The wanderings of the Sons of Israel | Вот странствия Сынов Израиля

2

Skizza

��

����������� ������ �����������������

Club-Gallery

����������� ������ �����������������

��������������� !� "��"#���"�"�

$&',�-�.��/0�����1������2 ��� ����$ 3,��������1� ��������� ������� 4�� �',�&�56�'7�2 �89)�" $&',�-�.��/0�����1������2 3,��������1� ��������� ������� ���������� !"�#$��� 4�� �',�&�56�'7�2 �89)�" ��������� ����������������� :::��2 �89)�" ;�+� &' ��������� ����������������� %&'�()�)���������*+� &' :::��2 �89)�" ;�+� &'

The Wanderings of the Sons of Israel | Вот странствия сынов Израиля ...‫אֵ ה ָמ ְסעֵי בְנֵי יִ ָראֵל‬ International Art and Educational Project Международный художественно-просветительский проект Project in Dnipropetrovsk is supported by Museum ‘’Jewish memory and Holocaust in Ukraine’’, by Tkuma All-Ukrainian Center for Holocaust Studies, by Genesis Fund and

by Embassy of Ukraine in Israel

Jerusalem

12.2009 Иерусалим

Проект в Днепропетровске проходит при поддержке Музея “Память еврейского народа и Холокост в Украине”, Всеукраинского Центра изучения Холокоста “Ткума”, Фонда “Генезис”, Посольства Украины в Израиле

Kulturbunker Museum Cologne, Germany

New Synagogue, Mainz, Germany

New Synagogue, Chemnitz, Germany

27.10.11 – 8.11.11

13.11.11 – 21.11.11

23.11.11 – 1.12.11

Кельн, Германия

Майнц, Германия

Хемниц, Германия

Museum ‘’Jewish memory and Holocaust in Ukraine’’ Dnipropetrovsk

Jerusalem

2013 Иерусалим

16.10.12 – 20.11.12 Днепропетровск

Curators: Marina Genkina, Marina Schelest Project Manager: Marina Schelest Coordinator in Ukraine: Darina Privalko Coordinators in Dnipropetrovsk: Katerina Yesikova, Vladislava Onufrienko

Кураторы: Марина Генкина, Марина Шелест Директор проекта: Марина Шелест Координатор в Украине: Дарина Привалко Координаторы в Днепропетровске: Катерина Есикова, Владислава Онуфриенко

Article: Marina Schelest Biographies: Marina Genkina Design: Eli Ratner

Статья: Марина Шелест Биографии: Марина Генкина Дизайн: Эли Ратнер

English translation: Sergey Makarov Hebrew translation: Haim Dolgopolsky Editor of Hebrew translation: Izhak Weiss Photo Credit: Illustrations have been provided by the artists represented in catalogue Portrait of Tania Kornfeld: Slava Pirsky and Anna Hayat

Перевод на английский: Сергей Макаров Перевод на иврит: Хаим Долгопольский Редактор ивритского перевода: Ицхак Вайс Фотографии для каталога предоставлены авторами Авторы портрета Тани Корнфельд: Слава Пирский и Анна Хайят

Copyright: Idea: Marina Genkina, Marina Schelest Article: Marina Schelest Biographies: Marina Genkina Pictures: artists represented in catalogue

Копирайт: Идея: Марина Генкина, Марина Шелест Статья: Марина Шелест Биографии: Марина Генкина Иллюстрации: художники, представленные в каталоге Measurements are given in centimeters, height x width | Размеры даны в сантиметрах (высота х ширина)

e-mail: skizze.gallery@gmail.com Kehilot Koltot

Фонд Генезис с радостью поддерживает проект «Странствия сынов Израиля», который связывает единой нитью творчества еврейских художников из Израиля, Германии и разных стран СНГ. Проект «Странствия сынов Израиля», является отражением пути не только каждого из художников, но и еврейского народа в целом. «Странствие» в поиске дома, поиске себя, поиске дороги как таковой – не только основа еврейской истории, но неотъемлемая часть еврейской мысли и, конечно, творчества «Сынов Израиля». Не случаен, и тот факт, что все художники, представленные на этой выставке, говорят на языке «русско-еврейского дома» – некой смеси русской литературы, поговорок на идише и вкуса бабушкиной кухни. Именно эта еврейская община, сегодня рассеянная по миру, продолжает упрямо помнить «язык», на котором выросли три поколения евреев в бывшем Советском Союзе, который важно не потерять, передать нашим детям – в воспоминаниях, рассказах, художественных работах. Особенно нас воодушевляет факт высокого профессионального мастерства специалистов Иерусалимской некоммерческой галереи «Скицца», которые всегда в творческом пути и верят в то, что делают. Важно, что этот проект собрал сегодня замечательных художников, говорящих на понятном для всех языке – языке Искусства. Мы рады быть партнерами государства Израиль в лице Министерства диаспоры в столь замечательном и важном начинании. Я верю, что эта выставка и деятельность вокруг нее позволит всем гостям познакомиться с нашим народом, с русскоязычной еврейской общиной и нашей страной, куда любого еврея приводит Странствие... Исполнительный директор фонда «Генезис» в Израиле, Александра Бритавская

4

‫קרן ג'נסיס שמחה לתמוך בפרויקט "אלה מסעי בני‬ ‫ שבו היצירה מאחדת בין אמנים יהודיים‬,"‫ישראל‬ ‫ פרויקט "אלה‬.‫ מגרמניה וממדינות חמ"ע‬,‫מישראל‬ ‫מסעי בני ישראל" משקף לא רק את מסעו האישי‬ ‫ כי אם גם את‬,‫של כל אחד מהאמנים המשתתפים בו‬ .‫מסע נדודיו של עם ישראל כולו‬ ‫לא זו בלבד שסיפור "מסע הנדודים" בשל הכמיהה‬ ‫ ובשל הצורך הבוער‬,‫ בשל חיפוש העצמי‬,‫לבית‬ ‫בעצמותינו לאתר את דרך הישר עובר כחוט השני‬ ,‫בכרכי ההיסטוריה היהודית ובמחשבת ישראל‬ ‫ אין זו יד‬."‫אלא גם בולט ביצירתם של "בני ישראל‬ ‫ אשר יצירותיהם מוצגות‬,‫ כי כל האמנים‬,‫המקרה‬ ‫ דוברים את‬,‫בתערוכה המוצגת במסגרת הפרויקט‬ ‫רוסי" — מעין תערובת של‬-‫שפתו של "הבית היהודי‬ ‫ פתגמים ביידיש והטעמים האהובים‬,‫ספרות רוסית‬ ‫ הפזורה‬,‫ קהילה יהודית זו‬.‫מהמטבח של סבתא‬ ‫ ממשיכה בעקשנות לזכור את‬,‫כיום ברחבי תבל‬ ‫ עליה גדלו שלושה דורות של יהודים‬,"‫"השפה‬ ‫ "שפה" — שחשוב לשמר‬,‫בברית המועצות לשעבר‬ ‫ סיפורים‬,‫ולהעביר לילדינו — באמצעות זיכרונות‬ .‫ויצירות אומנות‬ ‫מעוררת השראה במיוחד המיומנות המקצועית‬ ,‫הגבוהה של המומחים מגלריית "סקיצה" בירושלים‬ ‫ אמנים אלה תמיד נמצאים‬.‫הפועלת ללא כוונות רווח‬ ‫במסע יצירה אמיתי ומאמינים באמונה שלמה‬ .‫בפועלם‬ ‫ כי פרויקט זה הפגיש‬,‫חשובה מאין כמוה העובדה‬ ‫בין אמנים יוצאים מן הכלל — המתבטאים בשפה‬ .‫משותפת ומובנת לכל — שפת האמנות‬ ‫ להיות שותפים ליוזמה‬,‫אנו שמחים וגאים‬ ‫חשובה ומבורכת זו יחד עם משרד התפוצות‬ .‫בשם מדינת ישראל‬ ‫ כמו גם הפעילות‬,‫ כי תערוכה זו‬,‫אני אמונה‬ ‫ תאפשר לכל מבקריה להכיר את‬,‫המגוונת סביבה‬ ‫ את קהילתנו היהודית דוברת הרוסית‬,‫העם שלנו‬ ‫ המקום אליו מגיע כל יהודי באשר הוא‬,‫ואת ארצנו‬ ...‫מקץ מסע נדודיו‬ ,‫מנכ"ל קרן ג'נסיס בישראל‬ ‫אלכסנדרה בריטבסקי‬

We are going...

“We are running away and Mount Sinai runs after us.”

Isaac Bashevis Singer, “Shosha” Imagine a Jewish home on Shabbat, the candles are lit, the whole family is sitting around the holiday table, the father recites the blessing. The meaning of this can be reduced to one simple thing: We believe that the world was created. It did not arise by chance from natural chaos, remaining a product of this chaos, it was formed by the Creator.

Why is this statement so important to us? Because everything that has been created deliberately has a sense, a goal, a destiny. Therefore our journey and the long life of our people is not a wandering in the dark, nor is it a flight – we’re on a journey and during a journey all kinds of things may happen.

And the Shabbat table is only a quick stop on that journey so that we can sit down, take a breath, think about our destination and then go on. After all, we have been on the road for very long. The journey began with the story of Abraham, who became the first Jew crossing over from Ur of the Chaldees to Canaan, the future “promised land.” The very word “Hebrew” comes from the word “avar,” to cross over to the other side. Since that time we have continued wandering, stubbornly carrying with us our Book, our Commandments, our belonging to the People.

Our history includes coming to Egypt and the exodus from Egypt, the forty-year-long walk through the desert, entry into the Land of Israel, the Exiles, the last of which lasted for almost 2000 years, and the Return to our Land promised to us so long ago. “The amazing, incomprehensible Jewish people! . . . What else is in store for it? Through tens of centuries it has come, . . . concealing in its heart age-old grief and fire. The magnificent lives of Rome, Greece, and Egypt have long since become a part of museum collections, a historical phantom, a distant legend.

But this mysterious people, that was already a patriarch in the days of their infancy, has persevered ... keeping its faith full of great hopes and keeping alive its traditions and the sacred language of its

inspired divine books. . . . Not a trace remains of its ancient enemies, the Philistines, the Amalekites, the Moabites, and other half-mythical peoples, but this people, adaptable and immortal, still lives, as though carrying out someone’s divine predestination.”1

Wanderings, whether by choice or forced, are part of the life story of every Jew, and the artists represented in this exhibit are no exception.

The Jewish Cart series by Anatoly Shmuel Schelest initiated this project. Anatoly’s personal journey began in his childhood. He was born in Kyiv, his parents were children of the war, the first generation to move to a big city. One of the most vivid memories of Anatoly’s childhood is of Basya Lvovna, the beloved kindergarten teacher. He also remembers the trips to his grandmother in a remote Ukrainian village, where he could play the whole day with village boys and where the only entertainment in the evening was reading the Bible. He was especially struck by the strange words about all people one day uniting in the Promised Land. But what about me, he thought, how could I get there? He soon forgot about these early childhood impressions until one day, hardly believing his eyes, he arrived in Israel.

This was preceded by years of spiritual searching and numerous moves, from Kyiv (after the Chernobyl disaster) he and his family moved to Tashkent, then emigrated to Germany. Through his artistic work, Anatoly discovered Judaism, and the repatriation to Israel followed. Anatoly’s Hebrew name is Shmuel, he is a Jew by choice, a “ger”.

After moving to Israel, Schelest started his work on the Jewish Cart series. The theme of the series was unexpected and logical at the same time.

Unexpected, because Anatoly, known for his graphic works and installations, turned to painting; and logical, because his arrival in Israel and Jerusalem inspired in him a desire to “relive” the milestones of Jewish history. His “carts” are the images of the never-ending wanderings of the Jewish people, the Babylonian exile, medieval Prague, 15th century Spain, 18th century Ukraine, 19th century France, Russia during the early years of the Soviet regime, Germany and the Shoah, and finally, Israel in 1948 and today and Ben Gurion Airport, where aircraft turbines replaced the cart wheels. Different countries, different times, but the same “cart,” the same destiny shared by everyone.

Once in my early childhood I was struck by words casually dropped by my father, a man who, like most Soviet Jews, departed from the Jewish tradition. He said that many generations of our ancestors started the day with a prayer, thanking God for creating them as Jews. By that time I had already been exposed to anti-Semitism and so I was shocked. What was there to thank for – the humiliations, the pain, the pogroms? Perhaps, my father was confused, this just could not be true! Could I even imagine then that one day my sons would be saying in the morning: “Thank You for not making me a non-Jew”!

The life and work of Nikolai Estis bears a mark of immense pain but also gratitude for being created a Jew. His sense of his Jewishness and belonging to the people is almost an unbearable burden and at the same time, a great mystery to him. This mystery pervades everything the hand of the artist touches.

His angels, birds, and people seem to appear spontaneously from the chaotic splashes of paint, woven into colorful threads on the canvass. His lonely birds are symbols of human souls and messengers of the spiritual world encaged in weak material bodies. His angels are also alone, messengers from the beyond, symbols of our connection with loved ones departed to the unknown and with our people as a whole.

“And he joined his people,” this is how the Torah tells about a departed person. In a contrast, the people in the artist’s paintings are always shown in large groups, as a nation, moving together, as in the great Exodus, or watching in astonishment the collapse of the Tower of Babel, or fleeing to save their children who belong to the entire people, or standing in awe making their vows at the Sinai revelation. Estis’s works relate very precisely to the teachings of Jewish wise men, the tsaddikim: the Creator speaks not to individual persons but to the Jewish people as a whole because all the generations of Jewish people together make one collective entity. This statement, perhaps, explains the incomprehensible which is inherent in all of us: however far we depart from our Jewishness, it always comes back in our children, grandchildren, and great-grandchildren. “We are running away and Mount Sinai runs after us. . .”

Nikolai Estis’ wife, the amazingly talented artist Lydia Schulgina, passed away ten years ago. His birds and angels are flying, carrying messages between them. Her artworks and her writing are left to us as fragile reminders of the pure and penetrating sounds of her Jewish voice. “I cannot explain why all that I make seems to attempt to resonate with the 5

stylistics of the Bible,” wrote the artist. “I can hardly dare to think that this is a calling, to hear the Voice of the Book. I am awestruck by the amazing power of the call of our ancestors reaching out from the depths of history, from the graves without headstones, from the pits, ditches, and gas chambers. In the biblical texts and stories, I am trying to recognize a prophecy and see a message to us today. It has become my way of thinking, and my canvases and sculptures have become a chronicle of modern suffering, the cause of which probably lies in the eternal human resistance to the precepts of G-d and the Bible. . . . In my art I am searching for an artistic form of expression worthy of this subject.”

In the last five years of her short and fruitful life Lydia created numerous artworks. She left many messages. On scraps of wood or canvas bags, on the surface of old newspapers impregnated with paint appear biblical prophets in the guise of town fools, Jewish matriarchs resembling old shtetl women, and Moses himself, reminding us an old rabbi from a nearby synagogue. “Sometimes I almost feel tired of these ethereal figures that emerge, barely my pen lingers, on an empty sheet of paper. Village men and women are retreating at the coming of the bearded patriarchs, the impoverished rabbis, and their numerous students. And look, here appears Moses who leads his people past skyscrapers and ruined temples, to the land of dreams that have come true and vows fulfilled. . .

This unearthly crowd fills my paper, my streets, my soul, and my fate.”

Unfortunately, like Moses, Lydia was not to arrive in the land of the vows fulfilled. But incredibly, amidst the terrible suffering of her last years Lydia also experienced the joy of discovering her Jewishness, from which she drew her energy and spiritual strength. In doing so she managed the impossible and joined her people still during her lifetime.

One of the most poignant works by Grigory Berstein, “A Flight by Rooftop,” will be missing at this exhibit. After it was sold, the artist could never repeat such a personal and anguished painting, which was based on his family’s real story when his grandparents and his father, still a young man, escaped by rooftop from certain death during a pogrom, almost “flying” in the air, as if rising to heaven in their eternal flight. Through years of persecution, our people have developed such a will for survival that sometimes it stirs feelings close to admiration and mystical horror even in our 6

enemies. Berstein created numerous works on the subject of the Holocaust, but in depicting its horrors his art is focused not on death but on survival and life. Berstein’s canvas “A Rest on the Road” shows a crowd of exhausted women, old people, and children in the middle of a dark forest during a short stop on their walk to death. The crowd seems to form one merged mass of humanity, from which radiates almost palpable warmth. Driven away from their homes and deprived of shelter, they are helpless in the face of terrifying and irrational powers. We do not see their persecutors, there is only dark forest around, emanating primeval terror.

According to Jung, forest is a symbol of all the dangerous aspects of the unconscious, threatening to overwhelm the tremulous human psyche. In Berstein’s work, however, forest is a symbol of the irrational hatred hounding the victims and at the same time drawing the pursuers’ minds into the depths of madness.

There is yet another aspect in our wanderings.

Many of us tried to escape the heavy burden of our Jewishness and assimilate, dissolve among “normal” people. But for centuries there also were some brave men and women willing to join and share with us not only the sorrows of persecution but also the joy of infinite learning. Nasira Turganbaj is a Kyrgyz woman living in Germany.

Through mysterious ways, dreams, and visions she came to a sense of her Jewish identity. Nasira is a ceramic artist. With subtlety rooted in Oriental art, Nasira creates her pottery working the shape of each vessel to perfection, a fine web of lines covering their internal and external surfaces, diverging and merging in intricate patterns, making each of her vessels a fine object for meditation. These lines may denote roads and routes, cryptical hieroglyphs, or the mysterious ways of fate. They are haunting and enigmatic, they invite the viewer to carefully examine and decode them, as ancient nomad fortune tellers interpreted the lines on a ram’s shoulder blade. There is a theory2 that the Kyrgyz nation is one of the lost tribes of Israel. Nasira learned about it when she came to Israel to see for herself the land which she had seen many times in her dreams. It does not really matter whether this theory is valid. An artist has an unconditional right to realize his or her vision; and that is how real art is born. Works of art may be associated with pearls scattered as the tribes of Israel, the bearers of the collective memory of their people. Nasira’s twelve vessels, which are placed on a salt-covered surface,

are filled with water but their necks are so small that it is more of a perception than a physical presence of water, we know that it is there even though we cannot see it. Hanging over the group of vessels there is an oversized depiction of the “unwrapped” surface of the vessels, transformed into a plane, covered with a multitude of lines interlaced in intricate patterns.

Symbolism in Nasira’s works can be easily recognized “between the lines” by an audience familiar with Jewish symbols, traditions, and commentaries on the texts. Salt is a symbol of purity and eternity. It is the salt of the Dead Sea which absorbed the sins of Sodom and Gomorrah, purifying people from their sins. “Covenant of salt” is clearly articulated in the Torah and salt was always present on the Temple’s altar. The Shabbat table for Jews represents that altar, this is why we always place salt on it during the holyday meals.”3 Another symbol is water. Water means life. But this amazing substance has memory. Just like the Torah it provides an inexhaustible source of information, the great mystery and great knowledge hidden in its depths to be carried through the centuries.

Oriental wisdom says: “The essence of the vessel is not in its clay surface but in the void inside it.”

As the vessel’s void is filled with life-giving water, the Jewish tribes, those united as one whole nation and those that may still be scattered around the world, will stay alive as long as they are filled with the living water of the Torah. Nasira’s journey, though, is not informed by the intricacies of Jewish interpretations; her art is intuitive rather than scholastic, deeply rooted in her love for Israel and the similarity in the nomadic destinies of the two ancient peoples.

Another symbol is water. Water means life. But this amazing substance has memory. Just like the Torah it provides an inexhaustible source of information, the great mystery and great knowledge hidden in its depths to be carried through the centuries.

Oriental wisdom says: “The essence of the vessel is not in its clay surface but in the void inside it.”

As the vessel’s void is filled with life-giving water, the Jewish tribes, those united as one whole nation and those that may still be scattered around the world, will stay alive as long as they are filled with the living water of the Torah. Nasira’s journey, though, is not informed by the intricacies of Jewish interpretations; her art is intuitive rather than

scholastic, deeply rooted in her love for Israel and the similarity in the nomadic destinies of the two ancient peoples.

Through centuries our history has been the story of abandoned homes and lost material possessions.

The only things that our people always took with them and kept till their last breath were the holy books, the relics of the old past, and family photographs, the relics of more recent times. For Anatoly Baratynsky, pictures from his family album became one of the sources of inspiration and awareness of his own place in the succession of generations.

These old photographs became the material for his artworks.

To us these still images of the imprinted past are fraught with poignant memories. One can see the adults and children frozen in time in front of a camera waiting for the proverbial “bird” to fly out.

A moment later they will run away, to their games, and later their jobs, and then off to war, from which some may never return, and some yet disappearing in the Holocaust.

Baratynsky moved only once in his life, from Ufa to Jerusalem. But the story of his and his wife’s families is yet another story of Jewish wanderings. The title of one of his paintings, “Genealogy, Geography and History of My Family,” can also be applied to the entire series.

Rita Ostrowskaja is a photographer who knows how to make her lenses capture all the beauty and harmony around her, even when her objects, like in the photographs taken during her trips to endangered towns in Ukraine, are of the ramshackle houses that survived both the Soviet regime and the German occupation. They also include portraits of Holocaust survivors, whose faces still bear the traces of their past, and of Jewish old women, the matriarchs of our people – all highlighted with a special kind of beauty endowed with the artist’s love for her people. The My Emigration series, though, is different. Here the artist meticulously documents the stages of her family’s transition from Ukraine to Germany. It is imbued with feelings of homelessness and the changing emotions about the decision that had been made. We see a row of identical trunks containing the entire possessions of three generations of the family; the last photos taken in the apartment that witnessed the family’s life, the joys and the troubles; a favorite dresser, old but “still in good condition,” that will stay behind; and the owners themselves, leaving the house, their

shadows forever imprinted in the space and time that they leave forever. Each object in the photos is a painful symbol of departure, together embodying the eternal sorrows carried within by all emigrants.

Marina Sokolova, a textile artist well known for her painted batiks, lives in Kyiv. Her artistic journey is a journey back in time, to post-war Kyiv with its streets and courtyards as well as communal apartments with their shared kitchens, where a child one day suddenly learns from a neighbor that she is different, not like the others, that she is Jewish. This brings many questions, but the parents, too busy or too embarrassed to answer, often redirect these questions to grandparents, who will soften the blow as only grandparents can. And life will go on, but now it is the life of a Jewish child who knows that she is a Jew but does not know anything about the traditions, the lighting of Shabbat candles, or the Torah. Instead, soon she will learn about two kinds of anti-Semitism, one of the street variety, this one she will almost get used to (“Bronya Yosifovna, though a Jew, is a good woman”), and another, imposed by the State, when she will learn about quotas for certain schools and jobs. . . But this will come later, and meanwhile she can still enjoy the warmth and the smells of the southern summer with the intensity we can enjoy only in childhood, even in a city like Kyiv, forever disfigured by the scars of the Babi Yar. Marina’s childhood memories, so similar to my own, are reflected in her “mirrors,” in the images of her mother and grandparents. We save so much in our Jewish memory – these dear images, as if reflected in old mirrors covered with the patina of time, half-erased from memory and yet always invisibly present in our lives.

Time in general is a strange substance. But in the Jewish tradition even the sense of time is different.

Our “Jewish” way of relating to time is somewhat backward. Like everybody else who leaves behind their past, our thoughts tell us that when we are facing the past, we are able to see it as far as historical memory allows, while even the near future, is hidden. The future appears out of nowhere and a brief moment of the present becomes accessible yet changeable. Soon this future becomes the past, and it is only then that we can see it clearly. When we are facing the past, it not only becomes clear, it becomes an integral part of our lives. We can look at and examine it, while the future remains to be seen. The future is an area of fantasies and dreams

for everyone but the prophets who have the ability to perceive the hidden.

Pavel Fishel perceives Time as a mysterious theater.

His “calendars” are a subtle interplay between past and future, space and time, mystification and reality.

His six calendars are six different approaches to the endless journey through just a short period of Time, one year, which can be seen as a model of an entire life, just as a short trip to a museum or library may be only a rehearsal for a trip around the world.

One year within the frames of this calendar takes the form of some living, moving, often ironic being.

Pavel’s calendars are an invitation to a year-long journey. One thing we learn when leafing through its pages is that this journey will not be dull. Time wraps us and fills us up, while we fill Time with our experiences. Streaming through the winding channels of history, it remains alive by steadily moving forward yet always returning to its roots.

In scientific articles written about the feeling of déjà vu the authors often comment that the study of this complex phenomenon is complicated by the fact that even though its occurrence is not uncommon, individual experiences are rare and unpredictable.

But let’s imagine that scholars could bring Jews from all over the world to the Judean Desert or the hills of Samaria. The experience of déjà vu here is so common that it could significantly facilitate the study! Again and again I hear from those who have come here from Moscow and St. Petersburg, New York, or Buenos Aires, Paris, and Los Angeles: “Standing there and looking at the hills, I felt confused and bewildered until I realized that what I was feeling was that I belonged here, my feet remembered these rocky trails, my nostrils recognize this dry air emanated by the desert. I think I know how this land looks at any time of the year.”

These hills and roads, with travelers meeting each other, as if not by accident, and then parting again, all surrounded by the eternal silence – these are the landscapes pervading the works by Tania Kornfeld.

Present in this exhibit are the artist’s older works, still painted in Russia, and those painted more recently, in Israel. Her desert trails meandering between the rocks always lead to the end of all wanderings, Jerusalem. Tania knows what the road means: in childhood she moved from Moscow to Leningrad. In 1976 she immigrated in Israel, and two years later married and went with her husband to the US. She lived there next to the Mexican border. She reveled in the exoticism of these places, she literally lived 7

in the world of Gabriel Garcia Márquez whom we were so happy to discover in that time. She was very successful and popular as an artist, but in 1984 she came back to Israel, returned home after a long journey...

While Tania made her own choice about emigration, Max Epstein belongs to the generation of Israelis for whom their fate was decided by their parents.

He was sixteen when his parents brought him to Israel. Each of Epstein’s artworks seems to validate their decision. It is confirmed by that special feeling rendered in Max’s works, the state of déjà vu which is invariably accompanied by another phenomenon, the feeling that you can see the future and know what is going to happen in the next moment. It does not matter for these eternal landscapes whether that next moment may come tomorrow, or in a century, or millennium. The desolate landscapes by Max Epstein from his Marks of the Presence series appear frozen between the past and the future, with a harsh “Martian” terrain which has been the background of a great many important events.

Even now these stones, the remnants of ancient buildings, are still in the center of the political life of the world, in these hills the explosive potential of the whole world’s history is concluded. For those who are familiar with Israel these landscapes are instantly associated with the road to Jerusalem; just a little more walking and its white houses and towers will show in the distance. Everyone has his own Jerusalem, creates his own personal myths, his complexes, his syndromes.

There is a wonderful map created by a Hannover master of the 16th century. The whole world is represented by a three-leaf clover. Three continents – Europe, Africa and Asia – converge in the center of the world. This center is Jerusalem, the point of equilibrium of the world. Epstein’s Jerusalem landscape presented at the exhibition is the connection of three planes: an ancient olive grove; a new district built of white Jerusalem stone, and the desert in the background. The sun is just rising, it has already lit up the desert but the city stands stock-still before the dawn...

The descriptions of Jerusalem as divided into its earthly and heavenly selves has become almost a cliché, but the division of Jerusalem into its Eastern and Western parts became a source of pain. Epstein divides his Jerusalem into three parts, secular, spiritual, and historical, and draws his inspiration on the edge of this delicate triangular balance.

8

Everyone who comes here has his own Desert and his own Jerusalem, his thrill and his excitement.

Each of the artists in the exhibit possesses his or her own Jerusalem. So does Boris Ostrovski. The disquieting energy in many of his works created in Germany often requires that the artist introduce geometrical elements to balance their compositions, as if constraining the images within the frame limits. Yet his work The City Over the Blue Sky seems to be an embodiment of harmony, a blessed city of myths and fairy tales. Naturally, the real Jerusalem does not look like this fairy tale, an image seen only from the Diaspora. Perhaps that is why many people postpone their meeting with the Jerusalem of their dreams, out of fear of disappointment, of losing their dream. “Next year in Jerusalem” . . . Indeed, it seems that one may never be ready to face the Eternal City and accept the fact that one’s life, with all past experiences, may suddenly appear insignificant next to this dust, these stones, this sky.

But if the meeting happens, something in your life is sure to change.

I will give you the Land that is wide and spacious...

We read the Promises in the prayers and blessings.

Inconsistency of these promises and the real size of Israel on the map of the world is obvious but just as long as you’re yourself outside the country. Inside it looks quite different and the Land seems really large and spacious. That is how we, living here, see it, and that was how the Kyiv artist Matvey Weisberg saw it. He saw it from the Mount Scopus, from the windows of the Hebrew University in Jerusalem. He discovered the desert entirely for himself, brought the discovery on the canvas, and a series of works titled Judean Desert appeared. The Kyiv descendant Matvey Weisberg is absolutely sure – and he insists on this – that the Israeli artists do not see and do not paint nor real desert, neither real Jerusalem; they do not feel the beauty and majesty of this landscape. It is not true but you can understand Weisberg, he is obviously overwhelmed by the joy of the discovery, the feeling of his new-found belonging to this landscape and its primordiality.

Oksana Levchishina has still to make the discovery of these places, and I do not doubt this will be sensitive and sublime and quite different from the others. Oksana is a very fine painter who knows how to animate inanimate.

She feels everything around her as an integral living substance, this is her artistic peculiarity. Her amazing landscapes are extraordinarily spiritualized and imbued with some heavenly but still very warm light. Maybe this is due to the fact that she experienced a terrible tragedy in her life that she became strong and illuminated, and her angels, standing out as if by themselves create a special quality we obtain as we face a loss of the loved ones.

Oksana’s view of Israel is a bird’s-eye view. Is it because she peers into it from Kyiv? So the city is transformed into small squares of quarters and circles of squares. By some inscrutable way Oksana manages to revive the scheme, to interpret the entire Jewish history through viewing our two major cities, Jerusalem and Tel Aviv, from outer space. After all, they are separated by almost three millennia of Jewish history. Tel Aviv is a teenager city, a favorite spoiled child of a Jewish mother. This is a living, seaside, secular place, a symbol of the country that rose from the ashes of the concentration camps, a phoenix bird which thrust open its wings along the sea. And ancient Jerusalem, completely devoid of external veneer, whose silhouette is elusive; this city is a whole universe, the city-spirit. And between them, the central part of the triptych: the ideal scheme of the ideal city. A city of light, a city whose existence, even in our dreams, gives us a hope that we are worthy of this civilization, this mercifully streaming light of heaven...

There is no other people whose land was bequeathed to it by the Creator of the world. There is no such people whose relationship with its land would be so dramatic. But almost always the right of the Jewish people for the Land of Israel was disputed and resolved in endless wars. “I will scatter you among the nations, and then gather you to your land,” this defined not only our geographical position but also our spiritual quest. Our wanderings are a search for shelter, our journeys are a search for ourselves. Two thousand years we have lived with the dream of returning, repeating as a spell, “Next year in Jerusalem!” It was only after returning to the Land that we can say to all children of our people, wherever they may live: our journeys will undoubtedly continue but our wanderings came to an end...

Jerusalem, Jewish home, Shabbat: a short stop on the long way...

Marina Shelest, Maale Adumim, 2012

1. A.M. Kuprin, “A Yid Woman,” 1904.

2. Dr. Richard Hewitt hypothesis, http://www.centrasia.ru/newsA.php?st=1158300540 3. From a lecture by Dr. Zeev Dashevsky http://www.machanaim.org/ tanach/_da_ml/ml_37.htm # v5

Вот странствия сынов Израиля

тип, сохранил свою веру, полную великих надежд и мелочных обрядов, сохранил священный язык своих вдохновенных божественных книг... Нигде не осталось следа от его загадочных врагов, от всех этих филистимлян, амалекитян, моавитян и других полумифических народов, а он, гибкий и бессмертный, все еще живет, точно выполняя чье-то сверхъестественное предопределение» 1

«Мы уходим прочь, а гора Синайская идет за нами» Башевис-Зингер. «Шоша»

Странствия, добровольные или вынужденные, часть биографии каждого еврея, и художники, которые представлены этой выставкой, не исключение.

Еврейский дом в Шаббат: зажигаются свечи, праздничный стол, за столом – вся семья, отец читает благословение, весь смысл которого сводится к одному – мы утверждаем, что этот мир был создан. Не возник случайно из природного хаоса и продолжает оставаться порождением этого хаоса, а был создан тем, кого и называют Творцом мира. Почему это утверждение так важно для нас? А потому, что у всего, что создано сознательно, есть смысл, есть цель, есть предназначение. И наши странствия и вся долгая-долгая жизнь нашего народа – это не слепое блуждание и не паническое бегство, мы просто находимся в пути, а по дороге что только не случается... И Шаббатний стол – это только короткая остановка. Сесть, перевести дух, задуматься о своем предназначении – и вперед ... Ведь мы уже очень давно в дороге. Со странствия началась история праотца Авраама, это он стал первым евреем, перейдя из Ура Халдейского в Ханаан – будущую «землю обетованную». Само слово «еврей» происходит от слова «авар» – переходить, оказаться по другую сторону... Так мы и живем в бесконечных странствиях, упрямо неся свою Книгу, свои заповеди, свою принадлежность к Народу. В нашей истории – уход в Египет и выход из Египта, 40-летние блуждания по пустыне, вхождение в Страну Израиля, Изгнания, последнее из которых длилось без малого 2000 лет, и возвращение в нашу, обещанную нам так давно, Землю. «Удивительный, непостижимый еврейский народ... что ему суждено испытать дальше? – Сквозь десятки столетий прошел он ... тая в своем сердце вековую скорбь и вековой пламень. Пестрая, огромная жизнь Рима, Греции и Египта давным-давно сделалась достоянием музейных коллекций, стала историческим бредом, далекой сказкой, а этот таинственный народ, бывший уже патриархом во дни их младенчества, не только существует, но сохранил повсюду свой крепкий, горячий южный

Серия «Еврейская телега» Анатолия Шмуэля Шелеста положила начало этому проекту. Его личные странствия начались еще в детстве. Мальчик из украинской семьи, родители – дети войны, первое поколение перебравшееся в город. Самые яркие воспоминания киевского детства: Бузя Львовна, любимая воспитательница детского сада, и поездки к бабушке, в глухое село, где на целый день можно было убегать с деревенскими мальчишками, а единственным развлечением вечером было чтение Библии. Из всего, что удалось понять ребенку, особенно запомнились странные слова о том, как всех соберут в Земле Обетованной. А я, как же я попаду туда? Детские переживания забылись и вспомнились только тогда, когда он, не веря себе, оказался Израиле. Но этому предшествовали годы духовных исканий и бесконечных переездов: из Киева – после Чернобыльской Катастрофы – он с семьей переезжает в Ташкент; оттуда – в эмиграцию, в Германию. Здесь он через свое творчество приходит к иудаизму, к соблюдению традиций, а дальше, естественно, следует репатриация в Израиль. Анатолий, взявший себе еврейское имя Шмуэль, – гер, так называют тех, кто принял иудаизм и стал евреем по собственному желанию. Серия «Еврейская телега», которую он начал сразу после переезда в Израиль, стала и неожиданной, и закономерной. Неожиданной, потому что Анатолий – известный своими графическими работами и инсталляциями – обратился к живописи; закономерной, потому, что Израиль и Иерусалим «потребовал» от него пережить еще раз вехи еврейской истории. Так возникают его телеги – образ бесконечных странствий народа: Украина 18-го века, Франция 19-го, Россия в первые годы Советской власти, средневековая Прага, Израиль сейчас и Израиль 48-го года, 9

Вавилонское изгнание, Германия 1945 года, Испания 15 века, Шоа, Аэропорт Бен Гурион, где вместо колес телеги – турбины самолета; разные страны, разные эпохи, но все та же телега, все та же одна судьба, разделенная на всех. Когда-то, совсем в раннем детстве, меня пора­зи­ла брошенная почти вскользь фраза моего отца, человека, как и большинство советских евреев, отошедшего от традиции: многие поколения наших предков начинали день с молитвы, в которой благодарили Бога, за то, что тот создал их евреями. Я, к тому времени уже познавшия все «прелести» антисемитизма была поражена – за что благодарить: за унижения, за боль, за погромы? Папа, ты что-то путаешь, быть этого не может! Разве могла я тогда предположить, что и мои сыновья когда-нибудь станут произносить по утрам: «... благодарим тебя за то, что не создал меня не евреем?» Все, что делает Николай Эстис, все его работы, вся его судьба – это ничем не измеримая боль и безмерная благодарность за то, что он «сотворен евреем». Его принадлежность к народу, его ощущение собственного еврейства – почти непосильная ноша и великая тайна для него. Тайна, которой пронизано все, к чему прикасаеся рука художника. Ангелы, птицы, люди как будто сами проявляются из хаотичных набрызгов, ткутся на полотне из красочных нитей. Его птицы всегда одиноки – они и символы души человеческой и посланники мирового Духа, заточенного в слабые материальные тела. Одиноки и его ангелы – посланники Запредельного, символ нашей связи с ушедшими в непознанное пространство близкими: а наши близкие всегда ассоциируюся с народом в целом. «И присоединился к народу своему» – так Тора говорит о каждом ушедшем... А вот фигуры на его листах – всегда все вместе, много людей, целый народ: движутся, как при великом Исходе или в оцепенении наблюдают падение Вавилонской башни; спасаются бегством прикрывая своих, ставших общими для всех, детей или стоят застывшие, принимая на себя обеты, как при Синайском откровении... Эстис очень точно сформулировал в своих работах то, о чем говорят еврейские мудрецы: Творец ведет диалог со всем еврейским народом, со всем вместе, потому что народ как единое целое во всех своих поколениях тоже является Личностью ... Наверное, только это утверждение и объясняет то, непостижимое, что заложено в 10

каждом из нас – как бы мы далеко не уходили от своего еврейства, от традиции, мы всегда возвращаемся в детях, внуках, в правнуках. Мы уходим прочь, а гора Синайская идет за нами... Лидии Шульгиной, удивительной художницы, друга и жены Николая Эстиса, нет уже более 10 лет. Это с посланиями к ней и от нее летят его птицы и ангелы. А зрителям оставлены, хрупкими живыми посланиями, ее работы и ее записи, к которым и добавить нечего, так чисто и пронзительно звучит этот еврейский голос. «Не могу объяснить, почему все, выходящее из-под моей руки, сразу попадает в стилистическое поле Библии... Я почти не позволяю себе думать, что это уже призвание – слышать голос КНИГИ. Просто поражаюсь удивительной силе зова предков, оттуда, из глубин истории, из могил без надгробий, из ям и рвов, из печей душегубок.» «Постоянная попытка увидеть в библейских текстах и сюжетах пророчество и послание нам сегодняшним, стали моим способом мышления. Мои холсты и доски, а затем барельефы и скульптуры стали летописью современных страданий, причина которых, наверное, в вечном сопротивлении человека заветам Б-га и Библии... Я хочу найти пластическую форму, достойную этой темы.» В последние 5 лет своей такой короткой и такой плодотворной жизни она создала множество работ, оставила множество посланий: на обрезках досок и мешковине, из пропитанной краской и клеем газетной бумаги возникают библейские пророки – городские сумашедшие, местечковые старухи – праматери народа, Моисей – старенький ребе из соседней синагоги. «Как я устаю от этих бесплотных фигур, которые вылезают, едва лишь замешкается перо, на пустое пространство листа! Мужики и бабы отступают под натиском бородатых патриархов, нищих ребе, и их многочисленных учеников. И вот впереди уже встает бессменный вождь Моисей и ведет свой народ мимо многоэтажных домов, мимо разрушенных храмов – в землю сбывшихся мечтаний и исполненных обетов... И тянется толпа, нездешняя и почти бесплотная, по моему листу, через мою душу, через мою судьбу, по моим улицам.» В «землю сбывшихся обетов» ей, как впрочем и Моисею, не суждено было попасть. Ужас

последних страшных лет умирания Лидия чудесным образом превратила в безмерное счастье первооткрывателя – она открыла для себя свое еврейство и тут черпала и энергию, и духовные силы. И ей удалось невозможное – она смогла «присоединится к народу своему» еще при жизни. Одной самых пронзительных работ Григория Берштейна – «Бегство по крышам» – на этой выставке не будет, она продана, а повторить такую личную, такую «больную» работу просто невозможно. В этой картине – реальная, не выдуманная история его семьи: так однажды спаслись от погрома и верной смерти дедушка и бабушка художника и его, тогда еще совсем маленький, отец – по крышам, почти по воздуху, поднимаясь в своем извечном бегстве в небеса... За столько лет гонений мы научились превращать свое бегство в такую жажду жизни, в такую энергию выживания, что это вызывает восторг и мистический ужас даже у наших ненавистников. Поэтому, очевидно, Григорий так много работает на тему Холокоста – он не боится примерить на себя и на свою жизнь его ужас, потому что его в этой страшной истории интересует не Смерть, а Жизнь. «Отдых в пути» – пауза по дороге смерти, среди черного леса; масса уставших людей: женщины, старики, дети слились в одну человеческую массу, от которой, тем не менее, идет почти осязаемое тепло. Лишенные крова над головой, изгнанные из дома, они одиноки перед лицом страшной, иррациональной стихии. Мы не видим гонителей – только лес и первобытный ужас, от него исходящий. По Юнгу лес – символ всех опасных аспектов бессознательного, угрожающих поглотить слабый человеческий разум. У Берштейна же сам лес – символ бессознательной, иррациональной злобы и ненависти, преследующей народ и погружающей разум преследователей в пучину безумия. Как часто мы сами стремимся уйти от тяжкой ноши своего еврейства и раствориться в среде «нормальных» народов – и это тоже один из аспектов наших странствий. Но всегда, на протяжении веков, находились люди, готовые присоединиться к народу и разделить с нами не только горести гонений, но и радости бесконечного познания. Назира Турганбай – киргизка, живущая в Германии. Какими-то неведомыми путями, через сны и странные видения пришла она к

ощущению еврейского в себе. Назира – керамист. Она с восточной тонкостью создает свои сосуды, доводя до совершенства их форму. Каждый ее сосуд может быть объектом медитации – по всей и внутренней и внешней поверхности причудливым узором расходится, то сгущаясь, то разбегаясь, тонкая сеть линий. Дороги, линии судеб, таинственные письмена. Каждый сосуд можно разглядывать и разгадывать, как в древней магии всех кочевников – гадании по линиям на бараньей лопатке. Есть теория2, что киргизы являются одним из потерянных колен Израиля. Назира узнала об этом, когда приехала в Израиль, что бы увидеть своими глазами землю, которую много раз видела во сне. Имеет ли эта теория право на существование – не так важно. Зато художник имеет безусловное право воплощать в жизнь свои видения. Так рождается произведение искусства, где сосуды ассоциируюся с жемчужинами, жемчужины – с коленами Израилевыми; а колена – носители коллективной памяти народа. На покрытой солью поверхности стоят 12 сосудов, наполненных водой, впрочем, отверстия сосудов настолько малы, что мы скорее знаем,что вода там есть, чем видим ее. А над всей композицией – принт, сильно увеличенная, превращенная в плоскость поверхность сосуда – линии, линии... Что же здесь еврейского? – ничего, кроме ощущений художницы, а если они верны, эти ощущения, тогда все становится на свои места, особенно для зрителя, хорошо знакомого с еврейской символикой, традицией, комментариями к текстам. Соль – символ чистоты и вечности. Это соль Мертвого моря, поглотившего грехи Сдома и Гоморры, очистив народ от скверны. «Завет соли» – закон, который ясно сформулирован в Торе: в Храме на жертвеннике всегда присутствовала соль. И поскольку стол евреев – это жертвенник, то в качестве символа мы тоже всегда во время трапезы ставим на него соль."3 Вода – удивительная субстанция, обладающая своей памятью, несущая информацию; вода – это жизнь. Но в еврейской традиции – вода – это Тора, это та великая тайна и то великое знание, которое мы обязаны нести сквозь века. Восточная мудрость гласит: «суть сосуда – это не стенки из глины, а пустота внутри него». И, если сосуд – символ одного из Колен Израилевых, то заполненный водой он становится утверждением

того, что колена, сейчас растворенные во всем народе или разбросанные по миру – живы, пока их заполняет живая вода Торы. Но Назира не пытается вникать в тонкости еврейских толкований, она идет интуитивным путем – единственно возможным для художника, а все совпадения – от ее любви к Израилю, от родства наших кочевых судеб. Наша история – история брошенного имущества... Единственное, что брали с собой всегда и спасали до последнего – реликвии прошлого – священные книги – и реликвии последних времен – семейные фотографии. У Анатолия Баратынского фотографии его предков стали одним из источников вдохновения, переживания, осознания себя в этой череде поколений – преобразованные в живопись фотографии из семейного альбома. Эти стоп-кадры запечатленного прошлого таят в себе удивительную динамику: так и видишь, как застыли «в ожидании птички» взрослые и дети, и сейчас же после снимка они разбегутся – на работу, на войну, или вовсе исчезнут из жизни как «Дети Холокоста». Одна из картин Баратынского называется «Генеалогия, география и история моей семьи», но так же можно назвать и всю серию. Анатолий переехал только однажды – из Уфы в Иерусалим. Но история двух семей – его и жены – это история еврейских странствий; и кто знает, окончились ли они? Рита Островская – фотограф, умеющий своей камерой извлечь красоту и гармонию из всего, что попадает в ее объектив. Рита много снимала в исчезающих местечках Украины. Покосившиеся дома, пережившие и Советскую власть и немецкую оккупацию; еврейские лица, на которых вся нелегкая судьба выживших в Катастрофе, царственные еврейские старухи – все это наполнялось ее любовью к своему народу, светилось какой-то особой красотой. Серия «Моя эмиграция» – совсем другая: в этой серии она скрупулезно документирует этапы переезда семьи из Украины в Германию. Здесь столько неприютности, столько сомнений в правильности выбора. Череда одинаковых баулов, в которое втиснуто имущество 3-х поколений семьи; последние фотографии в квартире, которая помнит все семейные праздники и все семейные горести; старенький, «но еще в

очень хорошем состоянии», любимый сервант, который остается дома, а хозяева, покидающие свой дом, бесплотными тенями отпечатываются в пространстве и времени, которое они навсегда оставляют... Каждая фотография – символ и квитэссенция острой боли, но собранные вместе они становятся вечной ноющей, изматывающей, непроходящей болью эмигранта. Марина Соколова – киевлянка, художник по тканям, известная своими батиками. Ее странствия – это путешествия во времени, послевоенный Киев, его улочки и дворы, общие кухни коммунальных квартир, где от соседей ребенок вдруг узнает, что он другой, не такой, как все, он – е в р е й. И вопросы, вопросы, которые чаще всего занятые родители переадресовывают бабушкам и дедушкам, а те, как могут только бабушки и дедушки, смягчают удар... и жизнь продолжается, только это уже жизнь еврейского ребенка, которого евреем делает не знание традиций, не чтение Торы и зажигание субботних свечей – а антисемитизм – мягкий, бытовой, к которому быстро привыкаешь: «...Броня Иосифовна – хотя и еврейка, но хороший человек...»; и государственный, когда не берут ни в институт, ни на работу- но это еще не скоро... А пока – мягкий киевский суржик, смесь русского с украинским – на улицах и правильная изысканная русская речь бабушкигимназистки – дома, почти южное лето и запахи, которые бывают так остры только в детстве... Из всего этого и ткется счастливое киевское детство в городе, тело которого навсегда изуродованно страшным шрамом Бабьего Яра. Все это воспоминания и моего детства, все это отражается в Марининых зеркалах – фотографии бабушки, мамы, дедушки – лица и память, которая у евреев удивительно долгая. А еще, если вглядеться в старую амальгаму, увидишь и свои, такие родные, полустершиеся из памяти лица тех, кто всегда незримо присутствует в нашей жизни. Время вообще странная субстанция. Но еврейская традиция даже ощущение времени сделала особенным, не похожим на то, к чему привыкли другие народы. Мы ощущаем его, время, « по-еврейски» – задом наперед: ведь все знают – за спиной мы оставляем прошлое, и все наши помыслы устремлены вперед – «в светлое будущее». Еврейская же традиция говорит нам: все наоборот – мы стоим лицом к прошлому, 11

мы в состоянии видеть его настолько далеко, «... насколько позволяет нам историческая память, тогда как будущее, даже самое ближайшее, скрыто. Будущее появляется из небытия и в краткий миг настоящего становится доступным и пластичным. А затем, становясь прошлым, все полнее открывается взору, становится все понятней... Поскольку мы обращены лицом к минувшему, прошлое становится не только яснее и четче – оно входит в нашу жизнь как его интегральная часть. Именно в него мы вглядываемся постоянно, тогда как о будущем остается только гадать, к нему обращены наши надежды и мечты. И для всех, кроме пророков, способных воспринимать сокрытое, будущее – область фантазий и снов.»4 Павел Фишель так и воспринимает Время, как мистерию. Его еврейские календари – тонкая игра с Будущим и Прошлым, Пространством и Временем, мистификацией и реальностью. Календарей у него пока шесть – шесть разных подходов к бесконечному путешествию по крошечному отрезку Времени – Году: год как путешествие по музею, год как поход в библиотеку, год – как модель всей жизни, год – как кругосветное путешествие... Год, заключеный в рамки этого календаря, обретает потенциал живого, подвижного, иногда ироничного существа. Этот календарь – приглашение к путешествию длиною в год. И единственное, что мы точно знаем, листая его, что путешествие это будет нескучным. «...Время обтекает и наполняет нас и само наполняется нами. Струясь длинным извилистым руслом истории, оно неизменно остается живым, вечно возвращаясь к истокам, но при этом неуклонно двигаясь вперед.»5 Во многих статьях о таком распространенном явлении как дежа-вю ученые жалуются: «Изучение всего этого комплекса феноменов затруднено тем, что при всей массовости явления у каждого конкретного человека случаи ложной памяти случаются редко и непредсказуемо.» Я бы посоветовала им привозить евреев со всего света в Иудейскую пустыню или на холмы Самарии – тут этот феномен возникает так часто, что это должно заметно облегчить исследования. Сколько раз я слышала от тех, кто приехал сюда из мегаполисов, из Москвы и Питера, Нью-Йорка и Буэнос-Айреса, Парижа и Лос-Анджелеса: «я стоял в остолбенении, смотрел на эти холмы и 12

понимал – я отсюда: мои ноги помнят эти каменистые тропы; в этом сухом, пустынном воздухе носятся знакомые запахи; я знаю, как выглядит эта земля в любое время года...» Холмы и затерянные в них дороги, случайные путники, которые неслучайно встречаюся и расходятся, не нарушая великого, вечного безмолвия – эти пейзажи проходят через все творчество Тани Корнфельд. На выставке есть и ее старые, еще российские, работы, и написанные уже здесь, в Израиле. Пустынные тропы или дорога между скал всегда ведут в конечную точку странствий – в Иерусалим. Таня хорошо знает, что такое дороги: в детстве – переезд из Москвы в Ленинград. В 1976 она репатриировалась в Израиль, а через два года, выйдя замуж, уехала с мужем в Америку. Она жила там на самой границе с Мексикой. Она упивалась экзотикой этих мест, жила буквально в мире Маркеса, который мы все тогда с восторгом для себя открывали. Она была там очень успешна и востребована как художник, но... в 1984 вернулась в Израиль – вернулась после долгих странствий домой... И если конечный выбор Тани был абсолютно сознательным, то Макс Эпштейн относится к тому поколению израильтян, за которого его судьбу решили родители, привезя его, шестнадцатилетнего, в Израиль. Очевидно, это решение было для Макса правильным, иначе не возникало бы у него и не передавалось нам в его работах состояние дежа-вю, которое неизменно сопровождается другим феноменом – дежа-превю – ощущением, что видишь будущее, знаешь, что произойдет в следующую секунду. А что такое эта секунда – столетие или тысячелетие, – для этого вечного ландшафта значения не имеет. Безлюдные пейзажи Макса из серии «Метки присутствия» как будто зависли между прошлым и будущим: на фоне этого сурового «марсианского» пейзажа происходило множество великих событий, эти камни с остатками древних строений и сейчас находятся в самом центре политической жизни всего мира, в этих холмах заключен взрывной потенциал всей мировой истории. Для тех, кто знаком с Израилем, эти пезажи мгновенно ассоциируются с дорогой на Иерусалим, еще немного и вдали покажутся его белые дома и башни. А Иерусалим у каждого свой, он рождает свои мифы, свои комплексы, свои синдромы.

Есть замечательная карта, исполненная мастером из Ганновера в 16 веке. Весь мир представлен на ней трехлепестковым клевером. Три континента – Европа, Африка и Азия – сходятся в одной точке, в центре мира. Этот центр – Иерусалим, точка мирового равновесия. Иерусалимский пейзаж Эпштейна, который представлен на выставке, – соединение трех планов: древняя оливковая роща, новый район – дома из белого иерусалимского камня, а на заднем плане – пустыня. Солнце еще только восходит, оно уже осветило пустыню, а город застыл перед рассветом... Стало уже штампом деление Иерусалима на земной и небесный, стало болевой точкой деление Иерусалима на Восточный и Западный. Макс делит свой Иерусалим на три части: город на стыке светского, религиозного и исторического, и только на грани этого хрупкого баланса художник, по его словам, может существовать здесь. «Своя Пустыня и свой Иерусалим», свои трепет и волнение у каждого, кто сюда попадает. Свой Иерусалим и у Бориса Островского. Если его «немецкие» работы тревожны настолько, что часто он старается уравновесить их рвущуюся из листа композицию геометрическими элементами, то его Город «Под небом голубым» – сама гармония, город из сказок и мифов. Конечно, настоящий Иерусалим совсем не похож на эту сказку – таким он видится только из диаспоры. Наверное поэтому встречу с ним стараются отложить – тут и страх разочарования, и боязнь оставить себя без этой еврейской мечты: «В следующем году, в следующем, в следующем...». Ведь кажется, что никогда не будешь готов к встрече с вечным Городом и к тому, что вся твоя жизнь, весь твой предыдущий опыт – ничто перед этой пылью, этими камнями, этим небом. Но если встреча уже происходит, то что-то в вашей жизни непременно меняется. «Дам тебе землю обширную и просторную...»

– читаем мы обетования в молитвах и благословениях. Несоответствие этих обещаний и реальному размеру Израиля на карте мира очевидно, но только пока ты сам находишься за пределами страны. Изнутри – все выглядит совсем по-другому, и Земля кажется действительно обширной и просторной. Такой ее видим мы, живущие здесь, такой ее увидел и киевский художник Матвей Вайсберг. Увидел с горы Скопус, из окон Еврейского университета в Иерусалиме. Он открыл для себя пустыню,

перенес это открытие на холсты – и появился цикл работ «Иудейская пустыня». Киевлянин Матвей Вайсберг абсолютно уверен – и настаивает на этом, – что израильские художники не видят и не пишут ни пустыню, ни Иерусалим, не чувствуют красоты и величия этого пейзажа. Это утверждение несправедливо, но Вайсберга можно понять – ему, очевидно, очень важна эта радость первооткрывателя, чувство своей заново обретенной принадлежности этому пейзажу, этой изначальности. Оксане Левчишиной только предстит свое открытие этих мест и, я не сомневаюсь, оно будет трепетным и возвышенным – и совсем не таким, как у других. Оксана – очень тонкий живописец, умеющий оживлять неживое. Она чувствует все окружающее ее как одно цельное живое существо – просто Оксана так устроена... Ее пейзажи удивительно одухотворены и пронизаны каким-то неземным, но все-таки очень теплым светом. Может быть потому, что через ее жизнь прошла страшная трагедия, она стала еще сильнее и светлее, а ее ангелы, проступающие как–будто сами собой,это та связь, которая появляется у нас с потерей близких.

столь драматичны. Ведь почти всегда право еврейского народа на Землю Израиля, решалось и продолжает решаться в бесконечных войнах. «Я вас рассею среди народов, а после соберу в землю вашу...» определило не только наше географическое положение, но и духовное состояние. Наши скитания – это поиск убежища, наши странствия – поиск самих себя. Две тысячи лет мы жили мечтой о возвращении, как заклинание повторяя: «В следующем году – в Иерусалиме!». И только возвратившись в Землю, мы можем сказать всем сынам нашего народа, где бы они ни жили – наши странствия, несомненно, продолжатся, но скитаниям пришел конец... Иерусалим, еврейский дом, Шаббат – короткая остановка в пути ... Марина Шелест, Маале-Адумим, 2012 1. А.М. Куприн, «Жидовка», 1904г.

2. Гипотеза д-ра Ричарда Хевитта http://www.centrasia.ru/newsA.php?st=1158300540 3. Из лекции д-ра Зеева Дашевского http://www.machanaim.org/tanach/_da_ml/ml_37.htm#v5 4-5. Из статьи рава А.Штанзальца «Понятие времени в еврейской традиции» http://www.judaicaru.org/steinsalz/time.html

Может быть оттого, что Оксана всматривается в Израиль из Киева – она и видит его с высоты птичьего полета. И города превращаюся в квадратики кварталов, в круги площадей. И ей непостижимым образом удается оживить схему, удается осмыслить всю еврейскую историю через взгляд из космоса на два наших главных города – Иерусалим и Тель-Авив. Ведь между ними почти 3 тысячелетия еврейской истории. Тель-Авив город-подросток, любимое избалованное дитя еврейской мамы – город живой, приморский, светский – символ страны, восставшей из пепла концлагерей, птица-феникс, распластавшая у моря свои крыла – Тель-Авив... И начисто лишенный внешнего лоска – древний Иерусалим, чей силуэт неуловим, он весь город-вселенная, город-дух. А между ними – центральная часть триптиха: идеальная схема идеального города. Город света, город, существование которого даже в наших мечтах, дает нам надежду на то, что мы достойны этой цивилизации, этого милосердно струящегося света небес... Нет другого такого народа, чья Земля была бы ему завещана самим Творцом мира. Нет такого народа, чьи отношения с его землей были бы 13

Anatoly Baratynsky

Анатолий Баратынский Старые фотографии в семейном альбоме. Как я любил рассматривать их в детстве! И только после ухода родителей в «Лучший Мир» начинаешь с ужасом осознавать, как мало ты знаешь о своих предках, прадедушках и прабабушках, о дедушках и бабушках, о дядях и тётях, глядящих с этих старых фото с неким укором. Ну где же ты был раньше? По крупицам стал восстанавливать историю своей семьи. Разные судьбы, разные города и страны. По этим фото написал три серии картин, над которыми работал в течение пяти лет и закончил большой работой «Генеалогио – географическое Древо». Великие Луки, Невель, Одесса, Харьков, Златоуст, Москва, Уфа – это все передвижения моих предков по городам и весям. И мой переезд в Иерусалим. И жизнь в Стране Обетованной, как в цветном кино, уже более двадцати лет. Ну, и опции, которые я оставил своим детям: Канада, США, Европа, Россия, Австралия. Ничего не имею против, если мои дети будут жить в Израиле – тёплом, весёлом, мирном... Иерусалим, Израиль

Holocaust Children. 2005. Mixed media on canvas, 70х90 Дети Холокоста. 2005. Холст,смешанная техника, 70х90 14

My Not Distant Ancestors. 2004. Mixed media on canvas, 90x60 Мои не очень дальние предки. 2004. Холст, смешанная техника, 90х60

Letter from the Front. 2009. Mixed media on canvas Письмо с фронта. 2009. Холст, смешанная техника

Genealogy and Geographical Tree. Diptych. 2010. Mixed media on canvas, 180x90 Генеалогиo-географическое древо. Диптих. 2010. Холст, смешанная техника, 180x90

15

Grigory Berstein

Григорий Берштейн Я рассказываю истории. А так как язык живописи – молчаливый язык, мои слова – предметы, мои истории – пространство. Но что такое пространство, как не пустота, меблированная предметами. Простор или пустота. Пространство, которое оборачивается или целительной родиной, или гибельной безродностью или – судьбой, которая тогда и является этой твоей родиной. Отношение между свободой и несвободой, между пространством и предметом, между временем и пространством – вот чем занимаюсь я в искусстве. Кёльн, Германия

Respite. 2011. Sanguine on paper, lacquer on polyethylene foil Отсрочка. 2011. Сангина на бумаге, лак на полиээтиленовой пленке

The Respite. Fragment Отсрочка. Фрагмент

16

The Respite. Fragment Отсрочка. Фрагмент

17

Max Epstein

... я называю свои пейзажи футуристическими, имея в виду не «русский футуризм», а то важное для меня ощущение безвременного, в котором заключено и прошлое, и настоящее, и будущее.

Макс Эпштейн

Иерусалим,Израиль

Olive Trees. 2009. Color digital print (Lambda), 75x100 Оливковые Деревья. 2009. Цветная дигитальная печать (Ламбда), 75х100

18

From the series «Marks of Presence». 2008-2009.

Black and white digital print (Lambda), 70х100 Из серии «Метки Присутствия».

2008-2009. Черно-белая дигитальная печать (Ламбда), 70х100

19

Nikolai Estis

Николай Эстис Точка схода В начале 60-х годов, активно работая в графике, я, среди прочего, делал фигуративные листы на еврейскую тему. Мир этих работ тревожен и драматичен. В них – впечатления детства, сопряженные с еврейским происхождением и с жизнью украинского местечка в военные и послевоенные годы.

From the series «Bird». 1999. Tempera on canvas, 80x70 Из серии «Птица». 2010. Холст, темпера,, 80х70

В какой-то момент сам собой возник вопрос: Может, цель в том, чтобы передать это страдание освобожденным, очищенным от иллюстративности – без примет места действия, времени, без национальности и психологии персонажей? Страдание, воплощенное пластически. Страдание без «отражательства». Таким образом, все сделанное мною, будь то «Птицы», «Ангелы», «Фигуры» или «Башни», сходится, как в неотвратимой перспективе, в одной точке. Эта точка схода – мое еврейство. Гамбург, Германия

20

From the series «Angel». 2010. Tempera on canvas, 40x40 Из серии «Ангел». 2010. Холст, темпера, 40х40

From the series «Bird». 1999. Tempera on canvas, 61x71 Из серии «Птица». 1999. Холст, темпера, 61х71

From the series «Angel». 2010. Tempera on canvas, 60x50 Из серии «Ангел». 2010. Холст, темпера, 60х50

21

Pinhas (Pavel) Fishel

Пинхас (Павел) Фишель Я раз за разом переворачиваю память детства... Киев, Украина

Jewish Calendar, Year 5767 (2006-07). The Spirit and the Letter Publishers Еврейский календарь, 5767 год (2006-07). Издательство «Дух и Литера» 22

Jewish Calendar, Year 5766 (2005-06). The Spirit and the Letter Publishers Еврейский календарь, 5766 год (2005-06). Издательство «Дух и Литера»

23

Tania Kornfeld

Таня Корнфельд

... давно уже я сменила серый и плоский – когда-то родной – Петербург на голубые и розовые горы-вертикали вокруг Иерусалима. Где плоскими бывают только дороги и долины между горами, и то не всегда. А дороги и долины в пустынях, как известно ведут сколь угодно далеко... Иерусалим, Израиль

Meeting in Desert. 1978. Oil on canvas, 55x70 Встреча в пустыне. 1978. Холст, масло, 55х70

Meeting in Desert. 1978. Oil on canvas, 55x70 Встреча в пустыне. 1978. Холст, масло, 55х70

24

Road. Diptych. Oil on heavy paper, 102x75, 106x75 Дорога. Диптих. Mелованная бумага, масло,102x75, 106x75

25

Oksana Levchishina

Оксана Левчишина В структуре древних и современных городов зашиты тайные знаки и символы. Геометрия улиц указывает на присутствие бесконечного в конечном, неограниченного в ограниченном. Земные города – отражение и часть «большого мира» – вселенной: спиральные структуры галактик воспроизводятся в виде серпантиновых дорог или старых улочек, ведущих к центральной площади... Именно постижение этой вселенской модели позволяет нам проникнуть в суть нашей собственной реальности.

Tel-Aviv. 2012. Mixed media, 100X120 Тель-Авив. 2012. Смешанная техника, 100х120

Мы странствуем, постигаем основы этого мира и возвращаемся домой. Киев, Украина

Town of Light (fragment). 2012. Mixed media,120x100 Город Света (фрагмент). 2012. Смешанная техника, 120х100 26

Old City (fragment). 2012. Mixed media, 30x25 Старый Город (фрагмент). 2012. Смешанная техника, 30х25

27

Boris Ostrovski

Борис Островский Ощущение еврейского в себе – это ощущениение космического через еврейство и еврейства через космическое. Хемниц, Германия

The Wind of the Wandering. 2003. Charcoal on paper, 37,5x50 Ветер странствий. 2003. Бумага, уголь, 37,5х50

28

Village dusk. 2007. Acrylic on paper, 30x60 Сумерки в деревушке. 2007. Бумага, акрил, 30х60

«Over the Blue Sky is a City of Gold...» 2005. Oil on canvas, 39x56 «Над небом голубым есть город золотой...» 2005. Холст, масло, 39х56

29

Rita Ostrowskaja

Рита Островская «Моя эмиграция» – это мой документальный цикл об отъезде моих родителей и моей семьи из Украины в Германию. Последние моменты моего прощания с моей киевской квартирой, в которой я прожила почти 39 лет. Я заставила себя это сфотографировать, потому что решила, что только так я смогу себя изнутри заснять, и что это, наверное, важно для нашей еврейской истории, т.к. мы тоже её часть. По прошествии нескольких лет я поняла, что мы всё-таки сделали ошибку, нужно было нам ехать в Израиль, Домой, хотя... Приезд в Германию оказался для меня неким поворотным моментом в жизни и в моём мироощущении и самоощущении: то, к чему я постепенно шла, живя в Украине, вдруг открылось столь очевидно в этой неродной для меня земле. То, что я еврейка, было больным вопросом моего детства, юности и некоторой части средних лет, но совсем и окончательно перестало «болеть» здесь, т.к., как рассказывается в одном мидраше, горб на спине оказался спрятанными крыльями и получается, что можно их распрямить и летать, а это так прекрасно... Кассель, Германия 5 октября 2011 / 7 Тишрей 5772

From the photo series «My Emigration». 2000-2001, Kyiv and Kassel. Gelatin silver print, handwork Из фото серии «Моя эмиграция». 2000-2001, Киев и Кассель. Серебряно-желатиновая печать, ручная работа 30

From the photo series «My Emigration». Self Portrait | Из серии «Моя эмиграция». Автопортрет.

31

Anatoly Shmuel Schelest

С детства меня преследует желание сделать что-то, что вышло бы за пределы моего физического я. Эта дерзкая уверенность, что я могу и должен это сделать. Я пытался представить себе картину, несущую в себе время не в аспекте истории, но в его пространственном измерении. Я пытался представить, как может выглядеть такая картина, ее аналог я нашел только в тексте ТаНаХа. Этот текст связывает меня с пространством бесконечного времени. Этот текст привел меня к ощущению еврейского в себе, к ощущению, с которым сравнимы только воздух Иерусалима, утренняя молитва, тепло и пронзительный холод земли Израиля.

Анатолий Шмуэль Шелест

From the series «Jewish Cart». 2008-2010. Acrylic, canvas on carton, 60x90 Из серии «Еврейская телега». 2008-2010. Холст на картоне, акрил

32

Мааале-Адумим, Израиль

From the series «Jewish Cart». Prague. 2008-2010. Acrylic, canvas on carton, 60x90 Из серии «Еврейская телега». Прага. 2008-2010. Холст на картоне, акрил

33

Lydia Schulgina

Лидия Шульгина Зов предков, голос крови? Скорее всего, сильно осознанные стыд и боль. Боль за бесконечные страдания, ниспосланные народу, и стыд за его постоянное желание – скрыться и избежать мучений. Гамбург, Германия

34

From the series «Voices». 1998. News paper, whitewash, 140x53x12 Из серии «Голоса». 1998. Газетная бумага, краска для побелки, 140x53x12

From the series «Voices». 1998. News paper, whitewash, 160x50x14 Из серии «Голоса». 1998. Газетная бумага, краска для побелки, 160x50x14

From the series «Voices». 1998. News paper, whitewash, 160x53x18 Из серии «Голоса». 1998. Газетная бумага, краска для побелки, 160x53x18

35

Marina Sokolova

Марина Соколова Воспоминания – странствия души на волнах памяти. В старом зеркале проступают лица, родные люди приходят и говорят со мной. Я всматриваюсь в них: маленькая мама,бабушкагимназистка, молодой отец... Они – часть меня. Я – их продолжение. Моя душа стремится к ним, отражение дробится... Жизнь поколений семьи, полная испытаний, радостей и бед, странствий по дорогам войн и мирных забот, переездов – старое зеркало видело многое и много может рассказать. Киев, Украина The Mirror 2. 2012. Collage, 31x75 Зеркало 2. 2012. Коллаж, 31x75

The Mirror 1. 2012. Collage, 24x68 Зеркало 1. 2012. Коллаж, 24x68 36

The Mirror 3. 2012. Collage Зеркало 3. 2012. Коллаж

37

Nasira Turganbaj

Назира Турганбай Я поднимаюсь на гору, я знаю, что это святое место, я чувствую тут чье-то присутствие. Я – на вершине горы. Тут очень старое и очень благородное дерево. Его ствол– темно-коричневого цвета, его кора – как высушенные солнцем сухожилия, его листва серебристо-зеленая и очень живая. А рядом с ним я вижу упавшую, мертвую ветвь, похожую на высохший скелет. Рядом с ней – моя старшая сестра – Бемет – она в голубом платье и тюрбане, а за ней еще семь киргизских женщин в ярко-голубых нарядах. «Когда-то давно мы так одевались. Мы забыли свои наряды и свое происхождение». Я спрашиваю, что все это значит и слышу удивительной красоты и благородства голос из-за правого плеча: «Когда-то и вы были частью моего народа, но ваша ветвь упала и засохла...» Это был мой первый сон. Тогда я стала узнавать, кого называют «народом Бога», потом, приехав в Израиль, я впервые увидела старую оливу и узнала в ней дерево из моего сна, потом познакомилась с американским исследователем Ричардом Хевитом, который утверждает, что киргизы – это потерянное колено Менаше. .. Но сначала был этот сон и этот голос, и моя сестра Бемет – по киргизски ее имя значит жемчуг. Так и родилась эта идея: 12 жемчужин – 12 колен Израилевых... Кассель, Германия

12 Pearls. 2006. Installation. Raku ceramics, salt, water. 120x120 12 жемчужин. 2006. Инсталляция. Керамика «Раку», соль, вода, 120х120 38

39

Matvey Vaisberg

Матвей Вайсберг В 2001 году я впервые увидел Иудейскую пустыню. Возможно, это был один из главных пунктов путешествия моей жизни. Ни одно место, увиденное мною, не поразило меня настолько. Много раз глядел я на нее с горы Скопус, и Иордан с Мертвым морем мерещились мне вдалеке, проглядывающие сквозь хамсин, как вены сквозь кожу. С тех самых пор, я, время от времени, пытаюсь запечатлеть впечатанные в моей памяти камни, песок и еще что-то, чему я не могу найти названия. И вот, первая моя и оттого самая мне дорогая попытка изобразить Иудейскую пустыню, отправляется в путешествие на встречу с ней. Анабазис совершается. Киев, Украина

40

From the series «Jewish Desert». 2001. Oil on canvas, 55x35 Из серии «Иудейская пустыня». 2001. Масло, холст, 55х35

41

Anatoly Baratynsky Born 1962 in Ufa, Russia. 1988 – graduated from the Magnitogorsk Pedagogical Institute, Art Department.

Became member of the Artists Union of the former USSR. Since 1991 lives and works in Israel. 1992 – became member of the Israeli Branch of the International Artists Association.

Solo Exhibitions: 1989 – Academy of Sciences Exhibition Hall, Ufa, Russia; 1990 – «Chelyuskinsky» Creative House, Moscow, Russia; 1991 – Safrai Gallery, Tel-Aviv, Israel; 1992 – The Artists’ House, Jerusalem, Israel; 1997, 1999 – Albin Upp Gallery, Oslo, Norway; 2000 – Municipal Gallery, Jerusalem, Israel; WEINkunst Gallery, Bonn, Germany; 2001 – BaProzdor Gallery, Tel-Aviv, Israel; 2002, 2005 – Teena Gallery, Jerusalem, Israel; 2003 – Nora Gallery, Jerusalem, Israel; 2004 – ArtTest Gallery, Tel-Aviv, Israel; 2006 – «A Heart of the World» Art Gallery, Charlotte, NC, and Naples, Florida, USA// 2007 – Jerusalem Cultural Center, Israel// 2008 – Jerusalem Quality House, Jerusalem, Israel// 2009 – Cultural Center of London, Ontario, Canada// 2010 – Artists’ House, Jerusalem, Israel// Russian Cultural Center, Tel-Aviv, Israel// 2012 – Jerusalem House of Quality, Jerusalem, Israel Selected Group Exhibitions: 1988 – The Central Exhibition Hall (Manege), Moscow, Russia; 1990 – The Central Artist House, Moscow, Russia; 1991 – Auction-Exhibition, Meridian Hotel, Nice, France; 1997 – Tova Osman Gallery, Tel-Aviv, Israel; Efrat Gallery, Tel-Aviv, Israel; 2000 – The Artists’ House, Jerusalem, Israel; Andrew Weiss Gallery, Beverly Hills, Los-Angeles, USA; Zetlin Museum of Russian Art; Ramat-Gan, Israel; 2001 – The New Manege, Moscow, Russia; 2002 – The Central Artist House, St. Petersburg, Russia; International Art Auction-Exhibition, Tiroche Auction House, Herzliya, Israel; 2003 – International Art Auction-Exhibition, Drouot Auction House, Paris, France; Stern Gallery, Tel-Aviv, Israel; International Art Exhibition, Tatra Art Museum, Proprad, Slovakia; 2004 – Knesset (Israel’s Parliament), Jerusalem, Israel; 2005 – Armored Corps Museum, Latrun, Israel; Tel-Aviv Museum of Art, Meyerhof Art Education Center, Tel-Aviv, Israel; 2006 – The Artists’ House, Tel-Aviv, Israel; Third International Biennial of Graphics, St. Petersburg, Russia; Regional Art Museum, Kurgan, Russia// 2007 – International Design Center, Naples, Florida, USA// Hanita Contemporary Art Museum, Kibbutz Hanita, Israel// 2008 – Art Club 40, Dover street, Royal Academy of Art, London, UK// Fourth International Biennial of Graphics, St. Petersburg, Russia// Art Jerusalem Fair, Underground Prisoners Museum, Israel// International Art Auction, MatsArt Auction House in Hotel King David, Jerusalem, Israel// 2009 – Baker Street Art Gallery, Tel-Aviv, Israel// Jerusalem Quality House, Jerusalem, Israel// 2010 – Light House Gallery, Old Jaffa, Israel// 9th Lessedra World Art Print Annual – Mini Print, Sofia, Bulgaria// 2011 – Art Annual «Loving art. Making art», Migdalor Art Gallery. Tel-Aviv, Israel// Jaffa Museum, Old Jaffa, Israel// Kulturbunker Cologne-Muelheim, Cologne, Germany// New Synagogue, Mainz, Germany//New Synagogue, Chemnitz, Germany// 2011 – Art Annual «Loving art. Making art», Migdalor Art Gallery. Tel-Aviv, Israel// Art Marathon, Jaffa Museum, Old Jaffa, Israel// 2012 ARTWEEKEND, project of Tel-Aviv Museum of Art, Israel.

Awards: 1996 – Shoshanna Ish-Shalom Scholarship, Jerusalem, Israel; 1997 – «Certificate of Merit» Art Addiction International Gallery, Stockholm, Sweden; 1998 – Diploma 1st International Art Annual, Masks in Venice», Italy; 2003 – Medal and Diploma, Tatra Art Museum of Proprad, Slovakia; 2006 – Diploma «Third International Biennial of Graphics», St. Petersburg, Russia; Diploma «Second Russian Water-color Exhibition», Kurgan, Russia// The Charlotte Chapter of the Interior Design Society’s, NC, USA (Third place award) Collections: Museum Contemporary Russian Art, Jersey City, USA; Museum Contemporary Russian Art, Paris, France; Tatra Art Museum, Proprad, Slovakia; Nesterov Art Museum, Geological Museum, Ural Art Gallery, Ufa, Russia;

42

The Museum of Modern Graphics, St. Petersburg, Russia; The Design Center, Chelyabinsk, Russia; Natural History Museum, Jerusalem, Israel; Art Gallery of the Bank Leumi, Tel-Aviv, Israel// The Art Museum, Yad Vashem, Jerusalem, Israel// Alla Bulyanskaya Art Gallery, London, UK// Alla Bulyanskaya Art Gallery, Moscow, Russia// Regional Art Museum, Kurgan, Russia Grigory Berstein Born 1948, Moscow. 1972 – graduated from the Polygraph Institute (now MGUP – Moscow State Press University), Books Illustration Department. 1972-76 – worked as Graphic-advertiser. Since 1981 – freelance book designer and illustrator for publishers «Kniga» (Book), «Iskusstvo» (Art) and the children’s book publisher «Detskaja Literatura (Children’s literature). At the same time acted as freelance artist. Since 1986 – Member of the Soviet Artists Union Since 1991 lives and works as a freelance artist and graphic designer in Cologne, Germany. Since 2001 – member of the BBK (Artists’ Union) Cologne, Germany.

Solo Exhibitions in Germany: 1992 – Gallery on Schlachthof, Cologne// 1994 – Cultural Institute, Bremen// 1995 – Westphall Gallery, Euskirchen// 2000 – Schwerin Cathedral, Schwerin// 2002- Seidel Gallery on Domhof (with Jürgen Umlauf ), Cologne// 2004 – City Hall Gallery, Attendorn// Seidel Gallery on Domhof (with Nea), Cologne// 2005 – Friedenkirche, Cologne//2006, 2009 – Freiraum-Gallery, Cologne// 2008 – Water Forum Köln eV, Cologne// 2009 – Seidel Gallery on Domhof, Cologne// 2010 – Tenri Cultural Institute in Cologne, Cologne// Studio Dumont, Cologne// 2010 – PROJECT FABRИKA, Moscow, Russia Stage set: 2007 – «Die Hochzeitsreise» («Wedding Journey»)

by Vladimir Sorokin ARTheater Cologne// 2009 – «Ein Wort will ich Dir schenken» («A word I will let you give»), M. Tsvetaeva, R.M.Rilke Selected Group Exhibitions: 1991 – NRW-Forum, Dusseldorf, Germany// Bayard Presse, Paris, France// National Museum, Stockholm, Sweden// 1992 – Melnikov Gallery, Heidelberg, Germany// Bank «Moscow», Moscow, Russia// 1993, 1999 – East European Cultural Institute (IGNIS), Cologne, Germany// 1993 – Dresdner Bank, Cologne, Germany// 1994 – World Trade Center, Bremen// Albertina Museum, Vienna// 1996, 1998 – CeBIT Home Electronics, Hannover, Germany// 1997 – MAMAC, Museum of Modern and Contemporary Art, Liege, Belgium// 1999, 2000 – Street Gallery Lindenthal, Cologne, Germany// 2000 – German Wave, Cologne, Germany// 2001 – Seidel Gallery, Cologne, Germany// Second International Biennale «NEW Watercolor», Art Station Kleinsassen / Fulda, Germany// 2002 – Buergerhaus on the Hammer, Leicester, North Rhine-Westphalia, Germany// 2003 – Art Station Kleinsassen / Fulda, Germany// 2004 – SPACE Gallery, Cologne, Germany// 2007 – Schloß Horst, Gelsenkirchen, Germany// 2008 – State Russian Museum, St. Petersburg, Russia// New Art Club, Cologne, Germany//2009 – State Museum, Cologne, Germany//2011 – NS-Dok Centre, Cologne, Germany// Kulturbunker Cologne-Muelheim, Cologne, Germany// New Synagogue, Mainz, Germany//New Synagogue, Chemnitz, Germany Collections: State Pushkin Museum, Moscow, Russia// Russian Artists’ Union, Moscow, Russia// Bank «Moskovia», Moscow, Russia// Jewish Welfare Centre, Cologne, Germany Works in private collection are in Australia, Germany, France, Russia, Sweden, USA Max Epstein Born 1974 in Pskov, Russia. 1979-1989 – studied at the Art & Music Schools, Pskov, Russia. Since 1990 lives and works in Jerusalem, Israel.

1997 – graduated from Bezalel Academy of Art and Design in Jerusalem, Israel. 1999-2000 – studied at the Open Seminar of Photography (leading by Eial Onne), Ramat-Gan, Israel. 2011 – graduated from the University of Haifa, Fine Arts Department. Since 2009 – member of the Artists Union of Jerusalem and of the International Association for Professional Artists, Jerusalem, Israel. Since 2012 – Member of Agripas12 Gallery Cooperative

Solo Exhibitions: 1997 – Kad Cafe, Kfar Khess, Israel// 1998 – Erde (Earth) Gallery, Munich, Germany// 1999 – Contemporary Art Center, Baden-Baden, Germany// 2009 – Artists’ House, Tel-Aviv, Israel// The Hebrew University of Jerusalem, Israel// 2912 – Wilfrid Israel Museum, Kibbutz Hazorea, Israel// Agripas12 Gallery, Jerusalem, Israel Selected Group Exhibitions: 1997 – Bezalel Academy of Art and Design, Jerusalem, Israel// 2000 – Contemporary Art Center, Baden-Baden, Germany// 2001 – House of Quality, Jerusalem, Israel, Co-Art Gallery, Jerusalem, Israel// 2002, 2004, 2007, 2008, 2010 – The New Gallery, Jerusalem, Israel// Second Biennale for Ceramic Artists (along with the textile artist Katia Oiherman), Haarets Museum, Tel-Aviv, Israel// 2004 – Nina Gallery, Jerusalem, Israel// 2005 – Clipa Theatre, Jaffa, Israel// Video Salon «The New Jerusalem Scene», Jerusalem, Israel// Nina Timofeeva Ballet Studio, Jerusalem, Israel// 2006, 2008 – Dwek Gallery, Jerusalem, Israel// 2006 – Ha’Hava Gallery, Holon, Israel// Pskov Museum, Pskov, Russia// 2008 – Rothschild Gallery, Tel Aviv, Israel// 2009 – Artists’ House, Jerusalem, Israel// 2010 – Kishon Gallery, Tel Aviv, Israel// Orel Gallery, Haifa, Israel// Salame 46 Gallery, Tel Aviv, Israel// 2011 – Non Stop Master Classes Fourth Jerusalem Children and Youth Film Festival, Jerusalem, Israel// Kulturbunker Cologne-Muelheim, Cologne, Germany// New Synagogue, Mainz, Germany// New Synagogue, Chemnitz, Germany//2012 – Agripas12 Gallery, Jerusalem, Israel// Eye Lounge Gallery, Arizona, USA// Skizze Gallery, Jerusalem House of Quality, Israel Festivals: 2005 – Asif, Sderot, Israel// Animation Festival, Tel Aviv, Israel// 2006 – Documentary Film Festival, Paris, France// Festival of Animation, Melbourne, Australia// 2008, 2009 – Summer Festival of the City Theatre, Jerusalem, Israel// 2011 – VAFI, Warasdin, Croatia// 2012 – Contemporary Israeli Art. Skizze Gallery, Jerusalem, Israel Director’s work in Israel, SANSA Group: 2005 – «It was never», experimental animation film// 2008 – «Mar Lir», experimental animated mini-stage play, mime and live entertainment, City Theatre, Jerusalem// 2009 – «Jerusalem’s tapestry», experimental animated performance, City Theatre, Jerusalem// 2010 – «Home at Anna Ticho», experimental animated performance, The Israel Museum, Anna Ticho House, Jerusalem.

Awards and Scholarships: 1994 – Scholarship of the Foundation Ravitel Terry Gil// 2005 – Third prize of the festival, Asif// 2004 – Scholarship of the Foundation Rabinovich// 2007 – Mifal HaPais Price in the Animated Art category.

Works in Israeli Collections: Jerusalem Cinematheque, Rabinovich Foundation, Sapir Film Academy. Works in private collections are in Israel, Russia, USA, Japan, Ukraine, France, Canada, Germany, Netherlands, Belgium, and Great Britain.

Nikolai Estis Born in 1937, in Moscow, Russia. 1958 – graduated from the Moscow Art and Graphics College.

Since 1960 – worked as a visual artist. Since 1961 – participated in many exhibitions in Germany, Russia and many other countries of the world. 1966 – 1976 worked in various printing techniques (etching, lithography, etc.).

1966 – first Solo exhibition in Moscow. 1982 – Award of the Moscow Union of Artists.

Since 1996 – lives in Pinneberg, Germany. Member of the Artists’ Union of Germany, Russia and of the International Artists’ Association.

In 2006 Nikolai Estis together with his son Alexander Estis founded «The House of the Artist Estis» in Hamburg (with the support of the Department of Culture and the SAGA Hamburg). «Estis House» is also Open Studio, Art School and Salon for concerts and lectures.

Selected Solo Exhibitions: 1966, 1987, 1990, 2003 – Central Artists’ House, Moscow, Russia// 1978 – House of Friendship, Moscow, Russia// 1978 – Museum of History, Tallinn, Estonia// 1978-1979 – Oryol Museum

of Art, Russia// 1978 – Journal «Neva» Exhibition Hall, Saint-Petersburg, Russia// 1982-83 – exhibitions in northern Russia// 1984 – Exhibition Hall of the Union of Artists, Moscow, Russia// 1983 – Art Museum of Estonia, Tallinn// 1987 – Art Museum «New Jerusalem», Russia// 1988 -«Nagornaya Street» Art Gallery, Moscow, Russia// 1991 – Leonardo Gallery, Helsinki, Finland// 1992 – Art Museum, Murmansk, Russia// 1992, 2008 – City Art Museum, Yaroslavl, Russia// 1994 – Central House of Artists, Moscow, Russia// 1996 – House of Culture, Oslo, Norway// «Langes Tannen» Museum, Ütersen, Germany// From 1996 – many shows in German cities (Hamburg, Kiel, Lübeck, etc.)// 2002 – «Room 21» Gallery and Michael’s Church, Hamburg, Germany// Gallery of the Theatre «Helicon-Opera» and House of Cinema, Moscow, Russia// 2004 – «35 millimeter» Cinema Center, Moscow, Russia// Jewish Gallery, Berlin, Germany// 2006 – «Source» Literary Association, Hamburg, Germany// 2007 – State Pushkin Museum in Old Arbat, Moscow, Russia// 2007 – Emmanuel’s Church, Hamburg, Germany// 2010 – Church of St. Trinity, Hamburg, Germany// National Museum of Literature (with L. Schulgina), Moscow, Russia// 2011 – Drostei Pinneberg (with Lydia Schulgina and Alexander Estis), Pinneberg, Germany// Church of the St. Nicholas, Hamburg, Germany// Ministry of Finance, Kiel, Germany Selected Group Exhibitions in Germany: 1996 – Regional show in the Drostei, Pinneberg// Appener Culture Days, Appen// 1997 – AI-International Art Auction, Pinneberg// 1997 – Kunsthalle, Neumünster// «Quasi non Possidentes» Gallery, Gluckstadt// 1998, 2000 – Art Show, Kiel// 1999 – Deichtorhallen, Hamburg// 2000 – Hamburg Culture Exchange, Hamburg// Art from Pinneberg, Pinneberg// Altona Museum, Hamburg// 2002 – Club of the literature – and art lovers, Hamburg// Imagine Gallery, Hamburg// 2003 – «Caring and Living», Hamburg// 2004 – Big Hall of the Jewish Community, Hamburg// Community College, Hamburg// Museum of Hamburg History, Hamburg// White and Bright Gallery, Hamburg// 2006 – The House of Scientists Association, Hamburg// 2007 – Kunstnah Gallery, Hamburg// Museum of Communication, Hamburg// 2011 – Kulturbunker Cologne-Muelheim, Cologne// New Synagogue, Mainz// New Synagogue, Chemnitz Scholarships: 1966 – Scholarship for Young Artists’ Union, Russia// 1970, 1974, 1977, 1978, 1980-1985 – Various Artists’ Fellowships Organizations, Moscow, Russia// 1996-1998 – Scholarship of Landdrostei Pinneberg Collections: Tretyakov Gallery, Moscow, Russia// Central State Museum of Contemporary History of Russia (till September 1998 – Central Museum of the Revolution)// State Pushkin Museum of Fine Arts, Moscow, Russia// Collection of the Ministry of Culture, Moscow, Russia// European Union, Moscow, Russia)// State HistoricalArchitectural and Art Museum «New Jerusalem», Istra district, Moscow, Russia// City Art Museum, Yaroslavl, Russia// Perm Art Gallery, Perm, Russia// Academy of Sciences, Washington, USA Works in private collections are in Russia, Germany and many other countries.

Pinhas (Pavel) Fishel Born 1971 in Kyiv, Ukraine. 1990 – graduated from T. Shevchenko Kyiv Republican Art School. 1996 – graduated from the Ukrainian Academy of Arts, Painting Department and Set Design Department (teacher: prof.D.D.Lider). Lives and works in Kyiv, Ukraine.

Solo Exhibitions (Kyiv, Ukraine): 1998, 2002 – «House Mikola» Gallery// 2007 – Kyiv-Mohyla Academy Gallery// 2010 – «The House of Ivan Sautkin» Selected Group Exhibitions (Kyiv, Ukraine): 1989 – OP Hall, Kyiv Republican Art School// 1990 – Barabl Hall, Kyiv Republican Art School// 1991 – «Cracow Cinema»// 1993, 1997 – Kyiv-Mohyla Academy Gallery// 1994 – Artists’ Union Exhibition Hall on Vladimirskaya Str.// 2002 – Chlebnya (Bread) Gallery// 2008 – Da Vinci Gallery// 2009, 2010 – Dukat Gallery// 2010 – Days of Israel in Ukraine,

«Art Arsenal» Cultural and Museum Complex// Kyiv National Museum of Russian Art// 2011 – Kalita Art Club Selected Books («The Spirit and the Letter» Publishers ): 2004 – Y. Morozov, T.Derevyanko Jewish Filmmakers in Ukraine. 1910-1945// 2007 – «Culture League: Artistic Avant-garde. 1910-1920». Album-catalog// 2009 – P. Fishel.

Album// 2011 – «The Culture League. Graphics ». Album Calendars: Jewish Calendar, 2003-04, 2004-05, 2005-06, 2006-07, 2011-12, «The Spirit and the Letter» Publishers Works are in private collections in Ukraine, Russia, Israel, Germany, Estonia, France, Holland, Canada, and Spain.

Tania Kornfeld Born 1950, Moscow, Russia. Since 1957 lived in Leningrad (now St.Petersburg). Graduated from The State Academy of Art, Leningrad (now St.Petersburg), Russia. 1974–1976 – was a participant of the non-conformist movement in Russia and took part in its exhibitions in Leningrad and Moscow.

1975-1976 – was a member of the ALEPH Group (Jewish Artists movement). 1976 – emigrated to Israel. Lives and works in Jerusalem. Member of Artists Equity (U.S.A.), Israel Artists Association. Medium: Oils, Watercolors, and Graphics.

Solo Exhibitions: 1977 – Nathan Gallery, San Francisco, CA, USA// 1983 – Egrets Gallery, Pasadena, CA, USA// Museum of Jewish History, Philadelphia, Pa, USA// 1984 – Scribal Museum, Los Angeles, CA, USA// 1986 – Lizardi/Harp Gallery, Pasadena, CA, USA// 1987, 1989 – Jewish Confederation House, Jerusalem, Israel// 1988 – Sarah Kishon Gallery, Tel-Aviv, Israel// 1996 – Hillel Center, Cincinnati, Ohio, USA// 1999 – Binyanei HaUma, ICC, Jerusalem, Israel// 2000 – CoArt Gallery, Jerusalem, Israel// 2008 – Jerusalem House of Quality, Jerusalem, Israel Selected Group Exhibitions: 1977 – Klutznick Museum, Washington, D.C., USA// Kiplinger Editors Building Gallery, Washington, D.C., USA// Scribal Museum, Los Angeles, CA,USA// 1984 – Cardo Gallery, Jerusalem, Israel// Debel Gallery, Jerusalem, Israel// 1986 – Kibbutz Gallery, Tel Aviv, Israel// 1987 – Knesset (Israel’s Parliament), Jerusalem, Israel// 1989 – Art Festival, Louisville, KY, USA// Basel Art Festival, Basel, Switzerland// 1995 – R.Arfstein Gallery, Milwaukee, WI, USA// 1996 – Artists’ House, Jerusalem, Israel// 1997 – Center for Contemporary Arts, Haifa, Israel// 2001 – CoArt Gallery, Jerusalem, Israel// 2004 – Manege, St. Petersburg, Russia// 2006 – Jerusalem House of Quality, Jerusalem, Israel// 2007 – Skizza Gallery, Jerusalem House of Quality, Jerusalem, Israel// 2008 – Culture Center, Jerusalem, Israel// 2011 – Kulturbunker Cologne-Muelheim, Cologne, Germany// New Synagogue, Mainz, Germany// New Synagogue, Chemnitz, Germany Collection: Norton Dodge, Washington D.C.; private collections in Israel, U.S.A., Russia and others countries Oksana Levchishina Born 1961 in Malin, Ukraine. 1987 – graduated from the Ukrainian Academy of Arts.

A member of the mega-project «Ukrainian Art of the Twentieth Century». Co-author of «Signs of the Times» International Project, Tunisia. Author of monumental paintings and murals for private interiors, Kyiv and Dnepropetrovsk, Ukraine.

Lives and works in Kyiv.

Solo Exhibitions: 1996 – NEF Gallery, Kyiv, Ukraine Exhibitions together with S.Marus: 2001 – City N Gallery, Kyiv, Ukraine// 2003 – CH ART GALLERY, Vancouver, Canada// 2006 – «Princess de Kyiv» Gallery, Nice, France// 2010 – «Kalita Art Club» Gallery, Kyiv, Ukraine// 1997 – Lada Gallery, Kyiv, Ukraine// Selected Group Exhibitions: 1993, 1994 – NEF Gallery, Kyiv, Ukraine// 1996, 2008-2010 – Ukrainian House, Kyiv, Ukraine// 1998 – Ukrainian House, Kyiv, Ukraine// 1999 – Project «MARKS OF TIME», Tunisia// «Ukrainian Art of the Twentieth Century», Mega-Project, Kyiv, Ukraine// «Europe – ART99», Geneva, Switzerland// 1999, 2000 – International Art Festival, Kyiv, Ukraine// 2001 – City N Gallery, Kyiv, Ukraine// 2002 – State Pushkin Museum of Fine Arts, Moscow, Russia// Moscow International Art-salon,

Central Artists’ House, Moscow, Russia// 2003 – «Palace park» Gallery, Vancouver, Canada// 2004 – «ART Nova» International Festival, Chicago, USA// 2005 – «International Art Fair», Atlanta, USA// 2006 – International Art Fair, New York, USA// 2006, 2007 – «Aurelia Cote d’Azur» International Festival, Monaco// 2010 – Cerulean Art Gallery, Vancouver, Canada Awards: Winner of the 4-th and 5-th International Art Festival, 1999, 2000, Kyiv, Ukraine Collections: Works are in private collections in Berlin, Vancouver, Wellington, Geneva, Kyiv, Moscow, Nice, Paris, San Francisco, and Tunisia Rita Ostrowskaja Born 1953, Kyiv, Ukraine. 1977 – graduated from Institute of Cinematography Engineers of (making photo materials technology), Leningrad (now St. Petersburg), Russia.

1982-1983 – studied at the Institute of Journalistic studies, Kyiv, Ukraine. 1984-1994 – Head of a «Mgnoveniya» («Moments») Photo Studio for Children and Young people, Kyiv, Ukraine. 1987-1989 – member of a «Poglyad» («Look») Creative Group of Photographers. 1996 – The book «Jews in the Ukraine 1989-1994, Shtetls» was published by Cantz Verlag, Germany.

2001 – emigrated to Germany, lives and works in Kassel.

2003-2009 – Studied Visual communication and ceramic at the Art Academy (Kunsthochschule) Kassel The Main Photographic Series and Projects «Jewish Album»: 1) since 1978 – «Family Album» 2) 1989-2001 – «Family Album, Shtetls» 3) 1993-2002 – «Emigrants»// 1981-1982 – «The Dogs for Sale»// 1983-1988 – «The Town and Townspeople»// 1985-2001 – «My Home»// since 1986 – «Nude-Portraits»// 19942001 – «Breath of Life»// since 1995 – «Presence»// since 1996 – «Bodies’ Faces» Solo Exhibitions: 1987 – Leipzig University, Germany// 1992 – Nancy University, France// 1993 – The Sternberg Center of Judaism, London, UK// Galerie Le Liue, Lorient, France// 1995 – Marienbad Halle, Freiburg im Breisgau, Germany// Gallery in Bread Factory, Berlin, Germany// 1996 – «Kulturamt Friedrichshain» Photo Gallery, Berlin, Germany// 1997 – Women’ Festival, Hamburg, Germany// New Galerie, Kassel, Germany// 1998 – Photo Art Museum, Odense, Denmark// «Gold Calf» & «New Galerie» Galleries, Aarau, Switzerland// Zundorfer Wehrturm Museum, Cologne, Germany// Gentofte Art Library, Copenhagen, Denmark// Artists’ House, Kyiv, Ukraine// 1999 – «Histoire de Voir 99» Festival, Saint-Dié-des-Vosges, France// Die, France// 2000 – «Gold Calf» Gallery, Aarau, Switzerland// Tadzio Gallery, Kyiv, Ukraine// Lehrhaus, Zurich, Switzerland// 2001 – «Macor» Club, Kyiv, Ukraine// 2003 – Art Academy Kassel, Germany// 2004 – AAA Gallery, Kassel, Germany// Art station, Hessiale 2005, Kassel, Germany// 2007 – Rathaus, Kassel, Germany// 2010-2012 – Atelier KunstVision, Kassel, Germany// 2012 – Galerie on Verwaltungsgerichtshof, Kassel, Germany Selected Group Exhibitions: 1983 – Vilnius – Kaunas, Lithuania// 1988 – «Group Pohliad», various photo exhibitions, Kyiv, Ukraine// 1989 – Central Exhibition Hall (Manege), Moscow, Russia// 1991 – First International Soviet-American Woman’s Photography, Moscow – Ryazan, Russia// Roy-Boyd Gallery, Chicago, USA// 1992 – Nahum Goldman Museum of the Jewish Diaspora, Forth International Photo Competition & Photo Exhibition, Tel-Aviv, Israel// Amsterdam, Netherlands// Gallery 4, Cheb, Karlovy Vary Region, Czech Republic// 1993 – Photo Center, First Moscow International Photo Festival, Moscow, Russia// Place Laganne, Toulouse, France// Soros Centers for contemporary Arts Network, New York – Washington DC, USA// 1994 – Central Artists’ House, Moscow, Russia// «On Solyanka» Gallery, International Women’s Photo Exhibition, Moscow, Russia// Museum Folkwang, Essen, Germany// 1996 – NRZ Gallery Forum, Essen, Germany// 1998 – Soros Center for Contemporary Art Gallery, Kyiv, Ukraine// Month of Photography, Bratislava, Slovakia// New Manege, Moscow, Russia// 2000 – International Photo Exhibition and Seminar Woman’s Photography, St-Petersburg, Russia//

Art Gallery, Jerusalem, Israel// 2001 – Nikolaj Copenhagen Contemporary Art Center (Kunsthallen Nikolaj), Denmark// 2001, 2007 – Photo Art Museum, Odense, Denmark// 2004-2008 – Kassel Art Academy, Germany//2004-2005 – Kasseler Sparkasse, Kassel, Germany// 2007 – ceramic exhibition, Schloss Wilhelmsthal, Souterrain, Kassel district, Germany// 2011 – Kulturbunker Cologne-Muelheim, Cologne, Germany// New Synagogue, Mainz, Germany// New Synagogue, Chemnitz, Germany// 2011-2012 – Sprengel Museum, Hannover, Germany// FOTOFEST 2012 Biennial, Houston, Texas, USA Awards: 1993 – Photographer of the Year, First Moscow International Photo Festival, Photo Center, Moscow, Russia// Fellow to Arts Link Fellowship, attended New York & Washington DC, Soros Centers for Contemporary Arts// 1994 – Albert Renger-Patzsch Prize, Museum Folkwang, Essen, Germany Collections: Art Library, Berlin, Germany// Folkwang Museum, Fotografische Sammlung, Essen, Germany// Kasseler Artothek, Kassel, Germany// Kunsthaus, Zurich, Switzerland// Lehrhaus, Zurich, Switzerland// Photo Art Museum, Odense, Denmark// The Jewish Museum, New York, USA// United Jewish Appeal, New York, USA// Roy Boyd Gallery, Chicago, USA// Harry Ransom Humanities Research Centre, Photography & Film Collections, Texas, USA// The Sternberg Centre of Judaism, London, UK// The Nahum Goldman Museum of Jewish Diaspora, Tel-Aviv, Israel// Espace des Arts Plastiques Cepagrap, Saint-Die-Des-Vosges, France// Ministry of Culture, Moscow, Russia// Museum of Photographic Collections, Moscow, Russia// Tadzio Gallery, Kyiv, Ukraine// Institute of Jewish Studies, Kyiv, Ukraine// The Central Research Library, Kyiv, Ukraine Private collections in France, USA, Russia, Ukraine, Kazakhstan, Japan, Germany, Switzerland, Czech Republic, UK, Israel, Denmark, Austria Boris Ostrovski Born 1953, Dnepropetrovsk, Ukraine. 1971 – graduated from Shevtchenko Republican Art Secondary School. 1972 – graduated from Dnepropetrovsk Art College. 1977 – graduated from Kharkov Art-Industrial Institute as a painter of decorative arts (interior and exhibitions design, advertising). Since 1990 – Member of the Soviet Artists’ Union. Since 1991 – Member of the Ukrainian Artists’ Union.

Since 1998 lives and works in Chemnitz, Germany. Since 2005 – co-founder of the «ArtEck» Gallery, Chemnitz, Germany.

Solo Exhibitions in Germany: 1999 – Russian House of Science and Culture, Berlin// Gomolevsky Gallery, Bremen// 2002 – Auerswalde Gallery, Chemnitz// 2008 – ArtEck Gallery, Chemnitz// 2012 – Graphics Traveling Exhibition, Hospital Centers, Rohlits, Chemnitz Selected Group Exhibitions: 1982 – Republican Exhibition of Young People, Kyiv, Ukraine// All-Union Exhibition, Central Exhibition Hall (Manege), Moscow, Russia// 1983 – Republican Exhibition of Fine Arts, Kyiv, Ukraine// 1990 – Republican Art Exhibition, Khmelnitsky, Ukraine// 1991 – «Impresa – 92» International Exhibition of Fine Arts, Ivano-Frankovsk, Ukraine// 1992 – Traveling Exhibition of Ukrainian Art and Graphics, Austria// 1993 – «Pan-Ukraine», The Second International Exhibition of Fine Arts, Dnepropetrovsk, Ukraine// 1995 – «Pan-Ukraine», The Third International Exhibition of Fine Arts, Dnepropetrovsk, Ukraine// 1999 – Some Exhibitions in Chemnitz, Germany// 2000 – Craftwork Gallery, Chemnitz, Germany// 2002 – Opera House, Chemnitz, Germany// 2003 – House of Culture, Lübeck, Germany// 2003 – Third International Art Festival, Magdeburg, Germany// 2005 – Halle Messe, Halle, Germany// 2010 – International exhibition, Lübeck, Germany// Regular participation in exhibitions of ArtEck Gallery, Chemnitz, Germany// 2011 – Kulturbunker CologneMuelheim, Cologne, Germany// New Synagogue, Mainz, Germany// New Synagogue, Chemnitz, Germany Awards: 1982 – Winner of the Republican Exhibition of Young People, Kyiv, Ukraine// Diploma of the All-Union Exhibition «Youth of the Country», Moscow, Russia

Collections: Private collections in Ukraine, Israel, Germany, Austria, France, Poland, USA Anatoly Shmuel Schelest Born 1957 in Kyiv, Ukraine. 1983 – studied at the Kyiv Institute of Fine Arts, Graphics Department. 1986 – after Chernobyl catastrophe moved with his family to Tashkent, Uzbekistan. 1989 – graduated from The Tashkent National Institute of Theater and Fine Arts, Graphics Department.

2000 – moved to Koblenz, Germany. 2006 – moved to Israel.

Lives in Maale-Adumim, works in Jerusalem.

Solo Exhibitions: 1990 – The Art Gallery, Tashkent, Uzbekistan; 1992, 1993, 1998 – «Tortoise and Violin» Gallery, Tashkent, Uzbekistan; 1994 – Tokashimaya Gallery, Japan; Singapore; Kuala–Lumpur, Malaysia; 1999 – German Embassy, Tashkent, Uzbekistan; Mission of the United Nations in Republic Uzbekistan, Tashkent; Alpha Gallery, Freiburg, Germany; 2000 – Alte Burg, Koblenz, Germany; 2003 – Kugnus Gallery, Arnheim, Holland; 2006 – The Jewish University, Jerusalem, Israel; 2008, 2010 – 2012 – Skizza Gallery, Jerusalem House of Quality, Jerusalem, Israel// 6th Moscow International Festival of Arts «Tradition and Contemporaneity», Manezh Central Exhibition Hall, Moscow, Russia Exhibitions together with Marina Schelest: 2002 – Alte Burg Koblenz, Germany; 2003 – «Haus Mitternich» Exhibitions Hall, Koblenz, Germany; 2004 – National Museum of Ukraine, Kyiv; Beit Jacob Synagogue, Kyiv, Ukraine; 2006 – Cultural Center Maale Shimon, Maale-Adumim, Israel; 2007, 2008, 2010 – 2012 – Skizza Gallery, Jerusalem House of Quality, Jerusalem, Israel Selected Group Exhibitions: 1984 – Exhibition Hall of the Ukrainian Artists Union, Kyiv, Ukraine; 1985 – A.Green Museum, Feodosia, Ukraine; 1990 – Academy of Fine Arts, Leningrad (now St.Petersburg); 1991 – House Movie, Tashkent, Uzbekistan; 1994 – «Tortoise and Violin» Gallery, Tashkent, Uzbekistan; 1995 – Central Exhibitions Hall of the Uzbekistan Artists Union, Tashkent, Uzbekistan; 1996 – International Art-Exhibition «Asia-Art», Tashkent, Uzbekistan; 2006, 2011 – Menachem Begin Heritage Center, Jerusalem, Israel// 2007-2010, 2012 – Skizza Gallery, Jerusalem House of Quality, Jerusalem, Israel// 2008 – Fourth International Graphic Arts Biennale, Central Exhibition Hall, St.Petersburg, Russia; 2009, 2010 – Jaffa Gallery, Jaffa Old City, Israel// 2010 – Contemporary Israeli Art, Drouot Montaigne, Paris, France// «Magen David», Rishon le-Tsiyon, Israel// 2011 – Knesset (Israel Parliament), Jerusalem, Israel; Lighthouse Gallery, Jaffa Old City, Israel// Jaffa Museum, Jaffa Old City, Israel// Germany: Kulturbunker, Cologne// New Synagogue, Mainz// New Synagogue, Chemnitz// 2012 – Lighthouse Gallery, Jaffa Old City, Israel Award: 2012 – Prize of the 6th Moscow International Festival of Arts «Traditions and Contemporaneity» /a bronze statuette «Vera» (Faith)/ Collections: Tokashimaya Gallery, Japan, Singapore; National Museum of Ukraine, Kyiv; Artistic Fund, Tashkent, Uzbekistan; private collections in Germany, England, Italy, Japan Lydia Schulgina Born 1957 in Moscow, Russia. Died 2000 in Pinneberg, Germany.

1979 – graduated from the Moscow Printing Institute (now Moscow State University of Printing). Since 1976 participated in exhibitions in Russia, Finland, Germany, Israel, France, Norway, Italy, Poland, USA and the Czech Republic.

Since 1980 she has designed more than 30 books, especially children. She was a member of the artists associations Russia, Germany and the International Artists’ Association.

Since 1996 lived in Pinneberg, Germany.

Solo Exhibitions: 1988 – «Nagornaya street» Art Gallery, Moscow, Russia// 1990, 1993 – Central Artists’ House, Moscow, Russia// 1991 – Leonardo Gallery, Helsinki, Finland// 1992 – Art Museum, Yaroslavl, Russia// 1993 – Mir Prospect Exhibition Space, Moscow, Russia// 1996 – House of Culture, Oslo, Norway// «Langes Tannen» Museum, Ütersen, Germany// Appen-Classical, Appen, Germany//

43

1997 – Landdrostei Pinneberg, Kreissparkasse, Pinneberg, Germany// St. Vincelin Church, Neumünster, Germany// 1999 – Church on Roland, Wedel, Germany// Town Hall, Rellingen, Germany// Community College, Elmshorn, Germany// «Northern Lights» Gallery, Albersdorf, Germany// City Hall Gallery, Halstenbek, Germany// 2000 – Holy Ghost Church, Pinneberg, Germany// Art Piece Gallery, Hamburg, Germany// 2001 – Landdrostei Pinneberg, Germany// City Hall Pinneberg, Germany// Night of Arts, Marburg, Germany// 2002 – Town Hall, Rellingen, Germany// Michael Church, Hamburg, Germany// Jewish Culture Center (Nikitskaya), Moscow, Russia// 2002, 2007, 2010 (together with N.Estis) – State Literature Museum, Moscow, Russia// 2003 – Rellinger Church, Rellingen, Germany// 2004 – Jewish Culture Center (Mar’ina Roscha), Moscow, Russia// Hamburg Synagogue, Germany// 2005 – House of the Artist Nikolai Estis, Hamburg, Germany// 2007 – St. Nikolai Church, Hamburg, Germany// 2008 – Russian State Children’s Library, Moscow// 2009 – University Library, Hamburg, Germany// 2010 – State Library of Arts, Moscow, Russia// 2011 – Landdrostei Culture Center, Pinneberg, Germany (together with N. and A. Estis)// State Center for Contemporary Arts, Moscow, Russia Selected Group Exhibitions in Germany: 1993 – «Russian Art 60-90 years», Osnabruck// 1995 – Raisa Gallery, Dresden, Munich// 1996 – Regional exhibition in Landdrostei Pinneberg// Museum of Work, Hamburg// Forum Book Art, Hamburg// Appener Culture Days, Appen// 1997 – Leo Lippmann Hall, Hamburg// Art Auction AI International, Pinneberg// Kunsthalle, Neumünster// Art Auction «Art for Mothers», Kiel//«Quasi non Possidentes» Gallery, Gluckstadt// 1998 – «Summer 98» Carlshütte, Büdelsdorf// Drawing Biennial, Pilsen// Art Fair, Kiel// 1998, 1999 – Warehouse District, Hamburg// Art Fair in Deichtorhallen, Hamburg// Deichtorhallen, Hamburg// Summer, Book of the Year, Dresden// 2000 – Cultural Exchange in Chamber of Commerce, Hamburg// Altona Museum, Hamburg// Great Art Exhibition, Munich// Rest and exercise, Ahrensburg// 1998, 2000 – Landdrostei; Pinneberg// 2011 – Kulturbunker Cologne-Muelheim, Cologne// New Synagogue, Mainz// New Synagogue, Chemnitz Awards and Grants: 1982, 1984, 1985, 1986 – Scholarship of the Russian Union of Artists // 1992 – Diploma «Best Book of the Year» (for a children’s book)// 1994 – Representative of Russia to the book fair in the Orthodox countries in Petsch, Kosovo / / 1996 – 1998 – Fellowship of Landdrostei Pinneberg// 1999 – Award of the district Bamberg// Art contest for Week for Life (exhibition at the Cloister of Bamberg Cathedral) Works in Collections: Tretyakov Gallery, Moscow, Russia and in other museums and collections in the world Marina Sokolova Born 1954 in Kyiv, Ukraine. 1976 – graduated from Mukhina Academy of Arts and Design, Leningrad (now Stieglitz St. Petersburg State Academy of Art and Industry, St. Petersburg), Russia. Since 1998 – Member of Ukrainian Designers’ Union. Lives and works in Kyiv, Ukraine.

Solo Exhibitions (Kyiv, Ukraine): 1997 – «36» Gallery// 1999 – Kohler (Color) Gallery// 2000 – Griffin Gallery// 2002 – PUMB Bank (FUIB – First Ukrainian International Bank)// 2002, 2012 – Kyiv Children Academy// 2004 – Embassy of Russia// 2005 – «United Nations Delegation in Ukraine// 2011 – Lesya Ukrayinka Museum// Selected Group Exhibitions: 1976 – All-Union Exhibition of Diploma Works of Art Colleges students, Academy of Fine Arts, Moscow, Russia// 1978 – Works of the Mukhina Academy of Arts and Design Students, Finland// 1991 – Ukrainian Design, Nuremberg, Germany// 1998 – Parade Design, Kyiv, Ukraine// 2003 – Ukrainian Contemporary Art, Athens, Greece// 2003 – Ukrainian Decorative Art of the Late Twentieth Century, Kyiv, Ukraine// 2004 – Modern Ukrainian Decorative Art, Paris, France// First Textile Triennial, Kyiv, Ukraine// Lavra Gallery, Kyiv,

44

Ukraine// 2007 – Second Textile Triennial, Kyiv, Ukraine// 2008 – «Scythia – 7», International Textile Biennale, Kherson, Ukraine Works are in private collections in Ukraine, Russia, European countries, Japan, and USA Nasira Turganbaj Born in 1973 in Kyrgyzstan. Education: 1994 – 1999 – Art Academy, Ceramic Design Department, Bishkek, Kyrgyzstan// 2006 – graduated from Kunsthochschule Kassel (Art University Kassel), Visual Arts Department, focusing Ceramic.

Lives and works in Kassel, Germany Selected Group Exhibitions: 2001 – «Ofok 1» Museum, Cairo, Egypt// 2001 – Iisalmi, Finland// 2002 – Atelierhof Werenzhain, Potsdam, Germany// 2004 – Real Estate Center of the Kassel Sparkasse (Kassel Savings-Bank)// 2005 – Vision Gallery, Kassel// 2007 – Bittner & Dembinski Gallery, Kassel// 2009 – Kassel Town Hall// 2011 – Kulturbunker Cologne-Muelheim, Cologne// New Synagogue, Mainz// New Synagogue, Chemnitz Matvey Vaisberg Born 1958 in Kyiv, Ukraine. Graduated from T. Shevchenko Republican Art School and Ukrainian Polygraph Institute, the Book Drawing Department. «Kyiv rearguard» is a trend in painting to which Vaisberg adjoins and in arising of which he took an active part.

Solo Exhibitions (Kyiv, Ukraine): 1990 – Podol History Museum// 1993 – Artists’ House// 1995 – Museum of Russian Art// 1997, 1998, 2000, 2003 – Atelier Karas Gallery// 1997, 2012 – National Art Museum of Ukraine// 1999 – «36» Gallery// 2000, 2007 – «RA» Gallery// 2011 – Triptych ART Gallery// 2003 – Loradartgallery, Chicago, USA Selected Group Exhibitions: 1989, 1990 – Mars Gallery, Moscow, Russia// Central Exhibition Hall (Manege), Moscow, Russia// 1990 – Judaic Museum, Prague, Czech Republic// Marsvinsholm Gallery, Treleborg, Sweden// Mikhoels’ Center, Moscow, Russia// Roxolan Gallery, Chicago, USA// 1990, 1991 – Artists’ House, Kyiv, Ukraine// 1991 – «M» Gallery, Budapest, Hungary//// Desa Gallery, Poznan, Poland// 1991,1992 – Oecumena Art-Club, Kyiv, Ukraine// 1992 – Book and Printing Museum, Kyiv, Ukraine// 1992, 1993 – Museum of Kyiv History, Kyiv, Ukraine// 1993 – Ukrainian House Center, Kyiv, Ukraine// 1993 – International Charity Art-Auction, Museum of Ukrainian Fine Arts, Kyiv, Ukraine// 1993, 1994 – Museum of Russian Art, Kyiv, Ukraine// 1994 – Klaus Weidlich Kunstvermittlung, EMPE, Munich, Germany// 1997 – Hans Zaydel Foundation, Kyiv, Ukraine// 1997, 1999, 2001 – Atelier Karas Gallery, Kyiv, Ukraine// 1998 – Lavra Municipal Gallery, Kyiv, Ukraine// 1999 – «M» Gallery, Kyiv, Ukraine// Kyiv Sport Palace, Kyiv, Ukraine// 2000 – Doctorhaus Gallery, Oberdessbach, Switzerland// 2000, 2002, 2003 – «Ra» Gallery, Kyiv, Ukraine// 2002 – Israel Culture Center, Museum of Literature, Kyiv, Ukraine// Exhibition-Seminar «Roads, Palaces, Cities», Kyiv – St.Petersburg – Jerusalem Illustrations: Illustrations for the books by SholomAleihem, G. Kanovich, E. Bagritskiy, I. Babel, J. Ortega-yGasset, K.-G.Jung, S. Kierkegaard, F. Dostoevsky, J. Roth Collections: Museum of Russian Art (Kyiv, Ukraine ), Vilno Gaon Jewish Museum (Vilnius, Lithuania), I. Dychenko collection (Kyiv, Ukraine), K. Weidlich, K. Eberkhardt (Munich-Leipzig, Germany), «Loradartgallery» Chicago, USA, and private collections in Ukraine, Germany, Poland, Hungary, USA, Israel, Austria, France, Czech Republic, Great Britain, Russia, Georgia, Canada, Greece, Italy, Poland, Sweden, South Africa, Japan and Turkey

‫ המתפרצים‬,‫מנסה לאזן זאת באמצעות מרכיבים גיאומטריים‬ ‫ עירו אשר "תחת שמי התכלת" אינה אלא‬,‫לקומפוזיציה של הדף‬ :‫ אין ספק‬.‫ עיר רקומה מאגדות ומיתוסים‬,‫הרמוניה בהתגלמותה‬ ‫ירושלים הממשית איננה דומה לאגדה הזו — כך אפשר לראותה‬ ‫ ואולי זו הסיבה לכך שמשתדלים לדחות‬.‫רק ממרחקי התפוצות‬ ‫ וגם חשש‬,‫את המפגש עם העיר — יש כאן גם פחד מפני אכזבה‬ ,‫ בשנה הבאה‬,‫ "בשנה הבאה‬:‫לשלול מעצמך את החלום היהודי‬ ‫ הרי נדמה לעיתים שלעולם לא תהיה מוכן למפגש‬."...‫הבאה‬ ‫ כל חוויותיך התנסותך אין הם‬,‫ לכך שכל חייך‬,‫הנצח‬-‫עם עיר‬ ‫ אין‬.‫ האבנים והשמיים שממעל‬,‫ולא כלום לעומת האבק הזה‬ ‫ידי בורא עולם בכבודו‬-‫עוד עם בעולם שאדמתו הובטחה לו על‬ ‫ הרי‬.‫ אין עוד עם שכה דרמטיים היו יחסיו עם ארצו‬.‫ובעצמו‬ ‫כמעט תמיד זכותו של העם היהודי על ארץ ישראל הוכרעה‬ ...‫ "והפיצותי אותך בגויים‬.‫ומוכרעת במלחמות בלתי פוסקת‬ ‫תוך ירושלים" — אין זו רק הגדרה של‬-‫הנני קובץ אתכם אל‬ ‫ המסעים שלנו‬.‫מקומנו הגיאוגראפי אלא גם של מצבנו הרוחני‬ .‫ ובנדודינו מחפשים אנו את עצמנו‬,‫הם חיפוש אחר מחסה‬ ‫במשך אלפיים שנה חיינו את חלום השיבה הביתה באמירה‬ ‫ ורק אחרי ששבנו לארץ יכולים אנו‬."‫"בשנה הבאה בירושלים‬ ,‫לאומר לכל בני עמנו "בכל מושבותיהם" — מסעותינו נמשכים‬ ,‫ הבית היהודי‬,‫ ירושלים‬...‫ אך לנדודים הקיץ הקץ‬,‫אין ספק‬ ...‫והשבת — תחנה קצרה בדרך‬ ‫בתפילות ובברכות מתוארת הארץ המובטחת "ארץ חמדה‬ ‫ מה שלא תואם כלל את גודלה של ישראל על מפת‬,"‫טובה ורחבה‬ ‫ אלא שזה מה שנדמה כל עוד נמצאים מחוץ לגבולות‬.‫העולם‬ ‫הארץ; לא כן תחושתו של מי שיושב בארץ עצמה — לדידו היא‬ ‫ כזו נראית היא בעינינו אנו‬.‫אכן רחבת ידיים ומרווחת להפליא‬ .‫ וכזו ראה אותה גם הצייר הקייבי מתווי וייסברג‬,‫החיים כאן‬ ‫ מחלונות האוניברסיטה העברית‬,‫הוא ראה אותה מהר הצופים‬ ‫ העביר את גילויו זה‬,‫ הוא גילה לעצמו את המדבר‬.‫בירושלים‬ ."‫ וכך נולדה סדרת העבודות בשם "מדבר יהודיה‬,‫לבדים שיצר‬ ‫ כי‬,‫ והוא עומד על כך‬,‫הצייר הקייבי מתווי ויינברג סמוך ובטוח‬ ‫הציירים הישראלים אינם רואים ואינם מציירים — לא את ירושלים‬ ‫ אין הם חשים ביופי ובגדולה של הנוף הנחזה‬,‫ולא את המדבר‬ ‫ ניתן להבין‬,‫ ואף על פי שטענה זו אינה מוצדקת‬.‫מול העיניים‬ ‫את וייסברג — מן הסתם חשובה לו שמחתו של מגלה עולמות‬ .‫ חוויית השייכות המחודשת לנוף הבראשיתי הזה‬,‫חדשים‬ ,‫אוקסנה לבשי'צינה טרם גילתה לעצמה את המקומות האלו‬ ‫ שונה לגמרי‬,‫ מרגש ונעלה‬,‫ואין לי ספק שגילוי זה יהיה מסעיר‬ ‫ אוקסנה אמנית חדה ורגישה היודעת להחיות את‬.‫משל אחרים‬ ‫ היא מרגישה את כל הסובב אותה בתור יצור אחד חי‬.‫הדומם‬ ‫ ציורי הנוף שלה שופעים השראה‬...‫ פשוט כי כך היא בנויה‬,‫ושלם‬ ‫ ייתכן‬.‫טבעי ובו בזמן גם מלא חום‬-‫וחדורים באיזה אור על‬ ‫ ובעקבותיה נעשתה‬,‫שזאת מפני שבחייה חוותה טרגדיה נוראה‬ ‫ כמוהם‬,‫ המתגלים כאילו מאליהם‬,‫ ומלאכיה‬,‫חזקה וצחה יותר‬ .‫כהשתקפות של אותו קשר שנוצר אצלנו עם אבדן של קרובים‬ ‫ייתכן ומפני שאוקסנה מתבוננת בישראל מקייב היא רואה‬ ‫ וכך ערים הופכות לריבועים קטנים‬.‫אותה כאילו ממעוף הציפור‬ ‫ ובדרך מסתורית היא מצליחה‬.‫של רבעים ולמעגלי ככרות‬ ‫ מצליחה לעמוד על משמעותה‬,‫להפיח רוח חיים בתרשים הזה‬ ‫של כל ההיסטוריה היהודית דרך המבט מן החלל על שתי עריה‬ ‫ והרי יש ביניהן כמעט‬.‫אביב‬-‫העיקריות שלנו — ירושלים ותל‬ ‫ תל אביב כמוה כנער‬.‫שלושת אלפים שנות היסטוריה יהודית‬ ,‫ הילד האהוב של אמא יהודייה — עיר מלאת חיים‬,‫מתבגר‬ ‫חול‬-‫ עוף‬,‫ סמל של מדינה שקמה מעפר‬,‫ לחוף הים‬,‫חילונית‬ ‫ ולעומתה ירושלים‬...‫שפרש כנפיו ליד הים — כזוהי תל אביב‬ ‫ עיר שצלליתה מן‬,‫ חסרה לחלוטין ברק חיצוני‬,‫עתיקת הימים‬ ‫ וביניהם חלקו האמצעי של‬.‫הרוח‬-‫ עיר‬,‫יקום‬-‫ עיר‬,‫נתפס‬-‫הבלתי‬ ‫ עיר‬,‫ עיר של אור‬.‫ תרשים מושלם לעיר מושלמת‬:‫הטריפטיכון‬ ‫שקיומה אפילו בחלומותינו מעניק לנו תקווה לכך שאנו ראויים‬ ...‫ לאור השמיים הזה הזורם במלוא החסד‬,‫לציוויליזציה הזו‬

,‫מרינה שלסט‬ 2012 ,‫מעלה אדומים‬

‫שפעמים רבות כל כך ראתה לפני כן בחלומותיה‪ .‬ואין זה חשוב‪,‬‬ ‫אם יש לתיאוריה הזו זכות קיום אם לאו‪ ,‬אבל מבחינתו של‬ ‫הצייר יש זכות בלתי‪-‬מותנית להגשים את חזיונותיו‪ .‬כך נולדות‬ ‫יצירות אמנות‪ ,‬שבהן כלי חרס נדמים לפנינים‪ ,‬הפנינים‪ ,‬לשבטי‬ ‫ישראל‪ ,‬והשבטים הם נושאי הזיכרונות הקיבוציים של העם‪.‬‬

‫"ישן אבל עדיין במצב טוב מאוד"‪ ,‬שנותר בדירה בעוד שבעלי‬ ‫הבית העוזבים את ביתם נדפסים צלליהם נטולי‪-‬הגשמיות‬ ‫במרחב ובזמן שנעזבים לעד‪ ...‬כל צילום הוא סמל ותמצית של‬ ‫כאב חודר‪ ,‬אבל כשהם נאספים יחד הופכים הם לכאבו הנצחי‬ ‫והמתיש של המהגר‪.‬‬

‫על משטח מכוסה מלח ניצבים ‪ 12‬כלים מלאים במים‪ .‬אם‪-‬כי‬ ‫פתחי הכלים צרים כל כך שיותר משאנו רואים את המים‬ ‫שבתוכם אנחנו יודעים שהם שם‪ .‬ומעל כל הקומפוזיציה הזו‬ ‫ישנו פרינט — משטח של כלי‪ ,‬מוגדל מאוד — קווים‪ ,‬קווים‪...‬‬

‫מרינה סוקולובה‪ ,‬גרה בקייב‪ ,‬ציירת בדים בעלת סגנון ייחודי‬ ‫בעבודות הבטיק שלה‪.‬‬

‫ומה יהודי כל כך בכל אלה? — למראית עין כלום‪ ,‬למעט‬ ‫תחושותיה של האמנית‪ ,‬ואם התחושות הללו נכונות‪ ,‬אז‬ ‫הכל חוזר למקומו‪ ,‬בייחוד מבחינת הצופה‪ ,‬המכיר היטב את‬ ‫הסמליות והמסורת היהודית ומי שיש לו היכרות עם פירושים‬ ‫לטקסטים‪.‬‬ ‫המלח הנו סמל לטהרה ולנצח‪ .‬זהו המלח של ים המלח‬ ‫שספג את חטאי סדום ועמורה וטיהר את העם מפני הטומאה‪.‬‬ ‫מצוות המלח הנה מצווה המופיעה בבירור בתורה‪ :‬במזבח‬ ‫שבבית המקדש תמיד היה מלח‪ .‬ומאחר ושולחנו של היהודי‬ ‫אף הוא מזבח‪ ,‬אנחנו תמיד שמים עליו מלח בתור סמל‪.‬‬ ‫המים אף הם הנם חומר מופלא‪ ,‬עם זיכרון משלו ונושא‬ ‫מידע; המים הם חיים‪ .‬אבל במסורת היהודית המים כמוהם‬ ‫כתורה‪ ,‬אותו סוד כביר ואותו ידע עצום שאנו מוכרחים להעביר‬ ‫מדור לדור‪.‬‬ ‫כפי שנאמר בדבר חכמה מן המזרח‪" :‬מהותו של כלי אינה‬ ‫בדפנות החומר אלא בחלל הריק שבתוכו"‪ .‬ואם הכלי מסמל‬ ‫שבט משבטי ישראל‪ ,‬הרי שכאשר מתמלא מים הופך הוא‬ ‫לקביעה‪ ,‬שהשבטים המפוזרים כעת בכל העם או המופצים‬ ‫ברחבי העולם‪ ,‬עודם חיים כל עוד מתמלאים הם במימיה‬ ‫הקדושים של התורה‪.‬‬ ‫אלה שנאזירה לא מנסה להתעמק ברזי הפרשנויות מן‬ ‫היהדות‪ ,‬היא בוחרת ללכת בדרך אינטואיטיבית‪ ,‬הדרך היחידה‬ ‫האפשרית לאמן‪ ,‬וכל צירופי המקרים נובעים מאהבת ישראל‬ ‫שבה וכן מן הקרבה שיש בין גורלות הנוודים שלנו‪.‬‬ ‫ההיסטוריה שלנו היא היסטוריה של נכסים עזובים‪ ...‬הדבר‬ ‫היחיד שתמיד נהגו לקחת בעת מנוסה וניסו להציל לפני כל‬ ‫דבר אחר הן זכרונות העבר — ספרי קודש — וזכרונות ההווה‬ ‫— תצלומים משפחתיים‪ .‬אצל אנטולי ברטינסקי‪ ,‬צילומים של‬ ‫אבותיו היוו אחד ממקורות ההשראה‪ ,‬רשמים‪ ,‬חוויות ושל הכרה‬ ‫בהיותך חלק מרצף הדורות הזה — אלה הם צילומי אלבום‬ ‫משפחתי שהפכו לציורים‪.‬‬ ‫תמונות הפריים האלה עם העבר המונצח בהן‪ ,‬טומנות בחובן‬ ‫דינאמיקה מופלאה‪ :‬אפשר ממש לראות איך קפאו ילדים והורים‬ ‫בציפייה ל"יציאת הציפור" של הצלם‪ ,‬והנה מיד אחרי הצילום‬ ‫כולם יתפזרו בריצה — מי לעבודה‪ ,‬מי לחזית של מלחמה ומי‬ ‫ייעלם לחלוטין מן החיים כמו "ילדי השואה"‪.‬‬ ‫אחת התמונות של ברטינסקי נקראת "הגנאלוגיה‪ ,‬הגיאוגרפיה‬ ‫וההיסטוריה של משפחתי"‪ ,‬אבל בשם הזה אפשר גם להכתיר‬ ‫את כל הסדרה כולה‪.‬‬ ‫רק מעבר אחד היה בחייו של אנטולי — מהעיר אּופָה לירושלים‪.‬‬ ‫אבל תולדותיהן של שתי משפחות — זו שלו וזו של אשתו —‬ ‫משקפות היסטוריה של נדודי יהודים‪ ,‬ואין לדעת האם תמו‪.‬‬ ‫ריטה אוסטרובסקי — צלמת‪ ,‬היודעת להפיק ממצלמתה את‬ ‫היופי וההרמוניה של כל מה שנקלט בעדשתה‪ .‬ריטה צילמה‬ ‫צילומם רבים בעיירות ההולכות ונעלמות באוקראינה‪ .‬בתים‬ ‫מטים לנפול שראו בימיהם את השלטון הסובייטי ואת הכיבוש‬ ‫הנאצי; פנים יהודיות שעליהם כל כובד הגורל היהודי של מי‬ ‫שניצלו בשואה‪ ,‬זקנות יהודיות בהדר מלכותי — כל זה קורן‬ ‫איזה יופי מיוחד שהתמלא באהבתה לעמה‪ .‬סדרת העבודות‬ ‫"הגירתי" שונה לגמרי — בסדרה זו היא מתעדת בקפדנות את‬ ‫שלבי המעבר של משפחתה מאוקראינה לגרמניה‪ .‬יש כאן המון‬ ‫חרדה‪ ,‬המון לבטים באשר לנכונות הבחירה שנעשתה‪ .‬שורה של‬ ‫שקי‪-‬מטען שבהם נדחסו נכסיהם של שלושה דורות במשפחה;‬ ‫הצילומים האחרונים בדירה הנעזבת‪ ,‬דירה ששמורים בה‬ ‫זכרונות מכל השמחות והצרות שבבית; הארון לסלון האהוב‪,‬‬ ‫‪45‬‬

‫הנדודים שלה הנם מסע בזמן‪ ,‬קייב שלאחר המלחמה‪,‬‬ ‫סמטאותיה וחצרותיה‪ ,‬המטבחים המשותפים בדירות‬ ‫השיתופיות‪ ,‬היכן שהילד למד פתאום שהוא אחר‪ ,‬לא כמו‬ ‫כולם‪ ,‬כי הוא יהודי‪ .‬ושאלות משאלות שונות‪ ,‬שההורים‬ ‫העסוקים מעבירים הלאה לסבתות ולסבים‪ ,‬ואלה‪ ,‬כפי שרק‬ ‫סבים וסבתות יודעות לעשות‪ ,‬מנסים ככל יכולתם לבלום‬ ‫את המהלומה‪ ...‬והחיים נמשכים‪ ,‬אלא שאלה כבר חייו של‬ ‫ילד יהודי‪ ,‬שמה שעושה אותו יהודי איננו בקיאות במסורת‪,‬‬ ‫קריאה בתורה או הדלקת נרות שבת‪ ,‬אלא האנטישמיות — רכה‪,‬‬ ‫יומיומית‪ ,‬כזו שמתרגלים אליה‪" :‬ברוניה יוסיפובנה‪ ,‬למרות‬ ‫שהיא יהודיה היא אדם טוב‪ ;"...‬וגם זו הממלכתית‪ ,‬כאשר לא‬ ‫מקבלים אותך לאוניברסיטה‪ ,‬לעבודה — אלה שתורם משום‬ ‫מה טרם הגיע‪ ...‬ובינתיים‪ ,‬מה שיש הוא הניב הרך של תערובת‬ ‫הרוסית והאוקראינית ברחובות לעומת הרוסית הרהוטה‬ ‫והקלאסית שבפי הסבתא בוגרת הגימנסיה — בבית‪ ,‬קיץ דרומי‬ ‫כמעט וריחות חריפים כפי שיכולים להיות רק בילדות‪ ...‬ומכל‬ ‫זה נארגת לה ילדות קיי ֶבית מאושרת בעיר שלעולם תשא את‬ ‫צלקת האימים של באבי‪-‬יאר‪.‬‬ ‫כל אלה זיכרונות מילדותה אך גם מילדותי‪ ,‬וכל זה משתקף‬ ‫במראות של מרינה — צילומים של הסבתא‪ ,‬של אמא וסבא‬ ‫— פנים‪ ,‬זיכרון שאצל היהודים הנו ארוך להפליא‪ .‬אבל אם‬ ‫ממקדים את המבט באמלגאמה הישנה רואים פנים שחוקים‪-‬‬ ‫למחצה בזיכרון של מי שאף על פי כן נוכחים‪ ,‬סמויים מן העין‪,‬‬ ‫בחיינו כל העת‪.‬‬ ‫ובכלל‪ ,‬חומר משונה הוא הזמן‪ .‬אבל המסורת היהודית‬ ‫הפכה אף את תחושת הזמן לדבר יוצא דופן‪ ,‬לא דומה למה‬ ‫שהעמים האחרים התרגלו אליו‪ .‬אנחנו חווים את הזמן "בצורה‬ ‫יהודית"‪ ,‬קרי בכיוון ההפוך‪ :‬הכל הרי יודעים שמאחורינו אנחנו‬ ‫משאירים את העבר‪ ,‬וכל משאלות לבנו מכוונות קדימה‪" ,‬אלי‬ ‫עתיד מאיר‪-‬פנים"‪ .‬ואילו המסורת היהודית אומרת לנו‪ :‬איפכא‬ ‫מסתברא‪ ,‬אנו עומדים עם הפנים לעבר‪ ,‬אנחנו מסוגלים לראות‬ ‫אותו לאותם מרחקים כפי שמאפשר לנו הזיכרון ההיסטורי‪ ,‬כפי‬ ‫שהגדיר זאת הרב שטיינזלץ‪ .‬לדבריו‪ ,‬העתיד מופיע יש מאין‪,‬‬ ‫וברגע חולף חל ההווה והופך לנגיש ומוחשי‪ .‬ולאחר מכן‪ ,‬בהופכו‬ ‫לָעָב ָר‪ ,‬ומתגלה ונחשף למראה עינינו‪ ,‬נעשה מובן יותר ויותר‪...‬‬ ‫ומאחר ופנינו אל העבר‪ ,‬לא זו בלבד שהוא נעשה ברור ושקוף‬ ‫יותר‪ ,‬הוא גם נכנס לחיינו כחלק אינטגראלי‪ .‬אליו‪ ,‬אל העבר‪,‬‬ ‫ממקדים אנו את מבטנו‪ ,‬בעוד שצפונות העתיד אינם ניתנים‬ ‫אלא לניחוש‪ ,‬ואליו מופנים תקוותינו וחלומותינו‪ .‬לאיש מלבד‬ ‫נביאים‪ ,‬שבכוחם בלבד לראות נסתרות‪ ,‬העתיד הנו תחום של‬ ‫הזיות וחלומות‪.‬‬ ‫כך רואה את הזמן פבל פישל ותופס אותו כאילו היה מסתורין‪.‬‬ ‫לוחות‪-‬השנה היהודיים פרי יצירתו הנם משחק עדין עם העתיד‬ ‫והעבר‪ ,‬עם מרחב וזמן‪ ,‬בדיה ומציאות‪ .‬עד עתה יצר הוא שישה‬ ‫לוחות‪ :‬שש גישות שונות למסע האינסופי בקטע מזערי בזמן —‬ ‫השנה‪ :‬שנה כסיור במוזיאון‪ ,‬שנה כביקור בספרייה‪ ,‬שנה כמודל‬ ‫לכל החיים‪ ,‬שנה כמסע מסביב לעולם‪...‬‬ ‫שנה הנתחמת במסגרת של לוח‪-‬שנה כזה רוכשת פוטנציאל‬ ‫של יצור חי‪ ,‬נייד ולעיתים אירוני‪ .‬לוח כזה הוא הזמנה למסע‬ ‫באורך של שנה‪ .‬והדבר היחיד שידוע לנו בוודאות שעה שאנו‬ ‫מעלעלים בין דפיו הוא כי מסע זה לא יהיה משעמם‪.‬‬ ‫"הזמן זורם סביבנו וממלא אותנו‪ ,‬והוא גם מתמלא על‬ ‫ידינו‪ .‬בזרמו בערוץ הארוך והמתפתל של ההיסטוריה הוא‬ ‫ממשיך לחיות כל העת‪ ,‬שב וחוזר בלי הרף אל מקורותיו‪ ,‬אך‬ ‫עם זאת הוא נע בנחישות קדימה" (מתוך הרצאתו של דר' זאב‬ ‫דשבסקי)‬

‫במאמרים רבים מלינים חוקריה של תופעת ה‪ déjà vu-‬כי‬ ‫"מה שמקשה על חקירתו של מערך התופעות הזה הוא כי על‬ ‫אף היותה של תופעה זו המונית‪ ,‬אצל כל אדם ספציפי מקרים‬ ‫של זיכרון מדומה הנם נדירים ובלתי‪-‬צפויים"‪ .‬הייתי ממליצה‬ ‫לאותם חוקרים להביא יהודים מכל רחבי העולם למדבר יהודה‬ ‫או לגבעות שומרון‪ ,‬כי כאן מתרחשת תופעה זו לעיתים כה‬ ‫קרובות עד כי יש בכך כדי להקל באופן משמעותי על מלאכת‬ ‫המחקר‪ .‬כמה פעמים שמעתי ממי שהגיעו למקומות האלה‬ ‫מערי כרך כמו מוסקבה או פטרסבורג‪ ,‬ניו יורק או בואנוס‬ ‫איירס‪ ,‬פריז או לוס אנג'לס‪" :‬עמדתי נדהם‪ ,‬הבטתי בגבעות‬ ‫האלה והבנתי‪ :‬אני מכאן‪ ,‬הרגליים שלי זוכרות את שבילי האבן‬ ‫האלה‪ ,‬האוויר היבש והמדברי הזה נושא ריחות מוכרים‪ ,‬אני‬ ‫יודע איך הארץ הזו נראית בכל עונה שבשנה‪"...‬‬ ‫גבעות ודרכים אבודות שביניהן‪ ,‬עוברי אורח מקריים‬ ‫שנפגשים שלא‪-‬במקרה וממשיכים כל אחד בדרכו מבלי להפר‬ ‫את הדממה האילמת והנצחית — תמונות אלה עוברות דרך כל‬ ‫יצירתה של טניה קורנפלד‪ .‬בתערוכה מוצגות גם עבודותיה‬ ‫הישנות שנוצרו עוד ברוסיה‪ ,‬לצד מה שצויר כבר בארץ‪ .‬שבילי‬ ‫המדבר או דרך אבודה בין סלעים לעולם יובילו אל נקודת היעד‬ ‫— אל ירושלים‪.‬‬ ‫טניה יודעת היטב דרכים מהן‪ :‬בילדותה היה זה המעבר‬ ‫ממוסקבה ללניגרד (סנקט פטרסבורג של היום)‪ ,‬ב‪ 1976-‬עלתה‬ ‫לארץ‪ ,‬וכעבור שנתיים התחתנה ויחד עם בעלה עברה להתגורר‬ ‫בארה"ב‪ .‬שם השתכנה ממש סמוך לגבול עם מקסיקו‪ ,‬עם‬ ‫חותנתה האינדיאנית‪ .‬שם גם רווחה נחת מהאקזוטיות של‬ ‫המקומות הללו‪ ,‬וניתן לאומר שחוותה מעט מעולמו של גבריאל‬ ‫גרסיה מרקס שכה אהבנו לקרוא בימים ההם‪ .‬טניה הצליחה‬ ‫מאוד כאמנית מבוקשת‪ ,‬אבל‪ ...‬בשנת ‪ 1984‬שבה ארצה‪,‬‬ ‫והתברר שדווקא כאן הוא ביתה‪.‬‬ ‫מול בחירתה של טניה שבכל המקרים הייתה מודעת לחלוטין‪,‬‬ ‫הרי שמאקס אפשטיין שייך לאותו דור של ישראלים שמי‬ ‫שחרצו את גורלם היו דווקא הוריהם — הם אשר הביאו את מקס‬ ‫בן ה‪ 16-‬עמם ארצה‪ .‬ככל הנראה היטיבה החלטה זו עם מאקס‪,‬‬ ‫אחרת לא היה נוצר בעבודותיו ולא יהיה עובר אלינו אותו מצב‬ ‫של ‪ ,déjà vu‬מצב המלווה באורח קבע בתופעה אחרת המכונה‬ ‫‪ — déjà prévu‬תחושה שהנך רואה את העתיד‪ ,‬יודע מה הולך‬ ‫לקרות בעוד רגע‪ .‬מהו הרגע הזה — האם מדובר במאה שנים או‬ ‫באלף שנה — איך לכך חשיבות ביחס לנוף הנצחי הזה‪ .‬תמונות‬ ‫טבע שוממות מאדם מן הסדרה "סימני נוכחות" כאילו קפאו בין‬ ‫העבר לעתיד‪ :‬על רקע נוף "מאדים" זה חמור‪-‬הסבר משהו‪ ,‬קרו‬ ‫המון אירועים גדולים‪ ,‬האבנים האלה עם שרידי מבנים עתיקים‬ ‫נמצאים גם היום במרכז חייו הפוליטיים של העולם‪ ,‬וגבעות אלו‬ ‫כאילו טומנות עצמת פיצוץ של כל ההיסטוריה האנושית‪ .‬אצל‬ ‫מי שמכיר את ישראל‪ ,‬תמונות נוף אלו מיד מתקשרות עם הדרך‬ ‫לירושלים‪ ,‬והנה‪-‬הנה יופיעו שם‪ ,‬הרחק באופק‪ ,‬בתים ומגדלים‬ ‫לבנים‪ .‬ולכל אחד יש ירושלים משלו‪ ,‬היא מולידה מיתוסים‪,‬‬ ‫תסביכים ותסמונות משלה‪.‬‬ ‫מן המאה ה‪ 16-‬נשתמרה מפה מרתקת שצוירה ע"י אומן‬ ‫מהנובר‪ .‬כל העולם מוצג בה בצורה של תלתן תלת‪-‬עלעלי‪.‬‬ ‫שלוש יבשות — אירופה‪ ,‬אפריקה ואסיה — מתחברות בה‬ ‫בנקודה אחת‪ ,‬במרכז העולם‪ .‬מרכז זה הנו ירושלים‪ ,‬נקודת‬ ‫האיזון העולמי‪ .‬תמונת הנוף הירושלמי של אפשטיין המוצגת‬ ‫בתערוכה מחברת שלושה מישורים‪ :‬חורשת עצי זית קדומה‪,‬‬ ‫שכונה חדשה — בתים מאבן ירושלמית לבנה‪ ,‬וברקע — המדבר‪.‬‬ ‫השמש רק מתחילה בעלייתה‪ ,‬היא כבר האירה את המדבר‪,‬‬ ‫בעוד שהעיר עודנה קפואה באשמורת של בוקר‪ ...‬חלוקתה‬ ‫של ירושלים לזו של מעלה ולזו של מטה כבר הפכה לקלישאה‪,‬‬ ‫וחלוקתה לזו המזרחית ולזו המערבית הפכה לנקודה כואבת‪.‬‬ ‫מאקס מחלק את ירושלים שלו לשלושה חלקים‪ :‬העיר שבחיבור‬ ‫בין החילוני‪ ,‬הדתי וההיסטורי‪ ,‬ורק על הקו של האיזון הזה יכול‬ ‫האמן‪ ,‬לדבריו‪ ,‬להתקיים כאן‪.‬‬ ‫"מדבר משלו וירושלים משלו"‪ ,‬רטט והתרגשות אוחזים בכל‬ ‫מי שמגיע לכאן‪ .‬אבל אם המפגש הזה כבר נעשה‪ ,‬אזי חייבים‬ ‫להתרחש שינויים בחייכם‪ .‬גם לבוריס אוסטרובסקי יש ירושלים‬ ‫משלו‪ .‬ואם עבודותיו ה"גרמניות" מלאות חרדה עד כדי כך שהוא‬

‫סעֵי ב ְנ ֵי יִ ָראֵל‪...‬‬ ‫מ ְ‬ ‫אֵ ה ָ‬ ‫אנחנו מסתלקים‪ ,‬אבל הר סיני ממשיך ללוותנו‪.‬‬ ‫יצחק בשוויס‪-‬זינגר‪" ,‬שושה"‬

‫בית יהודי בערב שבת‪ :‬מודלקים הנרות‪ ,‬שולחן הסעודה שלידו‬ ‫כל המשפחה‪ ,‬האב קורא ברכה שמשמעותה מסתכמת בדבר‬ ‫אחד — אנו טוענים כי העולם הזה נברא‪ .‬לא נוצר הוא באקראי‬ ‫מתוך כאוס טבעי ואיננו המשכו של אותו כאוס אלא נברא על‬ ‫ידי מי שמכונה בורא עולם‪ .‬מדוע הטענה הזו כה חשובה לנו?‬ ‫משום שלכל דבר שנוצר במודע יש משמעות‪ ,‬יש מטרה ויש‬ ‫ייעוד‪ .‬המסע האישי שלנו וחייו הארוכים של עמנו על כל דורותיו‬ ‫אינם שיטוט ואינם איזו מנוסה מבוהלת — אנחנו פשוט נמצאים‬ ‫בדרך‪ ,‬ובדרך יכולים להתרחש דברים שונים‪ ..‬גם שולחן הסעודה‬ ‫בשבת אינו אלא תחנה קצר‪ ,‬להתיישב‪ ,‬להשיב רוח ולהרהר על‬ ‫ייעודך — וקדימה‪ ,‬להמשיך הלאה‪ ...‬כי אנחנו בדרך כבר מזמן‪.‬‬ ‫סיפורו של אברהם אבינו החל במסע‪ ,‬והוא היה העברי הראשון‬ ‫אחרי שעבר מאור כשדים לארץ כנען — הארץ המובטחת לעתיד‬ ‫לבוא‪ .‬גם המלה עברי קשורה לשורש עב"ר — קרי‪ ,‬מי שעבר‬ ‫מצא את עצמו מן העברו השני‪ ...‬וכך אנו חיים‪ ,‬במסע ונדודים‬ ‫לאין קץ‪ ,‬נחושים לשאת עמנו את הספר שלנו‪ ,‬את מצוותינו‪,‬‬ ‫את השתייכותנו לעם הזה‪ .‬הכל נמצא בהיסטוריה שלנו — הליכה‬ ‫לארץ מצריים והיציאה משם‪ 40 .‬שנה של נדודים במדבר‪ ,‬כניסה‬ ‫לארץ ישראל‪ ,‬הגלויות שהאחרונה שבהן ארכה כמעט ‪ 2000‬שנה‪,‬‬ ‫והחזרה לאדמתנו‪ ,‬לארץ שהובטחה לנו זה מכבר‪.‬‬ ‫"העם היהודי המופלא ובלתי‪-‬מושג‪ ...‬מה יחווה הוא בהמשך?‬ ‫הוא עבר כברת דרך של אלפי שנים‪ ...‬כשהוא משמר בלבו כאב‬ ‫של דורות ושלהבת של דורות‪ .‬חייהן הססגוניים והעשירים‬ ‫של רומא‪ ,‬יוון ומצרים הפכו כבר מזמן לנחלתם של אוספי‬ ‫מוסיאונים‪ ,‬לבדיונות היסטוריים ולאגדות מן העבר הרחוק‪ ,‬בעוד‬ ‫שהעם המסתורי הזה‪ ,‬שהיה עם‪-‬אבות כבר בימי צעירותם‪ ,‬לא‬ ‫זו בלבד שהוא קיים‪ ,‬הוא שמר בכל מקום את הטיפוס הנחוש‬ ‫וחם‪-‬המזג‪ .‬שמר את אמונתו רוויה בתקוות גדולות ומנהגים‬ ‫יומיומיים קטנים‪ ,‬שמר על שפתן הקדושה של ספריו מלאי‬ ‫ההשראה האלוהית‪ ...‬זכר לא נשאר מאויביו המסתוריים‪ ,‬מכל‬ ‫אותם פלשתים‪ ,‬עמלק ומואב ועמים אחרים‪ ,‬אגדתיים למחצה‪,‬‬ ‫בעוד שהעם הזה‪ ,‬גמיש ונצחי‪ ,‬ממשיך לחיות‪ ,‬כאילו מממש‬ ‫הוא איזה ייעוד על‪-‬טבעי שנקבע לו על‪-‬ידי מאן‪-‬דהוא‪".‬‬ ‫אלכסנדר קּוּפרין‪.1904 ,‬‬

‫נדודים‪ ,‬בין אם נעשו מרצון או כאלה שנכפו‪ ,‬הנם חלק‬ ‫מסיפור חייו של כל יהודי‪ ,‬והאמנים המוצגים בתערוכה זו אינם‬ ‫יוצאים מכלל זה‪.‬‬ ‫הסדרה "עגלה יהודית" מאת אנטולי שמואל שלסט היוותה‬ ‫את ראשיתו של הפרויקט‪ .‬נדודיו האישיים החלו כבר בילדותו‪.‬‬ ‫ילד ממשפחה אוקראינית שהוריו היו ילדי המלחמה‪ ,‬הדור‬ ‫הראשון שעבר מהכפר אל העיר‪ .‬הזיכרונות הבולטים מן‬ ‫הילדות הם בוזיה לבובנה היהודייה‪ ,‬הגננת האהובה‪ ,‬נסיעות‬ ‫לסבתא אל הכפר הנידח‪ ,‬שם אפשר היה לברוח עם ילדי הכפר‬ ‫למשך יום שלם והעיסוק היחיד לשעות הערב היה קריאה בספר‬ ‫התנ"ך‪ .‬מכל מה שהילד הצליח להבין נחרטו בזיכרון המלים‬ ‫המוזרות על כך שכולם ייאספו בארץ‪-‬המובטחת‪ .‬ואני‪ ,‬איך‬ ‫אני אגיע לשם? חוויות הילדים נשתכחו עם הזמן ועלו שוב רק‬ ‫כאשר הלאי‪-‬יאומן אירע והצייר מצא את עצמו בישראל‪ .‬אלא‬ ‫שלכך קדמו שנים של חיפושים רוחניים ושורה של מעברים‪:‬‬ ‫אחרי אסון הכור הגרעיני של צ'רנוביל הוא עובר עם משפחתו‬ ‫לטשקנט‪ ,‬משם יוצאים ומהגרים לגרמניה‪ .‬שם‪ ,‬דרך אמנותו‪,‬‬ ‫מגלה הוא את היהדות‪ ,‬מתחיל בקיום מצוותיה‪ ,‬ובהמשך‪,‬‬ ‫באופן טבעי‪ ,‬מגיע שלב העלייה לישראל‪ .‬אנטולי‪ ,‬שלקח לו שם‬ ‫את השם היהודי שמואל‪ ,‬הנו גר — כך נקראים מי שקיבלו דת‬ ‫ישראל והצטרפו לעם היהודי מתוך רצונם החופשי‪.‬‬

‫הסדרה "עגלה יהודית"‪ ,‬אותה החל מיד עם הגעתו לישראל‪,‬‬ ‫הייתה בלתי צפויה אך בו בזמן נבעה מחוקיות מסוימת‪ ,‬בלתי‬ ‫צפויה‪ ,‬משום שאנטולי‪ ,‬הידוע בעבודותיו הגראפיות ובמיצבים‪,‬‬ ‫פנה לציור‪ ,‬והחוקיות היא בכך שישראל וירושלים דרשו ממנו‬ ‫לחוות פעם נוספת אבני דרך בהיסטוריה היהודית‪ .‬וכך נוצרות‬ ‫עגלותיו — דימוי לנדודים אין קץ של עמנו‪ :‬אוקראינה במאה‬ ‫ה‪ ,18-‬צרפת במאה ה‪ ,19-‬רוסיה בשחר ימיו של השלטון‬ ‫הסובייטי‪ ,‬פראג של ימי הביניים‪ ,‬ישראל של היום ושל ימי‬ ‫תש"ך‪ ,‬גלות בבל‪ ,‬גרמניה ב‪ ,1945-‬ספרד בשלהי המאה ה‪,15-‬‬ ‫השואה‪ ,‬נמל התעופה בן גוריון‪ ,‬שם במקומם של גלגלי עגלה‬ ‫ישנן טורבינות של מטוס; ארצות שונות ותקופות שונות‪ ,‬אך‬ ‫אותה העגלה עצמה‪ ,‬אותו הגורל המשותף לכולם‪.‬‬ ‫בשכבר הימים‪ ,‬בשחר ילדותי‪ ,‬הופתעתי למשמע משפט‬ ‫שנאמר כבדרך אגב על ידי אבי‪ ,‬שבדומה לרוב היהודים‬ ‫בברית המועצות התרחק מהמסורת‪ :‬דורות רבים של אבותינו‬ ‫היו מתחילים את היום בתפילה שבה הודו לאל על כך שברא‬ ‫אותם יהודים‪ .‬ואני‪ ,‬שבאותה עת כבר הספקתי "ליהנות"‬ ‫מהאנטישמיות‪ ,‬תמהתי — וכי על מה להודות? על העלבון‪ ,‬על‬ ‫הכאב‪ ,‬על הפוגרומים? אבא‪ ,‬אתה כנראה מתבלבל‪ ,‬זה פשוט‬ ‫לא יתכן! האם יכולתי אז לשער שגם ילדיי יתחילו לברך בברכת‬ ‫השחר "ברוך‪ ...‬שלא עשני גוי"?‬ ‫כל מה שעושה ניקולאי אסטיס‪ ,‬כל עבודותיו וכל גורלו — זהו‬ ‫כאב והודיה שאין לתארם‪ ,‬על כי "עשהו יהודי"‪ .‬השתייכותו‬ ‫לעם‪ ,‬חווייתו היהודית מהווים נטל שהוא כמעט כבד מנשוא‬ ‫ומהווה עבורו גם סוד גדול‪ .‬סוד בו חדור כל דבר שבו נוגעת ידו‬ ‫של האמן‪ .‬מלאכים‪ ,‬ציפורים‪ ,‬אנשים מתגלים כאילו מאליהם‬ ‫מתוך ריסוסי צבע כאוטיים לכאורה‪ ,‬נרקמים על גבי הבד‬ ‫מחוטים רבי‪-‬גוונים‪ .‬ציפוריו תמיד בודדות — הן מסמלות את‬ ‫נפש האדם ומשמשות שליחות של רוח העולם הכלוא בתוך‬ ‫גופים חומריים רעועים‪ .‬בודדים גם מלאכיו‪ ,‬שליחי העולם‪-‬הבא‪,‬‬ ‫המסמלים את הקשר בינינו לקרובים ויקירים שעזבו למרחבים‬ ‫העלומים — וקרובינו תמיד מתקשרים בתודעתנו לעם בשלמותו‪.‬‬ ‫"וייאסף אל עמיו" — כך נאמר בתורה על מי שהלכו לעולמם‪...‬‬ ‫ואילו הצורות שבציוריו תמיד נתונות בקבוצות‪ ,‬הרבה אנשים‪,‬‬ ‫עם שלם‪ :‬הם נעים כמו ביציאת מצרים או מביטים בתדהמה‬ ‫בקריסתו של מגדל בבל; נסים על נפשם תוך שהם מסוככים‬ ‫בגופם על ילדיהם שבעצם הפכו לילדים משותפים לכולם‪ ,‬או‬ ‫עומדים קפואים במקומם כשהם מקבלים את מצוות הבורא‬ ‫במעמד הר סיני‪ .‬בעבודותיו ניסח אסטיס להפליא את אשר‬ ‫נאמר עוד ע"י חז"ל ומשמעותו כי הקב"ה משוחח עם העם‬ ‫היהודי בכללותו‪ ,‬עם כולם יחד‪ ,‬כי העם בהיותו שלמות אחת‬ ‫מהווה גם הוא אישיות במובן מסוים‪ ...‬מן הסתם‪ ,‬רק האמירה‬ ‫הזו יש בכוחה להסביר את הנסתר הטמון בכל אחד מאתנו —‬ ‫וכמה שלא נתרחק מיהדותנו‪ ,‬מן המסורת‪ ,‬תמיד נחזור אליהם‬ ‫באמצעות ילדינו‪ ,‬נכדינו ונינינו‪ .‬אנחנו מסתלקים‪ ,‬אבל הר סיני‬ ‫ממשיך ללוותנו‪.‬‬ ‫לידיה שּולגינה‪ ,‬ציירת נפלאה‪ ,‬רעייתו וחברתו לדרך של‬ ‫ניקולאי אסטיס‪ ,‬כבר איננה אתנו מזה יותר מעשור שנים‪.‬‬ ‫מסרים מן האמן אליה — זהו מטענם של הציפורים והמלאכים‬ ‫שבעבודותיו‪ .‬ומה שהושאר לצופים בתור מסרים חיים‬ ‫ושבריריים הן עבודותיה ומסריה הכתובים שאין מה להוסיף‬ ‫עליהן — כל כך צלול וחודר הוא אותו קול יהודי‪.‬‬ ‫"לא אוכל להסביר‪ ,‬איך זה שכל מה שיוצא אל מתחת ידי‬ ‫מיד מגיע לשדה הסגנוני של התנ"ך‪ ...‬אני כמעט ולא מעזה‬ ‫לחשוב שזו כבר מעין שליחות — לשמוע את קולו של הספר‪.‬‬ ‫אני פשוט נחרדת מעוצמתה של קריאת האבות — משם‪,‬‬ ‫ממעמקי ההיסטוריה‪ ,‬מקברים מצבות‪ ,‬מבורות ופירים‪ ,‬מתנורי‬ ‫המשרפות‪.‬‬ ‫"הניסיון המתמיד לראות בטקסטים ובעלילות המקראיים‬ ‫נבואה ומסר אלינו‪ ,‬אל מי שחיים בימינו אלה‪ ,‬הפכו לדרך‬ ‫החשיבה שלי‪ .‬הבדים והפנלים שלי‪ ,‬ואחר כך גם התבליטים‬ ‫והפסלים‪ ,‬הפכו לדברי‪-‬הימים של סבלות ההווה‪ ,‬שהסיבה להם‬ ‫טמונה כנראה בהתנגדותו הנצחית של האדם למצוות הבורא‬

‫המקראי‪...‬אני רוצה למצוא צורה פלסטית שתהא הולמת‬ ‫לנושא הזה‪".‬‬ ‫במשך ‪ 5‬השנים האחרונות לחייה‪ ,‬שנים שהיו כה קצרות וכה‬ ‫פוריות‪ ,‬היא יצרה עבודות רבות והשאירה ריבוי של מסרים‪ :‬על‬ ‫קטעי לוחות עץ ובד‪ ,‬על נייר עיתון ספוג צבע ודבק מופיעים‬ ‫נביאי תנ"ך — שוטי הכפר‪ ,‬וקשישות מן העיירה שהן אמהות‬ ‫האומה‪ ,‬וגם משה רבנו — רבי זקן מבית הכנסת הסמוך‪.‬‬ ‫"כמה שאני מותשת מכל הדמויות נטולות‪-‬גשמיות שצצות‬ ‫להן כל אימת שהעט יתמהמה ויוצאות אל מרחב הריק שעל‬ ‫גבי הדף‪ .‬מוז'יקים וסבתות נסוגים בלחצם של אבות‪-‬אומה‬ ‫מזוקנים‪ ,‬רבנים עניים ותלמידיהם הרבים‪ .‬והנה‪ ,‬מלפנים‪ ,‬כבר‬ ‫ניצב לו המנהיג התמידי משה ומוביל את עמו כשהם חולפים‬ ‫ליד בתים רבי‪-‬קומות‪ ,‬בתי מקדש הרוסים‪ ,‬אל ארץ החלומות‬ ‫המתגשמים וההבטחות שנתקיימו‪ ...‬והנה משתרך לו ההמון של‬ ‫אנשים שלא מן העולם הזה‪ ,‬נטולי גשמיות‪ ,‬על הדף שלי‪ ,‬דרך‬ ‫נפשי‪ ,‬דרך גורלי‪ ,‬ברחובותיי"‪.‬‬ ‫"אל ארץ ההבטחות שנתממשו" היא‪ ,‬כמו‪ ,‬אגב‪ ,‬גם משה‬ ‫רבנו‪ ,‬לא זכתה להגיע‪ .‬את אימת השנים אחרונות‪ ,‬שנות‬ ‫ההליכה אל המוות‪ ,‬הפכה לידיה באורח פלא לאושר של מגלה‪-‬‬ ‫ארצות‪ ,‬אושר שאין לו גבול — היא גילתה לעצמה את יהדותה‪,‬‬ ‫ומממנה שאבה את אנרגיית היצירה ואת כוחות הנפש — היא‬ ‫הצליחה "להיאסף אל עמיו" עוד בהיותה בחיים‪.‬‬ ‫אחת העבודות החודרות ביותר אצל גריגרי ברשטיין הנה‬ ‫"מנוסה על גגות" — עבודה זו לא תוצג בתערוכה זו‪ .‬עבודה זו‬ ‫נמכרה‪ ,‬לחזור על עבודה כל כך אישית וכל כך כואבת איננו‬ ‫בגדר אפשרי‪.‬‬ ‫בתמונה זו מוצגת היסטוריה ממשית‪ ,‬לא מדומיינת‪ ,‬של‬ ‫משפחתו‪:‬‬ ‫סבו וסבתו של הצייר ואביו שהיה עוד קטן מאוד אז‪ ,‬ניצלו יום‬ ‫אחד מפוגרום וממוות בטוח מעל גגות‪ ,‬כמעט נישאים באוויר‪,‬‬ ‫עולים אל‪-‬על במנוסתם הנצחית‪ ,‬אל השמיים‪...‬‬ ‫במהלך שנות הרדיפה רבות כל כך למדנו להפוך את המנוסה‬ ‫שלנו לצימאון כזה לחיים‪ ,‬לכזו אנרגיה של הישרדות‪ ,‬שהדבר‬ ‫מעורר התפלאות ופחד מיסטי אפילו אצל שונאינו‪ .‬כנראה שזו‬ ‫הסיבה לכך שגריגרי מתמקד כל כך בנושא השואה‪ .‬אין הוא‬ ‫מפחד למדוד על עצמו ועל חייו את אימותיה של השואה‪ ,‬כי‬ ‫מה שמעניין אותו בסיפור האימים הזה איננו המוות כי אם‬ ‫החיים‪" .‬מנוחה בדרך" — פאוזה בדרך אל המוות‪ ,‬באמצעו של‬ ‫יער שחור; המון אנשים עייפים‪ :‬נשים‪ ,‬זקנים‪ ,‬ילדים שהתמזגו‬ ‫למאסה אנושית אחת שעל אף הכל משרה חום מוחשי כמעט‪.‬‬ ‫נטולי קורת גג‪ ,‬מגורשים מבתיהם‪ ,‬אנשים אלה הנם בודדים‬ ‫נוכח הסטיכייה האיומה והבלתי‪-‬נתפסת‪ .‬אין אנו רואים את‬ ‫הרודפים — רק את היער ופחד קדומים הנובע ממנו‪ .‬לדעתו של‬ ‫יונג‪ ,‬היער הנו סמל לכל ההיבטים המדאיגים של התת‪-‬מודע‪,‬‬ ‫המאיימים לבלוע את תבונתו החלשה של האדם‪ .‬ואילו אצל‬ ‫ברנשטיין‪ ,‬היער עצמו מסמל שנאה וכעס בלתי‪-‬רציונאליים‪,‬‬ ‫הרודפים את העם והמטמיעים את תבונתו של הרודף בתהומות‬ ‫של טירוף‪.‬‬ ‫לעיתים קרובות כל כך אנחנו מנסים להסתלק מעולה הכבד‬ ‫של יהדותנו ולהיטמע בסביבת העמים ה"נורמאליים"‪ .‬זהו גם‬ ‫אחד ההיבטים של נדודינו‪ .‬אבל תמיד‪ ,‬במשך הדורות‪ ,‬היו מי‬ ‫שרצו להצטרף אל העם ולחלוק עמנו לא רק את קשיי הרדיפות‬ ‫אלא גם את אושר הדעת האינסופי‪.‬‬ ‫נאזירה טּורגמבאי הנה קירגיזית החיה בגרמניה‪ ,‬שבדרכים‬ ‫עלומות‪ ,‬דרך חלומות וחזיונות מוזרים הגיעה לתחושת היהדות‬ ‫בתוכה‪ .‬נאזירה הנה קרמיסטית‪ ,‬ובעדינותה המזרחית יצרת את‬ ‫כליה כשהיא מביאה את צורתם לכדי שלימות‪ .‬כל כלי שיצרה‬ ‫יכול להוות אובייקט למדיטציה — בכל השטח‪ ,‬הפנימי והחיצוני‬ ‫כאחד ובעיטור מופלא מתפזרת רשת דקה של קווים‪ .‬דרכים‪,‬‬ ‫קווי גורל‪ ,‬כתבים נסתרים‪ .‬בכל כלי אפשר להתבונן ולנסות‬ ‫ולפענח‪ ,‬כמו במעשי הכישוף הקדומים של כל הנוודים בניחוש‬ ‫עתידות על עצם שכמתו של איל‪ .‬יש תיאוריה ולפיה הקירגיזים‬ ‫נמנים עם אחד משבטי ישראל האבודים‪ .‬נאזירה למדה על‬ ‫כך כאשר הגיעה לישראל‪ ,‬כדי לראות במה עיניה את הארץ‬

‫‪46‬‬

47