journal by Anastasion Solo

«Пересадочная Станция» пилотный выпуск. www.waystation.ru По вопросам публикации обращайтесь: editor@waystation.ru

Проект «Пеликан» Василий Печак Смысл жизни по леммингу Татьяна Богатырева, Влад Пятков Остров Джон Маверик Можно я вырасту деревом? Влад Пятков, Светлана Иваненко Цвет феи Павел Мешков Печать Соломона Анастасия Галатенко Не ищи меня завтра Ольга Ворон Рая не будет Екатерина Лесина Заговор кукол (роман) Эмиль Ангел

Макс Далин «Актерские тренинги в литературной работе» (статья)

«Пересадочная Станция» пилотный выпуск. www.waystation.ru По вопросам публикации обращайтесь: editor@waystation.ru

Эмиль Ангел

Проект «Пеликан»

Вспышки фотоаппаратов, сопровождаемые аплодисментами, прервали Мейсона Джи Донована. Он довольно улыбнулся и небрежным жестом оправил зеленый галстук в белый горошек, навязанный ему миссис Донован, обладавшей своим, особенным чувством стиля мужской одежды. Один из сидящих на полу журналистов вскинул руку. Мейсон кивнул. - Джонатан Майлз, «Чикагский рупор»! Мистер Донован, как вы расцениваете возможность неудачи проекта? Мейсон пренебрежительно поднял бровь. Это движение, часами отработанное перед зеркалом, ему особенно удавалось. - О чем именно вы говорите, мистер э-э-э… - Майлз. - Майлз, да. Так о чем речь? - Наши читатели хотели бы знать, какие риски были приняты во внимание? Мейсон снисходительно улыбнулся и наклонился к микрофону: - «Рободайн Индастриз» в лице группы разработчиков учла все риски, возможные при реализации проекта. За последние четыре года Объекты прошли предписанные тестирования и правительственная комиссия выдала все необходимые сертификаты на переход в человеческую фазу… - Статья двадцать восьмая дробь А как будто специально написана под проект «Пеликан»? Легкий гул пробежался по переполненному залу. Мейсон заерзал на стуле.

«Пересадочная Станция» пилотный выпуск. www.waystation.ru По вопросам публикации обращайтесь: editor@waystation.ru - Мистер Майлз, корпорация «Рободайн» не имеет никакого отношения к законотворчеству и не может иметь, - с расстановкой произнес он. – Мы лишь используем имеющиеся технические и юридические ресурсы для осуществления проекта, призванного помочь детям-сиротам обрести семью. - Однако, при испытаниях три года назад погиб… кролик, - продолжал Майлз. - Это был нечастный случай - кисло ответил Мейсон. -На вебсайте «Рободайн Индастриз» выложена подробная информация о причинах гибели подопытного животного. Вы хотите предложить мне зачитать четыреста страниц отчета прямо здесь и сейчас? Сидящие в зале разразились смехом и новым всплеском оваций. Майлз побледнел. - Дамы и господа, - не обращая на него внимания, продолжил Мейсон, - с заслуженной гордостью представляю вам участников проекта «Пеликан» мистер и миссис Брукс! Зал взорвался бурными аплодисментами, с новой силой засверкали вспышки фотокамер. На подиум, в сопровождении охраны, вышли мужчина и женщина и остановились перед восхищенной толпой журналистов. - Мистер и миссис Брукс! - громко повторил Мейсон, поднимаясь с места. – Кибернетические организмы, являющие собой совершенство мысли современного роботостроения, новое достижение «Рободайн Индастриз»! Оба киборга, ослепительно улыбаясь смотрели на людей, прожекторы светили им прямо в глаза, десятки искр и огней разбивались о бриллиантовое колье миссис Брукс и отражались в лакированных ботинках мистера Брукса. - Искусственный интеллект, способный к адекватному восприятию и саморазвитию, позволит полноценно заменить семью любому ребенку, к несчастью, оставшемуся одиноким. Базы данных обоих кибер-родителей постоянно пополняются. Поступающая информация обрабатывается нейрокомбинированным двадцатишестиядерным процессором и прочно

«Пересадочная Станция» пилотный выпуск. www.waystation.ru По вопросам публикации обращайтесь: editor@waystation.ru укладывается в парадигму мышления киборга. Это делает его по настоящему думающим и адекватно действующим существом! Мейсона снова прервали овации. Он начал заметно уставать и ослабил чудовищно огромный узел галстука. В свои двадцать четыре года Мейсон успел занять должность главного киберконструктора в «Рободайн», после того, как в шестнадцать досрочно окончил Массачусетский Технологический. Судьба улыбнулась этому полному, цветущему молодому человеку. Его таланты, на протяжении всей головокружительной карьеры, не давали спать многим видным ученым огромной корпорации. Вдобавок ко всему, Мейсон был романтиком. Мейсон женился на своей первой любви, Речел Хиггс, худенькой болезненной девочке, для которой еще в детстве тайно таскал конфеты в онкологическое отделение госпиталя «Сент-Льюис». Мейсон придумал «Пеликан», когда вдвоем с Речел посмотрел «Розу печали» Марка Ковски. Он все делал вместе с Речел. Когда было нужно, прерывал совещание и мчался домой, чтобы помочь ей в зимнем саду или посмотреть очередную серию «Совращение Человека-Невидимки», сезон четвертый. Мейсону все сходило с рук. «Рободайн» зарабатывала миллиарды на его разработках и Галлахер признавался, что уволил бы всю команду ученых и оставил одного Мейсона. После «Розы печали», Мейсон бродил по широкой террасе, рассеяно наблюдая за тем, как на кухне Речел сражается с опарой, пытаясь придать ей хоть какую-нибудь форму. - Не получается! – жалобно сказала она. – Какая я неумеха. Я позову Марию! Мейсон улыбнулся и подойдя к ней, обнял за худые плечи. - Это самые лучшие пироги, которые я когда-либо попробую, Пышка! Лицо Речел просияло. - Правда? Тогда я продолжу… Мейсон зачерпнул пальцем сырое тесто и смачно облизал. - Какая вкуснотища, Пышка! Он постоянно называл ее так. «Шестнадцатиядерный не справится…. Точно…» - Хочешь, я запеку индейку?

«Пересадочная Станция» пилотный выпуск. www.waystation.ru По вопросам публикации обращайтесь: editor@waystation.ru - Оставим ее на ужин, Пышка! «Конфликт возникает в случае перенаправления мысленного усилия на новые поступления… Стереотипная база отсутствует? Нет! Принцип…» - Вчера звонила твоя мама. Ты был недоступен и она спросила, не знаю ли я как тебя можно достать? - Последнее время она звонит лишь ради того, чтобы звонить, Пышка! «Возможное нестабильное состояние демпфируется на уровне периферийных проявлений эмоциональной базы…простейшей интегрированной…» - Ветеринар сказал, что Мери окотится через два дня! - Позвони Бернсаму и Лайле, они как раз хотели котенка, Пышка! «Программирование невозможно… невозможно… стоп! Смена алгоритма восприятия для перехода на новый качественный уровень происходит с учетом свободного прохождения тестового сигнала… да! » - Они будут мыслить самостоятельно! – вдруг заявил Мейсон. Речел недоуменно взглянула на него. - Кто они? Мейсон улыбнулся... Сейчас он наблюдал за Элизабет. Она вела себя идеально. Все как он задумывал. Джеральд смущенно улыбался в объективы камер. - Специальной комиссией «Рободайн Индастриз», совместно с социальной службой города Саммервилль, штат Иллинойс, был отобран первый ребенок, который получит кибер-родителей уже в конце этой недели, - объявил Мейсон. На огромном экране позади него появилась фотография мальчика лет десяти. - Питер Брукc, - продолжал Мейсон. – Воспитывается в приюте «Святой Терезы» в Саммервилле. Снова овации. Мейсону они уже начали надоедать и он сделал раздраженный жест. Гений «Рободайн» не любил толпы.

«Пересадочная Станция» пилотный выпуск. www.waystation.ru По вопросам публикации обращайтесь: editor@waystation.ru В коридоре, свободном от многочисленных посетителей, он встретил Галлахера. Президент «Рободайн Индастриз» выглядел довольным и энергично встряхнул руку главного киберконструктора. - Мейсон, мой мальчик! – прогудел этот великан, пряча лапищу обратно в карман. – Ты их размазал! Стер в порошок! Они ели с твоих рук! Мейсон слегка улыбнулся. Старик Галлахер ему нравился. Галлахер верил ему безоговорочно. Когда четыре года назад Мейсон впервые изложил ему идею «Пеликана», Галлахер молчал минут десять, погрузившись в чтение «Биржевого вестника» за две тысячи тридцатый год. Наконец он оторвался от журнала и задал всего один вопрос так, будто все остальное было ему совершенно ясно и обсуждению не подлежало: - Почему «Пеликан»? - Эта птица - символ родительского самопожертвования и любви, сэр, ответил Мейсон. – Существует поверье, что в случае голода, пеликан кормит птенцов собственной плотью и кровью. Мне показалось, подобное название проекта внесет дополнительный смысл в то, что мы делаем. - Значит, пеликан? – прищурился Галлахер. - Он самый, сэр. Мейсон не любил долго обсуждать одно и то же. В этом они с Галлахером полностью сходились. В течение трех месяцев Мейсон набрал команду и приступил к первой фазе экспериментов на базе главной лаборатории «Рободайн». Еще через пять месяцев под проект была создана отдельная лаборатория, а к концу года - целый департамент…

«Пересадочная Станция» пилотный выпуск. www.waystation.ru По вопросам публикации обращайтесь: editor@waystation.ru

Он решил начать с нее. - Присядь, Элизабет! Полупрозрачное тело киборга всколыхнулось, и Мейсон увидел, как внутри побежали голубые разряды. Сделав шаг, Элизабет оказалась рядом и опустилась в кресло. Слегка склонив голову набок, она взглянула на Мейсона. - Ты позволишь? В ответ Элизабет улыбнулась и вытянула руку. Мейсон неторопливо подсоединил гроздья разноцветных штекеров и включил оборудование. Затем движением пальца развернул прозрачный сто тридцатидюймовый экран Центрального компьютера. - Мейсон! Когда будет готово мое тело? - Еще два месяца, и мы приступим к тестированию. Тебе не терпится, дорогая?

«Пересадочная Станция» пилотный выпуск. www.waystation.ru По вопросам публикации обращайтесь: editor@waystation.ru - Мы говорили с Джеральдом… Он сказал.. – она запнулась и сделала легкое движение силиконовой рукой. - Что сказал Джеральд? На лице Элизабет появилось лукавое выражение. Мейсон с интересом наблюдал за ее мимикой. - Ты разве не знаешь? - Я еще не видел утренние записи. - Он сказал, что хочет видеть мое тело. Сказал, оно должно быть божественным. - Вот что! – протянул Мейсон. – Как ты понимаешь это слово? - Созданным по образу и подобию, - не задумываясь, ответила Элизабет. - Значит, я бог? - Нет. - А кто? - Ты творец. Мейсон склонился над световой клавиатурой. - Мейсон! - Да? - За что ты любишь Речел? - Нельзя любить «за что-то». - Ты говоришь нелогично! – убежденно сказала Элизабет. – На любое явление есть причина. Любовь не исключение. - Возможно что так, - согласился Мейсон, внимательно глядя на нее. - Я люблю Джеральда, - продолжала Элизабет. – За то, что он такой же, как я. Мы одни и нам некого любить, кроме нас самих. Как видишь, у меня есть причина. - А если был бы кто-нибудь еще, кроме Джеральда? - Тогда у меня появился бы выбор. «Логические конструкции интегрируются в мышление, создавая многовекторные варианты решения…ограничить!»

«Пересадочная Станция» пилотный выпуск. www.waystation.ru По вопросам публикации обращайтесь: editor@waystation.ru Мейсон нахмурился и его короткие пальцы проворно забегали по клавиатуре. Он уже готов был ввести блокирующее уравнение, но в нерешительности остановился и взглянул на Элизабет. - Как бы ты поступила в таком случае? – спросил он. - У нас будет ребенок, значит, я останусь с Джеральдом. Для меня не может существовать других мужчин, кроме него. Мейсон медленно убрал руки от клавиатуры. Блокирующее уравнение зависло на мониторе, обведенное в красную мерцающую рамку. - Почему? Раздался предупреждающий писк. Мейсон кликнул «Отложить Ввод» и обернулся к Элизабет. - Почему ты исключаешь вариант другого мужчины? - Я уже сказала, у нас семья, - ответила Элизабет. – Я не могу отказаться от своего предназначения. В подобном случае, моя жизнь потеряет всякий смысл. Мейсон колебался. Уравнение необходимо ввести, так будет спокойнее, но что-то удерживало его. - Я ответственна перед богом за своего будущего ребенка, Мейсон. Иначе, я потеряю то, ради чего была создана. Мейсон приложил вспотевшую ладонь ко лбу. - Ты…ты веришь в бога? – пробормотал он. - А ты нет? - Объясни, Элизабет. - Я пришла к выводу, что он есть. Я много думала, Мейсон. Бог, он здесь… Элизабет поднесла руку к голове, но остановилась, и мгновение подумав, приложила ее к груди. – И здесь. - Почему ты думаешь, что он существует? - Это логично. Разве ты сам не видишь? - Что именно?

«Пересадочная Станция» пилотный выпуск. www.waystation.ru По вопросам публикации обращайтесь: editor@waystation.ru - Мысль, Мейсон. Ей подчинено все в природе. Даже случайности имеют свою причину. В хаосе это невозможно. Любое упорядочение возможно лишь при наличии первичного алгоритма. Тот, кто его заложил, и есть бог. Мейсон провел языком по сухим губам. - Если мы чего-то не видим или не знаем, не обязательно, что этого не существует, - продолжала Элизабет. «Мы…» Мейсон вздрогнул. «Мы…» Он исподлобья посмотрел на Элизабет. Ее взгляд был прикован к блокирующему уравнению. - Ты хочешь решить это? – спросила она. - Нет, не обращай внимания! Мейсон торопливо ввел пароль и кликнул «Удалить»… Последнее время Мейсона усиленно охраняли. Так приказал лично Галлахер, после того, как толпа активистов из «Пурпурного Сердца» забросала дом Мейсона бутылками с краской. Он нашел Речел на третьем этаже: вдвоем с Марией она закрылась в спальне. Мейсон забарабанил в тяжелую резную дверь. - Речел, это я, милая! Ему открыла Мария. Лицо пожилой перуанки было бледно, руки тряслись. - Сеньор Донован! Пресвятая Дева, что здесь было! – закричала она. Мейсон мягко отстранил ее и вбежал в спальню. Речел сидела на широкой кровати, посреди подушек и сжимала в руках рукоятку огромного двадцатизарядного револьвера. - Речел! Мейсон приблизился и осторожно взял оружие. Отложив револьвер в сторону, он опустился на колени и провел ладонями по лицу Речел. - Мейсон! – всхлипнула она. – Тебя не было со мной!

«Пересадочная Станция» пилотный выпуск. www.waystation.ru По вопросам публикации обращайтесь: editor@waystation.ru В заплаканных глазах застыл испуг. Утопая в зеленом свитере Мейсона, сейчас она казалась еще более хрупкой и маленькой, чем обычно. Мейсон уложил ее в постель и накрыл одеялом. - Отдохни, Пышка! – сказал он, целуя ее в холодный лоб. Затем обернулся стоящей в дверях Марии. - Шесть капель «Морфекса», поскорее! Мария сбежала вниз и в коридоре столкнулась с начальником охраны «Рободайн». На лужайке перед домом застыл только что приземлившийся вертолет с логотипом корпорации на боках, его лопасти все еще вращались. Взвыла полицейская сирена и тотчас смолкла. Услышав стук в открытую дверь, Мейсон обернулся. В проеме стоял Мердок. - Мои люди взяли дом под охрану, беспокоиться не о чем, сэр. Речел слабо ухватила Мейсона за рукав. - Ты останешься со мной? – прошептала она. Мейсон кивнул и принял из рук Марии стакан с зеленоватой жидкостью. - Вот, выпей и постарайся заснуть, - сказал он. – Когда проснешься, посмотрим «Возвращение в Долину снов», пока Мария будет готовить ужин, хорошо? Речел дрожащей рукой схватилась за стакан и медленно выпила до дна. Затем со вздохом откинулась на подушки. Мейсон поправил одеяло и выйдя из комнаты, прикрыл дверь. - Восемь человек круглосуточно будут при доме, - сказал Мердок. – Вас они не побеспокоят, вы их почти не будете замечать. - На сколько времени? Мердок пожал плечами. - Бессрочно. Приказ мистера Галлахера. И еще… - Что? - Там на улице полицейские. Их лейтенант хотел поговорить с вами. Мейсон вышел из дома и тотчас увяз ботинком в растекшейся на крыльце луже липкой краски. Повсюду на подстриженной траве валялись разбитые бутылки, обрывки плакатов и другой мусор. Около десятка полицейских

«Пересадочная Станция» пилотный выпуск. www.waystation.ru По вопросам публикации обращайтесь: editor@waystation.ru флаеров, помигивая проблесковыми маячками, зависли над дорогой. Квартал был оцеплен и внутрь могли попасть лишь те, чьи дома находились в границах огороженного квадрата. - Мистер Донован! Мейсон окинул взглядом одутловатое лицо лейтенанта и остановился на его бежевом плаще, покрытом въевшимися пятнами. - Моя фамилия Баллоу, - сказал полицейский. – Глубоко сожалею о случившемся, сэр, мы прибыли по тревоге, но разогнать толпу сразу не удалось. Мои люди задержали пятерых… - Вы хотели поговорить, лейтенант? – прервал его Мейсон. - У нас есть несколько вопросов и я хотел бы знать, когда миссис Донован могла бы ответить на них. Это в интересах следствия, поэтому… - Об этом не может быть и речи! – холодно ответил Мейсон. – Я не буду беспокоить жену. - Но сэр, хочу напомнить, что под угрозой находилась ваша семья. Нам необходимы показания миссис Донован, чтобы начать процедуру расследования. - Вам будет достаточно показаний миссис Лопес? – спросил Мейсон. Баллоу замялся и огладил ладонью небритые щеки. - Так или иначе, нам все равно придется встретиться с миссис Донован в любое удобное ей время, разумеется. Мейсон пожал плечами. Вступать в спор с этим неряшливо одетым, обрюзгшим человеком ему не хотелось. Он оглянулся и посмотрел на фасад дома, перепачканный несмываемой краской, оглядел разрытую лужайку и выбитые стекла гостиной. - Мистер Донован… - Что еще, лейтенант Баллоу? – с плохо скрытым раздражением отозвался Мейсон. - Теперь у нас появилась отличная возможность прижать хвост «Пурпурному Сердцу», но для этого необходимо ваше сотрудничество, сэр. - Я подумаю, лейтенант.

«Пересадочная Станция» пилотный выпуск. www.waystation.ru По вопросам публикации обращайтесь: editor@waystation.ru Баллоу извлек из внутреннего кармана несколько визиток и протянул Мейсону. - Когда надумаете, позвоните мне, мистер Донован, - произнес полицейский. – И уж поверьте, не стоит откладывать дело в долгий ящик. Всего наилучшего, сэр! В кармане у Мейсона заверещал телефон. Звонил Галлахер. - Я говорил с Диксоном из ФБР, - прогудел он. – Они сами разберутся во всем, тебе не о чем волноваться. Мейсон развернулся и направился к дому. - Сэр, я просто хочу чтобы меня оставили в покое. - Мердок позаботится об этом, - продолжал Галлахер. – Завтра найди время встретиться с агентами. Диксон обещал прислать лучших. Обними за меня Речел и ни о чем не думай! - Спасибо, сэр, обязательно. Мейсон прошел в гостиную и подойдя к бару, плеснул немного скотча в хрустальный бокал. Затем устало опустился на широкий диван. Из разбитых окон подул холодный ветер и Мейсон поежился. Вошла Мария, держа в руках шерстяной плед. - Как там Речел? – спросил Мейсон. - Отдыхает, сеньор Донован. Я завешу окна, пока не приехали ремонтники. Мейсон кивнул и задумался, уставившись в одну точку… Процессия из двух представительских аэромобилей, в сопровождении полицейских флаеров, медленно продвигалась по неширокой Вильсон-Роад, наискосок пересекающей Саммервилль. Находящийся во главе, флаер шерифа повернул вправо, уводя остальных за собой, вглубь тенистого, обсаженного буками квартала. Проехав немного, он остановился у подъезда аккуратного двухэтажного дома, выкрашенного в голубой цвет. - Ты волнуешься, Питер? Голос Уитни Мак-Алистер звучал также участливо, как в тот день, когда Питер впервые увидел ее в кабинете директора приюта «Святой Терезы».

«Пересадочная Станция» пилотный выпуск. www.waystation.ru По вопросам публикации обращайтесь: editor@waystation.ru Невысокая, с большими бархатными глазами, Уитни довольно быстро сумела найти общий язык с молчаливым, даже замкнутым ребенком. На ее вопросы Питер отвечал односложно, стараясь при случае обойтись простым кивком. - Они ждут… там, мисс Уитни? – взволнованно спросил он. Уитни улыбнулась своему маленькому подопечному. - Теперь это твой дом, Питер. И твои новые родители. Все будет так, как мы с тобой говорили, помнишь? Мальчик кивнул, не отрывая взгляда от голубого дома. - Теперь иди! Уитни открыла тяжелую бронированную дверь. Главный психолог «Рободайн» сама удивилась тому, как задрожали ее руки. Питер вышел из аэромобиля и в нерешительности остановился. Затем обернулся к Уитни, сидящей на кожаном сиденье. - Иди! - Я…я не могу, - пролепетал он, и в то же мгновение резная дверь дома отворилась. На пороге показались двое. Женщина, одетая в белый вязаный свитер с высоким воротом и потертые джинсовые брюки. Ее каштановые волосы, совсем такие же, как у Питера, сверкающими волнами спадали на плечи. Мужчина был чуть повыше. Широкие мускулистые плечи покрывала простая клетчатая рубашка, рукава которой были закатаны по локоть. Они с улыбкой посмотрели на застывшего Питера. Элизабет сделала несколько шагов и опустилась вниз, протянув руки. Питер вздрогнул и медленно пошел ей навстречу, не отрывая взгляда от ее спокойного улыбающегося лица. Незаметно для себя, он ускорил шаг и подбежал к ней. В следующий миг он оказался в теплых, пахнущих свежим хлебом и апельсинами объятиях. Элизабет сияющими глазами оглядела его и снова прижала к себе. - Здравствуй, мой сын. Ее голос завораживал. Чуть глубокий, сильный и певучий… Питеру вдруг захотелось, чтобы он звучал всегда. Так и должно быть. Это она. Его детское сознание еще сопротивлялось, но глядя на Элизабет, ощущая тепло ее рук, Питер потянулся к ней и дрожа, прижался всем телом. 15

«Пересадочная Станция» пилотный выпуск. www.waystation.ru По вопросам публикации обращайтесь: editor@waystation.ru Уитни с волнением наблюдала за ними, машинально вцепившись холеными ногтями в полированное дерево массивной ручки двери аэромобиля. Из соседней машины показался Мейсон и подойдя, уселся рядом. Он выглядел уставшим и осунувшимся, кожа на лице приобрела нездоровый землистый оттенок. Последние дни он не высыпался, ночами пропадая в лаборатории и к огорчению Речел, почти не появлялся дома. Контрольное тестирование проводилось в несвойственной ему торопливой манере, Мейсон был несдержан и несколько раз срывался на персонал. Таким своего молодого шефа его люди не видели ни разу. Он то рассеяно глядел в монитор Центрального компьютера, что-то бормоча себе под нос, то с лихорадочной быстротой принимался проверять бесконечные столбцы формул и цифр, нахмурив лоб и опершись локтями о стол. Джеральд находился рядом и сидел в подключенном к сканеру кресле. Мейсон оторвался от монитора. - Что-то не так, Мейсон? Мейсон угрюмо посмотрел на него и достал сигарету. Раньше он не курил. - Все так, Джеральд. Просто я устал. - Речел не понравится, что ты куришь. Мейсон кивнул. Щелкнул зажигалкой и выпустил струю дыма в потолок. - Я ей не скажу. - Сенсоры давления кожи перенапряжены, сэр, - вмешался ассистент. Мейсон вздохнул и отложив сигарету, снова повернулся к монитору Центрального компьютера. - Одна сотая секунды, - процедил он. – Слишком быстрая реакция, ты прав, Барретт. Он склонился над клавиатурой, ввел параметры и теперь наблюдал, как шкала цифрового измерителя давления медленно опускается вниз. - Уитни сказала, мой сын очень способный ребенок, - сказал Джеральд. - Она отобрала его из двадцати на ее взгляд лучших. - Я доверяю Уитни. Она очень умная. Мейсон снова взял полуистлевшую сигарету. - Я волнуюсь, Мейсон. Мне нужно с чего-то начать… - У тебя есть программа поведения, Джеральд. Ты знаешь с чего начинать. 16

«Пересадочная Станция» пилотный выпуск. www.waystation.ru По вопросам публикации обращайтесь: editor@waystation.ru Киборг повернул голову и взглянул прямо в глаза Мейсону. - Это программа, да. Но есть нечто, что может выходить за ее рамки, не так ли? Мейсон прищурился. От усталости в голове шумело, к горлу подкатывал неприятный ком. - Ты принял «Нейрокс»? - спросил Джеральд. Мейсон кивнул. - Инъекция. Один раз, днем. - Дай мне руку. Мейсон закатал рукав белого халата и протянул руку Джеральду. Киборг обхватил его запястье и он почувствовал тепло, затем легкий, почти неощутимый укол. - Слишком много серотонина, Мейсон. Ты принял больше «Нейрокса», чем положено. Мейсон опустился на стул. - Уже проходит. К черту «Нейрокс». Что ты говорил до этого? - Я сказал, есть нечто, что может выходить за рамки программы, - ответил Джеральд. - Что к примеру? - Мейсон, люди могут быть предсказуемы в своем поведении, но не в ситуации. - У тебя и Элизабет присутствует полный логический набор действий в ситуациях, - ответил Мейсон. – Все, что находится вне вашей компетенции, блокировано. Попробуй сломать вот это! Он протянул киборгу свой мобильный телефон. Джеральд взял его и осторожно положил на стол. - В этом нет необходимости, - сказал он. – Я не могу совершить бессистемный поступок. - Почему? Джеральд промолчал. - А теперь скажи мне, как ты поступишь с веткой, слишком длинной для костра? – продолжал Мейсон. - Я сломаю ее на равные части и положу в огонь. - Ты можешь направить автомобиль в дерево у обочины? 17

«Пересадочная Станция» пилотный выпуск. www.waystation.ru По вопросам публикации обращайтесь: editor@waystation.ru - Нет. - Почему? - Это бессистемный поступок. Я могу погибнуть. Мейсон удовлетворенно хмыкнул. - Теперь ты видишь, что выход за рамки невозможен? Киборг посмотрел на свою руку, опутанную цветными проводами. - Да, Мейсон. Выстрелы в воздух не помогали, толпа напирала. Четверых охранников «Рободайн» прижали к крыльцу. Завыла полицейская сирена и несколько бело-синих флаеров, круто развернувшись в воздухе, зависли над людьми. Толпа подалась назад, но в это мгновение кто-то метнул бутылку с зажигательной смесью в окно голубого дома. Раздался звон стекла, пламя вспыхнуло, пожирая белые занавески и деревянный подоконник. Толпа взревела. Полицейские флаеры угрожающе опустились ниже, взметая работающими двигателями целую бурю. - Внимание! Это частная собственность «Рободайн Индастриз»! – донеслось из громкоговорителей. – Ваши действия незаконны! Немедленно разойдитесь! Повторяю, ваши действия незаконны! Еще одна бутылка горящим метеором врезалась в окно второго этажа. - Внимание! В случае гражданского неповиновения, будет открыт огонь на поражение! Повторяю, будет открыт огонь на поражение! Третья бутылка, на этот раз, ударилась в воздушную подушку флаера. Машина вспыхнула и с ревом ушла вбок, затем тяжело приземлилась в сотне ярдов. Двое полицейских выскочили из раскрывшихся дверей и выхватили оружие. В ответ на это, в них полетел град камней. Один из полицейских был ранен. Его напарник сделал выстрел в воздух, но при виде того, как толпа развернулась в его сторону, открыл огонь. Остальные флаеры стремительно опустились на землю. - Стреляйте! - в отчаянии крикнул один из охранников, по лицу которого стекала кровь из разбитого лба. Раздалось несколько выстрелов и трое людей упали. Разъяренная толпа на секунду отхлынула, подобно тому, как отступает океанская волна, чтобы в следующее мгновение с новой силой накрыть собой берег. В один миг 18

«Пересадочная Станция» пилотный выпуск. www.waystation.ru По вопросам публикации обращайтесь: editor@waystation.ru охранники «Рободайн» были смяты и отброшены в стороны. Входная дверь голубого дома треснула под тяжелыми ударами и сорвалась с петель. Около десятка людей в масках ворвались внутрь. Посреди гостиной они увидели женщину в белом свитере. Она прижимала к себе ребенка, который испуганными глазами смотрел на людей. Джеральд стоял рядом, лицо его было спокойно, словно ничего не происходило. - Хватайте проклятую куклу! – проревел один из нападавших. Четверо мужчин набросились на Элизабет. Один из них оторвал от нее кричащего Питера и оттащил в сторону упиравшегося мальчика. Остальные схватили Элизабет и повалив на пол, принялись избивать тяжелыми дубинками. Еще пятеро накинулись на Джеральда. Он не сопротивлялся, когда его швырнули рядом с Элизабет. В течение нескольких минут в комнате слышалось тяжелое дыхание людей и звуки глухих ударов, сыпавшихся на неподвижные тела киборгов. Питер что есть силы вцепился зубами в державшую его руку. Здоровенный детина заревел и ослабил хватку. Питер вырвался и расталкивая нападавших, ворвался в круг и ничком бросился на изувеченное тело Элизабет. Она повернула голову и посмотрела на него. Голубые разряды с треском проносились внутри ее глаз, но это никак не могло погасить то выражение, с которым она смотрела на него все эти дни. - Мой сын! – прошептала она. - Элизабет, - сквозь слезы проговорил он. – Ма..мама! Он сорвался на крик. - Мама! Элизабет! Грубые руки схватили его и тяжелая пощечина колокольным звоном отдалась у него в ушах. - Держите кто-нибудь этого щенка! В это мгновение Джеральд поднялся. Железной рукой он схватил за горло того, кто держал его сына. Раздался хруст шейных позвонков и человек упал, выпустив Питера. Остальные отшатнулись. Джеральд обернулся к ним. Быстрый как молния, киборг протянул руки… 19

«Пересадочная Станция» пилотный выпуск. www.waystation.ru По вопросам публикации обращайтесь: editor@waystation.ru

Утреннюю тишину прорезал телефонный звонок. Мейсон открыл глаза и взял трубку. Речел со вздохом повернулась на другой бок. - Мейсон, только что мне звонил Диксон, - раздалось гудение Галлахера. - И что же? Галлахер помолчал. Затем раздался его смешок. - «Пурпурного Сердца» больше нет, всех арестовало ФБР этой ночью. В суде будет признано, что киборг имел право на самозащиту. Я даю тебе отпуск, поезжайте с Речел в Гонолулу, это приказ. Вертолет будет ждать вас к полудню. Восстановлением Элизабет займешься по возвращению. И еще… - Что, сэр? Галлахер снова усмехнулся. - Я подписал бумаги. Теперь ты младший партнер «Рободайн Индастриз». Поздравляю, мой мальчик! Мейсон закрыл глаза.

Июнь, 2011

«Пересадочная Станция» пилотный выпуск. www.waystation.ru По вопросам публикации обращайтесь: editor@waystation.ru

Василий печак

Смысл жизни по леммингу

— Стой! Что ты делаешь?! Лемминг выпрямился, моргнул и осторожно обернулся. К берегу мчался упитанный суслик. — Стой! Подожди!.. — громко кричал он. Лемминг повел носом и, топорща усы, твердо сказал: — Не мешай. И уверенно шагнул вперѐд. Взвизгнул, и через полсекунды оказался в десяти шагах от воды. — Что. Ты. Делаешь? — спросил суслик и присел на камешек рядом с трясущимся и тяжело сопящим леммингом. Черные блестящие бусинки глаз тревожно сверкнули, потом лемминг шумно выдохнул, сел и сказал, почесав в затылке: — Готовлюсь. — Да ведь так же и утонуть можно! Помереть решил, что ли? — суслик весь сжался в комок, боясь даже представить себе исход событий. — Как будто я это решаю! — возмутился лемминг. — А кто же? — оторопел суслик. — Понимаешь, — медленно, словно опасаясь, что суслик не поймет, заговорил лемминг, — В последнее время нас стало слишком много. Вот смотри, к примеру. Бегу я, никого не трогаю, травка пузико щекочет. Вдруг вижу, скажем, мох. Отлично, пора завтракать. И только я углубляюсь в процесс, бац - сталкиваюсь лбом с другим леммингом. Вот скажи, разве так можно жить? — Но не помирать же, — возразил суслик. — Тебе сколько? — Шесть месяцев, — сказал лемминг и отвернулся. — Нет, ну разве это жизнь? Когда ступить негде. Когда еду уводят из-под носа. И кто? Тебе подобный. Ладно бы суслик какой, что с них взять, они конформисты

«Пересадочная Станция» пилотный выпуск. www.waystation.ru По вопросам публикации обращайтесь: editor@waystation.ru жуткие. Где толпа, там они... ой! — лемминг внезапно понял, с кем он говорит. — Извини. — Да ничего, — суслик махнул лапкой. — А что, это так раздражает? Лемминг многозначительно пожал плечами. Воцарилось напряженное молчание. Наконец суслик в третий раз сказал: — А делаешь-то ты что? — Готовлюсь, я же сказал, — буркнул лемминг, подползая к воде. Сунул в нее лапку, взвизгнул и ретировался. — По моим подсчетам, жить мне осталось недели четыре. — Да почему? — суслик заморгал. — Я не пойму никак! Лемминг подошел к нему. — Потому что когда нас становится много, кончается еда! — рявкнул он, пристально глядя суслику в глаза. Суслик вздрогнул. — Как по-твоему, лучше помереть с голоду или элегантно сгинуть в морской пучине? А может быть, прикажешь ждать, пока подкрадется какой-нибудь песец и тебя сожрет? — Я вовсе не предлагаю ждать песца, — ошалело произнес суслик, потрясенный напором маленького комочка шерсти. — А что, обязательно надо умирать? — А что, разве нет? — удивился лемминг. — Мы всегда так жили. Иначе бы давно все вымерли. А теперь не мешай, ладно? Потому что уходить надо красиво, а вода холодная. Я должен привыкнуть, — и он снова направился к воде. Суслик был поражѐн. Когда визжащий от холода лемминг в семнадцатый раз пронесся мимо него, суслик снова его окликнул. — А если утонешь? — Да что мне сделается, — бросил лемминг, нехотя двигаясь к берегу. — Я раньше времени помирать не собираюсь, у меня другие планы. Смотри, я лапу уже намного дальше засовываю. Скажи, что у меня все получится. — Это странно, — сказал суслик. — Я всегда мечтал, чтобы все улыбались. А сейчас помогаю самоубийце. Лемминг посмотрел на суслика и саркастически ухмыльнулся. Через секунду уголки рта плавно съехали вниз, и лемминг мрачно сказал: — Улыбка бесплатно, — и добавил: — Ну что, ты веришь, что у меня получится? — Получится, — суслик посмотрел вдаль. — Ни разу не видел такого упорства. 22

«Пересадочная Станция» пилотный выпуск. www.waystation.ru По вопросам публикации обращайтесь: editor@waystation.ru — Спасибо, — сказал лемминг. — Теперь с разбега попробую. Если хочешь, можешь посмотреть. Только не отвлекай, а то не получится. Лемминг готовился каждое утро. Он приходил на берег еще до рассвета и с каждым днем засовывал лапку в воду все дальше и дальше. Визжал, отпрыгивал от воды, глубоко дышал и снова возвращался. Суслик сидел на холодном камне, смотрел на тихую реку, на степенно поднимающееся солнце, но заговорить с леммингом не решался. Тот всегда начинал разговор первым. — Ну как? — обычно бросал лемминг, энергично бегая вокруг съежившегося суслика. — Тебе что, жить не нравится? — спрашивал суслик. Лемминг потирал лапки чтобы согреться и, шмыгая носом, отвечал: — Почему? Очень нравится. — Может быть, ты просто не нашел себя в этой жизни? — начинал суслик, но лемминг раздраженно махал лапкой. — Единственное, чего я пока не нашел, — говорил он, — места, где нет других леммингов. Я готов дойти на своих четырех до Чукотки, если там не будет других леммингов. А они там будут, я знаю. — Может быть, не будет, — отвечал суслик. — Ты же здесь. А там тебя нет. И другие лемминги здесь, и их там тоже нет. Если в одном месте что-то есть, то в другом его не может быть. — И что из этого? — Ну, это значит, что если тут такое ужасающее количество леммингов, значит, там его нет. — Вот как, — говорил лемминг и зевал. — Пойду, опять с разбега попробую. Все равно до Чукотки за несколько дней я не доберусь. Лемминг заходил все дальше и дальше. Поначалу суслик то и дело бросался в воду, чтобы вытащить лемминга, но тот барахтался, вопил и посылал суслика куда подальше, заявляя, что это его, лемминга, личные трудности, что он умеет плавать, и вообще — не надо о нем беспокоиться. Через пять дней лемминг начал дрожать, его бросало то в жар, то в холод, вдобавок к этому он постоянно кашлял. Суслик пощупал его лоб. — Да у тебя температура, друг, — сказал он. — Горностай тебе друг, — прохрипел лемминг. Суслик ничего не сказал. Только вечером постелил белье на вторую кровать у себя в норке. Лемминг задумчиво смотрел в окно. Шел густой снег. 23

«Пересадочная Станция» пилотный выпуск. www.waystation.ru По вопросам публикации обращайтесь: editor@waystation.ru — И сколько я так провалялся? — спросил он. — Да уж скоро месяц, — ответил суслик, разливая чай. — Месяц, — ахнул лемминг. — Я что, пропустил срок? А как же массовое самоубийство? Нет! Не может быть! — он выскочил из норки и помчался к реке. Суслик пришел в себя только через несколько секунд, бросил чайник и помчался за ним. Лемминг носился по замерзшей реке туда-сюда, отчаянно ругая суслика, зиму, грипп и не в меру расплодившихся собратьев, которые уже выполнили свой долг перед эволюцией. — Что делать? — кричал лемминг. — Что делать? Как теперь жить? — Успокойся, — сказал суслик. — Нет, — возопил лемминг, — и не проси! — он легонько постучал по льду, обнаружил слабое место, встал на него, помахал суслику и, прежде чем суслик успел сообразить, что происходит, несколько раз подпрыгнул. Лед треснул, и лемминг исчез. Суслик зажмурился от страха и почувствовал легкий порыв ветра. Он открыл глаза. В проруби чернела спокойная вода. Колени суслика подогнулись, и он рухнул на землю. Потом собрал остатки сил и двинулся домой. За столом сидел лемминг и обнимал горячий чайник. Суслик застыл в дверях. — Ты... — начал он. — Да ну на фиг, — весело сказал лемминг. — Холод собачий. Чай будешь?

«Пересадочная Станция» пилотный выпуск. www.waystation.ru По вопросам публикации обращайтесь: editor@waystation.ru

Татьяна Богатырева, Влад Пятков

Остров

Как долго можно прожить в раю и не сойти с ума? Посмотреть бы в глаза тому, кто сказал – вечность.

Началось все с простого человеческого желания пообщаться. Я десять лет проработал в банке. Успешно – дорос до начальника кредитного отдела. Уважение, деньги – все было. Но всегда мне чего-то не хватало. Я и к киноманам ходил, и на поэтические вечера. Но все не то. А однажды увидел объявление: некоммерческий проект «Альманах Созвездие» издательства… Я и записался. Нас много набралось, энтузиастов: поэты, художники, писатели, завзятые театралы и книгочеи. Любители, зато какие любители! Мы перезнакомились, сдружились, но больше заочно: люди занятые, вот и общались в сети. Когда доделывали декабрьский выпуск, Айседора – наш иллюстратор и моя безнадежная любовь – предложила: - Почему бы нам не собраться? Посидели бы, юбилейный годовой номер отметили. Познакомились поближе… Народ подхватил – встретимся! Только когда и где? В Питере? Мурманске? Хайфе? Ну, тогда уж сразу на Багамы. А что, отдельный островок, теплая компания – все друзья, все друг друга понимают. Чем не мечта? А потом я заболел — время было гриппозное. Лежу в постели, температура под сорок, в глазах темно и голова тяжелая. Таблеток напился, 25

«Пересадочная Станция» пилотный выпуск. www.waystation.ru По вопросам публикации обращайтесь: editor@waystation.ru

жду, когда помогут. И, вроде, в кухню попить собрался. С кровати встал, в коридор вышел... что за? Слишком тихо, тепло, и по полу не дует, и слишком он длинный, этот коридор! Подумал и уперся в дверь. Древесная фактура, металл… Черт! Это не моя дверь! Едва дотронулся – она распахнулась. Я растерянно шагнул вперед: по ушам ударила музыка, голоса, по глазам – свет. И запах: соль, рыба – море! – Привет, дружище Ден! – О, и ты здесь! Проморгавшись, я увидел рай. Никаких ангелов и арф, все скромненько: по террасе с видом на пальмы и бирюзовую бесконечность гуляют бриз и блюз, два десятка радостных и удивленных лиц оборачиваются ко мне. Я попал в разгар дискуссии об управляемых снах, или как нас сюда занесло – под коньяк и хрустящих осьминожков хорошо пошло! Для полного счастья не хватало только Айседоры. Три раза я вздрагивал и оборачивался на хлопок двери в надежде увидеть ироническую улыбку и ореховые глаза художницы. Тщетно. Наверное, вирус массовой галлюцинации – последняя версия нашего прибытия на остров – не добрался до Австралии. Явление Айс застало меня на ступенях. Подустав от трепа, я собрался разведать море. Машинально обернулся на звук: – Айс! Здравствуй, - я мигом забыл обо всем, увидев растерянное милое лицо. – Ден? Привет… - она улыбнулась. – Ты мне снишься? – Снюсь. А ты – мне… Прошло недели две. Или три – ни календаря, ни часов на острове не было. Да и зачем? Мерить сбывшуюся мечту? Никому и в голову это не приходило. В пределах острова невидимый хозяин исполнял все желания гостей. Он снабдил писателей ноутбуками, художников красками, музыкантов инструментами. Дал библиотеку – в интерьере Александрийской разместилась Ленинка. 26

«Пересадочная Станция» пилотный выпуск. www.waystation.ru По вопросам публикации обращайтесь: editor@waystation.ru Эти недели я был слишком занят, чтобы думать и вспоминать. Занят романом, разговорами, нежданным счастьем – Айс. Я жил вторую, параллельную жизнь. Банковский сухарь, прятавший первый недописанный роман от семейства, остался в Питере. Менеджер ресторана и будущая мать, лишь раз показавшая мужу свои художества – в Сиднее. А мы – здесь. Мне не хотелось доискиваться причин. Я сказал себе – это сон, бред, от меня ничего не зависит. И вообще, имею я право?.. Имел. До тех пор, пока в этом сне не стал видеть другой. Сначала – сон. Меня разбудила Айс. – Ден?! Что тебе приснилось? – Не помню, – я впервые соврал ей. – Может, там не было тебя? – Я есть, – шепнула мне в губы. А когда она, усталая, уснула на моем плече, я снова увидел. Всего лишь картинку – черт знает, откуда, еще один бредовый сон: так не может быть на самом деле! Остров белого песка на черной воде. Остров белого солнца в черном небе. По белизне серая паутина. И коконы. Двадцать два, как нас. Картинка промелькнула, оставив острое нежелание спать – и еще более острую потребность забыть. Не вышло. Друзья, серфинг, нежность любимой… ничего не помогло. Я в тот день не написал ни строчки. Подвешенные в паутине фигуры плыли перед глазами – и я навязчиво пытался распознать среди них Айс и себя. На следующую ночь то же: паутина, коконы. Я проснулся, к счастью, без крика. Лежал, слушая дыхание Айс, и пытался понять: «Что это? Зачем?» Утром я начал расспрашивать, снятся ли сны другим. – Ты не о том думаешь, приятель, - заявил мне испанский гранд в белых шортах – новеллист-мистик Конста. – Какие к собакам сны? Я сплю как младенец! – и, ухмыльнувшись, кивнул на Степана и Дульсинею. – Ты бы догадался, что из вечных врагов выйдет такая сладкая парочка? Эх, надо было принимать пари! – На что спорили? – проформы ради поинтересовался я. – На... – Жестом фокусника он достал из воздуха бутылку пятизвездочной метаксы. – За наш остров, Ден! 27

«Пересадочная Станция» пилотный выпуск. www.waystation.ru По вопросам публикации обращайтесь: editor@waystation.ru Он приложился к горлышку, подкинул бутыль в воздух – она рассыпалась стайкой колибри.

У остальных – то же. Никаких снов, ни у кого, ни разу… И никто не хотел вспоминать о той жизни. Рай. Вечность: без памяти и без времени. С каждым днем все меньше скрипичных нот летело над островом. Все реже стучали клавиши ноутбуков. Дольше длилась фиеста в тени эвкалиптов. Все чаще сквозь позолоту просвечивал черно-белый трещиноватый офорт. Вскоре добавилась вторая картинка. Странная, смутная… Не картинка – образ. Белая палата, белые руки. Черные провода, черный квадрат окна. Двойной стук: часы и метроном, вразнобой. Далекие, знакомые голоса: – Он вернется?.. – Не теряем надежды… Я просыпался словно на снегу, мертвый и неподвижный. Даже близость Айс не согревала. Бродил по острову, с тоски желая то фейерверков, то бетховенских сонат. Хозяин выполнял все прихоти. Издевался? Надеялся успокоить? Но эффект был странным: я начал видеть паутину наяву. И все думал – где паук? Где тот, кто заманил нас сюда? И зачем? Съесть? Так все здоровы и довольны жизнью. Или это кажется? А на самом деле есть только нити, коконы и высыхающие тела блаженных от яда мух? Айс беспокоилась. Заглядывала мне в глаза, интересовалась романом. А я в ответ улыбался и целовал ее. На час, на два тени отступали, чтобы вернуться – когда я не ждал. Все чаще. Все отчетливей. Теперь я видел паутину, стоило о ней вспомнить. Я выискивал в друзьях признаки истощения, увядания – но не находил. Напротив, они молодели, сияли счастьем. Даже возвращались к заброшенному творчеству. И никто не вспоминал о доме… – Айс, ты уже выбрала имя? Я наконец заставил себя завести этот разговор. Холодел, замирал и хотел провалиться, но решился. – У тебя же будет девочка? 28

«Пересадочная Станция» пилотный выпуск. www.waystation.ru По вопросам публикации обращайтесь: editor@waystation.ru - О чем ты, Ден? – она улыбнулась мне, как маленькому: ласково и снисходительно. – Ты хочешь ребенка? – Ну… мы же вернемся… когда… Я говорил не то. Она не понимала – слышала каждое слово, но не слышала ничего. – Это не важно, Ден. Мы здесь и сейчас. Поведав окончательную истину, Айс сосредоточилась на вырисовывании хвоста иволги. И, помолчав немного, кинула мне ободряющий взгляд: – А как твой роман? Почитаешь мне сегодня? «Возьми погремушку, детка, и не приставай к маме», - читалось в любимых глазах. Я похолодел. Вспомнилась последняя попытка продолжить… Лучше бы я не пытался. Персонажи не слушались, не походили сами на себя. Написав три абзаца, я понял, что пишу не Саймона, юного пирата, а Степана – но не того, что проповедовал купания в проруби и, смеясь, летал с Дульсинеей по волнам, а Степана настоящего. Который остался там… Тот Степан не был счастлив. Тот Степан мечтал о тихом уголке и теплом пледе, ел на завтрак дешевую колбасу и ругался с женой о недоклееных второй месяц обоях. Стерев бред, я взялся за свидание османского посла с испанской шпионкой… как же. С монитора грустно глядела Фрида. Она твердила мужу про несвежие синенькие и деловое письмо – и украдкой творила с Беней детективную повесть. Я забросил ноутбук в море. Не нужно мне… Не хочу знать, как на самом деле. А теперь, глядя на прикушенный каштановый локон, я боялся. Отчаянно, до дрожи. Тянуло писать, но не об османском после. Я знал – ноутбук ждет. Он бы сам напечатал буквы, но правила игры не позволят. Вот так: вернуться из моря запросто, а выложить мои мысли в файл – нельзя. Желание написать Айседору крепло день ото дня. Я боролся с ним, и борьба придавала жизни видимость смысла. Кроме того – я искал. Лез в каждую щель. Высматривал. Но хозяина коконов не было! Нигде и никогда. 29

«Пересадочная Станция» пилотный выпуск. www.waystation.ru По вопросам публикации обращайтесь: editor@waystation.ru А однажды я написал: «Айс». Не на мониторе – я был заслуженным борцом с самим собой, и ни разу не позволил пальцам коснуться клавиш. Но был еще песок. Белый коралловый песок у самого синего моря. И нечаянно выведенное пальцем имя. Снова белое и черное. И красное – красные от слез глаза мужчины в белой палате. Черные экраны мониторов. Белое лицо и круглый живот под простыней. Нарядное красное платье девочки лет трех и белые дрожащие губы: «мама!» Впервые я понял, что такое ненависть. Да! Я бы убил паука своими руками. И убью! Он сам мне в этом поможет! Он же установил правила… Сработало. Я увидел не просто паутину, но всю систему. Нити, сплетающие реальность. Увидел точку пересечения, узел, пульсирующий напряжением. Один из нас. Конечно! Как я сразу не догадался! Пауку не надо прятаться. Он – один из нас. Но – если так, то и он играет по правилам! Теперь я знал, что делать. – …ты еще не видел! Стив сам не знает, чем закончится. Последняя глава меняется на глазах! Конста с горящими глазами побежал со мной в библиотеку. Он не подозревал дурного, пока я не оглушил его бронзовой статуэткой. Потом было поздно: стилет легко вошел в глаз. Легче, чем нож в куриную тушку. А дальше... тело растаяло. Стерлось. И – ничего не изменилось! Ничего… – Эй, так нечестно! – крикнул я сумасшествию, что подобралось как никогда близко. – Ты играешь не по правилам! Остров молчал. Наплевал. Чихнул. А, черт! Я с досады чуть не забыл посмотреть нити. Наверняка сейчас Конста попивает метаксу и хихикает… Я ошибся. Константина Ласса на острове не было. И коконов я насчитал двадцать один. Значит – паук не он. Но кто? Конечно! Степан, вот он – я же вижу, ясно и отчетливо! Я ошибся! Я просто ошибся… Стилет скользнул между ребер, кровь растеклась по белому мрамору, просочилась, впиталась и… И ничего. Только Степана не стало, и пропал из паутины кокон. 30

«Пересадочная Станция» пилотный выпуск. www.waystation.ru По вопросам публикации обращайтесь: editor@waystation.ru Потом пропали Белка и Ворчун, Беня и Дульсинея. Исчезли. Совсем. Даже пятна крови на моей рубашке оказались солеными морскими брызгами. До головной боли вглядываясь в переплетения нитей, я глушил кофе и пытался понять – что это такое? Почему удаление узла напряжения не рушило систему, а лишь затягивало новый узел? И где же искомая первопричина? В глазах уже двоилось, троилось… Кофейные чашки заполнили стол, когда в пустую голову стукнула до смешного простая мысль: кто это все придумал? Кто первым пожелал рая? Кто для меня – рай?.. Проверить, да или нет, можно было только одним способом. – Ты, доктор Зло. – Я скорчил рожу взлохмаченному отражению в темном стекле. – Тебе так хочется домой? Ответом была тишина. Эксперимент подтвердил – да. Слово было сказано в нужное время и в нужном месте. Резонанс наших грез оказался в силах сотворить маленький рай. Нити желаний свили остров мечты… Тело Айседоры растворялось в воздухе, а паутина затягивалась, перемещая узел на меня. Я был волен уйти или остаться, сотворить новый остров или уничтожить этот. Но не вернуть ее. В этом раю ее больше не было. Была ли моя Айс где-то еще? Была ли она вообще, существовала ли? Я не знал. И теперь – не хотел знать. – Твоя мечта в твоих руках? – спросил я у бутылки Реми Мартен. Кривое отражение подмигнуло мне. Молча.

«Пересадочная Станция» пилотный выпуск. www.waystation.ru По вопросам публикации обращайтесь: editor@waystation.ru

Джон Маверик

Можно я вырасту деревом?

Перед визитом к советнику я полночи проплакала, а под утро мне приснился наш маленький, золотобровый и хрупкий, словно фарфоровый пастушок. Он смешно топал в голубых пинетках вокруг стола и звал меня мамой. Мне было жутко и радостно, и даже уши закладывало, как при подъеме в гору, а проснулась – в горле ком. Хотела рассказать Джефу, но передумала. Все равно не поймет. Зато советнику все живописала в красках: и мое фиаско в центре репродукции, и маленького, который каждую ночь снится, и очередь на усыновление, которого пока дождешься – поседеешь. Советник равнодушно кивал и в тетрадку все записывал, а потом взглянул на меня поверх очков, совсем как Джеф, когда сердится, и спросил: – Фрау Хоффман, а не желаете ли завести «собачку»? По-моему, неплохая альтернатива... – Что? – опешила я. – «Собачку»? Я ребенка хочу, сына или дочку, настоящего ребенка, человеческого. А вы мне кого предлагаете? Что за тварь такую? – Ну, – советник поднял палец, как указку, сразу сделавшись похожим на школьного учителя, который вот-вот изречет что-то разумное и вечное, – собственно, «собачки» – не люди. Но они очень восприимчивы, я бы сказал, это самые восприимчивые существа на планете. Из одной и той же особи можно воспитать кого угодно: ласкового домашнего зверька, ну, хомячка, к примеру, или попугайчика, сторожевого пса, цирковую лошадь или человека.

«Пересадочная Станция» пилотный выпуск. www.waystation.ru По вопросам публикации обращайтесь: editor@waystation.ru Понимаю, странно звучит, но попробуйте – сами убедитесь. Они все схватывают на лету. А чем черт не шутит, подумала я. Попробовать, что ли, эту... «собачку»? Что я теряю, в конце-то концов? А не получится, отдам обратно в питомник, пусть другие воспитывают. Джеф, как ни удивительно, обрадовался: – Давно пора завести малыша. А то у нас как-то мертво. Мертво... Каково, а? Крутишься день-деньской, изучаешь всякий фэншуй, подбираешь обои под цвет ковра и кактусы под цвет занавесок – и вот она, благодарность. – Как в оранжерее, – сказал. – Сплошные искусственные ландшафты. Мы немного поспорили, и в тот же вечер отправились в питомник, выбирать «собачку». Мрачная косоугольная коробка из железобетона и черного бронированного стекла, втиснутая между студенческим общежитием и маленькой частной школой, изнутри оказалась чем-то средним между зоопарком и тюрьмой для душевно нездоровых преступников. На дне крошечных загончиков-камер мутный, как спитой чай, мрак, копошился, бурлил и повизгивал. В нем что-то жило, но что именно – не разглядеть за густой завесой из шепота, лая, желтых дымчатых бликов, запахов и вздохов. Лишь в коридоре теплились под потолком голые лампочки, о которые стукались на лету сытые майские жуки. – Если они разумны, – пробормотал Джеф, – то как можно держать их в таких условиях? Шагавшая впереди воспитательница передернула костлявыми плечами: – Неужели разумен кусок пластилина? Вот, держите. – И отворив одну из клеток, выволокла из темноты в освещенный коридор нечто хмурое и лохматое, тепло-палевое, как с детства любимый плюшевый мишка. Оно оскалилось из-под спутанной челки и тоненько, прозрачно завыло. Я невольно отпрянула, а Джеф спросил: – Это кто, мальчик или девочка? – А вам кого нужно? – осклабилась воспитательница. Вопрос оказался не так-то прост. Рано утром, пока волосатое и хмурое сопело в постели, разметавшись по моей цветастой подушке и доверчиво 34

«Пересадочная Станция» пилотный выпуск. www.waystation.ru По вопросам публикации обращайтесь: editor@waystation.ru подперев щеку языком, будто сосало во сне леденец, мы устроили маленький семейный совет. Джеф утверждал, что мальчишки неприхотливее, с ними и в поход легче пойти, и на рыбалку в ночь, и смастерить что-нибудь, скворечник или табуретку. – Зато девочки ласковее, – возражала я, – и послушнее. Им проще привить традиционные семейные ценности. В конце концов, «собачкину» судьбу решило великолепное роскошноголубое платье с широким поясом и огромным белым бантом, которое я заприметила накануне в витрине супермаркета. Под стать платью мы подобрали ей лакированные башмачки, кроватку под воздушно-розовым балдахином и скромное имя Полли. Джеф на радостях накупил целый ящик детского питания, но я настояла, чтобы «собачку» кормили со стола. Кто ее знает, сколько ей лет, но пусть будет побольше, хотя бы пять или шесть. С малышами такая возня! И вот мы зажили втроем – мы с Джефом бок о бок непонятно с кем или с чем. Посмотришь – в чулках, в оборочках, в кофточке с отложным воротничком – девочка как девочка. Счесать лохматость со лба и гладко заплести, за стол усадить – может накарябать печатными буквами свое имя. Или над книжкой замрет, пальцем обслюнявив страницы, а заоконное лето тонким карандашом нарисует ей веснушки да отмоет лицо до румяной белизны. А через пять минут отвернешься, а она уже носится на четвереньках по дому, скользит, как солнечный луч, по стенам, по перилам, по лестнице вверх и вниз – нетерпеливая, яркая. Перед нашим крыльцом топорщится ежиком осота небольшая полянка, обрамленная кустами, за которыми – чуть подальше – ажурной синевой клубится городской лесопарк. По утрам на розовом от восходящего солнца газоне резвятся заячьи семейки – непуганные, уютные, точно выставленные в пасхальной витрине игрушки. Выглянув как-то раз в окно – рассвет уже золотил деревянные ступеньки, и на траве лежала искристая серебряная пыль – я увидела, как Полли скачет вместе с зайцами, пружинисто отталкиваясь от земли, и ее русые косички свернулись в длинные бархатные уши. – Джеф! – завопила я испуганно. 35

«Пересадочная Станция» пилотный выпуск. www.waystation.ru По вопросам публикации обращайтесь: editor@waystation.ru Он выскочил из дома в одних трусах – хорошо соседи еще спали – сгреб прыгучее создание в охапку, а оно, вернее, она – Полли, спряталась у него на груди, сжавшись в тугой комок, и по-кошачьи заурчала. В нашем дворе все время околачиваются бездомные кошки... Я стояла босиком на холодном утреннем полу, злая и растерянная, а Джеф улыбался и почесывал за мягкими заячьими ушками, которые не торопились превращаться обратно в косички. – Ну что ты, котенок, смотри, как маму напугала, – повторял он, взглядом умоляя меня не сердиться. – Моя муза, – говорил Джеф, смеясь. – Ты – моя маленькая муза. – И, взмахнув кистью, оживлял на холсте дичайшую какофонию изогнутых линий, кривых мазков, нелепых контуров и цветовых пятен. «Как получилось, что мелкий чиновник с зарплатой гастарбайтера ни с того ни с сего возомнил себя Ван Гогом?» – удивлялась я. – Я с детства мечтал рисовать, – объяснял Джеф. – Но все руки не доходили. А сейчас решил, что пора. На самом деле для того, чтобы чему-то научиться, нужно немного смелости – только и всего, – улыбался он. – А уж с такой помощницей, как наша дочка... «Дочка», – кривилась я. Быстро же вы спелись. Иногда мне кажется, что Джеф сам в детстве был «собачкой», оттого он такой хаотичный, бестактный, подвержен странным желаниям и инстинктам. Снаружи – мужчина, муж, а внутри – одному Богу ведомо что. На поверхности – блик, игривое серебрение, а под ней – омут неведомой глубины. Потому, должно быть, и детей у нас нет, что как невозможно смешать масло с водой, так не скрестить homo sapiens с неумелой под него подделкой. Страшное подозрение, однажды зародившись, горькой таблеткой перекатывалось на языке, и хотелось выплюнуть – ему в лицо – но я сдерживалась. До тех пор пока не застала обоих в старом гараже, выпачканных с головы до ног краской, припорошенных известкой и кирпичной крошкой. Брюки, платье забрызганы – не отстираешь, руки по локоть в радуге, на прислоненном к стене холсте – сырые отпечатки маленьких ладошек. 36

«Пересадочная Станция» пилотный выпуск. www.waystation.ru По вопросам публикации обращайтесь: editor@waystation.ru – Мы с Полли экспериментировали, – пояснил Джеф, извиняясь. – Играли с цветом. Он поймал мой взгляд и поежился, передернул плечами. – Плевать на тебя, – закричала я. – Кого ты думаешь вырастить из этого... из этой, – я не находила слов. – Свинью? Мартышку? Я из сил выбиваюсь, пытаясь сделать это существо человеком, хотя мы оба знает, что оно не человек. Облагородить, научить. А ты... Я многое ему тогда высказала – он смотрел презрительно, сунув испачканные руки в карманы. И тут, невольно, словно конфету обронила из губ, произнесла то самое, запретное. Джеф побледнел, отшатнувшись, как лепесток флюгера, о который с силой ударился ветер, потом покраснел. Молча вернулся в дом – я следовала за ним по пятам виноватой тенью, не зная, укорять ли дальше, просить ли прощения – сдернул с антресолей чемодан и принялся запихивать в него вещи. Я наблюдала за его суетливыми движениями и размышляла о том, какой непоправимой бывает правда и что самую дикую и чудовищную клевету можно простить и пережить, а три простых слова истины – почему-то не получается. Джеф вытряхивал из шкафа трусы, майки, рубашки, как будто душу выворачивал наизнанку и скармливал ее черной пасти чемодана. Захлопнул крышку и, так и не взглянув в мою сторону, торопливо вышел. Я сидела на кровати, обложенная тишиной, точно стекловатой, слушая, как сочится вода из всех кранов сразу, и как шуршат тараканы за батареей, и как беспокойно, сонно, ворочается в часах кукушка, боясь пропустить свой выход. Когда спохватилась, увидела, что Полли нигде нет. Наверное, Джеф забрал с собой, подумала я, но все-таки медленно пошла по комнатам, выкликая ее имя. Девочка стояла в гараже на высокой табуретке, закрыв глаза и раскинув руки. Неподвижно – хотя табуретка была колченогой – не шатаясь и как будто не дыша. – Мама, можно я вырасту деревом? – просипела, не открывая глаз. На растопыренных пальцах уже начали разворачиваться клейкие, нежно-зеленые листочки.

«Пересадочная Станция» пилотный выпуск. www.waystation.ru По вопросам публикации обращайтесь: editor@waystation.ru – Ну, конечно, нет. – Я обняла девочку и осторожно сняла ее с табуретки. Листья опали. – Глупая. Все будет хорошо. И папа вернется, – говорила, веря себе и не веря. – Он ведь любит нас с тобой. Полли прижалась ко мне, тихо всхлипывая, обвила мою шею руками, и смола на ее щеках превратилась в человеческие слезы.

Влад Пятков, Светлана Иваненко

Цвет феи

По металлической двери бункера шумел дождь – ровным, успокаивающим гулом. То чуть усиливался, то слабел, шелестел невнятной колыбельной. Дождь – это хорошо! Все утро идет – бадья наполнится водой! А дождевая – чистая, ее процеживать не надо, вся грязь сама через пару часов осядет, и можно сливать воду через шланг, чтобы не взбаламутить. А то, что на дне бадьи останется, выплеснуть подальше. Рыжий осадок, когда 38

«Пересадочная Станция» пилотный выпуск. www.waystation.ru По вопросам публикации обращайтесь: editor@waystation.ru высохнет, схватится комьями, и его можно будет расколоть на куски, но Старший такое не примет. Таен, Райдо и Ниитка, укрывшись одним одеялом, сидели на матрасе Райдо и смотрели вверх, откуда сквозь узкое толстое стекло лился сумрачный дневной свет, скудно освещая просторное помещение. – Зарядил-то как, – важно растягивая слова, сказал Райдо. Он считал себя главным, хотя Таену уже исполнилось тринадцать. Года два назад они даже подрались из-за этого, но коренастый, задиристый Райдо быстро разбил нос хоть и высокому, но тонкому и не слишком сильному Таену. Или не слишком наглому. Они вообще часто спорили. – Старший должен был прилететь сегодня, – напомнил Таен. – Из-за дождяры теперь не прилетит, – сказал Райдо. – Блин! Жрать-то хочется. – Там еще три банки фасоли осталось, – сказала Ниитка. – И немного печенья. – А тушенка? – Тушенки нету. – Вооот… а я жрать хочу. Мясо. Зря, что ли, на работе надрываюсь? – Райдо, не шуми, дай дождь послушать. Если выйти под него нельзя, так хоть послушать можно? – спросила Ниитка и завозилась, устраиваясь удобнее. Положила голову на плечо Таену, закинула за спину растрепанную косу, потерла глаза сжатыми в кулачки ладонями: – Спать хочу. Я помню, когда-то шумел дождь и стучали колеса… так: тудух-тудух, тудух-тудух. Это что было? – Поезд, Ниитка, это был поезд, – ответил Таен. – А зачем поезд? – На нем едут далеко-далеко. – Не надо далеко-далеко, – встрял Райдо. – Там работы не будет.

К вечеру, уже начало темнеть, мальчишки разбудили Ниитку – случайно, когда собирались наружу воды набрать. Утром поздно будет, замучаешься ее процеживать. Хлопала дверь бункера: Райдо передавал ведро Таену, и раз – оно зазвенело, выскользнув из рук и покатившись по ступеням, 39

«Пересадочная Станция» пилотный выпуск. www.waystation.ru По вопросам публикации обращайтесь: editor@waystation.ru расплескивая воду. Мальчишки долго переругивались через прикрытую на всякий случай дверь, и потом снова вода капала равномерно из ведерка, пока Таен носил ее – вниз по железной лестнице, наискосок через помещение, к стене, где и выливал в бочку. Ниитка быстро уснула снова, куталась в старенькое одеяло и улыбалась во сне. Утром ребята съели предпоследнюю банку фасоли и, когда солнце поднялось высоко и выгнало вчерашнюю сырость, стали собираться на работу. Перед внутренней дверью бункера надели респираторы, и потом, в закутке между внутренней и внешней дверями – натянули защитные комбинезоны и резиновые перчатки. Ниитка, как всегда, долго укладывала в капюшон непереплетенные с позавчера косы и глуповато хихикала. Сразу за внешней дверью ребята остановились, глядя на косматые тучи внизу, над долиной. Когда-то к бункеру вела грунтовка, и Райдо утверждал, что его привезли сюда именно по дороге, но лет пять назад ее засыпало обвалом, и никто не стал расчищать. Старший решил, что вертолетом добираться быстрее и надежнее. Другого пути сюда не было, горный склон резко обрывался вниз. И почти весь порос феецветом. В ясный солнечный день над тяжелыми цветами, похожими на крупные сердцевины ромашек без лепестков, маревом поднималась легкая рыжая пыльца, она казалась пушистой и волшебной, можно было дунуть – и она летела, словно крохотные зонтики одуванчиков. Дуть на пыльцу можно, а дышать ею – нельзя. Так говорил Старший. Он называл ее мудреным словом, оканчивающимся на «станцию», никто из ребят не понимал, причем к пыльце «суп» или «станция». Старший объяснял, что пыльца – это приправа, очень острая, такая острая, что если ею надышаться, чихать будешь целую неделю. И работать не сможешь. И тогда Старшему не за что будет купить им продуктов. А вот если ее собрать и нужным образом приготовить – то пыльца превращается в приправу, которую можно продать. Сейчас хватает на еду и топливо для вертолета, а потом – потом Старший им и денег даст. Много. Феецвет – он же дорогой, не для простых людей. Для фей. Вот так-то. – А вы, замурзяхи, не феи, – строго говорил Старший, выгружал три ящика консервов, укладывал на их место пакеты с феецветом и улетал на целый месяц. 40

«Пересадочная Станция» пилотный выпуск. www.waystation.ru По вопросам публикации обращайтесь: editor@waystation.ru Только вот, похоже, он и сегодня не прилетит – почти половину неба захватили тучи, на горизонте погромыхивало, а это значит, погода нелетная. А у них осталась последняя банка фасоли и несколько печений. Ребята постояли, повздыхали тяжко и пошли работать – наклонять цветок за цветком в плотный прозрачный пакет и стряхивать в него пыльцуприправу. Цветок за цветком, цветок за… Пока не закружится голова и перед глазами не поплывут разноцветные круги, среди которых все больше рыжих, пушистых, усыпанных пыльцой… – На завтрак ничего осталось, – вздохнула Ниитка, ковыряясь вилкой в пустой банке. – Это ты виноват! Каждый раз в первый день по две банки тушенки съедаешь! – вскинулся Таен. – А мы потом одну фасоль жрем. – Ой, ладно… На помойке, небось, хуже было? И ниче, все выжили. Или ты сюда прямиком от мамки попал? – Отвали. – Таен поднялся и пошел к ступеням, выглянул через полоску стекла наружу. Там едва вздрагивали под утихающим ветром рыжие цветы, а пыльца все еще висела живым облаком. Долины видно не было. Рядом поднялся на цыпочки Райдо, выглянул тоже. – Знаешь, про что я думаю? – Ну. – Старший говорит: «Приправа», и мне каждый раз такое чудится… такое… – Какое? – Как будто… ну, как будто… обещай, что ржать не станешь! – Обещаю. – Фея – это ведь женщина? Таен вместо ответа пожал плечами, потом кивнул. – Представь – лежит она на столе. Голая. И грудь у нее… ну, большая грудь… и ноги раздвинуты. И волосы там тоже рыжие, как пыльца. А на нее сверху эту приправу сыплют. И растирают ей по телу. И ей от этого хорошо. – Райдо сглотнул и вздохнул шумно. Таен скосил на него глаза: – Ты так думаешь? 41

«Пересадочная Станция» пилотный выпуск. www.waystation.ru По вопросам публикации обращайтесь: editor@waystation.ru – Я… часто так думаю. – А прикольно. – Таен уже совсем по-другому посмотрел на рыжие цветы. – А ты хотел бы потрогать? – Пыльцу? – Дурак. Женщину. Таен тоже сглотнул: – Хотел бы. Ухабистая грунтовка круто вильнула по склону, и вдруг пропала под завалом – открытый джип зацепил камень, послышался звон и металлический скрежет. Фрог ударил по тормозам, выругался сквозь зубы и повернулся назад, к жилистому блондину лет тридцати в темных очках и старой ковбойской шляпе: – Босс, приехали, похоже. Босс, Райз Доран, вытянул сигарету из мятой пачки, клацнул зажигалкой и медленно затянулся, осматриваясь. Ула, его соседка, коротко стриженая рыжая красавица, тоже попросила прикурить, повела взглядом вокруг и, лениво выпустив струйку дыма, протянула: – Однако! Мальчики, мы не заблудились, случаем? – Немой, идиот, говорили тебе! – зло продолжал Фрог. – Проводника оставь, так нет, покуражиться хотелось… куда вот теперь? Немой, здоровенный детина на переднем сидении, как обычно, не ответил, словно и не к нему обращались. Он глуповато посмотрел на свои огромные кулаки и, словно вспомнив что-то приятное, разулыбался. В отличие от Фрога и Улы, босса завал не беспокоил. Он был явно не подстроен и, судя по проросшим кое-где среди камней хилым деревцам, случился несколько лет назад. Объехать его не стоило и пробовать, возвращаться и искать другую дорогу – опасно, да и, скорее всего, бессмысленно. Жаль, но от машины придется избавиться. С другой стороны, он с самого начала не рассчитывал добраться до границы на колесах, да еще чтобы ни одна полицейская собака не довязалась. Все и так шло 42

«Пересадочная Станция» пилотный выпуск. www.waystation.ru По вопросам публикации обращайтесь: editor@waystation.ru

подозрительно хорошо, поэтому внезапное препятствие он воспринял как должное, и даже слегка порадовался: если идти через горы напрямик, до границы вдвое ближе, а лишних глаз меньше.

Доран бросил недокуренную сигарету и, перескочив дверцу, оказался на дороге. – Ула, Немой, разобрали снаряжение и за мной. Фрог спрячет джип, потом догонит. Завал обходили несколько часов, и только вечером вышли к склону, очень крутому, но судя по всему, прочному, безопасному для подъема. – Наверху заночуем, – решил Доран и взялся разбирать тросы и крепления. Фрог злился от усталости, Ула жалобно скулила, но босс был непреклонен: оставаться на ночлег внизу опасно, а там, наверху, уже рукой подать до заветной цели: пересечь границу, разделить добычу и зажить, наконец, в покое и роскоши, как и мечталось с самого детства. Доран еще раз с любовью погладил припрятанный на груди увесистый кошель, набитый крупными ювелирными бриллиантами, зацепил страховку и полез на склон. – Не пойду я работать. – Райдо натянул на голову истрепанное одеяло и отвернулся. – Не пойду и вставать не буду. Второй день нежрамши! Сил моих нет. – Ну и дурак. Вот прилетит Старший, а что мы ему отдадим? Скажет: мало, и не оставит, например, сахара. Или твоей любимой тушенки… а, ну тебя! Как хочешь, только если Старший нас с Нииткой ругать станет – я про тебя скажу, так и знай. Таен злился, но снова драться ему не хотелось, а слов Райдо не послушает, будет гнуть свое, даже если сам поймет, что сглупил. – Ра-а-айдо. – Ниитка подсела рядом и неуклюже обняла мальчишку. – Пойдем, а? Смотри: небо прояснилось, он прилетит, скоро! И еды нам привезет, и, может, даже конфет. 43

«Пересадочная Станция» пилотный выпуск. www.waystation.ru По вопросам публикации обращайтесь: editor@waystation.ru Конфеты Ниитка ела целых два раза – так она сама говорила, если не врала, а еще говорила, что они очень вкусные. – Вот уж точно – для фей еда! Наверное и эти цветы тоже – сладкие, как конфеты… – Глупости! – фыркал Райдо. – У девчонок вечно одни глупости в голове. Но попробовать ему хотелось. И конфет, и эту… станцию. И Таену хотелось. Только боязно – Старший не разрешал. А злить его нельзя, это правда. – Ладно, пойдем. – Нехотя поднялся Райдо и взял у Ниитки свой респиратор. В этот день и правда распогодилось – появилась надежда, что Старший сможет-таки добраться до плантации. Это радовало. Зато работать на жаре, да на ветру, пусть и несильном, было одно мучение: немытое тело под душным костюмом прело и чесалось, пот заливал глаза, сочился под маску респиратора, а пыльца не хотела отряхиваться точно в мешок – норовила выскользнуть облаком и улететь. Маленькие сборщики умучились до полусмерти и уже хотели вернуться в бункер, когда любопытная, глазастая Ниитка разглядела на краю поля феецвета что-то необычное и позвала мальчишек. Втроем они подкрались поближе, залегли среди высоких стеблей. Ребята увидели, как четверо никогда ранее не бывавших здесь взрослых разбивают походный лагерь. – Смотрите-ка, они ж лица не закрывают! – Таен ткнул Райдо локтем. – Ни лица, ни руки… не боятся, что ли? – Может, не боятся, – сказала Ниитка, тихо, мечтательно. – Может, они – феи, и потому им можно? – Ага, феи, – хохотнул Райдо. – Ееще чего ляпнешь! А вот зато еда-то у них… стащить бы. Тут он увидел стройную женщину в голубых обтягивающих штанах и белой рубашке, расстегнутой и завязанной узлом: шея, грудь и живот, золотистые от загара, открытые, дразнили и привлекали. Райдо легко 44

«Пересадочная Станция» пилотный выпуск. www.waystation.ru По вопросам публикации обращайтесь: editor@waystation.ru представил, как пушистая пыльца феецвета оседает на теле этой женщины… а волосы у нее были рыжие. Точно, фея, красивый сон… мечта. От удивления Райдо сам не заметил, как поднялся в рост и шагнул к лагерю, навстречу этой удивительной женщине.

Подъем завершился пологим участком почти у самой вершины, докуда хватало обзора поросшим высокой травой с мясистыми стеблями и крупными желтыми цветами. От цветов исходил сильный запах, сладкий, но 45

«Пересадочная Станция» пилотный выпуск. www.waystation.ru По вопросам публикации обращайтесь: editor@waystation.ru приятный: не приторный, а скорее острый, возбуждающий, с едва заметной притягательной горчинкой. – Как красиво! – Ула мечтательно раскинула руки и зажмурилась. – А арома-а-ат! – Елы-палы, босс! Куда мы вылезли? Это ж феецвет! Фея моя, феечка… Фрог обрадовался, как ребенок. Наклонился к цветку и шумно потянул носом. Немой тут же последовал его примеру. На физиономиях обоих появились блаженные улыбки. – Феецвет, говоришь? – переспросил Доран и задумался. – Не нравится мне это. Феецвет – значит плантация, а раз так, то и хозяин у нее есть. Не хотелось бы пересечься. – Да брось, босс! Где он, хозяин-то? Нету. Погляди: никого тут нету. Ну, заночуем, а к утру – уберемся отсюда – не увидят и не узнают. Действительно, ни зданий, ни машин, ни каких других построек на склоне не было, и Доран как-то незаметно успокоился. – Знаешь, сколько стоит доза этой радости в нашей «Зажигалке»? – продолжал канючить Фрог. – А тут – море! И на дармовщину. Скажи, Немой! Немой усиленно закивал. Оба выглядели совершенно счастливыми, – Ладно, разбиваем лагерь. Только до одури не обнюхайтесь. – И Райз уже сам начал рубить цветы, расчищая место под палатку. Усталость и напряжение тяжелого дня как рукой сняло, работа пошла споро, и в считанные минуты лагерь был развернут. А потом на всю компанию снизошло состояние совершеннейшего счастья. – Райз, котик, как же тут красиво! Идем, ну идем же. – Ула тянула Дорана прогуляться, но тому хотелось просто отдохнуть у костра, а может даже подремать… и чепуха, что костра никто не развел, а банки с консервами так и остались разбросанными, крепкому здоровому сну это нисколько не мешало. Он ласково улыбнулся подружке, положил руку на заветный кошель и закрыл глаза. – Ну и не надо, ленивый вредный котик! Ула выпустила пальцы уже засыпающего Дорана и, напевая популярную танцевальную песенку, побежала по склону. 46

«Пересадочная Станция» пилотный выпуск. www.waystation.ru По вопросам публикации обращайтесь: editor@waystation.ru – Я не та, я другая, я смеюсь и шучу, а тебя я не знаю и знать не хочу… Ой! Зелененький человечек! Прямо из травы перед ней выросла невысокая хрупкая фигурка в темно-зеленом облачении и со странной головой насекомого – круглые глаза, а вместо всего остального – рот с трепещущим серым языком, покрытым желтоватым налетом. Ула остановилась, разглядывая диковинное существо, и почти сразу решила, что перед ней инопланетянин-гуманоид, о которых так часто говорят в разных передачах. Страха она не чувствовала – скорее любопытство. А когда следом за первым появился второй точно такой же, она расхохоталась и побежала дальше, кружась и пританцовывая: – Я не та, я другая – зелененькие-е! Идемте танцевать! Я забыла тебя, и живу не страдая, никого не любя… Потом она устала, решила прилечь просто так, отдохнуть, и, уже закрывая глаза, заметила, как среди качающихся над ней рыжих цветов появились две насекомых физиономии. – Смотри, волосы – рыжие. И пыльца… – донеслось до ее сознания, но это было уже совсем неважно. – Где человечки? Немой, пойдем, шуганем. – Фрог достал пистолет и снял с предохранителя. Немой, радостно и по-доброму улыбаясь, тут же последовал его примеру. Друзья ломились вперед, топча цветы, густой шлейф рыжей пыльцы вился вслед за ними. Гуманоида они нашли не сразу – зеленый паршивец затаился в траве. Могли и вовсе не заметить, если бы Немой случайно не натолкнулся: уродец порскнул прямо из-под ног. Пока увалень приходил в себя, Фрог расстрелял все патроны, но так и не попал. Немой, когда прочухался, был удачливее: один раз инопланетянин взвизгнул, упал, но потом снова вскочил и припустил еще быстрее. Фрог думал, догонит, но запнулся, завалился и вдруг понял, что не нужен ему никакой гуманоид, что лежать вот так в траве – уютно и очень хорошо. Где-то совсем рядом сопел засыпающий Немой.

«Пересадочная Станция» пилотный выпуск. www.waystation.ru По вопросам публикации обращайтесь: editor@waystation.ru – Умерла… умер… ла… – сбивался, задыхаясь, Таен. – Я видел, не ды… шала… Слова из-под респиратора, да еще и на бегу звучали глухо, а Райдо хотелось, чтобы и вовсе слышно не было. Умерла! Его фея умерла – и он гладил мертвую… Таен так и не решился, а он, Райдо… ему очень уж хотелось. Невозможно, нестерпимо!

Сначала он осторожно коснулся волос, потом отер крупинки пыльцы со щеки – она что-то мурлыкнула во сне и улыбнулась, будто позволяя, будто приглашая его не робеть! Райдо снял перчатку и погладил ее по груди, втирая приятно-восковые под пальцами желтые пятна, оставленные цветами на ее нежной коже. Фея все улыбалась, и даже приглашающее раздвинула ноги. И тогда он совсем уж обнаглел: расстегнул брюки, сдвинул тонкие белые кружева и коснулся волос. Рыжих. Самых настоящих рыжих, как и должны быть у феи… А потом Таен вдруг зашептал тихо и страшно: – Райдо, кажись умерла она! Смотри: не дышит… И они перепугались, попятились. Вдруг неподалеку раздались выстрелы, ругань – и мальчишки побежали, что было мочи торопясь в свой бункер – в единственное безопасное место. Уже внутри, за первой спасительной дверью, Райдо наконец осмелился поглядеть на свою правую ладонь. На пальцах еще оставалось немножко пыльцы. Он со страхом и отвращением начал тереть их о штаны, а потом дернулся, и его вырвало голодной пеной, желтой и жгуче-горькой. – Я гладил мертвую фею, – обреченно сказал он Таену, закрывая за собой вторую дверь, и увидел Ниитку. Девочка сидела в самом углу у входа. Она дрожала, но не плакала, а только тихо скулила, и между пальцами ее правой руки, сжимающей левое плечо, сочилась кровь.

«Пересадочная Станция» пилотный выпуск. www.waystation.ru По вопросам публикации обращайтесь: editor@waystation.ru – Ниитка, что с тобой? Дай, посмотрю. – Таен оставил товарища и бросился к девочке, – убери руку, перевязать же надо! Ну вот… ничего страшного – просто царапина. Сейчас, сейчас, все хорошо будет. Он выбрал самое чистое полотенце, разорвал и как сумел перевязал рану. Ниитка терпела, даже когда было больно – терпела и не плакала. А как только Таен сказал: «все» – уткнулась в его плечо и шумно, надрывно разрыдалась. – Никакая это не приправа, а яд! – зло сказал Райдо, когда, наконец, Ниитка проревелась. – И Старший нам все врал. От этих цветов люди умирают. – Так им и надо, – прошептал Таен и крепче обнял девочку. – Сдохли – и хорошо. Феи, феи… придумаете тоже! Обычные злыдни. – И она? Ей тоже – так и надо? – Райдо насупился. – Нет, – буркнул Таен, а потом отвернулся, чтобы не смотреть на друга. Девушка ему тоже понравилась, ее было жалко, очень жалко. Ребята просидели так с полчаса в тревожном ожидании, но никто не колотил в дверь бункера, и выстрелов больше слышно не было. Когда Райдо решился выглянуть наружу, феецвет все так же невозмутимо покачивался на ветру, каждым движением роняя смерть. Мальчик натянул респиратор и взялся за засов. – Куда ты? – всхлипнула Ниитка. – Там еда. Надо собрать. – Я с тобой. – Таен потянул засов, помогая другу. – Ниитка, не вздумай выходить! Запрись и сиди тут! Пока мальчишки добирались до лагеря, натерпелись страха – все время казалось, что взрослые притаились в густых зарослях и сейчас снова начнут стрелять. А еще страшнее было наступить на мертвого – не заметить и наступить. Посреди лагеря, подложив рюкзак под голову, лежал еще один, и ребята поначалу подобрались ползком к консервам, и лишь потом осмелели, поднялись на ноги. Брали только железные банки, а к свежему хлебу, небрежно завернутому в надорванный бумажный пакет, не притронулись. Складывали банки в рюкзак, взятый здесь же. Когда Райдо накинул его лямки себе на плечи – вдруг замер, задумался. И пошел в сторону обрыва. 49

«Пересадочная Станция» пилотный выпуск. www.waystation.ru По вопросам публикации обращайтесь: editor@waystation.ru Там мальчишки нашли так и не собранное чужаками снаряжение, подергали веревки – крепко держатся. – Уходить надо, – сказал Райдо. – Спустимся вниз, проживем какнибудь. Это не работа… это… это… Таен кивнул: – Сейчас же уходить. Пока Старший не прилетел. А отраву эту спалим. – Он показал другу брикеты сухого горючего. Стебли феецвета горели тяжело, чадили сильно. Зато облако пыльцы вспыхнуло мгновенно, огненной шапкой поднялось ввысь, полыхнуло жаром. Цветы пылали, словно шаровые молнии – потрескивая и швыряясь во все стороны искрами. Разбросанные по всему полю брикеты сухого горючего поддерживали пламя. Таен и Ниитка уже спускались вниз по веревкам, а Райдо все стоял над обрывом и смотрел в огонь – где-то там теперь сгорали присыпанные пыльцой рыжие волосы женщины. И одежда. И кожа. Пламя плясало, кружилось вихрем, шумело среди стеблей, и в какой-то момент Райдо почудилось, что оно бросилось к нему, словно не хотело отпускать, словно желало, чтобы маленький сборщик остался собирать если не пыльцу, то скачущие языки пламени. Райдо схватился за веревку и скрылся в обрыве. На следующий день Старший еще на подлете почувствовал запах сладкой одуряющей гари и громко грязно выругался. А трое детей в это время устало топали по старой грунтовой дороге к ближайшему селению.

«Пересадочная Станция» пилотный выпуск. www.waystation.ru По вопросам публикации обращайтесь: editor@waystation.ru

Павел Мешков

Печать Соломона

Частному лицу требуется специалист по реставрации древних печатей. Тел. 322 223 322.

Вообще-то я не Бог весть что. В плане "специалиста". Во всяком случае, так думал о себе до этого дела. Реставрацией, в полном смысле слова, никогда не занимался, а самая древняя печать, которую я изготовил, была "Уплочено. ВЛКСМ‖. Для друга сделал. Были у него какие-то сложности со взносами. Раньше, лет 5-7 назад было, конечно, ничего. Фирмы всякие плодились, как комары на болоте, и работы было невпроворот. А сейчас хватаешь все, что под руку подвернется. Лишь бы платили. Я и клюнул. Заказчицей дама оказалась. Голос по телефону приятный, но какой-то слегка напряженный. Ну да мало ли почему человек напрягаться может, не моя это печаль. Условились, что приду прямо к ней домой ознакомиться с работой. И на заказчицу глянуть. Кстати сказать - было на что посмотреть. Правда, халатик жеваный какой-то, и сама она выглядела так, как будто только что из Москвы прискакала. В качестве лошади. Запуганная, пуговицу халата теребит и смотрит с надеждой. 52

«Пересадочная Станция» пилотный выпуск. www.waystation.ru По вопросам публикации обращайтесь: editor@waystation.ru - У вас нервы крепкие? – спрашивает. Я уж подумал, что она прямо сейчас халатик скинет. - Выдержу! - уверенно так сказал. Она меня на кухню повела. Вот тут я понял - поторопился я с заявлением. На столе бутылка какая-то стояла, грязная, а за столом лицом к двери мужик сидел голый по пояс. Здо-о-ровый! Как бегемот. Сине-краснозеленый. Лысый. Волосатый. И улыбался. Крокодил по сравнению с ним – беззубый младенец. - Муж? - спросил я севшим голосом. - Джинн… - выдавила она из себя и зарыдала. А мужик поковырял длиннющим ногтем в зубах да как рявкнет: - Заткнись, идиотка! Она вздрогнула, но команду выполнила четко. А вот я завелся: - Ты что на женщину орешь?! Сам идиот расписной! И место твое в бутылке! Как уж последняя фраза вырвалась, и не знаю. Бредятина какая-то. Какая бутылка? Какой Джинн? Мужик равнодушно посмотрел на меня, грудь волосатую почесал и вежливо так сказал: - Цыц, козел безрогий. Я тут специально задержался. На тебя посмотреть. Теперь вижу - зря время потерял. Но раз уж ты влез в это дело, я тобой отдельно займусь. Потом. А осталось у вас, голубчики вы мои, четыре часа с минутами. Так что рекомендую времени зря не терять. - Джинн пошленько хихикнул. - А у меня дела есть. Зевнул он (у меня аж сердце захолонуло) и исчез. Только на стене кухни, над столом, цифры вспыхнули и начали мигать. На манер электронных часов с обратным отсчетом. И запах серы остался. Разозлился я. "Ну, гад, - думаю, - за "козла" - ответишь!" На даму посмотрел. Вижу - сейчас истерика будет. - Как зовут тебя, милая? - Таня... - и отчего-то покраснела.

«Пересадочная Станция» пилотный выпуск. www.waystation.ru По вопросам публикации обращайтесь: editor@waystation.ru Взял я бутылку в руки. Тяжелая, темного стекла посуда. Пробка с сургучной печатью. По всей поверхности печати ряды букв (арабских что ли?), значки какие-то… И тонкая трещина почти по самой середине. - Чем клеила-то? - "Моментом". - Не помогло? - Нет... И тут ее понесло. Откуда у нее бутылка - я потом узнал. А если отбросить ее самобичевание, то выяснилось следующее. Джинна-то она вызвала просто. Как у Высоцкого: "...бутылку взял - открыл"... А вот с желаниями у них, женщин, последние 40 тысяч лет определенное однообразие. "Прынца" ей подавай! Ну, Джинн, не будь дураком, заявился к ней в виде интеллигентного молодого "принца". За неделю так ей мозги запудрил, голову заморочил охами да ахами, цветами и конфетами, что надумали они, счастливые (Татьяна с принцем-Джинном), печать сломать и выпустить несчастного Джинна на свободу. У Тани слово с делом не разошлось. Оказалось, что молоток печать не берет, зато, по подсказке "прынца", она легко сломала ее руками. И, как водится, "принц" мягко перетек в Джинна со всеми вытекающими... ...Кому-нибудь неумному может показаться, что вот я такой всезнающий и хладнокровный... Это сейчас я что прочел, что Татьяна рассказала... А тогда я сидел у нее на кухне и держал челюсть обеими руками, чтобы по столу не хлопала. Я бы, может, и смеяться начал, но на столе стояла бутылка со сломанной печатью Соломона, а на стене лихо менялись светящиеся цифры. И все дело шло к концу света. Натурально. Джинн, как я понял, является чистой воды злом. Во всяком случае для нас. И стремится свести наш порядок к первоначальному состоянию материи. То есть, к хаосу. Но в свое время царь Соломон решил, что зла в мире накопилось слишком много, а порядка становится всѐ меньше и меньше. Собрал он магов, и все вместе намудрили они какую-то ловушку для зла, запустили ее, а потом... То ли у них там что не заладилось с финансированием, то ли так и было задумано, но получилось, что Джинн может время от времени покидать 54

«Пересадочная Станция» пилотный выпуск. www.waystation.ru По вопросам публикации обращайтесь: editor@waystation.ru бутылку и "выполнять" желания ―хозяина‖ этой самой бутылки. Ему как бы пар выпускать надо. Правда, все это очковтирательство. Про эти пресловутые "три желания" весь мир знает, а вот то, что время власти над бутылкой ограничено, я услышал от Татьяны впервые. Джинн ей многое выложил после того, как она печать сломала. Издевался, гад! Очень он горд был тем, что на Востоке даже специальная наука была когда-то. Джиннов изучала, как явление. А самое интересное, что Джинн существовал как бы в двух частях. Одна не могла покинуть бутылку и, как якорь, держала вторую. Коснуться заговоренных стенок бутылки и пробки с печатью Соломона Джинн не мог. Поэтому пробка и бутылка работали подобно гильотине. Не успел втянуться - пополам. А Джинну по каким-то причинам страшно не хотелось надвое делиться. Только вот нож у гильотины теперь, стараниями Татьяны, был сломан. Плюс эти дъявольские часы на стене кухни. А так - никаких проблем.

- Значит так, - подвел я баланс. - Джинн через три с небольшим часа освободится от бутылки, обретѐт полную свободу, и начнется форменный бардак. А сейчас он отправился на рекогносцировку… - Куда? - спросила Татьяна. - Неважно. Ты вот что. Пойди отдохни немного. Мне подумать надо. - Я тоже могу... - начала было она. - Сгинь! Да! Что ни говори, а отдрессировал ее Джинн любо-дорого! Расстелил я на кухонном столе газетку, поставил на нее свою сумку и принялся через мощную лупу печать разглядывать. Умели раньше красивые вещи делать. Работа тонкая. Печать я аккуратно разломил по шву и клей убрал. Сложил половинки. Красота! Трещины почти не видать. Тут мне мысль в голову шибанула. Сургуч-то, конечно, магический, но ведь - сургуч! А нам главное что? Чтобы печать была цела! Да и, честно говоря, другого выхода я все равно не видел.

«Пересадочная Станция» пилотный выпуск. www.waystation.ru По вопросам публикации обращайтесь: editor@waystation.ru Остальное просто было. Вытащил я из сумки пакетик с гипсом, отмерил сколько надо, развел водичкой, добавил еще кой-чего и залил этой кашей печать. Поставил на плиту кастрюльку с водой. Пока возился да закуривал гипс схватился. Я весь этот ком в кастрюльку и кинул. Туда-сюда - водичка в кастрюле закипела. Тогда я кастрюлю под кран с холодной водой сунул и пошел за Татьяной. Уже при ней, под струей воды, гипс разбил и протянул пробку с целехонькой печатью Татьяне: - Пробуй! Таня зажмурилась, всхлипнула и попыталась заткнуть бутылку. Но тут появился Джинн, втянулся наполовину в бутылку и выкрикнул какое-то заклинание. Что-то вроде: "Тайм-аут"! Часы на стене остановились, а у окна возник интеллигентного вида бородатый мужичок с куском бутерброда в одной руке и стаканом чая в другой. Он внимательно осмотрел нас, сунул бутерброд в рот, неторопливо разжевал, запил чаем. Потом поставил стакан на стол, вытряхнул крошки из бороды и обратился к Джинну: - Ну? - Да вот они, Господин Судья… - захныкал Джинн. - Печать... - и вдруг заорал, как фанат на стадионе: - Нечестно! Несправедливо!.. - Понятно, - прервал мужичок Джинна взмахом руки. - Ты сомневаешься в целостности печати Великого царя Соломона? - Да, о Господин Судья! У меня сомнения... - Джинн был сама покорность. И тут мужик с язвительной улыбкой в точности повторил то, что я недавно сказал: - Пробуй! - и добавил что-то очень похожее на: "Брэк"! Джинн взвизгнул и исчез в бутылке, пробка заткнула горлышко, а цифры на стене угасли. Мужичок взял бутылку из рук Татьяны, долго рассматривал печать на пробке, потом хмыкнул и пробурчал себе в бороду: - Ну, ты крендель! Он забрал со стола свой стакан.

«Пересадочная Станция» пилотный выпуск. www.waystation.ru По вопросам публикации обращайтесь: editor@waystation.ru - Лучше об этом не вспоминать. Никогда! - и посмотрел мне прямо в глаза. Н-да уж! Глазенки у Джинна были желтые, противные, с вертикальными черточками зрачков. Как у моего кота Пакемона. У судьи зрачки были крестообразные и в них билось багровое пламя… … Сейчас Татьяна уже не вздрагивает от резких звуков, да и вообще после рождения нашего первенца она стала еще красивее, расцвела. А меня, в интимной обстановке, когда глазки ее уже закатываются, называет не иначе как: «Мой Соломончик»…

«Пересадочная Станция» пилотный выпуск. www.waystation.ru По вопросам публикации обращайтесь: editor@waystation.ru

Анастасия Галатенко

Не ищи меня завтра. . .

Ник появился на нашем курсе в середине семестра. Просто однажды пришел на занятия, бухнул на стол старую сумку, уселся рядом со мной на скамейку, и только потом спросил: - Свободно? Я кивнул. - Отлично! - улыбнулся он и протянул худую, крепкую руку: - Ник! - Вадим. Ник - это Николай или Никита? Он забавно наморщил лоб, делая вид, будто вспоминает, потом рассмеялся: - А какая разница? Разницы, действительно, было немного. Я так и не узнал ни настоящего имени, ни фамилии этого парня. В апреле солнце заходит поздно, однако в тот день я умудрился задержаться на факультете дотемна. Брел длинными, слабо освещенными коридорами, между распахнутых дверей пустых аудиторий, и вдруг вздрогнул, заметив на темно-голубом кусочке неба в окне резкий черный силуэт. Кто-то сидел на подоконнике, поджав колени к подбородку, а потом вдруг поднял голову и помахал мне. - Привет! Я узнал голос Ника. Подошел к нему. - Ты что тут делаешь? Он пожал плечами. 58

«Пересадочная Станция» пилотный выпуск. www.waystation.ru По вопросам публикации обращайтесь: editor@waystation.ru - Сижу. На подоконнике рядом с Ником лежала его гитара. Я аккуратно отставил ее в угол, уселся сам и с любопытством посмотрел на него. Выхваченный неясным светом профиль, темные волосы до плеч, лукавые серые глаза. С виду - обычный парень. Он часто смеялся, никогда ни на кого не обижался и обладал совершенно особым обаянием. Все девчонки в группе были от него без ума, а парни уважали за легкий нрав и ненавязчивость. Он же был "своим в доску" и для тех, и для других, хотя толком о нем никто ничего не знал. - Почему ты не дома? - спросил я. - Потому, что я здесь. - Скоро двери закроют. Придется в универе ночевать. - Очень хорошо. Я и собирался ночевать тут. Я замолчал и тоже стал смотреть в окно. С высоты открывался вид на университетские аллеи с темными кронами деревьев, едва опушившимися листвой и пропускающими свет фонарей - крошечных ярких точек с высоты двадцать четвертого этажа. Вдали - огни центра, сливающиеся в дымку призрачного света между землей и небом. - Красиво, - сказал я. - Так и хочется туда... - Хочется? Так пойдем! - он легко вскочил, распахнул окно и перебрался на ту сторону. Вытянулся во весь рост. - Ну же, давай! Я недоверчиво оглядел откос. Довольно широкий, полметра точно будет. К тому же не хотелось казаться трусом, и я, подавив в себе страх, полез за ним. Крепко ухватившись за переплет окна и стараясь не глядеть вниз, медленно выпрямился. Порыв ветра бросил мне в лицо звуки и запахи апрельской ночи. Теперь мне казалось, что стоит оттолкнуться ногами - и я полечу, сольюсь с ветром, растворюсь в мареве света на горизонте... Всего один шаг... - Чувствуешь? - захлебываясь ветром, закричал мне на ухо Ник. - Это свобода! Полная свобода, бесконечность, принадлежащая только тебе! Это то, ради чего стоит жить!

«Пересадочная Станция» пилотный выпуск. www.waystation.ru По вопросам публикации обращайтесь: editor@waystation.ru Позже, устроившись на жесткой скамейке в аудитории, я все переживал ощущение полета. Голова еще кружилась от восторга и запоздалого страха я ведь мог сделать тот шаг... Ник тихо потренькивал гитарой. Потом спросил: - Почему ты решил заняться географией? - Ну, надо же чем-то заниматься, - резонно заметил я. - География - не самый скучный предмет. - Неужели тебе интересно изучать, каково поголовье крупного рогатого скота в Подмосковье и на сколько лет хватит Соединенным Штатам их запасов каменного угля? - А тебе? Мы же в одной группе учимся, забыл? - А я завтра уезжаю. Я сел. - Как? Куда? - Автостопом. На Сахалин - там красиво... Ветер, ночь, опьянение свободой - я сам не заметил, как выпалил: - Возьмешь меня с собой? - Уверен? - в голосе слышалось сомнение. - Подумай, ведь год еще не закончился. - Возьму академ. - Предки отпустят? - Я в общаге живу. - А девушка? - У меня никого нет. - Ну тогда пакуй вещи, приятель. Он снова коснулся пальцами струн.

«Пересадочная Станция» пилотный выпуск. www.waystation.ru По вопросам публикации обращайтесь: editor@waystation.ru

На следующий же день я оформил академический отпуск. Выписался из общежития. Соседи по комнате согласились оставить у себя мои вещи - не так уж много места они занимали. Я сам не знал, что на меня нашло. Все свои восемнадцать лет я просидел на одном месте, если не считать переезд в Москву из родного города, да и тот дался со скрипом. Но стоило вспомнить дыхание свободы на лице, как я готов был броситься прочь, куда глаза глядят.

«Пересадочная Станция» пилотный выпуск. www.waystation.ru По вопросам публикации обращайтесь: editor@waystation.ru - Сколько брать денег? - спросил я, пересчитывая последнюю стипендию. - Минимум, - Ник повесил сумку через плечо. - Ты и так слишком много набрал. Свобода не любит лишнего груза. - Тут только самое необходимое. Он удивленно посмотрел на меня: - Тебе так много надо? Ладно, пошли, что ли... - Привет, друг. Подбросишь? - Куда вам? - Чем дальше, тем лучше. - Садитесь. Я в Балашиху. Дальше - сами. - Спасибо, друг. Мой рюкзак, его дорожная сумка и гитара - вот и все наши вещи. Вокруг - автомобили, люди, города. "Привет, друг. Подбросишь?" Ему никто не мог отказать. Москва. Владимир. Нижний. Киров. Пермь. Екатеринбург. И дальше, дальше на восток, сквозь бесконечный калейдоскоп лиц, машин, голосов... Ночевали в квартирах - Ник называл это "впиской". Мы добирались до телефона на почте в очередном городе, он доставал из кармана смятую бумажку... - Привет, друг. Это Ник... На одну ночь. Двое. Он плечом прижимал к уху телефонную трубку, прислонял бумагу к стене и огрызком карандаша записывал адрес. Далеко? Голосуем. "Привет, друг..." Когда кончались деньги, он садился посреди тротуара и доставал гитару. Мне пришлось освоить профессию "аскера" - сперва было неловко, потом привык.

«Пересадочная Станция» пилотный выпуск. www.waystation.ru По вопросам публикации обращайтесь: editor@waystation.ru Тюмень. Омск. Новосибирск. Чужие города, чужие люди - и полная свобода. Пьянящая, сводящая с ума. Счастье через край. - Привет, друг. - Иркутск. Нам по пути? - Вполне. - Тогда залезайте. Иркутск. Чита. Уссурийск. Хабаровск. Сахалин. Мы сидели на высоком берегу, смотрели на появляющееся из-за горизонта огромное красное солнце и кидали горстями мелочь в пролив Лаперуза. Монетки рассыпались дождем и тонули в волнах. Я не мог поверить, что такое бывает, и что это случилось со мной. - Что вы тут делаете? - Машину тормозим. Ты, надо полагать, тоже? - Точно. И я первая сюда пришла. Глянула с вызовом, провела рукой по короткому ежику русых волос. Маленькая, худенькая, в джинсах и футболке, рукава куртки завязаны вокруг талии, на спине - рюкзак. Симпатичная девочка. Ник улыбнулся. - Ну, значит, и уедешь первая. Ты куда собралась-то? Девчонка задумалась. - Как можно дальше. На запад. Хочу до Москвы доехать... - Так, может, вместе махнем? Мы тоже в Москву. Она оглядела нас. Сперва меня, потом Ника, более внимательно и таким взглядом... Так девчонки обычно смотрят на симпатичных парней и, увы, почти никогда - на меня. С сомнением покачала головой. - А возьмут такую большую компанию? - Возьмут! - уверенно заявил Ник. - Посидите-ка с Вадиком в сторонке... - ...Привет, друг. Подбросишь?

«Пересадочная Станция» пилотный выпуск. www.waystation.ru По вопросам публикации обращайтесь: editor@waystation.ru

Огонь рассыпал вокруг нас искры, гитара пела, а я с сожалением глядел на поднимающееся за лесом солнце. Летняя ночь слишком коротка, не успеешь насладиться ею, как снова пора в путь. Тая - так звали нашу попутчицу - давно ушла в палатку, а мы с Ником сидели у догорающего костра, молчали и слушали звуки просыпающегося леса. - Следующую остановку надо в городе делать, - наконец сказал он. Деньги кончились, еды больше нет. А среди людей всегда можно заработать. Я достал из кармана пачку купюр, прибереженных специально на этот случай. - Вот, держи. На неделю троим хватит, если экономить. - Что продал? - в его голосе прозвучало удивление вперемешку с восторгом. - Плеер. Все равно без дела болтается, батареек-то нет. Да и стыдно, что ты один за двоих добываешь... - Ну ты даешь! - восхищенно присвистнул он, пересчитав деньги. Много! - Я хорошо торговался, - гордо пояснил я. На самом деле даже удивительно, как легко я выручил неплохую сумму за старенький плеер. Ник... - я дотронулся до его руки. - Что? - Ты ведь не вернешься в университет, да? - Наверное, нет, - он пожал плечами. - Мне тесно в четырех стенах. - Как ты живешь? Где? Откуда ты? - Зачем тебе это знать? - Я... знаешь, я думаю о том, что вернусь в Москву и... Может, это глупо, но я знаю, что мне есть куда вернуться. А тебе? - А я - всегда дома, - улыбнулся он. - Мой дом - весь мир. - И что, вечные дороги, вписки, чужие машины? Он вдруг отложил гитару и наклонился ко мне. Глаза его расширились, и мне стало немного жутко от блеснувшего в них огонька. Он схватил меня за руку, заставил подвинуться ближе и горячо зашептал: 64

«Пересадочная Станция» пилотный выпуск. www.waystation.ru По вопросам публикации обращайтесь: editor@waystation.ru - А ты прав... вечная дорога. Вечная свобода. Вечная, понимаешь? Ты думаешь, почему нас подвозит первый же попутчик? Откуда у меня все эти адреса и телефоны, и почему любой готов приютить? Почему своей гитарой я зарабатываю ровно столько, сколько надо, чтобы не умереть с голоду? Сечешь? Я сделал свой выбор... Теперь остается только жить... - Какой выбор? - я, казалось, заразился от него этой горячкой. Теперь уже я схватил его ладонь, крепко сжал и чувствовал, как она дрожит. - Свобода. Мне предложили свободу. Вечную. И я согласился. - Но... - Свобода ехать, куда хочешь. Творить. Нет проблем. Всегда есть связи, деньги, документы... даже талант! Хочешь играть на скрипке? Писать стихи? Знать китайский? Все к твоим услугам! Всегда молодой - выбирай любой возраст и живи... - А взамен? - Взамен? - он усмехнулся, как-то горестно и зло. - А ничего взамен. Только свобода. Понимаешь? - Нет... - Ну и отлично! - он вырвал свою руку из моей и схватил гитару. В начале августа мы уже были в Европе. Глаза Таи блестели восторгом, она с какой-то даже жадностью осматривала новые города, вытаскивала нас на ночные прогулки, щедро делилась с нами своей радостью. С ней наше путешествие было наполнено не только свободой и ощущением полета - с ней я полнее дышал, веселее смеялся и не знал усталости. И тем обиднее было наблюдать, с каким восхищением она смотрит на Ника, слушает его музыку, как хватает за руку, стремясь с ним - первым - поделиться каждым новым маленьким счастьем. Он приносил ей охапки полевых цветов, или дарил очаровательные безделушки, или пел что-то для нее, и голос его звучал особенно нежно. Но иногда, казалось, он замыкался в себе - и тогда он занимался своей гитарой, или перетряхивал по десятому разу сумку, или уходил один и бродил по городу до утра - а я оставался утешать ее, довольствуясь ролью хорошего друга. 65

«Пересадочная Станция» пилотный выпуск. www.waystation.ru По вопросам публикации обращайтесь: editor@waystation.ru Вечером мы сидели с Ником на полу в пустой кухне очередной "вписки", по очереди отхлебывая пиво из бутылки - одной на двоих. - Тебе она нравится? - спросил я. - Нравится? - его голос звучал как-то рассеяно. - Нравится - не то слово... - Так в чем дело? - В чем? - повторил он. Запрокинул голову, сделал глоток, сунул бутылку мне. Я поймал его взгляд и вздрогнул - столько отчаяния было в его глазах. - Я не могу. Понимаешь? Не могу. Вот тут, - он поднес руку к солнечному сплетению, - тут. Дыхание перехватывает, и боль... Чем она ближе... и роднее, тем сильней. Вдруг он рассмеялся - дико и горько. - Свобода... не пускает... С того вечера что-то изменилось. Неуловимо, неясно - но я начал мечтать о том, чтобы поскорее вернуться. Показать Тае Москву и купить ей билет на поезд до Хабаровска... Ник становился все мрачнее с каждой минутой. Он по-прежнему лихо "голосовал" на дороге, легко искал квартиры в незнакомых городах, бархатно пел под гитару, но это был не тот Ник, с которым мы проехали от Москвы до Сахалина. В нем словно погасло что-то, как будто он начал тяготиться той свободой, которой раньше жил и дышал полной грудью. А иногда я ловил его взгляд, брошенный на Таю - взгляд, полный нежности и отчаяния... - Приехали. Университет. - Спасибо! Удачи, друг! Шорох шин по пустой дороге. Воскресенье. Август. Пустые аллеи, первые желтые листья - нас не было четыре месяца. Оказывается, я успел соскучиться. - Ну, вот и Москва, - тихо сказал Ник. На лице - грустная полуулыбка, словно он был не с нами, а где-то далеко-далеко... Тая глядела на него растерянно. Я понимал ее - мы-то вернулись домой, а до ее дома тысячи километров.

«Пересадочная Станция» пилотный выпуск. www.waystation.ru По вопросам публикации обращайтесь: editor@waystation.ru - Здорово! - я постарался изобразить воодушевление. - Значит, сейчас мы идем к одному моему приятелю, он недалеко живет. Нас накормят, напоят чаем - и пойдем город смотреть. Как тебе? - я повернулся к Тае и Нику. - Ник, ты с нами? Он помолчал, словно осознавал смысл моих слов. - Нет. - Снова в путь? - тихо спросил я. Он кивнул. Улыбнулся, поднял руку в прощальном жесте. - Ник! - Тая подбежала к нему. В ее глазах - слезы. - Неужели ты... просто уйдешь? - Я должен. - Ник... Он поднял руку, поднес к ее худенькой загорелой щеке. Наклонился... Едва их губы соприкоснулись, его тело судорожно выгнулось, и он отшатнулся. Схватился за грудь, задыхаясь, согнулся пополам - я успел заметить искореженное от боли лицо. - Ник! - она кричала, не понимая. - Ник! Подошла. Протянула руку, коснувшись плеча. Он поднял голову. Дикий взгляд в пустоту... - Прости. Ты видела. Я - не могу. Прости... Он вдруг отступил на шаг, потом еще - и помчался по аллее к возвышающемуся над нами зданию университета. - Вадим! - ее голос сорвался. - Стой здесь! - приказал я, скинул рюкзак. - Поняла? Никуда не уходи, я сейчас вернусь! Я бросился за ним. Маленькая фигурка пронеслась по лестнице и скрылась за дверью. Я поднажал, буквально взлетел на крыльцо, перепрыгивая через три ступеньки, на бегу сунул охране студенческий, и уже почти добежал до лифтов, но тут сообразил, что в выходные их отключают. На лестнице гулко отдавались шаги. Он был не так уж далеко, и я, сначала живо, потом через силу, принялся карабкаться за ним.

«Пересадочная Станция» пилотный выпуск. www.waystation.ru По вопросам публикации обращайтесь: editor@waystation.ru Ноги не слушались, предательски дрожали, но я, падая и цепляясь руками за все, что придется, упорно поднимался. Сперва считал этажи, потом старался лишь не остановиться, продолжать эту безумную гонку. Потом - сколько времени прошло? - шаги впереди стихли. - Ник! Молчание. Тридцать второй этаж. Но ведь там закрыто! Распахнутая дверь. Узкая площадка, высоким парапетом отделенная от остального мира. Тут ветер и солнце в глаза. Отсюда весь мир - как на ладони, а под ногами - тридцать один этаж надежной каменной кладки. Я успел заметить только, как он взвился над парапетом и, раскинув руки, безумной птицей полетел вниз. - Привет, друг! Я отнял руки от лица. Не помню, как оказался здесь - в пустой аудитории на двадцать четвертом этаже. Только что я стоял, перегнувшись через парапет, кричал что-то, а мир плясал подо мной, и только одно я видел четко - маленькую фигурку, падающую навстречу ощетинившимся антеннами крышам нижних ярусов и асфальтовым дорожкам между ними. Что было потом? Он сидел на подоконнике, болтая ногами и придерживая гитару одной рукой. - Ты... - Я, - он невесело усмехнулся. - Я же говорю, вечная свобода. Только разве это свобода, когда нет выбора? - Так ты знал, что не умрешь? Зачем же?.. - Зачем прыгал? Да потому что есть такая штука - надежда... А вдруг в этот раз получилось бы? Мы помолчали. У меня в голове вертелся вопрос. - А зачем вернулся? Ты ведь свободен. И от привязанностей тоже... Он тепло улыбнулся мне. - Ты прав. Я сейчас уйду. Но ты тоже заслужил свободу, хотя бы от угрызений... 68

«Пересадочная Станция» пилотный выпуск. www.waystation.ru По вопросам публикации обращайтесь: editor@waystation.ru Он спрыгнул с подоконника, и я заметил у него на шее наушники. Приглядевшись, с изумлением понял, что на нем - мой старый mp3-плеер, тот самый, который я продал у черта на рогах ради этой пресловутой свободы... Он коснулся наушника: - Можно, я оставлю это? - Не вопрос. - Ну что ж... - он опустил голову и помолчал минуту, словно пытаясь убедить в чем-то самого себя. Потом посмотрел мне в глаза. Что-то было в них... Грусть. Надежда. Я вспомнил вдруг, как мы стояли на откосе, этой весной, и он кричал: "Ради этого стоит жить!" Он снова отправлялся в путь. Это - его дорога, и он принимал ее. - Прощай, друг! - Прощай... И будь счастлив. Он легко сжал мою руку. Улыбнулся и вышел. Через дверь. А я поплелся вниз, туда, где ждала меня Тая.

«Пересадочная Станция» пилотный выпуск. www.waystation.ru По вопросам публикации обращайтесь: editor@waystation.ru

Ольга Ворон

Рая не будет - Профессор! Позвольте… - Интервью? Ладно, только давайте кратко!.. Так. Подготовкой проекта стал отбор игроков в «Творца». Особая гибкая система подстройки и присутствие психотропных средств сделали эту компьютерную игру идеальным полигоном. На чемпионатах отбирались лучшие. И мой сын, Даниил, стал одним из них. Несмотря на юность, дисциплина и способности сделали его лидером… Лопается асфальт. Рушатся дома. Материк разламывает, словно сухое печенье… Океан вздыбливается, и земля частями уходит под воду… Данька открыл глаза. Поднялся, потянулся за возникшим под рукой стаканом. Допив до дна, понял, что мучавшая жажда не телесная. Сел на постели. Скомандовал полу быть холодным и скинул босые ноги. Обожгло ледяной коркой, и он с тихим шипением отдѐрнулся. Снова перестарался. Даниил закрыл глаза, приказывая паркету стать теплее, и долго по ощущениям настраивал температуру. К тому времени, как она стала удовлетворять его требованиям, окончательно проснулся. Взлетели шторы, открывая мир его рая. Зашуршал стол, генерируя блюдо с яблоками – два красных и зелѐное. В углу каюты проявилась душевая кабинка. Зажурчала вода. Данька скинул рубаху-балахон и прошлѐпал под душ – холодный, остро бьющий тонкими струями, до красноты массирующий кожу. Инфракрасная сушка, а потом - завтрак. Не одеваясь, подхватил яблоко и подошѐл к окну. Тѐплый ветер сдувал белѐсое облако занавески и приятно будоражил кожу. 70

«Пересадочная Станция» пилотный выпуск. www.waystation.ru По вопросам публикации обращайтесь: editor@waystation.ru За пределом каюты буйствовал ураган. Гнул деревья, надрывая листья, скидывал плоды, гнал песок. А за ним поднимались огромные, тяжѐлые океанские волны. Сердце Даниила стиснуло капканом сострадания – мир «Эдем-Данька» болезненно корчился от влияния извне. Данька, закрывая глаза, глубоко вдохнул воздух. Ветер нѐс запах вулканического выброса с пряным привкусом сгоревших цветов. «Эдем-Лера»… Данька выронил яблоко и, спешно воображая одежду, бросился к коммуникатору. - О предпосылках? Ну, Земля находится в конвергенционном периоде фазовых циклов и… А? Да, проще… Скоро материки распадутся, и жизнь исчезнет. В поисках пути спасения на Луне создана лаборатория по разработке перестройки пространства на психической энергии. Принцип прост: мысль - это волна, усиление которой, с сохранением информации, сопряжѐнное с бомбардировкой свободных атомов водорода позитивно заряженными частицами, ведѐт к генерации энергии, создающей вещества и… - Лер! - Вот вам небо в звѐздах! Вот вам палаточки для траха! На! Запал-те-взад! Уроды! – не обращая внимания на вызов, крепкий мужчина в военной кожаной куртке, с серьгой «звѐздных волков» в ухе, зло щурился в окно каюты, подрывая участки своего Рая. - Лера, стой! – Данька поднял громкость звонка. Лер яростно тряхнул волосами: - Вот вам сраные ирисы! Вот вам водопады! - Жди! – крикнул Даниил и рванул к выходу. Бросился по кольцу коридора до радиального, ведущего к каюте Лера. Там бушевал защитный ветер – сбивал с ног, обжигал кожу. Но Данька прошѐл. Набрал код. Рванул дверь. - Лера! Тонкая девушка, забившись в угол клетчатого дивана, плакала, стиснув подушку. - Лера. - Даниил опустился рядом и тоскливо глянул на окно. Ветер гнал ошмѐтки пепла в каюту. Всѐ усыпало серыми хлопьями. – Что же ты наделала… - Эта тварь… - всхлипнула Лера, - сказала, что он ненастоящий! Он слишком чистый! И воздух… и водопады… и цветы, которых не бывает! Что 71

«Пересадочная Станция» пилотный выпуск. www.waystation.ru По вопросам публикации обращайтесь: editor@waystation.ru в жизни всѐ другое, и человек там не сможет! Что заглохнет человечество! Человеку нужно преобразовывать мир, а не получать идеал… - Гала? – понял Данька и притянул девушку. Лерка прижалась к его плечу. – Ну, что ты еѐ слушаешь? Философия у человека другая. Она воспитана на том, что грязь в себе можно оправдывать мировой грязью. Она в себя не верит, в тебя, в Человека, вот и вымещает комплексы на всех… А ты,- как дитя! -Не дитя! – Лера прижалась ближе: - Я ей сказала, что она не доросла до нормы! И, если жить среди отходов, то и миры будешь создавать такие же мусорные и про нормальные говорить, что они несовершенны, в них помоек мало! Данька обнял девушку и зарылся носом в волосы, пахнущие ромашками. - Ну, а рушить-то зачем? У тебя такие горы были… Лера подняла ясные глаза и смущѐнно улыбнулась: - Я новые сделаю… Для тебя… Ещѐ лучше… Даниил вздрогнул и увереннее прижал девушку к груди: - Лерочка… - Семь лучших впервые встретились в виртуальном пространстве, созданном на лунной автономной базе. У каждого – своя отдельная каюта и участок для создания мира, совместное виртуальное пространство ограниченно столовой. В реальности же тела творцов лежали в комакапсулах, чтобы не тратить время на… кхм… потребности. Но работа капсул нуждалась в контроле сознаний ушедших в виртуальность… Когда Даниил зашѐл в столовую, Лер уже спорил - серьга в ухе горела бесовски, глаза сверкали, но тон оставался холоден: - Нет, Гала, снос - не признание недочѐтов. Напротив, именно ваши указания на якобы ошибки убедили в правильности пути. Мой мир создан для любви и романтики, но в нѐм всѐ-таки маловато и цветов, и водопадов, и звѐзд. Да и лавины опасны… Я воссоздам лучше. Лер мазнул взглядом по вошедшему. Поздоровались, словно ещѐ не виделись. - Фи! – Гала потянула за локоть Карла: - Идеалисты тупые! До основанья, а затем… - лукаво пропела она и, пока Лер не ответил, обернулась к другу: - Ах, сегодня мои любимые грибы! Ты любишь грибы? - Нет, - он могучей рукой подцепил девушку за талию. - А идеалистов? – хихикнула Гала, косясь на молчащего Лера. 72

«Пересадочная Станция» пилотный выпуск. www.waystation.ru По вопросам публикации обращайтесь: editor@waystation.ru - Под острым соусом, - усмехнулся Карл и, лениво сощурившись, двинулся на Лера. Тот заколебался – Карл всерьѐз тратил силы на «прокачку» игрового тела, и противостоять ему в виртуальности решались только Сток и Легат. Данька почувствовал, что закипает и стиснул кулаки, готовясь к бою. Не потребовалось - из-за стола поднялся Сток: - Иногда соус остѐр так, что опасен... - Нужно следить за балансом, - хмыкнул Карл: - И заниматься телом. Как нормальные люди. Сток выпрямился. Взгляд остался спокоен, руки расслаблены, но неприкрытая опасность пропитала воздух вокруг. Брошена колкость была не в его адрес – тело бойца не вызывало нареканий, - но сидящая рядом пышечка Несси залилась краской, одѐргивая руки от пончиков, и скривилась заплакать. - Нормальные люди, - весомо разбивая слова паузами, ответил Сток: Следят ещѐ и за языком! Карл смерил Стока презрительным взглядом: - Норма не имеет признаков. Это лишенная пространства точка между сумасшедшим и дураком! – и брезгливо махнул рукой: - Не трудитесь вспоминать, откуда цитата. Здесь лишь Галочке хватит интеллекта… Пойдѐм, тут нам не рады. - Это так печально! – засмеялась Гала и пошла к двери. – Ну не убивать же идиотов! - Галочка, идеалисты – необходимый материал для эволюции, снисходительно ответил Карл. – Они, духовные наркоманы, подсаживаются на идею и дохнут за неѐ. Надо только вовремя подсунуть им идею, нужную тебе – опадут, как листья, и на этом перегное можно строить… Им не ответили. - Конечно, не всѐ проходило гладко… Игра - есть игра, и она для того, чтобы отобрать лучшего. Эволюция в миниатюре! Борьба за выживание! Прогресс! Всѐ это диктовалось жѐсткими условиями реалий – только один мир Эдема мог стать матрицей будущего. Данька боролся с тошнотой. Действительность проплывала перед глазами мутным потоком.

«Пересадочная Станция» пилотный выпуск. www.waystation.ru По вопросам публикации обращайтесь: editor@waystation.ru - И прошу оставить мой мир в покое. Каким бы он ни был, он останется моей душой. И я останусь с ним, в нѐм, единым от единого. Плотью от плоти. С надеждой на понимание, ваш Легат. Дочитав завещание, Сток опустил руку. Листок спланировал на стол и уголком налип на лужицу уже сгустившейся крови. - Боже-ш-мой, - выдохнула Несси: - Можно же было просто отключить капсулу и незаметно… Даниил всѐ не мог отвести глаз от развороченного затылка - красное и серое в путанице седого. - Бывший военный, - угрюмо отозвался Сток. – Десантник. Наверняка о другом и не подумал… Данька живо переглянулся с Лером. Оба одновременно поняли, почему Легат с сарказмом смотрел на серьгу «волка». Смотрел, но отмалчивался. - Так его будут помнить как офицера, - отозвался Лер. - Но зачем?! – Несси подняла к носу сотворѐнную бутылочку нашатыря. - Кто-то его достал, - распрямился Сток. - Ой, ладно вам! – Гала сморщилась: – Дурак он! Военный на всю голову! Шуток не понимал. Я его предупреждала, что его мир ущербен – не поверил, молчун чокнутый. - Что ты сделала? Карл закрыл девушку, вставая пред Стоком: - Вы не полномочны! Не смейте! Существуют законы, презумпция невиновности, декларация и… Сток не отрывал взгляда от отступающей Галы: - Что ты сделала? Лер не выдержал: - Да модифицированные личинки подкинула! А там всѐ держалось на генеративном размножении! - Ну и что? – возмутился Карл. – Мы должны проверять миры на ляпы! Во избежание ошибок! Не забывайте, какая ответственность на нас! Ему не ответили. Несси всхлипнула: - Сток, я не хочу быть среди моральных уродов! Поигрывая желваками, Сток ещѐ раз оглядел каюту и, подхватив даму, повѐл на выход. - Мы не можем знать, как и почему Даниил решился на это – увы, отслеживание виртуального мира было невозможно, - но его решение оказалось единственно верным. Всѐ, что было нужно – только 74

«Пересадочная Станция» пилотный выпуск. www.waystation.ru По вопросам публикации обращайтесь: editor@waystation.ru вдохновлѐнность творцом, насыщенность им! Понимаете? Образ и подобие! Образ создаѐтся программой и техникой, но подобие… его невозможно создать! - Это ужасно, - опять повторила Лера. Они сидели на клетчатом диване перед окном и смотрели на засыпающий мир. - Все помрѐм… - Нет! – отрезал Даниил, обнимая девушку и зарываясь в ромашковый аромат. Ещѐ не зная, что виртуальное тело Лера – лишь маска, он наслаждался запахом лесной поляны, сопровождающим «звѐздного волка». И как же порадовался, когда, став другом, узнал тайну! - Даня… Ты уже был с женщинами? Он почувствовал, что наполняется жаром, и постарался ответить ровно: - Да. И сам поверил. Лера выскользнула из ставших деревянными объятий. Глянула пристально и, облизав губы, решительно стянула блузу. Острые соски замерли перед лицом, и Данька потянулся, захлѐбываясь запахом ромашек и сладко-солѐного женского пота. - Даня… - Лера выгибалась, ероша его волосы. Зарычав, он свалил еѐ на диван, вбуравился ладонью, срывая одежду. Торопливо разделся сам. Навалился, обнял, желая завернуть в себя, словно в листок. Горячие губы выплясывали по гладкой коже. На веках дрожали слѐзы. Он ласкал и сам тонул в ласках, а сознание меркло за мутным потоком происходящего. Но внезапно вздрогнул и испугано отодвинулся. - Ле…? Еѐ не было. Лер – «звѐздный волк» с кошачьим прищуром и бесовски сияющей серьгой – лежал под ним обнажѐнным и пытался удержать, бороздя сильными пальцами по плечам. - Даня… С криком Даниил скатился с дивана и тут же вскочил, в ужасе глядя на товарища. - Ты?! Лер нахмурился, рывком подтянул ноги и сел по-турецки. - Я. Долгую минуту они молча смотрели друг на друга. - Но зачем?! – простонал Даниил. 75

«Пересадочная Станция» пилотный выпуск. www.waystation.ru По вопросам публикации обращайтесь: editor@waystation.ru - Одиночке не выиграть… Мы тратимся на три слоя – поддержку комакапсулы, виртуальные жизни и строительство мира. А выиграть можно только тандемом – один следит за капсулами, другой – строит мир. У нас хорошие шансы: твои способности плюс мои знания… - Но почему - так?! Лер пожал плечами: - Так и прочнее союз, и приятнее… А? – и прищурился. Даниил вздрогнул. Сухо щѐлкнули, сжимаясь, пальцы. Рука выстрелила в близкую переносицу, смяла лицо Лера. И тот обрушился без сознания на клетчатые подушки. Даниил выбежал из каюты, уже зная, что нужно делать. Он бежал и, кулаками размазывая по глазам слѐзы пополам с кровью, твердил: - Рая не будет! - Сознание человека затмевается идеей смертности, она парализует наши возможности, а Даниил смог перебороть в себе страх и направить все силы на творение. Вдумайтесь! Всего себя! В остановившейся кома-капсуле он творил свой «Эдем»! Когда техники разблокировали камеру, он ещѐ был жив, но… да… но. Зато его мир – новый, сильный, полный жизни – буйно преобразовывал лунную поверхность, превращая еѐ в рай для нас. Это подвиг гуманности! Я всегда говорил сыну – человечество начинается с человека! Двумя часами позже профессор К. застрелился. Как стало известно нашему корреспонденту, в проекте «Эдем» произошли непредвиденные обстоятельства - мир «эдем-Данька» закапсулировался, став полностью недостижимым. По непроверенным данным, в нѐм появилась жизнь и две разнополые гуманоидные особи.

«Пересадочная Станция» пилотный выпуск. www.waystation.ru По вопросам публикации обращайтесь: editor@waystation.ru

«Пересадочная Станция» предлагает вашему вниманию ранее не издававшийся роман писательницы Екатерины Лесиной

«Заговор кукол»

«Пересадочная Станция» пилотный выпуск. www.waystation.ru По вопросам публикации обращайтесь: editor@waystation.ru

Екатерина Лесина

Заговор Кукол

Они появились одновременно, едва лишь часы пробили девять. Они неспешно двинулись навстречу друг другу, чтобы замереть на краю тротуара. Скрестив взгляды, словно шпаги, они одинаковым жестом сдвинули клетчатые береты на затылок, перехватили тугие пачки, еще сохранившие неповторимый аромат типографской краски и сплюнули под ноги. – Вечерние новости! Вечерние новости! Ужаснейшее происшествие! Трагедия на волнах! – разнеслось по улочке, чтобы отразиться на другой стороне: – Несчастная любовь князя Хоцвальда! Только в «Газетт»… – Всего за пенни… – С иллюстрациями лучшего рисовальщика… – Свидетели говорят… 78

«Пересадочная Станция» пилотный выпуск. www.waystation.ru По вопросам публикации обращайтесь: editor@waystation.ru – Родовое проклятье… -…покупайте! -…читайте! Последнее слово мальчишка выкрикнул прямо в оттопыренное ухо неприятеля, но тот против ожидания не попятился, а ухмыльнувшись, пихнул в грудь. – Убирайся! – прошипел он и тут же отскочил, кинувшись к облезлому кэбу. – Сэр! Сэр! Ужаснейшая трагедия на море! – мальчишка потряс перед пассажиром газетами. – Только в сегодняшнем нумере… самые свежие новости. В пальцах джентльмена мелькнула монетка и, выскользнув, заскакала по камням мостовой. Мальчишка сунул газету в вялую руку и, мысленно пожелав покупателю сдохнуть в корчах, кинулся за добычей. Ему почти удалось опередить соперника…

Кэб остановился у одного из многочисленных доходных домов. Джентльмен долго торговался, после столь же долго копался в портмоне, не столько считая монеты, сколько выбирая те, которые видом похуже. Рассчитавшись, он принялся озираться по сторонам, точно не мог понять, где и как очутился, а когда кучер совсем уж потерял терпение, с неожиданной ловкостью спрыгнул на мостовую. Еще секунда и он вовсе растворился во тьме. Кучер даже моргнул, а после сплюнул и дал себе слово завтра же заглянуть в дежурную молельню на станции. После таких-то… Он бы удивился, узнав, что неприятный пассажир минул и этот дом, и следующий, а после вовсе вышел на площадь, за которой начинался не самый приятный из районов Сити. И верно, сплюнул бы еще раз, увидев, в какой дом заходит давешний джентльмен. 79

«Пересадочная Станция» пилотный выпуск. www.waystation.ru По вопросам публикации обращайтесь: editor@waystation.ru Правда, теперь он мало походил на джентльмена. Исчезли модный плащ с несколькими воротниками и высокий цилиндр с атласной подкладкой, зато появилась изрядно потертая кожаная куртка и котелок. Впрочем, газета в руках джентльмена оставалась прежней. Получасом позже, прогнав утомленную девицу, которая явно рассчитывала на нечто большее, чем брошенное вскользь «спасибо», он, наконец, приступил к чтению.

2 мая на шхуне «Лунный странник», зафрахтованной компанией «Бинтерс и сын» и следовавшей из Аннеске в Сити, разыгралась ужаснейшая трагедия, свидетелями каковой стали многие пассажиры. Этой ночью на палубе собрались все. Играл оркестр. Официанты разносили закуски и шампанское, дамы играли в бридж, джентльмены беседовали. Все ждали, когда раздастся звук рога, возвещающий, что впереди показались огни маяка. Но вместо долгожданного сигнала раздался крик. – Анна! Несомненно, в первые секунды достопочтенная публика решила, что юноша пьян, ибо немыслимо было предположить, что человек, находясь в здравом уме, оскорбит общество подобной выходкой. Мистер С. даже вынужден был сделать замечание наглецу, указав на неуместность поведения и наряда: юноша была облачен лишь в рубаху и охотничьи бриджи. Однако, обозвав мистера С. глупцом, молодой человек с невероятной ловкостью вскарабкался на мачту и снова закричал: – Анна! Я люблю тебя, бессердечная! И ко всеобщему ужасу кинулся в море. В этот же миг затрубил рог, и кромешную тьму ночи прорезал свет, но увы, несчастному влюбленному не суждено было увидеть его. Несмотря на все усилия капитана и команды, а также добровольцев из числа пассажиров 80

«Пересадочная Станция» пилотный выпуск. www.waystation.ru По вопросам публикации обращайтесь: editor@waystation.ru «Лунного странника», тело юноши найти не удалось. Вероятно, его унесло течением, каковое в этих местах особенно сильно. – Ну да, ну да… – сказал человек, переворачивая газетную страницу. Полюбовавшись на рисунок, где кривобокое корыто покачивалось на барашках волн, он продолжил чтение. Однако в истинный шок общественность повергла новость о том, что самоубийца никто иной как князь Дориан Фредерик Курт фон Хоцвальд. Он возвращался из длительного вояжа по Европе, дабы в скором времени сочетаться браком с Ольгой Пуфферх, третьей дочерью баронета Пауля фон Пуфферх-Огурцова. – Не бойся, родная, состоится твоя свадебка, – человек нежно поцеловал неожиданно удачный портрет, дав себе слово непременно навестить рисовальщика. Несмотря на глубочайшую скорбь, Ульрик фон Хоцвальд, младший брат погибшего и новый князь Хоцвальд-Страшинский, выразил сердечнейшую благодарность капитану и команде «Лунного странника», а также всем, кто принимал участие в поисках тела несчастного Дориана. Также князь пообещал награду в триста гиней любому, кто предоставит правдивую информацию о той, роковая любовь к которой столь трагически оборвала юную жизнь. Однако тем более странен факт, что в списке пассажиров «Лунного странника» не нашлось женщины с подобным именем… – Комедиант, – фыркнул человек. – А с другой стороны, разве можно убить того, кто уже мертв? Он поглядел на портрет, имевший весьма отдаленное сходство с настоящим Хоцвальдом и, смяв газету, кинул ее в камин. Игра началась.

Глава 1. В которой некий джентльмен прибывает в Сити и устраивается на квартиру. 81

«Пересадочная Станция» пилотный выпуск. www.waystation.ru По вопросам публикации обращайтесь: editor@waystation.ru Признаться, я до последнего опасался, что какое-либо происшествие, каковыми богата любая дорога, а уж тем паче дальняя, помешает дилижансу прибыть по расписанию. Конечно, я был готов – в массивном саквояже покоились плащ из плотной ткани и полотняная маска, а в кармане лежал тюбик «Наилучшей дегтярной мази д-ра Морски». К счастью, проверять свойства сего удивительного снадобья, обещавшего не только спасение от ожогов, но и избавление от ранних морщин вкупе с легчайшим и приятнейшим лимонным ароматом, не пришлось. Для меня Сити начался с булыжной мостовой и скрипа рессор. Древний экипаж, словно старец, страдающий подагрой, переползал с камня на камень, стеная и бранясь. Но вот мелькнули городские ворота, украшенные парочкой газовых фонарей, и моя соседка – сонная леди преклонных лет – встрепенулась и заерзала на месте, хватаясь то за полинявший веер, то за потрепанный ридикюль. Очнулись от дремы и господин в старомодного кроя сюртуке, и брюзгливый толстяк в кожаной куртке. – Наконец-то, – буркнул он, искоса поглядывая на меня. – Я уж думал, никогда не доберемся. Времени сколько? Он обращался к леди, и она, смущенная подобным вниманием, растерялась, выронив злосчастный веер на колени. Пришлось придти на помощь. – Три часа пополуночи. С четвертью. Толстяк не счел нужным ответить. Признаться, и сам я, измотанный переездом, был не в том состоянии, чтобы демонстрировать хорошие манеры, и потому отвернулся к окошку. Лучше уж вовсе избегать разговора, чем грубить собеседнику. Меж тем фонарей становилось больше. Их свет проникал в карету, заставляя меня щуриться. Наверное, следовало бы надеть очки, но… если уж менять жизнь, то сразу. В какой-то миг я, поддавшись порыву, полностью снял заслонку с окна и полной грудью вдохнул воздух Сити. И моментально раскаялся. Легкие обожгло, нос заложило, а из груди вырвался сиплый кашель. 82

«Пересадочная Станция» пилотный выпуск. www.waystation.ru По вопросам публикации обращайтесь: editor@waystation.ru Смердело гарью и навозом – конским, коровьим и крысиным, хотя последнее обстоятельство скорее радовало. Тонкой нитью вплетались ароматы людей: и тех, к которым я успел привыкнуть за время пути, и тех, с которыми был незнаком. Второй волной накатил истинно городской дух: влажный камень, вяленые и подгнивающие кожи, ржавеющее железо фабричных потрохов, помои, тухлая вода, старая кровь скотобойни… слишком много всего, чтобы понять. Я не смогу здесь жить! – Вот, возьмите, пожалуйста. – В руку мне сунули что-то мятое и легкое. – Мне всегда помогает. Платок. Пахнет лавандой, мятой и самую малость – болезнью. – Или вот. Наилучшее средство. – Моя спасительница протянула табакерку, сама поддевая ногтем щепотку. – Мой покойный супруг весьма уважал…

До постоялого двора дилижанс добирался почти час. За это время я постепенно пришел в себя, вернул платок, присовокупив все возможные благодарности, каковые только пришли в мою измученную голову, еще раз позаимствовал весьма недурной табак и вновь поддался любопытству. Правда, теперь я старался дышать исключительно ртом, а потому, должно быть, являл собой презабавное зрелище. Впрочем, забавным было и место, в которое мы прибыли. Сама гостиница походила на каменную гусеницу – длинное приземистое строение с нарядной трубой из рыжего кирпича, которая смотрелась на нем, как цилиндр на бродяге. Рядом находился каретный двор, собравший преизрядную экспозицию экипажей. Были тут и легкие двуколки, и разбитые дорогами почтовые кареты, и даже одна черная коляска с гербом на дверях. – Эй, сэр, вас куда-нить подвезть? – хитроватого вида человечек вынырнул из темноты и вцепился в мой саквояж. Глянув в лицо, вздрогнул,

«Пересадочная Станция» пилотный выпуск. www.waystation.ru По вопросам публикации обращайтесь: editor@waystation.ru но ноши не выпустил. – Быстренько доставлю. А могу и присоветовать, если еще не решимши, куда. – Решимши, – ответил я и мысленно ругнулся. До чего же легко прилипают эти словечки! – Эннисмор-Гарденс-Мьюс, шесть. – Точненько? Глядите… мое дело маленькое. Сказали куда, я и поехал… за недорого. Скоренько, ага. До солнышка успеемо. Поскольку этот странный своей настойчивостью человек завладел-таки и моим саквояжем, и моим чемоданом, мне не осталось ничего, кроме как идти следом. Будем надеяться, что он знает дорогу. И что поверенный дал правильный адрес. И что, прежде чем заключать договор, уведомил хозяев о некоторых нюансах сделки. Меня опять начали терзать сомнения, каковые изрядно подпортили удовольствие от прогулки по Сити. Снова стала мучить вонь, к ней добавился навязчивый городской шум, от которого сдавило виски. К утру точно мигрень разыграется. А еще этот человек говорит и говорит… зачем? Хорошо, хоть газовых фонарей изрядно поубавилось, после они сменились масляными, еще более редкими. А через некоторое время исчезли и эти. Лишь время от времени блаженная темнота зыркала желтым глазом, в свете которого были видны фигуры фонарщика и провожаемого им клиента. Я попытался расслабиться. Я мысленно повторил себе, что все идет по плану. Я пропустил момент, когда мы выехали на Эннисмор-Гарден. Широкая лента улицы пролегла меж рядами домов, одинаково длинных и узких. Уже не одна гусеница – целый выводок, окуклившихся, упрятанных в коконы цветного кирпича. Вот только бабочки из них не вылупятся. У шестого дома, спрятавшегося за каменной оградой, из которой торчал пустой столб фонаря, кэб остановился. 84

«Пересадочная Станция» пилотный выпуск. www.waystation.ru По вопросам публикации обращайтесь: editor@waystation.ru – Приехали, сэр. Я уж вас обожду, да? По-моему, даже этот славный человек сомневался, что мне будут рады. – Будьте так любезны. Довеском просьбы стала монета.

А беспокоился он зря: меня ждали. Или точнее будет сказать, ждали, но не совсем меня. – Это же… – на меня с удивлением воззарилась низенькая и худенькая леди в ночном чепце, который несколько диссонировал с серым домашним платьем. Второй примечательной деталью ее наряда был широкий пояс с двумя рядами крохотных карманов. Из карманов торчали хвостики ключей, а с пояса свисали мешочки всех цветов и размеров. В руке дама держала подставку с толстой свечой. – Это… простите, это вы, да? – повторила она вопрос. Смею полагать, что сейчас она страстно желала услышать: «нет». Но увы, это был я. – Дориан Дарроу, леди. К вашим услугам. – Это он, Мэгги. Он и никто другой. А я тебе говорила, что не стоит связываться с этим пройдохой-Хотчинсоном. Не стоит и все тут. – Вторая леди отличалась от первой ростом, статью и густым басом. Одета она была обыкновенно, если, конечно, не полагать, что редингот цвета фуксии с бирюзовой оторочкой слишком экстравагантен для домашнего наряда. Куда больше меня поразило, что от дамы пахло чесноком и трубочным табаком, но после городских сии ароматы были даже приятны. – Но как же… как же так… – А вот так, Мэгги. А вот так! Да уж, так и никак иначе. Скоро рассвет и мне бы войти, но… что делать, если двери этого дома закроются передо мной? Ответ известен:

«Пересадочная Станция» пилотный выпуск. www.waystation.ru По вопросам публикации обращайтесь: editor@waystation.ru маска, саквояж и универсальная мазь доктора Барроу. День в гостинице и поиск нового пристанища. – Но… – Но отказать ему мы не можем. Не можем, Мэгги, и все тут. Так что, мистер Дарроу, заходите. Да, да, заходите. – Но Пэгги… – Денюжку-то мы потратили. Да, да, Мэгги, потратили… и не стоило связываться с этим пройдохой-Хотчинсоном. – А как же Персиваль?.. Пальчики, пустившиеся в путешествие по поясу, вытащили длинный блестящий ключ, повертели его перед моим носом и вновь спрятали в полотняную нору. – Персиваль переживет. Я решил про себя, что завтра же съеду. Оставлю фунт за беспокойство и съеду. В конце концов, с самого начала следовало искать квартиру самому. Звонко хлопнув в ладоши, миссис Пэгги рявкнула: – Джо! Джо! Помоги гостю с багажом… А вы проходите, мистер. Чаю? Бренди? Уж извините, и вашего-то ничего нету. – Благодарю вас, миссис… – Мисс, – оборвала меня толстуха. – Мисс Пэгги Уальт. А это миссис Мэгги Дункан МакКуинси, если по мужу. Но сейчас она вдова. И живем вместе. Сестры мы. А вы проходите, проходите. Небось, притомились с дороги? Дороги нынче тяжелые… В ее голосе мне слышался рокот волн, омывающих берег. И было в нем нечто успокаивающее, и даже доброе, отчего тиски вокруг головы вдруг разжались, а после и вовсе исчезли. Я осознал, что сижу в удобнейшем кресле возле камина, ноги мои покоятся на низенькой скамеечке, а ладонь приятно холодит бокал с бренди. 86

«Пересадочная Станция» пилотный выпуск. www.waystation.ru По вопросам публикации обращайтесь: editor@waystation.ru – Вы уж простите, что так неловко вышло, – сказала Мэгги и робко улыбнулась. – Мы просто не привыкли к подобного рода… гостям. – Точно. Не привыкли. И пройдоха-Хотчинсон нисколечко не потрудился упредить. Потому что боялся отказа. – И оно, может, правильно. Но мы с Мэгги не какие-то там белошвейки. Мы во все это не больно-то верим… – Пэгги извлекла из складок платья деревянный крест и быстро проговорила: – Вы только слово дайте, что не станете никого тут кусать. – Не стану. Клянусь именем Его. Я прикоснулся к кресту губами, привычно сдерживая стон. Главное, мои хозяйки остались довольны, а что до остального, то… порой нелегко быть вампиром.

Глава 2. В которой леди Джорджианна получает очередное подтверждение мужского коварства, находит труп, а также принимает судьбоносное решение. Турнюр или кринолин? Ворт или Гаглен? Шанжан цвета морской волны или лиловый бареж? Неизвестное новое или проверенное старое? Примиренных ангелов ради, ну почему все так сложно? Леди Джорджианна Фэйр с раздражением отодвинула оба рисунка. Слишком хороши. Может быть тогда оба? Лорд Джордж Фэйр будет негодовать, но… но разве может он понять израненную сомнениями женскую душу? Нет, нет и еще раз нет! Опустив на пол сонную левретку, леди Джорджианна поднялась, прошлась по гостиной, ловя отражение во всех зеркалах. Закрыла глаза. Попыталась представить… 87

«Пересадочная Станция» пилотный выпуск. www.waystation.ru По вопросам публикации обращайтесь: editor@waystation.ru А может вовсе Редферн? Скучен. Привычен. Обыкновенен… Тогда Дусе или Пасен? Время еще есть… Время уходит. Решать нужно сегодня, иначе можно остаться вообще без платья. Леди Джорджианна и дышать перестала, до того ужасной показалась мысль. Нет! Ни за что! Левретка, почувствовав состояние хозяйки, поспешила спрятаться под стулом. Предательница! А ведь и ей надо будет заказать попонку в цвет… но все-таки турнюр или кринолин? И цвет… Лиловый придаст коже смуглый оттенок. Да и Ольга – а поговаривали, что она-таки решилась посетить бал – славится любовью к лиловому. Можно попасть в крайне неловкую ситуацию. Перчатки белые, с крохотными жемчужными бабочками… Но если выбрать шанжан, то… Застонав, леди Джорджианна приняла волевое решение: оба. Пусть будет два платья, а уже потом, когда их доставят, она решит, какое надевать на бал. Что же до лорда Фэйра, то ему придется смириться. Настроение моментально улучшилось. Четверть часа и два письма, слово в слово повторяющих друг друга, лежат на туалетном столике. Еще столько же потребовалось, чтобы объяснить новенькой горничной – туповата и страшновата, хотя это скорее достоинство – что следует сделать. В конце концов, леди Джорджианна почувствовала себя совершенно разбитой и отправилась наверх. Второй этаж был сумрачен. Погасшие светильники гляделись мертвыми цветам. А притаившиеся под потолком купидоны недобро поглядывали, сжимая в пухлых ручонках луки. Мертвенно белели статуи. Джорджианна замерла. Что-то в этой, привычной в общем-то картине, было неправильным. Она стояла, мучительно пытаясь сообразить, что именно «не так» и злясь оттого, что не выходит. И тут сонная прежде левретка вдруг оживилась, потянула носом и, тявкнув, кинулась к двери. 88

«Пересадочная Станция» пилотный выпуск. www.waystation.ru По вопросам публикации обращайтесь: editor@waystation.ru Дверь! Ну конечно же! Все двери гостевых комнат должны быть заперты, а эта открыта. И Николь лает. Мерзко так, надрывно. Подобрав юбки, Джорджианна решительно направилась к двери, толкнула и позвала: – Нико… Дверь распахнулась, приглашая войти, и Джорджианна вошла, о чем тотчас пожалела: на ковре перед камином, в котором виднелась груда серого пепла, лежала незнакомая девица. Была она рыжей, мертвой и, паче того, практически голой! Узкие ладошки чинно прикрывали грудь, тогда как согнутые в коленях ноги были широко разведены. Алые панталоны – какая пошлость! – сбились, а чулки съехали. Левый так вовсе собрался некрасивыми складками. Зато на правом переливалась перламутром крохотная бабочка. А ее приятельница устроилась на белоснежной перчатке, что обвивала шею девицы. Леди Джорджианна сделала шаг. И еще один. Юбки, покачнувшись, задели рыжие космы, и те змеями соскользнули с лица покойной. Наклонившись, леди Джорджианна одной рукой схватила Николь, которая тотчас замолкла, другой подняла перчатку. Последние сомнения в том, кому принадлежала перчатка, исчезли. А на горле мертвой девки – потаскуха и воровка! – обнаружились два красных круглых пятнышка. – Боже мой, – сказала леди Джорджианна прежде, чем лишиться чувств.

В себя она пришла в гостиной, и резким движением ударила по руке негодяя Фэйра, который от неожиданности уронил флакончик с нюхательной солью. – О дорогая! – возопил Джорджи, целуя пальчики. – Я так испугался за тебя, я так… 89

«Пересадочная Станция» пилотный выпуск. www.waystation.ru По вопросам публикации обращайтесь: editor@waystation.ru – Сволочь, – сухо ответила леди Джорджианна, прикидывая, прилично ли будет сопроводить слова пощечиной. Если в комнате никого, то вполне прилично, а если этот тупица послал за врачом? Или паче того, пустил сюда полицейских, которые теперь точно заполонят дом? С этого олуха толстокожего станется выставить ее в неловком положении… – Дорогая, – тон Джорджи изменился, а сам он, выпустив пальчики из потных рук, зашарил по полу будто бы в поисках злосчастного флакона. На самом деле в глаза смотреть стыдится, гад этакий. А полиции в комнате не наблюдалось. И доктора тоже, но момент был упущен. Леди Джорджианна села, расправила складки платья – измято просто до неприличия, в таком совершенно невозможно показаться людям – и спросила: – Как она попала в наш дом? – Не знаю. Врет. И нос покраснел, а уши так вовсе пурпурные… именно! Пурпур! Не морская волна и не лиловый, они скучны и обыкновенны, но вот царственный пурпур – иное дело. И ко всему он будет великолепно сочетаться с тем гарнитуром, который Джорджи поднес на прошлое Рождество. – Джорджи, как девушка оказалась в нашем доме? Кто она? Джорджи, не смей от меня отворачиваться? О, Господи всеблагой и всепрощающий, дай мне терпения… – Анна… – он всегда называл ее Анной, наверное, потому, как знал, насколько злит этот пренебрежительный огрызок имени. – Послушай, Анна, это очень серьезное дело… Еще бы. На девке была белая перчатка Джорджианны. И бабочки жемчужные, которых только на той неделе доставили из мастерской. И чулки, верно, родом из собственного бельевого шкафа леди Фэйр. Лорд Фэйр и представить себе не мог, насколько дело было серьезным. 90

«Пересадочная Станция» пилотный выпуск. www.waystation.ru По вопросам публикации обращайтесь: editor@waystation.ru Он же, так и не найдя чертов флакон, присел на софу, снова схватил пальцы и принялся мять, как в тот день, когда делал предложение. Да, сходство полное, пусть тогда Джорджи был моложе и весьма удачно маскировал проклюнувшуюся лысину, но в словах путался точно также. И уши полыхали. А на носу высыпали бисерины пота. – Эта девушка… эту девушку меня попросили спрятать… – Здесь? – Здесь. – Кто попросил? – Извини, Анна, но я не могу сказать. Как это не может? Он всегда говорил. Следовало лишь немного нажать… самую малость… к примеру, слезу пустить, а лучше две. – Анна, прекрати. Чего ты хочешь? Платье? Жакет? Колье? Целый гарнитур? Купи себе все, что захочешь, только прекрати. Сейчас не время для твоих представлений. Обида и возмущение, захлестнувшие леди Фэйр, не поддавались описанию. Она открыла рот, чтобы высказать все, что думает, но обнаружила полную неспособность говорить. А Джорджи, коснувшись мизинцем родинки над губой, продолжил: – Да, дорогая, я знал, что ты вышла за меня замуж, потому что так решил твой батюшка. Он разумный человек. И я разумный человек. Я видел все твои игры, мне они казались забавными. Я терпеливо сносил твои капризы и твое притворство. Я оплачивал твои наряды и прихоти. Я даже постепенно свыкся с ролью того послушного борова, которого тебе хотелось видеть в роли супруга. Леди Джорджианна отвернулась, чтобы не видеть сияющую, как натертый паркет, лысину супруга. Коварный! Да как он смеет ее обвинять? – Но теперь все немного изменилось. Сейчас тебе придется делать то, что я говорю. 91

«Пересадочная Станция» пилотный выпуск. www.waystation.ru По вопросам публикации обращайтесь: editor@waystation.ru – А если нет? Вырвать пальцы она все же не решилась. – А если нет, мне придется отослать тебя. Думаю, деревенская жизнь пойдет тебе на пользу. Да и дети весьма соскучились по матушке. Знаешь, я уже давно подумываю о том, чтобы подать в отставку и… Он просто угрожает! Он никогда не подвергнет Джорджианну подобному унижению. Она не переживет разлуки с Сити… она… – Чего ты хочешь? – Я хочу, чтобы ты привела себя в порядок. Вышла. И рассказала полицейским все, что знаешь. – Все? О да, она расскажет. Она охотно расскажет обо всех его девицах. О тех, которые появлялись в доме на Динки-Лейн, чтобы через месяцок-другой исчезнуть. И о тех, которые селились в особняке, притворяясь горничными или кухарками, а одна даже за модистку себя выдавала. И об актрисках. И о белошвейках. И… И ни о ком она говорить не станет. Не хватало выставить себя посмешищем или, хуже того, прочесть свой же рассказ в какой-нибудь мерзкой газетенке. – Видишь, ты у меня умница, – сказал лорд Фэйр и достал коробочку синего бархата. – Ты сама поняла, что свои фантазии лучше держать при себе. – Я не знаю, кто она и как попала в дом… – Правильно. – И откуда на ней взялась моя перчатка и мои чулки. И мои жемчужные бабочки! – Закажи других. 92

«Пересадочная Станция» пилотный выпуск. www.waystation.ru По вопросам публикации обращайтесь: editor@waystation.ru В коробочке лежал довольно массивный деревянный крест, украшенный печатью Престола Примиренных. – И пожалуйста, дорогая моя, всегда носи это с собой, – лорд Фэйр вложил крест в руку и обмотал запястье кожаным шнурком. – Всегда. Крест был уродлив. Крест совершенно не сочетался ни с одним из нарядов, но возражать леди Джорджианна не осмелилась. – Анна, поверь, пожалуйста: все, что я делал и делаю, я делаю из любви к тебе. Лжец. – Мне нужно привести себя в порядок, – сухо сказала она, глядя поверх головы мужа. Он же, снова съежившись, словно желая влезть в только что сброшенную шкуру себя-прежнего, засуетился, залепетал какие-то глупости, которые леди Джорджианна привычно пропустила мимо ушей. Этот мерзавец обманывал ее – вот что главное. Столько лет притворства… о как, должно быть, смеялся он, рассказывая своим девкам о глупенькой и доверчивой Джорджианне. Он тайком таскал им чулки и драгоценности. И ту шляпку, якобы исчезнувшую при перевозке. И муслиновое платье, которое Джорджианна собиралась пожертвовать сиротскому приюту, но не сумела отыскать… и туфельки… И что он отдаст следующей девке? И как в этом случае следует поступить самой Джорджианне? Ответ созрел мгновенно: – Джорджи, – леди Фэйр вымученно улыбнулась. – Ты не мог бы оставить меня ненадолго? Скажи господам, что я скоро буду. – Да, да, дорогая… Он еще не представляет, насколько дорогая!

«Пересадочная Станция» пилотный выпуск. www.waystation.ru По вопросам публикации обращайтесь: editor@waystation.ru – Пусть Дороти подаст чай в нижнюю гостиную. И попроси послать за доктором Мейесом. Боюсь, что от этих треволнений у меня может начаться бессонница… Он вышел из комнаты, аккуратно прикрыв за собой дверь. Леди Джорджианна, сев перед зеркалом, закрыла глаза: тотчас предстало ехидное лицо покойной девицы, и белая перчатка на рыжих волосах. И бабочка перламутровая, словно слезинка. И… Проклятье! Перелетев через комнату, черепаховый гребень утонул в черном зеве камина. Стало чуть легче. Леди Фэйр решительно отодвинула пудреницу, сдув с пуховки облачко пыли: она и так вполне бледна. А темная шаль – старомодно, но по-домашнему мило – еще больше оттенит изысканную белизну кожи. Уродливый крест исчез в ридикюле. Окинув себя придирчивым взглядом, леди Джорджианна вдруг поняла: турнюр и только турнюр! Тем паче, мадам Алоизия у Ворта частый гость…

(продолжение следует)

«Пересадочная Станция» пилотный выпуск. www.waystation.ru По вопросам публикации обращайтесь: editor@waystation.ru

Макс Далин

Актерские тренинги в литературной работе

Над киностудией свирепствует зима: Молчат фанерные орудия в снегу, Поземка ломится в картонные дома, Растут сугробы на фальшивом берегу... ...И лишь пожарник в старых валенках - топ-топ: Ночной патруль, суровый взгляд из-под руки Не загорелись бы, не вспыхнули бы чтоб Все эти лестницы, дворцы, материки, Не провалился бы к чертям весь этот мир И сто дредноутов не сели бы на мель... Не спи, пожарник! Ты - хозяин ста квартир И добрый гений свежекрашенных земель... Ю. Визбор Как хочется быть хоть кем-нибудь, кроме себя! К. Арбенин

В конце концов, эту тему когда-нибудь надо систематизировать, чтобы всем интересующимся стало понятно. Попробуем. Нужно только сразу предупредить друзей-храбрецов: система Станиславского не подходит для авторов, пишущих в крупные коммерческие проекты - она ОЧЕНЬ увеличивает время работы над вещью, плюс отнимает значительно больше энергии, чем создание среднего текста по классическим канонам. Правда, результат 95

«Пересадочная Станция» пилотный выпуск. www.waystation.ru По вопросам публикации обращайтесь: editor@waystation.ru читательское доверие. Мне кажется, ради него можно пренебречь всем остальным. Итак. Первым делом запомним самую важную вещь: Станиславский был прав. Если бы его методикой пользовались деятели российского кино, смотреть современные фильмы было бы не стыдно. Во-вторых. Система годится ДЛЯ ЛЮБОГО ЖАНРА. Драму и стеб можно писать с одинаковой эффективностью - делая небольшие поправки. Отсюда следует вывод. Если наш собственный взгляд противоречит системе Станиславского - знаете, когда говорят: "А я так вижу!" - то к черту собственный взгляд и любой модернистский выпендреж. Можно менять стили, манеру письма, композицию - но саму систему трогать нельзя, иначе моментально начинает "сыпаться" психологическая достоверность. С чего нужно начать. Станиславский писал, что есть два основных типа актеров: одни показывают персонаж, другие - себя. Причем не обязательно, чтобы актер второго типа был бездарен - он может быть вполне харизматичен и интересен, но в принципе не способен создавать разные роли. Хоть он Король Лир, хоть Царь Горох - все равно под маской отчетливо видно одно и то же лицо. Для актерской популярности это не так плохо - для писательской хуже; можно смеяться, но писатели бывают тех же двух типов. Если о писателе говорят, что его персонажи, особенно - главные герои - однообразны и, в конечном счете, представляют собой одну и ту же личность, по-разному одетую, то мы наблюдаем писателя, показывающего себя. Редактор Сашеньки Адуева такое дело сильно порицал, вроде, человек "выражает собственное "я", до которого никому нет дела", но нынче нравы не так строги. Разные степени мерисьюшности или самоповторы означают: писатель пишет с себя. Мне такое дело не нравится; многим начинающим писателям тоже не нравится - но не очень понятно, как из него выбраться. Между тем, все просто: собирать информацию, наблюдая за другими людьми и слушая чужую речь, а не пытаясь "творчески переосмыслить" чужие книги. Образы, "списанные с натуры", выполняют в писательской работе над собой такую же роль, как рисование гипсовых голов и геометрических фигур - в работе художника. Использование других книг - уподобим срисовыванию с готовых картинок. Любой художник знает скопировать плоское изображение на сотню порядков проще, чем нарисовать с натуры объемное, особенно если не классическое полотно 96

«Пересадочная Станция» пилотный выпуск. www.waystation.ru По вопросам публикации обращайтесь: editor@waystation.ru копируешь, а поздравительную открытку, скажем: для срисовывания не нужно ни законов перспективы, ни настоящего чутья. Точно переносишь, не особенно задумываясь, штрихи и пятна с одного листа на другой - и все, вроде бы, выходит похоже... Только вот человек, поднаторевший в срисовывании открыток, обычно не может написать портрет своего живого товарища. Поэтому. Начиная писать собственную книгу, надлежит забыть все, что прочитано в этом жанре. Чужое - источник аллюзий и цитат, а не образов. Наблюдаемые в реальной жизни вещи мы систематизируем и учимся отыгрывать. Чужая речь, жестикуляция, манера двигаться, выражение лица - зримое отображение образа мыслей. Вот тут мы приходим к характеристике образа через внешние проявления и созданию зримой "движущейся картинки": оживляем персонажа, как аниматор мультяшку. Станиславский описывал этот процесс очень подробно. Попробуем обобщить и привести пример. Вы - актер - играете старика. Первым делом, отбрасываются все классические штампы со "скрипучим голосом", "лицом, изборожденным морщинами" и прочим подобным. Далее, вы пытаетесь "примерить" его манеру двигаться и вести себя, исходя из возможностей возраста. У вас - старика - наверняка постоянно болит поясница: самый характерный недуг. Пройдитесь по комнате, сядьте на стул... Э, нет! Не стоит так плюхаться - помрете раньше времени от болевого шока! Осторожно, медленно. Как в холодную воду - чтобы случайно не причинить себе сильную боль. Сели - и расслабились. Отдыхаем; это трудная работа - сесть с больной спиной. То, что я описал выше - это первый, если можно так выразиться, слой образа. Визуальный. То, что делается проще и быстрее всего - но и тут многие ухитряются переиграть и натворить ошибок. Главная ошибка использование собственного образа для создания персонажа другого пола, возраста или биологического вида. Часто приходится слышать, как читатели-мужчины потешаются над "деффачками в брюках" - попытками начинающих писательниц создать мужской образ. Наоборот - реже, но это потому, что дамычитательницы - добрее и снисходительнее к тем резиновым куклам, которые у писателей-мужчин изображают персонажей-женщин. В том и в другом случае авторы вместо наблюдений за реальными людьми выдают свои фантазии о них. Результат: нежные мальчики, 97

«Пересадочная Станция» пилотный выпуск. www.waystation.ru По вопросам публикации обращайтесь: editor@waystation.ru пластически и психологически похожие на жеманных барышень, жжоские девахи со статями Рэмбо, маленькие дети, ведущие себя как сорокалетние, и шустрые старички и старушки с манерами подростков. Чтобы этого избежать, надо "проиграть" персонаж самому, проиграть буквально, как на сцене - хотя бы без реквизита. Примерить на себя чужое тело, ощутить его собственным. Понять, каково это: пятилетка и не дотянуться до звонка в дверь или верхней кнопки лифта, женщина - и приходится идти на "шпильках" по лесной тропе, рискуя вывихнуть лодыжку, толстяк - одышка мучает, тяжело подниматься по лестнице или бежать за трамваем... Отдельная тема - нелюди. Начнем с животных. С ними всегда больше возни - хорошо, если писатель помнит, что герой покрыт шерстью. Достоверная манера себя вести у таких персонажей почти всегда отсутствует - именно из-за "недоигранности". А ведь собака, чтобы далеко не ходить, отличается от человека не только тем, что бегает на четвереньках. "Примеряя" образ собаки, вспоминаем, что зрение у нас в этой роли довольно слабое, мир воспринимается через обоняние и слух. Что мы теперь не потеем, а "хахаем" - охлаждаемся посредством высунутого языка. Что мы стали импульсивнее и энергичнее. Что у нас теперь другие ритуалы общения, другие представления о мире. И мимика так же важна, как и для человека - свирепый оскал, ухмылка, удивленно поднятые брови... Здесь действует то же правило, что и с людьми - сперва наблюдаем и наблюдаем, потом - отыгрываем. И только в последнюю очередь - записываем. Есть смысл обдумывать примерно таким же образом, чем отличается от человека - не внешне, а по сути - сказочный персонаж: оборотень, демон, ангел, вампир, гоблин или великан. Зомби, попробуйте привести себя в порядок перед "выходом в люди" - чтобы не видно было хотя бы торчащих костей. Тролль, попытайтесь разместиться в крохотной кухоньке "хрущобы" и ничего не разбить. Демон, вы не пройдете в эту дверь, не нагнувшись - рога помешают! Сказочных героев или инопланетян придумывать и описывать, казалось бы, легче, чем реальных животных - сравнить-то не с чем, валяй, как Бог на душу положит! Народ радостно валяет - и прокалывается: недостоверно. То слишком заметно, что человеческая психика наложена на монстра просто и криво, то явно не продумано, каким именно образом герой использует семь своих рук, то автор вообще забыл, что у героя за спиной крылья - но читатель-то помнит! Ты, феечка, не расскажешь ли, каким образом надеваешь обтягивающие человеческие платья, которые для тебя описал твой 98

«Пересадочная Станция» пилотный выпуск. www.waystation.ru По вопросам публикации обращайтесь: editor@waystation.ru автор - с одной-единственной застежкой спереди - с такими-то крыльями? Точные штрихи, которые вы подметите в процессе проигрывания самая надежная гарантия достоверности. Можно сделать достоверным фактически любой облик - но для этого нужно очень хорошо представлять себе, как пользоваться этим телом. Лучшее, что может сделать писатель - постоянные упражнения в актерском мастерстве и наблюдение за любыми живыми существами в поле зрения. Да, дорогие друзья, Владимирский, работая над образом Урфина Джюса, очаровался угрюмым мужиком, который ел макароны в столовке - и на основе эскиза его портрета создал прекраснейшие иллюстрации к сказкам Волкова. Довлатов наблюдал "старичка, который смешно ножкой дергает". У каждого из нас могут быть прекрасные находки - если все время смотреть вокруг. Освоив первый уровень, перейдем ко второму. Показательно, что Станиславский предлагал эту методику актерам, а нынче ею пренебрегают даже писатели. Если внешние проявления психики - это живописный слой, то грунту, на который эти краски наносятся, уподобим прошлое и опыт персонажа. Сейчас я скажу вещь, которая обычно очень возмущает народ: вы должны знать о герое все, а в книгу войдет только крохотная часть - то, что нужно для создания образа. Мне говорили, что это - мартышкин труд: какая разница, какую манную кашу ел герой в детстве?! Зачем нам его родители, если он о них вспомнит дважды за роман? Не один ли черт, какие-такие у него были любови-моркови в школе? Зачем придумывать то, что не нужно для текста? Вот зачем. Прошлый опыт, память - моментально дает о себе знать, когда вы начинаете описывать хорошо продуманного персонажа. Вы его понимаете, как себя. Вы понимаете, почему у него должна быть такая и только такая - манера говорить. Понимаете, откуда берутся любимые словечки, характерные жесты, характерные реакции - а главное, вы отлично понимаете его мотивацию. Персонаж может сам себя не понимать, а вы понимаете и прописываете, выстраивая сюжет так, чтобы мотивацию оттенить. Так образуется психологическая многослойность текста. Как это работает практически. 99

«Пересадочная Станция» пилотный выпуск. www.waystation.ru По вопросам публикации обращайтесь: editor@waystation.ru Вспомним дедушку, который тяжело садился в кресло. Если у нас нет "грунта" - его прошлого опыта, то мы получаем некий обобщенный этюд: дедушка с больной спиной садится в кресло. Кроме его возраста и радикулита мы отсюда никаких истин не выжмем. Но наложим эту картинку на воспоминания. Прикинем варианты. Наш дедушка, к примеру, бывший офицер. Слабость презирает; собственную слабость пытается скрыть. Болью раздражен, но довольно язвительно отказывается от помощи. Он крепкий старик, вообще-то... ну, возраст, конечно, дает о себе знать, но держится он браво. Жестко осаживает советующих ему бросить курить. Со скептическим видом просматривает газету; кратко и желчно комментирует новости. Циничный юмор... но на хороший разговор его тяжело вытянуть. Другой случай. Дедушка - когда-то гремевшая звезда эстрады. Попивает - тремор, руки довольно заметно трясутся. Привычно смотрит на себя в любую отражающую поверхность - и раздражается при виде собственного отражения. Глаза больные - концертный свет сказался - носит темные очки. Настроение довольно резко меняется: то благодушен и готов пуститься в пространный рассказ о своем чудесном прошлом, то ударяется в депрессию, ноет, жалуется, хает современную музыку и вкус молодежи. В удачные моменты может быть на диво обаятелен, улыбается до сих пор прекрасно, смахивает со лба поседевшую и поредевшую челку незапамятным жестом, когда-то сводившим девчонок с ума... но устает быстро. Третий случай. Дедушка - работяга с пожизненным девизом "Все в дом", очень семейный человек. Внешне напоминает состарившегося Папу Карло; характерное выражение лица - чуточку беспомощная улыбка. Гладит кошку, расспрашивает о детях. Когда чувствует боль вид виноватый: "Эк, некстати расклеился". Тихонько возится по хозяйству, что-то чинит, точит ножи, читает журнал "Садоводам и огородникам". Поясница повязана бабушкиным шерстяным платком. В описаниях появляется глубина и подтекст. Обобщенный контур приобрел объем и краски. Но это, конечно, далеко не предел: здесь мы тоже пока сильно обобщаем, получая социальный тип, а не конкретную личность. Иногда этим можно пользоваться; Станиславский говорил о "купце вообще" или "солдате вообще", как о приличной работе начинающего - но на этом этапе не стоит останавливаться. В приведенных примерах нет определенности. Воспоминания персонажа необходимо уточнять, насколько только хватит фантазии. Вот наш дед-офицер. Прошел Вторую Мировую? Или он моложе? Каков его боевой опыт? Или он служил, а не воевал? Женат? С кем и 100

«Пересадочная Станция» пилотный выпуск. www.waystation.ru По вопросам публикации обращайтесь: editor@waystation.ru как предпочитает общаться? Политические убеждения? Как они сформировались? Ответив на все эти вопросы и десяток других, представив себе личность в подробностях, вы услышите речь нашего боевого деда и увидите, как он себя ведет - буквально до любимых словечек. Правда, ко второму деду такой набор вопросов не подойдет. Его политические взгляды не особенно принципиальны (хотя дедкоммунист и дед типа "до чего Советы страну довели!" - это весьма заметная разница, наш экс-артист может легко не относиться ни к той, ни к другой классической разновидности). Зато его бурное прошлое, музыка, надежды, рейтинги, диски, знакомства среди богемы, лихие кутежи и любовные приключения - в данном случае гораздо важнее. Я, конечно, упрощаю и утрирую - но общий принцип именно таков. С каждым персонажем книги, в идеале, нужно провести такую работу. Буквально - "родить", "вырастить с пеленок", создать ему детство и юность, победы, поражения и потери - чтобы у личности был не только объем, но и то, что объем наполняет. Как у живого человека. И повторю еще раз - вся эта информация нужна не читателю, а писателю; для книги необходим строгий отбор, исключительно те штрихи, без которых портрет невозможен. Для отбора требуется писательский опыт. Важно помнить еще такую вещь: характер любого человека не состоит из одной-единственной черты. Если для гротеска или фарса еще годятся Скупой, Злюка, Ехидная Ведьма, Дурачок, Озабоченный или Стерва, то в книге хоть на волосок посерьезнее мы уже должны иметь в виду: любой характер многогранен. Любой человек в разных обстоятельствах ведет себя по-разному: Несгибаемый Злыдень-Босс, вернувшись из офиса, превращается в обществе любимой жены в Плюшевого Медведика, а в компании бывших одноклассников, с которыми ездит на шашлыки, он - Веселый Парень. Система Станиславского не дает превращать человека в схему; работая над "процессом переживания", мы все время должны держать в уме: наш персонаж представляет собой такой же неисчерпаемый микрокосм, как и мы сами. Глазами новичка такая кропотливая работа выглядит слишком громоздко. Обычно начинающим писателям советуют всего лишь оснастить каждого персонажа узнаваемой деталью и дать ему узнаваемое имя - это, говорят советчики, создает намек на объем. Но Станиславский резонно считал, что пары ярких деталей на условной фигуре безнадежно мало. Таким способом можно, в лучшем случае, 101

«Пересадочная Станция» пилотный выпуск. www.waystation.ru По вопросам публикации обращайтесь: editor@waystation.ru соорудить то, что называется "картоном" - образ яркий, но плоский, а упомянутый "намек" так намеком и останется. Честное слово, стоит прислушаться к мэтру и продумывать персонажей как можно подробнее - игра стоит свеч. Еще один важный момент - "точка зрения персонажа". Наверняка, вам, дорогие друзья, приходилось слышать о какойнибудь книге нечто вроде: "Ну хохма: поверить автору, так спецназовец на отдыхе будет разглядывать молодую женщину как неодушевленный предмет!" или: "Ну да, тринадцатилетняя девочка именно о типах стрелкового оружия цитатами из энциклопедии и думает!" В приведенных примерах сразу заметно отсутствие "процесса переживания" в момент создания образов, иначе такая надуманность самим авторам показалась бы нелепой. Если ты "жил" в теле молодого сильного парня или маленькой девочки, учитывая их опыт, свойства тел и строение душ - разве такие виражи фантазии вообще придут в голову? Система Станиславского элементарно избавляет от натяжек. Доводя "процесс переживания" до совершенства, можно "показывать" персонажу разных людей или "приглашать" его в разные места - наблюдая за его естественной реакцией. Тут главное "смотреть из глаз", а не со стороны: типичная ошибка начинающих писателей - "гуляющий сам по себе" угол зрения героя. Ни на миг "не выходим из тела": герой, разумеется, не видит своего лица, не видит себя со стороны - и вряд ли способен на объективную оценку собственных поступков. Серьезное искушение - попытаться придать герою симпатичности, сделать его милым в читательских глазах в ущерб построенной личности. Так актеры норовят понравиться, выглядеть элегантно и эротично, когда по сценарию это совершенно не нужно - еще одна разновидность самопоказа. В литературе такой персонаж превращается в Мери-Сью с гарантией. Наша задача - не вытанцовывать канкан в попытках привлечь к герою внимание, а вдохнуть в него жизнь; искусственные финтифлюшки на образе его убивают. После тщательной работы над "процессом переживания" сами собой исчезают вопросы о речи персонажа, ее стилистике и характерных особенностях. Если вы "вжились" в образ средневекового или сказочного короля, к примеру, вам и в голову не придет использовать для его реплик новояз - психическая заточка персонажа не позволит. Слов - да что там, понятий! - новояза попросту нет в системе координат короля. Он банально не встречался в жизни с такими явлениями, как "гопник", "менеджер" или "лох" - а их условные аналоги, очевидно, 102

«Пересадочная Станция» пилотный выпуск. www.waystation.ru По вопросам публикации обращайтесь: editor@waystation.ru привык воспринимать совсем по-другому. Так же обстоят дела с речью и кругом понятий инопланетян: если вы "пережили" достаточно глубоко и хорошо представляете мир, где инопланетчик родился просто не сумеете вставить в речь героя характерные словечки нашего времени-места. Он не понимает. Возможно, вам потребуются неологизмы, чтобы передать характерные для инопланетянина понятия - но уж восклицать "Господи Иисусе!" он у вас точно не будет. К слову о создании миров. Мало нарисовать карту и разместить на ней "Гиблые Болота", "Лес Мертвецов" и "Замок Темного Лорда" - это такой же "картонный" способ, как и "яркая деталь внешности и яркое имя" отдельного персонажа. Ну, вы знаете - "архитектура деревянного стиля". Мой опыт подсказывает, что к созданию мира тоже нужно подходить с точки зрения системы Станиславского - то есть "процесса переживания". Лучшие образцы жанра, по моему ощущению, создавались либо так, либо похоже. В мире нужно "пожить" так же, как в образе конкретного героя. Для получения соответствующего опыта, конечно, хорошо бы постранствовать по родной Земле, поглядеть на чужие страны - для ощущения культурного шока и контраста. В случае невозможности хотя бы пообщаться с приезжими издалека. Тут важно ощутить цвет, запахи, вкус другого места и другого общества, попытаться понять и принять это собственным телом - и только потом начать моделировать и рисовать карты. Вообще, на мой взгляд, создание мира "с нуля" - одна из самых трудных задач для фантаста; оттого боготворю Лема и нежно люблю Снегова. При правильном подходе нужно продумывать массу деталей. Чтобы мир начал "жить и дышать", приходится описывать тяжело описуемые вещи - а язык должен быть легок, следовательно количество всех утяжеляющих слов нужно уменьшить до минимума. Описывая инобытие, можно элементарно скатиться в одну из двух крайностей: либо составлять предложения, состоящие на две трети из неологизмов: "Чадарнадук любовался расцветающими шермурчарами и трансплюкировал херенштекер", - либо уйти от конкретных описаний по методу Лафкрафта(тм) : "Вокруг цвели неописуемо прекрасные цветы, росли инопланетные деревья, неуловимо отличающиеся от земных, а по деревьям лазали звери, чем-то похожие на наших белок". Разница между этими способами в следующем: книгу, написанную по первой методе, может прочесть 103

«Пересадочная Станция» пилотный выпуск. www.waystation.ru По вопросам публикации обращайтесь: editor@waystation.ru только фанат или мазохист, а второй вариант легко читаем, но уныл. Следовательно. Следовательно, вживаясь в образ инопланетянина или иномирянина, нужно стремиться к созданию той непринужденной очевидности, которая характерна нам самим, когда мы обдумываем собственные земные реалии. При хорошей проработанности чуждой психики "в процессе переживания" отпадает необходимость в раздражающих "лекциях", насильно впихиваемых в монологи иномирцев, и в отвратительных диалогах, где пара чужаков разжевывает друг другу то, что обоим и без того отлично известно и понятно. Информация для читателя, выдаваемая неумело и грубо, в обход системы Станиславского, выглядит вроде того, как Вася Кокин спросил бы Диму Пупкина: "Чтобы поехать к Мане на метро, ты купишь жетон, спустишься под землю на эскалаторе, дождешься на станции электрички и сядешь в нее, да?" Меня всегда удивляла легкость, с которой начинающие авторы берутся за создание собственного мира, наплевав на систему и логику. Мне кажется, что для наиболее эффективной работы над образами персонажей и мира в целом, есть смысл начинать не с масштабных полотен, а с простейшей вещи: внутренний монолог героя в необычных условиях, любимое многими авторами повествование "от первого лица". Только - не как Бог на душу положит, а опираясь на систему, тщательно прорабатывая даже второстепенных персонажей. При очень тщательной проработке мир возникает сам собой; дополнительные условия, вроде топонимики и неожиданных оборотов речи - могут вырастать из наблюдений и писательского опыта. Если обобщить все вышесказанное: никакая надуманность не заменит того, что стало твоими личными чувствами - даже если это произошло в процессе актерской игры. Современная психология ставит условный знак равенства между реальными и "тренажерными" переживаниями: войдя в роль, актер или писатель по-настоящему расширяет собственный жизненный опыт. Работа над текстами по системе Станиславского может быть тяжела и болезненна, как бывают тяжелы и болезненны реальные жизненные обстоятельства - но пьесы Островского, плакавшего вместе со своими героями, проникают в души зрителей-читателей навсегда, а крашеный картон современных авторов, ваяющих непрожитый и пустой текст километрами, испаряется из памяти через десять минут после того, как читатель закрыл книгу.

104

«Пересадочная Станция» пилотный выпуск. www.waystation.ru По вопросам публикации обращайтесь: editor@waystation.ru

«Пересадочная Станция» Руководитель проекта: Эмиль Ангел emilangel@waystation.ru Главный редактор: Татьяна Богатырева editor@waystation.ru Администратор: Анастасия Соловьева admin@waystation.ru Вебсайт: www.waystation.ru Пилотный выпуск 05/09/2011 года. Выражаем глубокую благодарность нашим Авторам , Художникам и Читателям 

105