Заповедник Сказок 2016, том 6, часть 1 by Zapovednik zapovednik

Художник Юлия Сдобнова

Художник Сергей Логинов

Заповедник Сказок 2016

Избранное

Вспомнить всё! вместо предисловия

или-были. Так начинаются почтенные сказки, выдержавшие проверку временем. Всякий читатель это знает. За века каждое слово в них отточено, звучит весомо, чинно и толково. А с новыми сказками — беда просто! Никогда не ведаешь, чего от них ждать — и начинаются с бухты-барахты, и закончиться могут не пойми как: ни тебе пира на весь мир, ни медового пива на усах. Вот как эта, например…

2 Сказка. На самом её краю стоит бездействующее лицо. Оно погружено в раздумья о превратностях судьбы и собственном предназначении. Проходит минута, другая, третья. Вот уже целых четыре минуты истекло. Бежит время! Надо как-то определяться. Кто ты? Откуда? Куда идёшь? Нужен какой-то знак, какая-то зацепка. Сверху палит большое круглое солнце. Рядом на небе два ленивых кучерявых облачка. Миллион зелёных былинок старательно тянет листики навстречу солнечным лучам. В густых травяных зарослях вразнобой стрекочут сто тридцать шесть кузнечиков. Со стороны леса освежающе пахнет хвоей, со стороны луга — пьянящий дух резеды, ромашек, чертополоха… Зацепиться не за что. Вдруг на тропинку прыг кто-то круглый и румяный: катится, пыхтит, торопится через луг к лесу. Бездействующее лицо встрепенулось:

Валентин Лебедев

Вспомнить всё!

Художник Владимир Поворозник

— Привет! Ты кто? Круглый и румяный на ходу шмыгнул своим сплющенным об дорогу курносием: — Ясно кто! Я — Колобок. Нахально так ответил и скрылся за поворотом, бормоча чтото про сусеки, бабушку, зайца и медведя. Ни тебе «здрасьте», ни тебе «до свиданья»! — Эй, круглый! Погоди, поговорить надо… — крикнуло ему вслед бездействующее лицо.

Заповедник Сказок 2016

Избранное

— …а от тебя, Каляка-Маляка, и подавно уйду! — послышалось на прощанье из молодого ельника. — А вот и зацепка! — обрадовалось бездействующее лицо и начало действовать.

3 — Ишь ты, важный какой! Не иначе как всё на свете знает. Спрошу у него! — подумала Каляка-Маляка и со всех ног бросилась догонять ценный источник информации. За поворотом с разгона врезалась во что-то мягкое и пушистое. Выпутавшись из рыжей шерсти, подняла глаза и увидела Лису: — Здесь только что был Колобок! Круглый такой, румяный. Куда он подевался? — Тебя не касается! — ответила рыжая, нервно смахнув хвостом с тропинки подозрительные хлебные крошки. — Ошибаешься! Очень даже касается! — обиделась Каляка-Маляка и побежала дальше. — Беги, беги, проныра! Догонишь Колобка — привет ему от меня! Ох и ехидный же персонаж эта Лиса!

4 Прыг да скок, прыг да скок. Легко по тропинке скакать. Слева в сосновом бору дятел стучит, справа в дубовой роще кукушка чью-то жизнь отмеряет. Бежит Каляка-Маляка. Вдоль тенистого овражка, мимо кроличьей норы, через ромашковую поляну. Где через ручеёк переступит, где пенёк перепрыгнет, где муравейник стороной обойдёт. Бежит, торопится, да попутно всё примечает. Старая кроличья нора глубиной в двадцать локтей. В муравьиной куче девять тысяч семьсот одиннадцать муравьиных душ. На поляне четыре с половиной тысячи ромашек. Вдруг прямо под ноги — бух! — волшебный клубок. — Стой, шальной! Куда путь держишь? — Моё дело маленькое — куда послали, туда и качусь. — И кто ж тебя послал? Куда? — Да вот, одному царевичу к заветному кладу путь-дорогу показываю… — А и где ж твой царевич? — Отстал, бедолага. Изнеженные нынче царевичи. Сидит вон в дырявых сапогах на краю болота, лягушкам на бродячую судьбу с мозолями жалуется. Битый час уж…

Валентин Лебедев

Вспомнить всё!

— Ну, и ты остановись, отдохни. — Да можно, пожалуй.

5 Сели рядком, заговорили про жизнь. — Вот ты, клубок, небось, много по белу свету хаживал? — Да уж, немало — все бока истёр, катаючись. — Много повидал? — Да уж довелось. — А я-то думаю, кто это тут тропинку протоптал… — Хм, кабы только одну… — И не надоело тебе? — Да, пожалуй, что и надоело. — А хочешь, я с тобой побегу? Вместе как-никак веселей. — Благодарствую. Спору нет — вдвоём веселей. Но… — Что но? — Видишь ли, если ты попалась мне навстречу, значит, нам с тобой не по пути. — Это ерунда! Я и повернуть могу. — А смысл? — Ну так его-то я как раз и ищу! Можешь мне сказать, в чём смысл жизни отдельно взятого индивидуума? Помолчал клубок в раздумье, а потом и говорит: — Мой смысл — изловчиться да в игольное ушко попасть. А про твой мне неведомо. На это тебе никто ответа не даст. А если даст — не верь. Сама думай. — Выходит, у каждого свой смысл? — А как же иначе? Неужто у меня и у захромавшего Ивана в жизни один смысл? — Но вам же вдвоём по пути! — Так-то оно так. Да одному из нас — путь вести, а другому — подвиги совершать. Улавливаешь разницу? — А что важнее? — А сама как думаешь? — Я об этом ещё не думала. Я в дороге буду размышлять. Прощай, путеводный клубок. — Прощай, смешная Каляка-Маляка. Удачи тебе!

6 Зашагала Каляка-Маляка по тропинке дальше, а сама думу думает: клубок супротив богатыря, разумеется, мелочь пузатая. Но ведь и царевич без клубка — хоть сто пар железных сапог

Заповедник Сказок 2016

Избранное

истопчи — ни в жизнь не доберётся к нужной цели. Кто же после этого важней? Мимо болота с пиявками проходя, помахала царевичу рукой, машинально сосчитала золочёные колышки на его кафтане, сонных лягушек в тине, стрекоз в камышах. Что за странная привычка?

7 Долго ли, коротко ли шла, вышла на развилку. На перепутье лежит большой дорожный камень. Соскоблила Каляка-Маляка с него вековой мох, а там слова: «Налево пойдёшь — совесть потеряешь. Направо пойдёшь — потеряешь покой. Прямо пойдёшь — потеряешь память. Назад повернёшь — потеряешь надежду». И так прикинула, и сяк. Ни один из путей не хорош, ни один не понравился. Просто засада какая-то! Но делать нечего — знать, кончились торные пути. Хватит чужие тропки топтать — пора свой, собственный путь прокладывать. И зашагала упрямая Каляка-Маляка по бездорожью, по оврагам, косогорам и буеракам.

8 Пробирается сквозь валежник, еле ноги тащит. Набродилась за день, умаялась. И то правда: где только ни была, чего только ни повидала. Вдруг глядит — терем расписной. Присмотрелась, на воротах слово чудное — АДМИНИСТРАЦИЯ. Чудное-то чудное, да как будто и смутно знакомое… «Дело к ночи. Попрошусь-ка я на постой — авось не прогонят», — подумала Каляка-Маляка и поднялась на крыльцо. Навстречу седой старикан в длинной рубахе с амбарной книгой за поясом.

Валентин Лебедев

Вспомнить всё!

— Наконец-то! Сыскалась, пропажа. Ну, говори, докладывай! Провела инвентаризацию в Заповеднике Сказок? Всех сосчитала? Тут-то она и вспомнила, кто она, откуда, и за чем её дед с утра посылал.

Заповедник Сказок 2016

Избранное

— Сосчитала, — говорит Каляка-Маляка. — А ещё своим путём прошла! — Новый путь — это правильно, это хорошо, — похвалил дед.

9 Катился путеводный клубок мимо большого дорожного камня, увидел свежую надпись: «А кто своим путём пойдёт — тот большой молодец!» Долго стоял, размышлял. Лиса бежала, тоже надпись приметила. Обнюхала и фыркнула: «Угу, угу! Один тоже так думал…» Ох и ехидный же персонаж эта Лиса!

Художник Владимир Поворозник

Валентин Лебедев

Вспомнить всё!

Заповедник Сказок 2016

Избранное

Про Ведьму cказка для детей изрядного возраста

Заклинание

ил да был в одной деревне кузнец. Так себе кузнец — одно название. Он умел ковать только подковы, да такие кривенькие и страшненькие, что лошади, едва завидев их в руках конюха, закатывали глаза, рвали поводья и убегали в лес, жить с волками короткой насыщенной жизнью. Было бы лошадям совсем плохо, если бы в это же время в той же деревне не жило да было ещё два других кузнеца. Немногим лучше первого, но чуть поздоровее и в плечах поширше. И веяло от них какой-то уверенностью. И иногда ещё картошкой и гречневой кашей веяло. И варёной репой. В общем, не хотелось от таких кузнецов в лес убегать. Можно было даже на кривые подковы глаза закрыть. Чёрт с ними, с подковами-то, не в них наше лошадиное счастье. И вот однажды пришли два хороших кузнеца к первому плохому. В гости. Посидели душевно, попили чаю с баранками и говорят: деревня у нас-де небольшая, подков на всех троих тут не напасёшься, у нас и лошадей-то столько нет, особенно учитывая тех, что ты спугнул, поэтому кое-кому из нас придётся уйти… И сами тактично смотрят в сторону. Ждут чего-то. — Конечно, ребята, — отвечает он. — Я всё понимаю, давайте бросим жребий, и кому выпадет… — А мы уже бросили… — говорит ему один из его коллег, — …жребий. Так что ты собирайся потихоньку.

Максим Акульшин

Сказки про ведьму

Нищему собраться — только подпоясаться. Особенно если у него даже молот отобрали. В этот же вечер кузнец неожиданно для себя стал путешественником. Путешествовал он до тех пор, пока, не заблудился на Королевских Болотах. Это он их так про себя назвал, Королевскими, а на самом деле обычная такая европейская трясина. Да что там скрывать, да, такой вот человек был этот кузнец. Почти во всём мог увидеть что-то королевское. Замки, болота, мосты, площади, дороги — всё шло в ход. Даже завтрак из сыроежек. Так ему проще было жить. Наверное, он был романтиком. В те же времена по тем же болотам ходила-бродила ведьма. Она не то чтобы заблудилась, просто ей нравились болота. На болотах обычно тихо и никого нет, не считая лягушек и комаров, с которым худо-бедно можно сладить. В отличие от. В тот день у ведьмы с собой была книжка. Она готовилась к вступительным экзаменами — открывала страницы наугад и зубрила заклинания. Книжку она взяла в библиотеке в самый последний момент. Последнюю. Других книжек с заклинаниями в библиотеке больше не было — все разобрали. Сказки, учебники теоретической механики или, скажем, томик Пушкина — пожалуйста. Заклинаний — нет, извините. А что вы хотели? Сейчас каждый второй мнит себя ведьмой, принцессой или рыцарем — жуткий спрос на эти специальности, просто жуткий. Приходите позже. Радость от вырванного из-под носа конкурентов фолианта несколько омрачал тот факт, что все волшебные фразы в нём были написаны на немецком языке. Дремучем баварском диалекте. Немецкая была методичка. Трофейная. Для окопных ведьм времён первой мировой. Но выбирать уже не приходилось. Так что ходила ведьма по болотам да бормотала по-немецки то одно, то другое заклинание — каждое последующее путанее всех предыдущих. И вот теперь представьте себе её ужас, когда посреди болот она вдруг натыкается на грязного, заросшего и бездомного кузнеца. — Айне ланге шланге, шлэнгельт зишь ум айне ланге штанге! — выпалила она от испуга первое попавшееся заклинание на открытой странице. — Ах ты ж чёрт, — сказал кузнец и упал лицом в лужу. Он всегда так делал, когда смущался. Разглядев как следует спину кузнеца, ведьма успокоилась. Она потыкала его несколько раз метлой.

Заповедник Сказок 2016

Место для иллюстрации

Избранное

Максим Акульшин

Сказки про ведьму

— Вставай, чучело, а то в жука превращу. Майского. Кузнец встал. А кто бы посмел ослушаться? — Какого чёрта ты тут делаешь? — спросила ведьма. — Впрочем, нет, не отвечай, какая разница. Просто вали куда-нибудь, вот прямо сейчас. Давай-ка. Шнелля-шнелля. Топ-топ. Топ-топ. И прекрати пялиться. — Но я не знаю, куда идти, — промычал кузнец, поспешно отворачиваясь. — А я тебе подскажу, — сказала ведьма, — вот видишь вот эту вот тропинку, петляющую в самую гадкую трясину? Вот тебе туда. Ты главное, когда тонуть начнёшь, ничего не бойся, всё будет хорошо. Понял? — Ага, — сказал кузнец. — Ну, тогда пшёл. — Ага, — повторил кузнец. И пошёл. Но через полчаса вернулся. — Я, того-этого, — говорит, — хочу тебя отблагодарить. За то, что показала дорогу. Держи, — говорит, — сам сделал. И достаёт из кармана подкову. Такую страшную, что ведьма аж зажмурилась и чуть не потеряла сознание. — Вещь! — сказала она искренне. — Не думала даже, что из железки можно такое слепить. Шикарно. Будет чем теперь кошмары нагонять… Спасибо. Но ты всё же иди, иди. И кузнец снова ушёл. И снова вернулся. Потом ещё раз и ещё. Внезапно клюквы принёс, сыроежек. А потом и вовсе стал кругами ходить: ходит, шёпотом комаров отгоняет. Один раз даже фазана принёс. Живого, но перепуганного. — Держи, — говорит, — может, пригодится? На фазане ведьме стало понятно, что дело дрянь. С испугу очаровала она деревенского дурня самым что ни на есть всамделишным очаровывающим заклятьем, и теперь он от неё не отстанет, пока не помрёт. Ну, или пока не расколдуешь его обратно. А ты попробуй расколдуй, если даже приблизительно страницу не помнишь. Не говоря уж про текст. Что-то там про шланги. Так и зажили. Сперва ведьма ещё пыталась что-то исправить, но все попытки были тщетными, да и хоть пользы от растяпы было немного, но и вреда тоже вроде никакого — так, что-то вроде кота завелось. Ну, ходит кругами и ходит, иногда даже скрашивает ведьмино одиночество. Главное, в избу не пускать.

Заповедник Сказок 2016

Избранное

Конечно, было бы гораздо приятнее, если бы так к ней душой прикипел кто-нибудь не из-за трофейного волшебства, а понастоящему, просто так. И лучше бы, конечно, чтобы не кузнец, а рыцарь. Бородатый, в серебристых доспехах… «А может, и чёрт с ними, с доспехами, — думала ведьма. — Мой-то олух тоже ничего». — Я могла бы в него влюбиться, — говорила она и открывала дверь, чтобы посмотреть, как там её кузнец. — Если бы не что-то там… Была буря, дул ветер, но даже сквозь шум дождя доносилось знакомое сопение. — На месте, — говорила ведьма, залезая на печь и засыпая. — Эх. А потом пришла зима. Сопение сменилось покряхтыванием, покряхтывание сменилось кашлем. Казалось, будто где-то ломают дерево. Кашель сменился тишиной. Ведьма нашла кузнеца под елью рядом с домом и притащила домой. Он бредил и время от времени грыз разорванные морозом губы. Магия лечений была совсем не по её части, и пришлось перерыть всю библиотеку в поисках хоть чего-то, способного вернуть обратно жизнь. Ну, теоретически. — Какая ирония, — произнесла ведьма, натыкаясь на знакомый немецкий фолиант, так и не вернувшийся в своё время в библиотеку. Как в старые добрые времена, она открыла книгу наугад, и глаза её вдруг споткнулись о знакомые буквы: «Айне ланге шланге…» — утверждало знакомое заклятье. «Эффективное средство изгнания солдатских блох и вшей», — гласил комментарий. — Почему именно солдатских? — испуганно прошептала ведьма. — На офицеров что, не действует?

Бабушка У ведьмы было много друзей. В основном, правда, какие-то упыри. Просто в силу специфики её профессии. Поэтому часто она предпочитала проводить время не с ними, а в одиночестве. Одиночество иногда разбавляла бабушка. Бабушка была приличным человеком, и её даже было не обидно время от времени навещать. Напечёт так ведьма кексов, наденет яркую красную шапочку и короткое платье и пойдёт самой тёмной дорогой.

Максим Акульшин

Сказки про ведьму

Место для иллюстрации

Заповедник Сказок 2016

Избранное

— Встретить бы волка, — мечтала она, переступая через разорванную покрышку. — Вот настоящего такого, белого, северного. С клычками и мягкой чистой шёрсткой, как у собак из рекламы корма. Но волк всё не встречался. Один раз только выскочила на дорогу какая-то лишайная псина. — Ррррыр! — сказала она, капая слюной в лужу. — Уиии, — сказала ведьма, стаскивая рюкзак с пирожками. — Рыррррыр! — рассердилось чудовище, унюхав в пирожках капусту. — Не бойся, я спасу тебя! — сказал кто-то приятным басом. Ведьма с собакой прищурились, пытаясь разглядеть героя. И тут последний луч заходящего солнца пронзил тучи и упал на доспех. Рыцарь стоял у лужи, гордо опустив забрало с маленькими золотыми черепами по бокам. Из-под шлема торчала каштановая борода. От всей его фигуры веяло доблестью, лёгкой развязной красотой, а также одеколоном с богатыми древесными нотками. — Спасибо, — сказала ведьма, малость оробев, и попыталась пояснить, что на самом деле ей ничего не угрожает, что она — опытная ведьма и не лаптем щи хлебает, но она рада встретить наконец хоть кого-то, с кем можно провести остаток жизни и на чей стакан воды она может рассчитывать. «Господи, это даже лучше волка!» — радостно подумала она прямо посреди монолога. — Спасайся! — крикнул рыцарь и ударил ведьму палкой по голове. — Не поняла, — сказала ведьма, пропуская ещё два удара. — Беги, беги же! — визжал рыцарь. — Я задержу её. Собака перестала рычать и села. Но следовать совету не спешила. Ей нравился рыцарь. Она вопросительно посмотрела на ведьму. — Ну, нет! — ужаснулась та. — Ты что это о себе думаешь? И как же? Это ж человек. А вегетарианство? Мясо мясу мясо. Мы не мо… Ах! Ой! Ах так! Ах вот как. Ну тогда получай! Собака одобрительно облизнулась. Тем вечером бабушка заметила, что ведьма была особенно рассеянна. Она хотела было расспросить внучку о причинах, но её внимание постоянно отвлекал новый цветочный горшок с маленьким золотыми черепами по бокам. Подарок. Похлеще, пожалуй, пирожков с капустой. «Наша ведьма-то совсем взрослая стала, — думала бабушка, — заботливая. А вкус… вкус придёт со временем-то.

Максим Акульшин

Сказки про ведьму

Наверное. Господи, куда ж спрятать это убожество, только бы дед не заметил…» Неподалёку кто-то выл долгим, сытым воем.

Исполнение желаний Как-то раз ведьма захотела стать иллюстратором. Она лежала и думала, что, вот, скажем, есть талантливые пианисты, гениальные физики (про физиков было думать почему-то не очень приятно, но они есть, и никуда от этого не деться) или даже просто сантехники от бога, и лишь она одна — бесталанная жирная тварь. Внезапно (в любой мало-мальски приличной сказке должно быть слово «внезапно») под кроватью что-то зашуршало. Ведьма разгребла фантики из-под шоколадных конфет, отложила планшет с интернетами в сторону и перегнулась через край — посмотреть, что там творится и какого вообще чёрта. А там творился почему-то Кот-в-сапогах. Он ловил блох у себя на спине, клацая зубами и причавкивая. Заметив, что его заметили, Кот выскочил на середину комнаты, слегка прихрамывая. — Натирают, сволочи, — пояснил он изумлённой ведьме. — На пятке. Пластыря нет? Ведьма потрясла головой, пытаясь стряхнуть иллюзию и образы кошачьих пяток. — Ты кто? — спросила она. — Я — джинн, — сказал Кот. — Почеши за ушком, загадай желание и всё такое. — Он ещё раз посмотрел на ведьму и тяжело вздохнул. — Что?! Нас всегда неправильно представляли. Лампы, газообразные мужики в повязках — нет предела человеческой фантазии, сама знаешь. Не соврёшь — сказку не расскажешь. Кот стащил сапоги и запрыгнул на кровать. — Господи, наконец-то, какое счастье, — мурлыкнул он, сворачиваясь клубочком в ведьминых ногах. И тут же заснул. А Ведьма поглаживала его, почёсывала за ушком и думала, что с шоколадом пора завязывать. Особенно опасны конфеты с красными фантиками. Кто знает, что в них туда напихали, даром что вкус странный. Под утро Кот ушёл. Встал, морщась, нацепил сапоги и был таков. — А желание-то какое? — спросил он обернувшись. — Чего тебе хочется?

Заповедник Сказок 2016

Место для иллюстрации

Избранное

Максим Акульшин

Сказки про ведьму

— Рисовать, — сказала ведьма, решив, что может быть откровенна с собственными глюками. — Не как в институте, а взаправду. Хочу быть талантливым художником. — Ну ладно, — Кот пожал плечами, исчезая. — И ножки! Хочу стройные ножки! — крикнула она вдогонку, но было поздно. Как только Кот ушёл, села ведьма проверять, действует ли волшебство. И вот те на те — действует. За что ведьма ни возьмётся — карандаш, фломастер, акварель или даже ручку шариковую — всё получается хорошо. Кровью даже пробовала писать. На обоях. Большего идиотизма было не придумать. Но тоже ничего так вышло, живописненько. Стало с тех пор ведьме шедевр написать — что кекс испечь. Но всё равно сама рисовала она редко. Либо когда в институте заставляли, либо когда совсем делать было нечего. Зато не реже раза в месяц наведывалась в Третьяковскую галерею. Ночью. Поправлять работы старых мастеров. Больно много у них в картинах ошибок и помарок было. Раздражает. И каждый раз перед сном заглядывала с надеждой под кровать, не видать ли там джинна. — Стройные ножки… — бормотала она, засыпая, и горестно качала головой.

Законы композиции По пятницам ведьма ходила на курсы композиции. Композиция — это что-то сродни уборки в доме, после которой смотришь на картину и видишь, что все вещи в ней лежат на своих местах. А не как, к примеру, в доме у тех, кому вместо занятий по композиции в детстве преподавали математику, когда гантели нужно искать в холодильнике. На курсах заставляли рисовать буквы. Каждый выбирал себе одну букву и рисовал её во множестве в разных местах под разными углами, а потом штриховал: полосочками, клеточками, горошком, и можно было даже просто раскрашивать маркером. Когда разные места от избытка букв заканчивались, нужно было найти следующий лист бумаги и начать дело заново. Жизнь за раскрашиванием проходила быстро, незаметно и с большой пользой. Ведьме на курсах досталась буква «е». Она была похожа на отражение девятки и радовала глаз. Особенно первые тричетыре занятия. На пятом занятии ведьма взяла ватман и вместо

Заповедник Сказок 2016

Избранное

одной буквы написала штук сто разных, не входящих ни в один знакомый современному искусству алфавит. Когда работа была закончена, оказалось, что на ватмане описана схема устройства мира, таким, каким он должен был быть: с бессмертием, о котором можно было не задумываться; с котятами, которых можно было жамкать; с ленивчиками, пандами и единорожками. И даже для олуш нашлось там место. Редко кто может найти такие слова, чтобы всё это уместилось. Но ведьма нашла. Оставалось только один раз вслух прочитать тот ватман, чтобы привести нашу вселенную в порядок. Но тут подошёл преподаватель. Он тупо посмотрел на схему, поковырял немного пальцем в носу, а потом решительным росчерком написал поверх всего букву «цэ» и ещё несколько загогулинок, похожих на головастиков. Потом вытер руки о штаны и пошёл дальше, проверять работы других учеников. С тех пор волшебство в мире исчезло, и всё идёт дальше наперекосяк.

Странное 22

Здесь было принято любить странные вещи. Одни любили борщ с пампушками, другие — морковное варенье, а большинство просто любило деньги. Ведьма любила фантики и камни. Особенно камни. Цитрин там какой-нибудь, аметист, родолит, хризолит, берилл… может, даже топаз. Нормальному человеку эти названия ничего не должны говорить. Совершенно бесполезные вещи. Она искала камни в лесу и иногда даже выменивала у местных крестьян. Если не могла отобрать. Со временем она научилась превращать в камни мелких насекомых. Она пыталась проделать то же самое и с крупными насекомыми. И даже с людьми. Но ей это никак не удавалось. Камни лежали у неё в коробочке. У каждого было своё название и своя история. Название каждого камня мог узнать любой, а историю — никто. По крайней мере, целиком. Однажды Ведьма нашла в песчаном карьере камень, у которого не было даже названия. Днём он был тёмно-зелёного цвета, полупрозрачный, с плавающими внутри огненными иголками, а ночью приобретал более мягкий и тёплый оттенок и как бы запотевал изнутри. И тогда начинало казаться, будто он светится невидимым человеческому глазу светом.

Максим Акульшин

Сказки про ведьму

Она смотрела на него три дня подряд, а потом упаковала в узелок и пошла в город к Королевскому Геологу. Геолог взял камень, постучал по нему молоточком, поковырял немного в носу и, вытерев руки о шёлковые штаны, сказал, что это актинолит. Отстой, сказал он. Ничего особенного, сказал он. Можешь выбрасывать, сказал он. Найдёшь изумруд — приходи. Ведьма взяла актинолит обратно, завязала в узелок и вернулась домой. Ей не понравилось слово «отстой». Да и сам Королевский Геолог тоже. Она положила камень в коробочку, а когда стемнело, ушла куда-то гулять. И вернулась только тогда, когда геологический факультет Королевской Академии полностью догорел.

*** Ведьме время от времени хотелось странного. Однажды ей захотелось попробовать кофе. Она зашла в кафетерий и попробовала. Сперва капучино, потом латте, а потом мокко с эспрессо. Она думала, что это будет забавно, и обязательно произойдёт чтонибудь странное, и ей больше не будет хотеться спать, а может даже — есть, пить и решать алгебраические уравнения. С последним желанием, впрочем, она могла справиться и так, без вмешательства странных внешних факторов. Но ничего не произошло. Ведьма походила кругами вокруг дома, пару раз вздохнула, посмотрела на небо в то место, где, по её представлениям, должна была быть луна, и пошла домой спать. Дома было темно. У неё дома часто бывало темно по ночам. Когда дома темно, ведьма ориентируется в нём по кошачьим глазам, светящимся из угла. Но в ту ночь кошка спала и тихонько сопела сквозь сон. Глаза её были закрыты. А ориентироваться по кошачьему храпу не хотелось. Ведьма включила лампу. Из лампы полился приятный свет. Он залил стол, потом по стал капать на пол и, в конце концов, заполнил всю комнату так, что стал выливаться из окна и стекать на улицу. Ведьма ходила по пояс в разлившемся свету, делала бумажные кораблики и пускала их из окна по яркому ручью, который тёк в тёмный город.

Заповедник Сказок 2016

Избранное

Марина Аницкая

Хэллоуин каждый день

cказка для детей изрядного возраста

зкая улочка, разноцветные аляповатые вывески — лавка амулетов, зоомагазин, интернет-кафе, автоматическая прачечная. И среди них одна — с ухмыляющейся тыквой и надписью «Хэллоуин каждый день!» Если зайти внутрь, то можно обнаружить платья с кринолинами, похожие на занавески плащи супергероев, пластиковые короны «мэйд ин чайна», стопки комиксов, футболки с надписями на спине и кружки с лихо зарифмованными пожеланиями. Лавочка совсем крохотная, и пёстрая дребедень покрывает в ней всё свободное пространство плотным слоем — так, что не видно ни стен, ни свободного сантиметра на полках. За прилавком сидит Эми в мантии со звёздочками и читает книгу в мягкой обложке. Заходит сутуловатый мальчик лет шестнадцати, покупает чёрный плакат с ухмыляющимся клоуном и подписью «Что так серьёзно?» Заходит дева лет тридцати, из-за огромных очков похожая на стрекозу, и, близоруко щурясь, роется в стопке комиксов. Заходит кто-то неопределённого пола и возраста и, мечтательно улыбаясь, набирает два десятка одинаковых фибул средней псевдосредневековости. Заходит светловолосая женщина, покупает крошечное розовое платьице, розовые носочки, розовые туфельки и чёрный шлем — «Потому что Люси сказала, что хочет быть принцессой и Дартом Вейдером одновременно!» В лавку забегает стайка школьников лет семи. Когда они начинают перебирать значки, вытряхнутые перед ними из пакета

Заповедник Сказок 2016

Избранное

на прилавок, в затейливой люстре на потолке вдруг громко лопается лампочка. Сыплются искры, свет в лавчонке гаснет. Дети ойкают. — А что такое? А что случилось? Эми наклоняется вперёд, делает большие глаза и говорит им страшным шёпотом: — Это моя сестра. Она — ведьма! Только тсс, секрет! — Затем разгибается и говорит громко: — — Приходите завтра, молодые люди. Чинить мне сегодня проводку. Дети выбегают из лавочки, оглядываясь на вошедшую женщину и хихикая. Дверь хлопает, звякают привешенные к ней колокольчики. — Это ты так маскируешься? — недовольно спрашивает вошедшая. Она в тяжёлых ботинках на рифлёной подошве и мешковатой куртке неопределённого цвета. Менее волшебный вид сложно себе представить. — Именно поэтому мне никто и не верит, — безмятежно говорит Эми. — И, Ами, я же тебя просила не таскать ко мне ничего активного. Целый квартал отрубается. — Извини, — буркает Ами. Они близнецы, но не очень-то похожи. У Ами морщинка между бровями, губы собраны в нитку и широко развёрнутые плечи. У Эми распахнутые глаза и нарочито-плавные движения. Такие, будто на макушке у неё стоит стакан кипятка, и она боится его расплескать. Ами вынимает из кармана яблочко размером с шарик для пинг-понга и кладёт его на прилавок перед сестрой. Оно мягко лучится изнутри нежным, золотистым светом. — Пропуск на Авалон, — говорит Ами. — Собирайся. У Эми непроизвольно взлетают брови. — Откуда у тебя? Ами дёргает плечом. — Неважно. Собирайся. — С чего бы это? — спрашивает Эми. Ами морщится. — Будет война, — говорит Ами. Эми на миг замирает. — Родители знают? — спрашивает она. — Родители думают, что обойдётся. — А ты? — А я — нет.

Марина Аницкая

Хэллоуин каждый день

Эми чуть кивает своим мыслям и пододвигает яблоко сестре. — Нет, спасибо, — мягко улыбаясь, говорит она. — Это опасно, — с нажимом говорит Ами. — Ты хоть знаешь, как резонанс сказывается на дуриках? — О-о, — тянет Эми. — Конечно, откуда мне знать. Ами краснеет. — Это тогда не специально вышло. — Конечно, не специально, — мягко говорит Эми. — Вы просто наткнулись на пару новых интересных заклятий, и вам просто хотелось попрактиковаться. И вы просто не подумали, что рядом может быть кто-то ещё. Я понимаю. Клумбам и мебели тоже всегда доставалось рикошетом. — Послушай, — Ами подаётся вперёд. — Мы были дети, мы были невнимательны. Извини. Но резонанс на… — она тщательно подбирает слова, — … людях, лишённых магических способностей, сказывается очень плохо. У них нет минимальной защиты. У них начинаются массовые психозы. Они начинают устраивать погромы. Они скатываются в хаос — развязывают какие-то свои войны и начинают кидаться друг в друга ядерными боеголовками. И им кажется, что это нормально! — Вам тоже кажется, что это нормально, — устало говорит Эми. — Между вами и ими нет разницы. Ни-ка-кой. Ами зажмуривается и старательно дышит носом. Потом открывает глаза и обводит тяжёлым взглядом ворохи вырвиглазно-розовых платьев, пластмассовых мечей и прочей пёстрой мелочи на полках. — И что тебя тогда тут держит? Это же всё… — она старается подобрать слово повежливей, — …ненастоящее. — Ну, разумеется, нет, — мягко говорит Эми; она делает несколько шагов вдоль полки, касаясь пальцами разноцветных фигурок. — Конечно, оно всё ненастоящее, Ами. Но девочка наденет платье — и почувствует себя принцессой. Мальчик возьмёт меч — и почувствует себя рыцарем. — Она берёт с полки остроконечную шляпу, надевает себе на голову и оборачивается. — А я погляжу на них и почувствую себя так, будто тоже умею колдовать. Будто в моих жилах тоже течёт волшебство. Будто я могу осуществлять воплощать небывшее. Тень от шляпы ложится на её лицо. Ами тяжело опирается о прилавок и некоторое время, набычившись, смотрит вниз. — Прости, — наконец, выдавливает она.

Избранное

Художник Сергей Логинов

Заповедник Сказок 2016

Марина Аницкая

Хэллоуин каждый день

— Ты не виновата, что из нас двоих весь дар достался тебе, — говорит Эми. — Так бывает. — Да, — говорит Ами. — Но это нечестно. — А мы что, в сказке живём? — спрашивает Эми. Сёстры смеются — не очень весело. — Спасибо за заботу, Ами, — говорит Эми. — Но я не поеду на Авалон. — Почему? Эми качает головой и мягко улыбается. — Вам в реальном мире всё равно от меня никакого толку. — А правду? — резко говорит Ами. — Правду… — тянет Эми, подаётся вперёд и на мгновение становится точным отражением сестры. — Все ваши войны — полная чушь. Ами отшатывается, как от пощёчины. — Не один Орден, так другой. Магистры рвутся к власти, и каждый тянет одеяло на себя. Среди них нет, не было и не будет никого, кто достоин доверия. Они лгут, манипулируют и играют на ваших стадных инстинктах, раздутом чувстве превосходства и желании что-то значить. Ами сжимает кулаки. Пёстрая дребедень на полках начинает звенеть, дребезжать и подпрыгивать. — Вы ничем не лучше детей, — жёстко продолжает Эми. — Только, чтоб ощутить себя героями, вам нужен не игрушечный меч, а настоящий. Вы просто кучка вздорных, злых, глупых и заносчивых детишек, которые заливают мир кровью, потому что не научились утверждать себя по-другому. Какая-то ваза взрывается, осыпая пол стеклянной крошкой. Сёстры этого не замечают. — Мы же ради таких, как ты! — шипит Ами. — Дура, ты знаешь, чего мне стоил этот пропуск?! — Мне плевать! — кричит на это Эми. — Ты спросила, нужен ли он мне? Нет! Ты спросила, хочу ли я уехать? Нет! У тебя есть жезл — поэтому ты считаешь себя вправе врываться ко мне в дом и распоряжаться тут! Губы у Ами растягиваются в отрешённой улыбке. — Ты знаешь, — тихо говорит она. — Я ведь могу тебя не спрашивать. Я ведь могу просто оглушить тебя и отправить на Авалон в хрустальном ящике. Очень недовольную, но живую. — Валяй, — так же тихо Эми. — Я знаю — и ты знаешь — что в здравом уме и трезвой памяти ручной зверюшкой на Авалоне я не буду. Давай, похорони меня заживо для моей же пользы. Ты

Заповедник Сказок 2016

Избранное

же можешь. Амальдина из Ордена Дракона. Защитница слабых. Спасительница мира. Ами вдруг обмякает и закрывает лицо руками. — Дура ты, Эмеральда, — глухо говорит она. Несколько мгновений Эми молча смотрит на неё. — А… — медленно произносит она. — Это твой собственный пропуск. Ами кивает. Она сидит, сгорбившись, не поднимая головы, на табурете в дурацкий цветочек и разглядывает носки ботинок, как чужие. — Попали… под дружественный огонь. От Грегориуса три позвонка… нашли. Похоронили… с почестями. От остальных вообще… ничего. А мне вот… выдали… в качестве возмещения. Извинились. Вежливые. Эми садится на краешек рядом, обнимает сестру и гладит её по сгорбленным плечам. Плечи вздрагивают. — Родители знают? — спрашивает Эми. Ами мотает головой. — Любимая дочь, надежда и опора… взяла и померла. Стыдно. — Скользко у тебя времени? — спрашивает Эми. Ами прикрывает глаза. — Два часа и одиннадцать минут до развоплощения. Они меня стабилизировали, как смогли, но тут поддерживать это долго — нереально. На Авалоне можно, а здесь — никак. Вот они там все… прекрасные и бессмертные. А мы тут… так… — Ами неловко хлюпает. У неё очень натуральные круги под глазами и очень натурально припухшие веки. И очень натурально течёт из носа, чего совершенно не ожидаешь от призрака. Поработали над ней действительно мастерски… — Точно не поедешь? Эми качает головой. — Нет. Но ты езжай. — Опозорилась я по всем статьям, — горько говорит Ами. — Грега… втянула в это всё. Своих… не прикрыла… не смогла. Родителям разочарование одно. Тебя и то вытащить не могу. Та ещё спасительница мира. Всё к чертям пошло, а мне на Островах Блаженных куковать, да? Под яблоней? — Чшшш, — шепчет Эми. — Ты не виновата, что уцелела. Не виновата. Отправляйся на Авалон. Ты же знаешь, что самое главное — не отчаиваться, не сдаваться. Ами хмыкает. Сёстры сидят на полу и собирают в коробку то, что нападало с полок.

Марина Аницкая

Хэллоуин каждый день

— А это кто? — спрашивает Ами, протягивая Эми пластмассовую фигурку. Фигурка в чёрном плаще и шапочке с ушками. — Жил-был мальчик, — говорит Эми. — У него убили родителей, и он решил, что будет защищать людей. И он стал наряжаться в летучую мышь и тайно вершить правосудие по ночам. — Дракула, что ли? — подозрительно спрашивает Ами. — Нет, — говорит Эми. — Бэтмен. — Вот и я думаю, что-то не похож… — говорит Ами. — А это кто? — Жил-был мальчик, которого укусил радиоактивный паук. И у него появились сверхспособности. И он стал наряжаться пауком… — И вершить правосудие, я поняла. А девочки у тебя тут есть? — спрашивает Ами. Эми с сомнением смотрит на коробку. — С девочками негусто, — говорит она. — Непорядок, — говорит Ами. Эми поднимает её с пола, подводит к зеркалу, кладёт сестре подбородок на плечо и говорит: — Жила-была девочка… Ами дёргает углом рта: — …сама виновата. У Эми по щекам текут слёзы. Она стирает их тыльной стороной ладони, виновато улыбается и обнимает сестру крепче. — Ты молодец, — говорит она. — Я тобой горжусь. Живи, пожалуйста. Ами бросает последний взгляд в зеркало, отворачивается и резким жестом сгребает с прилавка яблоко. — Ладно, — говорит она. — Ладно, хорошо, — и с хрустом вгрызается в румяный бок. Яблоко вспыхивает на изломе, по комнате разливается аромат — прохладный, нежный, тревожный. — А ничё так, — тихо говорит Ами, запихивая кусок за щёку; щека просвечивает, как бумажный фонарь, и сияние очень быстро охватывает всю Ами, будто незримое пламя выжигает её изнутри, всё ярче и ярче. Последними вспыхивают ботинки и куртка — и исчезают во вспышке. Эми стоит, зажмурившись, до тех пор, пока не гаснет огненный силуэт на изнанке век. Потом стягивает с головы остроконечную шляпу, кладёт её на полку, распахивает окно и стоит, не шелохнувшись, пока запах от выхлопных газов с улицы не вытесняет яблочный окончательно.

Заповедник Сказок 2016

Избранное

Якорь cказка для детей изрядного возраста

-П 32

ривееет! — Привет-привет! Я с размаху влетаю в объятия к Фэйт. Фэйт смеётся — Давай тормози! Я оглядываюсь по сторонам: — Вот сколько уже к тебе мотаюсь — и каждый раз волнуюсь, по адресу попала или нет. Как тут всё у тебя? — Да как всегда, — Фэйт морщит нос. — Что тут у меня поменяется? И то верно — всё тот же красный карлик, те же три планеты, всё тот же вакуумный завод, медленно вращающийся на фоне багрового диска. Всё та же старая добрая Фэйт. Я ужасно рада её видеть. Если честно, меня просто захлёстывает — ай да я! ай да Фэйт! ай да система! Прыжок прошёл удачно, и где-то там, внизу, внутри нарошечного корабля в крошечной рубке под микроскопическим шлемом гормональная система моего организма стремится вознаградить его как можно лучше, поливая рецепторы в мозгу дофамином. Положительный результат — положительное подкрепление. Всё по Павлову. Фэйт прячет улыбку. Ей ничего не нужно объяснять: ни то, что драйверы на выходе из дискрета всегда чумные, ни то, что им это чертовски нравится. Фэйт — станция, я — корабль. Мы прекрасно друг друга понимаем. Мы ещё немного сидим бок о бок — чёрный-чёрный космос, маленькая злая звезда, выплёвывающая протуберанцы: алые, оранжевые, багряные, похожие на перья.

Марина Аницкая

Якорь

— Ладно, — говорю наконец я, с усилием отрываясь от зрелища. — Пойду своих распаковывать. — Ага, — отвечает Фэйт. — Увидимся внизу. Мир схлопывается. Другие уровни восприятия испаряются из памяти, как лужицы в пустыне. Я стягиваю шлем и выпутываюсь из кокон-кресла. Сложней всего мне всегда привыкнуть, что уровень обзора перестаёт быть 360 градусов. Всё время хочется обернуться в поисках пропавшего ракурса, прямо как собаке, которая гоняется за собственным хвостом. Я перехожу на ручное управление. Подаю команду на распаковку капсул и запускаю рутинную проверку. Стыковка прошла успешно — впрочем, это было и так ясно, хватка у Фэйт крепкая. Я проверяю даты — от старта прошло два стандартных месяца, слившихся для меня в одно радужное, сладостное мгновение в дискрете. Для остальных, запакованных в капсулах, прошло не больше — правда, не таких насыщенных. Просто глубокий сон без сновидений. Я хихикаю. Знали бы они, что теряют! Я присаживаюсь на подлокотник, включаю музыку и болтаю ногами в такт. Меня переполняет остаточная эйфория. Говорят, так чувствуют себя наркоманы и влюблённые. Не знаю, мне не с чем сравнить. — Об-ла-ди! Об-ла-да! Жизнь идёт, бро! — заливается динамик. В кабину заглядывает Ядда. — У тебя, я вижу, всё хорошо, — говорит он, опираясь о притолоку. Ядда на четверть масай, и на стандартных кораблях ему нелегко. Я салютую двумя пальцами. — Так точно, кэп! Всё отлично, кэп! Мы успешно забурились в самый анус мунди, кэп! После прыжка я временами теряю контроль над чувством юмора. — Ещё не попустило? — сочувственно спрашивает Ядда. Я хихикаю: — Никак нет, кэп! Ядда зевает, едва не выворачивая челюсть, и встряхивается всем телом. Дреды на его голове топорщатся, как антенны. Ядда переплетается только между рейсами у какого-то мастера не то вуду, не то ещё чего. Говорит, на удачу. В глубоком космосе у всех свои прибабахи. Ядда протискивается внутрь, занимает своё место и тоже просматривает диагностику. В проёме показывается Пааво. Пааво

Заповедник Сказок 2016

Избранное

больше всего похож на селёдку, если бы у селёдок были длинные висячие усы. — Песочный человек пришёл! — заявляю я. В каждой руке у Пааво по пакету энерджиста. Он разводит руки симметричным жестом — направо и налево, один Ядде и один мне. Пааво вообще очень симметричный. Я пытаюсь взять энерджист и промахиваюсь. Пытаюсь слезть с подлокотника и обнаруживаю себя на полу. — Ну вот, как всегда, — бормочет Пааво. — Да ладно, — не оборачиваясь, отмахивается Ядда. — У нас ещё Дайректор. Представь, как тем, кто с Иксплорерами прыгает. Они вообще чокнутые! Пааво что-то неразборчиво бурчит и тащит меня в «люльку». Я пытаюсь вырываться и твердить, что у меня все о’кей, но силы очевидно неравны. Следующую неделю я провожу в «люльке», питаясь через трубочку и не в силах пошевелить ни рукой, ни ногой. Стандартная плата за прыжки — человеческий организм всё-таки для такого не приспособлен. За это время Ядда с Пааво успевают разобраться с грузом. Эридан, конечно, вполне себе автономная система, как все станции, но что-то производить на месте просто невыгодно. Так что наш трюм на треть забит микросхемами, на треть — алкоголем и конфетами, и на треть — всякой разной странной ерундой, которую заказывают станционники по ансиблю. Ерунда обычно неформатных габаритов, чем доводит Пааво до белого каления. Он, как любой суперкарго, любит, что всё было квадратно и покрашено. То, что люди заказывают через полгалактики всякую фигню вроде чучела розового фламинго в натуральную величину, совершенно вне его понимания. А по мне — почему бы нет. Ну, вот кому-то без фламинго никуда. Всякое бывает. Мы возим лекарства, подгузники, консервы, фарфоровых болванчиков, обогащённую руду, бифштексы — что угодно. Это цивилизация, детка — нам всем требуется уйма всякой всячины. Причём — чем более нелепой, тем больше требуется. Обратно мы везём дилитиевые кристаллы. Собственно, ради них-то мы сюда и прыгаем, всё остальное — частная инициатива Ядды. Чего-чего, а инициативы у него хватает. Временами даже перебор. Кристаллы — универсальный источник энергии — одинаковые, аккуратно упакованные, заоблачно дорогие, составляют нехитрое складское счастье Пааво. Когда я, наконец, прихожу в себя, то спускаюсь на станцию и нахожу Фэйт.

Марина Аницкая

Якорь

Фэйт — сердце станции, маяк и якорь. Игла, на которую опирается циркуль. По Фэйт корабли находят станцию. Если я нахожусь в дискрете, только когда надеваю шлем, то Фэйт какой-то своей частью находится в дискрете всегда. Она — кто-то вроде гения места. Если с ней что-то случится, Эридан окажется затерянным в пространстве. Тогда придётся ждать, пока не найдётся Билдер, способный держать станцию, его погрузят на корабль с Иксплорером — и они будут прыгать, пока не попадут в нужное место. Это может растянуться на десятилетия. Иксы способны прыгать через дискрет куда угодно, не имея якоря на той стороне — но дальность у Иксов гораздо меньше, и они попадают в цель в одном случае из пяти. Я — Дайректор, я попадаю в точку назначения всегда — но только если у меня есть якорь, и только на нескольких фиксированных маршрутах. Без Фэйт Эридан для меня — пустой звук. Дилитий — недостаточная мотивация. Деньги тоже. В дискрете ты не помнишь про такие вещи. — Привет! — Привет-привет! Я с размаху влетаю в объятия к Фэйт. Фэйт слегка пошатывается. Гравитация на Эридане — 0,6 земной, что весьма кстати — я ещё не очень твёрдо держусь на ногах. Спасибо, что это не Сигма, там тяжесть две земных, и я всегда беру ботинки с антигравом, чтоб не перегружать сосуды. Зуу за это дразнит меня лентяйкой. Ну, так то Зуу, первый и последний человек во вселенной, кому я прощаю подобные выпады в свой адрес. — Сью, я уж думала, что ты не спустишься. — Ну, ты же знаешь, как это всегда. Первую неделю хочется только лежать, не шевелясь, и хлопать жабрами. — Мой пол к твоим услугам, — смеётся Фэйт. Всё-таки странно видеть друг друга упакованными в человеческие тела. Фэйт тонкокостная, как все из миров с пониженной гравитацией, и это создаёт ложное впечатление хрупкости. Билдер — самая тяжёлая специализация. Я знаю, что Фэйт прошла бы на любую из четырёх (включая Негоцианта — пассажирские рейсы, в том числе и на короткие и сверхкороткие маршруты внутри системы), но если ты рождаешься на дилитиевом заводе на краю вселенной, у тебя не настолько богатый выбор, как кажется. Импланты и их обслуживание стоят чёртову кучу денег, и Эридан был готов спонсировать только один вариант. Мне самой чертовски повезло, что я выиграла грант — и то первые десять лет прошли в режиме «прыгаю за еду», всё остальное шло на гашение кредитов.

Заповедник Сказок 2016

Избранное

Художник Игорь Савин

Марина Аницкая

Якорь

Единственное в Фэйт, что остаётся одинаковым всегда — это голос. У неё очень красивый грудной голос, всегда завидовала. Как я сама выгляжу по сравнению с дискретом, я стараюсь не думать. Тоже не очень похоже, наверно. На станциях, даже самых технологичных, со свободным пространством не очень. Эриданцы не жалуют громоздкую мебель. Вместо кресел, диванов и кроватей у них мягкий пол по древнеяпонскому образцу. На полу валяются груды подушек и стоит квадратный столик едва ли в ладонь высотой. Я сажусь, скрестив ноги, и с наслаждением приваливаюсь к стенке. После «люльки» каюта Фэйт с её трёхметровым потолком кажется просто верхом роскоши. За псевдоокнами плещет море — какое-то северное, со скалами и чёрными валунами, скользкими от водорослей. Временами волна дохлёстывает до «окна», тогда по «стеклу» начинают стекать брызги. Всё-таки дизайнеры молодцы. Картинку от настоящей — не отличить. Фэйт что-то подкручивает, вид за окном сменяется — лето, ясное небо, какой-то маленький городок, узкие улочки, зелень. — Земля? — спрашиваю я. Фэйт кивает. — Ты там была? Фэйт опять кивает и слегка постукивает пальцем по серебристому кружку на виске: — Когда имплант апгрейдили. Была пару дней. Это понятно. Не очень много возможностей вырваться, если ты станция. Из окна пахнет так, что ясно, что где-то в конце узкой улицы, за зеленью есть невидимое, но явное море. — Классный запах, — говорю я. — Главное, чтоб одоратор не разладился, — говорит Фэйт, прослеживая мой взгляд. — А то рассинхрон начинается. Как начал однажды тянуть горелой манкой… — Где ты умудрилась найти на Эридане запах горелой манки? — поражаюсь я. — Бенечка настроил, изобретательный наш, — отвечает Фэйт. — До окончания погрузки оставалось три дня, и ему, понимаешь ли, стало скучно. Бенечку я знаю только по её рассказам. Он как раз из Иксплореров, а самый страшный враг Иксов — это информационный голод. То, что делает с обычным человеком месяц жёсткой сенсорной депривации в барокамере, то с Иксами делает неделя жизни в обычном среднечеловеческом ритме.

Заповедник Сказок 2016

Избранное

— Интересно, что делали в доисторические времена люди, которые сейчас идут в Иксы? — говорю я. — Страшно представить. Вероятно, глотали шпаги и вручную душили пещерных львов. — Он начал ползать по углам, собирать пыль и её классифицировать. Нашёл двадцать пять видов, и тут, к счастью, погрузка кончилась. А то я уже начала за него беспокоиться. Привёз мне позвонок птеродактиля в этот раз, представляешь? — Кстати! — говорю я и тянусь за принесённым с собой пакетом. В пакете ликёр и небольшая штука — ажурный шарик из слоновой кости, величиной с небольшое яблоко. Внутри его ещё один, и ещё, и ещё — всего десять. — Это для твоего набора, — говорю я. — О! — говорит Фэйт. — Спасибо! Партию? Я киваю. Ничего нет лучше после долгого перелёта, чем партия в шент. Она достаёт свой набор — плоскую деревянную коробку со множеством ячеек, из тёмного дерева, без всяких украшений. Внутри лежит множество всякой мелочи — бусины, шарики, камушки, цепочки, резные фигурки. Каждый сам составляет свой набор для шента. Продаются, конечно, готовые, но это не то. Настоящий набор создаётся годами, и по нему можно прочитать всю биографию владельца, если быть достаточно внимательным. Среди драйверов считается хорошим тоном привозить станционникам всякую всячину для шента. Не всё попадает в набор, конечно. Фигурки важны, в первую очередь, не редкостью или ценностью — а ассоциациями, которые они вызывают у владельца. Это что-то вроде внутреннего словаря. У Фэйт в ларце можно найти сероватый позвонок — лёгкий, ажурный, ноздреватый, медное перо, доисторическую монету с квадратной дырой внутри… Простые формы, кость, дерево и металл. Фэйт расстилает кожаный свёрток — игровое поле. Мы цедим ликёр, вытягиваем фигурки по одной и выкладываем их по очереди — так, чтобы создалось одно гармоничное целое. Партия заканчивается, когда игроки чувствуют, что добавить больше нечего. У меня нет своего набора. Мне без разницы, чем играть — фигурками на чужом поле или данными о системе перед прыжком. Всё в конечном итоге складывается в один-единственный ответ, который я тысячью способов вывожу снова, и снова, и снова. Шент рассказывает каждому только свою собственную историю. Искусство состоит в том, чтобы слышать не только её.

Марина Аницкая

Якорь

*** Через несколько дней я чувствую знакомое покалывание в пальцах. Коридоры станции начинают утомлять, время тянется бесконечно медленно. Наконец Ядда завершает все дела. Наконец Пааво запечатывает трюм. Они укладываются в капсулы. Я прощаюсь с Фэйт. Наконец наступает этот момент. Ты надвигаешь шлем. Лёгкий холодок от висков по позвоночнику вниз — подключаются контакты. Теряется ощущение тела. Всё заполняет азарт и предвкушение. Ты паришь. Ориентация в пространстве. Очаговая активность в мозгу, алый и серебряный шарик за левым виском, маленькая стеклянная бусина, огонёк, пульсирующий теплом в такт сердцу, паучок, ткущий свою паутину. Вены и артерии, прорастающие из тебя вовне, во все стороны света, струны эоловой арфы, линии передачи. Объекты в пространстве — солнце, планеты, Фэйт, астероиды, луны. Данные, пересыпающиеся стёклышками в калейдоскопе, переливающиеся кровью по сосудам, созвучиями на конце строк, значениями слов в речи. Ввод координат. Предвкушение. Предвкушение. Предвкушение. Контроль. Обратный отсчёт. Пуск. Как обрушивается плотина, как щёлкает курок, как схлопывается тессен1, как ударяет молния — все образы, все данные, все значения смыкаются, сходясь в одно — в мысль, равную слову, равную делу, равную сути. И бросают тебя в цель. Ты летишь. Есть только вы, ты и мир, — одно. Это лучшее из того, что я знаю. Это то, ради чего я живу. Выход проходит как обычно. Но когда я сверяю время, то понимаю, что обратный прыжок к Земле занял полгода. Чёрт, думаю я. Чёрт, чёрт, чёрт, чёрт. — Да ладно, не парься, — говорит Ядда. — Не так уж и много потеряли. Четыре-пять месяцев — норма на такие расстояния. Огромным усилием воли я удерживаюсь от того, чтоб не начать грызть ногти. Дело не в общей норме. Дело в соотношении между временем прыжка туда и обратно. Триста процентов. Это значит, что у меня проблемы с выходом из дискрета — раз. И что меня могут не допустить до следующего рейса — два. — Мотаться мне теперь по комиссиям, — уныло говорю я.

Японский боевой веер.

Заповедник Сказок 2016

Избранное

Приходит Пааво и приносит чип. Он несколько раз моргает белёсыми ресницами, страдальчески морщится и говорит: — Я тебе оформил всё. — Спасибо, — искренне говорю я. Бюрократия — не моя сильная сторона. Они очень хорошо держатся для тех, кому дискрет — не предел мечтаний, а просто глухая тьма, глотающая время. Желание вцепиться кому-нибудь из них в ворот и заорать, что он не понимает сути проблемы, очень глупо хотя бы потому, что все они прекрасно понимают. Вероятно, это профдеформация — нельзя быть дискретником и не принимать, что рано или поздно ты не вернёшься из прыжка. На всевозможные тесты уходит три дня, и в итоге, конечно, я упираюсь в Мьюм. Мьюм — мой куратор с самого начала. Она по-прежнему необъятна, у неё по-прежнему причёска формата «взрыв на макаронной фабрике», гигантские пластиковые серьги и футболки с дурацкими надписями. Иногда мне интересно, ходит ли Мьюм в таких футболках, когда её никто не видит, или это исключительно инструмент для проективного теста. На этой написано: «Сарк! Мой второй любимый азм!» — А первый какой? — спрашиваю я. Мьюм щурится: — Твоя версия? Я падаю во вращающееся кресло перед её столом, отталкиваюсь ногой от пола и поворачиваюсь вокруг оси. — Очевидно, маразм. Иначе бы ты тут не работала. Мьюм фыркает. — С имплантом у тебя всё в порядке, — говорит она. — С твоим последним кораблём тоже. Это я и сама знаю. — Тогда в чём дело, подруга? Я пожимаю плечами. — Ты же сама знаешь. На Земле и в Системе слишком большой транспортный поток. Билдеры в космопортах работают посменно, и их тысячи. А мой предел якорей — пять. Именно поэтому я в Негоцианты и не прошла. Я могу искренне интересоваться только единицами. Мьюм хмурится. — Твои идеи? — Я могу прыгать по треугольнику Сигма-Эридан-Шемрок. — Нельзя. Быть. Драйвером. И. Не. Посещать. Систему, — на каждом слове Мьюм ударяет пальцем по столу. — Импланты

Марина Аницкая

Якорь

обслуживаются только здесь. Корабли строятся только здесь. Сигма, Эридан и Шемрок не торгуют между собой напрямую, оборот между ними ничтожен. Тебе нужен якорь на Землю, — Мьюм вздыхает. — Неужели тебе тут совсем ничего не интересно? Я пожимаю плечами. Земля хороша, но я никогда не чувствовала себя тут своей. И я не помню о ней в дискрете. Между просторами Земли и тесной «люлькой» для меня нет принципиальной разницы. Есть дискрет — и всё остальное. Профдеформация. Не бывает драйверов, не одержимых своей работой. Мьюм подпирает руками подбородок и вздыхает: — Ты знаешь, Фрейд говорил: «В жизни у человека две радости — работа и любовь». Может, тебе стоит попробовать не только первое, но и второе? Авось понравится? — она хмыкает. — Во-первых, — отвечаю я, — три — дружба, любовь и работа. Во-вторых, любовью можно пренебречь. В-третьих — не Фрейд. Мьюм косит глазом в монитор — у неё стоит специальная программа-поисковик для расшифровки подобных сентенций, которые на неё вываливают по сто раз на дню. — Что там дальше по тексту, ты тоже помнишь? — спрашивает она. — Да помню я, — говорю. — Мьюм, это не вариант. У меня прямо встаёт перед глазами история Полы. С Полой мы учились вместе. Она, как и я, Дайректор — прямые длинные и сверхдлинные грузовые рейсы. Основные маршруты: Денеб—Юпитер—Сигма-14 и Юпитер—Алоха—Ньюланд. Ведущая гормональная система — тестостерон. Высокие скулы, светлые глаза, указательный палец короче безымянного. Пола повелась на риторику формата «авось понравится», решила поэкспериментировать и в очередной увольнительной, не отходя от космопорта, подцепила парня — вокруг портов всегда масса туристов, ищущих развлечений. И всё бы ничего, но организм выкинул финт — её заякорило. Она попыталась совершить прыжок по привычному маршруту — и не смогла. Мир сошёлся клином на проклятом туристе-как-там-его. Кое-кто, конечно, советовал подать в суд и требовать обязательного предупреждения о подобных последствиях, но Дайректоры — существа однозадачные. Пола плюнула на всё и рванула к новой цели. Турист, конечно, был в шоке: представьте, что за вами решил ухлестнуть ракетный крейсер. Впрочем, в итоге он, конечно, смирился. Пола всегда умела добиваться результата. Кажется, у них уже трое. Кажется, Пола вполне счастлива. Но меня эта история всё равно

Заповедник Сказок 2016

Избранное

приводит в содрогание — я не могу представить себе такой силы, после столкновения с которой жизнь без дискрета покажется мне хорошим вариантом. Романы могут позволить себе Иксы, которые не якорятся ни к чему. И Негоцианты, которые способны держать много якорей сразу. И для тех, и для других нет риска профнепригодности. Для Дайректоров вроде меня — он слишком велик. Мьюм сдаётся и переходит от пряника к кнуту. — Не найдёшь якоря на Землю — никуда не полетишь вообще, — жёстко говорит она. — Даю тебе месяц. После этого можешь попытаться меня уговорить. — Ах т-ты!.. — я проглатываю ругательство. — Стерва, да, — удовлетворённо заключает Мьюм. — Может, тебе и хочется поскорей назад в нирвану, Сью, но тащить за собой людей и корабль я тебе не позволю. Ты не поверишь, но не для всех это высшая цель в жизни. — И что мне делать, по-твоему?! — взрываюсь я. — Придумай что-нибудь, — советует Мьюм. — Ты же у нас умничка. Ну да, понятно — «Мой второй любимый азм».

*** Однажды «Черчилль» из-за программного сбоя выбросило в Пыльном Мешке. Пришлось две недели выползать на шести g и на управлении вручную. Сверху давит твой вес, увеличенный впятеро. Воздух плотный и тяжёлый, как студень. Каждый вздох даётся с усилием. После глотка из тюбика перед глазами плавают цветные искры и чёрно-алые пятна. Мысли медленные и тяжёлые, как тюлени на лежбище. Это ужасно эгоистично звучит, но напугало меня тогда не то, что груз не будет доставлен вовремя. На любой станции есть чудо-мастер, который знает, как растянуть цикл дилитиевых кристаллов в два-три раза. И не то, что команда потеряет десяток лет, пока «Черчилль» прибудет пешим ходом до назначения. А то, что я больше не попаду в дискрет. Никогда. Никогда-никогда-никогда. К счастью, из Мешка за две недели удалось выползти, а там сигнал ансибля перестал блокироваться, и нас очень быстро подобрали. Ничто так не способствует скорейшему спасению, как килограмм дилития на борту. Впрочем, сорок килограммов полуживого драйвера — тоже. Вероятно, правительство было бы не против нас прижать, если бы не одно но: несчастный драйвер — мёртвый драйвер.

Марина Аницкая

Якорь

Мёртвый драйвер — столько убытков, что гораздо дешевле сдувать с нас пылинки, холить и лелеять. Нас всегда не хватает. Шестьдесят процентов драйверов пропадают в дискрете ещё во время обучения. Теория Дарвина в полный рост. Но это никого не останавливает. Тот, кто хоть раз был в дискрете, будет стремиться туда снова. И снова. И снова. Многие верят, что умереть — означает остаться там навсегда. Что пропавшие просто не захотели выходить из прыжка. Может быть, они правы. Может быть, нет. Но это возвращает меня к тому, о чём говорила Мьюм. Нельзя быть драйвером, не имея якоря. Нельзя быть драйвером, если тебе незачем возвращаться назад из дискрета. Итак, я не могу якориться на других дискретников, и я не могу якориться на других людей. Что мне остаётся? Думай, Сьюи, думай. Думай хорошо, чёрт тебя подери! Но именно думать-то я и не могу. Мне хочется бегать кругами и биться головой о стенку. Это не способствует конструктивности. Одно утешение — если что Дайректорам и ставят хорошо, так это самоконтроль. Я мысленно раскидываю руки, обнимаю свою панику и медленно, медленно свожу их. Между моими ладонями мечется чёрный смерч. Я свожу их плотнее, плотнее, плотнее, смерч сматывается в плотный тяжёлый клубок. Я подхожу к прозрачной камере, быстро просовываю руку в открывшееся в ней отверстие, бросаю клубок на пол и отскакиваю. Стена зарастает. Смерч, разворачиваясь, мечется за стеклянной стеной, но он уже не в силах помешать мне. Это ещё не выход из ситуации. Но это способ взять паузу. Паузу надо чем-то занять. У меня уходит примерно час, чтобы выяснить модель псевдоокна, стоящую у Фэйт, и ещё два — чтобы выяснить, что за город был за её окном. Я беру билет — час самолётом; два часа монорельсом. Самолёт хорош — ослепительно-голубое небо над облаками, как из детского сна, иней на иллюминаторе, солнце — жёлтое, как цыплёнок, совсем безобидное, не та косматая, яростно хохочущая звезда, мир штормов и энергии, каким я вижу его в дискрете. Поезд тоже хорош — такой старомодный, такой неторопливый. Земля всегда по возвращении кажется ненастоящей — время замедляется, почти застывает. Всё вокруг такое аналоговое, такое хрупкое, такое игрушечное, как в детском мультфильме. Всё

Заповедник Сказок 2016

Избранное

кажется ненастоящим по сравненью с дискретом. Как выдумка или сон. Я выхожу на станции. На перилах посажены металлические птички величиной с воробья; кто-то нарядил их в полосатые вязаные плащики и вязаные же беретки. Нитки до сих пор пушистые. Я удивляюсь про себя — неужели птичек переодевают после каждого дождя? Наверное, так. С наслаждением ощущаю на коже солнечный свет. Его легко забываешь, но, каждый раз, сталкиваясь с ним заново, остро чувствуешь — нет такого солнца, как Солнце. Будний день. Осень, но в этом полушарии тепло. Я скидываю обувь и иду босиком по узким, нагретым лучами улочкам. Это старинный городок, из тех, где веками уже меняют только начинку в домах, оставляя наружную архитектуру нетронутой — двухэтажные домики, деревянные лестницы, потемневшие от влажности, зелень клубами, древние, вросшие в землю статуи божков-охранителей в смешных красных шапочках, провода, натянутые над крышами. Течёт ли по ним ток? Или это просто дань облику города, который сложился в незапамятные времена, такой же, как черепичные крыши? Живут ли в крошечных домиках духи? А в вековых деревьях со стволами, обмотанными тяжёлыми темными лентами, с ветвями, заботливо подпёртыми снизу, чтоб не так клонились к земле? Я провожу рукой по коре. Кора сероватая, шершавая, покрытая множеством мелких морщин и трещин. Это древнее, почтенное дерево. Наверное, оно помнит не одно поколение. Я прохожу сквозь городок и оказываюсь у моря. Я сажусь на песок и смотрю на волны — чуть мутноватые от мелкого белого песка. Море и небо бесконечны. Я вспоминаю, что у древних было специальное слово для понимания, что из моря никто не возвращается, потому что уплывший навсегда меняется во время странствия. И место, откуда он уплыл, тоже навсегда меняется за время его плавания. Солдада — вот как. Я не могу якориться на драйверов, таких, как я — в Системе слишком большое движение, они слишком часто сменяют друг друга. У каждого космопорта тысячи лиц. Я не могу якориться на людей — они меняются слишком быстро. Время в дискрете идёт по-иному. Я уже дважды младше своих ровесников. Когда мне будет тридцать, они обрастут внуками и правнуками. Когда мне будет сорок, никого из них не будет в живых. Но у меня остаётся Земля. Планета людей. Кто-то будет жить в этом городе и через сто лет, и через двести. Через сто и через двести лет

Марина Аницкая

Якорь

я буду возить дилитий, чтобы освещать их дома. Кто-то будет учить детей, и эти дети будут строить корабли — для меня и таких, как я. Мы не способны смешаться, как вода и масло, но мы нужны друг другу. Мы — люди, что бы это ни значило. Я мысленно достаю из стеклянной шкатулки своё ручное торнадо и выпускаю его с ладони. Оно немного висит в воздухе, жужжа, как под напряжением — и развеивается между морем и небом. Я закатываю гачи и шлёпаю по линии между водой и землёй. Волна шипит и пузырится, как газированная. Я подбираю маленькое зелёное стёклышко, обкатанное морем, прозрачное, как изумруд. Полосатый камушек, белый и розовый. И чаячье перо — для Фэйт со станции Эридан, Джо со станции Шемрок и Зуу со станции Сигма. Вся Вселенная играет в шент, и нам играть с ней, пока все пути не подойдут к своему завершению.

Заповедник Сказок 2016

Избранное

Юлия Боровинская

Исчезнувший студент

Исчезнувший студент cказка для детей изрядного возраста

годы Спокойствия и Процветания династии Сун жил в уезде Сюйань судья Го — человек проницательного ума и тончайшей культуры, о котором люди шептались, будто бы в его телесном облике к народу вернулся сам судья Бао1. Впрочем, кое-кто считал, что судья Бао воплотился не в самого Го, а в крохотную собачку, которую Го всегда носил в рукаве, и имени которой никто и никогда не слышал. Но писать об этих слухах мы более не будем. Однажды судья Го отправился на озеро Сиху, дабы навестить родственника по материнской линии — уездного правителя Ли Цзихуа, а заодно и порадовать глаз окрестными пейзажами. Ли Цзыхуа со всеми положенными почестями принял своего знаменитого родича, велел накрыть пышный стол и созвать музыкантов и певичек, но судья, известный своей скромностью, отказался от всех излишеств, сказав, что единственное его желание после долгой дороги — полюбоваться ночными кувшинками при свете восходящей луны. И вот хозяин и гость удалились в Павильон Возвышенного Созерцания, где принялись пить вино и слагать стихотворные строки на мотив «сянь-шэн», причём судья потребовал кисть и собственноручно изволил начертать на белом экране, стоявшем у стены, два двустишия. Однако вскоре гость заметил, что, несмотря на красоту ночи и изящество дружеской беседы, лицо хозяина словно бы омрачает некая смутная тень.

Китайский литературный образ идеального судьи.

Заповедник Сказок 2016

Избранное

— Что с вами, брат мой? — спросил судья Го. — Неужели во вверенном вам уезде зреют беспорядки? Или, может, Государь изволил на время отвратить от вас лицо своей цветущей милости? Я вхож ко двору и мог бы поговорить с ним… — О нет, брат мой, — отозвался Ли Цзихуа, — лёгкая печаль вашего жалкого слуги не стоит беспокойства! Государь милостив ко мне, а народ в уезде послушен и благоденствует. Право, мне даже неловко говорить с вами о пустяках, занимающих мой ничтожный ум! — Если столь великий ум, как ваш, не находит покоя, причина должна быть достойной внимания даже небожителей с горы Ланькэшань! — Это всего лишь некая загадка, разгадку которой я тщусь найти вот уже три месяца. Судья Го привстал и поклонился: — Ваш покорный слуга создал себе имя как раз разгадыванием тех загадок, которые иной раз преподносит нам сама жизнь. Возможно, я сумею помочь разрешить и ваши недоумения. — Ваш покорный слуга создал себе имя решением… которые иногда преподносит… сумею справиться и с вашими затруднениями. Тогда правитель Ли Цзихуа поведал о таинственной истории, случившейся в его уезде. В местности Гаою проживал некий студент Сюй Фэн. Сюй Фэн был юношей прилежным и почтительным и не только выбивался из сил на клочке каменистой земли, чтобы прокормить престарелую мать, но и занимался так усердно, что получил степень сюцая2. Решив, что даже самый ничтожный шанс всё же лучше, чем ничего, он увязал в узелок «три сокровища»3 и отправился из уезда на экзамены в провинцию. Вскоре после его отъезда мать Сюй Фэна серьёзно заболела. И без того небогатый дом истощился совершенно, так что не было даже щепотки риса для того, чтобы сделать отвар. Её сосед Лун Третий был человеком богатым, но жадным и жестоким и отказывался дать ей в долг, говоря, что ни ветхая хижина, ни жалкий надел не возместят в случае чего его убытков. Тогда доведённая до крайности мать Сюй Фэна в надежде на скорое и благополучное возвращение сына подписала бумагу о том, что

Сюцай примерно соответствует западному бакалавру.

Доброта, самоограничение и нестремление быть впереди всех.

Юлия Боровинская

Исчезнувший студент

Художник Марина Побединская

Заповедник Сказок 2016

Избранное

если она не вернёт денег в срок, то и сама, и весь её род навсегда перейдут в услужение к Луну. Сюй Фэн же, не ведавший о болезни матери, не только блестяще сдал экзамены в провинции, завоевав степень цзеюаня4, но и был рекомендован на экзамены в столицу, куда и отправился с лёгким сердцем. Путешествие его затянулось на несколько месяцев, но, увы, когда преисполненный надежд студент вернулся домой ждать результатов экзаменов, мать его уже умерла, а срок платежа был просрочен. Несчастный юноша разодрал на себе одежды в знак скорби и несколько часов рыдал над гробом матери, а после, собрав последние деньги, отправился к геоманту5, чтобы узнать, где и когда ему надлежит устроить последний приют своей родительнице. На следующий же день Лун Третий с двумя свидетелями, скрепившими его договор с матерью Сюй Фэна, явился к нему домой, чтобы описать имущество и забрать его самого в услужение. Студент встретил их в трауре, на пороге дома и со слезами на глазах молил отсрочить уплату долга до тех пор, пока не придут известия из столицы о выдержавших экзамен. Но Лун был непреклонен. Тогда Сюй Фэн пал ему в ноги и стал просить подождать хотя бы назначенного геомантом срока, чтобы предать земле свою дорогую матушку. Однако его сосед только смеялся, говоря: — Ничего, если будешь расторопным слугой, сумеешь какнибудь вечерком выкроить время и похоронить старуху! Ступай за мной немедленно! Бедный студент горько вздохнул и согласился, попросив лишь разрешения вернуться в дом за зонтом. И хотя Лун крикнул ему вслед: — Всё равно всё в этом доме принадлежит мне — даже твой дырявый зонт! — но дверь за несчастным уже захлопнулась. Лун и два его приятеля подождали немного, а после сами вошли в дом, намереваясь вытащить Сюй Фэна хоть бы и силой. Однако в комнате, тщательно обысканной, никого не оказалось.

Цзеюань — следующая степень после сюцая, причём с высшим результатом экзамена.

В средневековом Китае процедура похорон была, как правило, долгой и сложной. Место и время для захоронения указывал гадатель-геомант. Поэтому китайские гробы изготавливались из очень прочного дерева и заливались специальным лаком, не пропускавшим жидкость и газы. Такой гроб с покойником мог стоять дома месяцами. Кстати, из-за дороговизны подобных гробов их зачастую приобретали заранее.

Юлия Боровинская

Исчезнувший студент

Заповедник Сказок 2016

Избранное

Юлия Боровинская

Исчезнувший студент

Окна плотно затянуты рисовой бумагой, второй двери нет, подпола тоже нет… Раздосадованный и встревоженный, Лун Третий подал жалобу в ямынь, тем более, что гроб с телом матери остался стоять в доме, а хоронить её за свой счёт жадный богач не собирался. Сюй Фэна тут же внесли в розыскные листы, однако никто его больше так и не видел. А в народе меж тем поползли слухи о том, что Сюй Фэн за сыновнюю добродетель и усердие к знаниям удостоился стать Совершенномудрым и попросту прошёл сквозь стену своего жилища, оседлал жёлтого журавля и улетел. — И что же вы, брат мой, не верите в Совершенномудрых? — усмехнулся судья Го. — Разумеется, верю, досточтимый гость! — откликнулся правитель уезда. — Но юношу Фэна я немного знал лично и сам подписывал ему рекомендацию для столичных экзаменов. Он, несомненно, человек живого и ясного ума, больших знаний и светлых добродетелей, но боюсь, что к совершенной мудрости-Дао он стоит ничуть не ближе, чем мы с вами. А его исчезновение терзает мне душу уже не первый месяц, хотя ещё менее я хотел бы, чтобы он вернулся и угодил в вечное услужение к своему бессердечному соседу. — Надеюсь, мы сумеем найти способ и раскрыть тайну, и оградить этого студента от неприятностей, — заметил Го. — Не угодно ли вам будет с утра сопроводить меня к его дому? Ли Цзыхуа согласился, и остаток вечера они провели в умиротворении и тонкой беседе. Наутро начальник уезда приказал подать паланкин, чтобы их вместе с гостем доставили к дому пропавшего студента. Сосед, Лун Третий, завидев столь важных господ, в испуге повалился на землю и не поднимал головы. Судья Го вошёл в комнату, где кроме гроба матери, жаровни с остывшими углями и постели, в изголовье которой всё ещё вместо подушки по траурному обычаю лежал камень, почти ничего не было. Маленькая собачка выскочила из его рукава, тут же одним прыжком взобралась на гроб и подняла острую мордочку, однако, вместо того, чтобы завыть, как это обычно делают собаки вблизи покойников, несколько раз звонко тявкнула и выбежала за двери. — Скажите мне, высокочтимый собрат, а что стало с отцом Фэна? — осведомился Го у правителя, поспешая за своей любимицей. — Во времена бесчинств чжоуского Чжу Цзе в дом Фэна ворвались разбойники и увели отца с собой. После, так и не сумев

Заповедник Сказок 2016

Избранное

склонить его вступить в их банду, они убили несчастного и закопали где-то в лесу. Увы, позже ни один из схваченных разбойников так и не сумел указать его могилу, хотя мать Сюй Фэна до последнего дня верила и надеялась на то, что когда-нибудь удастся достойно упокоить его кости, и даже выкупила место под могилу, поставив на нём памятный камень. — Не здесь ли это место? И точно: маленькая собачка привела их к старому надгробному камню, надпись на котором давно уже забилась грязью и пылью. Судья Го, не чинясь, обмахнул иероглифы рукавом своего халата и всмотрелся в них. — Хорошо, хорошо, — пробормотал он, а после обратился к Ли Цзыхуа: — Вас, дорогой брат мой, наверняка ждут важные дела, от которых я не смею вас больше отвлекать. А я, ничтожный, должен ещё побродить тут, поговорить с людьми. Правитель выразил ему своё почтение и уехал в управу, где его действительно уже заждались, а Го принялся обходить соседей, минуя лишь дом жадного Луна. Узнав, что Фэн был в большой дружбе с сыном служителя почтовой станции Мо Яном, который помогал отцу, заботясь о сменных лошадях, судья поспешил к нему, но был горько разочарован, узнав, что Мо Ян вот уже месяц как уехал в округ Цинчжоу. Зашёл он и к геоманту, но о чём говорил с ним за закрытыми дверями, неизвестно. Вернувшись в дом своего родственника, судья Го первым делом потребовал себе принадлежности для письма, набросал на свитке несколько строк изящным почерком, свернул, запечатал и приказал гонцу как можно скорее доставить это послание правителю округа Цинчжоу. Вернувшийся вечером Ли Цзыхуа приступил к нему с расспросами, но Го отвечал только: «Подождём». Несколько дней полетели легко и беззаботно. Судья Го катался на лодке по озеру Сиху, любовался цветущими лотосами и, казалось, совершенно забыл о деле студента Фэна. Когда шестой день склонился к вечеру, на взмыленном коне прибыл гонец из Цинчжоу и с поклоном подал письмо для Го. Тот внимательно прочёл его, на секунду задумался и оповестил: — Немедленно идём в дом Фэна! Да, и не забудьте привести туда же Луна Третьего, впрочем, рук ему не связывайте. Когда все собрались в назначенном месте, судья Го приказал слугам: — А теперь вскрывайте гроб!

Юлия Боровинская

Исчезнувший студент

Лица присутствующих исказила гримаса отвращения, а Ли Цзыхуа направился было к выходу, но Го остановил его, поймав за рукав халата: — Останьтесь, достопочтенный брат мой! Обещаю: ваши чувства не будут оскорблены. И в самом деле, когда открыли гроб, вместо покойницы в нём оказалось множество связок монет, поверх которых лежало письмо: «Вот мой долг с процентами. На оставшиеся деньги Лун Третий сможет нанять слугу до конца своих дней. А ещё одну связку монет пусть возьмёт себе тот, кто отчистит от грязи могильный камень моего отца». Пока поражённый Лун ощупывал и пересчитывал своё богатство, судья и правитель поспешили вернуться домой. Как только удалился слуга, разливший по их чашкам горячее вино, Ли Цзыхуа в нетерпении воскликнул: — О высокомудрый мой брат! Объясните же мне всё это! — Ну, что ж, — начал судья Го. — Ваша история сразу заинтересовала меня тем, что в ней упоминались столичные экзамены, а я весьма наслышан о том, что именно в этом году там раскрылось много блестящих талантов, получивших высокие должности. Вполне разумно было бы предположить, что цзеюань, удостоившийся рекомендации такого мудрого человека, как вы, мой брат, вошёл в их число. Однако же ни вы и никто другой не упомянули о том, что вашего уезда достиг посыльный из столицы, несущий благую весть, пусть и не нашедшую уже своего адресата. — Но ведь Фэн мог попросту не выдержать экзамена… — Мог. А мог и перехватить послание, скрываясь в доме своего друга — сына начальника почтовой станции. Ведь тайная надежда не могла не привести его искать убежища именно там! — Да, но как же он вообще выбрался из дома? — Для того чтобы это понять, мне пришлось послушать двоих: мою собачку и геоманта. — Собачка несколько раз пролаяла, вскочив на гроб. Но неужели ваша мудрость столь высока, что вы понимаете её язык? — Нет. Мне было довольно того, что она указала на некий предмет, а после привела нас к могиле. Зато с геомантом я вполне мог поговорить по-человечески. Он рассказал мне, как, открыв Восемь знаков матери Фэна, произвёл вычисления и с изумлением увидел, что студент Фэн должен похоронить свою мать немедленно, в одиночестве и ночью, причём рядом с надгробным

Заповедник Сказок 2016

Избранное

Юлия Боровинская

Исчезнувший студент

Заповедник Сказок 2016

камнем своего отца. И знаете, что я прочёл, смахнув грязь с этого камня? — Полагаю, старую надпись: «Место упокоения Вань Фэна»… — Нет! «Место упокоения жены Вань Фэна». Предусмотрительный юноша, в точности последовав рекомендациям гадателя, добавил к надписи всего один иероглиф, да ещё и постарался залепить её сырою землёй, уже догадываясь, что вскоре ему предстоит скрываться от жадного соседа. Оказаться же в вечных слугах раньше, чем придут известия об его успехе на экзаменах, представлялось ему самой страшной, самой горькой участью. — Но если мать он похоронил сразу после приезда, чей же гроб стоял в доме?! — Гроб, предназначенный для отца! Старуха-соседка рассказала мне, что давно, ещё когда семейство не обнищало вконец, мать Сюй Фэна купила два одинаковых гроба: один — для себя, а другой, чтобы упокоить в нём кости мужа, когда их найдут. Увы, этого так и не случилось. Зато второй гроб пригодился для спасения её сына. Зайдя в дом якобы за зонтиком, умный юноша нырнул в заранее выставленный на место материнского гроб и задвинул над собой крышку. А на то, что щель не залита лаком, никто, разумеется, не обратил внимания. Как ни бессердечен Лун Третий, но тревожить последнее обиталище покойной и он не стал бы. А ночью, когда все разошлись по домам, Сюй Фэн вылез из гроба, вновь прикрыл его крышкой и бежал к своему другу, у которого и жил в ожидании вестей из столицы. Известия же пришли самые благоприятные.

Исчезнувший студент

— Откуда вы это знаете? — Недаром ведь сын начальника почтовой станции так поспешно перебрался в округ Цинчжоу! Я слышал о том, что там недавно сменился начальник, но как его имя, не знал. Подозревая, что это и есть бывший студент Фэн, я написал новому начальнику округа такое письмо: «Птица пэн6 гордая в небе парит, Солнце собой затмевает. Жаль, что крупинка жабьей икры Царственность перьев пятнает!» — Да, я понимаю, многочтимый брат, в этих четырёх строках вы не только поздравили молодого человека с прекрасной карьерой, но и намекнули ему на то, что неуместно начальнику округа ходить в должниках у простого уездного богача, — задумчиво произнёс Ли Цзыхуа. — Совершенно верно. Бывший сюцай оказался человеком тонким и ответил мне так же стихами. Вот что я получил от него сегодня. Судья Го взял со стола свиток и с чувством прочёл: — В сторону сдвиньте последний покров Вскройте шкатулку рыданий — Жаба найдёт золотое перо И обретёт воздаянье! Так я и понял, что возмещение долга следует искать в гробу. Должно быть, Сюй Фэн уже некоторое время назад нашёл способ переправить деньги, но до сих пор не знал, как об этом сообщить, не подвергаясь риску преследования со стороны Луна Третьего. 6

Пэн — мифическая птица, символ талантливого человека, делающего блистательную карьеру.

Художник Марина Побединская

Заповедник Сказок 2016

Избранное

Но теперь, когда кредитор получил свои деньги, а несчастный сирота занял столь высокую и почётную должность, я думаю, брат мой, что мы с вами можем считать справедливость восстановленной и не станем более ворошить пепел прошлого. Пусть ничто не напоминает новому начальнику округа Цинчжоу, какое море бед ему пришлось преодолеть, прежде чем воссиять в славе! Ли Цзыхуа был настолько поражён всей этой историей и мудростью своего родственника, что, не имея возможности никому поведать об этих удивительных событиях при жизни, записал их на свиток, который завещал своему внуку. И так лишь спустя сорок лет люди узнали о том, как справедливый судья Го сумел раскрыть ещё одну тайну. А некий поэт сложил по этому поводу такие строки: «Ни в небесах, ни в гробу расписном От взора судьи не укрыться, Но невиновный в умысле злом Мудрого Го не боится. Если умру, и, напялив кангу7, В суд повлекут мою душу, Пусть меня судит там только Го-гун, Праведный, великодушный!»

Канга — шейная колодка, деревянная доска из двух половин с вырезом для шеи; могла весить до 20 кг.

Юлия Боровинская

Исчезнувший студент

Заповедник Сказок 2016

Избранное

Сказка с хорошим концом детская сказка

-Н 62

ана, Нана, не уходи, ну куда же ты? Ты же обещала сказку, с утра ещё обещала! — Ну что мне с тобой делать? Второй час ночи уже, а у тебя сна ни в одном глазу. — Так вот ты расскажешь сказку — и я усну. — И какую же сказку тебе рассказать?

— Про совёнка. — А что за сказка про совёнка? Я такую не знаю. — Как это? Ты же мне сама рассказывала! В прошлом году. — Ну, в прошлом году! Это давно уже, я с тех пор и забыла вовсе. — Нет-нет, ты никак не могла забыть! Ну, вспомни, Нана. Ну, про совёнка — как он жил со своей совиной семьёй в большом старом дереве! — Ну, в дереве, и дальше что? — А у него мама была строгая и не разрешала ему летать одному нигде. А другие совята с других деревьев летали, и ему было обидно. — А почему обидно-то? — Ну, а тебе не было бы обидно, если б все вокруг летали, а ты нет? — Было бы, наверное… Но я совершенно не помню, что дальше. — Ну, вот какая ты всё-таки… — Какая же? — Вредная. Раз так, садись, я тебе дальше сам расскажу. — Тони, тебе действительно пора спать. Уже очень поздно. — Так тебе что, неинтересно, что ли?

Ирина Вайсерберг

Сказка с хорошим концом

— Ну что с тобой делать! Интересно, конечно. Рассказывай, только быстро. — Я постараюсь быстро, там коротенькая сказка же. — Давай. — Ну вот… И его строгая мама не разрешала ему летать никуда. А потом однажды ночью он потихоньку вылетел из своего дупла, потому что его друзья уговорили. И они отправились летать над городом. — И что же? — А город был полон ночных сновидений, потому что в домах спали люди, и им всем что-то снилось. И эти сны были некоторые весёлые, а некоторые страшные. А ещё некоторые — грустные. И одни были чёрно-белые, а другие — цветные. И тут совёнок страшно расстроился. — Ой, почему? — Потому что ему стало обидно: у людей бывают сны, а у сов нет, потому что совы спят днём, а не ночью, а днём сны не приходят. — И что же он стал делать? — Он сел на дымовую трубу какого-то дома и стал плакать. Но долго плакать ему не пришлось, потому что, как выяснилось, сны попадали в дома через трубы, и в этот момент как раз один из снов улетал из этого дома через трубу. И вылетая, он унёс совёнка с собой. В царство снов, представляешь! И совёнку ничего не оставалось делать, как на эту ночь стать сном самому. — А как же он это сделал? — А очень просто! В одном из домов жил старик, который страдал бессонницей. Он всё время мечтал увидеть какой-нибудь сон, а сны к нему не летели — ведь если у человека бессонница, зачем ему сны? Но совёнок-то об этом не знал! И он случайно приснился именно этому дедушке! Прямо такой, как есть — маленький, глазастый, с растрёпанными перьями. Но дедушка обрадовался, он был уверен, что это лучший сон на свете — ему же сны совсем не снились. И они договорились, что теперь совёнок будет прилетать к нему каждую ночь. Но… Тут Тони запнулся. — Что? — удивилась Нана. — Что случилось? — Ну как что… — сказал Тони расстроено. — Ты, значит, правда, не помнишь? Там же у сказки плохой конец. — Как плохой? Почему плохой?! — Ну, совёнок же после вернулся домой, к строгой маме. И она его отругала. И заперла в совятне. И получилось, что он

Заповедник Сказок 2016

Избранное

Художник Элина Эллис

Ирина Вайсерберг

Сказка с хорошим концом

нарушил своё обещание и больше не прилетел к старичку. Ну и… — Тони опустил голову, по его щеке покатилась крупная слеза. — Вот что, — авторитетно сказала Нана, — всё это глупости: у сказок не бывает строго предопределённого конца. Если уж взялся рассказывать сказку — тебе и решать, ты сам в ней хозяин. — Правда? — Тони подскочил на кровати. — Конечно, правда! Итак, что делаем? — Нана внимательно посмотрела на племянника. — Ну? Тони спрыгнул на пол и, сверкая голыми пятками, подбежал к окну. — Совёнок! Лети!!! — крикнул он во весь голос на всю ночную округу, пристально вглядываясь в небо. Небольшая молочно-белая птица слетела с чердака и взяла курс на городские крыши. Город с пригородами спал глубоким предрассветным сном. Особенно крепким и счастливым сном спал старик в одном из центральных кварталов. После череды тяжёлых, беспросветных бессонных ночей он наконец-то заснул. Он спал, как мальчишка, и ему снился белый совёнок, кружившийся над крышей его дома.

Заповедник Сказок 2016

Избранное

Жаклин де Гё

За неделю до Нового года

За неделю до Нового года cказка для детей изрядного возраста

еремены в жизни — это хорошо. А перемены к лучшему — ещё лучше. Хотя один зимовик из нашего отдела, в прошлом специалист по обледенению железных дорог, однажды сказал: «Когда машинист начинает искать новые пути, состав сходит с рельсов». Его потом повысили, поставили контролировать Горводоканал. Теперь замораживает трубы сразу в трёх кварталах. Мне тоже несколько раз предлагали перевод, но я всегда отказывался. Во-первых, не лежит душа к заморозке, не люблю это занятие. Во-вторых, мне моя работа нравится, потому что творческая. Хотя я знаю, совсем не все в конторе так думают. Как раз недавно с Филей, приятелем из отдела внешнего дизайна, спорили в кафетерии. Он говорит: — Поражаюсь, как тебе не надоест. Я бы на сортировке новогодних желаний и одной зимы не высидел. — Ты, — говорю, — не показатель. Ты вообще в офисе долго сидеть не можешь. — А зачем мне здесь сидеть?! Снеговики-то все на улице! Филя у нас творец снеговиков. Он лепит их в разных стилях — то классика, то кубизм, то вместо морковки старый огнетушитель присобачит. И каждый раз гордится своим творением так, словно Венеру Милосскую изваял. Хотя, если подумать, его шедевры тоже в основном все безрукие, так что почему бы и нет… Я попробовал объяснить свою точку зрения: — Все мы, зимовики, разные, и вкусы у нас отличаются. Тебе нравится лепить — ну и на здоровье! А мне нравится сортировать

Заповедник Сказок 2016

Избранное

желания. Это интересно — узнавать, о чём мечтают люди, понимаешь? Он только плечами пожал: — Я понимаю одно — с такими мизерными амбициями ты всю жизнь на втором уровне просидишь. Про второй уровень он, к сожалению, правильно сказал. Работа у меня хоть и творческая, но не престижная. Ниже сортировщиков только отделы упаковки и доставки. Смешно, люди думают, что Дед Мороз в нашей конторе главный. А на самом деле у тех, кто развозит подарки, только униформа красивая, а статус самый незавидный. На верхнем этаже в нашей конторе работают вовсе не морозы и не санты, а экономисты и финансисты. Вот у них действительно масштабы. То инфляцию в Еврозоне замораживают, то проекты НАСА, то банковские счета… Я пару раз поднимался к ним, на топ-уровень, — не по делу, нет, какие у меня там могут быть дела… просто посмотреть. Красиво. Всё блестит серебром, сверкает инеем, под потолком полярное сияние переливается. Снег под ногами белый, чистый, словно только что выпал. А видели бы вы девиц, которые там работают! Все сплошь платиновые блондинки и выглядят так, что Голливуд отдыхает. Только ухаживать за ними бесполезно — наша Генеральная выбирает для такой ответственной работы самых расчётливых и хладнокровных. Её кабинет на том же этаже, в самом конце коридора. Она редко его покидает. Большинство сотрудников видит руководительницу «Зимы» только раз в год, на корпоративах. Загадочная личность наша Генеральная. Незаурядная. Красавица. Умница. Гений заморозки. Вот только не улыбается совсем и всегда одна. Снежная королева. Что-то я отвлёкся. Хотел ведь о переменах. Перемены в моей жизни начались неожиданно. Утром, как обычно, пришёл в офис, уселся поудобнее, закрыл глаза, врубил дистанционную многоканальную телепатию. Одновременно подключил сознание к виртуальной картотеке. И начал принимать и сортировать желания — сначала определял по стобалльной шкале, насколько человек заслужил то, о чём мечтает, потом — степень исполнимости. Заодно проверял записи в учётных карточках — что случилось с мечтами прошлых лет, качественно ли отдел сбычи их исполнил, была ли от них польза… Принято считать, что большинство желаний, адресованных нашей конторе, идут от тех, кому ещё не исполнилось десяти лет. Это не так. Очень многие взрослые тоже ждут новогодних

Жаклин де Гё

За неделю до Нового года

чудес. Только их желания набирают проходной балл гораздо реже, чем детские, потому и сбываются реже… Итак, чего же ждут от нас в этом году? Компьютерную игру. Ноутбук. Платье, как у принцессы. Айпад. Опять игру. Яхту, как у Абрамовича (ого, вот это мечтанул!). Щенка добермана. Игру. Двести долларов (фу, как неромантично…). Предложение руки и сердца. Стиральную машину-автомат. Плеер. Игру… ещё игру… опять игру… Эх, как их много теперь, этих игроманов. Пятьдесят лет назад волшебные сказки с картинками были желанием номер один. А в прошлом году всего один человек — семилетний мальчишка — попросил в подарок книгу. Можете себе представить? Один! Его мечта стала такой сенсацией на всех уровнях, что сама Королева прониклась. Утром первого января мальчик нашёл под ёлкой сборник сказок Андерсена с роскошными иллюстрациями, подписанными инициалами «С. К.». Вот, кстати, интересно, какое желание он загадал в этом году? Я переключил мысли на нужный канал, настроился. Что?! В полном шоке я прослушал желание ещё раз — вдруг ошибся? Нет, всё правильно. Протестировал на заслуженность — балл более чем проходной. Значит, надо определять исполнимость. М-да… Забрав заявку, я поехал на пятый уровень, в отдел, где мечты становились явью.

*** — Ледостав Иванович, но ведь и раньше случалось, что сортировщик сомневался и оставлял исполнимость на усмотрение сбычников, — напомнил я. — И вы принимали! — Ну и что? Тогда принимали. А сейчас, сам понимаешь, особый случай. С этим… — Ледостав ткнул пальцем в заявку, — … надо идти к Самой. А я к ней с этим не пойду. И никто из моих ребят не пойдёт! — Почему? Начальник отдела сбычи мечт возмущённо мотнул длинной седой бородой: — Потому что сказки надо читать! Андерсена! Тогда не будешь задавать идиотских вопросов! Я вздохнул. — Я читал Андерсена, Ледостав Иванович. И всё понимаю. Но и вы поймите — раз желание заслужено, я не имею права его отклонить. Просто обязан дать заявке ход. Это моя работа!

Заповедник Сказок 2016

Избранное

Ледостав довольно кивнул. — Правильно. Твоя. Вот ты и действуй. Проси аудиенции и определяй степень исполнимости сам. Без нас. А сейчас извини, больше обсуждать твою проблему не могу — Новый год на носу, дел по горло. — И он широким жестом указал на дверь. «Чтоб твоя борода по весне вся на капель изошла!» — подумал я, выходя из отдела.

***

Холодный чистый воздух в кабинете Генеральной пах озоном и хвоей. Мягко сиял покрывавший пол пушистый снег, льдисто блестели стены. Одну из них целиком занимало огромное, тронутое по краям морозными разводами зеркало. Королева спокойно рассматривала меня. В глазах её мерцали серебристые искорки. Бледное, потрясающее своей совершенной красотой лицо было абсолютно невозмутимо. — Итак, мальчик хочет стать Каем, — бесстрастно проговорила она. — Да, Королева. Это тот самый мальчик, который попросил в прошлом году книгу. — Вижу, — Генеральная легко коснулась кончиками пальцев лежавшей перед ней заявки. Зеркальная стена внезапно осветилась, кабинет наполнил мелодичный хрустальный перезвон. — Извините, — вздохнула Королева, поворачиваясь к зеркалу. — Слушаю вас. — Отдел VIP-желаний. Менеджер по контактам с «Лукойлом» Холодков, — представился за кадром мужской голос. — Опять VIP. Что на этот раз? — Аномальная оттепель в Западной Сибири, Королева. Отдел погоды не справляется, говорят — площади слишком большие, — зеркало показывало таёжный тракт с увязшими в раскисших колеях грузовиками. Вдалеке в просвете между деревьями виднелась буровая вышка. — У промысловиков зимники превратились в месиво, через реки не переправиться, все трассы парализовало. Совет директоров в полном составе мечтает… — Хорошо. Заморожу намертво. До мая не оттает. Генеральная небрежно взмахнула рукой, зеркало погасло. — Вернёмся к вашей заявке, — она снова взглянула на меня. — Как я понимаю, вы явились, чтобы определить исполнимость?

Жаклин де Гё

За неделю до Нового года

От её взгляда язык примерзал к гортани. Я молча кивнул — Можете списать в архив. Эта мечта из разряда несбыточных. Кай был экспериментом. Эксперимент провалился. У меня нет ни малейшего желания повторять его ещё раз. Я по-прежнему не мог произнести ни слова, только стоял и смотрел на неё, чувствуя, как немеет от крепчающей стужи лицо. — Вы свободны, — тон Королевы был поистине ледяным. По снежному ковру поползли в мою сторону белёсые струйки позёмки. С трудом преодолев стылое оцепенение, я ещё раз кивнул — на прощание — и покинул кабинет.

*** Работы было море — канун праздника, время исполнения загаданных желаний. Самое сумасшедшее время года. Я еле успевал сортировать поступающие со всех сторон мыслепросьбы. К концу дежурства голова гудела, как будто в ней разыгралась вьюга. Еле дождался сменщика и хотел уже лететь домой, однако мешала мысль об этой злосчастной заявке. Я ведь так и не отправил её в архив. Почему — сам не мог понять. Наверное, от смутного чувства, что это как-то… неправильно. Всё-таки пацан весь год по-честному вполне прилично себя вёл. Несправедливо, что он совсем ничего не получит к празднику. Если загаданное желание невыполнимо, может быть, можно подобрать что-то взамен? Одним словом, вместо дома я отправился в панельно-блочный микрорайон города Х. Девятиэтажка, где жил несостоявшийся Кай (в миру Дима Кондратьев), стояла на самой окраине. Розовые от заката окна смотрели на засыпанный снегом огромный пустырь. В небе надсадно каркали вороны. Я сосредоточился на мальчике. Теперь, когда мне не мешали потоки сознания других людей, можно было услышать не только новогоднюю мечту, а и все его мысли. Я впитывал слова и образы, отделял воспоминания от фантазий, фильтровал, анализировал. Пытался определить, что именно в подаренной год назад книге так зачаровало Диму, что он захотел стать пленником Снежной Королевы. Мысленно перелистав книгу, я, кажется, нашёл причину — оформление. Страницы, описывавшие лето, остались без картинок. Зато изображения зимы были выполнены великолепно. От их красоты перехватывало дыхание. Особенно сильно подействовал на Диму вид ледяных чертогов Снежной Королевы — иллюстрация занимала целый

Заповедник Сказок 2016

Избранное

разворот, и мальчик подолгу, не отрываясь, смотрел на неё. Генеральная создала настоящий шедевр. Впрочем, она ведь рисовала с натуры. Ладно, если дело только в том, что парнишке нравится крио-архитектура, обойдёмся и без переезда в царство холода и мрака. Пусть поживёт как Кай, не отходя от дома. Я переключился на другой телепатический канал. — Филя, у меня к тебе дело. Очень срочное.

***

— Старик, ты меня знаешь, я друзьям всегда помогаю, тем более это детская мечта, канун Нового года и всякое такое. Но и ты меня пойми — тут же работы до утра, а у меня на сегодня свидание намечено, — мой приятель расплылся в довольной улыбке, — перспективное… Перспективные свидания у Фили случались с завидной частотой — в его донжуанском списке числилась даже одна из примороженных карьеристок с верхнего этажа. Я вздохнул: — Ладно, что же поделаешь. Желаю успехов в личной жизни и так далее. Пусть всё у вас получится. — Спасибо! — жизнерадостно кивнул Филя. — А чего так кисло-то? Мы и с твоим проектом сейчас разберёмся. Поставлю софт, введу исходные — и, вот увидишь, у тебя тоже всё получится! Давай сноубук. Вскоре я уже был счастливым обладателем программы «Ледяной дом». Филя закачал в неё результаты осмотра и обмера пустыря, нашёл в Гугле план и снимки загородной виллы Снежной Королевы, поколдовал над минимизацией… — Всё! — он сунул мне раскрытый сноубук, хлопнул по плечу. — Надеюсь, дальше и без меня справишься. Осталось только запустить и контролировать процесс. А мне пора. Удачи! — Спасибо! — с чувством поблагодарил я, направляя луч проектора на залитые лунным светом сугробы. — Тебе тоже! С меня причитается!

*** Дима, с круглыми от изумления и восторга глазами, бродил по залам сияющего в утреннем свете дворца. Пацан явно выскочил из дома в страшной спешке: шапка набекрень, варежки забыл, под расстёгнутой курткой — пижама с Винни-Пухами. Он был настолько поглощён сбывшимся ледяным чудом, что, похоже, не чувствовал холода.

За неделю до Нового года

Художник Александра Ивойлова

Жаклин де Гё

Заповедник Сказок 2016

Избранное

Что ж, вот и всё. Я выполнил желание. Пусть теперь играет со своей новой игрушкой. Программа оказалась просто супер — воспроизвела и декор, и мебель, и спецэффекты. А книгу я пока забрал. Хоть мне и не приходилось слышать раньше о картинках, сходных по воздействию с осколками волшебных зеркал, однако её влияние на Диму мне не понравилось. Конечно, я уверен, Генеральная хотела как лучше, однако, похоже, не рассчитала силу магии. Особенно настораживало то, что мальчик до сих пор оставался единственным человеком, способным видеть дворец. Я при установке добавил в программу опцию «видимость по выбору владельца» — чтобы всякие отморозки не беспокоили. Однако не ожидал, что Диме вообще не захочется делиться радостью ни с кем из близких — ни с друзьями, ни с родителями, ни с младшей сестрой. Думал, сразу побежит и позовёт кого-нибудь их них. Нет. Не позвал. Наоборот, добравшись до тронного зала, уселся на королевское место и подумал, как здорово, что никто не мешает, и хорошо бы всегда сидеть здесь вот так, одному. А потом озаботился мыслью, где бы раздобыть набор льдинок, из которых можно складывать слово «вечность»… М-да. Думаю, этой книге не повредит пара «тёплых» иллюстраций — для равновесия. Отнесу-ка я её для корректировки специалистам из … хм… смежного ведомства.

*** Зимовики и летовики обычно не общаются вживую и не ходят друг к другу с визитами, хотя наши техотделы сотрудничают довольно тесно, а мы, сортировщики, порой перебрасываем друг другу заявки. Всегда ведь находятся люди, которым хочется зимой собирать подснежники, а летом кататься на коньках. Сегодня я решил сделать исключение из правил и заскочить на обеденном перерыве к ним в контору. По сравнению со стерильно-свежей атмосферой наших офисов здешний воздух был настолько пахучим, что казался осязаемым. В нём смешались ароматы цветов, запахи трав и мёда, сена и яблок, навоза и речной тины. А ещё пахло зверинцем, перегретым асфальтом и огурцами. У меня от такого букета даже закружилась голова, и глаза с непривычки заслезились. Да и вообще всё было не так, как у нас. Другое освещение, зелёные газоны вместо снежных ковров, стены увиты плющом и вьюнком. А главное — всего один этаж, без всяких уровней. Отделы располагались вокруг огромной полусферы Центра, в которой находились оранжереи и кабинет их Генеральной.

Жаклин де Гё

За неделю до Нового года

Коллеги-сортировщицы оказались очень милыми, однако книга их напугала. — Извини, ничем не сможем помочь, — виновато развела руками Лилия. — Слишком сильная магия холода, — объяснила Роза. — Нам её не разбить, только сами завянем. Давай сходим проконсультироваться с дизайнерами. Дизайнеры, едва взглянув на книгу, поставили диагноз: — Не осилим. С этим может справиться только сама Флора. Второй раз за сутки меня отправляли к Генеральному директору, только на этот раз не Зимы, а Лета. Ладно. Что ж поделаешь. Придётся идти. Там не заморозили, авось и здесь не растаю.

*** Офис Флоры представлял собой большую круглую лужайку. Мы сидели на поросшем луговыми травами пригорке. Я чувствовал себя не в своей тарелке — трава ведь живая, ей, наверное, неприятно, когда на ней сидят… — Ага, — Флора, раскрыв книгу на одной из иллюстраций, недовольно сощурилась. — Дорогая сестрица опять задумала какую-то пакость. — Что вы, — запротестовал я. — Она вовсе не желала мальчику зла. Даже желанием его не воспользовалась. — И, не удержавшись, добавил: — А вы совсем не похожи. Генеральные всех Сезонов, действительно, родные сёстры. Дети матери-Земли и отца-Времени. Однако, глядя на мою собеседницу, было трудно в это поверить. Флора — загорелая, кареглазая, босоногая, с весёлыми ямочками на щеках и веснушками на носу. — Я вся в маму, — гордо сказала руководительница «Лета». — А ваша шефиня пошла в отцовскую родню. Жутко похожа на папину сестру, нашу тётку. Просто до отвращения — и характер, и повадки… — А кто ваша тётка по отцу? — осторожно спросил я. Флора вздохнула — Смерть. У папы вся родня такая. Общаемся только по необходимости — они и меня, и моих детей терпеть не могут. Сквозь прозрачный купол ярко светило солнце, в воздухе жужжали насекомые. — А это кто? — спросил я, разглядывая кружащего над цветами маленького полосатого летуна.

Заповедник Сказок 2016

Художник Александра Ивойлова

Избранное

Жаклин де Гё

За неделю до Нового года

— Шмель, — рассеянно ответила Флора, листая страницы. — А тот, который ему головой кивает? — Клевер. Зовёт нектар попробовать. Всё кругом дышало, шевелилось, цвело и звучало. Ужас. Как они тут работают?! Хотя, если честно, люди в конторе «Лето» мне понравились: улыбчивые, приветливые, дружелюбные. И девушки прямо лучились теплом и сердечностью. А наши все — или снегурки, или снежные бабы… — Всё понятно! — Флора захлопнула книгу. — Я так и думала! Она пытается обойти договор о нераспространении «синдрома Кая»! — «Синдром Кая»? — Так его назвали наши психологи. Основные симптомы — уверенность в собственной исключительности и «непонятости», презрение к окружающим и одновременно страх перед ними, желание изолироваться, уйти в придуманный мир, угасание нормальных реакций на внешние раздражители. — И что, мы это распространяли? — Ещё как! Предполагаю, это был спецпроект, разработанный в вашей лаборатории на цокольном этаже. Цокольный этаж был закрытой зоной. На подступах к нему бушевали метели, на особо упорных обрушивались снежные лавины. Что там происходит и чем там занимаются, наверняка не знал никто, зато слухи ходили самые фантастические. Даже секции холодного оружия и холодной войны были не так засекречены, как упрятанная в подвальный бункер «лаборатория научных исследований». — Несколько зим назад ваша контора запустила в сеть игру «Снежный принц», — объяснила Флора. — Человек начинал играть и довольно быстро у него развивался синдром. Геймеры постоянно пребывали в эйфории от собственной крутизны, полностью выпадали из реальной жизни, переставали общаться с близкими, чувствовать холод и голод и вообще замечать, что происходит вокруг. Мы в ответ разработали вирус «Герда», разрушавший механизм формирования синдрома. Возник конфликт, никто не хотел уступать. Естественно, это сразу отразилось на погоде — перепады температуры и атмосферного давления были в ту зиму просто дикие. Старшие родственники созвали семейный совет. В результате ваша Генеральная вынуждена была изъять игру и подписать обязательство не распространять синдром с помощью электронных носителей. Теперь всё стало понятно.

Заповедник Сказок 2016

Избранное

— Книга — не электронный носитель, следовательно… Флора кивнула. — То-то и оно. Думаю, сам мальчик ей действительно не нужен. Просто решила воспользоваться его желанием и протестировать новое ноу-хау. Терпеть не могу, когда она начинает грешить подобными экспериментами! У неё, видишь ли, всегда «чисто академический интерес», а я каждый раз боюсь, что она доиграется до ещё одного великого оледенения! Мне стало совсем некомфортно. Я хотел всего лишь помочь Диме, а получается, влез в старый конфликт нашей конторы со смежниками. Выдал секреты Генеральной. Ещё неизвестно, во что теперь всё это выльется. Впрочем, изменить уже ничего нельзя. Я решил пока не думать о последствиях моего визита к Флоре, а вернуться к его цели: — С мальчиком-то что делать? Я думал, если вы уберёте несколько зимних картинок и подрисуете пару летних… Генеральная «Лета» отрицательно покачала головой: — Нет. Это улика, и я её не отдам. Она прищёлкнула пальцами — книга исчезла. У меня тоскливо заныло в груди. Вот же вляпался! Зачем я только сюда пришёл? Сжёг бы «подарок», и дело с концом. А парнишка и сам исцелился бы со временем. Тут я вспомнил, как надменно он сидел на ледяном троне в этих своих винни-пухах, и засомневался: а вдруг не исцелился бы? Вдруг таким бы и остался? — Но ведь подобное лечат подобным, — попробовал я переубедить Флору. — Раз синдром развился от книги… — То и лечить надо книгой, — согласно кивнула она. — Только почему непременно той же самой? Флора взмахнула рукой, выхватила из воздуха два ярких разноцветных томика. — Мои доставщики в декабре на лету замерзают, отправьте, пожалуйста, через ваших. Мальчику — «Маленького принца», пусть вспомнит, что значит любить и заботиться. А «Муми-тролля» — моей дорогой сестрице. Ей полезно узнать, что её стиль руководства не единственно возможный — существуют и другие типы лидеров.

*** На следующий же день нашу контору посетила комиссия из Комитета глобального экологического и климатического

Жаклин де Гё

За неделю до Нового года

контроля. Проверяющие сразу потребовали от Королевы провести их в цоколь. Потом прошлись по всем этажам, вернулись в кабинет Генеральной и заседали там до вечера. По коридорам с тихим вьюжным посвистом пробегали буранчики, разнося из отдела в отдел пересуды сотрудников. Говорили, что секретная лаборатория оказалась пустой и вымерзшей — ничего и никого, только иней по углам и сугробы вдоль стен… Рассказывали также, что, пока комиссия таращилась в подвале на свисающие с потолка гигантские сосульки, типография успела телепортировать «сами понимаете куда» напечатанные за последние две недели новогодние открытки. Заказ на их выпуск, по слухам, был подписан самой Генеральной, эскизы и макеты утверждены ею же. За достоверность всех этих историй поручиться не могу, однако то, что экологи-климатологи ничего предосудительного так и не нашли, знаю точно — в предпраздничном меморандуме упоминался положительный отзыв, который заслужила наша контора по результатам проверки. Однако от коллег-сортировщиц из «Лета» Розы с Лилией я узнал и нечто другое: на семейном совете книгу, подаренную Диме, очень не одобрили. Королева сначала доказывала матери, сёстрам и племянникам, что не нарушила буквы договора, — там ведь и речи не было о запрете на бумажные носители. Однако другие Сезоны поддержали «Лето». Видимо, память о великом оледенении их тоже беспокоила. Договор был дополнен ещё одним пунктом, и нашей Генеральной пришлось подписать его в новой редакции. А меня, как и следовало ожидать, уволили. Сразу после Нового года. Якобы в связи с послепраздничным сокращением количества желаний. Мало кто в конторе поверил этой формулировке (какое, к чертям, сокращение, если скоро 14 февраля!). Однако более-менее догадывались об истинной причине только Филя и Ледостав. Оба они смотрели на меня с сочувствием, а начальник сбычи мечт, по-моему, ещё и чувствовал себя отчасти виноватым. Даже пообещал дать мне рекомендации, если что… Конечно, можно было бы попроситься в «Лето». Но, вопервых, я был обижен на Флору. Во-вторых, вспомнил о запахах в коридорах, вездесущих насекомых и живых коврах. В общем, от этой мысли я отказался почти сразу. Не мой это сезон. Абсолютно не мой. Поразмыслив как следует, решил отослать резюме в «Весну» — между февралём и мартом разницы примерно столько же, сколько между мечтаниями барышень перед Валентиновым днём и Международным женским.

Заповедник Сказок 2016

Избранное

Однако, как выяснилось, на Флору я обижался напрасно. Она не бросила меня на произвол судьбы. Через три дня после увольнения со мной связался секретарь её отца, Календарь, и сообщил о предложении возглавить экспериментальное бюро по сбыче заветных желаний. Оказывается, Сезоны давно уже хотели выделить их в отдельную, не привязанную к временам года группу. На собеседовании Календарь ободряюще заметил: — Флора сказала, что у вас есть не только способность творчески решать задачи, но также ответственность, энтузиазм и сочувствие к живым существам. Нам как раз такой специалист и нужен.

***

Когда я освоился с переменами в жизни, решил проверить, как там Дима. Не то чтобы я сомневался в летних методах лечения синдрома, но всё-таки хотелось убедиться своими глазами. На пустыре шумело масленичное гулянье, причём сразу было понятно, что все собравшиеся отлично видят дворец. Дети бесились, швырялись снежками, катались с построенных вокруг дворца горок, носились на коньках по анфиладам роскошных ледяных покоев, с хохотом гонялись за перепуганными спецэффектами. Несколько взрослых пар в карнавальных костюмах устроили в бальной зале танцы. Снеговички-уборщики шныряли по углам, поспешно заметая рассыпанные конфетти, обрывки ёлочных гирлянд, фантики от конфет и мандариновые шкурки. Снаружи на расставленных в ряд плитках и мангалах родители на скорую руку жарили себе и чадам шашлыки, пекли блины. Тут же стояла батарея термосов, от девятиэтажки спешила чьято бабушка с противнем пирожков. В тронном зале Дима с друзьями увлечённо расписывали гуашью прозрачные стены. На троне лежала раскрытая книга, с которой они копировали картинки — «Муми-тролль». М-да… Похоже, кто-то перепутал адреса на пакетах.

*** Сегодня наш отдел сортировки заветных желаний передал мне заявку на детёныша снежного барса. Адрес доставки — Северный полюс, вилла «Ледяные чертоги». Одинокие женщины часто заводят котят…

Жаклин де Гё

За неделю до Нового года

Заповедник Сказок 2016

Избранное

Виолончель с кнопкой cказка для детей изрядного возраста

-В 82

иктор, — громыхал Сан Саныч, — признайся, это ты провёл его сюда? Незнакомец, которого якобы провёл стажёр, открыл было рот и даже сказал «Э-э-э», пытаясь таким образом объяснить своё появление на борту разведывательного космического корабля, но Сан Саныч демонстративно не смотрел в его сторону. Густые брови Сан Саныча воинственно ощетинились, и глаза метали в разведчика-стажёра молнии, от которых тот привычно увёртывался. — Послушайте, уважаемый… — начал незнакомец, — …товарищ… гражданин… господин… — Капитан, — шёпотом подсказал Виктор. — Да, капитан. Ваш сотрудник не виноват. Я пришёл сюда сам. Повторяю — сам. Дело в том… — Сколько он тебе заплатил? — продолжал громыхать Сан Саныч, демонстративно не замечая незнакомца. — Нисколько, — ответил незнакомец. — Видите ли, этот вопрос я хотел обсудить именно с вами. Тут Сан Саныч, всё ещё гневно буравя взглядом Виктора, прислушался сперва к последней фразе незнакомца, потом — к своему внутреннему голосу, и решил, что и то, и другое сразу проигнорировать невозможно. — Дело в том, — продолжал незнакомец, — что мне просто позарез необходимо доставить на планету Сиреневый Туман — вы ведь именно туда летите, правда? — вот этот небольшой груз. — Ты слышишь, Витёк?! — Сан Саныч метнул в сторону незнакомца укоряющий перст. — Он хочет, чтобы мы провезли контрабанду!

Наталья Голованова

Виолончель с кнопкой

— Ничуть! — воскликнул незнакомец. — Это сложный аналитический прибор, могущий пролить свет на тайны, которыми окружён Сиреневый Туман! Сан Саныч резко повернулся и глянул в глаза незнакомцу. — Что за тайны? — А вы разве не знаете? — Знаем, — уверенно сказал Виктор. — Кэп хотел спросить, на какие именно тайны вы желаете пролить свет. В подтверждение его слов кэп важно кивнул. — Вы, должно быть, слышали об этом феномене… — сказал незнакомец. — Все, кто побывал на Сиреневом Тумане, ничего не могут о нём рассказать. В лучшем случае их доклад состоит из двух слов — «не помню». — Ну да?! — изумился кэп. — Вот идиоты! Тут уже изумился незнакомец. — Вы хотите сказать, что впервые это слышите? — Отнюдь, — заявил Виктор. — Нам доподлинно известно, что никаких записей о пребывании на Сиреневом Тумане разведчики не оставили. Видео не сохранилось либо не было сделано вообще. Чёрные ящики чисты, как слеза. — Вот-вот, — подхватил незнакомец. — Этим фактом и заинтересовался наш институт — институт пробелов в рационально-иррациональных теориях. Кстати, разрешите представиться. Фрол Кузьмич Иванов-Заднепровский. — Очень приятно, — пожал руку Виктор. — А мне не очень, — проскрежетал Сан Саныч. — Всё-таки непонятно, каким образом вы проникли на борт вверенного мне судна. Да ещё виолончель свою протащили. — Это не виолончель… — Будете спорить — ссажу без разговоров. — Не торопитесь, Александр Александрович! Думаю, вот это, — Фрол Кузьмич помахал перевязанной пачкой крупных купюр, — с лихвой окупит моё… вернее, наше с прибором вторжение. — Взятка, — злорадно крякнул кэп. — Скромное вознаграждение за услугу, — возразил Иванов-Заднепровский. — Я, конечно, понимаю, что этого недостаточно… Александр Александрович, а ведь наверняка ваша жена, как и все женщины Галактики, мечтает о голубых алмазах Сириуса… Страдальческое выражение глаз Сан Саныча подсказало Виктору, что Фрол Кузьмич более прав, чем неправ.

Заповедник Сказок 2016

Художник Дмитрий Койдан

Избранное

Наталья Голованова

Виолончель с кнопкой

— Как вы считаете, сможет уладить все оставшиеся между нами недоразумения ювелирное изделие фирмы Фаберже-Сириус-Фаберже?

*** — Ну не мог я отказаться, — оправдывался кэп. — Если бы Машера узнала, что цацка с голубым алмазом проплыла мимо неё… — На вашем месте, кэп… — …ты поступил бы так же, — понимающе кивнул кэп. — Кхм… Возможно… Но я всё-таки поинтересовался бы, что это за прибор. — Так в чём проблема? Давай распакуем и поинтересуемся, — предложил Сан Саныч. Прибор был массивен и тяжёл. На крышке его располагалась большая красная кнопка, под которой имелась непонятная надпись. — По-нашему, что ли, не могли написать, — проворчал Сан Саныч. — Витёк, а ну, глянь в своих словарях и шифровальных аппаратах. Витёк глянул. Надпись утверждала, что кнопку нельзя нажимать ни при каких обстоятельствах. — За каким же, спрашивается, лядом она нужна? — недоумевал Сан Саныч. — Вы считаете, мы должны это узнать? — осторожно поинтересовался Виктор. — Хм… Да в общем-то… — пробормотал кэп, поглаживая пачку купюр. — Мы же взялись доставить, пральна я говорю? А нажимать кнопки — это увольте, это мы не обязаны. Так что — отдыхаем до Сиреневого Тумана. Вернее — я отдыхаю, а ты, как обычно, приводишь в порядок производственные помещения. Слушай, и откуда в космосе пыль берётся, ты не в курсе? Да и этот… Фрол Кузьмич подкузьмил — натоптал, как носорог. Извини, Витёк, но если бы ты был капитаном, а я — стажёром, то убирался бы я. Таков порядок!

*** — А погодка-то, погодка! — воскликнул Сан Саныч, ступив на благодатную поверхность Сиреневого Тумана и с восторгом разглядывая окружающий пейзаж — горы, море, нежный золотистый песок и прохладный ветерок, доносящий чудный аромат трав и цветов. — Как считаешь, Витёк, будет здесь развиваться туристический бизнес?

Заповедник Сказок 2016

Избранное

— Ну-у-у… — А по-моему, будет. Так что двести процентов премиальных нам обеспечены! — Так-то оно так… но чем вы объясните повальную амнезию побывавших здесь космолётчиков? — Какая амнезия? — Сан Саныч снисходительно похлопал Виктора по плечу. — Я в эти сказки не верил, не верю и верить не собираюсь. Кто-то очень не хотел, чтобы про эту планету узнали, и все дела. А потом этот кто-то документики оформит — оп! — а планета уже в его собственности! Ну, зарулил? Виктор вздохнул. В теорию кэпа верилось слабо, но другой не было. — Ладно, давайте «виолончель с кнопкой» вытаскивать, что ли. — А ты не знаешь, — кряхтя от натуги и попутно поругивая на все лады изготовителей этой тяжеловесной конструкции, спросил кэп, — почему эта планета называется Сиреневый Туман? В справочниках чего-нибудь написано? — Кэп. Я же говорю — все, кто отсюда прибыл, ссылаются на частичную потерю памяти. А название… название, как пить дать, имеет прямое отношение вот к этому… — Виктор показал рукой в сторону гор: стремительно наползающий туман иначе, как сиреневым, назвать было трудно.

*** — Это что? — спросил тот, что постарше, указывая на ящик, стоящий неподалёку. — Не знаю, — ответил младший. — А корабль вон тот чей? — Ничей, наверное. Здесь же вроде кроме нас нет никого. — Логично, — кивнул головой старший. — А ты молодец, соображаловка у тебя работает. Давай знаешь что? Заберём ящик и — домой. Идёт? Чур, я — капитан! — А домой — это куда? — Да… Вопрос. А мы вот что. Мы поставим на автопилот, куда прилетим — там и дом! — Опа… Тут кнопка какая-то, кэп. Нажать? — Жми. — А вдруг взорвёмся? — Ерунда. Это, наверное, кофейный автомат. Или пончиковый. Жми, а то я голодный, как стадо слонов. Это не был ни кофейный автомат, ни пончиковый. После нажатия кнопки над ящиком загорелась голограмма, из которой

Наталья Голованова

Виолончель с кнопкой

возникли три фигуры. Одна из них грозно произнесла: «Виктор, признайся, это ты провёл его сюда?» — Ух ты, а ведь это вы, кэп! — А тебя, значит, Виктором звать? — Значит, — неуверенно ответил Виктор. — А меня как? Ага, Сан Саныч. Ого, я действительно капитан этой посудины! Слушай, а почему мы ничего этого не помним? Когда дело дошло до купюр, кэп решительно сказал: — Эту запись надо уничтожить. — Согласен, — кивнул Виктор, осознавая, на какой бомбе замедленного действия они, можно сказать, сидели всю дорогу. — Другой вопрос — как? — Да очень просто. Мы согласились доставить сюда «виолончель»? Согласились. Обратно забирать договорённость была? Не было. Координаты выгрузки оговаривали? Нет. — Не пойму, к чему вы клоните. — Ну, допустим, мы оставили её на вершине горы. А она упала и разбилась. — А упала — прямо в море, — подхватил Виктор. — Соображаешь! — похвалил кэп.

*** Операция «Погружение останков виолончели» была выполнена блестяще. Космолётчики отдыхали на берегу моря, как вдруг с горы снова повалил сиреневый туман. — Бежим! — крикнул Виктор. — Ты беги, а я задержусь. — Сан Саныч, да вы что?! Мы ж так отсюда никогда не выберемся! — Виктор! Слушай приказ. Беги со всех ног на корабль. Потом, когда зараза эта пройдёт, выберешься наружу и затащишь меня. Ну и растолкуешь мне, кто я есть такой. Всё ясно? А я хочу немного этого тумана во флягу набрать. Для Машеры моей. Представь, прихожу я домой за полночь, а она мне — где шлялся, такой разэтакий, и скалкой по гермошлему — тресь! А я ей даю нюхнуть сиреневого тумана и говорю: дома я был, на балконе спал, а вот ты где весь день была? А? Как здорово! Ну, всё, беги…

*** Виктору оставалось только надеяться, что кэп никогда не узнает ни о «забытых» на Сиреневом Тумане алмазах, ни о пачке

Заповедник Сказок 2016

Избранное

денег, «утонувших» вслед за «виолончелью», ни о фляге с сиреневым туманом, которую Виктор собирался по прибытии испробовать на Фроле Кузьмиче Иванове-Заднепровском. Конечно, «виолончель с кнопкой» покоится на дне инопланетного океана. Но мало ли что. А вдруг эта зараза все их разговоры тут же транслировала на Землю? Ох, если всплывут факты… Их же тогда так обставят, так разукрасят… Виктор вытряхнул из головы мрачные мысли и вышел из капитанской каюты. — Санёк! — прогромыхал он. — Как продвигается уборка производственных помещений? — Стараюсь, кэп, — Сан Саныч, опираясь на электрошвабру, усиленно втягивал живот; живот не втягивался. — Молодец! Да, и когда спать будешь ложиться, не забудь уздечку от храпа надеть. — Не забуду. А знаете, кэп… Сегодня мне снилось, будто я сам стал капитаном корабля. Я вот теперь думаю, сбудется ли когда-нибудь мой сон. — Сбудется, Санёк, непременно сбудется. До Земли оставалось два дня. «Завтра, — подумал Виктор, — завтра ты, Санёк, вдохнёшь небольшую порцию тумана и снова станешь капитаном. Но сегодня ты вычистишь весь корабль до блеска!»

Наталья Голованова

Ловись, ловись, счастье

Ловись, ловись, счастье cказка для детей изрядного возраста

ем больше препятствий и трудностей, тем лучше, утверждал Витька. И ещё он говорил: не уверен — не берись. Сеня был уверен и взялся. В чём уже начал раскаиваться… Во-первых, старенький «Жигуль» так и не завёлся. Поэтому пришлось вытаскивать из багажника тщательно упакованный скарб, взваливать пожитки на хребет и топать на электричку. Которая, как водится, ещё и опоздала. Во-вторых, мороз крепчал с каждой минутой. Во всяком случае, так казалось Сене, пробирающемуся по ночному зимнему лесу. В небе, правда, светила полная луна, сквозь голые ветви деревьев пробивался её холодный свет, так что было не очень темно. Впрочем, темень не так угнетала, как собственно дорога. Знакомую тропинку замело, отчего Сеня проваливался по колено, и в валенки ежеминутно набиралась хорошая порция снега. Примерно через полчаса Сеня решил, что снимать то и дело обувь, дабы освободиться от снега, — нерационально. И сделал наконец то, что надлежало сделать с самого начала: натянул брюки поверх валенок. Часа через два очень захотелось избавиться от тяжеленного ящика со снастями, который приходилось то тащить волоком, то толкать перед собой — нести на плече уже просто не было сил. Единственное, что удерживало от этого — последнее из Витькиных наставлений: «Взялся — не бросай». — «Не брошу, — твердил Сеня сквозь зубы. — И вообще, вернусь в город, запишусь в тренажёрный зал. Плавать начну. Бегать по утрам…»

Заповедник Сказок 2016

Избранное

Наконец лес кончился. Осталось всего-навсего перейти поле, а там и до деревни рукой подать. Сеня взглянул на часы. Хорошо, что в своё время взял пусть и дешёвенькие, зато электронные, с подсветкой. Ну и что же, что китайские. За десять с лишком лет три раза батарейку менял, и всё. Ходили секунда в секунду с сигналами точного времени. Без десяти десять. Если через час-полтора не добраться до деревни, сегодняшнюю ночь можно считать пропавшей. А их до Нового года осталось всего-то пять. Поэтому желательно поднажать. И Сеня поднажал. В избушку, гордо именуемую фазендой, он ввалился без пяти одиннадцать. Печку разжигать не стал, лишь переоделся в дедов длиннополый тулуп да тяпнул стакан для согрева. Подхватил ящик со снастями и отправился на рыбалку. Счастье надлежало ловить три ночи подряд, не позже, чем за неделю до Нового года. Об этом по большому секрету поведал Сене Витька Самохин, что раньше работал за соседним станком. Токарем Витька был довольно средним, четвёртый разряд получил, что называется, за красивые глазки, о пятом и мечтать не приходилось. Поэтому все были несказанно удивлены, когда Самоха уволился и зажил красивой жизнью. С бывшими коллегами по цеху не встречался, но, по слухам, удачно женился, купил квартиру и иномарку, занялся какими-то биржевыми махинациями, от которых имел нешуточную прибыль. Однажды Витька объявился и пригласил бывших сослуживцев в ресторан. Ели и пили много, пели старые песни вроде «В пещере каменной нашли напёрсток водки, цыплёнок жареный валялся на песке». Потом Сеня не выдержал и пристал к Витьке с расспросами, откуда такой достаток. Тот сперва отшучивался, мол, места надо знать, а потом признался. Нашёл он как-то старую книгу, бабкина книжка была — заговоры, обряды и всё такое прочее. Среди этого прочего было следующее. Хочешь получить богатство, надо три ночи подряд накануне Нового года ходить на рыбалку, сидеть и приговаривать: «Ловись, ловись, счастье, большое и маленькое». Тогда на исходе третьей ночи привалит тебе такое, что ни в сказке сказать, ни пером описать. — Я тоже сперва не поверил, — говорил Витька, — но привалило же. — Ничего себе, — пробормотал изрядно захмелевший Сеня. — Главное — решиться, — убеждал Витька. — В конце концов, ты ведь ничего не теряешь. Но попробовать-то можно. Сеня решил попробовать.

Наталья Голованова

Ловись, ловись, счастье

Выпитый самогон придал смелости, и к речке Сеня добрался довольно бодро. Лес, через который он шёл, уже не казался жутким, если не считать упавшего на голову снежного кома с еловой ветки. Сеня стряхнул снег и только улыбнулся. Лунку провертел довольно быстро, опустил в неё леску и принялся бормотать волшебную фразу. Однажды ему показалось, что леска дёрнулась, но Сеня остался неподвижным. «Ещё не время, — сказал он себе, — это не моё счастье, моё только на третью ночь появится». — А вот и нет, — заявил тоненький голосок, и из проруби показалась девичья голова. — Три ночи только дурни последние сидят, а я прихожу сразу же. Ну же, Сеня, иди сюда, помоги выбраться. Ноги будто налились свинцом, всё тело заледенело — не шелохнуться. Сеня, однако, смог разжать губы и прохрипел: — Ты кто? — Да счастье же, — засмеялась девушка. — Не бойся! Встань, помоги мне. — Не могу чего-то, — смущённо сказал Сеня. — А ты смоги, — настаивала она. — Ну, давай, ещё разок попробуй. Грех от своего счастья отказываться, когда оно само в руки идёт. Тут Сеню словно толкнул кто. Очнулся он, смотрит, и верно — мужик рядом стоит. Громадный. Мохнатый какой-то. — Заснул, что ли? — ворчливо спросил мужик. — И правда… — смущённо сказал Сеня. — Кажись, задремал с устатку. — Не дремли, — голос мужик посуровел. — Мало ли чего тут может. Замёрзнешь ещё. А то и вовсе в прорубь кувырнёшься. — Спасибо, что разбудили. Мужик хмыкнул и двинулся к лесу. — Эй, — окликнул его Сеня. — А вы кто? Лесник, что ли? — Лесник, лесник, — буркнул мужик, не оборачиваясь. «А может и не мужик вовсе, а этот… как его… йети, — испуганно подумал Сеня. — Почему он мохнатый-то?» Приглядевшись, Сеня облегчённо выдохнул: «Не, нормальный дядька вроде, только зачем-то тулуп нацепил наизнанку». Часы показывали половину шестого утра. Ох, и ничего себе вздремнул! В принципе, можно было топать обратно. Беспокоили два обстоятельства. Во-первых, не поймана ни одна рыбка, и леску вытащить не удалось, потому что лунка затянулась льдом. Во-вторых, засчитывается ли ночь, проведённая хоть и на рыбалке, но в полудрёме?

Заповедник Сказок 2016

Избранное

«Потом подумаю», — решил Сеня, он всё ещё хотел спать. В лесу снова послышался смех, тот самый, из сна, и Сеня вздрогнул. Женщина просмеялась и принялась что-то приглушённо говорить, то и дело всхохатывая. Её перебивал густой мужской бас, то ли успокаивая, то ли рассказывая байки. Сеня попытался определить направление, откуда доносятся голоса, но не смог, поскольку те резко меняли местоположение, просто до неприличия резко. Неужто в эдакую морозину кто-то из деревенских романтические прогулки затеял? Или всё тот же мохнатый лесник девицу подцепил? Сеня даже ущипнул себя за щёку — не задремал ли снова. Нет, не задремал. Голоса, однако, не затихали. Напротив, к ним прибавились другие. «А ну их, пусть гуляют, коли дома не сидится! — устало подумал Сеня. — Может, городские прикатили романтики хлебнуть на свою… эту… голову». — Гирляндочки развесим, — прозвучал женский голос над самым ухом. — Самоцветики, камушки блестючие. — Любите вы всё блестючее, — пробурчал в ответ мужской. — А то, — кокетливо отозвался женский. — Тебе всё равно, а Гаме наверняка понравится. Сеня быстро оглянулся. Никого. И голоса вдруг смолкли. По пути домой Сеня наткнулся на ёлку, от макушки до земли усеянную драгоценными камнями. Таких Сеня прежде не видел ни разу. Разноцветные, многогранные, камешки словно светились изнутри. Ну, конечно, изнутри, снаружи-то была ночь. Сеня подошёл поближе и принялся разглядывать. Не гирлянда, нет. Батарейки в них, что ли, с лампочками? Неосознанно снял пару камней и заснул в карман тулупа. Потом сказал громко: «Завтра верну». Невидимая женщина засмеялась. Едва Сеня открыл дверь в избу, как на него пахнуло теплом. «Хорошо! — подумал он; и лишь затем: — Ёлы-палы, я же печку не затапливал…» Свет зажёгся, и Сеня увидел жену Акку. На самом деле её звали Анна. Но поскольку букву «н» она писала очень похоже на «к», то Сеня так и называл её — Акка. Она не обижалась, шутила даже, считала себя вожаком стаи как на работе, так и дома. — Где был? — спросила Акка. — На рыбалке, — растерянно ответил Сеня. — Где рыба? — В реке. — А ты где был?

Наталья Голованова

Ловись, ловись, счастье

Художник Антон Батов

Заповедник Сказок 2016

Избранное

— Да на рыбалке же! — Сеня начал раздражаться. — Ну не было сегодня клёва, не было! — Знаю я твою рыбалку! — взорвалась жена. — И где рыбачил, тоже знаю. У Тоньки дома! Там-то клёв был ого-го какой! — У какой ещё Тоньки? — Сеня тоже заорал. — Я всю ночь на реке просидел, чуть не замёрз! Рыбы не принёс, ну и что же? Зато вот что нашёл! Почище любой рыбы! Он сунул руку в карман тулупа, вытащил кристаллы — и обомлел. То, что ещё недавно сверкало и искрилось на ёлке, превратилось в пару самых обычных льдинок. Прямо на глазах они таяли, каплями стекая с ладони на дощатый пол. — Идиот ты, Крючкин, — презрительно сказала жена, повернулась и удалилась в крохотную спаленку за печкой. Сеня вытер руку, разделся, завалился на диван и мгновенно уснул. Проспал он, кажется, весь день. Сквозь сон слышал, как ходит жена, гремит чем-то и ворчит недовольно. Под вечер встал и принялся собираться. — Опять на рыбалку? — ехидно спросила Акка. — Угу, — буркнул Сеня. — Ну, давай, давай, рыбачь. Тонька-то заждалась, поди. — Да не знаю я никакой Тоньки, — раздражённо сказал Сеня. — Не знаешь, как же. Летом к ней клинышки подбивал, а теперь забыл, значит. Сеня подумал и вспомнил. Действительно, через два дома от них жила молодая женщина, Антонина, весёлая и приветливая. Сеня помог ей как-то забор починить. На этом «клинышки» и закончились. — Слышь, Ань. А ты-то откуда здесь взялась? Как доехала? — Добрые люди подбросили, — туманно ответила жена. Что ещё за добрые люди? Ну да ладно. Приехала, и хорошо. Теперь есть кому тепло в доме поддерживать. На улице он нос к носу столкнулся с той самой соседкой. — Семён Андреевич, здравствуйте, — заулыбалась женщина. — Отдохнуть приехали? Сеня отчего-то смутился, буркнул «ага» и, опустив глаза, быстро проскользнул мимо. Не хватало ещё, чтобы жена их вместе увидела. Шагая по тропинке к реке, он поминутно оглядывался. Всё казалось, что за ним кто-то наблюдает, невидимый, притаившийся в лесной чаще. Попытался найти вчерашнюю ёлку с драгоценностями — не нашёл.

Наталья Голованова

Ловись, ловись, счастье

Остановился на реке и содрогнулся. Вчера, согретый доброй порцией самогона, он был бесстрашен и полон решимости. Сегодня же, стоя вот так ночью, в одиночестве, Сеня ощутил, как в сердце вползает страх. Где-то далеко слышался вой. Волки, что ли? А ну как сюда прибегут? Не бояться. Взялся — делай. — Ловись, счастье, большое и маленькое, — забормотал Сеня, буравя лёд. — Ловись, ловись, счастье, большое и маленькое. — Сеня пожалел, что не взял с собой шкалик. Всё было бы веселее. Вой раздался ближе. «Не двигайся!» — приказал себе Сеня. И ощутил себя тем самым волком из детской сказки, что ловил рыбку, опустив хвост в прорубь. «Он-то хоть с голоду рыбку хотел поймать, — невесело думал Сеня, — а я? Какое счастье я тут ловлю? Наслушался баек. Витька пошутил спьяну, а я, дурень, и повёлся. Правильно Акка сказала, идиот ты, Крючкин…» — Семён Андреич! Сеня дёрнулся. Оглянулся. У кромки леса стояла Антонина и махала ему рукой. Он машинально махнул в ответ. Она подпрыгнула зачем-то и бросилась к нему. — А я смотрю, вы это или не вы, — выпалила, подбежав. — Зачем вы, Тоня? — укоризненно сказал он. — Что «зачем»? — Зачем меня преследовали? — Да что вы, Семён Андреевич, я и не думала. Случайно вышло. — Случайно ночью пришли на речку? — сердито спросил Сеня. — Я не на речку, — смутилась Тоня. — Только вы не говорите никому. Особенно леснику нашему. Я ёлочку хотела на Новый год срубить. Ночью, чтобы не увидел никто. Нельзя ведь. А тут смотрю — вы. — Лесник — это большой такой, в тулупе наизнанку? — Нет, ну что вы. Павел Васильевич у нас маленький, да и не в тулупе он ходит обычно, а в телогрейке камуфляжной. А вы рыбку половить решили, да? — Угу, — буркнул Сеня, а про себя подумал: «Кто же меня тогда вчера тут разбудил?» — Хотите, я с вами посижу? Почему бы и нет? Ну чего он боится, в самом-то деле? Они ж ничего плохого не делают, просто сидят, разговаривают. — А сидите, — великодушно разрешил он. — Вы ведь так замёрзнете. Давайте костерок разожжём, что ли.

Заповедник Сказок 2016

Избранное

С костерком стало уютно. Мрак отступил, одиночество тоже. От страха вообще не осталось и следа. Оказалось, что у запасливой Тони с собой есть чай в термосе и печенье. Соседка рассказывала о деревенской жизни, что коровник развалился совсем, и сена купить не на что, и никому сейчас ничего не надо, а надо, чтобы появился крепкий мужик с деньгами, способный поднять деревню, тогда, глядишь, и жизнь бы наладилась. — Да только где ж его взять, спонсора-то, — вздыхала Тоня. — Негде, — соглашался Сеня. Внезапно он вздрогнул — невдалеке показалась громадная фигура в мохнатом тулупе. Она будто вынырнула из сумрака и прошагала мимо них прямиком в лес. — Ты чего? — спросила Тоня. Сеня и не заметил, как они перешли на «ты». — А кто тут у вас в тулупе наизнанку ходит? — осторожно поинтересовался он. — Да ты, поди, Патрикея увидел. Здоровенный такой, да? Он, бывает, к нам тут в гости захаживает. А уж перед Новым годом всенепременно заявится. Праздник же. — А, вот оно что. Хороший человек этот ваш Патрикей. Я тут вчера почти замёрз, так он мимо шёл, разбудил. — Это верно, он хороший. Хотя и страшный на вид. Некоторые пужаются. Он поэтому не всем кажется. — А что так? — спросил Сеня, не совсем поняв слово «кажется». Нравится, что ли? — Ну… — замялась Тоня. — Он ведь не человек вовсе. Как это — не человек? Значит, всё-таки йети? Сеня собрался было выяснить, йети или нет, но вдруг навалилась кромешная тьма. Это было тем более странно, что и луна только что сияла во весь свой сырно-серебристый круг, и костёр весело трещал поленьями, разбрасывая искры. Теперь же был слышен лишь треск, а свет будто корова языком слизнула. — Пора, — с сожалением сказала Тоня. — Наверное, уже почти все собрались. Вишь, даже чёрная Гама прилетела. — Кто? — не понял Сеня. — Да я и сама не знаю, кто. Дедушка говорил, если тьма падает враз, значит, прилетела чёрная Гама. Но такое редко бывает, только перед большими праздниками. Сеня вспомнил, как прошлой ночью женский голос сказал: «Гаме понравится». Значит, ёлку специально для неё нарядили. Ему вдруг стало стыдно за то, что он украл два самоцвета.

Наталья Голованова

Ловись, ловись, счастье

Он теперь был уверен — это точно были самоцветы. Которые в руках воров превращаются в простые ледышки… — Пойдём, пожалуйста, — Тоня тронула его за рукав. — А то Гама рассердится. Тьма так же внезапно, в одно мгновение, рассеялась. Сеня обнаружил, что костёр уже догорел, а луна светит ярче, чем всегда. Зато мороз залютовал неимоверно, даже ему, Сене, в длинном тулупе стало холодно, что уж говорить о Тоне в короткой шубейке. — Пойдём рубить ёлку? — спросил Сеня. — Не, я передумала, — ответила Тоня. — В палисаднике у меня растёт сосенка, её и наряжу. А ёлку мне для кого рубить? Детей нет, живу одна. Перебьюсь как-нибудь. Машину он увидел ещё издали. Огромный внедорожник стоял возле их «фазенды», загораживая дорогу. Чей, интересно, подумал Сеня. — Ух ты, опять эта громадина прикатила, — сказала Тоня. — Ваша? — Нет, — ответил Сеня. — С чего ты взяла? — Так на ней вчера ваша жена приехала, — Тоня почему-то снова перешла на вы. — И летом приезжала несколько раз. — Разберёмся, — сказал Сеня и зашагал к дому. В сенях он услышал голоса, жены и чей-то мужской. Остановился, прислушался. — Не вернётся, точно, — говорил мужчина. — Я твоему наплёл с три короба. Мол, надо три ночи рыбку ловить. Тогда ему такое счастье привалит, что обалдеешь. Он, поди, замёрз давно. — Ты коварный, — мурлыкнула Акка. — Разве так можно? — Нужно. Дурней по-другому не изведёшь. Сеня узнал мужской голос. Витька Самоха. Он рывком распахнул дверь. Увидел парочку, обнимающуюся на диване, и снова закрыл. Потом вышел и направился к Тоне. На третью ночь Сеня снова пошёл на речку. Зачем — уже и сам не понимал. Знал ведь, что это всё обман, что никакого богатства ему не видать, но зачем-то решил не бросать начатое дело. Тоня сперва отговаривала, а когда поняла, что это бессмысленно, сама помогла собраться. Термос с горячим чаем приготовила, бутербродов наделала. Хотела было пойти вместе с Сеней, да он не согласился. Один, мол, пойду. Мохнатый Патрикей появился почти сразу. Подошёл, спросил: — Не спишь? — Не сплю, — ответил Сеня.

Заповедник Сказок 2016

Избранное

— Правильно, — одобрил тот. — Хорошо у нас тут, верно? Спать в такую ночь — грех. Она ведь у тебя последняя? — То есть как? — оторопел Сеня. — Помирать вроде пока не собирался. — Из трёх последняя, — пояснил Патрикей. — Раньше, помню, перед Новым-то годом много народу тут сидело, счастье ловило. А теперь все по избам прячутся, в чудеса не верят. — Раньше — это когда? — уточнил Сеня. — Ну, раньше. Может, сто лет назад, может, двести. Заговаривается старик, с сочувствием подумал Сеня. Внезапно раздался жуткий протяжный звук, будто где-то рядом на посадку заходил большой самолёт. Потом ослепила яркая вспышка. То ли в лесу бомба взорвалась, то ли метеорит грохнулся. — А вот и сам Сим пожаловал, — как-то очень уважительно произнёс Патрикей. — Все в сборе. Значит, и мне пора. Ну, бывай, ловец! — И мохнатый Патрикей заторопился в лес. Сам Сим какой-то, пожал плечами Сеня. Он поймал себя на том, что перестал удивляться происходящему здесь. Ну, Гама чёрная, ну, Патрикей мохнатый. Теперь вот — сам Сим. Дракон огнедышащий, что ли? А хоть бы и так. Как ни странно, Сене не было ни холодно, ни голодно, да и спать не хотелось ни капельки. Грело предчувствие чего-то удивительного и сказочного. И это предчувствие было невероятно приятным, будто Сеня то ли купался в летней речке, то ли парил невесомый где-то под облаками. Он даже почти не удивился, когда из леса вышли три фигуры. В одной он узнал мохнатого Патрикея. Вторая была чернее самой чёрной ночи, так что было не понять, мужчина это или женщина. Третья же, напротив, излучала удивительный свет. И был это мужчина, высокий и могучий, с накинутым на плечи длиннополым плащом, напоминавшим большие крылья. «Чёрная Гама и сам Сим», — догадался Сеня. — Этот? — спросил сам. Патрикей кивнул. — Третью ночь, говоришь, сидит? Патрикей снова кивнул. — Молодец, — хмыкнул Сим. — Молодец-то молодец, да только зачем ему сокровища, — низким голосом холодно сказала Гама. — А вот мы и посмотрим, — отозвался Сим. — Если не на благое дело, впрок всё равно не пойдут. Чего сидишь, рыбак? Тяни.

Наталья Голованова

Ловись, ловись, счастье

Сеня не сразу понял, что последние слова обращены к нему. Чуть было не спросил: «Чего тянуть-то?» Но сообразил-таки и аккуратно вытащил леску. На крючке болтался коробок — не коробок, ларчик — не ларчик. Сеня подхватил его трясущейся рукой. И прямо тут же, в руке, тот стал расти тяжелеть. Троица тут же исчезла. «А был ли Сим? — подумал Сеня. — Но короб, он же есть, никуда не пропал!» — Боюсь открывать, — тихо сказал он уже в избе, после того, как Тоня напоила его чаем. — А чего бояться, — пожала плечами Тоня. — Сим плохого никогда не подкинет. Только то, что заслужил. — Да не в этом дело. Я пока ещё не решил, на какое благое дело его употребить. Да и вообще. Может, и нет там ничего. — А твоя жена уехала, — вдруг сказала Тоня. — С тем, на большой машине. — Скатертью дорога, — буркнул Сеня. — Не хотела говорить. Но скажу. Они в аварию попали. Ты, главное, не волнуйся. Сами не пострадали, а машина — только на металлолом годится. Сеня и не волновался. Ему почему-то было всё равно, что случилось с Аккой и Самохой. — Слушай, а можно короб пока у тебя побудет? — вдруг спросил он. — Ну, постоит где-нибудь в уголке. Я, видишь ли, пока не решил, на какое дело использовать. Чтоб во благо. Как решу, так приеду и открою, ладно? — Ладно, — согласилась Тоня. — А ты когда приедешь? После Нового года? Сеня уж и забыл, что Новый год на носу, что надо возвращаться в город, встречать праздник с женой. С женой?! — Нет, — решительно сказал он. — До Нового года я вообще никуда не уеду. И после, наверное, тоже не сразу. Каникулы ведь. На работу не надо. «А домой не хочется», — добавил он мысленно. — Отлично, — сказала Тоня. — Тогда можно будет и на лыжах сходить, и с горы покататься. — И на рыбалку, — подхватил Сеня. — Ночную, — добавила Тоня. Они засмеялись и не заметили, как короб, стоявший в углу, открылся сам собой. Под крышкой блеснули самоцветы, те самые, что висели на ёлке в первую ночь. Только теперь они не таяли, а искрились и переливались точно так же, как гирлянды на маленькой сосенке в палисаднике.

Заповедник Сказок 2016

100

Избранное

Эль Дальмар

Чудесный подарок

Чудесный подарок детская сказка

алеко ли, близко ли, давно ли, недавно ль, в тридевятом царстве, а может, в соседнем, шагал по ковыль-степи парень. Собой пригож и не дурак вроде. Шёл не просто так, не на белый свет ротозействовать — а себя показать, ратных подвигов на свою буйну головушку поискать. И, не будем против истины грешить, наречён он был с рождения Иваном, как водится. Шёл день, шёл другой, а на третий ввечеру глядь — лихие людишки злое удумали: ветхую старушку в кольцо взяли, обижают, душу хотят из болезной вытрясти. Озлился Иван, присвистнул по-молодецки да и бросился в самую гущу свары — старушку защищать, из беды вызволять. Одному кулаком богатырским мозги набекрень вправил. Другому красоту подпортил, нос своротил! А третий со страху — ноги в руки и убёг в кусты. Старушка наземь повалилась, скрючилась, сердешная, чувств лишившись от душевных потрясений. Вся дрожит мелко да лицо ладошкой сухонькой прикрывает. Утомился Иван от подвигов ратных, опустился наземь рядом, укрыл старушку краем походного лапсердака, зевнул раздругой да в сон глубокий провалился, справедливо рассудив, что утро вечера мудренее. Так оно и вышло. Пробудился на рассвете от ласкового оклика. Глядь — стоит рядом старушка, жива-здоровёхонька. — Вот тебе, — молвит, — добрый молодец, подарочек от меня за чудесное спасение. Возьми, — говорит, — эту ягодку ярбуз с собой в дорогу, она тебе пригодится.

101

Заповедник Сказок 2016

102

Избранное

Смотрит Иван, а рядом со старушкой шар огромный, зелёный-полосатый, с боку на бок перекатывается, а изнутри то ли тихий звон, то ли треск идёт. — Да разве то ягодка?! — удивился Иван, тревожась за старушкин разум после давешних злоключений. — Мне про арбузы батька рассказывал, а ему его батька. А самому-то чудо сие видеть не приходилось! — Не то ягодка, что на кусте цветёт — а то, что на бахче растёт! — загадочно отвечала старушка. — Бери, молодец, мой подарочек, бери смело — не пожалеешь! Он в дороге тебя и накормит, и напоит, и службу верную сослужит! Покочевряжился молодец самую малость — мол, куда он мне: ни в котомку, ни за пазуху, ни в карман его не засунешь! Но делать нечего, от подарков люди добрые отказываться не приучены. Свистнул на прощание, а арбуз следом за ним своим ходом и покатился. Долго ли, коротко ли шёл Иван, да кончился запас провианта в дорожной котомке. Достал Иван нож из-за голенища, протёр краем лапсердака и говорит: — Ну, раз ты ягода — полезай-ка в рот! И отхватил у арбуза огромный ломоть острым ножом. Ай, верно баяла старушка! Арбуз оказался сладким и сочным. Утолил и голод, и жажду одним махом! А корка арбузная, зелёная-полосатая, прямо на глазах затянулась — и снова арбуз цел-целёхонек! Подивился Иван чуду, помянул старушку добрым словом и дальше в путь отправился. Бежала тропинка степная, манила за собой Ивана песнями цикад и вдруг вывела прямиком к роще тёмной. А в роще девичьи голоса слышны. Обрадовался молодец: наконец-то девицы, по русскому обычаю, накормят его щами со свиными рёбрышками, расстегаями грибными, голубцами со сметаной да блинами с икоркой! Накормят, напоят, в баньке помоют, а там, глядишь, и спать уложат! Может, какая и в жёны сгодится! «Не всякая девица в жёны сгодится! — почудился молодцу ехидный старушкин голосок. — Лишь та сгодится, что умеет трудиться!» Увидели девицы Ивана, принялись руки заламывать да слезами горькими обливаться. И все красавицы писаные, как одна: русы косы до пояса, глаза васильковые в пол-лица, все из себя — царевны-принцессы прирождённые! Только уж больно отощавшие. — Заблудились мы, добрый молодец! — голосят жалобно.

Эль Дальмар

Чудесный подарок

103 Художник Екатерина Елисеева

— Сами не знаем, как в этом дремучем лесу оказались! — Надо было папеньку-маменьку слушати, не ходить за околицу! И каждая пальчики холёные растопыривает — мол, неделю не кушамши. — Je ne mange pas depuis six jours!1 — Ягод бы насобирали, вон их вокруг сколько! — удивляется Иван. — Орешков бы с кустов поснимали, пощёлкали. Чай, зубки у всех есть. Глядишь, и не отощали б так. — Фи! Не царское это дело — ягоды с куста рвать! — морщатся девицы. — Чем белы рученьки пачкать, лучше с голоду помереть! Делать нечего — разрезал Иван заморскую ягоду-арбуз на ломти и накормил девиц. А после корки в котомку собрал — негоже в лесу сорить.

Je ne mange pas depuis six jours — (фр.) Я не ем уже шесть дней.

Заповедник Сказок 2016

104

Избранное

Глядь-поглядь, а тут и царь-батюшка с отрядом стрельцов подоспели. Обнял царь Ивана, стал в своё царство зазывать да половину государства обещать. И на то налегает, что, мол, царскую дочь в придачу — любую на выбор. Но ни одна молодцу не приглянулась — белоручки! А с лица водицы не пить. Поклонился Иван царю до земли четыре раза, распрощался и дальше в путь собрался. Скоро сказка сказывается, и так же скоро дошёл Иван до края земли. А в том краю чудище свирепое завелось, по ночам на луну выло и воем своим жуткую жуть на всё живое наводило. Решил молодец с чудищем сразиться, народ от страха ночного освободить. Да с голыми руками на чудище не пойдёшь! Отправился Иван в город, нашёл купца, стал ему лапсердак свой походный торговать. Рассмеялся купец презрительно — мол, эта тряпица ни на что не годится! «А то сгодится, что рядом кат`ится!» — вновь почудился старушкин говорок. Не стал Иван чиниться, отрезал сочный ломоть щедрой рукой и купца угощает: — Отведай, мил человек, ягоду заморскую, зелёную-полосатую. Как поел купец угощенье, враз смекнул свою выгоду! Семечки арбузные тайком в карман припрятал, чтобы в землю посадить да свои арбузы вырастить. А Ивану отсыпал целую горсть звонких монет. Купил добрый молодец на купцово серебро черногривого коня да саблю вострую, да кафтан красный, золотом шитый — чтобы уж при всём параде чудище поразить. И отправился на битву ратную. Три дня и три ночи бился с чудищем огнедышащим. Не ел, не пил, арбузом не баловался. Уставать стал. Вдруг изловчилось чудище и выбило шипастым хвостом своим саблю вострую из ослабшей руки богатырской. «Пришла моя смертушка», — подумал Иван, да вновь услышал старушкин голосок: «Смертушка — не напасть, не дай корочкам пропасть!» Выхватил тут молодец корки из котомки да из последних сил запустил прямо в лоб чудищу! В самое чувствительное место попал — промеж глаз. Взвыло чудище смертным воем и на земле распласталось. И обернулось девицей прекрасной — злое проклятье спало с неё в одночасье.

Эль Дальмар

Чудесный подарок

105

Заповедник Сказок 2016

Избранное

Недолго они думали, слюбились-сговорились, позвали гостей, уселись пирком да за свадебку. Молодые были счастливы, гости довольны — столы ломились от яств, а главным угощением была чудо-ягода арбуз. И я там был, мёд-пиво пил, арбузом заедал, а корки собирал — мало ли, а вдруг в дело сгодятся?

106

Художник Екатерина Елисеева

Эль Дальмар

Чудесный подарок

107

Заповедник Сказок 2016

Избранное

Дедушка джинн

сказка для детей изрядного возраста

108

Каримом Саша познакомился прямо первого сентября, когда они пришли во второй класс. В первом классе Карима не было, а во втором он появился. После линейки все пошли в школу отнести ранцы. А потом ранец Карима упал на пол, и он подумал на Сашу. А зря — там не один Саша пробегал. И они немного подрались. Все ребята отправились в актовый зал на праздничный концерт, а Сашу и Карима Наталья Ивановна оставила в классе. Вот тогда они и подружились. Через несколько дней Саша принёс в школу человека-паука из лего. — У меня тоже есть набор, с зелёным гоблином, — сказал Карим. — Дома. — Покажешь? — не очень поверил Саша. У него зелёного гоблина не было. — Приходи — покажу. После школы Саша пошёл к Кариму. Они отлично поиграли зелёным гоблином и человеком-пауком. И полицейскими из лего. Но потом им это надоело. А других игрушек у Карима было немного — всего два пластмассовых контейнера из Икеи. У Саши таких контейнеров было целых шесть. Они поиграли ещё машинками, и вдруг Саша заметил картонную коробку, задвинутую между игрушками и шкафом. — Там вещи дедушки. Всякая ерунда, — пояснил Карим, махнув рукой. — Мама ко мне поставила. — Почему? Там игрушки?

Ольга Дорофеева

Дедушка джинн

— Дедушкины. Если я тебе скажу, — Карим перешёл на шёпот, — ты не поверишь. — Скажи! — попросил Саша. — Я поверю. — Мой дедушка был волшебником. И там его вещи… волшебные! Маме они не нужны. — Ты шутишь? А можно открыть? — Конечно. И они достали из старой коробки блестящий синий плащ, расшитый лунами и звёздами, такой же колпак, высокий и слегка помятый, потёртую палку с круглым набалдашником, золотые шлёпанцы с загнутыми кверху носами, пёстрый коврик, размером почти как у Саши в ванной. — Ух ты! — загорелся Саша. — Давай играть в волшебников? Реквизит поделили по-братски: плащ и колпак захватил Карим как главный наследник, а Саша в шлёпанцах уселся на коврик, сложив ноги в позу «лотос». — Палка тоже моя, и… И это! — На дне коробки лежал странный мешочек; Саша потянул за тесёмку, и из мешочка на ладонь выкатилось кольцо с зелёным камушком. — Нет, моё! Это дедушкин нефритовый перстень! — запротестовал Карим. — Хорошо, хорошо, дай только посмотрю… — Саша с любопытством потрогал камень. — Нефритовый? И в этот момент камень в кольце повернулся. В комнате потемнело, потом посветлело, потом загудело и пугающе громыхнуло — и сразу со всех сторон заклубился дым. — Кхе, кхе, — закашляли мальчики. — Кхе, кхе, — отозвался хриплый голос из облака дыма. — Кто здесь? — пискнул Карим, а Саша от неожиданности просто потерял дар речи. — А вы кого вызывали? — ответил голос. — Никого! — А я пришёл! Прибыл по первому зову! — Дым рассеялся, и перед мальчиками появился смуглый щуплый старичок с острой седой бородкой, в восточном халате. — Чей перстень? — окинув мальчиков цепким взглядом, он быстро сделал правильный выбор и кивнул Кариму. — Твой? — Да-а… — Тогда слушаю и повинуюсь, мой господин. Э-эй! — он щёлкнул пальцами перед носом Карима, отчего тот вздрогнул. — А почему перстень не у тебя? Кто повернул камень? — Я-а… — сипло выговорил Саша

109

Заповедник Сказок 2016

110

Избранное

— Вот дела! — старичок покачал головой. — Тоже господин, получается? Как я вам двоим служить буду? Это против правил! — А вы, простите, кто? — робко спросил Саша, вставая с коврика. — Дедушка Карима? — Нет, это совсем не мой дедушка! — отмахнулся Карим. — Чей-то чужой! Вы к маме пришли? А у нас тут, кажется, проводка перегорела… — Проводка? Проводка? К маме я пришёл? — возмутился старичок, страшно вытаращив глаза. — Да вы что?! Я — великий, могучий и ужасный джинн! Я тысячу лет был заключён в перстне! А потом служил твоему, мальчик, деду. А теперь буду вечным слугой одному из вас! — и уже спокойней уточнил. — Выбирайте, кому. — Что с того, что я вас выпустил… — пожал плечами Саша. — Но кольцо-то Карима! — Кольцо — моё, — согласился Карим. — А сколько желаний вы можете исполнить? Мы можем их разделить. — О аллах, да сколько угодно, сколько угодно! — отозвался джинн. — Сказал же: вечным слугой буду! Вечно буду служить! Но — одному. — Ух ты! — восхитился Саша. — В наших сказках только три желания исполняют. — Я же не рыба какая-нибудь безмозглая, — обиделся джинн. — Ладно, тогда… — Саша протянул перстень Кариму, — …я пойду. А ты загадывай. — Это нечестно! Послушай, дедушка джинн, — Карим дёрнул старика за рукав, — а можно, Саша тоже загадает? Хотя бы три желания? Это же он повернул камень. А я сам ни за что не догадался бы! Джинн по-верблюжьи пожевал губами: — Ну, если твоё желание, чтобы я исполнил три его желания… — Да! Да! — закричали мальчишки. — Пожалуйста! — Ладно, — смилостивился джинн. — Загадывай! Чего тебе хочется? Конфет, жвачек? Сто наборов лего? Самокат? Или дворец с аквапарком? — Нет, это всё ерунда. Мне нужно, — Саша насупился, — попасть на Северный полюс. — О аллах! — отпрянув, джинн точно упал бы, если бы Карим вовремя не подставил ему стул. — На Северный! Полюс! На Северный полюс? А ты представляешь, как там холодно? Что ты там забыл, несчастный отрок? — Я хочу найти своего папу, — с достоинством ответил Саша.

Ольга Дорофеева

Дедушка джинн

111

Художник Леонид Гамарц

Заповедник Сказок 2016

112

Избранное

— Это другое дело. В этом я могу тебе помочь, — джинн прищурился. — А ты не задумывался, почему твой папа не вместе с тобой и твоей мамой? Ты точно хочешь его найти? — Я могу загадывать то, что хочу, или нет? — Можешь, можешь! О люди, бойтесь желаний, иногда они исполняются! — джинн театрально закатил глаза. — Ладно, садитесь оба на ковёр-самолёт. Садитесь, садитесь, вдвоём поместитесь, а мне не надо, я и так доберусь. Мальчики уселись на коврик и на всякий случай взялись за руки. — А что произошло с твоим папой? — шёпотом спросил Карим. — Он — полярный лётчик и попал в аварию, — так же шёпотом ответил Саша. — Твой джинн просто не в курсе. Коврик под ними вздрогнул, зашевелился и плавно оторвался от пола. — Полетели! Коврик рванул к окну, и всё вокруг замельтешило разными красками, пятнами и полосами. В ушах засвистело, словно от ветра, но недолго — коврик быстро остановился, и всё кончилось. Коврик завис в полуметре над чахлым газоном. Они оказались в обычном дворе: то ли московском, то ли калужском, а может быть и тульском, кто его разберёт. — Прибыли, слезайте, — скомандовал возникший рядом джинн; теперь вместо зелёного восточного халата на нём был поношенный зелёный же костюм. — Смотри сюда, — он наклонился к Саше. — Видишь мужчин, забивающих козла за столом? — Убивают козла? — ошеломлённо вытянул шею Карим и сцепил кулаки. — Живодёры! Давай спасём! — О аллах, это домино! В домино они играют, — заворчал джинн. — Ты, господин, пока помолчи, я с твоим другом разговариваю. Отрок Саша, ты видишь этих людей? — Да. — Слева в синей майке он и есть. — Кто? — О малоразумный отрок, мы зачем сюда прилетели? Кого ищем? — Мой… папа? Саша сделал неуверенный шаг вперёд , но тут же сел прямо на траву, не устояв на подкосившихся ногах. Может, надо было попросить сто наборов лего? Вот этот мужик, худой и сутулый, с растрёпанными седеющими волосами, азартно размахивающий

Ольга Дорофеева

Дедушка джинн

руками и неприлично ругающийся, с бутылкой пива у локтя — он не мог быть его отцом. Такой никогда не мог жить с Сашей и его мамой, хрупкой, с розовыми ногтями, в тонких платьях и блузках. С мамой, которая кормила Сашу сырниками на завтрак, занималась с ним английским, читала книжки и целовала перед сном. Никак не мог этот мужик быть рядом с мамой. И сама она говорила… — Нет! — сказал Саша, покачав головой. — Это не он. Мой папа — полярник. Мама говорила, он попал в аварию. — Так ты чего хотел? Найти себе папу на Северном полюсе? — джинн вздохнул. — Так бы сразу и сказал! Целое желание насмарку. — Я сразу говорил! — Ладно-ладно, не скандаль, — джинн прищурился. — Значит, говоришь, в аварию попал? Отлично знаю этого лётчика! Обратно на ковёр шагом марш! И снова — замелькало, засвистело. — Бррр! Что ж так хо-ло-дна-дна-дна? — простучал зубами Карим, когда коврик остановился. Как и в прошлый раз, коврик завис в полуметре, но не над травой, а над льдиной. Вокруг, куда ни посмотри, лежала бескрайняя снежная равнина. Сашу тоже затрясло от холода. — Я предупреждал, — сбоку возник джинн в длинном волчьем тулупе. — Не дрожите так сильно, льдину от берега оторвёте. Он щёлкнул пальцами, и на мальчиках появились зелёные шубы, шапки-ушанки и валенки — определённо, джинн любил зелёный цвет. — Ты похож на гнома! — рассмеялся Саша, глядя на Карима. — Сам такой! — Что за молодёжь! Даже не может оценить красоту благородного цвета! — джинн недовольно поджал губы. — Иди, Саша, за своим лётчиком! — Куда? — Вон, разве не видишь? Саша, прищурившись, разглядел на фоне ровной белой пустыни два тёмных пятна — большое и маленькое. Подойдя поближе, Саша увидел самолёт и лётчика. Самолёт уткнулся носом прямо в ледяную скалу. Лицо лётчика сверху было закрыто шлемом, посредине — очками, а снизу — шарфом. Саша понадеялся, что мама ничего не перепутала. — Здравствуйте, — вежливо сказал он.

113

Заповедник Сказок 2016

Избранное

— Привет! — кивнул лётчик. — Видимо, ты Маленький принц. Извини, дружище, но я не умею рисовать. — Кого? — удивился Саша. — Барашка, — ответил лётчик. Саша прислонился к крылу самолёта и растерянно задумался. — Барашек всё-таки лучше, чем козёл? — спросил он. — Несомненно. — Тогда пойдёмте? Мы доставим вас в Москву. — Конечно. Я только попрощаюсь… — лётчик похлопал самолёт по крылу и прошептал ему что-то. Саша понял, что это хороший человек. Маме бы это понравилось. — Я готов, — сказал лётчик. — А как мне вас отблагодарить за спасение? — Принесите нам торт, — ответил Саша. — «Чёрный лес», это мой любимый. На самом деле это был любимый торт его мамы. — Ну, давай последнее желание! — поторопил Сашу джинн, когда они прилетели обратно. — Измотался я совсем с твоими поисками. Я же не такси.

114

Художник Леонид Гамарц

Ольга Дорофеева

Дедушка джинн

— Этот лётчик, кажется, очень хороший, — задумчиво сказал Саша. — А можно пожелать, чтобы они с мамой понравились друг другу и подружились? — О, аллах! Можно, можно! — передразнил джинн. — Желай уже! Всё можно, если я берусь за дело! — Тогда пусть так и будет! — Не сомневайся, но… — тут джинн весело погрозил Саше пальцем, — я ведь мысли твои прочитал! Про лего ты всё-таки не забыл, ха-ха! Всё исполню в лучшем виде. Теперь беги домой, маленький хитрец. — Про лего? — переспросил Карим. — А я не слышал. — Важно, чтобы я слышал. Итак, господин, твой друг счастлив и уже почти получил себе папу. Мы можем приступить к твоим желаниям. Чего изволишь? Планшет? Собаку? Дворец? — Дедушка джинн, а у меня тоже нет папы, — загрустил Карим. — Он был горным инженером, и однажды гора обвалилась и засыпала выход… — Не расстраивайся, господин, всё поправимо. Знаю я этого горного инженера, хорошо знаю…

115

Заповедник Сказок 2016

116

Избранное

Андрей Зимний

Волчий хлеб

Волчий хлеб сказка для детей изрядного возраста

соседней избе до надрыва ревел младенец. Лес, вторя его крику, исторгал никогда не повторявшуюся злую песню. Шелест листьев становился то человеческими голосами, то звоном колокольчиков. В такие ночи, когда бушевал Вой-Ветер, никто не спал. Малые детки, звериные или человечьи, рыдали как один, предчувствуя беду. Злобный дух не просто пугал песней, он каждый раз уносил с собой малыша. Сколько Рута себя помнила, деревенские всегда после таких ночей недосчитывались цыплёнка, а то и телёнка. Но старики всякое говорили, а потому после захода солнца ребятишек не пускали не то что во двор, а даже к окнам. Когда Рута была маленькой, больше всего боялась ночей Вой-Ветра. Прятала голову под подушкой, а уши ещё и ладошками закрывала. Сама мысль о том, чтобы выглянуть из дому, заставляла её сжиматься под одеялом в дрожащий комок. Вспомнив прежние страхи, девушка села в кровати, отдёрнула занавеску и прижалась лбом к стеклу, вглядываясь в темень. Теперь-то жить попроще стало. Главное что? Ни грибов, ни ягод лесных не есть, деревья рубить лишь те, к которым тропы сами выводили, печи топить только сушняком и валежником, дичи не бить, в лесу не сквернословить. Если лес не злить, то и вовсе ничего плохого не случится. Точно в насмешку над Рутиными мыслями, у калитки промелькнуло белое. «Да прошёл просто кто-то», — успокоила себя девушка. В следующее мгновение в окошко постучали.

117

Заповедник Сказок 2016

118

Избранное

— Дай хлебушка! — раздался с улицы голосок. Рута так и похолодела. Лет пять назад, когда умерла бабка, девушке снился раз за разом сон про то, как покойница сидит с ней за одним столом на поминках и жалуется, что на угощение поскупились. Ровно таким же голоском жалуется, писклявым, будто кто-то по окну ногтями провёл. — Деточкам хлебушка дай! — заплакали снаружи. А потом в окошке показалась голова, белая, беззубая. — Мне только хлебушка, я сразу и уйду. Чудище исчезло. Рута хотела было крикнуть отца, но голос от испуга пропал. А в голове всё звенело: «Хлебушка, хлебушка». Делать нечего, как бы страшно ни было, а если кто из леса просит, лучше не отказывать. Рута тихо пробралась на кухню, взяла хлебец и вышла во двор. Положила хлеб на поленницу и убежала домой. Тут бы ей, как в детстве, накрыть голову подушкой и уснуть, но вечно ведь любопытство сильнее и страха, и сонливости, и благоразумия. Девушка приподняла уголок занавески, принялась ждать. Не успела луна и на чуточку сдвинуться с места, как рядом с поленницей появилась беззубая голова, обернулась белой лисицей. Встала на задние лапы, передними сжала хлебец и протиснулась за поленницу. Рута так и просидела до утренних сумерек. Перед самым рассветом её сморила беспокойная дрёма. Но и той не дали насладиться: казалось, только девушка закрыла глаза, а уже отец в полный голос зовёт. Тревожно так зовёт. Потирая глаза, в которые точно песка насыпали, Рута вышла во двор вместе с матерью. Они дружно ахнули: рядом с отцовскими сапогами возились два волчонка. Неуклюжие, большелапые, шерсть свалялась в грязные сосульки. — Папа, папочка, можно мы их оставим? — взмолилась Рута. Как только волчата услышали её голос, тут же сели, навострили уши. Будто удивились, что их ещё и не оставить могут.

2 Говорили, что если кто убьёт зверя из леса, то кровь на руках до смерти не отмоет. А потому приблудных волчат не посмели обижать. Только вот и в лес таких малышей вернуть — то же самое убийство. Решили пока оставить в сарае, а потом вдруг лес сам и заберёт? В углу постелили прелую солому, в глиняную

Андрей Зимний

Волчий хлеб

миску налили молока, а рядом бросили старое шерстяное платье, чтобы подкидыши не околели. Целый день волчата проспали, прижавшись друг к другу, точно в материнской утробе, а как только ночь залепила чернотой щели между досок сарая, сразу проснулись. Крепкий широкогрудый щенок обернулся вокруг себя и стал синеглазым мальчишкой. Самым обыкновенным — две руки, две ноги. Его тощий братишка тоже крутнулся и уселся на солому в человеческом обличье. — Это ведь точно та самая, Арен? — сверкая зелёными глазами-светлячками, спросил он. — А то! — отозвался крепыш. — Не зря же нас сюда дядюшка Оро привёл. — Да уж… — худой паренёк втянул носом воздух, напитанный запахами сена, сырой земли и мышиного помёта. — И пахла она точно так, как хлебушек, что мы съели. Арен грустно посмотрел на брата. Беспокойный ещё с рождения, когда ради материнского молока слабому малышу приходилось протискиваться между крупными наглыми волчатами, Иль и сейчас крутился на месте, не зная, куда деть свои длинные человеческие руки. Им обоим, единственным, кто выжил из помёта убитой Вой-Ветром волчицы, досталось только по половинке хлебца — человеческой еды. Поэтому каждый из братьев стал человеком только наполовину и останется таким навсегда. Если только… — Давай поклянёмся, — предложил вдруг Арен и крепко сжал запястье Иля, — что до конца жизни такими Руте не покажемся?! Будем её волчатами, пусть она никогда не узнает нас людьми… — И ни за что не разлучимся, — закончил за него брат, накрывая руку Арена своей. — Да. И ни за что не разлучимся. Клянусь. — Клянусь.

3 Волчата росли лишь немногим медленнее, чем поднимается тесто, оставленное в тепле. Ели за четверых, а резвились и вовсе за целую стаю. От Руты они не отходили с утра до самой ночи. Она на ручей бельё полоскать — и волчата бегут рядом, она в хлев коровам воды подать — а братцы уже встречают её в дверях. Худенький вечно вертелся под ногами: то за подол ухватит, то утащит из-под руки тряпку, которой Рута окна

119

Заповедник Сказок 2016

120

Избранное

протирает. Успокаивался, только когда его по спине погладят или за ушами почешут. А крепыш вёл себя степенно, никогда не мешал, сам не приставал. Но когда девушка между делом находила минутку приласкать волчонка, радовался чуть ли не больше худенького. Мать заводила разговоры о том, что за год подкидыши выросли, пора посадить их на цепь. Рута упрямо мотала головой и силилась объяснить, что это волки, а не домашние псы, да и волки к тому же не простые, а подаренные лесом. Всякий раз мама отступалась, больно уж любила единственную дочку. А как отказать тому, кого любишь сверх всякой меры? Соседи косо поглядывали на девушку, то и дело вслед неслись неодобрительные шепотки. В полный голос заговорила только баба Лина, настолько старенькая, что уже не помнила о том, что сплетничать нужно потихоньку, за спиной. — До седых волос теперь проходит волчьей невестой, — проворчала бабка, когда Рута несла к колодцу пустые вёдра. Девушка встала напротив её лавочки и взглянула прямо в выцветшие подслеповатые старушечьи глаза — говори, мол, чего желаешь. Лицо бабы Лины смягчилось: — Да все судачат, ты и сама знаешь. Прекрати с волками возиться, чай, не дитя малое. Замуж пора, с детьми нянчиться, а у тебя и вместо мужа волки, и вместо сыновей волки. Ни один парень ведь в твою сторону не посмотрит. — Я того парня и знать не знаю, — ответила Рута, — а вот в волках души не чаю. — Всякую божью тварь любить надо, но каждой любви своё место. У тебя на мужнину любовь места-то и не остаётся. Послушайся, девонька, посади волков на цепь да посмотри на людей. Сегодня Ночь Костров, всем праздникам праздник. Кого тебе на нём духи выберут? Волка побольше или волка поменьше? — А я с одним танцевать пойду, а второй нам на ложках играть будет, — пошутила Рута, но старуха даже не улыбнулась. Девушка бы, может, и обиделась, но в деревне, кажется, уж никого не осталось, кто бы помнил смурную бабу Лину иной. — Ладно, бабушка, спасибо за совет. Пора мне. Она побежала к колодцу. И пока набирала воды, несла её домой, всё думала и думала про слова ворчливой бабки. А когда пришла, отыскала два ошейника в кладовке и попросила отца приладить пару цепей к стене овчарни. К вечеру Рута по-праздничному распустила волосы, надела алый сарафан, расшитый лазурными васильками. Когда

Андрей Зимний

Волчий хлеб

девушка вплела в кудри последнюю синюю ленту, отец позвал её во двор. Он как раз прикрепил цепи к скобам. Руте не пришлось даже звать волков: оба лежали у крыльца, поджидая. Когда она вышла, серые братики вскочили и потешно склонили головы в разные стороны, рассматривая невиданный наряд. Тощенький, как всегда, подбежал первым, Рута потрепала его по жёсткой холке. — Ну, ты и вытянулся, разбойник, — сказала она ласково. Волки потрусили за девушкой к овечьему загону. Там они переглянулись, не понимая, чего от них хотят. Рута присела на корточки, заглянула каждому в глаза, не по-звериному умные. — Уходите, — тяжело уронила она. — Иначе я посажу вас на цепь. И никуда вы не сможете бегать, не получится больше гулять по лесу, ходить со мной на ручей. Понимаете? Понимаете вы, дураки мои любимые? Волки по-прежнему стояли и смотрели на неё. Крепыш только переступил с лапы на лапу. — Бегите отсюда, — шепнула Рута, а потом резко распрямилась, топнула ногой. — Бегите! Кыш! Ни один так и не шелохнулся. Девушка наклонилась к крепышу — тот, казалось, даже шею сам подставил. — Что же вы за волки такие? — грустно улыбнулась она и застегнула ошейник. Крепыш сделал пару шагов. Цепь поволоклась за ним, тяжело позвякивая. Худенький волк принялся вертеться, поддразнивая Руту, предлагая погоняться за ним. Но, поняв, что так она не развеселится, угомонился, а когда Рута защёлкнула замок ошейника, лизнул руку. — Не злишься, хороший? Ты прости меня, если сможешь.

4 Когда вся семья ушла на праздник, волки приняли человеческий облик. Первым обернулся Арен. За один людской год он стал широкоплечим юношей и даже сидя был на целую голову выше своей конуры. Следом и брат — этого сколько ни корми, а как был тощим, точно жердь, так и остался. — Слышишь, песни поют? — заговорил Арен, глядя на зарево костров, пляшущее вдалеке, над деревенской площадью. Иль кивнул и завозился с ошейником. Справившись с ремешком, он полез в конуру под солому, где братья прятали

121

Заповедник Сказок 2016

122

Избранное

давным-давно украденную одежду. За воровство было стыдно, но не ходить же им, в самом деле, без штанов. — Ты куда собрался? — спросил Арен, заметив, что брат натягивает через голову рубаху. — На праздник, конечно! Ты со мной? — Ещё бы, — ухмыльнулся тот и, быстро стащив ошейник, тоже принялся одеваться. Обычно по ночам в деревне никого не видать, лишь изредка пробегут от дома к дому, хихикая, парень с девушкой, или выйдет мужик утихомирить разлаявшегося пса. По таким пустым улочкам чужаки пройдут — сразу их заприметят, вот братья и ходили гулять только в лес. Туда уж точно ночью никто не сунется. Другое дело — сегодня! Вся деревня высыпала на площадь. Как на такое не посмотреть? А уж двум парням затеряться в весёлой хмельной толпе легче лёгкого. Чем ближе подбиралась к площади улочка, по которой шли Иль и Арен, тем жарче, тем светлее становилось. Будто в деревне разгорелся прожорливый пожар. Только вместо страшных криков — смех и бойкие песни, а люди носятся не с вёдрами, а с цветами и лентами: распаляют веселье. — А что если она нас увидит? — Арен вдруг остановился и положил широкую ладонь на плечо брата. А тот знай улыбался смешливым девушкам в венках. — Разве ж она поймёт, что это мы? — Иль по-волчьи оскалился и захохотал. — Мы поклялись, — напомнил ему брат. — Что она нас людьми не узнает. Так и не узнает ведь! Арен улыбнулся. И правда, в Ночь Костров самих лесных духов приглашают погреться у огня. Поговаривали, что порой на празднике видали незнакомцев, пляшущих вместе с деревенскими. Так почему бы сегодня не появиться двум чужакам да не повеселиться с людьми? А утром пусть себе болтают, что вздумается. Только на душе у Арена всё равно было неспокойно. Неспроста они с братом пообещали держать свой человеческий облик от Руты в секрете, ведь если ей приглянется один, то для второго это обернётся бедой. Ладно, чего уж теперь. На празднике столько народу собралось, что встретиться им с Рутой будет не проще, чем трём зёрнышкам в переполненном мешке. Деревенскую площадь братья едва узнали. Она была точно дурнушка, что надела нарядный сарафан и подкрасила свёклой щёки и губы, став вдруг прехорошенькой. От дома до дома, от дерева до дерева, подобно рукам неразлучных влюблённых,

Андрей Зимний

Волчий хлеб

тянулись цветочные гирлянды, в кроны, как в девичьи косы, вплетены были цветные ленты. И повсюду, куда ни глянь, полыхали весёлые костры. Манили пылающими ладонями, пели треском поленьев, вместе с деревенскими зазывая духов разделить людской праздник. Иль и Арен только и делали, что глазели по сторонам. Каким бы дивным ни был лес, а все его чудеса они вобрали в себя с запахом родного логова, с теплом, идущим от материнского живота. Девушки же в нарядных сарафанах, детишки в разрисованных берестяных масках, получившие дозволение хоть в одну ночь безнаказанно шалить, и звуки разудалой музыки казались братьям самым что ни на есть настоящим волшебством. К Арену вдруг подбежала ряженая девочка и шлёпнула его по льняной рубахе пятернёй, намазанной синей краской. — Эй! — возмутился он, поймав запястье маленькой проказницы. — Я — дух, — серьёзно сказала она, — мне можно. Арен улыбнулся и наклонился к девочке, уперев руки в колени: — Ах, вот как… Что-то я тебя не помню, а я ведь всех духов по именам знаю. — Врёшь, — обиделась малышка. — Ничуть. Вот слушай: дядюшка Оро, Безголосый Ю, Белая Инн… Иль толкнул брата в бок, но тот только отмахнулся. Что эти имена для девочки? Всё равно не поверит. Дети в Ночь Костров только рядятся в духов, а знать о них ничего не знают. — Пойдём! — девочка вдруг решительно подхватила Арена под локоть и потащила за собой. Он хотел было воспротивиться, но тут к брату подбежала тоненькая девушка в белом сарафане и, смеясь, закружила Иля. Вот она, Инн, вечная невеста. Тоже пришла на праздник посмотреть. Деревенские, похоже, так привыкли к чудесам Ночи Костров, что если и замечают, как среди них лесные духи ходят, то вида не подают. Решив, что теперь брат один скучать не останется, Арен позволил маленькой шалунье увлечь себя на другую сторону площади. Толпа будто пыталась всю дорогу их разлучить: то пробегут мимо, толкаясь локтями, ребятишки, то шатнётся прямо на Арена пьяный от вина и смеха крестьянин, то осмелевшая девица попытается отобрать видного парня у маленькой девчушки, но та держала крепко.

123

Заповедник Сказок 2016

124

Избранное

Наконец малышка остановилась. Арен не сразу понял, что тут особенного, в этом месте: костёр в точности как тот, у которого веселились они с Илем, и песни поют те же, разве что чуть громче. — Вот, нашла, — заявила девчушка. — Сейчас я вас свяжу. Только теперь Арен увидел, к кому потянулась ручонка его маленькой спутницы. Пока малышка деловито соединяла их руки, связывая запястья голубой ленточкой, парень во все глаза смотрел в лицо девушки. Такое знакомое. Отблески костра разожгли на её щеках и лбу россыпи веснушек, губы несмело улыбались. И вся она двигалась так плавно, будто ещё один духшутник вдруг замедлил время. — А я тебя видел, — сказал Арен, когда понял, что запретная встреча уже всё равно свершилась. — А вот я тебя — нет, — девушка хитро прищурилась. — Только не говори, что ты пришёл из леса. — Почему же? Раз ты меня никогда не видела, откуда же мне ещё быть? Тем временем девочка-дух, довольная своей проделкой, закончила вязать хитроумный узелок и убежала к остальным ребятишкам. — Кем бы ты ни был, синеглазый, придётся с тобой станцевать. — Я — Арен, — назвался он и, подняв их связанные руки, спросил: — А это зачем? Не больно-то удобно так танцевать. — Ага, будто не знаешь! Значит, будешь и дальше притворяться гостем из леса? — Рута хихикнула и потянула парня в круг света от костра. — Ленточка — это обязательство на один танец. А понравится, можно ходить связанными хоть до рассвета. Если же распустить узелок, то духи найдут каждому новую пару на вечер. — Вот как, значит… обязательство. Где ж волку уметь танцевать? Хорошо, что кругом все пляшут. Арен подглядел у соседней пары, положил свободную руку девушке на талию. Щёлканье поленьев в костре заглушили трещотки. Их задиристые голоса поддержала гармонь, а за ней заиграли гусли. Бойкая музыка никому из танцующих не давала зевать, крикливо диктовала ритм — только успевай кружиться. Арен и старался. Плясал, чтобы Рута в самом деле не сочла его лесным дикарём. И ничего, вроде получалось. Чего там сложного? Знай вертись под музыку да смейся вместе с легконогой

Андрей Зимний

Волчий хлеб

Рутой. Даже ленточка, казалось, не мешает, не сковывает, а только помогает двигаться в такт друг с другом. В самой разудалой части танца резко прозвенела лопнувшая струна. Тут же смолкли гусли. Без них сбилась с ритма гармошка. Трещотки ещё немного пощебетали, но что они могут одни? Танец остановился. Рута разочарованно покачала головой. Костёр полыхал за её спиной, а на лице лежала густая тень. — Вот и всё. Можем освободиться. — Нет уж, — ответил парень и взял её за руку. — Ты же сказала: если понравится, можно до рассвета ходить. Или танец был тебе не по душе? — Кто же ты такой, синеглазый незнакомец? — Рута погладила узелок ленточки, словно примерялась развязать его. — А что, на лесного не похож? — поддразнил её Арен. — Ты не спрашивай, Рута, всё равно меня больше не увидишь. Но до рассвета буду с тобой, если захочешь. — И имя моё знаешь! — Рута рассмеялась, и её смех прозвучал так, будто жемчужины рассыпали по серебряному блюду. — Значит, чей-то родственник, погостить приехал? Ладно, не хочешь — не говори. Но если до рассвета вместе проходим, увижу тебя ещё, да не раз. Арен лишь улыбнулся краешком губ. Он-то знал, что изо дня в день будет смотреть на Руту, а она — на него. Смотреть, но не видеть. Только и осталось, что веселиться с ней на деревенском празднике: танцевать, смеяться, случайно обнять, защищая от разгулявшихся мужиков. Но его самого от наступающего утра, от превращения в зверя, никто защитить не мог, а потому, не успели даже предрассветные сумерки размыть черноту неба, как Арен сказал: — Пойдём, я тебя до дома провожу? — Пойдём, — согласилась Рута и доверчиво прижалась к нему, ни дать ни взять птичка, которая ищет тепла. Арен шёл, радуясь, что может вот так держать её за руку, но чем ближе они подходили к дому, тем больше он думал про Иля и клятву. Получается, он обманул брата? Или же нет? Ведь Иль сам говорил, что Рута ни за что не узнает в незнакомцах своих волков, а если просто увидит на празднике — это не считается. Какие у неё руки тёплые… Подошли уже к самой калитке, и Арен потянулся к ленточке, не дававшей ему уйти просто так. Девчушка-дух очень

125

Заповедник Сказок 2016

Избранное

уж постаралась: так завязала узелок, что теперь разом и не распутаешь. — Поцелуй меня, — попросил Арен, зная, что всё равно больше никогда не будет стоять с Рутой вот так. Щёки девушки залила краска, она ловко подцепила ногтем ленточку, развязала узел. — Завтра приходи, — Рута открыла калитку и побежала домой. Даже не оглянулась на прощание.

126

Иль хоть и находился ещё в человечьем обличье, но уселся у своей конуры, точно брошенный хозяевами пёс. И больно ему было, и обидно. Шаги брата и Руты он услышал ещё до того, как те добрались до калитки. Как же это? Заметив на празднике Арена, кружившегося у костра с Рутой, их Рутой, Иль рассердился. Однако ещё надеялся, что брат не нарушил обещание, а лишь случайно столкнулся с ней. Теперь же так мог думать только дурак. А он ведь не дурак? Или дурак? Вдруг Рута кинулась к дому, даже калитку забыв затворить, а потом появился и сам Арен. Он выглядел совсем невесёлым. Иль чуть было не простил его враз, но вспомнил обиду и бросил с вызовом: — Вот, значит, как ты держишь клятву? — Что? — рассеянно спросил Арен и, плюхнувшись на землю, устало привалился к конуре. — Видел я тебя с Рутой, вот что. Стоило нам разлучиться, так сразу обо всём забыл? Может, теперь и человеком захочешь стать? А что, ты только её попроси… Иль говорил и говорил, всё больше распаляясь, а брат не отвечал, только смотрел так, будто вместо слов сыпались незаслуженные удары. Иля же это только сильней разозлило. Лучше бы Арен оправдывался, да хоть бы и с кулаками кинулся! Надавали бы друг другу тумаков и успокоились бы. Так нет же. — А знаешь что? — задиристо бросил он, когда понял, что не дождётся от брата и полслова. — Если тебе на нашу клятву плевать, то и мне тоже. Иль немедленно бы отправился к Руте, но только вот ночь, наконец, сжалилась над усталой деревней, потушила праздничные костры и сбежала. А вместе с ней исчез и человеческий облик братьев. Ещё никогда день не казался Илю таким длинным. На солнце будто бы наложила своё заклятье Путаница, и оно теперь

Андрей Зимний

Волчий хлеб

127

Художник Макс Ларин

Заповедник Сказок 2016

128

Избранное

блуждало по небу, не зная, как ему перейти с одного края на другой. С Ареном они даже не смотрели друг на друга. Да и что толку? Один не считал себя виноватым, а другой теперь скорее бы собственный хвост откусил, чем простил. Ещё и Рута весь день к ним не подходила — как только проснулась, всё кого-то ждала, сидя на крыльце с рукоделием. А потом и вовсе убежала в деревню. Вернулась она лишь к вечеру — усталая и будто бы разочарованная. Рассеянно приласкала волков и ушла в дом. Иль дождался, пока каждое окошко станет чёрным, точно дупло, и прямо как был волком, так и побежал к Руте. Оказавшись под её окном, он поднялся на задние лапы, а передними поскрёб деревянную раму и тихо заскулил. Всколыхнулась занавеска, за стеклом мелькнуло лицо Руты. Она почти сразу выбежала во двор, босая, в сорочке, только накинула на плечи шаль. — Тише, всех перебудишь, — ласково прошептала девушка, потрепала волка по загривку. — А ошейник как снял? Ох и разбойник же ты! Смотри, чтобы отец не прознал. Если бы мог, Иль бы ухмыльнулся. А почему, собственно, и нет? Волк крутанулся, сбрасывая руку девушки с холки, и поднялся на ноги. Хорошо ещё, накануне обернулся зверем прямо в одежде, а то бы Рута, и без того смертельно побледневшая, сейчас вовсе бы лишилась чувств. — Привет, — бойко поздоровался Иль, а девушка в ответ даже слова не могла вымолвить, так перепугалась. — Ну, что ты? Я тебя и волком не кусал, и теперь не укушу. Рута помотала головой, попятилась было, но уже через шаг упёрлась спиной в стену дома. — А где мой волк? — слабым голосом спросила она, стараясь храбриться, хоть вся дрожала как лист на ветру. — Я твой волк. Не узнаёшь? Иль придвинулся к ней и упёрся рукой в бревенчатую стену, заслонив собой и тёмный двор, и ночное небо, с которого сегодня все звёзды будто украли. — Я тебе не верю. Зачем обманываешь? Испуганная Рута не пыталась убежать, только смотрела в глаза парню, как ребёнок, который ждёт, чтобы успокоили. Это позабавило Иля. — Значит, когда я волк, ты гладишь, дураком любимым зовёшь, а теперь и слова мне приветливого не скажешь? Рута ахнула. Дотронулась до щеки Иля — тот не рассыпался, не истаял туманом. Глубоко вздохнула и, осмелев, необидно

Андрей Зимний

Волчий хлеб

толкнула парня в грудь: мол, раз уж человеком обернулся, так отойди, веди себя прилично. — Худенький, почему ты только сейчас мне признаёшься? — Худенький… А у меня ведь и имя есть — Иль. Будешь меня теперь так называть? — Теперь — буду, — Рута улыбнулась, но тут же опять нахмурилась. — И ты всё это время был не просто волком? Я же с тобой, как со щенком… И вела себя так… Иль, это ведь нехорошо! — Припомнив что-то, девушка зарделась. Это было видно даже в скудном свете луны. Иль же отвёл глаза, растеряв разом всё веселье. Что же это получается, Арен ей ничего не рассказал? Стало совестно за обидные слова, брошенные брату. Но тут же вспомнил, как Арен обхаживал Руту, а ему, Илю, достались только танцы с Белой Инн. Девушка из плоти и крови — не то что лесной дух! Значит, можно и ему украсть одну ночь с Рутой. — За то, какой ты с нами была, я тебя и люблю. Но днём мы с братом не можем принять человеческий облик, поэтому ты нас и не видела. — Почему же ты один? С твоим братом что-то стряслось? — встревожилась Рута. — Поэтому ты решил открыться? Ты только скажи, как помочь! — Ничего с ним не стряслось, в конуре сидит. Вчера на тебя насмотрелся, хватит с него, — шутливо сказал Иль, но, заметив, что Рута погрустнела, тут же перестал забавляться, умолк. — А я бы хотела его увидеть, — отрывисто сказала девушка. — Увидишь, только не сегодня. Сначала мне с ним самому потолковать нужно. И ушёл, тепло улыбнувшись на прощание. Так и не вышло погулять с ней ночь, как ему мечталось. Но всё же до чего хорошо быть человеком! Даже те немногие слова, что они с Рутой сказали друг другу, были радостью. Теперь же его ждал не столь приятный разговор. Кому приятно просить прощения? Но он точно знал — Арен простит.

6 Такого долгого дня в жизни Руты ещё не было. Она не могла думать ни о каком деле, всё валилось из рук. Мама просила снять постиранное бельё с верёвок — она сняла, а потом подхватила корзину и прополоскала чистое бельё в реке. Пришлось опять развешивать на просушку.

129

Заповедник Сказок 2016

130

Избранное

Овчарню, рядом с которой на цепях сидели волки, Рута обходила так далеко, как могла. Подумать только, два парня живут у неё вместо псов. То ли смеяться, то ли плакать. В полдень всё же пришлось принести им воды и покормить. Сколько раз мать пыталась подмешивать в еду волкам кашу или варёную картошку, а эти привереды носы воротили, только на сырое мясо соглашались… Ну как они могут быть людьми? Наливая им воду, Рута недоверчиво глянула на худенького, который внимательно за ней наблюдал. — Иль? — неуверенно произнесла она. Тот совсем не по-волчьи закивал. Рута вздрогнула, выпустила из рук ведро. Оно откатилось, разливая по двору лужу. Даже поднимать его не стала, просто убежала. После ужина она сразу пожелала родителям доброй ночи и ушла в спальню. Она так и осталась в простеньком коричневом сарафане, а вот косу заплела с нарядной синей лентой. И только тогда подумала про Арена. Обманул. Обманул ведь! Аж до слёз обидно. Спасибо Илю, рассказал правду, а то Рута так бы и спрашивала у соседей про несуществующего родственника. Когда луна во всей красе поднялась с колючей постели сосновых крон, девушка вышла за калитку. Она дрожала. То ли из-за холодной ночной росы, намочившей низ подола и пробравшейся в мягкие башмачки, то ли из-за волнения. Закуталась в платок поплотнее — не помогло. Наконец из-за угла овчарни появились и братья. Иль шагал чуть впереди и, как завидел Руту, весело ей замахал. Арен же брёл, будто нехотя, и перед девушкой даже не поднял глаз. Только и сказал глухое «здравствуй». У него был такой вид, что Рута мгновенно всё ему простила. — Что, синеглазый? — с доброй усмешкой спросила она. — Стыдно тебе? — Сказал же, что из леса, а ты не верила, — виновато улыбнулся Арен, наконец-то посмотрев на Руту. — А в лес-то мы как раз и идём, — заявил Иль. — Ночью там не то что днём! Такие чудеса увидишь! Если не побоишься… — Побоюсь, — честно сказала Рута. — С людьми там по ночам плохое случается. Вы, может, не знаете, но это правда. — Так мы же с тобой, глупая. А когда ты с нами — ничего не случится. Арен, шедший по другую сторону от девушки, кивнул, подтверждая слова брата. Рута шла, и нога заплеталась за ногу. Послушать песнь леса изнутри, посмотреть на него не украдкой, из-за оконного стекла,

Андрей Зимний

Волчий хлеб

а стоя на тропе, в самом его сердце, рядом с чудесами, пугающими и прекрасными. В том, что меж деревьев скрывалось прекрасное, Рута не сомневалась. Её волки были тому вернейшим подтверждением. Она не боялась, что её заведут в ловушку. Не могли они обманывать. После того, как она выходила их волчатами. После того, как они вместе проживали каждый день. И всё же её одолевал страх. — Перед тем как вам появиться, ко мне приходила страшная голова. Беззубая такая, как будто её от старика отрезали. Ох и нагнала она страха! Как после такого не бояться леса. Братья переглянулись, и Арен ответил: — Это дядюшка Оро. Вот уж кого точно пугаться не стоит. — А знаешь, почему он беззубый? — вставил Иль, прижимая локоть, а вместе с ним и руку девушки, к себе. Рута фыркнула. Зачем спрашивает? Как будто она может сказать: «Конечно, знаю!» — Почему же он беззубый? — поинтересовалась она, обратившись к Арену, но ей ответил Иль: — У него нет зубов, потому что он добрый. И говорит всем: «Зачем мне зубы? Я никого и никогда кусать не буду». Вот такой вот наш дядюшка Оро. Правда, он нам не настоящий дядюшка, просто все в лесу его так зовут. За разговором Рута и не заметила, как они оказались у лесной опушки. Никогда ещё песнь, блуждающая меж сосновых иголок, не звучала так близко. Девушка замерла, отпустила локоть Иля — нелегко переступить порог запретного. — Ну что ты? Давай! — подбодрил её парень, и сам первым шагнул в чащу. Видя, что Рута всё ещё никак не может решиться, Арен обнял её за плечи: — Идём? — Может, не стоит мне туда? — Если не хочешь, мы сейчас же вернёмся. — Нет, нет, хочу. Хочу посмотреть, откуда мои волки. Рута ступила под сень сосен. Ощущение было таким, точно окунули в воду и заставили ею дышать. И вода не убила, но оказалась в сотню раз прекраснее воздуха. Всё здесь было иным. Сосны, днём чинно стоявшие на своих местах, перемещались, будто медленно плавая по мягкому сине-зелёному мху. От коры исходило тёплое янтарное сияние, трава источала нефритовый свет, и в ней кое-где вспыхивали рубины, днём притворявшиеся спелой земляникой. Каждое растение от прикосновения

131

Заповедник Сказок 2016

Художник Макс Ларин

132

Избранное

Андрей Зимний

Волчий хлеб

ветерка издавало слабый серебристый перезвон, изменчивый, как туман. — Здесь всё как в сказке, — шепнула Рута. Эхо её мягкого голоса многократно повторилось, с каждым разом отдаляясь, а потом обернулось золотистым оленёнком и убежало. — Только не отходи от нас, — предупредил Арен, и они с братом на всякий случай взяли Руту за руки. — Здесь всё живое? — спросила она. На этот раз её слова падали в бурую хвою крупными каплями, и на их месте вырастали подснежники. — Вот именно, — ответил Иль, помогая девушке перепрыгнуть через корягу, которая тут же недовольно забормотала. — Поэтому лес и не жалует людей. Позволяет ходить днём, да и то смотрит, чтобы лишнего не трогали. Только вот не уследил, когда Вой-Ветер разгулялся и убил наших братишек и волчицу-мать. — С Вой-Ветром никому не дано совладать, даже лесу, — шикнул Арен на брата, но тот только передёрнул плечами. — А почему вы оказались именно у меня? — Потому что ты добрая, — сказал Иль. Арен же добавил: — Дядюшка Оро по всей деревне ходил, прося хлеба, чтобы мы не умерли, но никто не помог… — и сильно сжал ладонь Руты. — Только ты. По правую сторону разлилось лазурное сияние, похожее на лоскут, вырезанный из середины июньского неба. Зажурчала вода. Пройдя несколько шагов, Рута, увидела ручей. Бережок — нетопкий, поросший нежной мшанкой. Заглянула в отражение, а по бокам вместо парней — два волка. — Вода не солжёт, — хмыкнул Иль. — Она не принадлежит ни лесу, ни людям: течёт сама по себе. Если встанешь в ручей — тебя ни один лесной дух не тронет, вода их всей силы лишает. Так что лучше пойдём отсюда, вдруг ты от нас сбежать надумаешь. Иль засмеялся и потянул Руту за собой, обратно в чащу. Стоило девушке шагнуть за вслед за ним, как лес вмиг изменился. На сияющих ветвях повисли клочья темноты. Сплетаясь, становясь местами сплошным полотном, они тянулись к Руте. Из-за сумрачных занавесей кто-то выглядывал, шептал разными голосами. Рута обернулась и увидела, что её следы темнеют, становятся ямками, в них натекает чёрная влага. Из-за сосны выглянула бесформенная фигура и проскрипела: «Арен, Иль, кто это?». — « Съем тебя!» — рыкнул невидимый дух из кустов

133

Заповедник Сказок 2016

134

Избранное

малины. На тропу выбежал золотистый оленёнок, верхом на нём сидел филин с заячьими ушами. — Вкусно пахнет, — захохотал, заухал филин, — точно съем! — Себя съешь, — бросил ему Иль, а Арен заслонил девушку. — Зачем привёл её, если нельзя есть? — На свидание, — прищурился Иль. — Понял? Вот и иди, куда шёл, нечего тут подглядывать. — Ты не их бойся, — шепнул через плечо Арен, — это они от скуки пристают. Как в деревне старые бабки, что в окна за молодыми подглядывают, а потом судачат. Филин вспорхнул, шумно хлопая крыльями, уселся на ветку и снова заухал: — Волки влюбились, женихи невесту на смотрины привели! Рядом с Илем появилась нечеловечески тоненькая девушка в белом сарафане и капризно надула губки: — Вот ведь обманщик! Я-то думала, ты только меня любишь! Из-под древесных корней раздались хохотки, такие заразительные, что Рута и сама не удержалась, прыснула в ладошку. И тут же всё смолкло, даже серебристый звон хвоинок прекратился. В наступившем безмолвии вдруг раздался молодой женский смех. Слушаешь такой и веришь, что хозяйка — настоящая красавица. Но почему-то братьев этот смех заставил насторожиться. Они поспешно повели Руту прочь. Никто из настырных духов больше не преграждал им дорогу, не пугал из тени сосновых лап. Лишь иногда высунется молча из-под шляпки мухомора чей-то острый нос или две чернички на кусте моргнут, будто глаза. А смех красавицы так и разливался, так и бежал за ними по лесу. То стихал, становясь не громче удара капельки о листок, то звенел над самым ухом. Рута поначалу беспокойно к нему прислушивалась, а потом перестала замечать. Когда за деревьями заметались серебристые проблески, она и вовсе обо всём позабыла. Через пару шагов перед ней предстало такое чудо, которое разве что присниться может. Посреди леса лежало озерцо, только вместо воды в нём плескался лунный свет. Ясный месяц висел над озером, и с него стекало тягучее сверкающее серебро. Гуще мёда, оно пахло дикой мятой. Рута любовалась открывшимся чудом, а братья, которых в лесу уже ничто не удивляло, как зачарованные не сводили глаз с Руты. Очнулись только, когда она тихо прошептала: — Глазам своим не верю. — Посидим здесь? — предложил Иль.

Андрей Зимний

Волчий хлеб

— Конечно! — воскликнула она, встав у самого края лунного озера. — Его можно потрогать? — Можно, если хочешь попасть на луну, — с серьёзным видом ответил Иль. Рута испуганно отпрянула, а он засмеялся. — Пошутил я, трогай, сколько пожелаешь. Только я рядом постою, чтобы вдруг не упала. — Не зря я всегда говорила, что ты разбойник, — Рута улыбнулась, взяла Иля за руку. Они уселись в траве на берегу, Арен подошёл и молча устроился рядом. Рута осторожно потрогала сияющую гладь — та оказалась упругой и прохладной. Поверхность пошла кругами, всколыхнувшими всё озерцо. Иль хмыкнул и смело сунул руку в лунный свет по локоть. А обратно вытащил с добычей: в руке трепыхалась лупоглазая полупрозрачная рыбёшка. Она разинула рот раз, другой и обиженно пробасила: — Волчонок, я же спал! Ни стыда у тебя, ни совести! Ловко выскользнув, рыбка плюхнулась обратно в озеро, обдав на прощание веером сверкающих брызг. Рута рассмеялась, но Арен вдруг прикрыл ей рот ладонью и сердито глянул на брата. — Ведёшь себя глупо, — сказал и, резко поднявшись, ушёл. — Я что-то не так сделала? — спросила Рута у Иля. — Вовсе нет, — беспечно отозвался тот. — Ревнует, поди. — Тебе бы всё шутки шутить… Иль повернулся к Руте, на его лице не осталось и следа весёлости, зелёные глаза смотрели пристально и нежно. — Иногда мне не хочется шутить. Сейчас вот — совсем не хочется. Руте стало ужасно неловко. Иль, весельчак и балагур, казался ей кем-то вроде младшего братишки. А теперь так сказал, так посмотрел… что аж жарко стало. Встать бы, уйти. Но вместо этого она спросила: — А чего хочется? Иль приблизился, обнял за талию и поцеловал в губы. От поцелуя, первого в жизни, Рута почувствовала себя пьяной. Каким же он оказался нежным… Иль заглянул Руте в глаза. — Это ведь ничего, что я волк? — Мне всё равно, — прошептала она в ответ. Иль прижался лбом к её лбу и обнял покрепче. Так они и сидели, пока позади не зашуршала трава. Возвращался Арен.

135

Заповедник Сказок 2016

136

Избранное

Рута заметила в его руках покинутое гнездо пеночки. Травинки и веточки до того ссохлись, казалось невероятным, как этот хрупкий шарик ещё не рассыпался. — Нельзя ей здесь смеяться, — сказал Арен, с упрёком глядя на брата. — Слышал же, что по лесу ходит смех. А где смех, там и Безголосый Ю. — Я не дал бы ему украсть смех у Руты! — возмутился Иль. — Так бы он тебя и спросил. — И что, сам-то куда ходил? — Иль уставился на гнездо, будто в нём и сидел ответ. — Забрал ворованный смех, который его по лесу водит, — сказал Арен и пояснил для Руты. — Безголосый Ю — глухой, ничего не слышит кроме человеческого смеха. А потому, если кто из деревенских в лесу веселится, на звук приходит и крадёт его. Слышала, как девушка в чаще заливалась? Это Ю ворованный смех выпустил. Тот летает по лесу, а Ю за ним ходит. Арен приподнял ладонь, которой закрывал дырочку в гнезде, и оттуда зазвенело уже знакомое хихиканье. — Эй, ты чего? — одёрнул его Иль. — Сейчас же Ю к нам и придёт! — Не придёт. Я его этим смехом в ручей завёл. Так и будет теперь там мокнуть, пока кто-нибудь не поможет. — Арен снова накрыл рукой гнездышко, стало тихо. — Возьми, — он протянул пойманный в гнёздышко смех Руте. — А что же мне с ним делать? — спросила она. — Оставь у себя, — пожал плечами Арен. — Или верни хозяйке, если та ещё жива. Иль вдруг поднялся и, не дав Руте рассмотреть неожиданный подарок, потянул её за собой. — Рассветёт скоро, домой пора. Когда подходили к деревне, запели петухи. Рута оглянулась — уже не парни следовали за ней, а два волка. Вот и всё — не поговорить, не подержать их за руку… Деревенские дворы быстро оживали. Соседи не обращали внимания на Руту: ну, встала девка затемно, что такого. Только баба Лина окликнула. Девушка подошла к старухе, но та молчала, собираясь с мыслями. Наверное, опять сейчас пожалуется на неурожай или больные суставы. — Что это у тебя? — спросила баба Лина, указывая скрюченным пальцем на гнёздышко. — А, да так, ничего, — махнула рукой Рута и выронила гнездо.

Андрей Зимний

Волчий хлеб

Интересно, как узнать, кто именно потерял смех в лесу? И как его возвращать? Надо было спросить волков! — Ничего так ничего, — сникла старушка. Иль подскочил, сцапал травяной шарик и ну его трепать, как игривый щенок. — Вот ведь какой! — улыбнулась баба Лина, а потом вдруг хлопнула себя ладонью по колену и расхохоталась. Звонким девичьим смехом, который не постарел за те годы, что гулял по лесу. На морщинистое, загрубевшее от ветра и солнца лицо набежали слёзы. И уже не понять, веселится бабушка или плачет. Насмеявшись от души, посмотрела на девушку. Взгляд чистый, глаза голубые, ни следа былой старческой блёклости. И сказала: — Ну до чего потешный! А раньше-то я и не замечала. Хорошие они у тебя, Рута, даром что волки.

7 Выпросить у мамы разрешение, чтоб напечь сдобных булочек с маком, оказалось совсем несложно. Стыдно было только, что соврала: отца, мол, побаловать. А сама, лишь все легли спать, завернула десяток булочек в льняную тряпицу, положила в туесок и выбралась из дома. С улицы, поднимавшейся к лесу, слышались голоса припозднившихся гуляк. Рута пошла в противоположную сторону, на поле. Там оглушительно стрекотали кузнечики и пахло свежим сеном. Устроилась в тёплом стоге и принялась ждать братьев. Ох, ну и лица у них, наверное, будут, когда попробуют сладкое угощение! Только вот вместо двоих пришёл один — Арен. — А где Иль? — спросила Рута. А в мыслях сама себе удивилась — оттого что она останется с синеглазым наедине, сердце наполнилось нечаянной радостью. — Я поговорить хотел, вот и попросил брата за мной не ходить. — Арен не присел возле неё, так и остался стоять напротив. — Ну вот, а я вам обоим подарок принесла, — Рута сняла крышку с туеска, протянула Арену булочку. — Тут много, угощайся. — Ты ведь и не догадываешься, что именно пытаешься сейчас мне предложить, — молвил он, не притронувшись к сдобе. — Я пытаюсь предложить тебе угощение. — Вечно он так: вроде ничего плохого не говорит, а обидно просто до смерти! Рута сдержанно улыбнулась: — Возьми, синеглазый, для тебя ведь старалась.

137

Заповедник Сказок 2016

138

Избранное

— И для брата. Не могу я взять, Рута. Знала бы ты, как хочу, но ни тебя, ни Иля не буду обманывать. — Что за ерунда? Ну, не ешь ты эту булочку, возьми их все и отнеси брату. Только не надо со мной так… С тех пор, как мы в первый раз виделись, ты всё время как будто на меня ужасно обижен. Почему? Арен понурил голову, уселся рядом. — Рута, ты не сердись на меня. Я ведь тебе очень рад. Только каждый раз, когда ты берёшь брата за руку или говоришь со мной ласково, мне становится совсем невесело. — Почему? Ты ревнуешь, синеглазый? Но я же люблю вас обоих, каждого по-своему. — Так не бывает, чтобы равно любить двоих. Да и не сможешь ты вечно с нами гулять по ночам, а днём смотреть на волков. Найдёшь себе другого — мы оба тебя потеряем. А выберешь одного из нас — второго погубишь. — А если я не хочу никого выбирать и губить никого не хочу? — Но ведь ты Иля поцеловала, а меня — отказалась… — Молчи. Когда говоришь, ты холоднее ночной росы, — Рута обвила руками шею Арена и поцеловала. Арен прижал её к себе так бережно, будто она была тем самым пеночкиным гнёздышком, готовым рассыпаться от неосторожного прикосновения. Что он чувствовал? В темноте Рута едва могла различить его лицо. Сама Рута не могла ни о чём думать. И пусть вокруг не было ни волшебного леса, ни водопада из лунного света, этот поцелуй показался ей гораздо большим чудом. И Арен. Синеглазый. — Только лишь ночей — мало, — заговорил он, гладя Руту по волнистым волосам. — Я не взял твоё угощение, потому что мы с братом навсегда связаны. Ещё с того дня, когда твой хлеб на двоих разделили. Теперь стоит лишь кому-то из нас вкусить человеческой еды, и он навсегда станет человеком. Но второй с этого мгновения навечно останется волком. — Я… я не знала. — Теперь — знаешь. Рута молчала. Она ничего не хотела сильнее, чем быть с Ареном. Но никогда больше не видеть Иля? Весёлого, милого, поволчьи преданного… Арен больше ничего не стал говорить, только легко коснулся губами щеки Руты и повёл девушку домой. Прежде чем попрощаться у калитки, Арен тайком забрал из туеска одну маковую булочку.

Андрей Зимний

Волчий хлеб

8 Рута проснулась от маминого прикосновения к плечу. Солнце уже вовсю светило, обещая до краёв наполнить день летней негой. — Я проспала? — спросила девушка. — Одевайся, дочка, — взволнованно сказала мать. — Там к тебе жених пришёл, свататься. — Что за шутки? — Это ты мне скажи, что за шутки. Две ночи гуляешь, а с утра приходит парень и жениться хочет. Оденься! — холодно велела мать и вышла. Наскоро заплетая косу и затягивая шнурки на рубашке, Рута даже гадать боялась, кто же пришёл к ней свататься. Боже, что родители скажут? Незнакомый парень… Смертельно бледная, вышла в горницу. А там, хоть и хмурились оба родителя, будто светлее стало — посреди комнаты, точно яркий костёр, сиял улыбкой Иль. Увидел её и засветился пуще прежнего. А она только и смогла, что спросить: — Где Арен? — Так ведь он всё тебе вчера рассказал. Раз видишь меня сейчас, днём, то сама знаешь, где… — Иль замялся, поглядывая на родителей Руты, но всё же продолжил. — Брат сказал, что ты нас с ним любишь одинаково, а раз так, то нечего обоим мучиться, и вручил мне маковую булочку. Теперь я человек и могу к тебе посвататься. Или ты не рада? Рута смотрела на него, милого, пригожего, ради неё готового на всё на свете, и не чувствовала радости. Не говоря ни слова, выбежала во двор. Отец грозно окликнул, но она его не послушала. Что теперь делать? Вот так вот взять да и остаться с Илем, потому что братья сами всё решили? Или бежать в лес? Но ведь Арен теперь волк! С той же душой, но волк. Зверь бессловесный. С клыками и серой шкурой. Навсегда! — Как ты мог? — глотая слёзы, прошептала она. То ли Илю, то ли Арену. Вдруг яркий сполох мелькнул у поленницы. Взгляд Руты метнулся по двору, как синица, пойманная в клетку. Сначала показалась та же белая голова, что и в ночь перед появлением волчат. А потом вместо неё — призрачная лисица. Посмотрела лиса пронзительно в глаза — и растаяла в воздухе, оставив за собой горсть жёлто-оранжевой морошки. О чём Рута думала, когда бросила душистые ягоды в рот? О синих глазах, которые всё равно не увидит? О поцелуе, который

139

Заповедник Сказок 2016

Избранное

всё равно не повторится? Она просто хотела быть с ним. Неважно где! Неважно в каком обличье. Проглотила морошку, и ей захотелось громко, изо всех сил позвать: «Арен!» Но вместо этого молодая волчица вскинула острую морду к солнечному небу и протяжно завыла, зовя своего единственного, синеглазого. «Милый ты мой дурачок…— подумала Рута, взглянув сначала на Иля, а потом на родителей. — Ты о них позаботься». Больше она в сторону дома не смотрела. Помчалась к лесу — страшному, волшебному, полному чудес. Из которых ей нужно было только одно. Остановилась, лишь когда её накрыла тень сосен. Деревья зашумели, выпуская из чащи зверя. Сколько он ждал её здесь? С самого рассвета? Или с самого начала времён? Не всё ли равно. Хоть волки и не умеют улыбаться, Рута точно знала, что Арен счастлив.

140

Андрей Зимний

Волчий хлеб

141

Заповедник Сказок 2016

Избранное

Продавец снов сказка для детей изрядного возраста

142

т ужаса Соня закричала и не услышала своего голоса — тьма накрыла её с головой, дышать стало нечем, сердце трепыхнулось, тело рванулось вперёд… Соня сидела на кровати. Сердце колотилось о рёбра. Её по-прежнему окружала тьма, но это была своя, родная, тьма — тьма полуночной комнаты с наглухо задёрнутыми шторами. «Уффф… Ты давай-ка потише… по-ти-ше…» — велела Соня сердцу. И вдруг заметила метнувшуюся мимо тень. «Допрыгалась — уже глюки…» — подумала Соня, но тут раздались «Бульк!» и «Ой!». — Ой! — подхватила Соня, и её сердце замерло. А в тишине вдруг затараторил извиняющийся дрожащий голосок со слабо различимым неясным акцентом: — Простите! Пфу! Извините! Ой! Тьфу! Бррр! Только не бойтесь! Я сейчас исчезну… И тут Соня разозлилась: — Ну уж нет! Не вздумайте исчезать! Я хочу знать, кто шастает у меня по ночам и мешает спать! Она потянулась к выключателю. — Только не зажигайте свет, умоляю!!! Пожалуйста!.. Спасибо. Я сейчас всё объясню… Шмык, шмык… А у вас нет случайно салфеточки? Вытереться бы… Шмык… Шмык… Соня невольно усмехнулась — этот кто-то, похоже, был таким маленьким, что свалился в чашку с недопитым чаем, стоявшую на столике у кровати, и вымок там. Присмотревшись, Соня смутно различила в темноте небольшого зверька. Он

Татьяна Ионова

Продавец снов

напоминал собой лемура со слабо светящейся шерстью и зеркально блестевшими глазами. Обвешанный какими-то коробочками и сумочками, он стоял на задних лапках в лужице рядом с опрокинутой чашкой и передними лапками стряхивал — шмык-шмык — чай с шерсти. Пока Соня вытирала стул, а зверёк вытирал себя, между ними завязалась беседа. — А, собственно, кто вы такой?

143

Художник Ирина Потапенко

Заповедник Сказок 2016

144

— Фью… (свистнул зверёк) …ик… (икнул он) …эн. По-вашему примерно Финоген, можно просто — Фин. — Соня, — машинально представилась Соня. — А, собственно, что вы тут, у меня, делаете?! — Как вам сказать… Вообще-то я… Как же это называется? Наверное, собиратель… Или вот лучше — коллекционер… — Коллекционер чего?! Что вы собирались у меня тут коллекционировать?! — Не беспокойтесь, ничего такого… Ничего нужного… Вы даже не заметите… — ?!! — Понимаете… Я коллекционирую… вернее, собираю сны. — Сны?! — Видите ли, у нас у многих такая жизнь… В общем, скучная жизнь — всё работа и работа, и времени свободного нет. А хочется развлечься, но чтобы не затратно. И не сильно опасно. И желательно, чтобы дома. Но чтобы всплеск эмоций, переживания всякие острые, катарсисы…

Избранное

Татьяна Ионова

Продавец снов

Вот я и придумал: собирать у вас сны и продавать их нашим. У вас тут такие сны встречаются! Прямо ух! — Да где же вы такие живёте? — Это трудно объяснить… Ну, примерно как параллельный мир, но не совсем параллельный… Но и не перпендикулярный… Впрочем, неважно. Важно, что у нас есть ходы в ваш мир. Только это считается рискованным развлечением, к вам ходить. Так что ходоков очень мало. Вот вы про нас и не знаете. — Так, — сказала Соня, и разговор как-то сам собой перешёл на «ты», — а ты, значит, смелый, рисковый парень! Ходишь и воруешь наши сны! — Зачем же так! Я же только некоторые сны беру. К тому же те, которые я беру, вы потом не помните. И даже не знаете, что их видели. Да и всё равно — не нужны они вам. — Ну знаешь! — возмутилась Соня. — Может, кому и не нужны, а у меня из-за пропажи снов так большие проблемы! Ты ведь уже неделю у меня сны воруешь? Так? — Ой! А откуда ты знаешь? У тебя такие сны! Я не мог оторваться! — А у меня работа из-за тебя уже неделю стоит! В одном проекте срок сдачи завтра, в другом послезавтра, а у меня из-за тебя творческий кризис! — Ой-ой! Что такое? При чём тут я?! — Я сценарии пишу. По своим снам. С вечера думаю про героев сценария, а потом ложусь спать, и мне снятся фильмы. А утром я их записываю. И вот уже неделю сны не снятся! И работа стоит! И днём ничего путного в голову не приходит! А ты… Жалкий воришка! Верни мне мои сны немедленно!!! — Прости. Я не знал. Но не получится. Твои прежние сны я уже распродал. А твой сегодняшний сон погиб. — Как это — погиб?! — Видишь ли, сны я выкачиваю и замораживаю. Вот это — сносос, — Фин показал на коробочку с проводочками и раструбом, висевшую на его груди. — От снососа по трубке сон перекачивается в агрегат мгновенной заморозки — вот в эту коробочку на боку. А оттуда вот по этой трубке катится в рюкзак-холодильник, где и хранится. Но когда ты вскочила, а я побежал и упал в твой чай, я нечаянно задел вот эту защёлку. Трубка отсоединилась, и свежезамороженный сон выпал в чай. Там он растворился. А ты стёрла его салфетками и выбросила. Мне очень жаль… Сон очень смешной был и милый… — Ты его видел?

145

Заповедник Сказок 2016

146

Избранное

— Конечно, я все сны смотрю. Сносос не только перекачивает сон в морозильник, но и вот по этому проводу транслирует копию вот сюда, — Фин показал на маленький диск за ухом. — И я вижу твой сон. — Так, — сказала Соня твёрдо. — Сейчас ты мне его перескажешь. И искупишь свою вину. — Конечно! С удовольствием! — Фин счастливо засмеялся тонким дробным голосочком. — Только не включай свет! — сказал он испуганно, когда Соня потянулась к выключателю: ей надо было при свете найти свой планшет. Проблему удалось решить: Фин из подкроватной темноты рассказывал Соне её собственный сон, а Соня, сидя на кровати, печатала его рассказ на планшете. С каждой новой фразой настроение у неё поднималось — новая серия мультсериала получалась действительно милой и смешной. Когда Соня закрыла планшет, Фин вылез из-под кровати и стал церемонно прощаться. Но вдруг замер: — Постой! Как ты сказала? У тебя два проекта? А какой второй? — Заявка на новый фильм… Фантастика… Фин задумчиво почесал свою макушку. — Подожди пока, не ложись и не спи. Я мигом! Он шустро вскарабкался на кровать, пробежал к стене, добрался до висящей рамки с рисунком и вошёл туда. Исчез. Соня ущипнула себя за ухо — не сон ли это? Открыла планшет — рассказ Фина был на месте. Или это тоже сон? Соня захлопнула планшет и задумалась. Очнулась она от свистящего шепотка: — Сьюоонья! Проссниссссь! — Перед ней стоял Фин. — Сок у тебя есть? Или молоко? — Сок. — Тащи. И стакан! Только не включай свет! И Соня сомнамбулой на ощупь потопала на кухню. — А теперь ты это выпьешь, и всё у тебя получится! Фин извлёк из рюкзачка ёмкость, в которой плавали, чуть светясь и разноцветно переливаясь, небольшие шары. — Это — сны. Из моей личной коллекции. Хранил для себя, на память. Это — лучшее. И он высыпал шарики в стакан с соком. Сок слегка вскипел, подёрнулся опаловым свечением и снова стал обычным. Соня, едва подумав: «Что я делаю?!», тут же послушно всё выпила. Фин смотрел на неё грустными зеркальными глазами.

Татьяна Ионова

Продавец снов

— Ну, ты спи. Теперь спи спокойно — я больше не буду воровать твои сны. Затем взбежал по стене и скрылся в раме с рисунком. Соня крикнула ему вслед: — Приходи ещё! Просто в гости! — Но было непонятно, услышал ли её Фин.

*** — Сонечка! — воодушевлённо ворковала в трубку редактор. — Ваша заявка всем так понравилась! Приступайте скорее к синопсису пилотной серии. И не тяните. На днях объявляем кастинг. Шеф хочет пригласить на главную роль саму Свиридскую!.. Соня слушала вполуха и думала: Фин действительно дал ей самые лучшие сны, но удастся ли хоть когда-нибудь сказать ему спасибо?..

147

Художник Ирина Потапенко

Заповедник Сказок 2016

148

Избранное

Марина Иткин

Цена

Цена сказка для детей изрядного возраста

встретил его в зале ожидания аэропорта Праги. Начинающий седеть джентльмен, изысканно одетый. Похоже, бизнесмен или что-нибудь в этом роде. Знаете, из тех, которые уже настолько богаты, что это выражается во всём, чего ни коснутся. Был он одет в пиджак, рубашку и джинсы, да только такие пиджак с рубашкой стоят целое состояние. И сидят они идеально по фигуре — всё, от длины рукава, до положения пиджачных пуговиц. Я сидел и от скуки рассматривал его. Он заметил мой взгляд, подошёл, поставил на пол небольшую сумку — такую же несусветно дорогую, судя по фирменному значку, и уселся рядом. — Тоже в Лондон? — вежливо улыбнулся. Я кивнул. Вылет всё откладывался и откладывался. Только что объявили новое время задержки: ещё час двадцать. И ведь, казалось бы, регулярный рейс. Вечно у них какие-то нестыковки. Интересно, а что он делает здесь? Таких толстосумов обычно не встретишь в общем «накопителе». У них, у богатеньких, свои места ожидания со всеми причитающимися удобствами. — Путешествовали? — поинтересовался он. — Был по работе, — нехотя отозвался я. Ну что ему, спрашивается, за дело. — Знаете, двадцать лет назад тут, в Праге, решилась моя судьба. Я уставился на него. Боже, ну почему незнакомых людей рядом со мной всегда тянет на откровения? Написано у меня на лбу

149

Заповедник Сказок 2016

Избранное

что-то такое, что ли? Скажем, «Подушка» или «Местная психологическая станция» — этаким жирным красным фломастером. Ну да ладно, продолжай, дядя. Ждать-то всё равно ещё больше часа. Я изобразил на лице искреннее внимание. — Это произошло в середине девяностых, а, точнее, в девяносто шестом, двадцать восьмого февраля. Я запомнил число, потому что назавтра наступало двадцать девятое — шёл високосный год…

***

150

Я летел в Шанхай. Точнее, держал в руках билеты в Шанхай, но безнадёжно опаздывал на самолёт. В Шанхае я намеревался заключить сделку. Ах, какую прекрасную сделку! Сулящую отличную прибыль, значащую так много ещё и потому, что это была моя первая игра на большом поле. Партнёры обещали встретить меня в аэропорту, но по неофициальным каналам мне передали, что одновременно со мной в город прилетают конкуренты. И кто первый успеет, тот и «забьёт площадку». Китайцам, оказывается, было безразлично, с кем подписывать, для них все европейцы на одно лицо. И вот я, волнуясь, еду в такси в аэропорт. На улице метель, ветер швыряет пригоршни мокрого снега в лобовое стекло, видимость ужасная, но мы всё-таки едем. Такси долго петляет по узким улочкам старого центра, я в нетерпении подгоняю водителя. Но вот, наконец, мы выезжаем на центральную дорогу. И тут, как назло, прямо перед нами случается авария. В такую погоду это не редкость. Таксист успевает затормозить довольно резко, и мы, к счастью, остаёмся целы. Но чёрт побери эту задержку! Как всегда бывает в таких случаях, все вокруг встают, дорогу немедленно перекрывают, приезжают полиция и скорые, кругом сирены, мигалки и весь сопутствующий кавардак. Ждали мы относительно недолго, по ощущению, минут пятнадцать, не больше, затем дорогу открыли. Но когда мы наконецто въехали в развилку с указателем «Аэропорт», я посмотрел на часы и с ужасом понял, что опоздал. Сказать, что я был в отчаянии — это не сказать ничего. Я отпустил самые страшные ругательства, выхватил телефон. Вы помните, может быть, эти старые мобильники, размером с кирпич? Попытался связаться с Шанхаем, но звонок, как назло, не проходил — в Чехии тогда были частые неполадки с мобильной связью. Я сидел на своём месте рядом с водителем, смотрел в темноту, плачущую снегом, и сам чуть не плакал. Сорвать такую долгожданную сделку!

Марина Иткин

Цена

151

Художник Владимир Звягин

Таксист, похоже, заметил моё состояние и всё понял без слов. Спросил только, какой рейс и куда направляется, связался с кем-то по громкой связи и стал меня ободрять, не волнуйтесь, мол, успеете обязательно на свой самолёт. Я поблагодарил его и попросил остановить у первого терминала, этого же самого, где мы сейчас сидим! — в надежде поймать следующий самолёт. Пусть с пересадками, но вдруг ещё остался хоть малейший шанс! Но таксист вместо этого внезапно развернулся на перекрёстке и помчался обратно. Он возвращался в город, но с какой скоростью! Нарушая все правила, не останавливаясь даже на светофорах! Нечего и говорить, что я испугался. Решил, что меня похитили. Вероятно, конкуренты, кому ещё понадобится меня

Заповедник Сказок 2016

152

Избранное

задержать? Я пытался звонить в полицию, но мобильная связь всё ещё не работала. Глядя в окно, стал придумывать всевозможные способы бегства. Оружия у него я не заметил, впрочем, кто его знает! Всё зависело от того, куда меня собираются привезти. За окном снова была Прага. Мимо пронеслись едва различимые в ветровом стекле районы коробок-новостроек, и мы снова въехали в Старый Город. Днём, несмотря на неприветливую погоду, улицы здесь были запружены народом, ночью же не было ни души. Город словно вымер, даже окна почти нигде не светились. Часы в машине показывали три часа. Уже?! Три часа ночи?! Да не может такого быть! Я был уверен, что вся дорога туда и обратно заняла не больше пары часов, а когда я садился в такси, часы на площади как раз пробили девять. Это я хорошо запомнил. Самолёт улетал без десяти двенадцать, а езды до аэропорта было не больше часа, как сообщил мне портье в гостинице. Он же и вызвал для меня такси. Девять? Но каким же тогда образом мои собственные часы на развилке у аэропорта показали половину двенадцатого? В то время я не расставался со старинными механическими часами, из тёмного золота, с тиснением. Мне казалось, будто они принесут мне удачу. Я сам заводил их, и они и вправду ни разу не подвели меня — вплоть до того самого дня. Я глянул на запястье — часы по-прежнему стояли на половине двенадцатого. Вероятно, завод кончился, решил я. Попытался потрясти их, покрутил заводной штырёк, но всё тщетно. Секундная стрелка не сдвинулась ни на йоту. И приспичило же им сломаться в самый необходимый момент! Машина ещё немного покрутилась на узких улочках, грохоча то по брусчатке, то по трамвайным рельсам, и наконец встала. Таксист открыл мою дверь и вежливо предложил выйти. Он неожиданно оказался настоящим великаном — головы на две повыше меня, а ведь и я не так уж мал! Я осмотрелся. Такси остановилось у трёхэтажного дома старой постройки. Нижнюю часть его занимали витрины мелких магазинчиков и кафе. Все эти заведения, конечно же, в такой час уже были закрыты. Дверь справа от меня, по всей видимости, принадлежала часовой мастерской — над узким навесом висел литой силуэт больших часов. Верзила-таксист отворил эту дверь, которая оказалась незапертой, и поманил меня внутрь. Я подумал о том, что сейчас, наверное, самый подходящий момент для того, чтобы сбежать от похитителей, но вместо этого безвольно вошёл внутрь, объясняя

Марина Иткин

Цена

себе это тем, что в машине остался мой багаж с драгоценными документами. И к тому же стояла уже глубокая ночь, на улице ни души, и было чертовски холодно. Дул пронзительный ветер, узкие улочки вовсе не заслоняли от него, а, наоборот, разгоняли ветер, словно по аэродинамической трубе, так, что он явственно завывал и нёсся от дома к дому, швыряя прямо в лицо россыпь мелкого льда. В мастерской горел неяркий свет. Окна были плотно задёрнуты чёрными шторами, вроде тех, какие висели в фотомастерских, когда в них ещё проявляли плёнку. Видимо, поэтому ни одного луча света не пробивалось наружу. Я осмотрелся вокруг. Обычный мелкий часовой магазинчик. В Праге такие на каждом углу, и, помнится, я однажды задался вопросом, зачем жителям этого города столько часов. На стенах висели часы всех возможных форм и размеров — от безликих пластиковых, с ценой, написанной крупными цифрами, до деревянных, явно старинных, резных, с маятником и кукушкой. И, конечно, без цены. Как же, знаю я этих пройдох! Сам вышел из семьи коммивояжёров. На такой антиквариат цену нашепчут на ушко, оглядев тебя внимательно, и для того, кто спросит после, может оказаться уже совсем другая цена. На стенных полках стояли будильники и часы поменьше, а на прилавке под стеклом ровно лежали змейки наручных часов. Странным всё было. И даже более чем странным. Мне всегда становилось немного не по себе в часовых отделах больших супермаркетов, где, куда ни посмотри, тебя вокруг окружает Время. Десятки часов тикают в унисон — даже электронные, те шепчут совсем незаметно, себе под нос. Отмеряют твоё время, отсчитывают, напоминают, что вот утекла ещё минута жизни…и ещё одна… А я смотрю на них заворожённо и беспомощно, словно это они невозвратимо вытягивают из меня жизнь минуту за минутой. И здесь я испытал такое же точно чувство. Часовая клаустрофобия, если хотите. Я даже отыскал её точное название — хронометрофобия. Причём часы сами по себе меня совершенно не пугают. Но когда в тесной комнате окружают десятки, нет, даже сотни округлых лиц и равнодушных механизмов, глядящих на тебя во все глаза… я почувствовал, что мне не хватает воздуха. Внезапно я догадался, что же меня насторожило именно в этой часовой лавочке. Все часы — и висевшие, и стоящие на полках, и лежащие под стеклом прилавка — все они шли. Обычно в таких магазинчиках половина часов стоит нерабочая, без

153

Заповедник Сказок 2016

154

Избранное

батареек. А здесь все работали — и все они показывали разное время. Ни на одной паре из них время не совпадало — конечно, я не сравнивал скрупулёзно, но оглядел комнату довольно внимательно. Мой таксист зашёл за прилавок, отодвинул какую-то панель и постучал в открывшуюся глухую, без окошка, узкую дверцу. За дверью завозились, раздался щелчок поворачиваемого ключа. «Проходите, сделайте милость», — из-за двери раздался скрипучий голос. Я ещё раз оглянулся назад, на входную дверь в магазин. Громила-таксист теперь стоял у меня за спиной с непробиваемым выражением лица. Я вздохнул и вошёл внутрь. Передо мной открылась небольшая комната, видимо, подсобное помещение, хотя всё же побольше магазинчика. На полу стояли картонные коробки с готовыми часами и их всякими запчастями. На стенных полках в полном беспорядке были нагромождены часы и будильники. В комнате было также темновато, но на большом письменном столе, заваленном разобранными часовыми механизмами, горела допотопного вида настольная лампа с холщовым замасленным абажуром. За столом сидел горбатый старичок, вероятно, владелец магазина. Такой крохотный, что я решил, что он, должно быть, лилипут. Несмотря на волнение, мне пришло в голову, что вместе с великаном-таксистом они выглядят потешной парой и могли бы неплохо выступать в цирке. Да и вид у них, особенно у старика, был вполне цирковой — часовщик был одет в потёртый зелёный сюртук с аккуратно повязанным малиновым бантом. — Садитесь, молодой человек, — пригласил горбун. Он довольно улыбался и выглядел очень возбуждённым. — Тактак! — Он с таким докторским выражением осмотрел меня, что я подумал, что он сейчас предложит открыть рот. — Что у вас стряслось, молодой человек? Я стоял и раздумывал, что же ему сказать. Ведь он явно был заодно с похитителями. А, может быть, он сам и устроил похищение? — Опоздали на самолёт, как я погляжу? Я молчал. Если ему и так всё известно, зачем тогда спрашивает? — Давайте поговорим как деловые люди, без обиняков. — Видя, что я не отвечаю, старик перешёл на серьёзный тон. — Я предлагаю вам сделку. — Он что-то неразборчиво прошептал себе под нос. — Я тут поколдую немного и поверну всё таким

Марина Иткин

Цена

чудесным образом, что самолёт ваш без вас не улетит. И удача пребудет с вами, и богатство умножится. Золото — к золоту, как говорится, — и он зыркнул глазом на мои золотые часы. Тоже мне, волшебник нашёлся, подумал я. Видал я не раз этих шарлатанов. Иногда заходил специально в палатки, чтобы погадали — но никогда ничего не сбывалось. Или сбывалось с точностью до наоборот. — Уважаемый господин, — я старался не выходить за границы предложенного им вежливого тона. — Уважаемый господин, простите, но мне кажется, вы говорите о вещах невозможных. Мы живём в двадцатом веке, и говорить о колдовстве в наше время слегка несовременно. — Не верите в колдовство, значит, — старик рассмеялся, показав беззубый рот. — А кто ж верит? Я вот тоже не верю. Давайте сменим терминологию. Я предлагаю вам услуги по сворачиванию временного вектора и положительной настройке вероятностных причинно-следственных связей. Всё по науке, в ногу со временем. Ну как, по рукам? Я задумался. Всё это выглядело бредовой фантасмагорией. Ну, в самом деле, не собрался же этот горбатый карлик останавливать самолёт в воздухе? Нет, ну надо же так романтично обставить обычное похищение с вымогательством! Весь этот таинственный антураж с часами, карлик, работающий в паре с великаном — будто сбежавшие из сказок Гофмана! Если бы я только был не жертвой, а зрителем… Я оглянулся на верзилу-таксиста. Он стоял у двери, попрежнему сохраняя безразличное выражение лица. Только вот глаза его… Я ещё раньше заметил, было в них что-то необычное, но что именно — не разглядеть в потёмках. Ладно, будем играть по вашим правилам. — Хорошо, я согласен. Сколько я вам должен? — я потянулся в карман за чековой книжкой. Старый карлик помотал головой так, что казалось, что она вот-вот оторвётся. — Нет-нет, денег мы ваших не возьмём. — Тогда что вы желаете в качестве оплаты? — Я плохо представлял, что же ещё этим мошенникам может от меня понадобиться. — Мы заберём у вас то, что вам и так не нужно. Одну маленькую лишнюю вещь. Вы даже и не почувствуете. — Что-то мне это напоминало… что-то очень знакомое. — Душу?!

155

Заповедник Сказок 2016

Художник Владимир Звягин

156

Избранное

Марина Иткин

Цена

— Ну что вы, что вы! Разве я похож на дьявола? — карлик рассмеялся каркающим смехом, таким, что у меня мурашки по спине поползли. — И что же тогда получается, в волшебников вы не верите, а в дьявола, получается… — Да кто вас знает! — вскричал я. Честно говоря, я серьёзно струхнул, хотя не мог отдать себе отчёт, отчего. Крепко врезал себе в ухо — а вдруг я сейчас сижу в самолёте и сплю, и весь этот ужас мне только снится! Ухо засаднило, в голове раздался гулкий звон. Нет, всё-таки не сплю. — Мы заберём у вас время, потраченное всуе. Ведь бывают же у вас, молодой человек, минутки, когда вы не делаете ровным счётом ничего. Моменты совершенного, полного безделья? А? Я задумался. Разумеется, такого никчёмно потраченного времени в моей жизни было хоть отбавляй. Да ведь у всех так бывает. Все мы время от времени терпеливо стоим и ждём своей очереди. Бездумно глядим в окно в метро или такси. По вечерам сидим, уставившись в телевизор, а назавтра неспособны вспомнить, что смотрели. Открываем газету, чтобы скоротать время, а после не можем вспомнить, что читали. Пустое, бессмысленно потраченное время. И вправду, казалось бы, ненужная вещь. Лишняя деталь, вкрученная при сборке жизни. Или не так? Ведь это же всё-таки моё время. — А если я откажусь? — спросил я очень тихо. Горбун пожал плечами: — Вольному воля, как говорится. Мы вас не принуждаем, ну что вы. Мы же взрослые, деловые люди. Только добровольно, исключительно добровольно. Если вы не согласны, Карлос сейчас же отвезёт вас в аэропорт. Верно, Карлос? — Верзила-таксист безразлично кивнул. — Самолёт ваш, конечно, улетел… — Я согласен! — выдохнул я. — Только можете ли вы дать гарантии, что будете забирать исключительно время моего безделья? — Разумеется! — Карлик выглядел крайне довольным. — Всё будет записано в договоре в лучшем виде! Пока он заполнял договор — от руки, каким-то старинным пером на деревянном стержне, время от времени макая его в красные чернила, я подробно осмотрел комнату. Насколько вообще мог видеть в полутьме. Комната была внутренней — в ней не было ни одного окна, но дверей оказалось две: кроме двери в магазин, в противоположной стене находилась ещё одна. Похоже, часовщик здесь не только работал, но и жил — за дырявой ширмой виднелась расстеленная кровать. Потом обратил внимание на полки

157

Заповедник Сказок 2016

158

Избранное

с часами: в отличие от тех, что висели в магазине, только часть из них шла, другие стояли. Но, как и там, все они показывали разное время. Более того, мне почудилось, что у некоторых из них стрелки словно бы крутятся назад, а на других вертятся как сумасшедшие — на одном из будильников, с треснутым циферблатом, за те несколько минут, что я ждал, минутная стрелка успела обежать полтора круга — словно бы прошло полтора часа. Почти на всех часах стояли номера или инициалы. Часовщик закончил писать свой краснобуквенный манускрипт, подул на бумагу и подал мне. Теми же красными чернилами я и поставил свою подпись. Вообще говоря, чернила эти уж слишком напоминали кровь — мне показалось, что и пахнут они чем-то вроде непрожаренного бифштекса. Затем горбун попросил меня снять мои часы. Я взглянул на них — часы всё ещё стояли. Я протянул их странному человечку — честно говоря, в большом сомнении, что получу их обратно. Он снял крышку, вытащил одну из шестерёнок и вставил в лежащий на столе разобранный часовой механизм. А в мои драгоценные золотые часы вставил другую, выудив её пинцетом из плоской жестяной коробочки. Вернул мне часы — и они немедленно затикали на руке. Затем он покопался в картонном ящике и вытащил на свет часовой корпус в потёртом кожаном футляре. Вставил в него механизм с «моей» шестерёнкой, удовлетворённо крякнул и пометил прямо по коже — всё теми же красными чернилами. — Вы свободны, молодой человек. Ах да… поздравляю вас с чрезвычайно удачной сделкой. Карлос, верни его, — казалось, он сразу же потерял ко мне какой-либо интерес. Дорога до аэропорта показалась мне неожиданно короткой. Возможно, я незаметно для себя заснул. А когда открыл глаза — рядом горели знакомые огни первого терминала. Я взглянул на часы и изумлённо воскликнул — они показывали десять. Десять… утра? Но на улице по-прежнему стояла ночь. Таксист помог мне выгрузить багаж, приподняв двадцатишестидюймовый чемодан, словно пушинку. Я достал наличные, чтобы заплатить ему, но он отказался от денег. И тогда я спросил, совершенно не будучи уверен, что он ответит, ведь в часовой мастерской он не проронил ни слова: — Знаете, если предположить, что всё это правда, все эти ваши сумасшедшие фокусы с часами, зачем вам это? — Есть товар — есть покупатели, — гулко произнёс таксист. — Некоторые… те, кто иначе не мог бы тут жить. У тех, кто не создан этим миром, здесь нет своего времени.

Марина Иткин

Цена

Я взглянул ему в глаза. Только теперь, при свете ярких вокзальных фонарей, я смог чётко увидеть их. В них совсем не было ни белка, ни радужки. Весь глаз заполнял один огромный чёрный зрачок. Я взял свой багаж и прошёл в здание терминала. Часы на табло показывали вчерашнюю дату и время, как ни странно, совпадало с моими часами — ровно пять минут одиннадцатого. Билет мой приняли без лишних вопросов, и через два часа я уже спал по дороге в Шанхай. Деловые партнёры, как и было обговорено, ждали меня в аэропорту, и договор был успешно подписан. Но с тех в моей жизни происходит какая-то чертовщина. Каждый раз, когда я не занят, я словно бы теряю сознание. Не помню после, что со мной происходило. Такое бывало и раньше, но теперь это происходит каждый раз. Словно в моменты безделья я исчезаю куда-то, пропадаю, не существую! И ведь что примечательно, никто ничего не замечает. Считают, что я придумываю. Я не раз проверялся у лучших докторов — они не находят никаких отклонений. Я продал те злосчастные золотые часы и больше никогда их не видел. И обзавёлся другими — надёжнее их ещё не придумали. Но всё тщетно. Я продолжаю исчезать в небытие. Знаете, почему я здесь? Я хотел найти их. В восьмой раз я приезжаю сюда, в восьмой раз брожу как неприкаянный по улочкам Старого Города, но та часовая лавка как в воду канула. Я бы мог предложить им всё своё состояние, только бы повернуть это ужасное колдовство вспять. Поверьте, это странно и страшно, когда часть твоей жизни исчезает в небытие. К этому невозможно привыкнуть — к памяти, состоящей из зияющих чёрных дыр. На этот раз я записал адреса всех часовых магазинов в городе и объехал их один за другим, но всё было не то. Я расспрашивал о часовщике-лилипуте, но никто о нём ни разу не слышал. Может быть, они переехали. А может, никогда и не существовали. Так что спасибо тебе, дорогой собеседник. Ты спас меня от ещё одной порции небытия. Я смотрел на него, искренно сочувствуя. Что тут можно было сказать? А про себя решил, что даже если эта мрачная история была чистой выдумкой, она помогла мне скоротать время в ожидании рейса. Во время полёта мне понадобилось пройти в хвостовую часть самолёта. Обнаружив там длинную очередь, я направился обратно, в сторону лётной кабины, припомнив, что там тоже горела табличка WC. Мне удалось пробежать отсек бизнес-класса

159

Заповедник Сказок 2016

Избранное

без того, чтоб меня остановили стюардессы. По дороге обратно я внезапно увидел моего собеседника. Он сидел у окна в своём идеально скроенном пиджаке и великолепной рубашке. Сидел ровно, глядя в одну точку, словно задумавшись. Я постоял с ним рядом с полминутки: мне показалось, что он не дышит. Больше всего он напоминал сейчас восковую куклу — точное подобие самого себя. Я тронул его за плечо — он немедленно очнулся и повернулся ко мне. — Спасибо, друг, — тихо произнёс он. На пороге своего туристического отсека я оглянулся. Мой знакомый сидел всё в той же позе, вполоборота, словно повернувшись ко мне и о чём-то размышляя. Я подумал, что так и не узнал его имени.

160

Марина Иткин

Цена

161

Заповедник Сказок 2016

Избранное

Просто игра сказка для детей изрядного возраста

162

-Н

Глава первая. В которой появляется мальчик Джонни

еужели мы ничем не прославились? — спросила Бригитта. — Ну, не то чтобы ничем, — уклончиво ответил её муж, король Минел Первый. — Просто страна у нас маленькая, трудно сравниться с гигантами. Бригитта лишь недавно стала королевой. Минел привёз её из соседней страны. Хоть и не принцесса, а роду знатного, королю не стыдно жениться. Министр, присутствовавший здесь же, из деликатности хранил молчание. — Что скажешь? — обратился к нему король. — Есть у нас какие-нибудь достижения? По площади мы во второй сотне в мире, по населению тоже. Доход на душу населения ниже среднего. Что ещё? Министр сделал вид, что напряжённо думает. — Может быть, у нас есть выдающиеся художники или композиторы? — поинтересовалась королева. — К сожалению, таких нет, ваше величество, — ответил министр. — А спортсмены? — Нет и спортсменов. — Но ведь мы играли в футбол, — вспомнил король. — Проиграли в первом же отборочном матче. Команде Ляляндии. Со счётом тридцать три — ноль.

Александр Карапац

Просто игра

— А в теннис? — Техническое поражение из-за неявки. Наш единственный игрок, садовник Томми, потерял ракетку. — Неужели во всём королевстве не нашлось другой ракетки? — Может, и нашлась бы, но Томми обнаружил пропажу лишь перед самым началом игры. — Это заговор! — возмутилась королева. — А нет ли у нас мастеров интеллектуальных игр? Домино, шашки, карты. Шахматы, наконец! Министр оживился. — Про домино, шашки и карты не знаю, но Джонни, сын кухарки Клары, неплохо играет в шахматы. — Что значит «неплохо»? Он сможет победить на чемпионате мира? — Не уверен. Но он выигрывает у многих наших. — Позвать сюда Джонни, — хлопнул в ладоши король. — Быстро! Как вы уже поняли, страна Минелия, о которой идёт речь, была маленькой. Поэтому и министр был всего один. И дворец был небольшой, и слуг немного. Подданные жили тихо, растили овощи на маленьких огородах, держали коров и коз. Заводов и фабрик не было. Маршрут единственного автобуса начинался на западной границе королевства и заканчивался на восточной. Но всё-таки это была самостоятельная страна со всеми полагающимися ей правами и обязательствами. И король в стране был самый настоящий. Наконец появился Джонни и смущённо остановился перед правителями. — Говорят, ты хорошо играешь в шахматы? — без предисловий обратился к нему король. — Не знаю. В нашем королевстве я у всех выигрываю, а с другими игроками не встречался. — Интересно! — обрадовалась королева. — Ты и у министра выигрываешь? — Выигрываю, — от смущения Джонни не знал, куда деваться. — А сколько тебе лет? — Четырнадцать. — Вот что, Джонни. Раз ты — наш самый лучший игрок, мы отправим тебя на соревнование, — добродушно решил король

163

Заповедник Сказок 2016

Избранное

и обратился к министру. — Когда у нас следующий чемпионат мира? — Через месяц, ваше величество. Но завтра последний день подачи заявок. — Так подайте от нас заявку и начинайте готовиться, — отдал распоряжение Минел.

Глава вторая. В которой Джонни попадает на чемпионат мира

164

На чемпионат послали делегацию из трёх человек. Глава делегации — министр, сопровождающая — кухарка Клара, по совместительству мать Джонни, и участник турнира — Джонни Фушер. Министр, он же главный казначей, выдал (получил) на поездку сто монет, и делегация отправилась завоёвывать славу для Минелии. Чемпионат проходил в соседней стране — Максландии. Так что ехать было недалеко. Как узнали минельцы, играть нужно было семь партий по швейцарской системе, после чего восемь лучших игроков должны были разыграть титул чемпиона между собой. Шахматистов набралось более сотни. Джонни играл старательно и победил в первых четырёх партиях. Его заметили. Газеты заговорили о талантливом юноше из Минелии, который не знает поражений. В пятом туре столик Джонни располагался на сцене в ближнем ряду, и зрители с любопытством разглядывали новоявленного вундеркинда. Но в этой партии ему пришлось трудно. То ли сказалось повышенное внимание публики, то ли мастерство соперника, но позиция Джонни ухудшалась с каждым ходом. Казалось, поражения не избежать, но вдруг Джонни нашёл спасение. Он пожертвовал ладью и свёл партию вничью, дав вечный шах. — Молодец, — вальяжно похвалил его министр после игры. — Отыграешь ещё пару дней, и поедем домой. Как видишь, игроки здесь опытные. Завтра, того и гляди, попадётся ещё сильней. Так что и проиграть не зазорно. Ну, ничего, для первого раза мы выступили выше всяких похвал. Кстати, гостиницу я оплатил только за семь дней. Надо беречь казённые деньги! — Но ещё две партии! Я могу попасть в восьмёрку, — попытался возразить Джонни. — Даже не думай об этом. Тебя сегодня чуть не побили. Играй уж, как получится.

Александр Карапац

Просто игра

— Да, сынок, не думай о выигрыше, — вмешалась мама. — Тот, кто хочет победить во что бы то ни стало, нервничает и в итоге проигрывает. Это же просто игра. Играй! На следующий день противник уже на десятом ходу внезапно предложил Джонни ничью. Мальчик не знал, что делать. С одной стороны, хотелось играть и выигрывать, с другой — давила ответственность. Джонни посмотрел на министра, сидевшего в зале в первом ряду, как бы спрашивая, что делать. Тот кивнул. Джонни принял его кивок за одобрение и согласился на ничью. Перед последним туром Джонни неожиданно оказался на втором месте. Впереди был шахматист с пятью победами и одной ничьей. И именно с ним Джонни предстояло играть. — Если выиграешь, точно попадёшь в восьмёрку. Если проиграешь, точно не попадёшь. А если получится ничья, всё будет зависеть от результатов других участников. Скорее всего, ничья всё-таки выведет тебя в финальный турнир чемпионата, но гарантии нет, — рассуждал министр. — Так мне выигрывать? Или опять соглашаться на ничью? — не мог понять Джонни. — Думаю, можно соглашаться. Зачем рисковать? Твоему противнику ничья выгодна, тебе — тоже. Если предложит ничью, соглашайся. Всё произошло так, как и предвидел министр: противник Джонни предложил ничью. В итоге Джонни попал в финал, где участники должны были играть матчи из двух партий.. — Повезло, — «вдохновлял» его министр. — Так уж и быть, за гостиницу я заплачу. Поиграешь ещё денёк-другой. Джонни не боялся поражений. Ведь любой результат для него уже был успехом. И он выиграл четвертьфинал, а потом и полуфинал. К этому времени газеты уже вовсю писали о новой звезде. Фотографии Джонни не сходили с первых полос. Интерес к решающему матчу был огромным. А в финале ему предстояло играть не с кем-нибудь, а с действующим чемпионом мира! Чемпиона звали Антонио. Он представлял Максландию. Вечером накануне финала в номер, где жила делегация из Минелии, постучали. На пороге стоял Антонио. Он обменялся рукопожатиями с министром и Джонни, поцеловал руку Кларе и сказал, что явился к ним с выгодным предложением. — Завтра, Джонни, мы с тобой играем. И победит сильнейший. Скорее всего, я. Ведь знаний и опыта у меня больше. Победитель получит приз в сто тысяч монет, а проигравшему, по правилам, полагается всего десять тысяч. Мне деньги не нужны,

165

Художник Анна Гадалова

Заповедник Сказок 2016

166

Избранное

Александр Карапац

Просто игра

у меня их достаточно. Поэтому я готов подарить тебе половину своего приза. Чего я хочу взамен? Всего лишь спокойствия. Уверенности, что я выиграю и останусь чемпионом. Что ты на это скажешь, дорогой мой мальчик? — Вы хотите, чтобы я проиграл? — Ты и так проиграешь. Я просто предлагаю тебе половину приза за то, чтобы ты и не старался выиграть. Зачем зря тратить нервы? Ведь результат предрешён. Сумма в пятьдесят тысяч казалась Джонни фантастической. И её можно было получить без всяких усилий. Он в растерянности посмотрел на министра. Министр занервничал. Он заранее был уверен в поражении своего подопечного, но как сказать мальчику, что нужно просто сдать партию? Однако тут вмешалась Клара. — Джонни не будет вам поддаваться. Пусть он проиграет, но в честной борьбе. А деньги оставьте себе. Если, конечно, вы их получите! Играй, Джонни! Вся Минелия ждёт твоей победы! Антонио посмотрел на Джонни. — Неужели ты будешь продолжать держаться за маменькину юбку? Я думал, что разговариваю со взрослым мужчиной. — Я не буду вам специально проигрывать! Пусть победит сильнейший! — ответил Джонни. — Ну что же, — озлобился Антонио. — Ты сделал выбор. Пеняй на себя. С этими словами он удалился. А Джонни лёг спать, потому что мама заставляла его соблюдать режим. А на следующий день он выиграл! Вы не поверите, но Джонни свёл первую партию ничью и одержал трудную победу во второй. Не помогли мастерство и злость Антонио. А может быть, как раз злость и подвела. К тому же Антонио играл для себя и ужасно боялся поражения. А Джонни старался для мамы. И ещё — он помнил, что на него смотрит вся Минелия.

Глава третья. Джонни — чемпион Надо ли говорить о радости короля Минела? А о восхищении королевы Бригитты? О праздновании, которое устроили в стране по поводу триумфа Джонни? Представьте сами, как всё это было. А я расскажу о том, что случилось после. Прошло несколько дней. Торжества закончились. Восторг поутих. Джонни по-прежнему жил в старом домике вдвоём

167

Заповедник Сказок 2016

168

Избранное

с мамой. Ему стало скучно. Играть было не с кем. Он надеялся, что, получив приз, сможет поехать с мамой за границу. Он очень хотел посмотреть мир. Ведь, кроме соседней Максландии, Джонни до сих пор нигде не бывал. Да и там он всё время был занят игрой и ничего толком не видел. Когда Джонни спросил у министра, где его приз, тот ответил, что деньги должны прийти на королевский счёт в банке: когда, мол, их переведут, тогда и поговорим. Шло время. Наконец призовые сто тысяч поступили в банк. Узнав об этом от почтальона, Джонни отправился во дворец. Однако министр сказал, что не может выдать такую сумму без разрешения короля. Пришлось идти к королю. — Что? Ты хочешь забрать весь приз? — удивился король. — Но ведь призы облагаются налогом! На сумму в сто тысяч установлен налог в девяносто процентов. Так что тебе положено только десять тысяч, а не сто. — Ну дайте хотя бы десять! — Джонни был очень раздосадован, но всё равно хотел побыстрее получить деньги и уехать. — А зачем тебе столько денег? Тебе же их некуда тратить, — заметил король. — Я хочу посмотреть мир, — заявил Джонни. — Тогда ты сначала должен получить выездную визу. Не всех людей можно выпускать из страны. Ты, Джонни, наше национальное достояние, наш единственный чемпион. Как же мы тебя отпустим? Вдруг с тобой что-нибудь случится. Нет, я не могу дать тебе выездной визы. Живи-ка ты лучше дома, готовься к новому чемпионату. А министру я прикажу выдавать тебе деньги по мере надобности. В банке они целее будут. Джонни был обескуражен. Все его планы рухнули. Он рассказал маме о коварстве Минела, но мама ничем не могла помочь. — Такова наша судьба, Джонни. Возьми хоть немного денег. Буду готовить тебе вкусную еду, купим новую одежду. А ты занимайся шахматами. Ведь это то, что ты умеешь лучше всего. Джонни сделал так, как посоветовала мама. Министр выдавал ему деньги на покупки, но каждый раз спрашивал, на что пойдут траты. Мама потихоньку обновила гардероб, наняла учителей иностранных языков, выписала по почте шахматные учебники. Джонни занимался шахматами, готовился к новому турниру, но в душе у него осталась обида. Так прошло два года. Наступило время следующего чемпионата. Надеюсь, читатели знают, что чемпионаты мира проводятся раз в два года? Ну, если кто раньше не знал, то узнал теперь. Перед поездкой король вызвал Джонни во дворец.

Александр Карапац

Просто игра

— Ты повзрослел и многому научился за это время. Надеюсь, ты и на этот раз достойно выступишь и принесёшь Минелии новую славу. — Да, ты уж постарайся, — велела королева. — За два года ни один спортсмен нашего королевства не получил даже бронзовой медали ни на одном соревновании. — Ни один учёный не сделал даже маленького открытия, — добавил министр. — И ни один художник не нарисовал сколько-нибудь приличной картины, — подытожил король. — Так что вся надежда на тебя. — Хорошо, я постараюсь, — ответил Джонни: мама учила его, что со старшими лучше не спорить.

Глава четвёртая. В которой Джонни оказывается перед выбором На сей раз делегация Минелии увеличилась до четырёх человек. Добавился садовник Томми, которому король поручил охранять Джонни и следить за тем, чтобы никто не переманил его. Томми же в основном развлекался, посещая увеселительные заведения и справедливо полагая, что защитить Джонни он всё равно не сможет, как не сможет и предостеречь от необдуманных поступков. Так почему бы не отдохнуть? Теперь победы доставались Джонни с трудом. Соперники играли с ним очень старательно. Каждый мечтал выиграть у чемпиона. Но побеждал всё-таки Джонни. Ведь не зря же он все два года сидел над шахматными книгами. И вот завершились предварительные матчи. Джонни попал в финальную восьмёрку. Там он тоже всех обыграл. И, представьте, в финале он снова должен был встретиться с Антонио! И опять, как и два года назад, накануне решающего матча Антонио пришёл в гости к минельцам. — Приветствую тебя, чемпион! — поклонился Антонио. — Я рад за тебя, мой юный друг. Ты, действительно, заслужил корону. Скажу более, я уверен, что ты можешь получить её ещё раз. Но послушай, у меня всё-таки есть для тебя предложение. — Говорите! — Джонни был настроен агрессивно. — Видишь ли, я стар, мне уже шестьдесят, — продолжил Антонио. — Кто знает, смогу ли я участвовать в следующем

169

Заповедник Сказок 2016

170

Избранное

турнире. Судя по всему, это мой последний шанс получить чемпионский титул. И я прошу тебя помочь мне. — Вы опять хотите, чтобы я проиграл? — Джонни был вне себя от возмущения. — Именно так. Разумеется, ты спросишь, что я могу дать взамен? О, очень многое! Я знаю, что король Минел не выпускает тебя из страны. Ты не можешь ездить по миру, не можешь встречаться с сильными шахматистами. Ты заточён в клетке, которую не в силах покинуть. Это очень печально. А я предложу тебе свободу. Я отдам тебе весь приз — все сто тысяч. Тебе не придётся выпрашивать свои деньги, вернее, их жалкую часть, у короля. Оставшись при таких деньгах в Максландии, где ценят таланты, ты сможешь жить в своё удовольствие. И ездить куда хочешь и сколько хочешь. Для этого нужно всего лишь уступить мне победу в финале. И Антонио выжидающе посмотрел на присутствующих. Он знал, что решение Джонни зависело от мнения мамы Клары и королевского министра. Первым заговорил министр. — Хоть я и служу королю Минелу, — сказал он без обиняков, — но на месте Джонни принял бы предложение уважаемого Антонио. Сожалею, что невольно оказался пособником короля в твоём заточении, Джонни. Впрочем, король-то готов отпускать тебя на другие турниры, а противится этому королева Бригитта. Это всё её прихоть. Если ты уедешь, я тоже отправлюсь с тобой. Мне не простят потери чемпиона. Однако тут тебе решать. Всётаки Минелия — твоя родина. — А ты как думаешь, мама? — спросил Джонни. — Сынок, ты должен решать сердцем, — молвила Клара. — Неужели оно не говорит тебе, что предательство, совершенное один раз, становится предательством навсегда? Неужели ты не понимаешь, что, купив свободу такой ценой, ты никогда не будешь по-настоящему свободен, никогда не будешь счастлив? Послушай своё сердце, оно подскажет тебе, что делать. Джонни взглянул в глаза Антонио и произнёс всего одно слово: «Нет». — Хорошо. Будем играть, — казалось, именно такого ответа Антонио и ждал. — Теперь мне терять нечего. А ты думай о том, как сохранить корону. До завтра. На следующий день Джонни пришлось туго. Сознание того, что он обязан выиграть, давило, мешало сосредоточиться. Он допустил ошибку и проиграл первую партию. Правда, затем собрался и сумел победить во второй. Для выявления чемпиона

Александр Карапац

Просто игра

была назначена дополнительная, третья партия. В случае ничьей чемпионом провозглашался участник, игравший чёрными фигурами. Поэтому белым нужна была только победа. Белые по жребию достались Джонни. «Это — просто игра!» — вспомнил он слова матери. Вспомнил, и на душе сразу стало легко и спокойно. И он выиграл. Торжества по случаю новой победы Джонни были ещё более пышными. Сама королева изволила танцевать с ним на праздничном балу. Король радовался как ребёнок. И даже приказал выдать Джонни тысячу монет из остатков прошлого приза, не требуя отчёта о тратах. Но скоро празднование закончилось, и жизнь вернулась в прежнюю колею. А когда на королевский счёт поступили призовые деньги, Джонни ждала неожиданность. — Видишь ли, мальчик, в королевстве принят новый закон о налогах, — сказал ему король. — Теперь с приза в сто тысяч взимается налог в девяносто девять процентов. Так что тебе положена только тысяча. Я прикажу, чтобы министр выдавал тебе деньги аккуратно, строго контролируя расходы. Ведь у тебя нет опыта в финансовых делах, а при неразумных тратах деньги могут быстро кончиться. Может быть, в этот момент Джонни пожалел о том, что отверг предложение Антонио. А может быть, и нет. Но он ничего не сказал. Он продолжал заниматься шахматами и старался бережно распоряжаться выдаваемыми средствами. Мама помогала ему, как могла. А о чём они говорили между собой и какие строили планы, нам неизвестно.

Глава пятая. В которой Джонни неожиданно влюбляется Прошло ещё два года. Настал срок очередного чемпионата. Королевская чета, напутствуя Джонни, пожелала ему новой победы. Король даже пообещал, что в случае успеха отпустит его на другой турнир и, может быть, разрешит поехать в путешествие по разным странам. — Тебе уже восемнадцать. Ты — совершеннолетний, — сказал Минел. — Награда теперь будет более весомой. — Ты только обязательно выиграй! — проворковала Бригитта. — Ведь ты — наш единственный чемпион. На этот раз делегация включала пять человек: к прежней четвёрке присоединилась горничная Лана, жена садовника Томми.

171

Заповедник Сказок 2016

172

Избранное

Официально в её обязанности входило обслуживание остальных членов делегации. Но, попросту говоря, королева приказала Лане шпионить за Джонни. Джонни играл уверенно, побеждая в каждой партии. За последние два года его мастерство существенно выросло, и он чувствовал себя сильнее всех. Уже в первый же день он обратил внимание на белокурую девушку, сидевшую в первом ряду и увлечённо наблюдавшую за игроками. Он вообразил, что девушка смотрит именно на него, и от этого старался играть как можно лучше. После шестой победы, когда Джонни досрочно обеспечил себе первое место в предварительном турнире, девушка подошла к нему за автографом. — Распишитесь, пожалуйста, на этой книге, — попросила она. — Это сборник лучших шахматных партий всех времён. Ваши партии сюда тоже включены. — Лучше я напишу на книге посвящение, — сказал польщённый Джонни. — Как вас зовут? — Лаура. — Вы любите шахматы? — Очень! Жаль, что сама пока играю плохо. Но я изучаю теорию, играю тренировочные партии с отцом. Может быть, когда-нибудь попаду на женский чемпионат мира. Дальше Джонни разговаривать с Лаурой не дали. Министр сказал, что нельзя нарушать режим, пора ехать. Джонни торопливо написал на книге: «Прекрасной Лауре с пожеланием новых встреч. Чемпион мира Джонни Фушер». Девушка была в восторге. В седьмой партии можно было вообще не напрягаться. Его соперник мечтал лишь о ничьей. Но Джонни хотелось показать всем и в первую очередь Лауре, что он — настоящий чемпион. Эту партию, как и все предыдущие, он играл с полной отдачей и выиграл, что дало ему максимальный результат в турнире. Лаура следила за игрой, поддерживая Джонни ободряющими жестами, а по окончании партии даже захлопала в ладоши. Надо ли говорить, что весь выходной день перед финальной серией матчей Джонни провёл с Лаурой. Она расспрашивала его о жизни в Минелии, с восторгом встречая каждое слово. Сама рассказала, что живёт с отцом, с детства любит шахматы и давно мечтала познакомиться с Джонни. Джонни выиграл четвертьфинал, а затем и полуфинал. Он старался побыстрей закончить партии, чтобы выкроить время для встреч с Лаурой. Клара и министр пытались вразумить

Александр Карапац

Просто игра

Джонни, твердя, что нужно соблюдать режим, но он их не слушал. «Я уже не маленький, я сам знаю, что для меня лучше», — отвечал Джонни, отправляясь на очередную прогулку с девушкой. Сначала они целовались в укромных уголках парков, а потом уже и прямо на улицах. Обнимая Лауру, Джонни мечтал о том дне, когда турнир закончится и он сможет сделать ей предложение. Все эти дни он играл для неё и жил для неё. Её звонко-серебристый смех наполнял его сердце радостью, её нежные прикосновения вдохновляли на новые победы. Для Джонни теперь весь мир был сосредоточен в глазах Лауры. В финале Джонни опять должен был играть с Антонио. Старый мастер сумел победить всех конкурентов и получил шанс снова побороться с Джонни за шахматную корону. Впрочем, Джонни это нисколько не тревожило. Он знал, что выиграет. Выиграет для Лауры. По-другому просто не могло быть. Всю ночь перед решающим матчем влюблённые гуляли по городу. Министр и Клара с тревогой ждали возвращения Джонни, опасаясь, что усталость помешает ему играть в полную силу. Волновалась и королева, которой Лана регулярно докладывала о происходящем, но она тоже не могла ничего поделать. Тем не менее Джонни был бодр как никогда. Любовь придавала ему неисчерпаемые силы. В эту последнюю ночь, во время страстных объятий, Лаура вдруг спросила Джонни: — Скажи, а ты мог бы ради меня совершить преступление? — Конечно! — не задумываясь, ответил тот. — Я и так каждый день совершаю преступление — целую девушку без разрешения её отца. Кстати, ты меня с ним так и не познакомила. А мне надо знать, у кого завтра просить твоей руки! — Ты его давно знаешь, — сказала Лаура. — Его зовут Антонио. У тебя с ним матч утром. А преступление, о котором я прошу, состоит в том, чтобы ты ему проиграл. Джонни опешил. — Ты, ты… — проговорил он, не находя слов. — Ты понимаешь, о чём просишь? Ведь тогда я уже не буду чемпионом. — Я всё понимаю, — прошептала Лаура, теснее прижимаясь к Джонни. — Отец отдаст нам свой приз. Мы поженимся. И будем жить у нас, в Максландии. На следующем чемпионате ты будешь представлять нашу страну. И снова станешь чемпионом. А отец, как и мечтал, завершит карьеру на пике славы. Мы все будем счастливы. Ты согласен?

173

Заповедник Сказок 2016

Избранное

Художник Елена Губарь

174

Александр Карапац

Просто игра

— Не знаю… — Джонни во всём привык советоваться с матерью. Теперь же он должен был принимать решение сам. Как быть? Согласиться на предложение Лауры и получить всё? Или вернуться на родину и продолжать влачить жалкое существование? Казалось бы, выбор очевиден. Но Джонни медлил. — Значит, ты меня не любишь, раз сомневаешься! Хорошо, выигрывай! И возвращайся в свою Минелию. Прощай! — расплакавшись, Лаура отвернулась и быстро пошла прочь. — Лаура, постой! — крикнул Джонни, бросаясь следом. — Постой! Я согласен.

Глава шестая. В которой автору стыдно за своего героя Настал день, и состоялся решающий матч. В первой партии, играя белыми, Джонни быстро предложил ничью. А во второй, к изумлению всех, потерял ферзя и тут же сдался. Чемпионом стал Антонио. Министр и Клара кляли себя за то, что не обеспечили Джонни столь необходимый на турнире режим. Сам же бывший чемпион выглядел ничуть не расстроенным. В гостинице Клара спросила сына: — Джонни, зачем ты это сделал? Я же всё видела, ты специально подставил ферзя. — Да, мама, да. Но за ферзя я получу самую прекрасную девушку в мире! И ещё — свободу. Мы уедем в Максландию и будем счастливы. — Ты сделал свой выбор, сын. Ты уже взрослый. Пусть будет так, как ты решил. — Спасибо, мама. Я верил, что ты меня поймёшь. А сейчас мы с тобой отправимся к Антонио, и я попрошу руки его дочери. — Нет, сын, — ответила Клара. — Иди один. Это твой выбор. Свой успех Антонио отмечал в самом шикарном ресторане. Старый мастер сидел во главе банкетного стола в окружении друзей. Джонни подошёл и торжественно заявил: — Уважаемый Антонио. Я прошу руки вашей дочери. Мы с Лаурой любим друг друга и хотим быть вместе. Уже изрядно захмелевший чемпион проговорил, медленно растягивая слова: — Дорогой Джонни, я был бы рад исполнить твою просьбу, но вот беда, у меня нет дочери. И вся компания громко захохотала.

175

Заповедник Сказок 2016

Избранное

— Как это? А кто же тогда Лаура? — Актриса. Я её нанял. И она неплохо справилась, правда? — Не может быть! Но я всё равно люблю её! Где она? — Уехала. Роль сыграна, деньги уплачены. Что ей ещё здесь делать? — Неужели она не захотела даже попрощаться со мной? — А зачем? Чтобы ты снова признавался ей в любви? Да её уже тошнит от твоих признаний за все эти дни. Впрочем, не огорчайся, мой мальчик. Это же просто игра. Нужно уметь проигрывать.

Послесловие

176

Читатель, наверняка, захочет узнать, что было с Джонни дальше. Но тут я мало чем могу помочь. Мальчик повёл себя непредсказуемо, и что он выкинет теперь, не знает даже автор. Могу лишь предположить, что он вернулся в Минелию и скромно живёт там. Может быть, король даже отпустил его за границу, и Джонни наконец-то удалось повидать мир. Выигрывал ли он ещё чемпионаты? Вот уж не знаю. Посмотрите таблицы турниров. Правда, там у него другое имя, но внимательный читатель поймёт, что речь идёт именно о нём. Искал ли он Лауру? Тоже не знаю. Ну что он мог услышать от неё, если бы даже нашёл? Что она встречалась с ним за деньги, полученные от Антонио, и никогда не испытывала к нему чувства, хоть отдалённо похожего на любовь? Мне бы не хотелось такого слышать. Впрочем, я высказал личное мнение, а читатель может придумать продолжение по своему вкусу. Но прошу не принимать эту историю слишком близко к сердцу. Ведь шахматы — это просто игра.

Александр Карапац

Просто игра

177

Заповедник Сказок 2016

Избранное

Дочь своего отца

сказка для детей изрядного возраста

-А 178

он тогда скажет: «Вам не кажется, что это недостойно и говорить тут не о чем?» — А я ему отвечу: «Нет, не кажется!» Марика посмотрела на сестру с восхищением. Вот кому достался гордый нрав, смелость и фамильное упрямство. Дочь своего отца! Лидия сидела у зеркала и расчёсывала длинные тонкие волосы благородного медного оттенка, далеко отводя острый локоток, и сосредоточенно хмурила бровки. — А если он скажет: «Вы не думаете о том, что будут говорить о нас соседи?» — спросила Марика и поудобнее устроилась на постели, поджав под себя ноги. — А я ему отвечу: «Нет, не думаю!» — сказала Лидия, не оборачиваясь. «Я бы умерла от страха», — подумала Марика, но вслух спросила: — А если он скажет: «Не будете ли вы так любезны выбросить все эти глупости из головы?» — Я ему отвечу: «Нет, не буду!» — Ох! — вырвалось у Марики. Лидия строго посмотрела на неё через зеркало, положила гребень на полочку и встала с пуфика. — Ну ты-то хоть не думаешь, что надо высылать из страны каждого, кто боится драконов? — Но рыцарь — не каждый. Рыцарь не должен… — шёпотом начала Марика. — Ай, перестань! — перебила её Лидия. — Рыцарь должен восхищаться моим высочеством, а это он делает отменно!

Елена Касьян

Дочь своего отца

— Но ты же не станешь говорить об этом с папенькой? — Стану! Очень даже стану! — Лидия гордо вздёрнула острый носик. — Прямо сейчас пойду и поговорю! «Королева! Как есть королева!» — подумала Марика и проводила сестру восхищённым взглядом. Потом она слезла с постели, подошла к зеркалу, долго придирчиво рассматривала свои непослушные рыжие кудри, носик-пуговку, веснушки на щеках, несколько раз пыталась нахмурить бровки и состроить строгое лицо. Вздохнув, она показала язык своему отражению и поспешно вышла из спальни. — Не может быть и речи! — услышала Марика в конце коридора. Она тихонько подошла к королевским покоям и замерла, прислонившись ухом к высокой двери. — Вы — моя старшая дочь! Вам не кажется, что это недостойно? — кричал король. — Да, папенька, — бормотала Лидия. Марика представила, как его величество мерит шагами комнату и каждый раз, разворачиваясь, нервно одёргивает край мантии, и та взлетает, как крыло дракона. Марика даже прикрыла глаза от страха. — Вы не думаете о том, что будут говорить о нас соседи? — спрашивал король. — Да, папенька, — начала хныкать Лидия. — Скажите спасибо, что я не велел его казнить, а лишь выслал из королевства! Лидия шмыгала носом. — Придумала тоже! — не унимался король. — Замуж за труса! — И что? И что? — не выдержала Лидия. — Ваша младшая дочь вообще хочет замуж за дракона! И что? Марика почувствовала, как кровь отливает от лица. Колени вдруг подкосились, и она опустилась на пол, зажимая рукой рот. — Вон!!! — заорал король. — Вон, я сказал!!! Лидия выскочила из двери и понеслась по коридору, не замечая никого вокруг. Вечером Марика заглянула в королевские покои. Король сидел в высоком кресле в мантии на голое тело. Парик и корона лежали рядом на столике, вместе с сердечными каплями и уксусным компрессом. Услышав, как отворяется дверь, король быстро запахнул мантию и потянулся за короной. — Я принесла вам клюквенный морс, — сказала тихо Марика, не двигаясь с места. — Сладкий, как вы любите.

179

Художник Олег Добровольский

Заповедник Сказок 2016

180

Избранное

Елена Касьян

Дочь своего отца

— Ну, давай же сюда, — заворчал король недовольно и обмяк в кресле, — чего стоишь? Марика подошла и поставила на столик графин и бокал. Король пошевелил босыми пальцами ног. — А ну-ка, отойди вон туда, к окну. Марика отошла к окну, поправила кружевной воротничок и заложила за ухо непослушную рыжую прядь. — А ну-ка, посмотри на меня. Ничего не замечаешь? — Что я должна заметить, ваше величество? — Ну, смотри-смотри! Совсем ничего? — король поудобнее устроился в кресле. — Ничего, — Марика пожала плечами. — Я не достаю ногами до пола! — сказал король. — Видишь? Совсем усох. Старый совсем… — Что вы, папенька! — Марика бросилась к королю и уткнулась ему в грудь. — Что вы такое говорите! — Ладно-ладно, — заворчал король, отстраняясь. — Давай свой морс. Марика налила половину бокала и посмотрела вопросительно на короля. Тот кивнул, и она долила ещё немного. Его величество сделал несколько глотков, довольно сощурился и поставил бокал на столик. — Что тут мне Лидия говорила сегодня? Что-то про дракона? — как бы между прочим спросил он. — Что он как бы тебе нравится, что ли? — Нравится, — тихо сказала Марика. — Вы понимаете, что вы сейчас сказали? — король вдруг перешёл на официальный тон и даже выпрямил спину. — Понимаю, — сказала Марика, опустив глаза. — Вам не кажется, что это недостойно, и говорить тут не о чем? — спросил король громче. — Нет, не кажется! — сказала Марика. — Не будете ли вы так любезны немедленно выбросить эти мысли из головы? — закричал король, соскочил с кресла и прямо босиком зашагал по комнате. — Нет, не буду! — уверенно сказала Марика. — Ах так, значит? — король комкал края мантии. — Значит, вот так? Марика молчала. — Подите вон, дочь моя! — король топнул босой ногой и скривился от боли. — И извольте пообещать, что завтра же вы забудете все эти глупости!

181

Заповедник Сказок 2016

Избранное

— Нет! — громко сказала Марика. — Нет, нет и нет! Она повернулась, медленно вышла из комнаты, плотно притворив за собой дверь, и только тогда дала волю слезам. Король какое-то время постоял, переминаясь с ноги на ногу, потом забрался в кресло и пошевелил пальцами ног. — Дочь своего отца! — сказал он восхищённо и взял со столика бокал с морсом.

182

Елена Касьян

Дочь своего отца

183

Заповедник Сказок 2016

Избранное

Крысолов 2.0 сказка для детей изрядного возраста

-Г 184

ерр Крысолов, я здесь по поручению магистрата. Крысолов с интересом оглядел посетителя. Уверенная поза. Костюм простого покроя, но из хорошей ткани. Дорогая, крепкая обувь. Тёртый калач! Не последний человек в городе. — Что, решился мой вопрос? — Я по другому делу. У нас пропал бургомистр. — Молодой человек, позволю себе говорить откровенно… — Крысолов устало посмотрел на посетителя. — Я очень этому рад. Значит, есть справедливость на свете. — Сделаю вид, что не слышал вашей реплики, — поморщился посетитель. Так, парень определённо имеет отношение к Тайной Страже. Другой бы с криком «Измена!» побежал за стражниками. Шпионская рутина — поиск заговорщиков, подслушивание разговоров в таверне, чтение полуграмотных доносов. Интересно, чем он, Крысолов, заинтересовал столь серьёзных людей? — Уверен, бургомистр сейчас празднует с какой-нибудь из красоток её совершеннолетие, — усмехнулся Крысолов. С этими ребятами можно говорить прямо. — Прямо у неё дома. — Есть такие собрания, герр Крысолов, которые не пропускают. Бургомистр пропустил. Поэтому мы забеспокоились. Наши усилия оказались тщетны. — Так чем я-то могу помочь? — Ну, может быть, вы подудите как-нибудь, он и найдётся. Как с крысами.

Данила Косенко

Крысолов 2.0

185

Художники Александр Бронзов и Игорь Жеведь

Заповедник Сказок 2016

186

Избранное

Крысолов со страдальческим лицом поднял глаза к потолку. — Подудеть! — он даже вскочил. — Подудеть! Молодой человек, вы хоть представляете себе, сколько опытов, сколько научных экспериментов над грызунами мне пришлось провести, чтобы найти именно ту мелодию, которая изгоняет только крыс и не вредит людям. На меня десятки раз нападали крысы, и пару раз я чуть не подхватил чуму! Крысолов прошёлся по комнате нервной походкой. — Подудеть! — он в отчаянии взмахнул руками. — Я перепортил сотни дорогих палок, пытаясь сделать флейту нужной тональности. Известные мелодии учатся играть не одну неделю, а попробуйте научиться играть идеально ту, которую ещё толком не написал. Не приведи господь, ошибёшься хоть на полтона — и толпа крыс устремится на тебя и растерзает. Он устремил гневный взгляд на посетителя: — И из всего этого труда вы видите только готовый результат. Конечно, каждый может ходить над пропастью по тонкому канату — ведь у канатоходца это получается. Каждый может выковать отличный меч — ведь у кузнеца это выходит так легко! Всю сложную работу вы пропускаете и называете её — подудеть! — Выходит, я обратился не по адресу? — упавшим голосом сказал посетитель. — Вот что, молодой человек, — Крысолов заложил руки за спину. — Я живу в этой дрянной гостинице уже пятый день. Вы знаете, чего я жду? Посетитель молчал. — Знаете. Я жду оговорённой платы от бургомистра. Мне ведь даже за комнату заплатить нечем! Хозяин из благодарности кормит меня бесплатно — ведь мыши с крысами исчезли. Он топит печь, и не мне вам рассказывать, какие холодные ночи в ваших краях. Он даже готов потерпеть меня ещё несколько дней. В отличие от хозяина ваш пропавший бургомистр кормит меня только завтраками. Завтра, мол, вопрос об оплате будет решён. Я устал ходить к нему на приём! Да толку, меня уже и перестали пускать к нему, — Крысолов безнадёжно махнул рукой. — Видимо, в благодарность за сделанную работу бургомистр распускает слухи по городу, что я увёл детей. Увёл и утопил в том же озере! В отместку! Как крыс! — Крысолов подошёл к окну и ткнул пальцем в сторону улицы. — Покажите мне хоть одну семью, из которой я увёл хоть одного ребёнка! Да я по улице сейчас пройти не могу! Пальцами показывают, камнями бросаются с криком «Детоубийца!» И после всего этого ко мне приходите

Данила Косенко

Крысолов 2.0

вы и просите найти пропавшего бургомистра. Да пусть бы он вообще не появлялся в моей жизни! — Если мы решим вопрос с оплатой… — начал посетитель. — А что делать со слухами?! — перебил Крысолов. — Вы сумеете переубедить жителей города, что я не чудовище? Лучше обеспечьте мне охрану до городской черты. Получить булыжник в голову — совсем не весело. — С жителями мы разберёмся, — твёрдо сказал посетитель. — С оплатой вопрос будет решён в течение часа. Если вы сможете помочь. — Я смогу вам помочь, — спокойно сказал Крысолов. — Хотя опыты над людьми и запрещены, но я исследовал влияние различных типов музыки на определённый тип людей. Ничего противозаконного, просто играл на городских площадях и смотрел, какие люди за какую мелодию бросали больше монет. Думаю, с определением психотипа вашего бургомистра проблем не будет. — Определением чего? — опешил посетитель. — Какое-то мудрёное слово, латинское, видимо? — Извините, заговариваться начал, — виновато улыбнулся Крысолов. — Этот медицинский термин я слышал от одного врача, который лечил буйнопомешанных. Как думаете, бургомистр где-то в черте города? — Определённо! — заявил посетитель. — Если бы он отправился за город, я бы знал, — он усмехнулся. — Стража доложила бы. — Замечательно! — потёр руки Крысолов. — Мне нужно высокое место, откуда он сможет услышать мелодию из любой точки города. Думаю, пожарная каланча вполне подойдёт. — Вы не хотите попросить соблюдать полную тишину в городе? — удивился посетитель. — Мы вполне можем это устроить. — Молодой человек, есть такие виды звуков, которые слышны далеко, невзирая на шум. Если вы увлекаетесь охотой, то примерно на таком же принципе работает ваш охотничий свисток для собак. Крысолов раскрыл дорожную сумку, вытащил грубый деревянный футляр с флейтой и пачку сшитых суровой ниткой расчерченных нотных листов. Полистав ноты, кивнул: — Думаю, я смогу подобрать мелодию. Остался побочный эффект. — Какой? — настороженно спросил посетитель. — Люди, похожие по характеру на вашего бургомистра, вдруг захотят срочно выйти на улицу, если они в доме. Надеюсь,

187

Заповедник Сказок 2016

188

Избранное

Крысолов 2.0

189

Художник Андрей Моисеенко

Данила Косенко

Заповедник Сказок 2016

190

Избранное

вы сможете объяснить горожанам неожиданную тягу к свежему воздуху? — Сможем! — улыбнулся посетитель.— Мы многое можем. Кстати, до каланчи вас будут сопровождать стражники. Во избежание нападений. — Очень любезно с вашей стороны, — Крысолов слегка наклонил голову. — Как только бургомистр появится на улице, я забираю плату и под вашей охраной выезжаю из города. Даже сюда возвращаться не буду. — Стража на улицах предупреждена, они ждут появления бургомистра. — Тогда прошу меня оставить одного. Я буду готов через несколько минут. — Пойду распоряжусь насчёт оплаты, — посетитель повернулся и вышел. Заперев за посетителем дверь, Крысолов отпер стенной шкаф. Внутри, тяжело дыша, сидел связанный бургомистр. — Ваш выход через несколько минут, герр Скупец, — ухмыляясь, сказал Крысолов. Он развязал пленника и перетащил на кровать. — Дверь в коридор я запру снаружи. Поэтому когда сможете передвигаться, воспользуйтесь чёрным ходом, он выходит на соседнюю улицу. Вы поняли меня? Пленник кивнул. — Замечательно! Кровообращение в конечностях восстановится через пару минут. Надеюсь, вы будете держать язык за зубами? Бургомистр вновь кивнул. — Нет, ну это надо додуматься! — воскликнул Крысолов. — Попытаться продать детей заезжим работорговцам и свалить всю вину на меня! Кто вы после этого?! Пленник молчал. — Не дай вам Бог выкинуть что-то подобное ещё раз, — тихо произнёс Крысолов. — Я, как обычно, появлюсь неожиданно. Но второго шанса вам уже не дам. Хотя я учёный, а не палач. Крысолов снял с вешалки охотничью шляпу, взял дорожную сумку. — Всего недоброго вам, герр бургомистр, — он слегка приподнял шляпу. — Прощайте. Очень надеюсь, что мы больше не свидимся. Крысолов вышел в коридор, запер дверь заранее сделанной копией ключа, кивнул стражникам и вышел на улицу.

Данила Косенко

Лицензия на убийство

сказка для детей изрядного возраста

-П

одобные контракты не в наших правилах, — начал Старшина Гильдии. — Но обстоятельства вынуждают меня обратиться к помощи на стороне. Рыцарь потягивал вермут с джином и терпеливо ждал. Все подобные встречи начинались одинаково: клиенты, перед тем, как попросить о помощи, словно совершали некий непонятный им самим, но крайне обязательный ритуал. — Крайне важно, чтобы вы никоим образом не были связаны с Гильдией. Учтите, мы будем всё отрицать! Рыцарь вздохнул. Девиз Гильдии — «Репутация превыше всего!» Сколько пафоса! — Насколько мне известно, несколько ваших людей не вернулись из города… — прервал он Старшину, дабы сэкономить время. — При каких обстоятельствах? — Каждый из них отправился получить награду за работу. За нашу работу. — Кто-то пожадничал, — предположил Рыцарь, почёсывая рыжую бородёнку. — Даже известно, кто! — Старшина Гильдии пододвинул к подсвечнику низкий ящик с мокрым песком, палочкой прочертил несколько букв и, озираясь, тут же поспешно затёр написанное дощечкой. — Это не так просто! — нахмурился Рыцарь. — Да и пустят ли меня? — Их же пустили, — Старшина пожал плечами. — У них были доказательства — челюсть и тому подобное.

191

Заповедник Сказок 2016

Избранное

—У вас тоже будут! — Хорошо, найду я их… — Рыцарь тряхнул рыжей копной волос, — …даже смогу помочь. Но через пять минут все дороги будут перекрыты. Прятаться в городе — не выход. — Рад, что вы просчитываете все варианты, — улыбнулся Старшина. — Как насчёт этого средства? — На песке появилось слово. — Но они же!.. — вскочил Рыцарь. — Не все, не все… — загадочно протянул Старшина Гильдии, орудуя дощечкой. — Есть свой, домашний. Послушен и умён, как собака. — День — на подготовку, — загнул палец Рыцарь, — полдня — на путь. Послезавтра ваши люди будут стоять здесь. Кстати, как они поймут, что мне можно доверять? — Есть одна фраза. Легко запоминается. Звучит вполне невинно, хоть в трактире говори, — Старшина снова принялся чертить на мокром песке.

*** 192

— Но ведь это я спас королевство! — Рыцарь потрясал гигантской челюстью в руках. — Я победил дракона! — Как не стыдно, молодой человек! — с укором покачала головой Королева. — Якать в благородном обществе — неприлично! — И небезопасно, — тихонько добавил Король Дальландии. — Почему, ваше вел… Двери в тронный зал с шумом распахнулись. — Согласно указу о защите авторских прав, я арестовываю Рыцаря за нелицензированное убийство дракона. Рыцарь обернулся. Толстяк в курчавом парике размахивал свитком. За ним возвышались двое стражников. Не из Королевской Стражи. И не из Городской. Бляха на доспехах гласила: «Стража безопасности «Смерть драконам Ltd.» — Требую объяснений, — нахмурился Рыцарь. — Видите ли, молодой человек, — покладисто пояснил Король, — охотников на драконов всегда было много. А если двое убьют дракона? Каждому по полцарства и по принцессе? — И его величество мудро вручил мне лицензию на убийство дракона, — самодовольно заявил Толстяк. — Весьма взаимовыгодное сотрудничество, — подтвердил Король. — Но вы же так и не убили дракона! — возразил Рыцарь.

Данила Косенко

Лицензия на убийство

— Зато и полцарства не требую, — усмехнулся Толстяк. — Так, маленькую ежегодную долю. — Но дракон выжигал деревни! — воскликнул Рыцарь. — Похищал девушек! Крестьяне много раз собирались убить ящера. — Все они были заблаговременно арестованы! — перебил Толстяк. — Не хватало ещё раздавать полцарства каким-то мужланам.

*** — Ты, мил человек, не сердись, — отечески напутствовал Рыцаря старый стражник, пока они шли по тюремному двору. — Понимаю, — кивнул Рыцарь, — работа такая. — Вот ежели рассудить, то сам ты и виноват. Ну, пришиб дракона. Не со зла али ради выгоды. А просто. Но зачем сюда-то припёрся? — Награду получить хотел, — Рыцарь задрал голову и огляделся: стены в четыре человеческих роста, массивные решётки на окнах; неправильный четырёхугольник голубого неба казался недосягаемым. — Вот и получил! — Стражник вздохнул. — Эх, молодёжь! — Много нас таких здесь сидит? — полюбопытствовал Рыцарь. — А как же! Чай, восемь, а то и все десять наберётся. Гильдия какая-то… — тюремный страж почесал затылок кулаком со связкой ключей, — …запамятовал… — Драконоборцев? — подсказал Рыцарь. — А, точно! Их самых. Вон окна на третьем этаже. Они подошли к массивным дверям тюремного корпуса. Стражи по бокам лениво взирали на новичка-заключённого. «Сейчас — или никогда!» — решил Рыцарь. И свистнул. Площадку накрыла крылатая тень. Мощный поток пламени буквально смёл двери, отбросил охрану. Старый стражник, ойкнув, рухнул в обморок. Тень стремительно спикировала. Не теряя времени, Рыцарь запрыгнул на чешуйчатую спину: — Те окна, третий этаж. Дракон слегка приподнялся над двором и краем когтя выворотил несколько решёток. Затем развернулся и поднёс головы к зияющим оконным дырам. — Пустобрёх, Задира и прочие! — прокричал Рыцарь. — Вам привет от Старшины. Приглашает на чай. Ящер закрыл глаза. По головам и шеям дракона, начали карабкаться узники, стараясь не соскользнуть с чешуи. Из соседних окон побег приветствовали завистливыми криками. Кто-то

193

Заповедник Сказок 2016

Избранное

из стражников, придя в себя, попытался, было, навести арбалет на дракона. — Полцарства захотел? — иронически поинтересовался сверху Рыцарь. — Или принцессу? Стражник тут же опустил арбалет: перспектива провести остаток жизни в собственной тюрьме не прельщала. — Можешь грохнуться в обморок! — подсказал Рыцарь. Тюремщик и его напарник мгновенно последовали совету. — Вроде всё… — Рыцарь оглядел беглецов. — Уносим ноги! Беглецы вцепились в чешую. Ящер поморщился и легко взмыл вверх.

***

194

Тяжёлый башмак наступил на широкий булыжник у входа в пещеру и двинулся дальше. Взвёлся хитрый механизм, спрятанный под камнем. Теперь любой человек, наступивший на него, будет сражён из самострела — возможный шпик, следивший за Старшиной, или сам Старшина, если вздумает выйти из пещеры первым. Только Рыцарь знал, как разрядить смертоносный механизм. По своему опыту он прекрасно знал, что прижимистый заказчик частенько предпочитает убить исполнителя, чем заплатить обещанное. — Блестящий план! — воскликнул Старшина, вбегая в пещеру. — Без сучка и задоринки! Он протянул увесистый кошель. — Просто решаю проблемы, — пожал плечами Рыцарь. — Но неувязочка всё-таки была… — добавил Старшина. — Да кто же знал, что не все сбежавшие — ваши люди… — начал оправдываться Рыцарь. — Дракон царапнул лишнее окно. Пришлось высадить лишнего беглеца на ближайшее дерево. Не везти же его было прямо в Гильдию! — Нет, вы всё сделали правильно! — согласился Старшина Гильдии. — Надеюсь, он не заблудится в том лесу. — Надеюсь, он там спрячется, — серьёзным тоном ответил Рыцарь. — Судя по железной маске, он, должно быть, сильно насолил Королю! Тут он замялся. Впрочем, до города, где и стены имеют уши, несколько миль. А сюда никто незамеченным не проникнет. Так что здесь Старшина будет разговорчивее. — Хотелось бы понять пару моментов… — Смущает, что Гильдия Драконоборцев содержит собственного дракона?

Данила Косенко

Лицензия на убийство

— Как-то необычно это… — Отнюдь! — Старшина Гильдии сцепил тонкие пальцы на животе. — Это единственный способ… — Сотрудничать? — предположил Рыцарь. — Нет, подчинить. Видите ли, драконы — такие существа, что сотрудничество принципиально невозможно. Есть ведомый и ведущий. Дракона ведут, начиная с яйца и до совершеннолетия. Так что почти все ныне существующие драконы — практически домашние. — А как же выжженные деревни? — Вы слышали о страховании? — улыбнулся Старшина. — Золотое дно! Страхуешь дом — и вдруг налетает дракон. Форс-мажор! — Хитро! — согласился Рыцарь. — А похищенные девушки? — Вы верите в судьбу? — неожиданно поинтересовался Старшина. — Нет! — твёрдо ответил Рыцарь. — Всё зависит от человека. — Возможно. Но как быть, если судьбу человека решают другие, от которых зависит этот человек? Взять, к примеру, девицу, против воли выдаваемую за нелюбимого. — Побег… — пожал плечами Рыцарь. — Беглянку будут искать. А вот похищенную драконом никто искать не станет. — Алиби обеспечиваете, значит, — улыбнулся Рыцарь. — Так вот, какие вы драконоборцы! Хорошее прикрытие! — Тоже решаем проблемы. Разумеется, с уголовщиной не связываемся. И не лезем в политику. «Уже влезли! — подумал Рыцарь. — Сами того не зная…» — С вами приятно иметь дело, сударь, — протянул руку Старшина Гильдии. — Впрочем, полагаю, мы с вами больше не увидимся. «И это хорошо. Завтра тут такое начнётся!» — подумал Рыцарь, а вслух сказал: — Я тоже так считаю. — И кивнул, выходя из пещеры. Нога наступила на камень — рыцарский кулак привычным движением мгновенно поймал на лету смертоносную стрелу. Корабль в Ближландию отходил через час. Оставалось уничтожить улики: парик с копной рыжих волос, бородёнку и татуировки на запястье. Знакомый контрабандист приготовил место в трюме. Груз вина традиционно досматривают не так тщательно. Чтобы не лишиться мзды.

195

Художник Султан Галимзянов

Заповедник Сказок 2016

196

Избранное

Данила Косенко

Лицензия на убийство

*** Рыцарь медленно брёл по одной из оживлённых улиц столицы Ближландии. После изнуряющей качки в винной бочке к суше привыкаешь не сразу. — Свежие новости из Ньютауна! — раздался неподалёку вопль мальчишки-газетчика. — Политический кризис в Дальландии. Двоюродный брат короля, считавшийся пропавшим, собирает ополчение… «Железная Маска всё-таки добрался до бунтовщиков… — Рыцарь удовлетворённо раскурил сигару. — Как и планировалось! Всего-то и надо было указать пальцем дракону на одно окно больше». Остановившись на углу, Рыцарь оглядел улицу внешне скучающим, но внимательным взглядом. Людей часто выдают мелочи, вроде неудобной обуви торговки-лоточницы: на высоких каблуках много не побегаешь. — Дерзкий побег узников на драконе! — продолжал выкрикивать газетчик, носясь туда-сюда по булыжной мостовой. — Обыск в гильдии «Смерть драконам»! В подвале найден драконий инкубатор. Всё руководство гильдии арестовано! «Что ж, и поделом. Будет им урок, как делать деньги из воздуха! Похоже, Старшина пожертвовал старым инкубатором и не пожалел яичной скорлупы. Интересно, как они протащили этот ящик мимо охраны? — Рыцарь выпустил облачко дыма, предвкушая картину завтрашнего дня. — Скоро усиленные войсками завистливых соседей мятежники двинутся на Ньютаун. На их плечах Железная Маска ворвётся во дворец и расправится с Королём. Голову несчастного насадят на пику и провезут по городу… И будет наконец сдан главный экзамен на ремесло в Гильдии Убийц — убийство особо охраняемого лица чужими руками». О такой лицензии Рыцарь давно мечтал.

197

Заповедник Сказок 2016

198

Избранное

Александр Кузнецов

Блинжуйский моллюск

Блинжуйский моллюск сказка для детей изрядного возраста

истер Прюмст Востриц был гурманом-коллекционером. Его жизненным правилом было — не пробовать одного и того же блюда более одного раза. Благо он мог себе это позволить. Разумеется, мистер Прюмст не входил в число богатейших людей Галактики. Тем не менее, благодаря тому, что его прадедушка в своё время крайне удачно прибрал к рукам ториевые месторождения на Канопусе-7, состояние мистера Вострица было весьма и весьма значительным. Так что он мог в полной мере отдаваться своему хобби. А именно — каждый день посещать новые рестораны. Расстояния давным-давно уже не играли в Галактике никакой роли. Весь обитаемый космос был опутан сетью телепортов. Никого не удивляло, что разумное существо могло жить, к примеру, в системе Центавра, а работать где-нибудь в окрестностях Бетельгейзе. У достаточно состоятельных людей личный телепорт был даже в квартире. У мистера Вострица он, разумеется, был. Итак, пообедав пять часов назад на Апропусе-16, мистер Востриц сидел дома и лениво листал каталог «Путеводитель гурмана», чтобы определиться с ужином. На семьсот двадцать четвёртой странице он внезапно остановился. Объявление выглядело благородно и ненавязчиво. Скромный чёрный фон с золотыми буквами гласил: «Ресторан «Луна и раковина». Только у нас! Блинжуйские моллюски! Единственный шанс во всей Галактике попробовать вкус, который невозможно отыскать больше нигде! Эксклюзивно. Дорого. Для истинных ценителей!»

199

Заповедник Сказок 2016

200

Избранное

Мистер Прюмст Востриц отложил каталог. Решение было принято. Про блинжуйских моллюсков он слышал первый раз в жизни. Этот пробел было необходимо восполнить. Мистер Востриц надел вечерний смокинг, набрал в телепорте код ресторана и решительно нажал кнопку «Пуск». Планету окружали три зеленоватые луны. Впрочем, на такие мелочи мистер Востриц давно уже не обращал внимания. В десяти шагах от телепорта ласковым неоновым светом призывно горела вывеска: «Луна и раковина». Ресторан выглядел богато и солидно. Почтительный официант встретил клиента у самых дверей, усадил за стоящий в уютной нише столик и, достав старомодный блокнотик, раболепно поинтересовался: — Что будете заказывать, сэр? — Блинжуйских моллюсков, — небрежно, насколько мог, произнёс мистер Востриц. Официант чуть ли не упал на колени от восхищения. — Сэр! — голосом, сочащимся патокой, пробормотал он. — Такой клиент — величайшая честь для нашего заведения. Одну секунду! С вашего позволения, вас будет обслуживать сам хозяин! Официант молнией метнулся в боковую дверь. Не прошло и пяти секунд, как возле столика мистера Прюмста Вострица нарисовался толстенький зеленокожий абориген, одетый в идеально подогнанный смокинг стоимостью не меньше двух тысяч галактических кредитов. Собственно, смокинг для четырёхрукого существа и мог быть сшит только на заказ. — Чрезвычайно рад приветствовать в нашем ресторане истинного гурмана! Блинжуйские моллюски — эксклюзив нашего заведения! Это невероятная редкость, сэр! На нас работают двенадцать рыбачьих флотилий, и я вас уверяю, что выловить свежего блинжуйского моллюска им удаётся отнюдь не каждую неделю. К счастью, именно сегодня утром нам доставили великолепный экземпляр! — Ну что ж, несите, — хладнокровно кивнул мистер Востриц, который уже успел проголодаться. — Не сочтите за неуважение, сэр, но вы ведь понимаете, — тихо заметил хозяин, — что подобное блюдо входит в категорию весьма и весьма дорогих? Мистер Прюмст Востриц только приподнял бровь: дескать, какие проблемы? — Сию секунду, сэр! — возопил хозяин. — Уже несём!

Александр Кузнецов

Блинжуйский моллюск

Два официанта, пыхтя от усилий, осторожно водрузили на столик мистера Вострица нечто, напоминающее летающую тарелку довольно кривоватой формы. Или, если угодно, инсталляцию двух чугунных тазиков, один поверх другого. Хозяин, держа в руках необычную посеребрённую лопаточку, раболепно склонился над плечом мистера Вострица: — Позвольте, сэр, я открою. Раковины блинжуйских моллюсков имеют редкостную прочность. Их необходимо открывать особенным способом и перед самым употреблением. Прюмст Востриц милостиво кивнул. Хозяин хитрым движением поддел верхнюю половину раковины. Нижняя была заполнена упругой розоватой массой аппетитного вида. И пахла она, надо сказать, упоительно. — Приятного аппетита, сэр! — пожелал хозяин и скромно исчез. Вооружившись ножом и вилкой, мистер Востриц решительно потянулся к блюду. Не успел нож коснуться розоватой массы, как оттуда внезапно выскочили три глаза на стебельках и укоризненно уставились на ошалевшего посетителя: — Что, собственно, происходит? — с отчётливой претензией в голосе поинтересовалась розовая масса. Мистер Востриц потерял дар речи и проблеял что-то невнятное. — Нет уж, не мычите! — рявкнула масса. — Зачем у вас в руке эта вилка? Что это значит? Мистер Востриц с трудом взял себя в руки: — Я вообще-то собирался поужинать… Масса в раковине гневно запузырилась: — Мной?!!! Несчастный мистер Востриц, густо побагровев от конфуза, кивнул. — Нет, ну это хамство! Такого я ещё не видел! — завопил обитатель раковины. — Это же надо! Я, значит, нахожусь в священном трансе, готовлюсь общаться с информационными потоками Вселенной, и вдруг обнаруживаю себя на столе у какого-то дикаря, размахивающего ножом! Мной хотят поужинать? А если наоборот? С этими словами из розовой массы выпросталось толстое упругое щупальце и угрожающе потянулось к мистеру Вострицу. Тот отпрянул вместе со стулом, испуганно ойкнув. — Что, не нравится? — ехидно поинтересовался блинжуйский моллюск. — Ладно, не пугайтесь. В отличие от вас,

201

Заповедник Сказок 2016

202

Художник Евгений Аренгауз

Избранное

Александр Кузнецов

Блинжуйский моллюск

я — высококультурное существо и пожиранием плоти разумных не занимаюсь. Я просто сию же секунду пожалуюсь на вас в Галактический Совет! В Отдел по борьбе с ксенофобией! Документики ваши па-а-апрашу предъявить немедленно!!! — Но, послушайте, — растерянно возмутился мистер Востриц, — я тут совершенно ни при чём. Откуда мне было знать, что вы являетесь разумным индивидуумом? Я всего лишь пришёл в ресторан… — А если бы я спал? — перебил моллюск оправдательный лепет мистера Вострица. — Если бы находился в размножательной отключке? Вы бы слопали меня, не задумываясь, правильно я вас понимаю? Мистер Востриц вновь невнятно замычал с виноватыми интонациями. — Ладно, — смилостивилась розовая масса. — Так и быть, жалобу на вас я подавать не буду. Но имейте в виду, что я нахожусь в крайне взвинченном состоянии. Подумать только, чуть не оказаться съеденным! Нет, я решительно расстроен. Всё, впадаю в оздоровительную медитацию! С этими словами верхняя половинка раковины с громким стуком захлопнулась. По стыку пробежали слепящие искры, похожие на дугу электросварки. Когда мистер Востриц проморгался, он с удивлением обнаружил, что раковина, в самом деле, заварена по шву и заварена на совесть. Мистер Востриц растерянно заёрзал на стуле и заозирался. Правильно оценив его мимику, подскочивший официант поклонился и угодливо выпалил: — Проблемы, сэр? Сию секунду, сэр! Хозяин сейчас будет. Велеречивый абориген в отлично подогнанном смокинге материализовался тут же. Мистер Востриц молча, но решительно указал ему на захлопнувшуюся раковину. Хозяин медленно окинул мистера Вострица взглядом, в котором независимый наблюдатель не без удивления обнаружил бы смесь лёгкого презрения и брезгливости. — Прошу прощения, сэр, — нарочито вкрадчиво начал хозяин, — вы что, первый раз в жизни едите блинжуйского моллюска? Признаваться в этом мистеру Вострицу не хотелось. — Нет, отчего же, приходилось, — как можно более небрежным тоном парировал он. — Сэр! — голос хозяина потвердел. — Вы что, с ним разговаривали?

203

Заповедник Сказок 2016

204

Избранное

— Ну… немного, — признался мистер Востриц. Абориген всплеснул всеми четырьмя пухлыми ручками: — Да разве можно так себя вести в приличном заведении? Любому порядочному, — это слово хозяин выделил интонацией и повторил, — порядочному посетителю известно — с блинжуйскими моллюсками не надо беседовать! Их надо есть! В противном случае они, извините, запудрят вам мозги так, что вы ещё и останетесь виноваты! — Так где мой ужин? — аристократично холодно поинтересовался мистер Востриц. В ответ хозяин лишь молча указал всеми четырьмя руками на запаянную по шву раковину. — В вашей проблеме, — баритон хозяина потвердел ещё больше, — виноваты только вы сами, сэр. Счёт будем оплачивать? — Я что-нибудь съел? — возмутился мистер Востриц. — Заказ был сделан, — сдержанно, но со льдом в голосе заметил хозяин. — Заказ на редчайшее, к вашему сведению, блюдо. Вы не знали, как с ним обращаться? Так может быть, ваш стиль — привокзальный фастфуд? Мистера Прюмста Вострица, гурмана-коллекционера, так ещё никто не оскорблял. — Вы что себе позволяете? — грозно запротестовал он. — Извольте оплатить счёт! — в голосе хозяина послышался неумолимый нажим заводского пресса. Мистер Востриц понял, что сохранить лицо он может только одним-единственным способом. А именно — заплатить проклятому аборигену. Поэтому он с демонстративной небрежностью достал кредитку и протянул её хозяину. Фалды смокинга на мгновение взметнулись в воздухе — и тут же вновь оказались рядом. Четырёхрукий ресторатор раскланивался и сиял самой любезной из всех возможных улыбок. — Мы чрезвычайно рады вашему посещению, сэр! Надеемся, вам понравилась наша кухня. Всегда будем счастливы видеть вас в нашем заведении снова! Голодный мистер Востриц, выбираясь из-за столика, лишь неопределённо хмыкнул. Хозяин ресторана вился рядом, подобострастно улыбаясь и складывая все свои руки чуть ли не в молитвенном жесте. На пороге мистер Востриц решительно отпихнул медоточивого хозяина и шагнул в телепорт. Оказавшись в своём особняке, он первым делом сунул кредитку в терминал.

Александр Кузнецов

Блинжуйский моллюск

— Сколько?!!! — возопил он, не веря своим глазам. В строке расходов за сегодняшний вечер обжигали сознание астрономические цифры: «40 000 галактических кредитов.»1 К чести мистера Вострица, опускаться до заказа пиццы из ближайшей забегаловки он не стал — просто лёг спать голодным. В это время на кухне ресторана «Луна и раковина» происходила следующая сцена. Преспокойно распахнутая чугунная раковина, наполненная розовой массой, стояла на столе. Три глаза на стебельках скучающе рассматривали потолочные арабески. Хозяин заведения снял на кухне свой элегантный смокинг, повесил его в шкафчик и, усевшись рядом с раковиной прямо на стол, облегчённо закурил. — Удачный вечер, правда, Ыырг? — заметил он. — Ты расплачивайся давай, — сварливо отозвался моллюск. Зеленокожий ресторатор кивнул, вытащил из пухлого кармана толстенную пачку купюр и, не переставая дымить, нижней парой рук отсчитал нужную сумму. — Держи. Твои двадцать процентов. Всё чётко. Из глубин розовой массы выпросталось щупальце, подхватило наличные и вместе с ними втянулось обратно. — Слушай, давно хотел тебя спросить… — игриво подмигнул четырёхрукий. — Ну? — ворчливо отозвался блинжуйский моллюск. — А что ты делаешь с деньгами? В банк не кладёшь, постоянно прячешь их куда-то в себя. Зачем? Три глаза на стебельках холодно уставились на довольного толстячка. — Знаешь, партнёр, что я тебе скажу… — раздражённо забулькотела розовая масса. — Ну? — Не твоё дело, верно? — Согласен, — миролюбиво поднял руки владелец ресторанной точки. — Не моё. Извини. — Вот то-то, — пробурчал моллюск. — И вообще — впаду-ка я, действительно, в медитацию. До следующего лоха, будь добр, поставь меня в холодильник…

Приблизительная стоимость трёх гравитопланов представительского класса.

205

Заповедник Сказок 2016

Избранное

Ганс-дырявыймешок детская сказка

206

оворят, ходит по земле Ганс-дырявый -мешок… И ладно бы только мешок у него был дырявый На самого Ганса посмотреть — рвань сплошная. Плащ — заплата на заплате, сапоги прохудившиеся жалобно миру улыбаются, а карманы — так сплошь решето. Бывает, встретит его по дороге какая сердобольная хозяюшка да и подаст монетку. Особенно ежели из кирхи идёт. Ганс монеткуто возьмёт, поблагодарит учтиво да в дырявый свой карман монетку и спрячет. — Ой, выронишь же, соколик! — замечает ему хозяюшка. — Не тревожься, почтенная, не выроню, — отвечает Ганс, а сам только глазами улыбается. И ведь верно — почём зря не выронит. Дырявы у Ганса карманы, да не просты. И мешок — не совсем мешок. И сам Ганс не прост. Ганса днём нечасто встретишь — он больше вечерами по дорогам бредёт. Да и заглядывает к людям-то. Вот идёт Ганс мимо села случайного. Трактир на дороге добротный. Чувствуется — хозяин здесь, почитай, всю округу под себя подгрёб, весь народ в долгах, как трубочист в саже. Что ж, стучится Ганс в дверь вежливо. — А не подашь ли, хозяин, бедному страннику хлеба ломоть? Трактирщик на Ганса только вскользь посмотрит, взглядом карманы дырявые прощупает, тут же и рожу кривит: — Ступай отсюда, — бурчит насупленно, — побродяжка неумытый. Нынче не подаю.

Александр Кузнецов

Ганс-дырявый-мешок

— Да ладно тебе, хозяин, — говорит Ганс миролюбиво. — Многого, что ль, прошу? Краюшку хлеба дай от щедрот своих. — Не напасёшься на вас! — орёт трактирщик. — Пшёл отсюда, говорю, пока собак не спустил! — Грубый ты, хозяин, — хмурится Ганс, головой неодобрительно качает. Тут-то трактирщик окончательно ярится. Швыряется словами чёрными, точно ветер пылью. А Ганс под дурачка деревенского играет, глазами хлопает да мешок дырявый трактирщику подставляет. Вроде и не весят ничего слова-то, а мешок разбухает быстро… — Что ж, спасибо, хозяин. Запомню я уважение твоё, — спокойно молвит Ганс и уходит прочь, мешок дырявый за спину закинув. Сворачивает Ганс в переулок, идёт, руки в дырявых карманах, насвистывает, в небо звёздное поглядывает. А идёт-то аккурат мимо огорода трактирщицкого, где тот репу выращивает, да зелень, да капусту, да такую, что с самого города Магдебурга приезжают на тую капусту дивиться… Идёт Ганс, вроде как и ни при чём. А из дырявого мешка чтото на землю сыплется — мелкое, да чёрное, да колючее. Вроде как семена, да откуда бы им в дырявом мешке взяться? Глядь — дальше курятник хозяйский. У трактирщика куры ливорнские — всей округе на зависть! Ежели в трактире курятину заказываешь — точно не прогадаешь. Таких кур по всей Тюрингии не найти! Здоровы, точно боровы, да нежны, да с подливочкойто… Гордится трактирщик своими курями. И недаром. Да вот только выскальзывает у Ганса из дырявого мешка чёрная зверушка. Хорь не хорь, ласка не ласка, куница не куница — да разве в темноте разберёшь? Мелькает зверушка, щерится острозубо, да в заборную щель, да прямиком в курятник чёрной молнией… Утром на дворе трактирном плач да стон. Дескать, лиса приблудная всех курей передушила. А то, что в курятнике ни лаза, ни подкопа — разве задумается кто? А на огороде-то — что за напасть?! — сорняки гордо выпрямились. Эх, не простые те сорняки. Где ж это видано, чтобы за ночь осот в полтора человеческих роста вымахал? Какая репа? Какая капуста? Пока найдёшь — сто раз чёрта помянешь, колючки из рук вытаскивая. И сажай потом на огороде этом что хошь — а толку не выйдет… Не прост Ганс-дырявый-мешок, ой, не прост…

207

Заповедник Сказок 2016

208

Художник Алексей Шевченко

Избранное

Александр Кузнецов

Ганс-дырявый-мешок

Да ну, что вы? Какие чёрные крылья за спиной? За спиной у Ганса если что и есть — так только его мешок дырявый. А Ганс — он разный бывает. Падает на Ганса поздний вечер с размаху, как сеть птицелова. Где бы и остановиться отдохнуть? Вот домишко покосившийся лучиной в окне мигает… — Не откажешь ли в приюте бродяге бездомному, хозяюшка? — спрашивает Ганс вежливо у тихой вдовы, дверь на стук отворившей. — Заходи, гость, — отвечает вдова, поклонившись. — Отужинай с нами, только не обессудь — похлёбка у нас пустовата. — Не бродяге харчами перебирать, — улыбается Ганс. Горшок похлёбки пустой, да свечной огарок на столе, да три ложки щербатых. Мальчонка, сын вдовы, рядом крутится, гостя о новостях расспрашивает. Гансу разве расспросы в тягость? И про то, как в Магдебурге бургомистра пивом облили, расскажет. И про то, как кронпринц Гальфштадтский к французской маркизе сватался. И про то, как в соседнем селе крестьяне сбежавшего борова ловили, все вилы погнули… Хохочут вдова с сыном, грусть с лиц пропала. Монетку-то помните, которую Гансу на дороге подали? Уж не знаю, что с монеткой той в дырявом Гансовском кармане делается, да только слышен вдруг тихий звон… — Спасибо тебе, хозяюшка, за хлеб-соль, — говорит тут Ганс, кланяясь низко. — Однако пойду я. — Да отдохнул бы, путник, — удивляется бедная вдова, — куда ж ты в ночь-то? — Дорога сама под ноги бежит, — отвечает Ганс, улыбается, ещё ниже кланяется да и ступает себе к двери потихоньку. — Хоть хлебушка на дорогу возьми, — подаёт вдова Гансу краюшку, в тряпицу чистую завёрнутую. — Благодарствую, добрая хозяюшка, — говорит Ганс, краюшку в дырявый мешок прячет и идёт в темноту. — Мама! — кричит мальчонка. — Гость деньги обронил!!! Глядь — на стуле, там, где Ганс сидел, добрая горстка золотых талеров лежит. Не иначе, как у гостя из дырявого кармана высыпались. — Вот горе-то! — причитает вдова. — Беги, сынок, догони путника-то! Мальчонка, запыхавшись, Ганса у околицы догоняет. — Дяденька, — кричит, — дяденька! Ты у нас обронил невзначай!!! — И монеты золотые Гансу протягивает.

209

Заповедник Сказок 2016

Избранное

Улыбается Ганс. И не только он. Даже плащ его дырявый улыбается. И сапоги рваные. Даже мешок улыбается. — Ну, что ты, парень? — смеётся Ганс. — Разве ж это моё? Это вам Господь послал, точно говорю. Купите себе корову, да домик-то поправьте, чтоб аккуратно было… И идёт Ганс дальше в ночь. И мимо делянки вдовьей, заброшенной, проходит. А из дырявого мешка его, где краюха хлеба лежит, сыплются зёрнышки золотистые, сияющие. Через два дня — колосится пшеница на поле, да такая, что только за неделю убрать, если в четыре руки-то. А тут уж и корова купленная в хлеву мычит. Оно и забот теперь, конечно, больше, зато про голод забыть можно… Странников-то не прогоняйте. Говорят — ходит по земле Ганс-дырявый-мешок, ходит…

210

Александр Кузнецов

Как Ала-ад-дин женился

Как Ала-ад-дин женился сказка для детей изрядного возраста

ир тебе, гость! Кипяток пиала наливай. Сахар здесь никогда не был, лепёщка бери, садись сказка слушай. Что? Чёрствый? Отдай лепёщка назад. Ишь, какой разборчивый! Теперь что во сне увидишь, то и кушай. Ты кипяток пиала наливай, наливай, мне для гостя ничего не жалко. Два таньга потом на кошма положи. Сказку? Сказку расскажу, конечно. Вай-мэ, у меня их, как тараканов в караван-сарае. Ала-ад-дин молодой джигит был, красивый, только кушать нечего, и халат утильсырьё называется. Думает Ала-ад-дин: вот хорошо бы султан стать. Султан каждый день кушает. Может быть, даже два раза в день. Или три. Но султан у нас в стране уже есть и со свой мягкий подушка не слезет. Значит, надо сыном султана стать. Или зятем, да. Вай-мэ, это я хорошо придумал! И пошёл Ала-ад-дин во дворец. Идёт тёмный улица, смотрит — волшебный ковёр-аэрофлот на земля лежит. Ассалам алейкум, дарагой, говорит Ала-ад-дин, хочишь со мной дружить? — Ты мине химчистка сделай, говорит ковёр, я тибе лучший друг буду. Ала-ад-дин ковёр арык прополоскал, под яркими звёздами высушил, кисточка от свой тюбетейка оторвал, ковёр пришил. Маладец, говорит ковёр-аэрофлот, куда лететь хочишь? — Во дворец хачу, говорит Ала-ад-дин. И на ковёр садится гордо, как сам султан уже почти. На высокий-высокий минарет царевна Будур на балконе лежит, замуж хочит. Царевна — красивый-красивый! Как луна. Такой же круглый. Везде, вах! Не царевна, а спэлый пэрсик.

211

Художник Мария Куркова

Заповедник Сказок 2016

212

Избранное

Александр Кузнецов

Как Ала-ад-дин женился

Верблюд мне в глаз плюй, если вру! Лежит царевна, томно вздыхаит. Каждый вечер замуж хочит, а папасултан не разрешаит. Дочка в высокой башне закрыл, паспорт отобрал. Вдруг смотрит царевна — в чёрном небе волшебный ковёр-аэрофлот, на ковре молодой джигит сидит. Царевна Будур ему красиво рукой замахал-замахал, чуть с балкон не упал. Ала-ад-дин на балкон посадка сделал, хотел царевна сказать, что глаза её блистающие, как звёзды на чёрный бархатом небосклон, и стан гибкостью виноградной лозе подобен, и сама она вся, как роза ширазская. Не успел. Схватиль царевна Будур Ала-ад-дина и давай замуж выходить. Потом блюдо халвы принесла и чайник греть поставил. Покушали они с Ала-ад-дином. Утром царевна говорит: милый, иди папасултан моя рука проси, да? А если не разрешит, ты всё равно ночью прилетай. — Обязательно, алмаз души моей, говорит Ала-ад-дин, я такую, как ты, всю жизнь искал. И на ковре-аэрофлоте улетел. А серебряные ложечки ему карман попали случайно, мамой клянусь! Во дворце султан сидит, пахлава кушает, шербет запивает. Здравствуй, папасултан, говорит Ала-ад-дин. — Дохлый верблюд тебе папа, отвечает султан, зачем пришёл? — Ала-ад-дин говорит: царевна Будур жениться хочу, я её уже поцеловал. — Ты на сибе пасматри, отвечает султан, тибя культурный человек увидит, скажет, султан зять помойка нашёл. И ещё много слов всяких добавил. Ала-ад-дин обиделся и султану говорит: ты нехороший человек, ишак тибя пилюй. Зачем десять раз шакал сказал, я и так всё понял. Скажи лучше, чего хочишь, чтобы дочка замуж отдать? Султан говорит: иди оденься сперва, тущканчик плешивый, потом приходи — пагаварим. Ала-ад-дин волшебный ковёр-аэрофлот трубка скатал, город пешком пошёл. Безлюдный улица идёт, смотрит — на дереве волшебный халат висит. Ассалам алейкум, дарагой, говорит Ала-ад-дин, хочишь со мной дружить? — Ты мине заштопай, говорит халат, я тибе лучший друг буду. Ала-ад-дин из свой тюбетейка иголька бирёт, белый нитка чёрный халат криво штопаит — вай-мэ, красиво получилось. Мерси, рахмат , говорит халат, теперь надевай меня. Ала-аддин свой старый утильсырьё-халат тут же выбросил, новый волшебный халат ивзял. В арык смотрит — вай-мэ, настоящий бай, только тощий. Халат шёлковый, с золотым шитьём, на рукавах кружева, на воротнике рюшечки, пуговицы — перламутровые, сбоку бантик непонятно зачем. Красиво очень.

213

Заповедник Сказок 2016

214

Избранное

Александр Кузнецов

Как Ала-ад-дин женился

215

Заповедник Сказок 2016

216

Избранное

Если другой модель хочишь, говорит халат, ты мне только скажи, я любой вид превращаться умею. — Вай-мэ, отвечает Ала-ад-дин, не надо, я сейчас и так мистер Багдад, мине в таком халате любой торговец в долг поверит. Пойдём к папасултан обратно, может, он ругаться перестал, чтоб ему верблюжья колючка вместо подушка. Приходят они втроём вместе во дворец. Здравствуй, папасултан, говорит Ала-ад-дин, видишь, какой на мне халат. Царевна Будур замуж отдавать будишь или баран выраженье лица делать будишь? — Э, дарагой, говорит султан, не спеши! Принеси мне волшебный кувшин, тогда, может быть, падумаю. — Какой такой кувшин-мувшин, спрашивает Ала-ад-дин: чтоб в нём вино не кончалось, чтобы из него золото каждый пятница сыпался, или чтобы внутри джинн с регистрация жил? — А разница нету, отвечает султан, любой, только волшебный. Ала-ад-дин падумал, падумал, и город ни пошёл. Сел на волшебный аэрофлот-ковёр; литим, говорит, в пустыню. Литят они, литят, смотрят — волшебный кувшин на песок лежит. Ассалам алейкум, дарагой, говорит Ала-ад-дин, хочишь со мной дружить? — Ты мине отмой, говорит кувшин, я тибе лучший друг буду. Полетели они все четверо оазис искать. Смотрят — Джиаффаров родник в песках сверкает, хрустальной водой финиковую рощу поит. Я тибе, гость, про родник потом расскажу, ты пока кипяток пиала пей. Отмыл Ала-ад-дин кувшин в чистой вода, об волшебный халат обтёр, на волшебный ковёр рядом положил. Кувшин блестит — глазам больно. Ты кушать хочешь, говорит кувшин? — А у тибе есть? — спрашивает Ала-ад-дин. Тут кувшин как начал из себя еду всякую сыпать! Баранина по-самаркандски, беляш из телятина, лэвжи с курица, донер-кебаб, лагман, бешбармак, долма, казы, лахмаджун, самса, хабизгин, кыстыбый, бурчак-шурпа… — Стойстой, кричит Ала-ад-дин, сейчас ковёр-аэрофлот перегрузка будит. Давай лучше всё это во дворец фуршет-муршет накроем, пускай жадный папасултан падавица. Вернулся Ала-ад-дин во дворец. Здравствуй опять, папасултан, говорит, я тибе падарок ипривёз. Ты национальный бесплатный кухня любишь? Вот тибе кувшин, ты в него как в официант говори — всё, что хочишь, сразу будит. Султан проверять начал и каждое блюдо целиком пробовать. Так накушался, что поджелудочный железá перегрузка

Художник Мария Куркова

Александр Кузнецов

Как Ала-ад-дин женился

217

Заповедник Сказок 2016

Избранное

случился. Помер султан. Ала-ад-дин его палочкой потыкал и спрашивает: так чего, царевну Будур за меня отдавать будим? — Султан молчит. — Ну, вот и хорошо, говорит Ала-аддин, вот и сразу бы так. Ала-ад-дин хороший султан стал. С соседями дружил, бедняков не обижал. Когда в стране неурожай был — волшебный кувшин с полка брал и на площадь всех бесплатно кормил. Волшебный ковёр-аэрофлот каждый пятница сам пилесосил, волшебный кувшин бархатной тряпочкой сам протирал. А волшебный халат царевна Будур сибе взял. Каждый день новый наряд выдумывал — у ней всегда красивый вид был. Алаад-дин царевна Будур всегда любил и в гарем сибе никого другой не брал. И царевна Будур его больше жизни любил, плов с изюмом сама своими руками готовил, булочки с кунжутом тандыр ижарил, истерики не чаще, чем раз в полгода закатывал, потом сама же первый мириться бежал. Вай-мэ, хорошо жили, чтоб и тибе и мине такое же счастье!

218

Александр Кузнецов

Оттого, что в кузнице не было гвоздя

Оттого, что в кузнице не было гвоздя сказка для детей изрядного возраста

се неприятности начались с того, что дедушка Радован съездил на ярмарку. Лучше бы эти деньги на бражку потратил, старый хрыч. Нет, он ещё, понимаешь, внукам кулёк карамелек купил. И щедрой рукой раздал. По три штучки каждому. Все внуки как приличные дети слопали карамельки сразу. А маленький Войко одну приберёг. Чтобы, понимаешь, завтра не так скучно было коз пасти. И вот пошёл он утром с карамелькой и хворостиной на дальний выгон. Там, кстати, граница совсем близко. Но Войко же не виноват, что их деревня в приграничном районе расположена. Коз, конечно, тоже с собой погнал. Козы, между нами говоря, твари те ещё. Но в данной сказке они вообще ни в чём не виноваты. Так вот, значит, маленький Войко, отойдя подальше и убедившись, что его никто не видит, вытащил спрятанную карамельку и с наслаждением запихнул её в рот. А фантик выбросил. Вот он, момент истины. Если бы этот поросёнок убрал фантик в карман или прикопал бы, или в урну выбросил — ничего бы не случилось. А так — случилось. И ещё как! В защиту маленького Войко можно сказать только то, что ближайшая урна была от него в восемнадцати вёрстах. В городке, возле входа в костёл. Но тем не менее. Итак, фантик был выброшен и послужил лёгкой добычей для игривого ветерка. А ветерок нет, чтобы листик какой сухой погонять или клочок сена. Так он, понимаешь, фантиком заинтересовался. Шпынял его туда-сюда. Ну и доигрался.

219

Заповедник Сказок 2016

Художник Сергей Репьёв

220

Избранное

Александр Кузнецов

Оттого, что в кузнице не было гвоздя

Фантик взвился в небо, перелетел через границу и без всяких документов оказался на территории соседнего государства. В это время старший пограничного наряда ефрейтор Брадович совершал обход вверенного ему участка границы. И обнаружил фантик. От глубоко иностранной карамельки глубоко иностранного производства глубоко соседнего государства. Бравый ефрейтор понял главное — под покровом ночи через границу пробрался шпион. Ефрейтор Брадович — идиот тот ещё. Но старательный. Он обползал на четвереньках гектар, не меньше, но шпиона не нашёл. Тем не менее улика — вот она. В нагрудном кармашке. И бравому пограничнику, наверное, дадут медаль. Ефрейтор Брадович вспотел от счастья всем кителем, и, радостно цокая каблуками, помчался с рапортом к начальнику. — Господин ротмистр, — доложил он начальнику заставы, — извольте обеспокоиться. Шпион-с! — Поймали? — поинтересовался ротмистр Твртко. — Никак нет, ваше-ство. Убёг. И следы за собой затёр. — Это плохо, — сказал ротмистр Твртко. — Но шпион — это хорошо. А то у нас ревизия ожидается… Я полагаю, вы догадываетесь, что господин ротмистр Твртко — прохиндей тот ещё. Господин ротмистр решительно снял телефонную трубку и принялся накручивать диск. — Господин губернатор! — заорал он в трубку. — Докладывает начальник заставы ротмистр Твртко! Чрезвычайная ситуация! Шпионская группа в количестве пяти человек пересекла границу! Подожгли склад на заставе! Нанесён невосполнимый материальный ущерб! Никак нет, задержать не удалось ввиду превосходящих сил противника! Прошу усилить личный состав и материальное обеспечение заставы! Так точно, господин губернатор! Слушаюсь, господин губернатор! Будет исполнено, господин губернатор! Потный телефон затих. Ротмистр Твртко удовлетворённо потёр руки. — Как удачно шпионы-то появились, — радостно сказал он. Тем временем губернатор Вавринек Бойбаш усиленно размышлял, довести ли число шпионов до сотни или не зарываться? С одной стороны, такая ситуация требует введения чрезвычайного положения. А если проверят? С другой стороны — мост. Точнее, его отсутствие. Ещё точнее — отправленный полгода назад доклад о завершении постройки моста. Средства были выделены, да… куда-то делись. Чрезвычайное положение, говорите?

221

Заповедник Сказок 2016

Избранное

222

Художник Кирилл Корнеев

Александр Кузнецов

Оттого, что в кузнице не было гвоздя

Ну, мы же понимаем, что господин губернатор тот ещё деятель. Господин губернатор Вавринек Бойбаш решительно пододвинул лист и, вдохновенно брызгая чернилами, принялся сочинять телеграмму: «Господину министру! Сверхсрочно! Сверх-сверхсекретно! Сегодня утром вооружённое до зубов вражеское диверсионное подразделение в количестве двухсот человек пересекло границу и оказалось на территории вверенной мне губернии. Диверсанты разгромили несколько муниципальных складов, уничтожили документальный архив и взорвали недавно выстроенный мост стратегического значения. Мобилизуется городское ополчение. Прошу срочного финансирования». Телеграмма тяжело задышала, взрыкнула от усердия и помчалась по проводам в столицу. Его величество Фердинанд-Франц-Иосиф Блистательный снял парадную золотую каску и с наслаждением почесал обширную плешь. — Стало быть, военная провокация? — уточнил он у министра. — Так точно, ваше величество, — верноподданнически глядя снизу вверх, доложил министр. — Ну что ж. Если наш добрый, но коварный сосед не желает жить с нами в мире… Будем стращать! — Объявляем войну, ваше величество? — Несомненно. Взвыли моторы аэропланов. В воздухе запахло порохом, пайками и портянками. — Не задался сегодня денёк, — вздохнул дедушка Радован, осторожно выглядывая из погреба, где сидела вся семья, привычно попрятавшаяся ещё при первых звуках бомбёжки. Затащенные в тот же погреб козы подхалимски заблеяли, полностью соглашаясь с дедушкой.

223

Заповедник Сказок 2016

224

Избранное

Валентин Лебедев

Мои поездки с мистером Таем

сказка для детей изрядного возраста

омент нашего знакомства я помню хорошо, хотя он был ничем особо не примечателен.

Стрелка бензометра плясала на нуле, и я с досадой готовился к тому, чтобы застрять с сухим баком посреди пустынной трассы. Вдруг за поворотом показалась спасительная заправочная станция с единственной колонкой. Там-то мы и встретились. Мистер Тай подошёл и вежливо спросил, не найдётся ли для него местечка в моём «олдсмобиле». Я придерживаюсь прогрессивных взглядов и всегда считаю, что нет причин для паранойи, если кто-то ведёт себя, как джентльмен. Одет мистер Тай был, как джентльмен, разговаривал, как джентльмен, и в целом, держал себя подчёркнуто по-джентльменски. У меня не возникло повода отказать ему. А то, что он тигр — это, простите, его личное дело. Таково моё принципиальное мнение. Да, вы правы, иные пассажиры умудряются напрочь испортить удовольствие от поездки. Однако присутствие в кабриолете этого пассажира меня никак не обременяло. Мистер Тай был немногословен. Вот эта черта характера мне в нём чрезвычайно нравится. Я сам человек не суетливый и ценю в окружающих основательность, деликатность и выдержку. Мы проехали добрых полтораста миль, и за все три с лишним часа пути он позволил себе открыть рот лишь однажды. Согласитесь, это редкий даже для джентльмена случай. Кроме всего, единственная фраза, сказанная им в пути, прозвучала абсолютно чётко и по самому уместному поводу: он витиевато чертыхнулся,

225

Художник Илья Юдовский

Заповедник Сказок 2016

226

Избранное

Валентин Лебедев

Мои поездки с мистером Таем

когда на пустынном перекрёстке откуда ни возьмись неожиданно наперерез выскочил шальной мексиканский фургон с коровами. Мы чудом увернулись. Мало кто способен сохранять аристократическое хладнокровие в такой неприятной сиуации. У него же это получилось, и должен отметить, всегда получалось с неизменной естественностью. Когда до Феникса оставалось совсем немного, снова понадобилось заполнить бак. На заправке мистер Тай сердечно поблагодарил меня, пошутил на прощание насчёт мексиканских мачо, мнящих себя за рулём ковбоями, и мы расстались, весьма довольные друг другом. Представьте себе, некоторое время спустя наши пути вновь пересеклись. Каким-то образом он оказался на окраине городка Д. в округе Шривпорт. Разумеется, я не ожидал увидеть его снова. Да к тому же в таком месте, совсем на другом краю страны. Поэтому, не скрою, новой встрече был удивлён вдвойне. Я приветствовал его как старого приятеля. Слово за слово, и он охотно согласился, чтобы я подбросил его в сторону Провидэнс. Правда, пришлось ради этого слегка изменить маршрут и свернуть с федеральной трассы на богом забытую местную бетонку, утомительно петлявшую меж кукурузных полей. Между прочим, на моей карте её вовсе не было. И сколько раз я после проезжал мимо — никогда не мог найти тот поворот, что показал мне мистер Тай. Впрочем, отклонение от маршрута оказалось как нельзя кстати, поскольку вскоре по радио сообщили о крупной аварии в районе Суперстишен Кросс. Точно не припомню, кажется, там перевернулись фуры с какой-то горючей дрянью. Возник пожар. Многие пострадали, были жертвы. Движение закрыли чуть ли не на сутки. Так что можно считать, что к мистеру Таю я не в претензии. Не могу сказать точно, сколько ещё раз мистер Тай был моим попутчиком. Мне приходилось встречать его в самых причудливых и неожиданных местах. И непременно при каких-нибудь нестандартных обстоятельствах. Ну, взять хотя бы вот этот случай. Как-то, помню, мы с ним стояли и обменивались любезностями возле придорожного кафе. К моему лёгкому разочарованию, оказалось, что на сей раз ехать ему никуда не нужно. Кстати, нас тогда, пока мы беседовали на обочине, уделал грязью «додж», промчавшийся на приличной скорости. Угу, хорошо помню. Пришлось задержаться, чтобы привести себя в порядок. А «додж» тот попался мне после милях в шести от кафе. Всем, кто в нём был, чертовски не повезло. Не стану описывать подробности. Совершенно нелепый случай. Из тех,

227

Заповедник Сказок 2016

Художник Дина Коновалова

228

Избранное

Валентин Лебедев

Мои поездки с мистером Таем

что вряд ли можно предвидеть на дороге. К тому же после дождя было скользко. Знаете, благодаря регулярным встречам с мистером Таем на просторах нашей немаленькой страны я привык к мысли, что мир велик, но тесен. И всё же однажды случилось так, что я не смог взять к себе в автомобиль мистера Тая. Как вам объяснить… Я до сих пор испытываю неловкость за тот случай. Ведь я за многие годы всё-таки привык к тому, что где-то на дороге всегда есть мистер Тай. А тут он взял и исчез. Почему я не затормозил, когда увидел его голосующим на обочине? Почему проехал мимо? Да потому, чёрт возьми, что я тогда был не один. Ведь никогда не знаешь, как поведёт себя женщина при встрече с тигром. Да, со мной тогда ехала женщина, ставшая впоследствии моей женой. Правда, не скажу, что брак наш оказался удачным. Если честно, иначе, как катастрофой его не назовёшь. Ну да не о том речь. Дафна, её так зовут, долго оглядывалась, а после сказала: «Вы видели, Чарли? Там на обочине стоит тигр». Что я мог ответить? Я сказал: «Нет, должно быть, вам показалось, откуда в здешних краях могут быть тигры?» — А она мне: «Правда, правда! Уверяю вас, Чарли! Вон же он! Взгляните, как он печален. Он будто потерял кого-то, бедняжка. В его глазах столько горести и отчаяния!» Вот такой была моя последняя встреча с мистером Таем. Как вы думаете, мог он на меня тогда обидеться? Вы действительно так считаете?

229

Заповедник Сказок 2016

Избранное

Ход идеальной кошки сказка для детей изрядного возраста

230

разу видно, что вы не бывали в Нью-Йорке. Поживи вы там полгода-годик, сами поняли бы, с чего вдруг Саймон сорвался в своё путешествие. Впрочем, для ответа на этот вопрос достаточно уже того, что Саймон — американец. Понимаете? Саймон — американец до мозга костей. К тому же, родился и вырос в Ричмонд Хилл. Вам это что-нибудь говорит? Да, это в Квинсе. А Квинс — это весь мир в миниатюре. Здесь такое этническое и культурное разнообразие, что всякий, кто тут вырос, чувствует себя как дома хоть в Европе, хоть в Азии. Для уроженца Квинса весь мир — дом. Сами судите. Справа ближайшие соседи Саймона — иммигранты из Ирана. Причём много лет. С их дочерьми, Парвин и Наргиз, Саймон учился в одной школе. А в доме слева жил с семьёй поляк Джозеф Кравец. Раньше оттуда каждый день и в любую погоду доносились звуки фортепьяно. Дети разъехались кто куда, а в позапрошлом, кажется, году и сам старина Джозеф перебрался в тёплые края, во Флориду. Теперь слева живёт со своей матушкой индиец Джавджит Сингх. Работает клерком в крупной страховой компании и ежедневно тратит по нескольку часов на дорогу в Нью-Джерси. Нет, ну что вы, я не собираюсь перечислять поимённо всех жителей Ричмонд Хилл, хотя многие из них прекрасные люди и заслуживают доброго упоминания. Я хочу лишь сказать, что эта миссис Сингх была единственной, кто умудрялся выигрывать у Саймона в шахматы. Вообще-то вам лучше почитать его блог. Я, пожалуй, не стану всё пересказывать. С телеящиком я давно распрощался,

Валентин Лебедев

Ход идеальной кошки

в свободное время развлекаюсь чтением сетевых дневников — в мире чёртова уйма интересных чудаков, но мало кто умеет рассказывать о своей жизни и делах с таким остроумием и обаянием, как Саймон. К тому же первое время он описывал свои наблюдения и приключения очень подробно, как будто писал научно-исследовательский отчёт. Везде, где обнаруживался доступ к интернету, специально останавливался, чтобы выгрузить в сеть свежие фотографии и обновить записи в своём блоге. Должен заметить, между прочим, он — классный фотограф, хотя специально этому не учился. Ходячее подтверждение того, что талантливые люди талантливы во всём. Позже Саймон стал уделять возложенной на себя журналистской миссии внимания всё меньше. Появлялся в сети нерегулярно, с большими перерывами, и путевые заметки делал весьма скупо. Да, совершенно верно, Саймон работал в Lehman Brothers. Когда инвестиционный монстр рухнул и разразился мировой финансовый кризис, Саймон перед самым увольнением сорвал приличный куш и после семи лет беспросветной трейдерской каторги взял и отправился в одиночку туда, где с детства мечтал побывать — по маршруту Марко Поло. Этот маршрут ещё называют Великим шёлковым путём. За полтораста лет до христианской эры император Поднебесной учредил северный караванный путь, чтобы обменивать в Фергане тончайшие китайские шёлковые ткани на породистых лошадей для своих армий. Предприятие оказалось настолько удачным, что развилось в целую систему караванных торговых путей, соединявших Китай с разными странами вплоть до Западной Европы. Между прочим, это дело процветало более полутора тысяч лет. Шёлк тогда был мировой валютой наравне с золотом. Однако для Саймона величие Шёлкового пути состояло не столько в колоссальном товарообмене между древними государствами, сколько в феномене взаимопроникновения и взаимообогащения непохожих цивилизаций и культур. Того, что я вам хочу рассказать, нет в его блоге. И не знаю, будет ли. Эту историю я услышал от Саймона во время нашего совместного перелёта из Рима. В некотором смысле я и сам теперь стал её участником. Косвенно, разумеется. Наши дороги невероятным образом пересеклись в итальянском аэропорту в зоне спецдосмотра. Саймон стоял в окружении карабинеров, или как там называются эти парни в синих рубашках, неистово тявкала служебная такса. Виновником переполоха оказалась какаято шкатулка, извлечённая из его видавшего виды походного

231

Заповедник Сказок 2016

232

Избранное

рюкзака. Хотя нет, не какая-то. Ясно было, что вещь антикварная. Саймона я узнал по фотографиям. Недоразумение с собакой благополучно разрешилось, инцидент уладился. Слово за слово, мы познакомились и провели несколько часов над Атлантикой в соседних креслах. Купленная мной ещё в Копенгагене бутылка ирландского виски так и осталась едва початой. Когда общаешься с Саймоном, допинг абсолютно излишен, уж вы поверьте. Сейчас расскажу, что именно стало причиной переполоха на линии спецконтроля в аэропорту Рима, и вы поймёте, почему вся эта история напоминает мне восточную сказку. Отчасти даже волшебную. Случилось это в Киргизии, где-то в треугольнике между Китаем, Россией и Афганистаном. Впрочем, за точность я не ручаюсь. Для меня тамошняя география тёмный лес. Хотя нет, вру, леса там как раз и нет — Саймон говорил: всюду степь и горы. Места, как я понял, дикие и мистические. К тому времени, когда Саймон добрался до этой самой Киргизии, он уже порядком подустал и растерял некоторую долю глобалистского восторга. Ещё бы! За плечами было уже сколько? Почти год скитаний по дорогам Китая! И тут он сталкивается с группой западных туристов. В основном там были датчане, шведы и немцы, высадившиеся накануне в аэропорту Ташкента. Доминировали скандинавы. Нетрезвые и шумные, они заметно выделялись в пёстрой толчее восточного базара. Группа приехала в Ош и направлялась дальше — рыбачить на уникальном высокогорном озере Иссык-Куль. С попутным заездом в урочище, известное на весь мир загадочными петроглифами. Я потом специально интересовался: там первобытные изображения, выбитые на базальтовых глыбах чуть ли не пять тысяч лет тому назад! Согласитесь, впечатляет. Скандинавы оказались славными ребятами: потащили приунывшего Саймона с собой сначала на ланч, а после на Иссык-Куль. Правда, представитель турфирмы гид-переводчик Лидия бурно протестовала, но в автобусе было свободное место, и после звонка Саймона в офис компании вопрос решился положительно. Кризис кризисом, но американский доллар, скажу я вам, ещё способен творить чудеса… На озере Иссык-Куль туристическую группу ждала азиатская экзотика в первозданном виде. Рыбаков разместили в юртах. Знаете, что это такое? Традиционные жилища степных кочевников. Правда, с электричеством и спутниковым телевидением. Парни из Европы были в восторге. Саймону тоже нравилось. Намного комфортнее бойскаутских вигвамов, между

Валентин Лебедев

Ход идеальной кошки

прочим. Лидия относилась к Саймону подчёркнуто формально, то есть холодно. Он преднамеренно донимал её разными вопросами и неизменно получал сухие и короткие ответы, большей частью односложные. Поскольку интерес к рыбалке у него выветрился быстро, почти сразу, он пару дней бродил по окрестностям стойбища с фотоаппаратом, однако скоро и это занятие ему прискучило. Уговаривал Лидию составить ему компанию за шахматной доской (в каждой юрте зачем-то имелся комплект шахмат), так она даже не удостоила его ответом. Скандинавы же, ни один из которых не смог выиграть у Саймона, от шахмат шарахались, как от чумы. Пробовал купаться — вода оказалась чересчур студёной. «Парни, я уверен, нас обманули. Иссык-Куль никакое не «горячее озеро»! Это озеро наполнено ледяными взглядами Лидии — именно так и должно называться! Странно, почему оно вообще не замерзает!», — сказал за ужином Саймон. На что Стэфан, был там такой верзила из Амстердама, ободряюще похлопал Саймона по плечу и пообещал в утешение свести с одной горячей мулаткой в районе красных фонарей. На четвёртый день Саймон уже решил было вернуться на свой шёлковый маршрут. Стал выглядывать Лидию, чтобы узнать телефон какой-нибудь транспортной конторы и заказать себе машину до ближайшего города, но Лидия вдруг сама пришла к нему. В затёртой кожаной куртке с чужого плеча она показалась Саймону особенно привлекательной. «Ну, что? Поехали?» — спрашивает. А он даже не поинтересовался, куда. Улыбнулся, рюкзак с неразлучной цифровой зеркалкой прихватил, ветровку накинул: «К вашим услугам, мэм!» Лидия оказалась опытным байкером. Ехали долго. По горным тропам и бездорожью через ущелья, перевалы и серпантин пологих склонов. Мотоцикл неизвестной породы рассекал колёсами цветочные луга, уверенно карабкался к неведомой цели и, в конце концов, привёз их в кишлак, затерянный среди скал. Остановились, размяли уставшие ноги. Лидия молчит — Саймон, глядя на неё, тоже молчит. Петляя узкими проходами, поднялись к какому-то жилищу. Опять молча. Вошли в дом. Внутри, как в юрте: на стенах и полу ковры, в очаге огонь, кипит большой медный чайник… Саймон всё это обрисовывал в таких живописных подробностях, что мне теперь кажется, будто я сам там был. Особенно отчётливо вижу старика, с которым Саймон сел в шахматы играть. Как живой перед глазами: стёганный полосатый халат, шаровары, белые войлочные башмаки, косматая

233

Заповедник Сказок 2016

234

Избранное

лисья шапка, лицо в глубоких морщинах, белая борода. Очень колоритный старик. Кстати сказать, Саймон не сделал там ни одного снимка… Для кого старалась Лидия, устраивая этот шахматный турнир — для Саймона или ради старика — понять трудно. Но то, что она привезла Саймона к самому опытному в округе корифею шахмат, говорит о перемене её настроения и её несомненном к нему расположении. Представьте, Саймон тут же проиграл старику. Золотая голова Уолл-стрит, аналитик от бога — проиграл! Я не поверил, думал, из вежливости — нет, говорит, действительно проиграл. На следующий день Лидия опять привезла его в горный кишлак. И Саймон проиграл снова. Лишь на третий день ему, наконец, удалось выиграть. А дальше случилось вот что. Старик встал, церемонно поклонился, одобрительно похлопал Саймона по плечу, сказал что-то на своём языке — Лидия собрала и унесла шахматы. Хозяин тем временем достал из массивного, обитого медью сундука войлочный свёрток. То ли кошка промурчала, то ли померещилось, будто старик, разворачивая, что-то пробормотал невнятно. Раскрыл он перед Саймоном другую шахматную доску, старинную, с затейливой инкрустацией, и жестом пригласил к новой игре. Ах да! Ещё он достал из сундука и надел вместо лисьего малахая войлочный колпак, расшитый золотой тесьмой — несомненно, совершался некий ритуал. Саймон, по его собственному утверждению, сразу смекнул, что шахматы непростые, для особых случаев. Подлинную их ценность он понял уже позже… Партия проходила в обстановке предельной концентрации. Длилась очень долго и развивалась с неясными перспективами. По ходу игры Саймон разглядел, что фигуры сделаны чрезвычайно искусно, и, при всей кажущейся схожести, каждая неповторима. Чем больше рассматривал, тем больше изумлялся. Нет, не изумлялся даже — вернее сказать, неброское изящество фигур вызвало в нём необъяснимый мистический восторг. Меж тем, напрочь пропало ощущение времени. Реальность приобрела качества, Саймону ранее не известные — тягучесть и умиротворённость. Лидия незаметно выходила из комнаты, затем возвращалась, налаживала кальяны, подливала в пиалы игроков свежего зелёного чая и снова тихо удалялась. Маститые гроссмейстеры, скорей всего, давно обменялись бы рукопожатиями и разошлись. Однако на Востоке, Саймон хорошо понял это за год скитаний по закоулкам Азии, не признают ничьих.

Валентин Лебедев

Ход идеальной кошки

235

Художник Елена Лихачева

Заповедник Сказок 2016

236

Избранное

Как звали старика? Хороший вопрос! Его имя нельзя произнести, не вывихнув язык. Погодите, у меня специально записано. Вот, слушайте: Хабибулла Бакыт Калыбай Куанышбек. Да простят меня киргизские духи, я буду называть его просто Хабиб. Ну, правда! Иначе мой несчастный язык завяжется мёртвым узлом, и вы никогда не узнаете конца этой истории! Итак, вы должны отчётливо представить себе весь этот сюр. Саймон в заоблачном киргизском кишлаке среди отвесных скал. В полутёмном доме на корточках на верблюжьих коврах курит кальян, пьёт из узорчатой пиалы забористый китайский чай и ломает голову над старинной шахматной доской. Перед ним этот самый Хабиб в ритуальной шапке. Полнейшая фантасмагория! Какое именно значение старик придаёт игре, неизвестно, но ясно, что это — уже не просто забава. Представили? Это важно. И тут происходит совсем странное. Хабиб делает ход белым конём — фигура отскакивает на прежнее место! Старик, словно так и надо, отстраняется от доски и, скрестив руки на животе, замирает. Лидия наклонятся и тихо подсказывает: «Теперь твой ход». Само собой, Саймон в недоумении: «Почему мой? Что случилось? Что это было?» Старик, видя его замешательство, говорит: «Мышык!» Мышык — покиргизски значит «кошка». Саймон заозирался, спрашивает: какая, мол, кошка? При чём тут кошка? Ему объясняют: поле d4, куда ходил слон уважаемого Хабиба, занято кошкой! Считается, что он уже сделал свой ход. «Это шутка?» — смеётся Саймон. Нет, отвечают ему, не шутка. Это кошка: её нельзя увидеть, но она там есть. Тогда Саймон, не долго думая, двигает на поле d4 свою чёрную пешку — пешка, словно живая, тут же отскакивает назад! «Мышык!» — снова изрекает Хабибулла. Саймон отказывается верить собственным глазам: «И какая же это кошка: белая или чёрная? Чья она?» — «Ничья! Кошка — она и есть кошка, — пожимает плечами Лидия. — Когда хочет — приходит, когда ей надо — уходит. Бродит по доске, где ей вздумается, в любой момент может оказаться на любой клетке, кроме тех, что уже заняты другими фигурами. Кто на неё наткнулся, тот теряет свой ход». — «Замечательно! Это просто форс-мажор какой-то, а не кошка!» — восклицает Саймон. Нет, отвечают ему, это — кошка. Кошка Тамерлана… По преданию, удивительные шахматы были изготовлены давным-давно. Сделали их китайские мастера. Даосские монахи, как известно, горазды на всякие сказки. Да будто бы водились среди них и настоящие волшебники. А у кошек, как

Валентин Лебедев

Ход идеальной кошки

говорят, девять жизней. Но была одна идеальная кошка, которая заслужила себе десятую. Стояла когда-то на северном берегу озера Иссык-Куль крепость. Кто её строил — неведомо. Зато известно, что завоевал её великий Тамерлан. Коварные монгольские друзья отправили Тамерлану богатые дары, а с ними подослали убийцу. Если бы не кошачья привычка вечно путаться под ногами, кто знает, что было бы с хромоногим Тамерланом, и каким путём пошла бы мировая история. Впоследствии Лидия показала берег, где стояла крепость. Будто бы та самая, в которой кошка спасла покорителя мира. Когда они с Саймоном возвращались к стоянке у озера, она много чего рассказала: легенды времён Тамерлана, предание о святых мощах апостола Матфея в бесследно исчезнувшем где-то здесь монастыре армянских братьев; про войну с басмачами после падения русского царя. И о своей жизни кое-что. Как училась в киевском институте, как через полгода после свадьбы погиб в Ираке муж, сапёр украинского батальона. Всю дорогу проговорила. Словно её подменили. Впрочем, вас, конечно же, интересует исход матча. Если бы Саймон не выиграл у Хабиба, не было бы повода рассказывать всё это. Вероятно, идеальная кошка всё же была на его стороне. Саймон выиграл три раза подряд, и старик торжественно передал ему удивительные шахматы. Вот это была неожиданность! Напрасно старался Саймон оставить Хабибулле денег. Не удались и уговоры взять хотя бы фотоаппарат. Старик лишь невозмутимо качал головой. Потом — ну, вы уже в курсе — с шахматами случился скандал в аэропорту Рима. Благодаря истеричной псине я подружился с Саймоном и услышал эту невероятную историю. Знаю, что в Нью-Йорке шахматы перешли к миссис Сингх, умудрившейся обыграть Саймона. А во время её поездки в Амритсар, это в Индии, достались кому-то из её гениальных племянников. Судя по всему, идеальная кошка пустилась странствовать по свету. Собственно, на этом можно было бы и закончить историю. Но буквально позавчера от Саймона пришло сообщение. Написал с борта авиалайнера, что снова летит в Киргизию. У него гипотеза — считает, что идеальная кошка должна вернуться туда, откуда ушла. Собрался это проверить. А я думаю, это всего лишь предлог. Хотя какая разница, что я думаю — главное, чтобы у них всё сложилось…

237

Заповедник Сказок 2016

238

Избранное

Наталья Маркелова

Большое сердце

Большое сердце сказка для детей изрядного возраста

астало время очередной сказки. Каждый раз сказка начиналась с какого-нибудь вопроса, так было заведено. А заведено это было так давно, что старый волшебник даже не мог припомнить, когда у детворы появился этот обычай — собираться в его саду. Казалось, так было всегда. — А откуда берутся дети? — спросил рыженький мальчуган, и дети перестали шуметь. — А я знаю! — крикнул упитанный, рыхлый Петро, сын кондитера. — Детей приносит аист, мне отец рассказывал. — Ерунда, — хихикнула белобрысая девочка Лика с торчащими в разные стороны косичками. — Тебя бы никакой аист не дотащил, надорвался бы. Скорее уж отец вылепил тебя из теста. Того самого, из которого делает свои пироги. Только вот слегка перестарался. «А что! Может быть, может быть», — усмехнулся волшебник в бороду и пару раз кашлянул в кулак. Голоса тут же смолкли — это был сигнал для начала сказки. — Откуда берутся дети, спрашиваете вы? Ответ на этот вопрос очень сложный. И, как всё волшебное, простой одновременно. Дети берутся из сердец своих матерей. Когда сердце женщины становиться большим, таким большим, что носить его уже нет сил, оно раскалывается надвое. Одна половина остаётся в груди, а из второй появляется ребёнок. Если сердце очень большое, то могут возникнуть сразу два или три младенца, — волшебник кивнул на близнецов Вирла и Марка, и те довольно задрали одинаковые веснушчатые носы, гордясь тем, что у их мамы большое

239

Заповедник Сказок 2016

240

Избранное

сердце. — Вот почему все матери так любят своих детей, а дети своих мам. Ведь дети — часть сердца своих матерей. — А откуда тогда подкидыши? — тут же задал вопрос увалень Петро. И все посмотрели на маленького Лаура, который сидел в стороне от общей компании, в тени старой вишни. Сердце старого волшебника сжалось, он уже корил себя за то, что взялся за эту сказку. Но сказка, как и всякое волшебство, непременно должна быть закончена, иначе может выйти очень скверное. Старый волшебник вспомнил, как впервые увидел этого малыша: стоя у ворот волшебного сада, он покачивался на своих слабеньких, неуверенных ножках, плакал и звал маму. Волшебник взял кроху в дом и надеялся отыскать его мать. Но так и не нашёл. По крайней мере, в их городе никто не знал женщину, способную бросить своего ребёнка. — Иногда, — печально сказал старик, — сердце не разделяется. Возможно, из-за того, что слишком твёрдое. А может на это есть и другие причины. Вот тогда оно полностью становится ребёнком. — А что случается с женщиной, которая остаётся без сердца? — поинтересовалась Лика. — Без сердца нельзя жить, человек без сердца не может быть человеком. Женщина без сердца превращается в холодную статую. — Как та, что стоит у ручья в саду? — впервые за весь вечер подал голос Лаур. — Да, Лаур. Дети разошлись по домам. Старый волшебник остался на поляне один. Среди детей он совсем не чувствовал себя старым. А вот сейчас, в тишине надвигающегося вечера, старость навалилась ему на плечи и придавила всей своей тяжестью так, что заныло сердце. В сад вошли двое. Он сам позвал их. Вот уже четыре года искал, выбирая из многих. И, наконец, решился позвать к себе эту пару. Мужчина и женщина подошли к волшебнику и встали перед ним, волнуясь, точно он был грозным судьёй. — Если вы решили посмеяться над нашим горем… — начала женщина. Волшебник приложил палец к губам, прерывая её речь и, с трудом поднявшись, поманил за собой. Туда, где, обнимая мраморные ноги холодной статуи, сидел на земле малыш Лаур.

Художник Алина Толкачёва

Наталья Маркелова

Большое сердце

241

Заповедник Сказок 2016

242

Избранное

— Мама, мама, — всхлипывая, шёпотом повторял мальчик, — хочешь, забери моё сердце всё целиком… только оживи, мама. Статуя молчала. И молчали трое, застывшие за кустом сирени. По щекам женщины бежали слёзы, мужчина обнимал её за плечи. А старый волшебник смотрел на них, и сердце его успокаивалось. Женщина шагнула было к ребёнку, но волшебник удержал её за руку. Они постояли так ещё некоторое время, пока всхлипы не затихли. Мальчик уснул. — Вот теперь можете его забрать, — молвил старик. Малыш Лаур спал, и ему снилось, как статуя оживает, поднимает его на руки и прижимает к груди. «Мама», — прошептал мальчик сквозь сон. — Я здесь, мой хороший, я здесь, — откликнулась женщина, целуя его светлую макушку. — Я тебя никогда не оставлю. Ты моё сердце, — плечи её расправились, словно горе, которое она давно несла в себе, враз исчезло. — Я теперь мама, твоя мама. И они ушли втроём. Старый волшебник долго смотрел им вслед. Волшебство удалось. Ещё одна сказка получилась счастливой. Осталось лишь сделать последний маленький штрих. Старик коснулся статуи, и она превратилась в розовый куст.

Наталья Маркелова

Большое сердце

243

Заповедник Сказок 2016

Избранное

Жабкина шкурка

сказка для детей изрядного возраста

З 244

а окнами сгущалась ночная синева, зажигались в небе яркие звёзды. А в детской никак не хотел засыпать вредный ребёнок. Отказавшись слушать надоевшие и нестрашные бабушкины сказки, внучек придирчиво осмотрел полки с книгами старшего брата и выбрал самое интересное, на свой взгляд,

заглавие. — Бабушка, а «Люди на болоте» — это про оборотней и леших? — Не угадал, — сказала бабушка. — Эта книга обо мне и дедушке. Про то, как мы познакомились. — На болоте? — удивился внучек. — А ну-ка расскажи!

*** Болото подёрнулось светлой дымкой тумана. Там и тут из зелёной мутной жижи поднимались и лопались пузыри с ядовитыми испарениями. Кувшинки ненадолго раскрылись, подставляя жёлтые серединки бледному, едва заметному солнцу. Прошлогодние камыши шуршали под ветром, клюква заползала на кочки, аккуратно раскладывая свои темно-розовые цветки. По колено в воде, воровато оглядываясь, болотом брела девушка. В длинной домотканой рубахе, с котомкой через плечо, простоволосая и довольно симпатичная. Она тыкала впереди себя длинной палкой и опасливо ступала, то и дело брезгливо охая и сбрасывая с ноги то пиявку, то скользкую водоросль с кружочками жабьей икры. — Пропади оно пропадом, это болото, — сердито вскрикнула девушка, в очередной раз порезавшись острым листом осоки.

Екатерина Медведева

Жабкина шкурка

Порывом ветра вдруг смело в сторону туман и принесло с болотных окраин шум пролетающего вертолёта. Девушка вздрогнула и ускорила шаг. Через несколько минут она была уже на месте: уселась на маленьком сухом островке, поросшем хилыми берёзками и багульником, надела новую, сухую рубаху и облачилась в сарафан с золотыми узорами и позументами, а на голову водрузила жемчужный кокошник с поднизями. Потом извлекла из котомки золотую стрелу. Все ненужные вещи утопила тут же в болоте и стала чего-то ждать, поёживаясь под прохладным весенним ветерком.

*** Царевич Елисей говорил по радиофону, одновременно осматривая болото в мощный полевой бинокль. Рядом почтительно ожидали старый Дядька и молочный брат Ванька. Они, как и царевич, были облачены в непромокаемую камуфляжную форму и высокие, почти до пояса, резиновые сапоги. Дядька сидел на корточках и перебирал содержимое походного ранца. Фляга с водой, флакончик с коричневыми обеззараживающими таблетками, коробка сапёрных спичек, таблетки сухого спирта для разведения незаметного огня, нож-стропорез… До того как стать воспитателем младшего царевича, Дядька был диверсантом… — А это зачем? — удивлённо присвистнул Ванька, когда Дядька достал из своего ранца пластическую взрывчатку и гранаты. — А вдруг там оборону держать будут да невесту выдавать откажутся? — добродушно проворчал Дядька, прилаживая нож к левому голенищу. — Ты вот, Ванька, знаешь, что есть на болоте? — Жабы да комары, — улыбнулся Ванька. — И ещё кикиморы. — Раз стрела туда улетела, значит, люди там есть, — пояснил Дядька. — А раз те люди до сих пор с нашим царством ни в какие отношения не вступали, значит, непростые это люди. Вот ты бы стал на болоте жить? — Я? — Ванька в негодовании сплюнул. — Да разве ж там жизнь? — Вот то-то и оно, — Дядька уложил ранец заново, надел его на плечи и несколько раз подпрыгнул, проверя:, не громыхает ли чего, не звякает ли. Ванька смотрел с уважением. — Готовы? — строго спросил царевич Елисей, пряча радиофон. — С вертолёта стрелу проследить не удалось, придётся идти с стрелоискателем. Ванька, он у тебя? Ванька поспешно достал прибор, вот уже триста лет помогающий отыскивать волшебные золотые стрелы, пущенные

245

Заповедник Сказок 2016

Художник Алевтина Хабибова

246

Избранное

Екатерина Медведева

Жабкина шкурка

в поисках невесты по белу свету. Царевич взял стрелоискатель, пощёлкал кнопки, и на маленьком экране замигал маячок. — Вот зараза, в самую топь её занесло, — проворчал Дядька, поправляя автомат на плече. — Что ж, ребята, с богом! Они побрызгали друг друга репеллентом, перекрестились, и охота на невесту началась…

*** Золотая стрела с отключённым радиомаяком медленно покачивалась на большом листе кувшинки, словно решала, упасть ей в воду и утонуть или подождать, что будет дальше. Долгое время ничего не происходило, потом на лист вылезла маленькая камышовая жабка. Бессмысленно оглядев стрелу, она уселась поудобнее и прислушалась. Издалека доносилось призывное пение самца. Был май, сезон брачных знакомств. Жабка немножко переместилась и задела лапкой волшебную стрелу. Тут же дёрнулась, упала на спинку и стала конвульсивно дрыгать лапками. Это, впрочем, скоро закончилось. Жабка очнулась, совсем по-человечески вздохнула и, не сумев перевернуться на живот, стала осмысленно и грустно глядеть в пасмурное майское небо…

*** — Скоморох, Скоморох, я Дубинушка, как слышите меня? Приём! — царевич орал в радиофон, пытаясь выяснить расположение хоть одной из поисковых групп, посланных с утра прочёсывать болото. Но из радиофона доносилось только бульканье, скрежет и временами непонятный жуткий хохот. — Кикиморам попались, — сокрушённо вздохнул Дядька. — А ведь я их предупреждал: в бочажки не заглядывать, по чарусам не шнырять… Где там… Ножку голую увидели, женский голос услышали — и поминай теперь, как звали. Говорил ведь, надо только пожилых да проверенных брать! — Говорил, говорил, — сквозь зубы сказал царевич, разозлённый неудачей. Репеллент почему-то не действовал на местных комаров, и царевич неустанно чесался, не переставая при этом злобно яриться. Особенно часто он поминал своего батюшку, золотые стрелы и традицию волшебного сватовства. — Ну почему нельзя было просто созвать гостей, устроить танцы да смотрины? — бранился он. — Дался ему этот обычай выходить в чисто поле да стрелы пускать. И почему наше чисто поле так близко возле болота, а?

247

Заповедник Сказок 2016

248

Избранное

— Так остальные поля засеяны, — улыбнулся Ванька. — А это — потому и чисто, что кругом кикиморы шныряют. Люди добрые сюда ходить не отваживаются. Болото тактично помалкивало, периодически пуская пузыри и завывая голосами неизвестных птичек. Ванька с интересом осматривался. «Вот бы хоть разок в чарусу заглянуть, — думал он, — или из "чёртова ока" напиться». Скучная однообразная жизнь в царских палатах ему не нравилась, и после свадьбы царевича Ванька решил уйти куда глаза глядят — искать себе весёлую жизнь, добрых друзей и, может быть, даже невесту. Но сначала нужно было помочь отыскать стрелу. Как известно, волшебные стрелы просто так на землю не падают. Пущенные рукой молодецкой, они летят, пока не найдут на земле девушку, что этому молодцу по нраву и внешности подойдёт. Да, знатный артефакт. Хотя и много приходилось возиться. Поиск невесты превращался в охоту: ведь было и так, что драгоценную стрелу воровали, прятали, требовали выкуп. Поэтому нервничал сейчас царевич — вернуться без стрелы было бы позором. Поэтому Дядька держал наготове автомат и прислушивался к раскатистому кваканью, размышляя: не враги ли это условными звуками перекликаются. Поэтому и Ванька смотрел по сторонам: не мелькнёт ли где золотое оперение? Не выглянет ли из камышей да осоки пригожая девушка в богатой одежде? Но всё было тихо. Судя по маячку, до стрелы оставалось минут двадцать быстрого хлюпающего шага.

*** Девушка в кокошнике совсем озябла. Погода в мае была на редкость холодная, небо с утра затянуло тучами, солнце едва проглядывало белёсым пятном и совсем не грело. Девица шмыгнула носом. Ну вот, не хватало ещё встретить царевича кашлем да измазать при поцелуе соплями! Она прочистила нос и стала прыгать туда-сюда по островку, чтобы согреться. Именно за этим занятием её и нашли. — Тихо! Всем стоять! — шикнул Дядька, осторожно выглядывая из-за хилых берёзок. Жужжали комары, квакали лягушки, и дважды кто-то громко высморкался. — Засада? — свирепо спросил царевич, дёргая с пояса гранату. — Не суетись, — одёрнул его Дядька. — И не высовывайся! Твоё дело — невесту домой привести, внуков царю народить, а воевать — это моё дело!

Екатерина Медведева

Жабкина шкурка

249

Художник Александра Гусева

Заповедник Сказок 2016

250

Избранное

Он выглянул снова и, не заметив опасности, тронулся вперёд. Туман снова сдуло ветром, и перед Дядькой открылась живописная картина: довольно упитанная девица в дорогостоящем наряде бегала и прыгала, хлопая себя ладонями по ляжкам и мелко стуча зубами. Дядька поглядел на стрелоискатель, потом снова на девицу. Так и есть: в руке красавица держала золотую стрелу. — Ну, наконец-то, — проговорил он и отправился знакомиться с невестой царевича. Девица представилась Ладой, заколдованной боярской дочкой. — За мою красоту да несговорчивость злой Кощей обратил меня в лягушку и перенёс сюда, за тридевять земель, — рассказывала девушка царевичу, пока тот восторженно разглядывал её обтянутые сарафаном прелести, а Дядька по радиофону пытался вызвать вертолёт. Увидев красавицу, Ванька засмущался. Рассудив, что теперь его помощь не понадобится, он пошёл бродить по болоту — по дороге приметил заводь с кувшинками и теперь хотел набрать букет для невесты царевича. Но вместо этого совершенно неожиданно наткнулся на золотую стрелу! Стрела лежала на листе кувшинки рядом с дохлой жабкой. Хотя нет, жабка была живая, она мигала, глядя на Ваньку человеческими глазами, и вдруг вздохнула. Ванька не поверил ушам. Вздыхающая амфибия — это же сенсация, новое слово в науке! Он взял жабку в руки и поднёс к лицу, чтобы рассмотреть поближе. Жабка, рассудив для себя что-то, вдруг подпрыгнула и ткнулась своей бородавчатой мордочкой Ваньке в губы. — Фу! — закричал Ванька, отшвырнул жабку, стал вытирать лицо. — Что случилось? — на крик прибежал с автоматом наперевес Дядька. — Ничего, жабку испугался, — объяснил Ванька. — Взял её посмотреть, а она мне в лицо — прыг! Ну, я и закричал. Однако Дядька, глядя куда-то в сторону, уже не слушал его. — Стоп. Это ещё кто? — спросил он насторожённо. — Где? — спросил Ванька и вдруг увидел рядом девчонку: маленькую, по плечо ему, с огромными зелёными глазами и зелёными волосами до колен. Странным было даже не то, что девчонка появилась неизвестно откуда, а то, что в руке она держала золотую стрелу. Дядька выхватил у неё артефакт, сравнил со стрелой, которую отдала Лада — обе были настоящие, с маячками и клеймом царского ювелира.

Екатерина Медведева

Жабкина шкурка

— Ничего не понимаю, — возмутился Дядька и отправился пытать невесту царевича. Правда выяснилась очень быстро, Лада и не думала ничего скрывать. Как известно, у Елисея был старший брат, а среднего не было. А по традиции существовало три стрелы, поскольку обычно в царских семьях рождалось три сына. Поэтому матушка-царица, будучи женщиной современной, склонной к интригам, заранее отыскала для Елисея невесту, отправила её со стрелой на болото и велела там ждать своего счастья. — Значит, наша судьбоносная встреча подстроена? — негодуя, воскликнул Елисей. — Уходи прочь, самозванка! Ты мне не невеста! Лада надула губки и, задрав сарафан почти до пояса, чтобы не замочить богатую вышивку, стала медленно, очень медленно удаляться, постоянно оглядываясь. Елисей схватил за руку болотную девчонку. Оглядел с презрением и жалостью. Глаза, конечно, у неё красивые, но остальное… Девчонка была худа и нескладна, постоянно улыбалась (Ваньке, в основном) и молчала. — Как зовут тебя? — сердито спросил царевич. Девчонка уставилась на него и произнесла с выражением: «Ква-ква». Это было последней каплей. — Я опозорен, — проговорил Елисей, садясь прямо в болотную грязь. — Я приведу во дворец невесту, которая квакает! И у нас родятся головастики… Может, сразу утопиться? — Его взгляд просветлел. — Или лучше её утопить? Как говорится, концы в воду… — Не дам топить! — воскликнул Ванька. — Она живая всётаки, хотя и непонятно откуда взялась. Женись на Ладе. Она красивая! И боярышня к тому же. Не выбрала бы царица тебе недостойную невесту. — Согласен, — удручённо сказал царевич и стал знаками подзывать Ладу обратно. — А как быть с лишней стрелой? — спросил Дядька. — Утилизировать, что ли? — Я тебе утилизирую! — испугался царевич. — Это же ценная вещь, раритет! Дай сюда! Я её матушке покажу при случае… Если воспитывать сильно начнёт… — Шантаж, значит? Это дело хорошее, — согласился Дядька; он был доволен, что охота закончилась без жертв, предвкушал свадебный пир и богатые подарки, которые ему положены как главнокомандующему операцией «Невеста».

251

Заповедник Сказок 2016

Избранное

252

Художник Александра Гусева

Тут он вспомнил про болотную девчонку. Э, нет! Это не девчонка, а опасный свидетель, который видел подмену стрел и может при случае наквакать об этом царю. — С кикиморой этой что делать? — спросил Дядька у Елисея. — Пустим в расход? Царевич, обнимая красотку Ладу, неохотно оглянулся и пошутил: — Может, Ваньку на ней женить? Дядька и царевич прыснули, довольные шуткой. — И женюсь! — с вызовом сказал Ванька. — Я давно хотел сказать — ухожу в дальние края. Буду новую жизнь искать. Вот и спутница мне нашлась. Вместе будет веселее.

Екатерина Медведева

Жабкина шкурка

— Вань, ты чего? — опешил царевич. — Я же пошутил! А кто на моей свадьбе шафером будет? И зачем тебе эта страхолюдина? Мы тебе красивую невесту найдём! — Я уже её нашёл, — сказал Ванька. — Значит, судьба моя такая. Он взял девчонку за руку и повёл прочь, по болоту, по кочкам. Девчонка молчала и всё смотрела зелёными глазищами, словно оценивала: что за человек Ванька и хорошо ли ей с ним будет. А когда отошли они далеко, уж и болото кончилось, она вдруг сказала: — Не печалься, Ванюша. Утро вечера мудрёнее… — Ты умеешь разговаривать? — изумился Ванька. — А чего ж при царевиче квакала? — А я за тебя замуж хочу, — улыбнулась она, сверкая глазами. Ванька только сейчас заметил, что девчонка уже не прикрывается волосами, что на ней сарафан, вышитый серебряной нитью, да туфельки сафьяновые. — Кто же ты такая? — проговорил он уважительно. — Ваня, Ваня! Ты что, сказки не читаешь? — покачала она головой и с улыбкой протянула ему что-то маленькое, зелёное и шершавое. Внучек задумчиво поглядел на бабушку и вежливо заметил: — Ты, конечно, интересно рассказываешь… Но ведь чтобы люди из лягушек получались — такого не бывает! Бабушка улыбнулась, покачала головой. Сняла с полки книгу «Люди на болоте» и раскрыла на серединке. Внучек заглянул туда и восхищённо замер: в книжке лежала засушенная жабкина шкурка.

253

Заповедник Сказок 2016

254

Избранное

Светлана Орлова

Мартин и чёрт

Мартин и чёрт детская сказка

ёл как-то Мартин куда глаза глядят. В котомке — хлеба краюшка, под ногами — дорога, пить захочется — так неподалёку ручей журчит, что ещё ему надо? Идёт себе, песенку насвистывает. Дошёл до деревни. Хорошая деревня — видно, что хозяева в ней не бедствуют: дома кирпичные, крыши черепичные, коровы рогатые, огороды богатые. В общем, красота сплошная. Разве что улицы сыром не мостят — так чай не Шлараффия. Та, говорят, восточнее. И видит Мартин, что странное что-то в той деревне творится. Все двери и окна закрыты — это в середине июля-то. И народу — никого. Ребятишки по улицам не бегают, женщины у колодца не судачат, мужчины с работы не идут, старики на крылечко трубку покурить не выходят. Вымерли они, что ли? Да нет, за окнами то и дело мелькали неясные силуэты. И Мартин постучался в один из домов. — Иди отсюда, добрый человек, — раздалось из-за двери, — в другой день приходи. Не рады мы тебе сегодня. — Да что за день такой? — удивился Мартин. — Вроде бы и солнышко светит, и ветерок небольшой, и праздника никакого нет… — Не надо тебе об этом знать, — сказали из-за двери. Не надо — так не надо, подумал Мартин. И дальше пошёл. Идёт Мартин, уже почти всю деревню прошёл, вдруг слышит — плачет кто-то. Подошёл поближе — сидит на крылечке старик и горько плачет. Мартин, конечно, спрашивает, мол, что случилось, кто тебя обидел, мил-человек. — Да вот, — дед говорит, — штаны порвал. Не хотел же сегодня из дому выходить, да увидал, что свинья в огород пробралась. Погнался я за ней, споткнулся — и штаны порвал.

255

Заповедник Сказок 2016

256

Избранное

Пожал Мартин плечами: — Что ж ты, старый человек, из-за такой ерунды убиваешься? Что ты, раньше никогда штанов не рвал? — Да я за свою жизнь больше штанов порвал, чем тебе и видеть-то довелось! Да день сегодня такой, что никак мне нельзя было штаны рвать. — Это почему же? — Ты, наверное, заметил, что живём мы не худо. Дома у нас кирпичные, крыши черепичные, девки симпатичные. Коровы рогатые, огороды богатые, парни молодцеватые. Пиво настоящее, озеро блестящее, бабы работящие, мужики тоже не пропащие. Но в прошлом году пришёл к нам чёрт. И сказал, мол, живёте уж больно хорошо — завидно нам в аду на такое смотреть. Потому даю вам условие. Будет у вас 13 июля особый день: в этот день все неудачи, что вас стороной обходят, на ваши головы свалятся. И если хоть кому-то в этот день не повезёт — всё, заберу вашу удачу себе, мне нужнее. А если ни с кем ни одной неудачи не случится — так и быть, отстану от вас. А я вот — штаны порвал. Теперь будут нам сплошные горести да несчастья. — Не плачь, дед, — отвечает Мартин, — потому что повезло тебе, как давно никому не везло. — В чём же это? — Стоило тебе штаны порвать, тут же и портной пришёл. Лучший в мире, между прочим. — Ты, что ли? — А хоть бы и я! Достал Мартин из своей котомки острые ножницы. Посмотрел на штаны дедовы — а там заплата на заплате. Вздохнул, скинул с себя плащ — и выкроил из него новые штаны. Достал иголку тонкую, ниток моток — стежок за стежком — и вот уже новые штаны готовы. Примерил дед штаны — и засмеялся, как мальчишка: — Много я штанов сносил, но таких красивых и ладных никогда у меня не было! Как же мне повезло-то с тобой! Спасибо, добрый человек! Только Мартин свои инструменты в котомку побросал — слышит, кричит кто-то. Девушка бежит по деревне, бледная вся, от крика аж задыхается. Поймал её Мартин, а она слова сказать не может, только показывает в ту сторону, откуда бежала. — Ну, веди, — говорит ей Мартин.

Светлана Орлова

Мартин и чёрт

257

Художник Игорь Савин

Заповедник Сказок 2016

258

Избранное

Привела она его к дому. А возле дома лежит парень молодой, от боли корчится. — Вот, — говорит парень, — решил я, дурень, крышу починить, да и свалился с неё. Кажется, ногу сломал. Вот не повезло мне! — Ещё как повезло! — отвечает Мартин. — Только ногу сломал — а доктор уже рядом! — Ты, что ли, доктор? — А хотя бы! Послал Мартин девушку за водой, а сам достал из котомки нож острый — и порезал свою рубашку на бинты. А как девушка вернулась, рану промыл и разглядел: — Да точно, везунчик ты! Ничего не сломал, так только, разбил как следует. Через неделю-другую будешь первым танцором в округе! Перевязал Мартин рану, смазал целебной мазью, а девушка ему помогает. — Какой же я везунчик? — вздохнул парень. — Сломать ногу — не сломал, а всё ж на всю деревню беду накликал. — Какой-какой! Глупый ты везунчик. Ту девушку, что мне помогала, как зовут? — Грета. — И как тебе Грета? — Она — лучшая девушка на свете. Жаль, я никогда ей этого не скажу, горда больно — даже не смотрит в мою сторону. — Совсем ты, братец, дурак. Эта гордячка всю деревню оббежала, чтоб к тебе на помощь позвать. Потом воды принесла. Потом ногу твою лечить помогала. Ну-ка быстро, скажи ей, что любишь её! — Грета! — закричал парень, — Я люблю тебя больше жизни! А ты меня? Грета вроде уже ушла — а тут быстро назад прибежала. — Люблю тебя, Гансик, — говорит, — как никого никогда не любила. Смотрит Мартин, а Ганс так счастлив, что готов на больной ноге в пляс пуститься. — Ну что, — спрашивает, — не повезло тебе? — Не повезло? Да это лучший день в моей жизни! Спасибо тебе, добрый человек! Только Мартин свою котомку подобрал — слышит, опять ктото плачет. Подошёл. Мальчонка маленький погремушку свою разбил. И видит Мартин, что для мальца это — огромное горе. Достал Мартин нож острый, снял с себя башмак деревянный — и вырезал

Светлана Орлова

Мартин и чёрт

из башмака лодочку. Красивую, резную. Из второго башмака к ней вёсла приделал, перо со шляпы снял — вместо паруса поставил. Пустил его в бочке с водой плавать. Малыш аж в ладоши захлопал — видно, что лучшего подарка ему в жизни не делали. А Мартин не успокаивается. Срезал ветку, дырочек в ней навертел — вот и дудочка. Заиграл мотивчик развесёлый. Тут вся детвора из домов повыскакивала, принялась плясать и радоваться. А за ними и взрослые подтянулись. Кто скрипку принёс, кто флейту, кто бубен. Уже целый оркестр играет, молодёжь танцует, старики на них с лавочек смотрят весело. Трактирщик не поскупился — целую бочку пива выставил. Тут вообще веселье началось. А в самый разгар веселья чёрт явился. Говорит: «Не выполнили вы моё условие». — Как так? — удивились деревенские, — вон, все счастливы. Старый Фридрих всем обновкой хвастается, Ганс с Гретой сидят — друг на друга не налюбуются, даже маленький Франзель со своим корабликом не расстаётся. — А сам Мартин? — отвечает чёрт. — Да вы посмотрите, за один день остался и без плаща, и без рубашки, и без башмаков. — А что я? — Мартин даже обиделся. — Да за какой-то драный плащ, старую рубаху и стоптанные башмаки я такое сокровище приобрёл! Целых трёх друзей! — Да что мы, не люди? — все поддерживают. — Сейчас найдём для нашего друга и башмаки, и рубаху с плащом. Новые, добротные. Самые лучшие, что в деревне есть! — Ну ладно, — говорит чёрт, — пусть так. Но пусть тогда Мартин со мной бьётся. Кто победит — тот и решит, как вам жить. — А и побьюсь, — отвечает Мартин. — Вот тут ты попался, — засмеялся чёрт, — если ты меня одолеешь, значит — мне не повезёт, а если я тебя — не повезёт тебе. В любом случае по условию заберу я их везение. — Посмотрим, — отвечает Мартин. Стали они бороться. Только Мартин всё хитрил: как чувствует, что сейчас чёрта одолеет — тут же ослабляет хватку, а как видит, что чёрт сейчас победит — все силы собирает. Боролись они, боролись, так никто другого одолеть не смог. А тут и полночь пробило. Тогда уж вся деревня на чёрта набросилась — кто с дубьём, кто с вилами… Какое уж тут везение — насилу ноги унёс. А Мартин погостил немного в той деревне и дальше пошёл. А был ли то святой Мартин или просто какой Мертель из соседней деревни — о том сказка умалчивает.

259

Заповедник Сказок 2016

260

Избранное

Евгения Панкратова

Встать на крыло

Встать на крыло сказки для детей изрядного возраста

Птица выпь

ядя Пол всегда говорил мне, что существует только два несчастья — сума да тюрьма. При этом он цитировал вот это «От сумы и от тюрьмы не зарекайся» и хитровато улыбался в свои пышные рыжие усы. На дальнейшие расспросы не отвечал никогда, аргументов за и против не приводил, моих незрелых девчачьих выводов не слушал. Такая вот у него была жизненная позиция. Потом дядя помер как-то внезапно. Мне, наверное, что-то около двенадцати было. Ну и случилось то, что должно было случиться с самого начала, если бы не дядя, — детдом. Я потом, бывало, думала иногда — лучше бы уж сразу сюда; сердилась на дядю, шептала ему упрёки в подушку. Хотел уберечь, а в итоге… Двенадцатилетней дурынде со своими заскоками прижиться в небольшом, но сплочённом коллективе слегка одомашненных волчат оказалось… не то чтобы невозможно… Наверное, приложив усилие и сломав внутри несколько стальных стержней, получилось бы. Но усилий прикладывать не хотелось. От слова «совсем». Так и осталась на отшибе. Дылда-дурында, вечно прячущаяся по углам с книгой в потрёпанной обложке (а других в библиотеке не водилось) и огрызком карандаша за ухом. Детдом наш стоял на отшибе, на самом краю то ли захолустного городка, то ли большеватого посёлка, названия которого я сейчас не вспомню и под пыткой. Из окон столовой и классных

261

Заповедник Сказок 2016

262

Избранное

комнат открывался вид на грязную улицу, сходящую на нет как раз у наших ворот. Из спален во все окна было видно только одно — болото. Болото не любили. Оно было не то чтобы зловещее… Ничего сумрачного в нём не наблюдалось. Просто клочки пожухлой травы, бочажки бурой, пахнущей илом и тухлыми яйцами, воды, чахлые деревца — не то карликовые берёзы и осины, не то разросшиеся до безобразия ивы… Летом болото иногда даже бывало красивым — бочажки подсыхали, среди ярко-изумрудной травы проглядывали малютки-цветы, жужжали шмели и перекрикивались какие-то птицы. Потом вызревала клюква, и нас под надзором старшей воспиталки отправляли её собирать. Клюква обычно вырастала мелкой и удивительно кислой, но даже такую ягоду собирали больше в рот, чем в пластиковые ведёрки — за что бывали неоднократно биты указкой директрисы и лишались ужина. Именно с болота, собственно, всё и началось. Точнее, им всё должно было закончиться, хотя… В общем, я ночью убежала на болото. Зимой. Босиком, в одной драной ночнушке — как была, как они меня там, на кафельном полу, оставили… Казалось — ну а куда мне ещё?! Одна дорога — уйти в болото, стать птицей-выпью, кричать тоскливо в безлунные ночи… Я вот сейчас думаю — ну откуда вообще взялась в моей голове эта птица-выпь?! Биология никогда не числилась среди моих любимых уроков, книжки я читала в основном про принцесс, колдунов и рыцарей, и если уж там встречались птицы, то всё больше фениксы да Гамаюн с Алконостом. Я, если честно, даже знать не знала, как она выглядит, выпь эта… А вот поди ж ты! Как бы то ни было, а на болото я убежала. Там бы меня под утро и нашли, если бы не птица… Да не выпь, не выпь! Сова. Откуда ни возьмись налетела, крыльями по лицу отхлестала, руку оцарапала… Думала, она глаза мне выклюет, дурища белобрысая. Но сова покричала да успокоилась, клекотать перестала, на плечо села. Когтями, правда, вцепилась сильно — ранки неделю потом кровоточили, наша медсестра всё охала да ахала… В общем, вернула меня сова. До самых ворот довела, во двор чуть не силой втолкнула. А там, как назло, дед Степан выбрался из своей котельной, трубочку выкурить. Дед Степан — он, в целом, неплохой. Странный только. Бывало, стоит в дверях котельной своей, смотрит из-под кустистых бровей, как мы по двору носимся. Странно так смотрит, пристально, с блеском в глазах. Словно бес из преисподней

Евгения Панкратова

Встать на крыло

очередную жертву выглядывает. Его и ксёндз наш приходящий вечно крестил, недобро так, бормотал под нос: «Изыди, сатане!» А Степану всё одно, даже не поморщится. Видать, сила его сатанинская сильнее ксёндзовой была. Ну, так мы тогда думали. Так вот, увидал меня Степан, руками всплеснул, трубочку выронил. Думала, ну всё, шум сейчас подымут, изобьют, в карцер запрут, неделю плесневелым хлебом кормить станут. Да и потом жизни не дадут, хоть обратно на болото беги… Ан нет. Шум-то, конечно, подняли, да не тот. Понаехала куча важных людей, директрису увезли куда-то, воспиталок приструнили. Нам форму выдали — девочкам синие платьица с белым воротничком, мальчишкам матроски и брюки со стрелками. Пижамы ещё тёплые, с медведями, носки, майки, колготки. Меня сперва в лазарет определили. У нас про лазарет разное говорили, а оказалось ничего — тепло, тихо. Нянечка Соня — толстая такая, в пёстром платке поверх белого халата — всё компот мне носила да «кровиночкой» называла. Хотя крови-то уже и не было, медсестра всё отмыла, а царапины на плече марлей залепила. Строго велела грязными руками не трогать и ушла. Соня-то всё вокруг крутилась, одеяло мне второе принесла, ночник включила… А я чувствую — тянет меня в тёмный водоворот. Закрыла глаза — как в трясину провалилась. Открыла глаза — день вокруг. Вода журчит, птицы щебечут, солнце сквозь листву светит — ласково так, нежно. Мох под щекой мягкий, тёплый. Сова по мху топчется, ворчит, лапами перебирает. Ну и сон! — Сон так сон, мне не жалко. Ты вставай давай, разлеглась тут! Дел полно, а она валяется, принцесса… Ну, ничего себе — говорящая сова! — Ну знаешь, милочка!! А в кого мне надо было на том болоте превращаться, в единорога?! Ты вообще соображаешь, что натворила? Я теперь в этом теле до следующего четверга застрял! Ты когда-нибудь пробовала мышей есть?! Сырых, пищащих?! То-то же! Сова ей, видите ли, не нравится… — Отстань от неё, Себастьян! Не видишь — она ничего не помнит. Ты её так только напугаешь. Отойди лучше, дай нам поговорить… Ну дела… С чего вдруг мне всё это видится? Ай! Больно! Разве бывает во сне больно, когда щиплешься?! — Митра, ну что ты, как маленькая?! Вставай, деточка! Себастьян прав, нам нужно многое успеть. Времени всего ничего, а нужно ещё найти твоего аватара и провести обряд. Ты не

263

Заповедник Сказок 2016

264

Избранное

представляешь, как долго мы тебя искали. И нашли-то случайно! Да в последний момент. Если бы не Себ… — А вы кто? — это мой голос так звучит, хрипло да надсадно, словно орала часа два на морозе? Ну и ну… — Мы — королевские лекари. Меня зовут Лея, а ещё Себ, Локи и Орфей. И ещё — Тигран, Сибли, Кларисса и Рис, наши аватары… — Женщина в тонкой голубой тунике указала куда-то в гущу кустов. Ой, мама дорогая, рысь! Сейчас набросится… Вот это да! Не набросилась. Ластится, словно кошка. Ай, щекотно же! Ай! — Рис, хороший, уймись! Это мой аватар, Митра. А теперь нам нужно найти твой! Это она ко мне обращается, что ли? — Меня, вообще-то, не так зовут. Я… — Как тебя назвали в этом дурацком мире, нас совершенно не волнует. Поверь мне, ты — Митра, старшая дочь принца Кастора. И оставить тебя без присмотра в этом ужасном месте было, похоже, самым дурацким его решением со времён создания Королевской Школы. Поллукс, когда вернулся, чуть все остатки шевелюры ему не выдрал! — светловолосая Лея хихикнула в кулачок. — Пол потом долго объяснял нам, где ты и как до тебя добраться и почему его оттуда выбросило. Вот мы и отправились тебя искать! И чуть не опоздали… Кастор… Поллукс (дядя Пол, что ли?)… Митра… Вообще-то я люблю историю — древние времена, куча богов, племена, варвары и всё такое… Ну и ну, девочка, вот тебе и сон… Интересно, может, мне нянька в компот чего-то подсыпала?! — Лея! — Погоди, Себ! — Лея, у нас нет времени. Осталась, может, пара минут! — говорящая сова смешно переваливалась с лапы на лапу, семеня к нам по поляне. Хоть бы взлетел, что ли… — Но Себ, мы же рассчитали… — Пол же говорил, что магическое поле там совсем нестабильное. Хотя отсюда кажется наоборот. Какой-то местный катаклизм… фольклоризм… мистицизм, или как он там назвал этот изм… В общем, магия как бы есть, но на самом деле её нет. — Но Себ… — Нет времени, Лея! Митра, послушай… Это снова меня, что ли? Ай, клеваться-то зачем?! — Митра, слушай меня очень внимательно. Сейчас ты проснёшься в этом ужасном месте, и тебе снова будет казаться, что

Встать на крыло

265

Художник Ксения Маркевич

Евгения Панкратова

Заповедник Сказок 2016

266

Избранное

ты маленькая девочка в большом доме, полном других детей. Вокруг болото, мир серый, и никого у тебя нет. Ты должна запомнить, что это не так! Ты — Митра, твой дом здесь, на Ойкумене, твой отец, принц Кастор, очень хочет вернуть тебя домой. И мы обязательно найдём способ пробиться к тебе! Но ты должна помнить, кто ты! Иначе нам снова не хватит времени вернуть твой аватар. Считай это сном, фантазией, бредом — чем хочешь считай, но только обязательно помни! Ты — Митра, твой дом здесь, на Ойкумене, твой отец… Митра, ты слышишь меня?! Ми…. — Ира! Деточка, кровиночка, проснись же! Доктор к тебе пришёл. Хороший доктор, из самой столицы… — Спасибо, няня. А теперь оставьте нас, пожалуйста. Доктор, в общем, и правда, оказался хорошим. Слушал внимательно, не перебивал, кивал в нужных местах. Даже записывал что-то на бумажке. Потом на синяки и царапины мои смотрел, шею щупал, в глаза фонариком светил, молоточком по коленкам стучал, щекотно так. А в конце сказал, что теперь всё будет хорошо. И всё стало хорошо. Меня увезли в большой город, поселили в маленьком детдоме — называется «пансионат». Нас тут всего девять, у каждого своя комната. Воспиталки хорошие, ласковые. Телевизор есть. На завтрак вместо каши дают кукурузные хлопья и бутерброды с сыром. И ещё у меня целых три пижамы: с мишками, с осликом и просто в клеточку. Доктор навещает меня почти каждый день. По утрам я глотаю маленькие белые таблетки — от них сначала очень хотелось спать, а сейчас ничего… ничего не чувствуется. Только мир вроде уже не такой серый. Но всё равно часто хочется плакать. А ещё я, наконец, нашла в Интернете, как выглядит птицавыпь. Ничего особенного.

Солнечные цыплята — Эни-бени-раба, квинтус-пинтус-жаба! Догоняй, Серенький! Вот несётся по двору неугомонная Женька. Её заливистый смех яркими солнечными бликами отражается в окнах унылого серого дома, тёплыми брызгами взлетает из потревоженных луж, мягким тополиным пухом ласково ложится на ладошку. Я люблю Женьку. Никогда ещё мне не встречался более солнечный и жизнерадостный человечек. И мне даже кажется порой, что вся она слеплена из прозрачного янтарного света с яркими оранжевыми крапинками. Тёплая, милая, бесконечно ласковая Женька.

Евгения Панкратова

Встать на крыло

За ней вдогонку, ловко управляясь со скрипучим инвалидным креслом, «бежит» Серёжка. Коренастый и твердолобый, как молодой телёнок, он бывает иногда таким доверчивым и беззащитно-нежным, что у меня перехватывает дыхание, и хочется зареветь белугой. Но я не реву, разумеется. Нам тут реветь не положено. Только кладу ладонь на его макушку и тихонько перебираю упрямые русые вихры. А он сопит довольно и толкает лобешником под локоть — ну точно телёнок… — Женька! Женька, ну постой же! Жень! Разумеется, она опять забыла. Протиснулась в узкий закуток между парником и котельной — Серёжкино кресло туда не влезает. И теперь он отчаянно, сердито и почти безнадёжно зовёт её с края щербатой асфальтовой дорожки. — Я так не играю, Женька! — Прости, Серенький… — она ласковым растрёпанным котёнком трётся о его плечо. — Я хотела только посмотреть, научились ли они уже летать… — Кто? — Ну как кто?! Я же рассказывала тебе! Солнечные цыплята… Я не знаю, откуда возникла в ней эта странная фантазия. Женька почему-то уверена, что у котельной под большим лопухом живёт целый выводок каких-то солнечных цыплят. И до конца октября они обязательно должны научиться летать. Разумеется, тропинку между парником и котельной проверяли и осматривали несколько раз. По санитарной инструкции на территории интерната не разрешено иметь домашних птиц и зверей. И даже на дряхлого сторожевого пса, мирно досыпающего свой век в дощатой будке у ворот, пришлось выправлять особую лицензию. А тут — целый цыплячий выводок… Да только никаких цыплят там нет. Растёт лопух, ползают муравьи, залетают иногда невзрачные бабочки-капустницы. По небу над ними медленно плывут облака. Ветер шелестит травой и приносит иногда запахи подсыхающего сена и скорой осени. И никаких цыплят. Но Женька — упорный человечек. И когда она стоит прямо перед тобой, слегка наклонив голову набок и глядя прямо в душу огромными карими глазами, не верить ей невозможно. Вот и Серёжка ей верит. — Ну и как? Летают? — Ещё нет, — Женька садится прямо на пыльную дорожку, смешно поджимая под себя левую ногу. — Но они уже научились расправлять крылья и совсем правильно гоготать.

267

Заповедник Сказок 2016

268

Избранное

— Жень… разве цыплята гогочут? Гогочут гуси… ну и ещё некоторые водоплавающие птицы. — Серенький, ну какая разница? Ну, пусть не гогочут, а лопочут… или стрекочут… Главное, чтобы они делали это правильно, понимаешь? Иначе как же они будут заговаривать ветер? — А зачем им заговаривать ветер? — Вот же глупый! Они заговорят ветер, чтобы он унёс их в волшебную страну, где вечные зелёные луга, тёплые ночи и росистые утра. Где пасутся на горных пастбищах радужные овечки, а коровы дают сладкое молоко… Женька вдруг вскакивает и начинает танцевать на дорожке, смешно размахивая руками — наверное, показывает, как понесёт цыплят заговорённый ветер. Ну, вот откуда это в ней? Так и хочется иногда подойти и задрать на спине старую выцветшую майку, чтобы понять — ну где же у неё солнечные батарейки? В том, что батарейки солнечные, сомнений у меня нет. Вчера вот, например, целый день шёл дождь — и Женька весь день сонной мухой сидела у меня на коленях, вяло теребя завязки любимой шерстяной кофты в катышках. Серёжка пытался развлечь её — но ни шахматы, ни нарды, ни любимый японский мультик про странных мохнатых зверюшек не способны растормошить Женьку, когда пасмурно и сыро. Вот и цыплята у неё солнечные. Я иногда с содроганием сердца думаю, что же с ней станет, когда придёт зима?! Серёжка успокаивает меня — говорит, что прошлой зимой они славно играли в снежки и даже слепили снежную бабу. Но мне почему-то сложно ему поверить… — Жень, а почему цыплята обязательно должны полететь до конца октября? Чтобы успеть в тёплые страны до холодов? Женька задумчиво теребит нижнюю губу и смотрит как-то настороженно, исподлобья. — Не совсем… понимаешь… цыплята — они же маленькие. Много не унесут. Поэтому с ними может отправиться только тот, кому ещё не исполнилось десяти. А мне 31 октября как раз будет десять. — Ты что же, собираешься нас оставить? И Серёжку, и Таксу-Ваксу, и Воробейчика, и меня… Женька смотрит на меня какими-то удивительно взрослыми глазами и молчит. Потом из-за большого облака вдруг проглядывает спрятавшееся ненадолго солнце — и Женька неугомонной стрекозой опять уносится вглубь двора. И снова разносится вокруг её звонкий голосок:

Евгения Панкратова

Встать на крыло

— Эни-бени-раба, квинтус-пинтус-жаба!! Догоняй, Серенький! Ах, Женька, Женька… Надеюсь, твои солнечные цыплята успеют встать на крыло.

Сегодня обязательно прилетит дракон! — А знаешь что? — Что? — Мне кажется, сегодня обязательно прилетит дракон! Мы с Юлькой сидим на застеклённой веранде больничного корпуса номер пять и смотрим на проплывающие по небу облака. Одно из них чем-то неуловимо похоже на неуклюжего, толстенького дракончика. Юльке девять, хотя она всем говорит, что уже почти совсем десять (через семь месяцев — конечно, почти). У Юльки пижама в слониках, хвост «пальмочкой» на голове и гипс на правой ноге — от кончиков пальцев до середины бедра. Это Юлька неудачно упала с бревна — не того, которое спортивный снаряд, а настоящего бревна. Юлька говорит, что у них в детдоме, во дворе, лежит огромная куча брёвен — и они лазят на эти бревна «в поисках приключений». Ну вот, Юлька свою порцию приключений уже получила. Юлька говорит, что в больнице ей нравится — кормят вкусно и нянечки добрые. Здесь, в пятом корпусе, всего два отделения — ортопедия на первом этаже, онкология на втором. Первый этаж почти всегда полупустой — и Юльке почти не приходится воевать с другими детьми за пульт от телевизора или мятые комиксы в пёстрых обложках. А книги так и вовсе редко кто берёт, так что Юлька читает в своё удовольствие. Только вот персонала на первом этаже маловато, так что Юльке приходится полагаться на меня, чтобы попасть на веранду или в больничный сад. Всё-таки с креслом-каталкой она управляется не очень ловко, а некоторые дверные проёмы на первом этаже до безобразия узкие. Я работаю в четвёртом корпусе — там, где реанимация, отделение интенсивной терапии, нейрохирургия, гематология и отделение компьютерной диагностики. Из окон моего кабинета как раз видны окна Юлькиной палаты — и когда ей хочется погулять, она сажает на подоконник своего плюшевого кота Мартына. Так мы с ней договорились в самый первый день, когда познакомились в приёмном отделении.

269

270

Избранное

Художник Юлия Архипова

Заповедник Сказок 2016

Евгения Панкратова

Встать на крыло

Я не люблю работать в «приёмнике» — там шумно, суматошно, детский плач, нервные родители, вечная беготня и нервотрёпка. По счастью, попадаю я туда редко — так что в тот вечер Юльке, можно сказать, повезло наткнуться на меня в коридорчике между игровой комнатой и рентген-кабинетом. То есть мне повезло наткнуться на неё… в общем, нам обоим в тот вечер повезло. Юлька приехала из своего детдома на «скорой» одна — некого было послать с ней пятничным вечером. Держалась она молодцом, храбро улыбалась и совсем не плакала. Пока не услышала от замотанного доктора, что ногу придётся «резать». — То есть как резать?! Отрезать?! Мою ногу?! — тут не сдержал бы слёз даже самый мужественный герой, поверьте мне. Медсёстры, неодобрительно зыркнув в сторону смущённого доктора, принялись Юльку успокаивать и утешать — что никто ей ногу не отрежет, просто доктор сложит косточки как надо, а потом зашьёт, и будет через пару месяцев Юлька, как новенькая, лазать по своим брёвнам… Но слёз уже было не остановить. Да и концепция складывания косточек, как конструктора-лего, не показалась Юльке внушающей доверия. Так что Юлька всё ещё хлюпала носом, когда её оставили ожидать «дядю-рентгенолога» в полутёмном коридорчике, в стороне от основного шума и беготни. Вот там-то мы и встретились. Я по натуре человек замкнутый и неразговорчивый, все это знают. Но пройти мимо плачущего в темноте ребёнка моя совесть всё же не позволила. Пришлось остановиться. И даже достать из кармана красный нос на резинке. — Ты чего ревёшь? Юлька, подняв на меня заплаканные глаза, недоумевающе заморгала. — Чего ревёшь, говорю? Плакать — это, конечно, полезно, но мыши в подвале жалуются, что их заливает… Юлька, хихикнув, вытерла тыльной стороной ладошки глаза и хлюпнула носом. Пришлось отдать ей свой носовой платок — терпеть не могу сопливых детей. — А потрогать можно? — Ну вот ещё! — притворно возмутился я и наклонился пониже, чтобы ей сподручнее было дотянуться до красного носа с большой зелёной бородавкой. — Классный! — восхитилась Юлька, пожамкав нос и надавив пару раз пальцем на бородавку. — Дашь поносить?

271

Заповедник Сказок 2016

272

Избранное

Пришлось отдать. Юлька с красными от слёз глазами и красным же носом на резинке смотрелась просто отлично — о чём я ей тут же сообщил. Юлька довольно хихикнула, но быстро снова погрустнела. Пришлось устроиться на полу возле её кресла-каталки и обстоятельно выяснить, в чём дело. — Мне ногу будут резать. Говорят, сложат там кости и потом зашьют. А вдруг обманывают? А вдруг не так сложат? И, наверное, будет очень больно? Я вот как-то палец порезала — нечаянно, бумагой — почти неделю потом болело. А тут нога… Юлька снова принялась хлюпать. Пришлось объяснять: — Знаешь, Юль, есть такой специальный доктор, называется анестезиолог. Он даст тебе лекарство, от которого ты заснёшь крепко-крепко. И будешь спать, пока другой доктор будет чинить твою ногу. Так что ты ничего не почувствуешь. Потом, когда проснёшься, будет немножко больно, но можно будет попросить у медсестры таблетку или укольчик, и болеть перестанет. Честное слово. Поморщившись при слове «укольчик», Юлька внимательно на меня посмотрела, а потом недоверчиво спросила: — А ты откуда знаешь? Тебе, что ли, тоже резали ногу? — Нет, Юль, ногу мне не резали. Просто я и есть тот самый доктор-анестезиолог. Юлька, как-то странно шмыгнув носом, взяла мою руку и прижалась к ней мокрой от слёз щекой. — Ты хороший. А твоё лекарство вкусное? А много надо выпить? Пришлось признаваться, что лекарство надо не пить, а колоть. А для этого придётся ставить канюлю, а это точно больно — хотя и быстро. Юлька, тяжело вздохнув, доверчиво протянула мне свою тоненькую, в синяках, лапку. — Раз надо, то коли. Только ты быстро, ладно? Вот так и познакомились. Уговорить дежурного анестезиолога поспать лишние пару часов в ординаторской не составило труда. Его, кажется, совсем не заинтересовало, с чего это вдруг сменившийся с дежурства полчаса назад, мрачный и усталый коллега решил вернуться и дать наркоз поступившей по «скорой» девчонке. Ну, и слава Богу — я же говорил, я человек замкнутый и неразговорчивый, мне лишние объяснения ни к чему. Под ногами не мешается — и ладно. Юлька, кажется, по дороге из «приёмника» до операционной растеряла всю свою храбрость. Красного носа её тоже временно

Евгения Панкратова

Встать на крыло

лишили, так что остались лишь огромные, покрасневшие от слёз глаза на бледном почти до синевы личике. — Ну, Юль, ты готова? Юлька попыталась улыбнуться дрожащими губами. — А сны выбирать можно? Хмыкнул. — Тебе можно. Про что хочешь сон? — Про дракона можно? — Про дракона? — Ага, про маленького толстого дракона. И про землянику. Юлька клянётся, что сон про дракона, сладко дрыхнущего под кустом на земляничной поляне, она всё-таки видела. Ей, конечно, не верят — но что ж теперь, спорить с больным ребёнком? С тех пор прошло уже две с половиной недели. Юлька оправилась. Наши с ней прогулки по больничному парку или посиделки на веранде неизменно сопровождаются Юлькиными рассказами о маленьком толстом дракончике, увиденном ею во сне — как он любит землянику, какая у него уютная нора под кустом, как он воюет с белками за орехи, как он любит купаться в озере и как не любит, когда бабушка-дракониха заставляет его пить молоко с пенками. Я только хмыкаю — фантазии этому ребёнку явно не занимать. Если б она ещё поправлялась с такой же скоростью, с какой она истории про своего дракона сочиняет… — Юля, обедать пора! Здравствуйте, доктор! Отвезёте Юлю в столовую? Юлька недовольно смотрит в спину ушедшей медсестре — того и гляди дырку проглядит. — Даже не спросила, хочу ли я есть… А я не хочу! Как думаешь, дракон прилетит? — Я тебе, Юлька, так скажу — дракон, может, и прилетит, но если ты не начнёшь есть, он тебя не найдёт! Потому что ты станешь совсем маленькая, с мизинчик! И придётся тебя переселить в подвал, к мышам и паукам. Там тебя удочерит какая-нибудь толстая мышь, и будешь ты всю жизнь питаться хлебными корками и тырить сыр из мышеловок… Юлька вдруг делается задумчивой. — Ну и что, что хлебными корками… Зато была бы семья, пусть даже и мышиная… Вот идиот, нашёл, кому ляпнуть про «удочерить»! — Извини, Юль, я ляпнул, не подумав. — Да ладно тебе! Я уже привыкла. К тому же сегодня прилетит дракон, я точно знаю! И ещё я придумала — ты оставайся на

273

Заповедник Сказок 2016

274

Избранное

обед! Я тогда целую котлету съем, честное слово! И, может, даже суп! И даже суп, о майн Котт! Мелкий бессовестный манипулятор! Разумеется, пришлось остаться. Ночь опустилась на город как-то слишком быстро — вроде, когда уходил из больницы, ещё было светло, а пришёл домой — темень. Кинул ключи на тумбочку у двери и, не зажигая свет, прошагал к широкому окну — здесь, в мансарде старого дома, оно всю стену. Распахнул, решительно уселся на подоконник, свесил ноги наружу. Длинный был день. Устал. Надо отдохнуть. Ночной ветерок приятно треплет по щеке прохладной ладошкой. Перемигиваются в вышине яркие августовские звёзды. Пахнет морем. Оно на самом деле не очень далеко, всего в нескольких километрах — но пахнет так, как будто зелёные его волны плещутся внизу, у порога. Черепичные крыши и уютные рыжие огоньки фонарей отражаются в толще зеленоватой воды, по подоконнику деловито топчется птенец серебристой чайки, жалобно разевает клюв — клянчит рыбу. В акватории перемигиваются сигнальными огнями рыбацкие лодки, лунная дорожка стелется серебром до самого берега, горьковато пахнет лозой в песчаных дюнах. Ветер крепчает, на залив неторопливо наползает грозовая туча… Тьфу ты, размечтался! Ну вот, накликал и в самом деле грозу! Ну и что теперь делать… Эх, видать, придётся лететь под дождём! Встал, скинул туфли, сладко потянулся. Осторожно ступил босыми ступнями на скользкую черепицу. Запрокинул голову к небу, подмигнул по-приятельски звёздам, подпрыгнул и — полетел, полетел, подставляя крылья радостно трепещущему ветру. Навстречу ночи, навстречу грозе, навстречу маленькой девочке, сладко спящей в обнимку с плюшевым Мартыном. Сегодня, Юлька, сегодня обязательно прилетит дракон!

Евгения Панкратова

Встать на крыло

275

Художник Юлия Щигал

Заповедник Сказок 2016

276

Избранное

Евгения Панкратова

Встать на крыло

277

Заповедник Сказок 2016

Избранное

Письма издалёка сказка для детей изрядного возраста

Письмо первое

278

илый дедушка Константин Макарыч! Живётся нам с Фунькой на небесной планете неплохо, сытно. Такие здоровые стали, прямо — ух! Щёки из-за спины с Земли невооружённым глазом видать, ещё немного — и по ейной поверхности начнут волочиться. Это всё оттого, что едим много — от пуза до пуза. А бегать у нас здесь не принято — везде возют, чисто господ. Да и разбежаться негде. Только разбежишься, а рыба-планета внезапно кончилась, один хвост остался. Или голова, это если разбежаться в другую сторону. А помнишь, дедушка, как хорошо нам было жить с тобой на троих? Эх, хвост-чешуя! Возьмёшь, бывало, ты пива с воблой, только разбежишься, а мы с Фунькой давно уж по углам разбежались, потому как душевно разбежались твоей воблой под диваном. Так ты ейной мордой начнёшь нам в хари тыкать. Ну, мы, неразумные, конечно, достойно по-большому ответим в тапочки. А здесь сплошные нарушения пропорций: ента морда наших харей в сто раз больше. И ответить достойно не во что. Народ же здешний измельчал: ответишь — хозяина прибьёшь ненароком. Скучаем шибко, Макарыч, по родным пропорциям и по твоим вместительным тапочкам. А волочиться, окромя щёк, тут не за кем: кошек не завезли. Хозяева говорят, даже двух нахлебников на четыре дома не знаем, куды девать. Жалуются: мышей не ловим, больше пугаем. Да собак ихних давим в суматохе. А как тут разберёшь,

Светлана Петрова-Форрер

Письма издалёка

279

Художник Татьяна Папушева

где какая тварь божия, коли под ногами одна мелочь пузатая шарохается. Обиделись мы вчера с Фунькой, закатили громкий протест обету безбрачия, так нас поймали и всей планетой остригли в монахи. Так что лохматость и потенция у нас с Фунькой после протеста сильно понизились. Но это даже к лучшему, раньше мы просто равновесие на планете тутошней держали, а теперича ещё и морально устойчивые стали. К тому же,

Заповедник Сказок 2016

Избранное

после эпиляции загорать можно по-человечески. Ведь мы этого достойны! Сядем утречком, глаза вытаращим, усы расправим и загораем, как ненормальные. На солнышке облизываемся, табачок покуриваем и сохнем по траве у дома, зелёной, зелёной траве… В гости мы тебя, дедушка, не зовём, самим развернуться негде, но обещают в ближайшем времени улучшение жилищных условий до Чуда-Юда-Рыбы-Кита. Тогда милости просим. До свидания, дедушка Константин Макарыч! Как будем проплывать над родиной, то махнём серебряным тебе хвостом и скинем письмишко. Твой кот-монах — Фанька Фуков.

Письмо второе

280

Дорогой дедушка, Константин Макарыч! Шлю тебе привет из поднебесной. Зачем ты меня, дедушка Константин Макарыч, отдал три месяца тому назад в город, где мыши — священные животные? Тоже мне, таинственные существа, приносящие достаток и процветание дому, пропади они пропадом — тянешь-потянешь за хвост из норы, а у хозяев уже истерика: «Варвар, злодей, ирод хвостатый, лапы прочь!» Хотя бы кормили сытно другим мясом. А у них, куда ни плюнь, в священное животное попадёшь: коровы — священны, бараны — священны, дичь — и та летает вся такая из себя священная. Насадили в мою жизнь вегетарианства: утром салатик-латук, в обед щи постные да каша с изюмом, вечером опять чахлые дары природы жую. А я — хищник, дедушка Константин Макарыч, мне мяса надобно для поддержания угасающих сил молодого, здорового, растущего вширь организма. Так что жизнь у меня сложная, полная лишений и выгоняний. А кушать страсть как хочется круглосуточно без перерыва на сон. Я, дедушка, на здешних травоядных харчах совсем озверел, в пираты подался — «Летучий котландец» называюсь. Флаг, правда, родной к воздушному шару привязал — ностальгия, знаешь ли, в разбойных полётах замучила. Бороздю воздушные просторы, напропалую граблю и творю бесчинства сачком для бабочек. Пару раз меня из базуки с земли крепко приложили, но ничего — я живучий, оклемался. Только с тех пор лапы ломит при ветре зюйд-ост, и хвост отваливается, когда прикрышвартовываюсь. Всё бы ничего, Макарыч, священных гусей, воробьёв

Светлана Петрова-Форрер

Письма издалёка

и ласточек на мой разбойный век хватит, только скучаю сильно по твоим антрекотам, бифштексам, сарделькам и ветчине в сеточке, что в неограниченном количестве воровал у тебя с кухонного стола. Так скучаю, что хочется отдать концы и последнюю нечистую совесть за одну ночь с твоим холодильником. Увы, дедушка Константин Макарыч, я здесь дико одинок, жареного мяса сто лет не ел, весь в тоске, в гусиных перьях

281

Заповедник Сказок 2016

Избранное

и в перьевых облаках. Не поминай лихом, дедушка, полетел безобразничать дальше. Твой кот-разбойник — Джек Воробей.

Письмо третье Милый дедушка, Константин Макарыч, сделай божецкую милость, возьми меня отседа домой, на деревню, нету никакой моей возможности, просто смерть одна. Тут на котов

282

Светлана Петрова-Форрер

Письма издалёка

охотятся и подают в панировке с лучком и яблочным сиропом в местных ресторанах быстрого самообслуживания. Где это видано, чтобы котов за деликатес держали! Всю породу нашу кошачью порубили на ливерную колбасу. Шкурки выделывают, барышням своим шубки мастерят. Из усов малярные кисти и щётки насобачились делать, мерзавцы. Мало нас осталось до жути. Злющие ковбои по дорогам, по полям да по лесам рыскают — чуть заметят, не тапком, лассо кидаются. Я от ужаса такую бешеную скорость спринтером развиваю, что любой заяц или антилопа позавидуют. Как представлю себя в панировке с хрустящей корочкой, то чуть в обморок не падаю: как бегу, куда бегу, зачем бегу — не помню, помню только от кого. Дедушка, голубчик, я буду тебе за папиросами резво бегать на любые дистанции. А если что, то секи меня, как Сидорову козу. А ежели думаешь, должности мне нету, то я попрошусь к приказчику сапоги чистить, али заместо Федьки в подпаски пойду. Хотел было на деревню бежать первым звездолётом, да лапы мёрзнут, абсолютного нуля боюсь. Да и пужаюсь с непривычки в невесомости-то. Приезжай, милый дедушка. Хвостом-богом тебя молю, возьми меня отседа. Пожалей ты меня, сироту несчастную. А то я, как заяц, либо под кустом горько плачу, либо стрекача даю. Пропащая моя кошачья жизнь, хуже собаки всякой… А ещё низко кланяюсь Алевтине Марковне. Бухнись ей в ноги, дедушка, и попроси у неё за меня прощения: я ведь её чуть было не съел по малолетству да по глупости. Откуда же я знал, что это так страшно, когда на тебя охотятся и грозятся на стол в панировке подать. Твой несчастный кот — Нафаня Бездомный.

*** Алевтина Марковна, мышь белая, тяжело вздохнула, утёрла лапкой слёзы и передала очередное письмо издалёка дедушке Константину Макарычу. — Слышь, Макарыч, помрут, ей-богу, помрут коты на чужбине… Ты бы вмешался, умерил пыл своего Филимона: ведь уже двухсотую корзинку с котятами нам на порог подбрасывают. В каждый дом, в каждую деревню, в каждый город его потомство пристраиваем. Уже и места на Земле не осталось, на соседние планеты перешли. А этот разгильдяй всё плодится и размножается. Ты бы его к ветеринару отвёз, что ли.

283

Заповедник Сказок 2016

Избранное

— Не могу, Марковна, не могу. Рука не поднимается лишить его гордости и мужеского достоинства. Пусть гуляет, пока молодой. Вот я, старый, теперича могу только сидеть у ворот да щурить глаза на ярко-красные окна церкви нашей деревенской.

284

Художник Татьяна Папушева

Светлана Петрова-Форрер

Письма издалёка

Всего озорства и осталось, что, хихикая, щипать за телеса то горничную, то кухарку господ соседских.

*** Погода стоит великолепная. Воздух тих, прозрачен и свеж. Ночь темна, но деревня с крыши дома лежит вся, как на ладони. Небо усыпано весело мигающими звёздами, и Млечный путь вырисовывается так ясно, как будто его помыли и протёрли скипидаром. Константин Макарыч залезает на родную крышу в одних носках, чтобы войлочные тапочки не скользили по черепице, надувает, завязывает и отпускает на волю тысячный воздушный шарик, в котором лежит свёрнутая трубочкой записка с немудрёным текстом: «Отдам котят в хорошие руки, бесплатно. К туалету приучены. Если питомец хозяев не устроит, то пишите письма на деревню дедушке».

285

Художник Алёна Шилина

Заповедник Сказок 2016

286

Избранное

Михаил Поторак

Лукас, сын Клауса

Лукас, сын Клауса сказка для детей изрядного возраста

укас, сын Клауса и горной ведьмы, был страшен. Всё у него было страшное — и лицо, и одежда, и душа, и мысли. Вот мы иногда говорим про кого-нибудь, что он, дескать, страшен, аки смертный грех. Однако не всякий смертный грех дотягивал до Лукаса. Взять, скажем, чревоугодие — куда ему! Даже сравнивать неловко! Лукас был намного, намного страшней чревоугодия. Ну, и сволочью он был первостатейной. Ночами, мерзавец, выползал из подкроватной темноты, похищал маленьких детей и совал их в специальный издевательский мешок. Снаружи мешка было написано суровое слово «Милицая», а внутри, завывая, порхала моль. Маленькие дети в мешке рвались и плакали сначала, потом чуточку привыкали и начинали петь острожные песни. Песни Лукас любил. Иногда, бывало, заскучает, затоскует от пакостной жизни своей. Сидит такой хмурый весь. Комар пролетит, он его — хап и съест. И муху поймает и съест, и бабочку-бражника. От бражника ему чуть полегчает, и запросит душа песни. Тогда Лукас возьмёт Милицую и встряхнёт её хорошенько. Несчастные детишки с перепугу в крик, а потом сообразят и принимаются петь: — Баба-айка! Все ночи полные огня-а-а-а… Бабайка! Зачем сгубила ты меня? Баба-а-а-айка!!! Я тво-ой навеки ареста-а-ант…

287

Заповедник Сказок 2016

Художник Олег Добровольский

288

Избранное

Михаил Поторак

Лукас, сын Клауса

Ах, хороша была песня! Очень нравилась она Лукасу. Тем более, он понимал, что задержанные поют про него. Про кого же ещё? Одно только смущало — почему его называют бабайкой? — Тоже скажут, — негодовал Лукас, — бабайка! Бред какой! Бабайка, во-первых, девочка, а во-вторых — мифическое существо! А я пацан! Реальный, небритый и могучий! Бабайку придумали усталые родители, а меня — сама жизнь! Песня тем временем постепенно затихала, сходила на нет. Эхо последнего припева ещё тянулось недолго, утончаясь, словно хвост голодной мыши, а потом милиционировало, растворялось без следа во мрачных мешочных недрах. Незаметно подкрадывался рассвет. На рассвете Лукас возвращал детей по домам, находил тенёк погуще и с наслаждением развоплощался там до вечера. Никто так не умеет оценить прелесть дневного небытия, как ночные кошмары. Никто — даже ламии, химеры и румпельштильцы, хотя эти и любят высказаться в том смысле, что эко, мол, хорошо! Да что они понимают в хорошем? Доступно ли им это чувство прохладного блаженного покоя? Восхитительная горьковатая свежесть абсолютного одиночества? Нет, нет… Да ну, какой там! Нет, говорю я вам! А дети, пробудившись, безропотно съедали завтрак и надевали толстые штаны. И безропотно же шли в детский сад и ещё долго потом не капризничали — до самого обеда. А особо впечатлительные — так и до полдника иногда. Вот как оно всё бывало в то давнее счастливое время. А нынче что? Нынче повзрослел Лукас, влюбился в молодую шишигу — зелёненькую такую, и сам позеленел, как дурак. Милицая молча валяется в чулане, дети доводят родителей до истерик… Есть, правда, надежда, что всё ещё наладится. Шишига родила Лукасу сыночка, Клаусом назвали, в честь деда. Чудо что за малыш! Посмотришь — и кровь стынет в жилах!

289

Заповедник Сказок 2016

Избранное

Одна воробьиная ночь детская сказка

290

юди дают имена своим людятам сразу после рождения, не давая бедным птенцам времени опомниться и разобраться, что к чему. Разве это правильно? Нет, это неправильно. Другое дело птицы. Воробьи, к примеру. У воробьёв всех птенцов сначала зовут одинаково. Мальчиков зовут Чу, а девочек — Цыц. Или наоборот, кто там у этой мелкоты разберёт, где мальчик, где девочка. Не видно же ничего вообще! Тем более рано давать имена, пусть сначала подрастут. И уже потом, покрывшись перьями, обретя смысл и личность, каждый птенец выбирает себе отдельное имя. Чаще всего это имя Чу или Цыц. Да почти всегда, в общем. Изредка только проявляют некоторые воробьи фантазию и выбирают имя Евгений. Это непростой выбор, да… Потому что другие воробьи, не решившиеся проявить фантазию, принимаются гнусно завидовать Евгениям. Нет-нет, они не выказывают этого явно — как можно? Они держатся с оригиналами дружелюбно и открыто, с демонстративной, даже слегка избыточной приязнью. «Эгей, Жэка! — кричат они. — Ну чё, как оно?» Евгении конечно не верят им, однако подыгрывают. В светлое время вместе с другими они орут и дурачатся, и воруют у кур, и даже немножко дерутся — чтоб быть как все. Но светлое время всегда кончается, увы. Чёрным котом подкрадывается мрак и выдавливает из мира свет своею толстою звериною задницей. Воробьи перестают тогда орать и летят на ночлег, прячутся по застрехам. И вот тогда, в хищных, пугающих сумерках, Евгении понимают, что пора выделяться из толпы, что они не как

Михаил Поторак

Одна воробьиная ночь

все, а вовсе особенные. Покидают ряды ночующих и находят индивидуальные убежища, чтоб предаваться там фантазиям. А для фантазий нужны покой и воля, а не кудахтанье по соседству какого-нибудь Цыца. Один воробей, по имени Евгений, устроил себе гнездо в старой печной трубе, давным-давно снятой с печи и брошенной в углу чердака. Труба, где ночевал Евгений, была прелестный уголок и яркая индивидуальность. Под окаменевшим слоем сажи она сохранила довольно крепкий ещё металл, на каждый сквозняк откликающийся гуденьем, глуховатым, но мелодичным. Угукала, гудела, шептала — о вещах невероятных и удивительных! Ибо, как утверждала труба, в юности она была трубою на океанском пароходе, была медною и всегда надраенной до ослепительного блеска. Вот этим-то блеском соблазнясь, её украла однажды с парохода стая ворон, занесла сюда, в сухопутное захолустье и бросила. Лгала, конечно, эта труба, как мерин сивый, но Евгений всё равно любил её слушать и даже в беседы вступал. — Расскажите, пожалуйста, — просил он, — ещё про море и корабли. — Корабли, ах корабли-и-и! Я многих из них знавала… — лгала труба. Впрочем, почему лгала? Это не совсем так. Пароходной она действительно не была, но когда-то пришлось ей торчать из печки в доме, где были мальчики. А мальчики в те времена имели обыкновение читать у натопленных печей книжки про морские путешествия. Иногда вслух. И печи тоже тогда слушали книжки, но ничегошеньки не запоминали. Не пытались даже запомнить. Печи — земные создания. Уютные, добрые, но не мечтательные, о нет! А вот трубы печные — да. Трубы, глядящие в небо, видевшие Млечный путь и Полярную звезду. Лично знакомые с каждым ветром. Печные трубы, хриплым маленьким эхом провожающие перелётные стаи осенью… Да, трубы знали про дальние страны, про море и корабли. Пусть и из книжек, пусть и не очень точно расслышав слова. — Корабли-и-и-и, — гудела вокруг Евгения труба, — имеют нос и хурму. Ещё у них есть шуршевень, бомбрамстенки и абордаж. И везде, особенно на абордаже, стоят паруса. Люди на кораблях называются моряки. Они ходят на абордаж и там топят печку, чтоб посмотреть, в какую сторону дым. Потому что, куда дым, туда, получается, и ветер. Вот если дым идёт приблизительно туда, куда им надо приплыть, моряки радуются и начинают

291

Заповедник Сказок 2016

292

Художник Марина Пузыренко

Избранное

Михаил Поторак

Одна воробьиная ночь

ставить паруса. А паруса не очень-то и стоят на ветру и всё время падают. Тогда главный моряк ругается и кричит: «Поднять паруса!» И моряки их, понятно, подымают. И корабли плыву-у-ут! Прямо по морю! — Ух! — восхищался Евгений — Замечательно! А воробьи на кораблях живут? — Конечно! А как же иначе? Обязательно живут. Только не такие, как тут, а особенные, морские. Называются попугаи. Они большие-пребольшие, с разноцветными хвостами — жёлтыми, синими, зелёными. Когда корабль начинает плыть, попугаи залетают к нему на крышу и кричат: «Пиастры! Пиастры!» Это на специальном морском языке значит «Ура, поехали!» Наговорившись, труба вздыхала и дальше гудела уже без слов. Евгений тоже вздыхал и долго потом не мог уснуть. Всё думал и думал. «Я же тоже! — думал он — Я тоже особенный! Может, я попугай? И меня тоже украли с корабля вороны и принесли сюда? Потому что я был большой и разноцветный. Украли и заколдовали в маленького серого воробья…» Волшебства, как известно, не бывает на свете. Смотря кому, впрочем, известно. Наверняка те, кому известно, ни разу не видали воробьиной ночи, не попадали в самую ужасную на свете ночную летнюю грозу! А вот Евгений однажды попал. Вечер был совершенно обычный и конца света не предвещал. И напрасно не предвещал — конец подкрался незаметно и очень громко вдруг грянул. Громом, молнией ливнем и ураганом. Всё затряслось, завыло, затрещало и забабахало. Евгений понял, что окружающий его мир бесповоротно поломался. Что остаётся делать в таком случае? Только упихнуть голову поглубже в пыльные недра гнезда и дрожать, панически маша хвостом на прощанье. Бам! Тарарах!!! «Прощай, белый свет! Прощай!» С крыши стало срывать черепицу, и, увидев такое дело, Евгеньева труба привычно впала в безумие. Так делают все трубы, у которых сносит крышу. «Гррром и молния! — зарычала она — Нурвест идёт! Нурвест! И бутылка рррому!» Ливень ревел, как штормовой океан, во всю ивановскую лупя по чердачным бомбрамстенкам и тугими жуткими струйками протекая на абордаж. «Божечка! — молился Евгений. — Божечка мой воробьиный! Спаси меня, пожалуйста, и помилуй! И заодно, если не трудно, расколдуй меня обратно в попугаи!»

293

Заповедник Сказок 2016

Избранное

Хоть и страшны воробьиные ночи, да коротки. Не успеешь набояться, как уже и утро. Настал рассвет, ночь уползла под землю вылизывать мокрые чёрные космы, и Евгений выкарабкался на улицу. А на улице — ах! На улице во все стороны раскинулось бескрайнее сверкающее море. Всё из росы, из тумана, из чистой, прозрачной красоты. Над морем выгнулся огромный разноцветный хвост — красный, оранжевый, жёлтый, зелёный. «Это мой! — вдруг понял Евгений — Это я! Это меня расколдовало, я — попугай!» — Пиастры! — заорал он громовым голосом. — Пиастры!!! И поплыл прямо по морю, оставляя за хурмою прошлую жизнь.

294