3-11

issn 2218-5364

Выпуск №3 (13), год 2011 “Липовый” с инструкцией к 11 Форуму молодых писателей России

www.neo-lit.ru www.xy-li.ru

Художественная литература и другие хроники нашего времени

ОГО

ГОЙ

монолог учредителя. бормотание и уверенность в завтрашнем дне. (бормотание) Когда два еврея спрашивают меня, почемужы не удается управлять гоями каграньше; внук брянского партизана размышляет, брать ему каен S или Turbo S, а у меня в меню — пшенка и беломорина на сегодня, вдруг понимаю: я не гой. Я Огогой. И люди наши — тоже — давно уж выпрыгнули из натянутых кем-то штанишек глупости, лени и пьянства (толерантно плевать на предрассудки — евреи — друзья и враги, ничего особенного в отношении; я нежно люблю эту стальную породу). Мы страна Огогоев, друзья. И для этой страны, для этих Огогоев мы и делаем эту газету. Так уж получилось, что несчастливый тринадцатый номер культурно-просветительской газеты «Ху Ли» закрывает первые три года издания этих веселых страничек. Поэтому выпуск этот с одной и с другой стороны — небольшой отчет о проделанной работе, а изнутри — традиционно литературен. Даже с учетом стремительности в подготовке этого спецвыпуска для съезда молодых писателей в Липках, редакция постаралась на славу и предлагает нашему вниманию мини-гид по этому интересному событию, два рассказа и пять настоящих стихотворений. Формат наш сегодняшний, кстати, чем-то напоминает самый первый выпуск этой газеты, который тоже мы сделали на 4 полосах (правда, размером поменьше)... (Вопрос присяжных) Почему именно газета? Только из-за денег. Газетная печать стоит дешевле всего, что для нищей московской швали немаловажно. Собственно, этот фактор и еще сильная моя личная вера в светлые пионерские убеждения и стали нашим тандемом — и концепция эта не поменяется, уважаемые читатели. Собрать редакцию из волонтеров тяжело, волонтеры похожи на тараканов и выбегают на свет только для того, чтобы покружить и убежать; тяжело, но возможно — и когда ты понимаешь, что рядом с тобой уже не просто энтузиасты — но единомышленники, уже не страшно и не скучно продолжать и постоянно продолжать (я рад за новый созыв редакции — эти милые люди готовы к бесплатной работе на газету в течение следующего сезона — и это в наших полечудесных капиталистических условиях). Мы часто сталкивались с негативным отношением к нашей газетной деятельности. Опять же ничего личного — меня, наоборот, как-то ближние на вершок более зауважали, что ли; нет — в смысле, что культурно-просветительская работа наша буксовала подчас из-за нетолерантных мнений окружающих... А то и просто из-за зависти (ну да, представляете, я два года носил по 1 пню в ЦДХ г. Москвы, а в этом году — сразу два! есть чему завидовать... (про протузии тактично расскажу потом). Но мы-то уже знаем, что Огогою зависть не помеха — это его пища. Были разочарования, были. Были скандалы и даже угрозы — драк не было. Презрение, которым окутывает нас Большой издательский мир — тоже — не помеха. Да и пни, если хотите, воруйте наши (как это сделал Яков, читайте на стр. 4): они точно не трухлявые. Надежные пни.

Самиздат: слава и стыд

Поздравляем... и трепещем!

(уверенность в завтрашнем дне) Были ли успехи? Да. Но успехи первого уровня в основном, связанные с постановкой этого хлопотного дела на рельсы. Конечно, приглашения от толерантных магазинов «Читалкафе» (Мск, Покровка, 38) и «Все свободны» (СПб, наб. р. Мойка, 28), Государственной Исторической библиотеки и ландшафтного парка «Южное Бутово» — приятны и, наверное, могу заслуженно считаться началом второго уровня...

— но это пусть вам расскажут дела наши последующие. А дела наши всегда просты — редакция Ху Ли будет продолжать этот свежайший крестовый поход в поисках Новой, Искренней и Великой Русской Литературы, будет продолжать, пока хочется двигаться и дышать, хочет продолжать. Конечно, мы (лично) стали хуже, трагичнее, старее за эти три года. Но хочется верить, что какую-то часть нашей святой огогойности мы передаем не только в космос; но этим страницам, и нам будет чем прикрыться на страшном суде (и нашим подписчикам — тоже)! Кто сказал, что уверены в завтрашнем дне только мертвецы? Уверенность в завтрашнем дне приходит к тому, кто верно прожил день сегодняшний. Уверенность в завтрашнем дне приходит к тем, кто влюблен. Это сложно даже для одного человека, и еще сложнее — в команде. Должен признаться, что наша редакция не может быть уверена в завтрашнем дне; вернее, не могла быть уверена до издания этого номера (что будет дальше — посмотрим, пока что я просто констатирую факт). Наши волонтеры дико изменялись в своих пролетарских лицах, понимая, что даже бесплатная работа — работа и есть, и делать ее нужно не раз в год. И делать, и переделывать, и доделывать. И что даже у волонтеров есть руководящие волонтеры. И что то, что делается впервые, всегда никому не нравится, вызывает раздражение и усмешку. Наши волонтеры оказались людьми с простыми идеями — достаточно вспомнить X, сделавшего себе тайком от редакции визитки (и весьма успешно склеившего на написанную дутую должность девчонок c Чистых прудов); Y, потребовавшего свою треть от единственной выплаты единственного существовавшего рекламодателя (плевать на минус тысячи рублей прибыльности нашего предприятия). О какой уж тут влюбленности говорить... И все-таки, нужно верить и стараться. Потому что уже есть первые всходы нашей совместной с активом Неоновой литературы деятельности, а значит, будет и урожай. Вот окажется ли он съедобным — неизвестно, и здесь на первый план выходит обратная связь — ведь для того, чтобы по-настоящему быть уверенным в завтрашнем дне, нужно в дополнение к указанным двум данностям (внутренним) добавить данность внешнюю! Поэтому редакции нужны ваши советы и рекомендации (и независимые корреспонденты!). Помните, что в этой газете возможно все, что соответствует нашим уставным целям. А сейчас — каретку мне, каретку! Мы начинаем второй сезон Неоновой газетки «Художественная литература. Хроники нашего времени». С уважением, Николай Зырянов

Два редактора газеты «Ху Ли» станут участниками 11 Форума молодых писателей в подмосковном пансионате «Липки». Доподлинно неизвестно, улучшается ли качество прозы и поэзии у посещающих эти ежегодные слеты авторов — но возможность живого общения для молодой талантливой молодежи со всех краев необъятной нашей Родины уже прекрасна. Мы поздравляем гостей Форума, среди которых есть и наши авторы — Артем Заяц (Днепропетровск), Елена Георгиевская (Калининград), Игорь Корниенко (Иркутск), Резников Владислав (Белгород) и Елена Одинокова (Санкт-Петербург) — и надеемся на сотрудничество с

участниками Форума в будущем. Одновременно редакция газеты задумала наконец-то внедрить в Липки немного Ху Ли, пусть и без Пня; зато с краткой инструкцией для начинающих авторов (см. стр. 3). Также Форум станет местом распространения нашего толстого №2 за этот год, что, безусловно, настоящая проверка крепости слова и молодых и неизвестных авторов нашего издания. Искренне надеемся на ваши честные и откровенные отзывы, уважаемые читатели. Надеемся и трепещем — велика в Липках плотность редакторов на квадратный метр, ветрено, а газета впервые выходит в формате А2.

Дело

Только факты

завертелось... Несмотря на частые упреки в сторону редакции о популистском названии, отсутствии концепции, хулиганских текстах и некрасивых иллюстрациях, мы продолжаем петь свою странную песню. И кое-где ее если и не подхватывают, но просят переписать слова... Так, совсем недавно в редакцию поступил официальный запрос, сначала перепугавший всех сотрудников (опасным показался интерес со стороны структур, близких к государственной власти), а потом порадовавший. Речь идет о просьбе Государственной Публичной Исторической Библиотеки России предоставить по 7 экземпляров каждого выпуска для Фонда нетрадиционных изданий Библиотеки и «профильных организаций» (этото и перепугало редакторов — ну, какие в наше время есть профильные организации, сами знаете). Тем более, что, согласно официальному сайту ГПИБ, «формирование коллекции началось в 1989 году, когда политический плюрализм был нетрадиционен для советского общества. … В состав Коллекции входят малотиражные книги, брошюры, периодическая печать, агитационные материалы и неопубликованные документы политических организаций, отражающие широкий спектр современной российской многопартийности. … «Коллекция нетрадиционной печати» не только библиотечное собрание, каким вы привыкли его представлять. Это — гражданская позиция ее создателей: сохранить для будущих поколений россиян документы и материалы, отражающие тот период истории, во время которого сформировалась российская многопартийность». Как не имевшие на своих страницах ничего, кроме культурно-просветительских материалов, мы забеспокоились — но, встретившись лично с представителями Фонда, расслабились — и решили, что ничего страшного в современной российской многопартийности нет, и Ху Ли вполне может себе позволить хотя бы небольшую политическую рубрику в новом сезоне. А что, если наша сугубо личная политическая позиция позволит, например, Ху Ли занять место партии Правое тело (онито позволяют себе издавать дерьмовые газеты и даже суют туда (sic!) художественную литературу). Очень хочется верить, что дело наше завертелось, но не в прямом смысле — а в образном. И в утверждение новой заявленной политической линии мы перелицовываем имеющуюся вертикаль власти в редакции в соответствии с принятой в стране (см. выходные данные). А также благодарим ГПИБ России и лично Илью Кучанова за такую нетрадиционную подачу перспективной идеи и внимание к малым российским СМИ.

• Газета «Художественная литература. Хроники нашего времени» с 2009 года выходит в г. Обнинск. За эти три года редакция издала 12 выпусков формата А3 разной толщины — от 4 (февраль 2009 г.) до 72 (июль 2011 г.) полос, тем самым выполнив предвыборное учредительное обещание 12-ти выпусков в первом сезоне. И даже перевыполнив — напомним, что собравшись делать ежемесячную газету из 4 полос в 2009 г. (т.е. всего 48 полос за первый сезон или 144 за три первых года), выдали 296!

• Для распространения газеты, помимо бесплатной подписки, избирались крупные и независимые литературные форумы. Для этих целей было израсходовано около 10 пней и 12000 газет — пень привозился неравнодушными соратниками на мероприятие (в т. ч. без приглашения, в т. ч. с сопротивлением охраны); выставлялся на людном месте. Газету размещали на пень. Случая, когда хотя бы одна газета осталась на пне после мероприятия, не было.

• Посетила газета и несколько немосковских мероприятий, отметившись (опять же благодаря неравнодушным соратникам) в Санкт-Петербурге, Киеве, Великом Новгороде, Тюмени, Коктебеле и Брянске. В Москве также проводились уникальные перфомансы «Газетное дерево». Проблем с представителями правопорядка не возникало — наоборот, служивый люд всегда с радостью брал себе пару выпусков (иногда в качестве штрафа за нарушение ПДД). Возникали проблемы с ректорами, охранниками и поварами.

• В этом году мы заканчиваем бесплатную подписку на издание для общих категорий граждан. С наступлением 2012 года по-прежнему пожизненная подписка будет доступна только за плату. По состоянию на октябрь 2011 года у нас 78 подписчиков из 23 населенных пунктов Российской Федерации. Кроме того, мы поставляем газету в некоторые официальные органы и одну сельскую библиотеку (с. Рюхово Брянской области). Конечно, для авторов, официальных органов и сельских библиотек газета останется бесплатной.

• Мы мало предлагали газету на продажу или распространение в магазинах. В большинстве своем магазины также не интересовались изданием, а некоторые даже нас выгнали со своей территории. Однако есть и такие дружественные нам магазины, которые пригласили нас к себе в новом сезоне. Поэтому мы не оставляем надежд на возможность цивилизованного распространения за хорошие титимити. Спрашивайте в лучших магазинах и рекомендуйте нас, когда они признаются в своем неведении.

• Редакция по-прежнему работает в лучших коммунистических традициях, то есть бесплатно. Авторы по-прежнему не получают от нас гонораров, кроме строгого соблюдения личных неимущественных прав. Впрочем, кое-кому удалось и заработать на нашем издании. Например, сын редактора издательства «Нарния» Тимофей тайком от редакции продавал газетку на фестивале вольных издателей (да-да, брал с пня и продавал) и заработал 480 рублей.

Слово «самиздат» в конце восьмидесятых вызывало уважение и было маркером высокого культурного статуса собеседника. Сейчас изготовителей и распространителей самиздата считают либо немного «того», либо графоманами и нищебродами, которые не знают, на что употребить лазерный принтер. Самиздат конца нулевых часто приравнивается к детсаду, а издание книг за свой счет — к онанизму. КрафтыЭбинги от критеги также добавляют: «Опубликовать текст в Интернете — все равно что вывесить его на заборе». Пожалуй, из крупных писателей только Михаил Веллер не считает самостоятельное издание книг чем-то постыдным и предлагает йуным пейсателям печататься самостоятельно. Редакция ХуЛi заявляет: онанизм — благо! Во-первых, вы не рискуете подхватить заразу в виде недобросовестных издателей, во-вторых — не предоставляете посторонним права на свои произведения. Во-третьих, вы не можете инфицировать собой добросовестных издателей и книжные магазины вроде «Фаланстера». Быть может, вы русская Лидия Ланч? Официально считается, что самиздат советского периода был оплотом свободомыслия и «отдушиной» советской интеллигенции. Рукописные журналы и альманахи «Ересь», «Оптима», «Луч», «Колокол», «37», «Часы», «Голоса» и многие другие действительно были достоянием «второй культуры» той эпохи. Многие из них выходили много лет подряд, а «Митин журнал», к примеру, после 1991 года стал выходить официально. Однако, не все самиздатовцы были такими борцами с системой, какими их пытаются изобразить. Да, одни издавали подпольные литературные журналы, другие по ночам перепечатывали на машинке Бродского и Мандельштама, становились жертвами карательной психиатрии и т. д. Но многие так же самоотверженно перепечатывали фантастику и любовные романы. О распространении порнографии путем фотокопирования мы даже не будем говорить. Е. В. Харитонов собрал и систематизировал сведения о большом количестве советских «фэнзинов». Он утверждает, что, к примеру, с 1966 по 2002 г. было создано более 300 самиздатовских журна-

лов, посвященных советской и затем российской фантастике. На ежегодном петербургском фестивале самиздата «Блинком» стабильно появляются фэнтези, да и вообще, основная масса его посетителей — ролевики. Как видим, вовсе не «большая литература» волновала и волнует умы россиян. Самиздат в сознании большинства россиян связан с таким понятием как цензура. Однако, как поясняет Глеб Коломиец, технический редактор журнала «Слова», «…самиздат давно существовал и существует сейчас в странах, где власть никогда не репрессировала искусство. На мой взгляд, ближе к реальности определение самиздата как любой издательской деятельности, осуществляемой частными лицами за свой счет или на безбюджетной основе. Самиздат всегда был близок литературному и художественному авангарду (вспомним рукописные книги футуристов), но его полноценное проявление в творческой практике связано, на мой взгляд, с возникновением мейл-арт движения [1] (конец 1950-х), когда самиздатские книги начали распространяться по всему миру. Особенно благоприятна ситуация в США, Австралии и Европе». Нужно добавить к этому, что, несмотря на заявления «несогласных», жесткой цензуры не существует и в РФ. История с продукцией «Ад Маргинем» — случай скорее исключительный, нежели типичный. Крупные издательства в РФ часто публикуют скандальные книги с фальшивыми выходными данными. Естественно, никакие «органы» не следят за всей художественной литературой и периодикой, да и вообще, при нынешнем объеме печатной продукции это бессмысленно. И каждый «обязательный экземпляр» вряд ли кто-то будет штудировать на предмет нарушений законодательства РФ. Например, книги некого академика Фоменко, прямо нарушающие закон о фальсификации истории, издаются большими тиражами и всегда имеются в свободной продаже. Несмотря на это, издатели откровенно боятся или просто не хотят публиковать слишком «смелые», по их мнению, книги, и молодым писателям, которые по какому-то недоразумению ездят на встречи с руководством страны, было бы нелишне обрисовать эту

странную ситуацию в процессе беседы и выяснить, что все-таки «можно» и что «нельзя». Но нет, мы из года в год слышим от молодых авторов все то же нытье о нехватке финансирования, нижайшие просьбы ввести государственную систему распространения своих опусов и прочий унылый бред. Самиздат — не всегда синоним нелегальности. Как правило, то, что мы считаем «самиздатом» — это официально зарегистрированная Книжной палатой печатная продукция, даже сборник поэзии ролевиков или мемуары обычного дедушки могут иметь ISBN. И газета ХуЛi — не исключение. Самиздат также не синоним малотиражности. К примеру, издательство «Аргориск» часто довольствуется тиражами 300 экз. Дмитрий Волчек, главный редактор издательства «Колонна», говорил по этому поводу в одном из интервью: «… наш бюджет настолько смехотворен, что финансовую сторону предприятия невозможно всерьез обсуждать. Приличная съемочная группа только на кокаин за один вечер тратит больше, чем мы на все книги за год». Окончательно побороть предубеждения нам поможет все тот же Глеб Коломиец, который любезно согласился рассказать редакции ХуЛi о современном самиздате: «На западе существует множество самиздат-издательств: среди них я бы выделил mOnocle-Lash Anti-Press, специализирующееся на дадаизме и анти-арте [2], а также издательства TONERWORKS и Luna Bisonte Prods, выпускающие в основном визуально-поэтические [3] книги и журналы. В России ситуация с самиздатом хуже. Видимо, в связи с вышеупомянутой терминологической путаницей, а также из-за того, что искусством у нас называют только то, что делается за деньги, поддерживается государством или коммерческими институциями, связано с пропагандой, пиаром и имитацией творчества. Среди инициатив, ориентированных на русскоязычную аудиторию, можно выделить издательство В. Гоппе (Москва), выпускающее высокохудожественные издания малыми тиражами (от 1 до 20 экз.), журнал «Черновик» (США), посвященный визуальной поэзии, нонконформистский журнал «Слова» (Смоленск), самиздат-изда-

тельство «mycelium» (рассредоточено по всему миру), литературно-публицистический журнал «Идиот» (Белоруссия), издательство «Propeller» (Германия). Наравне с традиционным бумажным самиздатом, существуют и другие измерения этого явления: интернет-самиздат (выпуск PDF-журналов, количество коих огромно, хранилища PDF-документов для распечатки, вроде scribd.com или issuu.com, литературные порталы и др.), аудио-самиздат (который существует как в форме, аналогичной литературным сайтам с открытой публикацией, так и в виде Интернет-лейблов — например, Another Hemisphere Records (Россия)), видео-самиздат (про YouTube, я думаю, все знают). Колоссальные перспективы открываются перед самиздатом с приходом в Россию технологии печати по требованию и электронного книгоиздания. Я думаю, что теперь существование репрессивного издательского рынка, ориентированного на официоз и чтиво, под большим вопросом В США уже существуют агентства, предлагающие услуги по продвижению книг, изданных авторами в электронном виде или по технологии print-on-demand, что фактически устраняет необходимость в издательствах (в таком виде, в каком они существуют сейчас). К сожалению, в России сервисы печати по требованию все ещё сохраняют криминальный облик и стремятся спекулировать на авторском тщеславии, извлекая выгоду в основном из продажи экземпляров, которые автор подарит своим друзьям, родственникам или вышлет рецензентам. Цены на печать и доставку в таких сервисах неоправданно завышены, что делает практически невозможным распространение книг. Исключение составляет лишь проект ru1.ru, но он недоступен за пределами Москвы и не занимается продажами через Интернет. Однако, несмотря на все трудности, фундамент для альтернативной культуры в России уже сформирован, дело только за людьми, способными на независимое творческое высказывание, обладающими свободным мышлением и готовыми противостоять подавляющей официозно-коммерческой надстройке». Писал статью и брал интервью у Глеба Коломийца К. Одиноков

[1] Мэйл-арт (англ. mail art) — вид современного изобразительного искусства, применяющий почтовые марки и другие почтовые материалы как изобразительные средства.

[2] Анти-арт (англ. Anti-art) — близкое к дадизму направление, подвергающее сюмнению традиционные критерии искусства (например, путем презентации найденных предметов как арт-объектов — случай знаменитого писсуара Дюшана).

[3] Визуальная поэзия — жанр искусства, находящийся на стыке литературы и традиционного изобразительного творчества (живописи, графики).

Нужен ли молодому русскому читателю самиздат? Разумеется, да. Но не все это понимают. У некоторых читателей это слово ассоциируется с немытыми бородатыми работниками котельной, слушающими всякую там окуджаву и читающими неимоверно затянутые опусы Солженицына. Обитатели фейсбука и вконтактика, купившиеся на яппи-пропаганду, убеждены: интересны только растиражированные, «успешные» писатели вроде Минаева и Багирова. И наплевать, что Минаев, в сущности, так же скучен, как Солженицын, главное, что читать его модно и престижно. Юные диссиденты и богоискатели из глубинки, где книги издательства «Колонна» не продаются (а заказывать по интернету слишком накладно), доверяют тем, чьи книги замечены сексапильными критикессами и проанонсированы на сайте «Живая литература». С каждым годом увеличивается список «прогрессивных» прозаиков, якобы разоблачающих неправильное устройство современного общества, ищущих новые пути развития.

В результате у нас вместо Паланика — Минаев, вместо Хоума — Прилепин, вместо Мэтью Стокоу — Сенчин, а вместо Лидии Ланч — Ирина Мамаева. Такова современная протестная литература на русском языке и, по мнению большинства мэтров, это нормально. Такое ощущение, что советские окололитературные пенсионеры хотят подменить протест и авангард нытьём и старьём. Возьмём, к примеру, известный форум в Липках: немалые деньги тратятся на поддержку авторов, тщательно копирующих образцы деревенской прозы или женской камерной поэзии сорокалетней давности. Если продвинутые мальчики и девочки захотят ознакомиться с творчеством ровесников, что им предложат липкинские питомцы? Книги о братьях-механизаторах Толяне и Коляне или доярке Наталье Петровне, списанной с солженицынской Матрёны, и заунывную вторичную силлаботонику. Бывает, что мастера позиционируют как альтернативную прозу девичьи пописульки о

кружевах, конфетах и богатом внутреннем мире, но чем могут произведения духовно богатых барышень удивить среднестатистического ЖЖюзера? В общем, подобно тому, как «Наше радио» расправилось с русским роком, Липки и толстые журналы расправляются с прогрессивной литературой. На страницах бывших советских изданий нет места гей-литературе и повестям о политактивистах. Как однажды сказал редактор «Знамени», «мы же напечатали «Исход», и этого хватит». Зато в «Новом мире» опубликован псевдореволюционный роман Натальи Ключарёвой «Россия: общий вагон», где геи изображены идиотами и шутами, а вусмерть пьяная, но «чистая душою» героиня, олицетворяющая Россию, восклицает: «Педерасты кругом!» А какую безграмотность демонстрирует читателю новореалистическая плеяда! «Огромные Дашенькины грудки», «это рассказ о мужской дружбе, но в нём нет тяжёлого, как чугун, мужского достоинства», «с каждой порцией

льющихся капель слёз становилось понятно: не шутит». Да, к сожалению, не шутит: новый традиционалист должен быть серьёзным, как газета «Правда», а взор его — тяжёлым, как чугун. Герои новой молодёжной прозы почти не ругаются матом, чтобы не напугать интеллигентных пенсионеров и критикесс, зато на каждой пятой странице пьют дешёвый алкоголь, заедая плавлеными сырками и селёдкой. Таким образом, герои подчёркивают свою тонкость, ранимость и неудовлетворённость свинцовыми мерзостями родины, а авторы намекают, что нуждаются в стипендии Министерства культуры. Самиздатская литература противостоит всему этому безобразию. Так было, и так будет впредь. Взяв на себя обязанности одного из редакторов «Художественной литературы», я постараюсь рекомендовать для публикации произведения, в которых нет нового реализма и унылого говна. Е. Георгиевская

Художественная литература. Хроники нашего времени.

А. Мессер

Одновременно веселый и грустный рассказ о буднях нашего национального героя. Известный под различными псевдонимами сетевой автор, заблокированный на нескольких литпорталах за провокационность, чёрный юмор и обращение к запретным темам. По просьбе автора инкогнито не раскрываем.

Легенда о деде морозе Велика и прекрасна Вальгалла. Вот она — в надмирном — далеко и в то же время так безмерно близко от земли, что дегенерату, который сейчас глядит на нее прищурясь, кажется, что она прямо совсем рядом — рукой можно дотянуться, варежку добросить. Он рычит от ярости, вспоминая несметное количество праздников в Вальгалле, праздников, на которые никто его, полуаса, не приглашал. Он поднимает свою косолапую руку и грозит небу. Он вспоминает, как лился оттуда их звездный хохот, и ответом прошлому служит грязная брань. Он вспоминает, как они улетали — опять и опять — оставляя его наедине с динозаврами, саблезубыми тиграми и бешеными мамонтами, и из его волосатой груди извергается страшный рык, вопль и стон. Он ворчит, урчит, прыгает на месте и стучит своими кривоватыми колесоподобными ногами о раскинувшийся вокруг до самого горизонта лед. Кажется, что он пьян. Однако он никогда не пьет. Лихорадочно бормоча, он бросается к своим саням, отталкивает кривоватого уродливого пенькоподобного гнома и берет в руки поводья. Шевелят ушами чудесные олени: — Хутчэй аленi! Ляцице скачыце! — вопит он, дергая поводья. — Дзеда да Вальгаллы вязице! — Уступая его понуканиям, благородные животные бегут. Сани разгоняются, делают один круг, пробегая по чёрному льду, и поднимаются выше и выше, покуда не оказываются в воздухе. Сегодня ночь Йоля, низко над землей висит звезда Вальхаллы, вот они, гордые боги севера, все как один, эйнхерии, в бою павшие, вот их смех звенит из висящей надо льдом звезды. Зевает стоящий у сиятельных ворот охранник, седобородый, коряжистый, древнеликий, с блестящими зубами, несмотря на древность, чудесным слухом наделенный, сын девяти матерей, небесная гора, рогатый таран, Хеймдалль, рукоятка меча, страж радужного моста. Поворачивая голову презрительно глядит он на мчащегося в санях по небу полуаса: — Эй, асы! — кричит косматый из саней. — Эй, асы-пiдарасы! — его гложет обида, вечная обида обделенных и не приглашенных. Даже Локи приглашали в этот звездный чертог, а его, Дзеда-Мароза, никогда, несмотря на то, что он, в отличие от Локки, никогда не устраивал асам пакостей.

— Гэй, асы! Асы-пидарасы! Чаго глядзишь, Хяймдаль? У вока цябе я щщас дам! — сани приближаются к воротам дома богов. Кажется, что Дед-Мороз собирается превратить в реальность свою угрозу. Он достает из саней припасенные куски льда и начинает метать их в стража Асгарда. Однако Златозубый не обращает внимание на лед. Да и к тому же Дед-Мороз не слишком-то и меток. Льдины летят мимо, ударяясь в железную обшивку Вальгаллы: — Эй, Водзiн! Выходзь, выходзь, я бiцца з табою буду! Собирающиеся внутри асы и эйнхерии прислушиваются к шуму: — Кто там?

— А, опять он.

— И эта история повторяется каждый Йоль, — недовольно говорит Вотан, бледный, высокий, светловолосый, одноглазый и вечный. — Надо уж в самом деле мне выйти и надавать ему по шее. Потаскал бы я его за бороду. Так-то!

— Не стоит того, — удерживают хозяина боги. — Не стоит унижать себя даже схваткой с недочеловеком! Молчание — вот какой он получит ответ! Пойдем, Вотан, отец наш, брат наш, наш господин, наш товарищ! Что толку биться с лохматым, со старорожденным, с полуасом в звездную ночь Йоля? Пусть кричит! Скоро он осипнет и вернется в свою избушку выть там и рыдать в бесконечной ночи своей дегенеративной вечности. Пойдем, Вотан, вот уж все только и ждут одного лишь тебя, лучший из богов. Неохотно отказывается одноглазый от мысли проучить Деда-Мороза. Впрочем, что-то наподобие жалости шевелится в его сердце. Ведь Дед-Мороз не виноват что он такой... он когда-то хотел служить асам, однако те не приняли его помощи. Тюр, славный чистопородный Тюр отдал волку руку. А Дед-Мороз, чтобы услужить асам, отдал бы зверю всего себя! Однако тогда, в дни битвы Вотан отверг его помощь, высокомерно, как и подобает богу, отказался он от мольб Старым Рожденного полуаса. Корчилась подобострастно морщинистая физиономия деда. В самое лицо Вотана, прекрасное, точно вершина горы или свет звезды или ярость ветра глядели махонькие глазки получеловека- полунеандертальца: — Я з вамi жадаю...брацiку Водзiн! Калi ласка! Хай я з вауком бiцца буду! Глядзi — якия у мяне руки моцныя! Я сам у рот iстоты той прыгну и знутры ёй пасць парву! Толькi кажы... толькi прыкажы... Мохнатые, получеловеческие пальцы хватают прекрасную руку бога, холодную, как лёд его севера и дергают её, точно умоляя позволить принести присягу на верность: — Брацiку Водзiн! — говорит Дед-Мороз почти жалобно. Однако светлые, большие, широко расставленные глаза владыки севера смотрят мимо корчащегося у его ног клоуна в красной шубе. Туда, в дни битв и свершений, туда, к гибели, к гибели, к гибели. Туда где будет потерян мною — мой лаз, где славный Тюр лишится руки, а Бальдр, сердца моего часть, жизни. Туда, туда — туда, где и моя смерть в далекой бездне, черная и неизбежная, как цвет моего зрачка, который еще темнее в

2

светлой окружности радужки глаза. Нет, не будет со мною пооруч идти этот недоас, и сияние моих подвигов да не будет затемнено, а в мрак моих страданий да не проникнет твоя неандертальская вонь. Прочь, ничтожество! Пошел вон, Дед-Мороз! Вой, бушуй в своей тишине! Пусть от твоего крика замерзают реки и ломаются под тяжестью льда деревья. Прочь, чудище, прочь, мохнатый старик! Истратив весь запас своих жалких боевых снарядов и отчаявшись вызвать бога на битву, Дед-Мороз, рыдая и крича на все небо, мчится прочь. Там, в своей избушке, он затыкает свои волосатые уши, чтобы не слышать звездного смеха. И страж Вальгаллы, Хеймдалль, не покидающий своего поста улыбается, потому что слышит его стоны. Отплакав, Дед-Мороз бредет к почтовому ящику изо льда. Юркие белки отлично справляются с почтой. Конечно это обычные лесные белочки, но что ж, он от души благодарен этим милым пушистым созданиям. Он подходит к почтовому ящику набитому письмами битком. Достаёт первое попавшееся: «Дзед-Мароз! Пиша цябе Юрык Пасюкоу...» Пишут, пишут Деду-Морозу дети! А иногда пишут и взрослые. Это не совсем человеческие дети. И взрослые — не совсем люди. Дед Мороз чувствует с этим народом некое трагическое, душу разрывающее родство. Нет, не умные народы севера, а эти, белые ниггеры, жалкие полулюди, пьяницы и дураки, обезьяны среди снега, эти клоуны, эти отбросы белого мира, эти бездельники которые поют и пляшут (надо сказать, грубы, смехотворны жалкие их пляски), а потом плачут от ничегонеимения, эти люди — его народ, им Дедом-Морозом избранный. Скольким детям он оставлял подарки, прокрадываясь в спящие квартиры и избушки, мягко и холодно топоча в темноте комнаты с елкой, пробираясь под черную сень ее шарикоукрашенных веток. Сколько раз, сколько раз, сколько раз. Сколько из тех детей, этих неблагообразных славянских детей, слюнявых, красноносых, развесистогубых, уродливых и жалких выросло, чтобы стать мразью мира сего. Вот они, стройными рядами уж сошли в могилы, проститутки и боровы-милиционеры, учительницы и продавщицы, бандиты и домохозяйки. Он, полуас, устраивал этим получеловекам праздник. Он радовал сердце завтрашнего мента пластмассовым конструктором и сердце завтрашней бляди западной куклой. Все он. Дед-Мороз улыбается. Улыбка делает мохнатое лицо не таким страшным. Любовь дерьма к дерьму — Деда-Мороза к русским, на самом деле просто трогательна. Слезы наворачиваются на глаза, коли подумать о том, какие чувства может испытывать эта мохнатая северная обезьяна в красном полушубке.

— Ты палучыш камп’ютэр Юрык Пасюкоу, — шепчет мохнатый недобог, разбирая письмо маленького недочеловека.

— А ты - мэблю для кватэры ляльки Барбi, Лиза Коцикава...

— А ты... а ты... а усе вы разам палучыце па мяшку цукерак!

— Нават калi вы дрэнна сябе паводзiлi! Бо вы ж дзеткi недачалавекi, а я недабог! Навошта нам сабе добра паводзiць? Няхай ты атрымау «тры» па матэматыке, Иванка, навошта недачалавеку матэматыку ведаць? А свае цукерки ты атрымаеш... кушай их, кали ласка! —бормоча, Дед-Мороз собирает мешочки, молчаливый уродливый гном помогает ему, механически нарезая разноцветные ленточки и перевязывая ими горловины мешочков. Сие занятие развлекает Деда-Мороза, и тот простодушно улыбается, и даже на лице его мрачного сутулого помощника проскальзывает улыбка. Веселье в Вальгалле подходит к концу. Валяются под столом боги и эйнхерии. Какой-то древнегерманский конунг храпит: он зачемто насрал в свой щит, а потом преспокойно заснул, прекрасно раскинувшись. Рядом блюёт какой-то викинг, изрыгая рыбьи хвосты и свиные котлеты. Вотан, который не ест, а только пьет, поднимается на капитанский мостик корабля, движимый смутной тревогой. Устремляет на землю свой единственный глаз. Там, внизу, в тишине и бесконечности диких лесов, хохочет, собирая свои сани с подарками, ДедМороз, и, вслушиваясь в этот смех, Вечный вздрагивает. Не от страха, нет. От мысли о том, отчего мироздание допустило саму возможность существования Деда-Мороза и этих несчастных русских? Что делать с ними? Истребить их из сострадания к ним? Уничтожить навсегда, чтобы они не мучились и не порождали мучений? Истребить и убить? Уничтожить? Он кладет руки на руль. Несколько минут... всего лишь нескольких минут достаточно для того чтобы уничтожить их... пролететь над землей над этой уродливой гигантской чудовищной Россией... уничтожить ее... и подняться в космос обратно, как обычно... несколько ракет — у них еще останется довольно. И для сражения с инопланетянами, и для... впрочем... зачем... может быть, и русские имеют право на существование и на свои маленькие радости? Его руки еще дрожат некоторое время, и Вальгалла висит над землей, поблескивая черными бортами. Однако, приняв окончательное решение, Вотан решительно поворачивает руль, и корабль начинает удаляться от земли. Вперед, в путь. До следующего Йоля. Пусть живут, решает Вотан. Пусть. Один из псов тихо лижет ему руку. Другой преданно улегся у ног хозяина. Виляя славным пушистым хвостом, он преданно смотрит на светлое, одноглазое, высоколобое лицо. Вальгалла, медленно набирая скорость, удаляется от земли.

Сергей Павловский

Алексей Сомов

Один из самых скандально упрямых выпускников Липок Сергей Павловский в своем новом рассказе поднимает проблему необсуждения интимного, которая рушит отношения.

Кислая — У моей жены кислая, — сказал он мне.

— Хах, это как? — удивился я, не скрывая улыбки.

— Кислая, понимаешь? Я её начинаю лизать, у меня мурашки по коже и всего колотит, будто рябины затрепал или лимона, — сказав это, он налил себе — и выпил махом.

— Хахаха, — я засмеялся в голос. — А зачем ты мне это рассказываешь? — Мне было всё равно или даже интересно. Просто в обществе так заведено: когда кто-то кому-то начинает рассказывать подробности своей интимной жизни, собеседник сразу задаёт подобный вопрос и добавляет, что ему противно это слушать.

— Не знаю, хочется кому-то сказать, но, похоже, только ты меня можешь понять, — он снова потянулся к бутылке.

— Эй, погоди. Давай тогда рассказывай, я не люблю пьяную речь слушать, — я отодвинул бутылку подальше.

— Да что там рассказывать — кислая. И все.

— И?

— Всё, — он снова налил себе полный стакан и выпил, — больше добавить нечего.

— А… ладно. Какая будет следующая тема для разговора? — я решил, что это был небольшой выплеск наболевшего.

— Не знаю, что делать. Я люблю свою жену и люблю ей отлизовать. Я могу даже её не бать, а просто отлизовать ей, и в то же время себе рочить. Но там — просто кислятина!

— Зачем же ты женился на ней, если тебя беспокоит эта проблема?

— Что значит — зачем? — он оторвался от бутылки. — Ты чё, это же не повод. Не может же семейная жизнь строиться через юблю и отлиз.

— Тогда терпи, хули.

— Терплю, — он снова залудил рюмашку, — уже два года терплю.

— Не вижу связи между кислой ездой, алкоголем, терпением, семьёй и депрессией.

— Потому что ты никого не любишь, а я вот люблю свою жену и пытаюсь идти на уступки. Тебе не понять таких тонкостей.

— Тогда я вообще не вижу проблемы!

— Я люблюп `изды! — сказал он уже довольно пьяным голосом.

— Я тоже.

— Ты мажор и позер, в тебе нет ничего святого. А я люблю понастоящему, — сказал он, глядя мне в глаза.

— Ты можешь отлизовать тем тёлкам, у кого тебя ничего не будет напрягать, — я знал, что его заденет это высказывание, и произнёс это специально, потому что он меня тоже обидел, обозвав мажором и позером.

— Тычоох, уел? — он нахмурил брови. — Я просто сказал, я, бть, люблю свою жену, просто она кислая, это мне не нравится. Но я ни за что не променяю её кислую на миллион ванильных. Я молчал и ждал, что он скажет ещё.

— Я даже пытался подсластить пилюлю, — продолжал он, — купил маленькое ведёрко мороженого, мазал ей клитор и слизывал. Было так — ох, уенно, она стонала, я кончал, а потом вдруг оказалось, что я этим мороженым ей застудил придатки, — с досады он громко ударил кулаком по столу, а я прыснул в ладонь и засмеялся, как чревовещатель, стараясь направить свой смех в угол кухни. — Я пробовал и крутенья всякие: малина, клубника — всё не то. Всё мешается со слизью и получается такая левотня, что уже не до веселой вагинки — да как бы не обрыгаться прямо на сикель.

— Хахахахаха, — я перестал зажимать рот ладонью и уже не стеснялся смеяться над горем своего друга. Я и правда не мог себе представить, что он будет намазывать вагину своей жены бабушкиным клубничным крутеньем. И я не понимал, как это возможно — застудить придатки мороженым.

— Она мне потом предъявила. За придатки. Сказала, что от этого вообще детей может не быть. Я ей сказал, что это тупые бабские страхи, но так и не смог объяснить — почему я мазал её промежность мороженым.

— А мороженое какое было? — продолжал я улыбаться.

— ха_ха_ха, — изобразил он мой смех, — не смешно… пломбир.

— Хехе, — я снова засмеялся.

— Я не могу не лизать, но и кислятину лизать тоже не могу, — язык у него уже совсем развязался. — Лучше бы она пердела по ночам или пусть бы у неё изо рта воняло — всё бы стерпел, но только не кислую!..

— А что, если её тоже в тебе что-то может не устраивать?

— Что?

— Не знаю… маленький член или вялый стояк, может, ты быстро брызгаешь, может, сам пердишь по ночам и у тебя воняет изо рта. Или, как вариант — кислый конч.

— Да ну! — он поморщился. — А если и так, пусть терпит, я вот тоже терплю.

— Какой глубокий смысл в ваших отношениях — терпеть недостатки друг друга, — завершил я своё рассуждение.

— Да я же говорю: ты не поймёшь этих тонкостей…

— А тебе принципиально лизать Вагину, или просто Лизать? — решил я уточнить. — Есть ведь ещё римминг, вылизывай анус и не парься.

— Я пробовал, но это не то. Мне хочется теребить языком её клитор…

— Носиком об него тереться, да? Говорить: «иди сюда, говнючёк», — перебил я его и опять засмеялся.

— Жопа — это, конечно, совсем не то, — он не обратил на мою цитату никакого внимания.

— А если в ванной отлизовать? — предложил я. — Ведь там можно душ включить , тогда, даже если ты почувствуешь кислый вкус, всё перебьёт вода из душа.

— Да? И в чём тут прикол? Легче из горла присосаться и заниматься такой и балой: пусть вода течёт по локтю, а ты языкомх у яришь, делая вид, что отлизоваешь и проглатываешь то, что в рот попадает, — он помолчал и добавил: — по усам текло, попало в и бло…

— По какому локтю? — я не смог представить то, что он описал только что.

— По какому локтю? — он посмотрел на меня.

— Ты сам сказал: «вода течёт по локтю, а тых у яришь, языком», — повторил я его слова.

— Лять, по подбородку, ёёпто — что непонятно? Я снова замолчал, улыбаться и смеяться уже не хотелось.

— Локоть, подбородок, — бубнил он себе под нос.

— Короче, тебе надо, чтоб было как у Даниила Ивановича: «а я готов лизать твою пизду без передышки и слизь глотать до появления отрыжки», так?

— Подборокоть, кислая гниль, вафлислякоть, — продолжал он бубнить, не обращая на меня внимания.

— Тогда и не знаю, что тебе ещё предложить, чем подбодрить и утешить, — пожал я плечами. Честно говоря, у меня никак не получалось представить — что значит `кислая? К счастью, мне таких экземпляров не попадалось, поэтому я даже посочувствовать как следует не мог, только улыбался и всё.

— Почти полночь, скоро жена вернётся, — он попытался встать, но тут же снова упал на стул.

— А почему ты её не встречаешь? Вдруг что-то случится?

— Ничего не случится, сама на ночные смены напросилась, а мне спать пора, — он снова попытался подняться, и чуть не упал на пол.

— Пошли, колдырь, — я помог ему встать, отвёл его в комнату и уложил на диван. — Её вполне может не устраивать твоя страсть к алкоголю.

— Кислая вагина, тухлый клитор, заплесневевшее межножье… — ворчал он в полудрёме, не слыша меня и ничего вокруг. Я зашёл на кухню, убрал со стола, помыл посуду и вынес мусор. Совсем скоро пришла его супруга.

— Привет, — сказала она, даже не удивившись, что я нахожусь в гостях у её мужа в такое позднее время.

— Привет, — я смотрел на неё, стараясь не думать о том, что у неё кислая.

— Опять напился?

— Угу, — кивнул я, — я уложил его на диван и убрал немножко после нас.

— Спасибо. Не понимаю, что происходит. Ведь не пил же раньше, и вдруг — на тебе. На работе вроде всё нормально, в личной жизни тоже. Он тебе не сказал причину? — она посмотрела на меня.

— Нет, — мотнул я головой. — Наверно, просто устал, скоро отойдёт.

— Он уже две недели пьёт, — пожаловалась она. — Даже перестал меня встречать по ночам. А вдруг со мной что-нибудь случится? Если так дальше пойдёт по нарастающей, нас ждёт печальное будущее. Как с таким человеком жить, строить семью и заводить детей?

— Не знаю, я далёк от этого. Разводись…

— Ты что? Это же не повод. Надо поговорить с ним, выяснить, в чём проблема. Нельзя же сразу кидаться в такие крайности.

— Извини, ничем не могу помочь. Я даже не могу у него бутылку отобрать — не даёт.

— Спасибо, что хоть заходишь иногда, он всегда рад тебя видеть.

— Ещё бы он обходился квасом «за встречу» — было бы совсем хорошо. Я оделся, попрощался и пошёл домой. Падал снег, мороз был не сильный. Я встал под светом фонаря, выдохнул и посмотрел на вышедший пар. В голове плотно застряла мысль: наверное, я и правда чересчур категоричный максималист, у меня точно не получится семью построить и идти на уступки. Но и с другой стороны: терпеть кислый клитор и пьющего мужа — далеко не лучший вариант… как мне кажется. Я закутался в фанатскую розу и двинул в сторону дома.

2011 год

четвертая годовщина Илье Смерть пахнет как сирень, замешенная с медом, а глиняная плоть рассыпчата, ломка. Ко мне пришел пацан, пришел себе и смотрит сквозь полумаску Человека-паука. Он курит в кулачок, с оглядкою, как злостный прогульщик и бандит — он курит, бог ты мой! Сквозь зубы сплевывает длинно, будто взрослый и говорит: бери сирень, пошли домой. Мой мальчик повзрослел на смерть, четыре года и невернадцать дней, я все забыл давно, теперь он на других широтах и долготах живет вниз головой, как супермен в кино. И словно бы не я слепил тебя из праха. И словно это я четыре года мертв. И зачерствелый хлеб, и молодая брага, и волосы воды, и пот, и дикий мед — все пахнет об одном, легко, тревожно, гнило, и день в прогале штор некстати рассинел. Хоть это не забыть: июнь, сухая глина и смертная сирень.

Марина Оранская Черно-серое

Шурша транспарантами: «Где вы?!», крича: «Разве час не настал?!» — шли маршем по улицам девы, одетые в серый металл. Хлестали их черные ветки и сами вязались узлом. Агенты древнейшей разведки, шагали они напролом. Носилась по городу новость: «Беда нам! Невинные здесь!» (Невинность не есть невиновность, и что ж? Невиновность — не честь). Трещали знамена: «К развязке! Мы все доживем до утра!..» ...По черному городу Сказки шли серые девы Добра.

Лав Сакс

полет отважной женщины и синим летним ночным сном по подоконнику пройдя ты пролетишь над городом и выкатишься в небеса и как колясочник скрипит неполноценною ногой так тихим будет твой полет с воображаемой звездой мне песни шепчут провода и не велят смотреть туда а космос шлет неяркий свет я пальцем вывожу ответ когда закончатся слова и людям станет просто лень на клавиши давить, тогда ты снова вспомнишь эту тень трезвонят лунные лучи и залезают нам в глаза по лестнице взойду и я в дорожку от твоих комет я сдерну с неба небеса на кнопки прицеплю плакат он говорит, что я люблю твои глаза и есть кумкват

Роза Флюгерштейн

Я буду в костюме вечности Была я в костюме белочки А ты был в костюме зайчика Над нами качались веточки И пели в траве кузнечики Была я в костюме девочки А ты был в костюме мальчика Лимончики на тарелочке И виски в большом стаканчике Была я в костюме лошади А ты был в костюме кучера В чужом и далеком прошлом Кровавом и заполошном Была я в костюме бабушки А ты был в костюме дедушки И где-то в земле опарыши Для нас уже вили гнёздышки Я буду в костюме вечности Ты будешь в костюме времени В порыве сплетём конечности Сольёмся в окаменелости

Зырянов

моя тактика Ботинки Rocco p Носки Boss Boss Костюм TJ Collection Рубашка Profuomo Галстук Zara Трусы Massimo Dutti Часы оставляю дому и можно не умываться

№ 3 (13) 2011 "Липовый"

Художественная литература. Хроники нашего времени. под редакцией Елены Одиноковой Поэт А. Кащеев (а может, и не он) сказал однажды: «Едешь в Липки — готовь печень». Кто-то спросит, для чего, собственно, ее готовить, но мы предпочтем держать ответ в секрете. Здоровая печень — непременное условие успешного пребывания молодого пейсателя в Липках и его восхождения к вершинам литературной славы. Слабый печенью — слаб пером, ему не стать новым Венедиктом Ерофеевым, новым Довлатовым и новой Витухновской. Итак, что понадобится молодым пейсателям России в первую очередь? Конечно, гепатопротекторы! Эссенциалефорте, липоевая кислота, расторопша пятнистая, каперсы колючие и прочие вкусные вещи. Главред ХуЛи добавляет к сказанному: «И голову!» Запаситесь анальгетиками, спазмолитиками, антигипертензивными средствами и пастилками для освежения дыхания. Косметику брать тоже можно, но не обязательно. Не забудьте также о почках: потребление соли лучше ограничить. Некоторые добавляют к списку активированный уголь. Ну и, конечно, захватите корвалол. Он хорош не только содержанием вкусного фенобарбитала, но и умягчением нравов пейсателей во время обсуждения их собственных творений. Раствор хлоргексидина однопроцентный (или формидрон) понадобится нам в конце, но запастись им тоже стоит заранее. Обращаем внимание девушек на то, что в Липках сложно добыть предметы личной гигиены и прочий милый ширпотреб. В киоске напротив ресторана «Лепота» (в цокольном этаже рядом с главным входом) можно увидеть эти предметы, но женщину, которая их продает, еще никто и никогда не видел. Если вы забыли дома, к примеру, расческу, купить ее можно будет в Звенигороде или в Москве. Обращаем внимание интернет-зависимых участников на то, что вайфай в Липках есть, но вам его могут не включить. Если вы не забыли захватить модем для своего ноутбука и купить к нему московскую SIM-карту, вам повезло. Если нет — вам представится отличный случай отдохнуть от интернета. Оборудова-

ние для вайфая находится в маленьком конференц-зале, куда можно попасть с галереи справа от главного входа. Приехав в Липки, вы можете обнаружить, что у вас пропала мобильная связь. Ее придется настроить вручную, нажав на «поиск сети» и выбрав вашего оператора из списка. Не тратьтесь перед поездкой на легкие и тяжелые наркотики: у молодых пейсателей России это не принято. Многочасовые лекции и семинары полностью обеспечивают состояние измененного сознания и гарантируют, что к концу дня вы даже не будете помнить, как вас зовут. Итак, вы запаслись материальными предметами. Не будем забывать и о духовной составляющей. Едешь в Липки — готовь психику. Навыки общения с представителями старшего поколения нужно вырабатывать загодя. Возможно, представитель старшего поколения не разделяет ваших анархо-коммунистических убеждений, не является строгим веганом, православным, мусульманином, атеистом или монархистом. Не пытайтесь ему объяснить, как хороша однополая любовь, как найти свой путь к Богу, кто такие «несогласные» и пр. Молодые люди, которые были в Липках до вас, уже неоднократно были замечены в этом и даже требовали свержения администрации. В случае обостренного желания озвучить свою гражданскую позицию рекомендуем фенобарбитал (см. выше). Навыки общения со сверстниками не менее важны. Слово «графоман», небрежно брошенное в чей-то адрес, может гарантировать вам море удовольствия до конца пребывания на форуме, а возможно, еще и на два-три месяца в Интернете. Умение красиво материться поможет вам выделиться в толпе. Найдутся завистники и прочие зашоренные люди, которые начнут тыкать вас носом в законы РФ, трясти мощами Венедикта Ерофеева, приговаривая, что «все это уже было», стращать Алешковским и хлестать протертыми кальсонами Довлатова. Смело шлите их туда, откуда вышло человечество. Закон РФ до вас не доберется, поелику ваш мат видели лишь ветер да руко-

водитель мастер-класса. Руководители мастер-классов — люди старой закалки, они помнят хрущевскую оттепель и брежневские обыски. За ними вы — как за каменной стеной. Приведу рецепт писателя Евгения Попова: когда вы готовитесь к визиту сотрудников органов, запрещенную литературу нужно не жечь, а варить, постоянно помешивая, до полного превращения в папье-маше. Найдутся сердобольные люди, которые начнут вас уверять, будто мат должен быть употреблен только к месту, иначе «теряется острота» и протухает какая-то «стилистическая оправданность». Не кидайтесь вычеркивать мат. Налейте им фенобарбитала: они все равно не собирались вас печатать. Найдутся и люди с особо тяжелой, гнойной формой непереносимости мата, которые уверены, будто простые доярки и механизаторы боятся Бога и общаются без всей этой мерзостной матерщины. Небрежно брошенное слово «графоман» может эффектно перевести хроническую форму заболевания в острую. Держите наготове фенобарбитал и ватку с нашатырным спиртом.

NB! Если вы пришли с группой других писателей в лес, выпили там живой воды, присели на корточки и решили поматериться, ни в коем случае не снимайте это на сотовый телефон и не выкладывайте на ютуб! На ютубе вы можете созерцать своих предшественников, занятых тем же самым, а плагиат — это большой грех, который не искупить даже годичным воздержанием от мата, молитвой и постом. Если вы все же решили пойти в Таинственный лес, дабы отдаться там свободному искусству, необходимо знать географию Липок и близлежащего поселка Синьково. Пункт А находится справа от КПП пансионата «Липки», если стоять к ним задом. Вам нужно идти по шоссе направо, так, чтобы Таинственный лес был по левую руку от вас. Лес скоро кончится, по левую руку появятся дачи малоимущих москвичей, а по правую — Неинтересное поле. Дойдя до развилки, сверните налево и идите до следующей развилки. Пункт А будет справа от вас. Чтобы попасть в пункт Б, встаньте задом к КПП и пройдите по шоссе налево от Липок, Таинственный лес будет слева и справа. Дойдя до развилки, сверните на-

лево и пройдите еще несколько метров. Пункт Б будет справа от вас. Не рассказывайте жителям Деревни о том, что делали в Таинственном лесу. Довлатов и Венедикт Ерофеев уже все напейсали до вас. Если вы пересечете шоссе и пойдете по асфальтированной дорожке прямо через Таинственный лес, то найдете пневмонию и вечно голодных гастарбайтеров, которые не помнят ни чинов, ни имен, ни биологического пола. На случай встречи с агрессивным нелегалом запомните несколько простых выражений: «Шерманда!», «Каракёт маймун!», «Бар кутак та!», «Тез, тез!», «Ахтунг!» А главное, остерегайтесь ходить в пункты А и Б после 9 вечера, когда силы зла властвуют безраздельно. Если вас назвали графоманом, не унывайте. Вам поможет знание плана Липок.

На территории парка вы найдете несколько детских площадок с комфортабельными песочницами; если вы от природы миролюбивы, можете направить оппонента туда. Для любителей экзотики в пансионате имеется прокат лошадей. Как использовать лошадей для наказания критегов, вам подскажут русские народные сказки. Если критик по-хорошему не понимает, вы можете также пообещать отрезать ему голову или привести своих друзей-омоновцев. Если вас недопонял руководитель мастер-класса, пообещайте нажаловаться Президенту РФ. Не забудьте упомянуть в жалобе администрацию Фонда и отдельно — координатора проекта. Подробно опишите очаг тлетворного либерализма, который душит молодую поросль российского неореализма и всячески меша-

Слева от главного входа находится калитка, ведущая в самый жуткий уголок Таинственного леса, а именно — на площадку для игры в пейнтбол, где вы можете замочить оппонента. В пансионате для этой цели также имеется бассейн. Вход в оный расположен слева от нижнего входа в кинозал. В бассейн можно попасть и спустившись по лестнице из бара — «в цвету своих грехов», как сказал бы переводчик Шекспира.

ет ему подняться с колен. В конце открытого письма Президенту РФ обязательно попросите денег на издание книги. Если ваш критик — фашист или хотя бы русский националист, можно собраться всем коллективом и повесить супостата на одной из липок, которыми изобилует данная местность. На территории парка имеется также костровая площадка, где из еретика можно сделать барбекю.

Алексей Сомов: «Поэты — люди малоприятные»

ничего не знаю. Есть хорошие мальчики и девочки, которым сегодня по двадцать с небольшиям, — Александр Пелевин, Марина Супрунова, Саша Митрофанов, Марина Оранская — вот они пишут действительно хорошие стихи безотносительно того, насколько они известны и станут ли известны когданибудь. Ваша лирика нередко становилась предметом бурных обсуждений. Из-за вашей прозы по приказу властей закрывались литературные сайты. Почему на вас ополчились традиционалисты? Набоков писал о нестерпимом душке человеческих отношений, который и так-то ни к чему, а в отношениях про-

фессиональных — тем более. Думаю, все дело в нем. Как написать гениальные стихи? Есть ли какой-то универсальный рецепт творческого успеха? По каким принципам вы оцениваете поэзию? Несколько — может быть, десяток — стихотворений, которые кажутся мне гениальными из прочитанного за всю жизнь, сделаны совершенно непостижимым образом, причем, думаю, непостижимым и для самих авторов. Это и есть самое интересное. Легко ли поэту уживаться с себе подобными? Никогда не пробовал, но по себе знаю, что поэты — люди малоприятные. Так что и не советую никому.

Алексей, вы редко участвуете в каких-то поэтических мероприятиях, но у вас солидный список публикаций в литературных журналах. Не поделитесь опытом с участниками Форума? Обязательно ли заводить «полезные знакомства», чтобы вас печатали? Сколько помню, я с «полезными» людьми отношения как раз-таки портил, так что мой опыт здесь вряд ли кому-нибудь пригодится. Что вы можете сказать о современном литературном процессе?

Какие современные поэты, на ваш взгляд, пользуются незаслуженной популярностью и какие, наоборот, незаслуженно находятся в тени? На мой взгляд, никакого литературного процесса не существует и никогда не существовало. Есть отдельные, одиноко стоящие величины, как правило, они существуют в разных, никогда не пересекающихся плоскостях. А «литпроцесс» — это для малоумных. «Поэты, пользующиеся незаслуженной популярностью» — это, наверное, что-то очень скучное, поэтому я о них

ОЛЕГ ЛУКОШИН: Я АБСОЛЮТНЫЙ ГУМАНИСТ Газета ХуЛi в преддверии 11 Форума молодых писателей России решила взять интервью у частого гостя Липок, писателя во всех отношениях благопристойного, но почемуто скандально известного. Сына советских интеллигентов, журналиста и доброго папу непосвященная публика воспринимает как маргинала, который «вчера в подворотне, а сегодня во втором ряду». Олег Лукошин любезно согласился помочь нам разрушить стереотипы. Олег, читая ваши романы «Капитализм» и «Коммунизм», кто-то может решить, что вы помешаны на политике или следуете литературной моде «нулевых». Так ли это? Как соотносятся в «политической» серии гротеск и ваши реальные убеждения? Политика — далеко не магистральная тема моего творчества. Просто получилось так, что именно этим боком я вылез на мутную поверхность российской литературы и воспринимаюсь теперь как политический активист в литературе. Я не стесняюсь этого звания, но оно неполное. Если бросить взгляд в прошлое, то до определенного момента я вообще считал себя приверженцем «чистого» искусства, этакого потустороннего декаданса, но со временем пришло понимание, что предметом искусства может быть все, что угодно, в том числе и политические реалии. И «Капитализм», и «Коммунизм» гораздо шире, чем просто политические высказывания, там решались большие творческие задачи. «Капитализм» - это освоение территории поп-арта, «Коммунизм» - попытка создать нетрадиционный приключенческий роман. Тот факт, что пафос этих произведений напрямую соответствуют моим реальным политическим взглядам, только придает им ценности и значимости. И гротеск этому совершенно не помеха. Проблемы в восприятии возникают лишь оттого, что в российском искусстве какая-то маниакальная, совершенно нездоровая вера в реализм. Это все идет от толстожурнальной мафии, которая узурпировала звание центра литературного мироздания и в которую на протяжении десятилетий допускался очень определенный психотип людей. У них много отрицательных характеристик, но самая главная — полное, клиническое =отсутствие фантазии. Они позволяют себе порой отход от реализма, но получается это крайне примитивно и жалко. На этой реалистичной ущербности концепцию «хорошей» литературы, в своем понимании, они и создали. Видимо поэтому Россия сейчас в литературном отношении — страна даже не третьего, а какого-то пятого-шестого мира. Действие ваших романов и рассказов часто происходит в восьмидесятые — чем вам интересна эта эпоха? Восьмидесятые — время моего детства, период взросления. Пожалуй, они появляются у меня по необходимости, лишь как фон для возрастного становления героев. Я бы не сказал, что я какой-то «восьмидесятник», специально культ этого десятилетия в своих вещах не создаю. Скажем, семи-

десятые с их расцветом хард-рока и порноиндустрии как культурный феномен мне гораздо ближе. Насколько сильно влияние советской прозы на ваш собственный стиль? Почти никакого влияния. По крайней мере мировоззренческого. Я целиком и полностью вырос на западной прозе. Из советских писателей в годы формирования головного мозга читал только фантастов, «серьезных» же писателей типа Трифонова не читал вообще. Я с ним и до сих пор не познакомился. Да, вот такой я — не читавший Трифонова. Наши интеллигенты, видимо, считают подобных мне недочеловеками. Ну, Паустовский, Гайдар, Шолохов — какое-то влияние от них, пожалуй, имелось, но весьма незначительное. Гайдар повлиял больше остальных — я даже сотворил мэшап из его повести. Кстати, вещь эту, хардроковую повесть «Судьба барабанщика», считаю одной из своих лучших. Пользуясь случаем, должен заявить, что именно я родоначальник русского мэшапа, а то сейчас по моему примеру многие на эту тропку ринулись. Того же Гайдара насилуют. Вы стали постоянным автором журнала «Урал». Что повлияло на такой выбор — обстоятельства, личные убеждения, редакционная политика «Урала»? Никакого выбора на самом деле не было, просто «Урал» стал меня печатать, а другие журналы не стали. Так что это в чистом виде обстоятельства. Впрочем, это вполне объяснимо. «Урал» сейчас — самый смелый, самый передовой российский литературный журнал. Он действительно пытается отражать на своих страницах современное искусство, а не его подобие. Планируется ли выход ваших новых романов в этом журнале? «Коммунизм» как раз сейчас печатается — в сентябрьском и октябрьском номерах. Больше ничего туда не предлагал, так что о будущей публикации в «Урале» — и будет ли она вообще — ничего сказать не могу. В другие журналы последние года четыре вообще ничего не посылаю, потому что знаю, что это бесполезно. Финалист ты «Нацбеста» или еще кто-то там — им пофигу. С тамошними редакторами я не знаком, а слать «самотеком» глупо — сразу же выкинут в урну. И пусть не говорят, что это не так. В России все делается по знакомству. Журналы, правда, в сферу моих передовых интересов сейчас вообще не входят. Публикация в журнале не дает практически ничего — даже маломальского резонанса. Я сейчас ориентирован в первую очередь на сотрудничество с издательствами, но здесь проблем не меньше. Везде круговая порука, везде требуются знакомства и рекомендации. Качество произведений не имеет никакого значения. Да и трусливые они жутко, все эти издательства. «Капитализм» каким-то чудом проскочил в «Астреле», с другими вещами дела развиваются пока туго. Критики считают вас «андеграундным писателем». Это правда? Нет, неправда. Я абсолютно мейнстримовый писатель, ориентированный на массовую аудиторию и коммерческий успех. Просто Россия — это почти что кэрролловский Уандерлэнд, здесь все понимают по-своему. Скажем, во всем мире успех связан с оригинальностью. Чем оригинальнее, чем непохоже на остальных твое творчество, тем больше у тебя шансов стать известным. В России — все наоборот. Ты обязательно должен кого-то напоминать. Если у автора со-

www.xy-li.ru I www.neo-lit.ru

вершенно уникальный стиль, а еще «хуже» — образ мыслей, то все, хана, быть ему непечатным. Осталось ли в литературе место для эксперимента? Роман-комикс, повести в стиле треш — новаторство или традиция? Разумеется, осталось. Нам постоянно внедряют установку, что ничего нового в искусстве сказать невозможно, что все написано, снято и спето — это подлая ложь! Конечно, литература в отличие, скажем, от кинематографа, гораздо более ограничена в выборе жизненных пространств, все же слово величина более стабильная и аморфная, чем образ, но двигаться есть куда. Просто надо ставить перед собой большие задачи — и искусство непременно откроет заветные щелки. Есть ли все-таки литературные критики, чей авторитет вы признаете? Очень сложно сейчас признавать авторитет литературных критиков, и вот по какой причине. Критика в советские времена была чрезвычайно выгодным с денежной точки зрения занятием. Поэтому и отношение к ней было соответствующее — серьезное и ответственное. Люди стремились в нее попасть, чтобы получать хорошие гонорары. А сейчас она отдана на откуп малоимущему молодняку, который пишет за редким-редким исключением несусветную хрень. Поверхностность современной российской критики просто убивает. На «Удаффкоме» и то куда как более умные и точные комментарии пишут. И это сугубо экономическисоциальная проблема, при капитализме вся литература и те, кто ее обслуживают, превратились в бесполезный мусор. Это на Западе как-то на традициях все держится, а российскому капитализму ни писатели, ни критики не нужны. Критиком сейчас стать проще простого — садись да пиши. Мне самому не раз предлагали заняться этим, но я отказываюсь. Потому что слишком ответственный и понимаю, что это не мое. Каким вы представляете своего читателя? Готова ли публика адекватно воспринимать ваши романы? Мой читатель не имеет возрастных и социальных органичений. Чем проще читатель, чем меньше он испорчен влиянием «высокой культуры», тем лучше он меня воспринимает. С «подготовленными» читателями как раз таки дела сложнее. Вся их подготовленность обычно заключается в том, что они готовы воспринимать только определенный тип литературы и категорически отказываются принимать другой. В котором, ввиду собственной узколобости, простонапросто ничего не понимают. Один из критиков на вручении премии «Национальный бестселлер» назвал героев вашего романа «Капитализм» злобными дегенератами. Почему у вас такие несимпатичные персонажи? Это оценочное суждение, ничего общего с реальностью не имеющее. На самом деле мои герои — симпатичные ребята. Они не без изъянов, но зато они неравнодушные, они горят, а не живут. Я могу показаться кому-то человеконенавистником, но это все поверхностно, обманчиво. Я абсолютный гуманист. Мало кто из нынешних литераторов так сильно любит людей, как я. Настоящий Олег Лукошин — кто он? Настоящий Олег Лукошин — примерный семьянин, любящий муж и отец. На самом деле, особой разницы между «реальным» и «виртуальным» Лукошиными не существует. Пожалуй, она лишь в том, что в жизни я гораздо добрее и гораздо реже ругаюсь матом, чем в сети. Но и там, и там я в любом случае настоящий.

Сердцем пансионата «Липки» является не бар рядом с бассейном, не кинозал и не ресторан «Лепота», а столовая, которая находится в непосредственной близости от главного входа. От своевременного посещения столовой зависит, сколько крови вы потеряете в драке у шведского стола и сколько драгоценных минут у вас останется на поглощение пищи. Глупые предрассудки вроде любви к литературе или активной гражданской позиции не должны глушить в литераторе основной инстинкт. Не затягивайте заседания и не задавайте докладчикам идиотские вопросы о Боге, творчестве и смысле бытия. Смысл существования заключается в добывании пропитания, а посему не стройте из себя интеллектуала на пустой желудок. При посещении бара следует помнить, что зимний сад в оном оборудован странной клумбой в форме звезды с давно оббитым бордюрчиком. Эта штука построена там специально, чтобы об нее спотыкались подвыпившие посетители. Также будьте внимательны, садясь за столики рядом со сценой: они установлены на небольших возвышениях и при первом неверном движении вы можете свалиться вместе со стулом. Легенда об архитектуре Липок гласит, что помещение бара — это копия подземного бункера советского командования, а щупальца, в которых находятся номера, разработаны проектировщиками подводных лодок. Само здание напоминает марсианский транспорт Герберта Уэллса и символизирует экспансию российской литературы в далекие миры. Предполагается, что, напитавшись знаниями, умениями и навыками в творческой среде Липок, вы понесете светоч литературы по городам и весям (кстати, эмблема Форума представляет собой факел с тремя либеральными языками пламени). Вы не забыли про однопроцентный раствор хлоргексидина? Вернувшись домой, намажьте им натруженные стопы. Как следует намочите в хлоргексидине ватный тампон и протрите обувь с внутренней стороны. Тампон оставьте в носке обуви, а саму обувь завяжите минимум на сутки в пластиковый пакет. Если вы так и не поймете, зачем это нужно, значит, все будет хорошо.

Сергей Беляков: Липки изменили сам дух литературной эпохи Сергей Станиславович Беляков — известный российский литературный критик, историк, заместитель главного редактора журнала «Урал». Газета «ХуЛi» давно собиралась взять у него интервью, но ждала достойного повода. Вопросы Сергею Белякову задавала Елена Одинокова.

Сергей, вы много лет приезжали на Форум молодых писателей России в качестве обычного участника, хотя могли бы вести на нем мастер-класс журнала «Урал». Как вы можете прокомментировать такое странное положение дел? Я впервые приехал на форум в 2005 году, когда еще и представления не имел о том, что такое форум, мастер-класс и т.д. Так что вести мастер-класс никак не мог. Но и позднее не было ни возможности, ни желания. Я наблюдал, как вели мастер-классы Шайтанов и Ермолин, оба блестящие профессионалы. Не думаю, что у меня получилось бы лучше. А если не можешь быть лучшим, то какой смысл браться за дело? Писать я могу интереснее, но это совсем другое дело. Однажды я заменял Шайтанова в Липках (один день), недавно я вел мастер-класс на другом, не связанном с Липками, литературном форуме, так что теперь есть некоторый опыт. Но вести семинар не так интересно, как в нем участвовать. Вот прочитать липкинцам лекцию я могу, если пригласят. Мне есть что сказать. В Липки я приезжал с удовольствием. Много нового узнал, познакомился с интересными людьми, а, главное, нашел авторов для «Урала». За те шесть лет, что я бывал на форумах, мне удалось привлечь к сотрудничеству десятка три молодых прозаиков, поэтов, критиков. Так что я ездил не зря. Будет ли «Урал» представлен на следующих Форумах? Трудно сказать. Возможны разные варианты сотрудничества «Урала» с Фондом Филатова, в том числе и такая. Но пока говорить о мастер-классе «Урала» рано.

Можно ли говорить о смене редакционной политики «Урала» начиная с лета прошлого года? Редакционная политика «Урала» стала намного строже: каждый рассказ, повесть и, тем более, роман должен пройти через руки, по крайней мере, трех редакторов (включая главного). Путь от поступления рукописи в редакцию до публикации стал длиннее, зато качество журнала стало намного выше. «Урал» журнал государственный, но редакция располагает почти полной свободой. Цензура у нас, как и прежде, минимальная. Не пропускаем мат, не печатаем вещи прямо человеконенавистнические (хотя распространенной мизантропии сколько угодно). В журнале возродили отделы публицистики и краеведения, которые при Коляде захирели. Стало больше сюжетной прозы, меньше — традиционной толстожурнальной тягомотины. «Урал» предназначен для нормальных, просвещенных читателей, а не для одних лишь доцентов филологии. Изменилось ли что-то в маркетинговой политике журнала? Изменение есть и оно — грандиозное. У нас эта самая маркетинговая политика вообще появилась впервые за много лет, при Коляде ее не было в принципе. Что и как должен сделать молодой писатель, чтобы его опубликовали в вашем журнале? Имеют ли значение возраст и степень известности автора при отборе текстов для публикации? Вопрос банальный, банальным будет и ответ: хорошо писать. Желательно, чтобы повесть, рассказ, роман были интересны не только самому автору, но и читателю. Возраст и сте-

23-29 октября 2011 г. Форум молодых писателей России. Московская область, пансионат «Липки»

пень известности особого значения не имеют. Как бы вы охарактеризовали результаты работы прошлых Форумов? На этот вопрос можно отвечать очень долго, можно называть имена писателей, поэтов, критиков, открытых Липками, можно спорить о вреде и пользе ранней славы, о быстрых карьерах и разочарованиях. Но лучше ответить одной фразой: Липки изменили сам дух литературной эпохи. Организаторы Форума стремятся поддерживать писателей из всех регионов и республик СНГ. В блогах нам часто попадаются жалобы на то, что не приглашают, к примеру, талантливых москвичей. Как вы оцениваете эту ситуацию? Предполагается, что москвич всегда может приехать в редакцию «Знамени» или «Нового мира», а, допустим, Василию Ширяеву с Камчатки это просто невозможно. Интернет же проблемы не решает, ведь в большинстве редакций электронный самотек списывают в спам («Урал» — исключение, мы читаем все). Так что для талантливых нестоличных писателей Липки — шанс на литературный успех. Москвичи пробьются и без Липок. Ваши пожелания организаторам и участникам Форума. Это будут скучные советы отличника: меньше пить, не пропускать лекции, готовиться к семинарам и вообще читать побольше, а то слишком много у нас талантливых, но безграмотных девиц и молодых людей, которые при этом совершенно не стесняются собственного невежества. В Липках много интересного можно увидеть и услышать, познакомиться с интересными людьми. Не пренебрегайте этим.

3

Ху Ли и Архстояние 2011

Мой дилетантский «Дебют-2011»

Летом 2011 года состоялся 6 фестиваль ландшафтных объектов Архстояние. Это предложение побывать в уникальном месте, где представлено около 30 ландшафтных объектов.

Глянул поутру на лонг-лист премии «Дебют-2011» в номинации «Поэзия» и решил заняться несвойственным мне делом — написать некий критический обзор по конкурсантам. Обзор получился крайне дилетантским, но свои ставки я сделал.

предложена лаунж зона под «Световыми гнёздами» группы АБ Панаком и обширная музыкальная программа на новой территории, прилегающей к деревне Никола-Ленивец. Это новое пространство, созданное французскими архитекторами совместно с

Александр Авербух

Надя Делаланд

Константин Русаков

Если обратиться к стихиям, которые повелевают его стихами, то, несмотря на присутствие всех четырёх, преобладает всё же земля; но не просто земля, а земля испещрённая (+воздух), твердь сочащаяся (+вода), объятая со всех сторон пламенем (+огонь); объекты его поэтических миров появляются и исчезают в этих полостях, земля выступает за основу, начало и конец всего сущего: покинул её — сгорел, сгнил — вернулся в виде тлена в исходную точку. Удивлюсь, если автор не попадет в шорт-лист (а может даже выиграть гран-при).

Её «муза всеядна» — согласен полностью. И, несмотря на то, что в одном из своих стихотворений авторша утверждает: «Эрос, танатос, логос… Безумие предполагать, что стихи бывают о другом», это далеко не так. Очень понравилась эта далеко уже не девочка зрелостью и оформлением образов. Вот, например: «Я покажу инжир Вам, на то и дана рука, || и удалюсь подчёркнуто строго, маша курсивом». Нет, не хотелось бы, чтобы Надя удалилась курсивом мимо короткого списка.

Тёмная лошадка. Тексты автора отыскать не удалось.

+

организаторами фестиваля, неслучайно называется «Версаль». Как и классические парки, парк «Версаль» в Николо-Ленивце имеет регулярную геометрию, совмещённую с прямоугольной сеткой заброшенных пашен. Тонкий подход к среде французских архитекторов группы Wagon Landscaping и Atelier 710 создаёт ощущение ясности движения благодаря намеченным аллеям и лучевым дорожкам. Поляны обретают больше чёткости, а объекты территории подчёркиваются таким образом, дабы не выпасть из общего пейзажа. В этих условиях летом 2011 года появилась новая площадка для проведения концертов на открытом воздухе. В программу вошли Дмитрий Власик «Ослушание», ансамбль «Персимфанс», студия «SounDrama», Safety Magic, огненный театр «Sun. Эти мероприятия до самого утра радовали людей по всей территории фестиваля. Музыкальная программа призвана была направить человека на восприятие пространства через слух. Звуковые возможности площадок позволили охватить территорию более 50 (!) гектаров за счёт ландшафта, сформированного, словно акустический зал с видом на хвойную долину по ту сторону реки Угра, на которой еще так недавно стояли монголо-татарские войска... Утро второго дня фестиваля посетители встречали внизу долины, затронутой плотным туманом, на крыше Ротонды Бродского, в Лабиринте «Версаля» и, конечно, среди всех объектов художника лэндартиста Николая Полисского. Это удивительное мероприятие, к нашей большой чести, стало не просто проходным Сараем — редакция Ху Ли самоотверженно и предельно актуально, как и всегда, бросилась на этот культурно-просветительский информационный повод и подготовила специально для мероприятия обширный Гид, раздававшийся на мероприятии вместе с № 2 «Без благодати». Кстати, результатом такого архитектурно-литературного сотрудничества стал небольшой фильм «Архстояние — 2011». Надеемся вернуться в Николо-Ленивец и приглашаем вас — объекты стоят там круглый год, так что специально планировать ничего не надо просто утомитесь от городов и приезжайте! Е. Бычкова

В тени этой ротонды мы раздавали газетку

Тимофей Дунченко

—

Павел Арсеньев Каждый год фестиваль в деревне Николо-Ленивец собирает людей, объединённых желанием верить в великое будущее русских лэндартистов и просто тех, кто хочет не зря провести свои выходные. На самом деле это прекрасная идея. Всё, что вам нужно - машина и настоящая городская усталость. Именно эти два элемента нашей жизни позволят достигнуть лона природного спокойствия и незабываемой атмосферы добра и творчества. Здесь в пространстве природного заповедника «Угра» на месте старой исчезающей деревни возникла новая деревня или как называют сами организаторы — Город счастья. Уже несколько лет художники и архитекторы стараются найти новые чистые формы и способы взаимодействия их с окружающей средой. Все объекты строятся из экологически чистого материала — сено, дерево, железо, а форма и расположение объектов максимально стремятся не нарушить, а дополнить или органически взаимодействовать с природным ландшафтом и композицией природных элементов. Функциональный подход в строительстве дополняет гармоничность природы и заданную тему. В этом году темой Архстояния стало название самой распространённой постройки русских деревень «Сарай». Тема исторически объединяет в себе разные типы построек: хлев, амбар, стойло, лабаз, и другие. Так и на фестивале этого года из 300 работ, присланных на конкурс, были отобраны всего четыре Сараи по своей структуре разнотипные. Арт-группа MISSISSIPPI представила «Сарай сараев» — двухуровневую постройку с внутренними полками и применением экологически чистого пластика, группа архитекторов FAS (t) (Александр Рябский, Ксения Харитонова и Дмитрий Барьюдин) поразили «воздушностью» из цепей в объекте «Сталь нестоячая», Оскар Мадера показал всем, что такое «Функциональное мычание», а объект под названием «Стена сарая» принадлежит студентке четвёртого курса МАРХИ Сане Бариевой. Кстати, благодаря теме «Сарай» фестиваль в этом году стал более архитектурным, так как сама тема предполагает постройку более реальную для человеческого существования, чем концептуальный артобъект. Кроме этого, и вне конкурса «Сарай», гостям фестиваля

+

—

Стихи этого автора мне не понравились. При всей своей техничности, они скорее относятся к так называемой «актуальной поэзии», или, как характеризует их сам автор — «поэзии прямого действия». Если автор претендует на стёб, то явно недостёбывает. Я бы посоветовал двинуть ему в шоу-бизнес, а конкретнее — в рэп; и уверен — это будет очень сильный рэп, с достойнейшими (здесь я ни капли не ёрничаю) текстами. До шорт-листа не дотягивает.

Татьяна Барботина

—

Много усов, ртов, пальцев, глаз, сигарет «Мальборо», сермяжного и посконного. Подарите девочке ковбоя, хотя бы полное собрание фильмов с Клинтом Иствудом. А то, бедняжка, стихи вот пишет. Шорты ей не к лицу — только классические длинные джинсы известных марок.

Прочитав название цикла («Спойлеры»), подумал: ну вот, опять «Тачки», «Терминаторы», «Трансформеры»... Начал читать, задался вопросом: «При чём тут спойлеры?». Продолжив, понял — автор решил погрохотать аллитерациями. Для премии этого мало, да и в Ху Ли мы его пока не взяли (хотя присылал).

Анна Золотарева

—

Ровные, закруглённые стихи. Заумь. Попадание в длинный список — удача для автора, а может, и небрежность рецензентов.

—

Поэзия интеллигентствующего гопа. Мило, контркультурно, недостаточно гениально. Такие стихи обязательно должны присутствовать в лонг-листе, чтобы помнили — есть и такая поэзия. Не в десятке сильнейших.

Александр Маниченко

Заигрался словами. А это «полусогнут в бараний рок, || человек — || двуногая, без крыльев и перьев, овца(-)с || © отъединенным || во внешнюю тьму || внутренним миром || замкнутым в яростный гомон стад — || гомогенизированную массу; || ягнеупорная одногневка, || чья овчинка не стоит даже свеч, || даже модной агнцезащитной оправы»! Признак «автогского стиля» — характерные повторы в начале почти каждого стихотворения: «Бог, как принято, Пастырь. || Но лишь до перемены времен, || до того, как время пойдет на отмель. || Лишь до предела: || пока, на пределе,»; «В острый, режущий, заледенелый пар || уходят эшелоны || уходят теплушки || уходят обрубленные рельсы || уходят в драконову тьму»; «Когда воля выйдет — || выйдет на волю, —»/ Есть сильные вещи. Но мимо шорт-листа.

Наверное, Урал — это такая, полная гопников и осени, чёрная дыра. По крайней мере, на эту мысль меня навели стихи сурового челябинского поэта («поздний вечер, гопники в подворотнях», «Стриженые девочки, хайрастые мальчики курят в окно, плачут»). Автору явно не хватает словарного запаса: «на немом Урале дорожное небо в стёкла ... не весна, не лето, майавгуст, мартобрь, плохо не хватает слов и воздуха ... на немом Урале даже нема вода». Грустно как-то, что для Александра конкурс на этом закончен.

Василий Бородин

+

Если существуют поэты-минималисты, то Василий Бородин — один из лучших представителей этой породы. Как пишут в школьных сочинениях: я пил его стихи, как родниковую воду — ибо они так чисты и богаты минералами, что одного глотка хватает, чтобы утолить жажду; и в то же время так вкусны, что невозможно оторваться. Василий снабжает свои миниатюры картинками — вроде как они должны составлять с текстом единое, законченное целое. Но я старался не смотреть на эти иллюстрации: во-первых, меня интересовал «чистый» текст; во-вторых, рассматривал их именно как иллюстрации — т.е. как визуализацию текста, а не взаимное дополнение одного другим или, тем паче, версификацию изображения. Если проводить какие-то параллели творчества автора, то скорее с японским искусством — там аналогичная параллель каллиграфии и поэзии. Пополняет мой личный короткий список.

Елена Горшкова

—

Девчачьи стихи. Импонирует эксгибиция — девочкам всегда нравится показывать, а мальчикам — подглядывать. Несколько милых строчек из разных стихотворений: «на фотографии столько-то-летней давности || будут кончать чаще чем на меня»; «меня кутали в семь одежек а мне хотелось || чтобы меня ктонибудь сфотографировал голой»; «я танцевала не на всех столах || я целовалась не во всех углах». При всей симпатии — не то.

Андрей Гришаев

—

Человек, которому не грозит клаустрофобия, ведь он пишет интерьерные стихи: комнаты, стулья, буфеты; люди, мебель, танцы... Он и сам этого не скрывает: «Я решил стать поэтом и написать стихотворение Про любовь и смерть. А вышло — про какие-то чернильные тени и картонные цветы. ... Но и в другой, и в третий. Получались груды хрусталя, Какой-то обморочный занавес, В лучшем случае, котёнок,» и в то же время мечтает когда-нибудь вырваться: «Отлежусь. Отдышусь. Выйду во двор, наконец,». Пожелаем ему удачи в этом — ведь у данного автора в 2012 году остаётся последняя попытка вырваться из зала лонг-листеров.

Анна Русс

+

Лёгкие, воздушные стихи. В шорт-лист? А почему нет? Ну а лузерам - рецепт от Анны Русс: Лицом к лицу вокруг не увидать / Давай мы станем тихо увядать / Не делать ничего для райских кущей / А лишь собой для истины текущей / Целее стать / Не унижать себя до трали-вали / И строй держать по четкой калевале / И отрастить, чего там оторвали / Усвоив опыт курочки рябой / Учить себя дарить, не отвлекая / И отходить едва ли отвыкая / Ты умер бы, когда б узнал какая / Работа происходит над тобой.

Сергей Сдобнов

?

Несмотря на публичность автора (участие в фестивалях, уличных чтениях и т.п.), его поэтических текстов в сети найдено не было (по крайней мере «нахрапом»).

Мария Суворова

+

Руслан Комадей

Андрей Бауман

—

?

—

Григорий Медведев

+

Непостижимо «вибрирует» словом и смыслом — не экспериментирует, а очень точно подбирает. Я бы, без всяких объяснений, внёс его в короткий список с пометкой «Замечательный автор с ещё не раскрытым полностью потенциалом». Неудобный русский язык во рту / Поперек гортани рыбий костяк. / Колотящийся в горле комок-колтун, / Трудный предродовой моих слов натяг / Неудобный язык то податлив, то / С головой окунает в окунью немь, / И не знает, лежа на дне никто - / В невод вынырнет, в явь ли, в невь.

Евгений Никитин

—

По слухам, известнейший, достойнейший автор. Предпочитаю слухам не верить, пробовать самостоятельно, «на зуб». Вычитывал — да, замечательный, пытался осмыслить — что же меня смущает? Подсказку дал сам Евгений: Я исследую череп, словно бы открываю, / где у меня теперь — подбородок, щека, висок. / Найденное хороню под кроватью, / как отрубленную руку Т-800. Да, действительно — автор исследует мир, ощупывает его стихами, тщательно вырисовывает. Созерцатель, он понимает суть вещей, но не даёт нам. Евгений, избавляйтесь от бороды.

Екатерина Перченкова

—

Ощущение бруснично-клюквенной смеси ЖЖ и наивного фэнтези. Не смог разглядеть за этими рваными лоскутами личности автора. Допускаю, что я читал не те тексты Екатерины. Автор существует??

Алексей Порвин

—

Поглощён собственным внутренним миром. Мир этот не всегда близок и/или интересен читателю. Для того, чтобы стать для нас открытием, автору стоит открыться, выпустить демонов. Пока же стихи его стерильны, как мошонка педофила-рецидивиста.

Мне понравились музыкальные стихи Марии. Причём не пейзажные, к которым она тяготеет, а про девочек, девушек, бабушек, дедушек. Например, это: ...Маменькой назвала, Юлией назвалась / Кто бы мог знать, что так вычеркнут и сотрут / Линию на руке, ямочку на щеке.... И это: Мой прадед без вести пропал на войне, / Дед умер, когда папе было 11 лет, / Бабушка, когда я училась в 10 классе, / Семья распалась незадолго до этого. / … / И на летний отпуск оказывается легче уехать на море, / Чем к маме в деревню или к папе на дачу, / … / Мне кажется, что мы тоже пропали без вести, / Потому что больше не можем быть вместе. Суворовой и её стихам — шорт-лист.

Ната Сучкова

+, но...

Ещё одна девочка из Вологды написала хорошие «Деревенские стихи» глазами городского жителя. Хотя город и деревня в Вологде переплелись, и она вполне могла писать, не покидая городской черты. Вологда — красивый уголок деревянной Руси. У нас учительница музыки была из Вологды: помню, она рассказывала, как любит обнять телёнка, прижаться к нему, такому доброму; она сама была похожа на телёнка; потом вышла замуж за ученика; потом умерла от побоев — молодой муж забил до смерти на втором году совместной жизни. Замечательные стихи. Не расстроится, что не попала в номинанты.

Айгерим Тажи

—

Про Айгерим я бы сказал — это казахский Лорка в юбке (или шароварах — как в Казахстане принято?): те же образы, палитра, гербарий (в смысле — бестиарий для растений). Правда, при довольно неплохой технике, смущает прямолинейность применяемых автором тропов. Не для шорт-листа.

Ксения Чарыева

—

Ещё одна участница из Жуковского. Что это — топонимический дух повинен? Но, в отличие от Екатерины Перченковой, Ксения Чарыева широко представлена в сети. И тексты у неё сильные, я бы даже сказал — очень мужские (хотя тут уместнее термин «унисекс», да простят меня феминистки, ггг). Чувствуется, что автор в творческом кураже, разминается, пробует то и это, демонстрирует эрудицию в самых разных областях. Для попадания на одном из следующих конкурсов в шорт-лист, я бы посоветовал ему отказаться от чрезмерного увлечения географией, а именно — топонимами: стать чуть-чуть проще вовсе не синоним «поглупеть».

Сергей Шабуцкий

—

В представленном на конкурс произведении описан привычный российский быт, вкупе с буднями онкодиспансера. В тексте обнаружено обильное наличие медицинских терминов, присутствуют капслоки. При таком раскладе непопадание автора в шорт-лист вполне переносимо.

Наталья Эш

—

В стихах очень много котов (любит животных) и голода/еды (следит за фигурой), иногда вперемежку. Не шорт.

Петр Разумов

—

Увидел незрелость, перерифмованность, отсутствие музыкального слуха и поэтического чутья. На последнее меня натолкнуло вот это: «В моем компьютере нет «ятей», это лучшая метафора того, что произошло со временем, с языком, со стихом в то время, когда меня еще не было - от Блока». Скажите мне, что я не прав, что дремуч в заблуждениях неверных суждений, полученных путем сложных умозаключений. Есть у автора также излюбленные слова, например — «кольцы».

Яна Юзвак

—

По-моему это ужасно! Я в культурном шоке. Как так? Яду мне. Это не панк, это — пышная бездарщина. Вон из длинного списка! Кого бы я избрал победителем? Авербуха. А. Хрон, 9 октября 2011 г.

Б е з пн я н а 5 Бу ! ф е с т е .

ВНИМАНИЕ! Разыскиваются корреспонденты. Хорошее знание русского языка приветствуется.

Бу!Фест, также названный Фестивалем вольных издателей, регулярно выбирающий необычные площадки Москвы для презентаций и мастер-классов, в этот раз и порадовал, и разочаровал. Порадовал смелостью — ведь это первый фестиваль, предоставивший редакции Ху Ли строчку в своем расписании и учредитель газетки смог попариться в месте, пышно именованном “Кафе поэтов” (поэты, видимо, в понимании Бу! — небедные, но непритязательные люди, готовые есть недешевую селедку под шубой пластиковыми ложками из пластиковых ванночек за пластиковым столом). Однако Зырянов, с беспокойства из-за утраты пня, выступил так провально (см. видео в http:// vkontakte.ru/gruppenhuli), сорвав даже премьеру фильма об Архстоянии 2011, что и сам заел это полезной веселой свеклой. Разочаровал отсутствием сколь-нибудь интересного количества вольных издателей (присутствовал, конечно, на правах сыновьего, Чебук, присутствовали и некоторые другие малые издательства — и Красный матрос, и вечно грустный небритый Файзов, и вечно веселый бритый Караковский, и ЖУК, и Нарния — однако, всё — из двухсот участников). Фестиваль превращается в съезд очумелых ручек,

готовых трясти своими цацками даже друг перед другом и купить невероятными с точки зрения логики игровыми смесями индийской Лилы и китайской Книги перемен (в первой традиционно 72 клетки; а гексаграммы всего 64... как-то я так и не понял, из какой чакры урезали во имя гармонизации). И событием, на котором я обязан остановиться особо — потому что из-за него не смог выполнить свою традиционную функцию — наложить газетку на Пень. Нет, Пень был; ровно за день до мероприятия мы доставили шикарный пнище из Сокольников. Но на следующий день оказалось, что пока мы спали, наш Пень себе утащил стеклодув Яков — чтобы было, видимо, на что ставить малюсеньких девочек-пуговок, умильно глядящих на стеклодувный процесс. Мы уже не стали разрушать эту идиллию (хотя на пень лезли и куда как более объемистые дамочки...) и гордо перемещали гораздо более транспортабельную тележку с газетой по всему Бу!пространству. Надо сказать, что с каждым новым местом проведения Бу!идея получает новую надежду и поэтому можно рассчитывать посетить новый фестиваль Вольных издателей и в 2012. Кока (Ковырялкин)

В соответствии с Уставом газеты материалы Ху Ли должны способствовать развитию толерантности в СНГ, борьбе с графоманией и экстремизмом, а также пропагандировать здоровый образ жизни. Культурно-просветительская газета «Художественная литература. Хроники нашего времени». Издается с 2009 г. Периодичность выхода особая.Газета зарегистрирована в Федеральной службе по надзору в сфере связи, информационных технологий и массовых коммуникаций (Роскомнадзор). Свидетельство о регистрации СМИ ПИ № ФС77-38576 от 24 декабря 2009 г. Учредитель Зырянов Н.В. Адрес редакции: 121359, ул. Маршала Тимошенко, 17-2-26. Электропочта: info@xy-li.ru (редакция), podpiska@xy-li.ru (доставка). Телефакс: 8 (495) 319 55 57.

Двуглавый редактор: Е. Одинокова – Н. Зырянов. Редакторы: Е. Георгиевская, Кока (Ковырялкин), А. Архипов, Е. Бычкова, А. Сомов, А. Хрон. Верстка, оформление: Т. Сосенкова, Т. Пильникова.

Отпечатано в «Народной типографии»: Обнинск, ул. Шацкого, д. 5.

Издание осуществляется силами творческого сообщества «Неоновая литература» (neo-lit.ru).

Сдано в печать — 20.10.2011 г., по графику — 20.10.2011 г.

Рукописи не возвращаются и не рецензируются!

Тираж 5000 экз.

Даже если пишете плохо, но читать все равно смешно — тоже присылайте.