PS литературное интернет-издание
Учительница первая моя Фанта Мою первую учительницу звали Ирина. Отчество не помню, пусть будет Можжевеловна. Это была невысокая женщина лет 30-40, с кудрявой головой. Короткие темно - рыжие кудряшки, периодически окрашиваемые хной, торчали в разные стороны и ритмично подпрыгивали в такт с грудью Ирины Можжевеловны, пока она расхаживала по классу. Губы учительница всегда красила помадой морковного цвета. Когда она злилась, то говорила, смачно выплевывая каждое слово; ее губы извивались словно оранжевые черви, расползающиеся в разные стороны. Над верхней губой, справа, в тени носа Ирины Можжевеловны кокетливо притаилась элегантная черная мушка. Нос учительницы ничем примечательным не выделялся: широкие ноздри и закругленный кончик. Глаза, чуть навыкате, удивлялись миру. При встрече с родителями учеников, голос учительницы волшебным образом повышался на несколько тембров, и в нем появлялись заискивающие нотки, оранжевые черви изгибались дугой, а черные брови-ниточки приветливо вздрагивали над круглыми глазами. Первого сентября такого - то года в первый класс меня при полном параде сопровождала вся семья. Я несла в руке новенький желтый портфель с нарисованными улыбчивыми мордочками то ли мишек, то ли хомячков. Судя по задумке художника, зверята жаждали набраться знаний, умений и хороших отметок. Однако первому сентября предшествовали утомительно долгие сборы. Все три летних месяца, пока мои друзья целыми днями гоняли в футбол или играли в казаки-разбойники, я писала в прописях. Мама задавала мне прописывать несколько определенных строчек, я торопилась, получалось небрежно, и под маминым чутким руководством я переписывала начисто снова и снова. Так мама вырабатывала во мне усидчивость. С усидчивостью я не в ладах до сих пор, а мой почерк часто путают с «врачебным». К обязательной программе дошкольной подготовки относилось и чтение. Читать мне нравилось, поэтому чтение не вызывало у меня сложностей. Начиная с середины южного лета, мы с мамой побывали практически в каждом универмаге города в поисках школьной формы. Я перемеряла несколько вариантов школьных платьев. Тогда форма у школьников была исключительно темно-коричневого цвета. Шили форму из плотной и колючей ткани. Во время примерки мне становилось очень жарко и душно, я 4
Лучшее произведение номера. Март 2016 усиленно потела и нервничала, ткань липла к телу, и форма застревала на каком-то участке моего тела, противно покалывая. К школьному платью необходимо было подобрать манжеты, воротничок, фартуки: черный и белый. Купить спортивную форму и кеды. Одним словом, хлопоты. Когда мне, наконец, купили форму, мама принялась подгонять ее под мой рост. Для примерки мама вызывала меня с улицы в самый неподходящий момент, отрывая от важных детских дел. И я, противясь, надевала на себя коричневое колючее недоразумение. В преддверии учебного года меня отвели к окулисту, и врач выписал мне очки. В то время на весь наш город была одна оптика. На поездку в оптику затрачивался один непростительно бесполезный и длинный день. Мама выбрала для меня роговую оправу круглой формы, орехового цвета. Впрочем, разнообразием оптика не могла похвастаться: что было, то было. Нам оформили заказ и мы еще несколько раз появлялись в оптике, пока не получили очки в бордовом футляре, пахнущим новенькой пластмассой. Мне нравилось открывать и закрывать футляр, с сожалением выветривая запах новизны. Сами очки выглядели жутко, как и я в них. Правая бровь у меня была выше оправы, поэтому казалось, что очки несколько перекошены. Итак, первое сентября такого-то года. Я в белых гольфах, в коричневой форме с белым кружевным воротничком и манжетами, в белом фартуке, на носу цепко сидят очки, а сама я крепко держу в руках желтый портфель и цветы. Родители и я идем в школу. Соседи улыбаются и поздравляют нас с «первый раз в первый класс». Мы отходим от дома, я вижу, что в палисаднике гуляет моя подруга Ирка. Она младше меня на год, поэтому беззаботно ловит трутней с цветов-ноготков. Я бы с удовольствием к ней присоединилась. А мама с папой пусть идут с моим портфелем в школу... Ирка заметила нас и подбежала. Я сделала важное лицо. «А Аня в школу идет?», - спросила Ирка у моих родителей. «Да!»,- радостно ответила мама. Ээээх… По взрослым меркам школа находилась сравнительно недалеко от дома. Тогда расстояния я определяла относительно объектов: от дома до детского сада, от детского сада до поликлиники, от поликлиники до школы. Мне разрешалось гулять только до поликлиники. Дальше начиналась неизвестность. И в первый день знаний мои ноги в сандаликах ступили на незнакомую территорию. Я шла, жадно разглядывая дома, улицы, палисадники, клумбы. Все чужое и новое. Мы подошли к школе. Задорная музыка и песни слышались издалека. Звучали, приевшиеся в школьные годы и вызывающие сейчас ностальгию, песенки: « Крепко-накрепко дружить, с детства дружбой дорожить, учат в 5
PS литературное интернет-издание школе, учат в школе, учат в школе», «Дважды два - четыре, дважды два – четыре, это всем известно в целом мире», «Вместе весело шагать по просторам», «Ты, да я, да мы с тобой! Хорошо, когда на свете есть друзья. Если б жили все в одиночку, то уже давно на кусочки развалилась бы, наверное, земля » и другие. Школьный двор сразу поразил меня обилием детей и их родителей. От белых бантов и фартуков рябило в глазах, запах цветов разносился далеко за пределы школьного двора. Почетное место среди цветов ко Дню знаний занимали астры. Эти цветы привлекали богатой палитрой расцветок и оттенков: от белого и бледно-сиреневого до темно-пурпурного. Если держать цветы в руке пока не закончится линейка, то на ладонях остается горьковатый запах. Мне не понравилось стоять так долго с цветами в руках. В тот день я поняла, что от цветов лучше избавляться перед линейкой, подарив их учительнице. Моя мама называла астры - «астрочки». Сейчас, осенью я покупаю себе северные «астрочки» и вдыхаю аромат, напоминающий мне детство. Растерявшись от столпотворения, я потеряла ориентацию в пространстве. А мама все вела меня куда-то, сквозь людей, лавируя и двигаясь только в известном ей направлении. Мы остановились. Мама с кемто начала разговаривать. Подошла улыбчивая кудрявая тетенька с цветами. Раздались звуки горна. Толпа стала редеть и выстраиваться буквой П., линии заранее были расчерчены кем-то мелом на асфальте и подписаны - 1 «А», 1 «Б» и т.д. Вертящих головами первоклашек расставили по росту вдоль этих линий, меня поставили во второй ряд. За мной были линии с отметками 4«А», 4 «Б». Десятиклассники стояли далеко напротив и казались взрослыми дядечками и тетечками. Родителей потеснили за школьников, как бы намекая, что власть родителей осталась за пределами школьной территории. Пришла пора новых отношений: ученик и учитель, школа и родитель. Со своего места я пыталась разглядеть знакомые лица. Меня толкнули в спину. Я повернулась и увидела своего друга Лешку. Он махнул мне цветами. На душе стало легче. Теперь линейка была мне не страшна. Заиграл гимн Советского Союза. Сознательные пионеры и комсомольцы вытянулись в струнку. Перед нами, вдоль буквы П, торжественно пронесли красное знамя. Древко знамени держал десятиклассник, а с двух сторон его сопровождали девочки – барабанщицы, выбивающие палочками барабанную дробь. Ребята, исполненные важности и величия, прошли мимо нашей линии. На минуту я затаила дыхание от волнения и восхищения.
6
Лучшее произведение номера. Март 2016 Линейка. Пламенные речи, стихи с паузами, осыпающиеся цветы, затекшие и негнущиеся коленки, сползающие гольфы. Наступает трепетный момент знакомства первоклассников со школой. К нам подходят десятиклассники. «Старший товарищ» берет за руки пару первоклассников, становится между ними и церемониально ведет малышей в школу. Гордые первоклашки цепляются ладошками за крепкие руки «старшего друга» и семенят рядом. Я досталась старшекласснице не очень презентабельного вида, и мы с ней потопали в школу с тайным желанием поскорей избавиться друг от друга. Наши провожатые завели нас в класс и посадили за голубенькие парты. Зашла кудрявая озадаченная учительница. Ирина Можжевеловна. Выдворив из класса последних сопровождающих, педагог закрыла за собой высокую деревянную дверь, окрашенную в один цвет с партами. Ирина Можжевеловна окинула нас скептическим взглядом и начала пересаживать на другие места. Я была достаточно высокого роста, поэтому по всем школьным канонам, меня должны были посадить за последнюю парту, но очки - привилегия для первых парт. Поэтому меня посадили за третью парту среднего ряда с левой стороны. Так состоялось мое сознательное знакомство с первой учительницей, нашей первой школьной мамой, как говорил кто-то из взрослых. Надо заметить, что дама она была нервная и вспыльчивая. Любила цветы и подарки. Носила яркие цветастые платья с глубоким декольте, украшала себя бусами. Она устанавливала свои правила поведения в классе и всеми методами приучала нас к ним. Бывало, Ирина Можжевеловна писала мелом на доске, как вдруг до ее тонкого слуха доносился шорох за ее спиной, она ловко поворачивалась и кидала мел в источник шума. Ее меткость была стопроцентной, единственный изъян – она не всегда угадывала источник шума. Думаю, что она кидала мел не в источник шума, а в источник своего неудовольствия, который определяла интуитивно, переводя взгляд от доски на класс. Если под рукой не было мела, в ход шли сухие или мокрые тряпки. Моя первая учительница любила тыкать в неугодных ей учеников указкой. Ее действия всегда сопровождались нравоучениями, объяснениями и тирадами. Мы должны были слушать ее молча, внимательно, приняв определенную позу: руки сложены на парте перед собой на уровне груди, левая рука - на правой. Не дай Бог теребить пальцами! Это строго воспрещалась. Взгляд должен был быть устремлен на горячо любимую учительницу. Постепенно я осваивалась с ролью ученицы. Читать и писать я умела, уже много знала, к школе была хорошо подготовлена. Смотреть на 7
PS литературное интернет-издание оранжевые губы и нарисованные брови умной дамы уставали глаза. Крепдешиновые платья с бантом на груди и плечиками «крылышки» не занимали моего воображения. И я невольно нарушала дисциплину в классе. Сидя за партой, облокотившись на левую руку, я подпирала рукой щеку и подбородок, взгляд мой, вероятно, затуманивался, очки кренились. Мне было 7 лет. Ирина Можжевеловна приходила в ужас, тыкала в меня указкой и призывала к порядку. Порядок наступал. Через время я снова занимала «ленивую» позицию. Помню, что так делала не только я. Ирина Можжевеловна грозилась «взвесить голову тем, у кого она не держится». Эта угроза имела воздействие. Но тяга моей руки к подбородку была слишком велика. Однажды, я, как обычно, сидела, подперев голову рукой и, возможно, смотрела в окно. Мой одноклассник Саша тоже имел неосторожность расслабиться. Раздался экзальтированный вскрик учительницы. Атмосфера вмиг накалилась. Я почувствовала себя зайцем из мультфильма «Моя любовь, моя морковь» в тот момент, когда хор поет «Сейчас прольется чья-то кровь, сейчас прольется чья-то кровь», а охотник вторит ему «Сейчас, сейчас…». Учительница стояла передо мной. И хотя я уже собралась и приняла «правильную» позу, я понимала, что этим не закончится. Наступил час возмездия и правосудия. Время «взвешивания голов» пришло. У нас в классе на окнах висели кашпо. Советские пластмассовые горшки с цветами в зеленых капроновых сетках с металлическим кольцом внизу и сетчатым хвостиком. Первая учительница моя сняла горшок с окна, освободила от сетки. Из своего учительского стола достала кантер. Советский кантер – небольшие прямоугольные ручные весы на пружине с крючком. Она натянула мне (а позже и Саше) на голову сетку от кашпо, хвостик сетки оказался на макушке. Ирина Можжевеловна зацепила кантером сетку и потянула вверх, имитируя взвешивание. Наверное, это было весело. Для кого-то. Только не для меня. Свои действия педагог подкрепляла какими-то фразами про тяжесть моей головы и т.д. Одноклассники смеялись, дама ликовала. Я же больше ничего не слышала и не видела, и не помню. Думается мне, что я не хотела после этого ходить в школу. Рассказала маме эту историю. Мама написала заявление директору школы. Папа или мама ходили в школу, разбирались. Ирина Можжевеловна приходила к нам домой мириться, извиняться, говорить, что такого не было и все это мои детские выдумки. Я в это время сидела в комнате за шкафом и тряслась от страха. Папа не пустил педагога со стажем на порог. Мы с мамой ходили к 8
Лучшее произведение номера. Март 2016 Саше домой. Я и Саша играли на полу, наши мамы сидели на диване. Моя мама убеждала Сашину тоже написать заявление на имя директора и признаться, что Саша тоже пострадал в этой истории. Сашина мама отказалась. В этот момент Саша перестал играть, подошел к окну, залез на подоконник и печально посмотрел вдаль. Я устроилась рядом и почувствовала огромное сожаление и еще что - то, отчего было очень грустно. Меня перевели в другой класс. Мою новую первую учительницу звали Вера Александровна. Она была добрая и чудесная. Ко всем детям хорошо относилась, даже к двоечникам. В этом классе учились почти все мои друзья по детскому саду. Меня хорошо приняли, как будто я училась здесь с первого дня. А Ирина Можжевеловна не могла смириться с педагогическим фиаско. Она провела воспитательную беседу с моими бывшими одноклассниками. И те, долгое время дразнили меня на переменах и при встрече. Общаться им со мной было запрещено. Саша не дразнил, но и не разговаривал со мной в школе. Несколько человек сохраняли молчаливый нейтралитет. Некоторое время я и «А»шки игнорировали друг друга, а потом и вовсе перестали замечать.
9
PS литературное интернет-издание
Сакура Бибилов Сергей Весной 1189 года, в четвертый год эпохи Камакура, судья Минамотоно Есицунэ, опальный младший брат правителя Японии Еритомо Минамото, с верным слугой Бэнкеем, супругой, недавно разрешившийся от бремени, и свитой, спасаясь от гнева старшего брата, прибыли в провинцию Муцу, принадлежавший семье Фудзивара, глава которой, старый друг его отца Хидэхира, предоставил им убежище. Есицунэ была пожалована резиденция на берегу реки Коморогава, также он получил сотню породистых лошадей, сотню колчанов боевых стрел и сотню полных доспехов. Старый Хидэхира знал, что Есицунэ в опале и скрывается, поскольку поднял мятеж против своего брата, но все-таки оказал ему поддержку. Есицунэ же, уставший от постоянного бегства, исколесивший в поисках убежища всю страну, с радостью принял помощь старого друга своего отца и остался в его владениях. Резиденция его, как уже говорилось, располагалась на берегу реки Коморогавы, у подножия гор Камэвари, которые окружали ее величественной черно-зеленой стеной. Неподалеку от владения Есицунэ располагался мужской монастырь Хагуро, настоятель которого, старый Тодзи, с приязнью отнесся к приезду судьи в их края и подолгу гостил у Есицунэ и его жены. В последнее время, однако, настоятель появлялся все больше встревоженным. Во-первых, правитель Хидэхира, хозяин этих мест и щедрый покровитель монастыря , недавно скончался, и настоятель волновался, так как не знал, будут ли так же благосклонны к делам монастыря его наследники, а во-вторых, он был встревожен из-за холодов. Приближались дни праздника цветения сакуры, но из –за задержавшихся после зимы морозов не было даже намека, что сакура расцветет в ближайшее время. Воздух был настолько сух и прозрачен, что было видно дальнююю вершину Икава, которая дремала под своей снежной шапкой . Весна упорно не желала приходить в эти земли, и сакура , росшая по берегам реки Коморогава и склонам гор, словно затаилась до поры, не желая показывать людя свою красоту. В один из холодных весенних вечеров Есицунэ доложили, что монах Игимицу, служка настоятеля Тодзи, просит Есицунэ принять его. Есицунэ согласился. Предчувствие жгло его весь день, и сейчас, сидя за столиком с лысым, упитанным монахом, Есицунэ пытался понять зачем тот пришел. Рядом с ними черной горой восседал неотлучный Бэнкей, хмуро поглядывая на гостя. 10
Лучшее произведение номера. Март 2016 - Давно не было у нас такой холодной весны. Видно, боги крепко гневаются на нас, - пробормотал монах грея ладони чашкой мятного чая. Настоятель Тодзи говорит, что это плохой знак. - Да, сакура, похоже и не собирается цвести, - равнодушно согласился Есицунэ. -Так зачем ты хотел меня видеть, Игимицу? Монах вздохнул, всем своим видом показывая Есицунэ, что этот разговор неприятне ему, но по другому нельзя. - Наши монахи жалуются . Ваш слуга, Бэнкей, опять украл двух куриц, господин, -боязливо посматривая на огромную фигуру верного слуги Есицунэ пожаловался монах. Бэнкей, до того бесцеремонно похлебывающий чай, вдруг остановился гневно глядя на монаха. Потом он вдруг вскочил на ноги. - Я - Мусасибо Бэнкей, сын настоятеля Кумано Бэнсе! Мой род восходит к Амацукоянэ! А ты обвиняешь меня в краже каких-то куриц?!! С этими словами великан выхватил огромный меч, свирепо вращая при этом глазами. Монах испуганно спрятался за Есицунэ. - Господин, остановите его, прошу вас. Есицунэ забавлял этот спектакль. Он знал наверняка, что куриц украл Бэнкей, его люди неоднократно воровали живность в монастыре, справедливо полагая, что тот не обеднеет, и настоятель Тодзи закрывал на это глаза. Есицунэ веселила эта игра и дурачество Бэнкея. Он засмеялся, похлопав по плечу монаха. -Не бойся! Я поговорю с ним. Но, уверен, куриц он не крал. Монах, продолжая испуганно коситься на Бэнкея, быстро перелез на другую сторону столика. Бэнкей, выругавшись для вида, вогнал меч в ножны и снова уселся на циновку. - Это все?!, - поставив чашку на резной деревянный столик спросил судья. - Надеюсь, не только о курицах ты пришел поговорить со мной. Монах вздохнул, и показал глазами на Бэнкея. Есицунэ усмехнулся и покачал головой. -Можешь говорить при нем. Бэнкей моя тень, он предан мне. Монах придвинулся поближе и быстрым шепотом высыпал слова, которые жгли, как уголь, в ухо Есицунэ. - У семьи Хидэхира служит родственник настоятеля Тодзи, Мотонари. Сегодня он сообщил настоятелю, что из Камакуры, резиденции Правителя, прислан приказ убить вас, и будто Ясухиро с братьями решили не ссориться с Камакурским Правителем и сделать так, как он велит.
11
PS литературное интернет-издание - А я что говорил?, - запальчиво воскликнул Бэнкей, который тоже услышал слова монаха. - Они таки прознали о нас, а сейчас, когда старик Хидэхира умер, постараются натравить на нас его сыновей. Есицунэ недовольно качнул головой, он не любил невоздержанности в словах и эмоциях. Однако Бэнкей был прав. Оба они прекрасно понимали. что рано или поздно его брат достанет его. Выход был только один - бежать из страны, или... Как же не вовремя умер Хидэхира... - Мотонари написал еще, что завтра, на рассвете, люди Ясухиро будут здесь чтобы схватить вас. Есицунэ кивнул и резко, будто очнувшись, встал, показывая гостю, что чайная церемония окончена. - Ты можешь идти. Передай настоятелю Тодзи мою благодарность. Монах поклонился и все еще косясь на Бэнкея, исчез. Бэнкей также поднялся на ноги, ожидая распоряжений своего хозяина. Внезапно тишину прервал зычный возглас слуги. - Господин! Гонец из замка Хидэхира! Гонец, войдя в зал, хотел был сам вручить послание Есицунэ, но Бэнкей бесцеремонно отобрал бумагу. Переваливаясь на своих толстых ногах, не торопясь, он подошел к хозяину и отдал ему послание ему. Есицунэ принялся читать, проговаривая слова губами. Окончив, он свернул бумагу и посмотрел на гонца. - Скажи, что я дам ответ завтра. Гонец поклонился и вышел. Есицунэ повернулся к Бэнкею и отдал ему бумагу. - Сыновья Хидэхира пишут, что, подобно отцу окажут мне почтение, подобающее моему рангу и приглашают меня в замок. - Это ловушка, господин, - мгновенно отозвался Бэнкей. - Я знаю, - спокойно ответил Есицунэ. - Им проще отослать мою голову моему брату, чем воевать с ним. Он посмотрел на горы, которые равнодушно спали за воротами и которым не было дела до проблем маленьких людей. Эти горы были здесь всегда, они были до него и будут после, и может, по этим горам, как по ступенькам спускается к людям сам бодхисатва Хатиман, и туман - это всего лишь его дыхание. Так думал Минамото-но Есицунэ глядя на горы. - Завтра на рассвете люди Ясухиро будут здесь, - произнес медленно Есицунэ. - Мы должны быть готовы. Бэнкей встал во всеь свой огромный рост и поклонившись, вышел из комнаты. Есицунэ медленно пошел в покои жены. Она как раз кормила их 12
Лучшее произведение номера. Март 2016 ребенка, девочку, которой исполнилось десять дней. Дочка жадно сосала грудь матери и заплакала, когда та, увидев мужа запахнула халат. Сато сделала знак служанке и та, взяв ребенка, унесла его. - Что с вами, господин?, - жена приблизилась к Есицунэ, и положила свою маленькую теплую ладонь на его предплечье. - У меня плохие новости, Сато - Есицунэ старался не смотреть ей в глаза.- Из Камакуры получено повеление меня убить. Судья замолчал, как будто ждал проявления женской слабости, он и в самом деле ждал его, так ему было бы легче. Но она молчала и молчание это еще сильней жгло его. -С жены не станут спрашивать за провинность мужа. Если вы хотите..., -Есицунэ замолчал и сглотнул ком в горле. – Если вы хотите, вы можете уехать, вернуться к своим родным. Мне все равно не жить, я хочу достойно покинуть этот мир. - А дети? Что будет с нашими детьми, господин мой?, - опустив глаза тихо спросила жена. - Я попрошу Правителя пощадить их. Сато посмотрела ему в глаза, и суровый воин Есицунэ отвел взгляд. Она поняла, что он лжет и говорит это только потому, чтобы успокоить ее. Внезапно, она резким порывом привлекла его к себе, прижалась к его телу так, что он почуствовал стук ее сердца. - Я все равно не смогу жить без тебя. Вся моя жизнь - это ты, Есицунэ. Почему ты не хочешь взять меня с собой? Он с нежностью посмотрел на нее. Вдруг раздались быстрые легкие шаги и в комнату вбежал семилетний сын Есицунэ. Мальчик секунду смотрел на отца и мать. - Что, сынок?, - мягко высвобождаясь из объятий Есицун спросила Сато. - Когда уже зацветет сакура? ,- мальчик недовольно подошел к ним. Бэнкей обещал, что в праздник цветения сакуры мы будем запускать воздушных драконов. Есицунэ улыбнулся. - Холодно, сынок, поэтому не цветет. Он потрепал сына по голове и повернулся к жене. - Ничего не бойся, муж мой и господин, -произнесли еле тихо ее маленькие губы. -Будь твердым. Я последую за тобой. Никогда не плакал железный Есицунэ, но сейчас не выдержал. Он отвернулся, утер рукой слезы, затем улыбнулся и кивнул. 13
PS литературное интернет-издание - Мы все равно встретимся там, в Счастливой Обители Будды Амиды. Мы все. Обещаю тебе. Он вновь прижал ее к себе и поцеловал в голову. После чего резко развернулся и вышел. Тусклый свет свечи едва освещал старую пагоду, в которой этой ночью молился Есицунэ и думал о своей жизни. Он думал о своем отце, которого даже не знал, думал о том, как бы повел себя отец в такую минуту. Когда-то давно его отец, также как и он сейчас бежал через всю страну, после неудачной смуты Хэйдзи, преследуемый отрядами Тайра Киемори. Бежал и нигде не мог найти приют, пока не пал жертвой хитрого вассала, которому доверился. А что ждет его? Завтра на рассвете здесь будут люди Ясухиро, которому нужна его, Есицунэ, голова. Он усмехнулся, когда представил, как его голову доставят его старшему брату Еритомо. Нет, Есицунэ не боялся смерти. Что есть смерть? Он вспомнил, как старый Ретибо, настоятель в храме Курама, где мальчиком Есицунэ проходил монатырскую службу, однажды сказал ему, что жизнь - это не более чем дуновение ветра. Только что твоя жизнь звучала звонко, как колокольчик, как неустанный барабан цудзуми, и вот вдруг все замолкло. И не звука не слышно, такая тишина остается от человека. Нет, не боялся смерти Минамото-но Есицунэ, победитель рода Тайра. Лишь детей было ему жаль. Когда-то его самого пощадил злейший враг его отца, Тайра Киемори, помиловав его и брата Еритомо. Но сам Еритомо не такой, он не станет щадить детей своих врагов. Он вдруг вспомнил, как его сын жаловался, что никак не наступит праздник цветения сакуры. Разве жизнь человека не подобна цветению сакуры, подумал он. Как сакура цветет всего лишь несколько дней, так и жизнь человеческая скоротечна. И как падают лепестки сакуры на весеннюю землю, так и душа человека кружится , чтобы лечь на тихую землю и исчезнуть в веках... Между тем уже наступил рассвет. Солнце стыдливо показалось из за гор Камэвари, как юная девочка стесняется показаться первый раз своему жениху. Есицунэ, который так и не ложился спать, вышел из молельни и прошел в свои покои. Затем велел вызвать к себе старого самурая Канэфусу, который служил семье его жены и сопровождал их во время всех злоключений. Глядя на склонившуюся голову Канэфусы Есицунэ произнес - Говорят, ты превосходно владеешь мечом, так что даже танский Фань Куай не сравнится с тобой. - Большая честь слышать такие слова из уст господина, - пучок седых волос на голове Канэфусы склонился еще ниже. 14
Лучшее произведение номера. Март 2016 Есицунэ отвел взгляд в сторону. - Мне стало известно, что скоро здесь появятся люди Ясухиро , чтобы убить меня. Когда меня не станет, ты выполнишь свой долг и не дашь моим детям и моей жене стать рабами моих врагов. Канэфуса изумленно посмотрел на Есицунэ. - Но...Господин мой...Я воспитал вашу супругу, и я не смогу... Есицунэ обернулся к старику и крепко сжал его плечо. - Это мой приказ, Канэфуса. И ты исполнишь его, и только после этого умрешь. Ты понял меня? - Да, господин,- вновь опустив голову еле слышно ответил Канэфуса. Есицунэ кивнул и ушел в свои покои, где, не торопясь, стал одеваться к битве. Затянув пояс уваоби, он надел пластинчатые китайские доспехи, которые когда-то подарил ему старший брат Еритомо, Камакурский Правитель, от чьего гнева он спасался в этих землях, в знак признания его заслуг во время войны с Тайра. Не тогда ли Еритомо возненавидел удачливого младшего брата? Кто знает. Прикрепив на поясе меч Есицунэ думал о том, что смерть прекрасна и никак не начавшись никогда не заканчивается. Он прожил мало, но отец его прожил еще меньше. Он вдруг вспомнил о своем дяде, Минамото Томэтомо, который, когда его обложили люди Тайра, покончил с собой, совершив сэппуку. Да, подумал он, вот достойная смерть. Я тоже бы хотел уйти так, чтобы никто не мог сказать. что Есицунэ боится смерти... В полном боевом облачении он вышел во двор, где уже суетились его люди, готовясь к бою. Мимо бежал один из самураев, таща за собой к воротам полный колчан со стрелами. Есицунэ остановил его. -Эй, подожди. Где Бэнкей? - Я здесь, господин. Бэнкей уже спешил к нему, застегивая на ходу тяжелые набедренники, зажав подмышкой тяжелую алебарду, которую он предпочитал мечу. Внезапно он споткнулся о камень и во весь рост растянулся на земле. Есицунэ позабавила эта выходка его любимца. Однако он решил, что улыбаться в такой момент ему не пристало, поэтому он решил еще больше рассердиться. - Ну! Так-то ты собираешься защищать мою жизнь от людей Ясухиро?, - с наигранным гневом вскричал он. Бэнкей поднялся и уже раскрыл было рот, чтобы сказать какую-то колкость, как вдруг замер, устремив взгляд за спину Есицунэ. - Господин!,- торжественно прошептал великан и указал головой вверх. Есицунэ оглянулся. Повсюду, куда только доставал взгляд, окаймляя берега 15
PS литературное интернет-издание реки и склоны гор нестерпимо прекрасной, розово-белой стеной вокруг цвела сакура.
16