Игорь Волков
Зимой и больше никогда
Фото – Игорь Волков Иллюстрация – Александр Кизима
Киев 2017
***
Зима приходит, включает вечерний свет, оранжевый ночничок над пледом из белых мух. Теперь мы не потеряем друг друга след, теперь можно бродить и до полночи, и до двух, и до трех, и до самого до утра, такие ночи жалко тратить на сон. Ну если уж проберет тебя до нутра успеем вскочить в последний пустой вагон. Зима приходит как дедушка Николай, Достанет из отворота заснеженных белых миль, тому, кто сегодня еще горевал знай серебряный колокольчик, и душе - штиль. Какая бы ночь длинною ни была, какие б тревоги ни жались к тебе зимовать, когда сверху небо бело и земля бела Все станется хорошо и другому тут не бывать.
***
Я хотел бы быть деревом, корабельной сосной, чтоб во время свое повстречаться с волной, бороздить коварные глади морей, спорить с ветром зюйд-вестом из нас кто сильней. В штормовую годину дико скрипеть. И раздув паруса надломится не сметь. Ночь за ночью под Вегой стоять часовым, наблюдать, как голландец скользит невидим. А когда в горизонте повиснет земля, закричать капитану - Право руля! И в известный кому-то назначенный срок быти брошен прибоем на белый песок. Высыхать и сжиматься под знойным лучом, и уже не гадать, что же будет потом. _________ Я хотел бы, но доля иная дана, так и быть, я ведь вправду почти что сосна год от года над кроной видней небеса, и живу, как солдат, что стоит на часах, и шершавый характер, и колкий покров, и волнистые линии мягких основ.
***
Снег приходит по каемкам сухих полей, снег скользит поземкой, вбирая след шин, первые часы и сантиметры почти ничей, редкий, как в поле герой сам-один. Снег накроет всем небом, засыплет наверняка, заметет согласно пространственной кривизне. Как исполненная нежности ее рука неминуемо отвечает твоей волне. Снег идет откровеннее, чем тьмы минут, наполняет осязанием тающий миг. У Часовщика шестеренки никогда не врут. Бесконечная жизнь длиною в один клик.
Ноябрь. Сны. * Не говори мне – сны они то же море. Приходят, смывают крепость, как вода – песок. Какой дурак будет строить себе на горе, там, где струится зыбь и прибой высок. Не говори мне – я спокоен, холоден, дышу вольно, чудно новый даю отсчет часам, когда одной улыбки из зазеркалья будет довольно, чтоб все твои настройки слетели в хлам. Ох эти сны, неуловымые, беглые, без надежды найти, увидеть, поймать рукой. Не вспоминай. Не говори. Смотри как между обломков сна просачивается твой покой.
* день никогда не предвещает беды день ноября всегда прозрачен и чист как холодный неутомимый поток воды как черные прописные - на белый лист днем никогда не ожидаешь беды если не всматриваться в череду лиц если не смотреть как багрянец заметает следы если не сравнить ночь с чернотой ресниц а сравнишь, подумаешь – взмах крыла, а различишь цвет алых имен – тут тебя то напасть и взяла, тут и подстерег тебя злодей-сон ну хорошо, затеряюсь, запутаю – ночь к концу, не бывало такого, чтобы не вернулся назад, только как бы изловчится да не – лицом к лицу, только ради Бога не надо глаза – в глаза.
***
Лучшее занятие – отпускать. Тень вечерняя клонится, убегает прочь, что в потемках не успел записать, строго, по-учительски, забирает ночь. Лучшее событие – налегке, рано ли, поздно, научиться бы кое-как. Солнце брызжет в лужах и хочется петь, то ли горлом подступает весна, то ли сам-дурак. Лучшее предложение – никогда. Посмотри, как весело ложится путь, что вдали нависают облака - не беда, может только и надо было что – кивнуть.
***
снова тринадцать солнце стыдит глаза северный метр в секунду скальпелем по щеке помнишь голос из радио нам сказал этой зимою тепло не удержать в руке снова без шапки ну как же ты можешь так к вечеру двадцать, а будет еще февраль, только не надо о том что я городить мастак ведь неспроста мне снилась сегодня шаль в грубую нитку с кисточками по краям бежевая с коричневым, что твой плед. лучше по насту минуя лед ям ступай осторожно, след в след. снова тринадцать ясно и снег сух дым салютует небу - всегда готов. в пику, напропалую, затаив дух, будет облачко пара, не будет слов.
***
Разлинован Луною, крадясь по стене, снова месяц февраль наступает во мне. Среди стойких морозов и редких седин, календарь не обманет - я не один. Будоража под утро ароматом травы с ироничным поклоном величает на вы, развернет над холмами густую зарю, ту что я через час друзьям подарю. С виду месяц как месяц, туман как туман, не найдешь того верного знака, что дан. С виду собран и скован как лед на реке, а внутри его руку сжимаю в руке. По хрустящим ледышкам, куда ни пойду, я шагаю как в гости, месяц в году. Вечерами, которых нет тридцати, веселее мне с ними идти.
***
Зимой и больше никогда во мне белым бело, рядится лужицы вода в богемское стекло. Где розовеет небосвод и мушек кутерьма, восприняв должно свой черед хозяйствует зима. Зимой и больше никогда я помню как мальцом прокапывал лопаткой путь вдогонку за отцом, и громоздились по бокам, искрясь у фонарей, сугробы выше головы закутанной моей. Зимой и больше никогда так вольно не вздохнуть, выкуривая облакам серебряную ртуть. А утром сделав первый шаг, втоптав снежинок прыть, услышать запах, что никак мне с детства не забыть. Зимой и больше никогда расскажется о том, как упокоилась беда под потемневшим льдом. Как охладело, отлегло, как затаилось в сны, как в землю семенем легло до мартовской весны.
***
Не будет тебе, мальчик, ни саночек, ни снеговика, ни скрипа коньков по льду, там где река крепка, а будет тебе, мальчик, гирлянды из зимних рос, и улочка из белых лучиков и желтых полос. Не будет тебе холодок-карамелечки на язык, за девять зим ты к этому вкусу уже привык, так отвыкай, бери зонтик трость и резиновые сапоги, по темным лужам, ну вот и отрада, шагай-беги. И будет только в памяти, до поры, как кубарем катился с белой горы, как заметала колючим за воротник пурга, та самая, что нынче на Флориду унесла снега.
***
Тонкой корочкой льда отставная надежда еще теплится утром в канун февраля, я быть может увижу, как белых одеждах мое лютое войско засыпает поля. Запахнет растерявшуюся было озимь тонким пледом от заморозка и стыда, и услышит, как талое озеро просит прихватить лоскутками последнего льда. Я быть может дождусь еще, что над востоком заалеет морозное знамя зари. А пока про дыхание мха и про соки, и про пьяный апрель, ты мне не говори.
Игорь Волков
Зимой и больше никогда
Литературно-художественное издание Киев 2017