Julia Korshunova by Katerina Kozhukhova

ДЕКАБРЬ’09 ‒ ЯНВАРЬ’10

ОБЫКНОВЕННЫЕ СУДЬБЫ НЕОБЫКНОВЕННЫХ ЛЮДЕЙ

МЭРИ ПИКФОРД ПРИНЦ УЭЛЬСКИЙ ЭДУАРД ЭЛИЗАБЕТ ТЕЙЛОР РОЛАН БЫКОВ ЕЛЕНА ОБРАЗЦОВА АЛЕКСАНДР ГОРДОН РОМЕН ГАРИ ВЕЛИМИР ХЛЕБНИКОВ МИКАЭЛ И ВЕРА ТАРАВЕРДИЕВЫ

Кого выбирают красавицы МАРЛЕН ДИТРИХ ‒ ЖАН ГАБЕН И ДРУГИЕ

содержание

142

128

содержание 10

ДЕТСКИЙ ЛЕПЕТ. МИША СОКОЛОВСКИЙ

ВОЛШЕБНЫЕ МЕСЯЦЫ. ДЕКАБРЬ-ЯНВАРЬ

МЕЖДУ ПРОЧИМ. ТАТЬЯНА УСТИНОВА

ЖИЗНЬ УДАЛАСЬ. ВАЛЕРИЙ ПОПОВ

МАКАРИЗМЫ. АНДРЕЙ МАКАРЕВИЧ

личное дело

ОДНАЖДЫ

ОТПЕЧАТКИ. КОГО ВЫБИРАЮТ КРАСАВИЦЫ?

Все у меня есть

Удивительные изменения, произошедшие в судьбах леди Гамильтон и Сезарии Эворы, Джульетты Мазины и Федерико Феллини, Екатерины Дашковой На пороге

Предчувствия праздника

КЕМ ОНИ БЫЛИ? ХУЛИО ИГЛЕСИАС ОБСТОЯТЕЛЬСТВА ЖИЗНИ. ОБЫКНОВЕННОЕ ЧУДО

От телеведущего Александра Гордона за версту веет унылостью. Если и случаются с ним в жизни чудеса, то всегда с отрицательным знаком. Так ли это?

60 62

ГДЕ ОНИ СЕЙЧАС? ЕЛЕНА СОЛОВЕЙ КАРДИОГРАММА. ОБРАЗЦОВАЯ ЖИЗНЬ

отгадки

ВЕРСИЯ. МИСТЕР ИКС

НОВАЯ РУБРИКА. ЗАГОЛОВОК

ЛЕГЕНДА. НЕИСТОВЫЙ РОМАН

НОВАЯ РУБРИКА. ЗАГОЛОВОК

Елена Образцова – оперная прима мирового уровня. Про таких говорят – глыба. Как же она образовалась?

К Деду Морозу

В рождественскую ночь Слава Полунин, Диана Арбенина, Кейт Уинслет и Лев Дуров уверовали в то, что в жизни всегда найдется место чуду От чего и как рождается любовь? Глядя на фотографии известных красавиц Мэрилин Монро, Марлен Дитрих, Джейн Биркин, Софи Лорен и их избранников, писательница Татьяна Устинова размышляет на вечную тему

50 52

STORY

ДЕКАБРЬ-ЯНВАРЬ

Роман Касев, он же Мозжухин, он же Ромен Гари, он же Эмиль Ажар. Великий мистификатор. Кто он на самом деле, этот мистер Икс? Что-то типа описания, можно даже на пару предложений Ролан Быков был человеком дела и писал стихи Что-то типа описания

содержание

88 100

ПРИТЧА. «ЧАСОВЩИК ЧЕЛОВЕЧЕСТВА»

Будетляне, мучёбе, словач, делач, люд-луч – новояз Велимира Хлебникова. Великий поэт России прошел над своей страной, как косой дождь

112

опыты любви

114

СЕМЕЙНЫЕ ТАЙНЫ. «С КЕМ РАСПРОЩАЛСЯ Я, ВАС НЕ КАСАЕТСЯ»

152

люди и вещи

154

ИСТОРИЯ ЦИВИЛИЗАЦИИ. ЗДЕСЬ ВСЕ СТОЯТ НА РУКАХ, ДАЖЕ ВЕЛОСИПЕДЫ Почему над нами сильна власть этого древнейшего зрелища – цирка?

166

СОБЛАЗНЫ. НАШ ВЕРНЫЙ ДРУГ ОЛИВЬЕ

170

КТО ПРИДУМАЛ? CON-SERVO

Его звали Эдуард Альберт Христиан Георг Эндрю Патрик Дэвид Виндзор, принц Уэльский. Он стал королем Эдуардом VIII. А через одиннадцать месяцев взял и отказался от короны! Почему?

174 180

МЕТАМОРФОЗЫ УГОЩЕНИЕ. ДУШЕЧКА

140

НОВАЯ РУБРИКА. ЗАГОЛОВОК

184

ГОРОСКОП. ТОЛКОВАТЕЛЬ СНОВ

142

ВЕЛИКИЕ ИСКУСИТЕЛИ. КРОШКА МЭРИ

190 192

ИСТОРИЯ ИГР. МАФИЯ ЭРУДИТ. КОСВЕННЫЕ УЛИКИ

Они так и не переступили обращения друг к другу на «вы». Чтобы на людях не показывать нежность друг к другу. Микаэл и Вера Таривердиевы

124

НОВАЯ РУБРИКА. ЗАГОЛОВОК

126

LOVE STORY. ЛЮБОВЬ ДОРОЖЕ ЛОШАДИ?

Что-то типа описания, можно даже на пару предложений

Что-то типа описания

Пикфорд первой придумала, как из любого шага складывать имидж голливудской дивы

Рецепт этого блюда безвозвратно утерян, но готовить его умеют абсолютно все. Самая правдивая на свете история легендарного салата Умение сберечь от тлена еду у человечества ценилось даже больше, чем девичья честьу. Но вот кто первым додумался довести пищу до консервированного состояния и поставить на поток?

О кулинарных пристрастиях Элизабет Тейлор, которая всегда любила хорошо поесть Стрелец и составитель «Толкового словаря живого великорусского языка» Владимир Даль

ДЕКАБРЬ-ЯНВАРЬ

STORY

детский лепет Миша Соколовский (10 лет)

У меня есть все

Дедушка Миши Соколовского Марк Рудинштейн. В 1989 году в Подольске организовал Фестиваль некупленного кино, затем получивший статус Открытого российского фестиваля «Кинотавр» в городе Сочи, в 1994 году «Кинотавр» получил статус Международного сочинского кинофестиваля

STORY

ДЕКАБРЬ-ЯНВАРЬ

Твой дедушка Марк Рудинштейн? Да. Он мне сказал, что ты два раза стал чемпионом Москвы по теннису. Это правда? В миле от берега с рыболовного судна забросили сети с приманкой, весть об этом мгновенно донеслась до Стаи, и вот уже тысяча чаек слетелись к судну, чтобы хитростью или силой добыть крохи пищи. Почему во Франции? Но вдали от всех, вдали от рыболовного судна и от берега в полном одиночестве совершала свои тренировочные полеты чайка по имени Джонатан Ливингстон. А кем лучше быть, богатым или знаменитым? Взлетев на сто футов в небо, Джонатан опустил перепончатые лапы, приподнял клюв, вытянул вперед изогнутые дугой крылья и старался удержать их в этом положении. Какой он, «вкус победы»? Вытянутые вперед крылья снижали скорость, и он летел так медленно, что ветер едва шептал у него над ухом, а океан под ним казался недвижимым. А в школе? Он прищурил глаза и весь обратился в одно-единственное желание увеличить изгиб крыльев. По каким предметам? Чайки, как вы знаете, не раздумывают во время полета и никогда не останавливаются. А зачем теннисисту физика или химия? Но Джонатан Ливингстон, который, не стыдясь, вновь выгибал и напрягал дрожащие крылья – все медленнее, медленнее и опять неудача, – был не какой-нибудь заурядной птицей.

А кто решил, что тебе надо теннисом заниматься? Большинство чаек не стремится узнать о полете ничего. кроме самого необходимого. Играть или стать знаменитым? Для большинства чаек главное – еда, а не полет. Ты уже влюблялся? Больше всего на свете Джонатан Ливингстон любил летать. Почему? Но подобное пристрастие, как он понял, не внушает уважения птицам. Ты, когда по корту бегаешь, о чем думаешь? Даже его родители были встревожены тем, что Джонатан целые дни проводит в одиночестве и, занимаясь своими опытами. А что тебе еще нельзя? В миле от берега с рыболовного судна забросили сети с приманкой, весть об этом мгновенно донеслась до Стаи, ожидавшей завтрака, и вот уже тысяча чаек слетелись к судну, чтобы хитростью. Кроме тенниса тебя что еще увлекает? Еще один хлопотливый день вступил в свои права. А что ты хочешь на день рождения? Но вдали от всех в полном одиночестве совершала свои тренировочные полеты чайка по имени Джонатан Ливингстон. А что ты хочешь на день рождения? Взлетев на сто футов в небо, Джонатан опустил перепончатые лапы и летел так долго. Почему в Бразилию? Вытянутые вперед крылья снижали скорость, что ветер едва шептал у него над ухом, а океан под ним казался недвижимым.. РАССПРАШИВАЛА ЛАРИСА МАКСИМОВА

ДЕКАБРЬ-ЯНВАРЬ

STORY

волшебный месяц январь

1786

Настало утро, и золотые блики молодого солнца заплясали на едва заметных волнах спокойного моря. Эмма Лайон, дочь В миле от берега с рыкрестьянки, пастушболовного судна забросили ка и содержанка из сети с приманкой, весть об Золушки превратиэтом мгновенно донеслась до лась в принцессу Стаи, ожидавшей завтрака, и вот уже тысяча чаек слетелись к судну, чтобы хитростью или силой добыть крохи пищи. Еще один хлопотливый день вступил в свои права. Но вдали от всех, вдали от рыболовного судна и от берега в полном одиночестве совершала свои тренировочные полеты чайка по имени Джонатан Ливингстон. Взлетев на сто футов в небо, Джонатан опустил перепончатые лапы, приподнял клюв, вытянул вперед изогнутые дугой крылья и, превозмогая боль, старался удержать их в этом положении. Вытянутые вперед крылья снижали скорость, и он летел так медленно, что ветер едва шептал у него над ухом, а океан под ним казался недвижимым. Он прищурил глаза и весь обратился в одно-единственное желание: вот он задержал дыхание и чуть... чуть-чуть... на один дюйм... увеличил изгиб крыльев. Перья взъерошились, он совсем потерял скорость и упал. АДМИРАЛ НЕЛЬСОН: «Чайки, как вы знаете, не раздумывают во время полета и никогда не останавливаются. Остановиться в воздухе – для чайки бесчестье, для чайки это – позор. Чайки, как вы знаете, не раздумывают во время полета». 16

STORY

ДЕКАБРЬ-ЯНВАРЬ

1951

Утро, и золотые блики молодого солнца заплясали на едва заметных волнах спокойного моря. Элизабет Тейлор, В миле от берега с рыбополучившая титулы ловного судна забросили сети «Самой прекрасной с приманкой, весть об этом женщины мира» и мгновенно донеслась до Стаи, «Самой толстой акожидавшей завтрака, и вот уже трисы современнотысяча чаек слетелись к судну, сти», всегда любила чтобы хитростью или силой хорошо поесть добыть крохи пищи. Еще один хлопотливый день вступил в свои права. Но вдали от всех, вдали от рыболовного судна и от берега в полном одиночестве совершала свои тренировочные полеты чайка по имени Джонатан Ливингстон. Взлетев на сто футов в небо, Джонатан опустил перепончатые лапы, приподнял клюв, вытянул вперед изогнутые дугой крылья и, превозмогая боль, старался удержать их в этом положении. Вытянутые вперед крылья снижали скорость, и он летел так медленно, что ветер едва шептал у него над ухом, а океан под ним казался недвижимым. Он прищурил глаза и весь обратился в одно-единственное желание: вот он задержал дыхание и чуть... чуть-чуть... на один дюйм... увеличил изгиб крыльев. Перья взъерошились, он совсем потерял скорость и упал. ЭЛИЗАБЕТ ТЕЙЛОР: «Чайки, как вы знаете, не раздумывают во время полета и никогда не останавливаются. Остановиться в воздухе – для чайки бесчестье, для чайки это – позор».

январь волшебный месяц

1967

Золотые блики молодого солнца заплясали на едва заметных волнах спокойного моря. В миле от берега с рыбоЙен Флеминг приловного судна забросили сети думал агента 007, с приманкой, весть об этом списав своего героя мгновенно донеслась до Стаи, практически с самоожидавшей завтрака, и вот уже го себя, не обуздытысяча чаек слетелись к судну, вая при этом полет чтобы хитростью или силой фантазии добыть крохи пищи. Еще один хлопотливый день вступил в свои права. Но вдали от всех, вдали от рыболовного судна и от берега в полном одиночестве совершала свои тренировочные полеты чайка по имени Джонатан Ливингстон. Взлетев на сто футов в небо, Джонатан опустил перепончатые лапы, приподнял клюв, вытянул вперед изогнутые дугой крылья и, превозмогая боль, старался удержать их в этом положении. Вытянутые вперед крылья снижали скорость, и он летел так медленно, что ветер едва шептал у него над ухом, а океан под ним казался недвижимым. Он прищурил глаза и весь обратился в одно-единственное желание: вот он задержал дыхание и чуть... чуть-чуть... на один дюйм... увеличил изгиб крыльев. ЙЕН ФЛЕМИНГ: «Чайки, как вы знаете, не раздумывают во время полета и никогда не останавливаются. Остановиться в воздухе – для чайки бесчестье, для чайки это – позор. Чайки, как вы знаете, не раздумывают во время полета и никогда не останавливаются. Чайки, как вы знаете, не раздумывают во время полета».

2003

Настало утро, и золотые блики молодого солнца заплясали на едва заметных волнах спокойного моря. Феллини и МазиВ миле от берега с рына еще при жизни боловного судна забросили были выведены итасети с приманкой, весть об льянцами в пантеон этом мгновенно донеслась до богов Стаи, ожидавшей завтрака, и вот уже тысяча чаек слетелись к судну, чтобы хитростью или силой добыть крохи пищи. Еще один хлопотливый день вступил в свои права. Но вдали от всех, вдали от рыболовного судна и от берега в полном одиночестве совершала свои тренировочные полеты чайка по имени Джонатан Ливингстон. Взлетев на сто футов в небо, Джонатан опустил перепончатые лапы, приподнял клюв, вытянул вперед изогнутые дугой крылья и, превозмогая боль, старался удержать их в этом положении. Вытянутые вперед крылья снижали скорость, и он летел так медленно, что ветер едва шептал у него над ухом, а океан под ним казался недвижимым. Он прищурил глаза и весь обратился в одно-единственное желание: вот он задержал дыхание и чуть... чуть-чуть... на один дюйм... увеличил изгиб крыльев. Перья взъерошились, он совсем потерял скорость и упал. КОМПОЗИТОР НИНО РОТ: «Чайки, как вы знаете, не раздумывают во время полета и никогда не останавливаются. Остановиться в воздухе – для чайки бесчестье, для чайки это – позор. Чайки, как вы знаете, не раздумывают во время полета и никогда не останавливаются». ДЕКАБРЬ-ЯНВАРЬ

STORY

личное

ДЕЛО 70 КОГО ВЫБИРАЮТ КРАСАВИЦЫ Отчего и как рождается любовь? Глядя на фотографии известных красавиц Мэрилин Монро, Марлен Дитрих, Джейн Биркин, Софи Лорен и их избранников, писательница Татьяна Устинова размышляет на вечную тему

60 ОДНАЖДЫ В рождественскую ночь Слава Полунин, Диана Арбенина, Кейт Уинслет и Лев Дуров уверовали в то, что в жизни всегда найдется место чуду

ОБЫКНОВЕННОЕ ЧУДО

ОБРАЗЦОВАЯ ЖИЗНЬ

От телеведущего Александра Гордона за версту веет унылостью. И кажется, что если и случаются с ним в жизни какие-нибудь чудеса, то всегда с отрицательным знаком. Так ли это?

Елена Образцова – оперная прима мирового уровня. Про таких говорят – глыба. Как же она образовалась?

личное дело однажды Лев Дуров

Спас елку Это было в 50-е годы.

Диана Арбенина

Перевоспитала вора Ночь. Зимний Питер. Начало 90-х. В миле от берега с рыболовного судна забросили сети с приманкой, весть об этом мгновенно донеслась до Стаи, ожидавшей завтрака, и вот уже тысяча чаек слетелись к судну, чтобы хитростью или силой добыть крохи пищи. Еще один хлопотливый день вступил в свои права. Но вдали от всех, вдали от рыболовного судна и от берега в полном одиночестве совершала свои тренировочные полеты чайка по имени Джонатан Ливингстон. Взлетев на сто футов в небо, Джонатан опустил перепончатые лапы, приподнял клюв, вытянул вперед изогнутые дугой крылья и, превозмогая боль, старался удержать их в этом положении. Вытянутые вперед крылья снижали скорость, и он летел так медленно, что ветер едва шептал у него над ухом, а океан под ним казался недвижимым. Он прищурил глаза и весь обратился в одно-единственное желание: вот 30

STORY

ДЕКАБРЬ-ЯНВАРЬ

он задержал дыхание и чуть... чутьчуть... на один дюйм... увеличил изгиб крыльев. Перья взъерошились, он совсем потерял скорость и упал. Чайки, как вы знаете, не раздумывают во время полета и никогда не останавливаются. Остановиться в воздухе – для чайки бесчестье, для чайки это – позор. Но Джонатан Ливингстон, который, не стыдясь, вновь выгибал и напрягал дрожащие крылья – все медленнее, медленнее и опять неудача, – был не какойнибудь заурядной птицей. Большинство чаек не стремится узнать о полете ничего. кроме самого необходимого: как долететь от берега до пищи и вернуться назад. Для большинства чаек главное – еда, а не полет. Но подобное пристрастие, как он понял, не внушает уважения птицам. Даже его родители были встревожены тем, что Джонатан целые дни проводит в одиночестве и, занимаясь своими опытами, снова и снова планирует над самой водой.

В миле от берега с рыболовного судна забросили сети с приманкой, весть об этом мгновенно донеслась до Стаи, ожидавшей завтрака, и вот уже тысяча чаек слетелись к судну, чтобы хитростью или силой добыть крохи пищи. Еще один хлопотливый день вступил в свои права. Но вдали от всех, вдали от рыболовного судна и от берега в полном одиночестве совершала свои тренировочные полеты чайка по имени Джонатан Ливингстон. Взлетев на сто футов в небо, Джонатан опустил перепончатые лапы, приподнял клюв, вытянул вперед изогнутые дугой крылья и, превозмогая боль, старался удержать их в этом положении. Вытянутые вперед крылья снижали скорость, и он летел так медленно, что ветер едва шептал у него над ухом, а океан под ним казался недвижимым. Он прищурил глаза и весь обратился в одноединственное желание: вот он задержал дыхание и чуть... чуть-чуть... на один дюйм...

однажды...

ДЕКАБРЬ-ЯНВАРЬ

STORY

личное дело

отпечатки

КОГО выбирают красавицы

и почему они обращают внимание на таких мужчин

STORY

ДЕКАБРЬ-ЯНВАРЬ

отпечатки

личное дело

ДЕКАБРЬ-ЯНВАРЬ

STORY

III

личное дело отпечатки

Мэрилин Монро: «АРТУР УВЛЕК МЕНЯ ТЕМ, ЧТО УМЕН. У НЕГО УМ СИЛЬНЕЕ, ЧЕМ У ЛЮБОГО ИЗ МУЖЧИН, КОТОРЫХ Я КОГДА-ЛИБО ЗНАЛА. ОН ПОНИМАЛ МОЕ СТРЕМЛЕНИЕ К САМОСОВЕРШЕНСТВОВАНИЮ» 100 38

STORY

ДЕКАБРЬ-ЯНВАРЬ ДЕКАБРЬ-ЯНВАРЬ

Софи Лорен: «ВСТРЕЧА С КАРЛО БЫЛА ЧУДОМ! Я ВСТРЕТИЛА ЕГО, КОГДА МНЕ БЫЛО ПЯТНАДЦАТЬ, А ЕМУ ТРИДЦАТЬ СЕМЬ. МАЛО ТОГО ЧТО МУЖ ‒ ЛЮБОВЬ МОЕЙ ЖИЗНИ, ОН ЕЩЕ И ДАЛ ЕЙ НАПРАВЛЕНИЕ. КОГДА МЫ ВСТРЕТИЛИСЬ, Я НУЖДАЛАСЬ В ЧЕЛОВЕКЕ, КОТОРЫЙ НЕ ПРОСТО БЫ ОБО МНЕ ПОЗАБОТИЛСЯ, НО И ПОМОГ БЫ НАЙТИ СМЫСЛ ЖИЗНИ»

ДЕКАБРЬ-ЯНВАРЬ

STORY

ДЕКАБРЬ-ЯНВАРЬ

Миа Фэрроу: «ВУДИ БЫЛ МОИМ ГОСПОДИНОМ... ВСЕ ДЕРЖАЛ ПОД КОНТРОЛЕМ. ПО ЕГО ЖЕЛАНИЮ МЫ ЖИЛИ В РАЗНЫХ КВАРТИРАХ... Я СЧИТАЛА, ЧТО ВУДИ ‒ МОЙ ПАРТНЕР НА ВСЮ ЖИЗНЬ. Я НА НЕГО ОЧЕНЬ ПОЛАГАЛАСЬ» ДЕКАБРЬ-ЯНВАРЬ

STORY

личное дело отпечатки

Это для других он был могущественным продюсером, синьором Понти, Софи Лорен же называла своего Карло «любимым коротышкой», еще одна фраза

ОТКУДА ВЗЯЛСЯ ЭТОТ СТЕРЕОТИП, ВОТ ВОПРОС!.. И КАЖДЫЙ РАЗ, КАК ТОЛЬКО СКОРОСТЬ ПРЕВЫШАЛА СЕМЬДЕСЯТ МИЛЬ В ЧАС, ОН ОБРАЩАЛСЯ В НЕУПРАВЛЯЕМЫЙ ПОТОК ВЗЪЕРОШЕННЫХ ПЕРЬЕВ И КАМНЕМ ЛЕТЕЛ В ВОДУ. ВОТ ТАКАЯ ИСТОРИЯ, ТАКАЯ ВОТ ВЕЧНАЯ МОЛОДОСТЬ, ПРО КОТОРУЮ БУДЕТ НАПИСНО ЕЩЕ МНОГО МНОГО СТРОК, НУ, ХОТЯ БЫ ПАРУ красавицы и чудовища

STORY

ДЕКАБРЬ-ЯНВАРЬ

отпечатки личное дело Поэт, певец, композитор, актер, режиссер Серж Генсбург и его женщина, Джейн Биркин – актриса, певица, давшая свое имя кожаной кошелке, превратив тем самым ее в культовую вещь

астало утро, и золотые блики молодого солнца заплясали на едва заметных волнах спокойного моря. В миле от берега с рыболовного судна забросили сети с приманкой, весть об этом мгновенно донеслась до Стаи, ожидавшей завтрака, и вот уже тысяча чаек слетелись к судну, чтобы хитростью или силой добыть крохи пищи. Еще один хлопотливый день вступил в свои права. Но вдали от всех, вдали от рыболовного судна и от берега в полном одиночестве совершала свои тренировочные полеты чайка по имени Джонатан Ливингстон. Взлетев на сто футов в небо, Джонатан опустил перепончатые лапы, приподнял клюв, вытянул вперед изогнутые дугой крылья и, превозмогая боль, старался удержать их в этом положении. Вытянутые вперед крылья снижали скорость, и он летел так медленно, что ветер едва шептал у него над ухом, а океан под ним казался недвижимым. Он прищурил глаза и весь обратился в одно-единственное желание: вот он задержал дыхание и чуть... чуть-чуть... на один дюйм...

Союз секса и интеллекта – так окрестила американская пресса скоропалительный брак Мэрилин Монро и драматурга Артура Миллера, еще одна фраза для этого союза

увеличил изгиб крыльев. Перья взъерошились, он совсем потерял скорость и упал. Чайки, как вы знаете, не раздумывают во время полета и никогда не останавливаются. Остановиться в воздухе – для чайки бесчестье, для чайки это – позор. Но Джонатан Ливингстон, который, не стыдясь, вновь выгибал и напрягал дрожащие крылья – все медленнее, медленнее и опять неудача, – был не какой-нибудь заурядной птицей. Большинство чаек не стремится узнать о полете ничего кроме самого необходимого: как долететь от берега до пищи и вернуться назад. Для большинства чаек главное – еда, а не полет. Больше всего на свете Джонатан Ливингстон любил летать. Но подобное пристрастие, как он понял, не внушает уважения птицам. Даже его родители были встревожены тем, что Джонатан целые дни проводит в одиночестве и, занимаясь своими опытами, снова и снова планирует над самой водой. Он, например, не понимал, почему, летая на высоте меньшей полувзмаха своих крыльев. ДЕКАБРЬ-ЯНВАРЬ

STORY

личное дело отпечатки

Поэт, певец, композитор, актер, режиссер Серж Генсбург и его женщина, Джейн Биркин – актриса, певица, давшая свое имя кожаной кошелке, превратив тем самым ее в культовую вещь.

STORY

Он может держаться в воздухе дольше и почти без усилий. Его планирующий спуск заканчивался не обычным всплеском при погружении лап в воду, а появлением длинной вспененной струи, которая рождалась, как только тело Джонатана с плотно прижатыми лапами касалось поверхности моря. Когда он начал, поджимая лапы, планировать на берег, а потом измерять шагами след, его родители, естественно, встревожились не на шутку. – Почему, Джон, почему? – спрашивала мать. – Почему ты не можешь вести себя, как все мы? Почему ты не предоставишь полеты над водой пеликанам и альбатросам? Почему ты ничего не ешь? Сын, от тебя остались перья да кости. – Ну и пусть, мама, от меня остались перья да кости. Я хочу знать, что я могу делать в воздухе, а чего не могу. Я просто хочу знать. – Послушай-ка, Джонатан, – говорил ему отец без тени недоброжелательности. – Зима не за горами. Рыболовные суда будут появляться все реже, а рыба, которая теперь плавает на поверхности, уйдет в глубину.

ДЕКАБРЬ-ЯНВАРЬ

Полеты – это, конечно, очень хорошо, но одними полетами сыт не будешь. Не забывай, что ты летаешь ради того, чтобы есть. Джонатан покорно кивнул. Несколько дней он старался делать то же, что все остальные, старался изо всех сил: пронзительно кричал и дрался с сородичами у пирсов и рыболовных судов, нырял за кусочками рыбы и хлеба. Но у него ничего не получалось. «Какая бессмыслица, – подумал он и решительно швырнул с трудом добытого анчоуса голодной старой чайке, которая гналась за ним. – Я мог бы потратить все это время на то, чтобы учиться летать. Мне нужно узнать еще так много!» И вот уже Джонатан снова один в море – голодный, радостный, пытливый. Он изучал скорость полета и за неделю тренировок узнал о скорости больше, чем самая быстролетная чайка на этом свете. Поднявшись на тысячу футов над морем, он бросился в пике, изо всех сил махая крыльями, и понял, почему чайки пикируют, сложив крылья. Всего через шесть секунд он уже

отпечатки личное дело

Поэт, певец, композитор, актер, режиссер Серж Генсбург и его женщина, Джейн Биркин – актриса, певица, давшая свое имя кожаной кошелке, превратив тем самым ее в культовую вещь

взмах вверх не удавался. Он сделал десять попыток. И каждый раз, как только скорость превышала семьдесят миль в час, он обращался в неуправляемый поток взъерошенных перьев и камнем летел в воду. НЕСМОТРЯ НА ВСЕ СТАРАНИЯ,

летел со скоростью семьдесят миль в час, со скоростью, при которой крыло в момент взмаха теряет устойчивость. Раз за разом одно и то же. Как он ни старался, как ни напрягал силы, достигнув высокой скорости, он терял управление. Подъем на тысячу футов. Мощный рывок вперед, переход в пике, напряженные взмахи крыльев и отвесное падение вниз. А потом каждый раз его левое крыло вдруг замирало при взмахе вверх, он резко кренился влево, переставал махать правым крылом, чтобы восстановить равновесие, и, будто пожираемый пламенем, кувырком через правое плечо входил в штопор. Несмотря на все старания, взмах вверх не удавался. Он сделал десять попыток, и каждый

раз, как только скорость превышала семьдесят миль в час, он обращался в неуправляемый поток взъерошенных перьев и камнем летел в воду. Все дело в том, понял наконец Джонатан, когда промок до последнего перышка, – все дело в том, что при больших скоростях нужно удержать раскрытые крылья в одном положении – махать, пока скорость не достигнет пятидесяти миль в час, а потом держать в одном положении. Он поднялся на две тысячи футов и попытался еще раз: входя в пике, он вытянул клюв вниз и раскинул крылья, а когда достиг скорости пятьдесят миль в час, перестал шевелить ими. Это потребовало неимоверного напряжения, но он добился своего. Десять секунд он мчался неуловимой тенью со скоростью девяносто миль в час. Джонатан установил мировой рекорд скоростного полета для чаек! Но он недолго упивался победой. Как только он попытался выйти из пике, его подхватил тот же неумолимый вихрь. Татьяна Устинова, специально для STORY. ДЕКАБРЬ-ЯНВАРЬ

STORY

личное дело

Наследник престола, принц Эдуард в 1911 году

128

STORY

ДЕКАБРЬ-ЯНВАРЬ

отпечатки

love story

опыты любви

Элизабет Уоллис, по первому браку Спенсер, урожденная Уорфилд. Такой явилась впервые принцу Эдуарду любовь всей его жизни

Любовь или лошади С ОДНОЙ СТОРОНЫ, МЫ ЗНАЕМ, СПАСИБО АЛЛЕ ПУГАЧЕВОЙ, ЧТО «ЖЕНТИТЬСЯ ПО ЛЮБВИ НЕ МОЖЕТ НИ ОДИН КОРОЛЬ!». С ДРУГОЙ ‒ НАМ ОБЪЯСНИЛИ, ЧТОБОГАТЫЕ ТОЖЕ ПЛАЧУТ, А ГРАФЫ И БАРОНЫ ТОЖЕ ЛЮДИ. НО, УВЫ, СЛУЧАЕТСЯ ЭТО С НИМИ РЕДКО. В ОБЩЕМ, ИСТОРИЯ, ПРОИЗОШЕДШАЯ С ПРИНЦЕМ ЭДУАРДОМ, НАВЕРНОЕ, ВСЕ-ТАКИ ИСКЛЮЧЕНИЕ. НО О НЕЙ ЧУТЬ ПОЗЖЕ. С ОДНОЙ СТОРОНЫ, МЫ ЗНАЕМ, СПАСИБО АЛЛЕ ПУГАЧЕВОЙ, ЧТО «ЖЕНТИТЬСЯ ПО ЛЮБВИ НЕ МОЖЕТ НИ ОДИН КОРОЛЬ!». С ДРУГОЙ ‒ НАМ ОБЪЯСНИЛИ, ЧТОБОГАТЫЕ ТОЖЕ ПЛАЧУТ, А ГРАФЫ И БАРОНЫ ТОЖЕ ЛЮДИ. НО, УВЫ, СЛУЧАЕТСЯ ЭТО С НИМИ РЕДКО. НО О НЕЙ ЧУТЬ ПОЗЖЕ любовь дороже лошади

ДЕКАБРЬ-ЯНВАРЬ

STORY

129

опыты любви love story Ссвадебное фото во дворце, 1946 год. Немного про этот дворец или что-то в подобном роде. Возможно о чем-нибудь ярком в этом году, типа свадьбы или еще чего-либо

В 130

STORY

миле от берега с рыболовного судна забросили сети с приманкой, весть об этом мгновенно донеслась до Стаи, ожидавшей завтрака, и вот уже тысяча чаек слетелись к судну, чтобы хитростью или силой добыть крохи пищи. Еще один хлопотливый день вступил в свои права. Но вдали от всех, вдали от рыболовного судна и от берега в полном одиночестве совершала свои тренировочные полеты чайка по имени Джонатан Ливингстон. Взлетев на сто футов в небо, Джонатан опустил перепончатые лапы, приподнял клюв, вытянул вперед изогнутые дугой крылья и, превозмогая боль, старался удержать их в этом положении. Вытянутые вперед крылья снижали скорость, и он летел так медленно, что ветер едва шептал у него над ухом, а океан под ним казался недвижимым. Он прищурил глаза и весь обратился в одно-единственное желание: вот он задержал дыхание и чуть... чуть-чуть... на один дюйм... увеличил изгиб крыльев. Перья взъерошились, он совсем потерял скорость и упал. Чайки, как вы знаете, не раздумывают во время полета и никогда не останавливаются.

ДЕКАБРЬ-ЯНВАРЬ

Остановиться в воздухе – для чайки бесчестье, для чайки это – позор. Но Джонатан Ливингстон, который, не стыдясь, вновь выгибал и напрягал дрожащие крылья – все медленнее, медленнее и опять неудача, – был не какой-нибудь заурядной птицей. Большинство чаек не стремится узнать о полете ничего кроме самого необходимого: как долететь от берега до пищи и вернуться назад. Для большинства чаек главное – еда, а не полет. Больше всего на свете Джонатан Ливингстон любил летать. Но подобное пристрастие, как он понял, не внушает уважения птицам. Даже его родители были встревожены тем, что Джонатан целые дни проводит в одиночестве и, занимаясь своими опытами, снова и снова планирует над самой водой. Он, например, не понимал, почему, летая на высоте меньшей полувзмаха своих крыльев. Он может держаться в воздухе дольше и почти без усилий. Его планирующий спуск заканчивался не обычным всплеском при погружении лап в воду, а появлением длинной

love story опыты любви

Король и его Золушка. Ах если бы они жили в эпоху Шекспира и всего такого еще пару строк

вспененной струи, которая рождалась, как только тело Джонатана с плотно прижатыми лапами касалось поверхности моря. Когда он начал, поджимая лапы, планировать на берег, а потом измерять шагами след, его родители, естественно, встревожились не на шутку.

Неудачное тронное имя

Почему, Джон, почему? – спрашивала мать. – Почему ты не можешь вести себя, как все мы? Почему ты не предоставишь полеты над водой пеликанам и альбатросам? Почему ты ничего не ешь? Сын, от тебя остались перья да кости. – Ну и пусть, мама, от меня остались перья да кости. Я хочу знать, что я могу делать в воздухе, а чего не могу. Я просто хочу знать. – Послушай-ка, Джонатан, – говорил ему отец без тени недоброжелательности. – Зима не за горами. Рыболовные суда будут появляться все реже, а рыба, которая теперь плавает на поверхности, уйдет в глубину. Полеты – это, конечно, очень хорошо, но одними полетами сыт не будешь. Не забывай, что ты летаешь ради того, чтобы есть.

Джонатан покорно кивнул. Несколько дней он старался делать то же, что все остальные, старался изо всех сил: пронзительно кричал и дрался с сородичами у пирсов и рыболовных судов, нырял за кусочками рыбы и хлеба. Но у него ничего не получалось. «Какая бессмыслица, – подумал он и решительно швырнул с трудом добытого анчоуса голодной старой чайке, которая гналась за ним. – Я мог бы потратить все это время на то, чтобы учиться летать. Мне нужно узнать еще так много!» И вот уже Джонатан снова один в море – голодный, радостный, пытливый. Он изучал скорость полета и за неделю тренировок узнал о скорости больше, чем самая быстролетная чайка на этом свете. Поднявшись на тысячу футов над морем, он бросился в пике, изо всех сил махая крыльями, и понял, почему чайки пикируют, сложив крылья. Всего через шесть секунд он уже летел со скоростью семьдесят миль в час, со скоростью, при которой крыло в момент взмаха теряет устойчивость. Раз за разом одно и то же. Как он ни старался, как ни напрягал силы, достигнув высокой скорости, он терял управление. Подъем на тысячу футов. Мощный рывок вперед, переход в пике, напряженные взмахи крыльев и отвесное падение вниз. А потом каждый раз его левое крыло вдруг замирало при взмахе вверх, он резко кренился влево, переставал махать правым крылом, чтобы восстановить равновесие, и, будто пожираемый пламенем, кувырком через правое плечо входил в штопор. Несмотря на все старания, взмах вверх не удавался. Он сделал десять попыток, и каждый раз, как только скорость превышала семьдесят миль в час, он обращался в неуправляемый поток взъерошенных перьев и камнем летел в воду. Все дело в том, понял наконец Джонатан, когда промок до последнего перышка, – все дело в том, что при больших скоростях нужно удержать раскрытые крылья в одном положении – махать, пока скорость не достигнет пятидесяти миль в час, а потом держать в одном положении. Он поднялся на две тысячи футов и попытался еще раз. ДЕКАБРЬ-ЯНВАРЬ

STORY

131

174

STORY

ДЕКАБРЬ-ЯНВАРЬ

кто придумал?

люди и вещи

Сon-servo В СОВЕТСКУЮ ПОРУ САМЫМ ВКУСНЫМ, ЧТО ПРИПАСАЛОСЬ ДЛЯ НОВОГОДНЕГО ЗАСТОЛЬЯ, БЫЛИ КОНСЕРВЫ. КАКОМУ ДЯДЕ НАДО СКАЗАТЬ ЗА ЭТО СПАСИБО? В СОВЕТСКУЮ ПОРУ САМЫМ ВКУСНЫМ, ЧТО ПРИПАСАЛОСЬ ДЛЯ НОВОГОДНЕГО ЗАСТОЛЬЯ, БЫЛИ КОНСЕРВЫ. КАКОМУ ДЯДЕ НАДО СКАЗАТЬ ЗА ЭТО СПАСИБО? В СОВЕТСКУЮ ПОРУ САМЫМ ВКУСНЫМ, ЧТО ПРИПАСАЛОСЬ ДЛЯ НОВОГОДНЕГО ЗАСТОЛЬЯ, БЫЛИ КОНСЕРВЫ. КАКОМУ ДЯДЕ НАДО СКАЗАТЬ ЗА ЭТО СПАСИБО? консервированные продукты

олотые блики молодого солнца заплясали на едва заметных волнах спокойного моря. Наступал рассвет. В миле от берега с рыболовного судна забросили сети с приманкой, весть об этом мгновенно донеслась до Стаи, ожидавшей завтрака, и вот уже тысяча чаек слетелись к судну, чтобы хитростью или силой добыть крохи пищи. Еще один хлопотливый день вступил в свои права. Но вдали от всех, вдали от рыболовного судна и от берега в полном одиночестве совершала свои тренировочные полеты чайка по имени Джонатан Ливингстон. Взлетев на сто футов в небо, Джонатан опустил перепончатые лапы, приподнял клюв, вытянул вперед изогнутые дугой крылья и, превозмогая боль, старался удержать их в этом положении. Вытянутые вперед крылья снижали скорость, и он летел так медленно, что ветер едва шептал у него над ухом, а океан под ним казался недвижимым. Он прищурил глаза и весь обратился в одно-единственное желание: вот он задержал дыхание и чуть... чуть-чуть... на один дюйм... увеличил изгиб крыльев. Перья взъерошились, он совсем потерял скорость и упал. Чайки, как вы знаете, не раздумывают во время полета и никогда не останавливаются. Остановиться в воздухе – для чайки бесчестье, для чайки это – позор.

Но Джонатан Ливингстон, который, не стыдясь, вновь выгибал и напрягал дрожащие крылья – все медленнее, медленнее и опять неудача, – был не какой-нибудь заурядной птицей. Большинство чаек не стремится узнать о полете ничего кроме самого необходимого: как долететь от берега до пищи и вернуться назад. Для большинства чаек главное – еда, а не полет. Больше всего на свете Джонатан Ливингстон любил летать.

Лягушатник

Но подобное пристрастие, как он понял, не внушает уважения птицам. Даже его родители были встревожены тем, что Джонатан целые дни проводит в одиночестве и, занимаясь своими опытами, снова и снова планирует над самой водой. Он, например, не понимал, почему, летая на высоте меньшей полувзмаха своих крыльев. Он может держаться в воздухе дольше и почти без усилий. Его планирующий спуск заканчивался не обычным всплеском при погружении лап в воду, а появлением длинной вспененной струи, которая рождалась, как только тело Джонатана с плотно прижатыми лапами касалось поверхности моря. Когда он начал, поджимая лапы, планировать на берег, а потом измерять шагами след, его родители, естественно, встревожились не на шутку. ДЕКАБРЬ-ЯНВАРЬ

STORY

175

люди и вещи кто придумал?

176

STORY

– Почему, Джон, почему? – спрашивала мать. – Почему ты не можешь вести себя, как все мы? Почему ты не предоставишь полеты над водой пеликанам и альбатросам? Почему ты ничего не ешь? Сын, от тебя остались перья да кости. – Ну и пусть, мама, от меня остались перья да кости. Я хочу знать, что я могу делать в воздухе, а чего не могу. Я просто хочу знать. – Послушай-ка, Джонатан, – говорил ему отец без тени недоброжелательности. – Зима не за горами. Рыболовные суда будут появляться все реже, а рыба, которая теперь плавает на поверхности, уйдет в глубину. Полеты – это, конечно, очень хорошо, но одними полетами сыт не будешь. Не забывай, что ты летаешь ради того, чтобы есть. Джонатан покорно кивнул. Несколько дней он старался делать то же, что все остальные, старался изо всех сил: пронзительно кричал и дрался с сородичами у пирсов и рыболовных судов, нырял за кусочками рыбы и хлеба. Но у него ничего не получалось. «Какая бессмыслица, – подумал он и решительно швырнул с трудом добытого анчоуса голодной старой чайке, которая гналась за ним. – Я мог бы потратить все это время на то, чтобы учиться летать. Мне нужно узнать еще так много!»

ДЕКАБРЬ-ЯНВАРЬ

И вот уже Джонатан снова один в море – голодный, радостный, пытливый. Он изучал скорость полета и за неделю тренировок узнал о скорости больше, чем самая быстролетная чайка на этом свете.

Жестянка, стекляшка и открывашка

Поднявшись на тысячу футов над морем, он бросился в пике, изо всех сил махая крыльями, и понял, почему чайки пикируют, сложив крылья. Всего через шесть секунд он уже летел со скоростью семьдесят миль в час, со скоростью, при которой крыло в момент взмаха теряет устойчивость. Раз за разом одно и то же. Как он ни старался, как ни напрягал силы, достигнув высокой скорости, он терял управление. Подъем на тысячу футов. Мощный рывок вперед, переход в пике, напряженные взмахи крыльев и отвесное падение вниз. А потом каждый раз его левое крыло вдруг замирало при взмахе вверх, он резко кренился влево, переставал махать правым крылом, чтобы восстановить равновесие, и, будто пожираемый пламенем, кувырком через правое плечо входил в штопор. Несмотря на все старания, взмах вверх не удавался. Он сделал десять попыток, и каждый

кто придумал? люди и вещи раз, как только скорость превышала семьдесят миль в час, он обращался в неуправляемый поток взъерошенных перьев и летел в воду. Все дело в том, понял наконец Джонатан, когда промок до последнего перышка, – все дело в том, что при больших скоростях нужно удержать раскрытые крылья в одном положении – махать, пока скорость не достигнет пятидесяти миль в час, а потом держать в одном положении.

Знаменитые банки

Он поднялся на две тысячи футов и попытался еще раз: входя в пике, он вытянул клюв вниз и раскинул крылья, а когда достиг скорости пятьдесят миль в час, перестал шевелить ими. Это потребовало неимоверного напряжения, но он добился своего. Десять секунд он мчался неуловимой тенью со скоростью девяносто миль в час. Джонатан установил мировой рекорд скоростного полета для чаек!

взмах вверх не удавался. Он сделал десять попыток, и каждый разон обращался в неуправляемый поток взъерошенных перьев и камнем летел в воду. Он сделал десять попыток, и каждый раз, как только скорость превышала семьдесят миль в час, он обращался в неуправляемый поток взъерошенных перьев и прямо камнем летел в воду долго долго. НЕСМОТРЯ НА ВСЕ СТАРАНИЯ,

Но он недолго упивался победой. Как только он попытался выйти из пике, его подхватил тот же неумолимый вихрь. Он мчал его со скоростью девяносто миль в час и разрывал на куски, как заряд динамита. Невысоко над морем Джонатан-Чайка не выдержал и рухнул на твердую, как камень, воду. Когда он пришел в себя, была уже ночь, он плыл в лунном свете по глади океана. Изодранные крылья были налиты свинцом, но бремя неудачи легло на его спину еще более тяжким грузом. У него появилось смутное желание, чтобы этот груз незаметно увлек его на дно, и тогда, наконец, все будет кончено. Он поднялся на две тысячи футов и попытался еще раз: входя в пике, он вытянул клюв вниз и раскинул крылья, а когда достиг скорости пятьдесят миль в час, перестал шевелить

ими. Это потребовало неимоверного напряжения, но он добился своего. Десять секунд он мчался неуловимой тенью со скоростью девяносто миль в час. Джонатан установил мировой рекорд скоростного полета для чаек! Но он недолго упивался победой. Как только он попытался выйти из пике, как только он слегка изменил положение крыльев, его подхватил тот же безжалостный неумолимый вихрь, он мчал его со скоростью девяносто миль в час и разрывал на куски, как заряд динамита. Невысоко над морем Джонатан-Чайка не выдержал и рухнул на твердую, как камень, воду. Когда он пришел в себя, была уже ночь, он плыл в лунном свете по глади океана. Изодранные крылья были налиты свинцом, но бремя неудачи легло на его спину еще более тяжким грузом. У него появилось смутное желание, чтобы этот груз незаметно увлек его на дно, и тогда, наконец, все будет кончено. Но он недолго упивался победой. Как только он попытался выйти из пике, его подхватил тот же неумолимый вихрь. Он мчал его со скоростью девяносто миль в час и разрывал на куски, как заряд динамита. Невысоко над морем Джонатан-Чайка не выдержал и рухнул на твердую, как камень, воду. Когда он пришел в себя, была уже ночь, он плыл в лунном свете по глади океана. Изодранные крылья были налиты свинцом, но бремя неудачи легло на его спину еще более тяжким грузом. У него появилось смутное желание, чтобы этот груз незаметно увлек его на дно, и тогда, наконец, все будет кончено. Он поднялся на две тысячи футов и попытался еще раз: входя в пике, он вытянул клюв вниз и раскинул крылья, а когда достиг скорости пятьдесят миль в час, перестал шевелить ими. Это потребовало неимоверного напряжения, но он добился своего. Десять секунд он мчался неуловимой тенью со скоростью девяносто миль в час. Джонатан установил мировой рекорд скоростного полета для чаек! Как только он попытался выйти из пике, его подхватил тот же неумолимый вихрь, он мчал его со скоростью девяносто миль в час и разрывал на куски. Джонатан не выдержал и рухнул на твердую, как камень, воду. ВАСИЛИСА ШЕЛОМОВСКАЯ

ДЕКАБРЬ-ЯНВАРЬ

STORY

177

люди и вещи метаморфозы традиции и новинки Танцует пресса

Чайки, как вы знаете, не раздумывают во время полета и никогда не останавливаются. Остановиться в воздухе – для чайки бесчестье, для чайки это – позор. Но Джонатан Ливингстон, который, не стыдясь, вновь выгибал и напрягал дрожащие крылья – все медленнее, медленнее и опять неудача, – был не какой-нибудь заурядной птицей. Был не какой-нибудь заурядной птицей.

Праздничное настроение

Чайки, как вы знаете, не раздумывают во время полета и никогда не останавливаются. Остановиться в воздухе – для чайки бесчестье, для чайки это – позор. Но Джонатан Ливингстон, который, не стыдясь, вновь выгибал и напрягал дрожащие крылья – все медленнее, медленнее и опять неудача, – был не какойнибудь заурядной птицей. Но Джонатан Ливингстон, который, не стыдясь, вновь выгибал и напрягал дрожащие крылья – все медленнее, медленнее и опять неудача, – был не какойнибудь заурядной птицей. CELEBRATIONS

Набор конфет, шоколоадный микс в яркой оригинальной упаковке

Чайки, как вы знаете, не раздумывают во время полета и никогда не останавливаются. Остановиться в воздухе – для чайки бесчестье, для чайки это – позор. Но Джонатан Ливингстон, который, не стыдясь, вновь выгибал и напрягал дрожащие крылья – все медленнее, медленнее и опять неудача, – был не какой-нибудь заурядной птицей. Но Джонатан Ливингстон, который, не стыдясь, вновь выгибал и напрягал дрожащие крылья – все медленнее, медленнее и опять неудача, – был не какой-нибудь заурядной птицей. 178

STORY

ДЕКАБРЬ-ЯНВАРЬ

Чайки, как вы знаете, не раздумывают во время полета и никогда не останавливаются. Остановиться в воздухе – для чайки бесчестье, для чайки это – позор. Но Джонатан Ливингстон, который, не стыдясь, вновь выгибал и напрягал дрожащие крылья – все медленнее, медленнее и опять неудача, – был не какой-нибудь заурядной птицей, был не какой-нибудь заурядной птицей? был не какой-нибудь заурядной птицей, был не какой-нибудь заурядной птицей.

GALLA DANCE.

Клубная карта. Она может стать пропуском на конкурс бального танца

традиции и новинки метаморфозы люди и вещи Защита природы

Многорукие божества

Чайки, как вы знаете, не раздумывают во время полета и никогда не останавливаются. Остановиться в воздухе – для чайки бесчестье, для чайки это – позор. Но Джонатан Ливингстон, который, не стыдясь, вновь выгибал и напрягал дрожащие крылья – все медленнее, медленнее и опять неудача, – был не какойнибудь заурядной птицей. Но Джонатан Ливингстон, который, не стыдясь, вновь выгибал и напрягал дрожащие крылья.

STYLE NATURAL SERIES

Новая формула по уходу за волосами и телом Natural AntiAging

Чайки, как вы знаете, не раздумывают во время полета и никогда не останавливаются. Остановиться в воздухе – для чайки бесчестье, для чайки это – позор. Но Джонатан Ливингстон, который, не стыдясь, вновь выгибал и напрягал дрожащие крылья – все медленнее, медленнее и опять неудача, – был не какой-нибудь заурядной птицей, был не какой-нибудь заурядной птицей. Был не какой-нибудь заурядной птицей.

KENWOOD.

Компактный кухонный комбайн Kenwood FP925 Multipro, многофункциональный

STORY

179