И смех, и слёзы, и любовь... by Kolchina Olga

Сомова Нина Ивановна

И смех, и слезы, и любовь…

Санкт-Петербург 2012

ББК 84.3Р7

Книга издана на средства Пономарёвой Музы Ароновны при поддержке Коллегии адвокатов Санкт-Петербурга

Сомова Нина Ивановна. И смех, и слезы, и любовь… – Санкт-Петербург : б/и. 2012. – 288 с. : ил. Книга, которую вы держите в руках, отличается определенной оригинальностью, связанной с иронично-критическим взглядом автора на происходящее вокруг и профессиональной спецификой адвокатского круга общения, в котором, не являясь сама юристом, ей по своему роду деятельности постоянно приходилось пребывать. Поэтому, быть может, прочитанное будет понятно и интересно не каждому читателю. В ней смешалось много разных жанров: стихи о войне и судьбах людей, лирика и пародии, саркастические зарисовки и различные сценарии. Над всем этим превалирует бичующая самоирония, которая понятна любому интеллигентному человеку, но представляет в наше время довольно редкое явление.

ББК 84.3Р7 © Семейный архив М. А. Пономарёвой, текст, фото, 2012 © Ольга Колчина, составление, оформление, 2012

Сомова Нина Ивановна Да, не добилась я успеха… Тут конечно не до смеха, Но утешаюсь, что, наверно, Меня Малёв издаст посмертно. Литературно-халтурному поэту Нине Ивановне Сомовой

У важаемые читатели! Книга, которую вы держите в руках, отличается определенной оригинальностью, связанной с иронично-критическим взглядом автора на происходящее вокруг и профессиональной спецификой адвокатского круга общения, в котором, не являясь сама юристом, ей по своему роду деятельности постоянно приходилось пребывать. Поэтому, быть может, прочитанное будет понятно и интересно не каждому читателю. Остроумие автора стоит считать генным. Ее отец, Иван Сомов, был известным и популярным русским эстрадным куплетистом еще в дореволюционном Санкт-Петербурге. Врожденное остроумие этого человека, вероятно, определялось его рождением: он был внебрачным ребенком знатного российского вельможи и гувернантки-француженки. Его рождение окутано тайной, но это не помешало бездетной купеческой супружеской паре, которая занималась его воспитанием, вырастить достойного и образованного человека. Хотя, вероятно, французская кровь настойчиво говорила в нем, а затем и в его дочери, авторе книги, которая в профессии пошла по стопам своей мамы, простой еврейской женщины, всю свою жизнь проработавшей бухгалтером. Нина Ивановна Сомова родилась в 1921 году в Ленинграде, провела в нем все тяжкие военные годы и испытала на себе все страдания, выпавшие на долю ленинградцев. Она участвовала в обороне родного города, будучи еще молодой девушкой, но уже став человеком взрослым, поэтому война в ее душе и памяти оставила глубокий неизгладимый след. А яркие особенности ее личностной натуры – ироничность, доходящая до сарказма, поэтичность при страстной любви и сочувствии к людям, глубокое знание литературы и склонность к пародированию – подтолкнули к тому, чтобы всю свою долгую жизнь не расставаться с пером, несмотря на прозаичность формальной ее профессии – бухгалтер. При этом круг интересов Нины Сомовой был настолько широк, что мимо ее внимания не проходили не только значимые события в кругу близких и знакомых, но и в нашей стране, и в мире, что отразилось на ее творчестве. Поэтому правильно воспринять и оценить содержание книги «И смех, и слезы, и любовь…» можно только учитывая все изложенное выше. Не получив высшего образования и специальной литературной подготовки, главным образом из-за обстоятельств

Адвокат Муза Ароновна Пономарёва

военного времени и с учетом ее возраста, с 1951 года в течение четверти века она работала рядовым бухгалтером в Центральной юридической консультации № 1 ЛОКА на Невском проспекте, 16. Но, как она сама образно определила: «…осталась я, по всем приметам, бухгалтером в литературе, и в бухгалтерии поэтом…». И хотя адвокатура, юриспруденция были для лишь объектами наблюдения, ее цепкий ум, внимательность, природный литературный талант помогли ей подарить нам творения, вошедшие в эту книгу. В ней смешалось много разных жанров: стихи о войне и судьбах людей, лирика и пародии, саркастические зарисовки и различные сценарии. Но все ее творчество – излияния очень чуткой человеческой души в «картинки из жизни». Хотя далеко не все творения равнозначны, о чем она и сама метко сказала: «…талантливая поэтесса, как жаль второго нет Дантеса!». Восприятие многого из опубликованного в этой книге может вызвать некоторое недопонимание, так как касается специфически юриспруденции, в которой творила авторбухгалтер. Например: «Ведение адвокатом уголовного дела в порядке ст. 49 УПК РСФСР», то есть защита подсудимого не по платному соглашению с клиентом, а практически почти бесплатно. Незнание особенностей юридических норм осложнит понимание тонкости юмора «профессиональных сфер», но и многое писалось, в основном, о юристах и для юристов, которым это было и понятно, и смешно. Однако это лишь отдельные моменты. В целом же творчеству Ниночки Сомовой свойственен искрящийся юмор, грустная ирония, глубоко сочувственное отношение к людям, даже при острых сатирических высказываниях в их адрес. Над всем этим превалирует бичующая самоирония, которая понятна любому интеллигентному человеку, но представляет в наше время довольно редкое явление. Только учитывая эти особенности ее натуры, можно правильно отнестись к насмешливому стилю творений и простить автору нередко очень злую иронию, которая встречается в текстах, оценив книгу по достоинству. К сожалению, значительная часть архива Нины Ивановны Сомовой не сохранилась. Поэтому многие посвящения в ее лучшие творческие годы адвокатам Коллегии, ушедшим из жизни, включить в эту книгу не удалось. Именно этим объясняется, что многие страницы касаются «клана адвоката Пономарёвой», которая жива и сохранила эту часть архива, а не пристрастием автора к этой фамилии. Своим большим сердцем автор любила очень многих и просто – Человечество!

Отчет за 20 лет работы Сомовой Нины Ивановны Передаем отчет за 20 лет безупречной, бескорыстной и бесполезной работы бухгалтера Сомовой Нины Ивановны. Дорогие соратники и соратницы! Спасибо вам за все теплые слова, сказанные в мой адрес, тем более, что все это говорилось сравнительно от души и не в порядке статьи 49 УПК. Но так как вы уже, наверное, иссякли, то разрешите мне, как сказал Володя Маяковский, рассказать о времени и о себе. Впрочем, о времени вы сами все знаете, так что я перехожу сразу к себе. Я родилась 18 апреля 1921 года по новому стилю и сейчас твердо уверена, что мои родители сильно поторопились. Я даже предполагаю, что в мой паспорт вкралась небольшая ошибка, и я появилась на свет на 20 лет позже. Я не сомневаюсь, что доказать это смог бы в надзоре адвокат Эскин, но на соглашение с Григорием Яковлевичем у меня пока еще нет средств. Мне в детстве казалось, что я очень удачно устроилась с пятым пунктом, так как могу и туда, и сюда, но в дальнейшем выяснилось, что каждая медаль имеет свою оборотную сторону, и у меня может получиться – ни туда, ни сюда, а это уже хуже. С учетом моего словесного тяготения и не желая искать легких путей в жизни, я в 1951 году устроилась работать в Юридическую консультацию № 1, где все адвокаты, невзирая на лица и не называя фамилий, простые русские люди и работают не за страх, а за… гонорар. Еще в детские годы я поняла, что создана для бухгалтерии, и поэтому посвятила этому благородному занятию всю свою сознательную и несознательную жизнь. Я считаю, что за такой короткий срок, как 20 лет, я достигла немалых успехов в этой области. Я уже самостоятельно начисляю зарплату адвокатам, а если и обсчитываю их, то чаще в порядке эксперимента, заметят или нет. Особенную бдительность в этом отношении проявляют товарищи Гуревич, Сагалович, Новиков и другие. В период Великой Отечественной войны я оставалась в Ленинграде и защищала его грудью от немецких захватчиков. Учитывая мой бюст в то время, не удивительно, что немцам пришлось отступить. В эти же годы я была донором, чем и объясняется появление в литературе таких идейных талантов, как Кочетов, Иван Шевцов и, наконец, поэт Марков-второй.

Работая в адвокатуре, Осталась я, по всем приметам, Бухгалтером в литературе, И в бухгалтерии поэтом. Автор: Сомова Нина Ивановна (1921–2003), бухгалтер Юридической консультации (ЮК) № 1 в течение 26 лет

Литературой я стала заниматься очень рано, особенно мне хорошо удавались докладные записки, доносы и анонимные письма. То, что я пишу для народа, подтверждается тем, что мои произведения приобретают исключительно областные филармонии и исполняют только в копях, шахтах и сильно отдаленных населенных пунктах. Моя личная жизнь сложилась необычно, 8 мужчин бросила я, 12 бросили меня. Мой последний роман без отрыва от производства, который длился 15 лет за вычетом выходных и праздничных дней, оказался, как выяснилось, не романом, а детективной повестью, и как все произведения подобного жанра, закончился непонятно чем даже для самих героев. Несмотря на это, я считаю, что мне в жизни крупно повезло, так как привелось работать с такими выдающимися людьми нашего времени, как Николай Николаевич Березовский, Стела Сергеевна Предтеченская (особенно интересны ее клиенты) и другие. Сейчас я готовлю к печати три книги. Первая о Евгении Александровиче Малёве «Адвокатура – это я». Вторая посвящена Соломону Давидовичу Скибинскому «Великий племянник великого народа». И, наконец, двухтомник, написанный по материалам надзорных дел Григория Эскина «Иду на таран». Не обладая чувством излишней скромности, хочу сказать, что не менее чем мне, повезло в жизни главному бухгалтеру Израилю Павловичу Раппопорту, которому довелось руководить таким выдающимся бухгалтером, как я. Подводя предварительные итоги, считаю, что первые полстолетия я прожила неплохо, постараюсь не подкачать и во второй половине. У меня немного врагов, с которыми я сама справлюсь; много друзей, которых я люблю и справиться с которыми будет труднее; и еще больше долгов, к которым я привыкла и возвращать которые пока не собираюсь. Бессонницей я не страдаю. Давление у меня нормальное, и совесть меня не мучает. Так что все правильно, как в моем балансе, с некоторыми поправками на рассеянность. Я хочу закончить свой самоотчет четверостишием, которое когда-то посвятила сама себе.

Лирика

Лирика *** Я воздвигла памятник Из гранита прошлому, Вычеркнув из памяти Даже все хорошее. Годы глыбой каменной Придавили «милое», И казалось, намертво Все давно забыла я. Так себя уверила, Так себе поверила, Что те чувства яркие На другом примерила. Не осталось, думала, Даже сожаления. Встретились и… рухнуло Все сооружение.

***

Хоть характером строптивая, Вас люблю, чего скрывать. И сегодня я счастливая, Мне на возраст наплевать. Мы недавно познакомились, Тридцать лет тому назад. На всю жизнь, увы, запомнились Много дней, людей и дат. Эпиграммы незлобливые Мне на всех пришлось писать. И сегодня я счастливая, Мне на возраст наплевать. Длится наша дружба верная Не недели, а года. Постарели мы, наверное, Только это не беда. Жизнь с приливами-отливами Повернуть не можем вспять. И сегодня я счастливая, Мне на возраст наплевать. Часто стала писать эпитафии. Видно, годы такие пришли. В развеселой моей биографии Появились иные черты. Эпиграммы и песни заброшены, Видно, юмора стал дефицит. Иногда только смеха горошина Невзначай на страницу сбежит. Все стихи стали грустными, тусклыми. Но куда мне от них убежать? Подросли те березоньки русские, Под которыми скоро лежать.

От того, что было сказано, Закружилась голова. Шли от сердца, не от разума Ваши теплые слова.

***

В жизни, как в просторах мирозданья, Повторяется обычный круг. Прихожу я снова на свиданье, Где меня встречает старый друг. Измеряем улицу шагами, Говорим неведомо о чем, Мокнем под осенними дождями И никак друг друга не поймем. С твоего мирского небосклона Я порой скрываюсь на года, Только по космическим законам Не могу исчезнуть навсегда. Нам земную силу притяженья, Видимо, никак не одолеть. Позабыв обиды и сомненья, Мы с тобой встречаться будем впредь. Но однажды, поглядев уныло Друг на друга, мы поймем тогда, Что ты стал «потухшее светило», Ну а я – «угасшая звезда».

*** Ну почему, когда мы были рядом, Теченье жизни не оборвалось? Казалось, это нам не очень надо, Казалось, было б и неплохо врозь. Ну почему, встречаясь очень часто, Порой бывали так раздражены? Не понимали мы, что это счастье, Что наше детство сохранили мы. Ну почему мы теплых слов боялись И говорили лишь о пустяках? И потому теперь, когда расстались, Пишу об этом в горестных стихах?

***

Я боюсь, я так привыкла с детства. Я боюсь всегда – и день, и ночь. Это все досталось мне в наследство, Это чувство мне не превозмочь. Я боюсь бестактности и хамства, Стука в дверь и позднего звонка. Я боюсь и окрика, и пьянства. Я боюсь вестей издалека.

*** Ты не жалей, что мы с тобой расстались, Что не текут года и реки вспять. Те ночи белые, те вечера остались, И их у нас немыслимо отнять. Пусть мы с тобой сыграли против правил, Пусть к нам была неласкова судьба. Ты б все равно потом меня оставил, Коль раньше б не сбежала я сама.

*** Я не грущу, что мы с тобой расстались. Что не текут года и реки вспять. Те ночи белые, те вечера остались, И их у нас немыслимо отнять. Да, мы тогда сыграли против правил. Да, к нам была неласкова судьба. Ты б все равно потом меня оставил, Коль раньше б не сбежала я сама.

Я боюсь грехов несовершенных, Я боюсь невысказанных слов, Я боюсь людей неугомонных И своих неподконтрольных снов.

*** Мне почему-то кажется, У нас одни пути. Мне почему-то кажется, Не сможешь ты уйти. Мне почему-то кажется, У нас одна судьба. Мне почему-то кажется, В тебя я влюблена. Мне почему-то кажется, У нас одни пути. Мне почему-то кажется, Не сможешь ты уйти. Мне почему-то кажется, Так думаю не зря. Мне почему-то кажется, Что любишь ты меня. Мне почему-то кажется, Что по ночам светло. Мне почему-то кажется, Что в декабре тепло. Мне почему-то кажется, Что нет плохих людей. Мне почему-то кажется, Что полон мир друзей. Мне почему-то кажется, Зимой цветут цветы. Мне почему-то кажется, Сбылись мои мечты. Мне почему-то кажется, Поет моя душа. Мне почему-то кажется, Что жизнь так хороша.

*** Голубые обои, Чая стаканы, Виски с содовой И профиль чеканный. Ты стоял, опираясь На раму оконную. Я рядом, а где-то Супруга законная. Портьеры вишневые, Абажур розоватый, И голос смущенный,

[Много время спустя Оценила утрату. Потеряв, что понять Поленилась когда-то.]

*** Как будто на бегу, Как будто бы с обрыва Какие-то три дня, И больше нет тебя. Все та же круговерть, И все другие живы, Ничто не пресеклось В процессе бытия. Как получилось так, Что нет твоей улыбки, И больше нет твоих Слегка усталых глаз. И до чего в судьбе Непрочно все и зыбко, Наверно, потому Так больно нам сейчас. Живем мы в суете, В заботах бесконечных, И все равно всегда И в шуме, и в тиши. Для тех, кто знал тебя, Осталась ты навечно Там, где-то в глубине, На донышке души.

Слегка глуховатый. С улыбкой усталой, Что делать – есть дети. Самая старая Повесть на свете. Слишком трудно и сложно Мне это казалось. И с тобою я быстро И просто рассталась. Когда ты, уезжая, Звонил мне с вокзала, Я, тебя утешая, Пустое сказала. Что не надо грустить, Что все сделано верно. Почему же на сердце Так пусто и скверно?

*** Вы меня, наверно, осудили, И не потому, что Вы ханжа, Просто не могли и не простили, Что я не безоблачно чиста. Что простые чувства человечьи Мне дороже милых умных слов, Что над нами тяготеет вечно ЭТА примитивная любовь. Что порой я от обиды маюсь, Скрыть и боль, и горечь не могу. Что я очень часто ошибаюсь, Ошибаюсь – верно, но не лгу. Что простая баба, как другие, Что, увы, не лучше остальных. Знаю, Вам не по сердцу такие, Просто не приемлете таких. Знаю, Вам до черта надоело За мои грехи душой болеть. Если я свое не пожалела, Мне ли Ваше сердце пожалеть. Не жалею ни о чем, поверьте, Не боюсь ни взглядов, ни молвы. Вы меня обычной меркой мерьте, А не той, что выдумали Вы. Вы меня так строго не судите, За мою подмоченную честь. Лучше, если можете, поймите, Вот такую глупую, как есть.

*** Если мы расстанемся с тобою Между нами ляжет расстоянье, Если будешь счастлив ты с другою, Не буди в душе воспоминанья. Не хочу, чтоб вечером скучая, Вспоминал мой образ уходящий. Не хочу быть прошлым для тебя я, Если я не стала настоящим. Коль судьба все милое разбила, Лучше, чтоб оно совсем забылось. Что б не вспоминать о том, что было, Что б не сожалеть, что не свершилось.

***

И не то что я других красивей, Лучше есть меня во много раз. Только принят был по всей России На таких, как я, один заказ. Эксперт посмотрел недоуменно И сказал, на мне замедлив взгляд, Не подходит к жизни современной, Неудачный этот экспонат. С этих пор мне жизнь дает уроки, Доказать пытаясь много лет, Что не замечаю я пороки, Вижу сердце там, где сердца нет. Нам с тобой приходится расстаться, Рвется нашей нежной дружбы нить. Видишь, я могу еще смеяться, Видишь, я могу еще шутить. Буду улыбаться непременно, Ошибаясь в чувствах и словах. Ведь смеялся кто-то у Марк Твена Даже на своих похоронах. Заживают не такие раны, Время боль с собою унесет. Эта рана тоже, как ни странно, Как и все другие заживет. И все реже, реже вспоминая С каждым днем знакомые черты. Встретимся на улице, узнаю, Только будешь ты уже не ты. И ничто в душе не отзовется, Если ты со мной заговоришь, Что умрет, обратно не вернется, Что убьешь, того не воскресишь.

Видно, мы с тобой, мой друг, не пара, Видно, быть нам вместе не судьба, Но как я, такого экземпляра Ты не встретишь в жизни никогда.

*** Прошло немало дней, как ты мне не звонил. Все ясно и без слов, нам разговор не нужен. Ты, видно, окончательно решил Стать добродетельным отцом и мужем. Я думаю, что ты, конечно, прав, Мы в главном оба заблуждались. Зачем однажды эту нить порвав, Опять связать ее пытались? К разрыву нашему я отнесусь теперь Сравнительно легко, переживу потерю. Но если я скажу «забыла», ты не верь. Ты скажешь мне «забыл», я тоже не поверю. Как получилось так, кто в этом виноват, Что я сижу с другим, в большом концертном зале? Я возмутилась бы, коль пору лет назад Об этом мне шутя сказали. Быть может, дни пройдут, тот кто сейчас мне чужд И до кого как будто бы нет дела, Получит от меня весь тот остаток чувств, Который на тебя истратить не успела. Зачем пишу я этот длинный стих, Теперь, наверное, уже совсем последний? Так иногда кого-то проводив, Мы долго слушаем его шаги в передней. Прочла стихи, прочла и убрала Туда, где старые прочитанные письма. О, если б также я убрать могла Осколки прошлого, навязчивые мысли. Я не нарушу твой семейный быт. Надеюсь, ты меня звонком не потревожишь. Ну что ж, мой друг, попробуй счастлив быть. Попробуй снова, если сможешь.

*** Мы не юны, не юны, и с этим считаться приходится, Ни от бед, ни от лет никуда, никуда не спастись. Говорят, что гора, мол, с горою вовеки не сходится. Мы не горы, и наши дороги с тобою сошлись. В Новый год ну какие, какие желать тебе благости? Неудачи твои – все равно неудачи мои. Заберу половину себе я и горя, и радости, А другой я не знаю, другой я не мыслю любви. Может, все мы придумали, может быть, все померещилось, Это просто случайность, а может быть, это всерьез, Только кажется, если бы вовсе с тобою не встретились,

Мне бы было обидно, обидно, обидно до слез. Говорят, что все в жизни у нас переменчиво. Только знай, только верь, только помни всегда, дорогой. Я тебя не отдам никому, ни болезням, ни женщинам, Потому что ты очень, да, очень мне нужен самой.

*** Ты помнишь, Илюша, ты помнишь, уверена Дороги неровные, бледный рассвет. Мне кажется, не было этих потерянных, Нелепо растраченных попусту лет. Мне кажется только, что трубка повешена. Стою у окна, равнодушна на вид. А сердце колотится гулко и бешено От мелких, теперь позабытых обид. Потом тишина, к дням рожденья открыточки. От них почему-то и радость, и грусть. Последние робкие, тонкие ниточки От глупо растоптанных мыслей и чувств. И снова мы рядом, все в этой же комнате, Как будто прошла стороною гроза. Я вижу улыбку такую знакомую И те же с иронией теплой глаза. За все эти годы иные кумиры Врывались к нам в жизнь, нарушая покой. Но другие сердца, как чужие квартиры, В них, в общем, неплохо, но тянет домой.

*** Я на тебя смотрю глазами прошлых лет, Но спорить не берусь, возможно, это плохо, Но для меня тебя другого просто нет, Хоть отделяла б нас от прошлого эпоха. Встряхнуть тебя от сна, нарушить мирный сплин, Смутить бы твой покой, была бы только рада, Как в пятьдесят шестом, чтоб стал ты тем, таким. Хотела б, но, увы, тебе того не надо. Ты жить теперь привык в уюте и тиши, С хорошею женой, без встреч и расставаний. И дела нет тебе ни до моей души, Ни до моих таких несбыточных желаний. Я думала тебя заставить позабыть Хотя бы на часы и годы все преграды. Я в молодость тебя хотела возвратить. Хотела, но, увы… тебе ее не надо.

24 декабря 1968 года

*** Расстались, иногда бывает, Что вдруг расходятся пути. Мы в жизни многое теряем, Надеясь большее найти. Найдем ли, кто нам напророчит, Кто скажет: «Быть или не быть». Но если даже и захочешь, Не сможешь ты меня забыть. Захватит ли тебя стихия, И чувства нового гроза. Посмотришь ты в глаза другие, Увидишь в них мои глаза. И никуда от них не скрыться, Не будет прошлому конца. И заслонить чужие лица Не смогут моего лица. Меня захочешь – не забудешь, Кого б ни встретил на пути. Все сравнивать со мною будешь, Надеясь в ней меня найти. А не найдешь, очарованье Пройдет, как «с белых яблонь дым», И станет нежное свиданье Неинтересным и пустым. А потому, хотя не часть, Но лишь пройдет какой-то срок, И поздно вечером однажды Раздастся в комнате звонок. Услышу голос глуховатый, Сперва слегка смущенный тон. И долго занят, как когда-то, Многострадальный телефон. Да, если даже расставаньем Со мною ты не огорчен, Приговорен к воспоминаньям И на сравненья обречен.

*** Светит солнце яркое, Желтое, не жаркое. Холодно и ветрено, Скоро Новый год. Набережной линии, И деревья в инее, И блестит, как зеркало,

*** Мы в детстве решали порою Задачи, что были сложны, Выходят откуда-то двое И встретиться где-то должны. Где встретятся путники эти, Бывало, решить не могли, Тогда находили в ответе, Что место их встречи пункт «И». Теперь все намного сложнее, Мы разно по жизни идем. Но мне наша встреча нужнее, Чем путникам в детстве моем. Нет радости мне и покоя, Пока не сумею найти, Где снова увижусь с тобою, Каков твой отрезок пути? Но мы, к сожаленью, не дети. С тех пор пронеслось много лет. И нет такой книги на свете, Где был бы на это ответ.

Под лучами лед. Окна подпорошены, На диване брошены Моэм недочитанный, И Ремарк раскрыт. Рядом с печкой жаркою С «Триумфальной аркою» Погружаюсь мысленно В незнакомый быт. Есть друзья старинные, С ними годы длинные Пройдены, проверенный И знакомый круг. Через версты снежные Присылает нежные И немного грустные Письма старый друг. Жизнь идет размеренно, Все давно проверено, Больше не волнуешься… Ни тоски, ни слез. Все переживания Отошли в предания. В сердце, как на улице – Ясно и мороз.

*** В Ленинграде дожди, Капли мутные льются по стеклам. Наши трудные встречи Ты лучше забудь и не жди, Все, куда ни посмотришь, Так промозгло, и сыро, и мокро. Третий месяц идут Проливные и злые дожди. Я твой голос далекий, Услыша, немного бледнею, Улыбаюсь слегка, На обычные шутки твои. Быть довольною малым Я, поверь мне, совсем не умею, В Ленинграде идут Бесконечные злые дожди. Что приносят нам наши Обреченные, редкие встречи, Мы чужие, и в этом Разуверить меня не стремись. Час какой-то, часы Или даже украденный вечер Ничего не внесут В нашу очень различную жизнь. Кто-то в чем-то ошибся, И в июле вдруг осень настала, Ты на эти слова Не сердись и меня не ругай. Я от вечных дождей и от мыслей Немного устала. Я никак не могу переделать Сентябрь на май.

*** Мы с тобой не первый день знакомы, Не случайно встретились в пути. Потому мне скучно дома, Что сегодня ты не смог прийти. И когда при встрече я порою Говорю жестокие слова, Знаю я, мой милый, что с тобою Иногда бываю неправа. И тебя, мой друг, напрасно муча, И сама я мучаюсь, поверь.

*** Все было лучшее вчера, Но отгорели свечи. Почти закончена игра, Настал последний вечер. Но все мелькают предо мной Друзей ушедших тени. Но перед собственной судьбой Не встану на колени. Я знаю, что проложен путь К последнему причалу. А лучше бы рукой махнуть И все начать сначала. Но мне-то смысл может быть, Мечтою плененною бродя, Каждый день достойно прожить. Не для кого-то, а для себя.

*** Ты мне вчера принес цветы, Такие нежные, еще совсем живые. И почему-то очень дорогие, Наверно потому, что их принес мне ты. На письменном столе поставила букет. Но солнце здесь цветы не согревало, А из окна на них не падал свет, И через день моя сирень увяла. Так, поместив цветы удобней для себя, О них не думая, их погубила я. А сердце, сердце, как мне уберечь тебя? Ему тепло и свет нужнее, чем сирени.

Но, быть может, это даже лучше, Что мы пережили все теперь. Пусть сомненья, горечь и невзгоды Отойдут навечно далеко. И счастливой нашей жизни годы Потекут спокойно и легко. Знаю, будет в жизни и ненастье, Только сердце так должно любить, Чтоб в тяжелый час, в борьбе за счастье Верить, знать, понять и победить.

*** Любовь закончилась вничью, Мы разошлись, расстались, как чужие. Свиданья нашего минуты дорогие, Я помню их, хоть не люблю. Пусть ошибались мы, пусть это был обман. Теперь скажу, когда все это в прошлом. Я б не сменяла наш плохой роман На два других с концом хорошим. Я помню боль и горечь объяснений И выраженье вашего лица, Нелепость ссор и радость примиренья, Неверия и веры без конца. Любовь прошла, все кончилось, и что же, Остановилось время на бегу. Нет, я рукой спокойною без дрожи Пишу о ней последнюю строку.

Одиночество вдвоем Давно все сказано, и все проверено. Обиды нет, в душе одна тоска. У одного плывем с тобой мы берега, Нужны же разные нам берега. Ломать привычное еще не хочется, И крепко держит нас уютный дом. Я знаю плохо, очень плохо одиночество, Но много хуже одиночество вдвоем. Ты не придирчивый, я не ворчливая. Под общей крышею живем в тиши. Все в нашем доме есть, чтоб быть счастливыми, Но нет в нем главного, в нем нет души. А годы катятся, а жизнь торопится. То вдруг падение, но вновь подъем. Я знаю плохо, очень плохо одиночество, Но много хуже одиночество вдвоем. В непоправимое еще не верится, Хоть все продумано немало раз. У одного с тобой плывем мы берега, Боимся чьих-то слов и чьих-то глаз. Уходит молодость и не воротится, Мы перемен уже давно не ждем. Я знаю плохо, очень плохо одиночество, Но много хуже одиночество вдвоем.

Жизнь моя

Жизнь моя *** Я, наверно, свое отсмеялась, Отшутила, наверно, сполна. А иронию, ту, что осталась, Извела неизвестно куда! И теперь я пишу все о жизни, Разбираю свое бытие. Я могла бы писать об Отчизне, Без меня исписали ее. О березах, и ивах, и веснах Сочинили большие труды, Мне остались лишь липы да сосны, Да еще почему-то дубы. Я могла бы писать о природе, О ромашках на летнем лугу. О великом советском народе, Извините, всерьез не могу. Я, наверно, свое отшутила, Отсмеялась, наверно, сполна. От иронии только могила, Вероятно, избавит меня.

Письмо из сорок второго

Посвящается дорогой Ниночке Фрикен в день рождения Садясь за стол писать, перо рукой сжимая, Я не могу найти ни рифмы и ни слов: Мне сердце сжала мысль, как призрак роковая, И неизбежная, как рок. Я не могу писать, как раньше, поздравленья, Счастья желать на многие года, Разлука предо мной, как страшное виденье, Раскидывает нас надолго, навсегда. Но ни к чему сейчас в той день рожденья Мне думать об одном и на судьбу роптать. Я верю – все пройдет, как страшное виденье, Судьба нас вновь столкнет, мы встретимся опять. И может быть тогда, вновь в этот летний вечер, Мы вспомним этот день и даже этот час, Когда, собравшись здесь, мы вновь не ждали встречи, И будущая жизнь страшила только нас. И хоть кругом война, и где-то громыхая, Снарядов слышен гул, орудий слышен треск, Мне весело сейчас, тебя я поздравляю, Сквозь этой жизни мрак я солнца вижу блеск. Я верю, мы пройдем сквозь этой жизни пламень, И пронесем в сердцах и дружбу, и любовь. Но кончится война, и с сердца снимет камень, И в этот летний день мы соберемся вновь. 1942 год

***

Спросить хотелось бы Вас строго, Ответьте нам, в конце концов, Когда и почему дорогу Вам переехал Образцов? Что Вы в припадке мелкой злости (Иль зависть распирает грудь) Ему перемывали кости, Стараясь цапнуть и кольнуть. Что на квартире Образцова Все далеко не образцово, И даже написали едко, Что скатерть там меняют редко.

2. Был на одном приеме Райкин, Был на другом банкете Прут, А Вы, скажите без утайки, Сумели быть и там, и тут? Но как же так, поборник чести, Везде успели побывать И очутились с ними вместе. Как это надо понимать? Храня достоинство поэта, Полезли Вы на все банкеты? Шли за Монтаном, словно тень, И даже ночь, не только день. Где спал он знаете, что кушал, С кем говорил, кого он слушал. Успели Вы на все посты, Проникли в Райкинские сны, Запомнили, кто как одет, И намарали сей памфлет. За дело взялись сразу рьяно, Немало дней прошло в труде, Вы даже самого Монтана Упомянули кое-где.

Все злопыхательство свое Вложили в данную поэму, Как видно, грязное белье Для Вас излюбленная тема. И Образцова оскорбляя, Вы не жалели громких слов, Вас, к сожаленью, мы не знаем, Гранд-клеветник, кто Вы таков. Зато все знают Образцова, Его признала вся страна. А Вы, как моська у Крылова, Все тявкаете на слона. Как будто в театральном зале Он лез к Монтану, как холуй, Иуду так не оскорбляли За тот коварный поцелуй. Московский! Всем, конечно, ясно, Чужой успех Вам нестерпим. И сочинили не напрасно Свой патриарший псевдоним. Писать подобные пасквили Имеете, как видно, стаж, В серьгах жены его решили Вы усмотреть подхалимаж.

Что нам Монтан, что мы Монтану, Я повторяться вновь не стану. Да не о нем в поэме речь, Нам нужно время поберечь. Ему завидовать не надо, Своих талантов не учесть. Ведь есть Георгий Виноградов, И злополучный Райкин есть. Тот самый Райкин, о котором Вы разразились жалким вздором, Ему поставили в вину, Что поседел как будто даже, Имеет полную жену, Все это из подхалимажа. К тому же он не должен сметь Мол, сердце русское иметь. Что по-французски совершенно Не может изъясняться он, И повторяет иступленно: Бальзак, рюкзак, мерси, пардон. Что помышляет о Париже, Мечтая на Монмартре быть, И даже свой московский пыжик Монтану жаждет подарить. Коль было так, как Вы писали, Зачем Вам нужен жалкий грим, Зачем себе изобретали Свой звонкозвучный псевдоним. Все продолжаете нападки, Упорно ищете грехи. Вы в мелкой злобе очень гадки, Я б Вам не подала руки. 3. Не оставаясь безразличным К другим известным именам, Их всех ославили цинично, Не пощадили даже дам. Эдит открыла слишком плечи, Запутался Утесов в речи, Шульженко, бедная, слегка Напоминает денщика. И был на Роме туалет, Какой еще не видел свет. И только скромная Симона Явилась в чем-то однотонном. И в темном свитере был Ив, Весьма шикарен и красив.

4. Хоть пыл Ваш кажется неистов, Боясь поэмой утомить, Вы драматургов, романистов Решили оптом обхамить. Им посвятили сотню строчек, Не выделяя одиночек: Кассиль, Ошанин и Сурков, Прут, братья Тур и Михалков, Никулин, Бек, Владимир Масс, Не сильно вдохновили Вас, Не увлекаясь ими очень, Их обругали между прочим. 5. Вы кончили свою поэму, Не все еще сказала я, Поговорить на эту тему Настала очередь моя. Согласна я, Монтан – не гений, Он лишь талантливый певец. Немало недоразумений Принес с собой его приезд. Его встречали слишком пышно, Его признали слишком быстро, Но все ж за ласковый прием Нельзя устраивать погром. Хоть бескорыстны Вы, зарплата За эти строчки не идет, Но, видно, слава Герострата Вам спать спокойно не дает. Кончая, я хочу заметить, Ваш повторяя «светский тон», Я не могла Вам не ответить, «Уж извините, миль-пардон». 27 февраля 1957 года, Ленинград

Я знаю, есть на белом свете Такой неписанный закон, Быть на балу или банкете В рабочем платье моветон. Возможно это очень стильно, Ну, думаю, Симона, Ив Должны были смутиться сильно, Бестактность эту допустив. Но дело, видимо, не в этом – Кто, как и в чем пришел одетым.

*** И намарали сей памфлет. За дело сразу взялись рьяно, Немало дней прошло в труде, Вы даже самого Монтана Упомянули кое-где. Что нам Монтан, что мы Монтану. Я повторяться вновь не стану, Да не о нем в поэме речь, Мне нужно время поберечь. Ему завидовать не надо, Своих талантов не учесть, Ведь есть Георгий Виноградов, И злополучный Райкин есть, Тот самый Райкин, о котором Вы разразились злобным вздором. Ему поставили в вину, Что поседел как будто даже, Имеет полную жену. Все это из подхалимажа. К тому же он не должен сметь Мол, сердце русское иметь. Что по-французски совершенно Не может изъясняться он, И повторяет исступленно: Бальзак, рюкзак, мерси, пардон. Что помышляет о Париже, Мечтая на Монмартре жить, И даже свой московский пыжик Монтану жаждет подарить. Коль было так, как Вы писали, Зачем Вам нужен жалкий грим, Зачем себе изобретали Вы Звонкозвучный псевдоним Удачно скрыв лицо под маской, Как видно, Вы к подобным сказкам Имеете немалый вкус, Вы, извините, просто трус. Но продолжаете нападки, Упорно ищете грехи. Вы в мелкой злобе очень гадки, Я б Вам не подала руки. Спросить хотелось бы Вас строго, Ответьте нам, в конце концов, Когда и почему дорогу Вам переехал Образцов? Что Вы в припадке мелкой злости

(Иль зависть распирает грудь) Его перемывали кости, Стараясь цапнуть и кольнуть. Что на квартире Образцова Все далеко не образцово, И даже написали едко, Что скатерть там меняют редко. Все злопыхательство свое Вложили в данную поэму, Как видно, грязное белье Для Вас излюбленная тема. И Образцова оскорбляя, Вы не жалели громких слов, Вас, к сожаленью, мы не знаем, Гранд-клеветник, кто Вы таков, Зато все знают Образцова, Его признала вся страна, А Вы, как шавка у Крылова, Все тявкаете на слона. Как будто в театральном зале Он лез к Монтану, как холуй. Иуду так не оскорбляли За тот коварный поцелуй. Московский! Всем, конечно, ясно, Чужой успех Вам не терпим, И сочинили не напрасно Свой патриарший псевдоним. Писать подобные пасквили Имеете, как видно, стаж, В серьгах жены его решили Вы усмотреть подхалимаж. Был на одном приеме Райкин, Был на другом банкете Прут, А Вы, скажите без утайки, Сумели быть и там, и тут? Но, как же так, поборник чести, Везде успели побывать И очутились с ними вместе, Как это надо понимать? Забыв достоинство поэта, Полезли Вы на все банкеты, Шли за Монтаном, словно тень И даже ночь, не только день. Где спал он, знаете, что кушал, С кем говорил, кого он слушал, Успели Вы на все посты, Проникли в Райкинские сны, Запомнили, кто как…

*** Я с Образцовым не знакома, Не знаю Райкина совсем, Его жена актриса Рома Мне не приходится никем. Утесова порой встречала В концертах, а его Эдит Я, к сожаленью, знаю мало, Путь Бог за то меня простит. Но, тем не менее, прочтя Одну нелепую поэму, Поговорить на эту тему Мне захотелось не шутя. Хоть автор здесь весьма уместно Решил остаться неизвестным, Но злопыхательский памфлет Пустил он в рукопись в ответ. Распространяется пространно Он про Барбюса и Руссо, Золя, Пастера и Роллана, Забыл случайно Пикассо. Он отдал должное Марату, Сказал: «Живет в душе Вольтер». И почему-то по Арбату Гуляет с нами сам Мольер. Еще сказал весьма не к месту, Что в подлиннике их читал, Хоть нам осталось неизвестным, Читал или читать мечтал. Поверим автору на слово, Ведь хвастовство, друзья, не ново. Был Тартарен, был Хлестаков, Немало разных чудаков. Допустим, Вы Гюго читали, Возможно, Вам знаком Стендаль, Быть может, и в оригинале. Бывает все, тем боле жаль, Коль эти все произведенья На это дали вдохновенье И даже творческий подъем, Ну лучше к фактам перейдем.

***

Себя не ограничу веком, Я время здесь не укажу, Но о делишках в царстве неком Я в этой сказке расскажу. Был здесь король, была принцесса, Министры тоже были тут, Шуты, и фрейлины, и пресса, И вдруг возникший «институт». Здесь были дураки по штату, Внештатный жулик процветал, Он, впрочем, штатную зарплату Вполне исправно получал. Все в этом королевстве было, Каких лишь не было чудес. Был подхалим, что лез без мыла, К тому же, очень бойко лез. И чтоб культура процветала, Для воспитанья тонких чувств Здесь на общественных началах Был свой бесплатный Златоуст. Юродивый был и предатель, И несколько придворных дур, Был свой подержанный писатель И бесталанный трубадур. Король имел дворец в Сосново, Вам скажет каждый сорванец, Что в сказках нет царя такого, Который б не имел дворец. Не обладал умом Пилата, Но опыт старый перенял, Так как любил он очень злато, Что руки часто умывал. Делами ведала принцесса, Король в Обкоме пропадал, Служил архиепископ мессу, И взносы членские взимал.

В поэмах потерпев фиаско, Да и в стихах не преуспев, Решила перейти на сказки Про королей и королев.

И несмотря на все невзгоды, В том королевстве, как везде, Спокойно проходили годы, Лишь деньги таяли в казне.

То купят новые портьеры, Магнитофон или сервиз, Но это мелкие примеры, Не стоит говорить о них. Шли годы в королевстве тихо, И дальше так бы им идти, Но вдруг пришло нежданно лихо В составе рыцарей пяти. Уединившись в замке тесном, Вершат там свой неправый суд, Вассалов старых и известных Они прийти к себе зовут. Трясутся бедные сверх меры, А им глаголет богатырь, Чтобы теперь пенсионеры Все уходили в монастырь. Обитель старцев не прельщает, Ведь не о Боге их мечты, Здесь их блудницы соблазняют, А там – молитвы и посты. Явился в замок рыцарь знатный (Лишь в небе вспыхнула заря), То Алексис, предатель штатный, Принес донос на короля. И разносился по палатам Весьма серьезный разговор, И челядь слышала, как матом Крыл рыцарь королевский двор. Лишь скрылся дьявольский посланец, И поднят был висячий мост, Явился в замок иностранец И тоже притащил донос. Не унижаясь словом бранным, Он что-то тихо прогнусил, Потом с акцентом иностранным Все королевство поносил. Предвидя страшную развязку, Душой предчувствуя разгром, Король залез в свою коляску И рысью бросился в Обком.

«Нельзя ли что-нибудь исправить, О снисхождении молю!» «Как можешь ты спокойно править?» – Они сказали королю.

И круглый год зимой и летом От распрей корчится страна, Так началася в царстве этом Тридцатилетняя война. Растеряна в смятенье пресса, Об указаниях моля, С утра пьют водку за принцессу, А с полдня пьют за короля. Бывало, если трон шатался (Но это, право, не беда), То вместе с троном колебался Народ привычный, как всегда. Теперь все выглядит иначе, Куда пойдет простолюдин, Совсем нелегкая задача, Когда их много, ты один. Как все предчувствовать и взвесить, Тут все предусмотреть изволь, Дашь предпочтение принцессе, А к власти вырвется король. А может, выйдет все обратно, Используя знакомство, блат, Ты с королем запанибрата, А королю устроят мат. Подходит мой рассказ к развязке, Давно пора закончить мне, Могу сгореть на этой сказке, Как еретичка на костре. Я знаю, за поэму эту Я попаду под царский гнев, Во все века горят поэты За королей и королев.

Теперь бы все пошло нормально, Но в царстве вдруг пошел раздор, И как в квартире коммунальной, Интриги охватили двор.

По курсу Ленинград-Станки

Глава 1 Я вновь пишу, чего же боле, Что я могу еще сказать? Теперь, конечно, в вашей воле, Стихи читать иль не читать. Но выполняя обещанье, Продолжу я повествованье, И начинаю с давних пор Свой исторический обзор. Что изменилось за шесть лет? Подрос существенно Сережка, Но больше изменений нет. Да, постарели мы… немножко, Ну а, пожалуй, в остальном Совсем как в пятьдесят шестом. Опять, как прежде, воскресенье, И также дождь идет с утра, Немало портя настроенье, Но ехать нам давно пора. Уж раз в дождливую погоду Решили ехать на «природу». И Белорусец, как диспетчер, Звонит, организуя встречу, Ну, наконец, все решено, Уже мы на Чайковской, но… К Слонимским гость Пришел с «малюткой», Чем огорчил их не на шутку. «Малютка» с дамскою фигурой, Был очень резвою натурой. Взаимно кончив представленье, Все перешли на обсужденье, Какой сегодня взять маршрут. И Лена высказалась тут, Она сказала, что, к примеру, Нам лучше ехать на «Ривьеру», В Зеленогорский ресторан. Меняя этим старый план, Шумели, много говорили, «Ривьеру» все же отклонили. Мы, наконец, уже в пути, По курсу Ленинград-Станки. Шла «Волга» впереди, а следом Все та же серая «Победа».

Глава 2 Итак, друзья, глава вторая. Чему мне посвятить ее, О чем писать, сама не знаю. Воображение мое Рисует многие картины, Смиряю я не без причины Свой злой язык, и без того Я так страдаю от него. Был сделан выбор неудачный, Арнольд Матвеевич, друг их дачный, Гостям бы был, конечно, рад. Но сам уехал в Ленинград. И грустно постояв у двери, Мы тихо на лужайке сели. Решив, что с этой стороны Для нас «все жребии равны». Сначала очень развлекались, Тем, что от комаров спасались, И поддержать чтоб светский тон, Играть решили в бадминтон. Сперва в игру вступили дамы. Играли скверно, скажем прямо. Но все же это был прогресс, Учтя весьма солидный вес. Мужчины приняли ракетки. Хотя игра велась без сетки, Но стало ясно, что азарт

Но ехали весьма недолго, Вдруг вижу я – застыла «Волга», Здесь захудалый магазин Служил приманкой для мужчин. Но скоро кончилась стоянка, Был результат – одни баранки. Мы бодро продолжали путь Куда-нибудь и как-нибудь. Обшарив в темпе магазины, Мы снова сели на машины, Есть ветчина, есть хлебный квас, Ну, в общем некоторый запас. Шла «Волга» впереди, а следом Все та же серая «Победа». Лил тихо дождь, шумели ели, Ну, Слава Богу, мы у цели. Станки, приехали, Ура! Всем отдохнуть давно пора.

Бывает даже не от карт. Потом, как сельские пейзане, Мы все уселись на поляне. Ватто давно скончался, жаль, Он написал бы пастораль. Раскинут завтрак на траве, Совсем как в сельской стороне. Сжевав сухие бутерброды, Дождь в этот миг опять пошел, Посетовали на погоду, Поговорили про футбол, «Бразильцы с чехами играют, Кто выиграет, Бог их знает, Но будет жаркая игра, Что, ехать нам домой пора». Дождь мирно шел, шумели ели, И мы опять в машины сели. Шла «Волга» впереди, а следом Все та же серая «Победа». Глава 3 Ну, вот и третья глава. Чтоб описать наш путь обратный, Не знаю, где найти слова, Те, чтобы были вам понятны Переживания мои. Остановила нас ГАИ. Сказали прямо и открыто, Должны мы подвезти бандита, Не может он пешком идти, А нам с бандитом по пути. Был очень краток разговор, И сзади поместился вор, Теперь, конечно, путь обратный Нам стал особенно приятный. Я стала думать, что нас ждет, Кого еще нам Бог пошлет. Шла «Волга» впереди, а следом С бандитом серая «Победа». Но вот и кончились печали, Вор нас покинул, мы поем, Недолго мы с тобой скучали. Мы едем, но опять втроем. Судьба кондукторшу послала, Она как будто бы отстала Там от трамвая, или я, Быть может, путаю друзья.

*** Никогда мы с ней не расстаемся, И она повсюду следует, как тень. Вместе мы и плачем, и смеемся, Вместе ночь проводим, вместе день. Может быть, была бы друга лучше: То мечты, то всем надеждам крах. То столкнет меня, как камень с кручи, Или вверх поднимет на руках. Так она со мной шагает с детства. Знаю, бесполезна с ней борьба: Никуда мне от нее не деться. Ведь она – она моя судьба.

Шла «Волга» впереди, а следом Шла грустно серая «Победа». Но на развилке мы расстались С Слонимскими, махнув рукой Нам издали, они помчались Довольно радостно домой. Хотя был день, увы, не жаркий, Опять под проливным дождем В пустом и мокром лесопарке Гуляем мы с тобой вдвоем. Прошлись в районе велотрека, Нигде не встретив человека, Потом приехали назад, В «любимый город» Ленинград. Уж в гараже наверно «Волга», Слонимские спокойно спят, А мы с тобой довольно долго Все изучаем Ленинград. Ушли часы на разговоры, Я даже не пыталась скрыть, Что не сумела от «Авроры» Я Медный Всадник отличить. Что Ленинград я знаю скверно, Что сделать, если это верно? Уже часы подходят к ночи, И хочешь ты или не хочешь, На землю вновь ложится тень, Еще один уходит день. Теперь совсем иссякла тема, Я дома, мой окончен путь, Продолжу я свою поэму «Когда-нибудь и как-нибудь».

Об одиночестве и счастье Говорят, я несчастлива, Что осталася одна. Что судьба несправедливо Меня чем-то обошла. Одиночество такое, Говорят, большое зло. А я думаю порою, Что мне крупно повезло. С вами я не стану спорить, Но понять меня должны. Было счастье, было горе, Были ночи, были дни. Были слезы, были розы, Были звезды среди дня. Укажите же мне, кто же Здесь счастливее меня? Я, конечно, понимаю, И у вас была любовь. Но теперь соединяет Общий сын и общий кров. Мужу вы детей рожали, Что достойно всех похвал. А потом порой дрожали, Чтоб к другой не убежал. С вами я не стану спорить, Но понять меня должны. Было счастье, было горе, Были ночи, были дни. Были слезы, были розы, Были звезды среди дня. Укажите же мне, кто же Здесь счастливее меня? Я не против домостроя, Коль хорошая семья. Всяк по разному устроен, Этот стиль не для меня. Подросли, умчались дети, Пишут вам в полгода раз. Так решайте же на свете, Кто счастливее из нас.

*** Я в юности где-то читала Мудрые эти слова: «Если бы молодость знала, Если бы старость могла» Часто потом ошибалась, Часто была не права. «Если бы молодость знала, Если бы старость могла». Много я в жизни теряла И уходила сама. «Если бы молодость знала, Если бы старость могла». Правильно это, пожалуй, Стоит ли спорить о том, То, что не знаем сначала, То, что не можем потом.

*** Не жалею, не грущу не ною. Так определяю бытие. То, что не случилось, то чужое. Ну а то, что было, то мое. Если б годы в далеком фильме Прокрутились ровной чередой, Удивилась может, это было ль Или может было не со мной. Вроде в жизни мне всего хватало, Да и лишки не было, друзья. Если б жизнь могла начать сначала, Все б наверно повторила я. Повторила б все свои ошибки, Сохранила б и добро, и зло. Раздарила б все свои улыбки, Раздала бы все души тепло. Не жалею, не грущу, не ною. Так определяю бытие. То, что не случилось, то чужое. Ну а то, что было, то мое.

С вами я не стану спорить, Но понять меня должны. Было счастье, было горе, Были ночи, были дни. Были слезы, были розы, Были звезды среди дня. Укажите же мне, кто же Здесь счастливее меня?

***

Мы о счастье, бывает, сокрушаемся дружно, Но порою не знаем, что нам собственно нужно. Мне ж для счастья нужна только самая малость, Чтобы что-то хотелось, чтобы что-то желалось. Чтобы были со мною друзья неразлучно, Будет грустно порою, лишь бы не было скучно. Чтоб обида и горечь в душе не осталась, Чтобы что-то хотелось, чтобы что-то желалось. Хочу снежную зиму, хочу жаркое лето, Я хочу быть любимой, быть красиво одетой. Чтобы жизнь иногда все же мне улыбалась, Чтобы что-то хотелось, чтобы что-то желалось. И пожалуй, не надо обижаться на годы. Если будут закаты, значит были восходы. Ну а если придет, к сожалению, старость, Все равно чтоб хотелось, все равно чтоб желалось.

Мой день рождения Теперь все реже отмечать мы стали даты, Чтоб только не подчеркивать года. Мы в двадцать шумно веселилися когда-то, И в сорок тоже собирались иногда. А дальше поступали осмотрительней, Мы в театр уходили в эти дни, Наш год рождения зависел от родителей, Зачем поторопилися они? Но с возрастом на все смотрю иначе я, Традиции не стану нарушать: Быть может, этим вас немного озадачила, Но дни рождения решила отмечать. Я никогда не буду рассудительной, И встречи с вами искренно ценя, Мой год рождения зависел от родителей, И, к сожаленью, не зависел от меня. Не стоит ни седины, ни морщины, Подсчитывать, как месяцы и дни. Пусть реже на меня глядят мужчины, От этого теряют лишь они. Для вас, возможно, будет удивительно, Но все по-новому теперь решила я. Мой день рождения зависел от родителей, А год рождения зависит от меня.

Жизнь обходится с нами по-разному, Несправедливо порой. Ой, как бывает сурова, не ласкова К женщинам с трудной судьбой. Вас обманули благие пророчества Счастья и легких дорог, Горе разлук и тоска одиночества, Вдоволь забот и тревог. Как вы любили, как вы ненавидели, Ждали, теряли покой. Слез ваших редких чужие не видели, Женщины с трудной судьбой. Жены и сестры, дочки и матери, Сложные ваши пути. Сколько потеряно, сколько утрачено, Лучше тот счет не вести. В жизни за все вы платили, не жалуясь, Не постояв за ценой, И обходились лишь самою малостью, Женщины с трудной судьбой. В час испытаний вы, слабые женщины, Души свои не щадя, Словно солдаты в последнем сражении, Брали огонь на себя!

*** Жизнь подбрасывает, веришь ли, нам сюрпризы всякий раз, То болезни, то безденежье, то морщинки возле глаз. Но если чью-нибудь печаль унести не может вдаль Воскресенье, понедельник, вторник и среда. Обязательно в четверг все исправится, поверь, А к субботе боль исчезнет без следа. Мы порою утешаемся, что все врут календари, Но почти не сомневаемся, наша юность позади. Ну, а если мысли грустные к нам являются порой, Мы не цифрами, а чувствами измеряем возраст свой.

Женщина с трудной судьбой

***

Моему другу – Петру Рубинову Я Вам пишу, чего же боле, Что я могу еще сказать? Теперь, конечно, в Вашей воле Мои стихи критиковать. И все же я опять рискую, Тебе письмо в стихах пишу я. Ты мне писал – я получила, И с удовольствием прочла, Письмо написано так мило, В нем много смысла и тепла. Нет, я в тебе не ошибалась, Мне в сердце хочется сберечь Успехи наши и «провалы», И задушевность наших встреч. И как приятно знать порою, Пусть где-то на краю земли Есть друг, к которому с бедою Ты можешь запросто прийти. А человеку очень нужно (Жизнь наша чувствами бедна) Знать – существует в мире дружба, И даже в наши времена. Все это – сложные проблемы. Я отклонилась вновь от темы. Как ты в Одессе поживаешь? Все то же – море, солнце, пляж, Днем, вероятно, загораешь И с грустью вспоминаешь нас, Насквозь промокших ленинградцев. Погода просто издеваться Задумала на этот раз – Дождь каждый день и каждый час. Но хватит, знаю, ныть не надо, Еще есть август впереди. И нужно верить, что когда-то И здесь закончатся дожди. Сейчас, когда пишу я это, Вдруг солнце брызнуло в глаза, Возможно, как ни странно, лето Хоть поздно, но пришло сюда. Я здесь живу довольно тихо, До вечера сижу в ЮК, Где все мы сплетничаем лихо, Ну а работаем слегка.

*** А я гляжу на звезды, Такие, как и прежде. А я гляжу на листья, Такие же, как всегда. И в зеркало лишь стараюсь Теперь глядеть пореже. Конечно, я изменилась, Я все-таки не звезда. А мне наплевать на годы, И то, что их ветер гонит, И мысли такие, наверно, Приходят не только ко мне. Раз кто-то тебя любит, Раз кто-то тебя помнит, И очень кому-то нужно, Чтоб ты жила на земле. А кто-то лежит ночами С открытыми очами И думает про ошибки, Которых могло бы не быть. Ах, если бы сбросить бремя, Вернуть бы ушедшим время, Ведь можно бы было, наверно, Счастливее жизнь прожить.

А вечером – как настроенье – Или к друзьям, или в кино. В моем «свободном» положеньи Сидеть скучать – совсем грешно. Была на даче, загорала, Два дня валялась в гамаке, Бенецианова смотрела И вспоминала о тебе. Кончаю я свое посланье, Пиши, скорее приезжай, До скорой встречи, до свиданья, Привет мой маме передай. Бегу в кино, идет картина Английская, идти пора. Ну, будь здоров, целую, Нина, Привет Одессе, жду письма.

О Ниночке А бзианидзе Пусть с ними спорить я не стану, Хочу напомнить лишь о том, Что даже делают болванку, Ну, а изделие – потом. Но отклонилась я от темы, Меня куда-то занесло. Увы, глобальные проблемы Моей подруги ремесло. А потому о ней два слова Скажу, и дальше в путь готова. Нина Евгеньевна. Знакома всем хорошо. Хозяйка дома. Она вам скажет очень веско, Что плохо вам, а что полезно, Что вам читать, чему учиться, И чем и от чего лечиться. Она вам объяснит бесплатно, Что ясно вам, что непонятно. Что вы должны иметь в виду, Как жить и избежать беду. Нина Евгеньевна, возможно, О ней сказать бы больше можно.

*** В общем, живем мы как будто в тумане. Видно, такая настала пора, Стали все вдруг столбовые дворяне, Но неизвестно, с какого двора. Надо кончать наши скучные песни, Мы утомили, наверное, вас. Вдруг так случится, как было на съезде, Все коллективно захлопают нас. Ездят свободно теперь за границу: В гости в Париж, в Амстердам, в Тель-Авив, Но забывают порой возвратиться, С памятью, видимо, плохо у них.

В упряжках иль ходом своим Доехали мы до седин. И вы перед нами сидите, И мы перед вами стоим. Кормили, нянчили, грели – Попробуй-ка, зло к вам сунься! И вот они, нате, созрели Суровые наши судьи. Вы молча нас судите, молча. От наших забот отстраняясь, И кто-то молчит по-волчьи, И кто-то молчит, уклоняясь. А мы… что-то предпринимаем, Поднимем, поставим, бросим. Мы вас смягчиться не просим – Сполна за свое принимаем. И видим, себе же в печаль, За это уж нас простите. Молчат наши внуки, молчат… А вы перед ними стоите.

*** Когда порою нам бывает грустно, Мы запоздало думаем о том, Что в молодости и дела, и чувства Откладывали часто на потом. Да, мы тогда могли сорить годами, Не торопили ни тот, ни этот свет, И не стояла грозно за плечами Неумолимость пережитых лет. В покое получувств, полуулыбок, Средь полуобязательств, полуправ, Мы избежали, может быть, ошибок, Неизмеримо больше потеряв. Теперь решив, что всюду опоздали, Так и живем: день-ночь и снова день, Любовно культивируя печали, Душевную оправдывая лень. Нет, если годы подступают грозно, И жизнь берет последний перегон, Рискни хоть раз, забудь про слово «поздно», Не бойся, прыгай в прицепной вагон.

Отцы и дети

Красный свет

Нам близкие внушали с детства Немало истин прописных. И никуда потом не деться И не избавиться от них. Все было и легко, и ясно. И много дней, и много лет. Стояла я, увидев красный свет, И шла лишь на зеленый. И вроде ничего не мучит, Но далеко ли до греха. Вдруг станет беспросветно скучно От этих правил на века. И поздно вечером однажды, Быть может, на свою беду, Махнув рукой, пойду на красный, А на зеленый не пойду. Я знаю, нам совсем не просто Переступить иной запрет, Но раз попал на перекресток – Иди смелей на красный свет.

*** На море качка, От борта к борту, Словно на скачках, Все летит к черту. Скрипят конструкции, Видны изъяны, Качаются инструкции, Точно как пьяные. Нутро выворачивается Во всех классах, И жить не хочется, И умирать страшно. Круги в глазах, Во рту жвачка, Не устоять на ногах. Качка.

Небо свинцовое, Серобелогрязное. На мостике попутчики Топчутся разные. Смотрим без гнева, Без мысли, мрачно, Летим вправо, влево, И обратно. Качка. Наш век двадцатый Раскачал планету, Мы в своей галактике Мотаемся где-то. То Сатурн увидим, То Ковш, то Вегу. Случайные попутчики Двадцатого века.

*** Я знаю, с судьбой не поспоришь, И цифры упрямая вещь. Я знала и радость, и горе, Я знала и подлость, и честь. Я знаю, что детство прекрасно, Что в юность вернуться нельзя. А возраст – не так это страшно, Я многое знала, друзья. Я знала весны вдохновенье, И осени яркий рассвет, И чудные эти мгновенья, Которых теперь уже нет. Я знала и зной, и метели, И южного неба парчу. Но то, что мы песни отпели, Не знаю и знать не хочу.

Держатся с трудом, У кого крепче нервы, Почему-то сильные Падают первыми. На полу разбросаны Вождей портреты, Качаются матросы, Летают газеты. Качка.

Ложь во спасение

Нам фантазия подчас Помогает в главном. И поверьте, что сейчас Говорю вам правду! Жил да был старик Лука всем на удивленье. Он прославился в веках ложью во спасенье. Сказки старец говорил людям, их жалея, Лгал старик, лгал старик, даже не краснея. Звал он всех до одного в край обетованный, Только адрес у него был весьма туманный. Все равно от слов его было чуть теплее. Лгал старик, лгал старик, даже не краснея. «Вижу, человек в беде, и в душе неверье: Чем же мне помочь тебе, что б в себя поверил? Если правду рассказать, станет лишь больнее. И я лгу, и я лгу, лгу и не краснею». Ох, как зло бегут года, никуда не деться. Кажется, еще вчера было наше детство. Говоришь ты мне в тоске: «Ох, как я старею!» И я лгу, лгу тебе, лгу и не краснею. Стороной прошла любовь, только чуть задела. «Он еще вернется вновь», – уверяю смело. Может быть, от слов моих станет чуть теплее, И я лгу, и я лгу, лгу и не краснею. Был не глуп старик Лука, хоть заврался малость. Уважаю старика: за любовь и жалость.

*** Ждут нас дела и заботы, Ждут и враги, и друзья, Ждут и любовь, и работа, Ждет и родня, и семья, Ждут и березы, и сосны, Ждет нас и пламень, и лед, Ждут нас и зимы, и весны. Все ждут, но время не ждет.

Наши предки делали Тоже часто глупости. Фауст продал душеньку Черту за год юности. Это ж просто рвачество, Где такое видано. Я не стану тратиться, Юным не завидую. Нет, у черта молодость Покупать не стану я. Все равно состарюсь Поздно или рано я. Да, другое качество, Говорю с обидою. Но не стану тратиться, Юным не завидую. В 20 или в 70 Без друзей нам холодно. Ну, а если вы со мной, Для чего мне молодость? Я не изменю тебе, Наше поколение. И не стану тратиться На омоложение.

*** Пока я для вас еще петь не устала, Пока как-то голос звучит. Хотя мой разбитый корабль у причала Давно и навечно стоит. Все было, все било: любовь и разлука, И боль неудач, и беда. Друзей моих верные, добрые руки Меня подхватили тогда. Быть может, мой голос теперь и негромок, И нет в нем лирических нот, Заслышав трубу, вдруг сорвусь я с постромок И брошусь, как прежде, вперед. Года, словно цепи, опутали ноги, Но сердце не хочет остыть, И кажется мне, что пути и дороги Еще колесить, колесить…

***

Владимиру Александровичу Гальба, неоднократно, заочно, по телефону обещавшему мне свою поддержку в моих литературных начинаниях Бывают такие свиданья, Их вспомнив, скажу откровенно, Что десять минут опозданья Нам кажутся просто изменой. Бывают свиданья, как бремя, По делу встречаемся срочно, Жалея погибшее время. На них мы являемся точно. А я Вас не зная, не видя, Звоню Вам почти каждый вечер. И как никому еще в жизни Все говорю Вам о встрече. Вы мне отвечаете сами, По тону довольно сердечно. В субботу мы встретимся с Вами, В душе проклиная, конечно. Тихонько проходит суббота. И утро, и полдень, и вечер. Вы прочно забыли, что кто-то Ждет с Вами обещанной встречи. Я знаю, что Вам надоела И я, и стихи, да к тому же Вам кажется, все это дело Пустым и, наверно, ненужным. Боюсь, что свидание с Вами Закончится, как в анекдоте. Я так надоем Вам стихами, Что Вы меня просто убьете. И все-таки, жизнью рискуя, Поэзией Вас донимая, О Вашей поддержке прошу я, О помощи Вашей мечтая. Увидеться с Вами стремленье Пусть Вам не покажется странным. Примите мои уверенья в почтении. Нина Ивановна.

Мы живем не по средствам, И тратим себя понемножку, Разбирают на части Наши души друзья и враги. Мы боимся забыть возвратить Где-то взятую трёшку, Но растут, как ком снега, другие Неоплатные наши долги… Но с годами они получают Другую окраску: Не рубли и десятки Ты должен отдать, не гроши. Ты к кому-то забыл Проявить и заботу, и ласку, Ты кому-то не отдал Кусочек усталой души. Но никак не хватает Ни сил, ни вниманья, ни время. Все куда-то торопимся, Вечно за чем-то спешим, Все мечтаем, что снимем С себя это тяжкое бремя, И врагам, и друзьям Все долги мы сполна отдадим. Между нами лежат Не моря, не леса и не горы: Остановки метро, Может две, может три, может пять… Но наступит момент, И уйдут навсегда кредиторы, И мне страшно, что некому Будет долги возвращать! Я прошу вас, друзья, Сократитесь с делами немножко – Не забудьте родных, Вспоминайте далеких друзей. Вы не бойтесь забыть возвратить Где-то взятую трёшку. Ну а эти долги не тяните, Отдайте скорей!

***

*** Пусть твердит мне кто угодно, Что живу, мол, я беспечно, Не учитываю годы, Не подсчитываю встречи… Строить планы и прогнозы Легкомыслие мешает, Свои радости и слезы Я на счетах не считаю. В жизни делала ошибок Я не много и не мало. От ударов и ушибов Жизнь меня не заслоняла. Пусть потомки «перебьются» – О наследстве и не мыслят. Я стихи свои и чувства Раздарю друзьям при жизни.

*** Будущее нам, увы, не светит, Время не работает на нас. Может быть, еще не поздний вечер, Может, только сумерки сейчас. Но в потоках призрачного света В памяти встревоженной моей Иногда всплывают силуэты, Вас, давно покинувших друзей. Разошлись дороги наши круто, Изменилась жизни колея, Но возможно, в трудную минуту Вспомните когда-нибудь меня. Я о тех потерях сожалею, Но не повернуть теченье вспять. Вдвое я ценю все, что имею, Втрое опасаюсь потерять. Не была как будто пессимисткой, Но сегодня вам скажу, друзья, Встречи нам откладывать нет смысла, Чувства замораживать нельзя. Будущее нам, увы, не светит, Время не работает на нас. Может быть, еще не поздний вечер, Может, только сумерки сейчас.

***

Ну, а детство мы с тобою, Наши игры, наши ссоры Почему же мне одною Ворошить все эти горы? Ты во сне приходишь, верно. А проснусь я – все пропало. Неужели в моем сердце Этой боли не хватало? Время трудное в Отчизне Все сместилось, Правый Боже, Ты нужна мне в этой жизни, Да и в той, конечно, тоже.

*** Мне говорят порой в большой печали, Что старость, кажется, уже в начале. Уходит молодость, я это знаю. Уходит первая, придет вторая. Тревожно чуточку, немного грустно, Порою мешаются все эти чувства. Как жить по-новому? Не понимаю. Умчалась первая, пришла вторая. Подводит молодость у глаз морщины. И сквозь меня теперь глядят мужчины. Еще одно прошло десятилетие, Вторая кончилась, приходит третья. Мы будем молоды до самой смерти. В том убеждение мое, поверьте. И слово данное я не нарушу, Сберечь от старости стараюсь душу. Какая молодость? Со счета сбилась. Не только волосы, теряю силы. И все же сетовать нельзя на годы, Наверно, правильно все у природы.

Подошли такие годы, Никуда от них не деться, Так устроено природой – Старость вспоминает детство.

***

Под окном береза грустно облетает, В октябре стареет, молодеет в мае. Не шумит листвою, до весны умолкла. Не грусти, береза… это ненадолго. Как несправедливо сделано в природе, Мы, увы, стареем при любой погоде. Нам бы поменяться, мне б судьба такая: В октябре стареть бы, молодеть бы в мае.

*** Много лет тому назад когда-то Встретились случайно две судьбы. Я теперь уже не помню даты, Но прошли года, расстались мы. Ты уехал, мне сказав об этом, Разделил нас Тихий океан. И казалось, что считала светом, Был то ли туман, то ли обман. Но прошли года, мы постарели. И однажды, в свой не лучший час, Ты вернулся из своих Америк, И судьба опять связала нас. Ты приехал старый и усталый, Никому ненужный и больной, И кроме меня не оказалось Никого, кто б рядом был с тобой. И вот до последнего предела Я с тобой была, мой близкий друг, Видел Бог, себя я не жалела, Но увы, замкнулся жизни круг. И теперь терзаясь, я мечусь, И еще не зная, в чем вина, А наверно, оставался б лучше Ты в своем неведомом краю. Ты, возможно, там еще бы пожил, В той благословенной стороне. Обо мне не вспоминал, быть может, Да и мне не плакать о тебе.

***

Ты спросишь так же, как в последний раз: «Ну как дела?» Отвечу, как обычно. Мне это так знакомо и привычно, И это так несбыточно сейчас. Мне кажется, что ты в вечерний час Придешь и скажешь: «Добиралась сложно». Я понимаю, это невозможно, И это так несбыточно сейчас. Мне кажется, что ты сидишь средь нас. Нас принимаешь, как хозяйка дома. Мне это так привычно и знакомо, Но это так несбыточно сейчас. Мне кажется, мне только кажется.

Памяти Евгения Александровича Монасзона С какой болью я узнала, С какой обидой на судьбу, Что Жени более не стало… Так почему же, почему? Понятно все: болезни, годы, Но все равно ответа нет, Ведь ходят по земле народы, Которым много больше лет! Зачем в тот день печали, скорби Он вдруг покинул этот век? Вокруг как будто все как было, Но все же слышится в тиши, Что в доме что-то изменилось, Дом тот же, только без души…

Мне кажется, раздастся вдруг звонок, Когда под вечер я скучаю дома, Услышу твой далекий голосок, Такой чудесный и такой знакомый.

Пока мы живы – ты жива… Бывает, легкие, как тень, Когда уходит зимний день, Приходят в скорбной тишине Те мысли грустные ко мне. Друзья, всему назначен срок, Вдруг смерть приходит на порог, И на холме растет трава, Пока мы живы – ты жива… Пока при помощи кассет Твой голос слышит белый свет, Пока звучат твои слова, Еще мы вместе – ты жива… И если кто-то на земле С улыбкой вспомнит о тебе, И загрустит, что ты ушла… Пока мы живы – ты жива. 4 августа 1989 года

Нине А бзианидзе Никуда не уйти от мучительной боли, И от памяти мне никуда не уйти. И пустоты зияют, как дыры в озоне, Наше детство встает у меня на пути. Почему ты ушла, как такое случилось, Почему мне одной эту жизнь коротать? Неужели судьба не могла сделать милость И тебя у меня не отнять? Понимаю, теперь уже сетовать поздно. Уже год, как настигла нас эта беда. Но ты знай – твое место постоянно свободно, И его не занять никому никогда.

Памяти моей Нины

А в те ушедшие года Другие в нас кипели чувства. Как было весело тогда, Как больно нам сейчас и грустно. Я помню все твои слова, Как ты шутила, как смеялась, Как хорошо, что ты была. Как страшно, что тебя не стало. 4 августа 1988 года

Светлой памяти Ларисы Николаевны Вечереет, я опускаю шторы, Далеко сейчас мои друзья, И ко мне приходят те, которые Навсегда покинули меня. Понимаю – это неизбежность, И уход любому предстоит. Только им не отданная нежность Камнем на душе моей лежит. Сколько в сердце горестных отметин, И еще прибавилась сейчас, Был их путь, возможно, неприметен Для других, но только не для нас. Все в душе так спутанно и сложно, Может, в чем-то разберусь потом. Вижу взгляд ваш теплый и встревоженный, И пустое место за столом… Октябрь 1982 года

Не раз входила в вашу дверь, Чтобы отметить эту дату. Как мало стало нас теперь, Как много было нас когда-то.

***

Все было лучшее вчера, Но отгорела свеча. Почти закончена игра, Настал последний вечер. И все мелькают предо мной Друзей ушедших тени. Но перед собственной бедой Не встану на колени. Я знаю, что проложен путь К последнему причалу. А лучше бы рукой махнуть, И все начать сначала. Другие скажут, может быть, Мечты нелепой бредни. Но надо каждый день прожить, Как будто он последний.

Мои Елагины острова Было это в те годы далекие, В те веселые времена, Отослала царица жестокая Свою фрейлину на острова. Завывала там вьюга отчаянно, И казалось, здесь свету конец. Только фрейлина та не печалилась, А велела построить дворец. Говорят, что так было действительно. Не проверить за давностью лет. Заявила ей: «Ваше величество, У меня будет весь высший свет». И на деле потом оказалось, Были то не пустые слова. Петербургская знать развлекалась вся На Елагиных тех островах. В Красносельскую глушь так безжалостно Меня бросила злая судьба. Я сказала: «Ну что же, пожалуйста». Что я – лучше, чем фрейлина та.

Все продумав спокойно и тщательно, Я решила – трагедии нет. Будет здесь у меня обязательно Все друзья мои, мой высший свет.

И не надо напрасно печалиться. Право, это еще не беда. Если жизнь вас забросит нечаянно На какие-то там острова.

*** Овальное трюмо В вечернем туалете. Усталое лицо И популярный вальс. То в музыке звучит Блеск люстр и эполетов. О, если бы вернуть на миг Тот дивный час. Тех дней счастливых след, Мелькают словно птицы, И унося с собой Листки календаря, Чем дальше, тем страшней, Страница за страницей. Дорога пыль, туман, Тюрьма и лагеря.

*** Ты смотри, никому не рассказывай. Никому, ничего, ни о чем. Что романс этот старый, затасканный Мы на каждом концерте поем. Перепев этот с глупыми фразами Пела бабка в былые года. Ты об этом, смотри, не рассказывай Никому, ни о чем, никогда. Исполняю уже сотни раз его, Как ты слушаешь, я не пойму. Но об этом, смотри, не рассказывай, Никогда, ни о чем, никому. Спою еще раз. «Еще много, много раз…»

Не обойди стороной

Бродим по свету и смотрим рассеянно, Не замечая порой. Доброе то, что другими посеяно, Не обойди стороной. Жизнь построить удобную, легкую, Может, мечтает иной. Горе чужое, пусть даже далекое, Не обойди стороной. Может, покажется правда неправдою, Не отрекайся – постой. Счастье свое в жизни самое главное – Не обойди стороной. Не торопись сокрушаться и стариться И уходить на покой. Все то, что жизнью у нас называется, Не обойди стороной. Дом в новостройках затерянный где-то там, Где мы встречались порой. Не поленись, сделай круг ради этого, Не обойди стороной.

*** Опять сижу с утра в бюро обмена, Хожу сюда уже не первый год. Выходит инспектриса, как актриса, Похожая на все журналы мод. Я заполняю тысячу анкет, Такой неукоснительный порядок. Могу менять на город Назарет, Могу на Тель-Авив, но мне туда не надо. Мне говорят, сегодня не надейся, Не стоит уповать на небеса. А я чего-то жду, хоть плачь, хоть смейся. Случаются порою чудеса. Мне надо, где автобус и метро, Где слышится дыханье Ленинграда. А в Жмеринке, там ясно и тепло, Там есть обмен, но мне туда не надо.

Мне говорят, вы ждите до зимы, А лето – не сезон, я точно знаю. Мне это надоело, черт возьми! И я плюю на все и не меняю.

*** Мой дом-корабль, в какие дали Теперь плывешь ты без меня? Мы уходили, мы искали Другие в жизни якоря. Твое решетки перевиты, Они годятся лишь на лом. Безрукие кариатиды Поддерживают старый дом. Ты почернел от непогоды, В морщинках твой лепной фасад. Тебе б вернуть былые годы, Но только нет пути назад. Твои ступени перебиты, Тебе уже пора на слом. Безрукие кариатиды Поддерживают старый дом. Наш дом-корабль, как в океане, Давно исчезли берега. А мы плывем, плывем в тумане, Плывем неведомо куда. Еще все ищем Атлантиды И шлем сигналы сквозь эфир. Безрукие кариатиды Поддерживают этот мир.

Мне в центре предлагают без конца. Нет ванны, не беда, ведь баня рядом. Еще в квартире двадцать два жильца. Там весело, но мне туда не надо. Еще дают мне адресок один – Под Гатчиной сарай и четверть сада. Мне говорит какой-то гражданин, Там есть погост, но мне пока не надо.

Ночные фонари Когда огни погасли, В большом красивом зале Вдруг опустели кресла. Все зрители ушли. А так еще недавно Здесь пели и страдали, Любили и смеялись, И были так близки. А ты идешь по темным улицам Совсем один, бродить готовый до зари. И на ветру то вроде хмурятся, То улыбаются ночные фонари. А за все душой болеешь И от грима ты стареешь, Но в жизни все-таки не ищешь Себе другую роль. Несешь ты столько мыслей, Вместишь ты столько жизней, Сегодня только нищий, А завтра ты король. Потом идешь по темным улицам Совсем один, бродить готовый до зари. А на ветру то вроде хмурятся, То улыбаются ночные фонари. Провалы и успехи – Вот нашей жизни вехи. Мы отдаем вам, зрителям, Свой труд из года в год. И кто сказал, не знаю, То, что актер играет.

*** Жизнь – театр, театр – это жизнь. Так вам, пожалуй, ближе. Для каждого актера мысль Такая не чужда. И сколько вам еще, друзья, Прожить придется жизней, Свою единственную жизнь Забросив иногда.

Кто б ни был ты – актер-юнец Или артист-кудесник, Но каждый вечер вновь и вновь Мечтаешь всякий раз, Что может именно сейчас Ты словом или песней Судьбу заставишь, наконец, Пробить твой звездный час.

*** Мир давно не верит в чудеса. Так ему удобней и сподручней. Скучно вы живете, господа, До чего же вы живете скучно. Движется к концу двадцатый век, И не верит в сказки даже школьник. Мне же нужен снежный человек И еще Бермудский треугольник. НЛО летают, вот беда, Но они отвергнуты научно. Скучно вы живете, господа, До чего же вы живете скучно. Динозавр на озере Лохнес Тоже не решенная задача. Надоел до черта ваш прогресс – ЭВМ и роботы в придачу. Инопланетяне – это ерунда, Вам без них, наверно, даже лучше. Скучно вы живете, господа, До чего же вы живете скучно. Вам нужны реальные блага, А без чуда перебиться можно. Что ж, живите так же, господа, Если вам от этого не тошно.

И сколько вам еще чужих Принять придется болей. И каждый вечер вновь и вновь Бороться за успех. И может, на свою любовь Уже не хватит воли, И вы услышите в ответ Неверие и смех.

***

Уходят года и уходят столетья, И все поглощает безжалостно вечность. А роботы четко решают задачи, А в театре люди смеются и плачут. И к звездам летят сквозь туманность ракеты, А мир открывает иные планеты. Работают станции в космосе мрачном, А в театре люди смеются и плачут. И век двадцать первый уже на пороге, В иные миры мы проложим дороги. Не знаем еще, где мы бросим свой якорь, Но в театре будут смеяться и плакать.

*** Время уносило красоту и силу, От землетрясений гибли города, За свою свободу бились народы, Все менялось в мире, театр был всегда! Площадь иль подмостки, тряпка или блестки. Дни шли и недели, месяцы, года. Ярмарка в деревне – театр самый древний, Но актер и зритель – это навсегда! Век чудес прогресса, век толчков и стрессов, В мире капитала и в стране труда. Нам не нужно сказок, театр людям нужен. Мир и в мире театр – это навсегда!

*** Отгремели грозы, выросли друзья, И в моей прическе поменялось что-то. Позади два фронта. Где ты, молодость моя? И теперь свои заботы и работы. Сыну своему я часто говорю: «В жизни все бывает, радость и тревога. Не растрать напрасно, милый, молодость свою. Улицей своей иди, своей дорогой».

Провалы и успехи – Вот нашей жизни вехи, Мы отдаем вам, зритель, Свой труд из года в год. И кто сказал, не знаю, То, что актер играет. Да нет, он не играет, Поверьте, он живет.

*** Открываем все шлюзы, Растворяем все двери, Отрываем печати, Отмыкаем замки. Но о чем же мечтать нам, Но во что же нам верить, Дорогие мои земляки? Мы такое узнали О собственном прошлом, Даже здравому смыслу Порой вопреки. Но как жить нам теперь С непосильною ношей, Дорогие мои земляки? Все кумиры во прахе Разлетелись на части. И бесстрашно развенчаны Все короли. Мне еще не понятно, То несчастье иль счастье, Дорогие мои земляки. Мы стоим перед миром И срываем одежды, И свои раскрывая Перед всеми грехи, Я прошу вас, мне дайте Хоть каплю надежды, Дорогие мои земляки.

***

В больнице Мы бежим, мы спешим, Ни минуты не зная покоя, На бегу успевая мечтать, Ненавидеть, любить. Только вдруг остановка… Толчок… и больничная койка. И нам незачем, некуда, Не к чему больше спешить. Доктор, Вам не понравилось Мое слишком усталое сердце? Где-то шум, где-то хрип, где-то боль Вы услышали вдруг? Ну, а мне бы душою, Не сердцем немного согреться. Пусть уж лучше шумит, Чем спокойно размеренный стук. Мне не нужен рентген, И не стоит со мною возиться, И не надо стараться И попусту время терять. Улетает все дальше Та чудесная синяя птица, Та, что целую жизнь Я напрасно пыталась догнать.

*** Чуть прикрою глаза, Вижу нашу нелепую юность. Задыхалась Россия В пожарах, в дыму и крови. Наши судьбы ушли И для многих совсем не вернулись, Потому мы порой Ошибались в мечтах и любви.

Тратить силы и время На себя почему-то жалеем. Почему-то надеясь, Что две жизни удастся прожить. Наши дети росли, Ну а мы потихоньку старели. Тут никак, к сожаленью, Нельзя ничего изменить. И настала пора, сын ушел На какую-то встречу. Я не знаю, зачем, Я не знаю, куда и к кому. Ох, как тянется этот Никогда нескончаемый вечер. Жду тебя, жду звонка И уйти от себя не могу. Так от ваших отцов Писем мы ожидали когда-то. Только многие письма До сих пор не принес почтальон. Но сейчас нет войны, И работают все автоматы, Почему же молчит, Так упорно молчит телефон. Вот уж скоро рассвет, Слышу, кто-то идет осторожно. Хлопнет дверь, словно выстрел, Где-то смех, и опять тишина. Хорошо бы уснуть, Только это, увы, невозможно. Я стою, я сижу, я хожу, Я курю у окна.

Я стою у окна И листаю года, как страницы. Как мы жили в то время, В обнимку с бедой и войной. Но уходят все дальше Родные знакомые лица, И частицу души Забирают навечно с собой.

Последний стакан Сперва живем бездумно и легко Не ведая ошибок и предательств, Боясь потери только одного – Свободы от долгов и обязательств. Еще не ноет сердце от разлук, И горечи утрат еще не знаем, Легко и просто, без сердечных мук Друзей приобретаем и теряем. Потом придут такие времена, Когда вплотную подступают годы, И ты легко откажешься тогда От раньше обожаемой свободы. Другие о любви мечтают – пусть, О нежности не может быть и речи. Ты просто хочешь свой душевный груз Переложить еще на чьи-то плечи. Когда стоять придется у черты, И мир надвинется потусторонний, Чтоб тот последний твой стакан воды Протянут был рукой не посторонней. Нам знать ухода дату не дано. Возможно, говорить об этом рано, Но я не стану делать ничего Ради того последнего стакана.

Откуда берутся разводы Существуют легенды, А возможно, и были, Что все люди когда-то Одинокими были. Только в древности мир Тоже был переменчив, И они разделились На мужчин и на женщин.

Ошибались нередко, Хотя тратили годы. И отсюда у предков Появились разводы.

*** Меняется время, меняются годы, Меняются люди, меняются моды, Меняются чувства, меняются лица, Мы пели «Чапаев», а стали «Голицын». Тот сгинул в Урале, а этот в Париже, Но кто нам милее, и кто же нам ближе. Тогда мы не жили, тогда мы не были, Но все же легенды об этом сложили. И что-то неясно и как-то неловко Поем «Оболенский», а пели «Котовский». Тот умер в Париже, а этот в России Смотрю и не вижу, так кто ж мы такие. И кто же здесь жертвы, а кто здесь герои, И кто нам расскажет, и кто нам откроет. А время жестоко, а время сурово, Лишь годы пройдут, все изменится снова. Забудутся песни, забудутся лица, Корнет Оболенский, поручик Голицын. Так чьи ж имена зазвучат по России? И птицы другие, и песни другие.

А когда быть едины Они перестали, Все свои половины Разыскивать стали.

*** Возможно, поверить В подобное трудно, Жил Царь Соломон По прозванию «Мудрый», Немножко ученый, Немножко философ, Решил он немало Серьезных вопросов. Был мудрым и мудрое Создал ученье. Себе ж на кольце Написал изреченье: «И это, и это, И это пройдет». И если к вам счастье Нагрянет нежданно, Иль жизнь нанесет вам Глубокую рану. Иль будет вам скверно, Иль будет обидно, И звезды померкнут, И солнца не видно, Иль кто-нибудь скажет: «С тобою навечно». Вертите, вертите, Вертите колечко: «И это, и это, И это пройдет». Любовь и измена, Семейные сцены, И радость свиданья, И боль расставанья – Все в жизни проходит, Как это ни грустно, И тратить не стоит Ни сердце, ни чувства. Всегда улыбайтесь И смейтесь беспечно. Вертите, вертите, Вертите колечко: «И это, и это, И это пройдет». И все же я в чем-то С царем не согласна, Быть может, и Мудрым Он звался напрасно – Ты как ни верти Золотое колечко, Есть то, что с тобой

До конца и навечно. Есть дружба, есть память, Есть мысли свободной полет. И это, и это, и это С тобой лишь уйдет.

Защищают леса, Защищают зверей, Защищать же людей, Видно, признано глупым. Защитите меня От моих же идей, От зеленой тоски, От нелепых поступков. Заповедники есть Для особых пород. В книгу Красную вписаны Редкие звери. Но за что так обижен Человеческий род, Что есть редкие люди, В это, видно, не верят. Мне, наверно, ответят, Что я не права. И о чем я пою, Это вовсе не ново. Защитить не сумеют Законов тома От недоброго взгляда, От грубого слова, От измены и лжи, От безрадостных встреч, От случайных друзей Не спастись и молитвой, От сердец равнодушных. Как себя уберечь? От холодных людей Где найдешь ты защиту? Видно, звери нужней, И иначе нельзя. Вы за грустную правду С меня не взыщите. Я прошу вас, друзья, Защитите себя, От самих же себя, От людей защитите.

***

Ответ Е. Евтушенко на его стихотворение «Над Бабьим Яром памятников нет. Крутой обрыв, как грубое надгробье». Спасибо Вам, спасибо Вам, поэт, Что Вы об этом вспомнили сегодня. Вам кажется, сейчас Вы иудей, Но Вы всего на час сменили кожу, Вам только кажется, а я всегда еврей, И это все же не одно и то же. Вам кажется, что Дрейфус – это Вы, И Анна Франк, и мальчик в Белостоке, А я боялся в детстве, как чумы, Услышать «жид» за партой на уроке. И это слово было, как удар, Хоть в наше время слышать было странно. Конечно, здесь еще не Бабий Яр, Но в детском сердце оставляло раны. Что говорить про прошлый темный век, Год пятьдесят второй, он в памяти свежее. Как говорил наш «русский человек», Враги-вредители, предатели-евреи. Люблю Отчизну я свою, как мать, А может быть, еще сильнее даже. Об этом мне в стихах не написать, И на словах об этом не расскажешь. Я русский все равно, хоть я гибрид, Встречая ж взгляд антисемита тусклый, Услышав грязное и злое слово «жид», Мне стыдно, что отец мой русский. Над Бабьим Яром памятников нет. Крутой обрыв, как грубое надгробье. С тех пор прошло почти что двадцать лет, Я слышу стон земли еще сегодня. Я слышу эти стоны из веков, До наших дней они звучат уныло. Я вижу тех детей и стариков, Пускай они восстанут из могилы. Пред теми, кто живет и будет жить, И будет сметь их память оскорблять. «Над Бабьим Яром памятников нет. Крутой обрыв, как грубое надгробье». Спасибо Вам, спасибо Вам поэт, Что Вы об этом вспомнили сегодня.

Уезжают из страны подруги

Припев: Лайнеры летят с аэродромов В ту страну, где все на свете есть. Я хочу все то же, все, но только дома, Я хочу все то же, все, но только здесь. Я желаю счастья им от сердца, Знаю, расставанье не пустяк. Есть у них надежда, у меня есть Ельцин, И еще Щелканов и Собчак. Припев. Да, у нас всего сегодня мало. Пусто в магазинах, как ни глянь. А у них всего, всего навалом, Но у нас есть Иванов и Гдлян. Припев. Там все одеваются красиво. Пусть, но я туда не полечу. Есть у них машина, у меня Россия, Так что я машину не хочу. Припев.

Уезжают из страны подруги, Уезжают из страны друзья, Мне немного грустно от разлуки, Их ни в чем не обвиняю я.

Ламбада Не сходи с ума и по магазинам не носись, Не сходи с ума, что у нас теперь такая жизнь. Мучает страх, слышишь в очередях, Что наступит, увы, полный крах. Вся Россия ждет, что еще к нам придет, Говорят, что все в наших руках. Не сходи с ума и политикой не мучь меня, Не сходи с ума, вспомни, у тебя ведь есть семья. Сил моих нет, снится мне Ленсовет, И сошелся на нем белый свет. Я не виноват, что я не депутат, Что не избран в Верховный Совет, Не сходи с ума, пожалей хотя б своих детей, Не сходи с ума, потерпи всего лишь 500 дней. Знаем из газет мы один лишь ответ, Что другого пути у нас нет. Жизнь станет хороша, все вернутся из США. Но вопрос, через сколько же лет.

Новый 2000 год Крутится, крутится мир обреченный, К звездам ракеты бесстрашно летят напролом. Мне бы поближе, мне б где-нибудь домик в Коломне Или хотя бы на Мойке с колоннами дом. Думают, пишут, считают, решают машины, И сочиняют стихи, никого не любя. Нам бы с тобою посидеть где-нибудь у камина, Чтобы согреться душой у живого огня. Рыцарей шпаги давно уж, давно отзвенели. Все менестрели в ансамблях эстрадных поют. Не вызывают теперь никого на дуэли, Просто порой в подворотне при случае бьют. Стало все проще, логичней, удобней, быть может. Все расфасовано – чувства, мечты, красота. Жаль, что от этого счастья уйти никуда невозможно, И на душе пустота, пустота, пустота. Где-то стоят, как проклятье живущим, радары. Кто-то ведет этот страшный и точный расчет. Слышатся гулкие сердца планеты удары. Так наступает счастливый двухтысячный год.

Наши круглые даты нас давно уж не радуют, Хотя в возрасте каждом есть прелесть своя. Словно капли дождя, годы падают, падают, Наше время с собой унося. И пускай замело нашу юность порошею, У меня есть свой точный и верный расчет. В нашей жизни ведь было немало хорошего, И надеюсь, что будет немало еще. Хотя много пришлось тебе трудного вынести, Были всякие люди в упряжке одной. Только боли своей ни на ком ты не выместил И остался с свободной и честной душой. Все обиды оставил свои без внимания, Все, что было, то было, прошло стороной. В ресторане сидим снова в тесной компании И опять поздравляем тебя, дорогой. Пошумим, попоем, позлословим вполголоса, И решим окончательно: жизнь хороша. Далеко заблудилась наша шумная молодость, Но, знать, не растратилась наша душа.

На кладбище А на кладбище все спокойненько. Ни врагов, ни друзей не видать. Все культурненько, все пристойненько – Исключительная благодать. Ах семья моя, свора скандальная, Ах ты пьяный, драчливый сосед, Ах квартира моя коммунальная, Днем и ночью покоя мне нет. А на кладбище все спокойненько, Среди верб, тополей и берез. Все культурненько, все пристойненько, И решен там квартирный вопрос. Иль к примеру вам выпить захочется, А вам выпить нигде не дают, Все бранят, все грозят вытрезвителем, Да в нетрезвую душу плюют. А на кладбище, по традиции, Ни друзей, ни врагов не видать, И поблизости нет милиции – Исключительная благодать!

***

*** Зачем неплохие поэты Пускают дешевку по свету? Зачем? Я не знаю зачем! Зачем свой талант так нелепо Они отдают на потребу? Зачем? Я не знаю зачем! Зачем всюду тема блатная, Зачем им известность такая? Зачем? Я не знаю зачем! Зачем пареньки и девчонки Стихи эти пишут на пленку? Зачем? Я не знаю зачем! Действительно, зачем? Одни пишут эти песни, Другие распевают, И не только распевают, Но и распивают… водку. А говорят, что где пьют, Там и бьют… чужие головы И калечат… свои жизни.

Пусть всегда будет мама Годы бегут, дети растут, Мне уже скоро тринадцать. И в мамин день я говорю, Как я родную люблю! Пусть всегда будет солнце, Пусть всегда будет мама, Пусть всегда будет папа, Пусть всегда буду я! Буду большой, вдруг шар земной Мне обойти доведется: Знаю, нигде я на земле Мамы не встречу такой! Пусть всегда будет солнце, Пусть всегда будет мама, Пусть всегда будет папа, Пусть всегда буду я!

*** Удобную традицию придумали народы, Чтоб дни своих рождений отмечать повеселей. Но если был ты в юности кретином и уродом, Навряд ли станешь к старости красивей и умней. Уходит молодость и годы катятся, Седеют волосы, тускнеет взгляд. Но может, это все нам только кажется, Мы так же молоды, как сорок лет назад. И если в день какой-нибудь к тебе нагрянет старость И затрясет клюкою над твоею головой, Ты собери иронию, всю, что еще осталась, И дай старухе той Полтавский бой. Уходит молодость и годы катятся, Седеют волосы, тускнеет взгляд. Но может, это все нам только кажется, Мы так же молоды, как сорок лет назад. Пока мы по возможности все боремся с недугами, Хотя все эти радости свой оставляют след. Со всем я примирюсь, друзья, но не смирюсь с разлуками, Вот тут я заявляю твердо: «Нет». Уходит молодость и годы катятся, Седеют волосы, тускнеет взгляд. Но может, это все нам только кажется, Мы так же молоды, как сорок лет назад.

Если теперь в фотомодель Ты не подходишь немножко, Но для меня краше тебя Нет и не будет, поверь! Пусть всегда будет солнце, Пусть всегда будет мама, Пусть всегда будет папа, Пусть всегда буду я!

Мы устали от всяких подделок Мы устали от всяких подделок. Под меха, под шелка, под орех. Как же жить нам теперь, что нам делать В наш такой приспособленный век? Под стекло, под хрусталь, Под латунь, под эмаль, Под любовь, под мечту, под участие. Только кровь на снегу в сорок первом году Проливалась, увы, настоящая. Хорошо, ты пойдешь на уступки, Раз попал в синтетический плен: Перебьешься в искусственной шубке, Только чувства не терпят подмен. Под стекло, под хрусталь, Под латунь, под эмаль, Под любовь, под мечту, под участие. Только кровь на снегу в сорок первом году Проливалась, увы, настоящая. Мы общаемся больше с эфиром, Телефон подменяет людей. Дом становится только квартирой, А не домом открытых дверей. Под стекло, под хрусталь, Под латунь, под эмаль, Под любовь, под мечту, под участие. Только кровь на снегу в сорок первом году Проливалась, увы, настоящая.

*** Друзья, сегодня наша встреча, Быть может, грустная чуть-чуть, Но верю я, еще не вечер, И далеко не кончен путь. На всю оставшуюся жизнь Запомним лица и улыбки, Свои удачи и ошибки На всю оставшуюся жизнь.

Когда нам уже за сорок Когда нам уже за сорок, Мы не ждем успехов скорых. Крепко держит нас привычек плен. Мы не жаждем потрясений, Мы не ищем приключений, Ни великих и ни тихих перемен. Потому скажу, к примеру, Ни богатство, ни карьеры Не пророчу вам сегодня я. Но чтоб вместе с вами были, Чтобы так же вас любили Ваши добрые и верные друзья. Пусть сопутствует удача, Чтобы не было иначе, Чтоб на сердце было ясно и светло. Чтобы нас, как и бывало, Постоянно согревало Дома этого душевное тепло.

Обычно поздно или рано Все изменяется, друзья, Наташа, Муза и Сусанна – Моя родня, моя семья! На всю оставшуюся жизнь Запомним лица и улыбки, Мои удачи и ошибки На всю оставшуюся жизнь! Мне жизнь не делала подарков, Но смело заявляю здесь: Судьбе я очень благодарна, Что все вы здесь, что все вы есть. На всю оставшуюся жизнь Запомню лица и улыбки, Свои удачи и ошибки На всю оставшуюся жизнь. «Я ухожу» – звучит печально, Но заверяю в этот час, Что это просто нереально: Вы без меня, а я без вас. На всю оставшуюся жизнь Мы тесно связаны годами, И я, как прежде, вместе с вами На всю оставшуюся жизнь.

*** На мотив «Арлекино»

Уходят в неизвестность поезда, Не зная государственных границ. Все ищут голубые города, Все ищут легендарных синих птиц. Находят полированный уют И призрачной свободы лишний грамм. Но мир цивилизации и тут Удавкою сжимает горло нам. Припев: Ох ты сердце, мое сердце, Ты зачем стучишь не в такт? Очень плохо, что с эпохой Постоянно невпопад! Нам сетовать на время нет причин В счастливый век прогнозов и идей, В эпоху сверхчувствительных машин, В эпоху нечувствительных людей. Четыре стенки – наша цитадель На все другое – просто наплевать. Прожить бы – вот единственная цель! Бежать бы, только некуда бежать! Припев. Стоит у механизма чудодей. Один, второй и третий поворот. Машины превращает он в людей, А иногда совсем наоборот. Спастись от века, словно от чумы, Бросаемся то в пьянство, то в разврат. Наверно, в этом виноваты мы. Назад бы, ох как хочется назад! Припев.

*** Друзья, я знаю наши встречи, Еще мы вспомним как-нибудь, Поверьте мне, еще не вечер, И далеко не кончен путь. На всю оставшуюся жизнь Запомним лица и улыбки, Свои удачи и ошибки На всю оставшуюся жизнь. Возможно, прозвучит банально, То, что я вам скажу сейчас, Но это просто нереально – Вы без меня, а я без вас. На всю оставшуюся жизнь Мы сохраним тепло и дружбу, Нам это дорого и нужно На всю оставшуюся жизнь. Вы сами знаете, наверно, Жизнь невозможна без друзей. Надеюсь, в веке двадцать первом Отметим вместе юбилей. На всю оставшуюся жизнь Мы тесно связаны годами, И вы, конечно, вместе с нами На всю оставшуюся жизнь. Хоть время пройдено немало, Ведь нам вдвоем сто пятьдесят, Судьба нас накрепко связала Лет сорок семь тому назад! На всю оставшуюся жизнь Запомним твердо наши даты, Поднимем рюмки, как когда-то, На всю оставшуюся жизнь.

На мотив «На всю оставшуюся жизнь»

***

Быть может, придет к вам любовь, и успех, и признанье. И судьба не останется впредь перед вами в долгу, Но придет это все с небольшим, но, увы, опозданьем, И будет тогда это все ни к чему, ни к чему. Пусть будет недолго, но будет тогда, когда надо. Пусть будет не много, но будет в свой пробитый час. А то как к ушедшим приходит иная награда, Скажите кому это нужно, кому это надо сейчас? Мы сердце свое никогда-никогда не щадили, От жизни не требуя счастья за это взамен. А если любили, с судьбой не торгуясь, любили, Не опасаясь любых и даже плохих перемен. Припев: Вот вы получали от жизни немного удачи, И судьба наконец улыбнулась вам пусть. Пришло б это раньше, все было б, наверно, иначе. А сейчас вызывает, скорее, не радость, а грусть.

*** Это был далекий юбилей в судьбе моей, Много было близких друзей, сейчас их нету. Далеко ушли те года счастливых дней, Где они сейчас, те друзья, кто теперь знает. Это увлекательный был аттракцион, Так еще никто не шутил, улетая за кордон, Это был последний их перегон, Ну а мы остались здесь, в своей России. Манит, манит, манит карусель В путешествие по замкнутому кругу, Дарит, дарит, дарит карусель То надежду, то досадную разлуку. Но боюсь, боюсь обманет карусель, И никто там не протянет руку. Манит, манит, манит карусель, И никак нам не найти теперь друг друга.

Манит, манит, манит карусель В путешествие по замкнутому кругу, Дарит, дарит, дарит карусель То надежду, то досадную разлуку. Но боюсь, боюсь обманет карусель, И никто там не протянет руку. Манит, манит, манит карусель, И никак нам не найти теперь друг друга.

*** Бегут года безжалостно и страшно. Друзья далеко, вовсе нет иных. Возьмите карандаш и напишите ясно Их имена и вспомните о них! Припев: На что, на что, на что мы время тратим? Куда, куда, куда мы мчимся, как в бреду? С меня довольно, надоело, хватит: Остановите Землю, я сойду! Теперь живем, как в новом измеренье: Что было хорошо, то стало хуже нет. Сердца полны тревоги и сомненья, И на вопросы не найти ответ. Припев. Идет война, взрываются снаряды, И застилает дымом белый свет. А мы, себе не признаваясь, рады, Что в той Чечне родных и близких нет. Припев.

Мы уже не те, что были еще вчера. Жизнь нас далеко унесла в другое время. Может быть, все те вечера забыть пора, Но почему-то нам хочется их помнить. Это увлекательный был аттракцион, Так еще никто не шутил, изменив закон. Видимо, нужен был такой разгон, Чтобы новый век начать иначе.

Говорят, как дни, бегут года В мыслях пробегая жизнь, невольно Не уйти от неотвязных дум. Глупость так всегда собой довольна, Как страдает от сомнений ум. Припев: Говорят, впадает в море Волга, Говорят, как дни, бегут года, Говорят, кто умер, то надолго, Говорят, кто глуп, тот навсегда. И в отличье от литературы, В жизни все, увы, наоборот. Процветают дураки и дуры. Почему-то умным не везет. Припев. И не только классику понятно, Это не случайные слова. Грибоедов прав был, вероятно, Написавши «Горе от ума». Припев. Потому теперь твержу упрямо, Хотя петь об этом грустно мне Всем известно со времен Адама: Дураки в огромном большинстве. Припев.

Много песен мы в сердце сложили, Воспевали родные поля, Беззаветно тебя мы любили, Святорусская наша земля! Высоко ты главу поднимала, Словно солнце, твой лик воссиял, Но ты жертвою подлости стала Тех, кто предал тебя и продал. Припев: И снова в поход труба нас зовет! Мы вновь встанем в строй И все пойдем в священный бой. Встань за веру, Русская земля! Жаждет мести России твердыня, Отзовись, Православная рать! Где Илья твой и где твой Добрыня? Встань, народ, кличет Родина-мать! Но лежит богатырская сила, Мертвый сон застилает глаза, Уж разверзлась глубоко могила, Над главою грохочет гроза. Припев. Все мы дети Великой Державы, Все мы помним заветы отцов: Ради знамени, чести и славы Не щади ни себя, ни врагов. Встань, Россия, из рабского плена! Дух победы зовет: в бой пора! Подними боевые знамена, Пусть летит к небесам клич: «Ура!!!» Припев.

Встань за веру, Русская земля!

О войне и блокаде

О войне и блокаде *** Ну зачем нам считаться обидами, Ворошить мелких ссор ерунду, Мы ж такое узнали, увидели В сорок первом проклятом году. Может быть, я кому-то, не ведая, Причинила ненужную боль, Только думать такое не следует, Что на раны я сыпала соль. За ошибки большие и малые Расплатилась я в жизни сполна. Все равно на судьбу я не жалуюсь, Хоть юность забрала война.

В сорок первом году, Как война подступала, Вся страна и спала, И жила на вокзалах. Шли на фронт поезда, И в тылы шли составы, А фашисты с утра Все бомбили вокзалы. И потом я тебя Много раз провожала, Потому хорошо так Мне знакомы они. Шла одна на вокзал, Ведь встречать так приятно, Когда ты приезжал На неделю обратно. Отгремела война. Ты не знаешь покоя: Может быть, города Без тебя не построят. И живешь ты один, В постоянной тревоге: Не построят плотин, Не проложат дороги. Но от встреч и разлук Я давно уж устала. Ну а ты, милый друг, Все спешишь на вокзал. И дорога опять По ночам тебе снится. Может, встретится там Тебе синяя птица. Хоть меняй каждый год Ты пути и маршруты, Заполняй наперед И часы, и минуты. Видно, ты как всегда, Все вокзалами бредишь, Но, поверь, от себя Никуда не уедешь.

***

От бомбы мой дом не рассыпался в прах, Его обходили снаряды. Лежали в постелях, как будто в гробах, Живые с покойными рядом. И было не просто во тьме различить, Кто мертвый, а кто еще дышит. И было не просто кого-то простить За эти погибшие души. Узнала, когда отгремела война, Остались лишь слезы да стоны, В начале блокады наш дом обошла Какая-то бабка с иконой. От бомб она, может быть, нас и спасла, Возможно, спасла от снаряда. Но Божия Матерь спасти не смогла От девятисотдневной блокады. А в парке лежали на грязном снегу Зашитые в простыни трупы. Я вижу порою, как будто в бреду, Огромные страшные груды. И кто нам ответит за это, друзья, За мрачные ночи в подвалах? Все это понять и осмыслить нельзя, Неужели нам этого мало? Как за водою мы шли на Неву, И путь этот был бесконечен. А кто-то садился отдельно на льду И там оставался навечно.

*** О первом учителе много Написано песен и книг. Мы им благодарны глубоко, Но я говорю не о них. В шестнадцать лет все объяснимо, И даже влюбленность моя. В последнюю школьную зиму Влюбилась в учителя я.

Другого не знала пророка, Хоть был он совсем некрасив. Читал нам и Фета, и Блока, О школьной программе забыв. Казалось, иного не надо. Казалось, так жизнь хороша. Но все заслонила блокада, И все зачеркнула война. Однажды мне стало известно, Узнала себе на беду, Что он подорвался под Брестом Еще в сорок первом году. Немало хорошего было За долгие годы мои, Но я до сих пор не забыла О той безответной любви.

*** Я хочу, чтобы не было в мире разлук, И ненужных, нелепых, придуманных болей. Как легко и спокойно, если рядом есть друг. Ну, а если подруга, тогда и тем боле… На планете хочу, чтоб была тишина, Чтоб разрывов и выстрелов не было в мире. Наши дети не знали б, что такое война, А стреляли единственно школьники в тире. Вам, себе и другим я хочу пожелать, Чтоб весною и летом, и в зиму, и в осень, Чтобы вам уходить, чтобы нам провожать Никуда, никогда, никого не пришлось.

Он Анну Каренину часто Цитировал нам наизусть. А сердце так билось от счастья, Была в нем и радость, и грусть.

Переступи Все повернула в одночасье чужая воля, не твоя: Была война, пришло несчастье, и изменилась колея.

Ты ничего не позабудь, ни от чего не отступись, А через собственные боли переступи. Нас жизнь ломала не однажды: то темнота, то снова свет. Но есть рубеж, который каждый пройдет на грани лет. Ты ничего не позабудь, своей тоске не уступи, А через собственные годы переступи. С собой не надо лицемерить, да, мы устали от потерь, И если ты уже не веришь, тогда скорей захлопни дверь. Ты ничего не позабудь и ничему не уступи, А через собственное сердце переступи.

*** Никогда, никогда вы не слышали взрывов. Никогда не смотрели вы смерти в глаза. Ну, а то, что поем, что сегодня мы живы, Мы обязаны тем, кто ушел навсегда. А сколько их погибших где-то Среди полей, среди лесов, Ненарисованных портретов И ненаписанных стихов. Разрывались снаряды, ревели моторы, Где-то вспыхивал свет, где-то гасли огни. Выступали на фронте молодые актеры, Ваши сверстники пели в те горькие дни. А сколько их, погибших где-то Среди лесов, среди полей. Неспетых песен и куплетов И неисполненных ролей. И опять над страной раздаются разрывы, Льется кровь, унося с собой жизнь не одну. Запретите войну, встаньте, кто еще живы. Прокляните войну, прокляните войну. И спросит он, убитый где-то, Из невозвратной стороны, Чтоб от войны спасти планету, Что сделал ты, что сделал ты?

***

Зияли, как раны, разбитые окна, Жил город в осаде, блокаде, во тьме, И падали бомбы, и сыпались стекла, Мы ж верили – будет весна на Земле. Нас жизнь развела по различным маршрутам, Итог подведя нашей общей судьбе. Я вынесла все, даже эти минуты, И верила – будет весна на Земле. Потери, потери, утраты, утраты, И в мирные дни, и на прошлой войне. За все рассчитались немалою платой, Но верили – будет весна на Земле. А через столетье мир станет прекрасным, Жаль, нам не увидеть: ни мне, ни тебе, Но все-таки прожили мы не напрасно, Раз верили – будет ведь мир на Земле.

*** Мы подходим к черте, к рубежу, мы идем к перевалу. Жизнь недаром прошла: мы теперь уж, конечно, не те, Ну и черт с ним, забудь, что кукушка лишь год насчитала, И останься стоять на последней своей высоте. И не надо шагать, и не надо спешить по наклону, Если груз наших лет нам не сбросить с опущенных плеч. Мы ведь брали, друзья, не такие еще перегоны, Так зачем же теперь нам усталое сердце беречь. Может, нет среди нас ни великих людей, ни героев, И бывает нам больно, и бывает нам грустно до слез, Но деревья и те умирают, как правило, стоя, Неужели ж мы хуже тех лип, и дубов, и берез.

Военные дни, как родимые пятна, Навечно со мной и навечно во мне, А выжили мы потому, вероятно, Что верили, будет весна на Земле.

***

Дошел до Берлина от стен Сталинграда, Но сделать не смог лишь последнего шага. Солдат был убит возле Одера где-то За день до Победы, за час до рассвета. Лежал нецелованный и не любивший, В свои девятнадцать неполных погибший. С пробитым насквозь комсомольским билетом За день до Победы, за час до рассвета. А письма его приходили на зло, Как свет от звезды, что когда-то погасла. Солдат перестал ждать из дома ответа За день по Победы, за час до рассвета. Да, он не дожил, не дошел, не дождался. Лежать на чужбине навечно остался. Другие дошли по кровавому следу До самой Победы, до самой Победы.

Пепел Хатыни Стоят обелиски, Стоят обелиски. Всем тем обелискам Я кланяюсь низко. Но жертвы Хатыни И Бабьего Яра Вселяют мне в душу Тревогу и ярость. Припев: Пепел Клаасса стучал В сердце Тиля. В сердце моем Стучит пепел Хатыни. Люди, вас спросят Сгоревшие дети. Есть ли убийца Еще на планете? Что вы ответите Мертвым и павшим, Детям, не детские Муки принявшим?

Мы не забудем Кровавую тризну. Больше не быть На планете фашизму. Больше убийцам Не жить на планете. Мы вам клянемся, Сгоревшие дети. Припев.

Последнему убитому солдату Я помню те горькие дни отступления, Когда, умирая за каждый вершок, Мы шли, оставляя дома и селения, Мы шли, отступая, мы шли на восток. Когда закрывая собой амбразуры, Вставали солдаты, себя не щадя. Снег, смешанный с кровью, малиново-бурый, Покрытая пеплом родная земля. Надолбы, окопы, траншеи косые. И мертвые пальцы лежат у курка, Как будто изрытая горем Россия Самою землей поднялась на врага. Как в бой уходили морские десанты И ужас вселяли в неробких врагов, Как шли со штыком на немецкие танки, Об этом написано много стихов. Потом на Рейхстаге советское знамя, Разруха и долгие годы труда. И вечное горе, и вечная память О тех, кто уже не придет никогда. За нашу победу тогда, в сорок пятом, Мы кровью платили, за мир и покой. На запад лицом умирали солдаты И чью-то любовь уносили с собой. Хочу, чтоб убитый на крае переднем Иль в месте другом, мне неведомо где, Но был бы он самым, да, самым последним Солдатом, убитым на нашей земле.

Припев.

*** Старый год уходит, до свиданья, Нет, не до свиданья, а прощай. Я к тебе сегодня на свиданье Не приду, меня не ожидай. Буду я смотреть в ночную стужу На проспектов праздничный наряд. Как метель пушинки снега кружит, Так же, как двенадцать лет назад. Стану вспоминать другие даты, Далеко ушедшие года. Как встречала Новый год когда-то Я в холодной комнате одна. За окошком падал снег лениво И ложился, словно пелена. Так же улыбалась мне игриво Тучами прикрытая луна. Мы с тобою не были знакомы, Повстречались через много дней. Уж войны губительные громы Отзвучали над страной моей. В тот далекий новогодний вечер Я не знала, где твои пути. Лишь шумел с остервененьем ветер, А под Ленинградом шли бои. Слушая далекие раскаты Да снарядов бесконечный вой, Мне казалось, вижу, как солдаты Грудью защищают город свой. Видела я, как мешались краски В страшном сочетанье – снег и кровь. Что в глазах, которые погасли Все жила к Отечеству любовь. Видела, как Ленинград в осаде Голод сжал жестокою рукой. Двадцать восемь месяцев в блокаде Выстоял любимый город мой. Я сейчас иные вижу лица, Ясные улыбки и глаза. Иногда мне кажется, что снится Мне одной военная гроза. Что такого не было на свете, И не шли по городу бойцы, Что в траншеях не сидели дети, И на фронте не были отцы.

***

Так пришла к нам Победа святая, Ликовал человек и природа, Так пришло к нам 9 мая Сорок пятого года. Промелькнуло уж больше полвека, Как домой возвратились солдаты, Только нет на Земле человека, Кто б не знал этой даты! Всем казалось, что кончилось горе, Но судьба все решила иначе: Одному – лагеря и неволя, А другим – ордена и удача. Сколько их, молодых и красивых, Шли навстречу Великой Победе, Встаньте люди, быть может, вы живы Потому, что их нет на планете.

*** Не надо говорить о тех, кого не стало, Кого нам до конца так будет не хватать. О том, что нас теперь, увы, осталось мало, Не надо говорить, не надо забывать. Не надо говорить, как нас в войну бомбили, Как вам пришлось, друзья, и стыть, и голодать, Как жили мы тогда, как мы тогда любили, Не надо говорить, не надо забывать. Не надо говорить о тех, кто не вернулись. Кого не дождалась жена, подруга, мать. Про нашу той войной зачеркнутую юность Не надо говорить, не надо забывать.

Отгремели последние залпы, Только в небе салюты сверкали. Кто-то где-то счастливо смеялся, Кто-то плакал в великой печали.

К молодым

Еще один рубеж, опять святая дата, Нас молодость понять не сможет до конца: Солдаты были мы, а стали – адвокаты, Но там, в сороковых, оставили сердца. Нам слышится порой вой бомб и чьи-то стоны, Но отзвук той войны не тронет ваш покой. Быть может потому, что те двадцать миллионов, Как написал поэт, «Зарыты в шар земной». Но кончилась война, которой вы не знали. Но чтобы чью-то боль унять или смягчить, Случалось иногда, увы, в судебном зале, Не на полях войны из жизни уходить. Забыть о тех боях мы не имеем права. Хоть 55 лет с тех пор уже прошло, Все было в той войне – крушение и слава. Нам кажется – вчера, вам кажется – давно. Конечно, все теперь не так, как было прежде, От наших перемен взрывается эфир. Но вы, вы наша боль, и радость, и надежда. Мы вам передаем в наследство этот мир!

***

Возможно, это и не плохо. Быть может, не великий грех. У них свой мир, своя эпоха, Свои провалы, свой успех. А то, что было в сорок первом, Как ни вертись, как ни крутись, Для них история, наверно, Для нас, наверно, наша жизнь. Мы, пережившие блокаду, Гордимся мужеством своим, Что умирали с Ленинградом И возмужали вместе с ним. Мы жили без тепла и хлеба, И свет в домах давно погас, И даже небо, даже небо Как будто было против нас. Законы матушки-природы Нарушив, удивили мир. Те перекрещенные годы – Как окна питерских квартир. Да, наша юность отшумела, Давно прошел наш звездный час, А молодым какое дело До наших болей и до нас.

Да, наша юность отшумела, Давно прошел наш звездный час, А молодым какое дело До наших болей и до нас.

Я вас прошу не стариться! Все наше поколение, Увы, без исключения, И девочки, и мальчики Отмечены войной. Война, смешав все правила, Свой горький след оставила. Одних война прославила, Других взяла с собой. Вы шли тогда с победами, Теперь вы стали дедами, И званье это нравится Солдатикам былым. Я вас прошу не стариться, Я вас прошу не стариться, Я вас прошу не стариться, Останьтесь молодым! Войною искалечены, Судьбой своей не встречены Те девочки вчерашние, Те вдовы в двадцать пять. С войной боролись песнями, Теперь ушли на пенсию, И девочкам сегодняшним Их просто не понять. Теперь уж не красавицы, Еще хотите нравиться, Так женщина устроена Природою самой. Я вас прошу не стариться, Я вас прошу не стариться, Я вас прошу не стариться, Останьтесь молодой! С отвагой беспредельною Стояли вы под Ельнею, Собою заслонили вы Дорогу на Москву. Себя в веках прославили, Здоровье там оставили, Но сохранили полностью Любовь и доброту. Жизнь мирная всем нравится, Но только как избавиться От ран, в боях полученных, Вам, юношам седым? Я вас прошу не стариться, Я вас прошу не стариться, Я вас прошу не стариться, Остаться молодым!

*** По принятой традиции Уже спокон веков Я знаю, не годится мне Не написать стихов. Я на друзей не сетую, Уж такова судьба. Пишу по трафарету я Стандартные слова. Успехов, денег, радости, Чтоб не было невзгод. Я всяческие благости Желаю круглый год. Писать стихи подобные, Поверьте, не терплю, Сегодня я попробую, От нормы отступлю. Отставлю панегирики, Набор красивых фраз, Без рифмы и без лирики Я поздравляю Вас!

Что такое юбилей?

Отчет 100

Поэта-бухгалтера Сомовой о проделанной литературно-халтурной работе По состоянию на 23 ноября 1971 года 19 часов 15 минут по московскому времени в портфеле юбилейной комиссии имеется: Песни – 3 шт. Сценарий – 1 шт. Пародии – 2 шт. Посвящения гостям – 50 шт. В работе находятся: А) диафильм «Вся жизнь и один день» – 1 шт. Б) пародия – 1 шт. В) последние известия Г) программа вечера. В ваше отсутствие комитет провел два заседания, на которых присутствовали заочно 8 человек, очно – 1 человек. Явным голосованием программа была одобрена, о чем и ставлю вас в известность. Единственный функционирующий член комиссии Н. Сомова

Я совсем иссякла… Гриша! Ура! Сегодня написала пятидесятое юбилейное посвящение, боюсь, что я совсем иссякла, приезжай, а то у меня нет толкача, а я такой поэт, который без двигателя не работает. Получила твою открытку, пей водичку, так как здесь будешь пить, в основном, водку. 28 декабря – 60 лет Гуревича Б. С. Опасаюсь, что на меня будут нажимать, чтобы я что-нибудь написала, а я боюсь, что от такой работы у меня наступит раздвоение личности. Не могу обслуживать сразу двух юбиляров. Буду открещиваться, как могу. Завтра по этому поводу встреча с Президиумом и месткомом. В общем, приезжай, обо всем поговорим. Поправляйся. Привет от Зины. Будь здоров. Н. Сомова

101 Евгения Александровна Артёменко (жена Эскина), Григорий Яковлевич Эскин и Муза Ароновна Пономарёва

Эскину Григорию Яковлевичу Грише Крещатик Затянуло небо белой пеленой, И в снегу от стужи замерла природа. Я родился в Орше той зимой, Той зимой двадцать второго года. Мне покойный дед когда-то говорил: Не водись с шпаной, сынок, и будешь счастлив. Я его благословенья не забыл, Но с бандитами общался очень часто.

На юбилей

102

На мотив «Будьте здоровы» Сегодня собрались мы на юбилее. Уехали в Штаты все наши евреи. Остались одни православные люди, Наверно, теперь благоденствие будет! Не сладко приходится там адвокатам: Они голодают и бедствуют в Штатах. Казакин, чтоб только участвовать в деле, Мотается в Питер раз пять на наделе. Его лишь одно утешает немного, Он знает, клиенты оплатят дорогу. Как это ни грустно, как это ни горько, Работает в Питере, спит он в Нью-Йорке. С тех пор как Малеев за границу подался, Один Березовский на племя остался. Помочь мог бы Эскин спасти положенье, Мешает охрана по имени Женя. Но все же на мир не смотрите угрюмо, С надеждой тогда баллотируйтесь в Думу. Ильюхин с Альбертом вас там приголубят, Никто с них не спросит, никто не осудит. Хотел разобраться по делу Скуратов, Но знает, нельзя обижать депутатов. Ведь каждый из них – это редкая ценность: Недаром дана им неприкосновенность. Кончается век, и нам надо скорее Отпраздновать полностью все юбилеи. Менять же привычки и стиль не пристало: Мы в следующем веке начнем все сначала!

На день рождения

Пусть старость минет стороною Или подыщет жертв других. Причем здесь возраст, ты душою Моложе многих молодых. С тобой знакомы мы недавно, Лет тридцать, срок не так уж мал. За годы нашей дружбы ставной Сегодня подниму бокал. Все любим мы тебя, не скрою, Да много ли еще таких. Причем здесь возраст, ты душою Моложе многих молодых. Нам жизнь не делала подарков, Война смешала все в судьбе. Тебе на фронте было жарко, Мы замерзали на Неве. Ты в жизни не искал покоя, Всегда работал за троих. Причем здесь возраст, ты душою Моложе самых молодых. Да, ты всегда держался стойко, Не смог наш быт тебя сломить. Мы пережили перестройку, Теперь бы рынок пережить. Все мы из бывшего Союза, И закалились мы в борьбе. Твоя приятельница Муза Теперь уже из СНГ.

103

В твой юбилей и день рожденья Тебе желаю долгих лет. Прими же, Гриша, поздравленья И теплый дружеский привет.

***

104

На мотив «Манжерок», музыка Фельцмана Объясни мне поскорей, что такое юбилей. Может, сборище людей называют юбилей? Ей-ей-ей! Дружба – это юбилей, верность – это юбилей, И причина нашей встречи – юбилей! И ведут сюда друзей сто дорог и сто путей, Ждут вас улыбки, смех, посвящения для всех. Ей-ей-ей! Дружба – это юбилей, верность – это юбилей, И причина нашей встречи – юбилей! И немало москвичей прибыло на юбилей, И другие города к нам приехали сюда. Да-да-да! Дружба – это юбилей, верность – это юбилей, И причина нашей встречи – юбилей! Очень счастлив юбиляр, Фельцман прилетел Оскар, Прибыл Козин и Рошаль, их не испугала даль. Ля-ля-ля! Дружба – это юбилей, верность – это юбилей, И причина нашей встречи – юбилей!

Поздравительные телеграммы Поздравляю с круглой датой Гражданина адвоката. Рвался к Вам изо всех сил, Да Собчак перехватил. Род Романовых не вымер. Ваш Великий князь Владимир. Поздравляем с юбилеем. Ты преступникам-евреям Просто здесь необходим, Приезжай в Иерусалим, Будем выступать за мир. Жду приезда, Твой Шамир. Мы и в Париже слышали о Вас, Хотя давно покинули столицу. Примите поздравления от нас. Корнет Оболенский, поручик Голицын. Как товарища, как друга, как юриста Поздравляют вас масоны-сионисты.

От юбилея до юбилея, Не унывая и не старея. После своего прошлого юбилея в 1992 году, который в то время так широко освещала желтая пресса, Григорий Яковлевич много путешествовал. Он побывал в Америке, где проживал у хозяйки дома Агнесс, ровесницы нашего века. Эта обаятельная дама (хотя и несколько лысая) оказывала ему массу внимания: в ее отсутствие за Григорием Яковлевичем ухаживала ее старшая подруга, которая за год до приезда Григория Яковлевича в Америку отметила свое девяностолетие. Еще в Санкт-Петербурге в Доме дружбы наш юбиляр познакомился и сфотографировался с экс-президентом США Картером. Это вызвало очень болезненную реакцию президента Билла Клинтона, так как для встречи с ним Григорий Яковлевич не смог изыскать времени. Узнав об этом событии, последний сразу хотел подать в отставку и даже не баллотироваться на следующий срок, и только вмешательство супруги президента Хиллари Клинтон остановило его от этого опрометчивого шага. К великому сожалению общественности, встреча в Белом доме Эскина и Клинтона не состоялась. Григорий Яковлевич побывал также в Голландии, Австрии и Бельгии. В Антверпене наш юбиляр с познавательной целью посетил район, где улицы освещаются исключительно красными фонарями. Как нам стало известно из агентурных источников, в Бельгии светская львица Жаклин намертво влюбилась в Григория Яковлевича, танцевала на приемах исключительно с ним, и только наличие у юбиляра законной супруги – «казачки» остановило ее от желания покинуть Родину и навсегда переехать в Россию. Но при расставании она подарила Григорию Яковлевичу кассету с записью написанной ей каким-то композитором песни с припевом «Жаклин», который Григорий Яковлевич громко выкрикивал. В это же время наш юбиляр изучил в совершенстве языки: немецкий, английский, хинди и даже еврейский, на котором, в основном, общался за границей. С ответным визитом в доме у Эскиных также побывали некоторые иностранцы: немцы, американцы и даже аборигены с острова Слоновой Кости. С целью ознакомления гостей с достопримечательностями Санкт-Петербурга, Григо-

105

Краткий обзор жизни Григория Яковлевича Эскина в межюбилейный период

106

рий Яковлевич показал им Исаакиевский собор, гостиницу «Прибалтийская» – свою подпольную резиденцию, Зимний дворец и Президиум адвокатов. Находясь дома, Григорий Яковлевич также не терял времени даром. Он собственноручно сделал ремонт своей четырехкомнатной квартиры, 12 рабочих, привлеченных для консультации, в это время курили, а супруга нашего юбиляра с легкостью штангистки высшей категории передвигала мебель. В антрактах между круизами и ремонтными работами Григорий Яковлевич успешно занимался своей профессиональной деятельностью и за 50 лет своего пребывания в юстиции приобрел большую популярность среди уголовных авторитетов, которые и сегодня приветствуют его из тюрем и лагерей нашей теперь уже не такой необъятной Родины, где они уютно обосновались на долгие годы. Надо сказать, что известность юбиляра настолько велика, что из-за постоянного преследования его поклонницами он был вынужден сменить свои синие «Жигули» на белые, чтобы сбить их со следа. В высших эшелонах власти Григорий Яковлевич также не остался не замеченным. Лидер ЛДПР Владимир Вольфович Жириновский до сих пор старается вовлечь его в свою партию, но Эскин упорно отказывается из-за некоторых расхождений по национальному вопросу. В заключение мы должны отметить, что идя в ногу со временем, наш юбиляр, как истинный еврейский христианин, ежегодно отмечает Пасху, неукоснительно соблюдая до этого Великий пост, а на еврейскую Пасху вместе с женой ходит вкусно покушать к друзьям-евреям, что создает Эскиным некоторую экономию в бюджете семьи и помогает делать накопления. Свой следующий юбилей, через очередные пять лет, Григорий Яковлевич намерен отпраздновать именно за счет этих накоплений.

*** Что такое юбилей, Знает каждый из людей. Наступил какой-то срок В жизни подводить итог. Это – круглое число, Грусть и радость заодно. Это – молодость в глазах И снежинки на висках. Припев: Юбилей, юбилей, юбилей. Это встреча родных и друзей, Это много событий и дат, Только это еще не закат!

Что такое юбилей: Это встреча для друзей, Когда даже позабыт Наш невероятный быт. Так уже заведено: Тут и песни, и вино, И улыбки милых дам, Хоть во всей стране бедлам!

Припев.

На день рождения Дни рожденья теперь нас не радуют. Каждый год, что прожит, словно век. Но тебе огорчаться не надо бы, Ты душой молодой человек. Ни болезни и ни огорчения Не сумеют тебя одолеть. Есть же Женя, как якорь спасения, И не стоит о прошлом жалеть. Грустно нам, что ушли наши сверстники, Кто на Запад, а кто навсегда. Мы с тобою, мой друг, современники В те нелегкие, Гриша, года. Но тогда мы, увы, были молоды, Нам и время казалось другим. Не боялись ни взрывов, ни голода, А теперь мы порою хандрим. Только вспомнив недавнее прошлое, Не имеем мы права на грусть. Было все-таки много хорошего – «Прибалтийская», «Садко», Дом искусств. Юбилей еще мы отпразднуем В «Октябре», «Ноябре», «Январе». Рестораны есть новые, разные, Где отметиться надо тебе, И хоть годы нелегкою ношею Навалились тебе на плечо. В жизни было немало хорошего. И надеюсь, что будет еще.

107

Припев. Что такое юбилей, Знает русский и еврей, Украинец и узбек, В общем, каждый человек. Это модный ресторан, Это каждый сыт и пьян, Это пробки в потолок, Хоть от цен бывает шок.

108

На юбилей Эскиным Г. Я. и Е. А. Здесь и сейчас я вам хочу сказать без лести, Прошло полсотни лет, как мучаетесь вместе. Да, удивили вы тогда адвокатуру, Когда женились то ли спьяну, то ли сдуру. Теперь уж сетовать об этом не пристало, Полсотни лет ведь это все-таки немало. Как поселились вместе двое адвокатов, Что для одной семьи, пожалуй, многовато. Потом в их доме появилась некто Муза, Ну, это выходец из бывшего Союза. И появлялась эта дамочка к тому же, Когда вблизи маячил завтрак или ужин. И чтоб дополнить эту яркую картину, Возникла здесь еще красотка Августина. Вернемся лучше мы обратно к юбилярам: Они полсотни лет промучились недаром. У них родился обожаемый ребенок, Который, право, гениальным был с пеленок, А потому вполне понятно, что при этом Тянулся с детства он не к маме, а к балету. Папуля выступал в судах и трибуналах И среди жуликов прославился немало. В седле держался он уверенно и стойко, Но тут упала на Россию перестройка. И все клиенты без сомнения и без шума Пошли кормиться кто в Правительство, кто в Думу. От Консультации они уносят ноги, Теперь они неприкасаемы, как боги. Им не нужны теперь, конечно, адвокаты, Они вполне авторитетны и богаты. Берут зеленые везде, где только можно, А в наше время это сделать так несложно. Как дел не стало, Гриша сразу лег в больницу, Чтоб так хотя б за счет Минздрава подкормиться. Еще придумал, чтоб улучшить положенье, Туда пристроить и свою супругу Женю. Подруге Музе удалось о том проведать, Она нацелилась в больнице той обедать. Но подвернулась Музе вдруг поездка в Штаты, Как говорят, там тоже кормят адвокатов. Чтоб как-то все же погасить расходы эти, Пришлось премьеру сэкономить на бюджете. И тут пришла идея новая премьеру: Уменьшить пенсию слегка пенсионерам. И потому мы все теперь сидим на мели, Концы с концами грустно сводим еле-еле. Не знаем мы, что наше благосостояние Ушло все полностью на Эскиных питание.

Наш микрофон установлен по Греческом пер., дом 17, кв. 13. Здесь состоится банкет в честь всерайонно известного адвоката, охотника и сказочника Владимира Владимировича Щербинского. Зал, где состоится чествование, ярко освещен, оркестр на хорах занимает свои места. Идут последние приготовления к встрече гостей. Вот хозяин дома М. Г. Зысин вывешивает указатель «Ванна и прочее, налево по коридору», чем заняты юристы – они уносят к соседям ценные портативные вещи. В общем, во всем чувствуется приподнятость и хорошее настроение. По московскому времени 20 часов 18 минут. Начинают прибывать первые гости. К подъезду дома беспрерывно подъезжают машины различных марок. Первым подъехал на собственном «РоллсРойсе» недавно возвратившийся из поездки в Америку известный кинорежиссер и оператор Федор Ромм-Водкин (Рождественский). Федор Семенович привез с собой свой последний кинофильм «Любовь и слезы», заснятый им на киностудии «Голливуд». Вместе с ним прибыл виднейший политический деятель, член Президиума ЛОКА Рожанский А. И. Оркестр играет «Патетическую сонату». Около дома заметное оживление, одновременно подъехали ЗИМ и «Волга», из машины выскакивает всем нам хорошо знакомый актер, мистер Ронин, который прибыл на банкет прямо из студии, где снимался в роли первого дежурного любовника. Из другой машины появляется… минутку, товарищи, плохо видно, мешает собравшаяся толпа. Вот над толпой возвышается маститая фигура крупнейшего специалиста по развращению, простите по делам о развращении малолетних – Пуришинский Д. А. Его благодарные клиенты вносят своего защитника буквально на плечах. Оркестр играет «Сентиментальный вальс» Чайковского. Внимание, товарищи, внимание, приехал виновник торжества Владимир Владимирович Щербинский с супругой и сопровождающими его лицами. Все собравшиеся стоя тепло присутствуют юбиляра. Оркестр играет «Славься». Гости начинают прибывать потоком. Репортаж становится вести все труднее и труднее. Как всегда, в корректном английском костюме прибыла известная переводчица и писательница Лидия Агафонова,

109

На юбилей Щербинскому Владимиру Владимировичу

110

автор книги «Триста бесполезных советов», за ней входит мастер спорта по французской борьбе Александр Тривус, оркестр играет «Ночь на Лысой Горе». Подъехала еще одна машина, всеобщее замешательство, видимо, прибыл какой-то высокий гость. Мы не ошиблись, в дверях появляется глава Президиума ЛОКА Игорь Сергеевич Владимиров, оркестр играет романс «Страшная минута». Но вот в дверях мелькнул характерный профиль председателя местного комитета, недавно преобладающим большинством голосов вторично избранный на этот высокий пост Коган Лазарь Давыдович. Оркестр играет «Марш энтузиастов». В квартире становится шумно и весело. В элегантном черном платье появляется недавно прибывшая из творческой командировки в Бокситогорск Тамара Выгодская, вместе с ней приехала еще одна дама, но я не могу разглядеть, кто это. Вот они приближаются, оказывается, это экс-член месткома Ирина Отлягова, несмотря на серьезное поражение, которое она потерпела при выборах в местный комитет, Ирина Михайловна настроена оптимистически, видимо, надеясь, что хоть в 1963 году, но она обязательно будет избрана. Теперь уже невозможно рассмотреть всех прибывших, подъезжают «Москвичи», «Победы», «Волги», «Фиаты», «Форды», «Линкольны», дверь не закрывается ни на минуту. Гости все прибывают и прибывают, оркестр играет национальную русскую песню «Ах, что за шум там в доме Шнеерзона». Вести репортаж стало невозможно, временно мы прекращаем свою радиопередачу.

Михаилу Биографическая справка Михаила Оставив интимные подробности, предшествовавшие появлению на свет маленького Миши, мы начнем наше повествование только с момента рождения в апреле месяце 1902 года. Не имея точных документальных данных, мы не будем настаивать на том, что это событие способствовало развитию 1-й Русской революции 1905 года. Но мы, его друзья и биографы, абсолютно уверены, что рождение М. Ч. сильно пошатнуло трехсотлетний дом Романовых. Любимая няня ребенка Сара Хаимовна (правнучка известной Арины Родионовны) утверждала, что первое слово

На день рождения Михаила Скажу, не уточняя года, В день этот матушка-природа Совместно с Мишиной мамашей Дала шедевр планете нашей. И создала она кумира На радость воровского мира. Недаром он почти с пеленок Был выдающийся ребенок. За партою подросток этот Преуспевал по всем предметам, Затем талантливо и быстро Он получил диплом юриста. На фронте воевал немало, Не став случайно генералом. Но предпочел такой карьере Ту должность, что несет теперь он. Так продвигается успешно Наш Миша в почестях и блеске. Вполне счастливая картина, Имеет все: жену и сына.

111

Миши было «дай», поэтому все родные единогласно решили, что он будет адвокатом. Миша рос тихим и задумчивым ребенком, любящим поэзию и красоту, поэтому с 10-летнего возраста он начал невинно поглядывать на свою зрелую тетушку, обладавшую пышными формами. В этот же период времени, получив основательную теоритическую подготовку дома, Миша блестяще сдает экзамены в подготовительный класс гимназии. Забегая вперед, надо сказать, что в гимназии мальчику так понравилось, что он просидел в ней вдвое больше положенных лет. Обладая недюжинными способностями, Миша благополучно заканчивает учебное заведение на 23-м году жизни. Между прочим, в этот же период происходила февральская революция, которую Миша горячо приветствует и, исправляя вековую классовую несправедливость, отпускает на все четыре стороны любимую няню Сару Хаимовну (правнучку Арины Родионовны). И с тех пор ходит гулять самостоятельно, без няни.

На юбилей Михаилу

112

Наш Миша самых честных правил, Решив собрать своих друзей, Он всех нас в ресторан отправил, Где отмечает юбилей. И потому примчались мы Сегодня с берегов Невы. Сам понимаешь, Миша милый, Чтоб в этот день с тобою быть, Ни Бог, ни черт бы не был в силах Нас с Гришею остановить. И если б на Камчатке жили, Мы все равно в России были б. Ну что ж, пускай тебе не двадцать Сегодня стукнуло, друг мой, Не стоит, право, огорчаться, Что возраст несколько иной. Ведь вы же смотритесь с Тамарой Такою молодою парой. Есть у тебя жена, квартира, Твой ненасытный автопарк, Сын Боря и невестка Ира, Любимый пес по кличке Бард. На радость всей родне к тому же Еще есть маленькая Ксюша. На всех твоей души хватает, А время – это дефицит. Его работа поглощает, Ну а друзья? Пусть Бог простит. Не раз мы у тебя бывали, Ты ж, Миша, был в горизонтали Похоже, видел ты, увы, Лишь производственные сны. Когда-то я с тобою вместе Собралась в Гаграх в ресторан, А ты заснул в глубоком кресле, Так наш закончился роман. Тебе объятия Морфея Любых других куда милее. Но не поймите в смысле пошлом, Здесь нет обмана ни на грамм. Ты, Миша, в недалеком прошлом Умел ценить красивых дам. К их ножкам, ручкам, глазкам, чувствам Не оставался равнодушным. Но это было все до брака, Теперь твоя любовь – собака.

Хозяйство поделили честно, В таком разделе есть резон. Тамара сочиняет песни, Продукты доставляет он. Но это вовсе не беда, А разделение труда. Но главная его забота, Конечно, все-таки работа. И чтобы увеличить опыт, Директор посетил Европу, И даже в Азии был Миша, Был в Токио, и был в Париже, Он видел Лувр и Нотр-Дам, И заодно парижских дам. Как там ни хорошо, но все же Москва ему куда дороже, Им и в Париже не забыт Наш скромный, невеселый быт, Домашнее благоустройство Весьма сомнительного свойства. Но только все же как ни глянь, Нет в мире лучше русских бань, Хоть этим можем мы гордиться Перед «гнилою» заграницей. Я сильно отвлеклась от темы, Уже читаю целый час, И затянувшейся поэмой Наверно, утомила вас, Теперь я заявляю прямо, Я знала, что душой кривить, Что Дудин целую программу Для юбилея сочинит. Соревноваться не пристало С актером-профессионалом. Я добралась до заключенья, Давно пора сменить мотив. Прими же, Миша, поздравленья, Будь молод, счастлив и красив. А день рожденья – только дата, И повод сделать юбилей. Тебя мы любим, словно брата, А может быть, еще сильней.

113

Понятно всем, что шутка это, Твоя любовь – твоя жена, Что написала «Бабье лето» И пребывает в нем сама. Ее не трогают года, Она все так же молода.

114

Автор книги (в центре), адвокат Пономарёва (слева) и Александр Наумович Левин обсуждают сценарий юбилея

Левину Александру Наумовичу На юбилей Левину от клиентов На мотив «Любимый мой» Знаю я, сегодня юбилей. Отмечай, любимый, отмечай. В ресторан собрал своих друзей, Но и обо мне не забывай. Припев: Без тебя, пойми, любимый мой, Дела сложились грозно. Без тебя, поверь, любимый мой, Сидеть мне много лет. Было мне найти тебя, Любимый мой, увы, совсем не просто. На тебе сошелся, видно, клином, Саша, этот белый свет.

Знаю я, суда не избежать, Защити меня, ты защити! Можешь ты один меня понять, Ты статью полегче поищи.

Ты уже не раз спасал меня, Помоги, опять мне, помоги. И с надеждой, может быть, и зря, Буду ждать расплаты за грехи. Припев. Получил всего 15 лет. Не жалей меня ты, не жалей! У меня к тебе претензий нет: Я вернусь на новый юбилей.

*** На мотив «А он мне нравится» Мне говорят, что выступал он вяло И говорил в суде он слишком мало, Ведь получила ты на всю катушку. Найди другого, ты меня послушай. Припев: А он мне нравится, нравится, нравится, И для меня юриста в мире лучше нет. А он мне нравится, нравится, нравится, И это все, что я могу сказать в ответ. Мне говорят, в Москву поехать надо, Ищи скорей другого адвоката. Он проиграл твое пустое дело, Из-за него в тюрьму надолго села. Припев. Мне говорят, ты выйдешь на свободу, Здесь отсидев свои четыре года. Твоя статья 158-я, Сорвешься вновь, к нему пойдешь, я знаю. Припев. Мне говорят, что времена иные, И что клиенты у него другие. Ты сунешься к нему с какой-то кражей, А он тебя, боюсь не примет даже. Припев.

115

Припев.

Юбилей Левина

116

Что в «Прибалтийской» за столпотворенье, Мы слышим шум и гам издалека. Справляет Левин день рожденья, Тот что из областной ЮК. Его супруга, как с работ Родена, Разнарядилась Нина в пух и прах. Одела платье от Кардена, И туфли экстра на ногах. Президиум Коллегии в волненьи. Денисова давно не спит, не ест. И шлют клиенты поздравления Из очень отдаленных мест. И в честь такой, увы, серьезной даты, И в знак его в делах больших побед Ему Мадлен Олбрайт из Штатов Прислала пламенный привет. Он пишет образцовые бумаги, Работает за совесть, не за страх. Недаром вывесили флаги Сегодня даже на «Крестах».

На юбилей Евгению Малёву Сегодня юбилей, хотите ль, не хотите, Отстукали часы уже полсотни лет. Он совершает путь по собственной орбите, Я думаю, быстрей космических ракет. Лишь вспыхнет чуть заря, Малёв уже в дороге, Не ведая еще, куда лежат пути. Так где уж нам за ним, ведь мы, увы, не боги, Чтобы его поймать, чтобы его найти. Напрасно Киселев сидит на телефоне, Мечтая где-нибудь Малёва отыскать, Куда вам до него, ведь он уже в обкоме, И вам его, увы, конечно, не догнать! С утра он был в тюрьме, а ныне в Доме дружбы, Вы броситесь туда, а он не там, а тут. Путевки за рубеж, ведь это тоже нужно, И заскочить в собес, и заскочить в Горсуд,

117 Евгений Малёв, Сусанна Маркова, Семен Хейфиц

Заехать в магазин, зайти на автобазу И выступить в суде, да в трех процессах сразу! Кому-то сделать втык, кого-то отчитать! Так где уж нам за ним? Не стоит и мечтать! Весна, длиннее дни, а ночи покороче. Сотрудники в бегах, в Президиуме тишь. Куда нам до него? Он приземлился в Сочи, Оттуда, может быть, отправится в Париж. Возможно, говорить об этом и не надо, Но все же дать совет полезно иногда: Не ошибись в пути, не попади в Канаду, И не останься там случайно навсегда! Увы, пройдут года, мы многое забудем, Но все-таки одно я вам сейчас скажу: Пусть те, с кем мы теперь, и те, кто после будет, Пусть пишут вам они, я лучше пережду! 7 ноября 1980 года

*** Мы здесь сегодня собрали недаром Много знакомых, родных и друзей. Чтобы не быть ни больным и ни старым, Будем всегда отмечать юбилей. Лет сорок семь мы с Евгением вместе. Время, увы, очень быстро бежит. Ладно, согласен прожить еще двести, Если, конечно, он не сбежит.

На юбилей Ганкевичу 118

Отмечали мы не раз юбилеи, Вот дошел теперь черед до Андрея. Безусловно, человек он приятный. То ли парень, то ли дед – не понятно. Можно многое сказать об Андрее, Что клиентки перед ним прямо млеют. Вроде незачем бы им и судиться, Но охота перед ним появиться. Только зря эти уловки, наверно. Семьянин он и супруг больно верный. Поздравляем мы его всей конторой, То, что он ее лицо, нету спора. И вложил он в это труд исполинский, Ведь не зря туда сбежал сам Скибинский. Стал известным он теперь адвокатом, Не податься ли ему в депутаты? За него проголосуют клиенты, Ну, а там короткий путь в президенты. И желаем мы тебе все с любовью И клиентов, и удач, и здоровья. Ну и денег, тех, которых, к несчастью, Не хватает нам порою для счастья.

С днем рождения Шуточная пародия адвокатам, обслуживающим Леноблсобес Ваше благородие, господа клиенты, У других застряли вы, словно монументы, Хорошо б с судами, а могу и без. Не везет с делами? Вывезет собес! Ваше благородие, госпожа удача, Для кого ты добрая, для кого иначе. Одному подарочек, а другому крест. Скверно с гонорарами – вывезет собес. Ваше благородие, господин Президиум, Судодни, ревизии видимо-невидимо, Не прожить нам с Вами видно без чудес, Плохо с судоднями – вывезет Собес!

Триста миллионов лет наша планета спокойно двигалась в космосе. Время от времени во вселенной происходили мировые катаклизмы. Землетрясения и наводнения несколько разнообразили пейзаж. Крестовые походы, пожары и денежные реформы разнообразили жизнь. Исторические процессы и деятельность Президиума не давали человечеству погрязнуть в обывательском болоте. До 1966 года н. э. мир развивался строго по железным законам диалектики. Создавались жилкооперативы и разрушались семейные очаги. Сменялись председатели и секретари ЮК. Открывались планеты и закрывались рюмочные. Все шло в своем историческом порядке до 1966 года, когда на мировую орбиту вырвалась Городская коллегия адвокатов. Найдя точку опоры на Невском, 53, горожане слегка сдвинули нашу планету с ее привычной орбиты. Мобилизовав Адама и Еву, «Ленфильм» и братьев Коссовых, адвокаты Городской коллегии поставили свой юридически-сатирический капустник, произведя сенсацию, равную будущему полету человека на Сатурн. 28 января 1966 года с 8 утра до 11 вечера, пока шло представление, адвокаты Областной коллегии тихо рыдали от зависти, а в 11 часов по московскому времени побежали сочинять свой капустник, который должен произвести сенсацию, равную возвращению человека с Сатурна. Судя по результатам, космонавт останется на Сатурне навечно. Впрочем, представляем судить об этом нашим зрителям. Адвокатам живется не просто, Мы не знаем спокойного дня. В Подпорожье, Копшу или Тосно Я спешу, извините меня. А назначу любимой свиданье, Жизнь, себя и работу кляня, Лишь приду, говорю «до свиданья», Я спешу, извините меня. А клиент не спешит, он расскажет Жизнь свою, ничего не тая, Говорю ему: «Ждут в арбитраже, Я спешу, извините меня». Но бывает картинка другая: Бой в суде с блеском выиграл я,

119

На юбилей Городской коллегии адвокатов

120

А клиент говорит, улыбаясь: «Я спешу, извините меня». Мы на этом программу кончаем, Не ругайте нас очень, друзья, В ресторане столы убирают, Мы спешим, извините меня!

Славься, Коллегия! Славься, славься Коллегия! Пятьдесят третья славься статья! Весь юридический наш народ, Славься, славься из года в год! Славься свидетель и славься клиент, Славься коллизия и инцидент, Какие бывают в суде у нас, Славься сегодня и много раз! Бракоразводные славьтесь дела, И поступившие к нам от стола, Славься стажер наш и ставься юрист, Славься еще исполнительный лист. Славься удача и славься провал, Славься с трудом отработанный вал, Слава тебе, ЛГКА и ЛОКА, Сорок девятая славься статья! Слава, слава на много лет! Славься бумага и славься совет, Лекция славься и славься доклад, Славься на веки веков адвокат!

*** На мотив «Вода, вода» Сегодня здесь на юбилее Мои коллеги и друзья, Все говорят, что всех умнее И всех талантливее я. Напрасен пыл, здесь нет клиентов, И мы не в здании суда, Увы, на семьдесят процентов У них в словах: «Вода, вода».

А жалобы порой бывают У нас страниц на пятьдесят. Как мертвым банки помогают, То знает каждый адвокат. За исключением клиентов, Все понимают, вот беда, Что в них на семьдесят процентов Вода, вода. Привыкли мы над всем смеяться, Иронизировать слегка, Но должен я сейчас признаться, Сегодня так взволнован я. Лишь только зал окину взглядом, Кругом знакомые черты. Здесь все друзья со мною рядом, Друзья без примеси воды. Друзья, друзья.

***

Дорогому, любимому шефу, Что так мил, и умен, и красив, Вам желает удач и успехов Дружный наш небольшой коллектив. Магазинов шикарных и новых, Что в Париже и Лондоне нет, Нашей плиткой чтоб был облицован Для начала весь Невский проспект. Ну, а дальше заглядывать сложно, Коль всерьез постараетесь Вы, Так добраться, пожалуй, возможно, И до матушки нашей Москвы. Да, мы тоже ведь шиты не лыком, И тогда уж кого не спроси, Елисеев, Филиппов и Зыков Будут вместе греметь на Руси.

121

Когда в Москву мы выезжаем, Смягчить надеясь приговор, В суде пороги обиваем Или толкаемся в надзор, Бывает, говоришь такое, Сам изумишься иногда. Как из порожнего в пустое Переливается вода.

122

Приветствие юбиляру от колхозников Во-первых, здравствуйте дорогие товарищи адвокаты и все другие прочие. Прислали меня, в общем-то, сюда, чтобы я, как член правления колхоза Оредежского района, приветствовала вашего юбиляра, поскольку он в нашем колхозе юристом числится. Если говорить по совести, то я этого самого юбиляра и в глаза не видела, но это, в общем-то, и не важно, так как председатель говорил, что он на Петров день наведывался, в Покров был, ну и на Духов день приехать обещался. К тому же нельзя сказать, что мы о нем, в общем-то, в остальное время и ничего и не знаем, неверно это. Мы от него регулярно получаем эти самые, как они называются… счета. Так что выходит, что он жив и здоров, чего и нам желает. Ну, а кроме того, он на Троицу в клубе лекцию прочел «О борьбе с хулиганством». После этой самой лекции наши колхозные ребята такой, это, как его, диспут устроили, что двух на скорой увезли, а трех ребят в милицию забрали. Так что мы от лекции отказались, а если надо там путевки или что подписать, то мы конечно, с открытой душой – пожалуйста, присылайте. Да, вот еще, к нам в колхоз юристы в помощь приезжали, очень люди хорошие были, тоже беседовали, так что после их приезда ужасно удой молока увеличился, и даже приплод свиней и прирост детей получился. Так что очень мы вами довольны, большое вам колхозное спасибо. Приехала я к Вам, дорогой товарищ юбиляр, не с пустыми руками… Нет, не с мясом конечно, с ансамблем, который сейчас и выступит.

На юбилей Якова Семеновича Киселева Разрешите мне от лица общественности и от своего лично приветствовать нашего дорогого юбиляра, товарища… товарища… Коссова (в сторону: что – Киселева, а почему Киселева?), ах, Киселева. Дорогого товарища Киселева. Мы с товарищем прокурором, простите, юбиляром давно знакомы. Надо сказать, вместе трудимся на одной… этой самой… ниве. В общем, обвиняемый Киселев, то есть юбиляр, адвокат, можно сказать, грамотный и в Уголовном кодексе более или менее разбирается. Бывает ему, конечно, иногда трудновато, ко мне обращается, помогаю…

123

Прочитаю его жалобу: всех этих Флоберов да Мессерманов (в сторону: что – Мопассана?), тем более Мопассанов повыкидываю, одного Шолохова оставлю, все-таки бывший судья. А вот однажды в городском суде дело Пундика слушалось: прокурор просит вышку, а адвокат просит… адвокат ничего не просит. Вижу я, дорогой наш товарищ Коссов, что… Киселев, да, дорогой наш товарищ Киселев растерялся. Что, говорю, брат Миша (что – Яша?), что, говорю, Яша, трудно тебе? Трудновато, говорит, товарищ Заумов. Пошел я к председательствующему Ронину, надо, говорю, послать на доследование. Послал. Очень он меня уважает. Меня ведь весь Ленинград знает. Иду, знаете ли, по Невскому, так и слышу шепот: вот товарищ Заумов из Городской коллегии идут. С хорошенькими судьями знаком, с Кукарским на дружеской ноге, Комарова часто вижу. Ко мне ведь в консультации всегда очередь, все клиенты, клиенты, верите ли, 35 тысяч одних клиентов. Что? Юбилей, да, да. Присылает мне как-то из Москвы юбиляр телеграмму: «Приезжайте немедленно, не справляюсь». Поехал, помог… оправдали. У меня, знаете ли, легкость мыслей необыкновенная. Вот юбилей сегодня (смотрит бумажку). Яков Семенович, говорят, чуть ли не 40 лет в Коллегии проработал. А ведь неверно это. В 52 году уволили по пункту «г», как не справившегося с работой. Ну, говорили там, по статье 12, так как же так, для близира. Ну, Президиум у нас жалостливый, через пару лет обратно взяли. Вот еще лекции читать он большой любитель. И в Москве читал, и в Киеве, и во Владивостоке, да и в других городах, говорят, тоже читал. Что же, может быть и читал. А вот в Париже не читал, не приглашали. И в Лондон не приглашали. Не хорошо это. Книги еще товарищ Коссо (в сторону: что – Киселев?), товарищ Киселев пишет, да кто теперь не пишет, все грамотные, все пишут. Одни, значит, мемуары, другие – мадригалы, третьи и вовсе кляузы пишут. Ну, Киселев, все больше рассказы там разные. Кляузы, видно, писать не умеет. Это тебе не рассказы, тут думать надо. Вот и сейчас его сборник речей выходит по правовым вопросам, я консультировал. Ну да, и этот самый… стиль выправлял. Ну, в общем, ничего работает. Подучил я его маленько. Иногда даже сам ему дела передаю, там частного обвинения… или алиментные. Волнуется. Я ему говорю, не бойсь, брат Саша (что – Яша?), не бойсь, брат Яша, дуй до горы. Ну, подброшу пару мыслишек. Справляется. Контрактации вот думаю юбиляру передать. У меня 35 штук одних контрактаций. Сухарев говорит, неудобно, товарищ Заумов, все контрактации в городе – все твои. Изволь, говорю, братец, передам одну, если ты просишь, мне ведь не жаль, у меня их… что юбилей? Да, да.

124

Стажер у Киселева был один, но зато стоящий. Либерман фамилия, может быть, слышали. Голова – Дом советов. Куда там, учителя своего переплюнул. Но все-таки с юбилеем малость поторопились. Не дорос наш товарищ Коссов (что – Киселев?), да, товарищ Киселев, до юбилея. Еще бы пару десятков лет подождать не мешало, культурный уровень у него малость низковат, да и с ерудицией слабовато. Но раз уж устроили юбилей, я тебя дорогой Миша (что – Яша?), ах, дорогой Яша, поздравляю от лица общественности и от себя лично.

На юбилей Бермана Исайи Совершенно секретно. Только для радио и телевидения. Информация к размышлению. Берман (прошу не путать с Борманом) Исай, год рождения 1923. В коллегии с 1950 года. Чистокровный евреец, характер – удаляющийся от нордического, приближающийся к флегматическому. Спортсмен. Фанатично предан руководству ЮК, беспощаден к врагам ЮК. Отличный работник, незаменим в СС (собес), с товарищами общителен, доброжелателен, легко делится работой в собесе. Женат, морально устойчив. Порочащих связей не имеет. Имеет только связи не порочащие. Пользуется большим авторитетом у пенсионеров, увечников и прочих маломощных граждан. Имеет награды – почетный знак «50 лет советской адвокатуры».

Выгодской Тамаре. Биографическая справка Тамара Мироновна Выгодская родилась в 1920 году в семье рабочих и крестьян, в городе Ленинграде – колыбели революции. Поэтому не удивительно, что она непосредственно с колыбели стала ярой сторонницей Советской сласти. Ее родители в связи с нехваткой рабоче-крестьянских гувернанток вынуждены были привлечь для ее воспитания особу, которая ухитрилась быть одновременно правнучкой знаменитого Суворова и племянницей не менее знаменитого Бобрищева-Пушкина. Поэтому понятно, что в девочке очень рано стали проявляться наклонности великого полководца (особенно в

125

походке) и способности знаменитого адвоката (особенно в микстах). В школе Тамара, как и все великие люди, училась плохо. В 9 классе девочке удалось взять на абордаж некоего Дардык Эмилия Самойловича, который не устоял перед ее глазами и суворовской тактикой. Заглядывая вперед, надо сказать, что плен Э. С. затянулся на 30 с лишним лет, а сопротивление его за все эти годы выражалось лишь в небольших боях местного значения. В 1938 году, закончив среднюю школу, Тамара пытается поступить в Первый ЛМИ, но не попадает туда ввиду происков врагов и, между прочим, провала экзамена по физике. Брак со студентом-медиком компенсировал ее неудачу на медицинском поприще. 8 марта 1939 года Тамара Мироновна сделала подарок всему человечеству в общем и своему мужу в частности, родив дочь Карину в Международный женский день. Возможно, жизнь нашей дорогой юбилярши пошла бы счастливо и безмятежно, если бы не ее школьный друг Александр Фришман (между прочим, еврей), который подбил ее поступить в юридический институт и стать юристом. Некоторую роль в этом мероприятии сыграли и воспоминания о Бобрищеве-Пушкине. В 1941 году Тамара благополучно закончила юрфак по ускоренному методу (что чувствуется и до сих пор), и директор института Абрам Борисович Годес подписал ей диплом, как утверждают злые языки, за красивые глаза. Военные годы Т. М. провела в Сталинабаде, где работала в прокуратуре. С ее приездом все преступники стали повально исправляться, а тов. Выгодская была признана лучшим следователем Таджикской ССР (по этому вы можете судить, каковы были остальные). В 1944 году Т. М. была вызвана в Москву и направлена на работу в город Оредеж Ленинградской области. Там в течение четырех месяцев она ведет повседневную борьбу с преступниками, посягавшими на имущество граждан, а также с прокурором района, посягавшим на нашу юбиляршу, правда, с более благородными целями. Министр юстиции высоко оценил ее успехи в этом направлении и назначил ее заместителем председателя комиссии по расследованию злодеяний немецко-фашистских оккупантов по Порховскому району. Знаменитая книга «Нюренбергский процесс» посвящена, в основном, деятельности Т. М. Разделавшись с фашистскими захватчиками, Т. М. работает старшим следователем прокуратуры города Ленинграда, которую без собственного желания в 1952 году она вынуждена покинуть и перейти трудиться на ниву защиты. Выборгская юрконсультация и Первая ЮК – тернистые этапы большого пути нашей юбилярши. Работая в Первой ЮК, Т. М. стала причиной трагических событий, имевших место 15 лет тому назад. Адвокат

126

В. И. Крсак, наповал пораженный красотой Т. М., из-за несчастной любви к ней безвременно (в 65 лет) ушел из… Коллегии адвокатов на заслуженный отдых. Некоторые товарищи утверждают, что только пенсия в размере 120 рублей несколько смягчила удар, нанесенный ему в самое сердце этой коварной женщиной. В 1965 году у Т. М. появились внуки, и в один день человечество обрело двух потенциальных гениев. Гениальность детей начала проявляться с пеленок и прогрессирует до сих пор. Один из них всеми специалистами признан вторым Ван Гогом, другой – третьим Рерихом. Картины вундеркиндов экспонировались в Нью-Йорке, Жмеринке и главным образом в Ленинграде, на Светлановском проспекте. Имея таких внуков, Т. М. не грозит перспектива зачахнуть без любимого дела. Дочь и ее дети не допустят, чтобы их мама и бабушка прозябала на отдыхе, они всегда найдут возможность развлечь ее интересной творческой работой по их обслуживанию. Поэтому сегодня, провожая Т. М. на пенсию, все мы понимаем, что она не уходит на заслуженный отдых, а только переходит на другой, более интеллектуальный вид деятельности. И дай Бог Вам, дорогая Т. М., много сил и терпения на Вашем новом благородном поприще.

Открытое письмо Я обращалась к вам с этим отрытым письмом с целью разоблачить преступную группу людей, нашедших себе приют в Коллегии адвокатов, Университете и Филармонии. Известно ли вам, что член Президиума гр-ка Выгодская (конспиративная кличка «Мадам»), незаконная дочь анархиста Махно, совместно со своими единомышленниками Ириной Отляговой – внучкой Гришки Распутина и некоей Сомовой, происхождение которой выясняется, проследовали в г. Севастополь отнюдь не с целью отдыха, как они официально заявляли, а для конспиративной встречи с другими членами группы, которая носит официальное название «Бей жидов, спасай Россию». Вышеупомянутые гражданки в г. Севастополе встретились с неким Иоффе, бывшим агентом Антанты, известным под именем «Липа», его женой, которых повсюду сопровождал с целью охраны огромный африканский дог. На этих свиданиях присутствовала также гр-ка Элькинд, которая привезла с собой 18 пудов устаревшей юридической литературы.

127

Под видом ее мужа с ней прибыл Ефим Резников – конспиративная кличка «Квас» – родной внук последнего русского царя. Кроме этих лиц находилась здесь же и Нина Лейкина, известная под именем «Спекулянтка» – дочь популярного в свое время писателя и черносотенца господина Лейкина. «Спекулянтку» сопровождал ее фиктивный супруг Яков Семенович – матерый шпион-двойник, китаец по национальности, одновременно агент Чан Кайши и Мао Цзэдуна. Несколько позже в г. Севастополь прибыла глава Московского отделения организации «Бей жидов, спасай Россию» некая «Рива», настоящая фамилия которой пока не установлена. На первом же заседании преступной шайки были распределены роли. Выгодская, она же «Мадам», взяла на себя вербовку, в основном, молодых мужчин, которых сначала завлекала, а потом шантажировала. Гражданин Иоффе также на пляже с 6 до 11 утра совместно со своей супругой и собакой занимался тайной агитацией за восстановление дома Романовых. Гр-ка Сомова здесь же писала клеветнические доносы на честных граждан с единственной целью их скомпрометировать. Ирина Отлягова, в основном, промышляла мелкими кражами, по-видимому, ее задача была материально обеспечить группу. «Гигант русской мысли» – Рива – повсеместно и постоянно выступала с речами о воспитании детей и на любые другие темы. Остальные члены организации вели менее значительную работу. Надо отметить, что некоторыми лицами этой компании были отправлены письма своим ленинградским единомышленникам, как например: известному антисемиту бывшему пану Рожанскому; черносотенцу Дардык; бывшей княгине, ныне трудящейся Востока Абзианидзе; Давиду Пуришинскому, настоящая фамилия Пуришкевич; члену союза Михаила Архангела и незаконной дочери Великого князя Константина – Ирине Качуриной, которая завербовала в группу «Бей жидов, спасай Россию» своего мужа, дирижера Рабиновича. В г. Севастополе состоялось всего 5 открытых заседаний организации. Все эти сборища сопровождались песнями, пьянками и драками. Особенно усердствовал в драках бывший агент Антанты «Липа», который из-за каких-то идейных соображений по поводу передачи лежаков на пляже пытался избить бывшего наследника русского царя Фолю. И только вмешательство менее пьяных собутыльников предотвратило кровопролитие. В настоящее время вся эта преступная компания находится в Ленинграде, и по имеющимся оперативным данным 5.X-68 г. на Владимирской ул., д. 15, кв. 30 будет состояться расширенное заседание организации «Бей жидов, спасай Россию», где должны присутствовать все ее члены.

128

На юбилей Людмиле Юбилеи разные отмечали раньше, Юбиляры всякие в Петербурге есть. Только где найдете вы такую юбиляршу – Молодую, милую, как здесь? Пусть уже не двадцать, пусть сегодня сорок, Даже когда будет пятьдесят, Все равно останетесь юной и веселой, В точности, как двадцать лет назад. Жизнь то улыбалась, то смотрела хмуро, Иногда стояли на ее краю. Закрывали грудью, словно амбразуру, От любой напасти дом свой и семью. А я хочу, чтоб было много юбилеев, У Вас хороших и счастливых дней, И пускай в морозы солнце так же греет, Как тепло и преданность друзей. В Ваш юбилей и день рожденья Мы Вам желаем многих лет. Примите, Люда, поздравленья И теплый дружеский привет. Пусть старость минет стороною Или подыщет жертв других, Вам только сорок, а душою – Моложе самых молодых! У вас любой найдет участие, Поддержку в горе, в трудный час. Вы так хотите людям счастья, Как счастья мы хотим для вас. Судьба не делала подарков, Не ставила простых задач, Хватало боли и ударов, Утрат, обидных неудач. Так пусть Вас боли не тревожат, Да много ли средь нас таких. Вам только сорок, а душою – Моложе самых молодых!

129 На 50-летии Анны Николаевны Денисовой: Захаров, Ганкевич, Денисова, Пономарёва, Артёменко

Анне Николаевне Денисовой На мотив «Мурка» Здравствуй, моя Нюрка, или до свиданья, Здравствуй, моя Нюра, и привет! Ты мне обещала, Нюра, оправданье, А я получил пятнадцать лет. Разве я скупился, Нюра, на расходы, В ресторан тебя я приглашал. Не видать теперь мне никогда свободы, Погубил военный трибунал. Ничего плохого я не сделал, Нюра, Одного подонка порешил. Просто проявилась вся моя натура, А убитый тот шестеркой был. А меня сегодня отправляют в зону, У тебя сегодня юбилей. И со мной водиться, видно, нет резона, У тебя полно своих друзей. Управляешь с толком ты адвокатурой, А я, к сожаленью, просто зек. Ты скучать не будешь, у тебя есть Юра, Он, конечно, честный человек.

На юбилей Ирине Мацкиной

130

Есть на Гагаринской прекрасная контора, Туда съезжаются налетчики и воры, И там хозяйка есть – хорошенькая Ира, Как говорят – он объездила полмира. Ирина с жаром всех клиентов защищает, Свободу многим, тратя силы, возвращает, Ни сил, ни времени на это не жалеет И своим сердцем всех заблудших очень греет. «Братки» поют своей спасительнице гимны, Но гонорар везут дорогой очень длинной, А иногда до кассы деньги не доходят, И это Ирочку в уныние приводит. Но в юбилей мы будет петь лишь о хорошем И этим самым нашей Ирочке поможем, В народе говорят: «Не в деньгах счастье», Проглянет солнышко, и скроется ненастье!

На юбилей Качуриной Ирины Леонидовны Бывают в нашей жизни даты, Когда не можешь промолчать. Мне поручили адвокаты Вам поздравленье написать. И я, воспользуясь моментом, Хочу сказать Вам без прикрас, Не знаю, любят ли клиенты, Но мы сердечно любим Вас. Мы очень любим Вас такою, Когда Вы, сидя у стола, Все разбираете с тоскою Дисциплинарные дела. Когда на бурных заседаньях, Стремясь установить покой, Вы усмиряете собранья Своею маленькой рукой. Но мы Вас знаем и другою, В семейном, близком Вам кругу, Когда Вы с книгой поварскою Приготовляете рагу, Чувств доказательство простое, Кончины приближая срок, Мы пьем бесстрашно, как герои,

131 Президиум ЛОКА: третья слева – Ирина Качурина (зам.председателя ЛОКА), пятый слева – Игорь Владимиров (председатель ЛОКА)

Изобретенный Вами грог. Нам так знаком Ваш голос звонкий, И Ваши милые черты, Не заслоняет ум Ваш тонкий Большой сердечной теплоты. От поздравительной программы Опять я уклоняюсь прочь, Такой женой, такою мамой, Гордиться могут муж и дочь. Достоинств Ваших признак главный – Вам аттестат блестящий дан, Тем, что своей хозяйкой славной Доволен даже пес Каштан. И Вас сегодня поздравляя, Желаем счастья многих лет, Здоровы будьте, дорогая, Примите наш большой привет.

Светлане Мининой Два престарелых адвоката, Те, что сидят в ЮК в тиши, Молодого кандидата Поздравляют от души: «Мы уверены, Светлана, Что ты поздно или рано, Трудясь не покладая рук, Станешь доктором наук!» Дай Бог тебе удач и силы! Твои Муза и Людмила

132

Палант Берте А брамовне Нет, сегодня не простая дата, Не обыкновенный юбилей, Много отмечали адвокаты Разных юбилеев, дат и дней. Но теперь, по новому указу (Это чувство мне не передать) – Вы уходите, и станет сразу Нам кого-то остро не хватать. Знаем, это все закономерно, Отработав тридцать с лишним лет, Вы устали чуточку, наверно, В этом удивительного нет. Дорогая, мы еще не верим, Перестроив жизнь в какой-то час. Будете ходить Вы по музеям, Иногда в гостях бывать у нас. И хоть Вам давно уже за двадцать (Только я не вижу в том беды), Вы ведь так умеете смеяться, Что завидовать Вам можем мы. Но в Копшу, на пятитонке лежа, В дождь, мороз или июльский зной, Вероятно, будет ехать тоже Уже не Вы, а кто-нибудь другой. И сейчас у нас двоятся чувства, Потому не может ни один Радоваться, почему-то грустно, А грустить как будто нет причин. Что бы Вам кругом не говорили, Дом для вас неважный вариант. Все равно вы будете, как были, Член ЛОКА и адвокат Палант.

На юбилей… Поздравлять или сочувствовать Вам сегодня я должна. С очень спутанными чувствами К вам на юбилей пришла. Без побега Вы отмучались Полтора десятка лет. Повезло Вам в этом случае, У меня сомнений нет.

133 Палант, Выгодская, Отлягова, Пуришинский, Абзианидзне

Из того, что я пропела, Вывод сделайте простой. Вы шагайте в жизни смело Впредь до свадьбы золотой. И тогда уже, наверно, Будет внучка, будет внук. Это все закономерно, Лишь бы не было разлук. Мы в одной квартире жили, Разделяла лишь стена. Но тогда мы не дружили, В наши юные года. А теперь в районах разных Проживаем много лет. Только праздник нам не праздник, Если Вас в тот вечер нет. Я сегодня Вам желаю, Я не в шутку, а всерьез, Пусть растет и расцветает Личный Ваш зверосовхоз. Будет пусть во всем удача, Выйдет Аллочка в эфир. Знаменитою скрипачкой Прогремит на целый мир.

***

134

На мотив «Так будьте здоровы, живите богато» Мы Вас поздравляем сегодня сердечно, И Вам пожелаем мы счастья, конечно. Так будьте здоровы и счастливы будьте, И старых друзей никогда не забудьте. Еще Вам желаем клиентов богатых, Какие бывают в местах адвокатов. Чтоб часто сидели в серьезных процессах, Чтоб были процессы не без интереса, Чтоб в Ваш день рожденья не раз мы встречались, Чтоб дети скорее у Вас подрастали. А если сверх нормы чего-нибудь будет, Никто с Вас не спросит, никто не осудит. А годы пройдут, и начнется все снова, Чтоб лет через сорок Вы были здоровы, Тогда у Вас будут, наверно, внучата, Так будьте здоровы, живите богато.

*** В Ваш, дорогая, день рождения Я Вам желаю многих лет. Мое примите поздравление И самый дружеский привет. Пусть старость минет стороною Или подыщет жертв других, Причем здесь возраст, Вы душою Моложе самых молодых. У Вас любой найдет участье, Поддержку, помощь всякий раз, Вы так хотите людям счастья, Как счастья я хочу для Вас. Виски немного поседели, Еще немало до зимы, А сколько доброго успели За эти годы сделать Вы. Нет, Вы не ищите покою, Всегда трудились за троих, Причем здесь возраст, Вы душою Моложе самых молодых. Ведете Вы большую стройку Наш быт не сможет Вас сломить, Мы пережили перестройку, Теперь бы рынок пережить.

Сегодня, право, день особый, Ведь много ли еще таких. Причем здесь возраст, Вы душою Моложе самых молодых.

Дела хватаем мы нередко без разбора, Всегда бежим, всегда спешим, ну прямо кросс, Суд покидаем, недослушав приговора, Шестой десяток и работа на износ. Еще полсотни, еще чуть-чуть, Последний год, он трудный самый, А я сто двадцать, увы, хочу, Есть дети, теща, жена и мама! Судья нередко нас одергивает грубо, Дожить бы, чтобы с ним на равных говорить, На это, видимо, рассчитывать нам глупо, Но каждый все-таки надеется дожить! Еще немножко, еще чуть-чуть, И будут судьи, ну лорды прямо, Ну, а пока я стою молчу, Лишь вспоминая святых и маму! Труд адвоката часто мажут черной краской, Да, мы не пашем и не строим города, Да, это страшно, мне поверьте, очень страшно, Ведь за плечами вечно чья-нибудь судьба. Еще немножко, еще чуть-чуть, Процесс последний, он трудный самый. Я так условно ему хочу, А в коридоре рыдает мама. Конечно, Вам еще до пенсии немало Сегодня Вам, увы, всего лишь пятьдесят, И петь поэтому про возраст не пристало, Еще Вам двигаться вперед, а не назад. Еще полсотни, еще чуть-чуть, Забудем боли и все невзгоды, Сегодня с Вами плясать хочу, Мне наплевать на Ваши годы!

135

***

Все чаще стали отмечать мы юбилеи, И на минор теперь склоняться стала я, Немного грустно, что мы, кажется, стареем, Но, право, это только кажется, друзья. Еще немножко, еще чуть-чуть, Ваш юбилей веселый очень, Я Вас сегодня обнять хочу, Поздравить Вас, жену и дочек!

***

136

В Ленгорсуде в счастливый час Однажды я увидел Вас. И стали Вы моей судьбою. Я помню твой лукавый взгляд, Всего лишь сорок лет назад, Как поженились мы с тобою. И вот теперь наш юбилей, Полно людей, полно друзей. Сидит Денисовых чета, И Клара – младшая сестра, Там чей-то профиль, чей-то фас, И все глядят, глядят на нас. Хоть я порой тебя корю, Но все равно одну люблю. Как хорошо, что мы с тобою. То был медовый месяц наш, Помчались мы на южный пляж. И мы вдвоем, и ты со мною. Ах, сорок лет тому назад, Как я был счастлив, как был рад, Что мы вдвоем, что ты со мной. А вот теперь наш юбилей, Полно людей, полно друзей. Я за столом с тобой сижу, С любовью на тебя гляжу. Там чей-то профиль, чей-то фас, Все улыбаются сейчас, А я себя на том ловлю, Что только на тебя смотрю, Как хорошо, что мы с тобою. Своей профессии верны, В Коллегии трудились мы. Гордился я своей женою, Садился я в большой процесс. Ты отправлялася в собес, А вечером вдвоем со мною. И вот теперь наш юбилей, Полно людей, полно друзей. Пришла Калинцевых чета, Величко Валечка одна, Там чей-то профиль, чей-то фас, И все глядят, глядят на нас. Я на друзей своих смотрю,

А вот теперь наш юбилей, Полно друзей, полно друзей, Собрался близких тесный круг, И Спиридонов – старший друг, Там Хейфец Мила и Семен, Гуревич, Колкин и Арон, И мы вдвоем, и ты со мною.

*** Есть минуты, когда невозможно Ничего от души не сказать. В жизни много трудно и сложно, Я ж Вам счастья хочу пожелать. Эти годы, пройденные Вами, В жизни вместе, друзья, далеко. Не усыпаны были цветами, Приходилось порой нелегко. Знаю, вьюга была и ненастье, Разве может такое не быть, Но ведь были и радость, и счастье, Значит, надо плохое забыть. В Вашу жизнь ворвалось такое, Что никак не уложится в стих. Вас теперь уже не двое, а трое, И сегодня я пью за троих. Если что-нибудь душу встревожит, Если в жизнь ворвется гроза, Дочка ручки на плечи положит, Маша нежно посмотрит в глаза. И в минуту исчезнут тревоги, Только в сердце появится вновь Вера в светлые жизни дороги, Вера в силу, мечту и любовь.

137

И всех вас искренне люблю, Как хорошо, что вы со мною. Прошло нелегких десять лет, Как в жизни нашей новый свет, Мелькнул немеркнущей звездой. Родился сын, как я был рад Каких-то тридцать лет назад, Что мы втроем, своей семьею.

138

На день рождения Театра кукол Деммени Вам 39 лет, конечно, возраст зрелый, Но это ни о чем еще не говорит, Артисты выступать всегда здесь могут смело Хоть сотню лет подряд – им старость не грозит. А если иногда их краски потускнеют, Ильин или Бруни подправят что-нибудь, И вот любой актер опять помолодеет, Лишь голос у него состарится чуть-чуть. Конечно, хороши деревянные актеры, Но без живых людей что сделают они, А главный ваш успех в таланте режиссера, Недаром знаменит Евгений Деммени. Характер у него неважный, к сожаленью, Бывает с ним порой актерам нелегко, Но он большой талант, и в этом нет сомненья, А потому мы все приветствуем его. Спектакли ставит он так быстро и свободно, Для зрителей любых, для взрослых и детей, Поэтому мы ждем, что станет он «народным», Ведь в марте Деммени отметит юбилей. Директор наш Юфит все делает, что может, Чтоб театр процветал, хотя он как «большой», Но только нас одно волнует и тревожит, Болеет за него он сердцем и душой. А зам его порой всех просто умиляет, Все видит наперед его пытливый взор, Чтоб ни сказали вы, ответит он: «Я знаю». «Я знаю», – говорит, и кончен разговор. Немало есть у вас талантливых актеров, Но, к сожаленью, мне не перечислить всех. Талантом и умом совместно с режиссером За ширмой создают театру успех. Так разрешите мне в ваш год 39-й Весь дружный коллектив приветствовать сейчас. Я зритель рядовой, ваш полюбивший театр, Желаю вам удач и поздравляю вас.

На день рождения Вениамину Баснеру Талантливому композитору и хорошему человеку Вениамину Баснеру Под Москвой в Ярославле, В небольшом городке, Появился мальчишка В небогатой семье. Но мальчишке известным Было стать суждено, Это было недавно, Это было давно. Разве мог кто подумать, Кто поверит тогда, Что тот скромный парнишка Заблестит, как звезда. А играл он когда-то До сеансов в кино, Это было недавно, Это было давно. Пролетело немало С той поры трудных лет. Пару дочек создал он, И квартет, и балет. Распевают повсюду «Высоту» из кино, Это было недавно, И не так уж давно. Мне сегодня приятно Так тебя поздравлять, С днем рожденья, понятно, И с успехом опять. Так тепло принималась В «Оперетте» «Звезда», Это было недавно, И пусть будет всегда. Веня, если ты не пишешь музыку на мои слова, то я пишу свои слова на твою музыку.

139

Это было недавно, это было давно

140

Ивану Кожедубу – летчику-герою В твой юбилей, в твой день рождения Тебе желаю долгих лет. Прими же, Ваня, поздравления И теплый дружеских привет. Давно знакомы мы с тобою, Да много ли друзей таких. При чем здесь возраст, ты душою Моложе многих молодых. Ты столько сделал для Отчизны, Отважно в небе бил врагов, Ты не жалел ни сил, ни жизни, Характер, видно, твой таков. Три раза получал Героя, Наград хватило б на троих. Причем здесь возраст, ты душою Моложе многих молодых. Тобой гордится вся Россия, И в книгах пишут о тебе. И, вероятно, молодые Твоей завидуют судьбе. Ты взял свою победу с бою, И на крыльях нес своих. Причем здесь возраст, ты душою Моложе многих молодых. Вся жизнь в приливах и отливах, Но огорчаться нет причин. Все есть, чтоб быть тебе счастливым – Жена, и дочь, и внук, и сын.

На день рождения Нины А бзианидзне Мой милый друг, должна тебе признаться, Что трудно мне стихи писать, Куда приятней в восемнадцать Тебя мне было поздравлять. Да, мы немножко постарели, Но стоит ли года считать? Пусть мало в жизни мы успели, Но нам еще не семьдесят пять. У нас дорог открыто очень много, Для нас свободны все пути, Да, жаль, что по путям-дорогам Пешком приходится идти. Но нам ли с мелочью считаться? И если рюмка не полна, За то, чтоб весело смеяться, Налей мне, Ниночка, вина. С тобой знакомы мы недавно: Лет двадцать шесть иль двадцать пять, За годы нашей дружбы славной С тобою выпьем мы опять. Тебя сегодня поздравляя, Читая этот длинный стих, Я третью рюмку поднимаю Не за одну, за нас двоих. Вперед заглядывать рискуя, На вашей свадьбе золотой Я стопку подниму большую Своею старческой рукой. И вспомним это день рожденья, Когда наступит наш закат, Как я читала поздравленья Вам сорок восемь лет назад. 1950 год

141

Моей дорогой Ниночке в день рождения посвящается это стихотворение

142 Нина Сомова. 1988 года

На юбилеи Сомовой Нины Ивановны Спасибо вам за пышные проводы… Дорогие члены Президиума и, как выяснилось, мои добрые друзья! Спасибо вам за пышные проводы, которые вы мне устроили в «Неве». К сожалению, я до конца не выдержала, и самого интересного, драки, не видела. Меня очень радует, что моя премия в сумме 70 рублей не очень подорвала бюджет Коллегии. Так как с 1 по 10 января 1977 года я зарплаты не получала, и Коллегия сэкономила на этом 29.60 коп., кроме того с 10 по 24 марта 1977 года я трудилась на общественных началах, что вполне соответствует духу нашего здорового кол-

*** Как на пенсию меня провожали, Адвокаты все тогда набежали. Ну куда же ты от нас подаешься? Посидишь да погрустишь и вернешься! Адвокаты наше все постарели. К теплой стенке прислонились еле-еле. Надоели мне гонорары и клиенты, Заведу теперь роман со студентом! Без тебя, наверно, мы обойдемся, Только как в твоих делах разберемся? Разберетесь как-нибудь вы, а впрочем, Разбираюсь я сама в них не очень! Разберемся без тебя, это верно, Но уходит Раппопорт, это скверно! Оставаться здесь ему несподручно, Раппопорту одному было б скучно. Контрактации, дела и резервы Расшатали навсегда мои нервы. Что ж, работать средь одних инвалидов, И смотреть мне на таких индивидов! Раньше хвастали про дам и победы, Говорили по углам про банкеты. Нипочем была жара и морозы, А теперь все про дела и склерозы. Но зачем ты все же нас покидаешь, На кого ты нас теперь променяешь? Расставание для нас не помеха, Напишу роман о вас, книгу века!

143

лектива, и за этот период экономия выразилась уже в сумме 65 рублей, то за вычетом моей премии в связи с уходом на пенсию баланс в пользу Коллегии составил 24.60 коп. Очень бы хотелось думать, что эта сумма будет обращена на материальную помощь неимущим адвокатам. Правда, Президиум потратился на папку для моего адреса, но я считаю, что это подарок за ту сотню фельетонов и эпиграмм, которые я посвятила адвокатуре за 26 лет своей работы. Мне кажется, что Коллегии крупно повезло, что я ушла на пенсию, а не в лучший мир, так как похороны обошлись бы Президиуму значительно дороже. С пламенным приветом, Н. С. P. S. Хотела написать стихами, но за два года совместной работы с Елизаветой Абрамовной я так и не усвоила ее терминологию, поэтому, извините – пишу в прозе.

144

Репортаж Мы находимся в наскоро восстановленном Красносельском дворце, который расположен на Гатчинском шоссе, дом 7, корпус 1. Здесь состоится прием по случаю юбилея Нины Ивановны Сомовой, литературно-халтурные произведения которой широко известны в юридическо-специфических кругах Ленинграда, области, а также в городах-побратимах Крыжополе и Бердичеве-на-Мойке. Наш микрофон установлен в Синей гостиной дворца площадью 160 квадратных метров. 15 часов 30 минут по московскому времени, вот-вот должны прибыть первые гости. Екатерининский сервиз, взятый по случаю юбилея (часть которого, по официальным данным, была утрачена при последнем ташкентском землетрясении), сверкает своей непревзойденной красотой. Оркестр под управлением Анатолия Бадхена удобно расположился в стенном шкафу. Воспользуемся моментом, пока нет гостей, и зададим несколько вопросов хозяйке дома. Кстати, она сегодня очень элегантно выглядит в нарядном платье, сшитом еще при том Романове, и туфлях, купленных при этом. Корреспондент: Нина Ивановна, как Вы относитесь к своему юбилею? Нина Ивановна: Вполне положительно. Ведь известный эстрадный певец Вахтанг Кикабидзе круглосуточно поет: «Мои года – мое богатство». Корр.: Выходит, Вы довольно состоятельная женщина? Н. И.: Безусловно, но я еще надеюсь на девальвацию, когда уменьшится мое богатство и соответственно годы. Корр.: Спасибо. Н. И.: Извините, звонок, я должна встретить гостей Корр.: Минутку, посмотрим, кто это прибыл. Ага, это приехала Нина Евгеньевна Абзианидзе, подруга детства нашей юбилярши, до сих пор не выяснено, когда была эта золотая пора – то ли до Русско-Японской войны, то ли после Великой Отечественной. Нину Евгеньевну в настоящее время волнуют две темы – это вопрос рождаемости в Никарагуа и воспитание кота, простите, кошки Мурика, правда, Нина Евгеньевна имеет еще мужа и дочь, но эта тема сейчас не актуальна. Корр.: Нина Евгеньевна, Вы чем-то озабочены, у Вас неприятности? Н. Е.: Ох, не говорите, не складывается личная жизнь. Корр.: У Вас? Н. Е.: Нет, к сожалению, у Мурика.

145

Корр.: Да, теперь, по-видимому, не только мужчины, но и коты стали очень привередливыми. Н. Е.: Ну что Вы, с мужчинами гораздо проще, ленинградская прописка, кооперативная квартира, наконец, машина могут все наладить, а ведь здесь только любовь. Корр.: Возможно, Вы и правы, но кто-то еще подъехал. В дверях появляется высокий, сравнительно молодой мужчина в темном костюме. Это ни кто иной, как широко популярный и непревзойденный тамада Юрий Федорович Федоренко, которому особенно удаются речи на свадьбах и поминках. Правда, иногда он путает эти несколько различные события, но все это происходит из-за его исключительной занятости, так как Юрий Федорович в свободное от юбилеев время преподает в Технологическом институте. Несколько лет назад упорно ходили слухи о его предполагаемой женитьбе на Н. И. Сомовой, попробуем задать ему несколько вопросов на эту щекотливую тему. Корр.: Юрий Федорович, скажите, разговоры о Вашей женитьбе имели какие-нибудь основания? Юрий Федорович: Конечно, дыма, как говорится, без огня не бывает. Корр.: А почему же тогда этот брак не состоялся? Ю. Ф. Да, видите ли, у нас с Ниной Ивановной возникли небольшие разногласия. Корр.: Извините, если не секрет, какие? Ю. Ф.: Нина Ивановна хотела регистрироваться только во дворце. Корр.: А Вы хотели обязательно в загсе? Ю. Ф.: Нет, я не хотел жениться вообще. Корр.: Спасибо, у меня больше нет вопросов. Прибыла какая-то элегантная и молодая пара, это на собственном «Москвиче», переименованном в «Жигули», приехала супруга Игнатова – Мария Константиновна – маститый адвокат, она участвует только в крупных уголовных и политических процессах, как раз вчера закончилось с ее участием одно такое дело частного обвинения. Ее муж, Валерий Леонидович, человек большой души, прочных привязанностей, он трогательно влюблен в свою… машину. Корр.: Валерий Леонидович, можно Вам задать один вопрос? В. Л.: Пожалуйста. Корр.: Вы любите свою тещу? В. Л.: Конечно, ведь если нет того, что любишь, то любишь то, что есть. Корр.: Мудро. А вот и еще одна пара – это приехала племянница юбилярши – Стелла Исаковна Щученко с мужем. Стелла Исаковна обладает необыкновенно общительным характером. Она, по-видимому, пошла в своего деда, который тоже знал весь Ленинград. Правда, ему было несколько легче, так как в то время не было новостроек. Стелла Иса-

146

ковна, какая приблизительно пропускная способность Вашего дома? С. И.: От 10 до 60 человек в сутки. Корр.: А как на это реагирует Ваш муж? Он, кажется, занимается философией. С. И.: А Владимир Александрович подыскивает себе бочку с звуконепроницаемыми стенками, куда и собирается переселиться. Корр.: Иначе, все правильно – история повторяется. А вот, наконец, прибыла представительница аборигенов – Евгения Владимировна, которая командует местной библиотекой, иначе – просвещает туземцев. Она так успешно пропагандирует политическую литературу, что ее читают в этой библиотеке даже абсолютно неграмотные. Корр.: Евгения Владимировна, а Вы болеете хоккеем? Е. В.: Нет, только холециститом. Снова звонок – появилась целая группа гостей. Попробую остановить кого-нибудь из них. Впереди идет высокая, обаятельная женщина – это Муза Ароновна Пономарёва – адвокат, которая только по счастливой случайности не стала певицей. Все друзья в свое время упорно толкали ее на это поприще, но Муза Ароновна со свойственным ей твердым характером «юристом стала всем назло. А не певицей, как ни грустно, обеим крупно повезло – адвокатуре и искусству». А еще больше повезло Елене Образцовой, которая, наверняка, не выдержала бы подобной конкуренции. Рядом с Пономарёвой находится ее вечный спутник Михаил Мартынович Янченко, который всегда движется в ее орбите. Михаил Мартынович несколько лет проработал на Байконуре, но не стал космонавтом только потому, что не смог оторваться от своей планеты, не сумев преодолеть ее притяжения. Корр.: Михаил Мартынович, у Вас есть какое-нибудь хобби? М. М.: Конечно, все свободное время я посвящаю обмену своей квартиры. Корр.: И каковы Ваши успехи? М. М.: Видите ли, я подыскал один 16-кратный вариант, но в результате такого обмена получил обратно ордер на свою же комнату, так что от варианта пришлось отказаться, и моя деятельность на этом поприще продолжается. Корр.: Вас, вероятно, это очень огорчило? М. М.: Нисколько, меня привлекает не результат, а поиск. Корр.: Благодарю за интересную беседу. Да, а народ все прибывает. Вот мелькнул классический профиль журналиста Зеленина, сверкнули очки Константина Михайловича Абзианидзе, появились какие-то неизвестные мне дамы. Репортаж становится вести невозможно, мы временно прекращаем свою радиопередачу.

Здесь немало за столом Восходящих звезд, За успех их и талант Поднимаем тост, Выпьем мы за них не раз В этот полуночный час, Но взойдут ли эти звезды – Вот вопрос? Грауэрман возил в Москву Документов воз. Там наглядно показал Наш подъем и рост, Но включил в поездки план Он московский ресторан. Хорошо это иль плохо – Вот вопрос? На «Победы», «Москвичи» Небывалый спрос. У него «Москвич» покой Навсегда унес. Лева наш не ест, не спит, За машиною следит, Украдут или оставят – Вот вопрос? Населения у нас Колоссальный рост. Хоть, увы, на сей предмет Невысокий спрос. И врачам покоя нет, Появляются на свет. Хочет ли того папаша – Вот вопрос? В этот дом на юбилей Бог гостей принес. Здесь они уже давно, Видимо, всерьез. Пятый час уже сидят, Не торопятся – едят, И когда домой уедут – Вот вопрос?

147

***

На юбилей в 60 лет

148

Русская народная песня Слова А. С. Пушкина, музыка народная под управлением Бориса Лившица. Исполняет хор блатных и нищих. Солистка Марфа Пономарёва На селе, на горе дом кирпичный стоит, Пожилая вдова у окошка сидит. На дорогу глядит, поджидая гостей, Знает, кто-то спешит на ее юбилей. Шлейфом дым, пыль кругом, на своем «Москвиче» Марья с мужем вдвоем подъезжают к вдове. По дороге вдали вновь колеса шуршат, То на паре гнедых адвокаты спешат. Там, гитару за гриф обнимая рукой, Понукает гнедых Михаил удалой. Лист весенний дрожит, слышен лишь ветра свист, С Ленинграда бежит молодой журналист. Остальной же народ без машин и гнедых От автобуса прет на своих на двоих. Веселится вдова, блещут окна огнем, И весь дом, как спьяна, заходил ходуном.

Поздравительные телеграммы От Скибинского Кручусь на заданной орбите, Не будьте на меня в обиде. Коль не смогу остановиться, Не надо на меня сердиться. От главного бухгалтера тов. Раппопорт Вас поздравляю от души, Скажу за всю адвокатуру, Для нас Вы слишком хороши, Идите Вы… в литературу. От Управления по делам искусств Вы осчастливили эстраду, Мы за эстраду очень рады, Они Вас могут исполнять, Эстраде нечего терять…

Весь здоровый коллектив 93-й поликлиники Красносельского района сердечно поздравляет Вас со знаменательной датой. Мы гордимся тем, что несмотря на наше высококвалифицированное лечение, Вы, дорогая Нина Ивановна, дожили до своего юбилея. Все мы, врачи, медсестры и санитарки, стойко и продолжительно боролись за Ваше выздоровление и теперь мы можем уверенно отчитаться о проделанной над Вами работе. Вам было сделано: 1) 5 рентгеновских снимков и 6 электрокардиограмм, 2) взято 18 анализов (в т. ч. 15 мочи) по Нечипоренко, Земинскому, Раппопорту, Вассерману и даже Фаренгейту, 3) выписано 12 рецептов на все имеющиеся в нашей аптеке лекарства, 4) назначено 90 внутримышечных уколов (из них 30 в порядке профилактики от бешенства), надо сказать, что остановились мы на этой скромной цифре лишь в связи с недостатком укалываемой площади. Консилиум врачей нашей поликлиники почти единогласно решил, что Ваше заболевание не возникло в связи с беременностью, которой у Вас, кажется, нет. Чтобы исключить также хронический алкоголизм и детскую болезнь левизны, нам потребовалось продолжительное время, поэтому мы, не колеблясь, выдавали Вам б/листы, чтобы Вы имели возможность все рабочее время проводить в стенах нашего лечебного учреждения. Изучая Ваше редкое заболевание – гипертонию, три врача уже написали обширные монографии, а Ваш лечащий врач тов. Новикова заканчивает докторскую диссертацию на тему «Гипертония – это безусловно повышенное кровяное давление». Мы рады, дорогая Нина Ивановна, что Вы еще живы, и от души приветствуем Вас, Ваших близких и лично тов. Григория Алексеевича Романова. По поручению коллектива – главный врач и еще 56 подписей.

149

Многоуважаемая Нина Ивановна!

На свадьбу Нежиховских Бориса и Юлии 150

Биографическая справка Невеста – Юлия Наумовна, или Юлечка – самая обаятельная невеста из всех существующих в мире (по личному мнению жениха). Год рождения 1956, образование высшее, обаяние тоже. Юля имеет мягкий нрав и твердый характер. Выражение «все невесты ангелы, откуда же берутся злые жены» к ней отношения не имеет. Изучает все известные языки, включая язык племени майя. Таким образом, найдет общий язык с любым родственником. Увлекается теннисом, фигурным катанием, а особенно штангой. Жених – Борис – 1954 года рождения, инженер по образованию и альпинист по призванию. Рвется вверх во всех отношениях. Хотел покорить Эльбрус, но пока покорил только Юлино сердце, что, впрочем, было не менее трудно. Собирается писать диссертацию и мемуары, возможно, будет писать одновременно. А, впрочем, время покажет. Мать невесты – Ада Александровна – учитель по названию и по призванию. Дни и ночи проводит на работе, начинает гореть в школе, догорает дома. Днем учит школьников истории, вечером учит близких, как не попасть в историю. Изречение «кто умеет, тот делает, кто не умеет, тот учит» к ней не подходит. Ада Александровна недавно побывала в Польше, Чехословакии и ГДР. Из Германии привезла подарки для новобрачных. Для этой же цели пыталась прихватить в качестве сувенира пару картин из Дрезденской галереи, и только бдительность наших таможенников помешала этому. Отец невесты – Наум Львович – больше всех на свете любит своих близких: работу, машину, жену, дочь и сына. Правда, работу несколько больше остальных. Дочь и сына любит только своих. Жену – только свою. Машины – и свою, и чужие, начиная от «Антилоп-Гну» и кончая «Кадиллаком». С близкими никогда не ссорится, так как почти никогда не бывает дома. Брат невесты – Александр Наумович – холостяк, во избежание недоразумений сообщаем сразу, что аргентинский фильм «Холостяк» – это не о нем. Саша пока не женился, так как не нашел подходящей невесты, хотя требования у него самые минимальные: будущая супруга должна быть красива и добра, образованна и умна, талантлива и скромна. Иметь хорошую фигуру, хорошую квартиру и хороший характер. Должна быть обаятельной и состоятельной. Если у невесты будет кроме этого еще дача и машина – это не послужит препятствием к браку.

На свадьбу Игнатовым Валерию и Марии Все, к сожалению, меняется на свете, Увы, становятся большими наши дети. Смирились мы, что все меняется с годами, И стали синенькие – карими глазами. Но Маша все мои надежды оправдала И подросла, как я когда-то предсказала, И чтоб мою программу выполнить к тому же, Нашла себе, похоже, неплохого мужа. Найти и мужа, и жену намного проще, Нашел Валерий выдающуюся тещу, И тесть там тоже совершенно уникален, Он орденов имеет, как покойный Сталин. Друзья все также исключительные лица: Нигде не встретите подобного зверинца. Там каждый третий обязательно ученый, А те, кто вовсе без диплома, те для фона. Невеста наша – это прям-таки находка, Юрист, хозяйка и к тому ж еще красотка, Как адвокат, она достойна восхищенья, Спокойно можете идти на преступленье. Вы ж понимаете, товарищ мой Игнатов, Попали Вы в семью известных адвокатов, Вам повезло, но, как бывает только в книжках, Мне даже кажется, что повезло вам слишком. И как сказал Антоша Чехов наш, к примеру, Что и хорошее все тоже надо в меру, И лучше бы Вам повезло немного меньше, Вас окружает слишком много умных женщин. Желаю Вам, конечно, радости и счастья, Туда езжайте, где нет телефонной связи, И хорошо бы так случилось, может статься, Там не работала бы почта дней пятнадцать.

151

Мать жениха – Мария Семеновна – по образованию филолог, по увлечению – ботаник. Вырастила клубнику и двух сыновей. То и другое вполне спелое, зрелое и доброкачественное. Ее хобби – внуки, настоящие и будущие. Отец жениха – Рувим Ефимович – в основном, занимается обработкой огорода и воспитанием внуков. Является также одним из авторов академического издания альманаха «Пиры в горах». В свободное от сельхозработ время строит дамбы. Между прочим, доктор технических наук.

152 Нина Сомова на банкете Коллегии адвокатов в гостинице «Прибалтийская» 9 мая 1988 года

Музе Ароновне Пономарёвой и «её клану» Дорогая Муза Ароновна! Мы – Ваши друзья и приятели – пользуемся случаем, чтобы поздравить Вас и сказать все, что мы о Вас думаем: Мы любим Вас, дорогая Музочка, не за то, что Вы обаятельная и умная женщина, и не за то, что Вы прекрасный человек и талантливый адвокат, и, конечно, не за то, что Вы верный товарищ и настоящий друг, любим мы Вас за вашу большую общественную деятельность, за то, что Вы, дорогая Муза Ароновна, много лет состоите бессменным и незаметным, и бесполезным членом правления кассы взаимопомощи.

Выдержки из неопубликованной из-за происков врагов биографии гражданки Пономарёвой Музы Ароновны М. А. Пономарёва, год рождения которой для широкой общественности остался неизвестным, родилась приблизительно в июне месяце в г. Ленинграде. В детстве и юности она была обыкновенным гениальным ребенком, поэтому мы опустим этот период жизни. Но начнем сразу с ее бурной молодости. У Музы было и есть много друзей из господ без определенного места жительства, поэтому она всю жизнь разъезжала по зарубежью для возможности общения с ними. Несмотря на занятость, Муза Ароновна успела 13 раз выйти замуж, в чем переплюнула даже знаменитую Элизабет Тейлор. Завлекает она своих поклонников в загс тем, что пишет им ежедневно письма в стихах, иногда ямбом, иногда хореем. Устав от атаки этими письмами, они готовы не просто на бракосочетание, но даже на венчание. Поговаривают, что если будет сокращаться количество жертв – поклонников, то Муза Ароновна перейдет на написание им писем в стихах гекзаметром. Учитывая степень ее поэтического таланта, этого не сможет выдержать даже сильнейший из боксеров, поэтому будущее нашей юбилярши не вызывает тревоги. В перерывах между оформлением браков, дабы прокормиться, Муза Ароновна постоянно посещает юбилеи, свадьбы, поликлиники и другие развлекательные мероприятия, где она поет русско-еврейские народные песни и танцует на столе, так как в юности дружила с Айседорой Дункан. Был

153

А также за то, что Вы вырастили многих замечательных юристов во главе с самой яркой звездой этого созвездия – Тарасенко Анатолием Васильевичем, который пока и не стал доктором юридических наук, но по всем данным, скоро им станет. Мы желаем Вам, дорогая Музочка, богатырского здоровья, которое Вам так необходимо для повседневных контактов со своими детьми. Больших успехов у клиентов вообще, а у мужчин в частности, и много-много жизненных сил, чтобы было что тратить на своих друзей. А также огромного оптимизма, чтобы при всем этом еще улыбаться Вашей ослепительной улыбкой. По поручению и от себя лично, Н. Сомова

154

даже печальный случай, когда стол не выдержал ее веса, и наша героиня упала на пол вместе со столом и винегретом, лишив тем самым присутствующих любимой закуски. Ввиду того, что последнего клиента адвокат Пономарёва видела в ранней молодости, то на полученные от танцев и пения доллары она собирается купить точно еще не известно – то ли доходный дом, то ли публичный. Справедливости ради надо сказать, что недавно один невинный человек, привлекавшийся за убийство супруги, случайно забрел в ЮК на Владимирском, д. 3 и попал в хваткие руки Музы Ароновны. Этот клиент предполагал, что в случае его полного оправдания преподнесет своему адвокату букет полевых цветов из своего огорода. Но получив 7 месяцев тюрьмы вместо 15 лет, предусмотренных законом, остался весьма недоволен защитой и удалился по-английски, не попрощавшись. Так как адвокаты в наше счастливое время не очень загружены делами ввиду того, что все преступники повально исправляются, Муза Ароновна вместе со своей помощницей Августиной Филатовой, посещая банкеты, отвлекают гостей песнями и танцами от потребления пищи, а после ухода публики собирают со столов оставшиеся продукты. Частенько Муза Ароновна с той же Августиной на машине последней выезжают за пределы Петербурга. Как нам стало известно, на своем дачном участке на станции «Шапки» она выращивает коноплю и мак. Похоже, что частые поездки этих двух дам связаны со сбытом этой продукции. На этом мы заканчиваем свое повествование, так как последующие события в жизни нашей героини не выдержат цензуры.

Не могу молчать (письмо главному редактору В. Коротичу)

Хотя я и не надеюсь, что письмо мое Вы напечатаете в «Огоньке», но сейчас, в период гласности, не могу молчать. Я хочу пролить свет на тайные дела гражданки Пономарёвой. Как я уже писала, в период застоя эта особа когда-то подвизалась в качестве настоятельницы в мужском монастыре под именем матери Манефы, прикрываясь адвокатской деятельностью. Проживая в 1973 году в г. Сочи, она на пляже и рынке усиленно агитировала за восстановление дома Романовых, а работая в адвокатуре, активно занималась ее разложением, в чем и добилась немалых успехов. В 1983 году эта

Как верный преданный друг… Честолюбие гражданки Пономарёвой не имеет предела. Узнав, что у товарища американского миллионера Халифа имеется вилла, Муза Ароновна приобрела земельный участок, фиктивно уступила его подставному лицу и строит себе там дом с мезонином на уровне мировых стандартов. Не желая ни в чем отставать от товарища американского миллионера, который на собственном самолете посещает в день 3-4 города, эта особа на собственных троллейбусах №№ 6, 10, 14 объезжает в сутки 3-4 суда. Гонясь за дешевой популярностью, М. А. сумела изменить свой год и дату рождения, чтобы приурочить свой юбилей к 1000-летию Крещения Руси. И упорно распускает слухи, что восстанавливают церкви и красят купола в связи с ее юбилеем. Не могу поступиться своими принципами, поэтому написала, как верный преданный друг М. А. Пономарёвой. Н. И. Сомова

155

особа, оформив себе поддельную командировку в г. НарьянМар, скупила там все дефицитные товары местного производства. Но не имея физической возможности самой вывезти весь этот груз, вызвала к себе на помощь свою стажерку некую Галину Колосову, тоже личность подозрительную. Еще находясь в Нарьян-Маре, Муза Ароновна (кстати, ее настоящее отчество Ивановна), проживая в гостинице, тайно гнала самогон и в ресторане «Метелица» спаивала им своих коллег. Приехав в Ленинград, Пономарёва едет в Германию с целью реализации нарьян-марских товаров за валюту. Возвратившись из-за границы, она за крупную взятку получает командировку на полгода в порядке 49 в Лодейное Поле, где занимается, в основном, заготовкой сухих грибов для продажи в Ленинграде поштучно. В настоящее время пресловутая Муза Ароновна скупила в Ленинграде соль с целью продажи ее в Финляндии, куда собирается в ближайшее время. Надо отметить, что гражданка Пономарёва сумела создать себе соответствующее окружение. У нее имеется личный парикмахер – И. А. Семенова, личная портниха – М. И. Вяткина, личный консультант – Л. А. Морозов, личная машина, замаскированная под такси, и даже личный автор ее кляуз и анонимных писем – Н. И. Сомова, которая ради конспирации свои «произведения» в связи с переломом правой руки пишет левой ногой, что и чувствуется.

156

На юбилей в 40 лет Годы шестидесятые, «Европейский» отель. Полон он адвокатами, Первый твой юбилей. Судари и сударыни, Молодые и старые, В одиночку и парами Танцевали тогда. Удалые, румяные, От шампанского пьяные, Веселились, как в юности, Позабыв про года. Ты о прошлом, пожалуйста, Ни о чем не жалей. Что ушло, то промчалось, Снова твой юбилей. Судари и сударыни, Молодые и старые, Наши судьбы нелегкие, Непростые года. Ничего не забылось, Что сбылось, что не сбылось, Еще Божию милостью Поживем, господа. 2 июня 1968 года

На юбилей в 60 лет от Нины Сомовой На юбилей к Вам добиралась очень долго, Сюда я ехала из Красного Села, А адвокатов здесь собралося до черта, А как близки они мне, снова поняла. Все поздравляли искренне и нежно, И говорили только теплые слова, Но где ораторы, какие были прежде, Где Пуришинский, Доня, Зайцев и Палант? Припев.

Припев: А мы под горочку идем, а мы по годику берем, И, к сожаленью, их собралось уж немало, Теперь не делаем карьер, но взят еще один барьер, И так шагаем от начала до причала. Все очень ярко выражали свои чувства, Никто не лгал здесь, Боже упаси, Блистала Женя золотой своею блузкой, Как купола ко дню крещения Руси. В тот вечер гости пили, ели упоенно, Какие только будут поутру? А Виктор возвышался, как колонна, Или как памятник Великому Петру. Припев. Все это шутка, понимаете, конечно, Я не хочу обидеть песнею своей, Но то была незабываемая встреча Друзей-знакомых в этот яркий юбилей. Все было мило так, уютно и красиво, Что всем хотелось до утра плясать и петь, Мы получили в жизни все, что мы просили, И нам о прошлом, право, не о чем жалеть! Припев. 11 июня 1988 года

Поздравительные телеграммы От внука Вани Моя бабушка любимая, Она совсем неукротимая. Поет на свадьбах и поминках И на всех прочих вечеринках. Еще взяла другую моду – Самогонку пьет как воду.

157

Блистала Бровкина вся в бело-красных розах, Плясал, как юноша, побитый молью Бриль, А также пьяненький, веселенький Морозов Все комплименты юбилярше говорил. Плясала публика, не ведая покоя, А бедный Федоров забыл надеть протез, И юбилярша с покрасневшею щекой, И Нина Сомова с рукой наперевес.

158

Юбилей 80 лет Пономарёвой М. А. Фото в ЮК на Владимирском, 3. 11 июня 2008 года

От Натальи Пономарёвой Меня втянули в авантюру И вовлекли в адвокатуру. Дорогу я везде найду, Клиентов Ваших уведу. Хоть опытом нам не сравниться, Но я моложе лет на тридцать. От адвоката Макарова Вас поздравляю от души, Мадам, Вы очень хороши. Еще я Вам скажу, любя, Догнали вы во всем меня. В одном сравнимся мы едва ли – Вы по объему не догнали. Вы ешьте булку и конфеты, Тогда догоните и в этом. От принца Чарльза Хоть и имеется невеста, Но ей во дворце не место. Она не королевской крови И не подходит к этой роли. Одна на Вас надежда, Муза, Как бывшая звезда из бывшего Союза. Я Вам протягиваю руку И стать прошу моей супругой. Коль на дороге встанет Соломон, Я обращусь за помощью в ООН.

Госпожа Пономарёва! Поздравляем с юбилеем и выражаем Вам благодарность за его устройство, в нашем городе прошли все запланированные праздники – «День города», «День общественных туалетов», «Праздник пива», 9.06 – день рождения Петра I, а конец недели остался без праздника, Вы нас спасли! С низким поклоном, Администрация Санкт-Петербурга Родилась я рановато, И естественно вполне, Молодежь в век двадцать первый Вовсе непонятна мне. Куртки, джинсы и кроссовки, Разрисованы красотки. Телевизор и кино Просветили их давно, но… Припев: Но ваши бабушки Знали в жизни толк. Одевались, лапушки, Не в нейлон, а в шелк. А ваши дедушки Понимали суть, И влюблялись в девушек, А ни во «что-нибудь»! Моды время нам диктует, Это очень может быть. Но с программою такою, Вероятно, скучно жить. Не заменят папиросы Вам вопросы и запросы, А вельветовый жакет Не заменит вам рассвет, нет… Припев. И поэтому, наверно, Может, где-то в глубине Часто тянет вас на ретро, Что вполне понятно мне. На старинные романсы, На отвергнутые танцы, На слова, что иногда Говорили в те года, да… Припев. Июнь 2008 года

159

На юбилей в 70 лет

На свадьбу Рязановых Елены и Владимира 160

(сына Пономарёвой М. А., 1976 год)

Биографическая справка Рязанов Владимир Владимирович – жених 22 лет. Первый самостоятельный шаг сделал в 8 месяцев в сторону стола, второй – в 22 года, в сторону Сосновой Поляны. В промежутке ходил за руку с мамой и бабушкой. В детстве Володя подавал надежды, сейчас подает рапорты, последний рапорт о бракосочетании родственники считают наиболее удачным. Бабушка мечтала, что мальчик будет вторым Паганини, мама – третьим Ойстрахом, Володя стал путейцем. Поэтому он успешно нашел свой главный путь в жизни на Авангардную, 28, станция прибытия – квартира 58. Предполагаем, что на конечной остановке он задержится, пока выдержат родители невесты. Улыбку Володя унаследовал от мамы, цвет волос – от Сергея Есенина, несмотря на это, стихов писать не стал. При чем здесь поэт Есенин, до сих пор не выяснено. Как нам стало известно, в 1976 году родители невесты Ива Васильевна и Анатолий Матвеевич отпраздновали свою серебряную свадьбу. Не успев отдохнуть от этого приятного мероприятия, Ива Васильевна включилась в хлопоты по случаю предстоящей свадьбы дочери. Казалось бы, с 27 января в семействе Магдич начнется спокойная жизнь, но это не совсем так. По имеющимся у нас агентурным данным, Ива Васильевна начала предварительные переговоры с администрацией ресторана «Садко» с намерением забронировать помещение на 2001 год, чтобы одновременно отметить свою золотую свадьбу и серебряную свадьбу Леночки и Володи. Рассчитывать на помощь Соломона Давыдовича Скибинского в этом вопросе было бы опрометчиво, так как похоже, что в 2000 году он будет поддерживать контакты не с ресторанами, а с диетстоловыми. Пригласительные билеты на это мероприятие все присутствующие получат несколько позже, но не позднее 1999 года. Мама жениха – Муза Ароновна – 36 лет, злые языки утверждают, что она прочно и длительно удержалась на этой цифре. Должна была стать артисткой – стала юристкой. Про нее А. С. Пушкин сказал: «Рвалась на сцену всем назло, юристом стала, как ни грустно, обеим крупно повезло – адво-

*** На мотив «На Дерибасовской» Все, к сожалению, меняется на свете, Увы, становятся большими наши дети, И хоть от этого немного грустновато, Выходят замуж или женятся когда-то. Невеста наша это прям-таки находка, Хозяйка, умница, к тому ж еще красотка, Жених влюблен, как полагается по штату, Он все отдаст жене – и чувства, и зарплату.

161

катуре и искусству». Основное жизненное кредо: «Я все пела, это дело, так пойду-ка попляшу». Воспитание старшего сына всецело поручила бабушке, младший воспитывался своими силами, что ощущается до сих пор. Муза Ароновна является предметом особого обожания своей соседки, гражданки Барбалат, которая на всех перекрестках, во всех учреждениях восхваляет ее последними словами. Бабушка – Лариса Николаевна – «самая веселая бабушка из всех, каких мы знаем». Все классические бабушки вяжут на спицах, ее хобби – старший внук, ее кредо – «Почему у нас целую неделю не было гостей?». Виктор – брат жениха – 17 лет. Пока холост. Похоже, что в этом состоянии долго не задержится. По личной просьбе ректора университета поступил на юрфак, где занимается не прикладая рук. Увлекается спортом, особенно баскетболом. Трудные мячи берет головой, трудные предметы – личным обаянием (и немножко нахальством). Обожает музыку, особенно Баха и Высоцкого. Блестяще играет на рояле, прекрасно на гитаре, но лучше всего на нервах у мамы. Пишет неплохие стихи и плохие конспекты. Впрочем, конспектов он вовсе не пишет. Голубая мечта – хорошенькие девочки и хорошая пенсия. Невеста – Елена Анатольевна Магдич, она же Леночка Рязанова, – самая лучшая невеста из всех существующих в мире (по личному мнению жениха). Леночка обладает обаятельной внешностью и мягким нравом, впрочем, как говорится в старинной русской пословице, «все невесты ангелы, откуда же берутся злые жены». Уверена, к нашему случаю это изречение не относится. Леночка в детстве увлекалась танцами, но балетную карьеру не сделала по причине, от нее не зависящей: просто она переросла Уланову на 15 сантиметров. В тот период не было подходящего партнера по росту, для поддержки. Теперь партнер появился и согласен поддерживать крепко и всю жизнь. Кто и под чью свирель будет танцевать в этом семейном дуэте, время подскажет, похоже, что не невеста.

Найти и мужа, и жену намного проще. Нашел Володя замечательную тещу. А тесть там тоже смел, решителен, отважен, Прошел войну, и даже зять ему не страшен.

162

Свекровь у Леночки, так это же прямо счастье, Вас защитит она от всяческой напасти, На брата просто не хватает вдохновенья, Наш Виктор – это не ребенок, а явленье. Уже давно пора кончать мне эти песни. Еще желаю вам быть всю дорогу вместе. Чтоб вас родные и друзья всегда любили. Чтоб вечно молоды и счастливы вы были.

На свадьбу Пономарёвых Натальи и Виктора (сына Пономаревой М. А., 1980 год) Мы находимся в ресторане гостиницы «Европа», где сегодня состоится свадьба Натальи Самойловой и Виктора Пономарёва. Зал ярко освещен, официанты накрывают столы, все выглядит очень красиво и празднично. 19.30, вот-вот из Дворца бракосочетаний должны прибыть молодые, их родственники и гости. Минутку, кто-то поднимается по лестнице. Какая-то элегантная высокая дама, да это же мать жениха – Муза Ароновна! Ей мало, что она адвокат, так она еще и поет, правда, несколько хуже, чем Елена Образцова. Муза Ароновна естественно взволнована и, видимо, чем-то огорчена. Понятно, как выяснилось, не приехал ее друг и учитель Николай Николаевич Березовский, которого она так надеялась здесь увидеть. Следом за ней поднимается по лестнице какая-то представительная пара, это коллега Музы Ароновны – адвокат Эскин с супругой.

*** На мотив «Все могут короли» Жил да был, жил да был Жил да был Пономарёв. На юрфаке не блистал, А был в тени.

Припев: Все может Натали, все может Натали, И даже чудеса творит она порой, И что ни говори, что может Натали, Не может ни один, ни один король. Надоел, надоел, Надоел мне институт, Надоели кодексы и словари, Натали вмешалась тут, Натали вмешалась тут, Впрочем, песня не о ней, А о любви. Декан был потрясен Успехами его, Учил предмет, Наверно, до зари. Но даже деканат Не понял ничего, Что дело не в науке, А в любви. Припев. Я женюсь, я женюсь, Я женюсь, Виктор сказал, Знайте, я женюсь на Натали. Ой, какой же был гевалт, Ой, какой же был гевалт, Впрочем, песня не о нем, А о любви. На свадьбе той была, Конечно, вся родня, Знакомые и множество друзей. Красивей всех принцесс Была невеста та, И был жених вполне Созвучен ей. Припев.

163

Был красив он и здоров, Был красив он и здоров, Впрочем, песня не о нем, А о любви. В те времена жила Студенточка одна, Всех сказочных принцесс Была она милей. И Виктора она Совсем свела с ума, Решил студент, Что женится на ней.

***

164

На мотив «Как родная мать меня провожала» Как мы Витю под венец провожали, Все студентки во дворец набежали. Ах куда ты, паренек, ах куда ты, И зачем же ты, Витек, стал женатым. Все студенты от науки захирели, К теплой стенке прислони – еле-еле. Ты же был наш идеал и надежда, Так куда же ты пропал, где ты, где же. Забрала тебя жена, видно, в руки, До чего же довела, до науки. И куда девалась лень, непонятно, В общем, это теперь неприятно. Ходит ректор до сих пор потрясенный, До чего ж Пономарёв стал ученый. Больно ты, сердечный друг, изменился, Как бы в доктора наук не пробился. Если дальше так пойдет ненормально, До чего же доведет нас Наталья. Ты на пять сама учись, Бог с тобою, Но других хоть не тащи за собою. Был пока Пономарёв не женатым, Может, взял бы тебя в адвокаты. А теперь куда уж там, не надейся, Ты, супруга и маман – все семейство. Нам давно пора кончать наши песни, Что б на свадьбе погулять с вами вместе. Поздравляем молодых мы с любовью, И желаем им счастья и здоровья.

*** На мотив из фильма «Золотой теленок» Нет, я не плачу и не рыдаю, На все вопросы я спокойно отвечаю. Сегодня я женюсь, и вы поверьте мне, Что как ни странно, счастлив я вполне. Да и чему же здесь удивляться, Успех приходит, я не смею отказаться, Мой двухметровый рост и пылкий жар в крови Не стоит разве счастья и любви. Припев.

Припев: Нам ветер жестокий не страшен В тумане житейских морей. Белеет мой парус с моею Наташей На фоне стальных кораблей. Я не философ и не апостол, Мне работать было дворником не просто, Но для любви своей и ради нежных чувств Не только в дворники, в профессора пробьюсь. Я говорю вам без сожаленья, Свои оставьте и упреки, и сомненья. И верьте в мой талант, успех и сердца жар, А также в мой грядущий гонорар. Припев.

На день рождения Наташи На дворе стоит зима, А на сердце лето. Что-то стала отставать Ты по всем предметам. Только, право, горевать Вовсе нет причины: В институте влюблены Все в тебя мужчины! То ли еще будет, То ли еще будет, То ли еще будет, ой, ой, ой!

165

Да, повезло мне, скажу вам прямо, Моей женой довольны бабушка и мама, А это нелегко, и случай не простой, Чтоб все довольны были вашею женой. Тоске нет места, нет места грусти, Замрите, близкие, сегодня я женюся. Моих грехов разбор оставьте до поры И оцените красоту жены.

166

Чтоб зачет сдавать пришла Ты, пока не поздно, Чтоб увидеть вновь тебя, Умоляют слезно: «Вы придите к нам опять, Мы вас очень просим». Сдашь, конечно, все на пять, Оптом сразу – восемь! То ли еще будет, То ли еще будет, То ли еще будет, ой, ой, ой! Но напрасно отвлеклась Что-то я от темы, Начала перечислять Все твои проблемы. Ведь день рожденья твой Вроде бы сегодня. Будь такой же молодой Лет еще полсотни! То ли еще будет, То ли еще будет, То ли еще будет, ой, ой, ой! А в иные времена Славились, однако, По России имена Кони и Плевако. Ситуацию поймешь Ты, надеюсь, быстро. В президенты не пройдешь, Ринешься в министры! То ли еще будет, То ли еще будет, То ли еще будет, ой, ой, ой! Поздравляем мы тебя, Милая Наташа, Это говорим любя, Ты красотка наша. Даже в полноте твоей Море обаяния, Поздравляем всей семьей – Виктор, Муза, Ваня! То ли еще будет, То ли еще будет, То ли еще будет, ой, ой, ой!

На рождение Ивана Пономарёва, 3 апреля 1987 года Непонятно нам, откуда Появилось в доме чудо, Появилось в доме чудо, Ванечка, Мама Ната, папа Витя, На ребенка посмотрите, На ребенка посмотрите, Ванечка. Удивительный ребенок, Он не признает пеленок, Он не признает пеленок, Ванечка, И не носит он рубашки! Ходит лишь в одной тельняшке, Ходит лишь в одной тельняшке, Ванечка, Внучек бабушке под пару, Обожает он гитару, Обожает он гитару, Ванечка. И в коляске, и в постели, Выдает такие трели, Выдает такие трели, Ванечка. Поразительный парнишка, Будь же счастлив ты, мальчишка, Будь же счастлив ты, мальчишка, Ванечка, И на радость мамке с папкой Заимей характер бабкин, Заимей характер бабкин, Ванечка.

167

На дни рождения Ивану Пономарёву

168

Иван Пономарёв, 1 год

На первую годовщину, 1988 год Ты сегодня, малыш, Смотришь очень строго. Первый твой юбилей, год, ни что-нибудь. У тебя впереди длинная дорога, А у меня позади долгий-долгий путь. Знаю, годы пройдут в радости, тревоге, Знаю, внуку споешь ты когда-нибудь, У тебя впереди длинная дорога, А у меня позади долгий-долгий путь. А пока ты стоишь только у порога, И улыбка твоя, словно светлый луч, У тебя впереди длинная дорога, А у меня позади долгий-долгий путь.

Живет на свете Ванечка, Пошел уж третий год, Ест бублики и пряники, Живет себе, живет. Есть песенки про Ванечку, Но нет еще поэм, Живет на свете Ванечка, И никаких проблем. А папочка и мамочка Глядят ему в глаза, А бабушка, та в Ванечку Ну просто влюблена. Ну что, глядите, милые, Как пью, как сплю, как ем, Ведь я вполне сознательный, И никаких проблем. Вот подрасту немножечко, Сам в жизни разберусь, И перевоспитанием родителей займусь. Освою все науки и искусства, а затем, Женюся на принцессе я, И никаких проблем!

5 лет, 1992 год Ты на коне сидишь С гусарскою повадкой, Я на тебя гляжу Издалека украдкой. Тебе пять лет всего, Но ты уже мужчина, Девчушки смотрят на тебя Не без причины. На то у нас, друзья, Есть яркие примеры. Уже подружка есть, Хорошенькая Лера. В лицей ты ходишь, Как когда-то Саша Пушкин. Читаешь книжки И не жалуешь пирушки. Вздыхают грустно Мама с бабушкою вместе:

169

3 года, 1990 год

170

Няня Неля, Антонина Добрынина, Альберт Яцевич и Иван Понаморёв. 1994 год

«Уж не пора ли нам Подумать о невесте?» Но, впрочем, ни к чему Нам с этим торопиться, Ведь надо лет пятнадцать Ванечке учиться. Что будет дальше, Предсказать, пожалуй, можно. Ах, в нашей жизни Все бывает, все возможно. Быть может, ты с твоей Кипучею натурой, Как вся родня твоя, Рванешь в адвокатуру. Ну а сегодня, Ваня, В пятый день рожденья, Прими от всех от нас Любовь и поздравленья. Удача и успех тебя б Не обходили. Да получил бы все, Что мы не получили.

7 лет, 1994 год

Снится бабке – я стал пианистом, Мчусь с концертом в чужие края. Мне бы конюхом стать, не артистом, Я спешу, извините меня.

171

Мне семь лет, а нагрузка на двадцать. Вундеркинд я, решила семья. Но куда мне от близких деваться? Я спешу, извините меня.

Если конюхом стать не удастся, Лошадей безгранично любя, В президенты придется податься, Я спешу, извините меня. Будет первый концерт мой в апреле, На него соберется родня. Сам поспею туда еле-еле, Я спешу, извините меня. А сегодня ко мне в день рожденья Соберутся, наверно, друзья. Надо мне принимать поздравленья, Я спешу, извините меня.

8 лет, 1995 год Восемь весен минуло, годы мчаться быстро. Может, станешь химиком, может быть, юристом. Или может, фермером, чтобы в ногу с веком? Верю, кем бы ни был ты, будешь Человеком! Ваня, Ваня, Ванечка, я-то твердо знаю: Жизнь не сплошь из пряников, жизнь – она другая. Может, композитором станешь иль поэтом, Только бы счастливым был бы ты при этом. Может, повезет тебе с двадцать первым веком. Верю, кем бы ни был ты, будешь Человеком! Ваня, Ваня, Ванечка, я-то твердо знаю: Жизнь не сплошь из пряников, жизнь – она другая.

172

9 лет, 1996 год Сегодня день рожденья Вани, И немало – девять лет, Я хоть и на расстояньи, Шлю тебе большой привет. А у нас в стране такие Невеселые дела, До чего же власть Россию С перестройкой довела. На тебя надежда, Ваня, Ты уже почти студент. Может быть, в России станет Музыкальный президент. У тебя растут цыплята, Это ж надо понимать, Что теперь не нужно в Штатах, Ножки Буша покупать. Был бы ты постарше, Ваня, Не пришлось бы долго ждать. Мы тогда бы твердо знали, За кого голосовать. Говорят, как будто в Штатах, Президентом был артист. Им же хуже, нам ребята, Если будет вокалист. А пока у нас ненастье, Только это не беда, Был бы ты здоров и счастлив И сегодня, и всегда. Я тебе все расписала, То, что будет впереди, Так что ты, дружок, пожалуй, Уж меня не подведи.

Мы все теперь стремимся к рынку, Увы, наш грустный век таков! Что нам Рахманинов и Глинка, Коль есть Иван Пономарёв! Но у ребят свои забавы, Нельзя не отразить в строке. Что кроме музыки и славы Мечтал Ванюша о щенке. И на подаренные баксы Он утолил свой интерес: Купив не таксу, не овчарку, Щенка породы пекинес. Ну и теперь мы скажем прямо, Чуть вспыхнет на заре рассвет, Почти как Чеховская «дама», Уже с щенком гуляет дед. Еще по воле провиденья Или нам неизвестных лиц Отметил Ваня день рожденья Лишь в окружении девиц. Мы знаем, поздно или рано, Увы, событий ход таков: Уйдет со сцены Темирканов, И прогремит Пономарёв! Ведь у него одна задача: Чтоб все сбылось когда-нибудь, Пусть будет так, а не иначе, Так что, Ванюша, в добрый путь!

173

10 лет, 1997 год

174

11 лет, 1998 год Вот наступила известная дата, Это немало – одиннадцать лет! Твой юбилей отмечали когда-то, Будет сегодня на Зорге банкет. Твой день рожденья сегодня, твой праздник, Ты в окружении лучших друзей, Много подарков, красивых и разных, Ты получил от родных и гостей. Первая дама здесь некая Лера, Надо бы что-то о ней рассказать, Лучше Джульетту найти для примера, Ну, а Ромео не надо искать. Как музыкант ты объездишь полмира, Это тебе мы желаем всерьез. А на сегодня в шкафу есть квартира, Так что решился жилищный вопрос. Ты на уроке болтаешь нередко, Чем прерываешь учебный процесс. Так появилась плохая отметка, Ох, «не бывает на свете чудес»! Бог не обидел умом и талантом, И остроумия не занимать. Будешь известным в стране музыкантом, Надо лишь несколько лет подождать. Все от души мы тебя поздравляем, А юбилеи твои впереди, Детства второго, увы, не бывает, Так что взрослеть, дорогой, не спеши!

12 лет, 1999 год

Может, от бабушки, мамы иль папы Свойственен ему иронический тон, Думаю, мамочка тут виновата, Что говорит афоризмами он. И несмотря что всего лишь двенадцать, Ваня галантный вполне кавалер: Выбрал себе он невесту за двадцать, Видимо, жив Пугачевой примет. К близким относится с шуткой, но нежно. Ценит товарищей, любит подруг. Папина совесть, для мамы – надежда, Ну, а для бабки – любимейший внук. Ох, надвигается новая эра – Нашему веку приходит конец. Будешь счастливым, и умным, и верным, И завоюешь немало сердец!

175

В жизни не просто во всем разобраться, Жизнь не приносит от счастья ключи. Если исполнилось Ване двенадцать, Значит, он стал уже взрослым почти.

176

13 лет, 2000 год Ему всего тринадцать, А от девиц отбоя нет. Но сделал Ваня выбор свой, И даже очень непростой: Он на одну адвокатессу Глядит с заметным интересом. Но для подобной дружбы Постареть немного нужно. Ты огорчаться погоди, Все будет, Ваня, впереди! Займись пока делами, А любовь придет с годами. Хотел ты Лесика женить, Пришлось и с этим погодить: Твой Лесик осрамился, Ну, в общем – не женился. И Лесика проблема В семье больная тема: Бабушка все гонорары Тратит на ветеринаров. Тут Ваня, наш проказник, Устроил маме праздник. Сияя, мама говорит, Что появился аппетит, И с упоеньем Ванечка Есть пироги и прянички. О будущем своем Иван Уже давно составил план. Не выйдет Рихтер – не беда, Он станет хакером тогда, Что весьма доходно, А также очень модно. Вот так в свои тринадцать лет У Вани есть на все ответ. Пусть сбудутся твои желания, Писать кончаю, до свидания.

177 Выпускной концерт-экзамен Ивана 9 декабря 2009 года в Санкт-Петербургской консерватории. «Симфония псалмов», хор студентов Консерватории

15 лет, 2002 год Пятнадцать лет не так уж мало, Бег времени неумолим. А так недавно я писала Стихи родителям твоим. Я поздравляла их сердечно, И бабушку твою, конечно. Ребенок полон обаянья, И от природы, для красы, Теперь у маленького Вани, Уж пробиваются усы. А мальчик в будущее верит, Теперь мечтает о карьере. Быть может, станет депутат, Или как бабка, адвокат. А может быть, предвижу я, Как мама, мировой судья. Пойдет, возможно, в гору быстро, И станет наш Иван министром. К тому же крупный реформатор, Пока дом Вани – «инкубатор». К родителям приходит праздник, Начальство у Ванюши – «тазик». И этим он не огорчен, Вполне доволен ею он. Хоть Ваня сценою не болен, В спектаклях он играет роли. Вообще наш Ваня молодец, Недаром он – Федот-стрелец. Пройдет лишь год – шестнадцать грянет, И наш Ванюша взрослым станет!

Эпиграммы

Эпиграммы Сама себе Талантливая поэтесса! Как жаль, второго нет Дантеса! Что нет Дантеса – то не ново, На Вас нет даже Иванова.

Сомовой Ниночке От болезней еле дышит, Все на юбилеи пишет: Не уймется эта баба – Поэт районного масштаба!

Александру Левину Юбилей, юбилей, юбилей. Саша здесь принимает гостей. И хотя он в летах адвокат, Это все же еще не закат.

Александр Наумович – адвокат что надо, Где еще найдете лучше адвоката. Говорит от складно, говорит он ладно, Говорит он внятно, говорит прекрасно. Жаль, что непонятно, и о чем – не ясно.

Сергею Что он теперь жених, Не надо доказательств, Имеет много прав И мало обязательств. В подъеме он большом По поводу развода. Обжегся молоком И будет дуть на воду. Но радуется зря, Напрасно воду мутит: Чувиха подмигнет И запросто окрутит.

Жене Артёменко От ее пикантной внешности Мужички впадают в нежности. Проживающие в «Спутнике» Так и рвутся Жене в спутники. Но им цену знает Женя. Вот какое положенье!

Славе Рождаются дети и старятся дети, Уходят народы, проходят столетья. Летят космонавты все выше и выше, А Слава свою диссертацию пишет. Быть может, далекие наши потомки С восторгом прочтут этот труд многотомный.

179

Александру Левину

Николаю Свободному

180

Он из Луги в Питер рвется, Президиум все не сдается. Но все равно он к нам придет, Кому-то крепко повезет.

Коробовой Тишина воцарилась в филиале давно, Адвокаты сюда не заходят. Ты сидишь одиноко и смотришь в окно, Как клиенты все мимо проходят.

Марии Ивановой Несмотря на все болезни, Всегда Вы с коллективом вместе. Не вселяют в Вас тревоги Даже дальние дороги. Самолеты, поезда И «чужие города».

Леону Рафалович Художник Рафалович он, Весьма талантом одарен. Своей добился цели, Но все же нас томит печаль. И почему-то очень жаль, Что Рафалович, а не Рафаэль он.

Сергею Березовскому Адвокат весьма солидный, Что солидный – сразу видно. Замечен он в адвокатуре, И не только по фигуре.

Стеле Щученко Я скажу без обмана, Стела женщина умная. Но заводит романы, И романы безумные. Думаю, по всем приметам, Это просто «бабье лето».

Ситуация забавна: Ночами Клавдия Николавна, Невзирая на погоду, В свои немолодые годы По переулкам где-то бродит, Гулять собачку ночью водит. Но может, Чарли лишь причина, А здесь скрывается мужчина?

Жоре Он устроился не глупо. За приличную зарплату Возит Аллу, ищет шубу От восхода до заката. При такой большой заботе Где же думать о работе?

Сереже Сережа может петь и веселиться, Семейным счастьем он по горло сыт. Теперь свободен наш Сергей, как птица. Автобус любовный разбился о быт.

Наташе Я говорю без всякой аллегории, Пускай хоть все бюро меня услышит. Она работник первой категории, А человек категории высшей.

Нине Родзиловской На сцене выступала Нина, Но изменилась вся картина. Теперь другие интересы. Выступает, но… в процессе. Если же от дел устанет, Утомлять себя не станет. На недельку до второго Уезжает в Комарово.

181

Клавдии Николаевне

Нине Родзиловской Рвалась на сцену всем назло, Юристом стала, как ни грустно, Обоим крупно повезло: Адвокатуре и Искусству.

182

А брам Гуревичу У Гуревича Абраши Дом переполненная чаша. Музыковеды и врачи, Профессора и скрипачи. Есть дети, внуки, дача, «Волга». Тут и с ума сойти недолго. Об изобилия такого Абрам спасается в Комарово (А если даже так не светит, Сын психиатр – он подлечит).

А брам Гуревичу Всегда все видите из вашей дали, Ох, лучше бы Вы меньше наблюдали.

Григорию Эскину ЧССР. Карловы Вары. Дорогому юбиляру Клиенты поздравленья шлют Из глубины сибирских руд.

*** Будь здоров же, Гриша, непременно. Ты же всем нам дорог, люб и мил. Пусть грядут любые перемены, У тебя надежный, крепкий тыл.

Лене Эскиной Что сказать о даме сей? Живем себе не тужим. Муж болеет за хоккей, А она за мужа.

Хентовой Хентова – музыковед. Она объездила весь свет. Был Шостакович близкий друг, И почти что Ойстрах внук.

Хотя Люлин и в отставке, Не сидит без дел на лавке. Вкалывает на природе, «Во саду ли в огороде».

Адвокату по фамилии Шапочка Мамочка и папочка Старались для чего? У Шапочки под шапочкой Не светит ничего.

Борису Сагаловичу Фигура эта всем знакома, Борис – наш новый предместкома, Его возвысила толпа. Вознесся выше он главою непокорной Александрийского столпа.

Юрию Колкину Юрий Колкин – просто клад, Использовал знакомства, блат. Взял на себя ответственную миссию, Проник он в юбилейную комиссию. Получив сегодня власть, Упивается ею всласть.

Наталье Тартаковской Знаем, Вы страдаете ужасно, Без месткома плачете от скуки. «Не плачь дитя, не плачь напрасно, Не стоит он (в смысле месткома) ужасной муки».

183

Юрию Люлину

Михаилу Линде Две жены, два сына. И одна… машина.

184

Евгению Артеменко Чтоб никогда не становиться старше, На тридцати годах навек застыть, Не надо становиться юбиляршей, Женою юбиляра лучше быть.

Якову Казакину У нас желанье общее с ГАИ, Чтобы в дальнейшем Яшу «Жигули» До суда бы довезли, Но не довели.

Георгию Ярженцу Полуюрист, полуартист, Но знает вся адвокатура – Он все же цельная натура.

Нине Егоровой Что написать о Нине можем? Что ей сказать от всей души? Во всех Вы, душенька, Нарядах хороши… И без наряда тоже.

Тамаре Выгодской Ее душа полна азарта, При ней всегда мужчины, карты. Но удивила нас она, Что рядом с нею нет вина.

Марии Шахновской На воспитание Маши с детства Родные бросили все средства. Когда ребеночек подрос, То натянул семейству нос.

Муж, сынок и дочка, И еще невестка. Жизнь – это точно, Очень интересна, Изредка клиенты, Дом, хозяйство, дача. На Можайской горке Укатали Карюю.

Нине А бзианидзе Юбилеи празднуем мы не в первый раз, Юбиляры разные вдохновляли нас, Но только эта юбилярша Моложе стала, а не старше.

Нине А бзианидзе Адвокатессы наши непременно Из детей себе готовят смену, А потом сыночек или дочка Мать спихнут на пенсию… и точка.

Нине А бзианидзе В семье командует парадом И твердо знает, что ей надо. Хоть по-мужски она упряма, Но строит глазки, словно дама.

Алексеевой Н. К. Вашу душу сразу вижу: В ней дом и муж, и два ребенка. Ну, а клиенты где-то ниже, Похоже, что сидят в печенках.

Музе Пономарёвой Когда гляжу на эту пару, Текст пояснительный не нужен. Я вижу Музу под чинарой И с чужим, конечно, мужем.

185

Екатерине Рейс

Музе Пономарёвой Муза с арфой – символ старый, Но чтоб не повторяться снова, Я вдохновляюсь гитарой И Музою Пономарёвой.

186

Лене Алексеевой Много здесь писать не буду я, Это чудо едет в Чудово, Мать – юрист, отец – юрист, Дочка – красный фарфорист.

Гелию Львову Не щадя систему нервную, Рвется он в пятерку первую. Ну, а при подобном рвении Возвышаются и Гелии, Если даже и не гении.

Михаилу Киселеву В речах его Флобер, Гюго и Мопассан. Понятней бы суду был Неручев Иван. Чтоб угодить судье, Вам поздно или рано Придется все равно цитировать Ивана.

Тамаре Выгодской Стать хорошей бабушкой Было много проще, Только как сумели Вы Стать хорошей тещей.

Василию Трофимову Когда же ты на радость миру Получишь, наконец, квартиру?

Зинаиде Кирьяновой Печатает бедняга всякий сброд, Она-то терпит, а машинка – нет.

Евгению Зайцеву Он о фашистах пишет, Сил и время не жалея, Они не плохо кормят Этого еврея.

Что мне написать Карине, В перспективе героине? Станет Лазарь под конец Заодно герой-отец.

Давиду Пуришинскому Я скажу в стихах и прозе: Помним мы всегда о Вас, Даже о злосчастном Гозе Вспоминаем много раз.

Александре Чуркиной Шура настоящий друг, Несмотря на свой недуг. Она, здоровья не жалея, Посещает юбилеи.

Аскару Новикову Есть супруга, сын и дочка, Семьянином стал Оскар. Где «Горячие денечки», Где вы, Сланцы и Москва?

Николаю Крючковичу Он любознателен сверх меры, Тому есть яркие примеры. Скажу здесь, правды не наруша, Не доглядишь, заглянет в душу.

187

Карине Тарлер

188

Анатолию Ерухимовичу На вашей территории Пикантная история, Не доглядел чего-то адвокат, Без страха и сомнения В порыве развлечения Профессора прирезал кандидат. Мораль: читайте о морали, Чтоб если резали, То что получат – знали.

Виктору Левкевичу Ему сопутствует удача И везет со всех сторон. Есть у него машина, дача Имеет даже тещу он. Но чтоб скупым не показаться, Готов от тещи отказаться.

Марии Каменевой Маша заменяет Мишу, Миша заменяет Машу, От подобного кишмиша В голове у Маши каша. От контрактаций и СИТУ Нам совсем невмоготу.

Михаилу Зысину Мы помним Ваши прошлые повадки, До женщин были Вы когда-то падки. За эти годы мир не раз менялся, Но ты, каким ты был, «таким ты и остался».

Давиду Фрейдин Юрист и техник – по образованию, И женоненавистник – по призванию.

Хацерновой Е. Она гремит на весь район, Скажу без преувеличенья. От туалетов бабушки Лизон У женщин поднимается давленье.

Хацерному Товарищ преданный и верный, Ефим Осипыч Хацерный. Он во всем поддержит друга, Если даст «добро» супруга.

У Валюши две страстишки: Лес дремучий и картишки.

Зоралидзе Тбилиси далеко, но вспомнил ты о друге, Приехал в Ленинград, забросив все дела. Хоть солнца нет такого, как на юге, Зато не меньше здесь сердечного тепла.

Супругам Монастырским Имеет все в достатке он: Есть дача, пес и внук Антон, Но только для жены его Хватает внука одного.

Супругам Захарьянц Наверно, и ребенку ясно, О них стихи писать опасно. Сам Захарьянц на все банкеты И прозу пишет, и куплеты. Чтоб не обзавестись врагами, Пусть о себе напишут сами.

Ирине Отляговой Вы во всем решительны и смелы, Вам по плечу любое дело. Но смелость проявили Вы воочию. Когда съезжались с зятем, внучкой, дочерью.

189

Валентине Фрейдиной

Иосефу Мессерману

190

Нашей комиссии, скажу Вам без обмана, Ужасно не хватало Мессермана. Ведь всюду, где коньяк и песни, Мы всегда бывали вместе. Есть юбилеи впереди, Ты уж нас не поводи.

Ольге Телеговой Командовать всей нашей ратью Весьма нелегкое занятье, И совсем уж неприятное, Если есть сорок девятая. И поневоле наша Оля Порой сидит на валидоле.

Якову Гуревичу Во всех делах советчик непременный, На всех балах, увы, «певец за сценой».

Израилю Раппопорту Израиль Павлович Раппопорт Очень уважает спорт, Но не хоккей, а преферанс, Главбуха повергает в транс.

Лидии Новиковой Скажу о ней без всякого сомнения, Дама приятная во всех отношениях.

Арону Либгобер Он помогает всем без звона И попадет за это в рай, Ох, если бы не было Арона, Хоть вообще не умирай.

Нине Калининой

Художнику Куркову Чтоб получать большие гонорары, И чтоб фортуна повернула колесо, Пишите впредь портреты юбиляра, Прославитесь не меньше Пикассо.

Рошаль Н. М. Вселили Вы в меня тревогу, Какой мне тут придумать спич? Нам каждый гость дается Богом, И даже… если он москвич.

Рошаль И. Н. Мадам Рошаль живет не тужит В заботах о семье и муже.

Козину Адвокатура у него в порядке, Он устранит любые недостатки. Где поощрит, а где зажмет. Жаль, только этот Козин – не поет.

Козиной Мечтали Вы увидеть Ленинград? Теперь Вы ехать можете назад: Побыв на юбилее здесь, Все лучшее увидели, что есть.

191

Вынес приговор народ Без права апелляции. Законодательница мод В масштабе консультации.

192

Адвокату В филиале заброшен, Я сижу много лет, Пиджачок мой заношен, На обед денег нет. От стола жду клиентов, Только видно, что зря, И никто не узнает, Где могилка моя.

Романс адвоката Я встретил Вас, любовь былую, Которой дело проиграл. Я вспомнил юность золотую, Когда клиенток защищал. Вы вновь пришли за состраданьем, Вам снова опыт нужен мой. Хоть тоже в Вас очарованье, Я стар и… гонорар другой.

На свадьбу адвоката и врача Приветствую союз Врача и адвоката! Клиента вашего Двойная ждет расплата: Вдвоем его скорей Сумеете допечь. Одна поможет сесть, Другой поможет лечь.

Сама себе Работая в адвокатуре, Осталась я, по всем приметам, Бухгалтером в литературе И в бухгалтерии – поэтом.

Сомовой Н. И. Вы покорили намертво искусство И вознеслись высоко сгоряча. Вам Главный штаб теперь всего до бюста, Александрийский столп почти что до плеча.

Юбилейное

Влюбленному старцу Совсем лишился он покоя И погибает от любви. «Деревья умирают стоя Деревья может быть, а пни?»

Молодому человеку Что он всегда жених, Не надо доказательств. Имеет много прав И мало обязательств.

Исполнителю «Я встретил романса Вас» Когда поете «встретил Вас», Я восхищаюсь всякий раз. И всякий раз горюю, Что встретили… другую.

Сотруднику «Комсомольской правды» Дегтяреву Представитель славный От «Московской правды». Пишет он о стиле, Пишет он о силе, Пишет он о гнили, Только бы платили.

193

Приходя на юбилей, Говорит: «Он – Корифей». А на следующий день Говорит: «Он – просто пень». Вот какой рассеянный С улицы Бассейной.

Поэту-пародисту

194

Надоели вроде бы Нам уже пародии. И когда ж вы, милые, Наконец уйметесь? А над кем смеетесь-то? Над собой смеетесь!

Александру Невзорову Будь спокоен, мой великий город, Если вновь потоп постигнет нас, Верь, бессмертный Александр Невзоров Снимет даже твой последний час.

***

Не могут меж собой договориться власти, Так где уж нам понять, где правда, где обман. А в Думе говорят с такою мутной страстью, Похоже, что и там сиреневый туман.

Рыжкову Он пораженье претерпел, Хоть к президентству рвался страстно. Теперь рыдать его удел: «Не плачь дитя, не плачь напрасно!»

*** Он вновь в политику полез На плечах КПСС. Его вся партия толкала, Да видно, оказалось мало.

Листьеву За «тему» он берется круто, Неутомимый Владик Листьев. От армии до проституток, От безработных до нудистов. Скажу без страха ошибиться: Грядет на ткани повышенье. Тогда в «нудистов» превратится Все основное населенье.

Якубовичу Леониду

Иванову От гайдаровской реформы Все мы потеряли формы. Просто счастье для народа, Что сейчас на тощих мода. Иллюстрация без слов – Александр Иванов.

Жириновскому С Жириновским плохи шутки, Говорить он может сутки. Только речь его годится В самый раз для психбольницы.

Макашову В прошлом веке Ваши речи Довели бы до картечи. А теперь без инцидентов Получили пять процентов.

***

Еврея очень мало на планете, Его заметно сразу от порога. Их очень мало вместе всех на свете, Но каждого еврея очень много. 275-74-80 Денисова А. Н.

***

Ему сопутствует удача, И везет со всех сторон. Есть у него машина, дача, Имеет даже тещу он. Но чтоб скупым не показаться, Готов от тещи отказаться.

195

Повсеместно знаменит, И его «Поле чудес» вызывает интерес. Но там нет таких чудес, Что бывают на ВС А чудеса на съезде будут и похлеще (почудесней).

***

196

На заре туманной юности Много делали вы глупости. Но сейчас, хоть юность минула, Но Вас глупость не покинула. Хотя я не сторонник пьянства, Но пью за Ваше постоянство.

***

Одно усвоил он вполне, Он знает, истина в вине. И при такой позиции Доходит до кондиции.

***

Вы сей афоризм подтверждаете делом, Скажу Вам, и совесть меня не замучит. Известно, что тот, кто умеет, тот делает, А кто не умеет – тот учит.

***

С классикой, друзья, не стоит спорить, Но смущает истина одна: Горе от ума – еще не горе, Горе, если горе без ума.

***

С этим парнем все не просто, Можно написать роман: Он по бороде – апостол, По натуре – Дон Жуан.

***

Что написать о ней мы можем? Что ей сказать от всей души? Во всех Вы, душенька, нарядах хороши. И без наряда… тоже!

***

В его речах сумбур и тьма, Понять его совсем не просто. То ли трепач, то ли апостол, Еще бы чуточку ума.

***

В его речах сумбур и тьма, И плачет по нему тюрьма.

***

Репортер из репортеров До смерти запугал народ. Наш потрясающий Невзоров – Великий русский патриот.

*** ***

Кравченко пришел на «теле», Сразу все повеселели. Сказал он: «Развлекайтесь, люди», В общем, то ли еще будет.

***

В кулуарах разговор, Говорят, закрыли «Взгляд». Может быть, откроют «Взор», Это будет взгляд – назад.

***

Ветер наших перемен Остудил и КВН. И сарказм, и юмор, Лишь родившись, умер.

***

Если к вам в карман полез ворюга, Сразу двинут на него стеной Три танкиста, три веселых друга – Экипаж машины боевой.

***

Президент наш здесь и там, Все дела решает сразу: «Всем сестрам по серьгам», А народу по указу.

***

Наш президент большой политик, Не пессимист он и не мистик. Занят он, конечно, очень, Разъезжает дни и ночи. Но нашел время, как ни странно, Он на встречу с Марианной.

197

Ну просто не хватает брани, Когда Гуляева увидим на экране.

***

В нашей горестной стране Телевизор много значит. У них богатые лишь плачут, А у нас рыдают все.

198

***

Как видите, репертуар у него уже новый, Так как, к сожалению, Подобные шедевры растут быстро, Как ядовитые грибы, И распространяются молниеносно, Как вирусный грипп.

Словарь семейных терминов Жених – «человек со стороны». Невеста – «женщина, которая поет». Жена – «сладкая женщина», позднее – «лошадь Пржевальского». Муж – «кому на Руси жить хорошо». Дети – иногда «дети солнца», чаще «варвары». Теща – «вражья сила». Бабушка – «слуга двух господ». Родственники – «враги». Друзья – «энергичные люди». Коммунальная квартира – «насмешливое мое счастье», далее – «палата № 6». Кооперативная квартира – «дворянское гнездо». Любовь – «ох». Свадьба – «цирк». Семейная жизнь – «война и мир». Развод – «освобождение».

Фразы У начальника был роман с секретаршей без отрыва от производства. Жена – это домработница на общественных началах. Директора чествовали в связи с 20-летием его бескорыстной, безупречной и бесполезной деятельности.

*** На мотив «Разноцветные кибитки»

И сегодня здесь открыто Вам скажу я, Много Вы хитрите ради всяких в жизни благ. Все же жизнь без Вас не мыслю, сознаюсь, И сказать об этом прямо не боюсь. Нет ни дачи, ни машины, Лишь стихи у Вашей Нины. Это все, что я имею, ну и пусть. Не ловчила, не копила дни и годы, Не страдала, не дрожала за расходы. Было трудно, было нудно временами, Но зато краснеть не нужно перед Вами. И сегодня здесь открыто Вам скажу я, Не жалею и не каюсь, правильно жила. Жизнь свою без Вас не мыслю, сознаюсь, И сказать об этом прямо не боюсь. Нет ни денег, ни сберкнижки, Лишь одни долги в излишке, Это все, что я имею, ну и пусть. 1975 год

199

Двадцать долгих лет трудилась вместе с Вами, Наши судьбы крепко связаны годами. Злые я на Вас писала эпиграммы, Знаю я теперь, пожалуй, лучше мамы.

О юристах

О юристах Юристы, юристы… Я в песнях нередко встречала: «Рабочий, учитель, солдат», Но в них никогда не звучало: «Судья, прокурор, адвокат». Но все мои мысли и чувства Сегодня, как прежде, о вас, Юристы, юристы, юристы, Я к вам обращаюсь сейчас! Не надо большие проблемы По-быстрому сваливать с плеч, Есть в вашей красивой эмблеме Не только карающий меч. И должен ваш щит бескорыстный Прикрыть от обиды и зла. Юристы, юристы, юристы, За вами ведь чья-то судьба! Бывали такие, как Кони, Конечно, в иные года. На плаху никто вас не гонит, Но честными будьте всегда. В военные дни компромиссов Не знали в огне батарей. Юристы, юристы, юристы, На фронте вы были смелей!

Я слухам нелепым не верю. Юристы теперь, говорят, В присутствии сильных – немеют, В присутствии слабых – кричат. Бывают и руки нечисты… Я думаю, это вранье! Юристы, юристы, юристы, Вы помните званье свое!!!

Диалог Я ей говорю, дела, говорю, Твои, говорю, скверны. Она говорит, за все заплачу, Прими, говорит, меры. Я ей говорю, в надзор настрочу, Там выиграть будут шансы. Она говорит, в тюрьму не хочу, Тюрьма, говорит, не танцы. Я ей, говорю, в Москву полечу, Хотя ваше дело сложно. Она говорит, озолочу, Вы сделайте, все, что можно. Я ей говорю, смотри, говорю, Как кончилось все прекрасно! Она говорит, пустяк, говорит, Судили меня напрасно. Я ей говорю, теперь, говорю, Ты вспомни свое слово! Она говорит, зачем, говорит, Теперь вспоминать снова.

201

А если машина и дача Для вас остального важней, Не можете если иначе – Уйдите, уйдите скорей! Вы с правом покончите быстро, Ступайте тогда торговать. Юристы, юристы, юристы, Заставьте себя уважать!

***

202

Зачем мне «Современники» и МХАТы? Там не бываю, что таить греха. На свете я считаю лучший театр Моя ЮК, любимая ЮК. Здесь пишут речи, жалобы и байки, Живут в тиши, не жаждут перемен, Здесь Ноткин выступает, словно Райкин, А Полякова, как Софи Лорен. Приехав из Москвы или из Минска, Чтоб избежать и погасить скандал, В Леноблсуд юрист с вокзала мчится, Как в прошлом Чацкий с корабля на бал. С утра дежурный мается в страданьях, Как перст один, несчастный адвокат. Клиенты спят вповалку на диване, В сорок девятой адвокаты спят. Президиум шлет грозные приказы, Чтоб контрактаций больше двух не брать, Но адвокаты разобрались сразу, Где две – там пять, где две – там пять. С делами если неувязка будет, Напрасно адвоката не жалей. Поездку на ревизию добудет Или катар дыхательных путей. Весь месяц, словно Ярославна, плачет, Но ты не жди трагический финал, Как только время подойдет к зарплате, Он выдает такой «девятый вал». Зачем мне «Современники» и МХАТы? Там не бываю, что таить греха. На свете я считаю лучший театр Семнадцатая милая ЮК!

Банкет И получше нас были витии, Да не сделали пользы пером. Дураков не убавим в России, А на умных тоску наведем.

Конечно, о таком банкете Писать должна была не я, Что делать, если в целом свете Поэты вывелись, друзья. Пал Пушкин от руки злодея, Некрасов спит давно в земле, Увы, таланта не имея, Писать придется все же мне. Но начиная изложенье, Надеюсь я на снисхожденье. Когда однажды в филиале Кто-то о праздниках сказал, Тогда мы не предполагали, Что этот состоится бал. Но слово брошено, и Раю Сей вечер, видно, вдохновляет, Всегда энергии полна, Берется за него она. Сначала намечались даты, По-своему был каждый прав, Потом вдруг вспыхнули дебаты, Решая будущий состав, Который был бы очень тесен, Знаком, проверен, интересен. Но, наконец, все учтено, Как будто бы иссякла тема, Отпали многие проблемы, Все сделано, как видно, но… Давно пора от обсужденья Переходить к осуществленью.

203

Некрасов

204

Глава 1 Магнитофон искали тщетно, Вставали в пасмурную рань, Чтобы все гости безответно Могли в свой адрес слушать брань. Купили рыбные консервы, Заказан Беллочке салат, Все тратили: горошек, нервы, Здоровье, время, маринад. Клиенты бедные забыты, Они сидят в ЮК – убиты Своей несчастною судьбой, И адвоката ждут с тоской. Одни звонят нам ежечасно, Другие здесь торчат напрасно, А их любимый адвокат Готовит рыбу и салат. Вот, наконец, настала дата, На вечер у знакомых взяты Тарелки, стулья, рюмки, стол, Глядишь, уж первый гость пришел. Он думает, что он у цели, Шалишь! Ему вручают нож. Ну, слава Богу, гость при деле, Здесь от работы не уйдешь. Хозяйка бедная в смятеньи, Нет Раи и салфетки нет, Лежит на кухне угощенье, В ведре скисает винегрет, И голый стол, как катафалк, Стоит тосклив, угрюм и жалок. Вот Рая, наконец, явилась, Но шел уже десятый час. Вся комната преобразилась, И вид стола ласкает глаз. Стоят рядком закуски, вина, О них писать не буду я, Какая дивная картина Для сердца русского, друзья. Пока здесь произносят речи По случаю счастливой встречи, Пьют энергично и едят, Я на часок вернусь назад.

Хоть чувство ложное и манит Меня к иронии, но – нет! «Красавице в шестнадцать лет Какая шляпка не пристала». Пришла Корина, и с собой Ее приход унес покой. Чтоб сгладить это появленье, Замять печальный инцидент, Был вызван в виде подкрепленья Племянник Беллочки – студент. Но появление его не изменило ничего: Им занялась серьезно Шура, Не обошлось без амура. Вот, наконец, уже все сели, Пошли ножи и вилки в ход, Но не сидится нашей Белле. Она вдруг ринулась вперед, И быстро подойдя к Корине, Сказала ей, что по причине Знакомства старого она Сидеть бы рядом с ней должна. Корина несколько смутилась, Был удивлен ее сосед, Но оба не пошевелились, Ей не сказав ни да, ни нет. Пред этой оборонной силой Смущенно Белла отступила. Чтоб скользкий стушевать вопрос, Был наспех сказан первый тост.

205

Когда уже все были в сборе, Хоть стол еще пустой стоял, Звонок раздался в коридоре, И женский голос прозвучал. Нам неизвестная девица Сказала, что попасть стремится Сюда, но только до сих пор Ее отсутствует партнер. Хозяйка дома удивилась, Не зная, речь идет о ком, Гостеприимству подчинилась, Промолвив грустно: «Мы вас ждем».

206

От возмущения сгорая (И как урок для всех Корин), Из-за стола выходит Рая, Садится посреди мужчин. И после мелких неполадок Законный водворен порядок. Не буду скучно и ненужно Описывать, кто сколько пил, Какие речи говорил, Кого ругали хором дружно, О ком судили тет-а-тет, Не должен никогда поэт О ближнем говорить сурово, Ведь эта тема так не нова, И отдохнуть, мои друзья, Настала очередь моя. Глава 2 Итак, друзья, глава вторая. Чему мне посвятить ее, О чем писать, сама не знаю, Воображение мое Рисует многие картины, Смиряю я не без причины Свой злой язык: и без того Я так страдаю от него. Когда был первый час в начале, Произнесен последний тост, Когда все речи отзвучали, Еще один явился гость. Немного опоздав, Евгений Явился к нам без извинений. Как видно, он сюда попал, Как Чацкий, с корабля на бал. Петь стали новые напевы, Свой молодежный гимн «Кузнец» Исполнил Коган под конец, Как раз для слуха юной девы. Звучат то танго, то фокстрот, Мазурки, польки, вальсы, вот Все кружится, все пары, пары, То пианино, то гитара, То заржавевший патефон Давали балу нужный тон.

Рвалось и пело фортепьяно, Уж спет «Кузнец» в последний раз, Все было весело и пьяно, Пора домой – четвертый час. Все гости топчутся в прихожей, Хозяйка думает с тоской: «Я так устала, правый Боже, Когда они уйдут домой». Но рано радоваться ей, Осталось несколько гостей. Не знаю я итога встречи Я там была не до конца, Но все ж племянниковы плечи Там чьи-то ранили сердца. Не сообразуясь с этикетом, Танцуют (нам ли их судить) Племянник с Шурой до рассвета, Забыв, что надо уходить. За фалду держит Мишу Белла, Он вырывается несмело, В тоске щетинится, как еж, Но хватка насмерть – не уйдешь. И он сидит в пальто покорно, О доме помышляя скорбно. Но вот на исходе пятый час, Кончаю я свою поэму, Не буду больше мучить вас, Все разошлись, иссякла тема. Давно пора проститься нам, И отдохнуть и мне, и вам.

207

Там под рукою бархат рвался, Одновременно меж двух дам Все юноша один метался (Я повод сплетням не подам), Его не назову я имя, Мне все равно, займусь другими. «Легко» одна плясала леди, Другая села в уголок, Дрожала люстра у соседей, И осыпался потолок.

Папа, па-па-па, папа…..

208

На мотив песенки «Наш сосед» В зале этом, скажем прямо, Много пап передо мной. Но сидит здесь папа с мамой, А не с тетею чужой. Я надеюсь, вы поймете Этот шуточный куплет. Ну а тех, кто ходит с тетей, Здесь, конечно, в зале нет. История 1 Сын давно не веселился И с тоской идет домой. Папа очень подружился С их соседкой молодой. На трубе сосед играет И не ведает о том, Что супругу развлекает Ежедневно вечерком Папа, па-па-па, папа… [Сын давно не веселится, А грустит от многих бед: Рядом в доме поселился С молодой женой сосед. На трубе сосед играет И не ведает о том, Что соседку развлекает Ежедневно вечерком Папа, па-па-па, папа…] Никогда без опозданья Не является отец. Говорит, на заседаньях Он измучился вконец. Но давно все знают дети, Хоть пока молчат о том, Ведь про заседанья эти Целый день судачит дом. Папа, па-па-па, папа…

Скрылся любящий родитель И живет, не знаем где, Лишь судебный исполнитель Ищет папу по стране. Но по новому Указу Стало прятаться трудней, В паспорт штампы ставят сразу, Чтоб не скрылись от детей Папы, па-па-па, папы… История 2 Очень много песен спето, Посвященных матерям. Мамы заслужили это, Тут любой поверит вам. В каждой песне непременно Маме посвящен куплет, Но забыты совершенно, Будто их и вовсе нет, Папы, па-па-па, папы… У одной знакомой пары Появился крошка-сын, И еще в роддоме с жаром Папа маме заявил: «Знай, что я для государства Не жалею ничего», И в детдом на воспитанье Отдал сына своего Папа, па-па-па, папа…

209

Встретил сын в суде народном Папу ровно через год. Шел процесс бракоразводный, Оформлял отец развод. Выступал судья солидно, Речь свою закончив так, Как вам, гражданин, не стыдно, Вы ведь все же как никак: Папа, па-па-па, папа…

210

Встретил сын в суде народном Папу только через год. Шел процесс бракоразводный, Оформлял отец развод. «Что ж, платить я сыну рад бы, Только заработок мал». «Мне ведь тоже кушать надо, – Крошка сын пролепетал, – Папа, па-па-па, папа…» Скрылся любящий родитель И живет, не знаем где, Лишь судебный исполнитель Ищет папу по стране. Но по новому Указу Стало прятаться трудней, В паспорт штампы ставят сразу, Чтоб не скрылись от детей Папы, па-па-па, папы… Сын в Ташкенте проживает, А папаша под Москвой. Тридцать лет сынок не знает, Где родитель дорогой. Подал папа в суд на сына, Алименты чтоб платил, «Неужели ты, родимый, Совершенно позабыл Папу, па-па-па, папу…» В зале этом, скажем прямо, Много пап передо мной. Тот пришел, наверно, с мамой, Этот с тетею чужой. И надеюсь, вы поймете, Не обидитесь на тон: Даже тот, который с тетей, Может вспомнит, что и он Папа, па-па-па, папа…

Нам сегодня скучно очень, Не унять никак тоску, Папа наш уехал срочно На «Мосфильм» опять в Москву. Не успеет появиться, Как куда-то едет вновь, Как же тут не возмутиться, Все же нам «родная кровь» Папа, па-па-па, папа… Почему такая гонка, Разве ты в Москве нужней? Ведь воспитывать ребенка Это дело поважней. Тут бы каждый разозлился, Стал бы так же говорить, Если человек родился, То с ним рядом должен быть Папа, па-па-па, папа… Распеваем мы с рассвета Сочинения отца, Можем даже оперетту Спеть с начала до конца. Знаем песни все, конечно, И всегда горды тобой, Только брось, цыган наш вечный, Образ жизни кочевой. Папа, па-па-па, папа… Мы тебе желаем новых, Интересных перемен, Сочинял бы, как Бетховен, Иль хотя бы, как Шопен. «Щит и меч» прошел успешно, Встретил одобрения гром. Из Москвы домой, конечно, Возвратился «со щитом» Папа, па-па-па, папа…

211

История 3

Аргентинское танго (исковое заявление)

212

Зарегистрированы были мы с Адамом. Несчастным брак наш оказался, скажем прямо. В другое время не пошла б я на такое, Но на Земле тогда нас было только двое. Зарегистрированы были мы в апреле, Теперь в супружескую верность я не верю, Из-за него лишилась счастья и покоя, Подозреваю – он встречается с другою. Давным-давно уже угасли наши чувства, Мы с ним не сходимся во взглядах на искусство, Из-за абстрактной модной музыки немало В семье у нас скандалов бурных возникало. Я сохранить свою семью пыталась долго, Но из того, увы, не получилось толка, И потому расторгнуть с мужем брак прошу я, Имею я уже давно семью другую. А также КОБСа руководствуясь статьею, Я Вас прошу расторгнуть брак его со мною, Инструкции параграф первый зная, Теперь на Ваше я решенье уповаю.

Давным-давно Нам разъяснять, друзья, не надо Романс из старого известного кино. Увы, гусарская баллада Знакома всем давным-давно. Юристов опытных немало, Дела ведут они и тонко, и умно, Бездарных гнать бы не мешало Давным-давно, давным-давно.

Нам наши деды говорили: Попасть к защитнику бывало мудрено, Теперь клиенты нас забыли Давным-давно, давным-давно.

Опять с азартом обсуждают Юристы наши предложение одно, Ведь новой таксой их пугают, Давным-давно, давным-давно. Вы в ожиданьи перемены, Что дальше будет, нам предвидеть не дано, К тому ж пора уйти со сцены Давным-давно, давным-давно.

*** На мотив «Коло-колокольчик» На собраньях, заседаньях Милый много говорит. Голосочек-колокольчик Заливается, звенит. Терлям-терлям. Голосочек-колокольчик Заливается, звенит. Мой миленок, как ребенок, Режет правду всем в глаза Что прикажут, то и скажет, Может «против», может «за». Терлям-терлям. Что прикажут, то и скажет, Может «против», может «за». Говорит миленок внятно И на все дает ответ. Только жаль, что непонятно, То ли «да», а то ли «нет». Терлям-терлям. Только жаль, что непонятно, То ли «да», а то ли «нет».

213

Юрист клиенту объясняет, Что сесть с тюрьму ему придется все равно, А подзащитный это знает Давным-давно, давным-давно

***

214

Был устроен вечер в честь известной даты, Собрались, конечно, наши адвокаты. На концерт согнали чуть не всю эстраду. Кому это нужно, кому это надо?.. За полтыщи спели старые куплеты, Песни лет военных откопали где-то. Денег не жалели, видно, для искусства. Кому это надо, кому это нужно? Всех подряд снимали нас для стенгазеты, И в анфас, и в профиль делали портреты. «Для чего же в профиль?» – удивлялись дружно. Кому это надо, кому это нужно? К каждому отчету нужно справок сотню, К справкам – объясненья, чтоб все было точно. Сочиняют «липу», чтобы шла зарплата. Кому это нужно, кому это надо? Вечные проверки, вечные заботы, Видимо, начальству скучно без работы. А потом инфаркты, как это ни грустно. Кому это надо, кому это нужно? Раньше коллектив наш жил довольно дружно, Только жить спокойно стало что-то скучно, И у стен внезапно появились «ушки»… Кому это надо, кому это нужно? Здесь живем мы вместе лет уже немало, По углам шептаться как-то не пристало. Кончим с этой кухней сплетен и доносов, Это очень нужно, хоть не очень просто…

*** На Невском, на Невском Стажером начинал Несмело, несмело. О Невский, о Невский, Я по тебе иду по делу. Ты помнишь, ты помнишь Все мои беды и победы. На Невском, на Невском Я утром принимал по средам.

***

Мужчины и тетки штурмуют контору, А маршал Асташин стоит, как герой. Казакин и Колкин засели в салоне, И девочек наших уводят с собой. А как бы хотелось в бассейне скупнуться, И горные лыжи в кладовке стоят. Так нет же, тут надо в борьбу окунуться, Разводы и иски час третий подряд. Какая тяжелая это работа: Ни денег, ни жизни, ни сна, ни любви! На дачу юристам давно так охота – Туда уж дорогу забыли они. А их дипломаты? Такая обуза! Досье разбухает, болит голова, Ведь нету страшнее морального груза, Клиенты все время качают права. А помните, граф, мы гуляли в «Европе»? Ликер и шампанское лились рекой. А нынче нас с вами заела работа, И мы позабыли о слове «покой». Звонки телефона нас рвут всех на части, Трещит он, мерзавец, как тот пулемет! И кто б нас избавил от этой напасти, Ну разве что Эскин его вдруг займет. Слышны из кабинки частушки и песни – То Хазов и Шлосберг ведут разговор. Свободный, Крушевский живут интересней – У них постоянно о женщинах спор. А время идет. На часах уже девять, Контора закрылась, но это не все. Пост в полном порядке, ведь Эскин и Зверев Всегда начеку, у них кредо свое. Жизнь так и проходит – ни Богу, ни черту. Играем в рулетку – судьба неверна… Не падайте духом, поручик Виличко, Корнет Новолодский, налейте вина.

215

Которые сутки трясутся кабинки, Наплыв клиентуры – вот это беда. Не падайте духом, поручик Евгений, Корнет Березовский, налейте вина.

***

216

На мотив «Сколько видано, перевидано» Выступали мы, разъезжали мы, нам район нипочем. И на пенсии в дни осенние вспоминать будет о чем. Эх, сколько видано, эх, перевидано, И на пенсии в дни осенние вспомнить будет о чем. И ревизия, и комиссии не давали нам спать, Только кончит одна ревизия, начинают опять. Эх, сколько писано, эх, переписано, Только кончит одна ревизия, начинают опять. Выгоняли нас, выселяли нас, много раз, много лет, Горожанами был на радостях даже сделан банкет. Эх, сколько видано, эх, перевидано, Горожанами был на радостях даже сделан банкет. Словно стеклышко биография и диплом не пустяк. Только некоторым с орфографией не поладить никак. Эх, сколько писано, эх, переписано, Только некоторым с орфографией не поладить никак. На собраниях, заседаниях жалко время терять, Предусмотрено все заранее, с чем кому выступать. Эх, сколько видано, эх, перевидано, Предусмотрено все заранее, с чем кому выступать. Здесь ревнители-сочинители попадались подчас. И в юстицию, и в милицию все писали на нас. Эх, сколько писано, эх, переписано, И в милицию, и в юстицию все писали на нас. Судью грешного, бесполезного иль вообще дурака, Направляли всегда, сердешного, непременно в ЮК. Эх, сколько видано, эх, перевидано, Направляли всегда, сердешного, непременно в ЮК. Выступали мы, разъезжали мы, нам район нипочем.. И на пенсии в дни осенние вспомнить будет о чем. Эх, сколько видано, эх, перевидано, И на пенсии, в дни осенние вспомнить будет о чем.

*** На мотив «Морзянки» В делах бывает нам тревожно и безрадостно. Я ради дела весь Союз исколесил, Здесь о надзоре рассказать бы мог вам запросто, Но ты о том клиента, право, лучше расспроси. По телефону с Львом и Киевом беседовал,

*** В консультации, по преданию, Повелось из давних времен: Был юрист пролетарского звания, И еще пресловутый салон. А теперь у нас все по традиции: Ни врагов, ни друзей не видать, Группировок нет, коалиций нет, Исключительная благодать. Если квартал трудился без роздыха, То работой себя не томи: Поезжай в Комарово в Дом отдыха, Получай от ЛОКА трудодни. В консультации все спокойненько, Ни врагов, ни друзей не видать, Все культурненько, все пристойненько, Исключительна благодать. Ну а если с зарплатой заклинило, Без клиентов сидишь целый день, Ты беги поскорей в поликлинику, Оформляй на себя бюллетень. Только так у нас получается, Не сегодня, а годы подряд: Все здоровые где-то шляются, А больные в процессах сидят. Раньше выборы были в волнениях, На собраньях не жди тишины. А теперь ни забот, ни сомнения: Все вопросы давно решены. В консультации, как на кладбище, Ни друзей, ни врагов не видать. Ни печали нет, и ни радости – Исключительная благодать!

217

Я прокуроров до истерик доводил, Про Гендельмана рассказать, наверно, следует, Но ты о том клиента, право, лучше расспроси. Я б рассказал, друзья, про это дело сложное, Как из-под стражи суд его освободил, «Григорий Яковлевич, зал покинуть можно мне?» Вдруг Гендельман меня совсем растерянно спросил. Порой бывает нам и трудно, и невесело, На дело тратим мы немало чувств и сил. Но мы верны своим клиентам и профессии, А ты об этом лучше, право, судей расспроси.

218

Как хорошо быть адвокатом Мечтает каждый о своем, А мы всегда клиентов ждем, Надеясь только на успех, Мечтаем про большой процесс, Но получается собес, И тоже вовсе не у всех. Мы ценим знания и дар, Но верим больше в гонорар, Чего таить греха, Дела не делим пополам, Сегодня вам, а завтра нам. Судьба – она слепа. Как хорошо быть адвокатом, Как хорошо быть адвокатом, Лучшей работы я вам, друзья, не назову. Буду я вечно адвокатом, Буду до смерти адвокатом, Если ревизии, если комиссии – переживу. Защитник топчется в суде, Бормочет что-то сам себе, А на него судья орет. «Судья, голубчик, не ори, Скорее дело проверни, Меня другое дело ждет». Орешь ты или не орешь, В адвокатуру к нам придешь, А через 8-10 лет Обоим нам за тяжкий труд 120 пенсии дадут, А может быть и нет. Как хорошо быть адвокатом, Как хорошо быть адвокатом, Лучшей работы я вам, друзья, не назову. Буду я вечно адвокатом, Буду до смерти адвокатом, Если ревизии, если комиссии – переживу.

В жизни бывает… Начало 1990-х

Пишет защитник бумагу порою, Тратит напрасно и время, и лист. Думать бы надо ему головою, Но неизвестно, чем думал юрист. Если защитник в Москву отбывает, Здесь подзащитные трепетно ждут. Там рестораны и дам навещает, Но неизвестно, зайдет ли в Верхсуд. В Думе опять разгорелись дебаты, Драки, скандалы в табачном дыму. Скоро нужны будут им адвокаты, Только пока неизвестно кому. Конец 1990-х В жизни всему уделяется место, Рядом с добром уживается зло: Стал весь народ удивительно честным, Но неизвестно, кому повезло. К нам подзащитный заглянет едва ли, Чаще спокойно пройдет стороной. А отдыхать мы немного устали, Так как у нас круглый год выходной. Нас позабыли навечно клиенты, Что происходит, никак не пойму. А удержишь сто двадцать процентов, Так что приплачивать надо в казну. Трудятся в поте лица депутаты, Все отложили на следующий век. Есть коммунисты и есть демократы, Прямо не Дума, а Ноев ковчег. [Есть коммунисты, и есть демократы, Прямо не Дума, а Ноев ковчег. А депутаты «почти без зарплаты» Рвутся «святыми» и в следующий век.]

219

В жизни бывают такие моменты, Рядом с добром уживается зло. Если к другому уходят клиенты, То неизвестно, кому повезло.

220

*** К нам нередко приходят разлуки, Неуступчив бывает наш суд. Не берут вас теперь на поруки, И условно никак не дают. Знаем мы, что в тюрьме неприятно, Все работа да ранний подъем. Все равно вы вернетесь обратно, Приходите, мы вас подождем. Вам не надо ни в чем сомневаться, Если даже вам много дадут, Знайте твердо, на Невском, 16 Вас всегда с нетерпением ждут. Верьте, годы прокатятся быстро, Вы вернетесь в родительский дом, Вы – клиенты, мы – ваши юристы Вы сидите, мы вас подождем.

*** Мы скажем вам заранее, Не блещем на экране мы, Хоть приходилось ранее Нам выступать не раз. Такое представление – Случайное явление, И мы о снисхождении Сегодня просим вас. Живем себе не тужим мы, Работой не загружены, С обеда и до ужина Играем в преферанс. Но так как не артисты мы, А скромные юристы мы, То славы не добились мы Ни в театре, ни в кино. Ох, положенье сложное, Смеемся осторожно мы, Чтобы начальство грозное Случайно не задеть. В программе нет политики, Но авторы и критики И даже исполнители Здесь могут погореть. Поэтому заранее Даем вам обещание, Что выступать не станем мы

Здесь в следующий раз. Ведь это выступление У нас по назначению, Еще чуть-чуть терпения, И мы покинем вас.

Пусть бесится ветер жестокий В тумане житейских морей, Белеет мой парус, такой одинокий, На фоне стальных кораблей. Меня поздравьте с такой находкой: Нашел кузину и троюродную тетку, Еще один рывок, осуществлю свой план И увеличу наш житейский клан. Зачем ходить мне в учережденье? Имею в жизни я другое назначенье. Я до конца пойду, и вы поверьте мне, Найду родных хотя бы на Луне! Пусть бесится ветер жестокий В тумане житейских морей, Белеет мой парус, такой одинокий, На фоне стальных кораблей. Я не историк, и не философ, И мне искать родных, увы, совсем не просто. И очень может быть, что от трудов своих Я постарею раньше остальных. Но не рыдаю я, и я не плачу, Пока мне в поисках сопутствует удача, Но все же может быть, что на свою беду, Я потеряю больше, чем найду. Пусть бесится ветер и ныне В тумане житейских морей, Белеет мой парус со всеми родными На фоне стальных кораблей!

221

*** Нет, я не ною, и я не плачу, Себе поставил я великую задачу. Я верю в свой успех, и что удастся мне Найти всех Фрикенов на матушке-земле. И коль придется, без сожаленья Перетрясу эпохи все и поколенья. И разве мой талант, и в это дело вклад Не заслужил признанья и наград.

222

Два гроша Эта песня о юристах и клиентах, И невинных, и преступных элементах, О немыслимых судебных инцидентах, Что порой еще встречаются у нас. Все клиенты за два сольди, за два гроша, Помышляют о защитнике хорошем, От тюрьмы которой их избавить может, И все это без затрат и без хлопот. А когда шел процесс, юрист из кожи лез, Листая кодекс, он искал закон. Слышал зал его, воздыхая и внимая, За два сольди вещь весьма недорогая. Только тем, кто здесь надеется так страстно, Речь поможет, словно мертвому укол. Адвокат уже мечтает про два гроша, Но клиент теперь не прежний, не хороший. И надежды эти светлые, похоже, Все останутся лишь в грезах и мечтах. Он вновь сидит в ЮК, его грызет тоска. Не мил весь белый свет: клиентов нет. А когда наступит снова день зарплаты, Заскребет тогда на сердце адвоката, И получит после многих удержаний Он два гроша за труды свои в суде. Я мою на этом песенку кончаю. О похвалах я сегодня не мечтаю. Может быть, она не стоит и два гроша, Эта песнь моя, но спета от души.

Подзащитный – это буду я! Граждане, послушайте меня: Ремеслом я выбрал кражу, Из тюрьмы я не вылажу, Защищает адвокат меня. Если я что-либо украду, Тотчас к адвокату я пойду, Он в суде заявит сразу: «Мой клиент не крал ни разу!» Голову я гордо подниму, Станет адвокат мой говорить, Публика усердно слезы лить. И ничуть не лицемеря, В честность я свою поверю. Так за что ж, друзья, меня судить? Если же указ я получу Или неприятную статью, Адвокат мой не смирится, Для меня в Москву помчится, Знает, я расходы оплачу. А в Москве серьезный разговор, Мне дадут условный приговор. От такой удачи сразу С другом мы ограбим базу, Ведь недаром все-таки я вор! Адвокат мой дело поведет, Он один всегда меня поймет. Он в суде заявит смело: «Экспертизу надо сделать, Видите – он круглый идиот!» Адвокат мой тонкий дипломат, Скажет: «Мой клиент не виноват!» Я в суде держусь нахально, Все равно я ненормальный, Вот что значит умный адвокат!

223

Гимн адвокатов

224

Филиал Коллегии на Фонтанке есть Весь покрытый плесенью, абсолютно весь, Филиал Коллегии на Фонтанке есть. Филиал Коллегии на Фонтанке есть – Весь покрытый плесенью, абсолютно весь. Два пенсионера там: секретарь и зав. Остальные крутятся тоже не в судах. Остальные крутятся тоже не в судах. Два пенсионера там: секретарь и зав. Что они ни делают, не идут дела, Видно, в понедельник их мама родила. Видно, в понедельник их мама родила, Что они ни делают, не идут дела. Контрактаций нет у них, не спешит клиент, Ну, а отчисляют с них не один процент. Ох, а отчисляют с них не один процент, Контрактаций нет у них, не идет клиент. А без контрактаций невозможно жить: Им бы консультацию взять да и прикрыть. Им бы консультацию взять бы и прикрыть, Ведь без контрактации невозможно жить. Так они и маются уж не первый год – То ли закрываются, то ль наоборот. То ли закрываются, то ль наоборот, Так бедняги маются уж не первый год. По такому случаю гибнет филиал. Плачут невезучие: как повысить вал? И рыдают бедные: «Господи, прости! Нет у нас Загальского, чтобы нас спасти!»

***

Там, где плещет Нева, есть контора одна, Там юристы с утра обретаются. Их клиенты не ждут, они мимо идут И неведомо чем занимаются.

Припев:

Ох, стал умный народ, им не нужно свобод, Они сами в суде защищаются, Все, что можно, возьмут и домой унесут, И еще кое-чем занимаются. Припев. Но есть множество дат, когда наш адвокат В ресторане порой развлекается. Он и песню поет, сильно горькую пьет И еще кое-чем занимается. Припев.

*** Клиента в суде адвокат защищал, Он речью хотел блеснуть громовой. Судья пару слов ему сказал, И он вдруг запел мотив другой: Терлям-терлям, терлям-терлям. В суде заседатели смирно сидят, Вопросов ненужных не задают, Они не спят, они просто молчат, И только с судьей в унисон поют: Терлям-терлям, терлям-терлям. Судья объективен в процессе был И выяснить истину часто хотел. Откуда-то кто-то ему позвонил, И он неожиданно так запел: Терлям-терлям, терлям-терлям. У нас есть немало вопросов и тем, Чтоб сильно тряхнуть наш родной коллектив, Но чтоб не нажить себе новых проблем, Нам лучше сменить поскорее мотив: Терлям-терлям, терлям-терлям.

225

Через тумбу, тумбу раз, Через тумбу, тумбу два, Через тумбу, три-четыре Спотыкаются.

Адвокаты, где же ваша слава 226

На мотив «Духовой оркестр» Адвокаты, где же ваша слава, Адвокаты, где же ваш размах? Адвокаты, вы не будьте, право, Адвокатами только на словах! Про собес не знали наши предки, Не имел никто договоров, Но не брал больничный Коробчевский, И Плевако тоже был здоров. Все теперь совсем другое, Изменились адвокаты, И собесы нужно, и советы нужно, А без них юристам горе. Адвокаты, где же ваша слава, Адвокаты, где же ваш размах? Адвокаты, вы не будьте, право, Джентльменами только на словах! Выступал защитник на процессе, Речь его читалась, как роман, Все детали освещались в прессе, Речь теперь – туман. Время нет на изученье И на подготовку тоже. На суде поймет юрист, быть может, Был разбой, грабеж или хищенье. Это все у нас бывает, Мы с таким давно знакомы. Ничего, увы, не поменяют Управленья или исполкомы. Адвокаты, где же ваша слава, Адвокаты, где же ваш размах? Адвокаты, вы не будьте, право, Адвокатами только на словах!

Зайцы В мрачном зале суда, Где дрожит подсудимый, Где судья с прокурором Чьи-то судьбы вершат, Адвокат говорит, И в его разговорах Слышим мы почему-то Странные слова. А нам все равно, а нам все равно, Не волнует нас чья-нибудь судьба, Дело есть сейчас, и на этот раз Я бездумные сыплю трын-слова! А судья, торопясь, Что-то шепчет в тумане, Два-три взгляда в закон, И готов приговор. Трын-траву ворошат На судейской поляне, В середине судья, Справа – сам прокурор. А им все равно, а им все равно, Не волнует их чья-нибудь судьба, Вот отмена – да, для суда беда, Остальное им просто трын-трава. В нашей старой ЮК Были бури и грозы, Но талантами был Наш состав знаменит. А теперь развелись Все дубы, да березы. Да и лип, как видно, Немало торчит! А нам все равно, а нам все равно, Не волнует нас чья-нибудь судьба, На худой конец есть у нас собес, Все до лампочки, все нам трын-трава!

227

На мотив «Зайцы косят траву»

228

Колдунья Твои слова полны тумана И беспросветной темноты. Каким путем, каким обманом В Коллегию попала ты? И знаю я, что на беду мне Уж лучше б стала прокурор, Пробралась ты в адвокатуру, Где процветаешь до сих пор. Припев: Все решилось проще бы, проще бы, проще бы Ну тому назад хотя бы двести лет. За такую речь тебя сожгли б на площади, Потому что это просто бред. И никуда теперь не деться, Как видно, жребий мой таков: Двадцатый век не знает средства От круглых дур и дураков. С тобой расстаться и не мыслят, Прервать твой триумфальный путь. Одна надежда, что повысят Иль выдвинут куда-нибудь. Припев.

«Зачем, я не знаю зачем…» (песня главного бухгалтера) Зачем, если нету зарплаты, Берут бюллетень адвокаты, Зачем, я не знаю, зачем. Я не знаю, зачем. Зачем, составляя отчеты, Считают, что все идиоты, Зачем, я не знаю зачем, Я не знаю, зачем. Зачем на вокзальных перронах Постельные ищут талоны, Зачем, я не знаю зачем, Я не знаю, зачем. Зачем перед каждой зарплатой «Нет вала» – скулят адвокаты, Зачем, я не знаю зачем, Я не знаю, зачем.

Опять, как в годы молодые, Как будто не было разлук. Я вновь пишу для вас, родные, Собрались снова в тесный круг. Нас стало, к сожаленью, меньше, На это много есть причин. Я снова вижу милых женщин И так знакомых мне мужчин. Нас жизнь немного разбросала. Увы, у каждого свой путь, Неплохо б все начать сначала, И снова молодость вернуть. Жалеть о прошлом смысла нету, Считать ошибки и года. Не вышло из меня поэта, Но это тоже не беда. Сегодня эта встреча наша Немного грустная для вас, Уходит из ЮК Наташа, Но что ж, скажу ей в добрый час. Оставь обитель без печали, Хоть это, знаю, нелегко. Считай, что все еще вначале, И до заката далеко.

*** Пусть бегут ваши годы, словно вешние воды, Но нельзя повернуть время вспять. Только мы не стареем, а скорей, молодеем Или в детство впадаем опять! Я свои произведенья сочиняю на ходу, Жаль, поют их в день рожденья только раз в году! Прилетела клиентка по серьезному делу: «Нужен мне адвокат первый класс!» В кабинете у зава она прямо сказала: «Я хочу пригласить только вас!» Речь свою толкаю стоя, у народа на виду, Жаль, что снится мне такое только раз в году! Нас ревизии мучат, видно, им не наскучит Все подсчитывать наш гонорар. Вечно терпим нападки, мы живем в лихорадке, Нас бросает то в холод, то в жар! Поднимается давленье, сердце рвется на ходу, Ревизоров появленье, ох, не раз в году!

229

***

230

Я в консультации тружусь почти полвека, У нас в Коллегии серьезные дела. Мы веселились, а теперь нам не до смеха, Все перестроились, другие времена. Еще не поздно, еще не рано, Мы перебьемся без ресторана. Мы обойдемся без юбилеев, И ни о чем уже не плачем, не жалеем. А наш Президиум скитается по свету, Фонтанка, Невский, теперь Фурманова, 5. Юристам, видно, в Петербурге места нету, Возможно, нам еще не раз переезжать. Над консультацией был детский сад примерный, Был образцовый детский садик № 5. Там водворяется теперь супруга мэра, И что там будет, просто трудно предсказать. Растили мы всегда талантливую смену, Себе в защитники любого выбирай. Теперь растут, увы, успешно только цены, А молодые рвутся в бизнес, словно в рай. Я, к сожаленью, отклонилася от темы, Сегодня праздник, и не будем о плохом. Решим, конечно, все нелегкие проблемы, Еще не раз на юбилеях попоем. Еще не поздно, еще не рано, Не обойтись нам без ресторана. Не обойтись нам без юбилеев, И мы теперь уже о прошлом не жалеем.

Сколько лет прошло, но помню я и ты В нашей жизни все бывало, Нас судьба не баловала, И война нас обнимала, Словно льдом в декабре. В институты поступали, Ничего порой не знали, А когда нас уличали, Не теряли надежд. Студенты, мы были студенты, Наших юных лет гордые мечты. Студенты, мы были студенты, Сколько лет прошло, но помню я и ты. По ночам латынь зубрили, И страдали, и любили, И как будто бы мы жили Лучше всех на земле. Но прошли все эти годы, Изменились люди, моды, Изучив законов своды, Повзрослели и мы. Юристы, стали мы юристы, Наших первых дел трудные листы, Юристы, стали мы юристы, Сколько лет прошло, но помню я и ты. Адвокатом стал ты, Гриша, Выступаешь ты и пишешь, От клиентов часто слышишь Теплые ты слова. Но давно ушли все силы, Их работа подкосила, Не вернуть того, что было, Видно, мы чудаки. Клиенты, вы мои клиенты, Сколько было вас, грешных и святых, Клиенты, вы мои клиенты, Сколько лет прошло, но мы все помним их!

231

На мотив «Лаванда»

ЮК: на злобу дня

ЮК: на злобу дня Не искушай «Не искушай меня без нужды» – романс популярный и всем известный, но неизвестно, кого искушало руководство Юридической консультации № 1, отправляя кассира вечером в банк с крупными суммами денег в полном одиночестве, то ли судьбу, в которую не верит, то ли мазуриков, в которых верить приходится. Вопрос об этом поднимался еще в отдаленные времена, обсудили, поговорили и решили, что адвокаты по очереди будут сопровождать Софью Акимовну в банк. Решение было правильное, но не популярное, то ли никак не могли установить очередность, а без очереди никто лезть не хотел, то ли решили, что раз шайка Леньки Пантелеева давно не существует, то и опасности нет, не знаю, но все осталось в своем первоначальном виде. Возможно, если бы каждая прогулка с кассиром в банк расценивалась бы как выполненная 55-я в Ленобласти или прочитанная лекция в колхозе, то сопровождающие бы нашлись, но без этих поощрительных мер вопрос остался открытым и без перспектив на будущее. Говорят, что нет такого положения, из которого не было бы выхода – есть выход и в данном случае. А поэтому редколлегия рекомендует: Отправить кассира Гурвич на краткосрочные курсы французской борьбы; Записать ее в секцию бокса; Познакомить с основными приемами джиу-джитсу; Приобрести за счет коллегии: а) боксерские перчатки, б) кортик, в) пулемет типа «Максим».

Полдень. Жара. В юридической консультации почти пусто. В канцелярии сидит секретарша – маленькая, худенькая женщина – и что-то быстро говорит по телефону. Напротив нее помещается бухгалтер – полноватая особа восточного типа – и тихо стонет от жары. Из дежурной комнаты слышится мужской тенор. «Следующий», – кричит дежурный адвокат. Никто не входит. «Слава Богу, никого нет», – думает он. Ему жарко и скучно. Солнечные лучи безжалостно обливают его лысую голову через два зеркальных стекла. В комнате страшно душно и летают мухи. В кабинете визави некоторое оживление. Оттуда слышатся бодрые мужские голоса. Там идет оживленная игра в шахматы. Разомлевший заведующий, без пиджака, в бобочке небесного цвета в пятый раз перечитывает газету и, дойдя до адреса редакции, начинает сначала. Ему грустно и хочется есть. «Пойду пообедаю», – решает он и отбывает из консультации. Но вот стрелка часов подходит к трем. Солнце, насладившись зрелищем своих жертв, медленно перекочевывает на другую сторону. В консультации становится прохладнее, и появляются первые робкие клиенты. На улице поднимаются ветер и пыль. Оживление в ЮК нарастает с невероятной быстротой. К четырем часам вы уже не слышите собственного голоса. От пяти шквал достигает 8 баллов. Телефон звенит оглушительно и беспрерывно. Похоже, что он работает отдельно или выполняет план за 1955 год. Машинистка с таким остервенением бьет по клавишам машинки, как будто получает проценты за громкость. Адвокаты, как девятый вал, надвигаются на секретаршу. Клиенты своими воплями напоминают индейцев на тропе войны. К шести часам вечера напряжение достигает своего апогея. Разговоры, крики, звонки, стук машинки сливаются в один бесконечный гул. В тумане табачного дыма, как в бане, плавают люди, хлопают двери, мелькают деньги, лица, глаза. Шквал достигает 12 баллов.

Кабинет зав. ЮК Заведующий юридической консультацией сидит за столом, звонит телефон. Зав.: Да, слушаю, кто? Ах, Алексей Алексеевич, приветствую Вас! Что заграничные юристы… завтра? Ну что ж, милости просим. Коньяч… кофейку сообразим по махонькой… Да нет, по маленькой чашечке (в сторону: Мария Петровна,

233

Летний день в ЮК-1

234

вешай плакат «Добро пожаловать»). А кто, чехи опять? Ах немцы, немцы… А немцы какие, западные? Ну, будьте здоровы. Мария Петровна, сними плакат. Вот штука какая получается – к нам завтра немцы приезжают… М. П.: Ну так что ж, Ананий Ананьевич, были у нас и чехи, были и венгры. Зав.: Ох, не то это, не то, дорогуша. А немцы-то это какие? Западные. И что я с ними делать буду? Ума не приложу. Что им дома не сидится, вот я, например, дальше Парголова не ездил, и ничего себе, живу не хуже других. Позвоню, пожалуй, Фролу Ивановичу, поставлю в известность. (Звонит.) Фрол Иванович? Тюлькин беспокоит. К нам, видите ли, завтра немецкие юристы приедут. Посоветоваться хочу, принимать-то как? Да нет, ничего. В общем-то… они из ФРГ. Ах, если бы из ГДР, я бы Вас не беспокоил. Да в том-то и дела. Значит, советуете Никите Ивановичу. Спасибо, спасибо, сейчас попробую. (Вешает трубку.) М. П.: Ну что? Зав.: Звоните, говорит, Никите Ивановичу, как он скажет. (Звонит.) Никита Иванович, простите великодушно. К нам завтра немецкие юристы приезжают, так я насчет приема беспокоюсь. Что? По-немецки, нет… никто не говорит… чего нет, того нет. Так мы объясняться можем на этом, на как его… евр… эсперанто… Но немцы… то те… То-то и оно. Так вы думаете, Федор Федоровичу. Простите за беспокойство. От американцев в прошлом году Бог отнес, так эти, как снег на голову. Вот ведь напасть какая. Нет того, чтоб в Областную коллегию пойти, а все в нашу норовят (вытирает пот со лба). Сейчас буду Федор Федоровичу звонить, пусть решает. Зав.: Федор Федорович, к нам завтра приезжают… Ах, знаете уже. Так, так, значит, Семен Семеновичу… Сейчас позвоню. Первый адвокат: Что он? Зав.: Семен Семеновичу, говорит, звоните. Вот навязались на мою голову (в полном изнеможении). Мария Петровна, на всякий случай карточки регистрационные убрать, список адвокатов снять. Абрамовича – в отпуск, Рабиновича – в командировку. А что с Бертой делать? Мария Петровна, оформляй Берту в декрет. М. П.: Ананий Ананьевич, так она же девушка! Зав.: Как, до сих пор? Ладно, оформляй, потом разберемся. О господи! М. П., налей-ка валерьяночки. Семен Семеновичу звонить, а может быть прямо туда… (показывает пальцем наверх). А, куда ни шло, (набирает номер). Лев Александрович… немцы… Нет, не война, а голос… ничего голос… немецкие юристы из ФРГ. Ах, слышали, слышали что-то? Принять, говорите. (Обращаясь к адвокатам и секретарю, которые застыли как в стойке, прикрывая трубку рукой, растерянно.) Принимайте, говорит. (Тихо вешает трубку. Пауза. Смотрит отсутствующим взглядом.)

Мы передаем… Передаем вечерний выпуск последних известий № 1 Сегодня, 5 октября 1963 года, в помещении бывшего филиала Зимнего дворца, Владимирская ул., д. 15 состоится банкет, посвященный серебряной свадьбе супругов ДардыкВыгодских. На банкете присутствуют: член-корреспондент Академии наук, профессор Иоффе с супругой и тещей, новатор-рационализатор Сагалов с женой и дочерью, доктор медицинских наук Аккерман с семейством и дирижер Рабинович с большим симфоническим оркестром и супругой, а также другие официальные лица. Вечер проходит в теплой дружественной обстановке. Недавно группа Ленинградских юристов посетила столицу Литовской ССР г. Вильнюс, где осмотрела достопримечательности города и особенно торговые точки. Члены делегации прочли две лекции в Литовской коллегии адвокатов. Тов. Рожанских с большим успехом прочел лекцию на тему «За мораль». Тов. Киселев с не меньшим успехом прочел лекцию «Против морали». После обоих выступлений состоялся банкет. 15 июля 1963 года общественность Ленинграда отмечала 60летие доктора технических наук Пащенко Сергея Федоровича. В адрес юбиляра поступило множество поздравительных телеграмм от зарубежных деятелей науки и техники. 20 сентября 1963 года из творческой командировки в Калининград вернулся заслуженный деятель искусств дирижер Рабинович. В частной беседе тов. Рабинович заявил, что

235

М. П.: Ананий Ананьевич, что делать-то будем? Зав.: Ах, что делать будем… А… Ремонт делать будем, вот что – капитальный, да, да, покрасим, побелим, объявление повесим, консультацию закроем. М. П.: А гости? Зав.: А гости? Что гости? Ах, гости, путь в Областную коллегию едут.

236

остался очень доволен своей поездкой и вынес из нее массу впечатлений и сувениров. Особенно дорожит Николай Семенович одной приобретенной им в Калининграде реликвией, а именно – художественным стульчиком местного производства. Тов. Рабинович предполагает передать этот редкий предмет Государственному Эрмитажу. 15 сентября 1963 года г. Севастополь провожал делегацию ленинградских женщин, посетивших город-герой. Делегацию возглавляла крупнейшая общественная деятельница, виднейший борец за мир (в своем доме) Отлягова Ирина Михайловна. В честь ленинградок был дан салют из 40 орудий. С прощальной речью на Графской пристани выступил командующий Черноморским флотом вице-адмирал Иоффе. Ленинградскую делегацию сопровождал в открытое море почетный морской эскорт во главе с флагманским кораблем. Нам сообщают, блестяще закончилось турне по западной Украине крупнейшего специалиста по психологическим вопросам тов. Киселева, который выступал с лекциями во многих домах культуры, домах ученых и также домах умалишенных. Упорно ходят слухи, что тов. Киселев в связи с переходом на ставки собирается покинуть Городскую коллегию адвокатов и в содружестве с артистом Куни выступать на эстраде с психологическими опытами. В Воениздате готовится к печати новая книга бывшего военного врача Э. Дардык «25 лет в бою». Нам передают из совхозов Ленобласти. Наш собственный корреспондент сообщает, лучшие люди Леноблколлегии адвокатов в составе четырех человек и во главе с почетным членом Президиума тов. Пуриш выезжала на сельхозработы в совхоз «Светлый Путь». В результате содружества ленинградских адвокатов с колхозниками резко увеличились удои молока, приплод свиней и особенно прирост детей.

Передаем вечерний выпуск последних известий № 2 Нам сообщают, что строительство комфортабельного туалета в Юридической консультации № 1, которое проектировалось еще до Великой Отечественной войны, наконец завершилось. И хотя некоторые народные депутаты из межрегиональной группы выступали против этой гигантомании,

Недавно наши адвокаты, их дети и внуки посетили г. Суздаль. В то время, когда все туристы завтракали и обедали одновременно, адвокат Пономарёва побывала во всех торговых точках города, скупив все имеющиеся там товары, включая танк Т-34, и вывезла их контейнером в Ленинград. Все приобретенное имущество гражданка Пономарёва намерена переправить в Соединенные Штаты и продать там за валюту. Ввиду блестящих результатов по борьбе с организованной, неорганизованной и дезорганизованной преступностью, а также со следователем Гдляном и Ивановым, генеральный прокурор тов. Сухарев для обмена опытом отправился в Испанию. Испанцы, посовещавшись на месте, решили отдать свой опыт безвозмездно, бескорыстно отказавшись от опыта тов. Сухарева. Из продолжительной поездки по Америке вернулся адвокат Новиков, после посещения им нью-йоркских магазинов они стали сильно напоминать ленинградские. Оскар Сергеевич наряду с другими сувенирами вывез из Соединенных Штатов статую Свободы. Ленгорсовет предполагает установить ее на Мойке, чтобы иммигранты из США, приехавшие на постоянное жительство в Союз, чувствовали себя здесь, как дома. Президиум Ленинградской областной коллегии адвокатов создал адвокатскую контору по внешнеэкономической деятельности, где зарабатывают валюту тов. Скибинский, Филиппов, Дервиз и другие. По инициативе тов. Скибинского весь заработок с благотворительной целью адвокаты решили передать на приобретение одноразовых шприцов для детей Никарагуа. В связи с появлением у адвоката Березовского автомашины марки «Мерседес» парторганизация юридической консультации попала в затруднительное положение, так как не имеет возможности исключить тов. Березовского из рядов КПСС ввиду того, что он в этих рядах никогда не состоял. Поэтому секретарь парторганизации тов. Ганкевич предлагает срочно принять адвоката Березовского в партию с последующим немедленным исключением. Ходят упорные слухи, что бывший адвокат Шапочка, изгнанный из Коллегии из-за дуэли с секретарем Гатчинской ЮК,

237

долгострой закончился в 1988 году. Строительство осуществлялось специалистами из ФРГ и Финляндии. Торжественное открытие при участии телевидения состоялось в День солидарности трудящихся, 1 мая 1989 года. Ленточку перерезал зав. ЮК № 1. Первому посетителю, адвокату Скибинскому, были вручены цветы.

238

преследует своими любовными домогательствами Анну Николаевну Денисову, чем компрометирует замужнюю женщину. Не исключено, что тов. Зверев, как ее непосредственный начальник, вмешается в ситуацию, и возможна еще одна дуэль. В связи с тем, что по некоторым округам России выборы не состоялись, алеуты с Курильских островов выдвинули кандидатом в депутаты РСФСР тов. Крушевского, так как этот независимый адвокат обладает уравновешенным характером, большой выдержкой, отличается участливым отношением к гражданам, умением корректно отстаивать свои позиции и вести диалог на любом уровне. Оставаясь твердо на платформе КПСС и поддерживая ее традиции, адвокаты, согласно инструкции, увеличили свою зарплату, чем и доказали свое единство с партией. Наш собственный корреспондент сообщает, что адвокат Пономарёва, переложив всю профессиональную работу на двух своих стажеров, сама занялась индивидуальной трудовой деятельностью. Насколько нам известно, Муза Ароновна Пономарёва, раздираемая национальной рознью внутри себя, теперь поет на клиросе в Лавре, а также по совместительству в синагоге. В помещении Леноблсуда в зале № 56 состоялись семинары для ленинградских юристов. На эти семинары наблюдалось такое паломничество адвокатов и юрисконсультов, что занятия пришлось перенести на Дворцовую площадь. В 1988 году бывший зам. председателя ЛОКА тов. Филиппов приобрел для нужд коллегии автомашину марки «Волга». При ближайшем рассмотрении она оказалась музейным экспонатом «Антилопы-Гну». В результате пришлось произвести незначительный ремонт с заменой мелких деталей, таких как мотор, колеса, салон, багажник, ходовую часть и прочие, фары и номерной знак остались прежними. Теперь, всего через полтора года, автомашина «Волга-Гну» может свободно перемещаться без посторонней помощи по асфальтированной части города. Адвокаты ЛОКА, активно участвуя в перестройке, вступали в Союз юристов, Союз адвокатов, Ассоциацию юристов-международников-междугородников. Предполагается создать еще Союз уголовников и Союз меча и орала. В связи с разрешением Ленгорисполкомом ночной торговли водкой по повышенным ценам, Президиум Ленинградской областной коллегии адвокатов, идя навстречу пожеланиям трудящихся, обязал адвоката Эскина Г. Я. вести прием клиентов в ночное время, с оплатой в конвертируемой валюте.

Ходят упорные слухи, что тов. Зверев С. П. вступил в предвыборную борьбу, добился депутатского мандата, а также пробрался в комиссию соцзаконности с единственной целью заслужить любовь и преклонение тов. Васюкова. Объявление Сообщаем, что лекции тов. Хазова и Соловьева переносятся с субботы на воскресенье ввиду того, что тов. Соловьев (в девичестве Рабинович) и тов. Хазов (Хазман по матери) проводить занятия в субботу не имеют возможности, так как по закону Моисея это день они должны посвятить молитве и чтению Талмуда. И о погоде... В Советском Союзе, как и у природы, нет плохой погоды.

Передаем вечерний выпуск последних известий № 3 Сегодня, 29 ноября 1997 года, в помещении Павловского зала Екатерининского дворца состоится юбилей супругов Эскиных. В связи с этим мероприятием Григорий Яковлевич был вынужден вместе с женой провести большую часть этого года в больницах и таким образом сэкономить деньги на питание. Благодаря этим накоплениям он и смог устроить данный банкет. На юбилее господа Чубайс, Кох и другие не присутствуют по независящим от него причинам. Как нам стало известно, Евгения Александровна Артеменко в связи с отъездом внука в Германию усиленно изучает немецкий язык для общения с ребенком по телефону. Евгения Александровна так преуспела в этом занятии, что почти забыла русский, так как Григорий Яковлевич изучал немецкий язык главным образом в хедере, супруги вынуждены общаться между собой исключительно жестами, что очень радует их соседей, которым до этого времени удавалось спать не более двух часов в сутки.

239

В филиале ЮК № 1 на Фонтанке, 16 ежедневно с 17 до 19 часов проходили несанкционированные митинги, которые организуют Патриотический союз русскоязычных адвокатов «Братья славяне». Все желающие вступить в данную организацию могут записаться у Т. Тарлер в любую пятницу с 16 до 17 часов. Рекомендуем заплатить очередь с ночи.

240

После посещения концерта Монтсеррат Кабалье, который состоялся в Санкт-Петербурге 3 сентября 1997 года, Муза Ароновна Пономарёва, убедившись, что ее голос нисколько не уступает испанской диве, решила отправиться в Милан, чтобы попасть на конкурс в знаменитый театр Ла Скала. А пока госпожа Пономарёва успешно тренируется на юбилеях и переходах в метро. Недавно из поездки в Японию возвратилась госпожа Денисова Анна Николаевна, встречалась там с господином Хиросита, и они в конфиденциальной обстановке обсуждали вопрос о Курильских островах. Госпожа Денисова предложила, чтобы вместо Курильских островов Япония присоединила к себе Фолклендские острова и остров Пасхи, но господин Хиросита на это почему-то не согласился, и вопрос остался открытым… 21 ноября 1997 года Евгений Александрович Малеев с сыном, мамой, супругой и собакой отбыл в США, где он собирается в Оксфордском университете читать лекции на тему: «История Юриспруденции в Петербурге и его окрестностях». Ходят упорные слухи, что появление в Нью-Йорке адвоката Малеева внесло сильное оживление в преступный мир Америки, а Евгений Александрович уже имел длительное свидание с осужденным-рецидивистом Иваньковым (он же «Япончик»), в результате которого адвокат добился, что осужденный «Япончик» согласился сменить свой псевдоним на «Китайчик». Приезд в США господина Малеева, а главным образом его 92-летней мамы, широко освещался в светской хронике. Нам сообщили, что супруги Васильевы с большим успехом выступали в Октябрьском зале, где вдвоем исполнили танец четверки маленьких лебедей. Присутствующий на концерте известный танцовщик Эсамбаев, почти сходя в гроб, их благословил. Журналист Феликс Жоголь сообщил о своем эксклюзивном интервью с адвокатом Захаровым, который защищает жертв российского произвола – господ Малышева, Ефимова и других. Владимир Генрихович недавно написал и издал книгу «Убийца». Эта книга уже переведена на 36 иностранных языков, в том числе на язык хинди, эсперанто и т. п. На обложке этого классического произведения изображена знаменитая Даная, но почему-то в чулках. Гонорар в сумме 90 тысяч рублей господин Захаров намерен перевести с благотворительной целью в Фонд неимущих адвокатов Америки.

Подходит ко мне на днях зам. председателя Президиума тов. Маркова, смотрит на меня грустными глазами и говорит убитым голосом: «Фельетончик бы надо для стенгазеты написать, плохо у нас что-то с юмором стало». Верно, говорю, что плохо – то плохо, только о ком писать, над чем смеяться? Нет у нас Загальского, покинул нас Харлампенко, а адвокат Шапочка такой стал корректный, что даже противно. Прямо беда, хоть о себе пиши. Да как-то рука не поднимается против себя выступать, а впрочем, такой необыкновенный случай у нас недавно произошел. Ну, не совсем такой, но было здорово похоже, когда адвокат Ботвинник сначала представлял интересы потерпевшей организации в Кингисеппском народном суде, а потом в надзоре защищал противную сторону. Короче говоря, в отличие от своего знаменитого однофамильца – чемпиона мира Михаила Ботвинника, наш Ботвинник играл одновременно и белыми, и черными. Правда, до мата дело не дошло. Просто председатель суда тов. Курносов незамедлительно объявил шах нашему оригиналу. Интересно отметить, что на вопрос Сусанны Петровны, смог бы адвокат защищать одновременно истца и ответчика, А. Б., не смущаясь, ответил: мог бы, но технически трудновато. Да, почти как в армянском радио – можно, но жалко… клиентов. Жалко клиентов бывает и при других ситуациях. Например, когда адвокат Швецов в кассационной жалобе ограничился коротким сообщением, что приговор считает неправильным, а дополнительную жалобу вовсе не подал. Клиентов тоже было немного жаль. Один из рассказов Марка Твена вошел в историю, как самый короткий рассказ в мире. Кассационная жалоба адвоката Швецова безусловно может претендовать на такую же популярность. Правда, в историю попал пока только ее автор, так как Президиум объявил ему выговор, ну а приговор, естественно, при такой жалобе остался без изменения. Действительно, жалко клиента. Но жаль также, что из-за такой вот недобросовестности и неразборчивости возникают дисциплинарные дела. К сожалению, дисциплинарная деятельность нашего Президиума не ограничилась этими двумя случаями, но справедливости ради надо отметить, что их было не так-то много. И с каждым годом папка дисциплинарных дел становится все тоньше и тоньше.

241

Фельетончик бы надо для стенгазеты написать…

Вот тут-то и вспомнишь былую скандальную хронику. О чем теперь писать фельетоны? Придется, кажется, переходить на оды, коль все так повально исправляются, а то о чем писать –неизвестно.

242

Сказка о старике и рыбке В тридевятом царстве, в тридесятом государстве, у самого Балтийского моря, жил был старик без старухи. Жил этот старик тихо и спокойно в своей 2-комнатной квартире. Со всеми удобствами и малолетней дочкою. Жилпоживал в своем цивилизованном доме, и стало ему вдруг скучно. Надоели ему заседания Президиума и паровое отопление. И надумал старик меняться. Вот нашел он себе избушку на курьих ножках и с печным отоплением, обрадовался, переехал и решил справлять новоселье. Скоро сказка сказывается, да не скоро дело делается. Взял старик чужую старуху и пошел с ней на Кузнечное озеро ловить рыбку. Нырнула старуха раз, нырнула два, нет рыбки. Загрустил старик, чем же я, горемычный, буду кормить председателя своего колхоза и председателя соседнего совхоза и всякую другую мелкую сошку: доярок, свинарок и прочих интеллигентов. И пошли старик со старухой на Мальцевскую речку. Ныряла там старуха, ныряла, взбаламутило все дно морское. Но зато выловила рыбку, да не простую, а золотую. И говорит та рыбка человечьим голосом: «Отпусти меня старче в море, а я исполню три твоих желания». Думал старик, думал, и так ей отвечает: «Сделай, говорит, товарищ, золотая рыбка, так, чтобы появилось у меня 5 кило рыбы фаршированной, 5 кило рыбы маринованной». Помахала хвостиком золотая рыбка, и видит старик, стоит на столе рыба и по-русски, и по-еврейски, и даже по-турецки. «А второе мое желание такое: достань мне, золотая рыбка, печенку и коровьи копытца на студень. Чтоб кормить мне до отвала дорогих моих гостей и сослуживцев». Задумалась золотая рыбка: «Нелегкую, старик, ты мне даешь задачу. Не мое это дело, и лучше бы обратился ты с подобной просьбой к тов. Сагаловичу, а я тебе вместо печенки и копытец достану с неба голубую звезду Сириус». «Нет, – говорит старче, – не нужен мне твой Сириус, не могу я из него сделать студень, доставай копытца». Нечего делать рыбке. «Ладно, – говорит, – иди на Невский, 16, в магазин, с черного хода, будет тебе студень». «А еще, – говорит старик, был он очень высоко сознательный, – хочу я, чтобы все люди в нашем колхозе стали умными и честными. И мне, как председателю ревизионной

Поддержим почин унтер-офицерской вдовы Гоголевский городничий когда-то утверждал, что пресловутая унтер-офицерская вдова сама себя высекла. Поэтому мы имеем все основания предполагать, что именно с тех пор стала развиваться система самообслуживания. Понятно, что с того далекого времени это полезное начинание сильно шагнуло вперед, а в нашей Коллегии в некоторых случаях вообще достигло совершенно фантастических форм. Например, адвокат Воробьева ухитрилась предъявить иск к себе и сама же выступить с его признанием. Если несчастная унтер-офицерская вдова не получила от проделанной над собой экзекуции никакой материальной пользы, то адвокат Воробьева на этой новой форме самообслуживания надеялась неплохо заработать. Фабула этой пикантной истории вкратце выглядит так. Адвокат Воробьева со своим супругом проживает в доме, принадлежащем СМУ. Семейство Воробьевых ремонтирует свою пошатнувшуюся виллу и предъявляет иск в суде к СМУ на довольно внушительную сумму в 1000 рублей в новых ценах. Воробьева, как юрист СМУ, признает иск, не имея на то никаких полномочий от своей организации. Как видите, самообслуживание может в отдельных редких случаях принести реальную материальную помощь.

243

комиссии, делать было совершенно нечего. Это мое третье желание». Возмутилась золотая рыбка: «Совсем ты ума лишился, старче. Хоть режь меня, хоть ешь меня, такого даже в сказках не бывает: чтобы все люди в твоем заведении были честными и умными». Уперся старик: «А не выполнишь мое третье желание, не отпущу тебя обратно в сине море». И стали они тогда торговаться. Торговались день, торговались два, и надумали, что умными и честными будут через одного. На том и порешили. На каждого умного по дураку, как сказал известный русский сказочник Окуджава. И вот настал заветный день. Собрались у старика гости. Кто богатый – приехал в машине, а кто еще богаче – в двух. Ну, а остальные – пехом добирались. Кто пришел с подарком, кто с супругой, а кто и с тем, и с другим. В «красном» углу под образами председатели, а остальные – кто где успел. И я там был, мед, водку пил, по усам текло, а вот кой чего попало.

244

Правда, СМУ обжаловало решение суда, и события пошли совсем по другому руслу, тем не менее, факт остается фактом. Новая форма самообслуживания получила широкую огласку. В настоящее время мы, учитывая опыт тов. Воробьевой, продумываем свои неограниченные, хотя и скрытые возможности в этой области. Есть предположения – профессиональную работу также перевести на новую систему. Клиент, попадая в консультацию, сам платит деньги в кассу, сам дает себе совет, сам пишет бумагу и сам выступает в свою защиту. Так поддержим, товарищи, почин унтер-офицерской вдовы!

Гражданка Иванова, направленная в ЮК № 1 за помощью адвокатов Здравствуйте, дорогие товарищи ленинградцы! Приехала я, значит, из колхоза «Светлый Путь» Ольгинского района, вроде как представитель. Хотели сначала кого помоложе послать, да им, сердечным, некогда. Что? Нет, не уборка… грибы… Уборкой у нас, слава тебе господи, ленинградские студенты и инженеры занимаются. В нашем колхозе и так делов невпроворот, тут тебе и боровики, и моховики, и опята, и маслята, только успевай поворачивайся. Мне уж невмоготу по лесу шастать, так вот и командировали сюда, да и картошку на рынке продать заодно. Наш председатель, Иван Иванович, может быть знаете, росточком такой небольшой, лысоватенький и нос у него какой-то сизоватый, говорит, что так с детства, мне даже эту самую речь написал. Ты, говорит, тетка Авдотья, тетка Авдотья – это я, читай по бумажке. Все, говорит, так речи читают, и от бумажки, спаси Бог, не отклоняйся. А я, как на зло, очки забыла. Так что уж извиняюсь, от себя о нашей жизни рассказывать буду. Живем-то мы, в общем, хорошо и культурно. Ленинградцы нас не забывают и все нам то артистов, то юристов, то лекторов шлют. Вот на Троицу такой один лекцию читал «о борьбе с хулиганством», после этой самой лекции наши колхозные ребята, такой, как его, диспут устроили, что трех на скорой увезли, а двух в милицию забрали. Алешка, знаете может, с МТС, опять все за тещей своей гонялся. Убью, говорит, за такую стерву и судить не будут. Ну, Иван Иванович, председатель наш, сразу в милицию побег. Меры, говорит,

Товарищ полковник! Довожу до Вашего сведения, что известная Вам особа 18 октября 1974 года последовала на скором поезде № 11 в г. Сочи. В результате постоянного наблюдения было установлено, что вышеупомянутая гр. Браун Л. Л. (незаконная дочь Эвы Браун и Гитлера) в поезде познакомилась с неким Георгием Степановичем с целью его вербовки, который вскоре таинственно исчез. Прибыв в г. Сочи, Браун (конспиративная кличка «Люда»), проникает на закрытый пляж «Жемчужина», где встречается с местным резидентом, бывшим князем Львовым. Бывший князь, как нами установлено, имеет свидания с членами организации исключительно на пляже, куда его единомышленники проникают подводным путем через Турцию. Чтобы члены преступной группы узнали своего резидента, гр. Львов появляется в г. Сочи только в махровых трусах, которые являются своеобразным опознавательным знаком. Почти одновременно с дочерью Эвы Браун в Сочи приезжает Пономарёва Муза Ароновна (бывшая досточтимейшая игуменья Печерского монастыря, мать Манефа), которая в настоящее время ради конспирации занимается адвокатской деятельностью. В адвокатуре бывшая игуменья ведет активную работу по ее разложению. Усилия Манефы не пропали даром: 80 % Коллегии совершенно разложилось, остальные неразложившиеся 20 % падают на местком, партком и Президиум. Под видом случайного знакомого сюда же в Сочи приезжает некий Миша (конспиративная кличка «Шофер»), который, по-видимому, выполняет некоторые административные функции и является связным группы. 1 ноября 1974 года на закрытом пляже гостиницы «Жемчужина» собираются все члены организации, имеющие кодовое название ЛГКА. Маара Черейская (никто иная, как легендарная Мата Хари, агент-двойник). Виктор Зимовец (по оперативным данным, турецко-французско-подданный),

245

принимайте, беспременно Лешка тещу убьет. Он такой человек, раз сказал – сделает. А начальник так спокойненько ему отвечает: «Рано, дорогой товарищ, панику поднимаете, еще неизвестно, убьет или нет. Вы, говорит, лучше чем к нам бегать, за тещей приглядывайте, чтоб сразу как он ее пришибет, нас в известность поставить». Вот теперь наш Иван Иванович каждый день к Лешкиной теще ходит, смотрит, жива ли?

246

которого Мата Хаара повсюду выдает за своего мужа, пресловутая дочь Эвы, мать Манефа и единственный простой русский человек Семен Пруслин, находящийся здесь на законном основании. Гр. Пруслин, как всякий честный человек, занимался на пляже, в основном, подсчетом своих расходов, и в этот момент путем шантажа был затянут в преступную группу. Но все же вскоре ему удается вырваться из цепких лап организации. Он уезжает из Сочи, предварительно получив с гр. Браун 30 коп. золотой валютой за сохранение тайны. 18 ноября 1974 года все члены организации во главе с резидентом Львовым при активном участии Миши собираются в ресторане «Кавказ», по этому случаю оркестр ресторана, выходной в тот день, был быстро нами заменен нашими сотрудниками, замаскированными под музыкантов. Отмечено, что Миша-«Шофер» передает обслуживающему их официанту крупную купюру в сумме 15 рублей. С этого момента за данным официантом установлено постоянное наблюдение. Из ресторана все члены организации, более осторожные по одному, менее осторожные по два, расходятся по своим гостиницам. Наш сотрудник сообщает, что местный резидент князь Львов обычно до 12 часов дня на месте встречи не появляется, и беспокоить его до полудня строго запрещено. Предполагаем, что в эти утренние часы князь проводит радиосеансы со своими шефами. Мата Хаара (конспиративная кличка «Мать») в сопровождении своего фиктивного мужа с утра отправляется на базар, где занимается спекуляцией фруктами с целью материально поддержать организацию. Кроме того, Мать закупает фрукты для самого резидента, который в связи с ожирением другой пищи, а также спиртных напитков не принимает. Иногда вместе с этой преступной парой на базар отправляется мать Манефа, которая ведет там активную агитацию за восстановление дома Романовых. Видимо, предчувствуя разоблачение, бывший князь спешит покинуть Сочи. В связи с этим все рядовые члены заняты исключительно добыванием ему билета. Подозрительную заинтересованность в этом вопросе проявляет Мата Хаара. Уезжая, гр. Львов увозит с собою 3 ящика с бомбами, замаскированными под яблоки. Упаковкой их, как доверенное лицо, занималась исключительно Мать. После отъезда резидента все члены поспешно покидают г. Сочи, оставив временно для связи дочь Гитлера. Наш сотрудник, загримированный собакой, который повсюду сопровождает агентов группы, докладывает:

Внимание, внимание: передаем радиорепортаж Наш микрофон установлен в 13-й поликлинике Выборгского района. Здесь сегодня состоится чествование, можно сказать, старожила данной поликлиники доктора Дардык Эмилия Самойловича, который проработал здесь без перерыва уже более двух месяцев. Сегодня он отмечает свою серебряную свадьбу. Эмиль Самойлович любезно согласился уделить нам несколько минут своего рабочего времени. Корр.: Редакция последних известий приносит Вам, Эмиль Самойлович, и Вашей уважаемой супруге свои поздравления. Э. С.: Спасибо! Корр.: Скажите, пожалуйста, доктор, как Вы сами отметили этот торжественный день? Э. С.: Я уже месяц назад встал на трудовую вахту и работаю без выходных дней, а сегодня я в честь такой знаменательной даты сделал свою труднейшую операцию. Корр.: Это очень интересно, скажите, в чем она заключается? Э. С.: Видите ли, это очень сложная, экспериментальная операция – я удалял гланды через задний проход. Корр.: Да, это действительно совершенно небывалый случай. А каково состояние больного? Э. С.: Больной-то умер, но операция прошла блестяще! Корр.: От души поздравляю Вас с такой творческой удачей. Да, еще один вопрос, Эмиль Самойлович, Вам как будто

247

1 сентября 1975 г. в г. Ленинграде на Большом пр. П. С., д. кв. состоится расширенное заседание всех членов организации. На встрече будут также присутствовать вновь завербованные лица, как то: Сомова Нина Ивановна, автор всех поступающих анонимных писем, клеветнических заявлений и ложных доносов на честных советских граждан, а также хозяйка конспиративной квартиры в Красном Селе, молодой человек Виктор Пономарев, которого бывшая игуменья выдает за своего сына, в действительности выкраденный ею младенцем из яслей в г. Норильске (родители ребенка, отец – потомственный шахтер, мать – потомственная ткачиха, оба члены бригады коммунистического труда, до сих пор безуспешно разыскивают своего сына), а также гр. Хайтович А. Я., в прошлом содержательница публичного дома в г. Одессе. В связи с этим жду ваших дальнейших указаний. Майор Пронин

248

сегодня сослуживцы преподнесли ценный подарок. Я и наши слушатели очень заинтригованы. Если это не секрет, хотелось бы узнать – какой? Э. С.: Пожалуйста, пожалуйста, в этом нет никакой тайны. Я действительно сегодня получил очень дорогую и главное, совершенно необходимую мне вещь. Мои товарищи по работе преподнесли мне географический глобус. Особенно будет довольна моя жена, которая давно мечтала об этом предмете. Корр.: До свидания, Эмиль Самойлович, от души желаем Вам успехов в работе и личной жизни.

Витязь на распутье А лежали перед ним три дороги. Первая по улице Стачек вся в рытвинах, вторая – по проспекту имени М. Горького сплошь обледенелая, а третья – по улице Ленина и вовсе похожая на обратную сторону Луны. Постоял витязь, подумал, пожалел коня, и вообще вы не витязь, а простой советский гражданин, и еще хуже гражданка и в возрасте от 2 до 60, и к 60 значительно ближе, чем к 2. Что тогда делать? И повернуть обратно вы не можете, так как необходимо вам попасть в свое учреждение. А дорога такая, что по ней не то что бы идти, на нее и смотреть страшно. И очистительные машины то ли застряли, то ли замерзли, то ли их вообще еще не изобрели. И дворники вымерли, как ихтиозавр. Как тут поступить? Конечно, можно рискнуть и двинуться по этим колдобинам. Ну, а если завалишься в какой-нибудь обледенелый кратер? Что тогда? В лучшем случае будешь уже не в учреждении, а в гипсе. А в худшем, как сказал один известный поэт: «И никто не узнает, где могила твоя». Но как сказал другой еще более известный поэт: «Умирать нам рановато, есть у нас еще дома дела». Так, по крайней мере, вы считаете. И вот тут-то приходят на помощь наши рекомендации. Отделу коммунального хозяйства в срочном порядке при ЖЭКах следует организовать: Краткие курсы альпинизма с предоставлением полного снаряжения, включая и обувь с шипами. Пригласить тренеров по передвижению по-пластунски (здесь уж падать практически некуда, так как земное притяжение действует независимо от работы отдела коммунального хозяйства). Восстановить очистительную технику и возродить исчезнувшее племя дворников. Правда, последнее – это уже фантастика. Но иногда ведь так хочется помечтать.

Если сократить все человечество до деревни в 100 жителей, принимая во внимание все пропорциональные соотношения, вот как будет выглядеть население этой деревни: 57 азиатов, 21 европеец, 14 американцев (северных и южных), 8 африканцев, 52 будут женщинами, 48 мужчинами, 70 не белыми, 30 белыми, 89 гетеросексуальными, 11 гомосексуальными, 6 человек будут владеть 59 % всего мирового богатства, и все 6 человек будут из США, у 80 не будет достаточных жилищных условий, 70 будут неграмотными, 50 будут недоедать, 1 (только один) будет иметь высшее образование. Если посмотреть на мир с этой точки зрения, становится ясно, что потребность в солидарности, понимании, терпимости, образовании очень высока. Подумай об этом: Если сегодня с утра ты проснулся здоровым, ты счастливее, чем 1 миллион человек, которые не доживут до следующей недели. Если ты никогда не переживал войну, одиночество тюремного заключения, агонию пыток или голод – ты счастливее, чем 500 миллионов человек в этом мире. Если ты можешь пойти в церковь (синагогу) без страха или угрозы заключения или смерти, ты счастливее, чем 3 миллиарда человек в этом мире. Если в твоем холодильнике есть еда, ты одет, у тебя есть крыша над головой и постель, ты богаче, чем 75 % людей в этом мире. Если у тебя есть счет в банке, деньги в кошельке и немного мелочи в копилке, ты принадлежишь к 8 % обеспеченных людей в этом мире. Ты читаешь этот текст, ты благословлен вдвойне, потому что: кто-то подумал о тебе и ты не принадлежишь к тем 2 миллиардам людей, которые не умеют читать.

Кто-то когда-то сказал: работай, как будто тебе не надо денег; люби, как будто тебе никто никогда не причинял боль; танцуй, как будто никто не смотрит; пой, как будто никто не слышит; живи, как будто на земле рай…

249

А вот если…

***

250

Если Вам живется скверно, Не нисходит благодать, Я хочу Вам способ верный Быть счастливым преподать. При любой житейской стуже Вспоминайте всякий раз, Что могло бы быть и хуже, Много хуже, чем сейчас. Если Вас из Ленинграда Отправляют в Шауляй. Значит, радоваться надо – Хорошо не на Алтай. Вас в трамвае оскорбили – К ликованью есть предлог. Хорошо, не посадили На пять суток под замок. Коль в квартире, словно в морге, Нет воды и газа нет, Быть обязаны в восторге, Что еще остался свет. Зуб у Вас болит ужасно – К огорченью нет причин. Это все-таки прекрасно, Что болит всего один. Взяли Вас сверх ожиданья На три месяца во флот – Это повод к ликованью, Что Вас не берут на год. Где живете Вы с женою, Так еще и третий есть, Веселитесь, что вас трое – Только трое, а не шесть. Вот теперь Вам станет ясно Настроение мое. Жизнь поистине прекрасна, Стоит выпить за нее. Коль неубрана дорога И шагаете по льду, Если Вы сломали ногу, Будьте рады, что одну.

Наш-то председатель Ленсовета Собчак Зимний дворец эфиопам продал, вместе с директором. На вывоз. Они хотели заодно и Александрийскую колонну прихватить, да за нее уже израильтяне задаток дали. На днях забирать будут, правда, без ангела. Ангел отдельно с аукциона пойдет. Ну как не знаете, да об этом все говорят. А почему в городе мяса нет, тоже не в курсе? Да Салье-то Маргарита Евгеньевна 12 вагонов с мясом своим родственникам раздала, каждому по вагону. Еще хорошо, что у нее родни не очень много. Так кое-что все же осталось для народа. Я теперь ничему не удивляюсь. Моя знакомая своими глазами видела, как Куркова, ну та, что с телевидения, угол Невского и Садовой гамбургскими посылками торговала, правда с нагрузкой, к каждой посылке томик Ленина. И знаете, берут. А что делать, есть-то надо. «Пятое колесо», говорят, ни сегодня – завтра прикроют, вот она и занялась индивидуальной трудовой деятельностью. Мне один человек в очереди рассказывал, что на телевидении многосерийный фильм снимают – «Свинарка и пастух» – это продолжение старого. 31 серия. Свинарка – депутат Верховного Совета Союза, а пастух – РСФСР. Очень остросюжетная картина. Конечно, с продовольствием в Ленинграде совсем плохо, а главное обидно, в других городах, я точно знаю, полное изобилие. То ли в Казани, то ли в Рязани, говорят, одной колбасы в магазинах 46 сортов, и все почти даром. Так они, то есть население, еще недовольны, бастуют, 47-й сорт требуют. Там, конечно, у власти не демократы стоят. Кажется, анархисты, а может, монархисты или коммунисты, не помню, врать не буду, но видно, настоящие специалисты, не то что у нас. Правда, и в Ленсовете тоже приличные люди встречаются. Вот на днях их по телевизору показывали. Приехали они в какое-то учреждение на встречу, хотели открыть глаза народу на Ленсовет. Так какую им овацию устроили. Они даже ничего сказать не смогли, так под аплодисменты и уехали. Но таких мало. А зато остальные депутаты через одного уголовники или алкоголики. Вот какая у нас власть. Не верите? Ну, Вы точно как с Луны свалились. А на Дворцовой площади вместо проданного Зимнего будут многоэтажный дом для депутатов строить. Все квартиры из 12 комнат и с двумя туалетами. Каждому депутату по квартире. Опять не верите?

251

Вы слышали?

252

А чего им стесняться, если сам мэр города Щелканов весь Васильевский остров китайцам продал, вместе с населением. Представляете себе? Заснули люди в Советском Союзе, а проснулись уже в Китае. Вот положение. Не позавидуешь. Сейчас все китайский язык учат. Очень межнациональных конфликтов боятся. Только на союзное правительство надеются, в случае чего защитит русскоязычное население. Введут танки. А Вы говорите Ленсовет, да их давно разгонять надо.

У важаемый тов. Собчак! Сегодня в передаче «Телекурьер» я услышала решение мэрии о создании отдельных магазинов с фиксированными ценами для пенсионеров-блокадников и других приравненных к ним категорий и пр. Более абсурдную идею трудно себе представить. Выходит, что старые, больные люди вынуждены съезжаться со всего района, где и выстаивать в бесконечных очередях в один магазин, а многим из них даже поездка на автобусе уже проблема. Вы об этом подумали? Кроме того, в этом магазине будут такие очереди, что многие старые люди просто откажутся от данной «привилегии», что очень порадует работников торговли. Не проще ли было прикрепить всех граждан к ближайшим к месту жительства или к месту работы магазинам и по количеству прикрепленных снабжать магазины товаром по фиксированным ценам. Тогда бы дирекция магазина была обязана обеспечить продовольствием всех к нему прикрепленных, и продажа товаров с черного хода исключилась. Вы же ставите всех нас (я блокадница, мне 70 лет) в тяжелейшее положение. Убедительно прошу пересмотреть этот вопрос, а расходы компенсировать соответствующей доплатой к пенсии.

Ах, профессор, Вы неосторожны, Плюрализм Вы приняли, как благо, Отнеслись к нему вполне серьезно, И теперь на Вас идет атака. Обвинений катится стихия, «Правда» выступала и другие. «Правда» и Советская Россия» – Это, слава Богу, не Россия. Подключились доблестные воины, С Вами им живется неспокойно. Что Вы говорили о Тбилиси? Вот теперь поди-ка, разберися. Может, Ваша бабушка грузинка? Может быть, еврейка Ваша жинка? Вот тогда бы было все понятно. Ну а так ужасно неприятно. Из-за Вас и секретарь наш первый Ходит и расстроенный, и нервный. И хоть на устах его улыбка, Это Ваша главная ошибка. Знаем, Вам Романов не по вкусу, Не по вкусу он всему Союзу. Тут все правда, в этом нет обмана, Ясно, это Николай Романов. Нравятся Вам кооперативы, Есть на это личные мотивы, Сын кооператор, ходят слухи, Ну а наши люди ведь не глухи. Говорите, нет, мол, у Вас сына, Но ведь Вы не мальчик, а мужчина. Может, согрешили Вы когда-то, И есть где-то сын кооператор. Оскорбили Вы в одну минуту Оптом адыгейцев и якутов. «Как же вы, неглупые ребята, Не нашли поближе депутатов?» Плохо ли Вам в университете? Спали бы спокойно в Верхсовете. Так же, как другие депутаты, Получали бы свою зарплату. Ах, профессор, Вы неосторожны, Плюрализм Вы приняли, как благо. Отнеслись к нему вполне серьезно, И теперь на Вас идет атака.

253

А. Н. Собчаку

Какой прогноз? На мотив «Важней всего погода в доме»

254

Напев первый Какой прогноз, покуда небо звездно, Чего нам ждать – весны или зимы? Скажи мне все, а если будет поздно, То виноваты будем только мы. Припев: Главней всего погода в Думе, А все другое суета! Есть Президент, а все что кроме Легко уладить с помощью рубля. Какой прогноз, какие перемены? Ждет ураган нас или легкий бриз? Похоже, снова вместе оба Гены Нас на веревке тянут в коммунизм. Припев. Какой прогноз, что скажут депутаты? От них зависит, как нам дальше жить. Как Гамлет, растерявшийся Скуратов, Не жить, не может быть, или не быть. Припев. Какой прогноз, чтоб было все в порядке? Ведь предстоит нам в Думу выбирать, Старушкам надо сунуть по десятке, Чтоб знали, за кого голосовать. Припев. Какой прогноз, на что нам делать ставку? Вот для потомков горестный пример: Уходит все правительство в отставку, Все от того, что полевел премьер. Напев второй Какой прогноз, что будет дальше с нами? Какой еще предвидится скандал? Какими теплыми и нежными словами Нас обласкает снова генерал. Припев: Главней всего погода в Думе, А все другое суета! Есть «Яблоко», а все что кроме Уладить можно с помощью рубля. Припев.

Какой прогноз, все шатко и туманно, Не ждет ли нас негаданно беда? Быть может, ехать в край обетованный Давным-давно пришла уже пора. Припев.

Припев.

*** На мотив «Поручик Голицын» Сегодня наш съезд, Как погост деревенский, Царит тишина, И не слышно атак. Молчанье хранит Депутат Оболенский. Не рвется к трибуне Профессор Собчак. Пустые прилавки, Усталые лица. О жизни нормальной Забыли давно. Зато мы поем, Как поручик Голицын, На пару с корнетом Пьют с горя вино. Не знали такого Еще прецедента. Решили, наступит Теперь благодать. Взамен колбасы Дали нам Президента, И вроде нам не о чем Больше мечтать. В Верховном Совете Известные лица, На них не надеется Больше страна. Пропала Россия, Поручик Голицын. Чтоб с горя напиться, Нет даже вина.

255

Какой прогноз, собрались тучи грозно, Сейчас нам ехать или ждать весны? Чего тянуть, а если будет поздно, То виноваты будем только мы.

Юрий Скуратов Он любимец депутатов, Этот Юрочка Скуратов.

256

С ним, увы, стряслась беда. Говорят, засняли где-то Юру не совсем одетым, Только это клевета. После этого показа Подал он в отставку сразу. Хоть задача не проста, Он решил уйти с поста. Но когда пришел он в Думу, Юра сходу передумал И сказал, что он готов Всех вылавливать воров. Дума поддержала Юру, Эту пылкую натуру, Но прошло всего дней пять, Подал рапорт он опять. Президент с ним согласился, Чтобы Юра удалился, Что такой генпрокурор – Это для страны позор. Юру вновь грызут сомненья, Что такое положенье Очень грустно потерять; Передумал он опять. Слезы лил в палате высшей, Все надеясь, что Всевышний Юру снова защитит И грехи его простит. Только вдруг прокуратура Предъявила строго Юре Уголовную статью, Может, и галиматью. Может, это и неверно, Но похоже, дело скверно. А пока что президент, Не колебляся, в момент Отстранил беднягу Юру Сходу от прокуратуры.

Но все в Думе коммунисты Говорят, что здесь не чисто. И что Юра пострадал От того, что много знал.

***

Альберт в поход собрался Однажды поутру. С женою попрощался И двинулся к Днестру. И вы уж мне поверьте, Был так душою рьян, Что напугал до смерти Несчастных молдаван. Сам Снегур удивился, Нежданный поворот, Когда вдруг появился Российский патриот. Да что там молдаване, Румыны чуют смерть, А вдруг и к нам нагрянет Воинственный Альберт. И правда, как-то утром, Все оглядев окрест, Он прихватил попутно Соседний Бухарест. А там уж недалеко И до других границ, И тут в мгновенье ока И венгры пали ниц. Так шествует по свету, Орлиный взгляд остер. И шлет ему приветы Известный репортер. Он покорил без боя Пять-шесть соседних стран. «Да что ж это такое?» Взмолился Миттеран. Волнуются народы, В Америке тоска, И статуя Свободы Колеблется слегка.

257

Этой повести печальной Мы не знаем окончанья. Трудно что-нибудь предвидеть. Ладно, поживем – увидим.

***

258

На мотив «Не сыпь мне соль на рану» У нас на третьем съезде Произошел скандал, Один юрист без лести Про АНТ порассказал. Правительства, мол, это Финансовый резерв. Тогда, до слез задетый, Наш выступил премьер. Припев: Не сыпь мне соль на рану, Он говорил навзрыд, Не сыпь мне соль на рану, Она еще болит. Все было: и дебаты, И выборы в стране. И наши депутаты Теперь сидят в Кремле. И говорят, что нужно, Чтоб не жалеть потом. И принимают дружно Законы большинством. Припев. Все это нам не ново, Привыкли, ничего, Чтоб избирался снова Один из одного. Никто не удивился, Когда в один момент В России появился, Как феникс, Президент. Припев.

Где же вы, евреи-эмигранты, Как живете, ваши как дела? Признаны ли там ваши таланты? Заграница вроде позвала. И недаром говорят поэты, Что горька чужая сторона. Сами убедились в мире этом, Родина бывает лишь одна. А нам не нужен Брайтон-бич, Чтоб в жизни что-нибудь достичь. Россия наша так добра, Душа ее из серебра. Здравствуйте, родные ленинградцы, Как живете, ваши как дела? Удалось сегодня нам собраться, Дружба повод к этому дала. Чтоб потом не плакать, сожалея, Из чужих и неуютных стран. Я скажу вам, русские евреи, Незачем глядеть за океан. А нам не нужен их Бродвей, Нам Невский во сто крат милей. Россия наша так добра, Душа ее из серебра. Здравствуйте, друзья-американцы, Как живете, ваши как дела? Знаете, война это не танцы, Как бы вас она не подвела. Выпускник я университета, Вам хочу я кое-что сказать: Что солдаты наши в мире этом Родину умеют защищать. Нам война вовсе не нужна, Мы дружбе и друзьям верим. Россия наша так добра, Душа ее из серебра.

259

***

260

*** Ах, будьте здоровы, живите богато, Россию спасут лишь крутые ребята. Их шеф Жириновский вас всем обеспечит, Вникайте в его гениальные речи. Все сбудутся ваши мечты и надежды, И жизнь наступит похлеще, чем прежде. Что станет тогда, и ребенку понятно: Во всем изобилье и водка бесплатно. А то, что живем мы, увы, небогато, То жидомасоны во всем виноваты. Они революцию сделали, гады, Сейчас, вероятно, и сами не рады. Теперь уезжают евреи отсюда, «Отечество», «Память» о них не забудут. А может, изменится скоро картина, Придут коммунисты с Андреевой Ниной. А может, вернуться нам в прошлое время И сбросить совсем демократии бремя? Об этом скажу я на площади громко: Убили царя, так верните потомков! Наступит у нас благоденствие сходу, Не нужно нам прав и не нужно свободы. И жизнь начнется без горя и боли, И Санкт-Петербург, и монарх на престоле. Неплохо вернуть бы республики наши, Об этом уже позаботятся «Наши». Немало в России умов и талантов, Наверно, найдутся еще варианты.

*** Как уехали евреи, Сразу стало жить скучнее. От подобного финала Даже «Память» заскучала: Слишком долго собиралась К делу перейти от слов, Где теперь найдешь врагов? Ну, а наши «патриоты» Все остались без работы. Раз, увы, евреев нет, Враг – «мятежный» Ленсовет.

*** У нас в стране развал, Грядут перевороты. В парламенте скандал, В республиках война. Но коль со мной, друзья, Любимая работа, Нам годы не страшны, Раз молода душа. Но все тесней наш круг, Как много уезжает. В неведомую даль Уходят поезда. Кондуктор не спешит, Кондуктор понимает, С друзьями, может быть, Прощаюсь навсегда. Хотя судьба не раз Подносит нам сюрпризы. От наших перемен Взрывается эфир. Жизнь наша нелегка, Но не нужна нам виза. В России родились И не пойдем в ОВИР. Но все тесней наш круг, Как много узнаем: В неведомую даль Уходят поезда. Стой, поезд, не спеши, Ведь ты же понимаешь, С друзьями, может быть, Прощаюсь навсегда. Надеюсь, что еще Отметим юбилеи, И соберемся здесь Мы вновь в вечерний час. Пусть молодость прошла, О ней мы не жалеем, И мы еще споем, Еще споем не раз.

261

На мотив «Сиреневый туман»

Сценарии

Сценарии Дорогие друзья! Вас, вероятно, разочарует мое появление на эстраде в качестве конферансье. Вы привыкли видеть, что ведет концерт обязательно мужчина, а чаще даже двое мужчин. Причем один из них изображает круглого идиота, а другой весь вечер над ним измывается. Но мы здесь подумали и решили, что вы, дорогие товарищи, можете видеть идиотов всяких и разных совершенно бесплатно в повседневной жизни, и ходить для этого в театр совершенно не обязательно. Поэтому парный конферант был сразу отменен. Но наше эстрадное отделение на этом не остановилось, оно решило пойти дальше по линии новаторства. Действительно, почему женщина может работать грузчиком, но не может быть конферансье? Один англичанин сказал, что «английский парламент может сделать все, но не может сделать из мужчины женщину, и наоборот». Кое-какие эксперименты в этой области уже давно ведутся. Например, некоторые мужья довольно успешно делают из своих жен лошадей, а некоторые жены делают из мужей… впрочем, что они делают, это вы сами знаете. Вот теперь мы решили пойти дальше в этом направлении и сделать из женщины конферансье, удался ли этот эксперимент – это вам судить.

Интербабушка, мадам Галицина-Оболенская, любовно согласилась сегодня принести на наш праздник своих интервнучек: Дашу, Машу и Пашу – внештатных сотрудниц гостиницы «Прибалтийская», которые сейчас исполнят танец народов Севера «Гори-гори, моя Ламбада», посвящается III Съезду народных депутатов. (Входят гости, танцуют Ламбаду и поют.) Три девицы вечерком Рассуждали за пивком. Говорит одна девица: «Я б мотнула за границу, Мой миленок Михаил Уезжает в Израиль». Топится, топится В огороде баня. В «Прибалтийской» собралась Теплая компания. Говорит за ней вторая: «Я по Ване умираю! Только Ваня стал Арон И умчался за кордон!» Топится, топится В огороде баня. Уезжает в Вашингтон Мой миленок Ваня. Молвит третья: «Надо визу. Я и так весь свет увижу. Поменяюсь на Литву, За границу попаду». Топится, топится В огороде баня. Не найдешь ты там, Подруга, видно пониманья.

263

Сюрприз для ЛОКА

264

Впрочем, нечего тужить, И в Союзе можно жить. Есть везде интеллигенты, Там клиенты, тут клиенты. Топится, топится В огороде баня. Но мешают конкуренты: Маша, Даша, Таня. А пока я молода, Все напасти – ерунда. Потеряю ж коль фигуру, То растеряю клиентуру. Топится, топится В огороде баня. Напишу тогда роман Про свои страданья. С клиентурой будет худо, Дело я найду повсюду. Я могу вступить теперь В «Память» или же «Апрель». Топится, топится В огороде баня. И в «Отечестве» найду Теплую компанию. Что же вы хохочете? Ну и «Публичка»!

13 мгновений лета 1-е мгновение: На тахте двое обнимаются, раздается звонок, появляется целая вереница гостей. Титры – «Гости, как всякое стихийное бедствие, приходят неожиданно и в самое неподходящее время».

2-е мгновение: Гости осматривают кухню, ванную комнату. Титры – «Пока гости смотрели квартиру».

3-е мгновение: Он мечется по комнате, ищет куда спрятаться. Титры – «Герой бежал быстрее лани…».

4-е мгновение: Он устроился в стенном шкафе. Титры – «Он чувствовал себя здесь, как в утробе матери». Гости сидят за столом. Титры – «Они сидели долго и прочно».

6-е мгновение: Гости энергично едят и пьют. Титры – «Они не только ели, но и пили…».

7-е мгновение: Он мучается в шкафу. Титры – «Отсутствие второго входа, вернее выхода, пагубно сказывалось на его здоровье».

8-е мгновение: Гости произносят длинные тосты. Титры – «Адвокаты не умеют мало говорить».

9-е мгновение: Гости хором поют. Титры – «Они не только пили, но и пели!».

10-е мгновение: Он в шкафу обливается потом. Титры – «В убежище становилось тепловато».

11-е мгновение: Гости выходят в кухню, он выскакивает, бежит к окну, желая выскочить из окна. Титры – «Бросок к окну, свободе и солнцу».

12-е мгновение: Когда он уже стоит на окне, появляется еще один гость, стягивает его вниз и начинает бить. Титры – «Радостная встреча с женой была на редкость сердечна».

13-е мгновение: Все ушли, я сижу грустная, на кухне груда грязной посуды. Титры – «Гости уходят, а грязная посуда и разбитое сердце остаются».

265

5-е мгновение:

По странам мира (обозрение в песнях)

266

Авторы: Н. Сомова, П. Рубинов. Хабаровская краевая филармония. Разрешено к исполнению. 1965 год Наш теплоход отходит от берегов Прибалтики. Группа советских туристов отправляется в двадцатидневное путешествие по странам Европы. Волнение, знакомство, и со всех концах советского теплохода слышны песни. Волны славного Балтийского моря бьются о борт нашего огромного многонационального корабля. В стороне сидит группа негритянских парней, они поют. Я подошел и прислушался к этой красивой и грустной мелодии.

Негритянская песня В старом Гарлеме негры живут, Грустные песни о жизни поют. Негр поет о зеленых полях, О равенстве, братстве в свободных краях. Он хочет быть равным в свободных краях. Парень учиться в колледже хотел, С белым, как равный, за парту он сел. Голову он не склонял с юных лет, Он должен быть равным в свободной стране. Он должен быть равным в свободной стране. В старом Гарлеме лачуга стоит. Сын негритянки, качаясь, висит. В горе старушка лежит на земле, Теперь стал ты равным в свободной стране. Теперь стал ты равным в свободной стране. Вы отомстите за смерть сыновей, Черные цепи порвите скорей. Негр обязан жить так же, как все, Он должен быть равным в свободной стране. Он должен быть равным в свободной стране. С грустью мы покидаем нашу свободную Родину. Впереди голубое небо Италии и пленительные песни Доменико Мадуньи.

Приснилось мне, друзья, что лечу в ракете я. Привет мне шлет Луна, улыбаясь свысока, А подо мной земля в ореоле голубом. Песенку с любимой мы вдвоем сейчас споем. Счастья не скрою только с тобою, Я долететь могу до Луны – любовь окрыляет, Преграды не зная. А счастье нас ждет впереди!

Италия позади, впереди Франция. Идем мы по старым улицам Марселя, в глаза бросились аршинные рекламы: «Смотрите небывалый трюк под куполом цирка в исполнении мадмуазель Шарман», а ниже мелким шрифтом написано «Сегодня цирк не работает». Это было в портовом Марселе, Цирк сверкал от толпы и реклам. Выступает всего две недели На трапеции мадмуазель Шарман! Дух захватывал, сердце сжималось, Когда длилась со смертью игра. А внизу клоун, жалко кривляясь, Песню публике напевал: «Господа! Невиданный трюк!» Невиданный трюк под куполом цирка, Все стонет вокруг от «браво» и крика. И в воздухе сальто на «бис» повторяет, Такого успеха Европа не знает! А домой возвращаясь устало, Клоун, друг провожал ее вновь. И она никогда не узнала, Что таил он большую любовь. И в волненьи ему рассказала: Завтра год как разбилася мать! Я работать в тот день не желала, Может босс мой контракт разорвать! Невиданный трюк под куполом цирка, Все стонет вокруг от «браво» и крика. И в воздухе сальто на «бис» повторяет, Такого успеха Европа не знает! Бедный шут весь в слезах на манеже, От волненья дрожит, глядя вверх. На лице его реже и реже Появлялись кривлянья и смех!

267

Селена

268

Что за жизнь, со смертью играться, Кровь застыла от крика людей. Только шут в одеяньях паяца С бездыханной любовью своей. Невиданный трюк под куполом цирка, Волненье, вокруг все стонет от крика. А зритель у входа безжалостно хлопает! «Господа, завтра цирк не работает!» Наше путешествие продолжалось. В один из вечеров на пароходе состоялся концерт самодеятельности, задорно пела песню девушка из Барселоны. Это было в Барселоне девятнадцатого мая, Где гранатные деревья расцвели, благоухая. У вдовы, синьоры Сузы, собралась теток стая. Черноокую Лолиту, черноокую Лолиту Черноокую Лолиту, убеждая выйти замуж. Тетки все единогласно ей советовали выбрать Барселонского идальго Мануэло Эстопидос. Для вдовы в поре цветущей лучше нет такого мужа. Он богат, в солидных годах, он богат, в солидных годах, Он богат, в солидных годах, шестьдесят ему, не больше. На советы старых теток усмехнулась Лолита, И потупив очи скромно, тихо молвила, смущаясь: «Ах, мне кажется, что вместо одного такого мужа Двух мужей тридцатилетних, двух мужей тридцатилетних, Двух мужей тридцатилетних я б охотнее взяла!» При таком ответе странном тетки все единогласно Завопили: «Божья Матерь! Ты с ума сошла, Лолита!» А гранатные деревья улыбнулись, расцветая. Это было в Барселоне, это было в Барселоне, Это было в Барселоне девятнадцатого мая. На пароходе я встретился с одни господином из Западной Германии. Вот что он рассказал.

История господина из Западной Германии Я бил на Россия, лет двадцать назад, Я издали видел тогда Ленинград. Хотель би и ближе, но ви понималь, Видит око, а зуб не кусаль. Адольф обещал много русски земли, Но кости свои мы с трудом унесли, Оставив в бомбежка в землянка штани,

Смеялись все, слушая исповедь этого недобитого гитлеровского солдата. Но песня снова сменяла рассказы людей, а вот югославский паренек запел веселую песню.

Русский ча-ча-ча! Кругом лежат степные дали, Байкал нахмурился седой. Там песню с танцем услыхали, Что их нарушила покой. Русский ча-ча-ча! Русский ча-ча-ча! Приехал в степь внучек казацкий, Привез ее лихой игрок, И танец бодрый залихватский, Сменивший старый казачок! Русский ча-ча-ча! Русский ча-ча-ча! «Что это, что это? – спрашивают все. – Что за танец, Николай? Быстрее отвечай!» Что это, что это, спрашивают все? Назывался казачек, а ныне ча-ча-ча. Кругом лежат степные дали, Байкал нахмурился седой. Там песню с танцем услыхали, Что их нарушила покой. Русский ча-ча-ча! Русский ча-ча-ча!

269

Мы драпали пулей от вашей страны. Мороз в этот зима ужасно крепчаль, Три шкуры из мягкого места содраль. Мы юбку стянули с колхозница Настя, И ею прикрыли раздетые части. Я в грязных окопах так дольго сидели, Что нас насикомые чуть не заели. Не зря ваш пословица нам говорила: В чужой огород не сувай свое рило! С Россия нахаузен я так удирала, Ваш Брумель тогда бы меня не догнала. Когда из Россия в Берлин прибежала, Так бедная мама меня не узнала. Я ей рассказал, как Катюша с Тагила Устроила немцам глюбокий могила. И как под Москвой артиллерия ваша Послала нас, грешных, к немецким мамаша! Ауфвидарзейн!

Научись на гармошке играть! 270

(пародия) Авторы: Н. Сомова, П. Рубинов. Хабаровская краевая филармония. Разрешено к исполнению. 1965 год

Хороши вечера на Оби, Песню эту слыхали и вы. Не устал я ее повторять, Научись на гармошке играть! Буду нежно тебя целовать, Научись на гармошке играть! Мы хотим выступать на Луне, Космос нами освоен вполне. Я решил, на Луну полечу И гармошку с собой захвачу. Чтоб оркестр на Луну не таскать, Научись на гармошке играть! Папа сына учиться привел, Музыкальных немало есть школ. Но попробуй туда попади, Там на «лапу» сперва положи. Если денег не сможешь достать, Сам учись на гармошке играть! Зритель к нам на концерты идет, Песни, шутки веселые ждет. Но иной муж жене говорит: «Не пойду, мне душа не велит! Лучше деньги на “дело” пускать И всю ночь на гармошке играть!» Выступает у нас пианист, Есть в программе Чайковский и Лист. Но кой-кто и зевает-храпит, И из зала артисту кричит: «Если хочешь меня развлекать, Научись на гармошке играть!» «Массовик» – называют его, Хоть не делает он ничего, В санатории целый сезон Все скучают, но весел лишь он. Если хочешь весь год отдыхать,

Родина (драматическая новелла) Авторы: Н. Сомова, П. Рубинов. Хабаровская краевая филармония. Разрешено к исполнению. 1965 год Вчера я прочел в газете заметку: «На Родину прибыл из Конго Хохлов». Простые слова, но бывает нередко, Что в душу врезаются несколько слов. Недавно я по путевке туристской Собрался в Париж на двадцать дней, Хотелось мне вновь на мансардах парижских Увидеть далеких, но близких друзей. Волнения и сборы, получена виза, И я покидаю родной Ленинград. А дня через три я буду в Париже, В котором был двадцать лет назад. (На музыку «Опавшие листья») Брожу я по мрачным, рабочим кварталам, Шагаю вблизи Елисейских полей. Иду по широким знакомым бульварам, И вижу кругом незнакомых людей. И песню я вспомнил… Где бы ни был ты, приятель, не робей, Никогда не забывай своих друзей: И войну, и смерть, и грохот бомб, Свой родимый и далекий отчий дом. От ветра чуть шелестят каштаны, Гуляя, иди не спеша к реке, И вдруг вопрос я услышал странный На ломаном русском, родном языке. «Простите месье!» – на улочке узкой Ко мне обратилась старушка одна.

271

Научись на гармошке играть! Пилит мужа жена до темна, У него голова не дурна. Он гармошку тотчас же купил, Она пилит, и он запилил. Если хочешь жену укрощать, Научись на гармошке играть.

272

«Простите, месье, Вы будете русский? Я тоже когда-то русской… была! Лет сорок назад покинув Россию, Приехала с мужем сперва в Амстердам. Мы много по свету тогда колесили, Чужие везде, по чужим городам. Я вас задержала, Вы верно спешили?» «Да нет, Вы что-то хотели сказать»? «В то время мы Родиной не дорожили, Но страшно вдали от нее умирать!..» И в памяти словно прорвалась плотина, А мысли далекие не заглушить. Картина одна, другая картина, Все, что старался так долго забыть. Год сорок первый, в городе немцы, Жизнь замерла, и погашен свет. Только недетская ненависть в сердце, В двенадцать неполных мальчишеских лет. А рядом враг, и это ужасно, Когда считают тебя скотом. Но самое горькое и самое страшное Случилось в жизни моей потом. Нас угоняли. Мальчишек, девчонок. Это обычным было тогда. В грязных и темных телячьих вагонах, В рабство, в неволю, неизвестно куда. Помню, какие-то серые тени И матерей, провожающих нас. Крики звенели тогда в отдаленьи, Гнев материнских измученных глаз. Мне было легче, меня провожали Только березы да бледный рассвет. Мать и отца в этот год расстреляли, Мне тогда было – двенадцать лет. Помню дороги, деревни и села, Дети голодные в рваном тряпье Шли, проклиная свой путь невеселый, И умирали на каждой версте. Я продан в деревне был фрау Крэтер, Ворочал в прачечной груды белья. «Живо работай, свинья, донер ветер!» Хозяйка кричала и била меня. И как то у дома услышал случайно, От старого немца – конец недалек! Я ночью удрал от фрау тайно, Решил пробираться один на восток. Я шел ночами, скрывался в тревоге, Лесами, полями, в ночи без дорог. До крови истертые были ноги. Я шел, умирая, но шел на восток! Казалось, что Родина ближе и ближе,

273

И русские люди мне снились во сне. В Россию я шел, оказался в Париже, Опять на чужой, незнакомой земле. В парижских помойках искал я отбросы, Когда находил что-нибудь – хорошо. И мне повстречался такой же подросток, Бездомный как я, парижанин Жожо. «Ты кто и откуда?» – подходит он ближе. Я думал, скорее уйду от греха. Глядит исподлобья «хозяин Парижа»… «Я русский!» – и вдруг протянулась рука. Жожо я, меня называют Гаврошем, И лихо он песню запел мне свою: По шумным кварталам мальчишка бродил, В рабочем парижском квартале. Отца его немец в войну пристрелил, А мать ни за что расстреляли. И чудом он спасся, Гаврошем назвался, В дождь и в сырость на улице вырос. В кепке большой, вечно босой, Он песне был верен одной: Мсье и медам, купите газеты, Узнаете новости здесь. Вы не жалейте пустячной монеты, Здесь последняя весть! Сплетни, интриги Бывших министров, новая кинозвезда, И фотографии лучших артистов Здесь печатают всегда! Кто из вас не знает Гавроша? Быстрее всех я все узнаю, И всегда лишь за два гроша Я газеты продаю! Мы вместе скитались по мрачным трущобам, А досыта кушали только во сне, Но нам повезло, мы пристроились оба На кухне мадам Шовинье. Работали там и другие мальчишки, Рэне – итальянец, испанец Розан Из Штатов был Билл, долговязый парнишка, Он многое нам о себе рассказал. И вечером поздно, в каморке под крышей, О Родине пел итальянец Рэне, Впоследствии многие песни я слышал, Но эти навечно запомнились мне. Бродячим певцом и бродячим танцором Был третий товарищ, испанец Розан. Его партизаны упрятали в горы, Писал он на стенах: НОПАССАРАН! Розан напевал нам о Родине милой, Он пел об Испании, пел о любви! О Франко кровавом, свободе, о мире!

274

И сам сочинял эти песни свои. Мы пятеро крепко и верно дружили, Работали вместе на кухне сырой, О верности, дружбе мы песню сложили И страстно мечтали вернуться домой. Где бы ни был ты, приятель, не робей, Никогда не забывай своих друзей, Ты войну и смерть, и грохот бомб Свой далекий и родимый отчий дом. Как бы ни было нам тяжело, Живы мы – нам в этом повезло, И куда б нас ни забросила судьба, Мы друг друга не забудем никогда. Идут по Берлину гвардейские части, Весь мир рукоплещет советской стране. Девятого мая я плакал от счастья На кухне отеля мадам Шовинье. И Родиной не были мы позабыты. По свету разбросанных страшной войной, Везли нас в Россию, счастливых и сытых, Не ехали… Нет, мы мчались домой! А вот и граница, родные березы, И липы растут на родных берегах, Скупые, счастливые, крупные слезы Текли у мальчишек по впалым щекам. Хотелось выскочить мне из вагона, На землю упасть и ее целовать, Был вывезен в рабство советский ребенок, А встретила юношу Родина-мать. И годы летят, как осенние листья, Ты песней Монтана в Париже звучишь, О прошлом мои невеселые мысли, И снова с тобой я прощаюсь, Париж. И где б вы ни жили, друзья, на планете, Хочу, чтобы голос услышали мой, Мы клятву дадим нашим маленьким детям, Чтоб больше не знала история войн, Такое случается с нами нередко, Всю жизнь пролистал я от самых основ, Напомнила все мне простая заметка О том, что из Конго вернулся Хохлов. Я знаю: Париж – замечательный город, Об этом исписано много страниц, Но не променяю я русский поселок, На всю красоту заграничных столиц. Россия – Родина, Россия, С тобою сердцем навеки я, Россия – Родина, Россия – Моя родная русская земля.

Люди гибнут за металл Авторы: Н. Сомова, П. Рубинов. Хабаровская краевая филармония. Разрешено к исполнению. 1965 год Недавно я встретил своего школьного старого товарища, с которым не виделся много лет. Естественно, его первый вопрос был «Чем ты занимаешься?»… Я ему ответил, что я артист эстрады. На мой ответ он несколько разочарованно сказал: «Э-э-э, искусство малых форм». Да, говорю я, искусство малых форм. Кстати, говорю, теперь и в моде именно малые формы. Например: малогабаритные квартиры, малоформатная мебель, малогабаритная ванна, даже малогабаритные пьесы. В Ленинградском Пушкинском театре идет пьеса «Палата» из четырех коек. А в Театре комедии «Милый обманщик» из двух человек. А в Москве существует театр одного актера. Упорно ходят слухи, что в ближайшем будущем проектируется новый театр, вовсе без актеров, как говорится, переходим на самообслуживание. Сами зрители играют, сами пишут критические статьи. Очень удобно. Раньше было несколько иначе. Пишет один композитор оперу – заняты в ней десятки актеров. Теперь пишут десяток авторов пьесу, занят один исполнитель. Поэтому я решил, так сказать, в соавторстве с Чайковским, Даргомыжским, Дунаевским и другими композиторами создать именно такую малогабаритную оперу и назвал я ее «Люди гибнут за металл!». Этот образец коллективного творчества я хочу сейчас перед вами продемонстрировать. Итак, мы начинаем! (Пролог. «Паяцы») («Он был титулярный советник») Он был тихим, скромным завскладом, Она генеральская дочь. Он робко в любви объяснялся, Она прогнала его прочь! Сперва он хотел застрелиться, Но все же раздумал потом. Решил к ней на утро явиться И нежно сказал ей о том….

275

(пародия)

276

(«Белая акация») Хотите в ресторан пойти – пожалуйста! Быть может, Вас на юг свести – пожалуйста! Я растащу для Вас весь склад, За Вас готов пойти хоть в ад! Один лишь поцелуй прошу, пожалуйста! За Вами мне как тень ходить? Пожалуйста! Я почернел от Ваших черных глаз. Все ночи до утра пою о вас… Очи черные, очи страстные, А пути меня ждут неясные, Как люблю я Вас, Как молю я Вас, Не покиньте нас Вы в недобрый час. Очи черные могут многое, И теперь живу я с тревогою, Что за очи те, ох, за ночи те, Видно, скоро мне Жить в одиночестве! («Аргентинское танго») Он выезжал с ней на курорты, на дачи, Как снежный ком, росла на складе недостача. Ей угодить была одна его задача, И танцевать с ней Аргентинское танго! Он все глядел в ее подкрашенные глазки, А склад пустел, как будто в страшной сказке, Но сказка кончилась довольно скоро. На склад явились три солидных ревизора. («Раскинулось море широко») И вот прокурор вызывает его, В глазах у него помутилось. Статью показали, он понял одно: Любовь вся о кодекс разбилась! («Милая») Милая, ты услышь меня. Я один сижу, о тебе грущу. Но не слышно ее, но не видно ее, С того самого дня, разлюбила она.

Нет не люблю я Вас, Разрыв сочту за благо. Ваш склад уж опустел, И я нашла завмага. Вы надоели мне, И сердце охладело. Сидите Вы в тюрьме? А мне какое дело! («Евгений Онегин») Куда, куда, куда Вы провалились, Любви моей златые дни? Где тряпки те, что Вы надели, Где деньги те, что мы проели В тех ресторанах у Невы. («Кармен») У любви, как у пташки, крылья. О чем с тобой мне говорить. Если любишь, дружок, кататься, Люби и саночки возить! («Тоска») Любовь, любовь, любовь, любовь! Мой час настал, и вот я уезжаю. И вот я уезжаю! Я никогда так не жаждал крови, Не жаждал крови. Тоска, позор, о жалкий жребий мой! Дошли Адамы, до наших дней. При виде дамы, стремятся к ней. Но часто рая ожидая невпопад, Мы вместо рая попадаем прямо в ад! Друзья, Адамы, поверьте мне, Совсем не сладко сидеть в тюрьме. А потому, чтобы избегнуть В жизни драмы, драмы, драмы, Вы не воруйте даже ради милых дам.

277

(Вальс Булахова «Нет, не люблю я Вас»)

Черный кот 278

(пародия) Авторы: Н. Сомова, П. Рубинов. Хабаровская краевая филармония. Разрешено к исполнению. 1965 год Знаем песню мы все про кота, Говорят, что в ней тема не та, И весьма примитивный мотив, Нет в словах никаких директив. Говорят, не повезет, Если стал героем песни черный кот, Только здесь наоборот, Критикуют, а народ ее поет! Ревизор глянул как-то на склад, Где колбасы и где карбонад? Только песня совсем не о том, Будто все здесь уничтожено котом. Говорят, что повезет, Коль на складе продуктовом кот живет, Но пока наоборот, Все едят, воруют, а виновен кот! Получает квартиру Федот, Комнат пять, только каждая «вот», Если ляжет в той комнате кот, Хвост протянет и никто не пройдет. Говорят, что повезет, Если жилотдел квартиру вам дает, Только здесь наоборот, Не влезает в эти комнаты и кот. Шел доцент в институт к девяти, Вдруг встречается кот на пути, Кот дорогу ему перешел, И доцент в институт не пошел. Говорят, не повезет, Если черный кот дорогу перейдет, Но теперь наоборот, Суеверным был ученый этот кот! Жив как Бог, не работает кот, За спиной мамы с папой живет, Только песня совсем не о том,

Любви все возрасты покорны (музыкальный фельетон) Авторы: Н. Сомова, П. Рубинов. Ленинградская областная филармония. Разрешено к исполнению. Ноябрь 1967 года Среди нашей замечательной молодежи, трудолюбивой и целеустремленной, ныне редко встречаем моральных уродов, которые во имя благополучной жизни в столице готовы продать душу дьяволу. А дьяволом-соблазнителем оказывается состоятельная дама, желающая иметь при себе молодого мужа. Правда, великий Пушкин говорил: «Любви все возрасты покорны…». Но вот что получается иногда от подобной любви. («Расставание») В Ленинграде «Расставание» поют, Покидает инженер свой институт. Только парень не на север держит путь, А к столице прилепиться как-нибудь, Прилепиться как-нибудь!

279

Как сынок растащил отчий дом. Не везет, все говорят, Если котики работать не хотят, Но пока наоборот, Ведь отец кота – руководящий кот! Бросил в семьдесят лет он жену И влюбился в студентку одну, Только песня совсем не о том, Что девчонка та смеется над котом. Говорят, вот так любовь, Если в семьдесят еще волнует кровь, Но пока наоборот, Только старому коту и не везет!

(«Я шагаю по Москве») И я иду, шагаю по Москве, И так всю жизнь готов шагать. Найдется та, что в дом к себе Сумеет прописать!

280

(«Песня моряка») И я нашел жену, по крайней мере. Хоть шестьдесят уж ей, голубке Вере! («Я люблю тебя, жизнь») И старушка твердит в сотый раз, улыбаясь интимно: «Я люблю Вас, как жизнь, и надеюсь, что это взаимно!» («Течет Волга») Купила мне дачу, И «Волгу» в придачу! («Ищи меня по карте») И бабушке своей в азарте Сказал я через год: «Ищи меня, ищи меня, ищи меня по карте, А лучше дай развод!» («Марш высотников») А кочегаром поколение мое, не будет, не хочу, Забрал ее все накопления, другую бабушку найду! («Раскинулось море») Но в жизни моей наступил поворот: В делишках осечка случилась. Меня прокурор на свидание зовет, Упал – сердце громко забилось. («Перед дальне дорогой») Присядь, дорогой, перед дальней дорогой, Нелегким окажется путь. За год ты награбил неслыханно много, Об этом скажи что-нибудь.

(«Ничего не знаю») Ничего не видел, Ничего не слышал, Ничего не знаю, Никому, ничего не скажу!

Дорога, дорога, На север обратно зовет. До лагеря, видно, осталось немного, Быть может, один поворот. («Бирюса») Там, где речка, речка Бирюса Ломает лед, он и корчует пни в лесах, И шлет в нарсуд печальные Петиции в слезах! («Королева красоты») Меня старушка соблазнила, Разбила все мои мечты. Зачем в столице прописала Та «королева красоты»? Сидеть мне нужно многовато, Вас сообщить прошу ответ… («Одна виновата») И только она одна виновата, Что я получил восемь лет! (Песня из к/ф «Кавказская пленница») Там, где живут медведи, Там, где всегда мороз, Песни услышишь эти. Может, ты поймешь. Людям не нужен трутень, Жизнь дана не зря. Ведь на хороших людях Держится земля.

281

(«Дорога»)

Вариант 2 («Провожают гармониста», муз. Милютина)

282

На деревне расставание поют, Провожают гармониста в институт. Только парень не учиться держит путь, Лишь в столице прилепиться б как-нибудь. («Бирюсинка», муз. Колмановского) Раньше жил, где речка Бирюса, Ломал лед, рубил и корчевал леса, Но надоела видимо таежная краса, («Я шагаю по Москве», муз. Петрова) Теперь идет, шагает по Москве, И здесь всю жизнь готов шагать, Быть может, тетушка к себе Меня сумеет прописать. («Дорогие мои москвичи», муз. Дунаевского) Но в столичной прописке Мне, увы, отказали, Хотя просьбы мои были так горячи. Почему-то меня в Москве не прописали Дорогие мои москвичи. («Песня моряка», муз. Колмановского) Жениться я теперь всерьез намерен, Хоть, правда, лет пятьсот невесте Вере. Ну не пятьсот, так сто, по крайней мере, Я все равно женюсь и буду жить в Москве. И горько, горько родня вокруг кричит. («Я люблю тебя, жизнь», муз. Колмановского) Вот и свадьба прошла, Отзвучали последние тосты. Разошлася родня, Все окончилось быстро и просто. И старушка моя Шепчет мне, улыбаясь интимно, Я люблю так тебя И надеюсь, что это взаимно.

(«Королева красоты», муз. Эшпая) Хоть ряба моя подруга, И глаза ее красны, Сразу видно, что супруга Королева красоты.

Не кочегары мы, не плотники. Работать, ясно, не хочу. Пойду ответственным работником, Оклад хороший получу. («Человеку много не надо», муз. Пожлакова) Человеку много ль ли надо, Место с неплохим окладом, Я решил пойти завмагом И теперь уже работаю волшебником, Волшебником. («Подмосковные вечера», муз. Соловьева-Седого) Ночью я боюсь даже шороха, И лежу в постели, чуть жив. Вы поверьте мне, стоит дорого, Подмосковный кооператив. («Течет Волга», муз. Фрадкина) Ждать не могу долго, Куплю себе «Волгу», Куплю себе «Волгу», Ведь мне уж тридцать лет. А у нас во дворе, Есть девчонка одна, Для девчонки такой, Мне машина нужна, Мне машина нужна. («Раскинулось море широко», муз. Гурилева) Вдруг в жизни моей Наступил поворот, К себе прокурор вызывает, Но мало вопросов он мне задает, Но я лишь одно отвечаю.

283

(«Марш высотников», муз. Щедрина)

284

Как я стала актрисой Сейчас за кулисами мне передали любопытную записку. Если не возражаете, я вам ее прочту. Уважаемая тов. Марель! Расскажите, пожалуйста, как Вы стали эстрадной актрисой. Подпись неразборчива. Слово «эстрадной» подчеркнуто. Видимо, автор хотел спросить: «Как дошли Вы до жизни такой?». А как объяснить моему неизвестному корреспонденту, что я с детства стремилась «к жизни такой» и не хотела другой. Как рассказать, что искусство «малых форм», то есть эстрада, может и должно быть большим искусством. И когда я или мои коллеги своим коротким фельетоном или куплетом вызываем смех и улыбки зала, разве этого мало. Нет, дорогие товарищи, это большая радость для актера. Но я, кажется, несколько отвлеклась. Я ведь собиралась рассказать, как я стала актрисой. Говорят, что «ораторами делаются, а поэтами рождаются». А вот как появляются актеры? В день моего появления на свет мама, услышав мой первый крик, заявила: «Моя дочь плачет не так, как все остальные дети: гораздо громче и с меньшими интервалами. Это признак гениальности». А когда я подросла, меня демонстрировали знакомым как «обыкновенное чудо». Я считала до десяти, рисовала кружочки и пела все, начиная от «Чижик-пыжик, где ты был» и заканчивая «Уж я пила, пила и до того теперь дошла». Родители учили меня музыке, танцам, фигурному катанию и трем иностранным языкам. В связи с этим папа взял ночные дежурства и третье совместительство, а я осталась на второй год в третьем классе. В школе я занималась неважно, но мама считала, что это придирки учителей, а папа сказал, что все великие люди и даже Пушкин плохо учились. Когда я заканчивала школу, вопрос о моей карьере стоял в семье особенно остро. А весной дом был объявлен на военном положении: «Я хочу поступить в театральный», – заявила я родным. «Только через мой труп», – сказала мама металлическим голосом. А на другой день мама взяла бюллетень по поводу неизвестной болезни и всецело занялась моим устройством. «Девочке надо взять репетитора», – сказала мама. «Я обходился без учителей», – ответил папа.

285

«Это и сейчас чувствуется», – съязвила мама. «Как же ты со мной прожила 20 лет!» – взорвался папа. «Разве это была жизнь», – прошептала мама и зарыдала. В результате два репетитора купили себе оперативные квартиры, а я стала студенткой-медичкой. Я не хотела быть врачом и поэтому в институте училась как все великие люди: зимой дремала на лекциях, а летом… все студенты разъезжаются по свету: «А я еду, а я еду за туманом»… В общем, одни едут за туманами… другие… за романами, третьи… за бананами… для рынка. Кто за чем. В этот же период я чуть-чуть не вышла замуж. Свадьба расстроилась из-за пустяка. Я хотела регистрироваться во Дворце, а он… не хотел жениться вообще. На второй год учебы я поняла, что медицина может легко обойтись без меня, а я без нее, и на счастье своих будущих пациентов забрала документы. Разбив вдребезги мамину мечту видеть меня доктором, я подала заявление в Театральный институт. И как пела когдато Клавдия Шульженко: «Я это сделал рассудку вопреки, но я ничуть об этом не жалею». Неделю в семье был траур, первой капитулировала мама. «Что же, и среди артистов бывают приличные люди», – сказала она на четвертый день. «В семье не без урода», – резюмировал папа. Когда я объявила родным, что хочу быть эстрадной актрисой, маме взывали неотложку. «В драму», – прошептала она перед тем, как потерять сознание. К утру мы сошлись на музыкальной комедии. С тех пор я стала исполнять дома исключительно арии из оперетт. «Карамболина, Карамболетта!» Все жильцы нашего этажа срочно поменяли квартиры. Когда уезжали последние соседи, я перешла на русские народные песни: «Комара женить мы будем». Верхних жильцов я добила цыганскими романсами: «Ветер». Не найдя себя в музыке, я докатилась до Шекспира, мечтая заменить ушедшую на пенсию Офелию. Мои друзья-студенты говорили, что единственный театр, в котором я не собираюсь пробовать свои силы, – анатомический. Но несмотря на грустные прогнозы и мамины угрозы, я осталась верна своей любви. Я пошла на эстраду. И каждый раз, выходя на сцену и обращаясь в зал – «Здравствуйте, дорогие товарищи», я твердо убеждена, что нашла свое «место под солнцем», «под солнцем ваших улыбок», дорогие друзья. И теперь я знаю, что мечты сбываются не только в сказках, но и в жизни:

Мечтает каждый о своем, А мы аплодисментов ждем, Надеясь только на успех. Мечтаю я, мечтаешь ты, Порой сбываются мечты, Но тоже вовсе не у всех. Мечтаем мы, что друзья, Сегодня к нам пришли не зря, И даже через много лет, В какой-нибудь веселый час, С улыбкой вспомните о нас, А может быть, и нет. Как хорошо мне быть актрисой: В жизни немало забавных Событий, историй и тем. Буду до старости актрисой, Буду до пенсии актрисой, Если я зрителям не надоем.

Уважаемые читатели! . . . . . . . . . . . . . . . . .4 Отчет за 20 лет работы Сомовой Нины Ивановны . . . . . . . . . . . . .6 Лирика . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . .8 Жизнь моя . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . .23 О войне и блокаде . . . . . . . . . . . . . . . . . . .86 Что такое юбилей?. . . . . . . . . . . . . . . . . . .99 Музе Ароновне Пономарёвой и «её клану». . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . 152 На дни рождения Ивану Пономарёву 167 Эпиграммы . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . 178 О юристах . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . 200 ЮК: на злобу дня . . . . . . . . . . . . . . . . . . 232 Сценарии . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . 262

287

Содержание

Сомова Нина Ивановна

И смех, и слезы, и любовь… Составление: Ольга Колчина Дизайн и оригинал-макет: Ольга Колчина Корректор: Екатерина Анохина

Подписано в печать 01.07.12 Формат 72 х 104 1/24. Бумага офсетная 100 г/м2 Печать офсетная. Усл. печ. л. 12. Тираж 500. Заказ 34\1

Отпечатано в ООО «Типография «НП-Принт» 197110, Россия, Санкт-Петербург, Чкаловский пр., д. 15 Телефон: (812) 320-80-38