Ирина РЕПЬЁВА Ирина Владимировна родилась 14 декабря 1957 года в Венгрии, по месту службы отца – офицера Советской Армии, замечательного русского поэта. В городе Торжке Тверской области училась в средней школе № 3, которая считалась самой литературной. Учителя не только поощряли увлечённость учеников чтением, но и втягивали их в активную театральную деятельность. Торжок и сегодня знаменит Пушкинскими праздниками, музеем, связанным с жизнью и деятельностью А. С. Пушкина. После школы поступила на факультет журналистики Московского государственного университета. Работала в “Комсомольской правде”, в “Учительской газете”. Согласна с утверждением Ф.М. Достоевского, что человек есть “воплощённое Слово”, что он явился в мир, чтобы “сознать и сказать”. В январе 2005 года вместе с единомышленниками создала при Союзе писателей России Товарищество детских и юношеских писателей России (www.detlit.hut2.ru). В 2004 году у автора вышла первая книга “Настя – травяная кукла, или тайны деда Мороза” с иллюстрациями художника Сергея Репьёва. В 2006 году – вторая, “Скелетус, принц Давский”. В 2007 году “Настя – травяная кукла” переиздана. А в 2008 году переиздан “Скелетус, принц Давский”. Кроме этого, И. Репьёва является одним из авторов двух сборников литературной критики, изданной в 2002–2003 годах Союзом писателей России. Международный конкурс детской и юношеской художественной и научно-популярной литературы имени А.Н.Толстого отметил творчество сказочницы второй премией.
Рисунки: Сергея РЕПЬЁВА, Даниила КУЗЬМИЧЁВА, Alvena REKK, Андрея КОРОТАЕВА и Сергея КОЛЯЦКИНА 90
МАЛЬЧИК НОВЫЙ ГОД СКАЗОЧНЫЙ РОМАН
Часть первая Дед Мороз Синенький и Лёшик Глава первая Вслед за Баранкиным Жил-был в маленьком городке Жар-птицыно мальчик Алёша. Небольшой-немаленький, а целых одиннадцати лет. И были у него родители, добрые и честные люди. Но вот беда: Алёшин папа, который стриг и брил “новых жар-птицынцев”, день за днём, год за годом буквально пропадал на работе! Скоробогатые жители города 91
Сказки
предпочитали ходить коротко стриженными, как солдаты на войне, которая всё не кончалась. Вот и приходилось отцу мальчика целыми сутками дежурить в бронированной парикмахерской с множеством зеркал и мягких кресел, где он то и дело старательно начищал металлические расчёски и ножницы. Алёшина мама хлопотливо помогала мужу. Молола кофе, подогревала полотенца, поливала и подкармливала “зимний сад” парикмахерской, стирала халаты, дежурила на телефоне. Вдруг Пистолету Кузьмичу или Олегу Автоматовичу придёт в голову сорваться с работы и прилететь на джипе остричься ещё короче? Но и дома папе было не до сына. Стоило Алёше позвать отца, как тот устало останавливал его с дивана, на котором подрёмывал, прикрывшись газетой “Денежки”: “О, не трогай меня, сынок! Я сегодня брил самого Гэра Мэрсэрлордовича! Какая великая голова! А сколько на ней волос!” Или: “Оставь, оставь меня в покое! Завтра я стригу самого Пулёмета Гранатовича!” Но в день получки папа гордо подытоживал за семейным обедом: “Созидаю, друзья, само будущее! Вот, Рубль Спиридонович, устраивает головомойки подчинённым только у меня, в комнате, которую называет “залой отдыха”! А Мерседес Жигулёнкович? Чуть ли не ежедневно перекрашивает свои усы! То в голубой, то в розовый цвет: в тон своих новых машин. Интересно, купит ли он себе когда-нибудь полосатую машину?.. Я уж не говорю о волкодаве Мопса Ивановича. Каждый день подпиливаю когти собачке, чтобы она, обнимаясь с хозяином, не расцарапала его импортной рубашки! Ну, а многочисленные, подрастающие детки самого босса, Мафия Пытковича Краснокостюмова? – тут папа просто заходился в счастливом смехе: – Постоянная и очень щедрая клиентура! Часа не проходит, прибегают ко мне и снова просят вставить им серьги: то в ухо, то в бровь, то в пупок, то в руку, то в ногу!” У Алёшиной мамы с тех пор, как она ушла из библиотекарей и стала папиной помощницей, тоже не было времени на сына. И лишь пролетая мимо него рано утром или поздно вечером из кухни в столовую то с горячим чайником, то со сковородкой, она, сверкая радостными глазами, сообщала мальчику: “Скоро, скоро, Алёша, папа купит собственную парикмахерскую!”, или: “Время, время, дорогой, перенимать у папы его мастерство!” Но Алёша как раз больше всего на свете и не любил разговоров о чужих усах, бородах, серёжках, лысинах, родинках и модных татуировках. И когда мама слишком наседала на него, он только с грустным видом прятал от неё круглые карие глаза и то и дело отнекивался: “Не, не, не хочу быть никаким парикмахером!” – Ну, и чем ты заработаешь на кусок хлеба? – иронически поглядывала из-за пирожного мама. – Не, не, только не парикмахером! 92
Рисунок Даниила А. КУЗЬМИЧЁВА
Сказки
– А ведь придётся, дружок! – вступал в разговор папа, наскоро обгладывая куриную ногу, потому что опять ужасно спешил в парикмахерскую. – Я, может быть, и сам мечтал стать космонавтом. Да сегодня мечта – роскошь для трудового человека! “Не, не, только не в парикмахеры!..” – “А куда? У нас в городе все заводы и фабрики позакрывали!”. “Я тогда из города уеду!” – как-то раз выпалил Алёша. Рот Андрея Степановича скривился: “Это всё смеху подобно, Алёнчик! Куда тебе от собственной парикмахерской отца?”. “А в институт?” – несмело предложил мальчик. “В институт можно! – довольно закивал отец. – Выучишься, получишь прекрасное образование, а потом домой, в парикмахеры! К отпрыскам Мафия Пытковича! Их много, они нас прокормят!” После таких бесед Алёша надолго оставался поникшим. Но вот однажды, в конце апреля, когда мальчик и его приятельница Елизавета играли на полянке за своим домом в Робинзона Крузо и Пятницу, он вдохновенно произнёс: “Я придумал, Елизаветец!” – “Что ты придумал?” – “Как не стать мне никогда в жизни парикмахером!” А надо отметить, что Елизавета Курочкина дружила с Алёшей со времён детского сада. “Я решил податься в зверьки или в птицы”. – “Да ты что? – Елизаветец забеспокоилась. – Да разве это возможно?” Но вспомнив, что герою знаменитой сказочной истории, Баранкину, всё же удалось превратиться в птицу, в бабочку, а потом и в муравья, девочка согласилась: “Если только попробовать...” – А ты помнишь, – Алёшины глаза разгорелись, – одинокий дом на другой стороне реки, напротив нашего? – А он-то здесь при чём? – Вот в таких заброшенных домах и собираются в Вальпургиеву ночь колдуны. Только к ним надо нагрянуть неожиданно, чтобы они не успели придумать... что приготовить из тебя на ужин. А потом попросить у них исполнения одного желания. В честь их праздничка. Наверное, как у деда Мороза на “ёлке”. Впрочем, ведьмаки тем и отличаются от добрых волшебников, что ничего не делают “просто так”. – А что они попросят взамен? – испугалась Елизавета. – Им нужна жизнь. Да не моя, – беспечно махнул рукой мальчик. – Птичья. Это ведь пустяки, не правда ли? И когда он это сказал, а потом и увидел внутренним зрением, что предстоит сделать, чтобы купить у колдунов немного волшебства, внимательная и умненькая Елизаветец тоже представила, как они сначала приходят в загородный жизнерадостный лес, потом отыскивают среди густых ветвей гнездо, а затем… А что затем? Алёша понял, чем вызван хмурый взгляд девочки, и горячо заговорил: – Я не птицу убью! Нет! Я только возьму яйцо. И положу на него камень. А тот уж... сам его и раздавит. 94
Ирина РЕПЬЁВА
«Мальчик Новый год»
– А посчитается это за злое дело? – спросила Елизавета, которой вовсе не нравилась Алёшина затея. – Конечно, – произнёс мальчик. И тут уж оба они словно замерзать стали от его признания. Словно зима в город вернулась. Словно она обметала их лица противным влажным снегом. Елизаветец вновь затревожилась: – И тебе не жалко расстаться с человеческой жизнью? Мальчик, кривя рот, как часто делал его отец, с иронией произнёс: – А чего жалеть? Родители меня всё равно не замечают. А зверьком я, знаешь, каким смогу стать! А человеком? – он сразу сник. – Вот ты знакома в городе хотя бы с одним взрослым, на которого хотела бы походить? Елизавета тут же вспомнила, что они с Алёшей часто жаловались друг другу на занятость родителей, и теперь ей было стыдно ответить: “Это моя мама”, или: “Мой папа”, хотя она и любила их очень. И тогда девочка робко напомнила: “А ... дедушка Мороз?” Алёша кивнул. – Если бы он был. Да и кто знает: может быть, старик не такой уж и хороший. Чуть вечер – за компьютер и погнал свою виртуальную машину, а детей, чтобы не мешались, в угол! Или так и пилит, так и пилит своих домашних между праздниками. Или его вообще не бывает дома, всё время на заработках. Время-то какое! Возможно, дед Мороз на “ёлки” только ради денег и является. Ведь у него и внучка Снегурочка на шее, и мальчик Новый год. Мы видим этих троих только с одной стороны, на празднике. А какие они на самом деле? – И когда ты собираешься в этот дом на горе? – Взгляд блестящих, словно ёлочные игрушки, глаз девочки стал грустным: у неё появилось предчувствие, что затея добром не кончится. – Вальпургиева ночь завтра, – решительно произнёс мальчик, а потом взял подружку за руку. – Но ты не думай, я тебя не брошу! Разведаю, как там у птиц и зверей, и за тобой прилечу! “Прилечу?” А что если в той волшебной стороне, куда собирается мальчик, и вправду хорошо? Тогда можно было бы и папу с мамой, и весь город обратить в беззаботных птиц! Высоко в небе люди непременно забудут о своих приземлённых устремлениях и опять станут просто родителями... Нет, конечно, птицы не беззаботны. Баранкин давно это открыл. Но крохотным птицам прокормиться гораздо проще, чем огромному человеку. И потом, птицы не бреются, не перекрашивают перья в тон кормушек, не делают маникюр, не вставляют в язык булавки, не покупают парикмахерских… В общем, они как будто даже умнее иных людей, эти птицы. Но главное – они умеют летать! 95
Сказки
Рисунок Сергея РЕПЬЁВА
А разве жизнь Елизаветиной мамы можно было назвать беззаботной? Сколько девочка себя помнит, мама вечно сидела за швейной машинкой и строчила на ней невзрачные ситцевые халаты из 96
Ирина РЕПЬЁВА
«Мальчик Новый год»
дешёвой ткани. А потом продавала их, сидя на камне у магазина “Хлеб”. Но покупали их плохо. Старушки щупали ситец, говорили, что дорого, и, вздыхая, уходили. Ну, а папа? С тех пор, как он заочно окончил институт, день и ночь работал в школе. Днём учил шумных и непослушных детей, а ночью сторожил от них парты и классные журналы. Мама и Елизавета видели его лишь в те часы, когда он являлся к ним с зарплатой, да ещё для того, чтобы переодеться. Нет, что ни говорите, а чудесная стая будет летать в скором времени над опустевшим городом! Всю весну и всё тёплое лето. А осенью они увидят море. Елизавета ещё никогда не была на море... – Я согласна, Алёша! – горячо произнесла девочка. – Давай, иди на разведку! Прокладывай для нас новый путь! Становись зверушкой или птицей! Разве это такая уж беда – пожертвовать одним птичьим яйцом ради всеобщего человеческого счастья? И дети обнадёжили друг друга, что уже завтра к вечеру в их руках будет спасительное маленькое яичко… Но был апрель, ещё не все птицы вернулись с юга, не все обрели гнёзда, не все переженились. Алёша и Елизавета долгий выходной бродили в загородном и сыром лесу, но так и не нашли ни одного птичьего яйца. Конечно, можно было бы заменить яйцо лесной птицы куриным, но Алёша сказал, что этого лучше не делать: “Понимаешь, человек привык разбивать куриные яйца и больше этим не совестится. А ведьмам надо, чтобы когда ты разбивал яйцо, то мучился бы. Понимал, что поступаешь нехорошо, а стоял на своём!” ... День накануне Вальпургиевой ночи переходил в вечер. Быстро катилось к горизонту за холмом красное солнце. Похолодел воздух, захрустели под ногами прижавшиеся к земле синие лужицы. Так что Елизавету даже начала страшить мысль, как станет она в столь поздний час возвращаться домой одна, впервые без Алёши. На небе зажглась первая звезда, когда ребята вышли к покосившимся зеленоватым воротцам двухэтажного деревянного дома с гранитным основанием. Он давно был покинут жильцами, перебравшимися в областной город, выставлен на продажу, но разграблен городскими бродягами. Алёша отважно толкнул калитку и ввёл притихшую Елизавету во двор. Никто не остановил детей, никто не крикнул им сердито из окна, прогоняя. “Да и какие могут быть в наших краях ведьмы?” – с надеждой выдохнула Елизавета. Алёша отозвался: – А помнишь: Васька, сын Мафия Пытковича, рассказывал: “В одном чёрном-пречёрном городе, на одной чёрной-пречёрной улице...”? А наш город и становится чёрным, когда вечер наступает и не зажигается ни один фонарь. А где тьма, там обязательно ведьмы. – Ой, не надо! – жалобно попросила Елизаветец. – Ты что, забыл? Меня в пять лет так ужасно напугали в соседнем дворе историей про 97
Сказки
Чёрную Перчатку, эту отрубленную руку великана, что я уже какой год сплю, держась обеими руками за одеяло! – Да зачем? – Ну, думаю, если ко мне подберётся Перчатка и схватит сонную, и станет поднимать к потолку, чтобы унести на чердак и выпить там мою кровь, я потащу одеяло за собой, оно мазанёт краем по лицам моих родителей, они и проснутся! Алёша кивнул с пониманием. И вот за то, что он никогда не высмеивал фантазии девочки, никогда не разговаривал с ней грубо, как другие мальчишки, не дрался и не дразнился, Елизавета и была ему предана. В этот миг они и услышали коротенькую фразу щебетуньи-канарейки. Дети бесшумно перебежали пустынную улицу и подобрались к избе с синеватыми стенами. Тут тоже давно никто не жил. И вдруг они разобрали, как какой-то мужчина спросил себя в полной тишине в глубине комнаты без окон: “Значит, канарейка снесла яйцо?”. Ребята переглянулись: что в том удивительного. – Ладно, – шепнул мальчик, – я залезу в дом, а ты пока спрячься. И Алёша, не дав Елизавете даже опомниться, нырнул во влажную темноту коричневой апрельской ночи. Девочка осталась одна. Теперь она беспокоилась и о том, чтобы Алёша не попался. Ах, как плохо они сейчас поступают! Возможно, этот человек в полуразрушенном доме – несчастный бродяга, у него и сокровищ-то – одна канарейка, а они хотят его обокрасть! Прошли тягостные пять минут. И внезапно кто-то, но не Алёша, спрыгнул с покосившегося забора в заросли сухой прошлогодней травы, а потом огромным болотным огонём переметнулся по воздуху на скрипучее сероватое крыльцо. Это было странное существо, размером с крупную собаку, окружённое жёлтым призрачным шаром, напоминавшим бальное платье. Неужели и вправду собирается на свой шабаш нечистая сила?! Елизавета не успела прийти в себя, как со стороны избы с синеватыми стенами, раздались тревожные крики. Алёша бежал изо всех сил, а за ним тяжело нёсся следом, стуча валенками в галошах, невысокий плотный старик в ватнике и ушанке. Девочка в страхе метнулась в покосившийся сарайчик, в стене которого было маленькое оконце, и в ужасе прильнула к нему. Вскоре она увидела, как во дворе появился мальчик, а потом и круглолицый, бородатый старик, и они оба, один за другим, на скорости проследовали на затемнённую террасу дома с открытой настежь дверью. 98
Рисунок Сергея РЕПЬЁВА
Сказки
Что делать?! Останавливая растущий в душе страх, Елизавета бросилась выручать товарища. Она храбро взошла на поломанное крыльцо, толкнула дверь, громко крикнула: “Алёша!”. Но странное дело, всего минуту длились её раздумья, идти ли в дом или позвать на помощь, а особняк словно проглотил бродягу, мальчика и ведьму, что взлетела вверх по ступеням раньше всех… Так Алёша и пропал! Елизавета кинулась обыскивать комнаты, потом бегом вернулась домой и со слезами рассказала всё родителям. Те отправились к папе и маме мальчика, и они, все вместе, на машине Орловых, поехали к заброшенному дому. Звонили в милицию, потревожили “самого” Мафия Пытковича, но по-прежнему: ни лысоватого старика в мрачных, как ночь, галошах, ни Алёши, ни светящейся колдуньи. И всё-таки и остаток весны, и всё долгое жаркое лето Елизавету не покидала надежда, что мальчик жив. Ведь он не только собирался стать птицей – он обещал девочке вернуться! А Алёша умел держать слово. И вот сегодня, в последний день августа, Елизавета и решила ещё раз сходить на то, страшное место. Ведь старый дом уже начали разрушать бульдозерами, освобождая землю под новую постройку. ... Девочка перебежала по камням обмелевшую реку Дверцу и взобралась на крутой, покрытый зеленью “крепостной” вал. Отсюда много веков хорошо просматривался весь город. Здесь серовато серебрилась древняя деревянная церковь, в которой давно не служили; белела разбитая, разрушенная временем и людьми, маленькая кирпичная часовня со святым в прошлом ручейком, теперь тонким и ржавым; а недалеко раскинулось окружённое высоким глухим забором поместье Мафия Пытковича... Как хорошо было сидеть тут, на склоне холма, с Алёшей и мечтать! Церковь и часовню этим летом начали потихоньку реставрировать, а стен заброшенного особняка в районе старых дач уже не было, из земли торчал один фундамент. Елизаветец пробежала ещё метров тридцать и, дождавшись, когда рабочие уйдут на обед, выползла из зарослей высоченной травы и опустилась на колени перед входом в погреб. Потом посветила вниз фонариком. А что если Алёша там?!.. Прикрутив конец захваченной из дома верёвки к большому камню, девочка другим концом обвязала талию, потом села так, что ноги свесились в узкую горловину глубокой ямы и, закрыв лицо ладонями, отважно спрыгнула в безрадостную черноту. Пролетев метра три, она упала на склизкие опилки и неловко и пребольно повалилась на бок. Но тут же поднялась, решительно смахнула с рук и ног липкую паутину, огляделась. Погреб оказался глубоким, просторным и душным. 100
Ирина РЕПЬЁВА
«Мальчик Новый год»
Но – погреб как погреб, и только! Там – полки для банок с консервацией, сейчас пустые. Здесь – дырявая корзина, облепленная куриными перьями. В стороне – порожний бочонок, от которого и поныне сладко пахнет укропом и огурцами… Елизавета добросовестно обшарила все полки, обстучала коробки, бочонки и корзины поднятой с земли палочкой, заглянула под все отсыревшие тряпки, опрокинула каждую пыльную и пустую банку – всё напрасно! Никаких намёков на пребывание мальчика. И тогда слёзы сами брызнули из её глаз. Подниматься наверх не хотелось. Хотелось остаться тут навсегда и исчезнуть бесследно, как Алёша... И всё же мысль, что скоро должны вернуться рабочие, которые заровняют бульдозером вход в погреб, устрашила девочку. Что толку, если Елизаветы Курочкиной уже никогда не будет на белом свете? И мальчику не поможешь, и сама понапрасну пропадёшь. Да и родители её исчезновения не переживут. Вон как отчаиваются папа и мама Алёши! И всё же напоследок Елизавете захотелось ещё раз позвать мальчика. “Эй! – начала она тонким и тихим голосом, чувствуя, как замирает отчаявшаяся душа: – Ты меня слышишь?..” Слёзное рыдание не позволило ей произнести имя товарища. И в этот, может быть, самый горький момент её жизни ... кто-то отозвался! Дрожащей рукой направила Елизавета свет фонарика под высокий земляной потолок, который подпирали три прогнившие деревянные столба. Именно сюда уходили дощатые полки. Сейчас они вполне могли сгодиться как ступени. Елизавета начала с осторожностью карабкаться по заплесневелым неверным выступам и забралась так высоко, что уперлась макушкой в земляной потолок. Тут, в стене, между досками, была какая-то щель, и, когда девочка выключила фонарик, ей удалось разглядеть узкую полоску мерцавшего желтоватого света. Должно быть, за стеной находилась ещё одна небольшая глиняная камера подвала, и там тихо тлела свеча. Неужели похитители держат Алёшу здесь?! Но ещё прежде, чем Елизавета смогла проверить своё предположение, раздался глухой шум, от которого ступенька под ногами дрогнула, а на голову посыпался песок. Дыру, через которую девочка проникла в подземелье, завалило тяжёлым камнем, скорее всего, вынутым из фундамента! Это не могло произойти само по себе. Но тогда кто и зачем пожелал её здесь... замуровать?! Впрочем, думать о своём спасении Елизавета не могла. Надо было направить все силы на то, чтобы оторвать от стены фанеру, прибитую к деревянной раме. И когда это, наконец, удалось, Елизаветцу открылось небольшое оконце в тесную неопрятную комнатку. На присыпанном песком полу сидел грязный босоногий мальчик. Но это был не Алёша! 101
Сказки
Глава вторая Знакомство с дедушкой Морозом ... На террасе мальчик огляделся, не понимая, где спрятаться от увязавшегося за ним бродяги, который поднял столько шума из-за какогото яйца. И Алёше вдруг показалось, что где-то близко, через коридор, в струе жидкого золотистого света мелькнула тень. Он ринулся туда и вскоре увидел причудливое существо, которое сидело на прогнивших досках пола, на четырёх криво подвёрнутых лапах. Шея и голова животного были одинаковой толщины и вытянуты как у динозавра диплодока. Шерсть, если только это была шерсть, гладко отливала густой синевой. “Кожаная, – мелькнуло в голове мальчика. – Верно, собака одной из ведьм!”. В комнатке было довольно светло, и он смог разглядеть два тусклых пластмассовых глаза-пуговицы с чёрной полоской зрачков посередине. – Кто вы? – бросил Алёша, задыхаясь. И хотя собака не произнесла ни звука, он догадался по её взгляду, что она его понимает. – Если вы колдунья, – продолжал мальчик, – то я принёс вам подарок. В белых глазах появилась заинтересованность. И тогда мальчишка заторопился: – Я не хочу быть человеком! Сделайте меня, пожалуйста, зверьком или птицей!.. Апчхи!.. Только девочку не трогайте! Она никому о вас не скажет... И зачем только он проболтался о спрятавшейся во дворе Елизавете? Такую неосторожность можно было допустить только в сильном волнении. А странное существо, склонив голову к плечу, казалось, уже с преогромным любопытством спрашивало: “Де-вочку? Да где же она, эта де-воч-ка? И де-воч-ка нам пригодится”. А на крыльце уже грохотали тяжёлые стариковские валенки в галошах. – Быстрее! – взмолился Алёша. И тогда собака скакнула на стол, загородила собой крупную луну за окном и отбросила на мальчика тень. Тотчас с пола вокруг Алёши начала подниматься прозрачная, будто стеклянная стена. Он забеспокоился. Совсем иначе представлял он себе своё волшебное превращение. Похоже, злая волшебница хотела сначала спрятать его от старика. А дед уже обнаружил его и, что-то выкрикивая, спешил со всех ног к нему, размахивая руками и словно в тревоге призывая. В горячке событий Алёша не смог разобрать ни одного слова. Он присел, выложил на пол крохотное яйцо канарейки и начал не без труда вытаскивать из кармана большой застрявший 102
Ирина РЕПЬЁВА
«Мальчик Новый год»
камень. Колдунья-собака радостно дрожала всем телом: “Правильно делаешь! Пра-виль-но!” Только сейчас Алёша ясно распознал в гулком крике старика тревожные слова: “Не делай этого!”. Уставший от погони “бродяга” стоял в дверном проёме, согнувшись, стараясь отдышаться. Теперь мальчик хорошо видел его. Ведь кроме лунного света в комнатке присутствовал ещё один – беспокойный бледно-зелёный свет необычного платья, которое колоколом стояло на полу. Оба световых потока скрещивались на гладкой спине волшебницы и, когда она двигалась, ёрзали сырым желтком. А старик уже схватил с пола ножку стула и замахнулся на колдунью. – Алёша, это ведь сама Чёрная Перчатка! – донеслось, наконец, до мальчика. И в этот миг он словно очнулся и уже иными глазами посмотрел на свою “спасительницу”. Действительно, это была огромная кожаная перчатка, выросшая до размеров взрослого бульдога. Неужели та самая, рассказами о которой мальчишки пугали девочек в соседнем дворе? Алёша заметил и то, что был, оказывается, не единственным ребёнком в комнате. В шёлковое облако платья Чёрной Перчатки были вкраплены маленькие светящиеся стаканчики, в каждом из которых находились уменьшенные до размеров мышат дети. Они прыгали, размахивали руками и что-то кричали Алёше, словно желая предупредить его об опасности. Но что именно, он разобрать не смог, потому что прозрачные стенки сусудов не пропускали ни звука. Да вот уже и он сам стоит на дне такого же колодца со стеклянными стенами, необычайно выросшими над его головой, а Чёрная Перчатка холодно смотрит на него и повелительно протягивает к нему лапу, словно желая уменьшить созданный ею сосуд и вознести его очередным украшением на своё царственное платье. – Это пленники Чёрной Перчатки! – долетел до мальчишки, точно издали, голос старика. – И ты можешь стать одним из них! Крышки над огромным Алёшиным стаканом пока не было. – Перчатка никого не убивает, не пьёт ничью кровь!.. Но она имеет силу над обидевшимися и не простившими!.. Незнакомец решительно замахал палкой, отгоняя от себя зло скалившуюся собаку. Кожаная была настроена воинственно. Но потом замерла, сердито раздувая бока: она рассчитывала, как бы половчее наброситься на деда; и, решив, видимо, что с двумя противниками ей не справиться, гордо подняла вытянутую огурцом голову, метнулась в сторону, поднырнула под платье, подцепила его спиной и, с силой оттолкнувшись лапами от пыльного пола, вылетела в распахнутое 103
Сказки
окно. В мгновение ока она исчезла вместе со своим ужасным грузом, растворившись в сырой и студёной ночи. Алёша в растерянности остался стоять в прозрачной камере. А добрый старик изо всех сил тянул волшебную материю то на себя, то в стороны, пытаясь, пока она ещё не застыла, проделать в ней дыру побольше. И откуда он знал всё это о Перчатке?.. Наконец, его труды увенчались успехом. Раздвинув пролом настолько, чтобы мальчик смог в него протиснуться, старик расцарапал обе руки, но вытащил Алёшу, растоптал опасный сосуд, а потом свернул его плотным рулоном и выбросил в окно, подальше от дома. – Тебе ещё повезло, что я оказался рядом! Только сейчас мальчик удивился тому, что старик окликал его по имени. – А вы... кто? – неловко пробурчал он. Лицо “бродяги” уже казалось ему знакомым. – Простите, что утащил у вас яйцо канарейки. Я не хотел… Да нет, хотел, хотел… Старик покачал головой. – Эх, молодёжь!.. Это же надо: собрались из людей – в птицы! Додумались с Елизаветой! – Вы и её знаете?! – Не только. Да и вы с подружкой обо мне вспоминали недавно, – тут дедушка не без иронии шевельнул густыми белыми бровями. – Ты ещё отвечал, что не ведаешь, какой я дома. Хотя, милый, Снегурочка не внучка мне, а мальчик Новый год не внучок. – Вы, что... – Алёша вдруг разволновался. – ... неужели сам дед Мороз? Старик с достоинством пожал плечами. – Собственной, как говорится, персоной. – Вау! А куда убежала... собака? – В страну детских игр, вау! И я оттуда родом. Но то особый рассказ. А сейчас вот что. Поведаю, как оказался в вашем городе. На днях получил я по почте клетку. Да не пустую, а с канарейкой. К лапе птицы была приверчена бумажка, подписанная именем одной знакомой мне особы. Из записки я и узнал о собаке, которая разошлась настолько, что похищает детей! Предупредили меня и о том, что канарейка начинает петь, когда учует запах Перчатки. Возле её логовищ сносит яйцо. В общем, просили меня употребить всё моё волшебство и сноровку, но прознать замыслы опасной плутовки: для себя ли она старается... Три дня провёл я в Жар-птицыно, в доме с синими стенами, куда привела меня любезная канарейка. А когда она подала знак, что Чёрная рядом, появился ты… На этих словах рассказ дедушки Мороза прервал голос Елизаветы. Девочка уже прошла террасу и теперь жалобно звала Алёшу из 104
Ирина РЕПЬЁВА
«Мальчик Новый год»
глубины тёмного коРисунок Даниила А. КУЗЬМИЧЁВА ридора. – Я здесь! – тотчас отозвался он. – И не трудись, – предупредил его старик. – Елизавета тебя не видит и не слышит. Нас-то с тобой Перчатка втянула в свою игру, а Елизавету нет. И теперь, пока игра не закончится, домой тебе не вернуться. – А как же мои родители? – с беспокойством обернулся к дедушке Алёша. Только сейчас он представил себе, сколько волнений выпадет на долю его папы и мамы, если он не возвратится домой сегодня же ночью. – Раньше надо было о них думать! А то собрался по следам двоечника Баранкина, а сам даже записки отцу с матерью не оставил... Эх, молодёжь!.. Но я тебя в беде не брошу. Придётся, правда, отправиться со мной в Игралию. Поможешь в поисках кожаной собаки. Мальчишка в тревоге завертел головой: – Да я с чужими никуда… – А какой же я тебе “чужой”, если в Новый год не раз заглядывал в твой дом с подарками? ... А чтобы ты не принимал меня за проходимца, – на этих словах дедушка Мороз усмехнулся и полез в карманы телогрейки. И в тот же миг то ли тряхнул платком, то ли крошечной волшебной палочкой, но заброшенный людьми дом озарился разноцветными лучами, которые во все стороны засияли из глубины 105
Сказки
ледяных сосулек, один бог знает, откуда взявшихся под потолком полуразрушенного особняка накануне Первомая. – Ну, идёшь со мной? – старик царственно протянул Алёше руку. – А Елизавета? – Вернётся домой сама. Ступай, попрощайся с подружкой! И мальчик выбежал в коридор, где, едва не умирая от страха, всё ещё выкликала его “верный Елизаветец”. Так называл её один Алёша... А дедушка Мороз отошёл к окутанному паутиной окну и с грустью посмотрел на улицы противоположного берега реки Дверцы, который был гораздо ниже этого и лежал во тьме, похожей на тьму заболоченного, заросшего камышом озера. Ни звука, ни плеска, ни человека: кажется, пустырь, а не город... Седая голова скорбно дрогнула. Старик давно знал Жар-птицыно, посещая его каждую новогоднюю ночь, но сегодня вечером город выглядел особенно печально: словно вместе с весенним светом из него ушло всё то, что из века в век помогало сохранять саму жизнь – любовь родителей к детям и любовь детей к своим родителям. – Неудивительно, что городок навестила Чёрная Перчатка! – проворчал он. – Заработались, совсем заработались взрослые! Словно не понимают, что, живя в потёмках и суете, их сыновья и дочери не смогут разглядеть человеческие добродетели. Так как в таком случае приобрести их ребятам? – А ещё через минуту старик решительно позвал Алёшу: – Нам пора! Мальчуган с трудом отвёл взгляд от лица Елизаветы. Она, и правда, его не видела. Так неужели потому, что он угодил в сказку?
Глава третья Дедушка превращается в мальчика Оба наших героя вернулись в избу с синеватыми стенами. Здесь, в горнице с потрескавшимся потолком и разбитой мебелью, дедушка Мороз достал из потайного угла красный сафьяновый мешочек и высыпал из него на стол горсть золотых букв. Из них он и составил слово “лес”. Сначала ожила буква Л. Выросла, выпустив из себя длинные ноги, и уперлась верхушкой в потолок, превратившись в подобие треугольных воротец. Буква Е стала дверью, буква С – стражником. Вежливо поклонившись дедушке Морозу, она сделала шаг в сторону, освобождая проход, и старик провёл воротцами Алёшу. Сделав свою работу, умные буквы уменьшились и сами прыгнули на широкую ладонь старика. 106
Ирина РЕПЬЁВА
«Мальчик Новый год»
Когда мальчик огляделся, тихий восторг поднялся в его душе. Из слякотного сырого апреля он вступил в царство светлой июньской ночи, которая сизым колоколом висела над сказочным лесом... Пробираясь среди высокой травы к крыльцу, старик вздыхал. – Лето! От нетерпения, брат, сгораю: скорее бы мой праздник. Пусть тёплые дни быстрей закончатся. А там скоренько свернётся от холода клубочком осень. И тогда уж рукой подать до моей чистой морозной зимы. А весну я всегда пропускаю мимо леса! Зачем она мне, старому холостяку? От неё лишь тоскует душа, да в костях ломит! Алёша кивал, хотя, в отличие от старика, любил и весну, и лето. Особенно майскую весну, когда природа торопилась отдать людям накопленные за зиму силы. В Жар-птицыно день только что сгорел. После яркого, сумасшедшего солнца во все окна домов внезапно сунулась головёшка обугленной ночи. И всегда что-то страшное ощущалось Алёшей такой беспросветной порой, когда родители задерживались на работе. Иное дело тут, где свет, мирно спускавшийся от звёзд и луны, словно защищал человека, уверяя его, что он справится со всеми бедами: только наберись, человек, терпения! Прошли нагретыми за день сенями, потянули на себя тугую, обитую пёстрой клеёнкой дверь и оказались в просторной кухне. Тут наших героев встретили кожаный диванчик, самодельный посудный стол, два стула с высокими спинками. Холостяцкий, но вполне уютный быт. Большая побелённая печь служила старику холодильником: он не терпел в пище ничего горячего. Вот и сейчас, подустав, потянулся за бидончиком ледяного кваса. Впервые в жизни видел мальчик дедушку Мороза в домашней обстановке. Но где же Снегурочка? Где мальчик Новый год? И почему Алёша верил, что перед ним знаменитый старец? От густой белой бороды деда исходил еле слышимый запах свежесрубленной ёлки. А когда он двигался, вокруг него будто кристаллики льда позвякивали. Да и усы, и брови его что пышные сугробики снега. Накормив гостя ужином, старик живо потянулся рукою к зеркалу, которое висело на стене таким странным образом, что, глядя на него, можно было видеть только свои ноги: хозяин дома любил пощеголять в новых галошах, – и вытащил из-за стекла мятый конверт. – Вот какие обвинения я получил на днях, – сказал старик с заметной обидой в голосе. – Должно быть, письмо от самой Чёрной Перчатки. Послушай-ка! “Ты, дед, нехороший!” Ну, это для кого как! “Почему не искал мальчика Нового года, когда тот исчез?” – Дедушка Мороз тотчас начал в смущении оправдываться: – Да искал я его! Но ведь какой странный был ребёнок: и появился в моём доме, и пропал из него нежданно! Прожил у меня целый год, и вот уж год, 107
Сказки
как его нет; был неразговорчив, невесел. И такой камень остался у меня на душе, когда он пропал! Эх, молодёжь!.. – Да как же он мог “пропасть”? Он, что, маленький? – На вид – твой ровесник. И вот что удивительно, Алёша: почему печётся о нём кожаная собака. Дедушка Мороз продолжал чтение: – “Гнусный ты! – старик тяжело вздохнул. – Внутри холоденький! – старик ещё раз выразительно вздохнул. – Душа у тебя скверная! Сосулька! Отомщу я тебе! Очень скоро пострадают все твои близкие: отец, мать, другие все!”. Рисунок Сергея РЕПЬЁВА – Злит она меня, – подытожил дедушка, пряча письмо в конверт. – Дразнит! Из дома, что ли, выманивает? Ишь, до чего дошла! Угрожает расправой над родственниками! Как тут отсидишься в окопе?.. Завтра же отправимся в глубь Игралии! Надо прознать намерения этой собаки. Вдруг набредём и на след мальчика Нового года? Может быть, кривая дорожка и его в Игралию вывела? В этот миг во дворе дома сонно пропела забытая в клетке канарейка. “Сю-сю-бю-бю! Сю-сю-бю-бю!” – разнесла она по лесу свою сигнальную песнь. Хозяин дома и его гость бросились на крыльцо и едва не наступили на картонную коробку из-под торта. Дедушка Мороз поднял её, потряс, развязал бечёвку, а затем с осторожностью заглянул внутрь одним глазком. – Ох! – вдруг вырвалось у него. И он обмяк – опустился на крыльцо, как мешок, из которого вынули все подарки. 108
Ирина РЕПЬЁВА
«Мальчик Новый год»
– Что там? Что? – загомонил обеспокоенный Алёша. Новое приключение уже начинало ему нравиться. Раз для того, чтобы вернуться домой, требовалось обыграть какую-то игрушечную собаку, он уж постарается! Не так это, должно быть, и трудно. – Сны. Всего лишь сны, дорогой. Но эти сны... обо мне! Приняв из рук дедушки коробку, Алёша заметил загадочную надпись, которая кренделями шла по верху картонной крышки: “Татка уже сто лет ждёт тебя в стране игр, новогодний дурачок. А что, если я и ей насолю?” И хотя дедушку Мороза вновь попытались оскорбить, его карие глаза-изюминки заволокло слезливым туманом: – Татка? Это хозяйка канарейки... Мы расстались ещё детьми… А это была такая девочка… Такая девочка… У меня слов нет, Алёша, какая девочка! Но как бы Перчатка не исполнила своих угроз! И когда дедушка Мороз, наконец, поднялся, он побрёл в кухню как в чаду, слегка даже пошатываясь. Товарищи вновь устроились на зелёном диванчике, и Алёша попросил рассказать ему об Игралии. Завтра его возьмут в путешествие, и потому он должен был узнать о стране игр как можно больше. Лицо дедушки просияло тотчас, едва он завёл разговор о родных местах. – Не знаю страны чудесней! Ещё в детстве родители учат нас, как правильно сеять в цветочных горшках семена наших добрых желаний. Так мы и выращиваем волшебные вещицы, которые нам потом помогают. Я лично выпестовал в горшке и все свои посохи, и носовой платокневидимку, и миллиарды красненьких мешков, в которых приношу свои подарки. – Вот сколько у вас добрых желаний! – подивился Алёша. – А в каком городе вы родились? – В Игралии множество городов! Одни разрушаются, зато другие детской фантазией возводятся. Ведь Игралия фантастическим облаком плывёт над всей Землёй! Мой город назывался Морозовск-Сосулевск. Весьма поэтическое название!.. Теперь, правда, его переименовали в Мешков. Но есть в наших краях и Кеглинск, где все озабочены попаданием мяча по кеглям. Иногда можно и по голове, – добродушно пошутил дедушка Мороз. – Это для них смысл жизни – попасть в цель! И Скачинск, где никто не ходит шагом, а всю жизнь только скачут и скачут с места на место, нигде подолгу не задерживаясь. Там все очень непостоянны. И деревушка Попрыгайлово, где кто прыгнет выше головы, тот и герой. И городок Бассейнск, и деревня Песочница. Они вполне оправдывают свои мирные названия. 109
Сказки
Города Верёвкинск, Засалкино, где друг за другом гоняются с куском сала, чтобы “засалить”. Казак-Разбойникск-кс-кс, – с трудом справился со сложным названием дедушка Мороз. – Бирюлькино, совсем небольшое селение Замиралкино... – Там что, находится кладбище? – Нет, жители этого села никогда не замирали больше, чем на пять минут. Игра такая есть... Славный город Куклянск. Уютное местечко Формочкино. Рядом с Песочницей. Вечно дождливое Лейкино – чудесный уголок! Старый, как мир, город Ведровск. Трудолюбивый Лопатинск. Хитрое Грабелькино, где лучше не бывать – непременно ограбят: у каждого там грабли, руки, загребущие! Доброжелательный Плюшевск-Мишинск, где вас просто закормят малиной. Шумный и загазованный Заводинск-Машининск, где лучше не жить! Но как мне стало известно, – вдруг в тревоге заговорил дедушка Мороз, – при последнем императоре, Кубике, наскоро и тайно отстраиваются новые города: Картёжкино, Дурилкино, Рулетинск, село Казино, Козловск, Забубёновск, Гадалкино. В них пока никто не живёт. Но я думаю: там будут играть на деньги. А ведь Игралия всегда была родиной бескорыстных, задушевных игр, похожих на само детство. В Игралии никто не мучается проигрышем, потому что всем известно: жизнь на нём не заканчивается! И вдруг старик побледнел, а потом и схватился рукой за лоб. Он был белым, как снег. Ледяным, как ему и положено. И всё же дедушка покачал головой и похлопал по всему телу, словно проверяя, на месте ли оно. У него вырвалось ворчливое: – Опять уменьшаюсь! Эко безобразие: расту назад! – Да возможно ли это? – В мире игр возможно всё! Но как бы не помешала хворь в дороге! А так на родину захотелось, аж ноги зачесались! – Дедушка Мороз в задумчивости затеребил бороду. – А не избавит ли меня от неведомой болезни... превращение в ребёнка? – Вам и это по силам? – Вот только произнесу волшебные слова “представляю себе”. С этих слов у нас многие волшебные игры начинаются… И старик что-то забормотал, прикрыв глаза. Однако ничего не происходило. Правда, уже через минуту лицо дедушки выразило наигромадное удовольствие: – Вот и скинул годков девяносто! Алёша хмыкнул. – Да какой же вы ребёнок, если по-прежнему с бородой и усами? 110
Ирина РЕПЬЁВА
«Мальчик Новый год»
Тогда хозяин дома рассмеялся. – А каким я был в малых летах, если уже родился... дедушкой? – Как … дедушкой?! – Одна неожиданность следовала за другой! – Да, да! В игрушечной больничке, выстроенной, конечно же, из кубиков, как-то по утру мою маму одарили самым необыкновенным мальчиком. Я был в нарядном красном тулупчике, в замечательных галошах, но... с длинными седыми волосами, с морщинками и в очках! Представляешь... какой это был кошмар? – Ну и как ваша мама? – Конечно же, испугалась. Но потом отдышалась, взяла себя в руки и мужественно так, и даже гордо, произнесла: “Значит, в Игралии народился хозяин новой игры!” А ты разве не понял, что мой праздник – захватывающая игра для детей и взрослых? Я сам её и придумал в четырнадцать лет. А потом ушёл в неё как на работу. – А где ваша мама сейчас? Ответ дался старику не сразу: – Видишь ли, когда я появился на свет, её звали Снегурочкой. Но потом прошли годы... Ну, она и превратилась в Свинью-копилку. Разумеется, не по своей воле! А в результате злого-презлого колдовства! А когда стала фарфоровой ... то разлюбила... своего единственного сына... Алёша был буквально потрясён открывавшимися ему семейными тайнами. Но дедушка Мороз не был бы собой, если бы стал жаловаться да хныкать. И он вполне по-мальчишески зафыркал: – А знаешь, как я обычно утешаюсь в большой печали? – Как? – Глядя на мешки. – ?! – Меня очень успокаивает сам вид серой или белой мешковины, – пояснил ему самый старенький на свете мальчик. – В спальне у меня висит большое полотно “Композиция из полосатых мешков”: сам нарисовал, вдохновившись мешками соседа. Если не могу заснуть, беру в руки иглу и вышиваю дорогое мне слово “мешок”. А когда меня долго не навещают знакомые, разговариваю с мешками. Да и весь я мешок вылитый! – Дедушка Мороз спрыгнул с дивана и сноровисто обернулся на снежных пятках. – Полноват, кругленький, набит, как картошкой, мечтами да планами. Вот и сейчас хочу принять вызов Перчатки! А что? – он боевито хлопнул по животу ладонью. – Давно ни с кем не воевал! А если честно, то никогда и ни с кем, потому что и покладист я как мешок. Наверное, это у меня врождённая склонность – радоваться при виде мешка. Однажды в детстве стал я складывать игрушки в большой мешок из-под капусты. Набивал-набивал его, даже посидел в 111
Сказки
нём немного, а потом и спросил: “Зачем я это делаю?!” И тогда понял, что не могу больше жить без мешка, наполненного подарками! С тех пор вся жизнь моя – один сплошной мешок! Так и стал я знаменит благодаря мешку. Любимое моё ругательство: “Чтоб тебе провалиться в мешок!” Я от него даже не избавляюсь: так оно мне нравится. А ты, небось, и не догадываешься, чем я набью наш дорожный мешок? – Чем? – спросил мальчик, который, как попал в дом старика, всё никак не мог опомниться. – Ну, конечно же, мешками! Двадцатью пятью большими из самой крепкой мешковины и пятнадцатью маленькими, полиэтиленовыми, новыми! – Да зачем же нам столько!? – А какой же я дед Мороз да без мешка?! Мешо-ок – вот мой документ! Мешок с подарками – вот моя фотография! Представляешь, прихожу я поздравить какого-нибудь мальчика, да с пустыми руками, да без мешка! Меня и не узнают! Ещё и милицию вызовут. А если с пустым мешком, скажут: “Мешочник, побирается”. Я ведь вижу: все дети, когда открывают мне дверь, первым делом проверяют: с мешком я или нет. Увы, без мешка я в ваших, детских глазах вроде и не человек!.. Вот ты разве впустил бы меня в квартиру, если бы я потерял свой мешок? Мальчик задумался. Он хотел быть предельно честным рядом с дедушкой Морозом, который нравился ему всё больше. – Не знаю. Наверное, попросил бы … зайти попозже. Когда свой мешок найдёте. – И даже чаю бы мне не предложил?! – Скорее всего, не предложил бы, – вздохнул Алёша, изумляясь собственной испорченности. – Ну, теперь ты понимаешь: зачем я набью дорожный мешок другими мешками? Сейчас они пустые, но со мной мои золотые буквы. А им мно-о-огое по плечу! Вся степенность слетела с дедушки Мороза. Улетучилась и хворь. Старик разговаривал с Алёшей весело, размахивая руками, словно и вправду стал мальчишкой. И такая ребяческая очарованность играми, новогодним торжеством и подарками прозвучала в его голосе, что Алёша не выдержал и воскликнул: – Вот теперь я верю, верю, что вы стали... гораздо моложе! – А раз веришь, значит, границы Игралии совсем близко! Быть может, сейчас она корабликом проплывает под самыми нашими окнами. В стране игр вечно так: поди, разбери, что происходит на самом деле, а что вершится волшебством увлекательной игры! 112
Ирина РЕПЬЁВА
«Мальчик Новый год»
113