Журнал "Омск театральный" №28(50) by sibmincult.ru

Министерство культуры Омской области Омское отделение Союза театральных деятелей России Журнал «Омск театральный» № 28(50), июнь 2012 года ББК Ж.33(2-4ОМ) Учредитель издания – Министерство культуры Омской области Журнал зарегистрирован Федеральной службой по надзору в сфере массовых коммуникаций, связи и охраны культурного наследия Свидетельство о регистрации ПИ № ФС55-1933-Р от 5 мая 2008 года Журнал «Омск театральный» – лауреат Межрегионального конкурса журналистского мастерства «Сибирь – территория надежд» 2007 и 2010 годов Темы номера: Итоги XVIII Омского областного фестиваля-конкурса «Лучшая театральная работа – 2011». III Всероссийский фестиваль «Панорама музыкальных театров» в Омске. III Международный театральный фестиваль «Академия»: продолжение следует. Премьеры, портреты в интерьере театра, актуальные интервью. Страницы истории Омска театрального. К 100-летию Омского отделения Союза театральных деятелей России (Всероссийского театрального общества). Главный редактор – Л.П. Трубицина Дизайн и вёрстка – Е.А. Пичугина Редакционная коллегия: М.В. Аварницына, В.И. Алексеев, В.Ф. Витько, Л.Ф. Гольштейн, С.П. Денисенко (зам. главного редактора), Л.Н. Колесникова, С.С. Кулыгина, В.Е. Миллер, Л.А. Першина, Б.М. Саламчев, В.А. Шершнёва На первой странице обложки: Димитрий Пономарёв в сцене из спектакля «Двенадцатая ночь, или Что угодно» У. Шекспира Омского театра юных зрителей Фото Юрия Соколова На второй странице обложки: Руслан Шапорин в сцене из спектакля «Лжец» К. Гольдони Омского государственного академического театра драмы Фото Андрея Кудрявцева На третьей странице обложки: Дмитрий Войдак в сцене из спектакля «Ревизор» Омского государственного театра куклы, актёра, маски «Арлекин» Фото Екатерины Кавлакан На четвёртой странице обложки: Сцена из спектакля «Золушка» Санкт-Петербургского государственного детского музыкального театра «Зазеркалье» – участника III Всероссийского фестиваля «Панорама музыкальных театров» в Омске Фото Андрея Бахтеева

ИЮНЬ 2012 28(50)

СОДЕРЖАНИЕ: Лина Туманова. Аплодисменты приготовили заранее (III Международный театральный фестиваль «Академия»: начало) . ...................................................3 Валерий Ильин. О магии чисел, законе парности случаев и вечном празднике по имени театр (Итоги фестиваля-конкурса «Лучшая театральная работа – 2011»).........................4 Екатерина Зарецкая. Браво, «Панорама»! (III Всероссийский фестиваль «Панорама музыкальных театров») ............................8 Анна Звягина. Пора нам в оперу скорей («Золушка» Дж. Россини в Санкт-Петербургском государственном детском музыкальном театре «Зазеркалье» на фестивале «Панорама музыкальных театров») ..........................14 Эльвира Кадырова. Вот такое кино («Лжец» К. Гольдони в Омском государственном академическом театре драмы) ...................................16 Людмила Першина. Классика с ритмом дыхания нового века («Без вины виноватые» А. Кулыгина в Омском государственном музыкальном театре).....18 Светлана Кулыгина. Под парусами фантазии и вдохновения («Двенадцатая ночь» У. Шекспира в Омском театре юных зрителей) . ............................20 Юлия Ескина. «И день и ночь, и письменно и устно…» («Русский и литература» М. Осипова в Омском государственном академическом театре драмы) ...................................23 Карина Элиева. Грёзы о совершенстве («Ловец грёз» в Театре-студии Александра Гончарука) ...............................................25 Нина Козорез. О страстях человеческих («Братья Карамазовы» в Омском драматическом театре «Галёрка») . ..........................26 Светлана Нагнибеда. Заблудившийся автобус («Автобус» С. Стратиева в Омском государственном драматическом «Пятом театре») ..........................................................28 Эльвира Кадырова. В поисках формулы волшебного клея («Следы на песке» по пьесе В. Немченко в творческом союзе «ИнтерГрация»)..........................30

Любовь Колесникова. Вольное сочинение по Гоголю («Ревизор» по мотивам Н.В. Гоголя в Омском государственном театре куклы, актёра, маски «Арлекин»)..............................................................................................................................32 Александра Самсонова. Арестантская притча («Воля-волюшка» по «Запискам из Мёртвого дома» Ф.М. Достоевского в Омском городском театре «Студия» Л. Ермолаевой)..............................................................................................................................36 Людмила Александрова. Наши «легенды»: помнить, откуда мы родом (Репортаж с вечера в Доме актёра имени Н.Д. Чонишвили).......................................................................38 Игорь Попов: «Я работал, как проклятый» (Интервью Светланы Нагнибеды с известным театральным художником)...............................................40 Елена Камышина. Счастливая, разная жизнь (О встрече с народным артистом России Николаем Чиндяйкиным)..........................................................43 Валерия Калашникова. Любимые «игрушки» Нины Казаковой (Об актрисе Омского государственного театра куклы, актёра, маски «Арлекин»)....................................46 Ефим Хигерович: «Подлинное искусство всегда против чего-то и за что-то» (Интервью Светланы Яневской)....................................................................................................................48 Архивный фотоэксклюзив. К истокам причастные Авторская рубрика Сергея Денисенко..........................................................................................................54 Татьяна Мельня: Всегда должен быть светлый выход… (Монолог в рубрике «В пространстве времени и сцены»)..........................................................................56 Елизавета Романенко: «Возделывай свой сад…» (Очерк Виктории Луговской) .........................................................................................................................63 Сергей Безруков: «…И тебе отвечают любовью» (О встречах в Омске)......................................................................................................................................68 Елена Мачульская. …Кто выйдет эту роль сыграть всерьёз? (О Татьяне Сухоребриковой – заведующей реквизиторским цехом Омского городского театра «Студия» Л. Ермолаевой)................................................................................70 Сергей Денисенко Там, где начинается небо... (О фестивале любительских театров «Театральная весна»).....................................................................72 Елена Буйнова. Ростки, взошедшие в братстве (К 100-летию Омского отделения СТД РФ)...................................................................................................74 «Над Вечностью – вечный Шекспир!» (Поэтический антракт)....................................................................................................................................80

ОМСК ТЕАТРАЛЬНЫЙ

ФЕСТИВАЛЬ Лина ТУМАНОВА

Аплодисменты приготовили заранее Когда этот номер журнала будет сдан в печать, в Омске ещё продолжится III Международный театральный фестиваль «Академия», который проходит под эгидой Министерства культуры Российской Федерации, Правительства Омской области, Омского государственного академического театра драмы и представляет лучшие театральные коллективы Европы. В этом году его временные рамки: 12 –26 июня. В третий раз Омск «прорубает» театральное «окно в Европу». И уже так вошёл во вкус, что билеты на фестивальные спектакли разлетелись из касс за считанные дни, а на иные постановки – и за часы. Отчасти это ещё одно свидетельство театральности города, но вместе с тем понятно: при нынешнем состоянии всеобщей информированности даже в не очень приверженном театру мегаполисе желающих увидеть полюбившиеся медийные лица живьём гораздо больше, чем могут вместить скромные по объёму театральные залы. Нет, конечно, в Омске сформирована фестивальнотеатральная публика, и она заранее готова к новым впечатлениям. Тем более что предыдущие две «Академии» предоставили роскошную возможность познакомиться с работами выдающихся европейских мастеров театрального дела – Томаса Остермайера, Римаса Туминаса, Роберта Стуруа, Мартина Вуттке, Оскара Коршуноваса. Незабываемыми впечатлениями дополняли собственно театральную палитру проекты Вячеслава Полунина и Кшиштофа Пендерецкого. Третья «Академия» украшена драгоценными театральными именами – Льва Додина, Евгения Миронова, Эймунтаса Някрошюса, Валерия Фокина, Алвиса Херманиса. А какие актёрские работы! Какие театры! В афише сошлись легендарная Александринка – Российский государственный академический театр драмы им. А.С. Пушкина (Санкт-Петербург), и не менее легендарный Российский государственный академический те-

атр драмы имени Федора Волкова, старейший профессиональный театр России (Ярославль); Национальный театр Австрии «Бургтеатр» (Вена) и Государственный Театр Наций (Москва). Приятно было накануне фестиваля получать лёгкие приветы от Льва Додина, художественного руководителя Академического Малого драматического театра – Театра Европы. Когда на недавних гастролях в Америке его спросили, какой город следующим увидит «Трёх сестёр», и в ответ услышали: «Омск, это в Сибири», они пошутили: «Сибирь?! Это ссылка за Америку?». Додин сказал, что Омск относится к городам, где театр находит очень мощный зрительский отклик. Устроители фестиваля предусмотрели организацию и уличной праздничности, и внутрифестивальной жизни. Открытие «Академии» по традиции началось ярким шумным уличным шоу. Liquid Theatre из Москвы разыграл «Свадьбу» на площади у театра драмы и в городском сквере. Журналистам, театроведам, актерам всех омских театров было предложено участие в мастер-классе арт-директора фестиваля «Академия» Романа Должанского «Современный европейский театр: что носят сегодня?». На Камерной сцене академической драмы состоялся круглый стол с участием известных театральных критиков Марины Давыдовой, Олега Лоевского и Льва Закса.

Фестиваль «Академия»: начало

ИЮНЬ 2012 28(50)

Валерий ИЛЬИН

О магии чисел, законе парности случаев и вечном празднике по имени театр Каждый раз, когда завершается театральный год, начинается конкурсная пора. Наиболее интересные и выразительные премьерные постановки омские творческие коллективы представляют на фестиваль «Лучшая театральная работа». В этом году он проходил восемнадцатый раз, и в его афишу было включено девятнадцать спектаклей государственных и муниципальных театров.

Ведущие вечера Лариса Гольштейн и Сергей Шоколов

Торжественная церемония, обычно приуроченная к Международному дню театра, в этом году состоялась 26 марта в Доме актера имени Н.Д. Чонишвили. Как всегда, собрался театральный народ и его большие поклонники. Как всегда, витало в воздухе ожидание: кто станет лучшим, чьи работы отметят, какому спектаклю достанется главный титул? Традиционно первыми были те замечательные омские артисты, чьи титулы стали известны накануне. Почётный список лауреатов в номинации «Легенда омской сцены» в этом году пополнил заслуженный артист России Анатолий Мотовилов – солист Омского государственного музыкального театра. Не менее почётные премии в номинации «За верное служение театру» были вручены актрисе Омского академического театра драмы Элеоноре Кремель и актрисе Театра юных зрителей Александре Корневой. Двух главных наград конкурса – премии имени народного артиста СССР А.И. Щёголева – были удостоены Сергей Сизых из академической драмы (так отмечена жюри сыгранная им роль Глумова в спектакле «На всякого мудреца довольно простоты» А.Н. Островского) и Никита Пивоваров (за исполнение главной роли в спектакле ТЮЗа «Дон Жуан, или Любовь к геометрии» М. Фриша). Традиционно в этот же праздничный день вручается театральная премия имени народной артистки РФ Л.Г. Полищук, учреждённая Правительством Омской области. На сей раз её лауреатом стала актриса Театра юных зрителей Марина Журило. Премией имени заслуженного деятеля ис-

кусств РФ Э.В. Розена «За творческие достижения в искусстве музыкального театра» отмечена заслуженная артистка России Ирина Трусова, солистка музыкального театра, за исполнение партии Розины в опере «Севильский цирюльник» Дж. Россини. Лауреатом другой важной награды омского конкурса – премии имени А.Т. Варжало «За творческие достижения в искусстве кукольного театра» – стал актёр театра куклы, актёра, маски «Арлекин» Дмитрий Войдак (за роль Хлестакова в спектакле «Ревизор» Н.В. Гоголя). Солистка балета музыкального театра Елена Головина, исполнившая партию Марии в балете «Обнажённое танго» на музыку А. Пьяццоллы, удостоена премии «За творческие достижения в искусстве музыкального театра». В этом году три актёрские работы были отмечены в номинации «Лучшая мужская роль второго плана». И тот факт, что, как и в номинации ролей первого плана, лидерство было за мужчинами, можно объяснить только следующим: так в 2011 году репертуарная политика выстраивалась, что ставились спектакли, где главные роли – мужские. Да и второго плана тоже было много интересных персонажей. Свидетельство тому – три лауреата нынешнего конкурса. Народный артист России Евгений Смирнов ярко сыграл роль Крутицкого в спектакле «На всякого мудреца довольно простоты» А.Н. Островского в академическом театре драмы. Колоритным был персонаж Виталия Кошкина по имени Василий в спектакле «В день свадьбы» В. Розова в спектакле «Галёрки». Выделило жюри и работы Вячеслава Щенина (Аптекарь и Поэт) в спектакле «Нешуточки» Северного драматического театра имени М.А. Ульянова. Но были и исключения в драматических жанрах (про музыкальные мы уже сказали). Так яркая работа молодой актрисы Ольги Ваньковой – роль Аннушки в спектакле «Пятого театра» «На бойком месте» по А.Н. Островскому – была отмечена премией Союза театральных деятелей РФ. Да, так сложилось, что объёмных и выразительных работ, подходящих под престижную премию имени народной артистки России Татьяны Ожиговой в номинации «Лучшая женская роль» в прошлом году не случилось. Но они, конечно, всенепременно будут. В ходе конкурса были присуждены две специальные премии жюри. Одной из них удостоен солист музыкального театра Джени Окропиридзе за роль ОМСК ТЕАТРАЛЬНЫЙ

Сергей Сизых принимает Крылатого гения из рук лауреата Щёголевской премии одного из предыдущих конкурсов Александра Карпова

Александру Корневу поздравляет коллега Игорь Абрамов

Анатолий Мотовилов принимает поздравления от заместителя министра культуры Омской области Александра Ремизова

Сергей Денисенко радуется за Джени Окропиридзе Марина Журило – лауреат премии имени народной артистки РФ Л.Г. Полищук

Для Ольги Ваньковой премия СТД РФ – первая большая профессиональная награда

Ирине Трусовой говорит слова признания директор Омского музыкального театра Борис Ротберг

Никита Пивоваров

ИЮНЬ 2012 28(50)

Виталий Кошкин

Цветы и улыбки – Елене Головиной

Дмитрия Войдака напутствует старший коллега по цеху кукольников Геннадий Пономарёв

Председатель Омского отделения СТД РФ Валентина Шершнёва поздравляет коллег по театру Андрея Матвиенко и Валентина Царькова

Ответное слово лауреата Евгения Смирнова

Татьяна Филоненко принимает поздравления от ценителя творчества Достоевского Виктора Вайнермана

ОМСК ТЕАТРАЛЬНЫЙ

Лариса Гольштейн самым тёплым образом поздравляет Вячеслава Щенина

Игорь Малахов со своей дружной «волюшковольной» командой

Станислав Дубков пожинает плоды за победного «Ревизора»

Театральный салют в честь лауреатов

ИЮНЬ 2012 28(50)

ФЕСТИВАЛЬ Фигаро в спектакле «Севильский цирюльник». Другой отмечены Татьяна Филоненко и Николай Михалевский – за создание спектакля «Сцены из «Мёртвого дома» по Ф.М. Достоевскому в Театре живописи Омского музея изобразительных искусств имени М.А. Врубеля. Премиями Омского отделения Союза театральных деятелей РФ награждены двое солистов балета музыкального театра – Андрей Матвиенко и Валентин Царьков – за исполнение ролей Фернандо и Родриго в балете «Обнажённое танго» на музыку А. Пьяццоллы. Неожиданным сюрпризом этого конкурса стало вручение его своеобразного гран-при – «Лучший спектакль года» – двум творческим коллективам. Один из них создал театральное сочинение по мотивам пьесы Н.В. Гоголя «Ревизор» в Омском государственном театре куклы, актёра, маски «Арлекин» (режиссёр Марина Глуховская). Другой, под руководством Игоря Малахова, выпустил в свет сценическую композицию «Волюшка-воля» по «Запискам из Мёртвого дома» Ф.М. Достоевского в Омском городском театре «Студия» Л. Ермолаевой. Как мы уже говорили, в афишу фестиваля было включено 19 премьерных постановок. Однако, к сожалению, спектакль «Большой подарок» Калачинского театра кукол «Сказка» по техническим причинам показать не удалось. Получилась своеобразная магия чисел: 18-й фестиваль собрал 18 работ. Если продолжить числовую тему, то можно заметить, что на фестивале по закону парности случаев оказалось два лауреата в одной из главных номинаций – «Лучшая мужская роль». Ими стали два молодых талантливых актёра. И это хорошая тенденция, когда режиссёры дают возможность реализовать творческий потенциал молодым, доверяя им работы в постановках на основе серьёзной драматургии. Также дипломантами конкурса стали двое солистов балета музыкального театра, создавших образы антагонистических героев в пространстве одного спектакля. Другая «парность» имеет, наверное, определённый «датский» характер (к дате приуроченность). В афише две театральные композиции по самой омской книге – «Записки из Мёртвого дома» Фёдора Михайловича Достоевского, 190-летие которого отмечалось в 2011 году. Но радует, что обе постановки – и в Театре живописи, и в «Студии» Л. Ермолаевой – настоящие творческие удачи. И достаточно редкий случай в омском конкурсе – когда главных лауреатских званий удостоены два спектакля, причём заметим: один по Гоголю, другой по Достоевскому. Есть в великой литературе великий энергетический заряд! Конечно, конкурс предполагает соревновательность, и это создаёт некое напряжение в театральной среде. Но хочется, чтобы фестивальконкурс делал акцент на объединительной ноте, чтобы между победителями и побеждёнными витала исключительно белая зависть, чтобы в театральном сообществе никогда не исчезала способность радоваться не только своему успеху и всегда царила атмосфера братства.

Екатерина ЗАРЕЦКАЯ

Браво, «Панорама»! Фестиваль «Панорама музыкальных театров», прошедший с 3 по 19 мая, уже в третий раз сделал город Омск музыкально-театральной столицей России, пусть всего на 16 дней. Фестиваль, проходивший на сцене Омского государственного музыкального театра, оправдал самые смелые ожидания. Участие в этом масштабном событии приняли признанные коллективы страны, которые привезли современные образцы музыкальных постановок всех жанров. Иосиф Кобзон на открытии фестиваля

Афишу 2012 года нельзя назвать обычной, ведь помимо ожидаемых спектаклей ведущих музыкальных театров, омичам предстояли встречи с Академическим ансамблем песни и пляски Российской Армии имени А.В. Александрова, концертными проектами фонда «Таланты мира», а также с новыми исполнителями. Именно под таким названием – «Будущее музыкального театра» – впервые в рамках III фестиваля состоялся в театре I Всероссийский конкурс молодых вокалистов, посвященный 110-летию со дня рождения известного композитора В.Я. Шебалина. Виссарион Яковлевич Шебалин родился в Омске и получил среднее музыкальное образование в училище, которое с 1963 года носит его имя. Почтить память известного композитора и возложить цветы к мемориальной доске на здании Омского музыкального училища сочли своим долгом члены жюри конкурса, председателем которого стала Лариса Абисаловна Гергиева – народная артистка РФ, Украины, Республик Северная Осетия-Алания и Южная Осетия, художественный руководитель Академии молодых оперных певцов Мариинского театра. Также в состав жюри вошли ведущие исполнители российской оперной сцены: заслуженная артистка РФ Г.В. Горчакова, заслуженный артист РФ и Украины, народный артист Узбекистана

и Республики Северная Осетия-Алания Г.Г. Ханеданьян, заслуженная артистка РФ Л.С. Шемчук и директор Всероссийской ярмарки певцов А.Ю. Садовский. На конкурс подали заявки молодые вокалисты в возрасте от 18 до 32 лет из Москвы, Санкт-Петербурга, Екатеринбурга, Челябинска, Краснодара, Волгограда, Ростова-на-Дону, Саратова, Перми, Самары, Омска, а также представители стран ближнего зарубежья, таких как Азербайджан, Украина, Республика Беларусь. Итоги конкурса, проходившего в три тура, были подведены на гала-концерте. Обладателем первой премии стала солистка Академии молодых оперных певцов из СанктПетербурга Мария Баянкина. И хотя, «c певцами Мариинки конкурировать трудно», как справедливо сказала Л. Гергиева, тем не менее в число финалистов вошли и представители ближнего зарубежья, городов Урала (Екатеринбург, Пермь), а также Омска: лауреатом второй премии стал Павел Червинский, обладательницей специального приза «За лучшее исполнение произведения В.Я. Шебалина» – Вероника Бартеньева, а дипломами конкурса были отмечены Джени Окропиридзе и Артём Голубев. Конкурс стал отличной возможностью для молодых вокалистов проверить свои силы и найти новые возможности для своего профессионального роста. ОТКРЫТИЕ «ПО-АРМЕЙСКИ» 3 мая честь открытия III фестиваля была предоставлена почётным гостям Омска – легендарному российскому певцу народному артисту РФ, депутату Государственной Думы РФ Иосифу Кобзону и прославленному коллективу – Дважды Краснознаменному Ансамблю песни и пляски Российской Армии имени Александрова. На пресс-конференции, посвящённой открытию «Панорамы музыкальных театров», Иосиф Давыдович отметил: «Фестиваль является бесценным подарком для

ОМСК ТЕАТРАЛЬНЫЙ

ФЕСТИВАЛЬ жителей Омской области. Мне кажется, вы все должны радоваться, что у вас такая активная культурная жизнь». Программа концерта ансамбля, приуроченная к предстоящему празднику Великой Победы, собрала лучшие произведения из «золотого фонда» коллектива и репертуара Кобзона. Многие песни зал слушал стоя, отдавая дань уважения великому празднику и высочайшему профессионализму исполнителей. ТРИЕДИНСТВО ГОЛОСОВ Необычный проект привёз на фестиваль Благотворительный фонд творческих инициатив «Таланты мира» – два концерта: трёх теноров «Страстное признание в любви» и трёх баритонов «Любовь моя – мелодия». Концерт Антона Иванова (Московский академический музыкальный театр имени Станиславского и Немировича-Данченко), Георга Эннариса (театр «Колон», Буэнос-Айрес, Аргентина) и Алехандро Олмедо (Опера Мехико-сити, Мексика) привлёк в зал огромное число любителей оперного пения. Обладатели самого романтичного тембра – тенора, исполнили арии из опер П. Чайковского, Г. Доницетти, Дж. Пуччини, Дж. Верди и многих других. Зрители были очарованы не только голосами, но ещё и небывалым обаянием и артистичностью теноров. Латиноамериканец Алехандро Олмедо без устали признавался в любви русским женщинам и даже исполнил на русском языке народную песню «Ах, ты душечка», чем окончательно покорил зал. А сложнейшую «Неаполитанскую тарантеллу» Дж. Россини в исполнении аристократичного Георга Эннариса (который, несмотря на имя, является уроженцем Украины) зрители слушали, затаив дыхание. Не менее тёплый прием ожидал на следующий день и трёх баритонов, которые привезли в Омск программу, состоящую из песен репертуара легендарного Муслима Магомаева. В первом отделении солисты Большого театра Отар Кунчулиа, Сергей Плюснин и солист Московского музыкального театра «Геликон-Опера» Алексей Исаев исполняли преимущественно оперные арии: каватину Фигаро из оперы Дж. Россини «Севильский цирюльник», песню Порги из оперы Дж. Гершвина «Порги и Бесс», куплеты Мефистофеля из оперы Ш. Гуно «Фауст» и т.д. А во втором отделении прозвучали полюбившиеся не одному поколению слушателей шлягеры советской эстрады. Овации, цветы и вызовы на бис стали лучшим признанием для двух трио потрясающих голосов. ОПЕРА С ЦАРСКИМ РАЗМАХОМ Театральную афишу с поистине царским размахом открыл Московский театр «Геликон-опера». На суд омского зрителя была представлена опера Д. Тухманова «Царица». Этот масштабный спектакль уже был показан в Москве, Санкт-Петербурге, Краснодаре, Уфе, Челябинске, Оренбурге, Нижнем Новгороде, Самаре, Красноярске и Владивостоке. Теперь зрелищную яркую и динамичную оперу, воплотившую в себе классические традиции музыкального искусства и лучшие тенденции современных музыкальных жанров, знают и в Омске. Оперу, которая из-за своих габаритов даже не помещается на сцене «Геликона», привёз фонд просвещения «Мета», с благотворительной целью – способствовать популяризации оперного искусства в России. – Я помню, как всё начиналось в 2008 году, – рассказывает Константин Чудовский, дирижёр-постановщик спектакля. – Когда каждую репетицию оперу переписывали заново. Новые ноты, текст, тональность, музыка… ИЮНЬ 2012 28(50)

Академический ансамбль песни и пляски Российской Армии имени А.В. Александрова

Три тенора восхитили публику

Московский театр «Геликон-опера» представил оперу Д. Тухманова «Царица»

«Царице» – аплодисменты и цветы

Санкт-Петербургский музыкальный театр «Карамболь» показал мюзикл «Приключения Буратино»

Учащиеся Новосибирского государственного хореографического колледжа

«Голубая камея» Красноярского музыкального театра

«Приключения Буратино»

Будущая солистка из Новосибирского государственного хореографического колледжа

«Дуброffский» Новосибирского театра музыкальной комедии

Главные герои мюзикла «Дуброffский»

ОМСК ТЕАТРАЛЬНЫЙ

ФЕСТИВАЛЬ Но второго такого современного спектакля по масштабности и красоте лично я не помню. И благодаря «Царице» интерес к опере в России растёт. Люди начинают с меньшей опаской относиться к этому жанру. В наше время тяжело найти спектакль, который соответствовал бы классическим нормам. У нас же можно посмотреть на красивые костюмы, роскошные декорации и послушать классическое пение. А ещё у него очень запоминающаяся мелодия и слова. Последние несколько лет мы общаемся фразами исключительно из этой оперы. Декорации – копия интерьеров Екатерининского дворца. Три исполнительницы роли Екатерины Великой (три возраста Императрицы). Только хор за два часа переодевается 11 раз. Каждый костюм – не просто стилизация под эпоху, а детально проработанный проект. Действие «Царицы» динамичное: местами весёлое, местами лиричное, местами трагичное, но всегда очень яркое и впечатляющее. Чего только стоят сцены с балами: свечной, бронзовый, морской (морской особенно хорош: парики-корабли, видеоинсталляции, необычная хореография). Очень проникновенными у режиссёрапостановщика народного артиста РФ Дмитрия Бертмана получились и народные сцены с хором: люди в серых ватниках на фоне золотых императорских интерьеров – запоминающийся контраст. Исполнительницы главных ролей (Елена Семёнова, Елена Михайленко, Инна Звеняцкая) прекрасно передали три возраста Великой Императрицы. В финале спектакля Княгиня Екатерина и Екатерина Вторая «приходят на помощь» стареющей Императрице и втроём показывают всю силу и мощь женщины, чьё имя навсегда вписано в мировую историю. Опера «Царица» – очевидная удача фестивальной афиши. БУРАТИНО И ВСЕ-ВСЕ-ВСЕ Для юных зрителей 13 мая Санкт-Петербургский музыкальный театр «Карамболь» показал мюзикл по мотивам сказочной повести Алексея Толстого и киносценария Инны Веткиной «Приключения Буратино». Музыкальный спектакль в постановке народного артиста РФ Юрия Александрова – это некий синтез известной сказки и ставшего культовым советского фильма. В спектакле на одной сцене с профессиональными актерам играют дети – учащиеся специальной школы-студии при театре. Харизматичный, соответственно и возрасту, и роли Буратино (Захар Рядных) привлекает к себе внимание с первых минут спектакля. А чудная артистичная юная Мальвина (Ира Обрезкова), наверняка, надолго станет кумиром для омских девочек, которым посчастливилось побывать в этот день на спектакле. Нельзя не сказать про художественное решение спектакля. Художникпостановщик спектакля Яна Штокбант придумала незабываемые декорации, костюмы в клеточку и огромных кукол, сопровождающих персонажей в их волшебных приключениях. Сказка получилась очень современной, но между тем мораль истории Буратино про дружбу, честность и взаимовыручку на сей раз прозвучала со сцены особенно актуально. Весёлые приключения деревянного мальчика под полюбившиеся с детства песни доставили немало восторга омским зрителям. РУССКИЙ МЮЗИКЛ Оценить новаторские идеи в жанре мюзикла посетители фестиваля смогли 14 и 17 мая, на двух мюзиклах авторов, не нуждающихся в дополнительном представлении, – Карена Кавалеряна и Кима Брейтбурга: ИЮНЬ 2012 28(50)

«Дуброffский» Новосибирского театра музыкальной комедии и «Голубая камея» Красноярского музыкального театра. Яркая музыка Кима Брейтбурга идёт вразрез с традициями мирового мюзикла. Возможно, это некий вариант российского мюзикла, но по большей части музыкальная основа этих двух спектаклей – набор песен, драматургически никак не связанных с сюжетом. Получившиеся представления лучше всего воспринимаются молодёжью, воспитанной на «Фабрике звезд», и поколением постарше, которые входят в целевую аудиторию субботних вечеров телеканала «Россия». «Дуброffский» удался благодаря таланту замечательного режиссёра Александра Лебедева. Из набора песен был сделан внятный, интересный, стильный спектакль. Все мюзикловые составляющие были соблюдены: запоминающиеся мелодии, воздушная, только намечающаяся, декорация, актуальная светопись, необычные костюмы, массовые танцы и выразительная работа балетмейстера заслуженного деятеля искусств РФ Николая Андросова… Пушкинский сюжет в такой необычной интерпретации смотрится очень живо и современно. Все артисты новосибирского театра в отличной сценической форме: прекрасно поют, а танцуют не хуже балетных. Немного «опереточным» получился у Романа Ромашова образ Владимира Дубровского, а вот исполнители ролей Маши (Анна Фроколо), Троекурова (заслуженный артист РФ Сергей Пашков) и Егоровны (Елизавета Дорофеева) на сто процентов попали в цель – воплотили пушкинских персонажей так, как нужно именно жанру мюзикла. У новосибирцев получилось качественное развлекательное шоу, на котором не было скучно. Режиссёром-постановщиком и хореографом «Голубой камеи» Красноярского музыкального театра выступил балетмейстер новосибирского спектакля Николай Андросов. В спектакле рассказывается история Елизаветы Таракановой – авантюристки, самозванки, выдававшей себя за дочь Елизаветы Петровны и графа Разумовского. Потрясают прекрасные голоса артистов Красноярского музтеатра – особенно приятно было слушать исполнителей главных ролей графа Орлова (Андрей Луговской) и княжны Таракановой (Анастасия Козлова). Но нельзя назвать удачной работу художника. Декорации из среднестатистической оперетки и аляповатые псевдоисторические костюмы не соотносятся ни с сюжетом, ни с музыкой (за исключением морских костюмов, которые на удивление удались). Немного разочаровывало то, что большое количество вокальных номеров в мюзикле исполнялось под фонограмму. В «Дуброffском», например, только хор был прописан «в плюс» (и то не везде), в Красноярске же фонограммное пение встречалось на порядок чаще. Разумеется, в сложных номерах артистам трудно сочетать хореографию с пением – но в этом случае, получается, что найденные на специальном кастинге в Красноярске артисты не совсем являются «синтетическими», то есть теми, кто может достойно совмещать все виды сценической деятельности в таком мобильном и сложном жанре, как мюзикл.

Но некоторые недочёты не помешали омской публике получить удовольствие от встречи с современным и динамичным русским мюзиклом.

«Слуга двух господ» Челябинского академического театра оперы и балета имени М. И. Глинки

Московский детский музыкальный театр «Домисолька»

НАЦИОНАЛЬНЫЙ ХАРАКТЕР Омская публика благодаря спектаклям Музыкального театра уже неплохо знакома с творчеством композитора Александра Журбина. Ещё одно произведение известного композитора в рамках фестиваля омичам показал Московский еврейский театр «Шалом» – мюзикл «Блуждающие звёзды» по одноименному роману ШоломАлейхема. Сюжет повествует о жителях маленького еврейского местечка Голенешты, где Лейбл Рафалеско (Денис Дэмкив), сын местного богача Бени (заслуженный артист РФ Григорий Каганович), и прекрасная девушка Рейзл (Ирина Ширяева), дочь кантора Исроэла (Геннадий Абрамов), любят друг друга. Но спокойную жизнь нарушает приезд бродячей еврейской труппы. Рейзл сбегает с предприимчивым директором театра, а Лейбл – с актёром, которого он прикормил, разорив отцовский тайник... Спустя много лет, уже успешные артисты Лейбл и Рейзл ненадолго встретятся, чтобы затем расстаться навсегда. Вокруг этой романтичной и немного грустной истории успеха вертятся персонажи необязательные, но яркие и национально колоритные: жители деревни, родители будущих звёзд…Спектакль наполнен национальной самобытностью, еврейским колоритом. Режиссёром и хореографом-постановщиком спектакля Визмой Витолс очень точно были воспроизведены все традиционные мотивы. Нельзя не сказать о юморе, пронизывающем все повествование: евреи шутят о евреях и сами потешаются над свойствами своего национального характера – такой искренний подход весьма располагает публику. БУДУЩЕЕ БАЛЕТА Фестиваль «Панорама музыкальных театров России», хоть и проводится только в третий раз, но уже успел завести приятные традиции, например, презентовать широкой публике студентов лучших хореографических учебных заведений страны. Так на первом фестивале омская публика познакомилась с молодыми артистами балета, выпускниками Башкирского хореографического училища им. Р. Нуреева, а в 2009 году на омской сцене дали концерт студенты Бурятского хореографического училища (г. Улан-Удэ). В этом году в гости к фестивалю приехали учащиеся Новосибирского государственного хореографического колледжа. Выпускники колледжа работают в лучших балетных труппах страны. Есть его воспитанники и в коллективе Омского музыкального театра. В концерте приняли участие юные артисты балета разных возрастов, но в основном, ученики выпускного класса. Программа порадовала своим жанровым разнообразием: это и хореографические композиции на народную тему (дуэт «Косил Ясь», танец «Параня», знаменитый «Гопак» В. Соловьева-Седого), и нестареющая классика (вариация из балета А. Адана «Корсар», вариация феи Сирени из балета П. Чайковского «Спящая красавица», хореографическая композиция на музыку Дж. Россини и многие другие), и номера, иллюстрирующие лучшие достижения современной хореографии, которые исполнили лауреаты международных и всероссийских конкурсов, ученицы выпускного курса колледжа Ангелина Лапердина, Алена Дядкина и другие. ОМСК ТЕАТРАЛЬНЫЙ

ФЕСТИВАЛЬ ЧЕЛЯБИНСК ТАНЦУЕТ ГОЛЬДОНИ Одним из самых ожидаемых спектаклей фестивальной афиши стал единственный балет – «Слуга двух господ» М. Чулаки Челябинского академического театра оперы и балета им. М. И. Глинки. Комический балет по пьесе К. Гольдони в постановке петербургского балетмейстера Марии Большаковой – отличный пример не очень популярного в наши дни драматического балета. Сюжет, надо заметить, тяжеловесен для балета, слишком уж много перипетий и интриг намешал в своей комедии Карло Гольдони. Но благодаря знаменитому советскому кинофильму «Труффальдино из Бергамо» зрители с лёгкостью разбирались во всём происходящем, даже не заглядывая в либретто. Этот балетный спектакль демонстрирует публике не столько хореографические высоты (сама хореография откровенно простовата), сколько актёрские возможности артистов балета. Половина спектакля – это чистая пантомима, талантливая, понятная, но всё же, несколько непривычная омской публике. Отличные актёры не всегда показывали себя как высококлассные танцовщики. Разочарование спектакля – исполнитель партии Флориндо (лауреат Международных конкурсов Алексей Сафронов), который, появляясь в первой картине, вводит зрителей в недоумение – неужели так низок уровень челябинского балета, что же будет дальше? Но дальше зритель видит Труффальдино (заслуженный артист РФ Александр Цвариани) и Смеральдину (Наталья Большина), которые доказывают обратное: челябинский балет может похвастаться своими высокими достижениями. Дуэт главных героев – самая сильная сторона спектакля. Актёры отлично передают игривые характеры героев и радуют балетоманов потрясающей техникой исполнения. На таком же высоком уровне и Беатриче (Дарья Демченко), артистка очень убедительна в мужском камзоле! Хореографический рисунок этого персонажа сочетает в себе «женскую классику» и некоторые приёмы, свойственные только исполнителяммужчинам. Поэтому артистке, освоившей «мужской балет» – отдельное браво. Главным комическим дуэтом в видении постановщиков стали несправедливо разлучённые возлюбленные Клариче (Олеся Карпенко) и Сильвио (заслуженный артист РФ Сергей Тараторин). Образ Сильвио решён в стиле знаменитого балетного персонажа Гамаша из «Дон Кихота» Л. Минкуса, Клариче же стала настоящим образцом инфантильности и непредсказуемости. Чего-то слишком много в этом преувеличенно комическом дуэте. Но тут скорее промах не артистов и балетмейстера, а художника по костюмам Аллы Фроловой. Многие образы «Слуги двух господ» были восприняты и переданы слишком буквально именно в их визуальном воплощении. Но сценография спектакля (за которую был ответственен заслуженный деятель искусств РФ Леонид Рошко) выглядит очень убедительной и реалистичной: масштабные декорации создают атмосферу эпохи и полностью переносят зрителя то в гостиную богатого дома, то на рыночную площадь, то в спальню молодой девушки, то на улицы ночного Турина. Музыка Михаила Чулаки отмечена выдумкой, изяществом, тонким проникновением во внутренний мир героев. Пусть в ней и нет ни прямой стилизации, ни прямого обращения к итальянским источникам в виде музыкальных цитат, но всё же по настроению музыку балета «Слуга двух господ» можно назвать итальянской. Благодаря веселому балету Челябинского театра очередная страница истории III фестиваля получилась образцом жизнерадостности. ИЮНЬ 2012 28(50)

«Домисолька» ставит восклицательный знак в конце фестиваля!

ФИНАЛЬНЫЙ АККОРД ИСПОЛНИЛИ ДЕТИ На закрытии фестиваля состоялся настоящий праздник таланта, детства и музыки. Закрывать «Панораму» приехал Детский музыкальный театр «Домисолька» из Москвы. Концерт, состоящий из музыкальных номеров российской и зарубежной современной эстрады, песен из известных советских фильмов, русских народных композиций, зажигательных танцев и весёлых реприз, не оставил равнодушным ни одного зрителя. Юные ведущие концерта солисты «Домисольки» Дима Крупнов и Митя Кузнецов разрешили всем ребятам-зрителям танцевать, подпевать узнаваемые песни, а лучшим «болельщикам» достались призы от театра. Поражало то, насколько профессионально подготовлены ребята. Все прекрасно поют, одновременно исполняют причудливые хореографически насыщенные композиции (и даже стэп). Дети работают как профессионалы эстрадного дела, ведь «Домисолька» для них – настоящий университет, где преподают все необходимые для настоящего артиста творческие дисциплины. Успехи известного на всю страну детского музыкального коллектива теперь по достоинству оценила и омская публика. За 16 дней в III фестивале «Панорама музыкальных театров России» приняло участие 12 музыкальных коллективов из 8 городов России – это около 1000 участников и почётных гостей, в числе которых заслуженные и народные артисты России, художественные руководители, режиссёры, дирижёры и директора театров. Мероприятия фестиваля посетили более 10 тысяч омских зрителей. 19 мая поздно вечером под залпы красочного салюта III фестиваль «Панорама музыкальных театров России» попрощался со своими зрителями. Но новая встреча обязательно состоится. Уже в 2015 году.

Светлана НАГНИБЕДА

Пора нам в оперу скорей «Уже темнеет вечер синий, Пора нам в Оперу скорей: Там упоительный Россини, Европы баловень – Орфей. Не внемля критике суровой, Он вечно тот же, вечно новый…»

Так у Пушкина в «Евгении Онегине» воспевается великий итальянский композитор Джоаккино Россини. Радость встречи с «упоительным Россини» подарил омичам третий фестиваль «Панорама музыкальных театров России». В один из светлых майских вечеров на сцене Омского музыкального театра давали оперу Россини «Золушка» в постановке известного детского музыкального театра «Зазеркалье» из Санкт-Петербурга. Легендарный спектакль, поставленный в 2009 году режиссёром Александром Петровым и дирижёром Павлом Бубельниковым, был в своё время отмечен высшей театральной премией Санкт-Петербурга «Золотой Софит» и Национальной театральной премией «Золотая маска», о нём немало сказано и написано. И вот, наконец, благодаря фестивалю омские меломаны смогли своими ушами услышать, вживую увидеть и лично убедиться в том, что классику сегодня можно поставить так, чтобы Россини был «вечно тот же, вечно новый». Каких только Золушек не видел свет! Версий у этой сказки – бесчисленное множество, от самой древней египетской, в которой не слишком строгого поведения девица безмятежно купалась в реке, а в это время сокол уносил её сандалию богатому фараону, и тот, конечно же, в конце концов, умудрялся найти владелицу и осчастливить её своим предложением руки и сердца. Куда более впечатляют жутковатые скандинавские варианты, в которых мачехины дочки обрубали себе пальцы и пятки, чтобы втиснуться в туфельку. У них это неплохо получалось, но в последнюю минуту выдавала кровь, стекавшая с туфель. А в древней неаполитанской легенде маленькая Зезолла, сговорившись со своей, няней, загубила злую мачеху, предложив той заглянуть в сундук своей покойной матери. Когда жадная

мачеха склонялась над сундуком, Зезолла с силой опускала крышку и ломала мачехе шею. В итоге, похоронив мачеху, Зезолла убеждала отца жениться на любимой няне. На фоне этих холодящих душу сюжетных подробностей Золушка из театра «Зазеркалье», в точности с замыслом Джоаккино Россини, доверчива, добра, трудолюбива, она с первого появления ведёт себя так, словно заранее знает, что тщеславие будет повержено, а добродетель – обязательно вознаграждена. Впрочем, содержание оперы «Золушка» немного отличается от известной нам с детства сказки Шарля Перро. В опере нет Мачехи – вместо неё есть барон Дон Маньифико со своими дочерьми Клориндой и Тисбе. На балу Анджолина (Золушка) не теряет туфлю, а отдаёт своему избраннику (принцу, переодетому в лакея) браслет, по которому её и находит принц Дон Рамиро. Возможно, такой вариант сюжета больше соответствовал духу Римского карнавала, к началу которого Россини спешил в соавторстве с либреттистом Ферретти закончить свою замечательную оперу. Не мучаясь излишним пиететом перед классиком, создатели петербургской «Золушки» сочинили собственную ироническую интерпретацию оперы и, используя приёмы комической буффонады, создали остроумный спектакль о торжестве добродетели, которая в любые времена не теряет цены. Постановщики спектакля придумали множество подробностей, ожививших комическую оперу начала ХIХ века современными трюками и смелыми шутками, не зря кто-то из критиков сравнил почерк авторов постановки со стилем Федерико Феллини. Совершенно очевидно, что тон действию задаёт талантливая сценография Елены Орловой, которая придумала играть весь спектакль на фоне огромных движущихся планшетов, украшенных нотными страницами опуса Россини. В этом решении нет мелочей, и невоз-

ОМСК ТЕАТРАЛЬНЫЙ

ФЕСТИВАЛЬ можно не откликнуться на иронию художника, когда замечаешь библиотечный штамп на огромном фронтисписе старинного издания партитуры «Золушки». Актёры демонстративно выносят реквизит, деловито развешивают его на планшетах: семейные фото, зеркало, кухонную утварь, веник и …ружьё, которое, мы догадываемся, в финале должно выстрелить. (Увы, не выстрелит, произойдёт осечка, и по счастливой случайности беспутный отчим Золушки останется в живых). В определённый момент на планшете будет вывешено рукописное объявление принца: «Ищу невесту», – правда, забавно? И весь спектакль будет идти на фоне этих движущихся нотных страниц. А в заключительном ансамбле третьего действия (счастливая свадьба Золушки и принца) на сцене появятся ещё и несколько горизонтальных страниц музыкального текста, где ноты будут стремительно двигаться, как текст бегущей строки, синхронно с сумасшедшим ритмом музыки. …Развесив реквизит, исполнители вежливо кланяются и победно улыбаются в зал, словно уже уверены в успехе. Стиль этой постановки требует от них не только идеального звучания и вокальной экспрессии, но и высоких актёрских качеств, что на российской оперной сцене дорогого стоит. Помимо виртуозных арий и ансамблей, у них получаются живые человеческие характеры, при этом актёры каким-то чудесным образом справляются с необычными техническими задачами, когда необходимо петь, покуривая кальян, вращая хула-хуп или, как это приходится делать Сергею Гаврилову в роли Принца, крутя педали велосипеда. А Золушка в финальной арии «даёт интервью» перед десятком микрофонов, объясняя репортёрам, какая это нелёгкая участь – в одночасье обрести такого завидного жениха. Надо заметить, что партия Золушки, исполненная Верой Егоровой, – безусловно, одна из главных удач этой постановки. Её мягкое и сочное сопрано дополняется редким умением держаться на сцене легко, свободно, эмоционально. Восхитительной театральной игры, сценических трюков, хохм и гэгов в этом спектакле так много, что всего не перечислишь. Многие шутки исполнены так заразительно и вдохновенно, словно только что придуманы. В какой-то момент мы начинаем верить, что в театре стал накрапывать дождь, и тогда один из персонажей, выбежав в зал и склонившись над оркестровой ямой, заботливо предлагает дирижёру распахнутый зонт. Однако вскоре маэстро Бубельников, не отказываясь от зонта и не выпуская при этом дирижёрской палочки, в то же время ловко надевает предложенную ему шляпу, что, конечно же, приводит в восхищение публику. Так что театр ни в коем случае не ставит перед собой задачу, во что бы то ни стало, «реконструировать классику», напротив, он намеренно демонстрирует открытые приёмы и совершенно свободен в поисках современных аллюзий. Более того, помимо арий и ансамблей на итальянском языке, со сцены звучит и русский текст комментариевречитативов. («Недурно тусимся», «хороший креатив»). Конечно, эти порой весьма фривольные речитативы, что называется, «на любителя». Надо признать, что, «не внемля критике суровой», театр порой доходит до крайностей, чтобы снять с оперы Россини пресловутый хрестоматийный глянец. Но что же, видимо, игра стоила свеч, если в тот вечер публика аплодировала стоя, люди кричали: «Браво!», звали приезжать «на бис». И не только дирижёра Павла Бубельникова – одного из отцов-основателей театра «Зазеркалье», не только всю команду вокалистов и оркестрантов, но и каждого персонально. Так и кричали: «Приезжайте ещё!». ИЮНЬ 2012 28(50)

Эльвира КАДЫРОВА

Вот такое кино К. Гольдони, И. Бродский, Ф. Феллини, музыка Г. Сантаолалья, Т. Каротони, Д. Зерна...Таким «коктейлем» угостил зрителей петербургский режиссёр Александр Баргман в спектакле «Лжец», который он поставил на сцене Омского академического театра драмы.

Александр Баргман пришёл в режиссуру из актёрской профессии. Причём, он не обделён в этой профессии успехом. Открытие петербургских театральных сезонов начала 1990-х, Баргман уже на взлёте своей карьеры сыграл, кажется, все роли, о которых можно мечтать: Кассио в «Отелло», Клавдия в «Гамлете» (а позже и самого принца), Френсиса Бекона в «Елизавете Английской». Артист с открытым темпераментом и невероятным обаянием, он всегда заражал зал своими эмоциями. Темперамента и выдумки оказалось слишком много для пассивного творчества. Наверное, поэтому, а не от актёрской неудовлетворённости, как часто случается, Баргман взялся за режиссуру, стал одним из создателей в Питере «Такого театра». И сегодня, хорошо понимая актёрскую сущность, в омском спектакле он дал возможность артистам покуражиться на славу. Другое дело, что не каждый способен фонтанировать так, как он сам. «Лжец» Гольдони, конечно же, классическая комедия масок с традиционными персонажами. Но неужели вы действительно хотите этого дель арте, фарфоровых арлекинов и коломбин?! – словно вопрошает режиссёр. И уже предвидя ответ, делает резкий финт и отправляет нас в Венецию, воспетую Бродским, в послевоенную Италию, где зарождается новое мощное направление мировой культуры – неореализм. В конце концов ведь корни его специалисты находят в том числе и в творчестве классика итальянской комедии. При этом сохраняется основная канва пьесы, но появляются новые персонажи. Певица (как всегда, яркая, не скупящаяся на гротеск Татьяна Прокопьева), экскурсовод в исполнении Олега Теплоухова, нелепый и трогательный, рассказывающий потрясающую историю встречи и нечаянной потери текстом эссе Иосифа Бродского. Проводящий зрителей по Венеции маршрутом то ли главного героя Лелио, который не преуспеет в любви и бизнесе, но раскроется в творчестве, то ли самого Гольдони. Параллели между сюжетом спектакля и биографией драматурга очевидны. Ведь известно, что Карло Гольдони вырос в интеллигентной венецианской семье, которая хотела видеть его юристом и заставляла изучать право. Но мальчик с детства полюбил театр и в возрасте четырнадцати лет убежал из дома с одной из передвижных трупп. Что-то подобное происходит с Лелио, который не хочет наследовать семейное дело (в данном случае – купечество), а, однажды увидев площадной театр, принимает невинный обман как образ

жизни и способ творчества. Тема самозванства и плутовства характерна для многих произведений Гольдони, будь то комедии «Кофейня» или «Слуга двух господ». В «Лжеце» обман потерял безобидный характер и вместо созидания принёс боль и разочарование. По крайней мере, так это видят в спектакле драмы. Спектакль очень динамичен, в нём есть вся гамма музыкальных и пластических ритмов: от ларго до аллегро и престо. Во многом он выстроен по законам кино, недаром рисунки Феллини присутствуют на программке. Кажется даже, что где-то притаился оператор с камерой – гений, на которого, согласно трактовке великого Федерико, пописал ангел. Кинематографическая структура даёт о себе знать быстрой сменой эпизодов, выразительностью (и как чувствуется – важностью) музыкального оформления, остроумными вставками из разряда: «Он мечтает» или «Это ему кажется», сценами «в рапиде», когда выплывают три дивы – дочери доктора Баланзони Розаура и Беатриче в сопровождении горничной, или идёт воображаемая перестрелка. Итальянский темперамент обнаруживает слуга Лелио – плут и сердцеед Арлекин (Сергей Черданцев зажигает по полной!). В поклоннике Беатриче Оттавио (Егор Уланов) психопат и кокаинист сочетается с замашками гангстера и ужимками представителя альтернативной ориентации. Но это какой-то явный перебор противоречивых характеристик и повторяющихся приёмов. Забавный поначалу, Оттавио Уланова быстро утомляет. У Владислава Пузырникова (Бригелла, слуга Флориндо) как раз всё обосновано. Отеческая забота о пацане – потому что был слугой ещё у его папаши. А привычка есть из походного котелка и ходить в форме бойца интернациональных бригад говорит о недавнем боевом прошлом. У такого легко вызвать расположение, спев с ним партизанскую «Белла, чао» и вжав ностальгическую слезу. Художник Николай Чернышов оставляет сцену практически пустой. Лишь столики и стулья слева – намёк на маленькое кафе, двухэтажная конструкция с балконом справа. Ну а где же иначе героини будут выслушивать пылкие признания и, отталкивая друг друга, решать, кому серенады поют? И маленький балаганчик, периодически выезжающий на первый план, чтобы актёры могли проиллюстрировать выдумки Лелио. Но именно в этой пустоте нам ничто не мешает вообразить, нет, увидеть, почувствовать Венецию с её каналами и гондолами, криками чаек, странным запахом и коварным туманом, поглощающим красавиц… В этой пустоте играется самая лучшая лирическая сцена между Лелио и Розаурой, когда они уже ходят по краю. И именно здесь стихотворение «поэта мира» Бродского «Песни счастливой зимы» звучит опять же о ней – о Венеции, хотя написано в 1964 году в Усть-Нарве. Жаль, что Руслану Шапорину не хватает каких-то актёрских «кирпичиков», чтобы выстроить задуманный образ до конца. Лирико-комедийная линия, воздушность лжи-игры даются ему неплохо. Его Лелио ОМСК ТЕАТРАЛЬНЫЙ

ПРЕМЬЕРА легко притворяется влюблённым, потом, кажется, и на самом деле влюбляется, но всё ещё не осознаёт последствий того, что является перед возлюбленной то знатным аристократом с пышным именем, то богатым купцом, а не самим собою. Он выдумывает для отца свою мнимую женитьбу, чтобы оставаться свободным, и разыгрывает с помощью слуг целый спектакль. Сценическое поведение этакого плейбоя с оттенком нарциссизма привычно для Шапорина. А вот драматические моменты, страшное озарение, когда игра заводит в тупик, понимание, что из-за нелепой, ненужной лжи он навсегда теряет возлюбленную («Вам смерть моя нужна! Я без неё умру!»), сыграны актёром менее убедительно. Создаётся впечатление, что и здесь он просто любуется собой. Розаура Натальи Рыбьяковой хороша в своём обаянии молодости. Её непосредственность, правда, опасно граничит с вульгарностью, но, видимо, таковы и были итальянки эпохи нового реалистического искусства. Актриса тонко и точно чувствует момент, когда героиня, словно вслепую, как в игре в жмурки, пытается поймать ускользающий образ любимого, потому что вдруг ощущает, что кто-то другой говорит с ней языком бесхитростного сонета. Пожалуй, тут она впервые начинает сомневаться в искренности чувств Лелио. Все переживания, когда вскрывается обман, она несёт почти молча, и только в глазах – немое отчаяние. Тайно и беззаветно влюблённый в Розауру ученик доктора Баланзони Флориндо – отличная, многогранная, состоящая из множества маленьких находок работа молодого актёра Сергея Сизых. Застенчивый юноша совсем негероического вида, от волнения сдваивающий в словах букву «р», вызывает неподдельную симпатию своей целеустремлённостью, бескорыстием и верой в счастье. Он просто должен, обязан получить это счастье. И так хочется, чтобы Розаура разглядела наконец того, кто ей понастоящему предан, под чьими анонимными подарками и стихами ставит авторство обманщик Лелио. Увы, не разглядит. Вмешаться в судьбу дочери и волевым решением отдать её руку достойному претенденту придётся похожему на главу мафиозного клана доктору Баланзони (Михаил Окунев). Нехитрая мораль: лжец и бездельник посрамлён, честному трудяге достался приз в виде любимой жены. Вот только любовь без взаимности быстро отравит тот кубок со сладким вином, которым сейчас наивно упивается Флориндо. Хэппи энда не случилось ни для кого. Ни для Лелио, который, как намекают, станет известным драматургом. Ни для Флориндо, скорее всего, в будущем наследующего медицинскую практику Баланзони. Ни для Розауры, которая наверняка превратится в добропорядочную матрону, но уже никогда не засмеётся, как прежде. Все они будут вспоминать те дни, когда были счастливы от самого лишь предчувствия счастья. В укутанной туманом, замерзающей Венеции. В жизни придуманной или настоящей. Не всё ли равно...

Песни счастливой зимы На память себе возьми. То, что спрятано в них, Не отыщешь в иных.

Местность, куда, как мышь, Быстрый свой бег стремишь, Как бы там ни звалась, В рифмах их улеглась.

ИЮНЬ 2012 28(50)

Людмила ПЕРШИНА

Классика с ритмом дыхания нового века Премьера мюзикла А. Кулыгина «Без вины виноватые» состоялась на сцене Омского государственного музыкального театра 27 марта. В программках спектакля указано, что первая в России постановка самой «театральной» пьесы Островского в музыкальном жанре была осуществлена театром ещё в 1997 году. Стало быть, на исходе века двадцатого. И вот новое обращение к неувядающей русской классике – уже в контексте ХХI века.

Что же такого особенного можно отыскать в этой пьесе Александра Николаевича Островского, чтобы вновь обратиться к ней на очередном историческом витке? Режиссёр спектакля петербуржец Владимир Подгородинский уверен, что тематика «Без вины виноватых» (как, впрочем, и всего наследия великого драматурга) неисчерпаема своей актуальностью, точным попаданием в нерв сегодняшнего дня. Теперь спросим: чем может тронуть современного зрителя история провинциальной актрисы Елены Кручининой, пережившей в молодости большую личную трагедию – потерю единственного ребенка? Скорее всего, силой и глубиной неутолённой боли этой утраты, редкими мужеством и достоинством, с которыми она хранит в душе незаживающую рану. Как же не откликнуться на такой мощный и искренний посыл нереализованной материнской любви в обществе, где вполне привычными сюжетами в теленовостях стали истории о мамашах-кукушках, пропойцах, а порой и вовсе детоубийцах! Как не отреагировать сегодняшнему зрителю на дикость описанного в пьесе преступления, хладнокровно совершённого и против матери, и против её дитяти, когда свалившейся в жестокой горячке молодой женщине рассказали о смерти её ребенка, но даже не сообщили, где он похоронен? Детей в наше так называемое просвещённое время крадут и выдают за умерших с куда более изощрёнными цинизмом и хладнокровием, чем в наивном девятнадцатом веке. Так что и по части расширения границ моральной деградации людей Островский, увы, актуален сегодня как никогда. Точно так же не утрачена актуальность извечного противостояния любви и ненависти, добра и зла, таланта и бездарности. Но в спектакле Владимира Подгородинского появляется ещё один отчётливо выделенный мотив, акцентированный и в музыке Александра Кулыгина – тема эмоционального возрождения человека, его борения с отчаянием и горем, победы над своими минутными слабостями. Что вполне объяснимо сюжетной канвой. Ведь всеми почитаемая театральная дива Елена Ивановна Кручинина могла остаться попросту надломленной и

нереализованной женщиной. Могла и не подняться после ударов судьбы – предательства человека, которого любила, известия о гибели единственного ребёнка. Но ведь выстояла, не пропала, давая пример многим и многим, с каким мужеством и упорством надо противостоять нелёгким жизненным обстоятельствам. При этом не утратила своей душевности, сердечной теплоты, веры в светлое духовное начало в человеке. Хотя обратных примеров – проявления человеческой слабости – и по сей день пруд пруди! Господи, дело же обычное, да ещё для представительницы столь эмоционально подвижного ремесла. Рюмка, другая из вечера в вечер, пьяные слёзы и сопли жалости к самой себе – и нет человека, нет подающей надежды актрисы, нет будущей притягательной и многогранной личности… Остатки таланта растеклись всхлипамижалобами на судьбу-злодейку, на несправедливость окружающих, на невезучий расклад небесных светил. Да мало ли на что дозволительно списать слабой женщине проявленную уязвимость в нелёгких жизненных обстоятельствах? Умение стойко противостоять превратностям собственной жизни, наперекор всему, стиснув зубы, прокладывать свою человеческую и профессиональную дорогу, не озлобившись и не ожесточившись, – вот чему может научить современных зрителей самая театральная из всех пьес Островского. Сквозь сюжетные сплетения, виртуозно выписанные пером великого русского драматурга, проступает поистине шекспировское: весь мир – театр, и все люди в нём – актёры! Напомним ещё раз, Омский музыкальный пятнадцать лет назад уже обращался к «Без вины виноватым» в постановке В. Подгородинского. Омичам принадлежит право «первородства» в постановке пьесы на музыкальной сцене, право открытия очень интересного музыкального материала. Хотя сегодня можно услышать мнение, что музыка Александра Кулыгина не в полной мере адекватна уровню, заданному драматургией Островского. Вот тут хочется поспорить со сторонниками такой точки зрения. Да, возможно мелодическая канва мюзикла и лишена внешних эффектов, отчётливо озвученной шлягерности. Но насколько точно и тщательно прописаны композитором психологические характеристики персонажей, как логично, с объёмом драматического нарастания идёт развитие музыкального материала спектакля. Какой эмоциональный посыл дает залу увертюра мюзикла! Разве не трогает слушателей нежно выписанный «Вальс судьбы» во втором акте? А как «цепляют» зрительный зал накалом отчаянья и куража пляски Шмаги ОМСК ТЕАТРАЛЬНЫЙ

ПРЕМЬЕРА с коллегами в театральном буфете. Каким берущим за душу рефреном отзывается в зрителях вокализ главной героини мюзикла. Как резонируют в сердцах вскрикивсплески раскаяния безумной Галчихи! Хороши и лирические дуэты героев, и задиристо-хулиганские моменты с ёрничаньем Шмаги и Незнамова в их первый визит к Кручининой. Есть чем восхититься и есть чему порадоваться в этом наполненном музыкой и эмоциями спектакле. Очень важно в контексте сюжета с мелодраматическим оттенком, что Валентина Шершнёва удержала психологическую планку роли на необходимом уровне достоверности, сумев стать настоящим эмоциональным центром спектакля. Актриса создала яркий, запоминающийся образ незаурядной, талантливой и страдающей русской женщины. Веришь цельности и чистоте этой натуры, неординарности и твёрдости характера. Даже прописные, казалось бы, истины из её уст звучат как-то естественно, без нажима дидактики и назидания. Рядом с ней хороши актёры из первого состава: Александр Хмыров (Дудукин), Татьяна Боброва (Коринкина), Владимир Никеев (Муров), Надежда Мотовилова (Галчиха), Алексей Милосердов (Миловзоров). Но не менее убедительными и яркими получились работы артистов из второго состава: Владимир Миллер (Шмага), Владимир Бессребренников (Дудукин), актриса Ольга Берзовская (Коринкина), Анатолий Мотовилов (Муров), Татьяна Луцак (Галчиха). Исполнителем одной из самых сложных ролей в спектакле Григория Незнамова стал в премьерный вечер Вадим Невзоров. И очень неплохо справился с трактовкой сложного характера своего героя. Во второй премьерный вечер Незнамовым перед публикой предстал Александр Серков, давший образу свою неповторимую психологическую окраску. В характере героя у обоих молодых исполнителей туго закручена пружина противоречий: порывов к идеальному и циничная бравада, потребность в нежности и внутренняя установка на конфликтность, глубинные искренность, доброта и холодная отстранённость от эмоций. В обоих Незнамовых проглядывают эгоистические черты вполне современного человека, «заточенного» новым временем на утверждение собственного «я», но не утратившего искренности порывов молодости. Совершенно очевидно, что все молодые артисты, занятые в новой версии «Без вины виноватых», внесли в спектакль очень симпатичные оттенки живого дыхания современности. Красноречивым символом притока в труппу новой театральной крови стал эффектный жест перед первым представлением мюзикла. Народный артист России Георгий Котов – первый исполнитель роли Шмаги и автор либретто мюзикла – торжественно накинул плащ своего героя на плечи артиста Алексея Григорьева, словно благословляя молодого коллегу на перевоплощение в этот легендарный образ. ИЮНЬ 2012 28(50)

В целом постановка 2012 года выглядит более современной не только благодаря более жёстко выстроенному противостоянию персонажей пьесы Островского, социальным реминисценциям с сегодняшним днём. Очень эффектно использованы технические возможности нынешнего театра и модные стилистические тенденции времени. Это сделано неназойливо, деликатно и тактично. Великолепно визуальное обрамление спектакля. Опять же реверанс в сторону художникапостановщика Сергея Новикова, создавшего удивительно привлекательную сценографию. Публику радуют и роскошь интерьеров в стилистике девятнадцатого века, и стремительные трансформации на театральном круге. Стильно поставлены танцевальные номера, замечательно придуманные хореографом Надеждой Калининой. Изысканная старомодность и дыхание технического прогресса как-то органично совместились в этой постановке. Можно уверенно сказать, что у спектакля есть тот творческий кислород, тот запас прочности, который позволяет внутренней атмосфере этой постановки расти, развиваться, набирать объём на радость всем почитателям русской классики, всем поклонникам музыкального жанра.

Светлана КУЛЫГИНА

Под парусами фантазии и вдохновения Уильям Шекспир. «Двенадцатая ночь, или Что угодно» в Омском театре юных зрителей. Перевод Юрия Лифшица. Режиссёр – Борис Гуревич. Сценография и костюмы – заслуженный деятель искусств РФ Мария Брянцева. Хореограф – заслуженный артист РФ Виктор Тзапташвили. Музыкальное оформление – Владимир Бычковский. Художник по свету – Семен Давыденко.

Омской публике широко известны постановки Бориса Гуревича в Омском ТЮЗе. Это «Хитроумная влюблённая» Лопе де Вега, «Орфей и Эвридика» Жана Ануя, «Кьоджинские перепалки» Карло Гольдони, «Дон Жуан, или Любовь к геометрии» Макса Фриша. «Двенадцатая ночь, или Что угодно» – первая работа Бориса Гуревича на посту главного режиссёра в Омском театре для детей и молодёжи. Имя Шекспира открывает сердца людей вот уже пятое столетие. На него откликаются все, кто хочет, чтобы человек везде и во всём был человеком, а земля – тем местом, где можно созидать, мыслить, быть свободным и счастливым. Драматургия великого творца и сегодня одна из самых репертуарных на всей планете. Актёры знают, что лучшие роли, позволяющие в полной мере раскрыть сценическое дарование, созданы Шекспиром. Пьеса «Двенадцатая ночь…» завершила светлый и радостный период творчества великого драматурга. Страсти Ренессанса в этой весёлой романтической истории проявились особенно бурно. Во времена Шекспира двенадцатая ночь была концом зимних праздников, и её, словно, прощаясь с весельем, отмечали безудержными шутками, мистификациями, блестящими словесными турнирами. Так случилось, что эта комедия и для самого Шекспира стала «прощанием с весёлостью». После неё появляются «мрачные комедии» и великие трагедии. Смелую эпоху Возрождения сменило мрачное Средневековье… … В сказочную страну Иллирию, рождённую фантазией Шекспира, в мир, полный жизни, движения, дерзкого взлёта мысли и щедрого половодья чувств, переносит нас спектакль, поставленный Борисом Гуревичем. Пространство сцены, хитроумно организованное постановщи-

ком и сценографом Марией Брянцевой, постоянно преображается. Фантастические декорации, изготовленные в виде гигантских букв и цифр «ХII ночь», на наших глазах превращаются в различные предметы, они передвигаются с одного места на другое, и возникают корабль, лестница, колодец, бочка, качели и многое другое… События стремительно сменяют друг друга. И мы, подчиняясь игре воображения, вместе с героями пьесы попадаем в покои герцога Орсино, в сад графини Оливии, на берег моря, где матросы подготавливают к очередному походу корабля необыкновенно яркие, голубой окраски паруса. Понятно, что в такой экзотической стране, как Иллирия, они и не могли быть другими. Под бравурные звуки музыки Исаака Дунаевского из кинофильма «Дети капитана Гранта» мы пытаемся представить себе, как голубые паруса наполняются ветром романтики дальних морских странствий. И становимся свидетелями перипетий судеб юных героев, потерявших друг друга, вовлечённых в круг невероятных приключений и забавных историй… Поразительное сходство близнецов Виолы и Себастьяна (артисты Ксения Ефремова и Ярослав Васильков) порождает цепь недоразумений. Стилизованные костюмы, изящные, выполненные с безупречным вкусом и изобретательностью, перевод пьесы Юрия Лифшица, способ существования актёров на сцене делают комедию Шекспира более приближённой к нашему сегодняшнему времени. Меняются детали костюмов – и перед нами возникают придворные герцога, моряки, приставы с полосатыми дубинками, химеры, солдаты, слуги… К чести театра нужно отметить оригинальный дизайн программки спектакля, выполненный Марией Брянцевой с известной долей остроумия и выдумки. Душой и нервом спектакля стала Виола – Цезарио, существо порывистое, чистое, искреннее. В юной девочке, принявшей по воле случая обличье задорного угловатого мальчишки, живёт самоотверженная любовь, романтическая отвага. Образ, созданный актрисой Ксенией Ефремовой, отмечен душевной грацией и комедийным блеском. Особенно впечатляют словесные поединки Цезарио с Оливией и шутом Фесте… Нелегко ей приходится, любя Орсино, героически и самоотверженно добиваться для него любви Оливии. Глубоко спрятанные чувства Виолы напоминают нам чистую и прекрасную лирику шекспировских сонетов, подлинных жемчужин его творчества. Со своей сестрой Виолой Себастьяна (Ярослав Васильков) роднит не столько внешнее сходство, сколько душевный склад, мировосприятие. Он простодушный, искренний, очень доверчивый, покоряет простотой, естественностью, открытостью чувств. В спектакле Бориса Гуревича Оливия (Наталья Мольгавко) – героиня ярко комедийная, поданная в гротесковом рисунке. В траурном одеянии (похоронила отца и брата), с экстраОМСК ТЕАТРАЛЬНЫЙ

ПРЕМЬЕРА вагантным сооружением на голове, она похожа на экзотическое существо. Особенно, когда взлетает вверх на качелях. Такие понятия, как «чудо красоты», «прекрасная надменность» плохо вяжутся с этим обликом фурии, гортанными птичьими звуками, которые она порой издаёт. Затворничество Оливии, её томность и капризные притязания – сознательная игра. На самом деле она истинная племянница сэра Тоби, жизнелюба и пройдохи. Более естественной и привлекательной Оливия становится, когда сбрасывает личину траура и проявляет изобретательность и предприимчивость в борьбе за своё счастье. Оливия влюбляется в Цезарио, переодетую в мужское платье Виолу. И здесь начинается комедия обманчивости чувств, которые так любил изображать Шекспир. Случай произвёл подмену. Оливия встретила Себастьяна. И робкий юноша не смог устоять под натиском её страстных порывов. Шут Фесте в обличье священника сочетал их узами Гименея. По обоюдному их желанию. Остроумно решена и окрашена добрым юмором сцена, где Оливия в резиновых сапогах собирает грибы в своём саду. Женственная и трогательная, она полностью преображается. Перед нами девушка, которая в будущем обещает стать счастливой матерью семейства… Романтические герои комедии живут в царстве любви в фантастической стране Иллирии. Они беззаботны, не работают, не воюют. Главное занятие населения – любовь и развлечения. Этим занимаются все – от герцога до слуг. Правитель этой сказочной страны делами государства не озабочен. У Орсино одно занятие – он влюблён и услаждает душу мечтами о предмете своих воздыханий. Орсино в исполнении Никиты Пивоварова – благородный герцог, красивый грациозный утончённый юноша. Он любит Оливию не столько как предмет пламенной страсти, а как сделанную своим пылким воображением мечту. Артист играет романтические чувства Орсино приглушённо, с лёгкой иронией, подчёркивая призрачность и ложность придуманных чувств, которые под конец спектакля и вовсе тускнеют под влиянием обаяния и блеска ума юного Цезарио – Виолы. Расположение этого юноши, дружба с ним начинают занимать Орсино гораздо больше. Режиссёру Борису Гуревичу удаётся вовлечь в своё энергетическое поле всех участников спектакля. Его отличает изобретательность режиссёрских изысков, тщательный отбор выразительных средств, безупречный вкус, импровизационная лёгкость. Он создаёт спектакль подлинного сценического праздника. Спектакль идёт в чётком, хорошо слаженном темпоритме. Режиссёр не даёт расслабиться участникам спектакля ни на минуту. Ему свойственно мастерски, на высоком профессиональном уровне выстраивать массовые сцены, находить неожиданные ходы и яркие краски, далёкие от стереотипов и штампов. Пластическая партитура каждой роли разработана тщательно. Каждый участник постановки, как по нотам, ведёт свою партию. Сила Гуревича в ощущении образной, яркой театральности, в тонкой психологической разработке характеров, умении работать с актёрами. «Двенадцатая ночь» в Омском ТЮЗе – это синтез лирической комедии и буффонады, которые захватывают зрителя яркостью воплощения и гротескностью образов. Рядом с миром высоких чувств в спектакле живёт комедийная стихия, каскад шуток, трюков, пластических экзерсисов. В них участвуют обитатели усадьбы графини Оливии – сэр Тоби (Анатолий Звонов), служанка Мария (Марина ЖуИЮНЬ 2012 28(50)

Никита Пивоваров и Ксения Ефремова

Анатолий Звонов, Марина Журило, Михаил Гладков и Павел Локшин

Ярослав Васильков и Наталья Мольгавко

Ксения Ефремова и Евгений Буханов

Сцена из спектакля

Сергей Дряхлов

Анатолий Звонов, Димитрий Пономарёв и Павел Локшин

рило), шут Фесте (Димитрий Пономарёв), сэр Эндрю (Павел Локшин). Любитель весёлых попоек дядя графини Оливии сэр Тоби – это обаятельный, простодушный, несколько грубоватый человек заводит себе «дурака пренатуральнейшего» сэра Эндрю, который не только потешает его своей грубостью, но и оплачивает кутежи в обмен на обещание сосватать ему графиню Оливию. Сцены, в которых заняты эти лицедеи, наполнены истинно комедийной стихией, весёлой раскованной игрой в театр. Под стать пожилому ветрогону Тоби озорная служанка Оливии Мария. Она мастерица на выдумки, колоритная разбитная особа, которая органично вписалась в компанию бражников. Её мечта – заманить сэра Тоби в сети брака, женить на себе. Каждое появление на сцене Марины Журило в роли Марии отмечено блеском игры, заразительностью, яркостью. Романтические герои комедии живут в царстве любви, компания сэра Тоби – в царстве веселья. Но их хмельное балагурство не бессмысленно, их веселье и шутки бьют по ханжам, лицемерам, по тем, кто хотел отнять у людей радость бытия. Свои сатирические стрелы они направили против дворецкого Мальволио, чопорного лицемерного респектабельного высокомерного чванливого молодого человека с гипертрофированным представлением о значимости собственной личности, падкого на лесть. Такой Мальволио очень узнаваем и сегодня. Мальволио – большая удача Сергея Дряхлова, его роль приобретает современное звучание, он типичен и для нашего времени. Весёлая компания подбрасывает ему любовное письмо, которое проказница Мария написала от имени своей хозяйки. Эта сцена розыгрыша Мальволио одна из самых эффектных и изобретательных в спектакле. Она виртуозно выстроена режиссёром. Кажется, что все жители Иллирии собрались насолить Мальволио, который на правах начальника пытался укротить непокорный нрав весельчаков, выслужиться перед хозяйкой. Мальволио нелеп и карикатурен в своём бессилии противостоять напору неистощимых и изобретательных противников. Жёлтые чулки с зелеными подвязками, увы, не впечатлили Оливию, а стали поводом для ёрничества и острот. В итоге бедолагу объявили безумным и поместили в темницу. Шут Фесте в исполнении Димитрия Пономарёва занимает в постановке Бориса Гуревича особое место. В прологе спектакля он знакомит зрителей с обитателями Иллирии, чудесной страны, в которой поселился «дух любви», ставший законом их жизни. Проникновенно, с большим чувством Фесте читает сонеты, в них Шекспир предстаёт перед нами как поэт, служитель муз и Аполлона. Шут – неизменный участник всех проделок и мистификаций. Необычайно пластичный, изящный и грациозный в своих дырявых джинсах, карманы которых не отягощены обилием денежных знаков; умный, независимый, дерзкий, даже с теми, кому обязан повиноваться. Острослов, профессионал, от которого окружающие требуют изящных каламбуров и развлечений, он становится центром всех событий. Перед сильными мира сего он не прогибается и держится с ними на равных, а часто и с превосходством. Его достоинства признают все окружающие. И, когда в финале спектакля счастливые обитатели Иллирии впали в эйфорию, Фесте приходится напомнить им о страждущем и обиженном Мальволио, жаждущим утешения и сочувствия. Омский театр для детей и молодёжи, поставивший на своей сцене одну из самых жизнерадостных и оптимистичных комедий Шекспира, сделал для себя, к своему 75летию, и, конечно же, для зрителей прекрасный подарок. ОМСК ТЕАТРАЛЬНЫЙ

ПРЕМЬЕРА Юлия ЕСКИНА

«И день и ночь, и письменно и устно.. » Новый премьерный спектакль – «Русский и литература» (автор Максим Осипов, режиссёр Елена Невежина) – в Омском академическом театре драмы всколыхнул околотеатральную общественность, которая побывала на премьере в середине мая. Слишком уж острые темы затрагивает пьеса, написанная нашим современником: вера и религия, национальный вопрос и мигранты, власть и человек во власти. Как ни поверни, темы всегда острые, не для всех приятные и почти наверняка спорные. Особенно в нынешней социальной ситуации. Но этим спектакль, наверное, и интересен.

Однако, на мой взгляд, он интересен не только и не столько совпадением с нынешним социальным контекстом. Он ещё острее, чем кажется. Потому что прежде всего он – о человеке. О смысле жизни и смысле смерти. О вопросах, которые невозможно миновать, которые рано или поздно возникают у каждого. Банальные (может быть) и больные (всегда) вопросы. «Мир не ломается… Что ни случись». Декорации спектакля просты и даже статичны (художник-постановщик Игорь Попов). Кажется, тут ничего не происходит, в этом небольшом городке где-то в средней полосе России. «Здесь красиво невесёлой среднерусской красотой. Если не видеть сделанного человеком, очень красиво». Март. Подтаявшие сугробы. Редкая мерная капель с крыш. И немая неподвижная река подо льдом, который никак не хочет таять. Словно неживая. Но там, внутри – жизнь…

Татьяна Прокопьева и Ирина Герасимова

Анна Ходюн и Ирина Герасимова

Здесь все друг друга знают. И всё друг про друга знают. Не скроешь ни плохое, ни хорошее. Священник, учитель, судья, глава законодательного собрания и местного самоуправления, милиционер, парикмахерша. И девочка, которой больше нет, но которую все почему-то помнят. Здесь живут потерянные люди. Потерянные или потерявшие. Что в сущности одно и то же. Потерявшие страну, родину, семью, ребёнка, любовь, смысл, идеалы. Направление, куда жить, и зачем. Себя, может быть. Главная фигура в этом городе – глава законодательного собрания Ксения Николаевна (мощная актёрская работа Ирины Герасимовой). Аятолла, духовный вождь, как называет её учитель. Кажется, она знает – что, и знает – как. Восстанавливает храм и распоряжается в пельменной, ей принадлежащей, одинаково жестко и бескомпромиссно. Ни капли сомнения в собственной правоте. Она несёт свой крест тяжело и ожесточённо. Актриса играет не просто должность, чиновника, и даже не узнаваемый типаж женщины, облечённой властью. Её Ксения – мать, потерявшая дочь, человек, потерявший смысл жить, страдающий от внутренней пустоты, и даже не осознающий этой драмы. Её ветхозаветная сущность («око за око») – кидает её от коммунизма к православию, от православия к исламу. Она ищет, где проще и понятнее. Где яснее и однозначнее ответы. Где только черное и белое. ИЮНЬ 2012 28(50)

У неё есть враг в этом городе. Им мог бы быть, но не стал местный православный священник отец Александр (Олег Теплоухов), который слишком зависит от неё, боится и не в силах противостоять её властной уверенности и слепоте к собственным ошибкам. Её враг – учитель русского языка и литературы, «чеховский интеллигент» Сергей Сергеевич (Михаил Окунев). Тот, который погубил (по мнению Ксении) её дочь Верочку. Один из тех «умников, что развалили страну». Ксения не ведает, что он тоже строитель, Алина Егошина и Михаил Окунев

Ольга Солдатова и Алина Егошина

Олег Теплоухов и Михаил Окунев

только строят они разные храмы. Может быть, учитель единственный здесь делает то самое дело, которое не позволит окончательно потонуть как в «чужеродном», так и в «родном» – невежестве и ограниченности. Он учит слову и словом. Передаёт будущим поколениям те самые «культурные гены», которые позволят выжить и продолжиться русскому народу. Но и у него тоже – потеря. Его боль – Верочка. «Разве годился я Верочке? Я и старше, и… ученица». Последняя, вероятно, любовь. Любовь несбывшаяся, почти не высказанная. Кто она для него была? Талантливая девочка, любимая ученица. Почти дочь. Но и нечто большее. Верочка (Алина Егошина) появляется в спектакле только в воображении и памяти учителя. В чём-то воздушно-белом, юная и стремительная. Существо не отсюда, обречённое стать жертвой. «У тебя глаза, как на некоторых иконах...» Тот, другой свет увидел учитель в её глазах. Любовь как поиск истины в другом человеке. Нет, лучше так – Истины. Они все ищут истину. Ищут небесное в земном. Каждый по-своему, своим путем, но одинаково мучительно и сложно. Ищет истину и мусульманка Роксана-Рухшона (Анна Ходюн), рождённая в советском ещё Таджикистане, окончившая филфак МГУ. Мир отверг её так же, как и русскую девочку Верочку. Она, для которой русский язык – родной, впитавшая в себя русскую культуру, восторгавшаяся в юности Платоновым, пережившая распад страны и войну, теперь с болью и кровью пытается избавиться от этого и вернуться к своим корням, к своей вере. Сложно, непонятно, страшно. Одни вопросы. Как смириться со смертью, которой не должно быть. Зачем жить в этом мире, если он никогда не будет идеальным. В чём Истина?.. Есть ли ответы?.. Есть. Может быть, на время, до следующих вопросов. Получает ответ на свой вопрос Рухшона. Молча отходит от помрачения Ксения: «Просто... тяжёлый день». «Знаете, ваши литературные четверги – лучшее, что у нас было в жизни», – смущённо признаётся учителю выросшая ученица. Почти чеховскими словами говорит учитель в финале: ««Радуйтесь в простоте сердца, доверчиво и мудро», – говорю я детям и себе. Не сам придумал, но повторяю столь часто, что сделал своим. Таким же своим, как сонных детей в классе, как русскую литературу, как весь Божий мир». Тронулся, понемногу пошёл подтаявший лёд на реке. Значит, зима, наконец, закончится. Значит, надежда есть. ОМСК ТЕАТРАЛЬНЫЙ

ПРЕМЬЕРА Карина ЭЛИЕВА

Грезы о совершенстве «Творчество – кристаллизация субъективного духовного процесса, духовного уровня, представляющего собой переживание непостижимой реальности. Чем меньше деятельность художника связана с его мистической устремлённостью, тем меньшую ценность представляет».

В Театре-студии Александра Гончарука играют «пластический сюрреализм». Так здесь определили жанр нового спектакля «Ловец грёз». Спектакль поставил главный режиссёр театра пластической драмы «ЧелоВек» Игорь Григурко. Театр прописан ныне в Санкт-Петербурге, но наша публика помнит его ещё как омский. Созданный в Улан-Удэ коллектив проскочил через Омск, считай, транзитом, но впечатления оставил яркие и необычные. Сюрреализм, Григурко, грёзы – в этом есть что-то неуловимо знакомое. Конечно! Ведь первый спектакль, который «ЧелоВек» показал в Омске, был спектакль «Анаморфозы Шута» по сюрреалистическим сюжетам Сальвадора Дали. Сегодня в основе постановки – картины Сергея Пластинина, тоже ярко выраженного далиста. Талантливый художник и музыкант живёт в Бурятии, но за рубежом известен даже больше, чем на родине. Спектакль преподносится как гипнотический сон, в который зрителей погружает вкрадчивый голос, принадлежащий художественному руководителю омского театра Александру Гончаруку: «Ваши руки сами тянутся к мобильному телефону и переводят его на беззвучный режим... Ничто не должно тревожить Ваш необыкновенный сон, полный фантазий, эротизма и сокрушительных откровений». Ловец грёз (Мария Коптева) – чудаковатый профессор, появляющийся под вокализ из «Пятого элемента», будет вытягивать из зрительских голов образы подсознания. В этом ему поможет балда ученик (Михаил Квазерели), всё время умудряющийся сделать что-то не так. Переработанные в странном аппарате, похожем на стиральную машину, образы получат на сцене реальное воплощение, не всегда безопасное. Ловцу останется только периодически прихлебывать напиток Вдохновения и поддавать пару в своей мигающей лампочками чудо-машине. Конечно, вспоминая спектакли «ЧелоВека», неизбежно тоскуешь по чистой пластике. А тут долгое время – «театр глухонемых» и КВН со СТЭМом. Однако нельзя за-

ИЮНЬ 2012 28(50)

С. Пластинин

бывать, что спектакль «Ловец грёз» играется драматическими актёрами. Студийцы Гончарука всегда поражали прекрасной физической подготовкой, но то было в рамках драматических постановок. Теперь тело становится главным инструментом, артистам приходится осваивать не только сложную хореографию, но и акробатику, и гимнастику, и много других непростых штук. Анжелика Наркуте (Королева хризалид), например, долго парит над сценой на тоненькой подвеске. А Игорь Болдышев и Анна Беседина (полуночное насекомое Тенерий и Пугливая ракушка) в таком же подвешенном состоянии демонстрируют ещё и чудеса воздушной эквилибристики. Странные костюмы (художник Елена Демидова), странные персонажи: андрогины, хризалиды, кони ветров, пауки сновидений, оккультные тени, онирические бабочки. Здесь всё из области чегото метафорического, выморочного и субъективного. Из пульсирующей биоплазмы появляется голое беспомощное существо. Происходит символический акт перерезания пуповины (Ловецпрофессор совершает его с помощью огромных ножниц). Существ становится больше, они эволюционируют, их головы обрастают невероятными «дредами». Бесполые вначале андрогины начинают чувствовать половое влечение. И как опофеоз – из куколки-хризалиды выходит онирическая бабочка – по определению Сергея Пластинина, «символ Космоса, Симметрии, Золотого сечения, Оптическая загадка, Иероглиф колористического совершенства». В основе бабочки – распятая человеческая фигура, это словно Витрувианский человек Да Винчи. И получается, что из хаоса наших снов (или, если хотите, грёз) появляется Вселенная, Жизнь, Человек. Впрочем, увиденное каждый может трактовать по-своему. Лишь бархатный голос за сценой предупреждает, что всё, что мы принесли из сна, осталось с нами, только мы этого не видим по причине несовершенства обыденного зрения. Безусловно, спектакль должен ещё расти и дорабатываться, потому что в своём нынешнем виде он представляет собою серию более-менее удачных пластических этюдов. Но то, что в театре Гончарука стали появляться приглашённые режиссёры, можно расценивать как положительный момент. Да и эксперимент с погружением драматических актеров в стихию пластической игры сам по себе довольно интересен. Посещает даже кощунственная мысль: а не поставить ли подобные спектакли во всех драматических театрах? Размять тело и попробовать создать образ через жест и движение, минуя слово, полезно иногда любому артисту.

Нина КОЗОРЕЗ

О страстях человеческих Фёдор Достоевский «Братья Карамазовы». Сцены из романа в двух частях. Постановка, музыкальное оформление заслуженного деятеля искусств Российской Федерации Владимира Витько. Художник – лауреат национальной театральной премии «Золотая маска» Ольга Верёвкина.

Не сомневаюсь, что многие образованные омичи припомнят, что «Омск – гадкий городишко» – из знаменитых «Записок из Мёртвого дома». Но здесь, именно в Омске, есть и сейчас Мокрое, то самое, где свершилась любовь Грушеньки и Мити. Так запало это имя в душу писателя. Историческое Мокрое – почти в центре нынешнего Омска, в нескольких шагах от каторги. Место у крутого изгиба реки, давшей имя крепости и городу. Гордиться Омску, честно говоря, нечем – это был район публичных домов и мелких питейных заведений, где нет-нет да пропадали пьяницы: их просто спускали в прорубь. Конечно, нельзя сказать, что Витько, приступая к созданию инсценировки, руководствовался подобными реалиями, но всё же , всё же… Да и совсем не о том знаменитый роман. Он о страстях человеческих, вечных – о любви, о смерти, о мытарствах души. Словом, о том, чем все мы живём и сегодня. Сцена открыта задолго до начала. Простые деревянные конструкции, минимум предметов – да разве в них дело? И – острое начало: семейный, уже не первый скандал. Деньги нужны старшему сыну, Дмитрию, а отец ему и не даст! Совсем молод спектакль, и актёрские работы в нём не могут быть равноценны. Безусловно, хорош «старый шут» Фёдор Павлович в исполнении Владимира Витько, юродивый по собственной воле, а, может быть, и немного безумный.

Дмитрий Цепкин и Кирилл Витько

Но сегодня можно поговорить о бесспорных удачах спектакля. Прежде всего, это Иван в исполнении Кирилла Витько. Пожалуй, это один из самых сложных образов романа. Митя (Антон Ковалёв) ведь на виду – открыт, эмоционален, живёт страстями. Но сразу приковывающий к себе внимание самый умный, самый одарённый из братьев, Иван – как стальная пружина, не дающая распрямиться его высочайшему нервному напряжению. Он, наиболее уважаемый отцом, предельно держит внимание зрителя во время своего огромного монолога о судьбах детей в семьях – русских интеллигентных. О судьбе девочки, которую иссекли розгами с сучками образованные родители. И о другой, пятилетней, которую такие же родители били, пинали и закрывали на ночь в «отхожем месте» за то, что та «не просилась». И о восьмилетнем мальчике, которого барин-охотник за перебитую лапу гончей велел на глазах матери-крестьянки раздеть догола и затравить стаей собак. «Расстрелять! – шепчет кроткий Алёша (Дмитрий Цепкин), решивший до этого уйти в монастырь. – А как же по-иному?». Кирилл Витько, Владимир Витько, Дмитрий Цепкин, Артём Савинов и Павел Кондрашин

ОМСК ТЕАТРАЛЬНЫЙ

ПРЕМЬЕРА Такая же, если не большая удача спектакля – штабскапитан Снегирёв в исполнении народного артиста России Юрия Гребня. Совсем нищая изба, в которой проживает этот униженный человек, которому Алёше Катериной Ивановной велено отдать двести рублей за оскорбление – по всей улице на глазах у сынишки таскал его пьяный Дмитрий за бороду. А Ильюшечка бежал за ним, плакал и руки обидчику целовал: «Простите папочку!». Горячка у мальчика началась от того, что в школе все над ним смеялись, дразнили, а он дрался с обидчиками. А потом и чахотка, сведшая в могилу. Не плачет, не жалуется Снегирёв, даже иногда улыбается, усмехается. Над собой? Ну, а над кем ещё-то? Здесь и ирония, и какая-то горькая удаль, и бесконечное страдание. И ещё одна удача спектакля – Павел Федорович Смердяков в исполнении Артёма Савинова. В начале он совсем не вызывает отвращения. Сирота при живом отце, Фёдоре Павловиче, которому он прислуживает. Четвёртый брат, ставший убийцей по воле Ивана, угадавший его мысли. Не верящий ни в бога, ни в дьявола Иван яростно отрицает это, не может изложить свои мысли на суде, бредит, разговаривает с чёртом. Но ведь свершилось: по его намерению убит отец. Савинов, которому отведено в сценах немалое место, проводит роль с необычным тактом, не вызывая к своему несчастному герою даже презрения. В самом деле, кто он? Сирота, выросший без отца и матери, униженный с детства, отягощённый неизлечимой тогда падучей. Сцена, когда он рассказывает Ивану, как убивал их отца, тоже огромна, но Савинов справляется и с этим монологом, прерываемым редкими вскриками Ивана. «По вашему наущению убил…» Вот она, точка сумасшествия Ивана! Есть в этом романе и полноценные женские образы – Катерина Ивановна Верховцева (Ольга Билан) и Грушенька (Екатерина Латыпова). К сожалению, работы актрис в этих ролях пока ещё уступают мужским. Сколько бы ни хвалили на страницах романа доброжелатели Катерину Ивановну, первая сцена, где мы видим героинь вместе, проходит мельком, что называется, впроброс. Как-то мгновенно принимает своё решение – не целовать ручку барышне – Грушенька, вызывая непредсказуемую и мгновенную реакцию собеседницы. Но спектакль только начал свою историю, он в развитии, и можно надеяться, что исполнители его в процессе творчества что-то откроют для себя и для нас. А вообще, «достоевских» девушек и женщин сыграть всегда было очень трудно – ведь они изображены глазами мужчины, их создавшего. Такими ли они были в жизни? Кто знает... И об атмосфере спектакля. Её теперь нельзя представить иной: светлые лучи бьют сквозь конструкции первого акта, чтобы смениться кровавыми вспышками второго. Слишком просто? Но ведь мы имеем дело с грубым, по выражению его мастеров, искусством театра, родившимся на площади, на досках. А вот музыка, пожалуй, точно соответствует действию. Глухие «подземные» тона второго акта, увы, не всегда поддерживают пока актёры. Но от автора там много. Таким он слышал и видел свой мир, по выражению Александра Блока, «от судеб защиты нет». В самом деле, кто защитит от злых судеб такое хрупкое создание, как человек? Но как смыкаются размышления Достоевского с мыслью Льва Толстого из его «Дневников»: «Чтобы жить честно, надо рваться, путаться, ошибаться, начинать и бросать, и вечно бороться и лишаться… А спокойствие – душевная подлость». ИЮНЬ 2012 28(50)

Кирилл Витько, Ольга Билан и Дмитрий Цепкин

Екатерина Латыпова и Дмитрий Цепкин

Дмитрий Цепкин и Юрий Гребень Артём Савинов

Светлана НАГНИБЕДА

Заблудившийся автобус «Автобус» Станислава Стратиева (перевод с болгарского – Ника Глен, Мира Михелевич) на сцене Омского государственного драматического «Пятого театра». Режиссёр-постановщик – Валерий Алексеев. Художник-постановщик – Сергей Федоричев. Балетмейстер – Ирина Горе. Музыкальное оформление – Олег Нильсен. Антон Зольников и Кристина Комкина

Пьеса замечательного болгарского прозаика и драматурга Станислава Стратиева «Автобус», написанная в 1979 году, была в своё время очень востребованна театрами стран социалистического лагеря. В СССР она шла достаточно много, но особенно удавалась на маленьких студийных площадках: видимо, социальный заряд этого текста было проще транслировать там, куда начальники от культуры редко заглядывали. Реплики типа: «Мы уже 70 километров (читай – 70 лет) проехали, а вокруг по-прежнему темно», – воспринимались публикой этих залов с особым пониманием. Впрочем, и в настоящее время пьесу-притчу Стратиева вполне можно было бы поставить как острополитическую, ибо и сегодня для подобного решения можно найти обоснования в тексте. «Куда мы едем?» – в который раз вопрошает один из персонажей. Ему отвечают: «Водителю надо доверять». – «Но как же доверять, когда столько времени ехали в одну сторону, а теперь – в другую?». Ответ звучит сурово: «Не спрашивайте, а то получите по башке». Сюжет пьесы убеждает в беспомощности человека перед обстоятельствами. В стареньком трясучем автобусе едут девять пассажиров – каждый по своим неотложным делам и, что примечательно, даже в своём собственном направлении. Вокруг темнота, дороги не видно. Главное действующее лицо – Водитель, который, будучи скрыт в своей кабине на протяжении всего действия, остаётся персоной incognito для всех. Более того, в определённый момент выясняется, что Водитель, как и пассажиры, тоже едет по своим собственным делам и совсем не по маршруту. Естественно,

в салоне автобуса сгущается атмосфера катастрофы, паники, в которой характеры большинства пассажиров проявляются не лучшим образом. Общая опасность не объединяет людей, а разъединяет их. Не правда ли, довольно-таки мрачная история? Однако создатели спектакля в «Пятом театре» пытаются доказать, что уникальная пьеса болгарского автора вполне выдерживает и другое, откровенно фарсовое прочтение. Видимо, пьеса привлекла постановщиков в первую очередь своим остроумием, парадоксальными шутками, яркостью человеческих типов, и эти краски усилены в спектакле в первую очередь за счёт актёрского исполнения. Каждое появление любого персонажа – это своего рода концертный номер, и из зала видно, какое удовольствие получают актёры от работы, как приятно им посылать тексты публике. Не стоит искать здесь глубокие характеры, исполнителям хватает одного-двух приёмов, тем более что у их персонажей даже нет имён, а есть лишь закреплённые за ними социальные роли – маски в стиле комедии дель арте. Понятно, что для обозначения социальной принадлежности психологические нюансы совершенно ни к чему. И тогда один может демонстрировать лишь глупое чванство (Борис Косицын в роли Сознательного), другие – необузданный болгарский темперамент (Евгений Фоминцев и Роман Колотухин в безымянной роли, обозначенной как Он), а третий, часто поминающий чью-то чужую маму, – своё простонародное происхождение (Владимир Приезжев в роли Дядьки из Супонёва). В конце концов, всем этим персонажам, включая Несознательного (Борис Кондрашин, Денис Цветков), Безответственного (Сергей Худобенко), женщину, обозначенную как Она (Лариса Гольштейн, Мария Старосельцева), Виртуоза (Алексей Погодаев), Влюблённого (Антон Зольников), и Влюблённую (Александра Урдуханова, Кристина Комкина), ничего не остаётся, как объединиться в попытке уговорить Водителя ехать хотя бы в одном направлении, пусть даже это будет дорога за хлебом. Нельзя сказать, что метафизическое начало в спектакле полностью отсутствует. Ветхозаветная легенда о семи хлебах, которыми Иисус Христос накормил сорок тысяч человек, воплощается в замедленной сцене, когда освещённые лунным космическим светом люди вначале жадно набрасываются на аппетитные белые караваи, а потом притихают в каком-то неожиданном для них самих просветлении. Безусловно, постановщик спектакля Валерий Алексеев, будучи актёром по образованию и многолетнему опыту, умеет создать для исполнителей самые комфортные условия игры. Взаимоотношения между персонажами проработаны до мелочей, придумано множество остроумных партнёрских приёмов. Наверное, нельзя упрекать актёров в том, что на премьерных показах многие из них заметно переигрывают, – ведь всякий новый ОМСК ТЕАТРАЛЬНЫЙ

ПРЕМЬЕРА выход героя в этой постановке задуман как отдельный бенефис, и пьеса по существу разобрана на репризы. Однако стоит заметить, что при таком подходе, когда каждый эпизод становится самым главным, места для общей постановочной идеи остаётся немного. Это как в длинной фразе, где ударение ставится на каждом слове, и при этом незаметно теряется смысл. Очень скоро замечаешь, что в этом калейдоскопе блестящих актёрских дивертисментов действие рассыпается на отдельные яркие звенья, один другого изобретательнее. Но вот вопрос: так ли важна пьеса, если она – только повод для повествования о забавных человеческих заблуждениях? И так ли здесь необходим Стратиев, которого сравнивают и с Беккетом, и с Ионеско? Может быть, для такой задачи и наш отечественный Степан Лобозёров бы сгодился? Тем более что и зрительный образ спектакля предельно конкретен, лишён какой бы то ни было метафоричности: обычные сидения разбитого автобуса на чуть приподнятой площадке, украшенной рекламой болгарских товаров (сигареты «ТУ-134» и «Стюардесса», бренди «Плиска»), и рукописным полуграмотным ценником на русско-болгарском наречии, – всё вместе больше походит на юмор для капустника. Примечательно, что и сам безымянный по пьесе автобус в сценографии «Пятого театра» приобретает конкретный номер 7. Возможно, так легенду о семи хлебах из регистра притчи легче перевести в регистр непритязательной комедии, которая обязательно закончится хорошо, «только бы люди были добрее друг к другу…». И всё же временами драматургия берёт верх, и тогда возникает ощущение многомерности, таинственности и неоднозначности жизни. Происходит это в первую очередь благодаря актёрам, исполняющим замечательно прописанные роли Влюблённого и Влюблённой. Только что этим героям было абсолютно всё равно, куда идёт автобус. Они были рады каждому мгновению жизни, они могли обходиться без воды и хлеба, и, целуясь в дальнем углу салона, были вполне счастливы. До той поры, пока не подошла очередь девушке пойти парламентёром к Водителю. В сценах тщетно скрываемой ревности, тревожных предчувствий, а потом и прилюдного унижения чувств молодым исполнителям удаётся убедительно сыграть историю любви и предательства. Не показать, а прожить непростую чужую жизнь. На наших глазах их герои приобретают первый печальный опыт любви и возрождаются, чтобы жить дальше. Песня «Бесаме мучо», до этого проходившая в спектакле фоном, в финале приобретает замечательное оркестровое звучание и воспроизводится в подлиннике, по-испански. Что касается русского перевода, то, пожалуй, самый удачный был в своё время сделан Гарольдом Регистаном: В грустный час, В час расставанья, Слёзы сдержи, дорогая, Не плачь, не тоскуй. В грустный час Ты на прощанье Крепче целуй меня, Крепче целуй…

Мария Старосельцева, Евгений Фоминцев, Сергей Худобенко, Василий Кондрашин, Борис Косицын и Алексей Погодаев

Мария Старосельцева, Борис Косицын, Сергей Худобенко, Алексей Погодаев и Евгений Фоминцев

Василий Кондрашин, Мария Старосельцева, Евгений Фоминцев, Борис Косицын и Алексей Погодаев Финальные поклоны. На первом плане справа – художник Сергей Федоричев и режиссёр-постановщик спектакля Валерий Алексеев

Здесь всё – о предстоящей разлуке, о быстротечности жизни, о прекрасных мгновениях, которые, увы, неизбежно растворяются в прошлом, – обо всём, что волнует молодую публику, готовую даже в тридцатиградусную жару пробиваться на приставные стулья в переполненный зал театра. Так вот куда ехал этот автобус! ИЮНЬ 2012 28(50)

Эльвира КАДЫРОВА

В поисках формулы волшебного клея

Национальные театры на территории России – явление специфическое. С одной стороны, они замкнуты в себе, в своей этнической принадлежности и работают для небольшой диаспоры. С другой – у них есть возможность познакомить со своим искусством, традициями, языком всё остальное население. Это становится уже не менее актуальным. В многонациональной стране есть все предпосылки – культурные и политические – для того, чтобы институты подобного рода существовали. Есть внутренние интенции каждого народа сохранить свою национальную идентичность и в то же время адаптироваться в окружающем социуме. Омская область не исключение, ведь в ней проживает более ста двадцати национальностей. И региональная национальная политика во многом строится на традициях взаимного уважения в сфере совместного проживания. В середине апреля в Омском доме актёра имени Н.Д. Чонишвили был показан спектакль «Следы на песке» по пьесе Виктора Немченко «Крутится-вертится». Не беря во внимания профессиональные качества исполнителей, можно утверждать, что это уникальная постановка, где звучат разные языки и участвуют люди разных национальностей. Спектакль создан группой энтузиастов, которая называет себя творческим союзом «ИнтерГрация». Именно так – обыгрывая и интеграцию, и интернациональность, и красоту. Творческая группа – это учитель немецкого языка из Германии Хендрик Маргулл, работающий в Омске по контракту, студенты факультета культуры и искусств Омского государственного университета имени Ф.М. Достоевского Инга Кулик (исполнительница одной из ролей), Александра Рогочая, Валентина Тол-

качёва, Юрий Мясников (музыканты), сотрудник Омского Дома дружбы Асылбек Айтымов, актёр народного театра «ART ist» Азовского немецкого национального района Антон Шульц, режиссёр того же театра и постановщик спектакля Алексей Штаер. Коллектив, руководимый Алексеем Штаером, уже четырнадцать лет утверждает: «Искусство есть!». «Art ist» – театр с гибкой репертуарной политикой. Это едва ли не единственный театр российских немцев, где ставят не только Шиллера и Борхерта, но и Слаповского, Брэдбери, Головачёва. В своё время не побоялись замахнуться на Дюррематта и «сумасшедшую» пьесу Тома Стоппарда «Настоящий инспектор Хаунд». Алексей Штаер считает, что губительно зацикливаться только на немецкой драматургии, на немецких традициях. Интереснее через призму этих традиций посмотреть на мир вокруг, чтобы, продвигая свою культуру, не впасть в самоограничение. И недаром азовчане охапками увозят призы с самых разных театральных фестивалей. Их интервзгдяд имеет успех. Так что и театр получил звание «народный», и работать с любителями не гнушаются профессиональные актёры, художники, музыканты, и дорожка гастрольная протоптана не только по всей Омской области, но и далее, вплоть до столицы. В поисках новой театральной стилистики Алексей Штаер с некоторых пор стал задумываться о создании поликультурных спектаклей и сделал уже некоторые шаги в этом направлении. Подобную задачу пришлось решать в 1999 году Виктору Немченко, молодому главному режиссёру Государственного немецкого театра города Алматы. Театр столкнулся с кризисом популярности, и впору было растеряться. «Национальные коллективы не вызывают большого интереса у широкой публики, у профессионалов театра, – рассказывает Виктор Немченко. – Режиссёры, как правило, считают, что здесь будет ущемление их творческой свободы, творческого выбора. Поэтому существует проблема администрирования, нахождения жизнеспособной платформы. Мы вынуждены были отойти от понимания мононационального театра и перекинуть некий мостик между Европой и Азией. Потому что в Казахстане это очень всё на самом деле перемешано». Драматургический коллаж или, как определяет сам Немченко, компиляция, представляет собой фрагменты нескольких пьес: «Русская народная почта» Олега Богаева, «Вейсман и Краснокожий» Джорджа Табори и «Дон Педро» Сергея Носова. Получившаяся в результате версия была поставлена автором на сцене Немецкого театра Алматы и, пожалуй, открыла новую страницу в жизни коллектива. Некоторое время он стойко поддерживал репутацию театра нестандартных и смелых взглядов, от которого можно ожидать любых экспериментов. И вот переименованная и изрядно переработанная ОМСК ТЕАТРАЛЬНЫЙ

ПРЕМЬЕРА пьеса Немченко появилась на сценах Азово и Омска, а затем отправилась дальше по театральным площадкам Сибири: в Новосибирск, Томск, Красноярск. К трансформации своей пьесы Виктор Немченко (в данный момент креативный директор рекламного агентства) отнёсся спокойно и даже сказал, что ожидал от постановщика большей смелости, поскольку сам всегда вольно обращался с драматургией. Да и пьеса подразумевает некую «подгонку» под этническую ситуацию каждого региона. Сюжет спектакля похож и на анекдот, и на притчу. Встретились в пустыне еврей, немец и казах. Пустыня тут скорее метафорическое пространство, нежели реальное. Это та пустота, которую мы сами создаём вокруг себя. Арнольд Вейсман со своей отстающей в умственном развитии дочерью Рут после смерти жены держит курс на историческую родину, но сбивается с пути. Ганс Мюллер, искавший по всему миру любовь и верность (на его руках и груди наколки с именами: Марта, Ксюша, Карагыз), разочаровывается в жизни и хочет покончить с собой. Ахат Нурланович Абаев, тоже вдовец и пенсионер, пишет письма самому себе – ведь больше о его существовании никто не вспоминает. В свой день рождения он сидит под разрушенной электроопорой и напевает что-то на родном языке… Героям предстоит решать личные проблемы, невольно включаясь в проблемы друг друга. И каждый обретёт то, чего ему недоставало: любовь, дружбу, спасение от одиночества. Изначальное непонимание, столкновения и агрессия идут даже не от того, что каждый периодически говорит на своём языке. Общаясь на одном языке, мы зачастую понимаем ближнего ещё меньше. Поэтому символом некоего объединения становится песня «Крутится-вертится шар голубой», которую Рут запевает на идише, её отец подхватывает на русском, а Ганс и Ахат Нурланович – на немецком и казахском. Шар голубой – это мир, который един для всех. «Между прочим, под кожей, которую вы сдерёте, все люди одинаковые», – говорит Вейсман Гансу Мюллеру, когда тот пытается стереть татуировки песком. Сегодня, когда, с одной стороны, глобализация убирает все границы и различия, а с другой – как никогда растёт разобщённость между людьми разных национальностей и религий, омский спектакль показал путь к единению. Он лежит через культуру, точнее, через разнообразие культур и взаимоуважение. «Именно культура, искусство в гене своём созидательны, они сподвигают на коллаборацию, – говорит Виктор Немченко. – Ведь не зря мировое искусство впитало лучшие культурные традиции всех народов. То, что делает искусство, на мой взгляд, и является формулой того волшебного клея, который «склеивает» людей вне зависимости от их конфессиональных предпочтений, национальных устоев и политических взглядов. Где есть искусство, там нет войны». В зрительном зале перед началом спектакля русская женщина рассказывала соседке-казашке о традициях Пасхи. А в фойе трое мужчин (русский, немец и казах) обсуждали перспективы очередного матча «Динамо» – «Авангард». Похоже, они встретились только сегодня... И кто знает, может быть, спектакль «Следы на песке» показал нам модель нового театра, который должен был появиться в условиях неизбежной межнациональной консолидации. Так или иначе, но опыт этот достаточно интересен и не должен затеряться, как след в пустыне. ИЮНЬ 2012 28(50)

Любовь КОЛЕСНИКОВА

Вольное сочинение по Гоголю По итогам 2012 года лучшими спектаклями были признаны «Ревизор», поставленный по мотивам пьесы Н.В. Гоголя в Омском государственном театре куклы, актёра, маски «Арлекин», и спектакль «Волюшка-воля» театра «Студия» Л. Ермолаевой по «Запискам из Мёртвого дома» Ф.М. Достоевского.

Режиссёр Марина Глуховская не впервые обращается к поэтическому миру Гоголя. Многим, наверное, ещё памятен спектакль «Старосветская история», поставленный Глуховской в Омском государственном драматическом «Пятом театре». Про этот спектакль критик Марина Дмитревская в своё время писала, что он отлично придуман и поставлен, органично соединяет гоголевский космизм и лиризм, поэзию и прозу, комизм и инфернальность, обрядово-праздничную фольклорность и философичность. И вот новое обращение к Гоголю. Если говорить в целом, в спектакле «Ревизор» сохранены, присущие режиссёру Марине Глуховской её фирменный стиль, сценический язык, её способность погружать нас в микро- и макрокосмизм чувств в пространстве сравнительно небольшого спектакля. Не впервые обращается режиссёр и к постановке кукольного спектакля. Только в «Арлекине» ею были сделаны два спектакля – «Ромео и Джульетта» В. Шекспира и «Добрый человек из Сычуани» Б. Брехта. Пово-

дом для нового театрального сочинения стала пьеса, философско-исторический подтекст которой как никогда актуален сегодня. Сразу оговорюсь, что Марина Глуховская, существенно отойдя от буквы гоголевской комедии, предложила нам свою версию классической пьесы, концепция которой во многом разошлась с моим представлением об этом произведении. Сегодня в таком подходе к классике нет ничего удивительного. После того, как В.Э. Мейерхольд в своей знаменитой постановке «Ревизора» полностью перемонтировал текст автора, ввёл куски из «Мёртвых душ» и других его произведений, чтобы сквозь призму «Ревизора» показать всю гоголевскую Русь, стали возможны все дальнейшие метаморфозы с гоголевским текстом. В данном случае я не хочу вдаваться в рассуждения о допустимых границах подобных вторжений, речь, на мой взгляд, должна идти о мере, такте, соответствии не букве, но духу автора, что, по-моему, было соблюдено в спектакле «Арлекина». В целом в нём сохранены основные сюжетные линии, сохранён диапазон комедийной критики, но вместе с тем есть и неожиданные изменения и дополнения. Меня, в частности, интересовали два момента: что можно придумать нового, чтобы оригинально осветить, как любили выражаться критики в советские времена, «панораму всей современной Гоголю России»? А поскольку времена меняются, то, возможно, изменился и стереотип представлений об этой панораме как о «ярмарке чудес», паноптикуме или даже кунсткамере. Но главным для меня даже был вопрос не «что», а «как», то есть, каким образом, используя специфику кукольного театра, можно передать «разоблачительный пафос» гоголевской сатиры. Первое и весьма неожиданное впечатление: вместо сатирической комедии, на которую я была настроена, я увидела спектакль, в котором, как мне показалось, преобладала лирико-комедийная атмосфера. Возможно, это связано с тем, что подробно разработанная музыкальная партитура спектакля, перенасыщенная песнями в стиле рок-блюз, окрасила в лирические тона даже смешные сцены. Кроме того, тему жуирства Хлестакова, (а у Гоголя это одновременное ухаживание за маменькой и за дочкой), режиссёр заменяет темой романтической любви, о которой грезит в своих мечтах Марья Антоновна и находит её воплощение в лице Ивана Александровича Хлестакова и, которая тоже, безусловно, вносит свою лирическую лепту в происходящее. Спектакль впечатляет своей сложносочинённой формой. Поставленный в расчёте на актёрский исполнительский ансамбль, он напомнил мне нечто подобное хоровому действу. В нём безраздельно царит игровая стихия, причём это стихия коллективной игры, для которой необходима хорошая дружная команда, где все участники не просто хорошо дополняют друг друга, но даже взаимозаменяемы. Сочинённый режиссёром от ОМСК ТЕАТРАЛЬНЫЙ

СПЕКТАКЛИ-ЛАУРЕАТЫ первой до последней сцены, спектакль блестяще разыгран исполнителями – как по нотам. Он открывается прологом, своеобразным зачином, я представила себе, что это игра в школу. В глубине сцены по центру стоит кукла Городничего. Пока актёры выносят реквизит, расставляют кукол, звенит звонок. Затем актёры рассаживаются по местам, спиной к зрительному залу, лицом к школьной доске, они одеты в строгие костюмы, у девушек волосы заплетены в тугие косички. Артист Эдуард Павлинцев берёт в руки куклу Городничего и произносит первую фразу о том, что едет ревизор, а потом мелом на доске выводит и само слово: Ревизор. Это выглядит, будто учитель пишет на доске тему классного сочинения. Вслед за этим «школьники», как по команде, снимают свои строгие пиджаки и остаются в элегантной спецодежде актёра-кукольника (брюки, белая рубашка и жилет). Так с помощью игрового театрального приёма, его принято называть «театр в театре», мы становимся зрителями, перед которыми будет разыгран, условно говоря, школьный спектакль. Актёры разбирают кукол, представление начинается. Думаю, нет смысла пересказывать спектакль, его всё-таки лучше увидеть. Скажу лишь, что эта постановка апеллирует к многообразному спектру культурологических ассоциаций. Вместе с тем, он будет интересен для любого человека, не обремененного филологическим образованием, но при этом не утратившего воображения и детского интереса к игре, в том числе с куклами, способного искренне увлечься фантастическими выдумками и находками, рассредоточенными по всему спектаклю на каждую минуту сценического действия. Например, такими, как лирические сцены свадьбы или грустных проводов молодых под заунывную музыку и медленно кружащий снег, или остроумные приколы, вырастающие в самостоятельные интермедии (поход подстаканников во главе с чайником на Петербург под звон ложек и бубенцов, напоминающий разудалую езду на тройке). Не раз возникнет в спектакле и тема дороги. Не говоря уже о «таинстве» появления на свет двух маленьких человечков, «сиамских близнецов», помещиков Бобчинского и Добчинского. Эта самозабвенная игра в куклы и с куклами высветила прежде всего творческие возможности самих актёров и стала, на мой взгляд, главной составляющей успеха спектакля. Признаюсь, смысл триединства куклы, актёра, маски, заключённый в названии театра «Арлекин», дошёл до меня в полной мере только после этого спектакля. Специфической чертой кукольного спектакля является, на мой взгляд, то, что здесь зрительское восприятие не может сфокусироваться на чем-то одном, оно постоянно раздваивается. С одной стороны, ты видишь куклу, которой управляет актёр и которая говорит его голосом, наделена его психофизикой и, вообще, оживает только в его руках. С другой стороны, на сцене работает актёр как таковой. При этом в зависимости от ситуации на первый план может выходить как сам актёр, так и работающий с куклой и сливающийся с ней в единый образ, или отстраняющийся от неё и играющий с ней, как с персонажем. Наконец, чаще всего актёр работает не с одной, а с несколькими куклами, меняя их по ходу действия, как маски, а в результате – общий эффект, возникающий от соединения всех составляющих, напоминает какую-то фантасмагорию. Вообще, все актёры отлично управляются со своими куклами, кроме того, они сами прекрасно двигаются, дружно и слаженно поют хором. А ещё они танцуют, исполняют реп и много ещё чего делают по ходу спектакля, например, исполняют стремительный ИЮНЬ 2012 28(50)

прыжок-вращение. Даже чисто технически эта работа, мне кажется, требует поистине виртуозного мастерства, и актёры «Арлекина» справляются с ней с блестящей лёгкостью. Художник спектакля, лауреат Национальной театральной премии «Золотая маска» Ольга Верёвкина сделала с Мариной Глуховской уже не один спектакль, так что здесь, мне кажется, можно говорить о полном взаимопонимании. Предложенное решение сценического пространства выглядит продуманным, лаконичным, и вместе с тем в его образном строе есть ощущение места и времени действия. Свою важную лепту в это общее решение вносит и художник по свету Андрей Зозуля. Очень часто возникающее ощущение таинственности и мистичности происходящего – это и его рук дело. Две игровые площадки – большой прямоугольный стол, покрытый зелёным сукном, вынесенный на авансцену, и второй, поменьше, в глубине сцены, соединены помостами, так, что общая конструкция напоминает трапецию и позволяет выразительно и динамично использовать сценическое пространство, крупные и общие планы. Из мебели – только стулья с высокими прямыми спинками – это и трибуна для оратора, и лобное место, на котором свершается экзекуция, стул можно оседлать, как боевого коня, а можно взобраться на его спинку, свесить ноги и быть недосягаемым для окружающих. Ещё задействован игровой просцениум – пространство зрительного зала перед сценой и проём в стене левого портала. Кстати, именно этот проём-окно многократно обыгрывается в спектакле. Из него будут неожиданно появляться и туда же удаляться персонажи-куклы и актёры, демонстрируя при этом акробатическую ловкость. В этом же направлении «уплывёт» и Хлестаков вместе с дочкой Городничего, предварительно хорошенько выпотрошив весь бомонд города N. Хлестаков в спектакле – кукла-марионетка, хотя все остальные персонажи – планшетные куклы. Думаю, в таком решении есть особый содержательный момент, ведь марионетка – существо зависимое, слепо действующее по воле извне. Во всяком случае, эта кукла на ниточках в тёмном фраке и белой манишке, с пышным чубом выделяется на общем карикатурно-гротескном фоне остальных кукол своим грустно романтическим ореолом. Отдельные слова восхищения изготовителям кукол скульпторам-бутафорам. Не могу понять, для чего потребовалось перекраивать текст и вводить в сюжет комедии подлинный текст письма Гоголя к матери, наверное, опять-таки, чтобы намекнуть на то, что Хлестаков – это alter ego самого автора? (Думаю, многим памятны слова Николая Васильевича о том, что в каждом из нас сидит свой маленький Хлестаков…). Как бы там ни было, в спектакле первая встреча с героем выглядит весьма неожиданно и совсем не так, как у автора. В пустом полутёмном пространстве сцены – один во всей вселенной – Хлестаков собирается писать письмо. (Эта сцена в спектакле заменяет фрагмент пьесы, где впервые Гоголь рисует образ Петербурга глазами слуги Хлестакова Осипа). Вся эта сценка построена как незатейливая игра с фонарём, стоящим на сцене и способным перемещаться, так как он подвешен на длинной гибкой трости, которой управляет актёр. Пытаясь примоститься к фонарю, Иван Александрович то приближается к нему и становится перед ним на коленки, то отползает назад, никак не может соразмерить дистанцию. Возникает какая-то гротескная, по-детски трогательная игра с ускользающим фонарём. Наконец, место найдено – перед фонарём, лежа на животе, так обычно мальчиш-

ОМСК ТЕАТРАЛЬНЫЙ

СПЕКТАКЛИ-ЛАУРЕАТЫ ки играют на полу в солдатиков, Хлестаков приступает к письму. Как провинившийся школьник, он жалуется на возникшие трудности и просит выслать ему триста рублей. Состояние безденежья, имманентно для Хлестакова и по идее должно достичь своего апогея в сцене взятки. Но, заявленный уже в этой сцене мотив, как мне показалось, выбивается из общего стилистического ряда, выходит за рамки игрового контекста и вносит в общее благодушное звучание реальную драматическую окраску. Нельзя не сказать несколько слов о предфинальной сцене чтения письма во втором действии. Это смысловая кульминация, в которой по-иному, в соответствии со своим замыслом, режиссёр расставляет акценты, применяя по отношению к авторскому тексту ещё более радикальные меры. Например, Городничий отказывается принимать участие в публичном чтении письма Хлестакова. Он считает, что нехорошо читать чужие письма, да к тому же, ещё такой знатной особы, и предусмотрительно, по воле постановщика, отходит в сторонку, чтобы наблюдать за происходящим со стороны. Но коллективное мнение оказывается на сей раз сильнее, и все чиновники, как один голосуют, чтобы письмо прочитать. Из него следует, что великий мистификатор, оказывается ещё и великим шантажистом. Обращаясь к матушке, он всё так же сетует на дороговизну жизни в Петербурге. Жалуется, что ему постоянно необходимо думать, где бы раздобыть проклятых денег, и высказывает угрозу, в случае чего, пропасть в неизвестном направлении на неопределенное время, если не будут высланы деньги в город N. Это известие для местных обывателей как гром среди ясного неба. Они вспоминают, что Хлестаков не только брал у них денег взаймы, так ещё по собственной инициативе они насобирали ему хорошенькую сумму на дорожку. Вот ведь какой конфуз вышел, скандальное происшествие – чиновников, грубо говоря, «развели» на деньги. Какой там Петербург, когда всё идёт к катастрофе! Только что тайно наушничавшие против собственного градоначальника, они моментально сплачиваются перед лицом общей угрозы. Всей толпой бросаются они к стоящему поодаль в сторонке Городничему, наперебой суют под нос ему письмо, взывая к его защите. А он им в ответ своё знаменитое – «ничего не вижу», и, отставляя бумажку с письмом в сторону, глядя прямо им в лица, добавляет: «Одни свиные рыла» – выпутывайтесь, мол, ребята, как хотите сами. Режиссёру удалось, как всегда, неожиданно и довольно оригинально обыграть тему общения начальника со своими подчиненными, обойдясь при этом без апоплексического удара и знаменитого монолога «Чему смеётесь?», потому что и впрямь никто не смеётся, скорее, чуть не плачут. И тут кто-то из присутствующих вспоминает о городских помещиках Добчинском и Бобчинском, которые первыми сообщили о том, что ревизор уже в городе. Возникает реминисценция из первого действия. На сцене появляются ни о чём не подозревающие виновники всеобщего помешательства, их не было во время чтения письма. Им приветливо машут руками, ласковыми голосами зовут подойти поближе. Как только они приближаются, толпа окружает их и смыкается вокруг плотным кольцом. Дальнейшие действия толпы нетрудно представить, это называется потребностью выпустить пар. После того как уставшая от физической нагрузки толпа обмякла и расступилась, на том месте, где только что стояли два маленьких смешных человечка, остались стоять два абсолютно одинаковых маленьких цилиндра. Только что, были живые человечки – и вдруг их не ИЮНЬ 2012 28(50)

стало, просто мистика какая-то… Некоторые из участников учиненной расправы сами этому не поверили и попробовали поискать Бобчинского с Добчинским, заглянув даже под цилиндры, не спрятались ли они там случайно? Раздался чей-то нервный смешок. Убедившись, что дело сделано, выпустившая пар, разомлевшая толпа вальяжно развалилась тут же, на месте, так и хочется сказать – преступления, простите, на месте скандального происшествия, как сытые коты, полакомившиеся мышкой. В принципе, здесь заканчивается развитие сюжета театрального сочинения. Вот уж действительно, бездонная классика, из которой сколько ни черпай, до конца не вычерпаешь, в которой при желании всегда отыщутся узнаваемые моменты и точки соприкосновения с настоящим. Можно только с горечью констатировать, что в обществе, где созданы все условия для тотальной безответственности власти, всегда найдётся возможность перевести стрелки и найти крайнего, которым оказывается, как правило, самый слабый и не защищённый. К такому неутешительному выводу подводит нас вся логика развития сюжета этого театрального сочинения. Впрочем, сам спектакль между тем продолжается, и впереди нас ждёт финальная, так называемая немая сцена. Она оказалась выдержанной в соответствии с пожеланиями автора, который представлял её как одну окаменевшую группу, и сыграна без участия актёров. Стараясь остаться незамеченными, актёры потихоньку по одному начинают просачиваться за кулисы, оставляя вместо себя на зелёном планшете стола своих кукольных персонажей... Ровно через минуту они вернутся назад уже как актрисы Марина Зеня, Марина Поздняк, Ирина Сергеева, Марина Солдатова, актеры Дмитрий Войдак, Дмитрий Исаев, Александр Кузнецов, Эдуард Павлинцев, Алексей Янки. В эпилоге актёры играют самих себя – молодых энергичных современных ребят, скандирующих реп. Они ритмично двигаются, по очереди подхватывают весёлый припев «чики-чики-па», но при этом их манера держаться в чём-то даже жёсткая, протестная. Они свободны, раскованны, демонстрируют независимость. И это не может не радовать.

Александра САМСОНОВА

Арестантская притча Омский поэт Аркадий Кутилов утверждал, что притягательность книги для читателя определяется тем, насколько ему уютно в тексте, насколько хочется быть «там»: есть холодную телятину с Тилем Уленшпигелем, ночевать с Дон Кихотом у старой мельницы, лежать в коробке с оловянными солдатиками. Тексты Достоевского никогда не были уютными. Даже его знаменитый Петербург отталкивал сыростью, холодом и безысходностью. Что уж говорить об Омском остроге – в казематы Мёртвого дома не тянуло даже из патриотических соображений. Тем неожиданней оказалась притягательность спектакля «Воля-волюшка», который Игорь Малахов поставил в театре «Студия» Л. Ермолаевой по «Запискам из Мёртвого дома».

Выразительные средства, которые использует режиссёр, скудны и на первый взгляд кажутся рутинными: кандальный звон, женщина со свечой, звук колокола, отделяющий одну сцену от другой, белая кисея в финале. Но именно эта театральная условность, почти схематичность, позволяет актёрам сконцентрироваться на тексте Достоевского, сделать слово доминантой спектакля. Этой же цели подчинена сценография Сергея Федоричева. Затянутый чёрной тканью задник, небрежно брошенная в углу солома, а где-то вверху, то ли под потолком, то ли в небесах – икона с лампадкой, которая, едва погаснет свет, становится похожа на тюремное окно – мир Достоевского одновременно и сиюминутен, и вечен. Единственная декорация, за которую может спрятаться актёр, – грубо сколоченные и небрежно выбеленные скамьи, попеременно превращающиеся то в тюремные шконки, то в госпитальные койки, то в острожный забор, стол, телегу, лодку, орудие пытки. Исполнителям остается лишь погружение в текст. По большому счёту, они просто читают по ролям главы из повести, по очереди перевоплощаясь в ее персонажей. А мастерски выстроенные мизансцены не дают зрителю заскучать.

Актёрский ансамбль хорош, сложно выделить когото одного. Даже Ольга Чиченкова, которой досталась бессловесная роль некоей абстрактной Судьбы, одним своим присутствием возвращает утраченную гармонию в мир каторги – женственностью, грацией, неожиданно низким для своего хрупкого тела пением. Впрочем, первым среди равных можно назвать Евгения Сизова – образ орла-карагуша, раненого, измученного, но гордого и непокорного, его торжествующий полёт над острогом – вне всякого сомнения, кульминация спектакля. У актёра потрясающая пластика, чувство ритма, музыкальность. А как хорош он в роли Баклушина – «веселейшего и милейшего из арестантов, каким он и был в самом деле»! Гротесковая, почти танцевальная манера игры очень точно подчёркивает грани характера этого беззаботного и простодушного персонажа. Роли, которые исполняет Владимир Михайлов, разительно отличаются друг от друга. Наглый молодой изворотливый Михайлов – «малый хитрый, тёртый, знающий дело», ловко втёршийся в доверие к туповатому Сушилову и обменявшийся с ним участью за рубль серебром и красную рубаху, поражает молодецкой удалью и воровским бесстыдством. «Каторжный из евреев» Исай Фомич – «как две капли воды похожий на общипанного цыпленка, человек уже немолодой, лет около пятидесяти, маленький ростом и слабосильный, хитренький и в то же время решительно глупый», с его «хоцу зениться», «хоть пархатый, да богатый: гроши ма», сценами шабаша и прибытия в каторгу, напротив, преподносится зрителю с долей иронии и искрометного юмора. Игорь Малахов, режиссёр-постановщик и автор инсценировки, в собственном спектакле взял лишь две небольшие роли – плац-майора и коня Гнедко, что не помешало зрителю ещё раз убедиться: Малахов – прекрасный актёр. Совершенно разные типажи достались Игорю Двоеглазову – «богатый и пожилой» немец Шульц; «урод между своими же» поручик Жеребятников, до старости любивший «сечь и наказывать палками, когда, бывало, назначали его экзекутором»; и «жалкий малый, вполне безответный и приниженный, даже забитый, хотя его никто у нас не бил, а так уж, от природы забитый» Сушилов. Каждого актёр воплотил ярко, точно и беспощадно. Сильнейшее впечатление производит игра Игоря Школина. Сумасшедший, «чрезвычайно смирный, с чрезвычайно спокойным и даже тупым лицом, спокойным до идиотства», потрясает. Достоевский не верил, что тюрьма может исправить преступника. Любая пенитенциарная система калечит. Страх наказания, ограниченная свобода, бесправие, навязанное общение не ОМСК ТЕАТРАЛЬНЫЙ

СПЕКТАКЛИ-ЛАУРЕАТЫ проходят бесследно даже для самых сильных натур. Полное безразличие к жизни, отупение и деградация – подобный итог тюремного «перевоспитания», настигший героя Игоря Школина, оказывается страшней физической смерти. Неволя, надругательство над человеком в какой-то момент становятся настолько тяжелы, что толкают на самые крайние поступки. Пример тому – тихий, нежный хорошенький мальчик Сироткин в исполнении Дмитрия Жалнова. Не в силах вынести «жестокосердия» командира, он решает: «хоть куда хошь, только вон из некрутства». Для Достоевского любой суд неправ, кроме одного – Божьего. В этом ключе выстроен образ Жаковского в исполнении Виктора Миранчука: «не глядя ни на кого, с бледным лицом и с дрожавшими бледными губами, прошёл между собравшихся на дворе каторжных, уже узнавших, что наказывают дворянина, вошёл в казарму, прямо к своему месту, и, ни слова не говоря, стал на колени и начал молиться Богу». Противоречие между судом человеческим и Божьим судом – главный конфликт творчества писателя. На тему суда Достоевским написаны сотни страниц. Существует даже выражение «юридический мотив его творчества». Побывав в каторжных работах, он навсегда встал на сторону преступника. И дело даже не в том, что за тюремным забором зачастую томятся невинные, как это произошло с персонажем Евгения Сизова поручиком Ильинским, десять лет страдавшим в каторге по ложному обвинению в отцеубийстве. Более всего занимала Достоевского мысль «о неравенстве наказания за одни и те же преступления». Закон – это суд, а суд несправедлив, потому что судьи смеют выносить приговор, располагая лишь формальными законами. «Вот, например, человек образованный, с развитой совестью… Одна боль собственного его сердца, прежде всяких наказаний, убьёт его своими муками. Он сам себя осудит за своё преступление беспощаднее, безжалостнее самого грозного закона. А вот рядом с ним другой, который даже и не подумает ни разу о совершенном им убийстве во всю каторгу. Он даже считает себя правым». Тема Божьего суда и Божьего мира лейтмотивом проходит через постановку Игоря Малахова. «В отдаленных краях Сибири, среди степей, гор или непроходимых лесов, попадаются изредка маленькие города, с одной, много с двумя тысячами жителей, деревянные, невзрачные, с двумя церквами – одной в городе, другой на кладбище, – города, похожие более на хорошее подмосковное село, чем на город. Они обыкновенно весьма достаточно снабжены исправниками, заседателями и всем остальным субалтерным чином», – так начинает Достоевский свои записки, а Малахов – первую сцену. Далее по ходу действия появляются мерцающие огни Иртыша («единственно только с него и был виден мир Божий, чистая, ясная даль, незаселенные, вольные степи…»), протяжные песни, тоска о свободе… земля безгрешна – не потому, что без греха, а потому, что вне… …Всякий раз, перечитывая классику, мы открываем в ней новые грани. То, что осталось незамеченным в двадцать, потрясает в пятьдесят. А если выпадает счастье услышать знакомый текст со сцены в исполнении умных и талантливых людей, стараешься ценить эти моменты. «Воля-волюшка» Игоря Малахова признана лучшим спектаклем года. А это значит, что наш театральный город по-прежнему убежден, что совершенным театральным произведением является ансамблевый театр, главным в театре – актёр, а главным в его работе – способность воспроизводить жизнь человеческого духа. ИЮНЬ 2012 28(50)

Людмила АЛЕКСАНДРОВА

«Наши легенды»: помнить, откуда мы родом С вами не случалось такое? В сутолоке будней, повседневных хлопот и забот порой выдаётся благодатная минута затишья, когда хочется помолчать, поразмышлять о насущном, вспомнить моменты счастливых встреч с талантливыми, неординарными людьми, повести с ними неспешный внутренний диалог, мысленно спросить совета, сверить твои духовные ориентиры, определиться в главном. Это так важно: чувствовать в своей жизни присутствие дорогих тебе знаковых личностей, которые становятся маяками, путеводными звёздами, способными дать правильное направление, побороть сомнения и выбрать единственно верную дорогу! В истории театрального Омска, к великому нашему счастью и общему везению, ярких и мощных личностей, на которые по сей день равняются, по которым сверяют стрелки времени не отдельные люди, а целые поколения зрительской аудитории, актёрского братства наберётся немало. Не случайно же в омском фестивале-конкурсе «Лучшая театральная работа» даже была придумана самая почётная и в духовном плане необычайно значимая номинация – «Легенда омской сцены». «Коронованных» легенд на сегодняшний день насчитывается больше двух десятков. Что же говорить о легендах эпохи золотого века старейших омских театров – легендарных шестидесятых-семидесятых годах, увы, уже прошлого века! Поистине неисчерпаемый золотовалютный запас нашей омской культуры. Есть о ком вспоминать, есть о ком рассказывать, есть кем гордиться! Консультант Омского отделения Союза театральных деятелей РФ Марина Аварницына и режиссёр и ведущий Владимир Миллер буквально заболели идеей сочинить вечер, посвящённый легендам театрального Омска – и благополучно здравствующим, и уже ушедшим из жизни. Самое замечательное, что портрет этих уникальных людей складывался общими усилиями младших коллег, журналистов, почитателей. Неудивительно, что коллективное творение получилось не только очень живым, колоритным, запоминающимся, но и ёмким, весьма масштабным. Лимит времени, отведённый на выступления, порой безбожно перекрывался взволнованными и увлечёнными воспоминаниями рассказчиками, но как не понять такого половодья чувств, когда приходилось говорить о поистине легендарных личностях! Эмоциональный настрой в самом начале вечера дали всем слова Михаила Ульянова о зыбкости сценического пространства. Эта смысловая привязка к главному «почвенному» сибиряку российского театра очень важна не только напоминанием о нашем родстве с великим земляком, но и прямым указанием на меру ответственности нас, сегодняшних, и за сохранение памяти о прошлом, и за перспективы завтрашнего дня. Конечно же, вечер, проходивший в Доме актёра, носящем имя народного артиста России Ножери Чонишвили, не мог обойтись без воспоминаний об этом неистовом мощном человеке, так много сотворившем силой своего таланта не только на сцене, но и в Омском отделении ВТО! А как было не вспомнить об основателе «Пятого театра» Сергее Рудзинском, для которого Ножери Давидович был мудрым наставни-

ком, другом! Татьяна Казакова и Владимир Остапов – артисты первого «рудзинского» призыва, напомнили собравшимся об авторском почерке режиссёра, сыграв сцену из спектакля «Фиктивный брак», поставленного Сергеем Рудзинским. Ещё одна легенда омской сцены – Елена Александровна Аросева предстала перед залом в видеосюжете – невероятно обаятельная, ироничная, сверкающая юмором и поэтическим вдохновением. Вячеслав Корфидов и Игорь Абрамов после своих воспоминаний тут же азартно преобразились в шекспировских персонажей из спектакля Омского ТЮЗа «Чума на оба ваши дома». Есть, есть ещё порох в пороховницах! А дальше – больше! Воспоминания о Викторе Мальчевском и неувядаемых легендах «Галёрки», о неподражаемых мастерах Омского музыкального театра (особую страничку посвятили Григорию Комаровскому), о Георгии Завалове, о фантастическом Владимире Соколове, оставившем золотой след в биографии ветеранов-тюзовцев, и великолепной Вере Канунниковой, о великом энтузиасте-педагоге, создателе Лицейского театра Вадиме Решетникове и о подвижнике, основателе театра «Сказка» в Калачинске Геннадии Пономарёве. Говорили и об эпохе Артура Хайкина – воспоминаниями делилась основательница театра «Студия» Любовь Ермолаева – тоже легенда омской сцены! О победном Геннадии Тростянецком рассказывал Юрий Музыченко – тоже актёр-легенда. Театр кукол представлял опять же стопроцентно легендарный Эдуард Ураков. Комментарии тут излишни: каждый из участвовавших в вечере людей – уникальное явления омской культуры. Случилось в вечере несколько поистине бесценных моментов. Блистательную легенду, приму музыкального театра Маргариту Лаврову, ждал сюрприз – встреча на экране со своим старым партнёром Павлом Красновым, предлагающим спеть их любимый дуэт. Он – по ту сторону экрана, она – в зале Дома актёра. И как спели! Просто браво! Настоящим чудом был взволнованный, искренний рассказ Валерии Прокоп о Татьяне Ожиговой, о незабываемой театральной атмосфере тех лет… Известная журналистка Виктория Луговская тоже поведала о сокровенных минутах общения с Татьяной Ожиговой, открыв собравшимся новые грани характера замечательной актрисы. Эмоциональная точка вечера была поставлена сюжетом, посвящённым памяти Надежды Блохиной. Кадры, запечатлевшие неповторимую Надежду Андреевну незадолго до ухода из жизни. Сколько радости доставили ей минуты живого общения, как сияли глаза легендарной Блохиной, как молодо звенел голос!.. Жизнеутверждающей нитью прошла через вереницу воспоминаний этого вечера мысль: цветение древа творчества невозможно без подпитки, которую даёт нам нерасторжимая связь с прошлым, с собственной корневой системой. На том стоял и стоит великий русский театр!

ОМСК ТЕАТРАЛЬНЫЙ

Валентина Шершнёва и Георгий Котов

Владимир Миллер

Игорь Варнавин, Маргарита Лаврова, Сергей Хворостяной

Елена Аросева Сергей Денисенко – о Вадиме Решетникове

Валерий Алексеев

Игорь Абрамов – о Викторе Мальчевском

Валерия Прокоп – о Вере Канунниковой

Надежда Блохина и Сергей Шоколов

ИЮНЬ 2012 28(50)

Игорь Попов: «Я работал, как проклятый» Архитектор по образованию, известный театральный художник Игорь Попов – лауреат Государственной премии России, премий «Триумф» и «Золотая маска».

Практически с самого начала своей деятельности в театре Игорь Попов работает в творческом содружестве с режиссёром Анатолием Васильевым. Первая их совместная постановка — «Соло для часов с боем» (1973 год). Вместе они создали множество известных и популярных в России и за рубежом спектаклей, среди которых «Первый вариант Вассы Железновой» (1978), «Взрослая дочь молодого человека» (1979), «Серсо» (1985), «Шестеро персонажей в поисках автора» (1987), «Маскарад» (Франция, 1992), «Дядюшкин сон» (Венгрия, 1994) «Плач Иеремии» (1996), «Пиковая дама» (Германия, 1996) «А.С. Пушкин. Дон Жуан, или Каменный гость и другие стихи» (1998), «Моцарт и Сальери» (2000) и другие. Про него пишут, что «архитектор Попов принёс в театр Васильева игру и свет пространства». В 1994 году театральные критики Венгрии присудили Игорю Витальевичу Попову «Приз лучшего художника-сценографа в сезоне 1993–1994 годов» за оформление спектакля «Дядюшкин сон» Ф.М. Достоевского в Художественном театре Будапешта (постановка А. Васильева). В 1999 году Анатолий Васильев и Игорь Попов стали лауреатами Государственной премии Российской Федерации в области литературы и искусства за создание Московского театра «Школа драматического искусства». Кроме всего прочего, Игорь Попов является ещё и соавтором проекта нового здания театра на Сретенке. Попов сотрудничал и с другими известными режиссёрами – Олегом Ефремовым, Борисом Морозовым, Валерием Фокиным, Римасом Туминасом; известны и две его работы на сцене омской драмы середины 1980-х годов. После отъезда Анатолия Васильева во Францию Попов по-прежнему остаётся главным художником театра «Школа драматического искусства», где сегодня можно увидеть его сценографию в спектаклях Игоря Яцко «Каменный ангел» (2008), «Человеческий голос» (2010) и мистерии «Каин» – последней премьере 25-го сезона этого легендарного театра.

А недавно Игорь Витальевич приезжал в Омск на выпуск премьерного спектакля академического театра драмы «Русский и литература» и, несмотря на предпремьерный цейтнот, выделил время на интервью. – Сколько лет вы не были в Омске, Игорь Витальевич? – 25 лет. Тогда, в восьмидесятых, я делал здесь спектакль «Не играйте с архангелами» по Дарио Фо, мы работали с Колей Чиндяйкиным. – А до этого ставили пьесу Владимира Арро «Смотрите, кто пришёл!», не так ли? – Да, мы начинали репетировать с Артуром Хайкиным, а заканчивали, из-за болезни Артура Юзефовича, с Геннадием Тростянецким. – Какое впечатление осталось у вас от театра той поры? – Тогда здесь работал Микдат Нуртдинович Ханжаров. Удивительная личность! Это был настоящий директор и очень деликатный человек, царствие ему небесное. Работали отличные заведующие постановочной частью Эдик Цеховал, и позже – Витя Пелевин. И труппа тогда поразила меня своим уровнем. Из актёров я хорошо помню и Валерия Алексеева, и Юрия Музыченко, и Таню Филоненко, хотя с ними я непосредственно и не работал. В наших спектаклях были заняты Юра Кузнецов, Вадик Лобанов, Ицык, как все называли Юру Ицкова. Я работал и с Василиади, Моисеем и Наташей… С Наташей я ещё раньше познакомился в Хабаровске, мы там ставили пьесу Злотникова «Пришёл мужчина к женщине». – Вы даже помните всех по именам! – Дело в том, что спектакль «Не играйте с архангелами» был дипломной работой Николая Чиндяйкина, который заканчивал курс Анатолия Васильева. Позднее Коля долго работал в нашем театре «Школа драматического искусства», и с тех пор мы дружим. Сейчас он работает в МХТ имени Чехова, и мы с ним просто соседи по поместьям. Я ему часто звоню: «Приходи, Коля, выпьем водочки, сыграем на бильярде». Омская драма и имена её корифеев – Чонишвили, Псарёвой, Ожиговой – в наших разговорах часто возникают. Коля очень порадовался показу спектакля «Август. Графство Осэйдж» на последней «Золотой маске». Рассказывал мне, что театр выглядел очень достойно. ОМСК ТЕАТРАЛЬНЫЙ

ИНТЕРВЬЮ «ОТ» – На презентации вашей юбилейной выставки Николай Чиндяйкин сказал, что вы не любите читать пьесы. – Да, не люблю, это правда. Как-то не люблю. Конечно, приходится читать, да и к тому же пьеса пьесе рознь. Для меня всегда важнее, какая у режиссёра идея, чем его задела эта история. Художнику важно зацепиться за образ, уловить лейтмотив будущего спектакля. Например, режиссёр может сказать: мне надо, чтобы в первом акте было сыро, мокро, зябко. А во втором акте: прошло сорок лет, хотя в тексте пьесы этого может и не быть. Главное, чтобы было задано настроение. Если оно есть, тогда интересно этой постановкой заниматься. Так я привык работать с Анатолием Васильевым. – В совместной работе с Васильевым вы часто добивались почти гипнотического воздействия на публику, на подсознание зрителя. После вашего «Серсо» хотелось слушать другую музыку, читать другие книги, дружить с другими людьми, вообще хотелось воспарить. – Вы знаете, в один из вечеров на Таганку, где мы играли «Серсо», пришла группа немцев. Их почему-то очень взволновал наш спектакль. С ними был отличный переводчик, после спектакля мы долго общались. Было немного неловко оттого, что нам нечем угостить гостей, не было даже кофе. В Москве тогда продукты можно было раздобыть только по талонам. На следующий день гости пришли вновь и принесли кучу деликатесов. Им так понравился спектакль, что они предложили организовать нам европейские гастроли. Тогда, в 1985 году, это казалось нереальным. Помните, какие это были времена? Очень долго пришлось добиваться от ЦК партии разрешения на выезд. Но в итоге и в ЦК нашлись добрые люди, и мы повезли «Серсо» в Западную Германию, Голландию, Англию. Появилась положительная пресса. Особо тёплый приём встретил наш спектакль в Германии и в Англии, ведь до этого они видели лишь российские постановки Малого театра, МХАТа, где трёх сестёр играли шестидесятилетние старушки. После этого у нас появились серьёзные продюсеры, и мы побывали в Финляндии, Венгрии, Бельгии, Франции, Италии. А позднее со спектаклем «Шесть персонажей в поисках автора» по Пиранделло мы объехали весь мир, от Колумбии до Канады. Вы думаете, что я видел эти страны? Я работал, как проклятый. Каждый раз надо было адаптировать спектакль к площадке, многое видоизменять. А случалось, что мы уже приехали, а декорация не доплыла, и тогда приходилось мастерить её на месте. Так что я не успел увидеть ни Нью-Йорка, ни Лондона. Не гулял я по улицам этих городов, только в музеи заглянул, конечно. – Многие сегодня мечИЮНЬ 2012 28(50)

тают работать с вами. Вот и Римас Туминас, к примеру, говорит, что если не поработать, то хотя бы рядом с Поповым посидеть – уже счастье. – Ну, это он так шутит. В своё время я помогал ему делать дипломный спектакль. В Вахтанговском театре у Римаса непросто всё складывалось, но сейчас, слава богу, он, кажется, нашёл общий язык с труппой. Я видел его последнюю постановку «Пристань». Отличный спектакль! – Ваша последняя работа состоялась в Омске. Чем вас увлекла дебютная пьеса Максима Осипова «Русский и литература»? – Я не могу сказать, чтобы она меня сильно увлекла. Рассказы у Максима замечательные. И врач он великолепный. Когда я сильно заболел, он своими рекомендациями вытащил меня из кризиса, заставил бросить курить. Я ему очень благодарен и, конечно, не мог отказать, когда он попросил прочесть его пьесу. За основу сценографии я взял классическую картину Левитана «Март», только телегу в центре композиции заменил на милицейский уазик. А снега на сцене должно прибывать, ведь там по сюжету много таджиков, есть кому этот снег разгребать. – Теперь понятно, почему учитель русского языка и литературы обут в резиновые сапоги. – Это талая весна. Должно быть зябко, сыро. Люди ходят по мокрому снегу, на них капает, они оставляют мокрые следы, у них мокрые коленки. В результате обошлись без снега. В принципе, моё решение выполнено грамотно, чистенько, но не более того. Наверное, в этой среде удобно играть, но главная образная идея не воплощена, к сожалению. Это потребовало бы много усилий и много времени, большого напряжения цехов. Когда я приехал, к сожалению, всё уже было отрепетировано.

– А вот живописная ширма с бегущими псами, что это за знак? – Вы знаете, я часто вижу у нас в Тарусе такие несущиеся в одном направлении стаи собак. Такая примета маленького провинциального города – собачьи свадьбы. Эта ширма должна была проезжать на другом плане, и из-за неё могли появляться обитатели российской глубинки... К сожалению, пока что спектакль представляет собой довольно моторное действие, в нём нет роздыха, теряется юмор. Если бы удалось развить атмосферу советского праздника 8 Марта, выделить её в отдельную линию, – это могло бы придать действию дополнительный объём, а так это пока похоже на бесконечную газетную статью, к сожалению. – Особенно поражает радикальное перерождение главы местного заксобрания Ксении Николаевны, которая, неожиданно сменив гнев на милость, решает удочерить уже взрослую таджичку Рухшону. – Да, это с бухты-барахты получается. Но знаете, Ирине Герасимовой и Анне Ходюн, на мой взгляд, каким-то чудом удаётся преодолеть эти сюжетные метаморфозы. – Вы уже немного рассказали про Тарусу. И что, там все стихами разговаривают, обмениваются цитатами, как герои пьесы Максима Осипова? – В самом деле, часто стихи читают. Вначале я этому поражался. Помню, в один из вечеров сидел с друзьями в ресторане, на открытой веранде, там замечательный вид на Оку. И слышу, за соседним столиком читают Цветаеву, Заболоцкого. А чего удивляться, если эти поэты в своё время жили в Тарусе. Так же как и художники Поленов, Борисов-Мусатов, Крымов, писатели Паустовский, Юрий Казаков, музыканты Игумнов и Рихтер. А теперь там живут их наследники. – Так это культурный заповедник! А таджики там есть? – Таджиков полно, ведь русские не любят много работать. – Тяжело иностранцам в России? – Не могу сказать, чтобы к ним плохо относились. В Тарусе у нас складываются мирные взаимоотношения. Ко мне приходят траву скосить, крышу поправить, работают они добросовестно. А наши парни нередко рассуждают примерно так, как персонаж пьесы «Русский и литература»: «Отслужу в армии, отсижу срок и вернусь». Много стало такой молодёжи… – А казалось бы, место благословенное – музей Паустовского, цветаевские чтения, кинофестиваль, фестиваль фонда Святослава Рихтера… Как это всё уживается? – Вопрос вопросов. В Тарусе немало проблем. Вот я спроектировал для Тарусы Центр Рихтера, где могли бы проходить фестивали и где можно было бы размещать гостей со всех

стран мира. Отталкивался от собственного опыта жизни во время гастролей во Франции, где есть целая система маленьких гостиниц, в которых нет ничего лишнего, но есть всё необходимое для жизни, включая посудомоечную машину. Проект одобрили музыканты Гутман, Башмет, Третьяков. Он был поддержан и губернатором, но по итогам тендера выиграл немецкий проект, не имеющий никакого отношения ни к Тарусе, ни к Рихтеру. Немцы предложили стеклянную банку с пятизвёздочным отелем, теннисным кортом и дорогим рестораном. А зачем пятизвёздочный отель небогатым людям, которые стремятся в Тарусу, чтобы послушать музыку? – И что же, Центр Рихтера будет таким, как придумали немцы? – Нет, его просто не будет. Спонсор вообще отказался от этой идеи. – Печальная история. А ведь по приезду в Москву вам ещё предстоит разобрать макет декорации к неосуществлённому спектаклю «Дон Жуан» в Большом театре, над которым вы с Васильевым работали целый год. Как же вы выживаете, как восстанавливаетесь после таких ударов судьбы? – Только через музыку, через дружеское общение. – Вы любите джаз, как все шестидесятники? – Не только джаз, но и классическую музыку, конечно. Среди моих друзей есть и джазмены, Игорь Бутман, например. Ему нравится мой саксофон. Вчера все сбежались на его концерт, – и когда я звонил в Тарусу, никого не мог застать дома. – Как хочется в Тарусу! Беседу вела Светлана НАГНИБЕДА ОМСК ТЕАТРАЛЬНЫЙ

ВСТРЕЧИ Елена КАМЫШИНА

Счастливая, разная жизнь Народный артист России Николай Чиндяйкин, актёр, режиссёр, театральный педагог, стал желанным гостем XXI Международного кинофорума «Золотой Витязь». Фестиваль носит кочевой характер и в мае этого года проходил в нашем городе.

«Только по какой-то глупой случайности я не родился в Омске», – сказал любимый артист на встрече с омичами. И это не было позой или комплиментарным поклоном. Мы и сами частенько забываем, что пятнадцать лет блиставший на сцене Омской драмы, а теперь регулярно появляющийся на экранах Чиндяйкин не коренной омич. Родился в Нижегородской области, юность провел на Украине. Всё равно наш, свой, всё равно гордимся. Приехав в Омск из Ростовского ТЮЗа, Николай Чиндяйкин как-то быстро раскрыл своё музыкальное дарование. Играя командира студенческого отряда Иконникова («Моя любовь на третьем курсе» М. Шатрова), он запел. И гитара в руках параллелью протянулась до одной из самых трагических его ролей – Вэла в спектакле «Орфей спускается в ад» по Т. Уильямсу. Были разные роли, но каждая из них запомнилась, врезалась в память: Бусенков («Солёная падь» С. Залыгина), Эбин («Любовь под вязами» Ю. О’Нила), Джерри («Двое на качелях» У. Гибсона), Паратов («Бесприданница» А. Островского), Граф Орлов («Царская охота» А. Зорина) и, конечно же, Андрей Голубев («Наедине со всеми» А. Гельмана). По признанию Чиндяйкина, в Омске прошло его актёрско-человеческое становление. И здесь он встретил главную любовь в своей жизни – Татьяну Ожигову. Она стала другом, женой, партнёршей, на их дуэте какое-то время держался почти весь репертуар. Сегодня, когда Чиндяйкин добирался в театр на встречу со зрителями (а проходила она на Камерной сцене имени Татьяны Ожиговой!), он практически повторил свой первый омский маршрут. Было от чего сердцу выскочить. «Этот день я помню по минутам, – рассказывает Николай Дмитриевич. – 5 ноября 1973 года я прилетел в Омск с утра, меня поселили в гостинице «Центральная». Я шёл по мосту через Омку, и, когда подошёл к театру, мне показалось, что это какой-то торт, сладкий такой торт. Невероятное что-то! Я вошёл. Мне сказали: идите в репзал. Это тот самый зал, где мы сидим сейчас. А в театре так принято, что даже когда нет спектакля, через сцену идут за задником. И вдруг в этом полумраке кто-то подошёл сзади и закрыл мне глаза ладонями. Поворачиваюсь – стоит Таня Ожигова. Она сказала: «Как я рада, что ты приехал!» С этого началась моя счастливая и всякая другая жизнь в этом городе». В 1970 – 1980-е годы в Омске, куда Чиндяйкина привели «Воздушные фрегаты» Леонида Мартынова (в эту книгу он влюбился ещё в Ростове-на-Дону), в Омском театре драмы действительно сложилась уникальная, «штучная» труппа. ИЮНЬ 2012 28(50)

«Чем дольше я живу, тем больше убеждаюсь, что это был уникальный театр. Извините за нескромность, я видел все крупнейшие спектакли мира за последнее время, работал на всех крупнейших фестивалях от Авиньона до Монреаля, но такого созвездия актёров в одном месте в одно время, как тогда в Омском театре драмы, не видел больше нигде. Как Мигдат Нурдинович Ханжаров умудрился собрать актёров такого

Татьяна Ожигова и Николай Чиндяйкин. («Любовь под вязами» Ю. О  Нила)

«Орфей спускается в ад» Т. Уильямса

Вадим Лобанов, Николай Чиндяйкин и Татьяна Ожигова на вечере в Доме актёра

Татьяна Ожигова и Николай Чиндяйкин («Двое на качелях» У. Гибсона)

«Наедине со всеми» А. Гельмана

ОМСК ТЕАТРАЛЬНЫЙ

ВСТРЕЧИ уровня, как Щёголев, Теплов, Псарёва, Чонишвили?! Загадка. Вот сейчас в Москве очень любят Серёжу Чонишвили, он известный, прекрасный артист. Я помню, как качал его на ноге, отрывал от конвертов марочки – он марки собирал. Но если бы они знали, какой актёр был его папа!!! Ну, вы-то помните. И Татьяна Анатольевна Ожигова – это последняя русская трагическая актриса, эмоциональная. Я не знаю больше актрис такого уровня. Выход Тани на сцену в каждом спектакле был её явлением на сцену. Она всё отдавала, в конце каждого спектакля была просто прозрачная, но безумно счастливая. Однажды она сказала: «Знаешь, а вдруг когда-нибудь случится, вот я заканчиваю второй акт, а в зале нет платочков? Я же не переживу!» Я даже оторопел! Я не думал, что её могут посещать такие мысли. То есть это было настолько для неё важно. Если она заканчивала «Грозу», к примеру, а в зале не утирают слёзы... Что может быть прекраснее воспоминаний? Сейчас, спустя столько лет, с добрым чувством вспоминается и мороз в сорок градусов, от которого лопалась кожа на лице («А ты не вмывайся», – говорил мне наш вахтёр), и какие-то бытовые мелочи – ведь они были связаны с дорогими людьми. Книга «Не уймусь, не свихнусь, не оглохну» («ОТ» писал о ней в № 24), которую, запоздав на год от московской презентации, Чиндяйкин представил в Омске, – это как раз книга-воспоминание. Просто изданные дневники, которые писались много лет. Об омском периоде там, конечно, очень много. Решиться поделиться своими мыслями, своей жизнью было непросто, признаётся Николай Дмитриевич, но – уговорили. Привычку записывать всё важное в своей жизни актёр перенял у отца. У того тоже был маленький блокнотик, «папина книжка», куда заносились интересные события, происходившие в доме, просто разные мысли. С годами по таким записям можно прочитать и историю, и судьбу. Наверное, это тоже была судьба – то, что Чиндяйкин уехал учиться в ГИТИС на режиссёрское отделение и в это время потерял самого любимого человека. Смерть Ожиговой сделала невозможным возвращение в Омск (слишком всё связано с ней, слишком больно). И тогда поступило предложение от его педагога Анатолия Васильева, потом пришло и кино. А в 1997 году снова знак свыше – вручение Национальной театральной премии «Золотая маска». На одной сцене престижную награду вручали Николаю Чиндяйкину за спектакль «Плач ИереИЮНЬ 2012 28(50)

мии», поставленный в «Школе драматического искусства», и в номинации «За честь и достоинство» – замечательной омской актрисе Елене Ивановне Псарёвой. Той, которую Чиндяйкин называл своей второй мамой. Это было словно дружеское объятие, дружеское рукопожатие от омского театра. И сейчас странное стечение обстоятельств. Ехал в Омск с колотящимся сердцем, надеялся увидеть старых друзей. Рассказал бы им о радостях и разочарованиях, похвастался четырьмя спектаклями в МХТ у Табакова. Ох, наверное, припомнили бы много историй! А оказалось, что почти весь коллектив Омского академического находится на фестивале «Новосибирский транзит». Рядом – а не достать. А это значит что? Значит, обязательно надо приехать ещё раз. И тогда те, кто, как и Чиндяйкин, застали золотой век Омской драмы, ролью летописца ему отделаться не дадут. Ведь он уже и сам вписан в историю в когорте актёров, этот век создававших. До новых встреч, Николай Дмитриевич!

Валерия КАЛАШНИКОВА

Любимые «игрушки» Нины Казаковой Нина Викторовна Казакова, актриса Омского государственного театра куклы, актёра, маски «Арлекин». В апреле 2012-го исполнилось 40 лет, как она выходит на театральную сцену. Скромность и авантюризм, самокритичность и едкий юмор, общительность и постоянные сомнения во всём, что делает, – такая она, противоречивая и жизнерадостная. Используя весь свой талант, профессионализм, мастерство, пытается поделиться со зрителем чем-то важным, как говорит сама актриса, «затронуть

«СТРАННО: СПЕКТАКЛЬ УШЁЛ, А РАБОТА НАД НИМ НЕ ПРЕКРАЩАЕТСЯ…» Не стань Казакова актрисой, наверняка бы пополнились в нашей стране ряды художников… или поэтов... или спортсменов, а может, и педагогов. Ну как же! Все в театре знают тягу Нины Викторовны к шаржам. Неоднократно коллеги становились «прототипами» для её произведений – шутливых карикатур. А кому-то повезло быть увековеченным в «фирменном» слове Казаковой, сочиняющей эпиграммы. Это занятие она тоже любит. «У меня жуткий юмор, – смеётся актриса. – Но если я вижу, что наши скучают, обязательно что-нибудь придумаю, чтобы повеселить, «поклоунадничаю». И это «что-то» нередко превращается в эпиграмму в честь «собратьев по цеху». Всякое бывает: одни улыбнутся, другие насупят брови. Юмор ведь, как характер, у каждого свой… Что же касается несостоявшейся спортсменки Казаковой… Судя по тому, как уже в серьёзном возрасте стояла на голове и прыгала с вышки в бассейн (на спор, между прочим), её стезей, как минимум, могла стать лёгкая атлетика. А если бы на экзамене в педагогическом, как мама хотела, не завалилась на вопросе про год рождения Ленина, кто знает, как у студентки Нины Казаковой жизнь бы повернулась. Но всё сложилось так, как сложилось. Прочитала на вступительных испытаниях в Иркут-

какую-то маленькую правду».

ское театральное училище, куда тоже подала документы, басню и сразу понравилась педагогам. Только почему-то побоялась взять «драматические вершины» и пошла на актрису кукольного театра. После окончания училища в Иркутске надолго не задержалась, вскоре вслед за супругом уехала в Омск. Уже тогда, выходя на иркутскую сцену в небольших ролях и стоя за ширмой, ужасно хотела проковырять в ширме дырку и посмотреть на зрителей в зале. Как они там? Какие они? Зачем пришли на спектакль? Каких ответов ищут? Попав в омский «Арлекин», Нина Викторовна работала с разными режиссёрами: Анастасией Варжало, Евгением Незлученко, Анатолием Свириденко. А потом в театр пришёл Борис Саламчев, и Нина Викторовна почувствовала: это её режиссёр. Хотя признаётся, что первое время не понимала ни его метода, ни его творческих концепций. Но скоро выяснила для себя: его нужно понимать сердцем, пытаться в ощущениях находить объяснение необъяснимым вещам, а потом наполнять этим пространство спектакля. Когда начинаешь спрашивать её про роли, она первым делом рассказывает о работе в «Серой Шейке». До сих пор помнит атмосферу спектакля в деталях и то, как старалась сохранить её как можно дольше. Режиссёр сделал то, о чём мечтала актриса, стоя за ширмой на сцене Иркутского театра кукол, – вывел актёров к зрителю, дал им возможность проявить своё драматическое мастерство. Нина Казакова была одна из тех, кому в этих переменах было комфортно и интересно. «Вот играю «Крошечку-Хаврошечку», – рассказывает Нина Викторовна. – И за Хаврошечку, и за Мачеху. «Живьём» играю! И мне нравится, что я могу быть и персонажем, и отдельно от него. Веду куклу, а потом показываю на неё ребятам в зале и шёпотом говорю: «Мачеха». А потом снова превращаюсь в своего героя». Немало усилий потребовала работа в лермонтовском «Маскараде», серьёзном, сложном спектакле, вошедшем в вечерний репертуар «Арлекина», с непростыми режиссёрскими задачами для артистов. «Я долго не могла понять, почему мужской текст звучит из уст женщины. И мы разговаривали с режиссёром Мариной Глуховской о том, что все эти образы – часть сознания героя, а значит, могут быть кем и чем угодно, – вспоОМСК ТЕАТРАЛЬНЫЙ

ПОРТРЕТ В ИНТЕРЬЕРЕ ТЕАТРА минает Нина Викторовна процесс репетиций. – Иногда текст неожиданно «возвращается», строчки всплывают в голове, начинается мысленный спор с самой собой, с режиссёром. Странно: спектакль ушёл, а работа над ним не прекращается…» О СНЕГОВИКАХ И НЕ ТОЛЬКО «У меня все роли почему-то отрицательные. Мой сын, когда был маленький, на меня после спектакля с какимто недоверием поглядывал», – улыбается Нина Викторовна. Хотя, говорит, всем известно, что плохих героев играть интереснее. И так, бывает, привыкнешь к отрицательным «маскам», что иной раз положительные образы вообще не даются, идёт сопротивление. Был когда-то в «Арлекине» такой милый добрый спектакль – «Солнышко и снежные человечки». О том, как дети слепили двух снежных человечков, которые ожили и пошли мир смотреть, по дороге делая разные добрые дела, а весной растаяли и превратились в подснежники. Казакову назначили на роль снежной девочки. «Я так страдала, что у меня низкий для этого персонажа голос! – вспоминает актриса. – Потом коллеги мне сказали: почему ты решила, что голосок должен быть тоненький? Пусть будет такой, как у тебя. В конце концов, это не настоящая девочка, а снежная». Кстати о снеговиках, отрицательных героях и чудесных превращениях. Как-то внук принёс Нине Викторовне картинку, на которой нарисовал снеговика. Но не такого, как полагается, а, наверное, принадлежащего особой, боевой «породе» – со щитом и мечом в снежных руках. «Так вдруг захотелось из этого боевого снеговика хорошего сделать! – признаётся Нина Викторовна. – Я взяла краски и нарисовала в уголке листа своего – мягкого, круглого, с носиком. Внук, правда, потом обиделся, мол, нам сказали, что хочешь можно рисовать (улыбается). Не знаю… Снеговики добрыми должны быть…» В САМОМ ЦЕНТРЕ ЧУДЕС На одном из новогодних спектаклей к Нине Викторовне, облачённой в костюм медведя, подбежала девчушка: «Бабушка, а мы танцевать будем?» «Вообще-то я не бабушка, а медведь», – ответила слегка растерявшаяся от такого поворота актриса. Вот вам и дети XXI века... Не проведёшь. Хотя это лишь на первый взгляд они такие современные и по-взрослому недоверчивые. Как только бабушка-медведь Нина Казакова просит погреть пятки на воображаемом солнышке, у всех пятки тут как тут! А в 2009 году у неё появился спектакль в Зале для самых маленьких – «Мои любимые игрушки» по стихам Агнии Барто. Идея, как и исполнение роли, принадлежала Нине Викторовне. Актриса «Арлекина» Светлана Евстратенко написала инсценировку и выступила в качестве режиссёра. Казакова не скрывает, что с удовольствием поработала бы для такой вот «зрительской аудитории» ещё, рассказала бы им истории, например, про Репку или Теремок, познакомила бы с самыми первыми нашими сказками. Тем более в таких условиях удается самое главное – общение с ребёнком, возможность уделить внимание каждому, а именно на этом, по мнению актрисы, должен стоять кукольный театр. И хотя дети с течением времени меняются, по наблюдению Нины Викторовны, в одном они всегда будут одинаковыми – в своей вере в чудеса, в то, что волшебства могут происходить здесь и сейчас, и что есть все шансы запросто оказаться в самом их центре. Выходить на сцену ради того, чтобы рождать эти «чудеса» и искать свою «маленькую правду», – большое счастье. ИЮНЬ 2012 28(50)

Ефим Хигерович: «Подлинное искусство всегда против чегото и за что-то» Эта публикация Светланы Яневской посвящена режиссёру Ефиму Робертовичу Хигеровичу, который 19 июня отметил 90-летие со дня рождения.

Для нас, омских студентов, одержимых театром, почти каждый его спектакль был как глоток свежего воздуха. В спорах о театре мы роняли: «Эпоха Хигеровича». Он ставил по преимуществу интеллектуальную драму и современную проблемную пьесу. В подробностях могу рассказать, как выглядело оформление его спектаклей, что происходило, скажем, в «Каменном гнезде» Вуолийоки, как жили в нём Хозяйка – Изабелла Баратова, Илона – Римма Солнцева, Аарне – Григорий Яшунский; как в «Верности» Погодина, в финале, кружил, безысходно метался меж «чёрных птиц» растерянный Крутояров, некогда предавший друга, – Алексей Теплов; как в драме Брехта «Матушка Кураж и её дети» в замкнутой сфере, на обожжённой войной земле, тащили свой фургон упрямая маркитантка Анна Фирлинг – Людмила Лепорская и её немая дочь Катрин – Елизавета Романенко. «Палата» Алёшина, «Лиса и виноград» Фигейредо, «Океан» Штейна, «Всё остается людям» Алёшина, «Суббота, воскресенье, понедельник» де Филиппо с Антонио – Алексеем Тепловым, «Три сестры» Чехова, «Дачники» Горького – зрелищные, глубокие спектакли, такие разные, поставленные Ефимом Робертовичем Хигеровичем, режиссёром (1959 –1963), главным режиссёром (1963 – 1966) Омского драматического театра... В те годы нам удавалось смотреть столичные премьеры – в «Современнике», в Малом драматическом, на Таганке, в БДТ. Билеты на поезда стоили дёшево, гостиница – так же, летом по два месяца жили в Москве и Ленинграде. Но здесь, в Омске, Хигерович был для нас всем сразу: и Эфросом, и Любимовым, и Товстоноговым. В мае 1999 года, когда театр отмечал 125летний юбилей, в Омск из немецкого Айзенаха Ефим Робертович приехал с супругой

Эльзой Кёниг, тогда и настала для меня первая очередь беседы с ним, беседы, которая, к счастью, длится до сих пор, только уже по телефону. – За омские спектакли вам не стыдно? – За все, что вы перечислили, – нет. А ещё мне нравилась «Третья патетическая», потому что она ломала обычные представления о спектаклях с Лениным. – А в чём была суть? – У Погодина, в первом экземпляре пьесы, написано: «Трагическое представление». Вот так я и поставил. Причём начинал спектакль режиссёр Левин, у него ничего не получалось, актёры жаловались, пришлось выручать спектакль. Почти сделанное оформление отправили на склад, а мы с художником Юрой Богоявленским придумали кабинет Ленина на бугре, да, с огромной картой России, пальмой перед ней, парой кресел, но на бугре, приведшем критиков в ярость. В те годы рядовые коммунисты уже не верили в правильность избранного пути, что и отразилось в спектакле. Текст был очеловечен, снята лозунговость датских спектаклей. Роль Ленина играли в очередь

ОМСК ТЕАТРАЛЬНЫЙ

ЛИЦА В ИСТОРИИ

Сергей Хлытчиев и Всеволод Лукьянов, я не слишком был удовлетворён, но всё-таки попытка обновления пьесы случилась. – Вы работали вначале с главным режиссёром Юрием Александровичем Альховским. Прошло время. Отстранившись, что вы можете сказать о том, чем вы отличались друг от друга? – Меня интересовала более острая форма, поэтический театр. А Альховский был верным последователем МХАТа, он считал себя учеником Горчакова. Он был очень крепок в разработке ролей по внутренней линии. Мой самый любимый его спектакль – «Дикари» Михалкова, комедия. Я был на некоторых репетициях и думал: что же он так сушит? Подробно, долго всё разбирает с актёрами. А когда я ему об этом сказал (мы были дружны и откровенны друг с другом), он ответил: «Ты приходи на премьеру, тогда поймёшь: если ты ставишь комедию, то должен репетировать её как трагедию. И – наоборот. На репетициях трагедии ак-

тёры не должны плакать. А если на репетициях комедии они начнут хохмить, уже третий спектакль ты не узнаешь – развалится». Он оказался прав. Спектакль «Дикари» расцвёл, появилась импровизация, потому что была заложена чёткая психологическая основа. И для меня это послужило уроком. Я понял: на репетициях надо закладывать крепкий психологический грунт, на который актёр может опереться, – тогда он будет не только органичным, но и импровизационным, – перестанет стесняться сам себя. – Алексей Федорович Теплов мне рассказывал: «Говорю Хигеровичу: я люблю, когда река моего сценического образа широкая, и я плаваю, отпуская себя влево, вправо... А Хигерович мне ответил: «Это хорошо, конечно: влево, вправо... Но ещё надо, чтобы ты и вглубь плавал». Ефим Робертович, к вашим спектаклям мы вернёмся непременно. Но прежде хочется подробнее узнать о вас. Где работали до Омска? Что окончили? Где родились, наконец? – Родился я 19 июня 1922 года в Москве. С детства мечтал стать клоуном. При школе № 170, подшефной театру имени Ермоловой, был драматический кружок, его посещал сам Хмелёв. Я немножечко кое-что прихватил. Дальними родственными нитями со стороны матери я был связан с Таировым. В сознательном детстве в Московском Камерном театре смотрел спектакли Таирова. В старших классах занимался в молодёжной студии под руководством драматурга Арбузова и режиссёра Плучека, вместе со всеми выпускал «Город на Сцена из спектакля «Каменное гнездо» Х. Вуолийоки. 1959 г.

ИЮНЬ 2012 28(50)

Сцена из спектакля «Три сестры» А.П. Чехова. В центре: Солёный – Сергей Филиппов. Чебутыкин – Пётр Некрасов. 1960 г.

Алексей Теплов в роли Крутоярова. «Верность» Н. Погодина. 1962 г.

заре». Потом меня забрали в армию. Прослужил всю войну на Дальнем Востоке, в полевом госпитале операционным санитаром. Из госпиталя меня взяли в ансамбль песни Советской Армии и Дальневосточного округа, там я был заместителем художественного руководителя и ставил сценки, написанные и мною, и другими. Из ансамбля перешел актёром в Хабаровский краевой театр. Там по-

ставил свой первый спектакль и услышал: «Тебе надо идти в режиссуру». И ещё сделал спектакль, и ещё... Из Хабаровска переехал в Пензу, поставил «Нору» Ибсена. Работая в Омске, окончил, как я обычно говорил, Высшие хрестоматийные режиссёрские курсы при Московском ГИТИСе. Нашей группой руководил народный артист СССР Рубен Симонов. Преподавал Андрей Гончаров, другие мастера. Было две группы, одна прикреплена к театру имени Маяковского, другая, в которой оказался я, – к вахтанговскому театру. Ходили на репетиции и спектакли, потом обсуждали увиденное. Хорошая школа – будила самостоятельный подход к театру. Но в общем-то я считаю себя товстоноговцем, в лаборатории Георгия Александровича я занимался 11 лет, то есть, пока существовала лаборатория. Набор был строгий, он сам утверждал каждую кандидатуру. Там появлялись Киржнер, Монастырский, известные ныне художники, драматурги. Мастер оставлял меня из года в год. Так я стал многогодником. По просьбе Георгия Александровича я и тогдашний главный режиссёр Свердловского драматического театра записывали его беседы с нами, потом ему передавали. Первый том «Зеркала сцены» – фактически отредактированная стенограмма нашей лаборатории. Тема наших встреч – режиссёрская методология. Первенствовал Товстоногов, он был профессором, мы – аспирантами. Анализировали те профессиональные проблемы, которые предлагал он. – Вернёмся к омской ситуации. Александра Столбова вскоре сменил Ханжаров, новый директор. Как вам работалось с Мигдатом Нуртдиновичем? – С ним мне повезло: он разбирался в театре. Понимал: мы, режиссёры, – инженеры, строящие сложную машину спектакля. А его дело – насколько нужно, нами руководить. И Ханжаров был толерантным директором. Кстати, от него исходили и интересные идеи: о «Матушке Кураж» первым заговорил именно он: «Лепорская могла бы неплохо сыграть Кураж». Брехтом тогда все увлекались. И сразу скажу: за период работы в Омске среди 17 спектаклей, мной поставленных, удачных и менее удачных, самым значительным был «Матушка Кураж и её дети». Лепорская сыграла Кураж необычайно ярко, талантливо. Брехт помогал нам и потом. На репетициях «Океана» мы разговаривали о больших задачах политического театра, считая «Океан» тоже пьесой политической. Разбирались, что такое эффект отчуждения. – Реалии того времени: 20-й съезд партии, осуждение культа личности Сталина... Открывались театральные архивы, изучалось наследие Мейерхольда, Таирова, Вахтангова. Так ведь было? – Конечно. Я читал всё, что выходило тогда, в первую очередь – Мейерхольда, Эйзенштейна. 20-й съезд меня застал в роли режиссёра и секретаря партийной организации Хабаровского театра. 20-й съезд перевернул моё политическое сознание. О репрессиях мы знали, но моя семья осталась цела, никто не пропал в лагере, отец погиб на фронте. Подсознательное сопротивление возникло раньше, и у меня, и у многих людей, которых я знал по театру. Сопротивление – это хорошо. Без сопротивления нет настоящего исОМСК ТЕАТРАЛЬНЫЙ

ЛИЦА В ИСТОРИИ кусства. Подлинное искусство всегда против чего-то и за что-то. – Однако тенденция не должна выпирать. «Надо, чтоб не таскались с идеями по сцене, а с идеями уходили из театра». «Матушка Кураж» воспринималась в итоге как спектакль антивоенный, но там была сложность, полифония. – В «Кураж» исследовались вопросы: что такое капитуляция, компромисс. Тема «Кураж» – какова цена за приспособление. – А как вы определяли тему «Каменного гнезда»? Хотя, наверное, хулиганство задавать подобные вопросы: столько лет прошло, или же в сознании у режиссёра есть «полочки»? – Персональный музей. В «Каменном гнезде» – столкновение двух поколений. Когда мы репетировали, то говорили о том, что Хозяйка каменного гнезда – это Егор Булычёв в юбке, только ещё упрямее. Она хочет, чтоб и после её смерти сохранялся заведённый ею порядок. Фактически у Вуолийоки не только любовный, но и социальный треугольник: Хозяйка, Аарне – как нужный ей продолжатель, наследник и – разрывающая сила – Илона. Марта Людмилы Лепорской – самая лучшая актёрская работа. Её короткая сцена волновала необычайно. Художнику Коле Горбатову я сказал: идёт семейное разбирательство, мне нужно пространство, в котором бы люди не могли повернуться, чтоб не было никаких актёрских мизансцен. И Горбатов выстроил весь дом так, чтобы портретная галерея предков закрывала комнату супругов Аарне и Марты, потом стена поднималась, и сцена супругов игралась наверху. К тому же это малое пространство я выгородил стульями: «Играйте, как в клетке! Ни

шагу отсюда! Драка должна быть не на жизнь, а на смерть». – Название «Чёрные птицы» погодинской пьесы вы перечеркнули на супере и написали: «Верность». Я до сих пор помню Крутоярова – Теплова: он играл трагедию. – Да, вы правы, трагедия Крутоярова в том, что он понял: верность его тому режиму была убийственной для других. Верность относится как раз к Крутоярову – это верность Сталину. И цена этой верности для Крутоярова оказалась непосильной. – А Первозванов – Филиппов вас полностью устраивал? – Первым шёл Теплов. Филиппов был актёром очень сложным. В немецком театре есть такое понятие: bauchschaushpieler – когда у актёра всё идёт «от живота». Филиппов – жилистый, народный, очень русский актёр. У него был органичный, но всё-таки пафос, и в роли Первозванова он от этого пафоса не избавился. Первозванов с гордостью нёс своё былое страдание. На одной из репетиций я ему сказал: всё это уже есть в пьесе, не старайтесь подчёркивать. – Я не ошибаюсь: интеллигенция очень любила ваш театр? – Безусловно. Но вот чего у меня не было, и, может быть, потому я и сгорел: я никогда не вытягивал уха к критикам. Напротив, они ко мне шли. Помню, я вызвал их нарекания, поставив «Ермака» Михаила Бударина. Витя Калиш даже оду мне написал, она заканчивалась строкой: «В колени

Сцена из спектакля «Виринея» Л. Сейфулиной. 1966 г.

ИЮНЬ 2012 28(50)

к матушке Кураж скорей тебе б приткнуться...». Интеллектуалы считали: «Ермак» – отступление. А меня «Ермаком» буквально распяли. Заставили поставить – тогда же поветрие было: в каждом театре – местный драматург, как в административном расписании. Датский спектакль «Виринея» Сейфулиной: устаревшая пьеса, ходульные образы, тоже приставали: надо, это история советской власти. Но и за «Ермака», и за «Виринею» в конечном счёте мне не стыдно: безвкусицы я избежал. Всё зависит от режиссёра. Да вспомните: «Совесть» Павловой, «Так начиналась легенда» Киржнера и Мозгунова – это приличные спектакли, потому что их ставил Киржнер. А ведь драматургия муровая, с точки зрения эстетики – пустота. – Позже в театральной среде говорили: Хигерович засерьёзнил репертуар, в какой-то момент массовая публика, ожидающая развлечений, неохотно пошла в театр. Интеллектуалы же ходили на сдачи, на премьеры. Вы согласны? – Господи, Боже мой! А сколько я чепухи поставил! Кроме «Ермака», «Виринеи»! Когда был очередным режиссёром, заставили репетировать пьесу «Наш папа женится», – так меня трясло, когда я шёл к актёрам. Да, когда я стал главным режиссёром, лёгкие пьесы я не ставил, но это не значит, что они не шли. – Вы сказали о себе: «сгорел»... Что Сцена из спектакля «Ермак» М. Бударина. Ермак – Всеволод Лукьянов. Жена Ермака – Зинаида Моисеенко. 1963 г.

это значит? В «Советской культуре» я читала статью, вам посвящённую, – «Режиссёр теряет своих друзей»... Отчего она появилась? – Я её хорошо помню, её написала дочь клоуна Карандаша. Она – результат маленького внутреннего восстания в коллективе – знаменитого собрания. В книге «История в лицах» режиссёр Изяслав Борисов точно его описал. А я коротко скажу: я понимал, что ансамбль должен складываться из хороших актёров, но оставаться ансамблем. Не представляю себе настоящей футбольной команды, которая состояла бы из отдельных, пусть самых лучших игроков, но собранных из разных команд. Иначе они выйдут на поле и станут отбирать мяч у собственной команды. Бороться за мяч, а не за гол. Я говорил: когда приходят новые актёры, задача не только моя, но и ваша – дать им дорогу, позволить раскрыться с первых же шагов. Я стремился к этому практически. И первачи восстали. Бунт произошёл, когда режиссёр Добротин поставил неудачный спектакль «Отелло» с Всеволодом Лукьяновым в заглавной роли. Я предлагал ему взять на эту роль Банковского. Об Отелло мечтал и Яшунский, он осаждал меня круглосуточно. Яшунский был болезненно тщеславным человеком. Он не вылезал с телевидения, общался с критиками. В это время Витя Калиш, сам того не подозревая, совершил ошибку: в одной из рецензий поругал Яшунского и, между прочим, написал: «Все удачи Яшунского связаны с режиссёром Хигеровичем». Гоня, как звали Яшунского в театре, стал проходить мимо меня, глядя вверх и раздув ноздри. Лепорская и Яшунский в итоге меня бросили: «Мы уходим от всего, – имелось в виду оформление почётного звания Лепорской, – и в первую очередь – от Хигеровича». Им казалось: я не строю на них репертуар, хотя они главные в труппе. А я повторял постоянно: никто не главный, коллектив главный. Аросева недаром иронизировала, называя меня «режиссёром-демократом». Она была права. После бунта первачей и статьи в «Советской культуре» меня вызвала к себе Нина Никандровна Бревнова, начальник областного управления культуры. Долго на меня смотрела, потом спросила: «Сколько вам лет?» – вместо определения: «Вы – мальчишка». Потом сказала: «Вы не политик в театре...». Мы все самолюбивы, я – в том числе. Вокруг меня режиссёры, актёры с почётными званиями. Открылся новый ТЮЗ, из незначительного театра в него приехал новый главный режиссёр, поставил всего один спектакль – и управление быстренько вызвало ему звание заслуженного деятеля искусств. – А вам не оформляли? – Нет... Словом, меня обидели – и в театре, и в управлении. И я уехал. Сначала в Вильнюс. С 1966 по 1970 год был главным режиссёром Русского театра драмы Литовской ССР. Самым значительным спектаклем за этот период стал «Бег» Булгакова. В 1970 году по состоянию здоровья решил: больше главным режиссёром не буду. Уехал из Вильнюса. Работал в Куйбышеве, в Таллине. Но в 1973 году в Вильнюсском театре состоялось собрание актёров, на котором они решили просить меня вернуться главным. ОМСК ТЕАТРАЛЬНЫЙ

ЛИЦА В ИСТОРИИ Сцена из спектакля «Матушка Кураж и её дети» Б. Брехта. Анна Фирлинг – Людмила Лепорская. Катрин – Елизавета Романенко. Эйлиф – Игорь Донской. Иветта – Елена Аросева. Старый полковник – Николай Слесарев. 1964 г.

Я пошёл им навстречу. Потом в рамках акции дружбы с ГДР выехал в Эрфурт на постановку «На дне» Горького. Эльза Кёниг, моя будущая вторая жена, играла в моём спектакле Василису. Она училась в Москве, у Завадского, так что по совместительству стала и моим ассистентом, и переводчиком. Я остался в Германии, начал работать там. – А есть ли спектакли, поставленные в Германии, которыми вы можете гордиться? – Да. Прежде всего – «Мольер» Булгакова и «Стеклянный зверинец» Уильямса: зрители ходили на них по три – четыре раза… Выйдя на пенсию и живя в Айзенахе, городке, где родился Бах и переводил Библию Лютер, я продолжал ставить спектакли, да и сейчас с удовольствием обратился бы к «Ревизору» Гоголя, к «Визиту старой дамы» Дюрренматта. Если бы вторую пьесу ставил в Омске, то роль Дамы дал бы Лиле Романенко – она очень темпераментна, эмоциональна. Обе пьесы, кстати, попадают в современную российскую ситуацию... – Отличается ли немецкая публика от русской? – Там нет патриотической любви к театру. – А у нас ещё сохранилась? – Думаю, да. По крайней мере, в Омском театре есть любовь к актёрской профессии, со стороны это видно. – В чём, с вашей точки зрения, отличие сегодняшней театральной ситуации от той, которую мы с вами вспомнили? – Нам дали свободу, а что с ней делать, мы не ИЮНЬ 2012 28(50)

знаем. Тогда, в 60-е, мы знали, против кого. Перестройка началась в театре задолго до Горбачёва. А сейчас театр попал в пресловутые рыночные отношения – ситуация опасная. – В бытовом смысле вы живёте сейчас лучше, чем когда-то в Омске? – Как сказать... Я никогда не претендовал на очень хорошее жильё. В Омске с Зинаидой Васильевной Моисеенко, моей первой женой, актрисой театра, сначала мы жили в квартире, куда потом переехали Каширины, когда у них родился сын. А мы вселились в новую, в выстроенном доме на улице Масленникова. Айзенах – городок в бывшей ГДР. Он был уютным, со своим лицом, после воссоединения выглядит стёртым, испоганенным: богачи понастроили торговые гиганты. В двенадцати километрах от Айзенаха, в деревне, у нас есть старый, в два этажа, дом отца Эльзы. В нём пять комнат. Чаще всего мы живём там. А Омск... Об этом городе, о его главном театре я всё время помню, думаю… Вспоминаю актёров, работу с ними... – И они вас тоже вспоминали и вспоминают. Ваши спектакли, работа актёров с вами не забыты. В Омске у бывшего главного режиссёра драматического театра были и есть друзья. А в газетах, в архивных документах можно найти подробности об «эпохе Хигеровича». (Продолжение следует)

Рубрику ведёт Сергей ДЕНИСЕНКО

К истокам причастные «…Подумайте, чем наполняете вы тот час, в который вы не бываете вместе, хотя и условились именно в этот час сходиться для радостей, сходиться для того, чтобы почувствовать себя объединёнными в одном, общем для всех стремлении. <…> Как много прекрасного заложено в каждом из вас, как бурно и кипуче можно было бы прожить земные дни, если б мы не были так расточительны и беспечны». (Из письма Евгения Вахтангова своим ученикам. 1915 год)

И тут ударил колокол!..

Легендарная «Школа драматического искусства» Анатолия Васильева – особая веха в судьбе бывшего актёра Омского академического театра драмы, заслуженного артиста России, лауреата Национальной театральной премии «Золотая маска» Николая Чиндяйкина. Веха уникальная, звёздная, судьбоносная. …На снимке – 1997 год. Причём точную дату, когда сделана фотография, Николай запомнил по той причине, что именно в этом году Дарио Фо получил Нобелевскую премию. Какое отношение имеет к снимку итальянский драматург-классик – сейчас станет понятно. Но для начала напомню, что Чиндяйкину выпало по судьбе стать первым постановщиком Фо на советской сцене: спектакль Омского

академического театра драмы «Не играйте с архангелами», отмеченный Всероссийской премией журнала «Театральная жизнь» как «Лучшая постановка сезона», был поставлен в 1987-м. А осенью того же года, в Москве, Николай был представлен Дарио Фо, приехавшему в столицу в составе делегации итальянских деятелей театра. Так завязалась дружба. Далее – возвращаемся к фотографии. Рассказывает Николай Чиндяйкин: «Это мы с Васильевым в итальянском городке Фаганья, что неподалёку от Венеции. Саркастическая шутка Толи, с которой он меня там и встретил (и от которой сам гомерически хохотал): «Ну что, Коля, твой корешок-то теперь – Нобелевский лауреат!» А в Италии Чиндяйкин оказался благодаря уже другой «шутке» Васильева, за что и по сей день признателен своему режиссёру, своему учителю. Николай продолжает рассказ: «В тот год мы работали очень много. Безостановочно. Я дико устал, и Толя дал мне что-то типа отпуска. И вот только-только я начал собираться куда-то отдохнуть, – телефонный звонок. Васильев: «Срочно прилетай в Италию, в летней театральной школе преподавать!» Я был жутко взбешён, но – делать нечего. Прилетел в Италию. Красота! Лето! Чудо!.. «Ну, – говорю Толе, – рассказывай, что надо делать?» А он улыбается в ответ: «Да ничего не надо делать. Я просто захотел, чтобы ты в Италии отдохнул!» Далее, как говорится, – немая сцена… Пожалуй, это был единственный отдых в той моей театральной жизни. Фантастический отдых! Я путешествовал по таким прекрасным местам!.. Что же касается нашей «мизансцены» на фотографии: мы сели обедать – и тут ударил колокол за нашей спиной! И мы, не сговариваясь, начали молиться... И наша переводчица сделала моментальный снимок».

«Святая наука – расслышать друг друга...» …А почти в то же самое время (тоже 1997-й, но только не Италия, а Западная Сибирь) улыбалась, уютно беседуя с двумя режиссёрами, актриса Омского государственного «Пятого театра», заслуженная артистка России Татьяна Казакова.

Тот период в «Пятом» был своего рода «переходным». Главный режиссёр Пётр Кротенко (на снимке – слева), целенаправленно делавший ставку на комедию и так называемый «филармонический авангард», уже понял, что удивлять зрителя надо было не комедиями. И мудрым стратегическим шагом стало приглашение ОМСК ТЕАТРАЛЬНЫЙ

АРХИВНЫЙ ФОТОЭКСКЛЮЗИВ режиссёров «со стороны». В театре начал ставить спектакли Андрей Любимов (на снимке он, понятно, справа). Его чеховские «Три визита доктора Астрова» вернули «Пятому» не только ощущение уверенной стабильности, но и чувство обретения себя настоящего (и то, что Любимов со временем возглавит «Пятый театр», было уже очевидно). …А на снимке – репетиционный перерыв. И репетируются как раз те самые «Три визита…», в которых у Казаковой – роль Елены Андреевны. И это, по сути, начало большого творческого альянса актрисы и режиссёра (после «Хозяйки гостиницы» и «Трёх визитов…» – интереснейшие роли Татьяны в любимовских спектаклях «Повести Белкина», «Французские страсти на подмосковной даче», «Всё, что я знаю о мужчинах и женщинах» и, конечно же, моноспектакль Казаковой «Детский мир»). Передавая эту фотографию в наш «Фотоэксклюзив», Татьяна Казакова, для которой «Пятый» давно уже стал театром её судьбы, призналась: «Я очень и очень счастливая актриса, потому что в моей судьбе были и есть

не просто прекрасные режиссёры, а режиссёрыличности: Ножери Давидович Чонишвили, Серёжа Рудзинский, Любимов, Цейтлин, Праудин…»

^ Nous sommes du mеme sang – toi et moi! …Публикация этой радостной и «энергетической» фотографии «галёркинцев» становится, в принципе, подарком «Омска театрального» юбиляру: 8 июля исполнилось 50 лет замечательному актёру Сергею Шоколову, для которого «Галёрка» – первый и единственный театр! Понимаю, что о юбиляре полагается в качестве спича хотя бы краткий «именной перечень» представить. С удовольствием! Сергей Николаевич Шоколов – выпускник Екатеринбургского государственного театрального института (имеет также высшее педагогическое образование); один из самых репертуарных и востребованных актёров «Галёрки» (от «Мисюськи» – до «Денег для Марии», от «Лентяя» – до «Ханумы», от «Последней попытки» – до «Пяти вечеров», от «Фрола Скабеева» – до «Сергея Есенина»; в общем, почти весь репертуар перечислять можно); лауреат I фестиваля драматургии С. Лобозёрова (Улан-Удэ, 2009) в номинации «Лучшая мужская роль», лауреат XVI Омского областного фестиваля-конкурса «Лучшая театральная работа» в номинации «Лучшая мужская роль второго плана»; заместитель председателя правления Омского отделения СТД РФ; заслуженный деятель культуры Омской области. …А на снимке – не такой уж и давний 2010 год. И далеко не последний в мире городок, именуемый Парижем. Два года назад, в июне, «Галёрке» было предложено стать участником культурной программы Российской национальной выставки в Париже (в рамках проекта «Год России во Франции и Франции в России»).

И театр подготовил специальную концертную программу (номера из спектаклей «Сергей Есенин», «Во всю ивановскую» и др.). Снимок сделан в день приезда актёров в столицу Франции. Встречающий их основатель и художественный руководитель «Галёрки», заслуженный деятель искусств России Владимир Витько счастлив: все приехали! И Сергей Шоколов счастлив. Как минимум потому, что режиссёр и худрук счастлив.

P.S. Уже закончил этот материал, начал общий заголовок придумывать – и вдруг словно осенило: а ведь у актёров, которые сегодня «фотоэксклюзивны», есть общий «пунктик»: каждый из них причастен к истоку театра, ставшего главным в творческой судьбе. В 1987-м родилась «Школа драматического искусства» – и с этого же момента ей сопричастен Николай Чиндяйкин (и как актёр, и как режиссёр, и как педагог). В 1990-м родилась «Галёрка» – и с этого же момента в ней актёр Сергей Шоколов. В 1991-м родился «Пятый театр», и в «труппе первого набора» – актриса Татьяна Казакова. А значит… А значит – всё по Киплингу: «Мы с тобой одной крови – ты и я!»…

ИЮНЬ 2012 28(50)

Татьяна МЕЛЬНЯ

Всегда должен быть светлый выход.. Актриса Татьяна Башкина (Мельня) двадцать лет проработала в Омском театре юных зрителей.

Отец мой никогда не расставался с баяном. Специального музыкального образования не имел, но без него не обходился ни один праздник, юбилей или концерт самодеятельности. В семье подрастало трое детей, отцу приходилось работать в нескольких местах, иногда подхалтуривать где-то за деньги, а где-то даже за еду. Когда мне было два годика, папа привёз меня к дедушке и взял в руки баян. Я на полянке начала такие выкрутасы устраивать и выплясывать, что дед ясно сформулировал: – Вот артистка будет! – Да ну, папа, все дети такие… – Нет, я сказал, артисткой будет – и всё! Такой семейный юмор у нас прижился. Когда мне исполнилось пять лет, в нашем детсаду снимали фильм «Наш садик» по сценарию Т. Белозерова. Выбрали именно наш сад, до сих пор храню фото, где я с группой детишек, а из-за плеча у меня выглядывает озорной Буратино. Эти съёмки стали для меня содержательным планом моих дальнейших выступлений, это право за мной закрепилось, не было ни одного утренника, на котором бы я не была Снегурочкой или кем-то ещё…. Помню, как отец смастерил красивые

сани, на сани ставил баян, на баян – меня, укрывал тулупом, и Дедушка Мороз со Снегурочкой мчались, как на тройке. Все наряды шила мама, делала это со всей ответственностью. От транспортного института до дома печати ныне тянутся склады барачного типа, раньше в этом оживлённом месте и жила наша семья. Школьные годы начиная со второго класса меня неразрывно связывают с Куйбышевским Домом пионеров. Я училась в школе № 69, и потому, что Дом пионеров, школа и мой дом находятся почти рядом, я посещала с огромным энтузиазмом все кружки, какие существовали: драмкружок, фотокружок, кружок мягкой игрушки, кружок художественного слова, домой я приходила только к шести вечера. Пожалуй, я не пошла только в изостудию, потому что, увидев детские рисунки, поняла, здесь я первой не буду, для меня это было слишком важно. У меня был домашний период, когда я увлечённо рисовала, срисовывала с фотографий. А главное – рисовала песни, у меня были целые коллекции на эту тему. «Улетели в никуда гуси-лебеди…» – на бумаге тут же появлялись гуси, здесь же с ними прощались люди, а вместо солнышка на небе возникала надпись: «В никуда». Если пели по радио «Оранжевую песню», мой рисунок пестрил оранжевым цветом, становился радугой. Брат, который был на семь лет старше меня, однажды сказал мне, что это всё никуда не годится, и я как-то враз приостановила свои художества. В семье я была младшей, меня страшно баловали, я точно знала, что меня любят, не обидят, несмотря на то, что я опять не помыла пол. Старшая сестра училась в педагогическом институте, поэтому всю педагогику испробовала на мне, отчего казалось, нестерпимо тянется время в детстве. В конечном счете она стала кандидатом наук. Были и плюсы, сестра прекрасно шила, и прежде чем сшить себе очередное модерновое платье, она маленькую копию исполняла для меня. Мне казалось, что лучшие наряды в округе – у меня! Время, которое больше никогда не повторится, моё счастливое детство!.. В школе я училась вместе с Серёжей Рудзинским, нас разделяли три класса, он был старше. Никогда не забуду, как играла свои первые новогодние спектакли, он был Мишкой, а я Зайчиком. Все школьные каникулы играли три раза в день, как спустя много лет с ТЮЗе. Дома сохранились два фото, где мы маленькие рядом, одно я подарила Серёжиной маме, когда его не стало, другое живёт со мной. ОМСК ТЕАТРАЛЬНЫЙ

На телепрограмме

Участники телефильма «Наш садик» по стихам Т. Белозёрова В центре – Татьяна с Беллой Вульфовной Берман

Рабочий момент ТВ-съёмок

С Серёжей Рудзинским (на снимке – слева) на новогодних представлениях

На городском торжественном мероприятии

ИЮНЬ 2012 28(50)

Помню постановку сказки «Маша и Медведь» на сцене ДК завода «Электроточприбор». Художественный руководитель пригласила нас на главные роли, которых как раз было две, а больше персонажей я и не вспомню. Неожиданными показались мне реквизит и бутафория. Как сейчас вижу красивые, разрисованные подносы и короб, в который я ловко запрыгивала, а потом убегала. Серёжа тем временем взваливал короб на спину, а я уже из-за кулис голосила, чтобы Миша меня не тащил. Обычно в драматический кружок приходили герои-мальчишки, чтобы временно покрасоваться. Уже на следующий день о них чаще всего говорили: «Да, этот не придёт…» Серёжа уже тогда привлекал своей основательностью, ответственным отношением к тому, что он делает, недетской серьёзностью и умением отбрасывать всё лишнее. Футбол и хоккей интересовали его гораздо меньше. Первые интересные знакомства состоялись в драмкружке, который у нас вела Белла Вульфовна Берман. Со 2-го по 10-й класс меня сопровождала незабываемая атмосфера любви, творчества и человеколюбия. Здесь я познакомилась с Серёжей Рудзинским, Серёжей Денисенко, Ниной Исаевой-Джанумянц… В это чудное для меня время я попала на телевидение к Юрию Шушковскому-старшему.

Татьяна Мельня – Снегурочка

Детских передач тогда было множество: «Звездочка» – про жизнь октябрят, «Пионерский галстук» – про пионерию города Омска, информация о различных пионерских слётах и т.д. Удивительно добрый и светлый человек, прекрасный педагог из детской библиотеки имени Н. Крупской принимала участие в создании познавательной передачи «Советуем – прочти». Чтобы рассказать о новой книге, использовались всевозможные сюжетные сценки и диалоги. Главными героями, старшим братом и сестрой, были я и Сергей Денисенко, я училась во втором классе, а он – в пятом. За время эфира мы успевали рассказать о книге с помощью различных уловок: то я просила, чтобы брат мне что-то прочитал, то он заставлял меня почитать, то мы спорили, то обсуждали… Это были полезные, долгожданные передачи. Пионерские телеконцерты показывались только «вживую», репетиции и тракты шли около 4–5 часов. На меня, второклассницу, произвело глубокое впечатление, когда пришлось увидеть, как некоторые ребята падали в обморок из-за духоты во время концерта. Я за них переживала. На телевидении я в первый раз увидела и Витю Березинского. В детстве ещё не всё знаешь про настоящего творческого человека, с годами открываешь для себя личность. Недавно Виктор приезжал в Омск, пригласил на свой концерт, связь не прерывается. Когда наша семья переехала на новую квартиру и мы оказались в десятом микрорайоне, для меня это было кошмаром! Белла Вульфовна перешла работать в ДК «Молодёжный», а я не прекратила ходить к ней на занятия. Серёжа Денисенко перешёл во Дворец пионеров, потом в театр к Любови Иосифовне Ермолаевой и меня тоже уговаривал. Но я не имела никаких сил уйти от Беллы Вульфовны Берман, для меня она стала святым человеком. Вспоминается история детства... Шла очередная «Театральная весна», Белла Вульфовна к каждому конкурсу делала с нами новую постановку, которую по традиции отсматривала творческая комиссия. У меня в новом спектакле главная роль, а я накануне поехала на день рождения к подружке и осталась там ночевать. Думала, успеваю, но время не рассчитала… Белла Вульфовна прибегает потерянная и взволнованная к моей маме. Я, как ни ОМСК ТЕАТРАЛЬНЫЙ

В ПРОСТРАНСТВЕ ВРЕМЕНИ И СЦЕНЫ в чём не бывало, вхожу в дом, а навстречу мне материнский монолог: – Это же святой человек, что ты с ней делаешь?! Я опоздала, спектакль пришлось задержать, ребята отнеслись ко мне жёстко, некоторые даже не разговаривали. А Белла Вульфовна не сказала мне ничего, кроме: – Быстренько, главное – всё хорошо, точно сыграть, и спокойно. Такое тактичное, мудрое поведение ещё больше заставило меня растеряться, по тому, как вела себя моя педагог, складывалось впечатление, как будто я вовсе не виновата. Мне было стыдно, это стало для меня уроком. Б.В. Берман верила в меня, готовила в актрисы. Когда я училась в пятом классе, она попросила Бориса Чигишева сделать мне фотосессию и тихонько отправила на киностудию в Москву мои снимки. Наивная, с неисчезающими понятиями добра и света Белла Вульфовна!.. В школе я была передовой, в пионеры и комсомол приняли первой, была комсоргом, постоянно вела 19 мая парад пионеров на площади, во мне жила потребность выступать. Областной отчётный концерт во Дворце культуры имени Баранова, по тем временам – самая престижная площадка. Я вела второе отделение, необходимо было чётко произносить все названия и музыкальные термины, я справилась. После концерта какая-то женщина из художественной самодеятельности уговаривала меня и мою маму перейти в другой коллектив. Как только я представила, что на месте Беллы Вульфовны будет стоять другой человек, у меня внутри всё сразу

Программка спектакля Новосибирского государственного театра «Красный факел»

ИЮНЬ 2012 28(50)

перевернулось. Одним словом, приглядывали меня многие, чувствуя творческую перспективу, но все восемь лет я была преданной ученицей Б.В. Берман. Поступать решила в Свердловское театральное училище. Всё это время мы переписывались с Беллой Вульфовной, перезванивались перед каждым туром. Третий тур я провалила. В жутком состоянии вернулась домой, я привыкла побеждать, первая большая неудача… Мир для меня перевернулся, я слёзно кричала, что не собираюсь в уборщицы, и что же я теперь буду делать? Но моя милая волшебница Белла Вульфовна попыталась заживить все душевные раны: – Всё у тебя еще впереди, завтра же пойдём в театр кукол. На следующее утро я уже читала в кабинете Анастасии Трифоновны Варжало, которая и взяла меня на год ученицей актрисой-кукловодом. Мне обязательно надо было пережить этот год. Это случилось, благодаря тёплой атмосфере, в которую я попала, меня окружали тогда совсем молодые Слава Дубков, Света Чебатнова, Вася Евстратенко, Светлана Гассан, ленинградский режиссёр Незлученко, которая и уговаривала меня поступать на актрису театра кукол в Ленинграде, а я – ни в какую. Пришлось позже писать мне характеристику в Новосибирское театральное училище. В театре кукол мне посчастливилось играть живым планом в спектакле «Тайна трёх “не”», тогда это ещё не было традицией. Это время было спасительным. Моя жизнь, конечно, изменилась, когда я стала студенткой Новосибирского театрального училища, меня окружали новые интересные личности и потрясающие педагоги, такие как Любовь Борисовна Лепорская, Семён Иоаниди – главный режиссёр «Красного факела», он у нас был и куратором курса. Со второго курса я была приглашена в драму, играла в вечерних спектаклях: «Гнездо глухаря», «Феномены». По окончании

четвёртого курса с красным дипломом я бы наверняка осталась в «Красном факеле», но произошла смена главного режиссёра, всё изменилось. Предложения были: Майкоп, Тюмень, Барнаул и Омск, по которому я тосковала. Во время учёбы, если кто-то уезжал в Омск, я просила передать привет омским фонарям, уточняя для непонятливых, что в Новосибирске таких нет, наши – особенные. На мой выпускной вечер главный режиссёр ТЮЗа Михаил Кольцов направил из Омска Игоря Абрамова и Татьяну Красных (Казакову), которые привезли приглашение в театр. Я давно определилась: если не «Факел», то Омск, независимо от того, у какого режиссёра работать, так я скучала по Омску. Я никогда никому не показывалась, не могла, не умела. Увидят – возьмут, а нет, так и нет. В этом смысле я была достаточно резкая, мой педагог Анна Яковлевна Покидченко, когда узнала о моём выборе, причитала: – Они тебя там погубят, у тебя талант! Сама я чётко понимала, какого я роста, хотя знала, что внутри и по голосу, я совсем не травести. Да и какой режиссёр возьмёт на себя что-то из меня лепить… В марте я пришла в Омский ТЮЗ, до мая у меня образовалось около десяти спектаклей и много вводов. Моим первым большим спектаклем был «Не всё коту масленица» А.Н. Островского. Я успела застать прекрасных мастеров сцены. Для детей действительно нужно играть лучше, чем для взрослых. Считаю, что актёр ТЮЗа по природе своей должен быть светлым, несущим добро человеком. Даже когда играешь злодея, надо быть таким, чтобы они тебя запомнили, а не боялись. Спектакль не должен быть злым, а ребёнок не должен уходить со слезами. В детском театре очень гибкая, пластичная грань между добром и злом. Детям не нужен психологический триллер, а нужен

всегда светлый выход, и чтобы дышалось легко в любой трудной ситуации. Если говорить о подростке, ему тоже сложно, когда вокруг одни тупиковые конфликтные ситуации, а выхода нет, в этом возрасте ответы нужны на многие вопросы. Как известно, у любого артиста есть мечта, с годами она меняется, растёт. Не стоит на этом заострять внимание. На втором курсе я, например, была Медея, хоть меня убей! Бывает, что актёр проживает внутри себя даже ту роль, которая уже принадлежит другому артисту. Когда я только пришла в ТЮЗ, готовился выпуск спектакля «Таланты и полковники» Г. Полонского. Роль четырнадцатилетней девушки играла Валентина Киселёва, а мне тогда был 21 год, да ещё режиссёр пообещал мне эту роль. Актёру нельзя обещать, он начинает этим жить. Но это было во все времена, обещали Джульетт, в итоге полтеатра Джульетт, а роль одна. Вот и я на репетиции тихо ходила и мечтала. В тайне с актёром Борисом Аросевым репетировали сами, надеялись, что покажем и режиссёр возьмёт. Вот, что делает жажда к роли! Если тебе не дают роль, режиссёр как бы разрушает твою мечту, но хорошему артисту это даже придаёт силы. Какой будет творческая судьба, зависит от режиссёра, от того, как он тебя видит. Владимир Рубанов всегда в моей памяти как человек талантливый и профессиональный. С ним бы работать и работать, но он меня почти не занимал. Мне казалось, что при нём могла бы сыграть и Бога, но ничего значимого не случилось… Режиссёр и актёр – это схема, которая предполагает родство двух миров на время спектакля. Я у него выполняла заданные темы, но, даже играя какую-нибудь фитюльку, загружаешься, потому что рядом умный режиссёр. Репетировали всегда интересно, поэтому я помню даже мелочи. С Владимиром Крутовым, где было всего две реплики, мы должны были пройти на заднем плане, поцеловаться – и всё. Был случай, когда Рубанов поставил меня в пару с Людмилой Лавринович, я и она… Конечно, Люда, в роли Куина (в спектакле «Удалой молодец – гордость Запада» Дж. Синга) только выходила – и уже фурор, а мне нужно было вертеться на пупе!.. На фестивалях и конкурсах ставили Лавринович, но я всё равно играла, а Рубанов всё выслушивал, высматривал и не забывал на репетициях напомнить: – Таня, ты не Лавринович, привноси только своё. Это и заставляло не сравнивать, не подражать, а думать… Спектакль «Пролетарская мельница счастья». Все знали, что Владимир Рубанов ставил этот спектакль раньше в других театрах. Что ждешь от режиссёра в данном случае? Ну вот, будет переносить. Режиссёр брал сцены, актёры предлагали, он соглашался, свобода, от которой складывалось впечатление, что ты сам придумал рисунок роли. А тем, кому ОМСК ТЕАТРАЛЬНЫЙ

В ПРОСТРАНСТВЕ ВРЕМЕНИ И СЦЕНЫ довелось увидеть этот спектакль в разных городах, удивлялись, как Рубанову удавалось перенести всё, вплоть до мизансцен, а нам, актёрам, этого было не видно, так он умел работать. Причём репетиции не выглядели упрощённо: ты иди сюда, а ты под этот луч… Четыре дня репетируем серьёзно, звучат разные реплики: «Может, лучше так? Нет, пусть будет, как раньше, это здорово. А можно и так, это тоже хорошо». Выслушав нас всех, он аккуратно и незаметно подводил нас туда, куда надо. Всех потрясало, Рубанов был двигателем актёрского мышления. Он тщательно готовился к репетициям, не расставался с книгой, с компьютером (тогда они только появились), приходил настолько готовым к репетиции, что мы наверняка знали: у него 25 вариантов в голове, а у нас только 3. Наступало разочарование от того, что их хотя бы не 5. Снова фантазии, размышления, целая философия, благодаря сильному режиссёру. А ещё он умел сказать про свой неудачный спектакль: «Снимаем». Из приглашённых режиссёров с большим уважением вспоминаю Дмитрия Астрахана. Какой заразительный человек! Во время постановки «Красной Шапочки» (я играла Лису), он откровенно смеялся на весь зал, когда ему было смешно, все слышали его заливистый смех, это ободряло, он вселял в тебя чудотворную веру, хотелось играть ещё лучше. При этом он был крайне требователен во всем. Интересный случай, когда мы с Астраханом поехали на радио записывать песни к спектаклю. Мало ли что у актёра с голосом, надо, чтобы песни всегда звучали без накладок. Я в наушниках, нервничаю, вся дрожу, за пультом Евгений Шабанов и Дмитрий Астрахан, который ежеминутно подбадривает. Актриса Лариса Яковлева спокойна, она музыкальную школу окончила, а я – впервые… Когда я спела, была полностью уверена, что буду перезаписывать. Смотрю, все со смеху валятся, а Шабанов поясняет: – Таня, хорошо, но ты нас удивила, первый раз вижу, чтобы человек пел между нот, интервалы нормальные, точно спела, но между нот! Я ответила просто: – Консерваторию не заканчивала, но душа пела. Каждый режиссёр оставляет свой почерк в истории театра. Прекрасно, когда у актёра есть возможность быть максимально востребованным у каждого режиссёра, но так не всегда получается. После ухода из театра я год преподавала в детской театральной студии, работала по ту сторону рампы. Здесь впервые удалось понять взаимодействие между режиссёром и маленькими артистами, выстроить макет театра. Было понимание, результат, но мне показалось, для этого необходим особый педагогический дар. Если в театре с детским зрительным залом всё происходит произвольно, то вне театра дети требуют от тебя конкретных педагогических способностей в общении. Более того, я поняла, что даже будучи прекрасным массовиком-затейником на новогодних праздниках в театре, я не могу заставить себя действовать через кого-то, я с детьми как режиссёр всё равно оказываюсь на равных. Казалось бы, это дитя – ИЮНЬ 2012 28(50)

твой росточек, но я всегда убеждена, что он сделал это только сам. Я – одно, а он – другое, это только его умение. Мне легче подбросить идею, чем быть режиссёром-педагогом. В споре с одной актрисой, которая мне внушала: «Дети же столько энергии дают», мне показалось, что у меня они её больше забирают. Я думаю, всё дело в педагогических амбициях, которых у меня не оказалось в достатке. К примеру, без актёрских амбиций в театре не прожить, так и здесь… В плане хорошей идеи я всегда чувствую свою полезность, дальше не справляюсь. Мой главный собеседник – моя дочь Дарья. Она актриса, продолжение нашей т во рч е с к о й с е м ь и . Много философствуем, спорим, размышляем, она светлый, открытый человек, мне иногда кажется, она старше меня. Когда я в первый раз приехала в Екатеринбург на показ сказки, где она играла, я просто рыдала. – Мама, все дети смеются… А я плакала от бури эмоций, где-то я сыграла бы точно так же, а в чём-то она просто меня удивляла. Даша очень эмоциональный человек как я, но она философ и пытливая, как отец. С детства Володя (Владимир Башкин, актёр ТЮЗа) с ней разговаривал на равных, это крайне ей пригодилось, она всегда должна понять всё до конца, не стыдиться, спрашивать о том, чего не знает. Её педагог как-то сказал мне: «Пока до самой сути не дойдёт, на сцену не выйдет». В нашем доме было всегда интересно и весело благодаря мужу, который говорил: «Умному человеку не может быть скучно даже с самим собой». Володин откидной стол тщательно за-

крывался от маленькой Дашки. Я каждый раз объясняла: – Это твои игрушки, а здесь папины игрушки. Вечером дочь не забывала отметить: – Ты опять со своими игрушками занят? А в этом столе хранились книги по теории физики, механики, астрономии и философские сочинения. Каждый вечер упоминался Эйнштейн или очередное открытие какого-то немецкого физика. Если бы ему пришлось жалеть о прошлом, хотя он не любил оглядываться назад, то только об одном – что не поехал поступать на кинорежиссёра или оператора. Он окончил худграф, он мог бы стать прекрасным художником-мультипликатором, философом, физиком-теоретиком, у его талантов была масса применений. Из народного театра «Романтик» Ларисы Меерсон, не имея театрального образования, Володя попал по приглашению в ТЮЗ и остался в нём. В свободное время писал фантастические рассказы, но считал, что в зрелом возрасте начать писать стихи – значит впадать в детство. Если произносил тосты на торжествах у друзей, то это были законченные произведения, которые просили повторить или переписать. Когда-то в школу послал записку для классного руководителя с цитатой на латыни. Весь день добивался, как правильно это написать. Дашу обидели на уроке физкультуры, и он считал, что это лучший ответ, а если не знают латыни, пусть уматывают из школы. И уже вечером спокойно объяснял дочери, что такое параллелепипед, перспектива рисунка, почему звонит телефон и шутил, что в переводе с тюркского слово «башки» означает головное управление, то есть главное. Когда в ТЮЗе шёл спектакль «Где живёт домовой?» по пьесе Валерия Мурзакова, я играла Дашу Василькову, была на четвёртом месяце беременности. Директора детдома играла Тамара Анохина, завуча – Анна Гордовская. Сцена была посвящена нравоучениям, а в это время во мне в первый раз зашевелился мой ребёнок, всё остальное время думала только об этом ощущении счастья, совсем забыла текст и пребывала в состоянии остолбенения. Только в антракте Тамаре Анохиной удалось понять моё полное отсутствие в нашем сценическом диалоге. Эта история имела своё продолжение. Даше – годик, идёт тот же самый спектакль, мне некуда её пристроить за кулисами. Анохина смело берёт ребенка на руки и выходит на сцену. Всё сходится, место событий – детский дом. Актёр должен уметь многое. Самое страшное на сцене, когда не понимаешь, чем живёт партнёр, складывается тяжёлое, неприятное ощущение, и думаешь, хоть бы в эту минуту контакт найти, а не то, чтобы зрителю это передать. Если у актёра проблема с дикций, для меня это просто шок. Когда маленькая Дашка не выговаривала «р», я в срочном порядке позвонила подруге моей сестры, логопеду. Её слова:

– Успокойся, не нервничай, сколько лет дочери? Всё исправим. И тут я сообщаю, что ей два года. – Ты что, с ума сошла, пусть с папой катает трактор, это твой профессиональный приступ! Ещё я точно знаю, что актёр должен уметь уверенно вставать на место другого человека, так заложено в нашей профессии. Не только присутствие «Я» как сплошного ЭГО, для театра это разрушительно. Личность и добро – неразлучные понятия в детском театре. Думаю, что не стоит оглядываться артисту на пройденный путь, собирая все недовольства и обиды. Вот я так намечтала – и только так! А в жизни может быть так, так и так. И если хотя бы один вариант угадан, это уже актёрское счастье. Творческому человеку необходимо идти вперёд, обязательно что-то получится, и не надо детализировать прошлое. Я не хочу беспрерывно оглядываться на нескончаемо длинный коридор прошлого, который не даёт мне делать смелый шаг навстречу завтрашнему дню. Я не чувствую себя одиноко, у меня появились новые интересы, мне даже кажется, что у меня изменился характер. Я научилась смотреть вперёд, радуюсь жизни и тому, что есть. Много лет назад на похоронах близкого мне человека Володя успокаивал меня и сказал: – Ты пойми, это всего лишь скафандрик, суть остаётся, умирает не то, что мы любим и с чем мы так близко знакомы. Теперь я твёрдо знаю, что плачу не по кому-то, а потому, что не с кем теперь поговорить. В театре с Володей вместе играли во многих спектаклях – «Женитьба Бальзаминова», «Не всё коту масленица», «Семья вурдалака» был последним. Я серьёзно заболела, вместо меня ввели Анну Гордовскую. В спектакле есть сцена, где умирает муж (эту роль играл Владимир Башкин в паре с Виктором Колодко). В апреле умер муж Анны Гордовской – завпост театра Александр Ионин, а в мае умирает мой Володя… Это произошло в нашей жизни, но про этот спектакль я не хочу помнить, у меня даже никогда не было его видеозаписи, он как будто канул из моей жизни. Когда-то сказанные про скафандрик слова Володи живут во мне, как и то, что он часто нам говорил дома: «У меня теперь другая жизнь. За свою я столько дров сумел наломать, теперь развёл костерок и греюсь...» Я множу в себе позитив, меня радуют прелесть и яркость жизни. Набирайте больше плюсов и хорошего в любом событии, все неудачи – временные. Близкие мне люди и просто добрые друзья, которых уже нет: мой Володя, Белла Вульфовна, Серёжа Рудзинский, Людочка Лавринович – все они до сих пор несут для меня этот жизненный позитив. Думаю, всё идет из детства: любовь, свет и добро. Много лет назад на нашей свадьбе с Володей моя мама, которая работала медсестрой, при этом была активисткой, массовиком-затейником, неожиданно для всех прочитала рассказ Зощенко про то, кто важнее в театре. Наш гость, Сергей Рудзинский, будучи уже профессиональным режиссёром, выкрикнул: «Я теперь на вас буду ставить спектакли!» …Было весело, светло, а уж кто важнее для режиссёра, всегда остаётся загадкой. Думаю, всё-таки тот, кто интересен, талантлив и профессионален. Литературная запись Марины АВАРНИЦЫНОЙ ОМСК ТЕАТРАЛЬНЫЙ

ПОРТРЕТ В ИНТЕРЬЕРЕ ТЕАТРА Юлия ЕСКИНА

Елизавета Романенко: «Возделывай свой сад.. » Ещё чуть-чуть – и снова этапная дата в жизни актрисы Омского государственного академического театра драмы, заслуженной артистки России, лауреата Государственной премии РСФСР Елизаветы Романенко. Даже самой не верится, что за спиной уже почти восемь десятков лет. Нет, это, конечно, лукавство, что годы и усталость не давят на плечи и каждый день – «крылья за спиной». И уже сама себе не задаешь вопрос, как Катерина в «Грозе» Островского: «Отчего люди не летают, как птицы?» Крылья тоже устают… Но… Есть замечательное лекарство – театр! И горькое, и сладкое, и кислое, но обязательно лечит, если театр хороший, и актёры ему соответствуют. Вот такая у нас сегодня стартовая площадка для неспешного разговора с уважаемой и обожаемой мною артисткой Елизаветой Николаевной Романенко. Сколько за многие наши встречи переговорено обо всём, чем живёт душа творческого человека! Можно и пьесу написать, и роман сочинить. А она могла бы сыграть главную роль – женщины, которая сама выстроила судьбу. И в самом главном всё сошлось: талант, понимание жизни и роли искусства. «Жизнь поистине сценарна…» – так сказал умный режиссёр и педагог Григорий Козинцев… – Хорошо сказано, но если про меня, то громко. Я же не считаю себя примадонной, которая купается, как говорится, в лучах славы. Но… Цену себе знаю, как знает каждый фанатично трудолюбивый человек, а я как раз из трудоголиков. Мы, моё поколение, люди очень нелёгкого века, в котором столько раз всё было на изломе, на пределе сил. Мы все и всегда живём «у времени в плену». В памяти, в генах – страшная война, Великая Отечественная. И там моё взрослое детство в небольшом сибирском городке Исилькуле. Как люди называли то время – лихолетье. Быть бы живу! С тех пор знаю всему истинную цену – куску хлеба, дружескому участию, милосердию, любому мгновению радости, счастья. А искорки добра были и будут всегда! Чёрная тарелка репродуктора – как камертон бытия. Не только тревожные, а потом и победные вести с полей войны, но и хорошие песни, и радиоспектакли. Музы, как известно, даже тогда – на грани жизни и смерти! – не молчали. Там, на невидимых волнах эфира, другая жизнь, всё так интересно! А рядом дедушка, Петр Мартынович… Он и в хоре пел, и любил любые народные праздники с гармонью, с частушками. Такое вот у меня от него наследство… Никто из моих сверстников даже и подумать не мог об актёрской профессии. Обожаемые киноартисты – небожители – Николай Крючков, Любовь Орлова, Валентина Серова…Спасибо, что они были и что-то очень важное оставили нам – веру, надежду, любовь. Детство, юность всегда и всех – главная кладовая наших чувствований. Когда наша семья перебралась на жительство в Омск, надо было просто работать. Рабочий класс! Тогда это звучало гордо, так и было, честное слово!.. Я же куда калиточку открыла? «Ту заводскую проходную, что в люди вывела меня…». На моторостроительный орденоносный завод имени Баранова! Сколько нас было тогда заводских, фабричных девчонок – веселых, активных, оптимистичных! Война

ИЮНЬ 2012 28(50)

уже была позади. А все твои дороги – впереди! Так, наверное, ощущаешь громаду и красоту небосвода после грозы. Молодость – пора замечательная, как чистая тетрадь… Вот и пиши свою судьбу! Сейчас шикарными красавцами домами не удивишь никого, а тогда распахнувший двери Дворец культуры моторостроителей казался сказкой, как в кино! Колонны, паркетный пол, комнаты для занятий – простор! И мы все само собой – туда, там танцы, там кружки, там собирают таланты – в хор, в струнный оркестр. Мне всё нравилось – и петь, и читать стихи, но поманил особо почему-то драматический кружок. Интересно! Это уже много позже узнала слова Шекспира о том, что «весь мир – театр», что все мы, люди, в нем актёры. Но что-то же подсказало мне – это твоё?.. И однажды (вот везение!) приглядели меня, обыкновенную, простенькую девчонку, чтимые в Омске актёры – Таисия Ивановна Найдёнова и Спартак Васильевич Мишулин. Они подбирали молодёжь в студию при драматическом театре. Легко сказать – решай! Мне уже за двадцать, у меня всё на заводе складывается, у меня зарплата аж 1100 рублей. А там стипендия в три раза меньше! Но я уже тогда нутром понимала, что жизнь имеет не только вещественный смысл! Диагноз: заболела театром! И всё! В 1958 году Елизавету Романенко взяли во вспомогательный состав труппы драмтеатра. Как она со-

Александр Щёголев – Грознов, Елизавета Романенко – Зыбкина («Правда – хорошо, а счастье – лучше» А.Н. Островского)

В роли Омельченко – Елизавета Романенко и Надежда Живодёрова («У войны – не женское лицо» С. Алексиевич)

вмещала работу на заводе и репетиции, занятия – трудно было, но в её жизни появилась цель – Театр! Именно так – с восклицательным знаком и на высоте! Сожмёшь кулачки – и вперёд! Что такое театральное пространство в отдельно взятом городе? Даже пространство одного театра, старейшего в Сибири, со своими традициями, школой, плеядой легендарных личностей – и режиссёров, и актёров. Баратова и Лепорская, Филиппов и Киржнер, Теплов и Слесарев, Солнцева и Хайкин… А сколько тех, кто много лет был с нею рядом на сцене, в гримёрках, на праздниках прекрасных премьер и в нелёгких буднях репетиционной работы… Были они – были и именные спектакли – с блистательными мастерами! Каширин, Щёголев, Надеждина, Ожигова, Псарёва… Потому, наверное, ей было неважно, какого масштаба роль досталась тебе лично в общем деле. Театр – как велосипед, едет или падает. Время убыстряет свой бег, так мы философски объясняем череду уходящих лет. А у актёров постоянные экзамены. И слава Богу, что ты спешишь, бежишь, мучаешься, переживаешь. Главное – есть любимое дело. – Мне лично нравится чёткая нравственная позиция, когда можешь утверждать высокие истины, а не просто угождать публике. Сейчас много споров о том, каким же должен быть современный театр? Кто-то планку повышает, кто-то понижает. И досадно, когда видишь, что наклон всё больше. Не вверх, а вниз! Почему вдруг стало забываться золотое правило искусства: сцена (да и жизнь тоже в итоге) вранья и пошлости не прощает. Мы же сами – годами! – воспитывали высокую культуру омского зрителя. Зачем же сегодня быть только развлекательным и легкомысленным зрелищем. Мода на низкопробные шоу, мне очень хочется верить в это, пройдёт. Я очень люблю поозорничать, похохмить, но

всему время и место. Сцена – святое место. И работать на цинизм и дешёвое самолюбование и самоутверждение не хочется, честное слово! Великий актёр МХАТа Иван Москвин говорил: «Актёр, в сущности, клоун!» Но даже самый талантливый цирковой клоун может вызывать не только гомерический хохот, но и смех сквозь слёзы. А это дорогого стоит… Как, к примеру, умел делать это Юрий Никулин. Да, театр – чудо! Чудо перевоплощения. Час – два назад ты была в обыкновенных житейских заботах, а переступила порог театра – иной градус настроения, души. А страсти, переживания, каких в твоей личной жизни не было, – вот они, тут, в спектакле, ты их покажи, почувствуй – и пусть переживает зритель! Ну, о Лиле Романенко (как её все ласково называют и друзья, и в театре) можно не беспокоиться. Она очень позиционный человек: чёрное – чёрное, белое – белое. Может быть, само время выкристаллизовало, взрастило поколение романтиков и максималистов. В актёрском её естестве есть что-то даже хулиганистое – и природный юмор, и острая наблюдательность, и цепкость, ухватистость, пронзительность. А жизнь всегда найдёт, чем удивить. А ещё потрясающее обаяние лукавства мудрой женщины, всё знающей про себя и про нас. Но что ни придумывай, а без понимания и сострадания театра быть не должно. «Мы – диагноз, мы – боль…» А как с этим жить? Елизавета Николаевна давно поняла – как… В наших солидных словарях слово «интеллигенция» объясняется мудрёно. А вот в «Оксфордском толковом словаре» всё ясно и просто: «Русский интеллигент – это человек, болеющий за тех, кому живётся хуже, чем ему». Да, максима, но это так. – Основа театра, я всегда верила и верю в это, – живое чувство. А актёр – переводчик проблем нашего непростого бытия и осмысления пережитого на язык чувств зрителя. Всю жизнь собираю в памяти лица, характеры. По крупицам, исподволь, со взглядом как бы чуть со стороны. Что главное (и не только в нашей профессии) для человека? Точно знать: что про что и что против чего. Уважаю порядочность, принципиальность и честность. Люблю весёлые минуты хороших бесед с людьми. Уважаю любой талант. А если к нему ещё в плюс красивая душа! Это великое везение, как честь смолоду, в начале творческого пути и осознанной самостоятельной жизни попасть в такой театр, каким был и, надеюсь, останется наша Омская драма. Мне здесь дорого всё, а я в этих стенах пятьдесят пятый год… Люблю свой родной Омск – и белые снега, и цветенье сирени в скверах, и яблоневый восторг, и закаты на том берегу Иртыша… Но милее всего – тропинка, аллея, ведущая к служебному входу театра. Остановлюсь, постою – живу… Понимаю, как же прав был Антон Павлович Чехов: надо возделывать свой сад! По мере сил. Что я и делаю. Несу свой крест и верую… Да, театр – зеркало жизни, в которое не всегда и не всем приятно смотреть, но «неча пенять»… Понимаю, что с высоты прожитых лет всё вроде бы яснее. Да только дорога к истине не проста. А зритель хочет получить ответы на свои вопросы и сомнения сегодня, сейчас! И театр это может! А каждая новая роль – урок для тебя лично: удалось ли достучаться до сердца и разума зрителя? А иначе зачем идти служить Мельпомене? Пространство времени и сцены – всегда пространство мысли. Любая самая талантливая пьеса всегда вмешивается в стремительную современную жизнь – и Достоевский, и Брехт, и Островский... У неё в творческой копилке были и Достоевский, и Брехт, и Островский… Ещё только начало, а у неё роль Филицаты в дипломном спектакле «Правда – хорошо, а счастье лучше».

ОМСК ТЕАТРАЛЬНЫЙ

ПОРТРЕТ В ИНТЕРЬЕРЕ ТЕАТРА Первая похвала, как напутствие. «Всё по жизненной правде…» Но ей уже было мало глотка родниковой воды, пришла жажда работы, чтобы много, чтобы интересно, чтобы взахлеб. Хотелось играть так, как тогда и всю жизнь обожаемый ею мастер – Алексей Фёдорович Теплов. Наверное, что-то угадал или пристрастно разглядел в настырной начинающей актрисе режиссёр Хигерович, когда доверил очень сложную психологическую роль Катрин в брехтовской пьесе «Мамаша Кураж и её дети». Немая девушка с трагической судьбой. Ни слова! Но тебя должны и понять, и услышать. Но уж коли о ней заговорили даже привередливые критики, почувствовав порыв и прорыв открытой души, значит, то самое «что-то» случилось, определился вектор пути. «Этот театр – мой и для меня». Да, был ещё дом, где уют, очаг, дочка, но на весах судьбы театр стал доминирующей константой. Правда, всё это она поняла позже, когда окрепло мастерство, хотя волнение перед каждой новой работой, перед каждым выходом на сцену так и осталось… – Я всегда трезво оценивала свои возможности, свой дар, хватало ума понять, что надо учиться и учиться. Да, главные роли никто на блюдечке с золотой каёмочкой не предлагал, чтобы вознестись к собственному пониманию серьёзного успеха. Второй план, эпизоды. То там, то там. Но вместе мы создавали картину правды жизни, где краски моих героинь тоже были нужны. Забитая нуждой, озабоченная тётка Карандышева в «Бесприданнице» – ей бы племянника оженить, как-то пристроить. Пока жива. Раздражённая, ворчливая, экономка и кухарка в чужом доме, крутись-выкручивайся, служи-выслуживайся! Ну, хоть слово молвить дали, у Островского текста – одна страничка. А на что твой опыт, твоя фантазия! Думай, Лиля! Моей душе ближе деревенский незатейный уклад жизни, к какому я природнилась. И мне кажется, что я поняла главное в простых женщинах – городских и деревенских, тертых трудностями бытия, но по сути, по нутру – добрых. И разве важно, сколько времени у тебя там, на сцене! А ты заставь зрителя вглядеться в тебя и даже полюбить. Или посочувствовать. Годы, годы… И отношение сегодня к ТОЙ себе – другое. Сколько было поводов, чтобы закомплексовать… Сколько советов, звучавших порой обидно, а я девушка самолюбивая! То некрасива, то не так одета, не так говорю, мало читала… А я что? Да, говорите! Кто-то же должен учить! А моё дело – самообразование и самовоспитание. Наш актёр Владимир Гуркин вдруг написал пьесу. Хорошую! Ну, кто её не знает, ведь и фильм сняли. «Любовь и голуби!» И мы с воодушевлением играли популярный спектакль. У нас – своё кино, и я в нём главная героиня – Надя. Пора такая подступила – ушло вдруг слово «любовь», а

Надежда Надеждина – Барабанова, Всеволод Лукьянов – Чмутин и Елизавета Романенко – Воронкова («Ретро» А. Галина)

ИЮНЬ 2012 28(50)

без него жизнь как-то потускнела, счастья нетути. А мне так хотелось, чтобы она снова стала счастливой! Мы во многом тогда совпали – Надя и я… А Варвара в распутинском «Последнем сроке»? Это же приобщение к прекрасной литературе замечательного и очень совестливого писателя. Да, главная роль – у Елены Ивановны Псарёвой, но ктото же должен Анну от горестных дум отвести? На таких вот бабах из сибирской глубинки Россия стояла и ещё стоит… Люблю либо плакать, либо смеяться. На полюсах. Пройдёшь путь от слёз к смеху – и выпрямляется душа. Что-то путнее из маленьких побед создаётся, но сначала над собой… Почему зрители так любили спектакль «Ретро»? И пьеса Галина посейчас идёт в других театрах. Ностальгия по прожитой жизни? Ну, да. Но ещё больше – по доброте, которая нынче всё больше становится дефицитом. Моя смешливая старуха Нина Ивановна, что в ней такого, чтобы полюбить? Но она так искренне готова протянуть руку помощи. И я хотела тогда, когда игрался этот спектакль, чтобы люди поняли и вспомнили, что нам помогут всегда в любых круговоротах чувство собственного достоинства и доброта. Ох, как я это понимала тогда, но особенно сейчас. Неужели устаревает это удивительное и живительное понятие – доброта? Великий Гоголь называл театр «кафедрой, с которой можно много добра принести людям». Переделать человека архисложно, но театр может дать импульс к переменам. Театр – не социальная сфера, не услуга. Если только развлекать – потеряем ещё не одно поколение, а это и аморально, и антигосударственно. Тут мы с Елизаветой Николаевной абсолютно солидарны, потому что прошли нелёгкий путь познания при огромной поддержке искусства – и литературы, и живописи, и музыки, и театра. Обидно, досадно, тревожно вести счёт потерям, если учесть, что 60 процентов зрителей – молодые! И не будем обольщаться, мол, всё, что им надо, даст Интернет. Цыплят по осени считают, но неутешительный подсчёт можно начать и сегодня. Романенко защищает театр не только как дело её жизни, но и как государственное дело. Защищает истово. Да, за спиной опыт жизни, когда «мои года – моё богатство». Но здесь же рядом: «А мудрость жизни – это соль – и всё на раны…» Поэтические формулы. А решать нам. Она-то уже давно не ученица, и это её личное достижение и счастье, что не только названа «Легендой омской сцены» в 2002 году, но стала серьёзным художником, каждая встреча с которой – удовольствие со-размышления. И в театре, и дома. И гденибудь на лавочке… Это тоже наша болимая общая тема – память о войне. Спектакль «У войны – не женское лицо» по документальной повести Светланы Алексиевич в постановке Геннадия Тростянецкого стал когда-то потрясающим событием не только для омичей. Награды, звание лауреатов Государственной премии России, показ по Центральному телевидению, аншлаги, овации. Слёзы, цветы!.. Долгая и победная жизнь спектакля, с которым так трудно было расставаться. Какие прекрасные актрисы играли в нём – Надежда Надеждина, Елена Псарёва, Капитолина Барковская… И Елизавета Романенко. Её санинструктор Ольга Омельченко была обжигающим нервом спектакля, роль требовала от актрисы пронзительной эмоциональности и редкостной самоотдачи. И каждый раз – на грани срыва, острейшей сердечной боли. В финале, когда актрисы

сопротивлялись медленному закрытию занавеса, именно Романенко держала до последней минуты взлёт души всего спектакля. Именно так тогда понимала она свой личный гражданский долг перед Памятью. – Мне всё нравится – и серьёзная драма, и водевиль, и комедия. Пусть обо мне говорят, что Романенко – актриса характерная, такая стезя. Но абсолютно точно – характер у меня есть! И своё суждение имею. Не терплю расхлябанности, показного барства, чванства. Массовый психоз тоже ненавижу. Может, потому и живу, и работаю трудно, порой даже конфликтно. Конфликтно, прежде всего, с самой собой. Потому что поиск правды в любой роли – это труд. Ктото сказал, что труд – единственный гений на свете. Могу и отказаться от роли, если не чую её нутром. Вкус, опыт, мужество требуются актёру и, если приложить старание, однажды приходят. А зависть, самолюбие, самодовольство – плохие подсказчики… Советы давать легко. Но в театре собственной судьбы бывают такие повороты, когда только ты сама себе режиссёр. Да, я удачливо нашла, как говорят, место под солнцем. Пусть не все роли меня очаровывали, «грели», но когда накапливался багаж, выходишь на сцену и живёшь, как рыба в воде, открыто, свободно, легко! И счастливо… Но и на большой сцене, и на камерной пространство может скукожиться до масштабов канареечной клетки, если работать бездарно, угождая низменным обывательским запросам публики, не призывая в собеседники. Однажды я чуть не уехала из Омска, из России, решила бросить театр… И дело не в том, что грянула перестройка и всех перебаламутила, а демократия, на благие порывы которой мы все так надеялись, заставила нас выживать – каждого! – любой ценой. Такой вот зигзагперелом истории. А тут дочка любимая, выстраданная, выращенная, ниточка и веточка, вышла замуж за финна и уехала с ним на его родину. Стала звать

к себе. Она и рванула. Всё продала, раздала, и в театре было тогда как-то неуютно. Но так получилось, что её в Европу не пустили, коли дети не могут содержать маму-пенсионерку. И села наша Лиля на мель – ни жилья, ни средств, ни работы… Душа мается, а судьба спотыкается… – Ну, и хорошо, что не уехала. И на собственной истории поняла, что родина моя – только Россия, что здесь мне суждено век доживать среди близких мне, таких своих людей, которых, к счастью, рядом со мной и вокруг меня – много! Верно говорят: всё перемелется – всё переменится… Так и в моём конкретном случае. И помогли, и дом есть, а главное – в театре пошли интересные мне по нынешним моим годам роли. Одна, другая, третья… Пусть будет – и так далее… Это значит, что я снова в ладу сама с собой. А к детям, внукам можно и в гости, верно? И снова раздвинулось пространство сцены. Только держись, Лиля! Вот ты в спектакле «Три девушки в голубом» вдруг уловила, как всё, о чём там говорится, соприкасается с твоей судьбой. Ничего не надо было придумывать, накручивать – вспоминай и рассказывай, как ты это умеешь, – безыскусно, с острым прищуром умных и всё понимающих глаз, с азартом и неунынием, чего тебе ни искать, ни занимать не надо! А какая она жизнь заграничная, тебе же довелось повидать – и в Германии, и в Швеции, и в Японии, и в Финляндии. Разно живут. Только часто друг от друга не соборно, как привыкли мы в России, – розно. Японцам, правда, позавидовала: как они умеют свою национальную идею фантастического трудолюбия и величайшей скромности воспитывать с пелёнок. Да-а… Только своя страна – дороже, а что уж говорить о малой родине, которая островком в необъятной Сибири! Десять лет тому назад появилось на афише театра интригующее название – «Тустеп на фоне чемоданов»/ Да, про американскую жизнь, но и там не только же «пиф-паф» и «о´ кэй». Они тогда отлично совпали – актриса и её героиня, смешная, наивная, трогательная, беззащитная. – Тема одиночества – это не только возраст, когда подступает старость и всё, что ей сопутствует. Однажды человек утрачивает своего спутника по долгой жизни. Разве это про Америку? Разве это не про нас? Простые люди везде очень даже похожи в скромных надеждах на тепло человеческих отношений. И не надо пыжиться создать точный слепок той жизни, правильнее – дать форму мыслям и чувствам, как это изумительно умеют делать мастера японской икебаны… Конечно, каждая роль сначала – вопросительный знак. Но почему-то один остроумный поэт заметил точно, что вопросительный знак – это состарившийся восклицательный. Но если два человека на ладонях сцены хотят понять друг друга, желая только добра, играй, живи в этом медленном и трудном сближении душ… Иду с хорошим настроением смотреть спектакль «Ханума», хотя уже не раз видела в разных театрах эту весёлую комедию «в грузинском стиле» по пьесе Цагарели. Царила зима, а на душе тепло, как бывает всегда от ощущения праздника. И не дома, а в театре! А ещё – там будет Лиля Романенко. И не суть важно, что роли там маленькие, даже две (смотря какой состав играет). Кто-кто, а она найдёт свою интонацию в ансамбле, свои краски, будь то простая женщина на рынке Авлабара (почти без слов) или мать богатого купца (со словами). Мост понимания между сценой и зрительным залом – с первых же минут и до финальных аплодисментов. И неважно, какие в той истории времена, важно вести зрителей за собой к одной цели – мир должен меняться

ОМСК ТЕАТРАЛЬНЫЙ

ПОРТРЕТ В ИНТЕРЬЕРЕ ТЕАТРА только к лучшему, а посмеяться над своими слабостями совсем неплохо. А если не меняемся, то об этом еще в древности Туллей говорил: «Несовпадение – есть суть зеркала нелепости». Лев Николаевич Толстой не любил великого классика Шекспира, но в жизни своей сыграл шекспировского Лира. В дневниках последних лет повторяется одна и та же запись: «Так жить стыдно…» А нам? Об этом подумалось совсем недавно. Снова премьера в драматическом театре, которую долго ждала. Не потому, что очень привлекала пьеса Джона Патрика «Дорогая Памела». У меня свой магнит и интерес – актриса Романенко. И, конечно, любопытно, почему название далеко не новой пьесы возникает то там, то там на театральных афишах. Чем зацепил этот самый Патрик? Пьеса не шекспировского масштаба. Криминальное шоу – с бомжами! Это вам как? Но что-то же удерживает её от забвения. Когда был Советский Союз на одном полюсе, а на другом – США, то эта проблема отчаянной бедности и невостребованности была одной из язв капитализма. А у нас – всё хорошо, разве что отдельные несознательные экземпляры… – Есть же пьеса Максима Горького «На дне» – о таком же явлении. Но именно горьковский герой Сатин произнёс: «Человек – это звучит гордо!» Не в насмешку и не в защиту своего падения на дно жизни, а сознавая, что такое падение судьбы ли, души ли… Моя Памела скорее всего… как Лука. Обнищавшая до крайности старушка, сохранившая всем бедам вопреки, чудом ли каким или верой в Бога то, о чём мы говорили, – чувство собственного достоинства. Пусть даже у бездны на краю. Как сумела. Да. За её счет (если пристукнуть и получить обманом её страховку) хотят нажиться те, кто её в этих трущобах нашёл. Не старые. Молодые, современные, хамовитые! Я всегда жалела и жалею стариков, и мне не нравится высокомерное – «Вы чьё, старичьё?» Но они есть. И многим надо как-то дожить свой обездоленный век. И я не просто хочу милосердия к ним – кричу об этом, хотя не знаю, как конкретно помочь. Не одному кому-то – всем. Государство поставило на них крест. И как проказа разрастается в обществе, пока еще только на словах претендующем на демократические правила жизни, очень опасная социальная болезнь… Да, каждый выживает в одиночку. Вам это знакомо? Не дай Бог! А в доброй душе моей Памелы для всех других героев спектакля и для нас с вами находится и совет, и ответ, и маленькая надежда. Может быть, ей, набожной женщине, помог Господь не очерстветь, не оскотиниться? Последним куском очень трудно делиться. И на зло не отвечать злом. И изгои общества оказались способными понять, что пока есть такие, как Памела, жизнь не кончена, и деньги – это далеко не все, что нужно каждому из них. Моя героиня и ее товарищи по бездомности точно не знают, что будет завтра. Вот и развалины дома, приютившие их, кому-то проданы, бульдозеры с остервенением рушат стены временно приютившего всех крова. И я не знаю, что будет дальше… Но по-человечески очень хочу что-то сделать. Наверное, надо чаще говорить это слово: «Люблю». Люблю осень – там мой день рождения. И дождики, и листопады. И зиму люблю. Я же сибирячка. Люблю, когда меня узнают на улице и желают здоровья. Люблю помогать людям, чем могу. Люблю тишину и веселья час. Правда, он бывает уже не так часто, как в молодости. Люблю и грусть, когда что-то очень важное происходит в тебе самой. И это всё – моё. Знаю любовь – и высокую, и горькую. А больше всего люблю работать. Ранним птицам говорю: «Добрый день!» Вечерним огням: «Добрый вечер!» Зрителям: «Спасибо за аплодисменты, за доброе ко мне отношение, я это чувствую». Может быть, это совсем немало, чтобы считать

ИЮНЬ 2012 28(50)

С Александром Гончаруком и Давидом Бродским в спектакле «Дорогая Памела» Дж. Патрика

С Николаем Михалевским («Тустеп на фоне чемоданов»)

судьбу счастливой! А какой бы она была без моего Театра? Весь мир – театр! Будем же в нём хорошими актёрами! Многоточие… После премьеры звоню Елизавете Николаевне и благодарю за подвиг. В такие года и так жить на сцене! Просто подвиг! Она смеётся: «А какой же артист без самоотдачи. А?» Читаю ей строки моего последнего стихотворения: «В горку шла, теперь вот – путь с горы! Только б дольше мне себя хватило!» А она в ответ: «Помнишь чеховский совет или завет, как угодно… Возделывай свой сад! Пиши стихи, играй в театре. Пой романсы. И почаще звони!» И на этом поставим точку. Пока… Виктория ЛУГОВСКАЯ, заслуженный работник культуры России, член-корреспондент Петровской Академии наук и искусств

Сергей Безруков: «...И тебе отвечают любовью» Март подарил омичам несколько интересных встреч. Актёр Московского художественного театра имени А.П. Чехова и театра «Табакерка», народный артист России Сергей Безруков привёз в Омск свой спектакль-мистерию «Хулиган. Исповедь» по произведениям Сергея Есенина, который с аншлагом дважды прошёл на сцене Омского государственного музыкального театра. Кроме того, он участвовал в презентации фильма «Матч», посетил региональную выставку «Омская культура: мир без границ» и встретился с журналистами. Была у артиста и неофициальная часть программы. Он посетил Литературный музей имени Ф.М. Достоевского и Центр изучения истории Гражданской войны.

– Мне интересна история революционного периода, а именно Гражданской войны. В фильме «Адмирал» мне посчастливилось сыграть роль генерала Каппеля. Я преклоняюсь перед этим человеком, который так любил Россию и отдал за неё жизнь, притом, что был потомственным шведом. В картине были эпизоды, исторически произошедшие в Омске. История, связанная с Колчаком, и Омск, история Гражданской войны с потерей потрясающих людей и русской армии до сих пор вызывает у меня удивление и шок. Сама ситуация той войны для меня страшная. Большой урок нам на долгие годы. Поэтому в Омске я с большим интересом побывал в Центре изучения истории Гражданской войны, расположенном в доме, где была резиденция Колчака. И конечно, в Омске привлекает всё, что связано с Достоевским. Честно, иногда даже закрадывается мысль о парадоксах истории, хотя, наверное, нельзя так говорить, но благодаря царским репрессиям потрясающие российские умы были сосланы в Сибирь, и Сибирь обрела удивительное богатство. – В глубинке Омской области есть музей, в котором предлагают пройтись по Сибирскому тракту в кандалах. – Ну, эта забава, скорее всего, на иностранцев рассчитана. Думаю, нашего человека заставить надеть кандалы добровольно – дело невозможное. А вообще в Сибири есть что посмотреть и что показать. Чем дальше от Москвы, от Петербурга, тем, наверное, лучше. Что-то происходит вдалеке от столицы – люди добрее, люди настоящими стано-

вятся. По реакции зрителей видишь, насколько они искренни, без всяких задних мыслей. Здесь нет двойного дна в поведении, в разговорах людей. Когда приезжаешь сюда, ты становишься самым долгожданным гостем. Прием и реакция – как при встрече с родными людьми. Поэтому и хочется тратиться, тратиться… Для такого зрителя грешно не тратиться. – Вы очень часто читаете стихи. Кто ваши любимые поэты? – Да, я очень люблю поэзию. Особенно Блока, Мандельштама. Есть просто по духу близкие поэты. Например, Сергей Есенин. – Что для вас значит сцена? – Не знаю… Я могу быть жутко уставший, но как только выхожу на сцену, что-то случается. Когда я вижу глаза зрителей, партнёров, где-то во мне переключается тумблер, и даже не представляю, откуда берутся силы. Потом, после спектакля, да, ощущение выжатого лимона. Но на сцене, в кадре есть ощущение такого куража... – О каких-то несыгранных ролях жалеете? – Я не сыграл Ромео... Хлестакова.... Гамлета... Чацкого. И многие герои прошли мимо. Может быть, некоторых из них я успею вернуть. Но впереди ещё другие роли. Самое важное – это умение перейти из одного амплуа в другое. Остаться инфантильным юным геройчиком мне не грозит, потому как изначально гены другие: у нас в роду все мужики настоящие. – Что вы думаете о современном кинематографе? – Жаль, что наша власть, политики не понимают, что кино – это не сфера досуга, а одно из важнейших искусств, способ воздействия на электорат, как они нас называют. Поэтому нужно менять национальную политику в этом вопросе. Я, например, снял фильм ОМСК ТЕАТРАЛЬНЫЙ

«Реальная сказка». И что? Я до сих пор продолжаю отдавать долги, государство только в последний момент выделило немного денег. А ведь я снял не блокбастер, а детскую сказку, фильм для семейного просмотра. – Каким фильмам, на ваш взгляд, в наши дни проще пробиться на экран? – Сейчас выигрывает кино, которое придерживается принципа «дорога ложка к обеду», кино к датам: «Мамы», «Ёлки». Сейчас снимаюсь в приключенческом фильме «Уланская баллада», где звучат стихи Дениса Давыдова, романсы. Кино приурочено к 200летию Отечественной войны 1812 года. Тема трех мушкетеров на уланский лад. – Как вы относитесь к Интернету? О вас там порой такое пишут… – Я всегда за полезные дела. Если полезно, то хорошо. Интернет сейчас есть везде. Театров где-то нет, а Интернет есть, и там можно посмотреть спектакль. Но настоящую атмосферу передает именно живой театр, когда ты сидишь в зале, то чувствуешь атмосферу рядом сидящих. Это совершенно другое ощущение. Ты не можешь сходить попить чайку, не можешь нажать на «стоп», отвлечься. А вообще я бы назвал Интернет «эпохой Станиславского», но не потому, что там царит большая культура, а потому что «не верю». Во многом благодаря Интернету, блогерам общество стало циничным. Но свет в конце тоннеля всегда нужен, людям надо дарить надежду. В советских фильмах это хорошо умели делать. И почемуто дети хотели быть врачами, лётчиками. А сейчас все хотят быть политиками или бизнесменами, чтобы было много денег. – Что вам не нравится в современном обществе? – Хамства много, злобы и зависти. Конечно же, они не могут не задевать. Главное – не допускать это до себя, держать в стороне. – А вы во что верите? – Я – оптимист. Этим и спасаюсь. Не унываю, а просто делаю дело. Недавно в прокат вышел фильм «Матч». С одной стороны, это коммерческое кино – вложено много денег, есть компьютерная графика. С другой стороны – это фильм о людях, которые живут в оккупации, о том, как они выживают. Это кино о войне без войны. Да и хорошо было бы в преддверии «Евро-2012» этот фильм посмотреть нашим футболистам, чтобы увидеть, как нужно драться за мяч, а не прогуливаться по полю. – Ваш насыщенный график работы — это желание сделать как можно больше в этой жизни? – Пытаюсь себя тормозить, потому что успеть всё невозможно. Спешить можно, но главное — не суетиться. Я не соглашаюсь на всё подряд, для меня очень важно, чтобы работа приносила радость. – Народная любовь вас радует? – Да, это очень приятно. Потому что ты понимаешь, что работаешь не впустую, что чего-то стоишь в этой жизни, что ты несёшь людям добро, и тебе отвечают любовью. Это даёт возможность жить, творить. Записала Маргарита ЗИАНГИРОВА ИЮНЬ 2012 28(50)

Елена МАЧУЛЬСКАЯ

. .Кто выйдет эту роль сыграть всерьез? Когда речь заходит о профессиях, связанных с театром, обычно сразу вспоминают костюмеров и гримёров, бутафоров и осветителей. О реквизиторах многие даже не слышали. А ведь без реквизитора ни одного спектакля нельзя сыграть…

Конечно, мало кто задумывается, откуда на сцене в нужный момент появляются свечи и бокалы с вином, ворох листьев, шпаги и статуэтки. А появляются они отнюдь не сами собой, а усилиями реквизиторов. – Мы такие «бойцы невидимого фронта». Бывает, что в течение всего спектакля находимся на сцене – подаём, забираем реквизит. Конечно, реквизит за кулисами лежит не одной большой кучей – он разложен по столикам, на профессиональном языке «заряжен», – рассказывает Татьяна Сухоребрикова, заведующая реквизиторским цехом театра «Студия» Любови Ермолаевой. Её все называют Таня. Даже актёры, которые в два раза моложе. И часто заходят к ней в реквизиторскую поговорить о спектаклях и зрителях, попить чаю из чашек, которые по совместительству тоже реквизит.

Ольга Серман в сцене из спектакля «Сирена и Виктория» А. Галина

Татьяна пришла в этот театр в 1997 году, когда студия уже в статусе профессионального театра переехала во Дворец культуры «Звёздный». По образованию она швея. В своё время Татьяна Сухоребрикова работала в ателье, в прокате. А потом обстоятельства сложились так, что пришлось искать новую работу: – Как-то так всё получилось – и я думаю, ничего случайного не бывает в жизни… Мне работа в театре сразу очень понравилась. С самого начала я так старалась – всё подшила, разложила по полочкам... Порой Татьяне снятся сны про театр. Это бывают чисто реквизиторские кошмары – что подготовили реквизит для одного спектакля, а на сцене идёт совсем другой. Маленькая комната, в которой много-много вещей – так вкратце можно охарактеризовать реквизиторскую. На многочисленных полках – исключительно реквизит для спектаклей, которые сейчас идут в театре. Самый разнообразный: стаканы, подушки, шторы и занавеси, брошки, зонтики, серьги и бусы... Ведь реквизит часто дополняет сценический костюм. Ещё есть склад, там тоже всего много. Когда Татьяна только начала работать, она подписывала на полках названия спектаклей. Сейчас каждую вещь она может найти буквально с закрытыми глазами. Есть ещё исходящий реквизит – настоящая еда. Он покупается перед спектаклем в ближайшем магазине. Например, в спектакле «Игроки» один из героев ест суп. Делается такой суп просто: – Беру кубик куриный, кипятком завариваю (по задумке режиссёра нужно, чтобы пар шёл), накрываю баночку крышкой и быстро-быстро несу на сцену. Вместо шампанского на сцене используют газировку, коньяк изображает обычный пакетный чай «Принцесса Нури». Большинство новых спектаклей Татьяна видит изза кулис. С той стороны всё происходящее на сцене видно по-другому и не всегда полностью. А мысли заняты совсем не сюжетом происходящего действа: – Думаешь, что через минуту нужно подать, что через пять минут. Когда идут объёмные спектакли (в которых задействовано много реквизита), по признанию Татьяны, «и натаскаешься, и набегаешься». На каждый спектакль у реквизиторов есть партитура. На нескольких листах ОМСК ТЕАТРАЛЬНЫЙ

ЛЮДИ ТЕАТРА подробно расписано, после какой реплики на сцене должен появиться тот или иной предмет. Встречаются и зарисовки – как, к примеру, должны на сцене лежать подушки. Бывает, реквизит ломается прямо во время спектакля. Например, разбивается рюмка или стакан. Тогда реквизитору нужно срочно найти что-то похожее. По признанию Татьяны, работать сейчас стало сложнее, чем в 1990-е. Хотя реквизиторов теперь в театре двое. – Когда-то я думала, что спектакль «Презент из Парижа» очень сложный по реквизиту. Но нынешние спектакли куда сложнее. На «Чайку» надо очень много реквизита, на «Золотого человека» – тоже. «Морозко» требует особого подхода. А «Тектоника чувств» идёт 3 часа, после спектакля ещё нужно всё убрать, посуду перемыть, все на полки в нужном порядке расставить... – В прошлом году 31 декабря я работала. В канун Нового года у нас всегда полный зал и традиционно любимая зрителями – «Новогодняя сказка для взрослых». В 21.00 спектакль заканчивается, я собираю реквизит. Около 22.00 часов мы с вахтером поздравляем друг друга, и – домой… Но, несмотря на все сложности и «сюрпризы», Татьяна называет свою работу самой лучшей. Объясняет просто: – Люблю я театр. И актёров люблю. Мы, реквизиторы, постоянно тесно общаемся с артистами, видим, как рождается спектакль. И я давно уже не представляю, что где-то в другом месте могла бы работать. Кстати, в детстве Татьяна хотела стать артисткой: – Мама уходит на работу, а я выйду в подъезд на лестницу и пою. И всем говорила, что буду артисткой…. Жизнь сложилась иначе. Но судьба в итоге всё-таки привела её в театр. Изо дня в день, из года в год делать историю, создаваемую на театральной сцене, реально осязаемой и визуально выразительной.

Ольга Серман, Игорь Малахов и Лариса Дубинина («Сирена и Виктория» А. Галина)

Наталья Тыщенко и Анастасия Токова («Морозко» И. Яблоковой)

«Чайка» А. Чехова Анна Бодрова и Виталий Романов («Золотой человек» В. Гуркина)

Татьяна Сухоребрикова в японском стиле

ИЮНЬ 2012 28(50)

Сергей ДЕНИСЕНКО

Там, где начинается небо.. (Послесловие к полету) «Материалом искусства может быть всё. Важно, чтобы оно поднимало в полёт. <…> Содержание искусства не эмоции, не ум, а их полёт. Есть полёт – есть содержание, нет полёта – нет содержания, а есть всего лишь материал. Но для того чтобы поднять в полёт, нужно взлететь самому». (Михаил Анчаров) Их «взлетело» девятнадцать – любительских театральных коллективов, принявших участие в ежегодном фестивале-конкурсе «Театральная весна», 19-м по счёту (так уж совпало) с момента его возрождения в 1994 году департаментом культуры администрации Омска. И самый высший пилотаж на сей раз продемонстрировали народный театр «Школа слёз и смеха» (режиссёр Л. Меерсон; Дворец культуры и искусства имени Красной Гвардии) и образцовый театр детей-инвалидов и их родителей «Преодоление» (режиссёр Т. Никифорова; КДЦ им. Свердлова). Оба этих свободных полёта удостоены Гран-при «Театральной весны-2012». Блистательно инсценировала сложнейший по стилистике и жанрово полифоничный роман Михаила Анчарова «Дорога через хаос» Лариса Меерсон (а уж

«ДОРОГА ЧЕРЕЗ ХАОС». Вадим Березиков и Александр Маринов (Коля и Леонардо)

«СЦЕНА ПРЕОДОЛЕНИЕ»

«БЕДА ОТ НЕЖНОГО СЕРДЦА». Ксения Галайда и Фамил Джавадов (Настенька и Александр)

за возвращение в Сегодня имени выдающегося писателя, поэта, барда, художника и кинодраматурга – особое спасибо режиссёру!). И как тонко и многозначно обозначен жанр: «Путешествие дилетантов» (название романа Окуджавы, анчаровского «собрата по перу»)! Процитирую несколько фрагментов-фраз из разговора об этом спектакле после его фестивального показа (в составе жюри работали актриса и режиссёр Лариса Дубинина, журналист и театральный критик Людмила Першина, а также автор сего послесловия): «Буря эмоций и впечатлений, от которых мы отвыкли... Спектакль высокой позиции, высокой идеи, высокого профессионализма!.. Время, когда был создан Анчаровым роман, словно отзеркаливает наше время... Одна из центральных тем спектакля – «ремесленник и художник» – сегодня более чем остра и актуальна… В театре очень сильная труппа… Ваш спектакль стал «дорогой через хаос» сегодняшней жизни…» Не меньшее эмоциональное и художественное потрясение – от спектакля-композиции «Сцена Преодоление». Результатом совместной работы режиссёра театра «Преодоление» Татьяны Никифоровой, хореографа Елены Лежневой и автора идеи и сорежиссёра Дарьи Кузнецовой (она же – в роли Ахматовой) стал пронзительный рассказ о душе человеческой, о любви, о жизни и даже о судьбе России. Литературная основа этого во многом экспериментального спектакля объединила в себе мини-притчи Леонида Енгибарова, «Сказку о русской игрушке» Евгения Евтушенко, произведения Анны Ахматовой и Николая Гумилёва. И это был не просто «душой исполненный полёт», – это был ещё и полёт на преодоление… Зал аплодировал актёрам стоя. (Добавлю, что в настоящее время рассматривается вопрос о возможном включении спектакля «Сцена Преодоление» в афишу VI межрегионального фестиваля «Неделя экспериментального театра в Омске»). Их много – ярких мгновений предъюбилейной «Театральной весны». А одно из них вообще стало ошеломительным событием, открытием фестиваля: в Детской школе искусств № 7, где плодотворно работает детский театр «Седьмое небо» (режиссёр Оксана Невмержицкая), создан… ещё один театр: театральный коллектив педагогов и учащихся «Отражение» (режиссёр Татьяна Дятлова)! Представленный театром-дебютантом водевиль «Беда от нежного сердца» (с коего как будто был снят налёт водевильных штампов и «хрестоматийного глянца») явил и великолепную режиссуру, и высокий художественный вкус, и целую россыпь изумительных актёрских работ, среди которых сверкал-лицедействовал в роли Золотникова директор ДШИ № 7 Андрей Баранов!..

ОМСК ТЕАТРАЛЬНЫЙ

«ВЕСНА - 2012» И вновь – и закономерно! – вспоминается Михаил Анчаров: «Самое потрясающее в искусстве, может быть, то, что оно всегда полёт не для себя одного, а всегда приглашение к полёту других и многих». В этом году явственно и уже громко слышался «голос из прекрасного далёка» грядущих «Театральных вёсен». Юных талантливых «звёздочек» отправляли в полёт всегда «полётные» режиссёры: Анна Козловская (фольклорная русская потеха «Дурацкая сказка» в образцовом театре «ШуМиМ» Дворца искусств им. А.М. Малунцева и развлекательное действо-назидание «Золотая рыбка» с сорежиссёром Евгенией Мальгавко в образцовом ТЮЗе этого же Дворца), Флора Бабаджанян (Детская студия её Молодёжного театра «Третий круг» ДК «Звёздный» показала искромётную сказку-игру о счастье «Изумрудная мечта»), Екатерина Григорьева (ярко-зрелищный пластический «Маугли» в образцовом ТЮЗе «Аншлаг» КДЦ им. Свердлова), Наталья Козловская (у возглавляемого ею в ДИ имени Малунцева народного театра «Карусель» появилась совсем маленькая «Каруселька» – театральная студия в Доме пионеров Советского округа, которую возглавила замечательная актриса «Карусели» Татьяна Трошина; совместно – Натальей и Татьяной – поставлен весёлый музыкальный спектакльутренник «Тук-тук! Кто там?»)… И что любопытно, сказки нынешней «Театральной весны» (почти все) были… больше, чем сказки. Наверное, потому, что были «окрылёнными». Так же, как и «Неправильная сказка про Красную Шапочку», озорно сыгранная актёрами образцового театра «Волшебная шкатулка» ДК Кировского округа (режиссёр Нина Курдоглян). А почему «почти все»? Просто не вполне «крылатыми» получились сказочные спектакли в образцовых театральных коллективах «Калейдоскоп» (ДК имени В. Часницкого, «Кошкин дом», режиссёр Татьяна Храмова), «Сказка» (школа № 116, «Поросёнок Кнок», режиссёр Любовь Симонова) и «РИФ» («Сказка о маленьком Каплике», режиссёр Юлия Маркина). …Ещё одно яркое мгновение фестиваля – своеобразная композиция для актёров «Это любовь»: три диалога по пьесам трёх современных драматургов в народном театре «Карусель». Спектакль, поставленный Натальей Козловской, из тех, которые принято называть «фестивальными» (и, кстати, не случайно «Карусель» с этим спектаклем приглашена в июне в Азово – принять участие в ежегодном Омском областном фестивале «Театральные встречи»). Как всегда, интересна и необычна театральная идея-задумка Елены Пономарёвой, режиссёра народного «Домашнего театра» Омского музыкального училища имени В.Я. Шебалина: на сей раз по пьесам А.Н. Островского придуман спектакль под названием «Ярмарка невест». Разные судьбы, разные сюжеты, актёры «купаются» в игре… И уже в который раз (и который год!) – восклицание «в никуда»: как жаль, что в училище до сих пор нет помещения для своего (!!!) неповторимого театра!.. Достойно предстал на фестивале возрождённый в техническом университете народный театр-студия ОмГТУ, где режиссёр Елена Дрохенберг совершила творческое дерзновение и поставила трагикомедию «Месье Амилькар, или Человек, который платит» по пьесе классикакомедиографа Ива Жамиака. Такое же дерзновение предприняла Ирина Попова в образцовом литературном театре «РИФ» во Дворце детского и юношеского творчества, поставив ни много, ни мало, а «русскую провинциальную мистерию» по «Формуле любви» Григория Горина. Конечно же, разной высоты и разного качества были полёты на «Театральной весне». И, увы, только лишь на «бреющем» пролетели над фестивалем народные театры «Поиск»

ИЮНЬ 2012 28(50)

«ИЗУМРУДНАЯ МЕЧТА». Алексей Кудинов (Страшила)

«МЕСЬЕ АМИЛЬКАР…». Екатерина Волкова и Виталий Проговоров (Элеонора и Александр)

ОмГУ имени Ф.М. Достоевского (режиссёр Нина Козорез, «За закрытыми дверями» Ж.-П. Сартра) и «Зеркало» колледжа профессиональных технологий (режиссёр Олег Теплоухов, «Двое на качелях» У. Гибсона)… …Чистого и ясного вам неба, талантливые подвижники Театра! Впереди – новые полёты! И уже менее чем через год – 20-я «Театральная весна», фестиваль, который в очередной раз подтвердил и статус Омска как театрального города, и то, что нет в природе неодарённых людей. Как минимум потому, что (опять, опять и неизбежно вспоминается Михаил Леонидович Анчаров!) «все люди одарены жизнью. И перед этим невероятным фактом всё остальное – мелочь и подробности»! _________________________________________ Редакция благодарит соорганизатора «Театральной весны-2012» Культурно-досуговый центр имени Свердлова и лично его директора Екатерину Анатольевну Казанцеву за предоставленные фотографии.

Елена БУЙНОВА

Ростки, взошедшие в братстве «Театральное братство вечно, как вечен Театр!..» – эти строки стали эпиграфом к выставке Музея театрального искусства, посвящённой приближающемуся 100-летию Омского отделения Союза театральных деятелей РФ (Всероссийской творческой организации) – старейшего творческого общественного объединения в России. Экспозиция, развёрнутая в Доме актёра имени народного артиста РСФСР Н.Д. Чонишвили, знакомит с вехами истории Омского отделения, неразрывно связанной с этапами формирования и становления союза, сыгравшего огромную роль в процессе развития театрального дела в нашей стране.

К концу XIX века в России было около трёхсот театров, работавших не только в крупных центрах, но и в уездных городах и заштатных местечках. Отмена монополии императорских театров в 1882 году приравнивалась к отмене «крепостного состояния театров», однако положение русских актёров, особенно провинциальных, оставалось бесправным перед произволом нанимателей-антрепренёров, а условия труда чрезмерно тяжёлыми. Труппы в большинстве театров комплектовались заново на каждый сезон. В течение своей творческой жизни актёры сменяли десятки сценических площадок, и только в крупных городах они могли задерживаться на несколько лет. 1876 год – точка отсчёта в истории СТД РФ. Состояние театрального дела в царской России, общественная атмосфера, судьбоносные события в жизни страны определили первые шаги творческой организации, те основопола-

П.О. Заречный

гающие принципы деятельности, которые остались неизменными на протяжении всего существования союза. Естественным откликом на условия жизни и творчества деятелей театра стало создание в Петербурге известными представителями русской культуры Общества взаимного вспоможения русских артистов в 1876 году, а затем сменившего его в 1883 году – Общества для пособия нуждающимся сценическим деятелям – для оказания поддержки нуждающимся членам, посвятившим себя служению сцене. Особое внимание эти общества уделяли сплочению художественной интеллигенции и решению просветительских задач. Принятие нового устава в 1890 году, а затем реорганизация объединения в Русское театральное общество (РТО) в 1894 году выдвинули на первый план новые цели и задачи – содействие изменению и всестороннему развитию театрального дела в России и защита профессиональных интересов работников театра. РТО взяло на себя посредничество между спросом и предложением актёрского труда, оказание помощи театральным предприятиям и нуждающимся работникам сцены. Общество обрело право ходатайствовать о нуждах театрального дела и интересах сценических деятелей перед любыми инстанциями и учреждениями, собирать съезды, издавать специальный печатный орган, выдавать пособия и ссуды своим членам. Одним из важнейших мероприятий, предпринятых РТО для решения поставленных задач, стало проведение в 1897 году I Всероссийского съезда сценических деятелей, разработавшего долговременную программу переустройства театрального дела в России. Открытое в том же году в Москве театральное бюро (биржа театрального труда) стало центром по сбору статистических сведений о положении театрального дела в России, справочных сведений по спросу и предложению на артистический труд, по содействию в поиске ангажемента для всех сценических деятелей и устройству театральных предприятий. На страницах московского журнала «Искры» (№ 13 от 30 марта 1914 г.) было опубликовано эмоционально заостренное описание происходивших на бирже событий: «Зимний сезон закончен. С разных концов России деятели сцены съезжаются в Москву на биржу актёрского труда. В театральном бюро настоящая толчея, отчаянная давка тысячи людей — мужчин, женщин, молодых девушек. В их глазах выражение страха за завтрашний день. Здесь, на этой бирже, забываются выспренние рассуждения о высоком и чистом искусстве, неразрывно и по традиции связанном со служением ОМСК ТЕАТРАЛЬНЫЙ

К 100-ЛЕТИЮ ОМСКОГО ОТДЕЛЕНИЯ СТД сцене. Биржа всегда остаётся биржей, хотя бы взамен бумажных ценностей на ней обращались таланты и дарования. И на актёрской бирже – те же будничные толки: о будущих окладах, о материальных выгодах, торжество тех же страстей и порождающих их инстинктов, здесь не место альтруизму, а отвлечённые материи – на время – отодвигаются в густую тень «житейского». Каждый стремится попасть в лучшую антрепризу, каждый ищет выгодных связей и знакомств, каждый стремится обеспечить себя лучшим и прочным контрактом. Удаётся это относительно лишь немногим. Избранные уходят, званные нередко остаются с тяжёлыми мыслями о завтрашнем дне, начале долгих невзгод и лишений. Биржа актёрского труда — всё же биржа...» На бирже могли встретиться антрепренёр и актёр и заключить контракт, здесь работал юридический отдел, проверявший условия договора, разрешавший возникающие споры и театрально-статистическое бюро, ведущее картотеки актёров – членов РТО, собирались членские взносы, проверялись документы. Это было место, где у сценических деятелей раз в году возникала возможность обсудить наболевшие вопросы. В 1899 году РТО предпринимает следующий шаг для усиления связи с провинцией и сбора сведений о театральной деятельности: назначает во всех городах, где имелись театры, около 600 уполномоченных. Находясь под покровительством Николая II, РТО с 1902 по 1918 год именуется Императорским Русским театральным обществом (ИРТО). К 1912 году решается вопрос об образовании по всей стране местных отделов ИРТО при театральных труппах. В новом Уставе организации находит отражение реформа по созданию единой, охватывающей все театры России, корпорации. Эти преобразования были направлены на усиление влияния ИРТО на ситуацию, сложившуюся в провинциальных театрах, децентрализацию его деятельности, расширение благотворительных возможностей в пользу престарелых артистов и нуждающихся членов, а также создание условий для самопомощи артистам на местах. Конечно, как все новое, реформа ИРТО не сразу была принята в театральном мире. У неё были противники и те, кто не до конца верил в жизнеспособность

местных отделов. Значение преобразований в области театрального дела на протяжении ряда лет обсуждалось в печати. «Нет никакого сомнения, – читаем мы в столичном журнале «Театр и искусство» (№ 10 от 9 марта 1914 г.), – что отделы принесут пользу артистам: ознакомят всех артистов с ролью Театрального общества, увеличат число членов последнего и распространят идею необходимости самопомощи. Недоверие к ТО даже с его нынешним выборным составом Совета всё ещё очень велико. Самыми злейшими врагами Общества являются те, кто его меньше всех знает, или те, кто когда-либо пользовался материальной помощью Общества в виде ссуды, которую с него впоследствии требовали». Не до конца ясна была модель будущей корпорации, её устройство и характер взаимоотношений, права, обязанности и возможности ежегодно меняющихся актёрских ячеек. Подробное разъяснение механизма создания местных отделов дает на страницах того же журнала (№ 23 от 3 июня 1912 г.) старейший член общества, драматург, режиссёр Евтихий Павлович Карпов: «В московской комиссии предлагают, и я полагаю, что это будет путь естественный, разослать устав с объяснительной запиской уполномоченным Театрального общества, которые, как только прибудет в данный город труппа на зимний сезон, займутся организацией местных отделов из лиц, состоящих членами Общества. <...> Организованный уполномоченными или членами труппы местный отдел функционирует весь зимний сезон и по окончании его сдаёт дела местному уполномоченному. <...> Полагаю, что председателем отдела всегда будут избирать наиболее уважаемого члена труппы, какого-нибудь известного актера. Роль уполномоченного сведется на роль посредника между отделом и главным Советом. <...> Уполномоченные и юридически, и морально явятся постоянными инстанциями, поддерживающими дело местных отделов в межсезонное время, когда отделы фактически могут не существовать». Предполагалось, что по оконАктёрская столовая на 2-м делегатском съезде. Москва. 1914 год

ИЮНЬ 2012 28(50)

Г.В. Юренев – актёр труппы П.О. Заречного. Сезон 1911/1912 годов

чании сезона местные отделы через избранных представителей на делегатских собраниях в Москве будут отстаивать свои интересы – решать вопросы по пересмотру «нормального контракта», урегулированию найма в бюро и т.д. Первые отделы создаются в театрах российских городов осенью 1912 года. К 4 ноября было открыто тридцать пять местных отделов, ожидалось, что их число достигнет пятидесяти. В отдельных городах было создано сразу несколько отделов, в зависимости от числа театральных трупп, работавших в зимний сезон. Открытие первого местного отдела РТО в Омске происходило силами артистов драматической труппы антрепренёра Петра Олимпиевича Заречного, арендовавшего Городской театр на три сезона с 1911 по 1914 гг. Родом из екатеринбургской семьи Телегиных – видных представителей уральского купечества, прославившихся не только предпринимательской, но и культурной, религиозной, благотворительной деятельностью, Петр Олимпиевич более занимался попечительством, чем коммерцией. По духовному ведомству он был награждён двумя золотыми медалями. Однако непреодолимая тяга к театру привела его по окончании русско-японской войны на профессиональную сцену, где он служил в качестве антрепренёра и артиста под псевдонимом Заречный. Антреприза П.О. Заречного в Омске была успешной и по сравнению с предыдущими труппами отличалась большими сборами и аншлагами. При этом регулярно проходили спектакли по общедоступным ценам. Ежегод-

но несколько спектаклей игралось в пользу омских попечительских обществ. Уже в первый сезон 1911/1912 годов на сцене Городского театра прошла комедия А.Н. Островского «Женитьба Белугина» при участии всей труппы, сбор средств от которой поступил в благотворительные учреждения Императорского Русского театрального общества. Всего за сезон было сыграно более десятка бенефисных спектаклей ведущих артистов труппы: Е.Н. Аргутинской-Козловской, М.Э. Волынской, П.И. Донецкого, П.О. Заречного, В.Ф. КручининойВалуа, Е.А. Кудрявцевой, Е.И. Сергеевой, А.А. Туганова, Г.В. Юренева, половина сбора от которых шла бенефициантам. Состоялись также бенефисы актёров вторых персонажей и декоратора Н.Е. Кулешова. Условия проведения таких спектаклей были прописаны в проекте «нормального контракта» актёра с антрепренёром, разработанном ещё на I Всероссийском съезде сценических деятелей. В сезон 1912/1913 годов труппа антрепренёра работала сразу на двух сценических площадках – в Городском театре и на сцене Коммерческого клуба. Созданный осенью 1912 года местный отдел ИРТО объединил 18 членов. В газетах появилась информация: «В городе Омске недавно организовался отдел Русского театрального общества. Членами-учредителями новой общественной организации являются: М.М. Астраханская, В.Ф. Асмолов, Е.А. Волгина-Покровская, С.В. Воронецкий, Я.В. Голованов, А.И. Давыдов, Г.Г. Мухин, Л.Я. Мещерин, Д.Н. Нелидов, М.М. Омарская, З.И. Попова-Барвинок, К.В. Подбельцев, Я.Ф. Потоцкий, Л.Р. Поль, П.И. Семеновский, Ф.Ф. Ярославцев, С.И. Ярцев. Председателем отдела избран А.И. Давыдов; секретарем — Л.Я. Мещерин. Об открытии отдела сообщено местному губернатору и Совету театрального общества». Давыдов был одним из ведущих актеров труппы Заречного, по отзывам прессы «артист серьезный и не без таланта». Уполномоченным РТО в Омске в ту зиму Заметка из «Омского вестника» № 264 за 1911 год

ОМСК ТЕАТРАЛЬНЫЙ

К 100-ЛЕТИЮ ОМСКОГО ОТДЕЛЕНИЯ СТД Делегаты I Всероссийского съезда сценических деятелей. Москва. 1897 год

был один из директоров омского драматического общества Ипполит Дмитриевич Куприянов. На сегодняшний день сведений, подтверждающих деятельность отдела в этом сезоне, не обнаружено. Вероятно, уже в январе отдел остался без уполномоченного: в газете «Омский вестник» прошла информация о трагической гибели И.Д. Куприянова. Таким образом связующая нить отдела с центром была прервана. На 1-м делегатском собрании, прошедшем в марте 1913 года в Москве, представители местного отдела из Омска отсутствовали. Судя по отзывам в периодической печати, первое делегатское собрание не принесло ожидаемых результатов. И когда осенью в начале нового сезона повсеместно стали открываться местные отделы в Калуге, Новочеркасске, Оренбурге, Перми, Петербурге, Ростове-на-Дону, Саратове, Туле и других городах, в статье некоего лицедея Антимонова, опубликованной на страницах журнала «Театр и искусство», вновь ставился вопрос о необходимости разработки нового договора между антрепренёром и актёрами. Свои надежды автор возлагал на актёрские ячейки: «Теперь, когда открываются местные отделы, мы считаем долгом напомнить и членам ИРТО о главной работе: о пересмотре «Нормального договора». <...> Работники местных отделов, конечно, большинство актёры, не должны стремиться «победить» антрепренёров, но урегулировать «нормальный договор» как аптекарские весы – их святая обязанность! Это оградит антрепренёров от «дополнительных пунктов» со стороны премьеров, а актёров от ненормальных условий или от условий, сочинённых ненормальными людьми». В 1913 году, в последний сезон антрепризы П.О. Заречного, 16 сентября в Омске состоялось открытие местного отдела. Оно проходило под руководством только что назначенного уполномоченного ИРТО, председателя Омского драматического общества Никандра Ивановича Медведева. В состав отдела вошли 15 действительных членов ИРТО, председателем был избран актёр, режиссёр, администратор труппы Леонид Яковлевич Мещерин, секретарем – Николай Николаевич Шестов. ИЮНЬ 2012 28(50)

В декабре 1913 года уполномоченный ИРТО Н.И. Медведев и представитель правления местного отдела Н.Н. Шестов обратились в Омскую городскую управу с ходатайством об уступке театра под устройство вечера местным отделом общества. «Принимая во внимание благотворительную цель вечера, весь чистый сбор с которого поступит в пользу учреждений, обслуживающих нужды театральных тружеников, в данном случае стремящихся осуществить идею актёрской самопомощи, Городская управа полагала бы устроителей этого вечера от сбора со спектакля в пользу города освободить и такое своё решение постановила внести на благоусмотрение Городской думы». Эти строки из журнала 21-го очередного собрания Омской городской думы достаточно точно раскрывают цели деятельности общества на местах: с одной стороны, это благотворительные задачи в пользу престарелых и нуждающихся артистов, с другой – оказание помощи артистам отдела непосредственно на местах. «Вечер в пользу И.Р.Т.О.» состоялся в Городском театре 21 декабря 1913 года. С него было отчислено в пользу ИРТО 632 рубля 53 копейки. В журнале «Театр и искусство» (№ 2 от 12 января 1914 г.) нашёл отражение и другой не менее интересный факт: на средства местного отела был отправлен к родным в Саратов заболевший артист драматической труппы Заречного В.А. Родюков, что наглядно подтверждает создание кассы взаимопомощи в «актёрской ячейке». Решающим и определённо революционным в реорганизации ИРТО стал 2-й съезд делегатов местных отделов, открывшийся 8 марта 1914 года в Москве одновременно с работой театральной биржи. «20-го марта закончились заседания театрального съезда делегатов, затянувшиеся вместо одной на целых две недели. Заседания прошли довольно гладко, если не считать скан-

Великий князь Сергей Михайлович – президент РТО с 1900 года

дала в самом начале, когда совет угрожал отставкой. Огромным большинством делегатов председателем съезда был избран артист В.Л. Градов, а не лицо из совета, как этого хотели его члены. Вследствие этого всё время наблюдались трения между советом и делегатами, но всё-таки это не помешало съезду провести несколько важных реформ в интересах театрального общества. Прежде всего разработана и принята «инструкция» местным отделам. Это даёт возможность

переместить центр жизни общества от Петербурга в сторону автономных театральных ячеек. Далее: усилен состав московского совета за счёт петербургского, введена похоронная касса, реорганизовано бюро с прибавкой лишнего отдела (опереточного), выбрана избирательная коллегия для некоторого ограждения общества от притока новых нежелательных элементов, урегулирован вопрос о ссудах актёрам и предпринимателям и, наконец, решено устройство санатория на Кавказе. Это, собственно, наиболее существенное моральное приобретение второго съезда театральных делегатов». Трудно согласиться с последним высказыванием автора репортажа, опубликованного в журнале «Искры» (№ 13 от 30 марта 1914 г.). На наш взгляд, более значительным достижением съезда явились те демократические принципы, которые смогли отстоять делегаты и которыми руководствуется Союз театральных деятелей на протяжении всей своей последующей истории. Интересным представляется поставленный на съезде вопрос о строительстве дома-театра. «В доме-театре должно быть удобное помещение для бюро, совета и, кроме того, театр, который зимою должен эксплуатироваться, а потом использоваться для нужд актёров…» Можно предположить, что идея, возникшая еще в 1914 году, стала прообразом будущих Домов актёров, созданных в советское время. Дважды, осенью 1914 и 1915 годов, местный отдел открывается в театре омского Коммерческого клуба. Оба раза председателем был избран создавший свою труппу уже известный нам Н.Н. Шестов. В предыдущий сезон он был режиссёром и актёром труппы П.О. Заречного. Местная пресса отмечала талантливую игру артиста: «Выступая сравнительно редко, Шестов всегда даёт продуманный и детально разработанный тип. Делает часто из малозначительной роли фигуру первой величины. В обработке ролей видна творческая мысль, отдаляющая исполнение от шаблона и освещающая На II съезде делегатов местных отделов РТО. Москва. 1914 год

ОМСК ТЕАТРАЛЬНЫЙ

К 100-ЛЕТИЮ ОМСКОГО ОТДЕЛЕНИЯ СТД Омск. В центре – здание Коммерческого клуба

давно знакомые образы с новой стороны». Секретарём отдела ИРТО был избран актёр Григорий Дмитриевич Горбань. Шла Первая мировая война, и на общем собрании действительных членов Омского отдела ИРТО было «постановлено отчислять всеми артистами труппы 2% из получаемого ими жалованья в помощь семьям сценических деятелей, призванных на военную службу, и безработных актёров, и предложить остальным служащим театра присоединиться к этому постановлению отдела. Среди других вопросов решён утвердительно вопрос о спектаклях в пользу благотворительных учреждений ИРТО, который предположено устроить в декабре месяце текущего года». Шестов указывал «на значительную роль театра в текущий тяжёлый момент русской действительности, когда театральные деятели призваны вносить элемент бодрости и общего успокоения, служа интересам настоящего здорового искусства». Спектакль в пользу ИРТО – «Прекрасные Сабинянки и Кабаре» по пьесе Леонида Андреева – состоялся при труппе театра Коммерческого клуба 20 января 1915 года, сбор с которого превысил 700 рублей. За исключением расходов на устройство вечера, чистых средств в пользу общества было отчислено 546 рублей 20 копеек. 26 января состоялись выборы на делегатский съезд ИРТО. «Избраны: делегатом М.И. Теплов, кандидатом Г.Д. Горбань», – сообщает «Омский телеграф» (№ 25 от 4 февраля 1915 г.). К этому времени местные отделы Императорского Русского театрального общества существовали в Астрахани, Воронеже, Иркутске, Калуге, Самаре, Тамбове и других городах. Во главе ИРТО и его отделов стояли передовые актёры. Средства организации формировались из членских взносов, доходов от банковских операций, пожертвований и отчислений от театральных ИЮНЬ 2012 28(50)

сборов. ИРТО успешно справлялось с профессиональной, правовой и социальной защитой своих членов. ...Прошел век. За это время Русское театральное общество было преобразовано в 1933 году во Всероссийское театральное общество и, наконец, в 1986-м – в Союз театральных деятелей. Этим событиям будут посвящены дальнейшие публикации. Сегодня Омское отделение, готовящееся к празднованию 100-летнего юбилея, объединяет 342 члена, а российский союз в целом – более 25 тысяч театральных деятелей. «Всестороннее содействие развитию театрального искусства, оказание практической помощи российским театрам и театральным школам, всемерное развитие российских и международных театральных связей, содействие защите социальных, правовых и профессиональных интересов творческих работников театра, создание необходимых условий творческого труда и жизни членов Союза» – вот те высокие цели, которым в настоящее время посвящена деятельность СТД РФ (ВТО), первые ростки которой взошли в братстве в 1876 году. В статье использованы материалы Отчёта о работе СТД РФ (ВТО) в 2010 году, факты, приведённые в книгах Е. Мельниковой «Театр и город сибирской провинции (конец XIX – начало XX вв.», Омск, 2004; «Справочной книжке по театральному делу» (составитель – П.М. Пчельников), Москва, 1900; открытых Интернет-ресурсов. Автор выражает благодарность за содействие сотрудникам Центральной научной библиотеки СТД РФ (г. Москва), библиотеке Омского отделения СТД РФ.

«Над Вечностью – вечный Шекспир!» …И, как всегда, под занавес «Омска театрального» – «Поэтический антракт». Признаюсь, что «шекспировская» идея сегодняшней стихотворной подборки возникла после того, как мне совершенно случайно встретилось короткое (крохотное даже) стихотворение харьковчанина Олега Ладыженского «Когда убивают Меркуцио…». Разыскал координаты Олега, заручился его радостным согласием на публикацию в нашем журнале. Потом вспомнилась строчка Ларисы Меерсон (см. заголовок). А далее, как бы в подтверждение того, что я на «верном пути», – замечательный поэт-переводчик Евгений Фельдман позвонил: «Серёжа, у меня тут Шекспир есть…» Да плюс ироничный омич-москвич Сергей Плотов, стихи которого давно знакомы читателям «ОТ», присылает вдруг опус, который как будто специально – к задумке «шекспировской»! А тут ещё и премьера «Двенадцатой ночи» в ТЮЗе!.. И всё это в течение нескольких дней. В общем, воистину: ничего случайного не бывает. А далее – без комментариев. Просто – по традиции – из цикла «Коротко об авторах». Лариса Меерсон – давний автор нашей рубрики. Режиссёр-легенда театрального Омска; работала очередным режиссёром в Омском драматическом театре и ТЮЗе, основатель театра «Романтик» (названия театра в дальнейшем – «Парабола», «Школа слёз и смеха»). Олег Ладыженский окончил Харьковский институт культуры по специальности «Режиссёр театра». Прозаик, драматург, поэт. Как писатель-фантаст – автор многих книг (в соавторстве с Дм. Громовым, под псевдонимом «Г.Л. Олди»). Сергей Плотов – актёр, режиссёр, сценарист, поэт. С 2005 года живёт и работает в Москве, шеф-редактор многих телесериалов, киносценарист. Евгений Фельдман уже более 40 лет занимается переводами англо-шотландской классики, лауреат Бунинской премии в номинации «Поэтический перевод». Два следующих имени легендарны в истории российской литературы: Павел Антокольский (1896–1978) – «человекоркестр»: поэт, эссеист, художник, театральный деятель (напомню, что «коренной вахтанговец» Антокольский навсегда вошёл в историю и как актёр, режиссёр, завлит театра им. Вахтангова); Давид Самойлов (1920–1990) – поэт, ещё при жизни ставший классиком. Ну и, наконец, сам Уильям Шекспир (1564 –1616) – великий драматург и поэт, который всегда – «над Вечностью».

Сергей ДЕНИСЕНКО, постоянный ведущий рубрики «Поэтический антракт»

Павел АНТОКОЛЬСКИЙ ШЕКСПИР Он был никто. Безграмотный бездельник. Стратфордский браконьер, гроза лесничих, Весёлый друг в компании Фальстафа. И кто ещё? Назойливый вздыхатель Какой-то смуглой леди из предместья. И кто ещё? Комедиант, король, Седая ведьма с наговором порчи, Венецианка, римский заговорщик – Иль это только сыгранная роль? И вот сейчас он выплеснет на сцену, Как из ушата, эльфов и шутов, Оденет девок, и набьёт им цену, И оглушит вас шумом суматох. И хватит смысла мореходам острым Держать в руках ватаги пьяных банд, Найти загадочный туманный остров, Где гол дикарь, где счастлив Калибан. И вот герой, забывший свой пароль, Чья шпага – истина, чей враг – король, Чей силлогизм столь праведен и горек, Что от него воскреснет бедный Йорик, – Иль это недоигранная роль?

ЭДМОНД КИН Лондонский ветер срывает мокрый брезент балагана. Низкая сцена. Плошки. Холст размалёван, как мир. Лорды, матросы и дети видят: во мгле урагана Гонит за гибелью в небо пьяных актёров Шекспир. Макбет по вереску мчится. Конь взлетает на воздух. Мокрые пряди волос лезут в больные глаза. Ведьмы поют о царствах. Ямб диалогов громоздок. Шест с головой короля торчит, разодрав небеса. Ведьмы летят и поют. Ни Макбета нет, ни Кина. В клочья разорвана страсть. Хлынул назад ураган. Кассу считает директор. Полночь. Стол опрокинут. Леди к спутникам жмутся. Заперт пустой балаган.

Олег ЛАДЫЖЕНСКИЙ КОГДА УБИВАЮТ МЕРКУЦИО… От пьесы огрызочка куцего Достаточно нам для печали, Когда убивают Меркуцио – То всё ещё только в начале.

ОМСК ТЕАТРАЛЬНЫЙ

ПОЭТИЧЕСКИЙ АНТРАКТ Неведомы замыслы гения, Ни взгляды, ни мысли, ни вкýс его – Как долго ещё до трагедии, Когда убивают Меркуцио!

Давид САМОЙЛОВ ФИНАЛ

Нам много на гóловы свалится, Уйдём с потрясёнными лицами... А первая смерть забывается И тихо стоит за кулисами.

Любить, терзать, впадать в отчаянье, Страдать от признака бесчестья И принимать за окончание Начала тайное предвестье.

У чёрного входа на улице Судачат о жизни и бабах Убитый Тибальдом Меркуцио С убитым Ромео Тибальдом.

Утратить волю, падать, каяться, Решаться на самоубийство, Играть ва-банк, как полагается При одарённости артиста.

Сергей ПЛОТОВ

Но, перекраивая наново Все театральные каноны, Вдруг дать перед финалом занавес И пасть в объятья Дездемоны.

«РОМЕО И ДЖУЛЬЕТТА» (попытка позитива) Не говорю за Вас, но у меня стремленье есть к счастливому финалу. Я вижу, как Джульеттина родня Ромео полюбила и признала. А те, кто представляли жениха, прикинули – и с первого же взгляда решили, что невеста неплоха и лучше никого искать не надо. Орали «горько!» не жалея сил; и про любовь стонали под гитарку; Тибальд электрочайник подарил, Меркуцио с друзьями – кофеварку. …А через год – крещение детей. А через двадцать – пеленанье внуков. И никаких «печальных повестей»! Сплошь – позитив! И скука. Скука. Скука…

Лариса МЕЕРСОН

*** Над нами, простыми и сложными, кумирами нашими ложными, над молодостью и старостью, глухим одиночеством, сладостью первого прикосновения, над мыслью пигмея и гения, над счастьем жить и над мукой томиться пожизненно скукой, над верою и над безверьем, греховной и праведной смертью, над грозной родильною кровью, над звоном литавр и рапир, над бывшей и сущей любовью, над Вечностью – вечный Шекспир!

William SHAKESPEARE SONNET CXXIII

Уильям ШЕКСПИР СОНЕТ 123

No, Time, thou shalt not boast that I do change: Thy pyramids built up with newer might To me are nothing novel, nothing strange; They are but dressings of a former sight.

Не хвастай, Время: я – всё тот же я. Нагромоздив событий пирамиду, Ты не меняешь сути бытия, Ты новизной пленяешь только с виду.

Our dates are brief, and therefore we admire What thou dost foist upon us that is old, And rather make them born to our desire Than think that we before have heard them told.

Наш краток век, и даже старина Нас оставляет в радостной надежде, Что нашей волей создана она, И страх признать, что мир таков, как прежде.

Thy registers and thee I both defy, Not wondering at the present nor the past, For thy records and what we see doth lie, Made more or less by thy continual haste.

Ни хроники твои и ни тебя Не признаю сегодня (как и в прошлом): Свои скрижали, истину губя, Ты создавало в темпе суматошном.

This I do vow and this shall ever be; I will be true, despite thy scythe and thee.

Но я, твои угрозы пережив, Не был, не есть и век не буду лжив. Перевод Евг. Фельдмана

ИЮНЬ 2012 28(50)

В номере опубликованы снимки: Александра Барановского, Андрея Бахтеева, Валерия Исаева, Екатерины Кавлакан, Екатерины Казанцевой, Евгения Кармаева, Юрия Кисилевского, Андрея Кудрявцева, Сергея Лойе, Натальи Перепёлкиной, Елены Пичугиной, Юрия Соколова и фотоматериалы из архивов омских театров, Дома актёра имени Н.Д. Чонишвили, Омского городского музея театрального искусства, частных коллекций Корректоры: Черных О.Н., Шилехина О.В. Адрес редакции: 644043, г. Омск, ул. Гагарина, 22, к. 206, тел/факс 8-3812-20-03-69 E-mail: press@ sibmincult.ru Электронная версия журнала на сайте Министерства культуры Омской области: http: // www.sibmincult.ru Подписано в печать 11.07.2012 Дата выпуска 21.07.2012. Тираж 300 экз. Распространяется бесплатно. Отпечатано в типографии «Золотой тираж», г. Омск, ул. Орджоникидзе, 34, тел. (3812) 212-111, www.omskblankizdat.ru Заказ № 200596

ОМСК ТЕАТРАЛЬНЫЙ