Александр Животков. Холст, дерево, картон. Работа с материалами. 1984–2014

3

4

ХОЛСТ ДЕРЕВО КАРТОН работа с материалами 1984-2014

Киев 2014

2

Александр Животков – замечательный художник, остро ощущающий пограничное существование на разломе цивилизаций и времен. Из двух неразрывных составляющих пространство-время он отдал предпочтение времени. На смену пространственным, осязаемым и постигаемым объектам реальности пришли поиски метаязыка непереводимого, почти символического, наполненного предчувствиями и зовом архаического сознания. Он вышел на траекторию несказанного, где картины стали антиобъектами, папирусами, пергаментами, пыльными разорванными свитками, наполненными таинственным говором предостережений и пророчеств. Это невнятный гул прошедших эпох, неуверенность в свидетельствах, так как истины прошлого не доходят до нас. Все современное исчезает с этим временем, а вневременное, глубинное – вечно. Александр Дубовик

3

4

Рваная линия сухопутного маршрута, путь через днепровские острова, с незапамятных времен соединявшего центры Европы и Азии. По нему катились волны миграций, вдоль него вырастали скифские курганы, здесь теряли свои мечи и головы сарматы, печенеги, половцы и хазары, брели первые тысячи изгнанниковевреев, шли караваны торговцев шелком и таинствами востока (Северный шелковый путь), княжьи дружины Киевской Руси отправлялись на битвы, казаки, бдившие на сторожевых курганах, предупреждали о набегах крымских татар – Путь с большой буквы, оставшийся в истории как Гетьманский шлях – живой и поныне, хранящий в своих колеях нашу генетическую память и неизъяснимую маету вечных, как пыль, вопросов. Катерина Животкова

5

6

Плакат к выставке «Дороги. Направление Северо-Восток».

2013. Авторская техника. 84,5×52 см. Плакат к выставке «Дороги. Направление Северо-Восток». Оборотная сторона.

7

Дороги. Направление Северо-Восток

8

Работа №5 из цикла «Дороги. Направление Северо-Восток».

2013. Авторская техника. 67×226 см. Работа №5 из цикла «Дороги. Направление Северо-Восток». Оборотная сторона.

9

Дороги. Направление Северо-Восток

10

Работа №3 из цикла «Дороги. Направление Северо-Восток».

2013. Авторская техника. 58,5×182,5 см. Работа №3 из цикла «Дороги. Направление Северо-Восток». Оборотная сторона.

11

Дороги. Направление Северо-Восток

12

Работа №4 из цикла «Дороги. Направление Северо-Восток».

2013. Авторская техника. 58,5×182,5 см. Работа №4 из цикла «Дороги. Направление Северо-Восток». Оборотная сторона.

13

Дороги. Направление Северо-Восток

14

Работа №2 из цикла «Дороги. Направление Северо-Восток».

2013. Авторская техника. 73×173 см. Работа №2 из цикла «Дороги. Направление Северо-Восток». Оборотная сторона.

15

Дороги. Направление Северо-Восток

16

Работа №1 из цикла «Дороги. Направление Северо-Восток».

2013. Авторская техника. 73×173 см. Работа №1 из цикла «Дороги. Направление Северо-Восток».

2013. Оборотная сторона.

17

Дороги. Направление Северо-Восток

18

Работа из цикла «Дороги. Направление Северо-Восток».

2013. Авторская техника, холст, масло. 71×181 см.

19

Дороги. Направление Северо-Восток

20

Работа №6 из цикла «Дороги. Направление Северо-Восток».

2013. Авторская техника. 73×316 см. Работа №7 из цикла «Дороги. Направление Северо-Восток».

2013. Авторская техника. 73×316 см.

21

Дороги. Направление Северо-Восток

22

Работа №8 из цикла «Дороги. Направление Северо-Восток».

2013. Авторская техника. 73×316 см. Работа №9 из цикла «Дороги. Направление Северо-Восток».

2013. Авторская техника. 73×316 см.

23

Дороги. Направление Северо-Восток

24

Работы №№6, 7, 8, 9 из цикла «Дороги. Направление Северо-Восток».

2013. Авторская техника. 73×316 см. Работа №8 из цикла «Дороги. Направление Северо-Восток». Фрагмент.

25

Дороги. Направление Северо-Восток

26

Работа №3 из цикла «Дороги. Визиты в Соколовку». 2002. Холст, масло. 51×197 см.

27

Дороги. Визиты в Соколовку

28

Работа №2 из цикла «Дороги. Визиты в Соколовку». 2002. Холст, масло. 51×197 см. Работа №1 из серии «Дороги. Визиты в Соколовку». 2002. Холст, масло. 49×200 см.

29

Дороги. Визиты в Соколовку

30

Работа №10 из серии «Варианты с черным». 2002. Холст, масло. 102×202 см.

31

Дороги. Варианты с черным

32

Работа №3 из серии «Варианты с черным». 2002. Холст, масло. 51×195 см. Работа №4 из серии «Варианты с черным». 2002. Холст, масло. 50×200 см.

33

Дороги. Варианты с черным

34

Работа №9 из серии «Варианты с черным». 2002. Холст, масло. 50×199 см. Работа №5 из серии «Варианты с черным». 2002. Холст, масло. 63×197,5 см. Авторская рама. Работа №8. 2003. Холст, масло. 30×51 см. Авторская рама.

35

Дороги. Варианты с черным

36

Работа №1 из серии «Варианты с черным». 2002. Холст, масло. 50×199 см. Работа №7 из серии «Варианты с черным». 2002. Холст, масло. 50×199 см.

37

Дороги. Варианты с черным

38

Работа №8 из серии «Варианты с черным». 2002. Холст, масло. 50×198 см.

39

Дороги. Варианты с черным

40

Работа №1 из серии «Варианты с черным». 2003. Холст, масло. 92,5×97 см. Авторская рама.

41

Дороги. Варианты с черным

42

Работа №5 из серии «Варианты с черным». 2003. Холст, масло. 100×100 см. Работа №4 из серии «Дороги». 2003. Холст, масло.

100×100 см.

43

Дороги. Варианты с черным

44

Работа №7 из серии «Дороги». 2000. Авторская техника. 53×144 см.

45

Дороги

46

К вопросу о Павле Макове. Работа №4 из серии «Дождь». 1998. Холст, масло. 40×118 см. Авторская рама. К вопросу о Павле Макове. Работа №5 из серии «Дождь». 1998. Холст, масло. 40×118 см. Авторская рама. Пейзаж к работе №6. 1998. Холст, масло. 42×61 см. Авторская рама.

47

Дороги

48

Работа №3 из серии «Дороги». 1998. Холст, масло.

150×130 см. Авторская рама. Работа №2 из серии «Дороги». 1998. Холст, масло.

135×120 см. Авторская рама.

49

Дороги

Работа №1 из серии «Дороги».

2001. Холст, масло.

194×113,5 см.

50

Работа №2 из серии «Дороги».

2001. Холст, масло.

194×113,5 см.

51

Дороги

52

Работа №3 из серии «Дороги». 2001. Холст, масло. 102×202 см.

53

Дороги

54

Работа №4 из серии «Дороги». 2000. Холст, масло. 150×120 см.

55

Дороги

56

Работы №5 и №6 из серии «Дороги». 2000. Холст, масло.

110,5×163 см.

57

Дороги

58

Работа из серии «Дороги». Пямяти Сергея Животкова. 2004. Холст, масло. 70×137,5 см.

59

Дороги

60

Работа №2 из серии «Протасов Яр». 2004. Холст, масло. 60×80 см.

61

Дороги. Протасов Яр

62

Работа №1 из серии «Протасов Яр». 2003. Холст, масло.

97×141 см.

63

Дороги. Протасов Яр

64

Работа №2 из серии «Протасов Яр».

2003. Холст, масло. 97×96 см. Работа №2 из серии «Город». 2004. Холст, масло. 100×100 см.

65

Дороги. Протасов Яр

66

Работа из серии «Протасов Яр». 2004. Холст, масло. 60×96 см.

67

Дороги. Протасов Яр

68

Работа №3 из серии «Протасов Яр». 2003. Холст, масло.

100×100 см.

69

Дороги. Протасов Яр

Лыбидь. 2004. Холст, масло. 150×200 см.

70

фіва фіва фіва фіва

71

Дороги. Лыбидь

Работа из серии «Лыбидь». 2004. Холст, масло. 70×200 см. Работа №4 из серии «Лыбидь». 2004. Холст, масло. 70×200 см.

72

фіва фіва фіва фіва

73

Дороги. Лыбидь

74

Работа №1 из серии «Лыбидь». 2004. Холст, масло.

150×200 см. Работа №2 из серии «Лыбидь». 2004. Холст, масло.

150×200 см.

75

Дороги. Лыбидь

76

…Цветовой объект – это картина, забывшая о том, что она была окном в мир. Невидимое стекло, сквозь которое зритель, уютно устроившись, созерцал, превращается в плотную, непрозрачную плоскость… Мы стоим с Сашей у окна на выставке, посвященной памяти его погибшего брата. В руках пластмассовые стаканчики с вином. «Знаешь, если у тебя не будет времени написать текст, возьми чистый белый лист в рамку, подпиши его, и этого будет достаточно». Тиберий Сильваши

77

Работы №3 и №4 из серии «Варианты с белым». Памяти Сергея Животкова.

1999-2000. Холст, масло. 221×108 см. Авторская рама.

78

Работы №7 и №8 из серии «Варианты с белым». Памяти Сергея Животкова. 1999-2000. Холст, масло.

212×118 см. Авторская рама. Работы №11 и №12 из серии «Варианты с белым». Памяти Сергея Животкова. 1999-2000. Холст, масло.

220×115 см. Авторская рама.

80

Работы №5 и №6 из серии «Варианты с белым». Памяти Сергея Животкова. 1999-2000. Холст, масло.

200×110 см. Авторская рама. Работы №1 и №2 из серии «Варианты с белым». Памяти Сергея Животкова. 1999-2000. Холст, масло.

200×110 см. Авторская рама.

81

Окна

82

Композиция №1. Памяти Григория Гавриленко. 1996. Холст, масло. 90×90 см. Авторская рама. Композиция №3 из серии «Черное и Белое». 1996. Холст, масло. 90×90 см. Авторская рама.

83

Окна

84

Работа №3 из серии «Балконная дверь». 2005. Холст, масло.

150×130 см. Работа №1 из серии «Балконная дверь». 2005. Холст, масло.

150×130 см. Работа №2 из серии «Балконная дверь». 2005. Холст, масло.

150×130 см.

85

Окна

86

Композиция №7 из серии «Окно». 1997. Холст, масло.

120×135 см. Авторская рама.

87

Окна

88

Черный цвет Животкова многообразен, он передает нервное напряжение сильной личности, которая соединила в себе внешнюю сдержанность и вулкан страстей, могучую сексуальность и неукротимую потребность в творчестве. Трагизм бытия и этика гуманизма – полюса черного и белого – вот альфа и омега этого энергетически заряженного искусства. Ольга Петрова

89

Мария. 1991. Холст, масло. 67×54 см. Авторская рама.

90

91

Образы

92

Анна. 2007-2008. Авторская техника. 155×132 см. Остров. 2007. Авторская техника. 33×198 см.

93

94

Работа №1 из серии «Дом». Памяти Ромки. 2009. Авторская техника. 78×176,5 см.

95

Образы

96

Работа №1 из цикла «Город». Сумы, ул. Харьковская.

2011. Авторская техника. 60×180 см.

97

Образы

98

Киевские холмы. 2012. Авторская техника. 61,7×181,5 см. Авторская рама.

99

Образы

Работа №2 из цикла «Одиннадцать лет». 2011. Авторская техника. 185×80 см. Работа №1 из цикла «Одиннадцать лет». 2011. Авторская техника. 185×80 см.

100

Работа №3 из цикла «Одиннадцать лет». 2011. Авторская техника. 185×80 см. Работа №4 из цикла «Одиннадцать лет». 2012. Авторская техника. 185×80 см.

101

Образы. Одиннадцать лет

102

Работа №2 из цикла «15 дней». 2011. Авторская техника.

57,5×165 см.

103

Образы. 15 дней

104

Работа №1 из цикла «15 дней». 2011. Авторская техника.

57,5×165 см. Работа №3 из цикла «15 дней». 2011. Авторская техника.

57,5×165 см.

105

Образы. 15 дней

106

Одиннадцать лет – 15 дней. 2011. Авторская техника.

165×198 см.

107

Образы. 15 дней

Работа №2 из цикла «Двенадцать работ». 2012. Авторская техника. 75×55 см.

108

109

Образы. Двенадцать работ

110

Работа №1 из цикла «Двенадцать работ». 2011. Авторская техника. 75×55 см. Работа №2 из цикла «Двенадцать работ». 2011. Авторская техника. 75×55 см.

111

Образы. Двенадцать работ

112

Работа №3 из цикла «Двенадцать работ». 2011. Авторская техника. 75×55 см. Работа №1 из цикла «Двенадцать работ». 2012. Авторская техника. 75×55 см.

113

Образы. Двенадцать работ

114

Работа из цикла «Двенадцать работ». 2011. Авторская техника. 75×55 см. Работа из цикла «Двенадцать работ». 2011. Авторская техника. 75×55 см.

115

Образы. Двенадцать работ

116

Работа №1 из цикла «Работа с Библейскими текстами». 2012. Авторская техника. 75×55 см. Работа №2 из цикла «Работа с Библейскими текстами». 2012. Авторская техника. 75×55 см.

117

Образы. Двенадцать работ

118

Работа из цикла «Двенадцать работ». 2012. Авторская техника. 75×55 см. Работа из цикла «Двенадцать работ». 2011. Авторская техника. 75×55 см.

119

Образы. Двенадцать работ

Работа №6 из цикла «Гурзуф». 2010. Авторская техника.

100×80 см.

120

121

Образы. Гурзуф

122

Работа из цикла «Гурзуф». 2011. Авторская техника.

60×200 см. Работа из цикла «Гурзуф». 2011. Авторская техника.

60×200 см.

123

Образы. Гурзуф

Работа из цикла «Гурзуф». 2011. Авторская техника.

100×80 см. Урсула. 2008. Масло, картон. 104×86 см.

124

125

Образы. Гурзуф

126

Работа №1 из цикла «Гурзуф». 2010. Авторская техника.

100×160 см. Работа из цикла «Гурзуф». 2010. Авторская техника.

100×160 см.

127

Образы. Гурзуф

128

Работа из цикла «Гурзуф». 2011. Авторская техника.

100×80 см.

129

Образы. Гурзуф

Работа №1 из серии «К вопросу о непальских тханках». 2009. Авторская техника. 100×78 см.

130

131

Образы. Тханки

132

Работа №10 из серии «К вопросу о непальских тханках». 2009. Авторская техника. 99×74,5 см. Работа №13 из серии «К вопросу о непальских тханках». 2009. Авторская техника. 99×74,5 см.

133

Образы. Тханки

134

Тханка №1 из серии «К вопросу о непальских тханках».

2009. Авторская техника. 74×50 см. Тханка №2 из серии «К вопросу о непальских тханках».

2009. Авторская техника. 74×50 см.

135

Образы. Тханки

136

Работа №2 из серии «К вопросу о непальских тханках». 2009. Авторская техника. 103×100 см.

137

Образы. Тханки

138

Работа №5 из серии «К вопросу о непальских тханках». 2009. Авторская техника. 99×82 см. Работа из серии «К вопросу о непальских тханках». 2009. Авторская техника. 99×82 см. Работа из серии «К вопросу о непальских тханках». 2009. Авторская техника. 99×82 см.

139

Образы. Тханки

Работа №1 из серии «К вопросу о непальских тханках». 2009. Авторская техника. 99×82 см. Работа №3 из серии «К вопросу о непальских тханках». 2009. Авторская техника. 99×78 см.

140

Работа №2 из серии «К вопросу о непальских тханках». 2009. Авторская техника. 99×82 см. Работа №16 из серии «К вопросу о непальских тханках».

2009-2010. Авторская техника. 99×81 см.

141

Образы. Тханки

142

Турчанка. 2011. Авторская техника. 100×81 см. Работа №15 из цикла «К вопросу о непальских тханках». 2010. Авторская техника. 100×81 см.

143

Образы. Тханки

Работа №1 из серии «К вопросу о непальских тханках». 2011. Авторская техника. 105×75 см.

144

145

Образы. Тханки

Женщина у окна. 2006. Авторская техника. 38×59 см.

146

147

Образы

148

Варвара. Фрагменты. Варвара. 2010. Авторская техника.

93×55 + 34×55 + 93×55 см.

149

Образы

Работа №1 из цикла «Осень». 2011. Авторская техника.

110×80 см.

150

151

Образы

152

Место Могрица. Груновка. Мирополье. 2010. Авторская техника.

110×320 см.

153

Образы

154

Место Могрица. Груновка. Мирополье. Ко Дню рождения Николая Шудры. 2010. Авторская техника. 120×470 см.

155

Образы

156

Арарат 5137. 2010-2011. Авторская техника. 115×177 см. Авторская рама.

157

Образы

158

Арарат 5137. 2010-2011. Оборотная сторона.

159

Образы

Могрица – Груновка. 2010. Авторская техника. 160×80 см.

160

161

Образы.

162

Маршрут по Тибету, место Покхара. 2012. Авторская техника.

113×152,5 см.

163

Образы

164

Маршрут по Тибету, место Покхара. Оборотная сторона.

165

Образы

Стелла. 2012. Авторская техника. 103×82 см.

166

167

Образы

168

Работа №1 из цикла «Работа с Библейкими текстами».

2012-2013. Авторская техника. 200×130 см. Авторская рама. Спас. 2011-2012. Дерево, авторская техника.

55×56 см. Авторская рама.

169

Образы

170

Маршрут Тибет. 2012. Дерево, авторская техника. 147×87 см. Маршрут Тибет. Фрагмент.

171

Образы

172

Место Могрица. 2012. Дерево, авторская техника. 86×120 см.

173

Образы

174

Рельеф к парадному входу. Фрагмент. Рельеф к парадному входу. 2012. Авторская техника.

320×42×1 см. D61 см.

175

Образы

176

Образ с тремя рыбами. 2013. Авторская техника. 44×55 см. Образ с тремя рыбами. Фрагмент.

177

Образы

Голубь. Птички. 2013. Дерево, авторская техника. 29×40 см. Могрица – Мирополье. Работа №4. 2013. Дерево, авторская техника. 43×80 см. Могрица – Мирополье. Работа №5. 2013. Дерево, авторская техника. 30×60 см.

178

179

Образы

Варвара. 2013. Дерево, авторская техника. 157×64 см. Варвара. Оборотная сторона. Варвара. Фрагмент.

180

181

Образы

182

Могрица – Мирополье. Работа №1. 2013. Дерево, авторская техника. 35×220 см. Рыбки. Работа №1. 17 октября. 10 лет. 2013. Дерево, авторская техника. 33×71 см. Рыбки. Работа №2. 17 октября. 10 лет. 2013. Дерево, авторская техника. 33×71 см.

183

Образы

184

Могрица – Мирополье. Работа №2. 2013. Дерево, авторская техника. 24×220 см. Могрица – Мирополье. Работа №2. Оборотная сторона. Могрица - Мирополье. Работа №3. 2013. Дерево, авторская техника. 30×200 см.

185

Образы

186

Город Киев. Ноябрь-декабрь. 2013. Авторская техника, деревянный рельеф. 87,5×233,5 см. Город Киев. Ноябрь-декабрь. Оборотная сторона.

187

Образы

188

В какой-то момент в мастерской остались только сажа, рука и боль. Почему из этого возникли «Дороги» - я не знаю. По совести, я вообще не знаю, «Дороги» ли это. В конце концов, если бы я нуждался в словах больше, чем картинах, я бы писал не картины, а слова... Александр Животков

189

Материалы этого раздела ни в коем случае не претендуют на самостоятельную ценность – appendix есть аппендикс. Несколько разрозненных текстов, написанных в разные годы и по разным поводам известными искусствоведами, журналистами, коллегами-живописцами сообщают о Животкове-художнике меньше, чем любая из его работ. Тем не менее, без них никак. И дело не только в издательской традиции, в опасении что-то упустить. Дело в Животкове-человеке. Не то, чтобы он сознательно нагонял вокруг себя богэмного тумана – ровно наоборот: бритый наголо молотобоец квадратных пропорций, на серьезном джипе, вусмерть прокуренный, то пьющий месяцами, то годами непьющий, готовый скорее по-дружески дать в челюсть, чем часами нести чепуху в диктофон. В общем, не самый благодарный материал для известных искусствоведов, журналистов и пишущих коллег-живописцев. Именно поэтому, как нам кажется, их попытки процарапать пером нечто внятное на этой человеческой глыбе вполне заслуживают благосклонного читательского внимания. Аминь.

190

191

ОТ СОСТАВИТЕЛЕЙ «А где же цвет?» – спросила я Сашу при первом знакомстве с его работами. «Я ищу свет, а не цвет», – ответил он. Мне стало не по себе. В ответе, в работах и в самом Саше был намек на то, что я живу, не замечая вещей несравнимо более важных, чем цвет, картинка, сюжет. Не скажу, что я была готова к такому открытию, но отмахнуться от него, пройти мимо – значило бы просто обокрасть себя, лишить свою жизнь еще одного измерения – того пространства, где, как сказал поэт, «Душа обязана трудиться и день и ночь, и день и ночь!» Переворот мировосприятия, случившийся со мной благодаря Сашиным работам, повлек за собой вполне конкретные действия – создание STEDLEY Art Foundation, частной просветительской инициативы с простой и ясной философией: «культура не должна быть роскошью, она должна стать правом, необходимостью, безусловной эстетической и этической потребностью человека». Обретению этого понимания я прежде всего обязана творчеству и личности Животкова. Настоящий, честный, сильный, никогда не подыгрывающий публике и потому всегда сложный, сильно чувствующий и вовлекающий в свое чувство. До Саши надо дотягиваться, он – как «черная дыра», где исчезает все второстепенное и в муках рождается главное. Его любимое рассуждение, что «художник - посредник между материалом и зрителем», применимо и к нам, издателям: нам тоже выпала счастливая и странная участь побыть «художниками» – посредниками между читателем и Животковым. Мы благодарны Саше и судьбе, которая свела нас в нужном месте и в нужное время, да еще и подгадала так, чтобы Животков получил свое «академическое собрание сочинений» ровно к пятидесятилетию. Слава Богу, первые пятьдесят Саша завершает в отличной форме: деятелен, как юноша, мудр, как Ламма, щедр, как вулкан. Огорчает только одно: невозможность средствами полиграфии передать без потерь уникальный замес таланта и силы, явленный нам в Животкове. Помните, пожалуйста, об этом, глядя на репродукции, и умножайте впечатления хотя бы на 1000 – не ошибетесь.

Есть мир, который существовал до нас и который будет существовать после. Именно этот мир – безвременный, завораживающий и таинственный – изображает в своих работах Александр Животков. Органичные сочетания формы и цвета, глубокие сложные фактуры, эмоциональная динамика, выраженная в мазках, царапинах, линиях – произведения Животкова только на первый взгляд напоминают абстракцию, но вскоре в картинах распознаются образы, они вызывают ассоциации, воспоминания, эмоции. Когда задерживаешь взгляд на произведении, кажется, будто изображение на нем приходит в движение. И продолжает меняться. Или – меняешься ты сам. И каждый раз видишь что-то новое в его работах, которые, как зеркало, отражают твой внутренний мир… Ответ на вопрос о том, чтò есть настоящее искусство, содержится не только в музейных залах, он – в каждом из нас, в тех эмоциях, что возникают при созерцании произведения. Глядя на живопись Животкова, чувствуешь как останавливается время и исчезает все напускное. Остается только истина и красота. Открывается смысл, вложенный автором в каждую работу. Иными словами, восприятие его творчества происходит не только на визуальном уровне, но и на духовном… Александр Животков – один из величайших художников современности. Для нас большая честь быть причастными к созданию книги, посвященной его труду и искусству – книге о художнике, который изменил нашу жизнь, изменил нас самих, и, мы уверены, подарит множество удивительных открытий тем, кому только предстоит познакомиться с его творчеством. Оксана и Михаил Кавицкие

Стелла Беньяминова.

192

До нашей первой совместной с Животковым поездки в Непал (а потом и на Тибет) я побывал там уже несколько раз. Несколько, потому что сразу и по уши влюбился в этот совершенно особый мир просветленных людей и фантастических гор. Хотелось возвращаться туда снова и снова, хотелось делиться этой радостью с близкими людьми. «Поехали, – говорил я Саше, – покажу тебе Непал и Тибет». И мы поехали. Непал и Тибет с Животковым оказались совсем другим Непалом и совсем другим Тибетом. Можно много рассказывать о том, как Животков путешествует. Как колоритен и гармоничен он в треке, невозмутимо идущий в своём темпе, в носках и кроксах, в шортах со множеством карманов, в яркой бандане, тёмных очках и с аутентичным дрючком-посохом, найденным в одной из тех лавок старьёвщиков, что гордо именуются здесь «антик шопами»… С каким животным удовольствием он открывает на привале долгожданную бутылку пива «Эверест» и раскуривает трубку. Как ловко и весело, не зная языка, общается с любыми встречными иностранцами – хоть с местными, хоть с туристами – и как те, и близко не понимая чтó он имеет в виду, смеются, видя озорную улыбку и бурную жестикуляцию… И каким становится Животков на старых улочках Катманду или в провинциальных храмах и монастырях, где часто молятся вместе и буддисты, и индуисты. Или просто рассматривая старую придорожную ступу, выгоревшую штукатурку, где полоса серого чередуется с полосой охры, растрескавшееся дерево оконных наличников на тибетских домиках, камни с выбитыми на них молитвами «Ом Мани Падме Хум», молельные барабаны, помогающие страннику, не прерывая пути, вознести свою молитву прямо к Богу… Выполнив намеченную программу, довольные и уставшие, мы всегда возвращались в Покхару – на пару дней, просто расслабиться и отдохнуть. Попить пива, глядя с берега озера Фева на белоснежную гряду Аннапурна и на раздвоенную вершину «Рыбьего Хвоста», полазать, никуда не спеша, по многочисленным лавкам, перебирая горы никчемного барахла ради пары-тройки непредсказуемо красивых, иногда буквально музейных вещей.

И вот тут-то и начиналось самое интересное и действительно незабываемое. Животков начинал работать. Животков начинал «что-то делать». Всю поездку он впитывал в себя всё подряд – цвета, запахи, вкусы, звуки, и под конец, как он сам говорит, у него просто начинали чесаться руки. В дело шло все, что было вокруг: листы рисовой бумаги, хлопковое полотно, силикатный клей, белый шелковый шарф, которым благословляют в буддистских монастырях, фломастеры, входные билеты в храмы и музеи, пятицветные молельные буддистские флажки, куски местного красного кирпича, которые растирались с водой в пасту цвета охры, и даже куски сухой земли, замешанные в грязь – руки Саши все превращали в яркий и выразительный материал. Голый, обернувши вокруг бедер большое полотенце (как я понимаю, только из уважения ко мне), не выпуская изо рта мундштука с сигаретой, прямо на каменном полу гостиничного номера, раздвинув пару потрёпанных кресел и журнальный столик, он начинал раскладывать все эти сокровища, двигать их, наслаивать друг на друга, менять местами, безжалостно кромсать купленными здесь же ножницами, заливать клеем, фиксировать на бумаге и полотне – все это быстро, точными движениями, без тени сомнений, как классный хирург или, возможно, колдун. И постепенно, вроде и незаметно, но быстро, совершенно разрозненные вещи начинали терять очертания и сущность, сплавляясь во что-то новое, цельное, живое и очень красивое, сохраняя, однако, главное, что хочется увезти из этих волшебных мест – их дух и атмосферу. Сергей Шудра

193

Appendix

Киев – Москва – Дели – Катманду – Нагаркорт – Бактапур – Покхара – Джомсом – Кагбени – Муктинат – Марфа – Горепани – Тотопани – Покхара – Катманду – Дели – Москва – Киев – 15 дней – 4000 метров над и вне. Охра – белый – синий – красный. Попадая туда в первый раз, невольно опасаешься: понравится ли, приживешься ли, но вскоре понимаешь – без этого уже невозможно… Когда идешь с человеком рядом по горной тропе, волейневолей наблюдаешь за ним, за его реакциями, за тем, что он делает. Следить за Животковым было очень увлекательно. Он видит вещи насквозь, ощущает их кожей, его глаза работают, как сканер. Он видит то, на что другие не обращают внимание, поднимает с земли нечто, за чем никто не наклонился бы, и это будет именно та единственная вещь, которая нужна. Его рука безошибочно находит старейшие буддийские тханки, его понимание и ощущение безошибочны. Среди «позднекитайских» подделок, он выискивает действительно уникальные вещи… Художник видит. Животкову не надо пояснений, ему и так все понятно. Он знает цену этому цвету, он его прочувствовал и перенес в свои работы. К ним привели две недели топтания красной земли, в них цвет домов Кагбени, запах Муктината, песок и ветер Марфы, вода Горепани, женщины Покхары, храмы Бактапура, грязь Кигали – в них Тибет Животкова.

Тот, кто знает «зачем» жить, преодолеет любое «как»… Ницше

За многие годы близкой дружбы с Животковым самым большим открытием для нас стала постоянная, неуемная Сашина потребность творить. Случалось, новые работы возникали прямо на глазах, из подручных материалов: кусков рисовой бумаги, специй, цветной приречной глины... …Путешествуя вместе по Непалу, мы всегда хотели забрать с собой кусочек Азии, ее цвет, фактуры, запахи. И наше желание осуществилось – созданное Животковым по возвращении и есть Азия, пережитая нами совместно. …Давно сложилось впечатление, что для Саши работа и есть Жизнь, а все остальное – лишь материал, с каким бы трепетом и любовью он к этому материалу ни относился. И еще. У Животкова удивительное чутье на любую фальшь, ложь. Дилемма «верю – не верю» для него особенно важна, потому как если он увидел что-то честное, настоящее, то оно обязательно будет где-то зафиксировано и во что-то воплотится, пресуществится, говоря библейским языком. Наверное поэтому его работы – это всегда откровения, которые Мастер освободил от всего лишнего и которые живут теперь собственной жизнью. Евгения Шудра

Олег Красносельский

194

Рождество.

195

Appendix

ТРАЕКТОРИЯ НЕСКАЗАННОГО Эти заметки не претендуют на фундаментальную серьезность монографических исследований. Это скорее эссе, легкий полет пера, размышления по поводу. По поводу, в данном случае, творчества Александра Животкова. Но в интересах дела все же необходимо коснуться некоторых биографических сведений. Он родился в замечательной дружной семье художников, потомственных художников, жившей исключительно интересами искусства, в окружении изысканнейшей, возможно одной из лучших библиотек Киева того времени, в окружении редких книг, монографий художников всех времен и культур, прекрасной фонотеки классической музыки и джаза. Как мы помним, в нашей «самой читающей стране мира» эти книги часто приобретались не совсем легальным способом, а особо ценные давались «на ночь», чтобы утром вернуть. Все остальное шло в утиль. И ненужные идеи тоже шли в утиль. Мы знаем, что самый трудный и, главное, длительный период в жизни – это приобретение знаний, некоего тезауруса, суммы необходимых знаний. В жизненном девяностолетнем раскладе Хокусай разбивает свою жизнь на периоды: 12 лет ученичество, 18 лет изучения разных школ, 30 лет поисков собственного стиля и дальнейшее совершенствование. Та среда, которая окружала Животкова, удивительным образом сократила эти сроки и позволила быстро прийти к определенным результатам. Отсюда отсутствие, явное стилистическое отсутствие «периодов» в его творчестве. Это как бы единая длящаяся нота, у которой в большей степени меняется высота и в меньшей – звучание, тембральная окраска. Характер, индивидуальность художника – основа искусства, это первый постулат талантливости. А среда порождает второй – вкус. Это знание пределов и возможных вариантов какой-то системы мышления. Отказ от банальных способов как постижения, так и жизни, утверждение своей самости вопреки всему, и вообще жизнь «вопреки». От легких путей, соблазнов пиара, от того, как и что о тебе мыслят другие. Вкус – это деликатная строгость, даже, скажем, аскетизм средств, ибо, как писал поэт: «Только в скупости сердце греется». Спартанский царь Агиселай говорил: «Длительными тренировками я приучил себя видеть радость разнообразия в

отсутствии перемен». Вот вам и выбор! Что можно считать счастьем. Чем не Лао-Цзы? Проблема выбора из грандиозной мозаики культуры сложнейшая и, тем не менее, продуктивнейшая задача художника, и не только. Американский писатель Андерсон говорил, что люди подобны деревьям в лесу, которых оплетают и душат ползучие растения, ядовитые плющи – мысли тех, кто давно умер. Умение порвать эту паутину – признак таланта. Вкус – это талант. Им в полной мере обладает Александр Животков. Отсюда его портреты, похожие на деформированные иконы, и, главное, его дороги – бесконечные, как будни, на которых не растут даже сорняки, где есть только черные незасеянные поля. Но, тем не менее, это человеческий мир, мир как Вечность, с бесконечными следами колес, ног, эпох. И поля эти вспаханы, и, возможно, засеяны. Это своеобразный ответ антиэстетизму столь распространенному в наше время, антиэстетизму, потерявшему свои истоки и ставшему модой. Это не «тошнота» Сартра и Кристовой, а утверждение, что жизнь есть ритуал, есть то, что нужно пройти даже изверясь в радости, в горечи и печали. И здесь возникает множество взаимосвязанных моментов. Во-первых, края картины, которые нарочито становятся неважными, ведь рама ограничивает какой-то другой мир, и он выпадает из этого пространства, а края картины обычно манифестируют это. Здесь же не так: края растрепаны, из них возникают заметные планки, покрашенные рамы неизвестного происхождения, все кажется случайным и небрежным. Но дело в том, что этим способом говорится, что, собственно, картины не существует, что это некая субстанция равноценная всему окружающему и ничуть не исключительная. Это начало разрушения структуры как таковой: пропорций, распределения масс, композиции, цвета и т. д. Но на смену одной структуре, внешней, должна прийти другая – скрепляющая все, как темная материя. Вселенная парадоксальна: структура и хаос равноценны, они дополняют и мутируют друг в друга. Возникает желание создать некий метаязык, труднопереводимый, почти символический, наполненный предчувствиями и зовом архаического сознания. И вот у Животкова происходит знаменательный сдвиг. Он хочет «уничтожить живопись», но на самом деле из нерасторжимой пары про-

Он хочет «уничтожить живопись», но на самом деле из нерасторжимой пары пространство-время постепенно вытесняется пространство и торжествует время.

196

странство-время постепенно вытесняется пространство и торжествует время. Пространство – поле реальности, но реальности как таковой не существует, она производное нашего сознания, каково сознание, таков и мир. Все зависит от цвета стекла, сквозь которое мы смотрим на мир. Иное дело время. Оно неощутимо, непознаваемо и опасно-тревожно. Талант – это ощущение пограничного существования на разломе цивилизаций и времен. Отсюда другая структура – Тибет. Ведь Животкова далеко не случайно заинтересовал этот край. Но его Тибет это не Шамбала, не выспренние, литературные трюизмы Рериха, не рациональное понимание, вернее, непонимание буддизма, ламаизма и бона европейцев. Это Тибет с его красной пылью и остановившимся временем, который визуально передать просто невозможно да и не нужно. Потому что дело не в этих горах и снежных вершинах из всевозможных туристических путеводителей. Тибет – это когда захватывает дух и ни к чему говорить. Щемящее ощущение тщетности, мимолетности, да и, пожалуй, ненужности человеческой жизни. Торжествует японский принцип «ма», по которому имеет смысл не сказанное, а паузы между словами – пространство предубеждений и согласия. Таким образом структура оформилась в антиструктуру – время. И художник вышел на траекторию несказанного, где картины прекратили свое закрепленное в пространстве существование и стали картинами-антиобъектами, папирусами, пергаментами, пыльными разорванными свитками, наполненными почти шаманским бормотанием, иноязыками предостережений и печали. Се – невнятный гул прошедших эпох, неуверенность в свидетельствах, неуверенность в вере и триумф, если так можно сказать, всеобщего непонимания, так как истины, сказанные в прошлом, не доходят до нас…

Гурзуф – Киев.

Александр Дубовик

197

Appendix

БЕЛЫЕ ОКНА, ЧЕРНЫЕ ДОРОГИ Протоархаика Александра Животкова Дуальность «бытия/небытия» – извечная проблема, не имеющая оснований потерять актуальность. Уход в «ничто» – тайна и неразрешимый вопрос. На него пытались ответить философы и художники, в том числе и основоположники нефигуратива: Кандинский, Малевич, Мондриан. Каждый в соответствии со своей программой предложил версию категории «ничто» как попытку запечатлеть не видимое, а Видение. Уйти от изображения материи в сферу иллюзорного, эйдосов – эта идея, родственная даосизму, была активно разработана и в украинском нефигуративе – Александром Животковым, Тиберием Сильваши, Николаем Кривенко и их коллегами. «Ничто» выступает всеохватывающим универсумом многих религий и философских школ, цементирует дуализм «бытия/ небытия». В серии полотен «Варианты в белом» А. Животков на интуитивно-дологическом уровне вошел в сердцевину неразрешенной до сих пор парадоксальности. Цикл холстов был написан автором наслоениями разнонаправленных фактур белых оттенков. Как некогда М. Врубель поразил зрителей вариациями белого цвета в «Сошествии Святого Духа» в Кирилловской церкви (Киев), так нынче А. Животков разработал тональное и цветовое многообразие белого в нефигуративных полотнах. Первые холсты «Вариантов в белом» появились в 1999 г., а в 2000 г. случилось непоправимое – погиб старший брат художника, Сергей Животков. В душе Александра смешались шок, яростное бессилие и тихая молитва. Серия полотен была дописана в 2000 г. как реквием по брату (экспонировалась в Гаррах-Палаце (Вена, 2001 г.). Вечное молчание, тайна «ничто», провал в паузу сверлили сознание. «Белое звучит подобно молчанию, которое вдруг может быть понято, – писал Кандинский, – поэтому и действует белое на нашу психику, как молчание такой величины, которая для нас абсолютна». «Истина открывается в молчании» – основополагающий постулат дзен-буддизма рифмуется с мыслью Кандинского и прозрениями художника

перед белой плоскостью холста. В этом «голоде к чистоте» Кандинский в 1910 г., а Животков в 2000-м интуитивно ощутили точки сближения духовных абсолютов Восточной и Западной мысли. Эсхатологическая тема «Вариантов в белом. Памяти Сергея Животкова» зазвучала нервными росчерками белого по белому и словами Маргариты, обращенными к Мастеру: «Слушай беззвучие… Слушай и наслаждайся тем, чего тебе не давали в жизни – тишиной». Философское смирение в душе Александра порой сменялось холодным бешенством. Тогда были написаны «Дороги» (2001-2004), «Варианты с черным» (2003-2005) и сопутствующие работы. Художник всматривался в запредельное, в ядро неизъяснимой словами катастрофы. Так Данте в «Божественной комедии» метался между светом и неотвратимостью Ада. Животков пишет «Дороги» как Ахеронт – путь к ускользающему горизонту. В композициях жесткие диагонали изрезали, исхлестали холсты. Треугольные формы впивались в зрачок. В полотно вводились песок, земля, еще Бог знает что, смешанное с сажей. Александр совершенно спонтанно начал демонтаж собственной живописной системы. В этих сгустках бессознательной энергии проявилась истина, от которой, по словам Ф. Ницше, большинству людей становиться не по себе. В невербализованных мотивах «Дорог» странно-жутковатое «иное» захватило лидерство. Еще в ранних композициях А. Животкова (1996-1998) сложилась система устойчивых знаков. Они несут смысловую, символическую и даже мистическую нагрузку. Абрис женской полуфигуры – знак тайны и входа в непознаный мир; Рыба-Христос, а в иных религиях кипарис – душа Воина, фалос и предупреждение; круг – светило или женская грудь – символ продолжения рода; птица – благая весть, а крест – основа мироздания (композиции), охранный знак. Смысл этой символики варьируется, подчиняясь интуиции автора. А. Животков в юности отдал дань восхищения гению С. Параджанова, прежде всего фильму «Цвет граната» (Саят-Нова). Не случайно в авторской семантике живописца, в его знаковой системе так много общего со смыслообразующими символами древних армянских храмов, с пассионарностью раннехристианской архаики.

Зритель, не отягощенный культурой созерцания, не сразу войдет в протоархаику модернизма А. Животкова. Заботился ли автор полотен о «неполноте определенности», полуоткрытости-полутайне композиций – этот вопрос остается открытым. Очевидно то, что образы нуждаются в расшифровке, как любой незнакомый текст.

198

Изрядная книжная образованность, полученная в юности (влияние отца – Олега Животкова и наставника – Михаила Рудакова), исчерпывающее знание истории искусства позволяют Александру свободно перемещаться в культурном континууме мира. Для художника время не пропасть, через которую невозможно перекинуть мост; оно не разделяет, а соединяет прошлое и настоящее, западную и восточную культуры. Поэтому его знаковая система включает широкий символический ряд. Александр вместе с братом и коллегой Сергеем вошли в искусство с собственной эстетической родословной и своей грамматикой. Ей Александр Животков остается верен по сегодня. Круг, крест, птица, рыба – эти символы также укоренены в историко-археологическом слое Украины. Наша культура – палимпсест, сохранивший следы племен и народов, которые здесь жили, рождали новые поколения, воевали, бывали изгоняемы и вновь возвращались на эти холмы, берега и в степи. Они оставили после себя курганы, тайну скифских баб и архетипические орнаменты. Это наследие находит отклик в авторской знаковой системе А. Животкова. Она сродни эзопову языку «полуреализма», в котором нет и не может быть психологизма, но всегда есть эмоциональная доминанта – холст несет ощущение покоя, света либо острого драматизма. Каждая композиция – страстное вопрошание «что есть истина?» и поиск дороги к Храму. Экстатически пережитая А. Животковым реальность, в требующих дешифровки композициях, преобразуется в убедительный пластический образ. Внешне он статичен, но подтекст его перенапряжен. Зритель, не отягощенный культурой созерцания, не сразу войдет в протоархаику модернизма А. Животкова. Заботился ли автор полотен о «неполноте определенности», полуоткрытости-полутайне композиций – этот вопрос остается открытым. Очевидно то, что образы нуждаются в расшифровке, как любой незнакомый текст. «Перелистывая» один за другим слои, фактуры, оттенки тона, тайные знаки-архетипы, заложенные в структуру полотна автором, зритель входит в произведение как в дом художника. Путем изобразительной провокации-интриги искусство А. Животкова завоевывает

Мария.

199

Appendix

контакты. Это тем более важно, так как каждый зритель замкнут в своем понимании-восприятии. «Мы видим свое видение и понимаем свое понимание». Еще Жан Кокто рассуждал о том, что произведение, не хранящее секрета, излишне очевидное, рискует быстро сгореть. Творческое наследие крупного мастера всегда полно загадок. Вспомним улыбку Джоконды, «Ночной дозор» Рембрандта, не говоря о творчестве Дали и многих модернистов. Процесс восприятия «прообразов» А. Животкова важен как опредмечивание, обогащение композиций множеством смыслов. Гуманист по определению, художник не приемлет тезиса Ж. П. Сартра «Ад – это другие». Мастер настроен на диалог со зрителем. Соучастие зрителя в процессе восприятия произведения проявляет его смысловую неоднозначность. Еще в ХІХ в. Людвиг Фейербах сказал: «человек в общении с человеком, единство Я и Ты – есть Бог». Ведь не случайно для развития сюжета Д. Дефо возле Робинзона понадобился Пятница. Отношения между ними стали моделью общения «Я-Ты». Таковы же взаимоотношения художника со зрителем. Желая диалога с ним, А. Животков сознательно или интуитивно (роли не играет) закладывает в композиции «произвол» интерпретаций. Так открывается шлюз для диалога с чужим сознанием, возбуждается энергия «внутреннего разговора» зрителя с полотном. А. Животков, в большинстве своих произведений сосредоточенный на трагизме бытия и на этическом идеале человечности, относится к числу тех немногих творческих личностей, которые умеют выстраивать элементы нетрадиционного видения в разумные, моральные дискурсы. Прекрасный парадокс этого искусства состоит в том, что его выверенная композионная структура (результат колоссальной практики) предложена зрителю для домысливания-сотворчества. Базовые единицы художественного послания в зрительских интерпретациях делают произведение «открытым» в духе нон-финито («номадизма»). Как правило, композиции выстраиваются в серии. Они открывают путь развития той или иной темы в волновой энергии автора. Устойчивая знаковая система А. Животкова уже двадцать лет «кочует» из одной серии полотен и коллажей в другую; но что замечательно, нигде зритель не найдет

самоповторов в сближенных композиционно-смысловых рядах. Тихой молитвой отзывается в душе созерцание бело-охристых полотен. Горным водопадом оглушают черные холсты автора («Дороги», «Протасов яр»). И те, и другие открывают дверь в «дом души» художника-модерниста. Начиная с 2003 г. техника создания композиций усложнилась. В «тело» холста А. Животков начал вводить маргинальные материалы (ткань, бумагу, сетку, дерево). Его первые полуколлажи-полуживопись не были лишь формальной игрой-экспериментом. Это был ответ «разорванному сознанию» нашего времени, отягощенного личной семейной бедой. Зрители были потрясены серией коллажей, выполненных из упаковочного гофрокартона, трансформированного в жесткие, будто бы кричащие от отчаяния композиции. Вырванные куски бумажных слоев зияли открытыми ранами (галерея «Триптих», 2003 г.). Такой дорогой ценой дается художнику инновационная форма. Автор говорит: «Материал вторичен, главное – внутренний посыл. Я его исполнитель». А. Животков сам подложил динамит под традиционные нормы письма. Он создал авторскую неоархаику как стилевой контрапункт модернизма. В этой бунтарской ситуации вспомним коллажи художников классического авангарда 1910-х гг.: П. Пикассо, А. Архипенко, Х. Миро, К. Швиттерса, М. Рэя и других. С маргинальными материалами (глина, цемент, металл, стекло) работали Ж. Дюбюффе (сырое искусство), художники группы «Кобра» (1948-1951 гг.), Лючио Фонтана (его специализм), Ентони Тапиес (информель). Все они представляют вторую волну европейского авангарда 1950-1970 гг. В экспериментах с материалами оформилось особое «коллажное мышление» ХХ в. Для мэтров как первой, так и второй волны авангарда, коллаж (бриколлаж – усложненная форма) по-преимуществу был игрой форм – формализмом как самоцелью. Демонстративные стыки разных материалов (реальностей) создавали калейдоскоп разбегающихся, разнонаправленных контекстов. Там доминировала игра, создающая алогичный мир. Что же до метода А. Животкова, то он коллажный «произвол» подчинил задаче обогащения смыслов его «неоархаики», повествующей о непознаваемом Дзене, о Вечности

В способности из фрагментов разрушенного создавать гармонию есть что-то магическое, шаманское. Неслучайно композиции А. Животкова как концентрат суггестивной энергии настигают уставшего, разуверившегося человека и одаряют его радостью и смыслом «быть».

200

и «ничто», о токах земли, о текстах Библии (введение в композиции скорописи, выполненной каламусом). Где у авангардистов Европы был отказ от смыслов в пользу игры формами, там у А. Животкова новая форма проявляет его архетипы – знаки и смысл композиций. Разработанный автором «шум фактур» обнаруживает нематериальную, «духовную фактуру». В этом подходе к технике коллажа (в сочетании с живописью) открывается индивидуальный язык автора, необходимый для максимальной артикуляции духовного начала. Бессловесный диалог контуров, очерченных прорезями, разновысокие участки композиции, их тональные переходы и фактуры – все зовет войти в мир открытых форм, провоцирует углубленное вживание в смысловые пласты произведения, в его поэтику. А. Архипенко, великий открыватель авангардной скульптуры ХХ в., говорил: «В мире есть все. Приходите и возьмите, если сможете». А. Животков смог. Он увлеченно работает с теми материалами, которых праздный глаз не замечает. Ведь еще Анна Ахматова писала: «Когда б Вы знали, из какого сора растут цветы, не ведая стыда…». Увлеченная игра художника с чуждыми материалами завершается артистичными живописными аккордами. Многослойная художественная кухня уходит в подтекст. Маргинальные первоэлементы преобразуются в знаки духовности. Композиции то взрываются мощными черными аккордами, то серебрятся, переливаясь полутонами, как жемчужница, поднятая со дна Океана. Тихое мерцание сближенных оттенков серого или охристого, монотонные ряды введенной в композицию скорописи – все навевает медитативную созерцательность. Вспоминается японский «сад камней», даосская культура созерцательности и эстетика «ваби-саби» (скромной простоты). С культурой Востока (Кавказ, Непал, Тибет, Япония) у А. Животкова личные духовные контакты – в роли смиренного паломника то в обитель великого Ламы, то в горные монастыри Тибета, то в заброшенные горные базилики Армении. На высоте 4500 метров в центральном Тибете Александр буквально касался ладонями неба и мог дотронуться до плотного ядра спрессованной тишины – молчания, столь ценимого даосами. Опыт поднебесья, открывая

тщету материального мира, наполнил художника особой духовной жаждой, а главное, освободил от мучительной тревоги. Композиции-полурельефы 2009-2012 гг. обрели просветленность нового духовного опыта в творчестве, пережитом экстатически. Тибет и просветляющая мудрость Дао открыли новые пласты сознания А. Животкова. По возвращении из поднебесного мира художник острее ощущает диссонансы, разломы, деструкцию на нашей земле. Вероятно, не без этих контрастов возникла потребность в острых «играх» с обломками жизни. А. Животков в мастерской, начиная новую композицию, абсолютно интуитивен. Его стиль работы – спонтанность. Однако в основе ее лежит высокая культура живописца. Чувствовать материал и превращать обломки рам, деревяшки, картон, куски марли, иное в духовную субстанцию – это особенный дар, которым обладают дети и художники. Им дано ощущать потаенные токи элементарных вещей. Это подарок людям, живущим в согласии с веществами и энергиями природы. В способности из фрагментов разрушенного создавать гармонию есть что-то магическое, шаманское. Неслучайно композиции А. Животкова как концентрат суггестивной энергии настигают уставшего, разуверившегося человека и одаряют его радостью и смыслом «быть». В творческом опыте Александра Животкова социум с его проблемами как бы выведен за скобки. Мир отдельных композиций и серий может показаться подчеркнуто камерным, герметичным. Так думать – величайшая ошибка, так как знаковость авторской символики, тема каждой композиции апеллирует к зрителю с морально-этической программой, закодированной в категориях «прекрасного».

Oльга Петрова

201

Appendix

ЗАПРОШЕННЯ ДО МЕДИТАЦІЇ Шалені швидкості сучасного світу, підступна розчахненість медійного поля, безглузда інформаційна перевантаженість і нерідко залежність заважають людині залишитися з собою наодинці навіть тоді, коли вона опиняється сама. Щоб протистояти цьому, потрібна неабияка сила волі й духу, і, головне, усвідомлення. Картини Олександра Животкова – ніби маяки для спраглого усамітнитися, звернутися до себе, а через себе, можливо й до сил вищих. Тільки світло цих «маяків» не зовнішнє, не сліпуче, а таке, що вбирає вашу увагу і погляд у себе, відсікає все зайве, притишує шуми, притлумлює гарячковість, нормалізує серцевий ритм і… починає неспішну розмову дуже простими «словами». Його живописна мова будується різними непафосними засобами – мінімумом сповнених тонких градацій кольорів; неодмінно фактурою, зліпленою із дивних для традиційного живопису речей – паперу, картону, пластика. Площини полотен несуть напругу вибухової сили й вивергають фактуру, як вулкани – в одних роботах; світяться прозорою, як озера, чистотою віконець у небо – в інших; борознять звивистими ритвинами, як старовинні, протоптані путівці-дороги-шляхи й розкреслюють землю – практично в кожній. Картини дихають, пульсують, міняться і все ж говорять до глядача стримано й мудро. Архетипічні символи повсякчас прозирають крізь магму картини й нашарування тонів та смислів. Новий цикл картин Олександра Животкова з назвою, схожою на заголовок науково-дослідної статті – «До питання про непальські тханки» – виник в результаті подорожей художника із своїми однодумцями до Непалу, що знаходиться між Індією та Китаєм на колишньому дні величезного гірського озера. Пильну увагу Животкова привернули традиційні тибетські живописні зображення на тканинах – тханки. Зазвичай на тханках монахи або спеціально посвячені для того люди зображують мінеральними фарбами насичених яскравих кольорів Будду або різноманітних Бодхисатв. Існує три школи написання цих буддійських ікон для медитації: менрі, карма-гадрі, менсар. Особливу увагу живописця привернули старовинні тханки в стилі менрі. Саме цей стиль широко відомий як автентичний непальський й сформувався раніше за інші, у 15 столітті.

Як непересічний митець, Олександр Животков, здибавши певну кількість предметів, що його зацікавили, прискіпливо вивчив їх, занурився у мудру культуру та релігію буддизму й творчо відгукнувся на увесь комплекс такого явища, як давні (а він зібрав лише старовинні) ритуальні сакральні непальські зображення тханки. Так був започаткований новий цикл картин на тему подорожей до Непалу, сходження на вершини Гімалаїв, їхніх могутніх енергій і одкровень. Досвід молитовної концентрації-звертання художника до православної ікони нашарувався на культуру буддійської медитації. Попри це у його картинах усе не так, як у тханках: там клейові фарби, друк на тканині, ґрунтованій сумішшю крейди й кісткового клею, ретельно затертою й відшліфованою. Поверхня в результаті – дзеркало, її так і називають. До того ж у тханках – суворий канон. У полотнах Олександра Животкова ж усе всупереч, а результат дивним чином схожий, правда, орієнтований на більш широку аудиторію, – медитація, зосередженість, концентрація і… осяйне розуміння того, що автор видобув із серця, із підсвідомості – образ Божої матері, Мадонни, Прекрасної Дами, Світлий образ, Животворне начало. Це зображення завжди світло ясніє у його густих за кольором, насичено темних, чорно-коричневих картинах – мальоване перлинносірим, вихоплене білим, контрастно окреслене світлом…. Що ж об’єднує ці картини з тханками, до яких у митця стільки питань? Дуже просто – традиція передачі містичного досвіду, який відомий, наприклад, самому автору, як християнину, завдяки спілкуванню з іконами, а буддистам – з тханками. По суті ж йдеться про звернення художника до власної невичерпної сутності. І тханки в даному випадку виступили камертоном, який увів у добротний резонанс думки й відчуття художника, змушуючи полотна «звучати» могутньо, виразно й заворожуюче, «перехопивши» у стиля менрі підкреслену визначеність форм, а у гандрі – живу, тремтливу лінію, що створює враження об’єкта, трохи винесеного у простір. А ще в них завжди присутня парафраза сакральних текстів. Художник пише власні, повсякденні записи на роботах, тим самим умоглядно перетворюючи кожну миттєвість людського життя на священну мить. Написи набирають сили

По суті ж йдеться про звернення художника до власної невичерпної сутності. І тханки в даному випадку виступили камертоном…

202

зображення, чарівливого ритмізованого орнаменту, вплетеного в композицію. Їх можна читати, а можна сприймати як візерунок. Феномен прагнення зрілої людини явити світу, розкрити, «озвучити» сокровенні глибини власної душі, сповненої скарбів, зібраних протягом тривалого життєвого шляху, не новий і дуже зрозумілий. Таке розкриття, напевне, є сенсом діяльності кожного митця. Проте не кожна творча

людина на це спроможна. Просто оголити душу не важко, а от зробити так, щоб до колодязя твоєї душі хотілося зазирати й черпати з нього безкінечно – завдання зовсім інше. Здається, Олександр Животков саме з місією розкриття для людини незвіданих і багатющих душевних глибин та духовних злетів й прийшов у живопис. Олеся Авраменко

Тханка №1 из серии «К вопросу о непальских тханках».

Тханка №2 из серии «К вопросу о непальских тханках». Памяти Гнилицкого.

203

Appendix

ТРАКТАТ О ЖИВОПИСИ ИЗ САДА ТИШИНЫ Живописные объекты Александра Животкова Есть пустота и не-время. Пустота – не отсуствие маркировки пространства, а звонкая чистота глиняного кувшина, готового принять в себя жидкость и дать ей форму. Не-время – не отсутствие времени, а его пространственный вариант, преодолеваемый «штучностью» дела рук художника, ритуалом его ремесла. Все начинается с рамы. В классической картине рама очерчивает границу с чужеродным пространством. Так рождается нескончаемый спор об иллюзии и реальности, о поэзии и правде, об истине и лжи. Картина – это окно, рождающее высокомерную убежденность в нашей исключительности в мире. Это экран идей и тонкой паутины чувств. В объектах Животкова рама – рудимент. Если в ранних работах она вписывалась в холст, процарапывалась, становясь внутренней рамой, то сейчас функция у нее другая. Рама-порт. Порт – место встречи трех стихий: воды, земли, воздуха. Порт – чистилище, место транзита. Взгляд зрителя легко проходит границы рамы, отправляясь в плаванье к следующей гавани, в распахнутый простор, и возвращается обратно. Рама-порт объединяет пространство холста с пространством зала (универсумом). Преодолевая их неизбежное противостояние, присущее классической картине, в объекте Животкова рама становится частью его структуры, формальным элементом. Она создает новую целостность, где пространство и время примиряются в тишине. Тишина рождается из пустоты и не-времени. Сад тишины – Эдемский Сад, увиденный на переломе тысячелетий. Белое – всецвет. Белое и черное – ахроматизмы. Но если черное – это поглощение всех цветов, то белое – это их начало, потенциальность, нерасчлененность. Черное хранит память всех цветов. Белое – еще не развернувшийся их веер. «Белый Сад» Животкова – это бесконечно длящееся ожидание того, что на экране нашей памяти вспыхнет цвет: красный, синий, желтый. Так исчезает чувство гравитации…

…Животков несет свой холст. Осторожно спускается по Андреевскому спуску мимо торгующих. В какой-то момент – холст-то большой – нечаянно задевает прилавок, чуть не обрушив на землю коробочки, колокольчики, матрешки. Следом крик: «Эй, аккуратней со своей дверью», и дальше не самые лестные эпитеты. Глас народа. Уже не окно-картина, а дверь-объект. Значимый эпизод. Цветовой объект – это картина, забывшая о том, что она была окном в мир. Невидимое стекло, сквозь которое зритель, уютно устроившись, созерцал, превращается в плотную, непрозрачную плоскость… Мы стоим с Сашей у окна на выставке, посвященной памяти его погибшего брата. В руках пластмассовые стаканчики с вином. Говорим об этом эссе. «Знаешь, если у тебя не будет времени написать текст, возьми чистый белый лист в рамку, подпиши его, и этого будет достаточно». Такой поклон в сторону Сэлинджера, а через его голову – мастеру чайной церемонии Иекен Фудзимура, период Токугава. Но я нашел время и написал текст. «В нем абсолютно ничего нет, и все же кажется, что там нечто есть». Тиберий Сильваши

Цветовой объект – это картина, забывшая о том, что она была окном в мир. Невидимое стекло, сквозь которое зритель, уютно устроившись, созерцал, превращается в плотную, непрозрачную плоскость…

204

Тающий снег.

205

Appendix

ЭНЦИКЛОПЕДИЯ «ЗАПОВЕДНИКА» В 2002 году масштабной выставкой «Landschaft» в Национальном художественном музее творческое объединение «Живописный заповедник» подвел о итоги своей десятилетней деятельности. «Мини-энциклопедия», написанная тогда Олегом Сидором-Гибелиндой, ничуть не утратила своего просветительского блеска. АРХАИКА. Свойство, кажущееся едва ли не эмблематичным для творчества участников «ЖЗ». Еще бы: видеоарта чураются, перформанса избегают, компьютер создан словно не про них. Никаких мультимедийных изысков! А еще вслушайтесь в названия работ и акций: «Парсуна», «Память», «Ритуальные сооружения», «Ритуальные действия»... Прям язычество какое-то! (см. «Бабак»). С другой стороны – противоядие постмодерну. БАБАК Александр. Старейшина и первый «дезертир» «ЖЗ». Художник-хамелеон, в каждой из своих блистательных реинкарнаций остающийся самим собой: по-медвежьи неторопливым, основательным, очень серьезным и архаичным. Многолетний соавтор Александра Бородая. Вопреки всему сказанному в статье «Архаика», удачно использует фотографию в своем «лейковском проекте». То есть открыт для «новых веяний». См. также: «Владимирская», «Инсталляция», «Картина», «Пейзаж». БИЕННАЛЕ НЕФИГУРАТИВНОЙ ЖИВОПИСИ. Состоялось в июне 1998 г. (Украинский дом, Киев) в рамках III Артфестиваля и доказало, что дело «ЖЗ» крепчает и не только находит предтеч (из которых наиболее значителен Александр Дубовик, впрочем, отличающийся от них образным строем), но и обнаруживает невероятное количество соратников и последователей. Достаточно было бы назвать только группу Бевза – Лебединец – Литвиненко. Но ведь есть еще Будников, Бовкун, Малышко, Шкарупа, Гуренко… Нет, всех за раз не упомнишь. А говорят, в Украине не было авангарда. Дудки – был. См. «Предыстория». ВЛАДИМИРСКАЯ. Выставочный зал напротив Оперы, ныне, увы, магазин компьютерных принадлежностей. Место

дебюта «ЖЗ» в 1992 г. Участники: Бабак, Гейко, Александр Животков, Керестей, Кривенко, Криволап, Семернин, Сильваши. ГАРМОНИЯ. Очень ценное качество в эпоху распада иерархий и роста энтропии. То, что главным образом отличает «ЖЗ» от постмодернизма. Присуща всем без исключения его участникам, даже Криволапу с его нервно-импульсивными полотнами. Бог знает, как удается при этом авторам не впасть в слащавую патоку. Спасает талант. ГЕЙКО Марко. Рыцарь минора и нюанса, современный классик натюрморта и конкретное опровержение якобы тотального нефигуративизма «ЖЗ». Трудно представить, но в свое время писал и в религиозном жанре, ничуть не противоречащем его живописной манере. Лауреат премии им. Башкирцевой 1989 г. Осмелюсь утверждать, что его институтский диплом 1985 г. на тему солдатских вдов был одним из первотолчков украинской «новой волны». «ЖИВОПИСНАЯ ПЛАСТИКА». Выставка, инициированная членами «ЖЗ» летом 1993 г. в Национальном художественном музее. Количественно же преобладали в экспозиции художники, которые «пошли другим путем», придерживаясь бархатно-постмодернисткой (Вышеславский, Кидеренко, Якунин) или реалистической ориентации (Орябинский). Вследствие этого гриф «ЖЗ» так и не появился на афише, а сама выставка породила смятение в умах и путаницу в терминологии (см. «Пластики»). Также оставила после себя легенду об обольстительном вернисаже, куда некоторых художников попросту не пустили. А это ни в какие ворота не лезет, судари мои. ЖИВОТКОВ Александр. Минималист, влюбленный в жизнь. Интеллектуал, никогда не бравирующий словесами. Происходит из семьи, богатой талантами. Терпок, чуть суров, в суждениях сдержан. (Если бы Хэмфри Богарт писал полотна, он бы выглядел, как Саша.) Его картины дышат и пульсируют. От общения с ним в память западают показательные мелочи. Скажем, плоская фляжка для виски – пер-

206

вая подобная, увиденная мной в Украине. Или коллекция нестандартных ножей, а также раскрашенных свистулек в мастерской. См. также: «Гармония», «Ню», «Зарубежье».

скорее, цветовые объекты. Они являются объектами созерцания» (Сильваши). И у него же: «Это подрамник с полотном, на которое наносятся краски».

ЗАРУБЕЖЬЕ. Более всего привечают авторов «ЖЗ», кажется, в Германии и Франции (см. «Тулуза»). Сумрачные тевтоны ценят в них нутряную силу, а их соседи-галлы – избирательность и изыск. Персональные «экспозиционные списки» авторов поражают. Хотя бы у Животкова: Вена, Москва, Мюнхен, Берлин, Хельсинки, Лондон, Лейпциг, Нюрнберг, Париж, Вупперталь, Оденсе, снова Мюнхен, опять Москва. У прочих, поверьте, не хуже. Все это свидетельствует о конвертируемости украинского искусства в Европе, но также – о мягком нраве участников «ЖЗ».

КАТАЛОГИ. Общественное мнение твердит, что у «ЖЗ» их тьма-тьмущая. Неправда. Выпущенный к нынешней выставке (см. «Ландшафт «ЖЗ») – всего второй по счету, и оба они по объему заметно уступают цветастым колоссам отдельных коммерческих авторов. С другой стороны, среди членов «ЖЗ» есть авторы, до сих пор не имеющие персональных каталогов. Не верите? А Гейко? КЕРЕСТЕЙ Павел. Помню Пашу в период Седневских сезонов растрепанным, молчаливым юношей. Тогда его псевдофлоральные картины вроде бы гармонично вписывались в русло раннего постмодернизма. Но не каждый (прямо скажем – никто) «паркомовец» (участники объединения «Парижская коммуна») мог бы изречь фразу вроде «Делать добрыми руками историю с ее реками и озерами...», кочевавшую из одного каталога в другой, полномочно представляя персону Керестея. В свое время он выставлялся с Тистолом, Реуновым, Ройтбурдом, Гнилицким, а на мюнхенской «Постанестезии» – с Голосием и Савадовым. (Нынче сам проживает в вольном граде Мюнхене.) Так ведь и Сильваши с Криволапом экспонировались вместе с Цаголовым...

ИНСПИРАЦИЯ. Главный пункт обвинения «ЖЗ» со стороны противников. Так ведь Сильваши и не скрывает, что на него повлияли Ротко и Де Сталь! Гейко, правда, молчит о своей любви к Моранди, но ведь и эта параллель очевидна. И, между прочим, если с позиций «влияния» оценивать культуру прошлого, то весь Ренессанс почудится сплошным клонированием, а икона – тут уж и вовсе плагиат громоздится на плагиате. К счастью, так думают не все... ИНСТАЛЛЯЦИЯ. Чаще всего встречается в творчестве Бабака и Кривенко. Александр увлечен пространственными объектами, напоминающими древнеславянские капища. Николай остается в пределах картинной плоскости, постоянно подвергая ее искусу разрыва, трещины, отверстия («Чудесный улов», «Посвящение в тайну», «Стертая надпись»). И, повторяю – никаких мониторов! Кстати, отдал дань инсталляции и Криволап (проект «Живописные контрапункты»).

КРИВЕНКО Николай. На «Ландшафте» сей автор поразил в очередной раз – всерьез и надолго. КРИВОЛАП Анатолий. Говорят, в детстве любил нюхать краски. По словам искусствоведа Алексея Титаренко, «Рубенс конца ХХ ст.» (Не слишком ли? Время покажет.) «Человек, который нужен дряхлеющей культуре» – и с этим трудно не согласиться. Предпочитает взрывчатодискретную манеру письма, вызывающую ассоциации с вечерним закатом, напряженно-горизонтальную композицию. И – пульсацию, а не медитацию. Очень целеустремленный автор: даже когда писал фигуративное и членораздельное, словно уже готовился к сегодняшнему, загадочному в кубе. См. также: «Инсталляция», «Ню».

КАРТИНА. Предмет главной гордости «ЖЗ», поелику она его авторами практически была реабилитирована и вновь вознесена на художественный олимп. Напомним, что рождение «ЖЗ» совпало по времени с процессом «раскартинивания», к которому приложили руку мастера постмодерна. «Вещи, которые я делаю, тяжело назвать картинами. Это,

207

Appendix

«ЛАНДШАФТ «ЖИВОПИСНОГО ЗАПОВЕДНИКА». Выставка, проходящая сейчас в трех залах Национального художественного музея и послужившая предлогом для появления этого текста. Вопреки ожиданиям, лишена нафталинной ностальгии. К вернисажу прилагались хорошо изданный каталог, долгие и увлеченные речи, а также фуршет с кисловатым винцом. НАТЮРМОРТ. Жанр, особо привечаемый Гейко: мир простых вещей, вроде бы ограниченный табуреткой, стулом, яйцом, чайником, утюгом, бутылью – непременно тонкогорлой, длинношеей; лейкой – для чего-то сыпучего, зыбучего, маслянисто-подсолнечного... При внешней достоверности, чуешь, как за тонкой перегородкой плещутся бездны... НРАВЫ. Практически все художники «ЖЗ» – люди славные во всех отношениях. Встретят, объяснят, обогреют, сочувственно выслушают твой восторженный треп... Рождественскими ангелочками я бы их не назвал, но в контексте жестокого города Киева с ними общаться очень даже приятно. Думаю, что и за его пределами. Как бы то ни было, окончательный вердикт возможен только после их реакции на данный текст. НЮ. Не самый главный жанр в творчестве мастеров «ЖЗ». Скорее уж, маргинальный. Приходится удивляться, что он вообще кое-кем из них практикуется (кроме обязательного этапа прохождения натурной повинности в системе государственного вуза). Образцы ню можно обнаружить у ранних Криволапа и Животкова, у обоих – весьма отвлеченные: так ведь этим они и сильны... ПЕЙЗАЖ. Так ведь для авторов «ЖЗ» все – пейзаж. И на пленеры выезжают (хотя и не с импрессионистическими поползновениями), и окружающий мир отражают. Но, скорее, Пространство, чем живописные, простите за каламбур, уголки природы. Скорее, Космогонию, чем погоду. Слово – Бабаку: «Что обозначает Небо и Земля? Верхняя часть свитка отводится небу, внизу, разумеется, Земля. Между ними – тщательно обустраивается пейзаж». Сказано, конечно, метафорически. Кстати, не пройдите на выставке мимо кривола-

повского Sunset’a, животковских дорог, рисунков реки Псел, лихо сделанных шариковой ручкой Кривенко. ПЕРИОДИЗАЦИЯ «ЖЗ». Очень проста: первый призыв – 1992 г. (см. «Владимирская», «Предыстория»), второй – 1993-й, третий – 1995 г. Многие годы втихаря ведутся разговоры о «смерти «ЖЗ», об исчерпанности этой групповой парадигмы – самими отцами-основателями. «Каждый ушел в свое собственное плаванье», – говорил мне Сильваши в 1998 г. Однако, бросая взгляд на 90-е, признаем: «ЖЗ» оказался самым устойчивым и долговечным художественным объединением. Ведь что такое «Парижская коммуна» сегодня надо объяснять с указкой. А «мифики», те просто канули в Лету. См. также: «Живописная пластика». ПЛАСТИКИ. Обидное прозвище, закрепившееся за всеми авторами нефигуративного направления. Люди, хоть немного осведомленные в ситуации, принципиально им не пользуются. ПОСТМОДЕРНИЗМ. Направление в изобразительном искусстве конца 80-х – 90-х гг., из противостояния которому и возник «ЖЗ». Однако несправедливо было бы представлять авторов-постмодернистов (их у нас еще называли «новой волной», многих из них объединяла «Парижская коммуна») и членов «ЖЗ» заклятыми врагами. Мнение это опровергают факты некоторых совместных выставок (см. «Керестей»). Речь, скорее, идет о цивилизованном сосуществовании двух стилевых стратегий, различий между которыми гораздо больше, чем сходств. Тем не менее все (или почти все) начинали вместе с Седневских сезонов. ПРЕДЫСТОРИЯ. Со слов Сильваши: «Осенью 1991 года я оказался в Париже, где встретился с Александром Аккерманом, которого не видел с 1971-го. Показал ему слайды ребят. А он: «Такой живописи и у нас нет... И такой обработки холста».

– «Да это скорее оазис, живопись умирает». – «Заповедник живописи?» – «Гениальное название для группы». С этого все и завертелось.

208

в Черниговской области процессы выпестовывания талантливого молодняка. Будущие классики постмодерна и адепты «ЖЗ», также еще существующего в туманном проекте, варятся в одном соку. Пока... СИЛЬВАШИ Тиберий. Патриарх. Идеолог. Потолки в его мастерской – ого! Иностранцы восторженно покачивают головами. А мы – понимаем, как мог родиться такой планетарножелтый цвет на бесконечном полотне. Ко всему прочему – златоуст (см. «Ритуал», «Предыстория»). Не могу удержаться, чтобы еще раз его не процитировать: «Живописцы всех времен пишут одно и то же Метаполотно. Цель его – бытие в Гармонии. В огромном «теле» Метаполотна персональное несовершенство, личная дисгармония стираются временем, записываются другими живописцами. И бытие в Гармонии не нарушается». Подлинно верно. См. также: «Сотрудничество». СОТРУДНИЧЕСТВО. Свойство творческой практики «ЖЗ». Следствием его явилось убеждение, что членов объединения больше, чем на самом деле. Что они заполонили собой все вокруг. Ан нет! На уровне атомарных инициатив – пожалуйста, а так – ни-ни, знай, блюдут «чистоту рядов», безжалостно отсеивая любителей примазаться. Удачный пример международного сотрудничества – «Украинско-французские встречи» 1993 г. в Хусте (от «ЖЗ» – Сильваши, Криволап, Бабак, Животков) и парный проект «Малярство» Сильваши – Тарасевича (2001, галерея ЦСИ-Сороса).

Распятие.

РЕАЛИЗМ. Направление в изобразительном искусстве XIX– XX ст. Почти все мастера «ЖЗ» отдали ему дань в свой ранний период. Обидно, что почти никто из них не хочет об этом вспоминать (кроме, может быть, Кривенко, и то эпизодически). Термин, впрочем, бессмысленный, так как на языке крутится другой – из закромов «ревизионизма»: «реализм без берегов». Вот это наш случай.

ТУЛУЗА. Город на юго-западе Франции, на берегу реки Гаронна, административный центр департамента МидиПирене, 608 тыс. жителей. Три университета, высшая авиашкола, кафедральный собор, музей в монастыре августинцев. Место одной из самых эффектных презентаций «ЖЗ» за рубежом в рамках выставки «Современное искусство Украины».

РИТУАЛ. «Он работает, словно повторяя ритуал «мирового дня» (Дыченко – о Животкове). «Живописец живет между ритуалом ремесла и актом самопожертвования» (Сильваши – о себе). Обратите внимание также на объективные работы Бабака (см. «Архаика»).

ФАКТУРА, ЦВЕТ. Ударный козырь «ЖЗ». А не сюжет и не тема. Пересказыванию поддается с трудом, рискуешь сползти в скороговорку и банальность. Приходите и смотрите.

СЕДНЕВСКИЕ СЕЗОНЫ. Организованные Сильваши в начале 90-х годов на базе Дома творчества Союза художников

Олег Сидор-Гибелинда

209

Appendix

АНТИКВАРНЫЙ ЖИВОТКОВ Журналистка Зина Пидалькина художника Сашу Животкова ждала на улице Горького, изнервничалась вся – не могла дождаться. «Вы уж простите, что я…» – молвил Животков, приветственно махнув бутылкой пива. И простила Пидалькина.

– Чаю? – спросил он в мастерской и налил белый кавказский напиток, снимающий похмельный синдром.

– Александр, в последнее время вы пишите достаточно невеселыми красками. Есть ли надежда на скорый выход из черно-белого периода?

– Не знаю. Я затеял большую серию работ – черное на черном, белое на белом, белое на черном… И замолчал. А Зина и не спешит. Последнюю выставку художника в галерее «Триптих» вспомнила: надпись «картины – продолжение дневника» и работы – туннели черно-белые, затягивающие. Хотелось Пидалькиной мчаться по их холодной, мрачной поверхности – казалось, что ведут они к сути, к бытию первозданному. И заметила Зина в конце туннеля дыру белую, будто художник давал ей шанс выбраться из коридора. Это и нравилось Пидалькиной. В предшествующих работах Животкова – цикле «Дороги» в галерее «РА» – было для девушки уж слишком много мрака, снега, безысходности бесконечных дорог. Снова Зина, нарушая паузу: – А дневник, о котором вы заявляете чуть ли не на каждой выставке своей, давно ли вести начали?

– Я это делаю все время. Поймите, Зина, все художники – кто жил и умер, кто сейчас совсем юный – мы коллеги… Мне Сергей Гусовский из Грузии привез рисунок художника Ираклия Парджиани, которого я очень люблю, хотя мы и не знакомы с ним. Он умер. Когда Сергей мне подарил рисунок на день рождения, возникло ощущение, что мы с Парджиани пожали друг другу руки. А вы тут о времени, да давно ли писать начал… Зина вспомнила ресторатора Гусовского. В «Триптихе» на открытии выставки Животкова он, заполняя пространство вернисажа таинственным взглядом, похвастался девушке: «Я работу Животкова купил – 1990-го года. «Антикварный Животков», как сказал бы Женя Карась». И рассказал Сергей Гусовский, что Парджиани и Животков в творчестве сходны,

мир чувствуют, как братья. Что честный художник Животков не ради моды пишет. Зина с благодарностью подняла глаза на Сергея, а вместо него – сам галерейщик Евгений Карась Лелем распрекрасным на нее смотрит. «Работы Животкова, – говорит, – это молитва. А по поводу антикварности, то как только хороший художник начинает писать новую работу, все предыдущие его произведения становятся антикварными…» Животков, продолжая: – У меня масса друзей. И дворники есть. Я считаю, что человек не должен кичиться своей профессией, говорить гордо: «я – художник». Мы все одинаковые. Не надо кастовости. Как только кастовость проявляется, человек становится дебилом. Не деньги главное. Ты должен быть богат не карманом, а душой. Писать работу и думать о деньгах – это проституция.

– Неужели вы считаете, что и дворник, выполняя свою рутинную работу, может оставить след в мире наравне с художником?

– Дворник становится соучастником моей работы, потому что мы общаемся. Мы вместе работаем. Художник – невероятный эгоист… (внимательно глянув на Зину). Был бы я женщиной, никогда бы не связал свою судьбу с творцом. Зина, смущаясь: – Жизнь – это счастье?

– Конечно. Я жив, поэтому и счастлив. Меняя тему: – Когда вам идет навстречу человек, какое у вас к нему отношение? А никакое! Просто предмет прошел. Но он такой же чувствующий, как и Вы!

– У вас очень добрые глаза. Вы людей любите?

– Стараюсь. Часы отбили два удара. Животков опять внимательно посмотрел на Зину.

– Молодой человек, сколько вам лет? Зина, опешив, так как в жизни этой до сих пор считалась девушкой: – Мне??? Животков, продолжая мысль: – Что такое любовь? Страсть? Семейная жизнь? Друг? Проходит время, сколько-то прожитых лет, пока начинаешь над этим задумываться, уважать чужое пространство.

Журналистка Зина Пидалькина художника Сашу Животкова ждала на улице Горького, изнервничалась вся – не могла дождаться. "Вы уж простите, что я…" – молвил Животков, приветственно махнув бутылкой пива. И простила Пидалькина.

210

Глянула Зина в глаза художника – в них любовь и ненависть бесконечность делят. Задумалась и бутылку пивную приметила. И только решилась в жизнь Животкова взгляд нежный направить, как вынырнул в голове вслед за ресторатором искусствовед Эдуард Дымшиц: «Не смейте!!! Он мастер. Понимаете? – кричит. – Личную жизнь мастера не трогайте!». А как без нее – без жизни? Без вины и мучений, без желания ускорить время отведенное? Без любви, расставаний? Без отца, которому вопреки, без дочери – не серебряной Варвары, а милой Оленьки? «Как понять Животкова без всего этого?!» – растерялась Пидалькина. К счастью Зининому Дымшица сменил искусствовед Игорь Дыченко, пояснил: «Животков не формалист и не реалист. Он непредсказуемый художник. Его работы полны магии. В них нет вторичности, а есть яркая рискованная творческая линия. Он всегда верен себе. Живопись Животкова отражает боль человеческую. В этот черно-белый период он пожертвовал своими колористическими талантами. До периода «Дорог» в живописи Александра было больше цвета, нюансов, перламутровой игры. Сейчас он стал более локальным. Последняя его выставка показала человека, ощущающего замкнутое пространство. Он пережил очень много потерь – в личной жизни, в душевном его окружении. Но я вижу, что вскоре он удивит нас новым, может быть, ярким периодом». Животков, возвращая собеседницу в мастерскую: – У меня тихо. Место в мастерской нужно насидеть – что-то постоянно делать. Пространство должно быть заполнено. Точно также и дорога в мастерскую должна быть удобной. Бывает, хожу пешком с Русановки. В Грузии приветствуют друг друга на дороге. Это замечательный ритуал. Все знают, куда ты направляешься. В этом есть определенный порядок. Мастерская – дом. Я могу жить где угодно, но возвращаюсь сюда.

Керосиновая лампа.

Зина Пидалькина

211

Appendix

АЛЕКСАНДР ЖИВОТКОВ: АПОЛОГИЯ СТРАДАНИЯ Там, за нигде, за его пределом – Черным, бесцветным, возможно, белым – Есть какая-то вещь, предмет. Может быть, тело… …даже тогда, когда света нет. Иосиф Бродский

Ткань цивилизации сплетена из грубых волокон и сильно сквозит. Против воли нас что-то захлестывает, вращает, от огромной скорости мы слепнем, захлебываемся – и в то же время испытываем головокружительный восторг. Все отпущены на свободу. Нас манит это мир. И, глядя на такую живопись, открываем для себя нечто такое, что случается переживать только под максимальным нажимом жизни… Александру Животкову присущи первичные ощущения воина, снаряженного в тяжелый поход, преодолевающего пространства в поисках восточного края материка, в поисках «Святой земли». Потаенное религиозное ощущение миссии эманирует из каждого его холста. Холст удивительно выдержан, ему присуща классическая доведенность, строгий чекан, summa summarum живописной эволюции и культуры. Холст ценен как художественное сопровождение некоего ритуала, необходимого мастеру для истинного утверждения. Несмотря на суровую ограниченность палитры художника, кажется тем не менее, что изображение скроено, точно в новейшем блестящем архитектурном замысле, из «сияющих» материалов. Этому эмоциональному впечатлению часто способствует умышленная вытянутость формата, максимально длинного, длительного, предельного, за-предельного. В стиле Животкова мощно присутствует иконная плоскость, твердь, даже если она небесная, знание канона. Это духовность, понимаемая прежде всего как высочайшая требовательность к изобразительному ряду, истинная ora et labora мастера-зографа, никогда не удовлетворяющегося первыми же видимыми смыслами. Иногда кажется, что это одинокий голос человека, как тихая жалоба Иова, вторит моноцвет-

ной мелодии григорианского напева, с тем, чтобы окрепнув в своей решимости, полностью утвердиться в торжественном славословии огромного соборного органа. Работа над картиной втягивает, как литургическое действо, переходя уже в предстояние художника, а потом и зрителя, перед Образом. Иногда картина художника и внешне удивительно похожа на страницу нотного стана, где «византийские крюки поет черница…» Художника томит истинно кавказская страсть к холодному оружию, к особенной суровой обрядовой красоте клинка. Вот почему так часто появляются в его работах острые процарапывания, скважины, прорези в качестве метафоры. Часто они буквально завершают огромный скрупулезный свод усилий над созданием картины. Убедительно и органично воспринимаются эти прорези по твердому слою окаменевшей краски. Они похожи на волевое процарапывание лезвиями мечей по твердому камню, которое совершили торжествующие крестоносцы на колоннах в храме Гроба Господня. Прорезью художник не отрицает и не убивает картину, так двумерная плоскость картины у него – то резко, то каскадом – уходит в глубину, внутрь самой себя; так проступает и прорывается незаслуженно отвергнутая глубина, невостребованное пространство. Эти прорези иррадируют в наш мир темную бездну мироздания, словно бы в напоминание о суровом образе Малевича – «мир как скважность». Возвращается одно из измерений – глубина – и художник честно старается вернуть ее картине. Пространство по ту сторону вспоротого холста входит в наш мир, как гость в черной маске и черном плаще, и внедряется в пестрое тело карнавальной площади. Мыслимые бездны превращаются в тактильные, осязаемые формы, обещающие или сладостные чувственные переживания, или эзотерические знания, овладение непостижимым, тайной. Александр Животков – редчайший из художников, который умеет посредством живописи изобразить страдание. Вот, например, Пикассо смог в деструктивных разломах и декларативной антикрасивости решить табуированную светским искусством тему. Как часто мне вспоминается – кстати и некстати – животковские «нуарные» образы: «Женщина с

Здесь, как у Достоевского, становится ясно, что противоположность здоровому – не больной, а страдающий. Человек, который не страдает, в дебелости, в окаменевшем бесчувствии своем – чудовищен. И здесь присутствует та почва страдания, которая дает право художнику говорить.

212

кровью на лице», его многочисленные работы с печатью трагичности в самом качестве структурной композиции. Это трагичность, понимаемая в надлежащем духовном спектре, понимаемая стоически и возвышенно, как изнаночная часть идеального мира, имеющая в изобилии свои нескончаемые щедроты смысла. «Темнеет надо мною свет…» Здесь, как у Достоевского, становится ясно, что противоположность здоровому – не больной, а страдающий. Человек, который не страдает, в дебелости, в окаменевшем бесчув-

ствии своем – чудовищен. И здесь присутствует та почва страдания, которая дает право художнику говорить. Сложная, прекрасная, израненная, в прорезях и взволнованных фактурах, картина Животкова – это философское выражение, проявление веры в бесконечность, утверждение духовного начала. Это похоже на освобождение духа из оков материи. И когда дух освобождается, человек принадлежит универсальному бесконечному простору настоящего и будущего. Дмитрий Корсунь

Работа №2 из серии «Дороги».

213

Appendix

ОДИННАДЦАТЬ ЛЕТ ЖИЗНИ Основу живописи Александра Животкова составляет удивительное стремление выхода, прорыва за обыденные пределы, границы, которые и составляют собственно классическую дисциплину живописи. Эта его упорная интенция проникновения ЗА, СКВОЗЬ феноменологический ряд. Этот его абсолютно личностный стиль предполагает новую постановку вопросов о подлинном лице мира, о возможности этой подлинности, а также о возможности ее изображения. Это риск живописи оказаться вне живописных полей, вне ее смыслового центра, подобно магеллановому кораблю, оказавшемуся в неизвестном для себя мире. Посреди океана, открытого в сквозящую бесконечность. Волевую основу живописи Животкова составляет ее выход в другие тексты, другие знаки. Кажется, к ребристым, в порезах, разломах, линиях ускользания, густых накипях краски, к щемящим, белеющим бинтами, грубым кровельным чернотам рубероида, невозможно применить то слово, которое их объединяет в собственно произведение искусства – слово «нежность». Нежность – эта взволнованная трансцедентальная твердь – ставшая живописью и знаком по каким-то иным, более значущим правилам школы, чем просто цвет, композиция и прочие приличествующие средства исполнения. Так и в сверхдуховном образе микеланджеловой «Ночи» чувствуется всегда упорный каменщик, который полировкой довел мрамор до лунного свечения. Грубый камень стал эфемеридой пронзительного переживания, образовалась окончательная нежность сформировавшегося духа. Потому что достоверно лишь то, что произведено духом, и только оно имеет право на длящееся существование. Такая живопись есть одновременное воплощение различных утверждений, отрицаний, множества эмоциональных текстов, бесконечных или, точнее, утраченных кодов. Такая живопись выглядит как палимпсест и понимается как запись поверх иных текстов. Тексты наслаиваются, проваливаются, горбатятся, размываются, текут по руслам, раскаляются и остывают… Они меняют семантику. К такой живописи, как к палимпсесту, нельзя относиться поверхностно. Здесь нельзя отделить внешнее от вну-

треннего, разграничить привнесенные нюансы и частности, игру рефлексий и – автохтонный материковый смысл, поскольку эта живопись из такового материкового смысла и состоит. Темные густые контуры, замыкающие в узнаваемую знаковую формулу его живопись, проведены здесь словно для того, чтобы поставить на якорь ее кипение. К тому же эти контуры разламывают изображенную плоть мира на прерывистые сегменты, на волевые порезы, на настойчивые до навязчивости значущие подчеркивания. Наслоенные или расположенные рядом, жидкими или бугрящимися слоями, цвета создают динамичную гармонию, которая и называется духовным пространством. Странным образом в этом условном пространстве обязательно присутствует некое тело, знак, фрагмент. Может, та самая неистребимая мета древней «плоти мира» – волнующий corpus mundi средневековых богословов – как выражение и бытийный компонент его смысла, проступающего некоей фигурой или ликом девушки, диском, рыбой, катакомбными символами первых христиан… Всякий знак здесь, в живописных табло Животкова, есть пересечение и сумма других знаков. Другие знаки присутствуют в нем на различных уровнях – и предшествующей культуры, и культуры окружающей, нынешней. Абсолютная интертекстуальность единой живописной плоти картины, послание, или же наоборот, запись принятого послания. Новая ткань текста, сотканная из старых текстов, слов, культур. «И только когда несказанное совмещается со сказанным, все становится понятным» (Гадамер). «Сколько лет этой пыли?» – хочется спросить у посеребренной живописи. «Спросите у пыли» – следует ответить рыбам, дискам и ладьям, приплывшим из фараоновых сумраков прямиком в наши дни. Жесткий, чернее черного, кровельный толь, оцепеневшие марлевые бинты, обесцвеченные плотные эмали, потемневшее дерево и крошащийся картон, холсты, насквозь пропитанные маслами – вот в чем сейчас обитает тот блаженный дух, который взывает к идее пластического моделирования мира как поиска его структурной основы, его подлинного лица, не скрытого за видимым рядом. Это сезанновская сверхзадача для дисциплины живописи…

«Сколько лет этой пыли?» – хочется спросить у посеребренной живописи. «Спросите у пыли» – следует ответить рыбам, дискам и ладьям, приплывшим из фараоновых сумраков прямиком в наши дни.

214

Александр Животков называет работы этого цикла «Одиннадцать лет» – временной отрезок с двухтысячного года, отмеченный личной трагической утратой. Эти годы жизни для художника – годы труда, размышлений, меняющегося понимания мира, новой живописи. Уловить оттенки и значения такой живописи невозможно, поскольку текст ее устремлен в бесконечность.

«Я утром проснулся, и что-то меня обуяло, Надвинулось и смешалось, как зло и добро, Дерево, глина, стена, стекло, одеяло И свет, потускневший, как старое серебро. Пошло на меня белолобое время, И память, и дождь, и нашей разлуки бремя…» Назым Хикмет

Дмитрий Корсунь

Знаки.

Прованс. Женщина с распятием.

215

Appendix

БИОГРАФИЯ В КАВЫЧКАХ То есть, в цитатах. Первые две – из Бродского: «Биография для понимания творчества дает чрезвычайно мало, и события в жизни поэта, как и в любой жизни, случайны и по существу однообразны: рождение, школа, вузы, служба, браки, разводы – это удел миллионов и поэта в том числе. Люди с богатой биографией, как правило, стихов не пишут. Можно пережить бомбардировку Хиросимы или провести четверть века за колючей проволокой в лагере и не написать ни строчки. И можно провести только одну ночь с девицей и написать «Я помню чудное мгновенье...». «…подлинная биография поэта – в его рифмах, строфах, строчках, в его ритмике, тембрах…» Заменив атрибуты поэтические на художнические, получим ту же правду, только про Александра Животкова – родившегося, учившегося и далее «по тексту». Текстом при этом в первую очередь будет сам альбом, представляющий биографию наочно, as is, как эволюцию зрения, письма, техники, материала (те самые «рифмы, строфы, строчки, ритмика, тембры»). Вычитанное, высмотренное оттуда, из картинок, жизнеописание Животкова сводится, возможно, всего лишь к тому, что тело (холст – картон – дерево) с годами твердеет, рука (кисть – мастихин – болгарка) ужесточается, а причиняемая (работе – себе – нам) рана чернеет и углубляется. Наблюдение небеспочвенное, но слишком схематичное. Поэтому есть и вторая очередь – цитаты из самого Животкова, поданные россыпью, вне какой-либо хронологии, с минимальным вмешательством в его речь, мышление и систему ценностей. Детство …Мог ли я заняться в жизни чем-то другим? Нет, я родился в семье, которая не оставила мне выбора. Еще до того, как начал говорить, уже разглядывал корешки книг с каими-то непонятными буквами: Хуан Миро, Пауль Клее, Мондриан и т. п. – я слышал эти звуки задолго до того, как узнал, что это имена и кто за ними стоит. И на скрипке хотел играть – дедушка был музыкантом – смастерил даже одну из картона. Но детские мечты так и остались мечтами – и о скрипке, и о хомячке.

Саша Животков, 5 лет

…У нашего рода две ветви, киевская и московская – выдающиеся для своего времени актеры, музыканты, художники. Мы с братом в этом росли, впитывали. Тетка моя московская, актриса театра сатиры, прививала мальчикам хороший вкус. Поэтому мы видели живьем Папанова и Миронова, она брала нас повсюду, где мы могли научиться чему-то достойному.

216

В центре: князь Александр Далматов-Павлов, справа: его дочь Клавдия – бабушка Александра Животкова. Крым. Татанаш. 10-е годы ХХ века

Отец, Олег Животков, и дочь Оля. 1989

…Отец – очень мудрый человек, как преподаватель он не мешал, а направлял. Cвоими учителями я считаю его, конечно же, и еще московского художника Михаила Захаровича Рудакова, к которому мы с братом периодически попадали подростками, когда бывали в Москве. Этот великий художник и великий человек полностью захватил наши романтичные юношеские умы. Именно благодаря ему и в подражание ему я стал курить трубку – и страсть эта у меня до сих пор.

Мама, Надежда Ивановна Разумная, в институте. 1957 (мама Александра Животкова)

217

Appendix

Выставки …В конце 80-х на одной из первых выставок у меня купили две работы за бешеные деньги – 1600 рублей. Я пришел домой и положил их в чайник. Бабушка посмотрела и сказала: «Ты встал на скользкую дорожку, ты кого-то ограбил!»

– она просто никогда не видела такого количества денег. …Выставки важны для художника, но они не самоцель, скорее – дисциплинирующий фактор, взгляд со стороны, повод узнать вдруг, что в какой-нибудь Бельгии есть человек, с которым мне может быть интересно в искусстве. «Живописный заповедник» vs. «Парижская коммуна» …Творческие группы и объединения долго не живут, исторических примеров тому очень много: «Ослиный хвост», «Бубновый валет», «Голубая роза»... Необходимость образования групп диктует время. Про «Живописный заповедник» я бы сказал, что вот собрались однажды люди, звучавшие по-разному, в разных тональностях, но совпавшие в дружбе и желании попробовать создать некую мелодию. И им это удалось, я считаю – на какое-то время. …Как-то летом мы с моим другом Тиберием Сильваши пили пиво на углу Горького, всем наливали в банки, а нам, как постоянным, в бокалы – я этим очень гордился. Мы выпивали и расходились по мастерским. Об искусстве – практически ни слова. А потом, осенью, посмотрели чтó каждый из нас за это время сделал. Оказалось – один формат, один тон, различия были лишь в каких-то нюансах. Как именно и почему это произошло – Бог его знает. Тоже самое почему-то cделал и Толя Криволап в своем подвале. Не сговариваясь мы все сыграли «одну мелодию». Потом выставили. Получилась некая точка пересечения, от которой с годами мы понемногу отходим в разных направлениях, каждый своей дорогой. …В начале 90-х были золотые времена – мы много говорили об искусстве и искренне радовались любым, по тем временам редким, продажам и успехам коллег. Параллельно существовала группа «Парижская коммуна», и диалог «Заповедника» с «Коммуной» был невероятно интересен.

…«Парижская коммуна» отрицала картину, а у нас картины не было изначально – только условная привязка к некоей плоскости. А потом случился парадокс: иронизируя над картиной, ставя ее под сомнение, ребята «коммуны» так в ней завязли, что сейчас они делают, по большому счету, так называемый постсоцреализм. А «заповедник» ушел в некие объекты, грубо говоря. Живопись …Мне вообще не нравятся слова «живописец», «график». Эти определения существуют исключительно для удобства искусствоведов, им так ловчее раскладывать искусство по полочкам. Определить чтó я делаю сейчас мне самому очень сложно. Живопись, графика, скульптура, рельеф? Да Бог его знает. …Я всегда считал, что краски, цвет – это только один из возможных поводов к работе, потому что материал вторичен. Рисовать можно чем угодно, даже тем, что под ногами валяется. Первично же нечто неуловимое, неконтролируемое, первобытная тяга сделать, создать. Эта тяга, по-моему, первичнее любого иного человеческого желания. Картина – или работа, как угодно – она уже должна быть, а мы только для того, чтобы помочь ей сбыться. Цвет …Меня все время спрашивают: почему черное? Отвечаю – мне достаточно. Текст …Художественный организм – он как губка. Я периодически открываю для себя библейские тексты, которые «попадают» в то, что я делаю. Иногда я пишу текст на полотне, и когда плоскость заканчивается – текст тоже сам собой обрывается именно той фразой, которая мне нужна. Вот эти попадания я считаю успехом. Но надо помнить, что любая система или формула недолговечна и работает только некоторое время.

218

Икона …Общее между иконой и хорошей картиной то, что она не должна тянуть человеческий взгляд, но – жить своей жизнью, и обладатель этой картины должен обращаться к ней только тогда, когда нуждается. Эта общность меня невероятно занимает. Бокс …Я занимаюсь боксом, в тяжелом весе. Бокс – это совершенно другое движение, противоположное тому, что я делаю в искусстве, эта несовместимость меня и заводит. Времена, нравы …Я уверен, что все времена одинаковые. Был, скажем, такой замечательный художник, Михаил Соколов. Он сидел в лагерях и рисовал там микроскопические рисуночки: в колонии рисовать было запрещено, но он все равно рисовал и прятал их в спичечный коробок – просто не мог не рисовать, и все.

Выставка Олега, Сергея и Александра Животковых. Русский музей. 1996

Непал …Первый раз вернувшись из Непала, я два месяца вообще ничего о поездке не рассказывал и на вопросы «а ты будешь что-то делать, а что ты оттуда привез?» говорил одно – отстаньте. И только через несколько месяцев понял чтó именно оттуда привез для себя – так случилась серия из 25 работ. Привез я оттуда красный тон, тон крови. Он там повсюду, те места, кажется, пропитаны этим тоном. Дорога …Был такой период, когда я просто брал бутылку водки и выходил на Протасов Яр, проводил там ночь, встречал поезда. Находит иногда вот это манящее беспокойство дороги – цыганский характер, наверное. Современное, процесс, успех …Современное искусство – это в том числе и то, что продают на Андреевском спуске. Современное, на мой взгляд, это всего лишь то, что происходит сейчас. …От «арт-процесса» я устаю, мое дело ходить в мастерскую, как на работу.

Группа «Живописный заповедник»: Николай Кривенко, Марко Гейко, Александр Животков, Анатолий Криволап, Тиберий Сильваши. 2004. Фото Николая Троха

219

Appendix

…Успех художника – когда он удивляет сам себя и этим удивляет пространство. Жизнь …Моя бабушка говорила: «Ты должен прожить жизнь так, чтобы когда придет последний момент, одернуть это покрывало и сказать самому себе: интересно, что же дальше, я ведь там еще не бывал». Она так и прожила свою жизнь, и живет поныне, я уверен. Мастерская …Да, здесь очень много предметов. Они мне необходимы, мне необходимо слышать тиканье часов, они тикают и бьют. Т. е., жизнь продолжается. В этом чудится преемственность, что ли, привет оттуда, или туда, или в обе стороны, не знаю... Детские кошмары, белые работы …Кошмары были конкретные, черные, помню до сих пор. Это черное я мысленно замазывал белой краской и мне становилось легче. Тот страшный детский опыт стал неким обоснованием, любое искусство должно что-то напоминать, иметь историю. Тема и импровизация …Это когда ты опускаешь руки, убеждаясь в очередной раз, что ничего не можешь, что ты всего лишь проводник определенного энергетического разряда… Ошибка, тупик …Существует такая великая штука – ошибка. Я ее обожаю. Тупик, ошибка, если к ним правильно относиться, это момент скопления колоссальной энергии движения – как у бегунов на старте, когда они ставят ногу в упор, а потом отталкиваются от него. Михаил Захарович Рудаков ...Он говорил: «Пока молод, смотри, узнавай, изучай все! Если ты достаточно силен, то отбросишь лишнее и станешь собой».

Путешествуя по Тибету. 2009

Жизнь и смерть ...Если бы не было искусства, не было бы и меня. Если в мастерской не останется ни одной работы – я умру физически. День у меня начинается с обращения: «Господи, ну вот это еще дай закончить и делай со мной все, что предписано!»

220

Брат ...Когда я потерял брата, сделал несколько белых работ. А потом замазал черной сажей один из холстов, и мне стало не то что еще хуже, я понял – не от меня это зависит. Печаль, боль – в белом еще сильнее. И не делай ничего искусственно, не показывай своих утрат на людях, работа – заданный, предрешенный организм. Окна …Я тогда безумно устал, лягу, думаю, ничего не буду делать, буду тупо смотреть в окно. Вот смотрю я тупо в эту балконную дверь, в окно, и думаю, а чем, собственно, не тема? Дам-ка себе тихое успокоение, отдохну – так они и появились, белые. Белое всегда предполагает всплеск черного, черное – успокоение в белом. Взрыв романтики …Конец 89-го, 90-й – у меня взрыв романтики: крашу, как хочу. И в голове одна и та же фраза из романа Яна Потоцкого: «Цыганки Сьерра-Морены любят мужскую плоть». И еще, из «Кармен» Мериме: «Я как сейчас вижу ее большой черный глаз, уставившийся на меня; потом он помутнел и закрылся». Весь накал страсти, потеря, нежность, эротика, секс, танец бешеный – все в этой фразе.

С братом Сергеем. 1986

поставь мысленно свою работу рядом с работами великих коллег, если не выдержит – переделывай. Если выдержит – все хорошо. Эксперимент ...Я не занимаюсь экспериментрованием. У меня есть желание, потребность, линия, которой я следую. В сделанном за многие годы можно, конечно, выделить какие-то циклы, но вообще-то там все достаточно плавно и едино.

Направление …Никакое. По той простой причине, что я оперирую реальными вещами, реальными инструментами, реальной любовью и т. д.

Женщины …Ярчайший повод для любого творчества. Человеку свойственно искать прекрасное, а женщина – одно из его проявлений.

Законы …Любите, и любимы будете! Любить – не уничтожать. Думаю, основной закон для каждого человека. Если говорить о законах творчества… Все должно быть виртуозно.

Только главное …Обожаю момент, когда работа не получается, когда чего-то не находишь, не видишь в данный момент. И тогда ты отпускаешь все, отпускаешь и начинаешь смеяться над собой, как над детским кошмаром. Рудаков говорил: «Не цепляйтесь за красивые, удачные куски картины, не бойтесь их уничтожать – только главное».

Я …Я отношусь к тем немногим людям, которые здраво оценивают свой труд. Я достаточно знаю, чтобы не шерстить интернет, достаточно чувствую, чтобы знать чтó происходит сейчас в искусстве. Михаил Захарович Рудаков учил:

221

Appendix

СURRICULUM VITАЕ Родился 31 марта 1964 года. Живет и работает в Киеве.

1975– 1982

• Республиканская художественная средняя школа им. Т. Г. Шевченко

1982– 1988

• Киевский государственный художественный институт

1989

• Член Союза художников Украины

1992

• Член группы «Живописный заповедник»

2000– 2012

• Цикл работ, посвященных памяти брата, Сергея Животкова

2003– 2010

• Цикл работ, выполненных в авторской технике на холсте, с использованием христианских символов (Балаклава, Батилиман, Мангуп, Гурзуф, Коктебель)

2008– 2011

• Цикл работ «К вопросу о непальских танках» (Непал, Центральный Тибет, Западный Тибет, Турция)

2005– 2012

• Цикл работ и панно, выполненных в авторской технике (ткань, дерево) и содержащих библейские тексты (LANDART симпозиум, Могрица – Груновка – Мирополье, Сумская область, Украина)

2006 2005 2004 2002 2001

2000 1998 1997 1996

• «Выставка одной картины», галерея «Бланк-Арт», Киев, Украина • Галерея «Барва», Киев, Украина

1992 1990

• Галерея «Барва», Киев, Украина • Центральный дом художника Союза художников Украины, Киев, Украина • «Новые имена, новые тенденции». Музей истории Киева, Киев, Украина

1988

2012

• «Направление Северо-Восток», STEDLEY ART FOUNDATION, Киев, Украина • Contemporary East, аукционный дом Sotheby’s, Лондон, Великобритания • Under the Influence, аукционный дом Phillips, Лондон, Великобритания • «Ориентация на местности», Национальный художественный музей, Киев, Украина • «Украинские современные художники и VITRA PANTO CHAIR», Киев, Украина • Russian Paintings, аукционный дом Sotheby’s, Великобритания • Contemporary Art&Design, аукционный дом Bonhams, Лондон, Великобритания • Russian Paintings, аукционный дом Sotheby’s, Лондон, Великобритания • «После слов», STEDLEY ART FOUNDATION, в рамках параллельной программы Первой Киевской международной биеннале «ARSENALE 2012», Киев, Украина

2011

• «Одиннадцать лет. Пятнадцать дней», STEDLEY ART FOUNDATION, ART KYIV CONTEMPORARY, Мыстецький Арсенал, Киев, Украина • Проект «Белое пространство», STEDLEY ART FOUNDATION, Киев, Украина • «Александр Животков. Из коллекции Олега Красносельського», Львов, Украина

2010

• «Работы 2010 года», галерея «Триптих», Киев, Украина • «К вопросу о непальских Тханках», галерея «Ленин», Запорожье, Украина • «К вопросу о непальских Тханках», галерея «Персона» и галерея «Ленин», ART KYIV CONTEMPORARY, Мыстецький Арсенал, Украина

2008

• «Выставка одной картины», галерея «Триптих», Киев, Украина • «Из частных коллекций», галерея «Боттега», Центр «Украинский дом», Киев, Украина

2007

• «Рома», Сумской художественный музей, Сумы, Украина • Галерея «Триптих», Киев, Украина • Галерея «Ленин», Запорожье, Украина

• «Шесть белых диптихов», галерея «Ателье Карась», Киев, Украина • Галерея «Ателье Карась», Киев, Украина • Галерея «Ателье Карась», Киев, Украина • Государственный музей русского искусства, Киев, Украина • Галерея «Ирэна», Киев, Украина

1994

ПЕРСОНАЛЬНЫЕ ВЫСТАВКИ: 2013

• Галерея «Триптих», Киев, Украина • «Первая выставка в галерее «Триптих», Киев, Украина • «Протасов Яр», галерея «Ателье Карась», Киев, Украина • «Варианты с черным», галерея «Ателье Карась», Киев, Украина • Выставка работ семьи Животковых, Центральный дом художника Союза художников Украины, Киев, Украина • Центр современного искусства «Совиарт», Киев, Украина

ГРУППОВЫЕ ВЫСТАВКИ: 2013

• EAST contemporary art, Sotheby’s, Лондон, Великобритания • Аукционный дом Phillips, Лондон, Великобритания «Ориентация на местности», Национальный музей, Киев, Украина • «Украинские современные художники и VITRA PANTON CHAIR», Киев, Украина

2012

• Осенний сезон contemporary art, Sotheby’s, Лондон, Великобритания • «Современное искусство и дизайн», аукционный дом Bonhams, Лондон, Великобритания • «Современные украинские художники», ЕРМИЛОВЦЕНТР, параллельная программа Первой Киевской международной биеннале «ARSENALE 2012», Харьков, Украина • «Коммуникация 21», Ассоциация артгалерей Украины, Центральный дом художника Национального союза художников Украины, параллельная программа Первой Киевской международной биеннале «ARSENALE 2012», Киев, Украина • «Пространства тяжести. Киевская школа», Одесский музей западного и восточного искусства, Украина • Проект «Траектория», художественная резиденция «КалендАрт», Ялта – Запорожье, Украина • LAND-ART симпозиум, проект «Измерения», Могрица, Сумская область, Украина

2011

• «Дыхание Земли», ЦСИ «М17», Киев, Украина • «20 лет ПРИСУТСТВИЯ. Современные украинские художники», Институт проблем современного искусства НАМУ, Киев, Украина • «Место Могрица. Анна Гидора, Александр Животков». Сумская муниципальная галерея, Украина • «Пространства притяжения», Аircraft Gallery – галерея «Лавра», Киев, Украина • LAND-ART симпозиум, проект «Перекресток», Могрица – Груновка – Мирополье, Сумская область, Украина

222

2010

• «Пространства притяжения», Аircraft Gallery, Братислава, Словакия • «Ветер», проект пленэра «Гурзуфские сезоны», Крым, Украина • «Частные коллекции», ART KYIV CONTEMPORARY, Мыстецький Арсенал, Украина • LAND-ART симпозиум, проект «Пути», Могрица, Сумская область, Украина

1995

• «Живописный заповедник - 3», Центр «Украинский Дом», Киев, Украина • «Белое, черное, красное», Киево-Могилянская академия, Киев, Украина • «Украинская живопись», Мюнхен, Германия • «Дахау-95. Современная живопись и скульптура Европы», Дахау, Германия

2009

• Галерея «Триптих», ARTVILNIUS’09, Вильнюс, Латвия • LAND-ART симпозиум, проект «КОЛО», Могрица, Сумская область, Украина

1994

• «Украинско-французские встречи», международный симпозиум живописи, Хуст – Киев, Украина • «Украинские художники», Мюнхен, Германия • «Полистилизм. Украинская живопись», Берлин, Германия

2008

• «Живопись семьи Животковых за последние 100 лет», Государственный музей русского искусства, Киев, Украина • «100 ИМЕН. Современное искусство Украины периода Независимости», Киев, Украина • «Живописный заповедник. Версия 2008», галерея «Боттега», Киев, Украина • Арт-проект галереи «Боттега», «Арт-Киев», Центр «Украинский дом», Киев, Украина • LAND-ART симпозиум, проект «Без времени», Могрица, Сумская область, Украина

1993

• «Украинский авангард XX века», в рамках программы «Дни Киева в Тулузе», Музей Августинцев, Тулуза, Франция • «Живописная пластика», Национальный художественный музей, Киев, Украина • «Живописный заповедник – 2», Музей русского искусства, Киев, Украина • «Традиции Малевича», Музей истории Киева, Киев, Украина

1992

• «Украинское искусство», Хельсинки, Финляндия • «Украинское искусство», Лондон, Великобритания • Выставка живописи стран Восточной Европы, Париж, Франция • «Украинское искусство», Лейпциг – Нюрнберг, Германия • «Живописный заповедник – 1», Центральный дом художника Союза художников Украины, Киев, Украина • «Украинская живопись», Центральный дом художников, Москва, Россия

1991

• Выставка украинских художников, Вупперталь, Германия

1990

• «Три поколения украинского искусства», Киев – Оденсе – Копенгаген, Украина – Дания • «Седнев-89», Национальный художественный музей, Киев, Украина • Всесоюзный конкурс живописи, Центральный дом художников, Москва, Россия • Международная выставка молодых художников социалистических стран, «Манеж», Москва, Россия • «21 взгляд», выставка украинских художников, Оденсе, Дания

2007

• Галерея «Триптих», «Арт-Киев», Центр «Украинский дом», Киев, Украина • «Художники рисуют. А4. Шариковая ручка», галерея «Ателье Карась», Киев, Украина • «Край пограничья». Цикл выставок по Польше • LAND-ART симпозиум, проект «Сосуществование», Могрица, Сумская область, Украина

2006

• «Край пограничья». Серия выставок по итогам пленэра (Польша) • «Край пограничья». Культурный центр польско-украинской дружбы, Львов, Украина • «Арт-Киев», Центр «Украинский дом», Киев, Украина • LAND-ART симпозиум, проект «Ночь», Могрица, Сумская область, Украина

2004

• LAND-ART симпозиум, проект «Действо открытого огня», Могрица, Сумская область, Украина • «Прощай, оружие!», Мыстецький Арсенал, Киев, Украина

2003

• «Пустыня. Дороги», галерея «РА», Киев, Украина

2002

2000

• «10 лет. Живописный заповедник», Национальный художественный музей Украины, Киев, Украина • Выставка украинских художников. Музей «Гаррах-Палац», Вена, Австрия • «Животков Олег, Животков Александр», галерея «Ирэна», Киев, Украина • «Новые направления», Центральный дом художника Союза художников Украины, Киев, Украина • V-й Арт-фестиваль, Центр «Украинский Дом», Киев, Украина

1999

• «Искусство XX века», Арт-манеж, Москва, Россия

1998

• Биеннале нефигуративной живописи, Центр «Украинский Дом», Киев, Украина • Триеннале живописи, Центральный дом художника Союза художников Украины, Киев, Украина • Арт-фестиваль, Центр «Украинский Дом», Киев, Украина

1996

• Группа «Живописный заповедник», Музей современного искусства, Хмельницкий, Украина • Международный арт-фестиваль, проект «Золотое Сечение», Центр «Украинский Дим», Киев, Украина • Выставка работ семьи Животковых, Музей русского искусства, Киев, Украина

2005

2001

1989

1988

• Всесоюзная молодежная выставка, «Манеж», Москва, Россия • «Мир, событие, человек», республиканский конкурс живописи, Центральный дом художника Союза художников Украины, Украина • «Диалог сквозь века», выставка к 1000-летию Крещения Руси.

КОЛЛЕКЦИИ: • Министерство культуры Украины • Дирекция Союза художников Украины • Музей русского искусства (Украина) • Национальный художественный музей Украины • Сумской художественный музей (Украина) • Хмельницкий художественный музей (Украина) • Министерство культуры России • Kunsthlstorlschen Museum (Австрия). Работы находятся в музеях и частных собраниях Европы, Америки, Азии и Африки

223

Appendix

224

Наиболее полное (по состоянию на март 2014 г.) собрание работ Александра Животкова. Репродукции расположены по хронологически-тематическому принципу, что, на наш взгляд, дает наилучшее представление о творческом пути художника и облегчает работу галеристов и коллекционеров. Техническое состояние некоторых фотогорафий – в силу объективных причин – оставляет желать лучшего, но ради полноты мы сочли необходимым включить и их. Также следует оговориться о названиях работ (подписях к репродукциям). Они не всегда дословно воспроизводят текст автора на оборотной стороне. Внесенные нами изменения в печатный вариант носят сугубо технический характер (исключение тавтологий, унификация названий циклов и т. п.) и ни в коем случае не могут затруднить идентификацию работ.

225

Человек с трубкой. 1985. Холст, масло. 100×100 см.

226

Кафе. 90-е. Холст, масло. 100×90 см. Курящая женщина. 1988. Холст, масло. 70×50 см.

Кафе. 90-е. Холст, масло. 100×80 см.

Море. 1986. Холст, масло. 100×130 см. Город. 1985. Холст, масло. 70×70 см.

У окна. 1985. Холст, масло. 100×80 см.

Парусник на Днепре. 1986. Холст, масло.

100×100 см.

227

Каталог

Море. 1986. Холст, масло. 100×100 см.

Море. 1986. Холст, масло. 85×66 см.

Натюрморт. 1987. Холст, масло. 60×50 см.

228

Натюрморт. 80-е. Холст, масло. 50×40 см.

Натюрморт. 80-е. Холст, масло. 80×60 см.

Натюрморт. 80-е. Холст, масло. 100×100 см.

Натюрморт. 80-е. Холст, масло. 80×60 см.

Тимановка. Вечер. 1987. 100×100 см.

Натюрморт. 80-е. Холст, масло. 80×60 см.

Без названия. 80-е. Холст, масло. 80×65 см.

Лампа. 1987. Холст, масло. 50×40 см.

229

Каталог

Натюрморт. 80-е. Холст, масло. 80×60 см.

Керосиновая лампа. 80-е. Холст, масло.

60×50 см. Натюрморт. 80-е. Холст, масло. 50×40 см.

Без названия. 80-е. Холст, масло. 60×80 см.

Букет. 80-е. Холст, масло. 55×40 см.

Бегония. 1986. Холст, масло. 60×80 см.

Букет. 80-е. Холст, масло. 60×40 см.

Букет. 1987. Холст, масло. 80×60 см.

Букет. 1987. Холст, масло. 60×70 см.

Без названия. 80-е. Холст, масло. 80×50 см.

230

Физалис. 80-е. Холст, масло. 80×50 см.

Без названия. 80-е. Холст, масло. 80×60 см.

Черная дверь. 1986. Холст, масло. 102×93 см.

Заполярье. Надым. 1988. Холст, масло.

100×120 см.

Без названия. 80-е. Холст, масло.

70×50 см.

Без названия. 80-е. Холст, масло.

80×50 см.

231

Каталог

Без названия. 80-е. Холст, масло. 60×50 см.

Без названия. 80-е. Холст, масло. 80×60 см.

Без названия. 80-е. Холст, масло.

70×50 см.

Гитара. 80-е. Холст, масло. 120×60 см.

Букет. 80-е. Холст, масло. 120×50 см.

Букет. 80-е. Холст, масло. 120×50 см.

Букет. 80-е. Холст, масло. 120×50 см.

Без названия. 80-е. Холст, масло. 80×60 см.

Сверкающая луна. 1983. Холст, масло. 60×50 см.

232

У окна. 1988. Холст, масло. 120×100 см.

Портрет Ирэны. 1990. Авторская техника.

40×30 см.

Натюрморт с гитарой. 1988. Холст, масло. 120×100 см.

Траур. 1991. Холст, масло. 100×100 см.

Без названия. 80-е. Холст, масло. 80×60 см.

Женский образ. 1990. Холст, масло. 100×50 см.

Белый букет. 1988. Холст, масло. 100×70 см.

233

Каталог

Вход в Храм. 1989. Холст, масло. 100×80 см.

Марокканские женщины. 1989. Холст, масло. 150×150 см.

234

Две женщины. 1989. Холст, масло. 100×100 см.

Цыганка с гитарой. 1989. Холст, масло.

120×100 см.

Цыганка. 1990. Холст, масло. 100×50 см.

Женский образ. 1990. Холст, масло.

100×50 см.

Эмина и Зибельда. 1990. Холст, масло. 35×50 см.

235

Каталог

Инфанта. 1992. Холст, масло. 120 х100 см.

Натюрморт с гитарой. 1990. Холст, масло.

120×120 см.

Мавританские всадники. 1989. Холст, масло.

150×200 см.

Дама с попугаем. 1990. Холст, масло.

120×120 см.

Две женщины. 1990. Холст, масло. 120×120 см.

Женщина с бокалом. 1990. Холст, масло.

120×120 см.

Женщина с букетом. 1989-1991. Холст, масло.

80×80 см.

Без названия. 90-е. Холст, масло. 100×100 см.

Обнаженная. 1990. Холст, масло. 100×100 см.

236

Женщина с букетом. 1989. Холст, масло.

80×80 см.

Обнаженная. 1990. Холст, масло. 120×120 см.

Обнаженная. 1991. Холст, масло. 100×100 см.

Цыганка. 1989-1991. Холст, масло. 120×100 см.

Обнаженная женщина. 1990. Холст, масло.

100×90 см.

Женщина в подвенечном платье.

1990. Холст, масло. 100×70 см.

Бокал «Твиши». 1990. Холст, масло.

100×70 см.

Женщина с попугаем на плече. 1990. Холст, масло.

Обнаженная. 1990. Холст, масло. 100×80 см.

Всадник. 1990. Холст, масло. 180×130 см.

Поездка в Грузию. 1990. Холст, масло.

100×80 см.

237

Каталог

Женщина с бокалом вина. 1990. Холст, масло.

98×80 см.

Мадонна. 1992. Холст, масло. 10×100 см. Женщина с фруктами. 1992. Холст, масло.

120×100 см.

Джвари. 1990. Холст, масло. 145×40 см.

Распятие. 1991. Холст, масло. 150×120 см.

Женщина с гитарой. Из серии Сера-Моран. 1992. Холст, масло. 120×100 см.

Женщина с букетом. 1993. Холст, масло.

95×80 см.

Распятие. 1990. Картон, масло. 50×35 см.

Распятие. 1991. Холст, масло. 150×120 см.

238

Всадник. 1991. Холст, масло. 100×100 см. Ночной всадник. 1991. Холст, масло. 150×120 см. Распятие. 1992. Холст, масло. 30×20 см.

Женский портрет. 1992. Холст, масло. 50×40 см.

Распятие. 1992. Холст, масло. 50×40 см.

Армянка с птичкой. 91-92 гг. Холст, масло.

80×75 см.

Распятие. 1990. Холст, масло. 120×100 см.

Убитый голубь. 1994. Холст, масло. 40×30 см.

Женский образ. 1991. Дерево, масло. 62×52 см.

239

Каталог

Распятие. 1990. Холст, масло. 80×60 см.

Голубь. Работа №4. 1993-1994 гг.. Холст, масло.

40×30 см.

Портрет Н. К. - 2. 1989-1990. Холст, масло.

60×45 см.

Женщина в черной шляпе. 1989. Холст, масло. 80×60 см.

Портрет. 1997. Дерево, масло. 50×40 см.

Портрет Леси Жулинской. 2002. Холст, масло.

50×70 см.

Ангел с веточкой. Начало 90-х. Холст, масло.

50×40 см.

Рождество. 1992. Холст, масло. 80×60 см.

240

Мария. 1991. Холст, масло. 67×54 см. Авторская рама. Женский образ. 1990. Холст, масло. 70×60 см.

Женский портрет. 1990. Холст, масло. 80×60 см.

Образ. 1990. Холст, масло. 80×60 см.

Ночной портрет. Начало 90-х. Холст, масло.

55×40 см.

Женский портрет. 1990. Холст, масло. 80×60 см.

Портрет Н. К. - 1. 1997. Холст, масло. 100×95 см.

Убитая женщина. 1996. Холст, масло.

100×120 см.

Парижские окна. Работа №3. 1993-1994. Холст масло. 100×90 см.

241

Каталог

Натюрморт с керосиновой лампой. 1990. Холст, масло. 46,0×36,5 см. Авторская рама.

242

Натютморт. Керосиновая лампа. 1990. Холст, масло. 70×50 см.

Керосиновая лампа. 1990. Холст, масло.

40×30 см.

Лампа. 1994. Холст, масло. 70×50.см.

Мария с распятием. 1991. Холст, масло.

70×50 см.

Парижские окна. Работа №1. 1993-1994. Холст, масло. 100×80 см.

Парижские окна. Работа №2. 1993-1994. Холст, масло. 100×80 см.

243

Каталог

Женский портрет. 1990. Холст, масло. 40×30 см.

Портрет. 1994. Холст, масло. 75×50. см.

Парижские окна. Работа №4. 1993-1994. Холст, масло. 100×80 см.

Благовещение. 1991. Холст, масло. 150×150 см.

244

Пейзаж c крестом. 1992. Холст, масло. 40×50 см.

Курящая женщина. 90-е гг. Холст, масло.

80×60 см.

Дороги. 90-е гг. Холст, масло. 79×60 см.

Светлый образ. 1993-1994. Холст, масло.

45×34,6 см.

Фонари. 1989. Холст, масло. 100×80 см.

Пейзаж. 1989. Холст, масло. 80×60 см.

245

Каталог

Дом. 1989. Холст, масло. 80×60 см.

Армянка возле зеркала. 1990. Холст, масло.

43×29 см.

246

Птичка. 1991. Холст, масло. 30×19 см.

Aвторская рама

Пейзаж №4 из серии Черное и белое. 1994. Холст, масло. 45×65 см.

Человек с мечом. 1991. Холст, масло.

30×19 см. Aвторская рама

Пейзаж №6 из серии «Черное и белое». 1995. Холст, масло. 50×70 см.

Туман в Провансе. 1993. Холст, масло. 45×71 см.

Пейзаж №7 из серии «Черное и белое». 1995. Холст, масло. 70×52 см.

Пейзаж. 1993. Холст, масло. 50×70 см.

Пейзаж №3 из серии «Черное и белое». 1994. Картон, масло. 55×75 см.

Пейзаж №1 из серии «Близость и внутренний уют». 1995. Холст, масло. 100×120 см.

247

Каталог

Пейзаж №6 из серии «Черное и белое».

1994. Холст, масло. 55×62 см.

Осенний пейзаж. Туман. 1993. Холст, масло.

50×70 см.

Пейзаж №5 из серии «Близость и внутренний уют».

1995. Холст, масло. 100×120 см.

Мария. 1993. Холст, масло. 80×60 см .

248

Осенний пейзаж. 1994. Холст, масло. 80×90 см.

Поле. 1994. Холст, масло. 80×90 см.

Завод. 2010. Холст, масло. 100×120 см.

Пейзаж №1 из серии «Черное и белое». 1993. Холст, масло. 120×150 см.

Работа №5. 1995. Холст, масло. 100×119 см.

Пейзаж. 1990. Холст, масло. 100×120 см.

Пейзаж. Работа №8. 1999. Холст, масло.

90×122 см.

Композиция №2. 1996. Холст, масло. 90×90 см.

Прованс. Женщина с распятием. 1992. Холст, масло. 55,5×45,5 см. Авторская рама.

249

Каталог

Композиция с голубем. 1996 холст, масло. 22×28 см. Авторская рама.

250

Два голубя. 1994. Холст, масло. 30×40 см. Авторская рама.

Два голубя. 1996. Холст, масло. 30×40 см. Авторская рама.

251

Каталог

Пейзаж. 1995. Холст, масло. 120×100 см. Пейзаж №4 из серии «Черное и белое». 1992. Холст, масло.

Пейзаж №6 из серии «Черное и белое». 1992. Холст, масло.

Пейзаж с синим №1. 1994. Холст, масло.

120×79 см. Тающий снег. 1990. Холст, масло. 80×90 см.

Продолжение. Композиция №5. 1996. Холст, масло. 90×180 см.

Берег. Из серии «Черное и белое». 1995. Холст, масло. 37×74 см.

252

Пейзаж. 1998. Холст, масло. 150×200 см.

Пейзаж. 1989. Холст, масло. 80×60 см. Пейзаж №11 из серии «Черное и белое». 1995. Холст, масло.

Крест. 1992. Холст, масло. 90×100 см.

Пейзаж. 1994. Холст, масло. 130×150 см.

Гроза. 1995. Холст, масло. 37×46 см.

Пейзаж №12 из серии «Черное и белое». 1994. Холст, масло.

253

Каталог

Пейзаж из серии «Черное и белое». 1995. Холст, масло. 55×62 см.

Двойной пейзаж из серии «Дорога-Дождь». 1998. Холст, масло. 53×70 см.

254

Пейзаж к работе №7. 1998. Холст, масло.

42×61 см.

Пейзаж. 1997. Холст, масло. 40×101 см. Авторская рама.

К вопросу о Павле Макове. Работа №5 из серии «Дождь».

1998. Холст, масло. 40×118 см. Авторская рама.

Работа №3 из серии «Дороги». 1998. Холст, масло. 150×130 см. Авторская рама.

Пейзаж к работе №6. 1998. Холст, масло.

42×61 см. Авторская рама.

Работа №2 из серии «Дороги». 1998. Холст, масло. 135×120 см.

К вопросу о Павле Макове. Работа №4 из серии «Дождь».

1998. Холст, масло. 40×118 см. Авторская рама.

Композиция №7 из серии «Окно». 1997. Холст, масло. 120×135 см. Авторская рама.

Работы №3 и №4 из серии «Поездка в Польшу».

2006. Холст, масло. 100×137 см.

255

Каталог

Работы №7 и №8 из серии «Варианты с белым». Памяти Сергея Животкова. 1999-2000. Холст, масло. 212×118 см. Авторская рама.

Работы №11 и №12 из серии «Варианты с белым». Памяти Сергея Животкова. 1999-2000. Холст, масло. 220×115 см. Авторская рама.

Работы №5 и №6 из серии «Варианты с белым». Памяти Сергея Животкова. 1999-2000. Холст, масло. 200×110 см. Авторская рама.

Работы №1 и №2 из серии «Варианты с белым». Памяти Сергея Животкова. 1999-2000. Холст, масло. 200×110 см.

Работы №3 и №4 из серии «Варианты с белым». Памяти Сергея Животкова. 1999-2000. Холст, масло. 221×108 см. Авторская рама.

Работа №4 из серии «Дороги». 2000. Холст, масло. 150×120 см.

256

Работа №2 из серии «Дороги». 2001. Холст, масло. 194×113,5 см.

Окно. 1994. Холст, масло. 70×50 см. Авторская рама.

Работа №1 из серии «Дороги». 2001. Холст, масло. 194×113,5 см.

Композиция №1. Памяти Григория Гавриленко.

1996. Холст, масло. 90×90 см. Авторская рама.

Композиция №3. 1996. Холст, масло. 90×90 см. Авторская рама.

257

Каталог

Работы №5 и №6 из серии «Дороги». 2000. Холст, масло. 110,5×163 см.

Работа из серии «Дороги». 2001. Холст, масло.

100×143 см.

258

Работа №3 из серии «Дороги». 2001. Холст, масло. 102×202 см.

Работа из серии «Дороги». Пямяти Сергея Животкова.

2004. Холст, масло. 70×137,5 см.

Работа №7 за 2000 г. из серии «Дороги». Авторская техника. 53×144 см.

Работа №10 из серии «Дороги». 2005. Холст, масло. 50×100 см.

Работа №8. 2003. Холст, масло. 30×51 см. Авторская рама.

Работа №6 из серии «Варианты с черным». 2002. Холст, масло. 80×200 см.

Работа №4 из серии «Варианты с черным». 2004. Холст, масло. 80×109 см.

259

Каталог

Работа №3 из серии «Протасов Яр». 2003. Холст, масло. 100×100 см.

Работа №1 из серии «Город». 2004. Холст, масло.

100×100 см.

Работа №2 из серии «Протасов Яр».

2003. Холст, масло. 97×96 см.

Работа №1 из серии «Дороги. Протасов Яр». 2004. Холст, масло. 60×80 см.

Работа №2 из серии «Дороги. Протасов Яр». 2004. Холст, масло. 60×80 см. Работа №2 из серии «Город». 2004. Холст, масло.

100×100 см.

Работа из серии «Дороги. Протасов Яр». 2004. Холст, масло. 60×96 см.

Варианты с черным. 2003. Холст, масло.

50×70 см.

Работа №1 из серии «Протасов Яр». 2003. Холст, масло. 97×141 см.

260

Работа №5 из цикла «Варианты с черным». 2003. Холст, масло. 100×100 см.

Работа №4 из серии «Дороги». 2003. Холст, масло. 100×100 см.

Работа №1 из серии «Варианты с черным». 2003. Холст, масло. 92,5×97 см. Авторская рама.

Лыбидь. 2004. Холст, масло. 150×200 см.

Работа №1 из серии «Лыбидь». 2004. Холст, масло. 150×200 см.

Работа №2 из серии «Лыбидь». 2004. Холст, масло. 150×200 см.

Работа из серии «Лыбидь». 2004. Холст, масло. 70×200 см.

Работа №4 из серии «Лыбидь». 2004. Холст, масло. 70×200 см.

Работа №2 из серии «Протасов Яр». 2005. Холст, масло. 80×60 см.

261

Каталог

Женский образ. 2001. Холст, масло. 167×117 см.

262

Работа №2 из серии «Дороги». 2001. Холст, масло. 68×166 см.

Работа №2 из цикла «Дороги. Визиты в Соколовку».

2002. Холст, масло. 51×197 см.

Работа №1 из цикла «Дороги. Визиты в Соколовку».

2002. Холст, масло. 49×200 см.

Работа №3 из цикла «Дороги. Визиты в Соколовку».

2002. Холст, масло. 51×197 см.

Работа №8 из серии «Варианты с черным». 2002. Холст, масло. 50×198 см.

Два белых дома. 2004. Холст, масло. 35×35 см.

263

Каталог

Работа №10 из серии «Варианты с черным».

2002. Холст, масло. 102×202 см.

Работа №5 из серии «Варианты с черным». 2002. Холст, масло. 63×197,5 см. Авторская рама.

Работа №2 из серии «Варианты с черным». 2002. Холст, масло. 50×190 см.

Работа №4 из серии «Варианты с черным». 2002. Холст, масло. 50×200 см.

Работа №7 из цикла «Варианты с черным». 2002. Холст, масло. 50×199 см.

Работа №9 из серии «Варианты с черным». 2002. Холст, масло. 50×200 см.

Работа №1 из серии «Варианты с черным». 2002. Холст, масло. 50×190 см.

Работа №3 из серии «Варианты с черным». 2002. Холст, масло. 51×195 см.

Работа из серии «Варианты с черным». 2002. Холст, масло. 50×190 см.

264

Работа из серии «Окно». 2004. Доска, масло.

91×71 см.

Портрет Жени Шудры. 2004. Холст, масло.

167×141 см. Авторская рама.

Работа №2 из серии «Окно и занавеска».

2004. Доска, масло. 85×55 см.

Работа №3 из серии «Балконная дверь». 2005. Холст, масло. 150×130 см.

Работа №2 из серии «Балконная дверь». 2005. Холст, масло. 150×130 см.

265

Каталог

Работа №1 из серии «Балконная дверь». 2005. Холст, масло. 150×130 см.

Работа с предметом. Сидящая женщина.

2006-2007. Авторская техника. 150×100 см.

266

Работа №3. 2007-2008. Авторская техника.

155×132 см.

Работа с женщиной №1. 2007. Смешанная техника.

109×93 см.

Работа №4. 2007-2008. Авторская техника.

155×132 см.

Женщина у окна. 2006. Авторская техника.

38×59 см.

Болгария. Море. 2006. Авторская техника.

51,5×75 см.

Работа №2. 2008-2009 гг. Авторская техника.

170×115 см.

267

Каталог

Женский образ. 2008. Авторская техника.

190×120 см.

Работа №2 из серии «Кот». 2007. Холст, масло.

61×110 см. Авторская рама.

Работа №1 из серии «Памяти Ираклия Парджиани».

2006. Авторская техника. 110×200 см.

Работа №1. Адам и Ева. 2008. Дерево, масло, эмаль. 160×50 см.

Работа №2. Адам и Ева. 2008. Дерево, масло, эмаль. 160×50 см.

Работа №3 из серии «Памяти Ираклия Парджиани».

2006. Авторская техника. 110×200 см.

268

Женщина у окна. 2006. Авторская техника. 38×59 см.

Лежащая. Работа №2 из серии Обнаженная.

2006. Холст, масло. 110×220 см.

Работа №1 из серии «Женщина на черном диване».

2009. Авторская техника. 85×210 см.

Работа №3 из серии «Женщина на черном диване».

2009 - 2010. Авторская техника. 85×210 см.

Женщина на берегу моря. 2006. Авторская техника. 79×100 см.

269

Каталог

Двое. 2012. Авторская техника. 40×90 см.

Работа №1 из цикла «Город». Сумы, ул. Харьковская.

2011. Авторская техника. 60×180 см.

Работа №1 из серии «Дом». Памяти Ромки. 2009. Авторская техника. 78×176,5 см.

Варвара. 2010. Бумага, смешанная техника.

93×55 + 34×55 + 93×55 см.

Остров. 2007. Авторская техника. 33×198 см.

270

Урсула. 2008. Масло, картон. 104×86 см.

Анна. 2007-2008. Авторская техника.

155×132 см.

Работа №1 из серии «Путешествие в Гурзуф. Май». 2010. Аавторская техника.

100×80 см.

Работа из цикла «Гурзуф». 2011. Авторская техника. 100×80 см.

Работа из цикла «Гурзуф». 2011. Авторская техника. 100×80 см.

Работа №2 из серии «Путешествие в Гурзуф. Май». 2010. Аавторская техника. 100×80 см.

Работа из цикла «Гурзуф». 2011. Авторская техника. 60×200 см.

Работа №1 из цикла «Гурзуф». 2010. Авторская техника. 100×160 см.

Работа из цикла «Гурзуф». 2011. Авторская техника. 60×200 см.

Работа из цикла «Гурзуф». 2010. Авторская техника. 100×160 см.

271

Каталог

Рождество. 2010. Холст, масло. 100×70 см.

272

Привет из Крыма. 2007. Авторская техника. 30,5×42,5 см.

Привет из Крыма. 2007. Бумага. Авторская техника. 67×76 см.

Привет из Крыма. 2007. Авторская техника. 52×43,5 см.

Хорватия. Работа №4. 2008. Холст, масло. 35×29 см. Авторская рама.

Три рыбки на доске. Польша. 2007. Дерево, авторская техника. 25,5×37 см.

273

Каталог

Работа №1 из серии «К вопросу о непальских тханках». 2009. Авторская техника. 100×78 см.

Работа №10 из серии «К вопросу о непальских тханках». 2009. Авторская техника. 99×74,5 см.

Работа №2 из серии «К вопросу о непальских тханках». 2009. Авторская техника. 103×100 см.

Тханка №2 за 2009 г. из серии «К вопросу о непальских тханках». 2009. Бумага, смешанная техника. 74×50 см.

Работа №5 из серии «К вопросу о непальских тханках». 2009. Бумага, смешанная техника.

99×82 см.

Работа из серии «К вопросу о непальских тханках». 2009. Бумага, смешанная техника.

99×82 см.

274

Работа №13 из серии «К вопросу о непальских тханках». 2009. Авторская техника. 99×74,5 см.

Тханка №1 за 2009 г. из серии «К вопросу о непальских тханках». 2009. Бумага, смешанная техника. 74×50 см.

Работа из серии «К вопросу о непальских тханках». 2009. Бумага, смешанная техника.

99×82 см.

Работа №1 из серии «К вопросу о непальских тханках». 2009. Бумага, смешанная техника.

99×82 см.

Работа №3 из серии «К вопросу о непальских тханках». 2009. Бумага, смешанная техника.

99×78 см.

Работа №2 из серии «К вопросу о непальских тханках». 2009. Бумага, смешанная техника.

99×82 см.

Работа №16 из серии «К вопросу о непальских тханках». 2009-2010. Бумага, смешанная техника.

99×81 см.

Турчанка. 2011. Авторская техника. 100×81 см.

Работа №15 из цикла «К вопросу о непальских тханках». 2010. Авторская техника. 100×81 см.

Работа №1 из серии «К вопросу о непальских тханках». 2011. Бумага, смешанная техника.

105×75 см.

Тханка №2 из серии «К вопросу о непальских тханках». Памяти Гнилицкого. 2010. Бумага, смешанная техника. 78×56 см.

Тханка №1 из серии «К вопросу о непальских тханках». 2010. Бумага, смешанная техника.

78×56 см.

275

Каталог

Работа №2 из цикла «Двенадцать работ». 2012. Авторская техника. 75×55 см.

Работа №1 из цикла «Двенадцать работ». 2011. Авторская техника. 75×55 см.

Работа №2 из цикла «Двенадцать работ». 2011. Авторская техника. 75×55 см.

Работа №3 из цикла «Двенадцать работ». 2011. Авторская техника. 75×55 см.

Работа №1 из цикла «Двенадцать работ». 2012. Авторская техника. 75×55 см.

Работа из цикла «Двенадцать работ». 2012. Авторская техника. 75×55 см.

Работа из цикла «Двенадцать работ». 2011. Авторская техника. 75×55 см.

Работа из цикла «Двенадцать работ». 2011. Авторская техника. 75×55 см.

Работа №4 из цикла «Двенадцать работ». 2012. Авторская техника. 75×55 см.

276

Работа №12 из цикла «Двенадцать работ». 2011. Авторская техника. 75×55 см.

Работа из цикла «Двенадцать работ». 2011. Авторская техника. 75×55 см.

Работа №1 из цикла «Работа с Библейскими текстами». 2012. Авторская техника. 75×55 см.

Работа №2 из цикла «Работа с Библейскими текстами». 2012. Авторская техника. 75×55 см.

Работа из цикла «Работа с Библейскими текстами». 2011. Бумага, смешанная техника.

99×78 см.

Гурзуф – Киев. 2010. Авторская техника.

73×54 см.

277

Каталог

Работа №1 из цикла «Двенадцать работ». 2011. Авторская техника. 75×55 см.

Работа №1 из цикла «Работа с Библейскими текстами». 2011-2012. Бумага, смешанная техника.

99×78 см.

Работа №1. Образ. 2009. Авторская техника.

77×54 см.

Стелла. 2012. Авторская техника. 103×82 см.

Работа №1 из цикла «Осень». 2011. Авторская техника. 110×80 см.

Работа из цикла «Двенадцать работ». 2011. Авторская техника. 75×55 см.

Работа из серии «Путешествие в Гурзуф. Май».

2010. Дерево, авторская техника. 30×20 см.

Mаршрут Тибет. 2012. Холст, масло.

147×87 см.

Место Могрица. Листья. 2012. Авторская техника. 90×47 см.

Работа №3 из серии «К вопросу о непальских тханках». 2009. Авторская техника. 103×91 см.

Без названия. 2008. Оргстекло, авторская техника. 100×85 см.

Могрица – Груновка. 2010. Авторская техника. 160×80 см.

278

Спас. 2011-2012. Дерево, авторская техника.

55×56 см.

Знаки. 2013. Авторская техника. 100×80 см. Работа №1 из цикла «Работа с Библейкими текстами». 2012-2013. Авторская техника.

200×130 см. Авторская рама.

Арарат 5137. 2010-2011. Авторская техника.

115×177 см. Авторская рама.

Киевские холмы. 2012. Авторская техника.

61,7×181,5 см. Авторская рама.

Место Могрица. Груновка. Мирополье. Ко Дню рождения Николая Шудры.

2010. Авторская техника. 120×470 см.

Маршрут по Тибету, место Покхара. 2012. Авторская техника. 113×152,5 см.

Место Могрица. Груновка. Мирополье. 2010. Авторская техника. 110×320 см.

279

Каталог

Работа №2 из цикла «Одиннадцать лет». 2011. Авторская техника.

185×80 см.

Работа №1 из цикла «Одиннадцать лет». 2011. Авторская техника.

185×80 см.

Работа №3 из цикла «Одиннадцать лет» 2011. Авторская техника.

185×80 см.

Работа №4 из цикла «Одиннадцать лет». 2012. Авторская техника.

185×80 см.

Работа №1 из цикла «15 дней» 2011. Авторская техника. 57,5×165 см.

Работа №2 из цикла «15 дней» 2011. Авторская техника. 57,5×165 см.

Одиннадцать лет – 15 дней. 2011. Авторская техника. 165×198 см.

Работа №3 из цикла «15 дней» 2011. Авторская техника. 57,5×165 см.

280

Работа №4 из цикла «Дороги. Направление Северо-Восток».

2013. Авторская техника. 58,5×182,5 см.

Работа №1 из цикла «Дороги. Направление Северо-Восток».

2013. Авторская техника. 73×173 см.

Работа №5 из цикла «Дороги. Направление Северо-Восток».

2013. Авторская техника. 67×226 см. Работа №2 из цикла «Дороги. Направление Северо-Восток».

2013. Авторская техника. 73×173 см.

Работа №3 из цикла «Дороги. Направление Северо-Восток».

2013. Авторская техника. 58,5×182,5 см.

Работа из цикла «Дороги. Направление Северо-Восток».

2013. Авторская техника, холст, масло. 71×181 см.

Работа №8 из цикла «Дороги. Направление Северо-Восток».

2013. Авторская техника. 73×316 см.

Работа №9 из цикла «Дороги. Направление Северо-Восток».

2013. Авторская техника. 73×316 см.

Работа №6 из цикла «Дороги. Направление Северо-Восток».

2013. Авторская техника. 73×316 см.

Работа №7 из цикла «Дороги. Направление Северо-Восток».

2013. Авторская техника. 73×316 см.

Плакат к выставке «Дороги. Направление Северо-Восток». 2013. Авторская техника.

84,5×52 см.

281

Каталог

Образ с тремя рыбами. 2013. Авторская техника.

44×55 см.

Голубь. Птички. 2013. Дерево, авторская техника.

29×40 см. Рельеф к парадному входу. 2012. Авторская техника. 320×42×1 см. D61 см.

Город Киев. Ноябрь-декабрь. 2013. Дерево, авторская техника. 28 х132 см.

Город Киев. Ноябрь-декабрь. 2013. Авторская техника, деревянный рельеф. 87,5×233,5 см.

282

Варвара. 2013. Дерево, авторская техника.

157×64 см.

Могрица – Мирополье. Работа №1. 2013. Дерево, авторская техника. 35×220 см.

Могрица – Мирополье. Работа №2. 2013. Дерево, авторская техника. 24×220 см.

Могрица – Мирополье. Работа №3. 2013. Дерево, авторская техника. 30×200 см.

Рыбки. Работа №1. 17 октября. 10 лет. 2013. Дерево, авторская техника. 33×71 см.

Рыбки. Работа №2. 17 октября. 10 лет. 2013. Дерево, авторская техника. 33×71 см.

Могрица – Мирополье. Работа №4. 2013. Дерево, авторская техника. 43×80 см.

Могрица – Мирополье. Работа №5. 2013. Дерево, авторская техника. 30×60 см.

283

Каталог

Содержание Дороги Направление Северо-Восток Визиты в Соколовку Варианты с черным Дороги Протасов Яр Лыбидь

4 6 26 30 44 60 70

Окна

76

Образы Одиннадцать лет – 15 дней Двенадцать работ Гурзуф Тханки Образы

88 100 108 120 130 147

Appendix

190

Каталог

225

Александр Животков. Холст, дерево, картон. Работа с материалами. 1984-2014: Альбом К.: Stedley Art Foundation, 2014. – 288 с. Редактор-составитель: Евгения Шудра Дизайн, макет, верстка, сканирование, цветокоррекция, prepress: А. Blond Редактор: Константин Донин Благодарим за помощь в подготовке альбома: Олесю Авраменко, Михаила Андреева, Марию Быкову, Викторию Верес, Александра Дубовика, Дмитрия Корсуня, Ольгу Петрову, Яну Ревину, Евгения Семенова, Олега Сидора-Гибелинду, Тиберия Сильваши, Инну Федотову, Виктора Хоменко, Сергея Шведенко, Сергея Шудру. Подписано в печать 31.03.2014 г. Печать офсетная. Усл. печ. листов 22,32. Тираж 1000 экземпляров. Формат 64х52/8. Бумага мелованная Заказ № 42 Напечатано Фамильной типографией HUSS ул. Шахтерская, 5, г. Киев, 04074. Свидетельство субъекта издательского дела ДК № 3165 от 14.04.08 г., тел.: +380 (44) 587 98 53 www.huss.com.ua E-mail: info@huss.com.ua Stedley Art Foundation благодарит за помощь в издании альбома: Стеллу Беньяминову Оксану и Михаила Кавицких Олега Красносельского Сергея и Евгению Шудр © Stedley Art Foundation, 2014

285

286