ЛИЧНОСТЬ
В
Ольга Ключарева
способности и стремлении проникнуть в самую суть вещей, в самую глубину явления – характер Леонардо. И его душа, и поступки... И – самое важное! – тот сумасшедший синтез абсолютно полярных свойств, которые мы обнаруживаем во всем, к чему бы ни прикасался он, что бы ни выходило из-под его рук. От ангела до убийцы, от бога до дьявола, от рая до ада! Вот что прежде всего поражает в нем. Вот что останавливает и повергает в немоту. Вот его главная загадка.
Д
орого можно было бы дать, чтобы, перенесясь в его дни, увидеть, как шагает он по улицам города, не обращая внимания на грязь и лужи под ногами. Как внезапно, покинув сознанием то, о чем только что думал, вскидывает голову, увидев в толпе, среди прочих лиц, то, что станет новой моделью для изучения анатомии и физиогномики. И вот он уже спешит за ничего не подозревающим человеком, расталкивая прохожих и, забегая вперед, внимательно вглядывается, жадно ловит черты лица. Потом – скорее домой! Не растерять, донести зафиксированное в памяти, чтобы зарисовать и открыть еще одну особенность природы, оставляющей свои следы на лицах людей, на облике животных и растений, на всем том, что окружает. Свойства, детали… Своим ленивым умом мы, обыкновенные люди, считаем закономерным и рутинным происходящее рядом. Не таков был он!
ЛЕОНАРДО 40
Трагедия его была в том, что, окруженный бесконечными в своих проявлениях существами различного происхождения, явлениями и трансформациями, которые обеспечивают непрерывность жизни, он прекрасно понимал, сколь короток век того, кто призван разгадывать все это. Осознавая себя именно таковым, он выбрал способ охвата максимального числа явленного, а не сосредоточения на чем-либо одном. Этим объясняется факт, что, берясь за картину, он, не закончив, мог переключиться на чертежи летающей машины, препарируя лягушку, мог, оставив распластанное и разрезанное тельце на столе, схватить кисть и начать новый
41