PS литературный жуорнал №39 (июнь 2015) by PS литературный журнал

39 2015

Первый месяц лета почти прошел. Лето время новых впечатлений, вдохновения и встреч. Наш журнал не исключение. И авторы, и редакция наслаждаются летом насколько это возможно. К тому же и без встреч не обошлось. В нашей команде новое лицо, редактор-корректор Элина Ким. Просим любить и жаловать. В остальном же все по прежнему. Литсериалы, строки прозы, стихи. Желаем приятного прочтения теплым летним вечером.

ВНИМАНИЕ!!! Журнал является НЕ коммерческим изданием. Все участники журнала работают бесплатно, на добровольных началах. Мы НЕ взимаем плату за публикацию произведений, НЕ производим пересылку номеров авторам с их произведениями и НЕ платим гонорары. Авторские права на размещенные произведения принадлежат их авторам, и защищены Законами об авторском праве Украины и РФ, а так же международными законодательными актами об авторском и смежном правах. Пунктуация и орфография авторов сохранена. ВНИМАНИЕ!!! Некоторые произведения содержат сцены насилия, секса, не пристойного поведения и психологические тяжелые сцены. Поэтому, не рекомендуется для прочтения лицам младше 18 лет. Прочтение возможно с разрешение родителей, опекунов, либо лиц выполняющих их функции.

При копировании материала ссылка на АВТОРА и «Литературное интернет-издание PS» ОБЯЗАТЕЛЬНА!

www.ps-lit-jur.ru

" # $%#

' ( ) *+*, )

" # $%#

./ (

$ ( 0* -

1 2 #

N56 7 899:9;

< ) # *

> % $

? 22 N56 7 899:9; " / 2 30 $ @ < 33 A BC # D *) 2 #

$ @*%

$ G

H # /# 2 55 $ @ 2 A 2 ) 60 " @ ) ) I ) H %. 67 1 # D K * 1 72 L < # K 8 77 A BC #

Первый раз или последний. А тебе не все равно? То ли черный, то ли белый. Очень старое кино… Надоело, надоело, Все равно не убежишь! То ли трусо, то ли смело, Быстро по пути спешишь. Я хотел бы жить без сердца, Но не вышло. Извини. Не закрыл…Закрою дверцу К сердцу в ранах и пыли. Автор: Расима Ахмедова

Брошен на скалы. Упал и разбился. Не ожидал, что такое случится. Думал, что умный, и вырвусь из плена. Сердцу лишь слышно, как пульсируют вены. Ах, я дурак! Ведь я знал, так и будет! Кто сейчас умный и кто все рассудит? Выбор – ответ. Бороться – до крови. От пустоты к безнадежной любови… Знаю, что скажешь. Ведь я прорицатель, Худшего вестник, любви предсказатель. Не устоял перед теми глазами… Все безнадежно. Стена между нами. Автор: Расима Ахмедова

Я больше не грущу, когда нет света. Я больше не молчу, где нет ответа. Я больше не кричу, если побили. Если опять мою любовь убили. Надежда – да, а вера – не настолько. Я знаю, сторониться мало толку. И понимаю, окажусь опять с нулями, С дырявыми людьми и сапогами. Не верю. Но отчаиваться плохо. Его глаза. И три влюбленных вздоха. Наверно, меня снова продинамят, И снова в стороне страдать оставят. Ведь так бывало. Больше не погибну. И все равно любовь на пьедестал воздвину! Автор: Расима Ахмедова

Ну, наконец-то! – в синь – просторы, Что в немоте, дотоль, дремали, Стрижи, средь фауны и флоры, Внесли живинку в пасторали! Опять они за пищей, рьяно, Кружат в стремительном полете, Пронзая стылый дым тумана, Искрой, своей горячей плоти! Крылом рисуя вязь – узоры: В бросках, кульбитах и спирали, По чем душа моя и взоры, Без них, так долго тосковали! Автор: Альберт Жуков-Черный

Бар «Вечная молодость» был еще закрыт. Хэльди оставила мотоцикл на парковке и обошла здание. С другой стороны находился дом ее дяди, хозяина бара. Ключи Хэльди забыла, так что ей пришлось пролезать в дом через гараж. Пробравшись в полумраке сквозь захламленное пространство, она толкнула двери, и тут ей в грудь уперся ствол ружья Winchester Model 1897. Своего рода талисман дома и бара. - Ох, Хэльди, это ты, - улыбнулся дядя Тревор, опуская ружье. - Привет, - улыбнулась в ответ девушка. - Ты опять ключи забыла, да? Хэльди кивнула. - Привяжи их к своему клепаному поясу, повесь на шнурок на шею, прицепи к ключам от байка, куда угодно, но не забывай ключи. Ясно? - Ясно, - повторила она. Каждый раз, забы-

вая ключи, и поворовски пробираясь в дом, Хэльди встречалась с ружьем дяди. Она к этому уже привыкла, но все же боялась, что однажды дядя Трэвор выстрелит раньше, чем поймет, что перед ним его племянница. Бар «Вечная молодость» не всегда носил такое название и не всегда был баром. Когда-то здесь был книжный магазин, потом Лиана, жена Тревора занималась продажей салонной косметики. О былых временах напоминали кипы книг и канцтоваров, и коробки с косметикой, сложенные в коридоре, ведущем из гаража в жилые комнаты. Хэльди время от времени наведывалась туда за книгой, шампунью или краской для волос. Дом, разделенный на две части – бар и жилую половину для Тревора и Хэльди стал неким символом. Разделение жизни «до» и «после». Они никогда не говорили об этом, но чувствовали.

Как бы то ни звучало банально, жизнь делится на части не раз и не два. В ней множество событий способных провести черту. И вопреки всему это бывают и хорошие события. Тревор Андерсон не всегда был тихим и спокойным человеком. В юности он сбежал из дома, и какое-то время колесил по стране с компанией таких же странников, но потом вернулся домой. Вернее зашел сказать, что собрался в армию и через неделю снова отправился в путь. Сначала обучение на базе, потом горячие точки. После службы Тревор вернулся домой с крепкой уверенностью, что Земля одна сплошная горячая точка, а люди любят убивать. И тогда переломным моментом стало знакомство с будущей женой Лианой. Жизнь приобрела смысл, и Тревор почувствовал, что сам меняется в лучшую сторону. Лиана вывела из него уг-

рюмость и агрессивность как пятно с белой скатерти. И казалось бы впереди долгая и счастливая жизнь. Барбекю по субботам, встречи с родственниками, походы с семьей на матч любимой команды. Не вышло. Судьба подбросила еще одно испытание – Лиана не могла родить ребенка. Выкидыши были один за другим. Тревор не мог ничего сделать, его душило бессилие. Лиана погружалась в депрессию. Она дошла до того, что просто сидела и смотрела перед собой, не реагируя на мужа. Не отвечала ему, не смотрела на него. Бледная тень. Безмолвная ярость – все, что было в ее глазах. А потом появилась Хэльди. Ей было пять лет, когда ее родители сгорели в доме, она в это время гостила у бабушки и дедушки. Младший брат Тревора с женой погибли. И Тревор оформил опеку над Хэльди. Он привел ее в дом, ничего не сказав об этом Лиане. Он боялся этого, боялся больше, чем во время штурмов и перестрелок на вой-

не. Страх был напрасным, Хэльди расшевелила Лиану, оживила ее. Новый этап жизни с послевкусием прежних бед и разочарований. Они почти нормальная семья, вот даже ребенок есть. У Лианы появилась идея открыть книжный магазин, и Тревор достроил дом. Потом Лиане надоели книги, и она взялась за косметику. Хэльди больше нравились книги и металлолом в гараже, переход на косметику она восприняла без энтузиазма и Лиана осталась без помощницы. Тревор научил Хэльди кататься на велосипеде, а потом на байке. Он научил ее слушать рок музыку не только ушами, но и сердцем. Он мог к любой жизненной ситуации подобрать музыку. Но ни одна песня не смогла успокоить душу, когда ушла Лиана. Она оставила Тревора и Хэльди. Она полюбила другого. Она ушла на поиски лучшей жизни. - Она и от него уйдет, - сказала тогда Хэльди. – Когда на горизонте замаячит тот с кем, как она по-

думает, ей будет еще лучше. И так до бесконечности…. Я хреновый психолог. Хэльди тогда было шестнадцать. Она не знала винить Лиану, злиться на нее или же пожелать удачи. В итоге она пожелала ей сдохнуть. С тех пор прошло семь лет. В первый год жизни после ухода Лианы, Тревор не находил себе места, а Хэльди тем временем расчистила помещение магазина, что-то продала, что-то выбросила, оставшуюся косметику сложила в коробки и они заняли свое место в коридоре. По-тихому Хэльди изгоняла из дома присутствие Лианы. Выбросила вещи, которые та оставила, затем принялась за интерьер дома. Она не спешила. Изменения происходили медленно, но верно. Сменились шторы, розовый коврик в ванной исчез бесследно, статуэтки ангелочков и кошечек Хэльди раздарила местным старушкам, те были весьма рады. Стены в бывшем магазине она обклеила рок-плакатами и афишами рок-концертов 70-80, одному богу

известно, где она их взяла. За расклеиванием плакатов шесть лет назад и застал ее дядя Тревор. Был час ночи, он проснулся с жуткой головной болью, и первое что услышал музыку, орущую на полную катушку откуда-то извне. Сначала он прошел в комнату Хэльди, но она была тиха и пуста. Звук привел его в первую половину дома. Он толкнул двери и увидел увлеченно работающую над интерьером племянницу. Да, в тот раз дядя Тревор тоже был с ружьем. - Что ты задумала? – спросил он. - Ты хочешь открыть бар, - не отвлекаясь, ответила Хэльди. - Я? Бар? – удивленно переспросил Тревор. - Да. Пора завязывать бухать в одиночестве. К тому же у тебя будет больше общения с людьми. Это будет бар с рок-музыкой, здесь будут подавать виски. И не будет телевизора. - Ты предлагаешь открыть мне бар? - Это хорошая идея.

Тревор задумался. Хэльди в чем-то права. Бар займет его свободное время и отвлечет, да и помещение не будет пустовать, напоминая о прошлом. - Я согласен, ответил он. – Давай помогу обновить интерьер. Он вскинул ружье и выстрелил несколько раз в стену. Следы от выстрелов стали частью интерьера «Вечной молодости». Хэльди вышла в бар, услышав, что дядя включил музыку. Народу еще нет. Сейчас одиннадцать и бар только открылся. Солнце просачивалось сквозь приоткрытые жалюзи, расчерчивая черный пол на золотистые полоски. Хэльди нравилось смотреть на эти полоски света. Они навевали приятное летнее настроение, неторопливое течение жизни в знойный полдень. Ее охватывало чувство безграничной нежности к своему дому. Из колонок доносилась песня Боба Сигера Beautiful loser, Хэльди улыбалась, вслушиваясь в слова. - Дядя Тревор, тебе нравиться эта

песня? - А что? – Тревор как всегда ожидал от Хэльди вопроса с подковыркой. И никогда не ошибался. Ему порой казалось, что Хэльди специально лезет в какие то смысловые дебри в поисках одной ей известной истины, и хочет взять в свое путешествие еще кого-нибудь. - Это песня о всех нас. - О ком это о всех? - О тебе, обо мне. Об Эллис. О Билли. Мы все лузерыкрасавчики. Нам хочется сорваться с места и в тоже время обрести тихое счастье в доме вроде этого. И мы не можем понять, что нельзя совместить две эти вещи. - Мне уже никуда не хочется срываться. А ты хочешь уехать? - Нет. И да. Я не знаю. Не знаю, что я хочу. Иногда мне кажется, что все так просто, а через минуту я понимаю, что эта простота сплошное заблуждение. - Это пройдет. - Когда? Тревор пожал плечами. - Вот что я тебе

скажу, лучше включи кофе-машину и позвони Эллис, она опаздывает. Философию оставь на вечер. - Договорились! – улыбнулась девушка. – Загружу этой темой Билли. Эллис и Билли работали в «Вечной молодости» почти с самого ее открытия. Эллис Коэн было тридцать пять, когда она приехала из Оклахомы и сразу пришла в бар в поисках работы. Она не хотела нигде работать, кроме «Вечной молодости».И она сразу стала здесь своей, принеся бару особый уют. Хэльди в тайне восхищалась энергией и обаянием Эллис. И надеялась, что однажды она раз и навсегда выгонит отсюда незримый призрак Лианы. В планах у Билли Мура было пустится колесить по стране, а когда надоест пойти в колледж. Путешествовать он собирался на Харлее в компании друзей. Езда на Харлее по ровной дороге сродни полету, в этом дух безграничной свободы. Скорость, ветер и стальной конь дают потрясающее чувство

власти над собой, над стихией окружающей тебя. И Билли хотел насладиться этим сполна. Проехать от родного Брукингса до Лос-Анджелеса, до Атланты, Нью-Йорка, Мерилэнда. Впереди интересный мир, неизведанные дороги, рокмузыка, рев мотора и ветра. Рок-романтика, которой жаждет душа, заточенная в клетку повседневности и навязанной реальности. Планам не суждено было сбыться. Билли попал в аварию вблизи Су-Фолса. Жизнь едва не накрылась, не говоря уже о путешествии. О Харлее тоже. Душащую безысходность оттолкнул свет вывески бара «Вечная молодость». Кэнди Роудс стала первым посетителем. Она вошла сразу после прихода Эллис и Билли. Билли в последний момент вспомнил, что ему на работу, а у Эллис сломалась машина на полпути. Тревор пошутил, что она могла бы и пешком пройти два квартала, но расстроенная Эллис не оценила шутку. - Кстати, Тревор, буду признательна,

если ты починишь мне машину, - сказала она, скрывшись за дверью кухни. - Ты бросила машину на дороге? - Нет. Оставила на обочине. - Понятно. Это и есть дорога. - Нет, - упрямо возразила Эллис. После этих слов в бар неторопливо зашла Кэнди. Она села за барную стойку и попросила кофе. Хэльди приготовила ей капучино, сама же приготовилась выслушивать критику в адрес кофе. Кэнди вполне устраивала ее жизнь, она была довольна ею. Но вот только это не распространялось на окружающий мир. Она его снисходительно принимала. Хэльди все время с интересом наблюдала за ней, она могла угадать все ее жесты и слова. Давай, скажи, что я не умею варить кофе, что мне это не дано. Хэльди облокотилась на стойку и вытащила сигарету из пачки, оставленную на стойке дядей. Как жизнь,

Хэльди? – спросила Кэнди, отпив кофе. Хэльди вернула сигарету в пачку и улыбнулась ей. - Вполне нормально. А у тебя? Кэнди ждала этого вопроса, она жаждала его услышать будь то от Хэльди или кого другого. - Жизнь налаживается, - сказала она. – Мэтт уходит ко мне от этой кошелки Миртл. - Что? – переспросила Хэльди. Тревор и Билли насторожились. Они все знали Мэтта и Миртл. Обычные люди. Именно к этой категории их можно было отнести. Обычная пара живущая размеренной жизнь, не идеальные, но и не самые ужасные. Они подходили друг другу, в их союзе была стабильность. И вот раз! Мэтт уходит от Миртл. К Кэнди. От тридцатипятилетней к двадцатипятилетней. От спокойствия к буре. - Мэтт уходит от жены. Мы любим друг друга, - сказала она и сделала вид, что давится капучино. «Мы любим друг друга». Фраза пулей срикошетила от стен, пола и потолка. Пролетела над стойкой,

зацепив Хэльди, и попала в сердце Тревора. Воспоминания живее, чем мы порой думаем. Те же слова звучали здесь шесть лет назад. Эта фраза на какой то миг откинула их обоих в прошлое. Зал снова стал магазинным. Посередине стояла Лиана и говорила: Мы любим друг друга. Я ухожу. Она уходила. Она сдерживала в себе надвигающуюся истерику. Она держалась холодной и спокойной. В ее голосе была шаткая уверенность. В голосе Кэнди каменная уверенность, несокрушимая. Тревор сказал Лиане идти, и ушел в дом. Без вопросов. Без криков и проклятий. Лиана смотрела на Хэльди и ждала. Тяжелый взгляд девочки подростка бил больнее железного прута. Лиане было бы лучше пережить скандал и пару пощечин от Тревора, принять словесный подростковый яд от Хэльди. Но она натолкнулась на тяжелое молчание, укор и непонимание, застывшее в глазах Тревора вперемешку со сдерживаемыми слезами.

Мы готовы принять войну, но не мир. Мы готовы к драке, но не готовы к тому, что нас могут просто отпустить идти своей дорогой. Хэльди ничего не сказала Лиане, по крайней мере, вслух, и тоже ушла в дом. Сейчас они не могли уйти. Да и не к ним эти слова. Они всего лишь полоснули по шраму. - И как ты себя чувствуешь? По ночам нормально спишь? – спросил Тревор. - Вот только не надо вешать на меня ярлык разлучницы. Мэтт никогда не любил ее, ему было с ней удобно. - Чего только не говорят мужчины трахнув более молодое тело. Просто поверь, усмехнулся он. Если уж девушка верит в такие слова, то либо она дура, либо дура. Два варианта и те одинаковы. - Еще не вспоминал грустных шлюх смакуя чистую любовь? – не удержалась от сравнения Хэльди. - Что вы тут такое обсуждаете? – выглянула из кухни Эллис. - Кэнди нашла

мужчину мечты. - А ты просто мне завидуешь, Хэльди. Некому согреть тебя ночью. - Я есть, - неуверенно подал голос Билли. - Будешь хорошо себя вести – приду во сне, - рассмеялась девушка. - Ты неудачник, Билли. И кстати, вы друг другу подходите. - Удача относительна, - заметила Эллис. - Давайте сменим тему, - предложил Тревор. Кэнди сумела испортить чудесный летний день. - Вот ты где! – голос Миртл прозвучал хрипло и сломано. Повисшая тишина на мгновение стала звенящей. Миртл стояла у входа, в руках у нее был пистолет. - Миртл, успокойся. Проходи, сядь и положи пистолет, Тревор вышел из-за стойки и сделал два шага в сторону женщины. - А то что? – она вскинула оружие. – Что ты сделаешь? Тревор остановился. - Вот именно, ни-

чего. Я не к тебе пришла. К ней. Миртл кивнула на Кэнди. - Но ты пришла в мой бар. - Кто-нибудь остановите эту бешеную! – крикнула Кэнди. – Я что виновата, что ты никому не нужна? - Заткнись, Кэнди, - прорычал Тревор. – Миртл, положи оружие, - его голос снова стал спокойным. - Она разрушила мою жизнь, мою семью. А вы ее защищаете? - Она не стоит того, чтобы пачкать о нее руки. - Ты не понимаешь ничего, Тревор. Ничего. Ты можешь представить, что я чувствую…. Ты проходил через это, но ты не можешь понять меня. А ты…. Дрянь… Хэльди и Билли застыли на своих местах в ожидании чегото. Эллис на кухне набирала 911, не зная, что сказать диспетчеру. «У нас тут вооруженная женщина на грани срыва»? «Вооруженное нападение»? «Помогите нам. И

адрес». Все. Эллис прижалась к двери и слушала, что происходит. Она была напугана и удивлена. Миртл на грани. Или уже перешагнула ее. Состояние аффекта. Тревор Андерсон ничем не поможет ни ей, ни Кэнди. Сколько бы раз он не вступал в схватки с вооруженными людьми, выполняя приказы, сейчас он был бессилен. Безумная с тихой яростью в груди Миртл непредсказуема и неуправляема, к тому же здесь Хэльди, и он не может рисковать. Курт пел про молодость. Его голос стал прекрасным фоном. Хэльди не могла отгородиться от него. Он заглушал стенания Миртл. Суровоспокойный голос Тревора, который пытался достучаться до здравого смысла женщины. Но только не Кэнди. - Только попробуй меня тронуть! Я же не виновата, что ты дура и не можешь удержать мужчину, вещала Кэнди, словно выпрашивая пулю в лоб. Выстрел. Рука дрогнула, пуля врезалась в плечо девушки.

Выстрел. Тело Миртл упало на пол, из пробитой головы текла кровь, остатки слез стекали по щекам. С улицы донесся вой полицейской машины. - Вот и все, - тихо прошептала Хэльди. Через два часа полиция уехала. Тело Миртл увезли в морг, а раненую Кэнди в больницу. Тревор замывал кровь, Хэльди повесила на двери табличку «Закрыто». Сегодня они не могут принимать гостей. Это было бы верхом цинизма над жизнью и смертью продолжить работу, как только пол будет чистым. Миртл Брукс застрелилась в баре «Вечная молодость» под песню Курта. Если не знать, что произошло с ней, то это была бы не плохая аллегория с непробиваемым цинизмом. С тем самым, за которым мы прячем свою ранимую душу. Эллис убрала все продукты обратно в холодильник, Билли приготовил кофе поирландски. - Я бы предпочел чистый виски, - сказал Тревор, унося из зала ведро и швабру.

Хэльди достала бутылку виски и четыре стакана. - Нам сейчас всем нужен чистый виски. Не каждый день такое увидишь. - У меня слов нет, - Эллис закурила, взяв сигарету из пачки Тревора. – Миртл Брукс ранила Кэнди и застрелилась. Да это событие будут мусолить здесь еще долго. Встречайте новую легенду Брукингса – Миртл Брукс и ее смерть. А если серьезно, то все это ужасно. Она была не плохой женщиной, и она была мягкой. У нее не было того, что есть у нас. - И что у нас есть, Эллис? – Тревор сел за стол рядом с ней. - Мы выработали некую черствость и циничность. Мы жалеем себя горько смеясь. Заглушаем все старой музыкой. Или ты не согласен? Тревор кивнул. Он был согласен. - Когда я приехала сюда и увидела вывеску «Вечная молодость», то поняла, что нашла свое место. Это название ностальгия по мечтам сбывшимся и не сбывшимся, в нем заключено наше представление об идеаль-

ной жизни, которой у нас никогда не будет. - Мы здесь спрятались от реальности, сказал Билли. – Может, мы боимся жить. - И не только мы, - Тревор взял чашку с кофе. – Миртл тоже боялась. Причем еще больше, чем все мы вместе взятые. - Она здесь всегда жила? – спросила Эллис. - Да. Здесь родилась, выросла, закончила Брукингский университет, вышла замуж за Мэтта Брукса, погибла из-за Мэтта Брукса, - спокойно сообщила историю Миртл Хэльди. - А вот Кэнди помоему ничего не боится. Она перешагнет через тело Миртл и будет жить, как ни в чем не бывало. И найдет слова, чтобы убедить Мэтта поступить также. Как вам кофе? - Хорош. Коньяка можно было бы не жалеть. Не для чужих готовишь, - сказал Тревор. - Для дяди Тревора кофе по-ирландски нужно готовить так: на дно две капли кофе и все остальное коньяк, улыбнулась Хэльди. - Так, хватит выставлять меня алка-

шом. - Я шучу. - Да мы поняли, рассмеялась Эллис. – Никто не против, если я приготовлю нормальный ужин? - Тебе помочь? – спросила Хэльди. - Конечно, пошли. Ужинать они перебрались в дом. Бар сегодня не работал. Ставни закрыты, вывеска выключена. Нечего привлекать посетителей неоновым маячком. Вместе с полицией на место происшествия прибыли и зеваки, они урвали кусочек чужой трагедии, хотели больше, но Тревор не пустил никого дальше порога и разговаривать не стал. - Давно на этой кухне не собиралось больше двух человек, Тревор включил свет и подошел к окну опустить жалюзи. Из одной половины дома мы переместились в другую, думала Хэльди. Вот снова произошло деление на «до» и «после». Только на этот раз это задело не только их с дядей, а еще и Эллис с Биллом, и семью и друзей Миртл и Мэтта. - Три месяца назад я ездила в ДеМойн на концерт Slip-

knot, - начала Хэльди. Она долго думала над тем стоит ли рассказать о том, куда она ездит и зачем. Сегодняшняя ночь казалась ей подходящей для откровенных разговоров в кругу семьи. Пусть это будет ночь откровенных разговоров. - Да помню, заставила же ты меня понервничать. Первый раз ты поехала на байке так далеко. - Я исправно отзванивалась. Я сейчас хочу рассказать не о концерте в Де-Мойне, - Хэльди замолчала и посмотрела на дядю Тревора. - Что-то страшное хочешь рассказать? - Смотря, с какой стороны на все это смотреть. - Ну, начинай. - По дороге я заехала в Элктон в подруге, мы с ней вместе учимся. Триша, ты ее знаешь. Тревор кивнул. У Хэльди мало друзей, чтобы не запомнить. - У дома Триши я встретила Лиану. Произнести это имя на кухне в присутствии друзей было тяжело, а его витание в воздухе просто не выносимо. Девушка с

опаской взглянула на дядю. Тревор был спокоен. - Ну и что дальше? Хэльди, рассказывай раз начала. Здесь не запрещено произносить имя Лианы. Ее здесь давно нет. Эллис с Билли переглянулись. Похоже, Хэльди открыв вечер откровений, попала в ловушку. - Рассказывай, улыбнулась она. – Что там было дальше? Она тебя узнала? Вы поздоровались? Или же Триша утащила тебя в дом, не дав и слова сказать? – она говорила так легко и буднично, будто они говорили о соседке через дорогу, а не о Лиане, бывшей жене Тревора. Легкий приятный голос Эллис снял напряжение. Хэльди улыбнулась и продолжила, не забывая краем глаза наблюдать за реакцией дяди на каждое ее слово. - Представляете, она меня узнала. Я хотела бросить байк, и убежать в дом Триши, но не успела. Она окликнула меня и уже шла ко мне. Я не знала как вести себя. - И как повела? – все тот же спокойный голос Тревора.

- Как воспитанная девочка. Поздоровалась и задала дежурный вопрос о делах. - Молодец, - одобрил Тревор. - Ну, а дальше? Начало истории было более обещающее, Эллис налила себе чай. – Кому-нибудь еще надо чай? - Мы на крепких напитках, - ответил Тревор. - Лиана попросила меня зайти к ней. Тут вышла Триша, но я зря подумала, что спасена. Добрая соседка Лиана и ее позвала к себе. - Хэльди, давай короче, слишком долгое вступление, уверен, что Триша не причастна к дальнейшим событиям, - Тревор достал сигарету и закурил. - Ладно. Лиана рассказала, что у нее рак легких. Она сказала, что умирает, и что ей страшно. И ее шикарные каштановые волосы были всего лишь париком. Она попросила у меня прощения, также просила простить за то, как она поступила с тобой. - Как она жила все это время? Она была счастлива? У нее есть семья? – Тревор

замолчал. Так много вопросов одновременно он еще не задавал. - У нее есть семья, и она была счастлива. У нее.... Прости. Это ошибка, мне не стоило рассказывать все это. - И Лиана так тебя разжалобила, что ты стала к ней время от времени ездить в гости? – спросил Тревор, игнорируя попытку Хэльди к отступлению. - Да. Прости, что причинила тебе боль. Я не знаю. Я хотела все рассказать, и не хотела, но я уже не могла….. - По-моему в этой фразе вся суть женщин: знаю, не знаю, хотела, но не хотела, могла, но не могла, сделал вывод Билли. - Вам, что... всеравно Дядя? - Хэльди, послушай, - он взял племянницу за руку. – Мне очень жаль, что Лиана больна, я не желал ей такого. А я желала, мелькнуло в голове девушки. - Я больше не люблю Лиану. Когда она ушла, мне было больно, тяжело и одиноко. Сейчас я могу

спокойно воспринимать то, что она счастлива, что у нее есть та семья, о которой она мечтала. Ну, раз уж мы говорим начистоту, то мне бывает больно тогда, когда мне напоминают, как она со мной поступила. Как было сегодня днем. Кэнди. А затем и Миртл. Их слова. Одной, про взаимную любовь, другой про…. Другая все прямо сказала. Но я в порядке. Не нужно делать трагедию из общения с Лианой. И когда поедешь к ней в следующий раз, передай, что я простил ее. Скажи, что у меня все прекрасно, я хозяин замечательного бара. И у меня тоже есть прекрасная семья. И это правда, Хэльди. Вы все моя семья, - он обвел взглядом Эллис и Билли. Хэльди кивнула и вытерла рукавом слезы. - Неужели ты думала, что я рассержусь на тебя? - Билли только, что рассказал про женскую суть, так что спроси у него, что я думала, - улыбнулась она. - Она знала, но не

знала. - Моя очередь откровенничать, - взяла слово Эллис. – Хочу сказать вам всем спасибо за то, что позволили мне быть человеком без прошлого. Вы не спрашивали, почему я сюда приехала, кем я была раньше и так далее. Вы знали только, что я из Оклахомы и все. У меня никто не умер, меня никто не бросал. Я сама выбрала жизнь свободной кошки. Переезжая с места на место, я нигде не задерживалась долго, потому что я не чувствовала что это мое. Может у меня что-то не то с психикой, наверное, это ненормально так жить. И в возрасте за тридцать задаваться вопросом «А здесь ли я должна быть?». - Про психику не тебе говорить, - перебил ее Тревор. – Мы тут все немного того. - И то верно, улыбнулась Эллис. – Я не заводила близких друзей и не строила длительные отношения, потому что знала наперед, что сорвусь с места и уеду еще кудато. И вот меня при-

несло сюда в Брукингс. Я открыла карту, ткнула пальцем и вот приехала сюда. Гуляла по городу и пришла к бару «Вечная молодость», и поняла, что вот здесь мое место, что я хочу работать в этом баре, жить в двух кварталах и на работу ездить непременно на машине. - Чтобы бросать ее на обочине, когда она сломается, - продолжил Тревор. - А потом просить Тревора Андерсона починить ее. Черт с ней, с этой машиной! Здесь я счастлива и мне хорошо, как нигде. Здесь явно не обошлось без магии, это место волшебное. - Колдунья здесь, так что можешь спросить, - кивнул на Хэльди Тревор. - Не поняла? - Бар «Вечная молодость» это ее идея. Она начала там ремонт и все такое, я присоединился позднее. - В час ночи и с ружьем. - Так получилось. Ну, вот она мне и рассказала о моих планах. - Все дело в рокмузыке, и как баналь-

но бы не звучало, в любви. Я полюбила бар дяди, как только придумала. - А я возненавидел твой чертов байк, как только увидел. - Эй, что тебе сделал мой байк? – возмутилась Хэльди. – Тем более я его всегда прячу. У нас на парковке бывают реально крутые байки, а у меня велосипед детский по сравнению с ними. - Это ты верно заметила, и все же. У меня было чувство, что ты исполняешь частичку моей мечты. Я хотел объездить всю страну на своем Харлее. Но попал в аварию, как дебил. И все. Дальше, как и у Эллис, пришел на свет «Вечной молодости». Рок-музыка, шум голосов, старые афиши, плакаты. Здесь как будто время замерло и кажется, что все впереди. Устроился сюда на работу. Все прекрасно. Впереди вечная молодость. И тут ты прикатила, подняв облако пыли, как сейчас помню. - Это прошло или до сих пор продолжается? - Прошло. - Врешь.

- Нет, не вру. Для тебя твой байк всего лишь средство передвижения, а не часть мечты. У меня были всего лишь фантомные боли по жизни, которую я хотел. - И давно тебя отпустило? - Давно, года два назад. - Точно? - Да. Все нормально. Прошлое, то чего я хотел тогда, ушло. Просто понял, что нет смысла цепляться из последних сил за то, чего никогда не будет. Я все сказал. - И что у нас в итоге? – Хэльди выпрямила спину и облокотилась на стол. - Нет, никаких итогов. Все спать. В доме полно места, расходимся по комнатам. Завтра день будет еще тот, - Тревор встал изза стола и выбросил окурки из пепельницы в мусорницу. Посиделки и откровения закончились. По крайней мере, на сегодня. - Нет! Что же это получается? Я три месяца места не находила из-за своей тайны, а вы все свои мысли, чувства и эмоции держали на привязи, сколько? Пять лет? С

ума же сойти! - Зато сейчас мы все поговорили, сказали, что давно хотели сказать. - Пойдемте, покажу комнаты. Хэльди, оставшись на кухне одна, неторопливо убрала посуду в мойку и вытерла стол. Шаги и отзвуки голосов заставили ее улыбнуться. День был испорчен основательно, но вечер получился чудесным несмотря ни на что. - Все нормально? – спросил дядя Тревор, вернувшись на кухню. - Да. А у тебя? Непривычное чувство, но тоже да. Все как будто встало на свои места. Мы, наверное, никогда с тобой так не разговаривали. - Я думала, что и так все чувствую и понимаю. В чем-то так и было. - И ты думала, что я все также держусь за образ Лианы? И кстати, я заметил, как ты избавлялась от ее вещей и потихоньку меняла тут все. Ты думала, что я ничего не вижу, раз молчу? - Да, именно так и думала, и страшно собой гордилась. Думала, вот я какая лов-

кая. Тревор тихо рассмеялся. - Я только твою возню с баром не сразу заметил. - Теперь то ты понимаешь, что идея с баром была классной? - Понимаю. Ты хорошо все придумала. - Это ты хотел бар, - улыбнулась Хэльди. – Все эти старые афиши, рокмузыка 70-80-х это твое. Панорамы дорог. Пулевые отверстия в стенах. Это твоя «Вечная молодость». Ты ее создал, а я всего лишь помогла с оформлением. Завтра для «Вечной молодости» новое испытание, грустно усмехнулся он. – Ты готова к вопросам публики? - Конечно. Вот смотри: «Еще чтонибудь желаете или вам хватит замытой крови Миртл Брукс?» с вежливой улыбкой произнесла Хэльди. - Неплохо, но чуть меньше цинизма. - Договорились, улыбнулась Хэльди. Автор Reeves

Nadin

Для вымышленного персонажа она была чрезвычайно назойлива. Не то чтобы Катрин всегда хотела стать писателем. Скорее это литературный мир нетерпеливо и с предвкушением ждал того момента, когда, сгибаясь под тяжестью обременительно огромного внутреннего мира, она несмело и нетвердо наконец ступит на его слегка подрагивающую почву. Литературный мир знал, что его золотой и серебряный века прошли. Литературный мир надеялся хотя бы на бронзу. Интересно, дойдет ли когда-нибудь дело до железа и камня? Но пока была Катрин, и были многие другие, неуверенные, полные страха и способных в любую минуту рухнуть надежд. Они заранее были раздавлены недостижимыми вершинами маститых и признанных, обескураже-

ны злобой не решившихся и завистливых, осуждены знающими и пожившими. Но они были, пусть пока в виде чьих-то еще не реализованных замыслов. Литературный мир ждал. Катрин была молода, была некрасива и втайне была горда. Все это в совокупности не обещало ей ни славы, ни жизни скучной и обыденной, потому что все это были только данные, которыми можно было воспользоваться по собственному усмотрению. Катрин была многообещающа, и это внушало некоторые надежды. Во всяком случае, пока Катрин и Либертина не встретились. Каждое утро, когда Катрин открывала глаза, взгляд ее первым делом упирался в выведенные на потолке строчки. «Либертины нет», - гласила первая. «Либертина не

придет», - заверяла вторая. Но обычно она приходила. Поднимаясь ли с кровати, чистя ли зубы, завтракая ли или глядя в зеркало, все равно рано или поздно Катрин начинала думать о Либертине. Само собой, думать о ней Катрин не хотела. Лежа на кровати, Катрин размышляла, в какой позе спала Либертина. Стоя напротив раковины, Катрин гадала, какое душистое мыло у Либертины и как долго она чистит зубы. И какие лосьоны есть у Либертины, и какие на полочке стоят шампуни. Заваривая растворимый кофе и разогревая в микроволновке рожки, Катрин представляла, какие вкусные и легкие салаты ест на завтрак Либертина и какой сегодня она пьет сок. Пытаясь уничтожить всех петухов на

голове, Катрин почти видела, как Либертина сидит перед туалетным столиком, как тщательно расчесывает свои мягкие волосы и сколько перед ней красивой и дорогой косметики. Влезая в джинсы, Катрин даже думать не хотела, как много у Либертины воздушных, светлых и так идущих ей нарядов. И обуви у Либертины две полочки, а на вешалке висит не мешковатый пуховик, а черная шубка. Понятно, что Катрин не очень-то любила Либертину. В первый раз они столкнулись в гардеробе, обе опаздывая, обе на ходу снимая шарфы и перчатки. Катрин вбежала чуть раньше, и когда Либертина быстрым шагом вошла в гардероб, она первым делом увидела уставившуюся на нее Катрин. Встретившую удивленный взгляд серых глаз Либертины. Они некоторое время смотрели друг на друга и, если бы не недовольный окрик гардеробщицы, воз-

можно, простояли бы так еще долго. Но с начала пары прошло уже двенадцать минут, и обе заторопились. Они одновременно подошли к лестнице, в одном темпе двигались и, кажется, в одинаковой степени раздражали друг друга. Они поднялись на один этаж, но Катрин заскочила в ближайший кабинет, а Либертина пошла дальше по коридору. С того дня они видели друг друга постоянно. Катрин всегда приходила вовремя, а Либертина всегда опаздывала и, идя по коридору, неизменно встречалась взглядом с Катрин, сидящей в кабинете. Катрин ходила в столовую, а Либертина – в кафе через дорогу, и почти каждый раз они пересекались в холле. Катрин ездила домой на трамвае, а Либертина брала такси, и Катрин часто видела на крыльце ее высокую и тонкую фигуру. Это было еще ничего, это было не так уж страшно, это еще могло оказаться простой галлюцина-

цией. До тех пор, пока Либертина и Катрин не оказались в одной группе. Либертина не оказалась галлюцинацией, поскольку Либертину увидели все. И полюбили Либертину, кажется, тоже все. И завидовали Либертине, судя по всему, тоже все, – а особенно Катрин, одиноко сидящая на непопулярной первой парте. Либертина была небедна. Либертина была не лишена привлекательности. Либертина была неглупа. Либертина была небесталанна. Либертина мечтала стать писателем. Итак, для вымышленного персонажа она была чрезвычайно назойлива. Чего нельзя было сказать о Катрин, которая с самого начала твердо решила избегать каких бы то ни было контактов с Либертиной. Жаль только, что Либертина ее устремлений не разделяла. Либертина была везде. Либертина была в студсовете и Либер-

тина была в студклубе, Либертина пела в хоре и Либертина посещала киноклуб. Где бы ни была Катрин, Либертина была там, и всегда и везде Либертина говорила с Катрин, Либертина смотрела на Катрин, Либертина обращала внимание других на Катрин и интересовалась ее мнением. Когда Катрин последовательно отказалась от всех своих увлечений, Либертина появилась на пороге ее дома. Девушка, снявшая однокомнатную квартиру на одном этаже с Катрин, оказалась Либертиной. Катрин почувствовала, что сходит с ума. Катрин прекратила писать. Катрин оставила в покое, забросила, застопорилась на одном месте повести, героиней которой была Либертина. Это была та самая Либертина, с ее воздушными нарядами, грудным голосом, шелковыми волосами и твердой целью в жизни. Либертина с уверенной походкой,

Либертина с красивой улыбкой, Либертина с легким дыханием. Либертина, которая, как водится, плакала по ночам. Либертина, на которую Катрин возлагала такие большие надежды, что не могла не думать о ней. Катрин представляла, какие книги и журналы читает Либертина, что пишет на своей страничке Либертина, что в карманах у Либертины и какую музыку она любит. О, Катрин так подробно, так тщательно и правдоподобно расписала всю жизнь Либертины, для того чтобы ее персонаж получился живым! Либертина стояла за дверью, раскрасневшаяся, улыбающаяся, с шарлоткой в руках. Катрин застонала. Катрин осела на пол. Катрин подумала о переезде в другой город. Катрин решила покончить жизнь самоубийством. Катрин разрыдалась и уронила на пол недоеденное яблоко.

Катрин заснула. Утром Катрин встала и первым делом стерла надпись на потолке. Стоя у раковины, Катрин чистила зубы. Заваривая растворимый кофе и разогревая в микроволновке рис с овощами, Катрин слегка пританцовывала, слушая песню по радио. Расчесывая волосы, Катрин улыбалась своему отражению в зеркале. Когда в дверь позвонили, Катрин не обратила на это внимания. Натягивая водолазку, Катрин придерживала воротник, чтобы прическа не сильно растрепалась. Звонки в дверь становились все длиннее и настойчивее. Надев сапоги, Катрин смазала их кремом. Катрин потянулась за пальто. В дверь яростно постучали. Скорее всего, кулаком. Катрин спокойно вернулась в комнату. Катрин подошла к письменному столу. Катрин нажала на большую черную кнопку.

Стук в дверь не прекращался. Катрин действительно хотела переместить этот файл в корзину. Стук в дверь внезапно прекратился. Катрин заколебалась. Катрин представила, какой рисунок на рабочем столе у… Звонок взорвался криком. Катрин действительно захотела удалить этот файл безвозвратно. Звонок захлебнулся. Катрин показалось, что она слышит шаги на лестничной клетке, но, конечно же, она не могла ничего слышать из своей комнаты. Катрин вернулась в прихожую, надела пальто и взяла маленький кожаный рюкзачок. Затем она заперла дверь на ключ, вышла на площадку и начала спускаться по лестнице. Даже не взглянув на дверь квартиры напротив. За которой была прихожая, за которой была большая светлая комната. Со светлой мебелью, светлыми

обоями, светлым ковром на полу. Светлой барной стойкой, на которой лежала аккуратная стопка листов бумаги. Эти листы рассказывали историю буквами двенадцатого таймс нью романа. Это была история о девушке, жившей в двухкомнатной квартире, доставшейся ей от бабушки. О девушке, пившей растворимый кофе и съедавшей целую тарелку второго на завтрак. О девушке, которая небрежно относилась к своей внешности, к моде и чужому мнению – или старательно делала вид. О девушке, которая имела и талант, и интеллект, и то самое главное, что должно быть в человеке. О девушке, у которой не было только уверенности – уверенности в чем бы то ни было, а прежде всего – в себе. Внезапно поднявшийся ветер влетел в раскрытое окно и с какой-то совершенно не воздушной силой отчаянно и зло толкнул листы, сбросив всю пачку. Целая

жизнь той, которой не существовало, которой не могло существовать и которая была везде: в студсовете и в студклубе, в музыкальном кабинете, в холле, и на крыльце, и в помещении киноклуба, и в квартире напротив, - целая жизнь разлетелась по комнате. У нее не было мечты стать писателем. Она просто не могла не писать. Кто-то все решил за нее. Дверь не открывалась. Катрин навалилась на нее и толкнула изо всех сил. Тогда дверь приоткрылась, и взгляд Катрин успел зацепить старые погнутые качели, а над ними серое-серое небо. Порыв ветра резко и непреклонно захлопнул дверь с той стороны. Литературный мир вздохнул. Трепетно и обреченно. Автор: Захарова Александра

Семь утра. Финикс, штат Аризона сбросил с себя сон. Город начали заполнять машины и люди. С каждой минутой ритм жизни набирал обороты. Быстрее, быстрее, быстрее. Гудки авто, гул моторов, стук каблуков по мостовой, гул голосов. Музыка из машин, отголосок из плеера, из окон домов. В офисных зданиях загорается свет, светофор мигает огоньками. Быстрее, быстрее, быстрее. От тягучего спокойствия ночи не осталось и следа. День завладел умами людей, переход в другой режим – включится, собраться, настроится на рабочий лад. Город кипит. В киоски доставили свежую прессу. В булочной испекли свежий хлеб. Кофейня источает аромат напитка богов. Доброе утро! «Доброе утро, дорогие жители Фи-

никса! С вами Сара Стюарт и Алан Смит!» - радостно заорал включившийся телевизор. Джен открыла глаза, нащупала пульт и заткнула веселую парочку. Пора бы купить нормальный будильник, подумала она, осознавая, что еще одного такого утреннего приветствия не переживет. Встав с кровати и взглянув на веселые и немые лица ведущих, она усмехнулась. Видимо ведущим утренних программ хватает на кокаин, потому они такие бодрые и жизнерадостные. Рабочий день Джен начинается в девять утра. У нее есть время неспеша собраться, позавтракать и доехать до работы. Девушка прошла в ванную и внимательно посмотрела на себя в зеркало. Длинными каштановые волосы были растрепаны, под глазами

остатки туши, на губах язвительная улыбка. Макияж стоит смывать перед сном. Памятка то ли от подруги, то ли от сестры, то ли от бывшего парня. Памятки и советы. Советы и памятки. В этом суть жизни. На работе она раздает советы и памятки, грубо говоря. В жизни ей. С одной лишь разницей, что к ее советам прислушиваются, а вот она – нет, особенно к советам подруг, сестер и парней, с которыми не планирует долгой и счастливой жизни с походами на рынок по субботам и в кино в воскресенье. Без четверти девять Джен паркует машину на стоянке для персонала «Центра доабортного психологического консультирования». Пару минут сидит в салоне и выходит из машины уверенно походкой, сдержанно

улыбаясь коллегам. - Доброе утро, Джен! - Привет, Говард! И так со всех сторон: доброе утро! привет! Она берет у охранника ключи от своего кабинета. - Хорошего дня, мисс Лавлайс! – говорит он. - Спасибо, Рон, тебе того же! И вот ее кабинет: Психологконсультант Дженнифер Лавлайс. Номер кабинета 67. Она на своем рабочем месте. В Центре также кипит жизнь, как и во всем городе. Быстрее, быстрее, быстрее. Звук шагов по коридору, запах кофе, звонки. Она надевает белый халат и забирает волосы в хвост. Включает кофеварку. Включает компьютер, проверяет журнал записи. Через десять минут должна подойти первая клиентка. И начнется работа. Дженнифер Лавлайс должна помочь женщине разобраться в себе и при-

нять правильное решение. К ней почему -то отправляют самых «тяжелых». Залетевшие малолетки, не понимающие, в чем вообще был смысл раздвигания ног перед красавчиком на пять лет старше, жертвы изнасилований, иногда бывают и обычные женщины, послушавшиеся советов. Джен налила себе кофе и посмотрела на часы, времени немного, но оно есть, чтобы кое-что сделать. Она подошла к стеклянному шкафчику и достала оттуда портрет Чарльза Дарвина, купленный недавно в магазине школьных принадлежностей. Через минуту портрет Дарвина висел на стене за ее спиной, прилепленный на скотч. Последним аргументом, применяемым в крайних мерах, идет религия. Грех убийства и все такое. Джен никогда им не пользовалась. Бог здесь не при чем, ровно, как и дьявол. Джен сторонни-

ца науки. Если эти женщины хотят сделать аборт, то вперед! Это часть естественного отбора, те, кто слаб, не может продолжить род. И здесь не только физическая выносливость, но и психологическая. Мир изменился. Эволюционировал или мутировал, кому как нравится думать. Медицина развита, уровень жизни тоже. У людей есть достаточно благ, но все равно мало, но в целом хватает. И общество постепенно начинает сходить с ума, начиная изданием нелепых законов и заканчивая лечением энцефалита у годовалого ребенка в церкви. Но это не сумасшествие – всего лишь естественный отбор. «Особая» клиентура Джен из жертв насилия немного в стороне от ее теории. Им она искренне сочувствует и желает помочь. С ними случилась беда, да еще и последствия пришли. Многие из них плачут и говорят, что не хотят быть убийца-

ми, ссылаются на то, что это грех, да и ребенок не виноват. И в то же время родить его испытать новую психологическую травму. Ребенок от насильника. В глазах общества он зверь. Зверя убивают. Но детенышей не всегда. Чувствительным с чистой душой не способной убить даже детеныша зверя она советует родить и отдать на усыновление. Тайна усыновления не раскрывает биологических родителей. Никто не узнает о том, как ребенок был создан. Это к лучшему. Ребенок чистый лист – пиши что хочешь. Он унаследует внешность, может какую-то болезнь, родимое пятно, но если он не будет знать, кто его родители и попадет в нормальную семью, то вырастет похожим на тех, кто его воспитывал, а не на тех, кто дал жизнь. Черты характера не наследуются генетически, они приобретаются. Раздается стук и в дверях появляется девушка на вид два-

дцати трех лет. На самом деле ей может быть всего лишь семнадцать. Она с вызовом смотрит на Джен, будто та ей злейший враг. Садится перед ней и ждет, что ей скажут. Доктор Лавлайс смотрит ее медицинскую карту. Пациентку зовут Дороти Эш. Здравствуй, Дороти! – говорит она спокойным доброжелательным голосом. - Думаешь, что сможешь меня переубедить? Найдешь аргументы? Что ты обычно говоришь? Забудь! Я не стану слушать твои жалкие психологические вопли, - девушка скрещивает рука на груди и смотрит прямо за спину Джен. Возможно, изучает изображение ученого, и пытается вспомнить, где его видела. - Тогда зачем пришла? – не меняя тона, спрашивает Джен. - А то ты не знаешь! Меня сюда направили потому что «так положено». Я взрослый человек и я

знаю, что лучше для меня, - голос все также звучит зло и резко. – Так что не пытайте меня своими вопросами! Доброе утро, Джен! Хорошего дня, мисс Лавлайс! - Конечно, ты взрослая, самостоятельная девушка, развитая личность, ты понимаешь, что для тебя хорошо, а что нет. И ты злишься, что тебя направили сюда, чтобы написать дополнительную бумажку и восславить бюрократию. Понимаю, что ты чувствуешь. Джен отпивает кофе и ставит чашку чуть ближе к краю. Если она упадет, горячий кофе заденет ноги Дороти, немного, но все. Джен спокойна, но ей хочется вылить кофе на ноги самоуверенной девчонке. За время работы она сталкивалась с нежеланием обсуждать проблему, но тут был открытый вызов. Ей не нужна помощь. Тут она права, ей нужна хорошая

взбучка. Джен рассматривает ее. Белокурая куколка с капризно надутыми губками. Модная одежда, сумочка на цепочке, колечки на пальчиках, стильные часики. Все подделка. Благодаря своей коллеге Кристи Далтон – местной моднице, Джен научилась различать бренды от подделок. Кристи по дружбе ей целую лекцию прочитала. Дороти смотрела в стену, надув губы. Джен снова отпила кофе, обдумывая внезапно пришедшую идею, противоречащую врачебной этике. Спасать девушку от неверного шага ей не хотелось. - Вас изнасиловали? – осторожно спросила она. Дороти округлила глаза: - Нет. Что за бред? С чего вы взяли? - Обычно жертвы насильников с трудом идут на контакт. - Я не жертва. Ясно? - Вполне. Конечно ты не жертва, думала Джен.

И это начало. - Вы знаете, кто это? – Джен развернулась и указала на Дарвина. - Ну и кто? - Чарльз Дарвин. Теория естественного отбора. Интересная теория, всегда будет актуальна. Дороти немного напряглась, Джен продолжила: - Ты все правильно делаешь, Дороти, улыбнулась она. – Ты слабое звено и природа избавляется от твоего потомства твоими же руками. Возможные последствия аборта ты знаешь. Моя задача помочь женщине и дать возможности родится ребенку. И очень часто я работаю с жертвами маньяков. Им тяжелей, чем тебе. Они уж точно не хотели. Ты тоже не хотела ребенка, но у парня не было денег на презервативы. К чему я это? К тому, что если человек сильный и подходит для жизни в этом мире, для того, чтобы продолжить свой род он найдет в себе силы, дать шанс родится новому человеку.

Такие как ты не должны продолжать свой род. Тебе кажется, что выбор сделала ты, но его сделали за тебя и уже давно. Джен внимательно смотрит на шокированную девушку. Сегодня в кабинете Дженнифер Лавлайс не было ни одного психологического вопля. Дороти переваривает полученную информацию. Шокированная прямотой и тем, что, оказывается на нее всем наплевать. Даже доктору Лавлайс, которая по всем законам жанра сейчас должна была пытаться поговорить с ней по душам. Но в голове у Джен пошло что-то не так. Еще одна малолетка, утром в ее кабинете, к тому же строит из себя сильную и независимую. - Есть вопросы, Дороти? Дороти ничего не ответив, встала и выбежала из кабинета. Если она пожалуется, то у Джен будут проблемы. Она не должна была всего этого говорить. - Не знаю, что на меня нашло, но я ска-

зала ей все, что думаю резко и прямо, призналась она в обеденный перерыв Кристи. - Могу понять тебя. Я бы ее вообще убила. Приходит малолетка и начинает выделываться, а ты их уже столько повидала и у всех одна и та же история, будто все одного и того же мудака повстречали, ответила Кристи. - Не думала, что на этой работе я стану циничной. - Вчерашний вечер как прошел? Джен рассмеялась: - Решила выяснить причину моего неадекватного поведения с пациенткой? Ладно. Я вчера всю ночь танцевала в клубе и пила. Отшила пару придурков, а когда выезжала с парковки, поцарапала машину об ограждение. Твой вердикт? - Тебе не хватает….. - Мозгов мне не хватает, - рассмеялась Джен. Проповедь про то, что ей не хватает, по мнению Кристи слушать не хотелось. – Ищу неприятности,

иного объяснения не могу найти. - Глянем, что в «Новостях», - Кристи щелкнула пультом. Они обедали в кабинете Кристи, заказали суши. Кристи помимо модных тенденций обожает новости. Она любит быть в курсе всех событий произошедших в их городе, стране, мире. Сейчас как раз время местных новостей. Джен отвернулась от экрана, она не питала страсть к просмотру новостей, как Кристи, а уж особенно в обеденный перерыв. «С вами Джейми Кросс и мы ведем репортаж с места событий! Для тех, кто только что включил телевизор, сообщаем, что сегодня в одиннадцать часов дня молодая девушка вылезла на крышу двадцатиэтажного офисного здания на ЦентралАвеню. Она уже целый час стоит на краю крыши…..» - Джен, ты глянь! Дженнифер повернулась к экрану, понимая, что избежать просмотра экстренного выпуска не

удастся. - Ох ты ж дьявол! – выругалась она. Хоть камеры и не четко сняли лицо девушки, Джен ее узнала – Дороти Эш. Ее сегодняшняя слишком взрослая малолетка. - Что? – округлила глаза Кристи. - Возьми моих пациентов себе, а я к ней на крышу, - кивнула она на экран. - Да, что с тобой?! – крикнула ей вслед Кристи. Здание оцеплено полицией и толпой зевак. Тут недалеко «Скорая». И репортеры. Все в сборе, подумала Джен, паркуя машину на обочине. Она подбежала к зданию и посмотрела наверх. На краю крыши сидит ее пациентка. Зачем я все это ей сказала?! Если это существо слетит с крыши, то в этом будет и ее вина. Дженнифер собралась с силами и уверенно пошла к зданию. Холл – лифт - последний этажлесенка на крышу.

Последняя охраняется полицейским. - Отойдите, дайте мне пройти к ней. - Вы кто? - Ее психолог. Дженнифер Лавлайс. - Мэм, вам туда нельзя. Вы понимаете? - А вы что тут делаете? Ждете, когда она сиганет вниз? Пожалуйста, дайте мне с ней поговорить. Я знаю, в чем дело, она говорила уверенно, будто и правда знала, в чем дело. - Может, лучше я продолжу с ней говорить? - Нет! – Джен вздрогнула от звука своего голоса, она не ожидала, что получится так уверенно и резко. Хорошо, мисс…. - Лавлайс. - Вы частнопрактикующий психолог? - Нет, я из центра доабортного психологического консультирования, - ответила она и вышла на крышу. Полицейский закрыл глаза и тихо выругался. Беременный псих и доаботрный психолог на кры-

ше. Чудесно! Великолепно. И случись, что ему обо всем этом писать рапорт, отчеты и так далее. - И снова здравствуй, Дороти! – сказала Джен и села неподалеку от девушки, свесив ноги с крыши. – Красивый у нас город, правда? - Ты городом пришла любоваться? – сухо спросила девушка. - А почему бы и нет, - Джен достала из сумочки сигарету и закурила. – Извини, что наговорила тебе всего. Сорвалась. - Сорвалась? - Знаю, на крыше это слово обретает другой смысл. - Утро выдалось хреновым? Парень бросил? – съязвила Дороти. - Напротив, утро было прекрасным, кофе вкусным, дороги без пробок. И внезапно замкнуло. Бывает так, что у человека все хорошо, а он раз режет вены или с крыши прыгает. И все удивляются, а чего он? Ведь и утро выдалось прекрасным и кофе. И дороги. А прошлый вечер был

еще лучше. И тут раз! Джен затушила сигарету и бросила окурок с крыши. Он полетел вниз, кружась в потоке воздуха. Дороти с опаской посмотрела на психолога. - Я работаю с беременными малолетками и с жертвами изнасилования, - продолжила она. – И пытаюсь им помочь. Мы играем в игру. Я говорю одно, а они другое, совершенно противоположное. Они всего лишь хотят, чтобы их пожалели. И я их жалею. И их не родившегося ребенка. Их истории разные, но так похожи. Как римейки одного оригинального фильма, о котором уже никто не помнит. И так каждый день. А когда мне кто-то говорит, что я совершаю благое дело, то мне его избить хочется. - Почему? - Потому что они не понимают, что я пропускаю через себя все их истории. Иначе я не могу. Представь, что тебя за день три раза жестоко изнасиловали, и пять

раз выкупали в розовых соплях подростковой трагедии. А что у тебя? Зачем ты вылезла на крышу? - Я живу со старшей сестрой. Она сейчас в командировке. Мы с ней одни. Она из-за меня не может устроить свою жизнь. Я живу с ней. И тут еще ребенок. - А на крышу зачем? - Потому что я ей только мешаю. - Можно уйти. Или поговорить откровенно. - Мне некуда иди. - Как минимум три варианта. Ад, рай, муниципальное жилье. Отец ребенка знает? - Там сопливая история. - Понятно. Хочешь кофе и круассаны? – предложила Джен. – Если честно, я есть хочу. Пойдем, угощаю. - Но…, - она кивнула вниз. - Публику ты собрала еще ту. Но я тебя выведу отсюда. Считай, что сегодня я Бэтмен. - Тогда уж Бэтгерл.

- Ты знаешь Бэтгерл? Сколько тебе лет? - Семнадцать. - Пойдем пить кофе, прыжок с крыши можно отложить, - сказала Джен, вставая. – К тому же если бы ты и правда хотела сигануть с высотки, то выбрала бы ночное время или утро, чтобы не собирать публику. Джен подала руку девушке и помогла ей подняться. - Там зунуда-коп, так, что веди себя нормально. Они спустились с крыши. Дороти, за ней Джен. - Видишь? – сказала она копу. Мисс Лавлайс….. - Мы идем пить кофе, так что не задерживай нас ни в каком смысле этого слова. И разгони ротозеев по домам или где они должны быть. - Нужно составить протокол. - А мне спасти Готэм. Вот моя визитка, нужны показания или снять кота с дерева – звони. А сейчас нам и, правда, пора. - Ладно, мисс

Лавлайс, она под вашей ответственностью. - Хорошо. Толпа людей на улице провожали их взглядами, журналисты выкрикивали вопросы. Джен вела Дороти за руку к своей машине. Которой уже не было там, где она ее оставила. Знак «Парковка запрещена» она просто не увидела, когда спешила спасать девушку. - Поймаем такси! – улыбнулась она, в душе проклиная себя за невнимательность и ограничения за ограниченность. Кафе. Кофе. Болтовня Дороти. История и истерия первой любви, которая якобы до гроба, если умереть планируешь в семнадцать. Надежды и мечты. Фантазия и реальность. Джен слушала историю, как все это переплелось в один плотный клубок. - И что мне сказать сестре? Я не оправдала ее надежд. - А убийством и самоубийством оправдаешь? А какого

будет ей? Она будет винить себя. Сейчас ты винишь себя, а потом она стала бы винить себя. И так всю жизнь. Есть люди, которые специально ищут это чувство. Им нравится с ним жить. Ты такая? А твоя сестра? - Не знаю, - пожала плечами Дороти. - Расскажи ей все. Поговори с ней. У абортов есть последствия. - Я знаю. - Если что ты можешь отдать ребенка на усыновление. Так ты меньше навредишь себе. Эта тема не так проста, как кажется. Аборты, роды…. И все что в голове творится. Ты сама, что хочешь? - Я хочу, чтобы в моей семье все было хорошо, чтобы мы были счастливы. Я не хотела все разрушить, - Дороти шмыгнула носом. - Ты еще ничего не разрушила. И когда поговоришь с сестрой, расскажи мне, что вы решили, ок? - Обязательно, улыбнулась она. - Пойдем, отвезу

тебя домой. Когда приезжает сестра? - Завтра днем. - Вот и хорошо. Пять вечера. Дороти дома. Дженнифер Лавлайс идет по улице, куда глаза глядят. Кристи написала ей, что приняла одну ее пациентку, остальных перенесла на другие дни. Экстренный выпуск новостей закончился хэппи-эндом. Джен пешком дошла до бара через дорогу от своего дома. Если она напьется, а именно это она и собиралась сделать, то домой доберется без приключений. Теория естественного отбора. Джен спасла Дороти от потенциального прыжка с крыши. Обстоятельства и случайности. Они идут бесплатным бонусом к жизни. Повлияли ли ее слова на то, что Дороти вылезла на крышу? Подтолкнули так точно. Слова имеют силу, слова, озвучивающие какую-либо теорию – двойную силу. Она чуть не убила Дороти. Наверное. Город снижает темпы. Едва заметно.

Солнце еще палит, ветер стал чуток свежее. Скоро город накроет ночь. Огни. Приглушенные звуки. Тише. Тише. Остановись. Ты устал. Отдохни. Джен вошла в бар и медленно подошла к стойке. - Сегодня ты как на гильотину, - усмехнулся бармен. – Пиво? - Виски. - Совсем доконали? - Ага. Мне нужно успокоиться. Моя теория дала сбой. - Мисс, - к ней повернулся сидящий рядом мужчина. – Я работаю в полиции. И сегодня я разрядил обойму в одного гада. Вам нужно успокоиться, а вы стреляли в человека? Еще один, кому нужно рассказать о своей боли. - Да, сэр, сегодня утром разрядила обойму слов. Они тоже убивают. Автор: Reeves

Nadin

Она была прекрасна: зеленые, как у кошки глаза, ослепительно белая кожа и рыжие, словно языки пламени, вьющиеся волосы. Она была абсолютно голой. В ней был какой-то холод, который меня влек к ней еще больше. Холод этот был и в прямом и в переносном смысле. Когда она села на край кровати, у моих ног, и взяла меня за руку, я почувствовал, что они у нее ледяные, будто она только что зашла с мороза. - Похоже, пропиликал твой час, мой мальчик, нам пора. - Как же ты прекрасна! Никогда не думал, что ты такая. Почему тебя все время описывают, как костлявую старуху с косой? - Я являюсь людям такой, какой они меня хотят видеть, могу и образ юноши принять. Многие воспринимают меня старухой, таковой я к ним и являюсь, но бесполезно мне говорить

комплименты. Это тебя уже не спасет. - Ну и ладно. Я не боюсь умирать. - Выпить хочешь перед этим? - Да, виски бы с колой. Она мне протянула полный стакан виски разбавленного с Кока-Колой со льдом. Я взял его, и мои руки буквально замерзли, настолько оно было холодным, и настолько же вкусным. - А ты не выпьешь со мной? - Мне ни к чему. Я не имею материальной оболочки и не чувствую ни вкуса, ни боли, ни приятных ощущений. НИЧЕГО! Отпив половину стакана, я увидел, что он на моих глазах наполнился по-новой. - Вот это нанотехнологии у вас! Смерть улыбнулась, ее улыбка была просто обворожительной. - Пей, пей, там тебе уже не будут наливать и почивать. - А меня что в ад?

– Первый раз за все ее присутствие, я испугался. - Не знаю, от тебя зависит, но даже в раю, тебе не нальют. Ты тоже будешь лишен материи и все равно не ощутишь ни вкусов, ни физической боли. - Так какой смысл в наказании и поощрении? - Ты будешь своей собственной душой. Душевные муки и переживания, тоска и горесть порой страшнее физической боли, или напротив гармония и покой души лучшее, из наслаждений. Я залпом осушил стакан и он в ту же секунду опять самонаполнился. - Никогда такое вкусное виски не пил. Знаешь, обычно в иностранных фильмах пьют в жару, мол, в горле пересохло. Я люблю алкоголь, но он мне жажду не утоляет, наоборот: спирт сушит горло, а тут реально жажду удаляет. - Пей, пей.

- А ты за меня словечко замолвишь, чтобы меня в ад не отправили? В принципе, за что в ад? Я за всю жизнь и мухи не обидел. - Да, ты не делал ничего плохого, как впрочем, и ничего хорошего. Всю свою жизнь ты жил только для себя, не совершив ни одного поступка: ни плохого, ни хорошего. Твоя жизнь пуста, как и чаши весов будут пусты на твоем суде. Ты ведь не боишься меня, правда? Не боишься смерти, потому, что тебе нечего терять в этой жизни. - За мной даже и плакать будет некому, и никто над моей могилой и стопочки не выпьет за мой упокой. Может это хорошо. Нет у меня детей, и никому моя смерть не принесет муки и горе. - За людьми должны плакать, и за тобой будут. У тебя же сын есть. - Сын? Вот тут, как в мексиканском сериале, сейчас узнаю столетнюю тайну и сдохну. Она протянула мне фотографию. - Вот он. - Ты гонишь, подруга! Если бы у меня

был сын, он бы был двухметровым, лохматым, обаятельным хулиганом с покоцанными в драках кулаками и сексуальным шрамом под подбородком. А это что за уродище? Этот жуткий, очкастый ботаник в гольфах до ушей, произвел на свет какой-нибудь жалкий профессор, что протирает штаны на кафедре за триста баксов. Нет! Это не мое творение. Я переплюнул через левое плечо. - Не узнал, даже не узнал! Обаятельный хулиган – это твои мечты, твои грезы. - Слушай, а покурить можно, сигареткой не угостишь? А еще лучше сигарой. Хоть покайфовать, посмаковать напоследок. В руках моих тот час оказалась уже зажженная сигара. Я сделал большую затяжку, и тут же большой глоток виски. Блаженно! - Ну, так что, что ты решил? - Будто от меня что-то зависит. - У тебя есть выбор: либо сейчас ты уходишь за руку со мной. Мирно, спокойно, без мучений, и то-

гда тебе уготован ад, либо остаешься жить еще на год, но будешь болеть, и испытывать реально невыносимую физическую боль, но зато потом тебя впустят в рай. - Вот тебе и ультиматум! - Решай: год физических мук, или вечность духовных. - Я не знаю, мне бы подумать. - У тебя минута, сказала она и исчезла. Я закрыл глаза… *** …Я чувствую, что меня куда-то везут, открыв глаза, я снова увидел ее. Она была одета во все белое, как невеста. А ведь она только что была голой. - Уже? – спросил я. - Аха! - Решили без меня? - А что еще делать? Ну, все везут в ад. Видимо я думал больше минуты. Мы уже на месте интересно, или где? Коридор длинный, со светом не только в конце, но и над головой. Кругом людей много, наверное, суда ждут, пацан с фотки страшный стоял подали, а вместе с ним и ужасного виду ба-

бенция громадных и жутких размеров. Гипопо на черной Лимпопо. Черт, уже, или не уже? - Где мы? – Спросил я в ужасе. - На Пастера 10! - Где? - Пастера 10. - У вас тут тоже улицы? Адрес знакомый, будто я тут уже был. У меня дежа вю. - Хм, будто был! Да вы тут бываете чуть реже меня. Я, правда, сюда на работу хожу, каждый день. Мы остановились, и она мне протерла мне лоб. - Смерть, ты прекрасна! Жаль, у такой прекрасной смерти нет имени. - Есть! Делириум. - Как? - Белочка. А! Белка тоже рыжая, у нее прекрасный мех, но у нее ужасные зубы и при этом она кусается. - Так куда меня везут? Уже, или нет? - Уже! Прокапали вас, сейчас отлежитесь и домой. Вон вас семья ждет. - Какая семья? - Ууу! Я не пойму: вас отпустило, или нет? Ууу! Я тоже ничего не пойму, что она

перешла вдруг на «Вы»? - Значит все-таки сын мой - уродец! - Ну, кого сами породили. - А эта гипопо моя жена? - Да! - Вот он - ад, она меня скалкой убьет. Лучше бы ты меня сразу забрала, теперь мне год с ними страдать, еще и болеть. - О чем это вы? - Ты же сказала, что или сразу заберешь в ад, или год мне страдать на земле, а потом в рай. Слушай, забери сразу, черт с ними, с душевными муками. - Похоже, не отпустило! Куда забрать? Кого и зачем? Я вас не понимаю. - Ты же сказала, что поведешь меня на тот свет? - Я? Почему я? Я такого не говорила. - Ты же смерть?! Ты наливала мне виски! - Это бред был, бред. Приходите в себя уже. Мы вас прокапали, все хорошо. Так вы меня имели в виду, когда говорили: смерть прекрасна? Я вам благодарна за комплимент, но у вас чудесная семья. Вы обоз-

вали их, а они вас сюда доставили, и полдня тут просидели… *** …Вечером, я сидел в кресле, укутавшись пледом пил горячий, сладкий чай. Постепенно я стал отходить. Голова немного болела, но боль потихоньку отступала. Да... Отец очкастого мальчика и впрямь оказался профессор. Это был я, и я просиживаю свои штаны на кафедре за триста баксов. Тоскливая, унылая жизнь, зато я понял, что кому-то нужен. Нужен своей семье: жене-бегимотику, и сыну-ботану. Они за меня переживали, когда я напился, стал буянить, потом пришла белочка, я чуть было не сиганул в окно, услышал, что меня зовут. Меня сняла жена уже с карниза, когда я был на той стороне окна, меня привели в чувство и доставили домой. Все это время они были рядом. Даже сейчас, когда все позади, жена заботливо обернула меня пледом и напоила чаем. Автор: Машрапов

Адаш

Глава 14 Сегодня был дурацкий день. Любой нормальный человек не поверил бы, если бы услышал эту историю. За последнее время со мной произошло много непостижимого. Но этот день был для меня особенным. Мне предстояло лично познакомиться с кланом Ричарда и встретить новообращенного Мурзика. Ричард понимал, что сегодня я стану частью клана, несмотря на то, что я оставалась смертной. Он объяснил мне, что если человек станет свидетелем существования сверхъестественного, он больше не будет прежним: мистическое смешается с реальным, - и если не дать смертному узнать все тайны, он просто может сойти с ума. Я тоже осознавала, что это знакомство неизбежно. Я уже стала частью этой истории. Я была укушена подругой, которая стала одной из них и погибла, я была девушкой вампира (когда я про-

кручивала в голове эту мысль, меня саму в дрожь бросало), но последней каплей было то, что моего лучшего друга, одного из самых близких мне людей они тоже обратили. «Как же ты там, Мурзик?» Я очень волновалась за него. Как прошло превращение? Что он чувствовал? Как он привыкает к недюжинной силе и сразу к двум способностям, разрывающим ему голову? Как он справляется с желанием перегрызть кому-то горло?? А что если он уже кого-то убил? От этой мысли мне стало жутко. В последнее время я часто думала о бессмертии. Всему есть своя цена. И неудивительно, что за бессмертие нужно платить человеческими жизнями. Только стоит ли бессмертие стольких загубленных душ – решать бессмертному. Теперь познакомившись с этими созданиями, я заметила, что существуя на Земле десятки и сотни лет, убивая и

обманывая людей, вампиры остаются безнаказанными. Получается, что на такое зло нет управы. Никто не осудит вампира, зато человека может осудить такой же человек. Будь то священник или криминалист. Нам приходится расплачиваться за свои грехи, но как за свои грехи расплачиваются бессмертные? Я иногда смотрела в небо и думала: «Ну, и где ты? Почему не уничтожишь это зло?» А ведь они тоже когда-то были людьми… Почему же у простых смертных есть законы? Почему, нарушив их, мы лишаемся свободы, по сути самого важного в жизни? Вампира не осудит церковь, не посадят в тюрьму. Есть ли у них свои моральные нормы? Мне предстояло узнать ответы на все эти вопросы. Никто точно не поверил бы мне, если бы я сказала, куда я сегодня направляюсь. Я ни с кем не могла этим поделиться, по-

тому что даже Мурзик уже был тем самым не судимым бессмертным. Я пока что не могла себе представить, чем он занимается. Более того, мой нормальный живой человеческий интерес подмывало то, что клан поселился в «доме с привидениями». Я хотела снова увидеть дом. Дом, который пугал нас с детства. Он всегда был загадочен для нас. Последний наш визит в «дом» оставил неизгладимое впечатление на меня и Мурзика. Как выглядит «дом» сейчас? Как клан перестроил его? Есть ли в нем хоть что-то, что напоминает о прошлом? Как столько вампиров уживаются в одном доме? Вопросов было много, но один самый главный вопрос крепко засел в моей голове. Останусь ли я жива после знакомства с кланом? И останусь ли я человеком? Что будет с родителями, если со мной что-то случится? Я не хотела своим родителям такой же участи, как и матери Ирмы. В такие моменты у меня все холодело внутри. Впереди стояла неизвест-

ность и жаркий августовский день. У себя в комнате я ходила из угла в угол, прокручивала в голове беседы с Ричардом. Если он отказался обращать меня, за что я на самом деле была ему благодарна, то он не позволит никому из клана меня тронуть. Ричард давал мне время подумать о бессмертии, позаглядывать в небо и спросить себя, действительно ли я хочу этого? Вот я и сама ответила на свой вопрос. После таких вот раздумий я любила подвести черту и ответить на все свои насущные вопросы. Это придавало мне уверенности в себе. На фоне того, что произошло с родителями, боевой дух мне был просто необходим. Я раздумывала, что мне надеть на встречу с кланом. Я не могла посоветоваться с мамой, потому что она не должна была знать, куда я собираюсь идти и что делать. Мама подозрительно относилась к Ричарду, так как видела его несколько раз мельком, когда он приезжал ко

мне и забирал меня куда-то. Из моих рассказов о нем она знала немного. Также ее беспокоило отсутствие Мурзика. Мама, хоть и была погружена в свои проблемы, не забывала спрашивать о нем. Вопрос о дальнейшей судьбе Мурзика оставался открытым. Я понимала, что на мне висит часть ответственности за него. Моя миссия, как я думала, заключалась в том, чтобы придумать достойную версию об отсутствии Мурзика и преподнести эту версию его отцу. Он однажды уже пережил исчезновение свой жены. Потерять сына подобным образом было бы для него слишком! Я решила, что займусь этим завтра же. После того, как поговорю с Мурзиком. В конце концов, я решила, что мне не стоит переживать о своем внешнем виде, потому что четко понимала: что бы не было на мне надето, для клана я буду выглядеть как кусок свежего мяса. Ричард заехал за мной вечером, когда начало смеркаться, и

его кожу уже не выжигали солнечные лучи. Он нервничал. Меня это радовало. Мой парень, будучи монстром, обладал неподдельными чувствами и эмоциями, мог переживать. Мы выехали на трассу в дребезжащей «Волге» и направлялись к ставшему знаменитым дому. Теперь после всех раздумий, я была спокойной и сдержанной. Но меня слегка настораживало наше молчание. - Рич, а остальные знают, что я приеду? Несомненно. Всем интересно познакомиться с тобой, к тому же, все понимают, что ты хочешь увидеться с Русланом. - Меня всегда веселит, что ты не используешь его прозвище. Непривычно слышать его настоящее имя. - Я старомодный. Я пожала плечами. - Скажи мне, есть ли какие-то инструкции? Я имею в виду, как я должна вести себя с Мурзиком? - Это никому не известно, к сожалению, но я не позволю довести эту встречу до

летального исхода, уж поверь мне. - Вот спасибо! ответила я с благодарной улыбкой и мы оба рассмеялись. *** Я не узнала дом, когда мы подъехали к нему. Это был уже не тот дом, к которому я привыкла. Он больше не выглядел запущенным и мрачным. - Старания Роберта! – указал на дом Ричард. – Как ты помнишь, он архитектор. Он сделал из дома, как вы это говорите, «конфетку»! - Ха, Ричард! Да, согласна! Это настоящее произведение искусства. А ты еще помнишь вкус конфет? - Нет, надо будет попробовать их снова. Я и забыл о них совсем! - Следишь за фигурой? – пошутила я. - Не хочу показаться сладкоежкой! подмигнул он. Я снова посмотрела на дом. Стены были как и прежде темнографитового цвета. Окна, казалось, стали больше и шире, чем обычно. Окна поменяли, и они были кристально чистыми, поэтому выглядели крупнее. Они были зашто-

рены. - Вы закрываете окна днем? - Конечно, но мы очень любим держать их открытыми ночью. А вон и Николь, - Ричард указал на одно из окон второго этажа. Я увидела силуэт девушки с длинными белыми волосами. Она мгновенно исчезла из виду. - У Николь редко бывает хорошее настроение, - хмыкнул Ричард. – Нет, Рита! Не делай такое виноватое лицо. Твое появление здесь не при чем. Она злится на жизнь. Я понимающе кивнула и продолжила обзор фасада дома. Вокруг дома были высажены новые деревья, и прямо возле входа были сложены инструменты и стройматериалы. - Вы еще не закончили строительство? - спросила я. - Почти закончили. Но мы не убираем стройматериалы, чтобы не возникало подозрений у людей, живущих неподалеку. Мы и так натворили много шума тем, что так быстро отстроили дом. Люди любят считать деньги. Вот они и задумываются, сколько же денег было вло-

жено в перестройку дома в кратчайшие сроки. - Так как я человек, меня это тоже интересует. Где вы взяли столько денег?? Более того, дом сначала нужно было приватизировать! - Правильно. А как думаешь, где мы взяли деньги на организацию концерта? ответил Ричард вопросом на вопрос. Мне даже страшно представить! Деньги добытые все тем же старым добрым обманом? - Иногда да. Иногда нет. Каждый из нас зарабатывает деньги своими способами. При том, у каждого из нас есть собственность и сбережения, а также множество способов отмывать деньги. Не будем сейчас об этом, ладно? Пошли. Нас там уже заждались. Когда мы зашли в дом, в гостиной было пусто и никто нас собственно не ждал, но вид самой гостиной так поражал, что у меня во рту пересохло. Не было больше старых балок, осыпавшихся стен, не было вони и затхлости. Это была очень уютная гостиная, располагаю-

щая к долгим беседам. Слева к большой свободной стене словно прислонился огромных размеров камин. Если вампирам не холодно и не жарко, зачем им камин? Ах, да. Они же эстеты. Вся комната была довольно темной и освещалась мягким приглушенным светом нескольких бра. Стены были темно-бордовые, я бы назвала это цветом спелой вишни. Рядом с камином стоял огромный кожаный диван черного цвета. Другая сторона комнаты противоречила первой, она была выполнена в противоположном, очень современном стиле и больше напоминала студию. Я увидела постамент высотой чуть выше моих колен. На постаменте стояла ударная установка, также несколько гитар и усилителей. Впереди среди множества проводов стояла микрофонная стойка, а рядом с постаментом я увидела микшерный пульт, какие используют звуко-операторы, и синтезатор. «Значит, здесь они занимаются музыкой!» - отметила я про себя. - Да, именно

здесь! И главное, что нам не нужно никакой звукоизоляции, загородный дом – это просто прелесть. Здесь мы никому не мешаем. Привет, Рита! - мелодичный голосок принадлежал Хайди. - Привет, Хайди! Как дела? – как можно непринужденнее спросила я. Меня смущало то, что все мои мысли были у Хайди, как на ладони. - Все хорошо. Услышала вашу мысленную болтовню и вышла поздороваться. Надеюсь, у тебя все хорошо? - подмигнула мне Хайди. Я не успела ответить. - Хайди, - начал Ричард, - зови остальных, хочется представить им Риту. - Они уже идут! Николь, Роберт, подтягивайтесь! Из коридора в гостиную вышла пара, и я отметила про себя, что уже видела их ранее где-то в городе. Только я все никак не могла вспомнить где. Парень, вроде бы это был Роберт, имел очень вычурные черты лица. Тонкие и аристократические. Его светло-голубые глаза рассматривали меня и, в чем я не сомневалась, -

уловили каждую деталь. А еще он привлекательно и дружелюбно улыбался. Несмотря на наличие маленьких клыков, его улыбка не казалась оскалом. Николь была блондинкой с длинными вьющимися волосами до талии, с фарфоровым лицом и точеной фигуркой в коротком и узком, черном платье. Она кинула на меня надменный взгляд изумрудных глаз и улыбнулась уголком рта. Воцарилось неловкое молчание, которое мне тут же захотелось прервать. - Роберт, мои поздравления, дом шикарен! Я в восторге. Все сделано со вкусом. Роберт заулыбался во весь рот и обвел рукой комнату. - Спасибо, Рита, и добро пожаловать! Мне очень приятно. Я польщен. Кстати, ты еще не видела остальных комнат. – Он сделал паузу. – У тебя, кажется, болит голова, - он внимательно посмотрел на меня, прямо в глаза и давящая боль в висках тут же улетучилась. - Ого, - выдохнула я. – Это у меня голова от волнения рас-

шалилась, но теперь все прошло. Спасибо, Роберт! Я подумала о том, что всем было бы выгодно общаться с вампиром, обладающим эмпатией и способностью лечить людей. Хайди улыбнулась, словив мою мысль. - Рита, не хочешь ли ты чего-нибудь поесть? Возможно, ты голодна? – учтиво спросила Николь, но голос ее был очень холоден. - Нет, спасибо. А что у вас есть обычная еда? – спросила я из любопытства. - А почему нет? На случай, если кто-то пожалует в гости на обед, - протянула она. Это звучало слегка жутковато. – Я шучу, Рита. Ты уже знакома с Линдой и Алексом? - Привет-привет! - послышался ехидный мужской голосок. В гостиной появилась другая пара, не менее занимательная, чем первая. Голосок принадлежал парню, на вид очень молодому. Видимо, его обратили рано. Он выглядел младше всех. У него было белоснежное лицо и длинные каштановые …дреды! Он

был высоким и худощавым, с блеклыми голубыми глазами. А одет он был в костюм с бабочкой! Это так контрастировало с его прической, что я невольно засмотрелась на него. Брюнетка среднего роста с дьявольски красивым лицом и стервозной ухмылкой рядом с ним – это Линда. Она носила стильную короткую стрижку, впереди пряди волос были длиннее и укорачивались к затылку. Ее волосы имели благородный и теплый шоколадный цвет. Губы были накрашены коричневой помадой. Здравствуй, Рита! Очень приятно познакомиться с девушкой Ричарда. Вы хорошо смотритесь, сказала Линда низким голосом с хрипотцой и протянула руку. Я пожала ее холодную ладонь. Ее комплимент мне польстил. - Давайте пройдем на кухню, - предложил Ричард. Все были не против. Кухня была идеалом минималиста. Там не было ничего лишнего. Хайтек поработил даже вампирский ум. - О, Рита, может,

тебя все-таки угостить? – спросил дредастый Алекс, когда мы все вошли в кухню. - Чего желаешь, выпить или перекусить? Чего твоей душеньке угодно? Кстати, я совсем забыл, у нас еще осталось мороженное! – Алекс тут же рванулся к холодильнику и распахнул его. – Ах, вот. Очень жаль, но кровавого пломбира первой группы уже не осталось. Ха, наверное, я и сам не заметил, как попотчевал себя им. Хм, смотри, Рита, зато есть кровавое сливочное с орешками. Третьей группы. – Алекс развернулся ко мне лицом, и ослепительно улыбнулся. Я же была поглощена видом, открывшимся из холодильника. Подумать только! Рядом с пакетами с донорской кровью, действительно было мороженое на палочках ярко красного цвета, покрывшиеся льдом и издающее аромат, ну, чего уж там…замороженной крови! Ричард с силой захлопнул дверцу холодильника ногой, пихнув при этом

Алекса. - Ты что делаешь? – укорил его Ричард. – У нас гостья, а ты ведешь себя, как… как болван! Не пугай мою девушку. - Ой, я думаю, она не испугалась, а даже наоборот, Алекс подмигнул мне, и сказал напоследок: Ну, что ж. Видимо никто и не нуждается в гиде. Очень жаль. Не смею вас больше задерживать, всем хорошего вечера! Алекс удалился. Я все еще в шоке продолжала сверлить взглядом холодильник. Зато мне польстили слова Ричарда, ведь он сказал «мою девушку» с такой гордостью. Но мне не хотелось, чтобы Алекс уходил. Я сразу поняла, что с ним всегда весело. - Вы что действительно делаете мороженное из крови? – спросила я. - Алекс, извращенец со странными фантазиями, к тому же - креативный. Не обращай на него внимания! Зачастую, он сам делает это мороженное, сам же им и лакомится, - Ричард вздохнул и положил руку мне на

плечо. – Рита, я все понимаю. Если ты боишься, если считаешь, что мы неподходящая для тебя компания, - а это так и есть, - ты можешь уйти. Я пойму. - Ну, уж нет, так просто не отделаетесь, извращенцы! Ха-ха! ответила я. - Она что мазохистка? – прохрипела Линда. Я повернулась и ответила ей: - Это не порок, ведь так? - Ты чертовски права! – Линда указала на меня пальцем. – Эта девочка мне нравится! Я улыбнулась и задумалась. Я знала, что мне предстояло увидеть самого главного и старшего вампира в клане – Ральфа. Того самого вампира, что так напугал нас с Мурзиком, и барабанил в «Красном золоте». А как же не припомнить еще и то, что он обратил Ирму и укусил Мурзика, что привело и к его обращению. Он вошел в кухню молча, подошел к нам, затем так же молча протянул мне руку. Я пожала ее, рассматривая «вожака». Это был взрослый мужчина с грубыми чертами ли-

ца, длинными русыми волосами собранными сзади в хвост, высокий и крупный. Его голубые глаза очень сурово смотрели из под внушительных бровей. Видимо его обратили гораздо позже, чем остальных представителей клана. Он выглядел старше других и годился бы мне в отцы, если бы оставался человеком. - Добро пожаловать, Рита. Ты меня, наверное, ненавидишь. Я пойму, если ты откажешься со мной общаться. Я причинил тебе и твоим друзьям много зла и несомненно понесу за это наказание. - Спасибо, Ральф. Я рада, что ты искренен со мной. - Ты девушка моего друга, которому я многим обязан. Поэтому тебе не нужно ждать зла от меня, Ральф повернулся к остальным, и сказал: Я буду у себя в лаборатории, а вы тут развлекайтесь. Затем он удалился. Я обвела взглядом всех присутствующих и хотела задать главный вопрос. Я так и не увидела нового участника клана и все понимали, что пришло вре-

мя представить меня новому Мурзику. - Я займусь этим, - Хайди протянула мне руку. – Ребята, организуйте что-нибудь на стол, ладно? Хайди повела меня по дому. Мы шли по коридору, проходя белую дверь с надписью «Лаборатория». Меня подмывало заглянуть туда, но я сдержалась. Я все еще поражалась новому убранству дома. Мы прошли по тонкой винтовой, очень стильной лестнице на второй этаж. Я добавила Роберту еще один плюс за прекрасную лестницу. Хайди согласилась со мной и добавила, что винтовая лестница помогает сэкономить пространство в комнате. Чтобы общаться с Хайди, мне даже не нужно было что-либо говорить. Мы прошли по второму этажу и Хайди приветливо распахнула одну из дверей. Мы вошли в комнату и она оказалась пустой. Окно было распахнуто и за ним стоял удивительный тихий вечер. Мы услышали стрекотание сверчков. - Черт! – выругалась Хайди и топнула

ногой в пол так, что мне показалось, что он даст трещину. – Я упустила его. Сосредоточилась на ваших мыслях и не услышала его. - Он что сбежал? - удивленно спросила я. - Видимо решил поохотиться в одиночестве, - вздохнула Хайди. - Мы охотимся с ним вместе, но сегодня он видимо решил обойтись «без нянек». У тебя своенравный друг. - Он уже кого-то убил? – подумала я. Хайди кивнула. - Я показала ему свой метод охоты, и он вроде бы втягивается. Когда пройдет период адаптации, он сможет лучше себя контролировать и будет довольствоваться донорской кровью или кровью животных. Но, Рита, сама понимаешь, что гарантий, что он не будет убивать в дальнейшем, - нет. - Я понимаю, – ответила я мысленно и изъявила желание осмотреть комнату. Это была комната Хайди и Мурзика. - В начале он проводил время у Ральфа в лаборатории или же в подвале, -

пояснила Хайди, только на днях стал жить здесь. - В подвале?? - с ужасом спросила я. - Он сам тебе объяснит позже. Я заметила, что в комнате было две кровати, одна двухспальная и одна, рассчитанная на одного человека. «Неужели у них с Хайди все еще платонические отношения?» - промелькнула у меня мысль. - Это сложно объяснить. Понимаешь, когда он был еще человеком, у нас не было секса. Для вампиров это отдельная тема. Поговорим об этом позже. Когда его обратили, нам было не до этого. Мы проводили очень много времени вместе, но вспышки гнева и трудный адаптационный период не давали расслабляться. Иногда он был в чересчур плохом настроении, и да…вампиры тоже иногда устают. Не подумай, что у нас не было ничего после его обращения, просто это бывает не так часто, как у смертных, это раз, и два: иногда хочется личного пространства и мы спим отдельно. А если у нас и случаются пикант-

ные ситуации, мы делим большую кровать вместе. - Хайди, слушай, мне как-то неудобно. Такое впечатление, что ты стараешься рассказать мне все, даже самое личное и интимное. Если ты не хочешь говорить на некоторые темы, ты просто скажи мне, ладно? - попросила я Хайди. - Знаешь, просто мне кажется, что мы можем стать подругами. Тем более, дела твоего друга тебе тоже интересны, признайся! - Да. Признаюсь. Я увидела, что Хайди хранила много различных вещиц в комнате. И войдя туда можно было сразу догадаться, что она принадлежит настоящим поклонникам рокмузыки. Так же я заметила открытый шкаф, в котором было немало одежды в стиле «рокгламур». Повсюду можно было заметить какие-либо вещи, свидетельствовавшие о пребывании Хайди на крупных рокфестивалях и концертах. Особенно меня позабавила таблица, висевшая на стене. Подойдя к ней я заметила , что это алфавит. ABCDEFG…. Под ка-

ждой буквой было название рок-групп, начинавшихся на эту букву. “А” - AC/DC, Aerosmith; “N” – Nirvana, Nightwish; “S” – Skorpions, Slipknot… - Не дурно! – подумала я. - Спасибо! – ответила Хайди. – Рокмузыка – это то, чем я восхищаюсь у смертных. Как прекрасно, что именно смертные ее придумали! – Она сделала паузу: - Рита, как бы ты не старалась это скрывать, в твоей голове много вопросов. Я вижу, что тебя заинтересовала интимная жизнь вампиров. Ладно, не стесняйся. Садись. Пока, Руслан на охоте, я кое-что тебе расскажу. Мне всегда было интересно слушать бессмертных. Я присела и приготовилась слушать Хайди. Я была уверена, что меня ждала занимательная беседа. Автор: Нюсьман

Инна

— Она мне столько о Вас рассказывала, она вас так искала! Саша стоял в белом халате в больнице и слушал ее подругу Риту. Она была взволнована, постоянно жестикулировала. Рита была в больнице уже третьи сутки, с того времени как привезли Оксану в тяжелом состоянии, после крушения поезда. На ней не было лица, о том, что она устала говорил весь ее вид. — У меня были странные вещи в Париже, — тихо сказал он. Саша рассказал все, что с ним происходило. — Это все ее фантазии, — Рита улыбнулась, — она так мечтала об этом. Оксана — она романтик, я не знаю, кто с вами был на самом деле, физически, но.. ее там не было точно, она спешила тогда к вам в аэропорт, но эта авария… она, а потом, она бредила, и я

услышала все то, что вы мне сейчас рассказали: и про вашу мастерскую, и про прогулки, и про паром... это все ее фантазии. — повторила она снова, но уже задумчиво. Боже мой! — Саша взъерошил волосы и сел. Он стал напряжен, замолчал и уставился в одну точку коридора. Села рядом и Рита. Она все косилась на него, видя, насколько он впечатлен услышанным. Вскоре вышел доктор, высокий седовласый мужчина лет сорока. — Вы к Беловой? — Да! — они ответили оба и хором. — Кто-то один. — скомандовал доктор. Саша тут же встал. — Можно... а? – он стал растерянно кивать в сторону палаты, прося у Риты разрешения. — Конечно, о чем вы, — тихо сказала она и снова села на кушетку.

Он вошел. Место привычное: капельницы больной, белый цвет всего в палате. Она будто спала, спала сладко, была красива, даже здесь, даже в бинтах. Он дотронулся своей рукой ее руки, еле — еле, нежно — нежно. — А помнишь зиму? Ты меня тогда так сразила… я все чего-то ждал. Знаешь, суматоха, кафедра, операции, а нет чегото… столь важного, и тут ты, со своим: "Мужчина хотите сегодняшний день прожить не зря?". Я так… Цыгана моего помнишь? Мы так тебя ждали; я все приезжал к дому, думал, ты есть, ты… эта девочка на перроне в Сорренто… Что-то, с твоим приходом в мою жизнь, поменялось, появилось что-то важное, стоящее. Я до тебя не жил что ли. Никогда это не опишешь словами, хотя кто-то сказал точно, я где-то сохранил его

имя: "Когда я говорю, что люблю тебя, речь не о любви, а о невозможности дышать иначе…" Красиво, да?.. Я не живу сейчас… я это чувствую.. Гм, хотя, что было — пару чашек кофе, твои конфеты. Я говорил то с тобой раза три, за все время. Ты знаешь, я помню каждую улыбку, каждое слово, подаренное мне, каждый взгляд, у меня ничего, кроме этого, не было. Говорят, лучшая женщина та, которая проходит мимо. — Тут она замолчал, молчал минут пять, затем добавил — Не проходи мимо… Я, — он стал жестикулировать, — я… я так тебя ждал… Саша помолчал немного, затем продолжил: — Знаешь, что самое плохое? Я точно знаю, ты меня не слышишь. И весь этот бред в кино — она вас слышит, говорите с ней! Чушь!!!.. И кому я все это говорю?.. А знаешь что хорошо? — он прикоснулся своей рукой к ее руке, — Ты меня чувствуешь. Верхний слой кожи ответственен за

любовное прикосновение, а я тебя очень люблю. Значит ты знаешь, что я здесь. Оксан. Я ничем не могу тебе помочь! Ничем!!! Ой, как я не люблю чувствовать собственное бессилие! И когда? Сейчас! — по лицу потекли слезы. — Но… я – Саша почувствовал, что от поступающих слез он не может говорить. Он кашлянул, — Я принес тебе фото, сделал копию.. Рита такая смешная, говорит, что ничего не было, достань это фото и покажи ей. Это все было,… а главное… мы с тобой, — он вытер рукой слезы.. — Мы есть. — тихо проговорил он, засунул фото ей под подушку и.. вышел. Он кивнул Рите и спустился по лестнице виз. Сел в машину и поехал, не зная куда, он приходил туда каждый день, ровно в 9:00, по нему уже стали сверять часы, в это время идет обход других отделений и с ней можно побыть подольше. Он ничего не делал — просто говорил.

Прошло несколько дней. — Доктор!!! Она пришла в сознание!!! Пришла!!! — Рита, кричала как ненормальная и прыгала на месте от радости. — Как пришла? — доктор, вышедший с очередной операции, замер на месте. И тут же направился к ней. Палата была уже полна медсестрами. Все суетились, снимали какие-то показатели. Доктор пробыл там минут двадцать. — А что же было? – выйдя, спросил он. — К ней приезжал Саша… Покровский, вы, наверное, знаете? — Саша Покровский! — с восхищением произнес доктор, — и что же он делал? — Он просто говорил. — Он гений, абсолютный гений! Просто говорил! Невероятно, ну что, я вас поздравляю! Через две недели ее выписали. Она так же, как и всегда, сидела с Ритой в кафе. — Саша пропал,

— сказала Оксана и уставилась в окно. — Зима скоро, он любит зиму… — Ксюня, не грусти, ну, наверное ктото ляпнул, что ты выходишь замуж за Славку. — Ведь нашлась же такая сука! — она протянула это слово так будто в нем три «с», — а он порядочный, чужому счастью мешать не будет, он такой. — И чего будешь делать? — пристально глядя на подругу, спросила Рита. Та повела бровями. — Замуж выходить. Судьба, наверное, такая. Они немного помолчали, потом Оксана заметила — О, Славка мой приехал — напротив витрины кафе стоял джип. Слава вышел, застегнул пальто, взял с заднего сидения букет хризантем и поставил машину на сигнализацию. — Цветы мне несет. — грустно проговорила Оксана, не сводя глаз со своего молодого человека. Она была серьезна. И

взгляд становился все грустнее и грустнее. Слава перебежал дорогу и вскоре вошел в кафе. — Здравствуй, дорогая, — подошел Слава. Это был мужчина среднего роста, плотного телосложения, с короткой стрижкой и темными каштановыми волосами, зачесанными назад. — О, Ритуль, и ты здесь? Ты кивнула и улыбнулась из вежливости. — Ладно, ребята, я вас оставлю, — она взяла сумочку, бросила деньги за кофе и направилась к выходу. — Что ты такая грустная? — спросил Слава, присаживаясь. — Бедолага (подозвал он официанта). Оксана поморщилась. — Слав, когда эти понты закончатся? — проговорила она и сделала гримасу. Она снова уставилась в окно, говорить совершенно ни о чем не хотелось. На улице пошел мелкий дождь. Кто-то из прохожих достал зонт. Кто-то бежал, как ненор-

мальный под навес автобусной остановки, мама с ребенком все никак не могла достать что-то из сумки, и они стояли и мокли под дождем. Потом, правда, отошли в сторону, чтоб не быть обрызганным проезжающими машинами. Оксана, засмотрелась на всю эту картину и стала еще более задумчивой. — Ты детей хочешь? — спросила она у Славы. — Официант, кофе... ну прости меня,... Ксюня... — Слава попытался дотронуться до ее руки. — Не называй меня "Ксюня"! Меня это бесит! — крикнула она, растопырив пальцы, схватила сумку и вышла из кафе. День свадьбы. — Я пойду, пройдусь, — Оксана, неожиданно для всех, вышла с примерки платья и направилась на улицу, она захватила с собой сумочку. Вид у нее был предельно сосредоточен. — Оксан? — Рита взглянула в недоумении

— Ну что?! — та прикрикнула. – Еще есть время. Я на часок уйду, мы успеем. — Оксан, полный дом гостей, машины у подъезда, соседи... — О! Это важно, ну да свадьба ж для соседей! — не дослушала она подругу. — Оксан! — Рит, все! — крикнула Оксана и быстро спустилась по лестнице вниз. Вышла на улицу. Вот она свобода! Мороз пьянил слегка пощипывал нос, она укуталась поудобней и пошла, куда глаза глядят, опустив голову. Здесь, казалось, ее никто не слышит, и не видит, от нее никому ничего не надо. Ей хотелось подумать — Правильно ли я делаю? Она знала, что всех одолевает сомнение, но.. она давно уже научилась принимать решения и ей эти сомнения.. были… Но, что делать? Хотелось-то к нему. Может это ошибка? Может, стоит дождаться, приехать под двери и сидеть там хоть месяц. Она это делала и не раз, Саша уехал,

опять за границу и не отвечал на звонки. Что случилось? Что произошло? Почему он так неожиданно исчез? Наверное, всетаки, кто-то что-то ляпнул!.. Он мне жизнь спас. А я? "Но ведь все решено — говорила ей часть мозга, ответственная за разумное мышление, — что это я?" Она облокотилась о маленький заборчик на мосту, с него видно реку. Оксана глубоко вздохнула, мысли стали успокаиваться, решила перейти дорогу и зайти в маленький ресторанчик, выпить чашку кофе. Ей показалось, а вдруг он сейчас подойдет, как на перроне в Италии: — Оксанка, а вы кофе будете? Ничего этого не было, она таращила глаза на молодую влюбленную пару, они так гармонично смотрелись вместе. Парень видно любил — смотрел, открыв рот. Оксана иногда отводила взгляд, чтоб не смущать пару. Молодой человек пошел делать заказ и прошел мимо нее.

— Вы знаете, — почему-то он заговорил с Оксаной, та удивилась и повела бровями, — Я не знаю, почему я хочу вам это сказать, но я скажу: Он вас ждет — езжайте! У нее аж мурашки пробежали. — Как он…? Кто он? — Она быстро прикинула, сколько мистики в ее общении с Сашей, успокоилась, официантка принесла счет, и Оксана полезла в кошелек расплатиться за лотте, как вдруг, из соседнего отделения выпал ключ. Ключ от его загородного дома! Она был на седьмом небе от счастья,.. только быстро вернулась. — Что же делать? — она встала и вернулась назад… домой. Все веселились и шутили, она поддакивала из чувства такта, а сама по инерции думала. — Что же делать? — Оксана давно поняла, что все ключевые решения надо принимать в последнюю минуту, что всегда, когда, казалось бы, вопрос ясен,

всплывают новые обстоятельства, и опять — выбор! Она отбросила все мысли и решила ехать в загс. — Столько людей Слав, — шепнула Оксана жениху на ухо. Они уже приехали. До венчания было всего минут сорок. — Не парься. Все будет хорошо. Кортеж на месте, оператор готов, гости скоро будут пьяные, так что.. Они переглянулись. Поднялись на второй этаж. Впереди еще была пара. Оксана и Слава расписывались после них. Оксана подошла к окну, Слава занялся гостями, она занервничала, пара, что была перед ними, вышла и пришло время идти им. Оксана стала тяжело дышать. — Ты что? — Слава подошел ближе и обнял будущую супругу. — Слав, котик, это херня, а не свадьба. Я так не могу! Я к нему хочу! — К Сашеньке?! — он так крикнул, что некоторые гости даже вздрогнули. Она замолчала,

удивленно на него глядя. Потом спросила: — Откуда ты знаешь? Он не ответил. — Иди! Только пойдешь, как в Париже, в мастерской художника. — Ритка, сука! — крикнула Оксана. — Потому что все, что сейчас на тебе, куплено за мои бабки!!! Свидетель и его лучший друг Сергей пытался его остановить, тот отмахнулся и нецензурно выругался. — Хочешь идт и? ? ? Кс ю не ч ка , иди!!! — А легко! — она стала.. раздеваться... при всех, она осталась в одних туфлях, — туфли мои! – развернулась и пошла. Кто-то из мужчин закрывал глаза, кто-то смотрел, было на что посмотреть, у нее была прекрасная фигура, большая грудь, а на каблуках тем более все смотрелось замечательно. Она быстро спустилась по лестнице, видя ошеломленные

взгляды заходивших в загс, и вышла на улицу. Мороз сильно ударил. Кожа покрылась мурашками. Слезы, казалось, леденеют от холода. Две, три пары с гостями, которые дожидались на улице — все уставились на нее, у куривших мужчин сигареты повыпадывали изо рта. Кто-то крикнул: — Вызовите милицию! Кто-то звал охрану. Свидетель одной пары достал мобильник и стал снимать на камеру. Оксана старалась двигаться быстро, еще не соображая куда, недалеко была парикмахерская, она решила направиться туда, нужно было перейти дорогу. В таком состоянии она не очень соображала, что делает, тут послышалось с проезжающей машины: — Ты че такая одетая??? Она обернулась. "Менты, любимые менты!" — пронеслось у нее в голове. — Марш в машину! — скомандовал милиционер в фуражке, выглядывая из

бобика. Она запрыгнула, на заднем сидении сидел еще один милиционер, большой грузный в фуражке, зимней куртке, он улыбнулся, и снял с себя куртку. — Давай, давай. Кутайся — стал он ее одевать. — Че случилосьто? — обернулся милиционер, сидевший на переднем сидении. Она рассказала. — Вот сука! Возмутились все, – Давай заедем и вставим. — Нет, нет, вы меня по другому адресу отвезите. — Она назвала дом Саши. — Ок, сделаем шеф. Коля, налей бабе. — Товарищ капитан, — стал оправдываться грузный мужчина, — у меня? Откуда? — Не трынди! Довод оказался сильным. Тот кивнул и достал из внутреннего кармана чекушку и стакан — дунул в него, прокомментировал действие: — Стерильно. — и налил водки. Она выпила залпом и занюхала его

рукавом. Все улыбнулись — На тебе ириску — милиционер с переднего сидения протянул конфету. Она быстро съела и расплакалась. Вскоре они подъехали к дому. Они одели ее полностью, женщина в мужской форме в которой она утопает, смотрится потрясающее. Как не подворачивали длину брюк — все без толку. На голову одели фуражку. — Ой, там собака, а она ментов не любит. — Ну, мать, ты даешь! — возмутился старший, но на удивление, Цыган впустил ее в дом и радостно завизжал. *** Александр поставил машину на ручник и вышел. Наверное, в этот день нужно было покрутиться среди друзей, она ведь замуж выходит. Разговор с подругой Ритой убедил его в том, что ему лучше уйти. Идиотское было решение, но если она все решила, хотя нужно было выслушать ее, но какое-то внут-

ренне ощущение ему говорило, что лучше – уйти. Тем не менее, он решил взять коробку ее любимых конфет и заехать сюда — место, где они познакомились. Отпраздновать ее свадьбу. Дурацкая была идея — явно портящая настроение, но… Хотя, сам для себя, он сказал, что едет готовить дом к Новому году, он который год в этот праздник оставался один, хотя еще были мысли пригласить кого-то с кафедры, Петя звал, у этого гуляки всегда были компании. Саша вышел, потом вспомнил, что не взял Цыгану сосисок, вернулся к машине. И, кроме сосисок, достал еще бутылку коньяка. Он вошел во двор, Цыган бегал радостный, по нему одному он понял, что дома кто-то есть. Он открыл дверь. Стояла она… Оксана в утопающей милицейской форме, фуражка на лбу сдвинута на левый бок. Саша улыбнулся и съехал по дверному проему, присев на корточки. Он смотрел на нее, не

отводя глаз, он не ожидал, это было так приятно! Она здесь, рядом! Неужели сказки сбываются? — Я со свадьбы сбежала, меня выпустили... только голую... — начала она. Саша недовольно поморщился. — Я тут убралась уже, чайник поставила… Скоро Новый год. — Как я по тебе соскучился!!! — произнес Саша. Они помолчали, глядя друг на друга. — Кофе будешь? — спросила Оксана. Он засмеялся. Затем кивнул. — Мне не с кем встречать новый год. Я приглашаю тебя. — Но у меня нет подарка тебе на новый год, я неважная гостья, вообще ничего нет, только вот форма, и то за ней приедут. Вам нужны такие гости? — решила она поддержать шутливый тон беседы. — Нужны, — ответил Саша, попрежнему сидя в дверном проеме, ему так не хотелось вставать, чтоб не испортить этот момент, он просто боялся спуг-

нуть, ему казалось, если он что-то изменит в этом моменте, она встанет и уйдет.. — Ты самая лучшая гостья на свете. И скоро у тебя будет весь мир. Прочел в одной книге, писал автор своей любимой: "Для того чтоб мне завоевать весь мир, мне нужно завоевать тебя, потому что для меня весь мир — это ты." — Как красиво. — Угу. — Я не скажу лучше, я посвящаю эту фразу тебе. — Спасибо, Саша. — Ты прости, мне еще нужно отъехать, тут недолго по делам. — А куда нам с тобой торопится? — она улыбнулась. Он кивнул. — Что ты будешь к обеду? — спросила она. — Сделай чтонибудь, там полон холодильник еды, — он улыбнулся и вышел. Сел, завел машину и поехал. Солнце слепило глаза, морозно, снег скрипел. Он ехал с таким воодушевлением, как тогда

во Франции, так все неожиданно закончилось, он так и не дочитал лекции. Тишина была кругом. Слева лесополоса. Саша почему-то остановил машину. Вышел и решил немного постоять. Кругом никого. Чистое поле, только в снегу. Он снял шапку. Стало свежо, хорошо. Изо рта шел пар. Он глубоко вздохнул и почему-то побежал в сторону лесополосы. Ноги тонули в сугробах, ему это напомнило детство, мама тогда смотрела, как утопающий в сугробах, он таки волок за собой по снегу портфель. Было здорово! Он бежал довольный, улыбался…. Тут он встал… напротив него в летнем платье стояла… Лора — маленькая француженка, которую он спас на вокзале. "Ей, же холодно" — подумал он. — Саша, — начала она, — Другая зима и я ее вижу, благодаря вам… а я так люблю зиму! Ребенок стоял неподвижно, как вкопанный. "Что она здесь делает? Почему в лет-

нем платье?" — мысли опять забегали в голове. — Я ее вижу Саша, спасибо. — проговорила она по-русски, что тоже удивляло — А Вы.. нет! Ошеломленный услышанным, он присел перед ней на колени — Ты, что?! Как?! Что ты такое говоришь?! — говорил он очень строго с ребенком. Она молчала, только моргала глазками. Он успокоился, опустил руки в снег — Холодно… — произнес он, затем тихо спросил. — А она? — он понимал, что ребенок поймет, что он об Оксане. — И ее нет, Вы никогда не знали друг друга…. Вас нет…. Она разбилась в аварии, когда подъезжала к твоему дому, машина перегрелась и она не справилась с управлением… Ничего этого не было, Саша.. В эту самую минуту ты погиб в Сиэтле. Он сел на колени и закрыл лицо руками. Долго сидел. Девочка подошла и об-

няла его. — Подожди! — вскрикнул он, — а фото?. Мы есть смотри! Мы есть! Смотри! Ну, смотри же! — умолял он ее, показывая фото.. тут же заплакал навзрыд, слезы текли рекой. Она снова обняла его и поцеловала в щеку, как тогда на перроне. — А ты?! — Я есть Саша, благодаря тебе. Только это было чуть раньше. Ты оказался во Франции, в медицинском центре, мне нужна была помощь, доктора не справлялись и кто-то сказал, что в коридоре сидит знаменитый Покровский. Ты вбежал в палату, ситуация была критическая, у тебя ничего не вышло! И тут ты крикнул: — Ну-ка выйдите все нахрен!!! Все вышли, шансов спасти меня было 0,0000000000001 процента,… ты сделал. Никто не знает, что ты там делал,… но я жива! После 11 минут, в состоянии клинической смерти, я открыла глаза. Это был первый случай, когда воскликнули: " Покровский гений!"

Что ты там делал Саша? — спросила она и пристально взглянула ему в глаза. Он заплакал сильнее, а потом вскочил с колен и крикнул на ребенка: — Я врач! Моя обязанность спасать людей! И никого не должно волновать, как я это сделал! Это мое личное дело! Я не перед кем не собираюсь отчитываться!!! Задача должна быть выполнена, больной должен жить!!! — кричал он на нее что есть силы. Глаза его покраснели, сильно надулись от крика на шее вены. — Ты жива и это главное! .. Я ведь ничего не нарушил, зачем вы так со мной?! — от слез уже пекло в груди. У него уже не было сил кричать, он снова сел перед малышкой Лорой на колени, — Это все из-за этого? — тихо проговорил он. Лора закивала и обняла его. Гладила по волосам. Поцеловала в щеку: — Саш... – она что-то хотела сказать, но он перебил. — Ты не понимаешь, Лора, мы есть, ведь есть это фото!

Лора! Фото! Ну, посмотри же! — Это всегда будет загадкой. Никто не знает как оно вышло… но… вас нет! Он успокоился. Затем поднял на нее глаза и спросил: — Погоди, но я ведь чувствую холод, собственные слезы, значит.. — сказал он и повел бровями. — Правильно, — малышка Лора улыбнулась. — Это Вам маленький бонус, как это по-русски? — Подарок, — ответил Саша. Возвращайся к машине, тебя ждут. Он встал с колен и медленно поплелся в сторону машины. У машины его ждала Оксана. — Я тут, как ненормальная хожу, говорю, что мы есть. Ты знаешь, мне никто не верит. Неужели я тебя встретила? — сказала она. Она была в больничной пижаме. На ногах не было ничего, они посинели от холода. У нее были усталые глаза, бледные губы, и растрепанные волосы. — Я очнулась в больнице, а доктор говорит, что нас нет.

Он ее обнял. — Ты плакал Саша? — она пристально взглянула ему в глаза. — Ничего, родная, все прошло. — Слушай, если это все,… то почему я чувствую холод, чувствую твои объятия, твое тепло. Может не все? — Помнишь, как в анекдоте: "Мужик, это все? Смерть?.. — С чего ты взял?.. Так бело кругом на деревьях листвы нет, людей никого, белый свет, деревья, словно коричневые палки и ничего… — Так зима же!!! " — Дурак ты! — она расхохоталась. Нет, — он замотал головой, довольный при этом. — Не все! Просто другая зима. — Ты знаешь, так много всего было, я потеряла нить, а где мы? — спросила Оксана. — Эт точно — он засмеялся тоже. — Мы у меня на даче, скоро Новый год. Ты в милицейской форме.

Она положила голову ему на плечо. — Нам маленький подарок… такой рай на двоих. Мы можем друг друга чувствовать. — А может можно еще и детей завести? — она подняла на него глаза. — Вот тут я не знаю, надо поехать попробовать. Они сели в машину и вернулись в загородный дом. *** — Жалко мальчика. Говорят из наших, из медиков. — чернокожая санитарка Габриэла убрала постель и разговаривала с коллегой. — Красивый, я на смене заходила в палату убрать все, сидела, любовалась. Он все какую-то Оксану.. да по-моему так по-русски?.. вспоминал — ответила ей Эстер. Взяла тряпку и стала вытирать стол. — Русский, да? — Габриэла подняла подушку и увидела под ней фото. — Гм. Фото? Эстер подошла ближе: — Он с девушкой какой-то.. погоди, я ж

его видела, он встал с кровати и ходил с этим фото, подходил ко всем и говорил — Мы есть, посмотрите! Габриэла удивленно взглянула на подругу. — Это когда было? — спросила она с иронией, чувствуя, что сейчас очень ее удивит. — Вчера вечером, моя смена, я сейчас «сдаюсь» и.. — Эстер, тебе надо меньше смотреть сериалов и больше спать! И Марка забудь, — Габириэла улыбнулась, блеснула белизной зубов. — Привиделось? — Эстер таращилась на нее, чувствуя, что правда на ее стороне, она ведь видела. — Девочки, как ваши дела? — вошел доктор. Мужчина средних лет чуть выше среднего роста, с седеющей бородкой и в очках в золотой оправе, он взглянул на них поверх оправы. — Мы все сделали, — Габриэла и Эстер встали, как по стойке "смирно". — Шеф, — начала Габриела и протянула фото. Доктор

взял и как-то грустно улыбнулся. — Идите, – дал он команду санитаркам. *** "Я, Стив Ричард, профессор психологии. Мне позвонил из России мой близкий друг — профессор Васнецов, и рассказал мне о девушке Оксане, которую он наблюдал. Я сопоставил и рассказал, что у меня здесь такой же случай с будущим светилом, Покровским. Они оба попали в аварию синхронно до минуты, на разных концах планеты, они не были знакомы.. никогда. Выйдя из комы, они рассказали одну и туже историю, историю их любви. Фото, самая большая странность. Не знаю я,.. да и никто не знает, почему так вышло. Вероятно, это та встреча, которую они ждали всю жизнь. Тогда профессор из России сказал мне важные вещи, и я подпишусь под каждым его словом. В психологии останется один термин, который не будет никогда изучен — любовь. Сколько бы

не было трактовок, это всего лишь слова и не более. Мы никогда не будем пользоваться более чем 10% мозга, это могут делать одни влюбленные, а также поэты писатели, художники, люди с придурью, с повешенной чувствительностью, а мы — мы будем есть, пить, спать, ходить на работу заниматься сексом, растить детей, которые тоже будут есть, пить, спать… так далее. Удивительная история! Саша Покровский – абсолютный гений, в чем-то он был прав в своих опасениях, что влазит в дела провидения, ну кто знает, правда это или нет? Оксана, прекрасная девушка! Мечта любого мужчины. Почему все так? Не ясно." — Доктор задумался, глядя в окно. — Друг из России, поговорил с родственниками обоих, и мы договорились похоронить их как мужа и жену." Автор: Алексей Мухин

ГЛАВА ЧЕТЫРНАДЦАТАЯ. ШАКАЛЫ ЗАМЕТАЮТ СЛЕДЫ. Через несколько часов, к небольшой деревушке Дон Танг, расположенной в трехстах километрах восточнее Паттайи, подъехали пять черных джипов. Люди Винера не стали связываться с полицией, а решили разобраться с похитителями своими силами. Тем более, Сфинкс, обсудивший проблему на самом высоком криминальном уровне, уже имел примерное представление, кто затеял столь дерзкое похищение. Как выяснил по своим каналам Сфинкс, две недели назад в Таиланд пожаловали десять москвичей, которые принадлежали к преступной группировке Меченого, влиятельного авторитета, давно являющегося его врагом. Меченый был дважды судим, причем десять

лет назад за похищение одного очень богатого комерса. Кроме криминала, в этой жизни он мало что умел, поэтому, отмотав свой первый срок, вновь принялся за старое. Да и вторая ходка никак не повлияла на мировоззрение данного человека. Самым главным для него были деньги, а какой ценой они будут добыты, Меченого не особо волновало. Какое-то время два авторитета даже работали вместе, делая деньги на угоне тачек и продаже наркотиков, но вскоре между ними пробежала черная кошка, и из партнеров они превратились в двух хищников, мечтавших перегрызть друг другу горло. Прочесав деревушку вдоль и поперек и опросив с десяток местных жителей (благо с Винером был его давний знакомый, подданный королевства Таиланд), крепкие ребята быстро узнали

о том, что несколько дней назад на краю деревушки поселилось несколько русских. Однако, никто из тайцев маленькой девочки с ними не видел. Быстро взяв небольшой деревянный домик в кольцо, бравые парни стали подбираться к нему с разных сторон. Два человека, с АКСУ наперевес, словно ниндзя из фильмов начала 90-ых, влетели в дом через окно, остальные быстро вышибли дверь и с шумом вломились в помещение. Увы, их ждало разочарование. В доме не было ни одной живой души, если не считать стайку красивых красных рыбок, мирно плавающих в аквариуме. Дав задание своим людям, все тщательно осмотреть, Сфинкс вышел из дома и доложил Винеру: - Аркадий, как я и ожидал, они оказались не глупцами. Да и наивно было бы ожидать чего-то другого. Сва-

лили часа два-три назад. Видимо сразу после того, как был сделан звонок твоему футболистику. Вода в чайнике еще теплая. Успеть застать их здесь было просто нереально. Но наше дело - отработать все варианты. - Какие-то следы пребывания там девочки нашли? - спросил Винер, с беспокойством оглядываясь по сторонам. - Да. Кукла, несколько детских рисунков, красная женская кофточка небольшого размера. Видно, что они собирались очень спешно, вещи разбросаны по дому. - Главное, Витя, что они в Таиланде.

Сейчас полиция шерстит так, что из страны им точно не выбраться. Значит, у нас есть отличный шанс. Я чувствую, что недолго им осталось бегать. Давай, тащи карту, будем смотреть, куда они могли направиться. Сфинкс окликнул одного из своих бойцов, тот мигом принес карту Таиланда. Склонившись над ней, авторитет стал что-то обсуждать с президентом «Армейца». Вдруг Винер перевел свой взгляд на дом, в котором еще несколько часов назад находилась пленница, и через секунду что есть силы, толкнул своего собеседника на землю. Что

не говори, а интуиция у него была волчья.Раздался мощнейший взрыв. Дом, вместе с находившимися в нем людьми Сфинкса, взлетел на воздух. Задние колеса одного из джипов, припаркованных у входа в дом, оторвались почти на метр от земли. Красные языки пламени охватили другие машины. Из окон соседних домов повылетали стекла. Раздался оглушительный грохот: лопнула громадная витрина магазина, усеяв землю тысячами осколков. Несколько человек отбросило взрывной волной, ктото, как Винер и Сфинкс, успели укрыться за машинами.

Уже через несколько минут после взрыва, на место прибыло сразу несколько машин тайской полиции. Вот такой подарочек приготовили похитители своим возможным преследователям. Заложив взрывное устройство, они рассчитывали уничтожить всё, что могло хоть как -то вывести на их след. В результате взрыва погибли четыре человека, еще пять получили ранения различной степени тяжести. ГЛАВА ПЯТНАДЦАТАЯ. ПРАЗДНИК ОБЩЕЙ БЕДЫ. На следующий день, в 14 часов по местному времени, Вишневичу вновь позвонили, и уже знакомый голос с хрипот-

цой повелительным тоном приказал, на какой счет перевести деньги. По совету Винера, который еще вчера говорил совершенно противоположное, Сергей больше не стал шутить с похитителями и отправил миллионы туда, куда ему сказали. В дальнейшем, люди Аркадия Винера в полиции и криминальных кругах попытались отследить, куда ушли деньги, но сделать этого не удалось. Еврики были переведены в Кувейт, оттуда направились в Эстонию, затем в Сингапур, а вот дальше они таинственным образом исчезли в неизвестном направлении. Винер, скрипя зубами от бессилия, был вынужден при-

знать, что на этот раз его сделали. И сделали красиво. Буквально через два часа после того, как клубный босс и один из лучших защитников России, лишились десяти миллионов евро, позвонила дочь Сергея и сообщила, что ее отпустили, и она находится в Бангкоке. Совсем скоро девочка оказалась в объятиях родителей. Затем с Софией работала полиция и психологи, которые довольно быстро привели девочку в чувство. Как оказалось, после того, как похитители в спешке покинули деревню Дон Танг, они отправились в столицу Таиланда, на окраине которой и держали свою пленницу в одном из скромных од-

ноэтажных домов. Никакого вреда ей причинено не было. Спустя два дня после того, как девочка вернулась к родителям, Вишневич и Ульм, а также Винер и его люди вылетели в Москву. Было сложно представить, что президент армейского клуба перестанет искать людей, которые позволили себе так дерзко обойтись с футболистом его команды. Да и сам Аркадий потерял внушительную сумму и поклялся любой ценой найти преступников. Сфинкс пообещал ему, что в Москве это будет сделать гораздо проще. Что касается футбольных фанатов, то многие из них решили задержаться в Таиланде. Захватив с собой знакомого переводчика, они поехали в деревню, где держали в заточении Софию, и тщательно опросили всех, кто мог хоть чтото видеть или слышать. На это ушел целый день. Макс, как профессиональный журналист, вынул из тайцев тонны информации, но увы, ничего нового о том, что его интересовало, они ска-

зать не могли. И, лишь когда парни уже отчаялись и решили сворачивать свои расспросы, повезло Гетману, который продолжал помогать своим оппонентам. Роман нашел 80летнего старика, который видел, как под покровом ночи увозили девочку. Таец, которому в это время не спалось, решил подышать воздухом и увидел, как черный «ВWV», в который погрузили какую-то юную леди, отбыл на запад. Старик не читал газет и не смотрел телевизор, поэтому о том, что произошло похищение, не ведал. Кроме того, он не любил полицию, которая когда-то давно посадила в тюрьму за распространение наркотических средств его сына, поэтому стражам порядка, которые, конечно же, уже опросили всю деревню, он ничего не сказал. Людям же, представившимися русскими журналистами, старик решил открыться. Этому способствовали не только его благие намерения, но и пять тысяч баксов, которыми его щедро награди-

ли парни. Самым интересным было то, что старик видел одного из похитителей довольно отчетливо. Он запомнил лысого человека в синей рубахе, который был довольно высокого роста и заметно прихрамывал на левую ногу. Остальных он разглядеть не успел. На следующий день Мармон и Круглый вылетели в Москву. Воспользовавшись своим знакомством с Вишневичем, Макс добился встречи с Винером, на которой рассказал тому о полученной информации. Аркадий поблагодарил Круглого и дал ему номер своего телефона, сказав, что теперь он должник Макса и журналист может обращаться с любой просьбой и днем, и ночью. После этого Винер вызвал Сфинкса и за ужином долго с ним о чем-то беседовал. Перед тем, как покинуть квартиру Аркадия, авторитет пожал ему руку и произнес: «Неделя или две, и он предстанет перед вашими светлыми очами». Автор: Александр Целинский

Книга третья II Ключи мироздания Глава первая. Ночь перед союзом 6 месяц 513 год с м.п. (декабрь 2011 года н.э)… Мир эльфов, лорд Артур - Можно вопрос? – шепотом спросил я Клодеса, когда мы, как партизаны, пробирались через собственные посты в академии. - Да, - шепотом ответил Клодес, осматривая один из участков нашего пути. - Почему мы, - я обвел взглядом всю нашу небольшую компанию, - идем как… воры какие-то? Клодес обернулся, скинул капюшон плаща и пристально посмотрел на меня. - Лорд, ты в своем уме? Мы идем устраивать тебе мальчишник! Завтра ты женишься! Раньше мы этого не

делали, так как, когда Нора выходила за Мартиса, мы были еще в состоянии войны с вами, - он ткнул меня в грудь, - и с дезертирами. - Братья не дезертировали! – пробасил Рог Тан. - Тише! – прошипел на него Клодес. – Оборотни всегда такие шумные? - Клодес, мы поняли, что мы куда-то идем, но можно конкретики? – спросил Алексей. Компания вообще подобралась веселая: я, Морморт, Клодес, Алексей, Рог Тан и Мартис. - Можно! – ответил Клодес. – Есть тут одно заведение, американцы постарались. Бар со стриптизом. Ну, это когда женщина под музыку раздевается. Я один раз увидел, мне так понравилось! – восхищенно произнес вампир. – У нас такое не принято почему-то. - А вам уже можно? – с сарказмом спросил Морморт. - В смысле? – недоуменно переспросил

Клодес. - Ну, Надин вам того… - намекнул эльф. Все остальные тихо давились от смеха. - Кхем, - глотнул ком Клодес. – Благодаря магистру Варинасу, теперь у меня все в полном порядке. Так что, за мое потомство можете не переживать. - Да за потомство особо и не переживаем. – добавил Морморт. - А почему в таком виде? – осмотрев свой плащ, произнес Мартис. - А ты хочешь почувствовать весь гнев моей сестры на себе? – ехидно спросил Клодес. – Что она с тобой сделает, когда узнает, что ты глазел на голых женщин в баре? Или что сделает с Алексеем беременная Элориан? Я тебе скажу, будет отбивная из инквизитора. А я, как зачинщик всего этого, пойду на гарнир. - Ладно, ладно, идем. – Сдал позиции Мартис. И мы пошли

дальше. Как оказалось, Высшая академия Союза превосходно охраняется. Мы битый час ходили по окрестностям, выискивая брешь в обороне комплекса. А оборона, назло, была превосходная. - Может, через КПП все-таки? – усталым голосом спросил Алексей. - Представляю, как ты потом будешь Элориан объяснять, где ты был. – парировал Клодес. - Да с чего ты взял, что они устроят нам допрос? – не выдержал Мартис. – Как они вообще узнают, что мы куда-то ходили? Они что, проведут дознание со всем гарнизоном? - Не зна… - Клодес только начал было фразу, как до нас донесся женский смех. - Быстро! С дороги! – громким шепотом приказал Клодес. Мы дружно прыгнули в ближайшие кусты. - Ваше величество, а это безопасно? – спросила Нора. - Конечно! Здесь охрана – мышь не проскочит. – ответила Оливия. Осторожно выглянув из-за веток, я

увидел Оливию, Нору, Элориан и Надин. Причем, обнаженных. Ну, если быть точным, на них была одежда. Если полотенце можно считать одеждой. - Ага, мышь не проскочит, а поглазеть припреться. – недовольно произнесла Элориан. Пушистое полотенце обтягивало круглый животик. - Пусть только попробуют! – смело ответила Нора. – Я их сразу уложу! – С улыбкой, она провела рукой по своей фигуре. Девушки звонко рассмеялись и пошли дальше. - Так, - начал Клодес, - стриптиз отменяется. Все за мной. И он бодро припустил вдоль кустов, стараясь не выпускать девушек из виду. Мы все кинулись за ним. - Эй, ты, что решил за ними подглядывать?! – возмутился Мартис. - А что?! – удивился Клодес. Он даже остановился и развернулся к спутникам, идущим позади. Причем встретил сразу четыре кулака. Мой, Морморта, Мартиса и Алексея. - Посмотришь на Элориан – челюсть

сломаю! – строго произнес Алексей. - Посмотришь на Надин – разнесу в клочья нос! – процедил Морморт. - Посмотришь на Надин – доломаю челюсть и нос! – вставил свои пять копеек я. Мартис только стоял и переводил взгляд с Клодеса на нас и обратно. - Мартис! – срывающимся голосом произнес Клодес. Вампир испугался. - Она моя сестра! – продолжил Клодес.Я и так её голой видел… в детстве. - Ладно, - опуская кулак, произнес Мартис, – обойдемся подзатыльником. - В общем, мы тебя предупредили. – ответил Морморт. - А других это не касается? – возмущенно спросил Клодес. - Ну… вообще-то ситуация щепетильная. У кого-то там жена, у кого-то дочь, пусть приемная. А у этого там вообще сестра. - В конце концов, смотреть все будут. – не уверено произнес Алексей. - Но там королева! – горячо выпалил я. - Круто! – похло-

пал меня по плечу Морморт. – Будешь Конраду рассказывать, что видел голую королеву. Когда он подрастет, разумеется. - Вы в своем уме?! – возмутился я. - Слушай, Артур, хватит строить из себя бог весть что. – ответил Клодес. - Все мы тут не святые. Да и королеве хватит уже быть в трауре. Последнюю фразу он произнес так мечтательно, что мне захотелось врезать ему по морде. - Неужели ты надеешься, что она выйдет за тебя, кровосос? – закипая, спросил я. - Так! – Стал между нами Морморт. – Хватит! Еще драки не хватало! Клодес, тебе давно яйца починили, что ты ими снова рискуешь? - Нет, - ответил Клодес. – Лорд, я не собираюсь брать Оливию в жены. Она должна выйти за эльфа. Увы, пока что единственная кандидатура – Кахен, но лично мне он не нравится, слишком алчный он. - Кого ты предлагаешь? – немного успокоившись, спросил я. - Ну, - задумался

вампир, - Конрад еще маленький… Морморт? – указал он на моего учителя. Да, в чем-то я считаю его учителем. - Чего?! – возмутился эльф. – Вы в своем уме?! Сколько мне лет и сколько Оливии! Она мне в дочери годится! Перепалка могла длиться еще, кто знает сколько, если бы не вмешался Рог Тан. - Господа!- пробасил оборотень. – Мы отошли от темы. Дамы уже довольно удалились. Эта не свойственная оборотню триада, вернула нас в реальность. Почертыхавшись, мы пошли дальше. * * * Это была купальня. Кусты мешали обзору, поэтому мы решили забраться на дерево. Листва то же мешала разглядеть детали, но это лучше, чем сидеть в кустах. Рог Тана понесло на самые верхние ветки. Зачем, это было известно только ему. Девушки купались, шутили, смеялись. Королева рассказывала что-то, Надин и Нора смеялись. - Здесь не так уж

и горячо, так что вреда ребенку не будет. – произнесла королева, глядя на Элориан. - Спасибо, ваше величество. – поблагодарила за заботу эльфийка. - На Клодеса не обращай внимания. – обратилась Нора к Надин. – Я тебя поддерживаю, мир миром, а эльфы вампирам ничего, по сути, не сделали. Я не считаю мелких стычек, война - это война. Но мирные жители... - Девчата, - устало перебила её Оливия, давайте сменим тему. Генерал получил свое и отправится строить верфи на юге. Не самое хорошее занятие для военного, но пусть будет там. -Вы же сами говорили сменить тему. – вмешалась Элориан. - И вправду. – улыбнулась королева. В этот момент, ветка под Клодесом затрещала, и вампир полетел вниз, как раз на Оливию. Королева только вальяжно раскинулась в купальне, как сверху на неё упало что-то черное. Уткнувшись лицом в обнаженную грудь эльфийки, Клодес блаженно растянулся в

теплой воде. В купальне настала немая сцена. Полежав еще с десяток секунд на достоинствах королевы, вампир все-таки пришел в себя. Не сразу осознав, в какое положение, он попал, Клодес приподнял голову и в аккурат между ними встретился взглядом с королевой. Тишину нарушила Оливия. - Генерал? – недоуменно спросила она. Реакция Клодеса была мгновенной. В

следующую секунду он, мокрый с головы до пят, стоял навытяжку перед королевой. Чтобы не смотреть на неё, он задрал подбородок ввысь. - Ваше величество, я прибыл доложить, что моя гвардия готова к отправке на юг! – отчеканил он. - Генерал? – еще раз недоуменно спросила Оливия. Клодес только и смог, что сглотнуть подступивший к горлу ком. - Кло! – в ярости воскликнула Нора. –

Какого черта ты здесь делаешь, извращенец гребаный?! Рог Тан, видимо, не слышал реплики Норы, так как решил вступить в разговор. - Молодец, Клодес, выкрутился! – Весело пробасил оборотень с верхней ветки. Четыре девичьих взгляда устремились вверх. - Какая неловкая ситуация. – Заикаясь, произнес Мартис. Уж лучше бы молчал. - Мартис?! – Нора пришла в еще большее

бешенство. Элориан и Надин недоуменно смотрели на нас. В то время, королева спокойно поднялась во весь рост и с подобающей гордостью поинтересовалась у Клодеса: - Не одолжите плащик, генерал? - А ну быстро отдал плащ королеве! – Нора изъяснялась более эмоционально. Причем с рукоприкладством: сначала Клодес получил подзатыльник, а затем от увесистого шлепка пострадала его пятая точка. После данных воздействий, он промычал невнятное «угу» и быстро надел мокрый плащ на Оливию. - А вы, быстро спускайтесь сюда! – теперь гнев обнаженной вампирши обрушился на нас. Во избежание развития конфликта, мы спустились на землю. - Медвежонок, нельзя так, ты можешь простыть. – со всей заботой произнес Алексей, надевая свой плащ на Элориан. В ответ он получил увесистую пощечину. - Совсем стыд потерял?! – начала

читать нотации своему мужу эльфийка. Слушать её я не стал, самого ждет подобное. Рог Тан и Морморт укутали королеву в сухой плащ и приносили свои извинения. Хотя, из уст Рог Тана, это звучало как насмешка. Но Оливия понимала, что оборотень не хотел зла. Или не понимала? Кто знает, что она сейчас чувствует. Клодес и Мартис выслушивали лекцию от Норы. Причем та не удосужилась надеть заботливо протянутый Мартисом плащ. Так, только бедра полотенцем прикрыла. Вампир и рыцарь стояли перед ней, как провинившиеся ученики, опустив голову и синхронно кивая на все её фразы. - Насмотрелся? – слегка дрожащим голосом одернула меня Надин. До моих мозгов так и не дошло предложить ей плащ. Моя суженая сама прикрылась полотенцем. Я хотел было начать оправдывается, но властный голос королевы Оливии заставил заткнутся. - Закончим этот цирк! – произнесла она. – Господа, жду

вас с объяснениями через полчаса в главном зале. Дамы, прошу за мной. После этих слов, она развернулась и пошла прочь. Недовольные скорым окончанием экзекуции, Нора и Элориан пошли за ней. Мы облегченно вздохнули. Хотя, самое страшное еще впереди. - Нора, вы может, прикроетесь. – Произнесла королева, когда девушки отошли на небольшое расстояние. - Ой, и вправду! воскликнула вампирша и быстрым шагом вернулась к нам. От быстрого шага, полотенце слетело окончательно, но её этот факт никак не смутил. Выхватив у Мартиса плащ, она накинула его на себя. - От тебя я такого не ожидала! – произнесла на прощание Надин. Я хотел схватить её за руку, обнять, объяснить, но… Нора меня опередила. - Пошли, Надин, нечего тут делать. – она повела мою невесту вдогонку к Элориан и королеве. О боги, что нас ждет. Автор: Александр Маяков

VI Глава Натаниэля поместили в клинику. Он никогда не ходил по клиникам с Синди. В этом не было надобности, так как он никогда не болел. Как и все дети, он обследовался у школьного стоматолога и детского врача. Но никто из них не мог рассказать того, что сейчас услышит Синди, так как не имели возможности подробно осматривать детей, и, по сути, это был не их профиль. Доктор этой клиники решил провести подробный анализ и даже сделать УЗИ Натаниэлю. Он кое-что подозревал. И сведя первоначальные результаты анализов и подробного осмотра организма Натаниэля, он еще больше утвердился в своих домыслах. И беседу с матерью пациента он начал издалека. - Натаниэль очень красивый мальчик! Я бы даже сказал феминизировано красивый, – неловко начал гово-

рить доктор. - Вы не замечали такого в своем сыне? Обращали внимание на его внешность? - О чем это вы? – спросила Синди, не понимая, причем здесь внешность Натаниэля, когда она хочет услышать причину его недомогания. Доктор хотел лишь подготовить Синди к психологически тяжелому разговору. Поэтому он старался объяснить все постепенно. - Внешность Натаниэля казалась вам странной? Или может быть поведение, манерность? – продолжал он. - А что? Разве с ними что-то не так? – спросила Синди, задумываясь о том, что она, на самом деле, даже и не думала о подобном. - Хм… нет. Вы не понимаете. Значит, я скажу вам подругому. То, что случилось с Натаниэлем на соревнованиях, является результатом его редкого полового

случая. Синди задумалась. Она пыталась следовать мыслям доктора. - Продолжайте! – сказала она. - Я сразу обратил внимание на внешность вашего ребенка. Она не имеет четких половых признаков. Выделения из его молочных желез продуцировал эстроген – женский половой гормон, который резко повысился от избытка адреналина и психологического стресса. Но не это есть причина. Эстроген в организме Натаниэля рано или поздно все равно повысился бы потому, что Натаниэль имеет двуполую половую систему. - То есть? – настороженно спросила Синди. - Позвольте вам объяснить все поподробнее. Только держите себя в руках, Синди, – сказал доктор, после чего начал методично объяснять. – Натаниэль имеет как мужские, так и женские половые призна-

ки. Имея врожденные мужские первичные половые признаки, такие как половой член, яички, мошонка, семявыносящий проток, он также имеет и женские первичные половые признаки – яичники. Повышенный уровень эстрогена в крови означает лишь то, что у Натаниэля начинается половое развитие. Скорей всего, в процессе полового созревания, эстроген вовсе начнет преобладать над тестостероном, и у Натаниэля начнут развиваться такие вторичные половые признаки, как женская грудь, строе-

ние тела по женскому типу, его голос останется не сломанным, а к совершеннолетию он, скорей всего, потеряет способность к семяизвержению. Натаниэль обладатель редкого клинического случая. Натаниэль – гермафродит. Синди онемела от таких слов. Ее так шокировало заключение доктора, что она поначалу отказывалась верить его словам. Она не знала что думать, что предполагать. В ее голове творилось что-то непонятное. Доктор пытался поддержать ее словесно. Синди, показы-

вая, что ей не нужна его помощь, сказала: - Гермафродит? Вы уверены? Доктор со всей уверенностью кивнул и добавил: - Скорей всего, гермафродитизм Натаниэля на генетическом уровне, нежели на гормональном. Я должен лучше обследовать его, чтобы лучше понять его природу. Доктор посмотрел на Синди и увидел пропасть в ее глазах. Ее лицо стало безжизненным. - Это ни в коем случае не уродство, Синди! Так думают практически все о гер-

мафродитах. Но на самом деле люди обладающие подобным половым сбоем мало чем отличаются от остальных людей. Многие из них проходят коррекцию пола… - Делайте все, что считаете нужным! Изучайте, осматривайте, берите анализы! – перебила Синди, после чего решительно добавила. – Только об этом никто не должен знать! Слышите меня, доктор? Никто не должен знать, что мой ребенок – гермафродит! - Обижаете, Синди! Я же доктор! Я не имею права разглашать информацию о своих пациентах! Синди вышла из кабинета в смятении. Чего, но такого она уж точно не могла ожидать. «Почему это произошло именно со мной – с супермоделью мирового класса! Ребенок, которого я усыновила, оказался нездоровым подкидышем! Почему я сразу его не обследовала? Это все за мои грехи! Я дерьмовая мать! А он кто? Почему он такой? Плохо ли это? Или хорошо?.. Об

этом никто не должен знать! Уникален он, или урод? Свернет ли горы в будущем или станет посмешищем общества? Никто не должен знать! Не знаю… Обидно… Хочется плакать, но нечем! Даже сейчас я слишком гордая для этого! Всего одна дорожка… Мне нужна дорожка и я успокоюсь! К черту все! Моя карьера на закате, а мой ребенок неизвестно кто! Я хочу все сделать на мажоре! Никто мне не помешает! Я – икона! Я люблю себя! И я должна терпеть! Я – Синди Уолкотт! Я не должна показывать слабость!..» - так думала Синди, ее мысли были спутанными. Дома она хотела серьезно поговорить с Натаниэлем. До этого она практически этого не делала, и она понимала, что ее мастерство здесь хромает. Она чувствовала себя неудобно, смотря в глаза Натаниэлю и пытаясь поговорить с ним о чем-то важном. Он смотрел в ее глаза и пытался понять, что она от него хочет. Но Синди собиралась мыслями. Натаниэль, не выдержав, сказал:

- Что случилось, мама? Я болею чем-то опасным? Что со мной? Синди, собрав всю свою силу внутри себя, начала говорить, пытаясь сделать это как можно тактичнее: - Послушай, сынок! Я редко разговаривала с тобой на серьезные темы! Ты уже взрослый и должен понимать меня! То, что я хочу сказать тебе, будет сложным для тебя, но постарайся вникнуть! Я не хочу врать тебе! Я хочу, чтобы ты знал! Но обещай мне, что никому не будешь рассказывать об этом! Натаниэлю нравилось, что Синди разговаривает с ним, как с взрослым. Ему хотелось еще, и он пообещал, что никому не расскажет. - Понимаешь, Натаниэль, ты не такой, как все! Ты особенный! Ты не такой как мальчики! Ты не такой как девочки! Ты по серединке! Понимаешь? – пыталась объяснить Синди. Натаниэль следовал ее мыслям. Поводив глазами, он сказал: - По серединке?

Как это? То есть я и мальчик и девочка? Или я и не мальчик и не девочка? Так что ли? - Как-то так! – сказала Синди. - Как Дэвид Боуи? – добавил Натаниэль. - Да! А ты откуда знаешь о Дэвиде Боуи? – с неким удивлением спросила Синди. - Мама, ну ты же сама мне говорила, что это твой любимый исполнитель! Забыла что ли? Мне Боб даже кассету с его концертом принес! Хочешь, покажу? Он тоже не такой как все! Синди была сбита с толку. Ей казалось, что в этот момент Натаниэля больше волнует Дэвид Боуи, чем он сам. И вообще, новость о том, что он ни мальчик, ни девочка, или мальчик и девочка в одном теле, больше забавляла Натаниэля, чем беспокоила. Будто он всегда это чувствовал или знал. Синди смотрела на него и ужасалась. Она не знала Натаниэля таким. А возможно она вообще не знала его, чтобы судить о нем хоть как-то. Она узрела в нем эти бесполые черты: его ров-

ный, аккуратный, словно модельный нос; его черные огромные бездонные глаза с грустным взглядом; его ангельские губы, казавшиеся вовсе девственными, неприкасаемыми; его круглое симпатичное личико, то ли женственного принца, то ли мужественной принцессы. Она увидела Натаниэля по-другому. Она действительно увидела его, а не окинула взглядом, как это было раньше. - Нет, Натаниэль! Это все макияж и костюмы! На самом деле Дэвид Боуи обычный парень! – говорила Синди, пытаясь отвести разговор нейтральную сторону, так как ей самой было сложно говорить с Натаниэлем об его гермафродитизме. Натаниэль промолчал. Но некая ехидность пробежала в его глазах и Синди заметила это. Через несколько секунд ее осенила мысль, которая явно удивила ее. Но она спросила: - Тебе нравится макияж? Синди думала о том, сколько раз Натаниэль побывал в гри-

мерках, сколько он сам мог пользоваться ее домашней косметикой. Ведь он вырос в мире моды, в котором она не уделяла ему должного внимания. Это все влияло на него. И она понимала это теперь. - Ты пользовался макияжем, Натаниэль? – спросила она более агрессивно. - Да! – ответил тот, больше ничего не тая. - Почему? Зачем? - Ведь ты такая красивая с макияжем, мама! Я всегда хотел быть похожим на тебя! А теперь, когда я знаю, что я не такой как все… - Заткнись! – резко перебила его Синди. – Как ты додумался, Натаниэль? Ты же… - она хотела сказать «мальчик», но теперь понимала, что это не уместно. Ее обойма опустошилась. - Я попросил Софи! Она помогла мне с макияжем! – добавил Натаниэль, будто для него это было развлечением. Потом он смотрел на Синди и видел в ее глазах разочарование. Он видел в ее глазах боль, отчаяние и без-

выходность. Она гневалась, но, как всегда, пыталась не показывать этого. Новый пол Натаниэля беспокоил ее больше, чем самого Натаниэля. И это убивало ее. Привыкшая всегда быть стойкой, Синди надломилась внутри. Натаниэлю нравилась его уникальность, а Синди лишь закрывалась в комнате от этой уникальности и неизвестно, что она там делала. Единственное, что замечал Натаниэль, что после таких вечеров Синди было тяжело вставать утром, и вообще она бледнела на его глазах. Спустя пару дней, когда Софи вернулась в дом Синди, та устроила скандал. - Тебе не кажется, Софи, что наносить женский макияж маленькому мальчику не совсем нормально!? – в пьяной отвратности говорила Синди. Софи не знала, куда себя деть. Она не могла промолвить ни слова, чтобы не перечить Синди. Она пыталась переждать поток ее эмоций. - Синди, пожалуйста, выслушайте меня! Натаниэль сам захо-

тел. Это был всего лишь его эксперимент со своей внешностью! Я что, должна была ему запретить? В этом нет ничего плохого! – говорила она. - Ничего плохого? Неужели! А как тебе новость о том, что Натаниэль – гермафродит!? А? Тоже ничего плохого? Тогда ты еще и уволена, раз тебе ничего плохого! - Что? – недоумевала Софии. – Натаниэль кто? - Тебе не послышалось, милочка! Я слишком долго была в клинике, после чего узнала, что Натаниэль – гермафродит! Теперь он будет какимнибудь транссексуалом или педиком! У него вырастет грудь, и он станет выглядеть как девушка! Что непонятного? Катись из моего дома! Софи была в шоке. Ее не волновало увольнение, ее волновал Натаниэль. И в сумбуре мыслей, она смогла настроиться и сказать: - Я должна его увидеть! – сквозь слезы на глазах. - Только дернись, и я воткну в тебя этот гребаный нож! – ска-

зала Синди, схватив кухонный нож со стола и встав перед измученной Софи. Софи ничего не могла поделать. Ей было страшно. Она оказалась в безвыходности. Слезы потекли ручьем из ее глаз, но Синди выглядела невозмутимо. Софи была для Натаниэля чуть ли не второй матерью, но ситуация вынуждала ее покориться и уйти навсегда. Удалиться от того человека, к которому она испытывала женскую любовь, материнскую любовь, заботу. Этому человеку она давала больше, чем кому-либо другому в своей жизни. И если бы Натаниэль сейчас был здесь…. Но его здесь не было. И Софи пришлось покинуть дом с потекшей тушью на щеках. Париж 1985 год Прошло где-то полгода, и Синди предстояло принять важное решение. Визиты к врачам изматывали ее. Она все меньше работала, проводя больше времени в клинике или у себя в комнате.

После детальных обследований докторов, был сделан окончательный вывод о гермафродитизме Натаниэля. Мало того, даже психологи подтверждали склонность Натаниэля к андрогинному мышлению. Они заключили, что в нем присутствуют третичные половые признаки присущие как мужчинам, так и женщинам. Причиной этому они считали некий баланс гормонов в его организме и генетику, к которой, собственно, и относили его гермафродитизм. Воспитание тоже оказывало свое действие. И когда врачи говорили об этом Синди, она лишь гордо молчала, мысленно оглядываясь в прошлое. Важным решением было – подвергать ли Натаниэля гормонотерапии, а затем и хирургической коррекции пола. Врачи не советовали такую практику, но были осведомлены тем, что Синди хочет этого. Она не хотела, чтобы ее Натаниэль был исключительным изгоем, она хотела, чтобы он был полноценным членом общества, та-

ким же, как и все. Поэтому врачи, для начала, предложили курс гормонотерапии Натаниэлю. Затем они хотели удалить его яичники. Но опасаясь за результат, они не спешили делать этого, проводя все новые обследования и анализы. И это выводило Синди из себя. Она ненавидела терпеть и тратить время попусту. Натаниэль же вовсе не был обеспокоен своим полом. В его глазах Синди была богом, и он не хотел расстраивать ее. Поэтому он молчал, хоть и ничего не хотел менять. Мысль о том, что он уникален, тешила его, и присутствие Синди тоже. Единственное из-за чего он переживал, так это изза Софи. Они расстались не попрощавшись. Новая няня, абсолютная противоположность Софи – полная и не внимательная женщина за сорок, вовсе не вдохновляла его. Фехтованием он больше не занимался. Не было времени, да и Синди не поддерживала эту идею. Она «стала мамой» и тас-

кала Натаниэля с собой. Вечно грустная и опустошенная. Франку не нравилось, как она выглядит. Что-то в ней ему казалось не здоровым. Он был против того, чтобы она принимала участие в показах. Боб также стал молчаливым зрителем. Он был единственным (помимо Софи) кто знал о «проблеме» Натаниэля. Но он больше переживал за Синди, чем за него. Это она выглядела так, будто при смерти, а не Натаниэль. Синди очень не хотелось, чтобы вся эта история с Натаниэлем просочилась в СМИ. Поэтому она стала вести себя более отчужденно и стервозно. После очередного посещения врачей, она снова закрылась у себя в комнате, когда они с Натаниэлем пришли домой. Это теперь было привычным для него зрелищем. По иронии судьбы он наконец-то был наедине со своей матерью, и в тоже время она закрывалась от него. Ему приходилось самому кормить себя и задавать себе вопросы: «Как Синди собирается отметить его гряду-

щий тринадцатый день рождения?» Ведь он близился и, скорей всего, о нем помнил только он сам. Напомнив Синди в конце вечера, когда та показалась на кухне, чтобы достать из холодильника бутылку вина, он услышал ответ: - Поговорим об этом завтра! Синди снова пошла наверх, в свою комнату, а Натаниэлю ничего не оставалось, как смотреть телевизор. Он углублялся в свои мысли и бездумно переключал каналы. Ему было все равно, что идет по телевизору. На его фоне ему лишь лучше думалось. Но легче не становилось. Он переживал за Синди. Было около десяти часов вечера, и он подумал, что лучше не терзать себя разными мыслями, а пойти спать. Но он обязательно должен заглянуть к Синди и сказать: «Спокойной ночи!» Он обязательно должен увидеть свою мать. И подойдя к двери ее комнаты, Натаниэль робко постучал и сказал: - Мама, можно войти?

В ответ тишина. Возможно, она спит? - Мама? – еще раз сказал он, после чего решил тихонько открыть дверь и заглянуть. Он хотел убедиться, что с ней все в порядке. Он хотел очередной раз налюбоваться ею. Но открыв дверь, Натаниэль не увидел Синди. Ее не было на кровати, ее не было нигде. Светильники над ее зеркалом горели, на тумбочке бардак: обрывки ваты, косметика, какие-то бумажки и алкоголь. Странно. Но Синди нет. Напрягая свое зрение, Натаниэль стал внимательнее осматривать комнату, и, глянув правее, он увидел ее ногу, выглядывающую из-за кровати на полу. Синди лежала за кроватью. Что все это значит? Натаниэль стал откровенно переживать. - Мама? – более нервно сказал он и стал с опаской приближаться к кровати. Он заметил кровь на простыне, а затем, когда приблизился, увидел Синди на полу, в луже крови. Ее короткое белое ночное

платье было в крови, а около правой руки лежали бумажки, ампулы и, «о, боже!» шприцы! Они были кровавыми. Они были такими же ужасными, как ее левая рука, словно попавшая под колесо грузовика. Ее губы также были красными от крови, вытекающей из носа. Везде наркота! Везде героин! Что с мамой? О, боже, нет! Синди мертва! Натаниэль бросился к ней. Он хотел ее разбудить. Он хотел ее оживить. Он хотел сделать хоть что-то, но не смириться с тем, что она мертва. Он взял ее голову и стиснул в объятиях. Ее лицо стали умывать его крупные слезы, подобно ливню, спускающемуся на землю. Но белое лицо Синди было также глубоко, как в могиле. Она была мертва. Натаниэль в истерике и судорогах, не мог выговорить даже самого страдательного слова. Автор: Мороган

Роттен

Глава 5. Инфернальный секс Где можно найти женщину, которая не против? Чаще всего в веселой поддающей компании. Как любил говорить Олег: «Баба пьяная – пи*да чужая». Поэтому ноги сами привели Вано в дом к одному пьянице, где дверь была всегда открыта для желающих выпить и пообщаться. Компания подобралась на этот раз дружная, экзальтированная, но безденежная. Когда закончилась последняя бутылка, один из молодых и весьма жаждущих продолжения банкета парнишка предложил задвинуть его командирские часы. Продавать их пошли самые трезвые: старый уркаган Паша и проклепанный маргинал Вано. Паша зашел сначала в одну квартиру, потом постучался в другую – часов никто брать не хотел. — Тут еще Надя живет; она чокнутая, но может купить, –

сказал урка Сергею. – Давай, тоже думай, кому еще можно толкнуть. — Пошли к Наде, – ответил Вано, хоть и не ведал ни сном, ни духом, кто это такая. Дверь открыла худенькая интересная женщина лет тридцати, в домашнем халатике и белом берете. Взглянув на часы, она исчезла темных в недрах своей огромной квартиры. Появившись снова, Надя молча сунула Паше скомканные бумажки и таинственно улыбнулась. Схватив Сергея за рукав одежды, она стала затаскивать его за порог. Немного растерянный парень оглянулся, глядя на Пашу – тот радостно и утвердительно кивал головой. Надя закрыла на замок дверь и принялась сразу же у порога снимать с гостя одежду. Убедившись, что все необходимое у него на месте, Надя взяла Сергея за руку и повела к себе в спальню, на ходу сбросив халатик из белого шелка. Радостный парень

привлек шлюшку к себе, начал целовать груди и шею. Надя толкнула Сергея на кровать и сразу же забралась сверху. Сергей снял с ее головы берет, ожидая увидеть рассыпающиеся по плечам волосы, но их на голове, почему-то не оказалось. «Что ж, немного экзотики не повредит, так даже интересней», – благоразумно решил юноша. Повернувшись и подмяв Надю под себя, он начал так неистово и старательно исполнять свои обязанности, что потом, после второго или третьего общего оргазма, она еще минут двадцать лежала, уставившись в потолок, и не подавая никаких признаков жизни. Очнулась Надя только тогда, когда Сергей, мокрый от душа, присел на кровать и протянул ей стакан лимонада. Надо ли говорить, что на кухне он уже успел проглотить подаренные Олегом грибы. Напившись, она впервые за вечер заговорила.

Черт побери, каким же знакомым показался ему этот голос! Именно его он слышал, сидя с Панком в волшебном поезде. Это был один из тех, потусторонних голосов, что сопровождали ребят в мистическом путешествии. Надя скороговоркой рассказывала о своем недавнем пребывании в психушке. Хвалила доктора, отпустившего ее, несла всякую околесицу и несколько раз упоминала о той, другой, которая иногда ею овладевает. — Это из-за нее ты постригла волосы? – спросил почему-то Сергей. Надя посмотрела на него внимательным и добрым, почти влюбленным пристальным взглядом, в котором не читалось никакого безумия, и сказала: — Ты самый красивый мужчина Лондона. Давай еще. Я еще хочу. Подожди, ты пробовал циклодол? Сергей покосился на Надю так, как если бы ему предложили выпить стакан бензина. — В общем-то, пробовал, – медленно ответил он, слегка со-

мневаясь: «Не много ли все-таки чудес и кайфа для одного дня?» Надя, кокетливо виляя попкой, скользнула в соседнюю комнату, и принесла здоровенную пластинку таблеток. — Ешь все, – уверенно сказала она приятным таинственным голосом, – я хочу вас с ней познакомить. Понимая, что его ждет что-то особенное, Сергей послушно проглотил горсть маленьких таблеток – штук тридцать навскидку. Не дожидаясь начала действия колес и грибов, сгреб худенькую и приятную на ощупь, податливую Надю в охапку и принялся ее возбуждать, вспоминая виденный недавно у Олега забавный фильм. Надя не осталась равнодушной к его ласкам. Вместе с возбуждением росло, усиливалось действие грибов и таблеток, но Сергей уже не понимал этого. Думать и заниматься сексом под кайфом практически невозможно. После того, как они чебурахнулись с кровати, пытаясь применить какую-то немыслимую

позу, Сергей отнес Надю на подоконник. Мерно двигаясь, он вдыхал свежий холодный воздух, что дул из открытой форточки, и наслаждался бодрящим ветерком. За окном на дереве сверкнули два желтых глаза, глядя прямо в упор на ничего не стесняющуюся парочку. Стало слегка неуютно и Сергей, подхватив Надю, отнес её на край кровати. То ускоряя, то замедляя темп, довел ее до очередного оргазма, стараясь смотреть в глаза. В них наблюдалось что-то очень уж странное, – газа были скорее кошачьи, чем человеческие. Вытащив все еще готовый к использованию инструмент, парень взял его в руку, и пару раз шлепнул головкой Надю по лицу. Та, в ответ на такие изящные ухаживания, пощекотала языком уздечку. У Сергея возникло ощущение, что он держит в руке совершенно инородный, странный на ощупь предмет. Чувствительность вовсе пропала. Ощутив какую-то неестественную слабость, он лег на спину. Надя села на него

сверху. Почувствовав чтото неладное, Сергей оглянулся по сторонам. Стена слева исчезла, – теперь там шумел густой тропический лес. Папоротники, пальмы, огромный хвощ упирался в сплошную шумящую крону деревьев. Парень готов был поклясться, что из нее вынырнул и пролетел птеродактиль, поймав на лету огромную разноцветную стрекозу. — Как тебе мой сад? – спросила Надя, все еще сидя сверху; голос ее звучал необычайно красиво, и выходил, казалось, из самой груди. Сергей повернул голову и поднял глаза: сверху на нем сидела совершенно другая женщина. Черные, словно уголь глаза, с красными светящимися зрачками, смотрели на него, не мигая. Длинные ресницы и изогнутые дугой брови напоминали о древнем Египте. Полные чувственные губы обнажали ряд идеальных белоснежных зубов с острыми, как у вампира клыками. Длинный, раздвоенный язык облизал губы, коснулся кончика носа, а за-

тем, стремительно вытянувшись, лизнул его в щеку. Груди стали на размер или два больше, под смуглой красноватой кожей явно обозначились хорошо развитые мускулы. Широкие бедра, осиная талия, идеальные, словно сошедшие с рисунков фентези, пропорции тела. С большим усилием оторвав взгляд от бюста, Сергей снова взглянул ей в глаза. То, что он увидел, казалось не слишком приятным. Кожа на черепе была разрезана ровно посередине и натянута на плечи стальными струнами. Две струны поддерживали открытым разрез на горле дьявольской бестии, – именно поэтому голос звучал так душевно и мелодично. Машинально подняв одну ногу в колене, Сергей тут же почувствовал, как ее обвивает длинный, лишенный растительности хвост. Дьяволица состроила глазки, скромно наклонила голову и улыбнулась. — А тебя как зовут? – Зачем-то спросил Сергей. Дьяволица нахмурилась, и угрожающе согнула пальцы с

длинными острыми ногтями. — Значит, ты не узнаешь меня? Не узнаешь Люси? Как ты мог переспать с этой дурой? – спросила она, царапая грудь Сергея ногтями, – Неужели получше никого не нашлось? Постепенно Сергей начинал что-то понимать. А понимал он, что попал в довольно таки хреновую переделку. — Так значит, она ждала другую? — Какой догадливый, – дьяволица сжала член натренированными мышцами влагалища и криво ухмыльнулась. – Оторвать тебе его что ли? В ответ бедолага только слегка простонал, ожидая самого худшего, но черты лица инфернальной гостьи постепенно смягчились, и в глазах ее мелькнула хитрая похотливая искорка. Все чувства внезапно вернулись к Сергею, и то, что он испытал потом, в объятиях этого неземного создания, навсегда изменило его представление об идеальной женщине. — Это тебе на память, – сказала ад-

ская бестия и провела по плечу Сергея острым как бритва ногтем. Кожу нестерпимо зажгло, но крови почти не было видно. Оставшаяся метка напоминала написанный на иврите иероглиф Вау. Очертания Люси стали расплывчатыми, она словно растворялась в ночи. — Неслабо ты погрезить наяву, – добавила дьяволица, усмехаясь по-женски зловеще. Голос ее, такой глубокий, приятный, гипнотизирующий, казался уже далеким призрачным эхо. — Мы еще встретимся? – тревожно спросил Сергей, не в силах смириться с происходящим. Сердце его словно сдавила рука в железной перчатке. Уже совсем далекий, едва различимый в странной тихой мелодии голос, похожий на доносимые ветром слова когда-то знакомой полюбившейся песни, промолвил чуть слышно: — Только не с ней… Парень взглянул на стену. Сад Люси был все еще там, но начал меняться. Расти-

тельность стала реже, обрела более культурный, ухоженный вид. Сплошная, непроницаемая до этого крона деревьев, пропускала теперь лучи красного солнца. В глубине сада появилась прозрачная стеклянная лестница, ведущая куда-то вверх. По ступенькам спускался, звеня коваными сапогами, мужчина лет сорока. Он был одет в изящные, золотые с чернью доспехи, покрытые чеканными узорами и гравировкой. На перевязи висел длинный меч, похожий скорей на широкую шпагу. В руках рыцарь держал старинную книгу. — Кого Я люблю, тех обличаю и наказываю, – раздался глубоко в голове Сергея его сильный и властный голос. — Стою у двери и стучу, – ответил Сергей, неожиданно вспомнив слова из Апокалипсиса. — Взойди сюда, и покажу тебе, чему надлежит быть после сего, – с этими словами, рыцарь сел на ступень лестницы, открыл книгу и углубился в чтение. Сразу же вслед за этим в саду стреми-

тельно наступила осень. Листья желтели и падали вниз, с тихим шелестом касаясь поникших растений. Цветы увядали, чернея и умирая на глазах. Сквозь шорох листьев послышался шепот тысячи голосов, отдаленные стоны, всхлипывания. Очень печальный, красивый женский голос нараспев произнес фразу: «Синяя книга – черный фолиант…». То, что произошло вслед за этим, вряд ли можно описать человеческим языком. Все вдруг стало ужасно логичным и жутким. В каждом сплетении веток, в каждой, без исключения, вещи прослеживалась дьявольская закономерность, читались знаки и символы. Даже в траве можно было увидеть таинственные скрижали. Возникло ощущение, что весь мир настолько просчитан математически и предсказуем, что и такая хаотичная штука, как полет мухи, представлялся некой трех, нет четырехмерной функцией, уравнением, алгоритмом. Происходящее представлялось весьма жутковатым. Если бы

какой-то жрец Вуду бросил в этот момент перед Сергеем гадальные кости, то он без труда бы прочел в них свое будущее. Это было и сумасшествием и откровением одновременно. Так видят мир настоящие ведьмы, колдуны и гадалки. — И никто не мог, ни на небе, ни на земле, ни под землею, раскрыть сию книгу, ни посмотреть в нее, – вырвалось у Сергея. Рыцарь, не глядя на него, поднял одну бровь и сказал: — Иди и смотри. Вслед за его словами, перспектива сада стала меняться. Лест-

ница находилась уже где-то вдалеке, едва различима; деревья, смыкая верхние ветви, становились колоннами и готичными арками копьевидной правильной формы. Растительность внезапно исчезла – ее стер белый туман. На месте увядших трав и светов появился блестящий черный мраморный пол. Вдоль стен, покрытых древними гобеленами, в нишах зеленым светом горели яркие факелы. За колоннами промелькнул знакомый женский силуэт. Это была, несомненно, она – его таинственная

дьяволица, Люсильда. Усилием воли Сергею удалось буквально приблизиться к ней, увеличив живую картинку. Она вздрогнула, вероятно, ощутив его взгляд, но вовсе не обернулась, а ухватилась за бронзовое кольцо, торчащее из пасти грифона, потянула его на себя и открыла огромную дверь. Пройдя в нее, дьяволица вдруг вскрикнула, схватилась за сердце и упала, мертвая, навзничь. Автор: Вадим Доннерветтер

Глава 3. Эволюция. Снова ощущение того, что он падает, настигло Леона. Да, он нескоро к этому привыкнет. Белый Джокер подобрал свою карту, которая прослужила им порталом. -А где вы были? поинтересовался Лео. Что за дом? Вы торопились куда-то, когда мы разошлись. -Знаешь компанию "Овадж"? - в ответ спросил Джокер. -Да, еще бы не знать. Как-никак самая распространенная компания в мире. -Верно, а "Селинта"? -Да, эту тоже знаю. А что с ними? -Они враждуют, и возможно эти две маленькие для мира компании подняли бы войну. Каждый хочет стать лучшим. Я привык судить сразу, мой мозг успевает все это усваивать и принимать решения, я не думаю

долго. Я устроил встречу детям их глав. Парень и девушка. Классическая история. Теперь нужно будет наблюдать за ними, чтобы им никто не помешал влюбиться... -Но если они не влюбятся? -Они влюбятся. Я не могу внушить любовь, но такова сущность человека. Он влюбляется. Это действует безотказно. Если оставить на земле только двоих людей: девушку и парня - они влюбятся, просто нужно время и нужно оградить их от воздействия остальных. -Хотите сказать, что человек не волен выбирать в кого влюбиться? -Да, он влюбляется в того, кого видит. Но есть один нюанс: Он видит нескольких людей и там уже влюбляется в того, кто будет ему ближе. Это как закон тяготения, если кинуть яблоко, то

оно упадет, но мы можем кинуть его на чтото мягкое, а можем на землю, и оно побьется. Результаты могут быть разными, но оно в любом случае упадет. Это...неожиданно. Значит то, что люди созданы друг для друга это сказка? -Не совсем верно. Я или мои приспешники могут направить их друг на друга, вот это и называется "созданы друг для друга". - Белый Джокер пустым взглядом посмотрел на планету, где одна красная точка гасла за другой и вновь появлялась. Леон откинулся назад. Вся прелесть была в том, что не было поверхности под ногами, значит и удариться было не обо что, и под собой ничего не чувствуешь, но тело уже привыкло и расслабилось. Вся информация крутилась в голове у Леона, будто

запущенные ракеты в закрытом пространстве. Они летели с бешенной скоростью и разбивались о стенки мозга, от этого голова раскалывалась. -Думаю тебе нужно отдохнуть, первое время ты будешь спать, как и обычный человек, потом привыкнешь существовать без сна. - следя за планетой, Белый Джокер, махнул рукой Леону. -У меня еще остались вопросы... - держась за голову, проговорил Лео. -Задавай, только не перегружай память и мозг, - на лице Джокера была заметна ухмылка. Не обратив на это внимание Лео продолжил: -Вы сказали про приспешников... Я не один, кто в этом мире из мира людей? -Я отвечу на этот вопрос позже. Задавай следующий. -Ам... Ну хорошо. А вы можете влиять на поведение человека? Лео был разочарован, что не получил ответа на свой вопрос, но тут он вспомнил, что Джокер привлек внимание прохожего к маньяку и девице. -Нет, но я могу им

что-то внушить. Не все люди восприимчивы, но я могу быть минутным порывом, захватить власть над человеком на долю секунды. Для этого мне достаточно сказать ему это или пройти сквозь него. Тому прохожему, - Джокер сразу понял, к чему этот вопрос привязан. - я внушил, что он срочно должен быть на том месте. Он оказался восприимчив и поэтому легко поддался порыву. Некоторым требуется время на раздумье. -В принципе, я понял вас. - кивнул Леон. - а что вы скажите о вас? Мое воображение представляет вас таким или вы действительно выглядите как человек? Почему Бог человекоподобен? Неожиданно для Леона, Джокер засмеялся. Не по-злому, этот смех напоминал смех родителей, когда маленький ребенок взболтнул сущую глупость. -На самом деле, Леон, это вы, люди, богоподобны. - пальцем Джокер "смахнул слезу с глаза". - Мы создали вас по своему обыкновению, с некоторыми различиями. Это вы похожи на нас

и тебе не кажется, я действительно такой, каким ты меня видишь. Леон нахмурился, ведь роль "ребенка" ему совсем не нравилась. Но вопросов как таковых больше не осталось и его унесло в сон. Ему снился мир. Его мир. Его грейт, дом, мама. Ядовитой иголкой тоска кольнула сердце и парализовала его. В миг пейзаж его города размылся и раздался крик девушки. Тот, что он слышал последний раз при жизни, крик его бывшей подруги. -Эй, хватит стонать во сне, - когда Леон открыл глаза, прямо над ним стоял Белый Джокер. - я сосредоточиться не могу, пока ты тут стонешь и что-то бубнишь. Как ты себя чувствуешь? -Хорошо... Сколько я проспал? - Леон схватился за голову и поднялся на ноги. -Двое земных суток, - донеслось откуда -то издали. Голос был женский, но больше напоминал мальчишеский - Белый, может, познакомишь нас? В свет вышла девчонка 17 лет, которая была несколько ниже и Леона и Джокера, ко-

роткие волосы, почти что торчащие ежиком, были черного цвета. Глаза зеленоватожелтые, как у лесной кошки. -Эва - Леон, Леон - Эва. Леон, ты спрашивал о моих приспешниках, это одна из них. Моя игральная карта. Одна из дам. Ты не один, потому что, как я и говорил, я не смог бы один справиться со всем миром. А пока мы поддерживаем стабильность вместе. Сейчас придет еще один. Эва, прошу, знакомься. Где Ресс? -Он еще не вернулся, думаю, скоро будет. - небрежно ответила Эва, рассматривая Леона. - не ожидала, что ты себе вальта заведешь... Нет, ну, конечно, не без него,

но он какой-то хилый, нет? -Приживётся. Я, надеюсь, вы поладите, и ты утолишь его интерес, он очень хочет узнать об этом мире и всей нашей системе. Я покину вас, у меня еще есть дела. Рессу передай, что очаг в Виге я устраню сам. - Белый Джокер дотронулся пальцем до одной из красных точек и растворился в воздухе. -Ну что, валет, Леон ты значит? Человеческое имя... Давно не разговаривала с людьми. - Эва села, подогнув под себя ноги. -А разве у тебя не человеческое имя? удивился Леон. -Нет, меня нарекли Эволюцией, а Ресс, это сокращение Про-

гресса. Ресс - трефовый король, я - трефовая дама, теперь у нас и валет появился! Эва засмеялась. - Интересно, а Белый наречет тебя как-нибудь? -Почему ты называешь его Белым? Леон наконец начал складывать у себя в голове представление об этом мире. -Ну а как его называть? "Господин", слишком пафосно, "сэр" глупо, "Джокер" не могу, потому что есть второй... - на этом моменте Лео бросил на собеседницу удивленный взгляд. -Какой второй? Он не единственный бог? Эва снова засмеялась. -Конечно же нет. Есть еще Красный

Джокер. И не называй их богами, бог - это просто звук. Они Джокеры, они боги для людей, а ты уже не человек, ты такой же как мы. - с улыбкой отвечала Эва. - раз уж Белый поручил тебя мне, то пошли скорей, я познакомлю тебя с Красным! - не дождавшись ответа, Эва взяла Леона за руку и рванула к выходу из "комической комнаты". Они бежали по коридору. Леон посмотрел туда, где должен был быть потолок, но его не было, просто пустота. А их шаги лишь нагоняли тоску. -Нам сюда! - произнесла Эва, отпирая какую-то дверь и шагая в пространство. -Эва... А что за другими дверями? входя в пустоту, спросил Леон. -Ну, в основном за ними ничего нет, это просто комнаты, где ты можешь создать образ. Но они создают иллюзию идеальности, ты будешь там возможно счастлив, если пожелаешь, но это все будет лишь обманом. Эти комнаты были созданы, как подобие Измерения Буби. Да, и некоторые двери дей-

ствительно ведут в определенные измерения. Это: Королевство Белого Джокера, Королевство Красного Джокера, Измерение Черви, Измерение Буби и Измерение Крести. Мы не можем пройти в измерения Буби и Крести, так как мы уже не жильцы... - рассказывала Эва, ведя Леона в пустоте. Неожиданно ударила вспышка, и они оказались в обыкновенной комнате, выполненной в викторианском стиле. Огромные полки книг, большие окна, расписанные дверные проёмы, дорогая мебель. -Эй, Красный! У нас валет появился! крикнула Эва. Тут из другой комнаты к ним вошел парень, примерный ровесник Белого Джокера, но с яркокрасными волосами и ядовито-желтыми глазами. "Да он больше на демона походит, нежели на бога" - подумал про себя Леон. Красный Джокер смерил взглядом Леона, и после, подошел к нему и подал руку. -Здравствуй, я Красный Джокер, но на людях прошу называть меня Ал. Чувст-

вуй себя, как дома. Леон пожал руку Красному Джокеру, но его понимание совсем вышло за грани. Неужели есть еще люди? Почему Ал? Почему это измерение отличается от "космической комнаты"? Эва стояла рядом с окном, выглядывая в него. -Да я смотрю, твой мир цветет и пахнет! -Ничего хорошего, - мрачно ответил Красный, подходя к окну. - Все они лишь доживают и доделывают то, что хотели при прошлой жизни. Ключевое здесь, приставка "до"... ДОживают, ДОделывают. -Опяяять шарманку завел, Красный, ты никак не успокоишься? Неужели так плохо иметь таких счастливых людей в своём мире? -Когда ты знаешь, что они в прошлом принадлежали комуто, это неприятно. Это одно и тоже, что донашивать чужую одежду. - фыркнул Ал, и, развернувшись вышел из комнаты. -В этом весь наш Красный Джокер. вздохнула Эва. -Почему он так обеспокоен этим? -

Лео тоже подошел к окну. -Понимаешь, люди рождаются в опасном и жестоком мире, где требуется контроль, где нужно прикладывать усилия для их счастья, они рождаются, они выходят в свет, взрослеют в мире Белого Джокера. Там же они и умирают. По разным причинам. Потом эти же люди, дожившие свои 100 лет попадают сюда со всеми накопленными знаниями и делают все то, о чем мечтали при жизни в последнем перерождении в мире Белого. По сути, это очень счастливый народ. Он не так сильно отличается от народа Белого, но здесь люди просто больше знают, больше делают и меньше заморачиваются. Эва рассказывала это

все с придыханием. Белый всегда говорил, что хочет создать подобный мир. Мир, где люди будут счастливыми. А Красный, усмехнулась Эва Красный хочет тот мир, где он сможет начать с нуля, строить его самому, а не доделывать за Белого. У Красного тоже есть приспешники, и они помогают людям в этом мире. Его приспешникиБуби, король, дама и валет. В отличии от мира Белого, здесь люди могут нас видеть. Здесь можно почувствовать жизнь, но ты не станешь одним из них и нельзя нарушать эту гармонию. Ал здесь такой же человек, точнее, он притворяется человеком, и если гдето разгорается конфликт, то он пытается

развести его мирно. -Хотел бы я жить в таком мире... - вздохнул Леон. -Ты бы и мог в нем жить, если бы дожил свои 100 лет спокойно. - усмехнулась Эва. - теперь обкусывай ногти. Оппа! Скоро Ресс придет! Валет, ты возвращаешься или здесь пока побудешь? -Я буду здесь. Хочу еще поговорить с Красным Джокером. -Окей, не натвори ничего. - улыбнулась Эва и скрылась за дверью. Леон проводил ее взглядом. Фраза показалась ему знакома и он вспомнил про случай с маньяком. Вот бы он выжил... -Господин Ал? позвал Леон, заходя в соседнюю комнату. Автор: Эль Ким

Я просто не могу не рассказать эту историю. Во-первых, потому что я блоггер. Мои читатели знают меня под ником Tiamat_666. Я давно веду свой блог, но ничего более захватывающего, чем эта история со мной не случалось. Соответственно, думаю, все истории в блоге после этой потеряют всякое очарование. Вовторых, молчать об этом тоже сложно. Рано или поздно я кому-то проболтаюсь, но люди не поверят, скажут, что я выдумываю. Хотя, есть еще Стивен и Адам, тоже ставшие частью этой истории, - свидетели того, что произошло. Сказать по правде, только мы втроем выжили на том концерте. И только мы можем рассказать, что там на самом деле произошло. Стивен и Адам знают, что я собираюсь написать об этом. Мы стали, словно, каким-то тайным обществом. Надеюсь, мне удастся донести

самое главное до моих читателей. А выбор будет уже за ними. Моя задача предупредить их об опасности. *** В дверь позвонили, и я лениво отбросив “Kerrang!” , который спокойно листала до этого, пошла открывать. Моя подруга Люси с ошалевшими глазами влетела в квартиру, едва не сбив меня с ног. - Боже, ты что привидение увидела? – протянула я. - Нет! Не поверишь, я тут познакомилась с парнем на «точке» … - Начинается, - я закатила глаза. Я уже представила, как Люси начнет рассказывать об очередном милом, симпатичном музыканте, которыми она увлекалась, скажем, даже слишком часто. У меня есть такой же грешок, но обычно, присмотревшись к одному, я долго нахожусь под впечатлением. Возможно, даже чересчур долго. Но для Люси увлечься

новым красавчиком, как два пальца… Ну, вы поняли. - Люси, мы знаем на «точке» всех! Какой еще парень? «Точка» - это место встречи всех музыкантов и их друзей в Блэк Роке. На самом деле, это просто бар, который в народе называется «Точка». Город у нас небольшой, есть несколько более менее успешных групп, несколько талантливых музыкантов, ну и конечно, их поклонники, которые тоже вошли в разряд друзей. Так вот, я о том, что каждый раз, когда заходишь на «Точку», ты знаешь каждую морду в этой дыре. Да, наши приводят друзей, что-то вроде свежей крови. Ктото задерживается на время, кто-то исчезает после первого визита, а кто-то остается навсегда. Я и Люси из тех, кто там навсегда. Хотя, не стоит быть настолько уверенной. Люси переполняли эмоции: - В том то и дело!

Мы его не встречали. Он там первый раз. Сказал, что будет заходить еще. Какой-то друг привел его на «точку». - Что за друг? – жестко спросила я, словно я заведовала базой данных ФБР, а не болтала с подругой о новом парне на «точке». - Боже, ты зануда! Я не помню уже. Короче, он вокалист группы Ectoplasm . Брайан Белл. Остальных музыкантов с ним не было. Группа из Огайо. Он сказал, что они сейчас вроде как в туре. Дают концерт в нашем Блэк Роке. И знаешь, что у меня есть? – Люси радостно подпрыгнула. - Удиви! - Два бесплатных билета на концерт! Он сказал, что это будет закрытая вечеринка. Только для избранных, - с достоинством сказала Люси. – Он сказал, что такая девушка, как я, обязательно должна получить бесплатный билет, и что он будет рад меня видеть. С подругой, - она подмигнула мне. - Ну да, в твоем стиле, постреляла

глазками и вот: у тебя уже бесплатные билеты. Наверное, он тебе и выпивку купил? – съязвила я. - Откуда ты узнала? Хотя, да. Он купил мне коктейль. Сам, правда, ничего не выпил. Спешил. Кстати, он скинул мне песню на телефон. Я послушала по дороге к тебе. Это бомба! Тебе понравится! Ну же, ты же пойдешь со мной на гиг ? Будет супер! - Для начала я послушаю, что там за песня такая. Как называется? Люси начала листать плейер в телефоне, файл за файлом. Потом остановившись на одном из них, она сказала: - Без названия. Подписан как Трек №8. - Ладно, скинь мне. Потом послушаю. Люси осталась у меня с ночевкой, потому что когда она ко мне пришла, было уже поздно. Мы смотрели сериал до полуночи, заказали пиццу, выпили по бутылочке пива. И все это время Люси не переставала рассказывать про парня, которого встретила. Я слушала ее, в основ-

ном молча. Я все никак не могла понять, откуда в ней столько воодушевления. Что же там был за парень? Что за Бред Питт такой? Или кого там все любят? РайанаГослинга? Я послушала ее рассказ несколько раз и от истории меня уже подташнивало, но было и кое-что еще. Почему-то мне не хотелось идти на этот гиг. Ни в какую не хотелось. Весь вечер меня преследовало тревожное чувство. Правда, я все никак не могла понять, в чем было дело. Люси заснула раньше меня, а я сидела на кухне, в темноте и смотрела в окно. Я люблю смотреть на огни ночного города. Это меня успокаивает. Но тогда мне попрежнему было тревожно. Я вспомнила, что еще не послушала песню, которую скинула мне Люси. Трек №8. Я нашла трек в телефоне и начала слушать его в наушниках. Жанр было определить не сложно: это был металкор , или что-то в этом роде. Экстрим вокал перемежался с чистым во-

калом, текст песни несли волны острых гитарных ходов. По законам жанра, ближе к апогею песни, начался мощный брейкдаун . Песня мне сразу же понравилась. Казалось, в ней была сконцентрирована вся агрессия музыкантов. Как в тексте, так и в музыке. Возможно, это и была самая агрессивная их песня. Такая песня, под которую мош превращался в настоящий ад. Возможно даже, именно под эту песню фанаты делали «стену смерти» . У таких групп обязательно была песня, под которую они давали фанатам знак: пора делить зал на две части, и в переломный момент бежать навстречу друг другу, ломая челюсти. Парень, с которым познакомилась Люси был экстрим-вокалистом, и я не могла не отметить, что его голос «рвал на части», в хорошем смысле. Конечно, обычные люди назвали бы это ревом медведя в брачный период. Но я то знаю, что это круто. Особенно если это качественно звучит. У Ectoplasm все звучало качествен-

но. И агрессивно, и страшно местами, и грустно, так что аж в груди начинает болеть. В общем, в одном Люси была права. Это именно то, что нам с ней всегда нравилось. Отличная группа. Отличная музыка. Бесплатные билеты. К тому же, давно мы не выбирались на концерты такого типа. Я имею в виду такие концерты, на которых можно выбросить весь негатив, выкричаться, до сорванного голоса. Натолкаться до боли в ребрах и руках. После таких концертов шея и спина болит еще пару дней, но ощущение эйфории после гига – незабываемо. И пусть говорят, что это зло, что такие концерты опасны для жизни, пусть говорят. И будут правы. Но у тех, кто умеет оценить их по праву, есть свое мнение. Ты приходишь на концерт злым, уставшим, с невысказанными проблемами, со своими внутренними демонами. Но на гиге ты убегаешь от жизни, которая тебя не жалует. Кричишь от боли изо всех сил. Остальные кричат также, и

никто не скажет, что ты пришибленный дебил, потому что точно такие же пришибленные дебилы вокруг тебя. Зато у этих дебилов есть место, где они хотя бы на время расстанутся с грязью внутри, и выйдут оттуда опустошенными, но счастливыми. От эйфории, от музыки, от единства, от того, что увидели любимых исполнителей. Все эти мысли немного успокоили меня. Я представила концерт, представила, как будет круто. Я легла возле Люси с телефоном и наушниками и переслушала песню еще пару раз. В конце концов я тоже уснула. *** За этим последовали несколько дней, а Ectoplasm все никак не хотели меня отпускать. Мне понравилась группа, как и Люси, но что-то продолжало меня тяготить. Я решила раскопать как можно больше об этих музыкантах. Google в помощь, так сказать. И от того, что я узнала, у меня волосы стали дыбом. Я так нервничала, что сразу же позвонила Люси и сказа-

ла, что нам нужно встретиться. Через час мы уже сидели у барной стойки на «Точке». Не самое подходящее место для такого разговора. Было глупо с нашей стороны сидеть там и обсуждать такие вещи. Услышав нас, люди решили бы, что мы чокнутые. Но я была так взволнована, что мне было не до здравого смысла. - Ну, не томи, говори, что ты там уже вычитала, зануда! – проговорила Люси, закатывая глаза, и смакуя «Зеленую фею». - Заткнись! Может, я и зануда. Но я такое узнала, - ответила я. – В общем слушай. Группы Ectoplasm не существует. - Подруга, ты совсем того? - Да нет, слушай. Они распались. - Давай я тебя разочарую. Underoath тоже распались. Но они были настолько круты, что я до сих пор их слушаю. Да и ты тоже. Так что, извини, на сенсацию не тянет. - Дура ты! Underoath распались и не дают концертов, если ты не заметила. А Ec-

toplasm почему-то пригласили тебя на концерт. Каким образом? Группы этой больше нет. И знаешь почему они распались? Ты будешь в шоке. Их вокалист Брайан Белл умер. И группа перестала играть навсегда. - Что? Да нет. Быть этого не может. - Гугл и многочисленные фанаты на форумах не врут. Ты уверена, что парня, который тебя пригласил зовут Брайан Белл? - Уверена. Да нет, все это бред. Наверное, это какая-то утка в интернете. А ты прочитала и веришь. Может, это такой пиар ход. - Пиар-ход? Статьи о его смерти… Я много перечитала. Он умер примерно три года назад. А ты говоришь пиар-ход? С какой стати они в туре? Как это возможно? - Значит, они нашли нового вокалиста. Может, он решил представиться Брайаном, чтобы, так сказать, показать себя в лучшем свете? Он ведь в тени славы настоящего Брайана. - Если это так, то

это показывает его разве что в дурацком свете. Вот что! Но Люси. Брайана нет. И группы нет. На официальном сайте их гитарист писал, что после смерти Брайана, группа распадается, и что не будет больше ни туров, ни альбомов, ни концертов. Ни-че-го! А знаешь, что самое страшное? То, как умер Белл, - последнее я произнесла чуть ли не шепотом. - Ну, и как же? – Люси начинала раздражать эта тема. Она не хотела верить мне. Отчаянно не хотела. Он любил стейдж-дайвинг . И на одном из концертов, он, как обычно, прыгнул в толпу, и его забили до смерти его же фанаты. На форумах об этом ходят целые легенды. Правдивы они или нет, кто знает? Но, Люси, это был последний и самый агрессивный гиг этой группы. На них собралось огромное количество людей. На форумах говорят, что впечатлительным не стоит слушать их музыку, потому что она подталкивает к беспорядкам и насилию. Особенно, - я сделала паузу, потому что собира-

лась сказать то, что должно было шокировать Люси, - Трек № 8. - Что? Трек № 8? - Да. Это самая злая песня. Во время апогея, ближе к концу гига, они всегда играли Трек № 8. Когда начинался брейк-даун, люди делали «стену смерти». Именно под эту песню. Но на том гиге, до брейк-дауна дело не дошло. Брайан прыгнул в толпу. Музыканты заволновались. Брайан так и не вернулся на сцену. Его также не было видно плавающим на руках его фанатов. Секьюрити даже не успели ничего сделать. А когда обезумевшие люди в фан-зоне расступились, на полу лежал мертвый Брайан. Шокированные фанаты бросились бежать, образовалась давка. Началась паника. Многие люди были ранены, другие, толкаясь ломали им ребра. - Как в фильме «Парфюмер», - выдохнула Люси. Кажется, она начала внимательнее меня слушать. - Да, именно так. От переизбытка любви и злости люди потеряли рассудок. И их любимца не стало. А когда они осознали, что

произошло, они испугались. Все они были обычными людьми. Ну, ты понимаешь, с белыми заборчиками, с предками, которые не хотели отпускать их на концерты. Они даже не понимали, как они это сделали. Это транс. Понимаешь? Их вогнали в транс. - Неужели это правда, - Люси смотрела на меня широко открытыми глазами. - Это не все. Ты думала, что песня, которую он скинул, просто не подписана. Но на самом деле, песня так и называется. Ее официальное название «Трек № 8». Эта песня восьмая в их альбоме Fatalerror . Я читала, что писал барабанщик группы на сайте. «Мы никак не могли придумать название песни. И когда мы расположили песни для альбома в определенном порядке, трек занял восьмое место и только он один был без названия. Вот мы и решили назвать его «Трек № 8». Песня настолько понравилась фанатам своей агрессивностью, что она стала гвоздем программы, в ней концентрировалась вся идеология группы», - я про-

цитировала слова барабанщика и продолжила, на брейкдауне, казалось, что треснет земля. Она побуждала людей не просто толкаться и мошить, она побуждала их бить других людей. И знаешь, что, Люси? Не случайно, что он умер именно под эту песню. Когда музыканты увидели мертвого Брайана на полу, вся группа вдруг перестала играть, песня закончилась воем замолкающих гитар. На этом концерт был закончен. - Ладно. История жуткая. Но факт остается фактом, концерт состоится. Значит, музыканты решили возобновить концертную деятельность. А новый вокалист дурак представился именем Брайана. Черт, разве можно шутить такими вещами? Смотри сюда, это не может быть неправдой. Билеты то настоящие, - Люси пошарила в сумке и достала два билета. На билетах было мало информации. Просто название группы, время и место проведения гига. Больше ничего. Я обратила внимание на адрес: Ты когданибудь видела, чтобы

гиг проводили в этом месте? Это не концертхолл и не рок-клуб. Мы знаем все рокклубы в Блэк-роке. Ты знаешь, что находится по адресу? Люси только пожала плечами и отрицательно покачала головой. - Нужно прийти домой и пробить адрес по интернету. Боб из каменного века, - я кивнула в сторону бармена и по совместительству хозяина «Точки», - вай-фай не признает. Так что расследование откладывается. - Знаешь, - тихо сказала Люси. – Зря ты вообще затеяла это расследование. Жили себе и горя не знали, а теперь думай, что там за концерт такой. Мне все равно любопытно. Я обязательно схожу. А ты смотри сама. - Зря. Мне стало очень не по себе, когда я все это прочитала. И если ты все еще жаждешь на гиг, тогда у меня есть для тебя ксерокопии. Я сняла пару копий с фотографий Брайана Бэлла, - я достала свернутые листы бумаги с копиями из сумки и развернула их перед Люси. - О нет, ну ты и…

- Знаю, зануда. Именно так ты меня и назовешь. Итак, смотри. Это он пригласил тебя на концерт? Люси взяла копии и взглянув на них, едва не выронила их из рук. Ее лицо настолько вытянулось от удивления, что она могла бы сойти на персонажа с картины «Крик» Эдварда Мунка. - Итак? – спросила я. - Это он… - выдохнула Люси, - но этого не может быть! Ты что намекаешь на то, что меня пригласил мертвый…ну, мертвец? - Я тоже не верила в призраки. Но, сейчас, даже не знаю, что думать. - Призрак?! – Голос Люси превратился в писк. – Что за бред? Как может призрак выступать на концерте? И вообще, этот Брайан, он же не один в группе. Не один! Есть и другие музыканты. Значит, все это бред. - Ладно, тогда я тебя шокирую еще больше. Ты, конечно, не в курсе, но за три года, со дня смерти Брайана, все участни-

ки его группы вымерли в прямом смысле этого слова. - Все ты выдумываешь! Ты просто меня разыгрываешь и хочешь напугать, вот и все! – взвизгнула Люси. - Ты дослушай. В группе помимо Брайана было еще четыре человека! И никого не осталось в живых буквально за три года! Последним умер их гитарист, который продолжал вести сайт группы после смерти Брайана и общаться с поклонниками. До последнего! Знаешь, как он умер? От передоза! Причем подсел на наркоту он недавно. Употреблял героин и спиды в таких количествах, что страшно становится. Это я узнала на форуме от фанатов. Он умер последним из группы. Месяц назад… - Быть не может, - Люси продолжала мотать головой, отгоняя мысли. - Далее, - безжалостно продолжала я, второй гитарист попал в аварию чуть ранее. Он был трезв и совершенно чист. От чего, интересно, он не справился с управлением и залетел в кювет так,

что машина перевернулась и взорвалась? Ах да, не будем еще забывать о том, что был и басист, который утонул на отдыхе. Отдыхал на озерах с семьей, был прекрасным пловцом и вдруг тихо, мирно утонул в озере, где даже течения нет. А самым первым умер барабанщик. Кстати, говорят, что Брайан Бэлл и их барабанщик… Вроде, КристианСандерс. Говорят, они были очень близки при жизни. Лучшие друзья с детства. Драммера смерть забрала за три месяца после смерти Бэлла. Сначала он был объявлен как без вести пропавший. Затем его нашли в другом штате в номере какого-то дешевого отеля. Он повесился. - Прекрати! – Люси вдруг разозлилась. – Хватит рассказывать мне байки на ночь! Не буду я в это верить. Меня удивляла реакция Люси. Такое впечатление, что она была под каким-то гипнозом. Ее не убедила даже фотография Бэлла. Это было по меньшей мере глупо с ее стороны. Она делала много глупостей, но

дурой не была. Люси словно подменили. Мы замолчали. Подруга рассеянно перемешивала свой коктейль трубочкой, постукивая кубиками льда. - В общем, - она смягчилась, - если у тебя есть что-то еще, то договаривай. Если ты считаешь, что это розыгрыш, и меня пригласили на концерт, которого не будет, потому что все музыканты мертвы, то я все равно пойду и проверю. - Люси, неужели ты не поняла? Ты разговаривала на «Точке» с призраком, который убил всю свою группу. Ну, или не убил, а, скажем, забрал с собой. Причем, барабанщик КристианСандерс, покончил с собой, потому что был другом Бэлла, и добровольно решил последовать за ним. Остальных убил Бэлл! Одного гитариста он отравил наркотой, другому вывернул руль, когда тот гнал по трассе, басиста затянул на глубину и заставил захлебнуться. Все просто. - Хватит с меня! – Люси подняла руки, отставила недопитый коктейль, схватила сумку и сказала напос-

ледок: - Я все равно пойду и увижу все своими глазами. Да и вообще, завязывай уже со своими историями и расследованиями. Напиши эти байки в своем блоге. Может, твои читаки в это поверят! - Люси, стой! – крикнула я. – Не ходи туда, пожалуйста! Но она не слышала меня. Мы дружим много лет, но ничего более обидного она мне не говорила. Она открестилась от меня, отказалась мне верить. Намекнула на то, что я ищу очередную сенсацию для блога. Я никогда бы так не поступила. Речь шла о судьбах пяти мертвых музыкантов из Огайо. И это были не шутки. Я не специалист по призракам, и не какой-то там медиум, но я была уверена, что Люси угрожала опасность. И почему-то я знала, что гиг состоится. Здесь в Блек-роке. Что-то произойдет. - Может пивка? – спросил меня бармен Боб. Я молча покачала головой. – Как хочешь! А куда Люси умчалась? - Не знаю. Все, как будто с ума посхо-

дили, - ответила я. - В смутное время живем, - сказал Боб. Интересно, все бармены так говорят? – Кстати, а ты идешь на концерт Ektoplasm? - Что?! – у меня во рту пересохло и сердце забилось так сильно, что мне показалось, что оно застряло у меня в горле. - Ну, как же! Приехали Ektoplasm из Огайо. Я завтра после смены туда! Крутой будет гиг! Ты же не можешь это пропустить! – Боб говорил с таким же воодушевлением, как и Люси. Да что с ними стало? Я просто смотрела на Боба, не в силах что -то сказать. Рассказывать ему историю группы было просто глупо и неуместно. Если мне не поверила моя подруга, то, чего я ожидала от Боба? Может быть, это со мной что-то не так и меня глючит? Но нет, google и форумы врать не будут. В чем я была уверена, так это в своей теории: ни Люси, ни Боб не должны были ходить на концерт. Интересно, сколько моих друзей были на него приглашены? - Ты слышала Трек № 8? – продол-

жал беззаботно трещать Боб. Я сказала «Нет». Не знаю, почему я соврала, но я не хотела больше говорить об Ektoplasm. Я поплелась домой со смешанным чувством тревоги и любопытства. Мне было страшно. То, что я узнала шокировало меня. Я не верила в такие штуки раньше. Неудивительно, что и Люси отказалась мне верить. Дома я тут же нырнула в интернет, чтобы пробить адрес, где будет проведен концерт, и у меня мурашки по коже побежали. Ни рок-клуба, ни концерт-холла там не было. Первое, что я сделала – это набрала номер своего друга Адама: - Адам, привет! Ты где? - Мы со Стивеном у меня дома. Ковыряемся с машиной. Там что-то барахлит. Приходи к нам. - Хорошо, Адам! Я загляну к вам. Но мне нужна твоя помощь и срочно! - Что стряслось? – беззаботно спросил Адам? – Тебе снова нужно винду переустановить? - Да нет. Не в

этом дело. Ты рассказывал, что в детстве ты жил недалеко от сайлентроад. - Да, было дело. - Тогда скажи, пожалуйста, что находится по адресу СайлентРоад, 66? - 66? Это же вроде старая лесопилка, которая давно не работает. Это заброшенное место. Там ночуют бездомные и всякие фрики. Ну и собаки, там эти…еноты. Я замолчала, потому что от страха у меня сбилось дыхание. - Алло! Эй, ты еще там? – спросил Адам. - Д-да, - ответила я. – Спасибо за информацию. Ждите меня через полчаса. *** Когда я была в гараже Адама, Стивен, наш общий друг, протянул мне бутылочку пива и спросил: - Ты чего такая притихшая? И зачем ты спрашивала у Адама про старую лесопилку? Адам лежал под капотом машины и что -то там ремонтировал. Он тоже подал голос из-под машины: - Да, ты уж не поленись рассказать! Я смотрела на

заходившее солнце с каким-то печальным чувством, наступал вечер и становилось прохладно, но я чувствовала у себя на лбу испарину - так страшно мне было. И я была более чем уверена, что друзья мне не поверят. Но я ошибалась. Стивен и Адам внимательно выслушали все, что я рассказала. От начала, когда Люси познакомилась с Брайаном Бэллом на «Точке» и до конца, когда я узнала, что группа-призрак решила провести гиг на заброшенной лесопилке, что вполне могло оказаться не гигом, а ловушкой. Парни слушали внимательно, а потом Стивен сказал: - Покажи инфу в интернете и тогда я поверю во все! Я показала друзьям все сайты, на которые я заходила, комментарии фанатов, статьи о смерти музыкантов, фотографии. Адам попросил: - Дай послушать Трек № 8. - Нет, - ответила я. – Не дам. Пока у нас нет плана. Мы не знаем, как остановить Люси и Боба. Они всеравно пойдут на лесопилку, как послушные куклы. Да и вообще,

мы не знаем, сколько еще наших друзей приглашены. Мне кажется, что группа зомбирует людей именно Треком №8. - Откуда такая уверенность? – спросил Стивен. - Оттуда, что у меня есть билет, - ответил вместо меня Адам, - и я, вроде как, осознаю, что не стоит идти на этот концерт. Трек я не слушал и я не зомбирован. Может, я никогда и не верил в призраков, но мне стремно. А у Люси и других страх отшибло. Мы со Стивеном ошарашенно взглянули на Адама. - Что? – ответил тот. – Да, мне дали билет на «Точке». Но я о нем забыл. Кстати, он до сих пор лежит в кармане моих джинсов. - Не удивительно, что ты не обратил внимание на адрес, который тебе знаком. Ты просто не читал билет, - сказала я. – Кто именно подарил тебе билет? - Эш! Он так профанател… - ОН ЗОМБИРОВАН! – резюмировали мы в один голос. - Отлично. Эш,

Боб, Люси. Кто еще? Чтобы собрать людей на нормальный гиг, нужно хотя бы человек пятьдесят. С таким размахом группа могла собрать и сотню, двести… - Стивен с ужасом посмотрел на нас с Адамом. - И мы не можем помешать Брайану Бэллу и команде, подытожила я. *** Надо ли говорить, что мы решили не идти на концерт? Это было бы ложью. Хотя мы и не были зомбированными, мы пошли туда, чтобы попытаться предотвратить… Только мы не знали, что мы должны были предотвратить. Массовое безумие? Мы не знали, действительно ли нашим друзьям угрожала опасность? Но и сидеть, сложа руки, мы тоже не могли. Мы знали кое-что о том, что не знали десятки приглашенных на концерт. Мы видели то, что они отказывались видеть. И нам нужно было действовать. Откуда взялась решимость? Не знаю. Нами двигало не только желание защитить своих друзей от безумия, но и любо-

пытство. Неужели, среди нас бродили души умерших музыкантов, которые так и не попали на рок-нрольные небеса? А может, это было действительно массовое безумие и мы поверили в то, о чем нам красноречиво поведали статьи в интернете? Чему можно было верить? Мы не были уверены, что все взаправду даже перед самым гигом. И да. У нас не было плана. Мы не были ловцами призраков, или медиумами. Мы не знали, что нужно делать при встрече с умершим. У нас не было оружия, или что там нужно, чтобы не дать призраку действовать активнее, чем обычно? В общем вооружившись разве что голыми руками и знанием истории группы, мы отправились на самый опасный гиг нашей жизни, можно сказать, как истинные фанаты альтернативной музыки. *** Корпуса старой лесопилки смотрелись зловеще на фоне вечернего неба, слегка подсвеченного заходя-

щим солнцем. Перед главным входом с облезшими воротами стояли по меньшей мере двести человек. Наши подсчеты были довольно точными. Огромное количество для гига на лесопилке, который назывался закрытой вечеринкой. Только для избранных. Мы искали в толпе Люси и Боба, Эша, но никого не могли найти. Фанаты с нетерпением ждали начала концерта, люди приходили компаниями, группками, парами. Кто-то шушукался, кто-то выкрикивал имена друзей и махал руками, чтобы его заметили в толпе. Знакомые люди с «Точки» мелькали тут и там. Но было и много чужаков. Где их нашли Ektoplasm? В других барах и рок-клубах Блэк-рока? В какой-то момент ворота лесопилки открылись, и сам Брайан Бэлл вышел к своим новоиспеченным поклонникам и пригласил людей войти. У него не было микрофона, ничего такого. И он не пользовался волшебной палочкой, как Дамбл-

дор, чтобы усилить свой голос. Его слова звучали так громко, как будто рождались в динамиках огромных колонок. Смысл был в том, что все присутствующие услышали его и толпа медленно и уверенно двинулась на территорию лесопилки, словно распирая собой, ставшие вдруг узкими, ворота. Наша троица и не заметила, как мы все оказались в гуще людей и двигались в помещение. Я по прежнему не могла разглядеть в толпе Люси или кого-то еще из знакомых. Парни тоже смотрели по сторонам, но безуспешно. А через пару минут мы оказались в огромном цехе, почти полупустом. В самой глубине цеха была оборудована сцена, если ее можно было так назвать. Это был просто помост из деревяшек, который слегка возвышался над так называемой фанзоной. На сцене не было необходимого оборудования, не было ничего, кроме барабанной установки, которая не была подзвучена. Не было амплифаеров, проводов,

процессоров, мониторов. Словом ничего, куда гитаристы могли подключить свои гитары, ничего для того, чтобы этот концерт состоялся. Но он состоялся. У «сцены» сформировалась фан-зона, пришедшие люди плотно столпились, по толпе прокатывались легкие волны. Неужели никто не замечает, что музыканты не готовы давать концерт? Его просто никто не организовывал. И тут голос Брайана Бэлла привел людей в движение. Чудным образом мертвый вокалист оказался на сцене и без помощи микрофона, он приветствовал своих фанатов. Люди загудели приветствуя обаятельного татуированного крикуна. Мы и не заметили, как на сцене появились другие музыканты…Первым мы увидели барабанщика. КристианаСандерса. Они обменялись взглядами с Бэллом. Откуда не возьмись послышался плейбек. И он был действительно откуда ни возьмись, может из самого ада, или с рок-н-рольных небес, или где там застряли эти пятеро бед-

няг? Барабанщик задал ритм, и на сцене возникли гитаристы и басист. Да, я действительно написала «возникли», потому что они материализовались из воздуха. И возникли они вместе со звуками гитар. Восторженная толпа этого не заметила. Музыка была громкой без усилителей, гитаристы играли на гитарах, не подключившись, а Брайан Бэллскримил без микрофона, как и один из гитаристов, который ему подпевал. Эту группу нельзя было недооценивать. Кому-то они все-таки доказали, что музыка бессмертна, она просачивается в наши уши даже из потустороннего мира. И кое-что мы с парнями не учли. Я слушала Трек № 8, на репите , много раз. Я была одной из зомбированных, не смотря на то, что я осознавала, что концерт не настоящий, что группы больше нет, и что мы на старой лесопилке. Мы не учли, что я могла подчиниться музыкантам хотела я того, или нет. Беспорядки в толпе не заставили себя ждать. Вскоре мы это

почувствовали физически. Волны, проходившие по толпе едва не сбивали с ног. Я поддалась музыке первой. Возможно даже не музыке, а общему безумию. Во мне поднималась ярость, а получив первый сильный удар в ребро, мне захотелось толкнуть в ответ. И я толкала, даже не различая кого и как. Меня толкали, и я едва не упала пару раз. Я почувствовала, что люди стали неконтролируемы, и ярость захлестнула всех до единого. Десятки невидящих глаз налились кровью и слэм вдруг превратился не в танец, а в битву. Кулаки полетели прямо в цель, в глаза, челюсти, носы. Все вокруг закружилось, и с каждый ревом Брайана Бэлла хотелось разбивать все больше лиц. Меня ударили в нос и я почувствовала горячую влагу под носом, но мне было плевать. Я размахивала руками и отталкивалась от других людей изо всех сил. На миг мое сознание прояснилось и я разглядела в толпе Люси. Она тоже меня увидела. Все было как

в замедленной съемке. Я видела, как Люси мечется в толпе, как шлюпка среди волн, ее лицо было разбитым, кровавые потеки сделали его темным. Но она улыбалась. Я обернулась и увидела за собой только Стивена, который пытался не драться, а просто защищаться от ударов, которые сыпались со всех сторон. Он прикрывал ребра, чтобы их не сломали. Я крикнула, что есть силы: - Где АДАМ? - Не знаю! - Кричал в ответ Стивен. – Он потерялся в толпе! - Стивен! Сделай что-нибудь! Закрой уши! Закрой! Не слушай! – я кричала изо всех сил, но так и не узнала, услышал ли меня Стивен. И тут Брайан Бэлл вытащил на сцену фанатку, чтобы она помогла ему объявить следующую песню. Он держал девушку за руку, и она висла на нем как тряпичная кукла, волосы падали на лицо, ее глаза заливала кровь. Это была Люси. Музыканты джемили и играли импровизируя в тот момент, это не была какая-то

определенная песня. - Перед тем, как мы сыграем Трек № 8, мы с Люси прыгнем к вам. Только словите нас, ладно? - прокричал Брайан Бэлл. Люси почти не стояла на ногах, но они взялись за руки и прыгнули в толпу. Люси поплыла по рукам ликующих фанатов, а Брайан, прыгнув, растворился в воздухе фантомом. Я потеряла Люси из виду, она утонула в бушующей толпе. Это был последний раз, когда я видела подругу. А Брайан через секунду снова был на сцене и продолжал свою кровавую феерию. Апогей был близок. Следующий был всеми любимый Трек № 8. То, что было дальше может рассказать только Стивен. Я совершенно потеряла рассудок. Я была под действием опасных чар Ektoplasm. Именно Стивен достал плейер и наушники, заткнул ими уши, и протискиваясь сквозь толпу к выходу, включил музыку на всю. Как он позже рассказывал, он даже запомнил, что именно тогда слушал. Глав-

ное, это были не Ektoplasm. Ведь иначе, я бы не писала эту историю. Музыка какой-то другой группы спасла нас. Стивен выбежал из цеха и набрал 911. Сообщив, что по адресу Сайлентроад, 66 происходят массовые беспорядки, которые скорее всего устроили подростки, он героически вернулся в месиво дерущихся людей, как раз в тот момент, когда на Треке № 8 Брайан Бэлл пытался организовать «стену смерти». Он делил зал на две части и зомбированные люди расходились, готовясь с самому опасному действу любого гига. Стивен, не вынимая наушников из ушей, с относительно чистой головой, протискивался сквозь толпу, пытаясь отыскать меня и Адама. Как мне потом рассказали, Адам был в сознании, но сильно ранен, он готовился к «стене смерти». А я лежала без сознания на полу цеха и обезумевшие люди, сами того не осознавая пинали меня ногами, перецеплялись через меня и падали, вставали и продолжали избивать дру-

гих. Стивен схватил Адама и ему пришлось драться с другом, чтобы заставить того запихнуть наушники в уши. Как же хорошо, что каждый из нас всегда имел при себе плейер. А мне он был уже не нужен. Услышав что-то отличавшееся от Трека № 8, Адам словно протрезвел и они со Стивеном, вынесли меня из цеха на улицу. Оба были сильно ранены, но они оттащили меня как можно дальше от лесопилки. Парни еще долго боялись вытащить наушники из ушей. Позднее они рассказали мне, что смогли выбраться из ада. *** Машины 911 подтянулись к территории лесопилки. На скорой помощи нас отвезли в больницу святой Марии: меня отправили в реанимацию, парням их ранения и переломы еще долго напоминали об адском концерте. У меня было множество рассечений, мне наложили десятки швов, переломы мне пришлось лечить долго и сложно, а в последствии и пережить физиотерапию, чтобы научиться зано-

во ходить. Когда парням стало легче они часто проведывали меня и мы часами сидели в тишине. Но коечто мы, конечно, обсуждали. То, что увидели полицейские на месте происшествия. Музыкантов и инструменты они даже не видели и не описали. Возле пустого деревянного помоста было побоище. Огромное количество людей, молодых людей, девушек, парней. Все они были трупами. Полисмены искали выживших, раненых. Но не нашли. Все до единого посетители концерта были мертвы. «Человеческая свалка» - назвал побоище один из копов. Некоторые парни и девушки лежали друг на друге, в ужасных позах с раскуроченными телами и вывернутыми конечностями. Они умирали в агонии. А над кровавым побоищем нависла звенящая тишина. Зрелище было ужасным. Оказалось, что там были дети некоторых полисменов, работавших в этой смене. Другие полисмены поседели. Кто-то подал в отставку после этого дела. Дело было открыто и сразу же закрыто. Они

объяснили это сходкой неформалов или возможно сектантов, которые сознательно совершили кровавый ритуал или массовое жертвоприношение. Знали бы они, как все было на самом деле. Мы потеряли много друзей на том концерте. Не только Люси, Боба и Эша. Многих других тоже. Пройдясь по спискам жертв гига, мы стали навещать друзей на кладбище переходя от могилы к могиле. Это стало для нас священной традицией из года в год. Мы потеряли много своих людей. Все они, возможно, тоже на рок-н-рольных небесах, на концертах своих любимцев. Вот если бы они действительно попали в лучший мир! Ektoplasm унесли их с собой. На «Точке» стало пусто. Место Боба заменил другой бармен. Но сейчас туда приходит только несколько человек, вроде меня, Стивена и Адама, да пары случайных прохожих. Бар перестал был местом встречи неформалов Блэк рока. Это просто бар. Но мы попрежнему собираемся там по выходным, что-

бы помянуть наших погибших друзей. Мы с Адамом не устанем благодарить Стивена за то, что он спас нас от безумия и успел вовремя нас вытащить. А Стивен всегда скромно отмахивается и говорит, что если бы я не сказала ему не слушать музыку, заткнуть уши, он бы не додумался перебить музыку Ektoplasm плейером. - Кого ты тогда слушал, Стивен? Ну, во время концерта? - Вроде бы, это были Underoath! – Всегда отвечает Стивен. *** Я написала эту историю в блоге, чтобы рассказать это людям, которые читают мой блог и могут передать историю друзьям. Я написала о том, что случилось не для того, чтобы расшевелить вас, читателей, и добавить вам новых ощущений. Нет! Я пишу это, чтобы предупредить вас об опасности. Я прикрепляю к своему посту фотографию Брайана Бэлла и других музыкантов Ektoplasm для того, чтобы вы запомнили их лица. И никогда, запомните, никогда не соглашайтесь прийти на их кон-

церт, где бы вы не жили, и чем бы музыканты вас не соблазняли: не бесплатными билетами, не привлекательной улыбкой, не коктейлями в баре, не тем более Треком № 8. Никогда, слышите? Я предупреждаю вас об опасности, потому что я уверена, что группа Ektoplasm продолжит свое турне и объявится в других городах, где будет собирать себе на концерт фанатов. Брайан Бэлл не остановится на достигнутом. Один раз отомстив за свою страшную смерть людям, он захочет делать это снова и снова. Успокоится ли его призрак? Кто знает? Ведь он управляет и душами других музыкантов, что делает его только сильнее. Ни я, ни Стивен, ни Адам, не умеем останавливать призраков, как упокоить этих отчаянных мертвецов, только Бог знает. А мы не СкубиДу, не Духоловы и уж конечно не охотники на нечисть из сериала Сверхъестественное. Мы обычные люди, которых теперь не удивишь тем, что призраки просто существуют. Мы то знаем. Они не только сущест-

вуют. Они убивают, ненавидят, мстят. А некоторые их них продолжают играть свою музыку. Вот и все. Моя задача предупредить как можно больше людей и оградить их от гигов на лесопилках, старых заводах или пустырях. Вооружайтесь знанием, перестраховывайтесь. Берегите себя и своих друзей. Ставьте лайки и делайте репосты, чтобы как можно больше людей знали, что опасность может подстерегать их даже в любимом баре. Ваша Tiamat_666 Примечание: Группа Underoath (англ). – пер. «Под обетом» - американская христианская музыкальная группа из Флориды. На русский язык название группы дословно переводится как «Под Клятвой». Underoath относят к христианскому металкору. В 2013 году, после прощального тура, группа прекратила свое существование. Автор: Нюсьман

Инна

B # # ( : $ @ 2 N) B / H N I N " # $%# N @ # O N L < #N -