PLUG #48, 10.2018 by PLUG

ЖУРНАЛ О ДРУГОЙ КУЛЬТУРЕ

ВЫПУСК 48 / ОКТЯБРЬ 2018

СОДЕРЖАНИЕ 3

ОТ РЕДАКТОРА

ПРОЦЕССЫ

ВОЗВРАЩЕНИЕ В ЛЕЖАЩИЙ МЕЖ ГОР ПЕПЛА ГОРОД

ФЕСТИВАЛИ

НА HÖFF ВСЕ ОТЛИЧНО КАК ОБЫЧНО

ФЕСТИВАЛИ

БОЧКОМ К СЛАДКОЙ ТОЧКЕ

ПРОЦЕССЫ

ТЕЛО — ЗАЧЕМ ОНО НАМ?

NEW HORIZONS

ХОЧУ, ЧТОБЫ ЛЮБИМОЕ ДЕЛО ПРИНОСИЛО ДОХОД!

ЗНАЙ НАШИХ!

ЗВЕЗДА РОК-Н-РОЛЛА

СТИХИ

ИЗ СБОРНИКА FS, «2004»

СТИХИ

ИЗ СБОРНИКА FS, TÄTOVEERIMATA INIMENE

ИНТЕРВЬЮ

АЛИСА ГАНИЕВА: КОГДА ПРОБУЕШЬ ЧТО-ТО НОВОЕ — ЭТО ВСЕГДА АДРЕНАЛИН

ПРОЗА

АЛИСА ГАНИЕВА. ОТРЫВОК ИЗ РОМАНА «ОСКОРБЛЕННЫЕ ЧУВСТВА»

ПРОЗА

АЛИСА ГАНИЕВА. ОТРЫВОК ИЗ РОМАНА «САЛАМ ТЕБЕ, ДАЛГАТ!»

РЕДАКТОРЫ Олеся Ротарь, Дан Ротарь ВЕРСТКА Илья Банд КОРРЕКТОР Екатерина Батракова ИЛЛЮСТРАЦИЯ НА ОБЛОЖКЕ Ксения Касьян Использование материалов журнала возможно только со ссылкой на источник, с указанием номера выпуска и даты публикации. Все права защищены. По вопросам размещения рекламы обращаться по адресу: plug@plug.ee

WWW.PLUG.EE / FACEBOOK/PLUG.EEE

ОТ РЕДАКТОРА

Текст: Дан Ротарь / Фото: Диана Дидык

евять лет и 48 номеров. Это много, мало или достаточно? Мы затрудняемся ответить однозначно. Для журнала, который делается на энтузиазме и которому девять лет назад скептики пророчили «максимум три номера», это, наверное, много. Для печатного издания о культуре на русском языке в Эстонии — это, конечно, мало: хочется больше, чаще, толще. Но, учитывая положение печатных СМИ сегодня, можно сказать, что раз в квартал полистать красивый, интересный, с любовью созданный артефакт и украсить им коллекцию на книжной полке, становящейся все более редким предметом в современном интерьере, возможно, вполне и достаточно. Достаточно круто. Знаете, есть в этом некое подобие кода «для своих» — мол, ага, тоже читаешь ПЛУГ? Опознавательный знак, маячок в информационном урагане эфемерного сегодня. И особенно приятно, когда эти симпатичные люди, «свои», собираются вместе. Приходите 3 ноября в 20:00 в Tšaika Baar (Вене, 33) на вечеринку PLUG-IN. Отметим девятый день рождения ПЛУГа и порадуем друг друга живым, теплым общением. Для вас будут играть таллиннские группы «Сны Матильды», «Товарищ Астроном» и Lemon Trees. И, конечно же, соберутся все те, кто делают этот журнал. Делают его живее всех живых. За что им огромное спасибо :-)

#48 / октябрь 2018

Оригинал: Марилийз Мыттус (Müürileht) / Иллюстрации: Василий Бертельс Перевод и редактура: Олеся Ротарь. Перевод осуществлен при поддержке Совета по налогу на азартные игры.

ПРОЦЕССЫ

Возвращение в лежащий меж гор пепла город

Если твой родной город был в течение многих лет своеобразной персоной нон грата среди местных самоуправлений, нужно взять инициативу в свои руки и доказать обратное. Чем самоотверженно и занялся режиссер и организатор фестиваля Mägede Hääl («Звук гор») Ивар Мурд. В феврале этого года Ивара наградили титулом «Деятель года Ида-Вирумаа». Впервые состоявшийся прошлым летом в Кохтла-Нымме в Эстонском шахтерском музее фестиваль стал первым столь крупным андерграундным мероприятием в регионе. Идея зародилась в голове Ивара, выходца из Кохтла-Ярве, затем к нему присоединился земляк господин Рауль Саареметс, и в середине июля народ уже мчался на поезде в сторону шахт, чтобы послушать разнообразную музыкальную программу, посмотреть под землей фильмы и посетить музей, нацепив каски и вообразив себя шахтером. Учитывая нынешние и уже осуществленные проекты Ивара, среди которых документальные ленты о Кохтла-Ярве, об американском экспериментальном музыканте SUPERSTAR & STAR и об R&B продюсере Уку Кууте, кажется, что настало время расспросить его об этом всем более подробно. Читайте ниже переведенное и немного дополненное интервью Ивара Мурда для газеты Müürileht.

ПЛУГ

ПРОЦЕССЫ Ты как-то сказал, что КохтлаЯрве — это самое интересное место в Эстонии. Если отбросить тот факт, что ты там родился, то почему у тебя такое мнение? Самая интересная часть какой-либо истории, места или темы нередко та, которую инстинкт сначала велит не замечать, куда вроде как не стоит ехать — не трожь! Кохтла-Ярве — это место своеобразной встречи двух культур. Городской пейзаж там по-настоящему своеобразный. И то, как там смотрят на вещи, своеобразно. Предлагаемые там решения для таких болевых точек, как интеграция, расслоение и так далее, не обязательно всегда верны, но это место как будто не напоминает никакого другого. Ты всегда так считал или понял это только в последнее время? Скорее в последнее время. Мне кажется, что многие выходцы из Ида-Вирумаа, будучи молодыми, в каком-то смысле стесняются своего происхождения. Тебе говорят, что ты из города наркоманов. И нужно самому дойти до того, чтобы понять, что место это на самом деле классное! Многие твои проекты связаны с родными местами. Прошлой осенью состоялась премьера документального фильма о Кохтла-Ярве «Горы пепла» (ориг. «Tuhamäed»). Второй год подряд ты организуешь фес-

тиваль «Звук гор». Как возникла эта идея? Во время съемок фильма «Горы пепла» мы вместе с оператором Мадисом Луйге месяцами находились в инкубационном состоянии — работа над документалкой зачастую включает в себя просто ожидание. Способов как-то интересно провести время не было, но при этом я заметил, что вроде как там возможно все — никто тебе напрямую никаких ограничений не устанавливает относительно того, где можно зависать, а где нет. Было соответствующее пространство, чтобы подумать и дать простор фантазии. Мысль зрела, и благодаря проекту SUPERSTAR я познакомился с Раулем Саареметсом, поделился с ним, тоже парнем из Кохтла-Ярве, своими соображениями — так все и началось. Местные приняли «Звук гор» с распростертыми объятиями? Насколько много тебе, например, пришлось убеждать местное самоуправление? В Ида-Вирумаа чувствуется, что люди благодарны, если там что-то происходит. Денежная мотивация не всегда является причиной начать что-то делать. Там здорово, и есть необходимость и потребность. Мы когда-то снимали в Кохтла-Нымме видео для группы Holy Motors, работники культурного центра заказали нам за свой счет солянки. Чтобы получить разрешения,

#48 / октябрь 2018

ПРОЦЕССЫ конечно, придется побегать, и лица у всех усталые, но в них есть любопытство. В Таллинне такого больше не встретишь. Да, возможно, несколько решений, которые пробовали реализовать в Ида-Вирумаа в области интеграции или развития, просто провалились, и я считаю, что это породило некоторый пессимизм относительно того, что из этого места никогда ничего путного не выйдет. Выйдет, если смело взяться за дело. Публика есть, люди заинтересованы. Они согласны работать с нами по выходным ради того, чтобы фестиваль состоялся. Они понимают, что это круто. Известность растет, сюда приезжают люди. Один шаг ведет к другому, и затем может произойти реальное развитие. Мы ведь не впариваем какую-то чушь. В прошлом году местные немного помогали в организации фестиваля, и в этом году вы привлекли их снова. Все в конце концов остались довольны? Мне нравятся мероприятия и вечеринки, и в тех случаях, когда я имею к ним отношение, я стараюсь делать все так, чтобы не было жанровых или культурных границ, а получился в каком-то смысле народный праздник (начинает смеяться). Хипстеры, местные и другая публика — все вперемешку. Это помогает опровергнуть распространенные в Эстонии предубеждения, например, о том, что в Таллинне живут исклю-

ПЛУГ

ПРОЦЕССЫ чительно люди, которых абсолютно не волнует, что происходит в ИдаВирумаа, и наоборот, что в ИдаВирумаа все наркоманы и любят Путина. На самом деле все не так ужасно, но понять это можно только воспользовавшись реальным случаем соприкоснуться с этими людьми. Тогда становится ясно, что на самом деле все мы прутья одного веника — и ложные представления исчезают. Если хочешь что-то инициировать, то лучше всего найти совместные решения и дать живущим там людям понять, что они классные, что мы ценим то, что подобное место вообще существует. Не нужно ничего глобального — достаточно пары слов или намека. Заметные глазу изменения в установках происходят быстро. Выбрав что-то, чему ты решаешь посвятить свое время, ты можешь повлиять на развитие многих вещей, и скорее в положительную сторону. У вас на фестивале довольно много исполнителей из России. Как вы их находите? Мы стараемся приглашать много артистов и групп, где играют местные русскоязычные, чтобы предоставить им платформу для интеграции и выхода на новую публику. Нас поддерживает Фонд интеграции, а они убеждены, что если собрать людей в одном пространстве, то это поможет развеять ложные представления. И это действительно хорошо чувствуется — позитивное влияние проявляется

#48 / октябрь 2018

ПРОЦЕССЫ очень быстро. Если мероприятие достойное, то это происходит само собой. Ты просто должен предоставить возможности для этого. В этом году вы организовывали для гостей фестиваля поездки в разные части Ида-Вирумаа? В прошлом году мы этого не делали, и люди ездили и смотрели разные места сами. Большинство посетителей были не из Ида-Вирумаа, но были и такие, кто родом оттуда, но уехал. В этом году нашей целью было сделать так, чтобы на фестиваль можно было приехать без машины и при этом посмотреть все самое классное. Мы сотрудничали с горуправой Силламяэ: там можно было посмотреть инсталляцию и посетить дом культуры. Сделать фотографию на фоне огромного портрета Сталина. Купить рюмку водки или чашку чаю с баранками. Еще был организован выезд на карьер Айду, где, кстати, через пару лет будет достроен огромный центр водных видов спорта. В карьере была официально благословлена собственная пивоварня фестиваля и выступали диджеи. Все это отличные идеи. И это одна из основных причин, почему я вообще хотел всем этим заниматься. Подобное развитие и новые темы будут реализованы в любом случае, но хорошо бы, чтобы это не были тяп-ляп типовые решения, а чтобы у развития Ида-Вирумаа было лицо Ида-Вирумаа. Именно этому мы и стараемся поспособствовать.

ПЛУГ

В Нарве этим летом у тебя реализовался еще один проект... Да, в августе совместно с IDA Raadio мы привозили детройтский дуэт Dopplereffekt для выступления на «Narva Urban Lab 2018». Очень круто, что было организовано мероприятие, в ходе которого сопоставляли два постиндустриальных приграничных города — Нарву и Детройт. Это сделало возможной дискуссию, которая иначе никогда бы не случилась. Например: как сделать город с уменьшающимся населением более многогранным? Откуда растут ноги у присущего местным жителям пессимизма, в то время как интерес к их городу все возрастает? Какие твои любимые места в регионе? Мне нравится ездить на Чудское озеро и на огороды. Карабкаться по горам и шляться по заброшенным индустриальным районам. Открытий можно сделать в избытке. Если пойти гулять по такому месту как Вийвиконна, то там в лесу есть дорога, ведущая к абсолютно сюрреалистичному деревянному дому на холме, который выглядит, как избушка на курьих ножках из русской сказки. С точки зрения киношника в этом регионе очень много вдохновляющих и визуально уникальных вещей. Однажды я искал подходящую натуру для съемок рекламы — требовалось найти в

ПРОЦЕССЫ Эстонии место, которое выглядело бы, как индустриальная улица в Манчестере. Нигде ничего подходящего не было, а вот построенные в 30-е годы шахтерские парные дома в Кохтла-Ярве выглядели как раз так, как надо. Архитектурная часть и природа, эти пляжи у скалистых берегов... Советую приехать и полюбопытствовать, взять машину и свернуть с протоптанной дорожки... Ты упомянул, что тебя как кинорежиссера Ида-Вирумаа очень вдохновляет. Успел уже найти там для себя какой-то новый материал для фильма? Тема Ида-Вирумаа живет в моем сердце давно, с детства. В каком-то смысле я ее для себя проработал. Возможно, об этом будет еще какойто проект, но предсказывать не берусь. Сейчас меня вдохновляет музыка и связанные с ней истории. Вливаюсь в этот мир, и это невероятно интересно. В центре твоих фильмов всегда красочные и своеобразные герои. Сейчас помимо всего прочего ты снимаешь фильм об американском музыканте SUPERSTAR & STAR, Невилле Лоуренсе (Neville Lawrence). Как продвигается работа над фильмом? Невилл сейчас в своем втором мировом турне, которое опять охватывает только Европу (смеется). Если в первый раз мы очень много

помогали ему с тем, чтобы сдвинуть все с мертвой точки, то на сей раз тур организовал агент и все работает само. Мы продолжаем снимать. Ездили вместе с ним в Лиссабон и оттуда поехали в Эстонию. Я не сдаюсь, потому что тема стоящая и герой такой прекрасный. Все любят сравнивать подобные музыкальные фильмы с «В поисках Сахарного человека», но это не одно и то же. Мы имеем дело с андерграундом. Невилл теперь сам со всем справляется. Он только что побывал на фестивале Red Bull в Нью-Йорке, где выступал с такими артистами, как Джон Маус и Томми Райт III. Я общаюсь с ним. То, каким образом у него все развивается, как он встает на ноги — это вселяет надежду и греет сердце. Когда мы только начали заниматься SUPERSTAR’ом, у него были крайне радикальные консервативные взгляды, но после первого турне он перешел на сторону радикального либерализма (смеется). В своем роде он экстремист. Но если оказать человеку небольшую поддержку, подтолкнуть его к выходу на сцену, а там он получит признание, то все это окажет огромное влияние на его мировоззрение. Он люто ненавидел геев, но после нескольких выступлений в гей-клубах увидел, что у нас ни у кого с этим вопросом проблем не возникает, а ведь мы все нормальные люди. Теперь он поддерживает права геев. Вот такие маленькие шаги.

#48 / октябрь 2018

ПРОЦЕССЫ Ты также работаешь над фильмом о рано ушедшем из жизни Уку Кууте. Как ты познакомился с Уку? Я наткнулся на его музыку в SoundCloud абсолютно случайно и подумал: «Господи, неужели никто другой о ней не знает!» На самом деле прекрасно знали — в Эстонии Уку был очень известным человеком. Я увидел, что у него нет ни одного клипа. Подумал, что можно было бы что-то для него сделать, и связался с ним. Я не знал, что он болен, и сначала он мне долго не отвечал. Он не мог писать, потому что боковой амиотрофический склероз уже сильно развился. Но в какой-то момент у него появилась клавиатура, на которой можно печатать при помощи взгляда, и мы начали общаться. Тогда я чуть больше узнал о его истории: о склерозе, о том, кто его мама... Пришел к выводу, что это тема для документального фильма. Было это около двух лет назад. Все эти проекты занимают очень много времени. Исследовательская работа и прочее. Я очень рад, что познакомился с Уку и смог так много пообщаться с ним. Когда фильму дали зеленый свет и мы начали развивать идею, я сказал ему, что хотелось бы в конце фильма вставить кадр с ним на Сааремаа, потому как в противном случае фильм будет состоять лишь из архивных материалов и наших реконструкций прошлого. Мы сняли эти кадры, и оказалось, что это был последний раз, когда Уку выходил на

ПЛУГ

улицу. Этот проект очень дорог мне. Мы также снимали в Лос-Анджелесе и общались с такими музыкантами, как Dâm-Funk, Benedek и Мария Миневра, которые рассказывали о том, что музыка Уку для них значила. Очень вдохновляет то, как люди открывают для себя какие-то вещи, которые к тому же созданы эстонцем, и те становятся для них золотым фондом. Музыка Уку оказала влияние на очень многих людей, работающих в похожем жанре. Насколько много это значит и насколько тем самым он представлял Эстонию? Как я понял, творчество Уку — это, в принципе, единственное, что известно японским хипстерам о нашей стране. Именно такую романтичную картину я и запомню... Он нашел свою нишу, и для ее публики он представляет большую ценность. Если говорить об эстонских исполнителях, имеющих вес за рубежом, то Уку, безусловно, стоит во главе их. Почему твой фильм по большей части базируется на архивных материалах? Так как в 90-е Уку работал монтажером и был активно задействован в кинопроизводстве, имеются детальные архивные материалы того времени. Советую всем зайти на YouTube и набрать «Digital Show Uku Kuut» — это что-то типа получасового ток-шоу, где в гостях, например, Нэнси Химма и другие музыканты. Сделано это в очень своеоб-

ПРОЦЕССЫ разном стиле. И в своем фильме я стараюсь рассказывать историю, используя почерк самого Уку, хочу, чтобы у фильма было лицо Уку. Как Уку отнесся к тому, что о нем делают фильм? Ему было очень приятно. Рад он был и тому, что играть его будет Райн Толк. В каком-то смысле самая интересная часть этой истории — это все то, что происходило в 90-е в маленькой Эстонии, где все друг с другом соприкасаются. 90-е и то, как из музыканта Уку стал бизнесменом — это тоже по-своему любопытно и отражает развитие общества в целом. И в этом нет ничего зазорного, потому что

выжить музыканту в Эстонии до сих пор сложно. Приходится различными средствами добывать хлеб насущный. Что, по твоему мнению, служит хорошим фундаментом для документального кино? У докфильма есть отличное качество — он никогда не может быть ремейком. Ты вынужден постоянно держать глаза открытыми и отталкиваться от того, что тебе дают. Подобные ограничения могут быть очень освобождающими. Сами проводите параллели с ИдаВирумаа... Решения не в прошлом.

#48 / октябрь 2018

Текст: Руслан РХ / Иллюстрация: Светлана Торба

12 ФЕСТИВАЛИ

.. На HоFF все отлично как обычно

ПЛУГ

ФЕСТИВАЛИ

во второй раз съездил на HÖFF — хаапсалуский фестиваль фантастических фильмов, фильмов ужасов и кинолент категории Б. У фестиваля три зала: главный, малый и подвальный ретро-зал в стиле видеосалона. А в коридорах стоят видаки с ворохом кассет рядом — каждый желающий может поставить и посмотреть свой фильм. Программа идет нон-стоп, в этот раз почему-то преобладали неторопливые картины про жизнь неполных семей. Больше всего мне понравился постсоветский фильм «Tappev Tartu» (на русск. «Убийственный Тарту») — оказывается, у нас есть своя «Игла» или даже «Асса». В общем, тусил в ночном Хаапсалу до полседьмого утра, как обычно, все это переросло в «смерть и ненависть», но по-доброму, без фанатизма. Местные выглядят, как наша гопота, но попроще и говорят на эстонском. Милые ребята. Ниже — подборка отсмотренных мною на фестивале фильмов. «Долина Теней»: норвежская лента про мальчика, его одиночество, лес в тумане и поиски старшего брата. Самая завораживающая часть картины — около 40 минут в мрачноватом лесу, маленький актер играет очень убедительно, показан нервный срыв маленького человека, а природа, река, вода, туман, деревья и даже лодка играют здесь самостоятельные роли.

Английская картина «Игольница»: ярко-рыжая девочка-подросток альтернативной модельной внешности и ее мать (одна нога короче другой, горбик на спине, мегабогатый внутренний мир — яркий, кричащий, как из «Алисы в Стране чудес») переезжают на новое место жительства, где сталкиваются с непониманием и — за редким исключением — равнодушием местных. Главные героини отчаянно пытаются приспособиться к обществу, врут себе и другим, стараются заглушить своего внутреннего ребенка, которого большинство моих и ваших соседей обменяло на новые смартфоны. Упрятанный в яркую обертку подросткового кино, этот фильм рассказывает об одиночестве странных людей с богатым внутренним миром и о самопожертвовании. На фестиваль приехала режиссер ленты Дебора Хейвуд, на вид ей немного за 20, рассказывала о своих проблемах в школе. Австрийско-немецкий фильм «Проклятье небес» повествует об истории живущих на отшибе альпийской деревни матери и ребенка, которых местные подозревают в колдовстве. Действие происходит в средневековье. Фильм крайне немногословен, с помощью пугающей языческой психоделии показано, как человек под воздействием лишений, голода, чумы и предательства переходит на темную сторону.

#48 / октябрь 2018

ФЕСТИВАЛИ «Снежинка»: немецкий проект, в котором два закадычных криминализированных товарища находят на полу своей машины сценарий и понимают, что в нем описаны их дальнейшие действия. Сценарий пишет некий дантист, которого друзья начинают искать, параллельно попадая в угарные истории с участием поляков-каннибалов, нервных кебабщиков, некоего нового фюрера, супергероя Электро, черных гангстеров-извращенцев, перемазанной кровью девушкиангела. На хвосте у ребят плотно сидит одержимая местью молодая особа и ее мужественный спутник. Фильм сделан в виде историй с пересекающимися повествованиями. Режиссер явно тащится от фильмов категории Б и Тарантино. Тоже присутствовал на фесте — жизнерадостный бородатый молодой человек. «Шепчущий во тьме» — уже ставшая классикой черно-белая малобюджетная экранизация Лавкрафта про вторжение на Землю гигантских жуков. Фильм сделан в 2011 году, стилизован под 50-е, фэнам Лавкрафта очень нравится. «Подземелье ведьм» — советский фантастический фильм из нашего детства, Кир Булычев — наше все. На некой планете, где одновременно существуют все возможные этапы эволюции, научноисследовательская станция землян подвергается коварному нападению дикого племени. Крутые актеры в

ПЛУГ

некрутых декорациях. Скоро рухнет страна, а пока топовые советские актеры стреляют из лазеров и дерутся на мечах с тысяч экранов всесоюзного кинопроката. Караченцов ворчит, Жигунов изображает Рэмбо или, скорее, Конана-варвара, фильм насыщен персонажами от снежного человека до роботов. Однозначный блокбастер своего времени. «Вероника»: действие испанского фильма о девушке Веронике, которая хотела вызвать дух отца, а вызвала нечто иное, разворачивается на фоне Мадрида 80-х годов. Католическая школа, кассетный плеер с испанской попсой того времени, квартира в панельном доме, где и происходит весь экшен, многодетная семья. Вероника следит за своими тремя младшими сестрами и пытается всеми силами защитить их от потустороннего зла. Все типа по реальным событиям, на основе полицейских отчетов. Стильный и страшноватый фильм... «Хара дьай» — якутский фильм ужасов, и этим многое сказано. На якутское кино сейчас мода, режиссер Степан Бурнашев явно в тренде. С минимальным бюджетом человек снимает очень талантливо — видимо, он из тех людей, кому мобильник в руки дай, он и на него отлично снимет. Фильм состоит из четырех лаконичных историй о вторжении злых сил в человеческий мир. Истории разные, а конец один. Самобытность достигается за счет

ФЕСТИВАЛИ использования якутской речи и местных актеров, а также благодаря ландшафту, в котором присутствуют не только лесотундра, снег и далекие звезды в морозном небе, но и индастриал, обледенелые шоссе и новостройки. И темнота как главный способ повествования. «Убийственный Тарту» — дебют известного эстонского режиссера Ильмара Раага, который самолично назвал его самым плохим эстонским фильмом. В центре повествования история двух студентов, которые решают бороться против секретного плана министерства культуры истребить кино на территории Эстонии. Отличный фильм в стиле гонконгских боевиков, что показывали у нас в 90-е в пиратских видеосалонах: бандиты, спецагенты, простой герой из закусочной и его красавица-подружка, ниндзя, в конце каждой сцены — кунг-фу, длительность всего час. Особенно впечатлила массовая разборка в интерьерах старого фон Краля: все ностальгические для нашей тусовки места можно рассмотреть в деталях. После показа вышел сам режиссер и ответил на вопросы восторженной аудитории.

«Сказочное путешествие мистера Бильбо Беггинса, хоббита, через Дикий край, Черный лес, за Туманные горы туда и обратно»: советский телеспектакль 1985 года, экранизация знаменитой книги Толкина. Видел его в детстве по ленинградскому телевидению — осталось неизгладимое впечатление на всю жизнь. Книгу прочитал позднее. Вообще советские телеспектакли из-за недостатка технических решений отлично развивали фантазию! Американский комедийный слэшер «Виктор Кроули» о волосатом громиле с тесаком отлично подойдет, чтобы скоротать вечерок: озеро в Луизиане, болотистая местность, самолет с придурками с телевидения терпит крушение, много черного юмора. Отличный фильм под занавес фестиваля, когда ты уже подустал и мозгам нужен отдых.

#48 / октябрь 2018

ФЕСТИВАЛИ

Бочком к сладкой точке

такой непопсовый вариант Flow Festival. В прошлом году он проводился в бывшей скотобойне (теперь — культурном пространстве). Мы пришли туда, а там тихо, оказалось, что в этом году мероприятие проходит на расположенной неподалеку ледовой арене.

В июне мы во второй раз поехали на Sideways Festival в Хельсинки — это

Как раз успели на Родригеса, из-за которого вся эта поездка и

Текст: Руслан РХ / Иллюстрации: Cheng Chu

ейчас середина августа. Я в нашей летней резиденции в Бяла (Болгария), только что вернулся из тура по Македонии и Албании. Хочется просто валяться на пляже, но надо собраться с мыслями и написать текст про фесты, которые я посетил этим летом.

ПЛУГ

ФЕСТИВАЛИ затевалась. Вы наверняка знаете его историю из оскароносного документального фильма «В поисках Сахарного человека». Социально направленный американский фолкисполнитель с психоделическим почерком выпускает в 70-е несколько пластинок, однако популярности это ему не приносит и он продолжает работать чернорабочим. Одновременно с этим его первые музыкальные альбомы становятся культовыми (а затем и платиновыми), духовно и политически влиятельными в ряде стран Южной Африки, а в период разложения апартеида в ЮАР Родригес оказался среди либеральноориентированной части южноафриканского общества более популярным, нежели Элвис Пресли или The Rolling Stones. Поскольку проникновение информации извне в ЮАР в то время было крайне затруднено, то его ошибочно считали трагически умершим в молодом возрасте исполнителем. В 1997 году два южноафриканских поклонника Родригеса решают начать расследование и выяснить, что же это был за человек и что с ним случилось на самом деле. Им удалось найти музыканта, был снят первый документальный фильм о нем, что привело к неожиданному возрождению музыкальной карьеры Сиксто Родригеса — с тех пор он в туре. На Sideways Festival маэстро присутствовал на сцене весьма условно: сидел, что-то прихлебывал, после первых трех песен говорил «мерси боку», может, думал, что он во Франции, — скорее это походило

на джем-сейшен. В конце Родригес надел авиационный шлем и зеленые очки, долго подстраивал гитару, чтото еще сыграл и был уведен со сцены под руку, в довольном состоянии, улыбаясь. Расскажу и о других группах, которые мне запомнились. Мне обычно не нравятся девичьи команды, но вот Warpaint (US) были очень круты. Пустынный рок вперемешку с попмузыкой, немного шугейза, многоголосие, иногда синти-поп, отличные грустноватые песни. Одним словом, зрелая и очень хитовая радио-группа от молодых и сильных женщин. Мои безусловные фавориты на этом фесте — Young Fathers (UK). Два черных и один белый условно делают хип-хоп и делают это так, будто нет ни Кендрика Ламара, ни олдскула, — они нашли какой-то третий путь, как рэпер The Streets в свое время. Звучит все очень авангардно, в том числе и в плане музыкальной композиции: ни четких припевов, ни куплетов, какая-то крутая мешанина. На сцене четыре человека (двое фигачат по перкуссиям, один гудит на каком-то осцилляторе), играет подклад, трое читают по очереди. Это музыка будущего. Говорят, группа находится на пороге мирового прорыва (у них недавно вышел третий альбом) — фиг знает, это слишком умная музыка. Супергруппа Perfect Circle (US): мощно, фишка легендарного

#48 / октябрь 2018

ФЕСТИВАЛИ вокалиста — стоять в глубине сцены, изображая краба или кого там. Но мне у таких групп немного не хватает песен: все очень круто звучит, но самобытности в этом мало. Как всегда, звучало много финской музыки. На мой взгляд, самыми клевыми были классические хардкорщики из 90-х Hero Dishonest, а еще бэнд Too Slow, куда входят участники определенной знакомой мне музыкальной тусовки из Хельсинки, в которой принято играть качественную расслабленную гитарную шумовую музыку. Мы их послушали, сделали венок из цветов (такой был мастер-класс) и поехали в аэропорт — нас ждал отпуск в Грузии.

ПЛУГ

Почти два месяца спустя, в конце июля, в Таллинне была сделана успешная попытка провести свой фест, подобный Sideways или Flow. Sweet Spot Festival случился рядом с «Котлом культуры» и Горхоллом. В первый день не приехал хедлайнер, группа London Grammar, и людей было не слишком много, нормально. Хосе Гонсалес что-то проникновенно пел, пощипывая струны гитары, но главная сцена была для подобного выступления большевата. 5’NIZZA сыграли восхитительное шоу. Сан был в модном полубомжовом прикиде, Бабкин — с макияжем и каким-то ярким тюрбаном на голове (ко всему прочему еще и ногами на двух бас-бочках играл). Иногда на сцене появлялся басист с

ФЕСТИВАЛИ выкрашенным то белым, то красным лицом. Шоу длилось час с лишним, были исполнены все хиты, а «Солдат» прозвучал словно некогда пророчество про Украину сегодня: «красная вата, белая вата, не лечат солдата»… Затем вышла эстонская фолк-сенсация Trad.Attack!, которая становится все известнее в мире, — энергично отыграли лайв на высоком художественном уровне. На второй день стало понятно, что, несмотря на высокую цену на билет, места для всех желающих недостаточно, стало тесно ходить. Думаю, на следующий год территорию фестиваля расширят до моря. Послушали очень самобытный датский коллектив Mew: красиво стареющие мужчины уверенно играют поп-рок. Меланхоличный, но страстный вокал, сложное построение композиций, ломаная ритмика, шугейз, скандинавская школа. Интересный мультипликационный видеоряд напомнил «Ежика в тумане». Несколько песен с группой cпела снятая на видео вокалистка.

рекламных роликов 90-х, и у диджея, выглядящего, как клон самого Томми, — своя роль. По сравнению с другими своими лайвами сам артист выступил не очень. Мне показалось, что у всех исполнителей звук был какой-то странный — очень много баса. А вот у Рошин Мерфи, чья группа Moloko в свое время потрясла меня, все звучало идеально. Звук аналоговых синтов и драм-машин. Фьюче-диско из нашей молодости. Артистка очень много и хорошо двигается: переодевается прямо на сцене, бегая по ней кругами, танцует во всех стилях вплоть до канкана. И даже спела «Sing It Back» в очередной странной аранжировке. Несмотря на непонятки с оплатой (на фесте была опробована безналичная браслетная система, что почему-то не особо спасло от очередей) и тесноту, думаю, фест удался. Публика для него в нашей стране есть, и уже озвучены даты следующего года. Короче, я пошел купаться. Всем привет!

Томми Кэш сейчас самый известный эстонский исполнитель в мире. Сделал отличное шоу в виде микстейпа, где у каждой детали — и у видеоряда на основе клипов и

#48 / октябрь 2018

ФЕСТИВАЛИ

аши коллеги из тартуского издания Müürileht написали, что фестиваль Intsikurmu, проходящий в древних лесах Южной Эстонии, растерял из-за возрастающей популярности свою непосредственность и уют. Авторы ПЛУГа Яна Тинт и Лена Крамер не согласны с таким заявлением: на Intsikurmu им удалось и отличную музыку послушать, и, пройдя лишь пару метров вглубь леса, остаться наедине с самим собой. На память об этом девушки нарисовали комикс.

Исландские во лны KIASMOS об ъединили слушателей в од но огромное су щество.

расставили Подкрепившись, мы возле пруда. дке ща палатку на пло

ПЛУГ

В первую о чер Выбор еды едь, конечно же, мы был больш пошли под крепиться и полакоми . ться макар м, но мы решили ончиками .

После, прогуливаясь по лесу, мы натк нулись на синие домики, в каждом из которых сидело по чело вечку.

В окруж ен со свои ии сосен резв ми роди и телями лись дети .

ФЕСТИВАЛИ

Невозмож но было не уделить вн лохматым имание питомцам . Они были и пушисты е, и колючие, ид себя за уш авали почесать ком.

C Антоха M И там же убе. тр играл на

ктейлей, парочке ко гда. Выпив по ьезными как нико р се и л а ст мы

И встретили самого серьез ного в мире до которая сорт бровольца, ировала мусо р.

Давали пятюню каждому встречному.

Искупавшись, мы все повеселели.

Круто быть жира фом.

#48 / октябрь 2018

Текст: Лийс Варес для Sõltumata Tantsu Lava (stl.ee/liis-vares-kaasaegse-keha-liikumispraktikumist) / Фото: Таавет Янсен Перевод и интервью: Олеся Ротарь. Перевод осуществлен при поддержке Совета по налогу на азартные игры.

ПРОЦЕССЫ

Тело — зачем оно нам? Лийс Варес — хореограф и танцор. Паша Семенов — художник и пенсионер. 18 октября они выйдут на сцену Sõltumata Tantsu Lava (Теллискиви 60А, С1), чтобы представить танцевальную постановку «Дышите! Не дышите!». Читайте эссе Лийс о более, чем 10 годах внутренней работы, которые предшествовали этому событию, и интервью с Лийс и Пашей, сделанное за два месяца до премьеры.

евзирая на недолеченную травму ноги и плохое предчувствие, 19-летняя чемпионка мира и надежда сборной СССР на Олимпиаде 1980 года Елена Мухина под нажимом тренера продолжает тренировки: «Я несколько раз говорила, что, выполняя этот элемент, сломаю себе шею. У меня уже было несколько серьезных травм, но тренер лишь отвечал на это, что подобные мне шей не ломают». За две недели до летних Олимпийских игр Елена Мухина падает во время тренировки на шею и до конца жизни остается парализованной. Первая мысль Елены после падения: «Слава богу, я не еду на Олимпиаду».

ПЛУГ

Смотреть, но не видеть того, что неприятно, — это особая потребность современного человека. Слышать, но только то, что не раздражает, — это тоже особая потребность. Они необходимы для того, чтобы двигаться быстрее и дальше, одному. Когда слушаешь и видишь другого человека, то скорость снижается, картинка искажается. Картинка не обязательно должна быть целостной, главное — красивой. Другой может столкнуть нас с той частью самого себя или с тем миром, который мы не желаем воспринимать или исследовать. Естественно, что мы хотим признавать только лучшее, потому

ПРОЦЕССЫ как всякого бреда (внутри себя) и так хватает. Ощущать, но не следовать за ощущениями. Это вызывает страх. Страх не вписаться в картинку, быть, но нигде не считаться своим. Приведенный выше случай произошел в СССР, где у человека не было возможности самому чувствовать и выбирать. Человек был частью системы, лицом своего государства, его воплощением. Повреждение или поражение одного человека указывало на сбой в большой системе. Показывать этого было нельзя. Елена хотела проявить слабость, но ей выпало олицетворять мощь государства, и тренер был в ответе за то, чтобы при помощи тренировок сделать ее сильной. Я понимаю страх личности и чувство ответственности перед чем-то куда более огромным и мощным, чем ты сам. В современной Эстонии у большинства людей есть возможность и свобода выбирать, они сами решают, кем им быть, сами отвечают за сделанный выбор. Это дает возможность творить свой собственный мир и отношения. У нас есть возможность выбирать свою роль и оказывать глобальное влияние. Однако люди не перестали не слышать и не видеть — напротив,

эти явления только усугубляются. Люди добровольно выбирают эти синдромы, зоны комфорта, и мне сложно понять подобное поведение. Какие качества и возможности мы бы вместо этого могли в себе открыть и на что направить свое внимание?

Люди говорили, что когда они наблюдали за мной, у них возникало чувство, будто я парю в невесомости, будто я могу летать.

В 2006 году, проживая в небольшом эстонском городе, я смотрю по телевизору танцевальный фильм британского физического театра DV8 «Стоимость жизни» («Cost of Living»). Последний кадр этого фильма до сих пор трогает меня и ведет по жизни: это смещение тел, встреча двух тел, человеческая красота. Обязательно посмотрите. Если времени нет, то именно последние 30 секунд. Один из главных героев фильма — безногий Дэвид Тудл, на сегодняшний день уже как 20 лет работающий профессиональным танцором и актером. Его жизнь навсегда изменилась в тот день, когда друг протянул ему флаер, приглашавший

#48 / октябрь 2018

ПРОЦЕССЫ

на танцевальный мастер-класс. Он решил пойти и позволил себе оставить позади отуплявшую его механическую работу на почте. Как он решился на это и как открыл в себе танцора? «Я просто делал то, что казалось мне естественным, — рассказывает Дэвид. — Люди говорили, что когда они наблюдали за мной, у них возникало чувство, будто я парю в невесомости, будто я могу летать. Многие танцоры стремятся к этому, но не обязательно добиваются этого. Я к этому не стремлюсь, я просто так двигаюсь».

потому что кажется наиболее дерзким, познавательным и пугающим из всех на тот момент возможных альтернатив. Как я буду это делать? Слушая и смотря, на них и на себя. Буду делать то, что кажется мне и другим естественным и дерзким, уместным.

В 2012 году я заканчиваю Вильяндискую академию культуры по специальности «Искусство танца». Практическая часть моего дипломного проекта базируется на работе учителем танцев с умственно отсталыми людьми. Так происходит,

ПЛУГ

В следующий момент он уже в другом конце помещения, а одна из его ног остается лежать передо мной на полу.

Летом 2013 года я приезжаю в мекку современного танца — Вену — на мастер-класс, в котором могут участвовать люди с абсолютно разными физическими способнос-

ПРОЦЕССЫ тями, мастер-класс открыт действительно для всех. Профессиональных танцоров мало, но, например, есть люди в инвалидных креслах, у которых двигаются только глаза, еще они могут издавать звуки и дышать. Мужчина, с которым я танцую, стоит передо мной на двух ногах, в следующий момент он уже в другом конце помещения, а одна из его ног остается лежать передо мной на полу. Смотрю на эту ногу, на мужчину и чувствую, как у меня внутри рвутся шаблоны и сковывающая зона комфорта. Ощущаю, как я зафиксировала в постоянно текущем времени и в своем меняющемся теле одну и ту же форму и нормы движения, и это не позволяет мне двигаться дальше. Кстати, те, кто пришел на этот мастер-класс в качестве помощников людей с ограниченными возможностями, сами нуждаются в помощи, потому как остались без своих подопечных, самостоятельно передвигающихся по залу и открывающих свои границы. Опорные лица остались без ног или и вовсе без тел, без опоры. У них появилась возможность начать поиски себя, стать частью самих себя, а не быть костылем для кого-то другого. На этом занятии они учатся заново ходить и делать выбор, как то подобает взрослым здоровым людям. Той же осенью, в Лондоне, я смотрю постановку написанной в 1947 году пьесы Теннесси Уильямса «Трамвай „Желание“». В главной роли —

Бланш — профессиональная актриса Надиа Албина, у которой правая рука обрублена до локтя. Она блистает, точно зная, кого олицетворяет. Она на 100% находится здесь и сейчас. Она не играет, она и есть Бланш, потому что, как говорит сама Надиа, будучи женщиной с особыми потребностями, она привыкла чувствовать себя отдельно от остальных, пришлой в своей округе. Так же и Бланш скрывает за своей естественной свободной манерой держаться ту истинную «я», которая не вписывается в красивую картинку того, что считается сегодня годным. Надиа не может скрыть свое тело, благодаря чему она естественным образом обнажает человеческую сущность в делающей ее целостной красоте и боли. Когда эстонское общество позволит поддаться мощным речам целостной картины? Когда мы осмелимся погрузиться в картину, а не будем наблюдать со стороны, задаваясь вопросом, что в этой картине не так?

Он должен слушать свое тело, иначе упадет. Он умеет и не боится падать.

В 2015 году я разыскиваю Павла Семенова, которого я впервые встретила в 2007 году в Художественной академии. Он рисовал, я была моделью. Меня восхитил его стиль, но я не осмелилась подойти и заговорить, потому что он был и остается другим. Восемь лет спустя

#48 / октябрь 2018

ПРОЦЕССЫ я отважилась найти его, связаться с ним и пригласить на урок танца. Паша приходит. Оказывается, Паша — вечный двигатель. Он никогда не стоит на месте, при этом его сознание всегда находится в моменте, потому что тело требует этого. Он должен слушать свое тело, иначе упадет. Он умеет и не боится падать. Современные танцоры стремятся к умению быть телом здесь и сейчас, а также свободно и естественно падать, но не факт, что смогут когда-либо достигнуть подобного. Для Паши это естественный способ передвижения. Два раза в неделю он ходит в спортзал, бросая самому себе вызов. Мне

кажется, что больше всего Пашу пугает комфорт, потому что он знает, что это чувство никуда не ведет. Будучи людьми, мы связаны не через какую-то систему, а через ризому. Танец — это всесильный язык, а тело — всемогущий орган чувств, общающийся и встречающийся как с чемто внутри себя, так и с чужим, если мы этого хотим, если даем возможность и делаем соответствующий выбор. Танец позволяет общаться, когда нет слов. Тела не врут. Опасные для жизни травмы могут нанести лишь наши ожидания и предубеждения относительно себя и других.

ЛИЙС И ПАША:

путь к встрече

Мы встречаемся в художественной мастерской Паши в здании, находящемся прямо за ЗАГСом. Небольшая комната с кучей разных вещей: мольберт, много занавесок, скрывающих полки, шведская стенка и цепи, чашки-чайники-чай, замысловатые поделки из дерева. Говорим о том, каково Паше в роли танцора и как идет репетиционный процесс. Вы помните свою первую репетицию? Как много Лийс тогда знала о возможностях и ограничениях Паши (прим. автора: Паша страдает детским церебральным параличом)? Лийс: Я сперва расскажу о том, что предшествовало первой репетиции.

ПЛУГ

С Пашей мы встретились в Художественной академии: он рисовал, я была моделью. Я помню, что штрихи у него были очень интенсивными, бумага издавала много звуков, когда Паша рисовал. Я прогулялась, посмотрела получившиеся работы, и Пашина мне очень понравились. Но я не заговорила с ним, потому что не знала, говорит ли он вообще,

ПРОЦЕССЫ не знала, как к нему приблизиться. Позже я стала преподавать танцы людям с ограниченными возможностями, и меня стали интересовать «другие» тела, но не с точки зрения техники или формы, а в плане того, чему меня может научить тело другого человека. В какой-то момент я поняла, что у меня нет ни одного знакомого c не таким, как у всех, телом, и я хотела бы с кем-то хотя бы поговорить на эту тему. Потому что обычная реакция — это «как здорово, что ты подобным занимаешься, это хорошая терапия», а я хотела обсудить с точки зрения искусства, чтобы кто-то помог развить эту тему. И тут я вспомнила о Паше, начала искать его контакты и через некоторое время обнаружила на портале hooandja, где он спрашивал финансирование для своей выставки. Мы встретились, сначала просто очень долго беседовали, Паша был настроен критически, но заинтересовался.

Именно такой человек, который заставляет меня задуматься над тем, зачем все это, мне и был нужен. Ведь мой интерес — это не человек с особыми потребностями, а разнообразие в хореографии. Мы в течение двух лет примерно раз в неделю, иногда реже, встречаемся, пробуем разные упражнения, смотрим, как тела реагируют, какие темы всплывают. Мы уже один раз выступали: делали 10-минутный перфоманс на марафоне в Kanuti Gildi Saal. Идея нашей постановки очень простая: что происходит, когда два разных телесных материала встречаются, как они реагируют и что из этого получается. Хочется сохранить эту простоту и оставить место для импровизации, чтобы была естественная, честная реакция друг на друга.

#48 / октябрь 2018

ПРОЦЕССЫ Паша, какие у тебя были первые мысли, когда Лийс завела разговор о танцах? Паша: За полгода до этого я стал систематически ходить в спортзал на занятия с личным тренером. Поэтому когда Лийс пригласила меня прийти порисовать на танцевальный мастер-класс, я подумал, а почему бы и не попробовать принять в нем непосредственное участие. И мне начали нравиться эти занятия, я воспринимал их как саморазвитие, ведь это подобно занятию искусством. Лийс: В тот раз Паша так и не притронулся к бумаге и карандашам, хотя я и не надеялась, что мы сразу же начнем танцевать (смеется). Паша, ты очень открытый человек, раз на такое согласился. Я думаю, большинство эстонских мужчин ответило бы «нет!». Скажи, в обычной жизни ты автоматически совершаешь свои движения или должен их контролировать? Паша: Зависит от того, насколько качественными должны быть движения. Когда я иду по улице, то всетаки приходится себя контролировать, чтобы не подвернуть ногу — тогда очень больно. Но благодаря тренировкам и опыту этот контроль не должен быть постоянным. Но, когда, например, наливаю горячую воду, я должен быть очень внимательным.

ПЛУГ

Получается, что ты сконцентрирован на происходящем, прибываешь в моменте, что крайне важно для абсолютно любого человека. И это потрясающее качество для того, кто находится на сцене. Лийс: Действительно, для актеров и танцоров это один из основных вопросов — как постоянно на 100% пребывать в моменте, а у Паши даже нет другого варианта. То, что он уделяет очень много внимания каждому своему движению, привлекает и направляет и мое или твое внимание. Паша, какие чувства у тебя возникают, когда ты представляешь, что в течение часа будешь находиться на сцене в центре внимания? Паша: Для меня важно понимать, какова моя функция, для чего я здесь. У меня не много опыта участия в постановках, но кажется, что важно на каком-то невербальном, неофициальном уровне получить обратную связь от публики. Также для меня важна семантика — то значение, что я хочу донести движениями. Часто я действую интуитивно. В изобразительном искусстве я тоже исповедую принцип, когда я не контролирую все изображение — оно возникает как-то само. Мне очень нравится это спонтанное «возникновение». Мне нравится то, что я не руковожу процессом на 100%.

ПРОЦЕССЫ

Лийс, ты как хореографпостановщик, какие задачи ставишь перед Пашей? Как выглядит процесс создания постановки? Лийс: Я даю очень простые, конкретные задания. Во многом опираюсь на методику DanceAbility. Например, один двигается — другой стоит на месте, потом наоборот. Это как диалог: один рассказывает, другой замирает и слушает, затем отвечает, реагирует. Или мы должны двигаться только одновременно — если один остановился, то и другой останавливается. Как кто движется, что выбирает — это делается по ощущениям, каждый сам решает. Этот простой принцип — наша отправная точка, возможность начать общение. Далее тела сами создают ситуации, открывая через них некий мир, материал для постановки. Мы постоянно пытаемся зафиксировать опорные точки в

моей хореографии или Пашиной, в направлении которых развивается постановка, но то, что происходит между этими двумя точками, каждый раз рождается заново. Конечно, мы заранее оговариваем роль освещения, видеоряда, пространства, звукового оформления, но то, какую форму все это примет, выяснится только на премьере. Я хочу, чтобы эта встреча получилась максимально честной и настоящей — здесь и сейчас. Чтобы все это сработало, в постановке участвует еще четыре потрясающих человека. Ты даешь Паше какие-то вербальные импульсы, например, называя какие-то темы? Лийс: Прежде всего мы общаемся посредством тел, а потом уже чтото обсуждаем. Порой слова совсем не нужны. Я считаю, что все, что проявило себя через движение, верно. Сегодня ты не должен быть

#48 / октябрь 2018

ПРОЦЕССЫ тем же, кем был вчера. Мы не ищем определенную форму, мы ищем движение. Я прошу Пашу относиться ко мне не как к человеку, которого он знает, а как к материалу, телесному материалу, относиться по-честному и с любопытством. Какое влияние сотрудничество с Пашей оказало на то, как ты ощущаешь свое тело, как ты двигаешься на сцене? Лийс: Если раньше я искала более интересные формы, то сейчас я чувствую, что много впитала из Пашиных движений, что у моего тела появились новые грани. На данном этапе я словно заново открываю характерные именно для моего тела качества движения. Напоминаю себе о том, что могу двигаться и очень мягко и плавно. Паша, если описать содержание постановки в трех-четырех предложениях, что ты написал бы в программке? Паша: Сейчас мы в процессе поисков. Понятно, что там происходит некий очень важный диалог. Но я считаю, что каждый зритель может воспринять эти сигналы по-своему. Не имеет смысла ограничивать мыслительный процесс публики. То есть ты хочешь, чтобы зрители прилагали во время просмотра больше усилий, больше напрягались, пытаясь понять то, что происходит на сцене?

ПЛУГ

Паша: «Напряжение» — это не то слово. Люди должны воспринимать искусство на интуитивном уровне. Кто видит, тот видит, кто умеет читать — тот читает, кто не умеет — читает по-своему. Не нужно ограничивать людей, задавая определенный контекст. Лийс: Эта постановка о нас самих: на сцене Лийс и Паша, наши тела двигаются по-разному, но у них есть стремление найти точку соприкосновения. Язык танца всемогущ, ему невозможно дать однозначное определение. Поэтому мы можем «говорить» более открыто. Соврать не получится, потому что тело не умеет врать. Но так как наши с Пашей тела такие разные, то, конечно, всплывают темы, на которые мы, возможно, не всегда готовы говорить, или смотрим на них через одну определенную призму. Через нас у зрителя будет возможность взглянуть на самого себя, поразмышлять на социальные или связанные с искусством и танцем темы. Для нас же на сцене важно оставаться самими собой, а не исполнять какую-то роль.

Посмотреть:

«Дышите! Не дышите!» (постановка Лийс Варес, на сцене Лийс Варес и Павел Семенов, художник по звуку и видеоряду Таавет Янсен, художник по свету Яри Матси, художник Кристи Конги, драматургия Тамбет Туйск) в Sõltumatu Tantsu Lava с 18 октября.

В мае этого года в Таллиннской Центральной библиотеке начал работу проект „#minaloenagasina?!/#ячитаюаты?!“, в рамках которого запланировано 10 встреч эстонских писателей и поэтов с учащимися русскоязычных школ и гимназий. Среди выступающих как известные авторы, так и начинающие литераторы. Цель проекта — развить и углубить навыки эстонского языка и познакомить с современной эстонской литературой. Такие встречи способствуют более глубокому пониманию друг друга и позволяют двигаться дальше в поисках общих ценностей. Дополнительная информация о предстоящих встречах: Надежда Геряк, старший библиотекарь отдела литературы на иностранных языках Таллиннской Центральной библиотеки. Телефон 683 0961 или Nadezhda.Geryak@tln.lib.ee Проект проводится при поддержке Министерства культуры и Фонда интеграции. Приглашаются все желающие. Бесплатно.

#ячитаюаты?!

#minaloenagasina?!

#48 / октябрь 2018

NEW HORIZONS

Хочу, чтобы люб имое пр ин дело до осил хо о д!

ПЛУГ

NEW HORIZONS

часто слышу от друзей и знакомых, что они хотели бы поменять работу, хотели бы заниматься только любимым делом, хотели бы наполнять мир смыслом. К сожалению, дальше разговоров обычно такие планы не идут. Люди годами сидят на том же месте и мучаются от чувства нереализованности и бессмысленности. Им кажется, что они тратят свою жизнь впустую, и год от года это чувство становится сильнее. Им все сложнее делать работу, которую они не любят, все труднее справиться с раздражением и скукой, которые они испытывают на рабочем месте. Ниже я расскажу об опыте одного своего клиента, который пришел ко мне на консультацию по карьере. Это мужчина (назовем его Кириллом), ему около 40 лет, он работает дизайнером в крупной компании и довольно успешен в своей профессии. Последние несколько лет он работает через силу, потому что перестал видеть в работе смысл. Он хотел бы заниматься более творческими проектами, которые

мог бы вести самостоятельно. Это желание возникло у него около пяти лет назад, но несмотря на многочисленные попытки что-то изменить, он так и не смог профессионально заняться тем, что любит. Мы провели три встречи. В конце клиент сказал, что ему стало намного легче: вопросы, которые мучили его на протяжении последних нескольких лет, отпали, и он теперь более ясно видит свое будущее. Я подробно расскажу об этих трех консультациях. На каждой из них клиент столкнулся с проблемами, которые, я уверена, знакомы многим, кто думает о переменах в карьере.

Первая консультация: встреча со страхом На первой встрече мы с Кириллом говорили о том, почему он до сих пор не поменял работу. Оказалось, что ему страшно.

#48 / октябрь 2018

Текст: Елизавета Дульберг / Иллюстрация: Елизавета Вылегжанина

Эта статья в буквальном смысле открывает новые горизонты для тех, кто устал от своей успешной работы. Что делать, чтобы обрести цель, к которой хочется двигаться? Психолог Елизавета Дульберг рассказывает историю одного своего клиента.

NEW HORIZONS Страшно остаться без денег. Я попросила рассказать об этом подробнее. Оказалось, однажды он уже ушел с работы «в никуда» и сделал попытку зарабатывать любимым делом. Не пошло. Нормальную работу он тоже потом долго не мог найти и в итоге несколько лет выбирался из этой ямы. Денег не было совсем, иногда не хватало даже на еду. Чем дольше клиент рассказывал свою историю, тем отчетливее был заметен его страх. Его взгляд из открытого и уверенного стал беспокойным. Тело из расслабленного и даже вальяжного стало напряженным, движения — скованными. Из спокойного и уверенного в себе профессионала Кирилл за несколько минут превратился в испуганного и зажатого человека. Видно было, как страх сковывает его изнутри и мешает ему свободно дышать. Через некоторое время он буквально физически сжался в комочек, закрыл лицо руками и просидел так несколько минут. — Так ты себя чувствуешь, когда мы говорим о бедности? — Да. Мне сразу стало понятно, почему история со сменой карьеры тянется так долго. Согласитесь, сложно искать какие-то альтернативные творческие решения, когда все твои силы направлены на выживание.

ПЛУГ

Желание моего клиента зарабатывать любимым делом — это, по сути, мечта о свободном полете, о том, чтобы быть самому себе хозяином. Но уже на первой встрече мне стало очевидно, что бессознательно он решает совсем другую задачу. Под влиянием страха мой клиент просто пытается выжить, чтобы ни в коем случае снова не оказаться без средств к существованию. На лицо внутреннее противоречие: трудно искать новую работу или думать о начале своего дела, когда часть тебя изо всех сил сопротивляется этому. Страх — это первая и самая сложная тема, с которой сталкивается человек, когда хочет поменять работу. И дело не только в деньгах. Некоторые боятся неудачи на новом месте, боятся плохого начальника или того, что в новом коллективе не сложатся отношения, боятся потерять лицо перед знакомыми, потерпев неудачу в бизнесе. Страхов достаточно. Они имеют огромную власть и не дают сдвинуться с места. Есть одна история о цирковом слоне, который смирно стоит на привязи. Когда он был слоненком и его впервые посадили на цепь, ему не хватило сил ее разорвать. С тех пор прошло много лет, слон вырос и стал сильным, и сегодня он мог бы легко убежать от хозяев, но он даже не пробует. Именно так и работает страх. Чтобы справиться с ним, его нужно осознать. Например, можно честно ответить себе на вопрос: что

NEW HORIZONS самое страшное, что со мной может произойти, когда я буду менять работу? Что будет, если все пойдет не так? Можно даже мысленно представить себе самый ужасный сценарий и допустить, что теоретически такое возможно. Главное — не бежать от страха, не делать вид, будто его нет. Наоборот, лучше посмотреть ему в глаза и выслушать все, что он скажет. Потом сделать несколько глубоких вдохов и выдохов. Привыкнуть к нему, принять его как данность. Если вы сделаете это по-честному, если позволите себе вдоволь побояться, то ваша психика адаптируется к страху, и через несколько дней вы, скорее всего, забудете о нем. И займетесь поиском решений. Позже Кирилл рассказал мне, что после первой консультации у него была очень насыщенная неделя: он встречался с разными людьми и разговаривал с ними о деньгах, о бизнесе, о том, как они начинали свое дело. Он узнавал, какие бывают сложности и как можно с ними справиться. Словом, страх больше не мешал ему действовать. Наоборот, он помогал ему. Благодаря осознанному страху Кирилл стал тщательно исследовать проблему, чтобы узнать о всех подводных камнях.

Вторая консультация: встреча с реальностью Наша очередная встреча началась со следующего диалога: — Я хочу, чтобы мое хобби приносило мне такой же доход, как и моя нынешняя работа. — Хорошая мысль. Как ты думаешь, сколько это займет у тебя времени? — Не знаю, не думал об этом. Ребенок, когда хочет чего-то, тоже не думает, что нужно для этого сделать, сколько это займет времени и какие будут трудности. Он просто хочет, сразу. Он как бы посылает письмо Деду Морозу, а потом заглядывает под елку в ожидании подарка. Кирилл рассказал мне, как поехал в отпуск с друзьями и как несколько дней подряд занимался только творчеством, которое так любит. Он радовался, что ему не нужно было думать о еде или уборке и что он мог полностью посвятить себя любимому делу. «Вот так я хотел бы жить!» Я слушала его и понимала, что он мечтает об идеальном мире, где каждый может самореализоваться, где не нужно зарабатывать деньги, решать проблемы и заморачиваться на бытовые

#48 / октябрь 2018

NEW HORIZONS мелочи. Можно делать только то, что нравится. Взрослый мир другой. Без Деда Мороза и волшебной палочки. Когда взрослый чего-то хочет, он понимает, что на выполнение желания потребуются время и силы. Что, возможно, будут трудности, неудачи и ошибки. Во взрослом мире от желания до реализации проходит время. Иногда — много времени. И, вероятно, придется делать какие-то неинтересные вещи, потому что они необходимы. Но почему-то когда люди думают о смене карьеры, они упускают эти неприятные подробности из виду. Они тайно надеются, что идеальная работа ждет их за углом и что нужно просто еще немного подождать, и все сложится само собой. Взрослый человек — это чаще всего уже состоявшийся профессионал. У него есть опыт и знания, он имеет какой-то вес в профессиональном сообществе и знает об этом. Любопытно, что когда такой человек думает о новой карьере, он представляет себя в новой области таким же состоявшимся профессионалом — ценным и значимым. Однако горькая правда заключается в том, что когда человек начинает чтото с нуля, его знания ограничены, а навыки стоят мало. Не всякая профессиональная самооценка выдержит подобное. Ведь хочется стартовать мощно, подобно ракете, и сразу оказаться на вершине, а приходится ползти со скоростью улитки.

ПЛУГ

На этом месте мой клиент и споткнулся. Мечты о прекрасном мире, где он занимается творчеством на лоне природы, сменялись периодами отчаяния и бессилия от того, что у него ничего не получается. Он смотрел на других, финансово более успешных и независимых людей, и недоумевал: «Чем я хуже других? Почему у меня не получается?» Он судорожно начинал какие-то проекты, но быстро бросал их, не видя результатов и не чувствуя отдачи. Внутренне он критиковал себя за лень и глупость, хотя правда была лишь в том, что он находился в самом начале пути. Проблема смены карьеры в том, что это очень трудоемкая задача. Чаще всего это марафон, а не спринт. Вдумайтесь в это! Возможно, пройдут месяцы или даже годы, прежде чем вы окажетесь там, где мечтали. Можно вкалывать 3-5 лет, прежде чем почувствуете отдачу. Как это выдержать? Необходимо посмотреть на свою жизнь в длительной перспективе. Скорее всего, у вас впереди еще как минимум 20-30 лет активной, осознанной жизни. Это много. И вы можете отдать эти годы занятию, которое позволит вам гордиться собой и не чувствовать себя пустым местом. На фоне 20-30 более счастливых лет жизни те три года, что вы потратите на освоение нового направления, покажутся вам каплей в море.

NEW HORIZONS Никто не сделает это за вас, поэтому в любом случае стоит начать. Помните: времени достаточно, вы рано или поздно обязательно получите результат, вы успеете стать профессионалом в том, что любите. А то, что сначала дела будут идти через пень-колоду и что неудач будет больше, чем успехов, — это нормально.

Третья консультация: встреча с неопределенностью На предыдущих встречах Кирилл справился со страхом и настроился на упорный труд. Его следующий вопрос меня порадовал, потому что он стал логичным продолжением всей нашей предыдущей работы: — Я не знаю, с чего начать. У меня есть несколько проектов, но я не знаю, за какой взяться. Когда человек не может выбрать из множества задач одну, это говорит только о том, что его внутренний компас не настроен. Вопрос «я не знаю, что выбрать» всегда можно переформулировать в проблему «я не знаю, чего хочу». Я спросила, что для него сейчас важнее всего. Оказалось, начать зарабатывать своим делом столько же, сколько он получает на своей основной работе.

«Отлично, — про себя порадовалась я, — дальше он сможет разобраться сам». Но не тут-то было. Как только Кирилл сформулировал эту задачу, я увидела, как он поменялся в лице. Пропала улыбка, взгляд стал тусклым, и снова почувствовалось напряжение и даже усталость. Я знаю, что так бывает, когда человек ставит перед собой амбициозную цель, но при этом не знает, как к ней подступиться. Цель вроде кажется логичной, но на уровне эмоций человек не верит в то, что способен с ней справиться. Когда слишком много неизвестных переменных, руки опускаются и даже самая увлекательная задача перестает казаться интересной. Поэтому мы стали искать посильную для Кирилла задачу. Важно было найти такое дело, которое быстро даст положительный результат и при этом не потребует много новых знаний. Нужно было найти способ зарабатывать тем, что он уже умеет. Мы обсудили несколько идей и проанализировали то, насколько они осуществимы. Конечно, в перспективе мой клиент хотел «зарабатывать своим делом столько же, сколько на основной работе», но для начала, просто чтобы сдвинуться с места, нужно было выполнить небольшую, но реальную задачу и увидеть результат. Ничто не убивает моти-

#48 / октябрь 2018

NEW HORIZONS вацию быстрее, чем отсутствие результатов. Кирилл задумался о ближайшей достижимой цели. В итоге он назвал своей целью заработать любимым делом сумму, которая была в несколько раз меньше его сегодняшней зарплаты, но зато казалась ему абсолютно реальной. К нему тут же вернулась уверенность и желание действовать, и он ушел с консультации полный сил. Мне показалось это хорошим итогом нашей работы.

Послесловие ПЛУГ

Смена карьеры во взрослом возрасте — это уравнение с множеством неизвестных. Получится ли добиться успеха? Удастся ли заработать? Понравится ли на новом месте? Вопросов порой настолько много, что они ставят нас в тупик. Мы как бы зависаем в неопределенности и не знаем, с какой стороны подступиться к решению задачи. Важно настроиться на то, что правильных или готовых ответов нет и свой путь придется выстраивать самостоятельно. Если дать себе достаточно времени, справиться со страхами и ставить перед собой посильные задачи, все получится. Не может не получиться, ведь вы делаете нечто очень-очень важное, в корне меняющее вашу жизнь. А раз так, то вы приложите максимум усилий, и тогда результаты превзойдут ваши самые смелые ожидания!

А Д З Е В З А Л Л О Р Н К О Р

#48 / октябрь 2018

Текст: П.И. Филимонов / Иллюстрация: Евгения Назарова

ЗНАЙ НАШИХ! 39

ЗНАЙ НАШИХ!

Он кожаный такой, он модный. Олег Гаркуша.

глубоко убежден, что каждый поэт — несостоявшаяся рокзвезда. Ну просто так получилось. Не все родители рискнули и отдали своих детей в музыкальную школу. Не все дети хотели учиться играть на музыкальных инструментах. Не все из тех, кто учились, научились делать это хорошо. Не все думали в детстве, что это пригодится. Многие ленились. А потом настал пубертатный период, внезапно изо всех дыр полезла страсть к самовыражению и жажда внимания, за ними, как водится, последовало стремление нравиться противоположному полу малой кровью, то есть не используя для этого материальных взяток в виде цветов, дорогих автомобилей и поездок на Бали. Оглянулись все эти музыкально ущербные люди — и ужаснулись. Мальчик, который в детстве казался задротиком и, пока все играли в футбол, пиликал на скрипочке или наяривал на рояле, вдруг отрастил себе шикардосную прическу и фигачит на сцене хиты. Девочка, сбивавшая в кровь коленки о виолончель (я знаю, что это не так работает, метафора уж очень красивая), вдруг оказывается, несмотря на свой невысокий рост, косолапость и косоглазость, какойнибудь Бьорк — и от нее миллионы интеллектуальных и успешных мужчин кончают, прямо не вылезая из штанов и концертного зала. И смотрят эти бывшие ленивые дети

ПЛУГ

на себя и задаются вопросом: а чего добился ты? а чем ты можешь привлечь внимание противоположного пола и помериться с представителями своего собственного? И некоторые из них в какой-то момент осознают, что помимо музыки со словами, можно еще исполнять и просто слова. Правда, оказывается, что у этого занятия гораздо меньшая аудитория, но это открывается не сразу, да и потом, тут уж лучше брать, что дают, чем потом латать дыры в собственной психике при помощи разных антидепрессантов. Короче, на сцену хочется, а петь ты не умеешь. Умеешь писать стихи — или тебе так кажется. И пытаешься как-то их преподнести. И преподносишь их так, как ты видел у своих кумиров, у тех, у кого все в порядке с музыкальным талантом, образованием или прозорливостью родителей. Их слушает, конечно, тридцать тысяч народа, а тебя просто тридцать человек, но ты смиряешься и рассказываешь себе что-то такое об элитарности. Если бы у современной поэзии и у публичных выступлений поэтов был бы такой же культурно-массовый резонанс, как у рок-музыкантов, эстонский поэт fs был бы, вне всяких сомнений, звездой общенационального масштаба. Будучи страстным меломаном (что интересным образом роднит его с еще одним зна-

ЗНАЙ НАШИХ! комым мне поэтом, Хамдамом Закировым из города Хельсинки, книгу которого я пытаюсь обозревать параллельно с написанием этого текста — вот они и переплелись, как и все в мире) и фанатом группы Sisters of Mercy, все свои публичные выступления fs строит как рок-концерты. Расскажу об одном, которое хорошо помню. Дело было в мае 2018 года (что достаточно важно, потому что fs — 1971 года рождения) в рамках ежегодного таллиннского литературного фестиваля HeadRead. Ряд эстонских поэтов должен был выступить в KuKu Klubi под диджейсет тартуского писателя и критика Берка Вахера. В том числе и fs. Всего было пять или шесть выступающих. В основном их выступление под диджей-сет ничем не отличалось от их обычных выступлений. Ну, может быть, орали в микрофон они чуть громче обычного, ну, возможно, как-то особенно подошли к выбору текстов, хотя те выступающие, которых я об этом спрашивал, подобные факты как раз отрицали. Даже выбором музыки некоторые из них не озаботились, а отдали все на откуп Берку Вахеру. Но не fs. Выбором треков для своего выступления он целиком и полностью занимался сам, сам же выбрал себе имидж и манеру поведения. Он, естественно, читал в своих обычных солнечных очках и кожаной куртке, расслабленно держа в руках микрофон, то садясь вдруг на корточки, то куда-то отходя — за пределы кадра, если бы это

снималось на видео (а любое выступление fs эпично и стоит того, чтобы его снять на видео, а потом вмонтировать в какой-нибудь вызывающий неоднозначные ностальгические чувства фильмбиографию еще живой роклегенды). В общем, на мой взгляд, это было похоже на то, как если бы какой-нибудь Игги Поп вдруг внезапно очутился в этом клубе со сборничком своих сонетов. Безотносительно к тематике текстов fs. Он — рок-звезда без банды, без музыки и даже без инструментов. Даже при том, что на отдельные выступления может собраться всего человек тридцать. Сути дела это не меняет, как и его поведения. Он может остаться в кожаной куртке или раздеться до майкиалкоголички, сверкая своими татухами, — все равно это будет похоже. Многие из нас пыжатся выглядеть так же круто на сцене, некоторых из нас спасают в этом смысле тексты, сглаживая неудачный или покосившийся с годами экстерьер. fs как двадцать лет назад фигачил панк-рок, так и фигачит его до сих пор. И получается это у него естественно. Скорее всего, потому, что он примерно так и живет. Большинство литераторов, а особенно поэтов, заморачиваются на лук. Почти про всех из них можно сказать, что лучше бы не заморачивались. fs — один из немногих здешних поэтов, который на самом деле выглядит стильно. Стили он меняет примерно раз в пять-шесть

#48 / октябрь 2018

ЗНАЙ НАШИХ! лет и благодаря природной худобе, пластичности и харизматичности выглядит одинаково органично в любом из них. О меломанстве fs знают, наверное, все мало-мальски сталкивавшиеся с современной эстонской поэзией люди. Различные музыкальные издания страны — как текстовые, так и аудио-визуальные — просят его составлять хит-парады его любимых композиций или альбомов, и он, как мне кажется, занимается этим с гораздо большим удовольствием, чем собственным литературным творчеством. Хотя, надеюсь, это все-таки только кажется. Еще кажется, что нет в мире группы, которую он не знал бы и не слушал бы хоть раз, хоть где-нибудь, хоть когда-нибудь. Независимо от жанра и направления. Его собирательство винила тоже, пожалуй, превосходит все, виденное мной в этой сфере раньше. То есть сам я не видел, врать не буду, передаю из третьих рук, но рассказывают, что fs собрал все-все-все-все альбомы своей любимой группы Sisters of Mercy, включая бутлеги и бракованные экземпляры в партиях: ведь если на обложке, по сравнению с оригинальном, хоть одна буква напечатана не тем шрифтом или не в том месте, или не тем размером, то для настоящих собирателей это становится уже совсем другим альбомом. Боюсь себе представить, сколько пластинок у него дома, и совсем теряюсь в догадках, где он их хранит и как там живут другие обитатели жилища.

ПЛУГ

Очень трогательна его любовь к русскому року, тому самому, классическому, середины 80-хначала 90-х, который в свое время как-то свежо повлиял на всех нас, а к нашему времени, увы, выродился в то унылое говно, которое могут слушать только оголтело застрявшие в прошлом милые и прекрасные люди. Я не то чтобы очень часто общался с fs лично, хотя одно время, признаюсь, был в этом заинтересован — он казался (да и до сих пор кажется) таким крутым. Но мне почему-то померещилось, что именно меня — не знаю, как других — он не склонен подпускать к себе очень близко (вероятно, это всего лишь моя мнительность, не более того), но кое-какие встречи у нас все равно происходили и временами происходят до сих пор. Во время этих встреч я как-то узнал, что, например, fs очень любит песню «Я хочу быть с тобой» группы «Наутилус Помпилиус», чуть ли не плачет, когда слышит ее, и вообще крайне сентиментален в отношении некоторых вещей. Никто из моих таллиннских знакомых не ждал премьеры фильма «Лето» с большим нетерпением, чем fs. Ну и так далее, и тому подобное. Если начать говорить с ним о музыке, он раскрывается, оживляется и готов говорить и обсуждать какие-то треки, альбомы, риффы до бесконечности. Творчество самого fs, может быть, не на сто процентов укладывается в парадигму панк-рок-поэта, каким он, справедливости ради, себя никогда сознательно не выставлял —

ЗНАЙ НАШИХ! это, скорее, я его так воспринимаю. Он пишет о повседневных вещах, он не воспевает секс, наркотики и рокн-ролл, разве что только последний. Его творчество иногда на удивление социально. Хотя рокеры, они ведь тоже периодически балуются так называемыми «песнями протеста». В основном fs протестует против несправедливого социального устройства капиталистического общества, против ситуации, когда одни люди очень богатые, а другие — наоборот. У него даже есть длиннющий текст, который так и называется — «Бедность». Собственной бедностью, как мне кажется, он иногда бравирует, даже излишне. Например, когда кто-нибудь из его фейсбучных френдов дает ссылку на какую-нибудь статью «Постимеэса», fs комментирует в таком ключе, что прочитал только ту часть, что в качестве тизера выложена на сайте газеты бесплатно, а дальше будет читать, только когда политика периодического издания (между строк, естественно, читается «страны») изменится. Если пытаться анализировать творчество fs, то помимо слова «социальный» на ум приходит еще одно — «эмпатия». fs действительно умеет сочувствовать своим персонажам, вживаться в их шкуру и не смотреть на них иронически-свысока. Он переживает за тех, о ком пишет, переживает по-настоящему.

европейским леваком: Париж 1968, Годар, The Velvet Underground — вот это все. Но любим мы его, как говорится, не за это. В конце концов, нашим любимым певцам мы способны прощать даже увлечение идеями Дугина, и вообще музыкант не обязан придерживаться сходных со своей публикой общественнополитических взглядов. При том, конечно, условии, если он не начинает публично испражняться песнями про Крымский мост и тому подобное. Но это я уже не про fs: как-никак, его левонаправленность — это исключительно мои личные предположения, возможно, он совсем не такой. Да и точно не такой. Он крутой, он панковский, он татуированный, он кожаный такой, он модный. С точки зрения харизмы 47-летний fs легко дает прикурить огромному количеству двадцатилетних ваннаби любой национальности. Они, правда, об этом не знают. Потому что каждый поэт — к сожалению, несостоявшаяся рок-звезда. Даже если все атрибуты при нем, как в случае с fs.

Читать:

fs, «2004». Tallinn: Tuum 2005 (переводчик Игорь Котюх) www.oblaka.ee/journal-newclouds/фс-человек-безтатуировки-стихи

Я никогда не говорил с ним о политике, но сдается мне, что он должен быть достаточно типичным

#48 / октябрь 2018

СТИХИ

» 4 0 0 fs, «2

, 2005

n Tuum, Tallin

я не боюсь бабочек и еще и еще… и еще… и еще даже божьих коровок сказал громким голосом ребенок в красном чепчике в утреннем ласнамяэском автобусе

о ты составляющий формулы заставляющий нас реагировать даруй и нам смелости не бояться того чего так страстно хотим

похмелье в нашем теле под потолком будто туман и будто тяжелая пыль на дверной ручке в прихожей за окном остался сон на стуле твои чулки на полу что-то мое до вечера оставлена постель снова жар возбуждает похмелье в нашем теле хранит нас моя дорогая

Перевод: Игорь Котюх / Иллюстрация: Евгения Назарова

мощный мотор над нами мистический свет когда открываю холодильник

посмотрел фильм про нацистов маленькие люди суетились и нацисты пришли к власти маленькие люди такие как ты и я там были еще другие они объедались пили танцевали а я смотрел с интересом на тех кто как ты и я смотрел и смотрел и никак не мог отвести глаз боже что мы наделали?

ПЛУГ

СТИХИ

fs,

a t a m i r e e Tätov e inimen

невозможно описать словами как грустно быть человеком это можно только увидеть лица с замерзшими открытыми ртами в больших супермаркетах в рыбном отделе

n, 2017 EKSA, Tallin

как много раз я рассматривал посреди ночи пустую улицу из чужих окон когда не мог уснуть или просыпался темные окна чужих домов закрытые ларьки оборотную сторону неоновых реклам влажные пустые асфальтовые дороги серые стены домов скамейки и детские площадки архитектуру без никакой красоты магазины казино крыши нелепые украшения балконов разные оттенки неба чужие городские закоулки знакомые городские уголки из чужой перспективы из чужих домов в чужом свете чужими глазами чужим наконец понял что эта пустынность ощущение себя чужим и есть моя жизнь и этот чужой свет — и есть я

#48 / октябрь 2018

ИНТЕРВЬЮ

Беседовала: Полина Волкова / Иллюстрация: Василий Бертельс

Алиса Ганиева: Когда пробуешь что-то новое — это всегда адреналин Алиса Ганиева — молодой и смелый российский писатель, лауреат нескольких престижных литературных премий, организатор акций в защиту Олега Сенцова. В возрасте 24 лет она опубликовала свою дебютную повесть «Салам тебе, Далгат!» и оказалась первой, кто рассказал читателю о современном Дагестане. Две следующих книги Ганиева также посвятила нравам этого региона. Пока тексты писательницы собирали одобрительные отзывы в России и за рубежом, сама она получала угрозы от «правоверных мусульман».

ПЛУГ

В сентябре вышел новый роман Ганиевой «Оскорбленные чувства», в котором писательница отошла от дагестанской тематики. В центре полудетективной истории «реалии заоконной России»: коррупция, доносы, интриги, духовные скрепы, полицейский произвол. Незадолго до выхода новой книги Алиса по приглашению Фонда открытой Эстонии побывала в Эстонии, и мы не упустили возможность встретиться с писательницей и расспросили ее о новом романе, дагестанских порядках и о том, как ничего не бояться.

ИНТЕРВЬЮ Ты родилась и выросла в Дагестане, судя по твоим интервью, в довольно традиционном обществе, где девушки должны уметь готовить хинкали, а замуж выходят по решению родственников. Сейчас ты международно известный писатель и гражданский активист. Каким был твой путь развития? Хотя со стороны это выглядит действительно так, внутренне я никогда не считала себя запертой в супертрадиционном обществе, несмотря на то, что я жила в Дагестане и вертелась среди своих многочисленных родственников, впитывая паттерны поведения. Каждый день мне говорили, что я должна и чего не должна, пытались выстроить мое будущее. Тем не менее мне повезло родиться в достаточно либеральной семье, мои родители не были ни религиозными мусульманами, ни упертыми последователями, так сказать, «дагестанскости», но они, конечно, были зависимы от этого общества. В свое время они тоже нарушили много запретов. Мама в молодости, будучи археологом по профессии, уезжала в экспедиции, ночевала в палатках, прыгала с парашютом. У нее была бурная научная жизнь, неожиданная для девочки, которая выросла в горах и до 17 лет даже толком не говорила по-русски, в отличие от меня. Мама была родом из неоднократно репрессированной семьи — оба

дедушки бывали в лагерях, ее папа сидел по политическому делу. Папа был, скорее, из номенклатурной семьи, но пошел наперекор своим родителям и в конце 80-х организовал клуб «Перестройка», вел полудиссидентскую деятельность — начал печатать первую в республике негосударственную газету, которая называлась «Маджлис», подпольно, на печатной машинке. Все это было из ряда вон выходящим. Но даже когда ты сам поступаешь вопреки ожиданиям, от детей хочется большего послушания, хочется, чтобы они как раз все делали как положено. Поэтому, особенно для мамы, было огромным стрессом, что я уехала в Москву и поступила в какой-то непонятный Литературный институт. Что значит «быть писателем в современной России»? Как можно на это жить? Особенно ее, наверное, волновало, что моя «писанина» будет отталкивать любого нормального дагестанского мужчину, и естественно, у меня ничего не сложится в личной жизни. А это для всякой матери гораздо важнее, чем любые книги. Это были действительно серьезные опасения? Или родители высказывали их, скорее, «для порядка»? Это мне говорили постоянно: твои книги никому не нужны, не надо ничего писать. Я думаю, подспудно мама все-таки была горда мной, особенно когда начали выходить книги, когда она видела мельком

#48 / октябрь 2018

ИНТЕРВЬЮ парадную сторону признания — награды и прочее. Но была и какаято тревога, особенно когда усилились различные угрозы со стороны фундаменталистов, и писали их не только мне, но нашли каким-то образом и телефоны родителей. Тогда отец еще был жив, и он получал матерные ругательства в мой адрес, мол, успокой свою дочь, пусть не строит из себя. Мои тексты были восприняты и как богохульство, и как предательство родины, и как позор рода. Не хочется сейчас мазать все одним цветом: конечно, были и очень позитивные отклики, и поддержка, но агрессия все равно выбивается и запоминается.

иначе, чем в жизни. Те же оголтелые мусульмане — они все писали под никами. А для близких любой выпад — это драма. Мама сейчас живет в Махачкале, и если к ней подходят и критикуют меня, что я, мол, ненавижу Дагестан, у нее срабатывает разом весь ворох комплексов, она начинает оправдываться, переживать, не спать ночами. Это другое поколение, другая степень зависимости от мнения окружающих. Но самый большой всплеск был вообще не связан с моими текстами. Года два назад я заявила о том, что женщины могут спокойно купаться в море в купальниках, потому что почувствовала, что в Махачкале с этим становится все сложнее. По крайней мере, тогда у меня сложилось такое ощущение.

Мама сейчас живет в Махачкале, Что это была за акция? и если к ней подходят и критикуют Я просто выложила в Facebook меня, что я, мол, фотографию в купальнике с какогото своего морского отдыха и ненавижу Дагепризвала девушек из нашего стан, у нее сраба- региона стесняться купальника тывает разом весь на пляже,невыкладывать фото в ворох комплексов, интернет и ничего не бояться. К сожалению, в последнее время она начинает некоторые лезут в воду прямо в оправдываться, одежде, что выглядит совсем переживать, странно, тем более, что под мокрой не спать ночами. одеждой видно даже больше, чем

Я-то не очень серьезно это воспринимала, потому что понимаю, что это скорее психология виртуального пространства, где ты лишен своей идентичности и ведешь себя

ПЛУГ

когда ты в купальнике. Если раньше, приходя на дагестанские пляжи, я видела единицы странных женщин, которые в ночнушках и платках лезут в море, то сейчас их все больше и больше, а женщинам в

ИНТЕРВЬЮ купальниках все более некомфортно, иногда они получают недружелюбные комментарии. Я уже не говорю про повсеместный харрасмент. Понятно, что противников купальников в Дагестане не очень много, процентов 10-20, но они заявляют о себе громче всех, и этого хватает, чтобы выбить культурный климат из равновесия. Конечно, мое фото в купальнике было воспринято как криминал. После этого мне пришлось два дня просто хорониться — выключить телефон, потому что меня искали, через знакомых мне передавали, что гдето подкараулят... Но потом это схлынуло, прошло. В твоих книгах меня удивило описание глубоких декольте и откровенных нарядов на дагестанских свадьбах. Как-то не стыкуется с тем, что ты рассказала про купальники. У меня это тоже в голове не стыкуется. Помню, я была на какой-то свадьбе — раньше я часто на них попадала, пока они вконец мне не наскучили, — где невесту привезли прямо из села. Ее привезли женщины в длинных платках, такие горянки чуть ли не с бубнами. При этом невеста выступала в крайне декольтированном платье, которое практически спадало с ее очень пышной груди. Такого я не видела ни в Москве, ни на фотографиях западных свадеб. Мне было неловко смотреть, я оглядывалась, потому что мне казалось, что все должны

сейчас быть шокированы, пытаться ее прикрыть. Было непонятно, как они вообще довезли ее из села (смеется). Но никто кроме меня не удивлялся. Как будто грудь невесты попала в слепую зону. И это, конечно, странно. При этом те же самые дагестанцы, увидев меня в обычном фермерском джинсовом комбинезоне, падали в обморок. Видно, это некая запрограммированность мозга, который срабатывает на слова «купальник», «бикини»... Теперь серьезный вопрос. Ты сказала, что в начале писательского пути и мама тебя не поддерживала, и угрозы были. Как ты нашла внутренний стержень, чтобы продолжать писать? И как ты вообще поняла, что хочешь писать, что не можешь не писать? Желание создавать какую-то новую реальность было еще в детстве, но я не понимала, кем именно хочу быть. Все мои мечты были связаны именно с творческими профессиями — композитор, балерина, художник, — но у меня нет способностей ни в одной из этих сфер. А с литературой сложилось так, что в детстве у меня были проблемы со здоровьем, мне приходилось часто лежать на полу из-за позвоночника, и я в основном читала. Неграмотные врачи поставили мне неверный диагноз и моя мама целый год жила в уверенности, что к 20 годам я буду в инвалидной коляске. И она стала размышлять над тем, чем же я буду зара-

#48 / октябрь 2018

ИНТЕРВЬЮ батывать себе на жизнь — может, читать для слепых по радио, такая была у нее фантазия. То есть она поощряла мое увлечение чтением. Начала я именно как критик (Алиса Ганиева окончила отделение литературной критики при Литературном институте имени А. М. Горького — прим. ред.), читая других, пытаясь найти какую-то типологию, классифицировать прочитанное и, что самое важное, понять, как современная литература связана с жизнью и с происходящим сейчас в стране. Этот мостик также очень важен для меня как автора, потому что в своих книгах я отталкиваюсь от реальности. На момент написания первой книги (сборник «Салам тебе, Далгат!» — прим. ред.) я уже несколько лет не жила в Дагестане, но приезжала туда, и эта реальность буквально хватала меня за локти и требовала запечатления. Я понимала, что она стремительно меняется. И каждая молекула изменения была такой яркой! Ментально-социальные противоречия, сочетание несочетаемого, постоянно бросаются в глаза в Дагестане. Там сосуществуют обломки разных мировоззрений и типов поведения. Видимо, когда-то все сгладится, но сейчас это котел, где есть и красивое, и уродливое, и непонятное, и абсурдное. Об этом хотелось писать и на тот момент меня не очень заботило, что скажут люди. Но все-таки было немного страшно решиться на прозу, и, наверное, поэтому я использовала

ПЛУГ

мужской псевдоним (повесть «Салам тебе, Далгат!» была опубликована под именем Гулла Хирачев. Мистификация вскрылась на вручении премии «Дебют», когда на сцену вместо мужчины поднялась девушка — прим. ред.). Твои первые книги были уникальным явлением — на тот момент никто не писал о современном Дагестане. Затем ты перешла на поле, где куда больше игроков, — твой новый роман рассказывает о некоем городе в центральной России. Я только сейчас «выхожу» на это поле. Года два назад я начала писать рассказы не про Дагестан, а вот выйти на длинную форму было непросто. В какой-то момент я почувствовала, что закрыла для себя тему Дагестана, отдалилась от него, стала туда реже ездить, совершила все эксперименты — языковые, сюжетные, — какие хотела. Может быть, я туда еще вернусь, но на данный момент этот неисчерпаемый мир для меня исчерпан, он не зажигает. И было бы неправильно и искусственно продолжать делать то, что у тебя вроде получается и чего от тебя все ждут. Хотелось эволюционировать дальше, но сначала нужно было найти совершенно новый язык. Говорят, что в книгах о Дагестане мне хорошо удались диалоги, в которых получается передать тамошнюю речь, а тут у меня нет вроде как никаких козырей

ИНТЕРВЬЮ в виде местного колорита. Я долго нащупывала, и в конце концов что-то нащупалось. Не знаю, какая будет реакция, но я вполне ожидаю, что тем людям, которым очень нравились мои дагестанские тексты, может не понравиться роман «Оскорбленные чувства». И наоборот — те, кому был совсем не интересен Дагестан, может быть, потянутся к новому тексту. Когда пробуешь чтото новое — это всегда адреналин. Ты сейчас готова говорить о том, что, на твой взгляд удалось, а что не удалось в этой книге? Когда заканчиваешь работать над произведением, всегда понимаешь, получилось или нет. У меня такое было с парой-тройкой рассказов, когда я понимала, что это не то, и я их никогда не включу в свой сборник. И ничья похвала не может меня переубедить. Так же с хорошим текстом — как бы тебя ни критиковали, ты все равно спокоен.

Художественный текст — не рецепт и не репортаж, тут читатель вынужден сам себе создать в голове новую вселенную, поработать вместе с писателем.

И в данном случае у меня есть это спокойствие. С другой стороны, когда начинаешь вдруг перечитывать (и это всегда очень мучительный процесс), тебе кажется, что все бездарно, блекло. А потом снова перечитаешь, и кажется: «Ай да Пушкин, ай да сукин сын!» Обе реакции нормальны и даже неизбежны. О том, что удалось, а что не далось, лучше скажут читатели, я, кстати, уже начала получать от них отклики. Мне кажется, что у людей, которые следят за российскими новостями, многие ситуации в этой книге вызовут «радость» узнавания. Потому что темы коррупции, кумовства, тюремных сроков за перепосты и так далее мелькают в медиа постоянно. Что нового в понимании современной ситуации в России дает тот факт, что все это облечено в художественную форму? Я не могу сейчас артикулировать конкретно то, что поймет читатель после знакомства с книгой, но те самые «новые смыслы» внутри него обязательно образуются. Потому что одно дело — талдычить в лоб, что хорошо, а что плохо, или в 555-й раз повторять, как у нас все невозможно устроено. А другое дело — занырнуть вместе с читателем в художественный мир, где все живое, узнаваемое, но сгущенное во сто крат и потому немного трагифарсовое, смешное и ужасное

#48 / октябрь 2018

ИНТЕРВЬЮ одновременно. Это если текст получился, конечно. Художественный текст — не рецепт и не репортаж, тут читатель вынужден сам себе создать в голове новую вселенную, поработать вместе с писателем. И эффект от этого совсем другой. В том, что действие повести близко к современности, есть и плюсы, и минусы. С одной стороны, ты не сидишь в архивах, хотя материал все равно нужно изучать. С другой стороны, есть опасность быть сиюминутным, злободневным, и через годик книжка устареет. Но в то же время я и о Дагестане писала по горячим следам. И, наверное, моя самая большая победа с дагестанскими текстами — то, что книги хоть и остро современны, кажется, пока не устареваемы. Их продолжают читать и даже переводить, несмотря на то, что фактура и обстоятельства немного меняются. Для меня большой сюрприз, что в этот непонятный даже для Москвы мир с интересом окунаются люди в обеих Америках и Европе. Я связываю это с тем, что человеческая природа везде одна и та же. Столкновение старого и нового мира — тема универсальная. Тем более теперь, когда в Европу пришел ислам, в том числе салафизм — религия молодая, нереформированная и очень патриархальная, — борьба первобытного начала человека и мира хай-тека и консьюмеризма происходит далеко не только в Дагестане.

ПЛУГ

Перейду к следующей важной теме — голодовке Олега Сенцова. Ты один из организаторов акций в его поддержку. Сейчас идет 98-й день его голодовки. Ты достаточно последовательно и бесстрашно продолжаешь напоминать общественности об этой теме. Почему именно ты? Как ты поняла, что не можешь пройти мимо этого дела? За делами с политическим налетом я следила всегда. Но в последние годы под процессуальный каток начали попадать люди творческих профессий, интеллигенция — люди, которых через шестые-седьмые рукопожатия я могла бы знать лично. Юрий Дмитриев, Оюб Титиев, Станислав Асеев — таких имен все больше и больше. Эмпатия ведь рождается, когда ты можешь представить себя на месте другого человека, а я прекрасно могу представить себя или любого своего знакомого в такой же ситуации. Поэтому, конечно, рождается потребность поддержать, хотя бы морально. Однако при этом чувствуешь абсолютное бессилие, потому что реально ты помочь не можешь, но в то же время молчать нельзя. Надо еще сказать, что я член правозащитной писательской ассоциации «Свободное слово», которая пытается помочь именно людям творческих профессий, особенно пишущим. Мы — бывшие члены Русского ПЕН-центра, вышедшие из него по идейным и моральным

ИНТЕРВЬЮ соображениям. Пишем доклады и отчеты о свободе слова в России, обращения, ходатайства, коллективные письма и призывы, ездим на суды. За Олегом мы следили с 2014 года, но особенно все обострилось, когда он начал голодать и когда речь зашла о жизни и смерти. Вот почему прошедшим летом я сконцентрировалась именно на Сенцове: он может умереть в любую минуту, голодая и борясь не за себя, а за других украинских пленников нашей гибридной войны. И если его не станет, это будет огромный позор для всей России и лично — для каждого ее гражданина. И для меня тоже.

И последний вопрос: как научиться не бояться? Самое главное — сделать первый шаг и понять, что тебе не отрубят ни голову, ни руку, и риск того, что тебя посадят на 20 лет, небольшой. Ну да, ты можешь провести в полиции 48 часов, и тебе могут выписать ощутимый штраф. Но когда речь идет о жизни и смерти, о свободе и рабстве, о достоинстве и унижении, понимаешь всю мизерность этих рисков и силы откуда-то берутся. Сама я на самом-то деле делаю не так много, с досадой ощущаю, что энергии на все не хватает, но есть несколько десятков бесстрашных активистов в разных городах, а еще мои знакомые в Москве, и я горжусь, что знакома с людьми с совестью.

Алиса Ганиева 2009 повесть «Салам тебе, Далгат!» (лауреат премии «Дебют», финал премии имени И. П. Белкина за лучшую повесть года, премия «Триумф») 2012 роман «Праздничная гора» (шорт-лист премии «Ясная Поляна») 2015 роман «Жених и невеста» (второй приз «Русского Букера») 2018 роман «Оскорбленные чувства»

#48 / октябрь 2018

ПРОЗА

Алиса Ганиева Отрывок из романа

«Оскорбленные чувства» Леночка излучает торсионные поля, и поля эти закручиваются вправо. Потому находиться рядом с Леночкой всем приятно. Со скоростью восемьсот двадцать восемь тысяч километров в час несется Леночка вокруг центра нашей галактики. Эфир созидания рождается в ней. Спирали и вихри расцветают в замочных скважинах ее зрачков. «Колобома радужки», — говорят врачи. «Кошачий глаз», — прибавляют они поэтически. Солнечный свет ослепляет Леночку, мир мутнеет у нее в глазах. Она носит темные линзы и дымчатые очки. Русые волосы ее опускаются ниже лопаток. Леночка мечтала быть рыжей, но покойный босс ее Андрей Иванович как-то сказал в подпитии: «Все рыжие — проститутки». Она поверила и перекрашиваться не стала. Летом Леночка выходит на улицу без белья, собирая, всасывая в себя земную энергию. Шаг за шагом женские силы Земли входят в нее через нижние чакры. Свадхистана чакра открывается в районе матки, там — пламенная страсть. Анахата чакра бьется у самого сердца, там — благоговейная любовь. Чакра Вишудха пульсирует в Леночкином горле, в ней — вдохновенный восторг. Однажды она была с мужчиной, но коротко, мимолетно, — не удержала. Ей требуется навык. Каждый день Леночка выполняет наказы местных мастеров, наезжающих гастролеров. Они учат ее развитию. «Отпускайте свой запрос во Вселенную, и Вселенная вам ответит» — записывает она в планшетик, стараясь не упустить ни слова. Как много женщин-одиночек в полурасстегнутых блузках, с губами, полными меда и легкого дыхания, толкается в залах для тренингов. Жадно ловят они советы паясничающих тренеров по ловле мужчин. Юбки слушательниц коротки и дерзки, выше колен взбираются по ногам их облегающие сапоги-чулки стрейч. «Упражнения для интимных мышц, по пять минут утром и вечером» — записывает Леночка. «Письма своей внутренней богине, ежедневно». «Влюблять, причиняя боль. Трогать волосы, демонстрировать мужчине голую шею. Сделать два комплимента в первые пять минут. Определиться, кто он: визуал, кинестетик или аудиал. После каждого подарка фиксировать прибыль…» — конспектируют ее спорые пальцы. Бесконечны таинственные советы, высоки ставки, страшны домашние задания. «Я дура», — объявляет Лена незнакомым мужчинам на улице. В этот момент по заданию тренера она думает о своих сосках. Она раскрепощается. Меняется ее биохимия. Мужчины глядят на нее, улыбаясь, как на сумасшедшую, но глаза их мокры и плечи расслаблены. Концы грубоватых ботинок повернуты в ее сторону, большие пальцы рук заткнуты за ремень — все признаки невербального интереса. Леночка ставит в планшете плюсики, у нее получается. Личность ее растет.

ПЛУГ

ПРОЗА Поздно вечером, после работы, Леночка бежит в съемную душную комнатку на седьмом этаже какого-то полумертвого НИИ и там, натянув спортивки и платок с бубенчиками, разучивает танец живота. Колени ее ударяют по воздуху в египетском ключе, тощие ягодицы заходятся в тряске, плечи идут волной, а бедра восьмеркой. — Стопа полная! — кричит танцовщица-педагог с соблазнительным жирком на пляшущем, текучем животике. — Колени мягкие! Я сказала, мягкие колени! Работают только бедра. И раз, пошла скруточка, пошла, пошла, вперед, назад, вперед, назад! Держим вертикальную ось! И бедра Леночки послушно ходят вперед и назад, и ноги становятся на полупальцы, и мелкая грудь невидимо подпрыгивает в спортивных чашечках. Но после смерти Андрея Ивановича все оборвалось. Она уже не улыбалась в коридорах министерства встречным мужчинам, оттачивая правильную демонстрацию зубов. Показывать только верхний ряд, ни в коем случае не нижний. Верхний ряд зубов — молодость, нижний — старость. Она плакала. Мало того, она громко похныкивала, сидя на своем рабочем месте у Лямзина в приемной. Поначалу Леночка пыталась сдержаться, но органайзеры и гаджеты подсказывали злорадно, хохочуще: «14-00! АИ — совещание у губернатора». И, в конце концов, непрошено хлынули слезы. Совещания не будет, АИ мертв. Толя, коллега ее по министерству, худой и длинноногий, как саранча, заглянул внутрь и не смог сдержать ухмылки. — Потеряла хозяина, — произнес он глумливо. — Лен, ну не убивайся так! Но Лена убивалась. Из горла ее выходил стрекочущий хрип, как будто там сцепились остриями ржавые зубчики. Весь месяц в ее мессенджерах, приложениях, электронных календарях расписан, разлинован запланированными делами покойного министра. Заседания рабочих групп, вопросы повышения производительности труда, сход аграриев, визит на подконтрольные фермы, подготовка доклада о пресечении роста инфляции… И пометки другого сорта: заказать ресторан в новенькой бизнес-башне, столик на двоих, конечно же собирался обедать с Мариной Семеновой. Букет цветов на адрес эстетической клиники «Василиск» — ей же. Обычный ритуал. Обязательно красные хризантемы, знак знойной любви. Все это теперь рассыпалось, обращая существование Леночки в пыль и ничтожность. Министерство колыхалось суматохой. Заместительницу Андрея Ивановича Наталью Петровну назначили исполняющей обязанности. Она сразу же выросла в размере, выдвинулась вперед ее командорская грудь. Кабинет министра, очищенный от вещей покойника, от забытых на макушке стола наручных часов до фотокарточки сына в сосновой рамочке, раздвинул перед Натальей Петровной суровые чресла, разлегся раздетым на операцию пациентом. Скоро усыпят его и разрежут вдоль и поперек, вынут все ненужное, перетянут ткани и узелки, соединят сосуды, запустят организм поновому, по-правильному, и зашьют живые края раны викриловыми нитками. По коридорам плыла зараза слухов. Как розовый герпес, скакала она от тела к телу, от губ к ушам. Уж больно радостна Наталья Петровна! Уж слишком бойко велела она

#48 / октябрь 2018

ПРОЗА отвинтить с дверей кабинета полированную табличку с фамилией былого хозяина. Уже заказана новая, желтая, зеркальная, в которой блещет имя Натальи Петровны и размазанно отражаются лица приходящих. «Она под него копала», — шепчет Леночке Толя, и Леночка недоверчиво вглядывается в проплывающий далеко в коридоре безразмерный заместительшин бюст. Но в это утро все ждут священника. Будут освящать кабинет. В кабинете поселится Ангел-хранитель жилища. И рок, погубивший Андрея Ивановича, минует Наталью Петровну. Никто не достанет ее издевательскими письмишками. Никто не измучает до сердечного приступа. Никто не выкинет в лужу умирать, захлебываясь в грязи. Палисандровый гроб ее не стукнется о косяк. Сын не наденет траур. Леночка вытерла слезы. Карандаш растекся на веках маренговым кружевом. Достала зеркальце, стерла разводы безымянными пальцами, встала встречать народ. По коридору шла процессия. Впереди перла Наталья Петровна. Пронзительным озоновым утром горел ее голубой пиджак, запертый у ворота гигантской коралловой брошью, колени плясали в скромном разрезе юбки. Дальше шагал бородатый священник в высокой камилавке, в горящей золотом епитрахили поверх черной рясы. Следом, мелькая, топали служащие. Всем не терпелось увидеть таинство. — Как будут освящать? — спросила Леночка у Толи. Она теперь тоже стояла вместе с коллегами, столпившимися в приемной. Наталья Петровна и священник вошли в кабинет, остальные, раздумывая, переминались. — Как-как? — ответил Толя серьезно. — Сейчас принесут дрель. Насверлят дырок. И в каждую дырку замуруют по крестику. — Врешь, — осекла его Леночка. Она знала, что это глупости. Батюшка просто прочитает молитвы, окропит углы святой водой, помажет стены елеем. Штукатурка заблестит маслом, заблагоухает церковью, мебель задышит кадильным дымом. Зажгут свечку и перекрестят каждый угол, а зеркала и фотографии — трижды. Тьма и дьявольщина отступят. Державный портрет над столом подмигнет им милостиво. «Живите и размножайтесь, — как бы скажет портрет. — Россия идет вперед. Наши цели ясны, задачи определены. Броня крепка, ракеты наши быстры. Мир, труд, рай». И улыбнется белесо.

ПЛУГ

ПРОЗА

Отрывок из романа

«Салам тебе, Далгат!» — Салам, Далгат, движения не движения1? — путь Далгату преградил улыбающийся одноклассник с поломанным ухом. — А, салам, Мага, как дела? — По кайфу, же есть. Трубка с собой у тебя?

— Ты не обессудь, особо копейки тоже нету, надо кентам позвонить, там этот, один аташка2 с Альбурикента, бычиться начал. Раз стоим, он обостряет. Я его нежданул, он по мелочи потерялся. Бах-бух, зарубились мы с ним, короче. Я его на обратку кинул и поломал, короче. Теперь он со своими на стрелку забил буцкаться, и мне джамаат3 собрать надо. Говоря с Далгатом, Мага взял у него включенный телефон, что-то высказал по поводу его модели и мощности и вдруг завопил в трубку: — Ле4, Мурад, салам! Это Мага. Че ты, как ты? Папа-мама, брат-сеструха? Я че звоню, этот черт, же есть, который Исашки брат! Махаться хочет! Ты сейчас где? Давай, да, подъезжай на Двадцать шесть5, кувыркнем их. Я его выстегну! Братуху тоже позови и Шапишку. Пусть приходят. Давай, саул тебе! На связи тогда! Мага нажал на отбой и начал мять какие-то кнопки. — Чиксы есть у тебя здесь? — Нет, новая трубка. Мага вгляделся в Далгата, обнажив здоровые зубы в улыбке. — Ле, че ты, как дохлик? На качалку не бывает? — восклицал Мага, дружески хлопая Далгата по спине и плечам. — Садись со мной, мне пахан тачку отдал, с пацанами пять на пять выскочим, потом по Ленина вверх-вниз прокатимся. — Мне тут рядом надо, — сказал Далгат, идя за Магой к новенькой иномарке, — подкинешь меня? — Базара нет, — улыбнулся Мага. Когда они сели, машину обступили узбекские дервиши-попрошайки, до этого сидевшие на тротуаре, поедая перепавший им откуда-то арбуз. — Садаха, садаха, — ныли смуглые дети-оборванцы, протягивая грязные руки в раскрытые окна автомобиля. — Э! — заорал Мага мамаше-узбечке. — Забери, да, их отсюда!

#48 / октябрь 2018

Иллюстрация: Василий Бертельс

1. Междометие, здесь — «Как дела?» / 2. Наркоман. / 3. Общество (араб.) / 4. Обращение к мужчине (авар.) 5. Улица 26-ти Бакинских Комиссаров в Махачкале

— Да, — Далгат нащупал в кармане мобильник.

6. Милостыня (араб.) / 7. Обращение к женщине (авар.) / 8. Наслаждение (тюрк.)

58 4

ПРОЗА

— Садаха6 давай, садаха, ради Аллаха, — упрямо заныла узбечка, отвлекаясь от арбуза. — Ё7, ты меня богаче, же есть, — заорал Мага и, повернувшись к Далгату, сообщил: — Жируют здесь. Хлеба не возьмет она, только деньги ей давай! Узбечка, будто услышав эти слова, встала и протянула: — Хлеба дай, съедим, съедим, Аллах вора побьет, мы не воры… Но Мага уже никого не слушал и, неожиданно дав по газам, помчался вперед, сквозь беспорядочный дорожный поток, совершенно не замечая светофоров. Они мигом оказались на повороте, где машина с визгом повернула налево и выехала на встречную полосу, игнорируя свист гаишника. — Свистят, — заметил Далгат, вцепившись в сиденье. — А, ниче не станет, мой пахан их всех сделает, — сказал Мага, не сбавляя хода и роясь одной рукой в музыкальных дисках. Улица огласилась вокалом аварской певицы. — Ай, лазат8! — крикнул Мага Далгату.

ПЛУГ

ПРОЗА

Вдруг машина с визгом остановилась, и Мага, опустив стекло, стал перекрикивать музыку: — Девушки, девушки, подвезти не надо вас? Мимо медленно шла группа эффектных девушек в броской одежде, блестящих туфлях и с отутюженными стрижками. — Э, вы че, глухие что ли, тормозите, да! — кричал Мага. — Нам не по дороге, — смеясь ответила одна из девушек, вальяжно поправляя волосы. — Поехали, Мага, — сказал Далгат, вспоминая Сакину. — Еще увидимся! — пообещал Мага девушкам и снова завел машину. — Едем с Нуриком мимо Анжи-базара, две кентухи идут, — говорил он Далгату, чуть убавив надрывающуюся певицу, — то, се, полчаса за ними ехали, а одна другой говорит, типа сядем, же есть, нормальные пацаны, нас довезут. — И чего? — спросил Далгат. — До Манаса доехали, на пляже песок грамотный. Купаться их зовем. Эти курицы начали бычиться, Нурик одну схватил, она возникать стала. Нурик ей орет, мол, своим ртом нормально разговаривай, она орет типа братуху позовет. Бу-ва-ха-ха! — засмеялся Мага. — Ну, чем закончилось? — спросил Далгат. — Ну так, по мелочи движения сделали. Нурику лешка досталась, а у меня чикса-бикса такая была. Покурить им дали тоже. Они сначала возникали, потом как стали ха-ха ловить. Я одну узнал, она с Идриса двора, теперь ее там пацаны не оставляют, — смеялся Мага. — А тебе покурить достать не надо? — Нет, баркалла9, — отвечал Далгат, — здесь останови. Далгат вылез из автомобиля на одной из глухих улочек. — Ле, нормально веди себя, да, — вылез за ним насупленный Мага. Далгат, почувствовав, что поступает неправильно, протянул руку для салама. Мага взял его руку и полушутливо-полусерьезно сделал неуловимое движение, положил Далгата на лопатки, прямо на асфальт.

9. Спасибо (авар.)

— Ле, че ты слабак такой? Не знаешь? Даги — сила! — снова развеселился Мага. — Кто не с нами, тот под нами, — улыбнулся Далгат, вставая и отряхиваясь. — Хорошо, что подвез. Удачи! — Ехал я, не теряйся! — крикнул напоследок Мага. Эстрадная песня с бухающей аранжировкой рвала Далгату барабанные перепонки. Автомобиль, подпрыгивая на ухабах, скрылся из виду.

#48 / октябрь 2018