Форпост-1 / 50-летию фотоклуба “Новатор”

БЛАГОДАРИМ:

We are grateful to:

МИХАИЛА ГОЛОСОВСКОГО, ВАСИЛИЯ и ЕЛЕНУ РАКИТИНЫХ за идею создания альбома для сохранения наследия фотоклуба «Новатор» и бесценный дар музею - архив фотографий 60-80-х годов 20 века АНАТОЛИЯ ПЕТРОВИЧА ПОПОВА – исследователя истории фотографии ГАЛИНУ ЛУКЬЯНОВУ МИХАИЛА ДАШЕВСКОГО ГЕОРГИЯ КОЛОСОВА АЛЕКСАНДРА ФУРСОВА ИГОРЯ и СВЕТЛАНУ ПАЛЬМИНЫХ АЛЕКСЕЯ и МАРИНУ ВАСИЛЬЕВЫХ АНАТОЛИЯ БОЛДИНА– за предоставление материала о фотоклубе «Новатор» ЕГОРА ЕРИНА – за помощь в предоставлении биографических данных об Анатолии Ерине Игумению КСЕНИЮ (Зайцеву), настоятельницу Свято-Троицкого Ново-Голутвина монастыря НИКОЛАЯ ГОНЧАРОВА ПАВЛА АБРОСИМОВА ЕВГЕНИЯ КОЛОСОВА ВИТАЛИЯ ХРУЛЬКОВА ЛЮДМИЛУ ИЛЬИНУ НАТАЛЬЮ ЧУМАК ЕЛЕНУ КАЗАНЦЕВУ ЕЛЕНУ КОЛБАНОВСКУЮ

Mikhail Golosovsky, Vasily and Yelena Rakitin for the idea of creating this album in order to preserve the heritage of the photo club «Novator» and handing over the priceless archive of photographs of the 60-80s of the 20th century to the museum Anatoly Petrovich Popov – the researcher of photography Galina Lukyanova Mikhail Dashevsky Georgy Kolosov Aleksandr Fursov Yegor Erin for their help in providing biographical information about Anatoly Erin Igor and Svetlana Palmin Aleksey and Marina Vasiliev Anatoly Boldin for providing material about the photo club «Novator» Hegumene Ksenia (Zaytseva), the Holy-Trinity New-Golutvin convent Nikolai Goncharov Pavel Abrosimov Eugeny Kolosov Vitaly Khrulkov Ludmila Ilina Natalya Chumak Yelena Kazantseva Yelena Kolbanovskaya

OUTPOST - ФОРПОСТ

2011

МУЗЕЙ ФОТОГРАФИИ Photo-Art Museum

Коломна Kolomna

Под руководством двух замечательных фотографов А. В. Хлебникова и Г. Н. Сошальского, многие фотолюбители в 60-е годы ХХ века объединились в фотоклуб “Новатор”, который стал для них школой не только прикладной, но и художественной фотографии. Классическая изобразительная школа, которую утвердили в клубе отцы-основатели, принесла обильные плоды: такого количества первоклассных фотографов не воспитал ни один клуб во всём бывшем СССР. Была выстроена программа с лекциями по эстетике, изобразительному и фотографическому искусству, проводились занятия для получения теоретических и технических знаний, так что «Новатор» превратился в своего рода «фотографический университет столицы» (Валерий Стигнеев). В клубе работали творческие группы портрета, пейзажа, натюрморта, жанра и репортажа, диапроекции и стереопроекции, цветных диапозитивов, приглашались мастера смежных видов искусств, организовывались коллективные съемки, выезды, обсуждения работ. Отцам-основателям и их влюбленных в фотографию ученикам, «непременно хотелось вычерпать из нее все ее возможности и... невозможности»: были «попытки имитировать различными способами печати и съемки технику художников — графику, офорт, штриховой рисунок или -создавать на фотобумаге нечто среднее между ними» А.Александров. «Советское фото», № 4, 1971

В альбоме «ФОРПОСТ» представлены работы тех авторов, которые рукотворно создавали художественные образы. В них вы можете увидеть те фрагменты жизни, мимо которых они не смогли пройти равнодушно… Все фотографии опубликованные в альбоме, находятся в коллекции Музея фотографии г. Коломны.

In the 1960s a group of photo amateurs joined together under the leadership of A. Khlebnikov and G. Soshalsky to form the photo club «Novator». The club was to become a school of both applied and image photo art. The classical image-making school established by the founding fathers made its abundant fruit. The club was an absolute leader in making first-class photographers in the whole USSR. There was a special curriculum including lectures on aesthetics, image-making and photo art. Outstanding masters also gave practical master-classes so that «Novator» became a recognized «Metropolitan photo university» (V. Stigneev) There were creative groups dealing with portrait, landscape, still life, genre-depicting and event-reporting, as well as dia- and 3-dimension projections and colour transparency dispositives.

They invited masters of allied trades, organized joint exhibitions and work discussions. The founding fathers and their devoted disciples wanted to make the best of the club: they attempted to imitate with all possible shooting and processing means different imagemaking techniques - graphics, etching, line image-making, on producing paper copies of something similar to the above-mentioned ones.1 The purpose of the present album is to show the creative works of those artists who tried to express the warmth of a human soul in them. You will experience personally the life scenes that touched deeply the pictures' authors.

All the published photos can now be found in the Photo Art Museum collection..

ХЛЕБНИКОВ АЛЕКСАНДР ВЛАДИМИРОВИЧ

6

ALEKSANDR KHLEBNIKOV

УЛИТИН ВАСИЛИЙ ИВАНОВИЧ

38

VASILY ULITIN

СОШАЛЬСКИЙ ГЕОРГИЙ НИКОЛАЕВИЧ

84

GEORGY SOSHALSKY

КОЛОСОВ ГЕОРГИЙ МСТИСЛАВОВИЧ

120

GEORGY MSTISLAVOVICH KOLOSOV

ЛУКЬЯНОВА ГАЛИНА НИКОЛАЕВНА

156

GALINA NIKOLAEVNA LUKYANOVA

ПАЛЬМИН ИГОРЬ АНАТОЛЬЕВИЧ

196

IGOR ANATOLYEVICH PALMIN

ЕРИН АНАТОЛИЙ НИКОЛАЕВИЧ

240

ANATOLY NIKOLAEVICH ERIN

ДАШЕВСКИЙ МИХАИЛ АРОНОВИЧ

272

MIKHAIL ARONOVICH DASHEVSKY

ГОЛОСОВСКИЙ МИХАИЛ ИВАНОВИЧ

300

MIKHAIL IVANOVICH GOLOSOVSKY

ВАСИЛЬЕВ АЛЕКСЕЙ АЛЕКСАНДРОВИЧ

320

ALEKSEY ALEKSANDROVICH VASILYEV

ФУРСОВ АЛЕКСАНДР НИКОЛАЕВИЧ

348

ALEKSANDR NIKOLAEVICH FURSOV

БОЛДИН АНАТОЛИЙ КОНСТАНТИНОВИЧ

378

ANATOLY KONSTANTINOVICH BOLDIN

ВАСИЛИЙ УЛИТИН

VASILY ULITIN

38

ГЕОРГИЙ СОШАЛЬСКИЙ GEORGY SOSHALSKY

84

ГЕОРГИЙ КОЛОСОВ ГАЛИНА ЛУКЬЯНОВА

GEORGY KOLOSOV

120

GALINA LUKYANOVA

156

ИГОРЬ ПАЛЬМИН

IGOR PALMIN

196

ANATOLY ERIN

240

MIKHAIL DASHEVSKY

272

MIKHAIL GOLOSOVSKY

300

АЛЕКСЕЙ ВАСИЛЬЕВ ALEKSEY VASILIEV

320

АНАТОЛИЙ ЕРИН МИХАИЛ ДАШЕВСКИЙ МИХАИЛ ГОЛОСОВСКИЙ

АЛЕКСАНДР ФУРСОВ

ALEKSANDR FURSOV

АНАТОЛИЙ БОЛДИН

ANATOLY BOLDIN

348 378

АЛЕКСАНДР ХЛЕБНИКОВ

ALEKSANDR KHLEBNIKOV

ХЛЕБНИКОВ KHLEBNIKOV АЛЕКСАНДР ALEKSANDR ВЛАДИМИРОВИЧ VLADIMIROVICH Родился 10 октября 1897 г. в Новочеркасске, где окончил гимназию.

1925 – поступил на операторское отделение кинокурсов им. Чайковского. Тогда же началась его фотографическая деятельность. Первые учителя - видные фотохудожники 20-х годов А.Д. Гринберг, И.А. Бохонов, В. Пудовкин. С 1926 года работал в фотокабинете Государственной Академии художественных наук под руководством Б. П. Подлузского.

1927 – работы премировались: наградой I степени на выставке «Советская фотография за 10 лет» (1928 г.) как «образцы первоклассной репродукционной техники»; на 3-й и 4-й выставках «Искусство движения» (1927-1928 гг.); на последнем конкурсе плакатов во Всесоюзной торговой палате и др. советских выставках. С 1931 года преподавал курс «Фотография в музейном деле», введенный по его инициативе после 1-го музейного съезда на Высших музейных курсах и для аспирантуры Музея Революции СССР.

1930-е гг. - участник Международных выставок в Лейпциге, Вене, Стокгольме, Варшаве.

1937 - демонстрировал серию фотографий древнего зодчества Самарканда и Бухары. К довоенным годам относится дружба Хлебникова с Александром Родченко, они вместе занимались парусным спортом. Во время второй мировой войны служил в санитарных частях. По его снимкам ранений врачи и хирурги более точно ставили диагноз.

1945-1957 - состоял в штате Исторического музея, помимо этого работал в рекламе, для Внешторга, журналов и других организаций, где требовалась высокотехническая сьемка.

1 декабря 1961 года – организовал фотографический клуб «Новатор», которым руководил почти до самой смерти.

1964 - организовал секцию фотографического натюрморта в «Новаторе», и разработал программу.

5 июля 1979 г скончался. Похоронен на Ваганьковском кладбище г. Москвы.

Aleksandr Vladimirovich Khlebnikov was born on October 10, 1897 in Novocherkassk where he finished a gymnasium.

1925 – was enrolled in the cinematography department of the Cinema Courses named after Tchaikovsky.

It was also a beginning of his photo art business then.

A.D. Grinberg, I.A. Bokhonov and V. Pudovkin prominent photographers of 1920s - were his first teachers.

Since 1926 - worked at the photo studio of the State Academy of Art Sciences under the leadership of B.P. Podluzsky.

1927 – his works were rewarded: the 1st degree reward for the exhibition “10 years of the Soviet photography” (1928) as “specimens of first-class reproduction technology”, in 3rd and 4th exhibition “The Art of Movement” (1927-1928), and at the last competition of posters in the All-Union Chamber of Commerce and other Soviet exhibitions.

Since 1931, he taught the course “Photo art in the museum activities” introduced by his initiative after the 1st Museum Congress at the Higher Museum Courses and for the USSR Museum of Revolution.

1930s - participant of international exhibitions in Leipzig, Vienna, Stockholm and Warsaw.

1937 - showed a series of photos of ancient architecture in Samarkand and Bukhara.

During the pre-war years he had friendship relations with Aleksandr Rodchenko and they went in for sailing together.

During the Second World War he served in the sanitary units.

His photographs of wounds allowed physicians and surgeons to make diagnoses more accurately.

1945-1957 – was employed by the Historical Museum, as well as was engaged in advertising for Foreign Trade Organization, magazines and other organizations that required highly technical filming.

December 1, 1961 - organized a photo club “Novator” and was its head almost all his life.

1964 - organized a section of the photographic still life in “Novator” the study curriculum of which he developed himself.

Died on July 5, 1979 and was buried at the Vagankovo Cemetery in Moscow.

АЛЕКСАНДР ВЛАДИМИРОВИЧ ХЛЕБНИКОВ Известный фотохудожник Александр Владимирович Хлебников (1897-1979) родился 10 октября 1897 г. в Новочеркасске. Там же закончил гимназию. В фотографию пришел в 1920-е годы. Среди первых учителей Хлебникова – видные фотохудожники 20-х годов А.Д. Гринберг, И.А. Бохонов, В.И. Пудовкин. Они не только делятся обширными знаниями в области фотографической техники, но и развивают в Хлебникове возможности использования в фотографии изобразительных средств. Поэтому, наверное, он и выбирает фотографию, а не кино: «Она дает больше свободы для индивидуализации». Любовь к профессии, настоящая исследовательская работа, требовательность к себе и стремление к завершенности в фотографии помогают Александру Владимировичу добиться значительных успехов и признания в фотографических кругах, несмотря на то что занимается он совсем непопулярной в то время прикладной фотографией. С 1926 года Хлебников работает в фотокабинете Государственной академии художественных наук под руководством Б. Подлузского. Высокие требования Подлузского к качеству репродукционной техники заставляют Хлебникова искать новые решения не только в этой области, но и выходить за ее пределы. «На конкурсе «Объекты движения» А. В. Хлебников удостоен Диплома II степени. В 1927 году работы, сделанные Александром Владимировичем в Государственном историческом музее, премируются наградой I степени на выставке «Советская фотография за 10 лет» как «образцы первоклассной репродукционной техники»» .

В 30-е годы Хлебников участвует в Международных выставках в Лейпциге, Вене, Стокгольме, Варшаве. Александр Владимирович – непревзойденный мастер факсимильной репродукции. О его работах в этой области академик И.Э. Грабарь писал: «Ознакомившись с фотографиями рублевских произведений, исполненными в Загорске фотографом-художником Исторического музея А.В. Хлебниковым, нахожу, что по их художественному и техническому совершенству они находятся на столь высоком уровне, что превосходят все, что мне приходилось видеть до сих пор в области воспроизведения фотографическим путем памятников древнерусской живописи. Они полностью передают все оттенки рублевской живописи».1 Своим мастерством фиксации сложнейших художественных объектов, которые одновременно предстают как художественно законченные произведения, Александр Владимирович содействует утверждению фотографии как эффектного способа научного музейного исследования. Ведь его работы не только доставляют художественное наслаждение, но и позволяют знатокам музейного дела определять наслоения эпох, даты и методы реставрации. Немалое место в творчестве А.В. Хлебникова занимает съемка памятников архитектуры. На Всесоюзной выставке фотоискусства 1937 года он демонстрирует серию фотографий древнего зодчества Самарканда и Бухары. В этих произведениях нет броских световых эффектов, каких-либо неожиданных ракурсов. Работы привлекают зрителя благородной простотой, образностью. В дальнейшем эта коллекция пополнилась фотографиями памятников древнерусского зодчества Сергиевого Посада, Переславля-Залесского и др. К довоенным годам относится дружба Хлебникова с Александром Родченко. Во время Великой Отечественной войны Александр Владимирович служит в санитарном батальоне. Не расставаясь с фотокамерой, он делает серию снимков по отправке раненых с фронта в тыл. По его снимкам ранений врачи и хирурги более точно ставят диагноз. С 1945 по 1957 годы Александр Владимирович – в штате Исторического музея Москвы, хотя начал сотрудничать с музеем гораздо раньше. По его инициативе после I съезда музейных работников введены лекции «Фотография в музейном деле». Он читает их на Высших музейных курсах и в Музее Революции СССР. Хлебникова увлекает исследовательская работа. Он не только снимает экспонаты Исторического музея, но и помогает научным сотрудникам восстанавливать почти утерянные изображения.

Технику съемки и печати Александр Владимирович доводит до совершенства. «Документальная точность фиксации, необходимая в музейной съемке, органически сочеталась в его работах с выявлением художественных достоинств предмета. Умея подчеркнуть в своих снимках элегантную красоту одних вещей или скромную бытовую теплоту других, он сотрудничал с художниками рекламы. Такие работы в самом точном смысле были произведениями искусства, потому что предметы в них с помощью его фотографического языка, богатого и многообразного, получали точную образную характеристику, выявляли свойственные им стилевые, пластические, фактурные качества. Натюрморты Хлебникова всегда эмоциональны вопреки статичности «мертвой» натуры. Художественный акцент мог быть сделан на тоне (таково светлое «Молоко»), на пластике круглящихся форм («Диетические яйца»), на ноздреватой фактуре («Хлеб») или на текучем никелевом блеске и холодном конструктивном изяществе страшноватых врачебных орудий («Медицинские инструменты»). Композиция этих четко деловых снимков лаконична, предметов в натюрмортах немного, каждый из них точно играет свою роль и ясно соотнесен с другими. Чуткий к качествам материала, Хлебников виртуозно фотографировал стекло. Убирал случайные блики, давал ощутить хрупкую пластику пустотелой прозрачной формы, кристаллическую четкость граней, играющий на просвет узор на округлой поверхности сосуда».2 Принцип творчества А. Хлебникова в том, что к любому объекту съемки он подходит с взволнованностью художника. Все должно быть тщательным образом продумано: подбор негативного материала, расположение объекта съемки по отношению к источнику света (это может быть и дневной свет), выбор проявителя, режим обработки – вся «технология» направлена на то, чтобы получить безукоризненный негатив как основу будущего произведения. Работая в области промышленной графики и рекламы, Александр Владимирович часто использует фотограммы, полученные без камеры, фотомонтаж и фотографику, когда сознательно уничтожаются полутона и оставляются только абсолютно черные и лишенные деталей света тени. В статье для журнала «Советское фото» он пишет: «Работа над фотограммой подкупает своей простотой и требует минимальной затраты времени. Лучшие результаты дает использование прозрачных и полупрозрачных предметов, но во многих случаях бывает интересно применение и совсем непрозрачных вещей. Техника получения фотограммы проста – при лабораторном освещении на лист обычной фотобумаги укладывают один или несколько предметов в соответствующей композиции. Затем их освещают под увеличителем или общим источником света, после чего бумагу проявляют как обычно. Источник света, его ориентация и, конечно, время экспозиции играют решающую роль. Тут нужна практика, нужно «набить руку». Обязательно приходится делать предварительные пробы на небольших листах бумаги. Окончательный результат заранее предугадать очень трудно – столько неожиданных эффектов и сюрпризов дают эти отпечатки…

При создании панно «Осень» был применен более сложный прием, требующий большой затраты времени. Фон, передающий в условной манере поверхность березового ствола, сделан фотограммой, напечатанной не в полную силу. В качестве оригинала использован лист черной бумаги с вырезами. Затем с обычного, но контрастного негатива впечатана ветка, и только после этого отпечаток проявлен. Введение цвета потребовало очень тщательной работы – не подлежащие тонированию части готового отпечатка покрыты точно по контуру листьев спиртовым лаком (вместо него можно применять и резиновый клей). Когда лак или клей высохнет, в тонирующую ванну погружают весь отпечаток. После тонирования лак или клей снимают, отпечаток промывают в воде. Для тонирования применяют азотнокислый уранил, дающий очень близкие к натуральным «осенние» тона. Может возникнуть закономерный вопрос о назначении подобных работ. Они с успехом используются как декоративные вклейки в журналах, как обложки, суперобложки и форзацы при оформлении книг. Если свернуть такой отпечаток в форме цилиндра или усеченного конуса, получится интересный и красивый абажур для торшера и настольной лампы. Наконец, его можно просто повесить на стену как картины и эстампы – это украсит интерьер жилой комнаты. Один инженер, выступавший на обсуждении нашей выставки, сказал, что у него сохранилось бы на целый день хорошее настроение, если бы, проснувшись, он увидел у себя в комнате такое панно. Мой искренний совет фотолюбителям – не игнорируйте этот простой и увлекательный вид фотографии».3 Александр Владимирович – инициатор создания и первый председатель правления Московского фотоклуба «Новатор»: 1 декабря 1961 года проводится первое организационное собрание фотоклуба, в 1964 Хлебников организует секцию фотографического натюрморта, разрабатывая программу её работы. Скончался А.В. Хлебников 5 июля 1979 г. Прах его покоится в Москве, на Ваганьковском кладбище. Михаил Дашевский так отзывается об Александре Хлебникове: «Он – это целая школа художественной фотографии. Школа композиции. Школа натюрморта. Короче – школа фотоискусства... Что же создало Хлебникову безоговорочный авторитет? Личное обаяние, доброжелательность, эрудиция? Да, но не только это. Александр Владимирович прежде всего – мастер. Он все может и все знает».

1 Александр Владимирович Хлебников. / Анатолий Болдин. М.: фотоклуб «Новатор», 2002.- 32с.

2 Александр Владимирович Хлебников. / Мастер. Ю. Герчук М.: фотоклуб «Новатор», 2002.- 32с.

3 Хлебников А.В. Декоративный снимок и его исполнение. // «Советское фото», №3, 1967

ГЕОРГИЙ НИКОЛАЕВИЧ СОШАЛЬСКИЙ и АЛЕКСАНДР ВЛАДИМИРОВИЧ ХЛЕБНИКОВ

ALEKSANDR VLADIMIROVICH KHLEBNIKOV

Aleksandr Vladimirovich Khlebnikov, a famous photographer (18971979), was born on October 10, 1897 in Novocherkassk. He finished a gymnasium there. In the 1920s he first decided to deal with photo art.

Khlebnikov's first teachers were prominent photographers of the 1920s - A.Grinberg, I.Bokhonov and V.Pudovkin. They not only share their extensive experience in the field of photo techniques, but also developed his ability to use expressive means in his pictures. That's why he chose photo art instead of cinema art. As he recollected photo art enabled him to express his freedom of creativity.

Devotion to his profession, real research work, strict self-discipline and striving for perfection in photo art helped Aleksandr Vladimirovich achieve considerable success and recognition in photo art despite the fact he was dealing with applied photography that was quite unpopular at the time.

Since 1926, Khlebnikov worked for State Academy of Artistic Sciences headed by B.Podluzsky as a photo laboratory man. The high demands for quality made by Podluzsky made Khlebnikov look for new advanced solutions.

At the contest «Objects of motion» Aleksandr Khlebnikov was given a II-degree Diploma. In 1927, his works made at the State Historical Museum were awarded with a I-degree prize at the exhibition «10 years of the Soviet photography» as «first-class specimens of reproduction technology».

In the 1930s Khlebnikov participates in international exhibitions in Leipzig, Vienna, Stockholm and Warsaw. He proved to be an unsurpassed master of facsimile reproductions. Academician I.Grabar wrote about his works: «After reviewing the photographs of Rublev's works made in the Zagorsk Historical Museum by photographer A.Khlebnikov I have found that they are excellent both artistically and technically and they surpass anything I have seen so far in the field of reproducing photographic monuments of ancient Russian painting. They reflect fully all the nuances of Rublev's painting «.1

His mastery of fixing complex art objects proves that photo art is an effective way of conducting the museum scientific research. His works not only give aesthetic pleasure, but also allow museum experts to determine historical modifications, dates and methods of restoration.

A.Khlebnikov concentrated primarily on shooting architectural monuments. At the All-Union Exhibition of Photo Art in 1937 he demonstrated a series of photos of ancient architecture in Samarkand and Bukhara. In those works there were neither bright light effects nor any unexpected views. They attracted with their noble simplicity and imagery.

Further on, that collection of photos was enriched with monuments of ancient architecture in Sergiev Posad, Pereslavl-Zalesky etc.

In the pre-war years Khlebnikov was a closed friend of Aleksandr Rodchenko.

During the Great Patriotic War, Alexander served in a sanitary battalion.

He always had his camera with him and made a series of shots depicting sending of the wounded from the front line. His photos of wounds made it possible for physicians and surgeons to diagnose more accurately.

From 1945 to 1957 Aleksandr Vladimirovich was employed by the State Historical Museum in Moscow but, actually, he began working with the museum much earlier. He did much to introduce a course of lectures “Photo art in museum activities”. He delivered them in the museum courses at the USSR Museum of Revolution. Khlebnikov carried out further research. He took pictures of the Historical Museum exhibits and helped researchers to recover almost lost images.

He went on further perfecting his shooting and printing techniques.

“Documentary accuracy required from the museum photo is combined in his works naturally with identifying artistic merits of the objects. Knowing how to emphasize the elegant beauty of some things or modest everyday warmth of the others he contributed much to advertising photo art. Such his works can be called the true works of art in the strict sense because his rich and diverse photographic language gives them a precise imagery description and reveals their characteristic style as well as plastic and textural features.

Khlebnikov’s still life is always emotional as contrary to static “dead” nature. The composition of his shots is clear and concise, they are not just still life objects, and each of them just plays its role and relates clearly to the others. Sensitive to the material characteristics, Khlebnikov photographed glass masterfully. He removed accidental light spots and showed fragile nature of hollow transparent forms and crystal clarity of facets...2

A.Khlebnikov’s principle of creativity was based on treating each object with artistic emotions. Everything must be carefully thought out: selection of negative material, location of the object in relation to light (this may be, for example, day light ), selection of processing developer and mode - it was the whole “technology” aimed at getting a perfect picture as a basis for future work.

Working in the field of industrial graphics and advertising, Aleksandr Vladimirovich frequently used photograms obtained without a camera, photomontage and photo graphics with deliberate removing of half-tones and leaving only totally black shades without any light details. He wrote in his article for “Soviet Photo”:

“The work on photograms impresses with its simplicity and requires a minimum amount of time. The best results are obtained by the use of transparent and translucent objects but in many cases it is interesting to use completely non-transparent ones. The technique of obtaining photograms is simple ... But it requires some practice. The final result is very difficult to predict in advance - these prints may give so many surprises and unexpected effects...

There may be a reasonable question on the purpose of such works. They are successfully used as decorative insets in magazines, or as covers, dust jackets and fly-leaves in book designing. If you wrap such a picture print in the shape of a cylinder or a truncated cone, you will get an interesting and beautiful lampshade for a floor or table lamp. Finally, you can just hang it on the wall like a painting or a print - that will decorate the interior of your living room. One engineer speaking at our discussion of the exhibition said that he would be in a good mood for the whole day if he woke up and saw a mural like that in his room.

My sincere advice to all amateurs - do not ignore this simple and fascinating kind of photos “.3

Aleksandr Vladimirovich was the founder and the first chairman of the Moscow photo club “Novator”: on December 1, 1961 they held the first organizational meeting of that photo club and in 1964 Khlebnikov organized the section of still life photo and developed its curriculum.

A.Khlebnikov died on July 5, 1979 and was buried at the Vagankovskoye cemetery in Moscow.

Mikhail Dashevsky said about him: “He is a whole school of art photography. The school of composition. The school of still life. In short - the school of photo art... What made his unconditional authority?

His personal charm, kindness and erudition? Yes, but not only that.

Aleksandr Vladimirovich was, first of all, the master. He can do anything and knows everything”.

1 Aleksandr Vladimirovich Khlebnikov. / Anatoly Boldin. - M.: Fotoklub «Novator», 2002.- 32s.

2 Aleksandr Vladimirovich Khlebnikov. / Master. Ju. Gerchuk - M.: Fotoclub «Novator», 2002.- 32s.

3 Khlebnikov A.V. Dekorativnyy snimok i ego ispolnenie. // «Sovetskoe foto», №3, 19

15. Автопортрет. 1963.

Self-portrait.

300х220

16-17. Портрет М. Белоусовой. 1920-е гг.

Portrait of M.Belousova.

350х263

18. Балерина. 1930.

Ballet-dancer.

283х208

19. Искусство движения. Балерина Надеждина./ Балет. 1930.

Art of moving. Ballet-dancer Nadezhdina. / Ballet.

236х175

20-21. Балерина. 1930.

Ballet-dancer.

240х180

22. К вопросу о вреде курения. 1965.

Smoking is harmful.

148х268

23. Реклама сигарет. 1930-е гг.

Cigarette advertizing.

285х225

24-25. Реклама духов. 1931.

Perfume advertizing.

280х220

26.Прибор для воды. 1963.

Water glass. 323х258

27. Натюрморт. 1930-е гг.

Still life. 295х200

28. Молоко. 1930-е гг.

Milk.

230х168

29. Диетические яйца. 1939.

Dietary eggs.

152х196

30. Осень (декоративное панно). 1960-е гг.

Autumn.

90х120

31. Медицинские инструменты. 1930-е гг.

Medical instruments.

146х261

«Техника получения фотограммы проста — при лабораторном освещении на лист обычной фотобумаги укладывают один или несколько предметов в соответствующей композиции. Затем их освещают под увеличителем или общим источником света, после чего бумагу проявляют как обычно. Источник света, его ориентация и, конечно, время экспозиции играют решающую роль. Тут нужна практика, нужно «набить руку». А.В.Хлебников

32-33. Веер. (фотограмма). 1960-е гг.

Fan.

301х396

«При создании панно «Осень» был применен прием, требующий большой затраты времени. Фон, передающий в условной манере поверхность березового ствола, сделан фотограммой, напечатанной не в полную силу. В качестве оригинала использован лист черной бумаги с вырезами. Затем с обычного, но контрастного негатива впечатана ветка, и только после этого отпечаток проявлен». А.В.Хлебников

34-35. Осень. 1960-е гг.

Autumn.

295х495

36. Кокошник. 1946.

Kokoshnik.

425х282

37. Загорск. 1930-40-е гг.

Zagorsk.

378х262

АЛЕКСАНДР ХЛЕБНИКОВ

ALEKSANDR KHLEBNIKOV

ГЕОРГИЙ СОШАЛЬСКИЙ GEORGY SOSHALSKY ГЕОРГИЙ КОЛОСОВ ГАЛИНА ЛУКЬЯНОВА

6

84

GEORGY KOLOSOV

120

GALINA LUKYANOVA

156

ИГОРЬ ПАЛЬМИН

IGOR PALMIN

196

ANATOLY ERIN

240

MIKHAIL DASHEVSKY

272

MIKHAIL GOLOSOVSKY

300

АЛЕКСЕЙ ВАСИЛЬЕВ ALEKSEY VASILIEV

320

АНАТОЛИЙ ЕРИН МИХАИЛ ДАШЕВСКИЙ МИХАИЛ ГОЛОСОВСКИЙ

АЛЕКСАНДР ФУРСОВ

ALEKSANDR FURSOV

АНАТОЛИЙ БОЛДИН

ANATOLY BOLDIN

348 378

ВАСИЛИЙ УЛИТИН

VASILY ULITIN

ВАСИЛИЙ ИВАНОВИЧ УЛИТИН Родился в 1888 году в подмосковном г. Серпухове. Учителя: серпуховский художник В.И. Ващенко, художник Н. Григорьев. Закончил в Москве коммерческое и химико-технологическое училища.

1909—1911 - работал в цинкографии И. Сытина.

1911 - поступил в фотографию К. Фишера, где приобрел специальность фотографа портретиста и овладел сложными способами фотопечати. Учредитель Первого Всероссийского общества фотографов-профессионалов. С 1918 г. — педагог Петроградского фотоинститута. В первые годы советской власти был фотографом Высшей автоброневой школы.

1922-1930 - активно участвовал в крупнейших международных фотовыставках. Неоднократно награждался медалями и дипломами в Париже, Лондоне, Берлине, Лос-Анджелесе, Торонто, Токио, Боготе, Риме.

1926 - один из основателей, член редколлегии открытого журнала «Фотограф».

1927 - проводит выставку работ «Север — Мурманск».

1928-1930 - преподавал основы мастерства в профсоюзных фотокружках химиков, металлистов, работников торговли.

1931 - организовал первую фотошколу типа фабзавуча при Моспром союзе.

1930-е г. - преподавал фотографию в Московском полиграфическом институте. Разработал технологию трёхцветной позитивной печати – бромохромотипии.

1935 - выставка с его участием. В журнале «Советское фото» началась критика «любованием дореволюционной культурой».

1937 - репрессирован. В 1942 году был запущен политический процесс против Улитина, где он был обвинен в клевете на советскую власть. Результатом стали 10 лет лагерей, заменённые впоследствии на ссылку в город Балахну Горьковской области на 15 лет без права жительства в режимных городах.

1950-е гг. - возвратился в Москву, но активным творчеством уже не занимался. Скончался в 1976 году. В историю советской художественной фотографии В. Улитин вошёл как замечательный мастер психологического портрета и лирического пейзажа.

VASILY IVANOVICH ULITIN Vasily Ivanovich Ulitin was born in 1888 in Serpukhov (the Moscow region). He taught from Serpukhov artist V.I.Vashchenko and artist N.Grigoriev.

Graduated from the Moscow Commercial and Chemical Engineering Colleges.

1909-1911 - worked in I.Sytin’s zincography shop.

1911 - entered Fischer’s Picture School where he got a profession of a portrait photographer and mastered complex ways of printing.

The founder of the First All-Russian Society of professional photographers.

Since 1918 – a lecturer teacher of Petrograd Photo Institute.

In the first Soviet years he was a photographer in Armored Automobile High School.

1922-1930 - participated actively in major international photo exhibitions. Was repeatedly awarded with medals and diplomas in Paris, London, Berlin, Los Angeles, Toronto, Tokyo, Bogota, and Rome.

1926 - a founding member of the editorial board of the open magazine “Photographer”.

1927 – held an exhibition of works “North - Murman.”

1928-1930 - taught photo art fundamentals in trade union photo study groups for chemists, metal workers, and sales personnel.

1931 - organized the first type of photo art schools at Mospromsoyuz (Moscow Industrial Union).

1930 - taught photo art in Moscow Polygraphist Institute.

Developed a technology for three-color positive printing bromochromotypy.

1935 – participated in an exhibition.

The magazine “Sovetskoe Foto” criticized “admiration of pre-revolutionary culture”.

1937 – was repressed. In 1942 political charges were brought against him - he was accused of slandering the Soviet system.

The process resulted in 10 years in the camps later substituted with an exile to Balakhna (the Gorki Region) for 15 years without the right to live in secure cities.

1950s - returned to Moscow, but didn’t do any active creative work.

Died in 1976.

Vasily Ivanovich Ulitin is considered to be a great master of psychological portraits and lyrical landscape in the history of Soviet art photography.

В.И.УЛИТИН (сидит второй слева) среди членов фотографического общества г.Кимры. 1923

ВАСИЛИЙ ИВАНОВИЧ УЛИТИН Василий Иванович Улитин (1888–1978) – выдающийся мастер пикториальной фотографии. Родился в подмосковном городе Серпухове. Увлечение живописью и фотографией приводит Улитина в ученики сначала к серпуховскому художнику В.И. Ващенко, а затем – в студию художника Н. Григорьева, где Василий Иванович изучает основы композиции, занимается рисунком и живописью. После окончания школы начинается московский период жизни будущего фотографа. Улитин заканчивает коммерческое и химико-технологическое училища. С 1909 по1911 годы работает в цинкографии И. Д. Сытина, а в 1911 году поступает в фотографию К. Фишера, где приобретает специальность фотографа-портретиста и овладевает сложными способами фотопечати: бромойлем, пигментом, гуммиарабиком и др. Вскоре Улитин начинает самостоятельную деятельность. Становится одним из учредителей Первого Всероссийского общества фотографов-профессионалов наряду с такими известными мастерами, как М.И. Грибов, М.П. Павлов, Н.И. Свищев-Паола, Г.Г. Трунов. С 1917 года – член Союза фотографов (с 31 марта 1927 – Всероссийское общество фотографов), где ведет обширную культурнопросветительскую деятельность. C 1918 года имеет билет Первого Всероссийского Общества Фотографов за номером 140. И в 1918 – становится педагогом Петроградского фотоинститута. В первые годы советской власти был фотографом Высшей автоброневой школы. В 1923 году работы Улитина были представлены на Всероссийской выставке художественной промышленности в Москве вместе с творчеством Ю. Еремина, А. Гринберга, Л. Шокина, П. Клепикова и на юбилейной выставке художественной фотографии кимрского фотографического общества в музее местного края г.Кимры. С 1922 по 1930 год Улитин активно участвовал в крупнейших международных фотовыставках, был неоднократно награжден медалями и дипломами в Париже, Лондоне, Берлине, Лос-Анджелесе, Торонто, Токио, Боготе, Риме. В.И. Улитин – один из основателей, член редколлегии и активный автор открытого в 1926 году журнала «Фотограф». В 1927 проводит выставку работ «Север – Мурманск». Один из первых организаторов и руководителей многих рабочих фотокружков в Москве, в 1928–1930 годах он преподавал основы мастерства в профсоюзных фотокружках химиков, металлистов, работников торговли.

В 1931 году организовал первую фотошколу по типу фабзавуча (фабрично-заводское ученичество) при Моспромсоюзе. Тогда же был приглашён преподавателем фотографии в Московский полиграфический институт. В 30-е годы Василий Улитин целиком посвятил себя педагогической и исследовательской деятельности. В Полиграфическом институте разработал технологию трёхцветной позитивной печати – бромохромотипии, других сложных способов обработки отпечатков. Экспериментировал в области съёмочной техники, использования новых оптических систем, читал курсы «Цинкография» и «Основы фотокомпозиции». В 1934 году ему было присвоено звание доцента. В 1935 проводилась известная выставка, в которой принимали участие Сергей Кузьмич Иванов-Аллилуев (1891–1979), Юрий Петрович Еремин (1881–1948), Александр Данилович Гринберг (1885–1979), Николай Платонович Андреев (1882–1947), Василий Иванович Улитин. Работы художников были отмечены грамотами. Однако в журнале «Советское фото» началась критика «любования остатками дореволюционной культуры дворянских усадеб и архитектуры старой Москвы» и «изображения никому не нужных сюжетов сельской жизни в период социалистического переустройства деревни». Начались аресты. В 1937 году В.И. Улитин был репрессирован, в 1942 – обвинён в «клевете на советскую власть». Результатом этого политического процесса стали 10 лет лагерей, заменённые впоследствии на 15 лет ссылки (Балахна Горьковской области) без права жительства в режимных городах. В Москву художник возвратился в 1950-х годах. В 1961 вместе с А.В. Хлебниковым и Г.Н. Сошальским участвовал в создании фотоклуба «Новатор». В историю советской художественной фотографии В.И. Улитин вошёл как замечательный мастер психологического портрета и лирического пейзажа. Его творчество ждет своего исследования. Умер Василий Иванович 6 января 1978 года, не дожив до 90-летия всего несколько дней.

Since 1917 he was a member of the Photographers’ Union (since March 31, 1927 – All-Russian Society of Photographers) where he was engaged in carrying out extensive cultural and educational activities. Since 1918 he was a teacher of Petrograd Photo Institute.

VASILY IVANOVICH ULITIN Vasily Ivanovich Ulitin (1888-1978) is an outstanding master of pictorial photography. He was born in Serpukhov (the Moscow region).

His passion for painting and photo art made him a disciple of the local artist V.Vashchenko, and then led him to a studio of the artist N.Grigorjev where Vasily Ivanovich studied the basics of composition and practiced in drawing and painting.

After finishing school began a Moscow period of his life. Ulitin graduated from Commercial and Chemical Engineering Colleges. From 1909 to1911he worked for zincographer Sytin and in 1911 he entered the Fischer’s photo studio where he acquired a profession of a portrait photographer and photo printer mastering such complex techniques as bromoil, pigment, gum arabic, and others. That let him begin his independent activity. Ulitin became one of the founders of the First AllRussian Society of Professional Photographers along with such notable artists as M.Gribov, M. Pavlov, N.Svishchev-Paola, and G.Trunov.

In the first years of Soviet power he was a photographer for the High Armoured Vehicle School. In 1923 Ulitin’s works were presented at the AllRussian Exhibition of |Art Industry in Moscow together with the works of already famous Yu.Eremin, A.Grinberg, L.Shokin, and P. Klepikov.

From 1922 to 1930 Ulitin actively participated in major international photo exhibitions and was repeatedly awarded with diplomas and medals in Paris, London, Berlin, Los Angeles, Toronto, Tokyo, Bogota and Rome.

Vasily Ivanovich was one of the founders, an editorial board member and an active author in the magazine «Photographer» (founded in 1926). In 1927 he organized the exhibition of works called «North - Murman».

Ulitin was one of the first organizers and leaders of many workers’ photo studios in Moscow in the 1928-1930s, he taught the photo art fundamentals in trade union photo studios for chemists, metal workers and trade workers.

In 1931 he organized the first photo school as a factory training facility at Mospromsoyuz. At the same time was invited to teach photo art at Moscow Printing Art Institute.

In the 1930s, Vasily Ivanovich Ulitin devoted himself to teaching and research activities. In Printing Art Institute he developed a technology of three-color positive printing (bromochromotypy) and other sophisticated methods of print processing. He also experimented in the field of shooting devices and new optical systems as well as gave courses on «Zincography» and «Fundamentals of Photocomposition.» In 1934 he was given a title of an associate professor.

In 1935 there was a famous exhibition attended by Sergey IvanovAlliluev (1891-1979), Yury Eremin (1881-1948), Aleksande Grinberg (18851979), Nikolai Andreev (1882-1947), Vasily Ulitin. The artists’ works were awarded with diplomas. However, the magazine «Soviet Photo» criticized “the admiration of the remnants of pre-revolutionary culture of estates and old Moscow architecture» and «the useless images of rural life scenes in the period of socialist reconstruction of farming». Arrests began.

In 1937 Vasily Ulitin was arrested and repressed; in 1942 he was accused of «slandering the Soviet system». Those charges resulted in 10 years of camps replaced later by 15 years of exile (Balakhna, the Gorki region) without the right to reside in secure cities.

The artist returned to Moscow in 1950. In 1961, together with the A. Khlebnikov and G.Soshalsky he took part in establishing the photo club «Novator».

Ulitin is considered a great master of psychological portraits and lyrical landscapes in the history of Soviet art photography. His work is still the subject to further study.

Vasily Ivanovich Ulitin died on January 6, 1978, a few days before his 90th anniversary.

46. Дождевые облака. 1931.

Rainclouds.

247x267

47. Кучевые облака. 1920-е гг.

Cumulus clouds

235x275

48-49. Пейзаж. 1929.

Landscape.

218x250.

50. Этюд неба./ Этюд облаков. 1929.

Sky sketch./Clouds sketch.

234x265

51. Уборка хлеба. 1928. Бромойль с переносом.

Harvest-time. Bromoil transfer print.

245х230

52. Вечер. 1920-е гг.

Evening.

191х276

53. Сквозь облака.1929.

Through the clouds.

190х287

54. Этюд. 1933.

Sketch.

293x303

55. Кандалакша. 1928.

Kandalaksha.

270х285

56-57. Дом в провинции. (Барселона). 1928.

Province house (Barcelona).

243х260

58. Рыбачий флот в тумане. 1929. Бромойль.

Fisherman's fleet in the fog. Bromoil.

199х288

59. Гаврилово. 1926. Бромойль. Gavrilovo. Bromoil.

199х288

60. Вечерний мотив 1926.

Evening motive.

218х292

61. Флот. 1928.

Fleet.

201х288

62-63. Полуночное солнце. (Мурманск).Бромойль. 1928.

Midnight sun (Murmansk). Bromoil.

220х236

64. Кандалакша. 1920-е гг.

Kandalaksha.

214х288

65. Беломорский этюд. 1927. Бромойль.

Belomorsk sketch. Bromoil.

190х280

66. Район Белого моря. 1920-е гг.

At the White Sea.

211х295

67. Сортировка рыбы. 1920-е гг.

Sorting fish.

205х287

68. Сушка голов. 1928.

Drying heads. 204х291

69. Район Белого моря. 1920-е гг.

At the White Sea.

206х288

70. Кузнечик. 1925.

Grasshopper.

192х226

71. Подсолнухи.

1920-е гг.

Sunflowers.

248х241

72-73. Этюд рук. Фотогравюра. Фон и художественная обработка В. И. Улитина с негатива А. Д. Гринберга. 1933. Бромойль.

Etude of hands. Photogravure. Background and artistic modification by V.I. Ulitin from A.D. Grinberg ‘s negative. 1933. Bromoil.

300х225

74. Танец. 1929.

Dance.

367х205

75. Портрет. 1930. Двуцветный бромойль.

Portrait. Bicoloured bromoil.

277х189

76-77. Портрет. 1928. Двуцветный бромойль.

Portrait. Bicoloured bromoil.

282x116

78. Н.П. Андреев. 1927. Бромойль.

N.P.Andreev. Bromoil.

242х182

79. Портрет. 1920-е гг. Бромойль.

Portrait. Bromoil.

270х225

80-81. Профессор А.Н. Рябинин. 1929. Бромойль.

Professor A.N. Ryabinin. Bromoil.

290х245

82. Золотая осень. 1929. Трехцветный бромойль.

Golden Autumn. Threecoloured bromoil.

155х223

83. Царицыно. Въезд в парк.Трехцветный бромойль.

Tsaritsyno. Entrance to the park. Threecoloured bromoil.

185х210

АЛЕКСАНДР ХЛЕБНИКОВ ALEKSANDR KHLEBNIKOV

6

ВАСИЛИЙ УЛИТИН

38

ГЕОРГИЙ КОЛОСОВ ГАЛИНА ЛУКЬЯНОВА

GEORGY KOLOSOV

120

GALINA LUKYANOVA

156

ИГОРЬ ПАЛЬМИН

IGOR PALMIN

196

ANATOLY ERIN

240

MIKHAIL DASHEVSKY

272

MIKHAIL GOLOSOVSKY

300

АНАТОЛИЙ ЕРИН МИХАИЛ ДАШЕВСКИЙ МИХАИЛ ГОЛОСОВСКИЙ

АЛЕКСЕЙ ВАСИЛЬЕВ АЛЕКСАНДР ФУРСОВ

VASILY ULITIN

ALEKSEY VASILIEV

320

ALEKSANDR FURSOV

348

АНАТОЛИЙ БОЛДИН

ANATOLY BOLDIN

378

ГЕОРГИЙ СОШАЛЬСКИЙ

GEORGY SOSHALSKY

СОШАЛЬСКИЙ ГЕОРГИЙ НИКОЛАЕВИЧ. Родился 5 апреля 1895 г. в г. Константинограде в семье юриста. Окончил гимназию, юридический факультет Петроградского Университета и работал юристом. В 1921 г. женился и переехал в Москву. Познакомился с фотографом Л. М. Сытиным, который снимал скульптуры В. Мухиной, и начал работать помощником в фотолаборатории. Работал в диапозитивной мастерской, куда его пригласил известный фотограф З. Виноградов. Внес ряд принципиально новых технических предложений, резко ускоривших процесс изготовления диапозитивов.

1929 - по постановлению СНК СССР назначен директором единой фабрики диапозитивов (было объединено более десяти мастерских), работающей по методу Сошальского. Параллельно с работами по прикладной фотографии Георгий Николаевич снимал жизнь и быт людей в Средней Азии. Один из номеров журнала «СССР на стройке» (№10, 1935 г.) наполовину заполнен его фотографиями. Работая на ВДНХ, изобрел формулу для съемки животных без искажений, что позволило фотографировать их прямо в естественных условиях.

1976 - совместно с Г. Артюховым написал книгу «Фотографирование животных». С 1961 г. трудился вместе с А.В. Хлебниковым над созданием фотоклуба «Новатор». Скончался 13 января 1993 года.

GEORGY NIKOLAEVICH SOSHALSKY Georgy Nikolaevich Soshalsky was born on April 5, 1895 in Konstantinograd in a lawyer’s family.

He finished a gymnasium there.

Then he completed his studies in the Law Faculty of Petrograd University and worked as a lawyer.

In 1921 he moved to Moscow. There he met L.M.Sytin, a photographer who was engaged in making pictures of V.Mukhina’s sculptures and began working as his photo shop assistant.

He worked in a slide-film studio where he was invited by the famous photographer Z.Vinogradov. He made a number of innovative technical proposals fostering the slide producing process.

1929 – with the decree of Sovnarkom (the USSR Council of People’s Commissars) he was appointed Director of the unified slide factory (incorporating more than ten shops), that applied Soshalsky’s method.

In parallel with applied photography Georgy Nikolaevich also shot everyday life of people in Central Asia.

He contributed half of the pictures to one of the issues of the magazine “SSSR na Stroike (Construction in the USSR)” (№ 10, 1935).

Working at the VDNKh (Exhibition of Economic Achievements), he invented the formula for capturing animals without distortion that allowed making pictures of them directly in natural conditions.

1976 - together with G.Artyukhov he wrote the book “Photographing animals”.

Since 1961, he tried, together with A.Khlebnikov, to establish the photo club “Novator” sharing their knowledge with a younger generation for many years.

Died on January 13, 1993.

Сошальский Георгий Николаевич (1895-1993) Г.Н. Сошальский родился 5 апреля 1895 г. в Константинограде в семье юриста. Первые шаги в фотографии сделал в гимназии. Затем закончил юридический факультет Петроградского университета. Работая юристом, оставил на время увлечение фотографией. В 1921 г. женился и переехал в Москву, где случайно познакомился с фотографом Л. Сытиным, снимающим скульптуры В. Мухиной. Георгий Николаевич получил от Сытина приглашение работать помощником в фотолаборатории. Совместно они сфотографировали 1-ю послереволюционную выставку скульптуры. На работы Сошальского обратил внимание известный фотограф З. Виноградов и пригласил его в диапозитивную мастерскую. Георгий Николаевич занимается не только фотосъемкой на различные темы, его пытливый ум и изобретательность помогают ему внести ряд принципиально новых технических предложений, значительно ускоривших процесс изготовления диапозитивов. Постановлением СНК СССР (1929 г.) Г. Н. Сошальского назначают директором фабрики диапозитивов, объединившей более десяти мастерских, работающих по его методу.

В этот период он знакомится не только со многими фотографами, выполняющими заказы фабрики, но и со специалистами в разных областях знаний. Сошальский с большой теплотой отзывался об ученых естественных наук, академиках М. Ф. Иванове, В. М. Юдине, А. М. Негруле, под руководством которых ему приходилось работать. Знание оптики, химии и интерес к изучению объекта съемки помогают ему творчески подходить к решению фотографических задач. Он становится известным специалистом, к которому обращаются за решением проблем фотофиксации научных материалов. Так к Г.Н. Сошальскому пришло его признание, как фотографа. Во всем мире становятся известными снимки различных сортов каракуля из альбома «Шерсть в СССР», выполненные Сошальским. Параллельно с работами по прикладной фотографии Георгий Николаевич снимает жизнь и быт людей в Средней Азии. Один из номеров журнала «СССР на стройке» (№10, 1935 г.) наполовину заполнен его снимками. Они поражают кажущейся простотой и в то же время уникальностью. Этому помогает безошибочное использование фотографической техники. Сошальский много работает по заданию Комитета мер и весов, создает альбом товаров народного потребления, снимает виды огнестрельного оружия и т.д. Все объекты для съемки приносят ему домой – там у него и съемочный павильон, и лаборатория, где он нередко конструирует и изготавливает различные приспособления для работы. Так было с серией снимков сортов винограда, сделанных для ампелографии. Работая на ВДНХ, Георгий Николаевич изобретает формулу для съемки животных без искажений, что позволило фотографировать их прямо в естественных условиях. Совместно с Г.Артюховым Сошальский пишет книгу «Фотографирование животных». Во всех работах он стремится к художественной выразительности изображения, даже в области научно-прикладной фотографии.

Сохранилось много «любительских» снимков Сошальского, частично представленных в этом альбоме, начиная с 1921 г. Среди них портреты жены, дочери, внука, друзей и окружения. Юридическое образование пригодилось Георгию Николаевичу, когда друзья пригласили его возглавить Союз творческих фотоработников Москвы (1950–60-е годы). Здесь, благодаря своим знаниям, он помог многим фотографам не только в разрешении творческих проблем, но и жизненных ситуаций. Анатолий Болдин вспоминает: «Только такому тактичному и интеллигентному человеку было под силу и налаживать контакт между «маститыми», и на равных держаться с новичками, и стойко отстаивать выставочные работы от цензурных поправок «ревнителей идеологии и нравственности» из райкомов, горкомов и отделов культуры. Через все эти «рогатки и препоны» умел проходить беспартийный Сошальский! Он был необыкновенным рассказчиком, а уж рассказать ему было о чём. Показывая свои работы и рассказывая, когда, как и чем они были сделаны, одновременно с техническими советами он ненавязчиво давал нам и жизненные, приобщая к истинной интеллигентности». ¹ Георгий Колосов вспоминает: «В начале 1979 года я заглядывал на Арбат в мастерскую Георгия Николаевича Сошальского еженедельно и всякий раз с новым портретом. Учитель, которому было тогда под 90, ничему не учил, но постоянно указывал на изобразительные ошибки. Несу, помнится, явный шедевр, как мне казалось: лицо молодой женщины с трагическим наполнением, которое ловко подчеркнул экспрессивный свет. «Георгий! Что за флюс у неё на щеке?!» Ничего не могу понять. На карточке – «Шекспир»! Какие флюсы?! Издёвка со стороны благородного мастера исключена… Проходит визитов моих месяца два, и я, возвращаясь к «шедевру», примечаю, что скользящий свет на щеке действительно чтото «вздул». Еще два месяца наших встреч с Сошальским – и я уже просто не понимаю, как этого можно было не видеть!».²

Георгий Николаевич гибко владел всем арсеналом фотографической техники. Ещё до войны он применял аэрофотопленку, а для прикладной фотографии это примерно то же, что с павильонной камерой «шпионить» на улице. Если попался объект, который никакая другая плёнка «не брала», он тут же вспоминал, как какой-то особо блестящий мех снимал через диффузор с эффектом, близким к «моноклю», и мех на фотографии ожил (хотя детальнейший рисунок объектива «Гелиар» был испорчен)! Георгий Николаевич учил умению видеть и воспроизводить самые разные объекты – а это та золотая копилка, из которой свободный фотограф-художник к любому сюжету подберет точный изобразительный ключ. Скончался Г.Н. Сошальский 13 января 1993 года, не дожив до 100-летнего юбилея всего два года. «Что же давало ему силы? Он шутил, что силы давало творчество и общение с нами, более молодыми, влюбленными в фотографию. И ещё – большое количество съеденного сортового винограда во время съёмок для ампелографии. И нам говорил: «Знайте себе цену и не обращайте внимания на непонимание, неприятие ваших взглядов, не вступайте в выяснение отношений». Со временем мы поняли, как это непросто. Но он вел себя действительно так.»3

1. Болдин А. Колосов Г. Георгий Николаевич Сошальский. Выпуск 2. – М. : Фотоклуб «Новатор», 2005. – С. 4 2. Там же. С. 6 3. Там же. С. 5

90 – летие Г. Н. Сошальского, 1985. Верхний ряд (слева – направо). Е. Немчинов, М. Дашевский, В. Райтман, А. Болдин, С. Иванов, Н. Щербак, И. Петухов, Г. Меттр, Г. Ушкало. Нижний ряд. Ю. Коровин, Ю. Лукьянов, А. Васильев, Г. Колосов, Н. Самойлов, Г. Н. Сошальский, Р. Агасьянц, Э. Мусин. Фото Э. Мусин.

GEORGY NIKOLAEVICH SOSHALSKY Georgy Nikolaevich Soshalsky was born on April 5, 1895 in Konstantinograd in a lawyer’s family. Hу took his first steps in photography even in the gymnasium. Then he graduated from the Law Faculty of Petrograd University. Working as a lawyer he temporarily left his picture taking hobby. In 1921 he married and moved to Moscow where he accidentally met photographer L.Sytin who was taking pictures of Mukhina’s sculptures. Sytin offered Georgy Nikolaevich to be his photo assistant.

Together, they took pictures of the 1st post-revolutionary sculpture exhibition. The well-known photographer Z.Vinogradov noticed Soshalsky’s works and invited him to work in a dispositive shop.

Georgy Nikolaevich dealt not only with various picture taking; his inquisitive mind and imagination helped him introduce a number of innovative technical proposals that accelerated greatly the slide making process. With the decree of Sovnarkom (the USSR Council of People’s Commissars) Soshalsky was appointed Director of the unified slide factory (incorporating more than ten shops) that applied his method.

During that period he became acquainted not only with many photo artists working for the factory but also with specialists in different fields of knowledge. Soshalsky spoke with great warmth of natural scientists - academicians M.Ivanov, V.Yudin, A.Negrul’ under whose guidance he happened to work. Knowledge of optics, chemistry and keenness on the subject helped him in creative solving of photographic problems. He became the well-known specialist asked for advice in matters connected with photo fixing of scientific materials. That way G. Soshalsky became a recognized photographer.

Throughout the world, he became famous for his pictures of different varieties of the Karakul wool (Album “Wool in the USSR”). In parallel with applied photography Georgy Nikolaevich also shot everyday life of people in Central Asia. He contributed half of the pictures to one of the issues of the magazine “SSSR na Stroike (Construction in the USSR)” (№ 10, 1935).

They affect viewers with their apparent simplicity and at the same time uniqueness. Excellent use of photo technique contributes much to this.

Soshalsky worked a lot on the instructions of the Committee on Weights and Measures; he created an album of consumer goods, shot different types of firearms, etc. He shot all the objects in his home laboratory where he often designed and manufactured a variety of his working accessories.

So it was with a series of shots of grape varieties. Working at the Exhibition Center (VDNKh) George invented a formula to capture animals without distortion, which allowed him to photograph them directly in vivo. Together with G.Artyukhov he wrote the book “Photographing animals”. He strives for artistic expression of images in all his works, even in scientific-and-applied photo art.

There remain many Soshalsky’s “amateur” pictures partially presented in this album starting from 1921. Among them there are portraits of his wife, daughter, grandson, friends and relatives.

Law studies came in handy when Georgy’s friends invited him to head the Moscow Union of creative photo artists (1950-60s). Here, thanks to his knowledge, he helped many photographers not only in solving their creative problems but also in their personal problems and situations.

Anatoly Boldin says: “Only such a tactful and intelligent person could establish contacts among the “venerable” artists, treat the newcomers equally, and defend staunchly the exhibition of works from the Government and the Communist party censorship. He really managed to overcome all these obstacles! He was an extraordinary storyteller, and he always had something to tell.

Showing his work and telling us about them, alongside with technical advice, he instructed us unobtrusively on everyday life matters, thus attaching to the true intelligence.” ¹ Georgy Kolosov recalls: “In early 1979, I used to look up into the Georgy Soshalsky’s Arbat shop once a week, and every time I brought a new portrait. The teacher (then aged 90) taught me nothing, but always let me see my visual errors…” 2 Soshalsky mastered the whole arsenal of photo art equipment. Even before the war, he used aerial film. George taught his disciples an ability to see and express all kinds of objects - and this is a golden wealth enabling a freelance photo artist to use an appropriate pictorial key to any story.

Georgy Nikolaevich Soshalsky died on January 13, 1993, just two years before reaching his 100th anniversary.

“What gave him the strength? He joked that it was the creativity and communication with us - young, and deeply in love with photography.

And yet - a lot of excellent grape he ate during ampelography shooting.

He used to say: “Be aware of your own value and don’t worry about misunderstanding and rejection of your views, never come to a showdown”.

Over time, we understood how difficult that was. But he really behaved that way”.3 1. Boldin A., Kolosov G. Georgy N. Soshalsky. Issue 2. - Moscow: Photoclub “Novator”, 2005. - P. 4 2. Ibid. P. 6 3. Ibid. P. 5

92-93. В кресле. 1927.

In the armchair.

347х390

94-95. Крым.1945.

The Crimea.

270х382

96. На даче. 1930-е гг.

At a summer cottage (dacha).

280х377

97. Старый гамак. 1930-е гг.

Old hammock.

265х377

98. Виноград «Дзелшави саухерис». 1955.

Grape «Dzelshavi sauheris» 297х235

99. Виноград «Норма».

1955.

Grape «Norma».

300х236

100-101. Материнство. 1923.

Motherhood.

260х280

102. Утро. Салтыковка. 1924.

Morning. Saltykovka.

240х300

103. Девочка. 1923.

Girl.

279х200

104. Урок музыки. 1930-е гг.

Music lesson.

158х233

105. Настройщик. 1933.

Fine-tuner.

274х399

106. Друзья. 1927-1928 гг.

Friends.

160х218

107. Перед разлукой. 1960.

Before departing.

202х272

108. Девочка с арбузом. 1927-1928 гг.

Girl with water-melon.

160х280

109. Беспризорники. 1921.

Homeless.

285х410

110. Новорожденный. 1936.

Newborn. (Motherhood).

293х394

111. Пастух и стадо. 1936.

Shepherd and flock.

180х293

112-113. Каракуль. 1936.

Karakul

175х240

114. Узбек. 1932.

Uzbek.

385х256

115. Служба быта. 1935.

Communal service.

420х293

116. Аксакалы. 1932.

Elders.

265х390

117. Служба быта – 2. 1935.

Communal service-2.

260х370

118-119. Каракуль. 1936.

Karakul.

237х172

АЛЕКСАНДР ХЛЕБНИКОВ ALEKSANDR KHLEBNIKOV

6

ВАСИЛИЙ УЛИТИН

VASILY ULITIN

38

ГЕОРГИЙ СОШАЛЬСКИЙ GEORGY SOSHALSKY

84

ГАЛИНА ЛУКЬЯНОВА

GALINA LUKYANOVA

ИГОРЬ ПАЛЬМИН

156

IGOR PALMIN

196

ANATOLY ERIN

240

MIKHAIL DASHEVSKY

272

MIKHAIL GOLOSOVSKY

300

АЛЕКСЕЙ ВАСИЛЬЕВ ALEKSEY VASILIEV

320

АНАТОЛИЙ ЕРИН МИХАИЛ ДАШЕВСКИЙ МИХАИЛ ГОЛОСОВСКИЙ

АЛЕКСАНДР ФУРСОВ

ALEKSANDR FURSOV

АНАТОЛИЙ БОЛДИН

ANATOLY BOLDIN

348 378

ГЕОРГИЙ КОЛОСОВ

GEORGY KOLOSOV

КОЛОСОВ ГЕОРГИЙ МСТИСЛАВОВИЧ Родился 2 июня 1945 г. в Москве. Закончил МЭИ. Занимается фотографией с 1976 года. В 1978 году стал членом фотоклуба «Новатор», где получил главные уроки изобразительной культуры. Учился у классика отечественной фотографии Г.Н. Сошальского. Один из основателей и идеолог пикториальной (живописной) фотографии.

1979 - первые опыты съемки с помощью мягкорисующей оптики: стал снимать только моноклем - однолинзовым объективом, позволяющим добиваться особой живописности фотоизображения. В собрании более 200 работ, созданных мастером в течение 25 лет. Многие работы собраны в серии. Серия «Русский Север», созданная в результате фотоэкспедиций мастера в Карелию и Архангельскую область, на которой запечатлены архитектурные ландшафты, жанровые зарисовки и портреты. Фотографии цикла «Всякое дыхание...», которые были сняты с расстояния вытянутой руки. Внимание художника привлек мир природы. Цикл «Чудотворец» - итог многолетних наблюдений во время шестидневного 160-километрового крестного хода из Вятки к месту явления иконы Святителя Николая на реке Великой в 1383 году. Исследователь творчества Н.П.Андреева, соучредитель Центра его имени. Член Союза Фотохудожников России.

GEORGY MSTISLAVOVICH KOLOSOV Georgy Mstislavovich Kolosov was born on June 2, 1945 in Moscow.

Graduated from Moscow Power Engineering University.

Engaged in photo art since 1976.

In 1978 he joined the photoclub “Novator”, where he got the main lessons of visual culture.

G. Soshalsky, the classic of national photo art, was his teacher.

1979 - the first experiments with soft optics: shooting only with a monocle – single-lens object-glass allowing to achieve especially scenic images.

The collection includes more than 200 works created by the master over the period of 25 years.

Many of the works are collected in the series.

The series “Russian North” created by results of a photo expedition to Karelia and the Arkhangelsk region presents architectural landscapes, genre sketches and portraits.

Photos of the cycle “Every breath…” taken from the arm’s length show the natural world that drew the artist’s attention.

The cycle “Miracle-Worker” is the result of many years of observation during a six-day 160-kilometer icon-bearing procession from Vyatka to the place of the St. Nikolay’s icon appearance on the Velikaya river in 1383.

Researcher of N.P. Andreev’s works, co-founder of the Center named after the latter.

A member of the Russian Union of Photo Artists.

Co-founder and ideologist of the pictorial (vivid) photo.

A pilgrim, a parishioner, a church caretaker in the church of Stt. Kosjma and Damian in Shubino.

Lives and works in Moscow.

БЕСЕДА С ГЕОРГИЕМ МСТИСЛАВОВИЧЕМ КОЛОСОВЫМ. Какие воспоминания о руководителях клуба Вам особенно дороги? Одним из руководителей клуба, c которым мне пришлось больше всего общаться, был Георгий Сошальский. Мы познакомились осенью 1978 года, в Боткинской больнице. Крошечная кривая палата, четверо больных, и он лежит в уголке пятым, даже не в уголке, а в проходе. «Георгий, все хорошо. Чудесные сестры, чудесные врачи, чудесные соседи», – одновременно со мной зашла ближайшая подруга его покойной дочери. На моё удивление «Лицо у него такое светлое!» она ответила, когда мы вышли: «Обычное дворянское, никаких чудес».

1978 год, я начинаю приходить к Сошальскому еженедельно. Мастерская его была в Староконюшенном переулке. Обычно к нему была вереница посетителей, причем он многим помогал в восстановлении аппаратуры: чинил все – вплоть до затвора, резьбы, и в жизни не сорвал ни одного шлица! Вот такие замечательные были у него руки. До революции Георгий Николаевич успел закончить юридический факультет Петроградского университета. Потом оказался с семьей в Крыму, часть семьи уехала, а он остался. Когда вернулся в Москву, то оказалось, что юридическое образование при большевиках – это самая невостребованная профессия. Вскоре он познакомился с Захаром Виноградовым, который предложил ему снять скульптуру. Это был уже год 1927. Сошальский был сразу замечен как фотограф, а потом через какое-то время стал возглавлять диапозитивную фабрику и весьма успешно.

Г. Колосов, Г. Сошальский, А. Болдин. Фото Ю. Коровина.

Один академик, не помню фамилию, заказал ему специализированный каталог. Я видел этот каталог, его особенность в том, что фотографии надо было сделать так, чтобы специалисту сразу были видны детали… Речь идет о меховых шкурках. Если две шкурки положить рядом, то глазами, без фотографии, не увидеть разницы. Шкурки все черные, все блестят, завитки чуть другие – но почти одинаковые. Сошальский рассказывал: «Одна шкурка была совершенно без блеска. Я взял и снял ее через диффузер, и – заблестела!» Однажды что-то у него не получалось с рисунком. Вопреки всем законам фотографии он переснял все на аэрофотопленке и попал в точку, попал в тон рисунка. Не отличишь от оригинала! Он был совершенно свободен в технологии. Александр Владимирович Хлебников поразил меня, с одной стороны, интеллигентностью, легкостью в разговоре, всегда мягкой иронией, с другой стороны – внутренней силой. У Вас было внутреннее чувство: да, я буду фотографом? Нет, никогда. Вначале у меня была «Смена» – бабушка подарила перед самой своей кончиной. Вот этим фотоаппаратом я и баловался в школе. Там это увлечение и закончилось, а вернулся к фотографии в 1974 году.

Кто привел Вас в «Новатор»? Кто-то мне сказал, что есть такой фотоклуб «Новатор». На каждую встречу по вторникам я стал приносить свои фотографии. Они были наклеены на картонке 30 сантиметров по длинной стороне, качественно отпечатаны. Для просмотра я их рассыпал десятка полтора. И еще у меня было несколько карточек, где я снимал Сущевские переулки, один старый дом; пара фотографий – на Манежной площади: квадратик, дождь идет, дерево посередине композиции. «А что-нибудь еще есть?»

– кто-то спросил. Потом оказалось, что это Дашевский: «Смотрите, что он прячет!» Это была наша первая встреча. Сказать, что я сразу почувствовал себя фотографом – нет. Мне очень хотелось что-то снять, чтобы было просто похоже, а все идеи возникли намного позже. Вы «вернули пикториализм в лоно чистой фотографии», создав объектив-монокль для малоформатной камеры. При том, что немного рефлексирую, у меня есть привычка не проходить мимо каких-то складывающихся в цепь событий, которые вроде бы не должны были в эту самую цепь сложиться. Мне иногда чтото очень долго не дается, а потом вдруг – чудо, слава Богу! Так и здесь произошло. Я, наверное, единственный человек, долгое время ничем, кроме монокля, не снимавший. Ваши работы объединены в серии так, что возникает кинематографический прием стоп-кадра, а Вы говорите, что они объединяются неким чудесным образом. Я сознательно создаю последовательность, но в данном случае имеет место чудо еще большее, чем когда это бывает с выставочными экспозициями: например, понимаешь, сколько карточек нужно выставить, а они потом оказываются словно собраны именно под этот зал. Привыкнуть к этому невозможно. Но самое поразительное все-таки – создание альбома, когда пары фотографий находят друг друга на разворотах, раскрывают друг друга, и будто гармония приходит в мир. Тогда очень точно выстраивается «кинематографический» ряд: один разворот от предыдущего, другой от следующего. Что в Вашей работе радовало Вас или огорчало? Я прекрасно понимаю, что если что-то делаю, то, значит, меня это каким-то образом «прихватило». Проявляется это прежде всего в реакции на удачную композицию, на внезапную гармонию, если вдруг она складывается. Так было несколько раз в жизни – словно чудо. Вижу совершенно отпечатанную фотографию – и меня наполняет благодарность. Удивительно, такое чувство радостной благодарности возникает, когда совершенная гармония как бы нисходит на изображение! А когда снимаю – нет. Бывали и огорчения. Однажды я снял несколько портретов в СанктПетербурге, когда работал в храме сторожем, и очень долго потом не печатал эти негативы. Там была Марина, дочь Людмилы Таболиной, еще кто-то. Ох, как, помню, себя ругал, когда эти негативы валялись месяца три! Тебе же просто дар дали в руки, а ты ничего не делаешь!

Обязательно ли быть религиозным человеком, чтобы оценить сакральную фотографию? Способен ли эту фотографию воспринять человек, который не верит в Высшие Силы? Думаю, определенного ответа на этот вопрос просто нет и не может быть. Человек не знает своих мистических дарований, даже если на уровне интеллекта что-то и отрицает. Но скорее всего, если эти дарования у него есть, он туда проникнет. И наоборот, этот мир будет закрыт для человека, если он совсем неверующий. В сущности, мы говорим сейчас о возможном выходе за изображение. Вы проводите мастер-классы, видите тех, кто на них приходит. Глядя на Ваши фотографии, они по-разному воспринимают то, что Вы показываете. Чувствуете ли Вы, что можете кому-то приоткрыть эту дверь, приоткрыть сокрытое за ней бытие мира? Можно, я отвечу косвенно? Проповедь апостола Павла, скорее всего, не имела бы такого успеха, если бы он не обладал сильнейшим личностным воздействием. Можно сказать, даже сверхличностным. Когда проходит мастер-класс, я ведь только создаю для него условия. И это не установка, не убеждение – просто опыт. Никогда заранее ничего не планирую, чаще всего не пытаюсь человека даже почувствовать, никогда не скажу: вот этот увидит, а этот нет. Просто сама среда создается такая, что в ней всё начинает происходить удивительным образом. Но Вы же последовательно показываете свои фотографии, постепенно подводите зрителя к пониманию? Сначала я говорю текст, и он как бы включает человека. Разная аудитория, по большей части молодежная, как правило, сталкивается с совершенно новой для себя ситуацией и знаниями. И не только потому, что никогда ранее не слышала такой плотности смысла на единицу речи. Главное, что видит перед собой не мэтра, как часто любят сегодня выражаться, а того, кто явно хочет с нею поделиться. Может быть, это и начинает какие-то дверцы открывать... Что важнее для Вас – чувства или рассудительность? Есть чувства, есть рассудительность. У меня нет того чувства, что именно я сделал эти фотографии. Его нет, хотя в это, может быть, и трудно поверить. Есть просто желание поделиться фотографическим и жизненным опытом с теми, кто передо мной.

INTERVIEW WITH GEORGY KOLOSOV What memories of the club heads are especially precious to you?

Georgy Nikolaevich Soshalsky was one of the club leaders I had to deal with. We met in autumn 1978 at the Botkin Hospital. In 1978 I began to visit Soshalsky weekly. His workshop was in Starokonyushenny lane. Usually there was a procession of his visitors; he helped many people restore various kinds of equipment and he could repair practically all! He was clever with his hands.

Before the Revolution Georgy Soshalsky managed to graduate from the Law School at Petrograd University. Then his family went to the Crimea, but a part of the family left later on and he stayed there. When he returned to Moscow, he found the legal education under the Bolsheviks to be the most uncalled profession. He soon became acquainted with Zakhar Vinogradov who invited him to shoot the sculpture. It was 1927 then. Soshalsky was once recognized as a photographer, and then after a while he became a successful head of a dispositive factory.

One academician, I don’t remember his surname, ordered a special catalogue from him. It was peculiar as the photos had to be done in such a way that the technician could see all the details right away... We are talking about fur skins. If to put the two skins side by side, it is very difficult to see the difference. Both skins are black, shiny, and almost identical. Soshalsky said: “One skin was a complete lackluster. I decided to shoot it using a diffuser and it began shining! “ Once he had some difficulties with patterns. Contrary to all the photo laws he photographed all pictures on the air film and got to the point - the tone of the picture. It couldn’t be distinguished from the original! He was completely independent from the techniques applied.

Aleksandr Vladimirovich Khlebnikov struck me, on the one hand, with his intelligence; ease in conversation, and soft irony, and, on the other hand – with his inner strength.

Did you have an inner feeling that you would be a photographer?

No, never. At first I had “Smena”, a gift from my grandmother. I used it when I was a schoolboy. That passion was over one day and I returned to photography in 1974.

Who brought you to “Novator”?

Someone once told me about photo club “Novator”., I started bringing my photos for each Tuesday meeting. They featured high-quality printing. I also had a few pictures of Suschevsky alleys, an old house, and a couple of photos of the Manezh Square. There I first met Dashevsky. I can’t say that I immediately considered myself a photographer. I really wanted to get good pictures of something, all my ideas emerging much later.

You “have returned Pictorialism to the bosom of pure photo art” having created the monocle lens for a small-format camera.

Though I tend to reflect a little I have a habit not to pass away some sort of chain events that seem to be going the right way. Sometimes I have temporary difficulties with something, and then suddenly there comes a miracle, thank God! So it happened there. I’m probably the only one person who was shooting with a monocle for a long time.

Your works are incorporated in series so that there is a cinematic freezeframe technique and you say that they are united by some miraculous way.

I make a sequence deliberately, but in this case there is an even greater miracle compared with what happens to expositions: for instance, you realize how many pictures you must exhibit and then they appear assembled so they suit a particular exhibition hall the best way. It’s impossible to get used to it.

But the most amazing is the album creation when the photo pairs find each other on the turns, express each other better, and it looks like the harmony coming into the world. Then there appears a good “cinematic” sequence: one turn is based on the previous one, and so on.

What pleased or upset you in your work?

I understand that if I do something it means that something has carried me away. This is manifested primarily in response to a successful song, or a sudden harmony. This happened several times in my life - just like a miracle.

I can see perfectly printed photo and I am filled with gratitude. Surprisingly, I feel joyful gratitude when I see the perfect harmony descending on the image! I have never come across this while shooting.

There have been some disappointments. Once I took a few portraits in St. Petersburg where I worked as a sexton and then I couldn’t print those negatives for a very long time. There was Marina, the daughter of Ludmila Tabolina, and someone else. I cursed myself harshly for doing nothing to print these pictures!

Does one have to be a religious person to appreciate sacred pictures? Can a person who does not believe in a Higher Power apprehend these photos?

I think there is no definitive answer to this question. People don’t know their mystical talents, even if there is a kind of denial at the intelligence level.

But most likely, if they have such a talent they will penetrate there somehow.

On the contrary, this world will be closed for complete disbelievers. In essence, we are talking now about the possible stepping beyond the image.

You give master-classes and see their visitors. Looking at your pictures they have different perceptions of what you show. Do you feel that you can open up that door and the world hidden behind it to someone?

Can I answer indirectly? Preaching of the Apostle Paul, most likely, would not have had such a success if he had not had a strong personal influence. I would say, even superpersonal.

When I give a master class, I only create the conditions for it. And this is nothing but my experience. I never plan anything beforehand, I don’t even try to feel the majority of people, neither I make any predictions. It is simply the created environment that makes all happen miraculously.

But you show your photos consistently and lead the viewers to understanding gradually?

At first, I offer a text, and it seems to include the people. Different audience, mostly the youth, as a rule, is faced with entirely new situation and experience. And this is not only because of high meaningfulness. The main thing is that they see not the master, as they often like to put today, but someone who clearly wants to share his experience with them. Perhaps it may start opening some doors...

What’s more important to you - feelings or reasonableness?

There are feelings, there is reasonableness. I don’t have a feeling that these pictures are done entirely by my efforts. I just don’t have it, although it may be hard to believe.

I just have a desire to share my experience with my neighbors.

128. Из цикла «Всякое дыхание…». 1992-1995 гг.

From the cycle “Every breath …”

254х387

129. Из цикла «Всякое дыхание…». 1992-1995 гг.

From the cycle “Every breath …”

250х383

130. Из цикла «Всякое дыхание…». 1992-1995 гг.

From the cycle “Every breath …”

250х382

131. Из цикла «Всякое дыхание…». 1992-1995 гг.

From the cycle “Every breath …”

255х388

132. Воскресение. «Русский север» 1991.

Resurrection. “Russian North”.

255х384

133. Поча. «Русский север». 1991.

Pocha. “Russian North”.

172х287

134. Сын. 1988.

Son.

192х292

135. Отлив. «Русский север».

Low tide.“Russian North”.

255х384

136. Валдовка. 1988.

Valdovka.

201х291

137. Сенокос в августе. «Русский север». 1984.

Hay-making time. August. “Russian North”.

192х292

138. Луч. «Русский север». 1990.

Beam of light. “Russian North”.

182х288

139. Двуручная пила. «Русский север». 1991.

Two-handed saw. “Russian North”. 195х290

140. Семья. 1988.

Family.

185х292

141. Ковда. Полдень. «Русский север». 1989.

“Russian North”.

180х288

142. И.Голдберг. 1992.

I.Goldberg.

292х217

143. Петр. 2002.

Pyotr.

297х235

144. Соловки. 2002.

Solovki.

185х288

145. Соборяне. Серия «Валаам-2000 на Светлой». 2000.

Soboryane. Series «Valaam-2000 on the Bright week».

190х286

146. Великорецкий крестный ход. 1992-1995 гг.

Icon-bearing procession on the Velikaya river.

156х228

147. Великорецкий крестный ход. 1992-1995 гг.

Icon-bearing procession on the Velikaya river.

150х227

148. Великорецкий крестный ход. 1992-1995 гг.

Icon-bearing procession on the Velikaya river.

148х225

149. Великорецкий крестный ход. 1992-1995 гг.

Icon-bearing procession on the Velikaya river.

150х230

150. Великорецкий крестный ход. 1992-1995 гг.

Icon-bearing procession on the Velikaya river.

152х228

151. Великорецкий крестный ход. 1992-1995 гг.

Icon-bearing procession on the Velikaya river.

155х230

152. Великорецкий крестный ход. 1992-1995 гг.

Icon-bearing procession on the Velikaya river.

154х230

153. Великорецкий крестный ход. 1992-1995 гг.

Icon-bearing procession on the Velikaya river.

155х230

154. Великорецкий крестный ход. 1992-1995 гг.

Icon-bearing procession on the Velikaya river.

150х227

155. Великорецкий крестный ход. 1992-1995 гг.

Icon-bearing procession on the Velikaya river.

150х224

АЛЕКСАНДР ХЛЕБНИКОВ ALEKSANDR KHLEBNIKOV

6

ВАСИЛИЙ УЛИТИН

VASILY ULITIN

38

ГЕОРГИЙ СОШАЛЬСКИЙ GEORGY SOSHALSKY

84

ГЕОРГИЙ КОЛОСОВ

GEORGY KOLOSOV

ИГОРЬ ПАЛЬМИН

120

IGOR PALMIN

196

ANATOLY ERIN

240

MIKHAIL DASHEVSKY

272

MIKHAIL GOLOSOVSKY

300

АЛЕКСЕЙ ВАСИЛЬЕВ ALEKSEY VASILIEV

320

АНАТОЛИЙ ЕРИН МИХАИЛ ДАШЕВСКИЙ МИХАИЛ ГОЛОСОВСКИЙ

АЛЕКСАНДР ФУРСОВ АНАТОЛИЙ БОЛДИН

ALEKSANDR FURSOV 348 ANATOLY BOLDIN

378

GALINA LUKYANOVA

ГАЛИНА ЛУКЬЯНОВА

ЛУКЬЯНОВА ГАЛИНА НИКОЛАЕВНА Родилась 25 июля 1943 г. в Новосибирске, Западная Сибирь.

1944 — семья возвращается в Красногорск (Московская область). С этого времени живет и работает в поселке Ново-Никольское Московской области. В 1961 г. окончила оптико-механический техникум по специальности техник-конструктор. В 1969 году пришла в фотоклуб «Красногорск», а через год – в фотоклуб «Новатор», г. Москва. Увлечение фотографией привело к решению изменить профессию.

1970-1994 - руководитель детской фотостудии города Красногорска. В зависимости от места работы (КМЗ, Дом пионеров) названия студии менялись («Красногорск», «Зенит», «Примус») хотя воспитанники оставались все те же.

1970-1972 - окончила Лекторий по фоторепортажу при Союзе журналистов СССР.

1972 году вышла замуж за Михаила Голосовского. С 1975 года занимается творчеством дома, в деревне Вышгород и поселке Ново-Никольское, Московской области. В 1980 году окончила Институт журналистского мастерства (при Союзе журналистов СССР) 1984-1989 - вела рубрику «Язык фотографии» в разделе «Фотоюниор» журнала «Советское фото». Была специальным корреспондентом этого раздела. В 1989 году вела рубрику «Школа Галины Лукьяновой» (о детском фотографическом творчестве) в журнале «Советское фото» (№№ 1-12) С 1969 г. принимала участие в выставках советской фотографии в Италии, Болгарии, Югославии, ФРГ, Финляндии, Нидерландах. Персональные выставки 1984 – Дубна, Московская область 1986 – Подольск, Московская область (каталог) 1989 – Кохтла-Ярве, Эстония 1990 – Выставка в рамках фестиваля Regards Sovietiques, Экс-ан-Прованс, Франция (каталог) 1992 - Красногорск, Московская область 1998 - Вышегородская земля, Краеведческий музей, г.Верея, Московская область 1999 – Музей «Волоколамский Кремль», Волоколамск, Московская область 2001 - «На земле»,Москва 2005 - «Солнцеворот»,Санкт-Петербург

GALINA NIKOLAEVNA LUKYANOVA Galina Nikolaevna Lukyanova was born on July 25, 1943 in Novosibirsk, Western Siberia.

1944 - her family returned to Krasnogorsk (the Moscow region).

Since that time, she has been living and working in the village of NovoNikolskoye, the Moscow region.

In 1961 she graduated from Optical and Mechanical Technical College with a qualification of a technician-designer.

In 1969 she joined the photo club “Krasnogorsk” and a year later - the photoclub “Novator”, Moscow Galina’s keenness on photo art led to her decision to change the occupation.

1970-1994 - head of children’s photo studio (Krasnogorsk).

Depending on the job (Industrial plant, House of Pioneers) the studio name changed, accordingly (“Krasnogorsk”, “Zenith”, “Primus”), although students were still the same.

1970-1972 - completed the Photo Lecture Course at the USSR Union of Journalists.

1972 - married Mikhail Golosovsky.

Since 1975, created in home conditions in Vyshgorod and Novo-Nikolskoye, the Moscow region.

In 1980 she graduated from the Institute of Journalism (at the USSR Union of Journalists).

1984-1989 - led the heading “Language of Photography” in the “Photo Junior” section of the “Sovetskoye Foto” (“Soviet Photo”).

She also acted as a special correspondent for this section.

In 1989 she led the heading “Galina Lukyanova’s School” (about children’s photographic work) in the “Sovetskoye Foto” (“Soviet Photo”) (№ № 1-12).

Since 1969 she took part in exhibitions of Soviet photography in Italy, Germany, Finland and the Netherlands.

Галина Николаевна, что Вам нравится в современной фотографии ?

Беседа с Галиной Николаевной Лукьяновой. Если бы начать все сначала, стали бы Вы заниматься фотографией? С самого детства я любила рисовать. У меня не очень получалось, и это всегда огорчало. Кроме того, в детстве мне было любопытно: как в фотоаппарате получается целая картина? Когда мне было 15 лет, у меня появилась подружка с фотоаппаратом, и мы начали фотографировать друг друга и те дорогие места, которые, кроме нас, никому и ни о чем не говорили. Тогда я была безмерно счастлива и поняла, что «коготок-то завяз»! На 2 курсе техникума решила сменить профессию и поехала на фотофабрику, предполагая, что это и есть то самое, что мне нужно. Меня спросили: – А Вы умеете работать… – и начали перечислять названия машин.

– Нет.

– Ну, тогда вряд ли нам подойдете. Меня не приняли, я вернулась в техникум и стала снимать даже на уроках. Вдруг однажды смотрю – один начинает снимать, другой, третий. В конце концов полгруппы завели себе фотоаппараты – и столько фотографов у нас оказалось! Вот какое заразительное это дело. Тогда я еще не знала, что оно станет моим любимым – мне хотелось быть то археологом, то астрономом, то агрономом. Когда же Вы поняли, что островки Вашего счастья – в фотографии? Текст в альбоме “…я вижу некий свет”– два реальных сна. Это не выдумка. Мне действительно они приснились, и действительно все было так, как в альбоме написано: я осталась где-то в незнакомом месте, и у меня даже фотоаппарата нет. И что же я буду делать? Значит, Ваша жизнь предполагает обязательное наличие фотоаппарата рядом? А может, Вы бы стали писателем? Писать – пробовала, но это не захватывало так, как фотография.

Скорее я могу сказать, что мне не нравится. Мне в современной фотографии не нравится искусственное, надуманное: «Сниму-ка я так, как никто до сих пор не снимал!» Например, вот эта рекламка: голова из-под воды. Это же ничто! Я думаю, что если рекламная гламурность сформирует взгляд на искусство фотографии, то те невероятные усилия авторов, которые отстаивали, защищали художественную фотографию в колоссальном русском фотографическом наследии ХХ века, не будут восприняты. И тогда, увы, останутся дельцы, а не поэты в фотографии. Что Вас особенно вдохновляет? Когда выхожу на улицу с фотоаппаратом – переживаю то, что вижу. В детстве я просто плакала: видела что-то красивое – и у меня слезы текли. Позже поняла: они текли оттого, что не могла передать эту красоту, было так жаль: то, что я увидела – никто не увидит. А когда появился фотоаппарат, обрадовалась – это и есть то, что мне нужно! Гармония в мире воспринимается по-разному, и для каждого художника чрезвычайно важно, увидев её, не разрушить. Если он художник. У меня была цель – быть как можно ближе к этому идеалу. Когда начала снимать, поняла, что все не так просто. Не получается передать все так, как я вижу. Анри Суренович Вартанов как-то сказал: «Пейзаж – это плагиат у природы». Это же смешно: попробуй сделать плагиат! Ты можешь сделать только более или менее сносную копию. Я понимаю, что лучше того, что есть в природе, сделать не cмогу, могу к этому только приблизиться… В деревне Вышгород, где я снимаю с 1974 года, один 50-летний человек, посмотрев мой альбом, сказал: «Я здесь родился, прожил всю жизнь и только сейчас узнал, в каком красивом месте живу». Кто из мастеров первым увидел Ваши фотографии? Первым был М.И. Голосовский. Он сказал: «О! Оставьте это здесь, я хочу посмаковать». Фотографий было несколько, и они просто выделялись тем, что были поаккуратней напечатаны, покрупнее. Я тогда снимала в Бухаре и Самарканде каких-то стариков в чалме, здания, фрагменты зданий…И именно Михаил Иванович и привел меня однажды в «Новатор».

Авторитет Хлебникова как педагога, как руководителя клуба был основан на уважении к нему или на симпатии к его работам? Чем помог Вам «Новатор»? Когда я увидела фотографии «новаторцев», то поняла свое ничтожество: и я еще считаю себя фотографом! А когда мы ходили на творческие отчеты по вторникам, тут достаточно было смотреть и сравнивать с собой. Помню, например, как А.В. Хлебников, очень деликатный человек, отзывался о какой-то фотографии, наверное, все-таки моей: «Попробуйте в зимнем лесу снять дерево, чтобы оно имело фактуру: либо снег будет иметь фактуру, либо кора». И стал разбирать мой зимний пейзаж: «Ну, бумага – форте (это очень контрастная бумага – Г.Н.), но все-таки надо иметь в виду, что в природе черного цвета не существует, и если вы приглядитесь, то кора дерева никогда не бывает черной». Потом я пригляделась и увидела, что после дождя у лип бывает черная кора. Но тогда – раз он сказал, что черного цвета не бывает, у меня возникла мысль: как же его избежать? И я начала искать свою технику. Если у меня была пленка 32 единицы, то я ее использовала как 8 и экспонировала при этих 8 по черной коре дерева. Все, конечно, зашкаливало, экспозицию нужно было мерить секундами. Диафрагму я ставила почти всегда 22, и у меня получалась страшно переэкспонированная и очень резкая пленка. Чтобы сделать ее нормальной, я разбавляла проявитель: одна часть проявителя и 2 части воды, одна часть проявителя и 4 части воды, и так далее, и очень сильно недопроявляла. Ход моих размышлений был таков: когда отпечаток очень сильно переэкспонируешь и потом кладешь в проявитель, то изображение возникает сразу во всех деталях, а затем начинает чернеть. Поэтому я то же самое делала с пленкой, я ее недопроявляла, и выходил очень слабый негатив, прозрачный, где все детали были видны: то есть там и снег был снегом, и кора корой. А дальше надо было научиться печатать такие негативы. На один отпечаток у меня уходила ночь. Вы были знакомы с Александром Владимировичем Хлебниковым. Что Вы в нем увидели? Сначала он мне не понравился: такой аристократ, такой высокомерный. Мы были зелеными, а он уже пожилой. А потом, когда послушали, как Александр Владимирович говорит… все в него влюбились. Он был очень деликатным человеком, и мы его за это, конечно, уважали. Даже если фотография ему не нравилась, он никогда не говорил о ней обидно для автора.

Авторитетом он был для нас и как личность, и как автор. Он говорил так, что все было понятно. Послушаешь и думаешь потом: «Как же это мне раньше в голову не приходило?» Когда у него был юбилей, 75 лет, он сделал свою выставку, и там я увидела «Гвозди». Была просто потрясена! Фотография, на которой – обыкновенные гвозди. Ни фона, ничего. Так, чуть-чуть тени, рождающей объем. Но гвозди при этом были настолько живыми! Как же это можно было сделать? Можно снять какой-нибудь сюжет – это само по себе интересно. Но попробуй сними так, как сняты медицинские инструменты, или хлеб, или молоко… Он брал самые простые предметы, без всякого антуража, и делал шедевр. Такого мы никогда не видели. Он клал предмет на белый фон, устанавливал очень большую выдержку и начинал, по его словам, размахивать лампой. Как-то так смешно он говорил: «Я работаю сумасшедшей лампой». Но за время такой выдержки все тени уничтожались. Конечно, сейчас есть круговые вспышки – бестеневые, но то ведь были 30-е годы и о бестеневых вспышках еще даже не мечтали. Вспомните, пожалуйста, наиболее яркую для Вас разборку работ в клубе. Как меня тюкали, хорошо запомнила. Я показала «Покинутую деревню»: кадр с лошадью. Эх и досталось мне тогда! Павел Ивченко, единственный, попытался меня защитить: «Ты знаешь, и правда – лошадь это такой символ, это будто из деревни взметнулась СивкаБурка!» Я говорю: «Слушай, Паша, я же не то снимаю! Я снимаю покинутую деревню, какая тут Сивка-Бурка?» Помню еще, была у меня фотография под названием «Пень». Александр Владимирович мне хороший совет дал. Красивая получилась фотография. «Старики» тогда ходили и удивлялись, как это вообще сделано. Один из них, когда приехал к нам в Красногорск, сказал: «А я помню, как Вас ругал, да, неправ был». Что такое для Вас неравнодушный фотограф? Сейчас для меня неравнодушный фотограф Евгений Мохорев. Когда я вижу этих его ребятишек… их глаза... Неважно, что там еще на снимке изображено, я вижу глаза – серьезные, вдумчивые, неблагополучные и напряженные... Какое образование, по-Вашему, должен получать современный фотограф? Он обязательно должен изучать и знать историю фотографии. А ребятишек, таких, какие ко мне приходят, вначале нужно заинтересовать. И совсем не обязательно, чтобы из каждого из них получился профессиональный фотограф. Главное – научить их чувствовать красоту!

So your life style requires the camera necessarily? Or, maybe, you would become a writer?

I tried to write but nothing has ever carried me away more intensively than picture taking.

INTERVIEW WITH GALINA LUKYANOVA If you could start all over again, would you deal with picture taking?

I’ve loved to draw even since my childhood. Sometimes my drawing weren’t good enough and it always upset me. In addition, when a child I was curious: how a camera could produce a complete picture? When I was 15 I had a friend with a camera and we started to shoot each other and places that we liked very much. Then I was immensely happy and realized that “as the twig is bent, so is the tree inclined!”

When I was a second-year college student, I decided to change my future occupation and attempted to find a job at a photo factory. My application was rejected and I had to return to the college, so I began shooting even in the classroom. My example provoked half of the other students to buy cameras - so we had a lot of photographers then!

At that time I couldn’t even imagine that it would be my favorite occupation – in different periods I wanted to be consequently an archaeologist, an astronomer, or an agronomist.

When did you realize that your happiness is in picture taking?

The text in the album “...I see a kind of light” tells us about two realistic dreams. This is not fiction. I actually saw those dreams, and it was really like it is described in the album, I found myself somewhere in an unfamiliar place, and I didn’t even have my camera there. So I couldn’t decide what I should do.

Galina, what do you like in modern photo art?

I would rather tell you what I don’t like. In the contemporary photo art I don’t like artificial and contrived things. I think that if modern advertising will generate glamour look at photo art, the incredible efforts of the authors who defended and stood up for the art photography in the colossal Russian photographic heritage of the twentieth century will not be publically recognized. And then, alas, there will be only photo businessmen instead of photo poets.

What inspires you especially?

When I go out with a camera I try to experience emotionally all what I see. In my childhood I cried when I saw something beautiful. Later I understood – that was because I could not express this beauty, so I was sorry that no one would see what I had seen. And when I got a camera I felt delight - this was what I really needed!

Harmony in the world is perceived differently, and for each artist it is extremely important to see it but not to destroy it. If he is an artist.

I had a goal to reach this ideal as close as possible. When I started shooting, I realized that it had not been that simple. I failed to express all the way I saw it. Henri Vartanov once said: “Landscape is a plagiarism from nature”. This is ridiculous: one can only make a more or less decent copy. I understand that I can’t make anything better that nature has, I can only try to approach this ... In the Vyshgorod village where I shot in 1974, a 50-yearold man said looking through my album: “I was born here, have lived my entire life and only now I have realized the beauty of this place”.

Was Khlebnikov’s authority as a teacher and the club leader based on your respect for him or liking for his works?

Which master was the first to see your pictures?

Mikhail Golosovsky was the first one. He said: “Oh! Leave it here; I want to enjoy it more”. There were only a few photos and they just featured more careful printing and a bigger size. I was then shooting in Samarkand, Bukhara taking pictures of some old men in turbans, of buildings, parts of buildings ... And it was Mikhail Golosovsky who brought me in “Novator” once.

How did “Novator” help you?

When I saw the photos taken by its members I realized my own insignificance: how could I still consider myself a photographer?

During our creative reports on Tuesdays I had only to watch and compare with myself. I remember, for example, Aleksandr Khlebnikov, a very sensitive man, commenting on my pictures provoked me to search for my own technique.

I experimented with the film sensitivity, exposure time, processing time and methods, and printing technique. Sometimes it took me a night to print just one picture!

You were familiar with Aleksandr Khlebnikov. Can you describe his personality?

At first I did not like him thinking he was an arrogant nobleman. We lacked experience, he had too much of it. But when we heard him speaking we fell in love with him.

He was a very sensitive person, and we all respected him. Even if he did not like the picture, he never talked about it shaming the author.

He was an authority for us both as a person and as an author. He spoke so that we all could understand his ideas.

When he had a 75th birthday, he made his exhibition, and there I first saw his “Nails”. I was naturally shocked! It was the photo of ordinary nails. No background, nothing else. Only a little shade producing the volume. But the nails looked so alive at the same time! How could he manage to do so?

You can shoot any object it will be interesting by itself. But he could take the simplest things without any entourage and create a masterpiece nobody has ever seen.

He put an object on a white background, set a very high shutter speed, and began waving the lamp (as he said: “I work with a crazy lamp”).

This method removed all the shadows. Of course, now there is a circular shadowless flash but then in the 1930s nobody could even dream of it.

Can you recall the most vivid discussion of the works in the club?

I remember quite well the process of discussing my “Abandoned Village”: the picture with a horse. They all criticized me! Only Pavel Ivchenko tried to protect me. “You know it’s true - the horse looks like a symbol …!” I told him then: “Hey, Pasha, I did not shoot the horse! I tended to depict the abandoned village”.

I also remember my picture called “Stump”. Alexander gave me a piece of good advice so I produced a nice picture. Our “elders” then wondered how I managed that.

What is a fascinated photographer to you?

For me this is Eugeny Mokhorev. When I see those kids depicted by him ... their eyes ... No matter what else is shown, I see only the eyes - serious, thoughtful, distressed and tense ...

What education should a modern photographer get?

He must study and know the history of photo art. And children just like those coming to me should be first made interested. Not all of them will necessarily become professional photographers. The main thing is to teach them to feel the beauty!

164. Прелюдия весны. 1973.

Spring prelude.

400х400

165. Метель. 1973.

Snowstorm.

300х300

166. Архангельское. 1972.

Arkhangelskoye.

418х285 167. Черное и белое. 1970.

Black and white.

350х350

168. Маленький человек. 1971.

Little man.

500х350 169. Старая живопись. 1971.

Old painting.

300х300

170-171. Девушка с виноградом.

Young girl with grapes

1972. 350х350

172-173. Анемоны. 1976.

Anemones.

280х280

174. Вяз I. 1989.

Elm I.

350х350

175. Вяз II. 1989.

Elm II.

290х270

176. Столбы. 1989.

Poles.

290х270

177. Дорога в поле. 1989.

Road in the field.

270х290

178-179. Света. Портрет II. 1987.

Sveta. II.

310х268

180-181. Кукла. 1984.

Doll.

268х268

182. Ведунья. 1977.

Sorceress.

396х403

183. Старая ель. 1988.

Old fur-tree

350х345.

184-185. Михаил Христинин – деревенский философ. 1988.

Mikhail Khristinin - a rural philosopher.

270х268

186. Кончина. 1980.

Death.

270х270

187. Велосипед. 1980.

Bicycle.

270х270

188. Пряха. 1980.

Spinner.

270х270

189. Взгляд. 1992.

Look.

270х270

190-191. Деревенская идиллия. 1975. Rural idyll.

293х378

192. Надвигается. 1979.

Approaching.

359х350

193. Фросина дорожка.1988.

Frosya’s Path.

350х350

194-195. Неопалимая Купина. 2003.

Burning Bush.

267х267

АЛЕКСАНДР ХЛЕБНИКОВ ALEKSANDR KHLEBNIKOV

6

ВАСИЛИЙ УЛИТИН

VASILY ULITIN

38

ГЕОРГИЙ СОШАЛЬСКИЙ GEORGY SOSHALSKY

84

ГЕОРГИЙ КОЛОСОВ

GEORGY KOLOSOV 120

ГАЛИНА ЛУКЬЯНОВА

GALINA LUKYANOVA 156

АНАТОЛИЙ ЕРИН МИХАИЛ ДАШЕВСКИЙ МИХАИЛ ГОЛОСОВСКИЙ

ANATOLY ERIN

240

MIKHAIL DASHEVSKY

272

MIKHAIL GOLOSOVSKY 300

АЛЕКСЕЙ ВАСИЛЬЕВ ALEKSEY VASILIEV АЛЕКСАНДР ФУРСОВ

ALEKSANDR FURSOV

АНАТОЛИЙ БОЛДИН

ANATOLY BOLDIN

320 348 378

IGOR PALMIN

ИГОРЬ ПАЛЬМИН

ИГОРЬ АНАТОЛЬЕВИЧ ПАЛЬМИН Родился в Сталинграде в 1933 г.

1950 -1955 - окончил геологический факультет Воронежского Государственного Университета.

1958-1964 - учился во ВГИКе на заочном отделении операторского факультета С 1958 г. работал кинооператором на телевидении в г. Воронеже.

1962-1967 - работал кинооператором в Лаборатории научно-прикладной фотографии и кинематографии Академии наук СССР.

1967-1971 - работал редактором отдела науки на Центральном телевидении. С 1966 года начала складываться серия портретов «неофициальных» художников и других представителей «альтернативной культуры». С 1970 года сотрудничал в качестве фотографа с издательствами «Искусство», «Советский художник», «Советский писатель», журналом «Декоративное искусство СССР» и другими изданиями.

1980 - начал заниматься архитектурной фотографией; сотрудничал с Всесоюзным агентством по авторским правам.

2003 - лауреат Государственной премии Российской Федерации. Портреты художников-«нонконформистов» и репортажная съемка художественной жизни «андеграунда» опубликованы во множестве журнальных публикаций, монографий, каталогов выставок в 1970-2000-е годы. Живет и работает в Москве.

IGOR ANATOLYEVICH PALMIN Igor Anatolyevich Palmin was born in Stalingrad in 1933.

1950 -1955 - graduated from the Geological Department, Voronezh State University.

1958-1964 - studied at VGIK (All-Russian State Institute of Cinematography) – Camera Operator Faculty (extramural department).

Since 1958 - worked as a cinematographer and a TV cameraman at the Voronezh TV center.

1962-1967 - worked as a cameraman at the Laboratory of scientific and applied photography and cinematography of the USSR Academy of Sciences.

1967-1971 - worked as editor of the Central Television Science Department.

Since 1966 - began creating a series of portraits of “unofficial” artists and other representatives of “the alternative culture”.

Since 1970 - worked as a photographer with such publishing companies as “Isskusstvo”(“Art”), “Sovetsky Khudozhnik” (“Soviet Artist”), “Sovetsky Pisatel” (“Soviet Writer”), magazine “Decorativnoe Iskusstvo SSSR” (“Decorative Arts of the USSR”) and other periodicals.

1980 – began studying architectural photography, worked in cooperation with the All-Union Copyright Agency.

2003 – A winner of the State Prize of the Russian Federation.

His portraits of “nonconformist” artists and reportage photos of the “underground” artistic life were published in numerous magazine articles, monographs, exhibition catalogs in the 1970-2000s.

At present Igor Palmin lives and works in Moscow.

Что же было потом?

Беседа с Игорем Анатольевичем Пальминым. Как Вы стали фотографом? Фотографом я стал не из-за «Новатора». И вообще никогда в жизни не думал, что буду фотографом. В то время «Новатор» мне дал только одно, но многое – это были люди, было общение: Анатолий Ерин, Герман Воротников, Валерий Плотников, Анатолий Болдин, Саша Виханский. Фотограф обычно помнит свое отношение к каждой фотографии: что в ней хочет, что ценит. Многие думают при фотографировании о себе. И это законное право профессионального художника – показать, какой он мастер. У меня такой цели никогда не было. Мои фотографии всетаки любительщина. Вы не представляете, какой у меня огромный отход брака! Такого не может быть у настоящего профессионального фотографа… Вся моя фотография случилась из-за того, что я приехал в Москву. Воевал я в Воронеже, после войны поступил в Палеонтологический институт, но учеба в нём стала меня тяготить – я почувствовал, что не туда поступил. И тут на меня напал страх: что же делать, надо бежать из Палеонтологического, и, вообще, мне страшно, что со мной будет дальше! Поговорил с матерью – она в то время работала режиссером на телевидении (оно еще только начиналось) – и… попал на телевидение.

Однажды я получил письмо. Письмо необыкновенно чинное, интеллигентное, непривычное для советского времени: «Не согласитесь ли Вы передать фотографию «Паук в цветке» из портфеля журнала «Советское фото» для журнала «Природа»». И подпись: зав. отделом иллюстрации А.А. Гольнев. Этот человек впоследствии мне очень помог, именно он меня ввел в «Новатор», потому что увидел, что я снимаю. Стал устраивать мое участие в солидных выставках («Семилетка 200» и др.). Гольнев был очень крупной фигурой в фотомире, еще со времен войны работал в разных оккупационных газетах и был первым составителем книги об Отечественной войне с фотографиями. Что для Вас фотография? Для меня в фотографии главное – память. Смотрю на фото Волги, по которой идут пароходы, и будто сам плыву по ней в том времени, вспоминая о Воронеже, о бомбежках. Вот что я имею в виду под «памятью фотографии». Это совершенно особое состояние. Когда смотрю на снимок – не думаю, хорош он или нет, для меня это как литература: я помню эти моменты, впечатления и чувства, я не помню, что конкретно говорили те люди – помню состояние. Смотрю Чечню, например – это одно из сильнейших переживаний в моей жизни...

Расскажите, как Вы стали снимать архитектуру? Я стал снимать модерн и сам себя испугался. С первых кадров почувствовал, что это совершенно не то, что все не так. Кроме того, я не имел права браться за книгу «Русский Модерн», ведь до этого не снимал архитектуру, просто сделал несколько снимков для Веснина. Ужасные кадры. И потом, у меня не было аппаратуры! Вот если бы сейчас мне сказали: «Сними этой аппаратурой», я сказал бы: «Вы что?» На военных камерах 30-х годов, на кустарных адаптерах, которые жевали пленку, на оптике 30-х годов, которая для цвета не шла, – разве это возможно? Кроме того, это была первая съемка, где я по-настоящему стал снимать цвет. Да еще с проявками были всякие сложности. Но я очень увлекся – и пошел снимать. В Питере стал находить и обращать внимание на какие-то вещи, которые, видимо, не замечали другие авторы: витражи в подъездах, лестницы... И выбрал для этих сюжетов подход не архитектурного фотографа, а «киношный», то, что называется монтаж: будто тяну один кадр за другим. Я «щупал» этот дом, а не «шел» на него. Открывал в нём и снимал, открывал и снимал. Если бы у меня была машина, то этого никогда не было бы, я приезжал бы в нужное время и становился на кадр. А для меня оказался важным иной подход! Поэтому каждый раз у меня здание как бы раскрывается! Недавно я обратил внимание, по какому принципу снята архитектура в альбоме «Ферапонтово» (издательство «Искусство»).

Cнимал не то чтобы плохой, но «вечно второй» оператор. Фрески сняты хорошим фотографом. А этот вечно второй оператор практически просто путешествует по интерьеру, ведь профессиональный фотограф вот эту балку убрал бы! И я понял, что именно по такому принципу снимал и сам, как тот оператор – с общего плана переходит на крупный и будто движется по зданию. Это типичный ход оператора, а не фотографа. И все снято с естественным светом. Подобным образом и снят «Модерн». Думаю, успех его был таким большим из-за того, что фото сделаны именно любителем, а не профессионалом. И этот взгляд любителя оказался для зрителя более близким. А то, что там совершенно непрофессиональный подход, могу и доказать, и показать.

В 1970-е годы была организована 4-я программа на телевидении, как предполагалось – для интеллигенции. Вы принимали в ней участие? Да, на этой программе вместо обычных были занимательные новости. В общем, нечто такое либеральное. Когда стали формировать штат, то приглашали тех людей, с которыми уже сотрудничали. Меня пригласили в редакторы. И здесь у меня появился автор текстов Владимир Стигнеев. Именно с него все и началось, случайно. «Оскар с лампочкой» – первая моя фотография. Потом были художники – Неизвестный, Немухин, Оскар, Зверев; я тогда их увидел и начал снимать. Причем снимал «в никуда» – это все будто цепь случайностей. Фотографии Эрнста Неизвестного возникли благодаря слесарю, соседу по коммунальной квартире. Однажды он увидел, как я сижу и фотографии обрезаю: – Вы фотограф?

– Да нет, я оператор, но снимаю.

– Хотите заработать? И когда он начал говорить, я уже точно знал, что он назовет художника Э. Неизвестного. Нам о нём рассказывала Паола Волкова, которая преподавала во ВГИКе историю зарубежного искусства (я учился на заочном). Что Вам особенно запомнилось? Я пришел к Э. Неизвестному и сказал, что готов поснимать скульптуру. Хотя в то время взялся за тему, которую еще не знал и снимать не умел. Но всё же решился снять скульптуру на черном фоне. Эрнст мне сказал: «На черном фоне скульптуру снимать нельзя, потому что пропадает масштаб». Тогда я понаставил всякий свет из своей лаборатории, чтобы он был с разных сторон. Эх и ругал меня Неизвестный, потому что все, что было мною сделано, было совершенно не тем. Это мне хорошо запомнилось. Потом со многими художниками я был в хороших отношениях. Дима Краснопевцев, Май Митурич, неединичные встречи были с Анатолием Зверевым, с Васей Ракитиным были близкие отношения, с Александром Харитоновым... Вы создали галерею портретов и почти все они непостановочные! Портреты – это уже было после «Новатора». Я не умею ставить человека, не умею руководить им, могу только задержать его, поэтому и говорю: портреты у меня есть, но я не портретист. Я никого не облагораживал. Зачем их облагораживать, когда эти люди и так благородны!

Группа «неприсоединившихся». Слева направо в первом ряду: В. Пивоваров, П. Пепперштейн, Э. Штейнберг, Г. Маневич, Т. Ольшевская, Э. Дмитрук, В. Стацинский, И. Пивоварова, неизвестные, Г. Моляева, Е. Ракитина; во втором ряду: В. и Д. Ракитины, К. Дорн, И. Кабаков, Н. Логинова, Э. Гороховский, А. Аганесян, Ю. Копейко.

The «non-aligned» group. From the left to the right, the first row: V Pivovarov, P. Peppershtein, E. Shteinberg, C. Manevich, T. Olshevskaya, E. Dmitruk, V Statsinsky I. Pivovarova, unknown people, G. Molyaeva, E. Rakitina; the second row: V. and D. Rakitins, K. Dorn, I. Kabakov, N. Loginova, E. Corokhovsky , A. Aranesyan, Yu. Kopeiko.

274х402

INTERVIEW WITH IGOR PALMIN How did you become a photographer?

I became a photographer not because of “Novator”. In general, I have never thought of becoming a photographer. Then “Novator” gave me the only one but very important thing – communication with people: Anatoly Erin, German Vorotnikov, Valery Plotnikov, Anatoly Boldin, Sasha Vikhansky.

Photographers usually remember their attitude to each photo - what they want from it and what appreciate in it. Many people think about themselves while taking pictures. And this is the legitimate right of a professional artist - to show that he is the master. I have never had a goal like this. My photos are still those of an amateur. You cannot imagine the amount of my working waste! A professional photographer can’t afford such an amount...

All my photography works happened because once I came to Moscow.

I fought in Voronezh, after the war I entered Paleontological Institute but studying there became a burden for me - I felt that I shouldn’t have entered it. And then I was attacked by fear: what should I do next, what is to become of me? I talked with my mother - she then worked as a director on television (TV was taking its initial steps) - and found myself working on TV....

What happened then?

One day I received a letter. The letter was unusually official, intelligent and untypical for the Soviet era: “Could you agree to give your picture “Spider in a flower” from the portfolio of the magazine “Soviet Photo” for the magazine “Priroda (Nature)”? It was signed by A.A.Golnev, Head of the Illustration Department. That man helped me a lot later; it was he who introduced me to “Novator” because he saw my pictures. He started arranging my participation in reputable exhibitions (“Semiletka 200”, etc.).

Golnev was a major figure in the photo art world, he worked for various occupation newspapers ever since the war time and was the first compiler of a picture book about the World War II. What is picture taking for you?

For me the most important thing in photo art is the memory. When I look at the photo of the Volga with sailing ships, I am traveling to the past remembering Voronezh and bombings. That’s what I mean by “picture memory”. This is a very special condition. When I look at the picture - I do not think whether it is good or not, it’s like reading for me: I remember those moments, impressions and feelings and I do not remember exactly what those people said - I remember the condition only. Sometimes I look at Chechnya pictures, for example – it is one of the best experiences of my life...

Tell us how you started shooting architecture?

I began to take pictures of a modern style and became afraid even of myself. From the first pictures I felt that all went the wrong way. First of all, I had no right to take up writing the book “Russian Modern” because I had no previous experience of shooting architecture; I just took a few pictures for Vesnin. It was horrible. Moreover, I did not have the equipment! In addition, it was the first shooting, where I really began to take color pictures. Also I experienced considerable difficulties with processing. But I was carried away and went on shooting.

In St. Petersburg I began to pay attention to some things that weren’t apparently noticed by other photo artists: stained glass windows in the hallways, staircases ... I chose the “cinema” approach to these pictures, not that of an architectural photographer: just like I was pulling one frame after another. I “fingered” a house instead of “moving” towards it. I was opening its doors and shooting again and again. If I had a car, I would never have had such an experience, otherwise I would come at the right time and took exact pictures. I appreciate a different approach that is actually unveiling of a building!

Recently I have noticed the principle of shooting architecture in the album “Ferapontovo” (published by “Iskusstvo”). They are made by not that bad, but so called an “eternal auxiliary” operator. The frescoes, however, are shot by a good photographer while the “eternal auxiliary” operator simply walks around the interior! And I realized that I had also shot basing on that principle – started with the background and then passed to the close shots as if moving around the building. This is a typical strategy of the operator, but not of the photographer. All was shot using the natural light.

Likewise, I shot the “Modern”. I think its success was so big because of the fact that the photo was made by an amateur, not a professional. And the viewers liked this amateur view more. But I can prove and show the fact that this is an absolutely unprofessional approach.

In the 1970s the TV organized the 4th channel intended for the intelligentsia as they expected. Did you take part in that project?

Yes, this channel featured entertaining rather than usual news. In general, it was something liberal. When they began to form a staff, then invited people already familiar to them. I was invited to become an editor.

There I met the songwriter Vladimir Stigneev. All started with him, just by accident. “Oscar with a light bulb” was my first picture. Then there were the artists - Neizvestny, Nemukhin, Oscar, Zverev, I saw them and started shooting – it was like a chain of coincidences.

What do you remember particularly?

I came to E. Neizvestny and told him about my willingness to take pictures of the sculpture (actually, at the time I did not know anything about it and could not shoot at all). But I still decided to shoot the sculpture on a black background. Ernest told me: “You can’t shoot the sculpture on a black background because you will lose the scale in this case”. He also criticized my sophisticated light installations made for this purpose as he considered all my attempts wrong. I’ll never forget that!

Then I established good relationships with many artists, namely, Dima Krasnopevtsev, May Miturich, Anatoly Zverev, Vasya Rakitin, Aleksandr Kharitonov ...

You have created a gallery of portraits and almost all of them are without stage effect!

All my portraits were already after “Novator”. I can neither stage people nor manage them; I can only make them stay immobile so I say: I take pictures but I’m not a portraitist. I have never ennobled anybody. Why should I dignify people if they are already noble!

Игорь Пальмин – один из самых ярких действующих лиц московской художественной сцены шестидесятых-семидесятых годов. Теперь это уже понятно многим. Его суждения об искусстве афористичны и самостоятельны. Он не следовал капризам моды и оценкам того или иного кружка, считавшего себя самым важным, он никогда не становился обслуживающим персоналом при всякого рода великих. Ему было просто очень интересно участвовать в художественном процессе, ведь речь шла не только об отторжении живого творчества от официоза и потому – подспудном разрушении его догм, а о рождении нового, независимого, очень индивидуального искусства. И в то же время – о рождении нового чувства общности. Действительно, верно сказано – «чтоб не пропасть по одиночке». Прежде всего Пальмин – портретист. Вот возникает галерея портретов. Что объединяет в ней самых разных людей? Чувство достоинства. Больше всего любил Пальмин фотографировать художников в мастерской. Он удивительный мастер. Он смотрит и видит, как интересен, уникален каждый из его героев. Он относится к ним очень бережно, с уважением. Для того чтобы сделать хороший портрет, нужно вдохновение. У Пальмина есть свои излюбленные приёмы, но нет шаблонных решений. Его фотографии ясны и просты по композиции – никаких головокружительных ракурсов. Его портреты узнаются сразу. Это поэтический комментарий к жизни героя. Это и кадры из фильма жизни фотографа, жизни, которая есть особого рода экспедиция со своими встречами, открытиями, заблуждениями. Времена меняются. Но Пальмин остаётся верен своим принципам. Василий Ракитин

Igor Palmin is one of the most brilliant people of the Moscow art scene of 1960-70s. Now it is clear to many people. His statements on art are aphoristic and independent.

He did not follow the whims of fashion and views of any circle that considered itself the most important, he never acted as support staff for any kind of the great. He was just very interested in participating in the artistic process because it was not only the case of differentiating between the living art and the officialese and, thus, latent destructing its dogmas. No, it was the birth of new, independent and very personal art. And at the same time the birth of a new sense of community. Really, it is truly said - “joining to survive”.

First of all, Palmin is a portraitist.

Here is his gallery of portraits. What unites all kinds of people in it? The sense of dignity. Most of all Palmin liked to take pictures of artists in the studio. He is an amazing artist. He looks and sees how interesting and unique each of his characters is. He treats them very carefully and respectfully.

In order to make a good portrait you need inspiration. Palmin has his favorite tricks but he doesn’t have any template solutions. His photographs are clear and simple in composition - no dizzying camera angles. His portraits are recognized immediately. This is a poetic commentary on the character life. This is also a set of scenes from the movie about the photographer’s life that is a special kind of expedition with its meetings, discoveries, and misconceptions. The time is changing. But Palmin still sticks to his principles.

Vasily Rakitin

205. Ташкент. 1979.

Tashkent.

370х500

206. Кострома. Памятник 300-летию Дома Романовых.

Kostroma. Monument to the 300th Anniversary to the Romanov House.

397х284

207. Горожане. Весовщик. Из серии «Один – одна».

Townspeople. Weigher. From the series «One - one».

396х278

208. Лестница в небо.

Stairway to heaven.

400х278

209. Нарциссы.

Daffodils (Narcissi).

396х276

210. «Да здравствует социалистическая демократия!» конец 1970-х гг. long live social democracy!

500x368

211. Киоск «Горячие бублики». 1976.

Xot bread kiosk.

500x368

212-213. Эрнст Неизвестный.

Ernst Neizvestny.

397х290

214. Анатолий Зверев. 1982 Anatoly Zverev 507x395

215. Лев Кропивницкий. 1970 Lev Kropivnitsky.

507x395

216. Виктор Кривулин. 1983.

Viktor Krivulin.

500x368

217. Белла Ахмадулина. 1972.

Bella Akhmadulina.

500x368

218. Александр Харитонов. 1975.

Alexander Kharitonov 503x400

219. Вл. Яковлев. 1975.

Vl. Yakovlev.

507x395

220. Дм. Краснопевцев.

1975.

Dm. Krasnopevtsev.

507x395

221. Анастасия Цветаева.

1982.

Anastasia Tsvetaeva.

500x368

222. Художник Л. Сашинская.

Artist L. Sashinskaya.

398х285

223. Дм. Плавинский в мастерской на Садовой-Кудринской. 1975. Dmitry Plavinsky Studio on Sadovaya-Kudrinskaya street.

398х286

224. Елена и Василий Ракитины.

Elena and Vasily Rakitins.

155х226

225. Дмитрий и Василий Ракитины.

Dmitry and Vasily Rakitins.

270х396

226. Дм. Плавинский в мастерской 1975.

Dm. Plаvinsky.

507x395

227. Закаменск. Бурятия.

1980.

Zakamensk. Buryatia.

503x375

228. Василий Ситников.1969.

Vasily Sitnikov.

400x503

229. Приамурский пограничник. 1970

Amur border guard.

375x503

230. Вологда. 1969.

Vologda.

500 х 368

231. Завтрак. (Бохтинга, Калужская обл.)1969 Breakfast (Bokhtinga, the Kaluga region) 503 х 375

232. Таня. (Бохтинга) 1969.

Tanya (Bokhtinga).

500 х 368

233. Бохтинга. Калужская обл. 1969.

Bokhtinga.

503 х 375

234. Ферма по дороге на Черляхой. (Чечня). 1977.

Farm on the way to Cherlyakhoy (Chechnya).

375 х 503

235. Бухта «Нагаево». Магадан. 1970.

Bay “Nagaevo”. Magadan.

375 х 503

236. Долгожительница. Нагорная Карабахия.

1986.

Long-liver. Nagorny Karabakh.

503х375

237. Пасека на Аргуне. 1980.

Apiary at the Argun.

503х 375

238. Ф. Шехтель. Особняк Дерожинской. 1995.

F. Shekhtel. Derozhinskaya’s mansion.

400х500

239. Ф. Шехтель. Особняк З. Морозовой. 1996.

F. Shekhtel. Z. Morozova’s mansion.

400х500

АЛЕКСАНДР ХЛЕБНИКОВ ALEKSANDR KHLEBNIKOV

6

ВАСИЛИЙ УЛИТИН

VASILY ULITIN

38

ГЕОРГИЙ СОШАЛЬСКИЙ GEORGY SOSHALSKY

84

ГЕОРГИЙ КОЛОСОВ ГАЛИНА ЛУКЬЯНОВА

GEORGY KOLOSOV

120

GALINA LUKYANOVA

156

ИГОРЬ ПАЛЬМИН

IGOR PALMIN

196

MIKHAIL DASHEVSKY

272

MIKHAIL GOLOSOVSKY

300

АЛЕКСЕЙ ВАСИЛЬЕВ ALEKSEY VASILIEV

320

МИХАИЛ ДАШЕВСКИЙ МИХАИЛ ГОЛОСОВСКИЙ

АЛЕКСАНДР ФУРСОВ

ALEKSANDR FURSOV

АНАТОЛИЙ БОЛДИН

ANATOLY BOLDIN

348 378

АНАТОЛИЙ ЕРИН

ANATOLY ERIN

ANATOLY NIKOLAEVICH ERIN ЕРИН АНАТОЛИЙ НИКОЛАЕВИЧ Родился в селе Селиваново Белгородской области 20 июля 1936 г.

1938 – переехал в Москву с родителями.

1957 – первая фотовыставка в институте инженеров городского строительства (работы опубликованы в журнале «Советское фото» №7, 1957 г).

1959 – окончил Московский институт инженеров городского строительства.

1960 – первая заказная работа по прикладной фотографии – буклет павильона ВДНХ «Советская книга».

1964 – вступил в Московский фотоклуб «Новатор» и систематически участвовал в отчетных выставках. Организовал секцию пейзажа.

1966 – первое участие в зарубежной выставке (Франция, Реймс). С этого же времени начинаются ежегодные творческие поездки в Карелию и Архангельскую область.

1980-1982 - преподаватель фотокинофакультета ЗНУИ Министерства культуры РСФСР.

1984 - окончил институт журналистского мастерства при Московской организации Союза журналистов СССР.

1982-1995 - заведующий фотолабораторией издательства «Радуга».

1995-1998 - фотограф издательства «Любимая книга». Член Союза журналистов России и Союза фотохудожников России. Фотографии находятся в Музее фотографических коллекций (Москва), Русском Музее (Санкт-Петербург), Союзе фотохудожников России (Москва), Музее фотографии (Коломна), Центре изучения фотографии Техасского университета (США), фирме Байер (Германия), частных коллекциях в России и за рубежом. Скончался 25 июля 2010 года.

Anatoly Nikolaevich Erin was born in village Selivanovo, the Belgorod region, on July 20, 1936.

1938 - moved to Moscow with his parents.

1957 – the first exhibition at the Institute of Urban Construction Engineering (works were published in the magazine “Sovetskoye Foto” (“Soviet Photo”) (№ 7, 1957).

1959 - graduated from Moscow Institute of Urban Construction Engineers.

1960 - the first custom work on applied photography a booklet of VDNKh (Exhibition of Economic Achievements) Pavilion “Sovetskaya Kniga” (“Soviet Book”).

1964 - joined the Moscow photoclub “Novator” and participated in current exhibitions. Organized the landscape section.

1966 - the first participation in exhibition abroad (France, Reims).

Since then he began his annual creative trips to Karelia and the Arkhangelsk region.

1980-1982 – a lecturer of Photo and Cinema Department in Extramural People’s Art University at the RSFSR Ministry of Culture.

1984 - graduated from the Journalism Art Institute at the Moscow branch of the USSR Union of Journalists.

1982-1995 - Head of Publishing House “Rainbow” Photo Shop.

1995-1998 – a photographer of Publishing House “Lyubimaya Kniga” (“Favorite Book”).

A member of the Russian Union of Journalists and the Russian Union of Photo Artists.

His photos are shown in the Museum of Photographic Collections (Moscow), Russian Museum (St. Petersburg), the Russian Union of Photo Artists (Moscow), the Center for Photo Art Study, the University of Texas (USA), Bayer Company (Germany), and private collections in Russia and abroad.

Died on July 25, 2010.

244-245. Отзимок (последний майский снег). 12 мая 1990.

Last May snow.

302х339

246. Каргополье. Погост Лядины. Деревня Берст. 22 апреля. 1988.

Kargopolye. Country church-yard (pogost) Lyadiny. Village Berst.

410х396

247. Зехново. 9 августа. 1990.

Zekhnovo.

325х292

248. Река Вязь. 1985.

River Vyaz’.

360х363

249. Идиллия (село Бехово на Оке). 1968.

Idyll (Village Bekhovo over the Oka river).

263х395

250-251. Екатерина Кудрявцева в селе Уборы. 21 июня 1987.

Ekaterina Kudryavtseva in village Ubory.

330х342

252-253. В усадьбе Марфино (Паниных) ХIХ в. (из цикла иллюстраций для издательства «Радуга» к кн. А.И. Герцена «Сорока-воровка») 28 августа 1985.

In the estate Marfino (Panins’ manor) XIX c. (from the cycle of illustrations for publishing house “Raduga” to A.I. Gertsen’s book “Magpie-thief”.

329х338

254. Берег реки Пахры.

River Pakhra’s bank.

426х424

255. Весенняя дрема.

Spring misty river.

360х381

256. Утренний морозец в начале апреля. (Кенозеро. Глазово. Берег Ершихи.) 2 апреля 1993.

Morning little frost in early April. River Ershikha’s bank.)

295х384

257. Солнце над Шуй-пахтой. (Кенозеро. Глазово). 31 авг. 1989.

Sun over Shuy-Pakhta. (Kenozero. Glazovo.)

297х320

258. На первый Покров (Покров в Глазове) 8 окт. 1992.

On the first Pokrov day. (Pokrov in Glazovo)

295х385

259. Суббота – банный день. (Анастасия Андреевна Аникеева. Лепехтино.) 2 сент.1989.

Saturday is a bath day.

(Anastsia Andreevna Anikeeva, Lepekhtino).

300х397

260. Разводье. (Глазово). 2 мая 1991.

Spring tide (Glazovo).

291х349

261. Утренняя примета на жаркий день.(Кенозеро. Семеново.) 24 июля 1987.

Morning sign of a hot day. (Kenozero. Semenovo).

318х361

262. Телеги. 3 мая 1981.

Carts.

279х378

263. Натюрморт «Таз». (Глазово) 1989.

Still life “Wash-basin”.

290х276

264. Натюрморт “Астры”.1986.

Still life “Asters”.

351х288

265. Натюрморт «Три топора». (Майлахта). 1986.

Still life “Three axes”.

(Mailakhta).

375x295

266. Татьяна Ивановна Терёшина.1989.

Tatyana Ivanovna Tereshina

303x300

267. Отдых. Татьяна Ивановна Терёшина. (Архангельская обл., Каргопольский р-н, д. Бутино). 1989.

Having a rest. Tatyana Ivanovna Tereshina (the Arkhangelsk region, Kargopol’ district, village Butino) 296х330

268. Причаливание в Глазове. Анастасия Андреевна Аникеева. 2 сент. 1989.

Mooring in Glazovo. Anastsia Andreevna Anikeeva.

303х404

269. Суббота – банный день. Анастасия Андреевна Аникеева. Глазово. 2 сент. 1989.

Saturday is a bath day. Anastsia Andreevna Anikeeva. Glazovo.

299х395

270. Оттепель в Покровском-Стрешневе.

Thaw in Pokrovskoye-Streshnevo.

326х364

271. Река Нара 18 марта 1984

The river Nara.

302х355

АЛЕКСАНДР ХЛЕБНИКОВ ALEKSANDR KHLEBNIKOV

6

ВАСИЛИЙ УЛИТИН

VASILY ULITIN

38

ГЕОРГИЙ СОШАЛЬСКИЙ GEORGY SOSHALSKY

84

ГЕОРГИЙ КОЛОСОВ ГАЛИНА ЛУКЬЯНОВА

GEORGY KOLOSOV

120

GALINA LUKYANOVA

156

ИГОРЬ ПАЛЬМИН

IGOR PALMIN

196

ANATOLY ERIN

240

MIKHAIL GOLOSOVSKY

300

АЛЕКСЕЙ ВАСИЛЬЕВ ALEKSEY VASILIEV

320

АНАТОЛИЙ ЕРИН

МИХАИЛ ГОЛОСОВСКИЙ

АЛЕКСАНДР ФУРСОВ

ALEKSANDR FURSOV

АНАТОЛИЙ БОЛДИН

ANATOLY BOLDIN

348 378

MIKHAIL DASHEVSKY

МИХАИЛ ДАШЕВСКИЙ

ДАШЕВСКИЙ МИХАИЛ АРОНОВИЧ Родился в 1935 году в Москве. В 1937 году отец был арестован и сослан на 10 лет, умер в ссылке в 1953 году, а в 1956 – реабилитирован.

1953 – окончил школу и поступил в МИСИ на гидротехнический факультет, который и окончил в 1958 году. Работал на строительстве Сталинградской и Братской ГЭС, на байдарках плавал на Кольском, в Карелии, по Мещёре, Ахтубе.

1961-2005 — работал в НИИ по строительству. Доктор технических наук, занимается виброзащитой зданий. Лауреат премии Совета Министров СССР по строительству за первый в СССР виброизолированный дом над линией метро.

1969 — пришел в московский фотоклуб «Новатор». Женат, отец двух дочерей. Ввиду явной социальной окраски работ о публикации их в печати не могло быть и речи. В 1989 году в американском русскоязычном журнале «Время и мы» появилась подборка из 13 фотографий с предисловием В. Петровского «Портреты России». В это же время состоялась первая выставка фотографий в Красногорске “Затонувшее Время. 1962-1992”. Были представлены работы автора, отражающие обыденную жизнь людей, воспринятую через призму художественной фотографии. В последнее время М.А.Дашевский регулярно участвует в московских «Фотобиеннале», клубных выставках. В 1999 году в Москве, в Государственном музее архитектуры, состоялась его персональная выставка «Глазами старого дома», которая была показана затем в г. Мюнхене на «Днях русской культуры», в 2001 году. В 2000 году выпустил альбом из 25 фотографий этого проекта (всего в цикл «Глазами старого дома» входит 67 работ). В 2002 году опубликовал статью «Фотография как искусство» в журнале «Сибирский успех», иллюстрированную фотографиями из этого проекта, в 2003 году в журнале «Персона» опубликовано интервью, проиллюстрированное фотографиями из того же цикла. Живет и работает в Москве.

MIKHAIL ARONOVICH DASHEVSKY Mikhail Aronovich Dashevsky was born in 1935 in Moscow.

In 1937 his father was arrested and exiled for 10 years, died in exile in 1953, and was rehabilitated in 1956.

1953 - entered Moscow Institute of Steel and Alloys (Hydraulic Engineering Department), which he graduated from in 1958.

Took part in the construction of the Stalingrad and Bratsk hydropower plants, went in for kayaking on the Kola peninsula, in Karelia, Meshchera, and down the Akhtuba.

1961-2005 - worked at the Research Institute for Construction.

PhD (Engineering), is engaged in vibration protection of buildings.

A laureate of the USSR Council of Ministers Grant for the construction of the first Soviet vibration-proof building over the metro line.

1969 – joined the Moscow photoclub “Novator”.

Due to the explicit social coloring, his works weren’t allowed for publishing.

In 1989, the American Russian-language magazine “Time and We” first published a selection of 13 photos with a foreword by V. Petrovsky “Portraits of Russia”.

At the same time, the first photo exhibition “Sunk Time. 1962-1992” took place in Krasnogorsk.

There were presented the author’s works reflecting the everyday life of people expressed with art photography means.

At present, M. Dashevsky participates regularly in Moscow “Biennale” exhibitions and club shows.

His solo exhibition “Through the eyes of an old house” was held in 1999 in Moscow State Museum of Architecture, it was later shown in Munich on “Days of Russian Culture” in 2001.

In 2000 he issued an album of 25 photos of this project (the cycle “Through the eyes of an old house” includes 67 works).

In 2002 he published an article entitled “Photography as Art” in the magazine “Sibirsky Uspekh” (“Siberian Success”) illustrated with photos from this project.

In 2003 the magazine “Person” published an interview illustrated with photos from the same cycle.

Lives and works in Moscow.

Что Вы можете вспомнить из общения с А.В. Хлебниковым?

Беседа с Михаилом Ароновичем Дашевским. Каким был Ваш путь в фотографии? Фотоаппарат был у меня принадлежностью работы после института. Конечно же, никаких жанров, ничего из того, что делаю теперь, тогда не было. Снимал перекрытие реки Волги на Сталинградской ГЭС, где работал в качестве инженера в авторском надзоре. Был я знаком в то время с Пашей Комаровым. Всего на год старше меня, он уже занимался фотографией, как говорится, с любовью. Однажды показал мне фото, где снята береза, уходящая от земли конусом вверх. Это меня так поразило! Оказывается, можно и такие вещи снимать, и такие фотографии делать! И после этого я стал снимать, снимать, снимать. А в 1960 году приехал в Москву, защитил кандидатскую диссертацию. У меня уже сложился некий набор фотографий «про жизнь», и в 1968 году я принес их в клуб «Новатор». В клуб Вы пришли сами или кто-то Вас привел? Привел Коля Щербак. Он был в «Новаторе» хорошим фотографом. Мы с ним в одном институте оказались. Как-то он увидел, что я небольшую выставочку сделал, и говорит мне: «Что ты тут дурака валяешь? Пошли в «Новатор», там такие нормальные люди! И вообще, там все твое». Действительно, когда я пришел в «Новатор», почти сразу стал своим. Меня приняли, потому что уже в тех моих фотографиях была живина, внутренние зацепы были. Вы помните, кто посмотрел Вашу первую фотографию в «Новаторе»? Хлебников посмотрел. Когда в клуб принимали новенького, он работ 20–30 развешивал, и шло обсуждение. А я еще и названия под работами сделал. И под фотографией «Лошади» взял и подписал фразу из Маяковского: «Все мы немножко лошади, и каждый из нас по-своему лошадь». Народ заурчал: «Это как же он относится к нашей действительности!» Некоторые засмеялись, а Хлебников мне такую вещь сказал, которую я все время помню: «Фотография – это светопись. Делать весь упор на психологию недостаточно, и чистой игры со светом очень мало». Когда я это вспоминаю, сразу пытаюсь сделать свет. Но больше всего, к сожалению, я все-таки реагирую не на событийную, а на психологическую ситуацию: что-то мне больно, чему-то я сочувствую. И это до сих пор остается недостатком снимков. Композиционно они все более-менее приличные, есть в них что-то заводящее, а вот чтобы свет играл – это просто считанные снимки, к сожалению. Ну а когда поснимаешь против света моноклем – тут уж куда деваться, радуйся!

Я пришел в «Новатор» в 1968 году, какая-то подготовка у меня уже была, но выставку Пикассо я еще не видел, она появилась только в 1957 году к молодежному фестивалю. Невежды мы были в этом отношении, хотя и ходили в музеи. Поэтому наши два интеллигента – Хлебников и Сошальский – нас фактически обстругивали, как Папа Карло Буратино. Многим хотелось работать в прессе – это считалось тогда признанием в карьере фотографа: «Он в «Известиях» напечатался!» Но такое стремление Хлебниковым и Сошальским не поощрялось. Молчали они, значит, не поощряли. Вот Юра Луньков ушел в «Известия» и пропал как фотограф на 1000 %, а ведь был «на длинном поводке», очерки фотографические делал. Ужасно жалко. Разборы в «Новаторе» носили особый характер. Выступающий стремился не себя показать, а свои работы. Все могли высказываться очень жестко, но при этом абсолютно уважительно – человек же готовился, он все делал – снимал – печатал... Любую неуважительность очень аккуратно пресекали. Хлебников: «О фотографии говори сколько хочешь, а личности не трогай». Для меня Александр Владимирович – воплощение не столько фотографической школы, сколько позиции. Поэтому и фотография сегодня для меня – это позиция. Помню единственный серьезный разбор моих работ. Было сказано, что у меня жухленькие фотографии, недотянуты в проявлении. Меня это задело. И тогда начались «голодные проявления»: в одной ванночке, в другой, потом по технике Сошальского с уксусно-кислым проявителем, который дает всякие сочности. Это было… Было недовольство своей печатью…Особенно после выставки французской фотографии, когда они нам показали, как здорово все отпечатать можно… Где Вы учились техническому мастерству в фотографии? Я до сих пор в этом смысле неученый человек: что-то сам почитал, поделал, что-то спросил у кого-то: у Ерина, у Васильева… С такими вопросами к Хлебникову я не лез. Колосов, например, учился у Сошальского – тот ему все тонкости расписывал. Поэтому он и пикториалист у нас. Прекрасно знает, как работать с йодом, как без йода… Он специально всем этим занимался, а у меня не было возможности. Как сейчас помню: коммуналка у нашей семьи была около 20-ти метров (ул. Солянка, 11), потолки – 3,75 м. (в 1914 году строили). Огромное окно. Сначала в него забиваются гвозди, потом на них навешивается одеяло, которое по бокам и внизу прижимается подушками, чтобы свет оттуда не падал. Потом раздвигается старый стол, на него устраивается увеличитель, рядом на стульях один таз, другой – для больших форматов. В это время по улице едет трамвай, и увеличитель начинает трястись. Ты понимаешь, что идеальной резкости при увеличении не будет. Поэтому можно печатать только ночью. Вот и вся фотолаборатория.

Мать тоже в этой комнате, легла спать или что-то делает. Тем не менее, в такой вот «благоприятной обстановке» я большие форматы все-таки для выставки печатал – и 50х60, и 40х60. И еще одну вещь открыл я тогда для себя. Однажды напечатал одну фотографию размером 40х60, напечатал с точечным источником, пленка была «тип 17», все хорошо, резко, чудесно, но все соринки вылезли, все царапинки. Она такой гнусный вид приобрела, что стал я её ретушировать, а потом на меня азарт нашел, даже в лупу стал её рассматривать и мельчайшие точечки все равно все заделал. После того, как закончил, стекло у меня стало стеклянным, железо железным, дерево деревянным – все стало вещное, потому что все эти точечки, которые я убрал, – вроде бы ничего особенного, а напрочь разрушали фотографию. Вы говорили, что настоящая фотография должна пройти через сердце? Да, конечно через сердце, тогда это значит: фотография, в которой отразился кусочек моего собственного мира. У меня биография «вполне достойная» для советского человека: в 1937-м отца посадили. В 1949-м мы с мамой ездили к нему на поселение. Я увидел, где он работает – на Сажевом заводе под Ухтой. Школу закончил с медалью и пошел на оптико-механический факультет. В анкете написал: мой отец репрессирован несправедливо, еще до реабилитации. Мне сказали: «Вы нам подходите, Вы отличник, но Вас же ни на один военный завод на практику не пустят, Вы же недопусковый человек». Про национальность тогда даже слова не было сказано. Поэтому в жизни я – человек «без кожи», очень сильно ощущаю такие вещи. Может быть поэтому в моей фотографии нет энтузиазма, хотя мы и хохотали, и на демонстрации всегда ходили – все это понятно. Но в целом осталось чувство ущербности собственной биографии, и если вижу нечто подобное в другом, то каждый раз это действует как укол иголочный… Становится ли пейзаж или натюрморт неравнодушной фотографией? Я снимаю все: красивый лес, красивый берег, но потом, при рассматривании, могу их отодвинуть в сторону, потому как считаю – всегда в кадре должно быть что-то такое напряженное, такое чувственно-болевое... Кто из мастеров в мировом фотографическом сообществе Вам близок? Чьи фотографии Вам интересно увидеть? Альбом Карла Павека такой же, как фотоальбом «Род человеческий» Эдварда Стейхена. Жесткий, напряженный альбом. Я там увидел одну фотографию Уильяма Кляйна. Потом узнал, что этот кадр он сделал, когда был здесь, и его повели на партхозактив в Физический институт Академии наук. Стол, президиум... Там никакими учеными и не пахло, это был какой-то глубокий профсоюз: сидит женщина типа Надежды Константиновны Крупской, пишет протокол

в альбом. За спиной портрет Ленина при боковом освящении весь в выпуклостях, видно, что перевешивался не раз. А на трибуне стоит мужчина и читает доклад. Я подумал: разве мало я видел таких сцен, хоть бы раз рука потянулась снять! А Кляйн приехал на 3 недели в Россию и первое, что снял – вот это. Потом я увидел у него снятую практически одновременно со мной – что меня особенно поразило – какую-то толпу на вокзале. И у меня были похожие две или три фотографии. Но такой звенящей струны в них, как у этого парижского американца, не было ни у кого. Сначала я думал, что Картье Брессон еще лучше, но посмотрел его альбом про СССР – «напряженки» никакой. А фотография Кляйна на Казанском вокзале с тенями и шляпами меня просто сразила. Тем более, что мы с ним чувствовали может быть одно и то же в одно и то же время… Эллиотт Эрвитт меня меньше цепляет. Недавно попались снимки Ральфа Гибсона. Но руководством для меня всё же остается этот альбом Павека (Павек – не автор, он собиратель фотографии). Что Вы скажете о современной фотографии? К сожалению, сегодня такая жизнь… Но от того, что она грязная, не надо её грязной снимать и пропагандировать, так я думаю. Вы кому-нибудь завидовали? У нас в клубе был фотограф Паша Ивченко, приятель Леши Васильева. Человек без всяких самокопаний, но дар у него был потрясающий, причем печатал он совершенно! Однажды Паша приходит и говорит: «Дашевский, это я для тебя снял специально, чтоб ты от меня отстал». Размер фотографии 50х60. Там мир московской подворотни, лужа огромная, в которой отражается небо, около лужи сидит цыганка. Я говорю: – Где ты это нашел?

– Да у тебя во дворе! Как я тогда ему позавидовал… Какая выставка Вам особенно запомнилась? Сейчас я очень редко «поворачиваю голову». У нас был такой принцип: «Идешь по выставке – повернул голову, значит, выстрелила в тебя». Вот запомнилось на фотобиеннале – Брессон, шведы, а посередине Андрей Безукладников. Здесь – Брессон, а здесь – Безукладников. Это вообще два разных мира, нельзя их рядом выставлять. Но это мое мнение... Вы чувствуете в фотографической культуре свое место, Вас это как-то греет? Вообще меня греет моя тематика. Насчёт своего места – большая неуверенность. Первый раз я осознал, что что-то сделал, когда у Миши Голосовского в «Красногорске» прошла моя выставка. Мой близкий друг был племянником писателя Александра Михайловича Борщаговского. Когда он посмотрел эти фотографии, растрогался, и само это уже было похвалой серьезного человека. Он говорит: «Миша, а Вы знаете, я бы с удовольствием написал о Вас статью в «Советское фото». И написал. Статья называлась «Ничего не приукрашивая», в ней он

по полочкам разложил, что фотография – это сама жизнь. Тогда я понял, что нужно издать альбом. Миша Голосовский, увидев его, сказал, что мой первый альбом всех огорошил. Неожиданным для меня был Владимир Вяткин. Он ведет курсы в университете, известный мэтр фотографии. Весь в золотых медалях, много первых призов. Вдруг мне звонит: «Миш, у тебя открылась выставка, ты не против, если я своих приведу, и ты им все расскажешь». «Да, – говорю, – конечно». И вот я им рассказываю, а он рядом стоит и добавляет: «У него была интересная идея». Здесь немного поясню. В «Новаторе» занимались кадрированием, а мой приятель-художник говорит: «Что ты все кадрируешь? Жизнь ведь кругом». Тогда я перестал отрезать, т.е. не выделял какой-либо профиль, освященный солнцем, а открывал весь кипящий вулкан жизни. Вяткин и говорит: «Смотрите, это сейчас самое модное – так снимать. А как Дашевский делал это тогда, в 60–80-е годы – совершенно непонятно». Эти слова меня согрели. Все-таки очень нужна фотографу такая теплая оценка профессионала. Что еще… Во ВГИКе доцент назвал меня Картье Брессоном. Я говорю: «Что Вы издеваетесь?» А он: «Нет, не издеваюсь». Вот видите, я и вспомнил три «согрева»: Борщаговский, Вяткин и доцент. Что, по Вашему мнению, может представлять собой фотография в будущем? Считаю, что в будущем фотография должна быть такой, какой пришлось заниматься мне: открывающей жизнь в мгновенной ситуации. Потому что все остальное легко покрывается изобилием фотографов и техники. Выстраиваются тысячи снимков рекламы, пейзажей, на профессиональных снимках высокого уровня – закаты, восходы, оттенки. Красиво. Но это фотограф «эксплуатирует» природу, в определенном смысле её украшая. Увидеть же в человеке душу и суметь запечатлеть её – таких специалистов очень мало. То, что неповторимо – будущее фотографии. Сейчас все есть для того, чтобы сделать идеальные снимки, но все их, как правило, можно повторить. А вот снять мгновенную ситуацию, так же мгновенно её через себя пропустив, тем более, что не только завтра, а уже в следующее мгновение её не будет – вот это искусство. Снимать ты должен только это – потому что это интересно. Ты открываешь альбом и ощущаешь очевидный запах времени, внутренний запах, не пропагандистский. Молодец, ты попал! То есть фотография – это и документ, и чувства, которые всегда заново мы переживаем? Переживаем заново, а вот с документом – тяжело. Конечно, фотография – документ, но когда на этом слове делают большее ударение, то чувство уходит. «Фотография снята в 1932 году» – уже хорошо. Тоже люди жили. Не обязательно на снимках должны быть бедные, плохо одетые, те же африканцы и т.д. Ведь как бывает: приезжает человек в африканскую деревню и начинает снимать голых детей, по которым ползают мухи, показывает, как там плохо, а потом спокойно уезжает к себе и пьет пиво – он отработал честно. Это у меня «Сафари» называется.

И все-таки, какое должно быть образование у фотографов? Это очень многих беспокоит. Надо книжки читать, людям сопереживать, по выставкам ходить, абстракционистов смотреть обязательно. И главное – любить то, что снимаешь! Если бы Вы начали свою жизнь заново, стали бы заниматься фотографией? Стал бы, конечно, потому что фотография не та ситуация, когда человек выбирает, кем ему быть: летчиком или поваром. Если бы, например, кто-то решил: всё, буду фотографом! Купил фотоаппарат, пошел в школу фотографии, там все изучил, стал рекламщиком, потом – со временем – решил, что пора бы и внутрь людей посмотреть и стать Уильямом Кляйном… Нет, так у него не получится…

INTERVIEW WITH MIKHAIL DASHEVSKY Tell us, please, about your photo career.

I had a camera as a part of my work after graduating from the institute.

Of course, then I had no genre and none of the things I’m doing now. I took pictures of the Volga River and at the Stalingrad hydroelectric station where I was employed as an engineer.

I was familiar to Pasha Komarov. Only a year older than me, he was a true enthusiastic photograph then. Once he showed me his photo of a birch growing “upside down”. It struck me so much!

And then I began to shoot, shoot and shoot again. In 1960, upon my arriving in Moscow, I defended my PhD thesis. I already had a set of photos “About life”, and in 1968 I brought them into the club “Novator”.

Did you decide to join the club yourself or you followed somebody’s advice?

It was Kolya Shcherbak. He was considered a good photographer in “Novator”. We happened to study at the same institute. Once he told me: “What are you playing the fool? Why shouldn’t you join “Novator”, there are many normal people there! And anyway, they are all like you “. Indeed, when I appeared in “Novator”, I was almost immediately accepted as an insider (I guess, because of some specific internal features and unusual expression of my photos).

Where did you acquire photo art technical skills?

Do you remember who was the first to estimate your photos in “Novator”?

It was Aleksandr Khlebnikov, he was dealing with the works of accepted novices offered for discussion. I wrote the names of my works there and under the photo “Horses” I decided to sign the words of Mayakovsky: “We’re all like horses in some way, and each of us is a horse in their own way”.

People rumbled: “How dares he to treat our reality in such a way!” Some laughed, but I will never forget Khlebnikov’s comments: Photo art is light painting. It is not enough to make emphasis on psychology only, and pure game with light is not enough either.

When I think of it I am trying to produce a kind of light. But most of all, unfortunately, I react not to events but to psychological situations: something hurts me, something makes me sympathize with it. And this is still a drawback of my pictures. Compositionally, they all more or less good, with some exciting features, but the light plays only in a few of them, unfortunately. Well, when you are using a monocle to shoot against the light – you have nothing to do but feel happy!

What may you recall from communicating with A. Khlebnikov?

When I joined “Novator” in 1968, I still had some training but I had not seen the exhibition of Picasso (it was held in 1957 during the youth festival).

We were ignorant in this respect, though, we visited museums. Therefore, our two intellectuals - Khlebnikov and Soshalsky – were actually making professionals from us.

Many people wanted to work in the press media then as it was considered a brilliant photo career. But Khlebnikov and Soshalsky didn’t approve that. They never commented on this and we thought they didn’t support that view.

Discussions in “Novator” were also specific. People tried to show not themselves but their works. Everyone could speak very harshly but at the same time in an absolutely respectful manner. Any disrespectful opinion was carefully suppressed. Khlebnikov used to say “Comment on photos as much as you want but never comment on the person”. For me, Aleksandr Khlebnikov is associated rather with expression of his opinion but not with any photo art school. Therefore, I still express my opinion with my pictures today.

I remember the only serious discussion of my works. It was accused of “withered” and not properly processed photos. I was hurt with it and began improving my processing methods by all possible means.

I’m still uneducated person here: I read something, tried to experiment, asked someone - Erin, Vasiliev ... I never addressed Khlebnikov with such issues. Kolosov, for example, learned from Soshalsky – the latter explained him all the details. That’s why he is a recognized pictorialist. He was especially engaged in all that but I had no opportunity.

I lived in a communal flat (Solyanka Street, 11), our house was built in 1914. The conditions were far from ideal. I could print only at night. That’s a kind of a darkroom laboratory. However, I still managed to print photos of quite a large format - 50x60, 40x60 etc. for the exhibitions in that “enabling environment” There is one more thing I discovered then. Once I printed a photo sized 40x60, is was good, sharp, and fine, but full of dust specks and scratches. I began to retouch it with great enthusiasm. When finished the glass in the picture looked like glass, iron like iron, and wood like wood - everything became very vivid because all these removed dots (that seemed to be nothing special) completely destroyed the picture.

You said that the true picture has to pass through the heart?

Yes, and it means that this picture reflects a piece of my own world. My biography is “quite typical” for a Soviet man: in 1937 my father was arrested.

In 1949 my mother and I visited him in a settlement near Ukhta.

I finished school with honors and entered an optical-mechanical institute department. I wrote in the questionnaire: “My father was arrested unfairly”, it was even before his rehabilitation. I was told: “You are a suitable candidate, you are a good student, but you are not allowed for practicing in a military factory”. And no words about the nationality. Therefore, I am very strongly affected with things like these in my life - a man “without the skin”. Maybe that’s why there is no enthusiasm in my pictures, even though we laughed and always went to demonstrations. But in general, I still have a feeling of inferiority concerning my own biography, and if I see something similar in the others, I give a sudden startle every time...

Can a landscape or still life be an indifferent photo?

I take pictures of many objects - a beautiful forest, or a beautiful beach - but later looking at them I put some pictures aside because I think that there should always be depicted something stressful, or sensory-painful...

Which of the world photo art masters is close to you? Whose pictures would you like to see?

Charles Pavek’s album is the same as Edward Steyhen’s a photo album “Human race”. Hard and intense.

I saw a photo made by William Klein there. Later I found out that he made this picture when he attended a Communist local panel meeting in Physics Institute of the Academy of Sciences. A very typical atmosphere ...

No scientists, only trade union activists.

I have seen a lot of such scenes but never thought of shooting them! But

Klein spent 3 weeks in Russia and it was the first thing he shot.

Then I was struck but his another picture taken almost simultaneously with me - some crowd at the station. I had two or three pictures like that. But only that American from Paris managed to express a kind of vivid tanging incomparable with all the other attempts.

At first I thought that Cartier Bresson is even better but when I saw his album about the Soviet Union I didn’t notice any “strains” there... Elliott Erwitt attracts me less. Recently I have come across some pictures of Ralph Gibson. But my guideline is still the above-mentioned Pavek’s album (Pavek is not the author; he is just a photo collector).

What can you say about contemporary photo art?

Unfortunately, the life today is different... But even if it is dirty, it should not be depicted and promoted as such, I think so.

Have you ever envied anyone?

There was a photographer Pasha Ivchenko in the club, a friend of Lesha Vasiliev. A man without any soul-searching, but he had a wonderful gift and he printed perfectly! Once Pasha came and showed me a photo sized 50x60.

There’s a world of a Moscow backstreet, a huge puddle reflecting the sky, and a gypsy woman sitting at it. I say: - Where have you found this?

- Just in your backyard!

I made me feel really jealous then ...

Do you remember any particular exhibition?

Now I “look around” very rarely. We had such a principle: “If you turn your head at an exhibition, it means some picture has shot at you”. I remember Photobiennale - Bresson, Swedes, and Andrei Bezukladnikov in the middle of all that. Here - Bresson, and there - Bezukladnikov. These are two completely different and incomparable worlds. But this is my opinion...

Do you have your own place in the photo art culture? Do you feel anything in this respect?

In general, I like my subjects. I’m quite uncertain about my own place.

The first time I realized that I had done something was when Misha Golosovsky arranged my exhibition in “Krasnogorsk”. My close friend was a nephew of the writer Alexander Borshagovsky. When he looked at those pictures, he was touched, and it was already a very serious appraisal of such a person. He said: “Misha, you know, I’d love to write an article about your in “Soviet Photo”.

And he did it. The article was named “Without embellishing”, he proved perfectly there that photo art is the life itself. Then I realized that I needed to issue an album. But when Misha Golosovsky saw it he told me that my first album was a disappointment.

Vladimir Vyatkin surprised me a lot too. The famous master of photo art (with numerous gold medals and first prizes), he taught courses at the university. Suddenly he invited me to his exhibition and asked to comment on the pictures. During my commenting he mentioned to the visitors that I had an interesting idea. The thing is that in “Novator” everybody was

engaged in taking frame pictures. A friend of mine advised me to stop doing this and look around to see the real life.

Then I started opening the whole seething volcano of life.

Vyatkin then noticed such my practice that was very unusual and untypical for 60-80s. I was really pleased with his appraisal.

What else ... A VGIK associate professor once called me a Cartier Bresson.

You see, I remember the three “pleasing appraisals”: those of Borschagovsky, Vyatkin and the lecturer.

What is the future of photo art, in your opinion?

I believe that the future photo art should reveal life in instantaneous situations. Because all the rest is easily covered with numerous photographers and equipment. There are thousand lines of images of advertising and landscapes; high-level professional photos show sunsets, sunrises, and shades. It is all beautiful. But the photographer “exploits” nature somehow decorating it. There are very few specialists capable of seeing the soul in a person and capture it. The unique facts form the future of photo art. Now we have everything necessary to take perfect pictures but they all tend to repeat one another. The real art is capturing the immediate situation and quick passing it through oneself. It’s interesting and thus is worth depicting. You open the album and feel the obvious smell of time – intrinsic, without any propaganda. Well done, you have got it!

Do you think that a photo picture is both a document and the feelings that we experience anew every time?

Re-experiencing is a fact, but I wouldn’t agree with the document properties of a picture. Of course, a picture is a document but when this word is emphasized more than necessary the feeling goes away. You shouldn’t depict only the poor, or badly dressed people etc. It may happen that a man comes to an African village and begins to shoot poor naked children living in awful conditions and then just goes home and drinks beer - he has done his work honestly. This is my “Safari”.

What kind of education is required from a photographer?

The question is very acute. One should read more, sympathize with other people, visit exhibitions, especially those of abstract artists. And the main thing is to love the pictures you are taking!

If you started your life over again, would you like to deal with photo art?

I really would do this because the picture is not the situation when a person chooses what to do: to be a pilot or a cook.

You can’t decide to become a photographer! You think you may buy a camera and enter a photo school, study everything there, then become an advertising specialist, then – later on - decide that it is high time to look inside people and become a William Klein ... No, it wouldn’t not work...

281. Ельцын. Начало. 1989.

Eltsyn. The beginning.

383x285.

282. Маркс и Чаплин. 1990-е гг.

Marx and Chaplin. (Moscow).

399x301

283. Свободу России. 1991.

Freedom to Russia.

397x299

284-285. 30 лет спустя. 22 июня 1971.

30 years later.

391x292

286. Бдящее око. 1960-е гг.

Vigil eye.

298x397

287. Женские судьбы. (г. Чебоксары)1972.

Women’s fates. (Cheboksary).

296x393

288. Хозяйка улицы. (Тбилиси). 1968 Mistress of the street. (Tbilisi).

397x301

289. У гостиницы. (Тбилиси. Иверия). 1968.

At the hotel. (Tbilisi, Iberia).

398x300

290. Тетя Рая. 1970-е гг.

Aunt Raya.

399x297

291. Дворик зимой.1990.

Winter court. (Moscow).

396x297

292. Двое в стекле. нач. 1980-х гг.

Two in the glass.

394x294

293. Тени жизни.(г. Вильнюс). 1979.

Life shadows. (Vilnius).

392x288

294. Девочки в Вильнюсе нач. 1980-х гг.

Girls in Vilnius.

397x299

295. На крыльце. (д. Цветково).

1978.

In the porch. (village Tsvetkovo).

397x298

296. Дочь рыбака. (Карелия). 1970.

Fisher’s daughter. (Karelia).

398x300

297. Лошади. (Карелия). 1970.

Horses. (Karelia).

398x300

298. Последний житель. (р.Керженец).

1980.

The last resident. (The Kerzenets river).

398x300

299. Мостик. (Московская обл.). 1970-е гг.

Small bridge. (The Moscow region).

398x300

АЛЕКСАНДР ХЛЕБНИКОВ ALEKSANDR KHLEBNIKOV

6

ВАСИЛИЙ УЛИТИН

VASILY ULITIN

38

ГЕОРГИЙ СОШАЛЬСКИЙ GEORGY SOSHALSKY

84

ГЕОРГИЙ КОЛОСОВ ГАЛИНА ЛУКЬЯНОВА

GEORGY KOLOSOV

120

GALINA LUKYANOVA

156

ИГОРЬ ПАЛЬМИН

IGOR PALMIN

196

ANATOLY ERIN

240

MIKHAIL DASHEVSKY

272

АЛЕКСЕЙ ВАСИЛЬЕВ ALEKSEY VASILIEV

320

АНАТОЛИЙ ЕРИН МИХАИЛ ДАШЕВСКИЙ

АЛЕКСАНДР ФУРСОВ

ALEKSANDR FURSOV

АНАТОЛИЙ БОЛДИН

ANATOLY BOLDIN

348 378

МИХАИЛ ГОЛОСОВСКИЙ

MIKHAIL GOLOSOVSKY

MIKHAIL IVANOVICH GOLOSOVSKY

ГОЛОСОВСКИЙ МИХАИЛ ИВАНОВИЧ Родился 8 ноября 1936 г. в городе Истра Московской области. После окончания службы в армии окончил Красногорский оптико-механический техникум, отделение оптики. Работал на заводе, преподавал курс фотографии в ПТУ.

1965-1968 — выездной фотограф Комбината службы быта.

1968 — организатор и директор фотоклуба «Красногорск», фотоклуб становится коллективным членом Московского фотоклуба «Новатор».

1969 — фотокорреспондент районной газеты «Авангард».

1960-70-е гг. активно сотрудничал с журналом «Советского фото», большую роль в фотобиографии сыграло знакомство с историками фотографии С.М.Морозовым и А.Фоминым.

1972 - окончил Лекторий по фоторепортажу при Союзе журналистов СССР.

1972 - Участник фотовыставки «Bifoto», ГДР.

1970-е гг. - Участник клубных выставок в Югославии, Италии. Лауреат фотовыставки «Interpressphoto-77».

1979 - Участник фотовыставки «Пять фотографов Подмосковья».

1979 г. – большая выставка (при участии известного Красногорского завода), посвященная 140-летию фотографии – г. Красногорск.

1979 – окончил Институт журналистского мастерства при Союзе журналистов СССР.

1982 г. – автор экспозиции (историческая часть) музея фотожурналистики – Москва, Зубовский бульвар.

1986 г. – Выставка «10 художников светописи», г. Подольск Московской области, галерея фотоискусства.

1989 г. – Юбилейная выставка, посвященная 150-летию фотографии – автор исторического раздела (в сущности, почти ½ выставки) – Москва, Большой Манеж.

1989-2008 гг. организация или участие в ряде выставок: Оксфорд (Великобритания), Кёльн (ФРГ), Третьяковская галерея (Москва), Братислава (Словакия, 4 выставки), Экс-ан-Прованс (Франция), Хьюстон (США), Самара (Россия). Участвовал в издании по истории фотографии России. Один из ведущих собирателей отечественной фотографии. Свою коллекцию он начал создавать в 70-е годы XX в. В его коллекции представлены фотографии разных стилей и жанров: пикториальная, раскрашенная, открытки на рубеже ХIХ-ХХ вв.

Mikhail Ivanovich Golosovsky was born on November 8, 1936 in Istra, the Moscow region.

After completing his military service he graduated from Krasnogorsk Optical and Mechanical Technical College, Department of Optics.

Then he worked at the factory and taught a photo course at a vocational school.

1965-1968 - visiting photographer of a service shop.

1968 – the organizer and director of the photoclub “Krasnogorsk”, the photoclub becoming a collective member of the Moscow photoclub “Novator”.

1969 – a photographer of the regional newspaper “Avangard” (“Forefront”).

1960-70s. - collaborated actively with the magazine “Sovetskoye Foto” (“Soviet Photo”), getting familiar with photographs S.Morozov and A.Fomin played a major role in his photo career.

1972 – completed the Photo Lecture Course at the Union of Journalists of the USSR. 1972 – a member of exhibition “Bifoto”, GDR. 1970. – a member of the Club exhibitions in Yugoslavia and Italy.

A winner of the photo exhibition «Interpressphoto-77”.

1979 – a member of the photo exhibition “Five Photographers of the Moscow Region”.

1979 - a major exhibition supported and participated by the famous Krasnogorsk plant and dedicated to the 140th anniversary of photo art - Krasnogorsk.

1979 - graduated from the Institute of journalism at the Union of Journalists of the USSR. 1982 - the author of the exposure (historical part) in the Museum of photojournalism - Moscow, Zubovsky Boulevard.

1986 - The exhibition “10 artists of light photography”, Podolsk, the Moscow region, the photo art gallery.

1989 – A jubilee exhibition on the 150th anniversary of photo art - the author of the historical section (in fact, contributed to almost half the exhibition) - Moscow, the Bolshoi Manezh.

1989-2008 - organization or participation in a number of exhibitions: Oxford - United Kingdom, Cologne - Germany, the State Tretyakov Gallery - Moscow, Bratislava - Slovakia (4 exhibitions), Aix-en-Provence - France, Houston – USA, Samara - Russia.

Participated in the publication on the history of photo art in Russia.

One of the leading national photo collectors, he began to create his collection in the 1970s.

His collection includes photos of various styles and genres such as pictorial, painted photos, and postcards at the turn of the twentieth century.

БЕСЕДА С МИХАИЛОМ ИВАНОВИЧЕМ ГОЛОСОВСКИМ Михаил Иванович, расскажите, пожалуйста, немного о себе, когда и где Вы родились, как выбрали профессию? Родился я 8 ноября 1936 года в Воскресенске Московской области (ныне Истра). Отец – Александровский Иван Иванович, журналист (умер в 1937 г.), дед – тоже Иван Александровский был городской голова. Перед войной нас эвакуировали в Красногорск Московской области, там я окончил Оптико-механический техникум. После возвращения из армии задумался о будущем и понял, что больше всего мне интересна фотография. Поменял несколько профессий, так или иначе с нею связанных, руководил фотокружком, из которого в дальнейшем вырос фотоклуб «Красногорск». Помните ли Вы момент рождения в Вас фотографа? Скажу по секрету: я завидовал художникам. Мне очень хотелось рисовать, но, к сожалению, кроме ёлочки и жилого домика ничего не получалось. Когда же в руки попала фотокамера, и я сделал первые отпечатки, то вцепился в фотографию накрепко! Правда, зависть к художникам у меня все-таки немного осталась – смотришь на хороший рисунок, а сердце – тук-тук-тук... Где Вы учились фотографии? В те годы (1960–70-е) у нас в стране практически не существовало специального профессионального образования для фотографа. Лишь при Союзе журналистов были лекторий (я окончил его в 1972 г.) и 2-х годичный Институт журналистского мастерства (окончил в 1979 г.). Тогда же, в 70-е годы, начал регулярно посещать занятия фотоклуба «Новатор». Это и определило мою будущую деятельность. Как известно, клуб был организован ведущими мастерами прикладной фотографии А.В. Хлебниковым и Г.М. Сошальским, членами его были В.И. Улитин, С.К. Иванов-Аллилуев, Б.В. Игнатович и другие опытные мастера. Здесь я впервые увидел оригиналы пикториальной фотографии. Основные же знания черпал из литературы: старых (ХIХ-ХХ вв.) журналов, современных изданий. Впоследствии большую роль в моей фотобиографии сыграли знакомство и дружба с единственными в то время в нашей стране историками фотографии С.М. Морозовым и А. Фоминым. Этим я обязан журналу «Советское фото», с которым активно сотрудничал в 1970-80-х годах.

Вы располагали редкой литературой по фотографии? Собирание специальной фотолитературы стало для меня жизненной необходимостью, и, смею надеяться, что моя библиотека получилась по тем временам довольно емкой. В настоящее время она находится в Музее фотографии Коломны. Вы упомянули о пикториальной фотографии. Вам это дорого? Надо сказать, что в советское время, по крайней мере, до 1980-х годов, отношение к старой фотографии, особенно к пикториалистам, было, мягко говоря, снисходительным, а если сказать поточнее – пренебрежительным: «Да кому это надо?!» Репортаж – да! Ступенькой ниже – так называемая «художественная» фотография – жанр, запечатлевший улыбающиеся личики: «пол-России пляшет, остальные смеются». Но пикториалист? Раскрашенная фотография? ХIХ век? Мало кто верил в будущее этого течения в фотоискусстве. Я – верил, но само будущее казалось настолько далеким, что об этом просто не хотелось и думать. Знал только одно – это надо сохранить, потому и занялся никчемным для того времени занятием – собиранием работ старых мастеров: от ХIХ века до 40-х годов ХХ.

Это и стало началом Вашей коллекции? Мы с супругой – фотографом Галиной Лукьяновой – тогда еще не знали историю русской фотографии. Где-то в начале 1970-х годов случайно нам попались журналы «Советское фото» сорокалетней давности. Там такое было написано о фотографии – подумать страшно: брань и издевки. Теперь стало понятным, почему мы так долго ничего не знали о фотографах прежних лет. Вскоре же я увидел работы этих авторов в фотоклубе «Новатор», которым руководил Александр Хлебников, сам принадлежавший к фотохудожникам 20-х годов. Тогда же я познакомился и с Александром Гринбергом – в то время совершенно забытым автором. Высокая культура снимков, несомненные художественные достоинства их, а главное – дух ушедшего времени просто поразили меня! Это был целый пласт фотографической культуры, находящийся в забвении. Информации по истории русской фотографии XIX – начала XX вв. было крайне мало, но мне выпала большая удача – возможность общения с историками фотографии Сергеем Морозовым и Анатолием Фоминым. Надо ли говорить, какая это была школа! В то время (1970-е годы) отношение к оригиналу было довольно равнодушным, и если работы фотожурналистов от этого не страдали, а подчас даже и выигрывали, то фотохудожники проигрывали начисто. Тогда для меня стало несомненным: чтобы понять художника, надо видеть оригинал. Это и было началом. Какие фотографии А.В. Хлебникова Вам особенно дороги? У меня нет этой фотографии, но я её видел – «Хлеб». Когда он отдавал этот снимок на выставку «140 лет фотографии» в Красногорск, то положил передо мной 3 отпечатка: «Михаил, какой, на Ваш взгляд, лучший?» Но там нюансы были настолько тонкими, что быстрый взгляд, к которому нас приучили в журналистской фотографии, не позволил разобраться ни в них, ни в форме материала. Это нужно было воспитывать. Так вот именно приход в «Новатор» и помог мне развить необходимое восприятие профессиональных тонкостей в фотографии. В клубе я старался как можно больше слушать, особенно «стариков» Хлебникова и Сошальского. Старался смотреть. Старался сравнить своё с работами других. И когда я увидел снимки Андреева, сказал себе: «Михаил, ты ничего не сделал».

C кем Вы еще встречались? Иванов-Аллилуев поразил меня теплотой, добротой, мягкостью. «Новатор». Что он для Вас? Прежде всего – доброжелательность, хорошая шлифовка в фотографическом деле. Критика. Выставляешь свои работы, и тебе начинают очень деликатно говорить: может быть вот так, а может быть – так.

В «Новаторе» открыто высказать свое мнение мог любой, и всегда было очень интересно. Агасьянц, например, был эмоционален, Дашевский – остроумен. Последним всегда брал слово Александр Владимирович. Вот когда его слушаешь – согласен с ним во всем! Интеллигентнейший человек, большой культуры. Когда ему исполнилось 75 лет, каждый «новаторец» подарил ему по своей работе. Я тоже преподнес неплохой снимок, а услышал в первый и, наверное, последний из уст этого человека раз: «Фу, какая гадость!» Подумал: ему – 75, мне – 33. Совершенно разное мировоззрение. Потом, когда я разобрался, понял – не должен был в такой кадрировке фотографию дарить, ведь Хлебников был эстетом высшего полета… Что Вам особенно нравится в фотографии? Портрет. Но не студийный. Для меня настоящий портрет – когда человек не позирует. Это, во-первых, как бы отсутствие камеры, вовторых – естественность позы, в-третьих – характерность в развороте, но нужно следить и очень хорошо чувствовать человека, чтобы уловить это состояние. Каким должно быть образование у современного фотографа? Что должно ему преподаваться? Начинать нужно со школы – факультативно. Объем знаний должен охватывать прежде всего вопросы композиции – раз, съемку – два, работу в лаборатории – три, чтоб негатив был как стеклышко! Разбор фотографий –четыре. У каждого автора должна быть своя папочка, она поможет выявить те направления, к которым больше всего расположен этот маленький пока человек. В каких выставках участвовали фотографии из Вашей коллекции? Выставки, основанные на моей коллекции: 1979 – «140-лет фотографии»; Красногорск. Большая выставка с участием известного Красногорского завода; 1982 – Историческая экспозиция в музее фотожурналистики (здесь я был автором); Москва, Зубовский бульвар; 1986 – «10 художников светописи»; Подольск Московской области, галерея фотоискусства; 1989 – Юбилейная выставка, посвященная 150-летию фотографии Москва, Большой Манеж; 1989–2008 – организация и участие в выставках в городах Оксфорд (Великобритания), Кёльн (ФРГ), Братислава (Словакия, 4 выставки), Эксан-Прованс (Франция), Хьюстон (США), Россия: Москва (Третьяковская галерея), Самара. Кроме того, приходилось участвовать в издании книг по истории фотографии России. Материалы из моей коллекции находятся в Политехническом музее в Москве (фототехника конца ХIХ–начала ХХ вв.), в Московском Доме фотографии (пикториалисты, раскрашенная фотография).

Did you have the rare literature on photo art?

Interview with Mikhail Golosovsky

Collecting special photo art literature became vital for me and I hope that I managed to form a quite capacious library at that time. Currently, it is at the Photo Art Museum in Kolomna.

Mikhail, please tell us a little about yourself, when and where you were born, how you chose your profession?

You mentioned about the pictorial photography. Does it have a special value for you?

I was born on November 8, 1936 in Voskresensk, the Moscow Region (now Istria). My father - Ivan Aleksandovskry - was a journalist (died in 1937), his grandfather - also Ivan Aleksandovskry was a town mayor. Before the war we were evacuated to Krasnogorsk, the Moscow Region, where I graduated from the Optical-Mechanical College. After serving in the army I thought about my future and realized that I am most interested in photo art.

I changed a few trades, one way or another connected with it, led a photo circle later transformed into the photoclub “Krasnogorsk”.

I must say that in Soviet times, at least until the 1980s, attitudes to old photos, especially the pictorialist ones, was, to put it mildly, indulgent, but, speaking more precisely, disdainful. Report photo was taking the first place! One step below was so-called “art” photography - a genre depicting the smiling faces, “a half of Russia dances, the others are laughing”. But pictorialist photos? Colorized photo? The nineteenth century? Few believed in the future of this trend in photo art. I did believe but the future seemed so far away. I knew only one thing – it all must be preserved, and therefore I became engaged in useless activity for that time - collecting of old masters’ works, from the 19th century to the 1940s.

Do you remember your becoming a photographer?

I’ll tell you a secret: I was envious of artists. I really wanted to paint, but, unfortunately, I could produce nothing but a fir tree and a house. When I first got a camera and produced my first pictures I became involved deeply in picture taking! I must confess I still have a kind of envy of the artists – when I see a good picture, my heart is throbbing ...

Where did you study photo art?

In those years (1960-70s) in our country there wasn’t practically any special vocational training for the photographers. Only the Union of Journalists offered a lecture course (I graduated in 1972) and a 2-year Institute of Journalism (I graduated in 1979).

Then, in 1970s, I began to attend regularly the classes of the photo club “Novator”. This determined my future work. As you know, the club was organized by the leading masters of applied photography A.V. Khlebnikov and G.M. Soshalsky, its members were V.I. Ulitin, S.K. Ivanov-Alliluev, B.V. Ignatovich, and other experienced artists. Here I first saw the original pictorial photography. Still I got the basic knowledge from the literature: the old journals (the nineteenth and twentieth centuries) and current publications.

Subsequently, our friendship with photo art historians S.M. Morozov and A. Fomin (the only ones at that time in our country) played the major role in my photo biography. I owe this acquaintance to the magazine “Soviet Photo”, with which I co-operated actively in the 1970s and 80s.

It was the beginning of your collection, wasn’t it?

My wife - photographer Galina Lukyanova - then did not know the history of Russian photography. Somewhere in the early 1970’s by chance we have got the magazines “Soviet Photo” forty years ago. There is has been written about photos - scary to think: abuse and taunts. It’s now clear why we have so long did not know anything about the photographers of the previous years.

Soon I saw the work of these authors in the photo club “Novator” headed

by Alexander Khlebnikov, he belonged to the photo artists of 1920s. Then I also met Alexander Grinberg, a completely forgotten author at that time.

Considerable culture of the images, their undoubted artistic merits, and, most importantly - the spirit of the past – all that impressed on me much! It was a whole layer of relegated photo art culture.

There was extremely little information on the history of the Russian photo art in the XIXth – the early XXth centuries. I was still lucky to find an opportunity to communicate with photo art historians - Sergei Morozov and Anatoly Fomin. Needless to say what great school it was! At that time (the 1970s) the originals were treated in rather an indifferent way, and if the work of photojournalists did not suffer from it, and sometimes even won, but the photo artists completely lost that game. Then I was sure - to understand the artist one must see his original works. That was the beginning.

What do you especially like in photo art?

It’s portrait. But not in a studio. For me the true portrait is when people are not posing. This is, first, requires virtually no camera, second – gives a more natural posture, and, third - specificity of the posture turn, but you have to watch and feel the person quite well to catch this state.

What A. Khlebnikov’s photos do you particularly appreciate?

I don’t have this photo but I saw it – it is his “Bread”. When he gave that picture to the exhibition “140 Years of Photo Art” in Krasnogorsk, he put three prints and asked me to choose the best one. But the nuances were so subtle and practically impossible to be seen at a quick glance. This practice had to be developed. It was my joining “Novator” that helped me develop the necessary professional perception of photo subtleties.

As the club member I tried to perceive as much as possible, especially by listening to the “elders” Khlebnikov and Soshalsky. I tried to observe.

I tried to compare my works with those of the others. So when I saw Andreyev’s pictures I thought that I had done nothing.

Who else did you happen to meet?

Ivanov-Alliluev impressed me with his warmth, kindness, and gentleness.

Was his human character expressed in pictorial photography?

Yes, absolutely.

What role has “Novator” played in your life?

First of all it gave me an opportunity to work in a friendly atmosphere, and, then, provided for considerable improvement of my photo art practice.

Soft criticism. “Novator” gave its members an opportunity to express their opinions openly and it was always very interesting. Agasyants, for example, was emotional, while Dashevsky showed himself as a witty man. Alexander Khlebnikov always had the last word. Listening to him we all agreed with all his words. He was an intelligent man of great culture. When he was 75 years, all the “Novator” members presented him their works. I also gave a good picture and heard in the first and probably the last time from this man: “Yuck, how disgusting!” I thought then: he is 75, and I – only 33. We have completely different outlooks. Then when I thought it over I realized that I should not have presented a photo in such a framing because Khlebnikov was a top-ranking esthete...

What education is required from modern photographers? What subjects should be taught to them?

They should begin from school - on an optional basis. The scope of knowledge should cover issues of, primarily, composition - one, shooting - two, work in the laboratory – three, to enable future photo artists to produce a clear negative! And the analysis of the photos made - four. Each beginner should have his own portfolio that could help him/her identify the most prospective areas for them.

Where have the photos from your collection been exhibited?

Here is a list of exhibitions based on my collection: 1979 - “140 Years of Photo Art”; Krasnogorsk. A large exhibition with participation of the famous Krasnogorsk plant; 1982 - The historic exhibition at the Museum of Photojournalism (where I acted as the author), Moscow, Zubovsky Boulevard; 1986 - “10 artists of Photo Art”, Podolsk, Moscow region, the photo art gallery; 1989 – A jubilee exhibition on the 150th anniversary of photo art Moscow, the Bolshoi Manezh.

1989-2008 - organization or participation in a number of exhibitions: Oxford - United Kingdom, Cologne - Germany, the State Tretyakov Gallery - Moscow, Bratislava - Slovakia (4 exhibitions), Aix-en-Provence France, Houston – USA, Samara - Russia.

In addition, I had to participate in the publication of books on the history of photo art in Russia.

The materials from my collection can be found in the Polytechnic (Science) Museum in Moscow (photo equipment of the late 19th and early 20th centuries), Moscow House of Photo Art (pictorialists, painted picture), and the library is in the Photo Art Museum in Kolomna.

308. Страж. Берлин-Пантеон.

1977.

Guardian. Berlin-Pantheon.

402х300

309. Дети города.

City children.

290х394

310-311. Дети города. Берлинские зарисовки. 1977.

City children. Berlin sketches.

383х278

312- 313. Качели (г. Кострома) 1981.

Swing. (Kostroma).

287х393

314. Концерт окончен (г. Красногорск, Московская обл.) 1977.

Performance is over. (Kransnogorsk, the Moscow region).

299х406

315. На деревенской свадьбе. Величальная. 1976.

Village wedding. Velichalnaya (matrimony extolling).

282х390

316. Гарднеровский фарфор (г.Красногорск).

1981.

Gardenosky porcelain.

(Krasnogorsk).

330х295 317. Здесь мой дом (г.Красногорск).

1976.

Here is my home.

(Krasnogorsk).

398х400

318. Портрет. 1971.

Portrait.

435х357

319. Портрет. 1970.

Portrait.

475х397

АЛЕКСАНДР ХЛЕБНИКОВ ALEKSANDR KHLEBNIKOV ВАСИЛИЙ УЛИТИН

6

VASILY ULITIN

38

ГЕОРГИЙ СОШАЛЬСКИЙ GEORGY SOSHALSKY

84

ГЕОРГИЙ КОЛОСОВ ГАЛИНА ЛУКЬЯНОВА

GEORGY KOLOSOV

120

GALINA LUKYANOVA

156

ИГОРЬ ПАЛЬМИН

IGOR PALMIN

196

ANATOLY ERIN

240

MIKHAIL DASHEVSKY

272

MIKHAIL GOLOSOVSKY

300

ALEKSANDR FURSOV

348

АНАТОЛИЙ ЕРИН МИХАИЛ ДАШЕВСКИЙ МИХАИЛ ГОЛОСОВСКИЙ

АЛЕКСАНДР ФУРСОВ

АНАТОЛИЙ БОЛДИН

ANATOLY BOLDIN

378

АЛЕКСЕЙ ВАСИЛЬЕВ

ALEKSEY VASILIEV

ВАСИЛЬЕВ АЛЕКСЕЙ АЛЕКСАНДРОВИЧ Родился в 1941 году. Впервые взял в руки камеру в 1959 году.

1963 — сделал свой первый выставочный снимок «В горах Верхоянья».

1964— окончил Московский институт инженеров геодезии, аэрофотосъемки и картографии (МИИГАиК) по специальности «геодезист».

1966 — член фотоклуба «Новатор. С экспедициями объездил практически всю территорию Советского Союза. В качестве внештатного фотокорреспондента сотрудничал со многими газетами и журналами. Излюбленным жанром был и остается пейзаж, именно в пейзаже он выработал свой индивидуальный фотографический стиль.

1994 - из фотолюбителей перешел в профессионалы и одновременно – из черно-белой фотографии в цветную. Автор учебного пособия «Творческая фотография: от замысла к воплощению» 1988 года и 20 статей по различным проблемам фотографии. Обладатель множества дипломов и медалей, среди них: - диплом первой степени за серию «Северный полюс» на международной выставке «Человек и мир», - Серебряная медаль «Интерпресс-фото-83», - три Золотые медали ВДНХ по итогам всесоюзных конкурсов фотолюбителей, - дипломы на ежегодных выставках «Мастер» Гильдии рекламных фотографов. Член Союза фотохудожников России и Гильдии рекламных фотографов. Живет и работает в Москве. В настоящее время профессионально занимается пейзажной съемкой для различных изданий.

ALEKSEY ALEKSANDROVICH VASILIEV Aleksey Aleksandrovich Vasiliev was born in 1941.

First took a camera in 1959.

1963 - made his first exhibition snapshot “In Verkhoyansk Mountains”.

1964 - graduated from Moscow Institute of Geodesy, Aerial Survey and Mapping Engineering majoring in Geodesy.

1966 – a member of the photoclub “Novator”.

A member of the Union of Photo Artists of Russia and the Advertising Photographers’ Guild.

Traveled across almost the whole territory of the Soviet Union with expeditions.

As a freelance press photographer contributed to many newspapers and magazines.

Landscape has always been his favorite genre in which he developed his unique photographic style.

1994 - became a professional and at the same time shifted from black and white photos to color ones.

The author of a workbook “Creative Photography: from conception to implementation” (1988) and about 20 scientific papers on various aspects of photo art.

The holder of numerous diplomas and medals, among them: - the 1st degree diploma for the series “North Pole” at the international exhibition “Man and World”; - silver medal, “Inter-photo-83; - three Gold Medals of VDNKh (Exhibition of Economic Achievements) resulting from all-union competitions of amateur photographers; - diplomas at the annual exhibitions “Master” of Guild of the Advertising Photographers’ Guild.

Lives and works in Moscow. Currently, Aleksey Vasiliev deals with professional landscape photography for various editions.

Lives and works in Moscow.

Беседа с Алексеем Александровичем Васильевым. Если бы Вы смогли начать свою жизнь сначала, то стали бы заниматься фотографией? Стал бы точно, потому что это мне интересно, это единственное, что меня интересует. Вам не запрещали в детстве заниматься фотографией? Ребенком я и не занимался, только на втором курсе института, поскольку специальность у нас полевая, и были очень длинные, по три месяца, практики. Работали бригадами из пяти человек. И вот однажды мы, пятеро мальчишек, купили в складчину фотоаппарат «Смена». Когда же закончилась практика, решили разыграть камеру, её же не разделишь на пять человек! И она выпала не мне, а моему товарищу. Зимой 1959-60 годов, как сейчас помню, мы с ним пошли на Красную площадь. Он объяснил мне, как снимать, и я там первый раз что-то снял. Потом мой самый лучший друг Михаил начал меня учить и в экспедициях, тогда я стал более активно снимать, но хороших снимков было крайне мало. Как же Вы пришли в фотографию? Очень просто. Всем говорю – от жадности. В поездках я видел такие красивые пейзажи и так сожалел, что они были недоступны взгляду большинства людей, что хотелось их увезти с собой, чтобы всем показать. Оставлять жалко. Ну, а как увезти с собой? Вот и начал их снимать. Кто-нибудь из фотографов Вам нравился в то время? Мне нравился Хардлиг. Нравился манерой съемки. Я тогда учился в институте журналистского мастерства. Однажды нам было дано задание сделать стилизацию под кого-нибудь: художника, фотографа известного – неважно, именно стилизацию. Я сделал под Хардлига. Мои работы мало чем от него отличались и понравились Сергею Александровичу Морозову. Он и Лидия Павловна Дыко тогда преподавали в Заочном народном университете искусств.

Кто, увидев Вашу работу, сказал Вам: «Да, это хорошая фотография!» Анатолий Иосифович Осмульский. Как-то я принёс фотографии в «Новатор». Александр Владимирович Хлебников был за столом, вокруг него столько народу собралось, что подойти было трудно. Он увидел, что пробиться не могу (а я тогда был начинающий), и говорит Осмульскому: «Посмотри». После этого случая я и стал Осмульского крестным папой называть. Как Вы пришли в фотоклуб «Новатор»? Сначала мы с другом Михаилом Кириловым увидели объявление в магазине на Тверской о выставке фотоклуба «Новатор». Пошли на эту выставку просто посмотреть. Фотографии оказались очень хорошими. Нам захотелось вступить в клуб. Нужно было принести свои фотографии. Тогда можно было стать членом клуба, а можно – (так называлось) членом- соревнователем. Естественно, нас приняли только в члены-соревнователи. Это меня не очень воодушевило, и я даже год не ходил в клуб, а Миша бывал там каждый раз по вторникам.

Клуб помог Вам как фотографу осознать, что такое фотография? Да, безусловно. Больше всего я ценил Александра Владимировича Хлебникова. Он очень хорошо разбирался в фотографии. Бывало так – один хвалит, другой ругает. В конце выступает Хлебников и ставит точки над «и». Он всегда объяснял, почему это – хорошо, а это – плохо, и вопросов не возникало ни у кого. Я хорошо помню, как он мне сказал: «Ну, тайга есть, горы есть, река есть, олени есть, а фотографии нет». Вы больше пейзажист? У меня есть несколько выставочных портретов, но пейзаж мне особенно дорог. Мы с другом Мишей Кириловым ездили вдвоем на сьемку, потом решили, что можно взять Георгия Колосова, потому что его фотографии моноклем нам нравились. Потом позвали Сашу Фурсова. Все были довольны. Иногда в клубе происходили очень интересные вещи. Например, есть фотографы, которые… В общем, это моя теория, я считаю, что автор может оценить свою работу только на уровне удовлетворительно – неудовлетворительно и не более того. А оценивать на удовлетворительно, хорошо и отлично должны квалифицированные зрители – не с улицы, а специалисты. Были авторы, которые с большим трудом могли объективно оценить собственные снимки. Помню, один фотограф показывал свои работы – почти две сотни, естественно, повесить их было невозможно. Вот он и брал – показывал, брал – показывал. Хлебников недоумевал: «Как он может такие вещи снимать?» Так вот из всей кучи – двухсот штук – у него было три шедевра, причем мировых шедевра. Там, где он их показывал (в том числе и в «Советском фото»), ему, конечно, все говорили: «Шедевр!», но сам он не мог отделить хорошие фотографии от плохих. У Вас были ученики? Я преподавал в Заочном народном университете искусств (ЗНУИ) и обращал большое внимание на композицию. Можно допускать некое несовершенство композиции при наличии острого сюжета, а если это пейзаж, то она должна быть идеальной. Чувство композиции – как музыкальный слух. Если он есть – то есть, нет – значит нет, хотя в какойто степени можно его развить. Я смотрю на картинку и вижу: хорошо это или плохо. Кадрировать надо, двигать. Хлебников и Сошальский этому нас учили: «Убрать все лишнее!» Главное, когда кого-то учишь, нужно объяснять, почему фотография плохая и почему она хорошая.

В Москве были еще фотоклубы? Фотоклуб «Кадр». Был еще клуб, в который мы не ходили. Я не испытывал к нему никаких негативных чувств, у меня даже были хорошие отношения с некоторыми из его участников, но почему-то они не любили нас как клуб, а мы их. Как отбирались работы на выставку? Принцип отбора – голосование жюри. Был такой прибор с лампочками, от которого шли провода, а у каждого члена жюри была кнопка, и голосовали нажатием этой кнопки. Никакой сложности, потому что не нужно было руку поднимать. Был виден общий счет, но решающий голос оставался за председателем. Когда прекратились выставки в клубе «Новатор»? В 1990 году, в начале перестройки. Что бы Вы посоветовали начинающему фотографу? Прежде всего – фотографической грамотности, знаний композиции, света, цвета. Я слышал, была когда-то выставка абстракционистов (не помню в какой стране), и там был вводный зал, в котором каждый из авторов этих абстракций показал копию Моны Лизы, сделанную им. Этим они как бы доказывали то, что умеют писать. Копии были с подписями, поэтому все видели, кто автор. А в других залах уже были представлены сами работы. Так вот, если бы так же делали у нас на фотовыставках, то, боюсь, количество фотографий на них резко уменьшилось бы, потому что есть много людей с фотоаппаратами, которые, к сожалению, еще ничего по-настоящему не умеют, но уже видят себя «очень модными» фотографами.

Did you like any photo artists at that time?

INTERVIEW WITH ALEKSEY VASILIEV If you could start your life over again would you be a photo artist?

Definitely, I would because it’s interesting to me; it’s the only thing that interests me.

Were you prohibited to engage in photography when you were a child?

Being a child I was not engaged in it, I started taking pictures only when I was a second year student because we had very long field practices. Once we, a group of five boys, bought together a “Smena” camera. When our practice was over we decided to cast the die to choose the camera owner.

It was my friend that won it. During winter 1959-60, as I remember, we went to Red Square together. He explained me how to shoot and I took my first pictures then. Then my best friend Michael began to teach me during expeditions so I began to take pictures more actively but I got very few good shots.

How did you start picture making?

Very simply. It was just out of my greediness. In trips I saw a lot of beautiful scenes and I got so sorry that they were inaccessible to most people that I wanted to take them with me to show everyone. This way I began to shoot them.

I liked Edward Hartwig and his style of shooting. I then studied at Institute of Journalistic Art. Once we were given a task to make a stylized design of someone: painter, or famous photographer etc... I made that of Edward Hartwig. My works resembled his very much and Sergei Morozov liked them very much. He and Lidia Dyko taught at National Extramural Arts University at that time.

Who told you “Yes, it’s a good picture!” having seen your works?

Anatoly Osmulsky did. Once I brought the pictures in “Novator”.

Aleksandr Khlebnikov was very busy with other people and he asked Osmulsky to have a look. After that incident I call Osmulsky my godfather.

How did you come to the photo club “Novator”?

First, together with my friend Mikhail Kirilov we saw an ad in a store in Tverskaya Street about the exhibition of the photo club “Novator”. We decided to visit it just to see the pictures. The photos turned out to be very good. We wanted to join the club. For this purpose we had to bring our photos. Then one could join the club either as a full member or as a competing member. Naturally, we were taken as competitors. That didn’t encourage me, and I even stayed away from the club for a year but Michael visited it every Tuesday.

Did the club help you as a photographer to understand the nature of photo art?

Yes, definitely, it did. I admired Aleksandr Khlebnikov most of all. He was a keen photo art expert. He used to appraise some people and scold the others. He always explained why one was well, as the other was bad and everyone got that. I well remember how he told me: “Well, there is a taiga, mountains, there is a river and some deer there, but there is no picture”.

How did you select works for the exhibitions?

Are you more a landscape artist?

I have some portrait exhibitions but I especially like landscape. Well, that’s my theory; I believe that the author can appreciate his/her work only in terms of “satisfactory – unsatisfactory” and nothing more. Only qualified experts are entitled to give satisfactory, good and excellent marks.

There were authors who had great difficulty to assess their own pictures objectively. I remember one photographer showed his nearly two hundred works. So out of the pile of two hundred pieces experts found three world’s masterpieces. But he could not separate the good photos from the bad ones.

Did you have any disciples?

I was teaching at Extramural National Arts University and paid great attention to composition. One can tolerate some imperfection in case of acute composition of the plot, but in case of a landscape it should be perfect. The sense of composition is like a musical ear. You either have it, or not, though it can be developed to some extent. Looking at the picture I can see whether it is good or bad. Khlebnikov and Soshalsky taught us to remove all unnecessary elements. The main thing in teaching someone is to explain why the picture is bad and why it is good.

Were there any more photo clubs in Moscow?

There was photo club “Kadr”. There was still another club but we didn’t visit it. I did not feel any negative feelings towards it but I had even good relations with some of its members, but for some reason they did not like us as a club and we reciprocated the attitude to them.

Basing on the jury vote. There was such a device with lights and each jury member had a button so they voted by pressing that button. We all could see the general score but the chairman had his voice.

When did the exhibitions of the club “Novator” finish?

In 1990, at the beginning of the perestroika.

What advice would you give to novice photographers?

First of all, to acquire photographic literacy, the knowledge of composition, light and color.

Now in our country there are many people with cameras who, unfortunately, are incapable of real picture taking but they consider themselves to be “very trendy” photographers.

328. Аул Эрзи. Ингушетия.1981.

Aul Erzi (Caucasian village).

Ingushetia.

580 х 445 329. Сторожевая башня.

Watchtower.

485 х 495

330. Гора и облако. (Кавказ). 1990.

Mountain and cloud. (the Caucasus)

420 х 592

331. Над Военно-Грузинской дорогой. 1981.

Over the Georgian Military road.

222 х 380

332. Портрет облака. (Камчатка). 1986.

Portrait of a cloud. (Kamchatka).

480 х 480

333. Гляциологи.Тянь-Шань. Ледник Абрамова. 1976.

Glaciologists. Tien Shan.

Abramov’s Glacier.

472 х 480

334. Пустыня Репетек. (Туркмения). 1982.

335. По вечному льду. (Кавказ). 1975.

Desert Repetek. Turkmenistan.

Over eternal ice. (the Caucasus).

265 х 385 283 х 281

336. В горах Верхоянья. (Якутия). 1963.

In Verkhoyanye mountains.

415х290

337. Таежник. (Якутия). 1972.

Taezhnik (taiga village resident).

(Yakutiya).

393 х 260

338. Остров Жанетты. Архипелаг Де Лонга. Северный Ледовитый океан. 1978.

Zhanetta’s Island. De Long Archipelago. The Arctic Ocean.

317 х 380

339. Остров Шикотан. Курилы. 1989.

Island in the Pacific Ocean. Shikotan Island. Kurils.

480х 578

340-341. Распутица. (Курская обл.) 1981.

Season of impassable roads. (The Kursk region).

351 х 282

342. Дети оленеводов. (Тува). 1975.

Children of reindeer herders (Tuva).

385 х 248 343. Моряк. (Магадан). 1972.

Sailor. (Magadan).

260 х 275

344-345. Косари.1974.

Hay markers.

300x400

346-347. Утро в Кефтеницах. Диптих. Карелия. Фото № 2. 1990.

Morning in Keftenitsy. Diptych. Karelia. Photo № 2.

475 х 522

АЛЕКСАНДР ХЛЕБНИКОВ ALEKSANDR KHLEBNIKOV

6

ВАСИЛИЙ УЛИТИН

VASILY ULITIN

38

ГЕОРГИЙ СОШАЛЬСКИЙ GEORGY SOSHALSKY

84

ГЕОРГИЙ КОЛОСОВ

GEORGY KOLOSOV 120

ГАЛИНА ЛУКЬЯНОВА

GALINA LUKYANOVA 156

ИГОРЬ ПАЛЬМИН

IGOR PALMIN

196

ANATOLY ERIN

240

MIKHAIL DASHEVSKY

272

MIKHAIL GOLOSOVSKY

300

АЛЕКСЕЙ ВАСИЛЬЕВ ALEKSEY VASILIEV

320

АНАТОЛИЙ ЕРИН МИХАИЛ ДАШЕВСКИЙ МИХАИЛ ГОЛОСОВСКИЙ

АНАТОЛИЙ БОЛДИН

ANATOLY BOLDIN

378

ALEKSANDR FURSOV

АЛЕКСАНДР ФУРСОВ

ФУРСОВ АЛЕКСАНДР НИКОЛАЕВИЧ Родился в 1956 г. В конце 1970-х годов начал заниматься фотографией С 1983 года - член московского фотоклуба «Новатор». В 1988 году - первая публикация о фототворчестве А. Фурсова в журнале «Советское фото». Главная тема его работ – Русский Север, его природа, архитектура, материальная культура северного крестьянского быта и её последние живые носители. С 1991 года - свободный фотограф, в этом году сменил профессию инженера на фотографа, Член Союза фотохудожников России с 1993 года. Участник и призёр более 50 выставок и конкурсов художественной фотографии. Работы Александра Фурсова хранятся в частных коллекциях в России и за рубежом. Став профессиональным фотографом, не изменил своей художественной специализации – пейзажу. В последние годы занимается фотосъемкой для издания перекидных пейзажных календарей.

ALEKSANDR NIKOLAEVICH FURSOV Aleksandr Nikolaevich Fursov was born in 1956.

The late 1970s - took up photography.

Since 1983 – a member of the Moscow photoclub “Novator”.

1988 - the first publication on photo art in the magazine “Sovetskoe Foto” (“Soviet Photo”).

The main subject of his works - the Russian North, its nature, architecture, material culture of the northern peasant life and its last living bearers.

Since 1991 - a freelance photographer changing the engineering profession into a photographer trade and leaving “Novator” and even his subjects gradually.

A member of the Russian Union of Photo Artists since 1993.

A participant and winner of more than 50 exhibitions and competitions of artistic photography.

Fursov’s works can be found in private collections in Russia and abroad.

Having become a professional photographer Aleksandr Fursov has not changed his artistic expertise - landscape. He is currently engaged in making photos for loose-leaf landscape calendars.

Lives and works in Moscow.

Кого бы Вы назвали своим учителем?

Беседа с Александром Николаевичем Фурсовым Когда Вы начали заниматься фотографией? Заниматься фотографией я начал довольно серьезно, снимая на цветные слайды и считая, что у меня это совершенно замечательно получается. Потом нашелся хороший человек, взял меня за руку и привел в фотографический клуб «Новатор». Тогда я и увидел, что они снимают на порядок лучше меня. Открытые, контактные, да еще с готовностью помочь, чему-то научить. В этот коллектив я влился очень быстро, уже через два-три посещения клуба мне казалось, что я там давным-давно. Не могу себя считать непосредственно учеником отцов-основателей, они отошли уже от клубных дел, но мне повезло – я ученик их первых учеников, т. е через одно поколение. В 1981 году внутри клуба спонтанно образовалась группа «Путники». В неё вошли те, кто целенаправленно занимался съемкой пейзажа. Поскольку я тоже по натуре пейзажист, начинал как пейзажист, и до сих пор пейзаж является (извините за высокопарный слог) генеральным направлением моего творчества, то и я влился в этот коллектив «путников». Мы собирались отдельно от клуба, все выходные проводили на пленэре: садились на электричку, брали с собой термос, бутерброды и ехали снимать Подмосковье. В любую погоду. На самом деле «путники», как сказал один человек, явили в клубе прецедент стремительного коллективного самообразования.

Не было у меня такого одного учителя, чтобы я мог сказать: «Вот, такой-то, по фамилии…». Каждый научил чему-то. Наверное, «путники» как коллектив и были моим главным клубным учителем. Костяк его составляли инженерно-технические работники, было много кандидатов наук, доктора, физики, инженеры, люди, которые явно не могли на основной работе реализовать весь свой творческий потенциал. Они собирались в клубе, в коллективе единомышленников, где все были просто одержимы фотографией. К тому же, это был коллектив свободно мыслящих людей, и в атмосфере начала 1980-х (кто жил в то время – помнит) «Новатор» был просто глотком свежего воздуха и свободы. О какой свободе Вы говорите – оппозиции к партийности или о творческой? Сам «Новатор» себя оппозицией не считал, но партийные власти в нас эту оппозицию видели. Если не ошибаюсь – 1984 год. Черемушкинский район Москвы переименовали в Брежневский, из райкома постоянно приезжали проверяющие, так что никакую выставку нельзя было открыть: все, что подлежит публичному показу, должно было пройти через комиссию райкома. И вот приехал человек с совершенно замечательной гоголевской фамилией Бибиков, просмотрел нашу выставку и сказал: «Выставка в минорных тонах и поэтому показу не подлежит». Такое заключение сейчас мы бы восприняли как кошмарную глупость, но тогда все очень переживали. Потом выставку все же разрешили. Мы просто показывали те фотографии, которые снимали в этой самой жизни. Честная, не постановочная, не витринная и не заретушированная, не лакированная фотография – просто жизнь, которую видели вокруг. Мы никогда не позиционировали себя как диссидентскую организацию.

Что еще объединяло вас в этом коллективе? Высокая требовательность и очень трепетное, честное отношение к изображению, причем к изображению в классическом варианте. Наши отцы-основатели были как раз классиками прикладной фотографии, которая утвердилась со времен пикториализма, и эту традицию они передали в клуб. Что касается стилей, жанров – в клубе всегда была творческая вольница. Если бы кто-то начинал приказывать: «Вот это снимай, вот это не снимай, в такой форме работай, а вот так не работай», клуб разбежался бы. Вообще, где нет свободы – там нет любви, это известно. У нас творческая свобода была полная. К любой теме обращайся, снимай, как хочешь, но покажи так, чтобы у зрителя открылся рот: «Ах!» Когда вы выезжали на природу и снимали в одних и тех же местах, не было ли среди вас чувства соперничества? Когда снимали «путники», там не было ни конкуренции, ни секретов, фактически это было коллективное самообразование. Там кто-то что-то нашел, поставил камеру, построил кадр, всех других зовет и говорит: «Загляните ко мне». «О, что ты нашел, а мы вот это нашли!» Стоят камеры на штативе, и мы все между этими камерами бегаем, и каждый старается понять, что увидел другой в этой же самой натуре. Может быть, гораздо интереснее были ситуации, когда мы втроем с Георгием Колосовым и Алексеем Васильевым ездили по Русскому Северу. Во-первых, они фотографы более квалифицированные, во-вторых, это был более тесный коллектив, и, в-третьих, конечно, та серьезная натура, на которую мы приезжали, давала больше возможностей для творческого разнообразия. Приехали трое, снимают пейзаж – каждый в своей технике, снимают в течение пяти минут одно и то же, а потом, в Москве, показываем снимки – все разное. Как это в фотографии может быть?

Вы говорите «свой взгляд на пейзаж», а какой у Вас взгляд на пейзаж, каким Вы его видите? Для меня пейзаж – эмоциональное переживание красоты природы. Ходишь, смотришь – ничего не цепляет, и вдруг видишь какое-то деревце, облачко проплыло, из-за облака лучик света. Именно этот переходный момент, когда, кажется, что еще чуть-чуть – и в пейзаже все изменится! Пейзаж – это переменчивая вещь, считается, что его снимать просто. Но если пейзаж не меняется, там и нечего снимать! Нужно ловить переходные моменты, очень интересны именно переходные моменты – весна, таяние. Тогда ты понимаешь изменение того, что ты снимаешь, зритель это понимает, видит это самое одно мгновение между прошлым и будущим, мгновение перемен. Очень интересно поймать в пейзаже такое состояние. Съемка пейзажа до прихода в «Новатор» отличается от Ваших последующих работ? Во-первых, до прихода я снимал всегда цветные слайды. Сейчас, если нахожу их у себя в архиве, то, как говорится, глянешь – вздрогнешь: неужели это я? В «Новаторе» была школа чернобелого фото. Оказывается, черно-белый пейзаж может быть гораздо эмоциональнее цветных слайдов. Вообще, искусству фотографии надо учиться на черно-белой пленке, причем не на цифре, а именно на пленке. Нужно уметь снимать вслепую, когда ты не видишь через секунду результат, а опытом должен понять, почувствовать, что уносишь отсюда на негативах. Кто такой, по-Вашему, фотограф? Фотограф – это переводчик. Я перевожу из объемного и цветного языка жизни на пленку все то, что потом вы видите на фотографии. И насколько точным получается Ваш перевод? В фотографии главное – эмоция. Не дословный перевод, что, мол, вот этот цветочек именно ромашечка, а не что-то еще, а эмоция, которая возникает при взгляде на эту самую ромашечку на фотографии. Я хотел бы, чтобы моя фотография была воспринята с такой же эмоцией, которую я испытывал, глядя на натуру.

Техника постоянно совершенствуется. Какую роль, на Ваш взгляд, играет этот процесс в фотографии? Техника значит много, но каждый, в конце концов, должен найти свой фотоаппарат. Этот фотоаппарат должен обеспечить ему те параметры, которые фотограф требует от своего негатива, от своего слайда. К тому же, он должен хорошо лежать в руке. А прогресс… Да, он идет быстро и, конечно же, очень здорово помогает. Особенно хорошо выручает цифра – на репортажи уже никто с пленкой не ходит. Осознаете ли Вы свое место в фотографии? Непростой вопрос. В молодости ужасно хотелось сказать свое слово: именно мое, чтобы я ни на кого не был похож. С возрастом понимаешь, что свое слово должно быть не столько по форме, сколько по теме, по сути. Тогда есть шанс, что тебя услышат и поймут – это именно ты. Не было ли у Вас таких ситуаций, когда вообще хотелось бросить занятие фотографией? Вспоминаю зиму 1979 года. Я был неопытным и наивным. Великий американский фотограф Ансель Адамс (1902 г.р.) к своему 75-летию и 50-летию творческой деятельности собрал выставку – 75 любимых работ. Путешествовал с ней сначала по Америке, а в 1979 году выставка прошла в Москве. Я видел эти фотографии. Казалось: это та планка, к которой надо тянуться, а перепрыгнуть – никаких надежд. Обхватил голову руками, хотелось пропить фотоаппарат и больше никогда этим не заниматься: «Все сделано – тебе тут делать нечего». Потом прошло. Когда еще раза два сходил на выставку, понял, что первым впечатлением было лишь ошеломление, а теперь понимаю, с чего и как это сделано. Да, замечательная американская природа, да, хорошая техника и почти безупречная печать. Но для меня в этом изображении не хватает тайны...

INTERVIEW WITH ALEKSANDR FURSOV When did you start taking pictures?

I started taking pictures seriously enough specializing in color slides and considering myself to be quite a professional there. Then I met a good man who took me by the hand and led to the photo club “Novator”. I realized the quality of their works was much higher than mine. They were open-hearted, communicative people willing to help and to teach. It took me two or three visits to the club to become its real member. I wouldn’t consider myself a direct disciple of the founding fathers but I was lucky to be a student of the first disciples, i.e., the following generation.

In 1981 a group “Putniki” was formed spontaneously inside the club.

It included those who were purposefully engaged in landscape shooting.

Since I have always considered myself a landscape painter and even began my photo career with landscape shooting I decided to join that group. We had separate meetings passing weekends in the open air and shooting Moscow suburbs. In any kind of weather. “Putniki” turned out to be an example of rapid collective self-formation.

Who would you call your teacher?

I did not have such a person in my life whom I could call my Teacher.

Everyone contributed a little to my professional growth. Perhaps “Putniki” as a team appeared to be my main club teacher.

Its backbone consisted of engineering and technical workers; there were many PhDs, physicists, engineers, people who clearly could not reveal their creative potential fully just performing their routine work. They gathered at the club, in a team of associates where everyone was obsessed with picture taking. In addition, it was a group of free-thinking people and in an atmosphere of the early 1980s “Novator” was a breath of fresh air and freedom.

What freedom do you mean here - the Communist party opposition or the freedom of creativity?

Actually, “Novator” members did not consider themselves an opposition but the party authorities saw that opposition in us. For example, in 1984 the district Communist party committee inspectors visited us constantly and everything intended for public displaying had to be approved by a special commission. We just showed the pictures taken from our everyday life - they were honest, not stage-designed, not showcased or retouched. We have never declared ourselves a dissident organization.

What united you in that team?

The high requirements and very reverent, honest attitude to the image in its classic version. Our founding fathers were just classics of applied photo art that was established even since the pictorialism period and they passed that tradition to the club.

As for styles and genres the club has always been distinguished by the freedom of creativity. It’s a fact that where there is no freedom - there is no love. We enjoyed the creative freedom to the full extent. We might treat any topic the way we liked but we had to express it in such a way that could fascinate our viewers.

Was there a sense of rivalry among you during open-air shootings in the same places?

“Putniki” members had neither competition, nor secrets, in fact, we were one united collective. When someone found something interesting, or unusual he immediately invited the others to have a look at the new view.

Perhaps I liked more the cases when I joined Aleksey Vasiliev and Georgy Kolosov during trips to the Russian North. First, they were more skilled photographers, second, it was a close group, and, third, of course, serious natural objects we saw gave us more opportunities for creative diversity. When we compared our pictures of the same objects later in Moscow we realized that they were all different. It is still hard to believe!

You say, “one’s own view on the landscape”, and what is your own view on the landscape, what is the way you see it?

The landscape for me is the emotional experience of admiring the beauty of nature. The landscape is a changeable thing still believed to be easy for depicting. But if the landscape does not change, there is nothing to depict! You have to catch some very interesting transition moments, such as spring or thawing. Then you realize the changes that you’re depicting, the viewer realizes this too and notices the very one moment between the past and the future, the moment of changing. It is very interesting to catch this state of the landscape.

Does your landscape shooting in the pre-”Novator” period differ from your later works?

First, before joining the club I always made color slides. Now, if I find them in my archives I can’t believe that they were made by me. “Novator” featured a school of black and white photos. The black and white landscape turns out to be much more emotional than color slides. In general, the photo art must be learnt using black and white picture taking and only film technique, not the digital one. You must be able to shoot blindly when you cannot see result in a second and have to understand by experience, to feel what is on the negatives.

What is a photographer, in your opinion?

A photographer is an interpreter. I interpret volume and color language of life with film means to produce all that you see in the picture then.

How accurate is your interpretation?

In photography the main thing is emotion. Not a literal translation but the emotion that arises when you are looking at a specific object in the picture. I would like my pictures to arouse the same emotion that I experience admiring nature.

Photo techniques are constantly improving. What is the role of this process in photo art?

The technique means a lot but everyone eventually has to find his own camera. The camera should provide the picture-taker with some specific options required from a negative and a slide. Besides, it should “fit the hand”.

And concerning the progress ... Yes, it goes quickly and, of course, helps a lot. Digital techniques come in especially handy – today no one makes photo reports using the film.

Do you know your place in photo art?

It’s a difficult question. In my young years I was desperately anxious to have my unique say. Later on I realized that one’s own say should be not so much in a form but in a subject, in a fact. Then there is a chance that you will be heard, understood and distinguished from the others.

Do you remember any situations in which you wanted to give up picture taking?

I remember the winter of 1979. I was inexperienced and naive. The great American photographer Ansel Adams (born in 1902) collected an exhibition of his 75 favorite works for his 75th birthday and 50th creative activity anniversary. He traveled with it first in America, and in 1979 he opened that exhibition in Moscow. I saw those pictures. They seemed to be the limit one should try to reach but there was no hope of going beyond it. Upon visiting the exhibition I wanted to drink away the camera and give up my photo career - “All is done - you have nothing to do here”. Then I changed my mind.

When I visited the exhibition once or twice I realized that the first impression was rather stupefaction and then I understood the way the pictures had been done. Yes, great American nature, yes, a good camera and nearly perfect printing. But for me, those images lacked some mystery...

356. Солнечная девочка.

1988.

Sunny girl.

500х397

357. Фирменный веник от бабки Ульяны. 1987.

Souvenir broom from old woman Ulyana.

499х398

358. Бабка Нюша. 1987.

Old woman Nyusha.

512х399

359. Ольга Ефимовна. 1990.

Olga Efimovna.

495х398

360. Годы, годы…. 1985.

Years are running by…

497х399

361. Елена Родионовна. 1999.

Elena Rodionovna.

500х395

362. Валентин Сергеевич Пажетнов с правнучкой. 2010.

Valentin Sergeevich Pazhetnov with his great-granddaughter.

498 х 396

363. Марфа Дмитриевна.1993.

Marfa Dmitrievna.

500х395

364. У теплой печки. 1992.

At the warm stove.

501х394

365. Мужской портрет. 1990-е гг.

Portrait of a man.

500x394

366. Глебка. 1994.

Glebka.

499х394

367. Леонид Серафимович. 1991.

Leonid Serafimovich.

500х394

368. Катерина Ивановна. 1995.

Katerina Ivanovna.

500х392

369. Наталья Алексеевна. 1986.

Natalya Alekseevna.

500х396

370. В гору. 1986.

Walking up the hill.

500х393

371. Домой. 1993.

Going home.

397х496

372. Чаю хочешь? 1993.

Some tea?

501х396

373. Комплимент от старухи. 1987.

Compliment from the old woman.

501х395

374. Деревенские. 1987.

Village people.

500х396

375. Бабка Анастасия. 1988.

Old woman Anastasia.

500х394

376. На прогулке. 2003.

Walking.

394х295

377. Слепое зеркало. 2003.

Blind mirror.

395х297

АЛЕКСАНДР ХЛЕБНИКОВ ALEKSANDR KHLEBNIKOV

6

ВАСИЛИЙ УЛИТИН

VASILY ULITIN

38

ГЕОРГИЙ СОШАЛЬСКИЙ GEORGY SOSHALSKY

84

ГЕОРГИЙ КОЛОСОВ ГАЛИНА ЛУКЬЯНОВА

GEORGY KOLOSOV 120 GALINA LUKYANOVA

ИГОРЬ ПАЛЬМИН

IGOR PALMIN

196

ANATOLY ERIN

240

MIKHAIL DASHEVSKY

272

АНАТОЛИЙ ЕРИН МИХАИЛ ДАШЕВСКИЙ МИХАИЛ ГОЛОСОВСКИЙ

MIKHAIL GOLOSOVSKY 300

АЛЕКСЕЙ ВАСИЛЬЕВ ALEKSEY VASILIEV АЛЕКСАНДР ФУРСОВ

156

ALEKSANDR FURSOV

320 348

ANATOLY BOLDIN

АНАТОЛИЙ БОЛДИН

ANATOLY KONSTANTINOVICH BOLDIN

БОЛДИН АНАТОЛИЙ КОНСТАНТИНОВИЧ Родился в 1937 году в Москве.

1956-1962 - учился на факультете приборостроения МВТУ им. Баумана.

1958-1962 - внештатный фотокор многотиражки «Бауманец».

1960-1963 - член фотоклуба КМО (Комитет молодежных организаций).

1962 - посещал Лекторий фоторепортажа при Центральном доме журналистов СССР.

1962 - первая персональная выставка «100 фото А.Болдина», МВТУ.

1964 - вступил в московский фотоклуб «Новатор».

1970 - 1979 и 1981 - 1991 - избирался председателем фотоклуба «Новатор». Работал над изданием книг о фотоклубе и его создателях - А.Хлебникове и Г.Сошальском. Печатается в газетах «Московская правда», «Московский комсомолец», журналах «Советское фото», фото-ревю «Фотография». С 2003 г. член Союза фотохудожников России (СФР). Неоднократно награждался медалями ВДНХ (ВВЦ) как за трудовые, успехи, так и за достижения в фотоискусстве. Участник более 200 клубных, межклубных, всероссийских, всесоюзных и международных выставок и конкурсов. Призёр и Дипломант более трети из них. Участник выставок Агентства печати новости (АПН) и Государственного центра современного искусства (ГЦСИ) за рубежом. Участник выставок, организуемых Московским Домом фотографии (МДФ): «Серебряная камера» - 2002, 2003, 2004 гг. и Международных фестивалей «Фотобиеннале» в групповых выставках (1998, 2006 и 2008 гг.) и персональных (2000, 2006 и 2008 гг.)

1993 - Обладатель Гранта Московского фонда «Культурная инициатива».

2005-2007 - Стипендиат Министерства Культуры РФ.

2011 — персональная выставка «Мой адрес не дом и не улица...», детская библиотека № 99 им. А. Барто.

Anatoly Konstantinovich Boldin was born in 1937 in Moscow.

1956-1962 - studied at the Department of Instrument Making, MVTU named after Bauman.

1958-1962 - freelance press photographer of students’ newspaper “Baumanets”.

1960-1963 - Member of the photoclub CYO (Committee of Youth Organizations).

1962 - attended the Lecture Course on photo-reporting at the USSR Central House of Journalists.

1962 – his first solo exhibition “100 photos of A. Boldin”, MVTU named after Bauman. 1964 - joined the Moscow photoclub “Novator”.

1970 - 1979 and 1981 - 1991 - elected Chairman of the photoclub “Novator”.

Worked at publishing books on the photo club history and its founders A.Khlebnikov and G.Soshalsky.

His pictures were printed in the newspaper “Moskovskaya Pravda”, “Moskovsky Komsomolets”, as well as magazine “Soviet Photo”, and photo-review “Photo”.

Since 2003 - a member of the Union of Photo Artists of Russia.

Repeatedly awarded with medals of VDNKh –VVTs (Exhibition of Economic Achievements – All-Russian Exhibition Centre) both for his labor and photo art achievements.

A participant of more than 200 club, interclub, national, All-Union and international exhibitions and competitions. Medalist and prize-winner of more than a third of them. Participated in foreign exhibitions of the News Press Association (NPA) and the National Center for Contemporary Arts (NCCA).

Participated in exhibitions organized by the Moscow House of Photo Art: “Silver Camera” - 2002, 2003, 2004 and international festivals “Photo Biennale” in group (1998, 2006 and 2008) and personal (2000, 2006 and 2008) exhibitions.

1993 – grant-holder of Moscow Fund “Cultural Initiative”.

2005-2007 – grant-holder of the RF Ministry of Culture.

2011 - Personal exhibition “My address contains neither house nor street ...”, Children’s Library № 99 named after A.Barto.

Lives and works in Moscow.

382-383. Весеннее солнце. 1962. 34,7 x 46,5 см.

Spring sun.

384. Дети. 1980-е гг.

Children.

271x386

385. Мужики. Чувашия. 1982.

Muzhiks (Peasant men). Chuvashia

279x355.

386. Из моего окна. 1980-е гг.

View from the windo.

397x282

387. Натюрморт с афишей.

1980-е гг.

Still life with a poster.

401x298

388. Думы 1980-е гг.

Thoughts.

392x249

389. После работы. Темрюк.

1987.

After work-time. Temryuk.

378 x 299

390. Ключник. г.Ташкент. 1983.

Housekeeper.

391x258

391. Женька (ст. Голубицкая, Краснодарский кр.). 1984.

Zen’ka. (Stanitsa Golubitskaya, the Krasnodar Krai).

395x278

392. В автобусе (г. Саратов).1984.

In a bus. (Saratov).

383x236

393. Фотохудожник Георгий Колосов. 1985.

Photo artist Georgy Kolosov.

384x189

394-395. В Прикарпатье. 1980-е гг.

In the Ciscarpathian region.

297x397

396. Встреча. 1980-е гг.

Meeting.

374x269

397. Бабушка и внучек.1980-е гг.

Granny and grandson.

398x301

398. Первый парень.1980-е гг.

The best guy.

294x376

399. Отдых. 1980-е гг.

Rest.

292x372

400-401. Аптечка. Из цикла «Дом А. Семенова». (д. Курыкино. Чувашия) 1982.

First aid kit. From the cycle “A. Semenov’s house” (village Kurykino, Chuvashia)

159x224

402. Натюрморт с луком. (Московская обл.). 1984. Still life with onion. (The Moscow region). 248x397

403. Осень. (Московская обл.). 1981. Autumn. (The Moscow region). 260x397

404-405. Спящий. (г.Псков). 1985. Sleeping. (Pskov). 390x270

Александр Хлебников 6-37 стр.

Автопортрет.

Портрет М. Белоусовой.

Балерина.

Искусство движения. Балерина Надеждина.

Балерина.

К вопросу о вреде курения.

Реклама сигарет.

Реклама духов.

Прибор для воды.

Натюрморт.

Молоко.

Диетические яйца.

Осень (декоративное панно).

Медицинские инструменты.

Веер. (фотограмма)

Осень.

Кокошник.

Дождевые облака.

Кучевые облака.

Пейзаж.

Этюд неба.

Сквозь облака.

Этюд.

Кандалакша.

Дом в провинции.

Василий Улитин 38-83 стр.

Загорск.

Уборка хлеба.

Вечер.

Рыбачий флот в тумане.

Гаврилово.

Вечерний мотив.

Флот.

Полуночное солнце. (Мурманск).

Кандалакша.

Беломорский этюд.

Район Белого моря.

Сортировка рыбы.

Сушка голов. (Гаврилово).

Район Белого моря.

Кузнечик.

Подсолнухи.

Этюд рук. Фотогравюра.

Танец.

Портрет.

Портрет.

Н.П. Андреев.

Георгий Сошальский 84-119 стр.

Портрет.

Профессор А.Н. Рябинин.

Золотая осень.

Царицыно. Въезд в парк.

Крым.

На даче.

Старый гамак.

Виноград «Дзелшави саухерис»

В кресле.

Виноград «Норма»

Материнство.

Утро. Салтыковка.

Девочка.

Урок музыки.

Настройщик.

Друзья.

Девочка с арбузом.

Беспризорники.

Новорожденный.

Пастух и стадо.

Каракуль.

Узбек.

Служба быта.

Аксакалы.

Служба быта – 2.

Каракуль.

Из цикла «Всякое дыхание…»

Из цикла «Всякое дыхание…»

Из цикла «Всякое дыхание…»

Из цикла «Всякое дыхание…»

Воскресение. «Русский север»

Сын.

Отлив. «Русский север»

Валдовка.

Сенокос в августе. «Русский север»

Луч. «Русский север»

Перед разлукой.

Георгий Колосов 120-155 стр.

Поча. «Русский север»

Двуручная пила. «Русский север»

Семья.

«Русский север». Ковда. Полдень.

И.Голдберг.

Петр.

Соловки.

Соборяне. Серия «Валаам - 2000 на Светлой».

Великорецкий крестный ход.

Великорецкий крестный ход.

Великорецкий крестный ход.

Великорецкий крестный ход.

Великорецкий крестный ход.

Великорецкий крестный ход.

Великорецкий крестный ход.

Великорецкий крестный ход.

Великорецкий крестный ход.

Великорецкий крестный ход.

Прелюдия весны.

Метель.

Архангельское.

Черное и белое.

Маленький человек.

Девушка с виноградом.

Анемоны.

Вяз.

Вяз II

Столбы.

Галина Лукьянова 156-195 стр.

Старая живопись.

Цикл «Осенняя тетрадь». Дорога в поле.

Света. Портрет II.

Кукла.

Ведунья.

Старая ель.

Михаил Христинин – деревенский философ.

Кончина.

Велосипед.

Пряха.

Взгляд.

Деревенская идиллия.

Надвигается…

Ташкент.

Памятник 300-летию Дома Романовых.

Горожане. Весовщик. Из серии «Один – одна».

Игорь Пальмин 196-239 стр.

Фросина дорожка.

Неопалимая купина.

Лестница в небо.

Нарциссы.

Да здравствует социалистическая...

Горячие бублики.

Эрнст Неизвестный.

Анатолий Зверев.

Лев Кропивницкий.

Виктор Кривулин.

Белла Ахмадулина.

Александр Харитонов.

Вл. Яковлев.

Дм. Краснопевцев.

Анастасия Цветаева.

Художник Л. Сашинская

В мастерской на СадовойКудринской.

Елена и Василий Ракитины.

Дмитрий и Василий Ракитины.

Дм. Плавинский.

Закаменск. Бурятия.

Василий Ситников.

Приамурский пограничник.

Вологда.

Завтрак. (Бохтинга, Калужская обл.)

Бохтинга. Калужская обл.

Таня. (Бохтинга)

Ферма по дороге на Черляхой. (Чечня).

Бухта «Нагаево». Магадан.

Долгожительница. Нагорная Карабахия.

Пасека на Аргуне.

Ф. Шехтель. Особняк Дерожинской

Отзимок (последний майский снег)

Каргополье. Погост Лядины. Деревня Берст.

Зехново.

Река Вязь.

В усадьбе Марфино (Паниных) ХIХ в.

Берег реки Пахры.

Весенняя дрема.

Утренний морозец в начале апреля.

Анатолий Ерин 240-271 стр.

Ф. Шехтель. Особняк З. Морозовой

Идиллия (село Бехово на Оке).

Екатерина Кудрявцева в селе Уборы.

Солнце над Шуй-пахтой. (Кенозеро. Глазово).

На первый Покров (Покров в Глазове)

Суббота – банный день.

Разводье. (Глазово).

Утренняя примета на жаркий день.

Телеги.

Натюрморт «Таз». (Глазово)

Натюрморт «Астры»

Натюрморт «Три топора». (Майлахта)

Татьяна Ивановна Терёшина.

Отдых. Татьяна Ивановна Терёшина.

Причаливание в Глазове.

Ельцын. Начало. (Москва).

Маркс и Чаплин. (Москва).

Михаил Дашевский 272-299 стр.

Суббота – банный день.

Оттепель в ПокровскомСтрешневе.

Река Нара.

Свободу России. (Москва).

30 лет спустя.

Бдящее око. (Москва).

Женские судьбы. (г. Чебоксары).

Хозяйка улицы. (Тбилиси).

У гостиницы. (Тбилиси. Иверия).

Тетя Рая. (Москва).

Дворик зимой. (Москва).

Двое в стекле. (Москва).

Тени жизни.

Девочки в Вильнюсе.

На крыльце. (д. Цветково).

Михаил Голосовский 300-319 стр.

Дочь рыбака. (Карелия).

Лошади. (Карелия).

Последний житель. (р.Керженец).

Мостик. (Московская обл.).

Дети города

Дети города

Качели (г. Кострома).

Концерт окончен.

Страж. Берлин-Пантеон.

На деревенской свадьбе. Величальная.

Гарднеровский фарфор (г. Красногорск).

Аул Эрзи. Ингушетия.

Сторожевая башня.

Алексей Васильев 320-347 стр.

Здесь мой дом.

Портрет.

Портрет. (г. Красногорск).

Гора и облако. (Кавказ).

Над Военно-Грузинской дорогой.

Портрет облака. (Камчатка).

Гляциологи.Тянь-Шань. Ледник Абрамова.

Пустыня Репетек. Туркмения.

По вечному льду. (Кавказ).

В горах Верхоянья. (Якутия).

Таежник. (Якутия).

Остров Жанетты. Архипелаг Де Лонга.

Остров Шикотан. Курилы.

Псков.

Дети оленеводов. (Тува).

Александр Фурсов 348-377 стр.

Солнечная девочка.

Моряк. (Магадан).

Косари.

Утро в Кефтеницах. Диптих. Карелия.

Фирменный веник от бабки Ульяны.

Бабка Нюша.

Ольга Ефимовна.

Годы, годы…

Елена Родионовна.

Валентин Сергеевич Пажетнов с правнучкой.

Марфа Дмитриевна.

У теплой печки.

Мужской портрет.

Глебка.

Леонид Серафимович.

Катерина Ивановна.

Наталья Алексеевна.

В гору.

Домой.

Чаю хочешь?

Комплимент от старухи.

Деревенские.

Весеннее солнце. (Москва).

Дети.

Анатолий Болдин 378-405 стр.

Бабка Анастасия.

На прогулке.

Слепое зеркало.

Мужики. Чувашия.

Из моего окна.

Натюрморт с афишей.

Думы.

После работы. Темрюк.

Ключник (г. Ташкент).

Женька (ст. Голубицкая, Краснодарский край).

В автобусе (г. Саратов).

Фотохудожник Георгий Колосов.

В Прикарпатье.

Встреча.

Бабушка и внучек.

Первый парень.

Отдых .

Аптечка. Из цикла «Дом А. Семенова».

Натюрморт с луком. (Московская обл.).

Осень. (Московская обл.).

Спящий. (г.Псков).

Ф 84 «ФОРПОСТ». Фотоальбом. М.: Музей фотографии. 2011. – 416 с.

ISBN 978 5 4253 0210-6 Альбом художественной фотографии. Многие фотографии публикуются впервые. ДК 778.8(084) ББК 85.1616Я6

Макет, текст арт-директор МОК Ирина Аликина© Верстка Дина Великовская © Татьяна Иголкина © Светлана Избекова © Перевод Алексей Алипичев © Сканирование, ретушь Татьяна Киля © Музей Органической Культуры © www.museumart.ru info@museumart.ru

ISBN 978 5 4253 0210-6

Под руководством двух замечательных фотографов А. В. Хлебникова и Г. Н. Сошальского, многие фотолюбители в 60-е годы ХХ века объединились в фотоклуб “Новатор”, который стал для них школой не только прикладной, но и художественной фотографии. В альбоме «Форпост»представлены работы тех авторов, которые рукотворно создавали художественные образы. В них вы можете увидеть те фрагменты жизни, мимо которых они не смогли пройти равнодушно Все фотографии, опубликованные в альбоме, находятся в коллекции Музея фотографии г. Коломны.

Design © Irina Alikina Page make-up © Varvara Velikovskaya © Tatiana Igolkina © Swetlana Izbekova Translation © Alexey Alipichev Scanning, retouching © Tatiana Kilya © Museum of Organik Сulture www.museumart.ru info@museumart.ru