Что читать №01 by Шорох Данила

СЕНТЯБРЬ

2008 1

Борис Акунин

Джон Апдайк

СЕНТЯБРЬ 2008

Макс Фрай

Харуки Мураками

Александр Солженицын

ТЕМА НОМЕРА: МОЗГ ЧТОЧИТАТЕЛЯ

Первый номер журнала

Цитата по выбору главного редактора Александра Гаврилова:

«Книги опасны. На лучшие стоит клеить ярлык: Осторожно! Это может ”изменить вашу жизнь”» Хэлен Эксли /

Цитата по выбору шеф-редактора Дмитрия Быкова:

«Сколько ни читай, умнее не станешь.» Мао Цзедун

Сентябрь 2008

Book 1.indb 1

∂ ЧТО ЧИТАТЬ

26.08.2008 22:16:27

С ОД Е Р Ж А Иллюстрации

НИЕ Nigel Peake

- 76 48 стр.

-48Иван Грозный в сценарии Павла Лунгина и Алексея Иванова

Александр Солженицын о Лермонтове.

-64-

Из «Литературной коллекции»

Иногда они возвращаются

-42-рить

ово смерти? г к а К ми о ь това с дет Саби а Дин

84 стр.

ла нилельт р е П ьф Стал

Советские романы перечитывают Александр Гаррос, Дмитрий Быков и Захар Прилепин

42 стр.

-40-

40 стр.

74 стр.

-20Секс с буквами!

Как мы читаем эротическую литературу

-20Тимур Кибиров

Вдоб

17 «з авок ачем » детс книжкеикх

64 стр.

стр.

-32Они захватят наш мозг!

76 стр.

как религиозный тип

Макс Фрай, Каганов и Славникова практикуются в НЛП

- 76 Новый роман Джона Апдайка

Пятью-пять Михаил Алдашин рекомендует пять книг об искусстве, Михаил Ширвиндт о животных, Эвелина Хромченко о моде, Александр Архангельский об истории, Михаил Трофименков о биографиях.

Сек р

-28-

етн ы

26 стр.

36 стр.

70 стр.

88 стр.

Террорист

Бор к рома й клю ну иса ч Аку нин а

32 стр.

Впервые на русском!

стр.

ЧТО ЧИТАТЬ ∂

Сентябрь 2008

∂ ЧТО ЧИТАТЬ

С ОД Е Р Ж А Иллюстрации

НИЕ Nigel Peake

- 76 48 стр.

-48Иван Грозный в сценарии Павла Лунгина и Алексея Иванова

Александр Солженицын о Лермонтове.

-64-

Из «Литературной коллекции»

Иногда они возвращаются

-42-рить

ово смерти? г к а К ми о ь това с дет Саби а Дин

84 стр.

ла нилельт р е П ьф Стал

Советские романы перечитывают Александр Гаррос, Дмитрий Быков и Захар Прилепин

42 стр.

-40-

40 стр.

74 стр.

-20Секс с буквами!

Как мы читаем эротическую литературу

-20Тимур Кибиров

Вдоб

17 «з авок ачем » детс книжкеикх

64 стр.

стр.

-32Они захватят наш мозг!

76 стр.

как религиозный тип

Макс Фрай, Каганов и Славникова практикуются в НЛП

- 76 Новый роман Джона Апдайка

Сек р

-28-

етн ы

26 стр.

36 стр.

70 стр.

88 стр.

Террорист

Бор к рома й клю ну иса ч Аку нин а

32 стр.

Впервые на русском!

стр.

ЧТО ЧИТАТЬ ∂

Сентябрь 2008

∂ ЧТО ЧИТАТЬ

ВЫБ ОР РЕД АКЦ ИИ

ИЛЛЮСТРАЦИИ / GILLIAN MACLEOD FLICKR.COM ТЕКСТ / ДМИТРИЙ БЫКОВ

Книги сентября ’ Шеф-редактор «Что Читать» уверенно называет лучшее Норман Льюис

Ñ2

Достопочтенное общество. Очерки о сицилийской мафии. PAULSEN, 2008.

Вадим Чекунов

' Знаменитая книга, издающаяся по-русски к столетию автора, до которого он не дожил всего пять лет. Журналист, разведчик, прозаик, побывавший во всех горячих точках мира, от Вьетнама до Гватемалы, живописавший нравы кубинских партизан и тайваньских шлюх, написал фундаментальное исследование о сицилийской мафии, ее политических взглядах, купленных адвокатах, комфортабельных тюрьмах, роскошных женщинах и религиозных правилах. Для человека, жившего в России в девяностые, тут особенно много интересного: видно, что жизнь сицилийских мафиози по сравнению с нашими была обставлена куда большим количеством условностей и моральных запретов. По стилю изложения, по пряности экзотических деталей, по смеси авторского преклонения перед титаническими персонажами и явной брезгливостью к ним же больше всего похоже на «Сто лет одиночества».

Ñ1

Кирза UDAFF.COM, 2008.

' Не знаю, где вы достанете эту книгу. Отпечатана она в Нижнем Новгороде, а не продается, насколько мне известно, нигде. В принципе можно скачать ее в сети, где она давно стала сверхпопулярна. Это лучшая книга об армии, написанная в постсоветской России, – если не считать «Штабной суки» Валерия Примоста, но он живет в Киеве и больше, увы, не пишет. А в России никто еще не писал о современной армии, не боевой, не кавказской, карельской, – с такой точностью и силой. Чекунов быстро сбрасывает маску сетевого графомана, летописца армейских приколов и поднимается во весь свой немалый рост. Герои живые, всех видно. Замечательная хроника российской армейской инициации – то есть превращения мыслящего, любящего и честного человека в так называемую «мущину». Временами, несмотря на всю авторскую серьезность, очень смешно. Сцены сбора клюквы войдут в любую военную антологию. В общем, эта книга сделала бы честь шорт-листу каждой из российских литературных премий, и что-то подсказывает мне, что именно поэтому она туда и не войдет. 10

z010-11ed_choice.indd 10

ЧТО ЧИТАТЬ ∂

Рада Аллой

Ñ3 Веселый спутник. Воспоминания об Иосифе Бродском. ИЗДАТЕЛЬСТВО ЖУРНАЛА «ЗВЕЗДА», СПБ, 2008.

' Книга мемуаров о Бродском, точно демонстрирующая, как создается культ. Восторженность, переходящая в прямое неприличие. Полное отсутствие критичности. Обожествление мелочей, безоговорочное принятие стороны кумира даже в тех ситуациях, в каких он был явно и вызывающе неправ (например, в истории конфликта с Аксеновым). Ценные штрихи не столько к биографии поэта (он здесь как раз предсказуем и мало отличается от обычного своего облика в питерских мемуарах), сколько к истории ленинградского самиздата и петербургского литературоведения. При этом Рада Аллой пишет увлекательно и местами обаятельно. Это надо читать всем, кто интересуется механизмами формирования интеллигентских мифов – более живучих, чем все темные народные суеверия.

Сентябрь 2008

26.08.2008 23:01:15

Владимир Влад Вла Вл адим ад ди имир им ир С ир Сорокин орокин

Ñ5

Сахарный С ахарный Кр Кремль «АСТ», «АСТ АСТ»», ««АСТРЕЛЬ», АС АС ЕЛЬ», 2008. АСТР АС

Рустам Рахматуллин н

' Мир «Дня опричника опричника» подробно и не без смакования прописан пропи исан в пя пятнадцати новых рассказах; главный герой «Дня», опричник Комяга, гибнет к читательскому удовольствию. Сорокин, может быть, подходит к новой российской реальности самым правильным образом: он любуется эстетическим совершенством, законченностью, неизменностью получившегося продукта, его наглядностью, откровенностью, сочностью. Что ж тут ужасаться? В «Сахарном Кремле» много плоти, роскоши, еды, прелесть всех этих вещей тем острей, что все герои, включая государевых псов, ходят под смертью и в любую минуту могут быть без объяснения причин исхищены из этой сахарно-икорной реальности. Это похоже и на «Князя Серебряного», о чем не писал только ленивый, и на «Петра I», и на большой пирог с вязигой, особенно если есть его под дулом автомата. Как всегда у Сорокина много здорового, аппетитного садомазохизма. От ранних антиутопий вроде «Нормы» новый цикл отличается прежде всего тем, что для сравнительно молодого Сорооки к Сорокина описываемая страшная жизнь нормой все-та так не была: предполагалось, что она может все-таки бы ыть и быть иной. Сегодня не осталось ничего подобночто успешно пророчествовать, достаточно го; чтобы экстра экстраполировать. Вот увидите, все так и будет, т лько раньше. то только

Ñ4

Две Москвы, или Метафизика столицы «АСТ», «ОЛИМП», 2008.

' Рахматуллин – наиболее вероятный кандидат на место в первой тройке «Большой книги» этого года – ни в какой степени не краевед. Он именно метафизик, подробно исследующий рисунки Бога на местности. Город для него – зеркало национальной души. То, как этот город строится, располагается, сносится, – визуальное выражение российской судьбы. В последнем советском поколении – Василий Голованов, Рустам Рахматуллин, Константин Михайлов, Ярослав Леонтьев, Дмитрий Юрасов – есть такие исследователи, сочетающие интерес к истории, географии, религии и литературе; соответственно и книги их существуют на пересечении этих дисциплин. Если вы хотите понять, где живете, и не боитесь этого знания – вам к Рахматуллину. Плюс, конечно, кладезь бесценных фактов, биографии домов, примеры героических самопожертвований и непредставимых злодейств, и все это с интонацией Оле Лукойе. По количеству труда, вложенного в текст, сопоставимо с «Достопочтенным обществом» – но хочется верить, что блуждать по московским лабиринтам Рахматуллину было приятней, чем Льюису – по безднам и притонам мафиозной Сицилии.

Гюнтер Грасс

Ñ6

Луковица памяти «ИНОСТРАНКА», 2008.

' Пресловутому пребыванию Грасса в войсках СС, из-за которого вокруг книги и автора разгорелся многошумный скандал, уделено не более пятидесяти страниц, то есть примерно десятая часть. Не в откровенности дело, хотя Грасс себя не щадит, а в наиболее ярком выражении грассовской концепции человека, которой продиктованы и «Собачьи годы», и «Жестяной барабан», и лучшее его, на мой вкус, сочинение – роман в новеллах «Мое столетие». Человек – это и есть луковица, и, если снять с него все слои, перед нами окажется, увы, пустота. Он состоит из напластований, внушенных убеждений, воспоминаний, семейных преданий и предрассудков... А стержня нет, и потому заполнить эту пустоту способен любой желающий. Идея неприятная, но в художественном отношении плодотворная. Читается даже увлекательней, чем предыдущая сенсация от Грасса – «Траектория краба». В общем, книжка грустная, зато явно актуальней всего списка. Сентябрь 2008

z010-11ed_choice.indd 11

∂ ЧТО ЧИТАТЬ

26.08.2008 23:01:33

КРАС ИВ О

Картинки с книжками ’ Замечено, что читатель – существо творческое и игручее. Даже рекламную кампанию он норовит превратить в настоящее искусство

Не покупайте пиратские книги Книжная сеть Oxford Bookstore

Book 1.indb 12

Перед рекламным агентством Mudra знаменитая индийская книжная сеть Oxford Bookstore поставила неожиданную задачу: вместо того, чтобы убеждать читателей купить книги, необходимо было заставить их не покупать книги, правда, не все, а пиратские. Кампания утверждала, что «покупая пиратскую книгу, вы оскорбляете автора». На принтах изобража-

ЧТО ЧИТАТЬ ∂

лись «оскорбительные» обложки с безжалостно перевранными фамилиями писателей: на русском они звучали бы как «Вагиния Вульф», «Чарльз Пердикенс» и «Дэн Хераун». А уж какие принты можно было бы создать на нашем отечественном материале! И ведь наверняка некоторые читатели дорого бы дали за возможность приобрести книжечку с такой обложкой.

Сентябрь 2008

26.08.2008 22:16:54

30% скидка Торговая акция издательства Mondadori

Words create Worlds Сеть книжных магазинов Anagram

Когда одно из крупнейших итальянских издательств – Mondadori – решило сделать 30%ную скидку на все свои книги в некоторых магазинах, рекламное агентство Saatchi & Saatchi предложило внести размер скидки непосредственно в заглавия книг. Так на рекламных плакатах появились новые обложки шедевров мировой классики – «2.1 мушкетера», «70 лет

одиночества» и «1388.8». Последний заголовок наверняка осчастливил бы Джоржа Оруэлла, автора антиутопии «1984»: в 1388 году родился великий инквизитор Торквемада, поднявший планку идеологического террора на невиданную до тех пор высоту. Покупатель же не мог не замереть, краем глаза увидев одновременно знакомую и какую-то не такую обложку.

Книжный магазин Anagram в Праге при помощи рекламного агентства Kaspen создал уникальную кампанию Words Create Worlds – «Слова создают миры». Нехитрая буквализация приема – действительно, миры, действительно, на них слова написаны, – полностью искупается мастерством, с которым выполнены завораживающей красоты картинки. Бьющиеся на мечах

рыцари, страшные морские чудовища и герои старого доброго детектива буквально «оживают» на глазах у читателя. Правда, мастера рекламы немного поленились: обошлись электронными изображениями, в то время как целая каста художников специализируется на создании подобных шедевров из бумаги. Художники – они такие, им только дай книжку покромсать.

Сентябрь 2008

Book 1.indb 13

∂ ЧТО ЧИТАТЬ

26.08.2008 22:16:56

К РАС И В О

Книги полны жизни Издательство Penguin Books

Малазийское отделение издательства Penguin Books решило убедить читателей, что жизнь все еще теплится в чтении как таковом. Девиз кампании – «Книги полны жизни» – подкреплялся визуальной рекламой от агентства Y&R Malaysia. Бросающиеся в глаза принты представляли собой микросюжеты, способные дать фору любому мастеру слова: так, девятка говорила очень похожей на нее крошечной запятой: «В последний раз: я не твой отец, прекрати ходить за мной следом!», а одна из двух латинских f, сплетничающих про знак £, холодно замечала: «Странноватый какой-то паренек». Не хватало только сюжета, где русская буква «Р» говорила бы русской букве «Ф»: «Чуваки, а в туалет вы как ходите?»

Книги не умирают Лавка по продаже подержанных книг L'echange

z012-17book_ad.indd 14

Букинистическая лавка L’Echange в Монреале настаивает на том, что «Книги, которыми люди не обмениваются, умирают». Агентство BPC Montreal решило воплотить эту идею буквально, причем для пущей жалобности подвергло умиранию не сами книги, а их сюжеты. В результате возникли серии обложек: «Старик и море» – «Дряхлый старик и море» – «Умирающий старик

ЧТО ЧИТАТЬ ∂

и море» – «Море» Хемингуэя; «Процесс» – «Приговор» – «Заключение» – «Казнь» Кафки и «Аромат» (в русском варианте – «Парфюмер») – «Запашок» – «Вонь» – «Вонища» Зюскинда. Кампания явно была рассчитана на высоколобого читателя, понимающего, о чем идет речь в каждом произведении. Впрочем, другие к букинистам, наверное, и не заходят.

Сентябрь 2008

26.08.2008 23:04:26

Эрнест Хемингуэй, «Старик и море»

Прочти, пока это не сделал Голливуд Ассоциация чешских библиотекарей

Федор Достоевский, «Преступление и наказание»

Ассоциация чешских библиотекарей вступила в борьбу за читателя при поддержке рекламного агентства Leo Burnett. Плодом их сотрудничества стала социальная кампания, получившая «Золотого льва» на Каннском фестивале рекламы. Библиотекари призывали «Читать книги, пока их не прочел Голливуд!». Переделанные «под блокбастер» обложки книг должны были пугать нерадиво-

го читателя то огромным брюхом все того же хемингуэевского старика, обнимающего двух сексапильных спасательниц, то крупнокалиберными приборами в руках «новых героев» преступления и наказания. На месте голливудских продюсеров мы бы так вдохновились этими шедеврами, что бросились бы экранизировать каждый из них именно предложенным способом.

Сентябрь 2008

Book 1.indb 15

∂ ЧТО ЧИТАТЬ

26.08.2008 22:17:03

КРАС ИВ О

Cтраницы Издательство Penguin Books

Book 1.indb 16

Издательство Penguin Books решило интриговать читателя, как кокетка интригует ухажера: показывать кое-что, не показывая ничего. Рекламная кампания Pages («Страницы») от агентства Saatchi & Saatchi демонстрирует зрителю то чьи-то мертвые ноги у подножия лестницы, то торчащую из песков руку Статуи Свободы, то печальный момент, когда «муж внезапно возвращается домой». На картинке указан номер страницы, например, «стр. 13», – а для остального, мол, вам придется купить всю книгу. Кстати, если сделать три одинаковых картинки с мужем, но одну пометить «стр. 1», другую – «стр. 234», а третью – «стр. 589», то можно вообразить себе три совершенно разных книги. Ну, или одну, но очень грустную.

ЧТО ЧИТАТЬ ∂

Сентябрь 2008

26.08.2008 22:18:02

Посторонним вход воспрещен Вещественные доказательства Магазин детективной литературы Crime & Detective

Магазин детективной литературы Murder by the Book

Уникальный испанский магазин The Crime & Detective Bookshop, торгующий исключительно остросюжетной детективной литературой, захотел заверить своих клиентов, что полки магазина чисты от всякой сентиментальной пакости. В результате рекламное агентство JWT выдвинуло девиз «Посторонним вход воспрещен!» и безжалостно разделалось с парочкой неподходящих шедевров. «Маленьких женщин» постреляли в их собственной уютной спаленке, «Пикапера» задушили нейлоновым чулком, а многострадальный Хемингуэевский старик отправился купаться в «цементных башмаках». Настоящие ценители детектива наверняка могут предложить дополнительные варианты: например, что бы вы сделали с героинями Лидии Чарской?

Другой магазин детективной литературы, хьюстонский Murder by the Book, по совету креативного агентства Richards Group Dallas превратил свои книги в свидетельства, обнаруженные следователем на месте преступления. Капля крови на краешке страницы, лабораторный пинцет в обтянутой перчаткой руке, – все это выглядит для любителей жанра соблазнительнее, чем кремовое пирожное для маленькой девочки. Психологический прием, использованный рекламщиками, исключительно точен: не просто прочитайте – приобщитесь, станьте частью преступления, подержите в руках улику! Осталось сопровождать читателя к кассе, закованным в наручники, и перед выбиванием чека зачитывать ему правила возврата и обмена.

Никогда не знаешь, что обнаружишь Магазины по продаже подержанных книг Blossom

Книжный секонд-хенд Blossom решил заманивать либрофилов не содержанием стоящих на полках томов, а самим обаянием старой книгой, обладающей собственным загадочным прошлым. Девизом кампании стала фраза: «Ты никогда не знаешь, что обнаружишь», а для принтов агентство Triton Communications создало образ «книги с сюрпризом». Например, в одной такой книге

читателя явно ждал пистолет (кстати, куда он делся?), а в другой обнаружился личный автограф Майкла Джексона (кстати, куда делся Майкл Джексон?). У любителей запаха книжной пыли, нежно-желтых оттенков старой бумаги, засушенных ромашек и таинственных пятен неведомого супа от одного взгляда на эту рекламу начинают течь слюнки.

Сентябрь 2008

Book 1.indb 17

∂ ЧТО ЧИТАТЬ

26.08.2008 22:18:06

КА К ЧИ ТАТЬ

ЯТНАЯ НЕПРИ ДА ПРАВ

НАДО ВСЕМ ТАК ЖИ Т НЕЛЬЗ Ь Я?

А ВН

УТРЕ НЕОН У НЕГО КА!

НА ДО ЛЕ ЧИ ТЬ

ВЕ КУ РН РС Ы ОМ М

ИЕ РОЕН НАСТ ИЛОСЬ Ш УЛУЧ

ЧИТАТ Ь ВМЕСТ Е

ОЖ НО

И РО ГЕ РТА О СП

О ЗН ЛЕ ПО

ЫЕ СЛ О Р Ы ВЗ ИГР

МИЛЫЙ И КУСАЕТСЯ

М НАДО ВСЕ ТЬ ЖИ Я? К ТА ЛЬЗ НЕ

Е НО ОЕ ИД ЯТН ЕВ РО ОЧ ВЕ Е –Н Book 1.indb 18

ВС

ЗА ЧУД МО ЕС РС А КИ Е

О ЖУТК СНО Е Р Е Т ИН НЕ

Ярлыки ’ Автором рецензии для этой рубрики может стать любой. Обязательные требования: рецензия на книжные новинки должна содержать две фразы из книги – из первого и последнего абзацев. Оценочная часть не должна превышать трех предложений. Приглашаем читателей пополнять наш рецензионный блок и присылать свои краткие аннотации на адрес dmibykov@yandex.ru

НЕП РИЯ ПРА ТНАЯ ВДА Ь ЖИЗН НЫХ ТЕЛЬ УДИВИ ЮДЕЙ НЕЛ

ЛЕЧИТЬ Н НАДО

З КЛ АМ АС ЕТН СИ Ы К Й

А ОВ СН РОВО О ЗД

НЕЗАМЕТНЫ Й КЛАССИК ПЕ

ТР FR ОС

РЕ М ЕС ЕН ЕЛ НЫ Ы Е Е

А ОВ СН РОВО О ЗД

ЕМ М

О ЬК ЯМ

ТА ТЬ

ЬКО ТОЛ НЕ ЕТЯМ Д

В Г Ь О Щ Л О Б М О П

ЧИ

Ь АТ Т И

ОНИ ЮТ! АРИВА В О Г З РА

ОЧЕВИДНО – НЕВЕРОЯ Е ТНОЕ

ЯН ОС ТР EE ПЕ FR

НЕ

ЗА КЛ МЕТ АС НЫ СИ Й К

И Ж Н У ТЕ ТК Р ЕСО Н

Ь НЫ ЗН Ь Й И ЕЛ Е Ж Т Д И Ю В Л И Е Н Д У

26.08.2008 22:18:10

Е– ОЧЕВИДНО Е О ТН Я О НЕВЕР

Эрих Фромм

НЕПРИЯТНАЯ ПРАВДА

Стивен Фрай

Книга Всеобщих Заблуждений ФАНТОМ-ПРЕСС

+ Что общего у Багса Банни, Братца Кролика и Пасхального Кролика? То, что все они не кролики, а зайцы. Δ Масса бессмысленной, но чрезвычайно любопытной информации, доказывающей, что увлекательно только бесполезное. Половина фактов производит впечатление грамотной и хитрой дезинформации. На самом деле, к сожалению, все правда, а мы с вами ни черта не знаем о мире, в котором живем. + Что случится, если грызть карандаш? Ничего дурного, кроме того, что вам сделают замечание. Δ

Андрей Колесников

ВЗРОСЛ ЫЕ ИГРЫ

Раздвоение ВВП. Как Путин Медведева выбирал КОММЕРСАНТЪ, ЭКСМО

+ – Московские журналисты… Все вам тут снесут. Раскабанели. Δ Книга Андрея Колесникова внушает надежду. Если ему можно, значит, пускать слюни или исходить желчью необязательно. А можно вот так, просто, по-человечески, с искренним состраданием, любопытством и умилением. + Очевидно, что вновь избранным Дмитрий Медведев стал потому, что до него пара человек уже были избраны президентом РФ, а не потому, что сам Дмитрий Медведев уже однажды становился президентом РФ, а мы и не заметили! Δ

Бегство от свободы АКАДЕМИЧЕСКИЙ ПРОЕКТ

+ Индивид целиком отрекается от себя, отказывается от силы и гордости своего «я», от собственной свободы, но при этом обретает новую уверенность и новую гордость в своей причастности к той силе, к которой теперь может себя причислить. Δ Комментированный, снабженный предисловием, классический, вечно актуальный труд, вышедший почему-то в серии «Политические технологии». Первая попытка доказать, что тирания – преимущественная заслуга подданных, а не тирана. Первая строка в списке психологических бестселлеров этого года. + Превратившись в робота, подобного миллионам других таких же роботов, человек уже не ощущает одиночества и тревоги. Δ Джордж Оруэлл

Владимир Мединский

О русском пьянстве, лени и жестокости ОЛМА МЕДИА ГРУПП.

+ Россияне страдают своего рода раздвоением сознания, а по-научному – шизофренией. Мы одновременно живем в одной из самых здоровых стран мира, с самым качественным генофондом и низким уровнем алкоголизации и рассказываем самим себе странные сказки про самих же себя. Δ Преподаватель МГИМО, депутат Госдумы от «Единой России» открыл себе – а теперь и читателю – удивительную тайну: пороки у нас те же, что и у всего мира. Зато достоинства – уникальные, ни у кого больше таких нет. Сомневаемся, что где-нибудь еще, например, могла бы появиться книга, до такой степени пронизанная комплексом величия и манией неполноценности.

СНОВ ЗДОРО А ВО

+ Кровава, к сожалению, вся история человечества. Но если сравнивать Россию с другими странами, получится, что наши предки жили в относительно доброй и неагрессивной стране. Δ

1984. Скотный двор АСТ

+ Однако какая же устрашающая сила прозвучала в крике всего двухсот или трехсот голосов! Ну почему они никогда не крикнут так из-за чего-нибудь стоящего! Δ Мягкообложечное переиздание однотомника 2006 года, две главных антиутопии ХХ века, остающиеся покупаемыми и, что еще печальней, современными. В девяностые Россия считала Оруэлла антикоммунистом. Сейчас выясняется, что дело совершенно не в коммунизме. + Но если он может полностью, без остатка подчиниться, если он может отказаться от себя, если он может раствориться в партии так, что он станет партией, тогда он всемогущ и бессмертен.Δ

Сергей Мавроди

ЖИЗНЬ ЫХ ЕЛЬН УДИВИТ ДЕЙ НЕЛЮ

Искушение РОСМЭН-ПРЕСС

+ Он, словно одеревенев, без всяких мыслей смотрел на монитор. Темный, холодный, чудовищный ужас переполнял его до краев. Δ Но если ты считаешь, что ты прав, – действуй! Все можно! И убить, и предать! Можно убить предателя и предать убийцу. Нет неправильных поступков, есть неправильные цели.

Сентябрь 2008

Book 1.indb 19

ТЬ НАДО ЛЕЧИ

+ Мавроди – безусловный кандидат в идолы, живая иллюстрация к теме «делать жизнь с кого». Больше всего привле∂ ЧТО ЧИТАТЬ

26.08.2008 22:18:23

КАК ЧИТАТЬ

кает его нравственная эволюция. Прежде он разводил людей на большие суммы при помощи финансовых пирамид, теперь – на скромные деньги посредством психологических триллеров. Δ Андрей Аршавин

ГЕРОИ СПОРТА

555 вопросов и ответов. О женщинах, деньгах, политике и футболе

так мечтал легендарный автор. Загадочный, явно безумный, но чрезвычайно одаренный физик Тесла вошел в моду после романа и фильма «Престиж» и почти заслонил да Винчи с его кодом. О научной ценности статей судить сложно, но из каждой при желании можно сделать полноценный фантастический роман. + Для полного триумфа человеческого духа будет недоставать еще одного достижения. Необходимо найти способ передачи мысли и таким образом сделать возможным точное приведение всех форм человеческих усилий к общему эквиваленту. Эта задача имеет решение. Δ Квартет И

Книга состоит из двух разделов: Аршавин-человек и Аршавинфутболист. Человек вспоминает детство, садик и школьные дни, футболист кратко, по делу отвечает на вопросы о футболе. Прилагается диск, на котором он еще и поет. + – Способен ли Зенит выиграть в этом году Кубок УЕФА? – Поскольку финал будет проходить в следующем 2008 году, то в этом– нам Кубок точно не выиграть! Вот такое мое личное мнение… Δ Никола Тесла

А ВНУТРЕ У НЕГО НЕОНКА

Статьи АГНИ

+ Каждое усилие, совершаемое по принуждению, требует жертвы жизненной энергии. Я никогда не платил такую цену. Напротив, черпал успех из своих мыслей. Δ Как знать, может быть эта книга, – подробно описывающая, как все устроено с точки зрения всемирного электричества, – действительно приведет «формы человеческих усилий к общему эквиваленту», о чем 20

Book 1.indb 20

ЧТО ЧИТАТЬ ∂

Шесть девушек, шесть историй М., КАМЕРГЕРСКИЙ ЕЖЕНЕДЕЛЬНИК

АСТ

+ Что я помню из садика? Что меня забирали самого последнего. Все время было грустно. Δ

Сборник

ОНИ РАЗГОВАРИВАЮТ!

ПЕТРОСЯНFREE

Самая смешная книга. Мексиканские негодяи и не только

+ Я учусь на втором курсе журфака МГУ (лучшего в мире факультета), работаю в журнале YES (лучшем в мире журнале для девушек), и у меня самые лучшие в мире друзья и родители. Δ Краткий учебник – как быть современной модной девушкой или по крайней мере чувствовать себя таковой. Шесть «девичьих рефлексий» (цитата из аннотации) наполнены ощущением собственной значимости, одами журфаку МГУ и любовными страданиями. Если вы учитесь на журфаке, это книга для вас – вы зауважаете себя еще больше; если нет – тем более для вас: запрезираете журфак еще крепче.

АСТРЕЛЬ, ХАРВЕСТ

+ Наши приметы Если вы часто переводите старушек, то вы либо очень хороший человек, либо переводчик Агаты Кристи и Астрид Линдгрен Δ Самый веселый московский театр предъявляет коллективное творчество за 15 лет. Если бы Горин с Аркановым и дальше работали вместе, и им не пришлось бы терять иллюзии, и их не душила бы советская власть, и у них был бы свой театр, и к ним присоединился бы Кнышев, а четвертым взяли бы Кабакова, то у них получилось бы примерно это. Удивительно малый процент пошлости на триста страниц здорового смеха. + Черновик Пушкина: Варианты строки «Любви все возрасты покорны»: – Чем опытней, тем интересней; – Вы весь в морщинках, но красивых; – Какой приятный маразматик; – Совсем старик, а как завелся; – А говорил, что умирает; – Ему за сто, а он огурчик. Δ

+ – Я умею скрывать только две вещи: мозги и настроение. – Зря. Ты выглядишь абсолютно неглубокой девушкой Δ Захар Прилепин

ЧИТАТЬ

Грех ВАГРИУС.

+ Услышав свое имя, я с легким сердцем улыбнулся, всегда готовый ко всему, но при этом ничего от жизни не ждущий, кроме хорошего. Кажется, что неприлично быть таким счастливым, как этот лауреат «Национального бестселлера». Модно быть циничным, всепонимающим и оттого не ждущим ничего хорошего. Возможно, в дни тяжелой депрессии такое неприкрытое счастье сначала вызовет отторжение, но затем потянет за собой в разноцветный мир Захара Прилепина, и его уже не захочется покидать.

Сентябрь 2008

26.08.2008 22:18:25

+ Если в электричке, сидя друг против друга, мы прижмемся к обмороженному стеклу щеками и постараемся соединить губы, то на стекле останется бабочка, а на наших щеках рисунок пальцев всех жеу едем. Δ лавших узнать, куда

+ Когда она познакомилась с Анджеем, ей было уже 33 и в мужчинах она искала прежде всего недостатки. Δ Джон Хувер

Черная бабочка АМФОРА.

ГРЕВЦОВ ПАБЛИШЕР.

НАДО ВСЕМ

+ Кто-то умер вдали и заблудился, полетев не на тот свет. Δ Петрушевская утешает: сравните свою жизнь с жизнью ее персонажей – и счастье окатит вас жаркой волной. Иногда закрадывается сомнение: не пересаливает ли она, не слишком ли обильно громоздит вовсе уж беспросветные – более зловонные, чем раньше, – ужасные видения? Потом понимаешь: читатель тоже пошел другой, пробить его труднее, так что пускай: дело-то благое. + При этом надо знать, что данная бабушка совершенно точно не была злой колдуньей, а то бы все ее верхние и нижние соседушки давно бы взорвались вместе со своими праздниками, протечками, крикливыми детьми, лающим безобразно, до воя буквально, собаками и невыключенными телевизорами, а все бы машины, стоящие у подъезда, давно были бы украдены и находились бы в розыске. Δ Януш Вишневский

БЛОГ ОЩЬ В ПОМ

Мартина АЗБУКА-КЛАССИКА.

+ Но уже завтра у него будет новое сердце, чтобы снова отдать его мне. Δ «Мартина» – произведение, сотканное из студенческих блогов, искреннее и простое, как пост лучшего друга у себя в ЖЖ. И такое же плоское. И с такими же короткими фразами, тьфу, черт, как заразительно.

+ Они посмотрели в очаг, где среди поленьев и вправду сверкало знакомое голубое лицо. Δ

ПОЛЕЗ НО

Как выжить жить ь среди идиотов. Как работать на идиота.

Людмила Петрушевская

грустный сон. Единственная проблема – стертый стиль: писал бы это Лавкрафт – вышло бы чудо.

+ Если в результате ваших действий идиоты изменяются, то это не ваша заслуга, а работа Высшего Разума. Δ Прославленная дилогия Хувера (впрочем, он написал о бизнесе и психологии добрый десяток смешных книг) – ядовита, смешна и временами убийственно точна. Подросток вечно уверен, что все вокруг идиоты, и очень хочет при этом, чтобы идиоты его обожали. Эта книга поможет вам добиться заветной цели, правда, ценой частичного превращения в идиота, но согласитесь, что это не самая серьезная цена.

Владислав Крапивин

Дагги-Тиц ЭКСМО.

+ Потом я неподвижно сидел минут пять и словно таял от облегчения и виноватости. Δ Героям Крапивина от 10 до 12, но они чувствуют себя взрослыми, и так же серьезно он говорит о них и с ними, и правильно делает – потому что это главный возраст. С Крапивиным можно спорить по тысяче пунктов, но оторваться невозможно. А что он готовит детей совсем не к тому миру, в котором им предстоит жить, – так, может, оно и правильно: вдруг они научатся не приспосабливаться к нему, а делать из него что-нибудь приличное?

+ Будучи идиотом на стадии выздоровления, я с уверенностью хочу заявить, что обнаружить глупость в других гораздо легче, чем сознаться в своей собственной. Δ Диана Уинн Джонс

НЕ ТОЛЬКО ДЕТЯМ

Ходячий замок АЗБУКА-КЛАССИКА.

+ В стране Ингарии, где взаправду существуют предметы вроде шапокневидимок или семимильных сапог, родиться старшим из детей – изрядное невезение. Δ Конечно, это не совсем для детей – как и прославленный мультфильм Миядзаки, – а для подростков и даже студентов, для той же аудитории, которая когда-то сходила с ума от «Маленького принца» или «Чайки Джонатан». Странная притча, похожая на

+ Мы открывали новые лунные страны, где трава, камни и вершины холмов искрились фосфоричной пылью и отливали перламутром. Δ Виктория Токарева.

ВСЕМ МОЖНО

Одна из многих ЭКСМО.

+ От них ушло общее будущее, но прошлое осталось и въелось в каждую клетку. Все-таки любовь, если она настоящая, остается в человеке навсегда. Как хроническая болезнь. Δ Рассказы Токаревой бесхитростны, как жизнь, и так же подспудно сложны – ничего не сказано в лоб, обо всем надо догадываться. Рассказала что-то и замолчала, а вы думайте. Но так же, как

Сентябрь 2008

Book 1.indb 21

НЕЗАМЕТНЫЙ КЛАССИК

∂ ЧТО ЧИТАТЬ

26.08.2008 22:18:27

КА К ЧИ ТАТЬ

жизнь, она умудряется подбросить надежду – когда, казалось бы, все уже надоело, завалило и задушило. + Небо было расписано абстрактными всполохами – розовыми и малиновыми. Было так красиво, так наполнено. Δ Владимир Познер, Брайан Кан, Иван Ургант

+ Младенцы должны теоретически спать 20 часов в сутки, однако они делают это по 10 минут за раз, издавая при этом странные страшные звуки. Δ

ЧУДЕСА ЗАМОРСКИЕ

Одноэтажная Америка

Виктор Шендерович

ЗЕБРА Е.

+ Теперь мне стало абсолютно ясно: все русские какие-то не такие. Но если это так, то каким же образом они были наняты в эту серьезнейшую команду для поездки через всю Америку, да еще по маршруту Ильфа и Петрова! (Брайан Кан) Δ Если вы никогда ничего не читали об Америке, начните с этой книги. Если никогда в ней не были и собираетесь съездить – прочтите тем более. В России очень мало сочинений о других странах, которые можно уверенно рекомендовать молодому читателю для формирования непредвзятого и доброжелательного взгляда на мир.` + Американец, впервые познакомившись с вами, улыбается так, будто он давно не испытывал такого счастья. Δ Синтия Л. Коупленд

БЕРЕМЕННЫЕ И ВЕСЕЛЫЕ

Дневник памперсов + Не имеет значения, являются ли оба родителя супермоделями или они оба тролли – у всех малышей одинаковый нездоровый, пятнистый, сморщенный вид. Δ Принято думать, что беременные – не самые смешные люди на земле. Между беременными и неберемен-

Book 1.indb 22

ЧТО ЧИТАТЬ ∂

МИЛЫЙ И КУСАЕТСЯ

Плавленые сырки-2 АМФОРА.

сцепились в яростной схватке: христианство и ислам, Крест и Полумесяц. Δ Фразы длинные, но слог настолько мелодичен, что можно усесться поудобнее и попрактиковаться в чтении вслух. Незаменимое, увлекательное, эмоциональное пособие для будущих умников и умниц. В качестве чтения вслух на ночь можно рекомендовать хоть дошкольникам.

; ЧТО ЧИТАТЬ Очень хочется написать, конечно, «Бунтовщик хуже Пугачевой», но должна же и у нас иногда просыпаться совесть

+ Выглядел Чилингаров как человек сильно проигравшийся. Молодой граф Ростов в аналогичном случае шел за деньгами к папе. Немолодой депутат Чилингаров надо полагать, ходит в казну. Δ

Безусловно, это книга для подростков: азарт, задор, максимализм... Но кто не был в молодости радикалом – подлец (а кто не стал к старости консерватором – дурак, но Шендеровичу еще долго до старости). В общем, если вы молоды и вас не прельщают «Наши», то вот вам отличный учебник новейшей истории. + Прошу не понимать меня буквально, но, кажется, Путин искал кого-то меньше себя. И нашел, хотя это было непросто. Но я не уверен, что эту удачу россияне должны считать своей. Δ Э. М. УилмотБакстон

АСТ, АСТРЕЛЬ

ными часто возникает непонимание: люди без детей не могут принять участие в разговорах о пеленках, а будущие мамы чувствуют себя обиженными. Между тем беременность, как выясняется, – это довольно веселое время,

АТЬ ЧИТ СТЕ Е ВМ

История я крестоносцев. Рассказы для юных БСГ ПРЕСС.

+ Им довелось родиться в ту пору, когда две мировые религии, две могучие силы

+ Пока среди ужаса и неразберихи в обреченный город врывались все новые толпы сарацин, на море поднялась страшная буря с волнами такой высоты, что стало почти невозможно спустить на воду лодку и выбраться из порта. Δ ВЕР Н КУР ЫМ СОМ

Павел Теплухин

Матрица ц ца Теплухина. До и после миллиона АСТ, АСТРЕЛЬ.

+ Человек, заработавший большие деньги законным путем, сам по себе достоин уважения – он изменил себя и реальность вокруг себя, а это доступно далеко не всем. Δ Автор книги – президент Управляющей компании «Тройка Диалог» и если это название вам ничего не говорит, пусть вам будет стыдно. Если вы заточены именно на добывание своего первого миллиона, Павел Теплухин писал для вас. Впрочем, не забывайте (как не забывает Теплухин), что заработать миллион гораздо легче, если об этом не думать вообще. + Узнать будущее нельзя, но просчитать его можно. Δ /

Сентябрь 2008

26.08.2008 22:18:29

Book 1.indb 23

26.08.2008 22:18:30

КА К Ч И Т АТ Ь

Карабарас ТЕКСТ / НАТАЛЬЯ ЛЕОНИДОВНА ТРАУБЕРГ

Тимур Кибиров

Три поэмы «ВРЕМЯ», 2008

’ Наталья Леонидовна Трауберг – переводчик с английского, французского, испанского, португальского, итальянского языков. Переводила Честертона, К.С.Льюиса, Грэма Грина, Вудхауза и других. Преподает в Библейскобогословском институте имени святого апостола Андрея.

Book 1.indb 24

ЧТО ЧИТАТЬ ∂

–I– те, моля о том же Бога. Тимур Кибиров получил Однако эти почти невыпремию. «Огонек» отозвал- ; ЧТО ЧИТАТЬ носимые и реалистичеся на это, в отдельчике «Поские стихи прочитывабедитель». Оттуда я узнала, Премия «Поэт» ются совершенно иначе. что Тимур Юрьевич все-таки была вручеКак же! Если бы Чернен(или несомненно) тоскует по на Тимуру Кико ему не нравился, он бы советской жизни и что он – бирову 22 мая за него не молил. О, Госпосамый истинный постмодер- 2008 года в мо- ди! Видимо, понятий «минист. Конечно, ругать автора сковском Теалости» и «жалости» у нас статьи я и не думаю; можно тре на Малой совсем нет. сказать и так. Если же его ру- Бронной В начале 90-х я словно гать, бодро войдешь в ряды заклинание читала, как категоричных, глухих борТимур Юрьевич молит цов, знающих только ярлыки, эту са- Бога простить и пощадить Россию. Ремую us-them mentality. А Тимур Юрье- ализм, опять, предельный. Но причем вич, прежде всего, совершенно на них тут склонность к советской жизни? не похож. Скорее (нет, точно ) наоборот. Просто я хочу придать упомянутой Вот благодарность к тому, а главное – статье дополнительное измерение, а к тем, кого давал по жизни Бог, несоможет, скорее – уточнить слова. Вот, мненно, есть. Это бывает очень редко. например, любит советскую жизнь. Но писать об этом как-то глупо или Тут напрашивается что-то вроде схо- нецеломудренно; и я не буду. ластических уточнений. Во-первых, –2– он описывает ее с неправдоподобной Теперь – постмодернист. Что в этом точностью. Мне, едва ли от нее не умиравшей, все приметы 20-х, 30-х и т.д. плохого? Не легкость же, не игра, не лет, например – кримплен, внушают честертоновская буффонада. Честертогорькую печаль. Но прошлое действи- на не опасно любить, потому что он нетельно теряет какую-то составляю- слиянно и нераздельно (простите) соещую и – в пределе – становится идил- диняет эти свойства с таким стремленилией. Это особый эффект, о нем нема- ем к добру и правде, каких не найдешь ло писали, и тут я напоминаю о нем в нормальных, строгих, серьезных сотолько для четкости; во-первых, по- чинениях. Совершенно то же самое у вторим, Тимур Юрьевич придает сти- Кибирова. Важно ли, сколько там ценхам о «Советах» все то, что личная па- тонов или просто аллюзий, когда он бежит от энтропии к розам из «Снежной мять придает прошлому. Второе – намного важнее, можно королевы»? Может быть, самое трогабыло бы им и ограничиться. У нас как? ющее, уже классическое – «Леночка, Если жалеешь – значит, одобряешь. будем мещанами»; а кусочек: «Может, Поэтому у наших неофитов просьбы Бог даст, образуется все, ведь немного Спасителя мгновенно превращаются в и надо…» я, как сумасшедшая, цитиприказы, Его объяснения и советы – в рую при малейшей возможности. Снова такой классической точножестчайшую идеологию. Кибиров молит простить Черненко – вот и прости- сти Тимур Юрьевич достиг в «Караба-

Сентябрь 2008

26.08.2008 22:18:31

расе». Доминиканец бы позавидовал, тивления. Именно от них я слышала: заметьте, вообще они возмущаются идеальная проповедь. Снова и снова «И за это мы шли в лагерь?»; причем постоянно – Европой, Америкой, инпишут, как от Экклезиаста до Сартра речь шла о лужковской архитектуре. теллигентами, либералами, настояи дальше, выталкивает душу вверх Хорошо, не за это, но ты хоть спасибо щим; а вот этим – нет. рассказ о безвоздушном пространстве. скажи, что едешь не в лагерь, а в Испа–4– Его мы и видим, причем, в отличие нию! Поневоле вспоминаешь сцену из от Сартра, автор знает, что «так» жиз- «Исхода»: идет битва, Моисей молитА теперь – утешительное. Только и ни нет. Большую радость дают ся, Ор и Аарон держат слышишь немолодых женщин, котостроки про свечку. Действиему руки, чтоб не упа- рых приводит в растерянность отсуттельно, странная смесь из об- ; ЧТО ЧИТАТЬ ли от усталости. Те, о ствие души у их потомков, чаще всего – рядоверия, легкого оккультноком я печально говорю, внуков. Действительно, эти потомки го психоза и самоутверждения- Имеются виснут на его локтях, мало похожи и на людей, и на животкатегоричности-агрессивности в виду строки: если вообще не бьют по ных. Когда-то, выходя из такого созаменить воздух не может. «Я за свечку, / стояния, мой сын сравнивал их (себя) ним. Страшно сказать, но Тимур (в смысле приТимур Юрьевич не с чемоданом. Можно и с чем-нибудь Юрьевич – точно такой чело- общения к виснет и не бьет, он более плотным; но не в этом дело. век и в точно таком положении, ортодоксальименно держит, если Должно быть, тут самая страшная когда не закрыт, а открыт путь ной церковно- не стоит в позе Моисея черта – издевательство вместо жалоблудного сына. Опять останов- сти) / Свечка – (простите!). Тут бы и сти. Она вполне подходит к католичелюсь, не хочется пафоса, тем бо- в печку! / Я за подумать, что ему все скому определению одного из грехов, лее – неофитского новояза, где книжку, / (в нравится, все-таки – «вопиющих к небу». Встречаем мы ее для всего, даже для слова «лю- смысле возла- она, свобода. Очень не только у чемоданов; я очень хоробовь», есть очень удобные тол- гания надежд прошу, не объясняйте шо помню, как нелепая старуха выкования. про гимн и телевиде- зывала смех и у героини печальных скую на свет Не думайте, что «Карабарас» гуманитарную нье – при Советах мы и хороших стихов, и у чрезвычайоткрывает новый сорт упомяну- культуру)/ Та – бы что угодно отдали но высоколобого поэта. Но тут – тайтой смеси. Чтобы не отсылать к бежать... за то, что есть сейчас. на, сказать нечего. Сейчас мы думаем Евангелию, с которым давно наХорошо; но значит ли о мальчике. Да, издевается над жалучились обращаться, как хочетэто, что Тимур Юрьевич не страдает кой, старой женщиной2. Но ведь очся, посоветую прочитать стихи про не- от пресловутой аномии? Как говорили нулся! Поистине, «из камней сих». И лепого рыцаря. Казалось бы, сколько мы с Венцловой, читая Босвелла: «Еще еще как очнулся, совершенно все пораз, особенно в XIX веке, разоблачали чего, сэр!» Доказывать свой тезис не нимает, а главное – всех жалеет. Нажестоких крестоносцев, но, поверьте, буду. Отошлю прямо к эпизоду с шо- верное, поэтому важнее всего не то, это – не обычное приравнивание хри- фером, о котором Тимур Юрьевич ува- сколько у него постмодернизма или, стианина к любому неправильному жительно подумал: «Шпенскажем, ругательств, а то, человеку, включая и очень жестоких, глер». Годится и удивление что он решился открыть и не подозревающих о каких-нибудь по поводу Татьяны1. Пом- ; ЧТО ЧИТАТЬ эти загадочные уши. Пом«нельзя». Если же не поверите, эта ню, сама слышала – не «теню, Александр Николаесбивчивая статья останется слепым перь», в 80-х – как барышня- Осваль вич Архангельский, часто д пятном. Наверное, тогда ей припишут психолог объясняла, что у Шпенг поражающий своей праволер ту или иную партийность – «против бедной героини «Онегина» — авто той, рассуждал о том, чем р таких», «против сяких». Что подела- непременно будет язва и книги Тимур Юрьевич похож на «З ешь, слова об ушах верны, хоть и за- миома, от стресса. Излиш- Европы акат Пушкина. Рассуждения я » гадочны. А может быть, нет? Может ни ли комментарии? забыла, но нагло прибавбыть, уши не употребляют, когда неЗато не излишне поделю: если и похож, то еванвыгодно слушать? литься честертоновским удивленигельским складом души. ем: слава Тебе, Господи, он всерьез не Мытарь, блудный сын – но уж не фа–3– может счесть это нормальным! Заме- рисей, от которых просто нет спасеСтоит выделить еще одно редкое тим, что обличители мерзкого Запа- ния. свойство. Пойдем от обратного. Толь- да и т.п. принимают любую дрянь, Однако оно есть. Малый остаток и ко и слышишь, что таких плохих вре- как неизбежность – у кого квази- не может быть большим; как видим, мен никогда не бывало. Говорят это леонтьевское недоверие к миру, у не может он и исчезнуть. почти все, от простодушных теток до кого недалекий от этого цинизм, развысокоумных героев недавнего Сопро- ное; только бы не возмутиться. И еще / 1 2

См. «Зарисовку с натуры» и «Выбранные места из неотправленных писем» См. «Лирико-дидактическую поэму «Покойные старухи»

Сентябрь 2008

Book 1.indb 25

∂ ЧТО ЧИТАТЬ

26.08.2008 22:18:33

ПЯТЬЮ ПЯТЬ

ЦИИ

ИЛЛЮСТРА

5 КНИГ О МОДЕ ВЫБОР ЭВЕЛИНЫ ХРОМЧЕНКО

ЕЕВ

ОЛЕГ АНДР

Дом Эльзы Скьяпарелли сейчас купил один из моих хороших знакомых, Эта книга рассказывает об экс- он собирается его возродить. Скьяпацентричной аристократке, релли – удивительная одной из первых «фашиониженщина. Она в свое вресток» в рафинированном по- ; ЧТО ЧИТАТЬ мя делала вещи, котонимании этого слова. Для рые не делал никто, перэтой женщины имидж был Словари расхо- вой соединила арт и моду всем, а деньги – фактически дятся в покав одном флаконе. Эльза ничем. Говоря современным заниях, опребыла основной конкурентязыком, она сделала так, что деляя «фашикой Коко Шанель, и Шаее собственное лицо стало ониста» то как нель ее все-таки «убрала» брендом. Луиза Казати в ре- модника, то как и утрамбовала. Не потому, зультате осталась в нище- законодателя что она была лучше, чем те, но прожила яркую, уни- мод. Предостав- Скьяпарелли, – Эльза сама кальную жизнь, дружила с ляем вам воззакончила свою карьеру и Сарой Бернар, теоретиком можность реушла. Но история конкуфутуризма Филиппо Томма- шить самим. ренции этих двух великих зо Маринетти, модельером дам чрезвычайно любопытПолем Пуаре, Львом Бакстом, Гана. Париж в то время был бриеле д’Аннунцио, Сергеем Дягиле- самым интересным «артобъединенивым, Айседорой Дункан, Вацлавом Ни- ем», где не на шутку бились две велижинским, Сесилом Битоном и другими кие женщины. Чтобы представить, за яркими персонажами того удивитель- что Шанель не любила Скьяпарелли, ного времени. И сегодня образ Луизы хорошо бы вспомнить слова Коко об Казати вдохновляет многих людей из Ив Сен-Лоране: «У него хороший вкус, мира моды и дизайна, таких, как Джон и чем больше он меня копирует, тем Гальяно, Карл Лагерфельд, Армани. более у него хороший вкус».

Book 1.indb 26

ЧТО ЧИТАТЬ ∂

Эта книга издана в 1950-е годы. За свою жизнь великий Кристиан Диор написал всего две книги. Эта – интереснейшая. В ней Диор высказал все свои взгляды на моду. Мы в L'Oficciel републиковали этот «Словарь» в моем переводе, потому что мне страшно понравилась эта книга. В ней Диор очень трогательно и прямолинейно транслирует свои взгляды на моду, на то, как женщинам стоит одеваться, касаясь всех важных деталей. Например, объясняет, что такое серый цвет или как носить туфли на каблуке. Это так называемая рафинированная классика, которой сегодня уже не существует. В книге есть и то, что сейчас может показаться устаревшим. Например, Диор пишет, что нельзя носить одновременно кружево и кожаные вещи или «запрещает» надевать туфли на каблуке с брюками. Но тем не менее это алфавит моды, и его неплохо бы выучить всем тем, у кого есть деньги на сумочки Биркин.

Сентябрь 2008

26.08.2008 22:18:34

Эвелина Хромченко ГЛАВНЫЙ РЕДАКТОР ЖУРАЛА L’OFICCIEL

Эта книга очень помогает мне в ра-боте, ведь в моей профессии необхоПрочитать эту книгу полезно всем, дим свежий, оригинальный взгляд на кто хотел бы узнать, каким образом эта вещи. Уорхолл учит отправлять любое женщина, не имеющая, в общем, нистандартное решение на каких блестящих внешних данных, помойку. Рекомендует сумела оказать такое влияние что-то обдумать, спланина умы и сердца. Конечно, поЧТО ЧИТАТЬ ' ровать, записать на бунять это полностью из книги маге – потом смять и выне удастся. Для такого понимакинуть в корзину. Пото- Уже в старости ния надо было слышать ее гому что первые решения, Лиля Брик полос, видеть ее жесты, пластикак правило, – самые ба- трясла Андрея ку, общаться с ней. Но все же Вознесенского какая-то часть тайны может нальные. Его цепочка размыш- таким признабыть приоткрыта внимательлений – я не могу это нием: «Я люби- ному читателю. назвать системой коор- ла заниматьдинат, потому что ни- ся любовью с какой системы коорди- Осей. Мы тогда нат у него нет, только запирали Вофанфаронство – учит лодю на кухне. нас тому, как нужно Он рвался, хоосвобождать сознание. тел к нам, цараЭта книга замечатель- пался в дверь и плакал...» «Она но прочищает мозги!

казалась мне монстром, – признавался Вознесенский. – Но Маяковский любил такую. С хлыстом...»

Сентябрь 2008

Book 1.indb 27

«Ее лицо стало брендом, и в результате Луиза Казати осталась в нищете, но прожила яркую, уникальную жизнь» Эвелина Хромченко отвечает за правильное понимание слова fashion в умах истосковавшихся по красоте и стилю граждан. К Кр оме того она выступает в каКроме честве соведущей утреннего шоу «Модный приговор». И не случайно именно Хромченко было доверено озвучивать героиню Мерил Стрип в кинофильме «Дьявол носит Prada». Впрочем, наш главный редактор модного журнала являет собой куда более мягкую и человечн нуую ю версию успешной женловечную ы из из жестокого ж стокого мира fashi же hion hi o щины fashionглянца цаа. ца. глянца.

∂ ЧТО ЧИТАТЬ

26.08.2008 22:18:40

ЧИТАТЬ

Акунина, относится к ’ От редакции. «Квест», новая книга Бориса омп ьютерная игра». Что серии «Жанры» и имеет обозначение «роман-к А мы это такое, можно узнать, заглянув на сайт www.akuninboris.ru. которого публикуем кусок из «секретного уровня» романа. Этот текст, нас! нет в электронной версии книги, можно прочитать только у

Book 1.indb 28

ЧТО ЧИТАТЬ ∂

Сентябрь 2008

26.08.2008 22:18:50

КОД К УРОВНЮ_1 I.

В исходе августа 1812 года на обширном поле, расположенном в сотне верст от Москвы, сошлись две большие армии. Они стояли, оборотясь друг к другу, и готовились к баталии, которой давно уж ожидала Европа. Тому два с лишним месяца, невиданное в истории полумиллионное войско под водительством французского императора пересекло границу российской державы и, сметая все препятствия, двинулось на восток. Русские долго пятились, не смея поставить военное счастье на одну карту, то есть дать решительный бой, поражение в котором означало бы крах всему. Слишком очевидно было превосходство неприятеля, слишком грозна репутация вражеского полководца. Однако настал миг, когда отступать далее стало невозможно. Позади лежала древняя столица с ее храмами, святынями и дворцами. К тому ж la Grande Armée1 втрое или вчетверо подтаяла за время долгого похода, и силы примерно сравнялись. А еще в русскую армию прибыл новый командующий, затем и назначенный, чтобы воодушевить войска на генеральное сражение. И вот два неповоротливых скопища, отягощенные обозами и артиллерийскими парками, начали медленно разворачиваться в боевые линии. Подготовка растянулась на два дня. В ночь на 24 августа ни в том, ни в другом войске толком не знали, будет ли завтра дело. Тот, от которого это зависело, пухлый человечек с гениальным чутьем и несгибаемой волей, еще сам не принял решения. Он верил в свою неизменную звезду и ждал от нее всегдашнего знака, внятного ему одному, но звезда пока молчала. По низинам, на равнине, в негустых перелесках плыл холодный туман, из которого там и сям торчали черными островами невысокие холмы. Подле бесчисленных костров триста тысяч мужчин храбрились и трусили, молились и сквернословили, готовились к смерти и надеялись выжить. Сто тысяч лошадей, зараженные общей тревогой, не могли спать. Над безымянным по1

Book 1.indb 29

Великая Армия (фр.)

лем, в обоих его концах, слышались ржание, лязг железа, взрывы громкого хохота и протяжное пение, а с русской стороны еще и звук суматошных шанцевых работ. Торопливей всего копали у деревеньки Шевардино, где князь Кутузов назначил быть опорному пункту левого фланга. Плоская возвышенность показалась светлейшему удобной для возведения укрепленной позиции на дюжину орудий, огнем которых можно было простреливать всю окружную местность. С вечера начали рыть, но грунт оказался каменист и неподатлив. Пришлось таскать носилками землю с окрестных пашен, а потом утрамбовывать ее, перекатывая снятый с лафета пушечный ствол. Настала полночь, а замкнутый пятиугольник редута еще только начинал обрисовываться. Этак можно было не успеть до рассвета. Тогда в помощь прислали ратников из ополчения московской губернии. Воинство это выглядело необычно. Рядовые были одеты по-мужицки, обуты в лапти. Единственной форменной принадлежностью у них являлся картуз с белым крестом. По сравнению с регулярными солдатами они казались толпой бородатых оборванцев. Зато ополченские командиры, сплошь из лучших московских семей, обмундировались пышно – за собственный счет и на свой вкус. Их мундиры сияли галунами, эфесы сабель сверкали золотом и серебром. Средь скромных армейских офицеров эти господа смотрелись павлинами. Посреди холма у большого костра собрались лица благородного звания, кто не начальствовал над земляными работами. Там были артиллерийский подполковник с батарейными офицерами, пехотный майор с субалтернами и командир ополченческого полка, носитель громкой фамилии, с целым букетом оранжерейной молодежи, средь которой было три князя, три графа, два барона и даже эмигрант с нерусским титулом виконта. Один из ополченцев отличался от остальных. Был он не в щегольском наряде, а в цивильном платье, к тому ж в очках. Ростом невысок, сложением щупл, облика нисколько не воинственного. На очень свежем, а в то же время

каком-то удивительно старообразном лице его застыло выражение сосредоточенной задумчивости, словно юношу сильно заботила некая мысль. Черты ополченца не представляли собой ничего особенного кроме разве одной странности. Когда он снял свой бежевый цилиндр, чтобы вытереть со лба крупицу налипшей сажи, сделалась заметна седая прядка на темени – вероятно, разновидность родимого пятна, ибо в таком возрасте сединам благоприобрестись еще рано. Время от времени рука молодого человека, беспокойно постукивавшая по ляжке, натыкалась на рукоять сабли. Тогда он рассеянно взглядывал на оружие и словно бы удивлялся, что это за штука и откуда она взялась. Но спохватывался, оправлял портупею и снова начинал глядеть в огонь, шевеля губами. На пальце чудака поблескивал серебряный перстень. Если приглядеться, там можно было прочесть буквы «О.Е.». В общем разговоре задумчивый ополченец участия не принимал, к вину не притрагивался, табака не курил. Капитан из пехотного прикрытия, опытный вояка, разглядывал молодого человека с любопытством и, хоть почитал себя (имея на то веские основания) знатоком человечества, всё не мог решить, к какому разряду божьих тварей отнести сию птицу. Наконец, ветеран тихонько спросил у своего соседа, вчерашнего архивного бездельника, а ныне начальника двух сотен мужиков: – Скажите, барон, а кто таков вон тот господин, что не расстается с кожаным сундучком? Верно, лекарь? Розовощекий барон со смехом отвечал: – Хороша фигура? Это Самсон Фондорин, из сибирских заводчиков. Он не лекарь, но в сундучке у него и вправду лекарства. Скляночки, баночки – я сам видал. Должно, ревматизма боится. Иль простуды. Зачем только начальство приставило этого фетюка к нашему полку? Большая подмога, нечего сказать! То-то Бонапарту от него достанется на орехи. – Так он заводчик? – Не он – отец. Тот слывет мильонщиком. А Самсон служит в Московском университете профессором. Математик!

Сентябрь 2008

∂ ЧТО ЧИТАТЬ

26.08.2008 22:18:57

ЧИТАТЬ

Book 1.indb 30

ЧТО ЧИТАТЬ ∂

Сентябрь 2008

26.08.2008 22:19:00

Барон засмеялся. Ему хотелось показать, как он весел перед сражением, всё ему нипочем. Еще и пошутил: – Выучил математику, чтоб считать папенькины мильоны. Капитан заинтересовался юношей пуще прежнего. Не из-за мильонов (богачей на своем веку старый воин видывал много), а из-за того, что профессор – в такие-то годы. Близость смерти извиняет простоту обращения. Посему капитан без лишних церемоний пересел поближе к Самсону Фондорину, назвался и добродушно молвил: – Я вижу, сударь, вы тушуетесь. Право, не стоит. Не робейте. Завтра большого дела не будет. Уж можете верить, тридцать лет воюю. Рекогносцировка или перепалочка – это наверняка. Пушки для пристрелки побухают. Но для генерального рано. – Вы полагаете? – тоже представившись, спросил профессор с таким видом, будто известие его очень расстроило. – Да верно ли? – Будьте покойны. Еще день-два поготовимся. Француз теперь спешить не станет. Ему наобум лезть не резон. Понимает, что раз мы встали, так уж не сбежим, быть драке. – Капитан попыхтел трубочкой, благожелательно оглядывая собеседника. – А позвольте, любезный Самсон Данилович, узнать, сколько вам лет? – Двадцать четыре. – Хм. Выглядите моложе. – Мне это часто говорят. II.

Разговорчивый капитан, хоть и видно, что хороший человек, Самсону был некстати. Только мешал найти решение для задачи, по сложности мало уступавшей исчислению квадратуры круга. Что несолиден наружностью, Фондорин знал сам и нисколько о том не заботился. Эту прихоть натуры он объяснял себе тем, что его внутреннее время не совсем совпадает с внешним и словно бы движется по собственным законам. В детстве он выглядел много старше своих лет; возмужав, сделался похож на подростка. Ощущал же себя в разные миги жизни по-разному. То 2

Book 1.indb 31

Всё разъяснить (лат.)

древним стариком, который вынужден обитать в мире, населенном малыми детьми. А то, напротив, ребенком средь взрослых. Голова Самсона была наполнена премудростью, много превосходившей разумение окружающих, но и окружающие (он чувствовал) ведали про мироустройство нечто важное, чего юный профессор постичь не умел. Из этого видно, что человек он был особенный, не похожий и не стремящийся походить на других. Главной чертой этого необыкновенного характера являлась нетерпимость по отношению ко всему непонятному. Еще в первую пору детства Самсона Фондорина поражало: как это люди могут жительствовать средь явлений, смысл которых по большей части туманен, и нисколько этим не мучиться? Цель своего существования мальчик определил так: разъяснить всё неясное, раскрыть подоплеку всего загадочного. Сия задача, превосходная в своей неисчерпаемости, сулила долгую и увлекательную жизнь. Девизом Самсон выбрал латинское OMNIA EXPLANARE2 и даже вырезал начальные буквы этого выражения на серебряном перстне, с которым никогда не расставался. Едва научившись ходить, ребенок уже выказывал признаки исключительной одаренности. В шесть лет он проштудировал всю «Энциклопедию» и говорил на нескольких языках, на десятом году жизни беседовал на равных с первыми умами своего времени – словом, являл собою блестящий образец природной аномалии, который немцы называют Wunderkind, а французы enfant prodige. Как известно, у детей этой породы за бурным ранним развитием часто следует замедление умственного роста; войдя в возраст, они перестают отличаться от дюжинных людей. Но с Самсоном этого не произошло. На втором десятилетии жизни он развивался не менее стремительно. Первый научный трактакт (исследование галлюцинаторных свойств одного якутского гриба) он опубликовал в 11 лет, и никто из столичных мужей не хотел верить, что из-под пера отрока могло выйти исследование столь безукоризненное по форме и глубокое по содержанию. Случился даже род скандала.

Университетские авторитеты утверждали, что истинным автором является отец мальчика, известный своей разносторонней ученостью и оригинальными привычками, который-де вздумал подурачить профессорскую братию. Посему славы Моцарта-от-науки юный сибиряк не стяжал, да он, правду сказать, к ней и не стремился. На ту пору Самсона больше всего занимали не академические труды, а практические исследования. Вдвоем с отцом он объездил самые глухие уголки пустынного Сибирского субконтинента, собирая растения с минералами и изучая диковинные обычаи языческих племен. К 14 годам молодому человеку (никому из знавших Самсона не пришло бы в голову назвать его «подростком») Сибирь стала тесна. Благословленный родителями, он пустился в большое кругосветное путешествие. Оно продлилось долгих восемь лет, но знаний, почерпнутых Фондориным в это время, другому человеку было б не собрать и за целый век. Юноша побывал на Востоке, в испанской Америке и многих иных местах, причем не любовался красотами, а постигал бесчисленные тайны природы. В итоге неспешного и пытливого вояжа по разным уголкам земли Самсон сделал немало научных открытий, собрал обширную коллекцию из удивительных растений и даже из некоторых экзотических животных, однако горько разочаровался в состоянии человеческого рода и во всех разновидностях общественного устройства. Нигде – ни на Западе, ни на Востоке – не обнаружил он стран, где люди жили бы разумно и достойно, не мучая друг друга и не совершая каждодневных мерзостей. Правители повсюду оказались тиранами и себялюбцами; подданные, хоть и вызывали жалость, были не лучше своих владык. Единственная стихия, где царствовало достоинство, именовалась «разум». Единственной отрадой для Разума могла считаться Наука. Единственным прибежищем для Науки служила тишина кабинета или лаборатории. Таков был основной урок, извлеченный двадцатидвухлетним мыслителем из странствий по сторонам света…

Сентябрь 2008

/ ∂ ЧТО ЧИТАТЬ

26.08.2008 22:19:06

ЭКСПЕ РИМЕ НТ

ИЛЛЮСТРАЦИИ

/ ПАВЕЛ ГРИШИН

В мозг

’ Как добиться того, чтобы читатель гарантированно полюбил книгу? С этим всеобщим ввопросом «ЧЧ» обратился к НЛП-тренеру, а затем предложил трем известным писателям проверить волшебные рецепты в деле.

Татьяна Мужи Мужицкая: иц цкая текст, Как написать т екс который хотелось бы читать?

Татьяна Мужицкая – психолог и бизнес-тренер. Ирина Белашева – журналист. Их сотрудничество на страницах журнала «Эгоист Generation» со временем привело к созданию серии книг по практической психологии: «Маленькие секреты большого счатья», «Божий дар согласно штатному расписанию», «Быть правым или быть эффективным». Все три выходят в издательстве «Время». ЗАПИСАЛА

текст – сенсорный 1наУвлекательный текст. Что это значит? Тексты делятся сенсорные и дигитальные. Об одном и том же можно сказать по-разному. «Нарастание топливных ресурсов по мере продвижения вглубь лесного массива» – это дигитальный подход, «чем дальше в лес, тем больше дров» – сенсорный. То есть тот текст, в котором описываются ощущения, цвета, звуки. Вы читаете про ароматный, сладкий апельсин, который лежал на тарелочке с голубой каемочкой, и у вас автоматически начинает выделяться слюна. Или, наоборот, подробное перечисление симптомов – сухость во рту, ломота в висках – может вызвать головную боль. Так же детально можно описать возбуждение в любовных романах. В НЛП есть понятие ассоциации и диссоциации. Диссоциация – это описание от третьего лица, ассоциация – от первого. Читать написанное от первого лица гораздо увлекательнее. Человек автоматически залезает в шкуру рассказчика, отождествляет себя с персонажем, начинает «примерять» к себе обстоятельства. Как говорила Алиса в стране чудес: «Книжка без картинок или хотя бы без разговоров – книжка неинтересная». Должны быть разговоры! Не просто «они поговорили об этом», а диалоги, которые люди, воспринимающие

z032-35mozg - nlp.indd 32

ЧТО ЧИТАТЬ ∂

информацию на слух, могли бы даже про себя проговорить. Но и это еще не все! Для того, чтобы воздействие осуществилось, нужно не просто повествование в реальном времени, а игра с прошлым, настоящим и будущим. Мы начинаем с середины, потом ударяемся в воспоминания или излагаем предысторию, потом вдруг отправляемся прямиком в будущее, допустим, рассказываем, о чем мечтает герой. Такая игра с временами очень сильно завораживает. Стоит обратить внимание на логические уровни. Уровень окружения – предметы, обстановка, пейзаж, статисты. Уровень действий – кто что делает. Причем подробно, а не как в пьесе. Не просто героиня «сидела и думала», а «сидела, ковыряла в носу, смотрела в окно и думала». Уровень способностей – герой в какойто момент должен понимать, что он что-то может. А вот другое – не может. Уровень убеждений и ценностей. С убеждениями и ценностями героя чтото должно все время происходить: он перестает верить в то, что раньше верил, разочаровался в одном, но вдруг осознал другое. Например, считал всю жизнь, что женщины – дуры, а понял, что есть и умные. Еще должен быть затронут уровень са-

/ ИРИНА БЕЛАШЕВА

моидентификации: кто я в этом мире? Кто я по отношению к ситуации? Еще может быть уровень миссии. Ради чего я все это делаю? И неважно, будет ли этот уровень затронут одной фразой, целой главой или этой теме отведено полкниги. Но если все уровни присутствуют в полном наборе, это завораживает так, что невозможно оторваться. В увлекательной книге должны быть внутренние якоря. То есть, вечные темы, которые цепляют людей. Условно «секс, конфликт и алкоголь». То, что у человека автоматически вызывает ассоциацию: а как у меня было? Анекдоты, байки. По идее, весь художественный текст должен быть одной большой метафорой. Но с другой стороны, очень полезно включать их в текст сами по себе. С одной стороны, они очень сенсорны, образы легко увидеть или представить. А с другой стороны, они простыми словами объясняют сложные явления. И, наконец, очень увлекательно, когда есть или узнаваемая реальность – с названиями улиц, настоящими именами известных лиц – в которой действуют странные персонажи, или же, наоборот, описывается максимально оторванная от действительности, фантасмагорическая или сказочная обстановка, но со знакомой и банальной психологической реальностью.

6 7

Сентябрь 2008

26.08.2008 23:11:23

Леонид Каганов «БАЛТИЙСКОЕ ТАНГО»

Слушай, извини, приехал домой к 2 ночи, дико хочу спать и меня хватило только на это: Молодой самец кита-горбача безраздельно влюбляется в голландскую дизельную канонерку White Widow с экипажем, такелажем и капитаном, от лица которого ведется повествование. Однако канонерка не может и не хочет ответить влюбленному киту взаимностью, несмотря на все его попытки вступить в содержательный ультразвуковой диалог. Настырные ухаживания возбужденного горбача кончаются пробоиной в трюме, доверху загруженном самым дорогим в мире алкоголем. Алкоголь проникает в морскую воду и вызывает у кашалота конфликт самоопределения. Кто я в этом мире? – раз за разом произносит кашалот заплетающимся ультразвуком. Тем временем отчаявшийся и разоренный капитан канонерки решается на крайнюю меру: он заказывает русскому китобойному ботику «Григорий Грабовой» убить кашалота. Предвкушая кровавое развлечение, ботик устремляется в указанный квадрат. Начинается шторм. У канонерки кончается дизель. Пробоина в трюме становится все ниже ватерлинии. Кит-

горбач спасает канонерку – он выталкивает ее на берег Финского залива и в отчаянии уходит в океан. Растрогавшийся капитан пытается отменить свой жестокий приказ, но «Григорий Грабовой» уже взял след... Залатав наспех дыры, канонерка устремляется наперерез китобойному ботику... но никто из них не успевает. Кит-горбач получает инсульт плавательного пузыря на нервной почве и камнем опускается на дно, где душит себя трансатлантическим оптоволокном, оставляя без связи целый континент. Лишившись связи и навигации, китобойный ботик тонет, напоровшись в тумане на собственный якорь. С пробоиной в трюме и разорванными шаблонами на рее канонерка возвращается в Голландию, где ее ждет резак-автоген. Начало

Вставные челюсти южной ночи нехотя дожевывали протухающую ватрушку заката. Несмелый ночной бриз облизывал рыжие соленые якоря. Канонерка делала сорок морских узлов в час на зюйд-вест, а я стоял вразвалочку на

своем капитанском кубрике, попыхивая атласной трубкой. В трюме упруго звенели бочки с лучшим в мире сортом вина. Я недорого скупал обыкновенный чилийский виноматериал, разливал в хрустальную тару с кричащими этикетками и продавал на аукционах. Этому простому фокусу я научился в юности на курсах НЛП, и к своим сорока сколотил немалое состояние. Сжимая дощатый штурвал обветренными рукавицами, я держал курс в открытое море, удивляясь ломоте в висках, которая всегда предвещала новые приключения. Краем глаза я заметил мелькнувший плавник и, чувствуя, что шершавая ткань наступающих событий вотвот обернет меня с головой, мысленно перенесся в недавнее прошлое. Сегодня мне снова снилась Элизабет – последняя роковая страсть, в чьей гибели я считал себя отчасти виновным, когда ушел в плавание не простившись, чем сильно ее обидел. Мокрыми от слез руками Элизабет принялась набирать мне СМС, и бедняжку, разумеется, убило током.

Сентябрь 2008

z032-35mozg - nlp.indd 33

∂ ЧТО ЧИТАТЬ

26.08.2008 23:11:52

ЭКС ПЕ РИ МЕ НТ

Макс Фрай «СЕКС, КОНФЛИКТЫ, АЛКОГОЛЬ»

Поначалу задание редакции показалось мне несложным и ззабавабаавваба аб нальн аалльн ьно ным. Что может быть проще и увлекательней, чем, досконально р», », ввы», ыыследуя комплекту советов из серии «как написать бестселлер», лоо, ннаадать на-гора абсолютное, немыслимое, кристальное фуфло, еспоглядно продемонстрировав таким образом бесполезность и ббеспомощность подобных инструкций. Однако после ознакомления с советами Татьяны Мужицкой желание развлекаться за ее счет у меня прошло. Такое впечатление, что ее инструкции – результат тщательного анализа моей собственной многолетней работы. Вот примерно так я и пишу – учитывая все вышесказанное. Другое дело, что меня, разумеется, никто никогда этому не учил. Изложенные принципы всегда казались мне совершенно очевидными; столь же очевидным, вероятно, представляется перелетным птицам их ежегодный маршрут. Мы с птицами даже не представляем, что можно действовать как-то иначе. Послать синопсис любой своей книжки – очень скучно. А значит не годится. Таким образом, у меня остался один выход: придираться к инструкции Т. Мужицкой по мелочам. Проще всего придраться, конечно же, к пункту шестому. Собственно, важность «внутренних якорей», немедленно заставляющих читателя перейти в состояние «как это было у меня», – переоценить невозможно. В то же время, согласившись считать «внутренними якорями», то есть более-менее общим для всех опытом 1. Я сижу, ковыряю в носу, смотрю в окно и думаю. 2. Выпить бы сейчас водки, – думаю я, – а потом хорошо бы потрахаться; в этом, надо понимать, и состоит моя великая миссия, а я сижу тут, как распоследний дурак. 3. Однако желания мои находятся в неразрешимом конфликте с возможностями, так было всегда, сколько я себя помню, так, предвижу, будет и впредь; вот и сейчас мне надо слезать с подоконника и идти дописывать статью «Нарастание топливных ресурсов по мере продвижения вглубь лесного массива», работа идет ни шатко, ни валко, и конца ей не видно, а в доме не осталось ни глотка спиртного, правда, на кухне шуршит юбками моя соседка Анна, у Анны ноги, длинные, как зимние ночи, огненноалая челка, бездонные глаза цвета болотной воды в солнечный день, в каждом – семь сияющих зрачков, как у ее праде34

z032-35mozg - nlp.indd 34

ЧТО ЧИТАТЬ ∂

явле яв лени лени ния простые прооссты пр тые и поверхностные, поверх по вееррххнноост с ные, как, какк, к примеру, у, ссекс, еккс, кконфликонф он фллииккявления ты и алкоголь ты алк лког оголь оолль – м мы ы добровольно доб обро р вольно ссоглашаемся о ла ог л шаемся плескат ат тьсся ннаа м ееллккооплескаться мелковвоодь дье, е, в «лягушатнике», «лляягу гуш шаат тннике», вместоо того, т вволнорез олннор ореезз и водье, чтобы плыть ззаа во т м с наслаждением та насл слаж жддеени н ем м гонять гон о ять медуз меду дууз и прочих глубоководы дых ччу ды уди дищ. дищ щ. там глубоководых чудищ. Хуже впрочем, впро вп роче ро ч м дру угоое: в дан ннноом случае мы приним мааеем заа ааксиксикс сии Хуже, другое: данном принимаем ому тот сомнительный факт, что наша аудитория – исключительно беспомощные младенцы, чей жизненный опыт ограничен пребыванием в лягушатнике. Тогда как среди читателей найдется немало взрослых и опытных людей, за плечами у которых как минимум пара-тройка дальних заплывов. Более того, именно эти читатели имеют для нас решающее значение, только они способны стать равноправными партнерами в диалоге (а литература – всегда диалог, читательское восприятие – соавтор, без которого не может существовать ни один текст, следовательно, игнорировать его было бы ошибкой). Секс, конфликты и употребление алкоголя, безусловно, чрезвычайно важная и интересная часть общечеловеческого опыта. Обо всем этом можно захватывающе писать и с интересом читать. Однако хорошо бы иметь в виду, что, скажем, богоискательство – не менее важная и интересная часть вполне себе общечеловеческого опыта, а вовсе не удел каких-нибудь абстрактных «избранных». Я хочу сказать, что в процессе поиска «внутрених якорей» следует не занижать, а, напротив, завышать планку. И тогда – сами увидите, что будет.

да Кухулина, но все бабы дуры, сами не знают, чего хотят, и нашему брату голову морочат, даже когда самим ясно, что дело кончится в койке, требуют начинать его с поклонов и приседаний, а в ритуальных танцах я не силен, так что с Анной мне ничего не светит, во всяком случае, не сегодня, увы. 4. Анна входит в комнату, в руках у нее початая бутылка водки – господи, умница моя, волшебница, откуда, где она ее взяла, как догадалась, что мне сейчас позарез нужно выпить? – у меня нет ответа на все эти вопросы, зато мне внезапно становится ясно, что Анна не только красива, но и чертовски проницательна, это открытие целиком переворачивает мои представления о женщинах в целом и собственных перспективах на вечер, в частности. 5. – О чем задумался? – спрашивает Анна. 6. – О нарастании топливных ресур-

сов по мере продвижения вглубь лесного массива, – честно отвечаю я, потому что привык говорить правду и только правду, или хотя бы часть правды, которая, как известно, и есть самая искусная ложь. 7. – В смысле, чем дальше в лес, тем больше дров? – Анна смеется, свет преломляется в бутылочном стекле, пьяный солнечный зайчик скачет по творожнобелой шершавой стене; глядя на его диковиные прыжки, я сам хмелею, как от первого звонкого, горячего, ошеломительно горького глотка. 8. – А еще, чем дальше в лес, тем очевидней становится, что ты прекрасней всех в мире, а я – болван, где были мои глаза руки и губы? – говорю я; Анна улыбается, неторопливо расстегивает блузку, поворачивается ко мне спиной, губы на ее затылке приоткрыты для поцелуя, и это так восхитительно, что я, наконец, перестаю ковырять в носу, смотреть и думать.

Сентябрь 2008

26.08.2008 23:15:06

Ольга Славникова лавни икова «МАРС ТОЖЕ ЗДЕСЬ» ДЕСЬ»»

С большим интересом прочла рецепт бестселлера от т гос госпожи оосспо пожи жи ТТаа аложенному нечего добавить, кроме фак кта та, а тьяны Мужицкой. К предложенному факта, й море. Н д н т нн й сечто Волга впадает в Каспийское На самом дделе единственный крет книги, которую полюбит читатель, – в составе слюны автора. Этот биохимический феномен работает, когда писатель, пиша, виртуально грызет виртуальное гусиное перо и виртуально плюет на праСинопсис

Два вполне успешных молодых человека (обоим в первой главе романа по тридцать с небольшим хвостом) демонстрируют образец трогательной дружбы, в духе Кастора и Поллукса. Для всех окружающих, по-рабочему циничных, эти отношения представляют собой загадку. Предположение, что Кастор и Поллукс любовники, не подтверждается. Некто третий (допустим, соперник Кастора на карьерной лестнице) подозревает, что все не просто так и есть второе дно. Здесь же, в начале романа, читателю становится известно, что один из двух названных братьев обладает экстрасенсорной особенностью, о которой сам, дожив до тридцати с лишним, не подозревает: думает, что у всех людей так. Проводится параллель с мифом, согласно которому Кастор, сын Тиндарея, был смертным, а Поллукс, сын Зевса, – бессмертным. Переносимся на десять лет назад. Кастор и Поллукс, молодые, глупые и гнусные, случайно скорешившиеся в мерзком кабаке, убивают старикаалкоголика, чтобы завладеть его квартирой. У них все получается, на деньги от проданной квартиры каждому удается поправить свои дела. После убийства молодые негодяи решают навсегда разбежаться, чтобы не мозолить друг другу глаза. Но разбежаться не вышло. Каждый ищет себе оправдание и хо-

коот тоорые, в интересах своего успеха, вроде бы должен соблюдать. вила, которые, Читатель полюбит только ту книгу, которую автору самому нрат писать. п т По П крайней йн й мере, есть т такой т й шанс. н Публикуя Пб д сивится здесь нопсис и начало первой главы предполагаемого бестселлера, я веду собственную игру. Кто не понял – я не виновата. Суть обнаружится лет так через пять, когда я в самом деле все это напишу и издам.

чет кому-нибудь доказать, что он на самом деле хороший человек. Поскольку о преступлении знают только они двое, то доказывать приходится друг другу. Этот процесс преображает подлецов. Дружба Кастора и Поллукса выдерживает много испытаний, в том числе любовь героев к одной женщине. Возвращаемся в наши дни. В квартире убитого старика был прописан (и успешно выписан) его сынуголовник, сидевший в тюрьме. Теперь этот Крутой выходит на свободу и начитает собственное следствие с пристрастием. Ему поступает наводка (участвует Некто Третий). Кастор и Поллукс, оказавшись в опасности, героически защищают друг друга, проявляя чудеса самоотверженности и благородства. Наконец, Крутой все-таки убивает Кастора. Поллукс, пытаясь спасти друга, выясняет правду о своем бессмертии и остается навсегда один – причем это «навсегда» далеко превышает меру человеческого преступления и человеческого наказания. Начало

Максим Т. Ермаков, счастливый владелец «Тойоты»-трехлетки и брендменеджер ужасающих сортов молочного шоколада, подъезжал к своему шоколадному офису с привычным ощущением, будто у него на плечах нет головы. При этом голова курила, видела мокрую парковку с надувным снегови-

ком в черной январской луже и ощутимо болела после вчерашнего. Тем не менее она отсутствовала. В детстве Максим Т. Ермаков задавал невнимательным взрослым глупый вопрос: откуда люди знают, что они думают головой? Отец, чья голова была настолько ушаста, что, казалось, обладала тайной способностью летать, пытался рассказывать про полушария мозга; мама испуганно трогала ребенку тепленький лоб, ища болезни там, где, будто космонавты в невесомости, плавали мысли. Детсадовская медсестра каждый месяц ставила группу на весы и сообщала родителям, что мальчик, хоть и выглядит развитым, недобирает до нормы примерно четыре кило. Мама, не понимавшая, что происходит, пичкала Максима Т. Ермакова мутными аптечными жирами и калорийными запеканками. В результате малоподвижный и усиленно питавшийся Максим Т. Ермаков вырос полным юношей с большими розовыми щеками и нежным, как сливки, вторым подбородком; всякий глянувший на него первым делом понимал, что на строительство этого тела пошли только самые лучшие продукты. Теперь, когда вес молодого человека достигал девяноста пяти килограммов, были не так заметны недостающие четыре. И все-таки сам тяжелый носитель легкой головы постоянно чувствовал недостаток веса на плечах.

Сентябрь 2008

z032-35mozg - nlp.indd 35

∂ ЧТО ЧИТАТЬ

26.08.2008 23:15:48

ПЯТЬЮ ПЯТЬ

5 КНИГ О ЖИВОТНЫХ ВЫБОР МИХАИЛА ШИРВИНДТА

ИЛЛЮСТРАЦИИ / СЕРГЕЙ КРИЦКИЙ

Так вот, Даррелл, конечно, прекрасно разбирается в животных. Он биолог, зоолог, основатель зоопарка на острове Джерси и так далее. Но в первую очередь он живой, остроумный, одаренный и адекватный человек со своим уникальным взглядом на мир. Я считаю, что скучно просто писать и читать о животных некие творения узких специалистов, перебирающих повадки зверушек, которые они изучили досконально. Чтобы заинтересовать читателя жизнью братьев меньших, необходимы талант и авторский взгляд. А в книгах Даррелла видно обаяние его личности, которое соединяется с большой любовью ко всему живому, юмором и талантом рассказчика. Поэтому они интересны не только любителям животных, но и любителям хорошей литературы, путешествий, и всех проявлений окружающей нас, разнообразной жизни.

Удд Удивительная история о любви и о жизни с самой ужасной в мире собакой. Всем очень рекомендую эту книгу. Трогательная и милая книга для сеПо-моему, она просто замечательная, мейного чтения. Ее хорошо читать прочитайте – не пожалеете. В ней есть всем супругам, испытывающим семейвсе то, что мне нравится, как я сказал ные неурядицы. И понимать, что должвыше: талантливый человек, не био- но быть что-то, что их сплотит и объелог, не кинолог, обычный обыватель динит в трудные моменты. Собака? Повнятно и весело рассказывает истории, чему бы и нет? ще взятые из непосредственного, живого Оказывается, новобрачным проще сопыта. Меня до сих пор называют глав- привыкнуть друг к другу, чем к бесчу ным специалистом по покойному и приносящему кучу асобакам, хотя я уже нехлопот новому питомцу – лаит сколько лет не веду пе- ; ЧТО ЧИТАТЬ брадору Марли. Собака их учит уредачу «Дог-шоу» на главному – способности к безуть ТВ. Да и не специалист словной любви. А что еще есть я вовсе. Просто захотел О своей рабоважного в этой жизни? рассказать читателям о те в «Дог-шоу» Книга написана с теплотой и своем опыте общения с Михаил наюмором, это очень приятное и особаками и их владель- писал краси«душеспасительное» чтение. Горцами. По-моему, непло- вую и интеворят, история лабрадора Марресную книжехо получилось. ли стала настоящим бестселлеку, которую и ром, причем не только среди сам же с удоов любителей собак и лабрадоров вольствием и в частности. рекламирует в нашем журнале. По мнению редакции, скромность — явно не главное достоинство знаменитого работника телевидения.

Book 1.indb 36

ЧТО ЧИТАТЬ ∂

Сентябрь 2008

26.08.2008 22:19:43

Михаил Ширвиндт ВЕДУЩИЙ ТЕЛЕПЕРЕДАЧИ «ДОГШОУ» ПРО СОБАЧЬЮ ЖИЗНЬ

Я уже даже не помню, про что точно эта книга. Ну да, конечно, про полуволка-полусобаку. Помню, как он там с бульдогом дрался на боях, упряжку вез, был вожаком, какие-то еще перипетии его многотрудной жизни. Но дело не в этом, не в истории некой собаки. А в том, что эту книгу написал талантливейший писатель. Это настоящая, большая литература. Я люблю «Белого клыка» с детства.

В качестве пятой книжки я хотел бы назвать «Моби Дика». Но это книжка, которую я не рекомендую читать никому. Вся ее слава, как я считаю, – это результат пиара, и только. Я помню, как читал эту книгу в день смерти Брежнева, валяясь с температурой 40 в Ленинграде. Ужасные впечатления! По-моему, это просто чудовищная книга. Написана она скучно, уныло, бесталанно. Весь ее смысл – в бессмысодержи ленной погоне этого одержимого капикитом и все. Что тана Ахава за белым китом, поним тут интересного – не понимаю. Но, кон поверить нечно, читатели могут не мне, прочитать Мелвилла и получить впечатлен ен ния и . свои впечатления. Ещ ще есть естть один ес оди ин чудовищный чу Еще писатель Альфред пи А ьфр Ал ьф фред Брэм, Брэ который ЧТ ЧИТАТЬ ' писатель ЧТО знаменитую «Жизнь жизн зна написалл знаменитую вотн ныхх». В его книгах книг все или вотных». Альф Ал фр ред ед Бр рэм э эм,, враки, врраки, или жестокость. вра жестокост В одном арх а ар рхи хите тек кто тор ри описыв из сюжетов он описывает, наприпутешествени мер, как надо бить или, наприник, п пос ост тро рои ил л мер, рубить шашкой верблюда, зоосад в Гамчто там сдедля того, чтобы он что-то бурге и акважи лал. Мучить бедное животное, кориум в Берзазрен совести, роче говоря. Без зазрения лине и всю по мнению Брэма, надо это делать, жизнь ста а-смуща и он, ничуть не смущаясь, эти изрался не е пи иидруго и помощдевательства над другом сать о н нас ас сее описы ником человека описывает. ком ко омы ых х из из-за Я сейчас на ТВ делаю новую песме см мерт рти иб бра рат та, а, пройдус по этому редачу, и там пройдусь энт э эн том омо мо ологарасхвале незаслуженно расхваленному Брэлюби бит ите теля ля.. му не на шутку.

Сентябрь 2008

Book 1.indb 37

«По-моему «Моби Дик», это просто чудовищная книга! Написана она скучно, уныло, бесталанно. Весь ее смысл — в бессмысленной погоне этого одержимого капитана Ахава за белым китом, и все.» Михаил – телепродюсер и ресторатор (вместе с Антоном Табаковым он открыл ресторан «Штольц»), примерный семьянин, заядлый путешественник и колллекционер утюгов из разных стран. И, конечно, заботливый владелец палевого лабрадора по кличке Чес.

∂ ЧТО ЧИТАТЬ

26.08.2008 22:19:50

ОТ МАТЕРИ

ИРИНА БОГУШЕВСКАЯ АЯ

ИЛЛЮСТРАЦИИ

ИРОВСК / ЗЛАТА ПОН

Что читать детям? ’ Двое сыновей (17 и 6 лет) поэта, композитора и певицы Богушевской тоже знают ответ. разу замечу, что человек в три года и тот же человек в пять лет – это два совершенно разных человека с абсолютно разными запросами, поэтому, по-хорошему, списков должно быть несколько. Пропустим стадию «Теремка», «Ладушек» и прочих потешек, Агнии Барто с ее падшим мишкой и начнем с чтения для подрощенных мелких.

Сказки и лирика Пушкина

Чтение Пушкина вслух доставляет мне наслаждение абсолютно физиологического свойства – поэтому грешно было бы в нем себе отказывать. Тем более, что мой ребенок очень часто просит перечитывать про царя Салтана или Золотую рыбку. Наша последняя любовь, как ни странно, совсем не детский «Анчар», который ребенок вдруг взял, выучил наизусть и теперь читает, завывая, как Белла Ахмадуллина. В Весь Заходер, начиная с гениального п перевода «Винни-Пуха»

«Винни-Пух и все-все-все» – это первая книжк которую я прочла самостоятельно, как ка, у утверждает семейное предание, в четыре года. И первым прочитанным в этой книге пассаж жем, это я помню и сама, был тот кусок текста, ко который следует в главе про Слонопотама сразу за фразой «И он помчался прочь так, что только пятки засверкали... Вот этот кусок: «Караул! Слонасный ужопотам! Караул! ЧТО ЧИТАТЬ ' Потасный Слоноужам! Слоноул! Слоноул!..» Верность этой волшебной книжке я Ирина замехраню всю жизнь, перечитывала ее нетила: «Именно знамо сколько раз, в том числе и детям этот импринт объясняет мно- вслух, а после того, как г-н Хофф докагое в структуре зал, что Винни-Пух был даосом, полюмоей личности била ее с новой силой. Старший временами высказывается совершенно в мили в специфике новском духе, посмотрим, как она срабомоей любви к слову, в частно- тает с младшим.

сти..»

Весь Маршак, включая переводы с английского

Маршак ухитрился понаписать стихов обо всем на свете – ему одинаково легко давались циклы из серии «Времена года», 38

Book 1.indb 38

ЧТО ЧИТАТЬ ∂

эпические полотна о пожарах и прелестные загадки в четыре строчки. Если вы учите малыша английскому и ставите ему Humpty-Dumpty и What are little boys made of, не забудьте, что Маршак блистательно переложил всё это на русский – и все это тоже очень приятно читать вслух. Весь Чуковский

Несколько последних лет я читаю своим музыкантам и звукорежиссеру на каждой отстройке звука «Муху-Цокотуху» и хочу сказать, что ни мне, ни им не надоели приключения прекрасной Мухи, подлого Паука, храброго Комарика и трусливых Козявочек. Что сказать, жизненная вещь. Правда, я ее заканчиваю не так, как автор, а по-своему: подлетает к пауку, саблю вынимает, и ему на всем скаку голову срубает, муху за руку берет и к окошечку ведет, зубы острые в сердце вонзает и кровь у нее – выпивает. Мне кажется, так точнее. Помню, как на даче я гонялась за комаром с газетой в руке, а мой старший, Тема, бегал за мной и истошно вопил: «Мама, не губи его, ведь у него же в руке горит маленький фонарик!» Весь Андрей Усачев

Я ничего не пишу про Юнну Мориц, про Хармса и Маяковского, про «Мэри Поппинс» и мумитроллей, про Экзюпери с «Маленьким Принцем» и про Киплинга с «Маугли», которого надо обязательно читать мальчишкам, причем не куцые пересказы, а настоящий полновесный текст. Безжалостно оставляем за кадром сборники сказок, братьев Гримм и Шарля Перро с Андерсеном, «Буратино» Толстого и Волшебника «Изумрудного города» с его прототипом от Фрэнка Баума, мир с ними обоими, (кстати, «Старик Хоттабыч» тоже сказочное чтение). Эдуард Успенский со своей калевалой про Простоквашино и Григорий Остер – маст хэв. Но я не могу не сказать про Андрея Усачева. Это очень, очень талантливый, остроумный и, как мне кажется, добрый человек. И он умеет разговаривать с детьми обо всем – от этикета до географии и арифметики – с очень правильной интонацией. Сказки сказками, но детям нужно уметь ориентироваться в том мире, который их окружает сегодня, и здесь Усачев просто бесценен. Хочется, чтобы все учителя наших детей были именно такими.

Сентябрь 2008

26.08.2008 22:20:04

Book 1.indb 39

26.08.2008 22:20:08

ДОШКОЛЬНИКАМ

ДЕТЯМ

РЕДАКТОР РУБРИКИ / КСЕНИЯ МОЛДАВСКАЯ

Почему?

’ Детская книга – удивительная штука. Когда мы говорим о ней, то имеем в виду и текст, и иллюстрации, и психолого-педагогические аспекты, и множество других крупных и мелких причин, заставляющих сердце наше радостно трепетать при виде чудесной детской книжки, а руку – тянуться за кошельком. Почему нам нужны детские книги? Ответы на этот простой, кажется, вопрос попыталась однажды найти Шведская академия детской литературы. Самые известные шведские детские писатели приводили свои аргументы «за» – и в результате получился переведенный на многие языки список «18 «зачем» нужны детские книги». Вот он: ≈ Ñ4

Из книг о других мы узнаем другом обстранах и о ни, о при разе жизке, истор роде, технина свете, ии и обо всем что нас ресует. инте-

≈ Ñ1 Δ

Книга развивает наш язык и увеличивает запас слов. Она учит нас выражать наши мысли и понимать, что говорят и пишут другие

7Δ

≈Ñ

е ажны в т ю зада оторы Книгиосы, над кматься. вопр тоит заду ми с

≈ Ñ2 Δ

≈ Ñ5 Δ

Книга развивает наше мышление. Из книг мы учимся абстрактным понятиям, книги расширяют горизонты нашего мира.

Книга развивает нашуспособность к сопере живанию. Мы учимсявживаться в положе ние других людей.

≈ Ñ8 Δ

Книга учит нас этике. Она заставляет нас размышлять о добре и зле.

≈ Ñ6 Δ

ают нам Книги придхновение. силы и вдоают и разОни увлек ни заставвлекают. О меяться и ляют нас си приносят плакать. Он указывают утешение ирудного повыход из т ения. лож

≈ Ñ3 Δ

Книга стимулирует фантазию и учит нас мыслить образами.

Book 1.indb 40

ЧТО ЧИТАТЬ ∂

≈ Ñ9 Δ

Книга объ жизнь и помоясняет увидеть связьгает нам одного явления с друг им.

Сентябрь 2008

26.08.2008 22:20:15

играть е т ес Вм

ЛУ

Ч Ш И Й П ОДА

РО

И ОН U))) АЗ)) АЛ... ))СК)) ))u

Самойлов Д.

Конь о шести ногах: cтихотворные пьесы и стихи ОКТОПУС, 2008

’ Большое собрание произведений Давида Самойлова для детей. Здесь собраны сказки о Слоненке, известные по аудиоспектаклям, собственная версия истории про Красную Шапочку и многое другое. Книгу можно читать про себя или вслух, а можно и разыгрывать сценки из нее на импровизированной сцене в детском саду, в школе или в дружеской компании.

Посредством книги я проживаю тысячу жизней, оставаясь самим собой. = К.С.Льюис

≈ Ñ10 Δ

Из книг мы понимаем, что не на все вопросы есть однознач-ные ответы, что на лю бую проблему можно посмотреть с разных точек зрения. Книги показывают, что конфликты не обязательно решать путем насилия.

Юнна Мориц Художник Евгений Антоненков

Тумбер-Бумбер ПАПА КАРЛО, 2007

’ Нарядная книга с новыми детскими стихами Юнны Мориц. Таинственные существа, звонкие рифмы, маршевый веселый ритм – и нарядные иллюстрации Евгения Антоненкова, которые можно разглядывать часами. Завершающее сборник стихотворение как раз Антоненкову и посвящено:

≈ Мы, верблюды, не любим съестного, Честное верблюжачье слово! Поэтому отойдите, Волчонок и Свинья, Первым пирог попробую я! Δ

Сентябрь 2008

Book 1.indb 41

≈ По улице поэтской Походкой молодецкой При дождевой погоде, а также снеговой Идет, как все мальчишки, Художник этой книжки С глазами голубыми, С веселой головой. Δ

∂ ЧТО ЧИТАТЬ

26.08.2008 22:20:19

ДЕТЯ М

ДОШКОЛЬНИКАМ

ом О сам ом важн

Пернилла Стальфельт

Книга о смерти «ОТКРЫТЫЙ МИР», 2008

’ Дина Сабитова, автор этого текста – детский писатель и мама троих детей. Ее cказочная повесть «Цирк в шкатулке» награждена Национальной детской литературной премией «Заветная мечта» и вышла отдельной книгой в этом году.

– Да, художник мог быть и получше, дившись. Я думал, все по порядку: ро– хмыкнул Сенька, листая одну из книг дился, пожил-пожил, потом умер… Перниллы Стальфельт. Мам, а человек не виноват в том, что Речь шла про «Книгу о смерти». он умер? От болезни умирают ведь и – Во всех трех ее книгах – тахорошие, и плохие? кие же кривые картинки. Она Тревожащая книга что, не могла найти того, кто ; ЧТО ЧИТАТЬ на тему, о которой даже умеет рисовать? взрослые люди предпо– Сень, она и есть худож- Art Naive более читают не думать и не гоник. И автор текста, и худож- всего подходит ворить. ник. Но Пернилла Стальдля рассказа де– Ясно. Писать умеет, а тям о философфельт книгу написала, а я рисовать не научилась. А ских материях, ее детям купила. Почему? книжку-то выпустить хочет- считает наш артПолагаю, она написася! ла ее не только потому, директор, котоОднако, несмотря на та- рому очень нрачто сейчас это такой мейнкой уничижительный отзыв, вится графика стрим в западной литера«Книгу о смерти» он пере- этой книги. туре – писать для детей читывает четвертый раз. И, «про толерантность и всюслучайно взяв в руки, он вновь «завивсю правду». А еще потосает» над ней на пару минут. Видимо, му, что про другое книг много, а про есть что-то, помимо картинок. смерть – мало. – Ничего нового. Я и так знал, что А почему я купила? Если тебе предвсе мы смертны, – пожимает плечами лагают обжираться зефиром и пастидевятилетний Сенька. Но четырехлет- лой, поневоле начнешь мечтать о соний Тема заглядывает ему через плечо леном огурце. Так что когда среди рази ноет: «Почитай мне еще раз вот тут, нообразных книжек про лапочек и сяпод гробиком, что написано? Я еще не почек я увидела обложку с надписью знаю про гробики!» «Книга о смерти», я, не раздумывая, ее А потом прижимается ко мне и го- схватила. И две других книги – про то, рестно смотрит круглыми глазами: что все мы разные и про любовь – тоже – Я думал, что непременно умерли купила. только динозавры. А теперь Первая детей не заинтеоказалось, люди тоже все ресовала, хотя, конечно, как умирают… «учебник толерантности» ЧТО ЧИТАТЬ ’ И я в который раз посыполезна, а вот вторую Сеньпаю голову пеплом: «Ведь ка читал, пряча ее от меня. написано же на всех книгах Книга ПернилСловно он ее на улице наиздательства «Открытый лы Стальфельт шел, и там всякая непримир» – для чтения взрослы- «Одного поля личность, которую матери ми детям. А я поленилась, ягоды» в Швене показывают. они прочитали ее сами и я ции стала учебОткуда берутся дети, он ным пособием только ловлю вопросы». знает. Да и я знаю тоже. А – Мам, я теперь знаю, чем по толерантнокнига совсем не только про отличается мертвый от спя- сти для началь- это. Но реакцию Сеньки я щего… И еще – я не знал ной школы. Так поняла, дойдя до грубораньше, что ребенок или ко- что она наверкарикатурной картинки с тенок может умереть, не ро- няка достойна половым актом в разрезе

внимания.

Book 1.indb 42

ЧТО ЧИТАТЬ ∂

Сентябрь 2008

26.08.2008 22:20:25

≈ Ñ11 Δ

Книги помогают нам познать самих себя. Для чувства собственного достоинства очень важно знать, что другие люди думают, чувствуют и реагируют так же, как мы. на фоне сюсюкания автора (или переводчика?) о том, что «краник отлично помещается в дырочку». В итоге, сравнивая книгу о смерти и книгу о любви, я неожиданно поняла, что отношусь к любви сакральнее и трепетнее, чем к смерти. И потому корявые картинки, где нет ни одного красивого лица, а все нарочито «снижено», в книге, рассказывающей о смертности всего живого, похоронных обрядах разных народов и верованиях про загробную жизнь, меня не царапнули: нечего эстетизировать смерть, пусть будет немного смешно – может быть, в итоге станет не так страшно. Тем более, что авторский текст – очень спокойный, цельный и информативный (Да и вообще, почти каждая отдельная фраза книг Перниллы своего рода вектор и могла бы послужить отправной точкой для более развернутого разговора). Но в книге про любовь зрительный ряд был для меня резко неприятен. Да и текст то и дело вызывает недоумение: иной раз кажется, что автору нечего сказать и она перескакивает с пятого на десятое – с бога Амура на то, что некоторые любят нюхать хомячков. Оживление автора на биологической конкретике подпорчено упомянутыми выше краниками и дырочками, и в целом впечатление от книги смутное. А ведь Стальфельт на- ; ЧТО ЧИТАТЬ писала еще «Книгу о волосах», «Книгу о наси- Книги Перниллии», «Книгу о страшил- лы рассчитаках», и даже «Книгу о ка- ны на детей докашках». Только книгу школьного возо красоте она писать не раста, которые стала. только начи– Хорошие темы. Но нают задавать я бы хотел другие кни- «сложные» ги про это, – вздохнул вопросы. РекоСенька. мендуем читать Нету других. эти книжки

Вм

есте глядеть

СКА И ОН ))...)u ))ЗАЛ )) U))))

«Три важнейшие функции книжкикартинки: встреча ребенка с картинкой – искусством, встреча ребенка с литературой, встреча ребенка с родителями. Третья функция книжки, на мой взгляд, самая важная.»

Карл Эрик

Очень голодная гусеница. РОЗОВЫЙ ЖИРАФ, 2008

’ Одна из самых известных в мире книг для малышей, переведенная на 40 языков. Книжка-картинка, рассказывающая о невероятно прожорливой гусенице, которая ела-ела-ела-ела все подряд, а потом превратилась в очень красивую бабочку. Поучительная история для малоежек и познавательная – для всех остальных.

= Макс Лундгрен

≈ В воскресенье утром пригрело солнышко, и из яйца появилась гусеница. Очень маленькая. И очень голодная. «Что бы такого съесть…» – подумала она. В понедельник она насквозь прогрызла одно очень большое яблоко. Но не наелась. Δ

вместе с детьми.

Сентябрь 2008

Book 1.indb 43

∂ ЧТО ЧИТАТЬ

26.08.2008 22:20:30

ДЕТ ЯМ

ШКОЛЬНИКАМ

О ШИРОК ТЫЕ РАСКРЫ ГЛАЗА

.. ЗАЛ. ОН СКА u ))) ))) U))И)))

«Книга – сад, умещающийся в кармане. » = Арабская пословица

Кравченко А.

≈ Ñ12 Δ

Здравствуй, лошадь! ОГИ, 2008

’ Когда всадник впервые садится на лошадь, кто будет главным? Всадник, конечно. А если всаднику, то есть всаднице, восемь лет и ездить верхом она только учится? Тут уж как договорятся. Соня, героиня этой не совсем сказки, договорилась с конем по имени Кабачок – и ни разу об этом не пожалела. Ни в парке, ни на художественной выставке, ни на соревнованиях. ≈ И как только всадница оказалась в седле, Кабачок начал свой урок: – Запомни: искусство всадника заключается в том, чтобы не мешать лошади! (Вы думаете, лошади не разговаривают? Разговаривают. Только не все их понимают.)Δ 44

Book 1.indb 44

ЧТО ЧИТАТЬ ∂

Книги помогают нам понять других. Читая книги, написанные писателями других культур и эпох, и видя, что их мысли и чувства похожи на наши, мы лучше понимаем другие культуры и избавляемся от предрассудков.

И ОН)))) СКАЗАЛ ... U)))) )))u

«В книге я нахожу образы, питающие мое воображение» =

Перельман Я.И.

Ящик загадок и фокусов ИЗДАТЕЛЬСКИЙ ДОМ МЕЩЕРЯКОВА, 2008

’ Что такое математика: довольно противный школьный предмет или увлекательнейшее приключение разума? Во многом ответ на этот вопрос зависит от того, встретится ли школьник с правильными книжками. Например, с занимательными задачками Якова Перельмана, на которых выросло не одно поколение. Между прочим, замечено: те, кто в детстве читал Перельмана, не пострадали в девяностые годы от финансовых пирамид. ≈ Через два года мой мальчик будет вдвое старше, чем он был два года назад. А моя девочка будет через три года строе старше, чем три года назад. Кто же старше: мальчик или девочка?Δ

Э.Чемберс

Сентябрь 2008

26.08.2008 22:20:33

≈ Ñ13 Δ

Книги сокращают одиночество. Книгу можно взять с собой куда угодно. Ее можно бесплатно взять в библиотеке, и ей не нужна электросеть.

≈ Ñ14 Δ

Книги – это часть нашего культурного наследия. Они создают общие точки отсчета.

≈ Ñ15

сунуть teen'у Под

Мурашова Е.

Гвардия тревоги САМОКАТ, 2008

’ Екатерина Мурашова – возрастной психолог и известная писательница, три раза подряд удостаивавшаяся премии «Заветная мечта». В 2008 году она получила ее как раз за «Гвардию тревоги» – повесть о подростках, объединившихся в общем стремлении… каком? Кажется, ответ на этот вопрос – главная тайна 8 «А» класса. Психологическая повесть с элементами фантастики. ≈ Реальные одноклассники оказались именно такими, какими представлялись ей в недавних кошмарах. Такими, какими они никак не могли быть. И все же были – высокими, худощавыми, похоже одетыми и с одинаковыми выражениями на одинаковых лицах. То есть, лица их, конечно, были разными, одинаковыми были глаза, а еще точнее – выражение глаз, а в них…Δ

И ОН СКАЗАЛ... U))))) ))))))u

«Я пишу для детей, потому что они не ждут, что их любимый писатель спасет человечество. Несмотря на юный возраст, они знают, что это не в его власти. Только у взрослых сохранились такие детские иллюзии. » = И.Б.Зингер

Сентябрь 2008

Book 1.indb 45

етскую Хорошую джно чио книжку мна радость тать вслухи детям. Она взрослым яет поколеобъедин я. ни

≈ Ñ16 Δ

Детская книжка открывает нам путь в большую литературу – огромный мир на всю нашу жизнь. Пусть первая встреча с книгой станет незабываемым событием. ≈ Ñ17 Δ

Детская книжка обога-. щает культуру страныНад книжкой работа ет множество людей: писатели, художники, издатели, редакторы, печатники, рецензенты, книготорговцы, библиотекари… ≈ Ñ18 Δ

Детская книжка также важная ча– это культурного экспсть та, которая прин орстране доходы и осит шает ее престиж повыза рубежом.

∂ ЧТО ЧИТАТЬ

26.08.2008 22:20:38

О ЕДЕ

НГ

РИ

ТЕ ЕТ

Й РИ ЕВ ИТ РЦ М ВО Д СТ РА

оголь любил галушки, любил до страсти, на именины свои 9 мая приготовлял их лично по рецепту, известному ему от бабки его по отцу Татьяны Лизогуб, про которую говорили, что она была ведьмою. Фу ты, пропасть! Чего глупые бабы не скажут! Галушки готовил он из смеси гречневой муки с пшеничною, с добавлением манной крупы; раскатывал тонкую колбаску и резал кусочками в два пальца толщиною, но тайна вся в том, что когда уже нарезаны, то надо дать им немножко подвянуть, и потом только варить в молоке или простой воде, или жарить в сале, чтобы подать со шквар-

Book 1.indb 46

ЧТО ЧИТАТЬ ∂

ками. Ах, галушки! Чудо что за галушки, их едали все святые угодники, ведь и в Писании сказано, что Господь наш кормил страждущих галушками. Как? А вот как: говорит же народ, что галушки та лемишка – к хлибу перемишка; значит, вместо пяти хлебов были галушки, уж это верно. Всякому известно, что как классик напишет, так и будет. Когда Гоголь начал описывать – а по большей части выдумывать – свою Украйну, галушки были обычным простонародным блюдом, далеко не самым употребительным. Украина знаменита была свининой, колбасами, шпиком, славилась тем, что и

сладкие пирожки – «вергуны» – обжаривали тут в свином сале; из теста, верно, тут много чего делалось: коржи, вареники, шулики, гречаники, ставбицы, лепешки из сарацинского пшена, как звали тут рис, пришедший сюда от поганых турок (если есть у поганых здоровое зерно, отчего не взять?). Но Гоголь из всего этого свиного и мучного разнообразия возлюбил галушки и всех положительных героев наделил прямотаки патологической страстью к галушкам. А ведь гений на то и гений, чтоб, ежели у него о чем прочтешь, тут же приспичило повторить: читаешь о любви – хочешь тут же ею попризаняться,

Сентябрь 2008

26.08.2008 22:20:42

о купании – и как-то тянет понежиться в речной прохладе. Читаешь у Гоголя про галушки – и черт знает как хочется галушек! Тьфу, пропасть, так бы и поела галушек! Вот сейчас вскочила бы из-за стола, от компа с ненавистною клаЧТО ЧИТАТЬ ’ вою, прыгнула бы резво на кухню, натопила бы сала, наСейчас в Полваляла бы галушек таве ежегоди нагалушилась бы ят но проход лпо сверх всякой меры, и ик праздн шгори синим пламелу га й тавско нем всякая диета я ра то ко ки, с выдумавшим ее од я тс ае ит сч чертом Монтиньяним из символов города. Мэр ком! Ведь он черт, черт! Вот и клык Полтавы Анов изо рта у него тортк дрей Ма ачит! Где видано, ещ ский об ри чтобы славянке ст ги ре ет за ав не есть галушек? лт по ть ва ро Сама императрискую галушку ца ест галушки, и как торговую все земли, скольмарку. 2006 – ко ни есть, поверв Полтаве потмя гаются к ее ногам! па явился юбл «Там нагляделу ом ник эт то го ся дед таких див, из о ду. Ег й что стало ему наны ст ме л ви долго после того скульптор Нирассказывать: колай Цысь! как повели его в палаты, такие высокие, что, если бы хат десять поставить одну на другую, – и тогда, может быть, не достало бы. Как заглянул он в одну комнату – нет; в другую – нет; в третью – еще нет; в четвертой даже нет; да в пятой уже, глядь, – сидит сама, в золотой короне, в серой новехонькой свитке, в красных сапогах, и золотые галушки ест». «Пропавшая грамота», если помните. Золотые галушки, мать моя женщина! Как хороши, должно быть, те царские галушки! Чего в них нет – и мак, и коричное семя, и, верно, цукат! Ах, да хороши ведь и самые простые, те, которые готовила своему пану Даниле пани Катерина из «Страшной мести»: « – Отчего же, тесть, – продолжал он вслух, – ты говоришь, что вкуса нет в галушках? Худо сделаны, что ли? Моя Катерина так делает галушки, что и гетьману редко достается есть такие. А брезгать ими нечего. Это христианское кушанье».

Знаем, знаем, что поганые колдуТеперь, когда уж вы, читатели, ны скажут, будто вкуса в них нет. Им довольно разохотились, — так и подавай перцу, да жидовской лапши, быть, открою вам тайну истинной да басурманского плова, да китайскохохлацкой галушки, какую едал го трепанга, да американского фастеще Гоголь. фуду. Вкуса нет? Эка что выдумали! Да ведь там и вкус, где на первый укус пресно; там и радуга, где на первый взгляд бело. Солью, да сахаром, да перцем только отбивается истинный вкус 2 ½ стакана галушки, живой, пшеничный, гречнепшеничной муки вый, манный! Это вкус злака, запах бесконечного нашего поля с пыльной до2 яйца рогою, вкус белого облака над нею! Галушку пересаливать – портить, засаха½ стакана сметаны ривать – губить! – Бывало так, что чудесная сила сама 100 г сливочного как бы направляла галушку: «Тут заили топленого масла метил Вакула, что ни галушек, ни кадушки перед ним не было; но вместо Муку просеять, сделать в ней того на полу стояли две деревянные углубление в виде воронки, в комиски: одна была наполнена варениторое влить 1/2 стакана воды, ками, другая сметаною. Мысли его и 2 ст. ложки растопленного масглаза невольно устремились на эти ла и 2 яйца, взбитые с неполной кушанья. « – Посмотрим, – говорил он чайной ложкой соли. Все это смесам себе, – как будет есть Пацюк шать с мукой, а потом вывареники. Наклоняться он, бить, пока не получится верно, не захочет, чтобы хлебать, как галушки, да < ЧТО ЧИТАТЬ гладкое, не очень крутое тесто. Тесто раскатать и нельзя: нужно вареник ровным слоем толщиной сперва обмакнуть в смета- Ес ли 1/2 см и разрезать на нену». Только что он успел дела во сне вы большие кусочки любой форэто подумать, Пацюк раз- ки, ете галушчт мы. Кусочки теста (галушинул рот, поглядел на ва- стит обы угоь ки) опустить в подсоленреники и еще сильнее раз- наяв кого-то, ную кипящую воду и варить инул рот. В это время испоу успешно вареник выплеснул из тори льзуете ав- при слабом кипении воды те примерно 10 минут. Когда миски, шлепнул в смета- то со т какоголф готовые галушки всплывут ну, перевернулся на дру- чело идного ве гую сторону, подскочил вать ка. Пода- на поверхность воды, перега вверх и как раз попал стол лушки на ложить их шумовкой в дурш, лаг или на сито и дать стечь ему в рот. Пацюк съел прио есть их — брести новоде. В это время в кастрюи снова разинул рот, и вое по ле или на сковороде разогреть вареник таким же по- знак лезное омство масло, положить в него гарядком отправился снолушки, перетряхивая в посува. На себя только приде, слегка поджарить и подать. В нимал он труд жевать и проглатызаправленные маслом горячие гавать». Вы скажете, что это вареник. Что лушки можно добавить сметану. ж, что вареник? Вареник ведь та же гаМасло можно заменить поджалушка, только с начинкою! Да и все гаренным свиным салом (шпигом), лушка: пельмень – галушка с мясом, разрезав его на мелкие кубики, и тофу – галушка из соевого творога, вместе со шкварками заправить суши – галушка с рисом; повсюду разим галушки. несли наши казаки свою национальную еду. Что? Не были они в Китае? Это / вы не были в Китае, а запорожцы наши были везде, и всюду по следам их расцветали галушки. Сентябрь 2008

Book 1.indb 47

∂ ЧТО ЧИТАТЬ

26.08.2008 22:20:43

ЧИТАТЬ ИЛЛЮСТРАЦИИ

/ ВИТАЛИЙ МИХАЛИЦЫН

z048-554_grozny_new.indd 48

ЧТО ЧИТАТЬ ∂

Сентябрь 2008

26.08.2008 23:25:34

Сентябрь 2008

z048-554_grozny_new.indd 49

∂ ЧТО ЧИТАТЬ

26.08.2008 23:25:53

ЧИ ТАТЬ

’ Писатель Алексей Иванов (автор романов «Сердце Пармы», «Золото бунта») и режиссер Павел Лунгин вместе написали сценарий исторической кинокартины «Иван Грозный и митрополит Филипп». Роли царя и патриарха в фильме сыграли Петр Мамонов и Олег Янковский. Мы публикуем фрагмент сценария, описывающий казнь воевод, которых Иван заподозрил в измене. На площади возле ворот Опричного дворца двумя рядами выстроились конные опричники – Басмановы, Грязной, Плещеев, Очины. Они одеты в рясы и клобуки. Вместе с опричниками Мария Темрюковна. Она одета по-мужски и сидит в мужском седле. Все опричники и царица с длинными мётлами за спинами. Шестеро воевод спешиваются с коней перед началом коридора из опричников. Воеводы смотрят угрюмо, но не идти не могут. Один за другим они шагают в коридор из опричников. Первым идёт Бутурлин, потом Шуйский, Колычев, Салтыков, Нащокин, Головин. Бутурлин проходит мимо Марии Темрюковны. МАРИЯ ТЕМРЮКОВНА

Храбрецы идут, Жигимонта ведут! Изменники! Вы не мужчины, а зайцы! Государя своего позорите! Воин побеждает или умирает, а вы – псы: хвосты поджали и спрятались! Срамцы! Мария Темрюковна выхватывает метлу и бьёт ею Бутурлина по голове. Опричники тоже поднимают мётлы и с наслаждением хлещут воевод по головам и плечам. Воеводы склоняют головы, но не ускоряют шаг. ОПРИЧНИКИ

Салтыков Петька, причешу метлой! И Шуйскому Ваське по роже! Бутурлину особо – не поймали тебя ляхи!.. И Колычеву! И Нащокину по щекам! И Головину по голове!..

Лицо у Салтыкова вмиг делается кровавым. Салтыков сгибается, закрывая ладонями глаза. К нему бросается Колычев, обнимает Салтыкова за плечи и быстро ведёт в ворота дворца. Другие воеводы не выдерживают и бегут под градом ударов, обгоняя Колычева и Салтыкова. Двор Опричного дворца заполняют опричники в клобуках и рясах. Парадное крыльцо застлано ковром; на крыльце в кресле сидит Грозный, а рядом стоит Малюта. Колычев ведёт Салтыкова и видит, что воевод, которые обогнали его, на дворе дворца опричники валят на землю, обезоруживают и вяжут по рукам и ногам. КОЛЫЧЕВ (Салтыкову)

Пропали мы, Петя… Обманул царь! Колычев выхватывает саблю. Из ворот дворца на двор скачут те опричники, что встречали воевод снаружи. Алексей Басманов тоже достаёт саблю и на скаку спрыгивает с коня, бежит к Колычеву. Начинается сабельная схватка. Опричники бегут к Колычеву со всех сторон с сетями в руках. Они набрасывают сети на отбивающегося Колычева. Колычев ворочается в сетях. Его валят, прыгают на него сверху. Алексей Басманов тоже наваливается на Колычева и сквозь сеть вытаскивает саблю воеводы. В ячеях сети он видит искажённое лицо Колычева. АЛЕКСЕЙ БАСМАНОВ

Легкой смерти захотел, рожа сучья?.. Метла ударяет Салтыкова по лицу, и Салтыков, не выдержав, хватает её и выдёргивает из рук опричника. Он поднимает голову и видит перед собой Марию Темрюковну. Царица в бешенстве визжит, поднимая коня на дыбы. САЛТЫКОВ

Кого лаешь, государыня? Хоть ты в штанах, да ещё не государь! Мария Темрюковна выхватывает у соседнего опричника метлу и тычет метлой в лицо и в глаза Салтыкову. МАРИЯ ТЕМРЮКОВНА

Как говоришь, холоп? Как смотришь? Как смотришь на государыню?! 50

Book 1.indb 50

ЧТО ЧИТАТЬ ∂

Избитые, оборванные и связанные воеводы лежат на полу под стенами каземата Малюты. Кузнецы заковывают воевод в цепи. БУТУРЛИН (глядя в потолок, хрипит)

С царского пира не уйдём своими ногами… Двор Опричного дворца совершенно пуст. Все балконы, гульбища, открытые переходы дворца усеяны опричниками в монашеских одеяниях, но ни одного опричника внизу нет. Грозный сидит в кресле на крыльце. За спиной Грозного – все его подручные: Малюта, Басмановы, Плещеев, Грязной, Очины, Штаден, Кай-Булат, Вассиан. На дворе стоит

Сентябрь 2008

26.08.2008 22:21:03

Филипп. За руку он держит Машу. Маша держит икону. ФИЛИПП

Государь, я виноват. Я сам воевод к себе позвал. Хотел укрыть их, пока ты перебесишься… Дур-рак я старый… А заговора не было. Помилуй невиновных, государь. ГРОЗНЫЙ

А может был заговор, а, Филипушка? Если не при тебе уговаривались – значит, чистые? ФИЛИПП

Верю им.

любимое резное кресло Грозного. Слуги под руки проводят Филиппа к креслу и усаживают. Слуга заботливо подставляет под ноги Филиппу маленькую скамеечку. По левую руку от Филиппа ставят столы, а на них кладут кипы бумаги, ставят чернильницы, песочницы и стаканы с перьями. Три дьяка занимают места за этими столами. Рядом с дьяками встаёт Алексей Басманов. По правую руку от Филиппа ставят длинные лавки, на которые усаживаются опричники. Среди знакомых опричников – Плещеев и Грязной. АЛЕКСЕЙ БАСМАНОВ

Вот, всё мы тебе приготовили, владыка. Суди давай. Федька, неси печать! ГРОЗНЫЙ

Тебе больше верить некому? Бога и царя не хватает? Грозный встаёт, спускается с крыльца, подходит к Филиппу и гладит Машу по голове.

Федька Басманов приносит большую печать и, кланяясь, подаёт её Филиппу. Филипп сердито забирает печать.

ГРОЗНЫЙ

Маша как зачарованная смотрит на белку, которая скачет в колесе. Понятно, что Маша никогда не видела такого. Грозный стоит рядом, ласково улыбаясь.

ФИЛИПП

МАША (восторженно, шёпотом)

А её зачем привёл? Она при том бою была… Ты сам ей чудотворную икону подарил, а икона обрушила мост перед Жигимонтом. Пусть девочка на иконе же и поклянётся, что воеводы честно бились. ГРОЗНЫЙ (щурясь на Машу)

Здравствуй, внученька… Всё с тобою твоя икона?

Чудо-то какое, дедушка!.. = Застенок Малюты. Шестеро воевод, связанные, лежат на полу. В застенке – несколько опричников, среди которых Кай-Булат и любознательный Штаден. Малюта надевает рукавицы и поправляет в печи раскаляющиеся инструменты.

МАША

Матушки Богородицы лик… Грозный берёт у Маши икону, целует её и возвращает Маше, потом сам берёт Машу за руку вместо Филиппа. ГРОЗНЫЙ (Маше)

Зверушек разных любишь кормить? Или лучше с бусками, серёжками поиграть?

МАЛЮТА

Узнавать у вас, братцы, мне нечего. Я просто совет хочу дать. Смерть – она быстрая, а мука бесконечна. Чем терпеть, лучше послужите государю. Я только чуточку вас для памяти помечу… Булатка, давай Шуйского. Шуйские всегда враги. Кай-Булат приподнимает связанного Шуйского и раздёргивает ему на груди одежду. Малюта вынимает из печи раскалённый прут и прижигает грудь Шуйского. =

МАША (едва слышно)

ГРОЗНЫЙ

...Царский зверинец. Маша кормит голубей – сыплет просо. Голуби летают вокруг, садятся на кормушку, на плечи и голову Маши. Маша ёжится, смеётся. Грозный, улыбаясь, дюбуется Машей.

А я, Филипушка, не буду ни судить, ни миловать. Мы лучше с внучкой по дворцу погуляем, зверьков посмотрим. Ты сам суди. Как в отрочестве, Филипушка… Снова мои бармы надень.

Это матушки Богородицы птички, дедушка! Они меня любят!

Зверушек…

Грозный уходит к дальнему крылечку и уводит Машу. Филиппа вводят в тронный зал Опричного дворца. Зал полон дьяков, слуг и опричников. Трон Грозного стоит на возвышении. Рядом с этим возвышением для Филиппа ставят

МАША

= ...Застенок Малюты. Несколько опричников держат воевод так, чтобы воеводы видели лежащий на полу помост. ДруСентябрь 2008

Book 1.indb 51

∂ ЧТО ЧИТАТЬ

26.08.2008 22:21:04

Ч И ТАТ Ь

гие опричники втаскивают монаха Илидора. Илидор в одних портках.

пускают свиней и пинками подгоняют их к Илидору. Свиньи жрут потроха Илидора, засовывая рыла в его вспоротый живот. Илидор трясётся и мученически мычит.

ИЛИДОР

Господи, да за что!.. Верой и правдой!.. Григорий Лукьяныч, милостивец!.. Опричники валят Илидора на помост и приколачивают его к помосту гвоздями сквозь кисти рук и ступни. Илидор орёт от боли.

КАЙ-БУЛАТ

Так у меня в Астрахань! ШТАДЕН

О-о… Гроссе варварский казнь! Воеводы молчат. Колычев обнимает Салтыкова, у которого выколоты глаза.

МАЛЮТА

Вот кто вас выдал, бояре. Доносчику первый кнут. Его мука – вам наука. Малюта берёт клещи и быстро, ловко вырывает Илидору язык. Илидор хрипит и мычит, кашляет кровью, плачет.

КОЛЫЧЕВ (тихо)

И славно, Петруша, что ты видеть не можешь… МАЛЮТА

МАЛЮТА

Булатка, покажи-ка теперь, как у вас в Астрахани предателей терзают. Кай-Булат, усмехаясь, подходит к распростёртому Илидору. = ...Маша и Грозный стоят у клетки с медведями. Один медведь подходит к деревянной решётке и шумно нюхает Машу. Маша спокойно просовывает в клетку руку и гладит медведя по носу. ГРОЗНЫЙ (оторопело)

Ну, бояре? Не правда, ли лучше государю послужить честно? = ...Грозный и Маша идут по краю двора. Грозный ведёт Машу за руку и наклоняется к Маше, рассказывая и жестикулируя другой рукой. ГРОЗНЫЙ

Видишь, внучка, те ворота дворца моего? А напротив них других ворот нету! Потому что когда конец света настанет, Исус Христос в те ворота зайдёт, а выйти не сможет! И будет он здесь вечно с нами жить! Открыв рот, Маша смотрит на ворота с тельцом и на Грозного. Грозный опускается перед Машей на колени и дрожащими руками поправляет на Маше одежду.

Эк!.. Ты осторожней, внучка!.. МАША (беспечно)

Мишки меня не укусят, дедушка. Я когда по лесу ходила, на меня мишка выбежал, зарычал. А матушка на мишку платочком махнула, он поклонился и упятился. Матушка сказала мне, что меня мишки не тронут.

ГРОЗНЫЙ (шёпотом, заискивающе и робко)

А скажи, внученька… Когда к тебе матушка приходила, при ней сынка её не видала ты? =

ГРОЗНЫЙ

Какая эта матушка?

...Перед Филиппом стоят воеводы Шуйский и Бутурлин. Они не смотрят Филиппу в глаза. Алексей Басманов, развалившись на лавке, с интересом слушает разговор.

МАША

Матушка Богородица. Она со мной ходила. Жалела меня, дорогу мне указывала. Она вместо родной матушки мне стала. ГРОЗНЫЙ

Богородица?.. А хочешь, внученька, и я тебе чего-то расскажу?

ШУЙСКИЙ

Виновны мы, владыка. Признаём. ФИЛИПП (изумлённо)

В чём же виновны, бояре? = БУТУРЛИН

...Застенок Малюты. Воеводы стоят и смотрят, как Кай-Булат, наклонившись, кривым ножом вспарывает живот Илидора. Другие опричники держат на верёвках двух свиней. Они от52

z048-554_grozny_new.indd 52

ЧТО ЧИТАТЬ ∂

Во всём виновны. Мы Жигимонту сдались, а он нас отпустил. Денег посулил, чтобы мы государя отравили. Виновны мы.

Сентябрь 2008

26.08.2008 23:26:30

Сентябрь 2008

z048-554_grozny_new.indd 53

∂ ЧТО ЧИТАТЬ

26.08.2008 23:26:46

ЧИ ТАТ Ь

ФИЛИПП

Нее ввер Н верю, ерю, бояре ер бояре… Терзали вас, чтобы признание вырвать?

Как хочешь усл услышать – так и говорю! Всё у меня было, и даже дядя был, а теперь мне терять нечего! На мосту с товарищами я не лё лёг, так здесь с ними лягу, всё одно этого искал! Мн не плаха, тебе амвон – поровну жизнь поделим! Казни даМне ввай, вай ва ай й,, виноват я, дурак всегда виноват!

...Двор опричного дворца. В центре двора врытыми кольями выгорожен прямоугольник арены. По арене ходят и ревут голодные медведи. Их пять. Колья ограды вкопаны с просветами, чтобы между ними можно было смотреть. В одном месте в этой ограде сделаны крепкие ворота. На дворе – толпа народа, которая наблюдает зрелище. Все балконы, гульбища и переходы Опричного дворца тоже усеяны опричниками и слугами, глазеющими на потеху. Опричники одеты в монашеские одеяния и вооружены луками с тупыми стрелами. Грозный находится на крыльце. Крыльцо застлано ковром. На ковре стоит любимое кресло Грозного. Грозный сидит в кресле и держит на коленях Машу. У Маши в руках икона. За спиной Грозного стоят все опричники – Басмановы, Очины, Грязной, Плещеев, Вассиан, Кай-Булат, Штаден. За спиной Грозного стоит Малюта Скуратов и держит на руках хроменького сына Гаврилушку. Рядом с Грозным стоит Филипп. Он выглядит измождённым, надломленным. Грозный любуется медведями.

ФИЛИПП

ГРОЗНЫЙ

БУТУРЛИН

ССам Са ам ви видишь, идишь, це ц целые мы… Сами голову кладём. КОЛЫЧЕВ

Всё В Вс сё был ббыло, бы ыло ло, дядя дядя, я – и деньги новгородские, и заговор. И тебя провел елли. и. провели. ФИЛИПП

Ванюша, я тебя с малолетства знаю! Не может того быть! Почему м так говори говоришь? КОЛЫЧЕВ

Ванюша… Ва В ан ню юша… Кому потакаешь? О Насте своей вспомни…

Хороши!..

К Ко олы л чев дёргае Колычев дёргается к Филиппу, и его за локти хватают опричн ни ики. ники.

Государь… Не надо…

КОЛЫЧЕВ (кричит)

ФИЛИПП

ГРОЗНЫЙ

Вели В Ве ели ли кказнить, азнить, и или сам тебе горло вырву! ССгорбившись, Сг гор орби бивш вшись, ь Ф Филипп сидит в кресле. В руке у Филиппа царсск кааяя печ чаатть. Д ь ская печать. Дьяки пишут. Алексей Басманов, засунув руки ззаа п ояссоок руба оя поясок рубахи, довольно прохаживается перед Филипп по ом ом м.. пом. АЛЕКСЕЙ БАСМАНОВ

Ну ччего Ну е о тут ещ ег еещёё говорить, владыка? Ты сам слышал. Все созн наллись. Бил илли м знались. Били мы кого из них, пытали? Сам видел – нет. А пока каазывали оони ни н и одинаково: Жигимонт, Новгород, государя показывали от тра р ви в ть… Су уд давай. отравить… Суди

Не нравится тебе свой суд, Филиппушка, – вот суд Божий. А ты, внученька, не испугаешься? МАША

Боюсь, дедушка… ГРОЗНЫЙ

Там враги мои будут. Выглядят людьми, а сами звери. Вот пусть с мишками и дерутся. МАША

Жалко их… ГРОЗНЫЙ

ФИЛИПП (тяжело)

Ты у меня добрая выросла, потому тебя мишка не тронул. А они злые. Им поделом. Давай покрепче обниму, чтобы не боялась.

АЛЕКСЕЙ БАСМАНОВ

Опричники выталкивают на арену шестерых воевод – Колычева, слепого Салтыкова, Шуйского, Бутурлина, Нащокина, Головина. За воеводами закрывают и запирают на засов ворота. Сквозь просветы между кольев опричники просовывают воеводам рогатины. С балконов и галерей опричники стреляют по медведям тупыми стрелами. Медведи ревут и злятся. Штаден восхищённо смотрит на арену и смеётся.

Не м Не могу… о у… ог у… Вееддьь н Ведь нее шутки шуутки тут, владыка. Заговор. Понятно, не ждал ты из зме мен ны ы… А кт ккто т же её ждёт? На то и измена, что свои преизмены… дда аю ютт. Су ССуди! уди ди! дают. ФИЛИПП

Не м Не могу! огу! Всёё ккак а правда, а нету во мне веры! Признаю их ввину, ви ин нуу, у а судить тьь н не стану! Фи Ф илли ип встаё ипп ааёёт ёт с кресла и с громким стуком бросает печать Филипп встаёт наа ссид н идеен ид ньее, а за а сиденье, затем выходит из зала. 54

Book 1.indb 54

ЧТО ЧИТАТЬ ∂

ШТАДЕН

Государь! О, ты есть новый Нерон!

Сентябрь 2008

26.08.2008 22:21:15

МАЛЮТА

Молчи, немец. А то самого за колья кинем.

Толпа во дворе дворца и опричники на балконах неистовствуют – вопят, свистят, визжат. Малюта шепчет на ухо сыну.

ФЕДЬКА БАСМАНОВ (тихо, Штадену)

МАЛЮТА (шепчет Гаврилушке)

Гришка, а кто такой Нерон?

Смотри, сына, как медведи злодеев рвут…

Штаден многозначительно поднимает палец и глазами показывает на Малюту.

Нащокин поскальзывается в луже крови и падает. На него нападает медведь. Колычев бросается на помощь Салтыкову, а Бутурлин – Нащокину. Но медведь убивает Нащокина. Маша не выдерживает и снова глядит на арену. Бутурлин сражается с медведем в одиночку и Колычев тоже сражается с медведем в одиночку. Колычев заваливает своего медведя. Колычев уже весь изранен. Но у Бутурлина ломается рогатина. Колычев бежит к Бутурлину. Медведь подминает Бутурлина и поворачивается на Колычева. Маша бьётся в руках Грозного. Грозный пытается удержать её. Маша вырывается и бежит к арене.

ШТАДЕН (насмешливо)

Молтчи! Воеводы по трое сбиваются в две кучи: Бутурлин, Шуйский, Головин и Нащокин, Колычев, Салтыков. Воеводы выставляют рогатины, прижимаясь друг к другу спинами. Медведь пробует задеть лапой Головина, и Бутурлин бьёт рогатиной медведя в бок. Медведь встаёт на дыбы и ревёт. Головин и Шуйский бьют рогатинами медведю в живот. Медведь валится, смертельно раненый. Другой медведь лапой сшибает Головина, наваливается и рвёт его. Вассиан наклоняется к уху Филиппа. ВАССИАН

Посмотрим, отче, станет ли кто Даниилом во рву со львами?

МАША (отчаянно кричит)

Дядя Ваня! Дядя Ваня!.. Худенькая Маша пролезает между кольев на арену. Израненный Колычев поднимает рогатину. На Колычева идёт разъярённый медведь с окровавленной мордой. Вдруг между Колычевым и медведем оказывается Маша. Маша поднимает над собой икону и показывает её медведю.

ФИЛИПП (не оглядываясь)

МАША (отважно)

Гореть тебе живьём, еретик!

Тебе, зверю, матушка Богородица!.. Шуйский и Бутурлин рогатинами бьют медведя, который рвёт Головина, и заваливают его. Другой медведь наваливается на Шуйского сзади. Два медведя идут на троицу Колычев-Салтыков-Нащокин. Нащокин не выдерживает и отбегает назад. Колычев отбивается рогатиной. Маша дрожит, стискивая икону. Грозный крепче прижимает Машу к себе. ГРОЗНЫЙ

Ничего, ничего, внученька… Так им… Маша утыкается лицом в плечо Грозному, чтобы не видеть арены. Колычев отбивается от медведя. Колычеву на помощь приходит Бутурлин. Вдвоём они убивают медведя. В это время слепой Салтыков оказывается один и нелепо тычет рогатиной в пустоту, топчась на месте. Один из двух оставшихся медведей подминает Салтыкова под себя. Алексей Басманов пальцем указывает Василию Грязному на кого-то из воевод и показывает три пальца – бьётся об заклад. Грязной, сощурившись, бросает взгляд на арену и согласно кивает. Грязной и Алексей Басманов быстро ударяют по рукам. Филипп стоит неподвижно и крестится. Понятно, что он молится за воевод.

Ударом лапы медведь смахивает Машу с пути. Икона перелетает через колья ограды и падает возле ступеней крыльца. Медведь отворачивает от Колычева и набрасывается на Машу. Зрители безмолвствуют. В полной тишине Филипп идёт по ступеням вниз, наклоняется и поднимает икону. Икона заляпана кровью. Филипп целует икону и молча идёт к воротам со двора дворца мимо кольев ограды арены. За кольями – туши медведей и растерзанные тела людей. Грозный вскакивает с кресла. ГРОЗНЫЙ (кричит что есть сил)

Останься со мной! Филипп уходит мимо кольев, не оглядываясь на Грозного. Лицо Филиппа отрешённое. Толпа расступается, давая Филиппу проход. = ...Лобное место – большой эшафот на площади. Над эшафотом вздымается виселица. Площадь заполнена гомонящим народом. На площадке крыльца храма, высоко над народом, напротив Лобного места находится Грозный. Он сидит Сентябрь 2008

Book 1.indb 55

∂ ЧТО ЧИТАТЬ

26.08.2008 22:21:22

ЧИТАТЬ

в высоком резном кресле, стоящем на ковре. Он суров и нахмурен. Вокруг Грозного стоят опричники, среди них Малюта, Плещеев, Очины, Грязной. На край Лобного места Федька Басманов выводит Филиппа. Филипп в грязной и рваной рясе, босой, с непокрытой головой. На его шее – верёвка, конец которой в руке у Федьки. Филипп спокоен и отрешён. ФЕДЬКА БАСМАНОВ

Государь! Вот чернец для твоего суда! Грозный молча кивает. Филипп смотрит себе под ноги, потом в сторону. На центр Лобного места выходит Алексей Басманов. За поясом у Басманова топор, а в руках свиток. Басманов разворачивает свиток, откашливается в кулак и с трудом читает.

был в за-го-воре… с воеводами… Колычевым, племянником своим, Шуйским, Бутурлиным… и и-ны-ми… повинен… в из-ме-нах, пре-да-тельстве и у-мы-шле-нии на по-ги-бель… государя нашего… и Великого князя Московского Ивана Васильевича. Толпа в изумлении затихает, слышен только где-то плач ребёнка. Алексей Басманов опускает свиток и глядит на Филиппа. АЛЕКСЕЙ БАСМАНОВ (Филиппу)

Признаёшь воровство своё? ФИЛИПП

Всё ложь. АЛЕКСЕЙ БАСМАНОВ

Сей чернец… Филипка… о-вла-дев митрой… волховал… и ку-де-сил… зло-у-мы-шлял… за деньги… новгородские… е-ре-тик и отступник… от Господа нашего Исуса Христа… 56

z048-554_grozny_new.indd 56

ЧТО ЧИТАТЬ ∂

Федька Басманов зло и весело дёргает за верёвку. От толчка Филипп едва не падает, но молчит.

Сентябрь 2008

26.08.2008 23:27:20

КОЛЫЧЕВ

Н-не вор!.. Алексей Басманов нажимает на бревно сильнее. Руки Колычева выворачиваются ещё круче. Филипп глядит на Колычева. ФИЛИПП (с мукой)

Ванюша, признай!.. АЛЕКСЕЙ БАСМАНОВ

Признаёшь? КОЛЫЧЕВ

Н-не вор-р!.. Сжав подлокотники кресла, Грозный весь подаётся вперёд. Алексей Басманов встаёт на бревно всей своей тяжестью. Руки Колычева выворачиваются совсем. АЛЕКСЕЙ БАСМАНОВ

Ну так как? ФИЛИПП

Ванюша!.. КОЛЫЧЕВ (задыхаясь от боли)

Не вор-р!.. Господи, мука какая, дядя!.. Говорил я тебе!.. Настенька!.. (кричит)

Живый в помощи Вышняго!.. В крове Бога Небеснаго!.. Водворится!.. Не убоишися!.. От страха нощнаго!.. От стрелы!.. Летящия во дни!.. От вещи!.. Во тьме преходящия!.. От сряща!.. И беса полуденнаго!.. АЛЕКСЕЙ БАСМАНОВ

Тогда сейчас у другого вора спросим. Опричники выволакивают на эшафот Ивана Колычева. Руки Колычева связаны за спиной, ноги тоже связаны. Филипп делает движение, чтобы броситься к Колычеву, но Федька Басманов сзади хватает рукой за петлю на шее Филиппа, как за ошейник. Опричники привязывают к рукам Колычева другую верёвку и перебрасывают её через перекладину виселицы. Взявшись втроём, они тянут верёвку на себя. Колычева поднимает в воздух. Изогнувшись, он висит на связанных за спиною руках, силой мускулов сопротивляясь выворачиванию рук. Другие опричники тащат бревно и просовывают Колычеву между ног. Алексей Басманов подходит и наступает на конец бревна. Руки Колычева с хрустом начинают выворачиваться в суставах. Колычев рычит. АЛЕКСЕЙ БАСМАНОВ

Трое опричников, державшие верёвку Колычева, вдруг падают – верёвка лопнула. Колычев вместе с бревном рушится на доски эшафота. Алексей Басманов быстро глядит на Грозного через всю площадь поверх людских голов. Грозный кивает. Басманов выдёргивает из-за пояса топор, встаёт на колено, за волосы ловко перекидывает голову Колычева на бревно и отрубает её. Он поднимается на ноги с головой Колычева в руке и кидает голову под ноги Филиппу. Филипп наклоняется и поднимает голову Колычева. Федька Басманов от растерянности теряет верёвку Филиппа. Филипп держит голову Колычева в ладонях перед своим лицом и глядит на лицо Колычева. ФИЛИПП (потрясённо)

Твои уста не солгали, и мои не солгут… Филипп целует голову Колычева в губы.

Признаёшь воровство Филипки? / Сентябрь 2008

z048-554_grozny_new.indd 57

∂ ЧТО ЧИТАТЬ

26.08.2008 23:27:37

ПЯТЬЮ ПЯТЬ ИЛЛЮСТРАЦИИ

5 КНИГ ПО ИСТОРИИ ВЫБОР АЛЕКСАНДРА АРХАНГЕЛЬСКОГО

/ АЛЕКСАНДРА БОБКОВА

В уста устах ах русс русского интеллигента слово «политика» почти ругательное. Хочется чего-то чистого, высокого, свободного от быстротекущей жизни, да все не получается. Стоит начать ab ovo и обратиться к классике, великой книге Аристотеля. Здесь холодно, спокойно, глубоко рассмотрен предмет, который наши современники списали в газетное употребление. Выясняется, что мир устроен сложнее, чем хочется обыденному сознанию образованного человека. Что между идеалом и политическим устройством есть непрямая, но очевидная связь. Выясняется, что можно на века вперед, а то и на тысячелетия описать все возможные типы правлений и эта работа не для безмозглого политтехнолога, а именно что – для великого философа. Если мы видим вокруг себя болотное месиво на месте политической жизни, то винить в этом нужно не только «кровавых чекистов», но и самих себя со всем нашим возлюбленным высокомерием.

z058-59_arkhangelsky.indd 58

ЧТО ЧИТАТЬ ∂

Про политическую историю можно писать не только учебные пособия для издательства «Европа», но и грандиозные трагедии, над которыми плачут многие поколения людей – потому что в самой политике, а не за пределами ее заключено нечто, что важнее, чем политика, что связано со страданием, любовью, верой, безнадежностью и личной гибелью, которая только и может спасти мир. И это относится не только к далеким временам, которые были, что называется, «давно и неправда», но и к той соем временности, которую мы не желаем ощущать как историю. та Хотелось бы заметить, что Гамлета ы, перевел Пастернак, причем в те годы, ен когда трагизм истории был очевиден укаждому, кто отказывался быть тупым.

Книга в момент ее выхода вызвала не только раздражение власти, но и раздражение многих интеллигентных и почти оппозиционных читателей в России, которым удалось её прочесть. Общий мотив сохранившихся отзывов: «Прекрасные пейзажи, но чего он лезет в эту газетную грязь?» Пастернак лез в эту грязь потому, что она – не газетная. Потому что из этой грязи, как из размокшей глины, и лепится исторический человек с его неизбывной жаждой чистоты

Сентябрь 2008

26.08.2008 23:28:45

Александр Архангельский ТЕЛЕВЕДУЩИЙ И АВТОР ШКОЛЬНЫХ УЧЕБНИКОВ РУССКОЙ ЛИТЕРАТУРЫ, ЛИТЕРАТУРОВЕД И ЛИТЕРАТОР,

Солженицын писал свои книги не и из для того, чтобы мы выковыривали лки. них актуальность, как изюм из булки. И тем не менее, они аукаются с тем Роман двухтысячного года посвявременем, в которое их читают. Так, последние года два-три удивительно щен истории доминиканского диктасвежо и современно читался роман «В тора Трухильо. К сожалению, в России таких романов не пишут – чтокруге первом». Эсхатолобы главным героем был реальгический маразм, царивший в российской поли- ЧТО ЧИТАТЬ ' ный, исторически недавний деятель и чтобы в центре сютике, отдавал ассоциацижета была тема освобождения ями с позднесталинской Рафаэля Труот диктатуры. Об этом пока не эпохой. приходится и мечтать. Хотя А сегодня самое вре- хильо, презибез всякого усилия внимамя читать «Красное коле- дента Домисо» – историю о том, как никанской ре- тельный читатель обнаружит в описании доминиканского стенографический отчет спублики, нао трухильизма чересчур знакоо заседаниях парламента зывали в лиц мые черты, проступающие в может быть конспектом «Шефом», а за нашей российской современтрагедии почище шек- глаза — «Козности. Может быть, писатеспировской. Историю о лом». Вторую ли следующих поколений востом, как люди обменива- кличку он попримут и этот опыт – и тогда ют свое будущее на мел- лучил за бескотемье настоящего. Как численные по- получат ту же мировую славу, какую получил Марио Варгас приносят в жертву своих ловые связи. Льоса. детей и уничтожают политический строй ради исторического хаоса.

Сентябрь 2008

Book 1.indb 59

«Если мы видим вокруг себя болотное месиво на месте политической жизни, то винить в этом нужно не только “кровавых чекистов”» Александр Архангельский один из немногих современных интеллектуалов, кто согласен видеть в повседневности часть истории. др Именно это и есть главное содержани жа ние его книг «1962. ни «19 1962 19 62.. Послание 62 П слание По жание Тимо Ти мофею» и «Цена мо «Це Цена Це на отсечения». оотс тссеч ечения». к Тимофею» Личн Ли чным чн ным примером примеро ром ро м Архангельский Арха Ар ханг нгел ельс ел ь ки ий Личным дока до казы ка зыва зы вает чтоо го ва гово вори во рить ри ть и ддум умать ум доказывает, говорить думать совр врем вр емен ем енност ен сти ст и всерьез в ерье вс ь з сегодня сего се годн го дня – дн о современности саамаая нестерпимая неест стерпи пима пи маяя провокация. ма провок пр оккац окац ация ия. ия самая

∂ ЧТО ЧИТАТЬ

26.08.2008 22:21:39

ПРЕДМ ЕТЫ КУЛЬТА

Макс Отто фон Штирлиц ТЕКСТ

ВЛАДИМИР ВОРОНОВ

а’ В издательстве «Прозаик» нач та новая серия – «Предметы культа». Здесь будет выходить так называемая «культовая» проза – преимущественно советская, хотя и с вкраплениями эмигрантской, самиздатовской или зарубежной, – снабженная подробным реальным комментарием. Первым блином, естественно, станет самый знаменитый советский шпионский роман «Семнадцать мгновений весны» (1973) с пос п траничными примечаниями изго историка Владимира Воного вес весттно ва. Предлагаем вашему внионоова ррон ию подлинную биографию фон ни маан м Шттирллица. Ш Штирлиц родился – по Юлиану Семенову – в 1900 году, легализовался в качестве семеновского героя в 1968-м, увидел свет в журнале «Знамя» на год позже, а всенародно узнаваемым стал в 1973-м. Его рождение было предопределено – хотя бы тем, что в те годы «компетентным органам» в очередной раз понадобилась романтизации своей деятельности. Тем паче, по части ведомственного пиара их тогда на всех парах обошел основной конкурент по внутреннему спецрынку – военная разведка. У последней обнаружился настоящий супергерой, и какой – Рихард Зорге! Кого же было выводить на авансцену товарищам с Лубянки, как не разведчика?! Образцовый герой-разведчик требовался позанно тата рез, хоть бы и вымышленный, причем именно 60

Book 1.indb 60

ЧТО ЧИТАТЬ ∂

кой, который смог бы затуманить впечатавшийся намертво образ костоломов из НКВД 1930-х. Требовался обаятельный интеллектуал, мыслитель, гений разведки, проникший в самое логово врага. Правильно оценив потребности читателей в штатском, Юлиан Семенов вовремя подоспел со своими «Семнадцатью мгновениями весны». Можно считать, что Штирлиц родился, когда опус Семенова прочел председатель КГБ Юрий Андропов. Ему Штирлиц понравился: «то, что надо». Но истинной повивальной бабкой фон Штирлица стала режиссер Татьяна Лиознова со своим 12-серийным фильмом: это был как раз тот герой, аот которого и заторчала публика. Кинематограю фисты блистательно выполнили поставленную ех тов. Андроповым задачу. А феноменальный успех к кл картины побудил Юлиана Семенова создать цикл а, «штирлициады». И он «размножил» Штирлица, зпопытавшись соорудить ему биографию. Связа аную легенду, конечно, создать не удалось, но в кай честве закваски-основы Штирлица берется герой у» романа «Пароль не нужен». И «по-настоящему» мего зовут не Максим Максимович Исаев («Семиинадцать мгновений весны»), а Всеволод Владимиорович Владимиров. Исаев – оперативный псевдоним, под которым чекист Владимиров работает в а. японско-белогвардейском Владивостоке 1921 года. ууНо хотя Штирлиц-Исаев-Владимиров фигурирукет в 14 книгах Семенова («Бриллианты для дикжтатуры пролетариата», «Пароль не нужен», «Нежность», «Испанский вариант», «Альтернатива», «Третья карта», «Майор «Вихрь», «Семнад- ; ЧТО ЧИТТА ТАТ АТЬ ТЬ Ь цать мгновений весны», «Приказано выжить», «Экспансия – еI», «Экспансия – II», «Экспан- Одним из гесия – III», «Отчаяние», «Бомба роев ромадля председателя»), единой и на «Майор а-органичной фигуры никак не «Вихрь» ока вытанцовывается. А самый зывется сын а человекоподобный из всех полковника Ис аев а — Кол оля ол я Штирлицев-Исаевых лишь Гри ша нчи ков о в в. . один – в «Семнадцати мгновениях», причем не книжный, а В одноимен-ном фильме из фильма. Тат ьяны ЛиозСхематическую биогранов ой его роль фию Штирлица можно состаисп олн ил арвить, проштудировав «Альтис т Ви ктор тернативу», как назывался Па вло в. цикл об Исаеве, с тремя постсоветскими добавками, рассказавшими о муках Штирлица в советских застенках. Итак, согласно «Экспансии-II», Всеволод Владимирович Владимиров родился 8 октября 1900 в Забайкалье, где и познакомились его родители, отбывавшие ссылку. За что? По верц Штирлица, Шти иррлл сии Семенова, отец Владимир Александрович Влад дим мирров ов, п ов, пр ро Владимиров, профессор права Петер-

Сентябрь 2008

26.08.2008 22:21:49

Сентябрь 2008

z058-61schtirlitza.indd 61

∂ ЧТО ЧИТАТЬ

26.08.2008 23:30:21

ПРЕДМ ЕТЫ КУЛЬТА

бургск бургского университета, пострадал за близость к социа социал-демократам. Владимиров-старший – особа, пр приближенная к Плеханову. Затем была эмиграци грация, и жили Владимировы, естессно, в Цюрихе и Берне. Берн Там наш герой научился глаголать языа ками, которых он знает то ли шесть, то ли семь. После революции будущий Штирлиц попадает, вестимо, в ЧК, выполняя задания то у колчаковцев (ротмистр Максим Исаев), то в Эстонии, а в 1922 году через Манчжурию уходит на глубокое оседание за кордон («Пароль не нужен»). В 1927 году лично тов. Менжинский решает внедрить Исаева в НСДАП – в связи с... обострением опасности прихода Гитлера к ЧТО ЧИТАТЬ ' власти в Германии! Надо же было хотя мазком обозначить предусмотрительТут Юлиан ную прозорливость руководителей соСеменов, что ветской политической разведки. называется, В общем, так и появляется аристобулькнул, крат Макс Отто фон Штирлиц, рвущийи громко: ся в НСДАП: очередной волапюк СеНСДАП в 1927 менова, германские аристократы в нагоду, равно цистскую партию не рвались. Но он, викак и Гитлер, в дать, был по-лубянски прозорлив. фокусе внимаПонятно, что затем Штириц пряния Иностран- миком попадает в святая святых сеного отдела кретных служб III Рейха – в политичеОГПУ быть не скую разведку, VI отдел РСХА (RSHA – могли по опре- Reichssiherheisthauptamt – Главное делению. управление имперской безопасности), 62

z058-61schtirlitza.indd 62

ЧТО ЧИТАТЬ ∂

тенф нф нфюр фюр юр а СС. юрера С . СС дослуживаясь до звания штандартенфюрера вестны ны ый докудокуудо Был ли у Штирлица прототип? Известный Роман постропосстр тро роменталист Роман Кармен писал: «Роман поод ен на документальной основе… В дни боев под аилом КольцоУэской и Харамой мы вместе с Михаилом вым встречали таких Штирлицев – замечательтлеро роовц цаа ных дзержинцев, принявших бой с гит гитлеровцаИм мен нно но поэпоээми, первый бой, самый первый… Именно ноова ва отличает отлич иччаеет и тому политические хроники Семенова а Ю лили скрупулезное знание материала…»» Но ссам Юли«конечно ноо же, е,, ан Семенов как-то обмолвился, что «конечно бооббщени ние. ни е. Не е. Не Штирлиц – вымысел, вернее – обобщение. ылоо нема маалоо ттааабыло одного Штирлица. Однако было немало ваал разких разведчиков, как Штирлиц». Он называ называл нее по олутоных прототипов, общим числом не менее полутоко не н п оддхо х ра десятков, хотя никто из них и близко подхом писа саатель дил к политической разведке. При этом писатель оснооввее подос под оддавал понять, что пишет чуть ли не на основе не виви илинных материалов КГБ, хотя и в глазаа ихх не ним ми чача дел. Чекистов Юлиан любил, общался с ними бай ба йкки. сто и охотно, используя впоследствии и ихх байки. з едчи зв икаНо поскольку дружил Семенов не с разведчикаавн в ым м ооббми, даже не с контрразведчиками, а главным т к и выта выразом с ветеранами внутреннего сыска, так гер ерма манн-н шло, что за мир разведки – советской и германов 1930-х, 1 300-хх, 19 ской – выдал он мирок этих самых оперов внуутр трии-если и работавших с агентурой, то лишь с внутриы ссек е ре рет-лагерной. И когда вы читаете про нравы секретскореее ных служб III Рейха, это, на самом деле,, скорее про коридоры лубянского серпентария.

Сентябрь 2008

26.08.2008 23:31:22

Все рассказанное Семеновым (и экранизированное Лиозновой) – не более чем сказка для взрослых: грезы о разведчике, проникающем в самое «логово», так и остались для Лубянки несбыточной мечтой. Не было у советской разведки в нацистской Германии никаких штирлицев. Завербованные агенты не слишком высокого полета, идейные, но чаще – платные, имелись. А вот внедренных в центральные ведомства рейха нелегалов из СССР не было – ни единого. Ян Черняк, выдающийся нелегал военной разведки, однажды сказал: «Это было абсолютно невозможно. Того, кто решился использовать такую «легенду»-прикрытие, и близко не подпустили бы к зданию на Принц-Альбрехтштрассе...

сквы никого не было в секретных службах рейха – ни в абвере, ни в гестапо, ни во внешней разведке СД. Но на штирица Леман явно не тянет ни по качеству поставляемого материала, ни по должностному положению (выше гаупштурмфюрера – капитана, он по службе не поднялся), да и работал он не на идейной, а на вполне материальной, платной основе. Виталий Чернявский, бывший сотрудник внешней разведки, констатирует: «У советских разведслужб – и политической, и военной – с середины до конца войны в гитлеровской империи не было эффективно действующей агентуры, способной добывать и передавать в Москву ценную секретную информацию». На этом, собственно, и можно ставить точку. Утешим расстро-

Это было абсолютно невозможно. Того, кто решился использовать такую «легенду», и близко не подпустили бы к зданию на Принц-Альбрехтштрассе... Он (Штирлиц (Шттир и л – В.В.) носил знаки енное тщеславие тем, что нацисты окаразличия СС – различ чия ия штандартенфюрера ш ; ЧТО ЧИТАТЬ зались в аналогичной ситуации: у них полковника, поолк л оввни ник но по армейской шкатоже не было ценной агентуры – ни в ле. СС, тем более тако- В 192 лее. А офицеров офи оф фиц cтавке Сталина, ни в Генштабе РККА, ни 9 году это го ранга, не так уж много, и звани ран анга ан га, было га, б в секретных службах. е было специально специааль льн учрежденная служба введен А в больших кабинетах Лубянки о проверяла проверрял яла л их с особой тщательно- туру СС в струк- Штирлицем Семенова-Лиозновой оказастью. Проверке подлежало их ра- стве звав качеП ов Пр лись довольны. И не только потому, что совое происхождение, генеалоги- ководи ния рупрои пр их грезы воплотили хотя бы виртуальтелей ческоее ддрево, ре начиная с 1750 года, террит но. Кабинетные генералы, спецы по каориальв том тоом числе ччи исл происхождение всех ных под ис рательству и подавлению инакомыслия раздероодс дст дств его родственников. Проводились лений брежневской поры, сделавшие карьеру в СС ттщ щаттел елльн ны исследования ан- дарт. Чи Штан- чиновных коридорах, всерьез считали, тщательные слентрооп тр пол полог оллог оги тропологических признаков все- ность что именно так и работает «в поле» разштандарсееем мей йст чтобы не было со- та (SS го семейства, ведчик! Народ же полюбил обаятельного Sta мнен в их принадлежности к доходи ndarte) Штирлица-Тихонова вовсе не как полковмнений ла а ий ар и с арийской расе. Следует учесть пе- 3500 чел до ника Исаева, а как... штандартенфюрера овек. д нт да н и немцев, их архивы содантизм СС, кторый по всем меркам выглядел на хран аан ня хранялись столетиями и позвоголову выше своих советских коллег. Но, ли проследить п ляли происхождение полюбив сказку, люди быстро раскусили и теере ин интересующего человека. И все это было прекрас- сусальную фальшь про славные органы, которую извве но известно руководству нашей внешней развед- им пытались впарить. Так родилась великая сек , оно ки о о никогда бы не пошло на заведомо обре- рия анекдотов про Штирлица, в которых правды он ки, ч нн че ную у авантюру». Не мог в чужой стране сде- куда больше, чем в фильме. ченную л ть карьеру ла ка лать «как свой» человек, взявшийся ниЛучший из них наглядно иллюстрирует штиро куда – без роду-племени, без родственников, лицевский дедуктивный метод. «Выглянув из от откуда с мьи и знакомых, просто взять и появиться с чу- окна, Штирлиц увидел цепочку людей в спортивсе семьи десной легендой... л десной ных костюмах, с лыжами за плечах, направлявНо ин иногда в качестве прообраза Штирлица на- шихся в сторону Швейцарских Альп. зы ы ют «нашего « зывают человека» в гестапо – Вилли Ле«Лыжники!» – догадался Штирлиц». м н ма наа, он о же агент «Брайтенбах». На безрыбье, комана, неечно, и Леман сгодится, раз кроме него у Монечно, / Сентябрь 2008

Book 1.indb 63

∂ ЧТО ЧИТАТЬ

26.08.2008 22:22:24

Ш ТУДИ И

ДМИТРИЙ БЫКОВ – поэт,

прозаик, публицист, шеф-редактор журнала «Что Читать», лауреат премии «Большая книга». В этом году вышел его новый роман «Списанные».

М. ГОРЬКИ Й

Book 1.indb 64

Дмитрий Быков

Вернись, я всё! оветская литература возвращается, но совсем не потому, что она так хороша. Она хороша, конечно, и вряд ли российская светская культура, насчитывающая всего-то лет триста активного функционирования, может позволить себе безнаказанно выкинуть в никуда семьдесят лет, запомнившихся не только идеологической халтурой, но и вполне серьезными достижениями. Но дело сейчас не в преимуществах и достоинствах этой литературы, не в таких ее вершинах, как Шолохов или Платонов, Ахматова или Окуджава, Три-

ЧТО ЧИТАТЬ ∂

фонов или Тендряков, а в пороках и минусах, которые как раз и обеспечивают ей повышенную чтивность. Возвращаются ведь не щедевры – мало кто сегодня перечитывает Зощенко или Гроссмана. Нет, на витрины книжных магазинов скоро вернутся – да, собственно, и уже возвращаются, – образцы советского кича: производственные романы, семейные саги, детские плоские повести. Первой ласточкой такого возвращения стала экранизация романа В. Дудинцева «Не хлебом единым», выполненная С. Говорухиным в черно-белой соцартовской стилистике. Я уверен, что скоро советская проза займет топовые позиции в рейтингах нашего чтения – не потому, что в стране так уж сильна ностальгия по всему советскому, а потому прежде всего, что эта проза ФОРМАТНА. Формат – замечательный пример тоталитарного мышления, еще одни рамки для автора, от которого требуется прежде всего пригасить свое «я» и не желать странного. Читатель хочет того-то и ждет сего-то, это четко знает редактор, а писатель понятия об этом не имеет и должен, дурачок, слушаться. Советский роман имел четкую рецептуру – отсюда многочисленные пародии, содержащие готовые запчасти для путевого очерка, производственной трилогии, саги «Рубцовы» о рабочей или крестьянской династии... Может быть, чтение этой литературы – безусловно плохой – потому и доставляет такое наслаждение, что все здесь знакомо, понятно, предсказуемо; а может, дело в том, что читатель любит последовательность, стилистическую цельность. Так иногда с любопытством и чуть ли не любованием рассматриваешь чудовищное насекомое (при условии, конечно, что оно обезврежено и заспиртовано в банке): создаст же Господь такую гадость! Все эти ножки, усики, жальце, рыльце, загнутый хвост, гнойно-желтое брюшко... С таким же чувством ознакомляешься с ЖЖ-дневником гламурной дамочки, выпущенным отдельной книгой в серии «Читать стильно», со сборником публицистики елейно-лояльного барда, с судебной хроникой, с графоманской поэзией и с плохой советской литературой. Это прежде всего смешно. Потом – прекрасно, потому что безупречно-цельно: ни единого вкрапления живой мысли, ни одного человеческого слова. И наконец – это идеальное чтение для отдыха, поскольку не требует никакого напряжения ума. А поскольку сегодня преимущественные права на издание имеет именно ненапряжная, негрузящая словесность – советская проза представляет собою идеальный продукт. Она не просто отформатирована – она свинчивалась из готовых блоков, в каждом случае продуманных до мелочи. Герои, их возрасты, профессии, разброс мнений, количество страниц, характер финала – все предписывалось и свято соблюдалось, почище канонов классицизма. Главная

Сентябрь 2008

26.08.2008 22:22:30

особенность советской литературы, делающая ее незаменимым чтением для сегодняшнего среднего класса, – редукция действительности, которая в большинстве советских текстов изначально заложена. Обычно писатель стремится к тому, чтобы воспроизвести мир с максимальной полнотой – в этом он видит свою задачу, залог успеха, соревнование с Творцом, если угодно. Ты создал – я изобразил, мы в каком-то смысле ровня. Советский же писатель, клиент одноименного издательства, главную свою задачу видел в том, чтобы из объемной картинки сделать плоскую, из глобуса – карту, из полноцветной, пестрой и пахучей реальности – суррогат из папье-маше, рассчитанный на доверчивого потребителя, живущего вдобавок в каком-то другом мире. Есть целые стороны реальности, упоминать о которых нельзя; есть исторические факты, которые мы полагаем небывшими. Есть негативные черты нашей действительности, которые не являются типичными, а потому не заслуживают изображения. Есть психологические тонкости, которые проходят либо по разряду мелкотемья (и это еще полбеды), либо по разряду патологии (и это уже пахнет болезненным пристрастием к изображению изломов, а в перспективе и очернительством). Существуют явления, которых советский литератор обязан избегать: Нонна Слепакова рассказывала мне, как из ее лучшей книги «Петроградская сторона» изымались стихи о дожде (потому что нет стихов о хорошей погоде) и выкидывалось стихотворение на смерть кота Куни («В книге и так много о смерти», предполагалось, добавляла Слепакова, что советский кот умереть не может). Для советского писателя не существовало вопроса о загробной жизни: бессмертие есть, и оно – в делах. Ему не полагалось слишком много думать о болезнях – заболевший персонаж вычеркивался из жизни, проваливался куда-то в больничный ад; болезнь допускалась, например, если в романе повествовалось о будничном героизме советских врачей, а огорчать читателя какой-нибудь смертью Ивана Ильича, который вследствие болезни или просто старости задумался вдруг о бессмысленности своей жизни, – Толстому не разрешили бы по определению. Не приветствовалось изображение явлений, отсутствующих в советской действительности, вроде преступности, спекуляции, бытового насилия – но говорить об этом вскользь разрешалось в детективе, который таким образом приравнивался к хронике из жизни врачей: те героически лечили пациентов, а сыщики – общество. Существовали резервации – скажем, фантастика, – где цензура не так свирепствовала и допускалось даже известное вольномыслие: все-таки соцреализм не распространялся на то, «чего-не-может-быть». А впрочем, и фантасты получали свое, стоило им изобразить мир, лишенный социальной борьбы

(или, напротив, только ею и занятый – но так, что побеждали не рабочие, а еще кто-нибудь, интеллигенция, например). Советская литература по количеству табу, рецептов и предписаний больше всего напоминала фэнтези – самый форматированный и предсказуемый жанр, где набор героев, приключений и выводов неизменен вот уже лет двадцать. Это и была своего рода героическая фэнтези, потому что саги Маркова или Проскурина об установлении советской власти в Сибири имели не больше пересечений с реальностью, чем сага о противоборстве короля Артура с драконом. С любовью обстояло еще веселей. Она была беспола – то есть пределом сексуальной откровенности становилось упоминание о наготе; она была регламентирована, поскольку всегда находился вдумчивый читатель, строчащий письмо в издательство о том, что автор такой-то пропагандирует разврат. Как можно! Упоминание адюльтера уже считалось пропагандой – и не только в кино, а и в литературе; крамолой выглядели даже какие-нибудь «костлявые плечи» или «жаркий шепот». Канон предписывал не только «как», но и «с кем»: существовала строгая субординация. Разница в возрасте между героями не должна бытьь слишком большой, иначе патология; разница в со-и циальном положении – тоже, поскольку в любви аона всегда обнажается (в любви вообще все обнаия жается), а подчеркивание социального расслоения в советской литературе не приветствовалось. Герои должны возвращаться к мужьям/женам, потому что долг выше чувства, или уж разводиться, потому что советской литературе вообще нравились герои, рубящие сплеча свою или чужую жизнь. Блестящую пародию на советский роман написал когда-то Валерий Попов, изобразив неугомонного героя, который все рушил на своем пути: придет в мастерскую к скульптору – все перебьет, а скульптор ему говорит: «Спасибо, друг!». И еще у него рос вихрастый сынишка с непокорным чубом. Издеваться над этой литературой легко, не хуже Сорокина это делал Александр Иванов, да и вообще вся эта словесность достаточно смешна сама по себе, чтобы ее еще пародировать. Непременная бабушка, склад народной мудрости, обязательный дедушка-ветеран, молодая неопытная учительница и старшая, суровая, но справедливая, советующая ей не слишком заигрывать с детьми, а почаще наказывать, да-да, дорогая моя, наказывать, я в школе пятьдесят пять лет... Еще Твардовский изобразил этот набор в «За далью даль»: «Она и он передовые, мотор, запущенный впервые, отсталый зам, растущий пред и в коммунизм идущий дед». Труднее понять: почему так живуче это требование к прозе – редукция на грани резекции? Мы ведь сегодня живем в предельно редуцированном мире. Слишком сложное и умное отсечено как невыгодное и неэффективное; мнения, хоть в Сентябрь 2008

z064-69sovlit.indd 65

∂ ЧТО ЧИТАТЬ

Д. ФУРМА НОВ

К. ФЕДИН

М. БАЖАН

П. ПАВЛЕНК О

Ф. ГЛАДКОВ

ВС. ИВАНОВ

Б. ЛАВРЕН ЁВ

В. КАТАЕВ

26.08.2008 23:52:38

ШТУДИИ

чем-то альтернативные государственным, предлагается признать изменой по законам военного времени; существуют целые сферы жизни, читать и писать о которых не принято – потому что это «никому не интересно». Жизнь современной провинции принадлежит к числу таких тем – но, впрочем, в виде отформатированной чернухи допускается и она. Надо только проследить, чтобы соблюдался канон: старшие пьют, младшие колются, и лучше бы действие на всякий случай происходило в девяностые. Что касается информационных программ и идеологических передач, так ведь здесь мы давно догнали и перегнали семидесятые годы: тогда врали, стесняясь, а нынче делают это с упоением, с наглым вызовом. Россия поднялась с колен, все можно. А поскольку главной приметой закрытого общества является именно редукция реальности, то есть недопущение в публичное поле определенных фактов, лиц и явлений, о которых все помнят, конечно, но НЕ ХОТЯТ помнить и знать, – советская литература попросту обречена вернуться. Можно было бы, конечно, написать новую советскую литературу – то есть производственный роман современного типа, есть же еще в стране какое-то производство, или военную сагу, или семейную... Но для этого надо изучать реальность, вот в чем дело. Выезжать на место, долго там жить, смотреть, как все работает – или не работает... Зачем? Ведь с советских времен российская реальность не так уж изменилась. Разве что прибавились мобильники, интернет и отпуска за границей. Но какая разница, в Ялте купаться и напиваться или делать то же самое в Турции, тем более, что Ялта теперь тоже заграница? Так что она вернется, как в романе Стивена Кинга «Кладбище домашних животных». Но никто не возвращается тем же самым – за гранью что-то необратимо меняется. Так что исчезала она в свое время – наивной, в чем-то трогательной, учащей, хотя бы на словах, добру и состраданию... А вернется другой – злой, страшной, нетерпимой ко всему живому и непохожему, требующей, чтобы все были как она. ому что при советской власти несоесо И будут. Потому ветс ско к й ли ллитературы литерат и ттуры нее бы ббывает. ывваает ае . ветской

ОЙЛОВ Д. САМ

УК ОРНЕЙЧ А. К

z064-69sovlit.indd 66

Б. СЛУЦКИЙ

ОВСКИЙ А. ЧАК

ЧТО ЧИТАТЬ ∂

И. БАБЕЛЬ

К. ЧУКОВСКИЙ

АЛЕКСАНДР ГАРРОС – про-

заик, публицист, лауреат премии «Национальный бестселлер» за роман «голово[ломка]».

Ф. ПАНФЕРОВ

СТРОВСКИЙ Н. О

С. МИХАЛКОВ

ИФОНОВ Ю. ТР

Э. БАГРИЦКИЙ

ЁНОВ Ю. СЕМ

М. СВЕТЛОВ

Александр Гаррос

Мальчики без органов Вопрос о том, почему, собственно, и чем плоха советская литература – не как отдельные гималайские провалы или зияющие высоты, но как большое, многоликое, многостраничное и многолетнее явление, - это на самом деле два разных вопроса. И на один из них можно не отвечать. Ну в самом деле: чем плох пятисотстраничный роман про любовь сталевара и шпалоукладчицы на фоне пламенеющей домны и борьбы пятилетки качества за рабочую гарантию или, тьфу, наоборот – но неизменно с обретением партбилета и маршем Мендельсона в финале? Он плох всем. В зрелом СССР едва ли не впервые в доступной нам истории словесности сложилась ситуация, когда занимающий нишу востребованного и оплачиваемого литератора индивид мог не обладать вообще никакими зачатками дарования; когда идеологическая машина окончательно лишилась человеческого лица (пусть монструозного – но ведь и у Иосифа Виссарионовича помимо кровожадности был какой-никакой вкус) и принялась работать вхолостую, сама на себя, отбор происходил по критериям абсолютно внелитературным. И результаты выходили такие, что даже спародировать их толком невозможно: если подряд прочесть «Сердца четырех» писателя Сорокина и какой-нибудь производственный шедевр, который писатель Сорокин имеет в виду вывернуть наизнанку, распотрошить и перемазать кровью и фекалиями, - еще непонятно будет, что смешнее, страшнее – и, главное, скучней. Смысл имеет только вопрос-два – тот, который касается как раз людей, дарованием наделенных. А люди такие были, и были в не столь уж ничтожном количестве; были и среди тех, кто с официозом ладил, и среди тех, кто его бежал, и среди тех, кто танцевал на тонкой грани, более или менее изящно заступая то на одну, то на другую сторону. И вот им-то свод канонов и запретов, делавший советскую литературу советской (и дадже антисоветскую – антисоветской) сослужил дурную службу. То есть иногда кажется, что – амбивалентную, двоякую. Но нет – все-таки дурную беспримесно. В свежем романе Леонида Юзефовича «Журавли и карлики» герой разглядывает макет монументального советского ДК с колоннами и лепниной. Прилагается к ДК и непременный скверик – а в нем «…кружком стояли три голых мальчика в той популярной у худфондовских скульпторов позе, которая позволяла изобразить их без половых органов, не отступая при этом от реализма». Советская литература и есть – эти мальчики. Любому художнику, сколь угодно большому и трезвомыслящему, она навязывала систему выморочных условностей. И, вписываясь в нее или же ее обходя,

Сентябрь 2008

26.08.2008 23:51:37

любой художник терял больше, чем обретал. Бывает плодотворное самоограничение. Оно тоже выморочно сплошь и рядом – и если я еще могу проникнуться уважением к маниакальной топографической точности какого-нибудь Джойса, то упорное и трудоемкое стремление Довлатова не начинать два слова в предложении с одной и той же буквы не вызывает у меня ничего, кроме вялого недоумения; однако добровольность епитимьи – великая штука, и если для достижения результата Довлатову зачем-то нужна была эта канитель с буквами, без которой Джойс отличненько обходился, то и алфавит ему в руки. Бывает благотворное ограничение традиции – стилистическое, формальное. Искусственен формат сонета, я уж молчу о хокку, - но, черт возьми, находились ребята, умудрявшиеся в этом формате лудить шедевры, и вряд ли стоит пенять Иссе, крестьянскому сыну, или Вильяму, инкогнито, на узость мышления. Но как-то я не припомню полезного ограничения на адекватность отображения реальности и свободу ее осмысления – а ограничения советской выпечки были именно таковы. Талантливый человек вполне способен написать хорошую книгу, да хоть и шедевр, вписываясь в систему идиотических табу (на секс или там библейские аллюзии) и ритуалов («проходной» список тем, обязательный реестр конфликтов) – или же элегантно и хитроумно ее огибая; но ему это не нужно. Система выставленных извне гребенок не мытьем, так катаньем заставляла художника думать не о том. Искажала картину мира. Изгибала и перекручивала иерархию ценностей. И даже шедевр за редким вычетом получался шедевром «с поправкой»: шедевром именно и только в данной – искусственной, навязанной – системе координат. Талантливый текст в процессе подстраивания и подкручивания под набор условностей (или огибания их) терял важнейшее свойство – универсальность. И это парадоксальным, но логичным образом касалось не только «системной», разрешенной, пропущенной и апробированной литературы, но и литературы с приставкой «анти». Тени не убежать далеко от оригинала: если выморочны запреты и приоритеты – выморочной становится и война с ними; талантливые донкихоты советского литературного андерграунда упорно и много ломали копья о мельницы, которых нет. Ну – теоретически можно изваять отличных, стопроцентно реалистичных мальчиков так, чтобы ни один самый придирчивый цензор не смог усмотреть у них половых органов и в зачатке; но когда запрет на гениталии будет снят, никто уже не сможет понять, достижением какого именно результата так гордился автор, что именно отняло у него столько времени, сил и хитроумия. Можно, напротив, изобразить наперекор всему мальчиков с огромным,

гипертрофированным, вызывающим хером; но и тогда позднейший наблюдатель в упор не въедет – на что потрачено столько страсти и отваги. А коли ему объяснят – пожмет плечами: ну и что? Кто не согласен – пусть постарается припомнить, сколько (и каких) советских книг он готов добровольно и с удовольствием перечитывать сейчас. Красного графа Толстого с Булгаковым, да и Шолохова, да даже, пожалуй, и Пастернака с его доктором вынесем за скобки – эти парни все-таки были немножко из другой эпохи, они даже и на чужом поле по чужим правилам пытались играть в свою игру. Но те, кто родом из второй половины двадцатого века… Невыносимо перечитывать Трифонова – а ведь хороший был писатель. Скучно – почти всего Аксенова, за вычетом нескольких блестящих рассказов да авантюрного, невзирая на свой антисоветизм, «Острова Крым». Равно невозможно Гранин, Распутина, Белова, Горенштейна… – и так далее, и не важно, деревенщики или западники, «про» или «анти». Вполне себе можно – доперестроечных Стругацких и даже, страшно сказать, Пикуля с Юлианом Семеновым. Их спасал «низкий жанр» – вынуждая соблюдать совсем другие, здоровые, естественные правила и условности, часто выводя на первый план вовсе не то, что сами они считали главным и выстраданным – и тем удивительным образом делая их книги долговечнее и универсальней. Ладно Пикуль с Семеновым, крепкие жанровики – но ведь и Стругацкие, писатели острые и умные, все свое лучшее сочинили именно пока оставались в необязательной нише фантастики. Как подступили к главному – к философским опусам магнум, вроде – так и выяснилось, что не Кафка и даже не Лем; а какой «Жук в муравейнике» до сих пор читается влет. Мало ли, что сами АБС полагали его закамуфлированным памфлетом противу КГБ: милосердный жанровый камуфляж сделал свое, превратив историю про Странника, Каммерера и прогрессора Абалкина в то, чем ей и надлежит быть – в захватывающую и точную притчу об ответственности и свободе выбора, вполне работающую и при КГБ, и при ФСБ. И даже – при гипотетически-утопическом отсутствии их обоих. ЗАХАР ПРИЛЕПИН – про-

заик, журналист, автор романов «Патологии», «Санькя», лауреат премии «Национальный бестселлер». В сентябре 2008 года выходит его новая книга книга «Ботинки, полные горячей водкой»

Ю. ТЫНЯНОВ

АУСТОВСКИЙ К. П

Ю. КАЗАКОВ

ОНОВ К. СИМ

А. АРБУЗОВ

Захар Прилепин

Зудеть в мозгу и саднить под лопаткой Мы так и не разобрались в иерархиях, а пора бы уже. Если есть линия Пушкин—Лермонтов— Гоголь—Тургенев—Достоевский—Толстой— Чехов, значит, надо и с XX веком определиться. Я бы предложил, к примеру, такую: на первую половину века – Горький—Блок—Есенин—Маяковский— Шолохов—Леонов—Платонов—Цветаева. Здесь Сентябрь 2008

z064-69sovlit.indd 67

ЕРИН В. КАВ

∂ ЧТО ЧИТАТЬ

26.08.2008 23:50:13

ШТУДИИ

И. ИЛЬФ

РОВ Е. ПЕТ

Ю. ОЛЕША

В. ПИКУЛЬ

Ч. АЙТМАТОВ

Б. ПАСТЕРНАК

ЫСОЦКИЙ В. В

Г. МАРКОВ

Book 1.indb 68

делаю паузу. И далее: Солженицын—Лимонов— Распутин—Бродский—Кузнецов. У нас мало кто из них всерьез прочитан. Даже Горького еще предстоит перечитать заново, всего, с «Исповедью» и «Жизнью Матвея Кожемякина», с поздней новеллистикой, с очерками о социалистическом строительстве. Вписанный в Пантеон, титулованный, формально чтимый Леонов Леонид Максимович прочитан только специалистами – и те не все помнят. А ведь «Дорога на океан» и «Пирамида» предсказали весь нынешний общечеловеческий кризис. Потому-то он так и прятал последний роман – опубликовав его за полгода до смерти. Платонов, как ни странно, тоже не освоен. Да что говорить: даже Василия Гроссмана почитали немного и отложили. О нем помнят только, что роман его был изъят и чудом спасен. А о чем роман – спроси любого, и наткнешься на недоуменное молчание. Кстати, роман этот – только вторая часть дилогии. И первый ее том – «За правое дело» – остается одним из лучших военных романов в истории, а когда он переиздавался в последний раз, кроме как в составе малотиражного и малодоступного четырехтомника? Я вот Юлиана Семенова люблю, к примеру. Его миллионы людей прочитали, но мало кто на самом деле догадывается, что помимо некоторого количества скороспелой халтуры он написал несколько серьезных романов. «Третья карта», например. Меня эта литература завораживает. Она – многокровна, в ней есть волшебство, в ней есть – сейчас употреблю расхожее советское слово, оно очень верное – отблески. Люди, творившие советскую литературу, видели в упор Нечто – им посчастливилось! А потом, кстати, эти отблески увиденного не ими ловили шестидесятники. Не зря Ваншенкин написал в конце шестидесятых стихи о том, что его все чаще тянет думать о гражданской, а не об отечественной. В советской литературе интересней всего так называемый большой стиль. Глубинные разломы, тектонические сдвиги – и то, каким образом все это можно отразить в тексте. В советской литературе это умели так, как не умеет до сих пор никто. Как минимум советская проза о войне – просто недосягаемого уровня, ни в одной мировой литературе подобного нет. «Усвятские шлемоносцы» Носова – абсолютный шедевр, шолоховского уровня. А Шолохов писал, как точно заметил, казалось бы, чуждый ему Лимонов, «за пределами человеческих возможностей». Это все тем более актуально, что мир-то в очередной раз переживает всю эту тектонику. И писать о ней придется с учетом советского опыта – у нас уже были катастрофы апокалиптического масштаба, советская литература умела работать с этим материалом. Возьмите сцену танковой атаки в «Горячем снеге» – это же невыносимо хорошо сделано, это музыка, РахманиЧТО ЧИТАТЬ ∂

нов какой-то. Полузабытый ныне, дай Бог ему здоровья, Григорий Бакланов писал свои первые вещи настолько крепко, как сегодня и не снилось никому. А ведь войны не кончились, и писать о них придется – вот так, как умели они. Кстати, роман, связанный с реальной работой и с, прошу прощения, производством – он тоже вернется. У нас ведь современные герои либо вообще не работают, либо работают в офисе, презирая себя или всех вокруг. А я вот перечитывал недавно «Время, вперед!» Катаева, «Белые одежды» Дудинцева – это шедевры, есть чему учиться. Я бы часть бюджета, направленного на нанотехнологии, отпилил бы на пропаганду научного труда. Новый Даниил Гранин непременно появился бы, если б нужно было. Ведь как написан роман «Иду на грозу»? Зависть терзает читателя: он хочет туда, к ним, открывать, рисковать, спорить с другими гениями в ковбойках! Где это сегодня? Где этот азарт первооткрывательства? Что, все открыто уже? Непохоже. Или азарт остался только на бирже? Есть еще городская проза, Трифонов и прочие: новая интеллигенция со своим разноголосьем, новые дворы, новые коллизии – все это придет. Может быть, нужнее всего сегодня новый Аксенов, который бы рассказал о двадцатилетних так, чтобы им было куда тянуться. Не о том, какие они есть, а о том, какими хотят быть. Без сиропа, но и без упоения бессмыслицей. Что сейчас читалось бы всеми – так это «Звездный билет»-2008. Но куда его выпишешь, этот билет? И даже деревенская проза еще может возникнуть, а ее ведь нам советская литература подарила, простонародье советское ее создало, а никакой не Тургенев с ружьем. Два слова о так называемой советской пошлости. Сорокин с Пелевиным: этот ресурс исчерпали, да новое поколение читателей даже не поймет, с каким это клубком забавляется иной автор: они не знают «советского» и читают все прямолинейно, в силу чего теряется сам смысл использовать те или иные эстетические ресурсы. Кроме того, он не был столь богат, этот ресурс пошлости, как нам кажется. Я к тому, что пошлость там ограничена и, по сути, безвредна. Мне уже в позднем моем детстве «Остров Крым» и «Чонкин» (которые тогда еще воспринимались как антисоветская литература и посему читались жадно) казались более пошлыми, чем Георгий Марков. Меня же моя любимая советская литература учит всматриваться в жизнь так, чтобы зрачок одновременно леденел от ужаса и кипел от счастья. Думаю, с этой литературой еще долго придется разбираться, перекладывая ее с место на место. Но она так и будет зудеть в мозгу и саднить под лопаткой. /

Сентябрь 2008

26.08.2008 22:23:25

В КА РТ ИН КА Х

Герои

ИЛЛЮСТРАЦИЯ

DAN BRUISSEMENT

' Персонажи cоветского производственного романа

Сентябрь 2008

z064-69sovlit.indd 69

∂ ЧТО ЧИТАТЬ

26.08.2008 23:49:33

5 БИОГРАФИЙ ТРОФИМЕНКОВА ВЫБОР МИХАИЛА

ПЯ ТЬ Ю ПЯ ТЬ ИЛЛЮСТРАЦИИ

/ ОЛЕГ АНДРЕЕВ

Автор этой книги – почти ровесник Солженицына, фигура одиозная, убежденный сталинист. Но книга эта попуКогда читаешь эту книгу, понилярная, переиздамаешь, насколько все относительно. валась три раза. Я И что исторические катастрофы Ев; ЧТО ЧИТАТЬ считаю, что сегодропы и России – ничто по сравненя, когда о Солжению с катастрофами, случившиминицыне – только Редакция кася в истории Китая. Для Чан Кай Ши хорошо, такую кни- тегорически ценность человеческой жизни была гу прочитать инте- не может соничтожна, для достижения важной ресно, чтобы узнать гласиться с ре- на тот момент цели он не гнушался и противополож- комендацияникакими средствами. Например, ную точку зрения ми Михаила чтобы остановить японские войска, на этого писателя и Трофименковзорвал плотину на Ян-Цзы. Скольдеятеля. Это вдум- ва относитель- ко тысяч человек при этом погибчивое и серьезное но этой книги. ло – до сих пор неизвестно. Он, коисследование. В нем Злобное и ненечно, вошел в историю и жизнь автор подробно рас- справедливое китайского народа, преобразовал сказывает о том, как сочинение! конфуцианство, регулировал все р р Солженицын строил в стране, вплоть до длины юбок у женщин. Но не дай бог никакому насвой персональный роду такого лидера! После этой книги миф. понимаешь, почему Мао после Чан Кай Ши показался китайцам спасителем.

Book 1.indb 70

ЧТО ЧИТАТЬ ∂

Это редко встречающийся сегодня пример биографии, написанной настоящим специалистом по истории Турции. Автор, правда, пожалуй, слишком добр к своему персонажу. Но он подробно и увлекательно рисует портрет Кемаля Ататюрка – прекрасного оратора, речи которого перед толпами народа были чрезвычайно зажигательными. Например, в своих речах он призывал турков ехать в Европу и работать там официантами, чтобы набраться цивилизованных манер. Именно Ататюрку принадлежит слава преобразователя Турции, благодаря ему Турция стала такой, какой мы видим ее сегодня. Но как лидер Ататюрк более всего напоминает мне Петра Первого и Сталина. Эта книга дает ключи к тому, что сегодня происходит в Турции, становится понятным очень многое – от творчества Орхана Памука до турецкого феминизма.

Сентябрь 2008

26.08.2008 22:23:42

Михаил Трофименков ИСКУССТВОВЕД , ЖУРНАЛИСТ, КУЛЬТУРОЛОГ И КИНОКРИТИК

Несмотря на «бульварное» название, е, эта книга – дотошное журналистскоее расследование, а не авторизованная и сто раз сверенная с героем биография. Ведь большинство издаваемых сегодня биографий – это жития святых какието! Наоборот, Ален Делон всячески старался помешать автору в работе над книгой, а потом препятствовал выходу этой книги в свет. В этой книге история жизни Алена Делона дана в контексте эпохи, в которую развивалась его актерская карьера, от событий 1968-го года и Вьетнамской войны до наших дней. В ней описана и мутная история о том, как Ален Делон, например, был главным подозреваемым в убийстве своего телохранителя, югослава по фамилии Маркович. Ален Делон всячески стремился избежать уупоминаний об этом ф факте. В общем, эта биография – история успеха во всей его неприглядности и во всей победоносности.

Офюльс был австрийским евреем, эмигрировавшим во Францию, где он снял великие фильмы в 1950-е годы. Такие, как «Удовольствие» и «Лола Монтес». Эта биография ценна тем, что в ней зафиксирован взгляд не поклонника, не восторженного почитателя творчества прекрасного, без сомнения, режиссера, а трезвомыслящего талантливого человека, который работал со своим другом. Ведь Анненков был художником фильмов Офюльса. И Анненков в этой книге спорит с Офюльсом даже после его смерти. Спорит интереснейше! Это большая редкость, когда автор биографии находится на одном уровне таланта и масштаба личности со своим объектом.

Сентябрь 2008

z070-71_trofim.indd 71

«Ален Делон всячески старался помешать автору в работе над книгой и препятствовал выходу ее в свет» Михаил Трофименков – один р у из интереснейших искусствоведов и журналистов на сегодняшний день, любитель всего радикального и анархического. Он и кинокритик, и культуролог, и член жюри разнообразных кинофестивалей, и обозреватель газеты «Коммерсант», и видный представитель петербургской богемы, если такое петербургской слово позволительно в наши дни. слово На шуточной карте петербургскоНа го метро, которую нарисовали пиго ттеерс р кие знаменитые художники, терские ддааже обозначена станция «Трофидаже менковская». менковская».

∂ ЧТО ЧИТАТЬ

26.08.2008 23:47:30

ПРАК ТИ КА

z072-75mozg - sex.indd 72

СЕКС

ЧТО ЧИТАТЬ ∂

Сентябрь 2008

26.08.2008 23:44:35

ТЕКСТ

/ ТАТЬЯНА ВОЛИНА

ИЛЛЮСТРАЦИИ

/ ПАВЕЛ ГРИШИН

«Он коснулся ее мозга своим горячим языком...»

Советы начинающему порнографу Писатель и журналист Стив Альмонд недавно опубликовал подборку из десяти советов, призванных облегчить жизнь авторам, пишущим эротические рассказы. Среди прочего Альмонд рекомендует: =

Перестать заниматься сексом: «…самое сексуальное в сексе – это «желание» (вежливое слово, означающее, что вам никто не дает)».

’ Почему нас возбуждает эротическая литература?

амый большой половой орган, каким Господь наделил человечество, – это мозг. Вот он лежит, такой расслабленный, в черепной коробке, и вдруг, – чу! – заметит эротический стимул, да как напряжется… Чем бы этот стимул ни был – если он досягаем для наших пяти чувств, то мозг в ответ на него запускает цепочку сложных реакций, тормошит тело, будит кровь, «подъем!», – говорит, – «подъем!» – и наступает подъем. Пробеги мимо прелестное существо со жвачкой в румяном ротике, овей нас парфюмерный магазин запахом знакомого одеколона, послышься за гаражами «та самая песня», – да принеси нам даже официант клубнику в шоколаде, которую мы, помнится… – словом, произойди с нами чтонибудь в таком роде, – и мозг приступает к своей возбуждающей работе. Но буквы? Что такого в буквах? Почему наш мозг способен превращать эти странные черные закорючки в эротическое переживание, в картинку, от которой нам делается тепло и неловко, – в эротику? Почему эротическая литература вообще существует? Что застав-

Никогда не сравнивать женские соляет наше тело удивленно выдавать ски с вишнями, вишневыми кореакции, обычно зарезервированные сточками, школьными ластикадля совсем иных ситуаций, в момент ми и гвоздями в голове чудовипрочтения фразы: «…Большие глаща Франкенштейна. за ее еще больше расширились, рот раскрылся, а = трепетное тело непроиз- ЧТО ЧИТАТЬ ’ Никогда, никогда не испольвольно подергивалось в зовать слов «пенис» и «ватакт движениям барина и Для отечественгина» (а также прочих анаМалашки…»? й ле ных писате томических терминов). ой св добавим Любящие ушами

совет и мы:

Сентябрь 2008

Book 1.indb 73

Для начала: не толь- Не позволять Помнить, что иногда ко женщины любят уша- герою во время секс – это забавно. ми, – все любят ушами полового акта (особенно, надо полагать, вслух рассу= кролики, – этими мягки- ждать о судьбах Учитывать, что женщими, длинными, пушисты- Родины. не требуется некоторое ми… Неважно). Мы слывремя, чтобы достичь оргазма. шим звуки, мозг наш складывает их в слова, а дальше эти слова = способны действовать на нас как сильНе пишите героя с себя, пинейшие сексуальные стимуляторы («А шите с кого попроще. давай пожрем и в койку?» – о, музыка любви!) Так вот, недавно выяснилось, / что «читать» и «слушать»,– это, с точки зрения мозга, почти одно и то же: височные доли его (у правшей – левые, у левшей – правые, и попросим гусаров ∂ ЧТО ЧИТАТЬ

26.08.2008 22:24:07

ПРА КТИ КА

СЕКС

Запрещенная литература! Пять самых знаменитых книг, обвиненных в сексуальном развращении читателей Маркиз Де Сад

Генри Миллер

«Жюстина» и «Жюльетта»

«Тропик рака»

, 1785-1801 .

, 1934 .

Эти два романа Де Сада, писавшиеся, дописывавшиеся и переписывавшиеся им на протяжении почти шестнадцати лет, заставили Наполеона Бонапарта отдать приказ об аресте автора. Де Сада взяли в конторе издателя и заточили в Бастилию, где он и провел последние тринадцать лет своей жизни. Успел многое написать в спокойной обстановке, кстати.

Издателей этого грустного романа о людях, пытающихся жить весело, привлекли к суду за «публикацию порнографии». Американский судья Майкл Мусманно заявил, что «Тропик рака» – это не книга. Это отхожее место, открытый канализационный люк, яма, полная разлагающихся останков, омерзительное скопление всего самого гнилостного, что существует в отбросах человеческой извращенности». Удивительно, как много некоторые судьи знают о содержимом канализационных люков и о человеческой извращенности.

= Александр Куприн

«Яма» , 1915 .

Эту вполне натуралистичную повесть о киевских борделях начала XX века называли «порнографической», а ее автора упрекали в смаковании неприличных подробностей. Толстой, прочитав первые страницы «Ямы», заявил: «Я знаю, что он как будто обличает. Но сам-то он, описывая это, наслаждается». Так и представляешь себе: пишет и наслаждается, пишет и наслаждается… = Дэвид Герберт Лоуренс

«Любовник леди Чаттерлей» , 1928 .

В Британии издательство Penguin Books, выпустившее роман Лоуренса в 1960 году, подверглось суду за «непристойность». Но дело выиграло: романто, на самом деле, скромный, почти пуританский. В Австралии «Любовник леди Чаттерлей» попал под длительный запрет, а в США фильм, поставленный по этой книге в 1981 году, был запрещен цензурой как «прославляющий супружеские измены».

z072-75mozg - sex.indd 74

ЧТО ЧИТАТЬ ∂

Владимир Набоков

«Лолита» , 1955 .

Четыре издательства не захотели иметь с несчастной, но безжалостной нимфеткой ничего общего. Пятое рискнуло, – и огребло проклятия рецензентов: «Лолиту» называли и «грязнейшей из книг», и «чистейшей порнографией», и даже еще похуже. Британские таможни получили приказ конфисковать любой экземпляр «Лолиты» при попытке ввезти его в страну, Министерство внутренних дел Франции запретило распространение романа, а одному из издателей «Лолиты» этот скандал стоил политической карьеры. Уважаемые присяжные женского и мужеского пола!

воздержаться от комментариев) «превращают» все прочитанные нами слова в звуки, даже если мы читаем в полной тишине и «про себя» (хотя мы в редакции были бы рады познакомиться с читателями, любящими декламировать эротическую литературу в метро и погромче). Многие партнеры участвуют в этой интригующей игре. Затылочная кора смотрит в книгу и видит не что попало, а полезную визуальную информацию. Некоторые части неокортекса превращают эту информацию в осмысленный текст (в случае газетных статей – по крайней мере, пытаются). А мы – мы в результате их совместных усилий достигаем интеллектуального катарсиса, то есть «слышим» каждое прочитанное нами слово, как если бы кто-нибудь нашептывал свои эротические фантазии прямо нам на ухо. Ученые, кстати, предлагают эксперимент: перечесть свою любимую эротическую сцену, а потом попросить партнера прошептать ее вам на ухо. Анализ деятельности мозга убеждает ученых, что разница в силе эротического воздействия будет несущественной. Правда, если партнер перед этим поел луку, то ученые могут оказаться неправы.

/ Полюбуйтесь-ка на этот клубок терний.

Лучше, один раз прочесть, чем сто раз увидеть

Воображение – главная эротогенная зона нашего тела. Если бы не оно, фраза «Она была Ло, просто Ло, по утрам, ростом в пять футов (без двух вершков и в одном носке)» оставалась бы навсег-

Сентябрь 2008

26.08.2008 23:44:55

Премия:

«Худщий секс в прозе» =

да простым описанием какой-то малорослой неряхи, не умеющей даже носки как следует надеть. Потому что для большинства из нас возбуждаться – значит, смотреть глазами: на супругу, или официанта, или пятерых незнакомых людей, пытающихся поудобней устроиться в жалких декорациях дешевой порностудии. Но, к счастью, при чтении наше воображение услужливо предлагает нам не просто визуальные образы («какие-то два чувака и три телки»), но идеальные, индивидуализированные образы, образы, лучше всего подходящие именно нам (тут каждый наш читатель может сам подставить в картинку конкретные лица двух чуваков, двух телок и, конечно, Чулпан Хаматовой). Чтение – это камера оператора в нашей личной эротической кунсткамере: читая эротическое повествование, мы смотрим лучший порнофильм в мире, порнофильм, снятый только для нас, да еще и снабженный именно теми запахами, звуками и осязательными переживаниями, которые подходят нам как нельзя лучше. Мы сами – режиссеры, сами – актеры, сами – декораторы... Ну, и Чулпан Хаматова, конечно, тоже важна. Чтение для маньяка

Но есть и те, кто не прельщается смыслами. О, высоколобые интеллектуалы, говорящие, что голова у них идет кругом от одного запаха затянутых в кожу фолиантов, томящихся на пыльных полках старинных библиотек, – чи-

Когда читаешь отрывки из лауреатов ежегодной премии «За худший секс в прозе», понимаешь, как устроен секс в аду. «Его рот пенился ее соками, он развернулся и обхватил ее сты ли ваши помыслы, когда вы не без лицо всей страстью своих собственвнутренней дрожи кончиками пальцев ных губ и лица, готовый, наконец, проводите… Касаетесь… Словом, забуриться в нее чисты ли ваши помыслы? Нет, не своим Мастифом и очень. Ибо есть среди вас те, кому ЧТО ЧИТАТЬ ’ ввести ее в благоченет дела до неуклюжих сцен спастие», – пишет бриривания, любовно выписанными Надо сказать, танец Норман Майавтором. Их книжные и литератур- что в ромалер, лауреат-2007. ные пристрастия есть чистые фе- не так описана Не введи меня, Готиши: пресловутая «волна возбуж- сцена зачатия споди, в благочедения» проходит по их телу во вре- немецкого дик- стие, но избави мя рассматривания букв, напеча- татора Адольфа меня от Мастифа. А танных тем или иным шрифтом, Гитлера его ма- то очень страшно. обоняния книжных переплетов и терью Кларой Учредителям престраниц, прикосновения к книге Гитлер и ее мумии, популярному ладонями (или не ладонями), – да жем Алоисом, британскому издачто там, простой мысли о безраз- который, по за- нию Literary review, дельном обладании той или иной мыслу автора, видимо, тоже очень букинистической редкостью хвата- приходится ей страшно. Правда, ет этим жадным султанам частных родным дядей Мастифом этих любиблиотек. Мы, редакция журнала дей не напугаешь, «Что читать», их не осуждаем: все, а вот от «топорных, кто любит книгу, нам дорог. Но, будучи безвкусных, зачастую небрежно набиблиофилом, не являетесь ли Вы, дописанных и абсолютно ненужных рогой читатель, и тайным либрофилом сексуальных пассажей в современтоже? Невинна ли ваша любовь к книной прозе» им делается дурно. Поэгам и чтению? Давайте-ка проверим. И тому они хотят «привлекать к ним если выяснится, что вы либрофил – не внимание», тем самым «препятстесняйтесь: в конце концов, это очень ствуя их дальнейшему появлению». интеллектуальный фетиш. Да, и если То есть буквально готовы обхватить кто-нибудь неожиданно войдет в вашу эти ненужные пассажи лицо всей комнату и застанет вас наедине с книстрастью своих собственных губ и гой (или с нашим журналом, чего уж лица и выгрызть их из бедного тела там), то вы всегда можете притворитьбританской литературы. ся, что просто читали. Мы почти не со/ мневаемся, что вам поверят. / Сентябрь 2008

z072-75mozg - sex.indd 75

∂ ЧТО ЧИТАТЬ

26.08.2008 23:45:13

ЧИТАТЬ

z076-083apdaike.indd 76

26.08.2008 23:19:19

’ Роман Джона Апдайка «Террорист» выходит в октябре 2008 года в издательстве «АСТ». В США он держался в списке бестселлеров более полугода. Мы предлагаем вниманию читателей две главы из книги, которую немедленно окрестили высшим достижением позднего Апдайка. ИЛЛЮСТРАЦИИ

z076-083apdaike.indd 77

/ ПАВЕЛ ГРИШИН

26.08.2008 23:19:37

ЧИТАТЬ

В воскресенье утром, когда большинство американцев еще в постели, хотя некоторые уже спешат на раннюю мессу или партию в гольф на еще влажной от росы траве, министр внутренней безопасности переводит уровень так называемой террористической угрозы с желтого цвета, что означает «повышенный», на оранжевый, что означает «высокий». Это плохая новость. Хорошая – то, что это касается только отдельных районов Вашингтона, НьюЙорка и северной часть Нью-Джерси; прочее остается в желтой зоне. Министр сообщает стране со своим почти безупречным пенсильванским акцентом, что, судя по последним данным разведки, изобилующим, по его словам, «тревожными подробностями», в этих столичных районах Восточного побережья готовятся нападения на наиболее чувствительные объекты, которые «враги свободного мира изучали с помощью самых изощренных разведсредств». Финансовые центры, стадионы, туннели, мосты, метро – все под угрозой. – Вы увидите, – сообщает он телекаамбр браз бр а уры, ы, п ы, римерам, похожим на амбразуры, при-

z076-083apdaike.indd 78

ЧТО ЧИТАТЬ ∂

крытые линзами, к которым с другой стороны прильнул океан доверчивых взволнованных граждан, – что по периметрам зданий будут устроены специальные буферные зоны, чтобы там не могли парковаться не имеющие разрешения машины и грузовики; будут введены ограничения на пользование подземными гаражами; сотрудники безопасности с личным знаком и фотографией будут проверять входящих и выходящих из зданий; будет увеличено число стражей порядка, предусмотрена усиленная проверка сумок на колесиках, пакетов и всевозможных доставок. Министру нравится выражение «усиленная проверка», и он выделяет его голосом. Он так и видит, как рослые мужчины в зеленых или голубоватосерых спортивных костюмах раздирают сумки на колесиках и пакеты, смягчая своим усердием ежедневные страдания министра внутренней безопасности по поводу невыполнимости его служебной задачи. А задача его – защищатьь, несмотря нессм смотря ни на что, почти три щать, трисстта миллионов ми м илл ллио ион ноов анархических а аррхических ан и душ, коста тоорры ые ежедневно е ед еж едне невн вно совершают совеерш со ршают миллиторые

оны неразумных импульсивных поступков и эгоистических действий, ускользающих от возможного наблюдения. Эти коллективные провалы внимания и несоблюдение правил создают идеальную атмосферу, в которой враг может плести интриги и заговоры. Разрушать, часто думал министр, куда легче, чем строить, и порядок легче взорвать, чем поддерживать, поэто-

Как может функционировать кровеносная система капитализма, когда ее блокируют тромбы бесконечных предосторожностей?

Сентябрь 2008

26.08.2008 23:20:30

му столпы общества всегда не поспевают за теми, кто уничтожает его -- так быстроногий нападающий всегда опередит защитника (в юности он играл в футбол за команду «Лихай»). – И да благословит Бог Америку, – заканчивает министр. Красный огонек над маленькой амбразурой гаснет. Выступление окончено. Министр внезапно уменьшается – теперь его слова услышит лишь кучка телетехников да верные сотрудники, сгрудившиеся в тесном прессцентре, в бомбоубежище, в сотне футов под Пенсильвания-авеню. Другие члены Кабинета министров получают федеральные здания из мрамора и известняка, откуда у каждого свой вид из окна, тогда как он вынужден работать в кабинетике без окон, таящемся в подвале Белого дома. Вздохнув, как усталый Геракл, министр отворачивается от камер. Он крупный мужчина с буграми мускулов на спине, что создает дополнительные проблемы портным, шьющим его темно-синие костюмы. Плотно сжатый рот на его массивной голове выглядит крошечным. Кажется, что и волос на этой голове не хватает – словно он натянул чужую шляпу. Он говорит на нейтральном, приятном для прессы английском, который только своей торжественностью и некоторым растягиванием гласных выдает принадлежность министра к штату, известному серьезностью, рвением и стоической покорностью, квакерами и угольными шахтами, фермерамименонитами и богобоязненными пресвитерианцами – стальными магнатами. – Ну как? – спрашивает он помощницу, стройную, с красноватыми глазами соотечественницу-пенсильванку шестидесяти четырех лет, старую деву Эрмиону Фогель. С виду Эрмиона – скромница, мелкая сошка, невидимка. Министр забрал ее с собой из Гаррисбурга и дал неофициальную должность: заместитель министра по женским сумочкам. А проблема была реальная: дамские сумочки -- выгребные ямы, где лежит все вперемешку, даже сокровища, тут можно укрыть сколько угодно компактных орудий террористов -складные кусачки, взрывные пульки, револьверы, похожие на тюбики губ2

Всё разъяснить (лат.)

z076-083apdaike.indd 79

ной помады. Систематизровать обыски в этой важной, малоисследованной области помогла Эрмиона, придумав давать охранникам у входа простую деревянную палку, которой они могли тыкать в глубину сумки, никого не возмущая тем, что они роются в святилище голыми руками. Большинство персонала службы безопасности было набрано из национальных меньшинств, а многие женщины – особенно пожилые – содрогались при виде того, как черные или коричневые пальцы роются в их сумках. Задремавший было великан американского расизма, убаюканный десятилетиями официальных либеральных басен, вновь зашевелился, когда афро-- и латиноамериканцы, которые «говорить-то по-английски толком не могут», получили право обыскивать, расспрашивать, задерживать, давать разрешение на вылет или отказывать в нем. Хорошо оплачиваемым профессионалам, путешествующим самолетами, представляется, что смуглым низшим слоям общества дана поистине тираническая власть. Уютная жизнь, какой-то десяток лет назад спокойно протекавшая среди привилегий и привычной вседозволенности, теперь – казалось, на каждом шагу – наталкивалась на камни преткновения в виде намеренно неспешных стражей, подолгу разглядывающих ваши права или посадочные талоны. Там, где раньше уверенная манера держаться, соответствующие костюм и галстук, а также визитка размером два на три с половиной дюйма открывали все двери, -- установили новые замки. Как может функционировать кровеносная система капитализма, не говоря уж об интеллектуальном обмене и светской жизни семейных кланов, когда ее блокируют тромбы бесконечных предосторожностей? Враг достиг своей цели: бизнес и развлечения на Западе почти застопорились. – По-моему, все, как всегда, очень хорошо, – отвечает Эрмиона Фогель. Он озабочен несовместимостью требований приватности и безопасности: удобство людей и безопасность -- главная его забота, а компенсация в виде восхищения публики почти отсутствует, да и финансовое вознаграждение крайне скромное, к тому же дети ра-

стут, скоро им в колледж; и жена, вращаясь в бесконечном светском водовороте республиканского Вашингтона, должна поддерживать стиль. За исключением одинокой черной женщины, полиглотки и превосходной пианистки, отвечающей за долгосрочную глобальную стратегию, все коллеги министра родились в богатых семьях и нажились в частном секторе при Клинтоне, за время восьмилетнего отдыха от общественного служения.. А министр в эти жирные годы пробивал себе путь наверх с низкооплачиваемых правительственных постов в «ключевом штате». Теперь все клинтонцы – включая самих Клинтонов – жиреют на своих «откровенных» мемуарах, а министр – лояльный и флегматичный – обязан держать рот на замке, ныне и во веки веков. Мир, за которым они следят, эта электронная трескотня, разражающаяся поэтическими эвфемизмами и паточно-пафосным бахвальством, выглядит чужим и отталкивающим. «Когда небо разламывается на востоке и пламенеет, словно роза или кожа, окрашенная багрецом» – включением в эту фразу из Корана не существующих в Коране слов «на востоке» вкупе с бессвязными и фантастичными «признаниями» плененных оперативников можно оправдать повышение бдительности полиции и военных в некоторых финансовых организациях Восточного побережья, занимающих эффектные небоскребы, столь привлекательные для суеверного врага. Враг одержим идеей уничтожения святилищ и, подобно нашим старым коммунистическим архипротивникам, убежден, что у капитализма есть штаб-квартира – голова, которую следует срубить, чтобы у благодарных правоверных появилась возможность быть загнанными в аскетичную и догматичную тиранию. Враг не может поверить, что демократия и потребительские интересы – в крови у каждого, что они суть порождения инстинктивного оптимизма и присущей любому жажды свободы. – Меня распнут за это выступление, – мрачно признается министр липовому заместителю. – Если ничего не произойдет, значит, я – паникер. А если произойдет, я – ленивая пиявка, высасывающая из общества деньги и допу-

Сентябрь 2008

∂ ЧТО ЧИТАТЬ

26.08.2008 23:20:46

Ч И ТАТЬ

стившая смерть тысяч людей. – Никто такого не скажет, – заверяет его Эрмиона, и ее бледное стародевическое лицо краснеет от сочувствия. – Даже демократы знают, что вы заняты непосильной работой, которую тем не менее надо выполнять ради выживания страны. Лифт мягко спускает их вместе с двумя вооруженными охранниками (одним мужчиной и одной женщиной) и тремя сотрудниками в серых костюмах в подвал Белого дома. На улице в солнечных лучах Виргинии и Мэриленда звучат колокола церквей. Министр вслух размышляет: – Эти люди... Почему им хочется все это вытворять? За что такая ненависть? – Они ненавидят свет, – говорит ему верная Эрмиона. – Как тараканы. Как летучие мыши. «Свет во тьме светит, – цитирует она, зная, что пенсильванское благочестие открывает путь к его сердцу, – и тьма не объемлет его». = Маникюрный салон под мечетью, хотя в нем полно стульев, пуст: там сидит лишь скучающая вьетнамкаманикюрша и читает журнал, а сквозь закрытое длинными венецианскими ставнями окошко с надписью «Обналичивание чеков» видна узкая полоска высокого прилавка, защищенного решеткой, за которой сидит, зевая, крупный белый мужчина. Ахмад открывает дверь между этими двумя гнездилищами корысти, паршивую 1 зеленую дверь под номером 2781 / , и 2 лезет по узкой лестнице наверх. На доске объявлений возле кабинета имама по-прежнему висят отпечатанные на компьютере объявления о занятиях арабским языком, о советах по освященному, надлежащему и благопристойному в нынешнее время браку и о лекциях того или иного заезжего муллы по истории Среднего Востока. Шейх Рашид в кафтане, расшитом серебряной нитью, с необычным жаром и церемонностью пожимает руку ученику. Шейх, кажется, не изменился за лето – лишь в бороде, пожалуй, прибавилось седых волос, но это даже гармонирует с кротким взглядом его серых глаз. 80

Book 1.indb 80

ЧТО ЧИТАТЬ ∂

К своему приветствию, над значением которого Ахмад все еще размышляет, шейх Рашид добавляет: – Wa-lal-akhiratu khayrunl laka minaalula. Wa-la-sawfa yu’tika rabbuka fa-tarda. Ахмад смутно помнит, что это из одной короткой мекканской суры, которые так любит его учитель, – кажется, из «Утра», где сказано, что в предстоящей жизни тебя ждет куда более богатый дар, чем в прошлом. «Ты будешь доволен, что даст тебе твой Господь». А по-английски шейх Рашид говорит: – Милый мальчик, я тосковал по тем часам, когда мы вместе изучали Коран и беседовали о главных вещах. Я тоже учился у тебя. Простота и сила твоей веры просвещали и укрепляли меня в моей. Таких, как ты, слишком мало. Он ведет молодого человека в кабинет и усаживается в кресло с высокой спинкой. – Итак, – обращается он к Ахмаду, когда оба занимают привычные места у стола, на котором нет ничего, кроме потрепанного зеленого тома Корана. – Ты пожил в мире неверных... мире, который наши друзья Черные мусульмане называют мертвым. Он смутил твою веру? – Сэр, я этого не заметил. Я попрежнему чувствую, что Господь со мной рядом – так близко, как жила на моей шее, что Он милостив ко мне, как только Он может быть милостив. – Разве ты не заметил в тех городах, которые посещал, бедности и нищеты, которые заставляли бы тебя усомниться в Его милосердии, и разницы между богатством и бедностью, что бросает сомнение на Его справедливость? Разве ты не нашел, что в мире – в его американской части – стоит вонь расточительства и алчности, чувственности и тщеты, отчаяния и усталости, что является следствием незнания вдохновенной мудрости Пророка? Сухая пышность риторики имама, голос, то повышающийся, то падающий до шепота, вызывает у Ахмада знакомое смущение. – Я догадываюсь, что это не лучшая часть планеты, и в ней хватает неудачников, но я, право же, не жалуюсь. Люди в большинстве славные. Правда,

мы обычно привозили им то, чего они хотели. Они считали, что это улучшит их жизнь. С Чарли было весело. Он хорошо знает историю штата. Шейх Рашид пригибается, держа ноги на полу и сомкнув пальцы красивых маленьких рук, возможно, чтобы унять их дрожь. Ахмад не может понять, почему учитель так нервничает. Возможно, он ревнует ученика к другому наставнику. – Да, – говорит он, – Чарли – весельчак, но он ставит перед собой и серьезные цели. Он сообщил мне, что ты выразил готовность умереть за джихад. – Я выразил? – В интервью в парке Либерти, когда вы смотрели на Нижний Манхэттен, где победоносно были снесены обе башни – символы капиталистического притеснения. – Это было интервью? Как странно, думает Ахмад, что разговор на вольном воздухе был пересказан здесь, в замкнутом пространстве этой городской мечети, из окон которой видны лишь кирпичные стены да черные тучи. Небо сегодня затянуто серыми кустистыми облаками, из которых может хлынуть дождь. А тогда, во время интервью, день был ярким, светлым, крики детей в праздничных одеждах метались между блестящим Верхним заливом и ослепительно сверкавшим сводом Центра науки. Воздушные шары, чайки, солнце. – Я умру, – подтверждает Ахмад, помолчав, – если на то будет воля Аллаха. – Есть способ, – осторожно начинает учитель, – нанести мощный удар по Его врагам. – Заговор? – спрашивает Ахмад. – Способ, – брезгливо повторяет шейх Рашид. – Для этого нужен шахид с безграничной любовью к Господу и нетерпеливой жаждой познать великолепие Рая. Ты таков, Ахмад? – Учитель спрашивает почти лениво, откидывается на спинку кресла и закрывает глаза, словно от яркого света. – Пожалуйста, будь честен. А к Ахмаду вернулось призрачное чувство, что он висит над бездонной пропастью на утлых перекладинах лесов. Он долго был едва причастен к сверкающей истине, а теперь вступил на прямую дорогу к ней.

Сентябрь 2008

26.08.2008 22:24:35

– Я считаю, что таков, – говорит юноша учителю. – Но у меня нет навыков воина. – Были приложены усилия к тому, чтобы ты получил все необходимые навыки. Задача будет состоять в том, чтобы подогнать грузовик к определенному месту и сделать простое механическое подсоединение. Как это надо сделать, тебе объяснят специалисты, которые занимаются такими вещами. В нашей войне во имя Господа, – поясняет имам с легкой довольной улыбкой, – у нас есть техники-специалисты, равные тем, что имеются у врага, и воля и дух, куда большие, чем у него. Помнишь двадцать четвертую суру – «Свет»? Он прикрывает веки, испещренные крошечными багровыми венами, пытаясь вспомнить и процитировать суру. – «Waalladziina kafaruu a'maaluhum kasaraabin biqii'atin yahsabuhu alzhzhamaanu maa-an hattaa idzaa jaa-ahu lam yajidhu syay-an wawajada allaaha 'indahu fawaffaahu hisaabahu waallaahu sarii'u alhisaabi». – Открыв глаза и увидев виновато непонимающее лицо Ахмада, шейх со своей тонкогубой кривой улыбочкой переводит: – «У тех, которые не веровали, деяния – точно мираж в пустыне. Жаждущий считает его водой, а когда подойдет к нему, видит, что это – ничто, и находит у себя Аллаха, который полностью требует с него расчета». Прекрасный образ, всегда считал я: путник думает, что это вода, а находит там лишь Аллаха. Он ошарашен. Перед нашим врагом лишь мираж эгоизма, множество маленьких эго и мелких интересов, которые надо отстаивать, а у нашей стороны – единственная высокая самоотверженность. Мы подчиняемся Господу и сливаемся с ним воедино, а также друг с другом. Имам снова закрывает глаза в трансе благочестия, его сомкнутые веки подрагивают. Однако голос его звучит убедительно. – Твой переход в Рай произойдет мгновенно, – заверяет он. – Твоя семья – твоя мать – получит компенсацию – за свою утрату, хотя она и неверная. Красота жертвоприношения, совершенного сыном, возможно, убедит ее сменить веру. С Аллахом все возможно.

– Моя мать – она всегда сама себя содержала. Могу я дать другое имя – имя подруги моего возраста – для получения компенсации? Это может помочь ей добиться свободы. – Что такое свобода? – спрашивает шейх Рашид и открывает глаза, прорывая пелену своего транса. – Пока мы пребываем в телесной форме, мы – рабы нашего тела и его потребностей. Как я завидую тебе, дорогой мальчик! По сравнению с тобой я – старик, а величайшая слава битвы принадлежит молодым. Пожертвовать жизнью, – продолжает он, прикрыв веки, так что поблескивает лишь влажная серая радужка, – прежде чем она износится, превратится в лохмотья. Какое это будет бесконечное счастье! – Когда, – спрашивает Ахмад, дав молчанию поглотить эти слова, – произойдет мое istishhad? – Его самопожертвование: оно уже стало частью его, чемто живым, с чем ничего не поделаешь, как с сердцем, желудком, поджелудочной железой... – Твоя героическая жертва, – быстро приумножает значение сказанного учитель. – Я бы сказал: через неделю. Детали не мне уточнять, но через неделю приблизится одна годовщина, и это явится грозным напоминанием Сатане. Мы пошлем ему весть: «Мы наносим удар, когда нам угодно». – Грузовик. Это будет тот, на котором я езжу для «Превосходной домашней мебели»? – Ахмад печалится не о своей участи, но о грузовике – о его веселом оранжевом цвете, о красивой надписи, об удобствах для шофера, когда мир препятствий и опасностей, пешеходов и других машин находится перед тобой, по ту сторону высокого ветрового стекла, так что легче увидеть возможность объезда, чем из автомобиля с нависающим длинным складным верхом. – Похожий грузовик, который тебе нетрудно будет отвести на небольшое расстояние. Будем надеяться, что ничего не останется. Когда взорвали первый Центр мировой торговли – возможно, ты был молод и не помнишь, – арендованный грузовик до смешного легко нашли. На этот раз физические ключи к разгадке будут уничтожены: погружены, как говорит великий Шекспир, на пять саженей в глубину.

вторряет Ахмад. – Уничтожены, – повторяет ыш шит. На него Это слово он нечасто слышит. ров – прозрачсловно набросили покров ощуупь шерсть, ную, неприятную на ощупь скрывшую от него мир. оротт, вдруг выА шейх Рашид, наоборот, твоввав, что это шел из транса, почувствовав, ку, и стал напивызывает у юноши тоску, рать: ствууешь. В этот – Ты ничего не почувствуешь. момент ты уже будешьь в Джанне, в олнеенным восРаю, стоять перед исполненным н примет прримет тебя, торга лицом Аллаха. Он тоон, с серьезкак сына. – Шейх, меняяя тон, я. – Ахмад, выным видом пригибается. зан это делать. слушай меня. Ты не обязан ерддце, признаЕсли у тебя дрогнуло сердце, Чарли, ни к ние, которое ты сделалл Чарли, я. Есть Е немало чему не обязывает тебя. т пр рославит и ьсся других, которые жаждут прославиться женсство. В джии получить вечное блаженство. этой й хаде полно добровольцевв – даже в этой родине зла и неверия. Ахм мад, приревпри ире ревв-– Нет, – протестует Ахмад, готтовых, судя суд удя новав к толпе других, готовых, сть у него сласслла-по словам шейха, украсть аху абсолютна. абсолю лю ютн на. а ву. – Моя любовь к Аллаху к, от т котор р ого Вы делаете мне подарок, которого я ли ице учителя учите теляя не могу отказаться. – В лице соострадан ние,, мелькнуло человеческоее сострадание, улы ыбн нутьсся: -и Ахмад позволяет себе улыбнуться: ы сочли соч чли напраснапрас аассЯ бы не хотел, чтобы вы ые за изучениизуч чен ниными часы, проведенные ем Вечной Книги.

Ты ничего го не почувствуешь. ву В этот мо момент ты уже бу будешь в Джанне, не стоять пе перед исполненным ен восторга а лицом Ал Аллаха. Он примет ме тебя, как к сына.

Сентябрь 2008

z076-083apdaike.indd 81

∂ ЧТО ЧИТАТЬ

26.08.2008 23:21:10

ЧИ ТАТЬ

Нет, миссия моя, хотя у меня такое чувство, что от меня зависит немногое... не более, чем от червя.

z076-083apdaike.indd 82

ЧТО ЧИТАТЬ ∂

– Многие изучают Книгу, немногие умирают за нее. Немногим выпадает возможность доказать ее правоту. – С этих суровых высот шейх Рашид, смягчившись в свою очередь, спускается: – Если в твоем сердце, дорогой мальчик, есть малейшая неуверенность, скажи об этом сейчас – никакого наказания не последует. Все будет так, словно этого разговора никогда не было. Я попрошу тебя только молчать об этом, чтобы кто-то другой, более храбрый и более верующий, мог в тишине исполнить долг. Юноша понимает уловку учителя, но не противоречит: – Нет, миссия моя, хотя у меня такое чувство, что от меня зависит немногое... не более, чем от червя. – В таком случае отлично, – заключает учитель, откидываясь на спинку кресла, и, подняв ноги в маленьких черных туфлях, кладет их на расшитую серебряной нитью скамеечку. – Мы с тобой не будем больше об этом говорить. И ты сюда больше не приходи. До меня дошел слух, что Исламский центр, возможно, находится под наблюдением. Сообщи Чарли Чехабу о своем героическом решении. Он снабдит тебя подробной инструкцией. Сообщи ему имя этой sharmoota, которую ты ценишь выше матери. Не могу сказать, что одобряю это: женщины – это наши поля, а вот мать – сама Земля, благодаря которой мы существуем. – Учитель, я предпочел бы сообщить это имя вам. Чарли знает ее, и это может привести к тому, что он не уважит моего намерения. Шейх Рашид недоволен осложнением. Ученик должен подчиняться беспрекословно, не возражая, не спрашивая. – Как тебе угодно, – сухо произносит он. Ахмад печатными буквами выводит ДЖОРИЛИН ГРАНТ. Много месяцев назад он видел это имя, выведенное чернильным карандашом на полях толстого школьного учебника. Раньше они были равны между собой, а теперь он нацелен на Джанна, а она – на Джаханнан, ямы Ада. Она – единственная, кого он хотел бы иметь невестой на Земле. Выводя буквы, Ахмад замечает, что дрожь из руки учителя перешла в его руку. Его душа подобна сей-

Сентябрь 2008

26.08.2008 23:21:30

час запоздалой мухе, которая зимой оказалась взаперти в теплой комнате, жужжит и бьется об оконное стекло, залитое солнцем снаружи, где она быстро умерла бы. = На следующий день, в среду, он просыпается рано, словно от крика. На кухне в темноте – еще нет и шести часов – он сталкивается с матерью, у которой снова утренняя смена в СентФрэнсисе. Она скромно одета в бежевое платье с накинутой на плечи голубой вязаной кофтой; ноги ее тихо ступают в белых кроссовках, которые она надевает, чтобы вышагивать мили по твердым больничным полам. Ахмад с благодарностью чувствует, что недавно владевшее ею настроение – вспыльчивость и вздорность, объясняемые одним из этих незримых разочарований, чьи повторения омрачали его раннее детство, – проходит. На ней нет грима; кожа под глазами побелела, а глаза – еще красные от плавания по водам сна. Она удивленно здоровается с ним: – Ну и ну, ты сегодня ранняя пташка! – Мама... – Что, милый? Только недолго – мне через сорок минут заступать. – Я хотел поблагодарить тебя за то, что ты терпела меня все эти годы. – Что за странные вещи ты говоришь! Мать не терпит своего ребенка – ведь ребенок оправдывает ее существование. – Без меня ты могла бы свободнее развиваться как художник... или еще кто-то... – Да какой я художник? Если бы мне не надо было о тебе заботиться, я могла бы пойти ко дну из жалости к себе и из-за плохого поведения. А ты был таким хорошим мальчиком – никогда не доставлял мне настоящих неприятностей, о которых я все время слышу в больнице. И не только от других помощниц медсестер, а и от докторов, несмотря на всю их образованность и красивые дома. Они дают своим детям все, а дети вырастают ужасные – занимаются самоуничтожением или уничтожают других. Ты ведь даже ребенком был таким доверчивым и легким. Что бы я ни предлагала, ты сразу со-

глашался. Меня даже беспокоило, когда ты стал старше, как бы ты не попал под влияние дурных людей – тебя ведь так легко было подчинить. А посмотри теперь на себя! Светский человек, хорошо, как ты и обещал, зарабатывающий и к тому же красивый. Ты стройный, как отец, у тебя его глаза и сексуальный рот, но нет его трусости. Ахмад не сообщает ей о кратчайшем пути в Рай, которым он собирается идти. Вместо этого он говорит: – Мы не называем это магометанством, мама. Это звучит так, будто мы поклоняемся Мохаммеду. Он никогда не утверждал, что он – Бог, он просто его Пророк. Единственное чудо, на которое он претендует, – это Коран. – Да, дорогой, в католичестве тоже полно этих мелочных разногласий насчет того, чего никто не видел. Люди сочиняют их в припадке, а потом они превращаются в непреложные истины. Медальки святого Христофора, и запрет разгрызать святую таблетку, и месса на латинском, и не есть мяса по пятницам, и все время креститься, а потом Ватикан спокойненько все это отбросил – отбросил то, чему люди верили две тысячи лет! Монахини до нелепости держались всего этого и требовали того же от нас, детей, а я – хоть и недолго – видела вокруг себя лишь прекрасный мир, и мне хотелось запечатлеть на полотнах его красоту. – Ислам считает это богохульством, попыткой отнять право Господа на творение. – Ну, я знаю. Поэтому в мечетях нет ни статуй, ни росписи. Мне это кажется излишне суровым. Для чего же тогда Бог дал нам глаза? Она говорит и моет миску из-под каши, затем ставит ее на сушилку, вытаскивает тост из тостера и мажет его джемом, одновременно глотая кофе. Ахмад говорит ей: – Считается, что Бога невозможно описать. Разве монахини не говорили такого? – Что-то не помню. Но ведь я ходила в приходскую школу всего три года, а потом перешла в народную, где о Боге даже не упоминали из боязни, что какой-нибудь еврейский ребенок, придя домой, скажет об этом своим родителям, юристам-атеистам. – Она бросает взгляд на свои часы, часы ныряль-

щика с толстым стеклом и крупными цифрами, чтобы видеть их, когда она щупает пульс у больного. – Дорогой мой, я люблю серьезный разговор – возможно, ты даже мог бы обратить меня в свою веру, вот только они заставляют тебя носить все эти жаркие мешковатые одежды, но сейчас я опаздываю, и мне надо бежать. У меня нет даже времени – уж извини – завезти тебя на работу, да в любом случае ты явишься туда первым. Почему бы тебе, закончив завтрак и убрав посуду, не прогуляться до магазина или даже не пробежать? Ведь это всего десять кварталов. – Двенадцать. – Помнишь, как ты бегал туда-сюда в таких коротеньких шортах? Я так гордилась тобой – ты выглядел так сексуально. – Мама, я люблю тебя. Тронутая, даже пораженная, чувствуя глубину его потребности, но в состоянии лишь коснуться его и умчаться, Тереза целует сына в щеку и говорит ему: – Ну конечно же, сладкий мой, и я тебя люблю. Как это говорят французы? Ca va sans dire. Само собою разумеется. Он глупо краснеет, ненавидя себя за внезапную краску стыда. Но он не может этого не сказать: – Я хочу сказать, все эти годы я был одержим своим отцом, а заботилась-то обо мне ты. – «Наша мать – это сама Земля, которая дала нам существование». Руки Терезы пробегают по телу, проверяя, все ли в порядке; она снова бросает взгляд на свои часы, и Ахмад чувствует, как мысль ее летит, летит прочь. Он провожает ее взглядом, когда она выскакивает за дверь, слышит ее быстрые шаги в туфлях на мягкой подошве по коридору и глухой шум лифта, поднимающегося в ответ на ее вызов. Он моет в раковине свою грязную мисочку и стакан из-под апельсинового сока с новым рвением, с тщательностью, порожденной сознанием, что это в последний раз. И кладет их на сушилку. Они абсолютно чисты, как утро в пустыне, когда месяц делит небо с Венерой.

Сентябрь 2008

Book 1.indb 83

/ ∂ ЧТО ЧИТАТЬ

26.08.2008 22:24:42

ПЕРЕЧИТАТЬ

АЛЕКСАНДР СОЛЖЕНИЦЫН

Мой Лермонтов Из «Литературной коллекции»*

нескоро, нескоро добрался я до Пушкина…) Ещё и драмы Шиллера были тоже, тяжёлый том, читал я и его, снова да снова. Потом притёк случайный полный Ибсен – и, по советской подписке, Джек Лондон. Вот в такой пёстрой компании я рос. А в 10 лет доверили мне сытинские, читать том за томом, «Войну и мир». В моём крупном томе Лермонтова было много выразительных живописных картин, в целый большой лист, – они врезáлись в память на всю жизнь. Одни – на кавказские темы, с горцами и русскими военными, – а Кавказ я и без того ощущал как свой близкий, со-

седний с местами моего детства, да в редкие прозрачные утра мне даже доводилось, из южного Ставрополья, видеть весь величественный Хребет в его целости и грозности. Не какието дальние страны из Фенимора Купера и Жюля Верна – а вот Он, великий сосед. «У Казбека с Шат-горою был великий спор», и поразительное Дарьяльское ущелье (на исходе юности досталось мне пройти и его). А с самим Лермонтовым завязалось и такое родство: что я родился совсем недалеко от места его дуэльной смерти – и умер-то он в пронзительные 27 лет, как и мой отец.

* «Литературную коллекцию» составляют четыре с лишним десятка очерков (сам автор называл их чаще «заметками»), из коих до сих пор опубликована лишь половина. В середине 1980-х годов, перечитывая отдельные произведения русской литературы ХIХ и ХХ веков, А.И. Солженицын стал записывать свои обновившиеся впечатления и сохранил этот обычай до середины 2000-х. Он подчёркивал, что эти заметки – не критические статьи, они не претендуют ни на полноту охвата, ни на взвешенную объективность, это просто – взгляд читателя. Для нас же особая ценность именно в том, что это взгляд – читающего писателя. – Примеч. публикатора. ** М.Ю. Лермонтов. Полное собрание сочинений: В 2 т./Под ред. В.В. Чуйко. С портретом Лермонтова, его биографией и 41 отдельными картинами художника В.А. Полякова. 2-е изд. СПб.-М.: Т-во М.О. Вольф, [б/г]. [Т. 1 – 309 с.; Т. 2 – 376 с.]. – На первом авантитуле карандашная надпись рукой А.И. Солженицына: «Любимая книга моего детства. 1925—1929 годы.». На втором авантитуле – рукописный экс-либрис: «Федоровский». (Владимир Иванович Федорóвский – инженер-теплотехник, глава «близкой семьи», подаривший книгу 7-летнему Сане Солженицыну.) – Все цитаты в этом очерке приведены автором по данному изданию. – Примеч. публикатора.

Book 1.indb 84

ЧТО ЧИТАТЬ ∂

Ф О Т О : GA M M A / E A S T N E W S

осле разорения нашей семьи в революцию – в детстве у меня оказалось совсем мало своих книг. А читать – жадно хотелось. И то, что было у меня – я, ещё до школы, перечитывал и перечитывал по многу раз. Один был – том Гоголя, считался «полный», а не так, конечно. А вот, из близкой нам семьи, подарили мне огромный, тяжёлый вольфовский двухтомник Лермонтова, «Полное собрание», да переплетенный в одну книгу, чуть поменьше Евангелия…** (У той незабвенной семьи такой Лермонтов оказался в двух экземплярах, вот и достался мне. А Пушкин был у них один – и уж

Сентябрь 2008

26.08.2008 22:24:42

Акунина, относится к ’ От редакции. «Квест», новая книга Бориса омп Что я игра».потянул ернакартинками, Но ещё большенры кавказских сцен зас детства в 17 лет, прихода на место дуэли, миьют «ромегоан-к ние наче обоз ет име и » «Жа и сери хватывали меня – такие же поражаю- а затем – и в отдаляющую прорву де-.aku меняninb полистать, – да отчеru. А мы oris.полистать сайт www заглянув ть,сятилетий. но узна е, можс ангелами это щие, втако лист, картины – вот Нет, на ещё приходил же я и го бы и не перечесть совсем забытотекст, которого уносящим в небо умершей «Он ретн «Героя»? в пятигорский музейня» его, под моиана. 40, гоЭтот ром ого уров к из –«сек кусо мдушу икуе публ душу младую в объятиях нёс» – или уже воротясь из ссылки, и после раИ – ошеломился как чему-то соь только уя, нас! прочитат номерками иги, мож кникорпуса, ной верс электрон в стояние противо его с Демоном в борь- ии всем новому. И потянулась рука – запикового с новыми нет бе за страждущую душу Тамары. А в перелист картин – «И звуков небес заменить не могли / Ей скучные песни земли» – и прямые молитвы: «…Тёплой заступнице мира холодного» – и: «В минуту жизни трудную, / Теснится ль в сердце грусть: / Одну молитву чудную / Твержу я наизусть». В годы гонения на иконы, лампады и само Божье слово – эти лермонтовские строки звучали куда захватнее, уносливей, чем у самого автора сотню лет назад. Стихи его наслаивались в утвéржение и моей души. Умиряли «Тучки небесные, вечные странники». А вот мятежные частые порывы поэта – вообще к в о л е , вообще к освобождению от плена, рабства, стеснений (как во «Мцыри», в «Узнике», да уже и в «Боярине Орше», да во многих стихах), – эти порывы к мятежу не вырывали меня из моего скромного, тихого ровного существования. (Только «На смерть Пушкина» я разделил со страстью и дрожью – вот уж «Из пламя и света / Рождённое слово»! – потом не раз читал его с подмости на школьных вечерах.) И нависающие наговоры, монологи Демона, это двоение мысли и веры, пульс едкого сомнения – тоже не затрагивали, не колебнули меня. Тем меньше мог я усвоить из желчных суждений Печорина. «Героя нашего времени» я, как и всё моё остальное, прочёл несколько раз – но усвоил только мелькание родных мест, Кисловодска с Нарзанной галереей, – да эффектную сцену дуэли, конечно, – хотя не принимал, зачем она вся затеялась, из-за какого-то пустяка. А через «Бородино» – шагнул я в Отечественную войну, вскоре развёрнутую мне тётей в огромном альбоме «1812 год», и уже в первые годы советской школы – не увлечённый ею, скорее отторженный – я читал «Войну и мир» (меньше всего замечая романную сторону, но поражённый исторической), – и так расстались мы с Лермонтовым – до моего почтительного, *

жизни и смерти. Нет, ещё! Уже за мои 75, после изгнания, – добрался я и до заветных пензенских лермонтовских Тархан, до могилы его, запомненной из старинного тома. (Гроб его, дубовый в свинцовом, везли на лошадях из Пятигорска, стена склепа перед могилой, оказывается, была в лихую пору замурована защитно – и так пережила революцию, раскрыли в 1939.) А с 1992 возобновилась служба в храме Михаила Архангела, освящённом ещё в 1842, по смерти поэта, – и вот перестоял! (С балкона имения – храм виден на горе.) Водила меня Тамара Михайловна Мельникова, директор заповедника, гибнущего от нищеты «перестроечных» лет, водила на могилу и по всем комнатам дома бабушки Арсеньевой, дома лермонтовского отрочества, горячо взволнованная, всё рассказывала, – и особенно врезался мне прежде прогляженный лермонтовский стих «Эпитафия» – как он в 16 лет стоял на панихиде по отцу (отторженному властной бабкой), но слёзы у него не проступили… =

…А вот прошло 70 лет и с тех пор, как последний раз перечитывал же я и печоринскую сплотку рассказов – уже в ходе школьного учения. Да таков был социально-социалистический жаргон литературной программы тех лет, что не упомню, прибавилось ли мне что к детскому. Так, по инерции, и осталось от детства на пьедестале: что «Герой нашего времени» – это высокая, классическая русская проза. А потом – динамичная моя жизнь уже не оставляла передыха на перечёт. Да и любимый детский том Лермонтова при высылке моей из СССР остался тут… – и только теперь, через 30 лет, вернулся ко мне. И – я не ставил такой задачи – таинственный, старинный вид его, на пожелтевших листах и с милой старой орфографией, со столькими памятны-

сать одно, другое, третье впечатление… А тогда – по навычке: да не включить ли и уголок Лермонтова в мою позднюю «Литературную коллекцию»? Но тут узнаю случайно, что у покойного академика В.В. Виноградова была работа: «Стиль прозы Лермонтова». Так надо ж посмотреть её! Достал. * Читаю. Всё очень солидно. Поток рассмотрения плавно течёт сквозь русскую литературную среду 20–30-х годов XIX века. И все романтики, подобные Марлинскому, уже провихрились через русские умы, а Байрон – и черезо все европейские. И прошагал Пушкин – с «Онегиным» и со своей, по видимости, беззатейной прозой. И что же? Да: «романтизм изживается у Лермонтова психологическим реализмом» – «аналитические самонаблюдения»! «открытие глубин души»! «разъедающий самоанализ»! «нагота признаний Печорина»! «бесстрастный анализ переживаний»! «Тут Лермонтов подготовляет путь Достоевскому»! И в подтверждение – да, плавно текут примеры, довольно обильные цитаты, – да вот только что мною это всё и прочтено, но всё ли сходится? Формально сходится, – а в полноту чувства: как будто мы с Виноградовым читали совсем разные книги. Нет! На атмосферу той литературной эпохи я же не простягаю претензий, и даже готов уступить Виноградову, что Лермонтов, оказывается, спорит с пушкинской прозой, и даже с «Онегиным» (якобы вывернутым в «Княжне Мери»). Не-е-ет! Ещё раз (уже не первый) вижу, что мне, просто писателю (пишу, как вижу, и читаю, как вижу), – с нынешним научным литературоведением – нет, не сговориться… Слишком мудрёно повадились они истолковывать писательский труд. Мне вот, прожившему жестокий XX век, и в простоте повидавшему жизнь в неизысканных обликах и в довольно разных её явлениях, – мне слишком многое видится иначе. И, увы, в «Герое нашего времени» – тоже.

В.В. Виноградов. Язык и стиль русских писателей от Карамзина до Гоголя. Избранные труды. М.: Наука, 1990.

Сентябрь 2008

Book 1.indb 85

∂ ЧТО ЧИТАТЬ

26.08.2008 22:24:45

ПЕРЕЧИ ТАТЬ

Что оно вообще такое? Какая-то странная сплотка из совершенно разнородных и разнородно написанных кусков, в обрамление довольно обширной и довольно скучноватой «Княжны Мери». Композиционной целости – и не спрашивай. Рядом – Кавказский хребет, и линия фронта совсем не лёгкой кавказской войны. Главный персонаж – как будто боевой офицер, но почти до последней страницы (уже в «Фаталисте») мы не только не видим его в подобной роли, – а и ни в чём, нигде не отягчает его ни служебное сознание, долг, ни ощущение боевого товарищества, он проходит перед нами какойто независимой тенью, в презрении ко всем окружающим и лишь в забаве экспериментов над ними. Да спервато («Бэла») его самого и нет – какой-то ещё более неизвестный нам повествователь, ничем особо не проявленный, как будто не просто же путешественник по Кавказу, но кто? – от случайного попутчика, бывалого штабс-капитана, записывает в свои путевые заметки и пересказывает нам в несколько отрывков рассказанную историю похищения (в подробностях нечёткую) молодой черкешенки вот этим самым загадочным Печориным. Но даже через добродушного штабс-капитана (и единственного в живой плоти изо всего, всего цикла) не доносится до нас горя и боли ни от плена печальной девушки, ни от гибели её. Рассказ вялый, да с натяжками в сюжетных поворотах (да весь – выдуманный), а «черкесы» неразличимо перепутаны с «чеченцами» – так кто же они? Следующий, «Максим Максимыч», – даже не отдельный рассказ, а добавочный эпизод к «Бэле» – вот об этом трогательном штабс-капитане и презрительной небрежности к нему Печорина. Наш повествователь, подробно описав нам портрет Печорина (ни к чему не приложенный, так, на будущий вспомин – и подробности одежды, и какова фигура, походка, жесты, и догадки о его «нервической слабости», «душевном беспокойстве» и ещё другие, и подробности лица, а «в улыбке что-то детское»), ещё снабжает нас размышлением, что «коварная нескромность истинного друга понятна каждому», что его «неизъяснимая ненависть, таясь под личиною дружбы, 86

Book 1.indb 86

ЧТО ЧИТАТЬ ∂

ожидает только смерти или несчастья любимого предмета», – на том уступает место дальше «журналу» (дневнику) самого Печорина. Сразу вослед – и без какой-либо связи – приключенческая новелла «Тамань» – как Печорин случайно попадает к ночи в контрабандитскую укрывку на берегу моря. Проверяет свои подозрения то при недолгом свете спички, то уже при свечке, то при луне. На утро появляется, разумеется очаровательная, «русалкаундина», – то поёт песенку, то бойкоскладно отвечает, первая целует героя («влажный огненный поцелуй прозвучал на губах моих»), завлекает гостя в лодку, с лодки пытается его утопить, при этом Печорин роняет в воду пистолет (но – боевой офицер? не испытывает по нему боевой заботы), однако спасает жизнь, а русалку – в воду. Наконец – большой, центральный рассказ, даже повесть – «Княжна Мери». Тут-то, с полным хладнокровием, и изложен сюжет о Печорине, через его дневник. Таким-то простейшим приёмом – не освечиванием со стороны, не читательским поиском и догадкой по примеченным чертам, по недосказанным фразам, по необъяснённым поступкам, как это бывает в жизни, нет, – той самой откровенной «наготой признаний», «открытием глубин души», тем «разъедающим самоанализом», презрительным превосходством над окружающими и – язвительно обдуманные опыты над ними. – «Мне хотелось его побесить», «мои насмешки были злы до неистовства», «неизъяснимое бешенство», «моё единственное назначение на земле – разрушать чужие надежды», «судьба заботится о том, чтобы мне не было скучно». Будто свойственны ему «необыкновенные импровизации в разговорах»? Но ни одна такая не явлена нам, а размышления его не поражают высотой: «Печальное нам смешно, смешное грустно, а мы ко всему равнодушны». Более всего он экспериментирует над примитивными, предсказуемыми импульсами княжны Мери, все его выходки служат заблуживанию её и издёргу. Затем объявляет ей: «я над вами смеялся» (но тут же, в дневник, притворяясь ли перед самим собой: «ещё минута – и я бы упал к ногам её»). Правда: и сочинить такой последовательно циничный, едкий и бессердный характер –

тоже нелегко. – Устойчивая будто бы любовь Печорина к Вере? – нисколько не ощущается, тоже игра из необязательных, хотя в финале автор пытается (с запозданием) уверить нас в обратном – слишком картинным падением загнанного в скачке коня. Впрочем, мало явлена и любовь к нему Веры, весь стаж её и вся предыстория – вне нашего зрения. Разве что в заключительной записке. Не сказать, чтоб ярки и остальные персонажи (хотя наружность каждого из них даётся, по старой литературной манере, заединожды, но полным перечнем черт). Грушницкий обрисован предвзято и неприязненно, составлен из длительных, разоблачительных объяснений его «всего». Доктор Вернер – отчётливей, да оттого, что он партнёр Печорину по психологическим разборам и ходам. Почти все остальные эпизодичны. – В ходе действия очень частые приёмы «случайных» подслушиваний и подглядываний, – в достаточно обширном объёме повести это становится уже и однообразно. (Тем более, что и в предыдущих рассказах – те же приёмы.) – И всё то же амплуа Печорина: как будто офицер воюющей где-то тут армии – а ни тени служебных ощущений (впрочем, и весь Кавказ, и кавказская война – скорей для экзотики). Просто бездельный, самовластный барин, живёт на всём готовом (денщик, слуги – подразумеваются, но даже не мелькают) и ставит психологические опыты. И дуэль-то – в этом ряду. Наиболее характерен – язык повести (и он же – в авторском вступлении к «Журналу Печорина»), это литературно-французская отточенность, фехтующий стиль, острота диалогов, меткость и даже афористичность беглых замечаний, хлёстко-точные фразы (особенно у Печорина). (А – вне традиции русской прозы.) Однако прочёл я теперь – и удивляюсь: нам, после российского XX века, весь сюжет кажется таким легковесным, надуманным. В завершение цикла – ещё рассказ «Фаталист». На этот раз Печорин – в офицерской компании и ближе к боевой линии, в казачьей станице. Вроде близ войны – а на задворках. Показано занятие их – всего лишь карточная игра, затем, от скуки, – спор о пред-

Сентябрь 2008

26.08.2008 22:24:45

начертанности людских судеб. Тому следует проверка его на неудавшемся самоубийстве и внезапная шашка от пьяного казака, исправляющего ту проверку. И тут Печорин, опять же для эксперимента, совершает боевое действие (но несколько странное: головой вперёд через окно – а стекло? не сказано – швыряет себя на пол избы, рядом с казаком, и мешает ему применить шашку). Эпизод смягчён в конце милой усмешкой над тем же Максимом Максимычем.

кой напор исповедного непрерываемого монолога – шедевр! Поэт – избывает речью, самослагаемой в ритм и рифмы, как рвётся горный поток. И сами собой отливаются фразы, входящие потом в приговорки: «Я знал одной лишь думы власть / Одну – но пламенную страсть» – «Узнать, для воли иль тюрьмы / На этот свет родимся мы». – «Я б вырвал слабый мой язык». – «Что за нужда? Ты жил, старик!» – «И смутно понял я тогда, / Что мне на родину следа / Не проложить уж никогда»…

Впрочем, недоумение моё только и возникло от этого цикла. Основной поток лучших лермонтовских стихов (да целое море их, щедр он был на их сложенье) – как залёг в моё сердце когда-то – так и навсегда. Сильно бы обеднела русская поэзия без них. – При взглядах на безоблачное небо – нередко звучит в его строках «ангелов полёт». Несколько «кавказских поэм»? Да ведь писанные ещё юношей, по воображению (в свой роковой Пятигорск Лермонтов попал ещё больным ребёнком, на лечение водами), ещё без своего кавказского военного опыта, где потом уже и вложенного. Пресловутый своим названием «Кавказский пленник» – и стих ещё юный, и сюжет сентиментально-примитивен, не разработан. Но отметим: уважительно видит поэт горских противников – их смелость, их военную «ловкость», находчивость. («Черкесы» на Тереке? – видать, чечены, да уж такая была терминология тех лет.) – И аукнулись они нам к концу XX века… Как будто рядом с кавказскими поэмами, и опять Он – «Седой, незыблемый Кавказ», – а – совсем на особом месте Мцыри» ри». Тот же дух неукротивысится «Мцы мой горской свободы, та же слитность с природой, и с барсом, в лютом поединке с ним, и со змеёй, жёлтой спиной похожей на клинок с золотой росписью, и с зеленоглазой рыбкой, зовущей улечься в холод вольной струи, сколько искренного, изродного чувства, но и кипящего авторского воображения, – и какой уверенный, стройный, сильный стих, ка-

«Песня о купце Калашникове Калашникове»» – великолепна! Какое проникновение в русский народный былинный стих, во всю обрядность его! Сверкает. Вот где потеря для нас: что не окунулся Лермонтов в русскую старину – многим бы нас обогатил. =

Как некстати в «Боярина Боярина Оршу Оршу»» влеплены эпиграфы из Байрона – а век-то Иоанна Грозного да литовских войн. – А уже тут – страстный тот мятеж, с сотрясением святынь, между Небом и Адом: «ты в рай, я в ад, но путь один». – Кто резче Лермонтова сотряс русскую литературу порывом к мятежу, к столкновению святого и демоновского? Не случайно именно он оставил нам тот провидческий стих («Предсказание», 1830): – «тот год / <…> Когда с царей корона упадёт». =

Это столкновение святости и зла, молитвы и соблазна – отчётливее всего, конечно же, разработано в «Демоне» – центральной поэме, которую Лермонтов писал почти всю сознательную жизнь (1829—1840) с 15 лет. (И сколько за эти годы испробованных и отброшенных вариантов! * И сколько же строк и фраз выстраданной поэмы всочились в русскую речь.) И как аналитично расщеплён Демон! Если у Гёте Мефистофель – цельный монолит из Зла, непреклонно распорядительного ума, без трещинки сомнения, – то лермонтовский Демон терзается воспоминаниями о прошлом: тех «лучших дней

воспоминанья / <…> Тех дней, когда он не был злым, / Когда глядел на славу Бога, / Не отвращаясь от Него»… «Тех дней, когда в жилище света / Блистал он, чистый херувим». – Тоска – но и обречённая же отверженность. «Забыть? – забвенья не дал Бог, / Да он [Демон] и нé взял бы забвенья». И вот «Я тот, чей взор надежду губит, / Едва надежда расцветёт, / Я тот, кого никто не любит, / И всё живущее клянёт». И вот: «Мир для меня стал глух и нем». «В груди изгнанника бесплодной…» – «Один, как прежде, во вселенной / Без упованья и любви». – «Он сеял зло без наслажденья / <…> И зло наскучило ему». – «Моих непризнанных мучений…», «Что груды гибнущих людей / Не веселят его очей…» И Демон «Роняет, посреди мученья, / Свинцовы слёзы иногда». – И – и – уже в наговорах соблазняемой Тамаре: «Хочу я с небом помириться, / Хочу любить, хочу молиться, / Хочу я веровать добру»… Какая отчаянно смелая, пронзительная мысль поэта – всем сердцем пережившего, прозревшего, вообразившего эти мечтания? И даже, в погоне за Тамарой, укрывшейся в монастырь: «И долго, долго он не смел / Святыню мирного приюта / Нарушить…» – И даже, кажется, уже и веря сам: «Меня добру и небесам / Ты возвратить могла бы словом…» И как же жгучи страданья Тамары под наговорами Демона: «Страсть безотчётная, как тенью, / Жизнь осенила перед ней», «…увы, я не могу / Молиться; гибельной отравой / Мой ум слабеющий объят». Как изнывательны её колебания между чарами греха и уцепкой за чистоту. Тут сверкает дерзкая попытка поэта: смесить расслабляющую силу искушения – но и, обратно же, противостоящую возможность любви в одоление Зла. – И – падшую душу умершей Тамары – ангел несёт к Богу. Какая сильная поэма, глубокая мыслью и прозрением. И – как вписана вся в вечный пейзаж Кавказа – «под строго зрящим Небом» – «У врат Кавказа на часах / Сторожевые великаны». 2004 Публикация Н.Д. Солженицыной

* Следующие далее цитаты приводятся автором как из окончательного текста поэмы, так и из черновых редакций. В цитируемом издании они опубликованы под заголовком «Первоначальные очерки “Демона”» (Т. 1, с. 248-262). – Примеч. публикатора.

Сентябрь 2008

Book 1.indb 87

∂ ЧТО ЧИТАТЬ

26.08.2008 22:24:45

ПЯТ ЬЮ ПЯТ Ь ИЛЛЮСТРАЦИИ /

5 КНИГ ОБ ИСКУССТВЕ ВЫБОР МИХАИЛА АЛДАШИНА

ЕКАТЕРИНА СТАВИЦКАЯ

Это книга об искусстве вообще и об анимации в частности. Настоящее соЭта книга бесценна для практиков бытие для людей, занимающихся или интересующихся искусством. В ней анимации. Но это не единственное ее Норштейн пытается излагать свое по- достоинство, хоть в ней, действительнимание искусства, пространства в ис- но, масса полезного. Федор Хитрук – кусстве, да и самой жизни. Говорит обо великий режиссер, мастер драматичемногих важных и тонких вещах. Он ских коллизий, яркого, задорного зрелища. Все его фильмы вотолько хвалит все, ведь рушли в золотой фонд мировой гать – это не позитивно, и анимации. А факты его биоНорштейн это знает. ЧТО ЧИТАТЬ ' графии, о которых он расУ книги Норштейна, в сказывает со своей неподраобщем-то, нет ни начала, жаемой интонацией, – удини конца. Это то самое, о Слово «анима вительны. В этой книге есть чем говорил Эйзенштейн, ция» происхоочень специальные страникогда писал, что идеаль- дит от латинцы, а есть то, что будет инная книга должна быть как ского anima тересно любому. шар. Ну, как футбольный — душа, и в Я считаю, что книги Химяч, например, который, буквальном трука и Норштейна – это вроде бы, скроен из разных смысле озна как Ветхий и Новый Завет в лоскутков кожи, а на самом чает «одушеванимации. Я 20 лет мечтал, деле – шар. Так вот и эта ление» чтобы вышли в свет книги книга «скроена» из разных у у р нее – искусство. у ру и Норштейна р – великих малоскутков, а внутри Ее Хитрука стеров, которые при этом всегда самонельзя читать линейно. Кроме того, «Снег на траве» – очень критичны, несамодовольны и нетщекрасивая книга, в ней масса прекрас- славны. ных иллюстраций, репродукции для нее заказывали в музеях всего мира.

Book 1.indb 88

ЧТО ЧИТАТЬ ∂

Раушенбах – известный ученый, работавший с Королевым. Когда-то по долгу службы он должен был заняться такой темой, как (не пугайтесь) «перспектива искажений при телепроекции». И он сделал подробнейший анализ искусства перспективы, от египетского искусства до наших дней. Его «История перспективы» стала классической работой. В этой книге он интереснейшим образом размышляет о том, как переплетаются наука и искусство. Кстати, он против того, чтобы ученые чрезмерно погружались в суть материи. Не доверяет им. Считает, что от многих знаний они могут за что-нибудь не то дернуть, и наш мир рухнет. В общем, Раушенбах – личность оригинальнейшая. Его книга начинается с фразы: «В феврале 1997 года я отдал Богу душу...» Во как!

Сентябрь 2008

26.08.2008 22:24:46

Михаил Алдашин РЕЖИССЕР-АНИМАТОР, КРАСАВЕЦ И ЛЮБИМЕЦ ЖЕНЩИН НА ВСЕХ АНИМАЦИОННЫХ ФЕСТИВАЛЯХ

В этой книге рассказано о художнике Юрии Васнецове, и автор очень чутко подошел к предмету. Васнецов – прекрасный иллюстратор, известный во всем мире. Нам хорошо знакомы его иллюстрации к народным сказкам. А в японском музее анимации даже точно воссоздана комната трех медведей из книжки с иллюстрациями Васнецова. Биография у него удивительная. В книге рассказывается о ленинградской школе иллюстрации, обо многих прекрасных людях, о Чарушине, например. В ней отличные картинки, эскизы мастера, истории о том, как он работал над своими замечательными илрациями, любимыми многими люстрациями, лениями наших детей. поколениями

Как видно из названия, в этой не такой уж большой книге предпринята попытка воссоздания целого мира русской иконописи, рассказано и о Рублеве, и о Дионисии, и о Феофане Греке, и о Викторе Васнецове, и о мастерах Оружейной палаты, об известных и малоизвестных художниках, о жизни и быте этих людей. Приведены примеры поэтичных и одновременно строгих старинных канонов написания икон. Автор очень много всего интересного цитирует. Например, переписку Феофана Грека с разными игуменами, по ней с сразу видно, какие они были в жизни. Мне кажется, религиозным людям э книга тоже много может дать для эта п понимания того, что религия – это не т только то, как они в церкви себе белые б билеты в рай вымаливают. Это книг живая, очень информативная и лига ш шенная, слава богу, того гундосого прав вославия, ну, вы понимаете…

Сентябрь 2008

Book 1.indb 89

«Я считаю, что книги Хитрука и Норштейна – это как Ветхий и Новый Завет в анимации…» Но любят Алдашина не только женщины, и не только за красоту. Михаил Алдашин – автор прекрасных мультипликационных фильр р мов, собравших немало призов на самых престижных смотрах анимации у нас и за рубежом. Он – признанный мастер. Работает в основном в рисованной технологии и перекладке. Также выступает в роли продюсера различных высокоталантливых анимационных проектов, например такого, как «Гора самоцветов» студии «Пилот». Член академии кинематографических искусств «Ника».

∂ ЧТО ЧИТАТЬ

26.08.2008 22:24:52

ИГРА

НЕОСКАЗКИ

ИЛЛЮСТРАЦИИ

ТЕКСТ

АННА ГАМАЛОВА

ОЛЕГ АНДРЕЕВ

это такая игра. Тебе -– е» ни чте про е ово «Н ! ель тат чи Что ’ ременном пересов в т же сю кий чес сси кла ь дат уга тся гае дла пре жить сказку на совресказе, но это полбеды. Ты должен продолже шь пересказать все менном языке. Если ты угадаешь и смо сно е из наших неистри сюжета, тебе дадут что-нибудь прекраответы на электрончерпаемых книжных запасов. Присылай а «Новое прочтение». ный адрес редакции, указав в теме письм

Book 1.indb 90

ЧТО ЧИТАТЬ ∂

Сентябрь 2008

26.08.2008 22:25:01

некотором государстве законно избранный глава, выбрав себе преемника, собрал ко двору политтехнологов, кои некогда помогли ему законно избраться. Однако забыл пригласить на банкет одного из них, старейшего и мудрейшего, ибо тот давно уже ушел на покой и не сокрушал более политических режимов. Политтехнологи собрались у колыбели преемника и стали одарять его полезными советами. Но тут откуда ни возьмись явился из своей почетной отставки старейший и мудрейший – и с большою обидою в голосе произнес, что едва только преемник примет власть из рук главы, как немедля наступит на грабли, умрет страшной смертью, тут и настанут всем кранты. И исчез, не успела даже охрана нажать на скрытые кнопки. Другой политтехнолог, полезным советам коего глава обязан был своими мудрыми решениями, произнес между тем, что хотя не в его власти отпророчить обратно напророченные кранты, но смягчить последствия шока все же

можно, и преемник не умрет, но погрузится в сон. Глава государства объявил грабли вне закона и велел гонцам скакать во все концы страны и изъять все находящиеся в употреблении грабли, что было весьма нелегко, ибо страна то была аграрная, граблями пользовались много и активно и наступали на них с изрядною частотою. Страна же, лишившись граблей, перестала собирать сено и кормить скот, отчего настали в ней перебои с поставками мясо-молочной продукции. Преемник меж тем подрастал и мужал. Когда уже подходил возраст ему принять бразды правления, отправился он с обзорной экскурсией по своим владениям. И в одном из них узрел немолодую пейзанку под стожком сена, рядом же с нею лежал неизвестный преемнику предмет, схожий с огромною расческою. – Доброго отдыха, пейзанка, – вежливо сказал преемник. – Что это за странный предмет тут лежит на территории вверенного мне государства?

– А ты подойди, милый, поближе, и взгляни, – лукаво ответила старуха, подавляя политтехнологический смешок. И едва преемник подошел поближе, как поскользнулся на специально политой и оттого весьма мокрой траве, и наступил на грабли, и получил по лбу, и упал замертво. Но тут же добрый политтехнолог, бежавший следом, чтобы отвратить преемника от опрометчивых решений, подхватил его, усадил в свое транспортное средство, мигом домчал до резиденции, где и водрузил за стол из карельской березы, вложил в руку золотое перо и придал преемнику позу глубокой задумчивости над важными правительственными документами. А затем погрузил всю страну в многолетний сон. И воцарился в ней застой, и повисли в небесах самолеты, и встали в тоннелях поезда, и заросли все дороги густыми кустами, и людям снились счастливые сны – до тех пор, пока через много лет не явился молодой правдоискатель, но это уже совсем другая история…

Сентябрь 2008

Book 1.indb 91

∂ ЧТО ЧИТАТЬ

26.08.2008 22:25:06

ИГРА

Титры: 20 лет назад. Саванна, Джорджия Двухэтажная Америка. В пригороде живут счастливые молодожены-яппи, посвящающие досуг исследованию возможностей, которые им дает брак. По соседству в старом доме с готической атмосферой живет нелюдимый сосед. Он выращивает на своем участке таинственные корнеплоды, копается в грядках и слывет сумасшедшим. Юный муж рассказывает жене со смехом, что мальчишкой верил, будто у соседа в каждой грядке закопано по покойнику. Жена, кокетливо хихикая, подначивает мужа стащить ночью с соседской грядки корнеплод. Муж, разгорячившись, бежит на соседский участок в одних боксерских трусах и начинает рыться в земле. Ему кажется, что земля шевелится, а овощи шепчутся. Музыка становится угрожающей, в небе мелькают молнии, при разряде грома юного мужа поднимают за боксерские трусы. Это сосед. При взгляде на него муж понимает, что все, что о соседе говори92

Book 1.indb 92

ЧТО ЧИТАТЬ ∂

ли, – абсолютная правда. Сосед ставит его перед выбором: или навсегда залечь в одну из грядок, или отдать ему первую новость. Муж выбирает первую новость и уходит к жене, сжимая в руке грязный корнеплод. Жена с хохотом виснет у мужа на шее, он, бледный, молча отдает ей овощ.

и девушка понимает: все, что она слышала о соседе в детстве, – правда, но уже поздно. Родители, вернувшись домой, застают распахнутую дверь. Сразу за порогом – корзина корнеплодов. Муж падает в обморок. Титры: наши дни, Северная Миннесота.

Титры: несколько дней спустя. Саванна, Джорджия Жена сообщает мужу, что беременна. Муж падает в обморок. Очнувшись, говорит, что от счастья. Титры: год назад. Саванна, Джорджия. Юная студентка колледжа приезжает домой на каникулы. Родители уезжают поужинать с друзьями, в это время начинается гроза. В доме выключается электричество, пропадает телефонная связь. Мобильник разряжен. Девушка бежит к соседу, чтобы вызвать ремонтную бригаду. Сосед открывает дверь. Разряд молнии высвечивает его лицо,

Авария на хайвее в пустынном месте среди лесов (табличка «Осторожно: лоси»). Молодой водитель ищет помощи – пробирается сквозь лес, теряя кровь и силы. Внезапно видит среди леса башню. Подходя к ней, слышит ангельское пение. Пытается найти дверь, но двери нет. Очнувшись, слышит доносящиеся из башни женские крики и стоны. Осторожно выглянув из кустов, замечает, как по спущенным из окна башни длинным светлым волосам спускается старик с неприятным лицом. Зритель, плюнув, встает и по ногам соседей идет к выходу.

Сентябрь 2008

26.08.2008 22:25:12

П ОДП И С КА

- РАЗ -

В МЕСЯЦ Всего около

100 рублей

СОБА О П С 2

чтез, о п о п о е Можонжно и чер! а м едакцию р

за номер!

****

ПОДПИСКА УЖЕ НА ЧАЛАСЬ!

Отрезать по линии

– СКА И П Д ПО НЫЙ Ч И Л !! ОТ РОК! А Д О П

Подписка на почте: 45031

Взять каталог «Почта России 2009»

с Индек

1 (ОДИН)

сии» ы Рос т ч о П логе « в ката

Дозаполнить прилагаемый абонемент Оплатить стоимость подписки в любом отделени п7очты

Цену в вашем регионе уточните по каталогу

Book 1.indb 93

ЧТО ЧИТАТЬ

45031 ЧТО ЧИТАТЬ 1 (ОДИН)

26.08.2008 22:25:16

ПОДПИ СКА

РО НТИ

ВАН

НАЯ

сть о м и о ст лей

ГА РА

600

руб

аеш Получ

ТНО А Л П БЕСТОРОЙ В МЕР НО ате л При о0п.09.08 до 2

АЛЬТЕРНА ТИВНЫЙ В АРИАНТ Если аккуратно оформить, быстро оплатить и прислать в редакцию до 20.09.2008 купон и квитанцию об оплате, то можно получить 2-й номер «Что Читать» абсолютно бесплатно!

ОФОРМИЛ ОПЛАТИЛ ПРИСЛАЛЮ КВИТАНЦИ Ю В РЕДАКЦИ орой Получил пвт но! номер бес лат

Отрезать по линии можно и с этой стороны

Получатель: ЗАО «Издательский Дом «Книжное обозрение» КПП 770101001 ИНН 7701792452 Р/с 40702810300730000178 в ЗАО «Глобэксбанк» г. Москва, БИК 044525243 Корр сч. 30101810000000000243

Подписка на журнал «Что читать»

600 руб. 00 коп.

Редакционная подписка Подписка на полгода (6 номеров) стоит 600 рублей Заполните подписной купон и квитанцию Оплатите в подписку в Сбербанке. Вышлите в адрес редакции: 113054, Москва, ул. Валовая, д. 28 копию квитанции об оплате и заполненный подписной купон. БЕЗ КОПИИ ДОКУМЕНТОВ ОБ ОПЛАТЕ ПОДПИСНОЙ КУПОН НЕ ПРИНИМАЕТСЯ!

Справки по телефону: (495) 649-42-19 Подписка на журнал «Что читать»

Book 1.indb 94

600 руб. 00 коп.

26.08.2008 22:25:21

семье английских фермеров рождается третий ребенок – Джонни. Он не таков, как его братья, – родители с детства замечают его угрюмый взгляд. Он не разговаривает. Все дни проводит на конюшне с пони, которых родители выращивают на продажу. Врачи диагностируют у Джонни хромосомные отклонения. Одна из пони рождает колченогого жеребенка непродажного качества. Подросток Джонни не отходит от него. Кажется, они о чем-то ведут долгие беседы. Джонни спит в обнимку с колченогим пони. К шестнадцати годам Джонни становится хорошим конюхом, однако по-прежнему ни с кем не разговаривает, ходит грязный, неопрятный, игнорирует своих родителей и очень раздражает братьев. На ферму приезжает лорд из расположенного неподалеку старинного замка. Он покупает нескольких пони, замечает, как они ухожены, и приглашает Джонни на работу. Семья рада избавиться от неприятного подростка. Лорд позабавлен. Он соглашается.

В поместье лорда юноше живется несладко. Другие работники приставляют нож к шее колченогого пони и, грозя ему смертью, вынуждают Джонни делать самую грязную работу. В свободное время Джонни собирает коллекцию сокровищ: в нее входят камни, цветные стеклышки, красное перо птицы, найденное на дороге, разорванная фотография девушки, брошенная кем-то в саду. Насмешники разоряют коллекцию Джонни и доносят хозяину, что конюху известно, кто украл у лорда дорогого экзотического попугая. Джонни, не находящий понимания среди людей, способен вместе с тем понимать повадки птиц и зверей. Он понимает, что попугай улизнул сам. Сев на верного пони, Джонни находит птицу в лесу и возвращает хозяину. Лорд, зайдя на конюшню поблагодарить Джонни, обнаруживает, что конюх что-то бормочет над разорванной фотографией девушки. Лорд узнает в ней свою бывшую невесту – пакистанку-феминистку Шамхан, которая недавно расторгла помолвку с ним. Полагая, что Джонни может находить

общий язык со странными существами, лишенными человеческой логики, лорд велит Джонни отмыться и отправляться в Лондон. Конюх должен передать Шамхан письмо и убедить ее вернуться. Шамхан возвращается вместе с Джонни: молодой человек совершенно пленил ее умением свистеть, как птица, ржать, как пони, и выразительно смотреть, как дворняга. Она подозревает в нем глубины необузданности – и полна решимости исследовать их. Шамхан ставит лорду условие перед свадьбой лечь на операцию в клинику пластической хирургии для омоложения. Лорд, панически боящийся любых медицинских вмешательств, вместо себя отправляет Джонни, которому подрезают уздечку языка, отчего он обретает способность говорить. Вдохновленный лорд ложится в клинику, но, испытывая бесконечный страх перед хирургами, умирает от разрыва сердца по дороге в операционную. Шамхан и Джонни, поженившись, создают фонд помощи больным и бездомным животным.

Сентябрь 2008

Book 1.indb 95

∂ ЧТО ЧИТАТЬ

26.08.2008 22:25:24

ДИАЛО ГИ

ДЮЖИНА ВОПРОСОВ, ОСТАВШИХСЯ БЕЗ ОТВЕТА

Харуки Мураками ’ Журнал «Тайм» на своем сайте предложил читателям задать вопросы романисту Харуки Мураками. Из почти двух сотен десять будут переданы писателю и получат ответы. Про остальные неизвестно даже то, узнает ли Мураками когданибудь об их существовании.

1. Эллен Ли из Сингапура

О чем Вы думаете, когда просыпаетесь утром? 2. Майкл Слоним из Вашингтона

По какой причине Вы сделались романистом? 3. Иеремия Бойдстан из Милилани, Гавайи

Ваша манера письма так захватывает читателя, потому что большая его часть кажется совершенно спонтанной, а многие ваши персонажи движутся сквозь череду происходящих с ними событий подобно импровизаторам. Некоторые Ваши рассказы выглядят едва ли не литературными эквивалентами джем-сейшнов Орнетта Коулмана: какофоничных, но подчиненных ритму, абстрактных, но наполненных глубоким смыслом. Насколько джаз (и музыка в целом) повлияли на ваши тексты? 4. Сара Иври из Бруклина

В каких кроссовках Вы предпочитаете бегать, и как часто Вы их меняете? 5. «Ревью-Стю» из Сан-Франциско, Калифорния

В прохладные дни, моросящие дождем, в те дни, когда время сгущается, становясь тягучим, и вы ощущаете легкую меланхолию, вспоминая, быть может, похожий пасмурный день в пору вашей юности, – есть ли особая пластинка, которую вы были бы не прочь послушать? 6. Исайя Лим из Сингапура

Какими бы Вы хотели видеть Ваши похороны? 7. Грейси Розен из Бруклина

Когда мне было 27 или 28, все было таким неопределенным... Ну, а теперь, когда мне 29? 8. Джесси Сибли из Киото, Япония:

Насколько, по-Вашему, переводам ваших работ на английский удается уловить дух японского оригинала? Не понимаю, чей я поклонник, – Вас или ваших переводчиков. 9. Мринал Боуз из Калькутты:

Харуки, как по-Вашему, у художественной литературы есть будущее? 10. Фредрик Тёрнер из Кембриджа:

Почему Ваши романы так ужасающе плохи? 11. Оливия Си из Квезона, Филлипины

Вы не планируете устроить мировое турне для встречи с читателями? 12. Энг Вей из Константинополя

Известно, что Вы избегаете интервью. Не расскажете, почему?

z096murakami.indd 96

ЧТО ЧИТАТЬ ∂

Сентябрь 2008

26.08.2008 23:33:20

КТО ЧИ ТАЛ

" РЕДАКЦИЯ < Главный редактор Александр Гаврилов Шеф-редактор Дмитрий Быков Автор макета и арт-директор Данила Шорох

Фоторедактор Галина Бабина

EVE ARNOLD/

ФОТО НА ОБЛОЖК GRAPHER.RU /AGENCY.PHOTO MAGNUM PHOTOS

АДРЕС

Над номером работали Катерина Кладо, Елена Рыбакова, Линор Горалик, Ксения Молдавская

" РЕДАКЦИИИ < И ИЗДАТЕЛЯ ЗАО «Издательский Дом «Книжное обозрение» 113054, Москва, ул. Валовая, д. 28 Телефон: (495) 649-42-19 E-mail: all@knigoboz.ru www. knigoboz.ru

= Журнал «ЧТО ЧИТАТЬ. Обо всем на свете через книги» зарегистрирован Федеральной службой по надзору в сфере связи и массовых коммуникаций. Свидетельство о регистрации: ПИ № ФС77-32884 от 19 августа 2008 г.

= При цитировании материалов ссылка на журнал обязательна. За содержание рекламы ответственность несет рекламодатель. Товары народного потребления подлежат обязательной сертификации.

= Отпечатано в типографии «Пушкинская площадь» Москва, ул. Шоссейная, д. 4д.

" ДИРЕКЦИЯ < Генеральный директор / издатель Владимир Сергеев E-mail: vs@knigoboz.ru

Финансовый директор Сергей Карсунов Коммерческий директор Наталья Дергаченко Телефон: (495) 649-42-32 E-mail: ADV@knigoboz.ru

Директор по распространению Дмитрий Пчелкин Телефон: (495) 649-42-19 E-mail: raspr@knigoboz.ru podpiska@knigoboz.ru

Отдел PR и продвижения Анна Афанасьева Наталья Трусова

АЖ ТИР

00 0 . 0 20 Ц

А ЕН

СВ

ОБ

ОДН

АЯ

Book 1.indb 4

ЧТО ЧИТАТЬ ∂

Сентябрь 2008

26.08.2008 22:16:30

z02â&#x20AC;&#x201D;03cover.indd Sec1:1

26.08.2008 22:28:15