АЛЬТЕРНАТИВЫ ЛИШЕНИЮ СВОБОДЫ СТЕФАН ПРАЙОР Сентябрь 2003 г. Перевод Украинского Центра Согласия
Комментарий Работа Стефана Прайора (Stephen Pryor) «Альтернативы лишению свободы» была написана для крупного исследования в Англии, призванного изучить альтернативы лишению свободы и которое будет опубликовано в этом году (2004). Работа написана бывшим начальником тюрьмы совместно с представителями руководства англиканской церкви, членами университетов Оксфорда и Кембриджа, а также другими заинтересованными лицами, ратующими за пенитенциарную реформу. Она является тем редким случаем, когда ставится вопрос: является ли вообще лишение свободы наказанием? В работе также подымается вопрос широкого применения лишения свободы в Англии, где его показатели являются одними из самых высоких в мире; высказывается предположение, что лишение свободы назначается судьями в основном тогда, когда они не знают, что полезного можно сделать с правонарушителем или когда они хотят проявить жесткость по отношению к преступлению. Тюрьма, таким образом, всего лишь ограждает людей от общества, пусть даже и на короткий срок. Следовательно, было бы ложью утверждать, что лишение свободы направлено на то, чтобы сделать людей хорошими или защитить общество. То хорошее, что делается в тюрьмах, можно было бы сделать намного лучше и дешевле за их пределами. Изгнание правонарушителей приводит лишь к тому, что потом их тяжелее вернуть в сообщество, к которому они принадлежат.
В настоящей работе представлены три утверждения. Первое. Для общества лишение свободы не является одной из возможных альтернатив, предлагаемых выносящими приговор судебными органами. Напротив, это единственный вариант и отсутствие каких-либо альтернатив. Как черный цвет можно считать и отсутствием цвета и его противоположностью, как тьма – альтернатива и противопоставление свету, так и лишение свободы – это отсутствие включения, признание неудачи, отчаяние общества и очень коварный и неизбежный путь к дегуманизации общества ради уменьшения риска. Что еще хуже, так это то, что этот путь изображается как привлекательная альтернатива, как нечто, что «работает» и приемлемый способ обращения с людьми, которые злоупотребляют гражданскими привилегиями и нарушают права других граждан. Органы, выносящие приговор, используют лишение свободы не в качестве крайней, последней меры и не ради изоляции человека на срок определения того, каким на самом деле должен быть приговор. Они используют эту меру как угрозу, как наказание, как барометр порицания. И они используют ее у нас сейчас во все большей степени и на все более долгий срок, что беспрецедентно как в историческом, так и в территориальном аспекте в сравнении с практически любыми другими цивилизованными странами.
Второе. Лишение свободы с исторической точки зрения является сравнительно недавним изобретением. Хотя сейчас мы можем называть приговоры, выносившиеся в XVIII и начале XIX века варварскими и неприемлемыми или такими, которые больше невозможно было терпеть на задворках зарождающейся империи, следует отметить, что во многом такие решения были более гуманными и менее необдуманными, чем те, что применяются к преступникам в сегодняшних тюрьмах. Недавнее продление сроков лишения свободы до пожизненного срока делает идею лишения свободы равной казни по силе наказания, а может быть и более жестокой. В случае со смертной казнью мы признаем, что теперь только Бог может иметь милосердие, которое мы уже исчерпали. А в случае с пожизненным заключением мы обрекаем своих же братьев на постоянное бытие в роли недочеловека, причем о милосердии Суда говорить уже не приходится. Лишение свободы на определенный срок также подразумевает целый ряд искусственно созданных целей и порогов, причем разница между успешным заключенным и ответственным гражданином может подходить к опасной грани, за которой стирается различие между этими двумя категориями, и становится практически невозможно увязать эту меру с приговором, который выносит само общество. Третье. Поскольку мы все-таки практикуем лишение свободы (и вне зависимости от того, насколько часто мы используем эту меру или от состояния перенаселенности), мы обязаны использовать в нашем способе применения этой меры руководящий принцип включения. Означает ли это что-либо настолько амбициозное, как «активная гражданская позиция», или простое понимание того, что нельзя терять людей из-за пренебрежения, мы не должны забывать о тех людях, которых мы изолировали от себя. И это не пустая болтовня и не ханжеская проповедь. Реальность состоит в том, что тюремная система позволяет нам как бы «стирать» людей, избавляться от них. В настоящее время у нас доминирует представление о том, что существует множество людей, которых мы не можем абсорбировать в общество, и, поэтому, мы ничего не ожидаем ни от их тюремщиков (кроме собственно обеспечения их изоляции), ни от них самих (за исключением принятия роли заключенных), пока длится срок их заключения. Эти три утверждения являются либо слишком отдаленными от дебатов о существующих «альтернативах», указанных во введении к этому исследованию, либо являются слишком новаторскими для нашего понимания и принятия, и поэтому, скорее всего, обречены на неприятие. Тем не менее, было бы грешно и неуважительно по отношению к работе и видению Эсми Файрбэйрн (Esmée Fairbairn) и «Переосмыслению преступления и наказания», не использовать эту возможность для того, чтобы попытаться переосмыслить лишение свободы, а также рассмотреть адекватные альтернативы в приговорах. В настоящей работе рассматривается первая из упомянутых проблем. Здесь представлен скорее общий обзор, а не научный трактат, поскольку вышеуказанные предположения лучше всего изначально понимать в их простоте и поскольку искушение углубиться во второстепенные споры слишком сильно и грозит потерей главной линии и цельности и полноты изложения. Принимая во внимание вышесказанное, следует отметить, что здесь не идет речь о варианте «все или ничего». Нет нужды в отмене лишения свободы;
можно просто использовать пенитенциарную систему, которая осознает свою ответственность. Для того чтобы обеспечивать ответственное отношение к субъектам лишения свободы, не обязательно выносить ответственные приговоры. Не обязательно отказываться от лишения свободы, чтобы иметь общественные меры наказания, которые эффективны. Но все эти аспекты взаимосвязаны. Если судья требует от пенитенциарной системы ответственности, а также помощи в выработке и осуществлении полезного и восстанавливающего приговора, это помогает заключенному ощутить свое участие в общем процессе. Если преступник выражает желание и готовность к исправлению, следует удалить препятствия на пути к такому исправлению. И если существует жертва, то возможность действительно адекватного приговора, который сможет обеспечить какие-то реальные изменения, может внести в ее душу гораздо больший покой и умиротворение, чем знание того, что приговор – не более чем мера возмездия. Вера или неверие правительства в то, что успешность ее политики уголовного судопроизводства лучше всего характеризуют полные или пустые тюрьмы не имеет никакого отношения к тому, что общество не должно ни в коем случае забывать о своих гражданах. Существуют и дополнительные, уточняющие аргументы, которые, возможно, будут увидены позднее в более понятном контексте. Возможно, понятие «активной гражданской позиции» будет объяснено в более приземленных терминах. Мы полагаем, что в идеале образование должно готовить людей к гражданской ответственности. И в то же время мы должны быть довольны тем фактом, что не все солдаты становятся генералами. Что некоторые поэты значат для общества больше, чем некоторые политики, и что некоторые молодые правонарушители могут не представлять уж очень серьезной угрозы для общества только лишь ввиду их вызывающего поведения, из которого они «вырастут» рано или поздно и уж точно с меньшими потерями для личности, чем в случае, если будет вынесен приговор, изолирующий их от общества. Мы можем понять, что «социальное включение», принятие в общество может быть менее «удушающим» и назойливым, чем то, что устанавливается некоторыми более суровыми мерами наказания и «испытательными сроками». Мы должны задуматься о том, насколько наш успех в превращении людей в преступников и преступников в заключенных (а мы достигли очень больших успехов в усмирении заключенных и принятии ими условий их содержания по сравнению с бунтами 70-х и 80-х годов и массовыми побегами с использованием сложных технических средств – пусть даже этот успех означает предотвращение побегов и бунтов через самоубийство заключенных) на самом деле полезен для защиты общества. Возможно, нам следует задать вопрос: может ли целью тюремного заключения когда-либо быть защита общества, и не является ли оно просто очень дорогостоящим способом отложить вынесение адекватного приговора, который на самом деле служит интересам защиты общества и предотвращению отторжения преступника? Очень опасно пытаться навязывать якобы универсальные решения. В данном случае к восприятию преступного поведения в качестве фазы, через которую проходят некоторые люди, или в качестве врожденного нравственного порока, который преодолевает все воззвания к разуму и порядочности, лучше всего подходить, основываясь на предположении о том, что ответственность является
разумным ожиданием. Тюрьмы полны не только некомпетентными преступниками, они также полны юными преступниками. Старые преступники обычно не представляют угрозы и вред, причиняемый ими, возможно, скорее, возрастает - ввиду институционализации, чем уменьшается ввиду полученных жизненных уроков. Ответственное общество – как и ответственная семья должно работать на основе поощрения зрелости, фокусируясь на «проблемных» своих членах не менее чем на лидерах и защитниках, но не должно выставлять головы злодеев на остриях пик перед толпой, «чтобы другим неповадно было». Причина для переосмысления лишения свободы состоит в том, что становится очевидным, что эта мера не дает удовлетворения ни толпе, жаждущей крови, и не предотвращает более тяжкие преступления. Тот факт, что это, безусловно, самый дорогостоящий путь, открытый для судов, похоже, не производит должного впечатления. Что еще более интересно - это задать вопрос: «А судьи кто?». То есть поинтересоваться, кто судит действия судей, кто охраняет общество от охранников тюрем, хотя эти вопросы мало интересуют официальных лиц Британской судебной системы. В этом случае удастся сместить акцент размышлений о том, как мириться с болью, причиняемой преступлениями, и как обеспечивать восстановление утраченного баланса, в сторону того, как сделать более приемлемыми ненавистные людям тюремные заведения. И, наконец, хотя в добрых делах стыдиться нечего, не стоит рассматривать наш подход к обращению с преступниками как поляризацию отношений к жертвам и преступникам. Представления об ответственности общества, которая распространяется и на самое сердце пенитенциарной системы, не являются «либеральными» или оправдательными. Восстановительное правосудие может быть справедливым и правильным, однако оно лучше всего работает в системе гражданской ответственности и применение его не всегда является уместным или простым. Позволяя себе использование принципа ответственности и даже настаивая на этом, мы не обеспечиваем панацею от безответственности. Многие преступники завышают степень своей зрелости, и их чрезмерная самоуверенность отсутствие предвидения являются гибельными как для них, так и для нас. Многое из того, что мы делаем в настоящее время, уже указывает правильный путь. Мы уже, в принципе, готовы к применению более коротких сроков лишения свободы, готовы сделать систему учета правонарушений полезным инструментом, а не просто электронной тюрьмой. Тот факт, что система ювенальной юстиции демонстрирует проблемы вынесения «бесшовных», «непрерывных» приговоров и подготовки тюремного персонала с целью понимания аспектов социальной интеграции, не означает, что этот эксперимент безнадежно заброшен. Мы знаем, что всегда нужно стараться, пытаться, и стремиться к улучшению и более широкому применению этой политики. Поддержка восстановительного правосудия религиозными людьми и организациями и тот факт, что оно работает лучше всего там, где люди исполняют наиболее свойственные им, традиционные роли, не означает, что преступники могут поправить сотворенное ими зло, только если обратятся к Христу или только если офицеры полиции станут вежливыми и чуткими. Нам нужно распознать зерно здорового общества и работать с возникающими
проблемами как с частью общего плана, не пытаясь просто удалить их. И тот факт, что многие тюрьмы научились избегать враждебных столкновений, гуманно относятся к заключенным, работают эффективно и вообще избегают попадания на первые страницы газет или компрометации министра внутренних дел, вовсе не означает, что тюремное заключение – оправданная мера. Концентрационные лагеря тоже могли достичь тех же успехов. Автор также помещал свои работы и в других источниках по теме возможности замены лишения свободы другим мерами1 и об опасностях бесконтрольного применения лишения свободы2, а в настоящее время он занят исследованием органов пенитенциарной системы, выносящих приговоры с целью обеспечения отчетности данной системы и преступников за исполнение выносимых приговоров в их части, касающейся лишения свободы.3. Несколько человек, ведущих эту работу в течение последних двух лет, будут рады обсудить данные положения с Председателем и Комиссарами.
1
An End to Prisoners. Prison Service Journal Issue 143 The Responsible Prisoner – исследование степени ненужного устранения ответственности в случае тюремного заключения. Министерство Внутренних Дел 2001 3 The Responsible Sentence. Работа в настоящее время находится в процессе выполнения и вскоре будет опубликована с помощью Rethinking Crime and Punishment shortly. 2