дневник Минского МКФ «Лiстапад» 2012
№4
основной конкурс
режиссер Петр Тшаскальски
Велосипед моего отца: любви все возрасты… текст Инги Халиманович иллюстрация Нади Ильиной «В 75 лет люди ищут не любовь, а место на кладбище!» – восклицает герой картины Петра Тшаскальского, узнав, что его мать ушла от отца к другому мужчине. Так под звуки джаза и классики начинается операция под названием «Вернем жену/маму/бабушку в семью».
П
омимо такой безусловно благородной цели, три поколения мужчин объединяет, пожалуй, лишь интерес к музыке: дедушка (которого, кстати, сыграл известный польский джазмен Михал Урбаняк) – в прошлом кларнетист, а в настоящем – страстный поклонник Бенни Гудмена, повсюду носит
с собой деталь от любимого инструмента; сын – пианист-виртуоз, успешно гастролирующий по Европе, мечтает поскорее решить возникшую проблему и вернуться к своему оркестру; а внук, учащийся в Лондоне, который, как подобает каждому крутому парню, даже спать ложится, не снимая наушников.
Кадры из фиьма «Велосипед моего отца»
Но различия в музыкальных вкусах – далеко не единственный камень преткновения в их отношениях, и импровизированный road-trip по Польше проливает свет на детские обиды, секреты и непонимание. Сегодня маскулинная культура не слишком-то поощряет откровенные разговоры по душам, оставляя их прекрасному полу, поэтому троим героям сначала приходится весьма несладко и неловко. Но постепенно и они учатся слушать и понимать музыку друг друга. История о поиске сбежавшей жены таким образом становится историей об утраченном доверии, которое не так легко вернуть, и важности диалога
между поколениями. А мягкий юмор, забавные и трогательные эпизоды понравятся самой широкой аудитории, не боящейся легкой сентиментальности. Пожалуй, из всех представленных пока конкурсных фильмов «Велосипед моего отца» – самый зритель-friendly, что, впрочем, совершенно не подразумевает его простоту и поверхностность. Как гласит слоган фестиваля в этом году, «мы любим кино». И совершенно прекрасно, когда оно отвечает нам взаимностью.
3
Комментарий программного директора Игоря Сукманова Это не классическая комедия, которую посмотрел и забыл. Она раскрывает множество важных проблем, но делает это сознательно в более мягкой форме, становясь ближе широкой аудитории. Я выбирал ее, памятуя о том, что на фестивале есть приз зрительских симпатий, а значит, кино, которые мы показываем, должно быть понятно не только профессионалу, но и простому зрителю.
основной конкурс
Очередной представитель новой волны румынского кинематографа Раду Жуде своей работой подтвердил высокий интерес, который проявляется к фильмам из восточноевропейской страны. «Все в нашей семье» – предельно реалистичная картина, где подглядывающая камера пытливо следит за героями, раскрывая их истинную сущность. Кино сюжетно о тривиальном конфликте в семье идейно демонстрирует эгоистичную и трусливую изнанку человека. текст Артема Бордовского иллюстрация Нади Ильиной
все в нашей семье: не подсмотришь – не узнаешь
Ф режиссер Раду Жуде
ильм рассказывает о мужчине средних лет Мариусе, который разведен, живет один и нередко страдает от похмелья. Одним утром он отправляется к бывшей жене, чтобы забрать дочь на выходные. Супруга противится, девочку не отпускает, что приводит к серьезным последствиям. События в картине «Все в нашей семье» показаны с документальной точностью. Усиливает реализм и продолжительность действия: конфликт разво-
рачивается в течение одного дня и практически в одном месте. Подглядывающая камера фиксирует эпизоды так, словно они происходят на самом деле. Из-за этого фильм не кажется постановочным, в нем будто запечатлена реальность. Режиссер стремится к максимальной объективности и правдоподобности, поэтому в картине нет излишнего драматизма. Несмотря на бьющие через край эмоции героев, кино воздействует исключительно на разум зрителя: ему предлагают по-
Кадры из фиьма «Все в нашей семье» наблюдать со стороны. Аудитория при этом не вовлечена в атмосферу скандала, не создается эффекта присутствия. Все это помогает обнаружить истинный посыл работы Раду Жуде. Конечно же, картина «Все в нашей семье» не говорит о банальных вещах, мол, из-за ссор в семье страдают дети, у мужа с женой всегда плохое настроение, а сосуществовать нужно исключительно дружно. Режиссер демонстрирует вспыльчивую и эгоистичную сущность человеческого характера. Герои, будь то Мариус или его бывшая жена, придумывают словесные уловки, манипулируют дочерью, и все только ради одного – чтобы утвердиться в своей лживой правоте. Конфликт служит отдушиной для персонажей: так как родители ничего не добились в профессиональном плане, хотят в глазах дочери быть выше, чем супруг-соперник. А способы достижения этого – насилие, ругань. Раду Жуде также показал и трусливую изнанку человека. Когда Мариус понимает, что его настойчивость не возымела успех, эгоизм заслоняется заботой о собственной шкуре: от полиции герой бежит, поджав хвост. Нагнетание действия в фильме «Все в нашей семье» предполагает крайне ужасающий финал, даже смертельный. Однако так бы произошло, если бы перед зрителем было не румынское, а, скажем, американское кино. Раду Жуде, для которого истина важнее зрелищности, обошелся малой кровью.
Комментарий программного директора Игоря Сукманова Посмотрел эту картину в Берлине. Приглянулось то, что в работе много бытовых, но в то же время очень смешных эпизодов. Особенно мне нравится финал, выходящий за рамки анекдота, где проход главного героя сделан в лучших традициях «новой румынской волны», кинематографа морального беспокойства.
5
интервью
Любовь к трем абрикосам текст Дарьи Барановой фото Павла Скакуна «Абрикосовый остров» – это теплый и солнечный рассказ о драме одной женщины и трех мужчин. Режиссер Петер Бебьяк и продюсер Растислав Шестак рассказали о том, как создавалась атмосфера тепла и роковой любви.
А
налогия с абрикосами проведена потому, что эти плоды – символ жизни выбранной нами деревни. Чтобы получился алкоголь, их нужно собрать и заквасить. А напиток после объединит жителей, довольно много пьющих. Приготовление его и рыбалка – особые ритуалы этой местности. лкоголизм – проблема прежде всего людей деревенских: они сосредоточены на работе и религии. Поход в церковь – единственное развлечение. И многие молодые люди считают ал-
А
коголь средством для забавы. Что касается больших городов, то там не так все печально: у людей широкий выбор занятий, пить некогда. Однако это проблема всех славян, и на каждом она как-то отражается. ногда нас очень удивляет реакция зрителей: некоторые мужчины откликаются на «Абрикосовый остров» как женщины – так же бурно. Все индивидуально, конечно, но старшее поколение воспринимает фильм обычно более позитивно.
И
К кадры из фильма «Абрикосовый остров»
ак бы жизнь ни потрепала, все равно остается желание наполнить ее счастьем, человек всегда ищет способы преодолеть горе. Любовь в картине не разрушающая – она дает импульс, силу для счастья героини. А когда человек счастлив, он может сделать многое. Главное – не упустить момент. Прелесть нашей жизни в том, что мы никогда не знаем, что нас ждет, поэтому нужно жить здесь и сейчас. съемкам мы готовились два года, ведь нужно было еще собрать деньги для фильма. И дом подходящий искали долго, на идеальный вариант наткнулись совершенно случайно. Подошли к зданию, а в этот момент как раз подъехали хозяева. Они там редко бывают, случайно заглянули именно в день нашего визита и разрешили снимать. Нам вообще очень повезло: люди шли навстречу, даже погода способствовала. ервое съемочное лето (действие фильма происходит в этот период) получилось тренировочным. Осенью мы отсмотрели материал и поняли свои недочеты. Снимая сцены в следующем году, мы уже были научены, видели, что хорошо, а что нет. К концу съемок серьезно изменили сценарий. Кстати, попал он к нам от главной героини Сиди Тобиаш: «Абрикосовый остров» был написан ее мужем в качестве подарка. Актриса долго искала для него режиссера. Когда я прочитал текст, возникло такое необычайное чувство печали… И захотелось передать ее зрителю. ас очень удивили прописанные сцены страстной любви. Муж Сиди постоянно присутствовал на площадке, но, когда мы снимали страсть, «на минутку» отходил. Большим плюсом стало то, что актеры – давние знакомые и могли друг другу доверять. Им было комфортно, поэтому проблем и «вымучивания» откровенных сцен не было. тарший брат и главная героиня – одноклассники, поэтому мы знали, что добиться открытости между ними и органичного сосуществования их в кадре будет легко. Кастинг проводили только для младшего брата. Было много претенден-
К
П
Н С
тов на эту роль, но именно на Петере остановились: зацепили его энергетика и внутреннее тепло. звуковому оформлению подошли очень ответственно. Старались использовать атмосферную музыку. Некоторые эпизоды были оформлены композициями, на которые мы изначально рассчитывали. Потом, когда картина была готова, подобрали к остальным сценам уже существующую музыку. Показали композитору Петру Хапке, и он по примеру написал свою. нас в стране есть компания D.N.A. Production, которая занимается производством, в основном, телевизионных сериалов. Это коммерческий продукт, который поступает практически на все телеканалы Словакии и Чехии. Снят и документальный фильм, пока только один. В 1968 году, переломном для Чехословакии, режиссер Шпата спрашивал у людей на улице, чего те больше всего хотят в жизни. Из этих ответов и получилось кино. Похожий проект сделали в 1989-ом, тоже очень сложном периоде для страны. А сейчас дочь Шпаты при поддержке нашей компании сняла третью часть. Надо отметить, что это не просто ответы прохожих – это рассказ об их судьбах. В 89-ом люди хотели свободы, а теперь политика не так важна – им просто хочется хорошо жить и любить. аш новый проект «Чистильщик» – о человеке, убирающем после мертвых. Не пугайтесь, эта история о его жизни, а предлагаемые обстоятельства только для атмосферы. Его работа – толчок для раскрытия истории. Сейчас мы ищем для фильма деньги, готов пока только сценарий. сли говорить о любви к сериалам, то здесь ответ однозначный – это просто наша работа. От нас требуется знать, каков тренд, и ориентироваться на потребителя. Есть несколько английских сериалов, которые мне очень нравятся. Но они не раскручены, как «Доктор Хаус». Например, «Лютер». Неплохие сериалы у ВВС. Ну, и у нас, конечно.
К
У
Н Е
7
кадр из фильма «Корп»рация «Холи Моторс»
внеконкурсная программа
Мастер-класс: Неделя умных лекций текст Алексея Свирского
Секция «Мастер-класс» – это семь видных, искусно сотканных кинополотен последней парытройки лет. Мировые имена режиссуры рассказывают, мечтают, переосмысливают, фиксируют и плачут. В программе – турецкая притча обо всем на свете, жизнеутверждающая трагикомедия из Испании, docu-fiction про Европу, Эмили Бронте глазами Андреи Арнольд, доброе кино для каждого, финские ретро-сантименты и то, что за десятилетие придумал всем сказать Леос Каракс.
кадр из фильма «Гавр»
Д
ва с половиной часа онтологического путешествия сквозь ночные красоты турецких долин и порочное прошлое рефлексирующих людей – это «Однажды в Анатолии», последний фильм турка Нури Бильге Джейлана, неофициального продолжателя кинематографических традиций Тарковского и Антониони. Полицейский кортеж из трех машин с двумя подозреваемыми на борту отправляется на поиски трупа, зарытого где-то в земле бескрайних степных просторов. Найти его нелегко: то ли пейзажи чересчур одинаковые, то ли преступники темнят.
Поездка затягивается, однако дорожное время не проходит даром: пока маленькие огоньки автомобильных фар медленно ползут по темным холмикам и взгорьям, люди молча думают, обреченно разговаривают, а в самые интимные моменты – метафорически раскаиваются. При этом воздух по ту сторону экрана аккумулирует какие-то смертельные дозы дикого отчаяния и сакральной тоски. В итоге заполняемая невидимыми инъекциями беспокойства история о том, как живые ищут мертвого, чудесным образом сообщает: мертвые могут много чего найти в живых.
кадр из фильма «Амадор»
Герои «Амадора» режиссера Фернандо Леона Де Араноа, молодая Марсела и ее бойфренд Нельсон, по финансовым причинам переезжают из страны «А» в страну «Б», одна из которых, кажется, Испания. Там – цветочный бизнес на зачаточной стадии, розовые мечты о собственном магазинчике, счастливое будущее. Для магазина не хватает холодильника, для холодильника – денег. Так Марсела отправится в сиделки, жизнь подкинет нелегкое, а фильм убежит из социальной драмы про недостаток материальных средств в область менторского наказа о прописных христианских основах. От него, впрочем, тоже придется отказаться: постмодернистский финальный финт разом превратит вопрос «совесть или деньги» в ответ «давайте жить, это прекрасно». Очевидная трагикомедия, после которой хочется делать теплое, видеть светлое и совсем не хочется всего остального. Шведская «Игра», как и все скандинавское про жизнь, – кино естественное, живое. Авторский пересказ реальных событий (подобное случилось в Гетеборге) Роберта Остлунда, в котором чернокожие подростки долго, но учтиво грабят европейских мальчишек помладше, есть ненавязчивая фиксация общественной анемии и еще нескольких актуальных патологий, прямо ли косвенно связанных с разрастающимся мультикультурализмом Старого Света. Причем расклад весьма ханекевский: насилие в форме психологических истязаний вторит «Забавным играм», общий градус социальной ориентированности вплотную приближен к фильму «Код неизвестен», а статичная подолгу камера то и дело напоминает о том, что это всего лишь наблюдение, задокументированный факт. Вся диагностика – на зрительской совести. Британка Андреа Арнольд перенесла на экран известную книжку Эмили Бронте «Грозовой перевал», сделав это чуть-чуть экспериментально. Роман – про любовь, фильм – тоже, но вряд ли кто-
нибудь еще так экстравертно снимал кино о самом личном из чувств. История развивается на йоркширской ферме, посреди вересковых пустошей, где всегда дует сильный ветер, а люди не знают слова «солнце». На фоне местных ландшафтов темнокожему мальчику-сироте сильно не повезет влюбиться в девочку, а ей – влюбиться в ответ. Природа скажет «нельзя», герои не согласятся, время не спасет. Результат – больнее некуда: любовь на грани одержимости, кино на грани театра, истерика в каждом кадре, пусть даже на экране – абсолютное безмолвие. По-своему кричит все: глаза лошади, волосы девочки, пейзажи в расфокусе. «Грозовой перевал» – сродни мальстрему, эмоционально смертоносному, опустошающему, что само по себе страшное дело. Наиболее душевный фильм программы – за братьями Дарденн. Рассказ о том, как брошенного отцом мальчика воспитывает детский приют и сердобольная женщина-фея в лице Сесиль Де Франс, есть такой концентрированный комочек искренности, который не полюбить будет весьма проблематично. В «Мальчике с велосипедом» нет крайностей и натуралистичности, в нем не убивают и не принимают наркотики. Герои, просто сконструированные и однозначные, как «да», умеют убедительно плакать, смеяться, злиться и прощать. При этом кино не выглядит утопией, неправомерно возведенным в квадрат источником гуманизма. Эффект ровно обратный: ощущение, будто дышишь аутентичной реальностью, не покидает даже спустя часы после завершающих титров. Как такое возможно в эпоху вычурного андеграунда, фильмов про педофилию, однополые браки и социальную агрессивность – решительно неясно и, чего уж там, удивительно. Главный режиссер Финляндии Аки Каурисмяки недавно снял ленту «Гавр» (что более-менее «тихая гавань»), один из тех фильмов, в которых ищут утешения и прячутся от действительности. Темнокожий мальчик-иммигрант тайным контейнером
приплывает в маленький французский порт. Сначала удачно скрывается от местной полиции, потом ютится у жизнерадостного чистильщика обуви, писателя в отставке. Дальнейшее можно описать словами «дружба», «помощь», «оптимизм». Приблизительно таким был прошлогодний «Артист» Мишеля Хазанавичуса – сентиментальным, рассказанным от чистого сердца, позволяющим вспомнить, что кино делают не только сейчас, но и делали когда-то. Стоит сказать, что доброта финского режиссера, в отличие от дарденновской, здесь не проецируется на реальность, а чудотворно накладывается изящно сочиненной сказкой на раненное действительностью сознание. И все, пусть и временно, но заживает. Подумать только.
кадр из фильма «Мальчик с велосипедом»
«Корпорация «Холи моторс», новый фильм Леоса Каракса, – дальше можно было бы помолчать – грандиозен. Монументальная поэма, пьеса в девять актов, жизнь одиннадцатью жизнями, триумф перевоплощений. Исповедь о запрещенной мечте, в конце концов. Не снимавший с конца прошлого века француз вернулся, чтобы объяснить все сразу. Боль, ужас и безразличие. Любовь, жизнь и смерть. Все и ничего. Это кино, строго говоря, совсем не кино, а материализовавшийся сон человека, который утратил что-то важное. Чего он хочет (и хочет ли вообще) – непонятно, но плакать будут все без исключения.
9
репортаж
10
Детство. Отрочество. Зигфрид текст Елены Васильевой фото Сергей Голик
Зрителю «Лістападзіка» француз Зигфрид полюбился с первых же фраз, когда предложил после показа отправиться с ним в клуб «Граффити»: «Я люблю музыку, я буду играть там джаз. Ну, понимаете: музыка, пиво, веселье!» – заманивал он на смеси русского, французского и английского.
З
ритель легко перевел music и bear и зааплодировал режиссеру еще до начала показа. Но за что юному и в большинстве своем 18-летнему зрителю Зигфрид приглянулся, за то режиссера невзлюбили наставники, которые привели своих подопечных в кинотеатр для приобщения к прекрасному. Эпатажный дружелюбный француз
в индийской чалме с вязаной зеленой сумкой наперевес шел вразрез с традиционным белорусским представлением о прекрасном. «Как режиссер в таком виде может снять что-то хорошее?» – гулким шепотом недоумевали зрители постарше. «А откуда он? Француз? А почему выглядит так странно? Может, какой хиппи?»
Вести школьников стройными рядами на показ картины «Детские истории», с которыми приехал Зигфрид, – ошибка сродни той, которую допускают, заставляя пятиклашек читать «Маленького принца» Экзюпери и «Алису в стране чудес» Кэрролла, мотивируя тем, что «это же сказка». Хоть сам режиссер скромно утверждает, что привезенные им фильмы, в отличие от предыдущих работ, не претендуют на интеллектуальность («я показываю мир детей широко раскрытыми глазами детей»), понять их и проникнуться ими смогут либо малыши, либо взрослые. Подросткам в так пронзительно переданное на экране зигфридовское детство вход закрыт: не то уже, не то еще. Как бы подтверждая неохоту связываться с режиссерским видением детства, и к сороковой минуте, так и не дождавшись экшена, несколько зрительниц надевают наушники. «Укачивает», – пожаловались в начале фильма на соседнем кресле на специфическую операторскую работу в фильме. У Зигфрида камера движется следом за персонажем: если герой бежит (а бегают у француза часто и далеко), камера следует за ним, если озирается – оглянется и камера: «Это мой стиль, такая операторская работа олицетворяет свободу». «Интересно, конечно, было посмотреть, как дети в разных странах живут – в Индии, Казахстане. Когда девочка в степи заночевала – это просто ужасно! Хорошо, что у нас такого нет!» – высказывался после сеанса зритель, привыкший во всем искать социалку. Правда, Зигфрид не вез ее с собой, и меньше всего в его картинах стоит обращать внимание на красоту одежд и богатство стола героев. Для режиссера важно показать, как мальчик, мечтающий увидеть Эйфелеву башню, узнает ее в ТЭЦ (с кем из вас этого не было?). Важно объяснить, что ребенку мерещится в мраке степи и чем взрослая темнота отличается от детской. Важно напомнить, как бывает стыдно в детстве признаваться в любви, как дразнятся «женихом и невестой», как она, приезжая в село из города, возвращается домой в конце лета, а ты остаешься по-взрослому страдать. У Зигфрида все знакомое: скрип, с которым обрываются листики у травы «пастушья сумка», детская радость мороженому, даже морды котов, которые потягиваются с какойто особой грацией. И вся эта радость от встречи с давно известным усиливается тем, что место действия одной истории – Индия, а другой – Казахстан, но, по Зигфриду, какая-то внутренняя
составляющая любого детства одинакова и не зависит от географии. Любители живописи и не любители Зигфрида могут разорвать меня на абзацы, но я все-таки сравню французского режиссера с Шагалом. Только у одного наивное искусство и чистые краски – в живописи, а у другого – в кино. «Увидимся в клубе», – одна из зрительниц уходит, не дождавшись мастер-класса от режиссера, а оставшиеся блистают нетривиальными вопросами: мол, что вас побудило, что вы хотели сказать и каков ваш месседж? Зигфрид терпеливо рассказывает о том, что и в Казахстане, и в Индии у него есть друзья: «Я посмотрел на эти страны и понял, что смогу быстро придумать историю и снять ее. Я не добавлял лишних деталей – хотел, чтобы эти картины понравились именно детям, потому что все мои предыдущие работы несут большую интеллектуальную составляющую». Ребята, играющие в фильмах Зигфрида, не профессиональные актеры: «С детьми было легко. Они на меня посмотрели и сразу восприняли таким, какой я есть. Съемки фильма для них были игрой, особенно это нравилось четырехлетней девочке: ей казалось, что она большая звезда, и однажды она даже рассердилась и ушла с площадки, как и положено большой звезде». В этом, кстати, секрет того, почему зигфридовское детство получается таким пронзительно настоящим. Маленькие актеры у него не играют в кино – они, если хотите, играются, и режиссер им это позволяет: «Все привыкли, что съемки длятся 4050 дней, а у меня 3-5 дней – и все закончено! Потому что самое главное для актеров – чувствовать себя свободными, и моя задача – дать им свободу! Это как на большой вечеринке: вы приглашаете много друзей, каждый делает, что хочет, и тогда все получается замечательно. А когда ты начнешь раздавать задания, всем станет скучно – и вечеринка не получится душевной. Любой актер скажет вам, как много времени тратится на грим, правильное освещение. У меня всего этого нет. Я беру камеру – и снимаю! Главные принципы моего творчества – свобода и любовь к тому, что я делаю». И, поделившись со зрителем своим видением кинематографа, Зигфрид направился сеять разумное, доброе, вечное в клуб «Граффити».
кадры из фильма «Детские истории»
разговорчики
Сиди и слушай: «доля ангелов» И снова кино не дает нам молчать. Сегодня редакция «Лiстай» перебрасывается парой-тройкой реплик о работе Кена Лоуча «Доля ангелов». Перебрасывается Алексей Свирский, надо сказать, со случайным зрителем, которому также хочется выговориться.
Зритель: «Доля ангелов», которую внезапно для себя снял Кен Лоуч, – это просто праздник какой-то. Абсолютно нетипичное кино для «Лiстапада» – человечное, доброе, понятное. Про дегустацию виски и новую жизнь. Без политики и экзистенциальных категорий. Леша: Действительно, довольно неожиданно получилось. Хочется заметить, что тема маргиналов на нынешнем фестивале встречается слишком часто, но в каждой новой работе по-разному. У Вайнгартнера – мечтатели, у Фаделя – метафизические преступники, у Пошкуса – простые деревенские ребята, которые немножко странноваты. Лоуч же сентиментально рассказывает об аутентичных британских бандитах, и у него, надо сказать, очень смешно получается. Зритель: Понравились замечательно точные реакции зала. Эмоции проявлялись в диапазоне от протяжных разочарований (случайный человек вкусно пьет выплюнутый виски) до весьма внушительной громкости хохота (где-то на протяжении половины фильма). Леша: Милые глупости, конечно, приводили всех в восторг. Дорогостоящий виски в бутылке из-под Irn-Bru, килты в качестве маскировки, остроумная кража алкоголя. Зритель: Да, кстати, о занимательных мелочах. В фильме выпивали настолько заразительно, что определенная группа зрителей потребовала порцию спиртного. Я слышал. Леша: Страшное кино, получается. И тем не менее смешное.
Ежедневная газета Минского МКФ «Лiстапад» Автор идеи и главный редактор Анна Ефременко Дизайн и верстка Дарьи Данилевич Стиль-редактор Маргарита Моторева Адрес дирекции фестиваля Пр. Независимости, 25А, комната 40 220030, Минск +375 (17) 328 69 95 +375 (17) 321 24 77 (т/факс) Тираж: 100 экз. Отпечатано в типографии «Альтиора». Прочитать и скачать свежий выпуск можно на сайте listapad.com