Хешелес Янина. Глазами двенадцатилетней девочки by Duh Litera

Янина ХЕШЕЛЕС

ГЛАЗАМИ ДВЕНАДЦАТИЛЕТНЕЙ ДЕВОЧКИ

ÄÓÕ I ËIÒÅÐÀ

Janina HESCHELES

OCZYMA DWUNASTOLETNIEJ DZIEWCZYNY

KRAKÓW, 1946

ЯНИНА ХЕШЕЛЕС

ГЛАЗАМИ ДВЕНАДЦАТИЛЕТНЕЙ ДЕВОЧКИ Перевод – Владимира Каденко

КИЕВ

20 1 1

УДК 323.28(=411.16)(477.83-25):821.161.2

Всеукраинский еврейский благотворительный фонд «Хэсэд-Арье»

Х419 Хешелес Янинa. ГЛАЗАМИ ДВЕНАДЦАТИЛЕТНЕЙ ДЕВОЧКИ – К.: ÄÓÕ I ËIÒÅÐÀ.– 2011. – 96 с.

Читателю предлагается документальный рассказ девочки, спасенной из Яновского гетто (Львов). Воспоминания были написаны ею сразу же после освобождения Львова от нацистских оккупантов. Текст читается с неослабевающим напряжением и интересом благодаря также и явным литературным способностям рассказчицы. Издатели – К. Сигов, Л. Финберг Перевод – В. Каденко Ответственный за выпуск – И. Белоус Редактор – В. Богуславская Корректор – Т. Шкарупа Компьютерная верстка – Г. Лихтенштейн

Мы безмерно благодарны Янине Хешелес, предоставившей нам возможность издания ее «Воспоминаний» на украинском и русском языках, а также организациям, которые способствовали изданию этой книги: Фонду «Память, Ответственность, Будущее» (Германия), Асоциации еврейских организаций и общин Украины ВААД (Украина), Центру изучения истории и культуры восточноевропейского еврейства (Украина). А. Дианова Директор ВЕБФ «Хэсэд-Арьє»

СОДЕРЖАНИЕ

От редакционной коллегии ................................. 6 Мария Гохберґ-Марьянска Предисловие к польскому изданию ................... 8 Ярослав Грицак Предисловие к украинському изданию .......... 16 Часть Часть Часть Часть Часть

I ..................................................................... II ................................................................... III .................................................................. VI .................................................................. VII ................................................................

27 36 45 61 69

Эпилог: Возвращение во Львов ......................... 86 Словарь

..............................................................

II Начались «акции» – охота на престарелых. Мама брала дедушку и бабушку с собой в больницу, но в больнице они очень мерзли. Начали выгонять из квартир. Тетку Салю выгнали. Теперь она жила с нами. Она привезла с собой уголь, и нам было тепло. Главу кагала Парнаса арестовали, его отвезли на Пелчинскую1 и застрелили. Теперь кагал возглавил Ротфельд, а его заместителем стал Ландесберг. Под мостом на улице Замарстыновской евреев не пропускали. Они должны были проходить только под мостом на улице Пелтевной2. Там стояли полицаи, и кто им не нравился, того задерживали. Поэтому этот мост назывался «Todbrücke» (мост смерти). Альма Зелермайер жила напротив меня. Тогда мы уже учились только вдвоем. У панны Вассерман была сестра, которая работала в больнице. Та одалживала ей повязку «Sanitätspersonel», чтобы она могла к нам приходить. Уже стояли сильные морозы. У мамочки в воскресенье был выходной от работы в больнице, но она должна была вместе с другими сотрудниками идти в город сгребать снег. Курцрок с Лабинером 1 2

Ул. Д. Витовского. Пр. Черновола.

шли впереди. Жена Курцрока, очень красивая женщина, тоже шла. Если кто-то не пошел на очистку от снега, его выгоняли с работы. Дядя Мундек отморозил себе ноги, у Густека было обморожение рук второй степени. Тогда уже его освободили от снега… Вышло распоряжение, чтобы дети с десяти лет носили повязки. Наступило Рождество. Тетя Марыся пригласила меня на Новый год. Я пошла к ней без повязки, чтобы не доставить ей каких-нибудь неприятностей. Наелась и наигралась у нее за все время. Вернулась я домой 2 января, это был день моего рождения, в этот день мне исполнилось 11 лет. Тетя Саля испекла пирог, дядя Леон прислал из Немирова книжки, а мама купила мне плитку шоколада. Наступило 11 января – мамин день рождения. Тетя испекла большую бабку, а я в белой пижаме, в белом фартуке с этой бабкой сплясала «поваренка» и занесла бабку маме в кровать. Мамочка заболела, и ее освободили от снега. Теперь выгнали из квартиры дядю Мундека с Густавом и Кларой и его второй женой, Реной Блюменталь. Все пришли к нам, и мы разделились так, что они жили вместе с бабушкой и дедушкой в комнате и в кухне, а я с мамой, тетей Салей и дядей Гиршем – в комнате с нишей. У нас была маленькая жестяная плитка, на которой тетка нам готовила. Теперь в квартире начались Содом и Гоморра. Негде было держать вещи, так что их отнесли в подвал. Густав не терпел вторую жену отца и не раз с ней дрался. Рена не хотела ему готовить, но нужно признать, что этого бедного, нервного парня никто из нас не хотел 37

брать на содержание, потому что боялся. Как-то раз он вынес платья сестры и продал. Сестра его понимала и ничего ему не сказала. Когда не было Рены, он приходил к нам в комнату и что-то съедал, а сестра давала ему еду так, чтобы никто не видел. Иногда у бедняги бывали приступы, и он начинал кричать, биться, но с этим ничего нельзя было поделать. Еврейского Кульпаркова1 не было, а если бы на него кто-нибудь донес, то его бы застрелили. После приступа, когда он успокаивался, то просил у нас прощения. Потом начались сокращения, а при этом еще и «акция». Людей увозили в школу на Подзамче, а оттуда отправляли в Белжец. Сокращения происходили таким образом, что каждый получал из «Арбайтзамта» «Мельдекарту», каждый работник мог иметь кого-то, кто ему готовил, за это он получал от «Арбайтзамта» «Хаусхальт» и повязку с номером «Мельдекарты» с буквой А. А кто этого не имел или не сумел достать, того увозили. Дядюшка Гирш постарался добыть для дедушки должность в «Рохштофе», за деньги, и дедушка получил повязку и «Мельдекарту». У бабушки был «Хаусхальт» мамы и дедушки, у Клары – «Хаусхальт» Густека, отца и Рены, а у тети Сали – дядюшки Хирша. Возглавлявший кагал Ротфельд заболел и умер. Кагал возглавил Ландесберг. Каждую неделю выходила еврейская газета для евреев2. Была также еврейская тюрьма, откуда отправляли в лагерь. 1

Медицинское учреждение для умственно больных под Львовом. 2 Ее привозили во Львов из Кракова.

Наступили весна и лето 1942 года. Я училась вместе с Альмой. Мы очень подружились. У меня была еще одна подружка, Стеня Вильдман. Втроем мы совершали далекие прогулки до Голоска1, втроем складывали хлеб, который наши родные оставляли нам на завтрак, и относили его лагерникам, работавшим на еврейском кладбище, где они разбивали2 памятники. Один раз охранник пристал к нам на кладбище, когда мы подавали хлеб, и хотел отправить нас в лагерь, так как передавать продукты было запрещено. У Стени было немного табака для лагерных, так мы отдали его охраннику, и он нас отпустил. С тех пор мы передавали посылки через кагал. Однажды из Красного Креста маме пришел вызов. Я отправилась туда вместе с мамой. Мы получили посылку из Швейцарии. Во второй раз – из Португалии. Не так радовали нас эти сардинки, консервированное молоко и фиги, как то, что ктото о нас помнит. Отправитель не был указан. Однажды мама заболела, начала задыхаться, это было в 11 часов ночи. Евреям уже нельзя было выходить, но я побежала в больницу. Оказалось, что дежурный врач выпивал с Курцроком, и я возвратилась без него. Утром хотела подать маме термометр и разбила его. Мамочка начала искать другой в моем ночном шкафчике, но вместо термометра нашла полный шкафчик хлеба. Досталось мне тогда от мамочки, она 1

Район и улица Львова, через которые пролегала короткая дорога в Яновский лагерь. 2 Немцы заставляли евреев разбивать еврейские памятники.

очень переживала по этому поводу. И с этого времени я уже не передавала лагерникам хлеб. На евреев снова наложили контрибуцию, семь миллионов нужно было собрать в течение пяти дней. Мама должна была ходить собирать и днем, и ночью. Кто-то был недоволен, что должен давать деньги, другие радовались, что зато настанет покой. На второй день после начала сборов из немецкого юденрата пришла депеша, что мамин брат, Блюменталь Леон вместе с детьми и женой выехал в Белжец1. Мамочка поняла, что речь идет об их спасении и позвонила туда. Там проходила «акция». Бабушка начала плакать. Мамочка отправилась в «Gesundheitskammer», к знакомому Блауштейну (он был директором), который пообещал спросить у директора-немца. Директорнемец позвонил в Раву-Русскую, откуда получил ответ, что еврей-дантист им не нужен. В субботу была выплачена контрибуция. В понедельник, в 5 часов утра послышалась стрельба. Мамочка вскочила с кровати, разбудила всех. Дядя Хирш сейчас же отправился на работу. Мама вместе со мной, с дедушкой и бабушкой пошла в больницу. Густав – в кагал, Рена – на фабрику Шварца2, дядюшка Мундек долго собирался и в конце концов остался с Кларой и Салей дома. 1

Скорей всего депеша была составлена иначе, без упоминания названия Белжец. Это название, очевидно, всплыло в уме юного автора несколько позднее, по мере «популяризации» трагического смысла этого слова. 2 Фабрика Шварца помещалась на улице святого Мартина.

Èçäàòåëüñòâî «ÄÓÕ I ËIÒÅÐÀ» Íàöèîíàëüíûé óíèâåðñèòåò «Êèåâî-Ìîãèëÿíñêàÿ àêàäåìèÿ» 5-é êîðïóñ, êîìí. 209-211 óë. Âîëîøñêàÿ, 8/5, Êèåâ-70, 04070, Óêðàèíà Òåë./ôàêñ: + 38(044) 425-60-20 e-mail: litera@ukma.kiev.ua http://duh-i-litera.kiev.ua