Spiritual Spring Issue 10

s p i r i t u a l

spring

весна

д у ховная

Vol.5 (№1) 2017 + THE JOURNAL OF THE WESTERN AMERICAN DIOCESE (ROCOR)

“FOR IF YE FORGIVE MEN THEIR TRESPASSES, YOUR HEAVENLY FATHER WILL ALSO FORGIVE YOU” (M att. 6:14)

2007 – 2017

10th ANNIVERSARY OF THE REESTABLISHMENT OF RUSSIAN CHURCH UNITY

s p i r i t u a l

spring

весна

TABLE OF CONTENTS

д у ховна я

Vol.5 (№1) 2017 + THE JOURNAL OF THE WESTERN AMERICAN DIOCESE (ROCOR)

4 25 лет служения архиепископа Кирилла 5 25-Year Anniversary of Archbishop Kyrill's Consecration

EDITOR-IN-CHIEF Archbishop Kyrill (Dmitrieff ) SENIOR EDITOR Bishop Irenei (Steenberg) EXECUTIVE EDITOR Zoya Gradov EDITORS V. Rev. Eugene Grushetsky V. Rev. Paul Volmensky V. Rev. Abbot James (Corazza) Rev. Dimitri Jakimowicz Lisa Joanna Smith Natalia Ermakova DESIGN Oxana Sapronova DISTRIBUTION Oxana Sapronova

8 Слово Его Преосвященства Иренея, епископа Сакраментского 9 A Word from His Grace Irenei, Bishop of Sacramento

Врата Небесные / Gates of Heaven 10 Защитница земли русской 11 Sanctified Protectress of the Russian Land

Тема номера / Theme of the Issue 18 Чудо прощения 19 Forgiveness: The Sign of a Warm and Loving Heart 26 Ожить духом 27 A Change of Mind

Люди Божии / God’s People 34 Портрет моего отца 35 A Portrait of my Father 44 Тамара 45 Tamara 52 В память Татьяны Романовой-Грант 53 In Memoriam: Tatiana Romanova Grant

Православная семья / The Orthodox Family

PHOTOS Photo Archive and Website of the Western American Diocese V. Rev. Paul Volmensky Helen Sinelnikoff-Nowak V. Rev. Peter Perekrestov Vladimir Khodakov

56 «И вы — Тело Христово» 57 “You Are the Body of Christ”

MARKETING Julia Godzikovskaya

Детский уголок / Childrenʼs Corner

PUBLISHER Western American Diocese (ROCOR) © 2018 Western American Diocese of the Russian Orthodox Church Outside of Russia 598 15th Ave., San Francisco, CA 94118 wadeditorial@gmail.com www.spiritualspring.net

Вера и молодость / Young and Orthodox 62 Со святым Германом 63 With the Blessed Ascetic of the Northern Wilds 66 Соединение веры: православная молодежь в районе Залива 67 The Unity of the Faith: Orthodox Young Adults in the Bay Area 70 Именинный день 71 Name’s Day Celebrations

Наши традиции / Our Traditions 74 Сочиво, коливо, кутья…

75 Sochivo, Kolivo, and Kutya...

Из истории епархии / Our Diocese’s History 78 Петропавловская церковь в Санта-Розе, Калифорния 79 Saints Peter and Paul Russian Orthodox Church, Santa Rosa, California

Культурное обозрение / Cultural Corner 86 Русский Феникс и японская сакура 87 The Love of God 89 Памяти Татьяны Вячеславовны Таболиной

По молитвам святителя Иоанна / Contemporary Miracles of St. John 90 «Святителю отче Иоанне, моли Бога о нас!»

91 “Holy Hierarch John, Pray to God for Us!”

Cover: “Prodigal Son,” a painting by Nikolai D. Losev Facing page: photo by Vladimir Khodakov p. 99: “The Pharisee and the Tax Collector,” an icon by Tatiana Romanova Grant

Жизнь епархии / Diocesan Life 94 Хиротония архимандрита Иренея (Стинберга) во епископа Сакраментского 95 The Consecration of His Grace Irenei Bishop of Sacramento

«Скажите, батюшка...» / “Tell Us, Father...”

96 Как правильно исповедовать грехи?

97 How Do I Properly Confess My Sins?

4 25 ЛЕ Т СЛ У Ж ЕНИ Я А РХ ИЕПИСКОП А К ИРИ Л Л А

25 ЛЕТ СЛУЖЕНИЯ Редакция журнала «Весна духовная» и его читатели поздравляют Его Высокопреосвященство архиепископа Кирилла с юбилеем архиерейской хиротонии +Ириней, епископ Сакраментский, викарий Западно-Американской епархии

С

едьмого июня 2017 года правящий архиерей Западно-Американской епархии, главный редактор журнала «Весна духовная», Его Высокопреосвященство владыка архиепископ Кирилл отметил 25-летие со дня архиерейской хиротонии — сначала во епископа Сиэтлийского (1992), а позже во епископа (2000) и архиепископа Сан-Францисского и Западно-Американского (2003). Такой юбилей значим не только для самого архиепископа, подводящего итоги своего четвертьвекового архипастырского служения и трудам пред Богом. Он также имеет особое значение для всей епархии, а на самом деле — и для всей Церкви, славящей Бога за всю иерархию благочестивых клириков всех чинов, которые через долголетнее служение своего архипастыря призваны жить благоговейно и приближаться к Царству Небесному, состоя в древнем и непреходящем строе иерархической церковной жизни. Пасти словесное стадо есть задача пастырской любви. Наши ревностные священники реализуют эту задачу в отношении к им вверенным приходам; игумены — в отношении к своим монастырям. Пастырское служение требует любви, выносливости, духа долготерпения и желания взыскать своей пастве славы Божией — несмотря на личные недостатки и человеческие немощи, которые становятся все более очевидными тому, кто стремится исполнять свое призвание, вопреки бесчисленным проблемам, возникающим по причине человеческих слабостей и по лукавству дьявола. Заповедь «паси овец Моих» становится необходимым правилом жизни, совокупностью своего призвания в Церкви и в мире сем. А что касается епископа, тем более правящего архиерея, эта заповедь пастырю проявляется во всей полноте. Через слово «паси (окормляй) овец Моих» иерарх призывается защищать веру, сохранять наследие Святого Евангелия для всех поколений, придерживаться церковных канонов перед лицом мира, который порой — и все чаще — полон вражды.

ВЕСНА ДУ ХОВНА Я VOL.5 (№1) 2017

Его Высокопреосвященство архиепископ Кирилл исполнял завет архипастырского служения в течение четверти века многих трудностей и перемен. За годы архипастырского служения Его Высокопреосвященства был прославлен Церковью великий святой нашего времени — Святитель Иоанн Шанхайский и Сан-Францисский Чудотворец, в чьей канонизации владыка Кирилл принял деятельное участие. Было преодолено долголетнее разделение в Русской Церкви, установлены и укреплены связи с отечеством — Россией. Отношения среди различных православных юрисдикций в Северной Америке и за ее пределами возрождались и развивались. При этом верующие Западно-Американской епархии могут с уверенностью подтвердить: вера отцов никогда не оставлялась, Церковь была непоколебима, а жизнь во Христе передана верным чадам русского рассеяния во всей своей полноте. Все это было возможно благодаря правильной иерархической жизни, которую Его Высокопреосвященство архиепископ Кирилл тщательно поддерживал, исполняя завет, полученный через хиротонию. Прошло 25 лет трудов, но Его Высокопреосвященство может первый свидетельствовать, что осталось еще много работы. И так будет всегда, пока наш Спаситель не придет вновь. Сегодня во многих точках мира люди переживают постоянные перемены и нестабильность, однако Западно-Американская епархия продолжает жить под непрестанной заботой своего архипастыря. За такую благодать — благодарение Богу есть самый лучший ответ. И мы возносим его от всей души, вместе со всеми клириками, монашествующими и верующими епархии, моля Господа даровать Своему рабу, господину нашему Высокопреосвященнейшему Кириллу, архиепископу Сан-Францисскому и Западно-Американскому, многая лета архипастырского служения. Перевод протоиерея Павла Волменского

25 -Y E A R A N NI V ERSA RY O F A RC H BIS H O P K Y RI LLʼS CO N S EC R ATI O N 5

25-YEAR ANNIVERSARY The Editorial Board and the Readers of Spiritual Spring Journal Congratulate His Eminence Archbishop Kyrill with the Anniversary of His Consecration to the Episcopacy +Irenei, Bishop of Sacramento, Vicar of the Western American Diocese

O

n June 7 2017, the Ruling Bishop of the Western American Diocese, His Eminence Archbishop Kyrill, celebrated the 25th anniversary of his episcopal consecration — first as Bishop of Seattle (1992), and later as Bishop (2000) and then Archbishop (2003) of San Francisco and Western America. Not only is such an anniversary a moment of significance for the Archbishop himself, inviting his own private reflections on a quarter-century of Archpastoral service and labors before God; it is also a moment of significance for the Diocese, and indeed for the Church as a whole, which gives glory to God for the whole hierarchy of her devout clergy of all ranks and offices, who in the long service of her archpastor have been called to lead godly lives and approach the Heavenly Kingdom in the ancient and essential context of our hierarchical life.

To shepherd a flock is a task of pastoral love. Our zealous priests know this with reference to the parishes entrusted to them; our abbots with reference to their monasteries. To be a shepherd requires patience, endurance, love, a long-suffering spirit, and the desire to seek the glory of God for one’s flock despite one’s own weaknesses and human frailties — which become ever more visible before one’s eyes, the more deeply one strives to fulfill his calling — and despite the innumerable challenges thrust before one by man’s foibles and the devil’s cunning. The charge to “feed my sheep” sets the necessary cadence of life, the whole of one’s calling in the Church and in this world. In the case of a bishop, and a Ruling Bishop above all, this pastoral charge takes its fullest form. In addition to the charge to “feed my sheep”, the hierarch is called to defend the faith, to preserve the inheritance of the Holy Gospel for all generations; and to uphold the canonical life of the Church in the face of a world that is so often — and increasingly — hostile toward it.

His Eminence Archbishop Kyrill has striven to accomplish the charge of his archpastoral ministry over a quarter-century of remarkable challenges and changes.

During His Eminence’s episcopal tenure, the great saint of our modern era, St. John the Wonderworker of Shanghai and San Francisco, was glorified by the Church — in which rites Vladyka Kyrill took part. The long division within the Russian Church was overcome. Ties with the Fatherland were refashioned and strengthened. Relations with other Orthodox jurisdictions in North America, and further afield, were rekindled and expanded. In all this, the faithful of the Western American Diocese have been able to rely upon the fact that the Faith of our Fathers would never be denied or abandoned or weakened, that the stability of the Church would not be permitted to falter, and that the Life in Christ handed to the faithful children of the Diaspora would never be without the life-giving sustenance of the Church that had given them birth — all within the context of the right hierarchical life that His Eminence Archbishop Kyrill has diligently maintained, in fulfillment of the charge of his consecration.

Twenty-five years on, His Eminence would be the first to say that there is still much work to be done. And so it will always be, until our Saviour comes again. But where so many quarters of the world are beset with the many troubles of constant change and a lack of stability, the Western American Diocese continues to live under the steady episcopal tenure of its long-serving Archbishop.

For this blessing, gratitude to God is the most fitting response. This we offer whole-heartedly, together with all the reverend clergy of the Diocese, the monastics, and faithful, beseeching that the Lord will grant His servant, Our Lord the Most Reverend Kyrill, Archbishop of San Francisco and Western America, many years of further service in episcopal life.

VOL.5 (№1) 2017 SPIRITUAL SPRING

6 25 ЛЕ Т СЛ У Ж ЕНИ Я А РХ ИЕПИСКОП А К ИРИ Л Л А

1

2

3

5

ВЕСНА ДУ ХОВНА Я VOL.5 (№1) 2017

4

6

25 -Y E A R A N NI V ERSA RY O F A RC H BIS H O P K Y RI LLʼS CO N S EC R ATI O N 7

7

1. Protection of the Holy Virgin Church, Los Angeles, CA, Altar Feast, 2016 2. Patriarchal panagia gifted on the occasion of Archbishop Kyrill's 60th Birthday, 2014 3. Meeting of the Assembly of Canonical Orthodox Bishops of North America 4. Saint Nicholas Cathedral, Seattle, WA 5. With the “Kursk-Root” Icon (cir. late 1990s) 6. His Holiness Irenej, Patriarch of Serbia, visits Holy Virgin Cathedral, September 8, 2015 7. All-Diasporan Council of the Russian Orthodox Church Outside of Russia, Holy Virgin Cathedral, San Francisco, 2006 + 1. На престольном празднике в Свято-Покровской церкви, Лос-Анджелес, Калифорния, 2016 год 2. Патриаршая панагия, преподнесенная в дар архиепископу Кириллу в день его 60-летия, 2014 год 3. На встрече Ассамблеи канонических православных епископов Северной и Центральной Америки 4. В Свято-Николаевском соборе, Сиэтл, Вашингтон 5. С Курской Коренной иконой (конец 1990-х) 6. Во время визита Его Святейшества Иринея, Патриарха Сербского. Кафедральный собор Пресвятой Богородицы «Всех скорбящих Радости». Сан-Франциско, Калифорния, 2015 год 7. На IV Всезарубежном соборе Русской Православной Церкви Заграницей, на котором было принято решение о воссоединении РПЦЗ и Московского Патриархата. Кафедральный собор Пресвятой Богородицы «Всех скорбящих Радости» Сан-Франциско, Калифорния, 2006 год VOL.5 (№1) 2017 SPIRITUAL SPRING

8 СЛОВО A A A AЕГО A A ПРЕОСВЯЩЕНСТВА ИРЕНЕЯ, ЕПИСКОПА САКРАМЕНТСКОГО

AAA О ПОКАЯНИИ aaa ПРОЩЕНИИ И

aaaaa +Ириней, епископ Сакраментский, викарий Западно-Американской епархии

Т

ема этого номера епархиального журнала — «Покаяние и прощение», и трудно найти более подходящую, центральную, тему, которая касалась бы всей нашей жизни во Христе. Слова Иоанна Предтечи, Крестителя Господня «Покайтесь, ибо приблизилось Царствие Небесное» (Мф. 3:2) стали призывом, который предшествовал приходу Спасителя во плоти. Господь пришел, чтобы человек мог раскаяться, — чтобы все человечество пришло, наконец, к раскаянию, и в свете чистоты Господа прониклось бы глубиной Его смирения, признало бы тяжесть своего греха и получило надежду на новую жизнь. Царство Небесное открылось человеку воплотившимся Христом, Господом нашим, и Спаситель показал, что ключами от врат Царствия Небесного, столь долго закрытых для человека, становится жизнь, наполненная не мирским опытом и властью, а смиренным покаянием: сердцем, обращенным от тьмы к свету; отрицанием зла и принятием Святой Троицы. Покаяние — краеугольный камень христианской жизни. Без этого христианство всегда будет чем-то несущественным для человека. Это материал для книг по истории, мемуаров и абстрактных богословских идей. И только в контексте жизни с покаянием все меняется — христианство становится чем-то бóльшим. Человек понимает, что история его незначительной жизни, со всеми ее слабостями и недостатками, несмотря ни на что, соединена со Христом, и это ведет к чему-то совершенно новому. Без покаяния христианство — просто идея. Христианство с покаянием — жизнь. И это больше, чем просто жизнь: это жизнь Бога, доступная для Его созданий. Это благодать, к которой прикоснулся и вкусил. Это призыв Бога к сердцу, который, наконец, получил ответ, и Господь, услышав этот ответ, даря Себя еще полнее, становится в моей жизни силой, способной победить зло, тьму, боль — даже саму смерть. Покаяние — это много больше, чем просто скорбь из-за какого-то греха. Эта печаль, это чувство серьезности нашей ошибки, безусловно, важны, но это всего лишь первый шаг. То, что вызывает в нас эта печаль, становится покаянием. Некоторые называют это «отвращением от греха» или «сменой образа мысли» или отношения, или поведения, и все это хорошо. Но этого недостаточно. Покаяние — это наша жизнь, смиренно предлагаемая Богу с честным, добровольВЕСНА ДУ ХОВНА Я VOL.5 (№1) 2017

ным послушанием. Это признание нашего греха и наша печаль из-за этого. Но что гораздо важнее — это глубокое желание отдать нашу жизнь Самому Богу, сказать Ему: «Это было мое, но оно исходило от Тебя, а я осквернил его. Теперь я возвращаю это Тебе, оскверненным, таким, как есть, и я молю Тебя: сделай это новым. Сделай это целым. Сделай со мной и во мне все, что нужно сделать, чтобы я стал тем, кем Ты создал меня». И Тот же Господь, Который предлагает нам эту жизнь покаяния, этот путь в Царствие Его Отца, твердо учит нас, что покаяние не существует без прощения. Временами, возможно, трудно слово воплотить в действие, но реальность христианства проста: нельзя покаяться, не прощая других. Прощение приходит к тому — и только к тому, кто прощает. И поэтому жизнь в покаянии не может быть чем-то иным, кроме жизни, которую сопровождает прощение: тех, кто обидел нас, огорчил нас, обвинил нас или ранил нас. Прощение тех, кто «заслуживает этого», и тех, кто не заслуживает. Прощение тех, кто действовал в неведении или с полным сознанием своей неправды. Прощение тех, кого мы любим. Прощение тех, кого мы не знаем. Прощение даже тех, кто нас ненавидит. Христианство без покаяния является лишь смутной идеей, но христианство без прощения — это предательство Самого Христа. Христианин, который не прощает, является христианином только внешне. И если это печальное состояние присуще нам, то в наших сердцах должен поселиться глубочайший страх, что однажды мы предстанем перед Тем, Кто простил весь мир, и услышим: «Я не знаю вас» (Мф. 25:12), и это все, что Он мог бы сказать тому, кто не кается и не прощает. Чтобы этого не случилось, давайте жить Евангелием, как это было нам дано Христом, Его апостолами и всеми нашими святыми отцами. Пусть наши жизни будут жизнями истинного покаяния и прощения, чтобы они стали, Его милостью и благим замыслом, первым отражением Его Славы. Потом светили все ярче — до тех пор, если Господь дарует нам, когда Его дети на Земле смогут сиять как звезды воплощением Его Жизни, достигая Царствия нашей непреходящей и бесконечной надежды. Перевод Ольги Симановской

A WORD FROM HIS GR ACE IRENEI, BISHOP OF SACR AMENTO 9

ON REPENTANCE AND FORGIVENESS +Irenei, Bishop of Sacramento, Vicar of the Western American Diocese

T

he theme of this issue of our diocesan journal is “Repentance and Forgiveness,” and there could hardly be a more appropriate central theme to address in the whole of our Christian life. The words of the great Forerunner of the Saviour, St. John the Baptist, which he first proclaimed in the wilderness, were “Repent, for the Kingdom of Heaven is at hand!”

(Matt. 3:2), and it was this commandment that framed the advent of Christ in the flesh. The Lord came that man might repent—that humanity might, at last, and in light of His purity, recognize the gravity of its sin and be called into a new life. The Kingdom of Heaven was opened to the race of man in the flesh of Christ our God; the key to the gates that had so long been locked against man’s entry was revealed by the Saviour to reside not in earthly wisdom or temporal power but in humble repentance. This means turning the heart from darkness to light and life, rejectinig evil, and embracing life in the Holy Trinity.

Repentance is the bedrock of Christian life. Without it, Christianity is always something external to a person.

It is the stuff of history books, ancient memories, and abstract theological ideas. It is only in the context of a life of repentance that all this changes: that Christianity becomes so much more. It does so because the story of my feeble life, with all its shortcomings and weaknesses, is nevertheless united to Christ and enabled to become something wholly new. Without repentance, Christianity is an idea. With it, Christianity is life. And it is more than mere life: it is the life of God, made accessible to His creatures. It is Grace, touched and tasted. It is the cry of God to the heart finally answered, and God, hearing that reply, offering Himself yet more fully, becoming the power in my life that can overcome all evil, darkness, and pain—even death itself.

Repentance is so much more than mere sorrow over sin. That sorrow, that sense of the gravity of our error, is important, but it is only a first step. It is what that sorrow brings about in us that becomes repentance. Some have called it a “turning away from sin,” a “change of mind,” attitude, or behavior. All of these are good, but none is

enough. Repentance is our life humbly offered to God in honest, willing submission. It is the admission of our sin, the grief over it, but far more important, the deep desire to give our life to God Himself—to say to Him, “This was mine, but it came from You, and I have soiled it. Now, I return it to You, broken as it is; and I beg You to make it new again. Make it whole. Do with me, and in me, all that needs to be done to become what You have created me to be.”

But the same Lord Who offers us this life of repentance, this way into the Kingdom of His Father, also instructs us in the firmest possible terms that repentance cannot exist without forgiveness. Difficult as the message may be at times to put into action, the reality of Christian life is simple: It is impossible to repent without forgiving others. Forgiveness comes to him—and only to him—who forgives. And so the life of repentance cannot be anything else than one flowing with forgiveness: of those who have wronged us, grieved us, accused us, or wounded us. It means forgiveness of both those who “deserve it” and those who do not. Forgiveness of those who have acted in ignorance, or in full knowledge of their wrong.

Forgiveness of those we love. Forgiveness of those we do not know. And forgiveness even of those who hate us.

Christianity without repentance is only a vague idea, but Christianity without forgiveness is a betrayal of Christ Himself. A Christian who does not forgive is a Christian only in outward form. And if this woeful state describes us, then there should be the deepest dread in our hearts that one day we will stand before Him Who forgave the world and hear Him say to us, “I do not know you,” (Matt. 25:12) which is all He could possibly say to one who neither repents nor forgives.

Instead, let us live the Gospel as it has been delivered to us by Christ, His Apostles, and all our Holy Fathers.

Let our lives be full of true repentance and forgiveness, for then they shall become, by His Grace upon this good intention, first shadows of His glory, then brighter and brighter lights until—may God grant it—His children on earth shine like the stars with the image of His life, attaining the Kingdom of our eternal and everlasting hope.

VOL.5 (№1) 2017 SPIRITUAL SPRING

ВРАТА НЕБЕСНЫЕ

10 ВРАТА НЕБЕСНЫЕ З А ЩИТНИЦ А ЗЕМ ЛИ РУССКОЙ

ЗАЩИТНИЦА ЗЕМЛИ РУССКОЙ Татьяна Маквети, Сонома, Калифорния Елена Маряхина, Вест-Блумфилд, Мичиган

О

тлистаем же вновь страницы истории — вернемся в далекий XII век, в котором Сама Пресвятая Богородица выбрала местом пребывания чудотворного Своего образа город Владимир, и попробуем проследить исторический путь Владимирской иконы Божией Матери. Уже знают люди о чудотворной силе иконы и приходят в Успенский cобор в городе Владимире, чтобы попросить защиты у Матери Божией. С образом Ее святым князь Андрей Боголюбский одерживает победу над волжскими болгарами, непрерывно разорявшими русские земли своими набегами. Но в 1175 году вспыхивает мятеж, погибает от рук мятежников святой благоверный князь Андрей. Только после совершения священником Николаем с клиром крестного хода с Владимирской иконой Божией Матери мятеж успокаивается. Однако княжество, будучи преданным в руки алчных, желающих власти князей, вновь оказывается охваченным междоусобной враждой. Возможно, оттого, что не было согласия между русскими князьями, не было единодушия и крепости в вере, и случаются на Руси все трагические события последующих двух столетий. В 1237 году во Владимир входят полчища татарского хана Батыя, разоряя все вокруг. Пламя пожара охватывает город и соборы. Войдя в Успенский собор, татары варварски срывают со святого образа драгоценный оклад, но икона остается неповрежденной и уцелевшей среди огня, уничтожившего храм. Чуть позже, когда на Владимирский престол заступил благочестивый князь Ярослав Всеволодович, был восстановлен после разрушений и пожара Успенский собор, и столь дорогая и почитаемая владимирцами святыня на недолгое время обрела свою тихую обитель. НАШЕСТВИЕ ВОЙСКА ТАМЕРЛАНА Наступил 1395 год, и грозная туча вновь нависла уже над Москвой, к границам которой подошло войско Тамерлана, слывшего непобедимым предводителем, жестоким и безжалостным по отношению к врагам и захваченным землям. Не справиться было москвичам с вражескими полчищами, во много раз превосходившими по силе и опыту русскую дружину. По велению московского князя Василия Дмитриевича, духовенство отправляется во Владимир за чудотворной иконой, чтобы доставить ее в Москву. Шло время Успенского поста, и верующие усердно молили Пресвятую Богородицу не оставить московскую землю в трудный час, Окончание. Начало см. в «Весне духовной», Vol. 4, №1, 2016. ВЕСНА ДУ ХОВНА Я VOL.5 (№1) 2017

«О Мати Света! Все мы виноваты. История кружит в который раз...»

— Иеромонах Роман (Mатюшин)

когда враг стоял у дверей. Летописцы, внимательно следившие за судьбой иконы, описывают, как 26 августа (8 сентября по н. ст.) святитель Киприан с крестным ходом встретил чудотворный образ Владимирской иконы Божией Матери. Все православные люди, выйдя далеко за окраины Москвы, со слезами и преклонив колени, встречали икону и молили: «Матерь Божия, спаси землю Русскую!». В тот час отдыхавшему в своем шатре Тамерлану привиделся сон, в котором явилась к нему в лучах света «величественная Жена» в окружении святителей и всего воинства небесного и повелела обратить свое войско от Москвы. Проснувшись в страхе, созвал Тамерлан своих советников, которые рассказали ему, что явившаяся ему во сне «сияющая Жена» есть великая заступница земли Русской и, каким бы несокрушимым ни было войско их, не справиться им с небесным воинством, защищающим русский народ. И сказал тогда Тамерлан: «Если христиане имеют такую Помощницу, то мы понапрасну вооружились на них; мы трудимся суетно; ибо если Она пошлет только одного из числа предстоящих Ей, то Она победит нас всех, так что мы не найдем и места, куда мы могли бы убежать»1. Полчища Тамерлана устремились прочь от земли Русской, бежали они, бросая награбленное богатство и добычу, и все казалось им, что русское войско гонится за ними вслед. «И бежал Тамерлан, гонимый силою Пресвятой Девы», — запишет летописец. Узнав о том, что Тамерлан удаляется от Москвы, православные люди вознесли хвалу Пресвятой Богородице, даровавшей победу русскому народу. В память об этом событии 26 августа (8 сентября по н. ст.) было установлено днем празднования Сретения чудотвор-

SANCTIFIED PROTECTRESS OF THE RUSSIAN LAND Tatiana McWethy, Hidden Valley Lake, California Elena Mariakhina, West Bloomfield, Michigan

O Mother of Light! We are all to blame.

History is circling for the umpteenth time…

—Hieromonk Roman (Matyushkin)

L

et us once again turn the pages of history back to the distant 12th century, when the Most Holy Theotokos chose the City of Vladimir as the site of her miraculous image, and try to trace the historical path of the Vladimir Icon of the Mother of God. People already know about the miraculous power of the icon and come to the Dormition Cathedral in the city of Vladimir to ask for the protection of the Mother of God. With her holy icon, Prince Andrew Bogolyubsky defeated the Volga Bulgarians, who continuously ravaged the Russian lands with their raids. But in 1175 a rebellion broke out, and the holy and faithful prince Andrew perished at the hands of the rebels. Only after the priest Nicholas performed a procession of the clergy with the Vladimir Icon of the Mother of God did the rebellion subside. However, the princedom, being transferred into the hands of power-hungry princes, found itself in internecine strife again. Perhaps because of the lack of agreement among the Russian princes, with no unanimity or strength in the Faith, all the tragic events of the next two centuries would unfold in Russia.

In 1237, the hordes of the Tatar Batu Khan stormed into Vladimir, destroying everything around them. The fires devoured the city and the cathedrals. Entering the Dormition Cathedral, the Tatars barbarously tore off the precious cover from the holy Icon, but the Icon itself remained undamaged and survived in the midst of the fire that destroyed the temple. A little later, when the pious Prince Yaroslav Vsevolodovich ascended to Vladimir's throne, the Dormition Cathedral was restored after the destruction and fire, and the holy icon, which was so dear to and venerated by the citizens of Vladimir, found a quiet abode for a short time.

INVASION OF KHAN TAMERLANE’S ARMY Then came the year 1395, and a terrible cloud hung over the land once again. Only now it approached Moscow, whose borders the army of Khan Tamerlane—known as an invincible leader, cruel and ruthless toward enemies and captured lands—was nearing. It was impossible for the Muscovites to cope with the enemy hordes, which were many times superior in strength and experience to the Russian armies. At the behest of the Moscow Prince Vasily I Dmitrievich, the clergy traveled to Vladimir to bring the miraculous icon to Moscow. It was the time of the Dormition Fast, and the faithful prayed zealously to the Most Holy Mother of God not to leave Moscow’s land in such a difficult hour, when the enemy was knocking at the door. Chroniclers who closely followed the fate of the icon describe how on August 26

Sretensky monastery, 2017. Photo by Olga Kiseleva (September 8, new style), the Metropolitan of Moscow Saint Cyprian met the miraculous image of the Vladimir Icon of the Mother of God during the procession. All the Orthodox people processed far beyond the outskirts of Moscow and met the icon kneeling and with tears, imploring: “Mother of God, save the Russian land!”

In that hour, Tamerlane, who was resting in his tent, had a dream in which a “Majestic Woman” appeared to him in rays of light, surrounded by saints and the hosts of heaven, and ordered his troops to be turned back from Moscow.

Waking up in fear, Tamerlane summoned his advisers, who told him that this Radiant Lady who appeared in his dream was a great patroness of the Russian land and, no matter how irresistible his army was, it could not cope with the heavenly host, who defended the Russian people. And then Tamerlane said: “If the Christians have such a Helper, then we have armed ourselves in vain; we labor vainly, because if she sends only one of the number of these heavenly faithful to her, then she will conquer all of us, so that we’ll not find any place to which we could escape.”1 Tamerlane’s hordes fled from the Russian land, tossing away their looted wealth, and it seemed to them that the Russian army was chasing after them. “And Tamerlane, driven by the power of the Blessed Virgin, fled,” writes the chronicler.

Learning that Tamerlane was leaving Moscow, the Orthodox offered up prayer and praise to the Most Holy Mother of God, who had given victory to the Russian people. In memory of this event, August 26 (September 8, N.S.) was fixed

This is the conclusion of a two-part article. See Spiritual Spring, Vol. 4, No. 1, 2016.

VOL.5 (№1) 2017 SPIRITUAL SPRING

GATES O F H E AV E N

SA N CTI FI ED PROT ECT R ES S O F TH E RUS SI A N L A N D G AT ES O F H E AV EN 11

12 ВРАТА НЕБЕСНЫЕ З А ЩИТНИЦ А ЗЕМ ЛИ РУССКОЙ ной иконы Божией Матери Владимирской, а на месте встречи иконы в Москве был воздвигнут Сретенский монастырь. Владимирская икона обрела свою новую обитель в соборе Успения Пресвятой Богородицы в Москве, а во Владимир был передан сделанный с иконы список, вышедший из-под кисти преподобного Андрея Рублева и Даниила Черного. Однако на протяжении XV столетия икону неоднократно возвращали во Владимир. «СТОЯНИЕ НА УГРЕ» Шли годы, Московское государство крепло и расширяло свои границы. Терзавшее Русь татарское иго, однако, не ослабевало, и золотоордынские ханы продолжали взимать с народа непосильную дань и грозить разорениями. В 1448 году за добродетельную жизнь и подвиги во благо Православной Церкви митрополитом был избран святитель Иона, обладавший даром чудотворения и прозорливости. Молитвы его ко Пресвятой Богородице об избавлении Руси от татарских набегов были услышаны, и предсказания святителя о скором избавлении от тяжкого ига сбылись.

23 июня (6 июля по н. ст.) 1480 года, в период княжения Иоанна III (1462—1505), из Владимира в Москву окончательно переносят чудотворный образ Божией Матери Владимирской. И опять проявляется Промысел Божий. Осенью 1480 года хан Ахмет, разгневанный тем, что Золотая Орда прекратила получать от русских дань, решает пойти на Москву со своим многотысячным войском. Вышел великий князь Иоанн со своей дружиной навстречу хану, чтобы вступить с ним в битву, но стояли войска друг против друга, не решаясь перейти реку и начать битву, и разделяли их глубокие воды реки Угры, «пояса Богоматери», как называли ее русские. Это нерешительное ожидание враждующих войск вошло в историю как «стояние на реке Угре». А в Москве в это время неустанно молились перед чудотворным образом Божией Матери Владимирской. Между тем река стала замерзать, и по приказу великого князя Иоанна III русские войска начали отступать. Татарские же войска, увидев, как отходят русские, приняли их действия за хитрую уловку, решив, что их собираются заманить в ловушку. Объятые неизъяснимым страхом, татары кинулись бежать, никем не преследуемые. «Нет, не оружие, не мудрость человеческая, но Сам Господь спас ныне Россию», — рассказывают об этом событии летописцы. «Только вера действительно может творить чудеса, и это зависит от нас, от того, насколько мы положимся на Бога и на Его Пречистую Матерь. И конечно, в нашей стране Пояс Богородицы — это не только река Угра, но это — и Волга, и Енисей, и Дон, и Днепр, и другие реки и озера Святой Руси», — говорит иеромонах Симеон (Томачинский). Всю землю Русскую укрывает Матерь Божия Своим Покровом и заступничеством. 23 июня (6 июля по н. ст.) в память об окончательном перенесении Владимирской иконы в Москву, о событиях 1395 года и о чудесном заступниВЕСНА ДУ ХОВНА Я VOL.5 (№1) 2017

честве Пресвятой Владычицы, навсегда освободившей Русь от татарского ига, установлен был второй праздник в честь иконы Владимирской Божией Матери. В день праздника из Успенского собора в Сретенский монастырь ежегодно стали совершать крестный ход с чудотворной спасительной иконой. НАШЕСТВИЕ ВОЙСКА МАХМЕТ-ГИРЕЯ В начале XVI века возобновились набеги на Русь крымских татар, и в 1521 году новая серьезная угроза нависла над Москвой. Разоряя Коломенские земли, предавая огню города и села от Нижнего Новгорода до Москвы, подошел к стольному граду хан Махмет-Гирей, возглавивший крымско-казанское войско. В Московский Кремль со всех уездов съезжаются люди, ища убежища от жестокого врага. Великий же князь Василий III отправляется в Волок, чтобы собрать там войско. В осажденной Москве митрополит Варлаам и православные верующие возносят ко Пресвятой Богородице свои молитвы, преклонив колени у святого образа Божией Матери Владимирской. И вот в тишине ночи, во время молитвы, предстало взору митрополита Варлаама печальное видение, будто православные святители, взяв с собой Владимирскую икону Божией Матери,

SA N CTI FI ED PROT ECT R ES S O F TH E RUS SI A N L A N D G AT ES O F H E AV EN 13

as the date for the celebration of the Meeting of the Miraculous Icon of the Mother of God of Vladimir, and on the meeting point of the icon in Moscow, the Sretensky Monastery was erected.

The Vladimir Icon has found its new abode in the Cathedral of the Dormition of the Blessed Virgin in Moscow, and a copy of this icon, written by the hands of the revered St. Andrei Rublev and Daniil Cherny, was transferred to Vladimir. However, during the 15th century, the icon was repeatedly returned to Vladimir.

THE GREAT STAND ON THE UGRA RIVER As years went by, the Muscovite state grew stronger and expanded its borders. However, the Tatar Yoke that was tearing Russia apart did not weaken, and the khans of the Golden Horde continued to charge the people an unbearable tribute and threaten them with ruin. In 1448, because of his virtuous life and feats for the good of the Orthodox Church, prelate Ioann, pos-

sessing the gift of miracles and perspicacity, was elected Metropolitan. His prayers to the Most Holy Mother of God for the deliverance of Rus’ from the Tatar raids were heard, and indeed, the saint’s prediction about the imminent release from the grievous yoke came true.

On June 23 (July 6, N.S.), 1480, during the reign of Ivan III (1462– 1505), the miraculous image of the Mother of God of Vladimir was finally carried from Vladimir to Moscow.

Again, God's providence was manifested. In the autumn of 1480, Khan Ahmet, furious that Russian tribute to the Golden Horde had stopped, decided to descend upon Moscow with his many thousands of troops. Grand Duke Ivan went out with his squad to meet the khan to join the battle, but the troops stood against each other, not daring to cross the river and start fighting. They were separated by the shared deep waters of the river Ugra, the “Belt of the Mother of God,” as the Russians called it. This indecisive expectation of warring troops went down in history as the “Great Stand on the Ugra River.”

And in Moscow at that time, they tirelessly prayed before the miraculous image of the Mother of God of Vladimir.

Meanwhile, the river began to freeze, and the Russian troops began to retreat on the orders of Grand Duke Ivan. Tatar troops, having seen the Russians withdraw, took their actions for a clever trick and decided that they were going to be trapped. Embraced by inexplicable fear, the Tatars rushed to flee, but none pursued. “No, not weapons, not human wisdom, but the Lord Himself has now saved Russia,” the chroniclers tell of this event. “Only faith can truly work miracles, and it depends on us, on how much we rely on God and His Most Pure Mother. And of course, in our country the Belt of the Mother of God is not only the Ugra River, but it's the Volga, and the Yenisei, and the Don, and the Dnieper, and other rivers and lakes of Holy Russia,” says Hieromonk Simeon (Tomachinsky).

All the land of Russia is sheltered by the Mother of God with her Veil and intercessions. On June 23 (July 6, N.S.),

in memory of the final transfer of the Vladimir Icon to Moscow, of the events of 1395, and the miraculous intercession of the Most Holy Lady, who forever liberated Russia from the Tatar Yoke, a second feast day was celebrated in honor of the icon of the Vladimir Mother of God. On this day, from the Dormition Cathedral to the Sretensky Monastery, a religious procession begins each year with a miraculous saving icon.

INVASION OF THE TROOPS OF MEHMET-GIREY At the beginning of the 16th century, raids on the Rus’ of the Crimean Tatars resumed, and in 1521 a new and serious threat loomed over Moscow. Ruining the Kolomna lands, burning the cities and villages from Nizhny Novgorod to Moscow, Khan Mehmet-Girey, who headed the Crimean-Kazan army, advanced on Moscow. People came to the Moscow Kremlin from all districts, seeking refuge from a cruel enemy. The great prince Vasily III went to Volok to gather an army there. Meanwhile, in besieged Moscow, Metropolitan Varlaam and Orthodox believers brought their prayers to the Most Holy Mother of God, kneeling at the holy image of the Mother of God of Vladimir. And in the silence of the night, during the prayer, the sad vision of Metropolitan Varlaam appeared, as if the Orthodox saints, taking with them the Vladimir Icon of the Mother of God, had begun to leave the Kremlin. Saints Sergius of Radonezh and Varlaam of Khutyn appeared before them, praying to forgive the Russian people for their sins and to pardon the Russian land. And the saints answered: “We prayed much to the All-Merciful God and the Most-Pure Mother of God for deliverance from the pending tribulation: God not only ordered us to leave the city, but also to bring with us the miraculous image of His Most Pure Mother, for people scorned the fear of the Lord, and therefore God permitted this barbaric people to come so that through repentance, they will return to God.” At the holy petitions of Saints Sergius of Radonezh and Varlaam of Khutyn, and after holding a joint prayer service to the Most Holy Mother of God, the holy patrons VOL.5 (№1) 2017 SPIRITUAL SPRING

14 ВРАТА НЕБЕСНЫЕ З А ЩИТНИЦ А ЗЕМ ЛИ РУССКОЙ стали покидать Кремль. Явились пред ними преподобный Сергий Радонежский и Варлаам Хутынский, моля простить русских людей за грехи их и помиловать Русскую землю. И ответили святители: «Много молили мы Всемилостивого Бога и Пречистую Богородицу об избавлении от надлежащей скорби: Бог же не только повелел нам выйти из города, но и вынести с собой чудотворный образ Пречистой Его Матери, ибо люди презрели страх Божий, поэтому попустил Господь прийти этому варварскому народу, чтобы люди через покаяние возвратились к Богу»2. По святому ходатайству преподобного Сергия Радонежского и Варлаама Хутынского и после совершения совместного молебна ко Пресвятой Богородице, возвратились святые заступники в Москву. Услышала Матерь Божия святую молитву, и, в который раз прощая грехи людские, не оставила и на этот раз земли Русской, спасла, защитила Своим небесным Покровом. В то время взглянули татары на город и глазам своим не поверили: войско без числа ограждало Московский Кремль. И никому не ведомо было, как же смог великий князь Василий III собрать за столь короткий срок такое огромное войско. Но устрашившись воинства, бежали татары от Москвы, как и в прежние времена. Русская Православная Церковь установила в память об этом событии третье празднование в честь Владимирской иконы Божией Матери — 21 мая (3 июня по н. ст.). СМУТНОЕ ВРЕМЯ Не оставила Пресвятая Богородица Русскую землю и в Смутное время. В 1591 году при невыясненных обстоятельствах погибает в Угличе младший сын Иоанна Грозного, царевич Димитрий. Ходят слухи, что в его гибели виноват ближний боярин Иоанна Грозного Борис Годунов, которого в 1598 году, после смерти царя Федора Иоанновича, Земский собор избирает на царство. Борис Годунов был весьма талантлив в делах управления государством. По его велению в 1589 году избирается первый русский патриарх — митрополит Иов. Борис Годунов делает попытки справиться с хозяйственной разрухой в государстве и наладить мирные отношения с другими странами, но его государственная деятельность оказывается невыгодной алчным, желающим власти боярам. В 1601 году, из-за дождей и ранних заморозков, приведших к неурожаю, начинается массовый голод, который обостряет положение. В то же время появляются и усиливаются слухи, что законный наследник престола царевич Димитрий жив и что по этой причине правление Бориса Годунова не угодно Богу. Русскую землю охватывают народные волнения, междоусобицы и смута. Этими обстоятельствами воспользовался бежавший в Польшу монах-расстрига Григорий Отрепьев, выдававший себя за царевича Димитрия (Лжедмитрий I). ВЕСНА ДУ ХОВНА Я VOL.5 (№1) 2017

В 1604 году Лжедмитрий, при содействии польских панов, вторгается в пределы России со своим войском. В Москве же в это время неожиданно умирает царь Борис Годунов. Народ, еще недавно присягавший его сыну, 16-летнему Федору Борисовичу, выказывает свое расположение самозванцу. 1 июня 1604 года царь Федор был свергнут с престола и 10 июня убит вместе с матерью. Патриарх Иов усердно молился перед иконой Владимирской Божией Матери за народ, посадивший на свой престол самозванца. Во время одной из таких молитв ворвались приспешники Лжедмитрия в собор, сорвав с патриарха Иова его святительские одежды. И воскликнул он, обращаясь к Пресвятой Богородице: «Владычице Богородице! Ныне, ради грехов наших, как вижу, бедствует царство, обман и ересь торжествуют. Спаси и утверди Православие молитвами к Сыну Твоему»3. По молитвам патриарха Иова и патриарха Гермогена Пресвятой Владычице народ постепенно начал осознавать, что новоизбранный царь — не кто иной, как самозванец и вероотступник. В 1606 году князь Василий Шуйский призывает бояр выступить против Лжедмитрия. После убийства боярами Лжедмитрия I на российском престоле воцаряется Василий Шуйский, что только усилило социальную смуту. В это время новый самозванец, Лжедмитрий II, собрав польское и литовское войска, подступает к границам Москвы и останавливается в селе Тушино. Часть московских князей и бояр переходит на сторону самозванца. Однако не успев реализовать свой план и рассорившись с польским руководством, Лжедмитрий бежит в Калугу. Тогда, оставшись без правителя, русский народ присягает польскому королевичу Владиславу. Москва, занятая польскими войсками, переживала период междуцарствия. Патриарх Гермоген продолжает молиться Пресвятой Богородице о заступлении и освобождении земли Русской от поляков. Наконец в 1612 году поднимается народное ополчение с центром в Нижнем Новгороде и, объединившись с силами ярославского земского ополчения, начинает свое продвижение к Москве. Москвичи молятся у чудотворной Владимирской иконы, прося Пресвятую Владычицу вернуть Русской земле былую силу и мощь, объединить и укрепить народ в вере. Поляки оставили Москву, а 21 февраля 1613 года на царский престол был избран Михаил Федорович Романов. «На этот раз духовный разум и здравый смысл взяли верх. Несмотря на первоначальные волнения и несогласия, порешили “Литовского и Шведского короля и их детей и иных немецких вер и некоторых государств иноязычных не Православной веры на Московское государство не избирать”, а “быти на всех великих преславных Российских государствах Государем всей Руси Самодержцем, Михаилу Феодоровичу Романову-Юрьеву... служить и прямить ему во всем, против его всяких недругов и изменников стояти крепко и неподвижно и биться до смерти”»4.

SA N CTI FI ED PROT ECT R ES S O F TH E RUS SI A N L A N D G AT ES O F H E AV EN 15

returned to Moscow. The Holy Mother of God heard the prayer, and once again forgiving the sins of the people, did not leave the Russian land, but this time saved and protected it with her heavenly mantle. At that time the Tatars looked at the city and could not believe their eyes: an army without number was protecting the Moscow Kremlin. And no one knew how Grand Duke Vasily III could have gathered such a huge army in such a short time. But fearing the army, the Tatars fled from Moscow, as in former times. The Russian Orthodox Church established a third celebration in memory of this event in honor of the Vladimir Icon of the Mother of God on May 21 (June 3, N.S.).

THE TIME OF TROUBLES The Holy Mother of God did not leave the Russian land either in the Time of Troubles. In 1591, the youngest son of Ivan the Terrible, Tsarevich Dimitry, died in Uglich under obscure circumstances. There were rumors that the boyar closest to Ivan the Terrible, Boris Godunov, who in 1598, after the death of Tsar Fyodor Ivanovich, had been elected by the Zemsky Sobor to reign over the kingdom, was guilty of his death. Boris Godunov was very talented in the affairs of government. At his behest the first Russian patriarch— Metropolitan Job—was elected in 1589.

Boris Godunov made attempts to cope with economic dislocation in the state and to establish peaceful relations with other countries, but his state activity proved to be disadvantageous to the greedy boyars who sought after power.

In 1601, because heavy rains and early frosts led to crop failure, a widespread famine began that aggravated the situation. At the same time, there were rumors that the legitimate heir to the throne, Tsarevich Dimitry Ivanovich, was alive and that for this reason, the reign of Boris Godunov was not pleasing to God. The Russian land became consumed in a popular uprising, civil strife, and turmoil. The defrocked monk Grigory Otrepiev, who fled to Poland and pretended to be Tsarevich Dimitry (False Dmitry I), exploited the situation.

In 1604, False Dmitry, with the assistance of the Polish nobility, invaded

Russia with his army. In Moscow, at this time, Tsar Boris Godunov unexpectedly died. The people, who had recently sworn allegiance to his son, the sixteen-year-old Feodor Borisovich, now showed favor to the impostor, Dmitry. On June 1, 1604, Tsar Feodor was deposed from the throne and on June 10 was killed along with his mother, under mysterious circumstances.

Patriarch Job prayed earnestly before the Vladimir Icon of the Mother of God for the people who had placed an impostor on their throne. During one of these prayers, False Dmitry’s henchmen rushed into the cathedral, tearing the vestments off Patriarch Job. The latter exclaimed, “O Virgin Theotokos! For the sake of our sins, as can be seen, the kingdom is in distress, and deception and heresy are triumphant. Save and affirm Orthodoxy with prayers to thy Son!”2 As a result of the prayers of Patriarchs Job and Hermogenes to the Blessed Lady, the people gradually began to realize that the newly elected Tsar was nothing other than an impostor and apostate. In 1606, Prince Vasily IV Shuisky called on the boyars to oppose the False Dmitry. After the assassination of False Dmitry I by the boyars, Vasily Shuisky ascended the Russian throne, which only intensified the social turmoil.

At this time, the new impostor, False Dmitry II, having gathered Polish and Lithuanian troops, approached the borders of Moscow and stopped in the village of Tushino. A segment of the Moscow princes and boyars crossed over to the side of the impostor. However, not having had time to realize his plan and having quarreled with the Polish leadership, the second False Dmitry fled to Kaluga. Then, having remained without a ruler, the Russian people swore allegiance to the Polish prince Vladislav.

Moscow, occupied by Polish troops, experienced a period of interregnum.

Patriarch Hermogenes continued to pray to the Most Holy Mother of God for her to intercede for, and liberate, the Russian land from the Poles.

Finally in 1612, a people’s militia arose whose center was in Nizhny Novgorod, and after uniting with the forces of the Yaroslavl Zemsky mili-

Prince Dmitry, a Painting by M. Nesterov 1899

tia, began its advance toward Moscow.

The Muscovites prayed before the wonderworking Vladimir Icon, asking the Most Holy Lady to return to the Russian land its former strength and power and to unite and strengthen the people in faith. The Poles left Moscow, and on February 21, 1613, Mikhail Fedorovich Romanov was elected to the throne.

This time, a spiritual mind and common sense prevailed. Despite initial unrest and disagreement, Tsar Michael decided that “The Lithuanian and Swedish King and their children, and other Germanic faiths and certain states representing non-Orthodox faiths, should not be elected in the Moscow state,” but to “be in all the great glorious Russian states by the Tsar of the whole Rus’, the Autocrat, Mikhail Feodorovich Romanov-Yuryev... is to serve and direct him in everything, to stand firm and still against all enemies and traitors, and fight to the death.”3 The Most Holy Mother of God again heeded the people’s prayers and took care of peace and prosperity in the Russian land. Upon the accession to the throne of the Grand Duke of All Russia, Mikhail Fedorovich, the great turmoil came to an end. In honor of this event, thanksgiving services were held in all the churches in Russia.

VOL.5 (№1) 2017 SPIRITUAL SPRING

16 ВРАТА НЕБЕСНЫЕ З А ЩИТНИЦ А ЗЕМ ЛИ РУССКОЙ Пресвятая Богородица вновь вняла молитвам и позаботилась о мире и благоденствии в Русской земле. По восшествии на престол великого князя всея Руси Михаила Федоровича пришел конец великой смуты. В честь этого события во всех храмах Руси прошли благодарственные молебны. ОТ ЛЕТОПИСЕЙ К СОБЫТИЯМ XX ВЕКА Октябрьская революция 1917 года привела к смене идей, на которых зиждилось государство российское в течение многих столетий. Век двадцатый — век войн, революций и репрессий — полностью изменил образ мысли и мироощущение русского человека, далеко отодвинув те духовные ориентиры и веру, на которые веками полагался русский народ. А чудом уцелевшие после войны святыни были признаны памятниками искусства. Среди них — Владимирская икона Божией Матери, которая, по всемилостивой воле Божией, в XX столетии была передана в храм Николы в Толмачах, расположенный на территории Третьяковской галереи, где чудотворный образ находится и сегодня. Пресвятая Богородица Покровом Своим святым ограждает столицу нашу Москву и всю Россию от бед и по сей день. Свидетельства чудес по молитвам перед чудотворным образом Божией Матери Владимирской можно найти и в новейшей истории. Одно из таких чудес произошло в конце XX века.

21 сентября 1993 года Борис Ельцин издал указ № 1 400 «О поэтапной конституционной реформе в Российской Федерации». Согласно указу, Верховный Совет и Съезд народных депутатов распускались и объявлялись выборы в новый парламент — Федеральное Собрание Российской Федерации. То было началом государственного переворота в стране. В. Н. Волохов, командир муниципального милицейского подразделения, вспоминая те события, рассказывает, насколько близка оказалась в тот момент наша страна к гражданской войне, что отнюдь не все тогда понимали. «Вокруг Белого дома, где располагался Верховный Совет, стали собираться его защитники, — вспоминает В. Н. Волохов. — Сторонники Ельцина сконцентрировались в здании Совета экономической взаимопомощи. На крыше гостиницы “Мир”, напротив Белого дома, они установили громкоговоритель, откуда постоянно раздавались угрозы неминуемой и суровой расправы с защитниками Верховного Совета. К Белому дому были стянуты значительные силы спецназа, подразделений МВД. Напряженность в столице с каждым часом нарастала» Понимая всю остроту ситуации и трагедию, к которой могут привести действия противоборствующих сторон, Святейший Патриарх Алексий II обращается к В. Н. Волохову с просьбой привезти из Третьяковской галереи в Богоявленский собор в Елохове

Владимирскую икону Божией Матери для проведения молебна о мире в стране. «Более четырех часов Алексий II просил Богородицу защитить страну от гражданской войны, дать ей мир и спокойствие, — пишет В. Н. Волохов. — Я видел, как Святейший Патриарх предавался молитве, порой теряя сознание, — он совершал гражданский подвиг». Ночью 4 октября начался штурм Белого дома, в ходе которого погибло сто сорок семь человек. После одержанной Б. Н. Ельциным победы закончилась 76-летняя история советской власти. Конфликт был завершен, и, по молитвам Святейшего Патриарха Алексия II ко Пресвятой Богородице, гражданской войны в стране удалось избежать. Владимирская икона Божией Матери являет чудо каждому из нас. Это чудо преображения души, пытающейся постигнуть божественные истины, выведенные золотом и киноварью на деревянной доске. Это чудо постижения истории поколений и народов. Рядом со святыней «душа испытывает мир и покой, но это особый покой: с таким чувством путник приходит к своему родному дому и обретает то, что искал давно, — мир души. Это не то, что принято называть спокойствием, — этот мир полон переживаний: здесь радость таинственной встречи и тонкая скорбь, сладостно сосущая сердце, — скорбь о том, что столько времени из жизни было потеряно. Здесь как будто безмолвно поет тишина и сердце слышит дыхание вечности. Понимает душа человека, понимает как великую тайну, что единственно вечносущее — это благодать Божия, истинная реальность и смысл человеческой жизни», — так в своей книге «На пути из времени в вечность» архимандрит Рафаил описывает соприкосновение человеческой души со святыней, непреходящим, вечным5. Стоя у Владимирской иконы Божией Матери, невозможно не почувствовать самого дыхания вечности, непостижимого смирения и божественного знания, которые несет в себе этот старинный образ Богородицы, держащей на Своих руках и нежно прижимающей к сердцу Спасителя. Источники: 1. Васильева А. В. «Владимирская икона Божией Матери» /Интернет-издание «Православие и мир» (www.pravmir.ru/vladimirskaya-ikona-bozhiej-materi-2/).

2. Карамзин Н. М. «История государства Российского».

— М, 2015.

3. Лымарев. А. «Сказание об иконе Божией Матери Владимирской» // Портал «Храм-музей Святителя Николая в Толмачах» (www.hramvtolmachah.ru).

4. Щенникова Л. А. «Владимирская икона Божией Матери — главная святыня России». — СПб, 2013.

1. Святитель Димитрий Ростовский. «Жития святых. Месяц август».

2. Сказания о земной жизни Пресвятой Богородицы // Православная энциклопедия «Азбука вера» (https://azbyka.ru/).

3. Митрополит Санкт-Петербургский и Ладожский Иоанн (Снычев). «Русская симфония». Ч. 1.

4. Там же.

5. Рафаил (Карелин), архимандрит. «На пути из времени в вечность. Воспоминания». — Саратов, 2012. ВЕСНА ДУ ХОВНА Я VOL.5 (№1) 2017

SA N CTI FI ED PROT ECT R ES S O F TH E RUS SI A N L A N D G AT ES O F H E AV EN 17

FROM A CHRONICLE OF HISTORY TO EVENTS OF THE 20TH CENTURY The October Revolution of 1917 led to a change in the ideas on which the Russian state had been based over many centuries. The 20th century—a century of wars, revolutions, and repressions—completely changed the way of thinking and perception of the world of the Russian people, pushing aside those spiritual ideas and faith that the Russian people had relied on for centuries. And for those shrines miraculously surviving World War II, they were recognized merely as monuments of art. Among them is the Vladimir Icon of the Mother of God, which, according to the all-merciful will of God, was transferred to the Church of St. Nicholas in Tolmachi at the end of the 20th century. Located on the territory of the Tretyakov Gallery, the miraculous image remains there to this today. The Most Holy Mother of God continues to protect Moscow and all of Russia from misfortunes. The testimonies of miracles by prayers before the miraculous image of the Mother of God of Vladimir can be found even in modern history.

One of these miracles occurred at the end of the 20th century. On September 21, 1993, Boris Yeltsin issued Decree No. 1400 “On Gradual Constitutional Reform in the Russian Federation.” According to the decree, the Supreme Soviet and the Congress of People’s Deputies were dismissed and elections were announced for the new parliament: the Federal Assembly of the Russian Federation. This was the beginning of a coup in the country.

V. N. Volokhov, the commander of the municipal police unit, recalling those events, tells how close our country had come to civil war, although it was not known to the majority of the people at that time. “Around the White House, where the Supreme Council was located, its defenders began to gather,” he recalls. “Yeltsin’s supporters concentrated in the building of the Council for Mutual Economic Assistance. On the roof of the Mir Hotel, opposite the White House, they installed a loudspeaker, from which threats of imminent and severe reprisals against the defenders of the Supreme Council were constantly heard. Significant numbers of special forces, MVD units, were dragged to the White House. The tension in the capital grew with every hour.” Realizing the severity of the situation and the tragedy to which the actions of the opposing sides could lead, His Holiness Patriarch Alexy II appealed to Volokhov with a request to bring the Vladimir Icon of the Mother of God from the Tretyakov Gallery to the Epiphany Cathedral in Yelokhovo for a prayer for peace in the country. “For more than four hours, Alexy II asked the Mother of God to protect the country from civil war, to give it peace and tranquility,”

Volokhov writes. “I saw how His Holiness the Patriarch gave himself up to prayer, sometimes losing consciousness—he performed a civil feat.”

On the night of October 4, the assault on the White House began, during which one hundred and forty-seven people died. After the victory, won by Boris Yeltsin, the 76-year history of Soviet power ended. The conflict was over, and owing to the prayers of His Holiness Patriarch Alexy II to the Most Holy Mother of God, civil war in the country was avoided.

The Vladimir Icon of the Mother of God is a living miracle for each of us. It is a miracle of the transfiguration of the soul, aspiring to manifest divine truths set forth through gold and cinnabar on wooden board. It is a miracle that comprehends the history of generations and peoples.

Near her shrine, “the soul experiences peace and tranquility, but this is a special peace: with this feeling a traveler comes to his native home and finds what he has been looking for for a long time—the world of the soul. This is not what is called calmness—this world is full of emotions: Here is the joy of a mysterious encounter and the delicate grief that sweetly tugs at the heart—the sorrow that so much time has been lost from life. Silence sings silently, and the heart hears the breath of eternity. The human soul understands as a great mystery that only the Grace of God is everlasting, the true reality and meaning of human life.”4 In this way, Archimandrite Raphael (Karelin) describes in his book On the Way from Time to Eternity the contact of the human soul with the holy, undying, and eternal. Standing before the Vladimir Icon of the Mother of God, it is impossible not to feel the very breath of eternity, the incomprehensible humility and divine knowledge that this ancient image of the Mother of God holds in her hands and gently presses the Savior to her heart.

Translated by Olga Simanovskaya Sources: 1. Vasilyeva, A. V. “Vladimir Icon of the Mother of God.” Orthodoxy and the World online edition. Available at www.pravmir.ru/vladimirskaya-ikona-bozhiej-materi-2/.

2. Karamzin, N.M. “History of the Russian State.” Moscow: 2015.

3. Lymarev, A. “The Legend of the Icon of the Mother of God of Vladimir.” St. Nicholas Church-Museum in Tolmachi.

Available at www.hramvtolmachah.ru.

4. Shchennikova, L.A. “The Vladimir Icon of the Mother of God is the Main Shrine of Russia.” St. Petersburg: 2013.

1. St. Dimitry of Rostov. “Lives of the Saints for the Month of August.”

2. Metropolitan John of St. Petersburg and Ladoga (Snychev). “Russian Symphony,” Part 1.

3. Ibid.

4. Raphael (Karelin), Archimandrite. “On the Way from Time to Eternity. Memoirs.” Saratov: 2012.

VOL.5 (№1) 2017 SPIRITUAL SPRING

ТЕМ А НО М ЕРА

18 Т ЕМ А НО М ЕРА «А Щ Е Б О ОТ П У Щ А Е Т Е Ч Е ЛО ВЕКО М С ОГ РЕШ ЕН И Я И Х, ОТ П УСТ И Т И В А М ОТ ЕЦ В А Ш НЕБЕСНЫЙ» (МФ. 6:14)

ЧУДО ПРОЩЕНИЯ Игумен Иаков (Корацца), Сан-Франциско, Калифорния

Ч

итая Евангелие, мы становимся свидетелями множества чудес, совершаемых нашим Спасителем. Он дает зрение слепым — даже слепорожденному, ходит по воде и усмиряет бушующие волны, сотрясающие лодку с Его учениками, исцеляет словом тех, кто рядом, и тех, кто далеко, умножает пять хлебов и две рыбы, чтобы накормить тысячи людей, исцелив их от всех болезней. В Евангелии также есть поразительные слова, что чудеса — лишь вершина айсберга, «но если бы писать о том подробно, то, думаю, и самому миру не вместить бы написанных книг» (Ин. 21:25). И при этом Сам Господь говорит, что Его апостолы, ученики и последователи могут совершать даже бóльшие чудеса, хотя такое почти невозможно представить. Вместе с тем апостол Павел напоминает, что если мы творим чудеса и даже воскрешаем мертвых, а любви не имеем, то мы «медь звенящая или кимвал звучащий» (1 Кор. 13:1), и двери Царствия Небесного будут для нас закрыты. Иными словами, все чудеса Христовы, ставшие по Его милости нашими, будут ничто, если мы не совершим чудо прощения наших должников. Господь сказал, что если мы не прощаем от сердца, Отец Небесный не простит нас. Это духовный язык, описывающий реальность того, что Бог увидит: если мы не прощаем, мы сами недостойны (точнее, не способны) получить прощение, потому что отсутствие прощения немедленно препятствует проникновению Божественного прощения в наши души и изгоняет нас из рая, который возникает в сердцах, когда мы внутренне пребываем с Живым Милосердным Богом. Поистине, есть ли в Евангелии мысль важнее этой? Далее приведу два примера того, что по праву называется «чудом прощения». Эти трогательные истории, записанные несколько лет назад в документальной литературе, прямо касаются рассматриваемого нами вопроса.

ВЕСНА ДУ ХОВНА Я VOL.5 (№1) 2017

В первой из них речь пойдет о примирении американского солдата и молодой женщины из Северного Вьетнама, отца которой он убил на Вьетнамской войне. Во время войны американский солдат отбился от своего отряда и оказался один в джунглях. Неожиданно он встретил вьетнамского солдата, который по совпадению оказался в таком же положении. Сначала оба молча стояли как вкопанные в нерешительности: никто не нападал и не защищался. Никто из них никогда в жизни не стрелял в человека. Через несколько секунд им стало ясно: в этой ситуации лишь один останется жив. Американский солдат представил свою жену вдовой, увидел своих детей без отца и горюющих друзей в США, а потом представил тот же сценарий со стоящим перед ним человеком. И он принял решение, невыразимо трудное и необратимое: застрелить вьетнамского солдата, который даже еще не начал угрожать ему оружием. Он был отличным стрелком на военных учениях в США — больше одной пули ему не потребовалось. Американский солдат подошел к убитому, и что-то побудило его обыскать тело. Кроме винтовки он обнаружил фотографию солдата с его дочерью, которая тогда была девочкой лет пяти. Потом он сориентировался и нашел свой отряд. Он сохранил это фото и привез его домой в США после окончания войны. Он часто смотрел на него и не мог забыть невинного лица вьетнамского солдата и выражения лица милой девочки, держащей отца за руку. Прошло несколько лет. Однажды он пошел к Мемориалу ветеранов войны во Вьетнаме в Вашингтоне, чтобы как-то облегчить душу. Позднее он рассказывал, что никогда не был склонен молиться, однако в тот раз он горячо молился у мемориала. Затем он поставил фотографию у памятника и ушел. Несколькими неделями позже он приехал к своему бывшему военному командиру в том же самом городе. Войдя в его кабинет, к своему вели-

19

FORGIVENESS: THE SIGN OF A WARM AND LOVING HEART V. Rev. Abbot James (Corazza), San Francisco, California

T

hroughout the Holy Gospel, we witness many extraordinary and astonishing miracles and wonders accomplished by Our Savior. He gave sight to the blind (in one case, even to a man without any eyes at all); cast out demons from those who were possessed; walked on the waters and calmed the stormy seas that were buffeting a boat carrying His disciples; cured at a word those who were either in His presence or even far away; and multiplied five loaves and two fishes sufficient to feed thousands, after having cured them of all their diseases.

And we are also told in the Holy Gospel something equally astonishing about these miracles—namely, that they are but the tip of the iceberg, and that all the books in the world could not contain the full account of the miracles performed by Jesus Christ. (Jn. 21:25) And yet Our Lord Himself has said of His own miracles that even greater miracles would be performed by His Apostles, disciples, and followers, although such a thing seems difficult, if not impossible, to imagine.

However, the Apostle Paul reminds us that if we, too, work miracles and even raise the dead, but have no love, we are merely clanging cymbals (1 Cor 13:1) to whom the doors of the Kingdom of Heaven will be shut.

In other words, all of those miracles of Christ’s, even if they by His Grace also become ours, will amount to nothing if we do not perform the miracle of forgiving our debtors. Indeed, Our Lord Himself has said that unless we forgive from our hearts, the Heavenly Father will not forgive us.

This is spiritual language describing the reality that God will see that, if we do not forgive, we are unworthy (or, more precisely, actually unable) to receive forgiveness ourselves because our lack of forgiveness immediately bars the entry of Divine forgiveness into our souls and casts us out of the Paradise that springs up in our hearts when we dwell interiorly with the Living, Merciful God. One may ask whether indeed there is a message in the Holy Gospel more important than this.

Set forth herein are two accounts of what is fittingly called “the miracle of forgiveness.” These were recorded in documentaries some years ago and bear on this subject in a deeply moving way.

The first account concerns the reconciliation of an American soldier with a young woman in North

Illustration by Mary Landino

Vietnam, whose father he had killed years before in the Vietnam War. During the war, this American soldier had become separated from his troop and found himself alone in the jungle. Unexpectedly, he encountered a North Vietnamese soldier who, coincidentally, had also become separated from his troop. At first, neither soldier acted either to attack or defend: Both stood rooted to the ground, silent and uncertain what to do. Neither had ever shot another man. After the passing of a few seconds, it became clear to each soldier that only one of them would leave that situation alive.

The American soldier weighed the thought of his widowed wife, fatherless children, and grieving friends in the United States against the same scenario for the armed stranger in uniform who stood before him, and he made the unspeakably hard and irrevocable decision VOL.5 (№1) 2017 SPIRITUAL SPRING

TH E M E O F TH E I S SU E

“FOR IF YE FORGIVE MEN THEIR TRESPASSES, YOUR HEAVENLY FATHER WILL ALSO FORGIVE YOU” (MATT. 6:14) THEME OF THE ISSUE

20 Т ЕМ А НО М ЕРА «А Щ Е Б О ОТ П У Щ А Е Т Е Ч Е ЛО ВЕКО М С ОГ РЕШ ЕН И Я И Х, ОТ П УСТ И Т И В А М ОТ ЕЦ В А Ш Н ЕБЕСНЫЙ» (МФ. 6:14)

чайшему изумлению, он увидел на столе ту самую фотографию, которую оставил у подножия мемориала. На вопрос, откуда у него эта фотография, командир ответил, что несколько недель назад нашел ее у подножия Мемориала ветеранов войны во Вьетнаме и не смог пройти мимо. Солдат тотчас почувствовал, что Господь ответил на его молитву, но ответ был довольно неожиданным: фотография вернулась к нему, что значило: не получится освободиться от душевных терзаний, просто избавившись от фотографии. Тогда он рассказал командиру, каким образом к нему попало это фото. И в глубине души он понял, что должен найти ту маленькую девочку, уже ставшую молодой женщиной, и попросить у нее прощения. Командир тоже понял, что он должен сделать все от него зависящее, чтобы помочь солдату. Он пообещал связаться со своим давним знакомым во Вьетнамском дипломатическом корпусе, чтобы заручиться его поддержкой в поисках. Он пошлет своему знакомому копию той самой фотографии с просьбой опубликовать ее во вьетнамских газетах. Можно только представить, насколько мало шансов на успех было в этом предприятии, ведь в те времена это была по большей части страна третьего мира. Все же вьетнамские газеты согласились опубликовать фото солдата с дочкой, и почти сразу появилось несколько «претенденток» на звание дочери, однако никто из них на самом деле ею не был. Время шло, результата поисков так и не было. И американский солдат начал приходить в отчаяние. Но как сказано в последовании Великого освящения воды — «Велий еси, Господи, и чудна дела Твоя, и ни едино же слово довольно будет к пению чудес Твоих». Так случилось, что одной из газет, в которой была опубликована эта истоВЕСНА ДУ ХОВНА Я VOL.5 (№1) 2017

рия, обернули посылку с подарком и отправили в деревню, где жила та самая молодая женщина. Подарок был адресован ее соседке. Увидев фотографию, соседка сразу же поняла, кто на ней. Так через соседку молодая женщина узнала, что ее ищут, и согласилась встретиться с американским солдатом. Она попросила соседку передать ответ дипломату, который упоминался в статье. Эта новость достигла американского посольства. Солдат почувствовал радость, избавляющую его душу от гнета зла, и в его сердце зародилось ожидание чуда прощения. Он написал проникновенное письмо с просьбой простить его. Дипломат перевел письмо на вьетнамский язык и помог солдату научиться правильно произносить каждое слово. Солдат много раз тренировался в чтении этого письма. Вскоре он вылетел во Вьетнам, чтобы наконец встретиться с дочерью убитого. Телевизионные камеры запечатлели момент их встречи: в воздухе стояли невыносимое напряжение, неловкость, неуверенность и страх. Лицо солдата выражало невероятную боль. Он прочитал свое письмо со всей серьезностью. Дочитав, он достал из кармана оригинал фотографии. Взглянув на фото, женщина безутешно заплакала. Прошло несколько мгновений, показавшихся вечностью. Их глаза встретились. В глубине души каждый знал, что должно произойти, чтобы они смогли излечиться от случившейся много лет назад трагедии. Он осторожно положил руку на ее плечо, пытаясь утешить и поддержать. Сделав ответное движение в его сторону, она положила голову на его плечо и заплакала. Он ее обнял и тоже заплакал. Пока камеры снимали эту трогательную сцену, односельчане дочери, ставшие свидетелями судьбоносной встречи, тоже плакали. Эти простые деревенские люди с благожелательными бесхитростными лицами никогда не могли быть настоящими «врагами», только ужасающий язык войны мог навесить на них подобный ярлык. И они тоже видели, что эти двое — чужие друг другу люди, плачущие, желающие примириться, — никогда не были врагами. Мужчина, который приехал на встречу с их соседкой, не был убийцей, а был добрым семьянином, который прожил остаток своей жизни с чудовищным шрамом, оставленным безжалостной войной.

“FOR IF YE FORGIVE MEN THEIR TRESPASSES, YOUR HEAVENLY FATHER WILL ALSO FORGIVE YOU” (MATT. 6:14) THEME OF THE ISSUE

to shoot the North Vietnamese soldier who had not yet even begun to threaten him with his gun. (He had been an excellent marksman during military training in the U.S., and only one bullet was required.)

The American soldier went over to the dead North Vietnamese soldier and looked at him, and for some inexplicable reason he was moved to retrieve, in addition to the soldier’s rifle, a photograph of the soldier with his daughter, then a little girl of about five years age. He then managed to locate and rejoin his troop.

He carried this photo with him and brought it back to the United States after the war ended. He kept this image and looked at it often. He could not get out of his mind the innocent face of the North Vietnamese soldier or the sweet countenance of the little girl whose hand this soldier had held.

Some years passed, and in an effort to unburden his memory of the deed and the tragedy that stemmed from it, one day he went to the Vietnam Memorial in Washington, D.C. Although he himself would later say that he had never been much of a man of prayer, he prayed fervently to God for a time at the memorial. He then placed the photograph of the soldier and his little daughter at the base of the monument, and returned home.

Some weeks later, he took the opportunity to visit his former military commander in that same city, and as he entered his office, he saw to his astonishment that very photograph on the commander’s desk. In reply to his question as to how and where he had obtained it, the commander remarked that he happened to find this photo at the base of the Vietnam Memorial a few weeks earlier and was strongly drawn to it.

The American soldier knew instantly in his heart that God had answered his prayer, although in an unexpected manner that showed him his burden would not go away simply by discarding the photograph, and so it had come back to him. Therefore, he told the commander all the circumstances concerning how he had obtained that photo. And he knew in his heart of hearts that, somehow, he had to find this little girl—who, some two decades later, was now a young woman—and ask her forgiveness.

The military commander also instantly knew that he must do everything in his power to help this soldier locate her. He promised to contact a long-time acquaintance in the Vietnamese diplomatic corps in order to enlist his assistance in attempting to find this young woman. He would send him a copy of the photo, requesting that he publish it in the Vietnamese newspapers in an attempt to locate her.

One can only imagine the enormous odds against success in this endeavor in a land which then contained a predominantly third-world culture. In any case, the Vietnamese newspapers agreed to publish the

21

photograph of the North Vietnamese soldier and his little daughter, and almost immediately, several “pretenders” to be the little girl in the photograph emerged, but none were in fact her. Many months passed with several more false claims, and the American soldier began to grow despondent.

But as it says in the Service of the Blessing of Water, “Great art Thou, O God, and there are no words that suffice to hymn Thy wonders.” It happened that one issue of the newspapers in which the story was published was used as wrapping paper for a box that contained a gift that had made its way into the village where this young woman lived. The recipient of the package was her neighbor, who at once recognized the photo of this little girl when she was a young child with her father. She showed the photo and article to the young woman, who in turn agreed to reveal her identity as the little girl in the photograph and to meet the American soldier. She asked her to convey her answer to the diplomat listed in the article. When this news reached the American embassy, the American soldier began to feel in the depths of his being the stirring of the initial signs of joy that betoken the unburdening of the soul from the oppression of evil and the anticipation of the miracle of forgiveness.

He composed a heartfelt letter asking her forgiveness and had it translated into the Vietnamese language by this Vietnamese diplomat, who then trained him in the proper pronunciation of each word. He practiced by reading that letter repeatedly. Shortly thereafter, he flew to Vietnam to meet this young woman. The television cameras recorded their approach to one another.

There was such unbearable tension, unease, fear, and uncertainty in the scene that was unfolding that one could have cut it with a knife. One’s heart rate increased to watch the scene unfold.

The face of the American soldier showed great pain of heart as he read his letter to the young woman in all earnestness. When he finished, he took from his pocket the original photograph that he had removed from the wallet of her late father. As the young woman received and beheld the photo, she began to weep with a heart-rending sorrow.

And just as with the meeting of the two soldiers in the jungle some two decades before, a few moments passed, each of them seeming, perhaps, almost like an eternity. As their eyes met, one could tell that they knew, in the depths of their being, what must take place if they were to heal from the tragedy and fully regain their respective lives.

He put his hand gently on her shoulder, trying to comfort, console, and support her; and she, in turn, slowly moved toward him until she placed her head on his left shoulder and wept. He then embraced her, and in turn, began to weep.

VOL.5 (№1) 2017 SPIRITUAL SPRING

22 Т ЕМ А НО М ЕРА «А Щ Е Б О ОТ П У Щ А Е Т Е Ч Е ЛО ВЕКО М С ОГ РЕШ ЕН И Я И Х, ОТ П УСТ И Т И В А М ОТ ЕЦ В А Ш НЕБЕСНЫЙ» (МФ. 6:14) Наблюдая глубокое исцеление двух раненных трагедией душ, можно было уловить присутствие третьего участника — убитого, который следил за происходившим безо всякой злобы к своему убийце. Американский солдат спросил, где находится могила ее отца, потому что он хотел бы отдать последний долг покойному и помолиться за него. Когда вопрос перевели, женщина была глубоко тронута. Могила находилась недалеко от места их встречи. И они пошли на кладбище рука об руку. После возвращения в деревню она пригласила солдата к себе домой, чтобы разделить с ним, ее семьей и ближайшими соседями великолепный ужин. Потрясающе, но трапеза была приготовлена еще до его приезда. Переводчик помог им беседовать, понимать друг друга, переводя теплые слова, полные прощения. Их живой и радостный разговор свидетельствовал о зарождении новой дружбы и любви. Смирение обоих — и просившего о прощении, и даровавшей таковое — праздновало победу в тот день. Потерявшая отца приобрела нового отца, а отнявший отца приобрел дочь. Когда пришло время уезжать, расставание далось им тяжело. Документальный фильм заканчивается сообщением, что молодая женщина с семьей несколько раз приезжала в США в гости к солдату и его семье, и с каждым приездом их отношения приобретают новую глубину и силу. * * * Это необыкновенная история. Но для нас, христиан, кому Евангелие повествует о необходимости и красоте прощения, это не просто рассказ, оставшийся в памяти и постепенно обрастающий паутиной, — он должен служить примером. Понять эту историю во всей полноте можно только в том случае, если ее прожить. В самом деле: убивает ведь не только оружие, а жертвы не всегда находятся за океаном на другом континенте. Нам доступны другие средства поражения — и они значительно более просты в использовании, ими легче ранить наших ближних: соседей, супругов, родственников, духовенство, друзей, сестер и братьев, коллег, прихожан или же посторонних людей. Например, злые слова — очень эффективный инструмент, который медленно разрушает и убивает душу человека. И неважно, сказаны они в лицо или же распространены как сплетня или осуждение других людей. Оружие такого рода несет нам духовную и душевную смерть — даже в этой жизни. Господь ВЕСНА ДУ ХОВНА Я VOL.5 (№1) 2017

предупреждает: «И не бойтесь убивающих тело, души же не могущих убить; а бойтесь более Того, Кто может и душу, и тело погубить в геенне» (Мф.

10:28). И мы должны задаться вопросом: когда мы предстанем пред Господом, не окажется ли так, что наши языки породили больше смерти и разрушения, чем оружие того американского солдата? * * * Вторая история, повествующая о великом чуде прощения, обрести которое может только теплое и любящее сердце, произошла в США несколько лет назад. Подросток вел машину на большой скорости, находясь под воздействием алкоголя. Проезжая через жилой квартал, он сбил насмерть трехлетнюю девочку. Мать этой девочки совсем недавно пережила еще одну потерю — за несколько месяцев до этого от рака умер ее муж. И вот она потеряла и мужа, и дочь. Перед ней открывалось будущее, лишенное радости и надежд. А по другую сторону трагедии — молодой человек, который каждую минуту своей жизни будет осознавать, что по небрежности стал причиной смерти маленькой девочки и разрушил жизнь ее матери. Во время аварии он получил травмы и попал в больницу. На следующий день после трагедии персонал больницы и его родители сообщили ему о случившемся. И кроме этого, о том, что мать погибшей девочки собирается приехать к нему в больницу. Можно только представить, что чувствовал он, когда приблизился момент их встречи, — когда он протрезвел не только от алкоголя, но и от беспощадной реальности произошедшего. Страшно подумать, что происходило в сердце молодой матери, собиравшейся встретиться с безответственным и безрассудным подростком, который лишил ее единственной дочери и единственной живой связи с ее покойным мужем. Но случилось нечто невероятное. Когда молодая женщина вошла в палату, самые первые слова ее были: «Я хочу, чтобы ты знал: я прощаю тебя». Молодой человек заплакал и прижал ее руку к своему лицу. Он от всего сердца просил прощения, признавая, что ничем не может возместить отнятое им. Она ответила, что понимает это, но что не хочет лишать его полноценной жизни, ведь он может еще совершить много добра. Таким образом, в первом же их разговоре потенциальный круговорот боли и осуждения был остановлен.

“FOR IF YE FORGIVE MEN THEIR TRESPASSES, YOUR HEAVENLY FATHER WILL ALSO FORGIVE YOU” (MATT. 6:14) THEME OF THE ISSUE

As the cameras recorded and panned around this moving scene, it also became clear that all of her neighbors in the village who had come out to witness this momentous event were also weeping. Such simple village people with warm, guileless faces could never have been true “enemies” but for the labels affixed by the dreadful language of war. And they could also see that these two weeping strangers in the process of being reconciled were never really each other’s enemy, either.

The man who came to meet their village neighbor was no killer; rather, he was a kindly family man who had lived the rest of his adult life with a terrible scar inflicted by the merciless ravages of war.

In observing the profound healing of two souls wounded by tragedy, one intuitively felt the presence of a third party: the young woman’s deceased father, witnessing this remarkable event with no malice toward the man who had shot him years before. Indeed, the American soldier asked the young woman if perhaps her father’s grave was nearby, because he himself wanted to visit it so that he could pay his respects and pray for him. When his question was translated, she was deeply moved and said the grave was not far away, and the two of them walked, hand-in-hand, to the cemetery.

Upon their return to the village, she invited the American soldier into her home, and with her family and closest neighbors, shared with him a splendid feast. Astonishingly, it had been prepared even before his arrival. A translator provided the link for the warm expressions that flowed from the wellspring of forgiveness and the lively and joyful conversation characterized by the bonds of a new friendship and love.

Humility in both the asking and granting of forgiveness won the day for them both. She who had lost a father now gained a new father, even as he who had rendered a daughter fatherless now gained a new daughter. And as the time came for the American soldier to leave, it was clear that the parting was difficult because the bond that should have always existed between these two people—and, more broadly, their respective cultures—had just been forged, and it seemed much too soon to tear it asunder. The documentary ended by noting that thereafter, the young woman and her family had made several visits to the United States to this soldier and his family, with the newly forged bonds of forgiveness and love growing each time. * * * One may observe that this is a most remarkable story, and so it is. But for each of us, the Christian to whom the Holy Gospel speaks of the beauty and necessity of forgiveness, it must be more than a story that is filed in our memory just to gather dust and cobwebs and fade away; rather, it must become an example for our lives.

This story can be fully understood only if, in turn, it is actually lived.

23

Let us reflect that guns are not the only things that kill, nor are the only victims to be found across the oceans on another continent. Other weapons are available to us that are far easier than guns to use on those who are not far from us: our neighbors, spouses, relatives, clergy, friends, spouses, siblings, coworkers, parishioners, and even strangers. For example, mean-spirited and cruel words are highly effective instruments that slowly crush and kill the soul of another, whether they are spoken face-to-face or clandestinely as vicious gossip, pressing intrigue, or judgment of others.

Such weapons infuse spiritual and psychological death in us, even while we are alive. In fact, Our Lord warns us that that which kills the soul is even more deadly than that which kills the body. (Mt. 10:28) We must therefore ask: When the scales of Divine Judgment set forth the accounting of our life, will our tongues have meted out more death and destruction than the weapon the American soldier used to kill that Vietnamese soldier some five decades ago? * * * Here is a second account of this great miracle of forgiveness, which only a warm and loving heart can achieve.

Some years ago in the United States, a young teenager was driving his car under the influence of alcohol. Driving at high speed through a neighborhood, he struck down a three-year-old girl. She was the only daughter of a young mother who had just lost her husband to cancer only a few months before. And now this mother had lost both husband and daughter and faced a future in which temptation would strive to use these two tragedies to overcome her and deprive her of all joy, hope, and vision.

And on the other side of this tragedy, this teenage boy would have to face every moment of the rest of his life knowing that he had recklessly run over and killed a little girl and devastated the life of a young mother.

He himself had been injured when his car crashed after he hit the girl, and so he ended up in the hospital.

The following day, the nursing staff and his parents informed him of what he had done, and, moreover, that the mother of the child he had run over was coming to visit him. One can only imagine what he felt as that moment drew near, especially now that he was sober—not only from the debasement and distortion of his mind from alcohol, but also from the grim reality of what he had done under its influence. One may also wonder about what went through the heart of the young mother, who was about to greet an irresponsible and thoughtless youth who had just deprived her of her only daughter and the only living continuity of her former marriage.

VOL.5 (№1) 2017 SPIRITUAL SPRING

24 Т ЕМ А НО М ЕРА «А Щ Е Б О ОТ П У Щ А Е Т Е Ч Е ЛО ВЕКО М С ОГ РЕШ ЕН И Я И Х, ОТ П УСТ И Т И В А М ОТ ЕЦ В А Ш НЕБЕСНЫЙ» (МФ. 6:14) Они решили ездить по стране и рассказывать подросткам и семьям в школах и общинах об опасностях вождения в нетрезвом виде. Во время этих лекций для разных слушателей — подростков, их родителей, учителей — молодому человеку пришлось снова и снова переживать боль от осознания содеянного, а молодой матери горе утраты мужа и дочери. Однако таким способом они говорили не только о необходимости жить трезво и ответственно, но и о неземной красоте и силе прощения. Покаяние и прощение соединились, чтобы получилось нечто, обогатившее многих людей, — не говоря уже о том, что эти двое оказались спасены от пожизненной ненависти и осуждения. Мать простила молодого человека и получила от него благодарность и сыновнюю любовь. Когда он рассказывал эту историю, чувствовалась его безмерная благодарность к этой женщине. Когда она смотрела на него, ее взгляд был полон невыразимого материнского сострадания, как будто она смотрела на собственного сына. В наш век постоянных судебных разбирательств такой исход кажется совершенно невероятным. * * * Один священник, который провел двадцать лет в ГУЛАГе, писал, что прощение — это «следствие благодати — когда сердце оправдывает. Оно любит, оно может говорить о нем хорошо и может о нем помолиться. Оно не помнит обиды и зла. Потому что простить и не оправдать невозможно. Это психологически так. Так сердце устроено. Не мозг, не нервная система, как наука пытается учить, и психиатры в особенности, а это так устроено Богом сердце. Это называется христианское сердце. Оно оправдает, оно найдет все, чтобы оправдать, извинить, так? И оно тут же любит, тут же о нем молится и желает ему только хорошего. И это — свойство христианское». Своему духовному чаду тот же священник сказал: «Как-то раз я хотел спросить вас, почему вы не догадаетесь спросить меня: “Что же вас так угнетает? Что же вас так печалит?” А всегда одно — нехристианское сердце. Злое сердце, не желающее простить. Враждующее с Богом сердце, потому что не хочет простить, не намерено простить, и сочетает право читать молитву Господню: “И остави нам долги наша, яко же и мы оставляем должником нашим”, и тут же враждует сердцем

ВЕСНА ДУ ХОВНА Я VOL.5 (№1) 2017

и разумом своим с человеком. Пьяница, блудник, гордец — он получит милость Божию, но кто не хочет простить, извинить, оправдать и сознательно — этот человек зачеркивает себя на веки вечные перед Богом, и тем более сейчас. Он отвержен и не услышан — в этой жизни и если в этой, то, конечно, и в будущей жизни». На всенощной мы слышим в одном из молитвословий: «Если Ты, Господи, будешь замечать беззакония, — Господи! кто устоит? Но у Тебя прощение, да благоговеют пред Тобою». Эти слова выражают суть послания апостола Павла: даже если мы творим чудеса и воскрешаем мертвых, мы не устоим перед судом Божиим, если замечаем беззакония других против нас. Замечали ли вы, что когда мы указательным пальцем пеняем кому-то на его грехи, то другие пальцы обращены на нас самих? Пусть это будет напоминанием, что мы, возможно, совершили то же самое, в чем обвиняем другого человека, или нечто более серьезное. Будем прощать, если хотим, чтобы и наши грехи простились. Кто прощает много, в ответ получит много. Немало святых чудотворцев наследовали Царствие Небесное, однако рай доступен и тому, кто не совершал чудес в общепринятом смысле, но совершил чудо прощения. Устроим «трапезу прощения» еще до прибытия тех, кто нас обидел, — как приготовила та вьетнамская женщина ужин еще до приезда американского солдата. Поступая так, увидим, что наше прощение превосходит все чудеса, совершенные на земле. Прощение откроет нам двери Царствия Небесного, приглашая нас на брачный пир, который давно готов — еще до нашего прихода (Мф.

22:4). Эта пища брачного пира, Святая Евхаристия, всегда находит себе место в прощающем сердце и объединит нас в Царствии Небесном, где «не видел того глаз, не слышало ухо, и не приходило то на сердце человеку, что приготовил Бог любящим Его» (1 Кор. 2:9). Перевод Ольги Киселевой

“FOR IF YE FORGIVE MEN THEIR TRESPASSES, YOUR HEAVENLY FATHER WILL ALSO FORGIVE YOU” (MATT. 6:14) THEME OF THE ISSUE

But what took place instead is something of the greatest possible moment and amazement. When the young mother walked into the hospital room, her very first words were: “I want you to know that I forgive you.” The young man began to weep and held her hand to his face. From the depths of his heart, he apologized and said he could never do anything to replace what he had taken away from her. She said she knew that, but added that neither did she wish to deprive him of a full life, because he could yet do much good.

In this, their first conversation, we see how the potential for the articulation and recirculation of bitterness and condemnation was instantly halted. And instead the spirit of creation, even of creation ex nihilo (that is, out of nothing), or perhaps more precisely out of evil circumstances, occurred. And indeed, “God saw that it was good.” (Gen 1:4) They both resolved to tour the country together, and to speak to young people and families in school and community auditoriums about the dangers of drinking and driving. And in lecturing to many audiences of youth and their parents and teachers, the young man had to relive the pain of having killed a little child, and the young mother, in turn, of her grief in having lost her husband and then shortly thereafter their only child. But in so doing, they spoke to young people and their parents about not only the need to live soberly and wisely, but also of the awesome beauty and power of forgiveness.

Indeed, repentance and forgiveness combined to create something that benefited many lives, in addition to saving two people from the fate of a lifetime lived with a spirit of endless rancor and condemnation.

The mother forgave this young man, and she obtained from him the gratitude and love of a son. And when you watched him speak of her as he told the story, you could see his grateful heart overshadow his very being.

As she watched him speak, her gaze was filled with an unspeakably compassionate maternal gaze, as though she were looking at her own son. In this litigious age, such a scenario seemed utterly surreal.

* * *

A priest who spent many years in a Soviet gulag once wrote that forgiveness is: “...the result of the action of grace when the heart excuses. It loves; it can speak well of someone and pray for him; it does not remember offense or evil. Therefore it is impossible to forgive and not excuse. This is a psychological fact. The heart is made this way. It is not the brain, not the nervous system—as science, and especially the psychiatrists, attempt to teach—but it was the heart that was made this way by God. It is called a Christian heart. It excuses; it does everything possible so as to justify and excuse.

Isn’t that so? That is a Christian quality!”

25

To a spiritual child, the same priest wrote: Once I wanted to ask you why you never think to ask me “What is it that angers you? What makes you so sad? What is it that upsets you so?” It is always the same thing: an unchristian heart. A wicked heart that is at enmity with God because it does not want to forgive, does not intend to forgive, yet bethinks itself to say the Lord’s prayer “…and forgive us our debts as we forgive our debtors…” while at the same time the heart and mind are at enmity with a man. The drunkard, the fornicator, the proud: he will receive God’s mercy. But he who does not want to forgive, to excuse, to justify consciously, intentionally… that person closes himself to eternal life before God, and even more so in the present life. He is turned away and not heard by God (here, and if not here than assuredly not in the next life).1 Now, we hear in the verses of the hymn “Lord, I Have Cried” at Vespers the following words: “If Thou, O Lord, shouldst mark iniquities, who should stand?

But with Thee there is forgiveness.” This verse sums up the entire message of the Apostle Paul that even if we work miracles and even raise the dead, we shall not stand before God if we mark the iniquities of others against us. Indeed, when we point to others, usually it is with the index finger; and yet, if we examine the configuration of our hand, three fingers invariably point back at us. They remind us that we, too, may have committed the very offense of which we accuse another, or, perhaps, more or even worse offenses.

Let us forgive even as we wish to be forgiven and have our offenses remitted, for whoever forgives much will in turn receive much forgiveness. Many saintly workers of miracles have inherited the Heavenly Kingdom, as we read in the Lives of the Saints; but the “Express Pass into Paradise,” so to speak, even for one who has not performed what is commonly understood as a miracle, is the very miracle of forgiveness itself.

Let us prepare a banquet of forgiveness in advance of the arrival of those who have offended us, even as the young Vietnamese woman had already prepared a banquet in her home for the American soldier in advance of his arrival. If we do so, we shall discover that our forgiveness surpasses all the miracles performed on earth.

Moreover, it will open unto us the doors of the Heavenly Kingdom, admitting us to that Eternal Banquet that has also long since been “made ready,” even before our arrival. (Matt 22:4) This Food of this Divine Banquet, the Holy Eucharist, is always at home in a forgiving heart, and will unite us to the Heavenly Kingdom wherein “eye hath not seen, nor ear heard ... what God has prepared for those who love Him.” (1 Cor 2:9)

1. The Orthodox Word, No. 177. Platina, CA: St. Herman Press.

VOL.5 (№1) 2017 SPIRITUAL SPRING

26 Т ЕМ А НО М ЕРА «А Щ Е Б О ОТ П У Щ А Е Т Е Ч Е ЛО ВЕКО М С ОГ РЕШ ЕН И Я И Х, ОТ П УСТ И Т И В А М ОТ ЕЦ В А Ш НЕБЕСНЫЙ» (МФ. 6:14)

ОЖИТЬ ДУХОМ Размышления об исповеди и покаянии Игумен Иаков (Корацца), Сан-Франциско, Калифорния

П

ророк, Предтеча и Крес т и тель Госпо день Иоанн призвал людей: «Покайтесь, ибо приблизилось Царство Небесное!» (Мк. 1:15). Покаяние — это духовный путь, который отверзает нам врата в Царство Божие. Мы часто представляем себе это Царство как Небесный чертог, но Господь Иисус Христос раскрывает нам, что «Царствие Божие внутри вас есть» (Лк. 17:21). Как же вели себя те, кто услышал призыв Иоанна Крестителя? Эти люди не просто задумались над своими грехами, а последовали за Предтечей и «крестились от него в Иордане» (Мф. 3:6) — именно так они «готовили путь Господу» в своих сердцах (Мф. 3:3). Таинства покаяния и очищения грехов предшествовали Богоявлению, позже Спаситель открывает смысл этих таинств, возвещая своим апостолам: «Примите Духа Святого. Кому простите грехи, тому простятся; на ком оставите, на том останутся» (Ин. 20:23). В греческом языке для обозначения «покаяния» существует слово «метанойя» (греч. μετάνοια), что в переводе значит «изменение ума». Когда человек твердо решает покончить с грехом раз и навсегда и призывает на помощь Бога, тогда и происходит то самое «изменение ума». Как же ликует душа, когда, наконец, освобождается от гнетущей ее греховной болезни! Однако мы часто страдаем из-за того, что совершаем одни и те же грехи. Как же получается, что мы каемся в грехах и совершаем их снова и снова? Почему мы не можем жить, используя данную Богом возможность навсегда покончить с грехом? Может быть, нам не хватает твердой решимости побороть грех? Или же мы недостаточно осознаем всю его тяжесть? Что за причины заставляют нас продолжать грешить? Может быть, мы исповедуемся выборочно, утаиваем свои грехи или раскаиваемся в них лишь наполовину? Давайте попробуем найти ответы на эти вопросы. О ТВЕРДОМ НАМЕРЕНИИ ПОКОНЧИТЬ С ГРЕХОМ Один десятилетний мальчик постоянно устраивал в городском парке драки с мальчишками: сидя в ВЕСНА ДУ ХОВНА Я VOL.5 (№1) 2017

засаде, он кидался в них камнями. Как-то раз мимо проходила соседская девочка. Мальчишка вылез из своего укрытия в изгороди и, бросив острый камень, попал девочке прямо в лоб. Кровь хлынула из раны, она вскрикнула и бросилась к дому. Остальные драчуны быстро разбежались по домам. Мальчик вернулся домой и как ни в чем не бывало весело поздоровался с мамой. Однако мама все же заподозрила что-то неладное и с трудом добилась от него рассказа о случившемся. Узнав о его поступке, она настояла на том, чтобы сын пошел и извинился перед этой девочкой. Она добавила, что поступив так, он будет заслуживать уважения. Преодолевая себя, мальчишка отправился к дому девочки. По дороге он принялся обдумывать свой поступок. Внезапно его посетила мысль, что он мог бы выбить девочке глаз, и тут он пришел в ужас от своего гадкого поступка. Прежний восторг от уличных драк сменился отвращением. Так произошло изменение его ума: он полностью переосмыслил свое поведение и решил, что больше никогда в жизни не кинет ни в кого камень. Со страшным волнением он постучался в дверь дома. Дверь открыл отец. Позади него, в гостиной, на диване сидела девочка в окружении матери, братишек и сестер. На лбу у бедной девочки была повязка с проступившей кровью. Мальчик представился, а затем сознался в своем поступке и извинился за него, пообещав больше никогда не драться. Отец девочки улыбнулся в ответ и сказал, что рана его дочери в скором времени заживет. Он похвалил мальчика за решение отказаться от драк. Сама девочка также простила его и сказала, что с ней все будет в порядке. Мальчик поблагодарил семью, пожал руку отцу и попрощался со всеми. На обратном пути он почувствовал необыкновенную легкость: ноги, словно не касаясь земли, несли его. В ответ на чистосердечное раскаяние он получил не только прощение, но и свободу, чувства от которой переполняли сердце радостью. Если бы он принес свои извинения формально, не раскаявшись искренне, то этот случай прошел бы бесследно, ничего не изменив в его жизни.

“FOR IF YE FORGIVE MEN THEIR TRESPASSES, YOUR HEAVENLY FATHER WILL ALSO FORGIVE YOU” (MATT. 6:14) THEME OF THE ISSUE

27

A CHANGE OF MIND Reflections on Confession and Repentance V. Rev. Abbot James (Corazza), San Francisco, California

T

he great Prophet, Forerunner, and Baptist of the Savior, John, proclaimed: “Repent! For the Kingdom of Heaven is at hand!” (Mark 1:15) Repentance is the spiritual pathway that prepares the way to the entrance doors to the Heavenly Kingdom.

Precisely where is this Kingdom? While we may think of it only as a place in the celestial realm, Our Lord Himself reveals to us that “the Kingdom of God is within you.” (Luke 17:21) And when the people heard the Baptist’s exhortation, how did they respond? They did not merely ponder their sins; rather, they went straight to the Baptist “confessing their sins” (Matt. 3:6)—that is, “preparing the way of the Lord” (Matt. 3:3) into their hearts. And this Mystery of the confession of sins which preceded His epiphany, He then later imparted to His Apostles: “Receive ye the Holy Spirit: whose sins you remit they are remitted; whose sins you retain, they are retained.” (John 20:23) In Greek, the word for repentance is metanoia, meaning “a change of mind.” More precisely, it means a turning of the mind away from a previous sinful inclination, which leads to the decisive and permanent renunciation of a destructive habit. How greatly our soul rejoices when it is freed from a long-time imprisonment in a sin!

And yet, the constant repetition of sins is something that often afflicts our life. How is it that we confess and yet repeat the same sins? Why do we fail to make the most of this God-given opportunity to break permanently with sin? Perhaps we lack the proper resolve, the firm intention, not to repeat our sins or do not fully apprehend the danger of sin? What inner disposition of soul allows for the development of sin? Do we confess only selectively and repent half-heartedly? In the following accounts, we may find some helpful insights into these questions.

THE FIRM INTENTION TO RENOUNCE SIN There was a ten-year-old boy who had a penchant for getting into rock fights with other boys in a local park.

During one fight, a neighborhood girl unknowingly walked into the battleground. The boy emerged from his hiding place in the hedges and threw a sharp-edged stone at her and struck her in the forehead. Blood covered her face, and she screamed and began to run to her home nearby. All the rock fighters quickly dispersed.

Photo by Vladimir Khodakov

The boy arrived at his home a block from the park and, pretending that nothing was wrong, cheerily greeted his mother. She saw right through him and, after extracting from him his misdeeds, required that he go and apologize, assuring him that he would earn the family’s respect. With the weight of the world on his shoulders, the guilt-ridden boy began walking toward the girl’s home. He began pondering: “What if I had blinded her in one eye?” He was aghast at the ugliness of his mischief, and a deep disgust began to replace the excitement that had attended rock fighting. A complete change of mind had occurred within him, and he resolved that he would never again throw a rock at anyone.

VOL.5 (№1) 2017 SPIRITUAL SPRING

28 Т ЕМ А НО М ЕРА «А Щ Е Б О ОТ П У Щ А Е Т Е Ч Е ЛО ВЕКО М С ОГ РЕШ ЕН И Я И Х, ОТ П УСТ И Т И В А М ОТ ЕЦ В А Ш Н ЕБЕСНЫЙ» (МФ. 6:14)

Photo by V. Rev. Peter Perekrestov

Если бы мы все подходили к исповеди с таким же искренним раскаянием, как этот мальчик подходил к дому пострадавшей девочки! Как изменились бы наши жизни, если бы мы так же отказывались от своих грехов, как этот маленький мальчик решительно отказался от своей злой забавы. О ВНУТРЕННИХ УСТАНОВКАХ, КОТОРЫЕ ПОБУЖДАЮТ НАС К ГРЕХУ Какие наши внутренние установки провоцируют на грех в первую очередь? Выявив их, мы сможем легче справиться с грехом. Много лет назад мне рассказали одну примечательную историю. Одна женщина нарушила первую половину Великого поста: она не воздерживалась от мяса и молочных продуктов. На исповеди она покаялась священнику в своем чревоугодии и пожаловалась, что у нее нет силы воли и что она не может с собой справиться. На это священник посоветовал ей поужинать в местной столовой для бедных и после этого прийти к нему снова. В тот же вечер женщина приехала ужинать в столовую, которую посоветовал священник. Наблюдая за людьми вокруг, она задумалась: «Ведь я приехала сюда на машине, но ни у одного человека здесь нет машины. У меня есть прекрасный дом, а все эти люди бездомные. В моем холодильнике всегда достаточно еды, а эти обездоленные бывают сыты только благодаря чьей-то щедрости. Я могу позволить себе каждый день носить чистую одежду, а эти бедняги изо дня в день ходят в одном и том же. У меня есть работа, и, благодаря этому я могу себя обеспечивать, а все эти люди безработные. Сколькими благами одарил меня Бог! Почему же я не могу отблагодарить Его такой малой ценой, всего лишь соблюдая пост? Какая же я эгоистичная и неблагодарная! Больше я не нарушу пост!». ВЕСНА ДУ ХОВНА Я VOL.5 (№1) 2017

Вскоре после этого она вновь пришла на исповедь и рассказала священнику о том, на какие мысли натолкнул ее поход в столовую. Он ответил, что если она будет с такими же мыслями соблюдать Великий пост до конца, то на Пасху сможет причаститься. Женщина удивилась и спросила у священника, разве она не получит епитимью за свой грех. Священник ей ответил, что она уже выполнила послушание: теперь она сама узнала, что грех порождается желанием угодить только себе и неблагодарностью за милости Божьи. Женщина соблюдала Великий пост до самого до конца, помня слова псалмопевца: «Что воздам Господу за все благодеяния Его ко мне?» (Пс. 115:12), и с великой радостью причастилась на светлый праздник Пасхи. ИСПОВЕДЬ БЕЗ ПОКАЯНИЯ? Исповедь без раскаяния, состоящая только из перечисления грехов, совершенно бесполезна. Прекрасной иллюстрацией этому служит история одного православного из России, который приехал в Канаду в 1950-х годах и работал лесорубом в глухом лесу. Он хотел побольше заработать и поэтому трудился дни напролет, забывая о выходных и праздниках. Прошло время, и как-то весной он вспомнил о Пасхе. Но выяснилось, что праздник Пасхи уже прошел. Этот человек подумал, что раз Господь не наказал его за работу в праздник Пасхи, значит, Его просто не существует. Он все время думал об этом, пока как-то раз в лесу с ним не случилось нечто необъяснимое: неведомая сила обрушилась ему на плечи и повалила на землю. С этого дня он потерял аппетит, начал бредить и чувствовал себя словно в аду. Его состояние становилось все хуже и хуже, и он начал заговариваться, выкрикивал проклятия, его речь походила на речь безумного. Когда он пытался помолиться про себя, его тело начинало корчиться в судорогах. Когда он пытался перекреститься, то не мог коснуться лба правой рукой. Позднее в 1990 году в Канаде он рассказал о том, что случилось, посетившему его архиерею: «Однажды, лежа в кровати, я внезапно услышал Голос, но это не был голос человека. Этот Голос я ощущал всем моим телом, он проникал во все мое существо, отчетливый, пронзительный и ясный. Он сказал мне: “Тот, кто может исцелить тебя, — на Небесах, но ты должен решить, хочешь ли ты быть с Ним или же остаться с тем, кто овладел тобой?”. В ответ я воскликнул: “С Богом! Я хочу быть с Богом!”. Голос продолжал: “Чтобы быть с Богом, ты должен соблюдать Его заповеди и покаяться, ибо

“FOR IF YE FORGIVE MEN THEIR TRESPASSES, YOUR HEAVENLY FATHER WILL ALSO FORGIVE YOU” (MATT. 6:14) THEME OF THE ISSUE

With trepidation, he knocked on the front door. Her father opened it, and behind him, her mother and siblings were seated with her on the living room couch.

Her forehead was wrapped in a gauze bandage with a large red spot in the center. The boy introduced himself, confessed, apologized for his actions, and promised that this was his last rock fight.

Her father smiled, noting that his daughter’s wound would heal and that he was glad to hear of his renunciation of rock fighting. The young girl kindly forgave him, assuring him that she would be alright. The boy thanked them, shook the father’s hand, and bid them goodbye.

He remembered that during the walk back home he felt very light, as though he had developed wings on his feet. The granting of pardon in response to true repentance, combined with the possibility of a newfound freedom from an evil habit, made for a banquet of heartfelt joy. Had he apologized only outwardly, without really repenting, the event would have been a hollow one that neither reconciled nor changed lives.

Would that we approached Confession with the same heartfelt contrition with which this young boy approached this young girl and her family! How different would our lives be if we detested our sins as much as this young boy came to decisively reject throwing rocks at people.

INTERNAL DISPOSITIONS THAT FACILITATE SIN What are some of the internal dispositions that allow for the generation of sin in the first place? Awareness of these is very helpful in combatting sin. An insightful story was told to me many years ago. There was a woman who had been breaking the fast for the first part of Great Lent, gorging on meat and dairy products. She went to her priest and confessed her gluttony, adding that she lacked any willpower to stop it. The priest said: “Well, go and eat tonight with the poor at the local soup kitchen. Afterwards, we’ll talk.”

That evening she drove to the soup kitchen and joined the homeless at dinner. Observing those around her, she began to reflect: “I drove here to come to dinner, but no one here owns a car. I came from my home, but these people are homeless. I always have enough food in my refrigerator for my next meal, but these people completely depend on the generosity of others for theirs. I have clean clothes to change into every day, while everyone here wears the same clothes daily. I have a job and can provide for myself, but no one here is employed. I have so many blessings from God! Why is it that I refuse to

29

offer Him anything in return? I am self-absorbed and ungrateful to God. From now on, I will keep the fasts.”

Shortly thereafter, she told her priest all of this, and he said to her: “Alright, if you keep the remainder of the Lenten Fast you may receive Holy Communion at Pascha.” “But, Father,” she replied, “aren’t you going to give me a severe penance for breaking the Great Fast?” He answered: “You have already discovered what a lengthy penance might otherwise have brought you to realize— namely, that sinfulness proceeds from a desire to please only oneself combined with ingratitude toward God’s blessings.” She kept the rest of the Lenten Fast, mindful of the words of the Psalmist—“What shall I render unto Thee, O Lord, for all that Thou hast rendered unto me?”

(Ps. 115:12)—and communed at Pascha with joy.

CONFESSION WITH, OR WITHOUT, REPENTANCE? The type of confession that is only a recitation of one’s sins, but without genuine repentance, achieves nothing.

This was profoundly illustrated in the life of a Russian Orthodox layman who arrived in Canada in the 1950s.

He sought to get rich and so began working long hours every day as a logger in a remote forest, ignoring both Sundays and feast days. When spring arrived, he began to ponder when Pascha would take place, but found out that it had already occurred. He thought that if God did not punish him for working on Pascha, then “God does not exist.” This thought circulated in him repeatedly until one day in the forest he was struck on the shoulders from above by an invisible force that overpowered him. From that day on, his appetite left him, he began to rave, and he felt himself to be in Hell.

His speech was littered with insane utterances and curses. When he tried to pray inwardly, his body would contort and writhe. When he tried to make the Sign of the Cross, he could not touch his forehead with his right hand. To a hierarch who visited him in Canada in the 1990s, he revealed the following details: “Once, lying on my bed,” he related, “I suddenly heard a Voice—not a human Voice, but a Voice which I heard with all my being, but at the same time a real Voice, audible, sharp and clear: ‘Your Physician is there in the Heavens. You must say with whom you wish to be: with God, or with the one that is with you now.’

“In answer to these words, I answered with all of my being and cried aloud: ‘With God. I want to be with God!’ And the same Voice came forth: ‘To be with God, you must fulfill His Commandments, and repent of your sins, for you have many sins.’ Not knowing precisely whom to address, I answered: ‘Lord, I have on several occasions VOL.5 (№1) 2017 SPIRITUAL SPRING

30 Т ЕМ А НО М ЕРА «А Щ Е Б О ОТ П У Щ А Е Т Е Ч Е ЛО ВЕКО М С ОГ РЕШ ЕН И Я И Х, ОТ П УСТ И Т И В А М ОТ ЕЦ В А Ш Н ЕБЕСНЫЙ» (МФ. 6:14) грехов у тебя много”. Не зная, к кому обращаюсь, я ответил: “Господи, я много раз исповедовал свои грехи!”. В ответ я услышал: “Нет, ведь ты не покаялся в грехах. Ты перечислил грехи на исповеди, но не покаялся. Священник — это только свидетель, ты должен назвать ему свои грехи, а перед Богом — раскрыть свое сердце и искренне покаяться, призывая на помощь Богородицу и всех святых. У тебя очень много грехов, постарайся вспомнить их!”. Я стал изо всех сил напрягать свою память, но сколько ни старался, ничего не мог вспомнить. Я ответил Тому, кто говорил со мной, что ничего не помню. Трижды Голос призывал меня вспомнить мои грехи, и трижды я не мог ничего Ему ответить. Тогда, сильный и величественный, как звон тяжелого колокола, Голос прозвучал во мне, как будто сам Господь Бог спросил меня: “Помнишь, как в детстве ты не слушал мать? Помнишь ли ты совершенный в юности грех?” (И Он назвал этот грех). И Голос стал перечислять все мои бесчисленные грехи. Каждый раз, когда Голос называл очередной грех, что-то удивительное происходило со мной. Мне казалось, что время остановилось, и я как будто бы переносился в то место, где совершил тот или иной грех и совершал его снова. Какая-то неведомая сила подняла меня с постели, я упал на пол и залился слезами. Все, что я мог произнести: “Господи, помилуй!”. Не знаю, сколько времени я пролежал в слезах на полу, но Голос не умолкал, не давая мне покоя: “Иди и кайся. Сперва затворись на три дня в своей комнате, ничего не ешь и повторяй вслух перед Богом все грехи, открытые тебе. Через три дня пойди к священнику, исповедайся и причастись”. Я выполнил все в точности, как повелел мне Голос. Но каким же трудным оказался путь к Святому Причастию! Только благодаря помощи всемилостивого Господа, я избавился от всех грехов в моей душе. На исповеди плакал не только я, но и священник, который меня исповедовал. На следующий день я причастился. Дьявол до последних мгновений не хотел отпускать меня, хотя сила его ослабевала. Наконец, вкусив Святых Даров, я ощутил невыразимую радость, которая стала постепенно очищать меня с головы до ног»1. МЫ ИСПОВЕДУЕМСЯ ХРИСТУ, А НЕ СВЯЩЕННИКУ Мы должны помнить, что в присутствии священника исповедуемся Самому Господу, а не священнику. Совершая молитву перед исповедью, священник напоминает кающемуся: «Се, чадо, Христос невиВЕСНА ДУ ХОВНА Я VOL.5 (№1) 2017

димо стоит, приемля исповедание твое». Личность священника не может не оказывать на нас определенного влияния, и нас порой слишком заботит то, как построить свою исповедь, исходя из нашего представления о том священнике, перед которым нам предстоит каяться. Перед нами всегда есть искушение смягчить, скорректировать нашу исповедь, «подогнать» ее под того священника, которому мы исповедаемся. Святой Никон Оптинский сказал: «Надо веровать в самое таинство исповеди, в его силу, а не в исполнителя таинства. Необходимо лишь, чтобы духовник был православный и законный. Не надо спорить, что личные качества духовника много значат, но надо веровать и знать, что Господь, действующий во всяком таинстве Своею благодатью, действует по Своему всемогуществу независимо от этих качеств»2. Слова старца ярко подтверждает история, случившаяся с известной игуменьей Таисией Леушинской, духовной дочерью св. Иоанна Кронштадтского. В то время она была монахиней в женском Зверин-Покровском монастыре в Великом Новгороде. Она испытывала целый ряд трудностей, связанных с исповедью у приходских священников, которых обычно присылали, чтобы исповедовать монахинь. Только изредка она имела возможность исповедоваться у монашествующего духовенства, у которого могла найти понимание. Игуменья Таисия рассказала: «Вот я и надумала: исповедоваться у священника лишь для формы, не говорить всего, что на душе, и не спрашивать советов, а выжидать случая, когда будешь исповедоваться у иеромонаха, которому можно во всем открыться. Приходилось ждать этого иногда и довольно долго… Тяжело было на душе, да делать нечего, а затем привыкла, как будто так и надо. Вдруг видится мне однажды сон. После вечерни, которую я слушала в церкви, будто бы я осталась в ней поправлять лампады (чего на самом деле никогда не делала, потому что не несла послушания свечницы). В церкви сумеречный полумрак, глубокая тишина, никого нет, я одна хожу с лампадами то к одной, то к другой иконе. Вдруг я увидела у себя на руках младенца, весьма малого, но такой неописанной красоты, светлого, прозрачного, и сказать не могу, как он хорош, но, к великому моему изумлению, он кажется мне мертвым, и я ужасаюсь этой мысли и думаю: “Откуда он взялся у меня на руках?”. На это слышу ответ, не знаю чей: “Из недр сердца твоего”.

“FOR IF YE FORGIVE MEN THEIR TRESPASSES, YOUR HEAVENLY FATHER WILL ALSO FORGIVE YOU” (MATT. 6:14) THEME OF THE ISSUE

confessed my sins.’ And the reply came: ‘No, you have not repented of your sins. You only told your sins to a Priest, without repentance. The Priest is only My witness; you must tell him your sins and open to God your heart and repent of your sins to God, before the Theotokos and the Saints. You have many sins, remember them; think.’

“Here, I turned to my memory, but no matter how I tried, I could not recall anything. I answered Him Who spoke to me that I did not remember anything. Three times the Voice called me to remember my sins, and three times I strained my memory, but I could not remember anything. Then, fierce and great, with the sound of a resounding bell, echoing in all my being, the Voice, as if God Himself, spoke: ‘Do you remember as a child, disobeying your mother? Or when in your youth, you committed such a sin?’ (And He cited this sin.) And the Voice began to recount all my innumerable sins.

“There was something truly miraculous happening with me, for every time that the Voice cited a sin, it was to me as if time ceased, and I was carried to the place of my sin, as if once again committing the sin. Not only had I no control over myself, but as this took place, I began to rise from my bed and fell to the floor pouring forth tears.

All that I could manage to utter was ‘Lord, have mercy.’

“I do not know how long I lay in tears on the ground, but the Voice came again as if awakening me: ‘Now, go and repent. First, however, lock yourself in your room for three days, do not eat, and proclaim aloud before God all the sins opened to you. After the third day, go to the Priest, confess to him before God and partake of the Holy Eucharist…

“All of this I fulfilled exactly, as the Voice had commanded me. But how difficult it was for me to approach Holy Confession! But the All-Merciful Lord helped me, and I spewed forth my sins from my very soul. The Priest and I wept together. The next day I received Holy Communion. Even then an evil force was encompassing me, but not as fiercely. Finally, when I received Communion, an unspeakable joy began to fill me, gradually purifying me from head to foot.”1 CONFESSION IS TO CHRIST, NOT TO THE PRIEST We must remember that we make our confession to the Lord in the presence of the priest, rather than to that priest. In the prayers before Confession, the priest reminds the penitent: “Behold, my child, Christ stands invisibly present to receive your confession.…” It is a temptation to modify our confession based on our personal estimation of the priest who hears it.

As St. Nikon of Optina has observed: “One must believe in the Mystery of Confession itself, in its power, and

31

An Icon of the Parable of the Prodigal Son by Tatiana Grant

not in the one who fulfills the Mystery. It is essential only for the confessor to be Orthodox and lawful. One should not argue that the personal qualities of the confessor mean a great deal, but should believe and know that the Lord, Who acts in every Mystery by His grace, acts in accordance with His omnipotence independently of these qualities.”2 This point is illustrated in the life of the renowned Abbess Thaisia of Leushino, a spiritual daughter of St. John of Kronstadt, while she was a nun at the Novgorod Zverin Convent of the Protection of the Mother of God. She had difficulty for a variety of reasons confessing to the parochial clergy that were usually sent to confess the nuns, and only infrequently found the opportunity to confess to monastic clergy with whom she was at ease.

She relates: “So I devised a stratagem: to go to confession to a parochial priest only formally, not to tell him everything in my soul, and not to ask for advice, but to wait for an opportunity to confess to a priest-monk to whom I could open my soul completely. Sometimes I had to wait a long time for such an opportunity.… At first, this was hard on my conscience, but as there was nothing I could do, I gradually became accustomed to it as if it were a matter of course.

VOL.5 (№1) 2017 SPIRITUAL SPRING

32 Т ЕМ А НО М ЕРА «А Щ Е Б О ОТ П У Щ А Е Т Е Ч Е ЛО ВЕКО М С ОГ РЕШ ЕН И Я И Х, ОТ П УСТ И Т И В А М ОТ ЕЦ В А Ш НЕБЕСНЫЙ» (МФ. 6:14) Чтобы лучше налюбоваться им, ибо я понимала и чувствовала, что он не простой младенец, а Богомладенец, я поднесла Его к иконе Богоматери, помещавшейся точно так, как в Иверском монастыре Иверская икона, на колонне позади правого клироса, пред каковой горели особенно ярко лампады. Чем более я любуюсь Им, тем сильнее убеждаюсь, что это — Богомладенец Иисус; я начинаю ходить с Ним по церкви, радуюсь, что никого нет, и я заперта в церкви, следовательно, никто не отымет Его от меня, умиляюсь, обливаю Его слезами, прижимаю к сердцу с величайшим благоговением, лобызаю Его ручки и ножки. Вдруг, обратив внимание на то, что Он лежит на моих грязных от лампадной копоти и масла руках ничем не покрытый, я подумала: “Как же это я держу Богомладенца такими грязными руками, да и рукава моего подрясника грязны и засалены, и все белье на мне грязно”. Я хочу переодеться и ищу, куда бы мне на время положить Богомладенца. Иду опять к иконе Богоматери, против которой у противоположной колонны стоит скамья, на которую я и положила Его. Поспешно стала я раздеваться; но, увы, — ничего чистого не оказалось со мной, так что пришлось надевать на себя все прежнее, только что снятое с себя, и я еще более огорчилась, сознавая, что еще более загрязнила руки о нечистую свою одежду. Вдруг мне вспомнилось, что у меня в кармане есть новые платки, чистые. Я тотчас достала их и одними покрыла рукава подрясника начиная от плеч, другими обернула руки, чтобы снова принять Младенца. Обернувшись к колонне лицом, я стала на колена, чтобы взять младенца, но и тут, пораженная Его красотой, я все еще любовалась Им, и вдруг увидела на колонне, бывшей белого цвета, надпись красными кровяными буквами: “Агнец, за мир закланный”. Это еще больше убедило меня и в том, что Он действительно не простой Младенец, а Богомладенец Иисус, и в том, что Он мертв, а не спит.

Еще с большим благоговением, поклонившись Ему, я лобызала Его святые стопы и, простирая руки, чтобы взять Его, воскликнула: “Коима рукама прикоснуся нетленному Твоему Телу, Агнче Божий?” И что же? Мертвый Богомладенец милостиво, ласково взглянул на меня и произнес: “Теперь ты чувствуешь, каково принимать неочищенною совестью Агнца, за мир закланного”. Так премудро и милостиво вразумил меня Господь к должному приготовлению к принятию Святых Тайн»3. НАГРАДА ЗА ПОКАЯНИЕ Воистину великая награда ожидает всех, кто откликнется на призыв Иоанна Крестителя покаяться, так как Царство Божие совсем рядом — оно уже пребывает в нас, когда мы с сокрушенным сердцем приносим нашу исповедь Христу в присутствии священника. Для того чтобы освободиться от оков греха, будем же вдохновляться следующими словами: «Итак, если Сын освободит вас, то истинно свободны будете» (Ин.

8:36). Господь еще раз напоминает нам: «Се, стою у двери и стучу: если кто услышит голос Мой и отворит дверь, войду к нему и буду вечерять с ним, и он со Мною» (Откр. 3:20). Покаяние и благодарность за Божьи дары открывают дверь во внутренние покои сердца, и Господь входит и разделяет трапезу вместе с раскаявшимися грешниками на Тайной Вечере, позволяя ходить в «обновленной жизни» (Рим. 6:4), которая наступает в тот момент, когда грех изгнан, и Царствие Божие пребывает внутри нас. Перевод Анны Богатыревой

1. Цит. по: Excerpted from Metropolitan Vitaly (Ustinov). “A Small Revelation.” Vestnik (The Messenger), Diocese of Montreal and Canada, ROCOR, February 1992.

2. Цит. по: St. Ignatius Brianchaninov, The Arena, Vol. 5. Unpublished margin notes of St. Nikon. Platina, CA: St. Herman of Alaska Monastery.

3. Цит. по: Abbess Thaisia, An Autobiography. Platina, CA: St. Herman of Alaska Press; 1989: pp. 157-158.

ВЕСНА ДУ ХОВНА Я VOL.5 (№1) 2017

“FOR IF YE FORGIVE MEN THEIR TRESPASSES, YOUR HEAVENLY FATHER WILL ALSO FORGIVE YOU” (MATT. 6:14) THEME OF THE ISSUE

“Then suddenly I had a dream. I was in church, where I had just been attending Vespers. Apparently, I was staying behind to set right the icon lamps (a thing I had never done, never having been entrusted with the obedience of lamplighter). It was twilight outside, and in the church it was almost dark. A complete silence reigned.

No one else was present. I was moving around with the lamps, going from one icon to the other.

“Suddenly I saw a baby in my arms, quite a small one, but so beautiful, so full of light, that I cannot describe how beautiful he was. But to my extreme amazement, it seemed to me that the baby was dead. I became frightened at the thought, and I asked myself, ‘Where did this baby come from?’ And then I heard an answer, I do not know from whom: ‘From the abyss of thine heart.’

“To have a better look at the baby—for I understood that this was not an ordinary baby, but the Christ-Child—I approached the icon of the Iveron Mother of God, which was on a column behind the right kliros; there were always bright lamps burning before that icon. The more I admired the Child, the more I was convinced that this was the God-Child Jesus. I began to walk around the church, still holding Him. I was glad there was no one around.

I was locked up in the church, so nobody would be able to take Him away from me. A tender emotion took hold of me, and I was shedding tears on the Child. I pressed Him to my heart with great reverence. I kissed His little hands and feet.

“Suddenly I realized that my arms holding the Child were all dirty with soot and lamp-oil, and that He was uncovered, without any clothes on. I began to think, ‘How can I hold the Christ-Child with such dirty hands? Even the sleeves of my monastic habit are dirty and greasy, and even my undergarments are dirty.’ I wanted to change my clothes, and was looking for a place where I could put the Christ-Child.

“I came again to the icon of the Mother of God. In front of Her, by the opposite column, there was a bench on which I laid Him down. I hastened to undress, but to my dismay I saw nothing clean to put on. I had to put on the same dirty clothing again. I became even more dismayed, realizing that I had made my hands even dirtier by rubbing them against my soiled clothing.

33

“Then I remembered that I had in my pocket new handkerchiefs, quite clean ones. I at once took them out and covered the sleeves of my habit with them. I also wrapped them around my hands, so that I would able to hold the Child again. Turning towards the column, I knelt down to take the Child, but being still under the spell of His beauty, I could not stop admiring Him. Suddenly I saw on the column, which was white, an inscription in blood-red letters: ‘The Lamb sacrificed for the world.’

This convinced me even more that this indeed was no ordinary child, but the God-Child Jesus, and that He was not sleeping, but dead.

“With still greater reverence, I prostrated myself before Him, and kissed His holy feet. Reaching out my arms to take Him, I exclaimed: ‘With what hands shall I touch Thine imperishable Body, O Lamb of God?’ And behold!

The dead Christ-Child opened his eyes and looked upon me kindly and compassionately, and said: ‘Now you feel what it means to receive the Lamb sacrificed for the world with a conscience not cleansed.’ Thus, wisely and mercifully, did the Lord enlighten me about making a thorough preparation for receiving the Holy Mysteries.”3 THE REWARD FOR REPENTANCE Great indeed is the reward for one who heeds the announcement of the Baptist that the Kingdom of God is at hand—that is, present at this moment—and with a fully repentant spirit, gives a thorough confession to Our Lord in the presence of the priest. In striving to become free from the shackles of sin, how encouraging are these words: “If the Son therefore shall make you free, ye shall be free indeed.” (John 8:36) The Lord yet further reminds us: “Behold, I stand at the door and knock. If any man hears my voice, and opens, I will come in to him, dine with him and he with me.” (Rev. 3:20) Repentance and gratitude for God’s blessings open this door to the inner chambers of the heart, and the Lord enters and dines together with repentant sinners at the Mystical Supper, enabling one to walk in that “newness of life” (Rom. 6:4) that comes when sin has been expelled and the Kingdom of God takes up its abode within us.

1. Excerpted from Metropolitan Vitaly (Ustinov). “A Small Revelation.” Vestnik (The Messenger), Diocese of Montreal and Canada, ROCOR, February 1992.

2. St. Ignatius Brianchaninov, The Arena, Vol. 5. Unpublished margin notes of St. Nikon. Platina, CA: St. Herman of Alaska Monastery.

Quoted with permission.

3. Abbess Thaisia, An Autobiography. Platina, CA: St. Herman of Alaska Press; 1989: pp. 157-158. Quoted with permission.

VOL.5 (№1) 2017 SPIRITUAL SPRING

ЛЮД И БОЖ ИИ

34 ЛЮДИ Б ОЖ ИИ ПОР Т РЕ Т МОЕГО ОТ Ц А

ПОРТРЕТ МОЕГО ОТЦА Жизненный путь протоиерея Алексея Полуэктова Иван Полуэктов, Форествилль, Калифорния

А

лексей Полуэктов родился 5 июня 1929 года в русской деревне Колушкино недалеко от железнодорожной станции Миллерово к северу от города Ростов-на-Дону. Его родители Василий и Марфа были крестьянами, им всегда хотелось иметь свой небольшой участок земли и фруктовый сад. Алексей был самым младшим в семье, у него были старший брат Степан и сестры: Мария, Галина и Евфимия. Их деревня располагалась на берегах небольшой реки Белая Калитва, на которой была мельница. Воспоминания раннего детства у Алексея остались очень светлые. Дети бегали на речку, купались и ловили рыбу. Много помогали родителям по хозяйству, заготавливая сено на зиму, собирая помидоры и ухаживая за коровой. В их простом деревенском доме, крытом соломой, иконы были украшены бумажными цветами. Еще в детстве Алексей говорил своим друзьям, что когда-нибудь он станет священником. Он был очень любознательным ребенком, особенно его занимали механизмы. Часто он вспоминал, как однажды разобрал часы мужа своей сестры, но не смог собрать их обратно. Наряду с этими светлыми воспоминаниями, его память хранила картины трудных времен. Во времена коллективизации в Советском Союзе землю и имущество его семьи конфисковали. Многие их соседи пытались спасти свое хозяйство, спрятав его. Они говорили детям: «Возьми-ка это колесо от телеги, и посмотрим, сможешь ли ты его укатить в реку!» или: «Возьми-ка вот эту лопату, давай посмотрим, как далеко ты сможешь закинуть ее!». Деревенскую церковь разрушили в эти годы. Алексей помнил, как сбрасывали купола и кресты, оскверняли иконы. Отец Алексея умер, когда тот был еще ребенком. Он помнил, как стоял у окна и смотрел, как уносят из дома тело отца. После смерти отца мать работала в колхозе, и всю заботу о младшем брате взяла на себя старшая сестра Мария. Это было тяжелое время для их семьи, приходилось голодать. Пока старших детей не было поблизости, мама тайком давала ему еду. Но самыми яркими стали воспоминания о военных годах. Когда немцы захватили его деревню, Алексею было около двенадцати, а к концу войны в 1945 году ему почти исполнилось шестнадцать. Для фронта он был слишком мал и поэтому остался в ВЕСНА ДУ ХОВНА Я VOL.5 (№1) 2017

деревне. С грустью вспоминал он о том, как немецкие самолеты разбомбили деревенскую мельницу. В военное время мальчишки находили оружие, осколки снарядов, взрывчатку и играли с ними. Для ловли рыбы они использовали ручные гранаты, научились разбирать минометные снаряды, прятать винтовки и другие военные трофеи. Отец Алексей рассказывал, как его друзья и двоюродный брат нашли большой тайник боеприпасов и собирались взорвать его. Его самого с ними не было: он выполнял поручение матери по дому. В это время произошел несчастный случай, и его друг вернулся домой с наполовину оторванной рукой. Однажды он шел по полю с винтовкой и вдруг увидел немецкий грузовой самолет, летевший прямо на него. Он лег на землю и прицелился, собираясь сбить его. Палец уже почти нажал курок, но тут он заметил проходивших неподалеку немецких офицеров. Отец Алексей всегда вспоминал с ужасом тот момент, как едва не совершил трагическую ошибку. Если бы он начал стрельбу, последствия от ответного удара немцев могли быть очень тяжелыми. Повзрослев, Алексей некоторое время работал в кузнечной, а чуть позже — в столярной мастерской. Он был очень способным юношей и подавал большие надежды. Он купил фотоаппарат и научился фотографировать и проявлять снимки, что было большой редкостью в то время. Алексея заметили местные активисты и решили готовить его к партийной карьере, убеждая вступить в комсомол. Вскоре им было приказано обыскивать все дома и дворы жителей деревни, которых обвиняли в утаивании провианта. Другое задание состояло в том, чтобы сопровождать вагоны с конфискованным зерном. Алексей не мог участвовать в этом, он не переносил несправедливость: ему тяжело было видеть, как голодают простые люди, а плоды их трудов отбираются. Спасаясь от голода, он переехал в Первозвановку неподалеку от Луганска, где жила его сестра. Здесь он прекратил выплачивать членские взносы в комсомол. Во время учебы в техническом институте Алексей жил у разных людей. Страдая от голода, он никак не мог сосредоточиться на учебе. Однажды ночью, почувствовав нестерпимый голод, он съел все хозяйские блины. В Первозвановке он работал стрелочником на железной дороге. Правила сталинских

A PORTRAIT OF MY FATHER The biography of Archpriest Alexey Poluektov John Poluektov, Forestville, California

A

lexey Poluektov was born on June 5, 1929, in the Russian village of Kolushkino, not far from a rail town known as Millerovo, north of Rostov-on-Don. His father, Vasily, and mother, Martha, were farmers and tended to an orchard and a small plot of land. He was the youngest in his family after siblings Maria, Galina, Stepan, and Euphemia. The village was situated alongside the banks of the small Belaya Kalitva river, which powered the village’s water mill.

Many of the young Alexey’s earliest memories were bright. The kids would go to the river to swim and catch fish. They would help with chores such as gathering hay for the winter, planting tomatoes, tending the garden, and caring for the family’s cow. His mother kept icons in their thatched house and decorated them with paper flowers. Even as a child, Alexey told his friends that he would one day become a priest. He was very curious mechanically, and often recalled how he had once took apart his sister’s husband’s watch—but was unable to put it back together.

Mixed in with these idyllic recollections were memories of difficult times. During the Soviet Union’s collectivization drive, his family’s land and belongings were confiscated. During that time, the men in the village tried to resist by hiding or disposing of their possessions. They would tell the children, “Here, take this wagon wheel and see if you can roll it into the river!” “Take this shovel and see how far you can throw it!”The church also was destroyed. He remembered how the cross and bells were thrown to the ground, and how it was desecrated.

Alexey’s father died when he was still a young child.

He remembered watching from the cottage’s window as they carried his father away. His mother worked in the kolkhoz (collective farm), and his sister Maria helped out by taking care of him. During this time, the family starved.

Alexey remembered that when the other children were away, his mother would sneak food to him.

Some of his most vivid memories were from the war years. Alexey was around twelve years old when the Germans overran his village, and almost sixteen at the end of the war in Europe in 1945. He was too young to fight, so he remained in the village. He would always sadly recall how German planes strafed and destroyed the village’s water mill.

Archpriest Alexey Poluektov During the war, the boys played with explosives, guns, and other battlefield weapons which they found lying around. They used hand grenades to catch fish, learned to dismantle mortar shells, and stashed away rifles and other war loot. He told a story about how his friends and cousin had found a large stash of ordinance and were planning to go blow it all up. He could not go because his mother made him finish his chores. That time, an accident occurred and his friend returned home with half of his hand blown off.

One time, he was in a field with his rifle and saw a German cargo plane flying low toward him. He lay down and took aim, intending to shoot it down. At that moment, he saw several German officers walking a short distance away, so he did not pull the trigger. He always remembered with horror how close he had been to making a catastrophic mistake: If he had started shooting, the Germans would have exacted a heavy toll on his village in retribution.

VOL.5 (№1) 2017 SPIRITUAL SPRING

G O DʼS PEO PLE

A PO RT R A IT O F M Y FATH ER G O DʼS PEO PLE 35

36 ЛЮДИ Б ОЖ ИИ ПОР Т РЕ Т МОЕГО ОТ Ц А времен были очень жесткими. Даже опоздание на работу служило достаточно веской причиной для отправки в ГУЛАГ. Однажды с Алексеем произошел несчастный случай: на него упал железнодорожный рельс, повредив ему спину и почку, что превратило его в калеку на полгода.

1950-e ГОДЫ Из Первозвановки Алексей должен был отправиться в армию, но из-за обнаруженных затемнений в легких его не приняли сразу. Ему дали отсрочку на поправку здоровья. Когда же его все-таки взяли в армию, то отправили в Германию. Окончив в Германии школу автомехаников, он стал шофером. Любимой темой его разговоров были автомобили — совершенно разные, особенно те, с которыми он работал, в том числе американские «студебеккеры», «газики» и другие модели. В его обязанности входило перевозить генералов и офицеров через границу в западную часть Потсдама (позже часть Восточной Германии), где они ходили по магазинам и веселились всю ночь. Он приобрел детекторный приемник и слушал радио «Голос Америки». В 1954 году, к концу своего срока пребывании в Германии, он решил бежать на Запад вплавь через озеро на другой берег. Однажды ночью он обмазался толстым слоем жира — для сохранения тепла, и собрался плыть. Но вода оказалась слишком холодной — пришлось отказаться от этой идеи. Он поступил на сверхсрочную службу, чтобы попытаться бежать во второй раз. Будучи сверхсрочником, он получил дополнительные привилегии: так, он мог взять в аренду лодку для ловли рыбы. 13 июля 1954 года он взял лодку и добрался до середины озера и, дождавшись, когда пройдут патрули, он пересек озеро. Выбравшись на берег, он поймал попутную машину и попросил отвезти его к американцам. На их пути был перекресток, один поворот которого вел на советскую сторону, а другой — на американскую. Отец Алексей вспоминал, что уже готовился выпрыгнуть из машины, если она вдруг свернет не в ту сторону. В американском секторе его какое-то время допрашивали: американцы хотели выяснить — не шпион ли он. Позже ему разрешили передвигаться свободно. Американцам он сказал, что ему угрожали советские агенты, поэтому он решился бежать. После того как он устроил свою жизнь на Западе, он стал помогать печатать антикоммунистические брошюры организации «Центральное объединение политических эмигрантов». Так он научился печатать. Однако он быстро разочаровался в таком политическом методе. В Германии он прожил в общей сложности два года, часть из них он провел в Потсдаме и часть времени в пригороде Мюнхена. ВЕСНА ДУ ХОВНА Я VOL.5 (№1) 2017

В 1956 году он эмигрировал в Соединенные Штаты на американском корабле «Генерал Лэгфитт». А в августе годом ранее на этом же корабле в Штаты прибыла его будущая жена, Маргарита. Путешествие Алексея было трудным, многие его попутчики большую часть времени мучались морской болезнью. У самого Алексея на корабле украли кошелек, а в довершение ко всему ветром сорвало шляпу и унесло в море. После этих злоключений в Америку он прибыл с одним лишь аккордеоном, купленным в Мюнхене. Помощь он получил от Толстовского фонда, который предоставил ему возможность найти работу на заводе в Коннектикуте. Время от времени он приезжал со своим товарищем в маленький монастырь в Магопаке, штат Нью-Йорк. Благодаря знакомству с этим местом и многочисленным беседам с его насельниками он начал думать о поступлении в СвятоТроицкую семинарию в Джорданвилле. В 1957 году он поступил в семинарию, где подружился со своими однокурсниками Игорем Гребинко и Милошем Ивановичем. Особый интерес у него вызывали занятия наукой и лекции профессора Николая Николаевича Александрова, у которого он работал лаборантом. В Магопаке он с большим удовольствием проводил отпуск, считая это место своим духовным домом. Здесь он охотно работал во дворе и выполнял разные поручения, доставляя на своем стареньком голубом «Плимуте» квас и свежий хлеб в Нью-Йорк. Окончил семинарию Алексей в 1962 году. После окончания семинарии Алексей устроился работать ассистентом художника в Метрополитенопере в Нью-Йорке. В то же время он посещал Синодальную церковь в Верхнем Ист-Сайде в Манхэттене и недолго преподавал в воскресной школе. Тогда же ему посчастливилось встретиться со святителем Иоанном (Максимовичем), служившем в Синоде. Алексей попросил владыку Иоанна о том, чтобы тот помог ему выбрать правильное направление в жизни. Вместе они помолились, испрашивая помощи Божией. Вскоре после этого в Бронксе одна эмигрантка из Латвии, Екатерина Лебедева, страдавшая от рака легких, попросила позвать священника. Ее знакомый обратился в Синод, и тот прислал сербского священника, отца Арсения, чтобы причастить больную. Госпожа Лебедева скончалась, хоронил ее отец Арсений. Через год, на Пасху Христову, в 1963 году отец Арсений вместе с Алексеем приехал в квартиру Лебедевой, где на тот момент проживала ее приемная дочь Маргарита. Вскоре после знакомства Алексей и Маргарита решили пожениться. Они попросили священника из Синода повенчать их, но возникли трудности, так как ни у одного из них не было свидетельства о крещении. Занимавшийся их делом священник скоропостижно скончался, и другой священник — отец Андрей (Рымаренко, будущий епископ Андрей)

A PO RT R A IT O F M Y FATH ER G O DʼS PEO PLE 37

Alexey Poluektov before his ordination to the priesthood.

Circa 1950s He grew into a smart and promising young man who worked in a blacksmith shop for a period of time, and then later in a carpentry shop. He obtained a film camera and learned to take and develop photographs, which at that time was quite unusual. He was noticed by local village leaders, who started grooming him for a Party career path and encouraged him to become a member of the Komsomol.1 They were ordered to dig through the houses and yards of villagers accused of hiding food for themselves. Another task was to escort wagons taking away the grain from the village. Alexey hated the unfairness of seeing how regular people starved while the fruits of their labors were taken away. To escape the famine, he moved to Pervozvanovka, near Lugansk, to live with his sister. Once there, he stopped paying his Komsomol membership dues.

He lived with some people and studied in a technical (motornii) institute, but he was starving and unable to concentrate. Once he got up at night and ate all his landlord’s blini. While in Pervozvanovka, he worked as a switchman (strelochnik) on the railroad. At that time, Stalin’s rules were tough—even being late for work was sufficient cause to be shipped off to the gulag. Once a rail fell on him and damaged his back and kidney, partially crippling him for six months.

1950s From Pervozvanovka, he was expected to go to the army, but he was not taken right away because they saw spots in

his lungs. He was given some time to recuperate. When he eventually did join the army, he was sent to Germany.

There, he finished auto mechanics school and become a chauffeur. He loved to talk about the different cars he worked on and drove, including the American Studebaker, the Gaziki, and other models. He drove generals and officers across the border into the western part of Potsdam (then part of East Germany) for shopping and nights on the town. He obtained a crystal radio and listened to Voice of America.

Toward the end of his term in early 1954, he decided to escape to the West by swimming across a lake onto the western side. One night, he slathered himself with grease to try to keep warm and took the plunge. The water was too cold, so he turned around. He reenlisted for a second term in order to remain in that location for a second attempt. As a re-enlistee, he received additional privileges, including the ability to rent a boat to go fishing. On June 13, 1954, he took a boat and fished his way to the middle of the lake. After the patrols had passed, he crossed the lake. He asked a passerby to be taken to the Americans. Along the way, he remembered, was an intersection where a turn one way would return him to the Soviet side and the other way to the American side.

He was prepared to jump out of the car if it turned the wrong way.

Once in the American sector, the Americans debriefed him for a period of time, trying to determining whether he was a spy. He was free to move around. He said that Soviet agents would approach him and threaten him, but he made a point of going outside and being in the open to avoid being scared. As he settled into life in the West, he bought an accordion and helped print anti-communist pamphlets, such as Tsentralnoye Obyedenen’ye Politicheskikh Emigrantov. This is where he learned to print. However, he became disillusioned with this political approach. He spent a total of two years in Germany, part of the time in Potsdam and part of the time near Munich.

In 1956, he emigrated to the United States on the USS General Langfitt—the same ship his future wife, Margarita, had sailed to the U.S. a year earlier in August. His wallet was stolen on the ship, and his hat was blown into the sea. So he arrived in the U.S. with only his accordion that he had bought in Munich. It was a tough journey, and many of his fellow passengers spent much of the trip suffering from extreme seasickness.

He was helped by the Tolstoy Foundation, which enabled him to find work in a factory in Connecticut. With a friend, he would sometimes visit a small monastery in Mahopac, New York. There, in conversations, he became interested in enrolling in the Holy Trinity Seminary in Jordanville.

VOL.5 (№1) 2017 SPIRITUAL SPRING

38 ЛЮДИ Б ОЖ ИИ ПОР Т РЕ Т МОЕГО ОТ Ц А

Holy Trinity Monastery, Jordanville, New York повенчал их, не требуя никаких документов. Алексей продолжал работать в Метрополитен-опере, а по вечерам учился на заочных курсах по электронике. В 1964 году у Алексея и Маргариты родилась дочь Кира, затем в 1966 году появился на свет сын Илья. На вопрос друзей, когда же он станет священником, он отвечал, что для начала хочет добиться чего-то в профессии. Все же Алексей обратился за советом к митрополиту Филарету (Вознесенскому), на что митрополит сказал: «Господу не нужны сгоревшие свечи» — ему не стоит дожидаться старости, чтобы стать священником. В этот момент Алексей принял решение принять священный сан. В 1966 году на праздник Рождества Богородицы митрополит Филарет рукоположил его в диаконы, а в 1967 году на Рождество Христово — в сан священника. Некоторое время он служил в Синоде, а накануне праздника Пасхи отец Алексей получил предложение от митрополита Филарета занять должность помощника настоятеля в приходе Казанской иконы Божией Матери в Сан-Франциско. Прямо на праздник он прилетел в Сан-Франциско и отслужил пасхальное богослужение, после чего вернулся в Нью-Йорк, чтобы завершить все свои дела и подготовить семью к переезду. Жена с детьми прилетели в Калифорнию в мае, а вслед за ними с вещами поехал на своем стареньком крайслере 1960 года выпуска и отец Алексей. Он часто вспоминал эту поездку, во время которой ему пришлось срочно ремонтировать ВЕСНА ДУ ХОВНА Я VOL.5 (№1) 2017

радиатор в пустыне. А матушка надолго запомнила, как она одна с двумя младенцами прибыла в Сан-Франциско в пустую квартиру без кровати и детского манежа, проведя первую ночь в поисках по городу пустышки для крошечной Киры. Они жили в небольшой квартире на пересечении 4-й авеню и Клемент-стрит. Год спустя отец Алексей купил маленький летний домик в Форествилле, местечке к северу от Сан-Франциско. В это же время церковный приход решал вопрос о необходимости восстановления здания церкви. Это был спорный вопрос, и отец Алексей выступил за восстановление здания. Начались строительные работы. Архитектором был Владислав Данилов, а инженером Владимир Владимирович Гранитов. В 1969 отец Алексей приобрел у мексиканского печатника-пенсионера небольшую типографию на Грант-стрит в Сан-Франциско. Найти типографию с прессом Chandler и большим количеством шрифтов ручной работы помог Владимир Андерсон. Появились заказы: протодиакон Никита Чакиров, келейник митрополита Филарета, заказал напечатать книгу и несколько листовок. На заработанные деньги отец Алексей построил здание для типографии в Форествилле, куда вскоре после этого он перевез печатные станки из Сан-Франциско. Некоторое время спустя он приобрел литьевой пресс Intertype (Linotype) и пресс Kelley, а также офсетную камеру и небольшой офсетный пресс для печати публикаций большого объема.

A PO RT R A IT O F M Y FATH ER G O DʼS PEO PLE 39

He entered the seminary in 1957 and became particularly close to his seminary classmates, Igor Hrebinko and Milos Ivanovic. He was particularly fond of his science classes and professor, Nikolai Nikolaevich Alexandrov, for whom he worked as a laboratory assistant. He enjoyed spending his holidays in Mahopac, which he considered his spiritual home base. There, he would work in the yard and run errands delivering kvas and fresh bread to New York City in his old blue Plymouth. He graduated from the seminary in 1962.

After completing the seminary, Alexey worked at the Metropolitan Opera in New York City as an assistant set painter. During this time, he attended the Synod church on Manhattan’s Upper East Side and briefly taught Sunday school. During this time, he had the opportunity to meet with St. John (Maximovich), who was serving at the Synod. He asked for St John’s help to set his life in a proper direction. St. John met with him and they prayed together. Shortly afterward, in the Bronx, an immigrant from Latvia, Ekaterina Lebedevs, who was suffering from lung cancer, asked for a priest. An acquaintance called the Synod, who sent over a Serbian priest, Father Arseny, to give her Holy Communion. Mrs. Lebedevs soon passed away and was buried by Fr. Arseny. The following Pascha, in 1963, Fr. Arseny, this time along with Alexey, visited the Lebedevs’ apartment, where Ekaterina’s adopted daughter, Margarita, continued to live.

Alexey and Margarita became acquainted and soon were engaged to be married. They asked a priest at the Synod to wed them, but the process became bogged down because neither Alexey nor Margarita had a baptismal certificate. Suddenly, that priest passed away. Father Adrian Rymarenko (the future Bishop Andrew) performed the marriage without requiring any documents. Alexey continued to work at the Metropolitan Opera, and in the evenings studied via a correspondence course in electronics. His daughter, Kira, was born in 1964 and a son, Ilya, in 1966. Friends asked when he would become a priest, but he wanted to establish a profession first. He went to Metropolitan Filaret (Voznesensky) for advice.

The Metropolitan told him, “God does not need burnedout candles.” In other words, he should not wait until his old age before becoming a priest. At this point, Alexey made the decision to enter the priesthood.

On the feast of the Nativity of the Mother of God in 1966, Metropolitan Filaret ordained him to the diaconate, and on Christmas of 1967, into the priesthood. He served at the Synod for a short period of time, and soon before Pascha, Metropolitan Filaret offered Fr. Alexey the position of serving as an assistant priest at the parish of Our Lady of Kazan in San Francisco. He flew to San Francisco in time to serve the Paschal service, and then returned to New York to tie up loose ends and prepare

the family for the move. Margarita flew to California in May, while Fr. Alexey drove cross-country in his heavily overloaded 1960 Chrysler New Yorker. He often remembered the drive, which included an emergency radiator repair in the desert. Matushka remembered arriving with two infants to San Francisco and an empty apartment with no crib or playpen, spending the first night searching Clement Street looking to replace Kira’s lost pacifier.

T hey l ive d i n a sm a l l apartment on 4th Avenue and Clement Street. A year later, Fr. Alexey purchased a small summer home in Forestville, in the country north of San Francisco. During that time, the parish was deciding whether to rebuild the church. This was a divisive issue, and Fr. Alexey spoke out on the side of rebuilding. Soon they started rebuilding. The architect was Vladislav Danilov, and the engineer was Vladimir Vladimirovich Granitov.

In 1969, Fr. Alexey bought a printing shop on Grant Street in San Francisco from a retired Mexican printer.

Vladimir Anderson discovered the shop, which included a Chandler press and lots of hand-type fonts. Fr. Nikita Chakirov, the cell attendant of Metropolitan Filaret, ordered a book and some leaflets to be printed. On the money earned from these jobs, Fr. Alexey constructed a building to house his print shop in Forestville, where soon thereafter, he moved the printing presses from San Francisco. A while later, he also bought an Intertype (Linotype) lead-based typesetting press and a Kelley press for printing larger-volume publications. Later, he bought a camera and a small offset press.

1970s In December 1970, his youngest son John was born.

During the summer of 1971, he moved with his family to Forestville. He named his printing shop St. Elias Publications. He started publishing a booklet called Vera i Zhizn (Faith and Life), which he would send to various parishes. Working with the assistance of his Matushka, he typeset and published a series of books, including St. John Chrysostom’s Six Books on the Priesthood, Bishop Confessors, Heaven on Earth, St. John of Kronstadt’s Teaching on the Divine Liturgy compiled by Archbishop Benjamin (Fedchenko), two volumes of I. K. Sourskiis’ Fr. John of Kronstadt, Sergei Nilus’s On the Bank of God’s River and Holiness Under a Bushel, a reprint of the Shanghai Book VOL.5 (№1) 2017 SPIRITUAL SPRING

40 ЛЮДИ Б ОЖ ИИ ПОР Т РЕ Т МОЕГО ОТ Ц А 1970-e ГОДЫ В декабре 1970 года родился сын Иван. Летом 1971 года отец Алексей вместе с семьей переехал в Форествилль. Свою типографию он назвал «Издательство св. Илии» (St. Elias Publications). Он начал издавать брошюру «Вера и жизнь» (Faith and Life), рассылая ее по приходам. Работая вместе с матушкой, он пишет и выпускает серию книг, в том числе «Шесть бесед Иоанна Златоуста о священстве», «Отцы-исповедники», «Рай на земле», «Учение Иоанна Кронштадтского о Божественной литургии», составленное архиепископом Вениамином (Федченковым), два тома И. К. Сурского «Отец Иоанн Кронштадтский», книги С. Н. Нилуса «На берегу Божьей реки» и «Святыня под спудом», репринтное издание шанхайского сборника «Молитвы на все случаи жизни», а также «Житие преподобного Серафима Саровского» и «Житие схиигумении Софии Киевской», написанные И. М. Концевичем. Практически вся работа выполнялась отцом Алексеем и матушкой вручную на печатной машине Intertype. Часто помогали дети. Оттиск выполняли, помещая между страницами книги свинцовые пластины и печатая на прессе Kelly. Некоторые книги печатались другим способом: их фотографировали в темной комнате офсетной камерой, затем пластины обжигались с использованием углеродно-дуговой лампы и печатались при помощи небольшого двухстраничного офсетного пресса. На последнем этапе вся семья вручную собирала книги и отправляла в магазин, где их переплетали и обрезали. Архимандрит Владимир (Сухобок) из СвятоТроицкого монастыря в Джорданвилле был главным распространителем книг, выпускаемых типографией «Издательство св. Илии». Он всегда был щедр, и его финансовая помощь играла важную роль в существовании этого семейного дела. Заказы также поступали от настоятельницы Богородице-Владимирского монастыря в Сан-Франциско, схимонахини Ариадны, но большая часть книг все же оставалась непроданной. За это время многие напечатанные отцом Алексеем книги попали за железный занавес. Сначала многочисленные запросы на духовную литературу поступали из Польши, куда легче всего было переправлять книги. Здесь книги перепечатывали, в особенности брошюру «Вера и жизнь», и переправляли их дальше в Советский Союз. Среди верующих в Советском Союзе прошел слух о том, что типография «Издательство св. Илии» бесплатно отправляет книги. Письма с просьбой прислать книги поступали пачками. К началу 1990-х большинство непроданных книг разошлись по всему Советскому Союзу. Сестричество Казанской церкви оказало большую помощь в этой работе, покрыв немалую часть расходов, а также оплатив стоимость многих книг. ВЕСНА ДУ ХОВНА Я VOL.5 (№1) 2017

В середине 70-х и 80-х приходская жизнь была довольно спокойной. Распятие из Казанской церкви было преподнесено в дар Свято-Симеоновскому приходу в Калистоге и заменено на распятие из светлого дерева. В середине 70-х годов архимандрит Киприан (Пыжов) из Джорданвильского монастыря выполнил внутреннюю роспись Казанской церкви. В начале 80-х был изготовлен новый иконостас из березы и установлен в церкви. Предыдущий иконостас, искусно выполненный из темного дерева, также был отдан в дар Казанской церкви на Русской речке. В последующие два десятилетия отец Алексей постоянно служил литургии, не пропуская почти ни одной недели: он лишь дважды ездил навещать сыновей во время их учебы в академии, был на выпускных экзаменах своих детей в колледжах, один раз был в отпуске и один раз съездил в Россию. Службы отца Алексея были тихими и спокойными, и большинство прихожан ценили мирную атмосферу в приходе. После падения Советского Союза снова стало возможным попасть в Россию. Многие уверяли отца Алексея, что времена изменились, и никто не будет его искать, даже несмотря на смертный приговор, вынесенный ему сорок лет назад. Другие предупреждали его, что он должен быть осторожным. В 1994 году отец Алексей встретился с консулом в Сан-Франциско — обсудить возможность поездки в Россию. Позже он вспоминал, что консул очень уважительно поприветствовал его, встретив у парадного входа. Отец Алексей рассказал консулу, что вот уже двадцать пять лет как над его церковью в Сан-Франциско развевается трехцветный флаг России, точно такой же, как развевается теперь над крышей Российского консульства. Консул посоветовал отцу Алексею подать апелляцию в военный трибунал в Москве для прояснения его ситуации. В 1995 году в московский военный трибунал Ильей, сыном отца Алексея, было доставлено письмо. «От протоиерея Алексея Васильевича Полуэктова Заявление Данным письмом я прошу отменить решение Военного трибунала воинской части 48 204 от 9 сентября 1954 по статье 58-1, пункт Б Уголовного кодекса РСФСР (“измена Родине”) о высшей мере наказания: о расстреле и конфискации имущества. Я утверждаю, что термин советской власти “измена Родине” не отражает действительности. “Измена Родине” и “измена режиму” — это не одно и то же. Моя родина — Россия. Я никогда не предавал Россию, ни на минуту. Это правда, что 40 лет назад я перестал подчиняться власти тоталитарного и безбожного режима и присое-

A PO RT R A IT O F M Y FATH ER G O DʼS PEO PLE 41

of Prayers for Different Occasions, as well as The Life of St. Seraphim of Sarov and Schema-Abbess Sophia of Kiev by I. Kontsevich.

Almost the entire process was done manually on the Intertype printer by Fr. Alexey and his Matushka, with some help from his children. Then, the lead slugs were set into pages and printed on the Kelley press. Other books were photographed in a darkroom using a typesetter’s camera; plates were burned using a carbon-arc lamp and printed using a small two-page offset press. The books were then manually collated by the entire family and then sent off to a shop to be bound and trimmed.

Archimandrite Vladimir (Sukhobok) of Holy Trinity Monastery in Jordanville was the largest distributor of books produced by St. Elias Publications. He was always very generous with his payments, and without his help, it would not have been possible to continue. Schema-Abbess Ariadna from the Convent of Our Lady of Vladimir in San Francisco also would place orders. But in general, most of the books remained unsold.

During this time, many of his books found their way behind the Iron Curtain. Early on, numerous requests for literature came from Poland, to which it was easier to send books. Sometimes, people would reprint the literature, especially Faith and Life, and distribute them onward into the Soviet Union. Word got around among believers in the Soviet Union that St. Elias Publications would send books for free. A trickle of letters asking for books turned into a torrent. And by the early 1990s, most of the unsold books were dispersed throughout the Soviet Union, several books at a time. In this effort, the sisterhood of the Kazan Church provided great help by covering much of the postage expenses as well as paying for the cost of many of the books.

Parish life during the mid ’70s and ’80s was relatively calm. The crucifix from the Kazan Church was gifted to the St. Simeon parish in Calistoga and replaced with one fashioned from a light-colored wood. In the mid 1970s, Archimandrite Kiprian (Pyzhov) from Jordanville painted frescos for the interior of the Kazan Church. In the early ’80s, a new iconostasis was built from birch and installed in the church. The previous iconostasis (which was also a beautiful work of art but created from dark wood) was then gifted to the Kazan Church on the Russian River.

During the subsequent two decades, Fr. Alexey served liturgies on a regular basis, taking very few weeks off.

He traveled two times to visit his sons during parents’ weekend at the service academies, attended his children’s college graduations, traveled once on a vacation, and took one trip to Russia. Services were calm and quiet, and many parishioners appreciated the peaceful atmosphere in the parish.

Father Alexey with Archbishop Anthony (Medvedev) and Clergy After the fall of the Soviet Union, it became once again possible to contemplate traveling to Russia. Many people insisted to Fr. Alexey that times had changed and that nobody would bother him, even though he still had a death penalty sentence from forty years ago.

Others warned him that he should be careful. In 1994, Fr. Alexey visited the Russian Consulate in San Francisco to meet with the Consul to discuss his situation. He later remembered that the Consul greeted him at the formal entrance and met him very respectfully. Fr. Alexey told the Consul that for almost twenty five years, a white, blue, and red Russian flag was displayed in his church. Now, he said, he can see that same flag flying over the roof of the consulate. The Consul recommended that he file an appeal to the military tribunal in Moscow.

In 1995, his son Ilya delivered Fr. Alexey’s letter to the military tribunal in Moscow: From Protopriest Alexey Vasilievich Poluektov Statement With this letter I request to remove the judgement of the Military tribunal of the military division 48204 from 9 September 1954 under the article 58-1, point B of the Criminal Code of RSFSR (Betrayal of Motherland) to the highest level of punishment, firing squad, and confiscation of possessions.

I assert that the Soviet regime’s term, “Betrayal of Motherland” does not reflect actuality. “Betrayal of Motherland” and “Betrayal of Regime” are not

VOL.5 (№1) 2017 SPIRITUAL SPRING

42 ЛЮДИ Б ОЖ ИИ ПОР Т РЕ Т МОЕГО ОТ Ц А

Church of the Mother of God of Kazan, San Francisco, CA динился к миллионам русских за пределами России, которые по этой же причине покидали Родину и до, и после меня. Никто не пострадал от моего отъезда на Запад. Никаких секретов у меня не было, и с собой я не взял никакого оружия. Я попросил власти принявшей меня стороны вернуть лодку, которой я воспользовался, ее владельцу, что и было обещано мне. Власти, принявшие меня, спросили: “Можно ли по нашим законам призывать вас в наши вооруженные силы? Будете ли вы сражаться против Советского Союза?”. Я ответил, что не буду воевать против России. Господин Прокурор, я не прошу прощения и не раскаиваюсь. Я прошу отменить вышеупомянутый приговор. Более сорока лет назад я, простой солдат, стоял на том же, на чем теперь, много лет спустя, стоит Россия и ее армия».

3 ноября 1995 года военный трибунал в Москве рассмотрел заявление отца Алексея. Военный прокурор воинской части № 52 740, где в свое время служил отец Алексей, рассмотрел его дело ВЕСНА ДУ ХОВНА Я VOL.5 (№1) 2017

и определил, что приговор против него был законным и что наказание соответствует тяжести его действий. Он признал, что наказание должно оставаться в силе. Основываясь на решении прокурора, рассмотрев обстоятельства дела и обсудив письмо отца Алексея, военный трибунал вынес следующее решение: поскольку отец Алексей не пересекал границу Советского Союза, а переместился из одной зоны оккупированной Германии в другую зону к американским войскам, которые в то время были союзниками Советского Союза, то он не совершал «измены Родине», но был виновен в дезертирстве. Наказание было изменено с расстрела на семь лет исправительно-трудового лагеря. Однако исполнение наказания было отменено в связи с истечением срока давности. Иными словами, отец Алексей мог свободно приезжать в Россию. Летом 1996 года он приехал в Россию — впервые за сорок лет. Большую часть своей поездки он провел в Санкт-Петербурге с матушкой и ее родственниками. Но он не забыл места своего рождения, Колушкино, и посетил его вместе со своими сыновьями. К этому времени из-за проблем с ногами ему тяжело было ходить. Несмотря на это, он обошел всю деревню и отслужил панихиду по родственникам на кладбище. Живых родственников здесь у него уже не было, но он встретил соседа, который узнал его и показал место, где раньше стоял его дом. Отец Алексей побеседовал с детьми из приюта и взглянул на городскую церковь, все еще разрушенную и заброшенную. В своей деревне он провел один день, а поздно вечером вернулся в Миллерово, где сел на поезд в Москву. Вернувшись в Америку, отец Алексей продолжил переписку с соседом, которого он повстречал в своей деревне. Сосед собрал небольшую группу верующих, чтобы

вместе молиться. Они также организовали небольшой читальный зал с книгами, присланными отцом Алексеем. Сам отец Алексей писал письма в городской совет, стараясь вызвать хоть какой-то интерес к восстановлению церкви. И вскоре его усилия дали результат: в село Колушкино из соседнего города Тарасовка стал регулярно приезжать священник для проведения церковных служб. Всю оставшуюся жизнь отец А лексей очень ра довался, что имел возможность побывать на своей родине и увидеть начало возрождения России. Заветным желанием его было восстановление церкви в родной деревне. До июня 2004 года отец Алексей продолжал служить в Казанской церкви, пока епископ не принял его прошение о почислении за штат по состоянию здоровья. 13 июня 2004 года он провел последнюю службу как настоятель. Эта дата совпала с 50-летним юбилеем его побега из Восточной Германии. Через неделю после последней службы у него случился серьезный сердечный приступ. Пока он лежал в больнице в Сан-Франциско и поправлялся от инфаркта, его навестил протоиерей Петр Перекрестов с чудотворной Курской Коренной иконой Божией Матери. В течение следующих шести лет отец Алексей жил у себя дома на Русской речке вместе со своей семьей. Он очень любил проводить время с внучками. Иногда отец Алексей служил в близлежащих приходах, помогая настоятелям. Произошедшее в 2007 году воссоединение Русской Православной Церкви Заграницей с Московским Патриархатом очень обрадовало отца Алексея. Протоиерей Алексей Полуэктов скончался 27 мая 2010 года в четверг после Пятидесятницы. Он похоронен на сербском кладбище в Колме, Калифорния. Перевод Анны Богатыревой

A PO RT R A IT O F M Y FATH ER G O DʼS PEO PLE 43

Fr. Alexey & Matushka Margarita with grandchildren the same thing. My motherland is Russia. Russia, I never betrayed, not for a minute. It is true that over 40 years ago I rejected the authority of a totalitarian and Godless regime, and joined millions of Russians outside the borders of Russia, who did the same before and after me.

From my exit to the West, nobody suffered. I did not have any secrets and did not take my weapon with me. I asked the authorities who received me to return the boat which I used to its owner, which was promised me. The authorities who received me asked me, According to our laws, you can be drafted into our armed forces. Would you go fight against the Soviet Union if this occurs? I answered that I would not fight against Russia.

Sir Procurator, I am not appealing you for mercy or with repentance. I am appealing for the removal of the above-mentioned verdict. Over forty years ago, I, a simple soldier, stated that, which many years later, stated Russia and her army.

On November 3, 1995, a military tribunal in Moscow reviewed Fr. Alexey’s statement. The military procurator of Fr. Alexey’s division, 52740, reviewed his case and determined that the verdict against Fr. Alexey was legitimate and that the penalty was appropriate to the gravity of his action. He recommended for the penalty to remain in force.

Based on the procurator’s recommendation, a review of the facts of the case, and a discussion of Fr. Alexey’s letter, the military tribunal rendered the following decision: Since Fr. Alexey did not cross the border of the Soviet Union, but instead moved from one zone of occupied Germany to another zone to the American forces, who were then allies of the Soviet Union, Fr. Alexey did not commit “Betrayal of Motherland” but was instead guilty of desertion. The penalty was changed from firing squad

to seven years in a hard labor camp. Further, the implementation of the penalty was waived due to the passing of a statute of limitations. Fr. Alexey was, in other words, free to travel to Russia.

In the summer of 1996, he returned to Russia for the first time in more than forty years. Most of the time he spent in St. Petersburg, with his Matushka and her relatives. But he did take a trip with his sons to visit his birthplace in Kolushkino. By this time, he was already having difficulty walking because of problems with his legs. But he walked through the village and served a panikhida for his relatives in the cemetery. He no longer had any living relatives there, but he met a neighbor whom he recognized and who showed him where his house used to stand. He spoke with some children from the orphanage and looked at the town’s church, which stood, still abandoned and ruined. He spent one afternoon there, and later in the evening, returned to Millerovo, where he caught a train returning to Moscow.

When he returned to America, he continued to correspond with the neighbor whom he met, who had organized a small group of believers to pray together. They also organized a small reading room with some books that Fr. Alexey sent. Fr. Alexey wrote letters to the town council to try to initiate some sort of interest in reviving the church. A priest would periodically visit from the neighboring town of Tarasovka to serve the believers in the town.

For the rest of his life, he was very happy that he had had the opportunity to visit his birthplace and see the start of Russia’s revival. His greatest desire was for the church in his village to be somehow rebuilt.

Fr. Alexey continued to serve in the Kazan Church until June 2004, when his bishop acted on his appeal to be relieved of his duties owing to failing health. His last service as rector occurred on June 13, 2004, which coincidentally was exactly fifty years to the day since he escaped East Germany. One week after his last service, he had a major heart attack. While he recovered from it in San Francisco, Fr. Peter Perekrestov visited him in the hospital with the wonderworking Kursk Root Icon.

For the next six years, Fr. Alexey lived at his home at the Russian River with his family nearby. He enjoyed spending time with his granddaughters. During this time, he periodically served in nearby parishes as a substitute priest. He was very happy to see the reunification of the Russian Orthodox Church Outside of Russia with the Moscow Patriarchate in 2007.

Fr. Alexey passed away on May 27, 2010, on Thursday after Pentecost. He is buried in the Serbian Cemetery in Colma.

1. The All-Union Leninist Young Communist League: a political organization sometimes described as the youth division of the Communist Party of the Soviet Union.

VOL.5 (№1) 2017 SPIRITUAL SPRING

44 ЛЮДИ Б ОЖ ИИ ТА М А РА

ТАМАРА Памяти Тамары Николаевны Захарек Ольга Бельская, Сан-Франциско, Калифорния

Я

смотрю в бесконечно добрые глаза этой хрупкой и прекрасной женщины и слушаю историю ее жизни. Иногда я чувствую себя не вправе касаться сокровенного ее памяти. Ее голос прерывается, Тамара плачет — слишком тяжелые воспоминания. Хочется обнять ее и пожалеть, как ребенка. Нам приходится продолжить в другой день. Тамара согласилась, чтобы я рассказала ее историю вам. Бабушка и дедушка Тамары бежали из России в суровые послереволюционные годы в Китай, открывший двери для белой эмиграции. У них была дочь София — мама Тамары. Папа Тамары — монгол, но он хорошо говорил по-русски. Ее сестра Лида родилась во Владивостоке. Тамара, или, как все ее называли, Мася, родилась в г. Харбине в Китае. В детстве она не помнила маму. Фотография очень красивой женщины хранится у нее дома. И мамин платок. Когда Мася и Лида были крошками, мама заболела и всю жизнь провела в психиатрической лечебнице. Хрупкая женщина не выдержала тяжелых испытаний, выпавших на ее долю. Старенькая бабушка не могла вырастить сама внучек, она ухаживала за больным мужем, который прежде был священником. Бабушка написала владыке Иоанну [Шанхайскому] письмо, в котором просила поместить девочек в приют, так как их мать больна. «Не могу вырастить девочек. Простите, помогите», — писала бабушка. Письмо с резолюцией Владыки сохранилось. Итак, приют Святого Тихона Задонского стал новым домом Лидии и Маси. А Мася другого дома и не помнила, слишком была мала. Помнит, что малышкой ждала, когда дойдет очередь и ее помоют. Девочка росла. В один из дней она узнала, что у нее есть мама. Это было такое необычное и радостное чувство. Владыка Иоанн ходил в госпиталь, где находились больные русские эмигранты: исповедовал их и причащал. В светлый праздник Пасхи приносил освященные яички и куличи, которые пекли для больных добрые люди. Иногда он брал с собой мальчиков из приюта. Мася так хотела сходить с ним и

ВЕСНА ДУ ХОВНА Я VOL.5 (№1) 2017

Tamara Nikolayevna Zaharek увидеть маму, но Владыка не брал ее: берег женщину, которой стало бы хуже, если бы она увидела девочек. Но однажды он взял с собой Лидию, она видела маму, поцеловала ее и рассказала об этом Масе. И все-таки Тамара помнит день, когда отец взял ее и Лидию к маме. Они пришли в госпиталь, мама бросилась папе на шею и стала его целовать. А еще она все время твердила: «У меня есть дети, Лида и Мася. Дайте мне ключи, отпустите меня, мне надо к детям». «Я никогда не теряла надежды найти маму», — говорит Тамара. Много лет спустя, проживая в США, Тамара обратилась в общество Красного Креста с просьбой отыскать ее мать. Они нашли ее в лечебнице в Швейцарии. У Тамары и Лиды уже были дети. С трудом собрав деньги, они поехали в Швейцарию. Встретили маму, и она узнала их. Жили рядом с лечебницей две недели. Каждый день гуляли с мамой, кушали вместе, разговаривали. Сообщили ей о смерти отца, она ничего об этом не знала.

TA M A R A G O DʼS PEO PLE 45

TAMARA In Memory of Tamara Nikolaevna Zaharek Olga Belskaya, San Francisco, California

A

s I look into the infinitely kind eyes of this fragile and wonderful woman and listen to the story of her life, at times I feel like I don’t have the right to know the things she is remembering. Her voice breaks, and Tamara cries—the memories are too much.

I want to embrace and comfort her the way I would a child, but we will have to continue another day.

Tamara agrees to let me tell you her story.

Tamara’s grandparents fled Russia in the difficult years following the Revolution and escaped to China, which had opened its doors to the White Russian emigration.

They had a daughter, Sophia—Tamara’s mother. Tamara’s father was Mongolian, but he spoke Russian well. Her sister, Lydia, was born in Vladivostok. Tamara (or Masya, as everyone called her) was born in the Chinese city of Harbin. As a child, she had no recollection of her mother Sophia. At Tamara’s house, I see an old photograph of a beautiful woman who still has her mother’s shawl.

When Masya and Lydia were little, their mother fell ill and was sent to the psychiatric facility where she would spend most of her life. This sensitive woman had been unable to endure the tribulations she has been dealt.

And the girls’ elderly grandmother couldn’t raise them alone—her husband, who had once been a priest, now depended on her to care for him. So Masya and Lydia’s grandmother wrote a letter to Bishop John (of Shanghai) asking that, in light of their mother’s illness, the girls be placed with the orphanage. “I cannot raise the girls. I am sorry. Help.” These were the words their grandmother wrote. The letter containing the bishop’s reply has survived to this day.

And so the Orphanage of St. Tikhon of Zadonsk became Lydia and Masya’s new home. In truth, Masya never knew any other home—she had been too young to remember anything that came before it. She recalls one of her earliest memories—how, as a very young child, she would wait for her turn to be bathed. She also recalls her discovery that she had a mother: She says it was a strange and wonderful feeling.

Bishop John would often visit the hospital where Russian emigrants were being treated. He came to hear their confessions and give them Communion. During the Paschal feast, he would bring them blessed eggs and kulichi,

baked especially for this purpose by charitable people in the community. Sometimes he brought boys from the orphanage along with him. Masya wanted so badly to come along, to see her mother, but Vladyka wouldn’t take her. He wished to protect the poor woman whose illness might have gotten worse had she encountered her daughters. But one time he did take Lydia, who got to see her mother, kiss her, and tell her about Masya.

Tamara remembers the day her father took her and Lyda to see their mother. When they came to the hospital, her mother threw herself around her father’s neck and began kissing it. For the entire visit she insisted: “I have children—Lyda and Masya—give me the keys! Let me go! I need to go to my children.”

“I never lost hope of finding my mother,” relates Tamara. Many years later, while living in the United States, Tamara turned to the Red Cross with the request that they locate her. They did find her, in a facility in Switzerland. By then, Tamara and Lyda had children of their own. They had some difficulty getting the money together, but they made it to Switzerland. They met their mother and she recognized them. For two weeks they lived near the facility where she was a patient, and every day they took walks with their mother and talked. They told her about the death of their father, of which she had known nothing.

Soon after returning to the United States, Tamara and Lyda received a telegram informing them of their mother’s death. Again they went to Switzerland, this time so that they could give her a proper burial. “Thank God we were able to see our mother before her death,” Tamara recalls with gratitude.

But first, let us return to China for a moment, to the Orphanage of St. Tikhon of Zadonsk. In those harsh years, the children at the orphanage (of whom there were forty to fifty at any given time) ate a meager diet, but one they were happy to have. Their clothes were clean but shabby—all had been donated, and the donations were few and far between. When they laid down to sleep in the evening, the lights were turned off early, and they were afraid of the dark, fearing that ghosts might appear.

VOL.5 (№1) 2017 SPIRITUAL SPRING

46 ЛЮДИ Б ОЖ ИИ ТА М А РА

Tamara Zaharek with her sister Lydia Ionin

A painting by Tamara Zaharek

Вскоре после их возвращения в США они получили телеграмму о смерти мамы. Вновь поехали в Швейцарию и похоронили ее достойно. «Слава Богу, что смогли перед смертью увидеться с мамой», — с благодарностью вспоминает Тамара. Но вернемся в Китай, в приют Святого Тихона Задонского. В те суровые годы в приюте дети, а их было 40-50 человек, питались скудно. И тому были рады. Одеты были чистенько (одежду им стирали), но очень бедно, в то, что люди жертвовали. А жертвовали немного. Они по вечерам боялись темноты, когда ложились спать — боялись привидений. Свет выключали рано. Однажды дети увидели в темноте силуэт человека с палкой и очень испугались. Но это был владыка Иоанн. Он ходил пешком с посохом, не было машин. Пришел в приют и сразу отправился проведать деток. Это была радость! Тамара вспоминает: «Он придет, улыбнется, погладит по голове, помолится». Владыка спрашивал воспитателей, кто болен, какие нужды у детей. Иногда приводил с собой ребенка-сироту. Однажды работники приюта попросили Владыку не приводить новых сирот, так как детей нечем было кормить. Владыка ушел в свою комнату наверх. По звуку все поняли, что он упал на колени и молится. Не выходил долго. Через день раздался стук в ворота, ворота открыли, а там военные англичане привезли несколько мешков крупы — пожертвование для приюта. Это было настоящее чудо. Все поняли, что это произошло по молитве Владыки. Девочка росла слабой. Мася заболела, у нее был туберкулез. Больным детям где-то доставали козье молоко, и жили они в отдельной комнате, чтобы не заразить других. Владыка Иоанн договорился, чтобы Масю отправили в санаторий. Там все говорили по-немецки, девочка ничего не понимала. Как

она радовалась, что взяла с собой книжку стихов А. С. Пушкина. Книга стала ее другом. Но в санатории ее лечили, кормили получше, и ребенок стал выздоравливать. Мася выходила на крышу и смотрела вдаль: где же ее приют? Там была ее семья, она тосковала. Настал день, когда Мася вернулась в приют. Друзья были ей рады. Она хорошо рисовала и все просили: «Нарисуй мне куклу, нарисуй мне платье». Она никому не отказывала, делала это с радостью. «Это было так сладко... И помнится», — говорит Тамара. Но новые испытания были впереди. Отец сколотил себе лачужку недалеко от приюта. Мася помогала ему, подавала гвозди. Он приходил навещать дочек. А потом папу разбил паралич. Выглядел он ужасно, ноги распухли и стали черными, он с трудом говорил, никто не понимал его речь. Мася хотела ободрить его и говорила: «Я понимаю, папа, что ты говоришь. Я понимаю». Отец голодал — Мася с сестрой Лидой собирали остатки пищи со столов и складывали в баночку для папы. Лида и Мася делили одну порцию супа на двоих, а вторую отдавали больному отцу. Однажды, отдав суп и объедки папе, Мася решила пойти за ним и посмотреть, куда же он идет. Папа поставил котелок с едой на землю и стал кормить свою собаку. Пес Шарик жил с ним. «Папа, папа, — подбежала к нему Мася, — Что же ты делаешь? Мы с Лидой не ели, тебе суп отдали. Собирали объедки для тебя, нас ругали, а ты сам не кушаешь, а все собаке отдал». «Шарик кушает сегодня, я завтра», — устало ответил отец. Слова запомнились. В сердце осталась доброта. Никогда девочки не забывали своего отца. Позднее, подростками, они писали ему из Америки. Письма передавались через знакомых в русской церкви в

ВЕСНА ДУ ХОВНА Я VOL.5 (№1) 2017

TA M A R A G O DʼS PEO PLE 47

Tamara and St. John

St. John among children, Shanghai

One time, the children saw the silhouette of a person with a stick in the darkness and were frightened. It was only Bishop John. Since there weren’t any cars, he traveled everywhere by foot and carried a staff. Whenever he would visit the orphanage, the first thing he did was check on the kids. What joy! Tamara tells me about how “He would come, smile, pat you on the head, and say a prayer.” Vladyka would then ask the instructors if anyone was sick and what the needs of the children were. Sometimes he would bring another orphaned child with him.

At one point, the workers at the orphanage asked Vladyka not to bring any more orphans, since there was nothing to feed the children with. Vladyka went upstairs to his room, and everyone could tell from the sound that he had fallen on his knees to pray. He didn’t come back down for a long time. A day later, there was a noise at the entry; the gates opened, and two English servicemen appeared, carrying bags of groats to donate.

It was a true miracle—everyone knew that this was the result of Vladyka’s prayers.

As a girl, Masya was sickly and, at one point, contracted tuberculosis. The children who had fallen ill lived in a separate room so as not to infect the others and were nourished with goat milk. Bishop John used his contacts to put Masya in a sanatorium. There, everyone spoke German and the little girl couldn’t understand a thing, but she had brought a book of poems by A.S. Pushkin with her. That book became her friend. At the sanatorium, Masya’s illness was treated, she was fed well, and she began to recover. But at times, the little girl would go

up onto the roof and gaze into the distance. Somewhere out there was her orphanage: That was where her family was, and she missed them.

The day came when Masya returned, and her friends were glad to see her. Masya was a talented artist, and everyone would ask her, “Draw me a doll! Draw me a dress!” She never refused anyone and drew whatever was requested eagerly. “It was so sweet… I feel it even now,” says Tamara.

But new trials loomed ahead. Tamara’s father had hammered together a hut not far from St. Tikhon’s, and Masya had helped him by handing him nails. Sometimes, he would come by and visit the girls. And then he was struck with paralysis. He looked terrible—his legs had swelled up and turned black. He could barely speak, and what he did say, nobody understood. Masya would try to cheer him up, reassuring him, “I understand what you’re saying, Dad. I understand.” Worse yet, her father was starving. Masya, along with her sister Lyda, would gather leftover food from the table, collect it in a little jar, and bring it to their dad. Lyda and Masya even shared a portion of soup, giving the second portion to their sick father. One time, having given him their soup and scraps, Masya followed her father to see where he was going. She saw him put the pot on the ground and start to feed his dog Sharik, who lived with him. “Dad! Dad!” Masya ran up to him. “What are you doing? Lyda and I didn’t eat—we gave the soup to you! We gathered scraps for you, we were scolded, and you’re not eating it yourself but giving everything to the dog!”

VOL.5 (№1) 2017 SPIRITUAL SPRING

48 ЛЮДИ Б ОЖ ИИ ТА М А РА

A children’s book about St. John and his dove Гонконге. Посылали небольшие денежки, которые они зарабатывали, убирая квартиры. Потом им сообщили, что отец умер. Пришло время, когда необходимо было уехать и из Китая. С приходом в Китае к власти коммунистов началось гонение на православие. Отцу Лиды и Маси пришлось написать согласие на то, чтобы дочери эмигрировали в США. Тамара помнит тот день, когда они, дети, сели в автобус и поехали, а папа стоял, смотрел им вслед и плакал. Они видели его в последний раз. И начался трудный путь в новую жизнь. С собой разрешили взять только мешочек с самым необходимым: кое-какую одежду, зубную щетку. Не разрешали брать фамильную икону, но Мася настояла, и ей разрешили икону взять — это память о дедушке и бабушке. Икона до сих пор находится в ее доме. Владыка Иоанн остался в Китае, нужно было подготовить к переезду храм, названный в честь иконы Божией Матери «Всех скорбящих Радости». Упаковывались иконы, церковная утварь, облачение. У Владыки было много и иной работы. Тем временем дети уже на корабле плыли к берегам, как они надеялись, Америки. На корабле

ВЕСНА ДУ ХОВНА Я VOL.5 (№1) 2017

были взрослые, старики. Старики болели. Многие мучились от морской болезни. По пути сообщили, что необходимо оформить бумаги для эмиграции и ждать одобрения. Остановились на острове Самар в Филиппинском архипелаге. «Деревья были такие большие, часто шел дождь, насекомые огромные, больно кусались», — вспоминает Тамара. Вместо обещанных шести месяцев пришлось ждать визу два года. Потом их поселили в бывшем военном американском лагере. После военных остались палатки, одеяла, матрасы. Все имущество пострадало от войны, но все пришлось кстати. Да, было голодно. Больных на аэроплане отправляли в госпиталь. Все православные, в том числе дети, ходили в церковь, которая была оборудована здесь же, в старом здании. Молились. Дети ходили в школу. Не все было плохо. Лида и Тамара взяли фамилию русской мамы — «Николаева»: так было легче получить визу. Настал день, когда все снова на корабле отправились теперь уже в США. В пути были долго, может быть, недели, может, месяц. На корабле обнаружилась неисправность, и он стоял целый день. Никто не знал, что будет дальше. Но поломка была устранена. И однажды Мася услышала, что на палубе кричат: «Мост, мост!». Это был мост Golden Gate — «Золотые ворота» в Сан-Франциско. Усталые, оборванные, голодные, они смотрели на «ворота» в свою новую жизнь. Батюшка на корабле отслужил благодарственный молебен в честь прибытия. Все надеялись, что, наконец, можно спуститься на землю, и они найдут здесь новый дом. И действительно, владыка Иоанн уже приготовил приют для детей. Добрые люди подарили под приют дом. Детей младше пяти лет отправили в американский приют, остальные остались здесь. Учили английский язык, овладевали различными навыками. Лида и Мася были подростками и умненькими девочками, иностранный язык давался им легко. Время шло. Они радовались, огорчались, учились, молились — жили. Тамара вспоминает, что многие мальчики из приюта пошли в армию и на Корейскую войну. Среди них был и ее друг Николай Романов. Он приезжал на побывку. Потом он не вернулся с войны: был тяжело, ранен и его не смогли спасти. «Мы его похоронили на кладбище в Сан-Франциско как героя. Гроб накрыли флагом США», — вспоминает Тамара. В восемнадцать лет нужно было искать работу и начинать жить взрослой жизнью. Тамара нашла работу в библиотеке, другой не было. Подошла к владыке Иоанну за благословением. Он запретил ей работать в библиотеке, так как там пыль от книг, а

TA M A R A G O DʼS PEO PLE 49

“Sharik eats today; I eat tomorrow,” her father wearily replied. Masya would remember what her father said that day. There was still kindness in his heart.

Neither of the girls ever forgot the words of their father. As teenagers, they would write him from America.

Their letters were passed along by friends in the Russian church in Hong Kong. They would send a little money too, which they had earned cleaning apartments. In time, they would receive news that their father had passed away.

The time had come to leave China. With the ascent of Communist power came the persecution of Orthodoxy.

Lyda and Masya’s father signed an agreement allowing his daughters to emigrate to the United States. Tamara recalls that day clearly, when they boarded a bus and looked back at their weeping father as the bus drove away. It was the last time they saw him.

Thus began the difficult path toward a new life. The children were allowed to bring only a small pouch of the bare essentials with them—a few items of clothing and a toothbrush. They were told they couldn’t even bring their family icon, but Masya insisted, so they let her take it. It was a reminder of her grandparents and remains in her house to this day.

Bishop John stayed behind in China. The church, named in honor of the Theotokos “Joy of All Who Sorrow,” would need to be prepared for transport. The icons needed to be packed, along with the church implements and vestments. Vladyka would have a great deal of other work as well.

The children were now on a ship sailing toward what they hoped to be American shores. There were adults with them, and elderly people too—all with the same hope. Many of the elderly were ill, and many suffered from seasickness. On the way, it was announced that they would have to submit immigration paperwork and wait for its approval, so the ship stopped at the island of Samar in the Philippines. “The trees were so big. It rained often, the insects were huge, and their bites hurt,” Tamara recalls. Instead of the six months they were promised, the refugees would spend two years waiting for their visas. In the meantime, they were placed in a former U.S. army camp, where the soldiers had left behind tents, blankets, and mattresses. Their equipment had been damaged during the war, but it was all put to good use. Then famine struck. Those who were seriously ill were evacuated to hospital by plane. During their time in the camp, those who were Orthodox, including the children, attended church, which had been reassembled in an old building. Everyone prayed. The children went to school. Life wasn’t so bad.

Lyda and Tamara would take their mother’s Russian surname—Nikolaeva. It made it easier to get a visa.

An icon of Archangel Michael painted by Tamara Zaharek The day came for the ship to set sail again, this time to the United States. The trip was a long one—it took weeks, maybe even a month. Then something malfunctioned and the ship didn’t move for a whole day. Nobody knew what would happen next. After the necessary repairs were completed, the voyage continued. One day Masya heard someone on deck shouting, “Bridge! Bridge!” It was the Golden Gate of San Francisco. Tired, ragged, and hungry, the ship’s passengers gazed out toward the “gates” that opened onto their new lives. One of the priests onboard served a moleben of gratitude in honor of their arrival.

Every passenger had dreamed of this day—of setting foot on dry land and finding a new home waiting for them.

And indeed, Bishop John had already prepared a new place for the children. Some good people had gifted a house to the orphanage. The children who were five years old and younger would be sent to an American institution; the others who remained would live at the home Vladyka had readied for them. They would learn English and hone a variety of other useful skills. Lyda and Masya were teenagers at the time, and they were bright girls. Foreign languages came easily to them. As time went on, they experienced joy and sorrow, they learned, they prayed—they lived.

VOL.5 (№1) 2017 SPIRITUAL SPRING

50 ЛЮДИ Б ОЖ ИИ ТА М А РА

Tamara Zaharek (wearing a crown) among students of Sts. Cyrill & Methodius Russian School and children of St. Tikhon’s Orphanage. San Francisco, circa 1950s. у нее были слабые легкие. Обо всех он помнил, всех любил. Святой молился за нее, и она нашла новую работу в банке. Тамара всегда мечтала играть на пианино. Она купила пианино и брала уроки музыки. Первый муж Тамары, Элжин, — шотландец. Он был моряком и талантливым фотографом. Они венчались в храме Казанской иконы Божией Матери в Сан-Франциско. От брака родилось четверо детей: Андрей, Степан, Танечка и Машенька. Элжин очень любил свою семью. Сначала они жили в Нью-Йорке. Потом семья переехала в Калифорнию. Это радовало Тамару, так как и сестра, и друзья из приюта остались здесь. Но Тамаре вновь пришлось пережить страшную трагедию. Заболела дочь Танечка, врачи обнаружили опухоль мозга и диагностировали неизлечимую болезнь. В госпитале ее не смогли спасти. Танечка умерла. И ничего нельзя было сделать, ничем нельзя было помочь. Потом Тамара похоронила и Элжина. Жила одна с детьми, работала, растила их. Бог послал ей хорошего человека, Гавриила. Они уже 30 лет вместе. Тамара пригласила Гавриила в пра-

ВЕСНА ДУ ХОВНА Я VOL.5 (№1) 2017

вославную религию. Не сразу, но он стал ходить с ней и детьми в церковь. И теперь более пяти лет он староста в церкви святого Германа Аляскинского в Саннивэйл, Калифорния. Тамара рада помочь любому прихожанину. Будь то старенькая одинокая женщина, которая говорит только по-русски, или паренек-студент — для всех у нее найдется доброе слово. А еще она творческий человек. Тамара всерьез занималась живописью, брала уроки в Сан-Франциско. Гавриил сначала занимался вместе с ней, но потом оставил это и безропотно ждал в машине, когда у жены закончится урок живописи. В их доме экспозиция картин, написанных Тамарой. И не только картин — Тамара писала иконы. Не так давно сестра Лидия убедила Тамару написать и иллюстрировать книжку для детей. Была издана книга «Святой Иоанн и Гуля». Это реальная история из жизни святителя Иоанна. Владыка вылечил раненого голубя: бинтовал ему крылышко, лапку. Они стали друзьями. Тамара рассказывает, что Владыка кушал один раз в день. Голубь прилетал к нему, садился на плечо и Владыка кормил его. Голубь даже садился ему на плечо во время службы. В один из дней Гуля, так звали голубя, ходил, размахивая крылышками, взад-вперед (не летал, ходил) по коридору около кельи Владыки и кричал — плакал. Люди не могли понять, что с ним. А потом позвонили из Сиэтла с печальной новостью о кончине владыки Иоанна. А голубь уже знал об этом. Гуля улетел и больше никогда не возвращался. Многое еще можно рассказать о Тамаре Николаевне Захарек, о ее добром сердце, о ее таланте и вере. Когда я вхожу в церковь и вижу этих скромных людей, Тамару и Гавриила, радость наполняет мое сердце, и я думаю: «Какие же испытания должна вынести душа, чтобы стать такой светлой и прекрасной?». Тамара Николаевна Захарек скончалась 27 декабря 2016 года. Ее тело покоится на Сербском кладбище в Колме, Калифорния.

TA M A R A G O DʼS PEO PLE 51

Tamara recounts that many of the boys at the orphanage joined the army and served during the Korean War. Among them was their friend, Nikolai Romanov. He paid them a visit once when he was on leave. After that visit, he never came back. He had been gravely wounded and they never had the chance to see him again.

“We buried him at the cemetery in San Francisco as a hero. The coffin was covered with the American flag,” Tamara tells me.

When she turned eighteen, Tamara had to look for a job and begin life as an adult. The only work she could find was at the library, but when she came to Bishop John for his blessing, he forbade her. He told her there was a lot of dust from the books and reminded her that she had weak lungs. He remembered such details about everyone, as he loved everyone. The saint prayed for her, and Tamara soon found another job at a bank. Tamara had always dreamed of playing the piano, so she bought a piano and took music lessons.

Tamara’s first husband, Elgin, was Scottish. He was a sailor and a talented photographer. They were wed at the church of the icon of the Theotokos of Kazan in San Francisco, and the marriage produced four children: Andrei, Stepan, Tanechka, and Mashenka. Elgin loved his family immensely. At first they lived in New York, then the family moved back to California. Tamara was happy—her sister and her friends from the orphanage were still in San Francisco.

But Tamara had yet another tragedy to live through. Her daughter Tanechka had fallen ill, and the doctors found a brain tumor—the diagnosis was terminal. When the hospital couldn’t save her, Tanechka died.

There was nothing anyone could have done; nothing would have helped.

Then Tamara had to bury Elgin.

Tamara lived alone with her remaining children—she worked, she

Orphans in Shanghai, circa 1938; Tamara and Lyda are second and fourth from the lower right. raised them. Then God sent her a good man named Gabriel. They have been together for thirty years now.

Tamara invited Gabriel into the fold of Orthodoxy. He didn’t join right away, but little by little he started to join her and the children at church.

Now he is coming up on five years as starosta of the church of St. Herman of Alaska in Sunnyvale. Tamara is happy to help any parishioner— whether a lonely old woman who only speaks Russian or a young student— she always has a kind word to offer.

Tamara is also creative. She studied art, taking classes in San Francisco. At first, Gabriel joined her, but he soon abandoned the idea and instead would wait patiently in the car for his wife to finish her art lesson.

Their home serves as an exhibit of Tamara’s works—not just paintings, but icons as well.

Not long ago, Tamara’s sister Lydia convinced her to write and illustrate a children’s book. And so Saint John and Goolya came to be. Tamara recounts the true story of how Vladyka once nursed an injured pigeon back to health by bandaging its foot and wing, and how the bishop and the bird became friends. When Vla-

dyka ate, which was only once a day, the pigeon would fly to him, sit on his shoulder, and eat from his hand.

Goolya (the name Vladyka gave the bird) even sat on Vladyka’s shoulder during the service. One day, Goolya started to pace around, flapping his wings as he walked up and down the hallway past Vladyka’s room. He was screeching—actually crying. Nobody could figure out what was wrong with him. Shortly after, a call from Seattle announced the sad news of Bishop John’s death—but Goolya already knew. That day the bird flew away and was never seen again.

A great deal more could be said about Tamara Nikolayevna—about her kind heart, her talent for the faith. When I walk into a church and see Tamara and Gabriel—such humble people—joy fills my heart and I think to myself, “What trials this soul must have endured to grow so bright and beautiful!”

Editors’ note: Tamara Zakharek deceased on December 27, 2016. She was buried at the Serbian cemetery in Colma, California.

Translated by Maria Wroblewski

VOL.5 (№1) 2017 SPIRITUAL SPRING

52 ЛЮДИ Б ОЖ ИИ В П А М ЯТЬ ТАТЬЯНЫ РОМ А НОВОЙ-Г РА НТ

В ПАМЯТЬ ТАТЬЯНЫ РОМАНОВОЙ-ГРАНТ Подготовила Эвелина Фемистер, Сан-Матео, Калифорния

Т

ридцатого апреля 2017 года мирно скончалась у себя дома известный иконописец Татьяна Романова-Гран т.Она роди лась в Москве в семье ученых. В 1964–1967 годах училась в Московском Строгановском художественно-промышленном училище, а в 1973 году окончила Московский педагогический институт имени Н. Крупской. Получив серьезную подготовку в области изобразительного искусства, она успешно работала в различных областях, включая кино, театр, рекламу и издательское дело. В качестве художникасценографа в Московском театре имени В. Маяковского Татьяна создавала эскизы декораций и костюмов. В 1974 году занялась изучением реставрации древнего искусства в целях возвращения к жизни икон XIII–XVIII веков как для Русской Православной Церкви, так и для коллекционеров. Реставрация творений монастырских мастеров и изучение древних церковных текстов привели Татьяну к писанию икон. Ее работы заказывали церкви и коллекционеры России, Англии, Франции, Южной Америки, Азии и Соединенных Штатов. Начиная с 1989 года она работала на побережье Залива Сан-Франциско и создала небольшую студию в горах Санта-Круз. Татьяна Романова-Грант принимала участие в сорока девяти выставках в США и за границей, была награждена национальными и международными премиями. Татьяна считала свое иконописное творчество самой большой ценностью, которую она может оставить после себя, потому что через него выражается любовь к Богу. В каждом своем произведении Татьяна стремилась воплотить глубокий смысл величайшей тайны жизни. По словам Татьяны, ее работы — «окна в вечность». Ее прекрасные личные качества наряду с глубокой преданностью сфере духовной деятельности в лучших традициях Православной Церкви навсегда окрасят воспоминания о ней — достойном подражания человеке. * * * Отпевание рабы Божией Татианы состоялось в Греческой православной церкви пророка Илии в СантаКруз, Калифорния. Его Высокопреосвященство митрополит Дарданелльский Никита (Лулиас) отслужил панихиду и поделился своими воспоминаниями

ВЕСНА ДУ ХОВНА Я VOL.5 (№1) 2017

о Татьяне. Он отметил, что в этот день мы признаем нечто, находящееся за пределами человеческого осознания, — чудо, которое произошло около двух тысяч лет назад, когда Воскресением Господа нашего и Спасителя Иисуса Христа были побеждены и смерть, и грех. Он сказал также, что в этот день мы, духовенство и миряне, собрались не только для того, чтобы признать это самим, но и для того, чтобы провозгласить это и ради Татьяны. Митрополит отметил также, что Татьяна, человек известный своими талантами, дарованными ей Богом, и развивавший их на благо других, была членом не одного, но многих сообществ. Несовершенство нашего мира заметить нетрудно, легко увидеть ошибки и грехи, но время от времени Бог посылает нам талантливого художника, изображающего мир по-иному и преображающего наш уродливый мир в прекрасный. Господь благословил Татьяну и даровал ей талант претворять простые краски и дерево не только в иконы и предмет искусства, но и менять к лучшему жизнь других людей. Она была человеком, который делился своим даром с миром, Церковью, другими людьми, а не держал его при себе. Она была известна в разных общинах, однако назвать Татьяну человеком, желавшим известности, нельзя. Есть одаренные Богом люди, желающие, чтобы их знали, помнили о них. Татьяна же была молчалива, тиха и скромна, но при этом в истории и для нас, Церкви, наших детей и детей наших детей она, несомненно, останется. Ее иконы можно увидеть не только в округе, но и по всему миру. Ей удавалось оставить свой след везде. Русская по происхождению, изучавшая и распространявшая искусство и прекрасное, она приносила его и в Новый Свет, и в районы Залива, где она служила проводником Божией благодати, — и в греческие, и в антиохийские, и в русские общины, и в американские семьи. Татьяна была с нами, чтобы делиться тем, чем она обладала. И это так прекрасно: Господь дает нам возможность отдавать людям то, что мы имеем в себе. Некоторыми из нас владеет гнев, некоторыми ревность и зависть, а есть такие, кто обладает чувством прекрасного, любви, добра и нежности. Татьяна, обладая благодатью таланта и чувства прекрасного, делилась этим с другими.

I N M EM O RI A M: TATI A N A RO M A N OVA G R A NT G O DʼS PEO PLE 53

IN MEMORIAM: TATIANA ROMANOVA GRANT Compiled by Evelina Phemister, San Mateo, California

T

atiana Romanova Grant, a renowned iconographer, passed away peacefully at her home on the morning of April 30, 2017. Born in Moscow to a family of scientists, she studied at the Moscow Institute of Fine and Applied Arts “Stroganovskoye” in 1964–1967 and graduated from the Moscow Krupskaya Pedagogical Institute in 1973. After she received extensive training in the fine arts, she successfully worked in different fields, including cinema, theatre, advertising, and publishing. She worked as an artist–scenographer in the Mayakovsky Theatre in Moscow, creating staging and costume designs. In 1974, she began to study the restoration of ancient art, learning to enliven icons from the thirteenth through the eighteenth centuries as well as icons for Russian Orthodox churches and collectors.

Her restoration work and studies of ancient church writings eventually led Tatiana into painting icons, learning from monastic masters and old church books. Her works have been commissioned by churches and collectors in Russia, France, England, France, South America, Asia, and the United States. Since 1989, she had been working in the San Francisco Bay Area and maintained a small studio in the Santa Cruz mountains. During her career, she received many national and international awards, participating in forty-nine exhibitions in the United States and abroad.

Tatiana considered her liturgical art the most valuable work that she could leave behind, as it expresses God’s love. In each of her works, Tatiana strove to create a profound sense of the supremacy of the mystery of life.

In her words, her works are “windows into eternity.” Her fine personal qualities, along with her devoted spiritual endeavors in the best traditions of the Orthodox Christian Church, will forever color the memories of her as an exemplary human being. * * * The memorial service for Tatiana took place at Prophet Elias Greek Orthodox Church in Santa Cruz, California.

His Eminence Metropolitan Nikitas (Lulias) of the Dardanelles led the service and shared his thoughts about Tatiana. He remarked that, on this day, we acknowledge something beyond human comprehension and understanding—the miracle that took place some two thousand years ago when death was conquered, as was sin, because

of the resurrection of Our Lord and Savior Jesus Christ.

He went on to say that we gather today as the community of clergy and laity not only to confess this for ourselves but to proclaim it through our voices for Tatiаna.

As the Metropolitan explained, Tatiana was a member not only of one community but of many communities—a person known throughout the area for her talents and gifts, which God gave her and she cultivated not for her own good, but for the good of others. It is very easy in our world to look at ugliness and to see difficulties and to notice errors and sins, but every now and then, God sends us an artist, someone talented and gifted, who pictures the world in a different way and transfigures our world of ugliness into one of beauty. God blessed Tatiana and gave her that talent and ability to transfigure simple colors and wood, not only to make them into icons and aspects of Grace, but to transfigure the lives of people through the gifts, talents, and blessings He gave her. She was not the type of person who held these things for herself, but rather she chose to share them and to give them to the world, to churches, and to other people.

She was known in various communities, but she was not one of those people who really wanted to be known.

There are those whom God gives talent to, who want others to know who they are and to be remembered, but she was one of those silent, quiet, humble individuals—and yet history and we, the churches, our children, and our children’s children, will indeed remember her. And that is because of her icons and her gifts. Her icons can be found in churches not only in this area, but her artworks are found around the world.

She happened to have landed everywhere: She was Russian by birth, studying art and beauty and cultivating those gifts, and she brought them to the New World and to the Bay Area, where she served in her capacity as a minister and the agent of God’s Grace in Greek communities, in Antiochian communities, in Russian communities, and to American families and American people. She came to give us what she could, and that is what is so beautiful in life: God allows us to share and to give people what we possess. Some of us possess anger, some of us possess jealousy and envy. And there are others who possess beauty, love, kindness, and a gentle spirit.

Tatiana gave grace as the talent and the beauty that she possessed and shared with others.

VOL.5 (№1) 2017 SPIRITUAL SPRING

54 ЛЮДИ Б ОЖ ИИ В П А М ЯТЬ ТАТЬЯНЫ РОМ А НОВОЙ-Г РА НТ

Мы призываем духовенство и мирян возблагодарить Бога, посылающего нам таких людей. Мы просим Господа принять ее душу в лоно Своей любви. Татьяна страдала в этом мире, но теперь она сможет увидеть Царство, где нет боли, печали и страданий. Там только

слава и красота Света Христова — Света сияющего и восславляющего, Света, несущего надежду в наш мир тьмы, Света, который заключит ее душу в Царство Божие милости и любви. Вечная ей память. Перевод Анны Губергриц

The Resurrection

The Nativity

The Holy Virgin

The Annunciation

The Theotokos of the Life-Giving Spring

The Holy Trinity

The Christ Healing the Lepers

The Royal Martyrs of Russia

ВЕСНА ДУ ХОВНА Я VOL.5 (№1) 2017

I N M EM O RI A M: TATI A N A RO M A N OVA G R A NT G O DʼS PEO PLE 55

We ask clergy and laypeople to give thanks to God, Who sends such people to us. We also ask God to receive her soul, to accept her into His bosom of love. Although she suffered in this world, she might see now that Kingdom where there is no pain, no sorrow, and no suffering.

There is only the glory and beauty of Christ’s light—the light that illumines and glorifies, that light which brings hope in our world of darkness, that light which will encompass her and her soul in the Kingdom of God’s mercy and love. May her memory be eternal.

St. John the Baptist

The Tree of Jesse

St. Mary of Egypt and St. Zosimus

Our Savior

Entrance Into Jerusalem

Sts. Peter and Paul

The Holy Virgin

Archangel Michael

The Ascension VOL.5 (№1) 2017 SPIRITUAL SPRING

ПРА ВО СЛ А ВН А Я СЕМ ЬЯ

56 ПРА ВО СЛ А ВН А Я СЕМЬЯ «И ВЫ — ТЕЛО ХРИСТОВО»

«И ВЫ — ТЕЛО ХРИСТОВО» О служении ближним Игумен Иаков (Корацца), Сан-Франциско, Калифорния

Рассказ, записанный ниже, — это одна глава из истории служения, заключавшегося в том, что раз в месяц несколько добровольцев из местных приходов встречались со мной у Старого собора (Сан-Франциско), и мы ехали караваном к зданию больницы «Лагуна Хонда», где служили литургию. В конференц-зале я приготовлял своего рода переносную церковь, а добровольцы тем временем помогали пациентам, желающим помолиться за литургией, добраться до этого зала. Первый рассказ записан Алексеем Черкасовым, одним из добровольцев. Прошло уже несколько лет с момента описываемых событий, однако история эта отражает непреходящий с годами закон: члены Православной Церкви — это члены одной духовной семьи. Навестить в больнице кого-то из родных или же своих знакомых прихожан — в сущности одно и то же. Не будем забывать об этом: мы одна семья, одно «тело Христово» (1 Кор. 12:12), и мы призваны заботиться друг о друге. Рассказ Алексея я заключаю эпилогом «Неузнанные Ангелы», в котором делюсь еще несколькими трогательными моментами из истории этого служения.

К

аждый месяц в сан-францисском госпитале «Лагуна Хонда» совершается православная литургия. Американский священник иеромонах Джеймс («кстати, по-русски меня можно называть отец Иаков», — заметил батюшка) приходит сюда уже несколько лет. Его волонтерская должность называется «капеллан». В этом качестве он может свободно навещать своих подопечных и устраивать богослужения в больничных корпусах. Хорошо, что врачи и администрация поддерживают работу священника. За полтора столетия (госпиталь существует с 1866 года) здесь сумели понять, как важна для лечения правильная духовная жизнь. При регистрации пациентов спрашивают о вероисповедании. Некоторые предпочитают на этот вопрос не отвечать, кто-то записывает себя протестантом или католиком, кто-то объявляет о приверженности исламу. Слава Богу, среди пары тысяч пациентов набралась и горстка православных людей… В субботнее утро отец Джеймс привычно приспособил для обедни большую комнату отдыха на седьмом этаже. Вместо престола — передвижной стол на колесиках. Вместо иконостаса и царских врат — две иконы на легких металлических пюпитрах. На стенах вместо изображений святых — выставка детских рисунков, а рядом с жертвенником — большой аквариум. Разноцветные рыбы всю службу тычутся в стекло и открывают немые рты. Может, они тоже хвалят Господа вместе со всеми? ВЕСНА ДУ ХОВНА Я VOL.5 (№1) 2017

Большая часть местных пациентов — это люди, которые не могут сами за собой ухаживать. Они по нескольку лет живут в палатах, страдая от тяжких заболеваний — СПИДа, паралича, болезни Альцгеймера… У некоторых из них и родственников почти не осталось. Поэтому первая задача для добровольных помощников отца Джеймса — найти среди больничных коек наших сестер и братьев из православного списка. В течение получаса из разных отделений на литургию привезли человек десять. Все они за исключением горбатенького Левушки сидели в инвалидных колясках. Кто эти люди? Судя по именам, русские и греческие эмигранты. Даже один эфиоп записался в «сочувствующие». Правда, он крещен в коптской церкви и не причащается вместе со всеми. Удивительно, но даже здесь у меня нашлась знакомая. Елена Г. — жена покойного друга семьи, выпускника русского кадетского корпуса из Югославии. Много лет тому назад она перестала узнавать родных и близких, потеряла память. Остаток жизни ей приходится проводить в «Лагуне Хонде». Во время чтения молитв и песнопений она тихо сидит, безвольно свесив голову, и теребит уголок зеленого платка на коленях. Лишь во время причастия Елена неожиданно приподнялась и сама открыла губы. Вместе с Алексеем (прихожанином из храма в Беркли) мы держали плат перед чашей со Святыми Дарами. До сих пор в глазах щиплет, когда вспоми-

“YOU ARE THE BODY OF CHRIST” Ministering to Thy Neighbor V. Rev. Abbot James (Corazza), San Francisco, CA

The account set forth below is one chapter from a ministry in which the Divine Liturgy would be served monthly for the elderly and infirm at Laguna Honda Hospital in San Francisco. I and several volunteers from a number of local parishes would drive there in a caravan from the Old Cathedral to this hospital.

Upon arrival, I would set up what amounts to a “portable church” in a conference room while the volunteers would go and bring the patients from their rooms in the hospital in order to attend the Liturgy. This account, written by one of the lay participants, Alexei Tcherkassov, a number of years ago, conveys a timeless principle—namely, that as members of the Orthodox Faith, we are also members of a broader spiritual family. Making a hospital visit to our own immediate family members or to fellow members of the Orthodox Church is the same thing—we are one family, one body in Christ, and are called to look after each other (Cf. I Cor. 12:12). Following Alexei’s account, I have written an Epilogue entitled “Angels Unawares” which provides additional reflections on some moving experiences associated with this hospital ministry.

E

very month, Divine Liturgy is served at the L aguna Honda Hospital in San Francisco.

Hieromonk James, an American priest (Father James said that in Russian, I may call him Otyets Iakov), has been serving here for several years. In his capacity as a volunteer chaplain, he can freely visit his charges and conduct services in the hospital buildings.

It is good that the doctors and administrators are supportive of the priest’s work. In the last century and a half (the hospital was founded in 1866), they have come to understand the importance of a correct spiritual life as a part of the healing process. When registered patients are asked about their religious preference, some prefer not to answer, and some identify themselves as Protestant, Catholic, or a follower of Islam. Thank God that among several thousand patients, a small group identifies as Orthodox Christian.

Usually on the first Saturday of each month, Father James prepares a large multipurpose room on the seventh floor for liturgical services. Instead of an altar table, Father uses a portable table with castors. Instead of the iconostasis and Royal Doors, two icons are set up on light metal music stands. On the walls, instead of images of saints, hangs an exhibit of children’s drawings, and on one side of the room across from the altar sits a large aquarium, where multicolored fish swim during the service, poking their open mouths into the glass.

Perhaps they are also praising the Lord with the patients.

Most of the local patients are people who cannot take care of themselves; they have been living at the facility for several years and suffer from serious illnesses, including

AIDS, paralysis, and Alzheimer’s disease, among others.

Some of them have practically no relatives left. Therefore, the first task of the volunteers that accompany Father James is to find our brothers and sisters of the Orthodox faith among the many hospital beds and bring them in their wheelchairs to the Liturgy.

In the course of half an hour, ten people have come to the Liturgy from various wings of the hospital. All of them, except the hunchbacked Levushka, are sitting in wheelchairs. Who are these people? Judging by their names, they are Russian and Greek émigrés. Even one person from Ethiopia attends, but since he was baptized in the Coptic Church, he does not partake of Communion with everyone else.

I was surprised to find that I also had a friend among the patients—Elena G., the wife of a late family friend who graduated from the Russian Cadet Corps in Yugoslavia. Many years ago, she lost her memory and stopped recognizing her family and friends, so she must spend the rest of her life at Laguna Honda. During the reading of prayers and chanting in the service, she sat quietly with her head hanging down limply, pulling at a corner of the green kerchief in her lap. Only during Holy Communion did Elena suddenly raise herself up straight and open her lips.

Together with Alexei (a parishioner from the Russian Church in Berkeley, California), we held the Communion cloth in front of the chalice with the Holy Gifts. Even now my eyes fill with tears when I recall the communicants.

It seems that life had cut through them like a bulldozer.

Only one man, George, was able to cross himself, albeit VOL.5 (№1) 2017 SPIRITUAL SPRING

O RTH O D OX FA M I LY

“YO U A R E TH E BO DY O F C H RIST” O RTH O D OX FA M I LY 57

58 ПРА ВО СЛ А ВН А Я СЕМЬЯ «И ВЫ — ТЕЛО ХРИСТОВО» наю причастников. Казалось, судьба прошлась по ним бульдозером. Лишь один старичок — Георгий — смог с трудом перекреститься. После запивки он все повторял: «Спасибо, спасибо, спасибо…». Остальным каждый малюсенький глоточек давался с неимоверным трудом. Но вы бы видели благодарный взгляд и слезинку причастившейся гречанки, у которой все тело скрючено параличом. Нельзя забыть неожиданную радостную улыбку на израненном лице неизвестной русской бабушки. Это настоящие христиане! В госпитальной комнате они приняли Тело и Кровь Христову «во исцеление души и тела, и в жизнь вечную». После литургии мне доверили отвезти в палату мою знакомую. Обшарпанный коридор. Старенький лифт. Опять коридор. Елена что-то невнятно говорила, но я никак не мог понять. Может, ей что-то было неудобно. На всякий случай рассказал, что мы с женой и дочкой были на могиле у ее мужа. Что могилка чистенькая, находится рядом с памятником зарубежным кадетам на Сербском кладбище, туда приносят цветы… Пока помощники развозили больных, отец Джеймс уже собрал всю церковную утварь. Принадлежности для богослужения уместились в один большой чемодан. С ним он приедет сюда и в следующий раз. Капелланство — это лишь часть забот священника. Напоследок он пригласил прийти в госпиталь на Лазареву субботу. Ему нужна небольшая помощь во время службы. Бог даст, приду. Алексей Черкасов ЭПИЛОГ: НЕУЗНАННЫЕ АНГЕЛЫ Однажды, когда мы отправлялись в больницу из Старого собора, несколько прихожан выразили сомнения по поводу своего дальнейшего участия в этом служении. Они объяснили, что суббота — единственный день, чтобы заняться собственными делами, а другие сказали, что им важно отдыхать в свой выходной. Я был в растерянности: заставить их сопровождать меня я не мог — ведь дело это было добровольное. Я мог только просить Бога, чтобы Он изменил их решение. Продолжать это дело без них было бы очень трудно. Когда мы приехали в больницу, я достал из чемодана все необходимое для совершения Литургии, распаковал и принялся за устройство нашей «походной церкви». Больные на колясках стали стекаться из своих комнат на богослужение, которое должно было проходить в большом общем помещении. Началась Рапорты священнослужителей Западно-Американской епархии архиепископу Иоанну (Максимовичу) о посещении больниц Сан-Франциско и района Залива. 1960-е годы. Архив ЗАЕ. ВЕСНА ДУ ХОВНА Я VOL.5 (№1) 2017

“YO U A R E TH E BO DY O F C H RIST” O RTH O D OX FA M I LY 59

Fr. James preparing the Proskomedia

Brother Eugene (Maceralnik) reading the Hours

with difficulty. After sipping from the cup of warm wine that is partaken of after receiving Holy Communion (zapivka), he kept repeating “Thank you, thank you, thank you…” The rest of the communicants received every tiny sip with incredible difficulty. But you should have seen the grateful look and tears of a Greek girl who communed, her whole body twisted by paralysis. It was also difficult to forget the joyful smile on the wounded face of an unknown Russian grandmother. These were real Orthodox Christians. In the hospital room, they received the Body and Blood of Christ “for the healing of soul and body and for life everlasting.”

After the Liturgy, I was entrusted to take my friend back to her room—down a wide corridor, into an old elevator, and through another hallway. Elena said something inaudible that I could not understand. Maybe she was uncomfortable with something. Just in case, I told her that my wife, daughter, and I visited her husband’s gravesite. I told her that the grave is clean, next to the monument to foreign cadets at the Serbian cemetery, and that flowers are brought there…

While his assistants were taking the patients back to their rooms, Father James had already collected all the church implements. These items all fit into one large suitcase that Father will bring with him when he comes the next time. Chaplaincy is but one of a priest’s concerns.

Before we said goodbye, he invited me to come with him to the hospital again on Lazarus Saturday, as he will need a little help during the service. God willing, I will come to help out.

Alexey Tcherkasov

EPILOGUE: ANGELS UNAWARES One day, before driving from the Old Cathedral to the hospital, several people expressed to me their reluctance to go and their doubts about participating in this service in the future. Some explained they had things to do and that Saturday was their only day to attend to them, while others said they needed to have some time to rest. I was at a loss for words: I could not force them to accompany me—after all, they were volunteers. I could only leave everything to God, hoping and praying He would help them have a change of mind and heart. Without them, it would have been quite difficult to continue this work.

When we arrived at the hospital, I proceeded to set up our “portable church” using liturgical items unpacked from a suitcase. They wheeled in the patients from their rooms to the larger community room for the service. When the Divine Liturgy was underway and we processed at the Great Entrance, I made the standard commemorations of the hierarchy, civil authorities, and faithful. As soon as I had intoned, “And all of you, Orthodox Christians, may the Lord God remember in His Heavenly Kingdom…”, one of the patients, a tall man named George, began to weep. With all earnestness he exclaimed, “I am so blessed to be able to come to church! Thank you for bringing Christ to me.” His words filled the entire room with a tangible, profound joy.

Precisely what was this emotion? It was the elation he felt within himself because others had denied themselves the leisurely pleasures of a Saturday morning so that he could participate in the Divine Liturgy and receive

◄ Opposite page: reports of the clergy of the Western American Diocese to Archbishop John (Maximovich) to their visits of hospitals in San Francisco. 1960s. From the Diocesan Archives.

VOL.5 (№1) 2017 SPIRITUAL SPRING

60 ПРА ВО СЛ А ВН А Я СЕМЬЯ «И ВЫ — ТЕЛО ХРИСТОВО» Божественная литургия. Во время Великого входа я, как обычно, поминал иерархов Церкви, духовенства, гражданской власти и верующих. Как только я возгласил: «и всех вас, православных христиан, да помянет Господь Бог во Царствии Своем», — один высокий серьезный пациент, которого звали Георгий, начал плакать. Он вдруг воскликнул: «Какое чудо, что я могу прийти в церковь! Спасибо вам за то, что я сегодня могу соединиться со Христом!». С этими словами вся комната наполнилась огромной радостью. Что за чувство переполняло Георгия в этот момент? Это был восторг от того, что другие люди отказали себе в субботнем отдыхе для того, чтобы он мог участвовать в Божественной литургии и причащаться Святых Христовых Таин. Таким образом, он смог стать, по словам апостола Петра, «причастником Божеского естества» (2 Пет. 1:4). Пришло время Причастия, и всех пациентов в инвалидных колясках подвезли к Святой чаше для принятия Животворящих Таин. Когда Литургия окончилась, их развезли обратно по комнатам, а мы упаковали все в чемодан и отправились к своим автомобилям. Вернувшись в город, мои спутники подошли ко мне за благословением. Те из них, кто ранее выражал сомнения в своем участии в этих ежемесячных литургиях, признавались: «Отче, услышав слова Георгия, мы поняли, что будем ездить с вами на каждую литургию». Ничто на свете не может сравниться с той радостью, которую испытываешь, даря радость другим.

Васса была еще одной пациенткой «Лагуна Хонда». Когда мы впервые встретились, ей было девяносто девять лет. Она была прикована к кровати, а ее бескровные руки были покрыты темными пятнами. Меня поразила глубокая тоска на ее неподвижном лице. Когда мы подошли к ней, то заметили выражение сильного изумления в ее глазах в тот миг, когда она увидела священника со Святыми Дарами в сопровождении верующих, поющих и читающих молитвы. И когда она причастилась, тусклые печальные глаза ее вдруг ярко засветились, и стало казаться, что все ее тело ожило. Все присутствующие с удивлением заметили это изменение. С того дня мы навещали Вассу после каждой Божественной литургии, и с каждым принятием Христовых Таин темных пятен на ее коже становилось все меньше, пока они, наконец, не исчезли совсем. Примерно к нашей седьмой встрече, она уже приветствовала нас в вертикальном положении, сидя на краешке больничной кровати и благочестиво сложа ВЕСНА ДУ ХОВНА Я VOL.5 (№1) 2017

руки на коленях. Ее лицо выражало радостное ожидание принятия Святых Даров. Мы были поражены теми изменениями, которые сотворил с ней Господь, поэтому мы попросили медсестер позволить ей посещать ежемесячную Божественную литургию в инвалидном кресле. Медсестры разрешили. Во время следующей Божественной литургии Вассу ввезли в общий зал, и когда она услышала первый возглас: «Благословенно Царство Отца, и Сына, и Святого Духа», — то заплакала, молитвенно сложив руки. Было видно, с каким вниманием она следила за ходом службы. Все заметили радость, с которой она принимала Святые Дары. В последний раз она причащалась за девять дней до своей кончины, всего два месяца не дожив до сто одного года. На похоронах этой удивительной женщины мы узнали, как нам повезло послужить ей. Оказалось, что вся ее семья сильно пострадала от рук коммунистов в советское время. Те нагрянули в их деревню, сожгли все дотла и убили всех жителей. Всего за час до их прихода семье удалось бежать. Чтобы спрятаться, они нырнули в реку и под водой дышали через камыши, пока большевики не прошли мимо. Из-за холодной воды она перенесла удар, и до конца жизни левая сторона ее лица была парализована. Промыслом Божиим после всех этих бедствий она попала в США, где более сорока лет добросовестно проработала на одном предприятии. Однако незадолго до выхода на пенсию ее неожиданно уволили. Только после долгих судебных разбирательств, которые от ее имени вели друзья, она смогла получить свою пенсию. Вскоре она тяжело заболела. Ей пророчили скорую смерть, и ее бессердечная попечительница легкомысленно продала ее дом. По милости Божией Васса выздоровела, но у нее больше не было дома. Следуя примеру Господа, она полностью простила свою попечительницу. Васса переехала жить в дом престарелых в Сан-Франциско, но позже, из-за серьезных проблем со здоровьем, была переведена в больницу «Лагуна Хонда», где она и окончила последнюю главу своей жизни. Апостол Павел, рассуждая о милосердии и гостеприимстве, говорил, что «некоторые оказали гостеприимство Ангелам, сами того не ведая» (Евр. 13:2). Мы тоже не знали, что служили ангелу во плоти, вся жизнь которого была мученичеством. Мы не можем забыть этот яркий жизненный пример, который стал для нас источником духовной радости. Вечная память рабе Божией Вассе! Перевод Анны Богатыревой

“YO U A R E TH E BO DY O F C H RIST” O RTH O D OX FA M I LY 61

Holy Communion. Thereby, he was able to become, in the words of the Apostle Peter, a “partaker of the Divine Nature.” (2 Peter 1:4) The time came for Holy Communion, and each patient was brought in a wheelchair before the Holy Chalice to receive the life-giving sacrament. After the dismissal, the residents were wheeled back to their rooms, and we repacked the liturgical items into the suitcase and returned to our cars. Back in the City, the volunteers came up to receive a blessing and returned to their endeavors for the day. Those who had earlier expressed doubts about continuing to participate in these monthly Liturgies admitted: “Father, after hearing George’s words, be assured that we will be here for every Liturgy.” There is no substitute for giving and receiving joy.

Another patient, Vassa, was ninety-nine years of age when we first met her. She was unable to get up from her bed, and her arms and hands were discolored by purple blemishes. The deep melancholy on her face was striking. But as we approached her, we noticed that she appeared totally astonished at seeing a vested priest bringing Holy Communion, accompanied by members of the faithful singing and reciting prayers. And when she received the Holy Gifts, her dull and sorrowful eyes instantly lit up brightly, and it seemed that her entire body became energized. Everyone noticed this change with amazement. Thereafter, we visited her with Holy Communion following every Divine Liturgy, and with each visit, the purple blemishes on her skin began to recede until they finally disappeared.

By about the seventh visit, she would greet us while sitting upright on the edge of her hospital bed with her hands piously folded in her lap, awaiting the arrival of the Holy Gifts with a face filled with joyful anticipation.

We were astounded at the improvement that the Lord had wrought in her, and so we asked the nursing staff whether henceforth she might attend the monthly Divine Liturgy in a wheelchair. The nurses considered and approved this request.

At the next Divine Liturgy, she was wheeled into the community room, and at hearing the opening proclamation, “Blessed is the Kingdom of the Father, and of the Son, and of the Holy Spirit…” she began to weep and clasped her hands together prayerfully.

As the service progressed, her posture evinced a rapt attentiveness to every word. Her great joy at receiving Holy Communion was evident to everyone present. She

last received Holy Communion nine days before she reposed in the Lord, just a couple of months short of reaching the age of 101.

At her funeral, we discovered how privileged we had been to minister to her. She and her family had suffered terribly at the hands of the Communists, fleeing just one hour ahead of their arrival at her village—where they slaughtered everyone who remained and then burned every building to the ground. To hide, her family dove into a river, under which they breathed through reeds until the Bolsheviks passed by. From the cold water she suffered a stroke, and for the rest of her life, the left side of her face was paralyzed. By a miracle of God, she came to the United States, where she faithfully worked for more than forty years for one employer. However, she was cruelly fired just before reaching retirement. Only after a very lengthy legal fight, wielded on her behalf by some friends, was she able to recover her pension.

Some time later, she became terribly ill and was declared to be irrecoverably near death. In an act of heartless opportunism, her executrix sold her house. By the mercy and power of God, Vassa recovered, but she no longer had a home. Following the Lord’s example, she completely forgave her executrix. She came to reside at a house for the elderly in San Francisco, but later on, because of serious health problems, was transferred to Laguna Honda Hospital, where she lived out the last chapter of her life.

Speaking of almsgiving and hospitality, the Apostle Paul observed that some have ministered, without knowing it, to angels. (Cf. Heb. 13:2) We also unknowingly ministered to an angel in the flesh whose entire life had been a martyrdom. We were and continue to be deeply moved and humbled by her example, which remains for us a lasting source of awe and spiritual joy. May her memory be eternal!

VOL.5 (№1) 2017 SPIRITUAL SPRING

ВЕРА И М ОЛОДО СТЬ

62 ВЕРА И МОЛОДО СТЬ СО СВЯТЫМ Г ЕРМ А НОМ

СО СВЯТЫМ ГЕРМАНОМ Анастасия Климко, Пинол, Калифорния

В

декабре 2016 года в Свято-Вознесенской церкви г. Сакраменто шт. Калифорния состоялась Десятая ежегодная конференция православной молодежи в честь святого Германа А ляскинского, организованная Западно-Американской епархией. В этот раз встреча отличалась множеством экскурсий: в монастырь св. Силуана Афонского в Соноре, старый район Сакраменто, государственный исторический парк Коламбия и на скалодром. Мероприятие привлекло шестьдесят участников, в основном старшеклассников. Когда несколько лет назад я отправилась на свою первую молодежную конференцию, то с удивлением обнаружила там совершенно обычных подростков. На протяжении всех лет моих поездок мы фотографировались, громко включали поп-музыку в отеле и нередко болтали о моде, знаменитостях и на другие вполне светские темы. Но с каким же волнением я наблюдала за тем, как те же молодые люди беседуют о православии и родной культуре! Темы, которые обычно обсуждаются в стенах церкви, были слышны в необычных для них местах — на катках и уличных перекрестках. Встреча с моими православными сверстниками была важной частью молодежной конференции в честь святого Германа. Даже если мы легко заводим друзей в миру, в дружбе с православными сверстниками, бесспорно, есть что-то особенное. Может быть, потому, что мы молимся вместе, как молились по утрам и вечерам на конференции, а может, потому, что разделяем одну веру и ее идеалы. Поэтому если мы и обсуждаем мирские темы, то наши разговоры никогда не выходят за рамки: ведь никто из нас не хочет потом исповедоваться дольше обычного; проще говоря, мы все живем в страхе Божием. Один из возгласов на Литургии перед молитвой «Отче наш» — «и дай нам едиными устами и единым сердцем славити и воспевати пречестное и великолепное имя Твое». Быть может, поэтому дружба православных особенно глубока: ведь мы едины умом и сердцем. Православную культуру можно познавать наблюдая кого-либо и непосредственно через участие. Лично я увидела примеры, достойные подражания,

ВЕСНА ДУ ХОВНА Я VOL.5 (№1) 2017

в духовенстве и молодых участниках старшего возраста. У них уже был опыт прохождения жизненного этапа, который большинство участников еще только поджидал, — в колледже. Вся молодежь, с которой я общалась, была совершенно удивительной: все горели желанием отвечать на вопросы и делиться опытом. Для меня они стали образцами православных студентов. Все духовенство, присутствовавшее на конференции, также было прекрасным образцом. Отец Давид Мозер рассказывал об индивидуальности с точки зрения психологии и православия, и его лекция выделялась по нескольким причинам. Отец Давид — консультант в области психического здоровья; он показал нам пример того, как выбрать профессию, которая является частью проявления Божией воли в нашей жизни. Было видно, что он с любовью относится не только к психологии, но и к каждому слушателю на его лекции. Отец Давид говорил с нами очень откровенно: он поделился личными историями о своей семье и трудностях, с которыми столкнулся в нашем возрасте; меня очень тронул его рассказ. Именно такую любовь и открытость к людям я хотела бы у него перенять.

63

WITH THE BLESSED ASCETIC OF THE NORTHERN WILDS Anastasia Klimko, Pinole, California

T

he Tenth Annual St. Herman’s West Conference was held at the Holy Ascension Church in Sacramento, California, in December 2016.

This conference stood out with its numerous outings: to St. Silouan’s Monastery in Sonora, Old Sacramento, Columbia State Historic Park, and a rockclimbing gym. It attracted sixty attendees, mostly of high school age.

I remember that when I went to my first youth conference some years ago, I was surprised to find completely ordinary teenagers. Throughout the years, selfies were shamelessly taken, pop music was blasted in the hotel rooms, and fashion, celebrities, and other secular topics were occasionally discussed. But it was then a thrill to see that the same youth having conversations about things relating to Orthodoxy and to our culture: Things that usually belong in churches were discussed in unlikely places like street corners and skating rinks.

Meeting Orthodox peers was an important aspect of the St Herman’s Youth Conference. Even though we all can make good friends in the world, there is something undeniably special about friendships with Orthodox peers. Maybe it’s because we pray together, as we prayed every morning and evening at the conference, or ma\ybe it’s because we share the Faith and its ideals. So if we do discuss worldly topics, the discussions never get out of hand because none of us want a longer confession and, simply put, we have the fear of God. One of the exclamations at Liturgy before “Our Father” is “with one heart and one mind let us confess...” Maybe that’s why Orthodox friendships are especially stable and deep—because we really are of one heart and mind.

Orthodox culture is learned by example and integration. Personally, I found examples worth emulating in the clergy and in the (older) young adults. These young adults had experience on how to stay balanced in what for most attendees was the next stage of life— college. The young adults I talked to were amazing people who were willing to answer questions and share their experiences. To me, they became models of Orthodox college students.

VOL.5 (№1) 2017 SPIRITUAL SPRING

YO UNG A N D O RTH O D OX

WITH TH E B LES S ED ASC E TI C O F TH E N O RTH ER N WI LDS YO U N G A N D O RTH O D OX

64 ВЕРА И МОЛОДО СТЬ СО СВЯТЫМ Г ЕРМ А НОМ

Что касается познания через участие, то каждый год одним из ключевых компонентов молодежной конференции является предоставление молодежи возможности участвовать в богослужениях.1 Проводятся семинары по прислуживанию в алтаре, пению в хоре и чтению во время богослужения. Молодежная конференция дает возможность участия в богослужениях, не всегда доступную на приходах, и создает благоприятную среду для обучения. Я сама почувствовала это в этом году, когда первый раз управляла хором. Я была так счастлива получить этот важный опыт: опытные регенты предлагали свою помощь и поддержку, и все были добры и снисходительны ко мне во время неминуемых ошибок. В рамках конференции владыка Феодосий, епископ Сиэтлийский, совершил Литургию и прочел проповедь о жизни св. Германа Аляскинского. На большей части конференции также присутствовал владыка Иреней, епископ Сакраментский. Владыку Иринея мы все любим — понравилась нам и его лекция о роли епископа в церкви. Владыка охарактеризовал роль епископа как верховного священника и рассказал об особенностях чина, истории апостольского служения и символике в литургике, языке и облачениях на архиерейском богослужении. Запомнилась нам и прощальная речь владыки Иринея в последний вечер. Владыка призвал нас продолжать любить и поддерживать друг друга и заметил с улыбкой, что некоторые из нас выражают эту любовь в неустанном подшучивании друг над дружкой. Он также поделился тем, что увидел, как глубоко волнуют нас вопросы нашей веры и забота друг о друге, как бы ни пытались мы это скрывать. И было так приятно слышать, что, несмотря на все трудности, с которыми мы сталкиваемся как молодые

православные христиане, при всех наших промахах и ошибках, наша вера и ревность по Богу так важны для нас, что легко заметны другим. Одной из фраз, которая часто повторялась во время конференции, была такая: «Молодежь — не будущее Церкви, но Церковь — будущее молодежи». Мне никогда не нравилась концепция «молодежь — будущее Церкви», потому что она придает слишком большое значение молодому поколению: создается впечатление, будто молодым людям обязаны помогать, терпеть их и понимать — во имя будущего Церкви. На самом деле каждый из нас должен делать собственный выбор, любить ли Господа и служить ли Церкви. Молодому поколению посчастливилось иметь традицию проведения конференции в честь святого Германа, где можно получить помощь и поддержку в таком выборе. Нам повезло иметь таких организаторов, как отец Борис Хендерсон (Церковь Всех святых, в земле Российской просиявших, Денвер, Колорадо), которые берут на себя ответственность за это событие, в том числе за его безопасность и за поведение участников. Нам посчастливилось находиться бок о бок с духовенством, которое приезжает служить и помогать молодежи: во время конференции нередко можно было видеть священника и молодого человека, углубившихся в беседу поодаль от всех. И, конечно, мы благодарны приходским сестричествам, которые вызвались готовить вкусные блюда для толпы голодных подростков, и, самое главное, кофе — ведь конференция слишком коротка, чтобы тратить время на сон! Перевод Ольги Богатовой

1. О важности участия подрастающего поколения в церковной жизни читайте «Весну духовную», Vol. 3, №1, 2015. ВЕСНА ДУ ХОВНА Я VOL.5 (№1) 2017

WITH TH E B LES S ED ASC E TI C O F TH E N O RTH ER N WI LDS YO U N G A N D O RTH O D OX 65

All the clergy who were at the conference can be considered as examples as well. Fr. David Moser gave a talk on identity from the standpoint of both psychology and Orthodoxy, and his lecture stood out for several reasons. As Fr. David works in mental health counseling, he showed us an example of what it was like to find the profession that is part of God’s will for you. But it was also clear that he loved not only psychology, but everyone who was in the room. He spoke with an open heart: projecting peace but allowing vulnerability. He shared personal stories about his family and the struggles he faced when he was our age, which I appreciated and was deeply touched by. Those qualities of love and openness are what I want to emulate.

As for learning by integration, one of the key components of the youth conference each year is letting the youth participate in the Divine services. Workshops are held for altar serving, reading, and singing in the choir.1 The youth conference offers opportunities for worship that aren’t always available for the youth in their home parishes, and at the same time is a supportive learning environment. I felt this for myself this year as I directed a choir for the first time. I couldn’t be more happy and grateful that such an important experience occurred at the youth conference, where the experienced choir directors offered help and encouragement, and where everyone was kind and lenient when I inevitably made mistakes.

It was a joy to have Vladika Theodosy [Ivaschenko, Bishop of Seattle] join the conference for the Liturgy and give a homily on the life of St. Herman of Alaska. Vladika Irenei [Steenberg, Bishop of Sacramento] was present for most of the conference. Everyone, myself included, loves Vladika Irenei and loved his lecture on the role of a bishop in the church. Vladika summarized a bishop’s role as a “super priest” and spoke about his characteristics, the history behind the apostolic office, and the symbolism in

the liturgics, language, and vestments of a hierarchal service. The farewell speech Vladika gave on the last night was also memorable and deeply touching. Vladika called us to continue loving and supporting each other while he joked about how some express that love by relentless teasing. He also said that he saw that we deeply cared about our faith and one another—no matter how hard some tried to hide it. And it was so encouraging to hear that, even with all the struggles we face as young Orthodox Christians, with all our blunders and faults, our faith and fervor are such an important part of us that they were visible as sincere qualities.

One phrase that was often repeated during the conference was that “the youth are not the future of the Church, but the Church is the future of the youth.” I’ve always disliked the concept of “the youth is the future of the Church” because it seems to put too much value on said youth, and makes it seem like youth are entitled to help, patience, and attention because it is for the Church’s own continuation. In reality, everyone has to make the choice on their own to love, serve, and cling to the Church and to God. The youth are blessed with the tradition of the St. Herman’s Conference, which is a place to receive help, support, and encouragement to make that choice. We are blessed with organizers like Fr. Boris Henderson [All Saints of Russia Orthodox Church, Denver], who take on the responsibility for the event, including the safety and behavior of the young participants. We are blessed with clergy who come to serve and help the youth; during the conference, it wasn’t rare to see just a priest and a young person standing aside, deep in conversation. And not least, we are blessed and appreciative of the parish sisterhoods who volunteer to cook tasty meals for the crowds of starving teenagers, but most important to make us coffee—after all, the conference is too short to spend sleeping!

1. On the importance of younger generations participating in church, see Spiritual Spring, Vol. 3, Issue 1, 2015.

VOL.5 (№1) 2017 SPIRITUAL SPRING

66 ВЕРА И МОЛОДО СТЬ СОЕ ДИНЕНИЕ ВЕРЫ: ПРА ВО СЛ А ВН А Я МОЛОДЕ Ж Ь В РА ЙОНЕ З А ЛИВА

СОЕДИНЕНИЕ ВЕРЫ: ПРАВОСЛАВНАЯ МОЛОДЕЖЬ В РАЙОНЕ ЗА ЛИВА Дмитрий Флоракис, Сан-Франциско, Калифорния

Соединение веры и причастие Святаго Духа испросивше, сами себе, и друг друга, и весь живот наш Христу Богу предадим.

В

августе 2016 года я перебрался из штата Нью-Йорк в Сан-Франциско, так как меня пригласили преподавать в Православном лицее св. Иоанна Шанхайского. Ес ли писать в двух словах, то я собрал чемоданы и отправился навстречу приключению, которое обещало быть необычайным. Но никакими словами невозможно передать мой опыт преподавания в Лицее и жизни рядом с мощами свт. Иоанна (Максимовича). Его постоянные молитвы и наставления дали мне возможность учить других и помогли больше довериться Богу. Прожив в Сан-Франциско несколько месяцев и активно участвуя в православных мероприятиях, я быстро познакомился с другими молодыми православными из разных церковных юрисдикций и традиций. Мы подружились невзирая на культурные и языковые различия. Я рос в традициях Греческой Церкви, а теперь намного лучше узнал другие этнические традиции и языки православия. Посещая службы различных церквей, собрания, лекции и выездные семинары, я познакомился с крепкой православной молодежной общиной, в которую входят американские новообращенные, русские, греки, румыны, палестинцы, филиппинцы, украинцы и т. д. Мы принадлежим разным народам, однако едины в православной вере. Умом я и раньше это понимал, но более глубокое знакомство с другими традициями углубило любовь к людям разных происхождений и к нашей единой вере. Со многими из молодежного сообщества в Сан-Франциско я познакомился на форумах в Свято-Троицкой греческой православной церкви (расположена на Бразерхуд-уэй, Сан-Франциско) и на встречах молодежного клуба им. св. Иоанна в приходе св. Тихона Задонского (на 15-й авеню, ВЕСНА ДУ ХОВНА Я VOL.5 (№1) 2017

—Божественная литургия св. Иоанна Златоуста Сан-Франциско). Молодые люди встречаются в Свято-Троицкой церкви почти каждый первый и третий четверг месяца и обсуждают всевозможные вопросы веры. На встречах присутствует отец Аристид (Арис) Метракос, однако он позволяет нам самим отвечать на вопросы друг друга во время трапезы. В конце дискуссии он обобщает наши мысли и дает свой отзыв. Вечер часто заканчивается молитвой. Молодежный клуб им. св. Иоанна в течение года периодически проводит встречи по выходным в Свято-Троицкой церкви, а также похожие открытые встречи, где можно перекусить и где оказывают дружескую поддержку. Мы поддерживаем связь с епископом Феодосием (Иващенко), протоиереем Сергием Котаром (собор Пресвятой Богородицы Всех скорбящих Радости) и священником Филиппом Халивеллом (храм Христа Спасителя в Сан-Франциско). Темы бесед и лекций молодежного клуба им. св. Иоанна: от отношений между православными христианами до «Лествицы» преподобного Иоанна Лествичника. Я призываю всех православных из района Залива принимать участие в этих встречах, чтобы расти в своей вере и завязывать дружбу с единомышленниками. Также предлагаю православной молодежи добавляться в группу «Православная молодежь района Залива» на Фейсбуке, чтобы быть в курсе местных событий. Молодежные сообщества здесь, в районе Залива, — всего лишь один пример сообщества на Западном побережье, куда более крупном. На выездных семинарах в монастырь Пресвятой Богородицы «Живоносный Источник» в г. Данлоп, Калифорния, я познакомился и с другими православными христианами из разных традиций, непрестанно и по-разному работающих для Церкви. Я встречался со специалистами по работе с молодежью, выпускни-

TH E U NIT Y O F TH E FA ITH: O RTH O D OX YO U N G A D U LTS I N TH E BAY A R E A YO U N G A N D O RTH O D OX 67

THE UNITY OF THE FAITH: ORTHODOX YOUNG ADULTS IN THE BAY AREA Dimitrios Florakis, San Francisco, California

Having prayed for the unity of the faith and for the communion of the Holy Spirit, let us commit ourselves, and one another, and our whole life to Christ our God.

L

ate last August, I moved from New York State to San Francisco to teach at the St. John of San Francisco Orthodox Academy. To make a long story short, I packed my bags and left for what promised to be a whirlwind experience. However, words cannot possibly explain the experiences of teaching below and living near the relics of St. John Maximovich. His continual prayers and guidance have allowed me to teach others and have helped me to put my trust in God. Having lived here for a number of months now, and having been heavily involved in multiple Orthodox Christian activities, I have gotten to know many other young Orthodox Christians f rom var ious jur isdict ions and tradit ions.

Through the Church and its love for all people, I have made friends across cultural and linguistic divides. I grew up in the Greek Orthodox Church but have now become much more familiar with other ethnic Orthodox traditions and languages.

Through attending services of various churches, meetings, lectures, and retreats, I have gotten to know a strong young adult Orthodox Christian community that comprises American converts, Russians, Greeks, Romanians, Palestinians, Filipinos, Ukrainians, and others. A lthough we are ethnically different, we are all united in the Orthodox Faith. Although I knew this to be true beforehand, my new awareness of other Orthodox traditions has deepened my love for people of different backgrounds and my love of our universal Faith.

I have met many members of the young adult community in San Francisco through the young adult forum meetings at the Holy Trinity Greek

—Divine Liturgy of St. John Chrysostom

Monastery of the Holy Theotokos of the Life-Giving Spring, Dunlap, CA

VOL.5 (№1) 2017 SPIRITUAL SPRING

68 ВЕРА И МОЛОДО СТЬ СОЕ ДИНЕНИЕ ВЕРЫ: ПРА ВО СЛ А ВН А Я МОЛОДЕ Ж Ь В РА ЙОНЕ З А ЛИВА

ками различных семинарий, учителями, студентами, аспирантами, прихожанами, молодыми родителями и др. На этих семинарах я осознал многое, с чем теперь часто возвращаюсь в Лицей свт. Иоанна. Слушая таких корифеев, как митрополит Герасим (Михалеас) из Сан-Франциско, диакон Михаил Тишель, о. Джим Паппас и матушка Маркелла (игумения монастыря), мы, молодежь, учились больше доверять Церкви, чувствовать ее любовь. Последним выездным семинаром для молодежи, который я посетил, был семинар во время Великого поста в марте 2017 года. Наше участие пришлось на пятую неделю Великого Поста — воскресенье, когда отмечается день памяти преп. Марии Египетской. Это время очень подходило для посещения монастыря иконы Пресвятой Богородицы «Живоносный Источник», так как мы постоянно узнавали о смирении и покаянии. В ту поездку мы помогали монахиням выдергивать сорняки возле часовни Успения Пресвятой Богородицы. Монахиня, показавшая нам территорию для прополки, рассказала, что прополка должна напоминать нам о сорняках-грехах, укоренившихся в наших душах. Некоторые сорняки легко вытащить из земли или из наших сердец, а другие — сложнее, если их корни уходят вглубь. Сорняки лучше вырывать, когда они маленькие и еще не укоренились глубоко. Во время прополки я долго раздумывал над этой аналогией: она произвела на меня неизгладимое впечатление.

ВЕСНА ДУ ХОВНА Я VOL.5 (№1) 2017

Недавно я вернулся из поездки в тот же монастырь — в этот раз мы ездили со старшеклассниками Православного лицея свт. Иоанна. Этот полюбившийся мне монастырь снова напитал мою душу, и было так отрадно видеть, как это святое место питает души подростков, тем более что многие из них вскоре начнут собственное путешествие во взрослую жизнь. Они получали духовную пищу, когда работали в поле, молились с монахинями и встречались с другими православными старшеклассниками. Выездной семинар в монастыре с моими учениками напомнил о предыдущих моих поездках туда и о крепкой православной молодежной общине, с которой я познакомился на Западном побережье и которая воспитывает молодых людей с серьезным отношением к вере. Это гостеприимное отзывчивое сообщество постоянно растет. Я очень благодарен и святителю Иоанну, который собирает нас в «соединении веры». Слава Богу и Его чудесным святым за эти радостные переживания! Перевод Ольги Богатовой

TH E U NIT Y O F TH E FA ITH: O RTH O D OX YO U N G A D U LTS I N TH E BAY A R E A YO U N G A N D O RTH O D OX 69

Orthodox Church (on Brotherhood Way) and through the St. John’s Youth Group meetings at the parish of St. Tikhon of Zadonsk. On nearly every first and third Thursday of the month, a group of young adults meets at Holy Trinity to discuss any questions that we have about the Faith. Although Father Aristidis (Aris) Metrakos is present for our meetings, he lets us young adults answer each other’s questions as we snack. At the end of our discussion, he sums up our ideas and gives us his feedback. We often end the evening in prayer before departing for home. The St. John’s Youth Group meets at St. Tikhon’s on various weekends throughout the year, and we have similar open-ended meetings involving food and fellowship. We often will hear from Bishop Theodosy (Ivaschenko), Fr. Serge Kotar (from the Holy Virgin Cathedral), and Fr. Phillip Halliwell (from Christ the Saviour Orthodox Church in San Francisco).

Discussion and lecture topics for the St. John’s Youth Group have ranged from Orthodox Christian relationships to St. John of the Ladder. I urge all Orthodox Christians from the Bay Area to attend these meetings to grow in their faith and to befriend other like-minded individuals. I also suggest that young adult Orthodox Christians add themselves to the “Bay Area Orthodox Young Adults” group on Facebook to stay up to date with events in the area.

The young adult communities here in the Bay Area are but a microcosm of the communities of the grander West Coast. Through retreats at the Monastery of the Theotokos of the Life-Giving Spring in Dunlap, California, I have gotten to know even more Orthodox Christians from various traditions who continually work for Christ’s Church in various ways and capacities.

I have met youth workers, alumni of various seminaries, other teachers, undergraduate students, graduate students, community workers, young adult parents, and others. At these retreats, I have learned lessons that I often bring back to St. John’s Academy. By listening to leaders such as Metropolitan Gerasimos (Michaleas) of San Francisco, Deacon Michael Tishel, Fr. Jim Pappas, and Gerondissa (Abbess) Markella, we young adults have grown in our trust of the Church and our understanding of its love. The last young adult retreat I attended was the Lenten retreat in March 2017. We participated during the fifth week of Great Lent—the weekend we commemorate St. Mary of Egypt. It was a fitting time to visit the St. Nicholas Ranch and Monastery of the Life-Giving Spring as we continually learned about and were reminded of humility and repentance. At this retreat, we worked for the sisters by pulling weeds near

Life-Bearing Spring Orthodox Monastery, Dunlap, CA

the chapel of the Dormition of the Theotokos. The sister who showed us where to weed told us that pulling weeds should remind us of the weeds, or sins, that are rooted in our souls. Some roots are easy to pull out from the ground, or from our hearts, while others are harder to uproot because their roots go deep down. It is best to uproot weeds when they are small so that their roots do not go down deeper. While I weeded, I turned over the sister’s analogy in my mind, and it formed a lasting impression in me.

This past weekend, I returned from a high school field trip and retreat to the same monastery, but with the high school students of St. John’s Academy. This beloved monastery was able to nourish my soul once again, and it was such a joy to see this holy place nourish the souls of our growing young people as well— especially as many of them are soon to begin their own journeys into adulthood. They were nourished as they worked in the fields, prayed with the sisters, and met other high school–aged Orthodox Christians. Spending time at the monastery with my students reminded me of my previous visits there and of the strong, supportive, loving, and truly caring young adult Orthodox Christian community I have come to know on the West Coast that is cultivating a group of Orthodox adults who are serious about the Faith. This greater Orthodox young adult community is welcoming, growing, and very much alive. I am indebted and grateful to St. John, who is surely bringing us together in “the unity of the Faith.” Thank God and His wondrous saints for such joyful and fulfilling experiences!

Photo courtesy of Devon Latzen

VOL.5 (№1) 2017 SPIRITUAL SPRING

Д Е ТСК ИЙ У ГОЛОК

70 ДЕ ТСК ИЙ У ГОЛОК ИМЕНИННЫЙ ДЕНЬ

ИМЕНИННЫЙ ДЕНЬ Екатерина Кузьмина, Сакраменто, Калифорния

Д

ень Ангела — особенный день в жизни и взрослого, и ребенка. Наше имя связывает нас со святым человеком, в честь которого мы названы. Поэтому именинник напрямую причастен к дню памяти своего святого. В этот день мы с радостью вспоминаем, что когдато на земле жил человек, — так же, как и мы, — но жил очень достойно, и потому смог пройти жизненный путь узкой тропой с тяготами, искушениями, и славил Бога каждым дыханием, и в конце пути обрел Царствие Небесное. Какой же праздник для души — знать, что у тебя есть такой надежный заступник, молитвенник, самый близкий друг — твой святой, имя которого ты носишь! Во всех жизненных ситуациях он не оставляет тебя, но молится Господу, чтобы ты всегда выбирал верный путь. День Ангела, или именины, — очень светлый праздник, и каждый год в этот день можно прикоснуться к Небу и подумать: что хорошего я должен сделать на земле? Каким бы меня хотел видеть мой святой? Наша молитва — это как телефонный звонок родным, поэтому утром зажжем праздничную свечу перед иконами и поговорим со своим святым, а затем почитаем житие. Очень важно, если есть возможность, сходить в этот день в храм и причаститься. Я бы хотела предложить несколько идей по проведению этого радостного праздника. Смысл празднования в том, прежде всего, чтобы иллюстрированно рассказать гостям житие святого. Однажды мы праздновали день Ангела моего младшего сына Артемия в воскресной школе. Я заранее нарисовала на картоне иллюстрации. Также у меня была маленькая ширма, и во время рассказа из-за ширмы появлялись фигурки. Я рассказывала житие св. праведного Артемия Веркольского и короткую историю про Ангела-Хранителя: как ВЕСНА ДУ ХОВНА Я VOL.5 (№1) 2017

один мальчик не слушал свою маму и попал в царство дракона, но молитва мамы спасла его. А после серьезной части можно было и отдохнуть! Мы затеяли игру «Бубенцы». Это старая русская игра: ее участники встают в круг, на середину выходят двое — один с бубенцом или колокольчиком, а другому завязывают глаза. Все остальные поют: «Бубен-бубен, бубенцы, / Раззвонились удальцы: / Диги-диги-диги-дон, / Отгадай, откуда звон!» После этих слов игрок с завязанными глазами должен по звуку бубенца поймать увертывающегося от него участника. Когда участник с бубенцом пойман, он становится водящим. Эта игра очень веселая и заводная, после нее хорошо будет немного успокоиться и сделать рукодельную свечу из вощины, которую можно купить в пчеловодческом магазине. Ну а теперь и многая лета имениннику, и угощения, и непременно именинник за всеми ухаживает! Мы попросили православных мамочек рассказать, как они обычно отмечают день Ангела, вспомнить реальные случаи из жизни. МАРИАННА ПЕТРОВИЧ, город Оберн, Калифорния, прихожанка Свято-Вознесенского храма города Сакраменто — многодетная мама, музыкант, программист У нас восемь детей, и все названы по святцам. Это, кстати, очень удобно: никаких споров между супругами, никакие родственники не обижены, что не в их честь названо новое чадо. Иногда в день рождения ребенка нет подходящего имени святого — так получилось с нашей старшей дочерью. Она родилась 11 января в день 14 тысяч младенцев-мучеников, избиенных в Вифлееме от Ирода. Никакого женского имени в этот день в нашем календаре не значилось. Но на следующий день — целых два женских

МАСТЕР-КЛАСС «СВЕЧА ИЗ ВОЩИНЫ» Для изготовления свечи нам понадобятся: лист вощины; фитиль; источник тепла (свечка); ножницы. ██ ██ ██ ██

1. Сначала подготовимся к работе: отмерим фитиль по ширине листа вощины, оставляя запас по 2 сантиметра со всех сторон.

2. Аккуратно прогреваем край вощины над свечой.

3. Заворачиваем фитиль в вощину. Нам нужно сделать буквально пол-оборота.

4. Теперь нужно аккуратно, не допуская расплавления вощины, прогревать ее и...

5. Скручивать, желательно не на скользкой поверхности.

6. С одного конца немного подплавляем, чтобы сформировать «ножку».

7. Свеча готова! имени, и оба из них — Феодора, и обе они — преподобные, Кесарийская и Константинопольская. Мы даже и не сомневались с выбором. Феодора Цареградская (Константинопольская) была нам особо близка, так как ее видения о мытарствах были нами перечитаны неоднократно («Мытарства: свидетельства блаженной Феодоры». — Е. К.). Сомнений с именем у нас не было, хотя наши российские родственники были в шоке: кроме «Федориного горя» у них никаких ассоциаций с этим именем не было. В Русской Церкви существует несколько традиций о наречении младенцев: в день рождения, на седьмой день, на сороковой день, в день святого крещения или, если родители особо почитают какого-либо святого,

NAME’S DAY CELEBRATIONS Ekaterina Kuzmina, Sacramento, California

F

or both children and adults alike, a name’s day is a special occasion. After all, our name is what connects us to the holy person in honor of whom it was given to us. This is why a person celebrating his or her name’s day is an intrinsic participant in the feast day honoring that saint. On our name’s day, we recognize and celebrate the life of a person who existed in the same world we do, yet lived in a way that kept them on the proverbial narrow path—glorifying God with their every breath, through hardship and temptation— until their path finally came to an end, and they were received into the Kingdom of Heaven.

What a feast for the soul, to know that you have such a steadfast intercessor on your side—that your saint, whose name you carry, is there to pray for you and be your closest ally.

Throughout all of life’s situations, your saint will never leave you but will pray to the Lord that you may always choose the right path. Also referred to in Russian as one’s “angel day” (dyen’ angela), a name’s day is a time for jubilation.

Each year, on this day, we have an opportunity to reach out to Heaven and ask ourselves: What good can I do in this world? What kind of person would my patron saint like to see me be?

Our prayers to our holy patron are like making a phone call to family, so let’s start this special day by lighting a celebratory candle before our icons and speaking to our saint. Afterward, we can read about their life. It’s also important to attend church and receive Holy Communion on this day, if we have the opportunity to do so.

I would like to offer a few ideas about how you could spend this wonderful holiday. The purpose of a name’s day celebration is, first and foremost, to enlighten others about the life of our saint in the most illuminating

way we can. Once we were celebrating the name’s day of my youngest son, Artemy, at Sunday school, so I prepared illustrations on a sheet of cardboard in advance. I also made a small screen, from behind which small paper figurines would emerge to illustrate different parts of the story. I told the children about the life of the Righteous St. Artemy of Verkola, and afterward, read them a short story about guardian angels. In the story, a little boy didn’t listen to his mom and found himself lost in the kingdom of a dragon. His mother’s prayers, along with his guardian angel, saved him in the end.

After this serious part, it was time for a break! We began a game of “Jingle Bells.” This is an old Russian game in which the players stand in a circle, with two people in the center. One has a jingle bell or regular bell, and the other has his or her eyes blindfolded.

Everyone in the circle sings: Jingle bells, jingle bells, / Boldly they ring out— / Ding-ding-ding-dong, / Guess where the sound is coming from!

When the song is finished, the player whose eyes are covered has to catch the other player in the middle of the circle, using the sound of the bell as a guide, while the other twists and turns to escape. When the player holding the bell is caught, it’s his turn to lead the circle in song. This game was cheerful and lively, so it seemed like a good idea to wind down with a calmer activity. The activity we did is one I highly recommend: making candles out of beeswax (available for purchase at most craft stores).

Finally, we sang “Many Years” to Artemy, enjoyed some treats, and made all our guests feel welcome.

For more ideas, we asked other Orthodox moms to tell us about how they celebrate name’s days, using examples from their lives.

ACTIVITY: “BEESWAX CANDLE” To make the candle, you will need: a sheet of beeswax a wick a source of heat (such as another candle) scissors ██ ██ ██

██

1. First, get everything ready: Mark the wick based on the width of the sheet of wax, leaving 2 cm (less than 1 inch) to spare on either side.

2. Carefully heat the edge of the wax sheet over a lit candle.

3. Wrap the wick in the sheet of wax. You only need to fold the edge of the sheet over the wick to accomplish this.

4. Next, carefully heat the sheet of wax, without letting it melt…

5. Once it’s warm, roll up the sheet (this works best on a surface that isn’t slippery).

6. Heat one end of the candle to make a taper (this is the bottom end).

7. Now your name’s day candle is ready!

MARIANNA PETROVICH, Auburn, California, a parishioner of the Holy Ascension Church in Sacramento, is a mother, musician, and programmer We have eight children, and all of them are named according to the day they were born. This, by the way, is a very convenient thing to do—there are no arguments between spouses and no relatives are offended that the new baby wasn’t named after them. Sometimes, none of the saints’ names on a particular day are a good fit. That’s what happened with our eldest daughter.

VOL.5 (№1) 2017 SPIRITUAL SPRING

CH I LD R E NʼS CO R N E R

N A M EʼS DAY C ELEB R ATI O N S C HI LD R ENʼS CO R N ER 71

72 ДЕ ТСК ИЙ У ГОЛОК ИМЕНИННЫЙ ДЕНЬ

они нарекают своего ребенка в его честь независимо от его дня рождения. В нашем случае день рождения детей и именины или совпадают, или разнятся на один-два дня. Как мы празднуем именины? Что может быть лучше, чем причаститься в день Ангела, — что мы делаем обязательно в день или накануне праздника. В нашей семье у каждого ребенка есть своя именная икона. Мы всегда заказываем ее у Петра Дзюбы — художника-иконописца из Нью-Йорка, закончившего семинарию в Джорданвилле. В навечерие праздника, во время вечерних молитв, именинник торжественно выносит икону своего святого в нашу малую домашнюю церковь (специально отведенную комнату). Днем мы читаем житие святого (если таковое имеется, с новомучениками и мучениками, так как часто все, что мы знаем о них, — это год их страданий) и размышляем, задаем вопросы и беседуем на духовные темы с детьми. Этот праздник очень внутренний, семейный. Но иногда мы приглашаем в гости православных ребят, с которыми наши дети обычно общаются при церкви. Вместе угощаемся тортом и сладостями и поем многая лета имениннику! МАТУШКА СВЕТЛАНА ВЕРЕЩАК, жена настоятеля Воскресенского храма в селе Ёлнать Ивановской области, Россия, — многодетная мама, художник, дизайнер У нас пятеро деток. Артемий родился 2 ноября — день в день великомученика Артемия. Ксения родилась 7 февраля — на день позже после Ксении Блаженной. Не смогли отказаться от такой покровительницы. Молимся ей очень часто, во всех заВЕСНА ДУ ХОВНА Я VOL.5 (№1) 2017

труднительных случаях. Тихон родился 4 апреля, а 7 апреля в Благовещение — память святителя Тихона. Мы его тоже любим и молимся ему. Серафима родилась 31 июля — 1 августа память преподобного Серафима Саровского. Мы даже не успели подумать об имени. Все село приходило батюшку с рождением Серафимы поздравлять. Чудесно то, что она родилась с бронзовыми волосами. Серафима в переводе — пламенная. Характер, кстати, у нее огненный. Филечка, наш долгожданный и всеми любимый и зацелованный, родился 10 октября. А 18 октября — память Московских святителей, среди них святитель Филипп. Отца Максима в этот день в 1992 году рукоположили во священники. Да и дедушку его, которого бабушка героически выкрала из плена, звали Филипп Максимыч. Разница между старшим и младшим 21 год. День Ангела мы празднуем вместе с днем рождения — либо в день Ангела, либо в день рождения, в зависимости от того, постный день или нет. Вот такая хитрость. Дети стараются причаститься ближе к этому дню. Если нет службы, обязательно молебен — или в храме, или дома. Поем многолетие перед едой с гостями. Конечно, маленьким я стараюсь почитать или рассказать житие на ночь. Иногда даже видео смотрим — про святителей и Ксению блаженную. Но все развивается по сценарию дня рождения. Мы любим играть в «Мемори» — игра такая настольная. У нас все музыканты, и всегда все заканчивается джемом музыкальным: Ксеня — пианино, Тема и папа — гитары, Сима барабанит и поет блюз. Еще я с маленькими детьми играю в «Твистер». Вот веселье! По-

том, если лето, мы идем на реку и там едим арбуз. Очень удобно: съел — и мыться в воду! Есть такая игра «Записки»: дети прячут записку, потом все ищут по принципу «холодно — горячо», находят, потом пишут и прячут другую — и так, пока до сладкого приза не дойдут. ЕЛЕНА ПЕРРИ, город Розвилла Калифорния, прихожанка греческой церкви св. Анны — многодетная мама, педиатр У нас трое детей — Александр, Николай и Лука. Их святые — святой Александр Невский, святитель Николай Чудотворец и святитель Лука (Войно-Ясенецкий). Сашу назвали после того, как он родился. Николаю и Луке выбирали имена в течение нескольких месяцев во время беременности. Самое главное — это размышления о святом заступнике Божием, молитвенное обращение к нему. Имениннику желательно посетить Литургию в день именин и принять Святое Причастие. Однажды мы пригласили детей наших друзей отметить день святителя Николая вместе с нами. Вместе с детьми прочитали книгу о святом и посмотрели мультфильм о жизни святителя Николая. Дети играли вместе, а в конце именинник раздал всем деткам рождественские подарки. В этот день особенно чувствовалось присутствие святителя Николая, это был особенный день. Слава Богу за наших небесных покровителей и за их благодатные молитвы!

N A M EʼS DAY C ELEB R ATI O N S C HI LD R ENʼS CO R N ER 73

She was born on January 11, on the feast day of the 14,000 Holy Innocents slaughtered by Herod in Bethlehem. There is no female name listed for that day in our calendar, but the following day, there are two women’s names, and both of them are Theodora—both bearing the title “venerable,” but one from Caesarea and one from Constantinople. We had no doubts about which to choose. Theodora of Constantinople had been particularly close to our hearts, since we had read and reread the account of her visions.1 We had no doubts about the name, although our Russian relatives were a little shocked.

There are a few different traditions in the Russian Church regarding the naming of newborns: Some use the day of one’s birth, others the fortieth day after, others the day of one’s holy baptism. Or, if there is a saint especially revered by the parents, the child may be named in honor of that saint regardless of the day he or she was born. In our case, the birthdays and name’s days of our children either coincide or are one or two days apart.

How do we celebrate name’s days? What could be a better way than taking Communion on the feast day of one’s angel?

This is absolutely something we do, either on the day of, or on the eve of our name’s days.

In our family, every child has his own name’s day icon.

We always order them from Peter Dzuba—an artist-iconographer from New York, who graduated from the seminary in Jordanville. On the eve of their name’s day, while we’re saying our evening prayers, the child who will be celebrating carries out the icon of his or her saint into our small home church (a specially designated room). On the feast day itself, we read the life of that saint, if an account exists (as is the case with many new martyrs, martyrs from ages past, and others, all we know of them is the year of their death). We ponder their life, ask questions, and discuss spiritual topics. This celebration is an inwardly directed one, a family holiday, but sometimes we invite other Orthodox children our kids know from church. We enjoy cake and sweets and sing “Many Years” to the child celebrating the name’s day.

MATUSHKA SVETLANA VERESHCHAK, wife of the Rector at Holy Resurrection Church in Yelnat, Ivanovo Oblast, Russia, is a mother, artist, and designer We have five children. Artemy was born on November 2, on the feast day of Hieromartyr Artemy. Xenia was born on February 7—one day after Blessed Xenia of St. Petersburg.

We couldn’t refuse a patron saint like that! We pray to her often, especially during difficult times. Tikhon was born on April 4. April 7 is the feast of the Annunciation and also the feast of St. Tikhon. We love him as well, and pray to him often. Seraphima was born on July 31, and August 1 is the feast day of the Venerable Seraphim of Sarov. We didn’t even have a chance to think of another name. The entire village came to congratulate Father on the birth of “Seraphima”!

Miraculously, she was born with bronze hair (Seraphima, translated, means “fiery”). She also has a fiery personality, by

the way. Philochka [a nickname for Philip], our long-awaited son, beloved and coddled by everyone, was born on October 10. October 18 is the feast day of the Moscow saints, among them St. Philip [Metropolitan of Moscow]. Father Maxim was ordained on that day in 1992. His grandfather, whom his grandmother heroically rescued from being held captive, was named Philip Maximovich. The age difference between the eldest and youngest child is 21 years.

We celebrate name’s days and birthdays together—either on the feast day of the saint or on the child’s birthday, depending on which one is a fasting day and which one isn’t.

That’s the tricky thing. The children try to take Communion as close as possible to that day. If there isn’t a service, then we at least do a moleben—either at church or at home. Then we sing “Many Years” before enjoying some food with our guests. Of course, I try to read the life of the saint to the little ones before they go to bed. Sometimes we even watch a video about St. Xenia. But everything unfolds along the lines of a birthday party. We like to play a board game called “Memory.” All of our kids are musicians, so we always end up playing music: Xenia on the piano, Tyoma (Artemy) and dad on guitar, and Sima (Seraphima) on drums, singing the blues.

The kids and I also play “Twister.” It’s so much fun! Afterward, if it’s summertime, we walk to the river and enjoy some watermelon. It’s very convenient—you eat it and go right into the water to wash off!

There’s also a game called “Notes,” in which the kids hide a note and everyone looks for it based on the principle of “hot” or “cold.” When someone finds it, they write a note and hide it. This goes on and on until someone finds the big candy prize.

ELENA PERRY, Roseville, California, parishioner at the St. Anna Greek Orthodox Church, a mother, and a therapist We have three children: Alexander, Nikolai, and Luke. Their saints are St. Alexander Nevsky, St. Nicholas the Wonderworker, and St. Luke (Voino-Yasenetsky). Sasha (Alexander) was named according to his birth date. Nikolai and Luke’s names were chosen over the course of several months during pregnancy.

When it comes to name’s days, the most important thing is to ponder the holy intercessor of God and make a prayerful appeal to him or her. Ideally, the name’s day celebrant should attend the Liturgy on the feast day of their saint and receive Holy Communion.

One time, we invited our friends’ kids over to celebrate the feast day of St. Nicholas with our family. The children played together, and at the end of the day, Nikolai gave the other children Christmas presents. You could really feel the presence of St. Nicholas on that day—it was truly special. Glory to God for our heavenly patrons and for their blessed prayers!

Translated by Maria Wroblewski

1. “Trials of the Soul: the Account of the Venerable Theodora.” The Blessed Theodora appeared in a dream to the monk Gregory, a disciple of St. Basil the New, in the early 10th century. The vision recounted the multiple torments that Theodora’s soul (as do all souls) goes through after death as it meets the dark powers, who control the aerial realm and who test the soul for various levels of sins before it can proceed heavenward.

VOL.5 (№1) 2017 SPIRITUAL SPRING

Н А ШИ ТРА Д ИЦ ИИ

74 Н А ШИ Т РА ДИЦИИ СО ЧИВО, КОЛИВО, К У ТЬЯ...

СОЧИВО, КОЛИВО, КУТЬЯ… Зоя Градова, Сан-Франциско, Калифорния

С

кутьей я «познакомилась» года в четыре, в далекие времена советского детства. …Мама плетет мне тугие косички и приговаривает: «Завтра Троицын день, сейчас к бабушке Наташе зайдем, она кутью приготовила, вы с ней на могилки поедете». «Кутья» звучит так же загадочно и непонятно, как и «Троицын день», но спрашивать нельзя — мама торопится на работу, ей не до моих вопросов. Бабушка Наташа ждет нас с узелком, в котором находится эта самая таинственная кутья. Мы потихонечку бредем вдвоем в сторону автобусной остановки. Бабушка идет, опираясь на палочку: в молодости она работала на молодежной стройке, упала с крыши, повредила колено, и с тех пор нога не гнется. «Это тебя, Наташка, Бог наказал. Нечего было по комсомолам гоняться», — ворчит старенькая прабабка Фекла — ее мать, которую бабушка Наташа взяла из деревни к себе жить. Бабушка Фекла верит в Бога, и «комсомолка Наташка» разрешила ей хранить иконы в платяном шкафу. Всякий раз, когда прабабушка идет в кухню, она останавливается у гардероба, смотрит на голубое окошечко в дверце шкафа, на котором нарисован красный цветок, и крестится. Мне никто не объясняет, кто такой Бог и почему Он Наташу наказал, но мне смешно, когда моя сгорбленная прабабка шепчет что-то беззубым ртом и машет рукой перед шкафом. Автобус, идущий в сторону кладбища, переполнен народом. У всех в руках сумки, узелки, у некоторых ветки березы, цветы. Кладбище старинное, все поросшее кустами и деревьями. Вокруг каждой могилки — оградка, а внутри — скамеечка и столик. Заходишь в оградку, как будто в свой домик зашел. У первой нашей могилы нас уже ждут родные: бабушка Шура с дедушкой Ваней, баба Клава и их дети, мои тети и дяди — Толик, Вася, Инна, Галя, Володя и Гена. Бабушек у меня три, это мои двоюродные бабушки, сестры моей родной бабушки Марии, которая умерла перед войной. Но я об этом еще ничего не знаю и радуюсь, как единственная пока, всеобщая внучка, обилию внимания и любви. Бабушка Шура стелет на столик белую салфеточку, на нее ставят узелок с кутьей, кладут печенье, конфеты, достают бутылку сладкого вина. Наконец, узелок развязывают, достают миску, открывают крышку, и я вижу эту загадочную кутью… рисовую кашу с

ВЕСНА ДУ ХОВНА Я VOL.5 (№1) 2017

изюмом. Разочарованию моему, кажется, нет границ. Бабушка берет ложечку с кутьей, сует мне в рот и говорит: «Помяни, деточка, рабу Божию Марию». Я пробую — каша очень сладкая, с медом, черными глазками изюма и каким-то еще сиропом. Потом все остальные берут по ложечке и поминают умерших родных по имени. Мимо нашей оградки проходят люди, бабушки их приглашают: «Зайдите, люди добрые, помяните…». Проходящие останавливаются и всех угощают кутьей, конфетами и печеньем, а некоторым даже наливают рюмочку вина. Потом все убирают и мы идем навещать других наших усопших. Мы переходим от могилы к могиле, и по дороге нас так же приглашают чужие люди зайти и помянуть их близких. Рот у меня слипается от сладостей, хочется бегать и играть, но мне не разрешают — кладбище. Наконец, всех навестили, вся кутья съедена, остатки печенья и конфет оставлены на могилах и мы отправляемся домой. Тогда я так и не узнала, что такое «Троицын день», а спрашивать боялась — вдруг это тоже окажется какая-нибудь «рисовая каша». С тех пор прошло много лет, и теперь я сама готовлю кутью, да не один раз в год, а несколько — и называется она по-разному в зависимости от того, по какому случаю готовится: сочиво, кутья, коливо. СОЧИВО Начнем с сочива. Собственно, от этого слова произошло слово «сочельник». Сочивом называется сок из семян или молоко: миндальное, ореховое, конопляное, маковое и прочее, которым пропитывается каша, сваренная из зерен злаков. Иногда вместо такого молока кашу заливают сытой (медовой водой) или взваром — компотом из сухофруктов. Согласно православному церковному Уставу вкушать сочиво полагается вечером в дни Рождественского и Богоявленского (Крещенского) сочельника после полного воздержания от пищи в течение всего дня. Есть сочиво принято в подражание посту пророка Даниила и трех отроков в печи, которых вспоминает Церковь перед праздником Рождества Христова, питавшихся от семян земных, чтобы не оскверняться от языческой трапезы (Дан. 1:8). КУТЬЯ Самое известное название подобного блюда — кутья. Слово это происходит от древнегреческого koukia

SOCHIVO, KOLIVO, AND KUTYA...

Zoya Gradova, San Francisco, California

I

was first introduced to kutya at four years of age, in the early days of my Soviet childhood. Mama tightly braids my hair and says: “Tomorrow is the day of Pentecost.

Right now we’ll stop by Babushka Natasha’s; she prepared some kutya, and you’ll visit the graves with her.”

“Kutya” sounds just as mysterious and strange as “Pentecost,” but I cannot ask her what it all means; my mother is rushing off to work, and she has no time for my questions.

Babushka Natasha is waiting for us with a bundle containing this mysterious kutya. The two of us quietly make our way to the bus stop. Grandma walks, leaning on a stick. As a young woman, she worked on the construction sites with her youth group and fell from a roof, injuring her knee. Ever since then her leg does not bend. “It’s you, Natashka, God punished. You shouldn’t have been chasing the Komsomol1 in the first place,” grumbles old great-grandmother Thekla, her mother, whom my Babushka Natasha had brought from the village to live with her. Babushka Thekla believes in God, and “Komsomol Natashka” let her to keep an icon in the wardrobe. Whenever Great-Grandmother goes to the kitchen, she stops in front of the wardrobe, looks at the blue window in the door with the red flower painted on it, and makes the sign of the cross. No one explains to me who God is and why He punished Natasha, but I find it funny when my hu nc he d- over great-grandmother whispers something under her breat h with her toothless mouth and waves her hands in front of the wardrobe.

The bus to the cemetery is f illed with people. Everyone’s hands are full with bags and bundles, and a few h ave birch branches and flowers.

Illustration by Oxana Sapronova 1. See footnote 1 on page 43.

The cemetery is very old and overgrown with bushes and trees. Every grave is surrounded by a little fence, with a bench and table inside. You walk into the enclosure as if you’re entering your own little house.

Our relatives are already waiting for us at the first grave: Babushka Shura with Dedushka Vanya, Baba Clava and their children, and my aunts and uncles Tolik, Vasya, Inna, Galya, Volodya, and Gene. I have three grandmothers; they are my great-aunts—my grandmother Maria’s sisters—who died before the war. But I do not know any of this yet and am happy at the abundance of attention and love I get for being everyone’s only granddaughter. Babushka Shura lays out a white napkin on the table, puts the bundle of kutya on it, arranges some cookies and candy, and takes out a bottle of sweet wine. Finally, the bundle is untied, she takes out a bowl, and opens the lid, and I see this mysterious kutya: just rice porridge with raisins. My disappointment, it seems, knew no limits.

Babushka takes a spoon with kutya, puts it in my mouth, and says: “Pray, my child, for the servant of God, Mary.” I try it; the porridge is very sweet, with honey, little black eyes of raisins, and some other syrup. Then everyone else takes a spoonful and commemorates the dead relatives by name. Some people walk by our enclosure and their grandmothers invite them in, saying “Come, good people, pray…” The passersby stop in and are treated to kutya, sweets, and biscuits, and some are even poured a glass of wine. Then everything is put away and we are off to visit our other departed relatives. We go from grave to grave, and along the way are likewise invited by strangers to come and remember their loved ones. My mouth is sticky from the sweets. I want to run and play, but I’m not allowed to since we’re in a cemetery.

At last we have visited everyone, all of the kutya has been eaten, what remains of the biscuits and chocolates is left on the graves, and we go home. At that time I never did find out what “Pentecost” was, and I was too afraid to ask. What if it were also some kind of rice porridge?

Many years have passed since then, and now I make kutya myself, and not just once a year, but many more times. It is called differently depending on what occasion it is prepared for—sochivo, kutya, or kolivo.

SOCHIVO Let us start with sochivo. As a matter of fact, the word for “Christmas Eve,” sochelnik, originates from it. The juice, or milk, of almonds, nuts, sesame, poppy, etc., is called sochivo. The porridge cooked from cereal grains is soaked with this milk. Sometimes, instead of sochivo, mead (a fermented beverage made from honey) or dried VOL.5 (№1) 2017 SPIRITUAL SPRING

O U R TR A D I TI O NS

SO C HI VO, KO LI VO, A N D K UT YA ... O U R T R A DITI O N S 75

76 Н А ШИ Т РА ДИЦИИ СО ЧИВО, КОЛИВО, К У ТЬЯ... или kukkia, означающее вареное зерно. По традиции ее готовят в дни особого поминовения усопших, называемых «родительскими субботами». С кутьи обычно начинается поминальный обед, который устраивается после смерти христианина на третий, девятый и на сороковой день, а также в годовщину смерти. Подают кутью в храме молящимся после отпевания покойника или панихиды. Традиционно кутью готовят из разваренных или распаренных зерен пшеницы, ржи, риса, ячменя, добавляют в нее мед, изюм и орехи. Ни один из продуктов, из которых готовится кутья не является случайным: так, цельное зерно означает, что умерший опять восстанет из гроба. Образ прозябшего (то есть проросшего) зерна часто употребляется в Священном Писании как прообраз воскресения из мертвых — зерно, брошенное в землю, должно сначала умереть и истлеть — для того, чтобы потом прорасти и принести обильные плоды. Мед и сладости означают, что после воскресения праведников ожидает не горькое и скорбное существование, но блаженная, «сладкая» жизнь в Царствии Небесном. КОЛИВО Каждый год первая седмица Великого поста завершается воспоминанием подвига святого Феодора Тирона. Накануне в пятницу после Литургии Преждеосвященных Даров освящается коливо. Название этого блюда тоже греческого происхождения: kollybon — поминальная кутья. Какая же связь между подвигом св. мученика Федора Тирона и вкушением колива? Традиция эта восходит ко временам раннего христианства и связана не с поминовением усопших, а с воспоминанием чуда, которое совершил св. мученик Феодор Тирон во времена правления императора Юлиана Отступника. «В городе Амасии, в Понтийской области, во время гонения императора Максимиана (286–305 гг.) воин Феодор вместе с другими христианами был принуждаем отречься от Христа и принести жертву идолам. Отказавшись исполнить это, Феодор был подвергнут жестоким мучениям и заключен в темницу. Здесь во время молитвы он был утешен чудесным явлением Господа Иисуса Христа. Через некоторое время мученика вывели из темницы и разными пытками снова принуждали отречься от Христа. Наконец, видя непреклонность мученика, правитель приговорил его к сожжению. Святой Феодор сам бестрепетно взошел на костер и здесь с молитвою и славословием предал свою душу Богу. Через пятьдесят лет после кончины святого Феодора император Юлиан Отступник (361–363 гг.), желая осквернить христианский ВЕСНА ДУ ХОВНА Я VOL.5 (№1) 2017

Великий пост, приказал Константинопольскому градоначальнику каждый день в течение первой недели поста тайно кропить кровью идольских жертв съестные припасы, продаваемые на рынках. Святой мученик Феодор в ночном видении явился Константинопольскому архиепископу Евдоксию и велел ему объявить христианам, чтобы они не покупали на рынках оскверненные припасы и употребляли в пищу коливо, т. е. вареную пшеницу с медом». В заключение предлагаю читателям свой рецепт кутьи из пшеницы, с ложечки которой начинается праздничная или поминальная трапеза. РЕЦЕПТ КУТЬИ Для приготовления кутьи вам понадобятся: пшеница, изюм, мед, грецкие, лесные и миндальные орехи. Сначала пшеницу нужно промыть холодной водой два-три раза. Затем переложить в кастрюлю с толстыми стенками, залить водой в пропорции 1:2,5 и поставить мокнуть на несколько часов, а лучше всего на ночь. Когда пшеница настоится, варим кутью в той же посуде: доводим до кипения на сильном огне, затем огонь уменьшаем до минимума, накрываем крышкой и варим до тех пор, пока зерна пшеницы не станут мягкими. Мешать кашу не нужно, но важно следить, чтобы вода не выкипела до того, как пшеница будет готова. Если воды не хватает, можно немного долить. После того как пшеница сварилась, выкладываем ее на дуршлаг, чтобы оставшаяся вода стекла, и даем каше остыть. Пока пшеница варится, можно заняться приготовлением остальных составляющих. Чтобы изюм стал мягким, сначала споласкиваем его горячей водой, а потом заливаем теплой водой и даем постоять. Воду, в которой настаивался изюм, не выливаем — ею мы разбавим мед. Моя варшавская соседка использовала три вида орехов, мне понравилось, и с тех пор я кладу в кутью миндальные, лесные и грецкие орехи. Чтобы было вкуснее, орехи нужно сначала прокалить на горячей сковородке или в духовке, остудить и потом растолочь. В мед добавляем немного изюмной воды. Смешиваем пшеницу, изюм, орехи и мед. Выкладываем в красивое блюдо, сверху кутьи можно выложить крест из изюма. Важно помнить, что кутью из пшеницы не готовят заранее, иначе зерна пшеницы станут жесткими из-за меда.

SO C HI VO, KO LI VO, A N D K UT YA ... O U R T R A DITI O N S 77

fruit compote is poured over the porridge. According to the Orthodox Church Typicon (Ustav), sochivo may be eaten on the eves of Christmas and Epiphany (Baptism of Christ) after complete abstinence from food for that entire day. It is accepted that eating sochivo is a form of emulation of the prophet Daniel and the Three Youths in the furnace, whom the Church recalls before the feast of the Nativity of Christ, and who were nourished by earthly seed, so as not to be defiled by pagan meal (Dan. 1:8).

KUTYA The most popular name for this dish is kutya. This word is derived from the Greek koukia or kukkia, meaning boiled grain. Traditionally, it is prepared in the days of special commemoration of the dead, called “Saturday of Remembrance of the Departed Parents,” or simply “Parents’ Saturday.” Kutya is usually the first food served at any memorial meal that takes place after the death of a Christian on the third, ninth, and fortieth days, as well as the anniversary of their death. Kutya is served in the church to those praying after the last rites or funeral of the deceased. Traditionally, kutya is prepared from boiled or steamed grains of wheat, rye, rice, or barley with honey, raisins, and nuts added to it. None of the ingredients with which kutya is prepared are coincidental.

Thus, the whole grains symbolize that the dead will rise again from the grave. The image of the sprouted grain is often used in the Scriptures to foreshadow the coming resurrection from the dead. The seed that is cast into the ground (Mark 4:26) must first die and decay, to then germinate and bear abundant fruit. Honey and sweets symbolize the fact that after the resurrection, it is not a bitter and sorrowful existence that awaits the righteous, but a blessed, “sweet” life in the Kingdom of Heaven.

KOLIVO Every year, the first week of Great Lent ends with the commemoration of Saint Theodore Tyro’s miracle. At the end of the Presanctified Liturgy on Friday evening, the kolivo is blessed. This dish’s name is similar in Greek: κόλλυβα (kolliba).

What exactly is the link between Great Martyr Theodore Tyro’s feat and partaking in kolivo? This tradition dates back to early Christianity and is not connected with the commemoration of the dead, but rather with the memory of the miracle that St. Theodore performed during the reign of Emperor Julian the Apostate: “In the city of Amasia, in the Pontus region, during the persecutions of Emperor Maximian (286–305 A.D.), a warrior named Theodore, along with other Christians, was compelled to renounce Christ and offer a sacrifice to the pagan gods. Refusing to do so, Theodore was subjected to brutal torture and imprisoned. Here, during his prayers, he was comforted by the miraculous visitation of the Lord Jesus Christ. After some time, the martyr was led from imprisonment and again, through various tortures,

forced to renounce Christ. Finally, upon seeing the steadfast nature of the martyr, the governor sentenced him to be burned to death. St. Theodore fearlessly stepped onto the fire by himself, where with prayer and hymns, he gave up his soul to God. More than fifty years after the death of St. Theodore, Emperor Julian the Apostate (361–363 A.D.), wishing to desecrate the Christian fast, ordered the governor of the city of Constantinople to secretly sprinkle the blood of pagan sacrifices onto the food sold in the markets every day during the first week of Lent. The Holy Martyr Theodore appeared in a vision to Archbishop of Constantinople Eudoxius and told him to announce to the Christians not to buy the defiled provisions and to instead eat kolivo, or boiled wheat with honey.”

In conclusion, I offer readers my recipe for kutya made with wheat, a spoonful of which commences the holiday or memorial meal.

KUTYA RECIPE In order to prepare kutya, you will need: wheat, raisins, honey, walnuts, almonds, and any other nuts you would like to add.

First, the wheat should be rinsed with cold water two or three times. Then transfer it to a thick-walled pot (such as a Dutch oven), cover with 2.5 parts water to 1 part wheat, and leave it to soak for several hours, preferably overnight. When the wheat has been soaking sufficiently, cook the kutya in the same pot. Bring it to a boil over high heat; then reduce to low, cover with a lid, and cook until the grains become tender. Stirring the porridge is not necessary, but it is important to make sure that the water does not boil off before the wheat is finished cooking. If that happens, you can pour in a little more water. After the wheat is cooked, pour it into a colander to let the remaining water drain, and let the porridge cool down.

While the wheat is cooking, you can prepare the other ingredients.

To soften the raisins, first rinse them with hot water; then pour warm water over them and let stand. Don’t pour out the water the raisins were in; reserve it to dilute the honey.

My neighbor from Warsaw used three kinds of nuts in the recipe. I liked it, and so since then, I have put almonds, hazelnuts, and walnuts into my kutya. To bring out their flavor, the nuts should first be roasted on a hot frying pan or toasted in the oven, cooled, and then crushed.

Add a little raisin water to the honey and mix.

Combine the wheat, raisins, nuts, and honey. Arrange the mixture in a decorative dish, and if you like, make a cross design on top with some raisins.

It is important to remember that wheat kutya should not be prepared in advance; otherwise, the grains of wheat will become tough because of the honey.

Translated by Alexander Dale VOL.5 (№1) 2017 SPIRITUAL SPRING

ИЗ ИСТО РИИ ЕП А РХ ИИ

78 ИЗ ИСТОРИИ ЕП А РХ ИИ ПЕ Т РОП А ВЛОВСК А Я ЦЕРКОВЬ В СА НТА-РОЗЕ, К А ЛИФ ОРНИ Я

ПЕТРОПАВЛОВСКАЯ ЦЕРКОВЬ В САНТА-РОЗЕ, КА ЛИФОРНИЯ Протоиерей Александр Красовский, Ронерт-Парк, Калифорния

Х

рам Святых Апостолов Петра и Павла в Санта-Розе, Калифорния, был основан в 1977 году милостью Божией благодаря неустанным трудам небольшой группы благочестивых семей по благословению Его Высокопреосвященства приснопамятного архиепископа Антония (Медведева). Район Норт-Бэй — в особенности Калистога, Хилдсбург, Санта-Роза и Русская речка — был всегда излюбленным местом отдыха для русских, живущих в Сан-Франциско, а многие, уходя на пенсию, оставались там жить. В конце 1977 года небольшая группа активистов обратилась к ныне покойному архиепископу Антонию (Медведеву, 1908–2000 гг.), на тот момент правящему иерарху Западно-Американской епархии, с просьбой дать благословение учредить миссию Русской Православной Церкви Заграницей в американском городе с русским названием Севастополь. Первую литургию отслужил протопресвитер (в то время — протоиерей) Иоанн Шачнев на дому у Александра фон Реймерса. Сам Александр, его сестра Мария Суходольская и братья Андрей и Виктор Волменские вошли в первый координационный комитет только что учрежденной миссии. Месяц спустя архиепископ Антоний отслужил в их доме Божественную литургию и благословил на новое начинание. Отец Иоанн Шачнев предложил назвать новую церковь в честь первоверховных апостолов Петра и Павла. Получив свое название по благословению владыки Антония, она стала первой «апостольской» церковью Западно-Американской епархии. Идея организации прихода РПЦЗ на этой территории быстро набирала обороты, на каждой литургии к миссии присоединялись все новые прихожане, часто приходили целые семьи. В 1980 году ежемесячные литургии перенесли в дом Аркадия и Валентины Винокуровых в Санта-Розе из-за тяжелой болезни Александра фон Реймерса, вскоре скончавшегося. Число прихожан миссии возрастало с каждым днем, поэтому были предприняты усилия по сбору средств на приобретение участка и строительство храма для создания полноценного прихода. Вскоре Андрей и ВЕСНА ДУ ХОВНА Я VOL.5 (№1) 2017

Виктор Волменские приобрели участок земли рядом с Фултон-роуд в северной части Санта-Розы. Позже оказалось, что по законодательству округа Сонома было запрещено строительство на этих участках, поэтому землю вскоре продали. После этой неудачной попытки, новые прихожане, Джозеф Джавоян и его жена Ольга, предложили миссии часть принадлежавшего им большого участка земли на юго-западной границе Санта-Розы. Предложение было с радостью принято и, благодаря щедрости семьи Джавоян, будущий приход святых апостолов Петра и Павла обрел долгожданный дом. К этому времени была собрана достаточная сумма для того, чтобы приступить к планированию строительства церковного здания. Однако идея постройки русского храма в византийском стиле оказалась крайне непростым делом в округе Сонома, поэтому было принято решение построить сперва здание временного храма и дом настоятеля, чтобы иметь возможность продолжить сбор средств для дальнейшего строительства и обеспечить жильем будущего приходского священника. Это богоугодное начинание стало очень скоро приносить заметные плоды. Миссии под руководством старосты Олега Левицкого удалось получить кредит на строительство здания. Как раз в это время закрывался приход св. Архангела Михаила в Бруклине, Нью-Йорк. По благословению Архиерейского Синода весь инвентарь МихайлоАрхангельской церкви был передан строящемуся храму в Санта-Розе. По окончании строительства временный храм занял одну половину здания, а вторую заняли трапезная и помещения, где проводились мероприятия по сбору средств на дальнейшее строительство. Когда наконец у миссии появился храм, и при этом число ее прихожан продолжало увеличиваться, архиепископ Антоний закрепил за общиной статус прихода. А вскоре настоятель закрытого в Нью-Йорке храма св. Архангела Михаила протоиерей Александр Скляров был временно назначен в новый приход, где он прослужил вплоть до своего перевода в Старый собор в Сан-Франциско.

SAINTS PETER AND PAUL RUSSIAN ORTHODOX CHURCH, SANTA ROSA, CALIFORNIA Archpriest Alexander Krassovsky, Rohnert Park, California

B

y the mercies of God, the tireless efforts of a small group of pious Russian Orthodox families, and the blessing of His Eminence, Archbishop Anthony (Medvedev) of blessed memory, Sts. Peter and Paul Russian Orthodox Church was founded in Santa Rosa, California, in November of 1977.

The North Bay Area, in particular Calistoga, Healdsburg, Santa Rosa, and the Russian River, has been a very popular vacation destination for Russians living in the San Francisco Bay Area for many years and had become an equally desirable retirement destination for many. In late 1977, a group of such individuals gathered together and petitioned Archbishop Anthony (Medvedev) of blessed memory (+2000), the ruling hierarch of the Western American Diocese, for his blessing to form a mission of the Russian Orthodox Church Outside of Russia in the Russian-named city of Sebastopol. The very first Liturgy was conducted by Protopresbyter (then Archpriest) John Shachneff in the home of Alexander von Reimers, who, together with his sister Maria Sukhodolsky and brothers Andrei and Victor Volmensky, formed the first steering committee of the newly blessed mission. A month later, Archbishop Anthony celebrated the Divine Liturgy there to personally grant his blessing upon the new mission. At the suggestion of Fr. John, Archbishop Anthony blessed it in honor of the primary apostles Peter and Paul—the first “apostolic” church in the Western American Diocese.

The idea of a ROCOR parish in the area grew rapidly, with more families and individuals joining the mission with each Liturgy. In 1980, the monthly Liturgies were transferred to the home of Arkady and Valentina Vinokouroff in Santa Rosa, owing to the illness of Alexander von Reimers, who reposed in the Lord shortly thereafter. With the number of people joining this new mission, efforts began in earnest to raise enough money to procure a piece of property upon which to build a church and establish a full-fledged parish. A parcel of land was purchased by Andrei and Victor Volmensky near Fulton Rd. on the north end of Santa Rosa. Unfortunately, however, it was later discovered that the County of Sonoma would not allow any construction on that site, so the property was

sold off. When this first effort failed, one of the newer members of the mission, Joseph “Hachik” Javoian, together with his wife Olga, offered to subdivide a large parcel of land they owned on the southwest border of Santa Rosa and to donate two acres to the mission. This proposal was gladly accepted and, thanks to the generosity of the Javoian family, the future parish of Sts. Peter and Paul had a home.

By this time, a significant amount of money had been collected to begin seriously planning construction of a church building. Unfortunately, again, building a Russian-Byzantine–style church was a complicated matter in Sonoma County, so the decision was made to build the church hall and rectory first so as to have a place to continue fundraising activities and provide for a future, permanently assigned priest to live. Clearly, the efforts being made toward these ends were well-pleasing to Our Lord, as circumstances unfolded. The mission, under the guidance of starosta Oleg Levitsky, managed to procure a loan for the hall construction, and at that particular time, the parish of St. Michael the Archangel in Brooklyn, New York, was closing. With the blessings of the Synod of Bishops, all the inventory of St. Michael’s Church VOL.5 (№1) 2017 SPIRITUAL SPRING

O U R D I O CESEʼS H I STO RY

SA I NTS PE T ER A N D PAU L RUS SI A N O RTH O D OX C H U RC H O U R DI O C ES EʼS HISTO RY 79

80 ИЗ ИСТОРИИ ЕП А РХ ИИ ПЕ Т РОП А ВЛОВСК А Я ЦЕРКОВЬ В СА НТА-РОЗЕ, К А ЛИФ ОРНИ Я

Andrei and Victor Volmensky, circa 1982

Church construction, September 1986

В 1980 году отец Павел Грибановский, почетный профессор русской литературы в Вашингтонском университете, на протяжении тридцати лет служивший протодиаконом Свято-Николаевского кафедрального собора в Сиэтле, был рукоположен во священники и назначен в храм Всех святых, в земле Российской просиявших, в Бурлингейме. Менее чем через год отца Павла перевели в храм св. ап. Петра и Павла. Так он стал его первым настоятелем. Отец Павел со своей матушкой Галиной принимали живое участие в жизни растущего прихода и в ответственном деле постройки постоянного храма для общины. К этому времени группа активных прихожан храма организовала сестричество, которое стало заниматься сбором средств на строительство храма: с этой целью они устраивали воскресные и субботние трапезы, благотворительные базары, на которых сестры делали и продавали тысячи пельменей, проводили лотереи и даже концерты. Многие, видя их старания, щедро жертвовали на строительство, некоторые люди даже завещали свои дома. К 1985 году приход собрал достаточную сумму для первого взноса на строительство и архитектурный проект здания. Тогда был составлен предварительный бюджет и график строительства. К счастью, в числе прихо-

жан русской общины Сан-Франциско нашлось двое профессионалов: архитектор Владислав Данилов и инженер-строитель Владимир Гранитов, которые предложили свои услуги в качестве строителей нового здания церкви. Ответственность по координации строительства взял на себя опытный прихожанин храма, Дмитрий Павлов, который работал прежде управляющим проектов. В том, что происходило в то время в Санта-Розе, явно виден был Божий Промысел. На планирование строительства и создание дизайна нового храма ушло много месяцев. Возникли трудности из-за того, что русская церковная архитектура слишком сложна и непривычна. Отдел строительства округа Сонома потребовал нанять местного архитектора, чтобы здание русского храма более соответствовало архитектурному стилю района. Для этого обратились в компанию Vernon Avila & Associates, которая создала проект будущего храма. В результате расходы на проект превысили бюджет, заложенный приходом, на строительство денег уже не хватало. Тогда несколько прихожан заложили свои дома и отдали деньги на строительство, чтобы восполнить эту разницу. Прихожане, однако, сильно сомневались в том, что их усилия увенчаются успехом. 12 июля 1985 года, в день небесных покровителей прихода святых первоверховных апостолов Петра и Павла архиепископ Антоний отслужил Божественную литургию с мироточивой Иверской иконой Божией Матери, и в этот знаменательный день руководство округа выдало разрешение на строительство храмового здания. В конце того же года архиепископ Антоний совершил чин освящения закладного камня на месте строительства нового храма. На постройку храма ушло более двух лет: по мере строительства расходы увеличивались, средств не

ВЕСНА ДУ ХОВНА Я VOL.5 (№1) 2017

SA I NTS PE T ER A N D PAU L RUS SI A N O RTH O D OX C H U RC H O U R DI O C ES EʼS HISTO RY 81

Joseph Javoian

Archpriest Paul Gribanovsky along with Matushka Galina and parishioners

was transferred to Santa Rosa. Upon completion of the church hall, a temporary church was set up in one half, with the other half being reserved for lunches and local fundraising activities. With the completion of the temporary church and the continued growth of the mission, Archbishop Anthony elevated Sts. Peter and Paul’s to the status of a parish. Additionally, the rector of St. Michael’s, Fr. Alexander Skliarov, was temporarily assigned to be the serving priest of the parish until his transfer to the Old Cathedral in San Francisco.

In 1980, Fr. Paul Gribanovsky, Professor Emeritus of Russian Literature at the University of Washington and protodeacon of the St. Nicholas Cathedral in Seattle for thirty years, was elevated to the priesthood and assigned to the Church of All Russian Saints in Burlingame. Less than a year later, Fr. Paul was assigned to Sts. Peter & Paul’s as its first rector. Fr. Paul and his matushka Galina became actively involved in the continuing efforts to build the parish and, eventually, to construct a permanent church building. By this time, an active group of parishioners were already working as a de facto sisterhood—conducting weekly fundraising lunches on both Saturdays and Sundays, running bazaars and rummage sales, making and selling thousands of pelmeniy, organizing lotteries and even concerts—all in order to raise the necessary funds to begin construction of the church building. Inspired by such a dedicated effort, a number of individuals bequeathed their homes or made other significant donations to the cause. By 1985, enough money had been collected for a “downpayment” on the new construction and initial design, and construction budgets and schedules were prepared. Ultimately, two outstanding individuals of our Bay Area Russian community, Architect Vladislav V. Danilov and Structural Engineer Vladimir V. Granitov, stepped forward to donate their services in construction of the new church building. In order to coordinate the entire undertaking, Dimitri Pavloff,

a member of the parish and retired project manager, volunteered to take on this enormous responsibility.

Once again, the Hand of God was evident in what was being done in Santa Rosa. Many months were spent on planning and designing the new church. Because of the complexity and unfamiliar nature of a Russian church building to the Sonoma County building department, they required that a local architect be hired to bring the church building “more in line” with local building codes. Vernon Avila & Associates was hired on for that purpose. As a result of this, budget costs increased to the point where the cost of construction would be beyond

Raising the main cross atop the cupola VOL.5 (№1) 2017 SPIRITUAL SPRING

82 ИЗ ИСТОРИИ ЕП А РХ ИИ ПЕ Т РОП А ВЛОВСК А Я ЦЕРКОВЬ В СА НТА-РОЗЕ, К А ЛИФ ОРНИ Я

Original interior of Sts. Peter and Paul Church

Archpriest Alexander Krassovsky, rector of the church, 2017

хватало, — все это приводило к задержкам, но, ко всеобщей великой радости, 12 ноября 1986 года в торжественной обстановке на новый храм были подняты кресты. Еще полгода понадобилось для окончательного завершения строительства. 14 июня 1987 года, на праздник всех святых, архиепископ Антоний совершил малое освящение нового храма и отслужил первую литургию в сонме духовенства епархии, в числе которого был диакон Александр Красовский, рукоположенный владыкой Антонием за неделю до этого. Начиная с праздника всех святых, в земле Российской просиявших, отец Павел с новым диаконом регулярно совершали богослужения. Позже, в этом же году, он получает в сослужение второго диакона, отца Анатолия Вавилюка из Лос-Анджелеса, который прослужил в храме святых апостолов вплоть до своей смерти в 2004 году. Вместе с радостью первых лет жизни церкви приход ожидала и скорбь. Состояние здоровья отца Павла заметно ухудшилось, и он часто не мог совершать литургию, поэтому малые требы совершались диаконами. Во время Великого поста в 1988 году, накануне Благовещения Пресвятой Богородицы, у отца Павла случился сердечный приступ, после чего все службы в продолжение Великого поста вплоть до праздника Пасхи прекратились. Слава Богу, вскоре отец Павел поправился, но здоровье его оказалось сильно подорвано. Видимо, по этой причине архиепископ Антоний рукоположил диакона Александра в священники и назначил его помощником отцу Павлу в октябре того же года. В январе 1991 года отец Павел вышел на пенсию, и отец Александр, как его преемник, был назначен настоятелем храма св. ап. Петра и Павла. Отец Павел Грибановский прошел вместе с приходом все

«трудности взросления»: он возглавил его в непростое время строительства храма, сплотил общину и неустанно окормлял свою паству. Он и его матушка Галина были, по сути, самыми щедрыми жертвователями церкви, поскольку о. Павел никогда не соглашался на компенсацию за многолетнюю службу в приходе, а жили они в своем собственном доме, чтобы приходской совет мог сдавать в аренду дом священника. В храме св. ап. Петра и Павла всегда будут чтить память об этой замечательной паре. По-настоящему новый период в истории Петропавловского храма начался в то время, когда активная деятельность прихода распространилась за его границы. В течение 1993–1994 годов духовенство и прихожане церкви участвовали в планировании и проведении торжеств по случаю прославления святителя Иннокентия Аляскинского и святителя Николая Японского. При подготовке к этим праздникам приход принимал участие в восстановлении кладбища в Форте Росс. Была организована международная кампания по сбору средств для восстановления крестов для каждой могилы, выявленной в ходе археологического исследования кладбища Форта Росс в 1991–1994 годах. Затем приход обратился за помощью к Организации российских юных разведчиков в Америке, чтобы установить эти кресты ко Дню памяти (Memorial Day) в 1994 году. В 1994 году состоялось прославление святителя Иоанна Шанхайского и Сан-Францисского. Приход принял участие в подготовке и проведении торжеств по этому случаю. Был создан, профинансирован и распространен фильм о прославлении Святителя Иоанна. После прославления весь Архиерейский Собор РПЦЗ, собравшийся в Сан-Франциско по случаю этого знаменательного события, остался, чтобы принять участие в последующих синодальных совеща-

ВЕСНА ДУ ХОВНА Я VOL.5 (№1) 2017

SA I NTS PE T ER A N D PAU L RUS SI A N O RTH O D OX C H U RC H O U R DI O C ES EʼS HISTO RY 83

the means of the parish. Several members of the parish actually mortgaged their homes and gave the money to the church to make up the difference. There was serious concern within the parish as to whether or not their efforts to build a church would come to fruition. But on July 12, 1985 (the patronal Feast Day of Sts. Peter and Paul, with Archbishop Anthony celebrating the Divine Liturgy in the presence of the Myrrh-Streaming Iveron Icon of the Mother of God), the county granted the building permit to begin construction. Later that year, Archbishop Anthony presided over the laying of the cornerstone and elevation of the cross at the site of the new church.

Construction took more than two years as cost increases and money shortages caused delays, but to the great joy of all and with great celebration, the crosses atop the newly constructed church were raised on November 12, 1986. It took another half year to fully complete the project. On June 14, 1987, the Sunday of All Saints, Archbishop Anthony conducted the lesser blessing of the new church and presided over the first Liturgy, together with many clergy of the diocese, including Fr. Deacon Alexander Krassovsky, whom he had ordained to the diaconate a week before.

Fr. Paul, together with his new deacon, began the regular cycle of services in the new church on the weekend of All Russian Saints. Later that year, Fr. Paul gained a second deacon: Fr. Anatoly Wawiluk from Los Angeles, who served at Sts. Peter and Paul’s until his repose in 2004. Together with the joy of celebrating in the new church, however, came a new tribulation. Fr. Paul’s health was failing, and he was frequently unable to celebrate the Liturgy, resulting in frequent reader’s services being conducted by the deacons. During Great Lent of 1988, on the eve of the Annunciation of the Theotokos, Fr. Paul had a serious heart attack, forcing a virtual halt to all services for the rest of Lent and Pascha. Glory be to God, Fr. Paul recovered later, albeit at a significantly compromised level of strength. Most probably for this reason, Archbishop Anthony ordained Deacon Alexander to the priesthood and assigned him as assistant priest to Fr. Paul in October of that same year. In January 1991, Fr. Paul retired as rector of Sts. Peter and Paul, and Fr. Alexander was named as his successor. Fr. Paul Gribanovsky oversaw the construction of the church and guided the new parish through its initial “growing pains.” He and his matushka Galina were, effectively, the most generous donors to the church, as Fr. Paul never accepted any sort of compensation for his many years of service to the parish and lived in his own home, thereby allowing the parish council to rent out the rectory. The memory of this remarkable couple shall always be eternal at Sts. Peter and Paul.

This new chapter in the history of Sts. Peter & Paul’s began in earnest as the activity of the parish now began to expand beyond its own bounds. During 1993–1994, the clergy and parishioners of the church were actively involved in the planning and conduct of the glorification of St. Innocent of Alaska and St. Nicholas of Japan. In conjunction with these celebrations, the parish was deeply involved in the restoration of the cemetery at Fort Ross, organizing a worldwide fundraising campaign to have a cross donated for each grave identified during the 1991–1994 archeological study of the cemetery. The parish then enlisted the help of the St. George Pathfinders Russian scouting organization to help in the placement of these crosses before Memorial Day 1994.

The parish played a significant role in the planning, preparation, and conduct of the glorification of St. John of Shanghai and San Francisco in 1994. The parish was also involved in making, financing, and distributing the video of the glorification of St. John. Shortly after the glorification, the entire Sobor of Bishops of the Russian Orthodox Church Outside of Russia, which had gathered in San Francisco for this special occasion and stayed on for the synodal meetings to follow, convened in Santa Rosa for the celebration of the parish’s feast day of Sts. Peter and Paul on July 12. Metropolitan Vitaly (Ustinov) (+2006), together with thirteen bishops and sixteen VOL.5 (№1) 2017 SPIRITUAL SPRING

84 ИЗ ИСТОРИИ ЕП А РХ ИИ ПЕ Т РОП А ВЛОВСК А Я ЦЕРКОВЬ В СА НТА-РОЗЕ, К А ЛИФ ОРНИ Я ниях, которые проводились в Санта-Розе по случаю престольного праздника св. ап. Петра и Павла 12 июля. Митрополит Виталий (Устинов, 1910–2006 гг.), в сослужении тринадцати епископов и шестнадцати священников совершил Божественную литургию. В храме находились самые почитаемые святыни Русской Зарубежной Церкви: мироточивая Иверская и Курская-Коренная иконы Божией Матери. Узнав о распаде Советского Союза в 1991 году, один из постоянных прихожан храма св. ап. Петра и Павла Николай Протопопов решил организовать миссионерскую группу и назвать ее в честь свт. Иоанна Шанхайского и Сан-Францисского. Эта группа занималась сбором продовольствия, одежды, медикаментов, а главное — духовной литературы, которая отправлялась нуждающимся семьям в России и Украине. Миссия группы сильно изменилась за эти годы, так как изменились потребности во всем мире. За последние годы она направляла помощь украинским семьям во время свержения их правительства в 2014 году, помогала нуждающимся семьям Гаити после разрушительных землетрясений и многим другим нуждающимся странам. В 1995 году стало очевидно, что приходу нужны новые помещения для школы, архива, ризницы и кабинетов для настоятеля и приходского совета. После завершения строительства основного здания храма прихожане церкви вместе с волонтерами из других приходов Сан-Франциско собирались каждую субботу в течение полугода для строительства здания административного центра. Строительство было завершено в начале 1996 года, бюджет проекта составил более 80 000 долларов. Один из самых трудных периодов для прихода, помимо первых лет его существования и времени постройки храма, начался в 1996 году, когда спустя девять лет после завершения строительства храмового здания были обнаружены серьезные нарушения. Окна постоянно протекали, штукатурка внутри начала пузыриться и отваливаться. Даже несущие конструкции здания оказались ненадежными и грозили обрушением. После продолжительного и дорогостоящего судебного процесса приходу удалось окупить часть расходов, связанных с необходимым ремонтом, и приступить практически к полной перестройке здания. В ходе этой перестройки храм был расширен, установлены новые внутренние инженерные системы, построена новая колокольня. Дополнительные купола и кресты украсили здание. В то время храм приобрел свой нынешний облик.

ВЕСНА ДУ ХОВНА Я VOL.5 (№1) 2017

За прошедшие годы Петропавловский храм стал местом проведения ряда важных епархиальных и общественных мероприятий. Здесь прошли заключительные заседания Архиерейского Собора и епархиальное пастырское совещание в 1994 году; в 2008 году состоялся Свято-Германовский съезд молодежи Западно-Американской епархии, в 2004 и в 2014 годах — конференция руководителей и певчих церковных хоров Русской Православной Церкви со всей Северной Америки, Европы и России, а в 2014 году — Всезарубежный съезд русской православной молодежи, приуроченный к двадцатой годовщине прославления свт. Иоанна Шанхайского и Сан-Францисского. В 2012 году духовенству и прихожанам церкви св. ап. Петра и Павла было поручено организовать и провести юбилейные празднования в честь 200-летия со дня основания Форта Росс. Божественную литургию в Форте впервые совместно возглавили Высокопреосвященнейший митрополит Иларион (Капрал), первоиерарх Русской Православной Церкви Заграницей, а также Высокопреосвященнейший митрополит Волоколамский Иларион (Алфеев). Среди семидесяти пяти епископов, священников и диаконов, сослуживших литургию, были представители РПЦЗ, Московского Патриархата, Православной Церкви в Америке, а также Греческой, Сербской, Румынской и Болгарской Православных Церквей. Более тысячи верующих присутствовали на богослужениях в Форте Росс и на историческом кладбище. Русский православный храм св. ап. Петра и Павла отметил сорокалетие своего основания в ноябре 2017 года. Приход продолжает свои труды по завершению внутреннего убранства церкви, ее росписи и работу над новым иконостасом, для того чтобы, наконец, совершить полное освящение церкви. По мере того как продолжается строительство храма, большинство основателей прихода упокоилось в Господе, и новое поколение продолжает начатое ими благое дело. В приходе продолжают трудиться, воспитывая детей в русской православной вере, оказывая помощь нуждающимся, служа и помогая пожилым людям. Каждый раз, собираясь на Божественную литургию и другие богослужения как одна духовная семья, весь приход храма св. ап. Петра и Павла, радуясь, возносит молитвы Господу и по примеру своих предшественников продолжает трудиться во славу Божию и во спасение душ. Перевод Анны Богатыревой

SA I NTS PE T ER A N D PAU L RUS SI A N O RTH O D OX C H U RC H O U R DI O C ES EʼS HISTO RY 85

priests, celebrated the Divine Liturgy in the presence of the Kursk-Root and Myrrh-Streaming Iveron icons of the Mother of God. Upon hearing the joyous news of the fall of the Soviet Union in 1991, a devout member of the parish, Nicholai N. Protopopoff, organized the Sts. Peter and Paul Missionary Group in honor of St. John of Shanghai and San Francisco. The Missionary Group organized collections of food, clothing, medications, and most importantly, spiritual literature to be packaged and sent to needy families in Russia and the Ukraine. The mission of the group has changed over the years, as needs around the world have changed, and it has sent aid to Ukrainian families during the overthrow of their government in 2014 and helped needy families in Haiti after the devastating earthquakes there and elsewhere as needed.

In 1995, it was decided that the parish needed another facility for its school, its archives, a riznitsa (sacristy), and offices for the rector and parish council. After the foundation for the new building was completed professionally, the parishioners of the church, along with volunteers from many other parishes in the Bay Area, gathered every Saturday for six months to build the Administrative Center. The building was completed by early 1996 at a savings of more than $80,000.

Other than the initial years of the parish and the early construction projects, one of the most difficult times for the parish began in 1996—only nine years after the new church building had been completed, when major flaws in the initial construction were discovered. Windows were constantly leaking, and the interior plaster began to bubble and then fall off. Even major structural members of the building were in danger of failing. After a lengthy and expensive legal process, the parish was able to recoup some of the costs associated with the necessary repairs and proceeded to virtually rebuild the church.

In the process, the church was expanded, new internal systems were installed, a new bell tower was added, and additional cupolas and crosses adorned the church in its present configuration.

Over the years, the Sts. Peter and Paul parish has hosted a number of important diocesan and even churchwide events, including the final sessions of the Archpastoral Sobor and the Diocesan Pastoral Conference in 1994; the St. Herman’s West Diocesan Youth Conference in 2008; the Russian Orthodox Church Musicians’ Conference of church choir directors and singers from all over North America, Europe, and Russia in 2004 and again in 2014; and in 2014, the All-Diaspora Youth Conference in conjunction with the twentieth anniversary of the glorification of St. John of Shanghai and San Francisco.

Deacon Afanassy Ferguson serving with Bishop Theodosy on the parish feast day, 2017.

In 2012, the clergy and parishioners of Sts. Peter and Paul Church were tasked with the organization and conduct of the 200th Anniversary celebration of the founding of Fort Ross. The Liturgy at the fort was, for the first time, jointly presided over by His Eminence Metropolitan Hilarion, the First Hierarch of the Russian Orthodox Church Outside of Russia, and by His Eminence Metropolitan Hilarion of Volokolamsk. Among the seventy-five bishops, priests, and deacons concelebrating the Liturgy were representatives of ROCOR, the Moscow Patriarchate, the Orthodox Church in America, and the Greek, Serbian, Romanian, and Bulgarian Orthodox churches.

More than a thousand faithful attended the services at the fort and the cemetery.

Sts. Peter and Paul Russian Orthodox Church celebrated the fortieth anniversary of its founding in November 2017. The parish is continuing its efforts to complete the interior accoutrements of the church, including the rospice and a new iconostasis, so as to finally allow for the full consecration of the church. While doing so, most of the founding generation of the parish have reposed in the Lord, and new generations have stepped in to continue the good work they have begun. The ongoing work of raising our children in our Russian Orthodox faith, helping those in need, and ministering to our elderly continues. The parishioners of Sts. Peter & Paul Church rejoice in the regular celebration of the Divine Liturgy and all the services as a spiritual family, following the example of their predecessors, working to the glory of God and the salvation of their souls.

VOL.5 (№1) 2017 SPIRITUAL SPRING

К УЛЬТ У РНО Е ОБОЗРЕНИЕ

86 К УЛЬТ У РНОЕ ОБ ОЗРЕНИЕ РУССК ИЙ ФЕНИКС И ЯПОНСК А Я СА К У РА

РУССКИЙ ФЕНИКС И ЯПОНСКАЯ САКУРА Рецензия на к/ф «Иерей-сан» (2015) Протоиерей Евгений Грушецкий, Сан-Диего, Калифорния

Ф

ильм режиссера Егора Баранова по сценарию Ивана Охлобыстина «Иерейсан» привлек внимание самой широкой аудитории. Здесь и элементы боевика с мафиозными разборками, и самурайская этика, и связь двух таких разных на первый взгляд культурно-религиозных систем, как синтоистская японская и православная российская, и вопросы русской идеологии, где церковь является сокрытым средоточием русского возрождения. Иван Охлобыстин написал интересный сценарий, центральной идеей которого вовсе не являются остросюжетные сцены из японской и современной российской действительности, а очень близкая для нашего православного сознания мысль, что Россия может возродиться, как птица Феникс из праха, и это восстание начинается с восстановления церкви. В фильме это ясно показано на примере маленькой затерянной в Ярославской области умирающей деревни Глубокое. Небезызвестный Иван Охлобыстин, колеблющийся между призванием священника, потом актера, а теперь вот и сценариста, напомнил мне беседу старца Зосимы с Иваном Карамазовым из романа «Братья Карамазовы» Ф. М. Достоевского: « — А может ли быть он [церковный вопрос] во мне решен? Решен в сторону положительную?

— продолжал странно спрашивать Иван Федорович, все с какою-то необъяснимою улыбкой смотря на старца.

— Если не может решиться в положительную, то никогда не решится и в отрицательную, сами знаете это свойство вашего сердца; и в этом вся мука его». Так и Охлобыстин разрешил свои метания в положительную сторону, написав хороший

ВЕСНА ДУ ХОВНА Я VOL.5 (№1) 2017

сценарий. Все остросюжетные сцены данной ленты удачно сбалансированы доверительной игрой японского актера Кэри-Хироюки Тагава, исполнившего главную роль, а также песнямибалладами Бориса Гребенщикова и умиротворяющими видами русской природы. Правда, надо согласиться с мнением некоторых зрителей, что образ православного священника в фильме мы так и не увидели: это все же больше самурай, обратившийся в нашу веру и действующий в согласии со своими принципами воспитания. Тем интереснее выглядит его победа над нашим российским злом — жадностью, которая обуяла многих, и ради наживы они готовы уничтожить свою же деревню и ее жителей. И главное —

THE LOVE OF GOD The Life and Teachings of St. Gabriel of the Seven Lakes Monastery by Archimandrite Symeon Kholmogorov Platina, CA: St. Herman Press; 2016

S

Love is a great thing, a good higher than all goods… It bears its yoke without feeling the weight, and sweetens what is bitter… Love for the Lord Jesus Christ and for one’s neighbor for the sake of Christ elevates a man’s soul.

—St. Gabriel

aint Gabriel, schema-archimandrite of the Seven Lakes Monastery near Kazan (1844–1915), was one of the last great spiritual guides to grace Russia before the Revolution. In his early monastic life, he was a disciple of the great Elder Ambrose of Optina Monastery and drank deeply of the living water there. His life was filled with trials, labors, and illness—all of which refined his soul and formed him into a superb guide to those around him.

The biography of St Gabriel was written soon after his repose by one of his close disciples, Archimandrite Symeon Kholmogorov, in an engaging and moving style. This biography bears witness to the elder’s unceasing and ardent prayer, his spiritual experiences, wondrous visions, and clairvoyance as well as the divine healings wrought through his prayers.

Having single-mindedly sought after the highest good of love for God and man from his youth, he was granted a profound revelation of God’s love for the world, seen in His redemption of the human race. This revelation filled him with overwhelming gratitude to the Lord, especially as he contemplated Christ’s earthly life. Thus was opened to him that which he longed for: the experience of love for God with his entire being, together with overflowing love for others. His love compelled him to share his treasure with his numerous spiritual children.

This new, greatly expanded book on St. Gabriel contains the elder’s Life (first published in English as One of the Ancients) and, for the first time in English, his complete writings and letters to spiritual children as well as an Akathist hymn. It also features a biography of the author, who suffered martyrdom at the hands of the Communists in 1937.

VOL.5 (№1) 2017 SPIRITUAL SPRING

CULTU R A L CO R N E R

“ TH E LOV E O F G O D” BY A RC HI M A N D RIT E SY M EO N K H O LM O G O ROV CU LT U R A L CO R N ER 87

88 К УЛЬТ У РНОЕ ОБ ОЗРЕНИЕ РУССК ИЙ ФЕНИКС И ЯПОНСК А Я СА К У РА ценой невероятных усилий, подвигом как своим, так и малочисленных жителей, иерей-сан отстаивает строящуюся церковь. В фильме это показано очень впечатляюще, и начавшееся восстановление полуразрушенного храма, становится началом новой жизни для села Глубокое. Первое таинство совершившееся в новом храме — таинство любви, венчание. Где-то на втором плане раскаявшийся майор милиции погружается целиком в воды деревенского пруда, как бы желая отмыться от своей трусости и бесчестия. Этим нам показывается образ крещения, которое совершал св. Иоанн Креститель, — водное омовение. Впереди предполагается дальнейшее очищение от грехов и крещение Духом Святым. Вместе с успешным строительством церкви начинается и настоящая дружная жизнь уже было умершей деревни. Основной мотив фильма, как мне кажется, совпадает с темой русской идеологии, как она изложена св. Серафимом (Соболевым): «...Так как Россия погибла вследствие отступления русского народа от православной веры, то для спасения и

ВЕСНА ДУ ХОВНА Я VOL.5 (№1) 2017

возрождения России необходимо всем русским людям вернуться к этой вере ... и положить в основу своей жизни учение Православной Церкви и все ея уставы (Архиеп. Серафим Соболев, «Русская идеология». — Джорданвилль, НьюЙорк, 1987). Концовка фильма несколько испорчена странным текстом: «Иван Касаткин привез православие в Японию». Во-первых, он не привез православие — глагол совсем неправильный — привозят продукты, а веру приносят и сеют, как семена, а во-вторых, в Японию приехал иеромонах Николай, а не Иван. Такое впечатление, что этот текст был написан кем-то посторонним, чуть ли не советским историком-атеистом, для которого существует только Иван Касаткин и не было никакого иеромонаха Николая, прозванного впоследствии Японским. В заключение интересно отметить, что японский актер Кэри-Хироюки Тагава, исполнивший роль священника Николая, принял православие в Русской Православной Церкви с именем Пантелеимон.

П А М ЯТ И ТАТЬЯНЫ ВЯЧЕСЛ А ВОВНЫ ТА Б ОЛИНОЙ К УЛЬТ У РНОЕ ОБ ОЗРЕНИЕ 89

ПАМЯТИ ТАТЬЯНЫ ВЯЧЕСЛАВОВНЫ ТАБОЛИНОЙ Зоя Градова, Сан-Франциско, Калифорния

Д

есятого мая 2017 года в Сан-Франциско в результате сердечного приступа скоропостижно скончалась историк Татьяна Вячеславовна Таболина. Ниже приводятся строки из аннотации к только что вышедшей в издательстве «Дар» книге Татьяны Вячеславовны «Русский дом на Тубабао». «Татьяна Таболина — известный ученый, доктор исторических наук, автор нескольких книг, в которых увлекательно рассказывается о неизведанных еще путях Русского мира. Она была стипендиатом ЮНЕСКО, приглашенным профессором Фонда имени Александра Онассиса, по исследовательской программе Фулбрайт изучала архивы русского зарубежья в США. По просьбе Конгресса русских американцев Татьяна Таболина выполняла многолетнюю волонтерскую работу, помогая детям в России. Вместе с соотечественниками она регулярно участвовала в благотворительных программах, а в сотрудничестве с Домом русского зарубежья имени Александра Солженицына создала концепцию первой в России выставки “Русское время острова Тубабао”. В новой книге Т. В. Таболиной рассказывается об эвакуации русских “белых” эмигрантов из Китая и обустройстве их на Филиппинском острове Тубабао. Республика Филиппины оказалась единственной страной в мире, которая согласилась принять в 1949 году около 6 тысяч русских беженцев, выделить землю, дать возможность дождаться получения разрешений на выезд в разные страны. Многие наши соотечественники, желающие сохранить историю своих предков и донести их до России, в 2016 году отмечали 65-летие со времени отъезда основной массы беженцев с острова и 50-летие со дня, когда почил святитель Иоанн Шанхайский и Сан-Францисский чудотворец. Владыка и казак Г. К. Бологов сыграли огромную роль в спасении русских беженцев. Собственно именно наши соотечественники во многом содействовали обращению автора к этой теме, присылая документы из фамильных собраний и материалы о деятельности общественных организаций. Драматическая, порой трагическая, а порой лирическая история жителей Русского дома на филиппинском острове Тубабао изложена понятным

Metropolitan Hilarion with the author of the book “Russian House on Tubabao.”

языком, приведены малоизвестные факты и увлекательные сюжеты из жизни людей, которые, оказавшись в экстремальной ситуации, достойно несли все тяготы и вызывали восхищение их самых непримиримых врагов. Впервые в комплексе приводятся собранные автором в разных странах редчайшие материалы: личные документы, исторические фотографии, рисунки, эпистолярные и мемуарные свидетельства. <…>».

Книгу «Русский дом на Тубабао» можно приобрести в книжном магазине «Глобус» по адресу: 332 Balboa Street, San Francisco CA 94118, телефон: (415) 668-4723, а также в книжном магазине кафедрального собора Сан-Франциско www.hvcbookstore.com.

VOL.5 (№1) 2017 SPIRITUAL SPRING

ПО М ОЛИТВА М СВ. ИОА НН А

90 ПО МОЛИТ ВА М СВ. ИОА НН А «СВЯТ ИТ Е ЛЮ ОТ ЧЕ ИОА ННЕ, МОЛИ Б ОГА О Н АС!»

«СВЯТИТЕЛЮ ОТЧЕ ИОАННЕ, МОЛИ БОГА О НАС!» Игумен Иаков (Корацца), Сан-Франциско, Калифорния

Заступничество святых — одно из самых мощных доказательств слов Господа: «Не оставлю вас сиротами, приду к вам» (Ин. 14:18). Мы легко поддаемся искушению чувствовать себя покинутыми сиротами, когда нас оставляет здоровье. Тогда в голову приходят дурные мысли и возникает соблазн погрузиться в пучину уныния и безнадежности. Но там, где не хватает сил и способностей людских, все превозмогает сила Божия. Через усердные молитвы наши Божественная благодать даруется святым, и они показывают нам, что даже в самых сложных и безнадежных ситуациях «с нами Бог». Святитель Иоанн — неутомимый заступник всех, взывающих к нему с верой и надеждой. ИЗЛЕЧЕНИЕ РЕДКОГО СЛУЧАЯ РАКА У нас с мужем двое детей. Мы перешли в православие в конце 90-х годов в Русской зарубежной церкви в Австралии. Примерно через два года после своего крещения я узнала, что моему брату поставлен диагноз пока неизлечимого редкого типа рака позвоночника. По словам врачей, ему оставалось жить всего две недели. Я воспитана в традициях пятидесятнической церкви, и литургическая молитва тогда была совершенно новой для меня. Муж только что купил православный молитвослов, который можно было читать дома. Мы слышали, как несколько человек рассказывали о святителе Иоанне Шанхайском и Сан-Францисском, как он ответил на их молитвы и сколько чудес происходило после обращения к его заступничеству, поэтому решили отслужить молебен святому Иоанну. При этом мой брат не был христианином и никогда не интересовался христианством. Он фактически ушел из дома, когда мои родители стали пятидесятниками, и даже как-то заявил, что никогда не будет думать о Боге, пока не потеряет все в своей жизни. Мы отслужили молебен святителю Иоанну, а затем рассказали о сложившейся ситуации священнику нашего прихода. Он дал нам масло от мощей святого, велел помазать им спину моего брата с молитвой: «Святителю отче Иоанне Шанхайский и Сан-Францисский, моли Бога о [имя моего брата]». Я объяснила, что мой брат живет в Брисбене, довольно далеко от нас, и спросила, будет ли правильно, если маслом его помажет супруга-католичка. Священник ВЕСНА ДУ ХОВНА Я VOL.5 (№1) 2017

заверил нас, что все будет в порядке. Мы послали моему брату миро, и его супруга с его разрешения выполнила мою просьбу. Затем мы узнали, что врачи моему брату отвели три недели жизни, потом — три месяца, затем — два года, пять лет и т. д. Сейчас он живет без рака уже четырнадцать лет! После того как мой брат прожил без рака восемь лет, он спросил своего врача, когда же его будут считать излеченным. Ему сказали: «Только когда вы умрете, и это будет смерть не от рака». Брат только посмеялся, однако примерно через двенадцать лет даже врачи объявили его клинически излеченным от рака. Он до сих пор остается единственным известным медицине пациентом во всем мире, пережившим этот тип рака. Хотя за моего брата во время болезни молились многие люди разных конфессий, я твердо верю, что его исцелила молитва святому Иоанну. Мой брат еще

“HOLY HIERARCH FATHER JOHN, PRAY TO GOD FOR US!” V. Rev. Abbot James (Corazza), San Francisco, California

The intercession of the saints for us is one of the most powerful and poignant proofs of Our Lord’s words: “Behold, I shall not leave you orphans.” (John 14:18) We can easily be tempted to feel abandoned, like an orphan, such as when our health leaves us. In such circumstances, the soul is tempted to dialogue with negative thoughts and enter into the realms of hopelessness and pessimism.

But where the means and abilities of mankind fall short, God’s power proves to be both greater and victorious. The saints obtain through their powerful prayers this very Grace and show us, even in the most hopeless and challenging of circumstances, that truly, “God is with us.” St. John continues to be a tireless intercessor for all who call upon him with faith and hope.

CURE FROM A RARE CASE OF CANCER My husband and I, with two children, converted to Orthodox Christianity within ROCOR in Australia in the late 1990s. About two years after our baptism, I received the news that my brother had been diagnosed with a rare and hitherto uncured kind of spinal cancer and was given only two weeks to live.

Having been raised Pentecostal, liturgical prayer was still quite new to me. My husband had recently purchased a prayer book with an Orthodox Service of Supplication that could be used in the home. We had heard several people talk about Saint John of Shanghai and San Francisco and how he had answered their prayers, and how many miracles were happening through his intercessions. So we chose to do a Supplicatory Service to St. John.

My brother was not a Christian, however, and was not at all interested in Christianity. He had virtually left home when my parents became Pentecostal, and had even said at one time that he wouldn’t think about God unless he lost everything.

We did the Supplicatory Service to St John, and after telling our priest about the situation, he gave us some holy oil from the relics of St. John and told us to anoint my brother’s back with the oil and say “St. John of Shanghai and San Francisco, pray to God for D [my brother].” I explained that he was in Brisbane (which was quite a long way from where we lived), and so I asked if it would be alright for his wife, who was a Roman Catholic, to do this instead. The priest said that would be fine. We sent the holy oil, and his wife did what I asked of her with my brother’s permission.

The next we heard was that my brother was given three weeks to live, then three months, then two years, and then five years, etc. He has now been cancer free for fourteen years! After being cancer free for about eight years, my brother asked the doctors when he would be considered cured. They told him, “when you are dead and you haven’t died of your cancer.” My brother found this amusing. But after about twelve years, even the doctors declared him clinically cured. He is still the only known survivor of his type of cancer in the world.

A lthough many people of different faiths were praying for my brother when he got cancer, I strongly believe from the foregoing events that it was the prayers of St. John that healed him. My brother, while not yet becoming Orthodox, is less skeptical than he used to be, and he now helps his wife with good works at their church and goes to the occasional church service with her.

—Matushka Anna McKay, Sydney, Australia ST. JOHN IN MINSK The following accounts of the influence of St. John in the lives of the faithful come from a Sister of Mercy of the St. Elisabeth Convent in Minsk, Belarus. In them, we see how the labors of the saint on our behalf include not only miracles that heal the body of major pain and illness, but also the encouragement of a soul facing depression. …A color photograph of the actress Tatiana Doronina is lying on the table in front of me, bearing the inscription, “August 30, 2011. Thank you, and God bless all your life, dear Svetlana. Doronina.” That was the day that an amazing occurrence took place before the icon of St. John of Shanghai and San Francisco.

VOL.5 (№1) 2017 SPIRITUAL SPRING

CO NTE M PO R A RY M I R ACLES O F ST. JO H N

“H O LY HI ER A RC H FATH ER J O H N, PR AY TO G O D FO R US!” CO NT EM PO R A RY M I R AC LES O F ST. J O H N 91

92 ПО МОЛИТ ВА М СВ. ИОА НН А «СВЯТ ИТ Е ЛЮ ОТ ЧЕ ИОА ННЕ, МОЛИ Б ОГА О Н АС!» не принял православие, но стал куда менее скептично относиться к религии, чем раньше. Теперь он помогает своей жене в добрых делах в ее церкви и иногда ходит вместе с ней на богослужения.

— Матушка Анна Маккей, Сидней, Австралия Перевод Ольги Богатовой СВЯТИТЕЛЬ ИОАНН В МИНСКЕ На столе передо мной лежит цветная фотография актрисы Татьяны Дорониной с дарственной надписью: «30.8.2011. Спасибо и благослови Вас Господь на жизнь и благо, дорогая Светлана. Доронина». Удивительная история у иконы святителя Иоанна Шанхайского и Сан-Францисского произошла в этот день. Мое послушание в Свято-Елисаветинском монастыре (Минск, Беларусь) было связано с проведением экскурсий, во время которых слушатели узнавали об истории создания монастыря, архитектуре храмов и их святынях, социальном служении сестер милосердия, укладе монастырской жизни. Обитель молодая, нет еще и двадцати лет, поэтому все строилось и создавалось с «нуля», в том числе и иконы. Рядом находятся психиатрическая больница, интернаты, и часто приходят на экскурсию люди с большими внутренними проблемами, потухшими глазами, они ищут помощи и утешения. В Елисаветинском храме появилась икона свт. Иоанна, и каждый раз, проходя мимо нее, я замечала на себе внимательный взгляд святого и легкую светлую улыбку на его устах. Потом стала задерживаться подольше и — удивительное дело — сразу становилось на душе спокойно и хорошо, после даже самой краткой молитвы. Заметив такую помощь себе, я приводила очень расстроВЕСНА ДУ ХОВНА Я VOL.5 (№1) 2017

енных людей к этой иконе и советовала им остаться наедине со святым «пошептаться», называя его в шутку самым оптимистичным святым в храме. И владыка Иоанн помогал! В тот день 30 августа гостьей монастыря была знаменитая актриса. Она выглядела очень уставшей, и я с трудом узнавала в ней ту красавицу, которую помнила по фильмам. Наверное, наш молодой монастырь не произвел на нее потрясающего впечатления, и она следовала за мной из чувства такта. Но мне так хотелось ее чемто порадовать! Войдя в Елисаветинский храм, я почему-то стала рассказывать ей о святителе Иоанне, его жизненном пути, о его любви и сострадании к людям, о его особенном трепетном отношении к детям, для которых у него в кармане всегда лежали конфеты… И вдруг, подходя к его иконе, краем глаза я замечаю хвостик конфеты, свисающий с верха киота. Слава Богу! Я протягиваю руку и со словами: «Владыка Иоанн и для вас приготовил подарок, ведь он чудотворец!» — снимаю конфетку и подаю актрисе. Сначала немая сцена у нее, потом у меня. Буквально за несколько мгновений передо мной произошло превращение усталой, шаркающей ногами женщины с равнодушным взглядом в царственную, сияющую знаменитой улыбкой и глазами ту Татьяну Доронину, которую я помнила по фильмам. Она осталась у иконы «пошептаться», а проблемы действительно были очень большие, и, похоже, святой утешил ее, как и многих других. Уезжала из монастыря актриса совершенно в ином душевном состоянии. Верю, что и сейчас святитель Иоанн помогает ей. * * * Я хожу в отделение к алкоголеи наркозависимым пациентам. Неделю наза д мне переда ли

просьбу принести иконочку святого Иоанна. Какого именно — не сказали. Я отложила маленькую иконку святителя Иоанна Шанхайского и Сан-Францисского, но никак не могла дойти, чтобы отдать той, которая просила для сына. И вот только сегодня в обед побежала в отделение. Захожу в палату, а там на кровати лежит с окровавленным лицом женщина Галина: утром она упала с лестницы, разбила лицо, голову, вся в перевязках. И вдруг я понимаю, что именно теперь владыка Иоанн послал меня к ней. Я положила ей иконку на голову, и она перестала стонать от боли. А та женщина, что просила для сына, — выписалась день назад. Хорошо, что у меня и маслице было — одна из сестер привезла из Сан-Франциско. Через три часа в отделении был молебен, и у отца Артемия заканчивалось маслице для помазывания — и тут владыка Иоанн помог: я отлила полпузырька в батюшкину бутылочку, и он пошел служить дальше. Как же благодарила Галина за маслице и иконку! Святой Иоанн и в самом деле спешит на помощь туда, где боль! Март 2017 г.

— Светлана Иеропес, Минск, Беларусь

“H O LY HI ER A RC H J O H N, PR AY TO G O D FO R US!” CO NT EM PO R A RY M I R AC LES O F ST. J O H N 93

My obedience to the monastery required me to lead tours around St. Elisabeth’s Convent in which I would explain its history and origins, the architecture of the church and its relics, discuss the social services performed by the Sisters of Mercy in the hospitals and boarding homes, and talk about the monastic life there. Our monastery is very young—less than twenty years old. Everything, including the icons, has been built and acquired “from scratch.” We have a large psychiatric clinic and boarding homes nearby, and the people who come to learn about our ministries often suffer from great inner turmoil and seem to be looking out of “dead” eyes. They are clearly searching for and in need of help and consolation.

We had just obtained a new icon of St. John of Shanghai and San Francisco and found a place for it in St. Elisabeth’s Church; every time I went past it, I felt the saint’s attentive eyes fixed on me with a bright smile on his lips. Soon I would always stop by his side, and each time I did so, I noticed a sense of peace in my soul, even after only a short prayer. Realizing the great help he was giving me, I started to bring depressed people to see him and advised them to stay for a while in the presence of this saint and to talk to him. I jokingly called him “The most optimistic saint in the church.” And Vladyka John really helped!

It was on the day of August 30 that this famous actress came to us as a guest of our monastery. She looked very tired and depressed, and I could barely recognize her as the beautiful woman I had seen in the movies. Perhaps our young monastery didn’t impress her so much and she was just following me out of courtesy, I thought to myself. Nevertheless, I so much wanted to please her!

Entering St. Elisabeth’s Church, I unexpectedly found myself telling her about St. John, his life, his love and compassion toward people, and his particularly fond affection for children, for whom he always had candies in his pocket. It was while uttering these words that we approached St. John’s icon, which was hanging on the wall, and I noticed a piece of candy lying on top of the kiot’. “Glory to God!” I thought to myself as I reached out to it with the words, “Father John has prepared a treat for you, too. He is indeed a miracle worker!” And then I gave her the candy. We both froze in amazement. And that was when I saw with my own eyes the miraculous transformation of a tired woman with a shuffling walk and indifferent expression into a regal lady with a bright smile and shining eyes—the Tatiana Doronina that we knew so well from the movies. She stayed to talk with St. John about her indeed heavy burden, and it was obvious that he was able to console her as he did the many other people who came to him and continue to come. The actress was in completely different spirits when she left our monastery. I believe that St. John remains as her helper.

* * * I was visiting the department of alcohol and drug addictions in the hospital, in my capacity as a Sister of Mercy.

A week earlier, I had been asked to bring with me the icon of St. John; which St. John they wanted they didn't specify. So I put a small paper icon of St. John of Shanghai and San Francisco to one side, but I never had the opportunity to take it to the hospital and give it to the woman who wanted it for her son. That day, I finally had some time to go to this department in the hospital.

But when I entered the ward I had been summoned to, I saw another woman, covered in blood and bandages.

Galina had fallen down the staircase and badly hurt her face and head. I suddenly realized that I had been sent there today especially to see her. So I took the icon of St. John, put it on her forehead, and immediately she stopped moaning with pain. I found out that the other woman, who had wanted the icon for her son, had been discharged from the hospital just the day before.

I also happened to have some of St. John’s oil, which one of the sisters had brought from San Francisco. We were supposed to be having a moleben in the hospital three hours later, but Father Artemy’s oil was running out quickly. But St. John saved us again: I poured out half of the bottle for Father so he could continue to anoint people.

You cannot imagine how grateful Galina was for the icon and oil I gave her. St. John always comes to help where there is need and pain!

March 2017 —Svetlana Ieropes, St. Elisabeth’s Convent, Minsk, Belarus

VOL.5 (№1) 2017 SPIRITUAL SPRING

94 ЕП А РХ И А ЛЬНЫЕ ВЕСТ И Х ИР ОТОНИ Я А РХ И М А Н ДРИ ТА ИРЕНЕ Я (СТ ИНБЕРГА) ВО ЕПИСКОП А СА К РА МЕН ТСКОГО

1

ВЕСНА ДУ ХОВНА Я VOL.5 (№1) 2017

2

3

4

5

6

TH E CO N S EC R ATI O N O F HIS G R AC E I R EN EI, BIS H O P O F SAC R A M ENTO DI O C ESA N ACTI VITI ES 95

7

1. Archimandrite Irenei, Bishop-elect of Sacramento,

1. Нареченный во епископа Сакраментского

reads the “Rite of Confession” before the Divine Liturgy (October 24 / November 6, 2016)

Ириней читает чин исповедания веры перед литургией

2. Greeting of Bishop Irenei at Holy Ascension

2. Встреча епископа Иринея, Свято-Вознесен-

Church, with Church Warden Oleg Kudryavtzev

ская церковь, Сакраменто, Калифорния, с церковным старостой Олегом Викторовичем Кудрявцевым

3. The laying on of hands, physically passing on

Apostolic Succession 4. Bishop Irenei venerates the shrine of St. John of

Shanghai and San Francisco the Wonderworker 5. Тhe vesting of the new bishop 6. Bishop Irenei of Sacramento bestowing the

blessing at Holy Ascension Church the day of his Enthronement 7. Archbishop Kyrill (in background) enthrones Bish-

op Irenei at Holy Ascension Church, Sacramento, CA, Feast of the Entry of the Theotokos into the Temple (November 21 / December 4, 2016)

3. Возложение рук епископов — знак апо-

стольского преемства 4. Епископ Ириней прикладывается к чест-

ным мощам св. Иоанна Шанхайского и Сан-Францисского Чудотворца 5. Архиепископ Кирилл облачает нового епи-

скопа 6. Епископ Ириней Сакраментский благо-

словляет прихожан в день интронации, Свято-Вознесенская церковь, Сакраменто, Калифорния 7. Интронация: архиепископ Кирилл (на за-

днем плане) поставляет владыку Иринея епископом Сакраментским в праздник Введения во храм Пресвятой Богородицы (21 ноября / 4 декабря, 2016 г.)

Photos courtesy of Archpriest Paul Volmensky

Фото любезно предоставлены протоиереем Павлом Волменским VOL.5 (№1) 2017 SPIRITUAL SPRING

«СК А Ж ИТЕ, БАТЮШК А...»

96 «СК А Ж ИТ Е, Б АТ ЮШК А...» К А К ПРА ВИ ЛЬНО ИСПОВЕ ДОВАТЬ Г РЕ Х И?

«СКАЖИТЕ, БАТЮШКА...» Как правильно исповедовать грехи? Протоиерей Евгений Грушецкий, Сан-Диего, Калифорния

Д

ля начала приведу отрывок из письма одной прихожанки: «Как рассказать о том, что я полна мщения, желания навредить своему ближнему, бурлю непрощением? Почему мы повторяем наши грехи, особенно дети, но и взрослые тоже? Не потому ли, что несмотря на таинство исповеди и отпустительную молитву, читаемую священником, мы не получаем от Бога отпущения наших грехов, и они остаются висеть на нас как что-то нечистое, как паутина, ее легко разорвать, но нелегко освободиться от этих липких, почти незаметных нитей. Вы решились идти на исповедь, и это уже большой шаг, победа вашей благой воли. Вы становитесь в церкви рядом с теми, кто идет на исповедь, вы входите в облако, как когда-то пророк Моисей на Синае (Исх. 19:1–25). Теперь главное — не соврать Богу. Повиниться». «Правильной исповеди, как любому духовному и спасительному деланию, должно учиться. По мере обучения и преуспеяния в этом будут расти и требования от Господа. Главное в исповеди — правильное настроение, которое помимо покаянного чувства состоит из полного раскрытия себя Господу и искренней ненависти ко греху, с сильнейшим желанием не грешить больше. Грешим мы ежедневно и ежеминутно. Вокруг все заражено и пропитано грехом. Вот почему покаяние не должно ограничиваться лишь исповедью или отдельными временами. Нужно жить покаянием; нужно пребывать в нем постоянно; нужно погрузиться в него как в бездну, как в жизнь (по слову свт. Игнатия Брянчанинова); нужно возлюбить его, как свое спасение; нужно дышать им; нужно взирать, слушать, говорить и мыслить покаянно. Исповедь — это только одно из могучих средств для прощения грехов. Исповедь не должна превращаться в холодный пересказ своих грехов, это не информирование Всеведца Бога о своих беззакониях. Он наперед все знает! Ему нужно наше сокрушенное и смиренное сердце. Ему нужно от нас искреннее осознание и поболение о своих грехах. К такому до боли осознанию своих грехов Бог может приложить исцеляющее действо Своей благодати. Не нужно думать и стараться рассказать на одной-двух исповедях все свои грехи Богу, и этим как бы разделаться с грехом и чувством вины пред Господом, и быть как бы “чистой”. Это ошибочное и прелестное настроение. Нужно быть настроенной на непрестанную борьбу с грехом, на постоянное противление греху в любых его приражениях и проявлениях, а особенно в помыслах! ВЕСНА ДУ ХОВНА Я VOL.5 (№1) 2017

Исповедовать же должно текущие грехи, которые на совести и на памяти. Когда надо, Господь напомнит Сам не исповеданные по забвению грехи, нуждающиеся в отпущении посредством сего таинства. Первой же должна быть многочасовая генеральная исповедь от 6-летнего возраста. В особых случаях она может быть повторена на новом покаянном уровне. После генеральной исповеди исповеданные грехи не должно уже упоминать (кроме случая, когда они сами будут приходить для покаянного очищения по благодати), но следить лишь за текущими. Тогда на исповедь не будет уходить много времени. Мелкие грехи и помыслы текущие должно исповедовать в домашней молитве или сразу по замечании их. На исповедь их износить не надо» (свящ. Олег Моленко). Хорошие слова, но хочу дополнить. Лучше всего на вопрос «как правильно исповедоваться?» отвечает наше чинопоследование таинства исповеди. Наставление «Вот, чадо, Христос здесь невидимо стоит, принимая исповедь твою; не стыдись и не бойся, и ничего не скрой от меня, но, не уклоняясь, открой все, что соделал ты, — и получишь прощение от Господа нашего Иисуса Христа. Вот и икона Его перед нами, я же только свидетель, чтобы засвидетельствовать перед Ним все, что ты скажешь мне; если же что скроешь от меня, то впадешь в двойной грех. Итак, будь внимателен — ибо ты пришел в лечебницу, — чтобы не уйти тебе не исцеленным». Здесь главное почувствовать близость Христа, Его присутствие, тогда только можно говорить о таинстве и действенности исповеди. «Покайтесь, приблизилось Царство Небесное», — начал свою проповедь Иисус (Мф. 4:17). Если этого чувства нет, то и плода духовного не будет, тогда исповедь остается только психологическим действом, каковое тоже полезно, но духовно «не пользует нимало» (Ин. 6:63). Как стяжать это Божественное чувство, о котором еще говорил царь Давид и его сын, премудрый Соломон? (Пс. 110:10; Пр. 1:7). Через веру нашу, которая одна приближает и ставит нас близко ко Христу: «все могу об укрепляющем меня Иисусе», учит нас св. ап. Павел (Филип. 4:13).

“TELL US, FATHER...”

How Do I Properly Confess My Sins?

Archpriest Eugene Grushetsky, San Diego, California

I

’ll start with an excerpt from a letter from a parishioner. “How do I tell that I am vengeful, that I desire to harm my neighbor, that I simmer with unforgiveness? Why do we repeat our sins, especially children, and adults too? Could it be that in spite of the Sacrament of Confession and the absolution prayer the priest reads, we do not receive from God the remission of our sins, and they are left hanging on us as though something unclean, like a spider web; it’s easy to rip, but not easy to get rid of the sticky, almost invisible strands. You have decided to go to Confession, and that is already a big step, a victory for your goodwill. You take your place in church next to those who are going to Confession, and you enter the cloud, as once the prophet Moses did on Mount Sinai (Exod. 19:1–25). Now the most important part—do not lie to God. Confess.”

The proper confession, like any spiritual and salvific work, must be learned. As education and success in this grow, so will the requirements from the Lord. The most important part of Confession is to be in the right mindset, which in addition to feeling repentant, consists of a full disclosure of oneself to the Lord and sincere hatred of sin, with the strongest desire to not sin anymore.

We sin every day and every minute. Everything around us is infected and steeped in sin. That is why repentance must not be limited only to the Sacrament of Confession or other separate times. One must live in constant repentance; we need to remain in it continuously; we need to dive into it as if into an abyss, as we do with life (in the words of St. Ignatius Brianchaninov); we need to love it, as our salvation depends on it; it must be breathed; we need to look, listen, speak, and think repentantly. Confession is just one of the powerful means for the absolution of our sins.

Confession should not become a cold retelling of our sins; we are not informing God the All-Seeing of our transgressions. He knows everything in advance! He needs our broken and tamed heart. What He needs from us is a sincere understanding of and a willingness to endure suffering for our sins. Only to such a sickeningly painful realization of our sins can God apply the healing effect of His Grace. Do not try to think and tell God of all of your sins in one or two confessions, and by doing so, feel as if you are rid of sin and guilt before the Lord and are in a way “clean.” That is the wrong and often tempting mindset.

Rather, you have to be prepared for the ceaseless struggle with sin, the continuous resistance to sin in all its demonic

provocations and manifestations, especially in thoughts!

One must confess to current sins that are fresh in your conscience and memory. When necessary, the Lord Himself will remind us of forgotten, unconfessed sins that require absolution through this sacrament. The first time must be a long, many-hour general confession starting from what can be remembered from age six onward. In special cases, it can be repeated at a deeper level of repentance. After a general confession, the confessed sins should not be mentioned again (except when they reveal themselves for penitential cleansing through Grace), and only current ones should be followed up on. In this way, the confession will not take such a long time. Minor sins and current thoughts may be confessed in prayer at home, or upon the first notice of them. There is no need to mention them in confession.

This is all good advice, but I would like to add to it.

The best answer to the question of how to properly confess comes from our Rite of the Sacrament of Confession: Instruction Behold, my spiritual child, Christ stands invisibly here receiving your confession. Do not be ashamed, neither be afraid, and hide nothing. Rather, do not be afraid to tell all that you have done so that you may receive forgiveness from our Lord Jesus Christ. Behold, His Holy Icon is before us. I am only the witness, bearing testimony before Him of all that you shall say. But if you conceal anything, you shall have the greater sin.

Take heed, therefore, that having come to the Divine Physician, you not depart unhealed.

Here it is important to feel the closeness of Christ and His presence, and only then can we talk about the Sacrament of Confession and its effectiveness. From that time Jesus began to preach, “Repent, for the Kingdom of Heaven is at hand.” (Matt. 4:17). If this feeling is not present, then there will be no spiritual fruit, and the confession will become a mere psychological treatment, which in itself is useful but spiritually “profiteth nothing” (Jn. 6:63). How do we obtain this sense of the Divine, of which King David and his son, Solomon the Wise, spoke? (Ps. 110:10; Prov. 1:7).

Through our faith, which alone brings us near and establishes us close to Christ, “I can do all things through Christ who strengthens me,” as the Apostle Paul teaches us (Phil. 4:13).

Translated by Alexander Dale VOL.5 (№1) 2017 SPIRITUAL SPRING

“TE LL US, FATH E R ...”

H OW D O I PRO PER LY CO N FES S M Y SI N S? “ T ELL US, FATH ER...” 97

98 ST. J O H N’S YO UTH G RO U P

St. John’s Youth Group was founded in 2015 in order to bring together Orthodox youth and promote and uplift their faith. The youth group filled a void that many felt in the Orthodox community—creating a place where young people could come together to share their faith.

The youth can range anywhere from age fifteen to twenty-five, although some are younger or older. The group was founded in the spirit of St. John of San Francisco, who greatly loved young people and always called them to a closer relationship with God. It is led by Vladika Theodosy (Ivashchenko) of Seattle, who brings spiritual guidance through discussion and inquiry. The youth enjoy listening to his wise words, gleaning insight from his knowledge of the Scriptures. Vladika Theodosy is often joined by Father Philip Halliwell of Christ the Saviour Church in San Francisco, and Archpriest Serge Kotar of the Holy Virgin Cathedral, Joy of All Who Sorrow, parish. Together, they lead the youth on a spiritual journey of discovery of the wonders and glory of God, in both Russian and English.

After the discussion, the youth review current events or

ВЕСНА ДУ ХОВНА Я VOL.5 (№1) 2017

topics that are particularly interesting to them, in the form of a question-and-answer session. Later, everyone has lunch and socializes. Occasionally, they play games or go out to coffee following the get-together.

In addition, the youth group seeks to help others as part of their core activities. For example, in just a few weeks, members of the youth group will be volunteering at the Russian Center of San Francisco’s Day of the Russian Child, an event that raises money to help ailing children in Russia. Further, the youth group is known for organizing fun trips and group activities for their members. During the winter break, the group went ice skating, explored Pier 39, and attended the annual Walk for Life West Coast.

St. John’s Youth Group is a welcoming group of young people whose friendship and camaraderie bring the joy of the Lord to others. Together, they learn what it is to be Orthodox, and in doing so, how to be a light to the world.

For more information, follow us on Facebook: St. John’s Youth Group of San Francisco, Instagram: St.JohnsYouthGroupSF or e-mail: thestjohnyouth@gmail.com.

Покупайте архивные номера «Весны духовной» — прекрасный подарок для ваших близких. Информация о наличии прошлых выпусков на сайте журнала: www.spiritualspring.net Spiritual Spring journal is a perfect gift for your friends.

If you’re interested in purchasing archival issues, visit our website: www.spiritualspring.net

ВЕСНА ДУХОВНАЯ

Церковно-общественный орган Западно-Американской епархии Русской Православной Церкви Заграницей. Печатается с благословения Его Высокопреосвященства Архиепископа Кирилла.

Western American Diocese (ROCOR) 598 15th Ave., San Francisco, CA 94118 wadeditorial@gmail.com www.spiritualspring.net