Business Scan
Социальная ответственность бизнеса Чем нам грозит REACH? Рейдерство только начинается Эхо Бхопала, или приватизация ОПЗ
Содержание Новости бизнеса
2
Новости политики
3
Новости экономики
5
Тема номера Новая домна и старый дом 6 Макромир Код доступа к Европе
12
Бизнес и государство Отрезвляющий вдох нашатыря
18
Вокруг бизнеса Рейд дошел до середины
25
Деловой еженедельник Издатель Prostakoff Media Главный редактор Глеб Простаков Арт-директор Глеб Простаков Автор текстов Глеб Простаков
1
Новости бизнеса
«Укрэнергомаш» ловит ветер На прошлой неделе Кабинет министров Украины принял решение о переподчинении государственной корпорации «Укрэнергомаш». Теперь контролировать ее работу вместо Минпромполитики будет Национальное космическое агентство Украины (НКАУ). По словам заместителя главы НКАУ Сергея Баулина, правительство возложило на агентство координацию работы по выполнению комплексной программы строительства ветроэлектростанций. По мнению экспертов, решение Кабмина означает не что иное, как признание неспособности наладить эффективную работу корпорации «Укрэнергомаш». Формально она была учреждена летом прошлого года по решению правительства. Преследовались две цели — создание координирующего органа по продвижению проектов строительства электростанций (прежде всего — атомных) «под ключ» на внешних
рынках, и, кроме того, корпорация «Укрэнергомаш» должна была стать основным инструментом
реализации государственной программы масштабного перевооружения украинской электроэнергетики, основные фонды которой физически и морально устарели. Однако после отказа
правительства включить в «Укрэнергомаш» лидера отрасли — «Турбоатом» (месяц назад он вошел в состав другой организации — «Укратомстрой»), существование госкомпании потеряло смысл. «Сам механизм создания госкомпаний, подобных корпорации ”Укрэнергомаш”, непрозрачен, а потому понять смысл управленческих решений Кабмина практически невозможно», — считает директор компании «Инэко-Инвест» Олег Морква. Сведение функций объединения к строительству электростанций выглядит, по крайней мере, странным. Это значит, что правительство не готово всерьез подходить к проблемам энергомашиностроительного комплекса Украины и отечественной энергетики в целом.
ЕБРР поможет с сыром Европейский банк реконструкции и развития (ЕБРР) приобрел 17,5% акций одного из лидеров отечественного рынка сыра — ОАО «Шосткинский городской молочный комбинат». Сообщение от реги-стратора о внесении ЕБРР в реестр акционеров предприятие получило 15 октября. Банк сообщил о намерении приобрести пакет акций производителя сыра из Сумской области еще в середине декабря прошлого года. Деньги, полученные от продажи акций, будут вложены в модернизацию предприятия и повышение производственных мощностей. Основной владелец — французская группа Bel — намерена в ближайшие годы увеличить объем выпуска твердых
2
сыров вдвое, почти до 20 тыс. тонн в год. Согласно расчетам исследователь-
ского института FAPRI, за период 2007–2017 годов потребление сыров в Украине увеличится на
40% (до 263 тыс. тонн). Поэтому темпы выпуска такой продукции наращивают и другие украинские предприятия. На ОАО «Дубномолоко» недавно завершили модернизацию, в результате его мощности возросли на 85% — до 550 тонн переработки молока и производства 50 тонн твердого сыра в сутки. Однако увеличить в два раза производство сыров шосткинцам будет сложно без налаженных каналов поставок молока высшего сорта. Ведь в нашей стране такое сырье по-прежнему в дефиците. По данным Госкомстата, за январь-сентябрь нынешнего года на долю мелких частных хозяйств приходилось 82% объема производства сырого молока.
Новости политики
Дождаться «Атланты» Военно-морские силы разных стран активизировали свои действия по защите судов от нападений сомалийских пиратов в Аденском заливе. Совместными усилиями 12 ноября два военных корабля — фрегат Cumberland ВМС Великобритании и сторожевой корабль «Неустрашимый» Балтийского ВМФ России — отбили у пиратов датское грузовое судно Powerful. А 10 ноября в Аденском заливе началась военно-морская операция «Атланта» — первая в истории Евросоюза акция по борьбе с пиратством. В ней участвуют Великобритания, Франция, Германия, Греция, Нидерланды, Испания, Португалия и Швеция. Летом Совбез ООН принял резолюцию, разрешающую государствам отправлять военные корабли в территориальные воды Сомали. Сейчас здесь дежурят корабли Канады, Пакистана, Индии, США и РФ. В Сомали, где с 1991 года идет гражданская война и бо/льшая часть территорий контролируется не центральным правительством, а племенными вождями или полевыми командирами, пиратство — национальный бизнес. В распоряжении пиратов автоматическое оружие, б ы с т р оход н ы е катера и подводные лодки. Сейчас этот промысел приобрел небывалый размах: за неполный год было захвачено более 30 судов, и к началу ноября пираты «заработали» около 30 млн долларов. Как правило, для о свобождения судна других способов, кроме выплаты выкупа,
нет: захватчики готовы удерживать заложников много месяцев. В такой ситуации с 25 сентября находится сухогруз «Фаина», который перевозил оружие, проданное нашей страной Кении. Из 21 члена его экипажа 17 человек — граждане Украины. Переговоры с пиратами ведет представитель собственника «Фаины» Вадим Альперин, поскольку по контракту продавец не отвечает за сохранность груза при перевозке. Руководство Украины вместе с ответственностью за оружие переложило на собственника «Фаины» ответственность и за своих граждан. «В украинском флоте лишь один фрегат ”Гетман Сагайдачный” может вести военные действия в открытом океане. Что могла сделать Украина, если глобальная организация НАТО только сейчас начинает
создавать систему гарантии безопасности судоходства?» — заявил «Эксперту» сотрудник Центра исследований армии, конверсии и разоружения Михаил Самусь. Но дело не столько в слабой обороноспособности отечественного флота, сколько в неэффективной работе спецслужб и госчиновников, которые не учли, что судно отправлено по самому опасному в мировом океане маршруту. По информации «Эксперта», переговоры о судьбе «Фаины» зашли в тупик: пираты всё время увеличивают сумму выкупа. Экипажу «Фаины» остается дожидаться, когда корабли «Атланты» или НАТО начнут операцию по их освобождению.
Экипаж захваченного украинского судна “Фаина”
3
Новости политики
Украина без ПДЧ
Украина не получит План по предоставлению членства в НАТО (ПДЧ) на декабрьской встрече министров иностранных дел стран Альянса. Госсекретарь США Кондолиза Райс 26 ноября заявила о том, что Вашингтон не собирается настаивать на предоставлении Украине (и Грузии) ПДЧ на ближайшей брюссельской встрече. Американский посол в Украине Вильям Тейлор добавил: план является неактуальным для нашей страны. Если апрельский саммит НАТО в Бухаресте давал достаточно оптимистичный прогноз в вопросе получения ПДЧ до конца этого года, а августовские события на Кавказе даже повлекли предположения о скорейшем вхождении Украины в Альянс, то политическая нестабильность и неразбериха с проведением досрочных парламентских выборов резко убавили ее шансы на интеграцию в НАТО в ближайшей перспективе. К тому же Вашингтону так и не удалось изменить мнение европейских стран-противниц сближения Украины с НАТО — в первую очередь Германии, Франции и Нидерландов. Кроме того, дальнейшее намерение Франции и Германии сотрудничать с Россией делает позицию этих
государств более лояльной ко мнению Москвы: президент РФ Дмитрий Медведев уже одобрил отсрочку вопроса о предоставлении ПДЧ Украине, назвав такое решение «победой здравого
смысла». От нынешнего саммита в Брюсселе можно ожидать лишь новых деклараций, расширяющих сотрудничество нашей страны с Альянсом, и отчета о уже
проделанных шагах в рамках выполнения Плана действий Украина-НАТО (по мнению бывшего министра иностранных дел Украины Геннадия Удовенко, он выполняется на 95%). Нам также могут предложить какую-нибудь индивидуальную программу действий, альтернативную ПДЧ, однако, по сути, являющуюся его продолжением. Миновать план на пути интеграции в Альянс невозможно. Он был внедрен в 1999 году как необходимый этап при подготовке страны-кандидата к приобретению членства в НАТО, специально для государств Центральной и Восточной Европы, присоединившихся к Альянсу в рамках первой волны его расширения. Признание ПДЧ неактуальным для Украины означает, что в ближайшие годы Штаты не будут форсировать вопрос о ее евроатлантической интеграции,о чем недвусмысленно заявил помощник госсекретаря США Дэниел Фред, по мнению которого на вступление нашей страны уйдут годы.
Новости экономики
К согражданам за деньгами
На прошлой неделе председатель Национального банка Владимир Стельмах сообщил, что НБУ будет продавать депозитные сертификаты населению. «Мы решили выйти со своими сертификатами к гражданам, чтобы привлекать наличность и валютную, и гривневую», — сказал Стельмах. По его словам, за октябрь украинские банки лишились 17,6 млрд гривен депозитов, 13,5 млрд из которых забрали физические лица. В результате повысился спрос на наличную валюту. Чтобы избавиться от переизбытка гривни на рынке, регулятор решил продавать депозитные сертификаты населению через коммерческие банки. Глава Нацбанка привел следующую схему: «Мы предлагаем банкам оставить средства, привлеченные от продажи сертификатов, у себя как наше рефинансирование. Или передать средства нам, и мы их отдадим тем фининститутам, которые нуждаются в рефинан-
сировании». Процентная ставка, валюта и срок обращения депозитных сертификатов пока не определены,
соответствующие нормы правительство и НБУ намерены утвердить в законопроекте о мерах по борьбе с экономическим кризисом. В современной украин-
ской истории государство выпускало сберегательные бумаги лишь в 1997–1998 годах на общую сумму 200 млн гривен. Львиную долю бумаг выкупили финансовые компании, поскольку доходность этого инструмента была привлекательнее, чем по другим госбумагам. Минфин своевременно выполнил свои обязательства по облигациям сберзайма. «Думаю, это хороший инструмент, и люди будут спокойны, потому что государство дает гарантию. Это очень важный шаг в борьбе с инфляцией и девальвацией гривни. Из-за избытка наличных денег происходит нестабильность курса. И мне жаль людей, которые сейчас покупают валюту очень дорого и потом будут об этом сожалеть», — сказал председатель правления ОАО «Родовід Банк» Денис Горбуненко.
Тендеры на распутье
На прошлой неделе министерства и ведомства возобновили проведение тендеров, прекращенных 16 октября после обнародования решения Конституционного суда Украины (КС) о неконституционности положения о проведении закупок. Чтобы обойти решение КС, Юлия Тимошенко инициировала принятие нового положения о закупке товаров, работ и услуг за государственный счет. По словам премьера, при разработке нового документа правительство учло предложения всех ветвей власти, в том числе и КС, что позволит проводить исключительно честные закупки. За исключением некоторых технических деталей, текст нового порядка не отличается от прежнего. К тому же Конституционный суд в своем решении прямо указал, что правительство не имеет права регулировать процедуру государственных закупок, поскольку это компетенция исключительно парламента. Тем не менее Министерство экономики продолжило администрировать систему государственных закупок. Министра Богдана Данилишина не оста-
новило даже то, что сейчас министерство не имеет необходимых полномочий — соответ-
ствующие документы не зарегистрированы в Министерстве юстиции. «Формально таких понятий как “тендер“ или “закупки товаров и
услуг за государственный счет“ уже не существует. Госпредприятия и органы власти имеют полное право расходовать государственные средства без соблюдения тендерных процедур», — считает управляющий партнер юридической компании Jurimex Юрий Крайняк. Однако министерства и ведомства не спешат прислушиваться к мнению юристов и продолжают работать по старым правилам. Дело в том, что при несоблюдении требования положения о госзакупках Государственное казначейство просто не пере-числяет из бюджета деньги. Теоретически Госказначейство можно принудить к выплате через решение суда, но никто из чиновников на это не решается, небезосновательно опасаясь увольнения.
5
Тема номера
В процессе грандиозной реконструкции Алчевского металлургического комбината его владельцы столкнулись с необходимостью гораздо больше инвестировать и в социальную сферу Алчевска. Однако завод, даже очень большой, не может нести всю полноту ответственности за дела в городе. Здесь необходимо сотрудничество бизнеса, центральной и местной власти. К такому взаимодействию ни одна сторона пока не готова 6
Новая домна и старый дом
Д есять труб доменных печей Алчевского металлургического комбината видны из любой точки города. Предприятие находится на возвышении, разделяя Алчевск (Луганская область) на две части. Две трети населения города, составляющего около 117 тыс. человек, так или иначе связаны с работой комбината. В сентябре прошлого года между корпорацией «Индустриальный Союз Донбасса» (ИСД), которой принадлежит Алчевский меткомбинат, и городом был подписан договор о социальноэкономическом партнерстве. В нем
отсутствуют конкретные мероприятия и цифры — это пока еще что-то вроде протокола о намерениях. Руководители корпорации готовы помочь привести в порядок подъезды, придомовые территории, лифты и многое другое, однако все это требует не только денег, но и активного сотрудничества с местным населением, распределения полномочий, обсуждения бюджетов, то есть серьезного диалога. Ни одна из сторон вести такой диалог пока еще не готова. И никто не готов: для нашей страны это дело новое.
Пережить седьмой год «Я хочу пережить 2007 год. Мне конвертерный цех с доменной печью запускать. У меня инвестиционные затраты в этом году полтора миллиарда долларов, в следующем — четыреста миллионов, а в 2009-м — копейки, — рассказывает директор Алчевского меткомбината Тарас Шевченко. — Проблема в том, что нужно все делать одновременно: реконструировать доменные печи, устанавливать конвертеры, строить прокатное производство и электростанции. Сегодня я не могу
7
Тема номера одновременно обеспечить такие темпы развития производства и емкое участие в социальных программах города». Алчевский меткомбинат выплавляет 4,5 млн тонн стали. Уже после 2009 года эта цифра вырастет до 7,5 млн. На территории, которую занимает комбинат, возводится фактически новое предприятие. В результате модернизации устаревшие энергозатратные мартеновские печи заменят конвертерами. Домны будут снабжены установками пылеугольного вдувания топлива, что сведет к нулю потребление природного газа. Газоочистные установки позволят больше не сжигать газ на факелах, а перера батывать его в тепловую и электрическую энергию, которая полностью удовлетворит нужды завода. Увеличив почти в два раза выпуск стали, комбинат вдвое снизит загрязнение окружающей среды. Масштабная модернизация
Вместе с тем это город с насквозь прогнившими домами, плохими дорогами и убийственной экологией. Домохозяйки здесь пыль с подоконников собирают не тряпками, а магнитами в целлофановых кульках — невеселый пример бытовой рационализации. Основной актив корпорации ИСД находится в одном из самых небезопасных мест в стране. Это создает плохой фон для модернизации и отражается на репутации компании в глазах местных жителей и работников. Городской бюджет Алчевска, который в 2006 году составил около 113 млн гривен, не позволяет решить коммунальные проблемы. Большая его часть уходит на зарплаты бюджетникам, содержание муниципальной собственности и текущие ремонты. Потребность Алчевска в деньгах для решения всего комплекса проблем, по оценкам заместителя
Социальные договоры должны предусматривать паритетное участие бизнеса, города и центральных органов власти в финансировании проектов благоустройства проводится на фоне тотальной изношенности городской инфраструктуры. Зимой 2006 года в результате аварии на теплотрассе без тепла осталось свыше 600 домов в Алчевске. Дыры залатали, частично заменили трубы, сменили мэра, но угроза повторения аварий не исчезла. Вообще Алчевск — странный город. Внешне он не выглядит бедным: на улицах полно кафе, ресторанов, ночных клубов, есть даже казино. Нет проблемы поесть или развлечься, а это значит, что у его жителей водятся деньги. Работники Алчевского меткомбината ежемесячно получают на руки в виде зарплат около 34 млн гривен — немалая сумма для небольшого Алчевска.
8
мэра Евгении Гогитидзе, составляет около 100 млн гривен, в реальности — намного больше. Таких средств у города нет, и просить их не у кого, кроме как у крупнейшего работодателя. Однако перед заводом и корпорацией сегодня стоят совершенно иные задачи. ИСД привлекает огромные кредитные ресурсы: занимая под процент у иностранных банков, компания не может позволить себе резко увеличить расходы на социальные проекты. «Это дорогие деньги, кредиторы контролируют их расход, проводя на комбинате ежеквартальный аудит», — сказал корреспонденту «Эксперта» Тарас Шевченко. Разговор с самим собой
Сегодня завод ежегодно тратит около 30 млн гривен на нужды персонала (помимо зарплат), еще 10 млн дает городу (не считая налогов). Вливать в город больше денег не имеет смысла: эффективно расходовать их просто некому. С этой задачей мэрия не справляется. Влиятельных общественных организаций, которые могли бы не только четко сформулировать запрос к бизнесу, но и взяться за реализацию конкретных проектов, тоже нет. Достаточно сказать, что в подписании договора (даже не в его в разработке) между городом и корпорацией ИСД ни одна общественная организация участия не принимала. Из-за отсутствия эффективных государственных менеджеров и представителей местного сообщества корпорации пришлось взять управление городом в свои руки. Ничего хорошо для нее в этом нет. Социальная ответственность подразумевает диалог между бизнесом, властью и общественностью. Тогда как сегодня компания на эту тему может говорить только сама с собой. После выборов мэра в апреле 2006 года городская власть и корпорация ИСД в глазах населения соединились в одно целое. Бывший городской голова Николай Кириченко, пребывавший на своей должности более пятнадцати лет, после того как без тепла осталась большая часть города, потерял и большую часть голосов своих избирателей. Новый мэр Владимир Чуб — бывший директор Алчевского коксохимического завода (также принадлежит ИСД) — стал фактически безальтернативным кандидатом на этот пост. Такое положение долго продолжаться не может. Жители города чувствуют себя зажатыми в тиски: с одной стороны, завод, который строится, но в то же время увольняет работников, с другой — безусловно лояльный заводу мэр и вялый городской совет. Алчевский меткомбинат помогает городу чем может. Завод за собственные средства ремонтирует дороги, восстанавливает при авариях подачу тепла и воды в школы и другие муниципальные заведения. Во время прошлогодней аварии два десятка ремонтных бригад меткомбината круглосуточно дежурили в городе.
Однако такая помощь «при пожаре» долгосрочного эффекта не дает. Хотя именно этот критерий отличает социальные инвестиции от простой благотворительности. Такие инвестиции должны носить системный характер и достигать четко определенных целей. В Алчевске масса нерешенных проблем. Чего только не просят люди у завода: наладить систему поставок воды, подключить дом к телефонной связи, отремонтировать разбитые дороги. В городе много инвалидов, которых нужно обучить и трудоустроить. Куда ни глянь, везде проблема, и у местного бюджета, как всегда, не хватает денег. Но ни завод, ни даже вся корпорация ИСД не способны, да и не должны браться за решение всех городских проблем, потому что решить их просто невозможно. Вопрос выбора приоритетов становится как никогда актуальным. Тем более что в Алчевске четкого общественного запроса на те или иные социальные действия кор-
порации нет. По мнению «Эксперта», сейчас перед городом стоят три наиболее актуальные проблемы: реконструкция жилищного фонда, трудоустройство людей и решение экологических проблем. Городское жилье нуждается в срочной модернизации. Больших вложений требует ремонт лифтов, теплотрасс и оборудования для котельных, систем водо- и газоснабжения, канализации и крыш. Невозможность провести капитальный ремонт зданий является главным препятствием для проведения жилищнокоммунальной реформы, первым этапом которой должно стать массовое создание кондоминиумов — сообществ жильцов. Ремонт жилищного фонда Алчевска — это сотни миллионов гривен. В свое время меткомбинат значительную часть его передал городу без капитального ремонта. Тогда все предприятия, ставшие частной собственностью, старались изба-
виться от подобных неликвидных активов. Сегодня двести из восьмисот алчевских домов — бывшая собственность завода, и его масштабным социальным проектом мог быть стать капитальный ремонт зданий. Это не делается за год или два, но именно такое направление мог бы выбрать меткомбинат в качестве основного приоритета в рамках его социальных обязательств перед городом. Очевидно и то, что проводить ремонт двухсот домов тогда, когда остальные шестьсот продолжают разрушаться, не имеет смысла. В таком случае городская власть просто сядет на шею бизнесу. Социальные договоры, подобные заключенному между ИСД и Алчевском, должны предусматривать паритетное участие бизнеса, города и центральных органов власти в финансировании подобных проектов, а также взаимный контроль над действиями друг друга. Только тогда социальная
9
Тема номера
10
ответственность бизнеса стимулирует социальную ответственность местных муниципалитетов и государства в целом. Печальный спутник модернизации В конце декабря 2006 года в рамках социального партнерства между ИСД и Алчевском был создан Фонд развития города. Его бюджет на 2007 год составляет 15 млн гривен, которые, как предполагается, будут расходоваться по грантовой схеме под конкретные социальные проекты. Хорошая, казалось бы, инициатива корпорации не была должным образом воспринята городом. И тому были объективные
двенадцать, — говорит Тарас Шевченко. — Сегодня на “Азовстали“ столько же работников, как и на Алчевском меткомбинате, но продукции мы производим почти в два раза меньше». На заводе грядут неминуемые сокращения. Уже в ближайшее время с предприятия уйдут свыше полутора тысяч работающих пенсионеров. Всего до конца года планируется сократить до пяти тысяч человек. «При этом я не снижаю фонд заработной платы, а только повышаю его. Те, кто останется на заводе, будут получать значительно больше», — объясняет Шевченко.
причины. «Зачем создавать такой фонд, если зарплата на комбинате на пятьсот гривен меньше отраслевой?» — вопрошает Николай Кириченко. Действительно, сегодня средняя зарплата составляет около полутора тысяч гривен, тогда как среднеотраслевой показатель приближается к двум тысячам гривен. На меткомбинате и коксохимическом заводе работают около 24 тысяч человек. Повышение зарплаты до уровня среднеотраслевой дало бы дополнительно около 22 млн гривен в виде налога на доходы физлиц (15% от 144 млн гривен по году) в городскую казну. С другой стороны, руководство не может повышать зарплату, учитывая очень низкую производительность труда на комбинате. «Для того чтобы выплавлять столько стали, сколько мы даем сегодня, нужны не двадцать тысяч человек, а всего
В итоге компания хочет выйти на мировой уровень производительности, когда на миллион тонн стали приходится тысяча работников предприятия. Сегодня эта цифра в шесть раз больше. Уже до конца 2007 года средняя заработная плата на Алчевском меткомбинате будет повышена до 1800 гривен. Корпорация ИСД не скрывает планов сокращения персонала и в этом смысле поступает честно по отношению к своим сотрудникам. Однако проблему грядущей безработицы в городе почему-то предпочитают замалчивать. По данным городской администрации, официальный уровень безработицы в Алчевске сегодня составляет 1,67% от числа трудоспособного населения. Увольнение пяти тысяч человек с учетом неработающих членов семей рабочих (в городе непросто обстоят дела с трудоустройством
женщин) может уже через год увеличить уровень безработицы в десять раз. В этом случае резкий рост социального напряжения неизбежен, поскольку найти другую работу в Алчевске сложно. Зарплата на заводе пусть невысокая в сравнении с другими предприятиями отрасли, но все же самая высокая в городе. Вокруг него самого — пояс из обезлюдевших шахтерских городков, в которых не то что бы работы — тепла и горячей воды нет. «Из Брянска, Дебальцево, Перевальска — со всех городков и поселков в радиусе тридцати километров — люди едут в Алчевск на заработки. Кто металлолом собирает, кто уголь копает, а кто-то ферросплавы прямо с вагонов ворует. Жизнь этих людей завязана на заводе, и корпорация это хорошо понимает», — рассказывает главный редактор алчевской газеты «Взгляд» Юрий Асеев. Вместе с тем внятных программ трудоустройства людей в Алчевске нет. По крайней мере, этот вопрос к представителям городской власти остался без ответа. Из уст оппонирующих местной власти политиков звучали предложения создать замкнутый цикл потребления вокруг комбината, наподобие того, что существует на Мариупольском меткомбинате им. Ильича. Но социализм в отдельно взятом городе едва ли нужен Алчевску. «Система, когда предприятие контролирует поставки продовольствия с собственных сельхозпредприятий, шьет одежду на своих же фабриках — весь этот большой колхоз развалится, как только Владимир Бойко (директор ММК им. Ильича. — «Эксперт») уйдет с комбината. А то, что мы делаем на нашем заводе, будет давать результаты в будущем, независимо от того, кто возглавляет предприятие», — считает Тарас Шевченко. Уходить в малый и средний бизнес люди не спешат. Несмотря на то что там сегодня занято людей не меньше, чем на самом меткомбинате, низкие зарплаты не способствуют трудоустройству алчевцев в сфере услуг. Практика выплат зарплат в конвертах привела к тому, что в городской бюджет поступает мизерная сумма от небольших фирм (11% бюджетных отчислений). «А как иначе, если крупные супермаркеты и аптеки имеют возможность
Тема номера работать на едином налоге, тогда как прибыли их несоизмеримо больше?» — сетует Евгения Гогитидзе. Решение этой проблемы находится в компетенции правительства и парламента. «Сокращение сотрудников — это проблема не одного только предприятия. Каким бы социально ответственным ни был бизнес, решить ее в одиночку он не в состоянии. Это проблема местной и центральной власти, проблема государства», — считает исполнительный вице-президент Конфедерации работодателей Украины Алексей Мирошниченко.
Есть что обсуждать
Модернизация меткомбината значительно снизит экологическую нагрузку на прилегающую территорию. Специалисты утверждают, что мероприятия по охране окружающей среды, встроенные в производственный процесс, гораздо эффективнее так называемых «технологий на конце трубы». Так, например, установка конвертера вместо мартена всегда лучше, чем какие бы то ни было очистные установки, снижающие выбросы мартеновской печи. Этим реконструкция Алчевского меткомбината выгодно отличается от модернизации других металлургических предприятий в Украине. «Мы хорошо понимаем, что лет через пять мировое сообщество примет некие экологические нормы, и предприятия, их не соблюдающие, будут платить немалые штрафы, что негативно отразится на их конкурентоспособности», — подчеркивает Тарас Шевченко. Вложения в экологию перестали быть актом доброй воли и сегодня напрямую увязываются с коммерческой политикой предприятий. Обсуждение последствий глобального потепления, подписание Украиной Киотского протокола неминуемо влекут изменение экологической политики компаний. И здесь тоже есть вопросы, связанные с темой социальной ответственности. «Пятьдесят процентов загрязнения дает агломерационное производство комбината. Однако его реконструкция будет проводиться корпорацией на самом последнем этапе. Сегодня более выгодным с точки зрения оборачиваемости вложений является модернизация сталеплавильных и прокатных
производств. Но люди хотят дышать чистым воздухом уже сегодня», — отметил Николай Кириченко. Эта тема — хороший повод для диалога между корпорацией и местной общиной, который позволит оптимально сочетать коммерческую политику компании с интересами населения.
Добровольное и обязательное Владельцы крупнейших украинских компаний стремятся к стабильности и прогнозируемости развития своего бизнеса. Эта устойчивость зависит не только от
того, какое оборудование собственник установит на своих предприятиях, но и от того, сможет ли компания способствовать снижению социального напряжения в регионе своего присутствия. И поддержкой местных футбольных команд и организацией поп-концертов уже не обойтись: то, что ныне делает бизнес в плане социальной ответственности, население часто не считает важным и перво очередным. «Сегодня государство и общество смотрят уже не только на то, как компании тратят деньги, но и на то, как они их зарабатывают», — говорит Алексей Мирошниченко. Приобретая алмазы фирмы De Beers, покупатели хотят быть уверенными, что они тем самым не спонсируют террористов в Африке. Когда общество узнало, что в производстве продукции
фирмы Nike использовался детский труд, компании было очень нелегко вернуть подорванное доверие потребителей. В какой-то момент потребители откажутся от покупки украинской стали, произведенной рабочими, которые мерзнут в своих квартирах. И к этому тоже нужно быть готовым. Уже сегодня от компаний, размещающих свои акции на ведущих биржевых площадках, требуют составления так называемой нефинансовой отчетности, которая дает возможность оценить уровень ее социальной ответственности. От бизнеса требуют значительно
больше, часто — больше, чем тот может дать. Пример Алчевска — хорошее тому свидетельство. Но Алчевск учит и еще кое-чему. Социальные инвестиции не будут эффективны, пока не начнется конструктивный диалог бизнеса, власти и общества. Произнеся слова «социальная ответ-ственность», крупный капитал сегодня продемонстрировал лишь стремление к высоким стандартам, но не умение им соответствовать. Можно ожидать, что правительство, местные власти и общественные организации сформируют свою позицию в только намечающемся социальном диалоге. Приходит понимание, что взаимное доверие и уважение бизнеса и общества — условие выживания обоих.
11
Код доступа к Европе Новое европейское законодательство REACH представляет серьезную угрозу для украинского экспорта в Евросоюз. Чтобы избежать дискриминации в торговле, производителям и органам власти необходимо срочно адаптироваться к жестким требованиям по содержанию химических веществ в продукции 12
Международная торговля На этой неделе должен окончательно решиться вопрос о вступлении Украины во Всемирную торговую организацию. Однако украинским экспортерам эйфорию по этому поводу испытывать рано. Уже нынешний год подкинет нашей экономике новый вызов, который может оказаться серьезнее проблем с антидемпинговыми расследованиями и квотами, донимавшими местных производителей до сих пор. Речь идет о европейском химическом законодательстве REACH (Registration, Evaluation, Authorisation and Restriction of Chemicals). Оно было принято еще летом прошлого года, но в Украине, погруженной во внутренние политические разборки, до сих пор оставалось почти незамеченным. Первые тревожные сигналы начали доходить до отечественных производителей лишь сейчас. Крупные промышленные предприятия, работающие по долгосрочным контрактам, столкнулись с проблемой заключения новых договоров на поставку продукции в страны ЕС в 2009 году. Тамошние импортеры и потребители стали интересоваться тем, чем раньше никогда не интересовались, а именно: как продвигается подготовка украинских заводов к работе по новым экологическим стандартам. Этот вопрос задается не случайно, ведь от готовности отечественных предприятий соответствовать жестким правилам REACH напрямую зависит, смогут ли они выполнять свои обязательства по экспорту. Это делает проблему адаптации к REACH актуальной уже сейчас.
Двери закрываются
Введение REACH было пролоббировано европейскими «зелеными», которые требовали усилить контроль над вредными химическими веществами, содержащимися в различных товарах, поступающих на рынок. Такую необходимость в начале 2000-х экологи подкрепили данными новейших исследований, свидетельствующих о росте числа заболеваний, связанных с расстройством нервной системы и мозговой деятельности у детей изза избытка токсичных веществ в окружающей среде. Угроза снижения интеллектуального потенциала граждан Евросоюза (в частности, снижение среднего
показателя IQ в долгосрочной перспективе) в результате негативного воздействия химических веществ вызвала мощнейший протест общественных организаций, что способствовало появлению REACH. Конечная цель закона — вывести из оборота наиболее опасные для здоровья химические вещества путем их замены на безвредные аналоги. Таким образом, европейцы пытаются избежать ситуаций, подобных прошлогодней, когда из продажи были изъяты миллионы китайских игрушек, поскольку в них содержался свинец выше допустимых норм.
1 июня и закончится 1 декабря. Для тех, кто не пройдет указанную процедуру, европейский рынок будет закрыт. Таким образом, этот закон напрямую затрагивает основу украинского экспорта в Европу — производителей продукции черной металлургии, химической, машиностроительной, текстильной отраслей и др. Причем регистрация далеко не всегда будет носить лишь уведомительный характер. На товары с химическими веществами, обладающими особо опасными свойствами (канцерогенность, мутагенность, токсичность, способность к бионакоплению), необходимо будет получить
Дополнительные затраты на прохождение связанных с соблюдением нового законодательства процедур только для европейцев составят свыше 18 млрд евро в течение десятилетия Принципиальным новшеством закона является то, что отныне фундаментальные химические исследования начнут проводить не за счет государственных институтов, а за счет поставщиков продукции на рынок ЕС. Именно последние (через импортеров, являющихся резидентами Евросоюза или так называемых специальных представителей) будут обязаны оплачивать изучение потенциального воздействия на организм человека и окружающую среду веществ, которых в списках Европейского химического агентства (ЕХА) значится свыше тридцати тысяч наименований. ЕХА — новый орган, расположенный в Хельсинки, — станет координировать имплементацию законодательства. Обязанность проходить регистрацию и составлять специальные досье распространяется на предприятия, поставляющие в ЕС свыше тонны определенного вещества (в чистом виде или соединениях) в год. Предварительная регистрация начнется с
разрешение на импорт, использование и введение на рынок. Список этих веществ ЕХА только собирается опубликовать. Удовольствие зарегистрировать продукцию по требованиям REACH — не из дешевых. Стоимость регистрации химических веществ составляет от 30 тысяч до миллиона евро в зависимости от количества и сложности токсикологических тестов. Существуют также ограничения в отношении способов проведения исследований. Так, например, ЕХА запрещает проводить опыты на позвоночных животных. В качестве подопытных разрешается использовать червей, насекомых, простейших. Исследования должны проводиться исключительно в сертифицированных лабораториях ЕС. Это создает предпосылку к монополизации рынка по предоставлению подобных услуг. Очевидно, что расходы на регистрацию, которые понесут украинские производители, будут заложены в стоимость продукции,
13
Международная торговля причем экспортируемой не только в Европу.
Не подкопаться
Закон, о котором мы узнали только сейчас, уже успел пройти огонь и воду в виде атак со стороны и развитых, и развивающихся государств. В 2003 году США и Япония независимо друг от друга попытались воспрепятствовать введению REACH, говоря о том, что закон снижает конкурентоспособность их товаров. Позже к их мнению присоединились Бразилия, Индия, Китай и другие крупные экспортеры. О неадекватности новых экологических правил поставленным задачам говорили и сами европейцы. Германия, Франция и Великобритания считают, что введение REACH затормозит развитие химической и других отраслей промышленности и приведет к потере миллионов рабочих мест. По некоторым оценкам, дополнительные затраты на прохождение связанных с соблюдением нового законо-
целесообразными (к примеру, защитные меры по охране жизни и здоровья человека, животных и растений), при условии, что эти меры не будут необоснованно препятствовать международной торговле. Поскольку четких критериев «необоснованности» не существует, обвинить в чем-либо европейских чиновников будет сложно. Скорее речь может идти о перегибах в стремлении Евросоюза отрегулировать такую специфическую сферу, как движение химических веществ на рынке. «Законодательный монстр», как сами европейцы называют REACH, хорошо защищен со всех сторон. Это внутреннее законодательство ЕС, которое формально не затрагивает интересы нерезидентов (но только до тех пор, пока они или их товары не пересекают границы Евросоюза). REACH — закон, не имеющий статуса межгосударственного соглашения, хотя он напрямую касается экономик других стран. Его выполнение рассматривается на уровне
Практическое применение REACH неизбежно повлечет за собой перераспределение рынков. Кто-то не успеет зарегистрироваться, чьято продукция не получит разрешения на ввоз в ЕС дательства процедур только для европейцев составят свыше 18 млрд евро в ближайшее десятилетие. Масштаб потерь для всех компаний-экспортеров в ЕС оценить пока трудно, но они будут измеряться десятками миллиардов евро. Однако все эти доводы не смогли переубедить Европейскую комиссию. Основной аргумент оппонентов REACH — несоответствие положений нового законодательства нормам Всемирной торговой организации — был легко опровергнут. Соглашение ВТО по техническим барьерам предусматривает: государства сами могут устанавливать любые уровни защиты, которые посчитают
14
отдельных производителей, которые будут вынуждены самостоятельно вести диалог с огромной бюрократической машиной в лице ЕХА. Кроме того, это — экологическое законодательство, и яростные нападки на него могут серьезно подпортить репутацию крупного производителя. Чем больше он будет кричать о вреде REACH, тем больше сомнений может возникнуть у потребителей его продукции в отношении ее качества и безопасности.
Измотать противника
Для Украины принципиален вопрос о том, является ли законодательство REACH дискриминационным по отноше-нию к
отечественным товарам. «Вполне очевидно, что это дополнительный технический барьер, направленный на защиту своих предприятий», — считает заместитель министра промышленной политики Украины Сергей Грищенко. По его мнению, производителям из ЕС не нужно предпринимать значительных усилий для выполнения новых нормативов, поскольку во многом это обусловлено ранее действовавшими экологическими законами, которые заменяет REACH. «Но сделано все было изящно. Не обязательно что-то запрещать в лоб, о чем часто просят правительство украинские бизнесмены (речь об анти-демпинговых расследованиях, инициируемых промышлен-никами. — ”Эксперт”). Этому нужно поучиться», — добавляет Грищенко. Интересно, что в Советском Союзе в свое время действовали более жесткие требования к химическому составу продукции, чем предусмотрено REACH. Правда, применялись они исключительно к импортной продукции с целью ее фактического запрета к ввозу. Это еще раз свидетельствует в пользу протекционистского характера нового закона. Вместе с тем придраться к самому тексту восьмисотстраничного документа, составляющего основу REACH, очень трудно. Сам по себе закон не является дискриминационным,но его сложность и противоречивость создает огромное коррупционное поле для европейских чиновников. «Велись и продолжают вестись дискуссии по поводу того, создает ли постановление REACH какиелибо технические барьеры в торговле, поскольку оно является сложным и содержит обременительные процедуры, которые необходимо выполнять», — говорит управляющий партнер юридической фирмы «Магистр & Партнеры» Олег Рябоконь. Почти все опрошенные «Экспертом» специалисты сходятся во мнении, что закон написан сумбурно и очень труден для понимания. Одна и та же фраза может быть переведена по-разному даже профессиональными переводчиками. Если такие сложности возникают с переводом, едва ли можно говорить о корректном применении норм REACH. Беспокойство вызывает и то, что
Европейское химическое агентство не является по-настоящему независимой организацией. Это технический орган, подконтрольный Европейской комиссии, которая, в свою очередь, руководствуется политическими и экономическими интересами входящих в ЕС стран. Так, ЕХА имеет право сомневаться в достоверности предоставленных импортером данных, может требовать их подтверждения, проведения дополнительных тестов и тому подобное. Из-за отсутствия формальных запретов на экспорт производители могут просто увязнуть в бюрократической процедуре. Интересный пример приводит исполнительный директор Союза химиков Украины Владимир Гришечкин: «Сегодня Европу
раздражают поставки большого количества карбамида на рынок, в том числе из Украины. В случае, если Еврокомиссия даст команду ”фас”, химическое агентство может послужить идеальным инструментом защиты. С его помощью можно буквально измотать противника, максимально затянув процесс регистрации». дискриминационного пункта в документе: «Государства-члены в особенных случаях могут предусматривать исключения из данного Регламента касательно определенных веществ, как таковых, или в составе препаратов, товаров, если это будет необходимым в интересах защиты» (раздел I, статья 2, п. 3). Что подразумевается под оборотом «в интересах защиты», догадаться несложно.
«На совещании в Люксембурге, посвященном REACH, мы задали один простой вопрос: ”Как будет вести себя Еврокомиссия, если в результате применения новых правил производители дефицитного для Европы товара откажутся от его поставок? ”— рассказывает директор консалтинговой компании V.S.K. Елена Власюк. — Это вполне вероятная ситуация, учитывая, что, например, по такой позиции как ферросплавы ЕС обеспечивается собственными силами лишь на тридцать процентов. На свой вопрос мы получили недвусмысленный ответ: мол, в этом случае европейцы смогут выбрать, продукцию какого производителя и из какой страны хотят видеть у себя на рынке, и тогда она сможет пройти в обход
15
Международная торговля закона». Исключения из правил уже есть. Так, к примеру, лом черных металлов выведен из-под действия законодательства REACH. «В этом случае формальная логика не срабатывает: почему сталь подлежит регистрации, а металлолом — нет? Ответ лежит в плоскости экономических интересов: готовую продукцию европейские металлурги могут делать и сами, тогда как сырье в дефиците», — говорит руководитель Центра координации и консультаций по вопросам REACH Сергей Кудрявцев. Есть еще одна проблема, связанная с введением нового закона, — это проблема конфиденциальности. Регистрационная заявка подразумевает детальное описание производственного процесса: из каких составляющих производится товар, в каких пропорциях присутствуют те или иные компоненты, что получается на выходе. Фактически это ненавязчивое (то есть за деньги самих производителей) получение технологий со всего мира. Формально такие данные защищены договорами конфиденциальности, однако их соблюдение на практике также ставится под большой вопрос. И если процесс производства стали или минеральных удобрений в принципе унифицирован, то в таких высокотехнологических отраслях, как например, приборостроение, это имеет принципиальное значение. Хотя для Украины, основу экспорта которой составляет сырьевая продукция, это менее актуальный вопрос, чем для США или Японии.
Реакция подвела
16
Бороться с REACH на нынешнем этапе бесполезно. Тем более что Украина не преодолеет того, с чем не справились Вашингтон, Токио и Пекин. А вот готовиться к работе в новых условиях просто необходимо. Как это ни парадоксально, но даже крупные украинские компании-экспортеры имеют поверхностное пред -ставление об этом своде правил. «Многие предприятия, реги-стрирующие свою продукцию по стандартам ISO, воспринимают REACH как очередной сертификат, легко преодолимую формальность. На самом деле это далеко не так», — утверждает Сергей Кудрявцев. Производители из некоторых стран
через соответствующие государственные органы уже сегодня пытаются наладить контакт с Еврокомиссией по вопросам, возникающим в ходе регистрации по стандартам REACH. Так, например, Министерство промышленности и энергетики РФ совместно с российским Союзом химиков успело подготовить проект соглашения в области обмена информацией по нюансам нового законодательства. А в этом случае информация — самая большая ценность. Между тем в Украине до сих пор не определен государственный орган, который будет коорди-
нировать решение проблем, связанных с REACH. Им, по предварительной информации, должно стать Министерство экономики. Однако степень готовности решать возложенные на него задачи остается под большим вопросом — в министерстве просто нет специалистов, глубоко разбирающихся в проблеме. Однако проявляемая замкнутость и неосведомленность производителей могут быть правдивыми лишь отчасти. Практическое применение REACH неизбежно повлечет за собой перераспределение рынков. Ктото не успеет зарегистрироваться, чья-то продукция не получит разрешения на ввоз в ЕС и т. п. В этой гонке никто не захочет отставать или помогать конкурентам советами. В таком случае выполнение экологических стандартов становится способом конкурентной борьбы между производителями в странах, которые не входят в Евросоюз. Те компании, которые проведут необходимые исследования,
первыми, получат значительное преимущество по сравнению с конкурентами. Дело в том, что Европейское химическое агентство на основании подготовленных производителями досье сформи рует базу данных с описанием вредных свойств конкретных веществ. Закон не рекомендует проводить повторные исследования веществ, которые им уже подвергались, советуя покупать уже готовые досье. То есть компания, потратившая деньги на экспертизу, сможет рассчитывать на «справедливую компенсацию» своих затрат, — так значится в законе. Что производитель посчитает для себя справедливой компенсацией, предугадать сложно. Вполне вероятно, что опоздавшим придется покупать готовые исследования втридорога, по крайней мере, до тех пор, пока рынок этих услуг не сложится окончательно. В средне- и долгосрочной перспективе введение REACH повлияет не только на экспортеров, но и на производителей, ориентированных на внутренний рынок Украины. По мнению авторитетных экспертов, новый закон — лишь первенец в череде себе подобных. Другие страны, движимые желанием защитить свои рынки от продукции, которая из-за низкого качества не нашла спроса на рынке ЕС, последуют примеру европейцев. Стоит ожи-дать, что законы, подобные REACH, в ближайшие годы появятся в таких странах, как США, Канада, Япония и, возможно, Россия. Строгость правил, безусловно, будет смягчена реальными возможностями внутренних производителей соответствовать новым стандартам. Однако ужесточение технических барьеров в мировой торговле станет одной из ключевых тенденций в обозримой перспективе. Это естественная реакция на достижения в области либерализации международного обмена последних десятилетий. Украине, которая на нынешнем этапе является простым реципиентом устанавливаемых другими государствами правил, необходимо учиться реагировать быстрее на новые вызовы и искать адекватное проблеме решение. В противном случае наши позиции на мировых рынках могут значительно ослабнуть.
Отрезвляющий вдох нашатыря
Неудачная попытка продажи Одесского припортового завода вскрыла системные проблемы в украинской приватизации. В отсутствие концепции и программы приватизации президент и правительство принимают конъюнктурные и противоречивые решения
Приватизация На прошлой неделе намеченная продажа Одесского припортового завода (ОПЗ) не состоялась. Конкурс перенесли на неопределенный срок, хотя накануне премьер-министр Юлия Тимошенко уверяла, что помешать приватизации ничто не сможет. Такой же точки зрения придерживался и исполняющий обязанности главы Фонда госимущества Андрей Портнов. Однако возбужденное против него Генеральной прокуратурой уголов-ное дело, повидимому, поколебало уверенность чинов-ника. С начала года тема ОПЗ стала неотъемлемой частью дискуссии главы государства и руководителя Кабинета министров. Очередная — пятая — попытка продать завод совпала по времени с ожесточенной борьбой между президентом Виктором Ющенко и Юлией Тимошенко за властные полномочия в сфере приватизации. Пытаясь аргументировать свою позицию по ОПЗ, команда президента невольно подняла важнейший вопрос о принципах приватизационной политики государства. Так, одним из аргументов главных противников приватизации завода (в этой роли, кроме секретариата президента, выступает и Партия регионов) стало отсутствие программы приватизации — документа, определяющего государственную стратегию разгосударствления имущества, его конечные цели. До сих пор отсутствие такой программы (действие предыдущей закончилось в 2002 году) никому не мешало: в 2005-м правительство Тимошенко повторно продало комбинат «Криворожсталь», а в 2007-м Кабинет министров Виктора Януковича — завод «Лугансктепловоз». И ни в первом, ни во втором случае вопрос о приватизационной стратегии не поднимался. Обсуждались цена, потенциальные покупатели и способ организации конкурса (с прямой трансляцией по телевидению или без), но только не цели таких продаж в долгосрочной перспективе. ОПЗ — другой случай. На нем завязаны интересы собственников и других химических активов по обе стороны российско-украинской границы. Ведь вместе с заводом продается перевалочный комплекс, который венчает собой один из крупнейших в мире аммиакопроводов. Важную
роль играют и вопросы безопасности, поскольку речь идет о продаже предприятия, представляющего высокую потенциальную угрозу для окружающей среды и людей.
Бельмо в глазах туристов
Одесский рынок «Привоз» и ОПЗ разделяют полчаса езды на маршрутке. Завод расположен в пятнадцати километрах от областного центра на берегу Аджалыкского лимана Черного моря посреди полей, засеянных рапсом. Две башни карбамидных установок, как два маяка, издалека сигнализируют о приближении к
он уступает горловскому концерну «Стирол». Одесский припортовый завод, безусловно, актив привлекательный: показатель удельного расхода газа (занимает около 60% в себестоимости конечной продукции) у него один из самых низких в отрасли, а транспортные расходы из-за удачного расположения стремятся к нулю. Технологические инновации позволили значительно повысить производительность оборудования. Заместитель директора завода Валерий Севастьянов рассказал, что в середине 80-х мощности ОПЗ собирались расширить за счет строительства третьего агрегата по выпуску карбамида. Однако
Единственная причина, объясняющая, почему правительство не хочет проводить приватизацию по уму, — это банальная нехватка времени из-за необходимости продолжить социальные выплаты заводу. Этот путь ежедневно преодолевают около полутора тысяч работников припортового завода, проживающих в Одессе. Еще две с половиной тысячи приезжают на работу из расположенного неподалеку городка Южный. Вплотную к предприятию прилегают причалы порта «Южный», а в пределах видимости находится нефтяной терминал трубопровода «Одесса— Броды». Промышленное сердце области находится в непосредственной близости к наиболее густонаселенной территории региона. Одесский припортовый — один из шести производителей минеральных удобрений в Украине. В отличие от предприятийконкурентов, обладающих диверсифицированной линейкой продуктов, ОПЗ специализируется на производстве только двух видов продукции — аммиака и карбамида. Однако по объемам их производства
планам не суждено было сбыться: Чернобыльская катастрофа вызвала мощную волну общественных протестов против возведения экологически опасных объектов. В 1988-м строительство установки заморозили, а оборудование продали. Отсутствие нового карбамидного агрегата менеджмент припортового завода компенсировал благодаря техническим нововведениям, которые на 40% увеличили производительность каждой из двух действующих установок. ОПЗ — одно из немногих предприятий в мире, где производство соединено с мощностями по хранению и перевалке аммиака. Подобные заводы есть в американских Хьюстоне и Тампе, латвийском Вентспилсе, а также в Китае, Нидерландах и некоторых других странах. Каждый из четырех контейнеров хранилища вмещает 30 тонн аммиака. В них содержится аммиак производства полдюжины
19
Приватизация химических предприятий Украины и России. Он поступает сюда по аммиакопроводу «Тольятти— Одесса» и по железной дороге. Затем аммиак перегружают в специальные суда и отправляют в страны Европы, Азии и Латинской Америки — эта продукция востребована во всем мире. Сам замысел строительства завода возник как производная идеи возведения аммиакопровода. Советские инженеры решили: раз здесь заканчивается труба, то почему бы не построить завод? Что и сделали в 1978 году.
Эхо Бхопала
«Установка по охлаждению аммиака поддерживает постоянную температуру в хранилищах на уровне минус тридцать два градуса Цельсия. Повышение температуры всего на три градуса при определенных условиях может привести к тому, что аммиак начнет испаряться и в итоге разорвет хранилище изнутри», — рассказывает Валерий Севастьянов. При попадании в атмосферу радиус поражения этим токсичным газом составляет несколько десятков километров. Таким образом, в
случае аварии в этой зоне оказываются крупнейшие города региона — Одесса, Ильичевск, Южный, Очаков, а также большой участок акватории Черного моря. За последние 40 лет в мире произошло шесть крупных аварий, сопровождавшихся утечкой аммиака. Одна из них случилась в 1989 году в литовском городе Ионаве (там находилось аналогичное одесскому хранилище аммиака, но вдвое меньшее по объемам). В результате человеческой ошибки в воздух попало семь тысяч тонн аммиака, погибли семеро людей. За пять лет до того в Индии произошла крупнейшая в мире после Чернобыля техногенная катастрофа. В результате утечки метилизоционита (вещество, сходное по своим физическим свойствам с аммиаком, но более токсичное) на химическом заводе в городе Бхопале погибли свыше 20 тыс. человек. Причина проста: американская компания Union Carbide, владеющая предприятием, просто экономила деньги на технологиях, обеспечивающих безопасное производство. Фактор экологической безопасности играет ключевую роль в приватизационном процессе в отношении ОПЗ. Гарантии такой безопасности — залог социальной устойчивости бизнеса нового собственника завода в регионе. Местные жители очень настороженно относятся к соседству с химическим заводом. В 1990-м среди жителей Одесской области провели референдум о перепрофилировании завода, прекращении использования на его территории крупнотоннажных емкостей для хранения аммиака с последующим демонтажем хранилищ. Большинство жителей проголосовало «за», после чего Одесский городской совет народных депутатов принял соответствующее решение. Однако его не выполнили — слишком уж велика роль ОПЗ в экономике региона и страны. Кроме того, закры-
Приватизация тие хранилищ блокировало работу аммиакопровода, допустить чего было никак нельзя. «Стандарты безопасности, поддерживаемые на ОПЗ, значительно выше государственных стандартов, заложенных в соответствующие нормативные документы, — говорит депутат Одесского горсовета, лидер экологической организации ”Зеленка” Алексей Гончаренко. — Неочевидно, что новый собственник предпочтет руководствоваться не законом, а внутренними стандартами предприятия.» Так, в соответствии с государственными стандартами раз в четыре года должна проводиться очистка хранилищ и их визуальный осмотр, а раз в восемь лет проверяться состояние стенок хранилищ с помощью наполнения их водой. В то же время на ОПЗ внедрен более прогрессивный метод — так называемый акустикоэмиссионный анализ. Он предусматривает установку на стенках хранилищ датчиков, на молекулярном уровне оценивающих наличие трещин. Эти данные напрямую передаются в лабораторию неразрушающегося контроля, расположенную на территории завода, а также отправляются в электронном виде в киевский институт им. Патона, где и был разработан метод. Алексей Гончаренко — самый активный противник приватизации ОПЗ в ее нынешнем виде. Одной из причин остановки продажи послужило определение Одесского областного хозяйственного суда, который в обеспечение иска Гончаренко 5 мая 2008-го запретил отчуждение имущества ОПЗ. Иск был мотивирован тем, что на предприятии не проводился обязательный экологический аудит, предусмотренный Законом «Об экологическом аудите» от 2004 года. Выводы проверки должны лечь в основу условий приватизации предприятия. По мнению Гончаренко, это и послужило бы гарантией того, что новый собственник будет придерживаться существующих на заводе стандартов безопасности. Условия приватизации ОПЗ, утвержденные правительством 11 февраля, выводов экологического аудита не содержали. Уже в мае, после судебного решения, по инициативе Андрея Портнова такую проверку провели. Сделали
ее в очень сжатые сроки (восемь дней), без проведения тендера на отбор аудитора, что, по мнению экспертов, свидетельствует о профанации этой акции. По словам экологического аудитора Татьяны Галушкиной, на проведение такой проверки нужно как минимум полгода.
Не хватило времени
Столь очевидные проколы при разработке условий приватизации Одесского припортового завода говорят об одном — у правительства просто не было на это времени. Для максимально быстрого проведения конкурса даже снизили квалификационные требования к потенциальным участникам. Так,
если в прошлом году от них требовали доказать причастность к производству минеральных удобрений (будь то владение похожим активом или торговля продукцией), то в условиях конкурса под редакцией Тимошенко это требование было снято. В конкурсе разрешалось участвовать любой компании, которая в течение трех последних лет демонстрирует прибыльную работу. Таким образом, теоретически ОПЗ мог приобрести кто угодно: от производителя табака до металлургической компании. Большие сомнения вызывает и необходимость продавать сразу 99% акций завода. «Такая продажа свидетельствует о приверженности к экономике социалистического типа, когда предприятия управляются из единого командного центра. Более того, это говорит о том, что цели такой продажи носят исключительно фискальный характер»,
— считает директор Международного института приватизации, управления собственностью и инвестиций Александр Рябченко. Привлечь на завод стратегического собственника можно и шестидесятипроцентным пакетом акций — это как раз тот объем корпоративных прав, который позволяет избежать на предприятии корпоративных конфликтов. В то же время продажа остальных бумаг портфельным инвесторам сделает работу ОПЗ более понятной и прозрачной, а также будет способствовать увеличению капитализации компании. Единственная причина, объясняющая, почему правительство не хочет проводить приватизацию по уму, — банальная нехватка времени, продиктованная необходимостью продолжить социальные выплаты. При этом очевидно, что оснований спешить с продажей предприятия нет. Тезис апологетов скорейшей приватизации завода о том, что с повышением цены газа ОПЗ потеряет свою инвестиционную привлекательность, справедливо лишь отчасти. «Цены на азотные удобрения имеют эмпирическую корреляцию с ценами на нефть. Когда ожидается дальнейшее подорожание нефти, то соответственно поднимется и стоимость удобрений, — утверждает заместитель руководителя аналитического департамента инвестиционной компании Foyil Securities Агшин Мирзазаде. — Пока на удобрения существует высокий спрос, производители могут перекладывать растущие производственные расходы на потребителей. Поскольку энергоресурсы, включая природный газ, во всем мире дорожают, то себестоимость, а значит, и цена азотных удобрений на международных рынках будут подниматься.» Даже при цене газа 300 долларов за тысячу кубометров (предполагается, что именно столько будет стоить импортное топливо в следующем году) такое предприятие, как ОПЗ, останется прибыльным. Так, за 2007-й его прибыль, несмотря на выплату огромных сумм в бюджет (свыше 400 млн гривен в качестве налогов и дивидендов), превысила 300 млн гривен. Цены на аммиак и карбамид поднимаются, и не похоже, что финансовые показатели завода серьезно ухудшатся.
21
Приватизация
Единый и неделимый
В случае с Одесским припортовым вопросы экологической и экономической безопасности вступают в противоречие. Так, президент Виктор Ющенко выступает за отделение завода от перевалочных мощностей. Аргументацию главы государства можно понять: перевалка — это конечное звено в цепочке транспортировки продукции по аммиакопроводу «Тольятти— Одесса». Компания, контролирующая терминал, теоретически получает возможность использовать его в конкурентной борьбе. Если, согласно законодательству, цена перевалки подлежит регулированию, то с объемами дела обстоят сложнее. К примеру, крупнейший в мире производитель аммиака — предприятие «Тольяттиазот» — сейчас испытывает недостаток транспортных мощностей. При этом оно не может прокачивать по аммиакопроводу больше, чем предусмотрено межгосударственными соглашениями, распределяющими квоты (украинские и российские производители загружают трубу в соотношении 50:50). В случае увеличения нагрузки на аммиакопровод (что вполне реально, ведь в перспективе к нему могут подсоединиться два украинских предприятия — «Днепроазот» и северодонецкий «Азот») встанет вопрос о приоритетности транспортировки продукции того или иного производителя. Если сегодня украинские заводы не выбирают свою квоту и добровольно делятся ею с российскими коллегами, то уже завтра за доступ в трубу может начаться ожесточенное противостояние. Кроме названных двух украинских и одного российского заводов, в этой борьбе будут участвовать концерн «Стирол» и компания «Россошанские удобрения». С продукцией, поступающей на перевалку железнодорожным транспортом, дела обстоят немного лучше: мощности по хранению и перевалке недозагружены. С технической точки зрения ограничения не имеют смысла. Вместе с тем для собственника терминала, будь то российские компании «Еврохим» или «Акрон», либо украинские «Стирол» или
«Днепроазот», всегда будет существовать соблазн ограничить доступ конкурентов к транспортным мощностям. Это означает, что приватизация ОПЗ должна сопровождаться целым пакетом нормативных документов, жестко регулирующих все вопросы. А для этого опять-таки нужны время и кропотливая работа. Проблем у экономической безопасности можно решить и более простым способом. «Если правительство поставит целью продать завод национальному инвестору, то в этом нет ничего страшного — у государства есть такое право. Да, в этом случае существует риск быть обвиненным в непрозрачной приватизации, но такой шаг вполне допустим. Мы не раз были свидетелями того, как подобные постановления принимаются в демократических европейских государствах», — считает Александр Рябченко. Так что разделение завода — не выход. Более того, такое решение не будет подкреплено соответствующей техникоэкономической экспертизой. Так, генеральный проектировщик Одесского припортового завода — Украинский государственный институт азотной промышленности (Днепродзержинск) — в свое время сделал вывод, что реструктуризация предприятия нецелесообразна по экономическим, экологическим и социальным показателям. Ведь производство, хранение и отгрузка на экспорт химических продуктов составляют в условиях ОПЗ единый производственный комплекс. Тогда как выделение перегрузочного цеха неминуемо приведет к подрыву единого технического руководства, ослабит усилия по обеспечению безопасности завода и прилегающих территорий. «Разделить ОПЗ и перевалку очень непросто, — подтверждает эти выводы Валерий Севастьянов. — Производство и перегрузка аммиака — это единый производственный организм. К
примеру, отходящие газы одной из турбин, обеспечивающих работу установки по охлаждению аммиака, дают семьдесят процентов тепла для нужд завода. Разделение предприятия потребует строительства новой турбины исключительно для нужд ОПЗ.» И таких нюансов может набраться несколько сотен. Так, огромное хранилище, являющееся составной частью цеха по перевалке, одновременно является и хранилищем для продукции самого завода. Если его выделить в отдельное предприятие, Одесскому припортовому не останется ничего другого, как строить новое хранилище аммиака, что едва ли повысит безопасность на заводе. Разделение предприятия потребует в течение трех лет выполнения строительно-монтажных работ на сумму около ста миллионов долларов. В этих условиях решение о разделении ОПЗ на две части будет исключительно политическим. В условиях политического кризиса в стране президент или другая сила вряд ли возьмут на себя всю полноту ответственности за воплощение этого решения в жизнь. Скорее всего, позиция главы государства и его секретариата не более чем ширма. Ведь если Виктор Ющенко прибегнет к другим аргументам,
22
Приватизация чтобы остановить приватизацию (к примеру, выскажет опасения по поводу возможной раскрутки инфляции из-за того, что ожидаемые от продажи ОПЗ одинполтора миллиардов долларов будут потрачены на соцвыплаты), то может проиграть премьеру в публичной дискуссии. В таком контексте борьба с монополизмом — просто более удобный тезис.
Ответственный за выбор
Единственно правильного решения в вопросе приватизации ОПЗ нет. Каждый из вариантов реализации содержит определенные риски: продажа завода целиком — экономический, раздел производственных и транспортных мощностей — экологический. Это выбор, который правительство не только должно сделать, но и обязано нести за него ответственность. В условиях, когда за приватизацию в стране отвечают парламент, президент, Кабинет министров при обособленном мнении Фонда госимущества (фактически любой из этих органов может заблокировать продажу),
возникновение такой ответственности невозможно. А значит, невозможна и приватизация такого объекта, как Одесский припортовый завод. Открытым остается и вопрос о целях приватизации. Безусловно, рано или поздно на ОПЗ должен прийти частный инвестор. Государственная форма собственности в какой-то момент станет убийственной для предприятия, функционирующего в рамках конкурентного рынка. Изъятие денег в меру потребностей, чем сейчас занимается правительство (фискальные отчисления госпредприятий регулируются отдельными постановлениями исполнительного органа власти), — ненормальная практика. Вечно работать прибыльно завод не сможет. В свое время такие компании, как «Нафтогаз України» и «Укртелеком», тоже были прибыльными, но теперь их финансовые показатели далеки от идеальных. Государство плохо проявляет себя как собственник именно в критические моменты — при неудачной конъюнктуре рынков. У госпредприятия никогда не будет таких возможностей по
доступу к кредитным ресурсам, минимизации налогов и оптимизации штата сотрудников, как у частной компании. Все это — очевидные вещи. Между тем время, когда единственной целью приватизации являлись смена собственника и максимальное наполнение бюджета, уже прошло. Приватизировав по такому принципу нефтеперерабатыва-ющую отрасль и не создав нормальных условий для ее функционирования, Украина на долгие годы получила головную боль в виде постоянных бензиновых кризисов. И повторить эту ошибку нельзя. Именно поэтому так важно разработать государственную программуприватизации, которая будет базироваться на четкой промышленной политике в различных отраслях экономики. Только опираясь на нее, власть сумеет принять оптимальное решение для предприятия, отрасли и всей страны. По мнению экспертов, программа, которая сейчас находится на рассмотрении в парламенте, решить эти задачи не способна. А значит, придется все начинать заново.