Bila Аltanka №61

№61(87), 2017 ГАЗЕТА ЗМЕНШЕННЯ ШКОДИ

«Портрет друга», Денис Зозуля, 2010

Літературно-художній випуск

Біла Альтанка

№ 61 (87), 2017

2

«Деревья», Сергей Звенигородский (Марио), 1998

№ 61 (87), 2017

Біла Альтанка

НАРКОЛОГІЯ

3

Наркотик, установка и окружение Возможно ли оно – контролированное употребление? Если спросить у наших наркологов, мы услышим категорическое «нет». Большинство наркозависимых людей также отвечают скептически, например: «если бы мы могли контролировать наркотики, то не попали бы в «торбу»*. Аналогично отвечают и люди выздоравливающие: «единственно возможный здесь контроль – это трезвость». Им вторят психологи и психотерапевты, особенно те, которые работают в сфере реабилитации химически зависимых людей. При этом, когда у людей спрашиваешь, возможно ли контролировать приём алкоголя, большинство отвечают: «да, конечно».

* Торба – здесь: «система» – наркозависимость как безвыходное положение, обреченность.

От редакции: Книга профессора Нормана Зинберга «Наркотик, установка и окружение» (Drug, set and setting, 1984), отрывок из которой мы публикуем во второй раз (первый – см. «Белая Альтанка» №56) – это описание контролируемого употребления наркотиков по результатам научного исследования, которое проводилось в США с 1962 по 1983 год.

Что же касается наркотиков то, действительно, найти на русском языке результаты каких-либо исследований на тему контролированного употребления практически невозможно. Только благодаря МБФ «СПИД Фонд Восток-Запад» (AFEW) в 2002 году появился перевод книги Нормана Зинберга «Наркотик, установка и окружение» (переводчик Дмитрий Шамшин), которая знакомит русскоязычного читателя с исследованиями контролированного употребления наркотиков, проведенными профессором Норманом Зинбергом и коллегами. Как специалистам, так и химически зависимым людям было бы полезно найти и прочитать полный текст этой книги (в интернете есть электронная версия), так как, оказывается, контроль в употреблении можно не только терять, но и приобретать… Главное, дать себе правильную установку и подобрать соответствующее окружение… Ранее мы публиковали отрывок из первой главы этой книги, где описывался опыт мужчины 26-ти лет по имени Карл. Фрагмент, публикуемый ниже, рассказывает о женском опыте. На всякий случай, предупреждаем, что данная публикация направлена не на пропаганду употребления психоактивных веществ, а на улучшение качества жизни людей, употребляющих наркотики и живущих с химической зависимостью. Публикуемый отрывок – это лишь краткая нарко-история, по ней нельзя сложить целостного впечатления ни о книге, ни о результатах исследований, но как литература в жанре life story («живая история»), этот отрывок отлично подходит к нашему литературно-художественному выпуску.

Дон Дон, 27 лет, незамужняя белая женщина, приговорена судом к принудительной работе с молодежью вместо уголовного наказания. Дон выросла в Нью-Йорке, была единственной дочерью в семье среднего класса; родители Дон ставили превыше всего карьеру. С отцом она всегда поддерживала более близкие отношения, чем с матерью. Родители Дон иногда употребляют спиртное в

умеренных количествах. Никто в семье не страдал от алкоголизма или чрезмерного употребления наркотиков, запрещенных или выдающихся по назначению врача. Дон впервые столкнулась с наркотиками, когда начала встречаться с молодым человеком – регулярным потребителем марихуаны, однако сама в этот период наркотик пробовать не стала. Это произошло позже, когда ей было шестнадцать лет; вместе со своей подругой Сьюзен, она

Біла Альтанка

№ 61 (87), 2017

НАРКОЛОГІЯ

начала курить марихуану в школе и в школьном автобусе, практически не скрываясь, что выглядело довольно вызывающе. Это, естественно, стало известно родителям девочек и школьной администрации, которые сочли, что Дон и Сьюзен просто пара «бунтарски настроенных девчонок». Примерно через пять месяцев Дон начала экспериментировать с психоделиками. Эти наркотики ей также понравились. Она употребляла оба наркотика – психоделики от случая к случаю, а марихуану постоянно – в течение всего периода обучения в школе и в колледже. Летом, когда Дон было восемнадцать лет, у нее начался первый и единственный период регулярного употребления спиртного. Она выпивала примерно по дюжине банок пива в неделю. В это время она серьезно поссорилась с родителями и с тех пор они никогда не были близки; однако никаких существенных возражений против того, что дочь употребляет алкоголь, родители Дон не имели. Пожалуй, они даже удивились, когда позже она бросила спиртное. Героин она попробовала в восемнадцать, вскоре после прибытия в колледж в Бостоне. Гуляя по городу со своим другом Луисом в поисках депрессантов (секонала), она познакомилась с бостонской компанией «хиппи». Им так и не удалось разыскать людей, через которых можно было бы достать секонал, только один молодой человек предложил им «джанк». Они отказались и Дон вернулась в общежитие. Потом, как рассказывала Дон: «Я почувствовала себя подавлен-

4

ной и одинокой, а никого из соседей не было. Мне захотелось получить кайф, и я сказала себе: «Ладно, черт с ним. Пойду назад и попрошу его еще раз, куплю чегонибудь, чтобы улететь, неважно чего». Она разыскала того молодого человека. Он продал ей пакетик героина по очень низкой цене, но предупредил «не влезать в это» и не приходить к нему снова. Вернувшись в общежитие, Дон сразу же пошла в ванну и приняла немного порошка. «Я почувствовала себя классно, просто кайф, по-настоящему круто». Потом она пошла в комнату к «очень продвинутым девчонкам», которых прежде побаивалась, почувствовала себя с ними вполне комфортно и все вместе они донюхали оставшийся героин. Иллюстрация: Лана Зубенко Когда она рассказала Луису, что произошло после того, как они расстались, он очень расстроился и умолял ее больше не делать этого. Тогда она почувствовала, что «кому-то есть до нее дело», и в течение следующих двух лет не прикасалась к героину. В течение этих двух лет она каждое лето проводила в доме своего приятеля Пола, где собирались большие компании. Пол и его друзья употребляли героин регулярно: «Люди постоянно приходили и улетали, а я даже не притрагивалась к героину. Меня все это отталкивало». Тем не менее в этом доме она попробовала метадон, через два года после героина. Он напомнил ей ощущения, полученные прежде от героина, и она испытала большое удовольствие от этого наркотика. Кроме того, она считала, что принимать опиаты перорально безопаснее, чем колоться.

О ритуалах употребления… Определенные типы употребления по особым случаям: пиво на футбольных матчах, марихуана на рок-концертах, вино в парке или коктейли в шесть часов вечера – несмотря на свое культурное разнообразие, получили такое широкое признание, что юридические структуры, как правило, не вмешиваются даже в том случае, если формально они противоречат законам. Например, полицейский может попросить юношу, выпивающего на концерте под открытым воздухом, «прекратить», но маловероятно, что он арестует нарушителя; то же самое может происходить, даже если кто-то курит марихуану, но в компании, которая, например, празднует чей-то день рождения или отмечает какое-то событие. Главное условие здесь: отсутствие агрессии и беспорядков… Норман Зинберг

Біла Альтанка

НАРКОЛОГІЯ

№ 61 (87), 2017

5

Через год, в возрасте двадцати одного года, Дон снова наркотики в течение целого месяца, однако вскоре ей попробовала героин, когда Сьюзен, ее школьная под- пришлось делать выбор: либо она останется с Полом, руга, приехала навестить ее и рассказала, что раз в не- либо вернется на Восток, чтобы воплотить свои планы делю употребляет этот наркотик. «У меня тогда была о продолжении обучения. «Я знала, что если я останусь депрессия, я была рассержена и настроена агрессивно... там (на Западе), я просто подсяду... там у меня не было поэтому, когда Сьюзен предложила «Ну же, давай при- никакого стимула бросить наркотики и слишком много мем немного», я сказала: «Круто!». В тот раз Дон впер- возможностей достать их». Она решила вернуться, завые сделала себе укол наркотиком. В следующий раз кончить обучение в Нью-Йорке, где и провела следуона принимала героин через месяц, уже после того, как ющие несколько лет. В это время она практически не бросила колледж и перебралась на Западное Побережье. употребляла наркотиков, во всяком случае опиатов, хотя Она рассталась с Полом, потому что он «совсем подсел». встречалась с наркоторговцем. Однажды она позвонила Джорджу, близкому другу Пола и попросила его «прийти вмазать ее». Они стали жить В 1976 г., получив диплом, Дон вернулась в Бостон, где вместе. У Джорджа был неограниченный доступ к геро- употребляла наркотики редко, но довольно беспорядочину. «Пару месяцев героин появлялся, когда только по- но: героин три раза в январе; демерол десять раз за лето; желаешь, захотелось – вот еще два раза героин под коон, он твой. Я проторчала О санкциях (ограничениях)… нец лета и после этого где-то наверное на тысячу долпо одному разу в месяц. ларов, и все бесплатно». Функция ритуалов – поддерживать, укреплять и олиОна принимала героин по цетворять собой санкции (ограничения). В случае с В настоящее время Дон перенесколько раз в день. «Я алкоголем, например, принятое приглашение «Пой- живает конфликт: она не знавмазывалась, роняла го- дем пропустим по стаканчику» подразумевает, что ет, как будет обстоять дело лову на колени, и тут он при распитии будет сохраняться некоторый контроль, с употреблением героина в спрашивал: «Ну как, тебе поскольку используется слово «стаканчик». «Пойдем будущем. Она по-прежнему хватит?», а я отвечала: бухать», напротив, говорит, что любые ограничения «любит кайф», однако счи«Нет, вмажь меня еще»... будут сняты. тает, что он может представЯ просто тонула в дури». Норман Зинберг лять большой риск для ее Через три месяца, когда карьеры. Она твердо увереДжордж уехал на уик-энд, на, что героин следует легаа Дон осталась, потому что, как она думала, подцепила лизовать, потому что, как она говорит: «человек может грипп, она осознала, что приобрела наркозависимость. нормально функционировать и хорошо выполнять свою «Это поразило меня – я думала, что со мной этого не работу и под героином... Я бы не задумываясь села за может произойти... Тогда я почувствовала, что стреми- руль под кайфом.., конечно, если бы не приняла слиштельно качусь вниз по горке... прямо в ад на санках. По- ком много». этому вот что я сделала – купила билет на самолет на Восточное Побережье. Я знала, что здесь (на Западном Только трое из знакомых Дон знают, что она принимает Побережье) я совсем погрязну в болоте дури, я уже была опиаты, и все они сами являются умеренными потребив этом по уши». Она решила, что больше с ней такого телями. Она никогда не употребляет дома – обычно в гоникогда не произойдет. стях. Собственных инструментов у нее нет, она никогда не делает себе уколы сама и очень внимательно следит, Вернувшись в Бостон, она устроилась на место секрета- чтобы иглы, которые до нее использовал кто-то другой ря, где проработала полтора года. Она решила отложить были продезинфицированы. Она не покупает больше высшее образование, а героин употребляла примерно героина, чем может себе позволить материально и нираз в неделю. Дон возобновила контакты со своей преж- когда не принимает наркотики в обществе друзей, их не ней «тусовкой торчков», таким образом обеспечив себе употребляющих, или на работе. Дон утверждает, что солегкий доступ к наркотику, однако ее материальные стояние кайфа обычно длится шесть часов, и предпочисредства были ограничены. В употреблении героина тает проводить это время в помещении за разговорами она следовала четкой модели – наркотик она принимала и музыкой. «Говоришь без умолку и ... много фантазив пятницу ночью, чтобы «вознаградить» себя за трудо- руешь. Чувствуешь, как будто бы твои мечты становятся вую неделю. реальностью, думаешь о них, и ничто тебя сильно не беспокоит». В начале 1974 г. у Дон начался следующий период интенсивного употребления. Она поехала на Западное По- За весь период семейных конфликтов и интенсивного бережье, чтобы встретиться со своим бывшим приятелем употребления наркотиков, Дон чрезвычайно преуспела Полом и еще несколькими старыми друзьями, ставшими в учебе и работе. У нее большие планы на будущее, и она наркозависимыми. Там она ежедневно употребляла верит, что сможет добиться успеха.

Біла Альтанка

КІНО

№ 61 (87), 2017

6

Николай Пастыко, режиссер: «Лучшая антинаркотическая пропаганда…» В конце декабря прошлого года на ютуб-канале криворожской медиа-платформы «Expert-KR» был размещен фильм «Деня Два Два Девять». Это 50-минутное документальное кино, рассказывающее о буднях главного героя – Дениса. Ему 30 лет, 7 из которых он наркозависим. Кроме этого, Денис играет в группе с названием, намекающим на определенную статью советского Криминального кодекса – «229». Он поет о свидании, которое не состоялось из-за сбора урожая орехов, о подорванном из-за наркотиков здоровье, и шо «крутять ногы», и шо «с двадцатки мало толку». В фильме есть вставки с концерта «229», и можно ознакомиться с творчеством этой группы. Но в основном фильм состоит из монологов главного героя о своей жизни, прошлой и настоящей, о музыке и творчестве, о личной жизни, и, конечно, о своей наркозависимости. На фоне монологов Дениса – город Кривой Рог, в котором проблема наркомании до сих пор остается актуальной и сложной. Камера ходит за главным героем буквально повсюду, по пятам, давая зрителям понимание о будничных маршрутах опийного наркомана. В них есть поиски денег на «закладку», проблемы с законом, но есть и простые человеческие вещи и слабости, потому что в кадре – живой человек, без стеснения показывающий изнанку своей жизни на камеру. Мы решили поговорить с режиссером Николаем Пастыко о его первом документальном фильме.

– Коля, о чем твой фильм?

– Если не говорить об очевидных вещах, а немного пофилософствовать, то, можно сказать, что этот фильм о каждом из нас, о нашем отношении к главному герою. Вот как каждый из нас относится главному герою, такой он и человек. Кто-то смотрит на него сквозь призму «как это отвратительно, убивать таких надо», а кто-то –

Біла Альтанка

КІНО

как на человека, попавшего в беду, и хорошо бы ему помочь. Это кино об уровне если не нашего гражданского сознания, тo oб уровне нашего сочувствия и эмпатии к человеку, который попал в сложную ситуацию. Можно отворачиваться и делать вид, что этого не существует, а можно пытаться помочь, как-то бороться с этим явлением.

– Как все началось? Как вы познакомились с главным героем, Денисом?

– Всё шло своим чередом, и случайно ничего не бывает. Где-то за год до того, как начал сниматься фильм, я узнал про группу «229», и она меня очень приколола. Я знаю, что происходит в музыкальной среде Кривого Рога, и эта группа для меня была открытием. Мне никак не удавалось попасть на их концерт. Рассказывали, что на один из прошлых выступлений Денис приехал тупо из райотдела, на каком-то другом концерте он был вмазанный и еле разговаривал. Наконец, на один из концертов мне удалось попасть, и я понял, что хочу обязательно снять это событие. Я взял две камеры и снял концерт полностью. Было невероятно интересно, потому что одно дело, когда слушаешь песни в записи, и совсем другое, когда видишь человека и ощущаешь его энергетику. Мы пообщались с Денисом, я сказал: так и так, у тебя свое­ образная жизнь, не хочешь сняться в кино? Он ответил: «С удовольствием. Хоть сейчас!». Я говорю: «Ну, нет, сейчас я не могу». Я в этот момент как-то опешил, потому что я поснимал концерт, и мне этого было достаточно. Сказал, что мне надо узнать у руководства. Это была пятница. А в понедельник утром, когда я шел на

№ 61 (87), 2017

7

работу, Денис мне сам позвонил и говорит: «Ну что, мы снимаем?». Я говорю: «Подожди, я до работы ещё даже не доехал». А он отвечает: «Слушай, надо быстрее, потому что вчера вечером в меня стреляли два раза менты, и мы будем вынимать пули из ягодиц, это надо обязательно заснять, это будет очень круто, приезжай скорее, времени нет». И я приезжаю на работу, говорю, что надо ехать срочно снимать. Конечно, я и так хотел снимать, но тут он меня подогнал, всё закрутилось буквально за 3 дня на одном дыхании.

– Как восприняли фильм на телеканале, на котором ты работаешь?

– Всем на канале фильм очень понравился, как и сам процесс монтажа, он был очень интересным и веселым. Денис почти весь наш коллектив заразил своим сленгом, и мы какое-то время разговаривали именно так. У нас появились крылатые фразы, которые в нашей среде стали абсолютно понятными, но если бы кто-то услышал это со стороны, то подумал бы, что мы какие-то гопники. Из фраз, которые до сих пор остались, это «ну, шо это, понял?». Этой фразой можно объяснить очень многое, и не тратить время на лишние пояснения. Все в этом варились, и никому не было безразлично. В фильме есть очень важный момент, без которого он бы не был таким резонансным и интересным, – это сцена, когда Денис «мажется» в пах. И вот в самый последний момент директор попросил это убрать или замазать, наложить «маску», мол, слишком жестко. Я пробовал и так, и эдак, но это всё было не то пальто. Тогда меня весь наш

Біла Альтанка

КІНО

коллектив поддержал, и прозвучала фраза, что именно это и есть самая лучшая антинаркотическая пропаганда, когда ты такое видишь, то вряд ли ты захочешь пихать какие-то иголки в такие места. Директора мы смогли убедить, и он сказал, что если что, то мы сами будем разбираться с полицией :) – Как люди приняли этот фильм? Какой реакции ты ждал, и отличалась ли реальность от ожидаемой?

– До того, как опубликовать фильм, я показывал черновую версию своим друзьям, и все были в восторге. Один мой друг даже пересматривал несколько раз. Я ожидал, что фильм примут нормально, без особой критики. Для любого материала нужно проводить серьезную маркетинговую работу, нужна реклама, чтобы он дошел до определенного количества зрителей. Мы выложили его просто так, и он как-то сам разошелся, вирусно. Если бы сейчас его делал, я бы сделал это чуть-чуть по-другому. Хотелось бы, конечно, чтобы больше людей его посмотрели. Отзывы были разные, например, главный редактор первого городского канала Одессы сказала, что это лучший продукт регионального СМИ, который она когда-либо видела. Это было приятно.

– Какой была реакция героев фильма после того, как он вышел?

– Буквально сразу после выхода фильма Руслан, один из главных героев фильма, попросил меня убрать фильм или удалить, потому что Денис вдруг опомнился, когда его увидел. Он хотел, чтобы его снимали камеры и ду-

№ 61 (87), 2017

8

мал, что он выглядит как Глеб Самойлов, рок-звезда. И вот он смотрит на себя со стороны трезвыми (то есть, более-менее трезвыми) глазами, а это вызывает совсем другие эмоции. Когда всё, что он рассказал, выливается таким безостановочным потоком. Думаю, что мало кому было бы приятно на себя такого смотреть. Фильм увидели в ДК, в котором они играют, их чуть всех с работы не выгнали. И чуть не выгнали пацанов из того здания, где они репетируют. Денис сразу уехал на пару месяцев на реабилитацию в Житомир.

– Да, что сейчас с Денисом? Повлиял ли как-то фильм на его жизнь? И хотел ли ты показать его лирическим или трагическим героем?

– Нет, у меня не было желания что-то менять или добавлять к его образу, делать его хорошим или плохим. Я не хотел, чтобы он играл в кадре. У него достаточно высокая степень самопрезентации, поэтому из него не приходилось ничего вытягивать. Ты задаешь ему один вопрос, а он отвечает сразу на десять, которые приходят ему в голову. То есть он рассказывает, рассказывает, рассказывает и рот у него не закрывается. У него были какие-то замесы с церковью, но тяга к наркотику – очень серьезная вещь. Он сейчас еще на метадоновой терапии, но она на него очень плохо действует. Денис много стал забывать. Недавно я хотел снять ещё один их концерт, и он вообще не пришел на него. То есть Руслан сам отпел все песни и сказал, что больше группа не существует. Ну как с таким человеком можно что-то делать. Некоторые люди, которые посмотрели

№ 61 (87), 2017

Біла Альтанка

КІНО

фильм, говорили, мол, он же неглупый, что его можно вытащить, но они не понимают, что от наркомана с серьезным стажем ожидать чуда сложно, это очень серьезная зависимость.

– Поскольку ты родом из Кривого Рога, то могу предположить, что тема наркозависимости не является для тебя табуированной. Когда ты впервые узнал, что есть наркотик и от него бывает наркозависимость?

– Я 1983 года рождения, и в 80-х ещё был малой, а в 90-х наркоманов, помню, было уже очень много. Их было просто куча, они сидели на корточках и втыкали. Везде: на остановках, в телефонных будках, на какихто трубах. Я был тогда в классе 8-10-м. У меня не было друзей-наркоманов, но людей посторонних, по которым явно видно, что он наркоман, было достаточно. У меня есть друг, которому сейчас 40 лет, и из его окружения и его двора никого в живых нет уже. Все, с кем он дружил во дворе и кто начал колоться, – никого не осталось. Сейчас наркоманов не меньше, просто изменился наркотик.

– Как проходил сам процесс съемок?

– Я снимал не один, со мной еще был Андрюха Власенко, ассистировал. Я сам сначала не понимал, как это всё будет происходить, как подносить микрофон в некоторых ситуациях. У оператора слишком много задач одновременно, потому что в фильме ничего постановочного не было, надо было постоянно следить за тем, чтобы герой не выпал из кадра.

9

– Какие планы по продвижению фильма? Я знаю, что ты подавал его на разные документальные кинофестивали...

– Мне предлагали показать его по телевидению, но я больше хотел бы раскрутить его на ютубе. Для меня телевизор – не влиятельное СМИ, я бы лучше рекламировал фильм в социальных сетях, но пока не знаю, как. Посмотрим. Да, «Деня Два Два Девять» уже имеет фестивальную историю. Мы подавали его на несколько международных фестивалей кинодокументалистики, и на двух – в Болгарии и Египте – он был показан в рамках конкурсной программы. Для того, чтобы попасть на фестивали, проделана колоссальная работа – 50 минут фильма переведены на английский и итальянский языки, сделаны субтитры. И теперь все, кого торкнул фильм, могут переслать его друзьям в любую точку мира. А торкает фильм, судя по отзывам в ютубе, практически всех, кто его смотрит. И я надеюсь, что каждый новый коммент и репост помогает кого-то удержать за шаг от бездны отчаяния. Интервью: Ялына

смотреть фильм здесь

№ 61 (87), 2017

Біла Альтанка

ІНТЕРВ'Ю

10

Попытка захвата Дома Света

Сергей Звенигородский (1968 – 2010) в 2000-м году еще не назывался Марио. Друзья его звали Звеня (ударение на «е»). А сам он представлялся как Сергей Радужный. Этот творческий псевдоним отражал стиль, в котором рисовал Сергей. Такими же радужными были его музыка и песни – наполненные наивным искренним позитивом, они безотказно повышали настроение и делали окружающий мир ярким.

Политпросвещения (сокращенно – Дом Политпросвета), где гнездилась и продолжает обитать местная телерадиокомпания. Выставка имела взрывообразный скандальный эффект и далекоидущие последствия, и даже спустя три месяца волна от этого события еще держалась…О чем мы и решили поговорить с Сергеем, тогда, в первую зиму нового века…

Это интервью состоялось дома у Сергея, в полукруглой девятиэтажке в Полтаве на Подоле, в первые дни 2001 года. Был морозный, густо освещенный городскими огнями январский вечер. Тогда на маршрутах ещё сновали юркие микроавтобусы «РАФ» с жаркими печками в мягких салонах. На одном из таких «рафиков» корреспондент местного самиздат-журнала «Гораздо» приехал к Сергею, чтобы поклониться Мастеру, выпить с ним чаю и вспомнить об одном культурном мероприятии – о прошедшей осенью 2000-го года выставке картин Звенигородского. Это событие состоялось в Полтавском Доме

Здесь приводится очень сокращенный текст разговора, который на самом деле длился два часа и перешел в музыкальную импровизацию – Сергей на клавишах «Casio», а ваш покорный слуга на пластиковой бутылке из-под пива исполнили одну из тех композиций, которые Сергей спонтанно и щедро, не записывая и часто не запоминая, дарил этому миру. Потом, лет через пять, когда Звеня, станет кинорежиссером Марио, он с такой же легкостью и музыкальностью будет создавать своё живое кино. Ну а пока за окном многообещающий 2001-й и мы говорим…

Біла Альтанка

ІНТЕРВ'Ю

№ 61 (87), 2017

11

–… о прошедшей выставке хотелось бы поговорить… как ты сам ее оцениваешь?

– Я никогда ничего не оцениваю. Зачем ты так сразу? Нельзя оценить бесценное. А бесценно то, что я понял: у меня много друзей. А друзья – это бесценно.

– Да, людей было как в ликероводочном магазине в конце рабочего дня в 88-м году. У меня такое ощущение, что люди, изголодавшиеся по культурным событиям в нашей духовной столице, пили твои картины как водку!

– Я сам в шоке! И это всё мои друзья, представляешь!? Я чувствую себя самым счастливым человеком на свете, когда понимаю, сколько у меня друзей! Вот это главное! Вот цель искусства – сдружить людей.

– Мне все говорят про какую-то драку. А я не помню никакой драки. Почему? Потому что я был на другой волне, в другом измерении. И там я видел своих старых друзей, и встречал новых. А гопники – это результат чьих-то неправильных мыслей. Поверь, брат, не моих. Там были люди с разными намерениями, с разными представлениями, но, а как ты хотел – это сила искусства, брат. Если искусство не освобождает эмоций, значит оно бессильно. Я рад, что люди дерутся из-за моих картин – значит, в них что-то есть! Меня это вдохновляет!

– Если это всё твои друзья, то зачем ты говорил на открытии: «Те, кому не нравятся мои картины, получат пиз..лей!»

– А с друзьями по-другому нельзя! Они должны понимать, кто я. А я должен знать, кто они! Если это настоящие друзья, они меня поймут. А те, кто не поймут – не настоящие. Тут всё просто, брат.

– Это твоя третья, кажется, публичная выставка. Ты сам так сказал, когда выступал на открытии. Можешь вспомнить первые две.

– С Юриком Головнёй в «Парсуне» в 97-ом, ты тогда стихи читал. То была вторая. А первая тоже была в Доме Политпросвета. Ты представляешь себе, какой силой обладает это место – Дом Политпросвета! Что такое «поли»?

– А гопники, которые устроили драку в фойе, это тоже твои друзья?

– В переводе с греческого «много».

– Много! Дом, где много света! Мы когда там на концер-

Біла Альтанка

ІНТЕРВ'Ю

те памяти Борисенка выступали1 я уже тогда врубился, что этот дворец надо брать штурмом, просто так нам его не отдадут. Культурная революция в Полтаве начнется с захвата художниками Дома Политпросвета. Моя выставка – это была попытка захвата. Мы там сделаем Дом Художника, брат, Дом Света. Оставим на первом этаже рок-магазин, сделаем рок-клуб. Об этом надо думать, а не о том, кто кого когда. В воздухе витает дух революции, люди бьют друг друга, споря о творчестве, и это культурная революция, брат. Революция живописи и поэзии против смури, картофеля и декаданса. Чтобы быть декадентом, достаточно просто курить в спальне и не проветривать. Всё – ты декадент, читай стихи своему отражению в зеркале шкафа. А нам нужны проветренные помещения и много света. Вот смысл моего творчества. Эти картины не смотрятся в квартире. Квартира – источник декаданса, клетка. А мы художники больших помещений, цехов, ангаров, широких вестибюлей, полей. Поэтому это место наше, брат – Дом Политпросвета. Я тебе идею подкидываю, ты же в общественной организации работаешь, у тебя выход на людей…

№ 61 (87), 2017

12

– Наша организация занимается обменом шприцев среди потребителей инъекционных наркотиков. Как думаешь, эти люди помогут нам сделать культурную революцию?

– Конечно! Не важно, что люди употребляют. При чем тут наркотики? Наркотики только фон. Важна цель. И если эта цель светлая, брат, то неважно – шприц у тебя в руке или карандаш. Если твоя цель – свет, то вокруг тебя сплотятся друзья. Если ты тупо торчишь и твоя цель – кайф, то, да, вокруг тебя тоже будут толпиться какие-то люди, но света не будет.

– Кстати, о наркотиках… Одним из обвинений администрации Дома Политпросвета было то, что мол на выставке были одни наркоманы… И что картины тоже какие-то наркоманские… Как ты это прокомментируешь?

– Вот поэтому я и говорю: Дом Политпросвета надо захватить и отобрать у «пиджаков». В мире человека-пиджака три типа людей: наркоманы-алкоголики, хлопы2 и «пиджаки». Так что, считай, что нам сказали компли-

Сергей Звенигородский в 90-х годах ХХ века играл на клавишных в группе «Ноев Ковчег». Здесь имеется в виду концерт памяти трагически погибшего музыканта «Ноева Ковчега» Стаса Борисёнка, который состоялся в Доме Политпросвета в 1995 году.

2 Хлопы – слово из лексикона Звени: холопы, обыватели, «серая масса».

1

Біла Альтанка

№ 61 (87), 2017

ІНТЕРВ'Ю

мент. Нас признали как врагов. Это реальное достижение, брат! Теперь надо не в подполье уходить, не в андеграунд, а наоборот переходить в наступление. Наша пехота – это наши друзья! Наши пушки – это карандаши и ручки! Хочешь я для твоей организации сделаю серию плакатов на тему наркотиков? У меня есть идея: крупным планом на улице на корточках сидит опиушный торчок, втыкает, слюни пускает. Надпись: «Не втыкай! На тебя смотрят дети!». Как думаешь? Сколько твоя организация заплатит?

– Ну, ты нарисуй, посмотрим…

– Мне надо продать эти картины, чтобы рисовать новые. Как думаешь, реально их Соросу продать?

– Та их и тут купят. Только на следующий раз надо цивильную выставку-продажу сделать, без гопников и с охраной, чтобы не пускали пьяных…

– Давай напишем Соросу письмо, что в Полтаве власти пытаются установить диктатуру трезвости и угнетают алкоголиков и торчков, пусть вышлет благотворительный десант. Или сам пусть приедет. Он же филантроп.

13

Так пусть ответит за базар, что он филантроп! Напиши ему, что Полтава – это Гоголь, Короленко… Если он хочет стать в один ряд с великими людьми, пусть купит мои картины. Гоголь, Короленко, Сорос! Звучит? Напиши, что мы его включим в полтавский пантеон… Но я больше в Политпросвете выставляться не буду. Место смурное. Карма плохая.

– Как!? Ты же говорил, что это Дом Света… Захватить надо…

– Слишком много энергии такие места забирают. Я потом месяц больной ходил, мышцы болели, зубы…

– Ну, так побили же тебя тогда?

– Я не помню. Это уже давно было. Вот лучше смотри мои новые работы (Звеня показывает свою новую графику, выполненную в необычной для него манере – гелевыми ручками).

– Я как раз хотел спросить, над чем ты сейчас работаешь? Какие планы…

№ 61 (87), 2017

Біла Альтанка

ІНТЕРВ'Ю

14

– Что значит «работаешь»? Я на Бухенвальде3 работаю. А в планах моих – не работать!..

– Я имел в виду творческие планы…

– Не, брат, никаких творческих планов. Планы губят творчество! И слово дурацкое: планы. Планы перевыполняются, а аэропланы падают. Коноплю даже стали «планом» называть! Какие планы, люди, что вы себе придумываете!? Есть Творец и он всё продумал. Только расслабься и жди. Планы – это гордыня. Кандалы. Я вчера лёг спать художником, а проснулся поэтом. Завтра я буду кем-то другим. Послезавтра – третьим. Вот такие мои планы: быть сегодня одним, а завтра другим. Вот послушай (Сергей достаёт откуда-то листки с предвыборной агитацией какого-то местного недодепутата, на обратной стороне которых написан текст). Сегодня утром написал. Слушай:

Я уважаю тех, кому везёт И не скорблю когда любимая команда Копейки ломаной мне за щенка не даст Всё это суета сует. Банальный факт. Вторая передача. А по итогу, как всегда, друзья – Антракт! …

Мой мир бессвязный и противоестественный Не трудись мой нежный злопыхатель, ты попал! Мне все равно кто ты по жизни – хлоп или хозяин Ты просто Друг Какой бы козырь не сулил игру 3

Бухенвальд – народное название Полтавского тепловозоремонтного завода

– Ты мне этот текст дай, а то я как-то плохо понял…

– А там нечего понимать… Это как вдох и выдох. Это ж не кирпич. Ты знаешь состав воздуха, которым дышишь? И я нет. Приблизительно. Как в школе учили. А этот состав постоянно меняется, от дома к дому, от квартиры к квартире, от стены к столу. Вот так и мы постоянно меняемся… А ты говоришь: «какие планы». Нет у меня плана. Пошли лучше на кухню, вторяку заварим… /конец записи/ /листки с продолжением утрачены/ Интервью: Волик Анатолий, «Гораздо» (с), 2001 Графика: Марио, 2008, 2010. На фото (в центре композиции Марио): Дом Политпросвета (Полтава)

Сергей «Марио» Звенигородский (1968 –2010) – художник (живописец, график), кинорежиссер, музыкант, участник групп «Ноев Ковчег», «Клен», «Роллс Ройс», «Призрак Баобаба» и других. Ветеран войны в Афганистане. Член редколлегии газеты «Белая Альтанка». Картины Марио выставлялись в художественных салонах Полтавы, Киева, Любляны (Словения). Был убит во время музыкального фестиваля «Вйо, Кобеляки!» в результате нападения местных гопников на палаточный лагерь фестиваля. Личность убийцы не установлена, так как дело с самого начала расследовала местная милиция и направила следствие по заведомо ложному следу.

Біла Альтанка

ПРАГА

ТРІП-РЕПОРТ

№ 61 (87), 2017

15

лЬвов

Август, жарища, когнитивный диссонанс. И тут маяк – вы получили биометрический паспорт дающий вам шенген на 90 дней. Я взял эту синенькую книжечку и на следующий день был во Львове где воняло и было тёмно. Я просканировал площадь вокзала там сновали приставучие таксисты которые довезут до центра по стоимости миссии на марс. Я увидел скромного извозчика который без азарта курил возле своего пирожка. Это был Гоша на белом пирожке хз Рено или Пежо. Я спросил терминал б. он ответил 200. я сказал поехали и со своей подругой-конфеткой DJ call of duty загрузил ноутбуки и сумки в гошин танк. мы помчались навстречу рассвету который высвечивал красивейший готический костел. я предложил не спешить и проехать через центр и посмотреть львовские достопримечательности о которых много слышал. Пилот согласился не просто проехать но показать и рассказать что где и как. Я был ошеломлен что наш гид начал выдавать, я подумал пиии..ец он докторскую по Львову защитит без проблем. Мисто Лэва это самый европейский город в Украине. Бандэрштат – это божественная архитектура где нет ни одного похожего дома. Город строился лучшими архитекторами австровенгрии. Я слушал доклад и тупо офигевал. мы несколько раз останавливались возле действующих величественных храмов. зайдя туда я видел молящихся на коленях молодых и пожилых людей в 6 утра в четверг. У меня в душе что-то происходило – меня торкнуло. Вы были в крыйивке? спросил Гоша. нет а что это? Сейчас увидишь. И мы опять вышли из машины и пошли по пешеходной зоне поворачивая то направо то налево мимо древних зданий и бабушек торгующих маленькими букетиками миленьких цветов. Мы спустились в подвал и Гоша громко постучал. ему незамедлительно открыли и мы вошли в ресторан стилизованный под оуновский схрон борцов за независимость Украины, здесь все – оружие, радиостанции, фотографии воинов УПА и радиоведущих вещавших из-за бугра. Таксист сказал кто не был в крыйивке тот не был во львове, я согласился. Выпрыгнув из этих катакомб на залитую солнцем улицу мы прошли к тачке и погнали на терминал за город где нас ждал автобус на Прагу – цель моего визита. Я много читал в интернетах о декриминализации всех наркотиков в чешской республике и поехал на своей шкуре попробовать что такое декриминализация в Чехии.

кРаков

На границе стояли 3 часа. пройдя наш кордон мы прошли польскую таможню покурили по сигарете и поехали по европейским дорогам. Где-то в 5 наш бус приехал в Краков. экскурсовод спросил а вы знаете почему Краков называется Краков? все молчали. я ответил: потому што Крак. имея в виду фрибэйс, то есть крэк. мне стало тошно с этими тупыми туристами и я отделившись от группы пошёл искать аптеку чтобы побыть одноимённым диджеем. на главной площади кракова стояла сцена. огромная куча туристов. я купив евро тут же захотел пожрать местной кухни а именно бигос который мы в шутку называли мигос. поев этой капусты с мясом я зашёл в аптеку и заявил трамадол, мне ответили что только по рецепту. я спросил а что делать? мне ответили ибупрофен плюс (с кодеином). о наслышан давайте.

Біла Альтанка

ТРІП-РЕПОРТ

№ 61 (87), 2017

16

брНо

Вернувшись в автобус я уснул и проснулся в городе Брно, Чехия. Покурив сигаретку я зашёл купить хотдог на заправке но был атакован двумя толстыми продавщицами и обманут на 200 крон при обмене 20 евро на кроны. Ну бывает, я нифига не поел и пошёл спать в изрядно надоевший автобус с дибильным гидом мразью чрезвычайно редкой масти, которая запугивала граждан США с биометрическими паспортами что если вы отклонитесь от маршрута то вам депорт впаяют на 5лет)))) Я ржал с неё и говорил успокойтесь она тупо дезит потому что ей штраф будет если группа не полная вернётся.

прАгА

Ночью приехали в Прагу. я предвкушал ночную жизнь и Амстердам восточной Европы. А на самом деле мы приехали в Прагу 10 в районе метро страшничка зелёной ветки, где во всех окнах, реально во всех (!) не горел свет. Я вышел из отеля пройдя по кругу 2,5 км и не увидел никого только редкие такси проезжающие по игрушечным улицам столицы чехии. Я вернулся в отель и по цене сухпая миссии на луну купил себе 2 банки пива крушовицэ черного и банку чипсов принглз. Я такого ..уитительного пива не пил ни когда до этого. Я эти две банки тёмного пива запомнил на всю жизнь, ибо они разделили мою пивную жизнь на до и после. Пиво в Чехии считается безалкогольным продуктом поэтому его свободно можно пить везде. я удовлетворенно заснул планируя где я завтра буду искать барыгу чтобы почитать местной прессы. когда я проснулся и позавтракал мы спросив на рецепшене где станция метро пошли на станцию. пройдя турникет и не заплатив мы дохали до станции Музиум поднялись по эскалатору и выезжая из тотального техно попали в красивейший город Европы неописуемой красоты и с очень вежливыми людьми. Вацлавская площадь это самая большая арея в центре Праги. Здесь бутики отели и рестораны с ценами миссии на альфу Центавра. Я у первого встречного спросил как пройти в библиотеку мне ответили что чернокожие книжники продают по 300 крон талмуд. Найдя этих весёлых ребят я без труда приобрёл журнал имени боба марли и возле станции Народни Трида в кафе старбакс скрутил себе джоинт и прочитав его от корки до корки пошёл изучать Прагу со всевозможных сторон. Я взял электробайк в прокате и покатил по этому сказочному городу, где европейская толерантность является частью ДНК местных резидентов.

наРкосЦена

Мне было очень интересно как обстоят дела у химически зависимых людей в Праге. Метадон зависимым выдают в виде сиропа, им предлагают работу но платят талонами которые можно отоварить в любом супермаркете. Дают одежду и чистые шприцы, воду для иньекций и фильтры. Соцработники в основном здоровые люди – так называемые волонтеры но получающие достойную зарплату. Профилактика вич/спид и передозировок является целью их работы. Ни зафиксировано ни одного случая грабежа сайтов. Соцработники очень толерантные и образованные люди желающие помочь скатившимся пиплам. Пико или Перник – это метамфетамин. страдающие героиновой зависимостью также принимают и этот дьявольский субстрат, что превращает их в зомби которые похожи все как один из-за расщепления подкожной клетчатки. Но таких за 90 дней в Праге я видел максимум человек 10. Основная сцена для них это вокзал Масариково Надражи. там и цыгане и фитяки (фитяк на чешском это торчок) и полиция. Хочу отметить что декриминализация это не легализация, то есть вас в тюрьму не посадят если у вас обнаружат шишки, таблетки или пудру, но изрядно вынесут мозг и выпишут штраф. если у вас обнаружат грамм марихуаны, то это 1000 крон штраф, 2 грамма – 2000 крон и т.д. (крона – как гривна). Не советую верить байкам из интернета наподобие: я курил в парке при полиции и меня не трогали. это бред. Там полицию настолько задолбали залетные планокуры что они сразу проверяют паспорт и капсы (карманы). Если косяк не успел скурить – 1000 крон штраф, успел – спросят: добри чвакнуло? и отпустят. Есть клубы где курят марихуану там не кого не трогают, но возле клуба время от времени ловят кто курит и выписывают штраф. паспорт и страховку нужно при себе иметь всегда. если нету это штраф. Если он дома то вас туда отвезут и проверят, пробьют по базе и выпишут штраф. Я видел парнишу 23 года у него нет паспорта и визы но он там 6 лет из которых 5 учился, но язык на уровне поэтому риск что его хлопнут низкий, но если хлопнут то будет туго – это депорт-центр на неопределенный срок а потом под конвоем депортация в страну откуда он приехал. Русская и украинская речь в Праге на каждом углу. Русскоязычных тьма тьмущая. В основном сфера обслуживания – супермаркеты, охрана, табачные relay

P.S.

Записав совместный трэк THE NIGHT TRAIN PRAGUE AMSTERDAM я покатил обратно в Украину. Приехал связался с главным редактором Белой Альтанки и узнал что выходит типа последний номер. что сказать? Оживай, Белая Альтанка! мы будем скучать по этой очень оригинальной платформе. Всем мир и дальним и ближним. NASHLEDANOU. Текст: DJ Трамадольский (Киев) (сохранены авторские орфография, пунктуация, грамматика и стилистика) Рисунок на стр.15: «Прага». Техника: пшеничная мука. Автор: DJ Трамадольский

№ 61 (87), 2017

Біла Альтанка

ЛІТРИ ЛІТЕР

17

Антон Усанов, 25 лет, по образованию – философ, закончил Харьковский Национальный университет им. В. Н. Каразина, живёт в Полтаве, работает куратором в галерее Jump. Публикуемый текст – записи, сделанные автором во время его работы на Полтавском ликеро-водочном заводе.

Заводские медитации (отрывки)

П

о заводу прокатились волны проверок. Меня это слабо впечатлило, но вот начальницы были в восторге – едва не опустились до того, чтоб самим взяться за тряпку и поубирать. Но что это я – конечно, такого не было. Они ловко делегировали обязанности и заняли тряпкой чужие руки. Пыль вытиралась даже с вертикальных поверхностей – вот что значит ждать с нетерпением.

Почему не бывает проверок, силящихся найти что-то положительное, обнаружить прорыв, а не провал? Почему все настраиваются на негатив? От чего все такие надутые? А знали бы, сколько сил переводится на встречу высокомерного начальства! Уборщицы трудятся, не опуская рук, чтоб дорогие подошвы ступали по чистой плитке, – но кто это видит? Как эфемерны и мимолетны порядок и чистота, как призрачны. Они на(в)водятся (само слово говорит, что вещам самим по себе порядок не присущ, но его приводит туда человек, делает им подарок) тяжелым трудом. Соизмеримыми с этой тяжестью могут быть только легкость того первого шага, который эту чистоту упраздняет, и объем слезы уборщицы, чистоту оплакивающую.

Этим женщинам лучше всех ведома кропотливость заботы о порядке: чтобы в комнате пол был чистым, необходимо вымыть его по всей площади (формула порядка: чистота = работа умноженная на площадь поверхности), тогда как для того, чтоб его выпачкать, не надо заполнять чем-то каждый квадратный сантиметр, достаточно лишь одного следа. Вот, где надо искать настоящих перфекционистов. Может, руки уборщицы и направлены к земле, но ее глаза непрестанно следят за небом – они сверяются с вечным идеалом чистоты. Каждый день меня ждет операция «бидоны». Маршрут, по которому мы их несем, проходит мимо долины плача и скорби – подсобки уборщиц. Это место, где женщины стараются хоть как-то полюбоваться чистотой и свежестью кафеля: протерли, сели и смотрят. Но каждый раз открывается дверь и двое с недовольными лицами несут бидон, затем еще один и еще семь. Из двух уборщиц одна даже не здоровается со мной, а вторая здоровается, но я представляю, что она себе замышляет. Делая первый шаг, я не чувствую себя Нилом Армстронгом, ступившим туда, где никто не ходил, но чувствую себя Кортесом, с боем продвигающимся по континенту.

Біла Альтанка

№ 61 (87), 2017

ЛІТРИ ЛІТЕР

Так жить невозможно. Кто бы смог постоянно терпеть такое отношение к себе, как к тряпке (буквально)? Не надо, не задумывайтесь, я отвечу – никто. Поэтому вскоре пошел слух о стихийных бунтах и выступлениях уборщиц по всему миру: то в одном месте они закрасят граффити, то в другом – уберут важную инсталляцию, «перепутав» ее с мусором, а где-то и схватят наглого прохожего и заставят вытереть свои следы с влажной и чистой вокзальной плитки (да, я попал в заложники одной из таких активисток). Их всемирный заговор – борьба против индифферентности и безразличия: ты не видишь, куда идешь – я не вижу, что убираю.

2. «Сделай работу своим хобби и чтобы это было заметно». Эту фразу я услышал от Артура (оператора какого-то автомата). Оказывается, это девиз компании и основополагающий принцип ее философии. Не знаю, как я вошел в клуб без знания такой важной установки. В этой фразе меня возмущает абсолютно все. Вот, только интересно, кто ее придумал – нанимали человека для создания этой, простите, «философии» или нашли ее в интернете? Как оказалось, по всему заводу развешаны целые стенды с формулировками «фисофии» клуба (мне так противно в данном контексте использовать слово «философия», что я буду его хотя бы с ошибкой писать). Я не особо обращал внимания – мало ли что на стенах пишут. На этих вывесках богатство девиза разрасталось целым кустарником сумасшедших установок. Основное, что меня задело – «это компания лидеров и успешных людей». Мне просто не верилось своим глазам. Я же знал, кто там работает – люди тут работают не из-за своих масштабных амбиций, а, скорее, из-за их отсутствия. Держит их тут только безысходность. Такие слова в данном месте кажутся мне очень злой и желчной насмешкой. Случайно так сложиться не могло – это либо издевательство в край охамевших феодалов, либо происки темных сил. Не сомневаюсь, что там, наверху, достаточно успешных лидеров, но до низа эта благодать не доходит. Получается так – начальство, наверное, очень хотело бы установить одну общую «фисофию» клуба, которой все дорожат и руководствуются. Как было бы здорово, если бы существовало одно абсолютное пространство и время, в котором соседствовали рабочий и начальник – это мечта о ньютоновской физике, об однородном пространстве. На деле же выходит так, что феодал и рабочий живут в разных системах координат. Эти объекты

18

отличаются по массе и около них законы действуют по-разному – вступает теория относительности. В более практическом применении вся «фисофия» перерастает в бесконечный свод правил и обязанностей. Ними регламентированы все 12 часов жизни на предприятии. Каждое движение согласно уставу. Со всеми требованиями ты согласен, о чем свидетельствует подпись в каком-то из бесконечных журналов по охране труда и всего остального, что еще надо охранять, чтобы оно не исчезло. Так же, как конвейерная линия, точно и без каких-либо отклонений, ведет бутылку, так и правила четко руководят рабочими: поднимают их в нужный момент с одного места и пересаживают на другое. Но когда угроза стеклянной участи уже тянется к Вам своей этикеткой, то на свет могут появиться люди, способные жить в обход правил, законов природы и всего остального мешающего. Это разные сверхчеловеки и супергерои. Они решаются пренебречь частью правил. Когда ты хватаешь один наполненный до отказа бидон и тянешь его на третий этаж, то из уважения к силе тяготения можно немного покряхтеть и поныть. Но когда ты видишь, что таких бидонов еще девять, то отношения с земными законами меняются – просто паришь вверх, не обращая внимания на ступеньки. Что тебе эти условности – ты уже и так рук не чувствуешь, к чему это дополнительное бремя. Такие порхают по заводу и уворачиваются от законов и порядков. Если захотят, то могут и график обеда нарушить – не в одиннадцать ноль-ноль выходят в столовку, а на пять минут раньше. Прецедент? Еще какой! И идут они к помещению принятия пищи (как витиевато называет его Люда) с портретом Достоевского и любимым лозунгом: «Свету ли провалиться, или вот мне чаю не пить? Я скажу, что свету провалиться, а чтоб мне чай всегда пить». И точка, и добавить нечего.

3. Ночная смена на заводе началась с революции. Когда рабочих за месяц предупредили об изменениях графика, увеличении плана, ночных сменах, они лишь надулись на пару мгновений и вернулись к обсуждению своих повседневностей. Спустя месяц, когда исполнилось время и завод должен скинуть с себя ветхие одежды и ввести все обещанные новшества, они вдруг проявили свое непокорное начало. Может, это связано с природой времени, которое сжимаясь, делает все краски насыщеннее и выразительнее. Но, может, к этому имеет отношение то, что весь месяц феодалы обещали разные премии и надбавки, а когда пришло время

Біла Альтанка

ЛІТРИ ЛІТЕР

собирать урожай, они по-прежнему говорят о деньгах в будущем времени. Нашему же революционному элементу надоел этот утопический идеал и они выдвигают требование – сказку сделать былью. Не знаю, почему Люда не объяснила им, что история уже закончилась, что время утопий и их воплощений прошло, что мы уже живем в сказке и, вообще, тут хорошо. Думаю, такие вдохновенные слова возымели бы действие и сняли напряжение. Вместо этого она подалась на скользкую дорожку обмана, лицемерия, игнорирования, смены тем, перехода на личности, перевода стрелок и других риторических приемов. Вынужден признать – это тоже сработало. История иногда делится с человеком такими моментами, когда что-то можно поменять, перевернуть или реформировать. Если в эти небольшие промежутки мировой поблажки удается что-то сделать, то историки называют эти события Временем Перемен, Переворотом или Революцией. Я не уверен, но, по-моему, История дала нам добро. В нашем распоряжении было несколько минут, когда чудесным образом через линию фронта нетронутыми проезжают вагоны, чувствуется накал и готовность на все. Надо предпринять чтото решительное! – … не успели. Весь исторический эфир своим блеянием заняла Люда-ед. Затем иссяк запал, запала в душу феодальная надменность, пропало настроение, активно заявило о себе реакционное тело – где-то стало чесаться, захотелось в туалет и, вообще, ноги болят стоять тут и кричать. Двадцатиминутная война подходила к своему логическому поражению. Наверное, мне следовало вмешаться, но останавливало то, что

№ 61 (87), 2017

19

по двум причинам я был вне истории, вне этой истории. Во-первых, мое заявление уже было подписано и процесс ухода почти полностью загрузился, поэтому мои выступления не воспринимали бы всерьез ни феодалы, ни рабочие: «А, написал заявление – можно теперь и бунтовать!». Во-вторых, я почему-то слишком хорошо видел всю ситуацию, даже лучше всех: было ясно, чего хотят рабочие, но не могут выразить словами – все время ходят кругами и скатываются на крики по мелочам; было ясно, как увиливает Люда и что надо ей сказать, чтоб окончательно поставить в тупик. Чувствую себя доном Руматой, который может только наблюдать. Кстати, его земное имя было Антон, хм… Взведенные и негодующие люди все же разошлись по своим рабочим местам. Момент упущен – История разочарована в нас. Кому-то готовилась красивая и достойная роль мученика за правду, пойманного и заключенного под стражу до конца жизни. Стать назиданием и героем для поколений. Молодежь охотилась бы за его тюремными записками, как некогда за завещаниями Ленина, но вряд ли бы они сохранились. Он вел их на своем пододеяльнике, так как больше не на чем было. Каждый день трепетно и лаконично записывал меняющиеся впечатления от неизменных четырех стен, пока не пришла слезливая уборщица и не забрала всю постель на стирку. Это его погубило, ведь он так привык укрываться только своими мыслями. Тем не менее, мы приняли на себя другую роль – подавленных бунтарей, которых догнали, схватили и вернули на земли, к которым они прикреплены. Теперь их ждет еще больше работы и меньше еды. Феодал почувствовал силу – рабочий проглотил слезу… Полтава 2010 г.

Біла Альтанка

№ 61 (87), 2017

ФІЛОЛОГІЯ

20

Ника Иванова, Одесса

Многие не верят, что в 2003 году в Одесском университете можно было защитить дипломную работу на тему «Современная сленговая лексика, связанная с наркотиками, их употреблением и жизнью наркопотребителей». И, тем не менее, это правда. Я защитила эту работу. Больше того: в названии есть приписка – «состав, семантика, функционирование». То есть речь идет не просто о коллекции словечек (состав), но и об их смыслах, о происхождении значений, и, конечно, о тонкостях обиходного употребления. Потому что, если вы хотите сойти за своего, используя наркосленг – ну, например, в повести или сценарии, – нужно понимать, как он функционирует, а как нет.

«Это не вы случайно ширялись калипсолом по вене?»

В

ы спросите, а как, собственно, можно использовать такую лексику неправильно? Ну, требуется нам «для роли» назвать эдак «по-наркомански» шприц – узнали мы, что он называется «баян», да и поехали! Однако все не так просто. Во-первых – а где мы это узнали? Ответ напрашивается сам собой: в интернете. Но это сейчас. А, скажем, в том же 2003 году поисковых возможностей было куда меньше. В середине же 1990-х интернета не было вообще. Собственно, возможность впоследствии легко узнавать и была одной из задач работы... Можно, конечно, спросить напрямую знакомого наркопотребителя. Но, во-первых, если вы человек, скажем так, цивильный, он (она) вряд ли захочет с вами откровенничать. Во-вторых, это в наше время кругом стоят камеры видеонаблюдения, а полиция (полиция! не милиция!) может под хорошее настроение принять даже заявление о жестоком обращении с животными. Пятнадцать, а особенно двадцать лет тому назад попытка поговорить по душам с незнакомым человеком, выживание которого напрямую зависит от наличия изрядной суммы денег каждый божий день, стоила бы вам всего движимого имущества. И, вероятно,

некоторых травм. Кроме того, наркопотребители хорошо понимали, что чем больше их словечки становятся достоянием широкой общественности – тем сложнее им, наркопотребителям, будет шифроваться (прятаться). Да, конечно, правоохранителям всё было прекрасно известно – но кто захотел бы, чтобы его мама или жена/муж смогли прочесть истинный смысл записки «оставь мне на вечер два отреза белого шифона»? (Об истинном смысле – чуть ниже). Но вернемся к неправильному использованию. Видите ли, всякий сленг не приемлет нарочитости. Будет честно сказать, что язык вообще не любит высокопарности, кроме разве что траурных речей и поздравлений. Ненатуральность сразу видна. Она просто чувствуется. Не-лингвист не в состоянии объяснить, почему фраза кажется ему

ненастоящей, почему появляется ощущение, что так не говорят – но даже обычный носитель языка понимает, когда с ним говорят как в дешевом юмористическом шоу. Например, одесситы не используют через слово «таки», и уж точно не употребляют в речи «шо вы мне имеете сказать». Зато это активно используют ТВ-программы «про

Баян «Полтава»

Біла Альтанка

№ 61 (87), 2017

ФІЛОЛОГІЯ

21

одесский юмор». Хотя подобная лексика ни за что не даст вам сойти в Одессе за своего. То же самое мы можем отнести к любому профессиональному или социальному сленгу. Если вы знаете, таким образом, слово «баян», вы еще не знаете, как сказать по-наркопотребительски «шприц» и сойти за своего. Потому что баян – это слово из наркоманского анекдота. Да, его, конечно, используют, но чаще – иронически. И потом, о каком типе инъекционных веществ идет речь? Об опиатах или первитине (винте)? Тогда еще может быть. Хотя чаще действующий наркопотребитель скажет в данном случае «инструмент/ы». И будет прав. Во-первых, это слово коннотативно не окрашено, то есть не имеет улавливаемого на слух дополнительного эмоционального смысла. Во-вторых, оно нейтрально – если говорить попростому, баяны используют только музыканты и наркоманы, а инструменты используют все, самые разные, и поди догадайся, о чем речь. Для наркопотребителя это очень важное обстоятельство – подавляющее большинство психоактивных веществ в нашей стране были и остаются криминализированными, и чем меньше чужие понимают в твоих делах, тем лучше. Наркосленг очень цветист и образен. Обязан ли он этим искусственной стимуляции воображения наркотиками, или люди с воображением – поэты, художники etc – часто увлекаются веществами, внося свою лепту в формирование субкультурного языка, вопрос дискуссионный. Однако образные слова, выразительные переносные значения – однозначная и характерная черта, присущая сленгу наркопотребителей. Вот маленький пример: колпачок, которым закрывается иголка шприца, называется «гараж». Потому что игла въезжает в него и сберегается внутри, как автомобиль. А закрыть шприц будет «загараживать». Эффектно? Несомненно! И конечно, люди, которые изобрели слово «гараж», с высокой долей вероятности

изобретут разные обозначения для своего основного орудия. Те, кто употреблял медицинский галлюциноген кетамин, в основном называли свои инструменты «боингами», а иногда и «шаттлами», намекая на «космическую» природу того, что происходило с ними после инъекции. Которая, кстати, в 90% случаев делалась внутримышечно. Внутривенно кетамин – в любой из брендовых форм, которых на рубеже 2000-х в доступе было несколько – употребляли крайне редко. Этот препарат сильно нарушает координацию движений и сбивает глаз, так что нормально уколоться им в вену можно по сути только первый раз, потом это мало реально (хотя находились умельцы). С другой стороны, внутривенный кетаминовый трип, несомненно, ослепительно ярок – но и короток. Внутримышечно же вещество действует намного дольше, а переживания будут не такими ослепительными, и, как следствие, станут более доступны для мозга.

А поняв это, скажите, как может человек в 21-м веке породить фразу «это не вы ли тот/та, что калипсолом по вене ширялись»? И, тем не менее, именно такую фразу, настойчиво повторенную, мне довелось услышать этой весной. С большим пафосом – так не свойственным ироничному и образному наркосленгу. Дорогой мой человек, никто не ограничивал себя дорогим гедеонрихтеровским калипсолом, когда вовсю производили кетамин киевский и харьковский заводы. Этот препарат довольно глупо использовать внутривенно. И, наконец, «космонавты» не «ширяются», это не наркоман Вася из анекдота. Они ставятся, отлетают и ляпаются (потому что внутримышечно в плечо уколоться легко и быстро - ляп! и всё).

Такое подробное описание употребления не самого – по сравнению с кустарными опиатами, например, – популярного препарата не случайно. Оно дает возможность понять, что:

« – Вам черного или белого? – Мне хлеба, сука!»

а) кетамин (он же «Настя», поскольку «анестезия» = «Анастасия») – вещество галлюциногенное, «космическое». Как следствие – сильно отличается от простых человеческих радостей вроде кустарных опиатов или стимуляторов, традиционно именуемых «ширкой» (об этом мы тоже скажем сейчас отдельно несколько слов). Да и целевые аудитории у них очень разные. б) употребляется в подавляющем большинстве случаев внутримышечно. в) существует в разных брендовых формах (кетамин, кеталар, калипсол, биокетан и т.д.), поэтому для простоты называется по действующему веществу, а иногда – по медицинской категории («Настя»).

Впрочем, и с наркоманом Васей всё не так просто. Чаще всего он вмазывается. Ширяться – это что-то из далёкого прошлого. Но. Если он и ширяется – то, что такое ширка?

Это один из самых занятных курьёзов в области сленга наркопотребителей с просторов бывшего СССР. Дело в том, что «ширкой» на этих просторах действительно называют самые употребимые, расходные вещества, то, что в США принято именовать «уличными наркотиками». Вот только это… разные вещества! И это тот случай, когда сами наркопотребители могут оценить пользу, которую им приносит работа лингвиста. Несколько раз приехавшие на юг Украины гости с севера были крайне удивлены, когда на просьбу «достать ширки» в итоге получили винт – кустарный метамфетамин, он же первитин, предназначенный для внутривенного (возможно и перорального) употребления. Почему же гости удивились? А потому, что за пределами Одесской, в меньшей степени – Николаевской и Херсон-

Біла Альтанка

№ 61 (87), 2017

ФІЛОЛОГІЯ

22

ской областей ширкой называют кустарный инъекционный опиат (он же «чёрный», «раствор», «химия»), получаемый путем варки маковых головок с использованием растворителя и последующим ангидрированием. Отсюда и слово «ширяться»: по сути – колоться «ширкой». Но! В Одессе и – частично – в областях по соседству за «крышесносный» эффект упомянутый выше кустарный стимулятор метамфетамин/первитин (он же «винт», он же «белый») называют «шифер». Шифер, а сокращённо – ширка! А иногда и шифон. Два отреза белого шифона – не два куска ткани на платье, а две дозы шифера… В общем, непонимание. Люди хотели «чёрного», а им принесли «белого». Название ведь одно – а вот этимологии разные. Ну, как в том анекдоте, когда решил наркоман спрыгнуть (прекратить употребление), плохо ему, колотит на кумарах

(ударение на второе «а», означает ломку. Видите, как старые сленговые слова – ломка – превращаются чуть ли не в норму по сравнению с тем, что действительно употребительно в речи?). Приходит он в булочную и говорит продавщице: – Мне бы хлебушка…

– Хорошо, а вам чёрного или белого?

– МНЕ ХЛЕБА, СУКА!..

Всякая сорная травка Нет. Это не про марихуану. Это – эпилог, который я хочу посвятить своему ныне покойному завкафедрой Дмитрию Семеновичу Ищенко, человеку огромного благородства и невероятной эрудиции. Дмитрий Семенович отдал квартиру дочери и жил в общаге, носил костюм, купленный на вид в 1970-х, знал при этом в совершенстве несколько языков,

был блестящим специалистом в области исторической грамматики – и очень ценил работы своих студентов по социальным диалектам вообще, и по наркосленгу – в частности. Он говорил: «Садовник выращивает благородные цветы и подстригает кусты до идеальной формы. Но ученому-ботанику интересна каждая сорная травка, а ведь без его науки не было бы и садоводства». И я согласна с Дмитрием Семёновичем. Мы только тогда приблизимся к пониманию природы языка, когда изучим все его проявления. И только тогда поймём, как на самом деле функционирует социум, когда погрузимся в каждое его проявление. А ничего так не объясняет людей, как язык, которым они пользуются и который они порождают сами. Да, сорная травка – не орхидея, но она живёт и говорит с миром. Было бы кому слушать...

Реликтовые «баяны»

№ 61 (87), 2017

Біла Альтанка

ОБЕРЕЖНО: ГУМОР!

23

Хочешь быть красивым – поступи в гусары (К. Прутков) Рок-музыканты! Спасайтесь, кто может… дирижировать

Ген долголетия или успехи геронтологии Д

орогой читатель! Держа в руках бумажный журнал, являющийся продуктом полиграфической индустрии (по-английски именуемой «dead tree publishing»1), трудно избежать мыслей о смерти. Например, такой: нам следовало бы относиться к смерти так же нейтрально, как ко множеству других неизбежных и естественных вещей вроде заката. Почему же она, тем не менее, внушает ужас, отравляющий нашу жизнь? Похоже, страх смерти (далее, для краткости – СС) имеет две компоненты: иррациональную и рациональную. Разъяв СС на эти части, составим план его преодоления.

1. Мы боимся связанных со смертью небывалых физических и душевных мук; в этом СС иррационален и родственен страху неизвестности. Поскольку последний закодирован в наших генах заботливой матерью-природой в виде инстинкта, логично сосредоточиться на его противоположности, а именно, на инстинкте любопытства. В этом да послужат нам примером некоторые французские ученые, относившиеся к собственному гильотинированию как к научному эксперименту, а также Григорий Сковорода, страшившийся не столько опыта смерти, сколько препятствий для его восприятия («а мне одно лишь не йдет с ума: как бы умерти мне не без ума»).

2. Мы боимся смерти, поскольку она мешает достижению долголетия. Здесь следует сосредоточиться на здоровом образе жизни и здоровом образе мыслей, являющихся наиэффективнейшими средствами достижения долголетия. Поскольку образы эти во многом являются отражением практикуемых нами профессий и занятий, обратимся к журналу «Успехи геронтологии», который сообщает: «первые пять мест по средней продолжительности жизни среди мужчин занимают нобелевские лауреаты (78,8 года), 1

Дословно: продукт мёртвого дерева

дирижёры (71,1 года) и учёные (71,0 года). Меньше всех живут рок-музыканты – 43,6 года, барды – 53,6 года и поэты – 61,6 года. Среди женщин первые пять мест занимают дирижёры (83,2 года), арфистки (80,9 года) и скрипачки (78,2 года). Меньше других жили женщины, посвятившие себя рок-музыке (37,6 года), авторской песне (51,4 года) и игре на духовых инструментах (59,0 года)». Мы не можем всерьез рекомендовать вам войти в ареопаг нобелевских лауреатов, ибо численность оного уступает нашему тиражу. Целесообразнее присмотреться к дирижерам. Если бы Минздрав пекся о вас, дорогие читатели, подобно «Белой Альтанке», – т.е., искренне и без задних мыслей об экономике, могущей пострадать от переизбытка дирижеров, то наряду с предупреждением «курение вредит вашему здоровью» мы видели бы на каждом столбе рекомендацию «идите в дирижеры». И если бы священнослужители радели о ваших душах больше, чем о своей десятине, то каждая проповедь начиналась бы с призыва «идите в дирижеры», ибо избрание любой другой специальности есть отложенное самоубийство и смертный грех. Как объясняется дирижерское долголетие? Теория о пользе сопровождаемого размахиванием рук пропотевания, по-моему, сомнительна (например, операторам гибочных станков что-то оно впрок не идет). Предлагаю альтернативную теорию, основанную на гипотезе существования гена долголетия, автоматически включающегося у вождя племени, если его подчиненные следят за каждым его жестом и с энтузиазмом ему повинуются. Появление такого гена в ходе естественного отбора легко объяснимо: популяции, в коих меж начальством и подчиненными царила гармония, в общем и целом преуспевали и теснили конкурентов. При этом особо ощутимый эволюционный перевес был за такими популяция-

№ 61 (87), 2017

Біла Альтанка

ОБЕРЕЖНО: ГУМОР!

ми, в которых полюбившиеся народу вожди доживали до глубокой старости (это уменьшало ущерб, причиняемый межвластными реорганизациями и смутами). Ясно: если такой ген существует, то отношения меж дирижером и оркестром создают прекрасные предпосылки для его включения.

24

музыкант подобен вождю типа Гитлера, ведущему популяцию к краху в постоянном истерическом припадке, а дирижер – вождю типа Черчилля, у которого всё под контролем. Кстати, ничем кроме гена долголетия нельзя объяснить долголетие Черчилля, который и курил, и бухал и вёл далеко не физкультурный образ жизни2.

Выводов тут два: 1. Хотите долго жить – не идите в рок-музыканты. Не двигайтесь наркотиками! Наркотики оглушительны как рок-музыка, а рок-музыка – как наркотики. Ощущая восхищение прекрасным миром наркотиков, всегда напоминайте себе, что мир этот подобен прекрасной женщине-вамп. Оптимальная дистанция для наслаждения женщинами-вамп вычислена М. Прустом и составляет три метра. Рок-

2. Читайте Сковороду. Идите в дирижеры. В случае профнепригодности (отсутствие слуха и/или ненависть к классической музыке) чаще играйте в «стратегии» (вполне возможно, что управление толпами безропотно повинующихся персонажей, хотя бы и виртуальных, тоже может активировать ген долголетия). Павел Молодчик, Раштатт, Германия

От редакции. Есть, в виде исключений, долгожители и среди рок-музыкантов. Например, Мик Джаггер (73 года), Игги Поп (70 лет), Оззи Осборн (70 лет), которые, несмотря на продолжительное злоупотребление алкоголем и наркотиками, ныне живы и продолжают заниматься музыкой

2

Малюнок: Лана Зубенко

Біла Альтанка

№ 61 (87), 2017

LIFE STORY

25

Виталий Лаврик, Киев

Е

Шкура

ё не звали, она сама приходила. Вечером, ночью, иногда по утрам, реже в дневное время, на трассу, порой не одна, как получалось, с кем-то, за компанию. Иногда брала кого-то себя охранять, того, с кем не страшно и не скучно, ведь погода и люди часто не радовали. Вместе всё-таки веселей. Иру знали многие, как на родном районе, так и в разных местах нашей столицы: в клубах, казино, в богемной тусовке, раньше она там блистала, завораживала многих. Мужчины любили её, «малая» отвечала им взаимностью, благодарно награждая их за это своим телом, ласками и своей нежностью… за деньги, которые так ей были нужны постоянно. Молодая, смышленая и смазливая девчонка была весёлой, соблазнительной брюнеткой с точёной фигуркой, красивыми сияющими периодически, как море, глазками и чарующей улыбкой. Успех и внимание противоположного, частенько даже и женского, пола, поначалу прямо преследовали её, но бурная жизнь проститутки, бессонные ночи и нервозные дни, всё чаще оставляли свои отпечатки на её милом и симпатичном лице, в виде усталости и задумчивости от пережитого. Её привязанность, взаимная любовь к опиуму, модная по тем временам зависимость к «ширке», соединяющая века и поколения, каждый день, час от часу, всё чаще и чаще стучащая в окно её жизни, делала её временами невыносимой и жестокой, но девушка редко грустила на публике, между прочим. Она совершала безумные и бездумные для среднестатистических обывателей, на их взгляд,

поступки, вела себя свободно и даже часто развязно, обрастая знакомствами и вездесущими клиентами, продолжая пытаться радоваться каждому дню, минутам кайфа и мигам счастья, продавая себя за дозу, которая в прогрессии стремительно росла всё время; частенько помогала распространять этот «дар природы» среди молодёжи и всех желающих, при возможности, давая иногда себе при случае «выходные» от основного способа заработка. Хотя ведь Ире нравился секс, но в основном только «убитой», под воздействием своего самого любимого вещества, пьянящего и окрыляющего. Монотонный образ жизни, всё однообразно изо дня в день, так же как и вчера, за исключением множества лиц, уже реже умиротворял и приносил первоначальное наслаждение… Укол, короткая прогулка, работа, развлечения не приводили теперь её ни к чему новому, как и сама жизнь. Быть одной – её выбор, цель которого не ясна. Многое было у неё, как ей и многим тогда казалось: парни, любовники, клиенты, небедные родители, отец – директор довольно успешного и крупного предприятия, любящая семья, дорогие вещи из новомодных бутиков, но те, правда, то быстро появлялись, то резко исчезали. Финансов в семье не хватало довольно часто, но об этом мало кто знал, родители играли в молчанку. Ведь существовал ещё и старший брат: стильный, высокий, юркий шатен, нравящийся девушкам. Он был лёгок в общении, достаточно не глупый, с похожими привычками, пристрастиями и стремлению к беззаботной жизни, с непреодолимой зависимостью от опиатов,

нужный человек «на массиве» в кругах «продвинутой молодёжи» – успешный добытчик «запретного плода» в виде любого доступного наркотика и верный помощник тем, кто хотел им насладиться. Кто, где, когда и кого «присадил» уже загадка, да и неважно в принципе это. Миллениум – недавний гость, долгожданный и упоительный своими страстями и заботами. Новый век. Зима меняет осень, лето – весну, день – ночь, а брат – сестру… на деньги... Без веры и страха, жалости и прочих душещипательных моментов. Ветер, вечер, дождь, снег, мороз, жара. В любое время суток и время года, лишь погони от «мусоров», за шприцами, наживой, таблетками, едкие и пьянящие запахи уксуса и разнообразной химии, табака и ремонта – так здесь строился стиль, мода, веянья которой распространялись вокруг, и монотонность проходящего времени испепеляла мечты и превращала надежды в пепел. Дорога в никуда. Луна и тучи. Шум мегаполиса. Тусовка пополнялась. Люди сменялись часто, терялись, пропадали, умирали. Многие смело шагали в неизвестность, в бездну, в пустоту, упоительно наслаждаясь сиюминутными грёзами в разрушительной пагубности влияния «лекарства», плотно закрепляющего свои позиции в их жизнях, доводя до отчаянья… Боль, разлуки, разочарования, ожидания… Время то замедлялось, то останавливалось, то опять ускорялось, в такт ему стучали сердца и останавливались тоже. Жизнь и смерть, тысячи лиц…Огни города и шум дорог… Удары судьбы… Лень, безразличие, ложь, безумие, обман

Біла Альтанка

№ 61 (87), 2017

LIFE STORY

26

самих себя… Мрак… Солнце сияло. Звёзды светили, но этим ребятам становилось всё меньше дела не только на природу и другие интересы, но уже и самих себя… Брат продавал сестру, парень – свою девушку, обман, обмен вещей и людей на дозы и деньги, кражи и грабежи. Вездесущие сутенёры и дилеры, волки в овечьих шкурах зачастую не гнушающиеся ничем ради заработка на снующих туда-сюда наркоманах, сладкоголосые и сиплые, лица обеих полов, без страха и совести. «Не спать! Работаем!» Звонкий подзатыльник, чтобы «не влипала» и тлеет сигарета на асфальте, как огни города, удаляющиеся в темноту, как юность, резко оборвавшаяся и улетающая, растоптанная, как собственная жизнь и мечты – пепел, тающий на ветру. Всё тело болит, ноет, мутит до рвоты. Минуты превращаются в часы, дни в месяцы. Вечность ожидания кайфа, когда иглой проткнутая плоть зудит, всё трепещет в организме и расцветает временами красками всё вокруг… …Приход, щелчок зажигалки, затяжка… Фантазия уносит в даль, нет забот, весело, хорошо, приятно и легко, хочется жить всегда, дышать полной грудью, любить… жить… Ноги подкашиваются, тепло разливается по телу и начинает всё чесаться… Сухость во рту… Жажда… И ВИЧ, подкрадывающийся коварно всё ближе и ближе, цепляющийся в глотки своих жертв, не отпускающий уже до самой смерти… Расплата за грехи? Машины, клиенты, рабство, безденежье, тюрьмы и лагеря – оттенки грусти, лишь только приторная сладость от горького на самом деле наркотика, затмевает всё, обиды и разочарования, растворяет судьбы и людей, дружбу и счастье, здоровье и успехи. Лишь болезни дают чаще уже о себе знать. Это начало конца? Годы прошли. Молодость позади. Больница. Бежевого цвета стены палаты. Капает капельница, наперегонки соревнуясь с каплями воды из крана, стучащими по раковине. Сопит соседка на койке рядом, уснула. Мысли молотят мозг… «Брат не взял трубку... Мутит, наверное, сам… опять без меня…даже не проведал ни разу… Шкура! …кости ломит…больно…»… Время тянется медленно, но надежда не ослабевает… Подружка, коллега с трассы, уже в пути…и раствор в «баяне» тоже с ней, мчится сюда, к ней, остались рядом только горький опыт, тоска, и жизнь, где нет никого…Скоро мир смолкнет, погрузив тело в лёгкость… Окно… Дверь… Вход и выход… Муки и крик…Агония… Светлана, Алина, Наталья, Татьяна… Множество имён. Всех не упомнишь. Кресты на могилах. Кладбища душ. Грусть и слеза, ком в горле… Пустота... Темнеет… Недалеко слышен звук магистрали…

БІЛА АЛЬТАНКА – благодійне видання для безкоштовного розповсюдження, спрямоване на профілактику ВІЛ/СНІДу і наркоманії, формування здорового способу життя. Засновник і видавець: Благодійний Фонд «Громадське здоров’я» Свідоцтво про реєстрацію: ПЛ – № 656, від 22 лютого 2005 року Виходить з 1995 року. Мова: українська, російська. Редактор випуску: Волик А.М. Редколегія: Протопопов А. О., Воловод М. В., Левчук О. В.,

Садовнікова І. М., Двигало М. А.,

Звенигородський С. Ф. Дизайн та верстка: Мартинов О.В. Фото на обкладинці: Анатолій Волик

АДРЕСА РЕДАКЦІЇ Україна, 36034, м. Полтава, вул. Половка, 66-Б, офіс 402, тел.: (0532) 518-340. Сайт: publichealth.org.ua E-mail: info@publichealth.org.ua Це видання було підготовлено до друку Полтавським обласним благодійним фондом «Громадське здоров’я» в рамках проекту «Безпека. Знання. Підтримка», який реалізується в м. Полтава та Полтавській області. Продукція видана за фінансової підтримки МБФ «Альянс громадського здоров’я» в рамках реалізації програми «Інвестіції заради впливу на епідемії туберкульозу і ВІЛ-інфекції». Викладені тут думки та точки зору є думками та точками зору організації, яка видала цю продукцію, та не можуть розглядатися як думки або точки зору МБФ «Альянс громадського здоров’я». Оформлення, стиль та зміст газети є об’єктом авторського права. При використанні матеріалів газети, посилання на авторів статей та на «Білу Альтанку» обов’язкове. Редакція не несе відповідальності за зміст статей та можливе трактування змісту, і лишає за собою право не поділяти думки авторів статей. Виготовлення макету: СПД ФО Протопопов А.О. Друк: Друкарня-ТОВ «Агентство-Україна» Замовлення № 2/12 Тираж: 6000 прим. Головною метою діяльності Фонду є благодійна діяльність спрямована на розвиток та підтримку громадського здоров’я, формування фізичного, психічного, соціального і духовного здоров’я населення, служб соціально-психологічної та медичної допомоги в Полтавській області. Статут Фонду ­«Громадське здоров’я»

Національна лінія телефону довіри з питань ВІЛ/СНІД:

0 800 500 451

(цілодобово, безкоштовно)

Національна гаряча лінія з питань замісної підтримувальної терапії (ЗПТ):

0 800 507 727

(безкоштовно)

№ 61 (87), 2017

Біла Альтанка

27

Про час…

Мирослава Андрущенко, куратор інформаційно-освітніх видань Альянсу громадського здоров’я

– А чому ваш пісочний годинник розрахований на п’ять хвилин, а пісок витікає значно швидше? – з цікавості питаю я медсестру в процедурному кабінеті.

– Та воно якось трошки надбилося, то я скотчем заклеїла. То тепер той пісочок мабуть прилипає і время якось швидше йде. А може воно і висипалось, але я акуратно збирала, время для нас важно, – відповідає філософ-медсестра. Дивний сьогодні був день. Грози і дощі нарешті прийшли до Міста, і день стає смугастим: злива – сонце, злива – сонце. Злива починається якраз тоді, коли треба проводити акцію, яка готувалась тижнями – і з парку зникають відвідувачі, а пресу доводиться зустрічати в шатрі. Але тільки зникають камери – раптом виглядає сонце і всі дивуються, що ще пару хвилин тому парк тонув у дощі. День миготить, хвилини летять, час тихо відлічує свої кроки… А потім ми сидимо з подругою, з якою не бачились добрих двадцять років, і час стискається – ніби і не було цих років, здається, ми просто продовжуємо розмову, яку щойно припинили. І під шум літньої зливи не помічаємо, як миготять хвилини – тільки почали, а вже годин чотири пролетіло. Дивний день закінчується, треба додому…

– Время воно зараз таке, сложне, – голосно роздумує на весь тролейбус п’яненький мужичок. – Ну ніяк за ним не поспіваю… Виходжу у теплу літню ніч. Умите дощем Місто тихе, спокійне і безлюдне, в повітрі стоять дивовижні запахи, десь голосно цвіркочуть цвіркуни. Здається, час зупинився і хочеться запам’ятати цю літню мить, яка надто скороминуща…

«Продавец ниток», Сергей Звенигородский (Марио), 1999