№ 5–6 (96) МАЙ–ИЮНЬ 2016 Т :
Г
А Ж
Україна
Незалежна виставка історичних артефактів 1917–1991
23.08.16–30.08.16
галерея «дукат». вул. Рейтарська, 8б
~ P
Этот «киевский выпуск» «Антиквара» выходит в разгар архитектурного безвластия в столице. Новый главный архитектор города может быть выбран лишь к середине сентября. И тут, как обычно, всё непросто… На страницах издания мы рассказываем о том, как на протяжении веков менялся архитектурный облик Киева, как трансформировались подходы и методы, идеология и инструменты контроля за этими изменениями, как строился и развивался город, как его разрушали войны и человеческая алчность… Наши авторы и собеседники попытались осветить целый ряд актуальных вопросов, связанных с сохранением и восстановлением исторического ландшафта Киева, со стратегиями его развития и обновления, представить основные сегодняшние проблемы градостроения и градозащиты. И, конечно же, по традиции «киевских выпусков» мы рассказываем о приметах и артефактах любимой и драгоценной киевской старины, а также о людях, которые сохраняли и оберегали то особое киевское культурное пространство, неотъемлемой частью которого уже давно стали и сами. А**+ Ш./0+*, главный редактор
Ж
Журнал издаётся с октября 2006 года Издание зарегистрировано в Министерстве юстиции Украины Свидетельство о регистрации: КВ №15001-3973ПР от 25 марта 2009 года
Директор ИД «Антиквар» и главный редактор журнала: А Ш @ shermanna@gmail.com, тел.: +380 (67) 445-66-82
Представитель журнала в США: Л В NX vulf@antikvar.kiev.ua тел.: +380 (50) 698-41-12, (267) 690-22-28, Philadelphia, USA
Научный и литературный редактор: Т @ В N oleks2001ra@rambler.ru Арт-директор: М O В P mykhaylo.voronkov@gmail.com Фоторедактор Д
К fioletov.work@gmail.com Обозреватель, контент-редактор сайта: С R Я T sviatoslaff@gmail.com Корректор: С ШP N P shkolnik_61@mail.ua Главный бухгалтер С Г N@ getman-8@ukr.net тел.: +380 (97) 474-98-95 Распространение и подписка: Д
К fioletov.work@gmail.com тел.: +380 (63) 378-78-69
2
АНТИКВАР
| № 5 – 6 (9 6) М А Й–И ЮН Ь 2 016
ISSN 2222-436X
Учредитель и издатель ООО «Издательский дом „Антиквар“» Адрес редакции и издателя ул. Владимирская, 5, оф. 6, Киев, 01001 Тел./факс: +380 (44) 278-39-28 info@antikvar.kiev.ua http://antikvar.ua
Все права на материалы, опубликованные в журнале «Антиквар», принадлежат ООО «Издательский дом „Антиквар“». Перепечатка без письменного разрешения редакции запрещена. При использовании материалов ссылка на «Антиквар» обязательна. Все права защищены. Материалы с пометкой публикуются на правах рекламы. Редакция не несёт ответственности за достоверность информации, содержащейся в рекламных объявлениях. Присланные материалы не рецензируются и не возвращаются. Мнения авторов не всегда совпадают с позицией редакции. Отпечатано в типографии ООО «Вистка» пер. Новопечерский, 5, г. Киев, 01042. Тел. +38 (044) 583 50 94 Тираж 1500 экз. Цена договорная. Подписано в печать 29.06.16 © «Антиквар», 2016
На обложке:
Памятник архитектуры и истории — здание на Владимирской, 36, где многие годы размещалась гостинница «Прага». Фото Д. Краснова, июнь 2016 г.
№ 11–12 (87)
НОЯБРЬ–ДЕКАБРЬ
2014
Т36# "%63!#: У –Л . К Н#( ' 7 '
А Ж !"# $ %& '*+ **-/3 ' +%$$3+4'%"'!%/#"''
№ 1–2 (88)
ЯНВАРЬ–ФЕВРАЛЬ
2015
Т36# "%63!#: И( # # : ' # ' # ' ''
А Ж !"# $ %& '*+ **-/3 ' +%$$3+4'%"'!%/#"''
№ 3–4 (89)
МАРТ–АПРЕЛЬ
2015
Т @ @ : П/48/43.3M 59=@39/*8L 8=43454
А*3456+/ Ж
№ 5–6 (90) МАЙ–ИЮНЬ 2015 Т :: К ) * + , . Т / ) 0
А А Ж
№ 7–8 (91)
ИЮЛЬ–АВГУСТ
2015
Т36# "%63!#: Genius loci. П # $ %& # ' '
А Ж !"# $ %& '*+ **-/3 ' +%$$3+4'%"'!%/#"''
Щ d ... ... Энколпион. Х в. Металл; литьё, гравировка. Выс. 71 мм. М <3= '*-%!'>3*?%@% ? $A- !"%@% "#*$3B'C «ПЛАТАР»
Г ' К # (?). Битва под Оршей 1514 г. (фрагмент). Между 1524 и 1530 г. Дубовая доска, темпера. 165 × 262 см. Н#4'%"#$A"R= 6 <3=, В#!S#/#
№ 9–10 (92)
СЕНТЯБРЬ–ОКТЯБРЬ
2015
Т @ @ : М9<.L D+73*MN 58==.5>4L. В/.0O ?=O ?.L7364L
А*3456+/ Ж
А. М М+*.64 М+*.64D М+*.64D .64D D ((1881–19 1881 81 1 19 94 942). 42). 2) Зимний ний ий пей пейзаж пейзаж (ф (фрагмент). фр мент). ) Холст, масло. Хол сл ло. 7 74 4×6 69 9 см. Ч Ч
, ,, К
К К К
№ 11–12 (93)
НОЯБРЬ–ДЕКАБРЬ
2015
Т @ @ : Н86ML 6<\=O? *+ 5./+0459
А Ж !"# $ %& '*+ **-/3 ' +%$$3+4'%"'!%/#"''
Фрагменты орнаментов на трипольских сосудах из коллекции «ПЛАТАР»; в центре — фрагмент мозаики с трипольским орнаментом на пр-те Победы в Киеве
О +*+7 +7 З+ З+=46+ З+=46+N+. 46+ 6+N+ + N +. Борітеся Бо Бор орітеся оріт іт тес еся ся — поборете. побо бор ореете орет те. е. 1960-е гг. ггг. Мозаика. 108 8 × 108 см. Ч Ч
№ 1–2 (94)
ЯНВАРЬ–ФЕВРАЛЬ
2016
Т36# "%63!#: К СМИ. В
№ 3–4 (95)
А Ж !"# $ %& '*+ **-/3 ' +%$$3+4'%"'!%/#"''
Т. Г9]//+ (1920–2012). Без названия. 1997. Фиолетовая бумага, пастель. 30,5 × 20,5 см
Сабля абля абл бля ят турецкого туурецкого урецк ец цкого ц ког типа ипа а (кылы (кылыч ((кыл (кылыч) (кылыч). ч). ч ). Османская сманск сманская манская анская ская империя импери импе империя,, кон коне конец ко ец ц XVIII X — нач нача ачало ча ало ло о XIX X в. в И ) ) ) )F Fe Fel Feldman Family amily mily ly y Muse Museum Museu Museum Mu um
МАРТ–АПРЕЛЬ
2016
Т @ @ : Д+/736.**8. 4 40.**8. 8/9;4. 4< 58==.5>44 А=.57+*?/+ Ф.=@?0+*+
А*3456+/ Ж
№ 5–6 (96) МАЙ–ИЮНЬ 2016 Т @ @ :
Г8/8? .< +/N43.538/+
А*3456+/ Ж
В. Ц . Ц Ц Ц Эс Эск Э к к картине к «Ц ве еты ы зл ззла ла а» (фр (фрагм (фраг (фра (ф фр ра мент) т) В. Ц В. Ц . скизз к ка ка арт тинее «Ц «Цв Цве вет еты ла» (ф р аггм ме нт т) из с из з ссеер рии «Л «Ле «Ле Леб ебе бедин дди и ино ное оее оз озе озер еро роо». ро» ». 2 ». 201 0 010. 01 10. 0. Хо Хо Хол олс лсст, лст ст, т, ма масл м мас ассло асл сл сл ло. о. о. 100 10 100 00 × 15 150 ссм м. м Кол Ко ол олл лле лек ле кц ц ция ци ия я Та Тат Тат ать ья яны и и Бо Бо Б Бо ориса орисса са Гр Гринё инёёвых х
Передплата журналу «Антиквар» на 2016 рік: — у будь-якому поштовому відділенні України (індекс у каталозі ДП «Преса» 96244); — у редакції журналу: 01001, м. Київ, вул. Володимирська, 5, оф. 6, тел.: (044) 278-39-28, (063) 378-78-69; e-mail: antikvar.info@gmail.com
Ціна річної передплати на 2016 рік
600 гривень
antikvar.ua
~ ¥ @ £ R
6–15
48 «Красная книга» Киева Главный редактор сайта «Доступ до правди» Леся Ганжа
@ @
16 «Все несут ответственность за город, в котором живут» Историк-архивист, исследователь киевской старины Михаил Кальницкий
94 Штрихи к портрету Давида Лазаревича Сигалова Из воспоминаний доктора искусствоведения, профессора Лады Миляевой 102 Из собраний киевлян… Первые владельцы работ Александра Мурашко
58 Киев без архитектора: как жить дальше? Архитектурный триллер периода Независимости
110 Труды и дни Петра Чарковского Ирина Малакова о своём знаменитом прадеде — военачальнике, дипломате, археологе и коллекционере
P P R
72 Фарфоровые открытки Киев на тонкой керамике
¤
122 Киевское эхо Ольштына Архитектор Болеслав Вольский
26 От Ильича до Ильича… Киевлянин и киевовед Дмитрий Малаков
@
86 Знаки и фигуры «Города ста цветов» О чём могут рассказать пять киевских печатей из коллекции Музея Шереметьевых
132 «Мне бы отыскать самого себя в этом мире…» Памяти Евгения Ройтмана
@ P R
138 В поисках вечного искусства: эмали Алексея Коваля
34 «Сегодня есть запрос на современное знание о городе» Руководитель Центра урбанистических студий Национального университета «Киево-Могилянская академия» Владислава Осьмак 38 Застывшая музыка и застывшая политика Авторы градозащитного проекта «Стратиграфия» — художница Ксения Гнилицкая и кинокритик Аксинья Курина
4
АНТИКВАР
| № 5 – 6 (9 6) М А Й–И ЮН Ь 2 016
P
144 С чего начинается Gallery Вниз по Андреевскому…
¦ P
Снесённый 30 декабря 2010 г. флигель на ул. Петра Сагайдачного, 1б, был единственной постройкой, сохранившейся от усадьбы известного киевского архитектора Н. Казанского (1858–1914). В начале 2000-х в нём планировали разместить Музей электротранспорта. Фото 1970-х гг.; предоставлено М. Кальницким № 5 – 6 (9 6) М А Й–И ЮН Ь 2 016
| АНТИКВАР
5
£ R
М. В/9 .=@. Белые пионы и другие цветы. 1893. Б., акв., графитный карандаш
С+?M С./. /O*8\8 6.5+ В Киевском национальном музее русского искусства завершает работу выставка «Сады Серебряного века». Посвящена она образу сада в творчестве художников конца XIX — начала ХХ в. и приурочена к 160-летию со дня рождения М. А. Врубеля, обладавшего особым, космическим видением природы. Стремление к красоте, к воссозданию по её законам идеального пространства в качестве среды обитания было одной из важных мировоззренческих установок эпохи символизма, охватывающей период с 1880-х по 1910-е гг. В искусстве Серебряного века лейтмотив сада (парка) выступал прообразом Эдема — цветущего и благоухающего Райского сада — и возможность его утраты ощущалась в этот насыщенный катаклизмами и разрушениями короткий отрезок времени остро, как никогда. Поиски «неотцветающего сада», неувядаемой, нездешней красоты были органичны для творчества М. Врубеля. Интерес к садово-парковому пространству и цветам как одной из его составляющих В. Б8/4786-М97+386. Осенний мотив. 1901. Х., м.
6
АНТИКВАР
| № 5 – 6 (9 6) М А Й–И ЮН Ь 2 016
£ R возник у художника ещё в «киевский период». Врубель страстно любил и изучал формы и характер цветов. Среди его этюдов — изображения пионов, азалий, роз, ирисов, орхидей, полевых цветов. Растительный, как и всякий другой мир начинался для него с микроанализа, с установления законов формы малейшей ячейки будущего изображения. Эхо символического сада отразилось как в «земных» сюжетах Врубеля (например, цветы на парчовой одежде «Мужчины в старинном костюме», роза в руках «Девочки на фоне персидского ковра»), так и в работах на религиозную тематику (цветочный орнамент в «Воскресении», в монументальной композиции «Оранта» и др.). Символисты ассоциировали свой перенесённый на землю идеал с раем природы, противопоставляя её цивилизации. Ни один дворцовый комплекс немыслим без сада и занимающего в нём центральное место фонтана. В праздничной композиции А. Гауша фонтан воспринимается как источник радости, вечной молодости и полноты жизни («Фонтаны»). Сады опустевших «дворянских гнёзд» стали для В. Борисова-Мусатова тем мистическим пространством, в котором продолжали обитать и хранить семейные предания души их прежних владельцев («Осенний мотив», «Дама на фоне Зубриловского дома»). Любой сад, даже непритязательный палисадник всегда выражает некую философию, эстетическое представление о мире. Он мог быть экзотическим или передавать ощущения красоты и гармонии, рождённой среди скромной, но бесконечно разнообразной русской природы. Другими словами, «каков садовник, таков и сад».
К. С8086. Прогулка. 1916. К., гуашь
Сегодня нами почти утрачена способность «читать» семантику сада. Наше художественное мышление разучилось не только понимать, но и интересоваться символическими и аллегорическими значениями цветов, деревьев, кустов, фонтанов, скульптур. Выставка даёт возможность на примере творчества мастеров, входивших в разные художественные объединения эпохи символизма (К. Сомов, А. Бенуа, З. Серебрякова, М. Нестеров, П. Кузнецов, В. Котарбинский), проследить, как цветы, растения, парки, усадьбы, садовые запахи и туманы становятся сюжетами искусства. Н+3+=@O А\..6+, куратор выставки
А. Г+9}. Фонтаны. 1908 (?). Х., м. № 5 – 6 (9 6) М А Й–И ЮН Ь 2 016
| АНТИКВАР
7
£ R
Н+}+ 8 ~+O 4738/4O В начале июня в Киеве состоялись третьи «Украинские генеалогические чтения», организованные Институтом истории НАН Украины, Посольством Республики Польша в Украине и Музеем Шереметьевых. В течение трёх дней учёные из шести стран обсуждали вопросы, связанные с источниками и методами генеалогических исследований, делились открытиями, сделанными на основе изучения архивных документов, памятников сфрагистики, эпистолярного наследия, неопубликованных рукописей. Была поднята и такая актуальная для Украины тема, как создание единой общедоступной электронной базы данных, без которой реконструкция родословных оказывается делом чрезвычайно долгим и сложным. О важной роли генеалогии в изучении исторических источников говорил в своём приветственном слове к участникам конференции пан Рафал Вольский — заместитель главы миссии Республики Польша в Украине, член оргкомитета «Чтений», дипломированный историк и знаток геральдики. Интерес, проявленный Посольством Польши к нынешнему мероприятию, по словам пана Вольского, вполне закономерен, ведь наши народы имеют более чем 200-летний период общей истории, и изучение этого периода предполагает тесное сотрудничество специалистов из Польши, Украины, Литвы, Беларуси, Молдовы, а также других государств, имевших с Речью Посполитой тесные экономические, политические и культурные контакты. Объединены наши народы и кровным родством. Подтверждением этому мог служить доклад историка, доктора хабилитованного, посла Польши в Украине пана Генрика Литвина, темой исследования которого стала киевская ветвь мазовецкого рода Ржеховских герба «Домброва». Весьма символично, что этот доклад открывал пленарное заседание конференции, проводившееся, как и все мероприятия
Члены оргкомитета третьих «Украинских генеалогических чтений». Слева направо: коллекционер и меценат А. Шереметьев, заместитель главы миссии Республики Польша в Украине Р. Вольский, директор Института истории Украины НАН Украины, доктор исторических наук В. Смолий, кандидат исторических наук В. Томазов
первого дня, в стенах Посольства. Всего же для третьих «Украинских генеалогических чтений» учёные подготовили более 40 сообщений и докладов. В рамках «Чтений» была также проведена презентация книг по генеалогии и смежным историческим дисциплинам. В их числе и сугубо научные издания (например, два сборника «Генеалогия», включающие материалы конференций прошлых лет), и прекрасно оформленные, рассчитанные как на специалистов, так и на массового читателя книги «Балтии-Друк» («Князья Радзивиллы» и «Князья Острожские»), и наш журнал, который регулярно публикует интереснейшие статьи по генеалогии и сфрагистике, а иногда выходит в формате тематических номеров, посвящённых этим дисциплинам. Отметим также, что пять участников конференции являются постоянными авторами и консультантами «Антиквара». Благодаря сотрудничеству с доктором исторических наук Олегом Однороженко,
кандидатами исторических наук Валерием Томазовым и Александром Алфёровым, архитекторомреставратором Ириной Малаковой (чей материал вы найдёте в этом выпуске) наш журнал популяризирует такие узкоспециальные и, казалось бы, далёкие от интересов широкой аудитории дисциплины, как генеалогия, сфрагистика, геральдика, эпиграфика, археография. Однако знания в этих областях зачастую как раз и позволяют постичь тайны прошлого, понять мотивы поступков тех или иных исторических личностей, атрибутировать археологические находки, документы, произведения искусства, воссоздать генеалогическое древо собственной семьи… Ну, а «заключительным аккордом» международного форума стало посещение Музея Шереметьевых, известного не только своими ценнейшими коллекциями, но и тем, что на его базе уже несколько лет работает созданный по инициативе Алексея Шереметьева Институт специальных исторических дисциплин. № 5 – 6 (9 6) М А Й–И ЮН Ь 2 016
| АНТИКВАР
9
£ R
С +7 **+O 5=+7745+ 4 *86M. 4*4>4+346M
Д;. Ф. К+/838. Портрет мальчика с детским рисунком. Ок. 1520 г. И* P P
Г ~ P ¯ @ * R К N PPN В
В одном из предыдущих номеров эксперты «Антиквара» рассматривали перспективы деятельности частных музеев, коллекционеров и галеристов в условиях падения украинского арт-рынка и недофинансирования государственного музейного сектора. Именно от частных культурно-художественных организаций, не связанных бюджетно-бюрократическими ограничениями, они ожидали новых резонансных арт-проектов. И эти инициативы не заставили себя долго ждать. В середине июня в столице прошла «Киевская неделя искусств» — довольно масштабное событие, объединившее под своим брендом ярмарку современного искусства и полтора десятка параллельных выставочных и образовательных проектов на базе музеев и галерей. Конечно, парад галерей выглядел не столь внушительно, как, скажем, 5–10 лет назад, но ведь и времена сейчас другие. К тому же кураторы «Недели» более взыскательно, хоть и на свой вкус, отнеслись к отбору участников и представленных ими проектов. Благодаря этому удалось избежать стилистического и тематического разнобоя, свойственного многим мероприятиям подобного рода. Важно также отметить, что ярмарка галерей проходила не на привычных площадках «Украинского дома» или «Мистецького арсенала», а в залах здания на Десятинной 12, хорошо знакомого антикварам
10
АНТИКВАР
| № 5 – 6 (9 6) М А Й–И ЮН Ь 2 016
и коллекционерам по предаукционным выставкам «Корнерса» и проектам Музея «Духовные сокровища Украины». Теперь этот музейно-выставочный комплекс, оборудованный по европейским стандартам, позиционируется как арт-холл «D12» и становится более открытым для массового зрителя. К «плюсам» «Киевской недели искусств» следует отнести и две выставки, популяризирующие частное коллекционирование. В «D12» показали избранное из коллекции Игоря Воронова, а Музей русского искусства достал из запасников акварели Зинаиды Серебряковой и театральные эскизы художников Серебряного века, подаренные известным киевским коллекционером Давидом Сигаловым (1894–1985). Совершенно неожиданно в программу «Недели» ворвалась выставка «Спасённые сокровища Италии» (Музей Ханенко был изначально включён в маршрут «Недели», но с другим проектом — презентацией нескольких вновь атрибутированных произведений). Чтобы посмотреть 17 первоклассных картин старых мастеров, украденных из веронского музея прошлой осенью и найденных украинскими пограничниками, киевляне выстаивали длинные очереди. Действительно, выставки из европейских музеев в Украине большая редкость, поскольку требуют немалых затрат на техническую поддержку, транспортировку и страхование экспонатов. Наверное, это отсутствие качественного музейнокураторского продукта, популяризирующего мировое классическое либо модернистское наследие, и порождает сомнительные с научно-исторической точки зрения «прожекты» вроде «Дней Малевича в Киеве». Куда уместнее были бы, скажем, Дни Архипенко — этнического украинца, художника не меньшего масштаба, чем Малевич, много сделавшего для поддержки украинской культуры за рубежом. Хотя в маркетинговом отношении действия инициаторов «Дней Малевича», конечно, не лишены смысла. Ведь выстраивание во многом гипотетического украинского художественного контекста для автора скандального «Чёрного квадрата» можно рассматривать и как попытку повысить стоимость (не только символическую) коллекций народного искусства и украинского модернизма. В июне в столице проходил ещё и фестиваль искусств «Anne de Kiev Fest», музейно-выставочная программа которого была связана с личностью Анны Ярославны, королевы Франции, темами роли женщины в истории и культуре, репрезентации Киева в искусстве, филантропии и европейских связей Украины. Специальные проекты к фестивалю подготовили Заповедник «София Киевская», Дирекция художественных выставок Украины, Национальный музей истории Украины, Национальный музей Тараса Шевченко, галерея «КалитаАртКлуб».
£ R
К. К87@O*.*58. Шествие. 2016. Х., м. 50 × 120 см
Из собственно художественных выставок можно, наверное, выделить «Киевский миф», организаторы которой стремились показать всю многогранность образа города в искусстве конца ХХ — начала ХХІ века, скульптурный проект в садово-парковой зоне Софии Киевской и выставку живописи Катерины Косьяненко «Граффити для Анны». Причём «Киевский миф» оказался интересен ещё и тем, что в экспозицию были включены эталонные работы Алексея Шовкуненко, Сергея Шишко, Николая Глущенко из фондов Дирекции выставок, закупленные ещё при жизни художников. Работы К. Косьяненко, мастерски стилизованные под Софийские фрески и граффити, воспринимаются как посвящение киевской княжне и средневековой культуре вообще. Скульптурная выставка под открытым небом показала, что могут предложить украинские скульпторы для городских парков и скверов взамен демонтированных памятников советской эпохи. Здесь можно было видеть и архаику, и неоклассику в духе Майоля, и брутальные объекты из проржавевшей стали. Правда, власти и меценаты на это предложение скульпторов, похоже, никак не отреагировали. Олег Бахмутский
С. Ш4}58. Зимой на Крещатике. 1966. Х., м. 80 × 120 см. И* P P
Д P
O ~ ¥ £O £ P УP £
А. З8=83+/ 6. Механический апельсин. 2014. Металл. 160 × 120 × 140 см № 5 – 6 (9 6) М А Й–И ЮН Ь 2 016
| АНТИКВАР
11
£ R
«ВM}465+ +6+*\+/?+»
Супрематическая композиция. Полотно, мулине, гладь. Вышито в 2010 г. по эскизу К. Малевича 1915 г.
Валентина Костюкова и Татьяна Кара-Васильева на открытии выставки
12
АНТИКВАР
| № 5 – 6 (9 6) М А Й–И ЮН Ь 2 016
Культурная лаборатория «Edu cato rium» представляет проект, ставший результатом двух экспериментов. Первый, проведённый больше 100 лет назад, заключался в создании произведений, являющих собой оригинальный сплав авангардной живописи и декоративно-прикладного искусства. Второй — в точном воспроизведении утраченных много лет назад работ. Местом сотворчества художниковавангардистов начала ХХ в. и народных мастеров, в числе которых были Ганна Собачко-Шостак и Василий Довгошия, стали два украинских села — Вербовка Каменского уезда Киевской губернии (имение Натальи Давыдовой) и Скопцы Переяславского уезда Полтавской губернии (имение Анастасии Семиградовой). Именно там переводились на «язык вышивки» эскизы, созданные специально для этого Евгенией Прибыльской, Александрой Экстер, Казимиром Малевичем, Любовью Поповой. Важно, что развитие авангардной вышивки шло не по следам живописных исканий, а параллельно с ними, и сама эта вышивка воспринималась как абсолютно новое направление в искусстве вообще и декоративно-прикладном в частности. Смелый эксперимент был по достоинству оценён ещё в 1910-е гг. на выставках в Киеве, Петербурге, Москве, Берлине, Дрездене, Париже, НьюЙорке. К сожалению, до наших дней эти уникальные экспонаты не дошли, но остались фотографии, благодаря которым и родилась идея возродить то, что было утрачено в годы революции и уничтожено в советское время. Воплощение идеи заняло около 10 лет и потребовало усилий многих людей, объединённых кураторами проекта — исследователем украинской вышивки, доктором искусствоведения, членом-корреспондентом Национальной академии искусств Татьяной КараВасильевой и специалистом по русскому авангарду, академиком Российской академии художеств Георгием Коваленко. Большая работа, проделанная ими в архивах и фондах государственных
£ R музеев, в частных собраниях Украины и России, изучение стилистики искусства авангарда и художественнотехнических особенностей шитья гладью позволили сделать этот проект интересным и состоятельным не только с эстетической, но и с научной точки зрения. По существу, он открывает совершенно неизвестную страницу предреволюционного искусства, и самое удивительное, что это «белое пятно» заполняется не только статьями, архивными документами и фотографиями, но и рукотворными вышивками, виртуозно выполненными по старым эскизам кандидатом искусствоведения, доцентом кафедры художественного текстиля Киевского государственного института декоративно-прикладного искусства и дизайна им. М. Бойчука Валентиной Костюковой и её коллегами. Примечательно, что часть композиций сделана давно забытым штапельным мулине на ткани столетней давности — их подарила инициаторам проекта профессор Харьковской академии дизайна и искусств Людмила Соколюк. Тридцать вышивок, показанных в «Educatorium», стали поводом для разговора о кустарных мастерских, которые организовали в своих украинских имениях такие разносторонне одарённые и образованные женщины, как Наталья Давыдова, Варвара Ханенко, Анастасия Семиградова, Наталья Яшвиль, о роли, которую эти имения сыграли в сохранении народных традиций и становлении нового искусства, причём не только изобразительного. Выбор музыкального произведения, прозвучавшего на открытии выставки в исполнении струнного квартета, тоже не был случайным. Ведь его автор, знаменитый польский композиторноватор Кароль Шимановский, дружил с Натальей Давыдовой, ей он посвятил свою Вторую фортепианную сонату. Осенью расширенную экспозицию «Вышивка авангарда» представят в Посольстве Украины в Нидерландах. «Мы надеемся, что при поддержке европейских музейных институций этот проект приобретёт международный масштаб, и в мире узнают, что Малевич — украинский художник», — сказала Анна Шерман, главный редактор журнала «Антиквар», выступившего соорганизатором этой выставки.
Цветные ритмы. Полотно, гарус, гладь. Вышито в 2007 г. по эскизу А. Экстер 1916–1917 гг.
Птица. Полотно, гарус, гладь. Вышито в 2008 г. по эскизу В. Довгошии 1920 г. № 5 – 6 (9 6) М А Й–И ЮН Ь 2 016
| АНТИКВАР
13
£ R
С39 .*4 8 *86=.*4O 5 июля состоялось торжественное открытие реконструированной гранитной лестницы, ведущей с улицы Владимирской к фундаменту Десятинной церкви и Национальному музею истории Украины. По словам главы общественной организации «Андреевско-Пейзажная инициатива» Марины Соловьёвой, это лишь первый этап благоустройства территории Старокиевской горы. На очереди — восстановление мощения и пешеходных дорожек вокруг фундамента храма и перед зданием музея, озеленение территории, установка скамеек, обустройство смотровой площадки на Пейзажной аллее, а также реконструкция лестницы, которая соединяет эту аллею с урочищем Гончары-Кожемяки. Идея провести восстановительные работы на Старокиевской горе возникла у членов «АндреевскоПейзажной инициативы» в 2015 году во время традиционной весенней толоки. «Мы подошли к зелёному забору, которым был обнесён фундамент Десятинной церкви, и увидели там настоящую свалку. Нужно было что-то делать, ведь это центр города, место, где начиналась его история, история нашего государства, — рассказывает М. Соловьёва. — Киевские власти сказали, что денег на это в бюджете нет, но если общественность их найдёт, то они окажут нам всяческое содействие. Тогда был открыт специальный счёт и через различные СМИ мы обратились к киевлянам с просьбой помочь привести в порядок Детинец.
14
АНТИКВАР
| № 5 – 6 (9 6) М А Й–И ЮН Ь 2 016
Начали с трассировки фундамента Десятинной церкви, причём всё делали вместе с археологами, с согласия Министерства культуры и Музея истории Украины, при наличии необходимой документации. Трассировка фундамента была торжественно открыта 5 декабря прошлого года в присутствии тогдашнего министра культуры, представителей горадминистрации, Киеврады, депутатов. Все были в восторге, все говорили, что нужно обновить стену из гранита, лестницу и фонари, потому что они выглядят жалко, и все обещали заложить на это деньги в бюджет. Но когда в начале 2016 года я обратилась в эти инстанции, выяснилось, что средства выделены не были… И всё-таки у нас получилось: в начале февраля меня нашёл представитель гендиректора корпорации «Roshen» Вячеслава Москалевского, который выразил желание стать меценатом проекта по восстановлению территории Национального музея истории Киева. Причём не как юридическое, а как частное лицо. Добавлю, что сам проект был разработан ещё в конце 1970-х выдающимся киевским архитектором Авраамом Милецким, но реализован был лишь частично». Кроме восстановления лестницы — центрального прохода к фундаментам Десятинной церкви — первый этап реконструкции включал также исследование и укрепление подпорной стены, восстановление и установку оригинальных фонарей. Одновременно была проделана работа по консервации части дворца князя Владимира, обнаруженного во время обновления ступеней.
£ R Все мероприятия осуществлялись под патронатом Киевской горадминистрации в рамках социального проекта «Зробимо разом». Марина Соловьёва рассказала, что ещё до начала работ нужно было демонтировать стоявшие перед лестницей сувенирные ларьки, уговорить торговавших там много лет людей перейти на другое место, убедить их в том, что всё это делается ради сохранения исторического наследия, а не для размещения киосков «Roshen» или чего-то другого. Когда ларьки были убраны, все плиты и чугунное литьё сняли и пронумеровали, чтобы потом вернуть их на те же самые места. После этого металлические украшения были отвезены на завод, где их почистили, отреставрировали (если это требовалось) и покрыли специальной краской. Единственное, что не удалось восстановить — отдельные детали фонарей, поэтому вместо них были отлиты такие же новые. Плафоны остались прежние, их почистили и привели в рабочее состояние. Был максимально сохранён и старый песчаник, а новый по предложению мецената был привезён из того же карьера, которым пользовались при реконструкции 1970-х гг., сделанной под руководством А. Милецкого. В день открытия обновлённой лестницы в помещении НМИУ состоялась пресс-конференция, на которой говорилось о традициях благотворительности, роли меценатов и общественных организаций в сохранении культурного наследия, о ценности реконструированного ансамбля, который формально не является памятником архитектуры, но дорог всем киевлянам и, безусловно, заслуживает бережного отношения и заботы.
Фото Д. Краснова
№ 5 – 6 (9 6) М А Й–И ЮН Ь 2 016
| АНТИКВАР
15
@ @
Угол Контрактовой пл. и Андреевского спуска. Открытка начала ХХ в.
16
АНТИКВАР
| № 5 – 6 (9 6) М А Й–И ЮН Ь 2 016
@ @
«В7. *.793 836.3736.**873@ <+ \8/8?, 6 5838/80 ;4693» О функциях городских архитекторов, о старых и новых застройщиках, о том, что безвозвратно потеряно и что ещё можно сохранить, мы беседуем с известным историком-архивистом, исследователем киевской старины Михаилом Кальницким.
— Давайте остановимся на XIX веке, но с экскурсами в более ранние времена, если там были важные для нас прецеденты. — Надо сказать, что примерно до второй четверти XIX ст., то есть до Николая I, монархов не слишком заботили вопросы киевского градостроительства. Впрочем, Пётр I заложил в Киеве Печерскую крепость, а его дочь — Елизавета Петровна лично выбрала место для Андреевской церкви и Царского дворца, который мы называем Мариинским. В начале XVIII в. немало интересных зданий появилось благодаря гетману Ивану Мазепе. А ближе к середине столетия митрополит Рафаил Заборовский пригласил в Киев архитектора Иоганна Шеделя, который построил главные высотные доминанты тогдашнего города — Большую Лаврскую колокольню и колокольню Софийского собора. Ни Екатерина II, ни Александр I особого интереса к Киеву не проявляли — до известной степени он был предоставлен сам себе. Дошло до того, что в 1802 г. киевляне, даже не спросив позволения Его Величества, поставили первый в городе монумент — «колонну Магдебургского права». Другое дело, что прямым следствием этого, по-видимому, стало смещение с должности военного губернатора Киева… Но важен сам факт, что поставили без царя! К этому времени уже существовала должность городского, или, как тогда говорили, городового архитектора. Любопытно, что поначалу в Киеве сам архитектор, его помощники и чертёжник были включены в штат городской полиции. То есть они были просто городскими
Фото Даниила Краснова
— Неожиданно пристальное внимание общества к назначению главного архитектора города «подогрело» и наш интерес к этой теме. А кто отвечал за формирование архитектурного облика Киева в те времена, когда должности главного архитектора ещё не было? — Влиятельные заказчики и высшие должностные лица — не только самого города, но и страны. А поскольку, наверное, до конца XVIII в. главными постройками были церковные, то, соответственно, и высшее духовенство. Но тут я хотел бы уточнить, насколько мы углубляемся в историю?
служащими. Первым городовым архитектором Киева стал Андрей Иванович Меленский, построивший тот самый Памятник Магдебургскому праву. В Петербурге я нашёл архивные документы, которые свидетельствовали, что должность городского архитектора была введена для Киева в июле 1799 г. распоряжением императора Павла I по инициативе здешнего военного губернатора Александра Беклешова. В феврале 1999-го я напечатал об этом статью в газете «Киевские ведомости», и возникла идея отметить 200-летие существования должности городского архитектора столицы. В Главном управлении градостроительства и архитектуры была организована соответствующая выставка, выпущен альбом «Главные и городские архитекторы Киева. 1799– 1999», к подготовке которого привлекли и меня. № 5 – 6 (9 6) М А Й–И ЮН Ь 2 016
| АНТИКВАР
17
@ @
Александр Беклешов — инициатор введения должности «городового архитектора» в Киеве. Портрет начала XIX в.
— Расскажите подробнее о первом городском архитекторе Киева. — Андрей Меленский — талантливый и невероятно трудолюбивый зодчий родом из Москвы — оказался для нашего города настоящей находкой. За 30 с лишним лет своей деятельности он украсил город прекрасными зданиями в стиле классицизма, подготовил массу важных документов, в частности, принял участие в составлении подробнейшего плана Киева, где обозначены абсолютно все усадьбы и дома. Этот план, по счастью, сохранился и сейчас является бесценным источником по истории города в первой трети XIX в. Классицизм, можно сказать, был привнесён в Киев имперской властью. Прежде здесь культивировали дух древнерусской и византийской архитектуры, затем развивали стиль барокко в его специфическом украинском варианте, однако «высочайше апробированные» нормативы были в Российской империи весомее местных традиций. Тем не менее, Меленский сумел настолько почувствовать киевскую среду, настолько удачно интерпретировать именно для Киева классицизм, что этот стиль стал прекрасным и вполне органичным дополнением городского ландшафта. Впоследствии многие известные украинские историки архитектуры, такие, как Эрнст или Щербакивский, были восхищены киевским классицизмом, который, по сути, является своеобразным ответвлением данного стиля. И это — заслуга Меленского.
«Колонна Магдебургского права» («Памятник Крещению Руси»). Открытка начала ХХ в.
18
АНТИКВАР
| № 5 – 6 (9 6) М А Й–И ЮН Ь 2 016
@ @
Проект стандартного дома с «фасадом № 2» на пять окон по ул. Воздвиженской в Киеве, подписанный городским архитектором Н. Самоновым, утверждённый гражданским губернатором и генерал-губернатором (1856 г.)
Уже при Александре І важную роль стали играть стандартизация, типизация. Скажем, Гостиный двор начали возводить по так называемым образцовым фасадам, которые разработал придворный архитектор Луиджи Руска. Но из-за страшного пожара на Подоле в 1811 г. завершить строительство не удалось. Потом здание несколько раз реконструировалось, и лишь в 1980-х гг. оно обрело вид, соответствовавший первоначальному замыслу. По образцовым проектам были возведены и многие другие здания «послепожарного» Подола. Некоторые из них сохранились и ныне являются памятниками архитектуры. Большие доходные дома, которые стали характерными для городской застройки более позднего времени, тогда ещё не были распространены. Основную часть составляли одноэтажные, полутораэтажные, максимум двухэтажные здания. Для них были приняты образцовые фасады трёх типов. — Были приняты где и кем? — Все чертежи присылались из Петербурга. Никакие другие варианты не предполагались, кроме как: фасад № 1 — семь окон по фронту, включая или не включая двери (вход мог быть и со двора); фасад № 2 — пять проёмов; фасад № 3 — три проёма. Если кто-то хотел построить нечто оригинальное, то это нужно было ни много ни мало согласовывать в Петербурге лично с царём. Такая была система. Особенно активно её претворял в жизнь Николай I. При нём
любой нестандартный проект надлежало доставлять в столицу для получения высочайшего разрешения. Я бы не сказал, что Николай I был великим зодчим и знатоком архитектуры. Но, судя по всему, свои вкусовые пристрастия он старался навязать всей империи. Поэтому на любом мало-мальски оригинальном проекте он оставлял резолюцию: «Фасад неудачен» или «Фасад безобразен. Переделать». Для переделки в Петербурге существовала специальная контора, в которой хорошо знали вкус императора. Работавшие там архитекторы видели, что Николай оценивает только «картинку» и совершенно не вникает в планировку. Поэтому чаще всего в ходе корректировки проекта они просто изменяли фасад, не трогая всё остальное, и в таком виде присылали для исполнения на места. Понятно, что от городских архитекторов мало что зависело. Все они были «нанизаны» на жёсткую вертикаль строительных учреждений, а их основная функция заключалась в том, чтобы транслировать исходящие из столицы предначертания и реализовывать их в том городе, где они служили. В Российской империи строительное дело долгое время было подчинено Главному управлению путей сообщения и публичных зданий. При Николае І эту структуру возглавлял небезызвестный граф Пётр Клейнмихель, упомянутый Некрасовым в эпиграфе к «Железной дороге». Он был администратором примерно такого же склада, как пресловутый Аракчеев, стремился любой № 5 – 6 (9 6) М А Й–И ЮН Ь 2 016
| АНТИКВАР
19
@ @
Городская дума. Открытка конца XIX в.
Академик архитектуры Владимир Николаев — единственный, кто в разное время состоял как киевским городским архитектором, так и членом городской управы по строительной части
20
АНТИКВАР
| № 5 – 6 (9 6) М А Й–И ЮН Ь 2 016
ценой выполнить императорский приказ, не считаясь с затратами и людьми. Но при этом, если нужно было поберечь деньги, экономил на всякой ерунде, из-за чего проекты нередко затормаживались. Такая обстановка была во всём департаменте. Даже если речь шла об обычных стандартных домах, нужно было собрать вереницу разрешительных подписей местных чиновников, вплоть до генералгубернатора либо гражданского губернатора. А непосредственной «привязкой» типовых проектов занимался чаще всего городской архитектор. В архивах сохранились чертежи мещанской застройки с подписями Меленского, Дубровского, Станзани, Самонова. Таким образом, городской архитектор следил за тем, чтобы всё ведущееся строительство соответствовало нормам и строительному уставу, который к тому времени был принят. Кроме того, в его обязанности входило выполнение (за соответствующее вознаграждение) построек по заказу города. Как бы там ни было, но в середине XIX в. архитектурный облик Киева всецело зависел от воли Николая І. Под его наблюдением осуществлялся выбор места для возведения всех основных городских доминант. В то время ими стали Университет, Институт благородных девиц, Кадетский корпус. Каждая деталь согласовывалась лично с царём, и какая-либо независимая политика развития города была фактически невозможна. Тем более что по законам город развивался строго в соответствии с высочайше утверждённым генеральным планом.
@ @ — И это было обязательным для всех губернских центров? — Совершенно верно. Городов в те времена было не так уж много, но каждый из них должен был составить и завизировать в Петербурге свой генеральный план. А дальше точно по этому плану развиваться. Если где-то, к примеру, хотели сделать новую площадь, то нужно было получить разрешение на отклонение от высочайше утверждённого генерального плана. — То есть всё, что сегодня кажется нам таким «разумным, добрым, вечным» в чертах исторического ландшафта, возникало по предписанию императора? — «Разумное, доброе, вечное» — это уже конкретные воплощения, которые, по счастью, были в Киеве осуществлены достойными профессионалами — такими, как Викентий Беретти, строитель Университета и Института благородных девиц, прибывший сюда из Петербурга. То был выдающийся зодчий-градостроитель, мастер своего дела, искренне полюбивший наш город. Однако его разработки могли быть реализованы только после получения императорской подписи. Иногда на местах могли проявить какую-то инициативу, но её непременно нужно было поднять к подножию трона и оттуда получить дозволение.
Титульный лист подготовленного В. Николаевым «Сборника строительных постановлений для города Киева» (1882 г.)
Проект пристройки навеса к входной двери дома В. Эйсмана по ул. Владимирской (архитектор В. Николаев, 1885 г.; лицевая и оборотная сторона). Для реализации этого скромного замысла, как и для осуществления более значительных частных проектов, требовались подписи члена городской управы (здесь — Г. Шлейфер) и городского архитектора (здесь — А. Геккер) № 5 – 6 (9 6) М А Й–И ЮН Ь 2 016
| АНТИКВАР
21
@ @
На архитектурные проекты крупного формата обычно наклеивали стандартный титульный лист, на котором расписывались член управы и городской архитектор. При масштабной реконструкции доходного здания домовладельца Е. Лакерды на углу Контрактовой площади и Андреевского спуска (1899 г.) проект завизировали член городской управы Н. Казанский и городской архитектор Э. Брадтман
— Все мы знаем о семье Терещенко, которая инициировала и финансировала строительство многих общественных зданий в Киеве. Как же им удавалось осуществлять свои планы, если любое строительство было сопряжено с такими трудностями? — Вы немного забежали вперёд. Я говорил о ситуации во времена городских архитекторов первых назначений, то есть о начале и середине XIX в. Благодаря реформам, проведённым Александром ІІ, определённые полномочия были делегированы на места и жёсткая вертикаль стала потихоньку приближаться к горизонтали. Если до Александра ІІ практически любой проект даже не дома, а домишки нужно было согласовывать, как минимум, с губернскими властями, то после городовой реформы 1870 г. всё намного упростилось. Уже через год после этого в Киеве была выбрана первая всесословная Городская дума. Согласно реформе городские власти получили право самостоятельно утверждать все проекты обывательской застройки. Проекты общественных зданий визировались на уровне строительного отделения губернского правления, и только самые крупные и важные согласовывались в Петербурге. То есть реформа предоставила муниципальному самоуправлению рычаги
22
АНТИКВАР
| № 5 – 6 (9 6) М А Й–И ЮН Ь 2 016
для формирования среды города. С этого времени специалистов по рассмотрению и согласованию частных проектов нанимала городская управа. Поначалу двоих, потом троих, в начале ХХ в. четверых. Всех их называли городскими архитекторами, и за каждым из них закреплялись определённые полицейские участки (аналог современных административных районов). Деятельностью архитекторов руководил член городской управы, ответственный за строительное дело. По сути, он ближе всего соответствовал нынешнему понятию о главном архитекторе города, хотя далеко не всегда эту должность в управе занимали профессиональные зодчие. Город, как и прежде, был заключён в рамки высочайше утверждённого генерального плана, но на уровне мэрии или городских архитекторов всё чаще рождались полезные инициативы, которые после согласования в столице существенно влияли на структуру и облик Киева. Каким же образом реализовывались масштабные проекты? Как и теперь, любое строительство начиналось с отвода земельного участка. Иногда сам инициатор приобретал свободный участок. Иногда его выделял город, если видел, что затеяно доброе дело. Бывало и так, что город предоставлял участок под какое-то полезное учреждение с правом бесплатного пользования до тех пор, пока это учреждение выполняет свои функции. Некоторые крупные комплексы возникали не в центре, а на тогдашних окраинах. На Кадетском шоссе, например, была построена больница для чернорабочих, на Лукьяновке, уже ближе к ярам, — Еврейская больница. А для строительства комплекса Политехнического института, конкурсный проект которого рассматривался в Петербурге, использовали большой участок, ранее принадлежавший военному ведомству. Поначалу он вообще находился за пределами Киева, и только потом, когда ведомство уступило землю под строительство института, она была присоединена к городу. — Сегодня мы видим, как исторические здания доводятся до аварийного состояния, а потом на их месте возводятся бизнес-центры. Но ведь и 100, и 200 лет назад существовала какая-то историческая застройка и существовали свои застройщики. Случалось ли тогда нечто подобное? — К сожалению, всё это в традициях города. Понятно, что какие-то обветшавшие храмы и гражданские постройки уступали место более новым. Когда, например, появились новые Присутственные места, то старые исчезли, а потом на их месте разбили Мариинский парк… Правила относительно охраны памятников и исторической среды входили в Строительный устав, но он, прежде всего, брал под защиту сакральные здания, построенные ещё до учреждения Петром І Святейшего Синода. Точно так же старались сберечь наиболее интересные древние курганы, валы, городища. Кстати, порой это диктовалось соображениями государственной политики.
@ @ Так, при Николае І стремились русифицировать юго-западный край, центром которого был Киев, и по возможности уменьшить укоренившееся здесь в предыдущие столетия влияние польской шляхты. В качестве идейного инструмента были использованы материальные памятники эпохи Древней Руси — как признаки «помеченной» много веков назад территории… Киевский гражданский губернатор и щедрый меценат Иван Фундуклей выпустил в 1847 г. альбом «Обозрение Киева в отношении к древностям» с чертежами и планами наиболее ценных исторических построек. К величайшему сожалению, частная застройка не подпадала под какие-либо законы и правила по охране памятников. Известен случай, когда в начале ХХ в. на Подоле снесли знаменитый «дом Артемихи», описанный в альбоме Ивана Фундуклея. Стоял он там с конца XVII в., но его владельцы, некто Гореловы, захотели построить вместо него доходный дом. И построили — довольно заурядное здание на углу Межигорской и Хорива. Возможно, вследствие таких горьких фактов в 1910 г. в Киеве было создано Общество охраны памятников старины и искусства, в состав которого вошли не только историки, археологи, искусствоведы, но сам генерал-губернатор и другие официальные лица. Таким образом они демонстрировали неравнодушие к историческому и культурному наследию города. Конечно, Общество не вправе было запретить что-либо частным владельцам, но его активисты могли хотя бы провести с ними «разъяснительную работу» под авторитетным прикрытием генерал-губернатора. — Насколько сегодняшняя ситуация в Киеве кажется вам катастрофичной? Реальна ли перспектива, что однажды мы окажемся в другом городе, не покидая его? — Уже оказались. Если раньше мы могли любоваться панорамами, видеть с определённых точек широкое историческое пространство с характерным силуэтом, то теперь этого уже нет. За каждым старым зданием вылезают небоскрёбы. Только подойдя к Софии Киевской или Лаврским воротам, мы ещё видим исторические комплексы, но в панорамах старый Киев практически потерян. И, наверное, самая страшная утрата — вид на Лавру с левого берега Днепра. Знаменитейший, всемирно известный ландшафт изуродован громадными постройками на втором плане. Казалось бы, их воздействие вполне можно было просчитать заранее, но те, кто в своё время занимался такими вопросами, закрывали на это глаза. Ещё одно киевское ноу-хау — самовольное строительство. Согласовывают одну высоту здания — делают другую, и всё это при полной безнаказанности. По пальцам одной руки можно сосчитать случаи, когда заставляли убрать лишние этажи. Закон говорит, что для этого нужны судебные решения. Но можно представить, как они принимаются и на какое время
затягиваются… Вот такая безнаказанность — главная беда нашего Киева. Однако помимо проведения политики защиты города и городской архитектуры нужна ещё и самодисциплина жителей. Они должны понимать, что тоже несут ответственность за город, в котором живут. Но что говорить, если не только на панельных домах, а и на старинных зданиях мы видим совершенно жуткие разнокалиберные застеклённые балконы и подобную ерунду. Потому что каждый делает так, как ему удобно. — То есть мы клеймим «ужасных застройщиков», а на самом деле безответственность проявляется на всех уровнях… — Я не видел никакого другого старого города, архитектурный облик которого был бы так обезображен этими самопальными лоджиями. Когда их делали, многие здания уже являлись памятниками архитектуры, и по закону такие лоджии нужно было просто ломать. Но мы понимаем, что ни один мэр этого не сделает, потому что упадёт его рейтинг. — Выходит, что город встал перед проблемой, когда нужно не столько строить, сколько ломать… — Нужно делать и то и другое, но предельно ответственно… Мы говорили о том, что во времена пореформенного Киева, то есть в конце XIX — начале XX в., каждый городской архитектор получал, с одной стороны, заказы на городские постройки,
Отчёт о деятельности, обнародованный Киевским обществом охраны памятников старины и искусства (1912 г.) № 5 – 6 (9 6) М А Й–И ЮН Ь 2 016
| АНТИКВАР
23
@ @
Архитектор Павел Алёшин, впервые сформулировавший важнейшие принципы деятельности главного архитектора Киева. Фото 1910-х гг.
а с другой — визировал строительные проекты частных лиц на закреплённых за ним полицейских участках. Достаточно было двух подписей — члена управы и городского архитектора, чтобы начать любое приватное строительство. В то время, кстати, появлялись интересные комплексы, например, так называемая усадьба Меринга, ставшая целым жилым массивом новой архитектуры. Или, скажем, застройка нынешней улицы Липинского, которую мы ещё помним как Чапаева. Она была заново проложена и застроена внутри обширного квартала. Вот такие были проекты… Все изменения плана города согласовывались в столице, а на городском уровне думали о том, как эти постройки будут смотреться. Но единой политики относительно того, как должен выглядеть город, в общем-то не было. Во многом это зависело от вкуса заказчика, от моды, внутренних или внешних веяний. И только в 1918 г., в гетманском Киеве, архитектору Павлу Алёшину было предложено поработать в городской управе и заняться непосредственно проблемами городской архитектуры. Он считал, что мало назначить человека, отвечающего за строительное дело, — нужен специалист, который будет думать об облике всего города, его стилевом единстве и красоте. Именно Алёшин сформулировал задачу городского архитектора,
Педагогический музей цесаревича Алексея (ныне Киевский городской дом учителя), построенный по проекту П. Алёшина. 1909–1911 гг.
24
АНТИКВАР
| № 5 – 6 (9 6) М А Й–И ЮН Ь 2 016
@ @ идеологию и философию его деятельности. Но бурные события Гражданской войны не способствовали воплощению подобных идей… Только в мае 1941 г. журнал «Архітектура Радянської України» сообщил, что Совнарком Украины решил организовать Управление городского архитектора в каждом значительном городе республики. Однако теперь на него возлагали другие задачи: архитектор должен был отвечать за то, чтобы город соответствовал идейным требованиям эпохи, чтобы в его облике проявлялись принципы социалистического реализма… Ну, а всё, что происходило дальше, мы имели возможность наблюдать своими глазами. Очень важно, чтобы деятельность городского архитектора и его департамента была максимально приближена к потребностям горожан, чтобы учитывались их мнения. Кстати, при Сергее Целовальнике были созданы общественные комиссии и общественные экспертные советы по наиболее важным резонансным вопросам. Таким образом старались найти компромисс между городом и общественностью. Я думаю, что эту традицию обязательно нужно продолжить. — А как осуществлялась защита архитектурного наследия в советское время, какие тогда действовали охранные структуры? — В 1966 г. было создано Украинское общество охраны памятников истории и культуры. До этого времени памятники культуры охраняло государство, исходя из своих идейных приоритетов (такой подход роковым образом повлиял на судьбы многих старинных храмов). К тому же, когда власти хотели что-то построить, то строили несмотря ни на что. В Москве, например, «дополнили» Кремль Дворцом съездов. У нас внедрили в историческую среду Дом торговли, ставший первым киевским небоскрёбом… Но при содействии Общества в 70-х гг. росло понимание того, что в городе наряду с отдельными знаменитыми памятниками существует ценная рядовая застройка, и многие неравнодушные люди говорили о необходимости создания каких-то охранных правил. В 1979 г. было принято знаменитое решение исполкома Киевсовета № 920, которое прописало и охранные зоны, и зоны регулирования застройки, и зоны охраняемого ландшафта. Хотя всё это было сказано в довольно-таки общих словах, появились какие-то инструменты воздействия. По времени это совпало с подготовкой к празднованию 1500-летия Киева, возбудившей интерес к киевской старине и вызвавшей вспышку городского патриотизма. Была выпущена масса альбомов и книг по истории Киева, интереснейшие статьи публиковались в периодике. То есть фактически начался ренессанс киевоведения… Но опять-таки: если властям нужна была какая-то идейно важная постройка, всем приходилось вытягивать руки по швам. Так было с «Родинойматерью», так было с музеем Ленина (нынешним Украинским домом), ради которого отгрызли часть
Владимирской горки. В этих случаях общественное мнение или охранные организации мало что значили. Но уже после перестройки, когда цековские директивы казались не столь могучими, Киевская городская организация Украинского общества охраны памятников согласовывала строительство в охранных зонах в соответствии с постановлением № 920. Многие проекты выносились на обсуждение, достаточно резко критиковались и отклонялись. В работе этой организации принимали участие крупнейшие специалисты — Михаил Брайчевский, Иван Игнаткин, Евгения Маринченко, Юрий Паскевич, Валентина Шевченко, известные деятели культуры, ведущие архитекторыреставраторы. В общем, это было очень авторитетное объединение, которое могло какие-то проекты затормозить, а какие-то заставить откорректировать. В начале 90-х, уже в независимой Украине, начала складываться новая система власти и новая система денежных отношений. Застройщики чувствовали себя неуютно под контролем активистов. Мало-помалу Общество охраны памятников стали лишать его полномочий. Сначала появился Городской комитет по охране памятников, потом — Городское управление по охране культурного наследия. В конце концов согласующие полномочия были отобраны у независимой общественной организации и переданы казённой структуре. То есть чиновникам, которые, во-первых, должны были выполнять требования руководства, а во-вторых, если руководству было всё равно, могли использовать данные им полномочия в собственных интересах. Аналогичными функциями по отношению к памятникам национального значения наделили и Министерство культуры. Там тоже действовали определённые рычаги. И чем печальнее становилась ситуация в городе, тем больше возникало разного рода официальных охранных структур — всяких центров, комитетов, комиссий, институтов и т. д. Обернулось это размыванием ответственности и расширением возможностей обходить даже те правила, которые казались незыблемыми. Если хотели поставить в исторической зоне высотку в 20–25 этажей, то находились специалисты по написанию так называемых обоснований — документов, подтверждающих, что строить можно и это не испортит территорию. Естественно за такую «индульгенцию» заказчики платили солидные деньги. Только в последнее время что-то начинает меняться к лучшему. Продвигать сомнительные проекты стало не так легко: застройщики вынуждены выносить их на общественные советы, и активисты пытаются влиять на тех, кто занимается оправданием уродования Киева. Хотелось бы надеяться, что неравнодушные киевляне сумеют в дальнейшем защитить историческое и культурное своеобразие нашей столицы. Беседовала А**+ Ш./0+* № 5 – 6 (9 6) М А Й–И ЮН Ь 2 016
| АНТИКВАР
25