88/7777
И.Волков
Р
ее
Игорь Волков
Леониды
Сполохи. Искры. Импульсы, прорезающие душу и ночное небо. Метеорный поток слов, строф, фраз, реплик. Отблеск, отзвук
непойманных, полузабытых, промелькнувших стихотворений. Ниоткуда пришедших. Унесенных в никуда.
Фото
автора
Изображение на обложке - Умо Тес/поюду Киев 2021
*
Здесь не снимают кино и не встречаются тет-тет, здесь равнодушен ко мне холодный январский свет,
но почему же, когда мне судится здесь пройти, остановлюсь как вкопанный, будто у цели всего пути...
*
Давай будем считать что я искусственный интеллект пишу свои небылицы двести лет жонглирую словами и смыслами, как мячом и никелированная утроба моя здесь не при чем, что всем моим чудачествам положен срок функционал
включить/выключить переменный ток. Холодный металл,
лишь иногда нагреваются медные проводки, потрогай здесь, правда как будто прикосновение живой руки?
*
Да как же так, горчит в бокале правда, пблудень к бледным сумеркам свело, воочию нам обещали завтра, сегодня только тусклое стекло. Сегодня силуэты и гримасы,
где шутки суть попробуй разбери. Над поизломанным и севшим настом следы неразгоревшейся зари, початок дня и молодого года, и молодого месяца рожок. Под сенью ветреного небосвода кружится беззастенчивый снежок.
и снится городу сон что нету него зимы что ночью он освещен гирляндами алой сурьмы и как же ему хорошо и тьма ему не беда
как будто счастливый сон не кончится никогда
*
а ну плйом { ген до сонця дивись як хмари простягли, як серафими сво! крила в рожевих променях зор! *
З@гла оснь
залишився теплий присмак капучино, иде зима ая! дос
щось сумую без причини *
про те, що год! й розказати, що плине лише у в! сн,
снв перегорнут! сторинки залишать в памят! мен!
*
хай насниться мен; те, щр я малював у полон!
непокинутих мрий, оксамитових кольор, хай несуть мене ноч! чорношовков! мяк! долон! понад местом мойм, понад тисячею свтв.
*
как часовой - неправильный пароль смешная, выбранная наспех, роль на переправе - сцену не менять одна вздыхает в темном зале мать тщедушная, упрямая борьба любовь живет, пока живет мольба
пока портачит сценарист финал как лист осенний - сух и запоздал, отважится в единственный полет «..не бойся, все с тобой произойдет..» отпустят, пораженного не в бровь молитве быть, пока живет любовь.
Две женшины стояли у окна
весенний вечер мимо проплывал из женщин говорила лишь одна вторая же задумчиво молчала одна курила терпкую полынь
другая заварила мягкий чай и мяты аромат и нитей синь переплелись над ними невзначай две женщины стояли в тишине не приближаясь и не уходя лишь отражения дрожащие в окне переплетались струйками дождя.
останусь тенью на снегу когда же твердь воды растает я ручейками убегу куда лишь половодье знает и там в апреле напою берез салатовы побеги
ивруку тонкую твою паду пучком весенней неги
ветер бьет тату на лица мы на хрупком льду скользимы между буднями и пятницами грань стирается незримо в полутьме декабрьской были хочется тепла и чая меда пледа и ванили тонкий запах чтоб не таял хочется под фонарями
промельк снега быстрокрылый ах как трепетно и жадно МЫ ЗИМОЮ ЭТОЙ ЖИВЫ.
*
Покой и сон, и запах прелых листьев, за часом час, без тени суеты,
лишь изредка какой пернатый взвизгнет, роняясь в оголенные кусты. Озимые, покрытые туманом, тревожны в ожидании снегов, а мне тут слишком холодно и рано, для буднично размеренных шагов. Ни сельский шум и гам, ни зверь ни люди, здесь не присущи этой стороне, и кажется, что никогда уже не будет горячих солнц, стоящих в вышине.
Холодеет атмосфера
ближе к ночи и под утро холодеют в стенах камни лист металла двери лифта
камень ножницы бумага в кошельке монета гривна мерное дыханье зверя холодеет в прелых норах забегает холод, в брюки по щиколотки продрогшим холодеет ветер в высях вечер в желтом темень в очи холодеющие пальцы не исполнятся звонками холодеет атмосфера
корчит сдобные гримасы.
Да что с вселенною случилось?.. весна ли в мире приключилась сломался генератор снега у Санты треснула телега Земля ли будто кто преследует летит туда куда не следует песок в небесных шестеренках проказы глупого ребенка?..
И нужен ловкий труд отца найти, почистить, починить, вдохнуть, не уронив лица и дальше снежно жить.
*
Знаешь какой он, отсутствующий взгляд? Взгляд на человека, который от тебя взят.
Взгляд в пустоту, где ни вины, ни завтра, ни здравствуй, и ни прости. Мне время умаляться, тебе расти. Мне время собирать окатыши чужих морей, ракушки в которых умолк шум волн,
искать свой север ужели я не гиперборей. Там, где белым-бело, там, где теплым-тепло.
Бегло дни перелистнутся, не воротишь время вспять, от себя не отвернуться, от себя не убежать,
в темноту бессонной ночи, в такт шагающих часов, в пухлый снег, что нам пророчит слякоть теплых вечеров, в обогретую квартиру, в даль протоптанных аллей. Не делится тайной с миром
не расстаться с ней, встать, шагать, присесть, забыться, говорить, молчать, решать. Даже если крепко спиться - от нее не убежать.
*
Свет скупой, но драгоценный, золотистый, голубой,
в объективы льнет мгновениями, Праздник,
снова ты со мной.
Путь, камнями разделенный, запах сладкого вина... В бахроме посеребренной ночь сегодня не видна, отступает выше, выше, нынче ей не устоять, где звучит осанна в вышних, разливая благодать. Постепенно, шаг за шагом,
возвышаясь над рекой,
я охватываю взглядом осиянный город, мой. Обнимаю, тех кто нужен цепкой памяти моей,
кто с зимою этой дружен в ожерелии огней.
Ни огня,
ни воды, ни медных органных труб, верно хватит и нескольких рассеянных многоточий, чтобы слышать разницу между "мой единственный верный друг", и вполне позитивным "хороший прочий". Ни пуд соли,
ни протоптанных подорожников три версты, ни в разведку сходить перемигиваясь и понимая все с полуслова. Есть такое состояние вещества, называется "Я и ты",
что-то плазме сродни, небывалое, неустойчивое, как простое [оуе.
Выйти из шкафа. Между домом и садом я выбираю сад,
между джазом и румбой я не выберу церковный хор, между нынешним и грядушим выберу три дня назад, между золотом и серебром я выберу мельхиор, ироничное молчание с примесью болтовни, посмеяться над собой - так я первый задам тон, между волком и львом мне только первый малость сродни, тем что тощи немного умалишен. Между ветхим и новым заветом я выбираю тот, где одиннадцатая заповель - "не насмеши"
стилем брать проповеданное на свой счет,
своей наивной верой в -жи -ши. Между сезонами - выберу путь до весны, пешеходом по талым мхам - любимая из отрад. Самое верное рукопожатие - у ветки сосны, наверно поэтому я выбираю сад.
Новогоднее.
Вот как встретишь его - так его аккурат проведешь, в ожидании снега, в тщетном поиске белых порощ карамельных сосулек, стеклянных бирюлек и ломкого льда, в недовольстве, что темные лужи полонила густая вода, в недовольстве туманами, банами, странами и суетой,
разверзающейся яркими взрывами над головой. Что увидишь в полуночном небе, то и найдешь,
только я почему то уверен, что он будет хорощ, разве в здешних широтах бывало такое когда, чтоб не стала над нами знакомая с детства звезда, значит будет и снег, и застывший сияющий лес, серебро на ресницах, и месяц за месяцем, полный чудес.
Ты обманешь, ты оставишь, ты растаешь под ногами в безобразье жидких лужиц безнадежного тепла,
обернешь восторг на слякоть, будто вправду ты не знаещь, опрокинутые своды как душа моя ждала. Так уж вышло, так уж будет, нынче все там по-другому, наши зимы как насмещка над озимою землей. Слышал, слышал как под утро хохотали ангелята, посыпая из карманов белоснежною мукой...
#киев
- Я всегда один и тот же, что находишь ты во мне? Ты же вечно краем ходишь, оставаясь в стороне.
Не тебе мои витрины, залы, звуки, суета,
даже в этом я повинный, что и музыка не та? — Ты меняешься со мною,
каждый год и каждый час Я за сорок лет не понял, что же связывает нас. Вновь спешу тебя увидеть, мчусь, пока хватает сил, я быть может ненавидел, если бы не так любил.
Ты НЫ
*
теперь и в комнате светло не нужен матовый ночник вопросы бытия свело в залитый светом черновик потуги таюших гирлянд, на потолке едва видны я кажется немного пьян от всеохватной белизны от раскадрованого сна где титрами бессонниц ряд, где горьким хроника полна и сладок двадцать пятый кадр теперь не меркнет до утра неважно спал или не спал теперь и в пять уже пора а в семь похоже день пропал теперь идем творить пути прямыми вдоль и поперек пока далось нам намести благоухающий снежок
*
Я лишь форма воды, не алмаз, не оружие, не панацея, триединая ипостась, хранящая влажную суть, осыпаясь из тучных небес, что к ночи розовеют, мне желанно веселый румянец на лица вдохнуть. Повинуясь безропотно колким химическим связям, принимая свободу порядка, что хладом творим, мне не вычерпать бездну моих острокрылых фантазий ни за год, ни за пять, ни за тысячу тысяч зим. Я лишь форма воды, с призванием единожды падать, промелькнуть, уколоть и растаять на теплой руке, в неприметном моем совершенстве мне только и надо отразится восторгом в широко удивленном зрачке.
*
Несколько дней без снегопада
толика солнца - нам больше не надо ноль как гармония тепла-мороза хруст или слякоть не разберешь
греет макушку но скоро завьюжит будем пришурясь смотреться в лужи дайте мне лютого зимнюю дозу
верю февраль мой будет хорош если заплачет спишу на чернила кляксы размажу скажу так было стало и будет и невозвратно
проистекает наша пора там где сугробно и снеголепно там где испытанным веришь приметам не заказать к ним билеты обратно и не сбежать тайком со двора
стало быть солнце вот и отлично щирая дяка от меня лично верю не верю летом обманет
да мы враги с ним но не зимой ласково греет макущку и все же хочется резче колюче и строже жду не дождусь когда утро затянет шестикрылатою белизной
*
Март как март, и только ради этой белизны слепящей прихватив свои тетради, я срываюсь свет обрящить, заливающий дороги, кочки, рвы и перелески, веселей шагают ноги по расплаканным проездам.
Фрунзенское. Белый дым на синем небе разлинован желтым светом, два вопроса на повестке все же спать или не стоит. Холст зернистый загрунтован ожиданием ответа, тяжесть век и кто-то между позвонками колко стонет. Уподлобившийся Нео через зыбкие порталы, я брожу простором комнат в ожидании скучных пифий, провожаю их сквозь стены наклоненные устало,
не пойму и не запомню, чтобы там ни говорили. Дом давно покинут нами,
и прозрачность новых окон отражает парк и церковь и пейзаж все тот-же зимний, но я снова возвращаюсь, будто в поисках истоков,
ты, премудрая программа, почему я здесь, скажи мне?
*
Чюрленис-стайл. Чему нам еще удивиться,
о чем нам с тобой просить, взирая на горние лица, держащие нас в горсти. Просачиваемся сквозь пальцы рассеянных наших Богов, несчастные постояльцы несущихся вскачь веков. Одно лишь - смотреть и видеть загадки секрет прост как с краю роняет нити
натянутый вечный холст, то в алом, то розовым цвете, то звездным бисером шит,
то ранним лиловым просветом, касаясь самой души.
*
Перрон полустанка, последний вагон, мне выйти остаться билет не велит, но хвойный эфир, смолист и студен, врываясь сквозь окна, маняще сквозит. Купе обжитое, пиджак, чемодан,
стакан, неизменно полупустой, сухого вина, кипятка, молока, и крепкого чая вечерней порой. Фуражка смотрителя, мелкий разъезд, скрипучий фонарь неземной желтизны, родная знакомость мелькающих мест отдельной, забытой Богом страны. Куда, как не здесь, когда-то - пора,
срывая стоп-краны календарей, собраться, сорваться, сойти на правах гонимого беженца зимних ночей. Перрон полустанка, шпалы в снегу, пронизывающая сумерками тишина. Ия не сумел, а казалось смогу.
Ну здравствуй, долгожданная сторона...