рудзинским, придумавшим новый театр, практически в никуда: «Время было такое – заваруха в стране. И в ТЮЗе потолок: что дальше? А у Сергея были хорошие задумки, он обладал даром написания художественных инсценировок, в которых было что играть, о чём думать». И как на той же сцене Дома актёра, где его, желторотого, посвящали в артисты, где состоялось рождение «Пятого театра», ему 39 лет спустя вручили звание «Легенда омской сцены». – Амплуа Остапова – конечно же, герой, – рассказывает Татьяна Казакова. – Не сахарно-рафинадный герой-любовник, не красавец-мужчина, а именно Мужчина с большой буквы – стройный, подтянутый, очень хорошо двигающийся, с ярко выраженной харизмой. Даже я, знающая его много лет в разных жизненных обстоятельствах, всякий раз, когда он выходит на сцену, не могу отвести глаз, толкаю локтем сидящего рядом: посмотри, как хорош! Я уже, кажется, постигла почти все секреты актёрской профессии, но не понимаю, как он это делает? Быть может, по наитию? Не знаю. Это даровано Богом. И он умело этим пользуется. Сейчас мы играем «Старомодную комедию» – там есть сцена, когда его персонаж остаётся один на один с могилой жены. Текста нет, нет выразительных средств, всё очень скупо, но в этой спине, в этом поклоне, в этих руках есть что-то такое, от чего у меня сжимается сердце. И у зрителей перехватывает горло просто от того, как человек прошёл по сцене... Это, конечно, талант. Несмотря на зрелый возраст, он великолепно двигается, знаю, иногда экстремальные танцы даются ему нелегко, но он никому этого не показывает. Владимир Григорьевич – очень дисциплинированный актёр, никогда не опаздывает ни на спектакли, ни на репетиции и очень не любит, когда это делают другие. Дотошный, очень въедливый человек. Когда получаДЕКАБРЬ 2014 38(60)

С Александрой Урдухановой

С Ларисой Гольштейн

ет новую роль, то – один из немногих – переписывает её от руки. И в этих разрезанных напополам тетрадочках, очень трогательных, делает только ему ведомые крючки и пометки. Работает кропотливо, ему всё время кажется, что ничего не получается. Но я-то его знаю, поэтому не верю в эти обманки. Долго разбирается с текстом, и в какойто момент происходит щелчок! И если потерпеть, не раздражаться, то потом получаешь колоссальное удовольствие от совместной работы, это актёр, каких мало… Импровизация – опасная вещь, но он легко импровизирует, не выходя за рамки режиссёрского рисунка, у него невероятно развито чувство меры, театрального вкуса – редкое сейчас качество. Очень дорожу нашими отношениями, оберегаю их. Владимир Григорьевич – из тех, с кем мы начинали, самый близкий мне человек. Друг. У нас много разногласий, споров, и разборов, но мы совпадаем в главном: в любви к нашему театру.

Гали Абайдулов: «Передача духовного опыта – это и есть жизнь культуры» Эта беседа с известным хореографом, лауреатом Государственной премии РФ, лауреатом Национальной театральной премии «Золотая маска» Гали Абайдуловым состоялась накануне премьеры балета «Врубель», постановку которого он осуществил на сцене Омского государственного музыкального театра.

– Вначале хотелось бы сформулировать вопрос относительно замысла вашей новой работы на омской сцене. Как известно, предложение создать произведение балетного искусства на тему жизни и творчества художника Врубеля вам поступило от дирекции театра. Как вы относитесь к подобным заказным работам? – В принципе абсолютно нормально. У каждого театра есть своя репертуарная политика, очень хорошо, когда театр знает, что он реально будет ставить, и имеет по этому поводу осознанное решение. Самое главное заключалось в том, чтобы придумать идею, которая соответствовала бы сути заказа, а уже художественное решение остаётся на моё усмотрение. Вот это, собственно говоря, меня и подкупило. – Тогда скажите, пожалуйста, какое первое эмоциональное ощущение вы испытали от предложенной темы? Врубель – художник Серебряного века, человек со сложной судьбой и ярким творчеством. – Первое эмоциональное впечатление – это вспышка в сознании живописных образов его картин, подобная взрыву эмоций и красок, которые ты видишь на его полотнах. Примерно такое ощущение мгновенно возникло у меня в сознании, даже испугаться, можно сказать, не успел. На самом деле потом, когда уже приступил непосредственно к работе, возникли сомнения, страхи, зачем же я решился на это, как поднять такую тему, как быть на уровне врублевском? Но меня учили мои педагоги, да и сам я так считаю, что, если ты берёшься за работу, связанную с творчеством другого художника, ты не имеешь права быть ниже по уровню, ты должен соответствовать тому, за что берёшься. И я стал работать в этом направлении.

Михаил Александрович Врубель – мощный, цельный художник, полный чарующих, волшебных фантазий. Я говорю не только о колористике его полотен, но и об идеях, о том, что заложено в его картинах. И коль скоро мне было предложено сделать балет, первое, о чём надо было подумать, – как найти музыку, чтобы поставить спектакль. А для того, чтобы поставить спектакль, нужно его сочинить. Музыка, опять же, приходит не сразу, она приходит в процессе сочинительства. Вначале нужно сочинить концепцию спектакля – о чём бы ты хотел поставить спектакль, о чём он должен рассказать. И здесь мысль начинает работать дальше. Я подумал, что делать спектакль, тем более балет о жизни и творческой биографии художника, было бы не совсем то, вряд ли это могло соответствовать духу его искусства, его необыкновенной фантазийности. И снова в своих размышлениях я возвращался к его творчеству и к его картинам. Мне стало безумно любопытно чуть-чуть заглянуть в мастерскую художника, пофантазировать на тему творческого процесса, процесса создания картин. И когда я уже углубился в материал, в биографию Врубеля, мне попалась книга Людмилы Барсовой «Врубель. Без комментариев». Это не рассуждения критиков и искусствоведов, а подборка по годам писем современников. Это переписка Врубеля с Надеждой Ивановной Забелой, с Римским-Корсаковым и другими людьми, с кем его сводила судьба. И вдруг неожиданно – и я не стесняюсь в этом признаться – я открыл для самого себя личность Надежды Ивановны Забелы. Да, я знал это имя ещё с детства, знал, что Врубель рисовал её в своих картинах, но теперь я вдруг открыл её для себя как художника, что она была под стать Михаилу Александровичу как мастер. Меня поразило, что Римский-Корсаков, который писал свои оперы ещё до знакомства с Надеждой Ивановной, после того, как она исполнила партии Царевны Лебедь, а особенно Волховы в опере «Садко», уже не мог представить себе других исполнительниц в этих партиях. Композитор считал Надежду Ивановну идеальной исполнительницей, потому что она несла в себе необыкновенные человеческие и женские черты. ОМСК ТЕАТРАЛЬНЫЙ

ИНТЕРВЬЮ «ОТ» – Я поняла главную идею вашей концепции – это должна быть поэма о любви. Но я бы хотела поговорить сейчас о технологии. Всё-таки растанцовывать симфоническую музыку – задача, наверно, иного масштаба, нежели иметь дело с балетной музыкой и привычным либретто? – Всё очень просто. Если иметь в виду композиционное построение, характерное для классического балета, основанное на повествовательном процессе, то оно, как и в случае с симфонической музыкой, распадается на эпизоды, из которых складывается повествовательный рассказ. Хотя в классической композиции нередко используются ещё и дивертисменты. Так вот во «Врубеле» я пользуюсь классическим балетом, то есть по жанру это классический балет, в котором пуанты обязательны. Подчёркиваю, это не деми-классика, а настоящая классика, потому что использованы все элементы классического женского и мужского танца. Классический балет подразумевает под собой виртуозность, в том числе виртуозное исполнение всех па классического танца. То есть этим нужно владеть и уметь демонстрировать. И это является одним из приоритетов балетного искусства. Когда вы приходите смотреть классический балет, помимо того, что вы наполняетесь впечатлениями от развития сюжетной линии, вы оцениваете техническое мастерство исполнителей, и для вас это является не просто оценкой, а источником эстетического наслаждения, особенно для людей, которые, скажем так, знакомы с балетом и балетным искусством. Таким образом, я понял, что высокую идею постановки спектакля, который называется «Врубель», можно решать только такими же высокими средствами. По музыке это должна быть симфония, по исполнительскому мастерству – классический балет, по хореографической композиции – танец-симфония. Но это не танецсимфония с так называемой белой хореографией, когда прослеживается развитие танцевальных форм в полном слиянии с развитием музыкальной формы: тема, побочная тема, развитие, вариации на тему и т.д. Я решил попробовать наложить на это слияние ещё драматургию, то есть драматическое развитие партий и взаимоотношений героев. Мне очень хотелось не потерять, а напротив, подчеркнуть и выделить актёрскую составляющую, чтобы на сцене были не просто танцовщики, а актёры, которые проживают всю эту историю, чтобы возникла драматургия. Я очень подробно разговаривал с исполнителями, артистами балета, в первый момент моя идея показалась им неожиданной, но в процессе работы я увидел, как загораются у них глаза и они начинают понимать, про что я хочу сделать спектакль и про что они танцуют. Когда внятно всё изложено, остаётся только следовать показу хореографа и его просьбам. Хотя не скрою, данная ситуация была архисложной, потому что они имели дело не с привычной балетной музыкой, в которой отчётливо слышны квадратики, а с симфонической, которую надо всё время слушать, ни на секунду не выключаться. И надо сказать, артисты с этим справились. – Огромная им честь и хвала за то, что они сумели подняться до такого уровня и освоиться в симфонической музыке. – На мой взгляд, это огромная творческая удача исполнителей. Правда, я был уже знаком со многими ДЕКАБРЬ 2014 38(60)

артистами по предыдущей работе над вокальнохореографической фантазией «Светлая грусть» на музыку поэмы Валерия Гаврилина «Военные письма». Солисты балета Андрей Матвиенко, исполняющий партию Врубеля, и Анна Маркова, исполняющая партию Забелы, – настоящие зрелые мастера, полностью оснащённые с технической, хореографической точки зрения, обладающие самобытной творческой индивидуальностью, выразительным артистизмом. Я вижу, как они проживают весь спектакль. Я поставил перед ними очень сложную задачу, они ведь ни на минуту не уходят со сцены. Они находятся постоянно внутри процесса творчества, который происходит одновременно и перед ними, и перед зрителями. Художник Кирилл Пискунов придумал замечательную сценографию – подиум, расположенный в глубине сцены, на котором размещается палитра, с другой стороны, это обозначение художественной студии. К тому же у нас в спектакле танцует ожившая палитра. Это одухотворенные, мятущиеся краски, от смешения которых в фантазии художника рождаются новые образы, появляющиеся на сцене в виде его оживших полотен. – Хотелось бы уточнить ряд моментов, возвращаясь к началу разговора о музыке, лежащей в основе балета. В симфонической музыке очень часто композиторы пользуются лейтмотивами. Используете ли вы в новом балете для своих персонажей лейтдвижения по аналогии с лейтмотивами? – Конечно, я в этом отношении человек грамотный. – Это тоже сквозные лейтдвижения на протяжении всего спектакля? – Да. И что характерно, мне самому даже ста-

Фрагменты репетиций

Сцена из балета «Врубель»

ло в этом отношении интересно. Когда музыкальные темы и основанные на них движения, предложенные главным исполнителям, проявляются в темах других персонажей, значимость их ещё более подчеркивается. То есть я не разрушаю ничего в музыкальной форме, а наоборот, усиливаю её. – А как насчет индивидуализации хореографической лексики? Например, у Демона, Пана, Волховы, Царевны Лебедь и других персонажей она может быть своя, индивидуальная? – У них есть свой рисунок, но повторение темы Мастера должно быть прямым повторением, оно накладывается на их рисунок. Потому что они все его дети, это всё Он – Художник, который растворяется в своих персонажах и в своих полотнах. – Я принимаю этот тезис. Но я не случайно спросила про первую эмоцию, которую вызвала сама по себе тема Врубеля. Мне кажется, что выбор классического балета в качестве формы вашего спектакля, вносит некую идиллию в раскрытие темы, так как в основе искусства классического балета лежит всё-таки воспроизведение красоты в её эстетическом виде. – Абсолютно верное замечание, именно такую задачу – создание красоты в её эстетическом виде и значении – я и ставил перед собой. – Ваше высказывание невольно вызывает параллель с искусством прерафаэлитов, с их культивированием каждого момента переживания жизни, в его эстетизированной трактовке. Но тогда, мне кажется, мы теряем обнажённый нерв, свойственный творчеству художника, не обнажаем, а стираем ту грань, которая существовала у него между явью и фантасмагорией, между реальным и потусторонним миром. – Собственно, а что тут обнажать? В мои планы не входило ставить спектакль о диагнозе. А до Демона мы ещё не дошли. Мы говорили о первом акте, поставленном на музыку первой симфонии Римского-Корсакова. Второй поставлен на музыку Третьей симфонии Скрябина, который, кстати говоря, тоже был современником Врубеля. Третья симфония Скрябина носит ещё название «Божественной», её музыка у всех на слуху, это популярное произведение. Конечно, я понимал, что это риск, браться за такое «неподъёмное» произведение. Но с другой стороны, раз уж ты замахнулся на такую тему, то мелочиться нельзя, если уж мне позволено высказаться, то надо высказываться по полной программе. Почему третья, «Божественная» симфония Скрябина? Наверно, потому, что в ней заложено много религиозно-философских размышлений, которые волновали и Врубеля. Ведь в молодости он тоже начинал с росписи соборов, тема богоматери – это и его тема, которая в дальнейшем его творчестве претерпела интересное развитие. Современники писали, что Врубель не был воцерковлённым человеком, более того, со временем он охладел к религии, был достаточно индифферентным по отношению к ней, тем не менее, в его живописи есть «Шестикрылый серафим» – мистический образ потустороннего мира. Но любимое произведение Врубеля – Демон – это кульминация его творчества. ОМСК ТЕАТРАЛЬНЫЙ

ИНТЕРВЬЮ «ОТ» Сколько он искал своего Демона, равно как и Лермонтов. Это и «Демон сидящий», и «Летящий Демон», и «Демон поверженный». (Кстати, «Демон сидящий» – абсолютно человеческий образ). И у поэта, и у художника Демон – это не суть потустороннего, а мятущийся творческий дух, где-то человек, набравшийся впечатлений и растворившийся в них, и в то же время «дух изгнанья», безразличный ко всему. Поэтому, чтобы раскрыть историю ангелов и демонов Врубеля, мне потребовалась музыка Третьей симфонии Скрябина. В ней заложены схожие образы и идеи, прежде всего идея пантеизма. Космос Скрябина, его идеи о развитии и борьбе человеческого духа оказались очень близки мироощущению Врубеля, с его мечтой о полёте и крыльях за спиной. Вообще я заложил в спектакль много смыслов и нашёл кусочки в музыке, где я имею право об этом говорить. Насколько внятно я передал эти смыслы, решать не мне, а зрителю. Здесь очень много ассоциаций и аналогий, но для людей, в некотором смысле подготовленных, чуть больше знающих, чем так называемый среднестатистический зритель. – У меня складывается впечатление, что ваша новая работа представляет собой не просто очередную премьеру, качественно выполненный заказ, а высказывание, которое, возможно, станет предметом культурологического исследования. – Хотелось бы в это верить, для меня это действительно важно. И я расцениваю как большую удачу то, что у меня есть возможность достаточно полно высказаться по этому поводу. Я хочу поведать другим то, что поведали мне. Если хотите, передача духовного опыта – это и есть жизнь культуры. А себя, смею думать, я могу причислить к культурному слою России. Я родился и вырос в Ленинграде. Культура Ленинграда, СанктПетербурга вошла в меня не только благодаря городу, его музеям, книгам, но и учителям, которые были рядом со мной, которые в меня что-то вкладывали и благодаря которым я что-то знаю и хочу этим поделиться. – Можно ли сказать, что в вашем новом балете мы имеем дело с модерном начала ХХ века, поскольку перед нами на сцене оживают картины Врубеля? Ведь известно, что модерн в балете начался с постановки Михаилом Фокиным «Павильона Армиды», где впервые в сюжете была использована идея «ожившего гобелена». – Да, Врубель является ярчайшим представителем этого направления. Я сам очень люблю эту потрясающую четверть века (1890 – 1914) русского модерна, который коснулся всех видов искусства: театра, живописи, архитектуры, скульптуры, поэзии и даже мебели и одежды. Поэтому стилистически в классический танец девятнадцатого века надо было включить что-то из этого направления. Таким привнесением стали слегка завернутые ноги, плечи, сплошные уголочки, бесконечные линии. Кстати, музыкальная форма у Скрябина – это тоже модерн чистой воды. – А можно это сравнить с декором, ведь Врубель придавал огромное значение декоративному фону? Он считал, что декор – это и есть форма. – Всё правильно. Я и воспользовался этим. В наших оживших картинах очень важная роль у Свиты, Сирени, то есть женского кордебалета. Помимо хореографичеДЕКАБРЬ 2014 38(60)

Царевна Лебедь

ского рисунка, они несут ещё орнаментальную нагрузку, образуя орнаментальный фон. Опятьтаки это идёт от искусства модерна, когда орнамент был одной из составляющих любых произведений, особенно живописных. – Тогда какова роль художника в вашей новой постановке? Учитывая важность визуального ряда, можно ли его назвать соавтором спектакля? – А как же иначе? Мы это всё вместе делаем, мы дополняем друг друга. Правда с художником Кириллом Пискуновым мы больше делали мюзиклы и драматические спектакли, он в этом жанре мастер, а с балетом, да ещё таким мощным, он столкнулся впервые. Тем не менее, всё, что вы увидите в новом спектакле, родилось из наших совместных поисков и размышлений. И повторю: я считаю, что театр обязан давать зрителям мощное эстетическое впечатление, мощное эстетическое переживание. То есть мы опять возвращаемся к началу разговора, к вопросу о красоте. – На мой взгляд, она явлена в спектакле и визуально, и эмоционально, и содержательно. Хватило бы только сил осмыслить. – Мне кажется, если после спектакля ктонибудь заинтересуется личностью Врубеля и захочет узнать, а так ли это было на самом деле, возьмёт да ещё сам что-нибудь поищет про Врубеля и Забелу или просто захочет посмотреть его картины, то можно считать, что наша задача выполнена. – Совершенно с вами согласна. Спасибо большое за беседу, успеха и счастливой творческой судьбы вашему новому детищу! Беседу вела Любовь КОЛЕСНИКОВА

Лариса ГОЛЬШТЕЙН

Видеть, слышать, узнавать что-то важное для себя.. В нашей традиционной рубрике сегодня – монолог актрисы Омского государственного драматического «Пятого театра», первого лауреата премии имени Т.А. Ожиговой в Омском фестивале-конкурсе «Лучшая театральная работа», заслуженной артистки РФ Ларисы Гольштейн.

Семья моя абсолютно не театральная, никто и никогда отношения к этому делу не имел, хотя по разговорам, очень дальняя родственница – дедушкина тётка – была актрисой, но, поскольку в нашей советской стране мы своих корней дальше дедов не знали по известным обстоятельствам, утверждать ничего не могу, по преданию, вроде как была… Все мои родственники – коренные омичи. Я росла вместе с сёстрами, мы рано потеряли маму… Первые яркие воспоминания из детства – частный дом, где в летнее время собиралось много детворы из окружающих домов для проведения постоянных концертов, инициатором которых, думаю, была моя старшая сестра Надежда. В пять лет я любила что-то выплясывать, моим коронным домашним номером был танец умирающего лебедя. Телевизора тогда не было, я очень любила слушать радио, в то время передавали много классической музыки и, видимо, особенно производила впечатление музыка К. Сен-Санса, меня тянуло даже не на пластику, а на эмоциональное проявление этой музыки. И голос великого Муслима Магомаева впервые пришёл ко мне из радио, причём в основном исполнялись арии из опер, естественно, уже тогда воспитывались вкус и музыкальные предпочтения. В школе любила читать стихи, в том числе на различных конкурсах. Не помню, чтобы меня конкретно выделяли, но гораздо позже, когда я уже работала в Омске, на встречах с одноклассниками слышала в свой адрес от моих преподавателей, что особые отношения с поэтическим словом были заметны ещё в детстве. На тот период я больше всего на свете любила постоянно, без перерыва петь, поэтому пошла в детский хор, пела в ансамбле и солисткой. Почти на территории школы № 27, в которой я училась, находился ДК «Текстильщик», преподавателем у нас была прекрасный специалист Алла Фёдоровна Корытная, занятия в хоре мне очень много дали, в том числе и для будущей профессии. Педагог учила нас классическому пению, выбирала хорошую музыку и учила её слушать. Конечно, мы пели детские песни, соответствующие репертуару, но это была всегда хорошая музыка. Хор принимал участие в кон-

курсах, занимал призовые места. Я даже около года пыталась заниматься в драмкружке, но хор всё-таки перетянул меня. Способность строить академический звук, многоголосье, гармонию, умение держаться – во мне ещё оттуда. Мне очень нравилось моё увлечение, оно могло в какойто мере подтолкнуть меня в дальнейшему поступлению в училище, сама я этого не планировала, выбора большого не было. Я попыталась поступать в университет на истфак, но не добрала баллов. Нас, конечно, в школе водили в театр, в основном в ТЮЗ, но я не помню, чтобы сразу начала мечтать об актёрской профессии. Мне кажется, все дети, особенно девочки, в какой-то период мечтают об этой профессии, но мне папа сказал: «Но разве это профессия – актриса». Я пошла работать в политехнический институт машинисткой. Но однажды открывается дверь, и я вижу перед собой Аллу Фёдоровну и Валентину Николаевну Криницкую, к которой я одно время ходила в драмкружок. Я крайне удивлена: – Здравствуйте… – Лариса, ты знаешь, что Артур Юзефович Хайкин делает набор в училище? – Да, слышала… – Ты собираешься поступать? – Нет. – А почему? – Но как-то так вот… – Всё, срочно выбираешь материал! Валентина Николаевна помогла мне собраться, настроиться и серьёзно подготовиться к поступлению. Для меня, если называть самые счастливые моменты в жизни, самым ярким испытанным мною в жизни был тот, когда я нашла свою фамилию в списках поступивших, такого восторга, захватывающего полёта больше не повторилось никогда… Так сложилась судьба, что именно в этот год Артур Юзефович Хайкин набирал курс при училище имени В.Я. Шебалина. Возможно, я всё-таки оказалась бы в конечном счёте студенткой университета на факультете истории или иностранных языков, одним словом, сложилось бы всё по-другому. На тот момент о Хайкине я знала только как о главном режиссёре театра драмы, сейчас я испытываю чувство горького сожаления, которое связано с тем, что, будучи молодой, юной совсем – и это не только моя беда, но и многих, – я не осознавала степень важности, степень необыкновенного случая, в котором я оказалась, предельная особенность людей, с которыми я общаОМСК ТЕАТРАЛЬНЫЙ

С Владимиром Остаповым и Борисом Косицыным («Чудаки» М. Горького)

Моноспектакль по поэме М.Ю. Лермонтова «Демон»

Курс Артура Юзефовича Хайкина (сидит третий справа). Рядом с ним – Вадим Владимирович Лобанов. Лариса Гольштейн – во втором ряду третья слева.

Сцена из спектакля «Альпийское сияние» П. Туррини Сцена из спектакля «Кавказский меловой круг» Б. Брехта

С Владимиром Кокиным («Три визита доктора Астрова» по А.П. Чехову)

ДЕКАБРЬ 2014 38(60)

лась. Как они все относились к нам, с открытой душой, с большой любовью и теплом!.. Но мы тогда этим не особенно дорожили. Планировалось набрать 20 человек, набрано было 23, я попала на курс вольным слушателем. Оценивая всё сейчас, думаю, что А.Ю. Хайкин что-то во мне увидел, зацепил, но полностью за год я не смогла раскрыться, и поэтому, когда собрал нас в конце первого курса, «устрашающе» для меня сказал: «Гольштейн, я никак не могу понять природу вашего темперамента». Я испытывала ужас от его голоса и слов, смысл которых я тогда не очень понимала. Он был очень строг и требователен к нам. Как-то я делилась своими студенческими воспоминаниями со Светланой Васильевной Яневской, у неё это вызывало бурю эмоций, она искренне смеялась, хотя предельно хорошо знала Артура Юзефовича. Хайкин изначально ставил нас в очень жёсткие рамки, ни в коем случае никакого панибратства, а только уважительное отношение, большая скромность, никакого общения вне профессионального не должно быть в нашей учебной жизни. Он умел очень чётко и точно формулировать наши задачи и задания, старался, чтобы мы не «разбрасывались» и сам был человеком очень строгим, мы жутко боялись нарушить какие-то установленные правила, переступить черту, поэтому всё внимание было сосредоточено только на работе и учёбе, одним словом нас держали в «ежовых рукавицах». Так было и с другими преподавателями, беспокойство, что нас могут отчислить, висело над нами постоянно, поэтому каких-то слишком душевных, неформальных отношений практически не было. Преподавали у нас не только талантливые, но и единые, родственные по духу личности, основное движение нашего развития шло в одном ключе, здесь было невозможно быть слишком разными и не совпадать, хотя все были талантливы по-разному. Всё, чему меня научили там, и есть серьёзное, уважительное, вместе с тем трепетное отношение к профессии как к высокоинтеллектуальной, высокохудожественной, учили относиться так, что мы обязаны в этой работе совершенствоваться, развиваться, всё время двигаться вперёд, это было основополагающим достоинством преподавания. В училище на третьем туре Хайкин раздавал этюды, мне достался «Заплакать». Мне, девочке с улицы, это даже представить казалось не по силам. Есть такое понятие «слёзы близко», так вот у меня они всегда были далеко, несмотря на разные жизненные обстоятельства. Я стояла,

пыталась представить ситуацию, работать, слёзы так и не потекли. В итоге Артур Юзефович сказал: «Я дал Гольштейн задание, по результату она с ним не справилась, но она была в процессе, мы не увидели слёз, но видели, что с человеком происходит, что она переживает в этот момент». Я представляла маму, которую на тот момент почти не помнила… Нас учили не показывать результат, а то, как мы движемся к этому. Я считаю, что это была первая профессиональная похвала. Хайкин набрал группу и сразу поделил её на первом курсе вместе с артистом драмы Вадимом Владимировичем Лобановым. «Азбуку театра» изучали по группам, иногда Артур Юзефович как руководитель курса собирал нас вместе, вёл основополагающие интеллектуальные беседы, связанные с профессией, с театром и его развитием, открывал смысл будущей профессии каждого из нас, рассказывал об этом часами, законспектировать это было невозможно. Всё, чему он учил в то время, – это и есть сформированное им моё отношение к профессии, к театру, к которому надо всегда тянуться, думаю, с этим связаны все несогласия, которые возникают в отношении к сегодняшнему театру. Для каждого из нас существовали определённые хайкинские заповеди, связанные с нравственными и человеческими проявлениями, которые мы тоже старались никогда не нарушать. Хайкин становился более мягким, когда вёл доверительные разговоры, периодически мы встречались с ним тет-а-тет, такая форма встреч предполагала возможность сформулировать свои индивидуальные и личные проблемы, выход из которых искали вместе. На втором курсе я попала в спектакль «Зажигаю днём свечу» по пьесе В. Гуркина, в котором Хайкин выдумал полумимический персонаж без слов, то ли судьба, то ли дамоклов меч, который появлялся из фантазии героя. В это время по окончании института в театр пришёл совсем молодой Геннадий Тростянецкий и ставил свои первые спектакли. Тогда он не был у нас преподавателем, но по просьбе Артура Юзефовича он помогал мне работать над новой ролью, впервые учил меня шагу Марселя Марсо, крутить трость на пальцах, контактировать одновременно ОМСК ТЕАТРАЛЬНЫЙ

В ПРОСТРАНСТВЕ ВРЕМЕНИ И СЦЕНЫ с несколькими жанрами, не только в ключе психологического театра. Конечно, уже тогда была заметна режиссёрская пылкость Тростянецкого, они были с Хайкиным разными, но Геннадий Рафаилович тоже режиссёр-интеллектуал, психологическое существование на сцене – это точно от Хайкина, как он этого добивался, не знаю… На репетициях попробуй это забудь – звучала потрясающая фраза со специфической хайкинской мелодией речи: «Жизнь человеческого духа-а-а!» – или: «Театр – это неимоверно сложный труд!». И не дай бог во время репетиции или на галёрке во время занятий возникнуть постороннему шуму! Мелодия в одном слове становилась угрожающе долгой: «Ти-хо-о-о!». Я работала у Вадима Владимировича Лобанова, ставили отрывок из «Старшего сына» А. Вампилова (сцена с Макарской, в которой герой признаётся в любви, а она его отвергает). Дима Григорьев, очень органичный актёр, играл сына. Лобанов всегда вызывал тёплые и нежные чувства, он был очень своеобразен и неизменно элегантен, с ним складывались более простые и мягкие отношения, он сразу располагал к себе. Естественно, он тоже был другим и безусловно проповедовал хайкинскую школу. Я не застала успешный спектакль «Фантазии Фарятьева» А. Соколовой с его участием, но именно Артур Юзефович подробно и с восхищением рассказывал нам о блистательной роли Лобанова, тем самым приближая нас к пониманию талантливого актёра и педагога. Вадим Владимирович часто нам говорил: «Театру нельзя научить, ему можно научиться». Или предлагал, например, разобраться, с чего же всё-таки начинается полёт птицы. Мы бурно предполагали: подпрыгнула, взмахнула крыльями, оглянулась по сторонам… А оказалось всё гораздо тоньше – с желания лететь. Это понятие он сравнивал с нашей профессией. На третьем курсе к работе с нами подключилась великолепная актриса и педагог Татьяна Анатольевна Ожигова, некоторых из нас уже пытались выстраивать героинями. Я работала над отрывком из «Марии Стюарт» Ф. Шиллера, а моя сокурсница Наталья Сыскова – над Катариной из «Укрощения строптивой» В. Шекспира. В чём состоит невероятная жалость, так это в том, что, занимаясь делом, мы были настолько им поглощены, что вокруг ничего не замечали… Во время учёбы одним из основных условий было смотреть все спектакли, мы ходили на многие из них не по разу, видели работу больших мастеров и, конечно же, любовались игрой такой актрисы, как Татьяна Ожигова. Со второго курса нас стали занимать в некоторых спектаклях, выпало великое счастье видеть это совсем рядом! Я танцевала в «Царской охоте», где Ожигова божественно играла. Я до сих пор под впечатлением от спектакля «Любовь под вязами» О’Нила, где Татьяна Анатольевна играла в паре с Николаем Чиндяйкиным, это творческая памятка о восхитительной актёрской работе! Невероятная роль, психологически сильная драматургия, это остаётся одним из первых ярких впечатлений, актриса потрясающе открывала свои дарования! Роль в спектакле «Орфей спускается в ад» Т. Уильямса – также одна из звёздных, и их было много… Но всё-таки для меня Ожигова – это в большей степени восприятие из зрительного зала, в ролях, как уникальной актрисы. А.Ю. Хайкин именно поэтому считал это главным уроком и настаивал наблюдать за игрой мастеров, с больДЕКАБРЬ 2014 38(60)

шим пиететом относился к настоящим актёрским удачам и всегда говорил об Ожиговой в профессии так, что мы понимали масштаб и степень особого дарования актрисы и личности. Когда мы видели Татьяну Анатольевну на сцене, она оставалась недоступной, абсолютной для нас иконой, совсем другой она предстала перед нами как педагог. Попав на первые репетиции к Ожиговой, мы обнаружили, что во время пояснений и рассказов она ведёт себя естественно и свободно, просто снимая с нас всякое ненужное напряжение. Но при этом степень погружения в характер персонажа было главным условием, она объясняла, что персонаж – не ты, это другая личность, у неё другие условия существования, для рождения её надо искать внутренние качества и внешнее проявление. Наверняка я тогда не дотянула до Марии Стюарт, но сам процесс был главным и незабываемым. Я помню, как её возмущало любое непрофессиональное отношение к работе: «Артист позволяет себе на репетиции работать в полноги! Я не принимаю этого и не позволяю рядом с собою! Надо приходить максимально готовым, а не за пять минут заучить текст, потом подняться и натужно вспоминать, что мы там делали…». Конечно же, перед нами представала настоящая актёрская порода и природа человеческой личности, это чувствовалось через внутренний свет, который она просто источала, через речь, глаза, пластику… Я через годы пронесла для себя понятие эталона настоящей актрисы и внутренне, и внешне. А.Ю. Хайкин не зря изначально подчёркивал: «Вы – женщины, вы – актрисы, и на сцене у нас существуют мужчины и женщины, вы должны это осознавать и таким образом себя позиционировать всегда. Вы должны хорошо выглядеть, хорошо одеваться, быть причёсанными, не должны ходить постоянно в одной и той же одежде, с одной причёской…». Я даже умудрилась себе спалить волосы плойкой, потому что хотела придти на урок к Хайкину, поменяв имидж, с новой причёской, думаю, он это замечал и оценивал. Он заставлял нас следить за собой, быть разнообразными, разноплановыми, таким примером была Ожигова, а он просил нас замечать, как она одевается, ходит, подаёт себя на сцене и вне её. Когда мы окончили училище, приезжали и приходили к Татьяне Анатольевне уже в гости, отмечали, что перед нами представала другая Ожигова, не такая, как в училище, не такая, как в театре, абсолютно домашняя, какая-то близкая почеловечески, напоит, накормит, обогреет беседой. Помню, как рассказывала о Николае Дмитриевиче Чиндяйкине (он как раз в это время поступил на курс к Анатолию Васильеву), говорила, что он очень талантливый актёр и прекрасный поэт. Конечно, всё опять же было подчинено делу, мы, действительно, не успевали расслабляться, и наши педагоги всегда были днём с нами, а вечером – на сцене в своих спектаклях, поэтому такие часы тёплого уютного общения остаются в сердце навсегда.

Н.Д. Чиндяйкин во время учёбы принимал участие в одном из спектаклей. На диплом вышли две работы – «Прошлым летом в Чулимске» А. Вампилова и «Три сестры» А. Чехова. В «Чулимск» я изначально не попала, но одна девочка ушла в декрет, и меня поставили во второй состав вместо неё. Основной была роль Маши в «Трёх сёстрах». С нами работала Татьяна Анатольевна, мы разминали материал с третьего курса, и у нас не оказалось Вершинина, пригласили Николая Дмитриевича, естественно, он стал с нами работать и как актёр, и как педагог. Он излучал колоссальную энергию, природный темперамент, о котором столько говорилось! Для меня очень важно вспомнить Светлану Васильевну Яневскую. Занятия начинались в 9 утра, она преподавала историю театра. Когда спустя время я училась в институте, то готовилась исключительно по лекциям, которые давала Яневская, настолько интересно и объёмно она их читала. Чаще занятия проводились в драме, в репзале, на базе училища мы в основном изучали сольфеджио и вокал. Удивительный педагог, она была для меня особенным человеком. Она рассказывала об истории театра не как о событиях давно прошедшего времени, а как о живых, реальных – о трагической судьбе Электры, о церковных песнопениях, которые устраивались на паперти, о мифах, рассказывала так, как будто сама всё это только что видела. Яневская читала нам историю античного театра, период средневековья, классицизма, Мольера, даже пыталась ввести в курс современной зарубежной драматургии, благодаря ей мы имели представление об Э. Олби, Д. Осборне, С. Беккете, Э. Ионеско… Она не могла дать пьесы, потому что взять было негде, но она нам их пересказывала, помогала понимать суть этой драматургии. Светлана Васильевна относилась к нашим незнаниям, ляпсусам, связанным с безграмотностью, без какого-либо раздражения, её это не пугало. На то, что кто-то из нас неверно употреблял новый термин, который ещё не усвоили, она реагировала с юмором, иногда безудержным, звонким смехом. Лет десять назад мне довелось отдыхать вместе со Светланой Васильевной в одном санатории, вместе гуляли, за одним столом обедали, общались, она неустанно пыталась, разговаривая со мной, докопаться снова и снова до сути театра, она жила театром, размышляла о нём, впитывала любую новую информацию. Сценическую речь мы постигали с Людмилой Павловной Чекмарёвой, она и сегодня преподаёт в Омском государственном университете. Все четыре года работала с нами в направлении нашего профессионального роста, многому научила, начиная с постановки голоса, дикции, постаралась оснастить всеми техническими средствами, а главное – научила нас работать над литературными произведениями. Мы много работали над разными жанрами, направлениями и периодами литературы, мне это дало уме-

ние овладеть методами работы над любым литературным текстом, без чего трудно представить нашу профессию. А.Ю. Хайкин, приглашая в команду педагогов, формулировал всем задачи в одном направлении, и, следуя этому вектору, все становились единомышленниками. Помню, как-то нам дали на первом курсе сделать самостоятельные отрывки. Какие мы тогда имели знания по истории театра, драматургии, какой там был уровень профессиональной культуры?! Мы пришли в библиотеку и взяли, даже не зная, кто такие Б. Рацер и В. Константинов, какую-то комедию, выбрали эпизодик, после чего нам страшно попало не столько за то, что мы делали в отрывке, а в первую очередь за необдуманно выбранную низкопробную драматургию. Экономику и организацию театрального дела преподавал директор театра Мигдат Нуртдинович Ханжаров, который внёс свою лепту в наше образование, делился профессиональным пониманием своего дела. Его уроки помогли научиться смотреть на работу этого мощного «производства», именуемого театр, изнутри. Артур Юзефович уже сильно болел, не мог присутствовать на наших спектаклях и на вручении диплома. Работу доделывали с Г.Р. Тростянецким. После завершения учёбы всех, конечно, старались устроить в хорошие театры, используя свои связи. В Омском драмтеатре никого не оставили. Я уехала работать в Кемеровский областной драматический театр. В нём играли некоторые актёры, которых знали по Омску. В первую очередь это Аркадий Дахненко, который был звездой и играл всех героев, Лика Захарова, Нина Привалова, Леонид Шалов, думаю, их попросили своих как-то опекать. Хайкин в своё время, когда мы учились, рассказывал нам об актёре Аркадии Дахненко в самых превосходных степенях и при этом говорил, что бывает и такое, что актёр не пришёлся нашему театру, не подошёл труппе, он хороший артист, просто не сложилось, а там он сейчас замечательно играет. Артур Юзефович как преподаватель умел открыто разъяснить многие сложности и перипетии театральной жизни. Безусловно, каждый театр чему-то учит, думаю, по уровню Кемеровский был не тот, а по духу тем же. И театры нам подбирали эти именно по этому принципу. Главным режиссёром на тот момент был Борис Соловьёв, вскоре он уехал, его заменил Валерий Гришко, ученик Георгия Товстоногова. Он привёз свою интересную команду, в том числе очередного режиссёра Георгия Васильева, который тоже работал у Г.А. Товстоногова в качестве артиста, потом поступил на высшие режиссёрские курсы. Они пришли с прекрасным образованием, высоким уровнем театральной культуры, были молоды, имели на всё свежий взгляд. В том театре шли хорошие спектакли, но актёрский состав был всё-таки несколько иной, там не было таких актёров, как Т. Ожигова, Н. Чиндяйкин и многих других, которых мы помнили по Омской драме. Потом в театр возвратился на прежний пост Соловьёв. А когда уже состоялась работа с Валерием Гришко, Георгием Васильевым, Андреем Максимовым, тоже кстати учеником Г.А. Товстоногова, с Сергеем Стеблюком, сложился определённый, гораздо более высокий уровень театра, терять его не хотелось. В Кемеровском театре я встретила своего будущего супруга, мы поженились, у нас родился сын, жизнь, естеОМСК ТЕАТРАЛЬНЫЙ

В ПРОСТРАНСТВЕ ВРЕМЕНИ И СЦЕНЫ ственно, тоже поменялась, появились новые трудности, но в какой-то момент и театр перестал удовлетворять требованиям, которые я ставила перед собой в отношении профессии. Я всё чаще стала уговаривать мужа уехать и попробоваться в Новосибирский «Красный факел», который называли «Сибирским МХАТом». Нам это удалось, но проработали мы в нём всего один сезон. Кемеровская драма оставалась всё-таки своей по духу, а здесь мы увидели совсем иной театр, лишённый внутреннего тепла. 1993-й год, тяжёлый период, мы возвращаемся в Омск, хотя не были уверены, что нас возьмут. Попробовались в драму, нас не взяли. Что ещё – «Галёрка», «Пятый театр», который кстати мы ранее видели в Новосибирске, они привозили спектакль… Пришли поговорить с Сергеем Рудзинским: «Давайте пробуйтесь, у нас показ скоро». С нами пришли Андрей Крылов, Ольга Серман, а меня он видел, ещё когда я заканчивала училище. Нас взяли, но через три месяца Сергея Леонидовича не стало… Когда я наблюдала, как он работает над выпускаемым спектаклем «Фиктивный брак» (для нас не было в нём работы), поймала себя на мысли, что этот человек с тем же отношением к своей профессии, к роли, к характеру – всё было близко моей школе, конечно же, это вызвало полную гармонию в восприятии этого режиссёра. Мы знали: у театра не было никакой материальной базы, никаких материальных средств. Ещё в Кемерове, когда возникали творческие пустоты, а это всегда мучительно для любого артиста, мы с Алексеем решили не тратить попусту время, поступив на заочное отделение Свердловского театрального института. В музыкальном училище имени В.Я. Шебалина нам выдали диплом государственного образца по специальности «Актёр драматического театра». Артур Юзефович Хайкин тогда был заинтересованным лицом и вместе с директором училища В.Н. Юргенсоном пробивал законодательное основание, чтобы выпустить курс. Выпустил первых ласточек, продолжить было некому, возможно, дело имело бы своё продолжение и у нас могла сформироваться своя школа мастеров. В родном «Пятом театре» для меня дорог период, когда у нас была действительно замечательная труппа, крепкий коллектив, слаженный ансамбль и, конечно, прекрасные спектакли. Несмотря на любые сложные взаимоотношения, для нас всегда самым главным оставалось то, что мы делаем на сцене. С удовольствием вспоминаю период работы с режиссёром Андреем Любимовым, это и «Повести Белкина» А. Пушкина, и непривычная, незнакомая для меня роль в «Недоросле» Д. Фонвизина, где я играла Простакову, и, конечно же, роль Сони в спектакле «Три визита доктора Астрова» по пьесе «Дядя Ваня» А. Чехова, которая стала для меня событием. Считаю серьёзной, важной работу в «Чудаках» М. Горького у режиссёра Анатолия Праудина, с которым я ни разу ранее не работала, ДЕКАБРЬ 2014 38(60)

это была колоссальная, сложная роль, в которой приходилось тянуться, достигать каких-то новых высот. С большим интересом работала в спектакле «Зойкина квартира» М. Булгакова, для меня очень важно, когда не просто играешь очередную роль, а что-то преодолеваешь, поднимаешься на ступень выше. И, наверное, любой артист в душе мечтает, чтобы роль, которую он исполняет, была значимой, незабываемой, любимой... Когда я получила высокую премию имени Т.А. Ожиговой за роль Сони, это было одним из чудес, когда ты испытываешь необыкновенное счастье... Председателем жюри был тогда Ю.Л. Ицков, он не позволил никому проговориться раньше времени, и, поскольку я участвовала в самом вечере – церемонии награждения, в итоге узнала об этом прямо на сцене, у меня не было даже предположений, что я могу получить эту премию. Видимо, действительно, «всё случайное неслучайно», в тот момент, когда всё происходит, что-то выглядит случайным, а если начать выстраивать логическую цепочку, всё связывается друг с другом, ведёт к определённому строю, абсолютно неслучайному. Ты всегда идёшь по пути, который тебе задан, и вкладываешься, чтобы идти по нему максимально достойно, затрачиваясь в меру своих сил. Меня не всегда увлекают поиски новых форм в современном театре только ради тех же самых форм. С другой стороны, прекрасно понимаю, всё происходящее – закономерно, каждое поколение проживает свою жизнь, реализует свои духовные и профессиональные цели и задачи. Я абсолютно уверена, что всё лучшее становится вечным. И хотела бы пожелать самой себе всегда иметь возможность находить что-то интересное и новое, отвечающее моим внутренним устремлениям, уметь учиться чему-то другому. Понятно, что профессию поменять уже не смогу, но хочу, чтобы интерес ко всему новому не угасал. Надеюсь видеть, слышать, узнавать что-то важное для себя, а если найдутся люди, которым это тоже близко и интересно, буду готова поделиться и с ними… Записала Марина АВАРНИЦЫНА

Эдуард Павлинцев: «Не бояться пробовать новое» В ноябре актёру Омского государственного театра куклы, актёра, маски «Арлекин» Эдуарду Павлинцеву исполнилось 50 лет. К этой дате подгадала и другая: 25 лет творческой деятельности. Для своего вечера-бенефиса Павлинцев выбрал спектакль «Ревизор» по мотивам известной комедии Н.В. Гоголя, где он исполняет две роли – Учителя словесности (драматическую) и Городничего (кукольную). Накануне артисту было присвоено почётное звание «Заслуженный деятель культуры Омской области».

Эдуард Павлинцев пришёл в профессию непростым путём. В детстве он мечтал стать моряком или цирковым артистом. Когда настала пора выбирать учебное заведение, поступил в Омское речное училище имени капитана В.И. Евдокимова. Но и не оставлял мечту о манеже: трижды штурмовал Московское государственное училище эстрадноциркового искусства. В это время ходил на судах рулевым-мотористом, занимался в драматической студии при ДК «Юбилейный». Работал там и дворником, и вахтёром, и светооператором в ансамбле «Протей». Случай привёл его в Театр куклы, актёра, маски «Арлекин». Тогда Эдуард понял, что в этой точке сходятся все дороги, что здесь, в поистине синтетическом театре, найдётся применение всем его стремлениям и способностям. «Роза и Паук» Ю. Сидорова

ЕСЛИ ЗРИТЕЛИ СМЕЮТСЯ – Я с детства очень любил цирк, – рассказывает Павлинцев. – Ходил ещё в тот старый, у Казачьего рынка. Покупал входные билеты, они были дешёвые, кажется, по 80 копеек, и вот я на последних рядах смотрел программу по несколько раз. Мне нравились именно клоуны. Потому что клоун должен владеть и акробатикой, и жонглированием, и другими видами циркового искусства. Ведь, чтобы сделать что-то «не так», надо уметь делать это по-настоящему. И я очень хотел стать клоуном. Мне нравится смешить людей. Я это и сейчас часто делаю, в компаниях, например. Когда люди смеются, я просто получаю какую-то энергетическую отдачу. Три раза я поступал на клоунаду. Научился жонглировать, на трубе играть, на балалайке, на гармошке, потому что там приветствовалось владение музыкальными инструментами. Как-то свалил всё это в кучу, говорю: «С чего начнём?». Я же на вступительных экзаменах тоже хохмил. А в «Арлекине» я оказался, когда мой друг, театральный радист и по совместительству музыкант ансамбля «Протей» Витя Заводов сказал, что театру срочно требуется исполнитель в спектакль «Ашик-Кериб» по Лермонтову. Тем более, он уже давно договаривался, чтобы меня там прослушали. И как-то так зацепилось: раз-раз. Меня взяли учеником артиста-кукловода с условием, что в течение года я поступлю в театральный вуз. И я на удивление легко поступил в ЛГИТМиК на отделение театра кукол. Когда у меня не сложилось с цирком, я поначалу, конечно, жалел. Сейчас не жалею нисколько, потому что здесь нахожу применение всем своим навыкам. Я вот, когда ещё увидел спектакль Юрия Фридмана «Месс-Менд» по роману Мариэтты Шагинян, такой цирковой, эксцентричный, то подумал: господи, да что мне там? Я же здесь всё могу! И чем дольше работаю в театре кукол, тем больше вижу сходство между нашим искусством и цирковым. Само оживление куклы – это в каком-то смысле фокус. ЛЮДИ И КУКЛЫ За 25 лет Эдуарду Павлинцеву приходилось работать с самыми разными куклами: марионетками, перчаточными, тростевыми. Наиболее сложной он считает перчаточную куклу – в ней заложено меньше возможно-

ОМСК ТЕАТРАЛЬНЫЙ

«Кармен» П. Мериме

«Калиф аист» В. Гауфа

С Вероникой Берман в Новогоднем представлении

«Колобок»

«Чемодан чепухи»

ДЕКАБРЬ 2014 38(60)

«Ромео и Джульетта» В. Шекспира

«Вий» Н.В. Гоголя

«Маленький принц» А. де Сент-Экзюпери

«По щучьему велению»

«Ревизор» Н.В. Гоголя

ОМСК ТЕАТРАЛЬНЫЙ

ШТРИХИ К ПОРТРЕТУ помогает механизм волшебной шарманки, придуманной художником Ириной Чижковой. Дети непременно хотят заглянуть внутрь шарманки, чтобы понять, как же двигаются куклы. – Если бы мне кто-нибудь сказал, когда я первый раз поступал в цирковое училище, что через четверть века я получу приз на Международном фестивале театров кукол в Шанхае за спектакль, где я жонглирую и тому подобное, я бы не поверил, – признаётся Эдуард. – Можно сказать, что этот спектакль – воплощение моей детской мечты о цирке. А чтобы сбылась мечта и пришёл успех, нужно очень много трудиться.

стей, меньше движения. Вообще любая кукла сложна, необходимо понять ее. В последнее время в кукольных театрах стало много спектаклей, где актёры играют живым планом. – Раньше-то не так было, раньше редко, – говорит Павлинцев. – а сейчас стало чаще. Я, например, не люблю живой план в театре кукол. Потому что зритель, когда приходит на спектакль, он говорит, что хочет посмотреть куклу, а не то, как мы тут розовыми щеками мелькаем. Когда на сцене человек и кукла, их отношения – это да, это интересно, но кукла всё равно должна перевешивать. Не лицом надо играть, а ею. Впрочем, самому актёру часто приходилось исполнять роли драматические. Вообще же за четверть века их создано около 80, среди них Циннобер – «Роза и Паук» Ю. Сидорова, Калиф Хасид – «Калиф-аист» В. Гауфа, Король писателей – «Оболганные и забытые» Л. Флаума, Бенволио и граф Парис – «Ромео и Джульетта» У. Шекспира, Ван и столяр Лиин То – «Добрый человек из Сычуани» Б. Брехта, Отец – «Детство Никиты» А. Платонова, Король – «Кот в сапогах» Г. Владычиной, Явтух, Шептун и Сотник – «Вий» Н.В. Гоголя, Айболит – «Айболит» В. Коростылёва, Лётчик – «Маленький принц» А. де Сент-Экзюпери, Тезей и Оберон – «Сон в летнюю ночь» В. Шекспира, Ваня Доброй – «Волшебное кольцо» Б. Шергина, Старик – «Сказка о рыбаке и рыбке» А.С. Пушкина, Чуб и Артист кукольного театра – «Ночь перед Рождеством» Н.В. Гоголя. Работы Эдуарда Павлинцева отмечены различными наградами. Он – лауреат премии Губернатора Омской области за заслуги в развитии культуры и искусства имени народного артиста России Н.Д. Чонишвили за 2005 год в составе авторского коллектива спектакля «Детство Никиты» А. Платонова (2007), лауреат I Международного фестиваля театров кукол «В гостях у «Арлекина» в номинации «Лучший актёрский квинтет» в составе актёрской группы спектакля «Вий» Н.В. Гоголя (Омск, 2009), лауреат III Международного фестиваля театров кукол «Золотая магнолия» в номинации «Лучший актёр» за моноспектакль «Колобок» Э. Уракова (Шанхай, 2012). Моноспектакль «Колобок» был создан старейшим актёром и режиссёром театра «Арлекин» Эдуардом Ураковым специально для Павлинцева. Там учитывалось и его умение жонглировать, исполнять эквилибр на катушках, и владение разнообразными музыкальными инструментами. Оживлять кукол в этом спектакле ему ДЕКАБРЬ 2014 38(60)

САМОЕ ЦЕННОЕ – ИСКРЕННОСТЬ Трудиться – это то, что юбиляр никогда не устаёт делать. «Мне нравится совершать свои личные открытия, а не пользоваться готовыми решениями», – говорит он. Поэтому он всегда готов осваивать что-то новое (моноспектакль тоже был для него новым жанром). Причём, не бояться: получится – не получится, а сразу пробовать. Вот как в 16 лет он научился играть на гитаре по фотографиям Высоцкого. Хочешь – делай, считает Павлинцев. Всё в конце концов сложится само собой. Так же он стал и автором-исполнителем песен. Сначала были стихи, которые сочинялись, рождались из разрозненных строк между делами, по дороге на работу. Потом возникала мелодия, потом – повод это спеть. «Муза не бегает за мной, чтобы осенить вдохновением, – шутит Павлинцев. – И я не говорю, когда пишу: всем выйти, я творю!». Недавно для спектакля «Ночь перед Рождеством» пришлось освоить игру на ложках. Пришёл педагог-народник, показал несколько базовых движений. А освоив их, можно самому что-то сочинить, какую-то вариацию сделать. В результате получился прекрасный музыкальный номер, который встречается зрителями на «ура». Кстати, самая любимая зрительская аудитория у Эдуарда Павлинцева – дети. – Мне нравится, что дети, особенно маленькие, не умеют обманывать, – говорит он. – Если ребёнка что-то увлекает, значит, это по-настоящему. Смотришь ему в глаза, а они аж светятся. Он не будет делать вид, что ему интересно. Взрослый человек, тот не всегда искренен. У меня вот есть запись «Колобка», там снято, как люди выходят из зала. Я-то этого не вижу, не слышу. Отработал, занавес закрылся и – всё. Бабушка спрашивает мальчика: «Понравился тебе спектакль?» – «Нет!». Всё нормально, это честно. Я не верю, когда сто человек смотрят один спектакль и все хором говорят: «Да, это шедевр!». Ну, не может такого быть! Всё равно кому-то нравится, кому-то не нравится. Это хорошо, я считаю. Любое искусство нравится или не нравится. Когда есть какая-то противоположность мнений, можно спорить, о чём-то говорить. Материал подготовила Эльвира КАДЫРОВА

Сергей ДЕНИСЕНКО, член Экспертного совета фестиваля «НЭТ» 2007 – 2014 гг.

«Главное – не пропустить то, что назначено, и не просмотреть то, что адресовано.. »

«Ощущение бороды» (Гран-при; Лицейский драматический театр, Омск)

Победный режиссёр Евгений Бабаш в окружении не менее победных режиссёров ТО «Два театра» Анны и Натальи Козловских

► VIII Межрегиональный фестиваль «Неделя экспериментального театра в Омске»: 19 – 26 октября 2014. ► Учредители, организаторы: Министерство культуры Омской области, Творческое объединение «Два театра» («ШуМиМ» и «Карусель»), Дворец искусств им. А.М. Малунцева, при участии Союза театральных деятелей РФ и финансовой поддержке Правительства Омской области и Группы компаний «Титан». ► Города-участники: Братск, Вятские Поляны, Кемерово, Москва, Новосибирск, Омск, Тольятти. ► Мастер-классы: Андрей Сидельников (Санкт-Петербург), Елена Ласкавая и Олег Анищенко (Москва), Ирина Лядова (Екатеринбург) и Гульнара Искакова (Москва).

Точно так же, как год назад (на 7-м «НЭТе») после показа спектакля «лицеистов» «Путешествие Герды» меня не покидало ощущение, что это была кульминация фестиваля, – так и сейчас, после спектакля тех же «лицеистов» «Ощущение бороды» по пьесе К. Драгунской. Именно кульминация. И два года подряд – Гран-при! Да ещё и лауреатский диплом «За лучшее музыкальное решение спектакля». Громкая и заслуженная победа режиссёра и педагога Омского Лицейского драматического театра Евгения Бабаша. И вновь – философия и метафоричность, экспериментальность и Правда. И вновь – великолепнейшие актёрские работы, три из которых отмечены

лауреатскими дипломами: Георгий Охотницкий и Юрий Щадукин (рыболовы Серафим и Толик; «Лучший актёрский дуэт») и Вячеслав Ерёмин (роль Олежи). Спектакль как предчувствие, как предостережение, как боль, как попытка осмысления России сегодняшней… Андрей СИДЕЛЬНИКОВ, член Экспертного совета «НЭТ – 2014», актёр театра и кино, режиссёр государственного Санкт-Петербургского театра «На Литейном», главный режиссёр иркутского ТЮЗа им. А. Вампилова, один из организаторов русско-немецкой театральной лаборатории импровизаций «TEATR05»: – Попав на фестиваль, в первую очередь оценил великолепную организацию: всё было чётко, без накладок, вовремя, по расписанию, несмотря на очень плотный график работы.

ОМСК ТЕАТРАЛЬНЫЙ

ФЕСТИВАЛЬ «Маленькие трагедии»). Парафраз Слова. «Как Слово наше отзовётся»?.. Слово – как метафора эмоции. Персонажи словно в миллионный раз появляются из Вечности. Они уже устали произносить слова. Почти каждый – как Фрида из «Мастера и Маргариты» (это их проклятье – снова и снова проигрывать фрагмент своей судьбы). Предопределённость судеб. Появление персонажей – это не попытка что-то изменить. Это – очередной «проигрыш» своей «маленькой трагедии» перед очередными новыми зрителями. Чтобы предупредить. Чтобы предостеречь… И аукается в памяти многозначный заголовок культуролога Елены Щетининой об этом спектакле («ОТ», №36 (58), июнь, 2014): «Не покидай…», или Месса по неумершим». Месса-парафраза… Мастер-класс Андрея Сидельникова

Самое большое и приятное открытие – то, что на спектаклях было большое количество молодёжи!.. Приятно было работать с профессионалами в составе Экспертного совета. И ещё радостно было видеть хорошие «любительские» коллективы, которые ни в чём не уступали профессионалам. А главное – замечательная и творческая атмосфера фестиваля! …Запомнился вечер, когда после хорошего спектакля «Ощущение бороды» я вышел на крылечко Лицейского театра и увидел, как Омск засыпает пушистым снегом… Я шёл вместе с Еленой Ласкавой пешком по городу в гостиницу и мысленно благодарил Аню и Наташу Козловских за то, что они организовали такой фестиваль и пригласили меня на него, благодарил Омск за удивительных зрителей и за этот пушистый сказочный снег!..

Год за годом творится летопись «НЭТа». И в ней уже занял своё достойное место спектакль «Маленькие трагедии» режиссёра Максима Диденко и художника Павла Семченко («Лучшее художественно-постановочное решение спектакля»). Разрушение хрестоматийных («школьных») канонов. Абсолютное доверие зрителю (то есть – убеждённость создателей спектакля в том, что зритель как минимум хорошо знает пушкинские

Виталий Романов («Лучшая актёрская работа»; роли в спектакле «Маленькие трагедии»)

Омск на нынешнем «НЭТе» задавал планку. Участие двух профессиональных театров не могло этому не «поспособствовать» (уж во всяком случае – целой россыпью замечательных актёрских работ). Неизбежны были и споры по поводу «конкурентоспособности»…

«Маленькие трагедии» (Лауреат II степени, обладатель специального приза театров-участников «НЭТ» «Лучший среди нас»; драматический театр «Студия» Л. Ермолаевой», Омск)

ДЕКАБРЬ 2014 38(60)

«Альтернативщики»: Ирина Лядова и Гульнара Искакова

Ирина ЛЯДОВА, член Альтернативного жюри, режиссёр екатеринбургского Открытого студенческого театра «ОСТ», неоднократный лауреат фестиваля «Неделя экспериментального театра в Омске»: – Фестиваль, безусловно, интересен. Не было откровенно слабых и пресных работ, все были самобытны. И очень хорошо, что и профессиональные театры включились в «НЭТ», который в первую очередь ценен обменом опыта. Спектакль «Ощущение бороды» – это, конечно же, событие фестиваля, достойно оцененное Экспертным советом. А вообще когда есть конкурс, то его результаты всегда вызывают споры... Для меня не важно на фестивале – профессиональный театр я смотрю или нет; мне важно – «подключилась» ли я лично к истории, которая происходит на сцене. И, скажем, в этом смысле «Маленькие трагедии» театра «Студия» Л. Ермолаевой» для меня больше головоломка, нежели человеческая трагедия. Но если брать во внимание контекст истории театра Ермолаевой, то понимаешь, насколько важен для театра эксперимент режиссёра Максима Диденко, который посвятил этот спектакль памяти своей бабушки, Любови Иосифовны Ермолаевой, и её сына – Юрия Юрьевича Шушковского… А вот «Мамаша Кураж и её дети» в исполнении Знаменского народного театра пусть и выглядел как «художественная самодеятельность» (впрочем, заметьте, – художественная!), но такой «наивный театр» очень органично ложился на пьесу Брехта. Просто нужно постараться услышать театр на том языке, на котором он говорит, на котором он умеет говорить!..

А ведь у «знаменцев» в нынешнем году хеттрик получился: октябрьское лауреатство на «НЭТе», а до этого – два Гран-при: майское (на 19-м Омском областном фестивале «Театральные встречи») и сентябрьское (на IV Всероссийском фестивале сельских театральных коллективов «Театральные встречи в провинции» в городе Вичуга Ивановской области). Кстати, такой же хет-трик и у исполнительницы роли Катрин Натальи Герасимовой. Браво, Знаменский народный театр, пусть даже слегка изменилась на конкурсном показе «НЭТа» синусоида темпоритмов «Мамаши Кураж…» (чему, и я это знаю, есть свои причины)! Режиссёр Сергей Сапронов показал остросовременную

и, по сути, вневременну́ю притчу-памфлет о Жизни и Войне… И если Ирина Лядова определила спектакль «лицеистов» как Спектакль-событие, то у «знаменцев» – Спектакль-поступок. …Уже упомянутое «доверие зрителю» – всё-таки штука немаловажная в спектаклях-экспериментах. И в очередной раз думалось об этом на спектакле московского театра-студии «Паяцы» «Страсти по Мусеньке», в сюжетике которого – такое органичное и талантливое «объединение» цветаевского «Моего Пушкина» и поэзии Пушкина (и тебя «зацепит» только в том случае, если контекстом спектакля становится твоё знание – судьбы и поэзии Пушкина, Цветаевой). Режиссёр Юлия Быстрова создала удивительную театральную

«Мамаша Кураж и её дети» (Лауреат I степени; Знаменский народный театр, Омская область). Слева – актриса Наталья Герасимова в роли Катрин («Лучшая актёрская работа»)

«Страсти по Мусеньке» (Специальный приз Экспертного совета «За ансамблевость»)

«Вишнёвый сад» (Спец. приз Экспертного совета «За смелый эксперимент в освоении классики»)

ОМСК ТЕАТРАЛЬНЫЙ

ФЕСТИВАЛЬ в меня папкой с любой пьесой любого современного автора!.. И ещё одно бесспорное украшение афиши – две неконкурсные работы: «Служанки» Ж. Жене (режиссёрский дебют Ильдара Шангараева и актёров ТО «Два театра») и «Пираньи» (по пьесе двенадцатилетнего А. Руденко «Дневник двенадцатилетнего») – спектакль, сыгранный подростковой группой театра «ШуМиМ» (режиссёр Анна Козловская). Кристина Погодаева и Вячеслав Долгополов в спектакле-эскизе «Это всё она» («Лучшая читка»; театр «9 идея», реж. В. Жеребилова, Братск)

фантазию (а отнюдь не «поэтическую драму», как она сама считает). Концептуальное в нерве этой фантазии – слова Цветаевой: «Пушкина читаю прямо в грудь и прямо в мозг». Так работали и молодые актёры! И казалось, что ты – свидетель реинкарнации Времени, потому что окунаешься в Театр Поэзии 1960-х… Ну а всем экспериментам эксперимент – «Вишнёвый сад» в омском Молодёжном театре «Третий круг». Всё смешалось в доме Раневской, построенном режиссёром и основательницей «Третьего круга» Флорой Бабаджанян: и жанры, и способы актёрского существования (от водевильности – до глубокого драматизма, от фарса – до комедии; если юные играют Фирса и Шарлотту, – ну как это «совместить» с теми, чей возраст «адекватен» возрасту чеховских персонажей!?). Режиссёрских замыслов было – с лихвой, и все они так или иначе «прочитывались» (ну, например, «Мы и классика», «Лобное место», «Шарлотта как «двигатель судеб» и пр.). И даже проступила по-над спектаклем главная тема: никто никому не нужен. Да вот «чистоты жанра» – не получилось. Но всё равно это было здорово! Ибо – талантливо! Гульнара ИСКАКОВА, член Альтернативного жюри, студентка театроведческого факультета РУТИ/ГИТИС): – Восьмой фестиваль оказался прямо каким-то не по годам взрослым. Спектакли порадовали профессиональным уровнем и разнообразностью жанров. Для меня самым важным была как раз неоднозначность в самом широком смысле слова: когда каждый спектакль – это событие, о котором можно говорить вдохновенно, спорить или ругаться. «День современной драматургии», призванный познакомить зрителей с новыми пьесами, оказался днём показа эскизов будущих спектаклей. Пока жанр читки никак не укрепляется на почве фестиваля, но радостно, что много коллективов вызвалось «опробовать» пьесы, и многие показы были очень любопытными. Ну а если бы меня попросили назвать самое важное, главное событие фестиваля, я бы сказала, что это – люди, которые делают фестиваль, которые на него приезжают и которые приходят его смотреть. Вот это событие! Ни одного случайного человека! Все заинтересованы в том, что делают, все любят театр и эксперимент!..

Бесспорным украшением афиши «НЭТа» стал «День современной драматургии». Весь день читалисьигрались пьесы Т. Сапуриной «Банка сахара», У. Гицаревой «Хач», А. Иванова «Это всё она», И. Вырыпаева «Пьяные». Да, «читок» – не получалось. Всех тянуло на эскизы. Но тот, кто скажет, что это плохо, – пусть бросит ДЕКАБРЬ 2014 38(60)

Евгения Мальгавко и Лидия Зайцева в спектакле «Служанки»

«Пираньи» («Приз Альтернативного жюри», «Приз зрительских симпатий»)

Елена ЛАСКАВАЯ, член Экспертного совета «НЭТ – 2014», актриса театра и кино, доцент театрального института им. Б. Щукина, педагог американской Киноакадемии «Doors Hollywood»: – О, как много мыслей и эмоций подарил фестиваль!.. Удивительные люди живут в Сибири! Внешне – сдержанные, а в душе – дети. Открытые, щедрые, озорные! При этом они любят поговорить о неком «медленном ритме» своей жизни. Я слушаю, улыбаюсь

Мастер-класс Елены Ласкавой

Вячеслав Ерёмин в спектакле «Ощущение бороды» («Лучшая актёрская работа»)

«Мужчина. Женщина. Пистолет» (Лауреат III степени; Молодёжный театр «Вариант», Тольятти). На снимке – Екатерина Ильюк и Виталий Хвостенко («Лучший актёрский дуэт»)

«Домик утраченной игры»

«Сотворившая чудо»

«Головоломки» (Спец. приз Экспертного совета «За яркое визуальное решение спектакля»)

Виталий Сосой (Спец. приз Экспертного совета «За социальную значимость поднятой темы»)

и думаю: «Дети! Да ведь именно этот ритм даёт вам возможность оставаться честными в профессии!». Множество работ разных коллективов – и профессиональных театров, и студенческих, и даже детских студий. Естественно, что какие-то спектакли прозвучали ярче, какие-то скромнее, но главная «очевидность» не в этом. Главное – что на этот фестиваль не приезжают халтурщики. Здесь каждая работа – это поиск, диалог со зрителем, попытка найти свой голос. Больше всего меня удивило и порадовало, что разговор, который ведут молодые актёры со зрителем, – мудрый и несуетный. Сегодня во многих столичных театрах, увы, форма активно доминирует над содержанием, и зачастую это уничтожает содержание. Сплошные подмены, сплошные «обманки»... На фестивале «Неделя экспериментального театра» я увидела совершенно другое ОТНОШЕНИЕ К ТЕАТРУ. Живые люди говорили со сцены с живыми людьми о живых людях. По-моему, это бесценно! Омский фестиваль подарил мне счастье. Теперь я знаю: пока есть такие люди, такие коллективы, пока есть такая любовь к Театру, – за будущее Театра можно не волноваться.

…Давно уже «нашумевшая по Европам» одноактовка молодого минского драматурга (он же прозаик и поэт) Константина Стешика «Мужчина. Женщина. Пистолет» в постановке тольяттинского молодёжного театра «Вариант» явила блистательный альянс талантливой режиссуры опытнейшей Галины Швецовой-Скрипинской и её «звёздных» актёров – Екатерины Ильюк и Виталия Хвостенко. На одном дыхании, с уникальными по своей проникновенности и наполненности паузами, с иронией на грани трагедии, с постоянно возникающими драматургическими ассоциациями («телефонный реализм» Петрушевской, абсурдизм Мрожека, диалогичные пьесы Соколовой и Злотникова). Жанр, правда, был обозначен несколько странно: «Киномания». Но это не отразилось на качестве постановки. …А вообще что касается жанров, – это был какой-то вихрь. В кулуарах даже частенько возникали разговоры: а как, мол, ставить на одни весы ту же «киноманию» и «драматическую импровизацию», «поэтическую драму» и «мессу-парафразу», «спектакль-шоу» и «моноспектакль»?.. «Весы» выдержали всё (может, потому, что «весы» экспериментального театра – тоже экспериментальны!?). Хотя… Был в конкурсной программе один эксперимент, который «не по зубам» оказался и «весам», и зрителям, и участникам «НЭТа». Мудрёный «эксперимент» ещё одного театра из Тольятти: профессиональная творческая группа «Inaco» представила притчу «Домик утраченной игры» по мотивам Дж. Р.Р. Толкиена – спектакль, которому в принципе не нужен… зритель (и не только потому, что почти всё «действие» шло чуть ли не в кромешной темноте). Призна́юсь, – более чем добросовестно пытался «найти чёрную кошку в тёмной комнате». И даже поначалу придумал себе удобный угол зрения: якобы происходит медитация со Словом (рождение Слова, рождение Речи, затем – обессмысливание Слова, ну и так далее). Нет, и это не помогло! Бессмыслие, как и кромешная темь, заполонило собою всё. И уже хотелось возопить сократовское: «Заговори, чтобы я тебя увидел!». …«Сотворившая чудо». Визуальная фантасмагория по Гибсону (это, извините, моё определение жанра). Можно и по-другому: визуальная самореализация режиссёра Учебного театра «АзАрт» из Вятских Полян Сергея Суворова. ОМСК ТЕАТРАЛЬНЫЙ

ФЕСТИВАЛЬ При этом – вопрос на вопросе: какая задача ставилась театром (тем паче, что актёры – «массовочны»)? что значит понятие «драматическая импровизация» как жанр содеянного (импровизация на тему чего – пьесы? сюжета? собственных фантазий?)? Режиссёр «наметафорил» так, что и на десять спектаклей хватило бы! А ведь метафорой стала (с первого же эпизода) – вода. И это уже само по себе было концептуально (впрочем, только для тех, кто знает пьесу). …Ещё одна визуальная азартность – в спектакле «Головоломки» уже знакомого по прошлогоднему «НЭТу» кемеровского Молодёжного театра «Карман» под руководством Юлии Лунёвой. Чуть ли не все «электронные технологии» – в гости к нам! Но парадоксальное произошло: если год назад в их спектакле «Без границ» была сюжетная внятность (причём в отсутствие слов!), окунающая тебя и в мир Детства, и в «границы» Взрослого мира, – в «Головоломках» всё испортили… слова. Которые и появилисьто ради одного – дабы стать «переходами» от эпизода к эпизоду. И тональность визуального действа-праздника сразу рухнула. Потому что слова не могут быть «искусственными»… Ну а зрительно – как всегда эффектно. …«Тема лекции «Чёрный человек» – моноспектакль актёра театра «Студия» Л. Ермолаевой» Виталия Сосоя (он же автор инсценировки и режиссёр). Пронзительный моноспектакль. И если добавить режиссёрский «взгляд со стороны» (не «авторский» взгляд Виталия, а взгляд другого режиссёра), – то это может быть филигранным спектаклем (а взгляд со стороны – нужен, ибо на сцене – Человек, играющий Актёра, который играет Лектора, в очередной раз читающего лекцию и забывающего порой, кто он сейчас – Человек? Актёр? Лектор? Есенин?..). Олег АНИЩЕНКО, член Экспертного совета «НЭТ – 2012» и «НЭТ – 2014», актёр и режиссёр московского «Театра на ЮгоЗападе»: – Я на фестивале второй раз, поэтому могу рассматривать его, так сказать, в развитии. А развитие – есть! И в организации, и в том, что представлено в рамках фестивальной программы, и во внепрограммных мероприятиях. И, наверное, это главное. Но есть то, что осталось неизменным. Это люди. Самозабвенно и совершенно бескорыстно любящие Театр. Готовые сутки напролёт что-то смотреть, читать, репетировать, играть, заниматься на мастер-классах, снова смотреть, играть… И это тоже – главное! Спасибо организаторам фестиваля за возможность познакомиться с совершенно фантастическими людьми: режиссёрами, актёрами, зрителями, за знакомство с Экспертным советом и Альтернативным жюри – профессионалами и «рыцарями» театра. Каждый спектакль, показанный на фестивале, – это, как минимум, повод для разговоров, споров, дискуссий. Каждый по своему интересен и занимает своё место в яркой фестивальной мозаике. А чего хочется пожелать?.. Учитывая, что бо́льшая часть участников – коллективы молодые (и часто «любительские»), – было бы очень здорово, чтобы фестиваль имел возможность почаще показывать спектакли, сделанные на высоком профессиональном уровне. Подчеркну, что речь не о хороших или плохих спектаклях, а лишь о ПРАВИЛЬНЫХ с точки зрения театральной профессии. Это было бы своего

ДЕКАБРЬ 2014 38(60)

Экспертный совет объявляет Гран-при

рода творческим «маяком» в профессии для молодых актёров и режиссёров, которые часто не имеют возможности посмотреть эти спектакли в Москве, Питере, Екатеринбурге, Новосибирске и т.д. Эти спектакли организаторы должны отобрать и изыскать средства, чтобы их привезти. И ещё… Читка и постановка отрывков – это замечательная находка организаторов. Однако не думаю, что нужно «упираться» только в так называемую современную драматургию. Пусть участники фестиваля поработают с ХОРОШЕЙ драматургией, а уж современная она или нет, это, на мой взгляд, не так важно. Спасибо всем участникам фестиваля! Надеюсь (и почему-то верю), что когда-нибудь меня снова пригласят в замечательный город Омск.

…Очередной «НЭТ» в Омске – грядёт. Скоро он элегантно «перевалит» через Год культуры (2014-й) – в Год литературы (2015-й). Ну а потом, глядишь, и Год театра в России придумают. Вообще здорово будет!.. И мы в очередной раз не пропустим то, что назначено, и не просмотрим то, что адресовано. Не правда ли!? Редакция благодарит Оргкомитет фестиваля за предоставленные фотографии. Авторы снимков: Талгат Байгужинов, Владимир Казионов, Вячеслав Киселёв, Анна Козловская, Василий Костриков, Александр Румянцев и др. В заголовке материала использована цитата из повести Ивана Денисенко «Город в кратере».

Александра ЮРЬЕВА

Режиссер звука Двадцать лет назад получить диплом звукорежиссёра можно было только в Москве, во ВГИКе – Всероссийском государственном институте кинематографии. Да и сегодня число учебных заведений, где готовят «специалистов по звуку», можно сосчитать на пальцах одной руки. Звукорежиссёр Омского государственного драматического «Пятого театра» Дмитрий Головко, у которого в дипломе значится: руководитель театрального коллектива, иронично признаётся:

– В эту профессию попадают, как правило, либо бывшие радиотехники, либо бывшие музыканты, либо несостоявшиеся режиссёры, как я. Звукорежиссура – дело разноплановое. Как среди врачей есть хирурги, а есть, к примеру, педиатры, так и здесь: есть радио, есть телевидение, есть ди-джеи. Театральная звукорежиссура – одна специфика, студийная – совершенно иная, концертная – третья. Дмитрий из семьи кадрового военного, в детстве довелось жить в Молдавии, Туркмении, Монголии, Таджикистане. В Омск Головко приехали в 1993-м, после развала Союза, уже как беженцы из Узбекистана. Устроился в «Пятый театр» машинистом сцены, поступил в Омский филиал Алтайского государственного института культуры. Всё свободное время проводил в радиорубке: переписывал диски и пластинки, обменивался записями.

Года через полтора, когда помощник звукорежиссёра Евгений Шимпф перешёл работать в ТЮЗ, тогдашнему старшему звукорежиссёру Владимиру Маловечкину потребовалось лечь в больницу на операцию. Смены не было, брать человека с улицы не хотелось, и Владимир предложил: «Дима, ты же этим увлекаешься? Давай ко мне». – Можно сказать, что в профессию попал случайно, – улыбается Дмитрий. – Хотя сколько себя помню, столько увлекаюсь звукозаписью. Когда в 1985 году отец привёз из Афганистана двухкассетник «Шарп», наш дом превратился в студию звукозаписи: кассеты переписывал весь двор. Если говорить о музыкальных пристрастиях, очень люблю пост-панк, синти-поп, электронную романтику, новую романтику. Всевозможную альтернативную музыку. Люблю музыку эпохи новой волны. Одно время у меня дома собралось порядка восьмисот компакт-дисков различных групп, причем с каждым из этих дисков был связан какой-то период увлеченности. В театральной студии

ОМСК ТЕАТРАЛЬНЫЙ

ЛЮДИ ТЕАТРА Работа звукорежиссёра предполагает тесное сотрудничество с постановщиками спектаклей. Их за двадцать лет в «Пятом театре» побывало немало, и для каждого было необходимо стать единомышленником. – Иногда над музыкой к спектаклю работает музыкальный оформитель, но это редко. Обычно режиссёр ставит конкретные задачи: хочу, чтобы звучала классическая музыка, наподобие того-то и того-то. Тогда проще. Если режиссёр просит, чтобы музыка символизировала раннее пасмурное утро – сложнее, но интересней. У каждого своё видение роли музыки в спектакле. Один говорит: «Ни в коем случае нельзя одну мелодию накладывать на другую, это табу!». Через две недели приезжает другой режиссёр: «Дима, запомни: музыка в спектакле должна постоянно вытекать одна из другой». Не то чтобы приходится подстраиваться под каждого, но надо принимать условия игры. Стараться понять, что это за человек, какая у него позиция, как он представляет себе музыку в спектакле. Бывает, что нутро сопротивляется предложенной музыкальной концепции, тогда работаешь по схеме: кнопка «плей» – кнопка «стоп». Мне нравится создавать в спектакле определённую атмосферу, тогда чувствуешь себя художником. По большому счёту, могу назвать только две постановки, когда у меня возникло ощущение, что я участвовал в них на правах соавтора. Это «Одна с мужчинами в придорожном кафе» («Есения») режиссёра Петра Орлова и «Кто боится Вирджинии Вульф» Галины Полищук. В «Вирджинии» и «Есении» есть площадь для маневра, раз на раз не приходится – и это увлекает. В «Есении», вдобавок, звучала авторская музыка, над постановкой работал замечательный композитор Владимир Брусс. Жаль, что спектакль уже не идёт. Дмитрию нравится работать с музыкой на подборе – в мире столько интересных и разнообразных мелодий! Интернет дал огромное пространство для поиска, можно быстро найти и скачать любой трек. Если для спектакля требуются шумовые эффекты – завывание ветра, шелест листьев, шум дождя, звук набегающих волн – используется база шумов. Если в ней чего-то недостаёт, на помощь снова приходит Интернет. Другое дело – трудная акустика в зале, который изначально строился не для театра, а для дворца культуры. Чтобы её одолеть, звукорежиссёру приходится каждый раз идти на разные ухищрения. – Помню, мы были на гастролях в Могилеве, в Белоруссии, в одном из лучших по акустике театров, – вспоминает Дмитрий. – Достаточно большой зал, три яруса балконов, но в любой точке, даже если актёр говорит шёпотом в глубине сцены, слышно идеально. Позавидовал коллегам! При строительстве этого здания работали акустики, которые просчитали, как должны располагаться кресла, из какого материала должны быть изготовлены стены. В «Пятом» трудная акустика, проблему приходится решать путём озвучек. Но «победить» наш зал удалось даже приезжавшему на фестиваль театру Елены Камбуровой, который основан на звуке, после спектакля актрисы сказали, что звук был неплохим. Это, кстати, ещё одна из граней профессии: во вреДЕКАБРЬ 2014 38(60)

мя гастролей приспособиться к любому залу. Составляется технический райдер: что есть в наличии, что нужно везти из Омска. За двадцать лет каких-то особых проблем в этой связи у звукорежиссёра ни разу не возникало. И на вопрос, как ему удаётся всё запомнить, не запутаться, вовремя включать или выключить звук, Дмитрий Головко тоже отвечает без пафоса: «Для каждого спектакля пишется партитура: реплики, номера треков, включение, маневры, тише – громче. На всякий случай, кладу её на пульт, но заглядываю редко, потому что практически все спектакли помню наизусть».

Работа «дома»

Гастрольные путешествия

Валерия КАЛАШНИКОВА

Праздничный экспромт, или Как непросто быть Орфеем Лицейский театр отметил своё 20-летие. Гостей собирал не «дома». Что такое 50 человек, (столько вмещает родной зал) по сравнению с тем количеством поклонников, которыми театр обзавёлся за 20 лет? Предположим, те, кто хотел бы поздравить Лицейский с днём рождения, кто хоть раз бывал в нём, работал, дежурил, учился, рос, наслаждался и жил душой хоть секунду, – все они пришли бы к дверям этого маленького домика. Предположим, образовалась бы очередь. Наверное, её длина была невероятной…

МЕЧТУ ПОДАРИЛИ И ЗАСТРАХОВАЛИ Ушедшие в продажу билеты на юбилейный вечер в Концертном зале на тысячу мест закончились за несколько дней. Пять лет назад своё 15-летие лицеисты отмечали в Доме актёра. Уже тогда на сцене с трудом могли расположиться все ребята, и публике явно было тесно в зале. Маленький Лицейский на самом деле – огромный. 20-летие встретили в других масштабах. Как раз. Места хватило всем: от малышей лицейских студий до взрослых и давно состоявшихся «звёзд». Поздравить лицеистов с праздником пришли коллеги из других театров, меценаты и спонсоры, представители бизнеса и власти. Зрители. Много зрителей. Свои поздравления коллективу прислали Председатель Союза театральных деятелей России Александр Калягин и Министр культуры России Владимир Мединский. Мэр Омска Вячеслав Двораковский и председатель горсовета Галина Горст навестили лично, подарки принесли – полезные и нужные. Теперь, например, у труппы появится личный автобус. Собственное коллективное средство передвижения – давняя мечта Лицейского. Партнёры театра тут же пообещали застраховать подарочный транспорт, а лицеисты в ответ на это заставили спонсоров сыграть экспромтом сюжет на тему «Трёх мушкетеров». Кстати, эксперименты – вообще характерная черта этого коллектива. Мало того, что в театре идёт постоянная учёба, каждый спектакль афиши – это тоже эксперимент. Может, когданибудь придёт время и в Лицейском появятся, к примеру, чеховские «Три сестры». Но пока труппе хочется работать с тем материалом, на основе которого можно рассказать историю своего поколения. И она должна быть похожа на истории, которые переживают в своей жизни люди, сидящие в зале. Услышать их и попытаться поставить вопросы, одинаково важные для актёров и зрителей, – главная цель.

Вот и с праздничным вечером решили поэкспериментировать. Режиссёр Евгений Бабаш придумал историю об Орфее, который так же, как именинник, молод и ищет свой театр. Нашёл, слава богу! Как и все те ребята, что сегодня выходят на уютную камерную сцену Лицейского. Для многих из них она стала местом, определившим весь остальной путь. Сегодня они студенты ведущих театральных учебных заведений: Щепкинского и Щукинского училищ, ГИТИСа, СПГАТИ. Есть такие, кто работает в театре Романа Виктюка, в театре имени Вахтангова, в «Сатириконе» у Константина Райкина. Но свой первый профессиональный опыт они приобрели именно в омском Лицейском. Как говорит его художественный руководитель Сергей Тимофеев, это, наверное, единственный театр в России, который не пользуется приглашёнными артистами. Он выращивает их для себя в своих собственных недрах, даёт им всё необходимое, отправляет в другие города и страны, и при этом всегда хватает молодёжи для себя. И так уже 20 лет. ЧТО ТАКОЕ 20 ЛЕТ? Это чудесный возраст, когда ничего не боишься, ставишь серьёзные задачи и добиваешься результатов. 20 лет – достаточное количество времени, чтобы понять, состоялся театр или нет, движется он вперёд или стоит на месте. Лицейский движется, и ещё как быстро. Обрастает поклонниками, новыми наставниками в ранге режиссёров, артистами. Актёры обрастают семьями. Репертуар – новыми постановками. Коллектив – новыми идеями. И что интересно, наверное, это единственный в Омске театр, который удивляет каждый раз – прежде всего качеством эмоций и ощущений, рождающихся в зрительном зале. Никогда не знаешь, каким испытанием для твоей души станет очередной спектакль. На то, чтобы расслабиться и «отсидеться», не поработав внутренне ни минуты, у зрителя нет шансов. Здесь учатся и растут. Актёры – профессионально и человечески, публика – нравственно и эстетически. Пожалуй, в этой извечной учёбе, суть модели Лицейского театра, и заключается его уникальность, его волшебство. – Человек ищет себя порой всю жизнь. И если Лицейский поможет в этом кому-то, то мы будем счастОМСК ТЕАТРАЛЬНЫЙ

Фрагменты юбилейного вечера в Концертном зале

Фотография на память с мэром города Омска Вячеславом Викторовичем Двораковским

Один из отцов-основателей театра Владимир Васильевич Шалак, директор департамента культуры Администрации г. Омска, рассказывает, как всё начиналось

ДЕКАБРЬ 2014 38(60)

ливы – именно для этого и существуем, – говорит Сергей Тимофеев. Растут актёры, и зрители растут вместе с ними. Нельзя не заметить у крыльца театра перед спектаклем парад автомобилей. Ещё лет 10 назад – ничего подобного. Сейчас все взрослые. И вместе с ними в этих стенах уже новое поколение талантов и поклонников. Прекрасно уживаются все вместе. Цепочка преемственности здесь как нигде крепка.

«Альпийская баллада» В. Быкова «Путешествие Герды» Г.-Х. Андерсена

«Людвиг + Тутта» Я. Экхольма

«Ивонна, принцесса Бургундская» В. Гомбровича

ДЕЛО НЕ В РАЗМЕРЕ Мечтает художественный руководитель лицеистов пройти дорогой Щукинского, Щепкинского училищ, Школы-студии МХАТ, чтобы при театре было своё учебное заведение. Пусть выпуски не каждый год. Пусть один раз в несколько лет. Но это были бы свои артисты, воспитанные, сформировавшиеся здесь как личности, получившие профессиональное театральное образование, с которым они могут работать как в этом театре, так и в любом другом. А пока официального образовательного права у театра нет, он реализует его неофициально. – Все учатся, работают, в каждом уголке театра что-то кипит, много самостоятельного творчества, – рассказывает Сергей Тимофеев. – У нас негласный принцип: каждый актёр – от малыша до взрослого – старается внести свой вклад в общее дело на благо театра. Эта система мне кажется дорогой и плодотворной. В своё время так было и в драме. Там проводился конкурс самостоятельных работ, в котором принимали участие и я, и Вадим Решетников, основавший этот театр, и Татьяна Ожигова, и Ножери Чонишвили, и Николай Чиндяйкин. Каждый месяц у одного из актёров выходила премьера. Все работали в удовольствие, и не было времени на посторонние вещи. У лицеистов вообще «родовая связь» с драмой. Как в своё время из ТЮЗа вышли люди, положившие начало «Пятому театру», «Галёрке», так от драмы в каком-то смысле «отпочковался» Лицейский. Вадим Решетников был актёром драмы, с ним – Вера Канунникова, Валерий Алексеев, Валерия Прокоп, также принявшая участие в судьбе лицеистов. А потом пришли Владимир Майзингер, Руслан Шапорин, Владислав Пузырников. Артисты драмы получили в Лицейском пространство для реализации режиссёрских замыслов, а актёры Лицейского – опытных, мудрых наставников, которые передавали им своё понимание сути актёрской профессии. Сегодня в Лицейском есть студии, где азы профессии постигают ребята от малышей до подростков, есть театральный клуб под руководством состоявшихся актёров, в котором также постигают азы творческого процесса. Тех, кто проявил себя, берут в спектакли вечернего репертуара на эпизодические роли, приглядывают за ними пару лет. И если есть движение, рост, перспективы, молодой артист попадает в основную труппу. Вот тут-то и встаёт вопрос законного диплома. Занимаясь в клубе, студии, а потом выходя на сцену вместе с состоявшимися артистами, он проходит серьёзную школу мастерства – не в теории, а на практике, самой настоящей, актёрской. По мнению Сергея Тимофеева, наличие при театре учебного заведения ОМСК ТЕАТРАЛЬНЫЙ

ЮБИЛЕЙ помогло бы обеспечить Лицейскому большую устойчивость, позволяло бы формировать труппу. Актёры со стороны несколько раз просились в Лицейский. Практика показала: чужие не приживаются. Лицейский – театр-семья, и не все могут существовать в этой модели. – У нас есть своя специфика. В Лицейский надо не просто влюбиться – его нужно крепко полюбить. А для этого пожить и понять, совпадают ли группы крови. Если совпадают – значит, всё получится. Здесь работают люди, для которых этот театр очень много значит в жизни, и они не собираются менять его на большую сцену. Да, большие площадки мы тоже покоряем. Но ведь дело совсем не в размере, – улыбается Сергей Тимофеев. ВЗРОСЛЕТЬ И УЧИТЬСЯ За последние несколько лет успехи Лицейского театра стали известны не только в Омске, но далеко за его пределами. Укрепились международные контакты, расширились фестивальные связи. Укоренилась в репертуаре современная пьеса, российская и зарубежная. Без современной пьесы невозможно существование театра: зритель хочет увидеть и узнать себя в героях, понять, что с ним будет. И театр говорит об этих вопросах со своим поколением, метко попадая в болевые точки. Хотя о классике тоже не забывают. Остроумный, ироничный спектакль «Шалый» по Мольеру был высоко оценен на фестивале-конкурсе «Лучшая театральная работа года». «Альпийская баллада» Василя Быкова, без сомнения, тоже классика, разговор о наших современниках. Немногим из нас суждено стать героями: погибнуть или выжить, но сохранить для человечества какие-то ценности. Этот сценический опыт стал новым попаданием в нерв зрителя, что показали и омские аншлаги, и успех спектакля у европейцев, которые, не понимая слов, чувствовали и принимали спектакль. Выбирая материал, режиссёры в Лицейском всегда исходят и из «учебных» целей тоже. Артист должен расти, подняться после этой работы на ступень выше, чтобы в следующий раз перед ним можно было поставить ещё более серьёзные задачи. С тех пор как Евгений Бабаш снова вернулся в театр, на сцене которого актёрствовал много лет, в Лицейском стали набирать силу «закадровые», вернее, закулисные творческие пробы. Актёрам Первой студии, которых уже пятый год ведёт Бабаш, всего по 13–18 лет. Они не боятся пробовать, ошибаться и шагать в неизвестность, когда совершенно ничего не понятно про результат. Вместе с режиссёром они крутят и вертят театральное «вещество», собирают и разбирают его, как им вздумается. Фантазируют и сочиняют против всех законов Станиславского. Словом, ищут. За четыре с половиной года два спектакля, начинавшиеся вот так, на голом поиске и на выкапывании своей темы, вошли в афишу Лицейского. Первый – история «Людвиг +Тутта» по сказке Я. Экхольма. Второй – музыкальная драма «T.S. Истории одного лета» по «Приключения Тома Сойера» М. Твена. Ещё одна постановка – «Путешествие Герды», микс из идей Юнга, размышлений о подростковом поиске ДЕКАБРЬ 2014 38(60)

«T.S. Истории одного лета» по М. Твену

«Ощущение бороды» К. Драгунской

Лицеисты с директором театра Еленой Николаевной Лабинской и художественным руководителем Сергеем Родионовичем Тимофеевым

себя и чуть-чуть «Снежной королевы» Андерсена, была представлена дважды в рамках закрытых показов. Участие в фестивале «Неделя экспериментального театра» в 2013 году принесло «Герде» Гран-при. Однако в официальную афишу Лицейского он не вошёл, явившись в большей степени хорошим тренингом мастерства и для режиссёра, и для актёров. Затем появилась новая фантазия, теперь уже для серьёзной, вечерней афиши с актёрами основной труппы. «Ощущение бороды» по пьесе Ксении Драгунской сложилось не сразу, это было видно на первых показах. Но сегодня, почти год спустя, это полноценный, любопытный, смешной и страшный спектакль, эдакий философский портрет нашей жизни. На минувшем фестивале «Неделя экспериментального театра» он получил Гран-при. – Я хочу, чтобы человек вышел из зала внутренне встрёпанный, разлохмаченный. Пусть не всё ему приглянется в этой истории, пусть он даже будет не согласен. Главное – чтобы встрепенулся душой. Мне кажется, театр – про это, – говорил накануне премьеры Бабаш.

И эти слова отражают не только идею спектакля. Они – вообще про Лицейский. Последняя работа Сергея Тимофеева «Ивонна, принцесса Бургундская» – очередное доказательство того. Во-первых, учёбы для актёров здесь было хоть отбавляй. Польский авангардист Витольд Гомбрович – ещё та школа. Во-вторых, «встрепать», «взлохматить» зрителя – как раз тот самый случай. Хорошо известно, что изначально работать с ребятами над Гомбровичем должна была полячка Анна Дзедич. Не сложилось. В результате Гомбрович в Лицейском получился, пожалуй, более русским, применимым на каждую конкретную душу без перевода культурных и ментальных кодов. Череда экспериментов в Лицейском театре продолжается. Коллективу всего 20. Просто, думается, эта работа постепенно выходит на новый виток развития. Театр, который занимается молодёжью и работает над тем, чтобы она оставалась и реализовывалась в этом городе, создавала семьи, укоренялась, по-прежнему участвует в формировании культурного лица города. Организовав на базе лицея № 66 театр, Вадим Решетников стал не просто основателем нового коллектива, его режиссёром, педагогом, идеологом и вдохновителем. Он создал уникальную творческую «нацию», раз и навсегда закрепившуюся и живущую в городе Омске. ОМСК ТЕАТРАЛЬНЫЙ

СИНТЕЗ ИСКУССТВ Елена МАЧУЛЬСКАЯ

Дотянуться до Моцарта.. Молодой петербургский режиссёр Максим Диденко, недавно поставивший «Маленькие трагедии» на сцене омского театра «Студия» Л. Ермолаевой увидел пушкинский текст как музыкальную партитуру, и выстроил оригинальный спектакль. На сцене играет живой оркестр, звучит музыка Вольфганга Амадея Моцарта, Альфреда Шнитке, Роджера Уотерса, Жака Бриля, популярные испанские песни Марии Ньевес Ребойедо Вилы и Каэтано Вилосо. Музыка из разных времён и эпох, которую вроде бы нереально соединить в одном пространстве...

– Музыка подбиралась интуитивно. Все занятые в спектакле искали музыкальный материал, что-то предлагали, пробовали разные варианты, укладывали Пушкинские тексты в знакомые мелодии. Иногда было смешно, иногда страшно – это ведь Пушкин, «наше всё»!!! Потом приводили найденное к единому знаменателю – подбирали тональности, тембр голоса, характер исполнения, – рассказывает актриса, хормейстер и исполнитель вокальных партий Алёна Устинова. – Максим с чем-то соглашался, что-то отсеивал, а что-то находил сам, как, например, песню Марлен Дитрих, которую исполнила в спектакле Евгения Славгородская. В общем, материал получился разношёрстный, но Максиму удалось всё объединить, появилось ощущение единого музыкально-поэтического пространства. – Насколько сложно было решиться на такую глобальную задачу? Известно, что «Студия» Любови Ермолаевой – театр поющий. Вы, Алёна, ведёте с актёрами регулярные занятия вокалом. И музыкальные спектакли под вашим руководством здесь ставились не единожды. Это спектакль-концерт «Ты расскажешь мне всю жизнь» по творчеству Олега Митяева, чуть позднее – завораживающий музыкальный диалог о любви «Без него». Но здесь всё-таки материал принципиально иной? – Если начинать с самого-самого начала... В начале была любовь! Любовь Иосифовна Ермолаева очень любила петь и неплохо это делала. С её легкой руки запели и актёры нашего театра. А потом уже Максим Диденко, её внук, продолжил традицию. Перед началом работы он проводил кастинг актёров и использовал в спектакле те актёрские навыки и способности, которые в них были развиты наилучшим образом. Он решил, что вокал – это то, на чём можно удачно построить спектакль. Для Валентины Безверхой (у неё роль Лауры) ставка Максима на поющих актёров стала настоящей удачей. Её исполнение испанских песен в трагедии «Каменный гость» является украшением спектакля. Отдельно хочется сказать о наших музыкантахинструменталистах. Это специально собранный для данного проекта ансамбль. Пианист Вячеслав Мартыненко (электропианино), ударник Сергей Майданюк и наши гитаристы – Александр Чесноков и Александр Орловский. Их личная заинтересованность в результате, неравнодушие плюс профессионализм вдохновляли нас не меньше Пушкина! Все наши совместные репетиции – это попытка соответствовать их уровню! ДЕКАБРЬ 2014 38(60)

Евгения Славгородская

Но главной задачей всё-таки было дотянуться до Моцарта. – Звучание было впечатляющим. А почему ария Дон Жуана из оперы Моцарта «ушла» к слепому скрипачу, играть которого доверили именно вам? – Это решение режиссёра. А вообще оригинальные произведения Моцарта звучат трижды в этом спектакле. И все в исполнении наших актёров, у которых даже нет музыкального образования. И для них это было очень непросто. Но волнение, которое мы сами испытываем от прикосновения к гению, надеюсь, передаётся и зрителям. Жанр спектакля что ни есть музыкальный – месса-парафраза. Пересказ знакомого сюжета своими словами, в данном случае своим театральным языком. Так же, как месса, он состоит из нескольких частей, каждая часть является отдельным произведением, каждая сама по себе ценна и значима, и каждая – часть общего раздумья о жизни и смерти. В спектакле много поэтических образов. Действия персонажей порой выглядят священнодействием – пирующие одновременно поднимают бокалы, и вместо вина из них сыпется песок – на лицо, на одежду, а Скупой рыцарь, склонившись над сундуком, медленно ссыпает в него золото…

Алёна Устинова

В одном из интервью Максим Диденко признавался: – Приступая к работе над этим произведением, я обратился к истокам театра «Студии» Любови Ермолаевой, а именно: к театру поэзии. Меня ещё со школьных времён привлекали «Маленькие трагедии» – тексты, которые хочется знать наизусть. Я искал способ театральными средствами отразить поэтический мир. И мне кажется, отчасти нам это удалось. Музыка в любом спектакле – важное составляющее. В этом – особенность. Она становится действующим лицом. Не случайно на сцене появляется дополнительный персонаж – хор. Женщины в белых платьях – застывшие статуи с лихорадочным румянцем на щеках. Кажется, что у них шевелятся только губы. И всякий раз, когда они появляются на сцене, сюрреалистичность происходящего ощущается ещё сильнее. – Если бы мы делали классическую постановку – костюмированную, с проработкой ролей по действиям, это был бы совсем другой спектакль, – продолжает Алёна Устинова. – Здесь важно услышать, что музыка – это не только хор и оркестр. Это и звуки наших шагов, и крики, и ритмичные движения, и стук повозки. Перестановки тоже выстроены строго ритмично и являются частью партитуры всей мессы. Максим сумел создать на сцене особое музыкально-поэтическое пространство, которое он почувствовал в произведении. Да, Вальсингам (Виталий Сосой) поёт «Гимн чуме» на мотив «Hey, Teacher», ставшего классикой зарубежного рока, отрываясь по полной – как рокер на сцене, даже катается по полу, словно пытаясь взять компенсацию за предыдущие

мизансцены, проведённые практически неподвижно. А знакомая всем мелодия внезапно делает классический текст, далёкий и отстранённый, более чем актуальным. Героиня Натальи Тыщенко – Мэри – в мужском костюме и с нелепо поднятой вверх косичкой выглядит то ли очень похожей на человека большой заводной куклой, то ли классической безумной. Она поёт, стоя на столе, руки по швам. Её друзья аккомпанируют песне, мерно ударяя по столу. С таким же звуком гвозди вбивают в крышку гроба. Этот стук – своеобразный лейтмотив спектакля. Стук складного ножичка по крышке сундука, звук шагов Дон Гуана и его спутника… Это напоминание о страшном финале, которого не удалось избежать никому из живущих. Говоря о связи музыки и сценического действия, нельзя не сказать об уникальном исполнении роли Моцарта Виталием Романовым. Музыкальное произведение он передаёт движением рук в полной тишине онемевшего зала. И это тоже музыка.. « И ты с этим шёл ко мне!..» – воскликнет изумлённый Сальери. А в финале трагедии о Моцарте звучит канон «Лакримоза» в исполнении женской части хора. За неполные два часа перед зрителем один за другим проходят пороки, всегда бывшие причиной всех трагедий – жадность, зависть, похоть. В меняющемся свете возникает мир, в котором почти всегда беседуют стоя спиной к собеседнику, в котором радость – только на лицах безумцев. Страшно… И только в финале становится светлее – когда, словно прорвавшись из другого, совсем не похожего на этот, мира, звучит моцартовское «Ave verum» в живом актёрском исполнении, а на экране высвечивается надпись: «Господи, помилуй нас!». Нас – многогрешных и неправильных, живущих совсем не так, как должно. Нас всех, всех… Материал подготовила Елена МАЧУЛЬСКАЯ

ОМСК ТЕАТРАЛЬНЫЙ

КНИЖНАЯ ПОЛКА Эльвира КАДЫРОВА

О тех, с кем не договорили В середине октября в Доме актёра состоялась презентация сборника «Не договорили...». Журналист, поэт, театральный критик Сергей Денисенко посвятил его ушедшим из жизни актёрам, режиссёрам, художникам, литераторам, работникам телевидения. Событие получилось негромкое, но душевное и волнительное.

С каждым из героев книги автора сводила судьба в тех или иных ситуациях. И к каждому, несмотря на срок, отпущенный на земле, подходит понятие «легенда». Вениамин Скосарев, сгоревший в 28 лет, Лена Канцурова, погибшая в 30, Елена Ивановна Псарёва, ушедшая в 83, Николай Горбунов, чуть-чуть не дотянувший до 60-летнего юбилея… Уже слегка затянувшиеся раны: Ножери Чонишвили, Татьяна Ожигова, Вацлав Дворжецкий, Елена Злотина и полоснувшие свежей болью: Любовь Ермолаева, Юрий Шушковский. Все они по-разному озаряли нашу жизнь, даря свои роли, живописные образы, стихи. Мы часто видели их, с кемто общались лично и всё равно – не договорили. Такое ощущение остаётся всегда, когда уходит человек. Несколько десятков очерков, интервью, эссе, уже опубликованных ранее в разных изданиях и собранные сегодня воедино, – не то чтобы попытка «договорить», но хотя бы напомнить о судьбах людей, создававших омскую и российскую культуру. – Эта книга написана для того, чтобы мы почувствовали себя богаче, – сказала на презентации сборника журналист, автор предисловия Людмила Першина. – На её страницах собраны воспоминания о людях, которые были и остаются маяками. Горько, когда ты называешь имена кумиров, волновавших сердца миллионов, и вдруг в ответ – глухая тишина. Этих людей не знают!

ДЕКАБРЬ 2014 38(60)

Автор предисловия Людмила Першина

А нам нужны маяки. Пока они светят издалека, мы правильно идём, мы не собьёмся с пути. Помните, был старый фильм «Привидение» с Вупи Голдберг? Её героиня умела вложить руку в руку – соединить людей, живущих сегодня, и тех, которые ушли. По моему мнению, автору книги удалось сделать то же самое. И сегодня нам открылся мир, населенный людьми бессмертными. Память – то единственное, чем мы несомненно можем гордиться, считает Сергей Денисенко. Она никуда не может уйти у хороших, порядочных людей. Сергей Павлович признаётся, что сознательно выпустил свой сборник в Год культуры, чтобы лично сделать что-то реальное и настоящее. Показательно, что книга финансировалась омскими предпринимателями и частными лицами, а не официальными структурами. Возможно, последние всё-таки заинтересуются проектом, и нынешнее издание станет первым томом уникальной книги памяти, в которую, увы, можно вписывать ещё сотни страниц. На презентации сборника большое количество экземпляров было передано в омские театры, библиотеки, близким и родственникам тех, о ком идёт речь.

Владимир Миллер

Ирина Диденко, дочь Л.И. Ермолаевой

Книга полетит и дальше – в Москву, СанктПетербург, Барнаул, куда уже потянулись ниточки актёрско-режиссёрско-писательских династий. К детям, внукам, правнукам. Чтобы помнили… «Виноградную косточку в тёплую землю зарою, и лозу поцелую, и спелые гроздья сорву…». Стихами Булата Окуджавы заканчивается в сборнике «Не договорили…» материал об актрисе Людмиле Ковальчук. Эту же песню пели на презентации актрисы театра «Студия» Любови Ермолаевой Алёна Устинова и Евгения Славгородская. И та же мелодия вдруг зазвучала через несколько дней на открытии выставки, посвящённой памяти замечательного омского художника Владимира Бичевого. И почувствовалось, что всё в мире не случайно. И главное – посадить ту самую «косточку», чтобы что-то осталось после тебя.

Сергей Шоколов

Екатерина Вельяминова с дочерью Серафимой Орловой

Вадим Физиков, Людмила Шик, Галина Кудрявская, Георгий Бородянский, Ольга Шевченко и Александр Лейфер

ОМСК ТЕАТРАЛЬНЫЙ

ПАМЯТЬ

Татьяна Ожигова – имя-легенда В ряду юбилейных дат этого года есть одна нерядовая для Омска театрального – 15 октября исполнилось 70 лет со дня рождения Татьяны Анатольевны Ожиговой (1944 - 1989). Она была удивительной актрисой. О ней было и ещё будет написано многое. Сегодня мы процитируем несколько высказываний людей, которые не просто её хорошо знали, но были с ней тесно связаны в жизни и в профессиональной сфере. Это историк театра Светлана Яневская, режиссёр Артур Хайкин и искусствовед, театровед, киновед, литературовед, переводчик, критик Виталий Вульф.

Светлана ЯНЕВСКАЯ: Она приехала в Омск из Ростова. Когда смотришь на её ранние фотографии, видишь уверенную в себе, молодую красивую женщину, азартно и радостно живущую. Так и было: её работа в омском театре началась бурно: с вводов на роли Джесси в «Русском вопросе» К. Симонова и Роксаны в «Сирано де Бержерак» Э. Ростана, с Арманд в спектакле «Человек из Ламанчи» Д. Дэриона и Д. Вассермана. Она окончила знаменитый московский ГИТИС. В двадцать лет в Ростовском драматическом театре вышла на профессиональную сцену в роли Наташи в спектакле «104 страницы про любовь» Э. Радзинского. Это был первый большой успех. В Омском академическом театре драмы она играла с марта 1970-го по октябрь 1988 года.

ДЕКАБРЬ 2014 38(60)

В 31 год Ожигова стала заслуженной артисткой РСФСР, в 38 – народной артисткой России, самой молодой за всю тогдашнюю историю присвоения этого звания. В 44 года её не стало… Наделённая прекрасными сценическими данными, темпераментом, энергией, она играла женщин незаурядных, сильных, стремящихся к любви и счастью. После ряда вводов режиссёр Артур Хайкин дал ей роль Нины, дочери писателя Жаркова, одинокой женщины со сложной биографией, в спектакле «С вечера до полудня» по пьесе В. Розова. Когда в 1974 году омский театр гастролировал в Москве, на один из спектаклей пришёл автор пьесы Виктор Сергеевич Розов. Он встретился с актёрами и сказал: «Многое, о чём я писал, считаю трудновоплотимым. Например, я не предполагал, как может исполнительница роли Нины справиться с ночной сценой – объяснением с Лёвой. Но Ожигова сыграла её так, как я хотел». В «Солдатской вдове» Н. Анкилова, поставленной в омском театре в 1972 году, у Ожиговой впервые явственно прозвучала трагическая нота, тем более ценная, что на современной сцене её нельзя было в то время услышать. После этого спектакля Артур Юзефович Хайкин последовательно начал давать ей роли трагического плана. В драме Уильямса «Орфей спускается в ад» она играет Лейди, в драме «Любовь под вязами» О' Нила – Абби, в «Грозе» А.Н. Островского – Катерину, в «Царской охоте» Л. Зорина – Елизавету, в «Двое на качелях» У. Гибсона – Гитель, в драме А. Гельмана «Наедине со всеми» Наташу Голубеву. Ожигова завораживала зал магнетизмом своей личности, умением любить на сцене, силою трагического дара вызывая у зрителя чувство катарсиса. В спектакле режиссёра А. Вилькина «Не боюсь Вирджинии Вулф» Э. Олби в роли Марты она играла ожесточённость, отчуждение, ненависть к Джорджу, своему мужу, а под всем этим – глубокую любовь и такую драму, которая возможна только у женщины незаурядной. А в

«Вишнёвом саде» А.П. Чехова, в роли Раневской она словно предчувствовала свой ранний уход из жизни, чтобы прийти к вечности. Прощание Раневской с вишнёвым садом стало прощанием актрисы со всем, что было ей дорого. В память о талантливой актрисе в Омске на доме, где она жила (ул. Ленина, 53), в 1994 году была установлена мемориальная доска с горельефом. 29 октября 1991 года спектаклем «Разговор в семействе Штейн об отсутствующем господине фон Гёте» П. Хакса (режиссёр – Артур Хайкин, в роли Шарлотты фон Штраль – Татьяна Филоненко) Омский академический театр открыл Камерную сцену, которой было присвоено имя Татьяны Ожиговой. В 1996 году администрация Омской области и Омская организация Союза театральных деятелей России учредили в ежегодном профессиональном театральном конкурсе премию имени народной артистки России Т.А. Ожиговой, которой удостаивается лауреат в номинации «Лучшая женская роль».

На XIII отчётно-выборной конференции Омского отделения СТД. 1984

В Тане была эта устремлённость, но после каждой роли всегда возникал вопрос – что же дальше? Я не люблю использовать в актёре то, что уже открыто в нём, мне хочется открыть что-то новое. Эта напряжённость, эта ломка не проходила легко, безболезненно. Так было и в работе с Таней. Она не была легкокрылой бабочкой, и характером отличалась сложным. Иконописный лик её – не только свет, но и тени, и не надо думать, что она ангел – святой и безгрешный. В ней сочетались ум и гордость, резкость и интеллигентность, эмоциональная взрывная сила и нескончаемая нежность. Как провести грань – где она играла, а где просто жила? Она настолько была актриса, что жила театром все двадцать четыре часа в сутки, бесконечно соверТатьяна Ожигова и Николай Бабенко («Орфей спускается в ад» Т. Уильямса. 1974)

Артур ХАЙКИН: Мне кажется, искусство может возникнуть тогда, когда художника ведёт непрерывная линия беспокойства, недовольства собой и такой духовной работы, которая называется самоотдачей. Таня признавалась сама, что она не играла просто счастливых женщин, потому что счастье есть только стремление, но никогда не достижение.

ОМСК ТЕАТРАЛЬНЫЙ

ПАМЯТЬ шая путь от себя к роли и от роли к себе. И вся жизнь её была по-своему – театр… Мне кажется, почти вся русская драма зиждется на страдании человека. Таня умела страдать душевной своей красотой, но всегда её страдание было очистительным и дающим веру. Незадолго да смерти Таня приняла православие. Не моды ради – она ко всему относилась серьёзно и к этому шагу шла долго. Наверное, человеку, отравленному мощной материалистической пропагандой, необходим душевный кризис, чтобы прийти к Богу. Она много читала, думала, размышляла, и отношение к жизни стало более мягким, философским. И роль Раневской, к которой она шла почти всю свою жизнь, стала не просто актёрской работой, а человеческим осмыслением смерти, которая необходима, чтобы прийти к вечности. Она появлялась на сцене, зная, что это её последнее пристанище, а дальше – уже НИЧЕГО! И хотелось всех и обнять, и просить, чтобы её не забывали, чтобы не винили за неубережённый вишнёвый сад... Виталий ВУЛЬФ: Познакомился я с ней в Омске. Был один раз в жизни в этом городе. Стояла зима, страшный мороз, я приехал на выпуск спектакля «Орфей спускается в ад». Таня играла Лейди, а Чиндяйкин – Вэла. Спектакль на удивление оказался очень интересным, а поскольку Уильямса я очень люблю, то внимательно следил за происходящим и не мог оторвать глаз от главной исполнительницы. Наблюдал и думал: «Какая удивительная актриса! С настоящим драматизмом, с пониманием, что такое мастерство, и владеющая этим мастерством!». Роль психологически была выстроена блестяще. Вечером после прогона мы познакомились и долго разговаривали.

И я чувствовал, что общаюсь с большим художником, не просто с актрисой в далёком Омске, а с художником, с которым можно обсуждать серьёзные проблемы. Такое общение у меня обычно возникало со знаменитыми актрисами Аллой Демидовой, Ниной Дробышевой, Мариной Неёловой, Инной Чуриковой, Светой Брагарник, занимающими ведущее место в театральной жизни Москвы. Татьяна Ожигова была ДЕКАБРЬ 2014 38(60)

по-настоящему большая актриса. Мы с ней разговаривали о спектакле, я ей посоветовал сыграть не только Уильямса, но и Юджина О' Нила, Лилиан Хеллман, то есть, американскую драматургию, которая тогда не шла на российской сцене. И через год, уже в Москве на гастролях, я увидел её в спектакле «Любовь под вязами». Она играла Эбби. Играла сильно, глубоко, с большим нервом, с глубоким настроением, играла крупнее, чем в спектакле «Орфей спускается в ад». …Я видел на сцене трагическую актрису с великолепными данными. Она была по призванию – героиня. Таня была для меня всегда, с первого знакомства, большой актрисой. Мы вообще забываем, что порода больших актрис исчезает. У нас много профессиональных актрис, просто хороших, красивых, а больших – мало. И когда меня недавно спросили, а что вы понимаете под словами «большая актриса»? Я ответил, что большая актриса – это та, которая всегда в центре и ведёт действие. Неважно, что она играет: большую роль, маленькую – она ведёт действие! Она всегда в центре. Молчит она, говорит она – смысл постановки воплощается через неё. Она проживает такую большую жизнь, что зритель не может не следить за этой жизнью, потому что театр – зеркало человеческой жизни, зеркало человеческой души. Когда Таня приезжала в Москву, мы подолгу с ней разговаривали. Она постоянно советовалась, размышляла, спорила, жизнь в ней всегда была напряжённой, высокой. И смерть, так беспощадно отнесшаяся к ней, – это огромная беда не только для Омска, но и для всей страны. Таких актрис мало. Вот давно уже её нет – а я помню Таню…

Вспоминаем Легенду омской сцены 21 ноября на 74 году ушёл из жизни актёр, режиссёр Омского государственного театра куклы, актёра, маски «Арлекин», заслуженный артист России Эдуард Семёнович Ураков… О работе с ним вспоминают коллеги, люди, с которыми он дружил, общался, создавал спектакли.

Заслуженный работник культуры России Станислав ДУБКОВ ОН ЗНАЛ НАШ ТЕАТР В РАЗНЫХ АСПЕКТАХ У Эдуарда Семёновича удивительная судьба. Придя в Омский театр кукол в 17 лет монтировщиком декораций, он стал большим артистом, среди работ которого были гениальные роли (его моноспектакль «Еврейское счастье» – это достояние российского театра кукол), но я не помню плохих его работ. У него было множество наград, премий. Он первым среди омичей получил премию Администрации Омской области за заслуги в развитии культуры и искусства. Только в силу обстоятельств (формальный повод – недостаточность профессионального образования) он не стал народным артистом России, наш коллектив неоднократно подавал на него документы. В его трудовой книжке единственное место работы – наш театр. И он знал его в самых разных аспектах: я застал период, когда он работал помощником режиссёра, мы с ним вместе ездили администраторами организовывать гастроли театра по Омской области, городам России, он был потрясающим заведующим постановочной частью. В конце своего творческого пути он пришёл к режиссуре. Он был замечательным наставником для приходящей в «Арлекин» молодёжи.

И до последних дней все его мысли были о театре. Ему было важно знать, что происходит в театре. Беседы, разговоры, споры с ним, старшим товарищем и близким другом, были для меня всегда очень важны. У него можно было поучиться многому, прежде всего силе духа: 15 лет он боролся со страшной болезнью и при этом активно занимался творчеством. До последнего я надеялся, что нам удастся реализовать разработанный им спектакль «Иванцаревич и Серый волк»… Он был совершенно неутомим в общественной деятельности. К нему обращались с многочисленными просьбами, он никогда не умел и не позволял себе отказывать людям. Говорят, у каждого театра есть свой домовой. Домовым «Арлекина» был Эдуард Семёнович... Его портрет останется в нашей актёрской галерее. Зал для самых маленьких, идейным вдохновителем создания которого он был, с 2015 года будет носить его имя…

РАБОТАЛ ЛЕГКО И УВЛЕЧЁННО В далеком 1984 году, как только я прочла обаятельную сказку Ханну Мякеля в пересказе Эдуарда Успенского, стало ясно – её надо ставить. В Омском театре кукол был идеальный исполнитель для заглавной роли. Замечательный профессионал, непосредственный и искренний

Лариса ШУРИНОВА (Санкт-Петербург)

артист, умеющий легко налаживать контакт с детской аудиторией. Мне, по образованию режиссёру драмы, очень повезло с прекрасным коллективом Омского театра кукол: блистательные Наташа и Владимир Кузнецовы, чета Исаевых, Светлана Евстратенко и подвижники Эмира и Эдуард Ураковы.

ОМСК ТЕАТРАЛЬНЫЙ

ПАМЯТЬ Дядюшкой Ау. Но как же приятно было узнать, что роль эту Эдуард Семёнович особо любил! Мне кажется, что очень точные слова нашла критик Софья Хвошнянская: «Артист Ураков не играет в куклы, он приобщает зрителя к творческому процессу, а через него – к решению художественных задач, постижению смысла». Таким он и останется в моей памяти – пытливым артистом, творческим человеком, ответственным за свой жизненный путь.

Эдуард Семёнович Ураков работал легко и увлеченно. К роли был расположен сразу, но мне и в голову не могло прийти, что спектаклю предстоит такая долгая жизнь. Совместный путь артиста и роли будет длиною в долгие 20 лет. Как жаль, что больше ни разу не удалось мне увидеть этот спектакль! И не удалось моей дочурке познакомиться с «жутким», а на деле таким симпатичным

Заслуженный деятель искусств России Борис САЛАМЧЕВ У НЕГО БЫЛО ПРОСВЕТЛЁННОЕ ОТНОШЕНИЕ К ЖИЗНИ С уходом Эдуарда Семёновича из нашего театра ушла целая эпоха… Вспоминать и говорить об Эдуарде Семёновиче непросто, потому что это глубоко родной и близкий мне человек и не хочется, чтобы твоё личное становилось общественным. Но всё-таки… С самого начала нашего знакомства меня поражало, насколько Эдуард Семёнович был отзывчивым артистом. Когда я пришёл в Омский театр кукол с какими-то своими представлениями и идеями о театре, он уже прожил здесь большую жизнь, был заслуженным артистом России, естественно, у него были какие-то свои взгляды на искусство кукольного театра… Но в нём было удивительное желание попробовать другой театр, другой образ, показать другую жизнь. Он был потрясающим актёром, при постановке спектакля принимал режиссёрское видение литературного материала как должное. В нём была постоянная готовность пытаться погрузиться в материал, в персонажа. Первый свой спектакль в омском театре я поставил с Эдуардом Семёновичем и Еленой Артамоновой. Мой «Урфин Джюс» был очень неожиданной для коллектива работой. В нём вторым планом шла история кукольника, который возвращается с войны и находит разрушенным свой театр. И вместе с дочерью погибшего работника театра, собрав кукол из разных спектаклей, он ставит спектакль «Урфин Джюс». На премьере произошло ЧП: на Эдуарда Семёновича сверху упала оторвавшаяся от помещения «Арлекина» труба, но он доиграл спектакль до конца… Постановки с его участием были вехами в моей творческой

биографии и в судьбе нашего театра, надеюсь. «Сказка про Ваню» была целиком построена на импровизации, сейчас бы сказали: игровая форма, а тогда таких понятий ещё не было… И вот Эдуард Семёнович, Светлана Васильевна Евстратенко, Елена Артамонова и Наталья Тадеушевна Кузнецова неутомимо поддерживали дух импровизации. Эдуард Семёнович замечательно, очень «вкусно» играл главного злодея в спектакле «Подземный король, или Крыса-дворник», но однажды на его показе я наблюдал настоящее актёрское чудо. На этот спектакль по школьным страшилкам неожиданно привели очень маленьких детей. Ураков увидел в зале трёхчетырёхлетних, и его поведение тут же изменилось, при этом нельзя сказать, что он вышел из образа. Просто его Подземный король, оставаясь страшным, стал очень смешным. Он удивительным образом умел устанавливать контакт с малышами, и создание зала для самых маленьких стало логичным проявлением этого его дара. Для многих людей вне нашего театра он был особенным, но внутри театра у него не было особого положения, при том что он в какой-то момент стал старейшим артистом. Я помню, как он на костылях ездил на гастроли и в таком состоянии не только играл спектакли, но и носил декорации. У него было просветлённое отношение к делу и жизни. Все мотивы его поступков были какие-то воздушные…

НАМ БЫЛО ИНТЕРЕСНО ВМЕСТЕ Уход Эдуарда Семёновича – это уход большого друга, который у тебя был, казалось, на всю жизнь. Когда мы пришли в театр молодыми, то во многом благодаря ему в нас сразу поселилось ощущение, что мы интересны, что наши идеи нужны. После общения с ним я всегда себя чувствовала умницей, красавицей и звездой. Мы с ним много обсуждали, спорили, как нашему театру жить дальше, куда двигаться. С ним было интересно общаться, работать, творить, сочинять, обсуждать, реализовывать. В любой момент я могла обратиться к Эдуарду Семёновичу в уверенности, что он меня выслушает, не останется равнодушным, поможет всем, чем может. Его авторитет в нашем коллективе был безграничен. Когда

ДЕКАБРЬ 2014 38(60)

Заслуженный художник России Ольга ВЕРЁВКИНА

театр остался без заведующего постановочной частью, то я обратилась к нему с просьбой взять на себя этот участок работы. И он пошёл помогать. Эдуард Семёнович был удивительным завпостом, внимательно вникающим во все тонкости и детали матчасти спектакля. Со всем своим актёрским опытом он видел в моих чертежах не детали в сантиметрах, а среду, в которой комфортно или не комфортно будет работать артисту, куклу – как инструмент, с которым удобно или не удобно будет играть. Его замечания и советы дорогого стоили. Добрые глаза, удивительная улыбка, дружеские объятия при всех жизненных ситуациях…

Сергей ДЕНИСЕНКО:

«…Сегодня – в роли скомороха, А завтра – в роли короля!» ПРЕДИСЛОВИЕ ГЛАВНОГО РЕДАКТОРА Сегодня мне предстоит сыграть не свою роль. То, что в театре называется «ввод». Так уж вышло, что редколлегия поручила или, точнее, доверила мне выступить в непривычном качестве ведущего нашей традиционной рубрики «Поэтический антракт». Это произошло по счастливому стечению обстоятельств. Во-первых, юбилейных: 18-го ноября постоянному ведущему рубрики Сергею Денисенко исполнилось 60 лет, и мы со всей ответственностью и допускаемым в таких случаях легкомыслием поздравляем нашего любимого и дорогого Серёжу с очередным мужским совершеннолетием, знаменующим переход в новое жизненное качество – хотя бы символически социально защищённое. Во-вторых, по причине творческой: Сергей является членом трёх союзов – театральных деятелей, журналистов и российских писателей – и в каждом из этих направлений проявляет себя как натура неуёмного творчества. Наши ему аплодисменты! Посему мы просто не представляли иного решения, как весь «Антракт» посвятить поэтическому слову этого не перестающего удивлять автора и нашего замечательного коллеги. В той подборке, что вы сейчас прочитаете, главное – исповедальность, хотя, конечно, не обойдётся без фирменной денисенковской ироничности, но она здесь тонкая, прозрачная, почти призрачная. А главное здесь, на мой взгляд, – щемящее отражение Времени через индивидуальную творческую судьбу. Лидия ТРУБИЦИНА

***

Сыну Ивану

Средь золотолиственных осин, на которых каждый листик светел, – «Листопад с тобой», – сказал мне сын. «И с тобою тоже», – я ответил. А когда скукожились лесá, серебрясь от стужи и от дрожи, – «Снег с тобой», – я сыну написал. Он ответил: «И с тобою – тоже». …Запоздалый журавлиный клин смотрит в небо, словно в паутину… «Папа, я устал», – молчит мой сын. Я не знаю, что ответить сыну… ЧЕРНОВИК НА БЕЛОМ СНЕГУ Приветствую тебя, мой долгожданный, растущею луною осиянный, ноябрьский ежегодный оберéг – снег! Поэт всегда – Судьбы́ своей акын… «Дуэтностью» судьба моя напевна: двои́м могу я молвить каждодневно – «сын».

Снег-оберéг! Хранящий нас покров! Мы в сáмом дальнем далекé от смерти, когда несёмся в снежной круговерти слов; когда бежим – не утомляясь бéгом; когда семья (главнейшим оберегом! и каждый день в ней – как Благая Весть) – есть. И пусть с ухмылкой смотрит Alter ego, – но знаю я, и знает моя Вега: зимой не три, – четыре оберéга со мной пребудут (присно и вовек); и мне без них – не избежать мытáрства: они хранят меня от Государства – СЕМЬЯ и СЛОВО, СЫНОВЬЯ и СНЕГ. ……………… P.S. Dum spiro, spero! (Как ты прав, Овидий!)… Жаль, в Петербурге мало снега видит внук Святослав – познавший листопад СВЯТ!.. ОМСК ТЕАТРАЛЬНЫЙ

ПОЭТИЧЕСКИЙ АНТРАКТ ПЕСЕНКА ДЛЯ АКТЁРСКОЙ ГИТАРЫ

Когда в партере гаснет свет, мой выход «наступает», – я знаю: Жанна смотрит вслед, меня благословляет.

Судьба актёрская прекрасна, в ней – слёзы, жизнь, любовь и страсть. Актёру многое подвластно. О, как чудесна эта власть!

И слышу я: «Tout sera bien!» 2, и верю в это чудо. Всё будет так! «J’en suis certains» 3, – уверенно шепчý я.

И, может быть, сама эпоха стои́т пред нами, быть веля сегодня – в роли скомороха, а завтра – в роли короля!

И сразу с ролью – tête à tête 4, и дух ничем не скован, и даже кажется – сюжет материализован:

Пусть рассуждает кто-то броско, что лёгок он, актёрский хлеб... Но сколько их, в судьбе актёрской, различных сýдеб и судéб!

в улыбке тихой спрятав грусть, во власть отдавшись жанру, рисует мудрый Пьер-Огюст молоденькую Жанну.

И мы хотим идеей новой внести свой вклад в извечный спор: пускай в начале было Слово, но произнёс его – Актёр!..

Замри, Земля, весь мир – замри! Замрите, млад и стар! Актрису Жанну Самари рисует Ренуар.

Мы смотрим в зал на ваши лица и чувствуем в который раз: весь пот бессонных репетиций – для вас и только ради вас!

Свеча в гримёрке чуть дрожит, закрыты плотно двери. В реинкарнацию души я всё равно не верю.

Большой работе знаем цену, и знаем, как душа болит... И снова мы идём на сцену – Голгофу нашу, наш Олимп! СЮЖЕТ О ЖАННЕ САМАРИ (Актёрская песня-монолог для женского голоса)

Но в зал, едва лишь поклонюсь, я всматриваюсь жадно, как будто в зале – мсье Огюст, а я как будто – Жанна.

В моей гримёрке на стене, на той, что к сцене ближе, висит подаренная мне открытка из Парижа.

И тихий свет в моей душе под громкий шум оваций… А Ренуару – тридцать шесть. А Жанне – девятнадцать.

Со мной как будто говорит – вот так же, как гитара, – портрет актрисы Самари Огюста Ренуара.

И кто сказал, какой дурак, что век актёрский краток?.. …В театре – странный полумрак… И запах свежих красок!..

Не знаю я, в чём тут секрет, не знаю, что со мною: из века давнего сюжет мне не даёт покоя.

А значит – снова, мир, замри, замрите, млад и стар! Актрису Жанну Самари рисует Ренуар. .......

Сюжет простой, pardon moi 1, и для кого-то странный: рисует гений Ренуар талантливую Жанну. Замри, Земля, весь мир – замри! Замрите, млад и стар! Актрису Жанну Самари рисует Ренуар. 1

pardon moi – прости меня.

ДЕКАБРЬ 2014 38(60)

Jeanne Samari, actrice de la Comédie Francaise, une des meilleurs actrice de la France du 19 siècle, n’a vecu que 42 ans, elle est décédéе en 1900. Le grand Renoir a crée trois portraits de l’actrice... Il est mort en 1919, quand Pierre-Auguste était deja un viellard... 5 Tout sera bien – всё будет хорошо. J’en suis certains – я в этом уверена. tête à tête – один на один. 5 Актриса «Комеди Франсез» Жанна Самари, одна из лучших актрис Франции 19-го века, прожила всего 42 года, её не стало в 1900-м. Три портрета актрисы написаны великим Ренуаром… Самого художника не стало в 1919-м, когда Пьер-Огюст был уже стариком… 2 3 4

АКТЁРСКАЯ СКАЗКА Меч тяжёл. Не ощущаю рук. Бутафоры явно постарались. Змей-Горыныч рухнул, оскандалясь, без голов (в количестве трёх штук). Дом покинув, выйдя за порог, не мечтал я выжить. Думал – сгину. Пот солёный разъедает спину. И чугунна тяжесть у сапог. Ждать подмоги? Да прожди хоть век! Это – то же, что добыть лекарства в тридевятых-трипроклятых царствах, где цари не нюхали аптек. Под мужские «ух» и бабьи «ах», под фольклорный юмор песен Кима – я разил чудовищ и кикимор в наизадремучейших лесах. Сказка? Бросьте! Чёрный адский труд! Отдых по звонку – он был как милость, ибо ночь бессонная вместилась в десять перекурочных минут. И никто не знает – где я был, чьи в меня впечатались румяна... Как ты засмеялась, Несмеяна, когда утром я заснул без сил!.. А потом... Какой тяжёлый меч!.. Предо мной, коленопреклонённы, выли туполобые Додоны, и валились гóловы их с плеч! Кто-то мне шепнул: «Угомонись! Али захотелось криминалу?..». Оттого, наверное, к финалу глупости большие начались:

ЗОЛОТОЙ КЛЮЧИК (Монолог папы Карло) Если б нечего совсем было делать, то тогда б я сочинять начал повесть про людей, что зажирели от денег, но в которых сохраняется совесть. Просто нé к кому с бедой… Просто старый… Может, повесть потрясла б их настолько, что я больше б не сидел на базаре, дабы выпросить хотя б пару сольдо. Вы не думайте, что Карло бездельник, и не надо растрезвонивать «новость»: мол, сидит в каморке чудик без денег, демагогию разводит про совесть. Просто холодно крутить самокрутку… Просто слишком горек дым никотина… Просто время продавать свою куртку – надо «Азбуку» купить Буратино.

я подонков с миром отпустил, распахнул я в царский зáкром двери... Но народ (народ!) в меня поверил! Это я к финалу ощутил.

БАЛЛАДА О ГОРОДЕ О. (Стихотворение про то, как я шёл нынешним летом по дождливому Омску с зонтиком и в футболке, на которую нанесён логотип международного поэтического конкурса имени Н.С. Гумилёва «Заблудившийся трамвай»)

Я, ребята, сделал всё, что мог. Правда, выжил Змий один зелёный… Всё, ребята!.. Только пот солёный. И чугунна тяжесть у сапог.

…И вдруг я понял под вороний грай, что на меня, из-под дождя взошедшего, все тут же смотрят как на сумасшедшего, увидев «Заблудившийся трамвай».

Цацки – в море! В небеса – картуз! Наплевать, что их нигде не купишь! Пальцы левой – складываю в кукиш, пальцы правой – подношу ко рту, –

Кому-то объяснял (себя кляня!): мол, конкурс… Гумилёв, мол… это сти́х его… Но и при этом – как на психа тихого, – смотрели горожане на меня!..

и не степь, не поле, а векá оглушаю троекратным свистом!.. Надо быть талантливым артистом, чтоб сыграть Ивана-дурака.

…Тогда я закричал что было сил – всем (кто шёл встречь, кто рядышком, кто ми́мо ли): «Да, заблудился!.. Много лет уж ми́нуло, как я в вагончик Города вскочил! ОМСК ТЕАТРАЛЬНЫЙ

ПОЭТИЧЕСКИЙ АНТРАКТ Зачем не спрыгнул на ходу, – бог весть, – я, в Городе родившийся-крестившийся!? Да, я – трамвай! Трамвай я! Заблудившийся! Вот, даже на футболке надпись есть!.. Пусть я смешон!.. Пусть выпало с лихвой за эти годы вы́носить и вы́нести!.. Но я горжусь, что главное – два сы́на – есть, и у обоих – звёзды над судьбой!..». Уже космичность обретал мой слог, в нём проступали все года прошедшие… Вокруг меня стояли сумасшедшие, и нескончаем был мой монолог… Текли века к началу всех начал. Закат по не́бу растекался золотом. Дождь кончился. «Трамвай» стоял под зонтиком. О чём-то о своём стоял-молчал…

ВЕРЛИБР ОКРЕСТ 22-го ИЮНЯ * (Короткая быль) «Жизнь – это гигантская паутина, и если до неё дотронуться, даже слегка, в любом месте, – колебания разнесутся по всей её ткани, до самой дальней точки…» (Р.П. Уоррен) …Никогда эту память не превозмочь, в ней – наших су́деб основа… Она каждый год – короткая ночь Июня, двадцать второго…

…Семнадцатилетняя москвичка Лариса (друзья и подружки называли её «Люся») не окончила кремлёвские курсы секретарей-машинисток, потому что грохотала Великая Отечественная. Сначала Люсю в Орск – вместе с родными – эвакуировали, а потом, в январе 1943-го, «переводом» – в Омск…

…………………………………………………….. Мама рассказывала мне об этом так: «Солнце уже садилось, вечер был тёплый, я готовила ужин, и вот решила на свежем воздухе почистить картошку. Вышла на крылечко барачное, маленькую скамеечку вынесла, села на неё, тазик с водой рядом поставила – и картошку начала чистить. Вдруг почувствовала – на меня кто-то смотрит. Поднимаю голову – молодой красивый мужчина. В левой руке у него – инвалидная тросточка. Он смотрит на меня, молчит, улыбается… А у меня такой вид – хуже не придумать: вылинявший дурацкий халатик, сто раз стиранный, старенькая ситцевая косынка дурацкая, руки в картофельных очистках…». …………………………………………………….. Это было в начале пятидесятых. В районе омских «Линий»… Потому что когда-то грохотала Великая Отечественная и мама оказалась в эвакуации в Омске… Потому что когда-то на грохочущую Великую Отечественную призвали отца… …Я живу на Земле лишь поэтому... Лишь поэтому… Аз… Есмь…

…Через год, в 44-м, восемнадцатилетнего Павлика из ныне не существующего села Дувановка (Павлоградский район Омского региона) на грохочущую Великую Отечественную призвали. Автоматчиком, гвардии рядовым он пробыл три месяца: после тяжёлого ранения ему ампутировали ногу… …После войны Люся (Лариса) работала на заводе, жила вместе с родителями в одном из длинных бараков, которых в то время была целая россыпь в районе «Линий», близ «Казачьего кладбища»… И как-то Павел (после Великой Отечественной работающий начальником почтового отделения «Линий») проходил вдоль бараков, поскрипывая протезом и опираясь на ставшую привычной тросточку…

* Публикацию этого верлибра я посвящаю памяти моих родителей. Их не стало в один год. В 1984-м, тридцать лет назад…

ДЕКАБРЬ 2014 38(60)

В оформлении использованы рисунки Дарьи РЕШЕТНИКОВОЙ

В номере опубликованы снимки: Вячеслава Андреева, Талгата Байгужинова, Александра Барановского, Андрея Бахтеева, Глеба Витько, Марии Гавриленко, Олега Деркунского, Владимира Казионова, Евгения Кармаева, Юрия Кисилевского, Андрея Кудрявцева, Никиты Кудрявцева, Алексея Кузнецова, Юрия Кузьменко, Елены Лапиной, Бориса Метцгера, Владимира Постнова, Яны Шарафутдиновой и фотоматериалы из архивов омских театров Дома актёра имени Н.Д. Чонишвили, Омского городского музея театрального искусства, частных коллекций Корректор: Т.А. Чечелева Адрес редакции: 644043, г. Омск, ул. Гагарина, 22, к. 205, тел. 8-3812-20-04-47 E-mail: press@ sibmincult.ru Электронная версия журнала на сайте Министерства культуры Омской области: http: // www.sibmincult.ru Подписано в печать 23.12.2014. Дата выпуска 26.12.2014.Тираж 300 экз. Заказ № 2689. Распространяется бесплатно. Отпечатано в типографии ООО «ПКФ «Абсолют» г. Омск, ул. Декабристов, 45/1 тел. (3812) 370-370 www.companion-omsk.ru

ОМСК ТЕАТРАЛЬНЫЙ