2012
2012
#13
1
На руси ложь и обман – самый простительный грех. Но не для купца
А ведь хорошо иметь миллион, Карлушка?! – спросил дурдин...
30 56
НАД журналом РАБОТАЛИ: Выпускающий редактор Анатолий Марченко Верстка, дизайн, подготовка фотографий – Ирина Ирхина Корректор Ольга Кожаева Главный редактор Алексей Суслов Редакция «Углече Поле» выражает огромную благодарность: Администрации городского округа город Рыбинск; Рыбинскому государственному историко-архитектурному и художественному музею-заповеднику за предоставленные из фондов музея многочисленные фотодокументы; фотографу Виктору Бородулину; заслуженному работнику культуры РФ Виктору Ерохину; рыбинскому краеведу Евгению Розову; заместителю директора Рыбинского музеязаповедника, кандидату искусствоведения Сергею Овсянникову
Историко-краеведческий и литературный журнал/приложение к «Угличской газете» #13 2012 год
2012
Адрес редакции: 152610, Углич, ул. Ярославская, 50 тел. (48532) 2-06-39, тел./факс (48532) 2-12-39 e-mail: uglgazeta@rambler.ru www.gazetauglich.ru, www.uglich.ru Перепечатка любых материалов только с разрешения редакции «Угличской газеты» Отпечатано в ОАО «Полиграфия» Ярославль, ул. Республиканская, 61 Заказ 4181 Тираж 4000
2
Учредитель (соучредители): Муниципальное учреждение «Дума Угличского муниципального района» (152615, Ярославская обл., Угличский р-н, г. Углич, пл. Успенская, д. 2); Закрытое акционерное общество «УгличТелеКом» (152615, Ярославская обл., Угличский р-н, г. Углич, пл. Успенская, д. 3, оф. 226) Газета зарегистрирована в Управлении Федеральной службы по надзору в сфере связи, информационных технологий и массовых коммуникаций по Ярославской области Регистрационный номер ПИ № ТУ 76-00161
В оформлении обложки журнала использована работа Карла Петровича Мазера (1807-1884), шведского живописца-портретиста, работавшего в России с 1830 до середины 1850-х гг. – портрет рыбинского купца i гильдии Федора Ильича Тюменева. 1842 г. Холст, масло. 105х79.
Дорогие читатели! Возможно, вы удивитесь, что не прошло и трех месяцев после выхода 12-го номера «Углече Поле», а у вас снова в руках очередной новенький выпуск журнала. Чем обусловлена такая невиданная ранее периодичность? В первую очередь тем, что мы продолжаем сотрудничать с Рыбинском, и это в прямом смысле помогает журналу жить и выходить в свет. На этот раз вместе с рыбинским пишущим историю сообществом мы решили посвятить этот номер «Углече Поле» купечеству – сословию, которое сыграло громадную роль в развитии как Рыбинска, так и Углича (да и всей дореволюционной России в целом). И, как оказалось, мы выбрали плодородное поле, которое дало быстрые всходы. Тема купечества давно волнует рыбинских научных сотрудников музея, историков, краеведов, журналистов (да и как не волновать когда, по меткому замечанию профессора Евгения Ермолина, без деловитых купцов не было бы и такого развитого города Рыбинска, какой он есть сейчас). Исследователи на протяжении многих лет серьезно работали с архивными документами, написали порядочное количество научных работ и статей в газеты и журналы. Нашей задачей было попросить специалистов по купечеству посотрудничать с нами, чтобы собрать самые важные, интересные труды воедино в специальном тематическом номере журнала «Углече Поле», стараясь не упустить из виду ни одного наиболее видного представителя купечества и буржуазии. Отрадно, что серьезные рыбинские и угличские исследователи яркого исторического следа, оставленного предприимчивым сословием царской России (надо сказать, старательно обруганным советской властью, а потом и вообще забытым), поддержали нас со всем рвением и начали творить специально для «Углече Поле», благо накопленных материалов у них было предостаточно. Дело закрутилось, как водоворот: не успели мы еще подготовить статью Александра Козлова, как уже к нам «летит» материал Сергея Овсянникова с многочисленными ценными фотографиями из фондов музея-заповедника (за что мы от души благодарим его); Только «разделаемся» с ним – на подходе изыскания Галины Михайловой, Евгения Розова, Оксаны Гожалимовой, Александра Михайлова… Скучать нам не приходилось. И с каждой сверстанной статьей мы все больше осознавали, что взялись за очень важную, серьезную и благодатную тему. И по мере получения материалов цель – собрать в одном журнале всеобъемлющие изыскания про купеческое сословие – уже не представлялась нам нереальной. Наша папка «Углече Поле-13» увеличивалась в мегабайтах с каждым днем. И мы, признаться, знакомясь с тем или иным материалом, проникались к героям публикаций большой симпатией (чего стоит только никогда не публиковавшийся дневник купца Михаила Журавлева, который он вел в молодости, обучаясь в Англии!). Поразительно, какими многогранными и оригинальными были эти все, без исключения, пассионарные личности, какие страсти играли в некоторых из них (похождения Ивана Дурдина читаешь, как самый увлекательный роман), но в то же время – как твердо следовали они устоям купеческим как в ведении дела, так и в семейных патриархальных отношениях, как держали данное нерушимое купеческое слово, как чтили Бога, всю жизнь занимаясь благотворительностью: жертвовали на строительство храмов, духовных училищ, богаделен, детских приютов… Вызывает большое уважение их по сути дела сословная традиция заботиться не только о собственном благе, успехе своего дела, но и о благе своего города, всего городского сообщества. (Например, угличский купец Михаил Жаренов, будучи, кстати, еще и городским головой, пожертвовал на строительство женской гимназии огромную по тем временам сумму – 5 тысяч рублей. А почему? Да потому, что был твердо убежден: дети должны получать хорошее образование). Купцы обоих наших городов не только жертвовали на благие цели, но и со всей своей поразительной энергией участвовали в городских делах на пользу всех жителей. Их уважали и выбирали в городское собрание, думу, они часто управляли городом, не жалея собственных средств занимались благоустройством. Но не будем увлекаться, хотя очень хочется продолжать делиться с вами тем, что сам узнал, читая будущие статьи номера. Журнал у вас в руках, и, смею надеяться, это довольно обширный тематический «гид» в разноплановый и очень интересный мир наиболее ярких представителей главным образом рыбинского, и отчасти угличского, купечества. Весь авторский коллектив «Углече Поле», не жалея времени и творческих сил, старался, чтобы вы смогли узнать об этом могучем сословии как можно больше. Теперь дело за вами – смело шагайте в ушедшую эпоху Эльтековых, Миклютиных, Тюменевых, Журавлевых, Калашниковых… Их заметный след в истории стоит вашего внимания, уважаемые читатели. Главный редактор «Углече Поле» Алексей Суслов
СОДЕРЖАНИЕ Устроители жизни Интервью Александра СЕРЕБРЯКОВА 2-9 Александр РЫКУНОВ, Ирина РЫКУНОВА Средневековые истоки рыбинского купечества 10-15 Александр МИХАЙЛОВ Рыбинское купечество: история и уроки 16-29 Евгений ЕРМОЛИН Рыбинская буржуазия: штрихи к портрету 30-35 Александр КОЗЛОВ Маленькая Англия в Рыбинском уезде 36-39 Евгений РОЗОВ Сын рыбинского купца и викторианская Англия 40-49 Нина ПЕТУХОВА А к названию приюта прибавили имя Тюменева 50-51 Нина ПЕТУХОВА Владели торговыми банями 52-53 Нина ПЕТУХОВА Фамилия, данная Петром I 54-55 Ольга ТИШИНОВА Иван Дурдин – придуманный и настоящий 56-59 Георгий устинов об иване дурдине Отрывки из очерка «Рыбинск и рыбинцы» 60-63 Галина МИХАЙЛОВА Рыбинские купцы Эльтековы 64-69 Александр КОЗЛОВ Пишет вам сын рыбинского купца… 70-77 Сергей ОВСЯННИКОВ Была у купца мечта… 78-81 Сергей ОВСЯННИКОВ Добрый гений Рыбинска 82-85
Сергей ОВСЯННИКОВ Многострадальная биржа 92-95
2012
Ольга ГРЖИБОВСКАЯ Богатырь с хрустальным сердцем 86-91
Оксана ГОЖАЛИМОВА Город хлебный 96-101 Владимир РЯБОЙ Семья Нобель и Рыбинск 102-111 Угличская писчебумажная фабрика По архивным материалам Ольги Быковой 112-117 Светлана КИСТЕНЕВА Музейная повесть об Ионе и Фервуфе 118-125 Оксана КОНДРАШОВА «Нам теперича надо старину беречь…» 126-131 Софья ЕРОХИНА Рыбинское фотографическое общество: начало 132-137 Виктор БОРОДУЛИН Дом у ручья 138-143 Анатолий МАРЧЕНКО В Лондон, на Вшивую горку, для В. Гиляровского… 144-149
3
Устроители жизни
2012
{гостиная}
О роли купечества в становлении и развитии Рыбинска
4
Наш собеседник – Александр Серебряков, историккраевед, заместитель председателя совета Рыбинского отделения Всероссийского общества охраны памятников истории и культуры, а тема разговора с ним, касающаяся рыбинского купечества, как раз и проходит красной нитью через всю смысловую ткань нынешнего номера «Углече Поле».
– Купцы Рыбинска, купечество нашего Верхневолжского края… Наверное, Александр Борисович, придется начать с летописания вообще? А. Серебряков: – История купечества – неотъемлемая часть нашего прошлого. Русская литература, с легкой руки А.Н. Островского, прочно оттеснила всех купцов в «темное царство», в калашный и обжорный ряды. До недавнего времени история торговли и предпринимательства дореволюционной России не входила в ряд актуальных тем. Работы советского периода о купечестве чрезвычайно редки, и исследователям приходится опираться в основном на исторические сочинения дореволюционных краеведов, а также историков, писавших на эту тему в последние годы. Составитель «Словаря древнерусского языка» наш земляк-ярославец И.И. Срезневский считал, что слово «купец» появилось на Руси еще до возникнове-
ния письменности. Купцами называли как людей, занимающихся торговлей, так и покупателей. В этом значении слово «купец» употреблялось до XVII века. В Соборном уложении 1649 года под «купцом» имели в виду исключительно покупателя. Для обозначения же человека, занимавшегося торговой деятельностью, использовались выражения «торговый человек» или более конкретное – «торговый крестьянин». Правда, существовали на Руси корпорации гостей, гостиной и суконной сотни, но входили в них в основном те, кто имел определенные заслуги перед властью, пользовался покровительством сильных мира сего, выполнял важные торгово-финансовые и даже дипломатические поручения правительства. Были они немногочисленны и занимались сложными внешнеторговыми операциями, крупными оптовыми поставками, соледобычей, связанными с большими материальными затратами и дальними
переездами. Вся же мелкая торговля, ориентированная на местный рынок, находилась в руках посада и крестьян. – Похоже, к становлению купечества в масштабе государства Российского причастен прежде всего Петр Первый? А.С.: – Говорить о купечестве как о сословии можно не ранее XVIII века, когда оно было законодательно закреплено указами Петра I и Екатерины II. В 1721-1728 годы прошли городские реформы, в ходе которых сформировалось новое торгово-промышленное сословие. Тогда же впервые в России были введены гильдии. В этот период корпорации торговых людей получают значительные привилегии. Они освобождаются от подводной повинности, посадского тягла, постоя, перестают платить мелкие таможенные сборы, получают право заводить промышленные предприятия, речные суда, содержать трактиры, постоялые дворы, бани, вести самую разнообразную
живут достаточные российские купцы и отправляют знатный торг хлебом». Существенное влияние на деловую жизнь рыбинского купечества оказало преобразование Рыбной слободы в город, открытие в 1777 году присутственных мест. Формирование городских органов власти, снятие внутренних таможенных барьеров, проведенная губернская реформа способствовали выделению купечества из массы населения, определило их права и обязанности, сословное представительство. Всё это привело к возрастанию роли и значения купечества в экономике и торговле России. – А если взять персональную сторону? С какими конкретными представителями купеческого сословия Рыбинска вы бы познакомили читателя в первую очередь? А.С.: – В 1767-1768 годах рыбинский купец Алексей Попов представлял ярославское купечество в Уложенной комиссии, созванной Екатериной II в Москве в Грановитой палате Кремля. Предполагалось, что комиссия займется составлением нового Уложения. На одном из её заседаний Попов выступил в защиту интересов купечества. Начало прений произошло вследствие заявления одного из дворянских депутатов о том, что необходимо привилегии купечества распространить и на мещан. На это возразил депутат от торговцев Рыбной слободы Попов. Он начал свою речь с того, что вспомнил заботы о купечестве «обновителя России», который прилагал «отеческое попечение для приведения в цветущее состояние коммерции и русского купечества». «Но к крайнему несчастью для купечества, – продолжал Попов, – с кончиною Его Величества оно не могло, согласно с его намерением, достигнуть до желаемого состояния». Затем Попов выразил надежду купечества на то, что Государыня не оставит этого сословия «без милостивого призрения» и даст ему способы к поправлению «бедного своего состояния» и тем избавит «от стыда перед счастливыми европейскими купцами». Купечество отягощено, а теперь ему «готовится большее отягощение, как будто оно вовсе не нужно для государства». По мнению рыбинского депутата, в особенности нужно препятствовать тому, чтобы дворяне, разночинцы и крестьяне входили в торговые занятия, которые им вовсе не свойственны. Его речь была встречена единогласным одобрением со стороны представителей купечества. Сам Попов вел не только обширную хлебную торговлю, но и занимался судостроительным промыслом. В устье Черемхи ежегодно строили от 50 до 100 барок – речных плоскодонных судов для перевозки грузов, длиной до 17 сажень, 10-15 полубарок, шедших на продажу, на выполнение заказов
Александр Серебряков родился в Рыбинске в 1949 году. Окончил Московский историкоархивный иститут. Продолжительное время работал в рыбинских СМИ. С 1997 года занимался изданием краеведческих книг и документальных сборников по истории Ярославского края как издатель, редактор и археограф. С 1968 года участвует в работе Всероссийского общества охраны памятников истории и культцры, публикуется в его изданиях.
2012
предпринимательскую деятельность. Впоследствии их стали освобождать от подушной подати, рекрутской повинности, телесных наказаний. С 1724 года рыбинские торговцы, именовавшиеся прежде как «посадские люди», стали официально называться купцами. С этого времени слободой управляла ратуша – учреждение, характерное только для городов. – А зарождавшийся в ту пору ВолгоБалт? Купцы как-то принимали участие в подготовке необычного водного пути? А.С.: – В 1703 году началось строительство Петербурга. Новая столица требовала огромное количество продовольствия, провианта, строительных материалов, товаров для вывоза за границу: пеньку, лён, кожи, сало. В этой связи большие надежды Петр I возлагал на строительство Вышневолоцкого канала, трассу которого наметил сам царь, пройдя по ней пешком от реки Цны до Тверцы. Однако шлюзы, сооруженные нанятыми голландскими мастерами, размыло в половодье 1707 года. Разрушенное восстановили, но пропускная способность канала оставалась незначительной – мешало мелководье песчаной Тверцы и наличие порогов на Мсте. Характерно, что восстановление канала Петр I поручил хорошо знакомому ему молодому новгородскому купцу Михаилу Сердюкову, калмыку по происхождению. Во время Северной войны он поставлял провиант для армии в новую столицу из Нижнего Новгорода через Рыбную слободу (Волга – Тверца – Вышневолоцкий канал / Мста – Ильмень-озеро / Волхов – Ладожское озеро и Нева). Сердюков наглядно убедился в несовершенстве Вышневолоцкой системы, построенной голландцами. Особенно большие неприятности ожидали купцов поздней осенью, накануне ледостава, когда каждый день промедления мог вызвать зимовку барок и значительные убытки. Сердюков справился с поставленной царем задачей – после всесторонней реконструкции пропускная способность канала возросла вдвое. Купец в дальнейшем сумел стать первым русским инженером-гидротехником. Он больше двадцати лет успешно содержал Вышневолоцкую водную систему и ею управлял. – Ну что, Александр Борисович, наверное сейчас уже можно подойти и к рыбинским хлеботорговцам? А.С.: – Еще до преобразования Рыбной слободы в город, она по своим масштабам и значению фактически превратилась в городское поселение, благодаря деятельности хлеботорговцев и судовладельцев, развернувших обширную хлебную торговлю. Автор «Географического лексикона» 1773 года Ф.А. Полунин описывает слободу так: «в ней
5
{гостиная} 2012
6
купцов и казенные подряды. Будучи самым богатым человеком в Рыбинске, Попов одним из первых в городе построил каменный двухэтажный дом, оборудовал его не только металлическими ставнями, но и металлическими журавцами (стропилами). Именно это обстоятельство спасало его дом в опустошительных пожарах XVIII и начала XIX столетия, когда весь город выгорал дотла, включая два каменных дома из имеющихся трёх. Сегодня дом Попова является единственным гражданским строением, сохранившимся до наших дней. – Наверное, заслуживают хороших слов и продолжатели дела Алексея Попова, наследники? А.С.: – Его сын Лаврентий Попов, кроме хлебной торговли и строительства барок, приобрел в 1800 году бумажную фабрику на реке Корожечне – у прежних владельцев, угличских купцов Максима и Александра Переславцевых. Другая бумажная фабрика Л.А. Попова, построенная им в 1791 году, находилась также неподалеку от Углича – на реке Улейме. За отменное качество бумаги, выпускаемой фабриками, их владелец был пожалован медалью с надписью «За полезное». Лаврентий Алексеевич Попов, купец 1-й гильдии, дважды избирался рыбинским городским головой с 1802 по 1812 и в 1818-1821 годы. Ему пришлось восстанавливать город после пожара 1798 года, когда огонь уничтожил большую и лучшую его половину. При нем в Рыбинске заново было выстроено более ста новых городских зданий. На собственные средства городской голова построил в Рыбинске первую в его истории больницу. Он первым пожертвовал средства для строительства здания хлебной биржи и активно убеждал купечество в пользе биржевой торговли. Рыбинская хлебная биржа стала первой в российской провинции после Петербурга и Одессы, и продолжительное время была единственной на Волге, где велась статистика хлебной торговли. Строительство здания биржи по проекту губернского архитектора Г.В. Петрова завершилось в 1811 году, тогда же его освятили и состоялось открытие. Сегодня здание старой хлебной биржи на волжском берегу – памятник всероссийского значения. Это такое здание, что оно не затерялось бы и на столичных улицах. Надо заметить, что Московская биржа начала свою работу лишь после войны с Наполеоном, в 1816 году. – Кстати, Отечественная война. Каким был вклад купца Попова в святое дело защиты Родины? А.С.: – Вместе с другими рыбинскими жителями Попов жертвовал средства для русской армии в Отечественную войну 1812 года. Безвозмездно он выделил на нужды армии муки на сумму
Рыбинская пристань в начале XX века. Фото А. Сигсона. Бывший дом А.И. Попова. Построен около 1785 г. Фото в. Фролова. Перевоз через Волгу в Рыбинске. Начало XX века. Реклама купцов Садовых и Мыркина. Реклама пивоваренного завода «Богемия».
4138 рублей, или 275 мешков, а также три тысячи рублей серебром. Это было самое крупное пожертвование среди рыбинцев. За это Лаврентий Попов был награжден медалью на ленте ордена Святой Анны. В 1814 году именно его избрало купечество для встречи в Петербурге возвращавшегося из заграничного похода в Европу Александра I. Между прочим, о внуке Лаврентия Попова, Александре Алексеевиче Попове, теплыми словами упоминал в своих письмах родным в 1849 году И.С. Аксаков. Рыбинский купец просил Аксакова: «если будет издаваться журнал или сборник, то непременно – на его бумаге». – И что? Все время так хорошо было в купеческих делах? Какой бы вы привели показательный пример противоположного характера, Александр Борисович? А.С.: – Конечно, далеко не всегда отношения купечества с правительством носили благостный характер. Бывали и серьезные конфликты. В Рыбинском филиале Госархива Ярославской области хранится «Доношение флота капитан-лейтенанта Ушакова в Рыбинский городской магистрат». Пишет будущий адмирал Ф.Ф. Ушаков. Целая артель рыбинских купцов и мещан подрядилась с Адмиралтействколлегией доставить в Вышний Волочек караван дубового корабельного и соснового мачтового леса. Летом 1779 года караван пришел с низовьев Волги в Рыбинск. Купеческая элита в лице Афанасия и Ивана Сыроежиных, Гаврило и Ильи Крашенниковых, Михайло Репина, Андрея Ильинского, Гаврило Жилого (Жилова), Семена и Ивана Тюменевых, Никиты Роговиковскова, мещан Григория Сыроежина и Афанасия Рышкова, «с товарищи
2012
Купец I-й гильдии Иван Милютин.
7
Никита Васильевич Хрусталев, потомственный почетный гражданин, купец 2-й гильдии, старшина биржевого комитета. Почетный попечитель коммерческого училища.
Купец 2-й гильдии Алексей Андреевич Жеребцов, хлеботорговец и судовладелец, биржевой старшина и заведующий судоходным отделом биржи. Накануне первой мировой войны А.А. Жеребцов был председателем рыбинского биржевого комитета.
Купец 1-й гильдии хлеботорговец Иван Иванович Садовый – глава «Торгового дома Иван и Василий Садовые».
Нефтеналивная баржа «Евгения». Нач. XX в. Фото С. Прокудина-Горского.
2012
{гостиная}
Туер с караваном барж на Шексне. Нач. XX в. Фото С. Прокудина-Горского.
8
Схема Тихвинской водной системы.
Купец 1-й гильдии Ефрем Степанович Калашников (18531921) – один из лучших мукомолов России, в числе первых начал экспорт муки в Англию, Аргентину и Финляндию. Коммерции советник и потомственный почетный гражданин, был председателем Рыбинского биржевого комитета с 1893 года, почетным попечителем приютов, гимназий и других учебных заведений.
Константин Иванович Расторгуев (1854-1939), купец 2-й гильдии. С 1898 года до 14 марта 1917 года являлся городским головой и председателем городской управы. За этот период он сумел решить многие жизненно важные для населения проблемы: построить водопровод и электростанцию, наладить телефонную связь, организовать перевоз через Волгу, начал берегоукрепительные работы на набережной Волги. При нем расширили гавань и приступили к возведению бетонного шлюза. В 1913 году город торжественно отметил 30-летие работы Расторгуева в городском самоуправлении. Ему присвоили звание потомственного почетного гражданина, а портрет поместили в зале заседаний городской управы.
мологскими купцами и мещанами», всего семнадцать человек, договорилась прибывшие с низовых волжских пристаней леса «поставить своими лоцманами и коноводами до Вышнего Волочка ценою с каждой барки по сто двадцать рублей». Подрядчики получили часть причитающихся денег и отправились в путь. Адмиралтейств-коллегия назначила Ушакова начальником каравана и поручила ему разобраться: почему к началу зимы 1779 года ни одна из барок до Вышнего Волочка так и не добралась. Ушаков выяснил, что часть барок зазимовала около Твери, а «доставленные того же каравана с дубовыми лесами барки» зазимовали вообще «при городе Рыбинске в Шексне реке»! Оставалось ждать, когда реки освободятся ото льда и откроется новая навигация. После вызова купцов в магистрат и беседы с ними у Ушакова создалось впечатление, что купцы не намерены особо спешить с выполнением флотского
подряда. На встрече купцы попытались поднять цену за оказанные услуги. Но вновь назначенный начальник каравана эти попытки отверг, резонно заявив, что цену в 120 рублей за барку считает «весьма сходной» и «подвергать оную сумлению» не считает возможным. В свою очередь, Адмиралтейств-коллегия приказала Ушакову препроводить рыбинский караван до Петербурга по контракту, ответственность за который возложила на рыбинских купцов Афанасия и Федора Ильинских, вместе с Никитой Роговиковским. – Да-а, серьезная сложилась тогда ситуация. И как же славный в будущем земляк рыбинцев справился с возникшей перед ним задачей? А.С.: – В общем, Ушакову надлежало обязать купцов довести караван с лесом, находившийся в Твери и Рыбинске, до Петербургского порта. Однако с началом навигации выяснилось: подрядчики для доставления лесов в Тверь не яви-
лись, заявив, что «за неимением на то доставление денег, лоцманов и коноводов» поставить лес они не в состоянии. Положение спас тверской губернатор, распорядившийся перегнать барки с лесом из Твери в Вышний Волочек за казенный счет. Впрочем, «с тем, чтобы взыскать означенную сумму 1734 рубля за вычетом выплаченного 1020 рублей задатка тем подрядчикам». Ушакову пришлось вторично собирать купцов и, вероятно, снова применять к ним административные методы воздействия, понуждая исполнить предписание Адмиралтейств-коллегии. К тому же, он усмотрел, что «последнего каравана барки, состоящие на подряде у купцов Афанасия и Федора Ильинских и Никиты Роговиковского, следуют без всякого у них присмотра и старания, весьма непоспешно и припасами неисправны, в чем имеют великие остановки». Вмешательство Ушакова возымело свой результат – караван с лесом уже
2012
Василий Александрович Карякин (1851-1913) – потомственный почетный гражданин, купец 1-й гильдии, коммерции советник, член III Государственной думы, благотворитель и меценат. Его именем в городе названы улица и построенное им четырехклассное начальное училище.
9
{гостиная} 2012
10
в июне 1780 года прибыл в Петербург. Но окончательный расчет с купцами произошел только после продолжительных разбирательств в Адмиралтействколлегии лишь к сентябрю 1780 года. – Мы теперь знаем, что несмотря на подобные транспортные проблемы, рыбинский порт на Волге продолжал развиваться. Да еще как! Не правда ли? А.С.: – С конца XVIII века в Рыбной слободе стали концентрироваться мощные грузопотоки, идущие с камских пристаней, сибирских ярмарок, от сурских хлебных причалов. Пройдя оборот на рыбинском рынке, товары направлялись в центральные губернии и, в первую очередь, к новой столице – главному морскому порту России. Рыбинской пристанью заканчивались глубоководные плесы, поэтому дальнейший путь к Волговерховью и порожистой Вышневолоцкой системе был возможен только на маломерных судах – барках, полубарках, лодках. Каждую навигацию на пристани разворачивались значительные по объему разгрузочно-погрузочные работы. Нанимались на работы грузчики, гребцы, лоцманы, велись расчеты с ватагами бурлаков и коноводов, пришедших с караванами с низовьев Волги. Население города в летние месяцы возрастало в десятки раз – появлялись многие тысячи рабочих, приезжали купцы и деловые люди со всей России. Торговля хлебом и хлебными припасами, оптовые поставки в казну и на внешний рынок провианта, корабельного леса, уральского железа, с содержанием собственного транспорта стали наследственным делом для именитых купеческих семейств Поповых, Журавлевых, Тюменевых, Сыроежиных, Жиловых, Клоковых, Щербаковых, Крашенниковых, Казаковых, Карякиных, Мухиных, Ильинских, Быковых, Второвых, Вязьминых, Селецких, Григорьевских, Миклютиных, Тропских, Жеребцовых, Эльтековых, Живущих, Посниковых, Батыревых, Лытиковых, Цеховых, Садовых, Мыркиных, Тиминых, Сыромятниковых, Неопихановых и других династий. Часть из них – это коренные жители Рыбной ловецкой слободы, вступившие в купеческое сословие из «оскуделых рыбных ловцов», многие вышли из крестьян-отходников Ярославской и соседних губерний, были даже выходцы из пришлых с низовьев Волги бурлаков. Как, например, купец первой гильдии татарин Мостафин, по местному преданию, ходивший в юности в Рыбинск с бурлацкой ватагой. Некоторые из купеческих династий к началу XX столетия насчитывали уже до пяти поколений. Передавая из поколения в поколение опыт предпринимательства, семейные традиции и капитал, они преврати-
ли вчерашнюю рыбацкую слободу в крупнейший в России внутренний транзитный порт и хлебный рынок. Купечество оказывало заметное влияние на экономическую, общественную и культурную жизнь, внесло неоценимый вклад в формирование и развитие социокультурного облика исторического волжского города. – А ведь формирование мощного водно-транспортного узла в Рыбинске невозможно было без развития в нем промышленности. Как оно протекало? А.С.: – По сравнению с торговлей занятия производством, устройство фабрик и заводов первоначально носили как бы вспомогательный характер. Далеко не у всех купцов были промышленные заведения. В 1736 году основал полотняную (парусную) мануфактуру рыбинский купец Петр Матвеевич Нечаев с братьями. Указ Мануфактур-коллегии гласил: «на посацкой пустовой земле за рекою Черемхою у мушной мельницы при лесном угодье завести вновь собственным коштом парусных полотен фабрику», где у него стали работать крепостные рабочие. В 1740 году Нечаев строит еще и вторую фабрику – стеклянную, для изготовления «разных сортов хрустальной и стеклянной посуды». Для многих купеческих фамилий Рыбинска производство в конце XVIII – первой половине XIX веков становится основным видом деятельности. Это в первую очередь мельничные и крупчатые заведения, судостроительные верфи, мастерские по ремонту судов, лесозаготовительные и лесоперерабатывающие предприятия, поставка и продажа дров, а также и сориентированные на обработку продуктов сельского хозяйства заведения: винокурни, маслобойные, солодо-, медо- и пивоваренные предприятия, свечное и салотопенное, кожевенное дело, развитие разного рода ремесленных предприятий: кузнечных, кирпичных, изразцовых, красильных (крашенники), цеховые гильдии рукавишников, пирожников, хлебников и проч. – За братьями Нечаевыми пошли новые купеческие знаменитости, появились другие производства. Наверное, надо и про них упомянуть? А.С.: – В первой половине XIX века к ним добавились технологически сложные предприятия угличского купца первой гильдии Н.М. Журавлева в селе Абакумово на Шексне. Это канатная фабрика, с уникальным производством крепчайших пеньковых канатов машинной выделки и морского такелажа, судостроительная верфь и механический завод с чугунолитейным отделением и паровой кузницей, где производили пароходы «американского» типа, речные буксиры-туэра, запасные части к ним. Со стапелей сходили и тяжелые
волжские баржи, и унжаки-маломерки, необходимые для прохода по своенравной Шексне. Здесь изготавливали мукомольные мельницы и паросиловые установки. Здесь же начинал свою деятельность выходец из Углича, будущий знаменитый кораблестроитель и механик В.И. Калашников. Связанные в единый производственный комплекс, эти предприятия были нацелены на обслуживание волжского судоходства и торговли. Современные паровые вальцевые мельницы по производству высокачественной обдирной и крупчатой муки к началу XX века ввели в строй купцы Е.С. Калашников, А.И. Галунов, В.А. Жилов, Н.К. Шустов, братья Савелий и Степан Сибиревы, а И.И. Дурдин построил пивоваренный завод «Богемия». Это были предприятия, оборудованные самым прогрессивным оборудованием, выпускавшие конкурентоспособную продукцию, поступавшую на экспорт. – И Волго-Балтийский водный путь продолжал ведь формироваться, накладывая свой хозяйственный отпечаток на Рыбинск? А.С.: – Значение Рыбинска как крупнейшего перевалочного внутреннего порта еще более возросло с введением в строй в конце XVIII и начале XIX веков Тихвинской и Мариинской водных систем. Автор одного из первых очерков по истории Рыбинска ярославский краевед К.Д. Головщиков по этому поводу замечает, что именно в Рыбинске «решаются самые насущные вопросы нашего народного хозяйства, и от такового или иного решения дел их зависит ход нашей промышленности, и отчасти наши государственно-финансовые операции на будущий год, до следующей навигации». Вдоль берегов Волги и Шексны на много верст тянулись пристани и причалы разных пароходств, торговых домов. Возводятся доходные дома, открываются отделения коммерческих банков. Развивается инфраструктура для приезжих: гостиницы, постоялые дворы, трактиры, рестораны, бани. Крестовая улица и Волжская набережная становятся средоточием магазинов, торговых заведений. В 1870 году открывается товарное и пассажирское сообщение по Рыбинско-Бологовской железной дороге, строится железнодорожный вокзал. В середине 1870 годов возведено новое здание театра. Строятся здания мужской и женской гимназий, коммерческого и технического училищ. – Биржи, банки, торговые дома, концессии… Разве мог обойтись без них стихийно складывавшийся рынок купеческого Рыбинска? А.С.: – Хлебная биржа в Рыбинске явилась, по сути, всесословной самоуправляемой организацией предпри-
населения Череповецкого уезда и соседних губерний. – Вот что значит для провинции иметь такого сильного, экономически развитого соседа как Рыбинск! А.С.: – Да, современники отмечали, что Череповец, будучи одним из захолустных городов России, совершенно обновился за период службы Милютина. За это время в городе были открыты реальное училище, техническое училище с учебными мастерскими и механическим заводом, учительская семинария с питомником декоративных и плодовых деревьев, трехгодичная сельскохозяйственная школа со скотным двором и огородом, Мариинская женская гимназия. На деньги, предназначенные для празднования своего 40-летнего юбилея служения на посту городского головы, Милютин предложил построить церковь в женской гимназии. И церковь Св. Евангелиста Иоанна Богослова в гимназии появилась! Существовало также созданное Милютиным женское профессиональное училище с оригинальной специализацией: девушки получали образование, изучали музыкальную грамоту, навыки рукоделия и домоводства, ухода за домашними животными. Словом, все, что необходимо будущей хозяйке дома и матери семейства. Не зря в Череповце ходила поговорка: «Милютин-то купец – нашим девушкам отец!» Кроме того, по инициативе городского головы в городе появились общественная библиотека, историко-археологический и промышленный музеи, Народный дом, где музыкально-драматические кружки устраивали концерты, спектакли, публичные чтения и другие развлекательные мероприятия. Сохранился поздравительный адрес Рыбинского биржевого купечества, пароходовладельцев и судопромышленников. Они в, частности, обращаются в нем к И.А. Милютину: «Вы очень много сделали для Вашего родного города; […] Вы оживили судоходную деятельность по Мариинской водной системе, много способствовали введению паровых двигателей вместо конной тяги в бытность Вашу председателем Рыбинского биржевого комитета. Между прочею Вашею полезною деятельностью, Вы успели исходатайствовать при учреждении Волжско-Камского коммерческого банка ежегодное отчисление одного процента из прибылей банка для нужд торговли и промышленности, благодаря чему сегодня скопилось 250 тысяч рублей…» В советское время таких людей, как Милютин, старались не вспоминать. Вспомнил его в 1928 году лишь «буревестник революции» Максим Горький, прекрасно знавший среду, откуда родом были его Фома Гордеев, Савва Мамон-
тов и Савва Морозов: «Отсюда … выходили такие культурные деятели, как череповецкий городской голова Милютин и целый ряд … провинциальных купцов, весьма умело и много поработавших в области науки, искусства и т. д.». – Итак, мы незаметно подошли к завершающей фазе нашей обширной беседы. Что бы вы сказали в заключение, Александр Борисович? А.С.: – Биржевая оптовая торговля способствовала не только быстрому формированию всероссийского рынка, концентрации купеческих капиталов, слиянию торгового и банковского капиталов, промышленному освоению обширных территорий в Сибири, на Алтае, Дальнем Востоке, в Средней Азии, но и проникновению русского капитала за границу, вступлению России на равных в мировое экономическое сообщество, развитию международной кооперации, привлечению иностранных инвестиций и технологий в экономику страны. Выходцы из купеческого сословия Рыбинска успешно руководили известными акционерными обществами, концернами, торговыми домами, входили в правление акционерных банков, избирались в Государственную думу России, работали в органах самоуправления ряда городов. Уехав из Рыбинска, они не теряли связи с городом на Волге, активно сотрудничали в составе Ярославского благотворительного общества в СанктПетербурге. Это купцы 1-й гильдии, действительные статские советники, коммерции советники М.Н. Журавлев, И.И. Милютин, М.Е. Комаров, крупнейший коммерсант и организатор отечественной хлопчато-бумажной промышленности, а также председатель Санкт-Петербургской купеческой управы И.С. Крючков, руководивший сетевыми магазинами торгового товарищества «Братьев Елисеевых», известный казанский биржевик и крупный предприниматель В.А. Карякин. Их отличала забота не только о личном обогащении, но и четкое осознание идей общественного служения, гражданского долга, ясное понимание греховности накопительства, поклонения золотому тельцу. Они четко осознавали ответственность богатства, стремились использовать его не только для себя, но и для дела, для всеобщего блага. Поэтому оставили о себе добрую память как талантливые предприниматели, как щедрые благотворители и доброхотные меценаты, немало сделавшие для развития производительных сил и просвещения жителей родного края, строительства храмов и предоставления колоссальных пожертвований на образование, здравоохранение, общественные нужды.• Беседовал Алексей СУСЛОВ (Подбор иллюстраций сделан А. Серебряковым).
2012
нимателей, где велась оптовая торговля хлебом и зерном. Объемы торгов были настолько значительны, что на Рыбинской бирже талантливые и удачливые коммерсанты за несколько навигаций могли составить миллионные состояния. Шестнадцатилетним появился купеческий сын Иван Милютин из Череповца на торгах в Рыбинске. Со своим младшим братом они подрядились доставить на построенном около Рыбинска судне – полулодке – купленное зерно на Калашниковскую набережную Петербурга – место сосредоточения хлебной торговли столицы. Полученная прибыль в 200 рублей положила начало «Торговому дому братьев Милютиных», а в Рыбинске разместилась Главная контора пароходства и судоходства братьев Милютиных. Чуть позже такая контора появилась в Петербурге. В 1861 году уже более 100 судов торгового дома братьев Милютиных доставляли хлебные и другие грузы из Рыбинска в Петербург. В 1869 году череповецкий 1-й гильдии купец Иван Милютин возглавил Рыбинский биржевой комитет. А в 1870 году он вместе с другим талантливым коммерсантом В.А. Кокаревым выступил учредителем акционерного коммерческого Волжско-Камского банка, к концу XIX века ставшего одним из крупнейших в России по объему ресурсов и имевшего более 60 филиалов от Варшавы до Иркутска. Одно из самых крупных отделений этого банка функционировало в Рыбинске. Кроме волжского судоходства и судостроения, банк патронировал развитие Бакинских нефтепромыслов, транспортную компанию «Самолет», страховое общество «Русский Ллойд», Владикавказскую железную дорогу. Председателем совета учредителей банка был Э.Л. Нобель. Заработанные миллионы Иван Андреевич Милютин вложил в родной Череповец, где сорок шесть лет подряд (с 1860 по 1907 годы, совершенно уникальное событие в российской общественной жизни!) избирался городским головой. В середине 1860-х годов в устье притока Шексны реки Ягорбы им был построен громадный сухой док из трех отделений: для одновременного ремонта шести больших пароходов; для строительства 25 судов крупного водоизмещения и зимовальной камеры на 60 судов типа волжских барж, полулодок и мариинок. На доке и заводе работали до 600 рабочих и мастеровых, над постройкой мариинских судов – до 1500 плотников. На заводе также удалось наладить выпуск сельскохозяйственных орудий и машин – сеялок, молотилок, насосов, плугов. Они пользовались спросом у более чем 100-тысячного крестьянского
11
Я не мог без восхищения взирать на деятельность и живость в Рыбинске, подобные тем, кои находил я в первейших торговых городах Европы и Америки… Торговля … есть единственный промысел, все одушевляющий в Рыбинске. (П.П. Свиньин, 1826 г.)
2012
{археология}
Рисунок Геннадия Соколова.
Перекресток путей особенно характерен для нашего города в том отношении, что другая судоходная река Шексна, имя которой в русской начальной истории носил погост УстьШексна…, вливается в Волгу с левой стороны… Точка перевоза дает удобный случай в главных моментах рассказа истории заселения Рыбинска, начиная от летописных времен через феодальный период и наглядно показывает динамику направления роста города. (А.А. Золотарев, 1928 г.)
А ещё археология нужна для того, чтобы проявить и воочию показать нам кровную преемственность с предками. Так и в случае с Усть-Шексной. Ведь какой город нашли археологи? Не княжеский, не административно-управленческий, не примонастырский, а – промысловый, торговый, деловой. Разве это не ближняя родня сегодняшнему промышленному, торговому, деловому Рыбинску? Да это его самый прямой предшественник. Это его трудовой, расторопный, горячий предок. Или родню ещё не узнали некоторые господа рыбинцы? (В.А. Гречухин, 2005 г.)
12
СРЕДНЕВЕКОВЫЕ ИСТОКИ РЫБИНСКОГО КУПЕЧЕСТВА Александр РЫКУНОВ, Ирина РЫКУНОВА
Рыбинска. Среди её функций можно отметить политико-административные, военные, культурные, ремесленные, коммуникационные и др. Однако важнейшей, неотъемлемой функцией любого города, не пограничной крепости или феодального замка, а именно города, далеко не всегда обладающего развитой системой фортификационных сооружений, всегда являлась торговля. Помимо достижения чисто экономических целей, торговля в расположенных на главных путях сообщения городах поддерживала международные связи, что вело к активному взаимообогащению культур. Торговля была и главной причиной возникновения, подъемов, упадков Усть-Шексны, основанной в X веке на одном из перекрестков крупнейшего торгового пути «КаспийВолга-Шексна-Вытегра-Онега-Ладога-Балтика» (частью его является современный Беломоро-Балтийский канал). Интенсивность торговых связей на разных участках маршрута иногда изменялась в соответствии с военно-политическими факторами. Так, при запустении его центральной Поволжской части большее значение приобретал путь по Дону и Оке, в верховьях – иногда превалировал прямой путь в Новгород через верховья Волги (доказательством тесных связей с Новгородом является находка вислой печати новгородского наместника XII века). Однако Шекснинский торговый путь в период средневековья функционировал неизменно. В верховьях Шексны, на территории веси – одного из племен поволжских финнов – стоял один из древнейших городов будущей Руси – Белоозеро, известный по летописным данным с 862 года, где согласно летописи правил брат Рюрика – Синеус. Материалы археологического исследования Белоозера позволяют считать его классическим раннесредневековым торговым центром. Одним из его «младших братьев» и стала Усть-Шексна. Представление о ней нашло свое отражение в представленной картине рыбинского художника Геннадия Соколова (см. рис. на стр. 10). Среди археологических находок средневекового пра-Рыбинска, пожалуй, самым наглядным свидетельством развитой торговли являются серебряные монеты: арабские дирхемы IX-X веков, западноевропейские денарии XI-XII вв., русские и золотоордынские монеты XIV-XV вв. Именно серебряные монеты явились основной причиной возникновения вышеупомянутого грандиозного
Александр Рыкунов родился в 1958 году в Москве. Он – доктор технических наук, с 2000 года – профессор Рыбинского государственного авиационного технологического университета им. П. А. Соловьева, почетный работник высшего профессионального образования РФ, председатель Рыбинского научного общества, автор двух монографий, 135-ти научных и учебно-методических работ в области обработки металлов резанием. С 1973 года Александр Николаевич на разных должностях принимал участие в работе Псковской, Верхневолжской и других археологических экспедиций, а с 1990 года возглавляет Рыбинскую археологическую экспедицию (генеральный директор). Результаты этих исследований отражены в 44 научных публикациях (три монографии). А.Н. Рыкунов награжден Золотой медалью «За вклад в наследие народов России» Российского союза исторических городов.
Ирина Рыкунова родилась в 1960 году, в поселке Фащевка на Украине. Окончила исторический факультет Ивановского государственного университета в 1985 году, является научным сотрудником отдела хранения Рыбинского государственного историко-архитектурного и художественного музеязаповедника. С 1980 года Ирина Ивановна участвовала в работе многих археологических экспедиций, а в 1990 году стала научным руководителем Рыбинской археологической экспедиции. Она автор трех монографий и 50-ти научных публикаций в области археологии.
2012
Развитие государственности и культуры Руси неотделимо от городского строя. Среди «многих красот», которыми прославлена «светло светлая»земля Русская, книжник XIII века в первую очередь упоминает «бещисленые городы великые» («Слово о погибели Русской земли»). Возвышавшийся на берегу реки город, с храмами, княжескими и боярскими строениями, производил на приближавшихся путников впечатление чуда. Природной хаотичной дикости противостояло архитектурно организованное, очеловеченное, окультуренное пространство, упорядоченный и одомашненный мир, где его обитателям не грозит опасность, где они всегда среди своих. Именно города предохраняли Русь от гибельного изоляционизма. Они играли ведущую роль в развитии политических, экономических и культурных связей с Византией и дунайской Болгарией, мусульманскими странами Передней Азии, тюркскими кочевниками причерноморских степей и волжскими булгарами, с католическими государствами Западной Европы. В урбанистической среде усваивались, сплавлялись, по-своему перерабатывались и осмысливались разнородные культурные элементы, что в сочетании с местными особенностями придавало древнерусской цивилизации неповторимое своеобразие. Как проходил процесс образования и развития городов домонгольской Руси? В рамках статьи оставим «за скобками» этот сложнейший вопрос, над разрешением которого на протяжении столетия бились десятки крупнейших ученых. Сегодня уже очевидна бесплодность попыток жестких определений понятия «город» путем застывшего набора признаков. Это не всегда возможно даже применительно к современности (сравним, например, города Москва, Рыбинск и Мышкин). Любое определение предполагает некое ограничение, следовательно, ведет к обеднению исторической реальности. Сущность столь сложного социокультурного феномена, как средневековый город, видоизменяется в зависимости от места и времени. Индивидуальность городского центра определяется многими факторами, в том числе преобладающей ролью тех или иных его функций, разнообразием их сочетаний. Каждое городское поселение обладало специфическими чертами, имело свое неповторимое лицо. В прошлом номере альманаха «Углече Поле» мы постарались кратко охарактеризовать полифункциональность средневековой Усть-Шексны – предшественника современного
13
14
–
2012
{археология}
Монета резан из слоя X-XII вв.
Древности скандинавского типа: языческая привеска – серебряная, литая, круглой формы, с орнаментом в виде сплетенного туловища фантастического животного-змея с петлей в виде его головы; ременная накладка, выполненная в стиле «боре». Клад X века.
археологии Усть-Шексна. Название монет происходит от древнегреческого слова «драхма», чеканились они в разных центрах Арабского халифата. Куфическими же их называют от использовавшегося на монетах особого стиля письма – «куфи», возникшего в конце VII в. в иракских городах алКуфе и ал-Басре. Арабские дирхемы играли важнейшую роль в формировании первоначальной денежной системы Древней Руси. В южных землях их хождение прекратилось в X в., в Северной Руси обращение дирхема продолжается до середины XI. На первом этапе обращения вес дирхемов составлял 2,8 г, что соответст вует 1/25 древнерусской гривны. Под названием «куны» они упоминаются в Русской Правде. Этимология: или
от меха куницы, или от латинского «cuneus» – кованый, сделанный из металла (англ. «coin» – монета). В Х веке преобладают дирхемы в 3,4 г, что соответствует норме русской ногаты (от арабского «накада» – «отбирать лучшие монеты»). В нижних горизонтах культурного слоя Усть-Шексны обнаружены монеты обоих видов. Денежная система этого периода зафиксирована в Краткой редакции Русской Правды: «1 гривна = 22 ногатам = 25 кунам = 50 резанам = 150 веверицам». Покупательную способность дирхема можно оценить исходя из данных Йохима Херрмана. В XI веке за 1 дирхем в среднем можно было купить нож или 25 кур, за три – 100 кг хлеба или свинью, за пятнадцать
2012
торгового пути, связывавшего с северной Европой Среднюю Азию и страны халифата. Острый серебряный голод северной и центральной Европы, где рудники Чехии и Швеции еще не были известны, обусловил постоянный поток серебра, поступающего в Европу из стран мусульманского мира с VIII по ХI века Отдельные струи этого потока задерживаются, расходятся в стороны и оседают, не доходя до общемировых рынков. Их «отфильтровывали» как нарождающиеся славянские княжества, так и другие племенные центры, основывавшие на торговых путях своеобразные торговые поселки – «фактории». Отдельные находки серебряных куфических монет – дирхемов – встречаются на всей территории памятника
15
{археология} 2012
16
– вола или 10 шкурок соболя. Меч, конь или кусок шелка оценивались приблизительно в 50 дирхемов. Заметим, что чем дальше от халифата и основных торговых центров, тем выше была покупательная способность серебра. Приведенные данные характерны для Праги. В наших краях серебро ценилось значительно дороже. Наибольший интерес представляет обнаруженный на мысу при впадении Шексны в Волгу клад серебряных монет эмиров из династии Саманидов. Все они чеканены с 907 по 976 годы в городах Бухара, Самарканд и аш-Шаш (Ашхабад). Несмотря на небольшой вес (до 100 г), в X-XI веках на эти средства можно было: нанять на 2-3 месяца рядового варяга (скандинавского воина); или купить 2 связки мехов куницы по 40 штук; или приобрести корову со свиньей. С середины X века привозного серебра становится меньше, а к ХI веку поступление дирхемов на Русь прекращается в результате истощения рудников и междоусобных войн в странах халифата. Монеты в массовом порядке начинают резать и принимать на вес. Это вызвало широкое распространение орудий взвешивания – миниатюрных весов и гирь. Нами найдены три такие усеченно-сферические гирьки весом 10, 20 и 39 г. На их плоских сторонах нанесены точечные знаки кратности. Вес гирек может быть неточным из-за значительных окислов, но в первом приближении его можно считать кратным норме 1,02 г – резане «Русской правды». Начиная с 20-х годов XI века начался обратный процесс: на Русь все в большем количестве стали поступать западноевропейские серебряные монеты – денарии (динарии). Денарии чеканились на тонких серебряных кружках, диаметр которых (до полутора сантиметров) был меньше размеров дирхемов. Вес германских монет не превышал 1,2 г, английских – 1,5 г. Спустя полвека появляются и пфенинги монетных дворов, находящихся на территории современных Голландии и Бельгии. Три такие монеты обнаружены на памятнике. Интересно отметить, что находки фрисладских монет в основном сконцентрированы лишь в двух пунктах – собственно Фрисландии и на Руси, что свидетельствует об их непосредственных торговых контактах.
Найдены при раскопках десятки торговых пломб – свинцовых пластинок диаметром около 1 см со следами шнура и знаками владельцев. Среди них нередки и трезубцы – знаки Рюриковичей. Такие пломбы скрепляли купеческие товары, обложенные княжеской пошлиной. Таможня в Усть-Шексне известна по письменным документам XV-XVI веков. О развитой торговле свидетельствуют и обнаруженные элементы «портовых» сооружений XII века (на берегах впадавшей в Шексну реки Криничище), а о её размахе позволяют судить находки изделий далёкого импорта: от Передней и Центральной Азии до Скандинавии и Западной Европы. Заметим, что археологически наиболее хорошо прослеживаются именно отдаленные торговые связи, так как издалека привозили такие товары, которые на месте не производились. Поэтому импортные изделия обычно достаточно легко удается выделить из общей массы археологических находок, а их анализ позволяет наметить основные направления торговых связей. Преобладало южное направление: помимо серебра предметами импорта были шиферные пряслица, амфоры, украшения из стекла, камня и цветного металла.
Предметы христианского культа славян, найденные на Усть-Шексне в слоях XI-XIII веков: иконка-подвеска и крест-энколпион с фигурой распятого Христа на лицевой стороне (это складень, внутри которого хранились реликвии – святые мощи, например).
Пряслица представляют собой грузики-маховички, привешивавшиеся к веретену для усиления центробежного момента вращения. Известны они в наших краях с начала раннего железного века, делались из глины и кости. У древних славян самым популярным материалом для их изготовления был розовый шифер. Этот камень обладает огнеупорными свойствами, хорошо пилится и полируется. Исследованиями геологов еще в XIX веке было установлено, что выходы розового шифера – тальково-глинистого сланца – имеются только на Волыни в Овручском уезде на северо-западе современной
Наиболее многочисленной группой импортных предметов являются изделия из стекла (почти 1000 экземпляров, не считая 400 рассыпавшихся в слоях пожаров). Среди них – фрагменты браслетов (62%), перстней (1%), а также бусы (37%) – целые экземпляры и фрагменты. Украшения из стекла были очень популярны в Древней Руси. В городской среде наибольшее распространение получили стеклянные браслеты, у сельского населения они не прижились (вероятно, из-за своей хрупкости и высокой цены). На сельских поселениях, в отличие от бусин, фрагменты браслетов находят редко, в среде специалистов их считают специфически городской находкой. Среди сотен собранных на Усть-Шексне фрагментов браслетов встречаются гладкие и крученые, витые и ложновитые изделия самых разнообразных цветов: черного, коричневого, зеленого, голубого, желтого, фиолетового. Слово «браслет» пришло к нам из французского языка, древние славяне, по письменным источникам, называли эти украшения иначе – «обручь». Стеклянные перстни носили лишь представительницы зажиточных городских семей. Слово «бусы» в современном значении стало использоваться с XVII века. До тех пор славяне называли эти украшения «ожерельем», то есть, – «тем, что носят вокруг горла». Наши раскопки производятся на поселении – это затрудняет находки целых ожерелий, подобных тем, которые выявляются в погребальных комплексах. Большинство из найденных нами бусин были, скорее всего, случайно потеряны своей хозяйкой (исключением являются бусины, обнаруженные в двух кладах X и XII веков). Ожерелья, как и гривны, – металлические обручи, надетые на шею, казались нашим предкам надежной преградой, способной помешать душе покинуть тело. То есть, они являлись охранным амулетом (браслеты и перстни, в свою очередь, защищали руки). Среди найденных бус больше всего одноцветных – зеленых и желтых, черных и голубых, изготовленных способом навивки. Встречаются также «глазчатые» бусины (в одноцветную основу вставлены кусочки другого цвета), сирийские бусы с пластичным узором (на черном фоне цветные и белые узоры), бисер и др. Часть стеклянных изделий представляют собой изделия византийских, ближневосточных и даже египетских мастерских, однако преобладает ближний импорт: изделия киевской школы (более 60%) и провинциальных древнерусских
центров (20%). К дальнему импорту относятся позолоченные, посеребренные, сердоликовые, янтарные и хрустальные бусины. К изделиям из камня относятся прежде всего христианские статусные предметы личного благочестия. Из Крыма, например, были привезены мраморные нательные крестики – «корсунчики». Однако наибольший интерес представляют собой каменные иконки. Так, изображенная на фотографии подвеска-иконка вышла из-под рук византийского мастера в самом начале XIII века. Несколько более сложным является вопрос о происхождении многочисленных изделий из цветного металла, что связано с находкой остатков двух ювелирных мастерских. Найденные рядом с развалами небольших горнов каменные литейные формы, льячки для розлива в них металла, тигли, пинцеты, ювелирные молоточки, полуфабрикаты, заготовки и слитки (медь, серебро, золото), застывшие стекловидные и медные капли, а также ювелирные изделия с литейными дефектами неопровержимо свидетельствуют о достаточно масштабном местном производстве. Впрочем, с достаточной долей уверенности к импортным изделиям можно отнести ряд статусных предметов христианского культа: иконки-подвески, энколпионы (крестыскладни для хранения святых мощей и других реликвий) и др. К кругу древностей скандинавского типа относится серебряная круглая литая привеска с орнаментом в виде сплетенного туловища фантастического животного-змея и петлей в виде его головы, а также ременная накладка, выполненная в стиле «Борре». Приведенный в статье краткий обзор основных категорий импортных изделий, собранных при раскопках памятника Усть-Шексна, свидетельствует как о важной роли «предка» Рыбинска в системе «международных» торговых связей Восточной Европы, так и об определяющей роли торговли в развитии и повседневной жизни средневекового города, менталитете его жителей. Несмотря на упадок, последовавший за татаро-монгольским нашествием, после постройки Петром I новой столицы на Балтике и возобновлении им масштабной международной торговли (важнейшим условием чего было восстановление древнего торгового пути) во всей своей силе проявилась торговая и деловая хватка Рыбинских купцов XVIII-XIX веков – потомков и наследников купцов средневековой Усть-Шексны.•
2012
Украины. Удобные и изящные пряслица расходились оттуда буквально по всей Европе. Пряслица бытуют на Руси с X века широко распространяются в XI, а наиболее часто встречаются в слоях века XII. В XIII веке изготовление их сокращается, а отдаленная торговля и вовсе прекращается в связи с татаро-монгольским нашествием. В слоях XIV века нашего региона они практически не встречаются. Нами за годы раскопок собрано свыше 100 шиферных пряслиц и их фрагментов. Чаще всего они имеют биконическую форму, то есть грузик как бы состоит из двух усеченных конусов, соединенных широким основанием. Изредка встречаются другие формы – овальные в сечении и бочонкообразные. Вес пряслица в среднем около 16 граммов, высота – от 4 до 12 мм, внешний диаметр – от 10 до 25 мм, диаметр отверстия для веретена – от 6 до 10 мм. Последние параметры важны для датировки – например, более ранние экземпляры имеют больший внутренний диаметр. Если веретено оказывалось слишком узким, его обматывали ниткой, чтобы не проскальзывало при вращении. Шифер – мягкий камень; на найденных образцах мы часто находим потертости от подложенных нитей. Женщины дорожили пряслицами, метили их, чтобы на посиделках не перепутать. На наших находках имеются такие отметины в виде прямых или крестовидных царапин, а на одном экземпляре всю наружную плоскость занимает пока не прочитанная надпись. Использовались шиферные пряслица и в качестве разменной монеты. Для этого они удовлетворяли двум основным функциям средств платежа – имели постоянную форму и определенную стоимость. Другой категорией южного импорта являются амфоры, находимые при раскопках только в виде обломков. Нами собрано до 50 фрагментов, отличающихся от местной керамики ярким цветом (от интенсивно красного до оранжевого), хорошим обжигом и значительной толщиной стенок сосудов (от 1,5 до 3 см). Исследователи сумели реконструировать форму амфор – это были грушевидные сосуды с низким горлом и круто изогнутыми, овальными в сечении ручками. Местом производства подобных амфор было Северное Причерноморье. На Руси их называли корчагами и использовали для хранения и перевозки вина, реже – оливкового масла. О таком назначении амфор свидетельствуют найденные в других городах Руси обломки аналогичных сосудов с процарапанными надписями «масло», «ярополче вино», «новое вино».
17
2012
18
Вид на Ярмарочную площадь, церковь Покрова и ярмарочные торговые ряды. Фото начала XX века.
Рыбинское купечество: история и уроки
2012
Александр МИХАЙЛОВ
19
{социальный портрет} 2012
20
Среди сословий старой России, наверное, только купечество, за время своей истории, подвергалось критике, выдерживало нападки различных слоев общества. Здесь были нелестные отзывы иностранцев, пытавшихся «налегке» пробиться к богатствам Урала и Сибири, но встретивших достойную конкуренцию местных торговцев. Видим мы и полные иронии и сарказма «портреты полуграмотных жуликов», вышедшие из под пера представителей беднеющего пишущего дворянства, в отчаянии пытавшихся противостоять нарастающему влиянию купечества в обществе. Ещё далее пошли советские писатели, для которых перестали существовать понятия частной собственности и личные интересы, на смену которым пришли идеологически правильные понятия социалистической собственности и общественных интересов. В наши дни, как никогда ранее, в российской исторической науке велик интерес к фигуре предпринимателя и его роли в экономической, общественной и культурной жизни не только страны, но и отдельных регионов. Здесь хорошим примером может послужить история купеческого Рыбинска: местное купечество не только успешно вело торгово-промышленную деятельность, но и активно участвовало в городском
управлении и общественной жизни города. Сегодня, спустя сто лет, исторический центр волжского города, несмотря на утраты, хранит неповторимое своеобразие величественных храмов, деловой размах общественных зданий и тихий уют жилых купеческих построек с их «особенной физиономией», отражающей мировоззрение хозяина. Окидывая всё это взглядом, невольно задаешь вопрос: возможен ли был успех местного купечества, если бы те, кто его создавали, были жулики и мошенники, как долгие годы нам его представляли? Попытаемся ответить на этот вопрос, приоткрыв некоторые страницы истории рыбинского купечества. Мы обратимся, в основном, к документам первой половины – середины XIX века, когда закладывались и формировались принципы деловой активности местных предпринимателей. Принципиально откажемся от упоминания известных имен и фамилий, а кратко коснемся важных вопросов воспитания, семейной собственности, деловых отношений, характерных для указанного периода. Важно отметить, что менявшееся законодательство вносило те или иные коррективы в деятельность купечества, особенно в конце XIX века, когда активно формировался класс буржуазии.
Рыбинск. Караван с Волги. Открытка начала XX века.
Рыбинск. Общий вид с Волги. Открытка начала XX века.
пять лет «Товариществу Б.А. Будберг и С.З. Дукельский и Ко», а сам он продолжил развитие в городе Рыбинске галантерейной торговли.2 Именно в патриархальной крестьянской семье, которая была союзом родственным, а не супружеским,3 все члены были вовлечены в производственный процесс с непосредственным подчинением его требованиям. Здесь с раннего возраста складывалось отношение к работе, заботе о хлебе насущном, семейной собственности и развитию моральных устоев: в первую очередь – уважение и почитание старших и умение «держать слово». С таким «багажом» крестьянские отроки попадали в сложный мир торговли и предпринимательства крупных городов, где в большинстве пополняли зарождающийся класс городского пролетариата. Но для самых способных и предприимчивых из них, через непростые уроки жизни в подчинении, появлялась перспектива открытия собственного бизнеса. Надо отметить, что законодательство прежней России имело свои особенности в отношении имущественных прав и предпринимательской деятельности. Купцу, уплатившему сборы, выдавалось гильдейское свидетельство, где кроме владельца указывались его жена, сыновья и незамужние дочери,4 которые также причислялись к купечеству. Все члены семьи, внесенные в купеческое свидетельство, имели право заниматься по доверен-
Александр Михайлов родился в 1961 году в городе Рыбинске. Окончил исторический факультет Ярославского педагогического университета им. К.Д. Ушинского. Лауреат Второго конкурса звонарей России (1999 г). Преподаватель Ярославской школы колокольного искусства. Участвовал и руководил восстановлением более 50 колоколен во многих городах и селах России. С 1992 года ведет архивное исследование истории Рыбинского края. Автор пятнадцати книг и брошюр по данной тематике.
2012
Первое, что подчеркнем, обращаясь к истории становления рыбинского купечества, – это несомненное значение для его зарождения и развития производственного потенциала крестьянской семьи. Из таких семей и приходили наиболее способные предприниматели, пополняя купеческое сословие.1 И в Рыбинске таковых примеров множество! Самые именитые местные купцы имели корни среди русского крестьянства. Сегодня хочется вспомнить малоизвестное имя крестьянина Ивановской волости из деревни Хвощевка, Ивана Кузьмича Березнякова, который начал предпринимательскую деятельность с открытия мелочной лавки при родной деревне на Угличском тракте. Прекрасное знание И.К. Березняковым запросов и нехитрых потребностей односельчан стало залогом успеха в той торговле, которую он смог наладить путем приобретения земельных участков и недвижимости в своей волости. Всё это привело к организации в 1913 году собственного производства, которое стало основой для бумажной фабрики «Искра Октября» (благодаря расторопности Ивана Березнякова (никак не иначе!) в следующем, 2013 году, современное ОАО «Техническая бумага» отметит свой 100-летний юбилей). В дальнейшем основанная Брезняковым бумаго-картонная фабрика по экономическим соображениям в 1916 году была передана в аренду на
Рыбинск. Крестовая улица от центра к собору. Открытка начала XX века. Слева на переднем плане Новые торговые ряды, а далее корпус Мучного Гостиного двора, на углу которого можно заметить государственный герб и особую витрину, в которой вывешивались указы и другая официальная информация. Справа доходные дома купцов Ю. Маркона, В. Неопиханова, А. Кондратьева и И. Зимина.
21
Бывший дом Фалька на ул. Б. Казанской, № 48 в наши дни (в центре снимка). Фото 2012 г.
2012
{социальный портрет}
Бывший дом Ильинских на ул. Мологской (Чкалова), 15. Дом именитого купца 1-й гильдии с парадными комнатами, с расписными потолками и лепниной, спальнями в антресолях и довольно богатой обстановкой с живописными картинами и столовым серебром. Наследники не смогли сохранить целостность имения, и у прекрасного дома появились новые хозяева – купцы Григорьевские. Фото 1970-х.
22
Вид Театральной улицы и Толгского подворья. Открытка начала XX века. В центре снимка – двухэтажный дом купца И.Ф. Мыркина, где размещались торговые бани и почтовотелеграфная контора.
ности «начальника семейства только на праве приказчика на счет общего капитала с отдачею отчета». При желании заиметь собственное дело, каждый совершеннолетний член семьи должен был получить своё купеческое свидетельство, с объявлением собственного капитала и выплатой соответствующих пошлин. В случае неуплаты ежегодных купеческих сборов, купец и члены его семьи, вписанные в свидетельство, теряли все купеческие привилегии и выписывались в мещанское сословие. Уплатив гильдейские сборы и повинности, некоторые представители купечества получали положенные законом преимущества,5 но не вели никакой торговой и промышленной деятельности. Право на её ведение давало особое промысловое свидетельство, с которого платился промысловый налог, зачислявшийся в городской бюджет. При этом свидетельство выдавалось на каждую торговую точку в отдельности, и владелец торгового
В отличие от других сословий, пребывание в купечестве не было пожизненным. Купец обязан был выбирать гильдейское свидетельство ежегодно.
В России купеческое богатство было индивидуальным, а не семейным. У детей не было уверенности в том, что они непременно и в «законных» долях будут наследовать отцовское достояние. Купеческие богатства были по большей части «благоприобретенные», и наследодатель мог делать с ними, что хотел. Наследникам, при доказательстве родословной, удавалось получить причитающиеся по закону проценты от наследства только в случае отсутствия завещания, путем судебных исков и разбирательств, которые нередко затягивались на долгие годы. Важно отметить, что все родственники знали «свою поколенную роспись», чтили своё родословное древо и довольно часто им приходилось использовать это знание в подтверждении прав на недвижимость, земельные участки и т.п. В то время болезни, эпидемии, несчастные случаи закладывали у живущих людей особое, христианское отношение к смерти. Каждый понимал, что земная смерть неминуема и неотвратима и, «помня Глас создавшего нас, что единожды надлежит умерети, на случай смертного часа невидимого по времени, но необходимого в участи человека, с каждою
Рыбинск. Государственный банк. Открытка начала XX века. Бывший доходный дом И.Ф. Мыркина выстроен в 1880-е годы и арендовался отделением Государственного банка. Здание бывших Мыркинских казарм. Фото 2011 г. Выстроено в 1885 году, имело второй деревянный этаж (сейчас утрачен) и в начале XX века было приобретено Биржевым комитетом (угол улиц Герцена и Свободы).
2012
или промышленного заведения мог управлять только одним из них. Например, если в одном доме находились две торговые лавки, принадлежащие одному хозяину, управлять он мог только одной из них, а во второй должен быть другой заведующий, имеющий на это специальное свидетельство приказчика, которое выдавалось за отдельную плату, пополнявшую городскую казну. Для этих целей обычно привлекались родственники или нанимался по договору специальный доверенный приказчик, который вел дела от имени хозяина. С этой должности начинали свой путь в предпринимательстве многие рыбинские купцы. Сегодня многие жители города слышали о «мыркинских банях», о «мыркинских казармах», «мыркинской мельнице». Основатель династии Иван Филиппович Мыркин6 также начинал в должности приказчика 2-го разряда как доверенное лицо своего дяди, купца Ивана Николаевича Соболева. Менее известен в городе другой представитель местного купечества, Герман Александрович Фальк, купец 2-й гильдии, основатель в Рыбинске одной из лучших типографий. А начинал он как приказчик в Ярославле, в типографии своего дяди Германа Васильевича Фалька. В 1867 году Герман Александрович открывает типографию в Рыбинске, а в 1886 году подает прошение об открытии таковой и в городе Угличе. Для нас важно вспомнить, что именно в типографии Фалька, в 1901 году, были напечатаны первые открытки с видами города Рыбинска.7 С 1876 года типография и магазин канцелярских принадлежностей располагались в собственном доме Фалька на улице Большой Казанской, который в перестроенном виде сохранился до наших дней.
23
2012
{социальный портрет}
Вексель на 1000 руб, занятых временным купцом Фирсом Сажиным у купца Ивана Быкова, 1913 г. Долговая расписка оформлялась на особой «вексельной бумаге», за которую выплачивалась определенная сумма – налог на денежные операции.
24
Бывший дом ВторовыхСыромятниковых на Волжской набережной. По наследству перешел во владение костромской купеческой жене Екатерине Сыромятниковой, которая смогла успешно вести в Рыбинске торговую деятельность, в результате местное купеческое сословие получило ещё одну фамилию. Фото 2009 года.
минутою к нам приближающегося…», старался распорядиться своим благоприобретенным имуществом. Воля завещателя могла быть разной, обязательны были пожертвования на помин души усопшего в храмы города и монастыри как близлежащие, так и находившиеся в других епархиях. Традиционно предполагалась раздача подаяния деньгами, хлебом, одеждой «нищей братии», при этом суммы были значительны. Так, рыбинский купец 1-й гильдии Андрей Ильинский на эти цели завещал потратить 25 000 рублей! Кто же из наследников имел наибольший приоритет в получении желанного наследства? Прежде всего, те, кто имел возможность сохранить в потомственном владении всё недвижимое имущество, приумножить капитал и через это обеспечить материальную поддержку внукам и правнукам завещателя, и желательно не
в виде какого-то капитала, а полноценного торгового или промышленного дела. Главным претендентом здесь был старший сын, особенно если на его попечении находились младшие несовершеннолетние братья и сестры. Родитель8 всегда проявлял завидную мудрость: составляя завещание и учитывая интересы несовершеннолетних, сразу же отписывал им часть капитала, который они должны получить по своему совершеннолетию в 21 год. При этом большая часть наследства поступала в распоряжение старшего сына для «полного отеческого назидания и распоряжения» и после «торгового раздела выгодами пользоваться всем, но при разделе старшему сыну получить преимущество перед младшим в 5000 руб.». При этом глава семейства завещал младшим: «приказываю находиться … у старшего в семействе в беспрекословном послушании и повиновении».
Не забывали купцы в своем завещании и о дочерях, которым также предписывалось получить капитал, на который они должны были «изготовить себе приданое имущество», а весь свадебный обряд должен был совершить старший сын на прибыльный от наследства капитал! Предусматривался и вариант, если дочь не выйдет по какой-либо причине замуж, то «навсегда иметь ей жительство в завещанном мною братьями ея живущими ныне доме и пользоваться не менее как двумя покоями отдельными, так же продовольствоваться ей пищею и одеждою приличною ея возрасту и моему достоянию из общего приобретения от капитала». Но если она не пожелает жить с братьями, то мудрый отец и здесь заранее разрешал ситуацию, предписывая дочери «получив долю свою капитала отойти от них на особое жительство не требуя уже более от них ничего».9
сие есть непременная моя воля». Чем же руководствовалась престарелая вдова, принимая такое решение? Ответ читаем: «по благорасположению моему к ней за отличную её ко мне преданность и призрение меня в моей старости, так и по праву наследования». Комментировать здесь ничего не нужно, а вот далее в завещании мы можем встретить любопытную подробность. Купеческая вдова предписывает своей единственной наследнице, после вступления в наследство, проявить заботу о своих внуках и внучках (заметьте, не замужних родных дочерях!). Для этого она должна с полученных по наследству торговой лавки и амбаров скопить доход и выплатить замужней внучке и трем внукам по 375 рублей, а дополнительно двум несовершеннолетним внукам-братьям заботливая бабка отписывает имение на улице Кузнецкой,12 с землею и деревянным домом. Интересны условия, на которых внуки могли принять это наследство. Во-первых, любимая бабушка накладывала запрет на продажу и заклад этого имения, которое должно было «перейти им или их детям в род, в вечное и потомственное владение, а ежели таковых не случится, то имение должно по смерти внуков завещательницы вернуться во владение наследницы Екатерины Сыромятниковой». Неграмотная купеческая вдова с величайшим экономическим расчетом, целенаправленно вручает несовершеннолетним внукам исходный капитал в виде недвижимости, который может помочь им (например, путем сдачи имения в аренду) начать своё первое коммерческое предприятие. Здесь мы не случайно уделили столько внимания этим гражданским актам. Приведенные примеры показывают, насколько серьезным было в те годы отношение к частной собственности, которая не только определяла статус купечества, но и отражала морально-нравственное состояние и воспитание его отдельных представителей. Здесь имеется в виду то, что все внутрисемейные конфликты в отношении имущественного раздела среди родственников происходили на виду всего общества, становились предметом обсуждения в деловых кругах и в конечном итоге существенно влияли на репутацию как отдельных представителей, так и целого купеческого семейства. Не случайно умудренные опытом жизни родители всячески старались свести к минимуму все коммерческие и имущественные конфликты в семьях, так старательно прописывая в своих духовных завещаниях условия
раздела. Цель была одна: «дабы сим способом отклонить могущие быть между родственниками моими за корысти, оставшиеся после смерти моей ссоры, и самые тяжбы». Имущественные споры, конечно, были, их инициаторами часто выступали дальние родственники из мещан, вдов, купеческих братьев. Отстаивая свои интересы, они подавали очередные жалобы, постепенно превращая дело в затяжную судебную тяжбу. Вовлеченные в подобные конфликты представители рыбинского купечества старались решить спорные вопросы «полюбовно», «чувствуя отвращение от тяжебных производств», нередко шли на полные уступки, «дабы сохранить доброе имя себе и потомкам». А доброе имя и авторитет способного, ответственного предпринимателя ценились в то время никак не менее самого купеческого капитала. Огромные риски в торговых операциях, оптовых ценах, несовершенство водных систем, опасность судоходства – всё это подстерегало каждого, кто осмеливался вкладывать капиталы в торговую деятельность и называть себя купцом. Всё это рождало не только жесткую конкуренцию среди купечества, но и на протяжении веков создавало особые, чаще всего «не писаные правила» ведения торговли, на которых воспитывалось новое поколение и закладывалась моральная ответственность за собственное поведение при заключении сделок. Ещё это было залогом к сотрудничеству и кооперации в столь важном разделе коммерческой деятельности, как взаимное кредитование. Несовершенство в то время зарождающейся банковской системы в государстве вынуждало купцов действовать по старинке, заключая договора займа под залог недвижимого имущества среди своих же коллег, как местных, так и иногородних купцов. Вот где было важно иметь доброе имя и уважение коллег! При этом купцы-ростовщики, которые не вели торговли, а занимались только подобными денежными операциями, завышая проценты кредита, не пользовались уважением, да их просто не любили. Многие представители рыбинского купеческого сословия несли на себе ношу кредитного бремени. Суммы вексельных долгов измерялись десятками тысяч, в залог закладывались лавки гостиных дворов, земля, многочисленная недвижимость, а кредиторами чаще всего выступали те же купцы. В истории Рыбинска было несколько случаев, когда собрание кредиторов принимало решение о приостановке выплат по долговым обязательствам и давало шанс выпра-
2012
Кроме детей, в завещание попадали и другие родственники. Чаще своим братьям (как правило, опытным купцам) завещатель оставлял арендуемое имущество (мельницы, суда, снасти), которое требовало непосредственного управления, и нередко часть дохода предписывал передать своим детям. В числе наследников обязательно оставались многочисленные крестники, которым крестный отец по-христиански «отписывал» иконы, нередко в серебряных окладах, и некоторую сумму денег, а кому-то – и небольшую лавку, если, конечно, воспреемник имел солидный капитал.10 В завещании не столь богатых купцов обычно не указывались сыновья, захотевшие отделиться от родителей ещё при их жизни, и этот раздел был оформлен особым раздельным актом. Нередко раздел выглядел довольно сурово по отношению к старшему сыну, которого отец отделил «с женою его безо всякого движимого и недвижимого имущества» «… и жить ему уже самому собою и никакого до братей своих, а моих детей дела нет». Также и младшим братьям и ему, отцу с матерью – до отделенного сына «ни какого притязания впредь не иметь … напрасно притеснения и вымогательства не чинить». Лишив сына всяческой материальной поддержки, строгий отец, на наш взгляд, поступает жестоко, но на самом деле его поступок очень мудр. Вот она, народная купеческая мудрость! Этим раздельным актом мудрый родитель фактически защищает «вставшего на ноги» старшего сына не только от всяческих притязаний подрастающих братьев, но и всех долговых обязательств отца, даже тех, в которых этот старший сын является поручителем! Выстроив кирпичный завод и имея огородную землю, этот купеческий отпрыск мог спокойно развивать собственное дело, не отвечая ни на какие будущие притязания родственников и кредиторов отца.11 Другие интересы отстаивали в своем духовном завещании купеческие вдовы. Примером может послужить завещание купеческой вдовы Марии Второвой, которая завещает практически всю недвижимость – с торговыми лавками и двухэтажным угловым домом на Волжской набережной, с земельными наделами – «в неотъемлемую собственность с неоспоримым правом на продажу и заклад … того имения кому похочет», своей дочери костромской купеческой жене Екатерине Сыромятниковой. Заканчивает вдовая купчиха сей документ грозным предупреждением: «а прочим наследникам не вступаться и сего моего завещания под прещением Суда Божия не нарушать, ибо на
25
Спасо-Преображенский собор. Открытка начала XX века. История главного храма города овеяна событиями, происходившими в городе на протяжении многих столетий. Сегодня его можно назвать «вечным памятником благочестия и мудрости рыбинского купечества».
2012
{социальный портрет}
Интерьер Спасо-Преображенского собора. Открытка начала XX века.
26
Никольский собор. Фото начала XX века. На переднем плане, на северозападном углу здания, мы видим особый навес с выстланной камнем площадкой, устроенные специально для паломников, шедших поклониться Нерукотворному образу Спасителя, написанному на стене и перенесенному из разобранного Преображенского собора.
Клеймо стенной росписи западной стены Покровской церкви села Покров. Фото 2005 г. Повествует, что храм был расписан в 1847 году на средства купца Алексея Саратова, уроженца этих мест.
вить финансовое положение уважаемому купцу, попавшему, по стечению обстоятельств, в сложное положение. А как иначе! Ведь каждый из кредиторов-купцов мог попасть в такое же положение и надеялся, оказывая помощь другому, что при случае помогут и ему. Здесь уместно вспомнить ещё один фактор семейного воспитания. В наставлении опекуна купеческих детей в числе первых пунктов стоит напоминание о «воспитании в страхе Божием» и развитии навыков к труду, а уже потом – забота об увеличении сиротских капиталов и сохранении недвижимости. Православная вера давала могучие средства для воспитания личности и выработки чувства личной ответственности и долга, особо важных в экономической деятельности. Это воспитание создавало поразительное отличие русского купечества от западного предпринимательства с особым «культом» богатых людей. Дисциплина «аскетического послушания» и «хождения перед Богом» давала возможность русскому человеку смотреть на свою деятельность не только или не столько как на источник наживы, а как на выполнение особой миссии, возложенной Богом. В народе бытовало мнение, что возложенное богатство – это особый «крест», за который Бог потребует отчета. Это особенным образом проявлялось в купеческой среде, в виде значительных пожертвований в храмовое строительство и на благотворительность. Рыбинск не был исключением. Величественная архитектура храмов,
великолепие их внутренней отделки, богатство церковных ризниц, благолепие богослужений – вот дань искренней, незамутненной богатством веры местного купечества. Не случайно, когда был разобран старый Преображенский собор и фресковые изображения чтимых икон из него были перенесены и вделаны в стены Никольского собора, в его северной стене, обращенной к Волге, рыбинцы поместили изображение Нерукотворного образа Христа Спасителя. Тем самым, «как бы наглядно поручая Его Божественной страже и покровительству притекающие к ним богатства волжского труда, который служил главным источником их трудовых стяжаний». 13 Подобные примеры и сегодня можно встретить в местных храмах. Под Рыбинском, на старом Угличском тракте, находится старинное село Покров, с древним Покровским храмом, сохранившим своё внутреннее убранство в годы безбожного лихолетия. На западной стене летней церкви обращает на себя внимание живописное клеймо, повествующее, что стенная роспись здесь была выполнена в 1847 году «ревностнейшим и пламенным усердием рыбинского «Поцелуй Иуды» – фреска северной стены Покровской церкви. Фрагмент росписи свода алтаря Покровской церкви: «Коронование Божией Матери». Фото 2005 г.
27
2012
2012
{социальный портрет}
Городское начальное училище, ул. Крестовая,19. Фото 2010 г. Выстроенное здание для начального училища городское общество безвозмездно передало в ведение училищного совета.
28
Бывали случаи, когда местное купечество, желая лишний раз щегольнуть своим богатством и при этом возвысить престиж города, не задумываясь, шло на финансовые траты и уступки. В 1829 году, во время «публичного испытания» в городском училище, проходившего в присутствии ярославского гражданского губернатора Михаила Ивановича Бравина и многих «знаменитых посетителей» и граждан города, учащимися, к общему удовольствию, были показаны весьма хорошие успехи в учении. Преисполненные лучших чувств, рыбинские купцы тут же единодушно решили подарить училищному ведомству каменное здание училища, выстроенного на городские средства, вместе с землею. Умели отцы города и купечество отстаивать и бороться и за не столь «шумные» проекты. Понимая, что успех коммерческих сделок в розничной торговле во многом зависит от степени образованности младшего торгующего персонала – помощников приказчиков, купеческих детей и мещан, решили они ввести в том же училище курс торгового счетоводства и бухгалтерии.17 Но, по учебному уставу, зачисление на эти курсы разрешалось только после окончания училища. Поэтому представители городского общества, учитывая, что здесь обучаются дети большей частью «недостаточных родителей», которые после его окончания определяются при торговых домах в услужение или поступают в лавки для помощи своим родителям, пришли к выводу: «далее изучать один предмет немногие желание проявят». И в связи с этим решено было обратиться с предложением к попечителю Московского училищного округа разрешить, в виде исключения для училища в городе Рыбинске, начинать курс обучения по торговому счетоводству и бухгалтерии, одновременно переходя на последний курс училища. Объяснялось это тем, что многие родители и сами ученики, понимая важность предмета и его пользу, не захотят оставлять его неоконченным.
купца Алексея Панфилова Саратова». Уже на исходе своей жизни умудренный опытом купец в знак благодарения за милости Божии украшает и «возобновляет» бывший свой приходской храм, где возносили молитву его предки и где он сам принял крещение, рожденный в крестьянской семье вотчины надворного советника Александра Николаевича Чирикова сельца Чертищева 14 Покровского прихода. Умилительно склонив головы, сегодня взирают на нас, написанные в простенках окон первого яруса, небесные покровители членов семьи рыбинского купца Алексея Саратова, чьи бренные останки нашли своё земное пристанище на Георгиевском кладбище города Рыбинска. Жертвуя и веруя, купец всё же оставался предпринимателем, находя выгоду там, где, казалось, ее было трудно найти. В 1796 году в Рыбинске началось строительство новой соборной колокольни. Величественное, многоярусное сооружение строилось на жертвуемые средства и «кошельковую церковную сумму» и требовало значительного количества строительных материалов. От городского общества строителями колокольни были избраны купцы Петр Роговиковский и Алексей Телицин, которые предложили для обеспечения кирпичом не тратить средства на строительство церковного кирпичного завода, а использовать мощности существовавших частных заводов, которые обеспечивали потребности строящегося Мучного Гостиного двора. Расширив заводы, купцы Селецкий и Сыроежин освоили производство и профилированного кирпича для выкладки колонн. Вскоре городские пожары уничтожили деревянную застройку, в Рыбинске началось строительство каменных зданий.15 Вот вам и современные инвестиции в производство строительных материалов! Нередко современные краеведы главной причиной задержки начала строительства нового Спасо-Преоб-
Сохранившиеся городские амбары, где зимой хранился хлебный запас России. Фото 2012 г. Сотни таких хранилищ находились в окрестностях города, но в основном они располагались в устье реки Черемхи, где сегодня располагается здание элеватора. Водоразборная будка городского водопровода, 1901 г. Фото 2006 года. Городской водопровод, уличное освещение, благоустройство города – всё это было предметом забот местного купечества, озабоченного тем, чтобы город обрел «все блага современной цивилизации».
раженского собора называют отсутствие необходимых для начала работ средств. Документы показывают, что при соборе долгое время хранилась сумма в 65 тысяч рублей, и для её сохранности, по просьбе настоятеля, город за счет своих средств содержал двух сторожей. Городское общество, не отрицая «единодушного усердия воздвигнуть во граде своём великолепнейший соборный храм», всё же считало, «пока ещё не началось строение церковное», возможным, чтобы «весьма значительная наличная церковная сумма не лежала бесплодно, взять из оной взаимообразно за указные проценты 15 тысяч рублей». Мы уже выше упоминали о нехватке оборотных средств у местного купечества, а здесь – реальная возможность
использования церковного капитала в своих целях, «сроком доколе того необходимости церковные востребуют», т.е., пока не начнется строительство. Был ли смысл торопиться с его началом? Не подозревая какого-то умысла, с предложением согласилось и духовное начальство, надеясь, что проценты с используемого капитала приведут к его увеличению. Ежегодно в 1816-1825 годах изымалось из соборной кошельковой суммы 15 тысяч рублей, которые делились между купечеством и мещанами 16 города на три части по пять тысяч рублей в каждой. По окончании года ими возвращалась выданная сумма с уплатой с неё 6% дохода в сумме 900 рублей. При этом городской голова рыбинский 2-й гильдии купец Михаил Иванович Журавлев ежегодно уверял, что «немедленно приступит к строительству нового собора, которое окончит за три года». Соборный протоиерей Матвей Гомилевский, не в силах более этого терпеть, доносит о поступках начальству, на что городская дума, оправдывая свои действия, делает заключение, что «градское общество никакой укоризны в сем случае не заслуживает». Что это – коммерческий расчёт или промысел Божий? Возможно, испытывая покаянные чувства, местное купечество через несколько лет, прилагая завидное усердие и вкладывая немалые средства, выстроит самый вместительный храм Ярославской епархии, которому по богатству внутреннего убранства также не будет равных, а современники, сравнивая пребывание в нем с земным раем, присвоят ему титул «красы Поволжья». Десять рыбинских купцов за усердие к Церкви Божией получат особое благословение Синода.
2012
Фрагмент стены городского хлебного амбара.
29
2012
{социальный портрет}
Первый в России железобетонный шлюз в городской гавани. Фото 2010 г. Уникальное в прошлом сооружение сегодня служит местом для любительского лова рыбы.
30
Городская гавань до реконструкции. Открытка начала XX века. Показанные на переднем плане постройки – деревянный амбар и одноэтажный дом (ул. Б. Казанская, 2) – сохранились до наших дней.
И последнее.… Как соприкасались интересы города с личными интересами купечества? Отвечая на этот вопрос, надо признаться, что Рыбинску здесь повезло. Это был один из немногих уездных городов, где всё было устроено для торговли, благодаря особому географическому положению и наличию здесь крупнейшей на внутренних водах пристани. Сметливое рыбинское купечество сумело определить для себя наиболее важный вид товара, на оптовой скупке и продаже которого они могли заработать наибольшую прибыль. Таким товаром оказались хлеб и другие «хлебные припасы», значительные объёмы продаж которых сделали Рыбинск узлом всех торговых операций, определявших цены на значительной территории
в России, в том числе и в Петербурге. Всё это объединяло интересы города и купечества, которое было обязано принимать активное участие в общественной жизни города и его управлении. Представительство в городской думе, в комитетах общественных организаций, богаделен, учебных заведений, банковских учреждений – всё это было предметом интересов местного купечества. Общественное доверие выдвигало самых достойных на должности городского головы, и избранники, пренебрегая своими интересами, прилагали немало сил и средств для обустройства и удовлетворения запросов города. Нередко обсуждение и решение тех или иных вопросов по финансированию текущих расходов города растягивалось на довольно долгое
время. Это в основном касалось больших затратных проектов. Взять, к примеру, устройство водопровода и электрического освещения в городе. Вопрос о необходимости их устройства обсуждался довольно длительный срок, пока на одном из заседаний городской думы не было сказано, «что уже нет ни какой возможности обсуждать вопрос: нужен нам водопровод или нет? – Водопровод однозначно нужен. Мы думаем уже 10 лет и довольно! Пора за дело». Непростой вопрос финансирования был решен за счет выпуска специальных облигаций городского займа на сумму в 400 тысяч рублей. В 1901 году водопровод был введен в эксплуатацию, при этом в его техническом оснащении были использованы новшества московского водопровода.
В заключение нашего исторического экскурса – ещё один, самый яркий пример соотношения частных интересов местного купечества и общих интересов города. Мы здесь не будем вдаваться во все подробности серьезного дела, возникшего в начале XX века в Рыбинске, для решения которого потребовалось участие не только министров путей сообщения и финансов, но и резолюция самого императора. Вопрос касался реконструкции городской гавани и строительства при ней нового шлюза. Для реализации проекта требовался кредит в 600 тысяч рублей, при годовом бюджете города всего чуть более 475 тысяч. При этом долги города по обязательствам облигационных займов
прежних лет уже составляли 705 000 рублей! 18 Правительство, понимая необходимость строительства, было готово выделить государственную ссуду, но непременным условием её получения был переход гавани в ведение государства с зачислением в его пользу всех доходов от её эксплуатации. Такие условия были неприемлемы, поскольку именно гавань давала большую часть дохода для городского бюджета. Дебаты в течение нескольких лет не приводили общество к единодушию, скептики пугали последствиями грандиозного кредита. Неожиданное известие из Череповца заставило рыбинское купечество встрепенуться и, проявив поразительную решительность, приступить к работам по реконструкции шлюзовой камеры городской гавани. Причиной этому послужило заявление известного череповецкого купца И.А. Милютина, который предложил сократить в Рыбинске летний караван судов и перенести их выгрузку в Череповец, выстроив для этого современную гавань. Представители торговцев, промышленников и ремесленников обратились с заявлением в городскую управу, отмечая, что «интересы и нужды города Рыбинска должны быть дороги каждому гражданину, почему мы, не считая себя вправе замалчивать волнующие обстоятельства, просим Городскую Управу представить настоящее заявление на рассмотрение думы». Лучшие представители купечества, гласные городской думы также подержали инициативу: «Будет преступно не только перед
обществом, избравшем нас своими представителями, но даже перед собой самими, если мы будем терять время, сидеть сложа руки и ждать, чтобы кто другой начал и сделал за нас это дело. И очень может статься, что проявляя такую малодеятельность, мы заставим действительно других заняться устройством судохранилища и, конечно, уже не в наших интересах».19 Вот этой цитатой, написанной ровно сто лет назад, и хотелось бы завершить наше историческое повествование о рыбинском купечестве. Постойте! А Вам, уважаемый читатель, не кажется, что ситуация спустя сто лет вновь повторяется? Чья-то «бездеятельность, сидение сложа руки, чтобы кто-то другой начал и сделал за нас это дело, … и конечно уже не в наших», а в своих интересах. Может это относится и к нам, потомкам рыбинского купечества, несостоявшимся предпринимателям, которые по привычке готовы сидеть на государственной паперти в очередь за продовольственным пайком, квартирой, путевкой в санаторий и т.д., при этом жалуясь на несправедливость и … бедность. За прошедшее время мы как-то забыли, что частная собственность – это не только дом, машина, магазин, которые действительно есть сегодня не у каждого. Но вот умелые руки, трезвая голова должны быть у каждого, как изначальный капитал нашей жизни, который каждый из нас должен «преумножать», но не завышенной самооценкой, а конкретным делом «умелых рук» и ответственностью «трезвой головы», как это делали наши предки.•
1 Особые условия для этого процесса приходятся на период крепостного права, когда многое зависело от «доброй» воли помещика, но здесь значительную часть будущих предпринимателей составляли крестьяне Коллегии экономии государственных имуществ. 2 Магазин галантерейных товаров Ивана Березнякова располагался в самом престижном месте, на Торговой площади в Новых торговых рядах, выстроенных в 1904 году и разобранных в 1970-е годы. 3 Сегодня довольно трудно представить, чтобы в одном доме уживались не только представители трех поколений, но нередко и довольно дальние родственники, что в наше время возможно в самом крайнем случае. 4 Все причисленные к купеческому семейству именовались в таком случае купеческими детьми, братьями (при условии объявления наследственного капитала с уплатой пошлин), внуками (при условии записи в это свидетельство их отцов). 5 Привилегии носили сословный характер, а гильдейское свидетельство выдавалось в таком случае «для звания». Среди рыбинского купечества были подобные представители. 6 Иван Филиппович Мыркин – крестьянин Холмогорского уезда, Емецкой волости, села Емец. После отъезда дяди в город Казань оформил купеческое свидетельство и начал предпринимательскую деятельность, которую в 1893 году продолжил его сын Николай Иванович. 7 Официально заведующей типографией с 1870 года значилась жена купца – Ольга Капитоновна Фальк. 8 Именно такую форму обращения имел в официальных документах отец семейства, в те годы по христианскому учению каждый понимал, что Отец был только один – небесный, то есть, Бог. 9 Цитируется завещание рыбинского купца Владимира Репина. 10 Использованы материалы завещания рыбинского купца Андрея Ильинского. 11 Цитируется раздельный акт купца Григория Селецкого с сыном. 12 С 1909 года – улица Гоголя. 13 Соборный храм святителя и Чудотворца Николая был разобран в 1940-е годы. 14 В советское время неблагозвучное название деревни было заменено нейтральным – деревня Дорожная. 15 Пожары 1797 и 1811 годов. 16 Ежегодно в займе участвовали 23 купца и 26 посадских. 17 В этот момент (1846-1847 гг.) оно имело статус уездного училища. 18 Это – займы на строительство каменного театра, устройство водопровода, электрического освещения, постройку новых казарм и ряд других нужд города. При этом срок погашения последнего из них исчислялся 1937 годом. 19 В результате реконструкции городской гавани здесь был выстроен первый в России железобетонный шлюз, с передовой системой экономии воды за счет запасного бассейна, куда сбрасывалась часть воды после шлюзования. Этот шлюз работал, вместе с гаванью, до конца 1980-х годов.
2012
Рыбинское купечество довольно скоро отзывалось и вкладывало личные средства на те нужды города, которые могли принести реальный доход. Примером здесь может послужить покупка близлежащих к городу помещичьих земель. Так, для приобретения городом земель у госпожи Алябьевой в 1799 году была объявлена подписка, с помощью которой быстро удалось собрать необходимые для оплаты 20 000 рублей. Механизм сбора средств был довольно прост. Эти деньги были внесены вскладчину купцами и посадскими, и им, при разделении и оценке участков, было отдано преимущество. При спорном делении первенство получал тот, кто вкладывал большую сумму при подписке. Это был своеобразный заем города с условием возврата занятых средств в течение одного года.
31
{сословие} 2012
Рыбинская буржуазия: штрихи к портрету Евгений ЕРМОЛИН
32 Спросим себя: чем был бы Рыбинск без своего купечества? Ведь это – не древняя княжеская столица, как Углич, Переславль, Ростов, даже Романов. Это город почти без родовой аристократии, которая так или иначе вносит обычно в историю начало утонченности и благородства. Каким бы заштатным, захудалым городком выглядел Рыбинск, какой бы унылой и скудной на яркие события была его история без его купечества! Притом, что она, эта история, совсем недолга. В Европе есть древние торговые города, вроде Любека или Брюгге. История Рыбинска короче. Главное в ней легко уместилось в два с небольшим века, из них купеческих – только первый век с четвертью. Но вот лицо города, ментальная его физиономия сложились именно тогда. Ведь и теперь узнаешь рыбинца. Пусть он не занимается никакой, даже захудалой, торговлишкой и живет совсем другим. А бодрость духа, житейская прочность, практическая сметка, оборотистость и умение вести дело, демократически простая, но отнюдь не наивноглупая повадка – это у него обычно не отнимешь.
Предприниматель, купец – должность на земле мало героическая. Но по количеству энергии и драйва, по вложениям сил и средств в начатое и продолжаемое дело мало кого в отечественной истории можно поставить рядом с купцом. Кто еще в исторической России усердный трудоголик? Найдите и покажите мне сейчас такого! Барин тешится, мужик чешется и работает из-под палки, ожидая небесного грома, чиновник тупит, и даже поп молится с ленцой, а исключения не столь уж многочисленны, как могло бы показаться. Вы будете спорить, но я скажу: от души и каждодневно работали у нас лишь купцы да промышленники. Да, но… скажете вы. Купец пьет. Купец жрет. Купец балует. Да и обсчитает поди. Ой ли. Взять хоть старообрядцев, которых немало было среди рыбинского купечества. Их жизненное правило одно: молись и трудись. Это какие-то старорусские протестанты: для них труд, дело стали формой богослужения. А Бога не надуешь. Аскетизм мирской жизни привер-
женцев старой веры, узы взаимопомощи и взаимовыручки, которые их связывали и укреплялись от гонений и запретов, общинный строй жизни и хозяйствования, позволявший с умом использовать принадлежавший общине капитал, нанимать из общинников-единоверцев рабочих и приказчиков, – все это помогало предпринимательской деятельности старообрядцев. На одного безбашенного скандалиста Ивана Дурдина, на одного запойного театрала Николая Казакова – большой и дружный отряд «тимуровцев» – «ударников купеческого труда»: Миклютины, Пудовы, Неопихановы, Кондратьевы, Расплетины, Соколовы, Кокорышкины… Точно фиксирует и Аксаков: «У купцов друг для друга есть свой банк, свои банкиры. Каждый, пользующийся доверием, может без расписки и легко набрать огромные суммы, но если он обманет, если он окажется несостоятельным, то вмиг это разносится по всему купечеству, и уже ему не верят ни копейки, а без кредита торговать нельзя». Кредит для купца – мерило добродетели.
Евгений Ермолин родился в 1959 году в Архангельской области. Закончил факультет журналистики МГУ, с 1981 года работает в ярославских СМИ, с 1989 года преподает в Ярославском госпедуниверситете, заведующий кафедрой журналистики, профессор. Он также заместитель главного редактора журнала «Континент» (Москва – Париж), член Литературной академии национальной премии «Большая книга». Критик, историк культуры. Живет в Ярославле и Москве.
2012
Борис Кустодиев. Купец. 1920 г.
33
34 2012
А дворянин всегда в долгах, они его лишь украшают, с заложенным и перезаложенным именьем. А честность? Для дурака понятно: не обманешь – не продашь. Умный, просчитывающий перспективу хоть на два хода вперед купец знает другое. Аксаков на личном опыте убедился: «Нет людей практичнее русских купцов. Они так практичны, что к ним даже и применить этот эпитет нельзя; тем не менее, однако же, они слову верят больше, чем бумаге. В Рыбинске, напр<имер>, в прошлом году пришло товару на 35 милльон<ов> рублей серебром, а вывезено на 45 милльон<ов> сер<ебром>. Порядочный оборот денег, а векселей и договоров у маклера не совершено и на милльон. Как здешние купцы, так и по всей России, как бородатые, так и безбородые, верят огромные суммы на слово или по простой записке, хоть и за проценты. Лавочное надуванье здесь не имеет места». На Руси ложь и обман – самый простительный грех. Но не для купца. Ему не простят даже подозренья на мухлеж. Нарядные купеческие досуги, выезд, гулянье, молодая красавица-жена – пышнотелая белолицая лебедица, – все это к тому же скорее компенсация за огромные риски. О чем и говорит Аксаков. Купеческий промысел был непрост, рискован и требовал больших нервных затрат. Где-то там, в Европе, веками выработаны и завоеваны социальные гарантии и законодательные права, обеспечивающие жизнь предпринимателя. А у нас-то всегда прав чиновник. И все права пока принадлежат, между тем, ему. Сегодня ты купец, а завтра ты никто. Тут и правительство подоспеет со своими провиденциальными (как всегда) указами. А там на одного умника Канкрина, сильно облегчившего однажды участь русского купца, приходится десяток амбициозных идиотов, живущих соображением немедленной выгоды. И местные кувшинные рыла могут насолить… Как тут купцу не «подличать» – и лестью, и подношеньем? Допотопная коллизия исторической жизни. «Зато купцы до такой степени свыкаются с своим занятием, что торговля ему делается необходима иногда даже вовсе не ради барыша. Эта постоянная лотерея, это состояние между страхом и надеждою, этот
Замечательно рассуждал о трудовых вложениях, любви к труду и о «целерациональности» купцов в середине XIX века губернский чиновник и далеко не последний русский публицист-славянофил (то есть народолюб) Иван Аксаков, отталкиваясь от рыбинских своих впечатлений. «Торговля – такое дело, – писал он родным из Рыбинска, – что купцы непременно должны составлять особое сословие. Они все знают друг друга, без чего и не может быть торгового доверия; помнят не только каждый свою продажу и покупку, но учитывают и чужие расходы и доходы; здесь в Рыбинске, в центре хлебной торговли, они получают в одно время письма из Петербурга и из Астрахани и знают все торговые цены на всех хлебных пристанях волжской системы.<…> Стоит только получиться известию, что цены в Петербурге поднялись, то вмиг поскачут отсюда приказчики в Моршанск, в Симбирск, в Самару, в Уфу, во все низовые губернии, географию которых они знают, как свои 5 пальцев... Нельзя не удивиться постоянству и настойчивости купца. Для того, чтобы провезти хлеб от Саратова в Петербург вверх по Волге, хлопот – страшно сказать сколько. Возня с казною, с лоцманами, с бурлаками, с коноводами, с перегрузкой, с крючниками... все это стоит больших денег! Ведь эти купцы везде поплатятся: они содержат всюду офицеров корпуса путей сообщений, заведующих судоходными дистанциями, – когда предъявляют им свои накладные. Между тем, этот волжский бассейн или, лучше сказать, эта торговля по Волге, от Астрахани до Архангельска, от Астрахани до Петербурга, кормит и содержит в постоянной деятельности целые десятки милльонов рук. Если взять в соображение одно производство барок, канатов и снастей, так огромность цифр испугает вас. Пословица говорит: купец торгует и век горюет; крестьянин пашет да песенки поет. <…>Я знаю многих богатых оптовых торговцев, которые держат даже розничные лавки, так, единственно для утешения, чтоб посидеть в ней, потолковать. «Пойду, поторгую», – говорит мне недавно один богатый купец, у которого, может быть, тысяч на 200 серебром хлеба в Петербурге, и отправляется в лавку, где сиделец его продает муку фунтами...». Какой великий урок. И как плохо он выучен!
2012
Портрет поэта и славянофила Ивана Сергеевича Аксакова. Холст, масло.
35
{сословие} 2012
36
Ну да, любит обычно купец показать себя. А какие у «лучших людей», что по Волге «на низ и верх ходят судами и которые промышляют всякими товарами помногу», средства социальной легитимации? А вот, Виссарион Белинский наготове, не даст соврать: «…хороши также эти купцы и в дорогих каретах и колясках, которые вихрем несутся на превосходных лошадях, блистающих самою дорогою сбруею: в экипаже сидит «поштенная» и весьма довольная собою борода; возле нее помещается плотная и объемистая масса ее дражайшей половины, разбеленная, разрумяненная, обремененная жемчугами, иногда с платком на голове и с косичками от висков, но, чаще, в шляпке с перьями (прекрасный пол даже и в купечестве далеко обогнал мужчин на пути европеизма!), а на запятках стоит сиделец в длиннополом жидовском сюртуке, в рыжих сапогах с кисточками, пуховой шляпе и в зеленых перчатках... Проходящие мимо купцы средней руки и мещане с удовольствием пощелкивают языком, смотря на лихих коней, и гордо приговаривают: «Вишь, как наши-то!», а дворяне, смотря из окон, с досадою думают: «Мужик проклятый – развалился, как и бог знает что!..» Для русского купца<…> толстая, статистая лошадь и толстая, статистая жена – первые блага в жизни...»
«рыск», как они говорят, становится для него второю природой». Это тот же Иван Аксаков. …Были и другие средства завоевания социального признания. В соответствии с традиционными религиозными представлениями культурный статус торгового сословия был, как известно, не слишком высоким. Осудил, если не ошибаюсь, торговлю известный восточно-христианский авторитет, Отец Церкви Иоанн Златоуст. Припоминали слова Иоанна про то, что «ремесло купца неугодно Богу». Характерны и народные присловья: «Денег много – великий грех; денег мало – грешней того», «Лишние деньги – лишние хлопоты».
Протестантская логика, которая трактует занятия торговлей и промышленностью как богослужение, у нас не весьма все ж привилась. Или привилась? Ученые спорят. Но критический взгляд вступил в противоречие с самоощущением купечества, с его растущим богатством и влиятельностью. Купец старается разрешить противоречие щедрой милостыней, пожертвованиями. Он воспринимает свое богатство не только как результат личного труда и заслуг, но и как дар свыше, как божью милость. Богатство-дар Божий нужно отдарить Богу. Может быть, даже и с лихвой. Самым простым и понятным, освященным традицией способом дара оказались различные вклады
А еще невероятная рыбинская пульсация жизни. Тихие зимы и бурное, буйное, бурлацкое лето. В летний аврал купец впрягался, как в бурлацкое ярмо, и тянул, тянул, тянул эту баржу жизни, надрываясь, но без истерик. Ведь время – это деньги, как сказал когда-то Бенджамин Франклин. Но деньги – лишь для нашего буржуа, остальные время понимают иначе. Кто приносит порядок в жизнь
в Рыбинске? Да это он же, купец. В этом нет ничего удивительного, город сложился как солидная торговая фактория, перевалочная база, волжские ворота империи на юг и восток. Дворянские городские усадьбы и дворянские затеи для городов Верхневолжья вообще страшная редкость. Но и потом, во второй половине XIX века, местное земство видится мне издалека слабосильным. Рыбинская интеллигенция той поры не весьма заметна. Миссию городского благоустройства безраздельно берут на себя предприниматели, которым не хочется жить на помойке. Которым проще самому оборудовать набережную, чем ждать разрешения (!) на это из Ярославля, да и денег дадут едва ли. Рыбинск стоит наособицу как город с сильнейшим развитием городского самоуправления, в котором первую скрипку играли опять же купцы и промышленники – Тюменевы, Журавлевы, Расторгуевы, Калашниковы. Уже в XVIII веке купец в городе становится важнейшей силой. С выработанным эпохой чувством самоуважения, получая от власти привилегии и пользуясь государственной поддержкой, купец начинает чувствовать себя хозяином в этом мире. Мерилом его значимости является не просто мирской успех, но и участие в делах городского общества. Житейская практичность сочетается с участием в городских делах, с энергичным освоением и улучшением окрестного мира. Общественная миссия, благоустроение окружающей среды – это норма для европейского предпринимателя, поначалу религиозно мотивированная, но постепенно становящаяся и привычкой. Мир нельзя изменить целиком, но можно в частностях, привнести в него воспоминание и мечту о рае. У этого самоуправления были формальные структуры: городское собрание, дума, городской голова, бурмистры и ратманы в магистрате, судьи в совестном суде, позднее биржевой комитет... Все без исключения городские головы были довольно крупными предпринимателями. Но явно была и традиция неформального согласования интересов, разговоров за чашкой чая, кулуарных соглашений, что позволяет говорить о юридически нечетко прописанной торговой, олигархической демократии в городе, апеллирующей к изначальной русской традиции Новгорода и Пскова, к варяжско-хазарскому бизнесу былых эпох. По сути, купцы привносили в общественную жизнь традиции торгового дела, коммерческих сделок и соглашений, правила сословной
честности и чести. В годы думской монархии начала ХХ века отпрыск рода купцов Эльтековых, Сергей Кузьмич, помощник присяжного поверенного, стал депутатом III Государственной думы от партии кадетов. А рыбинский и казанский купец Василий Александрович Карякин был избран депутатом III думы от партии «Союз 17 октября». Это своего рода естественное продолжение купеческой традиции участия в общественных делах. В последнее время о рыбинском купечестве пишут много. Но в центре внимания – купеческий и промышленный патрициат. Это по-своему и справедливо. Они отметились в истории, внесли незабываемый вклад. А вот про купцов некрупного разряда, рыбинских третьегильдейцев, мы знаем очень мало. Размышляя о русской истории, замечательный культуролог Наталия Козлова писала: «Да, действительно в России появились сильные династии купцов и промышленников. Однако крепкого класса мелких буржуа, которые гордились бы собственным положением и которых бы российское общество считало одной из основ собственного могущества, так и не появилось». Да, к сожалению, не все здесь сложилось к тому моменту, когда наступил полный разлад. Но это тоже в своем роде урок. О чем еще хотелось сказать? Зачастую русский купец – это итог особого качественного отбора. Купечество – открытое сословие. В него не было больших формальных проблем вступить, особенно после отмены крепостного права. А и удержаться в этих рядах было непросто, не так уж редко во втором, в третьем поколении менее талантливые потомки разбазаривали капитал отцов и дедов. Пишут, что старообрядческая семейная муштра давала купеческим родам больше прочности. Вероятно. Хотя не обязательно. Не столько благоприятные условия, сколько, наоборот, сложные препятствия способствовали продвижению наиболее способных и упорных людей из простонародья в купеческое сословие, первые ряды промышленников и финансистов. Вспомнить хоть Ефрема Калашникова. Или еще один характерный пример – рыбинский булочник Артемий Седов. Он родился в крестьянской семье в деревне под Грязовцем, а к зрелости преуспел, купив дом по Крестовой, 23 и открыв здесь пекарню и булочную, о французских булках из которой люди вспоминали спустя десятилетия. Вот и мы вспомнили, хотя вкуса этих седовских булок не знаем.•
2012
в храмы и монастыри, деньгами, иконами, реликвиями разного рода или церковной утварью. Благочестивые пожертвования такого рода как будто сами по себе причащают к вечности. Купцы вкладывают средства в храмостроительство. Самый яркий эпизод такого рода в истории Рыбинска – это, конечно, строительство нового Спасо-Преображенского собора, под руководством купеческого «штаба», с участием отца и сына Миклютиных, которые вообще всецело преданы были церковной благотворительности. Но это очень прочная традиция, вплоть до 1917 года. В какой-то момент благотворительность, под влияниями из столиц, вышла за пределы церковных стен в мир (вовсе не лишившись религиозной задачи, оставаясь делом богоугодным и достоинство торгового человека утверждающим). И купцы уже строят богадельни, детские приюты, заводят благотворительные общества, издают книги. Рыбинские на этот счет чемпионы: Лаврентий Алексеевич Попов, построивший в начале XIX века первую в городе больницу, Федор Ильич Тюменев, Павел Абрамович Щербаков (на чьи средства построена Щербаковская богадельня), Николай Ионович Тюменев, Ефрем Степанович Калашников, Михаил Николаевич Журавлев, Василий Александрович Карякин… Всех не перечислишь. Историки с полным основанием пишут, что благодаря именно купечеству город при малой численности постоянного населения и уездном статусе имел учреждения, свойственные большим городам: гимназии, училища, библиотеки, благоустроенную набережную, городские парки, храмы всех конфессий. Вспышки благотворительного рвения были связаны и с критическими событиями в жизни страны. Так, во время Отечественной войны 1812 года упомянутый Л.А. Попов выделил на нужды русской армии безвозмездно муки на 4138 рублей (в ценах того времени мешок муки стоил 15 рублей) и три тысячи рублей наличными. Это было самое крупное среди рыбинцев пожертвование на армию...
37
{личности в истории}
Во второй половине XIX века село Абакумово Рыбинского уезда по развитию промышленности превосходило город Рыбинск. Факт из истории края
2012
Маленькая Англия в Рыбинском уезде Александр КОЗЛОВ
38
На «Оберегателе» Михалковы и Тучковы
Вот как описывал Абакумово в 1866 году известный этнограф и краевед Ф.А. Арсеньев: «…множество каменных и деревянных зданий – таких чистеньких, новеньких, как будто выстроены они по капризной воле волшебника: все в один день. Почти в центре этой красивой колонии на одном из каменных строений величаво возвышается огромнейшая кирпичная труба – это канатная фабрика Николая Михайловича Журавлева, замечательная тем, что по громадному производству своему и по превосходной выделке канатов не имеет себе равных во всей Европе…»
Купец М.Н. Журавлев (1840-1917) с женой. Канатная фабрика купца Журавлева. Начало XX в.
ворота. Этот ворот, на который наматывался канат, тянувшийся к якорю, вращали лошади, ходившие на палубе по кругу.*) В 1860-х годах Н.М. Журавлев по строил в Абакумове чугунолитейный, механический и судостроительный заводы. Изготавливал, по мнению
современников, лучшие пароходы на Волге. Но путь к паровым судам у Н.М. Журавлева был не прост. Массовое развитие речного пароходства в России началось в 1840-х годах. Активным сторонником развития нового вида водного транспорта был инженер-генерал, профессор
2012
Н.М. Журавлев (1810-1872), купец первой гильдии и потомственный почетный гражданин, был одним из самых богатых торговцев хлебом Верхнего Поволжья. Жил и вел дела в Рыбинске, но числился в угличском купечестве. «Быть в Рыбинске и не заметить его, значит не заметить слона в хлебной торговле. Николай Михайлович Журавлев личность замечательная: по обширному своему уму, по необъятному запасу сведений о промышленной и торговой жизни России, – отмечал писатель и публицист, князь В.П. Мещерский. – Вникание в малейший интерес составляет тайну всемогущего влияния г. Журавлева на весь торговый мир Волги и ее притоков». А вот как писал тот же автор про посещение Н.М. Журавлевым знаменитой Нижегородской ярмарки: «В зале биржи делаются самые крупные и самые мелкие дела. Всего более торгуются представители мелкой торговли. Напротив, как говорил один купец, когда явится, например, г-н Журавлев на биржу, самый богатый хлебопромышленник на Волге, с его появлением водворяется какое-то благоговейное молчание. Он подойдет к купцу Блинову, нижегородскому тузу хлебной торговли, отведет его в сторону, скажет два слова, дадут друг другу руки, расходятся. Дело сделано, вся партия куплена без торга и переторжек, ибо, как здесь говорят, Николай Михайлович Журавлев не любит терять слова и время». Н.М. Журавлев первым из рыбинских купцов занялся не только торговлей, но и промышленностью. В 1859 году в Абакумове он построил упомянутую выше канатную фабрику. Изготавливались канаты и веревки длиной до пятисот метров. Такая длина была важна для использования на конных машинах. Конными машинами называли речные суда, подтягивавшиеся к завезенному вперед якорю посредством вращения
39
{личности в истории} 2012
40
Александр Козлов родился в 1951 году в городе Щербакове (ныне Рыбинск) Ярославской области. Трудовой путь, после окончания школы, начал слесарем по ремонту приборов на Рыбинском электротехническом заводе. В 1974-1976 годах проходил срочную службу в рядах Советской Армии, после демобилизации вернулся в Рыбинск. Александр Борисович работал редактором заводского радиовещания и заводских многотиражных газет, был на освобожденной партийной работе, одновременно заочно окончил философский факультет Ленинградского университета. В 1990-2010 годах трудился заведующим отделом истории, затем заведующим экспозиционным отделом в Рыбинском музеезаповеднике, а достигнув пенсионного возраста продолжал работать там же научным сотрудником. Специализируется А.Б. Козлов на изучении истории Рыбинского края XIX-XX веков.
прикладной математики, почетный член Академии наук, министр путей сообщения Павел Петрович Мельников. В 1841 году П.П. Мельников прибыл в Рыбинск агитировать купцов за развитие пароходства. Позднее он вспоминал: «Я прибыл в Рыбинск и здесь собрал главных торговцев на Волге, чтобы сообщить им свои предположения. Я ожидал от этих господ полного сочувствия и даже содействия этому ответственному делу, а вместо того, к крайнему моему удивлению и разочарованию, моя восторженная речь была встречена недружелюбно. Купцы находили, что проект мой мечта несбыточная, что буксирные пароходы невозможны по причине быстроты течения, что вода на Волге слишком тяжела. Более других неистовствовал некто Журавлев, большой торговец хлебом. Журавлев казался мне человеком весьма смышленым, а между тем отвергал мои убедительные цифры, не желая вникнуть в них, и выражался заносчиво до неприличия, так что у нас чуть не дошло до ссоры. Оказалось, что Журавлев вложил большую часть своего капитала в конные машины и с ожесточением мне противоречил потому только, что лучше других понял преимущества речных пароходов и что с введением их на Волге его конные машины потеряют свое значение и ценность». И тем не менее, к концу 1860-х годов у Н.М. Журавлева уже ходило по Волге одиннадцать пароходов. В это же время П.П. Мельников и Н.М. Журавлев встретились в поезде на Николаевской железной дороге. Министр, шутя, спросил: – Продолжает ли вода в Волге быть такой тяжелой, чтобы пароходы не могли по ней ходить? – Э, перестаньте, кто старое помянет, тому глаз вон, – ответил Николай Михайлович. Дело Н.М. Журавлева успешно продолжил его сын Михаил. Перед этим, в 1859 году Н.М. Журавлев отправил сыновей Михаила и Ивана учиться в Англию. Там братья изучали математику, химию, физику, естественную историю, геологию, минералогию, прикладную механику. (Кстати, во время учебы Михаил вел дневник на английском языке, ныне хранящийся в Рыбинском архиве). В Лондоне Михаил Журавлев не только научился организации промышленного производства, но и сделал важнейший для себя вывод: «Чем выше уровень жизни рабочих
Инженер-генерал, профессор прикладной математики, почетный член Академии наук, министр путей сообщения Павел Петрович Мельников.
– тем лучше они работают». И поэтому впоследствии он превратил свое Абакумово как бы в маленькую Англию. Его рабочие и служащие получали большую, чем в городе, зарплату. Канатная фабрика дважды горела, но оба раза М.Н. Журавлев восстанавливал громадное здание, не увольняя рабочих. Михаил Николаевич Журавлев пос троил в Абакумове здание начального училища. Предоставил просторный, светлый дом под церковно-приходскую школу. Если дети рабочих и служащих из Абакумова хотели учиться в городе, он оплачивал их учебу в Рыбинске. Понятно, что рабочие и служащие отвечали Михаилу Николаевичу тем же – добросовестным трудом и преданностью. В 1897 году, когда М.Н. Журавлев отмечал двадцатипятилетие самостоятельной деятельности, он получил от своих работников приветственный адрес: «Дорогой наш хозяин Михаил Николаевич! В настоящую минуту Вы видите около себя Ваших служащих, которые собрались помолиться и поздравить Вас…» В Абакумове М.Н. Журавлев построил для себя великолепный жилой дом и окружил его прекрасным садом. Самое же почетное место в кабинете хозяина занимала икона Николая Чудотворца, подаренная ему рабочими. *** Ныне бывшие земли села Абакумова занимает территория Рыбинской ГЭС.•
*)О судах на конно-машинной тяге упоминалось уже в предыдущем, 12-ом номере нашего журнала – в статье Виктора Бородулина «Туерное пароходство на Волге». – Ред.
41
2012
2012
{личности в истории}
Памяти Н.А. Петуховой
42
Cын рыбинского купца и викторианская Англия Дневник Михаила Журавлева (1859-60 гг.)
Евгений РОЗОВ
его заводах значительно упало. В 1918 г. они были национализированы, а позднее и само журавлевское Абакумово скрылось под водами Рыбинского водохранилища. О Журавлевых в Рыбинске все еще напоминают несколько старых домов на улице Стоялой, большей частью полуразрушенных, дом № 14 на Бульварной да место исчезнувшего сада имени Лозовского, который когда-то был их садом… Мы не знаем ранних фотографий Журавлева, но со страниц дневника на нас смотрит начинающий русский купец со всеми его слабостями, переживаниями и противоречиями. Он любит, к примеру, хорошо выспаться и славно поесть, всюду все пытается оценить, доверяясь бумаге. Не слишком богомолен – о русском православном храме вспоминает только спустя полгода после вступления на земли туманного Альбиона. Бывает в известных лондонских дворцах, посещает театры, музеи, судит об игре английских артистов. Гайд-парк он находит простым и бедным, не идущим ни в какое сравнение с петербургскими. Отмечает шампанским день совершеннолетия наследника русского престола, посещает английские бани и музеи, признаваясь самому себе, что в живописи разбирается «плохо». Берет уроки, бывает на лекциях. В декабре 1859 года слушает Диккенса на его авторских чтениях. Читает вместе со своими друзьями в Англии только что вышедшую «Грозу» А.Н. Островского, «страшно спорит» (так в тексте), «доказывая возможность бунта в России» по поводу грядущего освобождения крестьян…(!) Замечает вскользь, что «на свете нет ничего подобного» английской торговле и ее системе финансов. В кругу знакомых даже пьет за русских крестьян, «этих тружеников» – по его словам, за Россию «за русскую прогрессивную молодежь». Своих русских спутников он называет только по фамилиям; кто они, мы никогда, конечно, не узнаем. Невероятно, но однажды рыбинский гость замечает за чашкой кофе у некоего Кюнна Александра Герцена. И все же «былое и думы» молодого Журавлева – это воспоминания о родном волжском городе, о «лучших днях» 1858 года, когда он, по его словам, «был молод, полон сил, надежд, любви, стремлений к лучшему». Дневник обрывается на весьма спонтанном, как теперь говорят, отъезде братьев Журавлевых (так, видимо, ибо в конце текста находим местоимение «мы») атлантическим пароходом из Англии в Нью-Йорк, которому более чем бегло посвящены последние страницы. Листы почти трети тетради остались чистыми. Однако свою рукопись будущий богатейший купец и промышленник хранил всю жизнь. Продолжение дневника – большая и неоднократно рассказанная в различных изданиях судьба Михаила Журавлева, которой совсем кратко коснулись и мы. А пока, приступая к чтению фрагментов рукописи молодого повесы, мы как бы стоим с купеческими сыновьями на палубе волжского парохода, который вот-вот должен покинуть старую добрую Рыбну… Итак, в добрый путь, Михаил Журавлев! Ваша жизнь давным-давно прожита, но теперь небольшой эпизод ее еще раз повторится на страницах этого замечательного журнала. Повторится, чтобы сохраниться навечно, как вечно будет стоять на берегах главной улицы России Ваш родной и прекрасный город.
Евгений РОЗОВ родился в Угличе в 1961 г. После окончания в 1983 г. Ярославского политехнического института живет в Рыбинске. Статьи и стихи публиковались на страницах журналов «Невский альманах», «Ярославский альманах», «Памятники Отечества». Председатель президиума совета Рыбинского отделения Всероссийского общества охраны памятников истории и культуры.
2012
Перед Вами, уважаемый читатель, страницы необычного документа полуторавековой давности. Не эссе, не документальное повествование. Это лишь фрагменты дневника человека, покинувшего сей мир 95 лет назад, 21 июня семнадцатого года. Точнее, юношеские впечатления от заграничной поездки будущего богатейшего рыбинского промышленника всех времен. Почти четверть века назад редчайшая рукопись – солидная тетрадь в твердом переплете с красным корешком – была обнаружена в рыбинском архиве выдающимся нашим историком-источниковедом Ниной Александровной Петуховой. Позднее по ее предложению автором этих строк с рукописного памятника была снята машинописная копия, но реализовать нашу совместную идею издать дневник по разным причинам так и не удалось. Одна из рыбинских газет в свое время опубликовала начало дневника, относящееся к отъезду М.Н. Журавлева из Рыбинска в 1859 году, и впечатлениями от нашей северной столицы. Но наиболее интересные фрагменты его «английской» части, содержащие кроме прочего совершенно уникальные сведения, в том числе свидетельство о Диккенсе, публикуются впервые. Светлой памяти Нины Александровны Петуховой, по сути заново когда-то открывшей для Рыбинска его давно исчезнувший купеческий мир, мне бы и хотелось сегодня посвятить эту публикацию. Отец автора дневника, богатейший купец Николай Михайлович (1810-1871) был основателем знаменитых заводов в Абакумове под Рыбинском, в том числе одной из лучших в Европе канатных фабрик. Он строил лодки, баржи, пароходы, паромы, буксиры, делал канаты, паровые котлы и продавал по всей России. Имел восемь контор, в том числе в Нижнем Новгороде, Баку и Астрахани. Сыновья Н.М. Журавлева Михаил и Иван получили хорошее домашнее образование. В 1859 году отец отправляет их на учебу в Англию. После смерти отца, согласно завещанию, бизнес был разделен. Одно время существовала фирма «Наследники Николая Журавлева», в которой часть дела имел и дядя братьев, Павел Михайлович, впоследствии – фирма «Николая Журавлева сыновья». В 1894 году капитал окончательно делится, Иван получает Казанскую контору со всеми судами и пароходами, а также ряд денежных обязательств брата Михаила.Основной капитал переходит в руки Михаила Журавлева – вместе с землей в ряде губерний. Дело продолжало процветать. С 1872 по 1905 годы Михаил Николаевич Журавлев являлся председателем Рыбинского биржевого комитета. Его стараниями в городе была построена бесплатная больница для судорабочих, здание которой в заволжской части Рыбинска стоит до сих пор, а в 1902 году его же усердием было открыто коммерческое училище. В августе 1904 года он становится действительным статским советником, был кавалером ряда орденов. Им давались деньги даже на устройство зала великого князя Владимира Александровича в цветаевском Музее изящных искусств в Москве… В годы первой мировой на механическом заводе Журавлева изготавливали станки для производства снарядов и паровозные цилиндры. В последние годы жизни производство на
43
2012
{личности в истории}
Август 1859 года Августа 1 д. Суббота. Сегодня я принимаюсь вести свой дневник, но так как наше путешествие начинается с 27 июля, то я стану описывать свои похождения с этого дня. Накануне нашего отъезда был у К.1 вечером. Это доброе, милое семейство провожало нас со слезами. Оно нас так любит, что отъезд наш за границу очень огорчил их. Старуха плакала, обняла меня несколько раз и благословила на дорогу, перекрестив меня и желая всего хорошего. Спасибо ей и спасибо её дочерям! Они были всегда так милы, так любезны. Знакомство с ними принесло большую пользу в нашем развитии нравственном. Оно оставит много приятных впечатлений по себе и надолго останется в памяти. Возвратившись от них, я уложил все свои вещи. Часов в двенадцать отправился в гостиницу, куда собрались несколько знакомых провожать нас. Вернулся домой в 5 часов, умылся, переоделся и в 6 часов пошёл наверх. Напился чаю, помолился Богу и, распростившись с домашними, отправился на пароход часов в семь. Провожали нас на пароход Папаша, Лытиков,2 Гладышев, Тугаринов3, Лука Петрович4, Павел5 и Сосульников. Потом тут же пришёл Карнович. В скором времени мы отвалили от пристани и стали пробираться между караваном. В первом классе пассажиров не было, во втором и третьем – было довольно много. Особенного ничего не было, разве только что дул сильный ветер, который заставил нас простоять часа два на Копринской мели и с трудом перебраться через неё. Ночевали на якоре, не доходя до Углича.
В Мологе села на пароход какая-то барыня, которая и поехала с нами до Твери. 28-го утром, уже выше Углича, пароход задел за камень и проломился в трёх или четырёх местах, но очень счастливо. Пробоины были небольшие, и их скоро заделали. Вечером, часов в семь, сделалась страшная буря. Капитан, предвидя её, бросил якорь минут за пять. С удивительной быстротой приближались чёрные тучи. В воздухе стало душно. Вскоре полил дождь, а за ним начался и шторм. Ветер был так силён, что нужно было держаться за чтонибудь, чтобы не упасть. Пароход наш, несмотря на якорь и на то, что в помощь ему машины работали в полный ход, был снесён ниже и, к счастью, на песок. Шторм продолжался минут пять или семь. После этого мы пошли вперёд и ночевали на якоре. 29-го утром мы пришли в Кимру. Она выгорела почти вся и дотла. Загорелся сам собор, но его отстояли, обгорели одни только главы. На колокольне, очень высоком здании, загорелись деревянные перекладины, на которых висят колокола. Когда они сгорели, железные накалились и лопнули. Колокол в 900 или 1000 пудов при падении прошиб два каменных свода, но ещё неизвестно, раскололся он или нет, потому что одна сторона его находится в земле. Вечером мы пришли в Корчеву. Стояли там долго за дровами. Пока грузили их на пароход, ходил осматривать город. Ничего примечательного там нет. Хотел купить сигар, но не нашёл. 30-го мы наконец приехали в Тверь и едва поспели на почтовый поезд. 31-го в 9 часов приехали в Санкт-Петербург и остановились в Знаменской гостинице. Сегодня был у меня Гогин. Ездил на мыльный завод под названием косметическая фабрика «Рузанова и Ко». Ничего хорошего в ней не нашёл. Мыло приготовляют довольно плохое, и вообще завод этот мне не понравился. Ходил по Гостиному двору, покупал чемодан, да дорого просили. Обедал в Старо-Палкинском… 4 ч. Вторник. Встал в девятом часу. Послал на почту письмо Павлу. Хотел написать ответ К. – не успел. В десятом поехал на Петергофскую железную дорогу. Приехал в Петергоф в двенадцатом часу. Был на гранильной фабрике. Приводы все двигаются водяным колесом. На фабрике 60 человек рабочих. Все они государственные крестьяне и живут тут на фабрике (фабрика казённая). Получают 6 руб. сер. в месяц жалованья, готовую квартиру и по одному верхнему платью в год. Содержать же себя они должны из жалованья, положенного им в месяц.
44
Интерьер салона первого класа на речном пароходе. Петергоф. Площадка Монплезира.
Для того, чтобы содержать и одевать себя и своё семейство, этого жалованья им должно быть недостаточно, и поэтому они вынуждены воровать вещи и продавать их за подходящую цену. Один из работников обещал принести в субботу несколько вещей на продажу. Посмотрим, что за вещи, может быть, есть и хорошие. Причём, если разобрать, с какою отчётливостью сделаны разные вещи и украшения для дворца, то им следовало бы назначить жалованье по крайней мере больше в четверо против этого. К тому же работа эта портит много глаза, так что люди, ещё почти молодые, должны надевать очки. На этой фабрике отделывают, шлифуют и гранят каменья всех сортов, как-то: малахит, яшму, сердолик, коралы,6 мрамор и т.д., даже шлифуют бриллианты. Фабрика эта устроена Екатериной II в 1775 году. Видел там дворец, но только снаружи. За один рубль серебром нам пустили все фонтаны, находящиеся против дворца, в саду. Некоторые из них очень хороши. Воду выбрасывают довольно высоко. Был в Mon-Plaisir,7 видел туфлю Петра I и туфлю Екатерины II. Закусывали в гостинице «Самсон», готовят довольно скверно, подали жареного нафаршированного цыплёнка. Потом катались по Петергофу и вернулись в Петербург на пароходе «Петергоф»…
Четверг, 13 ч. Был в Зимнем Дворце и не нашёл ничего, что бы могло поразить сразу. К тому же мы были там недолго, так что рассматривать что-нибудь мы не имели довольно времени. В комнаты Государя и Государыни нас не пустили на том основании, что запретили пускать туда любопытных, потому что пропала какая-то маленькая вещица из комнаты Государя. Комнаты, разумеется, огромные, везде мрамор, паркет, отделка чудная, по стенам картины лучших живописцев, изображающие сражения и подвиги русского воинства из войн с турками, французами, поляками и т.д., начиная со времён Екатерины II и кончая нынешней компанией9. Видел комнату с портретами всех генералов 1812 года, золотую комнату Александры Фёдоровны с мозаиковыми столами, подарок кавалергардов в память о том, что она была их шефом корпуса. Видел маленькую и большую домовые церкви, в большой находится рука Иоанна Крестителя, присланная из Мальты Павлу Петровичу, когда он был рыцарем Мальтийского ордена, и рука святой угодницы… Видел комнаты, которые занимала Алек. Ник.10, а теперь никем необитаемые. Очень хороша комната Петровская с его портретом, который, впрочем, завешен, стены обиты пунцовым бархатом с шитьём по нему золотыми орлами. Столы и все вещи чистого серебра. Комната небольшая, но мне она показалась одной из лучших, которые мы видели. Показывали нам корону, в которой коронуются наши Государи, и разные вещи из драгоценных камней. Бриллианты, яхонты, бирюза, жемчуг и ещё много других, которых названия я не знаю, такой величины и такой воды, что, признаться, я никогда не видывал, да навряд ли и увижу. Не могу даже составить себе понятия о приблизительной ценности этих вещей, так они хороши. В заключение видел кабинет покойного НиколаяI, в котором он скончался. Очень маленькая комнатка и очень просто убранная. Складная железная постель стоит посреди комнаты, головою к стене; тюфяк, две по-
Виды залов Зимнего дворца. Малый кабинет императора Николая I.
душки, очень простенькое одеяло, в ногах плащ, истёртый ковёр и развалившиеся туфли, служившие ему бессменно с 1816 года. Письменный стол без всяких убранств. Все принадлежности письменного стола находятся в том порядке, в каком они были в день его смерти. Тут же ружьё со штыком в углу. По стенам разные картинки. Вот и всё. Был в Петропавловском соборе. Видел гробницы Государей. Много в нём отбитых знамён и разных трофеев. Церковь мне очень понравилась: отделана она с большим вкусом, хоть и просто. Домик Петра Великого на Петербургской стороне показался мне слишком маленьким. Ему, должно быть, было очень тесно вмещаться в таком маленьком месте! В бывшей его столовой стоит чудотворный образ Спасителя, который был с ним во всех его походах. Тут служат молебны почти каждый день. Я возвратился в 5 вечера, пообедал и больше ничего не делал. В два часа мы поехали на пароходе, а в четверг отвалили в берега. Тут мы распростились с отцом и со всеми знакомыми. Часов в 6-ть приехали в Кронштадт и часа два спустя мы были уже в море на винтовом корабле «Liov», отправлявшимся в Копенгаген и Гуль. Расстался с Петербургом и вообще с Россией довольно хладнокровно. Лишившись матери ребёнком двух лет, так что я её и не помню даже, <я> не знал материнской любви… Отец всегда занят был делом, бывал с нами редко, сестра жила у тётки, а мы с братом жили вдвоём всё время в Рыбинске под наблюдением гувернёров и разной сволочи11, которою он окружён. Истинных друзей у меня не было, близких знакомых тоже не было, и потому отъезд мой не произвёл на меня никакого влияния. Он обрадовал меня только тем, что я выбрался хотя немного на волю и, может быть, если Берсефорд оправдает мои ожидания, я выучусь чему-нибудь, что могло бы принести пользу государству, Отечеству и обществу. Если бы я только мог выполнить всё то, чего я так желаю, о чём я думаю так давно. О, как
2012
10 ч. Понедельник. Всё сидел дома, читал книги. Вечером прошёлся по Невскому от скуки и для моциона. Мне кажется, можно заболеть от такого препровождения времени. Целый день ровным счётом ничего не делаем, и оттого происходит страшная скука. Особенного и нового ничего. Сегодня Бересфорд8 был у английского посланника и у министра народного просвещения, и теперь, может быть, мы скоро отправимся.
45
Cад барокко в Хэмптон Корт.
бы я благодарил Создателя и пресвятую Богородицу! Моя молитва была бы услышана, тогда и мне осталось бы одно – благодарить Бога за его милости всю мою жизнь и приложить к делу всё, что я желаю так выучить, и чего я так добиваюсь. В Копенгаген мы приехали утром в пятницу. Погода была очень тихая, нас почти не качало, больных, кроме дам, не было никого. В Копенгагене мы сошли на берег на три часа. Город мне очень понравился своею чистотою. Строения все старинные, улицы узенькие, но как то, так и другое содержится удивительно опрятно. Были в фрауенкирхе, видели там чудные произведения Торцвальдена 12, но рассказать о них ничего не могу, потому что мы были там всего минуту, и к тому же на хорах. Самая церковь была заперта. Мы не могли найти, кто бы нам открыл её. Пошли на верх, двери все отперты, и попали на хоры, оттуда могли взглянуть только на то, как расставлены эти превосходные произведения церкви. Искали башню, на которую можно подняться на лошади, но кучер, не понимая нас, провёз совсем в другую сторону, и, когда нам сказали, где она, было уже поздно, нужно было возвращаться на пароход. Часов в десять вышли из Копенгагена и любовались в продолжение 5 или 6 часов чудным датским берегом, усыпанным дачами и деревнями. В Гуль приехали в понедельник часа в четыре пополудни. Таможенные чиновники осматривали вещи очень небрежно, в другие ящики и не заглядывали.
2012
{личности в истории}
Наконец, в среду, 26 ч., нас отправили на пароходе в Лондон за очень дешёвую цену 6 шил. 6 п. в первом классе. Нам хотелось посмотреть Темзу.
46
Темза очень похожа на нашу Волгу. Она очень неширока, но зато глубока. На Темзе мы встретили Большой Восточный, который шёл на устье Темзы, а оттуда, запасшись всем нужным, отправлялся в Америку. 29/10. Суббота. Вчера был в Сити. Был в конторе «Smith Ponesand Smith», очень большая контора, и много народу занимается в ней. Был в конторе Томсона Бонар. Эта хотя и гораздо меньше, но кажется, занятий в ней больше.
Был в Софийском парке, туда за вход ничего не платят, но вы должны непременно спросить себе что-нибудь, и, разумеется, берут за всё дороже. Тут показывают живые картины и поют. Потом был в Evano (Covent Garden), за вход заплатил по 6 д. Тут поют мужчины английские песни хором и по одиночке. Вернулись домой в 12 час. Сегодня проспал до 10 час. и писал дневник. Кофе и чай в Англии подают прескверный. По утру, когда у нас пьют чай, здесь обыкновенно подают к чаю или кофе тёплое и холодное мясо, яйца всмятку и масло. Масло у англичан играет большую роль. Его подают утром, в обед и вечером. 30/11. Воскресение. Heide park немного лучше своим месторасположением, но всё-таки нет никакого сравнения с нашими петербургскими парками. Обедал в гостинице Hay Market. Насилу нашли одну отпертую гостиницу. По воскресеньям в Лондоне все лавки, гостиницы, кабаки заперты, и полиция смотрит за этим строго. Увеселений, театров тоже ничего не бывает. Все сидят дома, бывает, иногда ходят друг к другу в гости, и больше ничего. В этот день не работают во всей Англии, ничего не делают решительно. Сентябрь 6/18. Воскресение. Был во дворце в Hampton Caurt. Он находится в 30 верстах от Лондона и стоит на берегу Темзы. В том месте Темза похожа на маленькую речонку; той же великолепной Темзы, которая течёт в Лондоне, следа нет. Постройка его, как гласит путеводитель, началась около 1515 года и, вероятно, была окончена вскоре после этого времени, потому что в 1526 году дворец перешёл уже во владение Генриха VIII. Построен он был кардиналом Wobsey и им же подарен Генриху VIII. Дворец этот замечателен по богатству картин, в нём находящихся. Во дворце почти все комнаты увешаны картинами. Картины очень хорошие и дорогие. Много картин Рубенса, Тициана, Вандика, Ричи (Ricci), Кареджио, Сальвадора Розы, Tintoretto, Rembrandt (далее неразб.) и других известных художников. Есть картины Рафаэля и Микель-Анджело. Картины эти стоили огромных денег и приобретались постепенно. В одной из комнат находится катафалка и балдахин, перенесённые сюда после погребения герцога Веллнгтона. Дворец, как снаружи, так и внутри отделан очень просто и скорее похож на тюрьму, чем на резиденцию королей… Вид на набережную Темзы и Иглу Клеопатры со стороны Темзы. Фото конца XIX века.
Зоологический сад (Zoological garden in Regent’s park).
18/30. Пятница. Был с Б-дом в нескольких лавках, в том числе у Кольта и Адамса. Тот и другой делают скидку в 25 процентов на известное количество пистолетов. Револьверы Адамса, впрочем, дороже против револьверов Кольта. Разница только в том, что у револьверов Адамса не нужно возводить курка, он подымается сам, когда тянешь за спуск. Вечером был Mr Mayer, который взялся переделать фотографию нашей фабрики. Он много путешествовал, копал землю в Калифорнии, Австралии, был в Америке и путешествовал по ней, даже был в Китае. 21/3. Понедельник. Сегодня в первый раз слушал публичные лекции. В 10 час. утра Гофман начал свою химическую лекцию, которую кончил в 11-м часу. Потом до часу занимался в лабораторне. Лекции по химии и лабораторня находятся в Oxofd St. В два же часа Mr Tinddle читал лекцию по физике, и именно о магнетизме… Гофман читает лекции очень хорошо, рассказывает очень понятно, но он немец, и потому произношение его очень дурно. 22/4. Вторник. В 9 час. пошёл в лабораторню. Гофман говорил о различии между механическим смешением и химическим соединением, или совокуплением, о соединении водорода с телами кислородными, и кислорода с телами водородными. В лабораторне не производил никаких опытов, перемыл свои препараты. Tinddle читал опять магнетизм и почти надоел всем слушателям. Оттуда пошли мы к Адомсу и купили три пистолета, т.е. каждый по одному. Нам сделали скидку в 25%. Бересфорд поку-
пал все пистолеты и сказал, что он хочет отправлять их в Россию на продажу. И так вместо 7 фунтов стерлингов мы заплатили 5 фунтов. Октябрь 1/13. Четверг. Получил из Рыбинска от Павла предлинное письмо. Пишет почти обо всём, что у них делается, и всё-таки ещё много, что я хотел бы знать. Вот новость, которой я никак не ожидал. Отец мой предлагает дяде усыновить которого-нибудь из нас и составить фирму под названием «Дети братьев Журавлёвых». Штука придумана неглупо, нечего сказать, и, мне кажется, уж слишком умно. Разберём её подробнее. Во 1-х. Отец, чтобы не ускользнул куда-нибудь дядюшкин капитал, предлагает ему усыновить которого-нибудь из нас, не спрося даже нашего согласия на то. Но, если я не ошибаюсь, то наследственность и без этой штуки, или, лучше сказать, проделки, должна принадлежать нам, так как мы единственные прямые наследники, да ещё сестра третья. Если же дяде захочется девать куда-нибудь часть своего капитала, то он и при усыновлении кого-либо из нас может взять и отдать эти деньги. Фирма же «Детей братьев Журавлёвых» – только покрышка и маленькая лесть дяде, содержанье которой, что, дескать, в потомстве имя твоё не пропадёт, если ты отдашь свои денежки. Теперь посмотрим, кто же такие дети братьев Журавлёвых. Положим, что уж если быть фирме, то уж под названием «Сыновья братьев Журавлёвых». Но дело вот в чём. Не слишком ли поздно задумано это дело? Всякий знает, что нас двое, что мы родные братья, и оба мы сыновья Николая Журавлёва, и что у Павла Журавлёва детей нет. При объявлении этой фирмы, само собою разумеется, спросят, откуда взялись дети братьев Журавлёвых, когда их только двое, и оба – сыновья одного отца. Ведь тогда эта штука выйдет наружу, и что же скажут люди? Признаюсь, это мне не нравится, и даже очень не нравится. Не понимаю, что у отца за охота придумывать разные разности, и всегда без нас, не спрося даже нашего совета. Неужели он до сих пор считает нас за детей? Неужели он думает, что в деле, касающемся нас, и даже, может быть, целой нашей жизни, мы ничего не значим, ничего не можем решать, и он один только всё кончает и решает за нас. Ещё вдобавок хотят определить сумму расходов на целую нашу жизнь и с нашими семействами. Ну, скажите пожалуйста, не чистые ли глупости? Можно ли представить такую ахинею? Я не знаю, какое сделать заключение после всего
2012
8/20. Вторник. Сегодня совершеннолетие наследника русского престола13, и потому в России, вероятно, большое торжество. По крайней мере, делали огромные приготовления к этому дню, как я помнил. И мы здесь выпили бутылку шампанского, и тем отпраздновали этот день. Принесли платье от «Moses and Son»: сшито дурно. Был в зоологическом саду (Zoological gardens in Regent’s park). Сад этот принадлежит обществу, он лучший во всём свете и самый богатый по своему составу и редкостям, в нём находящимся. Содержится он в удивительном порядке и чистоте. Там есть два гиппопотама, один носорог и один слон. Слон очень мирный, на нём катают малышей по саду. Всех зверей описывать невозможно, и был бы лишний труд. Для этого при входе туда за шесть пенсов можно купить каталог, в котором найдёте всё, что вам угодно. Обедал в London Dinner.
47
Вестминстерское аббатство является одним из величественных архитектурных английских сооружений. Готический собор Святого Петра – место традиционного захоронения британских монархов.
этого. Допустить, что пришло это в голову отцу самому, я никак не могу, а кто вложил эту мысль, не знаю и не догадываюсь. Они, сидя в Рыбинске, решают судьбу людей так же легко, как подписывают какой-нибудь расчётный лист, играют нами, как в куклы. Куклами они перестали уже заниматься, так вот, говорят, давай играть в них, ведь они ничего не значат, такие же куклы. Как бы то ни было, а обидно, что принимают нас за ребят, которые не в состоянии сказать за себя двух слов.
2012
{личности в истории}
12/24. Понедельник. Был на лекциях. Занимался в лабораторне. В Лондоне был сильный мороз с инеем, так называемый по-русски белый мороз. Потом шёл дождь, погода вообще скверная, холодная и туманная. В наших спальнях так же холодно, как и на улице. Хотя и говорят, что здесь климат очень хороший, а смахивает немного на наш русский. 13/25. Вторник. Был, по обыкновению, на лекциях. Tinddle делает очень интересные опыты из физики. Посредством электричества разлагал воду на газы, пускал шары. Но всего интереснее было то, когда он пропускал искру сквозь стеклянные трубки, из которых воздух был совершенно вытянут. Вечером занимался математикой и химиею.
48
16/28. Пятница. Был в лабораторне. Вернувшись оттуда, занимался с Penkins. После обеда поехал к Владимирову. Были с ним у мадам Madame Tufsand в Baker St. Partman Squore. Восковые фигуры превосходны. Все замечательные люди находятся там. Это самое лучшее собрание восковых фигур в свете. Они так натуральны, что можно обмануться и принять за живых, что, впрочем, и случается нередко. Разумеется, с такими, кто ни разу не бывал там. Очень порядочная музыка играет там по вечерам, и довольно много посетителей, все очень порядочные. За вход 1 шил. Я провёл там часа два очень приятно. Было несколько очень хорошеньких рожиц. Оттуда проехали в Казино, потом в Hay Market. Ничего не нашли, и я вернулся в 12 ч. домой. 17/29. Суббота. Поехали смотреть остатки от экспедиции Франклина14, привезённые капитаном Мак-Линтон. Музеум очень хорошенький и интересный. Капитан Мак-Линтон, как уже известно, привёз несколько вещей, принадлежащих Франклину и его замечательным спутникам, а также и бумагу, в которой сказано, что Франклин умер 17 июля 1847 года. Все эти вещи мы видели, кроме ружей, отданных для снятия с них фотографий и этой бумаги, которая, вероятно, находится в адмиралтействе. Несколько часов, серебряных и золотых, изломанные и заржавевшие. Фамилия мастера одного видна почти на всех часах. Между ними также находится и золотой хронометр, принадлежащий Франклину. Несколько серебряных ложек с гербом Франклина и других, с вырезанными на них словами. Несколько книг священных, некоторые немного порчены, другие же сохранились удивительно хорошо. Остатки платья, заржавленные ножи, эскимосское оружие и прочие остатки, более или менее испорченные, вот и всё. Вещи эти интересны тем, что после стольких стараний, поисков, после таких огромных сумм, издержанных на экспедиции, наконец, одна, сформированная, быть может, на последние деньги женщины, открывает несколько вещей, и, главное, бумагу, служащую ясным доказательством смерти Франклина,
вдобавок ещё извещающую, что Франклин умер своею смертию! Многие из вещей были найдены в лодке в море с двумя скелетами, оставленной экипажем после погибели их двух кораблей. Другие были выменены у эскимосов или найдены в снегу. В музеуме также находится много памятников Ватерлоской битвы и Крымской войны. Несколько вещей, принадлежащих Наполеону, Нельсону, Блюхеру15 и др., несколько вещей из русской солдатской амуниции, связка писем: верхнее со следующей надписью: «Милостивому Государю Егору Ивановичу г-ну Мауху», «Морской сборник» за июль 1854 года с надписью: «Г-ну Звагину», и ещё маленькая, но довольно толстая русская книжка, толкующая распределение войск. Много там моделей укреплений, пушек, кораблей и т.п. Там находится также оружие разных народов и племён, их военная одежда, много разных черепов, скальпов, между которыми находится скелет лошади Наполеона, на которой он ездил во время Ватерлоской битвы. В музеуме пробыли часа два, оттуда пошли смотреть Парламент. Здание великолепное в полном смысле этого слова и единственное во всём свете. Готическая архитектура превосходна. Hause of Lords, в котором стоит трон, отделанный очень роскошно, есть одна из главных комнат и убрана очень богато. Тогда и убеждения их остались бы целы, и парламент бы выиграл много своею наружностью. Оттуда прошли в Westminster Abbey, самое старинное аббатство в Англии. Тут хоронят всех английских королей, тут же они и коронуются. Кроме королей хоронят и других замечательных лиц. Стены все уставлены памятниками сих замечательных мужей Англии, похороненных тут или нет. Архитектура тоже готическая и замечательная своею работой. Тут находится стул, на котором коронуются английские короли, и камень (кусок гранита), на котором короновались короли Шотландии. После всего этого были в Covent Garden Theatre и слушали Динару…
25/6. Воскресение. Девятнадцать лет мне стукнуло сегодня. По этому случаю у нас обедали: Суздальцев, Владимиров и Седеманн. Они приехали к нам часа в два. Играли в шахматы, шашки, ходили гулять, обедали и провели время очень весело. Они пробыли у нас до 12 часов. Славная лунная ночь, только ветрено. 18/30. Среда. Получил от отца письмо, очень любезное, с благодарностью за наши обещания и т.п. Лёд на Волге пошёл 2 числа с.м. и остановился 7-го, морозы там от –4 до –8є, но зимней дороги ещё у них нет за неимением снегу (причина уважительная). Пароходы наши пришли в Рыбинск, и 8 из них зимуют в Абакумове. Я думаю, что теперь их приведут в лучшее состояние, чем они были прежде.
2012
6/18. Воскресение. Сегодня у нас в России большой праздник – Николин день. Именины отца. Вставши по утру, любезного братца не нашли дома. Поехали его искать и нашли у Суздальцева, куда он только что приехал, откуда – не знаю. Б-д поехал домой, а я остался с Суздальцевым, и приехали вместе с ним, да ещё с Виллерс и Бронниковым. Пили, как водится, много. Пили за прогресс, за Россию, за русскую прогрессивную молодёжь, и эти тосты были приняты единодушно, с истинным желанием хорошего. Тост за крестьян, за этих тружеников, был принят ещё единодушнее, и с большим восторгом. Уехали от нас в половине двенадцатого. Да, не так проводил я этот день год тому назад! Я был на Юге16 в монастыре, и был там не один. Мы уговорились с Кт-ми ехать туда. Они – на ямских возках. Я с братом на своей лихой тройке. Этих маленьких вороненьких лошадок, которые возили меня в 40 мин. на Югу. Чудная была тройка, и жаль было расставаться, да делать нечего! Приехали на Югу, номера были все заняты, но для нас очистили два номера. Приехали мы рано и стали пить чай так семейно, хорошо, как никогда не бывало. Запас
49
всякой всячины был с нами хороший. Но вот отправились к обедне, и, грешный человек, я не столько молился, сколько смотрел на Н… Я не спускал с неё глаз, следил за всеми её движениями, даже за тем, в какую сторону обращались её глаза. Я ревновал её, кусал с досады губы; мне казалось, она не обращала на меня ни малейшего внимания. Я ошибался. Она молилась не больше моего. О, как живо представляется мне этот день! Эта церковь, наполненная народом, торжественное богослужение, конец обедни; как я вёл её оттуда под руку до гостиницы, потому что было скользко и, наконец, как после обеда, когда старуха улеглась отдыхать, я целовал её руки в коридоре, сидя на лавочке, а она твердила: «Зачем это». Помню даже, как кто-то спугнул нас, выглянув из двери одного из номеров, и мы ушли в свой, где отдыхала А. М., и продолжали в сумерках: я – целовать её руки и уверять в любви, она – твердить «Зачем это» и повторять «люблю». Как сладко и приятно вспоминать, и как грустно, когда возвратился к той мысли, что всё это улетело, прошло безвозвратно… Мы вернулись в город, кажется, часов в 7, и остаток дня, так искренне в ту пору проведённого, докончили у них так же приятно, как и начали. Да, вот как провели мы этот день год тому назад, тихо, спокойно, так чисто любя друг друга! Можно ли забыть этот день, который был первым днём моей весны! Но, увы, весна эта продолжалась только слишком недолго.
2012
{личности в истории}
12/24. Суббота. В три часа поехал в St. Martin’s Hall слушать Диккенса. Он читал свою Christmas Carrol 17 и, разумеется, читал хорошо, но делал слишком много пропусков и выпустил даже некотрые из лучших частей этого чудного произведения.
50
20/1 янв. 1860 г. Воскресение. Итак, здесь уже начался Новый 1860 год. Что-то хорошего принесёт нам этот год? 1859 год уже канул в вечность. Кому посчастливилось в этот год, кто провёл его тихо, спокойно, счастливо, без ударов судьбы, без несчастных переворотов в своей жизни, тот будет благословлять его, и надолго останется воспоминание в груди его о тех днях, часах, минутах, которые он проводил в минувшем 1859 году. Мне же нечем вспомнить этот год. Он был каким-то суровым, мучительным для меня. Нет светлых воспоминаний. Любовь исчезла, надежды, силы, мечты – всё, всё пролетело, как сон. Дай Бог, чтоб 60 год не был повторением 59. Я не могу ожидать от 60 года ни увеселений, ни счастья, но я прошу Господа об одном, чтобы он помог мне с терпением и успехом перенести мой труд, чтоб он дал мне силу заниматься с любовью и извлечь пользу из моих занятий. Да, дела много, много, а времени лишь слишком мало. Будем надеяться и веровать, а Господь поможет нам. День был дома, вечером поехал к Суздальцеву. Играли в карты. Проиграл два фунта. Играли до трёх часов… 22/3. Вторник. Сегодня встал как следует и отправился в лабораторню, где и пробыл до 5 час. вечера. Домой вернулся пешком. …Вечером был у Владимирова. Поднялся у нас страшный спор, продолжавшийся до 12 часов. Я хотел показать возможность бунта в России по поводу освобождения крестьян18. Они же утверждали, что этого никогда быть не может, потому что бывшие бунты в России были будто бы не что иное, как разбойничьи шайки, предметом которых был лишь один грабёж. Впрочем, убедить друг друга мы никак не могли, и каждый остался при своём мнении. 23/4. Среда. Встал поздно. Павел пишет, что К… поедут на зиму в Углич. Желаю им повеселиться. Н…, следовательно, встретит свои именины в Угличе. Дай Бог, чтобы она провела этот день веселее прошлогоднего,
Александр Иванович Герцен. Чарльз Джон Хаффем Диккенс.
Chronicle» напечатано известие, будто бы Россия заключила с Австрией трактат, по которому Австрия обязывается поддерживать политику России и помогать ей на конференциях, касательно княжеств и святых мест. Россия же за это гарантирует Австрии все её владения в Италии. Известию этому верим лишь с трудом. По всей вероятности, это только утка, выпущенная каким-нибудь молодцом. Впрочем, всё это объяснится в понедельник. Если это правда, то Парламент примется за это дело сейчас же. Дай Бог, чтобы кончилось ничем, и вышли пустяки. В противном случае европейская война неизбежна, и чем она кончится, Бог один знает… 8/20. Воскресение. В 12 ч. поехал в Kiw с Б-дом и его кузиной. Туда поехали на пароходе и любовались чудной местностью, которая особенно хороша, когда проезжаешь Fulham. Народу на пароходе было довольно много. В четверг был у А. И., обедал там и провёл вечер. Народу было очень много, человек до двадцати. Время провели очень приятно и весело. Говорили много, шумно, рассказывали много анекдотов и вообще юмора было очень достаточно. После обеда была чудная жжёнка, приготовленная из рому, шампанского, апельсинов и лимонов. Разошлись поздно, за полночь, и я особенно довольный… В пятницу было рождение Королевы, и по этому случаю была иллюминация, самая несчастная. Горело несколько щитов в Regent St., Bond St., по улице ведущей к St. Janus’s Palace, и в некоторых других. Удивляюсь, как англичане не умеют повеселиться хорошенько. также чтобы постаралась свалить с плеч свою заботу. 29/10. Вторник. Днём был в лабораторне. Был также на политико-экономической лекции, на которой почти все студенты спали. Вернувшись домой, обедал, пил кофе. Вечером читал Лермонтова, рассуждал с братом и никуда не выходил. 1860 год. Февраль
15/27. Воскресение. В четверг, вставши утром, отправился в City с братом и Беляевым, который ночевал у нас. Встретили там К… Г…, который пригласил всех русских к себе. Потом я поехал на газовый завод в Westminster. Пробыл там часа два, наглотался досыта каменноугольной пыли и нанюхался газа. Завод очень большой, но описания его сделать, право, не в состоянии. Вечером был у Сузи; там читали Островского драму, «Гроза»20 …
13/25. Суббота. Опять встал поздно и поехал в City, где пробыл у Сузи в конторе до самого обеда. В «Morning
5/17 июня 10 ч. у. «Great Eastern. The Channel». <…> Полчаса тому назад спустили лоцмана и теперь находимся в канале. Пассажиров на пароходе 45 человек, в числе которых находятся две дамы. В Америку ехать мы собрались очень скоро, почти не думая. Кто-то, шутя, предложил ехать на Great Eastern, в Америку, и, как сказано, так и сделано. Билеты были взяты, и вчера в 2 ч. у. покинули Лондон…•
1 К. – возможно, семья управляющего Рыбинской конторой Журавлёвых Ивана Ивановича Крылова. После смерти Н.М. Журавлёва Крылов был доверенным лицом его сыновей. 2 Н.Г. Лытиков, потомственный почетный гражданин, приехал в Рыбинск из Череповца в 1852 г. с семьей. Младший сын Лытикова Константин девятнадцать лет избирался городским головой. 3 П.А. Тугаринов, доверенный П.А. Переплётчиковой, тетки Михаила и ивана. 4 Л.П. Ненюков, санкт-петербургский купец. 5 Павел – дядя Павел Михайлович Журавлев. 6 Так в рукописи. 7 Дворец Монплезир в Петергофе. 8 Гувернер Михаила и Ивана, сопровождал их в Лондон. 9 Имеются в виду военные действия против кавказских горцев. 10 Александра Николаевна, младшая дочь Николая I (1825–1844). 11 Так в рукописи. 12 Торвальдсен, Бертель (1768 или 1770–1844) – великий датский скульптор. 13 Имеется в виду цесаревич Николай, старший сын императора Александра II. В 1863 г. посетил Рыбинск. После смерти Николая в
1865 г., умершего в царствование отца, наследником престола станет будущий император Александр III. 14 Франклин, Джон (1786–1847) – был главой экспедиции для отыскания Северо-Западного морского пути. Достиг севера современной Канады (о. Кинг-Вильям), где погиб вместе с участниками экспедиции. 15 Блюхер, Гебхард Леберехт (1742–1819), князь Вальштатт, генералфельдмаршал. В 1815 г. командовал прусской армией в сражении при Ватерлоо. 16 «На Юге» – в монастыре Югская Дорофеева пустынь под Рыбинском. 17 «Рождественская песня». 18 Как показало дальнейшее развитие русской истории, девятнадцатилетний М. Журавлёв оказался отчасти прав. 19 Герцен Александр Иванович (1812–1870), русский писательдемократ. В 1847 году навсегда уехал за границу; с 1852 года жил в Лондоне. Сухое упоминание молодого купца М. Журавлёва о встрече с А.И. Герценом уникально и еще раз свидетельствует о широкой известности писателя на родине. 20 Замечателен сам факт того, что «Гроза», созданная в 1859 г., уже в 1860 г. читается русскими в Англии.
2012
6/18. Суббота. Пили кофе у Kuhn’а, где видели Герцена19, и потом отправились к Владимирову, у которого занимались переводом некоторых статей из «Public Ledger». Я его оставил во втором часу.
51
А к названию приюта прибавили имя Тюменева
2012
{личности в истории}
Нина ПЕТУХОВА
52
В ряду самых известных рыбинских исследователей-краеведов ХХ века особое место принадлежит Нине Александровне Петуховой (1925-2003), крупнейшему знатоку двухвековой истории рыбинского купечества. По-существу она заново «открыла» для Рыбинска его давно исчезнувший купеческий мир, историю его кланов и династий, их домов, усадеб… За десять с небольшим лет – с начала 1990-х по начало 2000-х годов в рыбинской печати ею были опубликованы многие десятки статей, посвященных рыбинскому купечеству, а также огромному вкладу этого сословия в промышленность и культуру края. Всех удивляла ее абсолютная осведомленность касательно судьбы и деятельности любого из представителей почти каждого купеческого рода. Об увлекательных исторических радиопередачах с ее участием, циклах статей «Город, который мы сохранили» и «Город, который мы потеряли» до сих пор с благодарностью вспоминают в Рыбинске. Многие годы связывали Нину Александровну с Рыбинским филиалом Государственного архива Ярославской области и Центром детского и юношеского туризма и экскурсий, где она разработала целые экскурсионные маршруты для школьников по историческому городу. Нина Александровна была интереснейшим рассказчиком, умела терпеливо слушать и уважала любого собеседника, стремилась привлекать к изучению истории родного Рыбинска как можно больше молодых энтузиастов. Ежегодно в рыбинском ЦДЮТиЭ проходят краеведческие конференции, посвященные памяти этого замечательного человека. Евгений РОЗОВ
На улице Мологской (Чкалова, в Рыбинске, д. 25) стоит красивый купеческий особняк, построенный по проекту К.И. Росси. С конца XVIII века до 1861 года имением владел Фёдор Ильич Тюменев, уважаемый в городе человек, потомственный почетный гражданин, на четыре срока рыбинцы избирали его городским головой. Его сыновья Илья и Иона скончались при жизни отца, поэтому все имущество и капитал в Рыбинске Фёдор Ильич завещал внукам Николаю и Дмитрию Ионовичам Тюменевым. Дмитрий был болен. Фёдор Ильич в завещании писал: «…но так как он (Дмитрий. – Н.П. ) с давнего времени находится в болезненном положении и имеет припадки малоумия и по сему случаю не в состоянии сам лично распоряжаться своим капиталом, то поручаю иметь над ним попечение и управление его капиталом внукам Николаю Ионовичу и Фёдору Ильичу Тюменевым – без отчета» (Фёдор Ильич – внук от сына Ильи, который жил с семьей и управлял имуществом и капиталом в Санкт-Петербурге). Николай и Дмитрий, кроме недвижимого имущества, получили от деда капитал в 540 тысяч рублей.
Николай Ионович получил образование в Санкт-Петербургском коммерческом училище, а в Рыбинске продолжил дело деда: торговал хлебом, объявляя капитал по 1-й и 2-й гильдиям за себя и за брата Дмитрия. Согласно описи 1875 года братья владели 26 лавками в Мучном и Красном гостиных дворах и на Крестовой улице, каменными и деревянными амбарами в разных местах города. Кроме того, братья Тюменевы имели теплицы, огородную землю. 22 сентября 1846 года Николай венчался в СпасоПреображенском соборе с дочерью мышкинского купца 2-й гильдии Ираидой Капитоновной Чистовой. Жениху было тогда 23 года, а невесте – 17 лет. Супруги имели 6 дочерей, сыновья же умерли в младенчестве. В 1866 году Николай Ионович вместе с родной теткой Александрой Дмитриевной Сорокиной (урожденной Кожевниковой, женой ярославского купца) пожертвовали в пользу Угличского Богоявленского женского монастыря имение с землей в городе Угличе в 58 квартале на берегу Волги, которое получили в наследство: она – от отца, а он – от деда Кожевникова. Тюменев с особым удовольствием оказывал пожертвования монастырям – в силу гражданской позиции, и в силу сострадания. Таковыми были пожертвования, сделанные в разное время Софийскому
монастырю в Рыбинске, Веркольскому – в Архангельской губернии и Московской Владычно-Покровской общине сестер милосердия, множеству других церквей, за что Николай Ионович имел благословение Святейшего Синода. В 1875 году в благодарность Николай Ионович был избран старостой Георгиевской кладбищенской церкви, коим и оставался до конца жизни. На свои средства в конце 70-х годов он расширил церковь. После смерти Николая Ионовича старостой кладбищенской церкви был избран его зять Н.И. Величко. Наряду с пожертвованиями церквям, Николай Ионович поддерживал и рыбинское просвещение: в мужской и женской гимназиях были учреждены стипендии его имени. Более 5 тысяч рублей были отписаны рыбинским меценатом двухклассному женскому и 3-ему приходскому училищам, а на
проценты от этой суммы оказывалась помощь бедным ученицам. В памяти современников запечатлелся факт передачи нуждающемуся в помощи мореходному классу вместо необходимых 136 рублей целой тысячи (по тем временам – это огромные деньги)! Причем до пожертвования, сделанного Николаем Ионовичем, преподаватели мореходного класса обращались к биржевому комитету и Волжско-Камскому коммерческому банку, однако средств на покрытие долга не получили. На призыв о помощи откликнулся только Тюменев. За годы жизни в Рыбинске большие средства пожертвовал Николай Ионович Тюменев в пользу богаделен и приютов. Так, в 1895 году он внес 20 тысяч рублей (!) в Покровско-Воскресенское общество на учреждение 10 стипендий имени брата Дмитрия, в 1987 году – 20 тысяч рублей – на стипендии своего имени, а его жена Ираида Капито-
Николай Ионович Тюменев известен рыбинцам и как общественный деятель: он избирался гласным в городскую думу и земское собрание, старшиной биржевого комитета, блюстителем приходских училищ, почетным попечителем приюта и мужской гимназии, членом учетного комитета рыбинского отделения Государственного банка. За активную гражданскую позицию Николай Ионович Тюменев был награжден золотыми медалями на Анненской, Владимирской, Александровской и Андреевской лентах для ношения на шее с надписью «За усердие» по духовному ведомству и Министерству финансов, орденами Св. Станислава и Св. Анны 3-й степени; имел звание потомственного почетного гражданина. Скончался Николай Ионович Тюменев 18 февраля 1897 года в возрасте 73 лет. Его жена Ираида Капитоновна умерла 1 сентября 1897 года. Наследницами движимого и недвижимого имущества стали их дочери, подарившие приюту наследственное имение.•
2012
новна пожертвовала 5 тысяч рублей на организацию рукодельного класса в этом приюте. Дмитрий Ионович скончался 1 августа 1895 года, и в этом же году Николай Ионович Тюменев в память о брате передал в дар приюту А.Г. Баскаковой 25 тысяч рублей. Поскольку пожертвование было значительным, к названию приюта прибавили еще и имя Тюменева. По духовному завещанию в 1897 году Николай Тюменев оставил приюту еще 20 тысяч рублей, а Ираида Капитоновна завещела приюту 30 тысяч рублей на устройство при приюте профессионального училища для мальчиков и девочек. В городскую больницу Тюменевы пожертвовали капитал, на проценты с которого содержались бесплатные койки для бедных! В 1883 году, когда потребовалось сделать пристройку к мужской гимназии, Николай Ионович дал городской управе в долг на 5 лет с небольшими процентами 32 тысячи 89 рублей. Под стать мужу, Ираида Капитоновна, оставив духовное завещание, передала 25 тысяч 500 рублей различным монастырям, 6 тысяч рублей рыбинской Георгиевской кладбищенской церкви, 25 тысяч рублей на устройство бесплатного обучения детей при Георгиевской церкви и обустройство школы имени Тюменевых, 11 тысяч рублей мышкинской кладбищенской церкви и 4 тысячи рублей – в распоряжение городской думы города Мышкина с условием, чтобы проценты с этой суммы раздавали бедным людям по праздникам Рождества и Воскресения Христова.
53
Владели торговыми банями
Мыркинские бани, как называют их старожилы Рыбинска, строил царскосельский купец Иван Николаевич Соболев, который вместе с женой Екатериной Ивановной и дочерью Ольгой в 1859 году записался в рыбинское первой гильдии купечество. Еще в 1857 году он купил два участка земли на Черемуховской набережной у Глазуновых и Смирнова, а в 1859 году участок земли у купца Быкова на Угличской (Ломоносова) улице. Таким образом в его руках оказался сквозной участок от Черемуховской набережной до Угличской улицы.
2012
{личности в истории}
Нина ПЕТУХОВА
54
И.Н. Соболев – выходец из государственных крестьян Архангельской губернии, Холмогорского уезда, Эмецкой волости. Здесь же родился и его племянник Иван Филиппович Мыркин, ставший доверенным своего дяди, то есть, наделенным большими полномочиями по особой доверенности. Он имел право от имени своего дяди покупать и продавать земли, дома, лесные угодья, поставлять в Казанскую и Тверскую губернии хлеб и другие припасы, на которые у Соболева был взят контракт, отчитывался за сданные товары перед военным министерством. Грамотный, смекалистый крестьянин, видимо, уже имел свой капитал, он совершал сделки и в свою пользу.
В газете «Ярославские губернские ведомости» за 5 (17) ноября 1860 года в дорожных записках А. Княжнина есть такая запись: «За театром и ближайшею к нему мельницею, вверх по течению Черемухи, по обоим берегам ее стоят друг против друга каменные торговые бани. Замечательнейшая из них, на левом берегу, – купца И.Н. Соболева, того самого, у которого в распоряжении были в Петербурге бани, известные под названием Талевских. Но эти последние, по моему мнению, далеко уступают Рыбинским… Вообще Соболевские торговые бани служили бы украшением и не такого города, как Рыбинск. Они открыты 15 (27) сентября 1859 года. Замечательно,
что за два дня до открытия этих бань, чтобы познакомить с ними жителей, пускали в них даром. Вообразить число дармоедов, нахлынувших сюда в то время, невозможно». И.Н. Соболев сдавал новые бани в аренду племяннику. В 1866 году Иван Николаевич получил звание потомст венного почетного гражданина, а в 1870 году переехал в Казань. С 1875 года торговыми банями владеет племянник Соболева И.Ф. Мыркин. Иван Филиппович Мыркин (1834– 1893) приехал в Рыбинск в конце 50-х годов XIX века. В 1868 году он избирается гласным в Рыбинское земское собрание, с 1872 по 1876 год является глас-
И.Ф. Мыркин имел детей: Александра, Николая, Екатерину, Марию. Дочери вышли замуж: Екатерина за орловского купца второй гильдии Виктора Ивановича Попова, венчание состоялось в Спасо-Преображенском соборе, Мария венчалась с Николаем Васильевичем Расторгуевым – имение его было на углу Угличской (Ломоносова) и Мышкинской (Герцена) улиц, д. 22. Иван Филиппович радовался рождению внуков, детей Марии, – Василия и Алексея, он стал их крестным отцом. Но вместе с радостью пришли и печальные дни: в 1883 году умер его брат Василий в 37-летнем возрасте, от
чахотки, а в 1885 году скончалась дочь Мария в 22-летнем возрасте и тоже от чахотки. 12 (24) марта 1893 года умер старший сын Мыркина, 28-летний Александр, от воспаления почек. А через 5 дней не стало и Ивана Филипповича, 59-летнего энергичного купца. (Видимо, тяжело терять наследника, на которого были большие надежды). Через год умирает жена Мыркина, Александра Алексеевна. Она была крестной матерью Алексея и Давида Алексеевичей Золотарёвых. Семьи дружили. Похоронены Мыркины на Георгиевском кладбище, на северо-восточной стороне. На могилах были установлены красивые памятники, но они исчезли. Все огромное хозяйство отца – бани, мельница, дома, земли переходят по наследству 19-летнему Николаю Ивановичу Мыркину. Он достойно продолжил дело отца. Реставрировал бани, отстроил заново мельницу после пожара, покупал новые земли, дома. Его избирают гласным в городскую думу, он обычно руководил комиссиями библиотечной и народного здравия, выполнял обязанности члена попечительного совета женской Мариинской гимназии, смотрителя 1-го 4-классного начального училища, директора тюремного замка. Имел серебряные медали на Станиславской, Анненской, Владимирской и Александровской лентах. Во время первой мировой войны Николай Иванович часто возил подарки на фронт. В 1916 году на Рождество он приехал в Турцию, где в это время находился Рыбинский полк, для солдат устроили елку и раздали подарки, в том числе от девочек Рыбинской Мариинской гимназии. Николай Иванович наблюдал, с каким умилением солдаты открывали кисеты и читали письма от детей, вспоминая своих. В 1917 году, в связи с экономи-
ческими трудностями, встала угроза закрытия бань. Городская управа 16 (28) июля покупает их у Мыркина за 300 000 рублей с рассрочкой на 20 лет. Николай Иванович делает большие уступки городу: дешевле продает уже заготовленные дрова с рассрочкой платежа на 5 месяцев, отпустил для города из своих запасов лес, кирпич и др. с уступкой против существующих цен на 750 руб., обеспечил город местом для складки дров на длительное время. Но, видимо, у новых хозяев дела с банями шли не блестяще. 26 января 1918 года городская Управа обращается к гражданину Н.И. Мыркину с просьбой, чтобы он поддержал новых управителей на повышение таксы на бани. Николай Иванович отвечает: «…вполне доверяю заявлению Управы о понесенных убытках от бань, так как во время пользования ими я тоже нес определенные убытки, но принимая во внимание интересы беднейшего класса, только в крайних случаях прибегал к увеличению платы, особенно за вход в простонародные бани … интересы беднейшего класса я всегда ставил на первое место». Действительно, это не только красивые слова, в банях Мыркина бесплатно мылись дети и обслуживающий персонал приютов и богаделен. В 1919 году бани перешли в ведение коммунхоза. О судьбе Н.И. Мыркина после революции ничего неизвестно. О нем рассказывали только легенды. Николай Иванович закончил 4 класса мужской гимназии. Женат он был на Анне Сергеевне, урожденной Варгиной. Супруги имели детей: Александра (род. 1902), Алексея (род. 1905), Веру (род. 1903), Ирину (род. 1916). Младшая дочь, Ирина, в 1949 году обратилась с просьбой в Рыбинский ЗАГС выслать ей свидетельство о рождении в г. Ярославль, в Кировский район. Возможно в Ярославле до сих пор живут потомки Мыркиных? А где еще? Анна Сергеевна устроила в Рыбинске вторую частную женскую гимназию в доме купца Кошелева на улице Крестовой (после революции там размещалась школа № 5, ныне – БТИ). Гимназия обслуживала, в основном, бедное население города. На свои средства Мыркина основала в гимназии библиотеку. Из-за финансовых трудностей с 1 июля 1917 года гимназия перешла в ведение города. 19 декабря 1917 года Анна Сергеевна передала гимназии 5000 руб. для учреждения двух стипендий – имени А.С. и Н.И. Мыркиных. С 1919 года А.С. Мыркина работала преподавателем, а потом директором музыкальной школы. У нее учился В.Г. Соколов, выдающийся хормейстер. В 1926 году по семейным обстоятельствам она уехала из Рыбинска.•
2012
ным Мологского земского собрания, с 1871 года и до конца жизни избирался гласным в Рыбинскую городскую думу, с 11 мая 1878 года по 25 сентября 1879 года выполнял обязанности Рыбинского городского головы (в это время было закончено строительство городского театра по проекту архитектора В.А. Шретера). Выполнял И.Ф. Мыркин и другие общественные поручения: почетного попечителя Угличских детских приютов, члена учетного комитета Рыбинского отделения Государственного банка, биржевого старшины, попечителя земской больницы, почетного мирового судьи, почетного блюстителя Ярославской духовной семинарии, почетного члена Новгородского попечительства о бедных, директора Рыбинского отделения тюремного замка, почетного члена Демидовского дома призрения ближнего и другие. В 1882 году он избран попечителем Княжич-Городецкого начального училища, которое выстроил за собственный счет. Иван Филиппович имел в Ярославской, Новгородской, Тверской, Вологодской губерниях 17 326 десятин земли. В Рыбинске, возле церкви Казанской Божией Матери, на Введенской улице у него были еще одни торговые бани с гостиницей и мельница. Для 138-го Болховского полка в 1883 году он построил казармы на углу улицы Мышкинской (Герцена), – здесь тогда был конец города, а сегодня это улица Свободы, – построил несколько домов на улицах Угличской (Ломоносова) и Игуменской (Карякинской). За полезную деятельность И.Ф. Мыркин имел награды: золотые медали на Станиславской и Анненской лентах, орден Св. Станислава 3-й степени, 10 ноября 1883 года ему (вместе с семьей) присвоено звание потомственного почетного гражданина. Образование Иван Филиппович получил в народном училище, приписался в рыбинское купечество 2-й гильдии в 1872 году, а с 1873 года объявлял капитал по 1-й гильдии.
55
{личности в истории} 2012
56
Фамилия, данная Петром I Нина ПЕТУХОВА Григорьевские – известные в Рыбинске личности в XVIII–XIX веках. Все они – посадские, мещане, купцы – гордились своей фамилией и передавали из поколения в поколение, что получили ее от самого Петра Великого.
Прадед их, крестьянин Пошехонского уезда, Аржебовской волости, Николо-Выксинского монастыря, Иван Иванович жил в деревне Хебове, имел капитал 60 тысяч рублей, по тому времени и крестьянскому состоянию довольно значительный. Имел кузницы, где выделывались разного рода гвозди. Кроме того, имел кожевенный завод и вел торговлю в Ярославле, Москве, на Макарьевской ярмарке.
Но фамилии или родового прозвания он не имел и прозывался по имени своего работника, много лет жившего у него, – «Масленок». Были у него два сына – Дмитрий и Алексей, которые вместе с отцом занимались торговлей. При постройке Санкт-Петербурга и прокладке Ладожского канала они, «дети Масленковы», взяли подряд на поставку железных материалов и по-
В 1719 году Дмитрий и Алексей Григорьевские с женами и детьми, получив увольнение от строителя Николо-Выксинского монастыря иеромонаха Александра, переехали в Рыбную слободу, получили землю для постройки дома. В 1722 году записались они в купечество и открыли кожевенный сафьяновый завод. Сыновья их и внуки женились на дочерях купцов, священнослужителей. Праправнук Алексея Григорьевского Александр Ильич имел сыновей Ивана, Николая и Михаила. Все трое женились на купеческих дочерях, получили за ними богатое приданое, поправили свой семейный бюджет,
сумели занять видное положение в обществе, заслужить уважение среди купечества, приобрели в городе собственные имения. В 1867 году они объявили капитал по первой гильдии, позднее – по второй. Их отец, Александр Ильич Григорьевский, купец второй гильдии, скончался в 1847 году в возрасте 59 лет. Был в Рыбинске активным общественным деятелем: городовым старостой, гласным в думе, ратманом в магистрате, первым бургомистром. В 1839 году А.И. Григорьевский купил на аукционном торге в Ярославле имение у наследников Андрея Ивановича Ильинского на углу улиц Мологской и Кузнецкой (Чкалова и Гоголя), 15. В доме были красивые расписные потолки, красивый изразец на печах. Это имение по наследству отошло старшему сыну Ивану Александровичу Григорьевскому (1811–1886). Он торговал ржаным хлебным товаром, имел каменные лавки в Мучном гостином ряду. Николай Александрович Григорьевский (1815–1871) – потомственный почетный гражданин, купец 2-й гильдии, избирался городским головой на 1859–1862 годы и на 1866–1868 годы, исполнял должность почетного мирового судьи (1869–1871), члена попечительного совета женской прогимназии. Награжден золотой медалью на Станиславской ленте. Его имение на улице Угличской (Ломоносова), д. 14 наследники продали городу – там размещалась женская гимназия. Михаил Александрович Григорьевский (1816–1880), потомственный почетный гражданин, городской го-
лова (1857–1860 и 1863–1865 годы), председатель Рыбинского биржевого комитета (1858–1860 и 1871–1872 годы), исполнял должность председателя сиротского суда и попечителя о тюрьмах, почетного мирового судьи Рыбинского судебного округа, члена учетного комитета временной Рыбинской банковской конторы. В 1856 году Михаил Александрович получил благодарность от императрицы Марии Федоровны за пожертвование на Ярославское училище для девиц духовного звания. С 1861 года началось строительство Спасской церкви на улице Пушкинской. Главными ее строителями были Михаил и Николай Александровичи Григорьевские и купец Переславцев. Большую часть средств внес Михаил Александрович. Он имел золотые медали на Станиславской и Анненской лентах для ношения на шее с надписью «За усердие», темно-бронзовую медаль в память войны 1853–1856 годов на ленте ордена Святой Анны. После смерти мужа вдова М.А. Григорьевского Елизавета Ивановна продолжала украшать Спасскую церковь. Она закончила наружную отделку храма, переделала верх колокольни, поврежденной бурей, затратив 6500 руб., оштукатурила церковь и колокольню снаружи, внесла на счет церкви 10 000 рублей, чтобы содержать новые вакансии помощника настоятеля и еще одного псаломщика. Строитель Спасской церкви М.А. Григорьевский был погребен при входе в нижнюю церковь на правой стороне в самом храме.•
Вид с пожарной каланчи на улицу Герцена и Спасскую церковь. Фототипия К. Фишера, 1908.
2012
терпели от этого дела убыток в 12 тысяч рублей. Поэтому в 1709 году пошли они в Петербург просить у Петра вознаграждения за понесенные убытки. Петр принял их в Адмиралтействе, расспросил сколько у них имеется капитала, как они прозываются и кто их прадеды и деды. Прозвание «Маслята» ему не понравилось, и, услышав среди имен предков имя Григорий, повелел именоваться Григорьевскими. В выдаче же денег отказал, сказав: «Старики, денег у вас осталось еще довольно, а я ведь воин, строю новые города, Россию отяготил, а потому вас не могу наградить». Стариками назвал их Петр потому, что имели они большие бороды. Возвратились они домой и с тех пор стали именоваться не «Маслятами», а Григорьевскими и очень этим гордились. Так царь-батюшка им угодил, сам дав фамилию. В то время у крестьян фамилий не было.
57
{личности в истории} 2012
Иван Дурдин – придуманный и настоящий Ольга ТИШИНОВА
58
Если бы Ивана Дурдина не было, его бы пришлось придумать. Масштабная, одиозная и весьма противоречивая натура рыбинского пивзаводчикамиллионера Дурдина никак не вмещается в рамки «гладко причесанного» образа бизнесмена. Как азартно и самозабвенно он уходил в работу, так и самозабвенно уходил в загул. Не в том смысле, что глухо запивал, а просто шумно развлекался. Очень шумно. Так, что слышал и видел весь город. Эпатажные выходки Дурдина породили много слухов, домыслов и легенд, которыми питалась и до сих пор питается пресса.
казалось, его окружают подхалимы и продажные люди, которых он старался по-своему наказать. Людей честных и неподкупных, коих, он считал, весьма немного, – уважал и удостаивал откровенных разговоров, как, например, Устинова. Однако, каким же был Иван Дурдин в действительности, ведь сказано «по делам их узнаете их»? Иван Иванович Дурдин происходил из династии питерских «пивоваренных королей» Дурдиных. Иван Алексеевич Дурдин – основатель династии – был родом из крепостных крестьян села Шестихино (ныне – в Некоузском районе. – Ред.), где до сих пор на местном кладбище сохранились надгробные камни с фамилией «Дурдин». К 1836 году Иван Алексеевич сумел не только выкупиться с семьей из крепостной зависимости, но и стал владельцем пивоваренного завода в Петербурге. Сын Иван Иванович продолжил и расширил дело. В середине XIX века Дурдины становятся самыми крупными производителями пива в России, поставщиками Двора Его Императорского Величества. В 1877 году внук Ивана Алексеевича Иван Иванович Дурдин-младший по совету отца решает построить пивоваренный завод в Рыбинске. Рыбинск в ту пору был центром хлебной торговли, сырье для производства солода здесь было чрезвычайно дешево, а значит и пивоваренное дело выгодно. Отец выделяет сыну первоначальный капитал и даже столичного архитектора Василия фон Геккера, который к тому времени построил много домов и промышленных зданий для Дурдиных в Петербурге. Приехав в Рыбинск, Иван Иванович развернул такую кипучую деятельность, проявив при том незаурядные организаторские способности, что новый пивзавод был построен в рекордно короткие сроки, всего за 1 год! В июле 1878 года газета «Ярославские губернские ведомости» поместила объявление об открытии пивоваренного завода Ивана Дурдина в Рыбинске: «Контора завода честь имеет довести до сведения публики и господ покупателей, что вновь выстроенный в Рыбинске пивоваренный завод под фирмой «Богемия», принадлежащий потомственному почетному гражданину Ивану Ивановичу Дурдину-младшему, открыв свои действия в апреле месяце сего года, выпустит в продажу с первых чисел наступившего месяца разных сортов пива и меда, как бочками и бочонками, так и в розливе бутылок по вышеозначенному прейскуранту... ». Дурдинское пиво производства «Богемия» было отменных вкусовых качеств, оно пользовалось спросом не
Ольга ТИШИНОВА родилась в Рыбинске. Закончила историкофилологический факультет Ярославского пединститута, работала преподавателем русского языка и литературы в средней школе Рыбинска, научным сотрудником Рыбинского музеязаповедника, в настоящий момент она – специалист по туризму и сохранению культурного наследия Рыбинского муниципального района. Ольга Юрьевна – автор статей и публикаций многих краеведческих и литературных сборников, журналов, энциклопедий, в том числе: «Москва», «Новый мир», «Русские писатели».
2012
Первая современная публикация о Дурдине появилась в небольшой брошюрке «Благородство и щедрость темного царства», подготовленной рыбинскими краеведами-историками А.Б. Козловым и Н.А. Петуховой в начале 90-х. Это был текст рукописи А.Л. Авербаха о рыбинских купцах, написанный по заказу Рыбинского театра. Конечно, Авербах не мог показать Дурдина объективно в силу политической ситуации – в советское время купеческое сословие не просто не жаловали – его физически уничтожили. Воспоминания Авербаха должны были послужить материалом для написания сценария сатирической пьесы. Дурдин у Авербаха – дебошир, скандалист и пьяница. А сыновья – лоботрясы. Авербах утверждал, что «Дурдин после революции с семьей уехал за границу, где у него были немалые средства». Кстати, эти воспоминания были повторно опубликованы в шикарном альбоме «Рыбинск» и прочно закрепили за Дурдиным славу отрицательного персонажа (небольшая статья Н.А. Петуховой в местной газете «Анфас» не привлекла столько внимания). Добавило масла в огонь и предположение, что Дурдин являлся прототипом Ивана Ивановича Тр. в рассказе Салтыкова-Щедрина «Тряпичкины-очевидцы» (сборник «В среде умеренности и аккуратности»). Такой узнаваемый был герой у великого сатирика, вплоть до описания внешности, что трудно было не выдать желаемое за действительное! Однако надо учесть, что рассказ был написан СалтыковымЩедриным в 1874 году, когда Дурдина в Рыбинске еще не было. Из современников, лично знавших Дурдина, на наш взгляд, более объективен Георгий Устинов, в истории литературы известный как друг Сергея Есенина. В 1929 году, по заданию Максима Горького, он написал очерк «Рыбинск и рыбинцы» – первый очерк из серии «Рассказы о городах и людях», опубликованный в литературном журнале «Красная новь» (ниже мы приводим отрывки из этого очерка, посвященные Ивану Дурдину). Устинов знал Дурдина не по слухам, а был с ним знаком лично и, как видно из совместных бесед, они относились друг к другу с уважением (по крайней мере, с пониманием). С одной стороны, Устинов видит в Дурдине капризного ребенка, которого можно легко успокоить, зная лишь подход к нему, с другой стороны, отмечает сложность и противоречивость его мятущейся русской души. Он даже сравнивает его с героем Достоевского Рогожиным. Дурдин страдал «болезнью миллионеров» (когда «все дозволено» порождает стремление унизить другого человека) и мучился от того, что, как ему
59
2012
{личности в истории}
только в Рыбинске, но и во многих губерниях России. Выпускалось оно на основе минеральной воды, источник которой находился на территории завода. Хмель для производства пива привозили из Польши и Чехии. Пиво завода Дурдина неоднократно получало награды на различных конкурсах и выставках. Так, в 1881 году на выставке в Ярославле оно было удостоено серебряной медали, в 1882 году – серебряной медали в Москве. На промышленно-ремесленной выставке в Рыбинске пиво «Богемское» получило оценку «отлично», а пиво «Пильзенское» этого же завода оценку «выше всяких похвал». Дело на заводе было поставлено с размахом. В Рыбинске у Дурдина было 20 специализированных пивных, на Крестовой фирменная пивная Дурдина была оборудована даже кегельбаном. В других городах у Дурдина было больше сорока пивных лавок и около десятка складов. За один только 1909 год, например, было вывезено в другие губернии полтора миллиона ведер пива! Бутылочное пиво
60
выпускалось в фирменных бутылках с керамическими крышками, и бутылка пенного напитка стоила больше, чем ведро (ведро – 1 руб. 20 коп., бутылка – 1 руб. 30 коп. и 1 руб. 70 коп.). Иван Иванович любил поэкспериментировать, постоянно вводя в производство новые сорта пива. Разнообразие названий поражало воображение: пиво «Венское» и «Богемское», «Мартовское» и «Черное», «Портер», «Медовое», «Кабинетное» и прочие. Кроме того, «Богемия» выпускала фруктовый и клюквенный мед, а также прохладительный напиток «Ситро». Пиво «Кульмбахское», изобретенное самим Дурдиным, пользовалось необычайной популярностью. Кроме производственной деятельности Иван Иванович Дурдин вместе с супругой Анной Васильевной (урожденной Сытиной) занимался благотворительностью. При заводе ими был устроен сад-ясли для детей рабочих на 15 человек, где дети могли находиться с пяти утра до семи вечера (всего на заводе работало 80 человек).
На содержание 1 ребенка ежегодно расходовалось около восьмисот рублей! По тем временам это была большая сумма денег. Оплачивал расходы сам Дурдин. Жертвовали Дурдины средства в различные благотворительные заведения: приюты, богадельни и т.д. Иван Иванович и Анна Васильевна были членами многих попечительных советов, например, – Мариинской женской гимназии. В селе Архангельском Дурдин на свои средства построил церковно-приходскую школу. С 1891 года он выполнял обязанности директора рыбинского тюремного отделения. Начиная с 1879 года Дурдин на несколько сроков избирался гласным городской думы. И, наконец, он носил звание потомственного почетного гражданина. Сын Ивана Ивановича Николай окончил С.-Петербургскую военномедицинскую академию, за отличную службу и благотворительную деятельность он был удостоен личного дворянства*). Его так же, как и отца, избирали в городскую думу. А вот сын Герман пошел по стопам отца, стал купцом. Семья Дурдиных жила в каменном трехэтажном доме на Крестовой улице (в советское время там находился ресторан «Шексна»). Двор дома был закрытый, к нему прилегали несколько построек, то есть, это была купеческая усадьба, тянувшаяся до самой Волжской набережной. Однако сам Иван Иванович для удобства жил в квартире прямо при заводе. Все работники завода знали, что хозяин мог появиться в любое время и лично проконтролировать качество продукции. Порядок на заводе был по-немецки четкий. К тому же управляющий – правая рука хозяина – тоже был немец. Иван Иванович интересовался всеми новинками цивилизации. Так, он привез из Петербурга первый в Рыбинске автомобиль, который произвел фурор у местных обывателей. Автомобиль Дурдин водил, в основном, сам, иногда разрешал порулить супруге, правда, – за городом. В Кстове, под Рыбинском, у Дурдиных была дача, построенная в неорус-
Что стало с Дурдиным после революции, действительно ли он уехал за границу, как писал Авербах? Есть несколько свидетельств тому, что Иван Иванович Дурдин был расстрелян без суда и следствия отрядом латышских стрелков в Кстове во время красного террора в сентябре 1918 года. Вместе с отцом были расстреляны оба его сына. Ночью жене и горничной удалось тайно перевезти тела погибших и похоронить их по православному обряду на Георгиевском кладбище. Священник Владимир Лебедев, отпевавший Дурдиных, был за это арестован и посажен в тюрьму. Точно определить местонахождение могил Дурдиных, к сожалению, сейчас невозможно, но поставить хотя бы табличку возле Георгиевского храма, наверное, было бы уместно. Ведь остался завод – детище Дурдина. Не знаю, как сейчас, но 10 лет назад на производстве еще пользовались дробилкой и сушилкой для зерна, которые отлично работали с 1878 года! По своим архитектурным достоинствам и степени сохранности Рыбинский пивоваренный завод является несомненной досто примечательностью Рыбинска. Бренд «Иван Дурдин» успешно используется московскими ресторатарами: в столице действуют уже 4 ресторана «Иван Дурдин» (правда, непонятно, который Иван Дурдин имеется в виду, старший или младший). На базе дурдинской дачи в Кстове в 20-е годы был устроен санаторий им. В.В. Воровского, сейчас там располагается администрация санатория. В доме на Крестовой – жилые квартиры и разнообразные магазины. Помню, 10 лет назад в Рыбинск приезжал один из потомков Дурдиных (питерских), живущий в Бельгии. Он был приятно удивлен, что пивзавод в Рыбинске не только не развалился, но до сих пор работает, и сохранился даже дом его далекого родственника. Вероятно, фамильные черты дурдинского характера проявляются и в бельгийце, потому что на вопрос, любит ли он пиво, Дурдин шутливо ответил: «Да, пиво и женщин!». •
Личный дворянин – представитель сословия, выслуживший дворянство за себя, но не за своих детей. – Ред.
*)
2012
ском стиле, с множеством башенок и обилием деревянной резьбы. Специально для дачи по эскизам Анны Васильевны Дурдиной был изготовлен мебельный гарнитур и украшен сюжетами из русских народных сказок. Гарнитур сохранился и находится в коллекции Рыбинского музея (на верхней крышке стола изображена дурдинская дача).
61
{личности в истории} 2012
Георгий устинов об иване дурдине Отрывки из очерка «Рыбинск и рыбинцы» (журнал «Красная новь», 1929 год)
62
<…> Иван Дурдин был очень красив: он носил русскую поддевку из тонкого заграничного сукна, шелковую рубаху, легкие лакированные сапоги. У него была золотисто-русая, аккуратно подстриженная бородка лопаточкой, наглые серые глаза, неистощимый талант на озорство и на неописуемые похабные выходки. Мне кажется, что именно такой должен быть Рогожин из «Идиота». Разница только в том, что Дурдин кончил высшее учебное заведение, был гвардейским офицером и любил не одну женщину, а всех сразу, считаясь лишь с возрастом да с внешним обличьем.
взять ступени. Тогда Дурдин опустил вожжи и прищурившись снова обвел подзадоривавшую его толпу тяжелым презрительным взглядом. На галерейке цирка, у окошечка кассы, стоял директор цирка и что-то горячо говорил околоточному. Молодой околоточный Красильников, который был весьма лют до взяток и одевался щеголем, с беспомощным видом пожимал плечами, небрежно поигрывая белой лайковой перчаткой. Дурдин, по-видимому, прислушивался к словам директора, который показывал околоточному, как из цирка, оставив представление, один за другим выходили зрители, узнавшие, что на площади Дурдин дает более забавное зрелище. Повернувшись опять к толпе, он заметил меня и сделал знак рукой: – Идите сюда, Клим. Мы вкатим прямо на арену… В таких озорниках, как Дурдин, есть что-то ребяческое. Если не возбуждать в них упрямства, с ними так же легко поладить, как с детьми. Я сел рядом с ним в одноколку и со скучающим видом сказал: – А знаете, это совсем не оригинально… – Что? – Да вот… На одноколке. Если бы автомобиль… Я знал, что Дурдин только несколько дней тому назад привез из Петербурга автомобиль, – первый автомобиль, который увидели рыбинцы. Дурдин опять опустил вожжи, раздумывая. – Вы правы, – сказал он, сверкнув глазами. – Это будет номерок!.. Но как мы въедем на приступки? – Да уж въедем. Можно захватить два бруса. По ним… Дурдин натянул вожжи, толпа расступилась, мы выехали на железнодорожный переезд, одноколка проковыляла по ухабам немощеной центральной улицы Зачеремушной слободы, на краю которой стоял пивоваренный завод Дурдина, обнесенный высокой дощатой изгородью. При заводе у Дурдина была квартира, где он жил со своим управляющим Карлом Иоганновичем, немцем-холостяком, постоянным своим спутником в кутежах. – Карлушка! – крикнул Дурдин своему управляющему. – Распорядись, чтобы наши феи единым духом накрыли стол. Я хочу угостить Клима пивом моего собственного изобретения. Такое пиво не снилось ни одному немцу, даже моему Карлушке. Вот вы увидите… «Кульмбахское», в особых графинах. Пить его надо литровыми кружками, потому что вся суть в пиве сокрыта на дне сосуда, из которого ты пьешь. Самое вкусное начинается только со второй половины кружки,
а кружка эта должна быть не менее как литровой. Немцы, хоть и подлецы, но они понимают толк в пиве. В ихних биргаллях меньше литровой кружки не пьет ни один немец. Автомобиль и цирк были забыты. Дурдин еще долго говорил о необыкновенных качествах изобретенного им пива, потом вдруг вспомнил о бабах, у которых он опрокинул лотки, вскочил со стула и, приседая на паркете, стал повторять их позы, когда они пытались защитить свой товар и в то же время смертельно боялись разгоряченной лошади. Он показывал это очень картинно, визжал бабьим голосом, бежал от воображаемой лошади, ругался теми ругательствами, которые слышал от торговок. Управляющий и две молоденькие горничные, накрывавшие стол, хохотали – весело, но несколько преувеличенно; чувствовалось, что они хотят угодить хозяину. Дурдин быстро понял это, оглядел всех хмурым тяжелым взглядом и медленно сел к столу и, опустив голову на ладонь, задумался с закрытыми глазами, словно заснул. – Я понимаю, Клим, – заговорил Дурдин, медленно открывая глаза и поднимая голову, я понимаю, что вы меня осуждаете. Конечно, вы правы: я озорник, охальник, потому что у меня миллион. Но ведь те – эти «сироты», – он презрительно усмехнулся, – нисколько не лучше меня. Почти любая из них с такой же легкостью, как продает вам фунт семечек, стакан загрязненной фуксином воды, полфунта изюму, продаст вам и собственную, еще несовершеннолетнюю дочь. Я знаю, Клим… Вот вы посмотрите – какой замечательный базар будет у меня завтра здесь, у конторы… Нарочно посмотрите, это будет такое зрелище, которое стоит посмотреть. Как вы думаете, сколько всего лотков я сбил? – Я думаю, лотков двадцать. – Пусть будет сорок. Штук тридцать баб, вот этих самых «сирот», да с десяток греков, персияшек… Но завтра к моей конторе привалит человек сто, и каждый будет плакать, божиться умершими родителями, всеми богами, что я у него опрокинул лоток, в котором было товару не меньше как на двадцать пять рублей. А у них у всех-то было не больше, чем на полсотни. И мне придется завтра выдать рублей пятьсот… – Придется? – Да. Я выдам. Я не скряга, а есть такие зрелища, за которые не жалко заплатить и больше. Вид мерзкого пресмыкающегося человека отвратителен, но бывают такие люди, омерзение к которым достигает почти такой же остроты, как вдохновение у поэтов и художников. Не улыбайтесь: вы этого еще не испытали. А что касается меня,
2012
…Однажды летом, в сумерки, возвращаясь из редакции к себе на квартиру через Ярмарочную площадь, за рекой Черемхой, я должен был остановиться перед огромной толпой, плотно сомкнувшейся по обеим сторонам дороги. В цирке скрипел скверный духовой оркестр, в балаганах осипшие певицы надсадно выкрикивали модные кафешантанные песенки, пронзительно визжали балаганные шуты, у качелей, крякая, как дровосеки, крючники и рабочие ожесточенно били кувалдой по шляпке рычага, вскидывающего чугунную «бабку» по рамке «силомера». Пустующая карусель призывала к себе разудалой музыкой гармонии, бубна и барабана. Солнце медленно ложилось за слободскими домами. Дневная пыль липла к земле. Была ярмарка. Толпа, замкнувшая дорогу, восторженно гоготала. Лавочники, поденщики, наряженные мещанки, солдаты, мелкие чиновники, кухарки и горничные, зимогоры – все эти люди, ищущие дешевых ярмарочных развлечений, дружно хохотали, вытягивая головы туда, в образовавшийся круг, откуда доносились истерические взвизги, плач, ругань, звон разбиваемого стекла, грохот. Протиснувшись в круг, я увидел на площади знакомую мне дурдинскую «немецкую» одноколку, дурдинского вороного иноходца и самого Ивана Дурдина, который молча, с сосредоточенным видом, направлял лошадь по краю дороги, где стояли лотки баб, торгующих разными подкрашенными водами и сладостями. Разгоряченный иноходец бешено мчался прямо на лотки, торговки с визгом разбегались, одноколка опрокидывала осью бутыли с водою и сладости на дорогу, в пыль. – Охальник!.. Сердца у тебя нет, у-у, подлец!.. Последние гроши у сирот отнимаешь, нечистая сила!.. Купил полицию-то, так и безобразничаешь! – Погоди, дьявол! Мы и на тебя управу найдем… – Миллионщик… – … а хуже зимогора. Сволыч!.. Когда лотки были опрокинуты, Дурдин остановил лошадь, опустил вожжи и склонил голову, как бы в тяжелом раздумье. Прошла минута, другая. Бабий вой начал затихать, толпа напряженно молчала, дожидаясь нового представления. Тяжело вздохнув, Дурдин поднял голову, презрительно усмехнулся и, быстро натянув вожжи, с места во всю прыть пустил иноходца прямо на цирк. На галерейку цирка вели три широкие ступени, перед которыми лошадь остановилась со всего бегу. Дурдин сильно качнулся вперед, скверно обругался и, разогнав лошадь, снова пустил ее на цирк. Иноходец, уже сильно уставший, опять не решился
63
{личности в истории} 2012
64
Вид Ярмарочной площади. И.И. Дурдин (владелец пивзавода «Богемия»), Д.В. Дебольский (мировой судья), П.А. Переславцев (рыбинский купец), П.П. Стеблов (директор Рыбинской мужской гимназии, был женат на сестре Дурдина) за карточной игрой. Фото 1890-х гг. Рыбинск. Рыбинский музей-заповедник.
– Пойдем, ваше благородие, позавтракаем. Говорят, что у Бархатова новый повар, который делает расстегаи не хуже, чем в Москве у Тестова… Позавтракать с миллионером!.. Румяная, совершенно круглая рожа Новицкого засияла, как июльское полнолуние. Усевшись с приставом в общей зале, где было много народа, Иван Дурдин начал заказывать лакею «завтрак». Он пересмотрел все прейскуранты, выбрал самые дорогие закуски и самые дорогие вина, какие имелись в этом ресторане, заказывая все это в размерах, сильно преувеличенных. Пристав потел, но кушал, усердно запивая дорогими винами, люди из-за соседних столов смотрели на Дурдина с любопытством и ожиданием, предчувствуя, что он задумал какой-то номерок, ибо было известно, что Дурдин недолюбливал полицию и никогда не давал ей взяток. Завтрак длился часа три. Пристав ел и пил с усердием, Дурдин ухаживал за ним, как за дамой… потом вдруг выхватил часы, сердито протянул: «А, чо-о-орррт!» и, торопливо позвонив, велел лакею принести счет. Лакей принес. В счете общий итог был что-то около 120 рублей… – Хорошо, голубчик, – сказал Дурдин лакею, – вот тебе моя доля 60 рублей и вот красненькая на чай. Вторую половину уплатит их благородие. Он сегодня хочет заплатить ана-партес… пополам… Начальству свойственны разные причуды. Он говорил умышленно громко, чтобы слышали все, сидевшие в зале, потом очень вежливо простился с Новицким и быстро убежал, провожаемый хохотом всего зала. Пристав сидел еще несколько минут – мрачный, с багровым лицом, с злобным тяжелым взглядом; затем он медленно поднялся и, сделав лакею нетерпеливый сердитый жест, каменной поступью направился к буфету «объясняться» с хозяином. – Я хотел проучить этого обдиралу, – говорил мне Дурдин как-то при встрече. – Кто вам рассказал об этом? – Да уж рассказали… – Верно, был такой случай. Он задумался, потом сказал с брезгливой гримасой: – Разве его проучишь, такого скота?!.. Все равно не заплатит, весь долг повесит на шею Бархатову. Жаль вот – писать про эту сволочь нельзя. Дал бы я вам материалец…<…>• (Журнал «Красная новь», 1929, № 1).
Овсянников Сергей Абрамович – редактор-издатель газеты «Рыбинский листок». Это словесное коленце герой рассказа, понятно, сделал в перекличку с немецким «nach Hause» (нах хаузе) – «домой». – Ред.
1 2
2012
то мой миллион вполне заменяет мне талант: я так же, как и некоторые гении, нечеловечески презираю людей… Всех людей вообще, даже и тех, кого нельзя купить. Ведь я знаю, что их нельзя купить только потому, что сознание собственной неподкупности дает им наибольшую остроту переживаний, чем то, которое они могли бы получить за деньги… – Однако… – Не сердитесь, Клим. Я никогда не давал ни одного рубля Овсянникову1, – это тупой человек. Вот Достоевский хорошо понимал всю сладость, всю остроту человеческого унижения. Овсянников туп и глуп; нет средств, чтобы заставить его наслаждаться собственной низостью. Для него взять самую мерзкую взятку – все равно что разгрызть орех. Он как проститутка, привык продаваться всем, не разбирая. Овсянниковы, проститутки
и полицейские, вроде Красильникова, – вот люди, которых я не только презираю, – в моих отношениях к ним есть что-то такое, что ниже, оскорбительнее презрения, – и оттого-то я никогда им не дам ни одного рубля!.. И они знают это, и тем не менее ни тот, ни другой не сделает по отношению ко мне никакой подлости, потому что все еще ждут, надеются. Что когда-нибудь я вздумаю их купить. Нет, Клим. Как бы я ни был подл, глуп, развращен, но таких людей я не стану покупать никогда… «Кульмбахское» в темных пузатых графинах было уже на столе, Карл Иоганнович слушал своего хозяина с какой-то мертвой улыбкой, – он не понимал Дурдина и вероятно жалел, что у него нет миллиона, который дал бы ему возможность постичь премудрость дурдинской философии. – А ведь хорошо иметь миллион, Карлушка?! – спросил Дурдин, подмигнув своему управляющему. – Наливай, дурак, пива! От твоей тупости тебя не спасут даже десять миллионов. Что бы ты сделал, если бы у тебя был миллион? Ты уехал бы нах свой фатерлянд2, построил бы усовершенствованный пивоваренный завод, выдал бы мое «кульмбахское» за собственное изобретение, женился бы на шестипудовой Гретхен с пятьюс тами миллионами марок и тремя любовниками, был бы уважаемым человеком, членом рейхстага, умеренным либералом и весьма рогатым супругом… Вот твой идеал, Карлуша, налей нам еще по айн фляше… Если ты украдешь мое изобретение, я приеду в Берлин и вздую там тебя в самом рейхстаге русской дубинкой. Хорошее пиво, Клим? А жаль, что мы с вами не приехали в цирк на автомобиле. Был бы замечательный номерок… …Дурдин ошибся; на другой день рано утром перед дверями заводской конторы шумели и плакали не сто, а сотни полторы баб, с полсотни курчавых бронзовых мужчин и с десяток босяков-зимогоров. Дурдин распорядился выдать всей этой толпе по три рубля «на рыло». <…> Я почему-то вспомнил бывшего рыбинского пристава Новицкого – великого взяточника и обжору <…> и тут же мне опять припомнился очередной «номерок» Дурдина, который он выкинул, желая проучить Новицкого за очень уж откровенную склонность к взятке. Однажды в праздничный день, встретив Новицкого на Крестовой, Дурдин, дружески взяв его под руку, предложил:
65
Рыбинские купцы Эльтековы
2012
{личности в истории}
Галина МИХАЙЛОВА
66
Фамилия Эльтековых – одна из старинных в Рыбинске. Появившись в Рыбной слободе в конце XVII века как работные люди, к началу XX века они превратились в одну из богатейших купеческих семей Рыбинска. Правда, в литературе, посвященной рыбинскому купечеству, Эльтековым не уделяется много внимания. Может быть, это случилось потому, что они никогда не избирались на первые городские должности, занимались исключительно своим прямым делом – торговлей. И, надо сказать, весьма преуспели на этом поприще. Одна из загадок, связанных с историей этой семьи, – происхождение фамилии, звучащей совсем не по-русски, не по-славянски. Как знать, может быть, первого Эльтекова занесло в Рыбную слободу попутным южным ветром из прикаспийских степей или с Северного Кавказа? А может быть, работный человек Василий Федоров получил фамилию по имени своего хозяина? Можно строить разные предположения, но заметим сразу, что все известные Эльтековы и в XVIII веке, и в более поздние времена были людьми православными.
Потомки работного человека Василия Федоровича Эльтекова (1646?-1733), жившие в XVIII веке, очень быстро и удачно сориентировались в новой обстановке, которая создалась в Рыбной слободе с вступлением в строй Вышневолоцкой водной системы и с превращением Рыбной слободы в крупнейший перевалочный пункт на пути с Нижней Волги к С.-Петербургу. В связи с этим в период навигации численность жителей Рыбной слободы увеличивалась в десятки раз. Весь пришлый народ нуждался в еде и питье. Эльтековы поняли это и стали заниматься так называемыми съестными ремеслами: варили и продавали квас, сбитень и кислые щи, мечтали открыть харчевню вблизи пристани. Степан Федорович Эльтеков (1723?1780), внук первого известного нам Эльтекова, имел в Рыбной слободе полок – небольшое торговое место для
раскладки товара. А его сын Дмитрий (1750?-1810) с 1777 года числился уже купцом 3-й гильдии. В 1788 году, уже после смерти С.Ф. Эльтекова, в рыбинские купцы 3-й гильдии записалась его вдова Анна Федоровна вместе с сыновьями Кузьмой, Василием, и Иваном. Таким образом, к концу XVIII века число рыбинских купцов, носящих фамилию Эльтековы, постоянно увеличивалось. Правда, капиталы их были еще невелики и позволяли им записываться лишь в третью гильдию. Но зато причисление к гильдейскому купечеству давало Эльтековым ряд преимуществ, в том числе освобождение от подушной подати и рекрутской повинности. Среди перечисленных купцов Эльтековых самой значительной фигурой являлся Кузьма Степанович Эльтеков (1765?-1834). В молодые годы он занимался варением сбитня, в 1793
Торговля И.К. Эльтекова была так обширна, что он уже не мог справиться с ней один. Ему помогали приказчики, сыновья Петр и Иван, их жены, а потом и дети. К сожалению, старший сын Ивана Кузьмича, Петр, скончался от туберкулеза совсем молодым в возрасте 34 лет, не успев проявить себя на ниве коммерции, зато второй сын Иван прожил долгую жизнь и еще больше приумножил богатство и авторитет семьи в Рыбинске. Иван Иванович Эльтеков, коренной рыбинец, родился 24 февраля 1832 года. Он был представителем уже седьмого поколения рыбинских Эльтековых. Иван рано лишился матери, воспитывался и получал образование дома, а с одиннадцати лет уже являлся активным помощником отца – торговал в одной из его лавок овощами, пряностями, табаком и красками, помогал при торговле в двух ренсковых погребах виноградными винами и водками. В 1855 году молодой купе-
ческий сын женился на дочери ярославского купца Елизавете Егоровне Горошковой. Венчание проходило в Рыбинском Спасо-Преображенском соборе. И вскоре рыбинцы увидели в лавках И.К. Эльтекова не только его сына, но и молодую сноху. После смерти отца, получив солидное наследство, Иван Иванович значительно приумножил его: ему принадлежали уже тридцать каменных лавок в Мучном и Красном гостиных дворах, восемь каменных и деревянных домов в Рыбинске. Кроме того, он содержал харчевни и трактиры, имел несколько ренсковых погребов и даже пряничную пекарню, в которой трудились десять работников. Эльтековы не оставались равнодушными к общественным нуждам родного города, к его внешнему облику. Так, в 1872 году И.И. Эльтеков выиграл торги на подрядные работы по благоустройству Волжской набережной. Работы были успешно закончены в 1875 году. А еще раньше набережную Рыбинска украсила Никольская часовня, сооруженная в 1867 году на средства И.И. Эльтекова. По официальным документам, Никольская часовня была построена в память о спасении императора Александра II во время покушения на него Д.В. Каракозова (4 апреля 1866 г.). Это было первое покушение на царя, предпринятое человеком «из народа» не для того, чтобы занять трон, а с тем, чтобы уничтожить монарха. И конечно оно потрясло Россию. Но каковы бы ни были причины появления Никольской часовни, мы должны быть благодарны И.И. Эльтекову за то, что он способствовал ее появлению. В 1860 году в Рыбинске началось строительство ансамбля Софийского монастыря. И.И. Эльтеков пожертвовал значительные средства на сооружение монастырской кладбищенской церкви. В течение одиннадцати лет Иван Иванович состоял старостой рыбинского Спасо-Преображенского собора и жертвовал значительные суммы на его украшение. За заслуги по духовному ведомству Иван Иванович был удостоен награды – золотой медали для ношения на шее на аннинской ленте. В середине 1870-х гг. И.И. Эльтеков организовал с двумя своими племянниками Феодосием Петровичем и Иваном Петровичем торговый дом. Однако просуществовал он недолго. Порой удача изменяла и таким крепким купцам, каким был И.И. Эльтеков. На 1881 год Иван Иванович не представил документов для записи в купеческую гильдию и был переведен в мещанское сословие. На несколько лет он отошел от торговых дел и вернулся к ним только
Галина МИХАЙЛОВА закончила исторический факультет Ленинградского государственного университета и является научным сотрудником отдела истории Рыбинского музея-заповедника. Автор публикаций в изданиях «Памятники культуры. Новые открытия» (1987), «Вестник» СПБУ (1994), «Ярославская старина» (2006), «Жизнь в усадьбе» (2008). В составе авторского коллектива принимала участие в написании книги «Страницы истории Рыбинского музея» (2010). Она автор четырех брошюр, посвященных дворянским усадьбам Рыбинского уезда и выпущенных в 2000-2004 гг. издательским центром музея. Галина Борисовна участвовала в конференциях «Генеалогия Проблемы. Задачи. Перспективы» (СПб, 1992), «История края и судьбы людей» (Уфа, 1994), а также в Тихомировских чтениях (1997, 2005), является постоянным участником Золотаревских чтений в Рыбинске. Темы исследований, которыми занимается в настоящее время Галина Борисовна, это история дворянства и дворянских усадеб Рыбинского края, история Рыбинского музея, история известных рыбинских семей.
2012
году объявил собственный капитал по 3-й гильдии. В то же время он постоянно занимался операциями с недвижимостью: продавал, покупал, принимал в дар и сам дарил различные строения в Рыбинске. В результате к концу своей жизни он имел три лавки в Мучном и Красном гостиных дворах Рыбинска, винный погреб, а также трехэтажный каменный дом на Крестовой улице. Торговал он всем: лесом, хлебом, сапожным товаром, овощами, сахаром, чернилами, сукном, шелковыми тканями. От двух браков Кузьма Степанович имел девять человек детей. Дело отца продолжил один из них – Иван Кузьмич Эльтеков (1797-1867). Когда умер отец, Ивану Кузьмичу было уже около сорока лет, он был вдовцом после первого брака и отцом шестерых детей. Унаследовав от отца каменный дом на Крестовой улице, каменные лавки в Мучном и Красном гостиных дворах, Иван Кузьмич вначале объявлял капитал по 3-й гильдии, так же, как и отец. Но дела его шли весьма успешно, он приобрел еще один дом на Крестовой улице и две каменные лавки в Красном гостином дворе. На 1855 год Иван Кузьмич объявил капитал уже по второй гильдии, а в 1863 году – по первой. Кроме лавок в гостиных дворах он вел торговлю в винных погребах, магазинах, ему принадлежали трактир, гостиница. Ассортимент товаров был в основном прежний, но к нему добавились чай, кофе, рис, пряности, свечи, орехи и т.п. Благодаря успешной коммерческой деятельности Ивана Кузьмича Эльтековы заняли почетное место среди уважаемых рыбинских купцов 1-й гильдии.
67
Бутылка из-под хлебного очищенного вина завода Е.Е. Эльтековой в Рыбинске.
2012
{личности в истории}
Счет магазина Е.Е. Эльтековой.
68
Иван Иванович и Елизавета Егоровна были достойной друг друга парой. В 1864 году, еще при жизни свекра, Е.Е. Эльтекова совместно с рыбинскими купцами Афанасием Волковым и Гаврилой Умновым основала торговый дом, которому принадлежал винокуренный завод за рекой Черемхой в деревне Большой Двор Рыбинского уезда. При этом Елизавета Егоровна объявила собственный капитал по 2-й гильдии. Впрочем, вскоре торговый дом распался, и Елизавета Егоровна стала единоличной владелицей завода, который принадлежал ей вплоть до ее смерти в 1916 году. В 1878 году на Ремесленно-промышленной выставке, которая проводилась в Рыбинске, было отмечено очень хорошее качество столового вина завода Е.Е. Эльтековой, оно
получило свидетельство на Большую серебряную медаль. Помимо винокуренного завода, Елизавета Егоровна владела еще мелочной лавкой на Кузнецкой улице, лавкой в Красном гостином дворе, где торговала тканями и мехами, и кондитерским заведением. Не лишним будет сказать, что активная коммерческая деятельность не мешала Е.Е. Эльтековой заниматься благотворительностью. В 1895 году Елизавета Егоровна основала при своем заводе в деревне Большой Двор начальную школу для детей местных крестьян и мещан. Для этого она выделила для школы принадлежавший ей дом, оплачивала содержание этого помещения, труд учителей, приобретение школьного инвентаря, учебников и письменных принадлежностей. Обучение в школе было бесплатным.
Елизавета Егоровна Эльтекова (1859-1916).
в 1887 году, объявив капитал по 2-й гильдии. Его торговыми предприятиями в последние годы жизни были несколько ренсковых погребов со сравнительно небольшим доходом (70-150 рублей в год). Скончался И.И. Эльтеков в Рыбинске 19 марта 1893 года от порока сердца. Похоронили его в построенной им кладбищенской церкви Софийского монастыря. Два сына И.И. Эльтекова, Дмитрий и Владимир, скончались от туберкулеза в совсем еще молодые годы. Но фамилия Эльтековых продолжала быть знаменитой и после смерти Ивана Ивановича. Дело продолжил один из его племянников, Кузьма Петрович Эльтеков (1849?-1912). В начале XX века К.П. Эльтеков являлся не только одним из самых солидных в Рыбинске купцов 1-й гильдии. Благодаря ему, фамилия Эльтековых приобрела
всероссийскую известность. В одном из изданий, вышедших в 1913 году в связи с празднованием 300-летия царствующего дома Романовых и посвященных представителям делового мира России, есть статья, посвященная торговому дому «К.П. Эльтеков в Рыбинске». Торговый дом, созданный К.П. Эльтековым в Рыбинске, занимался реализацией колониальных товаров (главным образом – чай и сахар) и табачных. Кроме того, Кузьма Петрович активно участвовал и в общественной жизни родного города: по семейной традиции состоял старостой СпасоПреображенского собора, членом Попечительного совета Рыбинской Мариинской женской гимназии, с 1898 года – гласным Рыбинской городской думы. Труды Кузьмы Петровича на этом поприще не остались без наград: он был удостоен трех золотых медалей на орденских лентах для ношения на шее с надписью «За усердие». После
смерти Кузьмы Петровича торговый дом возглавил его старший сын Петр (1872-1936), делами также занимался и младший брат Петра Александр (1874-?), получивший образование в знаменитом училище св. Анны в С.-Петербурге (Annenschule). Традиционно Эльтековы, как и другие рыбинские купцы, получали так называемое «домашнее образование». Один из основоположников эльтековского капитала, прадед Кузьмы Петровича и его тезка, Кузьма Степанович Эльтеков (1865-1834) об уровне своей образованности оставил такое замечание: «…читать я словесности не могу, да и писать только с великими трудами умею.» Дошедший до нас авторгаф Кузьмы Степановича заставляет предположить, что фраза «Кузьма Степанов Эльтеков руку приложил» была единственной, которую он «с великими трудами»
2012
Иван Иванович Эльтеков (1832-1893).
69
Свидетельство об окончании Эльтековского училища.
2012
{личности в истории}
Рыбинская мужская гимназия.
70
мог вопроизвести. Мы не знаем, где и какое образование получил его правнук, Кузьма Петрович, но он, бесспорно, был и грамотным и образованным человеком. Жил он в доме, комнаты которого были украшены изящной живописью. В этом же доме хранилась и библиотека Кузьмы Петровича. О составе этой библиотеки, к сожалению, никаких сведений нет, но сохранились два экслибриса. Это говорит о том, что книги в доме Кузьмы Петровича были не случайным собранием. С 1870-х годов в Рыбинске дейст вовали мужская классическая и Мариинская женская гимназии. Представители рыбинского купечест ва все охотнее давали своим детям, особенно мальчикам, гимназическое образование. Выпускники рыбинской мужской гимназии имели право поступать в университеты. Этим правом воспользовались многие купеческие сыновья, в том числе и сыновья Кузьмы Петровича Эльтекова Николай, Сергей и Иван. По-разному сложились судьбы этих наследников эльтековских капиталов. И на это, конечно, повлияли те страшные политические события, которые произошли в России в 1917 году. Николай Кузьмич Эльтеков (18761936) после окончания в 1900 году восточного факультета Императорс-
Сергей Кузьмич Эльтеков (1877-?).
кого С.-Петербургского университета служил в Министерстве иностранных дел как специалист по странам Дальнего Востока и принимал активное участие в основании российских городов в Маньчжурии – Порт-Артура и Дальнего, работал в Бангкоке
Петр Кузьмич Эльтеков (1872-1936).
Иван Кузьмич Эльтеков (1882-?).
и Сиаме. Во время гражданской войны Николай Кузьмич работал в Министерстве иностранных дел в правительстве А.В. Колчака. В 1921 году он бежал из России, жил, главным образом, в Шанхае, где и скончался. Интересно, что Н.К. Эльтеков был не лишен художественных способностей. Его рисунки публиковались в шанхайских газетах, экспонировались на выставках. Сергей Кузьмич Эльтеков (1877-?) после окончания рыбинской гимназии получил образование на юридическом факультете Императорского новороссийского университета в Одессе, после окончания которого возвратился в Рыбинск уже в качестве присяжного поверенного. Здесь он занимался юридическими вопросами в торговом доме отца и, кроме того, активно занимался политикой. Будучи кадетом (членом партии конституционных демократов) он был избран рыбинцами в депутаты III Государственной Думы. После Февральской революции Сергей Кузьмич был одним из организаторов и членов так называемого Комитета общественных организаций – органа, который должен был контролировать жизнь в Рыбинске до избрания новой городской думы. К сожалению, сведений о дальнейшей судьбе Сергея Кузьмича не обнаружено. Иван Кузьмич Эльтеков (1882-?) первоначально учился в Рыбинской мужской гимназии, затем на естеств енном факультете Императорского Московского университета и в Московском сельскохозяйственном институте. В начале 1910 года он
служил в Рыбинской земской управе агрономом, был членом Рыбинского отделения Ярославского естественноисторического общества, участвовал в устройстве метеорологической станции в Рыбинске, позднее работал в Полевом строительном управлении Минской губернии, но осенью 1917 года возвратился снова в Рыбинск. Что с ним стало в родном городе дальше – приходится только гадать. О младшем сыне Кузьмы Петровича Эльтекова, Алексее (1890-?) известно совсем немного. Видимо, он был призван в армию, участвовал в первой мировой войне, после революции оказался в родном городе. Осенью 1919 года в Рыбинске фейерверкер Алексей Эльтеков был мобилизован советской властью и направлен в Ярославскую инструкторскую школу. В 1924 году мы снова встречаем его в Рыбинске среди членов Рыбинского научного обществ. В списке членов РНО указано, что А.К. Эльтеков имел высшее образование и служил в Доме крестьянина. Известно, каким гонениям подвергались представители российского купечества с приходом новой власти в 1917 году. Рыбинск не был исключением. Здесь так же, как и в других городах России, купцов брали в заложники и расстреливали. Но особое внимание советской власти было направлено на купеческие капиталы. В Рыбинске в 1918 году, в период «красного террора», местная буржуазия была обложена штрафом в пять миллионов рублей. Петр Кузьмич Эльтеков безропотно внес вместе с женой свою долю штрафа
в размере более 250 тысяч рублей. В следующем, 1919 году, новая власть придумала для бывших купцов «чрезвычайный революционный налог» в сумме тридцати тысяч. В счет этого «налога» Эльтековы внесли еще семь тысяч рублей. События 1917 года круто изменили жизнь детей Петра Кузьмича Эльтекова, одного из последних рыбинских купцов, носящих эту фамилию. Его старший сын Николай (1897-?), будучи на тот период времени студентом Императорского Московского университета, возвратился в Рыбинск и поступил артистом на сцену рыбинского театра. Можно подумать, что это был вынужденный шаг, попытка переждать смутное время в тихой провинции. Но в театре Николай Кузьмич исполнял не последние роли (Симеонов-Пищик в «Вишневом саду» А. Чехова, Дикой в «Грозе» А. Островского и др.), отзывы в прессе о его игре были весьма положительные. После осени 1918 года следы Николая Петровича теряются. По словам современных потомков П.К. Эльтекова, о нем в семье никогда не вспоминали. В советское время некоторые Эльтековы покинули Рыбинск, жили в Москве, Ленинграде. Среди них были музыканты, врачи, геологи, библиотекари, служащие – люди разнообразных профессий. Не было только купцов. Возможно, в наше время представители нового молодого поколения Эльтековых попробуют возродить традиции одной из самых интересных купеческих династий Рыбинска.•
2012
Александр Кузьмич Эльтеков (1874-?).
71
Степан Федорович и Юлия Васильевна Рябинины.
Пишет вам сын рыбинского купца…
2012
{судьба}
Александр КОЗЛОВ
72
В конце 1991 года в Рыбинск из города Сан-Ансельмо (штат Калифорния в США) пришло письмо: «Уважаемый господин председатель городского совета, или – Городской голова. В 1906 году я родился в городе Рыбинске и жил там в доме, принадлежащем моему отцу и находящемся на углу улиц Крестовой и Фроловской. У меня осталось много хороших воспоминаний о Рыбинске, а в особенности о Волге. Об интересной и шумной набережной, на которой в те времена так было много жизни: тут крючники носили большие ящики на баржи и пароходы, там лежали связки листьев табака, бродили продавцы с маленькими тележками, полными лимонов или пирогов. Лодочники-перевозчики с их ярко-нарядными и индивидуально покрашенными будками на ночлег. Сколько шума, крика и чисто русской ругани, всего не перечислишь, но как много народа кормилось от Волги-матушки! Как мой дальний родственник Некрасов в одной из своих поэм говорит: «И Волга-матушка сама его карману служит». Я, одиннадцатилетний мальчик, и моя семья уехали из Рыбинска в 1918 году, и с тех пор живу я в далекой замечательной Калифорнии, но до сих пор вспоминаю мое детство на Родине. У моего отца Степана Федоровича Рябинина было два магазина на Крестовой улице, в том квартале, где в середине был рынок.
Один магазин торговал ситцем и т.д. для простонародья, а в другом магазине продавались лучшие шерстяные материи из Англии для мужских костюмов и пальто, а также шелка, бархат и прочее для дам, при этом были портные для тех и других. Судьба раньше не позволяла мне вернуться повидать старые места (так изменившиеся), а в это время уже поздно – путь далек для меня и моей супруги. Мне очень хотелось бы получить фотографии, которые бы показали все изменения, происшедшие в Рыбинске, в особенности Крестовую улицу, собор и площадь, здание биржи, набережную, запруду и весь разлив водохранилища. Я прилагаю 10 долларов в надежде, что это может покрыть расходы тому человеку, кто захочет сделать эти фотографии и принесет мне большое удовольствие. Если этой суммы не окажется достаточно, то примите мои уверения, что я в тот же час пришлю надлежащую. В надежде, что моя просьба не очень затруднит Вас, остаюсь. Андрей Степанович Рябинин». Мне удалось ознакомиться с содержанием этого письма непосредственно после его получения. И сразу возник вопрос: как этот рыбинец оказался на другой стороне земного шара? Не очень надеясь на ответ, я отправил уже своё письмо в далекую Калифорнию.
Прочитав «Историю путешествий и жизни за границей А.С. Рябинина», я был ошеломлен. Передо мной лежал полноценный сценарий для киноэпопеи…
«В 1918 году наша семья состояла из моего отца Степана Федоровича Рябинина, моей мамы Юлии Васильевны, урожденной Иконниковой, родом из города Весьегонска, братьев Юрия, Федора, Романа и сестер Милицы и Магдалины – все они были старше меня, – начал излагать свою «Историю…» потомок рыбинских купцов Андрей Рябинин. – Первое мое яркое воспоминание о том времени, когда в 1914 году, после начала войны, мама и ее сестра тетя Фина (Буренина) служили как сестры милосердия в здании старой биржи, где лежали раненые с фронта, у нескольких из которых были привязаны длинные фарфоровые трубки для курева, возможно из Австрии. Далее – темный вечер зимы 1917-18 годов. Юрий, Роман и я катаемся на лыжах с набережной вниз на лед недалеко от новой биржи. Вдруг видим освещение перед гранитной стеной балкона биржи. Что происходит? Оказывается, расстреливают каких-то несчастных, бросают тела в розвальни и увозят. Слышу, что семью Леонтия Лукича Попенова, соседа по дачам по ту сторону Волги, всю убили какие-то пьяные солдаты. Производят обыск у нас, но ничего не находят. С едой становится очень трудно, наша чудная кухарка Евлампеюшка, несмотря на все ее кулинарные знания, печет хлеб несдобный. В понедельник, августа, кажется, 11-го мама говорит нам, что в субботу мы едем к дедушке и бабушке, так как там можно достать муку и т.д., и что мы там проведем, наверное, довольно много времени. Начинается упаковка матрасов, одеял и многого другого в сундуки. На самом деле мы собираемся бежать. Железнодорожная команда подкуплена посадить нас в вагон и запечатать как мебель. Во вторник приходят новости, что команда переведена на четверг. И вот, в четверг мы со всем нашим багажом, с семьей Василия Игнатьевича Воробьева, семьей Василия Степановича
2012
Ответ пришел через полгода: «Глубокоуважаемый Александр Борисович! Вы спрашиваете мои воспоминания о купечестве Рыбинска. Юношеские воспоминания больше всего заключаются в съестных припасах, а именно, – о пекарне Седова, где пекли самые лучшие в мире французские булки, и о колбасной Гюнтера, где запах чеснока и сала был очень привлекательный. Другие магазины были галантерейные Никитина и дамских шляп Пинкуса, аптеки Гольдберга и Зильберга. Вот все, что запечатлелось в памяти. Опять прошу прощения за мое чистописание, вернее калякание. Надеюсь, у Вас найдется картограф, который сумеет прочитать это. Мое знание русского языка заключалось только в пройдении первого класса в коммерческом училище. Дальше были несколько лет, когда я совсем не имел общения ни с русскими людьми, ни с языком, и писать совсем не приходилось. Мои знания о знаках препинания – ноль! (Есть местами и стилистические огрехи, мы вынуждены оставлять их, а то и ликвидировать. – Ред.) Когда мы приехали в Америку, в 1923 году, то на иностранные фамилии часто смотрели очень «сбоку», поэтому пришлось переменить свою фамилию на Райберн. В 1926 году, в Сан-Франциско, когда я пошел искать работу, то бывали времена, когда спрашивали: «Русский? Значит, еврей!» Я отвечал таким балбесам, что в России, кроме евреев, есть еще и русские люди. Прилагаю, по Вашей просьбе, историю (вкратце) наших путешествий и жизни за границей… С уважением, Ваш А.С. Рябинин».
73
{судьба} 2012
74
О купцах Рябининых Купеческая династия Рябининых была одной из самых заметных в Рыбинске. Основатель династии Степан Леонтьевич Рябинин, родившийся в 1801 году, стал в Рыбинске купцом третьей гильдии. Его сын Федор Степанович Рябинин, 1834 года рождения, был купцом уже «более богатой», второй гильдии. В начале XX века получил звание потомственного почетного гражданина. Был женат на Марии Ивановне, урожденной Некрасовой. Избирался гласным (депутатом) Рыбинской городской думы. Состоял членом учетного комитета Рыбинского городского общественного банка, где решали, кому
выдать кредит, а кому отказать. Представителем третьего поколения Рябининых был Степан Федорович Рябинин, родившийся в 1877 году. У него были братья Петр и Иван. Степан поступил в университет, но не смог закончить учебу из-за болезни. Лечился за границей. Вернувшись в Рыбинск, открыл свой магазин. Вел дела по-новому, как видел в западной Европе. Это отец автора письма из Калифорнии. Петра и Ивана при советской власти не расстреляли, но они получили статус лишенцев и испытывали сильнейшее неприятие со стороны местной прессы. Так, в 1922 году газета «Известия Рыбинского губкома РКП и губисполкома» писала, что бывшие владельцы крупных мануфактурных магазинов Петр и Иван Рябинины вновь работают заведующими магазинов, тогда как «пролетарии напрасно обивают пороги в поисках работы!» В 1923 году и вовсе «шедевр»: «В доме № 26 по улице Урицкого проживает зажиточная семья Рябининых. Их великовозраст ный сынок каждое утро выходит на балкон без кальсон и… отправляет естественные нужды».
Валова – спичечного фабриканта и Иваном Федоровичем и тетей Финой Бурениными находимся в этом вагоне. После трех дней то путешествия, то стояния неизвестно где наш вагон остановился окончательно. Ночью стук – и дверь отворяется. Все вон! Спускаемся и идем по тропинке через лес, куда ведут нас какие-то солдаты. В полутемноте августовской ночи я вижу, как мама вдруг вынимает платок из сумки и как будто кашляет… Приходим к маленькому домику, там за столиком сидит офицер, и начинается обыск. Наших женщин одну за другой отводят в другую комнату, где какаято женщина заставляет их раздеться и распустить волосы. Она проверяет все швы на одежде, нет ли ювелирных изделий в волосах. Скоро придет и мамина очередь. Но вместо того, чтобы ждать этого, мама идет к офицеру и кладет на стол бриллианты, которые были в сумке, говоря: «У меня больной муж (папа был только что после операции), шестеро детей, и вот все, что у нас есть. Что же вы хотите? Чтобы мы голодали?». Он посмотрел и спросил: «Нет ли у Вас чего-нибудь похуже? Ведь я должен дать какую-нибудь вещь той, которая делает обыск». В конце концов открывает ящик из стола и кладет туда что-то из тех вещей, которые были на столе. Таким образом мама обошлась без обыска. А на другое утро мои старшие братья пошли в лес и нашли те бриллианты, которые мама бросила, когда вынимала платок. Они оказались невредимы в мягкой пыли тропинки. Кто-то заказал, кажется, двенадцать телег, и рано пополудни они прикатили к нашему вагону. Пора загружать их, но тут пришли солдаты и захотели обыскать все наши сундуки. Это взяло много времени, и мы отправились в путь только около 3 часов пополудни. Было всего 12 верст до немецкой границы, но, к несчастью, мы достигли ее только
«Дальше Рига. Сначала несколько дней в отеле, а потом обмебелировали квартиру и переехали туда. Скоро началось школьное время, Роман и я пошли учиться. Раньше, когда у нас была немка как гувернантка, мы говорили по-немецки. Но когда Второе здание Рыбинской биржи. Начало XX в. Коммерческое училище. Начало XX в.
началась война, мы прекратили эту практику по языку, а теперь пришлось снова вспоминать. Было нелегко. Страдали мужчины нашей компании, привыкшие всегда быть занятыми очень. Страдали без работы, но, конечно, все питали надежду, что вот-вот, если не завтра, то конечно послезавтра, эта несчастная революция придет к концу. Да не тут-то было. Пришел одиннадцатый час одиннадцатого дня одиннадцатого месяца, и был подписан мир. Война кончилась! Но в декабре Красная Армия обступила Ригу, и пришлось бежать опять. Папе сделали еще операцию (седьмую) на туберкулезные ребра, и он был в больнице. Как и куда бежать? В гавани стояли три германских корабля, нагруженные углем. Мама и дядя Ваня Буренин пошли узнать, нет ли возможности уехать на них, но оказалось, что все места давно уже проданы. В очень подавленном настроении они возвращались домой и шли по площади, огороженной забором. Вдруг английский матрос, стоящий
Первое (старое) здание Рыбинской биржи. Начало XX в.
в сторожевой будке, вышел из нее и начал бить себя руками от холода. Мама к нему – по-русски, по-французски, по-немецки – ничего не понимает. Он начал семафорить какому-то судну, стоящему в отдалении. В конце концов пришел переводчик и спросил – что нужно? Мама попросила узнать, можно ли будет уехать на одном из этих английских кораблей (в море стояла эскадра, состоящая из крейсера, двух миноносцев и большого пассажирского парохода, во время войны переделанного, чтобы сбрасывать мины). Переводчик сказал, что пойдет спросить капитана. Капитан дал разрешение, сказав, что мы все должны быть не позже 5 часов и захватить провиант на две недели. 2012
в 10 минут после пяти, и ограда была уже заперта. Пришлось разгружать весь наш багаж прямо на дорогу. Но скоро воробьевская гувернантка, немка, пошла и завела знакомство с немецким офицером. Недолго взяло послать деньги, и появились несколько офицеров с коньяком. Зажгли палюшку и начался экспромтом пир. А на следующий день мы уже были в немецких бараках, где провели две недели».
75
2012
{судьба}
О купце А.А. Седове
76
Дом номер 23 на улице Крестовой не может не удивлять своей красотой. До 1917 года он принадлежал рыбинскому купцу Артемию Андреевичу Седову (1856 – 1924 гг.). А.А. Седов родился в деревне Баринцево Грязовецкого уезда Вологодской губернии в крестьянской семье. Переехав на жительство в Рыбинск, купил дом номер 11 на улице Крестовой. Открыл здесь пекарню и булочную. В 1913 году, уже будучи рыбинским купцом, Седов продал дом Торговому дому «Братья Пережогины» и взамен купил тогда еще двухэтажный дом номер 23 на этой же улице. Через год Седов надстроил на здании третий этаж. Угол дома увенчал полукруглый эркер. В новый эффектный дом Седов перенес пекарню и булочную. Остальные многочисленные помещения хозяин сдавал в аренду редакции газеты «Рыбинский листок», магазину швейных машин Зверева, парикмахеру, зубному врачу Флигельтаубу. А.А. Седов избирался гласным (депутатом) Рыбинской городской думы. На свои средства он обновил иконостас в одной из православных церквей своего родного Грязовецкого уезда в Вологодской губернии. Был награжден серебряной медалью за заслуги по Обществу Красного Креста во время русско-японской войны 1904-1905 годов. Имел серебряный жетон императорского человеколюбивого общества.
Купец А.А. Седов. Начало XX в. Дом купца А.С. Седова. Начало XX в.
спустя приехали в Лондон». «Пока мы путешествовали, молодой англичанин, радист, влюбился в мою старшую сестру Милицу, и когда мы очутились на суше, помог сначала поселиться в отеле, а потом найти дом, который мы арендовали. Роман и я пошли в школу, конечно, не говоря ни слова по-английски. Что же делали наши мужчины? Без работы или какого-нибудь занятия ходили в какое-то русское сборище, где получали газеты и беседовали о слухах, что белая армия прогрессирует. Казалось, что вот-вот она будет в Рыбинске. Что делать? Было принято решение ехать назад, и наша семья разъехалась в разные страны. Юрий уехал в Германию, в университет. За время нашего пребывания в Лондоне Роман очень подружился с Роландом, радистом, который до войны жил в Америке. Теперь, будучи демобилизован, Роланд собирался вернуться туда и уговорил маму отпустить Романа с ним. Мама согласилась. Милицу и меня послали в разные школы, то есть, мы остались в Англии, а папа, мама, Федюша и Магдалина уехали на юг России в надежде скоро попасть домой. Прошло время. Как Вы знаете, белое движение кончилось, и нашей семье пришлось бежать опять. Сделать это было очень трудно, и только благодаря тому, что двое из детей оставались в Англии, маме удалось уговорить английского консула дать ей разрешение уехать на последнем пароходе, эвакуировавшем английских солдат. После пребывания на каком-то греческом острове они оказались в Константинополе и, в конце концов, попали назад в Англию. Надо было чем-то заниматься, и папа открыл магазин мужского белья. Как раз после подписания Версальского договора масса английских военных была демобилизована, и всем им понадобилось белье. Дело пошло очень хорошо. Знакомые, бывшие купцы, как
Здание железнодорожного вокзала. Начало XX в. Рига. Начало XX в.
Василий Иванович Воробьев, Воронин и два других, уговорили папу войти в компанию и открыть еще четыре магазина. Дело было благополучно до тех пор, пока папа не заболел. После долгой болезни нашли, что у него начался процесс размягчения мозга в одном месте. Сказали, что нужна операция, иначе он умрет в ужасных муках. Пришлось делать эту операцию. В те времена трепанация черепа была довольно редкой, и доктора запросили колоссальную сумму. Но все деньги были вложены в магазины, и маме пришлось ликвидировать другое имущество, а именно, – продать свой каракулевый сак, котиковое пальто и все ее бриллианты. Госпиталь и доктора «съели» все-все-все, и мама с детьми плюс маленький полуторогодовалый Сережа, который родился, пока они были на юге России, остались без копейки. Дядя Ваня и тетя Фина Буренины, которые бежали с нами из Рыбинска, теперь жили в Ницце, во Франции, и он уговорил двух русских дельцов, которые были в лесном деле в России, продавали лес Англии и поэтому имели деньги в банке там, начать лесное дело в Ницце. Однако, несмотря все усилия очень энергичного дяди Вани, дело пошло очень слабо, и его заработок был очень маленький. Но, несмотря на это, они поселили нас в их квартире жить с ними…» «Брат Федя скончался от болезни сердца и был похоронен в Лондоне, так что могилы Степана Федоровича и Федора Степановича Рябининых расположены рядом. Юрий остался в Лондоне работать в бывшей папиной компании, у которой дела шли все хуже и хуже, и в результате от вложенного капитала не осталось ничего.
2012
Было 2 часа пополудни. С громадной радостью мама и дядя Ваня сейчас же приехали домой, и вся наша группа начала собираться, упаковывать что можно. Меня послали искать ветчину, колбасу и прочие съедобные припасы. Романа мама послала с извозчиком в госпиталь с запиской папе: «Степа, собирайся, мы едем в Лондон». Как-то в нашей семье было спланировано, что после окончания университета Юрий и Федя поедут в Германию для изучения жизни этой страны, а Роман и я – во Францию, но никогда даже и не думали об Англии. Папе подумалось, что, может быть, он бредит. Лондон? Никогда! Он на той же бумажке написал: «Ты с ума сошла!». Когда Роман возвратился, маме пришлось самой ехать в больницу. Там уже не было ни сестер милосердия, ни докторов, но с помощью извозчика как-то удалось завернуть папу в одеяла и посадить в санки. Был конец декабря. И вот! В пять часов вечера двадцать два извозчика, нагруженных до отказа, привозят нашу группу к кораблю. Со всем нашим скарбом, провизией, со всеми старыми и малыми, нисколько не говорящими по-английски. Папе, маме, моим двум сестрам и Феде, больному сердцем, отвели две кабинки, а остальные устроились в трюме. К нашему полному удивлению, скоро нас вызывают в столовую, где накрыты столы, полные каких-то неизвестных яств. Там были и заячье мясо, и свежий настоящий белый хлеб, которого мы давно уже не видали, и вдобавок какой-то странный коричневый напиток, который все называли чаем. Но все очень вкусно и питательно. С кораблей и набережной большие прожектора освещали небо своими лучами. Возможно, англичане боялись, что русские аэропланы могут бомбардировать город (несколько бомб уже упали на город). Прошел еще один день, и на следующее утро мы вышли в море и 21 день
77
Милице было 20 лет, когда она пошла работать в парфюмерный магазин, а я 16-ти лет пошел на фабрику. Другого выхода не было, так как я говорил по-французски очень плохо. Работа была тяжелая, продолжительность ее длинная (60 часов в неделю), плата очень маленькая, но другого выхода не было. Для того, чтобы прокормиться, и я, и Милица отдавали все наши жалованья дяде Ване, но и тогда хватало только на самую простую пищу: спагетти с оливковым маслом и немного сыра – все будни одно и то же. В конце концов, организм 16-летнего, все еще растущего мальчика не выдержал, и я чуть не умер от сильного гастрита. Скучно было без друзей и какого бы то ни было развлечения. Из Америки Роман писал, что он тоже работает на фабрике, но ему не настолько трудно, как мне, и что если будет возможность получить визу на наш въезд в США, то он может попросить хозяина поручиться за него и занять деньги на проезд. Прошел год. Получили визу. Мы едем в Америку!!!»
2012
{судьба}
О купце И.Ф. Буренине
78
Иван Федорович Буренин родился в 1877 году в деревне Кремнево Рыбинского уезда. Его отец был капитаном небольшого судна, перевозил грузы по Шексне. И.Ф. Буренин получил домашнее образование. Переехав в Рыбинск, стал купцом, занялся строительными подрядами. В конце XIX века Буренин построил в Копаеве (близ Рыбинска вниз по Волге. – Ред.) нефтяные склады по заказу Товарищества «С.М. Шибаев и Ко», занимавшего четвертое место в России по объему добываемой нефти (неслучайно в начале XX века современный поселок им. С.М. Кирова называли Шибаевским). В 1910-1912 годах И.Ф. Буренин совместно с М.И. Семянниковым построили второе здание Рыбинской биржи. Перед этим предпринимате-
Иван Федорович и Руфина Васильевна Буренины. 1898 г.
ли выиграли конкурс на право строительства, в котором участвовали строительные фирмы из Москвы и Киева. Биржевики отдали подряд рыбинцам, потому что те запросили наименьшую сумму за строительство. Сейчас это главное здание Рыбинского музея-заповедника. И.Ф. Буренин избирался гласным (депутатом) Рыбинской городской думы. Несмотря на большую занятость, он честно выполнил свой воинский долг, когда в августе 1915 года его мобилизовали на фронт первой мировой войны, и он два с половиной года находился в действующей армии. Когда в Ницце у Буренина не получилось с торговлей лесом, он не пал духом и организовал успешно работавшую кондитерскую фабрику. Но в 1927 году Иван Федорович скончался в возрасте пятидесяти лет.
«Как только мы нашли в Штатах дом, мне подыскали место помощника в мастерской, для работы с листовым железом. Здесь работали только 50 часов в неделю, и мне поэтому казалось, что это вечные каникулы. Да и заработок был гораздо лучше, так что скоро я мог купить себе кожаные ботинки, а не сандалии, сделанные из материи. Чувствовал себя богатым! Так началась наша жизнь в Америке. Три года прожили мы в маленьком городке на севере, где не было ни одного русского человека. Захотелось поехать туда, где русские барышни, где православная церковь. У нас был старый автомобиль «Форд». Купили повозку, которую причалили к нему, загрузили все наши вещи и поехали. В те времена дороги были плохие, автомобиль самым быстрым ходом шел 35 миль в час. Нас было 6 человек в автомобиле. Прицепную коляску надо было разгружать каждый вечер, чтобы поставить кровать для мамы, Магдалины и Сережи(!!!). А мальчики спали на брезенте на земле. Чтобы готовить еду, приходилось зажигать палюшку, а днем мы захватывали хлеб и что-нибудь на бутерброды (сэндвичи). Но, будучи молодыми и здоровыми, уже часа в четыре вечера мы снова начинали разговор о еде, с воспоминаниями о блюдах, приготовленных нашей доброй кухаркой Евлампеюшкой, и вообще о вещах, о которых может мечтать голодная молодежь. Шины в те времена были очень плохие, а дороги немощеные, «полные» гвоздей, так что очень часто (в один
«Пробежали 26-й и 27-й годы. Жить в самом Сан-Франциско, где плохой климат, нам надоело, и мы решили
поехать в близлежащую волость, где, несмотря на то, что это всего в 20 милях от Сан-Франциско, летом очень часто бывает теплее, чем в городе. Удалось купить домик (конечно, в рассрочку), и поселиться там. Я нашел работу коммивояжера, представителя одной компании, и уехал на автомобиле объезжать штаты Аризону, Нью-Мехико и Техас. Это громадное пространство, так что домой приезжал раз в 6 месяцев. Все мы работали, и все было спокойно до большого экономического краха в 1929 году. В 30-м году компания, в которой я трудился, обанкротилась, и я остался без работы. Была такая депрессия, что найти работу было невозможно.
Случайно один наш знакомый приехал из города, располагавшегося в 26 милях от нас, и сказал, что там проживает мясник, у которого своя бойня и что, благодаря этому, он продает мясо по очень низкой цене, и хорошо торгует. А занимает он только половину помещения, и хорошо бы занять вторую половину и открыть там лавку съестных припасов. У меня было маленькое сбережение, и я решил так и сделать. Начал торговать, но первые два года было неимоверно трудно, так как ни у кого не было денег. Но так или иначе выдержал и торговал так более тридцати лет, с каждым годом увеличивая магазин, и в конце концов довел его до большого супермаркета. Видимо, купеческая кровинка помогла. В 1932 году умер мой старший брат Юрий от туберкулеза, а год спустя скончался младший брат, 15-ти лет, Сережа, попавший в автомобильную аварию. У старшей сестры Милицы было двое детей, девочка и мальчик, и трое внучек, у Романа (скончался в 1976 году) была одна дочь, у Магдалины – две дочери, сын и семеро внучат. А у меня – три дочери, один сын, Степан, и 6 внучат. Климат здесь, в Сан-Ансельмо, незаменимый. Зима не очень холодная. Дождь идет только с ноября до апреля, а потом не капает до самого ноября. Солнышко светит больше 300 дней в год. Рай земной. Нам повезло. Моя жена русская, Наталья Ивановна Иванова, из города Ташкента, где ее родители имели промышленное предприятие «Товарищество Бр. Ивановых» с пивоваренным заводом, винокуренным и многими другими предприятиями – все осталось там.» *** Это было последнее письмо из Калифорнии. В 1993 году потомок рыбинского купца Андрей Степанович Рябинин, он же Эндрю Райберн, скончался в возрасте 86 лет.•
Сан-Франциско. Сан-Ансельмо.
2012
незабываемый день – 17 раз!) приходилось чинить камеру, снова надувать ее. Но у нас с практикой выработалась система: один берется за домкрат, второй уже начинает снимать шину, третий готов наклеить кусочек на дырку. И вот после трех недель такого путешествия, с изношенными вконец тормозами, спустились мы на своем «фордике» с гор. Нашли кабинку, которую арендовали на неделю, и на следующий день мы, все три молодчика, побежали искать работу, так как наши фонды были исчерпаны. Это было в октябре 1926 года».
79
{не хлебом единым} 2012
Была у купца мечта… Сергей ОВСЯННИКОВ
80
Сильна сила стереотипов. При слове «купец» в нашем сознании сразу возникает нечто, внешне напоминающее пресловутого «нового русского» из нынешней эпохи, только постарше, одетого по другой моде и с окладистой бородой. А так – полное сходство. Недалекий, хотя и хитрый, питающийся водкой и икрой и при любом случае показывающий свой «ндрав». Выражение «купеческие замашки» вошло в нашу жизнь так же прочно, как «мещанство», «сиволапое крестьянство». Впрочем, кто-то еще презрительно фыркнет: «Пролетарии…», кто-то промолвит неуважительно про «гнилую интеллигенцию». Закончив обзор сословий пушкинскими «барством диким» и жадным попом из «Сказки о Балде», подведем итог: все – хороши. Другими словами, хотя и Третьяков, и Морозовы, и многие другие деятели российской культуры были людьми купеческого сословия, как-то сложно представить купца, мечтающего о чем-
то возвышенно-прекрасном. Да и заниматься меценатством – это больше характерно для столиц. Правда, и в провинциальном Рыбинске на купеческие деньги возвели очень неплохой театр, а с середины XIX века стали все больше внимания обращать, говоря современным языком, на «социалку» – на школы, больницы, богадельни. Однако самым популярным все же был традиционный способ благотворительности – строительство храмов. И тут опять же: «Грехи замаливали, кровопийцы» – въевшимся в мозг с советских времен рефлексом может возникнуть у некоторых примитивная мысль. Суждение неверное: настоящие кровопийцы редко беспокоятся о своих грехах. Ну, пожертвуют под настроение сотню, а если заболит что-нибудь, так и тысячу. Зато если у человека есть притягательная мечта – тогда он способен горы свернуть…
В Рыбинск заехали несколько монахинь из Кашина, и семейство Миклютиных с радостью их пригласило под свой кров. И тут выяснилось, что монахини приехали в Рыбинск для основания нового монастыря. При этом прибыли они, никого в городе не зная, располагая очень скромными деньгами и, главным образом, подчиняясь требованию очень почитаемого ими старца отца Петра Томаницкого2, категорически заявившего: «Езжайте в Рыбну монастырь строить». Увидев радушного и благочестивого хозяина, монахини предложили ему заняться организацией строительства монастыря. Вот только собственных финансов у них было крайне мало. Понятно, что услышав предложение: «Вы, Андрей Иванович, заложите на время какое-либо свое имущество, а мы, будущие жительницы монастыря, постараемся собрать и заплатить», Миклютин был, мягко говоря, озадачен. Идея организовать рыбинцев для богоугодного дела тоже не рассеяла его сомнений. Даже подержка жены – Марьи Алексеевны, подсказавшей, что неподалеку от города есть удобная и недорогая земля (то самое место, где мальчику Миклютину пришла его мечта) не смогла окончательно его убедить. Однако участь купца уже была предрешена – вечером один из богатых рыбинцев, пожелавший остаться неизвестным, принес ему «на монастырь» целых 25 тысяч рублей! И Миклютин решил, что это – судьба. Больше он уже не испытывал колебаний. Однако, обратившись с прошением к архиепископу Ярославскому и Ростовскому Нилу, ответ получил не вдохновляющий: Владыка заинтересовался доходами Миклютина, чтобы понять, сможет ли он потянуть строительство. А они оказались отнюдь не очень велики. Более того, при проверке выяснилось, что Миклютин сильно преувеличил свои финансовые возможности. Чуть ли не специально наш герой купил какую-то развалившуюся мельницу, чтобы показать её в числе своих владений. В общем, Владыка идею о монастыре не одобрил. Тогда купец обратился в Петербург, в Священный Синод… Сложилась парадоксальная ситуация: владыка Нил, опасаясь разорения купца, уговаривал его не браться за непосильное дело, а тот, стремясь осуществить свою мечту, готов был нарушить недвусмысленные предписания архиепископа. Однако на самом верху ходатайство Миклютина поддержали. Строительное ведомство довольно быстро составило проект будущей обители. Кстати, соответствующие чертежные документы по нему недавно были обнаружены в столичном архиве студенткой Анастасией Тархановой.
Интерьер Софийского собора. Фотография конца XIX века. Фото предоставлено Геннадием Майковым.
Сергей ОВСЯННИКОВ родился в городе Рыбинске Ярославской области в 1963 году, там же закончил школу. Заочно учился в 1981-1989 годах (с перерывом на армию) в Ленинградском институте живописи, скульптуры и архитектуры им. И.Е. Репина, получив специальность искусствоведа В 2003 году поступил в заочную аспирантуру Ярославского государственного педагогического университета им. К.Д. Ушинского, а в 2006 году защитил диссертацию на соискание степени кандидата искусствоведения. В музее работает с 1987 года, с 2007-го – заместителем директора. Занимается самой разнообразной тематикой. Это – архитектура, история, живопись; дворянская усадьба и «русский стиль». Как отмечает Сергей Николаевич, трудно пройти, не откликнувшись, мимо «проплывающих» материалов, будь то писатель и коллекционер Евгений Опочинин, губернский архитектор Петр Паньков, пошехонско-мышкинскокашинские дворяне Лихачевы или художники ХХ века. Всё это привело к тому, что он стал автором таких изданий как альбом «Русская живопись в собрании Рыбинского музея» и путеводитель «Рыбинск», соавтором книг «Господа Лихачевы», «Страницы истории Рыбинского музея», «Рыбинск: градостроительство и архитектура». Помимо статей в сборниках научных конференций, С. Овсянников публиковался также в журналах «Собранiе» и «Русское искусство» (Москва), «Антикварное обозрение» (Петербург), «Мера» (Ярославль).
2012
У рыбинского купца Андрея Ивановича Миклютина такая мечта – яркая и красивая – была с детства. Ещё одиннадцатилетним мальчиком, залюбовавшись пейзажем на реке Кормице (современным рыбинцам больше известной как Коровка), он вдруг представил на этом месте какоето очень красивое, величественное сооружение. Точнее, не просто сооружение, не свой особняк или что-то подобное, а, разумеется, храм. Конечно, мысль эта у мальчика возникла не случайно. Его отец, купец 2-й гильдии Иван Алексеевич Миклютин, был одним из главных организаторов возведения СпасоПреображенского собора. Он не был очень уж богат, и его собственные возможности по финансированию строительства были ограничены. Но зато практически каждый день он был на стройке, решая текущие вопросы, распоряжаясь деньгами строительного комитета, добавляя свои средства. Может быть, он рассматривал это строительство вообще как главное дело жизни: на портрете, хранящемся в Рыбинском музеезаповеднике, пожилой купец изображен на фоне рыбинского собора. В руках он держит план храма, циркуль и карандаш. Увы, до освящения собора Иван Миклютин не дожил, скончавшись в холерном 1848 году. После смерти отца молодой Андрей Миклютин начал собственную деятельность, и очень успешно. Мало того, что его коммерческие дела шли неплохо, – он еще и не чурался общественных. Был он и городским головой, и самым первым директором Рыбинского общественного банка (с 1862 года). Кстати, банк организовывался с целью… благотворительности: не хватало денег для строительства городской богадельни, и наши купцы во главе с Миклютиным успешно нашли еще один источник финансирования. И, конечно, не забывал Андрей Иванович о строительстве храмов. Еще только достроили и освятили Спасо-Преображенский собор, где Миклютинмладший достойно продолжил дело покойного отца, а на очереди уже – новая церковь: Покровский храм за Черемухой. Место для этого храма было намечено ещё на первом плане города в 1784 году, а вот до дела дошло только к 1855-му. Зачеремушье оставалось без единой церкви, вот и взялся Андрей Миклютин с купцами Н. Баскаковым и Г. Голубенцевым за строительство. В 1859 году высокий двухэтажный храм был освящен1. Но уже годом раньше купец Миклютин сделал первый шаг к осуществлению той, заветной детской мечты…
81
82 2012
Место же это, скорбное, оказалось более чем хорошим. Игуменья Евгения добилась разрешения похоронить Миклютина (умершего 5 ноября 1885 года) в паперти собора Софийского монастыря. Так вот закончился жизненный путь самоотверженного благотворителя – среди стен монастырского храма, являвшего собой олицетворение его воплощенной мечты. А то, что сейчас оставшиеся постройки монастыря представляют руины вокруг внедрившегося в самый их центр Рыбинского СИЗО, – уже никак не вина купца Миклютина. Скорее, она относится к нам, современным «наследникам купеческой славы».•
Безжалостное время, безжалостные люди.
Петербургский проект впечатлял: четырехугольник монастырской территории, обнесенный оградой с башнями, делила пополам линия келий с собором посредине. 20 июля 1860 года состоялась торжественная закладка монастыря. Впрочем, на практике вышло не совсем по проекту. Первый монастырский храм – Скорбященский – открыли уже в 1861 году в первой же построенной башне, следуя совету старца Петра Томаницкого: «Так скорее в монастырке-то услышится служба Божия». Через два года освятили и Софийский собор. Храм внутри имел крайне оригинальное устройство, представляя огромный зал, обнесенный галереей, на которой и располагался главный престол. Правда, вся эта эффектная конструкция была первоначально сделана из временных материалов, вследствие чего интерьер здания уже через 10 лет пришлось перестраивать. Миклютин торопился осуществить свою мечту, воплощавшуюся, казалось бы, на его глазах. Но – увы… По мере того, как росли постройки монастыря, росли и прорехи в купеческом бюджете. Судьба словно убеждала его, что за счастье надо платить. Постоянные траты на монастырь усугублялись несчастьями: потонуло незастрахованное судно с хлебом, сразу ополовинив состояние Миклютина. Удачные годы чередовались с неудачными,
Снесен в 1930-х гг. Про отца Петра, жившего в Иерусалимской слободе под Угличем, см. статью игумена Рафаила (Симакова) в № 12 «Углече Поле».
1 2
2012
и в 1882 году неожиданное падение цен на хлеб привело к тому, что рыбинский купец 1-й гильдии А.И. Миклютин стал банкротом. Банкротили его сурово, с конкурсным управлением и продажей имущества за четверть цены. Полгода семье разоренного старого купца отчисляли пособие «на продовольствие», потом пришлось продавать последний резерв – столовое серебро и украшения Марьи Алексеевны. Настала пора Миклютину самому принимать милостыню, мир был не без добрых людей. Помогали старые друзьякупцы, настоятельницы Софийского и Мологского монастырей. В конце концов Биржевой комитет учредил семье Миклютина небольшое денежное пособие. Уверяют, что в конце жизни Андрей Иванович стал спокойно смотреть на свою бедность. Его дочери были уже замужем. А что надо старику? Немного еды, да хорошее место на кладбище.
83
Добрый гений Рыбинска
2012
{талант}
Сергей ОВСЯННИКОВ
84
Анемподист Фролович Фролов. Фотография начала XX века. Здание ПокровскоВоскресенского приюта. Фотография конца XIX века.
Анемподист Фролович Фролов (1826 – 1909) был человеком далеко не бедным – объявлял капитал по первой гильдии. Однако запомнился вообще не этим. Правда, никаких воспоминаний о его бизнес-талантах мне разыскать не удалось, хотя они несомненно были (иначе откуда у сына копринского крестьянина появились бы те средства, на которые он развернул свою благотворительную деятельность). Похоже, что он, как и большинство крупных рыбинских купцов, успешно торговал зерном. А вот его благотворительность была очень широкой. Устраивают храм при Рыбинской мужской гимназии – примите комплект богослужебной утвари на 600 рублей от купца Фролова! Строят большую новую церковь в Рыбинском Софийском монастыре – купец Фролов дает средства на устройство в ней особого придела св. Николая и Александры (очень был тронут коронованием молодой императорской четы). Однако главные фроловские достижения всё же относятся к области социальной. Именная стипендия в женской гимназии, давшая возможность не одной девочке получить желанное образование, кажется, является самым скромным из известных нам его подобных деяний. Куда масштабнее было устройство больницы для судорабочих. Легко догадаться, что из десятков тысяч крючников и бурлаков, стекавшихся в Рыбинск каждую навигацию, даже если не случалось эпидемий (а они случались), обязательно серьезно заболевало или же получало травмы
несколько десятков, а то и сотен человек. А городским властям обеспечивать здравоохранение «мигрантов», порою раз в 10 превышавших число местных жителей, было, мягко говоря, очень накладно. Поэтому логичнее, чтобы этим делом занимались те, на кого работали эти десятки тысяч людей. Так в 1886 году на левом берегу Волги напротив города появилась специальная больница для судорабочих на 40 коек, по виду – сказочный деревянный городок из резных домиков, в которых принимали пациентов добрую сотню лет. Устройством больницы занимался как бы Биржевой комитет, деньги собирались среди купцов по подписке и… жертвовались Фроловым. Это единственное имя, упоминаемое среди устроителей больницы. Именно Фролов присмотрел, купил и отдал землю под больницу. Затем добавил 300 бревен для строительства. Затем 1500 рублей. Затем еще участок земли. А зачем?! Ему больше всех было надо?! Или попросту медальку хотелось? Или чтобы портрет в больнице повесили? Кстати, получил он и то, и другое. Но еще снискал авторитет и уважение, подтвердив тем самым, что не делаются такие дела просто по сухому расчету (а если делаются, то не очень успешно). Дело – его любить надо. И уж точно никак не вписывается в стандартные рамки замечательная история Покровско-Воскресенского общества вспомоществования бедным в городе Рыбинске. Это общество возникло в 1871 году под названием
2012
Кажется, совершенно понятно, что купцы бывают разные. Не только по степени богатства или таланта к коммерческой деятельности. Взять ту же благотворительность. У когото снега зимой не выпросишь, а другой принимает участие сразу в целой серии, как сейчас бы выразились, «социальных проектов». Да не только принимает, но и является для многих из них … даже не двигателем, а именно что душой. Таких немного, но тем более их надо бы знать «в лицо».
85
{талант} 2012
86
“Покровское братство”. Название, определенное Покровской церковью за рекой Черемухой, очень хорошо соответствовало поставленной обществом цели – воспитанию и обучению детей-сирот. Его основатель Николай Тихонович Голубков отдал организованному приюту то, что у него было: участок земли с деревянным флигелем, амбарами и другими службами на углу улиц Выгонной (ныне ул. Ухтомского) и Моховой. Голубков с единомышленниками собрали средства, позволявшие созданному приюту функционировать: детям питаться, приглашенному учителю вести занятия. Увы, у этих добрых и достойных людей не было ни выдающихся финансовых средств, ни столь свойственных нашему герою выдающихся целеустремленности, стратегического мышления – одним словом, размаха. В результате к 1887 году «Покровское братство» с приютом оказались в критическом положении. Деревянный флигель, где жили дети, вконец обветшал, приток средств почти прекратился, а основатель проекта уже давно скончался. Казалось, что начатое Голубковым дело может вотвот угаснуть. Но тут в братство вступил А.Ф. Фролов, на следующий год занявший должность председателя его попечительского совета. Он энергично взялся за решение проблем. В 1889 году А.Ф. Фролов и члены его семейства в лице супруги Александры Тимофеевны и сына Александра Анемподистовича приобрели сразу три каменных дома с землей и садом на углу Волжской набережной и Малого Преображенского переулка (позднее получившего название Фроловского). Покупка стоимостью в 38 тысяч рублей была тут же передана братству. Два дома должны были сдаваться в аренду и приносить устойчивый доход, сняв все проблемы с содержанием сирот, третий же начали перестраивать под собственно приют – большое двухэтажное здание с домовой церковью. Официальным поводом для потока благодеяний стало спасение семьи императора Александра III во время крушения поезда. Впрочем, уверен, если бы этого события не было, Анемподист Фролов нашел бы какое-нибудь другое. И снова не подозреваю его в холодном расчете – Анемподист Фролович явно был верноподданным гражданином, относившимся к царю как к отцу родному. Тем не менее, патриотическое рвение рыбинского купца не прошло бесследно и для статуса благотворительного заведения. Со временем приют был принят под покровительство императрицы Александры Федоровны, в честь чего там была установлена специальная икона во имя ангелов царской семьи. А пока, через два года после за-
кладки, всё было готово к открытию. Событие было весьма торжественным. Новую церковь во имя Воскресения Христова и Покрова Пресвятой Богородицы освятил 18 мая 1891 года сам архиепископ Ярославский и Ростовский Ионафан. На освящении также присутствовали архимандрит Толгского монастыря Павел и архимандрит Югского монастыря Поликарп и ни больше, ни меньше как ярославский губернатор А.Я. Фриде. После освящения церкви был дан торжественный обед на 140 персон. Храм был устроен в верхнем этаже приюта, при нем был обширный зал, украшенный портретами царской семьи от Александра II до Николая II. Церковь украшал роскошный дубовый иконостас, иконы которого были написаны на цинковых досках петербургским художником А. Шишкиным. Большинство икон имело серебряные ризы с золочеными венцами. Особенно выделялась икона святого великомученика и целителя Пантелеймона, присланная в дар из Афонского монастыря. А.Ф. Фролов заказал на икону серебряную, полностью вызолоченную ризу, а его жена Александра Тимофеевна украсила ризу бриллиантами и жемчугом. Замечателен был Животворящий Крест Господен в серебряной золоченой ризе, также присланный из Пантелеймонова монастыря в Святом Афоне. В нижнем этаже под храмом находилась школа на 50 человек, в которой могли учиться и дети прихожан. Двойное посвящение храма – Покрову Пресвятой Богородицы и Воскресению Христову – отражало и изменение статуса благотворительного общества. В марте1891 года был принят новый устав, реорганизовавший «Покровское братство» в Покровско-Воскресенское общество. Вложивший в организацию приюта огромные средства (одни источники пишут о 135 тысячах рублей, другие – даже о 170 !), Анемподист Фролович создал замечательный пример для остальных благотворителей Рыбинска. Правда, конкурировать в размерах вкладов с ним никто не мог – другие не превышали 20 тысяч. Несколько раз давал такие суммы Николай Ионович Тюменев. Впрочем, Тюменев, может быть, – следующий за Фроловым по значимости рыбинский благотворитель того времени, осуществлял «шефство» над другим сиротским приютом, позднее получившим его имя. А так – стать членом общества мог любой из «лиц обоего пола, всех состояний, званий и вероисповеданий», готовый ежегодно делать членские взносы от 5 рублей. Многие оказывали приюту безвозмездные услуги. Бесплатно руководил детским хором регент Спасо-Преобра-
женского собора Андрей Алексеевич Грибушин, следили за здоровьем детей врачи Г.И. Гачковский, Р.Р. Сыромятников и фельдшер П.А. Благовещенский, отпускала лекарства аптека Л.И. Ивенского. Не брал денег за ведение бухгалтерии и делопроизводств учреждения А.В. Вознесенский. Обслуживающий персонал и дети бесплатно мылись в бане купцов Мыркиных. Типография Г. А. и О.К. Фальк снабжала приют учебными пособиями и печатала отчеты о деятельности приюта. Одним словом, материальное положение приюта стало абсолютно твердым. Однако куда большее впечатление производит организация дела в приюте. В начале ХХ века здесь обитало уже до 80 детей и 7-10 престарелых женщин. Не правда ли, неожиданная мысль добавить к детскому учреждению нескольких бабушек, нуждающихся во внимании и уходе? Однако для воспитания чувства сострадания, отзывчивости и заботы о другом человеке она значила, наверное, не меньше, чем прекрасная приютская церковь. Впрочем, одно ни в коем случае не противоречило другому, взаимно дополняя и усиливая благотворное воздействие. В приюте много времени уделялось труду воспитанников. И это были не бессмысленные (лишь бы чем-то были заняты) мероприятия, а вполне понятные и полезные дела, дававшие ребятам специальность. Кроме уроков в школе, девочки обучались ведению хозяйства и рукоделию – шили под руководством мастерицы платье и белье, а мальчики обучались в сапожной мастерской, также находившейся при приюте. Как указывал «Рыбинский иллюстрированный календарь» 1902 года: «Все необходимое для призреваемых: белье, платье, чулки и частью верхняя одежда изготовлялись питомцами приюта, а обувь — в сапожной мастерской убежища. В ней под руководством мастера в 1900 году работали из воспитанников 7 человек. В течение года в мастерской было изготовлено обуви по заказам частных лиц на 1112 руб. 90 коп. и для воспитанников убежища и престарелых женщин – на 295 руб. 65 коп., причем чистой прибыли получено 66 руб. 60 коп.». При этом полученная прибыль, как и другие средства, шла на то, чтобы ребята, проявившие желание и способности учиться дальше, могли продолжить свое образование. Мальчики обычно направлялись в городские технические училища, закончив которые они получали возможность весьма квалифицированной по тем временам работы в торговых конторах и железнодорожных мастерских. Чувствуете что-то знакомое во всем этом? «Одним из средств воспитания является раннее включение учащихся
Бывшие здания больницы для судорабочих.
Но, увы, преемственности в воспитании сирот при смене власти и строя не получилось. Как с горечью писала рыбинский краевед Н.А. Петухова, «потребовалось 2-3 месяца, чтобы все разорить, разграбить, уничтожить». В 1919 году в зданиях приюта была размещена заразная детская больница, а приюты, точнее – колонии для беспризорных детей перевели в ликвидированные монастыри. В общем, «до основанья, а затем…». Потом здесь долгое время был клуб работников водного транспорта с кинозалом в бывшем храме. Сейчас в большинстве помещений бывшего приюта располагается техническая школа РОСТО (ДОСААФ). Обидно за судьбу доброго дела купца Фролова, обидно и за него самого. Потеряв в 1901 году одного за другой жену и сына, он вскоре фактически переселился в приют, попросив там две комнатки, а «в обмен» завещав собственный дом. При приютской церкви появился придел св. Пантелеймона Целителя, в котором был сделан фамильный склеп. В нем и упокоились члены семьи знаменитого рыбинского благотворителя. К сожалению, церковные стены в ХХ веке оказались не самым надежным местом для покоя. Сейчас на месте захоронения – пустое место, по которому проходит теплотрасса. Скромной благодарностью потомков стало, пожалуй, лишь то, что переулок, в советское время называвшийся Клубным, снова стал Фроловским.•
2012
в производительный труд, который приносит пользу коллективу, обществу, самой личности… Труд без идущего рядом образования, без идущего рядом гражданского, общественного воспитания не приносит воспитательной пользы… Должен быть не «трудработа», а «труд-забота». И вот рядом с коренастой седобородой фигурой купца, больше всего напоминающей доброго Дедушку Мороза с орденами (Владимир 4 степени, Станислав и Анна – 2-й) видится совсем другой облик: полувоенная гимнастерка, усы, строгое лицо с добрыми глазами… – замечательный советский педагог Антон Семенович Макаренко. Вряд ли слышал живший на Украине Макаренко про нашего купца, а вот принципы применял зачастую практически те же. Вот только вместо православного воспитания, в духе безбожного времени был вынужден изобретать новые праздники и ритуалы.
87
{меценат} 2012
Богатырь с хрустальным сердцем
88
Ольга ГРЖИБОВСКАЯ
Купец Константин Андреевич Никитин не мог похвастаться ни баснословными капиталами, ни исполинским размахом своих коммерческих предприятий, ни какой-то особой удалью. Между тем если бы не он, жизнь в Рыбинске конца 19-го – начала 20-го столетий протекала бы иначе. Город – деловой, прагматичный, пропитанный духом коммерции – был бы похож на засохший сад. Купец Никитин подарил ему искусство и любовь – то, за что он мог сражаться, невзирая на общественное мнение и «дыры» в бухгалтерии.
единственный сын Костя, чудесным образом совместивший в себе отцовскую решимость и тягу к прогрессу и материнскую дальновидность. С самого детства у Константина стали проявляться недюжинные музыкальные способности. И молодое дарование отдали учиться играть на скрипке. Вряд ли родители догадывались, что умению этому суждено будет не раз спасать ему жизнь. Учителем Косте определили человека с водевильной фамилией – Федора Федоровича Заглядимова, даровитого музыканта и откровенного пьяницу, от которого неизменно разило «Сен-Сеном» – средством, отбивающим запах водки. Однако других преподавателей музыки в Рыбинске тогда не водилось. В один прекрасный момент на Заглядимова снизошло «озарение», будто бы для высокого и тучного мальчика скрипка – слишком
С. Зубелев. Дача К.А.Никитина в Борке на р.Черемхе. Фасад. 1915 г. Акварель.
2012
Двойственность натуры При знакомстве с рыбинским купцом Никитиным сразу становилось ясно, что имеешь дело с личностью весьма колоритной и незаурядной. «Очень рельефна была крупная, американского типа, упитанная фигура Константина Андреевича», – таким он запомнился литератору и краеведу Алексею Золотареву. За этим могучим, богатырским «фасадом» скрывалась тонкая, артистичная натура. Алексей Золотарев не скупился на эпитеты, называя своего друга «символом одаренности, многоталанности, выносливости и силы нашего великорусского племени». На общем фоне рационального рыбинского люда, искренне считавшего занятия изящными искусствами пустой тратой времени, купец Никитин выделялся как лирическое отступление. Он страстно почитал театр, вдохновенно играл на виолончели и жертвовал на развитие культуры города тысячи рублей. Само происхождение Никитина не могло не отразиться на двойственности его натуры и жизненного пути. Константин Андреевич родился в 1873 году в необычной семье. По матери род восходил к известным на Волге рыбинским мукомолам Жиловым, владельцам многих мельниц. Это были староверы, люди самых строгих правил и патриархальных устоев. Отец же, хоть тоже из купцов, напротив, был человеком весьма прогрессивным – и в делах, и во взглядах. Унаследованный капитал он вложил в устройство типолитографии – в дело по тем временам новое и рискованное. Он сделал ставку на машины новейших образцов и не прогадал – его типография стремительно пошла в рост. Сюда-то прямо из-за парты Рыбинской гимназии и пришел помощником
89
2012
{меценат}
Ольга Гржибовская родилась в 1982 году в Рыбинске. В 2006 г. окончила факультет русской филологии и культуры Ярославского педуниверситета им. К.Д. Ушинского, магистр филологического образования. Работает в газете «Рыбинские известия» корреспондентом. Публиковалась в региональных и московских журналах.
90
крохотный инструмент, и он предложил ему заниматься на виолончели, хотя сам играть на ней не умел. Но влюбленного в музыку Костю это обстоятельство мало смущало, он освоил новый инструмент самостоятельно, без посторонней помощи. Упорство – та черта характера, которая во многом определит судьбу купца на долгие годы. Неравный брак Другую страсть юный Никитин нашел в театре. Рыбинский театр в то время – шикарное здание красного кирпича посреди городского сада, одно из красивейших мест города. Однако для молодого человека главным украшением сцены виделась… Настенька. Живая, яркая девочка, походившая на цыганочку, дочь антрепренера. Очи черные околдовали впечатлительного Костю. И едва дождавшись, когда избранница выпорхнет из стен гимназии, он объявляет матери (отец тогда уже
умер) о своем намерении вести актерскую дочку под венец. «Жениться на безбожнице, на комедиантке? Никогда не позволю!» – бурю негодования в сердце материстароверки вызвало заявление сына. Ведь ее Костя, к тому времени владелец преуспевающей типографии, мог взять за себя любую из лучших и богатых невест города. Однако сын, с виду рыхлый и безвольный (этакий Пьер Безухов), неожиданно оказался тверд, как кремень: пускай даже мать не даст благословения, он все равно решится на этот союз и ни за что не уступит! Как сказал, так и сделал. Никитин снял для своей Настеньки отдельную квартиру, где они жили в гражданском браке, – случай по тем временам вопиющий. Так продолжалось до тех пор, пока не родилась дочь Женя. Младенец растопил сердце старухи, и та, наконец, разрешила брак, после чего молодые сыграли свадьбу со всей роскошью, полагающейся в их кругу.
Баловень муз Очень скоро коммерсант Константин Никитин оказался в самом центре культурной жизни города. Отец Настеньки переехал в другой город, а вместе с ним и театр. Играть ей было негде. И тогда в 1899 году предприимчивый купец решил организовать в Рыбинске музыкально-драматический кружок. В этом кружке Настасья Никаноровна стала основной драматической актрисой, а Константин Андреевич – руководителем музыкального отдела. Никитин сам участвовал в любительских концертах как скрипач и виолончелист. Даже перед сном, по воспоминаниям современников, вместо бухгалтерской книги купец любил почитать музыкальную партитуру. Вокруг Никитиных объединились все таланты города. Мельпомена привлекала самых разных людей: от офицерских жен до служителей закона. Судья окружного суда Алексеев впоследствии
поднимался будущий руководитель труппы и директор Малого театра в Москве Александр Южин (Сумбатов). Публика рукоплескала Александре Яблочкиной, которая позже будет народной артисткой СССР. Другой будущий народный артист СССР Михаил Тарханов (Москвин) играл в Рыбинске в театральном сезоне 1908-1909 годов. На следующий год Константин Андреевич пригласил его в качестве главного режиссера кружка. Коммерсант новой формации Словом, Никитины вдохнули жизнь в культуру делового, прагматичного Рыбинска. Но это было дорогое удовольствие, очень дорогое. Каждый отчетный год для кружка кончался с непременным дефицитом. Как правило, он достигал колоссальных сумм в 10-15 тысяч рублей. И всякий раз Никитин, не моргнув, покрывал убыток за счет своих собственных средств.
Безусловно, чтобы прослыть щедрым меценатом, одного музыкального таланта и нежного сердца было мало. Необходим холодный прагматичный ум и истинно купеческая хватка. К счастью, и этими качествами природа сполна одарила потомка оборотистых мукомолов. Константину Андреевичу принадлежала типография на углу улиц Крестовой и Стоялой, лучшая в городе. По тем временам это было передовое предприятие – здесь была современная по тем временам техника и лучшие условия труда для рабочих. Хозяин установил восьмичасовой рабочий день, регулярные отпуска, премии за добросовестный труд. Новшества, безусловно, выделявшие типографию Никитина. Стремящийся к идеалу во всем, купец делал ставку на качество и своевременность исполнения заказов. В городе все знали: хочешь отменной бумаги, карандашей, перьев – иди к Константину Андреичу! При
2012
даже расстался с юридическим поприщем, чтобы стать профессиональным «фатом-любовником» – такое амплуа у него было на сцене. Блистал талантами и управляющий типографией Никитина Александр Богданов. Среднего роста, с козлиной бородкой, в жизни он специально не брил ее ради спектаклей, предпочитая играть в пьесах Островского, которые часто шли в любительских постановках кружка. При Никитине настала эпоха возрождения рыбинского театра, когда значительно обогатилась библиотека, преобразились помещения, костюмерная, а «актер стал чувствовать себя в нашем городе не залетною птицей, а как-то сгнездовался здесь», как отмечал Алексей Золотарев. Помимо артистов-любителей, в труппу приглашались профессиональные актеры из Московского театрального бюро, в том числе будущие знаменитости. На сцену рыбинского театра, здание которого арендовал кружок в начале XX века,
91
{меценат} 2012
92
типографии работал канцелярский магазин, обставленный с хорошим вкусом. Все говорило о том, что хозяин – большой эстет. «Два больших зеркальных окна. В одном были выставлены канцелярские принадлежности, в другом – предметы роскоши: различные статуэтки из бронзы, часы, лампа в виде кузнеца, кующего подкову, которая светится красным огоньком, все в стиле модерн. Сквозь витрины виделось, что происходило внутри магазина. Весь магазин был отделан в бледно-зеленый цвет: прилавки, касса, полки, витрины. За прилавком всегда днем сидел сам Никитин, перед ним стоял стакан с чаем и лимон. Который стакан – сказать невозможно, так как он менялся непрерывно, – пишет в своих литературных записках актер Александр Авербах, выходец из рыбинских купцов. – К Никитину все время заходили гости – артисты театра. Посидят, выпьют стаканчик чая, поговорят и уходят. Тут же решались и репертуарные дела, если заходил главный режиссер или кто-нибудь из «ведущих», – что ставить очередной еженедельной премьерой или в бенефисе. Константин Андреевич – всегда улыбающийся, тучный, красный от чая и тепла». Порой здесь происходили презабавные вещи. История сохранила для нас случай, описанный Авербахом: «Как-то заходит в магазин тип. Обращается к Никитину: «Галоши у вас есть?» – «Есть» – «Можно посмотреть?» – «Пожалуйста. Евгений Яковлевич, подай галоши!». Евгений Яковлевич, младший приказчик, приносит галоши Никитина. Тип в недоумении: «Нет, мне новые надо». «Ах, новые, так это рядом». А рядом размещался обувной магазин. Ясно, что тип ошибся дверью, и Никитин это понял с первого взгляда, но не подал вида. Вообще, разыграть кого-нибудь было излюбленным занятием Никитина. Делал он это незлобно, всегда с большим юмором». Музыка революции Казалось, такое славное, безоблачное существование в окружении муз будет длиться вечно, и Константин Андреевич так и будет множить свой прогрессивный бизнес, так и будет продолжать меценатские традиции Мамонтовых и Рябушинских… Но иные имена стали будоражить слух, в воздухе запахло грозой. Грянула революция. Для купцов началось страшное время, а для очень многих – и последнее. Имущество «буржуев» национализировали, а их самих ссылали или попросту расстреливали. Но на Никитиных у советской власти не замахнулся кулак – так уж исключительны были его взаимоотно-
шения с рабочими. И хотя типографию отобрали, Константин Андреевич вошел в только что организовавшийся союз полиграфической промышленности, стал его активным участником. Загородное имение Борок экспроприировали под детский сад. А родной дом на Крестовой в одночасье тоже стал чужим, но и тут большевики оставили бывшему владельцу две комнаты. Судьба пока еще была к нему благосклонной. Да и утрата имущества не стала для оптимистичного Никитина большой трагедией. Он отнесся к этому как-то спокойно, по-философски. Свои знания и энергию он вновь направил на созидание – пусть и враждебной старому миру советской республики. Работал в отделе народного образования Рыбинского исполкома, затем – в отделе коммунального хозяйства, был бухгалтером в Совнархозе. С открытием театра Пролеткульт привлек Никитина для работы в качестве главного администратора. Авторитет его был настолько высок,
что когда в январе 1919 года президиум Рыбинского исполкома выразил недоумение по поводу работы бывшего купца в народном образовании, отдел встал на защиту Константина Андреевича. «В вопросе о служащем в отделе народного образования К.А. Никитине коллегия отдела народного образования заявляет, что К.А. Никитин был приглашен не как бывший домовладелец, бывший торговец и бывший владелец типографии, а как специалист своего дела, и полагает, что использование сил специалистов соответствует рекомендуемой центром политике, на что неоднократно было указано т. Лениным в его речах», – рапортовали советские чиновники. Роковая страсть И как бы тяжело ни было, никогда не бросал Константин Андреевич музыку, ставшую для него отдушиной в готовом рухнуть мире. Тем временем на дворе зацветал шальной нэп. А посему играть
Мария Луарсабовна Челищева. Константин Андреевич Никитин.
ему довелось в оркестре музыкальной школы, его виолончель услаждала слух посетителей кинотеатров перед началом сеансов и жующей публики в ресторане «Сан-Ремо». Здесь музыканты из трио, в которое входил Никитин, помимо денежной выручки, получали еще и ужин. Впрочем, не только желудок ликовал у виолончелиста в предвкушении выступлений. Музы, что когда-то свели его с Настенькой, теперь взбунтовались против уз Гименея. Никитин, отпраздновавший пятидесятилетие, вновь влюбился, как мальчишка. «Много дал пищи художественной фантазии рыбинцев и еще более рыбинок Константин Андреевич своими увлечениями, из них самое сильное, связавшее его имя с Марией Луарсабовной. Но и в этом увлечении больше всего сказались нежность и артистичность натуры К. А.», – убеждает читателя Алексей Золотарев в своих мемуарах «CAMPO-SANTO моей памяти». Имя новой любви – Мария Челищева, пиа-
нистка из ансамбля. Это была женщина, явно выбивающаяся из русла ординарности. Дочь грузинского дворянина, очень красивая, небольшого роста, с чудесными черными лукавыми глазами, одаренная пианистка, талантом которой восхищался сам Рахманинов, – так вспоминают о ней современники. Окончив Московскую консерваторию, Маша, урожденная Абуладзе, вышла замуж за потомка старинного дворянского рода Александра Челищева, тоже нерядового музыканта. Он боготворил ее и, будучи адептом ордена розенкрейцеров, видел в ней неземную Святую Софию. В Рыбинске супруги организовали музыкальную школу, первую в городе. Но при всех своих добродетелях рыбинский розенкрейцер был одержим одним пороком, исконно русским. «Без водки жить не мог и, проведя с М. Ч. несколько лет, пропивая все свои и ее заработки, а также и вещи, делал долги, создал для М. Ч. совершенно невозможную жизнь, и они разошлись»,
Спасительная скрипка Но испытания только начинались. Шальной нэп сменили репрессии тридцатых. На этот раз бывшему «эксплуататору» не удалось избежать беспощадных жерновов Молоха. Его вместе с другими бывшими собственниками выслали на север, в Архангельск. Поначалу он оказался в абсолютно бедственном положении, можно сказать, бомжевал: ни жилья, ни работы, ни одной родной души. Во время одной из облав его поймали и принудительно отправили на лесозаготовки. О своих злоключениях он по прошествии многих лет рассказывал А. Золотареву: «Иду в этапе и думаю: погибнут мои руки в лесу на лесозаготовках, и пропаду я как музыкант, надо, значит, выгребаться. Ну и говорю возчикам, которые везут наши вещи: «А нельзя ли их вместе со мной отвезти назад в Архангельск?» – «Что же, можно. Закопай вещи в сено. А сам выходи лесом на дорогу. Мы тебя подождем». И подождали. Вернулся я в Архангельск. Еще горше помучился, скитался по чужим дворам в поисках безопасного ночлега. А потом по ходатайству театра был прикреплен к Архангельску, а когда выстроили новый большой театр, вон даже и квартиру дали». А помолчав, добавил: «Вот рыбинские купцы говорили: «Дурак Костя Никитин: с театром связался, да на скрипице играет». Ан вышло на поверку: не дурак, где они… купцы… взглянули бы, скрипица-то мне пригодилась и сберегла меня…». Константин Андреевич Никитин окончил свой непростой век в Архангельске, в возрасте 66 лет, до конца жизни поверяя по высшему камертону свой главный инструмент – щедрое, нежное сердце.•
2012
– не без горечи повествует А. Золотарев. Хотя другие поговаривали, что пил Александр Челищев из-за адюльтера жены. Страсть между Никитиным и Челищевой стала для них роковой. Распались две семьи. Александр Челищев покинул Рыбинск, оставив Марию Луарсабовну одну с дочкой на руках. Константин Андреевич не смог, да, видимо, и не хотел превозмочь свое глубокое чувство и переехал жить к своей новой избраннице. Этот разрыв с большой болью резанул по бывшей семье Никитина, взрослые дети тяжело переживали его разрыв с матерью.
93
Многострадальная биржа
2012
{на уровне}
Сергей ОВСЯННИКОВ
94
В XVIII столетии Рыбная слобода стала главным торговым центром на верхней Волге, попутно утвердившись в городском статусе. Зерно, приходившее в новоназванный город Рыбинск по великой русской реке, продавали не пудами и мешками, а кораблями, а то и караванами кораблей. Размах торговли рос и ширился, наводя государство на замечательную мысль: как бы эту торговлю ввести в цивилизованные рамки? Эту идею горячо поддерживало и иногороднее купечество, пытавшееся торговать в Рыбинске. И их, иногородних, понять можно. Наверняка рассуждали: «Кто их знает, этих рыбинцев? Небось за зиму обо всем между собой сговорились, да весь хлебушек сами и скупят, нас, приезжих, в сторону отдвинув. В общем, хотим цивилизованной торговли!»
Г.В. Петров. Проект биржевого здания в Рыбинске. Литография конца XIX века.
Государство только радо было поддержать такую позицию. И вот, чтобы «дать правильное движение торговым оборотам», в Рыбинске в 1806 году заложили биржевое здание. Его автор, ярославский губернский архитектор Герасим Петров, с удовольствием вспомнил, чему его учили в Академии художеств, ибо в Ярославле той поры строительство шло довольно вяло (рыбинская биржа, кажется, вообще единственная значительная постройка этого интересного зодчего). Петров сделал эффектный проект с монументальным восьмиколонным портиком, подчеркивавшим общественный характер здания.
Это было одно из первых биржевых зданий в России. Вообще, к началу XIX столетия биржи в нашей стране существовали только в Петербурге, Архангельске, ну да еще в Варшаве и Одессе, которые уже давно стали иностранными. Любопытно, что рыбинская биржа строилась практически синхронно с новой петербургской биржей, возводимой Тома де Томоном. Прошло пять лет, в течение которых губернское начальство постоянно решало проблему финансирования приоритетного объекта. Объект стал особо приоритетным, поскольку в это время Ярославскую губернию (вместе с Тверской и Новгородской), возгла-
Но это полбеды. Полная беда заключалась в том, что рыбинские купцы совсем не хотели торговать на бирже, а губернское начальство потеряло к этому интерес, тем более, что принццивилизатор умер. Торговля продолжалась как и раньше. Купечество, как пишет современник, считало «более полезным, по привившимся азиатским обычаям, проводить коммерческие сделки посреди площади или же наоборот втихомолку за углами лавок; окончательные же сделки и денежные расчеты совершались в гостиницах за чаем». А что же биржевое здание? Город, конечно, не дал пустовать столь дорогостоящей постройке, заняв помещения под присутственные места, суд, полицию. А в большом биржевом зале иногда даже устраивались представления бродячих актеров и фокусников. Правда, посетивший Рыбинск в 1824
году император Александр I указал рыбинским купцам на непорядок, распорядившись оборудовать зал мебелью и даже выписать газеты, дабы знать мировую конъюнктуру. Похоже, это был первый «музей» Рыбинска. Купцы заглядывали, с интересом смотрели на удобно оборудованные рабочие места и… спешили за угол – работать. И в самом деле – регистрировать сделки, писать бумажки, еще и платить за это налоги!? Нет уж, нашли дураков!
Старое здание биржи в Рыбинске. Фотография конца XIX века. Рыбинская биржа могла быть и такой. Конкурсный проект под девизом «Волга».
2012
вил генерал-губернатор принц Георг Ольденбургский. Этот влиятельный и деятельный молодой человек, женатый на любимой сестре Александра I великой княгине Екатерине Павловне, попутно занимал пост главного директора путей сообщения и мечтал покровительствовать цивилизованной торговле (тем паче, что сам – европейский принц). А вот с финансами было туго. К двум с половиной тысячам рублей, выложенным иногородними купцами, рыбинцы со скрипом добавили еще 465 целковых. В результате главным инвестором строительства стал… бюджет города Рыбинска, из которого потрачено было на это благородное и нужное начальству дело больше 33 тысяч. Наконец, 18 июля 1811 года биржевое здание было построено и торжественно открыто. Не помешал даже пожар, месяцем раньше повредивший постройку. Правда, обеспокоенный принц отправил в Рыбинск своего архитектора – проверить, как там биржа? А архитектор, которым был не кто иной, как молодой Карл Росси, пришел в ужас и негодование. Здание, смело возведенное прямо над откосом берега Волги, имело немало конструктивных недостатков. Под тяжестью фронтона «поехали» колонны, недостаточно прочным показались и фундаменты на северной, волжской стороне. Росси, раскритиковав постройку, сделал свой вариант проекта. Он предложил заменить фронтон легким ступенчатым завершением и сделать фасад понарядней, чем у Петрова. Впрочем, рыбинцы после отъезда Росси не решились на радикальные изменения. Только укрепили фундамент, да тяжелый кирпичный фронтон заменили оштукатуренным тесовым – снаружи никто не догадается.
95
{на уровне} 2012
96
Банкет в главном зале Новой биржи. 1914 г. На протяжении большей части ХХ века в здании Новой биржи располагалась больница им. Н.И. Пирогова.
Император Николай I был более крут и решителен, чем его старший брат. После его визита городской голова стал по совместительству и председателем биржевого комитета, а несколько купцов – маклерами. Народ нехотя потянулся на биржу, приобщаться к цивилизованной торговле... Хотя не раз даже сами члены биржевого комитета потихоньку по-прежнему приторговывали за углом. Прошло какое-то время, и купечество вошло во вкус. То ли стали купцы сознательными, то ли, напротив, на незарегистрированной сделке, ставшей теперь уделом маргиналов, могли элементарно «кинуть». Решающим стал 1860-й год, когда Биржевым комитетом стал руководить деятельный предприниматель Николай Михайлович Журавлев. Помимо открытости и прозрачности сделок, в бирже оказались свои плюсы – проще стало договариваться о чем-либо. Надо ли было решить, сколько копеек добавить копаевским грузчикам, устроившим забастовку, или же пролоббировать в правительстве дорогостоящую реконструкцию Мариинской водной системы – обо всем можно договориться
и потому русский стиль для общественной постройки более подходящ». Инициативу Иванова можно объяснить тем, что он к этому времени несколько лет занимал пост архитектора Московского Кремля, был членом Императорской археологической комиссии. Скорее всего, на выбор «русского» проекта оказало влияние и близившееся 300-летие Дома Романовых. Новое здание получилось на славу. «Древнерусский терем», украшенный разноцветными изразцами, был построен по последнему слову тогдашней техники. Удобные помещения, просто огромный операционный зал позволяли комфортно вести работу. Кроме того, здесь можно было устроить торжественный прием для гостей любого ранга: сохранились фотоснимки, связанные, по-видимому, с открытием в 1914 году памятника императору Александру II. Увы, рыбинскому купечеству не пришлось долго хозяйничать в новом здании. Уже с началом первой мировой войны в части его помещений расположился лазарет для раненых. В 1916 году воюющая Российская империя заморозила цены на хлеб, и уже тогда на бирже стало попросту нечего делать. Зато новая власть сразу приглядела себе лучшее здание города, о чем напоминает давно установленная мемориальная доска «В этом здании в 1918 году размещались Военно-революционный комитет и штаб Красной гвардии Рыбинска». На ступенях здания позировали для официальных фотографий участники всех местных съездов (есть, например, фотоснимок с изображением приезда А.В. Луначарского). Впрочем, со временем лазарет пересилил, и для большинства неискушенных рыбинских старожи-
лов Новая биржа является «старой Пироговкой» – больница имени Н.И. Пирогова, в которой успел в течение жизни полечиться едва ли не каждый рыбинец (включая автора этих строк), и которая находилась здесь до конца 1970-х. При этом здание продолжало привлекать всеобщее внимание. Так, например, оно было «задействовано» при съемке известного фильма Гайдая «12 стульев». После всего этого Новая биржа должна была превратиться еще и в большой речной вокзал (кстати, до этого речной вокзал Рыбинска находился в здании Старой биржи). Однако на протяжении десятилетия здесь было сделано очень немного, к тому же сделанное значительно искажало облик парадных залов биржи. Так, в одном из них была устроена… кухня вокзального ресторана: поставлены выгородки для котлов, прямо к лепному потолку подвешены были вентиляционные трубы. К началу 1990-х стройка окончательно замерла, угрожая сохранности здания. И тогда глава города Рыбинска В.Б. Мелехин принял решение передать Новую биржу Рыбинскому музею-заповеднику. В 1993 году после реставрации и приспособления (архитектор Е.А. Богородицкая) в здании Новой биржи разместились основные экспозиции и фондохранилища музея. И снова купцы (правда, теперь уже вместе с дворянами и бурлаками, древними славянами и героями Великой Отечественной войны) «обитают» в прекрасном здании, которое в этом году отмечает свой столетний юбилей. А в здании Старой биржи после окончания многолетней реставрации предполагается разместить муниципальный зал для проведения выставок и мероприятий.•
Весь цвет рыбинского купечества выражает уважение представителям губернской власти на террасе Новой биржи. Групповое фото.
2012
биржевым собранием. Да и обороты торговли росли все больше и больше. Рыбинская биржа стала одной из главных хлебных бирж страны. К началу ХХ века здание стало казаться уже тесноватым, и купцы стали готовить себе новые хоромы. На сей раз они подходили к выбору проекта солидно, не торопясь. Проект автора знаменитого петербургского храма Спаса на крови А.А. Парланда был признан «весьма ценным, но несоответствующим имеющимся средствам» и потому неосуществимым. Работу другого известного петербургского мастера Л.Н. Бенуа посчитали очень неудобной, а проект городского архитектора – инженера П. Бартошевича – удобным, но однако «по заключению сведущих в архитектуре лиц неудовлетворительным в архитектурном отношении». Не дал положительного результата и конкурс, от которого дошло до наших дней лишь изображение фасада с девизом «Волга». В итоге автором нового здания рыбинской биржи (или Новой биржи, как зовут ее для краткости) стал Александр Васильевич Иванов (1845-?). Это был опытный зодчий, действительный член Императорской Академии художеств. В молодости Иванов много строил в Петербурге, а с середины 1890-х переехал в Москву. Скорее всего, именно по его инициативе здание биржи было возведено в «русском стиле». Уже получив в сентябре 1909 года готовый проект, члены биржевого комитета «просили г. Иванова разработать еще проекты фасадов в трех стилях: классическом, современном (смешанным со стилем модерн) и стиле ампир». Зато через полгода председатель комитета авторитетно объяснял (явно с чужих слов), что «Ярославская губерния одна из древнейших,
97
{отрасль}
город хлебный
2012
Развитие мукомольной промышленности города Рыбинска в XIX – начале XX вв.
98
Оксана ГОЖАЛИМОВА
У плотины водяной мельницы на Черемхе. Начало XX века.
С начала XIX века, с устройства хлебной биржи, Рыбинск стал богатеть хлебом. Караван судов с зерном вдоль берега Волги у города тянулся на 15 километров. Большинство хлебных грузов, прибывавших к Рыбинску, было транзитным, однако в самом городе оставались довольно большие партии хлеба на зимовку. Местные и приезжие хлеботорговцы делали это с тем, чтобы продать хлеб весной следующего года, в самом начале навигации, когда цены были наиболее высокими.
крупяной промышленности служили овес, ячмень, которые перерабатывались в овсяную, ячменную («ячную») крупу. На крупчатых мельницах процесс получения крупы отличался от производства на мукомольных мельницах. Для получения крупы овес или ячмень несколько часов замачивали в воде, а затем довольно сильно просушивали в печах, по типу русских. После просушки с зерна сдирали кожицу на ручных жерновах, затем провеивали зерно на ручных же веялках. А на мукомольных мельницах зерно не замачивали и не сушили. Промышленное мукомолье пришло в Рыбинск с постройкой в 1868 году первой паровой мельницы купцом Н.М. Журавлевым в селе Абакумове на Шексне. Практически все предприятия Журавлева были механизированы и являлись передовыми для своего времени. В 1870-е годы на Введенской улице в Рыбинске купец Иван Филиппович Мыркин строит свою мельницу.
Оксана Гожалимова родилась в Рыбинске. Закончила исторический факультет Ярославского государственного университета им. П.Г. Демидова по специальности историк. Работает заведующей сектором истории экспозиционного отдела Рыбинского музеязаповедника. Соавтор книги «Рыбинск в первых лицах». Автор статей, опубликованных в сборниках научных конференций в Рыбинске, Ярославле, Череповце, Кемерове. Темы исследований: история Рыбинска XIX-XXI веков, история Рыбинского купечества.
К. Мазер. Рыбинский купец I гильдии Федор Ильич Тюменев. 1842 г. Открытка. «Рыбинск. Волжская набережная и мельница Калашникова». 1913 г. 2012
Весь хлеб хранился в специальных амбарах, которых в 1850-х годах было 891. Из них 23 деревянных амбара, находившиеся в устье Черемхи, принадлежали городскому ведомству, 25 каменных и 41 деревянный – частным лицам. Крупнейшие хлебные амбары при селе Петровском принадлежали Михалкову, амбары на рыбинских пристанях Абакумовской и Бутырской – купцу Журавлеву, на Никольской пристани – купцу Ненюкову, на Васильевской – помещику Повалишину2. Часть зерна оставалась в амбарах для переработки на месте. Этому способствовало развитие перерабатывающих предприятий. В основном это были кру пяные и мукомольные мельницы. Первая водяная мельница на Черемхе появилась еще в Рыбной слободе в 70-е годы XVI века. Она была основана иностранцем Генрихом Штаденом, служившим опричником у Ивана Грозного. В «Писцовой книге Рыбной слободы» 1674 года упоминается «поперечная» мельница «за всеми рыбными ловцами из оброку по 49 рублей 13 копеек в год»3. К началу XIX века в Рыбинске и Рыбинском уезде насчитывалось 24 водяных и 8 ветряных мельниц, они располагались на берегах Волги, Черемхи, Кормицы, Шексны. Особенно удобно было использовать Черемху для постройки мельниц: оптимальные гидрологические параметры реки и отсутствие на ней судоходства. В основном эти мельницы принадлежали сельским обществам и вырабатывали муку для собственных нужд4. Уже в 30-40-е годы XIX века на 20 водяных мукомольных мельницах Рыбинского уезда (на реках Черемхе, Коровке, Иоде, Колокше) и одной в самом Рыбинске ежегодно перемалывалось в муку высшего качества – в крупчатку – от 600 тыс. до 1 млн. пудов пшеницы на сумму до 2,8 млн. руб. ассигнациями5. В 50-х годах на 17 водяных мельницах города и уезда перемалывалось уже до 1,2 млн. пудов пшеницы в год. По подсчетам Ф. Арсеньева, из этого количества вырабатывалось до 1 млн. пудов муки (около 0,2 пуда составляли отруби)6. В отдельные годы перерабатывалось и большое количество хлеба – до 1,4 млн. пудов пшеницы и 0,2 млн. пудов ржи, а в начале 60-х годов – до 3 млн. пудов7. К началу XIX века в Рыбинске стали появляться и частные мельницы. Известный рыбинский купец 1-й гильдии, городской голова Федор Ильич Тюменев (1777-1861) имел в Рыбинске крупяной завод, где из овса изготавливали крупу, которую затем купец поставлял в Петербург. Федор Ильич владел крупяной мельницей не только в родном городе, но и в Олонецкой губернии. Сырьем для
99
{отрасль} 2012
100
В 1893 году владельцем мельницы стал сын Ивана Филипповича Николай. Сохранилось подробное описание имения-мельницы на реке Черемхе (1872 г.): «Деревянный мелющий амбар на сваях в 5 этажей крыт тесом об 11 поставах, с двумя кожухами и плотиной, полы и потолки из тесу, дверей 13, окон с одинаковыми размерами 16, лестниц с поручнями 6, жернова каменнные 7,5 четвертей в диаметре, толщиною 6, 7, 8, 9 вершков 11 пар, колес водяных и сухих с валами 12 пар, одна самовейка с ситами и одна вейка с валом, ковшей разных 13, сит шелковых с обичевками 11, пыльников с колонками 2, закромов 11, ящиков мукомольных 11»8. В 1885 году мельница была переоборудована паровым двигателем, в дальнейшем предприятие неоднократно перестраивалось, ремонтировалось. Мельница уже состояла из нескольких зданий: собственно мельницы, котельного отделения (каменного 3-этажного), машинного отделения (каменного 2-этажного), кладовой (каменной одноэтажной). Двигатель на мельнице состоял из паровой машины в два цилиндра по 35 лошадиных сил. В 1904 году было устроено электричество. В 1909 году на мельнице было два вальцовых станка и две жерновые поставы. Паровая машина работала с мощностью в 30 номинальных сил, рабочих числилось 42 человека9. 19 июля 1915 года на мельнице произошел пожар, было уничтожено оборудование. Ремонт длился с 20 августа по 6 декабря. До пожара здание было трехэтажное каменное, предполагалось надстроить 4 этаж. Предполагалось расширить производство, увеличить мощность – поставить новую паровую машину мощностью в 125 л.с., два паровых котла, производство хотели увеличить с 2500 до 7000 пудов в сутки10. Но помешала набравшая силу первая мировая война. Мельница носила коммерческий характер, на ней осуществлялся размол ржи разных владельцев. В 1909 году размол был выполнен в объеме 7644 четвертей (на сумму 11 224 рубля)11. Помимо ржаной муки на мельнице производили и гороховую муку. Крупнейшая мельница Рыбинска располагалась в местечке Копаево, недалеко от города, и принадлежала петербургскому купцу потомственному почетному гражданину Андрею Ивановичу Галунову. Она была построена в 1882 году. На мельнице имелись две паровые машины, дизель и двигатель внутреннего сгорания12. К 1895 году мельница перерабатывала в сутки 4800 пудов зерна. Помещения мельницы, контора, два дома владельца
и дома служащих и рабочих с 1898 года освещались электричеством. Главное здание было каменным 5-этажным. Годовые обороты мельницы достигали 2 миллионов рублей. Рабочих и служащих при мельнице насчитывалось до 300 человек. В 1897 году она сгорела, но вскоре А.И. Галунов построил новое пятиэтажное каменное здание мельницы. Обновленная мельница имела паровую машину в 220 л.с., которая в сутки перемалывала не менее 4800 пудов зерна. Здесь производили пшеничную, овсяную и ржаную муку, а также ржаные отруби. Зерно закупалось, главным образом, в низовых городах, а продукция отправлялась в Санкт-Петербург13. Кроме мельницы, Галунов занимался хлебной торговлей, имел три парохода и 15 непаровых судов. К 1913 году фирма «Товарищество Андрея Ивановича Галунова» имела основной капитал в 5 600 000 рублей и входила в десятку крупнейших фирм России на мучном рынке. Следующая мельница принадлежала древнейшему рыбинскому роду Жиловых. В 1881 году в селе
Первый двор мельницы А.В. Жилова. 1910-е гг. Второй двор мельницы А.В. Жилова. 1910-е гг. Самотаска и мельница А.В. Жилова. 1910-е гг. Рыбинский купец Александр Васильевич Жилов с женой Марией Андреевной. 1890-е гг. Фотография Абрагмансона, г. Рыбинск.
2012
Александровском близ Рыбинска Александр Васильевич Жилов (18551909) открывает свое мукомольное дело14. Паровая вальцовая мельница была построена по собственным чертежам Жилова. Оборудование мельницы ставилось также по собственной системе и моделям А.И. Жилова. В результате процесс размола был почти полностью автоматизирован. Специалисты того времени считали, что в конструкции мельницы Жилова было много самобытных и интересных находок: «Особенность этой мельницы, – отмечал инженер-механик Шестинский, – простота, легкость, почти автоматический процесс размола, минимальное количество людей, занятых в производстве, качественная выработка продукции. На мельнице было устроено единственное тогда обдирно-просяное дело и размол гороха, идущий параллельно с размолом ржи. Мельница перерабатывала 600 пудов зерна в сутки. В 1892 году на Парижской выставке за превосходное качество муки А.В. Жилов получил золотую медаль»15. В конце 1900 года пятиярусное деревянное здание этой мельницы было уничтожено пожаром. 25 ноября 1901 года здесь же была освящена новая кирпичная паровая мельница А.В. Жилова, оснастили которую передовым оборудованием англо-швейцарского производства торгового дома «Томас Робинсон и сын», приспособив его к русскому размолу. Это была первая в России мельница, оборудованная такими машинами16. В 1913 году наследники А.В. Жилова образуют «Торгово-промышленное товарищество на паях «А.В. Жил ов в Рыбинске» с капиталом в 2 000 000 рублей. Директорами в правлении товарищества стали вдова покойного М.А. Жилова и его сыновья Василий и Андрей. В 1916 году Василий Александрович Жилов в городе
101
{отрасль} 2012
102
Юрьевец Костромской губернии купил и отремонтировал еще одну мельницу, а свою контору имел и в Москве17. В 1906 году мещане посада Мелекесс Ставропольского уезда Самарской губернии братья Савелий Григорьевич и Степан Григорьевич Сибиревы, ставшие рыбинскими купцами, заключили договор на аренду в Рыбинске участка земли под паровую мельницу сроком на 60 лет, до 1966 года. К маю 1907 года мельница была построена и начала принимать заказы18. В 1909 году она состояла из 7 вальцов, 3 жерновов, 4 постав, паровой машины в 180 индикаторных сил. Работали на ней 46 рабочих и 7 приказчиков. Занимались размолом ржи и гороха. (205 000 четвертей на сумму 115 000 рублей, прибыль 15 000 рублей в год)19. К 1913 году это уже был торговый дом «Братья С. и С. Гр. Сибиревы в Рыбинске», с отделением в Череповце. В 1915 году по определению ярославского окружного суда Товарищество было объявлено несостоятельным должником, но администрации удалось уплатить долги, и дело прекратили. Однако в 1917-ом мельницу из-за финансовых трудностей все же пришлось продать Московскому союзу потребительских обществ. Управляющим мельницей назначили одного из братьев Сибиревых – Степана. В настоящее время мельница входит в состав АО «Рыбинскхлебопродукт». Самая известная мельница в Рыбинске принадлежала рыбинскому купцу Ефрему Степановичу Калашникову. Е.С. Калашников приехал в 1880-х годах в Рыбинск из Торжка, построил вальцевую мельницу, перерабатывающую 250 тыс. пудов пшеницы (на сумму 200 тыс. рублей в год).
На мельнице работали три паровые машины, главная имела мощность 175 л.с., обслуживалась 30 рабочими20. В 1888 году Ефрем Степанович приобретает мельницу на Волжской набережной, перестраивает ее. А в 1899 году он переоборудует предприятие под паровую вальцевую мельницу. Это было большое пятиэтажное кирпичное здание, оснащенное паровой машиной в 60 л.с. Кроме специалистов, на мельнице работало от 30 до 50 рабочих, которые производили в сутки более 2000 пудов крупчатой муки. К 1915 году общее число рабочих составило 90 человек. Мельница имела 3 паровых котла, 21 вальцовый станок, 32 рассева, 17 круповеек, 8 крупоотборщиков21. Пшеницу владелец мельницы закупал в Рыбинске, а также на низовых пристанях черноземных губерний. Главным сортом, производившимся
в Самарской губернии, была пшеница высокого класса – кубанка. Именно его и закупал Калашников для своей мельницы. Продукция мельницы отличалась высоким качеством и была удостоена наград: золотой медали на Всероссийской сельскохозяйственной выставке в Москве в 1895 году, серебряной медали на промышленной и художественной выставке в 1896 году в Нижнем Новгороде, серебряной медали на художественно-промышленной выставке 1897 года в Стокгольме, золотой медали на первой Всероссийской мукомольной выставке в Петербурге в 1909 году. За заслуги в развитии мукомольной промышленности и хлебной торговли Е.С. Калашников в 1903 году по представлению министра внутренних дел был удостоен высшего для российского купечества звания – коммерции советника. В начале XX века Е.С. Калашников был мукомолом с мировым именем: являлся почетным членом Международного конгресса мукомолов22. В начале XX века, кроме уже упоминавшихся, в Рыбинске действовали паровые мельницы Н.В. Расторгуева на Мологской улице, Шустова на Крестовой улице, Е.И. Иродова на Веселых островах, на Черемхе – братьев Садовых, Тропских, П.А. Переславцева, К.И. Расторгуева на реке Кормице, К.Н. Лытикова23. Все это были крупные мельницы города и уезда как по объему продукции, так и по числу работающих. Для выяснения места рыбинских мукомольных предприятий среди мельниц Ярославской губернии обратимся к статистическим данным. В «Указателе фабрик и заводов Европейской России» имеются сведения о 51 мельнице в Ярославской губернии, из них на Рыбинский уезд и город Рыбинск приходится 1724. В «Списке
фабрик и заводов Ярославской губернии» 1918 года записано 15 мельниц, 10 из которых находились в Рыбинском крае25. В данном издании исследуются промышленные заведения с числом рабочих более 16 человек и имеющих механический двигатель. В начале XX века хлеба и товаров привозилось в Рыбинск до 1,5 млн. т на сумму около 75 миллионов рублей. Такой грузооборот способствовал развитию мукомольного дела в городе и уезде. Таким образом, мукомольное дело в Рыбинске прошло путь от примитивного размола зерна в домашних условиях до крупных механизированных мельниц, продукция которых была известна за пределами России.·
Вид на мельницу Калашникова с Волги. Начало XX в. Мельница А.И. Галунова. 1915 г. Реклама паровой вальцевой мельницы братьев Сибиревых и магазина Зверева в Рыбинске. 1900-е гг.
2012
Вид с Волги на нефтяные склады товарищества «Бр. Нобель» и мельницу Галунова в районе Копаева. 1910 г.
1 Н.С. Велитченко. Хлебная торговля Верхней Волги в первой половине XIX в. Дис., Яросл. гос. ун-т. Ярославль, 1980. С. 92. 2 Там же. 3 Список с писцовых книг Рыбной слободы 1674, 1675 и 1676 годов. Рукопись. Рыбинский музей-заповедник, РБМ-947. 4 Рыбинский филиал государственного архива Ярославской области (далее РФ ГАЯО), ф. 10 оп. 1 д. 66 л. 2. 5 Н.С. Велитченко. Указ. соч. С. 110. 6 Г. Голубенцев. Рыбинск. Ярославские губернские ведомости, 1857 г., № 36. 7 Д. Нейдгардт. Путеводитель по Волге. СПб., 1862. С. 32. 8 РФ ГАЯО, ф. 108 оп. 1 д. 160 л. 2-3. 9 РФ ГАЯО, ф. 34 оп. 1 д. 15 л. 391. 10 РФ ГАЯО, ф. 80 оп. 1 д. 2943 л. 39. 11 РФ ГАЯО, ф. 34 оп. 1 д. 15 л. 391. 12 РФ ГАЯО, ф. 430 оп. 1 д. 417 л. 66. 13 Иллюстрированный календарь на 1902 год. Рыбинск, Изд. С.Я. Раздорнова, 1902 г. С. 115. 14 РФ ГАЯО, ф. 9 оп. 1 д. 2713 л. 29.
О.Н. Скибинская. Родная кровь. Семейные хроники XVII – начала XXI века. Ярославль, 2011 г. С. 357. 16 Там же. 17 Вестник Рыбинской биржи, 1916 г. 23 августа. 18 Вестник Рыбинской биржи, 1907 г. 8 мая. 19 РФ ГАЯО, ф. 34 оп. 1 д. 16 л. 284. 20 РФ ГАЯО, ф. 108 оп. 1 д. 160 л. 184. 21 Там же. 22 А.Н. Боханов. Крупная буржуазия России. Конец XIX в. – 1914 г. М., 1992. С. 81. 23 Указатель фабрик и заводов Европейской России. Материалы для фабрично-заводской статистики, составленный по официальным сведениям департамента торговли и мануфактур П.А. Орловым М., 1887. С. 436-437. 24 Там же. 25 Список фабрик, заводов и др. промышленных предприятий Ярославской губернии по данным Всероссийской промышленной и профессиональной переписи 1918 г. М., 1920. С. 14-17. 15
103
СЕМЬЯ НОБЕЛЬ И РЫБИНСК
2012
{на слуху}
Владимир РЯБОЙ
На территории, ныне занимаемой Ярославской областью, повсеместно сохранились материальные свидетельства деятельности предприятий семьи Нобель. В городах Рыбинске, Угличе, Тутаеве и других находятся построенные ими здания, транспортные объекты; например, в Ярославле – здание бывшей керосиновой будки. В Тутаеве (бывшем Романово-Борисоглебске) находится Константиновский завод, производивший в конце XIX – начале XX веков (при Викторе Ивановиче Рагозине) лучшие в мире смазочные масла. Здесь же внедряли рекомендации Д.И. Менделеева по совершенствованию химической технологии переработки нефти. С 1910 года завод фактически принадлежал Нобелям, Нобели провели сюда железную дорогу.
104
Но больше всего объектов, связанных с Нобелями, в Рыбинске. Одних только бывших контор товарищества – четыре: на Волжской набережной и улице Фроловской, в Преображенском переулке, в Копаеве. Здесь же здания бывшей Рыбинской конторы Волжско-Камского банка (некогда подконтрольного Нобелям), местной конторы страхового общества «Русский Ллойд». Продолжает функционировать до настоящего времени промышленное
предприятие, заложенное Товариществом братьев Нобель в 1908 году и названное соответственно своему назначению – «Сухой док СЛИП» (по названию сооружения для подъёма судов на берег с целью их осмотра, ремонта или отстоя). Несколько лет тому назад имя Нобелей возвращено в название судостроительного (в те годы – судоремонтного) завода: «Верфь братьев Нобель». Доктор экономических наук, профессор Александр Бессолицын в
своей статье «Бранобель» на Волге» пишет: «Центром для всех судов, идущих с Волги в Санкт-Петербург и обратно, являлся Рыбинск, который во второй половине XIX века становится крупным портом, а в 1890-е годы – конечным нефтяным пунктом на Волге. Отсюда нефтепродукты, главным образом керосин, доставляли в Санкт-Петербург, Тверь, Вологду и Архангельск». Рыбинское предприятие Товарищества «Бр. Нобель» было основано в 1893 году, но продукция
1831. Людвиг Нобель (шведское имя – Ludvig Emmanuel Nobel, в России известный как Людвиг Эммануилович Нобель) шведский и российский инженер, изобретатель, предприниматель и меценат, старший брат и деловой партнёр.
В наши дни по-прежнему готовит молодых специалистов Рыбинское речное училище (филиал Московской государственной академии водного транспорта), заложенное еще в годы жизни Людвига Нобеля.
Грилихиса, завод земледельческих орудий Торгового дома «Л.И. Левитов с сыновьями», в 1917 году – спичечная фабрика. Нобели шли по пути формирования социально ориентированного бизнеса, но это не выглядело как территориально компактное образование. Действительно, они содержали школу, ходатайствовали о выделении пристани для доставки детей своих работников от места проживания к школе. Была баня, свои квартиры, которыми можно было пользоваться за отдельную плату. Но о других составляющих – обустроен-
Владимир Рябой родился в 1953 г. Родина – о. Сахалин. С 1975 года проживает в Рыбинске. Выпускник Ярославского пединститута. С 1977 года профессионально занимается историческими исследованиями. Участник нескольких научно-практических конференций, круглых столов, в том числе и на центральном телевидении. Автор семи книг, множества публикаций в книгах местных и центральных издательств, а также СМИ. Среди книг: «Имена на обелиске «Мемориала», «Нобели для России. Россия для Нобелей», «Как волжские бурлаки Голливуд построили» и др. Один из организаторов, а в настоящее время директор частного музея «Нобели и нобелевское движение», а также музея кинотрадиций.
Здание бывшей керосиновой будки.
2012
Нобелей появилась на Верхневолжье значительно раньше, с началом работы купленного Нобелями на Кавказе керосинового завода. Нобели заложили в Рыбинске (до того – городе торговом, купеческом, имевшем лишь зачатки промышленного производства) крупную, соответствующую требованиям тогдашнего времени, промышленность. Нобели обеспечили ее развитие продуктами нефтепереработки. Ранее, с 1863 года, в Рыбинске работали два предприятия – судостроительный, чугунолитейный и механический завод Михаила Журавлева и его же крупнейшая на тот момент в Европе канатная фабрика. Кроме того, до Нобелей в городе действовали: с 1836 года – сальный свечной завод И.А. Романова, с 1843-го – пивомедоваренный завод И.Ф. Павлова, с 1855-го – снастный завод А.Е. Рыбина. На 1859 год насчитывалось 28 заводов. В 1862 году выпустил первую продукцию чугунолитейный завод купца К.В. Головкина, в 1863-ем – основаны свечной и мыльный заводы И.К. Эльтекова, в 1864-ом – винокуренный завод Е.Е. Эльтековой (в дальнейшем переоборудованный в кожевенный завод). Но исторические перспективы нобелевского СЛИПа, заложенного в 1905 году и открытого в 1908-ом, оказались более масштабными. Ранее построенные предприятия по уровню оснащения и объемам производства не могли конкурировать с «Сухим доком СЛИП». Как только началась 1-я мировая война, в Рыбинске появился автомобильный завод «Русский Рено», механический завод Товарищества братьев Нобель, вагоностроительный и механический завод общества «Феникс-Рессора», кожевенный завод Г.М.
105
{на слуху} 2012
106
ных домах, медицинских учреждениях, системе социального обеспечения – мне, по крайней мере, ничего неизвестно. В государственных архивах и в семьях горожан сохранились документы, которые помогают расширить представление о социальной программе Нобелей. Совсем недавно нами обнаружены несколько новых документов. Два из них относятся к деятельности в Рыбинске двух российских компаний – Нобелей и Галуновых (известных российских переработчиков и торговцев зерном). «Расчетные книжки» (использовавшиеся для учета движения денежных средств) принадлежали когда-то одному и тому же человеку, поработавшему и у Нобелей, и у Галуновых, – Ермолову Сергею Павловичу. В воскресенье, 11 января 1915 г., Ермолов сделал запись: «Были у дьякона Л.П. Никольского, играли в карты. Выиграл 1р. 20 к. Смотрел на венчание Колесова, служащего Нобель»; 8 мая 1915 г. – «Переехал в город»; 15 июня того же года – «Поступил к Т-ву Бр. Нобель в Рыбинске»; 21 июня – «Получил жалованье от Нобеля 32-50»; 21 июля – «Получил жалованье от Нобеля – 65 р.». Последняя запись повторяется во все последующие месяцы до конца года. А еще есть такая запись: «30 октября объявлена мобилизация артников II разряда за 1911-1910 г.». Первая расчетная книжка, как сказано на ее обложке, «…выдана из конторы Копаевского парового крупчатого завода наследников Потомственного почетного Гражданина С.-Петербургского 1-й гильдии купца Андрея Ивановича Галунова, находящегося в Копаеве близ Рыбинска». Завод Галуновых соседствовал с нефтяными резервуарами, принадлежавшими Нобелям. Вторая расчетная книжка «…Выдана конторою Слипа Т-ва Бр. Нобель». Расчетные книжки того времени регулировали отношения наемного работника и работодателя, содержали в себе как общие, так и особенные условия работы, связанные с характером того или иного производства, особенностями местоположения, а также – взглядов, привычек хозяев. Общим в них были: персональные сведения на «нанятого на должность»; условия найма; место для отметки последующих наймов; извлечение из законоположений, определяющих права, обязанности и ответственность рабочих и заведующих промышленными заведениями, соответствующие Уставу Промышленности по прод. 1895 г. Здесь были статьи «О надзоре за заведениями фабрично-заводской промышленности»; «О заключении найма, сроках его, заработной плате и допускаемых из нее вычетах»; «О найме и работе малолетних, подростков
и женщин»; «Извлечение из Правил о продолжительности и распределении рабочего времени в заведениях фабрично-заводской промышленности»; «Внутреннее управление и распорядок промышленных заведений»; «О прекращении и расторжении договора о найме»; «Об ответственности заведывающих и рабочих»; «Правила о вознаграждении потерпевших». А частным были «Правила внутреннего распорядка». Подобные правила на Копаевской паровой крупчатной мельнице наследников А.И. Галунова, подписанные заведующим М. Малышевым, состояли из 20 параграфов; правила на СЛИПе Товарищества Бр. Нобель, подписанные заведующим СЛИПом П. Соколовым, – из 41 параграфа, плюс еще 9 параграфов Табели взысканий, налагаемых на рабочих СЛИПа. Правила внутреннего распорядка были утверждены фабричным инспектором Ярославской губернии. В расчетной книжке Т-ва Нобелей в главе «Наем на работу» есть параграф № 3, отсутствующий в книжке Галунова: «Вступая на работу, рабочий берет на себя обязательства исполнять
Скульптура «Динамит на службе культуры», которую в 1896 году изваял Хуго Рейнхольд. Эта бронзовая фигура олицетворяла победу техники над силами природы: женщина с факелом в руке попирает ногами чудовище, символизирующее собой непредсказуемость нитроглицерина, укрощенного и превращенного Альфредом Нобелем в динамит.
2012
свое дело с полным прилежанием и заботливостью, всеми силами оберегать интересы Слипа, избегать всего, что могло бы нарушить занятия и порядок на Слипе, или принести ему вред». В Правилах же мельницы Галунова есть параграф, который, в свою очередь, отсутствует в Правилах Нобелей: «Во избежание воровства все рабочие завода и бывшие у них родственники осматриваются сторожами при выходе со двора, чему ни один рабочий не должен препятствовать; в случае если у кого окажется не принадлежащая ему вещь, виновный привлекается к ответственности по закону». В Правилах распорядка Нобелей лишь сказано, что «Рабочим строго воспрещается брать и уносить с собою из мастерских какое-либо Слипское имущество, хотя бы таковое и считалось совершенно ненужным для Слипа». В нобелевских Правилах, в отличие от галуновских, большое место отведено медицинскому обслуживанию. Здесь содержится информация: «Для лечения рабочих, получивших на Слипе во время работы ушибы, поранения или увечья, а равно больных рабочих, при Слипе имеется приемный покой. За врачебную помощь и отпускаемые рабочим лекарства Слип никакой платы с них не взимает». В галуновских Правилах лишь сказано, что «При заболевании рабочий должен заявить о сем заведывающему заводом или его заместителю, коими приглашается для осмотра фельдшер, а в случае необходимости больной отправляется в земскую больницу. Лечение рабочих производится за счет завода». То же самое можно сказать и о вопросах техники безопасности, освещаемых Правилами. Нобелевские Правила описывают их гораздо более детально и тщательно. Детальная регламентация правил поведения на Слипе не выглядит обременительной, не содержит оскорбительных выпадов против личности, как в Правилах поведения на фабрике Галунова. Хотя в каждом случае в Правилах содержатся указания на штрафы, налагаемые на нарушителей их. Недавно удалось выяснить, что у москвича Мешкова, совсем еще недавно работавшего на одном из предприятий Рыбинска, сохранилась фотография, где его предок, занимавший руководящий пост в компании Товарищества братьев Нобель, запечатлен вместе с представителем семейства Нобелей. Кто именно изображен на фотографии, на данный момент не установлено. У Нобелей работал также Орлов Павел Васильевич, его потомки совсем недавно передали в фонд музея фотографии и документы своего предка. Сотрудником компании был и Иван
107
Николаевич Величко – рыбинский купец, бывший военный моряк, Нобели с трудом уговорили его перейти на работу в их компанию. Он стал одним из авторов идеи строительства под Рыбинском сухого дока СЛИП. А после открытия в апреле 1911 года постоянного бюро съезда Волжских судовладельцев в Санкт-Петербурге (как пишет Бессолицын), он был избран товарищем председателя бюро, которое возглавлял М.Н. Бенуа – директор правления общества «Кавказ и Меркурий». Об Иване Николаевиче Величко и об его отце Н.И. Величко ниже пойдет более подробный рассказ.
2012
{на слуху}
К 1909 году 70% всего керосина в России производили Нобели и Ротшильды. А одними из первых осветительный керосин «Товарищества братьев Нобелей» на рынок Ярославской губернии стали поставлять купцы Понизовкины из известного еще с 1837 года промышленно-торгового товарищества «Никиты Понизовкина сыновья» (деревня Тюмба Боровской волости Ярославского уезда). Другой заметной фигурой на этом рынке был Виктор Иванович Рагозин, посвятивший нефтяному делу 30 лет жизни, но почему-то оставшийся в памяти потомков не как талантливый нефте промышленник, а как оборотистый делец. Ну а дело братьев Понизовкиных и Рагозина продолжили главные герои этого повествования, отец и сын Величко. В роду Величко в основном были военные. Отец Ивана Николаевича, Николай Иванович, на этой стезе добился больших успехов, начав с гардемарина и дослужившись до зва-
108
ния генерал-майора. На бриге «Аякс» в 1854-1855 годах, в Крымскую войну, он защищал Архангельск от англофранцузской эскадры. Был уволен для службы на коммерческих судах в 1858 году, и с той поры началась его коммерческая деятельность (которую он, кстати, успешно совмещал с работой на общественном поприще, став в 80-х годах гласным городской думы Рыбинска). Родившийся в 1859 году сын Иван унаследовал от своего родителя многие полезные по жизни качества. Так же, как и отец, Иван Николаевич стал военным моряком – правда, вскоре выйдя в отставку в чине мичмана. Опять же – как и отец, Иван Величко в 1898-1901 годах состоял гласным Рыбинской городской думы, проявив себя как управленец и организатор новой формации. Его отличали прагматизм, рассудочность, деловая хватка, умение находить выход из самых сложных ситуаций, не впадая в рефлексию, не перегружая себя излишними эмоциональными переживаниями. Вероятно, поэтому за Иваном Величко и его отцом Нобели буквально охотились, пока, в конце концов, не вынудили их перейти на службу в местную контору товарищества. Неслучайно, что именно с именем Ивана Величко связаны главные достижения Нобелей в приволжском крае. Умел Иван Николаевич отстаивать и свой интерес, лоббируя некоторые, касающиеся его фирмы, вопросы в думе. Был меценатом, на его средства построена одна из церквей города Рыбинска – Всехсвятская. Как коммерсант и профессионал, прекрасно разбирающийся в финансово-эко-
номических вопросах, он курировал деятельность Рыбинского городского общественного банка, налогово-промысловое присутствие, городскую скотобойню, работы по устройству городского водопровода и электроосвещения, Рыбинский дом трудового общества. В 1889 году на городских торгах по поставке керосина И.Н. Величко в качестве доверенного «Товарищества В.И. Рагозин и К°» заявил самую низкую среди других торговцев цену – 1 рубль 15 копеек за пуд керосина, с одним лишь условием – вернуть обратно пустые бочки. Думцы, имея до сих пор дело с братьями Понизовкиными и понимая, что, как говорится, старый друг лучше новых двух, предложили тем снизить запрошенную ими цену, но Понизовкины отказались. Таким образом, дума сделала выбор в пользу Ивана Николаевича Величко, ориентируясь не столько на авторитет той или другой фирмы, сколько на авторитет личности, ее представляющей. Сотрудничеству этому было суждено продолжаться долгие годы. Редкими исключениями были лишь периоды, когда Величко на некоторое время был доверенным лицом братьев Понизовкиных и когда поставщиками керосина становились соответственно купцы Бычков и Щербаков в 1891 и 1895 годах соответственно. А уже с 1891 года Иван Величко выступает на рынке торговли нефте продуктами самостоятельно. Причем предлагает только продукцию заводов “Товарищества братьев Нобелей”. В этом же году доверенным его компании становится отец, Николай Иванович Величко.
Один из богатейших петербургских купцов А.И. Галунов, входивший в десятку наиболее крупных хлеботорговцев России, имевший в Копаеве свою мельницу, еще в 1894 году покупал нефтепродукты у купца Щербакова. Но вот 7 января 1895 года он пишет своему управляющему на мельнице в Копаеве письмо, в котором среди прочих выговоров и указаний делает такую оценку: «Покупка керосина от Щербакова по 1 рублю 85 копеек за пуд – дорого». Андрей Иванович живет постоянно в Петербурге, но рыночные цены на нефть знает, на то и купец. С этого момента Галунов покупает керосин для своей мельницы у Величко.
Суда на ремонте в Рыбинской гавани. Технический рисунок подводной мины. Установка подводных мин. Рисунок.
90-е годы XIX века – период бурного развития железнодорожной отрасли, чьи представители искали свои выгоды от сотрудничества с рыбинскими торговцами и промышленниками. В январе 1891 года Иван Величко заключает договор сроком на три года с «Обществом Рыбинско-Бологовской железной дороги». В соглашении речь шла об отчуждении в районе Копаева 200 квадратных саженей земли под резервуары для хранения нефти и нефтепродуктов, устройстве складов для легковоспламеняющихся веществ и прокладке туда железнодорожной ветки. В договоре особо оговаривалось, что Величко имеет право подводить баржи с нефтяными продуктами к нефтепроводам для перекачивания этих продуктов в находящиеся на арендуемой земле цистерны. При этом Величко обязался на весь арендный срок отправлять в Петербург продукцию не иначе как по железной дороге. В случае отправки продуктов водой он должен был платить «Обществу Рыбинско-Бологовской железной дороги» неустойку. Что касается конкретной даты, с которой Величко стал хранить доставляемую из Баку нефть на созданной в Копаеве нефтебазе, то, скорее всего, это произошло в 1891 или 1892 году.
По-видимому, дела у коммерсанта пошли неплохо, поскольку 1 февраля 1894 года Иван Величко и управляющий Рыбинско-Бологовской железной дорогой титулярный советник А. Галецкий подписали еще одно соглашение. Этот договор развивал отношения сторон, установленные первым договором, и был заключен уже на семь лет. Он действовал до 1901 года, то есть до того момента, когда Величко перешел на службу к Нобелям. Согласно договору 1894 года, Иван Величко должен был ежегодно уплачивать «Обществу Рыбинско-Бологовской железной дороги» аванс в 200 рублей серебром. При этом Министерство путей сообщения могло в любой момент отказать Величко в аренде без всяких компенсаций, что, понятно, стало бы средством давления на арендатора. Чем же была вызвана необходимость строительства складов нефтепродуктов
2012
Получив возможность напрямую работать с заводами Нобелей, Величко сразу же сбросил цены на нефтепродукты. К примеру, если в 1890-1891 годах купец Бычков поставлял на рынки керосин по цене 1 рубль 21 копейка, то Величко дал цену в 92 копейки за пуд керосина. Можно лишь предполагать, что снижение рыночной цены на керосин было в интересах и братьев Нобелей, бравших свое за счет больших объемов продаж.
109
{на слуху} 2012
110
в районе Копаева? Не только большими объемами поставляемой заказчикам нефти и нефтепродуктов, перегружаемых в железнодорожные вагоны для дальнейшей транспортировки. Была и другая причина – необходимость иметь «под рукой» лишнюю сотню тысяч пудов в случае срочного заказа или улучшения конъюнктуры рынка. Но и это еще не все. Позаботиться о стационарных емкостях для хранения нефтепродуктов Величко вынудил случай с баржей. Дело было так. 15 октября 1891 года доверенный Ивана Величко, его отец генерал-майор Н.И. Величко обратился в городскую Думу с просьбой разрешить оставить на зимовку в гавани принадлежащую его доверителю баржу с мазутом (около 34 тыс. пудов) и паузок (буксирное судно). Он объявил, что баржа будет поставлена ниже плотины и угрозы судам не представит. Собрание, питавшее почтительное уважение к обоим Величко, дало подобное разрешение. Но уже 18 октября городской голова доложил думе, что на допущенной в канал городской гавани барже с мазутом, принадлежащей Величко, произошел пожар «вследствие топки печи». Загорелась казенка (печь), возникла угроза
всему каравану, зимующему в гавани. И лишь благодаря бдительности вахты на других судах огонь был потушен вовремя. После этого поставленные блюсти благо города старцы, перекрестившись, решили подстраховаться и впредь не допускать в гавань баржи с мазутом и другими легковоспламеняющимися жидкостями. Таким образом, Иван Величко был просто вынужден искать новый способ хранения нефтепродуктов и всерьез заняться обустройством своего хлопотного нефтебазового хозяйства, приносившего, правда, неплохую прибыль. Уже в 1891 году Иван Величко имеет собственную контору в доме Покровско-Воскресенского общества и склад в Копаеве. Живет он в это время в доме Крашенинникова, как сказали бы сегодня, – в престижном районе. В следующем году он устанавливает телефонное сообщение от дома до конторы и оттуда до складов. В этом же году он получает от городской думы «добро» на поставку керосина в течение двух последующих лет. Следует подчеркнуть, что все это время, вплоть до 1895 года, И.Н. Величко действует как самостоятельный независимый торговец, хотя к тому году уже два сезона (с 1893 года) в регионе
работают доверенные лица «Товарищества братьев Нобелей», налаживающие торговлю нефтепродуктами. Но настоящий деловой человек, каким, несомненно, был Андрей Иванович, не может удовлетвориться относительной выгодой и продолжает искать пути к сохранению трудовой копейки. Вот еще одно его письмо в Рыбинск уже от 28 декабря 1895 года: «Прими на вид, что нужно поторговаться с Величко на нефтяные остатки, так как было слышно по телефону о назначении цены – и у них была разность на 10 копеек за пуд, ибо местная контора выставляла на вид, что нужно назначить за нефть дороже, так как Галунову, кроме Велички, купить не у кого, он за маленькое количество заплатит – и дорого. Следовательно, если смазка нефтью заменяет масло, то нужно заблаговременно переговорить об этом, прежде чем взять, и наши сомнения в том, что склад Велички будет настаивать взять фильтрованную нефть, за которую они могут скорее дороже взять. Но я думаю, что фильтровка обойдется нам пустяки, и, считаю, что выгоднее взять нефть нефильтрованную и, разумеется, брать нужно не натуральную нефть, а нужно взять остатки нефтя-
В октябре 1900 года И.Н. Величко передает свои права на аренду земли в Копаеве «Товариществу братьев Нобелей». 8 мая 1902 года был составлен договор, согласно которому Иван Николаевич принимает на себя заведование торговлей нефтяными продуктами товарищества в Рыбинске и прилегающих районах.
Такой договор составлялся ежегодно, начиная с первого года службы Величко у Нобелей. В соответствии с этим документом, товарищество задавало своему доверенному нижний предел цен. Он же был обязан добиваться максимальных цен в торговле, вступая в сделки только с кредитоспособными людьми и компаниями. В технических вопросах И.Н. Величко подчинялся указаниям главного инженера товарищества. Иван Николаевич имел право самостоятельно формировать штат сотрудников, кроме бухгалтера, своего заместителя и кассиров. Он обязался трудиться только в конторе товарищества, не участвуя в иных коммерческих предприятиях. В качестве вознаграждения И.Н. Величко получал 6 тыс. рублей в год плюс одну двенадцатую копейки за каждый проданный пуд керосина, бензина и масла, плюс 25% от сэкономленных товаров. В ходе первого съезда управляющих волжскими конторами Нобелей, состоявшегося в Санкт-Петербурге весной 1902 года, Иван Величко активно высказывается по большинству обсуждаемых вопросов. Он рассказывает о придуманном в Рыбинске способе испытания качества мазута, который получает «добро» на внедрение в других региональных отделениях товарищества. Делится соображениями по поводу методов зачистки керосиновых наливных судов и возможности продажи керосина с разгрузкой в резервуар покупателя. Словом, проявляет себя как думающий, инициативный управляющий. На закрытии выступил председатель правления товарищества Эммануил Нобель. Он сказал, что организация подобных съездов давно назрела, что служебная переписка не всегда дает необходимые в интересах дела сведения, и в заключение заметил, что «в настоящее тяжелое для торговли время, при обилии конкуренции особенно желательна солидарность, дабы соединенными силами продолжать с успехом дела товарищества». Руководить рыбинским отделением «Товарищества братьев Нобелей» Ивану Николаевичу Величко пришлось, действительно, в не самое легкое время. В губернии зрело раздражение. Вот, например, выдержка из докладной записки выборщика в 3-ю Государственную думу В.Д. Нецветаева, опубликованная в газете «Рыбинск»: «Вопросом первой необходимости является в настоящее время вопрос о нефтяной промышленности, захваченной исключительно в руки капиталистов братьев Нобелей и г-на Ротшильда под фирмою «Общество «Мазут», которые довели цены на керосин и нефть, что всем известно, до громадных размеров. Как в Баку, так и во всех распре-
делительных пунктах все мелкие и средние промышленники нефти и керосина сложили свои труды и борьбу за существование в борьбе с миллионерами Hобелями и Ротшильдами. Годов пять тому назад в Рыбинске доверенный фирмы С.М. Шибаева, молодой деятельный Иван Федорович Буренин только выстроил склады нефти и керосина, стал торговать дешевле, но недолго пришлось существовать и этой русской фирме. От Баку до Рыбинска – повсюду их имущество перешло Нобелям и Мазутам... В это время цена на нефть была в г. Рыбинске 50-60 копеек за пуд вместо 28 копеек, и несмотря на это им, Нобелям и Ротшильдам, дали 11 миллионов рублей. В то время, как мелкие и средние нефтепромышленники нуждались в казенной поддержке и многие из них разорились, «Нобель» и «Мазут» наживали миллионные капиталы». На самом же деле рост цен, о котором пишет Нецветаев, был вызван вовсе не стяжательством Нобелей, а в основном кризисом военной поры и его длительными экономическими последствиями. Потребление жидкого топлива в России снижалось с 1903 года (300,4 млн. пудов) до 1907-го. (202,3 млн) и только с 1908 года пошло в гору. Однако даже в сложные, с точки зрения сбыта, времена «Товарищество братьев Нобель» не сбавляло темпов своей деятельности. В частности, в Рыбинске оно занялось расширением производственных мощностей по перевалке и хранению нефтепродуктов в селе Копаеве, то есть пошло по стопам своего сотрудника, а прежде – независимого предпринимателя И.Н. Величко. Надо думать, он же и подал эту идею руководству товарищества. 1 июля 1904 года в Санкт-Петербурге Московско-Виндаво-Рыбинская железная дорога и «Товарищество братьев Нобель» заключили договор о сдаче в аренду сроком на 12 лет земли в селе Копаеве под устройство железнодорожной ветви и складов для легковоспламеняющихся веществ, площадью более 4 тыс. квадратных саженей. Предполагалось, что на этой территории будут установлены резервуары для хранения около 5 млн. пудов нефтепродуктов, способные сделать Копаево одной из крупнейших нефтебаз на Волге. При этом годовая арендная плата составляла 3 343 рубля 50 копеек. Кроме этого, «Товарищество братьев Нобель» должно было поставить железной дороге не менее 100 наливных вагонов, приписанных к парку дороги. В 1906 году Иван Величко обратился в Рыбинскую городскую думу с письмом об аренде земли ниже городской пристани для своих судов. В письме Величко пишет о том, что эти суда бу-
2012
ные – а бочки у нас имеются, – то в них и наполним». В 1895 году Иван Николаевич Величко намеревается расширить складские площади в Копаеве. Известен документ, в котором говорится о желании Величко установить резервуар в 100 тыс. пудов керосина. По существующим тогда правилам хранения нефтепродуктов, он мог получить разрешение, только расширив имеющиеся у него площади за счет своих соседей. А соседями Величко были Нобели. Так вот, представьте себе, «Товарищество братьев Нобелей» согласилось предоставить часть арендуемой земли под склады Ивана Николаевича! В этом же году на службу в контору Нобелей поступает старший Величко. Мы не знаем, а только можем догадываться, почему Николай Иванович, еще недавно работавший в конторе сына, вдруг становится приказчиком второго класса у Нобелей, и как к этому отнесся Иван Николаевич. Добавим, что в это время контора Нобелей размещается там, где раньше была контора Ивана Величко, которая, в свою очередь, переехала по домашнему его адресу. В 1896 году младший Величко получает разрешение думы на размещение конторы вместе с жилыми помещениями в торговых лавках в Красном ряду. В этом же году умирает его отец, и дума выделяет небольшие деньги на венок и похороны бывшего своего гласного. А еще через четыре года Иван Величко, расставшись с коммерческой самостоятельностью, отправляется по стопам своего отца и начинает работать на Нобелей. В 1882 году Иван Николаевич Величко женился на дочери рыбинского купца Тюменева, Марии, и впоследствии стал владельцем участка городской земли с двухэтажным домом на Ивановской улице, рядом с домом Соболева и подворьем Толгского монастыря. А в 1898 году И.А. Величко приобретает дом отставного инженер-подполковника В.А. Богдановича. Сразу после покупки дома новый его хозяин начал строительные работы на нем: в 1899-1900 годах военный инженер В.П. Стаценко надстроил на один этаж левую часть четырехэтажного дома с эркером на углу Гусева переулка и построил пятиэтажный флигель во дворе.
111
2012
{на слуху}
дут обеспечивать рабочих нефтебазы продуктами и одновременно доставлять в школу копаевских ребятишек. В том же году Величко впервые поднимает вопрос об аренде на реке Волге места размером 56 на 12 футов для причала баркасов и третников и их последующего ремонта. Так в Рыбинске завершилась почти 50-летняя эпопея со строительством гавани и созданием необходимых мощностей для стоянки и ремонта наливных судов и перевалки нефти и нефтепродуктов.
112
Вопрос со строительством гавани поднимался еще с 1851 года, но только в 1875 г., после того, как выбор пал на проект инженера Эйндисевича, был решен окончательно. Для устройства гавани был учрежден специальный сбор с иногородних купцов. О результатах строительства можно судить по вышедшему в 1910 году иллюстрированному «Путеводителю по Волге и ея притокам Оке и Каме», в котором говорилось: «Внутри города Рыбинска на реке Черемхе устроены искусствен-
В мемуарах доктора искусствоведения Владимира Васильевича Фролова, преподавателя, воспитавшего сотни выпускников театральных и кинематографического институтов, критика отчетливо представлены все противоречия в отношении русского общества к новаторам Нобелям. В его повести причудливо и драматически отразилась судьба не только людей, но и судов, работавших когда-то в компании Нобелей: «Мой отец... Василий Георгиевич Фролов... закончил Нобелевское речное училище (здание училища сохранилось в Рыбинске Ярославской области), дающее право на диплом командира судна. С 1906 года он помощник капитана на нобелевских буксирах «Гиляк», «Киргиз», «Вандал», а с 1913 года капитан знаменитых пароходов «Анна», «Ретвизан», «Калмык». Значит, папа сформировался как профессионал и как человек в нобелевском товариществе. В память об этом у нас... до сих пор хранятся два нобелевских альбома, подаренных папе Нобелями за долголетнюю службу. Один – «Двадцатипятилетие товарищества нефтяного производства Бр. Нобель 1879-1904», а другой – «На память о дне пятидесятилетия Эммануэля Людвиговича Нобеля. 10 июня 1909 года». В первом дается характеристика всего производства нефтяных королей, рассказывается об Альфреде Нобеле, имевшем более 85 патентов на изобретения, он скончался в 1896 году, оставив по завещанию около 50 миллионов франков, проценты с которых и образуют основу для пяти Нобелевских премий. В этом же альбоме я нашел характеристику волжских капитанов, сказано о «прекрасном составе капитанов (дальнего плавания), которым товарищество имеет полное право гордиться. Значительнейшая часть гг. капитанов продолжает и поныне нести ответственные обязанности...». Представляешь, Вася (воспоминания написаны в форме писем к сыну Василию), моего папу, твоего деда, подтянутого, кавалера, молодого, в форме со сверкающими, надраенными медными пуговицами, когда он появлялся в Подлесове осенью, по окончании навигации, девки, наверное, замирали: еще бы, нобелевский водник, почти капитан! Он избирает в жены самую красивую и знатную Александру Гавриловну. Ты думаешь, сынок, что революцию делали одни коммунисты. Ошибаешься. Их поддерживали многие слои населения России, не только
ная гавань и сухой док, в гавань входят 20 пароходов, 40 больших барж и 60 мелких судов, которые здесь зимуют, ремонтируются, перегружаются на железную дорогу». И все же возможности рыбинской гавани были ограничены. Самое большое число судов, остававшихся здесь на зимовку, не превышало 334. Проблема недостаточной пропускной способности рыбинской гавани неоднократно поднималась как на местном, так и на общероссийском
интеллигенты, но и крестьяне (землю – крестьянам!), и мастеровые (заводы – рабочим!). И вот такие нейтралы-нобелевцы, как мой папа. Он никогда не состоял в большевиках, не входил ни в какую партию. Но коммунистам сочувствовал, хотя с возмущением говорил, как революционные матросы, врываясь на комфортабельные пароходы, рвали кожаные кресла и, хохоча, орали в открытые рояли. «Варвары! Мужичье! Гальяны! Сволочи!», – говорил он. Однако вспоминал и обратное, как в Астрахани, возле входа в бывший Нобелевский завод, рабочие на свои сбережения поставили памятник В.И. Ленину. «Молодцы, нобелевцы, европейцы по духу», – улыбаясь, произносил папа. О том, как наша семья стала участницей и свидетельницей революции, рассказала мне в письме сестра Юля, она старше меня более чем на десять лет..: «Папа в это время был капитаном парохода «Калмык», железного и бронированного. Когда началась навигация, весной «Калмык» пошел вверх по Волге до Нижнего с семьями в полном составе... Под Симбирском шли бои. Команда запротестовала идти на Симбирск. Папа согласился, скрыл «Калмыка» в камышах в устье какой-то речушки. Но один матрос, наверное, большевик, сбежал с парохода и явился к командиру Красной Армии. Вскоре... подошел катер, и «Калмык» арестовали. Тогда папа принял решение, с согласия команды, служить Красной Армии. «Калмык» стал штабным судном… я не раз наблюдала такую картину: на палубе, связанные и печальные, сидели и лежали офицеры, тяжелыми взглядами они провожали нас. Их возили на расстрел. Где-то в камышах после раздавались выстрелы и стоны. Папа после таких рейсов приходил подавленный». Тогда и взбунтовалась команда «Калмыка». Люди со слезами просили у папы, чтобы он добился разрешения отбыть в Нижний Новгород, нужно было сберечь семьи и детей. Скоро такое разрешение получили. И «Калмык» благополучно прибыл в Нижний Новгород. По семейным обстоятельствам отца освободили от командования судном и назначили заведующим группой судов нефтефлота. А «Калмык» вернулся на фронт и погиб в боях. Сгорел. Погибла вся команда. Юля по этому поводу сказала: «Господь спас нас, а Казанская Божья Матерь проявила к нам свою миротворческую милость».
ные станции для дальнейшей отправки в промышленные центры. Не случайно Людвиг Нобель спроектировал и построил первый танкер еще в 1879 году. Речной и морской флот Нобелей был весьма многочислен, он требовал организации сети судоремонтных предприятий. Последовавшее после кризиса, связанного с русско-японской войной, небывалое увеличение добычи нефти требовало не только развития парка транспортных судов, но и создания необходимой инфраструктуры переработки, транспортировки и хранения нефтепродуктов. Особое место в этой инфраструктуре заняла рыбинская гавань. К 1909 году к пристани ежегодно прибывало по 20 млн. пудов керосина и нефтяных остатков. Тогда-то и стала очевидной польза от проектов, которые «Товарищество братьев Нобелей» и его рыбинский управляющий начали реализовывать еще в «черные дни». Однако Ивану Николаевичу Величко в это время оставалось гордиться своей прозорливостью и деловой интуицией уже только как стороннему наблюда-
телю: в 1908 году его сотрудничество с Нобелями прекратилось. Иван Николаевич Величко был, видимо, удачливым предпринимателем, как теперь сказали бы, – бизнесменом. В 1910-х годах он состоял членом правления товарищества «Братья Нобель», товарищем председателя Совета съездов судовладельцев Волжского бассейна, директором правления Ферганского нефтегорнопромышленного акционерного общества «Чимион». *** В Рыбинске 25 декабря 2003 г. благодаря стараниям общественности безымянная улица от Ярославского тракта к нефтебазе получила название Нобелевской. В том же 2003 году в Ярославле вышло солидное издание «Нобели для России, Россия для Нобелей». А в 2004 году в Рыбинске в мемориальном здании, в дореволюционное время частично снятом Нобелями под контору, открылась экспозиция «Нобели и нобелевское движение».•
Конторы «Товарищества Братья Нобель» в Рыбинске.
Литература и архивные материалы 1. Журнал «Родина», 2008 г., № 10, стр. 27-32. 2. А. Сергеев, В. Рябой. Нобели для России, Россия для Нобелей. Ярославль. 2003 г. 3. Журнал «Советский Союз», 1992 г., № 2(494), стр. 78-79. Рыбинский филиал госархива Ярославской области: 4. РФ ГАЯО, ф. р-446, оп.1, д.1, л.109-112. 5. РФ ГАЯО, ф. ф-6, оп. 1, д. 9181, л. 64 (об) и д. 9182, лл. 71-72. 6. РФ ГАЯО, ф. ф-107. Мукомольная ф-ка А.И. Галунова. 1882. 7. РФ ГАЯО, ф. 76, оп. 1, д. 1, л. 1 (об.). 8. РФ ГАЯО, ф. 76, оп. 1, д. 1, л. 23 (об.). 9. РФ ГАЯО, ф. 76, оп.2, д .2-5, лл. 1-13. «Обзор 11-летнего существования Рыбинского мореходного класса». 1887 г., с. 2. 10. РФ ГАЯО, ф. 76, оп. 1, д. 1, лл. 1 (об)-2. 11. РФ ГАЯО, Ф, 76, оп. 1, д. 1, л. 2. 12. Ельчанинов «Материалы для составления родословной ярославского дворянства». Вып. 5, стр. 371-372. 13. «Докладная записка в Государственную думу г. председателю думской фракции союза 17 октября Александру Ивановичу Гучкову выборщика в 3 Государственную думу от г. Рыбинска В.Д. Нецветаева». Рыбинск, типография С.А. Овсянникова, 1909 г. Стр. 4. 14. РФ ГАЯО, ф. р-446, оп. 1, д. 1, л. 109-112. 15. РФ ГАЯО, ф. ф-6, оп. 1, д. 9181, л. 64 (об) и д. 9182, лл. 71-72. 16. РФ ГАЯО, ф. ф-107. Мукомольная ф-ка А.И. Галунова. 1882-1914 гг. 17. РФ ГАЯО, ф. 76, оп. 1, д. 1, л. 22. 18. РФ ГАЯО, ф. 76, оп. 1, д. 1, л. 2. 19. Журнал «Советский Союз», № 2(494), 1992 г. Стр. 78-79.
2012
уровнях. Например, в 1900 году на съезде русских деятелей по водяным путям среди прочих рассматривались вопрос «О положении нефтяной промышленности в отношении снабжения судов топливом» и вопрос, связанный с обеспечением судоходства и состоянием пристаней на Волге. В 1903 году «Товарищество братьев Нобель» обратилось в Рыбинскую городскую думу с просьбой об отдаче в аренду участка городской земли в гавани для временной кузницы и постановки судов. Но дума, в соответствии с принятым в 1901 году решением о воспрещении стоянки судов с нефтью и промывки котлов и машин на пароходах выше города, отказала товариществу в его просьбе. Не вняли местные власти и письму комиссии по реконструкции гавани, в котором необходимость скорейшего решения транспортных проблем мотивировалась так: «Благодаря своему географическому положению Рыбинск становится ныне важным центром тяготения и для юной, но многообещающей нефтяной промышленности. Обилие рельсовых и водных путей, скрещивающихся в Рыбинске, дает возможность отправлять из Рыбинска нефть в Петербург, Прибалтийский край, Вологодскую и Архангельскую губернии и во все места, прилегающие к верхнему течению реки Волги и к рекам Мологе и Шексне. Неудивительно, что Рыбинск как складочное место с каждый годом привлекает к себе все большее количество нефтяных грузов». Снова отказ. И только спустя три года управляющий Нобелей Иван Величко смог сдвинуть с мертвой точки процесс развития местной транспортной инфраструктуры. С самого начала своей деятельности в России Нобели решали вопрос доставки нефтепродуктов в морские и речные порты и на железнодорож-
113
2012
{предприятие}
Угличская писчебумажная фабрика
Публикация сделана по материалам, подготовленным в свое время бывшим директором Угличского филиала госархива Ярославской области Ольгой Быковой.
114
Герб «Компании Угличской писчебумажной фабрики».
Писчебумажная фабрика, существовавшая в Угличе с 1735 по 1907 годы, то есть, в продолжение 172 лет, и основанная в числе первых фабрик по выходу указов императора Петра Первого, разными мерами и широкими привилегиями поощрявшего развитие русской промышленности, была учреждена при императрице Анне Иоановне.
прямой зависимости от уровня воды в реке: «при довольстве воды бывает на 12 ролей, а когда воды уменьшение, то на 8, а временем и на 3 роля». Работы производились, в силу последовавших разрешений, крепостными, а также и наемными людьми, которых, по ревизской сказке за 1764 год, было при фабрике до 80 душ. Из бумаг вырабатывались на фабрике (по ведомости за 40-е годы): писчая (до четырех номеров), картузная (шла на бумажные мешки), рисовальная, сусальная и оберточная, а всего производилось в год до 6500 стоп на сумму 5000 рублей серебром. Местами сбыта были Нижегородская и Ростовская ярмарки, Москва, Тверь и Ярославль. После смерти Максима Григорьевича Переславцева, основателя фабрики, последняя переходит в 1763 году во владение его детей. Однако постепенно дело настолько пришло в упадок, что в 1800 году фабрика была продана за долги. А куплена она была рыбинским купцом 1-й гильдии Лаврентием Алексеевичем Поповым. Предприимчивый рыбинец Л.А. Попов приложил много труда по переустройству Угличской фабрики, находившейся при наследниках Переславцевых в крайне запущенном состоянии. Из ведомости о писчебумажной фабрике за 1811 год видно, что Попов «с 1803 года выстроил почти вновь всю фабрику и привел оную в усовершенствованный порядок – как то: рольный амбар на 8 ролей, а при нем молотовый в 4 молота, магазин для просушки бумаги, ветряную мельницу для битья бумаги о 6-ти молотах, да сверх того несколько амбаров для хранения материалов для готовки бумаги и для выделанной бумаги». «А также выстроены 24 дома в два посада для житья фабричных (крепостных. – Ред.) все это строения дере-
Ольга Быкова родилась 13 февраля 1955 года в городе Североморске. В 1963 году переехала в Углич. После окончания школы № 5 училась в Угличском механикотехнологическом техникуме молочной промышленности. Затем окончила педагогический институт в Ярославле. Ольга Сергеевна работала в техникуме, где училась. Но вот уже 30 лет водит экскурсии в туристической фирме «Венец», с удовольствием посещает Клуб любителей искусства и учится писать картины акварелью. Статьи Ольги Сергеевны неоднократно публиковались в угличской газете «Авангард».
*)Документ цитируется по книге указов Угличской провинциальной канцелярии, которые хранятся в Яросл. Учен. Арх. Комиссии, стр. 1020-1023. **)Цилиндрические агрегаты, с помощью которых перемалывалось тряпье, идущее на изготовление бумаги. 2012
В 1735 году купец Максим Григорьевич Переславцев подает в Угличскую коммерц-контору прошение о разрешении ему с детьми построить в городе Угличе (или же в Угличском уезде) бумажную фабрику. Ответный циркуляр в начальных своих строках гласил: «Сего сентября 26 дня 1735 года по Ея Императорского Величества Указу и по определению Комерц Коллегии Конторы велено… помянутым купцам Максиму Переславцову с детьми Иваном, Михаилом, Василием, Григорием и Козмою собственным их коштом в городе Угличе на посадской или в Углицком уезде на наемной или купленной земле обыскав удобное место бумажную ветряную мельницу построить и притом объявить им с подпискою, чтоб они тое бумажную фабрику производили сильную рукою, на которой делать книжную пищую и протчих рук бумагу самым добрым мастерством. К той фабрике надлежащие материалы и инструменты покупать с платежом указных пошлин, а зделанную бумагу продавать в России без пошлинно пять лет, а за море отпускать с платежом указанных пошлин, а мастеровых и работных людей принимать им вольных, а не крепостных, как указы повелевают, со уговором достойной платы объявляя о них в Комерц Конторе…»*) Начала же функционировать фабрика только в 1737 году, что подтверждается ведомостями за тот же год из «Углицкой зборной таможни». А подробные сведения о предприятии можно найти в ведомости о состоянии фабрики за 1775 год. Из нее видно, что она была расположена на левом берегу Волги при реке Корожечне и работала на 12 ролей**), приводившихся в действие водой. Бумага делалась ручным способом, посредством черпания, и общая выработка её находилась в
115
{предприятие} 2012
116
вянные, – отмечал Лаврентий Попов, – корпус на 16-ти саженях в два яруса – для самой фабрики, а черпальный, еще оставшийся от Переславцевых, покрыт мною железом». В числе орудий производства упоминаются: «для черпания бумаги 4 чана с медными кубами, в 2-х рольных амбарах, имеющих по одному поставу, 3 роля медных и 3 железных…» Работы производились, как и раньше, преимущественно крепостными людьми, которых к тому времени при фабрике состояло до 160 душ обоего пола. Ассортимент вырабатывавшейся бумаги был большим: почтовая, веленевая, голландская, александрийская, книжная и писчая до четырех номеров, а также вексельная. Рынком сбыта же были те же места, что и у Переславцевых, да еще С.-Петербург. В общем, фабричное производство при Л.А. Попове значительно улучшилось, и на рынок поставлялись высокие сорта продукции, вплоть до бумаги вексельной, идущей на изготовление государственных документов. Подтверждением качественной стороны производства, а совместно с этим личных заслуг Попова как образцового промышленника, служит обширная переписка Министерства внутренних дел с ярославским губернатором князем М.Н. Голицыным, из которой следует отметить, что в 1811 году образцы бумаг Угличской писчебумажной фабрики, представленные Министром внутренних дел государю императору Александру Первому, были им одобрены, а Лаврентию Алексеевичу Попову высочайше пожалована «за усердие к распространению сей общеполезной ветви государственной промышленности» золотая медаль с надписью на ней: «за полезное».
В цеховых помещениях Ко Угличской писчебумажной фабрики.
В 1856 году фабрика была куплена с землею и инвентарем тремя лицами – петербургским купцом первой гильдии Александром Ивановичем Варгуниным, великобританским подданным Иваном Егоровичем Гобертом и коллежским секретарем Иваном Ивановичем Баннистером, учредившими Акционерную компанию под вывеской: «Компания Угличской Писчебумажной фабрики». Устав ее утвержден был 27 декабря 1857 года. Со времени перехода Угличской фабрики во владение компании начинается новый период в ее существовании. К моменту купли ее акционерами у Поповых она была несовершенной в техническом отношении. Примитивные способы выработки бумаги, всюду вытеснявшиеся машинным производством, не удовлетворяли уже потребностям рынка и не могли
2012
После смерти Л.А. Попова в 1830 году фабрикой владели его братья. Ведомости о состоянии фабрики за 30-е и 40-е годы характеризуют значительное понижение производительности фабрики. Так, за 1839 год бумаги было выработано 13 997 стоп на 145 316 рублей, в 1848 году – 14 500 стоп на 73 890 рублей, а в 1853 – только на 49 489 рублей. Прогрессивное уменьшение выработки привело дело к полному упадку, выразившемуся несостоятельностью при младшем брате Николае Алексеевиче, над делами которого и была назначена администрация с 1854 по 1856 годы.
117
{предприятие} 2012
118
выдерживать конкуренцию с фабриками, оборудованными по типу заграничных. Таким образом, потребность в коренном переустройстве угличской фабрики давно уже назрела. С 1857 года компания, вновь отстроив и оборудовав фабрику, начала свою деятельность, имея земельный участок под фабрикой и двором в 11 десятин, число рабочих достигало 200 человек, годовая выработка бумаги составляла 20 000 пудов, на сумму до 100 000 рублей, а путем постепенного совершенствования годовое производство бумаги увеличилось до 200 000 пудов, на сумму свыше 1 000 000 рублей. К 1907 году – моменту, когда компания праздновала 50-летие своей промышленной деятельности, на Угличской бумажной фабрике трудились уже 500 человек, земельный участок под фабрикой и двором составлял 26 десятин. В производстве были задействованы бумагоделательные машины, два комплекта глазировальных калландров и три бумагорезальных машины, шесть других станков. Все новейшее оборудование приводилось в движение электричеством. Кочегарное отделение представляло собой 7 паровых котлов, главные двигатели фабрики представлены были большой паровой машиной тройного расширения (системы Зульцера) в 600 индикаторных сил, паровая турбина системы Лаваля в 75 лошадиных сил и водяная турбина такой же мощности. Для очистки тряпья от сора и пыли имелись трепальная и веяльная машины. Тряпковарочное отделение включало шесть котлов, рольное отделение – 3 отбельных, 7 промывных и 20 товарных ролей. Для водоснабжения фабрики предназначались один паровой и четыре приводных насоса, подававшие из реки до 18 тысяч ведер воды в час, и артезианский колодец с дебетом 8000 ведер воды в час. Электрическая станция предприятия имела три динамоэлектрических машины для приведения в движение станков, для освещения фабрики, квартир и двора. И последнее. При фабрике имелась больница на 6 кроватей, два раза в неделю велся амбулаторный прием больных. Действовали школа для детей фабричных рабочих и библиотека. С 1899 года работы производились тремя сменами при 8-часовом рабочем дне. В 1901 году организовано было общество потребителей с годовым оборотом на указанный год в 60 000 рублей. Рынками сбыта служили уже не только Петербург, Москва и Нижегородская ярмарка, но и всё Поволжье, губернии Северного края и отчасти Западная Сибирь.•
119
2012
«..Имя человека: собственно имя, по угоднику, ангельское, крестное и рекло, которое встарь не оглашалось (…) Именщик м. Именщица ж. всякий носящий имя, в противность безыменщикам, как напр. бродягам, не помнящим родства, таящим имя свое. В. Даль. Толковый словарь живого русского языка. 1860-е гг.
[музейная] повесть об Ионе и Фервуфе Светлана КИСТЕНЕВА
2012
В этой истории – в отличие от той, хрестоматийной, – нет злодейства и светлых чудес, читателю не мелькнет издалека княжеский плащ, не пролетит поодаль коварный змей, досаждающий княгине. И героиня в отличие от Февронии – не дочь «древолазца», собирающего дикий мед, а внучка торговца лесом. Здесь разве что обычные злодеяния времени и забвения и совсем немного светлого чуда обыденной жизни. И весь этот сюжет – угличский, а еще музейный и «портретный».
120
хорошо знавший «районный» архив (рассказывали, что он как-то работал здесь с фондом, щедро обработанным дустом), попытался раскрыть инкогнито мужчины в цветном жилете, но свои соображения сформулировал осторожно: «Портрет неизвестного (Калашникова?). Калашников. Угличский мещанин. Братья Калашниковы (Пармен Афанасьевич и Василий Афанасьевич) в 1820-1830 гг. торговали хлебом, числились в списках ремесленников». Словом, наводка на время и имена была дана, «дальше уж сами». …Угличане помнят старую картинную галерею в «бывшем Алексеевском монастыре», куда вела аллея высоченных лип с гнездами и неизменным криком местных ворон. В высокие окна летом пробивались сквозь зелень блики света, зимой стекла затягивали морозные узоры, скрипели полы – посетители приближали лица, всматривались, отходили, говор и звук шагов слышались в других залах. Февура и «Пармен-он-же-Василий» провели там хорошие годы своей портретной жизни. Работавший в музее молодой художник Женя Петухов, попав под тихое обаяние «старых мастеров», тщательно копировал мужской портрет – неуловимую графитность фона, блеск темных глаз, цветной жилет… «Портрет портрета» получался одновременно похожим и каким-то иным, из глубины фона проступали оливковые оттенки, менялось выражение лица, во всем этом была своя интрига. Полюбовались, обсудили, – показалось, что готовому двойнику недостает благородной патины времени, кракелюр, пожухлого лака. Чуть не всем коллективом галереи вместе с художником портрет увлеченно «старили» (ну и что? не подлинник же, что хотим, то и делаем), на оборот лили воду, прислоняли подрамником к ребрам горячей батареи. Холст садился и делался гулким как бубен, по живописи бежали трещины, в трещинах белело свежее плетение ткани, его тонировали тушью. Калашников-второй смотрел вопросительно. Копии отвели место в кабинете сотрудников (тогда еще разрешалось неэкспонату жить в музейных стенах). Тем временем выведенные из музейных закоулков Саввой Ямщиковым провинциальные портреты переживали взрыв популярности. Очередная выставка опустошила галерею, оставив зияющую воронку в виде голых стен самого большого зала. Разочарованные посетители, заглушая крики окрестных ворон, выражали недовольство, писали гневные отзывы в книге при входе. Один из недовольных, стоя в дверях каби-
Светлана КИСТЕНЁВА родилась в городе Балаково Саратовской области. Закончила исторический факультет Саратовского университета, а также отделение истории и теории искусства Института живописи, скульптуры и архитектуры им. И.Е. Репина. С 1980 года работает научным сотрудником Угличского историкоархитектурного и художественного музея. Публикуется периодически в журнале «Мир музея» и в газетах, до недавнего времени регулярно помещала свои историкокультурные статьи в еженедельнике «Русская мысль» (Париж). Член Союза журналистов России.
2012
…Женский портрет явился в городской музей в самый год его открытия, когда многие угличане несли в эту копилку свои дары, по-своему разумея, чем ценно каждое приношение, реликвия оно, поучительное свидетельство старины или просто «диковина», достойная любопытства будущих посетителей. Инвентарная книга чинно документировала имена дарителей и, по мере возможности, принимала их объяснения к предметам. Вот и здесь: даритель портрета – угличанин Капелькин, имя изображенной молодой женщины «Февура Алексеевна Калашникова», а сведения о ней, как отмечено, сообщены Марией Дмитриевной Ожиговой, «родившейся в 1872 году» (если посчитать, – двадцатилетней особой; интересно, знала ли она свою старшую современницу лично? кем была ей? и, кстати уж, как к ней обращалась?). Жаль только, художника не вспомнили. Мужчина пришел сюда «безымянным оборванцем», кажется, много позднее. Впервые находим его под номером 331 в Инвентарной книге 1945-1946 годов: «Портрет мужчины, поясной, 3/4 влево, в черном застегнутом сюртуке и цветном жилете, с русыми усами и бородой». Дальше, как водится, техника и размер, потом пробел в графе «Происхождение предметов и способ их поступления» (выходит, он еще и безродный), примечание об удовлетворительном состоянии сохранности при наличии, однако, заплатки. Классический «портрет неизвестного» работы «неизвестного художника», недатированный и потрепанный превратностями жизни «вне провенанса», иначе – вне подтвержденной истории создания и принадлежности владельцам предмета искусства. Впрочем, тогда и тут все было просто, почти подомашнему: парность «Неизвестного» «Февуре» оказалась вполне очевидной, супруги Калашниковы воссоединились и зажили затаенной жизнью музейных фондов. Только много позже, когда нескольким десяткам портретов пришло время выйти к зрителю, в зал, открылась некоторая непохожесть этой пары на соседей. Формат холстов поменьше прочих, изображенные много моложе других, да и живопись здесь какая-то своя. Реставрированные в 1979-1980 годах, они заняли в экспозиции скромное место вблизи работ И.В. Тарханова, стремительно набиравшего известность, и как-то затихли. Когда в 1980-х готовилась первая публикация портретной живописи из музеев Ярославской области, сведения об угличском комплексе были даны сотрудником Ярославского художественного музея. С.Н. Пенкин,
Неизвестный художник. Портрет Февуры (Фервуфы) Алексеевны Калашниковой. Первая половина 1840-х гг., холст, масло. УГИАХМ, инв. № 2129. Реставратор В. Егоров. Неизвестный художник. Портрет Ионы Семеновича Калашникова. Первая половина 1840-х гг., холст, масло. УГИАХМ, инв. № 2168. Реставратор В. Егоров.
121
122 2012
123
2012
2012
{исследование}
нета, увидел Калашникова-второго и учинил большой шум на тему «Нельзя прятать от народа его достояние». Слабые попытки привлечь его внимание к неприлично новому обороту «достояния» остались безуспешными (автор потирал руки и мысленно раскланивался, его профессиональное самолюбие розовело от удовольствия). Это было хорошее время, когда художник весело расточал дар и время на пустяки, а целая группа взрослых людей могла сесть на пол в зале и обсуждать картины. Женя Петухов давно уехал и умер вдали от Углича, галерея из тихого приюта на Огневой горе перебралась в шумный кремль, а копия много лет живет у меня дома. Мы называем его – «портрет условного предка», но я потихоньку обещала Калашниковувторому вернуть ему имя. Что ж, помочь здесь могла только Февура. Она, кстати, к этому времени была снята в небольшом фильме о городских портретах. Лицо молодой женщины под звуки какого-то безвестного романса возникало в первых кадрах как отражение в зеркале старого трюмо, приближалось из туманного «зазеркалья» и, наконец, освобождалось от мутно-амальгамной ряби, как от дымки времени и забвения. Вот-вот, с дымкой забвения, и правда, пора было что-то делать.
124
Итак, у нас есть фамилия супругов, имя и отчество женщины, время – примерно вторая треть девятнадцатого века (ну, по костюмам судя, по покрою их рукавов, по его жилету). И дремучие просторы архива с его неожиданно четкой системой коор-
динат городской жизни позапрошлого века – метрическими и исповедными книгами. Родился…, приобщен…, сочетался браком…, был на исповеди/не был «за нерачением», «по расколу», «за отлучкою»… Большие семьи, затихший звук имен – Перискева, Текуса, Рипсимия, Ксиония… Написанные выцветшими чернилами, они как сухие ломкие цветы в старых книгах. Лист за листом, год за годом и – ни одной Февуры. В 1812 году, в мае (война еще где-то, но все ближе), в исповедную книгу вписаны добрые прихожане церкви Рождества Иоанна Предтечи Федор Семенов Верещагин и его жена Фервуфа Васильева 37-ми и 36-ти лет. Все, конечно, не то – фамилия, имя-отчество, возраст, да и по времени еще рано… Но вот там же, только уже в 1833-м, – Федор Семенов Верещагин 54-х лет и жена его – тридцативосьмилетняя Сигклитиния Яковлева. Далее «дети их», в том числе старший Алексей 31-го (!) года, Алексеева жена-ровесница Любовь Петрова и «дети их» – Фервуфа десяти лет и Феодор восьми. Понятно, Федор Семенов овдовел и снова женился, а его старший сын назвал детей по родителям. Вот она – Фервуфа Алексеева, бабушкина внучка, родившаяся около 1823 года. Имя встречается редко, даже и пишущий его в книгу будто запнулся. И произнести бы его как-то поудобнее, так и хочется буковки переставить: Ферв…, Февр… Имени «Февура» в святцах, действительно, нет. Есть «мученица Фервуфа, дева, память 4 апреля по старому стилю, сестра священномученика Семеона Селевкийского, пострадала
за Христа в Персии при царе Сапоре около 341-343 г. вместе с сестройвдовой и рабыней». Юная христианка удивительной красоты и достойного рода оказалась при дворе властной царицы, и красота ее стала причиной гибели всех троих. Придворные волхвы «возгорелись к ней нечистой страстью» (пала-таки и на ее голову тень крыльев нечестивого змея), но все их уловки и угрозы были тщетными, тогда сестер и служанку обвинили в попытке отравить царицу и измыслили им мучительную казнь. Почти цветистая восточная сказка с шелком-бархатом и дорогими камнями, с роковой завистью царицы к красоте девы-сироты, с темными помыслами коварных ведунов, только кончилось все не по-сказочному плохо. …Смотрю на нетвердые буквы «персидского» имени, – расти, девочка, веселой и красивой, еще только 1833-й, ты еще не знаешь что будет, да тебе и не надо знать. Но хорошо бы найти что-то и о семье. Вернемся немного назад, в 1821 год, здесь в списке купцов, в третьей гильдии и Федор Семенов Верещагин:
«Железный товар». Запись в инвентарной книге музея о портрете Калашникова. 1945-1946 гг.
« (…) торгует лесом и железным товаром и продает оной в Угличе подробно (в розницу. – С.К.)». Успешна ли его торговля, хорош ли оборот? – ведь от этого зависит достаток в доме и будущее темноглазой внучки. В «Летописи роду Суриных» за тот же год читаем: «марта 17 был потоп с волги вода доходила до двери собора но в церковь невзошла поспаской улице и успенской площади умучных рядов ездили на лотках, унесло водою много судов барок и лоток – и у торгующих лесом бревнами и досками у одного купца федора Верещагина разнесло на 10 000 руб.» Вот беда-то какая! Что-то, видимо, собирали, да что тут соберешь, сплыло по большой воде, не удержишь… Потеря кажется огромной, – однако насколько она велика? Имея капитал в двадцать тысяч рублей, можно было войти во вторую гильдию и присоединиться к самым видным – и очень немногим – горожанам. Верещагин же объявил капитал по третьей гильдии, то есть всего восемь тысяч, но располагал, понятно, большим состоянием. Какая-то часть его денег была вложена, как мы пом-
ним, в «железный товар». И все-таки десять тысяч тех рублей это очень много, даже если, как водится, молва что-то и преувеличила. Что ж, дальше все зависит от спроса на лес и гвозди. Чтобы наш Федор Семенов оправился от потери, этот спрос должен быть ну очень большим и стабильным, да еще и при хороших ценах. 8 мая следующего, 1822 года, за четыре часа четвертого исторического пожара выгорит «лутчая треть» Углича, погибнут или станут непригодны для жизни сотни домов. Потоп и пожар – две извечные беды речного Углича с его преимущественно деревянной плотью, между ними незримый маятник участи. Кому на погибель, кому на удачу. В «Списке сгоревших и пострадавших строений», составленном на многих листах в Городской думе, дома Верещагиных, к счастью, нет, к тому же теперь у Федора Семенова и его сыновей, должно быть, много работы. Горожане берут ссуды – на девять лет (под 4 процента годовых, – кстати, сколько там у нас теперь?), самые большие немного за тысячу, и строятся заново. «Лутчая треть» от
волжского берега и улицы Спасской до пригородного леса Рыжечника охвачена этой стройкой. Всюду кладут бревна, гвоздями приколачивают доски, на петли вешают двери и оконные створки, выбирают замки и крючки. Время идет, в начале 1830-х ссуды возвращены, горожане обживают новые дома, а Верещагина находим в списке купцов на 1833 год, по-прежнему в третьей гильдии, – «у него жена и четыре сына из коих один женат и один внук. Торгует лесом и продает оной в Угличе подробно». Сбоку приписка – «и завот кирпишной». Кажется, благополучие дома восстановлено, у Фервуфы (в этом документе ее, девочки, понятно, нет, только брат Федор) уже, наверное, «приданство» в сундуках из года в год прирастает. Ведь и в «Домострое» сказано: «Если дочь у кого родится, благоразумный отец, который торговлей кормится – в городе ли торгует или за морем, (…) такой от всякой прибыли откладывает на дочь. (…) И все эти годы ей в особый сундук кладут или в короб и платье, и уборы, и мониста, и утварь церковную, и посуду оловянную
2012
Церковь Царевича Димитрия «на крови», Фрагмент росписи трапезной. Вторая половина XVIII века.
125
2012
{исследование}
и медную и деревянную, добавляя всегда понемножку, каждый год, как сказано, а не все вдруг, себе в убыток. И всего, даст Бог, будет полно. Так дочь растет, страху Божью и знаниям учится, а приданое ей все прибывает. Только лишь замуж сговорят – отец и мать могут уже не печалиться: дал Бог, всего у них вволю, в веселии и в радости пир у них будет». И вот, наконец, она в доме мужа.
126
В 1846 году в приходе Крестовоздвиженской церкви жила-была большая семья Калашниковых, вдова Ольга Дмитриева, пять ее сыновей, дочь, три невестки и два внука. У Алексея жена Меропья, у Матфея Анна, а у двадцатипятилетнего Ионы Семенова – Фервуфа Алексеева, у них и сын Алексей полутора лет. Что ж, наш Калашников, оказывается, не Пармен или Василий и совсем не Афанасьев, а, как есть, Иона – Семенов сын. Кстати, и след главы семьи, Семена Матвеева Калашникова, отыскался в папке документов по городским выборам 1839 года. Он, «угличский мещанин», подает прошение: «Избран я на сей 1839-й год в Угличскую Градскую думу в Сиротский суд в розсыльные но как оной должности по торговым моим обстоятельствам исправлять не могу апотому я и нанял в место себе угличского мещанина Федора Андреева Бобосова и потому всеподданнейше прошу (его) к исправлению в Градской думе и сиротском суде должности допустить». Торговал ли он хлебом, как Пармен и Василий Калашниковы, был ли «одного поля ягода» с ними, а также с Прянишниковыми и Опариными, или же изменил фамильному занятию, о том история пока умалчивает. Был бы купцом и в гильдию записан, сведений нашлось бы куда больше. Впрочем, мещанин «с торговыми обстоятельствами», видимо, был в чем-то ровней лесоторговцам Верещагиным, брак их детей совершился (скажем, около 1843 года), – может, когда-нибудь и запись о нем отыщется. Этим временем, первой половиной 1840-х, видимо, и следует датировать портреты. Здесь будто светится их «новенькое» супружество, его нарядная праздничная сторона. Ей чуть за двадцать, ему на пару лет больше. Он, глава семьи, держится щеголевато, но «повзрослому», где-нибудь за рамками портрета непременно отыскалась бы шляпа (какая-нибудь разновидность цилиндра?), да и тросточка тоже. Приталенный «застегнутый сюртук» с высоким воротником плотно охватывает худощавую фигуру, а в вырезе еще и жилет (коралловые цветы по серому)
и черный шейный платок. Держится Иона Семенович прямо, чуть остроносое лицо серьезно, почти важно, русые усы с бородкой и темные волосы «вот только что» тщательно подстрижены. Его юная жена, будто, немного и другая, полноватая и мягкая, с живым и ясным лицом. Кажется, наши предки полагали в такой умеренной полноте цветущее здоровье и легкий счастливый характер. Н.С. Лесков вкладывает эти рассуждения о национальном идеале женской красоты в уста своего персонажа («Запечатленный ангел»): «У нас, в русском настоящем понятии, насчет женского сложения соблюдается свой тип, который по-нашему гораздо нынешнего легкомыслия соответственнее (…) Но нынешний вкус, разумеется, от этого доброго типа отстал и одобряет в женском поле воздушную эфемерность, но только это совершенно напрасно». Вот и в облике Фервуфы есть нечто от белотелой большеглазой Евы росписей Царевской церкви. Почти неуловимая улыбка – больше в темных глазах, чем в уголках губ, русые волосы на пробор, темные брови (у Лескова: «А особливо бровь, бровь в лице вид открывает, и потому надо, чтобы бровочки у женщины не супились, а были пооткрытнее, дужкою, ибо к таковой женщине и заговорить человеку повадливее, и совсем она иное на всякого, к дому располагающее впечатление имеет»). Неизвестный художник не только умеет передать эту затаенную живость, но мягко украшает ее. Среди угличских портретов, пожалуй, нет больше такого красивого письма, такого любования моделью, даже в тархановских женских образах (как-то более «документальных»). Блеск темных глаз Калашниковой замечательно поддержан бликами белых жемчужин, они не «пересчитаны», как у Тарханова, а «уложены» и рассеивают свет, будто подсвечивая лицо. Его овал охвачен и зрительно удлинен ровными дугами этих жемчужных нитей – одна по темной ткани, покрывающей голову, три у шеи в вырезе платья. Между ними серьга-подвеска (само ухо художник чуть подправил, вписывая в плавные переходы круглящихся линий). Эта мерцающая – «качающаяся» – деталь на уровне губ придает всему построению необходимую подвижность. За вырез платья спадает золотая цепочка нательного креста (дела веры, любви, семьи – суть дела сокровенные). Впрочем, зрителю явлено кольцо на пальце – знак статуса. Рука поверх белого платка написана не очень умело, но приближена к зрителю как-то вполне намеренно. Дымчато-розовое
платье, бирюзовый шарф с тонкими веточками орнамента по кайме, тающий серый фон… И смотрят оба темными глазами согласно, будто гостей принимают. В записи исповедной книги 1846 года обнаруживается некоторая странность и неувязка – Фервуфа значится двадцати одного года, то есть, предполагается, что родилась около 1825-го, а ведь в 1833-м она числилась десятилетней. Впрочем, когда-то угличанка Фекла Кочурихина (записи о ней сохранили многие книги), проживая свою долгую жизнь, все убавляла себе года и убавляла, пока к старости не сдвинула возраст на целых девять лет. Метрические и исповедные – вполне официальные – записи как-то легко соглашались на эту вольность, будто точный счет был здесь не слишком-то обязательным. Почти через два десятилетия встречаем Калашникову на 992-й странице «Обывательской книги», где отмечены все городские дома и их обитатели. Итак, 1861 год, Ярославская улица, дом «каменный двуэтажный, част ный», далее по графам разнесены сведения о хозяйке: «Любовь Петрова Верещагина Мещанка [занимается] торговлею [лет] 60 вдова неграмотна». Здесь же ее дочь и внуки, а еще в доме обнаруживаются некие «постояльцы». Получается, Иона Семенов умер (хрупкое сложение, слабое здоровье?), Фервуфа Алексеева живет с матерью, и теперь они, две вдовы, сами ведут какую-то торговлю и сдают часть просторного дома внаем. О Калашниковой читаем: «Мещанка [занимается] торговлею [лет] 32 вдова грамотна». Здесь и сын ее Алексей семнадцати лет. Возраст молодой женщины между тем еще немного убавился: раз ей 32, значит, родилась она (нет, ну вы посмотрите!) – в 1829-м. Но главное здесь как ее называют составители книги – «Феврония Алексеева Калашникова». Всё как-то не пристает к ней то, данное при крещении, сказочное имя персидской девы, для которой красота обернулась злым наветом и гибелью. Та Фервуфа так и не стала женой, а Феврония, княгиня муромская, ни мгновения не была вдовой. И вот между ними – сама по себе – она, Февура, угличская мещанка с Ярославской улицы, хранящая свою молодость в портрете… Оставим в стороне вполне уместное здесь музейное слово «атрибуция», эта история о жизни имен и людей, о разлуке и встрече портретов. Реставраторы продлили жизнь непрочных холстов, но стала ли она бесконечной? А как же Калашников-второй – одинокий «третий лишний», так
Е.А. Петухов. Копия портрета Калашникова работы неизвестного художника первой половины XIX в. 1980-е гг., х., м., частное собрание. Реставраторы Е. Прошлецова, Д. Виноградов.
легкомысленно вызванный к жизни тридцать лет назад Женей Петуховым? Без него эта история не закончена. Его краски тоже старились и пересыхали, чешуйки отскакивали, открывая все еще светлый холст. Так и он попал в руки музейных реставраторов. Пригодится ли им этот странный опыт – касаться намеренных повреждений? Ведь время действует медленнее и мягче, на оригиналах легкая паутина кракелюр, на копии – грубые рубцы их имитации. От этого ли, а может, от своего нежелания, он и фотографии не дается, со снимков то пропадает нужный свет, то является необъяснимый блик, – вот уже их целый ряд, и не выбрать. В этом повторении только острее беспокойный взгляд с портрета. Вправе ли он-копия зваться Ионой или быть ему впредь и всегда тем «безыменщиком» далевского словаря, который таит свое происхождение и родство? Но, может, сложится иначе, и какой-то художник напишет однажды ему в пару копию Фервуфы-Февронии-Февуры, портрет портрета, находящийся в той же степени родства с живой моделью, что и он. И тогда счастливо закончится одна из музейных повестей или, вернее, короткая сказка – эта, рассказанная «всякому носящему имя»…•
2012
Запись в Исповедной книге по церквям города Углича. 1833 г.
127
{родословная} 2012
128
«Нам теперича надо старину беречь…» (Рассказ о купеческой династии Жареновых) Оксана КОНДРАШОВА
В 2011 году исполнилось 100 лет со дня смерти одного из самых ярких представителей купеческого рода Жареновых – Михаила Александровича Жаренова. Я являюсь потомком этой знаменитой угличской династии, мне небезразлична судьба моих предков, и поэтому я решила поглубже вникнуть в свою родословную и прежде всего в главную ее часть, касающуюся М.А. Жаренова – купца 1-ой гильдии, почётного гражданина города Углича.
личных болезней в раннем детском или же младенческом возрасте. Из оставшихся же в живых четверых сыновей двое стали купцами. Это – Дмитрий Александрович Жаренов (скончался в 1889 году от рака желудка) и, как мы уже знаем, – Михаил Александрович Жаренов (1832-1911). Михаил Александрович Жаренов, купец I гильдии, был, пожалуй, самым богатым человеком в городе Угличе. Свое миллионное состояние он нажил хлебной торговлей. На Волге и Каме он держал «хлебные пристани», а в Риге и Петербурге – конторы по сбыту хлеба за границу. Интересен штрих, характеризующий Михаила Александровича как серьезного, деятельного человека: на его оптовом лабазе, находившемся в центре города, висела примечательная вывеска: «Входить только по делу». В семейном отношении жизнь Михаила Александровича сложилась так, что его первая жена, Екатерина Ивановна (она была дочерью угличского купца И.А. Скорнякова), умерла рано, в 1871 году (скончалась от холеры в возрасте 33-х лет). Вместе они вырастили четверых детей (сын Николай и дочери Мария, Екатерина и Анна). В 1874 году Михаил Александрович женится вторично – на Марии Васильевне Переславцевой, дочери угличского потомственного почётного
Оксана КОНДРАШОВА родилась в 1998 году в Угличе, она – ученица 8 класса средней школы № 4 города Углича, активный член историкокраеведческого клуба «Алатырь» Дома детского творчества, председатель городской молодежной организации «Стимул», капитан школьной команды по туризму, учится в детской музыкальной школе по классу гитары и фортепиано. Под руководством педагогаорганизатора по краеведению О.Г. Ефимовой и при поддержке бабушки Е.В. Денисовой провела историко-социальное исследование родословного характера, касающееся своего далекого предка. Оно оказалось очень содержательным и позволило Оксане занять 3-е место в проходившем весной 2012 года в Москве конкурсе исследовательских работ старшеклассников «Россия, XX век. Человек в истории». Эта конкурсная работа Оксаны Кондрашовой и легла в основу ее журнальной статьи в «Углече Поле».
2012
По документам Угличского архива*) ранним предком рода Жареновых является Михаил Григорьевич Жаренов, угличский посадский**). Сын его, Аристарх Михайлович Жаренов, известен в истории нашего города как купец 3-ей гильдии. Вступив в 1805 году в законный брак с крестьянской дочерью девицей Евфимией Тихоновной из деревни Коншино Клементьевской волости Угличского уезда и прожив с ней в супружестве более 30 лет, скончался в 1837 году от горячки. Младший его сын Николай, как и отец, был купцом. Сын Николая Аристарховича Жаренова (1815-1874) – Николай Николаевич Жаренов (1847-1894) – тоже угличский купец. И, наконец, – главная ветвь в нашем обширном генеалогическом древе (строение последнего выяснено автором во всех возможных деталях, и здесь, разумеется, оно опускается). Старший сын Аристарха Михайловича Жаренова, Александр, вступил в 1831 году в законный брак с Марией Афанасьевной Дехтярёвой – дочерью угличского купца Афанасия Фёдоровича Дехтярёва, и через год у них появляется первенец, которого нарекли Михаилом, и которому суждено было стать видной личностью в деловом мире Углича. Всего же у Аристарха Михайловича было десятеро детей, однако пятеро из них умерли от раз-
129
Елизавета Александровна Жаренова
Дмитрий Александрович Жаренов ?-1832
Александр Александрович Жаренов 1845-1845
Екатерина Михайловна Жаренова 1860-?
Мария Михайловна Жаренова 1859-?
Николай Михайлович Жаренов 1857-?
Вера Михайловна Жаренова 1867-/
Александр Александрович Жаренов 1849-1851
Мария Александровна Жаренова 1846-1847
Иван Михайлович Жаренов 1886-1887
Николай Аристархович Жаренов 1815-1874
Иван Аристархович Жаренов 1808-?
{люди и судьбы}
Фаина Александровна Жаренова 1844-1845
2012
Николай Александрович Жаренов 1842-1875
130 Александра Михайловна Жаренова 1869-1869
Аристарх Александрович Жаренов 1850-1871
Александра Аристарховна Жаренова 1818-?
Матвей Андреевич Кондрашов 2008
Марина Федоровна Чепыгова (Кондрашова) 1975
Алена Вячеславовна Богучарская 1991
Вячеслав Леонилович Богучарский 1962
Валентина Сергеевна Соколова (Лазарева) 1916-2009
Наталья Борисовна Денисова (Богучарская) 1968
Борис Иванович Денисов 1942
Роман Вячеславович Богучарский 2002
Елена Витальевна Лазарева (Денисова) 1946
Екатерина Ивановна Скорнякова (Жаренова) ?-1871
Мария Афанасьевна Дехтярева (Жаренова) ?-1856
Ефимия Тихонова (Жаренова) ?-1858
Дарья Федоровна Жаренова
Василий Харлампиевич Лазарев
Александр Аристархович Жаренов 1806-
Виталий Васильевич Лазарев 1806-1976
Анна Михайловна Жаренова 1863-1941
Аристарх Михайлович Жаренов 1787-1838
Анатолий Георгиевич Кондрашов 1942-2009
Оксана Андреевна Кондрашова 1998
Андрей Анатольевич Кондрашов 1967
Галина Витальевна Лазарева (Кондрашова) 1942-2002
Александра Михайлович Жаренов 1886-1887
Анна Александровна Жаренова 1852-1853
Александра Аристарховна Жаренова 1821-?
Михаил Григорьевич Жаренов
2012
гражданина Василия Ивановича Переславцева. Брак был бездетен. На протяжении всей своей жизни Михаил Александрович много занимался общественной деятельностью, он был потомственным почётным гражданином***). С 1880 по 1894 годы он являлся городским головой Углича, а затем, до самой смерти, был гласным городской думы. В разное время многолетней общественной деятельности он состоял церковным старостой, попечителем Николо-Сухопрудской церкви и «был награждён серебряной медалью на Станиславской ленте за отстройку холодной церкви и установку нового иконостаса, для которого написали новые иконы» (на всё это М.А. Жаренов пожертвовал 8100 рублей). Михаил Александрович был членом уездного училищного совета, почётным смотрителем городского училища и попечителем приходских училищ. На Спасской улице в каменном двухэтажном доме, принадлежавшем купцам Жареновым, на средства Михаила Александровича был открыт в 1891 году сиротский дом НиколоСухопрудской церкви (той самой, в которой проходило его крещение, а потом бракосочетание). Естественно, М.А. Жаренов был и попечителем заведения. В сиротском доме жили и воспитывались более 20 девочек. Там они обучались грамоте по программе церковно-приходских школ, шитью и другим женским рукоделиям, домоводству и огородничеству. По воскресным и праздничным дням дети под руководством учителя пения пели во время богослужения в своем приходском храме. В летнее время все работы по обработке сада и огорода, а также уборка и заготовка овощей для продовольствия сиротского дома производились воспитанницами под руководством смотрительницы. М.А. Жаренов был также членомказначеем комиссии по реставрации дворца царевича Дмитрия, пожизненным почётным казначеем детского сиротского дома Николо-Сухопрудской церкви, директором Николаевского сиротского приюта ведомства Императрицы Марии, товарищем председателя Угличского комитета Российского общества Красного Креста, почётным блюстителем местного духовного училища, членом попечительского совета женской прогимназии, а потом и гимназии. Он дал самую большую сумму (в сравнении с другими жертвователями) на строительство педучилища. Под покровительством М.А. Жаренова был открыт Угличский музей отечественных древностей. На заседании городской думы 22 мая 1892 года по поводу открытия музея Жаренов
в своей речи отметил: «Колись теперича мы у себя открыли музею, так нам теперича надо старину беречь». И вот здесь примечательно то, что в точности эти его слова использовал А.П. Чехов в своем рассказе «Убийство». А передал ему текст уникальной фразы, вошедшей в литературу, его брат Михаил Чехов, служивший в это время в Угличе. Умер М.А. Жаренов 22 октября 1911 года. Газета «Угличская мысль» писала тогда про кончину Михаила Александровича: «В его лице сошёл в могилу один из последних могикан старого Углича и видный работник прежней местной общественности. Разносторонняя деятельность М.А. Жаренова на благо города за-
Николо-Сухопрудская церковь. Автор статьи у родового дома.
131
{родословная} 2012
служила внимание от сограждан, которым он пользовался до самой смерти. Неоднократные благодарности общества, потомственное почётное гражданство и правительственные медали были наградой за его труды». Он даже получил золотую медаль от императора Николая II. К сожалению, судьба этой необычной награды оказалась до курьеза печальной. Две внучки Михаила Александровича, Елена и Галина, распилили её пополам, после чего частично использовали на вставление золотых зубов. А оставшуюся часть медали совсем недавно, девять лет назад, у них выклянчили цыгане, живущие в Угличе. Последние годы жизни, под бременем старческого недомогания, М.А. Жаренов уклонялся от общественной работы. Но всем его современникам памятны были редкие выступления его в городской думе, проникнутые прямотой и искренним желанием помочь обществу. Нельзя не сказать хотя бы немного про похороны М.А. Жаренова. На другой день после выноса гроба с телом покойного в церковь св. Николая, что «на Сухом пруду» (НиколоСухопрудский храм), в храме была торжественно отслужена заупокойная литургия. На отпевание вышли настоятели Покровского монастыря отец Макарий и Алексеевского монастыря отец Птолемей, духовенство городских церквей. Храм был переполнен молящимися, присутствовали представители всех ведомств и учреждений города, в том числе многие из гласных думы во главе с выбранным на пост городского головы А.К. Посновым, председатель земской управы И.А. Карпов, директор писчебумажной фабрики А.Г. Дальберг. Согласно воле покойного и с разрешения губернской администрации могила-склеп была приготовлена в ограде церкви с правой стороны алтаря. «Изящная чугунная решётка, которой обнесён храм, поставлена нынешним летом на средства покойного и является капитальным памятником его благотворительности», отмечалось в газетном некрологе.
132
Наконец, расскажу вкратце о генеалогической линии рода Жареновых, наиболее близкой мне лично, – о ветви Лазаревых.
Лазарев Василий Харлампьевич – зять купца М.А. Жаренова, тоже купец.
Василий Харлампьевич Лазарев – зять М.А. Жаренова, муж его дочери Анны – был купцом, торговал шёлковыми, шерстяными и суконными тканями, меховыми изделиями, галантерейными товарами, обувью (резиновыми калошами), готовым платьем, чаем, сахаром, кофе. Осуществлял он также приём заказов на пошив мужского и дамского платья, торговал швейными машинами разных систем и размеров (по желанию заказчика), с рассрочкой платежа. Его магазин в Угличе находился на Московской улице (в самом начале ее). Имел он свой магазин в Риге. В 1905 году финансовое положение семьи Лазаревых ухудшается, так как торговые лавки, что были на Успенской площади, сгорают. В.Х. Лазарев подтвердить свое купеческое звание не может и переходит в сословие мещан. Он много ездит по своим торговым делам, и в 1909 году, во время одной из таких поездок, заражается холерой и умирает. Вдова его, Анна Михайловна, осталась жить с сыном Виталием в двухэтажном деревянном доме № 27 по улице Петербургской (сейчас ул. 9 Января), которым владели Жареновы.
В 1919 году Лазарева (Жаренова) Анна Михайловна комиссией по разграничению населения города Углича на классы выводится из сословия буржуазии, но никуда не причисляется. Она проживает в доме с двумя сыновьями. Старший из них, Александр, в 30-х годах сильно заболевает и умирает, и А.М. Лазарева остается с младшим сыном – моим прадедушкой Лазаревым Виталием Васильевичем. Остальные дети, две дочери и сын, обзаводятся семьями и уезжают в разные города. В 1936 году во время возведения Угличской ГЭС, когда для её строителей необходимо было предоставить жилье, власти пытаются отобрать у Лазаревых дом, а их (73-летнюю мать и сына – рабочего на железной дороге) хотят переселить в дом Мякиных по улице 9 Января. Неоднократно представители власти приходили к Лазаревым, отбирая всё. Забирали мебель, посуду, одежду, оставляя расписки на клочках бумаги. Анну Михайловну забирали в милицию, держали там несколько дней, требуя отдать ценности и деньги. (Анне Михайловне всё-таки удалось сохранить фамильные серебряные ложки с инициалами и ещё кое-какие вещи). В конечном итоге семье оставили лишь 15-метровую комнату. Пользователем дома записывают ЖАКТ****), просто вычеркнув на плане дома фамилию владельца А.М. Лазарева. При полном отсутствии документов о переходе дома из частной собственности в государственную городские власти забирают дом. В лучшие комнаты первым заселяется прокурор города – молодой человек, с которым Виталий Лазарев ходил на танцы. Он и посоветовал Лазаревым не выезжать из дома, так как их пытаются выселить незаконно. Затем в доме жил председатель гор исполкома Л.К. Белоусов, потом его брат К.К. Белоусов. В доме длительное время, кроме Лазаревых, проживали ещё шесть больших семей. Проанализировав эту ситуацию, приходишь к выводу, что власти в советское время могли делать всё что угодно и не нести никакого наказания за неправовые дела по отношению к гражданам страны. Все попытки Лазаревых вернуть дом пресекались чиновниками.•
*)Точнее – Угличского филиала госархива Ярославской области. **)Посадские люди – торгово-промышленное городское население. В 1775 году они были разделены на купечество и мещан, к последним отнесли ремесленников, мелких торговцев и домовладельцев. ***)Звание «Почетный гражданин» в России было установлено во время правления Екатерины II, в 1868 году, и удостаивались его люди, занимавшиеся благотворительностью в пользу неимущих или вносившие значительный материальный (денежный) вклад в развитие экономики и культуры, на поддержание ценных памятников архитектуры. К 1855 году в Угличе таким титулом обладали 69 человек, в основном – представители дворянства и купечества. ****)ЖАКТ – жилищно-арендное кооперативное товарищество. Такого рода жилищные кооперативы существовали в СССР начиная с периода НЭПа и до самого 1937 года.
Виталий Васильевич Лазарев, сын купца В.Х. Лазарева.
Кондрашов Анатолий Георгиевич, дедушка автора статьи. Кондрашова (Лазарева) Галина Витальевна, дочь В.В. Лазарева (бабушка автора статьи). Александр Васильевич Лазарев, сын купца В.Х. Лазарева. Жаренова Маруся (умерла в детстве).
2012
Леночка Жаренова, дочь В.Х. Лазарева.
133
{найдено в архивах} 2012
Рыбинское фотографическое общество: начало Софья ЕРОХИНА
134
На рубеже XIX – XX веков в жизни малых поволжских городов активно обозначился всплеск общественной инициативы – следствие реформ 1860-х годов. В этот период в уездных городах Ярославской губернии создаются многочисленные культурные объединения, формировавшиеся с разными целями. Создание подобных учреждений не могло обойтись без активного участия купечества – наиболее финансово независимого и обеспеченного слоя городского населения.
вание фотографии». Организация в Ярославле активно действовала и в начале ХХ века.3 Например, в ноябре 1903 года в помещении Ярославского фотографического общества, располагавшемся в здании городской управы (южный корпус присутственных мест4 на Ильинской площади (ныне – Советская), участники объединения провели несколько еженедельных субботних собраний в 8 часов вечера. Одни из них были посвящены решению текущих вопросов, другие носили практический характер. Отчётный год работы организации начинался с 1 октября. К началу ХХ века Рыбинск был вторым по величине городом Ярославской губернии, по переписи 1897 года его население насчитывало свыше 25 тыс. жителей5. Города средней полосы тянутся или к Москве или к Санкт-Петербургу; от этого зависит их живописная или архитектурная планировка,
София Ерохина родилась в 1985 году. Закончила исторический факультет Ярославского госуниверситета им. П.Г. Демидова. Работает научным сотрудником Угличского историкоархитектурного и художественного музея. Имеет публикации в сборниках научных конференций музеев Ярославля, Рыбинска, Ростова, Углича. Сотрудничает с «Угличской
газетой».
2012
На рубеже XIX – XX веков в российском обществе возникает стойкий интерес к фотографии, тем более, что она становится достаточно доступной по стоимости и характеру быстрого усовершенствования технических средств (как тут не вспомнить знаменитый лозунг фирмы «Кодак»: «Вы нажимаете кнопку, мы делаем всё остальное»1. На территории страны действовали представители крупнейших европейских и американских фирм, специализировавшихся на производстве бумаги, проявителей, фотографических аппаратов, различных аксессуаров. Для рекламы своей продукции предприниматели из Европы присылали прейскуранты, проспекты, брошюры, охотно вступая в переписку и делая скидки на свои товары. Склады и отделения иностранных фирм находились в основном в Санкт-Петербурге, а также в Москве. Любители фотографии по всей России объединялись в общества и кружки. В начале ХХ века развивается жанр фотооткрытки, в провинции этот вид тиражного изобразительного искусства особенно широко был востребован в 1910-е годы. Именно на фотографиях и фотооткрытках подробно зафиксирована жизнь купеческого Рыбинска. В Ярославском крае первое фотографическое общество появилось в 1890-е в губернском центре – Ярославле. Его устав был утверждён в МВД 16 сентября 1894 года.2 Ярославское фотографическое общество имело несколько целей: во-первых, «сближение лиц, занимающихся и интересующихся фотографиею и соприкасающимися с нею науками, способствуя тем ознакомлению их с успехами фотографии и ея применениями посредством бесед, опытов и исследований», во-вторых, «распространение и усовершенство-
135
2012
{найдено в архивах}
преобладающий древнерусский или классический стиль в общем строительном облике6. Будучи самым северным городом излучины Волги, выше которой начиналось мелководье, Рыбинск с начала XVIII века стал крупнейшим транспортным, перевалочным, торговым центром, рынком хлеба и рабочей силы7. Во многих сферах жизни – в экономике, планировании, архитектурном образе, городском укладе – Рыбинск ориентировался на Санкт-Петербург.
136
Многие культурные учреждения в Рыбинске стали создаваться раньше, чем в других малых городах Ярославского края. Рыбинцы интересовались фотографией ещё с 1860-1870-х годов, когда в городе появились первые фотоателье. К концу XIX века некоторые рыбинские любители фотографии уже являлись действительными членами разных фотографических обществ, принимали участие в общероссийских выставках и конкурсах, выписывали специальные журналы и литературу
по изучению фотодела. Будущий основатель Рыбинского фотографического общества – фотограф-любитель Сергей Александрович Говорухин – состоял действительным членом Русского фотографического общества в Москве8. Мысль о создании отделения последнего в Рыбинске появилась и окрепла у С.А. Говорухина к 1902 году, и в начале апреля этого года он направил письмо в Москву с предложением об открытии такого филиала9. Предложение было вежливо отклонено председателем К. Фишером в связи с противоречием уставу московской организации и по причине сложности контроля за действиями рыбинского учреждения. 19 апреля С.А. Говорухин, смирившийся с невозможностью осуществления своей мечты, послал для пополнения коллекции в Москву свои снимки с видами Рыбинска. Через три дня он получил благодарность за подаренные экземпляры от секретаря Русского фотографического общества В. Баскина, выразившего удивление,
почему официально «таковой кружок не может существовать в г. Рыбинске»10. Предполагаемому к созданию кружку необходимо было придать статус независимого, самостоятельного учреждения. Спустя месяц, 28 мая, С.А. Говорухин, согласовав с местными властями первые действия будущей организации, назначил в 8 часов вечера «общее собрание господ учредителей Рыбинского фотографического общества»11. Сбор организаторов происходил в доме П.Ф. Заглядимова на Бабарыкинской улице. Учредителям удалось в течение месяца, ориентируясь на образец устава Русского фотографического общества в Москве, выработать регламент работы нового объединения. В конце мая – начале июня он был подвергнут окончательной редакции и в конце июня 1902 года подан уполномоченным учредителем А.А. Майером на утверждение ярославскому губернатору Б.В. Штюрмеру. Первоначально в члены-учредители рыбинского кружка записались более 25 горожан, среди них были и представители купечества, например, семьи Эльтековых12. Председателем был единогласно выбран С.А. Говорухин. Кружок получил название «Рыбинское, Ярославской губернии, фотографическое общество» и впоследствии – печать с такой же надписью. Сразу же правление Русского фотографического общества в Москве сообщило председателю учреждаемого рыбинского кружка пожелание
Южный (левый) корпус присутственных мест в Ярославле.
2012
сотрудничать, обмениваться опытом и фотографиями. С июня 1902 года С.А. Говорухин начал активно переписываться со многими фотолюбителями из разных уголков России (впоследствии с обществом сотрудничали свыше 240 корреспондентов, в том числе из Европы). Практическая деятельность объединения с этого времени до весны 1903 года полностью сосредоточилась в его руках, так как в январе 1903 года новый губернатор А.П. Рогович возвратил проект устава для дополнения и изменения некоторых параграфов. И лишь 23 февраля 1903 года устав организации окончательно был утверждён в МВД.13 Первое официальное общее собрание нового общества, назначенное на воскресенье 30 марта в здании Общественного клуба (из-за неожиданного отказа предоставлять помещение), пришлось перенести сначала на понедельник 14 апреля, позже – на 21 апреля. С самого начала своего существования учреждению пришлось столкнуться с двумя проблемами: отсутствием стационарного места для проведения своей работы и незначительным количеством присутствующих на общих собраниях. Первый сбор участников состоялся лишь 29 апреля в предоставленном по ходатайству рыбинского полицмейстера А.А. Жеребцова помещении Полицейского управления (против театра), когда было созвано первое чрезвычайное собрание организации14. Правление приняло решение составить при обществе четыре альбома фотографических снимков. Первый альбом включал «виды г. Рыбинска и его окрестностей», второй – фотоснимки с изображением волжских пароходов, лодок и других видов водного транспорта. В третьем альбоме предполагалось поместить «типы жителей Рыбинска и Ярославской губернии», в четвёртом – снимки памятников старины и редких вещей.
137
{найдено в архивах} 2012
138
Скромные средства объединения и значительные расходы потребовали установить дополнительную плату в размере 2 руб. к членскому взносу в 3 руб. (к маю 1903 года его внесли 15 участников). Выдача членских билетов и приём платы осуществлялись по средам казначеем при организации так называемых частных еженедельных собраний. Во время их проведения участники устраивали демонстрацию снимков, чтение новых журналов, докладов, проводили беседы о новых достижениях в области фотодела, ставили эксперименты с новыми образцами бумаги, проявителями, приборами. Учитывая опыт несостоявшихся заседаний, правление решило объединить частные и общие собрания в первую среду каждого месяца. Отпечатанный в типографии А.Я. Деминева устав продавался по 15 копеек за экземпляр15. В 1903-1904 годах состоялось 12 очередных, 5 чрезвычайных и около 30 частных собраний. Постепенно начала составляться коллекция картин для проекционного фонаря. На сезон 1903-1904 годов членами правления стали А.А. Майер, П.А. Пересл авцев, В.Н. Макарихин, В.Б. Мац. Обязанности товарища председателя исполнял сын знаменитого рыбинского фотографа А.А. Сигсона – Е.А. Сигсон, казначеем был на-
значен А.А. Жеребцов, а секретарём выбран С.М. Каабак. С 1 мая 1903 года по 1 марта 1904 г. в фотографическое общество изъявили желание вступить ещё 13 новых участников. При обществе было решено комплектовать библиотеку с подборкой специальной литературы, большую часть книжного фонда передал в дар С.А. Говорухин, П.А. Переславцев подарил книжный шкаф и бюро-комод (стоимостью по 10 руб. каждый). Руководить библио текой члены правления поручили А.И. Мясникову. В именных списках общества на указанный период состояли 28 человек. Летом 1903 года для съёмки пейзажей проведены были две экскурсии на пароходе, предоставленном членом правления А.А. Майером, возглавлявшим Речную полицию. В конце января 1904 года правление просило участников летних экскурсий доложить их впечатления, а также обнародовать сделанные снимки. Осенью 1903 года в Ярославле состоялась выставка под эгидой газеты «Северный край», где представители общества оборудовали витрину со своими фотоснимками. Фотографии рыбинцев экспертная комиссия удостоила «награждения свидетельством на малую серебряную медаль»16. В 1904-1905 годы у общества сменился казначей – им стал Н.А. Волков,
товарищем председателя был назначен А.Н. Курбатов. На одном из заседаний правлением было решено устроить в течение зимы 1905-1906 года первый конкурс фотографических работ. Должностных лиц беспокоил кадровый вопрос, так как состав общества постоянно обновлялся и никогда не был стабильным, поэтому они настаивали на привлечении в учреждение участников из среды знакомых любителей фотографии. В январе 1904 года объединение планировало для наглядного обучения неопытных в фотографических процессах устроить особые практические занятия под руководством специалистов. С посторонних лиц предполагалось взимать 5 руб. за весь курс, с учащихся – по 3 руб., с членов общества за материал – по 2 руб. 50 коп.17 Чтение лекций правление намеревалось поручить местному педагогическому персоналу. С марта 1904 года частные собрания, где читались лекции и демонстрировались на большом экране фотоснимки, стали проходить в здании земства. Власти не разрешили рыбинскому объединению издавать собственный печатный орган, поэтому члены правления приняли решение избрать журналы «Вся Россия» и «Фотографический вестник» для публикования повесток, отчётов, протоколов, объявлений и научных изысканий. К 25 мая 1904
и впавшим в бедственное положение»20. Правом на вспомоществование пользовались члены общества, уроженцы или проживавшие в Ярославской губернии и занимавшиеся фотографией. В 1905 году в обществе состоял 31 участник. В октябре-ноябре этого года, по-видимому, объединение окончательно покинуло временное помещение в Полицейском управлении. Председатель правления фотографического общества С.А. Говорухин предложил главе уездной земской управы использовать экран и волшебный фонарь при устройстве народных чтений. В конце ноября был устроен вечер с демонстрацией фотоснимков, принёсший 45 руб. 70 коп. В начале 1906 года С.А. Говорухин предпринял попытку пригласить в Рыбинск, с лекцией «по фотографии в натуральных цветах» и демонстрацией картин, С.М. Прокудина-Горского – знаменитого фотографа, редактировавшего специализированный журнал «Фотограф-любитель». С.М. Прокудин-Горский готовился выступить в Рыбинске в конце февраля – начале марта с двумя 2-часовыми вечерами за 600 руб., на которых планировал показать по 50 картин после лекций21. Согласно его плотно расписанному графику в то время он должен был читать лекции в Москве и посетить конгресс по прикладной химии в Риме. В итоге, к огорчению рыбинцев, С.М. Прокудин-Горский не смог приехать из-за слишком сложной и дорогой работы по установке прибора. С.А. Говорухин особенно интересовался цветной печатью, и известный фотограф консультировал его по вопросам качества разных способов получения цветных снимков. В 1907 году С.А. Говорухин передал обязанности председателя правления Рыбинского фотографического общества А.Н. Розанову. В деятельности объединения уже давно наметился некоторый кризис, без того малочисленные собрания почти перестали посещаться участниками (не более
4-7 человек). Члены правления были вынуждены, помимо основных функций, выполнять разную работу. Например, на 1 сентября 1907 года председатель А.Н. Розанов значился также библиотекарем общества, а Л.Н. Альбицкий – товарищем председателя и секретарём22. В сентябре обсуждался вопрос о присвоении С.А. Говорухину за особые заслуги звания почётного члена общества. Начиная с 1908 года, деятельность организации в основном сводилась к решению текущих вопросов, касавшихся приёма новых участников, выписки журналов для библиотеки, взимания членских взносов. Приход к 1 сентября 1909 года составил 47 руб. 63 коп., в обществе числились 18 человек. С февраля 1910 г. заседания организации было решено устраивать раз в месяц из-за малой посещаемости23. Тем не менее, преданные своему делу любители фотографии продолжали фиксировать жизнь горожан, пейзажи, памятники архитектуры. В общество вступали не только жители Рыбинска. Так, среди иногородних участников числились угличане – фотограф-профессионал А.Н. Русяев и любитель, предводитель угличского уездного дворянства Н.Н. Тучков24. Любим представлял фотограф-любитель Н.Ф. Филисов, Пошехонье – П.И. Смирнов и В.З. Терехов. 27 марта 1914 г. подал прошение о зачислении в действительные члены объединения помощник капитана на теплоходе общества «Самолёт» Г.А. Покровский, потомственный почётный гражданин города Углича, занимавшийся фотографией с 1909 года.25 *** Фотографическое дело в Рыбинске развивалось быстрыми темпами благодаря в том числе и поддержке местного купечества. Многие любители фотографии из его среды добились хороших результатов и заложили основу отношения к фотоделу как к искусству.•
2012
года организация владела имуществом на сумму 269 руб. 25 коп. В сентябре 1904 года во время русско-японской войны, с разрешения губернатора А.П. Роговича, Рыбинское фотографическое общество устроило «ряд демонстраций фотографических диапозитивов в пользу Красного Креста»18. Правление пригласило на вечер из трёх отделений 19 сентября, устроенный в доме Рыбинского земства, учащихся местных учебных заведений. В антрактах и во время показа некоторых картин играл оркестр духовой музыки. Все фотоснимки подробно аннотировались соответствующим «девизом», например: «Водяная мельница на р. Коровке», «Опушка леса и овраг в Копаеве», «Рыбинские крючники», «Дети-рыболовы», «Собаки – друзья человека», «Кактус «Царица ночи» во время цветения» (приведено было объяснение по кактусу: золотисто-белый цветок в диаметре 24 см с ароматом ванили, цветёт с 4 часов дня, а в 4 часа утра цветение завершается), «Полуночное солнце в Северном Ледовитом океане» (снимок сделан в 12 часов ночи, запечатлено становище на мурманском берегу). Собранные средства, вырученные от продажи билетов, с включением благотворительного сбора – 80 руб. 90 коп. – направлялись организаторами в Рыбинское отделение Императорского Российского общества Красного Креста «на изготовление белья для отсылки раненым воинам на Дальний Восток»19. На вечере присутствовали 49 учеников, также было продано 12 входных билетов. В конце ноября устроили «второй вечер с туманными картинами», по пожеланию публики производилась «продажа бумажных отпечатков демонстрированных картин». В 1904 году был выработан проект правил благотворительного фонда при Рыбинском фотографическом обществе, призванный помогать лицам, «оказавшим услуги объединению или зарекомендовавшим себя на фотографическом поприще, вследствие болезни потерявшим способность к работе
139 Лаврентьев А.Н. История дизайна. – М., 2007. – С. 61-62. Устав Ярославского фотографического общества. – Ростов, 1894. – С. 1. 3 Рыбинский филиал Государственного архива Ярославской области (далее – РбФ ГАЯО). Ф. 254. Оп. 1. Д. 1. Л. 129, 130. 4 Маров В.Ф. Ярославль. Архитектура и градостроительство. – Ярославль, 2000. – С. 102-103. 5 Энциклопедический словарь Брокгауза и Ефрона. – Ярославль, 1997. – С. 267. 6 Греч А.Н. Венок усадьбам. – М., 2006. – С. 135. 7 Романова А.В., Матвеев М.Л. Санкт-Петербург – Рыбинск. Триста лет общей истории. – Рыбинск, 2010. – С. 7. 8 РбФ ГАЯО. Ф. 254. Оп. 1. Д. 1. Л. 16, 175, 178, 189, 191. 9 Там же. Л. 9 об.-10. 10 Там же. Л. 12. 11 Там же. Л. 15. 1 2
Там же. Л. 15-15 об.; Михайлова Г.Б. Рыбинские купцы Эльтековы. – Рыбинск, 2010. – С. 3-29. 13 РбФ ГАЯО. Ф. 254. Оп. 1. Д. 6. Л. 68; Устав Рыбинского Ярославской губернии фотографического общества. – Рыбинск, 1903. – С. 3. 14 РбФ ГАЯО. Ф. 254. Оп. 1. Д. 1. Л. 87, 105. 15 Там же. Д. 3. Л. 1 об. 16 Там же. Д. 2. Л. 11, 22. 17 Там же. Л. 37-37 об. 18 Там же. Д. 6. Л. 5. 19 Там же. Д. 2. Л. 27. 20 Там же. Л. 39. 21 Там же. Д. 4. Л. 4-5 об., 9, 10. 22 Там же. Л. 26. 23 Там же. Д. 5. Л. 9 об. 24 Там же. Д. 8. Л. 8 об. 25 Там же. Д. 7. Л. 19. 12
{впечатление} 2012
Дом у ручья Рассуждения, впечатления, мысли и заметки по поводу одной городской избушки, а также фотографии, служащие иллюстрациями к ним
Виктор БОРОДУЛИН 140 Наверное, нет ни одного угличанина, который не знал, не видел или не обращал бы внимание на этот необычный бревенчатый дом под высокой двускатной крышей. Приютился он на крутом берегу Каменного ручья, в самом центре города. Именно приютился, прижатый почти к самой воде более поздними постройками. Уже не одну сотню лет стоит он на этом месте. Построенный в начале восемнадцатого века, еще в петровские времена, он стал невольным свидетелем всех событий, через которые за эти годы прошел наш город вместе со своей страной. Он помнит еще ту, архаичную, до-регулярную, до-Екатерининскую планировку Углича. Он помнит все городские пожары (не сгорел, уберегся!), все бури, прошумевшие над ним (выстоял!), все власти (не снесли…). Он помнит все. Давайте теперь и мы вспомним о нём. Посмотрите на него.
2012
Виктор Бородулин родился в 1960 году в Угличе. Работает инженеромконструктором на одном из угличских предприятий. Среди многих его увлечений особое место занимает фотография, которой он занимается с детства. Участник и дипломант нескольких фотовыставок персональных и коллективных. В 2008-2010 годах осуществил масштабный фотопроект «Сельские храмы Верхневолжья», с успехом представленный во многих городах России. Другое его немаловажное увлечение – изучение истории и природы родного края. Постоянный автор журнала «Углече Поле». В 2012 году получил грант президента России для деятелей в области культуры на продолжение работы по своим проектам.
141
{впечатление} 2012
Узкая крутая лестница. Ступеньки стерты временем и ногами. Интересно, сколько лаптей, сапог, ботинок, а то и босых пяток прошлось по ней нескончаемой чередой лет? Сколько натруженных работой взрослых ладоней и мягоньких, нежных детских ладошек за всю былую жизнь этого Дома проскользило по незамысловатым перильцам, отполировав их так, как и специально не получится сделать?
За последние несколько лет город наш тихо, почти незаметно лишился стольких старинных домов (сгорели, снесли, сами развалились от ветхости), пропал такой пласт нашей городской архитектурной культуры, что нынче потери кажутся уже невосполнимыми. Никакие «новорусские» вычурные особняки, выстроенные за «тыщщу тыщщ», как бы ни любили их свои хозяева, – никогда не заменят нам всем тех старых уютных деревянных домиков, построенных, как раньше говорили, «на медные копейки». Думая про это, решил я оставить и для своей памяти, и для памяти потомков хотя бы фотографии этого Дома, памятуя о том, что в том состоянии запустения и небрежения, в котором он сейчас находится, каждый день для него может стать последним. ***
142
Таких редчайших зданий по всей нашей стране на пальцах одной руки пересчитать можно. И два – в Угличе. Этот, Меховых-Ворониных (что у ручья), и Казимировых (в посаде, на «Глинках»). Сельские крестьянские избы подобного типа еще сохранились кое-где на русских Северах, городские же посадские гражданские дома почти полностью исчезли. Есть такое затертое, без меры, по поводу и без повода употребляемое слово – «уникальный». Не люблю его. Но этот Дом – именно уникальный, другого слова трудно, почти невозможно подобрать. И вот снова – «что имеем – не храним»?
*** Дом – купеческий. Первые владельцы – Меховы. Тогда в Угличе было много родов с «говорящими» ремесленными фамилиями – Скорняковы, Серебренниковы, Сапожниковы, Кузнецовы… И построен дом с той деловой купеческой сметкой, которая всегда отличала предприимчивого русского человека. Натопить большой дом трудно – так и разделен он на две части, теплую (зимнюю) и холодную (летнюю). Потолки – низкие, чтобы тепло не уходило, окна – маленькие, и не много их – для того же. (Кстати, один интересный, но почти забытый ныне факт – как раньше определяли степень зажиточности хозяина. По окнам. Если окна большие и их много – значит, живут здесь в достатке. И не столько потому, что оконное стекло дорого стоило, а более потому, что могли хозяева от доходов своих позволить себе купить много дров, чтобы дотепла протопить свое жилище – ведь и тогда, и теперь теплопотери в домах через окна самые большие). Нижние жилые помещения совмещены с торговой лавкой – есть в нее и отдельный вход, и окно для отпуска штучного товара. Сбоку дома на уровне второго этажа на выпусках бревен – весьма затейливое сооружение, нечто вроде балкончика, но забранного «елочкой» нетолстым тесом. На первый взгляд нашему современнику назначение его не совсем понятно. Это лабаз, хранилище для продуктов. Очень удобно, особенно в холода. Можно хранить припасы вроде как и на улице, но
при этом и в доме, и далеко ходить не надо, и от птиц, и от собак, и от чужого недоброго глаза надежно спрятано. Помните, раньше зимой за форточку вывешивали авоськи с продуктами? Так это то же самое, только более солидно… *** В первый раз изменил своим принципам – фотографировать «как есть», не вмешиваясь в состояние натуры. Никогда до этой поры не нарушал я этого самому себе установленного правила. Но когда дома просмотрел снимки
после первой фотосессии, понял, что здесь так нельзя – в кадр лезут битые бутылки, мусор, грязь, окурки. Да и ещё что похуже… Бревенчатые стены изнутри покрыты многолетним слоем серой пыли, паучьи тенета, крылья погибших бабочек… Мерзость запустения – иначе и не скажешь. Не заслужил этот Дом того, чтобы в памяти потомков остаться в таком непотребном виде. А потому в следующий раз пошёл я туда, вооружившись солидных размеров щеткой и совком. Убрался, как мог. А потом ещё почти час ждал, пока уляжется пыль, пока выдует ее сквозняками, пронизыва-
ющими все пространство дома вдоль и поперек, снизу и до верху. И как же обрадовано, благодарно засиял этот Дом под лучами весеннего Солнца! Сколько уюта и обаяния сразу появилось в нём! Как приветливо распахнул он мне свои двери! *** Дома – они для людей, и сами почти как люди. Некоторые к старости устают жить, запас их внутренних сил исчерпан, и свой приближающийся конец они ждут как облегчение, как единственный выход. Другие – моло-
2012
Бревенчатые венцы. Морщинистые, в шрамах и трещинах, как кожа на лице столетнего старика, они того непередаваемого красновато-коричневого цвета, который невозможно повторить никакой краской, потому что появляется он только сам – от времени, от зим и лет, от жары и от мороза, от дождя и ветра, от снега и солнца. Но внутри дома – гладкая, блестящая поверхность тех же бревен, и если не знать, сколько им лет, то ни за что и не подумаешь – они почти как новые! Ну, не совсем, но что им под триста лет – да ни за что! И это при том, что не было раньше никакой химии и пропиток. Мох да пакля – вот и все «консерванты». И только кое-где видны маленькие дырочки – добрались древоточцы и сюда. Подумалось – «как хорошо, что живем мы на севере, нет здесь зловредных термитов, а то не стоять бы этому дому столько лет».
143
ды душой до последнего. Вот и этот Дом не производит впечатления уныния – он до сих пор полон энергии, насквозь пронизан замечательным золотистым светом и уютным теплом.
2012
{впечатление}
***
144
Главная внутренняя лестница. Относительно широкая – двое взрослых запросто разойдутся, – но весьма крутая. Понятно, пологие лестницы занимают слишком много места, а это непозволительная роскошь для того рачительного времени. Скромные до аскетизма прямые перила – и тут же плавный, точно выверенный ползучий изгиб арочки, выбранной в бревне, держащем стену над лестницей. Смотрю и понимаю, что что-то подобное я уже видел. Не здесь. Но где? И вдруг осеняет – да это же мотивы стиля модерн! Так вот в чем художники и архитекторы эпохи перелома девятнадцатого-двадцатого веков черпали вдохновение, вот от каких образцов отталкивались! *** Вдоль нескольких стен лавки, как сейчас сказали бы – «встроенная мебель». Нижняя досочка у лавок – резная, кроватным подзором, или «опушкой». И полки, что сохранились, украшены тем же очень простеньким, но милым узором. Да что уж там лавки, если даже
такая штуковина, как щеколда засова (что уж может быть проще!), и то украшена узорчиком из начеканенных точек, сплетающихся в причудливые веточки на побуревшем от времени железе. Может, потому и жилось хорошо в таких домах, что каждая вещь была сделана основательно, с любовью, «на века», для себя и для всех своих потомков? Невольно на ум приходит сравнение с нашим веком, веком одноразовых предметов (попользовался – выкинул, сломалась – выбросил), веком потребления. Что оставим мы своим потомкам, по каким вещам будут судить они о нас ну, скажем, лет через двести? По мебели из опилок? По пластиковой посуде? По безликому ширпотребу?
*** Захожу в горничку, что на втором этаже. Оглядываюсь по сторонам, но более – под ноги, не наступить бы на что-то неприятное... Вдруг чувствую на себе чей-то пристальный взгляд. Сразу поднимаю глаза – потолка здесь давно уже нет, просматривается все до стропил и крыши. Ага... Вот оно в чем дело! На одной из балок “утюжком”, подвернув под себя передние лапы, уютно, даже картинно, “классически”, расположился кот. Вернее, не кот, а огромный, каких-то совсем нереальных размеров котище! В чердачном полумраке черно-бурая пушистая шерсть этого громадного зверя теряла свои зыбкие очертания, размывая
истинные его размеры, и только два ярких желто-зеленых зрачка спокойно, изучающе, даже с некоторой ленцой, свысока смотрели прямо мне в глаза. В голове мгновенно пронеслись почти все образы известных котов: Кот ученый, что с Лукоморья, знаменитый Чеширский кот со своей не менее знаменитой улыбкой (правда, мой кот показался совсем не улыбчивым, даже наоборот), Бабкоёжкин кот из киносказки “Морозко” Александра Роу. Конечно же, промелькнул и Булгаковский Бегемот, но более всего под обстановку подошёл Кот Стругацких, из “Понедельника...” Ясно, вот кто в этом доме хозяин. А кадр, какой кадр! Понимаю, что снять вряд ли удастся, но решил попробовать – на удачу. Медленно, стараясь не делать резких движений, подношу камеру к глазам. Кот пока на месте. Но там, на чердаке, темно, света для снимка не хватает. Не отрывая глаза от окуляра, меняю параметры съемки. На какое-то мгновение, на секунду, даже меньше, перевожу взгляд с кота на электронные цифирки, что светятся в экранчике видоискателя – да, все в порядке, можно нажимать на спуск! Но где же кот? Испарился, растворился, исчез! Совершенно без шума, но и без остатка! Не захотел. Он здесь решает, можно ли его фотографировать или нет...
балке на чердаке, зорко оглядывая все вокруг – следит за порядком в доме. Хозяин... *** Единственное, что могло бы сейчас спасти этот дом – это перенесение его со своего исконного места на другое, хоть и не родное, но более защищенное – в кремль, на территорию музея. Подобный опыт есть у других городов – таким образом спасают от полной погибели не
только свои, городские дома, но и наиболее ценные памятники деревянной архитектуры привозят из сел и деревень, собирают их по всей округе. Только так он смог бы не только продлить своё существование, но и получить вторую жизнь. Но… Но состояние нашего Дома сейчас таково, что тронь его – и он может безвозвратно погибнуть. Для гарантированного спасения его нужны средства, и средства немалые. Где их взять? Углич, март-апрель 2012 года.•
***
*** Съемка закончена, ухожу, бросаю прощальный взгляд на Дом. Но что это? По протоптанной в снегу тропинке за мной идет кот! Да, тот самый! Правда, здесь, на улице, он не кажется уже таким огромным – ну, кот как кот, крупноват, но не более того. Идет за мной по пятам. На небольшой дистанции, грациозно, с непередаваемым кошачьим достоинством. Интересно, провожает он меня или выпроваживает? Но вот я пересекаю ту невидимую черту, которая отделяет внутренний мир Дома от остального, “нашего”, мира, и он решает, что я уже больше не вернусь. Выпроводил! Разворачивается, и так же, как и давеча, мгновенно исчезает. Наверное, уже опять лежит на той
2012
Печка. Настоящая русская печка. Основа дома, его сердце, его самая неотъемлемая часть. Нет печки – нет дома. Печь, знакомая еще по рисункам к сказке «Гуси-Лебеди». Все без исключения путеводители по Угличу в строках, посвященных дому Меховых-Ворониных, упоминают, что печь эта была украшена сюжетными изразцами, выполненными еще в восемнадцатом веке. Была. Интересно, где те изразцы сейчас? Вот посмотреть бы…
145
В Лондон, на Вшивую горку, для В. Гиляровского… (Заметки, навеянные картиной Ильи Репина «Бурлаки на Волге»)
2012
{эссе}
Анатолий МАРЧЕНКО
146
Вот мы много сейчас говорим про купцов. Про рыбинских, в частности. Хорошо пишем, даже с каким-то благоговением. Да и купечество, рыбинское – тоже вполне заслужило нашей благосклонности к нему. Заработало ее своей организационно-торговой хваткой, своим уверенным выступлением в роли промышленников, производивших не только все то, что ему нужно было в сфере его деятельности, но и вообще выпускавших продукт, товар, требовавший сбыта, реализации, и оно же, купечество, эту широко поставленную продажу оптом налаживало. Поэтому честь и хвала им, активным двигателям хозяйственной жизни в России двадцатого, девятнадцатого, восемнадцатого веков, материальным опекунам, жертвователям и даже меценатам в социальной и культурной сферах европейской России и Рыбинска конкретно. Однако есть ведь и другая сторона у этой медали, что ли. Жизнь простого люда, протекавшая на фоне этого несомненного купеческого размаха, заслуживает, наверное, тоже какого-то внимания с нашей стороны. Взять тех же бурлаков, например.
ля до Рыбинска. Очень эмоциональной, колоритной фигурой был Владимир Гиляровский. И еще – очень решительным он был. Действительно, сколько же нужно было иметь смелости, чтобы в восемнадцатилетнем возрасте, едва закончив гимназию, покинуть родительский дом и без паспорта и практически без денег отправиться из Вологды в Ярославль с авантюрным намерением вступить в артель бурлаков. Правда, его физические данные очень подходили для осуществления задуманного: Владимир был атлетически сложенным здоровяком, способным завязать в узел металлическую кочергу (и он, гордясь этим неимоверно, впоследствии частенько делал такое). «Это был июнь 1871 года. Холера уже началась, – писал потом в повести «Мои скитания» В. Гиляровский. – Когда я пришел пешком из Вологды в Ярославль, там участились холерные случаи, которые главным образом проявлялись среди прибрежного рабочего народа, среди зимогоров-грузчиков. Холера помогла мне выполнить заветное желание попасть именно в бурлаки, да еще в лямочники, в те самые, о которых Некрасов сказал: «То бурлаки идут бичевой…» Пошел бичевой на Рыбинск и юный еще Гиляровский – будущий известный газетный репортер «Дядя Гиляй», участник войны России с Турцией (с которой он вернулся, получив авторитетную награду – Георгиевский крест). «…Засверкали первые лучи восходящего солнца… Волга – как зеркало… Бурлаки столпились возле прикола, вокруг бичевы, приноравливались к лямке. – Хомутайтесь! – рявкнул косной с посудины… Стали запрягаться, а косной ревел: – Залогу!.. Якорные подъехали на лодке к буйку, выбрали канаты, затянули «Дубинушку», и, наконец, якорь показал из воды свои черные рога… – Ходу, ребятушки, ходу! – надрывался косной. – Ой, дубинушка, ухнем, ой, лесовая, подернем, подернем, да ух, ух, ух… Расшива неслышно зашевелилась. – Ой, пошла, пошла, пошла… А расшива еще только шевелилась и не двигалась… Аравушка топталась на месте, скрипнула мачта… – Ой, пошла, пошла, пошла…» Дойдя в бурлацкой лямке, третьим
Владимир Алексеевич Гиляровский (1853–1935).
Анатолий МАРЧЕНКО родился в 1940 году в селе Кокшаровка Приморского края. До поступления на геологический факультет Московского университета два года работал бухгалтером Заволжского лесничества Угличского лесхоза. После МГУ, в 1969-73 гг., трудился учителем в Иванковской школе Угличского района, с 1974 по 1995 гг. – корреспондентом, а затем редактором многотиражной газеты часовщиков, работал (1977-1978 гг.) инженеромгеологом в Рыбинском отделе Верхне-Волжского треста инженерностроительных изысканий. С 1995-2002 годы – ответственный секретарь «Угличской газеты», в последующем – корреспондент этого же издания. Много лет яляется выпускающим редактором журнала «Углече Поле».
2012
Кому из современных россиян не известно это живописное жанровое полотно великого мастера Ильи Ефимовича Репина? Увидев впервые этих людей в незамысловатой одежде, впрягшихся, буквально как лошади, в лямку и с натугой тянущих краем реки груженое судно, художник до того был поражен представшей перед ним асоциальной картиной, что сразу же взялся за написание полотна. «Бурлаки на Волге» – так назвал он эту свою работу, сотворив ее в течение 1870-73 годов, и с тех пор почти два с половиной столетия образ картины стоит перед нашими глазами. В связи с этим я лично вспоминаю пору своей юности, про то, как впервые оказался на Волге, переехав после окончания средней школы вместе с родителями под Углич, и как мне сразу же пришлось столкнуться с репинскими «Бурлаками». А дело в том, что директор местной начальной школы, прознав про мои таланты рисовальщика, попросила меня сделать три плакатных пособия для уроков по истории, и я вынужден был корпеть над листами ватмана, терпеливо вырисовывая римского легионера, фельдмаршала Кутузова на белом коне и… бурлаков с картины Репина. Вот уж когда я прочувствовал сполна образы каждого из десяти тружеников, запечатленных живописцем во всех подробностях, перекопировать которых я вынужден был со всей доступной мне тщательностью. И что бы вы думали? Спустя полвека наблюдаю уже «вживую» таких же бурлаков на волжском правопобережье! Вернее, жалкое подобие тех бурлаков: их пытались изобразить угличские турорганизаторы, накинув бурлацкие лямки на жаждавших необычных развлечений туристов. Если вдуматься: кощунство высшей степени! Ведь бурлачество само по себе было анахронизмом, который только во сне может привидеться. Только в нашей бедолажной России, на протяжении трех столетий (с конца XIV и до начала XX веков!), могло происходить такое: человек добровольно впрягался вместо лошади и, напрягаясь изо всей силы, наперекор всем погодным и бытовым условиям тянул, тянул и тянул большое неповоротливое судно, тяжело груженое купеческим товаром. Как это происходило, что за образ жизни был у таких людей, пытались понять как следует, прочувствовать (вплоть до вхождения в их шкуру) многие из неравнодушных, демократически настроенных российских писателей-публицистов. А наиболее ярко это получалось у Владимира Алексеевича Гиляровского, прошедшего в бурлацкой лямке от Ярослав-
147
{эссе} 2012
148
«Путина, в которую я попал, была случайная. Только один на всей Волге «хозяин» Пантелей из-за Утки-Майны водил суда народом, по старинке. Короткие путины, конечно, еще были: народом поднимали или унжаки с посудой или паузки с камнем, и наша единственная уцелевшая на Волге Крымзенская расшива была анахронизмом. Она была старше Ивана Костыги, который от Утки-Майны до Рыбны больше двадцати путин сделал у Пантюхи и потому с презрением смотрел и на пароходы и на всех нас, которых бурлаками не считал. Мне посчастливилось, он меня сразу поставил третьим, за подшишечным Уланом, сказав: – Здоров малый, – этот сдоржить! И приходилось сдерживать, – инда икры болели, грудь ломило и глаза наливались кровью. – Суводь, робя, доржись. – О-го-го-го…– загремело с расшивы, попавшей в водоворот. И на повороте Волги, когда мы переваливали песчаную косу, сразу натянулась бичева, и нас рвануло назад. – Над-дай, робя, у-ух! – грянул Костыга, когда мы на момент остановились и кое-кто упал. – Над-дай! Не засарива-ай!.. – ревел косной с прясла. Сдержали. Двинулись, ка-
чаясь и задыхаясь… В глазах потемнело, а встречное течение – суводь – еще крутило посудину. – Федька, пуделя! – хрипел Костыга. И сзади меня чудный высокий тенор затянул звонко и приказательно: – Белый пудель шаговит… – Шаговит, шаговит… – отозвалась на разные голоса ватага, и я тоже с ней. И установившись в такт шага, утопая в песке, мы уже пели черного пуделя. – Черный пудель шаговит, шаговит… Черный пудель шаговит, шаговит. И пели, пока не побороли встречное течение. А тут еще десяток мальчишек с песчаного обрывистого яра дразнили нас: – Аравушка! аравушка! обсери берега! Но старые бурлаки не обижались, и никакого внимания на них. – Что верно, то верно, время холерное! – Правдой не задразнишь, – кивнул на них Улан. Обессиленно двигались. Бичева захлюпала по воде. Расшива сошла со стержня… – Не зас-сарива-ай!.. – И бичева натягивалась. – Еще ветру нет, а то искупало бы, – обернулся ко мне Улан… Когда был попутный ветер – ставили парус и шли легко и скоро, торопком, чтобы не засаривать в воду бичеву».
В.А. Гиляровский. Повесть «Мои скитания».
в «упряжке», до Рыбинска, ночуя по пути, со всей ватагой вместе, на прибрежном песке, впечатлительный Гиляровский успел познать для себя многое из необычной, суровой жизни тех людей, к которым он пришел, движимый примером литературного героя романа Н.Г. Чернышевского «Что делать?» Рахметова (об этом Владимир Алексеевич говорит в своих воспоминаниях). В Рыбинске же этот процесс проникновения в среду обитания простого люда имел даже некоторое продолжение – Гиляровский поработал какое-то время грузчиком (а вернее сказать – крючником) – таскал на себе девятипудовые кули с мукой, с судна на берег. Познал он и босяцкую жизнь «Вшивой горки» – места, где постоянно «кантовались» пришедшие на заработки зимогоры. Теперь рядом с этой «горкой» в Рыбинске, у волжской набережной установлена скульптура – бронзовый бурлак, которого изваял скульптор Лев Писаревский. Помню, когда я увидел в 1977 году впервые этот необычный, небольшой памятник, он был толькотолько воздвигнут на улице Стоялой, почти у проспекта Ленина (теперь улица Крестовая), а потом, девятнадцать лет спустя, его передвинули – поближе к «родной» для бурлаков Волге. Ну и хорошо, пусть там вечно живой, отлитый в металле, бурлак и «сидит». И получилось очень даже символично: известный поэт нашего времени Лев Ошанин, прославивший в своей песне великую русскую реку («Издалека долго течет река Волга…»), прислонился спиной к парапету волжской набережной, будучи увековеченный в памятнике своими земляками-рыбинцами, – и в небольшом удалении от него – бурлак, непременный волжский «атрибут» позапрошлого века, символ терпеливого, мужественного и разудалого труженика, длительное время выручавшего рыбинских и иже с ними купцов.
Титульный лист книги В.А. Гиляровского «Трущобные люди». Этот сборник ранних рассказов писателя по распоряжению цензуры был уничтожен в типографии, будучи уже напечатанным. В частности, один из обличительных рассказов, «Обреченные», – про завод свинцовых белил купца Сорокина в Ярославле.
2012
В то же свое бурлацкое лето 1871 года молодой Гиляровский, возвращаясь с отцом на пароходе «Велизарий» из Рыбинска в Ярославль, прямо на судне сочиняет свое первое серьезное, большое по объему стихотворение «Бурлаки». Как отмечал Владимир Алексеевич, «грубовато оно было, слишком специально, много чисто бурлацких слов». Поэтому ни о каком печатании его он тогда и не думал, просто отдал отцу. А через десять лет вспомнил про него, еще немного поработал над ним и отдал в журнал «Москва», а там как раз ввели премии для авторов лучших публикаций – копии картины И.Е. Репина «Бурлаки на Волге» (по случаю 10-летия создания этого, успевшего получить признание полотна). В общем, стихотворные «Бурлаки» были напечатаны и живописные, репинские – автором поэтического произведения получены. И здесь что интересно. Когда В.А. Гиляровский издавал в 1894 году свой первый сборник стихов «Забытая тетрадь», цензура изъяла из него «Бурлаков». Почему? Наверняка блюстителям политических нравов общества не понравилась нежелательная для правителей империи социальная направленность стихотворения. А закончу я свои беглые рассуждения касательно рыбинских бурлаков следующим. Ученик В.А. Гиляровского по литературной работе Н.И. Морозов пишет в своих воспоминаниях про Гиляровского, как тот, будучи добродушным шутником, надумал однажды проверить очень оригинальным способом работу… почтамта столицы Великобритании: вложил в конверт лист чистой бумаги, запечатал и надписал: «Лондон, Вшивая горка. В.А. Гиляровскому». Проходит неделя с момента отправки в Англию такого «письма», и Владимир Алексеевич получает ответ из столицы Туманного Альбиона: «В Лондоне Вшивой горки нет». Какая была реакция у «Дяди Гиляя»? Он от души посмеялся. Как вспоминает Н.И. Морозов, Гиляровский заметил по поводу такого шутливого эксперимента: «Лондонский почтамт должен был написать, что Вшивой горки в Лондоне нет и что по справке адресного стола Гиляровский проживающим в Лондоне не значится. А Московский почтамт это сделал бы». Вот насколько врезался в память короля московских репортеров его кратковременный, но очень впечатляющий первый выход «в люди», то есть, «в бурлаки».•
149
7 4 4 5
3
6
3 2
2012
{эссе}
1
150
Илья Репин. «Бурлаки на Волге», 1870-1873 гг.
1. Бечевник – истоптанная прибрежная полоса, по которой ходили бурлаки. Император Павел запретил здесь строить заборы и здания, но этим и ограничился. Ни кусты, ни камни, ни топкие места с пути бурлаков не устраняли, так что написанное Репиным место можно считать идеальным участком дороги. 2. Шишка – бригадир бурлаков. Им становился ловкий, сильный и опытный человек, знавший много песен. В артели, которую запечатлел Репин, шишкой был поп-расстрига Канин (сохранились наброски, где художник указал имена некоторых персонажей). Бригадир чалился, то есть крепил свою лямку, впереди всех и задавал ритм движения. Каждый шаг бурлаки делали синхронно с пра-
вой ноги, затем подтягивали левую. От этого вся артель на ходу покачивалась. Если кто-то сбивался с шага, люди сталкивались плечами, и шишка давал команду «сено – солома», возобновляя движение в ногу. Чтобы поддержать ритм на узких тропинках над обрывами, от бригадира требовалось большое умение. 3. Подшишельные – ближайшие помощники шишки, чалившиеся справа и слева от него. По левую руку от Канина идет Илья-моряк – артельный староста, закупавший провиант и выдававший бурлакам их жалованье. Во времена Репина оно было небольшое – 30 копеек в день. Столько, например, стоило пересечь на извозчике всю Москву, проехав со Знаменки в Лефортово. За спинами подшишель-
7
12
11
14
7 8
9
13
15
ных чалились нуждавшиеся в особом контроле. 4. «Кабальные», как человек с трубкой, еще в начале пути успевали промотать жалованье за весь рейс. Будучи в долгу перед артелью, они работали за харчи и не особо старались. 5. Кашеваром и сокольным старостой (то есть ответственным за чистоту гальюна на корабле) был самый молодой из бурлаков – деревенский парень Ларька, испытывавший на себе настоящую дедовщину. Считая свои обязанности более чем достаточными, Ларька порой скандалил и демонстративно отказывался тянуть лямку. 6. В каждой артели попадались и просто нерадивые, как этот человек с кисетом. При случае они были не
прочь переложить часть ноши на плечи других. 7. Сзади шли самые добросовестные бурлаки, понукавшие халтурщиков. 8. Косный или косной – так назывался бурлак, замыкавший движение. Он следил, чтобы бечева не цеплялась за камни и кусты на берегу. Косной обычно глядел под ноги и чалился особняком, чтобы иметь возможность идти в собственном ритме. В косные выбирали опытных, но больных или слабых. 9. Расшива – вид барки. На таких возили вверх по Волге эльтонскую соль, каспийскую рыбу и тюлений жир, уральское железо и персидские товары (хлопок, шелк, рис, сухофрукты). Артель набиралась по весу груженого судна из расчета примерно
2012
10
250 пудов на человека. Груз, который тянут вверх по реке 11 бурлаков, весит не менее 40 тонн. 10. Флаг – к порядку полос на государственном флаге относились не очень внимательно и часто поднимали флаги и вымпелы вверх ногами, как здесь. 11. Лоцман – человек на руле, фактически капитан корабля. Он зарабатывает больше всей артели, вместе взятой, дает указания бурлакам и производит маневры как рулем, так и блоками, регулирующими длину бечевы. Сейчас расшива делает поворот, обходя мель. 12. Бечева – трос, к которому чалятся бурлаки. Пока барку вели вдоль крутояра, то есть у самого берега, бечева была вытравлена метров на 30. Но вот лоцман ослабил ее, расшива отходит от берега. Через минуту бечева натянется как струна, и бурлакам придется сначала сдержать инерцию судна, а потом тянуть изо всех сил. В этот момент шишка затянет запевку: «Вот пошли да повели, /Правойлевой заступили./ Ой раз, еще раз, /Еще разик, еще раз…» и т. д., пока артель не войдет в ритм и не двинется вперед. 13. Водолив – плотник, который конопатит и ремонтирует судно, следит за сохранностью товара, несет за него материальную ответственность при погрузке и разгрузке. По договору он не имеет права покидать расшиву во время рейса и замещает хозяина, руководя от его имени. 14. Парус поднимался при попутном ветре, тогда корабль шел гораздо легче и скорее. Сейчас парус убран, а ветер встречный, так что бурлакам тяжелее идти и у них не получается делать широкий шаг. 15. Резьба на расшиве. С XVI века волжские расшивы было принято украшать затейливой резьбой. Считалось, что она помогает кораблю подняться против течения. Лучшие в стране специалисты по топорной работе занимались именно расшивами. Когда в 1870-е годы пароходы вытеснили с реки деревянные барки, мастера разбрелись в поисках заработка, и в деревянном зодчестве Средней России наступила тридцатилетняя эпоха великолепных резных наличников. Позднее резьба, требующая высокой квалификации, уступила место более примитивному выпиливанию по трафарету. (Использованы материалы журнала «Вокруг света», 2012 г., июль).
151
152 2012
153
2012
154 2012
2012
155
Традиционно в парке Победы и на территории набережной р. Волги на туристический сезон организуется торговля сувенирной продукцией и изделий народных промыслов. Это одна из лучших сувенирных ярмарок на всем волжском маршруте. Мы гордимся известными не только в России, но и за рубежом художниками и мастерами, работающими с деревом, керамикой, текстилем. ОАО «Парк Победы» приглашает гостей города полюбоваться нашим вернисажем, поучаствовать в мастер-классах и приобрести сувениры и произведения художественного и декоративно-прикладного народного творчества. Телефон/факс: 8 (48532) 9-20-79 pobedypark@rambler.ru
В самом сердце древнего города Углич, на берегу реки Волга расположен Отель «Волжская Ривьера» в 220 км от Москвы и 100 км от Ярославля. Усадебные интерьеры, величественные колонны, эксклюзивное исполнение львов из мрамора и панорамный вид на Волгу помогут забыть о суете большого города. Высококвалифицированный персонал и широкий спектр услуг обеспечат Вас всем необходимым для полноценного отдыха и успешного бизнеса.
2012
Шикарные номера / Ресторан и бар / Красота и здоровье / Конференц-холл / События и развлечения
156 152615, Углич, Успенская площадь, 8 / Тел.: 8 (48532) 919-00, 8 (495) 764-77-40 / Fax: 8 (48532) 919-01 / reservation@volga-hotei.com
Отель «Волжская Ривьера» www.volga-hotel.com
157
2012