October poetry, volume 2

Любое использование материала данной книги, полностью или частично, без разрешения правообладателей запрещается Листовей: Том 2 «Октябрь на глобусе» в стихах современных поэтов. 2020.

– 260 с., 16+ В двухтомник «Листовей» вошли стихи 160 современных поэтов из 34 стран мира. «Листовей» — одно из названий октября, записанное нашими предками в древнерусском календаре «Кологоде». В этом слове явственно слышится трепет листьев на ветру, взросление родившихся весной лисят, блистательный Лист с поэмным складом «Шума леса» и мрачно фантастической «Дикой охотой»… И вновь звуки, краски, ароматы и чувства сплетаются воедино в разную по стилю, но всегда яркую, одухотворённую и утончённую лирику. Составитель: Людмила Чеботарёва (Люче) ISBN 978-1-63625-128-8 © Составитель: Людмила Чеботарёва, Израиль, 2020 © Авторы стихов и рассказов ©Авторы фотографий и картин

Семь погод октября В октябре на дворе семь ненастных погод: сеет, веет, крутит, мутит, ревёт, сверху льёт, снизу метёт. Народные приметы

Осень (отрывок) Октябрь уж наступил — уж роща отряхает Последние листы с нагих своих ветвей; Дохнул осенний хлад — дорога промерзает, Журча еще бежит за мельницу ручей, Но пруд уже застыл; сосед мой поспешает В отъезжие поля с охотою своей, И страждут озими от бешеной забавы, И будит лай собак уснувшие дубравы. А.С. Пушкин

12

Елена Албул Москва Время графики Случается день такой в октябре: осеннюю живопись в каждом дворе накроет предзимняя графика. До самых кончиков вмиг занесён, чистейшим листом белеет газон в ожиданьи собачьего трафика. Нетронутый снег хрустит под ногой, а рядом машины, одна за другой, скользят на резине летней. И каждый шаг на снегу, как печать, и хочется новую жизнь начать ещё один раз. Последний.

13

…и о погоде Семь лет назад картиной Левитана манила осень выйти утром рано, перекусить в кофейне круассаном, шурша листвою, забрести в музей… Вдруг — звёздами сложились эти листья, и — прихотью художнической кисти — переменился ход судьбы моей! Прошло семь лет. Смотрю на ливень стылый. В квартире холод. Солнце нас забыло. Меж лужами зонты бредут уныло — их выгнали на улицу дела… А я волнуюсь, глядя в эту воду, за семилетней давности погоду: вот был бы дождь?.. и я бы не пошла?..

14

Смотрящие вперёд Начинается листопад — время для тех, кто смотрит назад. А тех, кто смотрит вперёд, никакой листопад не берёт. Дожди их не плачут, а моют автомобили. Мосты их горят за спиной, но об этом они забыли. Да что там — они не помнят, как чиркает спичка. И, кстати, они не курят. Не имеют такой привычки. А сзади — за флагом — много, много народу. Сидят на горелых обломках, глядят в маслянистую воду.

15

Марина Александрова Нижневартовск — Севастополь Про крылья Ветер треплет и румянит щёки, Истязает кружево волос. Осень предлагает стиль высокий, День порывист, ветрено — до слёз. Просит крылья свод небес осенний. Ветер манит — вместе полетим. Вместо крыльев сзади только тени. Не порвать объятья паутин. Вечер, небо, ветер — всё оттуда, Где живут счастливые года. Осень, ты дождливая зануда. Мне зачем те крылья? Ерунда.

16

Осенний свет Осенний свет, багровый лист, Букеты разочарований. Висок уже не золотист, А сединой белеет ранней. И ветер (в чём его вина?) С холодной грустью листья носит. Не я грустна, любовь грустна. И холодна не я, а осень. Назавтра первый снег пойдёт, Скрывая расставанье с летом. Пока — мелодия плывёт Меланхолического цвета.

Надежда Судьба отмеряет безумство и разум. А молодость хочет и много, и сразу. А зрелость, пытаясь спасти от ошибок, Бежит, раскисая от слёз и «спасибо». И люди мужают, и люди взрослеют. А слёзы всё горче, а кровь всё алее. Бывает и радость, но как-то недолго. Меняем наряды — от птицы до волка. И летние жаркие дни исчезают. Опять провожаем последнюю стаю. Опять кто-то рядом сверкает клыками. Но, всё же, добро побеждало веками. А значит, не зря благородство и смелость Сражались: чтоб снова мечталось и пелось.

17

Элегия деревьев Кружится стих опавшей строчкой, Спешит на чистоту листа — С души слетает оболочкой. И остаётся нагота Осенних поздних удивлений: Оденешь злато, а потом Падёт листва, и день осенний Последним промелькнёт листом. Закончим время обнажений, Поверив шёпоту листвы. Но почему осенней лени Поверить не спешите Вы? Холодный, но живой, желанный, Нас ветер нежно раздевал. Пусть сон приходит долгожданный Под негой снежных покрывал.

18

Ирина Алексеева Запрудня Октябрьский триптих 8 октября 1937 года был расстрелян поэт Сергей Клычков

Октябрь — это время прощанья. Осенний суров закон, подписан он расставаньем и холодом утверждён. И снова небесный пристав его исполнить спешит — под шёпот опавших листьев с тобой меня разлучит… Октябрь — это время охоты, отстрела крылатых влёт. Поймает в прицел пехота и будет казнить полёт — вредны для неё полёты и взмахи незримых крыл. Пускай там мечтает кто-то взлететь из последних сил. Пускай из обломков строчек себе мастерит крыло… Охотник поставит точку! Опасное ремесло из света ваять поэмы — поддерживать солнца власть, из озера черпать темы и рифмы у ветра красть…

19 Октябрь — это просто осень: рябина и листопад, и хвоя продрогших сосен, и птичий прощальный взгляд.

Октябрьская просьба Человек, не любящий осень, выйди в полдень под листопад — может быть, тебе осень бросит золотистый кленовый взгляд… Может быть, ниспошлёт с рябины для тебя из рубинов гроздь… Ведь для щедрости есть причины: ты её долгожданный гость. Не побрезгуй её дарами, и постой у пёстрых костров, побратайся с её ветрами у накрытых дождём столов. Тебе клёны ковры наткали, и октябрь настоял питьё — пригуби осенней печали ты из кубка дождей её… Нет, она ни о чём не просит. Разве скажет она сама? Полюби ты сегодня осень — завтра будет уже зима.

20

Песня о первом снеге На свете происходит первый снег… Нисходит, ниспадает… И сдаётся на милости октябрьского тепла… И, кажется, как будто расцвела земля вокруг белейшими цветами, и что-то светлое должно случиться с нами… И странному предчувствию неймётся… На свете происходит первый снег… Так что же делать с белым торжеством? Шаг в белизну… Заплакать? Засмеяться? О чистоте небесной догадаться… Узнать в снежинке новую звезду… Словечко Бога будущему льду… Растает… Сгинет? Сбудется потом… На свете происходит первый снег…

21

Он ничего не знает о земле, так, наобум летит к ней без оглядки… Наивных хлопьев детские повадки: снег-первенец, младенец, дуралей бесстрашно он лежит в руке твоей… Он ничего не знает о тепле… На свете происходит первый снег…

22

Ольга Андреева Ростов-на-Дону *** Сколько звёздочек-листьев нападало! Спи, дворняга, успеешь набегаться. Так хозяев никто не обкрадывал — видишь, солнышка нету, и деревца золотого. Не лай вслед за утками — высоко… Не догонишь, умаешься… Им — за долгими лунными сутками в антимир зазеркалья, за Манычем. Воздух лакомый, терпкий, отчаянный, тучи ластятся, шитые гарусом, где-то в них наши взгляды встречаются, преломляются и разбегаются. Листьев нет — у деревьев каникулы. Бисер ягод да прутья зелёные — весь боярышник. Будь, что бы ни было — толерантность к неопределённости.

23

Город смотрит в глаза кошкой палевой — чуть надменно, но в целом доверчиво, как подросток. Листва между шпалами — однозначно к зиме, гуттаперчевый, осторожный намёк, откровение. Но душа, в эйфории беспочвенной не вкусившая лотос забвения, не отпустит фантомного поручня. В странный цвет небеса загрунтованы — ненадёжности, бренности, табора, с подкупающей трезвостью тоники и воды, как древнейшей метафоры. Мысли спутаны тонкими нитями, льётся прана из пряного воздуха, где старательно, неукоснительно догорают кленовые звёздочки.

24

Лилия Бакланова Москва Причуды сущего Без морей нет названия суше, Нет следов на песке без ступней, Как дыхания нет в безвоздушной, Но влекущей красе янтарей. И не лечь пухлым облаком снегу, Не расти лоскутами траве, Если после засушливой неги Не пылать красным цветом листве. Просочатся небесные воды, Сотни с крон полетят кораблей… Ну а я, венценосец природы, Растворюсь незамеченным в ней.

25

Надежда Бесфамильная Москва Ореховое От головы непокрытой до голых пят Тёплые дни в вертограде моём стоят — В россыпях листьев, иссушенных ветром, хрупких. Роюсь в осенней корзине, как мышь в крупе… Жизнь уместилась в ореховой скорлупе — В тонкой, причудливо сморщившейся скорлупке. Чистить орехи — раздумчивые труды. Зрели плоды на деревьях на все лады, С пышною кроной сливались зелёной кожей… Глупые, глупые, сколько себя ни прячь, Выждут вороны да подсуетится грач — Распотрошат, разнесут по углам безбожно. Пугалом драным прикинься, кричи, кричи, Руганью клюв человечий о птиц точи, Всё, что на ветках оставят, — снимай в корзину. Чёрные пальцы от сока — водой не смыть, Сад обступают с задворок репейник, сныть, Солнце по шее и пяткам стекает в зиму. Чищу орехи.

26

Прижаться к брусу старого крыльца ………Прижаться к брусу старого крыльца, Не думать ни о чём, не ждать, не чаять, Лишь всматриваться зрением слепца, Все мелочи на память различая ……….. ………………………………………………….. Ещё недавно осами гудел, Манил плодами поздней земляники, Но вот уходит сад в ночную тень, Где песнею — сычей глухие вскрики. Где, будто на полуночный эфир, Луна заходит, как обычно, слева — Так смотрит победительницей в мир Ехидна, прогрызающая чрево. И знает всё оттуда, с высока, Про местную амброзию и скуку, Где только лес с грибами и река С рыбалкой на разъевшуюся щуку. Где старый дом пока ещё нас ждёт И осени приметы в полном сборе, И рубль в худом кармане бережёт Копейка, не заброшенная в море. Где вязнет в жиже обод колеса, И, что ни день, то снова моросеи, Где вид с крыльца в осенний тихий сад Ничем не хуже вида Колизея. ...................................... В пучки тугие связанный чеснок, Рассольный дух из огуречных кадок… Давай поедем в дальний уголок Переживать роскошества упадок.

27

На Покрова — снегами разговенье На Покрова — снегами разговенье, А не пойдут — беда невелика, Ты хочешь лета, пенок от варенья, И к ним стакан парного молока. Да хоть пустую корочку жевать, Но холодов со снегом не желать. Ещё пасётся на приволье живность, А по зиме, поди, её насыть, И бьёт сосед гусей и уток жирных, Чтобы зерно на них не изводить. И, на управу скорую легка, Соседка щиплет пух — на облака. И потрошит, и выпускает души, И обтирает острый нож травой, А облака слетаются в подушки, Чтоб у неё лежать под головой… Пускай она не знает политеса, В её душе скучает поэтесса. Летят по небу утки и два гуся В цветущий сад, до синих берегов, А ты грусти и осенью любуйся На листопад и пасмурный Покров. И лишний раз не открывай дверей — Не улетели б Дактиль и Хорей.

28

Елена Бланкет Санкт-Петербург Листопадное Октябрь. Эскорт погодных эскапад последнюю листву в садах смывает. Под занавес на пышном карнавале буянит ветер, зол и конопат, нелепые выписывает па, зонты из рук прохожих вырывая. Везут насквозь продрогшие трамваи таблички «Осторожно. Листопад». Давно, самих себя перемудрив, расстались мы в такой же зябкий вечер, решив, что время от любви излечит, умчались без руля и без ветрил. Хлебнув седьмой воды без киселя, живём и молча тянемся друг к другу, и лишь сердца кричат на всю округу, подобно заплутавшим журавлям. По городу, куда глаза глядят, брожу, в промокших листьях утопая, и жду, что «Осторожней с листопадом!» — вдруг скажешь ты и выйдешь из дождя.

29

Восемнадцать мгновений Вечер синие крылья сложил и затих. Осень веткой в окно перестала стучаться. Восемнадцать часов нам дано на двоих — восемнадцать часов на реальное счастье. Две свечи, танго наших теней на стенах, безыскусная нежность со вкусом рябины. Восемнадцать мгновений, отпущеных нам — целый круг на часах и ещё половина. Круг за кругом года… Вновь октябрь за окном красит золотом листья подросшим осинам. Помню всё, не мечтаю о счастье ином — восемнадцать в июле исполнилось сыну.

Осеннее В белой пене тумана полощет октябрь облака и бросает сушиться в ладони холодного ветра. Дремлет город в объятиях осени, дремлет река, и плывут в небеса сны оттенков янтарного спектра. Янтари наших снов, отвердевших, несбывшихся грёз из вчерашнего дня, из надеждами полного лета, где казалось всё просто — на заданный жизнью вопрос бесконечное множество мы находили ответов. Жизнь сама выбирала из многих, нам всяк был хорош — перекрестие рук умножало решение на два. Выпал нолик — помножив, в итоге имеем зеро… Одиночество… Осень… Октябрьские сны в листопадах…

30

Ольга Борисова Самара Осеннее Снова осень печальною странницей, Забрела в наш приволжский чертог. Не торговкой, а божьей избранницей Заступила на дольный порог. И привычно осыпала золотом Старый парк и дорожки аллей. На фигуре рабочего с молотом Приютилась листва с тополей. Что ему, истукану скульптурному, До осенних медвяных красот. Украшение он лишь культурное, Достижение чьих-то высот. А моя высота — небо с просинью, Да стихов громогласная рать. Я затеяла книжицу осенью, За пятак её медный издать.

31

Тихая, тихая… Тихая, тихая тихость в пылком когда-то саду. Серая грусть и безликость, словно здесь радость крадут. Листья спадают под ноги — жизни у них лишь сезон. Сад удивительно строгий впал в продолжительный сон. Вязкая тихость, сонливость — скучен тускнеющий сад. Веток упругих стыдливость скрыта за сталью оград. Слышу, вдруг песня пролилась, кто ты, умелый певец? Осени ласковой милость — звонко поющий скворец. Гость перелётный пернатый, славит величие дня, Сада цветные палаты, вечер в сиянье огня. Я твоей песней украшу зябкость осенних стихов, Раненность давнюю нашу в сонме поступков и слов. Пой, голосистая птаха, пусть наслаждается сад, Скинув под зиму рубаху, скорбно глядит он назад.

32

Круговорот Уносит осень грусть мою в туманистые дали, Хотела крикнуть ей: “Iove you”, но птицы вдруг вскричали. Встревожились о чём они? Невеселы их песни. Они свободны и вольны, и дом их — мир небесный. И стоит ль птицам горевать, что октябри слезливы, Что собираться в путь опять, под злых ветров порывы. Их ждут морские берега, а нас — дожди и слякоть, Засыплют город мой снега, и будут вёсны плакать. Так происходит каждый год и повторится снова, Всем правит здесь круговорот, и он всему основа. А наша жизнь рекой течёт и тихо входит в вечность, И новый кто-то в мир придёт, обнять всю человечность.

Привыкаю Я привыкаю к осенним дождям, Их повседневности, их постоянству, К хмурости неба, пустым площадям, Снова пришедшим недобрым вестям, Я привыкаю к безмолвью пространства. К грусти, живущей привычно в груди, К старым стихам и неизданным книгам, К тихости дома, и мерам другим, Я привыкаю, что всё позади, К осени, что у крыльца вдруг настигла…

33

Никита Брагин Москва *** Счастье — это роща золотая в краткий миг осеннего тепла. Шелестит и тихо облетает до зимы, до снега, догола. Горе — это чёрное предзимье, срубленные мёртвые стволы. Горе — словно проклятое имя в ежедневном шорохе молвы. Но сквозь морок всех постылых истин, сквозь холодный тлен могильных вод видишь только золотые листья, солнечного счастья хоровод.

34

В Сокольниках В Сокольниках, у старой каланчи, затерянной среди стекла и стали, пора остановиться. Помолчи и вспомни всё, о чём тогда мечтали, чем жили, чем томились, выживая среди утрат, распутиц и разрух… Теперь всё это — капля восковая да невесомый паутинный пух. Теперь всё это — солнечная даль прозрачного осеннего пейзажа, где каждый звук и каждая деталь о радостях и горестях расскажут. Вот лиственниц лимонные ресницы, вот ёлочки зелёная свеча, а где-то дальше детская больница и наш сынок под скальпелем врача. Душа моя, ты светишься сквозь плач, ты смотришь благодарно и влюблённо, а солнышко, упругое как мяч, румянится, смеясь сквозь кроны клёнов, и жизни догорающие листья на тротуаре радужным ковром, а воробьи усердно перья чистят и радостно щебечут — не умрём!

35

Над покоем По тихому лесу берёз и крестов бродить одному без оглядки и чувствовать запах могильных цветов, прохладный и чуточку сладкий, и слышать, как плачут осколки миров, с тобой в резонанс попадая, и видеть сквозь рдяный осенний покров, что там — только клетка пустая, что цепи истлели, а пепел остыл, и певчая птичка взлетела, и кружится возле темниц и светил без памяти и без предела… Ах, память моя, тонкий пульс родника, биение алой аорты! К тебе прикоснёшься, а ты глубока, как море, покрывшее мёртвых, и глядя в тебя, начинаешь тонуть, и в холоде смертного вздоха на трещине льда обрывается путь, в пучину уходит эпоха… Былая Россия лежит в глубине, сквозь сон безутешно рыдая, и плач её стелется, оледенев, как в поле позёмка седая.

36

Но видишь её всё светлей и святей, заветной и горестной горстью, и четырёхзначные даты смертей друг друга сменяют как вёрсты, и хочешь проснуться, и жаждешь лететь к лазури апрельских проталин, а в сердце поёт колокольная медь, и счастье растёт из печали! То родина веет весенним листом, вздыхает берёзовым дымом, и душу твою осеняет крестом воздушная персть Серафима.

37

Галина Брусницына Москва Прощание Опустели гнёзда, опустели, Отпустили хлопотных жильцов… Улетели птицы, улетели, Подхватили выросших птенцов… Поостыли гнёзда, поостыли Проводили вереницы птиц… Загрустили, братцы, загрустили — Изморось блестит из-под ресниц… Возвратится к гнёздам, возвратится Птичий мир, зови иль не зови — Повторится, снова повторится Вековой круговорот любви.

Бабье лето Забубённое бабье лето Заблудилось в проулках Арбата И вздыхает в спину поэтам, Что весну здесь встречали когда-то… И блестят в паутинках продрогших, Как в ресницах, прощальные ноты… Шелестят листопада ладоши Стаям песенок перелётных…

38

Осенние листья Не сшиты в тетради осенние листья В косую линейку озябших прожилок … Чернила осенних дождей пролились, и Вписали в листки, как мы лето прожили. Мы ждали удачи, мы верили в чудо, Мы очень старались впитать в себя солнце, Вписать себя в лето, как ноты этюда, Без лишних ошибок и лишних червонцев. С нас во`споминa`нья слетают, как листья, Их краски старательно солнцем согреты… И дразнит октябрь, прошмыгнувший по-лисьи По рыжим страницам прошедшего лета.

Осенняя любовь, как медленное танго… Осенняя любовь, как медленное танго, В оркестре октября — звезда репертуара. Настукивает дождь три четверти фанданго, А листья кружат вальс над мокрым тротуаром. По измороси утра скользит смычок утраты, И считывает вечер нотные фрактуры. Осенняя любовь, мелодия расплаты… …Вот-вот — и заметёт листочки партитуры.

39

Приступ оптимизма Если осень наступила — до весны недалеко! Только сердце приуныло — скоро станется легко! Не успеет опостылеть колыбельная дождя, И легко поверишь ты ведь, по больной листве бредя: Лишь вечернею росою позабавится мороз, И к утру листы и хвою иней окаймит всерьёз, Как хрусталики на ёлках, превратятся в мишуру, А потом тряхнут иголки, словно чёлки, поутру — Уж весёлою капелью зазвенит сосулек хор, И весны хмельное зелье солнца луч плеснёт во двор! Так о чём тужить уныло, грея в чашке молоко? Если осень наступила — до весны недалеко!

40

Екатерина Володина Тюмень *** В октябре к белоснежью летят пожелтевшие листья, Растревожив небес синеокую томную нежность, Ветер мчится по улицам, скверам неистовой рысью, Отпуская тепло, впереди холода — неизбежность. И всё рвётся, уходит, без малого права остаться, Только Вера с молитвой людскую надежду спасают, До весны, до победы, до марта бы нам продержаться, Так бывает в России…Так только в России бывает…

*** Утопает в туманах пейзаж, Осень время сонетов и нег, Но октябрь — старательный паж — Торопливо готовит нам снег. За окном доживает тепло, Листья жаждут в альбом, и в тетрадь, Дни чудесные мне под перо, И ночами Любить, не спать. А когда по прошествии лет, В понимании: жизнь есть мираж, Ты найдёшь в свою осень ответ — Утопает в туманах пейзаж…

41

*** Унынием нас осень не обносит: Октябрь… А за окном уже зима Душа щенком скулит и счастья просит, И холод источаю я сама. Раздумьями нас осень не обносит: Уйти в запой? А может быть, в астрал? Туда меня сомнения уносят, Где даже доктор от меня устал. Включая жизнь в режиме «перемотки», Не улечу я и не уплыву На лодке, чтобы слышать твоё, кроткое, «Люблю». Но нерешительной слыву. Я, ведь без крыльев — словом, не в «формате»… Снег гасит краски, холод белизны У жизни вдруг сломался выключатель, Ещё почти полгода до весны…

42

Андрей Галамага Москва Париж Москвою снова правит листопад. Почти тысячелетие подряд Усталая листва под ветром сохнет. Пускай непритязателен, но храбр, — Берет палитру с красками октябрь И сурик густо смешивает с охрой. День-два — и город тяжело узнать; Едва ли это можно оправдать Издержками сезанновского взгляда. Он был замысловат, лукавый галл, Но сам себе при этом он не лгал, И, стало быть, его винить не надо. Париж всегда был тайной под замком, И всё ж казалось, — нас туда пешком Вела географическая карта. Уж за семь лет с тобою как-нибудь Небрежно мы преодолели путь От Крымской набережной до Монмартра.

43 Там тот же листопад во всей красе; Но все под дебаркадером д’Орсе Предпочитают черпать впечатленья. А я, набрёв на игроков в шары На пятачке у сада Тюильри, Был счастлив, как участник приключенья. Я смог припарковать «Рено» на спор У самой базилики Сакре-Кёр, Как будто выиграл пари на тыщу. Сведя на полушёпот разговор, Мы не спеша с тобой прошли в собор, Кощунственно не подавая нищим. Перед тобой рассеивалась тень; Степенно, со ступени на ступень Ты восходила, словно королева. И верилось, что мир — неразделим, И нас хранит Саровский Серафим, Как нас хранит святая Женевьева. Через три дня, на праздник Покрова Нас будет ждать осенняя Москва, Дождливых улиц дрожь и ветер колкий. Но вновь Парижем станет воздух пьян, Когда с тобой нас позовёт Сезанн К Цветаевскому дому на Волхонке.

44

Андрей Данкеев Ростов-на-Дону Дым В нашем городе давно жечь листву запрещено. Хорошо, что воздух чист. Я всем сердцем за порядок. Дым Отечества не сладок, — но ведь нет иных отчизн… И поэтому строка и душа признанья просят: Осень будто бы не осень без горчащего дымка. Где октябрьские костры, от которых над Россией души листьев уносились в сопредельные миры?! Листья жечь запрещено! Значит, вместе с дрянью всякой в прорве мусорного бака сгинуть павшим суждено. И разносится иной дым с полей необозримых от Камчатки и до Крыма над широкою страной.

45

Октябрь плачет Не плачь, Октябрь. Почему, поведай, потоком слёзы? Пойдём, расскажем о наших бедах донскому плёсу. Давай отбросим дела и речи, и прочий мусор. Давай назначим на этот вечер свиданье музам. О том ли плакать, что воздух пахнет листом палёным? Давай назначим свиданье в парке под красным клёном. Над нами мечется ветер сивый, тоскливо воя. Ну что ж, поплачь о своей красивой, недолгой воле. Поплачь, Октябрь, поплачь, открыв мне свои печали. Поплачь немного, без лишних ливней ноябрь встречая.

46

Рассвет в октябре …но не надо печали — смотри, как спокойно лежит на холодной воде поплавок, и как осень уверенно надевает корону! И можно рассматривать Жизнь как прогулку по берегу, и опавшими листьями лёгкой ногой шелестеть, говорить с октябрём ни о чём, прозой или стихами… Всё легко. Всё прозрачно. И можно рассматривать смерть, как прогулку в тумане…

47

Надя Делаланд Москва *** в оба жаберных сердца качая утренний сыро-копчёный осенний воздух несется октябрь восьминого чернильный такой или к пиву заканчивается застыв на пуанте качаясь что тополь под солнечной бездной над водною гладью и неуловимо в дыханье и пульсе во всей худобе своего красноречья (лопатки и плечи там) снимает с себя ожерелья и шали роняет и плачет

48

Наталья Дорофеева Екатеринбург Осенний импрессионизм Марсианское пламя растений Позолотой присыпано густо, Наслаждаюсь картиной осенней, Как в музее — французским искусством. Слёзы инея сохнут бесследно, А румянец наивной улыбкой Заверяет, что холод — безвредно. Акварель октября в дымке зыбкой...

1 сентября Первоосенний сентябрист Дошкольных знаний не приемлет, И на расхристанную землю Роняет нежно блёклый лист. Он плод от плоти #нашелето: Подстыло, взмокло, истекло. И на просторе крупных клеток Сверкает инея стекло…

49

Фрагмент запах листвы и гнили, осень бурлит кальвадосом, и, подпростыв, гундосит, слёзы льёт крокодильи… дует в рожок берёсты сиплый свинцовый ветер, плачет не юный вертер, с ним — облака-переростки: перья неровных линий в небе висят — невесомы, игреком — хромосомы, кольцами — кундалини… мир застывает томно стомиллиардным бликом, стоит его окликнуть перед зимой бездонной?

50

Любовь Дубкова Челябинск *** Я этот октябрь бесконечный, И эту озёрную гладь, И сосны, распятые в вечность, Как чудо хочу вспоминать! Среди векового покоя, Где истина только одна, Увидела что-то такое, Что вдруг всколыхнуло до дна! Душа распахнулась на диво, Отринув условность оков, И, может, любовь возродилась Из пепла сожжённых мостов. И каждое сердца биенье, И каждый осколок души Взорвутся пускай вдохновеньем В обманчивой этой тиши! И если мучительно больно Задетым взрывною волной, Я вспомню тебя, — и довольно, Не страшно остаться одной…

51

Октябрьский снег У всех поэтов закружилась голова От первых танцев звёздочек-белянок. Под гнётом хнычет запоздалая листва, Сверкает в чёрствых травах снежная канва, В алмазах небо дразнит россиянок. Проворный ветер завтра сдует ранний шик, И разгорится снова листьев племя! У межсезонья странный каверзный язык, Из древних словарей природных закавык, Туда-сюда хлыстом гоняет время. А сердце следом ухает то вверх, то вниз, В экстазе от снежинок заполошных, От ловких происков погодных закулис! Щенячий мой восторг во времени завис, А снег растаял без терзаний ложных…

52

Анна Журавлёва Тверь Двор Прямоугольник брежневской поры, листаж твоих деревьев улетает. Такие же убогие дворы, пропахшие капустой и минтаем, для дворников — и головная боль, и денег чуть (зато весь день свободен), и спорт (метлою мусор отфутболь!), и свежий воздух при любой погоде. Играет дождь в угоду октябрю на мокрых струнах бельевых верёвок. Такие звуки — мама-не-горюй. Дуэт пододеяльников неловок — всё хлоп да хлоп, но на расправу скор, срывает ветер ситцевую пару. …В открытое окно дыхни, мой двор, дождём и застарелым перегаром.

53

Заговор Проговаривай страх и боль, каждый шаг озвучь, каждый чих. Подбирая к теплу ключи, балагурь, блажи, балаболь. Можно справиться в октябре с антарктидностью батарей. Слова соболем обогрей — здесь не Ницца вам, не Комбре. Здесь, на севере, сила слов — отопительный матерьял. Ты-то думал, что всё сказал и на подвиги не готов. А ещё совершить слабо? Слезь с остывшей давно печи, балагань скорей, не молчи, заговаривай нелюбовь.

*** Выплакав очи карие ливнями разливанными, осень играет скаредно с-нами на выбывание, сны бережёт в загашнике — жёсткие, високосные. Ты же хотела страшные, девочка тонкокостная, дурочка, ладно лгущая в рифму. Да что за радость-то? Льётся кофейной гущею ночь октября парадная. Снится гадалка бойкая, бодро звенит монистами. От удивленья ойкая, верь аферистке истово. Юбка цветная, драная, шаль на костлявых плечиках. …Каркнет ворона ранняя. Утро чернее вечера.

54

Сергей Золотарёв Москва Октябрь светит из цветика-семицветика луч расщеплённой на спектры звезды болт положившей на новую этику солнце похоже на Юрия Энтина и на Норштейна без бороды и подходящая тютелька в тютельку старому миру везде и всегда скачет в одной инфузории-туфельке капелька — вылитая вода

55

Игорь Исаев Москва Витебский листопад На куполах луч солнца озорной Играл, дрожал, желтком на небо вытек. Задумчиво клонился над Двиной Весь в золотом и в белом город Витебск. И отражались в зеркале реки Пролёт моста, высокие опоры, И птичий клин, и лебеди-соборы, И облаков крахмальные платки. Был тёплым день, а ветер невпопад Охапки листьев в нас бросал — ловите! Плыл в октябре, как в небе, город Витебск. Кружился в тихом вальсе листопад…

56

Киевская осень У окраин осень многолика: неба увядающего даль, тополя, оглохшие от крика птичьего, кленовая печаль… Здесь, сутулясь, ветви клонит ива вниз, где застоялая вода, дно, позеленевшее от ила, боль осиротевшего пруда… Здесь ветров рассеянные всхлипы, поутру — седой озноб реки. В старом сквере облетают липы, занося дорожки и мостки… Под подошвой шелестящей мантрой шорохи, шуршания, шумы; синий дым над улицей Гарматной, листья жгут, их тьмы, и тьмы, и тьмы… Здесь усталый спешившийся всадник — Солнце — в поводу ведёт туман. Запоздавший с цветом палисадник вдоль забора свой творит обман. Распушит озябшие соцветья, раздавая, Христа ради, тем, кто бредёт из лета в лихолетье, влажные охапки хризантем…

57

Здесь садов прозрачную усталость возвращают в тёплые миры яблоки — немного их осталось, золотые царские шары… И неспешно отстранясь, не всуе, то и дело кисть роняя в прель, осень всё по-новому рисует; нынче — масло, завтра — акварель. Час придёт, она углём и мелом расчертит, печальна и строга. Под каштаном чёрным белым-белым первые улягутся снега… …Равнодушно, каменно и прочно, не страшит их долгая зима, в серых облицовочных сорочках застывают в осени дома…

*** В серебряной оправе луж-зеркал дымится небо, тает и седеет. Болезненно цветёт полузакат изнеженной тепличной орхидеей. На крылья туч наброшен плащ дождей, и в натюрморт домов, асфальта, сосен, озябших скверов, мокрых площадей врывается простуженная осень…

58

Александр Карпенко Москва *** Что же, осень, сделала ты с нами? Раздала ветрам своё тепло, И поля, как памяти коврами, Ожиданьем белым замело. Что же, осень, сделала ты с нами! Присягнула тучам и дождям. На седой земле, под облаками, Мудрено теперь согреться нам! В этом хмуром жёлтом безголосье, Не спеша, пройдусь по октябрю. Я тобой рождён — ты помнишь, осень? И в тебе, наверное, сгорю. И сейчас молю тебя о малом: Возврати мне ласку и тепло — Пусть поля, как белым покрывалом, Памяти печалью замело. Что ж ты, осень…

59

Владимир Коркин Москва *** Укрыта тишиной, как ватным одеялом, Спит сладко слобода. Октябрь ползёт слезой. Туманы и дожди. И лодки у причалов, Как стаи сонных рыб под северной звездой. Лениво океан бьёт волнами о берег, Забыв, что на дворе стоит сезон штормов. Сиди, рыбак, пей грог в прокуренной таверне, Под праздный разговор других морских волков. Я посижу с тобой, придумывая строки, Про этот наш приют, здесь, на краю земли, Безвидной и пустой, где вышли наши сроки, Куда не приплывут большие корабли…

60

*** Облетает октябрь, мельтешит в окне, Жестяными листьями шелестит. В этом маленьком домике на холме Пахнет летними травами, и горит В камельке огонь, спит пушистый кот, А его усами играет мышь, И такой покой в тишине плывёт, Что невольно кажется, будто спишь, Пусть не вечность, не век, а всего лишь до Дней весенних, когда зажурчат ручьи. Сон тягуч и янтарен, и сладко медов, И котом покой под рукой урчит…

*** Надежды маленький оркестрик Под управлением любви… Булат Окуджава

Рассвет только-только забрезжит, А в хрупком стекле октября Прозрачный кораблик Надежда Плывет по небесным морям. Он в солнечный ветер ныряет И тает, скрываясь из глаз. А в парке оркестрик играет Про жизнь, про любовь и про нас…

61

Татьяна Костандогло Москва *** Люблю октябрь. Бархатный сезон В разгаре… Но на сердце неспокойно. Мой сон — как жизнь, А жизнь моя — как сон, Который не кончается, И больно В глаза слепых глядеться И глухих. Не отрешиться мне От муки сонной… Но грешный мир любить, Презрев уроны, — Удел людей Счастливых и живых. Октябрь пьяный, Колокольный звон… Со мною всюду Божеская милость, Я это точно знаю, Не приснилось — Весёлый плач Своих же похорон.

62

Октябрь пьяный, Колокольный звон… Со мною всюду Божеская милость, Я это точно знаю, Не приснилось — Весёлый плач Своих же похорон. Всё это было, Будет так и впредь… Дабы воскреснуть, Надо умереть. Никто из нас Не знает исключенья, Мы все обречены На круговерть, На радость Бесконечного рожденья. Вдох — через Жизнь. И выдох — через Смерть.

63

Надежда Кузнецова Оренбург Октябрь За окном темнеет рано, Тянет холодом с земли. В гуще белого тумана Тают в небе журавли. Сыплет листьями октябрь. Дождь и стужа впереди. Я прошу его хотя бы... С первым снегом погоди.

Солнышко в ладошке Солнечные крошки — листья октября — Соберу в ладошки и подброшу я. Пусть поднимет ветер рыжую метель, Закружит, закрутит листьев карусель. Тучи небо скроют, станет серым день. Расцветёт грибами утром старый пень. Солнышко в ладошку, с ветки упадёт, Ароматным яблоком — жёлтым, словно мёд.

64

Николай Куковеров Санкт-Петербург Озеро Любви Когда небесные фонарики качаются, Осколки лета за собой маня, В наряды жёлтые невеста облачается — Златая осень, полная огня. Наряд янтарный — для поэтов вдохновение, Как Лунный свет ракиты и ольхи, И будоражит вальс осенний души гениев, И потому рождаются стихи. Для всех влюблённых горизонт в дали открыт и чист, Пока в чести поэты Блок и Фет, Свои плоды приносит в мир для нас кленовый лист — В руках любимой солнечный букет. Пускай прогноз осенний завтра сбудется дождём, И пусть поют всё реже соловьи, Но все по осени мы непременно счастья ждём, Чтоб окунуться в Озеро Любви!

65

Осень в октябре Умчаться б в даль, где зеленеют кипарисы, Туда, где все и вся танцуют и поют, Ругают люди Осень за её капризы, А вот зимою восхвалять не устают. По воле Ор последний лист закружит в танго, И дождь грибной уже не льёт, как из ведра, Недаром сказано поэтами всех рангов — Октябрь — воистину унылая пора. Парят по осени поэты Геликона, Купаясь радостно в созвездьях рифм и нот, Когда слетают, невесомы, листья клёна И обращаются в багряный шевиот. В садах задумчивых притихли георгины, Вечор с порой соприкоснувшись золотой, И лишь порадуют людей рябин рубины Да первый снег, смущённый этой красотой.

66

Яна-Мария Курмангалина Одинцово осень луи лепренса так процарапан в жизнь чёрно-белый свет — будущий кохинур в миллион карат время за объективом — ловить момент глухонемую эру тому назад время за объективом — волшебный лес плоских фигур новейший палеолит где вдохновенный гений луи лепренс сад раундхэй увидит и оживит осень врастает в кадры и ловит птиц реки текут и стынут в глазах людей остановись октябрь забежавший в лидс запечатлеть прохожих и лошадей остановись октябрь подожди чуть-чуть этих мгновений мало войдёт в века там где судьбы грядёт тупиковый путь и киноплёнка ветхая коротка жизни и славы меньше — чем быть зиме новых не отмотаешь не повторишь время уже за кадром луи эме поезд уже ушёл навсегда в париж

67

*** предрассветной прохладою скован куст цепляет меня за рукав это осень пришла в подмосковный золотисто-зелёный анклав это падает в чёрную воду пересушенный ветром сорняк это летнюю сонную одурь всё стряхнуть не удастся никак льётся утро в небесную полость отражается свет от реки это осень её дневниковость начинается с красной строки будут тени ложиться на плечи будут дальние чащи видны где смертельна инъекция речи в первобытную кровь тишины

*** капли стучатся в стекло зреют дожди в октябре и сохраняя тепло замкнута ночь во дворе мелкою рябью река комкает тёмную высь кажется вдруг коротка эта огромная жизнь где повзрослевши едва мира не зная всего я уже года на два старше отца своего

68

Дана Курская Москва *** И снова он со мною не знаком. Хотя большая осень за окном Могла бы нас в янтарный свет укутать. В сюжете прорезается конец, Меж рёбер тяжко плавится свинец. Земная боль, тебя ни с чем не спутать.

69

Эллионора Леончик Ростов-на-Дону По сонным артериям По сонным артериям бродит осень, по сонным вкраплениям окон в небо, по мыслям, когда-то казавшимся осью меня, безоглядной… Примазаться к ней бы и — вылиться в города горло снотворным, обнять, а потом обезболить пространство, чтоб мог отоспаться на жёстком, на твёрдом и чёрт-страстолюбец, и бог беспристрастный, и чёртовы куклы, и твари божьи, и чёртово семя, и божья челядь, и ты, зачарованный смертной ложью, и я, из себя выходящая через три точки, ещё три тире и три точки… Октябрь онемел, оглох и потерян, и ночь размывается словом проточным, и падают листья вдоль сонных артерий бессонницы…

70

Геометрический сонет Дано: две параллели — слева боль и больно обжигающая осень… Я — перпендикуляр, торчащий осью сквозь них, и нимб, похожий на любовь из осени другой, с иным прононсом, с табачным ароматом над губой… Прощай, Октябрь, — несбывшийся ковбой — ты тоже параллелен и несносен… Прощай, ваятель лиственных руин, — не вписываюсь в твой Хэллоуин, от вскрытия оберегая тыквы… И всё ж, помороси вокруг и на — уж лучше боль, чем эта тишина на стыках глаз, на стыках губ, на стыках…

71

Из рощи …мурчится, лучится, хрустят облетевшие чипсы вчерашней листвы под ногой… Но роща-изгой из прошлого профиль чеканит, как прежде, и рдеет зрачками боярышник, видя насквозь, кто вместе, кто врозь с потрёпанным сердцем… Реки суицидной соседство и павший дозор тополей — жалей-не жалей, лежат натюрмортно… У призраков блики на мордах в октябром видней — в каком-нибудь лучшем из дней, авось, опознает хозяин дружочка, тыгдымчика, заю и мячик оставит на пне, знакомый до не…

72

Растворимая осень Растворимая осень — две ложки на чашу дождя… Подсластить бы, да нечем. Разделить бы, да не с кем. Мой единственный зритель и тот не желает глазеть, как отраву глотает отрава — не молясь и не морщась, оцепив территорию тела полосатым зонтом… В чаше старой беседки, по дну листопада скользящей, выпадаю в осадок со вкусом лимона и меди: вот он, призрак знакомый, — военный оркестр духовой, что однажды слюной захлебнулся, потому что лимоны акварельная девочка Элли грызла в первом ряду… Отомстило ей время, ниспослав тромбониста-мужчину, растворимую осень и медный ноктюрн октябрей…

73

Инга Макарова Санкт-Петербург

4 октября Я же не знаю, сколько осталось — никто не знает. Может быть — много, а может — малость… Тает Время неспешно, неслышно, неотвратимо. Мимо Проносит людей, события: бесстрастно проводит кастинг. Я внутри песочных часов — в верхней их части. Счастье — песок пока не просыпался. Или — несчастье?.. Что там, за падением в новое измерение? Новый свет? А когда песок просыплется, часы перевернут? Или — нет?.. Осень. Холодно. Жёлто. Ветрено. Нет повода — есть причина: Иду проведать маму. Несу цветы. Годовщина…

74

София Максимычева Ярославль Октябрьские сумерки По взгорьям пройдётся ладонью суровый холодный норд-ост, где лишние гнёзда вороньи, как в горле застрявшая кость. Октябрьские сумерки, вешки, деревья теряют листву; плачевно, наигранно, в спешке и я от тебя оторвусь. Останусь стоять, леденея, в низине у беглой воды, где с каждой минутой плотнее становится въедчивый дым. И время, прогорклое время с осенним расстройством умов, не нас упомянет в поэме, а горстку завялых цветов.

75

Ритмы октября Октябрьские ритмы и краски, дождями прибитая пыль. Опять отрешён и неласков и зря говорить: — Пересиль суровый и мрачный рассудок. Текучая речь холодна, где ты разливаешь в посуду остатки густого вина. Ещё мотыльком на ладони полуденный блик не исчез, но так горделив, непреклонен не верящий в слёзы невест. Вот вяз наклоняется к иве, не это ли признак любви? Здесь птице весной быть счастливой и гнёзда уютные вить. Гремящая тьма за кордоном, и зимы пока далеко; листок опадает кленовый, не видя досады людской. Наверное так справедливо: не ждать благодушных вестей, течёт, как янтарное пиво свет в пригоршни, делая злей, последних лишенцев надежды на дом, где согреют сердца... Играет листвой ветер свежий; и это начало конца.

76

По кроличьим тропам По кроличьим тропам, роняя листву, петляет напористый ветер. Сильней оттолкнусь, на поверхность всплыву, минуя рыбацкие сети. Ты скажешь: — Зачем перемешивать сны, нарушив любви рецептуру? И ныне и присно её лишены живущие осенью хмурой. Бросая записку на кухонный стол, уходишь, ныряя с балкона. По низкому небу ладонью провёл уставший от всхлипов бабёнок октябрьский провидец (читай гороскоп, дымы не считаются благом). На мне прохудился прабабкин салоп, но губы слатимее ягод.

77

Надежда Михалина с. Кирицы Рязанской обл. *** Словно вызнобив память о лете, Хочет осень с обновкой поспеть. Паутин невесомые сети Разбросала на жаркую медь. В тихой радости бабьего лета Ощущаю печальный настрой. Травяная мелодия спета, И октябрь уже не за горой. Журавлиной, щемящей тоскою Переполнен закат за рекой… В сад заветный калитку закрою. Если сможешь, попробуй, открой…

*** Осень в лужах хлюпает И дождями плачется. Простудилась, глупая, Промочила платьице. Небеса белёсые И ветра безродные. В октябре у Осени Ноженьки холодные. Косогоры блёклые, В реках воды тёмные, По ночам под окнами Бродят сны бездомные. На полях крикливые Стайки собираются. Дни стоят дождливые. Плачет Осень, мается.

78

Александр Носачёв Люберцы Марлезон Октябрь, послебархатный сезон. На море штиль. Температура двадцать. Безлюден пляж — и можно целоваться. От губ до ног, под чаек мерный стон. У нас роман — дурман и марлезон. Охотница с утра, под вечер цаца, принцесса на прицеле папарацци — игра, игра, — обложен и сражён. Со мною то весталка, то кокетка, то птица-гамаюн, то птичка в клетке. «Ты кто сейчас?» — ответом только смех… Нет, мир худой не лучше доброй ссоры! Ей — мирно замуж, мне — худое "sorry", перрон и дождь, переходящий в снег...

79

Наивное счастье На самом далёком краю побережья, от города дальше, к природе поближе, стояла палатка. В ней ворох одежды. Навалено всякой: и верхней, и нижней. С утра до заката у моря на гальке лежали под солнцем два девичьих тела. Их звали, к примеру, Наташка и Галка. Сторонницы «ню» — а кому что за дело. Вбирали тепло, наслаждаясь всей кожей. Облизывал ветер загар шоколадный. И были почти что в нирване, но всё же мечталось девчонкам: атоллы и пальмы, кораллы и крабы, кокосы, акулы, (хотя об акулах лишь в качестве супа) венки и гитары, и грация ху́ла, и юноши-боги… Ну, разве не глупо?.. … Не глупо, когда годы вихрем: семнадцать, и двадцать... и сорок... но разве забыто — из пены морской выбегать и смеяться, с восторженным криком: «А мы — Афродиты!» Они — Афродиты. Наивное счастье, наивно и мудро — влюблённым доныне, кого миновала отчаянья чаша, измена не тронула жаром пустыни… И щедрый октябрь понапрасну роняет багрянец одежды богиням на плечи… Влюблённым в его не вписаться орнамент, до осени сердца богиням далече.

80

Отпуск у моря Бархатны первые дни октября, но вдруг резко холод и сумрак, и грозные туч бастионы. За паранджой перламутрово-хмурой укрылось тихое солнце стыдливо, и первые капли — вестницы нудных дождей — словно первые слёзы по уходящему лету низринула осень… Море волнуется… чайкам тревожно в полёте, криком надрывным сзывают товарок на берег пересидеть непогоду — до ясного неба. С грохотом пенятся волны, бросаясь на осень. Пляж опустел… неуютно для отдыха нынче… Надо же — съездил на малую родину в отпуск!

81

Полина Орынянская Балашиха Самолётик …А сегодня, похоже, приходит пора грустить, потому что всё же и этот октябрь настиг красноклёновой бабочкой, медленным махаоном. Это время летучее — кажется так сперва. Подбираешь по случаю, словно ключи, слова, чтоб себя обмануть, и падать стало легко нам. Полуправда — самая лучшая в мире ложь. Да и той не надо, когда, наконец, поймёшь, что свобода приходит с последней твоей потерей. Только то, что было, навеки твоё, аминь. Остальное писано вилами, ибо жизнь — самая ветхая между земных материй. Осень — время цыплят и синиц, а не журавлей, время пряжи и спиц — носки вязать потеплей. И когда в дождях ни дна не видать, ни брода, самолётик бумажный, запущенный в эту тишь, ты теперь что падаешь, что летишь — всё свобода…

82

Сиюминутность Ты говоришь, что не о чем писать, глядишь во двор на бабушек и лужи, ещё один окурок в банке тушишь, рассматриваешь стрелки на часах. Ты думаешь: ну пара-тройка лет… ок, двадцать-тридцать… что изменят в мире? Живёшь-живёшь, однажды — бац и нет, ни в памяти, ни в собственной квартире. Придёт какой-то долбаный чувак, повесит шторки новые на кухне, а ты себе смотри и не возбухни, поскольку помер. В общем, как-то так… Но — вот же день. Он изморосью тих, он чёрен птицей и прозрачен клёном, он шёпотом бредовым, воспалённым с тобой ещё пытается шутить. Подсвечивает пасмурный стакан — мол, коньячку? А что же, по сезону! И шлёт тебе синичек перезвоны, и тоже пьян… Когда не станет видно циферблата, и в городе не будет ни души, ни лая, ни автобусов, ни мата, запомни, запиши подслеповатый свет из мокрых окон… Останется тебе от октября сиюминутность, впаянная в строку, как муравей в кусочек янтаря.

83

Стоп-кран Найду у времени стоп-кран и выйду на просёлке, пока состав стоит, застряв на грани октября. Задребезжит пустой стакан, и тётка с верхней полки щекасто свесится, меня спросонья костеря. А тут — свобода. Рыжий лес в тумане по колено. Ещё теплынь — «ти-плынь-ти-плынь» щебечут все подряд. На небе солнечный надрез, шуршит река по венам: ни дна, ни сна, несёт листву в престольный Китеж-град — на купола, колокола, на медные монеты мастеровым, купцам, юнцам, блаженным старикам… Богатый дар, медвяный взвар, прощальные приветы. И отражение моё возьми с собой, река. А мне сигналит паровоз, лютует проводница: состав под паром, пам-парам, занять свои места! Просёлок долго меж берёз вослед мне будет виться под храп соседа, перед сном принявшего полста…

84

Мой славный С. Из осенней переписки Ну как твои дела, мой славный С.? Ты всё ещё питаешь интерес к надёжно упакованным в стихи фантазиям? Из этой чепухи занудного ажурного плетенья ты всё ещё выманиваешь тени реальных дней, прожитых впопыхах? А знаешь ли, как сладко подыхать средь пробок, новостроек и дождей? Где ты, как все, навек приговорён к толпе таких же пасмурных людей и проклят отплясавшим октябрём. Тебя впихнут в колоду ли, в рукав — и крой, кого сумеешь как придётся… Так и живу. И ты, конечно, прав: всё суета, и в ней не надо лоций, поскольку расшибёшься так и так, принявши свет в тоннеле за маяк… Вот так, мой милый С., такая жесть. Но у меня, пойми, хотя бы есть собака, лес, тропинки и река. Как фантики в кармане дурака, все эти травки, бабочки, цветы и ты… А у тебя живёт помойный кот. Сосед орёт. С утра гудит завод. И в обиходе — боже! — шифоньеры… Ну что сидишь? Тащи свой тощий зад на улицу — смотреть, какой закат над осенью: неоновый на сером…

85

Светлана Ос Москва *** Октябрьские сны — холодны и остры — Надежды озимые косят, А в парке пустом зажигает костры Плаксивая жёлтая осень… И чувства, как воск, застывают в душе, И вера — сродни отреченью В театре отыгранных пьес, где уже Ничто не имеет значенья…

Лист В воронку небытия Он падает обречённо. Сухие его края Неправильны и нечётки. Бессмысленная игра Последствий и предысторий: Отчаявшись выбирать Любую из траекторий, Он падает в тишине Неровной дрожащей тенью, И нет ничего страшней И горче его паденья. Неведомый никому, Не стоящий сожалений, Он падает… потому, Что воздуха тяжелее.

86

Татьяна Парсанова Наро-Фоминск Октябрь… Ночь… Крушила Осень лета бастионы. Кололи взгляд холодных звёзд лучи. Стучал Октябрь в окошко веткой клёна, Как путник, заблудившийся в ночи. За облако, устав от неуюта, Поёживаясь, пряталась Луна. Метался Ветер в поисках приюта И выл, как пёс, у тёмного окна…

87

Валерий Савостьянов Тула Помидоры Помидоры последние загодя рвали, — Вот уж осень, а завтра — морозы и снег, — Клали в валенки их, чтоб скорей дозревали, Накрывали овчиною — всё-таки мех. Так лежали они, красоты добирая: Постепенно бурея, краснея потом. И коль снег за окном, коль погода сырая, Самых спелых достанешь — и светится дом! Будто солнышко всходит из каждой тарелки — Подмывает запеть или даже сплясать! Вот и дед не ворчит, забывает о грелке И задумчиво смотрит: «Кусать — не кусать? Ну попробовать разве? Кусну его разик. Нет — пущай покрасуется всё ж. Погодим…» Каждый день в нашем доме, хоть маленький, — праздник: Помидоры едим, помидоры едим! Вы решили уже: лишь по этой причине, Когда я подмигну, улыбается дед? Деду б — лечь поскорей на любимой овчине, Мне бы — новые валенки в школу надеть!

88

*** Дуб о землю желудями Бил умело, не спеша: То стрелял очередями, Как уставший ППШа, То, чтоб стать предельно точным, На секунду затихал, Бил прицельным, Одиночным — И, задумавшись, вздыхал. А поодаль рядом с дубом, Сев на краешек скамьи, Дед вздыхал и тоже думал — Видно, вспомнились бои: Горечь первых поражений, Сладость будущих побед. Восемь раз из окружений Выходил с боями дед! Скольких смертушка сгубила, Скольких, дура, посекла — А его, видать, любила: Напоследок берегла. Шла, что кошечка, по следу, Возле сердца щекоча, И порой казалось деду: Лучше сразу бы — Сплеча!

89

А когда заторопилась, Раз — и мимо! И со зла В очи дедовы вцепилась — Нерв какой-то порвала. Просчиталась! Хоть, конечно, Вечный раб госпиталей: С каждым годом мрак кромешный — Всё плотнее, тяжелей. Но ведь жив он, — Вот он, дышит, Думы думает свои, Жёлудь падающий слышит, Вспоминает про бои. И, кору ладонью тронув, Дед качает головой: «Береги, сынок, патроны, Отобьёмся — не впервой…»

90

Рубить дрова Рубить дрова — не ремесло — искусство! Бей топором до ломоты, до хруста В ослабших, разленившихся плечах! Зима близка. Горит огонь в печах. А в бабкиной — и холодно, и пусто. Хотела бабка печку запалить, Да некому дрова перепилить, Переколоть, хоть завезли их с лета — Как трудно без хозяина, без деда! Глядит она на высохшие руки — И, думая о сыне и о внуке, Родных ни в чём не хочет укорять. Зовём к себе — не едет ни в какую. «Что, — говорит, — отвечу старику я? Слюбились здесь — и здесь мне помирать...» Играй, топор, разваливай полено! Мы молоды — нам море по колено. Гори, огонь, в прожорливой печи. В любом селе, В России, Во вселенной — Любовь неразделима и нетленна! Учи нас, бабка, мудрости. Учи!..

91

Ссора В щели, в форточки сквозные Тянет сыростью, дымком. Листья, красные, резные, Залетают на балкон. Ты ушла и не сказала: Убирать — не убирать. Будто яблоки с базара, Листьев огненная рать. Лишь вчера мы покупали Эти яблоки с тобой И друг другу уступали: «Сорт, пожалуйста, любой Выбирай, моя родная!» — «Лучше ты! Что любишь ты?..» Как мои воспоминанья, Кружат красные листы. Видно улицу из окон, Но прохожие редки. В нашем доме одиноком Тишина и сквозняки. И тоска. И мухи злые Злым словам твоим под стать... Листья, красные, резные, Продолжают залетать.

92

Любовь Сердечная Смоленск Октябрьское Не жалей ты листья, не жалей… Н. Рубцов

Посмотрите влево-вправо: Осень, ветреная пава, — хороша! Стройных елей малахиты, Золотым плющом обвиты, так шуршат! Чуть дыша, стоят рябины: Опасаются рубины обронить. Полыхают георгины, Серебристой паутины рвётся нить. Проводить стараясь лето, Раздаётся клёкот где-то журавлей. Небо солнечно и чисто. На дубах звенят мониста желудей… «Не жалей…»?

93

Золотая осень Золото, золото, медь и рубины, Драхмы, гинеи, дублоны, пиастры… Клёны, берёзы, ракиты, рябины, Плющ, виноград, хризантемы и астры… Осень богатства свои расточает. Схватит в охапку и бросит под ноги. Может, бахвалится, может, скучает: Мне, мол, не жалко, богатства, мол, много… Я и запомню её вот такую: Добрую, щедрую, с милой чудинкой… И шевелюру её золотую, И эту лужицу с тоненькой льдинкой…

*** Деревья пожелтели враз. Мазнули золотом по сини. И пригоршни брусничных страз Оправил серебристый иней. Грибы пошли. Как на парад. Нарядные, на крепких ножках. Последней молнии разряд, Последняя пчела — в окошко… Всё было так же сотни раз. Да что там сотни — миллионы! А кажется, что из-за нас Смутились и зарделись клёны…

94

Осенний танец Озорной мальчишка Осень Завертелся в нижнем брейке, Разбросал охапки листьев И обрызгал всех водой. А прощения не просит — Только скачет по аллейке. Вот задел рябины кисти Золотистой головой. Голубей спугнул и с ними Закружился над домами, Обогнал попутный ветер, С ним затеял чехарду, На траву просыпал иней, Завалил леса грибами, Снеговую тучу встретил, Продудел в её дуду. Веселись, мальчишка Осень, Отрывайся в буйном брейке Так безудержно, влюблённо, Как умеешь только ты. Детство кончится, не спросит, И застынешь на скамейке Золотым листочком клёна, Светлой капелькой мечты.

95

*** Ну, подумаешь, осень! Не первая. Мы таких уже сколько видали! Да, капризная, вздорная, нервная, Но какие просторы и дали! А какие глубины с высотами, А ветра, а дожди, а туманы! А колоды с янтарными сотами! С желудями какие карманы! Вот подумаешь, осень, и хочется За грибами бежать спозаранку, За пригорок, где прячется рощица, Вся нарядная, как на гулянку. И брести по болоту за ягодой… Или просто сидеть на крылечке, Любоваться последнею радугой, А потом согреваться у печки… Да…. Подумаешь: «Осень…» — и кажется, Что сдаваться судьбе ещё рано: Всё пройдёт, утрясётся, уляжется, И затянутся старые раны. Пусть капризная, вздорная, нервная, Но какие сулит перемены! Ну, подумаешь, осень. Не первая. Мы дождёмся весны непременно!

96

*** Ну, подумаешь, осень! Не первая. Мы таких уже сколько видали! Да, капризная, вздорная, нервная, Но какие просторы и дали! А какие глубины с высотами, А ветра, а дожди, а туманы! А колоды с янтарными сотами! С желудями какие карманы! Вот подумаешь, осень, и хочется За грибами бежать спозаранку, За пригорок, где прячется рощица, Вся нарядная, как на гулянку. И брести по болоту за ягодой… Или просто сидеть на крылечке, Любоваться последнею радугой, А потом согреваться у печки… Да…. Подумаешь: «Осень…» — и кажется, Что сдаваться судьбе ещё рано: Всё пройдёт, утрясётся, уляжется, И затянутся старые раны. Пусть капризная, вздорная, нервная, Но какие сулит перемены! Ну, подумаешь, осень. Не первая. Мы дождёмся весны непременно!

97

*** А я не боюсь тебя, Осень! Сама вон и стонешь, и плачешь: «Ах, где мои жёлтые листья? Ах, где моё синее небо?» Да, Время любого подкосит… А знаешь, поедем на дачу! Не кисни, подружка, не кисни! Я дам тебе тёплого хлеба, Я дам тебе мёда и яблок, Устроимся рядом у печки И будем рассказывать сказки Про тёплое-тёплое лето, Про свадьбу, волшебный кораблик И про золотые колечки… Я тоже тоскую без ласки. Ну где ты, мой суженый? Где ты?

98

Роман Смирнов Электросталь Иванов Плывёт над миром октябренность в такие дни, в такие дни, и вновь одолевает леность и мука, боже сохрани… Прилежно, будто на уроке изобразительных искусств, природа в каждом эпилоге рисует лавочку и куст, мальчишку, озеро, собаку, озноб, что ветром принесён, и, словно собираясь плакать, Иванов чудится во всём.

99

Керуаку Нудить ещё раз не слабо абракадабру октября. Любовь рифмуется с Ли Бо; вокруг полно того добра. А если вышел до шести с конторы в эту красоту, домой не хочется идти. Я тоже быстро не пойду. Листочек жёлтый, как банан, летает ближе к пустоте. Я вспомню песенку-банал, и клип великий ДДТ. Рвануть бы с места, как дурак, Зажмуриться. Считать до ста. Нет зависти, Джек Керуак — тоска…

100

*** Октябрь — кресты да оси, в прореху времён ветра, а осень ещё не осень, окурок на дне ведра… К платформе выходит поезд. Название заучи. Грибные по самый пояс, влачатся к нему бичи. От Фрязево до Казанской не спи в Москва-Петушки. Там Веня с печалью братской. Котомки его тяжки. И небо… На эти выхи, куда б не подался, всё в тебе говорит на ихнем, на ранненебесном о крестах да осях, прорехах, об осени, что, прости, — не осень. Опять проехал платформу свою почти.

101

Вера Суханова Смоленск *** Шальная чайка набирает высоту Над ниточкой Днепра, Осенний ветер холодеет на лету, «Пора, мой друг, пора». Ведь даже облака торопятся на юг Над стылою рекой. «Октябрь уж наступил», а там до зимних вьюг Совсем подать рукой. Давно измерен путь из греков до варяг, В гостях нехудо жить, Да Днепр уже не тот, он оскудел, иссяк, И нам, «куда ж нам плыть?» Пока ж не рухнул свод расколотых небес, И мимо до сих пор Течёт купель Руси, а вдоль - «роняет лес Багряный свой убор»...

102

*** А то, что дело к октябрю, Я знала — птицы улетали. «Мы наверстаем, — прокричали, — Тепло и жизнь в другом краю!» Но мне за ними — не дано. Как видно, компас мой расколот. Где горячо, тепло, где — холод, Я перепутала давно.

*** День осыпался, как осыпается лес, И осталось немножко: На темнеющих водах октябрьских небес Золотая дорожка. И так, кажется, просто — шагнуть и пойти, Но в преддверии ночи Золотые, бегущие к свету пути Всё бледней и короче. И уже наползают на жёлтый песок Длиннорукие тени, Замывая в один непроглядный поток И людей, и растенья.

103

Мария Сухарева Москва Октябрь Порой бывает в эти дни В лёд превращается водица. А нынче бабочки видны: Сегодня осень молодится. Тепло идёт от октября, Как будто к нам вернулось лето. Такой сегодня ты добряк, Хоть вряд ли понимаешь это. Ты проводник меж двух огней, Октябрь, посредник летне-зимний. Ещё подаришь тёплых дней И пропоёшь в мажорном гимне? Октябрь, надеюсь я всерьёз, Что нрав надолго ты исправил: Не будет нас кусать мороз, Земля задержит разнотравье. Смотрю на солнце в сто лучей И веру в сердце я лелею: Ты исцелишь, как сто врачей, И души сделаешь теплее.

104

Осень Станет, устав, бесконечностью восемь, Только её уложи. Как в бесконечность, вступаем мы в осень — Время без фальши и лжи. Летние фото Египтов и Греций — Всё пронеслось, как болид. Кофе — лишь правильный способ погреться, Жажду он не утолит. Мы в догонялки играли на пляже, Мчалась за нами волна… Только теперь мы под дождиком пляшем, Им забавляясь сполна. Рой облаков, убегающих косо, Ты догонять не спеши. Дождик, наверное, правильный способ Смыть все обиды с души. Деревце будет в порыве свободы Листья метать, как ножи, Ведь листопад — это способ природы Душу свою обнажить. Вместо цветов стелют тропочку грузди, Слушая наши шаги. Осень — привычное время для грусти — Боже, прожить помоги. Плечи покрыты и ноги не босы… Года осталась лишь треть. Осень, наверное, правильный способ Просто чуть-чуть постареть.

105

Валерий Сухов Пенза Пора октября Вот и нас есенинская осень Осенила золотым крылом. Всё заметней индевеет проседь. И грустим всё чаще о былом. Утонула в сумерках дорога, По которой молодость ушла. Как листок, трепещет одиноко На ветру продрогшая душа. Что ж. Выходит, наша песня спета. Наступает октября пора, И согреют грудь стихи поэта, Как тепло осеннего костра.

106

Родились поэты в октябре И целует на рябиновом кусту Язвы красные незримому Христу. С. Есенин

Родились поэты в октябре. Ночью — Лермонтов, Есенин — на заре. Золотой метелью Русь заносит Ясная и пасмурная осень. Расстелился голубой туман От приокских далей до Тархан. В тучи обращает облака Демона гнетущая тоска. Ветер закрутил кленовый лист. От земли до неба путь кремнист. Дождь косые забивает гвозди. И горят рябиновые грозди. И из века переходит в век Тень поэта — чёрный человек. На рассвете, как Голгофа, сер Силуэт Машук и Англетер, Где на взлёте обрывает жизни «Странная любовь» — любовь к Отчизне… Русская душа жива, пока В ней поёт тарханская тоска, Песней константиновская грусть, Как рубаху, разрывает грудь!

107

Костёр октября Нет поэта без родины. С. Есенин

Без родины — поэта нет. Родного не понять чужому. Так в сумерках заветный свет Вдруг обожжёт тоской по дому. Тогда по-волчьи впору выть Сухому перекати-полю, То вспомнив, что нельзя забыть, Бродяжью проклиная долю. Поэта русского судьба — Врасти корнями в край родимый. Здесь материнская изба Хранит в окне огонь рябины, Когда печально старый клён Клин провожает журавлиный. А ветер колокольный звон Разносит, как напев былинный. А за Окой такой простор, Что сердце не захочет рая. И вспыхнув, октября костёр Горит, как Русь, не угасая.

108

Виктор Третьяков Москва Париж Пора, пора, пора… Закончились гастроли. Париж уже с утра Прощается дождём. Потом слова, потом… В последнем кадре роли Мы молча, под зонтом, «Рено» у входа ждём. Пора, мой друг, пора… И нет печальней слова. Пусть жесты — лишь игра, Монетку брось в фонтан, Чтобы однажды нам Сюда вернуться снова, К своим волшебным снам, На улицу Лоншан. Ну не плачь, Париж, не плачь — Ностальгия — это чушь. Ты ж спаситель и палач Заплутавших русских душ. Я вернусь, чтоб снова песню сложить… Мне бы только, вот, Високосный год Пережить.

109 Пора в Москву, пора Писать стихотворенья: Осенняя пора На чашечках Весов. Домой пора, домой — В шестое измеренье, Где властвует иной Ход мыслей и часов. Где я, рукой Судьбы, Прописан без прописки, Где пять минут ходьбы До церкви на горе. Прощай, Париж, пойми — Обратный путь — не близкий. Спасибо, cher ami, За сказку в октябре! Да ну не плачь, Париж, не плачь — Ностальгия — это чушь. Ты ж спаситель и палач Заплутавших русских душ. Я вернусь сюда ещё — поблажить… Мне бы только, вот, Високосный год Пережить.

Песня «Париж» https://www.youtube.com/watch?v=QhdBROtjVdw

110

Виктор Хатеновский Москва *** Октябрь. Слякоть. Листопад Флиртует с ветром. День обвалом Надежд отмечен… Двое спят, Укрывшись плотным покрывалом. Ночная мгла не так страшна Содружеству… В застенках рая Жена, как смерть, ему нужна; Ей нужен муж, как боль зубная. Так — было, есть. Так будет впредь. Вновь умертвив в октавах звуки, Она рискует — растолстеть, А он — состариться от скуки.

111

Ксения Хохлова Санкт-Петербург Десятый рыцарь Десятый рыцарь года любит брют цедить под листопадные печали, а девять павших за его плечами с упреками не лезут к бунтарю. На фаворите золотые чары… В плену ли он у осени? В раю? Послать сонет вдогонку октябрю, в коньячную бутылку запечатав и вызов, и призыв, и ключ и шифр… И если адресат скорее жив, то не увязнет в мареве янтарном! Мне мил последних рыцарей намёк: «Кто пьёт втроём — не будет одинок. До встречи. И собой заполни тару!»

112

Октябрейшее Осенний полигон пропах горелым, и люди-точки скачут, как драже По дрожи рук. В зюд-вестном вираже на всём незагорелом их прострелы. С дорожной белоснежности манжет норд-ост не сбросит выгнутого тела упрямой запятой. Век беспредела людей-тире укроет на меже воюющих сезонов, чьё мерило одно — и на огонь, и на чернила: потоп с небес и кляксы поутру… Всё — чтоб скользя сквозь облачные бреши, кленовый лист в полёте октябрейшем позировал кому-то на ветру.

К дождю Стирай, суши и снова поливай! Точи фуражки крыш и шлемы храмов — до пробужденья памяти о ранах, что не скрывает старенький трамвай, с баржой, листвой и трубами на равных гниющий в пасти временно́го рва. Среди дворцов, желающих урвать рай под сусально-цинковой охраной, надраивай с ветрами колыбель: на родине военных кораблей за чистоплотность юнгу не осудят! Забыт столетней давности пожар. …Октябрь не любит золото и ржавь мешать с дождём в одной большой посуде.

113

Татьяна Ческидова Троицк, Челябинской обл. *** С утра в туманах росны травы, Октябрь пока ещё в цвету, И рощи рвутся златоглаво Блаженной статью в высоту. И, виртуозно выгнув спины Давно исписанных страниц, Летит в лесистые лощины Листва, похожая на птиц. Но всё озвученное — зыбко. И на травинке, чуть дыша, В росинке светится душа Небес, печальною улыбкой.

114

*** Сырость. Вороний грай Чёрным пятном на сером.

— Друг мой, октябрь, сыграй, Чтоб и душой и телом… Рви перебором струн Так, чтоб мураш по коже. Музыка стылых лун Век твой короткий гложет. Днём облаков-плакуш Брошена в синь тряпица, Полустеклянных луж Полупустые лица. Осиротели, жаль, Дни, и свербит тревога. Но коль одна печаль, То на двоих — не много.

115

Мария Чистопольская Москва *** Раскрасил октябрь последние листья, И дождь зарядил, моросит без конца. В саду хризантемы совсем приуныли Стоят отцветая, все в каплях дождя… Октябрь, не спеши увести меня в зиму, Ещё не готова душа к холодам! Верни небу солнце, мне грешной надежду, Осенняя в сердце вселилась тоска… Брожу я по саду, тепло вспоминая, Шаги нарушают из листьев ковёр, Что будет зимою? Никто ведь не знает, А значит не ведая, дальше живём…

116

Наталья Шабло Химки Дождик прошуршит над тихой рощей Дождик прошуршит над тихой рощей. Голуби слетятся есть с руки. В октябре душе намного проще Замедлять ход жизни у реки, Трогать взглядом повзрослевших уток, Что нельзя утятами назвать, Да ценить любое время суток, Где натуры поздней благодать Раскрывает жёлтые мотивы Листьев, что с прожилками судьбы Излучают солнца переливы, Осеняя листопадом лбы. Нам на богомолье недалече — Под нехитрый тополь на ветру. Оправдаться в эту осень нечем. Дворник листья придаёт костру. И дымится фимиам над миром Горечью какой-то вековой. Мелкий дождик капает пунктиром… Вроде, отлегло. Пошли домой!

117

Привокзальная песня Иду со скворцами считать поезда Туда, где вагоны сцепляют. Скворцы на вокзале — уборщиц беда, Они их как могут гоняют… Но разве крылатое чудо догнать? Подумаешь — швабра у бабы! Не ведьма, не может бескрыло летать И мыслей иные масштабы. Как ей оценить красоту птичьих гамм В октябрьском неласковом свете? Понятнее те, кто уж принял сто грамм В её привокзальном буфете. Чего это птицы так дерзко поют, Перрон им открыт без билета? Не то пирожок без картошки клюют, Не то убежавшее лето… Я тоже вокзалы люблю в октябре. Мне с них на Юга бы податься… Застыть стрекозой городской в янтаре И в руки — лишь песне даваться!

118

Ожог Какой особый воздух в октябре! Ветра полны предчувствием утраты, Ожогом в отрывном календаре, Которому мы беспричинно рады. Собрать его багровые дары Спешит рука, чтоб заложить в страницах Навеки уходящие миры Гербарием в случайных книжных шлицах. Прожилки этих уходящих дней Однажды обнаружишь, пыль стирая, И вздрогнешь откровеньем октябрей, В глубь осени и жизни проникая…

119

Галина Шапошникова Астрахань По мостовой спешила осень В вечерней дымке пела флейта, Ей вторил лёгкий ветерок. Закат, украв тепло у лета, Грел души грешников как мог. А в этот миг, жакет набросив, Расшитый жёлтым янтарём, По мостовой спешила осень На встречу с рыжим октябрём. Наутро парк стал чуть рыжее, Прозрачный воздух холодней. Кружилась осень, не жалея, Что не увидит тёплых дней.

120

Цветут на клумбах хризантемы Белеют шапки хризантем, А это значит бродит осень, Не зря уже ветровки носим, Из сочных яблок варим джем. Немного ёжась по утрам, Мы рады солнечным прогнозам И пьём лучи по малым дозам, Не обращаясь к докторам. Давно не в новость жёлтый лист И лёгких паутинок сети — Всё повторяется на свете, Вернётся к нам и ветра свист. Но это позже, а сейчас Желанна осени арена, Цветут на клумбах хризантемы И птицы, будто дразнят нас.

121

Холодает… Холодает… Октябрь… Береты… Осень ткёт спозаранку ковры И даёт нам смешные советы, Будто мы для неё школяры. Холодает… Осенние сутки Припорошены рыжей листвой, А снега уже мчат на попутках, Прихватив ветра злющего вой. Холодает… Согрей же мне плечи, Урони с губ словечко о нас. Будет мне так спокойней и легче Принимать облетающий вяз. Холодает… Попрятались птицы, На ветру паутинки дрожат. Вспоминай… только в платье из ситца, А не в тех, что в комоде лежат.

122

Владимир Шемшученко Санкт-Петербург *** Полякам грезится Катынь. Евреям — призрак холокоста. А русских, взгляд куда ни кинь, Англосаксонская латынь Толкает в сторону погоста. Мне говорят: «Смирись, поэт», Точнее: «Эк тебя заносит...» Я огрызаюсь им в ответ: Вам до меня и дела нет! А за окном такая осень! А за окном такая жизнь, Что впору изойти стихами! А по-иному всё сложись, Тогда хоть под трамвай ложись, Себя узнав в грядущем Хаме.

123

*** Осыпаются мысли. Опадают слова. Перелески раскисли. Оплыла синева. Осязаема нежность. Невесом ветерок. Очевидна небрежность Непричёсанных строк. Без особого шика Разноцветный наряд Листопад-горемыка Износил до заплат. Ходит поздняя осень, Гроздь рябины в косе... И не рыжая вовсе, А нагая совсем.

124

Надежда Шляхова-Коган Сергиев Посад Утоли мои печали Вплести себя в октябрьский листопад, В его неспешно сохнущую фреску, Чтобы потом вернуться к перелеску Из вязкой тьмы, на жизнь и смерть назад. Ломая невозможности печать, И малости своей не обинуя, Кружиться, падать на ладонь земную, И музыкой неслышной прозвучать. Томительный и сладостный напев, Молитва «Утоли мои печали»… А там, в сыром осиннике, не я ли Мелодии внимаю, замерев?

125

Вчера в лесу Октябрьский день душист, подтянут, свеж, Как бравый генерал от инфантерии. Вчера в лесу закончился мятеж И до листка подсчитаны потери… А как боролись! Злато, словно сор, Швырял по ветру клён. Осины нервно Багрянцем рдели. Полыхал костёр Рябиновый. Но подвели резервы… Проигран бой. Мятежный округ пуст. Сухой листвой усыпана дорога… ……………………. Отставить время страсти и безумств. Равняйся на торжественность и строгость. Земля морозом первым сведена, Но под листвой, в траве, в рельефе грунта Укрытые надёжно семена Считают — не закончена война, И, как мальчишки, грезят новым бунтом.

126

А у нас тут ели да сосны Серый дождь — основою суток — Натянула осень на кросна. Где-то город пахнет мазутом, А у нас тут ели да сосны. А у нас берёзы устало По лодыжку в промокшем дёрне Шьют лоскутные покрывала, Чтоб зимой не озябли корни. Дуб-охранник в дырявой шубе, На опушке один тоскуя, Гонит прочь темноту безлюбья, Ту, октябрьскую, колдовскую… С коченеющей светлой речкой Верба занята разговором: Вновь рассказывает о вечном И в безверье дает опору… Под жемчужные переливы Жизнь — светлее, потери — легче. Хлопотливо и кропотливо Осень летние язвы лечит… Отвечает осени: «Поздно!», — Жёсткий город, увитый дымом. А у нас тут ели да сосны Невозбранно. Невозмутимо.

127

Октябрьский блюз Набухает на небе мгла, Мелкий дождь наполняет кадь. Непогода опять пришла В перелесках меня искать. Непогода зовёт на пир: Виночерпий, суров и рьян, Льёт пылающий мёд в потир С алым суриком по краям. Добавляет корицу, тмин, Отгоревшие лепестки, Лихорадочный жар осин И тягучий сироп тоски. Зелье из разноцветных лент, И горчащий полыни вкус — Изумрудно-хмельной абсент Для моих пересохших уст…

128

Любовь Шубная с. Александровское Ставропольского края *** Всё свежее сонный ветер по утрам, Всё смелее осень бродит по дворам, С молодой берёзки в роще за рекой Обрывает листья жёлтою рукой — И они порхают, кружатся вдали, И плывут по речке, словно корабли. Провожает осень разноцветный флот В те края, где сказка вечная живёт.

*** Ещё вчера пылало бабье лето, А ночью — ветер налетел с полей И листья золотые до рассвета Бросал под ноги старых тополей. Потом улёгся на горе степенно — Наверное, устал от дел мирских. С утра смущённо голые деревья В тумане прячутся от глаз людских…

129

Ирина Шукшина Челябинск Солнечный бархат осенних шафранов Солнечный бархат осенних шафранов, Шёлк, закружившейся жёлтой листвы, Струи холодные сонных фонтанов… Осень медовую любите вы? Сидя на тайной, укромной скамейке, В тихой аллее, где листьев ковёр, Тёплого, нежного солнца испейте, Чтобы душевнее шёл разговор! Ветки рябины, как крылья Жар-птицы, В чаще пылают волшебным огнём: Жёлтым, гранатовым, цветом зарницы, Мы их домой непременно возьмём! Не был испорчен октябрь непогодой, Но неизбежны морозы, метель. Ключ золотой нам дарован природой, В зимнюю даль открывающий дверь!

130

Октябрьское Уже рукой подать до Покрова. Картофель в погребах зажмурил глазки, Мороза ждут в поленнице дрова, Достала ребятня свои салазки. Шифонным тонким коконом туман Окутал акварельную округу. А дятел, всем известный меломан, Сопровождал рефреном ветров фугу. Предвидя скорый осени уход, Отбыли клином к югу птичьи стаи. Хрустальный, тонкий первозданный лёд На луже во дворе пока что стаял. Упало ночью небо на дворы, Рассыпалось снежинками, без счёта, На радость шаловливой детворы, Настало время снежного полёта.

134

Галина Вороненко Денвер Октябрь Октябрьские баталии, осеннее движение, и листьев облетание до головокружения! Густой, зелёный ёлок взвод рождественским отсветом. Жесток и жёлт осинный род Клинком вонзённый в это сплетение-свечение! И царственна усталость в древесных сочинениях. Нервозная картавость в напевах ветра зыбкого. Молитвенною свечкой из разноцветья выплелась гора в дымах-колечках. Многообразьем дразнится октябрь, мой брат печальный. И тыквенные задницы оранжево-овальны… От ряженых спасенья нет, и Halloween, как будни. И дождь, как всплески кастаньет, слепые крыши будит…

135 Деревья гнутся в талии, нахальный ветер свищет! …Ты помнишь, как не спали мы и пили жгучий виски? ...и птицы в небо таяли палитрою граффити…

Эстетика полуденных мечтаний Висело солнце в белой паутине, в прозрачных нитях тонких облаков. Протяжный луч едва касался луж. В груди пруда вскипал в зелёной тине кувшинок всхлип. За лесом, далеко, весёлый дрозд свистел пернатый блюз. Пейзаж вплывал дрожащей пантомимой сквозь окон иссушённые гортани и приникал доверчиво ко мне. Промолвил ветер, пролетая мимо: «Эстетика полуденных мечтаний отлична от мечтаний при луне, которая изыскана, как лебедь, и далека. До ночи подожди. Вот сумрак тени вяжет за углом, Вот я — сплетаю травы в сонный лепет и, словно блюз, единожды-один. Пейзаж — с тобой, и вам легко вдвоём». Он взвился вихрем, пыльный лабиринт оставил за собой. Дрозды всё пели, светило солнце, полное огня, гулял октябрь и листьями сорил. …казалось, что бесшумные качели несут меня.

136

Что ж окно ты своё?.. А у стульев — овечьи ножки — недобрый знак! Свет лимонной луны в окошке — лампадой сна. Этот свет утомлённо-влажно к щеке приник. Тень, слабея, как змей бумажный, сползает вниз. И сверчок за печным простором — сухим стручком. И летучие мыши спорят под потолком! Что трепещет в паучьих нитях, в замшелых пнях? Что тебе в ночевальне снится средь пыльных плах? У русалочьих платьев бальных змеиный блеск! И кривляется в душных спальнях небритый бес! И лампада трубою медной гудит в углах, увеличивая в размерах дремучий страх! Страх легко распускает крылья, бурлит в крови… …Что ж окно ты своё открыла на Halloween?..

137

Александр Габриэль Бостон Вальс примеряя себя к янтарю к гениальной поэтовой строчке лето взятку вручив октябрю попросило его об отсрочке мир улыбчивым солнцем слепя с тихой осенью запанибрата лето всласть растворяло себя в безмятежных флюидах заката согревало пьянило как грог и плело паутинные нити но однажды одолженный срок подошёл к неизбежной фините и колдуй не колдуй чародей тает лета растрёпанный локон в дактилических вальсах дождей по танцполу заплаканных окон

138

Излечение Осень — странное время. В нём трудно искать виноватых. Улетают надежды, как дикие гуси и Нильс… Дождь проходит сквозь сумрачный воздух, как пули сквозь вату, бьет аллею чечёточной россыпью стреляных гильз. От скамейки к скамейке, подобно пчелиному рою, мельтешит на ветру жёлтых листьев краплёная прядь… Я, возможно, однажды свой собственный бизнес открою: обучать неофитов святому искусству — терять. И для тех, кто в воде не находит привычного брода, заиграет в динамиках старый охрипший винил… Я им всем объясню, как дышать, если нет кислорода; научу, как писать, если в ручках — ни грамма чернил. Я им всем покажу, как, цепляясь за воздух ногтями, ни за что не сдаваться. Я дам им достойный совет: как себя уберечь, оказавшись в заброшенной яме, как карабкаться к свету, завидев малейший просвет. Нарисую им схемы, где следствия есть и причины, и слова подберу, в коих разум и сердце — родня… Я себя посвящу излечению неизлечимых, ибо что, как не это, однажды излечит меня.

139

Арчил Гулисашвили Атенс Осенняя прогулка вдоль реки Вчера, молчаливая цапля, стоявшая на карауле у берега, как у границы меня от воды отделявшей, казалась совсем невесомой, прозрачной и одинокой. Октябрь был наряден и лёгок, хотелось покинуть пределы условностей, знаний и правил, сидеть и смотреть как играют в реке тонкоструйные вихри. Вода рисовала картины, она это делать умеет, вернее, она пробуждает потоки бегущих фантазий, мурлычет мелодии детства, о прошлом напоминая. В речных зеркалах различимы утраченные силуэты родных городов и событий. Мистерии встреч и уходов играются в каждом квартале.

140

Вчера я гулял, как обычно, вдоль бурной реки, где стояла на страже прозрачная цапля. В компании водоворотов она без труда сохраняла спокойную неподвижность. Домой возвращаясь с прогулки, я думал, смотря на дорогу, о синих полях незабудок, о памяти и постоянстве в объятом раздорами мире.

Танка Мало осталось лилий на гладкой воде. Лодка забыта. Связаны радость и грусть лёгким октябрьским дождём.

141

Вера Зубарева Филадельфия *** Нельзя так пропадать в осеннее ненастье, Нельзя, я говорю, нельзя, не прекословь! Я чувствую — настал святой момент согласья, И пишутся стихи, и пишется любовь. Всё пишется. И дождь грохочет по ступеням, Вот-вот откроет дверь, прольётся за порог, И можно лишь гадать, кто здесь кого навеял — Он ли строку, иль сам заморосил из строк. Так мирно, хорошо в уединенье нашем! И ты идёшь ко мне, и дождь идёт к перу, И тысячи надежд Живут в листке не павшем, И новый счёт минут В опавшем поутру.

142

*** Парк в нитях солнца. С валунов река Ныряет, выгнув шёлковую спину. Не завершив над веткою витка, Шмель врезался с размаху в паутину. Лист падает в осеннем лёгком сне, И сон его и губит, и голубит. В кольчугах рыбы светятся на дне — Задумчивые Дон-Кихоты глуби. А лист кружит, качаясь, как ладья, Всесолнечной янтарностью подсвечен, Как будто он любимец бытия, Как будто в мире только он и вечен.

*** Парк заблудился в осени дремучей. Молчат аллеи в заводях листвы. Как волны, мокро дыбятся скамейки Вниз по теченью парка. А во рвах Темнеют перевернутые кроны. Их замки разветвляются к корням, И винтовые лестницы дождей Ведут в лабораторию растений. Оттуда — все начала светотеней И вольное развитие интриг. Ты одинок. Но ты уже не штрих, А дополненье к мирозданью парка, Который часть Шекспира и Плутарха, И озарений нынешних твоих.

143

Игорь Кузьмин Темекула *** Завела планета эта Уголок поэта где-то За зимою будет лето Глюк на станции в пути Не купить туда билета До конца земного света Не подскажет и Джульетта И по карте не найти За «Ударником», на «стрелке» В небо медные тарелки Убегают будто белки За осеннею листвой И опять толпой опятки Наступают пням на пятки И дожди играют в прятки На осенней мостовой И Земли кривая ось там… А чего там не жилось нам, Где под радугой пилоты Пролетали на ура? Не моя, но хата с краю… Дай на лапу попугаю. Он билетики до Рая Вытянет из-под крыла

144

Квадрат ворот Октябрь светит В квадрат ворот Затишье-ветер Наоборот. В осенней школе Урок продлён В момент покоя Зажжённый клён Стоит и смотрит В квадрат ворот Как иероглиф Земных щедрот Алмаз и жемчуг Летят в траву А губы шепчут Пока живу: Придёт свобода, И я спасён… Но время года Меняет всё На всей планете, И в свой черёд Октябрь светит В квадрат ворот.

145

Елена Литинская Нью-Йорк Бабье лето Прости мне, осень золотая, Эпитет — плод избитых истин. Я все печали залатаю Заплатками последних листьев. Не отпускай в полёт смертельный, Прижми покрепче листья к веткам. Даруй им жизнь на день, неделю… Пока молчит зима-соседка. Я, в платье лёгкое теплыни Одета, на прогулку выйду. Клин подбивает журавлиный Природа… Не подам и виду.

146

К… Махал листвою клён в окне, настойчиво звал в бабье лето. Расположение планет благоволило. И «про это» ты — взглядом, жестом, словом… Честь или насмешка мне? Бог весть! Опасен искренний порыв из искры — в пламя… Так, от скуки возобновление игры проигранной? Искать осколки? До крошева они мелки. И подобрать их не с руки. И всё ж себе наперекор с обрыва прыгнуть в волны неги… Стоп-кадр! Отснято! Перекур. Я жизнь от Альфы до Омеги свою прочла уже… почти! Что можешь ты преподнести: истомы морок, смутный дар? Пока я думала, гадала — шепнуть шутя шальное «да»? Все листья ветром разметало. И лета бабьего накал потух. Оборвалась строка…

147

Галина Пичура Бока-Ратон *** Октябрь… Новые пейзажи… Ковры из листьев и тоски. Душа в режиме саботажа… Природа плачет по-людски. И реки слёз дождём промоют Планеты горестную суть. Жить все равно, наверно, стоит. Но счастья хочется чуть-чуть.

*** Октябрь красками богат, Как птица в ярком оперении. Он — не Малевича квадрат, — Его палитра вне сравнений. Порою зябко. Воздух свеж. Октябрь миру предлагает Принять природных сил мятеж, А также судеб урожаи. Укутать душу в пуховик… И мчаться дальше волей ветра. Жизнь, как известно, — краткий миг. Но на страданья очень щедрый.

148

*** Сколько октябрей случалось нам Радоваться, ждать и огорчаться! Жизнь воспринимая по стихам, Прячется поэт от кульминаций Жизненных неписаных основ. Прячется от ветра беспредела. Осень разожмёт объятья снов, Хоть устали и душа, и тело. Празднуем надежды робкий блик, Новые осенние наряды. Ветер октября уносит крик Наших душ прижизненного ада. Красота и яркость октября Снова завораживают властно. И, хоть понимаем, что всё зря, Празднуем природе сопричастность.

149

Юлия Резина Нью-Йорк Октябрь Начни последнюю тетрадь! Смотри, внемли и осень сада Возьмись (дерзни!) живописать — Живую сагу листопада! Пройдись чуть исподволь, легко По эвольвентам волн полёта: С игристостью «Вдовы Клико» Дождь ретуширует пустоты — Просветы, прозу октября: Исчезновенье одеянья, И блик сиянья сквозь зиянье Скользит, пейзаж животворя. Смелей! Палитры не жалей! Озвучь партитой! Аллемандой Окрась уныние дождей, Салют рябины над верандой. Вендетты привкус обозначь: О, страсть борьбы боры́ * с листвою! Ну, что с тобой, мой друг, не плачь! Не все дороги в Рим — к покою, Пожалуй, всё… Уже темно. В прощальном жесте лист янтарный… Оставь тетрадь, закрой окно. И лист осенний календарный Сорви! Мой друг, допей вино… *бора – сильный холодный порывистый местный ветер.

150

*** Индейской осени ленивая неспешность — Сентябрь давно ушёл, но сад зеленогрив, Чуть позолочен — о, святая безмятежность! Свирелей времени заоблачный мотив Настойчиво звучит, пусть исподволь, но внятно — Не устаю внимать — мой абсолютен слух… Давно растаял век… Я знаю безвозвратно Ночь соловья уйдёт, лишь пропоёт петух. Рассвет рассыпет гроздь огранки редкой трелей Секундам расклевать — ни звука не спасти! Вчера в ночном саду так долго я смотрела, Как вдовый лебедь плыл вдоль млечного пути…

*** Дождь на ходулях стеклянных — ДзЫнь, дзынь-ля-лЯ, дзынь-ля-лЯ, Вверх, табунами буланых Рыжий октябрь — ву-а-ля! Лярвы осенних мистерий, Масти пылающих крон, В руслах сердечных артерий Вечный малиновый звон. Всадница — звонкое стремя, Лёгкая, лунная кладь… Есть ещё время: не время Давние письма читать…

151

Михаил Ромм Сан-Диего Опять октябрь Господи! Сердечно просим: Не труби же на трубе! Вечно болдинская осень Наступает в октябре. Вспышки, громы, канонады, Жёлтый порох хризантем. Не сочти, что мы не рады, Но зачем, зачем, зачем? То ли вышел я по встречной, Не владея сам собой, То ли бомбою картечной — Стихопадом — на убой.

Октябрь в Москве Плыли трубы и дымились тучи, Верилось в возможность перемен. Шторы я закрыл на всякий случай, Чтобы за катреном плыл катрен. Кажется, опять подводит зоркость, Но не осязание и речь. Что-то изменяется, но скорость Так ничтожна — можно пренебречь.

152

Октябрьский сонет Наедине с капризами погоды Остались вы к исходу сентября. Твердило бабье лето: «Жить — не зря», — Что было отголоском прежней моды. Когда полил октябрь, как из ведра, Казалось, не на месяц, а на годы, Слетали капли синие с пера, Осенние отмеривая льготы. Не смейте полениться, пренебречь Сезонным даром северного ветра! — По нитям с облаков нисходит речь, Вживляясь влагой в каменные недра, И вырастает невозможный плод… — Не повторится это целый год.

153

Вик Стрелец Нью-Йорк Преломление Мне нравится осенняя пора, Когда к земле стремится жёлтый лист, И нет уже у солнца прежних прав, И облака бегут из-за кулис Огромной декорированной сцены, И продавцы дождя снижают цены, И всё в природе — случай, зыбь, каприз. Мне нравятся октябрьские пиры Ворон на пустырях — какая небыль! И нравится стремительный порыв Вороньей стаи в сумрачное небо, И клики сов, и на каштанах голых Унылый стон неторопливых горлиц. И множится волнообразно круг. А там, средь звёзд, скользит осенней ранью Забредший в небеса влюблённый странник. Очарованье свойственно перу, — Что ж, он летит, движенью звёзд послушен, Но мы-то видим: он бредёт по лужам…

154

Нежные лешие Как много, как славно об осени писано. Видно, и правда она — царица царства особого, цвета лисьего… Известно, что многим обычно снится летом зима, зимою жаркие летние дни… Только осень, по сути, ни с чем не сравнима. И знают парки*, что вечные предрешённые судьбы вернее вяжутся, когда — листопады… Никто не мечтает о стылой осени, Но, когда однажды она наступает, такая трогательно и безнадеёжно бóсая, золотая такая и простоволосая, все становятся вдруг охмелевшими, языки — косными, девушки — с косами, а в дубравах нежные заскорузлые лешие пишут стихи и на луну посматривают, не зная ни Босха, ни Третьего Рима… и в это время моя родина, моя патрия — неповторима… *парки — три богини судьбы в древнеримской мифологии. Соответствовали мойрам в древнегреческой мифологии.

155

Сон осени Вновь листопад предрекает удачу… Под ноги нам чудотворец незрячий сыплет — чудной, но разборчивый мистик — жёлтые листья. Что бы мы делали, если б не эти наши приметы. В сыром кабинете старец сидит, чьи глазницы бездонны, плещет в ладони. Годы идут, но как будто на месте, словно нам кто-то топтаться наметил, только топтанье похоже на танцы жёлтых квитанций. Так осыпаются дни и недели, нам непонятно — смогли, не сумели? — эти недели наполнить гривастым, призрачным счастьем. Но, оглянувшись назад, замечаем: месяц, что в прошлое тихо отчалил, светится издали канувшим в Лету радужным светом. Осени сон многоцветно прозрачен, медь саксофона стенает и плачет, словно сквозь пальцы иллюзиониста сыплются листья… падают листья… стелются листья…

156

Элла Титова-Ромм Сан-Диего *** В золотом парике, в сапогах и в пальто из велюра Разливает октябрь из кувшина багрянец и медь. Утешенье для глаз, но по вкусу — простая микстура, Вот и мне он нальёт, и спасёт, и не даст умереть. Убегает душа от себя, от тепла и от дома. Никого не виню — сколько можно торчать в примаках? Ведь за окнами осень — и будет там всё по-другому, Только ты удержи, удержи мою душу в руках…

*** Мне в сентябре бывает одиноко, Я в октябре от грусти не усну, Не будь со мною, осень, так жестока, Пообещай счастливую весну. Я в листопад вхожу — не утонуть бы, Не оступиться и не впасть бы в транс. А может, осень свяжет наши судьбы? А может, осень наш последний шанс?

157

Октябрь (Из венка сонетов «Двенадцать месяцев) Горит октября раскалённая медь, Но только его не путают ожоги, Малины уже не находит медведь, Он скоро в берлогу заляжет в итоге. И ночи длинней, и прохладнее дни, А дальше? А дальше — всё хуже, и хуже. Закутайся в плед и оттуда — ни-ни, На улице дождь и огромные лужи. Уехал из города цирк-шапито, Красуются спелые гроздья рябины, Падение листьев, берет и пальто, Ноябрь продувает и уши, и спины.

158

Гиви Чрелашвили Ньютаун Старуха-чайка В своей душе закрывшись глухо, Под излучением неона Бредет октябрьская старуха По плазе русского района, Старуха с алчными губами И с обречёнными глазами Проходит мелкими шагами Пред витражами. И реагирует клетчаткой На предсказуемые встречи, Притом купается, как чайка, В еврейско-русском просторечье, И, как бесформенная ваза, В преддверье смертного тарана Она стоит на русской плазе У ресторана. И смотрит, как в плену веснушек Туда элитно входят дамы В алмазном дыме безделушек И с полускрытыми грудями, Глядит незыблемо и хладно, Любых подробностей всезнайка, И тянет шею кровожадно Старуха-чайка.

159

Но вот одна из дам входящих, Проплыв походкою балетной, Столкнулась с кем-то из курящих И растянулась неэффектно, Прижав рукой вставную челюсть Во рту прогнившего колодца, Карга украдкой, словно челядь, Трясясь, смеётся. Остановившись в будуаре Застывшей уличной картины, Она стоит на тротуаре, Как древнеримские руины, Затем склоняется горбато, Найдя у ног своих монету, И ловит носом ароматы, Которых нету. С небес стремглав стекают воды, Как у рожéницы из лона, Старуха медленно отходит От плазы русского района, Скрипят несмазанные кости, И дребезжит, как таратайка, Грызя обломанные когти, Старуха-чайка.

160

Михаил Этельзон Нью-Йорк Говорят Говорят, что пора: это ветреный, шумный октябрь, и горящие листья лежат на земле, как цветы, словно в город ворвался цыганский танцующий табор — разбудил, разукрасил, бросая вокруг конфетти. Говорят, это осень — обычная осень поэта, что ещё сочинишь, не считая по строчкам лета, что не сможешь понять, вспоминая ушедшее лето, сохраняя тепло — впереди холода, холода… Говорят, что придёт неизбежный морозный декабрь, будут иней и снег, гололёды, сугробы и льды, провожая из города осень в дорогу, как табор, заметая следы, навсегда заметая следы.

161

Октябрь Осенний дождь и завывает ветер — рвёт листья, как страницы дневника. Светлее нет занятия на свете — в такие дни в минувшее вникать. Пора воспоминаний и раздумий, туманных строк, неспешного пера. Мы — в прошлом, превратившись в белых мумий, давно неважно, кто из нас не прав. Оставила не много и не мало, теперь всё понимается легко, и что бы ты собой ни представляла, собой не представляя ничего.

162

Let It Be Снова в глазах туман или давят годы, если подумать — это одно и то же, вот и живёшь, не зная, куда ты, кто ты, не ожидая чуда и не итожа. Снова туман, но ясно в Центральном Парке: осень — пускай не чудо, но день чудесный. Даже в глухой стене иногда есть арка — это ворота в рай, потому и тесно. Тесно, но мы проходим, сломав устои, мимо пруда и замка к аллее тёмной… Будем бродить, молчать и болтать пустое, не вспоминая, не забывая — помня.

"Strawberry fields" — дорожка ведёт к поляне, скверик "Imagine" — фото, значки, цветочки… Всё, что осталось после — гламур и глянец, мой "Let it be" и твой "Let it be" — три точки…

166

Бах Ахмедов Ташкент *** Утреннее вторжение будущего октября… И кажется, отчуждение приходит всегда не зря. И листья падают в ужасе от свободы своей. И что-то опять обнаружится на стыке похожих дней. Какая-то щель меж смыслами… Какой-то пустой провал. А ветер играет с листьями и путает все слова. Одно понимаешь: холодно, и время меняет цвет. И кажется жизнь расколотой по ломаной линии лет.

167

Алексей Гвардин Ташкент …ещё только цвет набирает омела В крахмал облаков — солнца йод на восходе. И синь проступает. Да, видимо, рано окутывать небо стерильным и белым. Ещё только цвет набирает омела, и воздух ещё не насыщен дурманом опавшей листвы и созревшего плода. И в небе ещё нет густого настоя, и все совпадения просто случайны: от мела судьбы — и до школьного мела. Ещё Купидон не достал свои стрелы, ещё не наполнены тёплые чаны, в которых взыграет вино молодое. Не упусти эту сладость начала — испей её. Медленно-медленно. Стоя.

168

Когда-нибудь… …когда-то, но время его украдёт у памяти, как ни печально. Октябрь события в пряжу прядёт порядком как будто случайным… Когда-то в осеннюю тихую ночь, которая снами сочится, возможно, до мелочи каждой точь в точь, когда-то… но это случится: ты светом, прошедшим семьсот тысяч лет, разбужена будешь однажды. И вздрогнув, поймёшь — это только лишь след того, с кем не встретиться дважды. И жаркое золото слов без стыда стихией стихов будет длиться по зеркалу дней, возвращаясь сюда на смальту восточной столицы.

169

Из меди октября …и, раскурив кальян, из меди октября она готовит яд который век подряд, творя обряд. И пламенеет сад, в том городе, где нас который год как нет, и виден на просвет рисунок лет. Из прошлого «Брегет» подковами секунд отстукивает такт — и вновь продлён контракт в печатях дат… и лопнувший гранат как плод созревших фраз, нацеленных в висок, по капле на песок роняет сок. И голос так высок, и так надрывен альт… и в сумерках искрят: её кошачий взгляд и в чаше яд.

170

Вернисаж Хуршидбека Исмонова Андижан

«Золотая осень в горах»: 50 х 70 см, масло, 2018 «Осень в Самарканде»: 50 х 70 см, рельефная работа, масло, 2017 «Дождливая погода»: 50 х 70 см, масло, 2017

171

172

173

176

Ирина Евса Харьков

21 октября Сухая пропись виноградных лоз, обугленных светилом, а внизу, на двадцать первой строчке — перенос грозы сквозь виноградную лозу на брызги астр и дынный дух равнин в дыму холмов, где ёжится самшит, и старый ворон, чёрный, как раввин, в длиннотах ливня крыльями шуршит. Дрожит заката воспалённый зев, то расплываясь, то сгущаясь в круг. И море сны читает нараспев, в разломах скал утраивая звук. На двадцать первой строчке день сырей слёз на казённой серой простыне. И пузырится ржавчиной сирень, на рыжий грунт сползая по стене. Туман ветвится сизой полосой. И легче не дышать, чем сделать вдох. И отсыревший ветер пахнет псом, что на крыльце выщёлкивает блох.

177

*** День длился, словно «Калевала», холодным светом озаряем. Между забором и сараем акация околевала. Что иероглиф на скрижали, чернел паук на блочной плитке. И волны, вздыбясь, подражали то Айвазовскому, то Шнитке. В кофейне подавалась водка. Затылки утеплялись фетром. Но режиссёрская находка дождя расстраивалась ветром. «И я тут был», — напишет кто-то, плутавший в перелесках лета, свою мучительную ноту изъяв из общего квартета. Но даже он за столик шаткий присядет, подчинясь картине, чтоб из окна взирать украдкой на мокрый пурпур в паутине. Мы жили ничего не знача, не различая, только вторя. В семнадцати шагах от моря никак не продавалась дача.

178

*** Сошла на нет сердечная чечётка с морозным ожиданием провала. Мне безразлично, чья зубная щётка В твоём стакане нынче ночевала. И кто теперь, как вечная немая (пошли ей Бог — не слышать и не видеть) звонки считает, трубки не снимая, чтоб своего присутствия не выдать. …С угла перекрывает панораму десант листвы, идущий на сниженье. Как здорово, персты влагая в рану, ни остроты не чувствовать, ни жженья. Октябрь уж на — пробел — таком исходе, что сокращает прибыль, а не множит. А ты могла б родиться кем-то, вроде той птички, что берёт свое, где может. И в мимолётных рощах землянику б (с попутчиком одной с тобою крови) клевала. И, когда бы знала прикуп, жила бы, где угодно — хоть в Ростове.

179

Ната Игнатова Донецк Настроение — осень Настроение — осень. Какое оно? Открываю окно, чтоб увидеть кино… Восхищается кто-то листвой во дворе. Ну а дворник ругает листопад в октябре. Настроение — осень. Какое оно? Продолжаю смотреть я про осень кино... Поливают из лейки тучи город водой. Улыбаются лужи в вышине надо мной. Мчит народ. Их пугает, что дождь проливной! Ёжик прыгает в лужу — развесёлый такой! Треск! Коричневый глянец собирает в карман С громким криком: «Ура! Вот же круто: каштан…» Во дворе ребятня! Визг и гомон с утра… Настроение осень у них: «Класс! Игра». Настроение осень. Какое оно? Зонт беру. Выхожу из подъезда в кино. Дождь теперь для меня лучший друг потому, что мечтать хорошо под зонтом одному, и грустить о весне, где цветов аромат, а пока хризантемы услаждают мой взгляд. Возвращаюсь с прогулки. Закрываю окно. Настроение осень. Какое оно? Каждый в осени видит и слышит своё: Кто-то холод и слякоть, листопад, вороньё.

180

Ветер в трубах вздыхает: угрюм и суров. Ну а осень моя — кофе, томик стихов, Разноцветье листвы, грозных туч волшебство, Дождь и мокрые мы… забегаем в кино, Ну а после в кафешку погреться вдвоём. Не важна нам погода. Мы встреч очень ждём! Всё же разная осень приходит подчас. Очень разная осень у меня и у вас.

Октябринки *** Октябрь так ярок. На речках рябь. Бродяга-ветер кружит в тревоге. Последний лист упал под ноги, Он так хотел весны дождаться, Но не сумел… найти дороги.

181

*** Так хорошо Молчать вдвоём С дождём Октябрьским Пасмурным И неприглядным днём. Уткнувшись в книгу, Ту, где каждая строка, Как в душный день Сверканье ручейка. А в небе туч стада идут.

— Куда?

— Туда. В далёкие края, Где больше нет меня. Ведь тут, С дождём, Вдвоём Молчать осталась я, Покой и тишину Любя.

182

Галина Илясова И

Григорий Десятник Киев

Призрачный сад хризантем Стихи Галины Илясовой и Григория Десятника Иллюстрации Галины Илясовой

Опадают с деревьев красиво умершие листья, Сеет дождь, и надежды нет.. Расцветает в садах хризантема — Силы духа загадочный свет Г.И.

Только луна освещает Призрачный сад хризантем На душе неспокойно — Поздняя осень Г.Д.

Если всё многоцветие лета собрать в одной форме, в одном цветке… Это, конечно, она — Хризантема! Та, что приснилась Ночью, во сне Г.И.

Свет хризантем — Перед чудом природы Мудрость людей Отступает Г.Д.

Тонкая паутина Осенних дней — Тронешь И посыплются листья Г.И.

Всё изменяется, всё изменяет Лишь хризантем лепестки Неизменно Радуют душу — Уносят печали Г.Д.

Улетает прошлое в разноцветье осени… Лета дни ушедшие тихо шелестят…

— Что же нам останется? — тихо осень спросим мы.

— Хризантемы! — весело листья говорят Г.И.

Скрипнув петлями, Калитка открылась — Сад хризантем! Забываешь о тяготах жизни Г.Д.

Разноцветные листья Рассыпает осень Ранит душу Увядание лета Г.Д.

188

Евгения Моргулян Харьков *** От синего до золотого И царский вензель, и корона. И светит дерево на фоне Лазури. Тёплая корова, Качаясь, по небу летит В сиянье осени чудесной С волшебною коровьей песней: «Ни воздыханий, ни обид».

*** Паутиной по глазам гладит осень. Кроме белого гриба, лисичек восемь В хвойном солнечном лесу Я нашла для супа; И домой теперь везу Щуку, синюю стрекозу, Облако закатное Дорогой обратною На метле ли, в ступе.

189

*** Осенний свет спускается на землю. Свеченье сада стало очевидным. Чудесный час: прощанье длится, длится, И сердце не выдерживает. Влажно Под листьями туман, качаясь, дремлет, Колдует и свивает вечер синий, Осенний. И ему всё осень снится… А за окном зима узлы завяжет.

*** Я укладываюсь поудобней. Подвигаю ногу свою и руку. Господи, помоги дотерпеть до утра, и тогда — в дорогу, опять в дорогу Побреду теперь, разгребая листья. Осень ссыпала мне миллион под ноги. Постою, подумаю на пороге О такой сопутствующей погоде. На пути легче с посохом утвердиться. Опереться можно, метнуть и кинуть. Помолюсь и буду ногами двигать, Просто всё ещё шевелиться.

190

Вернисаж Евгении Моргулян Харьков

195

«Осень»: 30 х 30 см, х.м., 2013 «Груши»: 60 х 60 см, х.м., 2018 «Яйцо дрозда»: 40 х 40 см, х.м., 2011 «Дыня»: 60 х 40 см, х.м., 2015 «Птицы и дыня»: 40 х 60 см, х.м., 2019 «Осенний арлекин -1»: 40 х 50 см, х.м., 2017 «Осенний арлекин – 2»: 40 х 50 см, х.м., 2017 «Маки»: 60 х 60 см, х.м., 2010

196

Елена Недбайлюк Донецк Осеннее Не нужно Осень обвинять, что все мечты дождём накрыло. Бокал незрелого вина не отрастит ползущим крылья. И ни при чём здесь Осень! Брось. Ну, не сумела быть угодной, недодала ни рос, ни гроз, не угодила и погодой. Перебирая реквизит, небрежно бросила на плечи промозглый день. Теперь — сквозит, прокравшись в дом, октябрьский вечер. Но я, укутываясь в шаль, не шлю ей зря упрёков колких. Она чертовски хороша, всего чуть-чуть капризна только…

197

Капризы осени Красавица Осень. Октябрь. Пора обновлять гардеробы, но выбрать, что нужно — попробуй! Закройщик унылый озяб. Предложенный ассортимент нарядов для Осени скучен — горжетка на плечи из тучи — не самый изысканный бренд. Старушечье — ей?! Надо же! Хотелось нарядной обновки… Ведь Осень прекрасна, чертовка, ей впору ходить неглиже! И, сбросив остатки белья, сияя берёзовой кожей, в костёр мечет всё, что негоже, дымок уплывает, струясь. В прозрачности голых аллей, засыпанных снегом некстати, красотке капризной осталось простудами переболеть.

198

Нельзя переиначить… Пугливой тишиной наполнен дом. Бежишь стремглав, лишь только скрипнут двери и маешься — поверить? не поверить? удаче, что нашла тебя с трудом. Скользнёшь назад, махнув рукой на время, чтоб воскресить весну до холодов. Глядишь — удастся вырвать из оков былое, зная ряд обрядов древних. Торопишься, так хочется вернуть цветение садов. Забыта суть — октябрь суров, нельзя переиначить… Ты не волшебник Оз. Угомонись. Смеётся зло расхристанная жизнь и гонит прочь безвольную удачу…

199

Людмила Некрасовская Днепр *** В этом месяце стал актуальнее солнечный цвет. С приближеньем зимы даже время становится гуще. Но минуты октябрь, словно мелкие семечки, лущит, Усыпая дворы шелухою осенних примет. Телебашенный шпиль со светилом играет в серсо, Отражаясь в реке, где озябшие лодочки редки. И задумчивый город похож на огромную клетку, Где бельчонок судьбы продолжает крутить колесо.

*** Вновь осенний туман совершает на город набеги. Алой кровью рябины залили проспект, не щадя. Ветер, старый Боян, песнь заводит о князе Олеге. И вздыхают седые печальные гусли дождя. Это осень опять перепутала время с пространством. По опавшей листве, как по книжным страницам, бреду. Кто мне скажет, зачем, сохраняя в душе постоянство, Невзирая на век, словно в древности, витязя жду?

200

Мадонна Белый мрамор моей души Отогрев теплотой ладони, Лёгким трепетом нежных рук Обозначив овал лица, Ты ваять меня не спеши, Придавая черты мадонны, Дай прочувствовать сладость мук, Мук рожденья из-под резца. Ты создашь меня на века, Ты подаришь мне бесконечность, Чтобы время игривым псом Где-то рядом у ног легло. Но, прошу, не спеши пока И подумай: зачем мне вечность? Мне ведь нужен обычный дом И любовь, и твоё тепло.

201

Алина Рейнгард Киев Уайльду, рождённому в октябре Знаете, сэр, что вам жить не давало? вера. вера в людей и в слова, в себя самого. вы судили по слову — по букве, а не по делу. помогали другим — а в ответ, увы, ничего. каждый мальчик, спасённый вами из бездны горя — каждый дал показания против вас. вот почему оказаться пришлось в неволе, слушая обвинения — в бровь, не в глаз. сэр, вы ведь верили — к принцу придёт прокажённый, и принц отпустит зазнайство, вспомнит звезду. нищенка взглянет душой своей обнажённой: принц никогда не подпустит к ней боль, беду... принц ваш оставил вас, просто швырнул на пороге зала суда. что ему? говорил, не уйдёт? Дориан Грей тоже, помнится, делал ноги, бросая любовь, пуская мечты вразлёт.

202

вы говорили: мечтателей не прощают. только мечта — не вера, мечта — любовь. любить можно тихо, а верить? только рыдая, крича, разрываясь, если чувствуешь боль… сэр, вы ушли, а вера осталась с нами. жить не давала вам — не даёт и нам. принцы нас предают, и Греи сбегают, любви нам хватает на всех. а вера — одна. знаете, сэр, что всех нас погубит? вера. вера в людей, и в слова, и немного — в вас. движемся вниз. если любим — теряем меру. что там, внизу? девятый страданий пласт? а может быть, нет? может, там и сидит Звёздный мальчик, с папой и мамой, на троне, и звёзды — все! — нам раздаёт, ни одной от других не спрячет. может быть, вниз — это вверх? а людей — отсев мир предлагает нам, избавляя от ложных принцев? верю, всё так же верю: не вниз, а вверх вас увело от нас. И недаром снится ваша улыбка, вера и нежный смех.

203

Есенину и «Чёрному человеку» снова чёрный октябрь на кровать твою молча садится. и неважно, куда — на могилу или просто на томик стихов. он приходит упрямо, он во фраке — не простудиться! он цилиндр поправляет так мило, говорит опять про любовь… говорит: вот когда-то мальчик на Руси, в октябре, родился, называл он своею милою ту, что любила его… он печали от нас не прячет. он, наверное, заблудился? не лежится ему в могиле? но ведь он не убийца, не вор… нет спокойствия октябрю. лишь слова о любви — и цилиндр. а мы смотрим вокруг — мы же просто читали твой стих! говоришь тебе «я люблю нежных строк твоих тонкие игры», и вот, ты теперь уже друг, и в твоём лице — новый миг…

204

новый миг пустоты. пустоты, черноты и печали. смотришь прямо в глаза — а они-то совсем не твои. далеко теперь уже ты, но с самими собой обвенчали нас стихи. Нет пути назад. вот они — октябрьские дни. человек в цилиндре — я сам. не поэт уже, а читатель. и октябрь — чёрный, как ночь, — говорит: и тебе привет… мне не видно его лица. мы не воры с тобой, не тати, но послать безумие прочь?.. о, на это спокойствия нет.

205

Александр Самчук Харьков Промокшее До чего ж денёк осенний! — дождь лупасит, ветер свищет, словно кони по арене, листья мчат под кнутовищем; лужи, шамкая беззубо, поглощают всё, что вхоже; город в маске душегуба душит серостью прохожих… Ворот куртки поднимая (где-то зонт опять посеял), октябрём бегу к трамваю… Жалко, нет здесь Моисея. Он, бесспорно, не Мессия, но мужчина божий, ловкий. Может, если б попросил я путь расчистить к остановке, смог, мольбой раздвинув море. Вот куда мечты заводят… К сожалению, со мною нет помощников сегодня. К канцелярии небесной обращаюсь с речью этой: «Право слово, так не честно… Возвратите бабье лето!»

206

Метаморфозы Ну вот и октябрь — лишь сегодня заметил творимые осенью метаморфозы. Почти весь сентябрь был в заложниках смерти, но всё же сломил её дух одиозный. Я выжил и вышел, чтоб видеть и слушать последние вздохи оранжевых листьев, что жмутся друг к другу в отравленных лужах, как души моих неотправленных писем. Чтоб лёгкие ветром осенним наполнить и выдохнуть въедливый запах больницы, а после… любимой уткнуться в ладони и вдоволь теплом её рук насладиться… В сетях эскулапов — не место поэтам. Как строкам неизданным — им одиноко… Я выжил, я вышел, чтоб рифмой поведать о каждом мгновенье, отпущенном Богом.

207

Блаженный Наверное, что-то со мною не так: уже за «полтинник», а я всё мечтаю… Меня не загонишь ни в стойло, ни в стаю, и больше дворцов привлекает чердак. Храню там осколки цветного стекла, шальное «богатство» далёкого детства. Смотрю — и никак не могу наглядеться на мир, где нет серости, боли и зла. Блаженный? Пускай так считаете вы… Вот только сочувствовать, право, не надо. Я вижу рожденье в период распада и сочное лето в сугробах зимы. Октябрьская сущность в моих витражах свой шарм обрела и совсем не поблёкла… А вас, растерявших волшебные стёкла, таких не блаженных, мне искренне жаль.

208

Татьяна Тан Дружковка Октябрьская планета Пьём терпкость позднего вина — Раскупорена осень, Всё лето — каплями, до дна, Хмельным разноголосьем. Остался тонкий аромат, И голову вскружило… Не верю, что любви — закат! О, чувственная сила! За перегоном перегон — Октябрьская планета. Прочь убегающий вагон, Места лишь по билетам. Обескуражил окоём: Покой?.. или ненастье? То верим… то не верим… ждём… Ждём счастье…

209

Бабье лето Бабье лето тонкой паутинкой Заиграло в солнечных лучах. Осень машет золотой косынкой, Пламенеет в трепетных сердцах. Искорку огня рябины бросят. Вкус любви, а ягоды горчат. Зоревые охладели росы, Убавляя пыл, жар остудят. Мимолётно это бабье счастье, С журавлиным клином мчится вдаль, И рябины тонкие запястья Окольцует паутины шаль. Инеем октябрьские морозы Крону у рябины серебрят. Блекнет взор, взлохмаченные косы, И осенний старенький халат.

210

Людмила Шарга Одесса Ещё одна жизнь Ещё одну жизнь на стихи потратить, прожить её где-нибудь в… Подмосковье, чтоб горечь осеннюю по утрам пить, туманом приправленную и тоскою. Иль вечером снежным — за чашкой чая — стихи вспоминать и читать тебе их, подкармливая одичавших чаек, на пристани спящего Коктебеля. Ещё одна жизнь — без потерь, без боли. Возможно ли, чтобы судьба другая? В двуречье Тарусы — вдвоём с тобою, и только в стихи от тебя сбегая. Так, целую жизнь длиною в осень, в октябрьские две, нет… в три недели прожить и исчезнуть, будто вовсе нас не было, нас давно нигде нет. Ни в шорохе палой листвы осенней, ни в песне далёких морских прибоев. И только в стихах проступают тени всех жизней, что выпали нам с тобою.

211

*** Сумерки прохладой прирастают, но ещё сулят тепло рассветы, дворники сметают, не читая, письма из утраченного лета в зябкие костры за гаражами, что чадят осенними ночами, вписывая в горние скрижали радости земные и печали. Дворники — сурки и нелюдимы, не сильны в эпистолярном жанре, в струйках дыма видят струйки дыма, что им до каких-то там скрижалей, до летейских тяжких вод забвенья с чёрными от серы берегами… Несколько небрежных мановений — и сокрыта память под штрихами. Выйдут — как обычно — на рассвете, в час, когда ночные тени тают, помянут недобрым словом ветер, мётлами листву перелистают. Со страниц проспектов и бульваров в тёплых брызгах солнечного света, с мостовых, мостов и тротуаров дворники сметают лето в Лету. Мне бы слушать мётел их камлание, им бы — поскорей убрать весь город. Где-то там — в кострах — мои послания из тепла перетекают в холод, из весны перелетают в осень, растворяясь в поднебесной выси. Дворники их не заметят вовсе — утром город полон новых писем.

212

*** Смещение пространств. Смешенье лиц. И тают крики перелётных птиц. И воды рек неспешно засыпают. И сонные деревья осыпают обрывки перевёрнутых страниц. И падают слова, и на ходу, страницы облетевшие листая, (средь них была одна — полупустая), я по аллее в сумерках иду. Никто не звал. Никто не обещал, что до конца испишется страница, но как прикажешь с бренностью смириться, оставить эту землю, не ропща. Осознаю, что трачу время зря, и узнаю, что от рожденья з н а ю, что в мир иной, где будет жизнь иная, круг новый, новым словом начиная, я выйду ранним утром октября. И лёгкий шаг мой, словно мастихин, оставит след, посеребрённый льдами, у дома, где снегами опадали в мои ладони первые стихи.

213

Их не было нужды запоминать, всего-то нужно было только вспомнить; и таял снег, и было нелегко мне остатки талых слов в руке сминать. Снег таял. Занимался новый день, в нём к новой жизни возрождался кто-то, и отступала сумрачная тень, и новый снег спешил за поворотом; а в доме говорили: Покрова́, и пряный дух тянулся с сеновала. И оживали мёртвые слова, и я — как будто — с ними оживала.

216

Надежда Жандр Корсхольм *** Весь день шёл сиротливый дождь. И все наряды платьем серым казались вымокших берёз. И зябко, в оскудевшем злате, стояли липы у реки, подсчитывая лоскутки: заплата клеилась к заплате. И клён октябрьский трепетал, он обагрил свои одежды вином любви, вином надежды.

217

*** Внезапный холод, изморозь и ночь посеребрили наст хрустящим светом. Шаги прохожего уносят лето прочь, минуя осень, что забылась где-то. И — пауза. Стеклянный воздух пуст, как вдох без выдоха задержано дыханье, и только хруст, сухарный, твёрдый хруст земли, песка. Ужели то — прощанье и завтра золото не коронует лес? В испуге зелени, накрывшись сна периной, качнутся ветви — руки до небес поднять не смогут сосны да осины? Иль это наважденье, странный страх за чёрной непроглядностью провала вдруг сгинет утром, и в окна размах нахлынут краски!.. Осень ли настала?

218

*** Уколами дождя прекрасен мой октябрь и колотым стеклом окрестных луж. Под пёстрыми зонтами клёнов грустно стоять и думать, думать о ненастном. О том, что небо медленно уходит под войлоком упругих, душных туч. О чём же я? — Да, говорю, октябрь, октябрь в ночи так сказочно прекрасен! Сквозь темень непроглядную лесов единый луч посеребрит пространство как лезвие, что одолеть не может гигантский пласт из спёкшейся смолы. О чём же я? — Да всё о красоте, о том, что и природа — увядает, раскидывая семя, злаки, деньги позолочёнными древесными листами. И бабочек больших на иглы иней нанизывает, под стекло заводит и оставляет чудные картины до снежности.

219

*** На этом фоне бледных туч я вся была одета в красном, как поцелуй, как мака страстный осенний опиум тягуч. За мной влачился шлейф тяжёлый, он оставлял багровый след — не крови, нет: листвы под полой шуршал темнеющий букет. Асфальта серая дорожка, мой парк, мой подиум. Одна иду, грустна. Глазами кошки всё смотрит на меня Луна. Она сплела из дымки белой те опахала-облака, и поступь новой королевы, осенней, ветрено-легка.

220

Елена Лапина-Балк Хельсинки Пульс осенней грусти Ветер машет веером, Дождик пляшет каплями, Осенью повеяло. Взгляды скрыты шляпами, Шаг замедлен лужами, Мокро, зябко, нудно. Думаешь, а нужно ли Просыпаться утром.

*** Ты меня совсем забыла, осень: по утрам не будишь, свет не зажигаешь в сумрачных рассветах, видно вовсе охладела к моим песням. Кто-то брешь меж нами проломил. Золотой — пыль твоей листвы, лишь кому-то кажется, я ж стираю ржавчину с этой, той тропы в никуда ведущей. Стон-дождь с лица смахнуть пытаюсь, ну да грусть так въедлива. Где ж вы птицы Фениксы*? Надоела вам? *птицы Фениксы — символ счастья и успеха (восточная философия фэн-шуй)

221

*** Раскалённый до красна осенью, Клён себя увидел в снах: с проседью, холодящая тоска снежная обобрала — ни листка. Нежная, чёрно-бархатная ночь минула. Зябко, ветрено, невмочь. «Милая, лучезарная роса, где же ты?» Утренние голоса — скрежеты. Ах, вдохнуть бы поскорей звон весны. Превращайтесь в птичью трель, злые сны.

*** Осень заморочила мне голову: то поманит спелостью даров, то лицо царапнет веткой голою, запоет, обрушит смелость слов, зацелует солнечными бликами, в душу плюнет слякотью дорог, то почувствую себя великою, то бездарностью случайных строк. Осень, каждый год меня морочишь ты, Осенью я хороню мечты.

222

Осеннее настроение Смотрелась осень в зеркало Невы, ладоней жар меня не согревал, я так ждала, но были то не Вы, а листья клёна. Яркий карнавал, как и всегда, затеял «Летний сад»: «Двуликий Януc» маску примерял, у «Флоры» — мраморной богини, взгляд от бликов золотой листвы сиял. Казалось мне, Вы прячетесь в тени, я позвала, в ответ шуршал листок, шептал: «Не бойтесь, здесь мы не одни». Дождинок бриллиантовый венок звенел, касался нежно головы я ощутила чей-то жар дыханья. Надеялась… Но были то не Вы — Амур Психее назначал свиданье.

223

Из восточной поэзии Листопад листопад мыслей потускневшим золотом закружил меня шёпот опавшей листвы заглушил мои слова тихая поступь память тревожить нельзя спит красный мячик кленовый листок моя живая рана на фоне неба Тающее тепло в треугольнике удерживает сердце крик отчаянья как будто птица к далёким берегам к нежности твоей горящий фонарь ладонь листок золотой придвинул ближе вереск продают розы в саду всё цветут видно не знают…

226

Софья Оранская Париж Париж в октябре

2020

Париж пустынный и дождливый, Октябрь странный, горький год. И бродят тени в нём уныло… И это, может быть, пройдёт. Здесь в октябре обычно пробки Горячих, будто ром, машин. А нынче тускло, рябо-робко Глядят березы… То не сплин. А ностальгия по террасам Открытым: дамы мятный чай Пьют, на двоих, и точат лясы. А эти — пиво, и на край Под столик пепел сигаретки, Хоть бизнесмены, — говорят О деле, о любви кокетки, О жёнах, что спокойно спят. И парочки ещё влюблённых, Не знающих, что час грядёт. Наказаны ль мы все? Прощёны? И милость света ль снизойдёт?

227 Вот дамочка — одна — с собачкой За столиком. Нет, не грустит. Она ведь танцевала в пачке На пуантах… До Войны… Летит Машин клаксоновая стая… И загораются огни… Нет, то не свет далёкий рая. А просто — двери отвори В Октябрь здесь — обыкновенный С плезиром жизни — «каждый день». Теперь он кажется бесценным, Как «где достать зимой сирень?»! Но в этот год — всё по-другому. Неужто дал нам Бог: «Смотри! Ты, Человече!..» Все — по норам Сидят теперь — «не отвори». Париж пустынный и дождливый. Октябрь странный. Горький год. Ах, если будем не ленивы, Кусочек счастья нам вернёт Он.

228

Октябрьская тристесса А ночью тишина такая… Как будто вовсе не Париж. Октябрь снова — мука злая Вновь подступает к горлу. Лишь Услышать кошки Лины можно Сопенье, счастлива она. Жизнь для неё проста, не ложна. Ах, лапа! Вертится земля. Как встарь. Как и без нас когда-то… Вот светит Башня из окна Эйфеля. Но она не рада, — Ведь горе капает со дна. Но тихий шёпот веры скажет Из глубины моей души: «Свет узелки ведь все развяжет. Октябрь кончится. Ты жди!» Ну а пока я вспоминаю: Родился милый в октябре. И умер — в октябре. Прощаю Ему всю боль — на серебре Конца октябрьской печали. Она затихнет. Не пройдёт. Но будет ведь весна! — мы знаем. И всё ещё — Произойдёт!

229

Октябрьский Париж под дождями Париж под дождями… Тишь сизых парков… Париж под грачами (И им нас не жалко). Здесь есть даже голубь, Дождей трепетанья… И выдохнуть чтобы… Струй забеганье За шиворот. Мир под дождями… Круг белых фонтанов. Париж под мостами, Заводь причалов… И есть Эйфель-Башня, Крестами объята… И даже не страшно, Что колокол взятый Земными дождями, — В тишь синих парков… Париж под часами. Не душно, не жалко… Деревья вскрипнули, — Обложены тучей. Голубки всплеснули, Заведомый случай.

230

Грачи улетают (Живое живому). Причал затихает Без умысла злого. Париж… Это вспомнят И детям на Марсе Расскажут, что голубь, Упавший на трассе, Взлететь не успел, — Дороги… — потоки… И Башня-у-дел Смотрела в протоки, В прожилы продолий… Арка… Звезда… И Марсово поле… В дымке… дождя.

234

Наталья Гребенко Пльзень Мне чудится осень Мне чудится осень, уставшие листья и лица, Дыхание ветра и звёзды, смотрящие вниз. И кажется мне то, что я — одинокая птица, И жизнь моя странная, сиюминутный эскиз. Я блекну в тумане, парю в полумраке рассвета, Как дикая цапля, как белая-белая тать. А там, на земле вперемешку следы, силуэты, И тень мою сложно средь этих судеб отыскать. Дожди ограняют рубины раскидистой кроны, Я тихо лечу над кленовой озябшей листвой. И чудится мне то, что души в пути, как иконы, Лишь пристальным взглядом скитальцев ведут за собой.

235

Осенняя вселенная Я тебя заберу в эту тихую-тихую осень. У промокшей листвы ровно двадцать четыре часа Буду ткать полотно из мелодии стареньких кросен, Что-то давнее петь и смотреть тебе прямо в глаза. Я тебя обниму, как дитя пеленая в объятья, Будут руки мои пахнуть яблоком спелым и льном. В этот день я надену расшитое белое платье, Испеку чёрный хлеб и наполню два кубка вином. В задождившем саду небо, словно, цепляясь за ветки, Заполняет собой опрокинутый ветром кувшин. На примятой траве листья вдруг превратятся в виньетки, И божественный мир отразится в кристаллах души. Будет день затухать так прозрачно и так вдохновенно, Отдыхая в ночи пред рождением нового дня. Мы с тобою уснём в самом центре влюблённой вселенной, Ты, как прежде, сквозь сон, будешь тихо смотреть на меня.

236

*** Затуманила сады осень, И, ступая меж нагих яблонь, Разбивала вновь дожди оземь, От беззвучной пустоты зябла… Пала алая к ногам лента, Распустив копну волос рыжих. Подхватив неспешный темп lento, Тихо кутала в закат крыши… И с антоновкой в руке тонкой, Босиком шла по листве павшей. Завершая свой пейзаж кромкой Кружев, нежный аромат ткавших… Оглянулась, одарив взглядом, Не суди её печаль строго. С нею нету никого рядом, Это слишком для неё много…

237

Людмила Свирская Прага *** Октябрь — тяжёлый, тугоплавкий — Ржавеет быстро. А зима, Как пёс бродячий из-под лавки, Ко мне кидается сама: Скулит и ластится к ботинку, Иудин поцелуй даря. Нет безнадёжней поединка На свете, честно говоря, Чем этот — тягостно-осенний И скоро-зимний. В стороне Остаться мне б — одно спасенье: Стоять и думать о весне.

238

Ирина Силецкая Прага Лишь в октябре Сентябрь недаром называют «бабьим летом», Врёт календарь, что лета песня спета, Лишь в октябре раскрашен лист сурьмой, Сентябрь смирился и уходит на покой. И лишь октябрь незримою рукою Меняет лета буйного пейзаж, И красит мир в стилистике «винтаж» И охрою, и медью золотою. Лишь в октябре становятся прохладней, Хрустальней ночи и короче вечера, И завтра холоднее, чем вчера. И песни осени всё мелодичней, складней. Как будто краски кисточкой размыв, Воды добавив и чуть-чуть белил, Чуть серебра на полотно разлив, Природа всё сказала, всем простив. Всё замерло, затихло, будто шар, Бегущий кверху, славя притяженье Земли, остановился, как пожарЗародыш на лучине. Лишь мгновенье Продлится тишина, ведь завтра вниз Помчится шар, в лучине вспыхнет пламя! Октябрь у сентября подхватит знамя, Низвергнется дождями на карниз, И извлечёт нежданно, странно из Поэзии и прозы нашу жизнь…

239

Октябрь В октябре рождён мой брат… Среди сумерек осенних, У тепла реки каменьев Я ловлю лучей закат. Ветер вволю порезвился, Наколов листву на шпиль, Разбросав на сотни миль Груды листьев, и простился, И улёгся. Полный штиль… Мой октябрь, осенним сном Вьётся дым сожжённых листьев, Паутинкой ткутся мысли О земле, где был наш дом, Были счастливы мы в нём. Ослепительной красы Мама пеленала сына: «Вот и вырастет мужчина…» Папа молод и красив, Горд, что у него есть сын. Сколько октябрей прошло С той поры… Не счесть, но всё же Стали мы, хоть не моложе, Но мудрей, добрей… Былой Страсти нет, но есть покой. Славит брат мой Октябрины, Будь здоров, мой старший брат! «Вам встречать судьбы закат Вместе, Александр, Ирина», — Папа с мамой говорят, С высоты на нас глядя…

240

Затишье Вот и пришло золотое тепло и затишье. Птицы унялись, взгрустнули, теперь не спешат Вдаль улетать. В октябре нет движений излишних, Не торопясь, осень красит заброшенный сад. Тихо звенит тишина опустевшей аллеи, Шорох листвы иногда лишь вспугнёт тишину. Зреют плоды, зеленеют иголочки елей, Каплями лета забрызгав листвы желтизну. Эта аллея — врата в мир иной, в мир Эдема, Стражами ввысь устремились тела тополей. Пахнут осенней тоской и горчат хризантемы, Сколько же в мире таких бесконечных аллей! Ветер порывом легко пригласит лист на танец, Тот закружится, завьётся и пустится в пляс. Кто же придумал такой цвет безумный — багрянец, Чтобы пленять, навсегда очаровывать нас. Лишь в октябре до конца мы прочувствуем осень, Сумерки ранние, холод осенних ночей. Годы теряем мы с листьями, ветер уносит Дни, их, как ноты, подхватит оркестр скрипачей. И зазвучат, серебром разольются по небу Наши мелодии жизней, безумства, любви! Осень, возьми всё, что хочешь, что хочешь, потребуй, Место лишь дай, где гнездо мы сумели бы свить.

241

Передышка Как тихо, Боже мой, ты дал нам передышку, Чтоб осознать покой, чтоб прошлого не звать. Опять ты рядом, ты так близко, близко слишком, Чтоб я могла тебя услышать и понять. Лишь в октябре сумеем мы разобрать ошибки, Оценим чувств былых, утерянных тепло. Как жаль, что нет любви навеки, только зыбко Дрожит осенний лист твоих последних слов. Нет страсти, лишь покой и осознанье сути. Привычка ведь не грех… По истеченью лет Придётся нам с тобой, хоть врёт судьба и крутит, Узнать, как превращен в прозаика поэт. На цыпочках пришла и распласталась осень, Раскинув по земле багряный палантин. Свет солнца — для красы, тепла земля ведь просит, Но жар углей остыл, лишь пепел, прах один. Природе повезло, осенним умираньем Она даёт толчок для воскрешенья вновь. У человека всё не так: лишь осознаньем Ошибок никогда не воскресить любовь. О Боже, как нужна двоим нам передышка, Все минусы, плюсы в одном стихе собрать. Опять ты рядом, ты так близко, близко слишком, Чтоб я могла тебя услышать и понять.

244

Галина Крётэньи Лозанна *** Лист не осенний, а предзимний влетел в раскрытое окно, надеялся, почти незримый, уход замедлить (как в кино)… Пока октябрь в обличье лисьем играл в привычный листопад и прятал летний свет в кулисы, он роль придумал невпопад — Не угасать с листвой уставшей, в сухой траве не шелестеть, а птицей, от своих отставшей, сорваться с ветки и взлететь. И эпилогом пьесы в листьях, продлив сюжет одним листком, промокшим ветром, словно кистью, нарисовать просторный дом — Не завершая точкой фразу, парить в безветренном тепле, где девочка поставит в вазу и лампу включит на столе.

245

*** Воспалённая осень — охра хриплая, ветки — как обугленный остов. Из ближайшей аптеки запах хлорки. Тлен червлёный и горький, перед холодом долгим тает наледь на взгорке, под ногами осколки — в луже просинь. Бабьим вскриком о лете вспыхнут кроны кармином. Парки ветром раздеты — встречи привкус полынный, осень, гарь. Отговорки…

246

*** Поникшие соцветия дней нанизаны на солнечный луч, в осенний полдень тени длинней, обманный звук тяжёл и летуч — вдруг слово упадёт, словно в мёд пролили ложку дёгтя и лжи, молва арканом шею сомнёт и будет гнать, шептать, ворожить… В осенний лес войду, как в костёр, дороги след листва замела, сожмётся боль, сгорая дотла, — октябрь последний лист с ветки стёр — архив весенний прячет в просвет — на дне ключа смола, хвоя, хмель, вдохну весь воздух, а первоцвет достанет из-под снега апрель…

250

Вероника Габард (Тарновская) Лунд Осень в Стокгольме Осень летит стаей низких, непуганых, лёгких, Быстрых, как будто из дома спешат, облаков; Город ночной дышит морем во всю силу лёгких, Город в огнях так всегда притягательно нов. Сквозь камыши, чей-то дальний уют в ярких окнах, Чей-то покой, чей-то праздник и чей-то уход, Всполохи неба в воде цвета синьки и охры, Этот закат позолотой похож на восход.

Зарисовка Запламенело В стылой воде, Верное дело — Дышит в узде Конь златогривый, Глаз, как каштан, Буйный, игривый Клён-великан, Это октябрь, Слышишь, спешит? Курочкой-рябой Озеро спит.

251

*** В Михайловском саду желты листы И осень здесь шумит покровом зыбким, Но ветер рвёт в прошедшее мосты. Лишь силуэты лип черны и гибки. Я в красном да по жёлтому пройдусь, Пока ещё мне шорох листьев слышен, Мне город мой чуть-чуть залечит грусть, Мне осень в спину верной псиной дышит.

Мне теперь не пересилить грусть Мне теперь не пересилить грусть, Не перехитрить в рыданьях осень, Все дары и чары — наземь, оземь, Я уже за краски не берусь, Не успеть запечатлеть, как просит Облегчить от тяжести своей Мокрая рябина — то грачей, То дроздов, синиц желтоголовых, Как слетает померанец снова, Чтоб сметённым быть в туман ночей, Чтоб гореть опять в тени алькова.

254

Марина Викторова Таллин Слепцы и смотрины В этих чёртовых оболочках Стёрты души до волдырей… Я прошу тебя, Святый Отче, посылай им поводырей, тем, кто слеп, кто незряч настолько, что вплотную не разглядеть, как по осени стыдно-горько обнажённой калиной рдеть. Гроздей тяжкую переспелость отпевают басы ветров, не успеется — не успелось заневеститься на Покров. Будут ливни точить балясы, омывая нагую стать… Что потом?.. Обряжаться в рясы да корнями в снега вмерзать. Пьяных ягод ронять рубины под глухой хохоток слепцов. Это — поздней любви смотрины, не смотри, не смотри в лицо…

255

Елена Ларина Таллин Октябрю Чего ты рыдал, болезный — ты думал, ты новый Крёз? А всё твое злато облезлый воришка-ноябрь унёс. И солнце, смеясь над вами, всё реже и с большей ленцой чуть тёплыми рукавами тебе утирало лицо. Ну да полно, октябрь, что за горе? Ты ж, в отличие от ноября, у поэтов всегда в фаворе иль в «пиаре» теперь говорят? Ты им, якобы, шлёшь воспаренье, отрывание от земли и диктуешь стихотворенья… Ну и мне надиктуй и пришли штук, пожалуй так, десять – пятнадцать, чтобы целый осенний массив, потому что ты, надо признаться, в самом деле чертовски красив!

256

Мои благодарности Я бесконечно признательна всем, без кого эта книга никогда бы не состоялась: в первую очередь моему любимому мужу Мише Чеботарёву за поддержку всех моих безумных начинаний и идей; всем авторам замечательных октябрьских стихов, доверивших мне свои детища; Галине Вороненко (США) Ирине Евса (Украина) Александру Карпенко (Россия) Эллионоре Леончик (Россия) за знакомство с новыми авторами; Евгении Моргулян (Украина), Галине Илясовой (Израиль), Хуршидбеку Исмонову (Узбекистан) за картины, украшающие страницы этой антологии;

Спасибо всем, вы все чудесные! С искренним теплом, ваша Люче

Литературно-художественное издание 16+

Листовей Стихи современных поэтов ТОМ 2

Составитель: Людмила Чеботарёва (Люче) Все тексты печатаются в авторской редакции Любое использование материала данной книги, полностью или частично, без разрешения правообладателей запрещается

258

Знаете ли вы?.. Почему зайчат называют листопаднички? Это последний, осенний выводок. Если малыши рождаются в сентябре, то они переживают зиму, но большинство более поздних зайчат ждет печальная участь — они гибнут из-за холодов. Зайчата рождаются уже покрытыми мехом и довольно самостоятельными — уже в первый день жизни они способны передвигаться. В две недели зайчата уже довольно бодро скачут, а к месячному возрасту бегают не хуже взрослых. Родив, мать сразу кормит своё потомство жирным питательным молоком и тут же исчезает навсегда. Но это не значит, что она ленивая или безответственная — по следам зайчихи хищники могут выследить детёнышей. Зайчата практически не имеют запаха, поэтому им безопаснее оставаться одним. Они не умрут с голоду — у зайцев существует интересная круговая порука. Любая самка, заметившая малышей, покормит их, независимо от того, свои они или чужие.