Журнал "Омск театральный" №34(56) by sibmincult.ru

Министерство культуры Омской области Омское отделение Союза театральных деятелей России Журнал «Омск театральный» № 34(56), октябрь 2013 года ББК Ж.33(2-4ОМ) Учредитель издания – Министерство культуры Омской области Журнал зарегистрирован Федеральной службой по надзору в сфере массовых коммуникаций, связи и охраны культурного наследия Свидетельство о регистрации ПИ № ФС55-1933-Р от 5 мая 2008 года Журнал «Омск театральный» – лауреат Межрегионального конкурса журналистского мастерства «Сибирь – территория надежд» 2007 и 2010 годов Темы номера: Празднование 100-летия Омского отделения СТД РФ. Монологи театральных деятелей, актуальные интервью, портреты в интерьере театра. Материалы об участии омских театров в фестивальных и гастрольных проектах. Премьеры, размышления о спектаклях. Главный редактор – Л.П. Трубицина Дизайн и вёрстка – Е.А. Пичугина

СОДЕРЖАНИЕ: Лина Туманова. С Новым годом! С новым веком! (О праздновании 100-летия Омского отделения СТД РФ) . .................................... 3 Василий Евстратенко. Юрий Ицков. Владимир Миллер. Валентина Шершнёва. От первого лица (Монологи председателей Омского отделения СТД РФ)....................................... 6 Владимир Копман. Метод Цхвиравы. К вопросу о диагностике состояния общества («Метод Грёнхольма» Ж. Гальсерана В Омском государственном академическом театре драмы)................................ 10 Екатерина Зарецкая. Пенсионерки в творческом угаре («Чирик кердык ку-ку» А. Пантыкина в Омском государственном музыкальном театре)... 14

Редакционная коллегия: М.В. Аварницына, В.И. Алексеев, В.Ф. Витько, Л.Ф. Гольштейн, С.П. Денисенко (зам. главного редактора), Л.Н. Колесникова, С.С. Кулыгина, В.Е. Миллер, Л.А. Першина, Б.М. Саламчев, В.А. Шершнёва

Елена Щетинина. …Плюс «каролизация» всей страны («Свободное падение» по пьесам С. Мрожека в Городском драматическом театре «Студия» Л. Ермолаевой).......................................... 16

На первой странице обложки: Лауреат I Сибирского театрального фестиваля-конкурса самостоятельных актёрских работ, посвящённого 100-летию Омского отделения СТД РФ, Дмитрий Войдак в авторском спектакле «ПапаМучительная – ПапамУчительная сказка» Фото Елены Гарбузовой

Наталья Елизарова. Расчистить место для новой жизни… («Язычники» А. Яблонской в Омском государственном драматическом «Пятом театре»).......................... 19

На второй странице обложки: Тамара Славченко, Татьяна Луцак и Валентина Шершнёва (в первом ряду), Ирина Кожевникова, Надежда Мотовилова в русском бурлеске А. Пантыкина «Чирик кердык ку-ку», открывшего малую сцену Омского государственного музыкального театра (режиссёр – Кирилл Стрежнев) Фото Андрея Бахтеева

Валерия Калашникова. Мимолётно и без слов («Мимолётности» в Омском государственном театре куклы, актёра, маски «Арлекин»)............... 21 Эльвира Кадырова. «Нам любые дороги дороги» (Об обменных гастролях Омского ТЮЗа и Молодёжного театра Алтая имени В.С. Золотухина)............................................. 24

На третьей странице обложки: Сцена из спектакля Омского государственного театра куклы, актёра, маски «Арлекин» (режиссёр – Евгений Ибрагимов) Фото Юрия Кисилевского

Нина Генова. Роли исполняют студенты ОмГУ (О подготовке кадров для театров)........................ 27

На четвёртой странице обложки: Владимир Остапов и Роман Колотухин в сцене из спектакля «Язычники» А. Яблонской Омского государственного драматического «Пятого театра» (режиссёр – Алексей Погодаев) Фото Александра Барановского

Константин Рехтин. Три вопроса самому себе (Монолог главного режиссёра Омского государственного Северного драматического театра имени М.А. Ульянова)......29

ДЕКАБРЬ 2013 34(56)

Евгений Ибрагимов: «Мы современные шаманы» (Интервью Анастасии Толмачёвой с известным режиссёром театра кукол)......................................32 Александра Самсонова. Воссоздай, повтори, возверни… (Штрихи к портрету актрисы Омского государственного драматического «Пятого театра» Елены Тихоновой)............................................................................36 Светлана Кулыгина. «А люди – словно персонажи из пьес!..» (О гастролях и участии в фестивалях театра из Тары)........................................................................38 Вероника Берман. … И наступает время «Ч» (О фестивальных поездках театра «Арлекин»).......................................................................................42 Лариса Михайлова: «У людей не хватает времени остановиться, всмотреться друг в друга» (Интервью Елены Мачульской с педагогом и режиссёром Городского драматического театра «Студия» Л. Ермолаевой).............................................................45 Сергей Денисенко. И была осень... И была Тара… (О VII Всероссийском фестивале любительских театров Урала и Сибири).........................................50 Алексей Пичугин: «В творчестве полезно всё, что тебя озадачивает» (Монолог в рубрике «В пространстве времени и сцены»)........................................................................52 Елена Артамонова: «Надо всё время помнить – мы не культурную услугу оказываем, а наполняем души!» (Интервью Юлии Сальниковой с актрисой Омского государственного театра куклы, актёра, маски «Арлекин»)..................................................................................................................57 Серафима Орлова: «Сейчас не время героев, но время их искать» (Беседа с победителем конкурса современной драматургии «В поисках нового героя», посвящённого 100-летию со дня рождения Виктора Розова)..................................................................58 Архивный фотоэксклюзив. «Дело в том, что… круг замкнулся вдруг…» (Авторская рубрика Сергея Денисенко)......................................................................................................62 Кристина Попович. Из дневника молодого критика (Заметки о поездке группы Школы театрального критика в Пермь на фестиваль «Пространство режиссуры»).............................................................................................68 Лариса Ханжарова. Дары Востока. Явление героя. Китай (Музейные истории)......................................................................................................................................71 Светлана Яневская. Собеседник – Александр Николаевич Островский (Цикл материалов к 190-летию со дня рождения великого русского драматурга. Продолжение. Начало в № 32,33).................................................................................................................72 «Я на чужую боль и рану ложусь, как бинт…» («Поэтический антракт»)............................................................................................................................78

ОМСК ТЕАТРАЛЬНЫЙ

ЮБИЛЕЙ Лина ТУМАНОВА

С НОВЫМ ГОДОМ! С НОВЫМ ВЕКОМ! Да, вот так вот – ни много ни мало новый век открывает наше театральное сообщество. 100 лет – ровно столько, сколько названо, – отделяет нас от той даты, когда в Омске в Городском театре был создан местный отдел Императорского Русского театрального общества. Первыми собратьями были артисты труппы известного антрепренёра Петра Олимпиевича Заречного. За всю свою довольно длинную и негладкую историю созданное в России в 1877 году Общество взаимного вспоможения русских артистов и соответственно его местные отделы несколько раз меняли своё название, расширяли сферу деятельности, но главная цель была названа ещё в 1894 году: «Содействие всестороннему развитию театрального дела в России».

Омское отделение театрального союза – одно из старейших региональных. На его творческо-организационном счету много чего позитивно-конструктивного. Это замечательные актёрские бенефисы и творческие вечера с участием артистов всех омских театров, многочисленные поездки актёрских бригад по городам и сёлам области, выставки художников, встречи с писателями, музыкантами, помощь ветеранам, поддержка молодых. Совместно с Министерством культуры Омской области Омское отделение СТД проводит ежегодный конкурс-фестиваль «Лучшая театральная работа». Участвует в реализации всех омских фестивальных проектов. Но надо сказать отдельно об очень значительном факте. Именно Омское отделение СТД, именовавшееся в то время Всероссийским театральным обществом, выступило инициатором создания в нашем городе Дома актёра. В следующем году мы будем отмечать 40-летие этого одного из самых притягательных «очагов культуры», который теперь носит имя его основателя, человека, заложившего главные принципы его деятельности, народного артиста РСФСР Ножери Давидовича Чонишвили. Своё столетие Омское отделение СТД отметило 18 ноября большим красивым вечером. Двое активновесёлых ведущих – актёры «Пятого театра» Сергей Шоколов и Антон Зольников – на протяжении всего

ДЕКАБРЬ 2013 34(56)

празднично-театрализованного действа дружески «воевали» с очаровательной Евгенией Славгородской, представшей в образе музы, которая была неистощима на придумывание поэтической оды СТД и Дому актёра. Вечер был обилен на поздравления – и официальные, и просто дружеские. Его творческая часть, сочинённая Владимиром Миллером и Мариной Аварницыной, переливалась многоцветьем режиссёрских и актёрских придумок. В юбилейном калейдоскопе ярко блеснули «звёзды» всех омских театров. А в финале всё-таки прозвучал заявленный в самом начале и варьировавшийся на всём протяжении вечера гимн СТД и Дому актёра. Юбилейный год завершился аплодисментами славному племени актёров. И это правильно. Ведь и создавался российский театральный союз как «общество взаимного вспоможения русских артистов». 1 и 2 декабря в Омске состоялся I Сибирский театральный фестиваль-конкурс самостоятельных актёрских работ, посвящённый 100-летию Омского отделения СТД РФ. В наш город приехали артисты из Барнаула, Иркутска, Кызыла, Озёрска и Томска. Самостоятельные актёрские работы, которые были представлены в формате моноспектаклей, дуэтов или трио исполнителей, отдельных сценических фрагментов, оценивали актриса Новосибирского академического театра «Красный факел», заслуженная артистка РФ Валентина Широнина (председатель жюри), председатель Омского отделения СТД РФ, солистка-вокалистка Музыкального театра, народная артистка РФ Валентина Шершнёва, солист-вокалист Музыкального театра, народный артист РФ Георгий Котов и редактор журнала «Омск театральный», заслуженный работник культуры РФ Лидия Трубицина.

Лауреатом этого творческого конкурса в номинации «Лучший моноспектакль» стал актёр Омского ТЮЗа Данил Супрун («Я солдат, мама!» по произведению Ю. Ионушайте. Режиссёр – актёр Омского ТЮЗа Олег Чичко). «Лучшим спектаклем» была признана работа актёров Иркутского ТЮЗа Елены Константиновой, Ларисы Капустиной и Константина Баргатина («Женский разговор» по рассказу В. Распутина. Сценическая версия Елены Константиновой). Актёр Омского театра куклы, актёра, маски «Арлекин» Дмитрий Войдак, представивший моноспектакль «ПапаМучительная – ПапамУчительная сказка», назван лауреатом премии «Новация». Эта работа была восторженно принята фестивальным сообществом. И правда, живое и от жизни идущее творчество, сценическая свобода, остроумные находки, добрая и светлая энергия, излучаемая артистом, – это во все времена будет бесценной новацией. Премией жюри была отмечена ещё одна замечательная работа омских кукольников – спектакль «Лисичка-сестричка и Серый Волк» в исполнении Елены Артамоновой и Ирины Сергеевой. Второй премии жюри удостоены Мария Гуляева и Иван Абрамов томского Театра драмы и комедии «Версия» (спектакль по роману Джона Фаулза «Коллекционер». Инсценировка художественного руководителя театра Веры Тютриной). Лауреатами, отмеченными премиями Омского отделения СТД РФ, стали актриса Иркутского академического драматического театра имени Н.П. Охлопкова Анна Дружинина (моноспектакль «Своя радуга» по сказам С. Писахова) и актёр Национального музыкальнодраматического театра республики Тыва имени В. Кок-оола Хомушку Мерген Киимоолович (моноспектакль «Ванька» по рассказу А.П. Чехова). В номинации «За верность сибирским традициям» отмечен спектакль «Бессовестные» по рассказу В. Шукшина (исполнители: актёры Омского государственного драматического «Пятого театра» Елена Тихонова, Лариса Антипова и Сергей Зубенко). Специальный приз Омского отделения СТД РФ «За чистоту актёрской интонации» получила актриса Озёрского театра кукол «Золотой петушок» Екатерина Замула (моноспектакль по Е. Носову «Алим едет на Кавказ»). Завершается театральный год, прошедший под знаком 100-летия Омского отделения СТД. Юбилею были посвящены и этот фестиваль, и выставки, встречи, вечера. А мы ещё раз обратимся к воспоминаниям о вечере, состоявшемся в Доме актёра имени народного артиста РСФСР Н.Д. Чонишвили 18 октября. Вечер носил символическое название: «Там, где живёт душа». Ведь для театрального сообщества это означает: душа живёт там, где обитает творчество.

С совпавшим днём рождения ведущие поздравляют Николая Михалевского, Ларису Гольштейн и Сергея Денисенко С блеском «тряхнули стариной» ветераны

«Лицеисты» зажигают зал

ОМСК ТЕАТРАЛЬНЫЙ

Вокальное приветствие от музыкального театра Сергей Шоколов и Антон Зольников – весь вечер на сцене

Очаровательная муза юбилея – Евгения Славгородская

Председатель Омского отделения СТД РФ Валентина Шершнёва принимает поздравления от депутата Законодательного Собрания Омской области Александра Артёмова

Да здравствует СТД!

ДЕКАБРЬ 2013 34(56)

От первого лица Драматург Эдвард Радзинский после того, как побывал в Омске, выступая на одном из столичных радиоканалов, признался: «Таких слушателей и зрителей у меня давно уже не было. Они просто приподнимают меня!». Во многом такая оценка свидетельство того, что в нашем сибирском городе была, есть и, надеемся, будет богатая театральная жизнь. Омские зрители воспитаны театром. А театры объединяет творческий союз – Всероссийское театральное общество, переименованное затем в Союз театральных деятелей. О театре, об СТД – монологи людей, которых коллеги по театральному цеху избирали своими лидерами. Это заслуженный артист РСФСР Василий Иванович Евстратенко, председатель Омского отделения ВТО с 1987 по 1996 годы; народный артист РФ Юрий Леонидович Ицков, председатель Омского отделения СТД РФ в 1996 – 2001 годы; заслуженный артист РФ Владимир Емельянович Миллер, возглавлявший омский союз с 2001 по 2011 годы; народная артистка РФ Шершнёва Валентина Алексеевна, ставшая во главе Омского отделения СТД РФ в 2011 году.

Заслуженный артист РСФР Василий ЕВСТРАТЕНКО, директор Омской филармонии: – Начало моей председательской работы пришлось на тот период, когда в СТД (тогда ещё – в ВТО) был самый большой подъём театральной, общественной деятельности. В то время союз выполнял больше всего из того, что было задумано при создании Российского театрального общества. Он обучал и даже воспитывал, если хотите, актёров. Много внимания уделялось различным творческим конкурсам, семинарам – всему тому, что создавало практическую основу для роста молодых артистов. И плюс к этому очень большое внимание уделялось ветеранам, эту задачу мы всегда выполняли. В те годы Дом актёра был центром культурной жизни Омска. Для всех – для писателей, архитекторов, музыкантов. Мало того, что они приходили сюда на мероприятия, но они и свои творческие вечера старались организовать здесь. Это было престижно. А уж если кто-то из актёров на свою какую-то дату не делал вечер в Доме актёра, это вызывало, мягко говоря, недоумение. Но это было в 1980-е годы, а «лихие девяностые»

прошлись по всему словно плугом. Мы понесли очень много потерь во всех отношениях. Если ещё недавно СТД служил центром духовного воспитания, духовной жизни, то постепенно понятия «бизнес», «деньги» сильно изменили ситуацию. Наступил некий период выживания и Союза театральных деятелей, и Домов актёров по всей России. Началась сдача помещений в аренду, платные мероприятия, которые подменили собою творческие вечера. Это коренным образом повлияло на ситуацию, произошло разрушение общественных сязей. Мы перестали быть внимательными к артистам, а артистам, как ни странно, далеко не всегда стал необходим театр. Все хотят попасть в кино, в сериал, как-то в этой индустрии пристроиться. В последнее время, правда, наметились некоторые позитивные подвижки. Во-первых, хорошо уже то, что наш Дом актёра сохранился в своём качестве. Второе: в нынешнем СТД есть определённый объём работы, который касается именно творческих людей, творческой жизни. И хорошо, что не забыты ветераны.

ОМСК ТЕАТРАЛЬНЫЙ

Омскому СТД – 100 лет Народный артист РФ Юрий ИЦКОВ, актёр СанктПетербургского государственного театра на Васильевском: – Для меня Омск – это дом. А дом не может перестать быть родным, даже если из него уехал. Впечатления от Омска не дробятся. Это одно воспоминание и ощущение счастья. Родился я в Москве, но актёром и человеком стал в Омске. Приехал я в Омск в 1979 году. Надо сказать, новых актёров здесь принимали так, как будто бы это был Де Ниро! Но уж потом на сцене надо было доказывать, что ты что-то умеешь. Я часто рассказываю начинающим актёрам об этом периоде жизни, и они всегда изумляются: «Юрий Леонидович, это где происходило все? За границей?». – «Нет, – отвечаю,– в Омске, в Омском академическом театре драмы, в Омском Доме актёра». Я счастлив, что у меня была такая жизнь, была великая Омская драма. Такая жизнь, о которой молодые не имеют понятия. Для нас театр был способ жизни. Молодым это трудно сейчас понять. У них теперь жизнь сложнее. Надо выживать и зарабатывать. И часто, к сожалению, в жертву проектам, сериалам, съёмкам приносится театр. Редко кому удаётся совмещать. Сейчас актёров на репетицию трудно собрать, не говоря уж о посиделках каких-то. А у нас всё это было. Нам хотелось обсуждать, разговаривать, общаться… Не помню такого вечера, чтобы после спектакля мы расходились по домам. Мы шли в Дом актёра. Это было уникальное время. Здесь собиралась вся творческая интеллигенция Омска! Здесь можно было встретить художников, писателей, журналистов. Потому что ни у кого, кроме актёров, не было такого дома. Такого вообще не было нигде в стране. Дома актёра были, конечно, но такого, как наш, не было нигде точно. И здесь каждый мог найти себе применение. Если тебя что-то не устраивало в творческом отношении – пожалуйста, пробуй себя на сцене Дома актёра. Я активно работал в совете Дома актёра, в правлении СТД и поэтому, когда мне предложили дать согласие баллотироваться на пост председателя правления Омского отделения СТД, я согласился. Не без колебаний, конечно. Но рискнул. Мне очень хотелось попробовать себя, способен ли я ещё что-то делать, кроме как играть на сцене. Дух авантюризма тоже присутствовал. Но это нормально. Как без авантюризма-то! Всю тяжесть ноши я понял наутро после выборов, когда бухгалтер принесла мне кипу платежек. Вот, говорит, счета. Надо оплачивать. «А деньги где?» – спрашиваю я. «Вы председатель, вам лучше знать, откуда брать деньги», – отвечает бухгалтер невозмутимо. В этот момент я зауважал раз и навсегда всех руководителей. Потому что они должны знать, откуда брать деньги и уметь их добывать. С этого я и начал. С материальной базы. Решил открыть ресторан в Доме актёра. Потому что уже к середине 1990-х кафе наше знаменитое зачахло. Нашёл спонсоров, или они нашли меня. Было трудно. Потому что не у всех я нашёл понимание. Были недоброжелатели и много всякого нелестного выслушал я в свой адрес. Но ресторан мы открыли. Сделали, по-моему, первыми в Омске систему ДЕКАБРЬ 2013 34(56)

оплаты электронные карты, причём со скидками, чтобы актёры могли себе позволить в этот ресторан ходить. И ресторану тоже надо было помочь раскрутиться. А ресторан взял на себя оплату коммунальных расходов. И во время дефолта, когда в театре восемь месяцев мы не получали зарплату, в СТД и Доме актёра все работники её получали аккуратно. Вот это я считаю достижением. А ведь какие были и остаются там люди! Это же золотой фонд! Бессребреники, энтузиасты. Привет и поклон всем! Всех люблю и часто вспоминаю. Хотелось сохранить традиции дома, заложенные Ножери Давидовичем Чонишвили, сохранить бурную творческую жизнь. Хотелось, чтобы и ветераны наши были привечены, обласканы, накормлены. Такое удовольствие было смотреть на них, когда они приходили к нам на праздничные обеды или просто поговорить, посидеть в библиотеке – они с нами, а мы с ними… Хотелось достойно отметить 25-летие Дома актёра. Для юбилейного вечера, помню, мы изготовили медали – оригинальные, таких не было ни у кого. Сделали медали художники, которым я предоставил помещение в аренду здесь же, в нашем доме. По этому поводу тоже выслушать пришлось мне много неприятных слов, меня обвиняли в том, что я хочу, якобы, все распродать и развалить. Наступило время новых экономических отношений. И в условиях рынка приходилось выживать всем. И конечно, это был период не только счастья, но и конфликтов. Приходилось людей убеждать. Чтобы они тебе повеНиколай Ханжаров, Юрий Кузнецов, Юрий Ицков и Евгений Казаков придают ускорение автобусу с творческой бригадой по направлению к сельскому зрителю. 1982

Один из капустников. Сценка-пародия на заседание совета Дома актёра

рили. Люди должны кому-то верить и за кем-то идти, должен быть лидер. И это была проверка для меня. И грандиозный человеческий опыт. У нас сложилась отличная команда, перечислять всех не буду, вдруг забуду кого-то, чтоб не обидеть. Команда из тех, кому было интересно жить и двигаться вперёд. Чтобы не просто выживать, а жить – ярко, творчески. Большинство из них и сейчас, насколько мне известно, активно работают в СТД. На мой взгляд, сделано было всё, чтобы жизнь наша вне театра процветала, чтобы в Омске СТД был активен. Передавал дела в 2001 году с чистой совестью. Но больше у меня такого желания – кем-то руководить и что-то возглавлять – не появлялось. Я себя проверил – да, могу. И теперь с большим уважением отношусь к работе директоров и любых администраторов, потому что знаком с их работой не понаслышке. Но моё место – на сцене. Недаром Дидро сказал: «Искусство – это удел бездельников». Имея в виду, что те, кто занимаются искусством, должны заниматься только искусством. И никакого вот этого – «насколько лучше бы играла Ермолова вечером, если бы днём она стояла у станка» – быть не может. Мне кажется, такого подъёма не было больше. И нельзя уже это время повторить. Это был последний период, наверное, такой яркий. Я всё время призывал директоров – давайте организуем, чтобы на сдачи спектаклей мы ходили друг к другу, имели такую возможность – посмотреть работу своих товарищей. Вспоминаю наши летние актёрские бригады. В том было колоссальное удовольствие не только для зрителей, но и для нас, актёров. Потому что мы были все вместе, и это было то самое актёрское братство, о котором молодые сейчас ничего не знают. Может быть, им это уже и не нужно. А насчет того, что время сейчас другое… Время делают люди. Есть время талантов. А есть период, назовём его так, накопления. Омску очень повезло в этом отношении. Здесь всегда была невероятная атмосфера духовности. Российским – не буду говорить провинциальным – театрам в этом отношении вообще больше везёт. Здесь меньше соблазнов для актёров. И есть возможность заниматься Театром. Посмотрел в последние годы несколько спектаклей Омского академического театра драмы – «Дачники», «Вишнёвый сад» – с большим удовольствием. Хотя «Вишнёвый сад» мне было трудно смотреть. У меня был свой «Вишнёвый сад», который мы сыграли всего два с половиной раза, а потом у Тани Ожиговой, которая тогда серьёзно болела, пошла горлом кровь прямо во время спектакля… Шли недавно с Надей (Надежда Живодёрова – заслуженная артистка России, жена Юрия Ицкова) по Васильевскому и забрели в грузинский ресторанчик, вот как толкнуло чтото. Грузинская еда, грузинская музыка... И вдруг понимаем: сегодня – день памяти Чоника…

Всегда радостно встречаемся с омичами – актёрами Омской драмы, хоть на полчаса пересечёмся где-то на гастролях – уже счастье. Бывают зрители-омичи и на спектаклях нашего театра. Приятно. Действительно, я не могу вспомнить по отдельности ни одной какой-то истории. Воспоминание о жизни в Омске – это одно яркое впечатление. И поверьте, я работал ради того, чтобы этот праздник был всегда, пусть не каждый день, но как можно чаще. И я желаю Омску театральному, Омскому отделению Союза театральных деятелей, актёрам – праздника! Будьте счастливы! Заслуженный артист РФ Владимир МИЛЛЕР, солист Омского государственного музыкального театра: – Так получилось, что эстафету у Юры Ицкова я принял, можно сказать, случайно. Это не планировалось даже, но меня выбрали. Я всю творческую работу знал хорошо, потому что был сначала председателем молодёжной секции СТД, а потом общественным директором Дома актёра. Вот организационно-экономическую сторону довелось познавать с нуля. Пришлось учиться понимать, что такое налоги, различные коммунальные услуги, учиться выстраивать экономическую стратегию. И несмотря на все проблемы, я вспоминаю эти десять лет с радостью. Десять – потому что опять же так получилось, что, когда я уже собирался уйти после пятилетнего срока, за меня снова проголосовали. Причём, единогласно. Такого просто не бывает на подобных выборах, и вот случилось. А поскольку душа у меня артистическая, восприимчивая, то я не смог отказаться. Государственной поддержки у союза было мало, и мы постоянно испытывали финансовые трудности, но сейчас из того десятилетнего периода вспоминается только хорошее. Было очень много интересных театральных проектов: это и творческие вечера Марины Аварницыной, и «Музыкальная гостиная», и проект Виктории Луговской «Дорогие мои земляки», и наш фирменный проект передачи эстафеты поколений «Яблочко от яблони». Дом актёра жил очень кипучей жизнью, в которую мы старались вместить всё, что нужно артистам для свободного проявления их творчества. Фестиваль-конкурс самостоятельных актёрских работ тогда был очень интересный. В тот период как раз родилась антреприза. Серёжа Волков пришёл с этим предложением, я сказал: «Пожалуйста, давайте». Мы показали свой вечер в Москве. Сделали ремонт в Доме актёра, и вот тут помогло региональное правительство, министерство культуры. ОМСК ТЕАТРАЛЬНЫЙ

Омскому СТД – 100 лет У меня как у председателя СТД были хорошие отношения с директорами театров, они помогали в проведении областного фестиваля-конкурса «Лучшая театральная работа», благотворительной акции в помощь ветеранам «Душа». Да, хочу отдельно подчеркнуть, что за эти десять лет одним из главных приоритетов Союза театральных деятелей была забота о ветеранах: мы проводили регулярные встречи с ними, оказывали небольшую финансовую помощь, собирали их на посиделки в ресторане Дома актёра. Мы их приглашали на встречи три раза в год, а четвёртый раз, на 9 Мая, – это финансировало областное министерство культуры. И так осталось. Теперь это уже трудно изменить. В театральном сообществе две возрастные категории нуждаются в особом внимании – это старики и молодёжь. Одних нужно поддерживать, чтобы они не разочаровались в профессии, других – чтобы они не чувствовали себя забытыми. А делать это должно среднее поколение – самое активное. Поэтому, мне кажется, принципы у нас были выстроены верно, и мы сохранили те позиции, что заложил ещё Ножери Давидович Чонишвили. Прежде всего в плане отношения друг к другу и отношения к творчеству. Конечно, была масса всяких житейских, бытовых, экономических проблем, но их удавалось решить. Мы выстояли, мы сохранили свою независимость и самостоятельность. Вот только власть побольше бы обращала на нас внимание, поддерживала. Это единственное пожелание. Народная артистка РФ Валентина ШЕРШНЁВА, солистка Омского государственного музыкального театра: – Сегодня забот и хлопот много. Приходят люди кто с чем. Кто-то хочет вступить в союз, у кого-то вопросы по документам, по членским взносам, тем более мы сейчас переходим на новую систему. Что-то в театрах происходит такое, что надо обсудить, личные проблемы случаются. Надо поплакаться в жилетку – и я в роли «жилетки». Посидят, поговорят… Сейчас мы делали списки на новогодние подарки детям театральных работников. И работа, вроде, такая с первого взгляда незаметная, но она всё крутится, крутится... Российское театральное общество ведь было задумано как общество вспоможения артистам. Тем, кто заболел, попал в трудную ситуацию, престарелым актёрам. Так же и мы сейчас помогаем ветеранам. Благотворительная акция «Душа» у нас много лет проходит. Через центральный аппарат СТД адресно выделяется единовременная материальная помощь, и эта сумма может быть совершенно разной – от двадцати до ста тысяч. Причём не только ветеранам, а людям любого возраста – в зависимости от ситуации. В нынешнем году мы сделали бесплатную операцию по замене тазобедренного сустава нашей бывшей балерине. Оплатили две операции молодому скрипачу из оркестра Музыкального театра, у ДЕКАБРЬ 2013 34(56)

него была проблема с сухожилиями. Он был очень счастлив уже даже от внимания. Когда готовили юбилейный вечер, посвящённый 100-летию нашего отделения, было очень нелегко. Надо было доставать деньги, всё организовать, распределить. И, в общем-то, мы провели его, я считаю, достойно. Все остались довольны. Мы вспомнили все поколения, всю историю. Были и благодарственные письма центрального СТД, и Почётные грамоты Правительства Омской области, и благодарственные письма омского Законодательного Собрания, регионального министерства культуры. У нас весь этот год прошёл под знаком юбилея. Были замечательные выставки в Доме художников, в Омском историко-краеведческом музее, в музее имени М.А. Врубеля. Театры там помогли с экспозициями. А в «Либеров-центре» во время проведения акции «Ночь в музее» мы «возвращались» в то время, когда в нынешнем здании было актёрское общежитие. Мы придумали с музейными работниками викторину, переодевались в костюмы, угощали пельменями, ёлку нарядили. Это был как бы актёрский Новый год. До двенадцати ночи там куролесили. И посетителей было много, особенно приятно, что приходили молодые люди. Юбилейный вечер, конечно, стал центральным событием. Но после него ещё прошёл Первый сибирский региональный фестиваль самостоятельных актёрских работ. Приехали люди из разных городов, и мы были очень рады, потому что почувствовали, что творческая активность возрождается. Этот фестиваль и завершил юбилейный марафон. А нам надо готовиться к новому. В ноябре следующего года мы будем праздновать 40-летие нашего Дома актёра. Омское отделение СТД выгодно отличается от многих тем, что у нас есть свой дом. Где-то правление СТД занимает комнатку в театре, где-то ютится в маленькой пристройке, как, например, в Красноярске. А мы одни из немногих, кто имеет нормальный, хороший Дом актёра. За это, конечно, спасибо всем предшественникам, и Ножери Чонишвили, и многим-многим, кто этим занимался, кто стоял у истоков строительства Дома актёра и впоследствии его сохранил. Так что на будущий год у нас снова юбилей. Обещали приехать Николай Чиндяйкин, Юрий Ицков, Надежда Живодёрова, Сергей Лысов, Николай Ханжаров. Думаю, что у нас получится настоящий праздник. Материал подготовили Эльвира КАДЫРОВА И Юлия САЛЬНИКОВА

Владимир КОПМАН

Метод Цхвиравы. К вопросу о диагностике состояния общества «Метод Грёнхольма» Жорди Гальсерана в Омском государственном академическом театре драмы. Режиссёр – Георгий Цхвирава. Художник – Эмиль Капелюш. Костюмы – Юрий Сучков. Видеорежиссёр – Александр Малышев. Балетмейстер – Николай Реутов. Художник по свету – Юрий Капелюш.

В нашей цивилизации отношения между людьми менялись по мере смены эпох. Сначала люди убивали друг друга, чтобы выжить – шла борьба за еду, за кров, не исключаю, что боролись и за женщин. Потом, интересы несколько расширились – стали бороться за обладание территориями, рабами, позднее – за обладание драгоценностями. Насытившись и обеспечив кров, люди получили возможность уничтожать себе подобных уже по идейно-политическим соображениям – инквизиция и всё-такое. Причём интересно, что инквизиторы могли себе позволить игнорировать христианские заповеди «Не убий» и «Возлюби ближнего твоего, как себя самого». Хотя, может, сжигая человека на костре, они в такой форме проявляли свою любовь, избавляя его от бесов? Впрочем, и в наше время мы иногда действуем так же. Костры, правда, другие, но в некотором смысле, даже поизощрённее… По мере формирования правовых и этических норм отношения между людьми становились более цивилизованными, по крайней мере, по форме, в двадцатом веке популярными стали такие понятия, как толерантность и политкорректность. Социалистические и коммунистические идеи создали иллюзию всеобщего равенства и братства. Лозунг «Да здравствует коммунизм – светлое будущее всего человечества!» и появившийся в 1961 году «Моральный кодекс строителя коммунизма» – по сути популярное переложение библейских заповедей, настраивали советских, да и не только советских людей, на скорое пришествие всеобщего счастья. Однако к концу века как-то вдруг выяснилось, что коммунизм – тупиковая ветвь развития цивилизации и что светлое будущее всего человечества – всё-таки капитализм. Не случайно граждане африканских и азиат-

ских стран, стран постсоветского пространства, всеми правдами и неправдами рвутся на жительство в США, Германию, Францию, Англию, где человек человеку вовсе не друг, товарищ и брат, а наоборот – каждый за себя. Таким образом, получается, что от чего ушли, к тому и пришли. Единственное отличие – борьба между людьми теперь ведётся на рынке труда за рабочие места. А в общем, по сути ничего не изменилось: и в древнем мире, и сейчас, люди бьются за одно и то же – за кусок хлеба. В пьесе каталонского драматурга Жорди Гальсерана «Метод Грёнхольма», написанной десять лет назад, действие происходит в переговорной комнате крупной компании «Декиа», куда на собеседование одновременно приглашены четыре претендента на одно вакантное место коммерческого директора. В общем, это конечно не столь важно, но похоже, автор в тексте пьесы разбрасывает нам подсказки: головной офис компании расположен в Швеции, она занимается продажей мебели и отделочных материалов и является второй в мире по объёмам бизнеса в этой сфере. Да и название «Декиа» уж очень сильно созвучно названию одной шведской компании. Повторюсь, не так уж важно – в какой компании всё могло происходить, но то, что вытворяли в пьесе работники департамента по работе с персоналом компании «Декиа», является для неё не очень хорошей рекламой. Не иначе, у Гальсерана какой-то зуб на известную компанию… В спектакле заняты актёры среднего поколения омской драмы: Владислав Пузырников – Фернандо, Екатерина Потапова – Мерседес, Давид Бродский – Карлос и вернувшийся в Омск после почти десятилетнего отсутствия Сергей Оленберг в роли Энрике. Четыре персонажа – четыре претендента на одну вакансию. Всё собеседование с претендентами происходит без участия кадровиков, они общаются с кандидатами путём передачи им писем с различными заданиями. Почти в самом начале пьесы мы узнаём, что один из претендентов – работник кадровой службы «Декии», но кто он, мы не знаем. Героям предстоит выяснить – кто же из них подставной кадровик, так что пьеса в какой-то стеОМСК ТЕАТРАЛЬНЫЙ

ПРЕМЬЕРА пени носит детективный характер. Постепенно зритель выясняет, что всё собеседование сводится к созданию различных стрессовых ситуаций для претендентов. А в процессе развития этих ситуаций, наблюдая, как ведут себя претенденты, можно сделать выводы – способны ли они к действиям в коллективе, способны ли разобраться, что их обманывают, есть ли у них лидерские качества, умеют ли они убеждать. Персонажи пьесы не знают, что все эти ситуации – придуманные, что с ними просто играют. Они – подопытные кролики, над которыми издеваются. Вежливо, корректно, но издеваются, наблюдая за их реакцией. Сейчас есть такое модное словечко – «кейсы» – это такие игровые задания, приближенные к реальным ситуациям. Так вот герои участвуют в кейсах, принимая всё за чистую монету. При всей внешней простоте, пьеса многослойна. Мне представляется, что драматург поиздевался над псевдополиткорректностью компании «Декиа»: в какой-то момент претендентов поставили в ситуацию, когда они сами должны решить – отбраковать или не отбраковать одного из них, поскольку он собирается пойти на операцию по изменению пола. Всё просто – компания никого не дискриминировала – люди сами отсеивались! Эффект дикости и бесчеловечности всего происходящего усиливается оттого, что все четверо говорят вежливо и корректно, а ведь по сути задача каждого – сожрать всех остальных. Похоже, драматург в этой пьесе нащупал болевую точку эпохи. Вежливое издевательство над людьми, оскорбление их человеческого достоинства, прикрытое фиговым листком наукообразия и политкорректности, как оказалось, возмущает всех. За десять лет эту пьесу поставили в тридцати странах мира, в Испании по ней снят фильм. Востребованной она оказалась и в нашей стране. Первым её поставил в 2010 году Театр Наций в Москве с Сергеем Чонишвили (человеком для Омска не посторонним) в главной роли. Потом как прорвало – БДТ имени Г.А. Товстоногова в СанктПетербурге, Нижний Новгород, Орёл, ещё и ещё, теперь вот наш театр драмы… Что же всё-таки так возмущает и бесит людей, проходящих собеседование при приёме на работу? Ведь в конце-то концов как-то же должны работодатели разобраться – кого они собираются нанимать? Думаю, причина возмущения кроется вот в чём. У нас людей, занимающихся приёмом и увольнением работников, испокон веков называли кадровиками. А лет пять-семь назад к нам с Запада пришло словечко «эйчары» – от английской аббревиатуры HR. Так что, братцы, у нас теперь нет кадровиков, у нас теперь эйчары. Вот тут-то и зарыта собака. HR – Human Resources, что в переводе означает «человеческие ресурсы». Компании для её деятельности нужны материальные ресурсы, финансовые ресурсы, человеческие ресурсы – через запятую – одно, второе, третье. Не люди, не работники – ресурсы. А с ресурсом можно обращаться как с неодушевлённым предметом, ну, или в лучшем случае как с подопытным кроликом. Вот это-то и возмущает. Поэтому кадровиков, то есть, извините, эйчаров, не сильно любят. Не зря же в народе про них такая шутка ходит: «Чем эйчар отличается от слона? – Эйчар может больше накакать». (Как вы понимаете, я ДЕКАБРЬ 2013 34(56)

Карлос – Давид Бродский и Энрике – Сергей Оленберг

Карлос – Давид Бродский

Сергей Оленберг, Владислав Пузырников, Давид Бродский и Екатерина Потапова в сцене из спектакля Фернандо – Владислав Пузырников и Мерседес – Екатерина Потапова

тут употребил более мягкий глагол, в первоисточнике он поярче звучит, акцентируя внимание на втором смысле этого слова). Известно, что если в пьесе нет сильного финала – считай, пьеса не удалась. В «Методе Грёнхольма» сильный финал есть, их даже два. Первый финал состоит в том, что выясняется: претендент на вакансию всего один – Фернандо, остальные трое – эйчары, которые всё время, идя по заранее намеченному плану, разыгрывали различные кейсы, вываливали на Фернандо свои виртуальные проблемы, загоняя его в стресс и рассматривая его при этом под микроскопом на предмет пригодности. Здесь по сути мы видим яркую демонстрацию приёма «театр в театре»: Потапова, Бродский и Оленберг играют эйчаров, которые в течение всего спектакля притворяются претендентами на вакансию в компании. Должен отметить, что актёры демонстрируют очень слаженную ансамблевую игру – никто не тянет на себя одеяло. Безусловно,

это и их заслуга, и режиссёра. В начале спектакля зрителю, который ещё не знает, что эта троица – подставные эйчары, становится как-то тоскливо, не по себе: какие-то они бездушные и безликие, за исключением Оленберга, изображающего своего героя – не эйчара, а претендента, которого играет этот эйчар, таким туповатым дятлом, по-своему чем-то даже симпатичным. Думаю, что характерной актрисе Екатерине Потаповой нелегко было наступить на горло собственной песне и показать нам этакую холодную и неинтересную Мерседес. Но она это сделать сумела, чем лишний раз подтвердила – она может всё. Только в конце спектакля, когда мы узнаём, кто есть кто, становится понятно: режиссёр специально наделил их чертами бездушных роботов, подчёркивая, что вот как раз они-то и не люди, а всего лишь функции – те самые человеческие ресурсы. В уста Мерседес, вложена, пожалуй, ключевая фраза спектакля: «Мы не ищем хорошего человека, который бы казался сукиным сыном. Мы ищем сукиного сына, который бы казался порядочным человеком». Я очень рад за Владислава Пузырникова. Мне кажется, у него после роли Жана из спектакля «Фрекен Жюли» не было таких насыщенных ролей, дающих возможность поиграть вволю. Мы уже отмечали, что в начале спектакля все четыре персонажа равнозначны, никто не выделяется. Но постепенно Фернандо, которого играет Пузырников, выдвигается на первый план, и в конце спектакля становится понятно почему: он единственный из четверых живой человек. Остальные – роботы. Скучноватого на первых порах своего персонажа Пузырников сумел раскрасить в яркие цвета. Очень живой отклик у зрителей вызвал эпизод, где в одном из кейсов он изображает церковника – «оттянулся» актёр на нём от всей души. Второй финал ещё интереснее первого: среди эйчаров возникает спор – подходит ли Фернандо для их компании, является ли он сильной личностью. Для того чтобы проверить, насколько он устойчив, ему объявля-

ОМСК ТЕАТРАЛЬНЫЙ

ПРЕМЬЕРА ют, что он испытания не прошёл, сопроводив этот отказ массой негативных характеристик. И тут в спектакле возникает долгая пауза – Фернандо сидит, обхватив голову руками. А потом он берёт телефон и сообщает своему другу, что его готовы принять на работу, но он отказался подписывать контракт, потому что работать с такими людьми не хочет: они тут все психи. И в этот момент и эта чёртова троица, и все зрители понимают,

что он этих эйчаров переиграл. А дальше под бешеные аплодисменты зрителей Пузырников – Фернандо пускается в совершенно безумный и яростный танец, смысл которого – «Yes. Я их всё-таки сделал!». А какая яркая пластика у Пузырникова, все помнят ещё по спектаклю «Фрекен Жюли». Всё. Зритель ликует. Кажется, брось в этот момент кто-нибудь клич, и все под пение «Интернационала» пойдут громить отделы кадров. Надо признать: большая заслуга в том, что спектакль получился ярким и динамичным, принадлежит сценографу. В течение почти двух часов четверо актёров в замкнутом пространстве – в камерной, почти аскетичной обстановке – ведут разговоры. Казалось бы, такой спектакль может вызвать скуку, но действие выглядит очень живым, в частности, и благодаря тому, что Эмиль Капелюш сумел найти несколько, на первый взгляд, простых, но очень небанальных сценографических решений. В переговорной комнате офиса компании, где происхоДЕКАБРЬ 2013 34(56)

дит действие спектакля, нет ничего, кроме стола, нескольких кресел и большого белого экрана. Вроде бы, ну чего такого – экран, всё это мы видели уже не один раз. Но вот из этого-то простенького экрана Капелюш сумел выжать максимальный результат, работающий на усиление впечатления от спектакля. Экран используется в разном качестве. То с его помощью действию придаётся дополнительный динамизм – спектакль разбивается на отдельные эпизоды путём проецирования на экран изображения катящегося шара, в котором четырём претендентам передают записку с очередным заданием. То нам показывают изображение с камер видеонаблюдения – мы видим большое офисное помещение, организованное по принципу «open space» – открытое пространство, то есть огромный офисный зал без перегородок, в котором за экранами мониторов сидят десятки людей. Такой принцип размещения выгоден компании – и дешевле, и все перед глазами, под контролем, да и друг за другом присмотрят, что тоже неплохо. Мы не знаем, что это за люди, может, как раз те самые, которые наблюдают за нашими героями, а может, такие же подопытные кролики – те самые человеческие ресурсы. Один раз экран гаснет, подсвечивается прожектором с тыльной стороны, и, когда персонажи пьесы заходят за экран, мы наблюдаем театр теней. Приём не нов, но здесь очень уместен – намёк на то, что персонажи и не люди вовсе, а бездушные и бесплотные тени. В другой раз экран используется по-другому: когда Мерседес сообщили, что у неё якобы умерла мать, то экран погас, и по нему пошла рябь. И ещё одно сценографическое решение следует отметить. В течение всего спектакля трое эйчаров одеты в обычные цивильные костюмы разных цветов. В финале вся троица переодевается полностью в чёрное. Не намекают ли нам таким образом, что по сути своей эти персонажи – слуги дьявола? Короче говоря, Эмиль Капелюш в очередной раз подтвердил свой высокий класс. И ещё об одной вещи хотел бы сказать в заключение. На другой день после премьеры, вспоминая спектакль, я подумал, что для нашей страны эта пьеса, может быть, даже более актуальна, чем для западных стран. У нас как-то так выходит, что, перенимая западные стандарты, мы их зачастую так трансформируем на свой манер, что получается и бестолково, и ужасно одновременно. В общем, грустно закончился двадцатый век. Начинался он со слов Сатина в пьесе Горького «На дне»: «Человек! Это звучит гордо!». А закончился повсеместными «человеческими ресурсами»... О режиссёре скажу коротко. Георгий Цхвирава поставил второй подряд спектакль, которым, по моему разумению, он может гордиться. P.S. Всё время думаю: а понравится этот спектакль эйчарам? Как полагаете?

Екатерина ЗАРЕЦКАЯ

Пенсионерки в творческом угаре (Музыкальный эксперимент в жанре «бурлеск») 6 декабря покорять Евровидение от Омского музыкального театра отправились семеро солистов, исполняющие главные роли в новой постанове народного артиста РФ Кирилла Стрежнева – русском бурлеске «Чирик кердык ку-ку».

Эксцентричное название премьеры, а также необычное жанровое определение сделало русский бурлеск «Чирик кердык ку-ку» композитора Александра Пантыкина идеальным претендентом на звание спектакля, открывающего малую, экспериментальную сцену Омского музыкального театра. Площадка Дома актёра как нельзя лучше подошла для воплощения истории про вокальный ансамбль «Наитие», состоящий сплошь из пенсионерок и расположившийся по воле драматурга в ДК ВОГ, то есть Всероссийского общества глухих. Популярная во многих российских (и даже некоторых европейских) театрах пьеса «Баба Шанель» «солнца уральской драматургии» Николая Коляды стараниями Татьяны Ширяевой и Александра Пантыкина, выступившего ещё и в роли либреттиста, превратилась в задорный музыкальный спектакль. Состав вокального коллектива «Наитие» живописен, в нём пять пенсионерок, но каждая из них – неповторимый характер и яркая краска в общей весёлой палитре. Сара Абрамовна в исполнении Татьяны Луцак являет собой квинтэссенцию интеллигентности и начитанности, она преклоняется перед русской лирикой и романсами. Лёгкая и нежная натура Сары ярко проявляется в самодеятельном коллективе, ведь до выхода на пенсию, она не могла найти применение собственному артистизму, ибо работать приходилось ревизором на стройке. Неординарный драматический талант Татьяны Луцак во всей полноте позволяет воплотить задумку либреттистов, и делает её Сару едва ли не самым запоминающимся героем спектакля. Полная противоположность художественной натуре Сары – грубоватая и напористая Ираида Семёновна в исполнении Тамары Славченко. Судьба Ираиды неоднозначна, до пенсии она работала бухгалтером, отсидела срок. Художник по костюмам подчёрки-

вает во внешнем облике этой старушки её отношение к «местам не столь отдаленным»: одета она в валенки и робу, напоминающую тюремную. Но режиссёр не поддаётся искушению показать на сцене «зэчку». В его восприятии Ираиде Семёновне не чуждо всё женское. Ещё один запоминающийся персонаж – самая старшая участница ансамбля «Наитие», бывшая доярка Капитолина Петровна, роль которой досталась народной артистке России Валентине Шершнёвой. Надо отметить, что Шершнёва «рисует» образ с большой иронией и с любовью к этому персонажу, ибо характер предполагает возможность «подурачиться». Речь у Капы самая живописная, народно-деревенская, песни она поёт задорные, отплясывает, несмотря на свои сценические 90 лет, похлеще всех остальных. И замыкают этот хит-парад резвых старушек Нина Андреевна (Надежда Мотовилова), в прошлом ударница коммунистического труда, типичный «божий одуванчик», и Тамара Ивановна (Ирина Кожевникова и Елена Тихонова), староста ансамбля «Наитие», деятельная экс-балерина из театра музкомедии. 90, 85, 80, 75, 70 – это возраст вокалисток «Наития». Намного моложе выглядят старушки в исполнении солисток Музыкального театра. Но, пожалуй, это несоответствие лишь добавляет очарование спектаклю. Достойным предводителем пёстрого пенсионерского племени является Сергей Сергеевич, он же Семён Семёнович в исполнении солиста театра, заслуженного артиста Республики Татарстан Владимира Бессребренникова. Этот по-советски инициативный гражданин предлагает старушкам «гениальную» идею по покорению Евровидения, которое отчего-то пройдёт в Катманду. Сергей Сергеевич в спектакле не столько разговаривает, сколько призывает: герой чрезвычайно напорист, его полёт фантазии ничем невозможно остановить. Даже строгая секретарша ДК Роза Николаевна (заслуженная артистка РФ Ирина Трусова), привыкшая узнавать ответы на все вопросы у своего неизменного друга компьютера, обнаруживает сбой в отлаженной программе именно в тот момент, когда сталкивается с напором Сергея Сергеича. В русском бурлеске Роза, она же «Баба Шанель», в пику своей драматургической тёзке, отнюдь не хабалка – она ждёт своего часа, ждёт любви и, как позже ОМСК ТЕАТРАЛЬНЫЙ

ПРЕМЬЕРА выяснится, славы, хоть и не имеет таланта ни к тому, ни к другому. Кирилл Стрежнев в своей постановке использует образ «самодеятельность» как самостоятельный режиссёрский прием. На сцене сразу два портала, сцена ДК вписана в портал сцены Дома актёра, и сходство заметно сразу: и практически одинаковые занавесы, и общая «камерность»… Особых художественных средств, чтобы перенести зрителей в ДК, где обитает ансамбль «Наитие», не требуется, всё смотрится весьма органично и оправданно. И поэтому Стрежнев не делает из старушек «кукольных Петрушек» – они живые люди, ведущие себя на сцене соответственно амплуа «пенсионерки в творческом угаре». Интересно и необычно смотреть профессиональный спектакль, нарочито сочинённый под самодеятельность. Эта работа стала отличным драматическим опытом для солисток Музыкального театра. Спектакльбурлеск, основанный на сатирическом приёме смешения стилей, в котором, несмотря на абсурдность сюжета и характеров, видна серьёзная драматическая подоплёка, требует немалого таланта и не только музыкального. Но всё же «Чирик кердык ку-ку» – это не совсем сатира. На фоне смешных песенок и необычного поведения старушек красной нитью через весь спектакль проходит мысль об одиночестве этих взрослых женщин. Музыкальная тема маленькой сироты Насти перекликается с грустной песней о старческом одиночестве. По большому счёту всех персонажей русского бурлеска объединяет именно их сиротство, ведь только в стенах ДК, где они становятся вокальным коллективом «Наитие», это грустное чувство может быть забыто, отодвинуто на второй план. Конечно, завязка сюжета, где принимается решение об участии в Евровидении, – это попытка раздразнить публику, завлечь, чтобы после раскрыть иную тему. На то «Чирик кердык ку-ку» и экспериментальная постановка, чтобы явить зрителям неожиданные краски и смыслы. Для Омского музыкального театра экспериментальный жанр был воплощён ещё и в музыке. Необычная партитура Александра Пантыкина отражает разнообразные жанры эстрадной и классической музыки. Впервые амплуа дирижёра-постановщика на себя примерил солист театра, заслуженный артист РФ Александр Хмыров. Новую профессию он освоил ещё в прошлом году, когда стал дирижёром нескольких репертуарных спектаклей театра, но вот постановочная работа для Александра Хмырова – личный дебют. По замыслу композитора, в камерном произведении участвует не большой оркестр, а ансамбль, состав которого как нельзя лучше подходит для исполнения мелодий коллектива «Наитие». «Чирик кердык ку-ку» не похож ни на один спектакль Музыкального театра, идущий на основной сцене. Выпустив эту премьеру, театр заявляет о желании экспериментировать, искать новые формы, открывать новых авторов. Хочется верить, что малая сцена откроет омскому зрителю совершенно новый Музыкальный театр и станет площадкой для рождения необычных жанров, таких как русский бурлеск, например. ДЕКАБРЬ 2013 34(56)

Нина Андреевна - Надежда Мотовилова, Тамара Ивановна - Ирина Кожевникова, Ираида Семёновна - Тамара Славчеко, Капитолина Петровна - Валентина Шершнёва и Сара Абрамовна - Татьяна Луцак

Сцена из спектакля

Сергей Сергеевич - Владимир Бессребренников, Роза Николаевна - Ирина Трусова

Елена ЩЕТИНИНА

. .Плюс «каролизация» всей страны Разгадывать «ребус», сокрытый в названии спектакля, нередко не менее увлекательное занятие, нежели наблюдение за происходящим на сцене. Трактовка названия меняется, трансформируется, цепляет, подхватывает всевозможные ассоциативные ряды – в зависимости от слов, интонаций, жестов, сопровождающих действие... Спектакль-гротеск, поставленный Виталием Романовым по двум пьесам Славомира Мрожека («Кароль» и «Стриптиз») на сцене Городского драматического театра «Студия» Л. Ермолаевой, называется «Свободное падение». Две пьесы, две истории. В предельно ограниченном пространстве – практически «клаустрофобические». С предельно ограниченным числом действующих лиц – абсолютно анонимных: Доктор, Дедушка, Внук; Первый пан, Второй пан. Но при этом не ставящие пределов и ограничений в мыслях.

На приём к окулисту приходят дед и внук. Обычная житейская ситуация для сотен и тысяч городов по всему миру – везде, где есть деды и внуки и где ведут приём окулисты. У персонажей нет имён, в тексте нет идентификации времени происходящего и пространства (если не принимать во внимание редкое, звучащее специфически польское обращение «пан»). И сценографическое решение (художник Елена Жарова) тоже не даёт никаких «зацепок»: абсолютно правильный, систематизированный, стерильный – даже какой-то пастельный – мир, в котором существует такой же правильный и пастельный доктор, даже цветом костюма словно мимикрирующий под свой кабинет. И этот мир человека, верящего в правильность и незыблемость окружающей системы, вдруг начинает подтачиваться червячком безу-

мия, которое приносит появление деда и внука. Поначалу это лишь нарушение негласных этических правил – ружьё в руках у деда, с которым тот не расстаётся даже при проверке зрения, неторопливая трапеза внука захваченным из дому обедом прямо на кушетке врача. Но потом мир начинает трещать по швам и разрывается, как старый прогнивший тулуп, выбрасывая в воздух жалкие попытки доктора вернуть всё в русло рациональности и правильности. Доктор пытается протестовать, свести воедино рвущиеся края, цепляется за соломинки, которые оказываются целыми брёвнами демагогии. Он вскакивает на стул, на кушетку – стараясь максимально агрессивно контактировать с реальностью, чтобы ощутить эту самую реальность и воззвать к ней, призвать её на помощь. Однако это не приводит ни к чему, кроме как к ненужному, излишнему, неуместному сотрясанию воздуха. Не ружьё, нет, является тут решающим аргументом – оно всего лишь инструмент. Мысли деда и внука, непоколебимая уверенность в правильности своих (бесчеловечных, как ни крути) действий – вот то оружие, под ударами которого постепенно и гибнет свобода врача. Да и он сам – как человек. Спираль безумия раскручивается постепенно – алогичность, изначально испорченная точка отсчёта находится так глубоко, что практически неощутима; тончайшая нота абсурда не позволяет понять, где же грань перехода – и закручивается заново, втягивая в себя и врача. Тот начинает играть по правилам гостей; сначала – ради сохранения своей жизни, а потом уже не может остановиться. Страх, сплавленный с беспомощностью, в определённый момент начинает руководить человеком, лишает его свободы. Сломанный человек становится страшной, неуправляемой машиной. Первоначально мимикрировав под тех, кто в данной ситуации обладал большей властью, он перехватывает эту власть, уже направляя их безумие по избранному им руслу. Как скоро он начнёт подсовывать деду своих обидчиков, спонтанно назначая их «каролями»?.. Вторая часть спектакля (по пьесе «Стриптиз») ещё более абстрагирована от времени и пространства. Стерильность кабинета врача заменяется аскетичностью комнаты. Серые костюмы обоих панов, а потом и серые полосочки на их трусах коррелируют с такой же серостью комнаты. На сцене минимум предметов – только два стула. И пусть они используются так же активно, как кушетка и стул в предыдущем акте, – но в большей степени перед ОМСК ТЕАТРАЛЬНЫЙ

ПРЕМЬЕРА нами уже действо мелкой моторики и интонаций, нежели размашистых жестов. Словесная плотность тут выше, но эта плотность не несёт в себе информативности (характерный эпизод: одна из тирад Первого пана в какой-то момент перекрывается музыкой, и зритель при этом совершенно ничего не теряет из смысла произносимого, поскольку смысла как такового там уже и нет). Безумие, в которое пытается намеренно впасть один из панов, в данном случае уже оружие, которым пытаются сражаться с монолитностью и неумолимостью окружающего. Однако здесь царит Рука. Рука – изображение, транслируемое на стену, дитя нынешнего визуального, кинематографического и мультипликационного века, живёт своей жизнью, то недовольно чистя ногти, то нетерпеливо потряхивая пальцами. Рука здесь является не менее живым персонажем, нежели и два пана. Хотя бы потому, что у неё тоже есть цель. Задавить. Уничтожить морально. Лишить свободы не только физической, но и умственной. Поставить запрет на действия, движения, слова, мысли, в конце концов. Как Внук с Дедом разрывают своими яркими пятнами цветовую статику кабинета врача, – так и Рука чужеродным элементом возникает в комнате. Красный рукав и перстень на пальце… Ассоциации то ли с криминальным авторитетом, то ли с католическим кардиналом, но, как бы то ни было, с кем-то, априори обладающим безграничной и не оспариваемой никем властью. И неудивительно, что в противоборстве с Рукой паны проигрывают. Кстати, любопытно то, что режиссёр нарушает одну из ремарок Мрожека, обозначившего в «Кароле» необходимость использования в «финальной сцене с трупом» манекена, но ни в коем случае не «живого актёра». Незадачливого несостоявшегося пациента окулиста (труп в финале «Кароля») и Второго пана играет один и тот же актёр (Евгений Сизов) – что, разумеется, позволяет провести взаимосвязь между двумя частями спектакля, взаимосвязь, которой у драматурга не было. И, следуя её логике, возникает предположение, что Первый пан (Дмитрий Трубкин) – тот самый Кароль, который так опрометчиво записался на приём. Более того, взаимосвязь двух историй акцентируется и в финале – точнее, в пост-финале, в катавасии, которую разыгрывают персонажи обеих частей спектакля. Где Рукой оказывается Внук, но вот с ружьём-то всех преследует Врач. И кто из них Кароль – уже никто не знает… В фокусе спектакля – сознание людей, с которым и производятся манипуляции. Интонации и полутона актёрской игры превращают персонажей Мрожека (изначально двухмерных, как и полагается героям пьес абсурдистских, скорее типажей или даже масок) в людей «плотных и осязаемых», наших современников, соседей, а может, даже и… нас самих. Вот, например, Дед в исполнении Виктора Стёпкина. Классический, каноничный, даже, можно сказать, «качественный» дед – когда-то (или до сих пор) деревенский житель, совсем недавно переселившийся (а, может, так и не переехавший) в город. Себе на уме, активный и любознательный. Это палитра характера считывается в первую же минуту его появления на сцене (точнее, внесения на неё), ещё до того, как будет сказано одно слово и совершён хотя бы единый жест. Поначалу Деда можно маркировать как персонажа положительного, возможно даже как жертву мании Внука, предмета его манипуляций; однако, получив правильные очки, Дед преображается. Буквально за секунду он предстаёт совершенно иным человеком – всё так же себе на уме, но ум этот ДЕКАБРЬ 2013 34(56)

изначально заражён «каролизмом», целью поиска и уничтожения мифического обидчика. Или же – обидчиков. Ведь «каролей-то много!». Александр Ревва изображает Внука как продолжателя дела Деда. Абсолютно уверенный в правоте своего семейства, он и является тем, кто распространяет «идею каролизма». Внук скорее оратор и наблюдатель, дед же – идеолог и исполнитель. Вдвоём они представляют собой идеальную машину, под колёсами которой не выживает ничто инакомыслящее. Инакомыслящее, автоматически назначаемое «каролем». Если только не станет такой же машиной и не поедет в этой же колее. Охота за «каролем» превращается в охоту на ведьм, поиск мистического обидчика – ради самого процесса поиска и наказания, снова поиска и снова наказания. Окулист – эскапист, вцепившийся в какой-то пасторально-утопический роман, живущий между таблицей Сивцева, кушеткой и ширмой. Он всеми силами старается избежать происходящего – можно быть уверенным, что в том случае, если бы ему удалость покинуть кабинет, не было бы и речи об обращении в полицию. Дмитрий Жалнов прекрасно отыгрывает парадоксальный тип демагогамолчуна, могущего лить воду многословия и великоречия – но лить в никуда, ни для чего и бесперспективно, и при этом молчать тогда, когда его вмешательство действительно необходимо.

Дмитрий Трубкин и Евгений Сизов («Стриптиз»)

Преемственность персонажей и ситуаций обеих пьес Мрожека подана Виталием Романовым предельно органично. Первый и Второй паны не имеют уже совершенно никаких социальных или возрастных маркеров. По сути дела, их можно трактовать как развитие образа Врача. Виктимность окулиста считывается моментально – и его комплекс жертвы может восприниматься как элемент естественного дарвиновского отбора, ведь так или иначе, но некая часть зрителей может оценивать его поступки с мыслью «мы бы так никогда»: никогда не оказались бы в подобной ситуации, никогда бы так не повели себя… просто «никогда». Однако во второй части персонажи уже не столь виктимны. Они изначально позиционируют себя как чрезвычайно деятельных («стремились, шли»), правда, вопрос в том, насколько эта деятельность была действительно деятельностью ради цели, а насколько – всего лишь имитацией процесса. Паны отражают две разные модели поведения при столкновении с неизвестным – активную и пассивную. Причём при этом пассивная (Первый пан) на словах представляет себя как самую что ни на есть активную, передовую и правильную. Эскаписты невероятно громки – возможно, в надежде на то, что, пока остальные будут прислушиваться к эху их голоса, они успеют спрятаться. Тем не менее, как это не прошло у Доктора, – так не проходит и у обоих панов. Демагогия, теоретические обоснования происходящему, своим действиям, попытка натянуть маску смысла на то, что даже и не подразумевает смысл как таковой. Первый пан говорит-говорит-говоритговоритгово… Тонет сам в своих словах, утягивает на дно пытающегося было протестовать Второго, заманивает туда же и зрителей. Три персонажа в каждой из частей спектакля. Противостояние – его невозможно назвать конфликтом – между жертвой и палачом. Если в первой части жертва одна, а агрессоров двое, то в части второй числовое соответствие иное. Но итог примерно тот же. Агрессор выигрывает изначально, уже в момент своего появления. Уже фактом своего существования. Агрессор ломает привычную схему мира – и потенциальная жертва не может ориентироваться в пространстве, которое всё сильнее скручивается агрессором вокруг неё. Мир становится сюрреалистичным, практически как эшеровская невозможная фигура, но сюрреалистичен он только для жертвы. Для агрессора же он максимально ясен, понятен и рационален, поскольку строится на позиции агрессора, живёт по его правилам и преследует его цель. Существует ради агрессора. У персонажей нет выхода. И даже в прямом, «пространственном» смысле этого слова. Врач не может выйти из кабинета, оба пана заперты в Комнате. Замкнутость пространства напоминает Дом в Тысячу Этажей из романа чешского фантаста Яна Вайсса, огромное, монструозное строение, в котором существует целый мир. И

Дмитрий Жалнов и Александр Ревва («Кароль»)

управляется этот мир одним-единственным человеком, который, как и Рука, никогда не показывается в своем истинном обличье, олицетворяя власть, систему – но свою собственную власть и свою собственную систему. Система каролизирует население. Никто не может быть застрахованным от того, что не окажется в чьихто списках или что его туда не внесут просто так, чтобы защитить себя, или внесут ради того, чтобы внести хоть кого-то. Абсурд в спектакле существует только для жертв. Зрители постепенно понимают, осознают реальность, возможность и современность происходящего. Это типично кафкианский абсурд. Где абсурдность не в том, что происходит, и не в том, как это происходит, – а в том, как это вообще может происходить, как люди допускают возможность происходящего? Ведь истоки тоталитаризма, истоки несвободы – они в людях. Как в тех, что насаждают «каролизм», так и в тех, кто принимает его, соглашается, поддерживает, пасует перед ним. Общество – молчунов и демагогов – постепенно каролизируется. А потом и карамелизуется – так его удобнее пожрать. …Разгадывать «ребус», сокрытый в названии спектакля, – нередко не менее важное для самопознания занятие, нежели наблюдение за происходящим на сцене. Трактовка названия меняется, трансформируется, цепляет, подхватывает всевозможные ассоциативные ряды – в зависимости от слов, интонаций, жестов, сопровождающих действие... Замечательный спектакль-гротеск, поставленный Виталием Романовым, называется очень точно: «Свободное падение». Падение ли это свободы, свобода ли падения – решать каждому самому. В зависимости от степени своей свободы. ОМСК ТЕАТРАЛЬНЫЙ

ПРЕМЬЕРА Наталья ЕЛИЗАРОВА

Расчистить место для новой жизни.. На камерной сцене «Пятого театра» – премьера: спектакль «Язычники» по пьесе молодого украинского драматурга Анны Яблонской, трагически погибшей в 2011 году во время теракта в аэропорту «Домодедово». Материал, за который взялся режиссёр-постановщик и актёр Алексей Погодаев, – острый, противоречивый и во многом провокационный...

В центре сценического действия – обломки, оставшиеся после крушения одной семьи. Озлобленная, издёрганная мать, вынужденная разрываться между работой и домом, оплачивая все семейные финансовые счета. Неудачник-отец, помыкаемый супругой за отсутствие работы и денег. Блудная дочь Кристина – ходячий скандал и позор родителей. Есть ещё друг семьи, сосед-алкоголик Боцман, взявшийся за ремонт соседской квартиры и пропивающий выданные ему на покупку строительных материалов деньги. Семья еле сводит концы с концами и в прямом, и в переносном смысле: во взаимоотношениях сквозят напряжённость и нескрываемая враждебность, все диалоги – на грани истерики, иногда – «на матах» (предваряя начало спектакля, Алексей Погодаев извинился перед зрителями за то, что на сцене изредка будет звучать нецензурная лексика. И она действительно звучала, но, в отличие от первоисточника, в сокращённом объёме, за что режиссёру отдельное спасибо). У каждого члена семьи – тщательно маскируемая и скрываемая от посторонних глаз душевная рана. Отец, в прошлом талантливый музыкант, не приспособившийся к суровым условиям рыночной экономики, вынужден выслушивать упрёки от жены за тунеядство и мириться с ролью пустого места в доме; его единственная радость – тайно от жены и дочери послушать любимую музыку в… сортире; герой в исполнении актёра Евгения Фоминцева сочувствия не вызывает: временами перед нами предстаёт инфантильный незрелый мечтатель, временами – пофигист, мы не видим загубленного таланта и «сломленных крыльев», которые показывает А. Яблонская в своей пьесе. Мать, превратившись из некогда хрупкой скромной девушки в «ломовую лошадь», не видит в жизни никакого просвета: бесконечные долги, неоплачиваемые счета, муж – не опора, дочь – груба и неблагодарна; актриса Ольга Ванькова очень верно показывает суетливую пчёлку-труженицу, мечущуюся от отчаяния – к надежде, от ожесточённости – к смирению. Брошенная любимым человеком Кристина, ещё совсем недавно умница и отличница, «врачует» своё разбитое сердце попойками и ночными гулянками; актриса Кристина Комкина сумела прекрасно показать раздрай, царящий в душе трудного подростка, юношеский максимализм и бунтарство, но, думается, не смогла передать обнажённую ранимость и боль от разрушенного первого чувства… Каждый из них чувствует себя одиноким и непонятым. И вместе с тем, каждый усердно прячет израненную душу за цинизмом, вульгарностью и хамством. Рабочие спецовки, в которые Алексей Погодаев облачил своих персонажей, ещё ДЕКАБРЬ 2013 34(56)

больше подчёркивают их отчуждённость. Задаётся невольный вопрос: что скрывает за тёмносиней робой каждый герой, будут ли сорваны защитные покровы? В квартире, где проживает семья, нескончаемый ремонт. По замыслу режиссёраБоцман - Роман Колотухин и бабушка Наталья – Татьяна Казакова

На первом плане: Евгений Фоминцев и Денис Цветов

постановщика интерьер дома носит отпечаток минимализма: пол, стены, потолок, стремянка. Нет ни одного бытового предмета, который бы хоть как-то связывал между собой членов этой семьи: ни общей фотографии, ни стола, за которым собирается вся семья за обедом... С первых же минут начала спектакля зрителю ясно: здесь живут чужие, посторонние люди. Не живут даже, а за неимением другого пристанища приходят переночевать… Любой ремонт, как водится, может быть и капитальным, и косметическим. Так и здесь: удастся ли родственникам найти точки соприкосновения и примириться, стать друг для друга близкими людьми, или же они окончательно разрушат то немногое, что их связывает, и разойдутся каждый своей дорогой?.. Когда в доме неожиданно появляется бабушка Наталья, которая много лет провела в паломничестве по православным монастырям, кажется, что вот она-то со своей живой верой и знанием христианской истины и смо-

Кристина – Кристина Комкина

Бабушка–Татьяна Казакова и мать – Ольга Ванькова

Мать – Ольга Ванькова

жет склеить разбитую семейную чашку. Татьяна Казакова блестяще сыграла героиню, которой хочется верить, к плечу которой тянет прислониться, у которой хочется попросить совета. И точно, поначалу ей вроде бы удаётся совершить невозможное: Боцман вдруг становится убеждённым трезвенником, перестаёт сквернословить и доделывает замерший в одной точке ремонт (в исполнении Романа Колотухина это самый обаятельный персонаж: в нём чувствуются убеждённость, жизненная правда и… какая-то стихийная первобытная сила); отец получает долгожданную работу; мать совершает хорошую риэлторскую сделку и разом гасит все долги… Жизнь начинает постепенно налаживаться. Только вот Кристина вдруг решается покончить с собой и спрыгнуть с балкона… Чуда не случилось. Высшие силы не смогли помочь людям, утратившим веру в себя. Хотя каждый остался при собственных интересах, завершив в своей жизни персональный капитальный ремонт»: ушла к Богу, как к источнику света, в который верила и на который уповала, оказавшаяся ненужной родственникам бабушка; «отчалил» из семьи в «свободное плаванье» отец; освободилась от тягостного чувства неразделённой любви Кристина; «прилепилась» к опустевшему семейному гнезду мать, разглядев, наконец, в своей дочери не «наркоманку» и «проститутку», а обездоленного, вывалившегося из гнезда птенца… Каждый безжалостно освободился от старой жизни и расчистил место для новой. Вот только получится ли у них? Красный воздушный шарик, незримо паривший над сценой в руках персонажа, сыгранного Владимиром Остаповым, сулит обещание призрачной, едва уловимой надежды. Вспоминается Окуджава: – «Девочка плачет, шарик улетел…». В этот образ режиссёр вложил символ мечты, которую люди теряют, погрязнув в житейских заботах, живя, не поднимая глаз к небу. Обретут ли они её, спустя много лет, снова, или она исчезнет бесследно?.. У Окуджавы шарик вернулся голубым. Вопрос – каким он вернётся к «язычникам» – Алексей Погодаев оставил открытым… ОМСК ТЕАТРАЛЬНЫЙ

ПРЕМЬЕРА Валерия КАЛАШНИКОВА

Мимолетно и без слов Свой 78-й театральный сезон Омский государственный театр куклы, актёра, маски «Арлекин» открыл премьерой спектакля для взрослых «Мимолётности» в постановке Евгения Ибрагимова.

Имя этого режиссёра в мире кукольников уже почти нарицательное, его личный имидж невозможно представить без тюбетеек, которых у него несчитанная коллекция, а зрители выходят после его спектаклей, как заколдованные, с одним вопросом: «Как они это делают?». Омск уже видел его работы. Прежде всего, это «Иуда Искариот. Предатель» Хакасского театра кукол «Сказка», удостоенный «Золотой маски». В рамках фестиваля лучших спектаклей Национальной театральной премии в регионах он был показан на сцене театра драмы. Несколько лет спустя этот спектакль Ибрагимов перенёс на сцену чешского театра и снова привёз в Омск уже на Международный фестиваль «В гостях у «Арлекина». Весной другую постановку Евгения Ибрагимова – «Старик и Волчица» по черкесским сказкам – сыграли актёры Владикавказского ТЮЗа «Саби» тоже в рамках мирового форума кукольников. Осенью в афише «Арлекина» появилось новое название: «Мимолётности». Результат месячной работы режиссёра с омскими артистами – пластический спектакль (за эту часть отвечал Игорь Григурко) без слов и почти без кукол, в котором зрительскому воображению даётся карт-бланш. «Мимолётности» – это сценическая история, которую интересно наблюдать и интересно расшифровывать, попутно пытаясь наложить трафарет из метафор и символов на свою собственную реальность. Ещё до официального выхода к широкому зрителю, после общественного просмотра стало понятно: фестивальный спектакль. Сильный, крепко сделанный, налившийся жизнью, несмотря на то, что премьера, с ощутимым европейским взглядом на сегодняшние возможности театра. «Мимолётности» Евгения Ибрагимова оказались нестандартным, непривычным материалом как для актёров, столкнувшихся с принципиально иной стилистикой, так и для зрителей, оказавшихся в лабиринте смыслов и образов без малейших словесных подсказок. Их почти буквально погрузили в темноту. Чтобы никакие лишние пятна света не отвлекали от происходящего и не разрушали сценический полумрак этой истории, театр пошёл даже на то, чтобы на время спектакля погасить зелёные табло с надписью «выход». Как создать представление о «Мимолётностях» для тех, кто не видел спектакля? Здесь нет сюжета, который можно пересказать, нет конфликта, сюжетных линий, демонстрирующих развитие отношений между героями. Да и героев-то нет. Нет чётко прорисованных тем. Их много, и они существуют мимолётно, обрывочно, растворяясь, переплетаясь, рифмуясь и противореча. Сценический коллаж, как назвал жанр режиссёр. ДЕКАБРЬ 2013 34(56)

Поэтому о таких спектаклях всегда сложно говорить. Можно описать картинку, но нельзя описать ощущение, потому что, во-первых, эмоция, переведённая в вербальную форму, непременно утрачивает силу своего воздействия, а вовторых, эмоция – продукт единичной идентификации, разный у каждого. Ни одна не является объективной, а вместе с тем в их совокупности создаётся контекст спектакля. И размышления, в которые на следующей за эмоциями стадии погружается зритель, уже отнюдь не о мимолёт-

ном: о мужчине и женщине, о встречах и одиночестве, о тяжести ожидания и горечи несбыточного, о мечтах, в которых мы счастливы, и о реальной жизни, в которой вынуждены носить маски. И лейтмотивом над всем этим, таким же мимолётным и красноречивым в своих визуальных формах, – самое главное – человеческая свобода, её необходимость и невозможность с вечным поиском выхода. Пантомима актёров, лица которых «заточены» в маски, в начале и побег заключённых в финале обрамляют эту историю, состоящую из нескольких новелл. Откуда бегут? Куда? От кого? Среди героев-людей есть один кукольный персонаж. Такой же «заключённый». Трости, с помощью которых происходит управление куклой, словно ещё один видимый атрибут несвободы. Однако его успехи в побеге гораздо заметнее, чем у людей, не связанных никакими «нитями». Кукольный человек бежит, оставляя позади живых, настоящих, и благодаря световым хитростям его трости, кажется, «тают». Вот вам и теория относительности… Кукол в том смысле, который подразумевается в кукольном театре, в спектакле немного. Гораздо больше предметов (художник Ольга Верёвкина). По мнению Евгения Ибрагимова, при всей неоспоримости возможностей актёра и куклы, предметы иногда могут быть гораздо выразительнее. «Мимолётности» – игра объёмов и форм, часто основанная на обмане ожидания, на ложной предсказуемости и на неизменной ибрагимовской «технологии» кукольных чудес, способности из простых мелочей создавать сложное. Вот, например, несколько актёров управляют одним предметом – ведут, а точнее, «плывут» по сцене большую рыбу, собранную из поролоновых полос. Раз – и одна рыба «распадается» на пару поменьше. Два – и из тех же поролоновых элементов две рыбы превращаются в стаю мальков. А на фоне метаморфоз в рыбьем семействе происходят и человеческие метаморфозы: перекличкой – история девушки, ждущей своего моряка, загулявшего где-то в далёких странах. И ничего ей не остаётся, как ждать, переглаживая тельняшки и представляя своё счастье как идиллию русалки с тритоном, тихо живущих себе на дне морском. Или вот ещё история – о том, как опасно злоупотреблять крепкими напитками. Ведь за этим последует непременная встреча с чертями. И пусть они хоть трижды обаятельные, при явной мелкопакостности внешне совершенно безвредные, стоит им поддаться, как они за милую душу утащат тебя в преисподнюю. И вряд ли там стоит ждать гостеприимства. Исчезновение героини в той самой чёртовой «бездне», кроющейся в глубине обычного стола, настолько неожиданно и стремительно, что зритель даже глазом моргнуть не успевает, как актриса вверх ногами ныряет в стол… Если учесть, что в столе уже находится актёр, управляющий маленькими куклами чертей (хотя это – на правах версии, кто эту нечистую знает), то трюк становится почти ювелирным и, безусловно, эффектным. Сцена в ресторане и вовсе выглядит «сюроподобной» вакханалией – дикий пир с человеческими головами вместо посуды, кривыми зеркалами вместо меню и безумной песней про мухоморы. Вообще стоит отметить, что звуковой ряд спектакля (Борис Мордохович) –

ОМСК ТЕАТРАЛЬНЫЙ

ПРЕМЬЕРА это сам по себе великолепный спектакль, не отпускающий ни на минуту. Он включает в себя как известные фрагменты, даже классику, так и музыку, специально написанную композитором Татьяной Алёшиной. В результате спектакль задействует практически все рецепторы: зрение, слух, обоняние (дым, конечно!), дистанционно даже вкус, если вспомнить сцену с жадным поеданием актёром Дмитрием Исаевым куриного мяса из головы-блюда. Поедание настолько убедительно, что вкус сочного мяса в этот момент ощущает, наверное, каждый, а на первых рядах – и с ароматом в придачу. Персонаж Геннадия Власова – некто адский конферансье в этом ресторане – совершенно потусторонний. Очень напоминает героев фильмов Дэвида Линча, принадлежащих непонятно к какой реальности. Наши страхи, пороки, комплексы, слабости, вредности – всё здесь, всему можно найти адекватную «иллюстрацию» в «Мимолётностях». Всё, что утяжеляет и приземляет нас, сопротивляясь поэзии, любви, мечте изо всех сил. У каждого в жизни своя ноша, персональные кандалы. И у каждой ноши – своё визуальное воплощение, в зависимости от жизненных обстоятельств. Поэтому для одних это камни, сковывающие руки и ноги, а для других – хрустальная туфелька, совсем как у Золушки, только счастья от неё мало, но кто-то всё равно вынужден тянуть её за собой – с таким же трудом, как другие тянут булыжник. Поэзия и метафоричность «Мимолётностей», эта «надбытийность» спектакля даже в реалистичных, казалось бы, эпизодах, – словно в противовес кандалам и маскам. И будто посылают робкие маячки чего-то живого, лёгкого, свободного в зал – щёлкают фонариками актёры, намекая нам в первые минуты спектакля и возвращая к этой мысли на его последних секундах. Смелый эксперимент для омских кукольников, ансамблевый спектакль девяти актёров (к тем, кто уже был упомянут – Марина Зеня, Дмитрий Войдак, Александр Кузнецов, Мария Поздняк, Эдуард Павлинцев, Марина Солдатова, Елена Фалалеева). К тому же ещё одно разрушение стереотипа о том, что театр кукол – детский. Однако взрослые зрители, к сожалению, не гарантируют «Мимолётностям» заслуженного успеха. В этом случае достоинство спектакля и его особенность – одновременно и его недостаток, если говорить о кассе и массовом спросе. Причина проста: катастрофическое истончение способности образного мышления и, как говорят педагоги, самостоятельного добывания информации. Наполнить предмет смыслом, ассоциациями, вступить во внутренний диалог с режиссёром и актёрами, поиграть в эту игру и получить от неё удовольствие, не закрываясь непониманием, непросто. Становится всё проблематичнее переключение с режима «потребление» на режим «производство» и «созидание». Такова сегодняшняя «предикативная реальность». Максимум конкретики, минимум символичности. Нам нужно быстрее поглотить информацию, желательно, заранее уже адаптированную, и не тратить времени на её расшифровку. Ещё одна часть свободы, которую мы теряем. Спектакль, кстати, и об этой свободе тоже. Но только мимолётно. И совершенно без слов. ДЕКАБРЬ 2013 34(56)

Эльвира КАДЫРОВА

«Нам любые дороги дороги» «Ничего на свете лучше нету, чем бродить друзьям по белу свету», – со знакомой песенки бременских музыкантов, ставшей гимном дружбы, свободолюбия и вечных актёрских странствий, начались в Омске гастроли Молодёжного театра Алтая имени В.С. Золотухина. В тот же октябрьский день на сцене МТА в Барнауле Омский ТЮЗ показывал первый спектакль своей гастрольной программы – современную сказку Ксении Драгунской «Тайна пропавшего снега». Омский театр юных зрителей и Молодёжный театр Алтая, ещё недавно тоже имевший статус ТЮЗа, связывает многолетняя творческая дружба. Неоднократно алтайский театр являлся участником омских юбилейных театральных фестивалей. А в нынешнем году, празднуя своё 55-летие, решил отметить его в том числе и обменными гастролями с омскими коллегами. В апреле театрами были направлены заявки в Министерство культуры РФ, и коллективам были выделены средства в рамках гранта на проведение обменных гастролей. Они состоялись в последней декаде октября при поддержке ещё и регионального минкульта.

СЕБЯ ПОКАЗАТЬ, ДРУГИХ ПОСМОТРЕТЬ «Да, да, у нас тоже аншлаг. Дети замечательные, так живо реагируют!» – то и дело перезванивались в первый день гастролей директора театров. Разумеется, двум близким по зрительской аудитории коллективам было интересно обменяться своими лучшими постановками, а зрителям ещё и сравнить некоторые с теми, что идут или шли в их городе. Ведь, скажем, и «Бременские музыканты» украшали когда-то детский репертуар Омского ТЮЗа, и «С любимыми не расставайтесь» – недавняя премьера обоих театров. Только вот у нас этот спектакль носит лирико-драматическую окраску, а в МТА постановка принципиально названа немелодрамой. – Спектакль получился пожёстче, чем пьеса, – признаётся постановщик, главный режиссёр МТА Дмитрий Егоров. – Пьеса Александра Володина тяготеет к жанру мелодрамы и стилю ретро, но мы решили поискать в ней реалии сегодняшнего дня. Это в 1970-е годы развод был чрезвычайным событием, а сейчас всё поменялось. Можно жить в гражданском браке, можно повенчаться, можно пойти в загс. И расстаться так же легко. Получился спектакль про отсутствие любви, немного такой депрессивный даже. Дмитрий Егоров возглавил Алтайский молодёжный театр в феврале нынешнего года, но сотрудничество с коллективом началось гораздо раньше. Режиссёр, которого российские критики называют одним из самых интересных и перспективных в стране, успел поставить здесь много спектаклей, в основном так называемую новую драму. Он привлёк в театр других известных современных режиссёров, таких как Антон Безъя-

зыков (Кемерово), Иван Вырыпаев (Москва), своего земляка и постоянного сотворца – художника Фемистокла Атмадзаса (Санкт-Петербург). По инициативе Дмитрия Егорова при МТА вот уже два года проходят читки современной драматургии «Пьесы про сегодня», а в сентябре 2012 года на средства гранта губернатора Алтайского края была организована лаборатория молодых режиссёров «Сказка на новый лад». С Молодёжным театром Алтая Егоров принял участие во множестве театральных фестивалей, в том числе в фестивале «Золотая маска», в биеннале «Neue Stucke aus Europe» в Висбадене. Омичи тоже хорошо знают Дмитрия Егорова: его постановки «Экспонаты» В. Дуренкова и «Безрукий из Спокана» М. Макдонаха идут на сцене Омского академического театра драмы. Вот и сейчас Дмитрий первым делом зашёл в Омскую драму как в театр ему не чужой. Решение возглавить МТА он объясняет просто: – Когда я ставил здесь первые спектакли, при театре был актёрский курс, который сейчас уже влился в коллектив. Я делал со студентами спектакли «Наташина мечта», «У ковчега в восемь», «Прекрасное далёко». Первые выходы ребят на сцену, их первые победы так или иначе связаны с моими постановками. И я чувствую за них человеческую ответственность, мне важно, чтобы молодые артисты продолжали творчески расти, чтобы этот рост не останавливался. Гастрольный тур барнаульцев недаром начался самым ярким и весёлым спектаклем «Бременские музыканты». В нём занята почти вся труппа, и поставлен он Вячеславом Кокориным – культовым для Сибири режиссёром. В Омске в 1990-е мюзикл Ю. Энтина, Г. Гладкова и В. Ливанова тоже ставил тогдашний лидер ТЮЗа Владимир Рубанов. Спектакли, конечно же, абсолютно разные, но оба заряжены позитивной энергией, юмором и знакомыми музыкальными хитами. «Отличный спектакль! Вы супер!», «Омская постановка намного лучше», – разделились мнения зрителей, наспех написанные на баннере в фойе. Маленькие омичи увидели также интерпретацию ОМСК ТЕАТРАЛЬНЫЙ

ГАСТРОЛИ фантастической истории финской сказочницы Туве Янссон «Муми-Тролль и шляпа волшебника», приключения коротышек из Цветочного города (спектакль «Незнайка и его друзья» по книге Николая Носова) и современную версию сказки Бориса Шергина «Золочёные лбы», инсценировку которой написала чрезвычайно востребованная ныне Ярослава Пулинович. Спектакль родился как раз на той самой лаборатории молодых режиссёров. Этот «сказ про нас», кстати, оказался, наверное, больше интересен и поучителен для взрослой аудитории. История про то, как в цари выбиться и не забронзоветь, вполне свежа и актуальна. Как всегда, свеж и злободневен гоголевский «Ревизор», идеально подходящий для любой категории зрителей. А советская лирическая комедия «В поисках радости» Виктора Розова разбудила лучшие чувства у тех, кто ностальгирует по эпохе 1960-х. Репертуар театра пополняется постоянно, рассказали гости из Барнаула. Сегодня в нём много хороших камерных вещей. Есть давние спектакли, которые идут с большим успехом, например, «Бумбараш» в постановке Вячеслава Кокорина и в пластическом решении Игоря Григурко. Но какие-то спектакли не вписываются в параметры омской сцены, а какие-то затруднительны в перевозке. Поэтому привезли лучшее из того, что транспортабельно.

«С любимыми не расставайтесь» (Молодёжный театр Алтая)

С ЗОЛОТУХИНЫМ И БЕЗ Очень жаль, что в роли Городничего в «Ревизоре», Луки («На дне»), Судьи («С любимыми не расставайтесь») мы уже никогда не увидим народного артиста России Валерия Золотухина, в течение десяти лет занимавшего должность художественного руководителя МТА. При его участии был осуществлён ряд крупных театральных проектов, были набраны совместно с Алтайской академией культуры и искусств два актёрских курса, один из них по окончании учёбы в полном составе вошёл в труппу театра. Золотухин приложил немало усилий, чтобы театр получил своё постоянное помещение, и в 2011 году МТА всё-таки переехал в специально отреставрированное здание бывшего ДК Меланжевого комбината с залом на 472 места. Именно здесь 24 ноября прошлого года Золотухин сыграл свой последний спектакль – «С любимыми не расставайтесь», который так хотел сыграть в Москве на Таганке. – Так жизнь сложилась, что мы оказались вместе, – вспоминает Татьяна Козицына. – Ничего не было притянуто искусственно, всё получилось само собой. Для Барнаула Золотухин всегда значил больше, чем для всей страны. Мы к нему прилепились пожизненно, он нас любил, и мы его любили. Человек, вполне состоявшийся в столице, он никогда не откдалялся от малой родины, стремился сделать как можно больше для тех мест, где вырос. Золотухин постоянно был с нашим театром, находил время играть спектакли, сам ставил, режиссёров присылал. И когда шла эта многолетняя борьба за новое здание, я была не одна – Валерий Сергеевич был со мною. Это неоценимо и никогда не будет забыто. То, что мы дали театру имя Золотухина, – самое малое, чем мы можем ответить ДЕКАБРЬ 2013 34(56)

«Ревизор» (Молодёжный театр Алтая)

«Ревизор» (Молодёжный театр Алтая) «Золочёные лбы» (Молодёжный театр Алтая)

на его добро, что можем сделать для сохранения памяти о нём. ГАСТРОЛИ ДЛЯ АКТЁРА – КАК ДУШ ДЛЯ ШАХТЁРА

Сценография спектакля «Двенадцатая ночь, или Что угодно»

Главный режиссёр Омского ТЮЗа Борис Гуревич в зале Молодёжного театра Алтая Сценография спектакля «Финист – Ясный сокол»

Омичи повезли в Барнаул в основном классику, в том числе и детскую: комедии «Мещанин во дворянстве» Ж.-Б. Мольера и «Двенадцатая ночь, или Что угодно» по У. Шекспиру, драму А. Володина «С любимыми не расставайтесь», сказки «Финист – Ясный сокол», «Принцесса Пирлипат», «Проделки Эмиля из Лённеберги». Пожалуй, не относящимися к классическому репертуару, а возможно, как раз формирующими новый классический багаж, стали постановки пьес Ксении Драгунской («Тайна пропавшего снега») и Василия Сигарева («Семья вурдалака»). Последнее было шагом рискованным, поскольку Барнаул слывет городом, несколько консервативным в восприятии современной драматургии. Но, видимо, инициативы Дмитрия Егорова не пропали даром. – На спектакле «Семья вурдалака» у нас муха в зале не пролетела, такая стояла тишина, – рассказывают участники гастролей. Спектакль захватывает и держит вот на этой натянутой струне. Подростки смотрели его очень хорошо. Барнаул оказался гостеприимным и театральным городом. Все спектакли прошли практически на аншлагах, зрители писали много отзывов. Гастроли – очень хорошее дело. Как говорит наш известный театральный деятель Геннадий Григорьевич Дадамян, гастроли для актёра – это как душ для шахтёра. Это глоток свежего воздуха. Гастроли обогащают и актёров, и зрителей, они служат расширению театрального пространства. «Спасибо за открытость, демократичность, искренность в игре. Такой спектакль лучше любого классного часа как внушительной беседы для подростков. Многие ребята выходят со слезами на глазах, прочувствовав боль героев спектакля», – написали после просмотра «Семьи вурдалака» учащиеся одной из барнаульских школ. А учитель русского языка и литературы гимназии № 79 Ольга Рассоха оценила новаторство омского театра в постановке «Двенадцатой ночи»: «Огромное спасибо омичам за великолепную трактовку пьесы Шекспира! Это необычно, ново, современно, живо. Наверное, именно так и только так следует играть пьесы бессмертного драматурга». На спектакле «Тайна пропавшего снега» случилась и вовсе трогательная история. Группа детей, воспитанников детского дома, попросилась за кулисы к Деду Морозу. Не ожидавший такого визита Анатолий Ильич Звонов всё же не растерялся: ёлочку зажёг (благо была в реквизите!), детишек возле неё поводил, поиграл с ними в «снежки». Но вот подарков-то у «дедушки» не оказалось, мешок его – чистая бутафория! Тут уже не растерялись работницы цехов, побежали в буфет и на свои деньги купили всем ребятам по шоколадке. Мол, от Деда Мороза. Чудо театра свершилось! Куда гастрольные дороги приведут Омский ТЮЗ в следующем году, пока точно неизвестно. Главное, надеются в театре, что они всё-таки будут. ОМСК ТЕАТРАЛЬНЫЙ

АКТУАЛЬНЫЙ ВОПРОС Нина ГЕНОВА

Роли исполняют студенты ОмГУ Сказать, что в Омске никогда не велась подготовка актёров, значит не знать истории. Были в нашем городе студии, в том числе при ТЮЗе и драматическом театре. Однако до 2000-го года омичам, мечтающим получить диплом актёра высшей квалификации, приходилось отправляться в столицы. О том, как сегодня готовят кадры для театра на факультете культуры и искусств Омского государственного университета имени Ф.М. Достоевского, рассказывает Нина Михайловна ГЕНОВА, декан факультета, профессор, доктор культурологии, член СТД РФ.

Получение лицензии на подготовку актёров считаю большим достижением Омского региона. Необходимость в этом зрела давно. С одной стороны, театральный город, испытывающий постоянную потребность в молодых кадрах, с другой – университет со своей образовательной базой позволили вести такую подготовку. Конечно, Москва и Питер не были в восторге от наших нововведений, считая это размыванием цехового принципа. Но следует принять в расчёт материальную составляющую. Не каждый сегодня может уехать в Москву и при этом ещё платить за учёбу. Вместо того чтобы искать таланты в других регионах, мы создали канал, по которому могут идти омские одарённые юноши и девушки. Самый большой конкурс на факультете именно на актёрское искусство – от 5 до 8 человек на место. С учётом нынешней демографической ситуации это немало. Проводим раннюю профессионализацию, даём школьникам на подготовительных курсах основы актёрского мастерства. Игнорируя наши уговоры подавать документы на другие специальности, ребята поступают с единственным приоритетом и, не попав на бюджетное место, идут на коммерческое. Переводятся из других городов – Сургута, Самары. Почему-то мало известно о распределении наших выпускников. А ведь для Северного драматического

ДЕКАБРЬ 2013 34(56)

театра в г. Таре набор был сделан по социальному заказу областного правительства. Четыре года шла реконструкция театра, четыре года велась подготовка актёров. Студенты учились и одновременно формировали репертуар. Почему так безболезненно прошло открытие театра? Потому что актёры, получив дипломы, приступили к работе со своим репертуаром. Это был чистый эксперимент – ни в одном регионе подобного не происходило. В прошлом году направление в Северный театр получил ещё один выпуск, уже не двенадцать, а шесть человек, четверо из которых трудоустроились. Фактически мы выполнили социальный заказ региона. Не пришлось ездить по стране, собирая труппу. Более того, преподаватель Светлана Заборовская вместе со своими студентами переехала в Тару на постоянное место жительства. И актёры там оседают, получают квартиры. Конечно, некоторые уезжают, но такова судьба Сибири, нашими талантами подпитываются столицы. Театр санатория «Рассвет», где долгое время художественным руководителем был Александр Гончарук, как и Северный, сформирован из наших выпускников. Был коммерческий заказ на восемь актёров, санаторий оплатил их подготовку. Интересен заказ мэрии – десять человек для Лицейского театра. Ребята учились «без отрыва от производства», учебный процесс был построен так, что студенты успевали утром посещать занятия, а вечером выходить на сцену. Мастерами курса в разное время у нас работали народные артисты России Валерий Алексеев, Моисей Василиади. Четверо выпускников пришли работать в Омский академический театр драмы. Много наших выпускников работают в «Пятом театре». Две нынешних студентки – Вероника Дмитриенко и Мария Рядовая – одновременно с учёбой заняты в спектаклях ТЮЗа. В программке напротив их фамилий указано: «Студентка ОмГУ». Ежегодно выпускаем 10 – 12 человек. Так, выпускники прошлого года играют на сценах Новосибирска, Пер-

ми, Сургута, Нижневартовска, Орска, Киева, омского ТОП-театра. Программа подготовки включает три блока: общепрофессиональные, общегуманитарные и специальные дисциплины. Общепрофессиональный и общегуманитарный блоки обеспечивают исторический, психологический, экономический, и филологический факультеты. Два года изучается литература отечественная и зарубежная. Факультет компьютерных наук даёт основы информационных технологий. Спецдисциплины читают преподаватели кафедры театрального искусства и актёрского мастерства, семь штатных сотрудников и пять совместителей. Народный артист России, профессор Владимир Арсеньевич Никеев и заслуженная артистка России Ирина Борисовна Трусова готовят артистов музыкального театра. Заслуженные артисты России Татьяна Вячеславовна Казакова и Владимир Григорьевич Остапов – драматических актёров. Пластику и сценическое движение преподает артист музыкального театра Александр Сергеевич Палицын, сценическую речь – доцент Людмила Павловна Чекмарёва, вокал – народная артистка России, профессор Валентина Алексеевна Бобрешова (Шершнёва), классический танец – заслуженная артистка России Наталья Леонидовна Торопова. Среди штатных преподавателей много тех, кто в своё время окончил театральные вузы, – Александр Васильевич Ивонин, кандидат искусствоведения Елена Николаевна Яркова, кандидат педагогических наук Наталья Николаевна Князькина (наша выпускница), Владимир Андреевич Эрбес, Александра Анатольевна Медведенко и многие другие. Подготовка на факультете ведётся по программам бакалавриата – «Театральное искусство», «Театроведение». «Актёрское мастерство» – это специалитет. Занятия идут не только в аудиториях. Кафедра режиссуры, например, находится в 9-м корпусе (бывший ДК имени Гуртьева), где в нашем распоряжении два зала, оборудованных сценами. Режиссуру преподает заслуженный артист России Василий Иванович Евстратенко, директор Омской филармонии. Практику студенты проходят на профессиональной сцене на основе договоров с омскими театрами и филармонией. Факультет участвует во многих мероприятиях Омского отделения Союза театральных деятелей РФ. Мы считаем себя его неотъемлемой частью. По всем вопросам подготовки кадров проводим консультации с Омским отделением. В СТД сейчас обратились за помощью в связи с тем, что второй год вместо 10-12 бюджетных мест федерация выделяет три. Недавно на конкурсе «Омская звезда» губернатор Виктор Назаров говорил о том, как хорошо, что мы даём дорогу талантливым

Движение показывает заслуженная артистка России Наталья Леонидовна Торопова

Мастер-класс народной артистки России Валентины Илларионовны Талызиной

Студентов обучает профессор кафедры театрального искусства и актёрского мастерства народный артист России Владимир Арсеньевич Никеев

детям. А куда этим талантливым детям идти дальше? Среднее профессиональное образование устраивает не всех. Университет бьёт во все колокола: губернатор подписал письмо-ходатайство министру Минобразования и науки Д.В. Ливанову, обратились к депутату Государственной Думы О.Н. Смолину, направили письма за подписью ректора в министерства образования и науки, культуры РФ. Сейчас дефицит кадров незаметен, театры молодыми кадрами подкрепили, а пройдёт три-четыре года? Неужели придётся ездить по ярмаркам, собирать талантливую молодёжь, как говорится, с миру по нитке? Записала Александра САМСОНОВА ОМСК ТЕАТРАЛЬНЫЙ

МОНОЛОГ Константин РЕХТИН, главный режиссёр Омского государственного Северного драматического театра имени М.А. Ульянова

Три вопроса самому себе …За окном автобуса пролетают верстовые столбики, и я всё дальше уезжаю от Омска в сторону Тары. Запоздавшая осень поджелтила леса. Кажется, что с каждым мгновением всё дальше

Праздничный день был отмечен ударным трудом: до обеда мы с художником Ольгой Верёвкиной (через скайп) придумывали «Снежную Королеву», потом была сдача спектакля, поставленного московским режиссёром Андреем Любимовым, а вечером состоялся небольшой шампанско-фруктовый фуршет с очень смешным поздравительным «капустником». Конечно, получал поздравления по мобильнику. Звонила и мама нашего ведущего актёра Василия Кулыгина – театральный критик Светлана Сергеевна Кулыгина. Она – близкий человек для нашего театра, и я был очень рад её поздравлению и тому, что она скоро приедет в Тару. Светлана Сергеевна должна была приехать сразу же после нашего отпуска, чтобы, по поручению редакции «Омска театрального», задать мне несколько «послеюбилейных» вопросов… …И вот сейчас, отъехав от Омска несколько километров, я узнал, что Кулыгина не сможет в ближайшее время приехать. Тогда из редакции журнала мне не то в шутку, не то всерьёз было предложено задать несколько вопросов… самому себе. Как бы интервью с самим собой. Плохо представляя, что из этого может выйти, я честно и спешно (до отъезда на очередной фестиваль остаётся всего 4 дня) пытаюсь что-то сообразить, но, видимо, «интервьюируемый» оказывается абсолютно неинтересным для меня человеком (мне всё про него известно), и у меня получается что-то такое скучно-мемуарное, аморфное, расползающееся на десять страниц. И когда я уже отказался от этой затеи и решил предложить вернуться к традиционному интервью, – позвонил Сергей Денисенко. Интонация слышалась явно обиженная: «Костя, это была моя идея – «диалог с самим собой». И я думал, что такая форма покажется тебе интересной. Сколько уже интервью у тебя было? А вот такого – никогда: когда бы ты сел пред самим собой, ДЕКАБРЬ 2013 34(56)

и дальше отодвигается в прошлое только что завершившийся отпуск… Отпуск был необычен тем, что начался он на территории Украины, в Одессе, где с успехом прошли гастроли нашего театра. А перед самым отъездом Северного театра в южные края промелькнул мой юбилейный день рождения. Уже (или ещё?) пятьдесят…

как перед зеркалом, и задал бы себе самые точные, важные для тебя вопросы. Ну, например: устал ли ты?..». Этот вопрос оказался для меня, как говорится, «не в бровь, а в глаз». И я ответил Сергею: «Попробую написать». …И вот уже в окне скорого поезда мелькают осенние дубки и берёзки. Проезжаем Татарстан. Завтра будет Москва, а ещё через сутки мы окажемся на самом западе Украины, в городе Коломыя, где будем участвовать в Пятом Всеукраинском фестивале «Коломыйские представления» со спектаклем «Кошмар» по рассказам Чехова. Это наш первый зарубежный

фестиваль, и мы первый российский театр, приезжающий в тот далёкий край (к сожалению, ставший «чужим» после распада СССР; теперь там очень чтят память Степана Бандеры и всё, что связано с УПА – Украинской повстанческой армией, и, как говорят, не очень хорошо относятся к России). Как-то нас там примут?.. Глядишь на мелькающие за окном пейзажи, – и правда здорово мысленно беседовать с самим собой. Да ещё и вопрос совпадает с ритмом перестука колёс: устал ли ты, устал ли ты, устал ли ты… Устал ли я к своим пятидесяти? Скорее, да. Как ни крути, а создание любого театра, его жизнь и развитие – дело очень непростое, а если этот театр появляется в маленьком городке, вдали от культурных центров, – сложнее во много раз. Я жил в больших городах и часто бываю в них сейчас. Там «культурная среда» объективно воздействует на тебя, заставляя жить в ускоренных оборотах, ритмах, необходимых для жизни театра. Жизнь же в маленьком городе спокойна и размеренна. Здесь легко можно расслабиться и – уснуть. Мне и актёрам для творчества нужно как-то самим генерировать необходимую энергию, каким-то образом постоянно заряжаться, всё время тормошить себя. Будут ли этим заниматься люди, да ещё подчас за небольшую зарплату? Может быть, об этом и думал Михаил Александрович Ульянов, когда скептически высказывался об идее создания профессионального театра в Таре?.. Я помню, как Лев Додин говорил-внушал нам: «Актёров нужно постоянно удивлять». Только сейчас я начинаю понимать, что имелось в виду и как это особенно важно для нашего театра. Актёрский организм так устроен, что должен постоянно находиться в «растревоженном состоянии», чтобы легко отдаваться эмоциям на сцене, и тебе, как творческому руководителю, нужно всё время искать способы такого «растревоживания»: необычная драматургия, неожиданные приёмы репетирования, новые тренажи, поиск оригинальной формы спектаклей и, конечно же, поездки на фестивали и гастроли, каких должно быть как можно больше. Конечно, всё вышеперечисленное имеет отношение к универсальным методам работы с актёрами в условиях любого театра как Дома, живущего по законам творчества; но в нашем театре – ещё и свои особенности работы. Мне рассказывали, что А.В. Эфрос на репетиции, когда слишком уж спокойно шла работа, тайно просил помрежа устроить какую-нибудь «маленькую провокацию», чтобы эмоционально встряхнуть актёров. Конечно, для достижения художественного результата подчас любые средства хороши, но применительно к нашему театру такие способы не очень подходят. Потому что я всё время стремился и

стремлюсь, чтобы особенностью нашего театрального организма было тесное сотрудничество, понимание и душевная взаимонастроенность друг на друга. (Удивительно! В тот момент, когда я, готовя материал к публикации, перечитывал эти строки, написанные в поезде «Москва – София», по телевидению началась передача об Ульянове. И я вновь вспоминаю, что одним из его главных – ключевых! – слов, когда он говорил о нашем непростом деле, было слово «сотоварищи»). Я никогда не стремился к этому специально, но так сложилось у нас в театре с самого начала: многое и многое у нас в процессе творчества строится на доверии. Это стало основой нашей этической платформы, и я не хочу и не собираюсь этого менять, несмотря на то, что меня частенько упрекают в излишней мягкости в управлении творческим коллективом. Конечно, надо иметь колоссальное терпение и огромный запас любви и уважения к людям, принадлежащим к актёрской профессии, чтобы шаг за шагом, постепенно учить их преодолевать эгоизм, который (чего уж тут лукавить!) изначально присущ актёрству. Порой кажется, что эти запасы исчерпываются, но иного пути в условиях коллективного сочинения спектакля нет. Доверие!.. При таком способе работы нужна именно команда, и очень хотелось бы видеть команду индивидуальностей. Когда на репетициях возникает эта удивительная атмосфера, где царствует союз сотворцов, ты чувствуешь: только сейчас возможно движение к искусству! Но сколько есть факторов, мешающих этому!.. Самое сложное в строительстве театра – собрать команду. Когда-то один актёр рассказывал мне, как долго его «мурыжил» руководитель Новосибирского городского драматического театра Сергей Афанасьев, когда принимал в театр, и всё же не взял, вынося вердикт: «Вы не наш по крови. Вам трудно будет у нас в театре». Вероятно, этот закон действует и в Северном драматическом. Слава богу, что мне никого (ну, почти никого) не приходилось просить уйти из театра. Уходили сами. И каждый раз это тяжело переживалось. И мною, и труппой. Но зато сейчас, через одиннадцать лет, можно, хоть и с осторожностью, но говорить о формирующейся команде (в разных театрах бывает по-разному: кто-то сразу начинает с команды, кто-то к этому долго идёт, а гдето её не создаётся никогда). Может, в большей степени именно поэтому я и ощущаю некоторую усталость… «Как же ты собираешься бороться с этой усталостью?» – спрашиваю я сам себя. И сам себе отвечаю: «А с ней бороться не надо. Я знаю, когда о ней забываешь вовсе: когда хорошо пройдёт репетиция или спектакль, когда видишь счастливые лица актёров и восхищённых зрителей, когда просто после репетиции услышишь от актёров искреннее спасибо». …Мы едем в Карпаты. Вчера у нас был настоящий большой успех, зрители долго аплодировали, и сегодня утром незнакомые люди подходили к нам на городских улицах и благодарили за спектакль. Такое бывает не часто. И хочется сполна насладиться этими мгновениями. Ведь чаще бывает «просто работа», которая порой кажется никому не нужной, и ты начинаешь думать: зачем ты пошёл в эту профессию?.. И ещё один вопрос задаю я себе: «Счастлив ли ты?»… Размышляю... ОМСК ТЕАТРАЛЬНЫЙ

МОНОЛОГ …Снова еду в Тару. Только что прилетел из Львова и стою в ожидании автобуса на вокзале. Звонок мобильного. Из Москвы. Звонит помощник Владимира Ильича Толстого, советника по культуре и искусству Президента Российской Федерации. – Константин Викторович, через пять дней заседание совета с участием Президента. Вы сможете прилететь? Мысленно прокручиваю предстоящие планы на ближайшие дни: предстоит многое успеть, нужно сделать и то, и другое, нужно подготовиться к совету… – Да, смогу, – отвечаю я и ловлю себя на том, что внутренне перестраиваюсь уже на иные, столичные ритмы. Опять в дорогу. Опять «расстояния и тревоги»... …В иллюминаторе «Боинга» до самого горизонта – снежная вата облаков. Мне нужно обязательно заснуть, чтобы хоть немного отдохнуть перед работой в Москве. Я давно придумал, как бороться с бессонницей. Нужно вспомнить что-то очень хорошее из детства. Вот я и

вспомнил, как тайком от родителей уходил за город и смотрел на бегущие по железнодорожному полотну поезда. Я смотрел и мечтал о дальних поездках. Так и случилось… А разве можно быть несчастливым, если твоя детская мечта сбылась? И ведь сбылась не только эта мечта… А вот не сбылась, пожалуй, только одна – я не стал актёром. Но зато я оказался по роду своей деятельности рядом с этой удивительной профессией! Я люблю своих актёров, я очень дорожу ими. Вот они: Ольга и Александр Горбуновы, Валерия Захарчук, Оля Которева, Наташа и Василий Кулыгины, Лёша Лялин, Рома Николаев, Вика Селютина, Миша Синогин, Настя Хитрова, Ксения Чернолуцкая, Вячеслав Шатненко и двое Шатовых – Иван и Олег. Я люблю вас, замечательные, талантливые и прекрасные артисты Северного драматического!..

Вячеслав Шатненко

Валерия Захарчук

Александр Горбунов

Ольга Которева

Виктория Селютина

Алексей Лялин

Наталья Климова

Роман Николаев

Ксения Чернолуцкая

Анастасия Хитрова

Ольга Горбунова

Иван Шатов

Михаил Синогин

Василий Кулыгин

Олег Шатов

ДЕКАБРЬ 2013 34(56)

Евгений Ибрагимов: «Мы современные шаманы»

Известный режиссёр-кукольник Евгений Ибрагимов поставил спектакль в Омске. Переговоры с мастером о возможной постановке заняли у директора театра куклы, актёра, маски «Арлекин» Станислава Дубкова годы. За это время режиссёр оставил своё любимое детище Хакасский театр кукол «Сказка» в Абакане, возглавил и покинул и Эстонский государственный театр для молодёжи, и театр кукол в Таллине, и кукольную труппу Южно-чешского театра в Ческе-Будеевице. Осуществил постановки не только в России, Эстонии и Чехии, но и в Польше, Турции, Франции. Стал президентом Международного фестиваля театров кукол «Ковчег» и мастером Международной летней театральной школы Союза театральных деятелей России. Его наградной список приобрёл внушительные размеры, ведь он – лауреат Национальной театральной премии «Золотая маска» в номинации «Лучшая работа режиссёра в театре кукол» за спектакли «Якоб Якобсон» и «И пишу я тебе в первый раз (Оскар и Розовая дама)», Премии Правительства России имени Федора Волкова, высшей театральной премии Эстонии имени Сальме Реек (за создание репертуара), заслуженный деятель искусств Российской Федерации и Республики Хакасии. Но наконец обстоятельства сложились так, что этот странник, кочевник в мире кукольного театра прибыл в Омск.

– Скажите, какое место в вашей жизни и творчестве занимает мистификация? – Важное, но не определяющее. Театр и искусство вообще не возможны без элемента мистификации, но я никогда не мистифици-

рую свои корни. Мои дети знают мой язык. Я уважаю традиции и боюсь греха. У нас есть такое понятие «намыс», которое можно перевести как нравственный закон, завет предков. Когда меня спрашивают, какая у меня любимая черкесская легенда, то я рассказываю историю о том, как счастье хотело покинуть один богатый, уважаемый дом и согласилось оставить главе этого дома что-то одно, самое важное. И этот патриарх советуется со своими сыновьями, их женами: ктото из них называет сам дом, кто-то – стадо коней и т.д. А младшая невестка сказала: «Как же мы будем жить без намыса?». Они попросили оставить им намыс, и счастье само отказалось покидать их дом. Я знаю своих предков до двенадцатого колена. А в Омске я, конечно, иногда мистифицирую. – Ваше подлинное черкесское имя Шауох Ибрагим. А что оно означает? – Имя Шауох переводится с черкесского как «сто выигрышей». А Ибрагим – это наш вариант имени Авраам. Мой прадедушка совершил паломничество в святую землю. – А чем занимались ваши предки? – Мои предки были учителями среди своих братьевпчеловодов. Наши родные места – это Красная поляна над Сочи, но всех нас оттуда выселили. – Вы начали свой путь драматическим артистом. А как ваши родственники к этому отнеслись, ведь вы из традиционной, патриархальной среды? – Они были очень рады. У нас артист в широком смысле этого слова появился раньше, чем мулла. У нас есть такое понятие «джегуако» – это менестрель, сочиняющий, сохраняющий и исполняющий поэзию. Он играет на разных музыкальных инструментах: арфе, скрипке, ударных. Он и шаман, и организатор празднеств. – А народный кукольный театр у черкесов есть? – Кукла играет большую роль в нашей культуре. Девочки учатся рукоделию на куклах: делают из веточек крест и одевают его. Естественно, что всё это связано с культом материнства. Черкесы делают ханцыгуашу – это превращённая дорогими материями в княгиню лопата, с помощью которой мы просим у богов дождя. – Евгений, но вы говорите о ритуале, а не о театре. – Всё в человеческой культуре связано с ритуалом. Театр – это конечная станция её развития. Мои спектакли сотканы из впечатлений моего детства, может быть, снов. Мне интересно, когда ритуал переходит в ОМСК ТЕАТРАЛЬНЫЙ

ИНТЕРВЬЮ «ОТ» театр. А в России ведь совсем недавно ритуал перешёл в театр. – Но всё-таки признайтесь, что безликие тростевые куклы из спектакля «Старик и волчица», якобы присущие исламскому кукольному театру, – это ваша мистификация. – Это развитие традиции. – Вы президент Международного фестиваля театров кукол «Ковчег». Чем отличается ваш фестиваль от остальных? И что предполагает должность президента фестиваля? – Наш фестиваль передвижной, наш «Ковчег» бросает якорь в самых разных точках России: Сахалин, Урал, Сибирь, Волга и т.д. И мы представляем спектакли не только в крупных городах, но и в маленьких, в деревнях, в детских домах и домах для престарелых. Мы появляемся там, где не ступала нога рояля. Мы приходим туда, где нас даже не ожидали. Президент фестиваля – это не «свадебный генерал», моя задача – собрать афишу фестиваля. Кукольники во всём мире – это большое сообщество друзей. Любой кукольный фестиваль – это всегда встреча друзей, но я никогда не возьму в афишу «Ковчега» кого-то просто из хороших человеческих отношений. Потому что моя задача – доказать, что театр кукол – это самый классный вид театра, доказать это и детям, и взрослым. Мы возим лучших из лучших: Хелле Лаас из Эстонии, Матиа Сольце из Словении, Нориюки Савва из Японии, Стаффана Бйорклунда из Швеции, Дуды Пайвы из Голландии, театр «Кукольный дом» из Санкт-Петербурга, Бориса Константинова, Анну Викторову... – Вы востребованный и, я бы даже сказала, модный режиссёр. У вас много предложений. Как вы их выбираете? – Я ставлю шесть спектаклей в год. Какое-то количество времени я уделяю своему театру «Под счастливой звездой». Когда я приехал в Чехию, я возглавил кукольную труппу Южно-чешского театра, который объединяет под своей крышей и оперную труппу, и драматическую, и кукольников. Это очень большая производственная и бюрократическая структура. И через какое-то время я понял, что не хочу тратить на это свою жизнь. Сегодня у меня маленькая команда актёров-единомышленников, всего три человека, один из которых моя жена. У нас нет своего помещения. В Будвайсе мы репетируем и играем спектакли в зале, который нам предоставляет католический храм. Местный священник очень хорошо к нам относится. В Праге мы играем тоже на территории церкви, на этот раз гусистской. В последнее время мы много сотрудничаем с музыкантами. У нас даже появилось целое направление творчества «Музыка барокко – детям», как с помощью кукол приобщить детей к этой удивительной музыке. В Праге в октябре нашей премьерой на площадке театра «Минор» с участием симфонического оркестра открылся музыкальный фестиваль «Струны осени». Я действительно получаю много предложений от театров. Но чаще всего я вижу, что поработать со мной мечтает только директор, а актёрам это абсолютно не нужно. В Омске я увидел группу молодых, талантливых артистов и поверил, что они пойдут за мной, что ДЕКАБРЬ 2013 34(56)

нам вместе будет интересно. Поэтому я принял предложение Станислава Дубкова. – Я думаю, что наши артисты ждали от вас чисто кукольной истории, ведь вы славитесь выстраиванием очень подробного кукловождения. Вы же предложили им замысел совсем другого плана. – Спектакль с подробным кукловождением требует очень большой концентрации энергии, актёрских сил, уже найденного взаимопонимания между мной и актёрской командой, я не берусь его делать в такие краткие сроки. Поэтому я предложил идею постановки, которая была мной опробована в Международной летней школе. Тот опыт назывался «Метаморфозы». Омский вариант я назвал «Мимолётности», хотя он мог бы называться и «Галлюцинации», но боюсь, что меня ни руководство театра, ни зрители меня не поняли бы. В этом спектакле мои размышления о сегодняшней жизни, к которым я возвращаюсь вновь и вновь, которые, можно сказать, преследуют меня. И в Омске у появились соавторы в лице композитора Татьяны Алёшиной, художника Ольги Верёвкиной, художника по пластике Игоря Григурко. – Для капустника ваш спектакль можно было бы назвать «Ночной дозор – forеver». А вы действительно чувствуете присутствие светлых и тёмных сил в вашей жизни или это просто использование популярной в искусстве темы? – С искушениями и искусителями мы встречаемся каждый день. А иногда капля дождя упадёт на тебя – и ты понимаешь, что это

ангел. Я чувствую присутствие в своей жизни и ангела, и чёрта. Конечно, это какие-то силы, а не персонифицированные фигуры. Вот меня некоторые спрашивают: «Почему у вас чёрт в белом, а не в чёрном?». А разве бесы, которых мы видим вокруг себя, ходят только в чёрном? С одной стороны, я чувствую, что всё, что происходит, неслучайно, с другой стороны, делаю каждый день открытия. – Вы сознательно отказались от либретто и даже от обозначения в театральной программке персонажей своего спектакля. Вам хочется, чтобы на «Мимолётностях» каждый зритель шёл своим путём, не вашим? – Да. Я не хочу, чтобы зритель открыл программку и получил заранее мои ответы. И дальше можно уже и не смотреть спектакль. Я хочу, чтобы зритель погрузился в атмосферу спектакля, ломал голову, делал свои открытия. Шёл по лабиринту спектакля, не

Евгений Ибрагимов и Игорь Григурко на репетиции

ОМСК ТЕАТРАЛЬНЫЙ

ИНТЕРВЬЮ «ОТ» зная, что за следующим поворотом, а не сидел в кресле и смотрел иллюстрации к программке. К тому же театральные программки покупают не все. В этом смысле у меня все зрители равны. Я уже знаю, что какие-то моменты спектакля вызывают у публики такие ассоциации, которых я даже представить не мог. – В создании атмосферы спектакля главенствующую роль играет музыка. Расскажите о Татьяне Алёшиной. – Она гениальный композитор. Я с ней делаю не первый спектакль. Мы уже вместе работали и в Таллине, и в Петербурге, и в Москве. Мне с ней очень легко, как со своей труппой, своими артистами. Познакомились мы в Петербурге, где я учился режиссуре кукольного театра. Тогда я иногда захаживал в этот несчастный театр марионеток имени Деммени, где она творила. Я послушал её музыку, и мне стало понятно, что этот человек поцелован Богом. К сожалению, во время работы над «Мимолётностями» Татьяна Алёшина попала в больницу и поэтому не могла реализовать наш замысел в полном объёме. Я был в отчаянии, был готов отказаться от проекта, если бы мне на помощь не пришёл один удивительный человек. Мало кто знает, что в Омске живёт и работает, на мой взгляд, внучатый племянник Вольфганга Амадея Моцарта – Борис Мордохович, заведующий музыкальной частью «Арлекина». Я не позволил себе не доверять этому потомку Моцарта. И у меня в спектакле появился ещё целый список композиторов. – В вашем спектакле артистам «Арлекина» больше пришлось работать как артистам пластического театра, нежели кукольного. А насколько расширение поля навыков артиста разумно и целесообразно с точки зрения формирования высокого мастерства? Вот когда-то в нашем театре работал легендарный артист Тадеуш Варжало, которого признавали виртуозом в оживлении тростевой куклы, но в то время мы работали практически только с тростевыми куклами. Сегодня наши артисты работают и с тростевыми, и планшетными, и марионетками, и как драматические, а теперь и пластические артисты. Могут ли в таких условиях они стать виртуозами? Если сравнить эту ситуацию с оперой: никто же не предлагает солистке-сопрано в следующей постановке спеть партию контральто. – А я такой режиссёр, который предложит петь партию контральто. Если вернуться к «Мимолётностям», то, по моему мнению, артисты всегда в нём работают как кукольники. И даже когда они выходят к зрителям во вроде бы драматических ролях, они ведь представДЕКАБРЬ 2013 34(56)

ляют не индивидуальную психологию человека, что характерно для драмы, а саму ситуацию, чем занимается именно кукольный театр. – А насколько вообще оправданы эксперименты по расширению творческого поля коллектива, когда ты приглашённый на разовую постановку режиссёр, когда ты не знаешь, как твой спектакль, непривычный для артистов, будет жить в твоё отсутствие? Станет ли он для них звеном в цепи каких-то поисков или будет одиночным опытом, о котором через какое-то время они просто забудут? – Как режиссёр я всегда надеюсь, что артисты меня услышат. Но слабо одарённые не верят почти до последнего. Вообще артист – это штучный товар. Это не группа людей. Очень важно, чтобы произошло инициирование, чтобы сложился ансамбль, чтобы сердца начали биться в унисон. Конечно, когда ты приезжаешь на постановку в чужой коллектив, то всегда есть страх, что после твоего отъезда спектакль может развалиться и его в таком виде будут продолжать эксплуатировать. Поэтому я и Дубкову говорил, если спектакль развалится, то я запрещу его играть. – А что вы говорили актёрам, когда только начинали работу над «Мимолётностями»? – Мы современные шаманы. Мы творим ритуал. Приобщаем зрителей к тому, что мы показываем. И не задавайте мне глупых вопросов. Может быть, в последней просьбе я был излишне категоричен. Беседу вела Анастасия ТОЛМАЧЁВА

Александра САМСОНОВА

Воссоздай, повтори, возверни.. В ноябре этого года актриса Омского государственного драматического «Пятого театра» Елена Тихонова отметила в юбилей.

Помните, у Булгакова? – «Причудливо тасуется колода». У Елены Тихоновой до сих пор хранится программка Северо-Казахстанского русского драматического театра имени Н.Ф. Погодина с автографом Сергея Рудзинского… Тогда, в 1991-м, молодой омский режиссёр поставил в Петропавловске пьесу Александра Галина «Наши за границей». «Шо ты говоришь» – реплика героини, которую играла Тихонова. А «бэби» – это младший сын Гордей. «Ох, Ленка, заберу я тебя к себе в Омск»! – шутил Сергей Леонидович. И надо ж такому случиться, судьба сделала кульбит: Елена стала актрисой «Пятого театра», правда, уже после того, как его режиссёр-основатель завершил жизненный круг. Родители Елены никакого отношения к театру не имели. Отец, родом из Орловской губернии, работал монтажником-высотником. Однако человеком был ярким, артистичным, любил повторять: «Ивана Тихонова вся Россия знает!». Уехал в Казахстан поднимать

Елена Тихонова, Генрих Боровик и Виктор Лапухин. Москва. 1987 год

целину и семью перевёз. Младшая дочь усиленно занималась спортивной гимнастикой, мечтала о карьере тренера, но заболела, со спортом пришлось расстаться. В 9-м классе пришла в народный театр, играла не эпизоды даже, эпизодики. И когда решила поступать в театральное, услышала от руководителя: «Не надо. Пусть каждый занимается своим делом». Ах, так!?! Назло поехала в Новосибирск, с первой попытки поступила и ни разу не пожалела о своём выборе. – Сейчас с содроганием думаю: что было бы со мной, если б не профессия? До сих пор люблю, до сих пор не надоело. Хотя возможность подумать-оглянуться была. Ведь когда уходила из театра, считала, что навсегда. Оказалось – нет. Распределение получила в Омский ТЮЗ, к Михаилу Кольцову. Но дебют на сцене детского театра не состоялся: в 1980 году родился старший сын Алексей. Уехала в Петропавловск к маме, чтоб помогла с ребёнком. Первым театром стал Северо-Казахстанский, именно там сыграла свою «звёздную» роль в пьесе «Агент-00», которую Генрих Боровик написал специально для Натальи Гундаревой. Это была ещё одна знаковая встреча: когда на своё 100-летие театр гастролировал в Москве, труппа побывала у писателя в гостях. Увидев Елену, Генрих Аверьянович воскликнул: «О! Сразу видно, это Мадам!». Потом кульбит сделала целая страна. Союз развалился, русский театр стал никому не нужен. Надо было вывозить сыновей из Казахстана. В Омск уехали друзья – Виктор Черноскутов с Ириной Вышегородцевой, позвали в «Галёрку». Проработала там год и восемь месяцев – начались задержки зарплаты – и месяц, и три, и восемь! ОМСК ТЕАТРАЛЬНЫЙ

ПОРТРЕТ В ИНТЕРЬЕРЕ ТЕАТРА Куда только ни кидалась, чтобы выжить, где только ни работала... Чужой город – ни друзей, ни родных. Благо, матери троих детей удалось получить статус вынужденного переселенца и – чудо! – трёхкомнатную квартиру! Но детей кормить было не на что. Ушла из театра, продала квартиру, уехали в село – выживали с помощью огорода. А потом сыновья выросли, и Елена сильно затосковала по сцене. Не просто затосковала – начала действовать. Обратилась к Виктору Прокопьевичу Лапухину, своему первому директору театра, который хорошо знал её как актрису. Тот порекомендовал Тихонову директору «Пятого», и Александра Илларионовна Юркова взяла Елену Ивановну помощником режиссёра, поставив условие: «Если вы нас убедите, пойдёте в актёрский состав». Судьба не заставила долго ждать. В Омск приехал режиссёр Сергей Пускепалис, помреж попросила дать ей шанс и – блистательно исполнила роль Старухи в пьесе Алексея Слаповского «От красной крысы до зелёной звезды». – Если б не Сергей Витауто, не знаю, как бы реализовалось моё желание выйти на сцену, но уверена – всё равно когда-нибудь это бы выстрелило. С тех пор переиграла всех нянек, бабок, кормилиц и мам – в «Ромео и Джульетте», «Старом квартале», «Тверском бульваре», «Кукле для невесты», «Дне за жизнь», «Чисто семейном деле», «Тридцати трёх обмороках». – Меня как-то спросили: «Лена, ты ж ещё не старая, почему одних бабок играешь?». Ответила: «Я-то ещё не старая, так ведь театр молодой!». Партнёры Елены Тихоновой большей частью – старшее поколение «Пятого»: Алексей Пичугин, Владимир Остапов, Сергей Зубенко, Сергей Шоколов, с ними работается легко. Но неожиданно для себя отметила, что многое можно перенять и у молодёжи: – Оля Ванькова, наша Джульетта, интересная девочка, умная, талантливая. Когда я была молодой, смотрела из-за кулис на корифеев, а сейчас на Ольгу смотрю – учусь. Работа окрыляет. Когда знакомые стонут: скорей бы на пенсию, – отвечаю: Боже упаси! Если актёры ворчат: уйду из театра, – думаю: да-да, попробуй. Всё познается в сравнении. До сих пор не могу надышаться этим воздухом. Сыновья на ноги встали, можно работать спокойно, не дёргаясь: ах, надо встретить из школы, ах, надо накормить... Все сыновья прошли армию, старшему уже 33 года, попал во вторую чеченскую, награждён медалью Суворова. Средний, Вячеслав, служил в Новочеркасске (благо, там уже не было боевых действий). В этом году пришёл из армии младший, учится заочно, работает спасателем МЧС. Три внучки, четвёртая на подходе. Всегда хотела дочку, сестра утешала: «Видно, девочек тебе принесут сыновья». Так и вышло. Мне грех обижаться на судьбу – в театральный с первого раза поступила, жильё получила в Омске, мальчишки благополучно проскочили армию, в театр смогла вернуться после долгого перерыва. Когда говорят: «Вышла бы ещё замуж», – отвечаю, что мой мужик – это театр, он возит за границу, дарит цветы, даёт стимул чувствовать себя молодой, быть в форме. Если в театре что-то не ладится, думаю: зато у меня есть мальчишки. Если где-то с мальчишками повздорю, думаю: ну и ладно, зато у меня есть Театр. ДЕКАБРЬ 2013 34(56)

«Агент-00» «Любовь и голуби» (Северо-Казахстанский русский драматический театр имени Н.Ф. Погодина)

«Любовь и голуби» (Северо-Казахстанский русский драматический театр имени Н.Ф. Погодина)

Василий Кондрашин, Артём Кукушкин, Евгений Фоминцев, Елена Тихонова, Антон Зольников («Ромео и Джульетта») С Сергеем Шоколовым («От красной крысы до зелёной звезды»)

Светлана КУЛЫГИНА

«А люди – словно персонажи из пьес!. » Целью моего посещения Омского государственного Северного драматического театра имени М.А. Ульянова, помимо просмотра премьерных спектаклей, было желание побеседовать с актёрами и его главным режиссёром о гастролях и фестивалях 2013-го. Вторая половина уходящего года оказалась более чем богатой на поездки. Побывал театр в подмосковном Мелихово, в Одессе, в Западной Украине.

В четвёртый раз наша тарская «Северная драма» ездила на поклон к Чехову, приняв участие в Международном театральном фестивале «Мелиховская весна». В этом году театру, как давнему другу фестиваля, было оказано большое доверие: спектакль «Кошмар» был приглашён даже без предварительного его отсмотра экспертным советом, отбирающим постановки для показа в чеховском имении. Кроме того, театр попросили сыграть «Кошмар» дважды, что очень редко случается в фестивальной практике. Своим спектаклем тарчане завершали Мелиховский фестиваль. Участники этой поездки не без гордости говорили о переаншлагах на их спектаклях и о заметном интересе зрителей и критиков к тарской работе. Критики отметили «звенящую тишину» в зрительном зале, глубину и Фестивальная афиша в Коломые

пронзительность актёрской игры, неповторимую, присущую именно Северному театру манеру играть чеховские рассказы. Восторженно, перебивая друг друга, рассказали о своей встрече с Мелихово актрисы Анастасия Хитрова и Ольга Которева. О том, как играли в театральном дворе, в помещении, где у Антона Павловича был амбар, о своих выступлениях на радио, о том, что спектакль был отснят популярным московским телеканалом «Театр». Анастасия Хитрова: «Для нас Мелихово – это особое место, где душой отдыхаешь, наполняешься зарядом бодрости и творческого вдохновения. Рады, что удалось увидеть спектакли по Чехову, поставленные нашими коллегами, в том числе и из-за рубежа». Ольга Которева: «Дивная русская природа, святой источник Талеж, куда мы приходим в каждый свой приезд: купаемся, наполняем водой сосуды и привозим эту «драгоценную влагу» в Тару. Мы приезжаем в Мелихово – как домой: всё там кажется близким и дорогим. Нынче май в Мелихово был особенно жарким, дурманил ароматами. Чего стоит только одно одуванчиковое поле, которое увидишь – и уже никогда не забудешь. Как всегда, с огромным волнением шли на обсуждение спектакля. И были счастливы, когда оценка эта оказалась очень высокой!». Очень доволен мелиховской поездкой и главный режиссёр театра Константин Рехтин: «Сейчас с руководством фестиваля «Мелиховская весна» обсуждается проект участия в фестивале чеховских спектаклей-долгожителей, получивших особое признание. Возможно, наши «Шуточки», которые игрались в Мелихово десять лет назад, будут первым спектаклем в этом списке. Ну а спектакль «Кошмар» стал своеобразным экзаменом нашего театра на способность к подробной лабораторной работе в условиях хорошо налаженного театрального производства. Не секрет, что театральный конвейер зачастую вытесняет творчество и эксперимент, на первый план выдвигается исключительно ремесло, и в театре угасает творческая жизнь. Для нашего молодого коллектива такой путь абсолютно губителен. И победа в Мелихово для нас особенно значима». Из беседы с Константином Викторовичем я поняла, что молодому театральному организму как воздух требуется не только успех, но и открытие новых горизонтов, наполнение театральными и жизненными впечатлениями. Поэтому театр должен участвовать во многих фесОМСК ТЕАТРАЛЬНЫЙ

ГАСТРОЛИ, ФЕСТИВАЛИ тивалях и обязательно ездить на гастроли. И не только по родной области и Сибири, но и представлять своё искусство в красивейших и богатых историей и культурой городах нашей страны и мира. Поездки в Украину стали первыми зарубежными вояжами Северного театра, и потому успешность этих поездок приобретает сейчас особую значимость. Гастроли в Одессу превзошли все ожидания. Одесса – «город Мира», «Улыбка Бога». И встреча с ним – огромная радость, тем более что многие из актёров Северного театра никогда не видели… моря. Гастроли проходили на сцене Одесского академического русского драматического театра. Одесские впечатления буквально переполняют артистов «до краёв». Алексей Лялин: «Побывать в Одессе – это было мечтой. И не только моей: вся труппа мечтала об этой поездке весь год, и я благодарен своему театру за то, что эта мечта сбылась. Я там открыл для себя так много прекрасного, того, что навсегда западает в душу. У города действительно особый менталитет. Я, например, знал, что в Одессе-маме можно, что называется, легко расстаться с вещами. Но вот, когда я ночью купался в море, потерял на пляже дорогой мобильный телефон. Пришёл туда утром и спросил уборщиков мусора о телефоне, и они спокойно мне его отдали. Это меня поразило!.. Очень рад, что мои актёрские работы были приняты и отмечены

одесситами. Когда я приехал в Тару, узнал, что в театр пришло электронное письмо из Одессы, где нас благодарили за гастроли. Хочется верить, что встреча с этим городом не последняя, и продолжение следует в недалёком будущем». Одесские гастроли проходили в сложный для продажи билетов курортный период, когда всем зрелищам люди предпочитают солнце и море. И хотя в рекламную продукцию было вложено немало средств, всё же с яркими плакатами московских звёзд шоу-бизнеса трудно было конкурировать. Оставалось рассчитывать на успеш-

Гостеприимная Коломыя

ДЕКАБРЬ 2013 34(56)

ность первых спектаклей и «сарафанное радио». Константин Рехтин рассказал: «Мы узнали от работников Одесского театра, что наши гастроли прошли более успешно, чем гастроли москвичей в прошлом году. Открывали и закрывали гастроли «Четвёртым тупиком Олега Кошевого» по пьесе омского автора Игоря Буторина. Неожиданным было то, что многие зрители пришли посмотреть этот спектакль и второй раз. С восторгом одесситы приняли и наши «Шуточки», и «Тартюфа». Понравился всем детский спектакль «Молодильные яблоки». Директор Одесского академического русского драматического театра А.Е. Копайгора сказал в своей речи на закрытии гастролей, что если бы мы пробыли в Одессе ещё дней пять, то на наши спектакли трудно было бы достать билеты. Он выразил своё восхищение деятельностью Министерства культуры Омской области, благодаря которому стали возможны такие гастроли». Ольга Которева, Анастасия Хитрова делятся приятными воспоминаниями: «Мы жили в гостинице «Пассаж». Окна выходили на Дерибасовскую улицу. Представляете!? Просыпались мы и засыпали под звон колоколов на Соборной площади. А какие на этой площади лотки с сувенирами с восхитительными творениями одесских умельцев! Среди них неизменно выделялась крупная фигура, известная всей Одессе по прозвищу «Мадам

Борщ»: с вечной папиросой во рту, с обезоруживающим одесским говором… Какие там люди! Словно персонажи из пьес. Яркие, незабываемые… Нас обязательно после спектаклей встречали зрители на выходе из театра, говорили хорошие слова и дарили, дарили цветы. Номера у актёров были полны цветов». Константин Рехтин: «Я очень хотел, чтобы мои ребята полюбили Одессу так же, как я. Мы ведь гастролировали пока только по сибирским городам, и неудивительно, что Настя Хитрова, когда мы только въезжали в Одессу и проезжали Молдаванку, которая производила не очень радостное впечатление (много разрушающихся домов, только что прошёл сильный ливень), полушутя-полусерьёзно заметила: «К сожалению, это не Кемерово». А когда после закрытия гастролей известный одесский драматург и содиректор Международного фестиваля «Встречи в Одессе» Александр Мардань вывез нас на яхте в открытое море, и мы, согретые его теплом, любовались видом Южной пальмиры, я снова взглянул на Настю и понял, что мы теперь испытываем к этому городу одно и то же чувство. Кстати, тогда же Александр Евгеньевич предложил нашему театру свою пьесу «Последний герой», сказав мне: «Зря вы говорите, что ваши актёры не сыграют возрастные роли в моих пьесах. Посмотрите, какие у вас артисты: и Ольги (Горбунова и Которева), и Настя (Хитрова), и ваш Василий Кулыгин вообще хоть кого могу сыграть». На прощание Мардань рассказал смачный одесский анекдот (ну, это не для журнала) и сказал: «Что ж, дорогу сюда вы теперь знаете!..». Узнали тарчане дорогу и на самый запад Украины, куда отправились со спектаклем «Кошмар» сразу же

Творческая группа из Тары на курорте Буковель

ОМСК ТЕАТРАЛЬНЫЙ

ГАСТРОЛИ, ФЕСТИВАЛИ после выхода из отпуска. Константин Рехтин признался, что он вообще очень волновался перед этой поездкой. Волновали и дальняя дорога в теперь уже другую страну – Украину, и ожидание встречи с незнакомыми и, по слухам, враждебно настроенными людьми. Константин Рехтин: «Сказочный прикарпатский городок Коломыя, построенный в стиле венского модерна (любимый город последнего австровенгерского императора Франца Иосифа), встретил нас солнцем, теплом и искренней доброжелательностью. Пятый всеукраинский фестиваль «Коломыйские представления, принимавший 13 театров из Украины, на этот раз расширил свой формат до статуса Международного и пригласил нас, театр из российской глубинки. В этом удивительном уголке Украины мы оказались благодаря театральному критику из Киева Ростиславу Григорьевичу Коломийцу, который, побывав в Таре в рамках фестиваля «Молодые театры России» и посмотрев спектакль «Нешуточки», сразу пригласил нас к участию в этом фестивале. Впечатлений масса. И главным для меня стало то, что там, на западе Украины, мы приобрели настоящих друзей. Я счастлив, что наш театр и наш спектакль там очень тепло приняли. Конечно, важно, что мы получили высокую оценку профессионалов, но ещё дороже эмоции зрителей. Множество людей подходили к нам, благодарили за спектакль, дарили какие-то подарки и угощали грецкими орехами, на которые выдался урожай. Одна из зрительниц высказалась так: «Ваш спектакль взбудоражил весь наш город». На этом фестивале впервые были отменены номинации, и участников оценивали зрительским голосованием. У «Кошмара» оказался самый высокий рейтинг среди спектаклей, показанных в формате большой сцены. Ольга Которева: «Коломыя – яркая страница в списке наших фестивальных впечатлений. Жили в гостинице «Писанка», рядом с Музеем пасхального яйца с тем же названием. Писанка – не крашеное, а расписанное яйцо, является одним из главных сувениров Коломыи, там всегда много экскурсий. Разбегаются глаза от обилия красок, фантазии и мастерства творцов произведений этого вида искусства. Каждое такое яйцо воспринимается как оберег от всякой житейской скверны. Покорил национальный колорит, радушие, хлебосольство, национальные одежды, украшенные вышивками. Религиозность людей, трепетное отношение к родной речи, традициям заслуживают самого глубокого уважения». Анастасия Хитрова: «Когда зрители узнали, что мы приехали из Сибири, очень обрадовались. Русский театр у них со времён распада Советского Союза впервые. Здесь мы нашли много друзей. Вспоминается застолье с обилием украинских блюд, и, конечно же, песнопение, где голоса артистов из Тары сливались с голосами коломыйцев. Мне кажется, чтобы понять ДЕКАБРЬ 2013 34(56)

душу украинского народа, нужно обязательно побывать там, на гуцульщине». Спектакль «Кошмар» артисты Северного театра играли на сцене Коломыйского академического драматического театра. Его создатель – священник Иван Озаркевич. Пред началом фестиваля с торжественной речью выступил местный священник, а затем, стоя, все зрители прочли молитву «Отче наш» на родном языке. Это удивило и поразило тарчан. Полный зал, по окончании их спектакля – шквал аплодисментов, восторженное «браво!», море цветов стали наградой за их работу. Они услышали много слов благодарности, но особенно проникновенно прозвучала одна из реплик: «Спасибо. Наконец-то услышали настоящую русскую речь!». Наполненные гастрольными и фестивальными впечатлениями, «ульяновцы» приступили к работе в новом театральном сезоне. Впереди много интересных проектов, в ближайших планах театра – проведение губернаторской ёлки, на которой будет показана оригинальная версия одной из самых знаменитых сказок Андерсена; над спектаклем по пьесе Вероники Шелленберг «Сказка о Снежной Королеве» работает Константин Рехтин, художником Ольгой Верёвкиной придуманы зрелищные костюмы, интересное и сложное сценическое оформление, где максимально будут задействованы технические возможности сцены Северной драмы. А начиная с 23 декабря в Тару будут приезжать дети из многих Северных районов, удалённость которых от Омска доходит до шестисот километров. Для создания этого новогоднего праздника театр получил грант от Министерства культуры Омской области. Хочется пожелать Северному драматическому театру имени М.А. Ульянова, чтобы и новый, 2014 год, оказался богатым и щедрым на поездки и впечатления, был таким же ярким и насыщенным, как и предыдущий.

Вероника БЕРМАН

. .И наступает время «Ч» Сегодня поездки на фестивали становятся неотъемлемой частью жизнедеятельности театра. Чем выше уровень имиджа театра, тем больше приглашений. Самому же театру остаётся только решить, куда поехать. И ответить, наверное, на вопрос: зачем нам нужна именно эта поездка? Сколько существует фестивальное движение, столько же не прекращаются разговоры о том, что это искусственно придуманная тусовка. И в то же время число фестивалей разного уровня, статуса и направлений (театральных, музыкальных, кино, моды и множества других) с каждым годом всё увеличивается. Почему? Наверное, потому что всё-таки существует совершенно естественная необходимость в обмене опытом и профессиональном общении. Художники вне зависимости от жанра творчества устают «вариться в собственном соку», и наступает время «Ч», когда нужно поделиться тем, что наработано, получить профессиональную оценку коллег. По большому счёту, фестиваль – это поиск новых идей, редкая возможность сравнить, понять и возможно уточнить свой дальнейший путь. То есть фестиваль – это уникальная школа мастерства, и поэтому интерес к нему не пропадёт никогда, пока есть мыслящие и ищущие творческие люди, пока есть желание творить. Эта осень для омского «Арлекина» оказалась очень насыщенной на фестивали. За один месяц четыре поездки. Четыре разных фестиваля, четыре взгляда на них самих участников.

ВЗГЛЯД ПЕРВЫЙ, УДИВЛЁННЫЙ Международный передвижной фестиваль театров кукол «Ковчег» уникален в своем роде. Это единственный ежегодный фестиваль театров кукол, не имеющий «постоянной прописки» в каком-либо городе или регионе России. Организатором является творческое объединение «Культпроект» (г. Москва), представители которого пытаются собрать лучшие спектакли признанных российских и зарубежных мастеров, театры уже зарекомендовавшие себя, неоднократно становившиеся участниками и лауреатами различных фестивалей. В программу обязательно включаются спектакли, которые поставлены при поддержке самого объединения, а также номинанты и лауреаты «Золотой маски». Идеологом и президентом этого фестиваля является режиссёр Евгений Ибрагимов. В этом году состоялся 14-й фестиваль, и прошёл он в Иркутске на базе областного театра кукол «Аистёнок». Омск впервые принимал участие в «Ковчеге». Показывали спектакль «Как хомячок Самсон солнышко искал», который как раз и был поставлен при поддержке этого объединения в 2012 году в рамках проекта «Мы ищем таланты». Талантами оказались молодой питерский режиссёр Светлана Дорожко и московский художник Ольга Устюгова. Нина Исаева, актриса: – Ощущение немного странное. Спектакли действительно очень интересные, разноплановые. Радует, что все они кукольные. Но

меня удивила или скорее озадачила одна вещь: спектакли, которые стали номинантами «Золотой маски», мне показались менее интересными, чем остальные. Может, даже не менее интересными, а несколько надуманными. В спектакле «Эдип» Курганского театра, казалось, что актёрам безумно неудобно, они не знают, что делать, бесконечно что-то наигрывают. Но в то же время я с огромным удовольствием посмотрела никакой не лауреатский спектакль Иркутского театра кукол «Живая душа». Просто, легко и удивительно трогательно. И ещё очень озорной, который забыть не могу, спектакль Пензенского театра «Кукольный дом» «Жили-были». Сколько юмора, самоиронии! Так что моё мнение не совпадает с мнением экспертов. Хочется от спектакля получать удовольствие, а не испытывать ощущение, что ты чегото недопонимаешь. Что мне дал фестиваль? Опыт. И я для себя запомнила одну фразу из спектакля «Сказка, которая не была написана» московского театра «Практика»: «Не нужно жить выдуманным миром и пребывать только в своих фантазиях, оглянись. Мир вокруг тебя прекрасен». ВЗГЛЯД ВТОРОЙ, ДРУЖЕСКИЙ Фестиваль театров кукол «Все куклы в гости к нам», посвящённый 75-летию Красноярского краевого театра кукол, изначально задумывался как очередной региональный. А в итоге был просто фестиваль, приуроченный к юбилею театра. И красноярцы собрали на свой день рождения друзей из 10 коллективов, членов товарищества-объединения театров кукол Сибирского региона. У организаторов проблем при подготовке и проведении было много, и основная – недостаточное финансирование. Лариса Шнякина, актриса: – Наши региональные фестивали – это встречи стаОМСК ТЕАТРАЛЬНЫЙ

ФЕСТИВАЛИ рых друзей. Мы давно знаем друг друга. Искренне радуемся за удачи и переживаем вместе, когда что-то не получилось. К сожалению, многие театры региона сейчас находятся в сложных условиях. Во многих из них нет главных режиссёров. Часть театров, как, например, железногорский, вообще на грани закрытия. Тем не менее театры стараются работать и жить. Из увиденного самое интересное, на мой взгляд, это «Сказки с небесного чердака» Иркутского театра кукол. Правда, я его смотрю уже на пятом фестивале. Хотя, наверное, в данном случае и не было такой цели – показать что-то новое. Мы приехали поздравить с днём рождения коллег. Да и сама площадка Красноярского театра кукол не позволяет показать масштабные постановки, она располагает к камерной игре. И ещё. Вот на таких мероприятиях понимаешь: насколько важна театру поддержка властей. Нам есть с чем сравнить, фестиваль в Омске «В гостях у «Арлекина», наш 75-летний юбилей. На праздничном вечере в Красноярске поздравляющих от администрации в зале не было. И сразу стало понятно, каково отношение к театру. Обидно и больно. И здесь осознаешь, что мы на этом фоне выглядим масштабнее и качественнее во всех отношениях. Наверное, сейчас в регионе и остались самыми сильными театрами, в которых есть творческая жизнь, это иркутский, томский, тюменский и мы. А всего на сегодняшний день в Сибири 19 театров кукол. Немного грустно, но остаётся надежда и дружеская поддержка. Ведь кукольное братство – самое крепкое.

Дмитрий Войдак, Светлана Дорожко и Нина Исаева

ВЗГЛЯД ТРЕТИЙ, ОБНАДЕЖИВАЮЩИЙ XII международный фестиваль театров для детей – немолодой, со своей историей. Проводится он детским театром города Баня Лука Республики Сербской. Он действительно международный: 13 театров из 10 стран. Омский театр кукол впервые принимал участие в этом форуме, был единственным представителем России. На конкурсный фестиваль «Арлекин» привёз свой «бестселлер» – золотомасочного «Вертепщика». Результат – победа в номинациях «Лучшая актёрская работа» (Валерий Исаев) и специальный приз жюри «За сохранение традиций». Геннадий Власов, заслуженный артист России: – Фестиваль был неплохо организован, но не очень понятно, какова была мотивация при составлении афиши. Довольно средний творческий уровень спектаклей из разных стран мира. Всё-таки отбор на международный фестиваль должен быть более жёсткий и профессиональный. В результате создалось впечатление кризиса кукольного жанра, снижения уровня мастерства. Если вдруг видишь хорошее кукловождение – уже радость. В кукольных театрах разных стран проблемы общие: отсутствие хороших режиссёров, плоское, неинтересное художественное решение спектаклей, какая-то, я бы сказал, небрежность. Это фестиваль не театров кукол, а театров для детей. Так вот самые сильные впечатления – от некукольных спектаклей. Это зарисовка, не назову спектаклем, «Любовь» японской актрисы. Представьте, дерево, в нём дупло, заглядываешь в дупло, а там две гусеницы признаются в любви. Идёт всё это около 3 минут. Подсмотреть может только один человек, поэДЕКАБРЬ 2013 34(56)

тому история влюблённых может проигрываться практически бесконечно, пока все желающие не посмотрят. Интересен сам приём, не более того. И ещё порадовал своей искренностью и непосредственностью театр Стивалаччо Ареццо из Италии. Спектакль без кукол в стиле дель арте. Не хватает актёрам мастерства, чёткости, но они так искренни, с таким азартом и любовью к своему ремеслу работают. А вот кукольные спектакли даже не могу вспомнить. Остались только ощущения, грустные ощущения. Как актёру мне этот фестиваль не дал ничего, но возникло желание что-то сделать, чтобы не дать пропасть кукольному искусству. И я готов ещё раз поехать с Валерой Исаевым, чтобы он сыграл своего «Вертепщика», пусть хоть в сотый раз, чтобы показать кукольникам из других стран, как надо работать и относиться к кукле. ВЗГЛЯД ЧЕТВЕРТЫЙ, УВЕРЕННЫЙ XIV Международный фестиваль театров кукол «Рязанские смотрины» – это один из крупнейших фестивалей России. Как про себя пишут организаторы: «Фестиваль в Рязани успешно существует в качестве значимого культурного события, регулярно проводимого масштабного международного фестиваля театров кукол уже более 20 лет, заслужив профессиональный и общественный статус». Сегодня «Смотрины» – это престижный и яркий форум современного теа-

трального искусства. За это время «Рязанские смотрины» приобрели бесценный опыт фестивального движения и получили признание в профессиональной среде международного братства кукольников. Программа фестиваля отличается разнообразием тем, жанров, форм и приёмов. При отборе участников фестиваля решающее значение имеют художественная значимость и оригинальность постановок, высокий профессиональный уровень коллективов, при этом учитываются предложения и рекомендации экспертов Союза театральных деятелей Российской Федерации и специалистов Международного союза деятелей театра кукол (UNIMA)». По сложившейся традиции, «Рязанские смотрины» не является конкурсным фестивалем, но каждый театр может учредить свой приз. Кстати, нашу Елену Артамонову отметило сразу три театра.

Участники фестиваля в Боснии и Герцеговине

И ПОСЛЕДНИЙ ВЗГЛЯД НА ФЕСТИВАЛЬ, МОЙ ЛИЧНЫЙ Когда на фестивале видишь один-два удачных спектакля, то считаешь – фестиваль состоялся. В Рязани подобных плюсов было значительно, намного больше. Правда, в первые дни фестиваля хотелось крикнуть: «Куклы! Вы где?». Так как многие интересные спектакли были в чистом виде не кукольными. И создавалось ощущение, что если куклу убрать, то спектакль может только выиграть. Или кукла была настолько незначительна, что нужно было приложить немалые усилия, чтобы понять всю смысловую нагрузку, какую режиссёр пытался в неё вложить. Хотя за несколько спектаклей фестиваля я готова была простить абсолютно всё. Это «Солнышко и снежные человечки» и «И наказание…» Рязанского театра кукол, «Кармен» Вологодского театра, «Приключения маленького крокодильчика» Пловдивского театра кукол. Кстати «И наказание…» и «Кармен» названы номинантами «Золотой маски». И если спектакль по Достоевскому и нельзя назвать в чистом виде кукольным, но режиссёр Олег Жюгжда создал поразительно эмоциональную, жгучую историю Раскольникова. Вот есть же режиссёры! И могут, и умеют! И спектакль западает в подкорку, не можешь уйти от него, как от некоего наваждения. Всё возвращаешься, вспоминаешь, будто бы бродишь по бесконечным лабиринтам своей души... Три других спектакля – это гимн во славу куклы. Можно рассказать при помощи неё, маленькой и хрупкой, любую историю: и безумной порочной страсти Кармен, и самопожертвования двух маленьких снежных человечков, и фантастично-смешные приключения маленького крокодила из реки Нил. Смотришь такие спектакли и понимаешь: театр кукол – это театр больших возможностей. Он жив, и есть ещё мастера, и искусство не ушло.

С лауреатскими дипломами XII Международного фестиваля театров для детей (г. Баня Лука Республики Сербской)

Именно там, на фестивале, я ответила себе на вопрос о возможности синтеза театра кукольного и драматического. Да, он может быть, это блестяще доказал «Маленький театр кукол» из подмосковной Балашихи в своём спектакле «Ой шли, да пройшли…». Это притча Пети Трофимова в постановке Алексея Смирнова о человеческой искренности, о чистой душе. Основной пафос спектакля – пока есть хоть одна чистая душа, пока звучит хотя бы одна искренняя молитва, мир будет жить. А я хочу сказать, пока есть такие спектакли, пока есть люди, любящие кукол, театр кукол будет жить. Это доказал фестиваль «Рязанские смотрины». Чем более театр известен, тем больше приглашений. На сегодняшний день «Арлекин» получил уже около десятка приглашений на фестивали, и зарубежные, и российские. У нас, слава богу, есть выбор. Мы можем оценить, понять, попробовать. Попробовать съездить, открыть для себя новый регион, попробовать осознать свой путь. Конечно, фестивали нужны. Нужно видеть других, чтобы выбрать свою верную дорогу. Председатель жюри омского Международного фестиваля театров кукол «В гостях у «Арлекина» Марек Вашкель (Польша) сказал: «Каждый из нас нашёл свой путь, свой стиль, и бывает, что мы просто не интересуемся тем, что делают другие. Но только через такие встречи, через общение происходит развитие нашего искусства». ОМСК ТЕАТРАЛЬНЫЙ

В ПРОСТРАНСТВЕ ВРЕМЕНИ И СЦЕНЫ

Алексей Пичугин: «В творчестве полезно все, что тебя озадачивает» «Думаю, сегодня у многих людей жизненный дискомфорт связан с невозможностью соответствовать определённому формату, с внутренней несвободой. Я вполне научился жить за установленными рамками, вне создаваемого формата, это, наверное, и есть мой нелёгкий путь к самому себе, к познанию окружающего мира, который длится до сих пор…» – признаётся актёр Омского государственного драматического «Пятого театра» Алексей Пичугин.

Я коренной омич, с улицы 20-го Партсъезда, детство которого проходило в обычном треугольнике: ясли, сад, школа. Садик, который я посещал, не был специализированным, принадлежал шестому строительному тресту, но считался по тем временам продвинутым: мы пели на английском языке, пытались даже разговаривать, я всю жизнь буду помнить польку Шуберта, благодаря нашему музыкальному руководителю. И всё-таки классика меня обошла, я был дитя своего времени, подрастая, слушал битлов, «Rolling Stones», классики казались скучными. Первое театральное впечатление пришло из школы, когда старшеклассники показывали «Муху-Цокотуху» Чуковского. Казалось бы, в этом живом действе всё произошло из-за Мухи, но она как-то пронеслась мимо меня, видно, была слишком фальшивой, а вот Комар и Паук произвели яркое впечатление. Комар был весь серебряный, обёрнутый фольгой, Паук – с шевелящимися лапами. Позже с актёрами этого представления, которые были лет на пять старше, играл на одной площадке в футбол, не удерживаясь, напоминал, кто был Пауком, а кто Комаром. Первый раз профессиональную постановку сказки «Летели семь гусей» я увидел в ТЮЗе, актёрская игра меня очаровала! Баба Яга в моём представлении была совсем другой, здесь я увидел странную, не страшную, но очень смешную, конечно же, злую, но дуру, поэтому и смешную. Позже к нам на гастроли в ТЮЗ приехал театр имени Моссовета. Мой одноклассник, старший брат Виктора Черноскутова, моего коллеги по «Пятому театру», провёл нас на взрослый спектакль «Эдит Пиаф», в котором главную роль исполняла Валентина Талызина. Я впервые почувствовал, когда человек не врёт на сцене, внутренне осознавал, что театр – это откровение, но до этого не наблюдал, как это происходит. После сильного впечатления чаще театр посещать не стал, больше был занят литературой, это серьёзное увлечение помогало взрослеть. Наш классный руководитель жила в соседнем доме, она дружила с моей мамой, которая работала корректором в редакции областной газеты, поэтому на моё обраДЕКАБРЬ 2013 34(56)

зование влияла двойная сила. Я не могу сказать, что не любил русский язык, но процесс обучения меня напрягал: дома беспрерывно слышал, что не так произношу, не так пишу. Преподаватель литературы никогда на нас не давила, у меня появилось самостоятельное право выбора, уже в шестом классе я открыл для себя Ф.М. Достоевского. «Записки из Мёртвого дома» прочёл первыми, не всё понимал, но часто перед глазами представала картина, когда сквозь строй проводят Газина, которого били до беспамятства, он страшно напивался, а на следующий день извинялся перед всеми. Главное, что после первой книги я стал читать Достоевского. Известно, мало кто в школе дочитывает до финала роман «Преступление и наказание», но даже в эпилоге произведения хранится гамма человеческих чувств и переживаний: «…Но тут уж начинается новая история, история постепенного обновления человека, история постепенного перерождения его, постепенного перехода из одного мира в другой, знакомства с новою, доселе совершенно неведомою действительностью…». До сих пор, как Библию, которая является одной из настольных книг, постигаю суть Достоевского. Я стараюсь понять его и иногда не могу, мозги плавятся. Материалисты уверяют, что бытие определяет сознание, а я всегда вспоминаю абсолютно идеалистическое заключение Лермонтова: «В уме своём я создал мир иной». Эту бесценную независимость в выборе книг в очередной раз преподала и поддержала наша практикантка по литературе, неожиданно открыв для нас мир Мольера. Она смело отступила от школьной программы, гордо заявив: «Был такой великий француз!». За свою творческую жизнь я трижды играл роли в спектаклях по Мольеру – Рогоносца в «Одураченном муже» (постановка Сергея Рудзинского), Рогоносца в «Фарсах» (это ставил Андрей Любимов) и Журден в «Мещанине во дворянстве» (режиссёр – Рената Сотириади).

Этот спектакль готовился в то время, когда я уходил из «Пятого театра», работал в ТЮЗе, и мне предложили восстановить «Похвалу глупости». Я дал согласие, режиссёр Рената увидела меня в этой работе и сразу предложила посотрудничать. Я знал, что Журдена уже репетировал Владимир Кокин, но приступил к работе, когда узнал, что Володя не возражает. Получилось всё как-то неожиданно, спонтанно, немного глупо, впрочем, по-мольеровски… Меня увлекла работа с Ренатой, на каком-то противостоянии, она объявила, что Мольер никогда не проявил себя как автор-психолог, есть комедия положений – и всё, я сразу возразил и мысленно, и своей дальнейшей игрой. У меня всегда был готов внутренний контраргумент: а «Тартюф»? Меня никто в жизни усиленно не направлял, до профессии будущей дошёл самостоятельно. Я рос болезненным ребёнком, поэтому про себя думал: путь в театр закрыт, что соваться. Очень неплохо рисовал портреты товарищей, животных, особенно любил рисовать птиц, не раз в связи с этим возникала мысль о том, что, возможно, буду художником. Но чувство бешенного противоречия, которое всегда во мне жило, вдруг развернуло меня туда, где непредсказуемо трудно, дай попробую! В Свердловское театральное училище прошёл три тура, но завалил историю, до сих пор помню: вопрос был по II съезду РСДРП. Расстроился, мучило разочарование, но я стал работать, пробуя разные профессии. Первая запись в трудовой книжке – «Электроосветитель в Омском ТЮЗе». Я немного остыл, весь год пытался постигнуть актёрскую профессию изнутри. Оказалось, она не пушистая и белая, люди зависимы, а в чём-то даже несчастны… Затем год пробовал себя в журналистике, работал корреспондентом в газете «Сибирский нефтяник» производственного объединения «Нефтеоргсинтез». Первый мой материал – небольшая зарисовка – интервью с заводским мастеромслесарем, который перевыполнил план, но в разговоре не мог связать двух слов. Меня не отторгала работа, но я понимал, что это не моё дело, и конечно помню, почему ушёл. Мне поручили сделать репортаж на месте, где самая большая текучка кадров. Автотранспортное предприятие при нефтезаводе оказалось как раз тем местом, где полный бардак, что я и начал переносить на бумагу. Когда показал текст редактору, он сказал, что за это нас всех попросят. Но я принципиально править ничего не стал. Потом пытался работать художникомоформителем, маляром-штукатуром, а самая большая должность – зам. директора по политико-массовой работе во Дворце культуры «Юбилейный». Работа оказалась не по душе, не по ремеслу, функционер – это не по мне, я получал достойную зарплату, только

не мог понять, за что. Я ушёл, и с 1974 года началось приближение к моей родной профессии. Бывший одноклассник Володя Самсонов, который учился в политехе, пришёл ко мне с предложением: «В ДК имени Дзержинского дело замутили интересное под названием «Протей», приходи к нам, ты же склонен к творчеству». Я пришёл, и мне там понравилось, потому что не было никакого втягивания, насилия. Здесь я познакомился с Сергеем Рудзинским. Несмотря на небольшую разницу в возрасте между нами, он показался мне почти небожителем: так нестандартно он мыслил. Но он был своим только для своих, был очень избирательным, поэтому и смог собрать команду единомышленников. В театре «Протей» я сыграл свою первую роль продавца ярмарки в спектакле «Мурло мещанина» по произведениям Маяковского, в основе лежали «Клоп» и стихи автора. Я дрожал, как осиновый лист, теребя в руках текст, который состоял из нескольких фраз. Я должен был выкрикивать слова, вцепившись в предмет в виде клея: «Знаменитый Экцельзиор, клей-порошок, клеит и Венеру, и ночной горшок!». Не думаю, что кто-то меня запомнил в том спектакле, я сыграл ещё какие-то небольшие роли и ушёл из «Протея». В 1979 году Сергея забрали в армию, обязанности режиссёра временно исполняла Анна Резник. Она взялась за постановку «Конец хитрого рынка» А. Зака и И. Кузнецова, после чего ко мне пришёл друг Боря Бабкин и доложил, что для меня есть небольшая роль воришки, которая стала моим возвращением в «Протей». У Рудзинского выпал отпуск, он попал на спектакль, после мы остались, он сидел в армейской форме, вёл с нами разговор и заметил, что из гадкого утёнка что-то вышло, это касалось меня. Когда Сергей вернулся со службы, я заметил, что в нём появилось больше уверенности, армия меняет в чём-то любого человека. Пришло время, когда Рудзинский стал по-режиссёрски тонко подбираться к моей актёрской сути. Мне дали роль Чарноты в «Беге» Булгакова, на всю жизнь врезались в память слова режиссёра в момент репетиции эпизода, где Чарнота прощается со всеми, с Хлудовым, произносит свой знаменитый монолог: – А вот здесь ты должен завыть и заплакать… – А как? – А ты подумай. Дело двинулось как-то естественно уже со второй репетиции… Время шло, моё вхождение в творчество не было уже косвенным, по предложению моего коллеги по «Протею» Юрия Зырянова я решил поступать в Кемеровский институт культуры. Мы приехали, и во время экзаменов нас отсматривали режиссёры, директора из разных театров, неожиданно предложив сразу работу в театре. Нас, естественно, осуждают, обсуждают, что без диплома – напрямую в театр. Поехали в замечательный город Рубцовск, мы востребованы, через год узнаём, что Сергей Рудзинский получил должность очередного режиссёра в Омском ТЮЗе и приглашает на спектакль ОМСК ТЕАТРАЛЬНЫЙ

С Ларисой Гольштейн («Кукла для невесты») «Похвала глупости»

С Марией Долганёвой и Виктором Черноскутовым («Кавказский меловой круг»)

«Чисто семейное дело»

«Похвала глупости» С Денисом Цветковым и Анастасией Лукиной («Зойкина квартира»)

С Еленой Заиграевой и Кристиной Комкиной («Завтра была война»)

ДЕКАБРЬ 2013 34(56)

по детективу Ж. Сименона «Погоня». После просмотра он предложил нам с Юрой незамедлительно показаться главному режиссёру Михаилу Кольцову. После нашего абсолютно спонтанного представления режиссёр принял решение и сказал: «Ждите телеграмму». Мы снова уехали, но телеграмма через некоторое время пришла только Юре. – Давай останусь, не поеду… – Да что ты, Омск всё-таки, не теряй шанса! Моя творческая жизнь в Рубцовске продлилась ещё полтора года. Мы с актёрами поставили добротный детский спектакль – импровизацию «Великий лягушонок», где к каждому персонажу написали песню, это украсило всё действо и особенно никудышный сценарий. Был успех. Внезапно получаю от Рудзинского: «Приезжай!». Я приехал, зашёл в ТЮЗ и первым, кого встретил в дверях, был завлит Сергей Денисенко: – Тебя в театр берут. – А ты откуда знаешь? – Да всё будет нормально. Действительно, всё было нормально, но только тогда меня всё больше стал беспокоить вопрос об образовании, базы моей было недостаточно, одним словом, я был мало образован как актёр. Естественно, когда я поступил на заочное отделение ГИТИСа, моя жизнь во многом переменилась. Имена моих педагогов во время учёбы говорят сами за себя: Павел Осипович Хомский, Фёдор Самуилович Шеин, Витольд Александрович Успенский… Для меня параллельно наступило время созерцательной практики мастеров. Больше всего восхищался игрой Ростислава Плятта, а Хомский просто настаивал: «Ребята, идите в театр, смотрите, пока они живы!».

Отделение «Актёр театра и кино» я окончил с красным дипломом в 1989 году. Моей экзаменационной работой стала роль управляющего Михаила Михайловича Боркина в чеховском «Иванове». Учебная жизнь была увлекательной и интересной с самого первого курса, в памяти ярко запечатлён день, когда мы делали первые этюды. Самым замороченным стал этюд под названием «Свидание». Казалось бы, что тут мудрёного? Со мной в группе училась девушка из Литвы по имени Вилия Палецкайте (работала в драмтеатре города Шауляй), я тайно был влюблён в неё как в беспокойную творческую личность. У неё был красивый низкий голос, она от природы могла широко импровизировать. Этюд разбрасывали на пары, мне повезло – Вилия! Всё дурное, повторное, надоевшее показали, что делать нам!? – Давай попробуем придумать что-то оригинальное, к примеру, ты садишься на краешек скамьи, но не сразу, ждёшь, а потом понимаешь, что всё окрашено… Я опаздываю, ты расстроена, слёзы, дальше я сыграю… Сыграла грамотно, хотя безумно волновалась, по природе актриса, она тут же догадалась, как долго, целое физическое действие, из сумочки окрашенными руками доставать предмет спасения – платок… Натуральные слёзы, настоящее волнение, тут появляюсь я, и в знак солидарности, ради большого чувства усаживаюсь на скамью! Мы квиты, любовь победила, лучший этюд! Я всегда знал, что партнёр в театре главный, но не в единственном смысле… Этюды завершены, и партнёрство обретает иные смыслы: партнёр-режиссёр, партнёр-актёр, партнёр-художник и т. д. Театр – организм коллективный, который часто разбивают, но от этого страдает сам разрушитель, потому что настоящий театр по своей главной сути продолжает жить и по состоянию своей сильной природы выживать в любых условиях… В принципе это использование закона Никколо Макиавелли: «Разделяй и властвуй». Но, к сожалению, закон срабатывает против тебя же. Я в этом убедился, всячески стараюсь этому внутренне препятствовать, главная жизнь в театре та, которая объединяет во имя достижения творческой цели. Моя уже довольно долгая театральная жизнь подсказывает, что каждый режиссёр создаёт свою атмосферу, в которой барометром является творческое состояние коллектива. Михаил Кольцов заводился от того, что делал, за репетицию мог за всех сыграть, выкидывая короткие жесты, импульс передавался нам, мы смеялись, это помогало жить сообща. Думаю, что в творчестве полезно всё, что тебя озадачивает, сподвигает как актёра, только бы не разрушало… При Михаиле Кольцове Сергей Рудзинский был очередным режиссёром. Когда в театре этот пост занял Владимир Рубанов, Сергей оставался очередным, но многие пророчили ему место главного, а он об этом не мечтал, потому что мечтал и бредил другой идеей – создания своего театра! Может быть, лишние разговоры привели к источнику конфликта между двумя режиссёрами, даже особая индивидуальность, талант не сблизили их по взглядам на творческую жизнь. Если вспоминать двенадцатилетнюю работу с Рубановым, то он уже первым своим спектаклем «УкроОМСК ТЕАТРАЛЬНЫЙ

В ПРОСТРАНСТВЕ ВРЕМЕНИ И СЦЕНЫ щение строптивой» Шекспира, сплотил, собрал именно коллектив, сумел донести свою мысль до каждого. Рубанов – режиссёр-постановщик, педагог, воспитатель, а не временщик. Вопрос о том, как актёру полезнее работать в театре – с одним главным режиссёром, с очередными, приглашёнными, в репертуарном театре или нет – не имеет ответа. Чтобы всем было хорошо – в театре такого не бывает. Театр – это прежде всего терпение, терпение и надежда. Если нет терпения, есть склонность в обидам, желание хлопнуть дверью и уйти, значит, ты сиюминутен. Терпеть, даже когда другие благополучно во всю играют, не наблюдать, а по-хорошему болеть за них! Если обратиться к Библии, я бы приблизил актёрское ремесло к словам из Нового завета: «Стучите и отворится вам…». Актёры не являются особой формацией, они сами выбирают эту дорогу и судьбу. Да, они бывают безработные, опустошённые, уязвимые, такое тоже случается, что делать. Но нет ничего сильнее в этой профессии, когда актёр бывает по-настоящему счастлив в роли, которая становится частью его судьбы в театре. В одной из гастрольных поездок в город Называевск я зашёл в магазин, это было традицией, и купил книгу Эразма Роттердамского. Я не считаю себя фаталистом, но складывалась по-настоящему знаковая ситуация, потому что спустя ровно два месяца, завлит «Пятого театра» Галина Алексеевна Сокур и Сергей Рудзинский пригласили меня на разговор о возможной постановке по произведению именно этого автора, выбрали меня и «Похвалу глупости». Я только что прочёл книгу и пришёл в ужас: – Как можно это играть?! Это же не пьеса, а трактат, зритель через пять минут уснёт! – Давай попробуем. Меня отталкивал не материал, а непонимание, как это реализовать сценически, что я буду делать во время этого безумного монолога, в чём будет заключаться моё физическое существование. Первые репетиции не вызывали никаких эмоций, кроме страха и кошмара, зажатости, бессилия, ощущения творческой импотентности и идиотизма. Да ещё как это всё выучить?! С Сергеем мы доходили до невыносимых споров и ругани, но, слава богу, хореограф спектакля Станислав Колесник вывел меня из этого состояния. Он придумал финал, через пластику сумел подсказать мне, как я должен подойти к внутреннему действию, и, как ни странно, сделал это быстрее, чем Рудзинский. Сергею как режиссёру я безгранично верил, наш рабочий процесс напоминал выражение писателя Аркадия Аверченко «бритва в киселе». Он тебя разрежет или ты его, а потом всё смыкается вновь. Рудзинский этим спектаклем проповедовал мысль о том, что человек многогранен, неоднозначен, постоянно разный, не может быть только злым или добрым, он всякий… Его сверхзадача проросла внутри меня особым жанром, я оформил его как «Дьяволиаду». В финале Глупость говорит: «Я не требую даров и обетов, не гневаюсь и не жду искупительных приношений, ведь никто не приносит жертв Глупости, никто не воздвигает ей храмов. Да и зачем мне храмы, когда весь круг земной – мой храм, прекраснее которого, по-моему, ничего быть не может. Таинства мои не останутся без причастников, ДЕКАБРЬ 2013 34(56)

доколе существуют люди. А посему будьте здравы, рукоплещите, живите, пейте!..». Для меня это говорил сам дьявол. Эта работа заставила меня задуматься над многими вещами. Очень много размышляю о том, что в жизни рано приходится расставаться с очень интересными, глубоко мыслящими людьми, талантливыми, почему так?! Не могу объяснить, но бабочка-однодневка приходит в голову: живёт всего один день, ей надо всё успеть, некоторым всей жизни не хватает, а здесь – один день… Надо из личинки вылупиться, пропорхать, встретить партнёра, отложить яйца и благополучно умереть. Человек должен успеть многое, но отпущено ему столько, сколько отпущено… Всё дело в отношении к тому, что ты делаешь. Жизнь актёра, какой она бывает – длинной и бестолковой, короткой и насыщенной или то и другое вместе? Вопрос в том, что в этой профессии жить, мне кажется, труднее, чем в другой… Не знаю, что чувствует после работы слесарь, который выточил двадцать гаек, думает ли он о них? Актёр не отключается даже тогда, когда этого хочет сам. Я самоед, поэтому думаю о жизни в любой обстановке. Как-то лежал в больнице, за окном росла ёлка, на ветках которой было воронье гнездо, стоял апрель месяц, птицы гнездились, дико орали, поочерёдно сменяя друг друга. Иногда ворона присаживалась и застывала, я на неё смотрю, она на меня пялится. Сидит эта серая дура, я могу запросто заглянуть ей в глаза, а мы ведь в глаза людей порой не успеваем взглянуть… Думаю: что суетимся? Ведь жизнь так прекрасна и удивительна! Иронично отметил Гюстав Флобер: «Быть дураком, эгоистом и обладать хорошим здоровьем – вот три условия, необходимые для того, чтобы быть счастливым. Но если первого из них не хватает, то остальные бесполезны». Каждый день окунаясь в книги любимых авторов – Салтыкова-Щедрина, Гоголя, Гашека, Ильфа и Петрова, братьев Стругацких, – вновь постигаешь что-то важное, и эти открытия дарят тебе счастливые мгновенья. К примеру, Гоголь. Он не украшает мою жизнь и не отягощает её, он освобождает меня от лишнего, и я понимаю, что всё уже случалось, так было во все времена… Главное понимать, как к этому относиться, а как можно относиться к вечности? Вот притча на все времена: строится собор, храм, все возят лес, кирпичи на тачках, приходит человек, наверное, философ и спрашивает: – Что тут происходит? Один рабочий отвечает: – Камни таскаю. Другой: – На хлеб зарабатываю. А третий: – Я строю собор. Всё дело в отношении к тому, что делаешь. Мне кажется, я всё-таки строю собор… Материал подготовила Марина АВАРНИЦЫНА

Лариса Михайлова: «У людей не хватает времени остановиться, всмотреться друг в друга» Преподаватель Омского областного колледжа культуры и искусства Лариса Михайлова называет себя «поставщиком актёров». С 1985 года она выискивает таланты и «раскидывает их по театрам» не только Омска, но и других городов. Кроме того, Лариса Ильинична – талантливый режиссёр. Её спектакль по пьесе Александра Вампилова «Старший сын», поставленный совместно с актёром Омского академического театра драмы, народным артистом России Валерием Алексеевым, можно назвать своеобразным феноменом. Он идёт в театре «Студия» Любови Ермолаевой уже двенадцать лет, и всё это время пользуется неизменным успехом у зрителей. Наша беседа с Ларисой Михайловой – о спектакле, о студентах, о времени.

– Я считаю, что каждый человек талантлив, неталантливых людей вообще нет. И свою задачу как педагога я вижу в том, чтобы подсказать путь. А пойдёт ли человек по этому пути – решать уже ему. Один студент как-то говорил: «Меня надо подтолкнуть». Я ответила: «С тобой рядом всю жизнь не будет человека, который будет тебя тянуть». Очень боюсь причесать студентов под одну гребёнку – по своему образцу… – Можете рассказать подробнее о своих студентах? – Я всегда со страхом сижу на вступительБусыгин – Виталий Романов, Сарафанов – Борис Руденко, Васенька – Станислав Ляшенко

ных экзаменах – переживаю больше абитуриентов. Страшно ошибиться и не разглядеть в робком абитуриенте «звёздочку». Один яркий, но яркости этой хватает на полгода, а другой – поначалу робкий и нерешительный, постепенно растёт... В этом году я выпустила курс в 15 человек. Из них двое с явными режиссёрскими задатками. Хотя я считаю, что актёр и режиссёр – это две разные профессии, но человек может быть талантлив и в том, и в другом. Один 17-летний юноша на таком уровне сделал отрывок из «Чайки», что я на него смотрела снизу вверх. Нет, не завидовала, я радовалась. Ученик должен становиться на ступеньку выше своего учителя. Тогда работаешь не зря. Это был Арсен Решетов из Калачинска – я его открыла на «Театральной весне», он был потрясающе органичен и буквально притягивал к себе. (А я работала в жюри). Он подошёл ко мне после спектакля и сказал: «Я хочу учиться». Однажды один из студентов, от которого я совсем этого не ожидала, сказал: «Если бы я был губернатором, обязал бы всех выпускников заканчивать колледж искусств – так важно то, что здесь нам дают». Для меня его слова стали лучшей оценкой. – Кто из ваших учеников играет в «Старшем сыне»? – В этом спектакле играют трое моих студентов. Двое – уже сложившиеся актёры: Дмитрий Трубкин (он в своё время учился на первом моём курсе и стал одним из ведущих актёров театра «Студия» Любови Ермолаевой), так же, как и Наталья Тыщенко. А ещё студент выпускного курса Стас Ляшенко, сыгравший в спектакле роль Васеньки. Это его дебют. Когда в театре на эту роль понадобился молодой актёр, который смог бы очень быстро войти в спектакль, я сразу подумала про Стаса. Ведь они с Васенькой внутренне похожи. Стас – юноша очень восприимчивый, с такой же тонкой душевной организацией. – Чем вас привлекла пьеса именно этого драматурга? – Вампилов – это настоящая классика. Он всегда затрагивает нравственные, общечеловеческие проблемы. Потому пьеса, которую он написал в 1970-е годы, более 40 лет остаётся актуальной. У Вампилова всегда есть ответы – почему человек поступает так, как поступает. Не нужно ничего фантазировать, додумывать – так же, как у Чехова или Островского. Но за «Старшего сына» я взяОМСК ТЕАТРАЛЬНЫЙ

ИНТЕРВЬЮ «ОТ» лась фактически по стечению обстоятельств: в 2000 году меня пригласили в сорежиссёры к Валерию Алексееву, который уже работал над этим спектаклем. – Как вы включились в этот процесс? – Я очень внимательно отношусь к авторскому тексту и требую от актёров такого же отношения. У Вампилова есть своя особенная музыка слова, и вмешиваться в неё не стоит. Когда мы в 2000 году репетировали «Старшего сына», один из актёров пошутил: «Отыграем так два-три спектакля и будем играть по-своему». Я ответила: «Не получится, я буду ходить на каждый». За двенадцать лет я пропустила всего два или три спектакля. Я приверженец школы Станиславского. Не отрицаю, конечно, что театр – это зрелище. Но, прежде всего, театр – это жизнь человеческого духа на сцене. – Что изменилось за эти годы в «Старшем сыне»? – Вначале о том, кто его держит все эти годы. Это Борис Руденко – неизменный исполнитель роли Сарафанова. Роль Сильвы все двенадцать лет играет Дмитрий Трубкин. Дима на глазах вырос в этой роли. Он входил в неё очень робко, а сейчас просто «купается» в ней. А вот Нин сменилось уже четыре. Нынешняя – Катя Романив – пришла из «Галёрки» и уверенно вошла в эту роль. Она играет глубоко и вдумчиво. Вообще, я получаю необыкновенное удовольствие от работы с актёрами. С каждой репетицией мы вместе находим новые краски, открываем новые стороны и новые «прочтения» вроде бы знакомых персонажей. – И последнее: о чём, по-вашему, этот спектакль? – О том, что человеком можно оставаться в любом мире, в любое время, нужно только уметь сопереживать. Можно и нужно принять чужую беду как свою личную и не просто посочувствовать, а реально помочь. В нашем суетливом мире, в вечной спешке у людей не хватает времени остановиться, всмотреться друг в друга, в самого себя. И очень просто озлобиться. Статистика разводов сегодня действительно страшная. Не случайно в пьесе «Старший сын» у секретаря суда на работе «три дела – два развода». А Бусыгин – парень из неполной семьи – не рассказывает о своём отце, прерывает любую попытку спросить о нём. Не случайно Вампилов делает его студентом-медиком, ведь у медиков – стойкая репутация циников. Но когда Бусыгин встречается с искренностью Сарафанова, который остаётся ребёнком в душе, душа героя начинает перестраиваться. «Не дай бог обмануть того, кто верит каждому твоему слову». Он берёт на себя ответственность за этого пожилого человека…. – Помните, у Левитанского: «Всего и надо, что вглядеться, боже мой, всего и дела, что внимательно вглядеться…» Вглядеться в себя и в людей, которые живут рядом, внимательно всмотреться в окружающий мир… Только тогда ты действительно начнешь жить… Бытие среднестатистического современного обывателя по сути сводится к движению вдоль забора, отделяющего жизнь каждого человека от остальных людей. Через полупрозрачные доски что-то видно, но слишком нечётко. Не разобрать. А за забором маленький мирок – лампа с абажуром, фикус, круглый стол... Отношения с близкими сеДЕКАБРЬ 2013 34(56)

Макарская – Анна Бодрова, Бусыгин – Виталий Романов

годня, увы, часто сводятся к фразе: «Если бы вы знали, как вы мне надоели!». И когда появляется (внезапно заходит через дырку в заборе) человек, которому ты действительно нужен, это настоящее чудо! У сегодняшних людей толстая кожа. Так жить проще, легче – классический тусовщик Семён, в просторечии Сильва, «симпатичный нахал» с неразлучной гитарой нигде не пропадёт и везде придётся к месту. Но Бусыгин, изначально очень на него похожий, разыгравший спектакль с собой в главной роли, чтобы было, где переночевать, стремительно меняется. Уже в середине действия лица у них совсем разные: у Сильвы – очень подвижное, с неизменной улыбкой, у – Бусыгина задумчивое и сосредоточенное. Этот молодой человек стремительно, всего за несколько часов взрослеет. Назвавшись сыном Сарафанова, Бусыгин быстро стал ему самым близким человеком. Ведь в доме этого пожилого мечтателя всё слишком зыбко, его маленький мирок держится на честном слове. Складывает рюкзак, чтобы уйти из дома насовсем разочаровавшийся в любви и жизни Васенька. Упорно держащаяся за свою серьёзность Нина собирается замуж по принципу «куда угодно, лишь бы отсюда»… – Да, если жизнь не получается, нужно создать хотя бы видимость жизни. И Сарафанов поначалу упорно делает вид, что работает в филармонии, хотя уже полгода играет на танцах в клубе железнодорожников и похоронах. А жених дочери – правильный лётчик с обязательным букетом цветочков, не задумываясь, разрушает эту иллюзию. Но оказывается, можно жить, если хотя бы один человек в тебя верит… И что с того, что он не родной тебе по крови? Не это, в сущности, главное. В финале все маски сброшены – Нина только натужно старалась быть серьёзной, на самом деле она обычная весёлая девушка, Васенька, перестав строить из себя трагического героя, оказался милым мальчишкой, а Бусыгин – и это уже очевидно – человек, который никогда не подведёт. И всё очень просто: «Вы все мои дети, потому что я люблю вас!». Беседу вела Елена МАЧУЛЬСКАЯ

Сергей ДЕНИСЕНКО,

член жюри I –VII Всероссийских фестивалей любительских театров Урала и Сибири

И была осень.. И была Тара.. (Беспристрастные заметки пристрастного) Оно оказалось верным, мудрым и даже концептуальным – решение двухгодичной давности о «перемещении центра» Всероссийского фестиваля любительских театров Урала и Сибири из Омска в Тару, на сцену Северного драматического театра имени М.А. Ульянова. Это и в 2011-м было замечательно (см. материал «Легендарное» обречено на победу» – «ОТ» № 26, 2011), и в нынешнем октябре. А уж в контексте федеральной целевой программы «Культура России» и обсуждаемой сегодня в высших эшелонах власти так называемой «проблемы малых городов» – вообще «в яблочко».

И была осень... И была Тара… И был грандиозный театральный праздник с участием десяти театральных коллективов из шести российских регионов (Новосибирская, Омская, Свердловская и Челябинская области, Красноярский край, Ханты-Мансийский автономный округ – Югра), праздник, вот уже в седьмой раз проводимый его учредителями и организаторами – Министерствами культуры Российской Федерации и Омской области, Государственным Российским Домом народного творчества и Омским Государственным центром народного творчества (ГЦНТ). И ещё была та самая «роскошь человеческого общения», когда после каждого спектакля собирались режиссёры, актёры, и шли разговоры о театре, о жизни, о культуре, об увиденных спектаклях. Ну а «модераторами» этих шумных, бурных и страстных разговоров были, конечно же, члены жюри фестиваля: Сергей Терехов, режиссёр Государственного академического Большого театра России, доцент кафедры режиссуры и актёрского мастерства музыкального театра Российского универси-

тета театрального искусства (Москва), председатель жюри; Марина Куц, заведующая отделом театрального искусства государственного Российского Дома народного творчества (Москва); Константин Рехтин, главный режиссёр Омского государственного Северного драматического театра имени М.А. Ульянова. И постоянной участницей всех этих споров-разговоров-обсуждений была директор Омского ГЦНТ Нэлли Бут (кстати, так же, как и Марина Куц, непосредственно причастная к формированию фестивальной афиши). …Десять театров. Великолепная «десятка». Небольшой скол лучших любительских театральных коллективов Сибири и Урала. Небольшой скол мировой и отечественной драматургии: классики – Шекспир, Гольдони, Старицкий, Уильямс, Горький, Шукшин; современники – Гуркин, Рудковский, Курочкин, Богаев. …Понимаю, что «народное творчество» – понятие объёмное и всеохватное. Но для меня оно, хочу признаться, после фестиваля в Таре «сузилось» до конкретики. Я слышу два этих слова (народное творчество) – и с улыбкой думаю о том, что есть на русской земле сельское поселение Селезян в Еткульском районе Челябинской области, и там, в небольшом Доме культуры, энтузиаст и подвижник Виктор Бабушкин руководит маленьким «МИКРОСКОП». Олеся Горохова (Зоя), Эдуард Якупов (Ерин), Марина Кубиц (дочь) и Николай Платунов (гармонист)

ОМСК ТЕАТРАЛЬНЫЙ

ФЕСТИВАЛЬНОЕ

народным театром «Унисон». И, наверное, висит у них на стене в репетиционной комнате, среди многих прочих, диплом, полученный «Унисоном» в Таре: «За сохранение нравственных традиций»… И я вновь вижу, как сидит на одинокой скамеечке грустный седовласый гармонист, наигрывая мелодию из «Дела было в Пенькове», а в одном из домов «развёртывается» история с участием героев шукшинского рассказа «Микроскоп». Народный лубок про одного из «чудиков» шукшинских?.. Нет, берите глубже! И всё происходит не в 1960-е, а сегодня, здесь и сейчас. И такая во всём этом… безнадёга! И почему-то статистика вспоминается в унисон спектаклю: «За последние два десятилетия в России исчезло более двадцати тысяч сёл и деревень…». Финальный крик Андрея Ерина («органик от Бога» Эдуард Якупов): «Ты только учись, ты только учись, дочка!..» – звучит как заклинание, обретая больной и трагический подтекст, и ты как будто слышишь этот подтекст: «Учись, потому что иначе, если учиться не будешь и не уедешь отсюда, – сгинешь, погибнешь в этой безнадёге!..» (В спектакле, в отличие от рассказа, в семье Ериных растёт не сын, а дочь. – С.Д.)… Драма «Прекрасное воскресенье для пикника» (народный театр «Загадка» из Калачинска, режиссёр Александр Яровой) нынешним летом получила в Колосовке Гран-при на Омском областном фестивале «Театральные встречи». И, наверное, только отсутствие у этого спектакля прокатной судьбы не позволило театру стать стопроцентно конкурентоспособным на Всероссийском фестивале. Вдруг проступила безпаузная «разговорность». И даже беспомощно и бутафорски начала выглядеть нарочито фронтальная сценография… Много говорили-спорили про этот спектакль. Да и сам режиссёр признавался, что «сохранить в форме» высокий психологический накал пьесы Уильямса – достаточно сложная задача. Да, «планка» не сохранена. Но при всём при том, – «Прекрасное воскресенье» (диплом III степени) стало бенефисным для Елены Сидуковой, исполнительницы роли ДЕКАБРЬ 2013 34(56)

Боди (именно этот персонаж был «акцентным» в постановке). В отличие от калачинцев, Творческое объединение «Два театра» (образцовый театр «ШуМиМ» и народный театр «Карусель», режиссёры Наталья и Анна Козловские), ставшее обладателем Гран-при Омского фестиваля «Театральная Весна - 2013» за «Ромео и Джульетту», – планку не опустило (и «прокат» был почти годичный, и репетиции постоянные). Мало того, – спектакль растёт (говорю как «живой свидетель»)! И вот уже Королева Маб готовит декорации к грядущим событиям. И вот уже искушённый зритель размышляет: а может ли Фея Сна быть Судьбой, каковой предстала Маб в спектакле?.. А по-над всем этим – блистательные Ромео и Джульетта, представленные Дмитрием Лойчиком («Лучшая мужская роль») и Анастасией Смычек!.. Этой постановкой (омичи увезли из Тары звание лауреата) открывался фестиваль. И это был более чем мощный старт!.. …Давняя приверженность режиссёра многопобедного народного театра «Синяя птица» (г. Урай) Ларисы Коршуновой к классической русской драматургии аукнулась даже в гольдониевской «Трактирщице» (впрочем, название спектаклю Лариса дала иное, «зазывное»: «Рецепты итальянца Гольдони для русских баб»). Но это, право, было даже любопытно и создавало

Ольга Вахрушева (Мирандолина) и Александр Скавыш (Кавалер Риппафратта)

«РЕЦЕПТЫ ИТАЛЬЯНЦА ГОЛЬДОНИ ДЛЯ РУССКИХ БАБ»

«ЖЕНЩИНЫ БЕРГМАНА». Элеонора Малюх (Ингрид) и Марина Ипатова (Лив) «ЛЮБОВЬ ЗЛА»

весьма неожиданный художественный эффект, когда несколько актёров работали в буффонадной стилистке, а остальные – по «русской психологической школе» (как, скажем, замечательная актриса Ольга Вахрушева в роли Мирандолины, так похожей на бесприданницу Огудалову, – закономерная победа в номинации «Лучшая женская роль»). Яркий постановочный и «крупномасштабный» фестивальный спектакль стал лауреатом фестиваля и был отмечен в нескольких победных номинациях («Лучшая мужская роль 2-го плана» – Алексей Бельков; «За костюмы к спектаклю» – художник Мария Рутт). …Народный театр «ARTist» из Азово, возглавляемый Алексеем Штаером, – давний лидер театрального движения Омского региона. Причём любой его спектакль (пусть даже спорный, пусть даже слишком «самодостаточный» с точки зрения режиссуры) – неизменно художественен, неординарен, экспериментален и (да не испугаемся этого слова!) интеллигентен. В общем, всё, что я перечислил, – это и в адрес показанного на фестивале спектакля по пьесе Н. Рудковского «Женщины Бергмана». Хотя иногда кажется, что Штаеру пьесы в принципе не важны. Они просто дают ему некий толчок, становятся поводом сказать своё… Дальше – вычленение темы (исходя из себя) и адаптация пьесы (естественно, под себя). Дальше – игра воображения (кстати, именно такой жанр обозначен на афише спектакля). И вот уже в «Женщинах Бергмана» главенствующей становится тема «за всё надо платить». И трагедия героини – певицы, потерявшей голос – трансформируется в трагедию семьи. У матери нет голоса даже для того, чтобы оплакать свою дочь… Лаконичная сценография, оригинальная музыка (отмечена как «Лучшее музыкальное оформление»), видеоэффекты (потоки сознания, игра воображения), «штучные» актёры, маленький «живой оркестрик». Класс! Всё остальное – это уже послеспектаклевые споры-разговоры о том, является ли самодостаточность режиссуры критерием самодостаточности спектакля (ну, что-то типа того)… Штаер во время этих споров всегда улыбается. (Спектакль удостоен диплома II степени). …Написал давным-давно драматург Нечуй-Левицкий комедию «На Кожумяках», а потом по её мотивам драматург Старицкий – комедию «За двумя зайцами», которую перевёл с украинского на русский сам А.Н. Островский. А спустя сто с лихвой лет в Доме культуры села Довольное Новосибирской области решила Татьяна Пятницкая создать из «своих» (то есть из работников Дома культуры) театр. И он родился, с удивительно тёплым, домашним названием: «Все свои». Вскоре появилась трагикомедия «Любовь зла», ещё один «парафраз»: уже не только по мотивам пьесы Старицкого, но и по… знаменитому спектаклю «За двумя зайцами» театра имени Евг. Вахтангова в режиссуре А. Горбатого (к слову, – «Все свои» испросили на то разрешение у самого режиссёра). Такой вот своеобразный «визуальный перенос» из столицы в село Довольное. Но зажигательность и страстность актёров-любителей – просто неимоверные, и особенно у главных героев (пусть даже Проня Прокоповна в исполнении Галины Деникиной – «слепок» с вахтанговской Прони Марии Ароновой). Заигрывались-зажигали так, что и про исходное ОМСК ТЕАТРАЛЬНЫЙ

ФЕСТИВАЛЬНОЕ событие чуть было не забыли. Зал стонал от смеха. Было ясно, что «Приз зрительских симпатий» достанется доволенцам. Так оно и вышло, да ещё и вкупе со специальным призом жюри «За актёрский ансамбль». Думается, что доволенцы – довольны!.. А вот красноярцы (Молодёжный народный театр «Шлагбаум»), получившие два года назад за свою «Божественную комедию» «Приз зрительских симпатий», на сей раз не могут быть довольными собой, хоть и была им вручена премия жюри «За творческий азарт». И режиссёр Людмила Ефимова прекрасно понимает, что пошла на поводу своих молодых актёров, вдруг захотевших приоткрыть дверь в мифологемно навороченную литературно-интеллектуальную «Кухню» Максима Курочкина – пьесу, для верного понимания которой надо знать (как минимум) «Песню о Нибелунгах» и – как максимум – чем отличается Брюнхильда от Кримхильды. Несоответствие актёрских возможностей выбранному материалу было изначальным. «Кухня» стала шлагбаумом для «Шлагбаума». Но за творческий азарт, как уже было сказано, – искреннее спасибо!.. Нынешний Всероссийский фестиваль был уже вторым и для «знаменцев», показавшим в 2011-м «Обыкновенное чудо», да ещё без какой-либо боязни классики как таковой (я имею в виду прежде всего фильм Марка Захарова). На сей раз Знаменский народный театр, возглавляемый уже многие годы Сергеем Сапроновым, представил спектакль по легендарной комедии Владимира Гуркина «Любовь и голуби» (опять же не испугавшись понятно какой киноклассики). Вопросов к режиссёру было много. И даже очень много. Ибо явилось сразу: спектакль ставился не по пьесе, а по… киносценарию («Не смогли достать пьесу», – странно, но честно признался потом Сапронов). И вот, добавив к сему ряд не вполне логичных режиссёрских задумок (тут и попытка приблизить «то» время с помощью звучащего радиодинамика с алогичным подбором «дикторских текстов» и песен; и рефреном звучащая песня «Миллион алых роз», подаваемая почему-то как некий философский и высокохудожественный эталон; и «забвение» некоторых актёров, которое не могло не случиться при отсутствии киношных «крупных планов»). Но – ничего страшного. А то, что режиссёр словно замер на достигнутом ранее, – он, я думаю, и сам понял. На Всероссийских фестивалях (а они, скажем прямо, во многом являются «моментом истины») подобное чувствуется очень остро. Спектакль знаменцев, тем не мене, был удостоен диплома III степени. С особым интересом все ожидали «Вассу» Народного театра «Городок» из Новосибирска: у всех в памяти было их остросоциальное айтматовское «Тавро Кассандры», показанное в 2011-м на VI фестивале. Помню своё тогдашнее пожелание и театру, и режиссёру Татьяне Колокольцевой: «Теперь только одно остаётся – вперёд и выше, «Городок»!»… Всё именно так и случилось. Вы знаете, бывают такие фестивальные моменты, когда на фоне музыки открывается занавес, актёров ещё нет на сцене, ты видишь только сценографию, но ты уже понимаешь: это будет спектакль-событие. И интуиция тебя не подводит!.. Это был спектакль вне Времени и Пространства, спектакль-эпос о Матери, о Семье, о разрушительной силе пороков человеческих, ДЕКАБРЬ 2013 34(56)

«КУХНЯ»

«ЛЮБОВЬ И ГОЛУБИ». Сергей Гамбург (Вася Кузякин) и Татьяна Чернова (Надя)

Екатерина Нетёсова (Рашель) и Дарья Шелковникова (Васса) «ВАССА»

богаевский солдат Иван, погибший в Великую Отечественную: «Все мы живые, все как есть до единого! И вернёмся на литерных поездах. Все в орденах, при параде! И заново в России всё наладим, отстроим, и лучше прежнего заживём!..».

о женской жертвенности. С использованием музыки Чайковского, Рыбникова, Артемьева, записей мужского хора Сретенского монастыря. Символика и, на первый взгляд, минимализм сценографии создавали, тем не менее, чуть ли не вселенский пространственный объём и пронзительно тревожную атмосферу раскачивающегося «Дома-корабля». Абсолютно точное распределение ролей и органичнейшее «растворение» режиссёра Колокольцевой в актёрах; и абсолютно все словно «нивелированы» мощной и энергетической психологической убедительностью. Гармония! Гран-при!.. Народное творчество… И я с улыбкой думаю о том, что есть на русской земле деревня Бердюгино в Ирбитском районе Свердловской области, а там – Народный театр «Энтузиасты», которым руководит Галина Шипкова и у которого даже спонсоры есть (СПК «Завет Ильича» и колхоз «Урал»). Да что там спонсоры, – фестивальный спектакль «Марьино поле» по пьесе О. Богаева оформлен известнейшим профессиональным художником-сценографом Виктором Моором!.. Метафоричная сценография, метафоричная пьеса, три чудесных актрисы, из которых «солирует» в роли Серафимы Надежда Бердюгина («Лучшая женская роль 2-го плана») из деревни Бердюгино (спектакль в итоге удостоен диплома I степени). И пускай есть ритмические провалы в действии, и пускай несколько финалов образовалось, – браво, «Энузиасты»! За неравнодушие браво! За боль. Ах, как вдруг перекликнулись в этой боли шукшинский Ерин и

P.S. Следующий Омский Всероссийский (8-й по счёту, и 3-й в Таре), по регламенту, – в 2015-м. Но принимая во внимание, что 2014-й объявлен Всероссийским годом культуры и это будет, как сказала председатель президиума и Совета Федерации Федерального Собрания РФ Валентина Матвиенко, «новый этап в жизни нашего общества», – мне представляется более чем весомой позитивная, культурологическая и актуальная идея директора Омского ГЦНТ Нэлли Бут. Идея красивая и, в общем-то, давно назревшая (а точнее – вызревшая, но, к счастью, ещё не перезревшая): по примеру и опыту фестивальных показов лучших спектаклей «Золотой маски» в городах и весях России, – учредить и проводить в Омске фестивали лучших спектаклей любительских театральных коллективов страны, то есть тех спектаклей, которые становились победителями на крупных межрегиональных и всероссийских фестивалях. Как говорится, от Санкт-Петербурга до Хабаровска, от Иркутска до Архангельска и от Москвы до самых до окраин!.. «Почему в Омске?» – спрашиваете вы. Весьма риторический вопрос в отношении города, где уже почти полвека ежегодно проводится фестиваль-конкурс «Театральная весна», где уже почти два десятка лет проходят областные «Театральные встречи», где набрала силу и мощь межрегиональная «Неделя экспериментального театра»!..

Тара – Омск

ОМСК ТЕАТРАЛЬНЫЙ

ИНТЕРВЬЮ «ОТ»

Серафима Орлова: «Сейчас не время героев, но время их искать» В начале декабря на сцене Российского государственного академического Молодёжного театра состоялась постановочная читка произведений – победителей конкурса современной драматургии «В поисках нового героя», посвящённого 100-летию со дня рождения Виктора Розова. Среди них – пьеса молодого омского автора, завлита ТЮЗа Серафимы Орловой «Дерево без цветов».

– Идея этой пьесы жила несколько лет. Началось всё с мысли о том, что среди людей нет идеальных. В каждом из нас есть какой-то изъян, трещинка, которая, быть может, не сразу чувствуется. И нужно любить человека настоящего – с этой трещинкой, а не воображаемый идеал. Мне, помню, говорили, что взятое из японского хокку («Не из простых людей тот, кто полюбит дерево без цветов») название у нас не работает. В Японии весной все деревья в цветах. Дерево без цветов там – явный нонсенс. А в наших широтах почти все деревья весной не цветут. Но в этом и суть – почти все деревья (почти все люди) без цветов. И не так-то просто вообще полюбить человека. Самого обычного, одного из многих... Любовь безусловная, любовь, несмотря на все недостатки, заслуживает особого уважения, потому что она иррациональна по своей природе. Она существует как чудо. Как Бог существует, так любовь существует. Вопреки, а не благодаря чему-то. – Тогда можно не спрашивать о смысле названия? – Вообще, в названии отражается история человека. Однако здесь получается такое мерцание между персонажами. Сначала, кажется, что главный герой Володя – всё начинается с его интереса к прошлому отца, потом появляется Леся, а уже потом таинственный пианист и одновременно ненавистный студентам и.о. декана Захарцев. Причём большая часть его истории остаётся за кадром. Читавшие эту пьесу не могут не задавать себе вопросов: чем человек жил, как он таким стал, что с ним будет потом? И они верно додумывают эту историю – человек живёт, как дерево без цветов, у него однажды появляется возможность расцвести, а он этой возможности боится. Но, если он от такого шанса отказывается, это означает полное усыхание корней. Не только цветов, даже листьев на этом дереве не будет. Единственный шанс жить упущен. Цветы опали, а плодов не появилось, и дерево засыхает. – А мне почему-то казалось, что главный герой – Леся. – Наверное, в каждом произведении есть голос автора, который в какой-то степени отображает один из персонажей, и здесь это именно Леся. Но человек, на которого направлены все шипы, все острия внимания, конечно, Олег Петрович. Дружба с Лесей могла бы дать ему шанс, вернуть его к жизни. Но она, увы, оказывается деревом без цветов. – Получается, главная беда в том, что человек боится быть собой… – Да, именно так. Главная беда человека в том, что он боится быть собой. Боится всю свою жизнь. Но пока не будет преодолен этот барьер страха, он будет жить чужой жизнью.

ДЕКАБРЬ 2013 34(56)

– У места действия есть реальный прототип? – Город, в котором развиваются события пьесы, срисован с Омска. По сюжету герои движутся с севера, что вполне логично для нас (сейчас многие работают на севере), на юг. На юге учиться, на юге развлекаться. Наш город – это такой юг сибирский. Топография, быть может, несколько искажена, но примерно совпадает с омской. Место, где всё происходит, представляется мне чем-то похожим на военный городок, где время ещё больше кажется застывшим. – Какая роль в пьесе отводится её «обрамлению» – обрывкам разговоров, которыми она начинается и заканчивается? – Эти места намекают даже не на предысторию, а на универсальность истории, рассказанной в пьесе. Ведь её смысл не в том, что девочка влюбилась во взрослого мужчину, и у них ничего не получилось. Эта история в какой-то мере архетипическая, в ней несколько вечных тем. Разговоры, которые прорываются из радиопомех, из вокзальных объявлений – это разговоры многих лет подряд. Разговоры вне времени. Время принесло вот это с собой в настоящее, поэтому здесь произошло то, что произошло. – Как всё это связано с тематикой конкурса? – Конкурс был посвящён столетию со дня рождения Виктора Розова, драматурга, который в своих пьесах затрагивал нравственные проблемы – противостояния человека и общества, становления молодого человека в жизни. Название конкурса «В поисках нового героя» отражает попытку найти в современной жизни нового героя. Не просто маленького человека, а именно героя, который может пойти против общества. Причём он действует не с целью разрушения, а с целью выстраивания чего-то нового. Он – человек цельный, целостный, имеющий внутри какой-то новый смысл… – Но, такого героя в этой пьесе нет... – Есть некоторые персонажи, которые находятся в пограничном состоянии. Ясно, что молодые – это ещё не совсем герои. Они, может быть, ими будут, они как бы должны ими стать. Кстати, готового образа нового героя, как мне кажется, нет ни в одной из пьес-победителей. Сейчас не время героев, но время их искать. Время неопределённости, большого потенциала, но что из него получится, пока неизвестно. Беседу вела Елена МАЧУЛЬСКАЯ

Елена Артамонова: «Надо все время помнить – мы не культурную услугу оказываем, а наполняем души!» Мы знакомы много лет и очень близко, и я не устаю удивляться, как в ней сочетаются таланты актёрский и человеческий. Насколько она искренна, органична, профессиональна на сцене, настолько и в жизни она привлекает к себе – умный, глубокий, отзывчивый человек, с хорошим чувством юмора и острой реакцией на фальшь. Быть личностью – это дар. Нетрудно говорить о друге, если пишешь о человеке достойном, когда не надо скрывать восхищения и уважения и не бояться выставлять высокие оценки. За четверть века, проведённые на сцене Омского государственного театра куклы, актёра, маски «Арлекин», заслуженный деятель культуры Омской области Елена Артамонова сыграла без малого сотню ролей. А в школьные годы чудесные Лена пришла

Табакова. Я играла гнома Субботу. И тут пришла слава – я получила диплом за лучшую роль. Вот это мне понравилось! Хотя мне нравилось просто заниматься в студии у Колодина. Он очень много внимания уделял каким-то простым человеческим вещам. Жизни. Отношениям между людьми. Восхищался и гордился женщинами, обожал жену. И мальчикам нашим внушал – какое это чудо, женщина, и как её надо беречь. Что касается профессии, он был превосходный режиссёр и педагог – учил всему, как работать над ролью, собирать материал, делать этюды, добиваться органичности… Всё, что я умею в плане профессии, заложено Колодиным. Александр Иванович – разностороннейший человек. Одно время он руководил Павлодарским театром драмы. Написал учебник казахского языка для русских детей. За эту работу он получил премию от известного общественного фонда. Он не любит никакой показухи – ни в жизни, ни в профессии. Он научил меня главному – театру надо служить! – Всё это упало на благодатную, видимо, почву… После премьеры «Подземного короля»

во Дворец пионеров Павлодара заниматься в театральной студии…

– …Руководил студией Александр Иванович Колодин. Не знаю, как сложилась бы моя жизнь, если бы не он. Чудесный человек. Александр Иванович и по сей день жив, здоров, активен. Он – мой главный учитель. Человек 60-х. Нашу театральную студию он предложил назвать «Метроном». Метроном отмеряет ритм, структурирует время. Мы ставили социально острые спектакли, такая социальная сатира. В 1970-1980-х годах это было модно. Играли пьесу Массимо Дурси «Бертольдо при дворе». Всё в стихах! Мы с упоением скандировали: «От щедрот королевских впору попрошайкой стать или вором!». Про политику мы не очень понимали, хотя Александр Иванович и старался нам всё объяснить. Потом он затеял постановку «Белоснежка и семь гномов» по известной пьесе Людвига Устинова и Олега

ОМСК ТЕАТРАЛЬНЫЙ

ИНТЕРВЬЮ «ОТ» – Видимо, да. Потому что после окончания школы я уехала в Барнаул и поступила в институт культуры на отделение режиссуры. Но мне там не понравилось, и, проучившись два года и не сдав историю КПСС, я отправилась в Новосибирск и поступила в театральное училище. Вот там как раз не было кафедры истории партии вообще, отчего училище было училищем, а не вузом. Теперь это Новосибирский театральный институт. Уровень профессионального обучения был хороший. Кроме кукольного отделения. Там никакого педагога по мастерству не было вообще. Никто до поры до времени нас ничему не учил. Потом, к счастью, моим педагогом стал нынешний главный режиссёр нашего театра Борис Михайлович Саламчев. В училище я провела прекрасные четыре года, рассказывать подробно не буду, студенческие годы обычно у всех оставляют одинаково позитивное впечатление. По распределению отправилась в Тюмень. – Где тебя и увидел Фридман… – Да, в Тюменский театр кукол приехал на постановку замечательный режиссёр, увы, уже покойный, Юрий Александрович Фридман. Ставил он сказку «Карлик Нос». И доверил мне роль ведьмы Кройтервейс. А роль была в живом плане! Тогда это было модно – кукольники работали на сцене как драматические артисты, в масках. И я была в маске, у меня были перчатки, имитирующие страшные когтистые скрюченные руки ведьмы, космы, горб! Мне было страшно выходить на сцену! Вот начинаем репетировать. Текст надо было произнести следующий: «Плохая зелень, плохая капуста». А я молчу… И понимаю, что я вообще не знаю, как и что говорить – я впервые на профессиональной сцене, не за ширмой. Помреж тихонько спрашивает – чего молчим? Шепчу ей: «Я не знаю, каким голосом говорить…» И помреж бежит к Фридману, а Фридман сидит в зале и хихикает! И отвечает мне: «Своим голосом говори, Леночка!». Вот так началась моя профессиональная карьера. – Спектакль имел успех? – Ещё какой! По ходу действия в финале я раздевалась и под костюмом ведьмы оказывалась в прекрасном платье в облике сказочной принцессы. Роскошный костюм, полупрозрачный, с шароварами, в восточном стиле... Однажды пришли на спектакль солдаты. Сидели и дремали. И тут – я! В шароварах! Был фурор. Нам аплодировали стоя. – А потом? – А потом Фридман отправился в Омск ставить «Месс-Менд», пьесу Владимира Меньшова по роману Мариэтты Шагинян. Прекрасная приключенческая история про революцию и советскую власть. За окном был 1987-й год, приближалось 70-летие Октябрьской революции – самое оно! В Омском театре кукол не было молодой актрисы на роль главной героини Вивиан Ортон, и Фридман предложил Василию Ивановичу Евстратенко, который тогда был директором театра, посмотреть меня. Василий Иванович, сам талантливый актёр, приехал в Тюмень, посмотрел на меня и говорит: «Собирайся!». Правда, тут тоже был анекдот. Василий Иванович не специально приехал в Тюмень полюбоваться на меня, а попутно – был на гастролях с театром. Явившись пред его очи, я важно говорю: «Моя фамилия Артамонова». А была такая Марина Ивановна Артамонова, ДЕКАБРЬ 2013 34(56)

С Эдуардом Ураковым в спектакле «Урфин». 1988

В спектакле «Тигрёнок в чайнике» Сцена из спектакля «Месс-Менд». 1987

Наталья Кузнецова, Валерий Исаев, Светлана Евстратенко и Елена Артамонова («Сказка про Ваню»). 1990

В спектакле «Бука». 2008 Сцена из спектакля «Как котёнок учился мяукать»

директор Омского театра кукол на протяжении многих лет. И Василий Иванович решил, что я её родственница и этим козыряю. А я просто хотела представиться. Представилась… Всё разъяснилось к всеобщему удовольствию, и я отправилась в Омск репетировать роль Вивиан Ортон в спектакле «Месс-Менд». Замечательный был спектакль, поставленный в жанре цирковой буффонады. На сцене играл оркестр, мы пели вживую, показывали фокусы – меня, например, «распиливали». Прекрасные роли были у всех, потрясающий Григорио Чиче в исполнении Натальи Кузнецовой… – Грандиозный был спектакль, без преувеличения, и все, кто его видел, вспоминали в подробностях и много лет спустя. Блестящие актёрские работы. Отличный сценарий – это ведь был изначально сценарий, оригинальное художественное решение и великолепная режиссура Юрия Фридмана, чудесные стихи омской поэтессы Елены МироновойЗлотиной, замечательная музыка Валерия Слагаева… Это был Театр с большой буквы. – Да. Причём сам Меньшов напрочь забыл, что такую пьесу создал и был немало удивлен, когда мы приехали на гастроли в Москву и показали этот спектакль на сцене театра «Ленком»! Особенно его потрясло художественное решение – цирковая буффонада про революцию! И мне все прочили блестящее будущее на столичных подмостках! Но тут я влюбилась, вышла замуж, родилась дочка – и в столицу я как-то не собралась. Затем, к великой моей радости, в Омский театр кукол приехал работать в качестве режиссёра, очередного, а со временем – главного – Борис Саламчев. И начался новый этап. Театр рассказчика, горячо любимый Борисом Михайловичем. Прославленный его спектакль «Серая Шейка», вошедший в историю театра кукол, спектакли «Морозко», «Сказка про Дядьку»… Вспоминаю, как работали над спектаклем «Сказка про Ваню» Наталья Кузнецова, Валерий Исаев и я. Было очень интересно, мы всё придумывали сами. Великолепным качеством обладает Борис Саламчев – он умеет раскрепощать актёра, давать нам свободу. И с этим спектаклем мы впервые поехали за границу – в Чехию. А до того были в Минске на Международном фестивале театров кукол. Мы столько увидели нового, неизвестного, и это был такой уровень мастерства – просто дух захватывало! Мы же в своей зоне – Урал, Сибирь, Дальний Восток – всех знали, и наш омский театр был на приличном уровне, хотя много разных интересных постановок делали Виктор Шрайман в Магнитогорске, Роман Виндерман в Свердловске, а потом в Томске, Михаил Хусид в Челябинске, но тут мы увидели совершенно иное – иная культура, иной способ существования актёра на сцене, абсолютно новая для нас стилистика. Мы пришли в восторг. Наш спектакль как-то удачно вписывался в эту атмосферу. Потом «Сказка про Ваню» отправилась в Рим… Триумфально прокатился Ваня по Европе. Театр в те годы много ездил на гастроли, на фестивали, время такое было – будоражило всех. И мы долго этот спектакль играли. Есть спектакли почти… вечные. Вот «Жуткий господин Ау» – четверть века играли, исполнительниц Девочки Риммы сменилось – не сосчитать! Но господин Ау – один. Эдуард Семёнович Ураков. И невозможно никого другого представить в этой роли. РежисОМСК ТЕАТРАЛЬНЫЙ

ИНТЕРВЬЮ «ОТ» сёр спектакля – Лариса Шуринова. А Роман Виндерман ставил «Путешествие с куклами». Это театральное обозрение по жанрам кукольного искусства. Играют парой. Его играли многие актёры нашего театра. Мы играли с Наташей Кузнецовой, с Ирой Сафроновой. Прошло 20 лет, столкнулись на каком-то фестивале с Виндерманом, Ира говорит: «Роман Михалыч, а мы все путешествуем… с куклами». Он был в шоке. Вот так был крепко сделан спектакль. – Все сыгранные роли, конечно, не перечислить, но отдельные напомню читателям. Это Девочка Римма в «Жутком господине Ау» и кошка Мурёнка в «Серебряном копытце», Лиса в «Знаменитом утёнке Тиме» и Алёнка в поистине бессмертном шлягере «Гусёнок»… Были роли большие, глубокие, серьёзные, в спектаклях для взрослых – уже упомянутая Вивиан Ортон в «Месс-Менде», Вдова Шин в «Добром человеке из Сычуани» Бертольда Брехта в постановке Марины Глуховской, Титания в шекспировском «Сне в летнюю ночь» – одной из последних по времени премьер театра, спектакле, поставленном живым классиком кукольного мира эстонским режиссёром Рейно Агуром. Нельзя не упомянуть тонкий, умный, изящный моноспектакль «Тигрёнок в чайнике» по сказкам Дональда Биссета – неслучайно за эту работу Елена дважды побеждала в номинации «За лучшую женскую роль» – на фестивале «Золотой конёк» в Тюмени в 2008 году и на фестивале «Рабочая лошадка» в Набережных Челнах в 2010 году. На этот спектакль всегда трудно купить билеты, его смотрят с удовольствием и дети, и взрослые. Такой же популярностью пользуется милый и трогательный – иначе не скажешь – спектакль в зале для самых маленьких «Бука», забавная история про сердитого зайчика Буку, которую разыгрывает Принцесса Поиграй – Елена Артамонова. Трудно работать в непосредственной близости от зрителей, да ещё таких маленьких – иногда в зале есть полуторагодовалые, двухлетние малыши. Но ведь маленькие эти зрители после готовы отдать актрисе любимую игрушку! И непременно узнают на улице – «Ой, это же вы играли Тигрёнка в чайнике и Буку!» Вот она, глория мунди? – Никогда актёр не будет до конца уверен в себе и доволен сыгранной ролью. Пожалуй, только ролью мисс Ортон в «Месс-Менде» я удовлетворена полностью. Но это давно было, в юности. Сейчас всё чаще задумываюсь – зачем существует театр? Спектакль заставляет зрителя в данный момент, сейчас, погрузиться в историю, ДЕКАБРЬ 2013 34(56)

в переживания, которые ему не обязательно придётся прожить в реальной жизни. И это не кино, а именно театр с его реальным сопереживанием актёру на сцене. И если чувства возникают… Как провозглашал НЛО – герой нашего спектакля «Как говорят французы»: «Главное – чтобы душа была полна!». Сегодня меня театр часто разочаровывает. Редко когда радует единство формы и содержания. Надо всё время помнить – мы не культурную услугу оказываем, а наполняем души. Вот смотрела спектакль режиссёра театра кукол в Кстово Сергея Балыкова по рассказу Бориса Шергина «Ваня Датский» – просто рыдала! Никаких театральных изысков. Но так просто. Так… профессионально. Балыков – режиссёр, который всё пропускает через себя и никогда не будет ставить то, «что нужно». Только то, что хочет. К чему стремится душа. – Проявляется в тебе актёрская суть в жизни? – Бывает. Вот этим летом была в музееквартире Пушкина на Мойке. Экскурсовод рассказывал нудно и… как для первоклассников. А я всё ждала, когда мы пройдём в комнату, где Пушкин провёл свои последние часы. Там туфельки бальные Натальи Николаевны, графинчик, подаренный братом. Стою у окна, смотрю на Мойку. Туч нет. Но какое-то такое... позевывание неба. И тут экскурсовод говорит: «Пущин вышел за ворота и произнёс – Пушкин умер». И я заплакала! Всё цело – а Пушкина нет! Подсознание работает. Актёр – это ведь эмоции. Это тонкая натура. И ещё. «Актёр – это умница эпохи», – сказал кто-то из великих режиссёров. И если подходить к себе с меньшими требованиями – нечего делать в театре. Беседу вела Юлия САЛЬНИКОВА

Рубрику ведёт Сергей ДЕНИСЕНКО

«Дело в том, что.. круг замкнулся вдруг.. » (Слово о Любови) …Дело в том, что… трудно формулировать… В апреле она прощалась с сыном, с режиссёром Юрием Шушковским… А 17-го октября 2013-го, через полгода после ухода сына, продолжая репетиции нового спектакля и уже открыв новый сезон, она больше не смогла… Сердце… …«Пусть порою непросто // жить, от бед не таясь. // Если найден Свой Остров, // то Судьба удалась!..». Эти строчки – про неё, чьё имя занесено в «Книгу Почёта деятелей культуры города Омска», про кавалера ордена Трудового Красного Знамени, лауреата международного фестиваля «Золотой конёк» в номинации «За честь и достоинство», лауреата премии «Легенда омской сцены», заслуженного работника культуры России, основателя и художественного руководителя Омского городского драматического театра «Студия» Любовь Ермолаеву… Давно найден Свой Остров. Удалась и продолжалась Судьба. Лишь от бед не утаиться…

Нам не пристали место или дата; Мы просто были где-то и когда-то. Но если мы от цели отступали, – Мы не были нигде и никогда… (Новелла Матвеева) …Ярко помнится: 1971-й, осень, тёплый «бабьелетний» вечер. Выходили из репетиционной комнаты почти за полночь (автобусы и троллейбусы в то время были доступны чуть ли не до часу ночи). Но на сей раз не возбуждённые репетицией, не обсуждающие следующую встречу (как это редко – три репетиции в неделю!), а недоумевающие. Любовь Иосифовна прочитала нам «Соляной бунт» Павла Васильева. Мы переглядывались: она что – собирается это ставить? И вообще – кто такой Павел Васильев? С юношеским максимализмом решили, что она откажется от этой идеи, и разъехались по домам… А уже через месяц мы были уверены, что жить в Омске и не знать, не любить этого талантливого поэта невозможно, несправедливо и просто некультурно. И гордились собой, когда большинство участников спектакля «Соляной бунт» стали лауреатами и дипломантами фестиваля «Театральная весна – 1972». А Ермолаева улыбалась. О, эта всепонимающая и всепрощающая улыбка Мастера к исходу трудной работы!.. Омский Театр Поэзии! Описать атмосферу репетиций тех лет невозможно, как очень сложно описывать… музыку. Великая значимость тех каждодневных приобщений к миру Пушкина и Шекспира, Маяковского и Светлова, Цветаевой и Пастернака, Марцинкявичуса и Межелайтиса, поэтов-«шестидесятников»,

Окуджавы и Новеллы Матвеевой только позже осмыслилась всеми «ермолаевцами» как уроки поэзии, нравственности, творчества… В репетиционной комнатке во Дворце культуры нефтяников шла духовная работа. И Ермолаева была режиссёром наших душ. А мы – «надежды маленьким оркестриком под управлением Любви»!.. Один из своих основных режиссёрско-педагогических принципов она сформулировала давно: «Надо достоинства человека возводить в факт искусства». Великий принцип!.. Помню пронзительные слова худрука Лицейского театра Вадима Решетникова, адресованные Ермолаевой на её юбилейном вечере десять лет назад: «Я часто своим ребятам цитировал Николая Бердяева: «Невозможно освободить человека больше, чем он свободен изнутри». Вы именно этим и занимаетесь – Вы пытаетесь освободить человека изнутри. Это святое дело!..». Сохранились с тогдашнего юбилея десятки трогательных писем и телеграмм. «…Ваше многолетнее служение театру – восхищает! Вы воспитали не одно поколение людей, умеющих делать и понимать театр!..» (Александр Калягин); «Спасибо Вам за Ваш редкий и прекрасный дар! Для многих Вы открыли дорогу в театр, но гораздо важней, что для многих Вы открыли дорогу в Жизнь. Вы не просто режиссёр и художественный руководитель театра, Вы – Учитель, Учитель с большой буквы!..» (коллектив омского Академического театра драмы); «Вы обладаете великим талантом – согревать души людей, согревать поколения!..» (председатель Омской организации СТД РФ Владимир Миллер)… ОМСК ТЕАТРАЛЬНЫЙ

АРХИВНЫЙ ФОТОЭКСКЛЮЗИВ Её театральный исток (исток святого дела!) – актёрский: в студенческом театре омского Сельхозинститута она блистала в спектаклях талантливейшего руководителя театра, режиссёра Омского телевидения Юрия Семёновича Шушковского. Продолжение истока – обучение режиссуре в Ленинградском институте культуры (а в дальнейшем – постоянные семинары-лаборатории у самых известных режиссёров страны). Её самый «судьбоносный» шаг – создание в 1966-м году первого (и, увы, последнего) в истории Омска Театра Поэзии, не только оставившего прочный след в Культуре города, но и ставшего крупным явлением духовной жизни Омска и предтечей сегодняшней «Студии». Неизбежную романтическую дымку, возникающую при воспоминаниях о прошлом, отметаю сразу. Ибо (утверждаю как «свидетель») Ермолаева создала бы Театр Поэзии и вне всеобщего интереса к поэзии, характерного для периода «оттепели»: главное, определяющее суть омского Театра Поэзии 60-70-х, – ностальгия по Слову. Именно она была в истоке рождения нового театра, именно она доминировала во всех (и не только «поэтических») спектаклях Ермолаевой. Её ностальгия по Слову, зарождённая ещё в «сельхозовском» театре, могла найти воплощение только в поэтическом театре. И не потому, что «город был к этому готов» (никогда ещё за всю историю Омск не был «готов» к Слову!). Готова была она – Любовь по фамилии Ермолаева. И энергия Личности «переплавилась» в уникальное для Омска явление – Театр Поэзии, открывшийся поэтическим спектаклем «Я люблю...». Четверть века высокого полёта! И при этом – парадоксально! – Театр Поэзии существовал «вне контекста», он был, в принципе, «своим островом», был самодостаточен: он не ориентировался на вкусы «массового зрителя», он их формировал.

…«Какой большой ветер напал на наш остров!..». Любовь Иосифовна поёт, подыгрывая себе на семиструнной гитаре. Тогда, в начале 1970-х, после репетиций, её маленькая квартирка частенько впускала в себя всех нас – и начиналось чудо. Свеча горела на столе, и дверям закрытым была грош цена, и все мы были капитаны, что в океан дорогу протоптали... И звенела гитара: «Но кораблям, что следуют за нами, придётся драться с теми же волнами и скрежетать от той же самой боли, о те же скалы рёбра ободрав!..». Она всегда была творчески конфликтна (прекраснейшее из качеств художника!). Она никогда не подстраивалась под чужие мнения (потому что всегда имела своё!), над нею никогда не довлела «тематическая направленность» репертуара ли, театральных ли смотров («к дате» и «для галочки» – это не про неё!). Главное – чтобы каждый новый спектакль был шагом вперёд для коллектива, чтобы драматургия была проблемная, своими острыми гранями смыкающаяся с сегодняшними нашими болями. И ей всегда доверяли. И, может быть, это доверие помогало рисковать. …Вспоминаю, как мы «похулиганили» в 1984-м, на 50-летии Любови Иосифовны. Сочинили пародийные поздравления от её любимых поэтов. Был там и «Монолог Любови Ермолаевой», как бы написанный Вознесенским (в этом шуточном монологе, фрагмент из которого сейчас попробую вспомнить-процитировать, – как раз про её так называемый «конфликтный» характер): П. Васильев. «Соляной бунт», 1972

ДЕКАБРЬ 2013 34(56)

Л. Разумовская. «Майя», начало 1990-х

А. Володин. «Старшая сестра», театр ОмСХИ, 1960-е

С мужем, режиссёром Юрием Семёновичем Шушковским

«Но кораблям, что следуют за нами, придётся драться с теми же волнами…»

«Омские улицы». Поёт Любовь Ермолаева

ОМСК ТЕАТРАЛЬНЫЙ

АРХИВНЫЙ ФОТОЭКСКЛЮЗИВ «Я – Люба. Люба! Я – из Поэзии! А вы – полезнее? Про пять десятков там шепчет кто-то. Вот идиоты! Пусть ухмыляются главбухи, лабухи! А я – не слабая! Я чуть подумаю, да если встану, себя итожа, – то я остатками из-под «Чинзано» – по ихним рожам! И пусть попробуют сказать, что грубо!.. (…я помню Любу. Толпа визжала, как будто в пекле, от «Крови с пеплом». В Москве – министры в шикарных «Чайках», и все – на «Чайку». И дяди разные, и тёти разные из Управления подобострастно шептали «Здрасьте!», согнув колени…). Была намедни я в магазине. «О боже – Люба!» – твердят разини. А я такое про них подумала – их тут же сдунуло!..». …Звёздным часом Театра Поэзии стала в 1977-м чеховская «Чайка». В замкнутый прямоугольник, по периметру которого выстроились покрытые ослепительно белым покрывалом столы, Вы выпустили нас, Любовь Иосифовна, с надеждой. Это был риск – «Чайка», потому что вершина, потому что мы играли в «малом зале», где нет ни сцены, ни занавеса, актёры и зрители – глаза в глаза. Но это были уже не мы, а чеховские герои, и так многое совпадало в нас и в них – боль, надежды, жажда понимания. А потом «Чайка» полетела в Москву… А потом «Чайка» стала легендой… …Спустя годы попытался выделить «этапы» в творческом бытии Омского Театра Поэзии. Их получилось три. 1966 – 1972. Становление и интуитивный поиск стиля. Осмысление Поэзии как явления драматургического, воплощение Слова в зримые образы. Лучшие спектакли этого периода – «За далью даль» по поэме Твардовского, «Бессмертие» (по стихам Багрицкого, Смелякова, Уткина и др.), «Человек, похожий на самого себя» (пьеса З. Паперного о Михаиле Светлове), «Ваше Величество Женщина» (по стихам русских поэтов и бардов 20-го века). Второй этап: 1972 – 1977. Гармония. ДЕКАБРЬ 2013 34(56)

Слова и Речи, сценической формы и содержания, яркой режиссёрской индивидуальности и актёрско-человеческой «штучности» каждого участника коллектива. Осмысление сюжетности как важного компонента театрального стиля (наиболее характерные примеры – уже упомянутый «Соляной бунт» и драматическая поэма Ю. Марцинкявичюса «Кровь и пепел»). «Соединение» Поэзии и Драмы (володинские «Пять вечеров»). Третий этап: 1977 – 1989. Перенос поэтического мировосприятия на «прозаическую» драматургию. Тем, кто недоумевал, Ермолаева терпеливо разъясняла в многочисленных интервью: «Нам порой говорят, что мы изменили своему курсу: были, мол, Театром Поэзии, а теперь редко ставим поэтические спектакли. Но что такое поэзия? Это откровение души, тайна, высокое Слово. А разве Чехов, Шукшин, Островский – это не откровение души, не тайна, не высокое Слово?..». После «Чайки» основой репертуара постепенно становится современная драматургия («Утиная охота» Вампилова, «Девочки, к вам пришёл ваш мальчик!» с раздражающим многих «Чинзано» Петрушевской, «Прикосновение» Ибрагимбекова, «Команда» Злотникова). Завершение этапа – не менее звёздный, чем «Чайка», спектакль «Майя» по драме Людмилы Разумовской (1987), играющийся одним актёрским составом в течение десяти лет (в 1990-м году в городе Орле «Майя» вошла в репертуарную афишу Фестиваля профессиональных театров «Лучшие спектакли России»). Это был последний спектакль Театра Поэзии. Его «нерв» остро почувствовала сама драматург: «В спектакле была найдена равнодействующая между Поэзией и Жизнью. В нём жило, мучилось, любило, страдало, утешалось иллюзиями и в очередной раз испытывало

крушение очередное потерянное поколение русских лишних людей». «Майя»!.. В ней – пожалуй, как в никаком другом спектакле Любови Иосифовны – наиболее концентрированно был явлен тот самый режиссёрский принцип Ермолаевой (возводящий человеческие достоинства в факт искусства). Виктор Калиш в 1987-м написал после московского показа «Майи»: «Высшим знаком театрального успеха является, на мой взгляд, самоопределение актёров. Омский спектакль продемонстрировал нам столь глубокие, содержательные актёрские работы и столь профессиональную режиссуру, что они дают повод для анализа творчества коллектива Любови Ермолаевой в общем театральном контексте. Ермолаевой удалось поднять пьесу Разумовской до уровня чеховской драмы...». И словно в продолжение – слова Видаса Силюнаса: «Достоевский както сказал, что игра, особенно театральная игра, – это одна из самых убедительных форм свободы. Игра ради правды (а я видел такую игру в омском спектакле «Майя») раскрепощала исполнителей и давала сильные токи в зал. Рождалось ощущение, что актёры становятся даже более самими собой, чем они являются в обыденной жизни...». С этого спектакля началась новая страница биографии театра. Понятие «Театр Поэзии» закономерно трансформируется в «Театр Ермолаевой». В 1989-м году он получает статус Театра-студии, а с 1991-го года становится профессиональным муниципальным драматическим театром «Студия» Л. Ермолаевой». И в его афише – поэтические по своей сути спектакли Ермолаевой, среди которых «Таланты и поклонники» и

«Мотылёк», «Оскар и Розовая дама» и «Ретро», «Тектоника чувств» и «Жульета»… И в каждом из них – вновь остро пульсирующая ностальгия по Слову. Даже несмотря на то, что Ермолаева остро ощутила ещё в конце 1970-х грядущую невозможность «эстетически оставаться» в оттепельных временах в силу абсолютного изменения жизненной атмосферы в России и мощной вульгаризации Культуры (бытие начало определять сознание, как и в любые «смутные времена»); раньше или позже, но не мог не проявиться в полной мере провинциализм города в вопросах понимания культурогенности «среды обитания». И что касается последнего: мне представляется неслучайным, что, начиная с «Чайки» 1977-го, большинство спектаклей Ермолаевой сценографически «обитали» в замкнутом пространстве – как будто внешняя среда, как обручем, сдавливала-окружала Слово. И это было предвидениепророчество Мастера. И явно не интуитивное… …17-е октября 2013 года. Одно из многочисленных писем, пришедших в адрес театра. От ученицы Ермолаевой, ведущей актрисы театра им. Вахтангова Марины Есипенко и её мужа Олега Митяева: «Дорогие друзья по нашему с вами несчастью! По нашей невосполнимой утрате, по нашей ушедшей Любви!.. Вот стало на одну Любовь меньше на нашей Земле, на одного прекрасного режиссёра, Учителя, Мамы! Для меня она была, да и будет, пока я жива, второй Мамой! Спасибо Вам, дорогая, за всё, чему Вы меня научили, за Вашу веру и поддержку всегда, за Ваши лучистые глаза, неповторимый голос, доброту!..». …Прошедшим летом начал формировать в компьютере файл. Дал ему имя «Ермолаева2014», начал набрасывать туда черновики строк для будущего стихотворения, дабы предстать пред Любовью Иосифовной 13-го января 2014-го, в день её 80-летия, в «полной поэтической готовности». Эпиграфом внёс в этот файл

ОМСК ТЕАТРАЛЬНЫЙ

АРХИВНЫЙ ФОТОЭКСКЛЮЗИВ

строчки из своего давнего «тригоринского» посвящения Ермолаевой (в «Чайке» 1977-го имел честь быть Тригориным Борисом Алексеевичем, беллетристом): …Стекают» словá в поседевшую бороду (Тригорин – он тоже, поди, постарел). И крýжатся, крýжатся чайки над городом, забыв, что «январь накатил-налетел». Но эта мелодия (снежная, вечная) – взбодрит, и всмотрюсь я в кулисный «чертог»: стоят там Аркадина, Маша, Заречная, и кружатся чайки. И это – исток!.. …Файл переименован. Теперь он называется: «Памяти Любови Ермолаевой». Я открываю этот файл: *** Памяти Любови Ермолаевой, режиссёра наших душ Дело в том, что… круг замкнулся вдруг… Дело в том, что… трудно формулировать… Дело в том, что… Константин Гаврилович… Дело в том, что… майя всё вокруг… Словно заглянув за окоём шумной новогодней кульминации, – знаю: мы в январский день тринадцатый что-то оглушительно поймём – ДЕКАБРЬ 2013 34(56)

про себя поймём, и про предел, за которым – сýдеб одинаковость… Дело в том, что… девочка расплакалась, потому что шарик улетел. Дело в том, что… сдвинуты столы, тишина звеняща, свечи розданы… Дело в том, что… колдовское озеро, куропатки, люди, львы, орлы… Чёрный задник… Белый эпилог… В хрупком Замке Слóва всé мы – узники; дело в том, что… Слово – это Музыка… Дело в том, что… Слово – это Бог. …Чуть колеблясь, как в игре «Замри», на Земле, что вертится покá ещё, – от снежинок щурятся мерцающих фонари… ___________________________________ Автор благодарит Ирину Диденко (Шушковскую), театр «Студия» Л. Ермолаевой» (и лично Светлану Трифонову и Виктора Стёпкина), Музей театрального искусства г. Омска (и лично Екатерину Кутузову), Людмилу Коновалову за предоставленные фотографии.

Кристина ПОПОВИЧ

Из дневника молодого критика ГЛАВА ПЕРВАЯ. В ПРЕДВКУШЕНИИ До фестиваля «Пространство режиссуры» я никогда не была в Перми, хотя имела представление о её театральной жизни. Широко известен знаменитый Пермский театр оперы и балета – один из сильнейших в России. Наслышаны омичи о драматическом «ТеатреТеатре», а творческий коллектив «У моста» не раз становился участником фестиваля «Молодые театры России», который проводит омский драматический «Пятый». Кстати, спектакль последнего «Географ глобус пропил» был включён в афишу ноябрьского «Пространства режиссуры» в Перми. Сюда в творческую командировку отправились учащиеся омской Школы театрального критика, организованной при Министерстве культуры Омской области. Едва тронулся поезд, мы, участники экспедиции, приступили к детальному изучению программы. Она была многообещающей. Помимо основных показов, а это спектакли великих Гинкаса и Персеваля, – «Медея» и «Вишневый сад», были запланированы творческие лаборатории, лекции, обсуждения... А завершить фестиваль предполагалось на громкой ивановской ноте: одну из программных вещей знаменитого писателя Алексея Иванова, кстати, многие годы живущего в Перми, «Географ глобус пропил» гостям фестиваля предстояло оценить в трёх вариантах: в двух театральных (спектакли омского «Пятого театра» и пермского «ТеатраТеатра», последний, кстати, номинирован в этом году на «Золотую маску») и одном кинематографическом – на десерт организаторы пообещали участникам и гостям мероприятия премьеру фильма Александра Велединского. Предвкушая самые разнообразные театральные впечатления, мы наблюдали, как за окном сибирская равнина уступает место уральским предгорьям. ГЛАВА ВТОРАЯ. С КОРАБЛЯ НА БАЛ Утром первого дня, прибыв в пункт назначения, отряд начинающих омских критиков сошел на перрон вокзала «Пермь-2», где нас ожидал представитель принимающей стороны. Нам не терпелось поскорее попасть на фестиваль, поэтому заселившись в гостиницу, мы тотчас отправились на встречу с пермским прекрасным – в «Театр-Театр». Уже подъезжая к его зданию и заходя внутрь, мы почувствовали, как словно отвечая названию фестиваля, расширялось и кипело всё его творческое пространство: холл

и гостиная Сцены-Молот были наполнены молодыми ценителями театра, студентами гуманитарных факультетов, начинающими свой путь и уже опытными актёрами, будущими и зрелыми режиссёрами, такими же, как мы, новичками-критиками и настоящими профессионалами. Среди всей этой активно обсуждающей, спорящей, любопытствующей массы в случае везения и наличия наметанного глаза можно было увидеть настоящих людей-легенд театрального сообщества: знаменитого российского и латвийского режиссёра профессора Адольфа Шапиро или известного театрального критика председателя экспертного совета премии «Золотая маска» Олега Лоевского. Нас радушно встретили начальственные лица «ТТ» – художественный руководитель Борис Леонидович Мильграм и директор Владимир Львович Гурфинкель, и мы влились в эту живую интересную толпу. Надо отметить, что на время проведения фестиваля «ТТ» для нас стал гостеприимным домом, где мы проводили практически все время за исключением сна. Итак, в первый же день, практически по прибытии мы сразу же окунулись в мир пермского театра. В рамках Лаборатории молодой режиссуры, которая проходит в «ТТ» уже третий год, первый день фестиваля открывали показы сценических эскизов, выполненных под руководством режиссёров из разных стран. На этот раз это были представители из России (Ирина Ромашко, Екатерина Никитина, Александр Барменков), Эстонии (Неро Урке), Мексики (Рикардо Марин), Италии (Алессандра Джиунтини) и Германии (Андрес Мерц). У творческой команды только несколько дней для того, чтобы подготовиться: выучить текст выбранных пьес, проработать актёрский рисунок каждого персонажа, подобрать музыкальное и звуковое сопровождение, обеспечить световое решение... Таков принцип работы пермской театральной лаборатории, по итогам которой и согласно зрительскому голосованию худсовет театра выбирает из увиденных единственный спектакль, который войдёт в репертуар Сцены-Молот. Темой осенней лаборатории 2013 года стала «Современная западная драматургия», в русле которой на суд зрителей были представлены эскизы по комедии эстонского музыканта, журналиста и писателя Михкеля Рауда «Американская обезьяна», пьесе перуанского писателя Марио Варгаса Льоса «Барышня из Такны», диптиху Бертольда Брехта «Согласный. Несогласный» и весёлой и в то же время драматичной истории драматурга и сценариста Дэвида Хэйра «Голубая комната». Надо отдать должное, что равнодушных к происходящему на сцене не было - после каждого показа актеры, режиссеры, критики и зрители с готовностью обсуждать увиденное и делиться мнением собирались в холле. Наша команда тоже не осталась в стороне и так же активно участвовала в этих жарких дискуссиях. В итоге из четырех работ для реализации на большой ОМСК ТЕАТРАЛЬНЫЙ

ПУТЕВЫЕ ЗАМЕТКИ сцене «ТТ» был выбран действительно убедительный эскиз Андреаса Мерца и Ирины Ромашко «Согласный. Несогласный». По окончании этого театрального нон-стопа и после непродолжительного перерыва гостям фестиваля предстояло увидеть «Медею» Камы Гинкаса. Что же их ожидало? Прежде всего зрителей поразили декорации. Они открывались публике ещё до начала спектакля. Три стены, выложенные кафелем, бутылки из-под спиртного, детская коляска, табуреты, ведра с картошкой, газовая плита, раковина, сломанный кран, из которого постоянно течёт вода... – всё это было водружено на сцену, разделённую на две части огромной горой, явно отсылающей нас в древний мир. Здесь, на фоне этого полуразрушенного, словно после войны быта, развернулась трагическая история в великолепном исполнении актёров Московского Театра юного зрителя, вызвавшая в зале шквал аплодисментов. Гостям фестиваля невероятно повезло ещё и побывать на обсуждении этого театрального действия, где на вопросы отвечал сам Кама Гинкас, раскрывая секреты своей постановки, хотя… он величайший театральный мистификатор: – В театре меня всегда интересовало то, что называется трудно произносимым словом «экзистенциализм», иначе говоря – «существование человека». Да, социальная сторона имеет большое значение в нашей жизни, но мы только частично социальные «животные». Мы являемся скорее чем-то другим – чудовищным компромиссом, соединением животного с каплей ангельского, духовного. И всё искусство, серьёзное и глубокое, всегда занято этим трагическим парадоксом – как в человеке существует животное, как он справляется с ним или не справляется. Или тем, как в животном вдруг рождается человек. Таким оказался первый день пребывания в Перми, после которого нас ожидал вечер подготовки работ по увиденным постановкам. Эмоции переполняли, но, несмотря на дорогу и насыщенную программу, уже к утру мы зачитывали свои материалы. Писали их, как нетрудно догадаться, всю ночь. ГЛАВА ТРЕТЬЯ. СЕРЕДИНА ПУТИ Начав вторник с «озвучки» своих ночных сочинений, мы вновь отправились в «ТТ». Нас ожидали семинар режиссёра Адольфа Шапиро, дискуссия с молодыми режиссёрами «Как работать с художниками», а после... После в стане критиков возникли противоречия: можно было остаться на незапланированной по программе беседе с Камой Гинкасом или пойти на практическое занятие «Театр в музыке» Александра Маноцкова. Хотелось посетить и то, и другое... Как быть?! Но договорились разделиться, а потом рассказать друг другу о том, что увидели. Время на таких встречах летит незаметно, вот уже вечер, не успели оглянуться – и снова спектакль! На этот раз проект театрафестиваля «Балтийский дом» (Санкт-Петербург, экспериментальная сцена) режиссёра Анатолия Праудина. Сразу отмечу, что желающих увидеть эту постановку было невероятное количество, и по окончании показа оказалось немало людей, готовых обсудить увиденное. А обсудить было что, ведь Праудин, как всегда, задал немало вопросов: о детстве без детства, о мужчинах без мужественности, о женщинах без женственности, о поДЕКАБРЬ 2013 34(56)

Омские участники фестиваля: Павел Креслинг, Жанна Зарецкая, Екатерина Олюнина, Елена Щетинина, Елена Мамонтова, Ксения Долгова и Анна Зернова

терянных поколениях и ещё многом другом, в чем не хочется узнавать себя, а всё-таки узнав, вынести урок, недаром спектакль называется так – «Школа». Кстати, на следующий день нашу школу ожидала встреча с именитым питерским критиком, руководителем проекта «Культурная столица» Интернет-портала «Фонтанка.ру» Жанной Олеговной Зарецкой. И наши ожидания оправдались: первая эксклюзивная беседа оказалась очень интересной и плодотворной. Конечно же, после такого экскурса начинаешь воспринимать любые спектакли, даже детские, совершенно по-другому. За время обучения в Школе театрального критика мы уже привыкли, как меняется наше понимание театра благодаря занятиям с нашими педагогами Екатериной Барановской, Александром Висловым, Еленой Мамонтовой. Но третий день нашей театральной командировки не ограничился лишь только теоретическими занятиями. На примере спектакля Михаила Патласова в рамках проекта «Петербургская документальная сцена» мы смогли познакомиться с ещё одним проектом театра-фестиваля «Балтийский дом» – «Антитела», посвященным истории убийства активиста антифашистского движения Тимура Качаравы. Глубокое впечатление оставило это подробное театральное полотно о современном человеческом разномирье, фальшивом, виртуально созданном под влиянием игр, теледрам и нашей неистребимой русской наивности в восприятии людьми друг друга. Об отсутствии понимания и сочувствия к боли, пока эта самая боль не коснется нас самих, – такая, казалось бы, не классика (хотя по странному совпадению девушка Тимура в день его гибели была на спектакле Льва Додина «Бесы», и его фрагмент включается в действие на видеоэкране). Одна из особенностей, и прежде всего основа этого спектакля – невыдуманная история, начиная с определённого периода жизни главного героя и до самой смерти. Этот отрезок его пути создатели драмы представили в исполнении актёров труппы как очную ставку всех её участников – от охранника в книжном магазине до матери убийцы. Сценарий для постановки был написан по мотивам интервью, которые дали реальные люди этой действительно произошедшей драмы. Кроме того, в сценографию включены некоторые предметы, принадлежавшие им, а за ка-

дром можно услышать их записанные голоса. Хотя преступление было совершено в 2005 году, а премьера состоялась в 2011, театр и сейчас поддерживает отношения с героями этой трагедии, и не исключает возможности её сиквела уже через призму наших дней. ГЛАВА ЧЕТВЁРТАЯ. ВИШНЁВЫЙ ДЕСЕРТ, ИЛИ ПО-ГАМБУРГСКОМУ СЧЁТУ После показа достаточно трудного, но просто необходимого, как инъекция вакцины в канун периода эпидемии, питерского спектакля «Антитела», вечер завершился показом спектакля по пьесе Чехова «Вишнёвый сад» бельгийского режиссёра Люка Персеваля в исполнении труппы «Thalia Theater» (Гамбург, Германия). «Да, такого Чехова мы ещё не видели...» – именно такие мысли крутились в голове после просмотра комедии в европейской версии. Хотя... Хотя кое-что, а вернее многое, эта интерпретация известного классического произведения нам напомнила – в частности, интереснейший, прогремевший в своё время спектакль-трагифарс режиссёра Евгения Марчелли, премьера которого состоялась в 2005 на сцене Омской драмы. Но вернёмся к постановке Люка Персеваля, которая начинается как настоящая провокация и поначалу многими может восприниматься, как повод для того, чтобы просто поиздеваться над классикой. Нет, конечно, это не так. В случае с этой пьесой в обывательском её представлении обязательно должен быть собственно сад – декорации, Раневская в юбке макси… А Фирса обязательно нужно где-то забыть... Но иначе видит эту историю Люк Персеваль: «Вишнёвый сад» в его интерпретации идёт всего час 45 минут, и почти всё это время герои находятся на авансцене – просто сидят на выставленных в ряд стульях и разговаривают либо молчат. При этом просто невозможно оторвать от них взгляд. Декорации выполнены в стиле европейских кафе, где почти постоянно играет музыка, посетители танцуют под светом огромных круглых люстр. И здесь перед нами открылось именно такое вневременное пространство – то ли кафе, то ли вокзал, то ли какой-то портал, как зал ожидания, где Раневская под музыку и разговоры убивает время, чтобы в конце во время танца с молодым Фирсом уйти со сцены своей жизни. Вообще практически каждый из представленных на фестивале «Пространство режиссуры» в Перми спектаклей заслуживает отдельного рассказа, как и обсуждения. Например, во время беседы о пьесе, Люк так ответил на вопрос -– «Что для вас «Вишнёвый сад» Чехова?»? – Это спектакль о любви. Мы с актёрами долго обсуждали, что такого в героях Чехова, что трогает нас сегодня? Они все держатся за жизнь, что бы они ни говорили. Они хватаются за неё, это этот «Вишнёвый сад». Даже если в этом саду

живут жуткие воспоминания, мы никогда не отпустим их. Поэтому Раневская в нашем спектакле повторяет шесть раз один и то же монолог. Мне кажется, эту пьесу нельзя ставить с исторической достоверностью, внимание зрителя не должно отвлекаться на исторические детали. В центре то, что действительно всегда интересовало нас, – люди. Вообще, этот фестиваль был богат на общение. Нам посчастливилось встретиться с народным артистом России Игорем Николаевичем Ясуловичем, любимым актёром Камы Гинкаса, который на протяжении долгих лет приглашает его для участия в своих спектаклях: «Чёрный монах» (Чёрный монах), «Скрипка Ротшильда» (Ротшильд), «Нелепая поэмка» (Великий инквизитор), «Медея» (Царь Креонт), «Шуты Шекспировы» (Король Лир). Кроме того, очень полезной стала для нас лекция, посвящённая языку постдраматического театра, Маргаритты Вооп (Германия). А после читки наших рецензий на увиденный «Вишнёвый сад» нам довелось попасть на актёрский мастеркласс Люка Персеваля. Затем мы устремились в зал, который был переполнен желающими познакомиться с омской постановкой спектакля «Географ глобус пропил» в исполнении актёров «Пятого театра». ГЛАВА ПЯТАЯ. ГЕОГРАФ ГЛОБУС ТРИЖДЫ ПРОПИЛ Зал был переполнен. Не хватало мест даже на ступеньках, настолько спрос превышал предложение. Ну, ничего, потеснились и уселись. Откровенно говоря, по окончании драмы, когда практически все, кто был, рванули со своих мест, чтобы стоя поблагодарить аплодисментами наших земляков, и не отпускали их около 15 минут, мы испытали гордость за наш театральный Омск. Кстати, на этом история с географами и глобусами не закончилась. Впереди был показ пермского театра, а затем и киноверсия романа. Фестиваль предоставлял возможность его гостям и участникам увидеть эту историю в нескольких ракурсах. Однако нам удалось увидеть не только пермскую. Под занавес нашего пребывания в этом городе у нас появилось свободное время, которые мы посвятили изучению местных достопримечательностей. Мы прошли по «зеленой ветке», а также по киношному маршруту, которым накануне в фильме «прогуливался» Служкин в исполнении Константина Хабенского, побывали на набережной, убедились в гигантском размере знаменитой местной надписи «Счастье не за горами», посетили несколько экспозиций в Галерее современного искусства, увидели на Комсомольском проспекте городскую скульптуру «Пермяк – соленые уши», которая состоит из пустой фоторамки и приставленных к ней очаровательных ушей. И, конечно же, пополнили свою фототеку снимками с видами Перми. Такой оказалась эта замечательная поездка на фестиваль «Пространство режиссуры». Когда мы только отправлялись нашей дружной компанией в это путешествие, казалось, что пять дней – непродолжительный срок. А когда утром в субботу мы выходили из нашей гостиницы, было такое чувство, словно мы здесь уже несколько недель: столько ярких, незабываемых событий произошло в нашей жизни меньше чем за неделю пребывания. Так начинающие омские критики расширили свою географию, и ни один глобус, по счастью, не пострадал. ОМСК ТЕАТРАЛЬНЫЙ

МУЗЕЙНЫЕ ИСТОРИИ Лариса ХАНЖАРОВА

Дары Востока. Явление героя. Китай Слово «подарок» имеет одно значение со словами «дар» и «пожертвование». В повседневной жизни человека подарки бывают разными. Они могут быть адресными, к дате, по поводу, по интересам, деловыми, оригинальными, уникальными, приобретенными или сделанными собственными руками. Дары музеям имеют особое значение. Сегодня в музейной коллекция Омского государственного театра куклы, актёра, маски «Арлекин» около 60 дарёных экспонатов. В основном это куклы – тростевые, перчаточные, марионетки из театров России, а также стран ближнего и дальнего зарубежья. Но даже если кукла не была действующим лицом в спектакле, каждая из них имеет свою биографию.

Он шёл с Востока на Запад не одну сотню лет, но в музее омского театра оказался только в 2010 году в качестве тростевой куклы – подарка из Поднебесной «Арлекину» как победителю фестиваля «Золотая магнолия», проходившего в городе Шанхае. Куклы, жесты которых передаются тростями, в Китае были известны с древних времен. Хотя в Европу родоначальники современной тростевой куклы – яванские «ваянги» – попали только в XIX веке, а в Россию – в начале двадцатого. На его кукольном лице полуулыбка, взгляд дерзок и смел. Богатый головной убор и одежда говорят о принадлежности к царскому роду, а позолоченный посох является выражением силы и ловкости. Наш герой – Победитель, фигура, несущая особый знак и смысл. О нём рассказано множество легенд, написана одна из самых известных книг Китая, снято несколько фильмов и сыграно большое количество спектаклей на театральных подмостках всего мира. Его появление на свет произошло самым чудесным образом из камня на горе Цветов и Плодов. Однажды его собратья решили выбрать себе царя из тех, кто отважится пройти через водопад и вернуться живым. Выполнив все испытания, герой был наречён Царём обезьян и стал заботиться о благосостоянии и безопасности своего народа. Много позже этих событий его первый учитель даст ему фамилию Сунь (и весь народ горы Цветов и Плодов начнут называть так же) и имя Укун – «познавший пустоту». Второй учитель даст ему монашеское имя Синчжэ – «путешественник», так называли странствующих монахов. В разных источниках можно встретить такие имена Сунь Укуна, как Каменная обезьяна, Прекрасный царь обезьян, Великий мудрец и другие. На Тайване его называют Обезьяной, Равной Небу, и ОбезьянойДухом – в Гонконге. Легенды наделили его не только положительными чертами: он любил выпить, жестоко убивал врагов, чем приводил в негодование своих учителеймонахов, скандалил в Небесных Чертогах как с самим Небесным Императором, так и со слугами Тёмного мира мёртвых. Так, наДЕКАБРЬ 2013 34(56)

пример, в одной из историй, он, умерев от алкогольного отравления, не поверил, что оказался в аду и вычеркнул своё имя из Книги мёртвых, чем сделал себя и весь обезьяний народ бессмертными. Классикой мировой литературы является роман У Чэн-эня «Путешествие на Запад», написанный во второй половине XVI века. В основе произведения – легенды о жизни и подвигах Сунь Укуна. Вот несколько строк из этой книги (перевод А. Рогачёва): «Велик был совершенствования путь У той, рождённой небом обезьяны; Спустившись с гор на маленьком плоту, Она пересекала океаны. Ей было предназначено судьбой Быть от земных страстей освобождённой, И беспечально встретить на пути Главнейшего, сильнейшего дракона. Великую себе поставив цель, Имела и великие деянья; Она хотела с помощью друзей Постигнуть все законы мирозданья». Царь обезьян владел 72 магическими способностями: умел менять формы и пропорции тела, создавать собственные клоны, быть невидимым, летать и т.д. Согласно сетевым источникам даже современные даосцы владение волшебными навыками Сунь Укуна считают одним из методов управления энергетикой тела. Понравились истории Сунь Укуна и омским зрителям. На II Международном фестивале театров кукол «В гостях у «Арлекина» (2011) они смогли увидеть Царя обезьян теперь уже не только в экспозиции музея, но и в спектакле Шанхайского театра кукол «Три атаки Царя обезьян». В интервью омским журналистам, актриса Ли Шаша, получившая приз «Лучшая актерская работа» за исполнение роли Демоницы-оборотня, рассказала, что все поколения китайцев знают истории про Сунь Укуна, а студенты университета, обучающиеся искусству кукловождения, в обязательном порядке должны уметь играть этот спектакль. И по сей день изображения героя можно встретить на многоликой сувенирной продукции во всём мире, а кукла Сунь Укун – традиционный подарок дорогим гостям.

Светлана ЯНЕВСКАЯ

Собеседник – Александр Николаевич Островский (Продолжение. Начало в №№ 32-33) В 1948 году Л.С. Самборская, взяв участников спектакля «Глубокие корни», уехала в Астрахань. С её отъездом началась лихорадочная смена художественных руководителей и режиссёров, потекли взаимные обиды режиссёров и актёров, обострились конфликты главных режиссёров с очередными. К тому же ещё острее встал вопрос: что ставить? «Бесконфликтные», беспомощно написанные пьесы и среднего уровня инсценировки не удовлетворяли. Как к спасению начали всё чаще обращаться к классике. За десятилетие на омской сцене были поставлены, инсценированы произведения Пушкина, Островского, Сухово-Кобылина, Толстого, Шишкова, Чехова, а ещё – Кальдерона, Лопе де Вега, Гольдони, Шекспира, Гюго, Бальзака. На первом месте, конечно же, оказался Островский. Спектакли получались разные: чаще всего особых восторгов они не вызывали. К 125-летию со дня рождения Островского режиссёр Н.В. Картанов выпускает «Женитьбу Белугина». Г. Дусавицкий откровенно пишет: «... Юбилей титана русской драматургии не был достойно отмечен на сцене нашего областного театра» («Омская правда», 1948, 11 апреля). Хотя выделяет актёров: Вацлава Дворжецкого в роли Агишина и Сергея Пономарёва (Белугин). 3 июля 1948 года тот же режиссёр Н.В. Картанов показывает премьеру «Талантов и поклонников». Опять-таки особых восторгов в адрес этого спектакля нет, хотя отмечается мастерство Вацлава Дворжецкого (Великатов), Александра Ратомского (Мелузов), Полины Майской (Домна Пантелеевна), Сергея Пономарёва (Бакин) и в особенности – Михаила Потоцкого (Ераст Громилов). В сентябре 1948 года труппа приобретает двух замечательных актёров – заслуженного артиста РСФСР Павла Ивановича Лешкова, в давнее время – одного из ведущих актёров Александринского театра, и его гражданскую жену Екатерину Алексеевну Головину. А 21 января 1949 года они дебютируют на омской сцене в спектакле заслуженного деятеля искусств РСФСР Александра Рубина «Последняя жертва». Г. Дусавицкий спектаклем восторгается: «Последняя жертва в известной мере искупает долг театра перед великим драматургом»: создан спектакль большого социального звучания» («Омская правда», 1949, 30 января). О Головиной: «Молодая актриса с большой силой доносит до зрителя всю гамму сложных переживаний своей героини. Мы верим искреннему чувству Тугиной, её глубоким страданиям, мы даже прощаем ей «последнюю

жертву», на которую она пошла во имя любви. Вместе с тем артистка сумела сохранить социальный облик своей гериони». О Лешкове: «Он не прибегает ни к какой нарочитости, чтобы показать подлинное лицо этого благообразного сластолюбца. Напротив, первое впечатление даже такое, что актёр симпатизирует своему герою – настолько корректен и приличен Прибытков. Но это вовсе не так, стоит только внимательнее приглядеться к игре актёра». И опять-таки критик из других исполнителей выделяет Вацлава Дворжецкого (Дульчин). В этой, как и в других предыдущих ролях, в том, как действовал актёр на сцене, угадывался незаурядный творческий почерк Дворжецкого, каким его запомнят в Омске, – художника необычайно тонкого, нервного, поражающего игрой психологических контрастов. Сама пластика Дворжецкого казалась метафорической. В ней выявлялась «странность» актёра, его внимание к парадоксам, драматическим обострениям – те особенности, которые в шестидесятые годы станут определяющими для современного актёра, его способа существования на сцене. А вот как о Головиной отзывается Е.Н. Аросева: «Она была безумно талантлива. Цыганская кровь в ней бурлила, но она умела, когда надо, её обуздывать. Умная, смелая актриса». Головина и Дворжецкий во многих спектаклях будут партнёрами. В «Доходном месте» (постановка А.В. Шубина, премьера – 15 октября 1949 г.) Дворжецкий сыграет Жадова, а Головина – Полину. Жаль только, что рецензий на этот спектакль найти не удалось. Как, впрочем, и на «Грозу» в постановке Лешкова, в нём Головина сыграла Катерину (премьера – 25 января 1951 г.). Несколько сезонов на омской сцене шёл «Лес» Островского, поставленный заслуженным артистом РСФСР М.П. Малининым (премьера – 13 декабря 1952 г.). Успех этого спектакля определили исполнители ролей Несчастливцева и Аркашки Счастливцева – Михаил Николаевич Потоцкий и Пётр Сергеевич Некрасов. Потоцкий видел в своём герое «безусловно хорошего актёра и благородного, честного человека». Он не затушёвывал актёрского «нутра» театрального трагика. Он сливал воедино высокопарное словоблудие и настоящую драму Несчастливцева. Михаил Николаевич говорил мне, что эта роль наряду с Отелло и Яго была им особенно любима, причём его биография напоминала судьбу Несчастливцева, во многих эпизодах он видел параллели. Потоцкий в совершенстве знал технологию актёрского мастерства, «лепил» сценический образ из множества деталей. Первенствующее значение актёр придавал выразительному слову, фразировке. Имел богатый диапазон голоса. В фонотеке Омского радиокомитета в записи долго хранилась сцена дуэта Потоцкого и Некрасова. Помню, как звучали их голоса: сочный, богатый обертонами бас Потоцкого словно поднимал нас над землёй, а прерывистый, чуть с одышкой тенорок Некрасова возвращал к будничным заботам, суете, горестям. В 1953 году были выпущены два спектакля по произведени-

ОМСК ТЕАТРАЛЬНЫЙ

ДАТЫ И СОБЫТИЯ 1

1. Дульчин – Вацлав Дворжецкий. «Последняя жертва». 1948 г.

ям Островского: «Бешеные деньги» (режиссёр – М.П. Малинин, постановщик – А.В. Шубин) и «Красавец-мужчина» (режиссёр – А.И. Цыганков). Дольше продержался «Красавец-мужчина», роль Зои в нём сыграла недавно вошедшая в труппу Ангелина Кржечковская, темпераментная, яркая, красивая, чувственная актриса. Окаёмова играл Н.С. Крицкий, недолгое время проработавший в омском театре. О спектакле и игре актёров пишет режиссёр Евгений Вальденберг: «Через весь спектакль областного драматического театра красной нитью проходит борьба Зои и Окоёмова: с одной стороны – борьба за любовь, за живое человеческое счастье, а с другой – циничная, наглая борьба за деньги как средство для беззаботного паразитического существования. Жизненно правдива игра артистов А.А. Кржечковской и Н.С. Крицкого. Особенно запоминаются дуэтные сцены в конце второго и третьего актов. Правдивостью, чистотой, обаянием молодости веет от всего облика Зои, и, вместе с тем, этот образ полон контрастов и неожиданностей, мы видим его в развитии: наивная, доверчиво любящая молодая женщина приобретает черты нравственной силы, мудрости». В следующем году появляется «Василиса Мелентьева» (режиссёр – Д.С. Бархатов, премьера – 29 марта 1957 г.). В роли Василисы – Любовь Борисова, Иоанн Грозный – Сергей Филиппов, Андрей Колычев – Владимир Крутков, высокий красивый черноволосый актёр, первый муж Е.А. Аросевой. Елена Александровна говорила: «Люба Борисова – настоящая героиня, очень русская актриса, правдивая, с грудным голосом, умная. В этом костюмном спектакле она была просто богиней, да и Крутков очень нравился зрителям, особенно молодым девчонкам. Я уж не говорю о Сергее Васильевиче Филиппове, актёре первоклассном. Роль Иоанна Грозного он играл и прежде, до Омска, и здесь, на нашей сцене, эта роль стала для него самой главной». Имел успех у зрителей и спектакль «Волки и овцы», поставленный Д.С. Бархатовым вполне традиционно, но с целым рядом актёрских удач (премьера – 9 апреля 1958 г.). В нём были заняты актёры Изабелла Баратова, Сергей Филиппов, Евгений Агеев, Любовь Борисова, Владимир Раутбарт, Ида Грачёва, Владимир Крутков, Таисия Найдёнова, Игорь Донской. 23 апреля 1962 года все сотрудники театра увидели дипломный спектакль студийцев «Правда – хорошо, а счастье лучше» (Студия при театре открылась в 1959 году. Режиссёрпостановщик – Каленский С.Е., режиссёр – Альховская В.Г., художник – Селюк В.И.). В нём в роли Фелицаты была занята Елизавета Романенко. Актриса вспоминает: «Пьеса Островского шла не вся, много текста вырезали. Но спектакль получился смешной, добрый, мягкий. Его недаром потом по районам возили и даже дважды на гастроли в другие города брали. Оформление помню: двор, лестница, мосток через речку, скверик перед ним, слева – окна дома Барабошевых».

ДЕКАБРЬ 2013 34(56)

2. Счастливцев – Пётр Некрасов. Несчастливцев – Михаил Потоцкий. «Лес». 1952 г. 3. Фелицата – Елизавета Романенко. Студийный спектакль «Правда – хорошо, а счастье лучше». 1962 г. 4. Юсов – Алексей Теплов. Вышневский – Александр Щёголев. «Доходное место». 1972 г.

Среди зрителей была и заведующая пошивочным цехом Надежда Петровна Кузло. Вот что она рассказывает: «Очень хороший был спектакль, даже не верилось, что его играют студийцы. Лучше всех была Лиля Романенко в роли Фелицаты. Настоящая Фелицата, шустрая, сообразительная». Два приказа нового директора М.Н. Ханжарова. Оба касаются спектакля «Правда – хорошо, а счастье лучше». Первый, от 17 июня 1962 года: «Командировать в районы Омской области согласно утверждённому маршруту группу молодых артистов – выпускников театральной студии со спектаклем «Правда – хорошо, а счастье лучше» А.Н. Островского сроком с 21 июня по 26 июля сего года. Состав группы: Белова К.А., Борисов А.Н., Вебер Б.Н., Горшенина Н.Б., Ким Г.А., Ковнат Д.А., Лукьянов В.С., Романенко Е.Н., Таманашкин Б.Н. Помощник машиниста сцены Щеглов Ю.А. Парики, костюмы, реквизит – Музыченко Э.Н. Ответственный за группу – инспектор сцены т. Зубарев Е.А.» Нелли Газизовна Зинченко в то время работала в Омском драматическом театре уполномоченным по организации зрителей. Она рассказывает: «Во многих сёлах, где мы тогда побывали, актёров ни разу не видели. Помню за Усть-Ишимом глухую деревеньку, в ней – крохотный клуб, электричества в нём нет. В зале – несколько скамеек, сцена лишь чуточку приподнята. Зрители несут из домов табуретки и керосиновые лампы, зажигают их, ставят по бокам сцены. Ребятишки (их мы пускали на спектакль бесплатно) устраиваются на краешке сцены и щупают отрезанные валенки нашего Силы Ерофеича Грознова – Бориса Вебера и длинную юбку Фелицаты – Лили Романенко, проверяют: настоящие они или нет. Спектакль закончился – зрители не уходят, ждут актёров, провожают их гурьбой до автобуса, удивляются: девчонки и парни молоды, а где же пожилые – Сила Грознов, Фелицата, Глеб Меркулыч, их же только что видели на сцене?». В газете «Молодой сибиряк» за 29 июля 1962 года находим заметку театрального критика Виктора Калиша: «Молодёжный коллектив облдрамтеатра вернулся из большой поездки по северу нашей области. 25 июля в Муромцевском районе недавние выпускники театральной студии в последний раз сыграли свой спектакль «Правда – хорошо, а счастье лучше».

Мне пришлось наблюдать этот спектакль в его интересном развитии. Вначале – учебная работа, затем – профессионально законченное произведение, показанное на сцене театра. И, наконец, тридцать четыре сельских клуба, тридцать четыре выездных спектакля в условиях далеко не идеальных. Учитывая и такие условия, и заметную ограниченность режиссёрского участия в создании этой работы, должен сказать: молодые актёры от спектакля к спектаклю профессионально крепли, как говорится – росли на глазах». 25 марта 1970 года в омском театре состоялось производственное совещание по просмотру «Дикарки» Островского и Соловьёва. Выступали члены худсовета: Борис Каширин, Александр Щёголев, главный режиссёр Яков Киржнер. Претензии к новому режиссёру Иосифу Копытману, поставившему спектакль, были следующие: вымаран значительный текст Островского – экспозиционная часть, из действия выведены эпизодические лица, в результате в самом сюжете возникает нелогичность; есть несоответствие отдельных образов тем, что написаны драматургом; «режиссёр в пределах пьесы Островского организует сюжет для небольшого рассказа – без особого смысла»; «на авторском материале ставится нечто иное» (Киржнер). Копытман заявил: «Я ставил спектакль про своё», словно бы предрекая позицию другого режиссёра Артура Хайкина: «Я интуитивист. Мне важно прежде всего найти в спектакле, где там я. Потом «я» начинает действовать. «Я» воплощаюсь в какого-то определённого человека и слежу за ним... Для меня поставить спектакль – значит рассказать о себе» (Запись 1979 года). В то время отношение к бытописателюдраматургу начинало меняться. Артур Хайкин, став в 1977 году главным режиссёром, так говорил о своём театре: «Омский драматический – театр воздействия. Мне не интересен объективистский театр, существующий «за четвёртой стеной». И ещё: «Для меня прежде всего важна концепция – развернутая сверхзадача. Важен конфликт с драматургом. Важно неожиданно раскрыть актёра, хотя я знаю, что не всегда это получается. Считаю: если режиссёр взял пьесу, на неё нужно воздействовать. Даже если она слабая, я пытаюсь изменить её в лучшую сторону. ...Я прожил разную жизнь, часто стоял перед выбором, и не всегда мой выбор был нравственным. Какой я? Разный. Как и те, про кого мы ставим спектакли. Время идёт, темы меняются. Сейчас для меня важна тема: человек, стоящий перед выбором, попавший в экстремальную ситуацию. Качество спектакля зависит не только от концепции, от труда твоего и актёров, но и от количества решаемых в нем технологических вопросов». И в Омске, и за его пределами большой интерес в 70-е годы прошлого века вызвали спектакли Хайкина, поставленные как раз по произведениям Островского. Виктор Калиш в книге «Театральная вертикаль» замечает: «В это время в наших театрах стало заметным стремление режиссуры наглядно

применить начитанность в сфере не только классики, но и концептуального литературоведения». Ярким примером таких стремлений явилось «Доходное место» (премьера – 31 октября 1972 года). Спектакль произвёл впечатление противоречивое, критики отмечали его эклектичность. В нём сталкивались разные жанры: драма, водевиль, сатира. Явно сознательно режиссёр боролся со штампами, накопленными старым театром. «Атакуя традицию», соотнося творчество драматурга со своим временем, надо было проникнуть в поэзию и философию именно Островского. А в этом спектакле режиссёр смешивал стилевые черты Островского, Гоголя, Сухово-Кобылина. Побеждал стиль Сухово-Кобылина – причудливый результат желания режиссёра представить Островского на фоне драматургии ХIХ века. Над всеми и вся в течение спектакля возвышался манекен с лампочкой вместо головы, наряженный в чиновничий мундир. В момент «переворота» – краха Вышневского – этот мундир сменялся другим, под цвет костюма Белогубова (сценограф – Борис Бланк). Тема Белогубова, – в этой роли был занят Валерий Абросимов, выходила на первый план. Самой важной, «пиковой», естественно, являлась сцена в трактире, шедшая с купюрами, изменениями ремарок Островского. Она решалась как демонстрация Белогубовым, узнавшим «все тонкости и обороты», своего триумфа. Белогубов безнаказанно паясничал перед Жадовым (в этой роли в очередь были заняты Николай Бабенко и Николай Калинин), глумясь над Юсовым (Алексей Теплов). Мотив, едва намеченный драматургом (Юсов в пьесе: «Ну, вы, молокососы, чай смеяться над стариком?»), вырастал в лейтмотив целой сцены. Глядя на Жадова, монотонным, ровным голосом Белогубов произносил: «Что я у вас попрошу, Аким Акимыч, вы мне не откажете? Я вам в ножки поклонюсь... Помните, вы прошлый раз прошлись «По улице мостовой?». Юсов догадывался, что в просьбе Белогубова есть что-то постыдное для него, пытался отказаться от пляски. Но пришло время, когда это уже невозможно. И Юсов – Теплов, рыхлый, усталый старик, с недовольным видом начинал идти под музыку. Ритм убыстрялся, и Юсов забывался – заходился в пляске. Монолог Юсова (в пьесе он адресован Жадову, а в спектакле – чиновникам, оказавшимся не настолько «чувствительными и преданными», как он предполагал), звучал как речь обиженного больного старика. Но Белогубов, в течение всей пляски не обращавший внимания на Юсова, глядя на Жадова, тем же ровным голосом, что и прежде, беспощадно произносил: «За здоровье Аким Акимыча! Ура!». Исследователь творчества Островского Евгений Холодов писал: «.. Белогубов – это то, с чего Юсов начинал, Юсов – это то, чем Белогубов кончит». (Е. Холодов. Действующие лица. – «Театр», 1959, № 8, с. 149). В спектакле омского театра Белогубов оказывался опаснее Юсова и шёл дальше него. В конце спектакля Юсов уже не был всесилен в чиновничьем царстве, его перепрыгнули. Из трактира он уходил последним (в пьесе он уводит Белогубова), с трудом поднимаясь к выходу по ступенькам. И, как тяжкая ноша, висел на Юсове «поддерживающий» его чиновник. «Доходное место» – наглядный пример режиссуры, пристрастной, перенасыщенной впечатлениями от русской драматургии и профессионального опыта прежних лет. Половые, в белых рубахах, с подносами в руках, изогнувшиеся в поклоне, сразу вызывали в памяти трактирных слуг в спектакле «Доходное место», поставленном В.Э. Мейерхльдом. Философ низкопоклонства Юсов (Теплов) выполнял перед кабинетом Вышневского полный церемониал ревностного служаки. Само-

ОМСК ТЕАТРАЛЬНЫЙ

ДАТЫ И СОБЫТИЯ критично оглядывал себя в зеркало: всё ли в порядке? Озабоченно смотрел на часы – войти к начальству следовало минута в минуту. С благоговением и трепетом говорил: «Доложи-ка, Антоша». И нам опять-таки было ясно, что режиссёр и актёр омского театра варьируют мизансцену артиста Орлова, исполнителя роли Юсова в спектакле Мейерхольда. Так, избавляясь от одних штампов, театр обрастал другими, которые, будем справедливы, ещё не осознавались таковыми массовым зрителем начала 1970-х. Но непривычная острота режиссёрских концепций, новизна подхода к бытовой и этической драматургии Островского тем не менее расслаивали зал на поклонников и противников омкого театра. Особенно большие споры вызвала «Гроза» ( премьера – 10 марта 1976 г.). Всё в этом спектакле было необычно. Вместо Волги – заборы, а на их фоне – корявые деревья, простирающие вверх свои сучья наподобие того, как человек воздевает руки, моля о спасении. К нескольким стволам прикреплены иконки (сценограф – Б.Л. Бланк), перед ними останавливался, падал на колени каждый из героев спектакля в трудные жизненные моменты. Вдалеке – мост, куда взметнётся Катерина (Татьяна Ожигова), взмахнув белой шалью: «Отчего люди не летают?» – и упадёт, словно подстреленная птица. Здесь же, на этом мосту, в тревоге и отчаянии, в предчувствии страданий Катерины, будет метаться и странная женщина с коротко остриженными волосами и огромными глазами (Элеонора Кремель). Постоянно появляясь в спектакле, она пластикой, жестами будет отражать душевные движения Катерины. Этот двойник – то ли полусумасшедшая барыня, то ли духовная сущность Катерины, а скорее – всё вместе. (Через много лет актриса Элеонора Кремель вспоминала: «Когда в «Грозе» Островского я получила роль полусумасшедшей барыни, то услышала от него: «Не учи текст, его не будет». Я расстроилась. А потом оказалось: эта роль стала одной из самых интересных моих работ. В неё я внесла много мыслей, впечатлений. Через эту роль Хайкин выражал вторую, возможную судьбу Катерины. Я наслаждалась длинными проходками по помосту, по авансцене, произнося внутренние монологи. Придумал всё Хайкин, моей задачей стало наполнить жизнью образ»). Режиссёр переакцентировал многие важные моменты «Грозы». В Катерине – Ожиговой и намёка не было на широту русской натуры, гибелью своею бросающей вызов «тёмному царству». Тихая, утончённо-изысканная, Катерина с самого начала спектакля прислушивалась к себе и никак не вписывалась в этот мир, душный, вязкий, где одиноко бродили серые, унылые фигуры обездоленных мещан, монашек, странников, слепцов и томительно-печально звучала песня «Среди долины ровныя». Катерина, какой её сыграла Ожигова, перекликалась с пониманием этого образа М. Писаревым: «Невинная жертва, невольно влекомая своей несчастной судьбой к роковой развязке» (М. Писарев. Обёрточный листок. С.-П., 1860. Приведено в кн.: А. Ревякин. «Гроза» А.Н. Островского. Учпедгиз, 1948, с. 109). Ей помочь не мог никто – ни прагматичная Варвара (Галина Российская), ни Тихон, жалкий и смешной эгоист и пьяница (Вадим Лобанов), ни Борис, придавленный обстоятельствами, больше всего занятый собственными переживаниями (эту роль в очередь играли Леонид Титов и Николай Бабенко). Сам город, с его темнотой, обездоленностью, жестокими обычаями и привычками, вёл к гибели Катерину. Те одинокие, серые фигуры, что в течение всего действия были рассеяны по сцене, в финале со свечами в руках собирались вместе, втягивали Катерину в круг. Он сужался, засасывая Катерину в бездну. «Друг мой! Радость моя! Прощай!». Выходил потрясённый Кулигин, клал на авансцену шаль: «Вот вам ваша Катерина. Делайте

ДЕКАБРЬ 2013 34(56)

с ней, что хотите! Тело её здесь, возьмите его, а душа теперь не ваша!» Проклятием бездуховному, бесчеловечному миру прозвучал этот спектакль, художественно завершённый в режиссёрской структуре, в системе метафор. Но гармонии между образным языком режиссуры и актёрским исполнением не оказалось. Да и вряд ли в те годы в нашем театре был возможен полный контакт режиссёра и актёра, когда с хрестоматийной пьесы сбрасывались наслоения литературных и сценических штампов. Заманчивый путь «внебытового» Островского вёл к немалым противоречиям. Молодой артист Валерий Абросимов, не отягощённый театральным опытом, в «Доходном месте» мог проводить «правильную линию». Сложнее же пришлось Надежде Надеждиной, игравшей в «Грозе» Марфу Игнатьевну Кабанову. Хрестоматийное представление о Кабанихе, властительнице «тёмного царства», в актёрах её поколения (и не только её) укоренилось достаточно прочно. Попытка расслышать судьбу матери не слишком удачливого сына и дочери, по вечерам убегающей из дому, оказалась только попыткой, которая не привела актрису к реальному человеческому характеру, интересному самим существованием на земле. Хотя в спектакле были и подлинные удачи, к примеру, Феклуша, сыгранная Елизаветой Романенко со смелой, наступательной характерностью, остросовременным звучанием монолога. Помню, как на премьере рядом с Кабановой уселось некое прокопчённое существо, с малюсеньким личиком, закутанное в чёрные платки. Существо это заговорило смачно и елейно про «последние времена», «гульбища да игрища», да «грохот» и «огненного змия», и «плевелы», им рассыпаемые, – не только купеческая Москва – вся суматошная жизнь воочию предстала.

28 февраля 1979 года Хайкин впервые показал свой новый спектакль – «Правда – хорошо, а счастье лучше». В нём он вернул Островскому сочность красок, а актёрам – игровую стихию. Если в «Доходном месте» ядовитый цвет побеждал приглушённые тона, а в «Грозе» краски были размыты, то в этом – буйство красок, золотисто-жёлтых, красных, малиновых, зелёных. Гирлянды винограда, апельсины, арбузы, дыни, пышные букеты диковинных цветов, лебеди, изогнувшие шеи, – всё это было собрано, поставлено, навалено на плетёный верх огромной деревянной беседки. Над нею выросли церковные купола-маковки, к которым летят жар-птицы – вестники счастья. А внутри беседки, в покоях Барабошевых, – тучные диваны, добротные кресла, столы и столики, лампы с абажурами, завиточки, вензелёчки. И сад, и дом засыпаны переспелыми яблоками, их буквально некуда девать. Художник Светлана Ставцева щедра, иронична в своём изображении барабошевского мира с его довольством, сытостью, изобилием. Сценография одушевляет спектакль, задаёт способ существования актёрам, развивается в самой его плоти. От сытости и довольства – нравственное разложение, купеческий «кураж», чтение чужих писем вслух, когда пострадавший стонет от унижения. От изобилия – идиотизм Барабошева (Валерий Абросимов), который ворует у самого себя, на людях играет то грозного судью, то занятого сына, любящего маменьку, а оставшись один, сникает, стареет, теряет лоск и собранность. Здесь купчиха Мавра Тарасовна (Надежда Надеждина) устаёт от забав Амоса Панфилыча и заменяет мошенника Мухоярова (Вячеслав Корфидов) честным Платоном Зыбкиным больше не из-за «страшной клятвы», а чтоб не разориться. От сытости капризничает Поликсена (эту роль играла вначале Галина Российская, а после отъезда из Омска этой актрисы – Любовь Трандина), добиваясь единственного, что ей не позволено, – встреч, а потом и свадьбы с Платоном Зыбкиным. Платон в исполнении выпускника театрального училища имени М.С. Щепкина Валерия Носача выглядел молодым человеком, не претендовавшим на роль героя. (Впоследствии эту роль играл Сергей Тимофеев). Мы видели комическое несоответствие между тем, чем кажется Платон самому себе, и тем, каков он на самом деле. Подавшись вперёд, словно открывая клетку с опасными хищниками и подставляя им себя, Платон говорил с горячностью, искренней наивностью: «Самому лютому зверю и тому в глаза правду скажу!». К финалу становилось ясно: у Поликсены будет управляемый «карманный» муж. Этот спектакль все его участники очень любили. Надежда Владимировна Надеждина говорила о своей работе: «Ведь как раньше играли Барабошеву? Сильной, жёсткой, статной, красивой. А я пошла поперёк. Помню: на одной репетиции повязала косынку на голову, чуть не до бровей, и завязала её на концах бантиком. И так мне хорошо, уютно стало в этой косынке! Неважно, что о ней говорит Грознов: она была первой красавицей в Москве. Было, да прошло, сейчас она старуха. И то ли косыночка помогла, то ли я нашла её стремительную походку и поняла, как она

боится за свою внучку, да тут ещё сын запивает, словом, я вся в заботах, хлопотах, к тому же Грознов явился, чего от него ждать? Любимая роль была, любимый спектакль». Театральный критик и литературовед Сергей Поварцов писал: «... На новом спектакле много смеются благодаря энергичным усилиям талантливого актёрского ансамбля. Прежде всего хочется отметить исполнение Александром Щголевым роли отставного «ундера» Силы Ерофеича Грознова. Это, бесспорно, выдающаяся работа мастера. До сих пор мы знали Щёголева как крупного драматического актёра, создателя глубоких, запоминающихся образов. Роль Грознова, отмеченная высоким артистизмом, заставляет с радостью думать о недюжинном комедийном даровании Щёголева, об искусстве сценического перевоплощения. Его «ундер» – самая убедительная и живая фигура в спектакле. Старый вояка, балагур и скаред, в молодости охотник до женских прелестей, Грознов в трактовке артиста выступает, может быть, и недобрым по характеру, но творящим доброе дело человеком. Гротеск доведён до высшей точки, и при этом перед нами не карикатура, а яркий реалистический образ» (С. Поварцов. Наливные яблочки. «Омская правда», 1979, 25 марта). Ещё одна яркая работа – Фелицата Елены Псарёвой. Светлана Ставцева нарядила Елену Ивановну в сиреневый сарафан, белую вышитую блузку, красный передник и красную же, с рожками и золотой оторочкой по краю, шапочку«шутиху». Выглядела она живописно, но в том ярком представлении и другие персонажи на фоне изукрашенных лебедями беседок и спелых яблок, заполонивших всю сцену, тоже были ей под стать. Вначале, в сцене с Зыбкиной, Фелицата была в некоторой прострации: она ещё только намечала путь, как соединить Поликсену и Платона, но в успехе своего предприятия была не совсем уверена. Соображала, что выйдет из её затеи. Трусила: хоть и вкалывала всю жизнь на Барабошевых, но ведь Мавра Тарасовна – женщина с характером. Да и сама Фелицата, проработавшая всю жизнь у Барабошевых в няньках и прислугах, какой её играла Псарёва, была женщиной строптивой, с норовом. К Зыбкиной (эту роль в очередь играли Капитолина Барковская и Елизавета Романенко) она приходила, чтобы договориться с ней о приюте на ночь Грознова, он – «случай», который, как рассчитывала Фелицата, поможет «счастью» Поликсены и Платона. Фелицата в итоге не ошиблась. Но сколько ей приходилось преодолеть! На её лице, во всей её фигуре, в руках, ногах, в том, как шустро она возникала то в одном конце сцены, то в другом, отражалась озабоченность. Она соображала сиюсекундно, как сделать так, чтобы и Поликсена с Платоном встретились, и Барабошевы их не поймали, и сторож глупость не выкинул, и Зыбкин приструнил Мавру Тарасовну, и сама бы она уцелела. В некоторые мгновения она буквально вихрем носилась по сцене. Не баба – чёрт в юбке. Олицетворение здравого смысла народа, его неиссякаемой предприимчивости. А если проводить аналогии – эдакий русский Скапен в женском облике. И успокаивалась Фелицата, довольно улыбаясь, лишь в финале, когда поднимала над Поликсеной фату.

ОМСК ТЕАТРАЛЬНЫЙ

ДАТЫ И СОБЫТИЯ Антрыгина – Татьяна Филоненко. Миша – Вадим Решетников. «Мой бедный Бальзаминов». 1985 г.

Творчество Псарёвой порой называли «искромётным». Нигде так открыто и ярко не проявилась эта искромётность, как в спектакле Хайкина. Виктор Калиш в книге «Театральная вертикаль» проницательно писал: «Так случилось, что по театрам 70-х годов пошло поветрие выражать комедийный дух Островского через сценический балаган, затейливо оснащённый петрушечной мозаикой, лубочным орнаментом и музыкально-пластическими интермедиями... Театр так устал от статичных, иллюстративных, нарочито окающих и скучных постановок 50-х годов, что удержать его от другой крайности оказалось делом нелёгким. Омский спектакль по внешним признакам – из этой, синтетической, стихии. Однако в его озорстве был смысл, в его красках коварно звучало искушение». В 1979 году спектакль «Правда – хорошо, а счастье лучше» был показан на фестивале русской классики в Костроме, дипломами первой степени фестиваля награждены режиссёр Артур Хайкин, художник Светлана Ставцева и артисты Елена Псарёва, Надежда Надеждина и Александр Щёголев. 31 марта 1983 года Хайкин показал ещё один свой спектакль – «Бесприданницу» Островского. Паратова играл Николай Чиндяйкин, Карандышева, в очередь, – Юрий Ицков и Александр Яценковский, Огудалову – Вера Канунникова, Кнурова – Борис Каширин, Вожеватова – Вадим Лобанов. В роли Ларисы – Галина Российская. К сожалению, очень скоро этот спектакль сошёл со сцены. Я запомнила две замечательные работы: Каширина – в опалённость последней страстью к Ларисе Кнурова верилось; и Канунниковой – Огудалова любила свою дочь и заранее предчувствовала трагедию. 3 декабря 1985 года режиссёр Геннадий Тростянецкий впервые показывает спектакль «Мой бедный Бальзаминов», соединив всю трилогию: «Праздничный сон до обеда», «Свои собаки грызутся, чужая не приставай», «За чем пойдёшь, то и найдёшь». Оформила спектакль Светлана Ставцева. Занята была едва ли не вся труппа. Замоскворецкого жениха играли трое: Мишеньку – Александр Яценковский, Мишу – Вадим Решетников, Михайло Дмитрича – Александр Щёголев. Соответственно их возрасту, взрослению и старению. Валерия Прокоп также показывала всю свою жизнь. «Словно вышла на пространство жизни и судьбы. Словно пахнуло вечным понятием рода» – так о Бальзаминовой – Прокоп отозвался в рецензии

ДЕКАБРЬ 2013 34(56)

Сцена из спектакля «Мой бедный Бальзаминов». 1985 г.

«Из жизни Бальзаминова», опубликованной в журнале «Театр», театральный критик Николай Жегин («Театр», 1987, 35). Три персонажа прошли через все три пьесы, объединённые в одно целое: Сваха Романенко; Неуеденов, Устрашимов и Чебаков Музыченко и Мать Бальзаминова Прокоп. Но если типажи Романенко и Музыченко не менялись, то Прокоп в тот момент могла сыграть девочку с косичками, которая играла в классики и прыгала через скакалку, взрослую женщину и трясущуюся старушку. Зловещая триада остро, рельефно, крупно была воплощена Музыченко. Замечательная работа была у Романенко. Елизавета Николаевна вспоминала: «Помню: репетируем спектакль «Мой бедный Бальзаминов» – по трилогии Островского. Тростянецкий со мной мучается, я нервничаю: не идёт роль. И вот примеряю костюм. По задумке художника, просторные юбки, кофта, шляпка в течение действия дряхлеют, как все больше старится и опускается и сама их владелица – сваха Красавина. В третьем акте она мёрзнет, кутается в шаль с дырками и заплатами. Одежда блекнет, в лохмотья превращается, но сбережён веер: не хочет Красавина расставаться с изящной жизнью, как она её себе представляет. Художник Светлана Ставцева подсказала ход к роли. Я сыграла женщину, погнавшуюся за мишурой и неминуемо расплачивающуюся за это. В конце жизни Красавина понимает: её песенка спета». Да и все работы следует перечислить: Светланы Яковенко, Татьяны Филоненко, Галины Российской, Елены Аросевой, Валентины Булатовой, Марины Кройтор. В этом трагикомедийном спектакле была и остроумная режиссёрская концепция, и ансамбль, и человеческие судьбы. Недаром рецензию «Вечер с Бальзаминовым» театральный критик и журналист Марк Мудрик совсем в духе В.Г. Белинского закончил так: «Идите в театр, смотрите Бальзаминова! Смейтесь над ним, плачьте над ним... И – обязательно – спорьте с ним. На спектакле. После спектакля. Каждый день. С глазу на глаз и так, чтобы слышали другие. Может быть, только тогда Бальзаминов сойдёт со сцены...». Окончание следует.

В номере опубликованы снимки: Вячеслава Андреева, Талгата Байгужинова, Александра Барановского, Андрея Бахтеева, Елены Гарбузовой, Олега Деркунского, Екатерины Кавлакан, Юрия Кисилевского, Андрея Кудрявцева, Алексея Кузнецова, Юрия Кузьменко, Ирины Литвиненко, Евгения Ломова, Бориса Метцгера, Сергея Мальгавко, Елизаветы Панченко, Александра Румянцева, Юрия Соколова и фотоматериалы из архивов омских театров, Дома актёра имени Н.Д. Чонишвили, Омского городского музея театрального искусства, частных коллекций

Корректор: Л.В. Давыдова

Адрес редакции: 644043, г. Омск, ул. Гагарина, 22, к. 206, тел 8-3812-20-04-47 E-mail: press@ sibmincult.ru Электронная версия журнала на сайте Министерства культуры Омской области: http: // www.sibmincult.ru Подписано в печать 13.12.2013. Дата выпуска 19.12.13. Тираж 300 экз. Заказ № 224295 Распространяется бесплатно. Отпечатано в типографии ООО «Омскбланкиздат» г. Омск, ул. Орджоникидзе, 34 тел. (3812) 212-111 www.omskblankizdat.ru

ОМСК ТЕАТРАЛЬНЫЙ